Тайна ночного попутчика (СИ) [Влади Фэй] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Дорога вся вымокла от дождя, серебрилась и переливалась от яркого света фонарей. Она смахнула слезу со щеки, но глаза продолжали застилать соленые капли. Погода, будто вторила ее состоянию, дождь продолжал барабанить по стеклу, очистители еле справлялись, чтобы можно было хоть что — то разглядеть на своем пути. Совершенно не зная зачем, она нажала сильней на педаль и прибавила скорость. Как он мог вот так вот поступить с ней?! Она для него отказалась от всего: родителей, Артура, который, наверняка любил ее по настоящему, а она взяла и так жестоко разбила ему сердце. Он собирался сделать предложение, а она, дура, даже не попрощалась по — человечески, оставив на столе лишь записку, что любит другого и жить без него не может. Нет ей прощения. Нет, и никогда не будет… Она предала человека, которому была небезразлична, а теперь и ее окунули лицом в грязь.

— Сволочь! Я верила тебе! — вырвалось у нее само по себе. Она сдавила руль еще сильней, теперь уже не в силах сдерживать истерику. Как же можно было доверять этому человеку? Неужели она не видела, что он тот еще кобель, у которого нет ни стыда, ни совести. Хотя, к чему все эти размышления? Она поступила так же, даже хуже. Говорила, что любит, что всегда будет рядом, а потом взяла и просто ушла, сбежала к другому. Если бы могла, вернула время вспять, все изменила, осталась бы с Артуром. Кто знает, может, он тогда бы не сел ночью за руль пьяный и той жуткой аварии, в которой, совершенно определенно была ее вина, не случилось бы. Он был бы жив, все было бы по — другому. Было бы… Нет ей прощения. Нет, и никогда не будет.

Слезы лились нескончаемым потоком, застилая пеленой глаза. Кто она теперь? Жалкая потаскуха, женщина, для которой нет ничего святого. Родители не примут, не поймут, не простят. Что ей теперь делать? Как жить? И стоит ли вообще?

— Прости меня! — кричала она, уже не смотря на дорогу. И тут, буквально из неоткуда, на дороге возник высокий силуэт. Благо, вовремя заметила и с диким отчаянием надавила на педаль. Резкий стоп и она чуть не влетела лбом в руль, хорошо еще, что пристегнуться не забыла. Подняв голову, в ужасе посмотрела вперед — никого, как от души отлегло. На всякий случай вышла посмотреть, вдруг все — таки задела этого человека. Нет, ни капли крови. И зачем кому — то стоять посреди дороги ночью? Если это не самоубийца, конечно. Немного успокоившись и придя в себя, вернулась за руль. Наверное, этот тип успел убежать с проезжей части, подальше от ненормальной, что чуть не сбила его. Только вот куда именно он скрылся, не понять, кругом темень непроглядная. Вот черт! Еще и ремень застрял. Она опустила глаза, пытаясь починить эту штуку, а когда подняла, из горла, мгновенно окаменевшего, полушепотом вырвалось:

— Господи, помоги!

Поверить не могу! Этот день наступил! Я закончила школу! Да здравствуют каникулы и свобода! Экзамены успешно сданы, оставшись позади, теперь — то дорога в институт моей мечты открыта. Моему городку на отшибе так не хватает хороших врачей, но ведь есть я, которая, по крайней мере, постарается сделать все для того, чтобы не ударить в грязь лицом и оправдать большие надежды мамы, видящей во мне большой потенциал.

Это лето я, по своему обыкновению, собираюсь провести у бабушки в деревне. Видимся мы с ней не так часто, да и мне намного уютней и веселей с этим человеком, чем здесь, с постоянно куда — то спешащими и занятыми бесконечными делами родителями.

— Алиса, доченька! Если ты сейчас не встанешь с кровати, мы уедем с папой без тебя, — раздался из — за двери нервный голос мамы.

— Хорошо, мам! Встаю! — крикнула я и вылезла из — под теплого одеяла. Вещи собраны, так что мне лишь надо умыться, позавтракать и в путь. Моя чудесная розовая комната (сколько раз я просила родителей перекрасить ее в другой цвет, не помню), провожала меня на несколько месяцев.

Спустившись со второго этажа, застала папу, который собирался относить мои вещи в машину.

— Доброе утро! — сказала я, наливая свой утренний кофе.

— Доброе, детка, — отозвался папа, — давай только быстрей завтракай и поедем, дорога занимает немало времени, а мне еще на работу.

Цокнув, я допила кофе и закинула в себя бутерброд. Утром никогда особо есть не хочется, но мама настаивает, утверждая, что завтрак — главный прием пищи, дающий энергию на весь день.

Спустя полчаса мы уже ехали. Моему счастью не было предела: не знаю почему, но мне всегда нравилось у бабушки в гостях. Именно там становится как — то по — семейному тепло и уютно. Незабываемые впечатления. Конечно, с интернетом придется попрощаться, но ничего страшного, у бабули есть небольшая библиотека в доме, там столько интересных книг, что и про интернет забываешь. В конце — то концов, я еду отдыхать туда ото всех и от всего. Родители о чем — то оживленно разговаривали, наверное, о работе, как всегда, я мало слушала. Надела наушники и уставилась в окно. Жаль, что погода не разделяла моего настроения: вторую неделю идут дожди, чаще всего сопровождаемые сильными грозами. Сильную жару, которая обычно бывает в нашей местности, я не люблю, но и постоянная слякоть — не предел мечтаний. Хотя мне несказанно повезло, в прогнозе погоды утверждается, что уже завтра будет светить солнышко. Как я угадала, что решила поехать к бабушке именно сейчас — теперь, за место того, чтобы сидеть у нее в доме и с грустью смотреть на грозу за окном, я смогу погулять по лесу, который располагается совсем недалеко от ее дома. Помню в детстве, когда мне было лет шесть, всегда любила ходить с ней за грибочками или травами, используемые ей для приготовления целебного чая. Лес этот просто шикарен, особенно после дождя. Всюду веет свежестью и неповторимым запахом освежившейся растительности. Интересно, в том лесу еще живет тот старенький добрый лесник, который любил угощать меня конфетками и рассказывать интересные сказки про страшного волка и хитрую лису. Мы с бабушкой часто бывали у него в гостях, он всегда казался мне таким одиноким и несчастным, потому ни детей, ни внуков, ни жены, — никого у него не было. Вроде как женился он однажды, да вот только умерла та женщина вскоре. От болезни или от чего другого — не знаю, не любил он никому об этом рассказывать, да и никто больно — таки не интересовался. Да уж, давненько я не была у него в гостях, как и, собственно, в деревне. Последний раз года три назад, а в остальное время бабушка всегда к нам приезжала. Только ненадолго, не любит она город, ей нравятся места подальше от всей этой суеты и слетевшего с катушек современного общества. Ну в этом, кажется, я пошла в нее. Жаль, что в деревни нет больницы, выучилась бы и смогла бы там и жить, и работать. Ничего, когда — нибудь, может, в старости, жить перееду туда обязательно.

За своими размышлениями о прошлом, вовсе и не заметила, как папа свернул на бездорожье, что свидетельствовало о том, что до конечного пункта нашего маршрута оставалось совсем чуть — чуть.

— Доченька, я знаю, что ты у меня уже совсем взрослая и все сама знаешь, но все равно повторюсь: — повернувшись с переднего сиденья, начала мама, — одной в лес не ходить, там очень легко потеряться, сомнительных знакомств не заводить, после темноты одной не гулять.

— Мам, я и так все это наизусть знаю, — чуть не плача, прохныкала я. Иногда мама переходит все границы: то нельзя, это нельзя. Мне скоро девятнадцать лет! А порой кажется, что и трех нет.

— Вот и умничка, люблю тебя! — бросила она в ответ и отвернулась.

Мы уже въехали в деревню и сейчас проезжали мимо жилых домов, но бабушкин находился чуть ли не в самом конце поселка.

— Так! Кажется, приехали! — раздался суровый голос отца.

— В смысле? — не поняла я.

— Дорогу размыло так, что легко застрять можно, придется тебе ножками топать, — пояснил он.

Я тяжело вздохнула и вышла из машины. Папа помог достать из багажника мой багаж, который, к слову, оказался легче, чем я думала и, обняв и чмокнув в щечку на прощание, повторил все мамины, ранее озвученные правила. Мама не выходила, но открыла дверь и мы с ней тоже обнялись.

— Если что — то срочное, сразу звони, — в приказном тоне оповестила она меня.

— Ты знаешь, связь здесь через раз ловит, — напомнила я.

— Да-да, знаю. Но если чрезвычайная ситуация, можешь выйти на проезжую часть, здесь должна ловить.

— Все нормально будет, — успокоила я маму.

Еще несколько минут прощаний и нравоучений, и машина родителей скрылась за поворотом. Да неужели! Можно выдохнуть, наконец. Они неисправимы. Улыбка сама собой заиграла на моем лице, просто не могу поверить. Свобода! Каникулы! Любимая бабушка и отдых! Как же долго я этого ждала! Повернувшись, я увидела вдалеке дом бабули и дорогу, с огромными лужами и месивом из грязи. Хорошо, что я догадалась надеть резиновые сапоги. Не задерживаясь больше не минуты, направилась вперед.

Дома, какие — то совсем уже старенькие, какие — то новенькие, отделанные сайдингом. В целом, с последнего моего визита сюда, мало что изменилось.

— Алиса, ты ли это? — раздался голос за забором, от которого я вздрогнула.

— Софья Дмитриевна? Здравствуйте! — узнала я бабушкину соседку, подойдя чуть ближе.

— Ну какая я тебе Софья Дмитриевна? просто тетя Соня. Ты к бабушке, что ли приехала?

— Да, давно не виделись, решила погостить.

— Правильно, она уж всем рассказала, что внучка в гости приедет. Эх! Как время летит! Ты стала взрослая такая, красавица! От женихов, наверное, отбоя нет.

Я криво улыбнулась и сказала:

— Пока некогда о женихах думать, вот как выучусь и работать начну, только тогда, может быть. Ладно, как у Вас дела?

— Все хорошо! Тот раз ноги болеть сильно начали, но одного визита к твоей бабушке достаточно, чтоб любую хворь, как рукой сняло. Волшебные у нее руки, волшебные!

— Да, это она может, — согласилась я, — ну, я пойду, не болейте.

— Заглядывай в гости! — услышала в след.

Когда отходила от забора тети Сони, увидела молодого мужчину, идущего мне навстречу. Одет он был в черные брюки с цепями, тоже черную, джинсовую куртку — достаточно модно и современно для местного жителя. Раньше я его не видела здесь, может, приезжий, как я. На секунду подняла глаза и встретилась с его взглядом, от которого по телу тут же побежали мурашки. Настолько он был холодным и проницательным, как у хищника, собирающегося поймать свою добычу. Мы прошли мимо друг друга, когда я отвела взгляд в сторону. Странное наваждение тут же прошло. Наверное, до жути неприятный тип, раз от одного только взгляда спрятаться хочется.

Вот уже минут десять стою и в дверь стучу. Все ли с ней в порядке? Наконец, за дверью раздаются поспешные шаги, а через минуту я заключена в крепкие объятия бабули.

— Внученька, милая, здравствуй! А я телевизор вязала, да и уснула, ненароком. Как же я соскучилась по тебе, слов нет!

— И я по тебе, бабуль!

— Ты проходи, проходи. Не стой на пороге.

В доме у бабушки всегда царил порядок: все вещи по своим местам, на подоконниках вечно цветущие зеленые цветы, от аромата которых начинает кружиться голова. И чем же еще так вкусно пахнет? Ах, да!

— Ты испекла ягодный пирог?

— Конечно! Всегда к твоему приезду готов. Твой любимый.

Проголодалась я сильно. Огромный минус полного отсутствия аппетита утром: к обеду желудок сворачивается от голода. Поэтому вещи подождут, потом разберу. Сначала еда!

— Как доехали, все нормально?

— Да, все отлично, — ответила я уже из ванной. Как же хорошо, что у бабушки теперь и в доме есть туалет с душем, стало куда удобней и комфортней, чем идти купаться на улицу, а зимой так вообще в корыте.

— Как год закончила? — поинтересовалась бабушка, когда я вовсю уминала первый кусок пирога.

— Все отлично и экзамены сдала хорошо, я же тебе рассказывала.

— А, точно. Бабушка у тебя совсем старая стала, без памяти. А ты у меня вон какая умница, будущий врач растет!

Я гордо улыбнулась. Приятно, когда тебя хвалят.

— Что мы все обо мне и обо мне, ты как поживаешь?

— Да ничего, зрение только ухудшилось, а так все прекрасно. Сегодня ко мне мальчика приводили, сказали, что врачи наблюдают у него что — то на легких. Родители опасаются, что у ребенка онкология. Я посмотрела мальчонку — ничего страшного у него нет, я не чувствую, энергетика очень сильная. Посоветовала, чтобы к другому врачу на осмотр съездили. Уж как меня его мама благодарить начала и деньги предлагать! Я ей несколько раз повторила, что настоящие целители денег не берут! А она ни в какую! Но я все равно ни копейки не взяла. Алисонька, а ведь мой дар скоро к тебе перейдет, будешь людей лечить. Только я прошу тебя, не будь, как мама. Она никогда в это не верила, да и до сих пор не верит. А он может открыться лишь у тех, кто его понимает и принимает. В нашем роду передается только по женской линии, так что будь готова.

Снова бабушка завела свою шарманку. Конечно, все в деревне знают, что у этой женщины есть способности лечить людей с помощью своих, как их называют местные «волшебных» рук. Одни считают соседку Анжелу ведьмой, другие доброй бабушкой целительницей, имеющей возможность видеть судьбы. А какой она умеет варить чай из своих трав, которые постоянно собирает в лесу! От него словно второе дыхание открывается. Моя мама может и верила (совсем немного), да вот только никогда не воспринимала это все дело всерьез, говоря о том, что ничего необычного в бабушкином даре нет, все за нее делают лекарственные травы. Кто знает, может, она и права? Хотя я всегда знала, что необычная у меня бабуля и верила в ее способности. Но окончательно убедиться в этом смогла лишь тогда, когда собственными глазами увидела, как она предсказывала в будущем одной девчонке замуж выйти и на первом году брака мальчика родить, а предсказание взяло и сбылось. Ох, и благодарностей тогда моей бабуле было за это свершившееся чудо! А теперь вот, по ее словам, дар должен передаться мне, потому что я, в отличие от мамы, поверила.

— Готова я, бабушка. Врачу дополнительные способности исцеления не помешают, — засмеялась я.

— Ты кушай — кушай, не смейся. Вон исхудала — то как, ни ляжек нет, ни попы.

— Я вообще — то спортом занимаюсь, — слегка обиделась я.

— Сюда ты приехала, чтобы пироги с пирожками есть. Так что ничего не знаю.

Эх, моя веселая и современная бабуля! Люблю ее!

В этот день спать я легла достаточно поздно, весь день и вечер проболтала с бабушкой о том о сем. Она рассказала, что тот дедушка-лесник познакомился с какой-то женщиной из деревни, но так как сюда она приезжала на время, а сама была из города, то он, недолго думая, уехал вместе с ней. Так что нашел дедуля свое счастье, зря я переживала. Еще мы с ней условились, что, как только кончатся дожди, пойдем в лес, где сможем набрать тех растений, из которых она научит делать меня чай, после которого «второе дыхание открывается».

Вещи я разобрала, разложив их в стареньком шкафчике, который уже еле дышал, и решила отправиться в кровать, все-таки время позднее, а я обычно ложусь рано и встаю соответственно. В общем, жаворонок по природе своей.

Дом у бабушки небольшой, всего четыре комнаты. Ну, это если с кухней и, теперь уже, с ванной считать. Жилых только две: ее спальня и зал, где мне и предстояло разместиться. Уснуть удалось не сразу, новое место и все такое, но через полчаса, уже еле открывая глаза, видела, что у бабушки до сих пор горит свет — либо вяжет, либо читает.

— Алиса, Алиса! — раздался голос над самым ухом. Я поняла, что меня кто — то теребит за плечо, вынуждая открыть глаза.

— Привет. Тебя не разбудишь, — голос принадлежал молодой женщине, которая сидела на краю моей кровати.

— Кто Вы? — спросила я шепотом, еще находясь в полудреме.

Моя ночная гостья не спешила отвечать на вопросы, лишь слегка улыбнулась краешком губ.

— Я та, кто нуждается в твоей помощи. Ты поможешь мне?

— Не совсем понимаю, о чем Вы…

Договорить не успела, потому что на моем смартфоне заиграл громкий будильник и… я открыла глаза. За окном только — только начинало светать, легкий ветерок в окно взъерошил мои русые кудри. Я огляделась. Никакой девушки не было. Всего лишь сон, но какой реалистичный! Принюхавшись, поняла источник этого прекрасного запаха, который еле — еле витал в воздухе — бабушка блинчики испекла! Какая уж тут фигура, когда от одного только запаха, голова кругом!

— Доброе утро! — воскликнула я, входя на кухню и все еще потирая глаза.

— Доброе — доброе, красавица моя! Ты чего так рано — то встала.

— Я всегда так. Привычка такая.

— Привычка, — повторила она за мной, — иди умывайся и за стол.

— Слушаюсь, товарищ главнокомандующий! — гаркнула я и мы обе рассмеялись.

После завтрака и нашей милой болтовни, когда уже окончательно рассвело, бабушка сказала, что закончился хлеб, и не помешало бы мне сходить в магазин, заодно и прогуляться. Я не стала возражать, хоть и дождь лил, как из ведра. Нет, нельзя верить синоптикам.

Обмундировавшись в дождевик и резиновые сапоги, отправилась навстречу приключений на свою задницу. Именно задницу, потому что стоило мне выйти из дома и пройти метров десять, я поскользнулась в грязи и упала в лужу прямо мягким местом. Да больно — то как упала, а сколько брызг было! Просто прекрасно! Еще больнее стало, но только не душевно, а физически, когда за спиной услышала громкие хлопки и мягкий, бархатистый смех. Этот человек красиво смеялся бы, если бы этот смех был не надо мной. Я обернулась и состроила самую несчастную гримасу.

— Это было очень эффектно! — сказал вчерашний мужчина, от взгляда которого мне снова стало не по себе. Вот как знала, что неприятный он тип, — это тебе не город, девочка. Привыкай.

Обычно, я стараюсь не отвечать на подобного рода колкости, дабы не искать себе проблем, но в этот раз явно что — то пошло не так.

— Спасибо, но я сама как — нибудь разберусь, — гордо задрав подбородок и пытаясь встать из грязевого месива, спокойно произнесла я.

— О, не сомневаюсь.

Я не хотела больше находиться рядом с этим хамоватым парнем, который мало того, что рассмеялся надо мной, так еще и нагрубил, и встать не помог. Что за мужики пошли?! Кое — как поднявшись, направилась обратно домой. За спиной снова послышались смешки. Сто процентов, зад весь был в грязи. Какое хорошее начало дня!

На многозначительные взгляды бабушки я ответила коротким «даже не спрашивай» и отправилась в ванную, пытаться хоть как — то отмыть это недоразумение. И почему именно в такой неприятный момент рядом оказался этот… этот человек?! Еще одна причина, почему у меня никогда не было парня — большинство из них самовлюбленные подростки, абсолютно никакой серьезности. И этот — не исключение, хотя он мало похож на подростка, весьма взрослый и достаточно солидный на вид. Но это еще хуже: взрослый мужик, а ведет себя, как…

— Внученька, ну как ты там, отмылась?

— Ага, почти, бабуль!

Хорошо еще, что не джинсами в грязь упала, все — таки с дождевика легче все смывается. Ну а в целом, попытка номер два под названием «Поход в магазин за хлебом» объявляется открытой!

Глава 2

В местном продуктовом, кроме меня, были еще три девчонки. Они одарили меня не очень приятными взглядами и о чем — то зашептались. Видимо, здесь я никому не нравлюсь. Когда пришла моя очередь делать заказ, а продавец скрылась за прилавком, я невольно услышала часть разговора этих девиц, которые были мало того что намного старше меня, так еще и выше на две головы:

— Ох, этот красавчик сегодня посмотрел на меня! Представляете, он на меня посмотрел! — начала одна

— Не на тебя смотрел, а на меня. Он такой скрытный, необщительный, но до ужаса соблазнительный! Вы видели его глаза, волосы? А какой пресс, просто мужчина из моей мечты! Настоящий альфа самец!

Я стояла, отвернувшись и закрывая рот рукой, чтобы они не увидели мой смех. А девчонки тем временем продолжали:

— Его, кажется, Тимур зовут. Слышала, как он с кем — то разговаривал, со своим соседом, наверное. Живет ваш красавчик через два дома от магазина, вчера проходила мимо и видела, как он во дворе на турнике подтягивался. Я от его вида дар речи потеряла! Высокий, накаченный, уже, наверное, очень опытный и в отношениях, и в этом, — перешла на шепот третья красотка.

Тем временем, продавец вернулась. Я забрала хлеб, отдала ей мелочь и поспешила покинуть это место, чтобы не дай Бог, не рассмеяться в голос! Неужто это они про того самого хама, на чьих глазах я удосужилась упасть?!

В любом случае, от разговора этих девчонок настроение значительно поднялось. Всегда удивлялась, как это можно настолько влюбиться, что при встрече объекта своего обожания, начинаешь задыхаться, и дар речи пропадает. А если они имели в виду этого парня, имя которого мне теперь было известно, то я вообще отказывалась понимать, почему там можно вздыхать? Ну да, качок, да симпатичный, ну и что?! Ничего необычного, абсолютно. Ха — ха! Ну и рассмешили, девчонки!

После обеда я решила посмотреть, какие книжки моего детства сохранились у бабушки. На полках их было огромное количество. Я раньше любила оставлять их у нее, потому что знала: как только наступят каникулы, я сразу поеду к ней в гости. Со временем, в гости я стала ездить реже, по банальной причине: постоянная занятость в школе, но книги так и остались у нее.

Проведя рукой по старым переплетам, наткнулась на один из своих самых любимых романов Эмили Бронте «Грозовой Перевал». Боже, любовь Кэтрин и Хитклифа всегда будоражила мне кровь, именно по этой причине я перечитывала его раз пять. И каждый раз удивлялась: как можно полюбить человека настолько, чтобы жизнь без его присутствия теряла смысл и единственное, чего хотелось — это быть рядом друг с другом, чувствовать друг друга, пойти на все что угодно ради друг друга… Читала и не понимала. И даже сейчас, будучи уже не маленькой девочкой, не понимаю. Наверное, это приходит с опытом. Или все же нет?

Пролистав несколько страниц, обнаружила, что на одной из них хранятся признания в любви всех моих поклонников, которые я получала в классе третьем — пятом, но, ни с одним из них не сложилось. Эх, видимо, не судьба. Почему — то я предпочитала хранить эти записки именно в этой книге, а сейчас была несказанно рада своей находке, потому что она вызывала очень радостные воспоминания.

— Бабуль, смотри, что я нашла, — крикнула я из другой комнаты.

— Письма твоих поклонников? — улыбнулась она.

— Они самые. За окном вроде солнышко светит, и дождь лить перестал. Я пойду, посижу на скамеечке, почитаю, вспомню.

— Иди — иди, только смотри, опять не упади.

Ох, лучше бы не напоминала.

Удобно устроившись на скамеечке рядом с домом, отложила в сторону книгу, взяв в руки одну из самых дорогих для меня записок. Ее мне написал одноклассник Ваня в пятом классе и признавался в симпатии, предлагая встречаться. Мне он тоже безумно нравился, поэтому я, не раздумывая, согласилась. Помню, как — то мы с ним сходили в кино, а потом умяли целый килограмм мороженого, после чего оба слегли с температурой. Да, были времена! Потом родители Вани купили квартиру в другом городе, и они переехали. Больше мы с ним не виделись. Это были самые длинные детские отношения в моей жизни, продлившиеся неделю. За своими теплыми воспоминаниями я совершенно не заметила, как подул ветер, и эта самая записка просто выскользнула из моих рук и полетела по воздуху. Я спохватилась и кинулась за ней следом, но неожиданно увидела, что ее кто — то поймал. И этим кем — то был… Тимур! И как это он умеет подкрадываться так незаметно?

— Отдайте, пожалуйста, — вежливо попросила я.

В ответ молчание и пристальный взгляд на меня, кажется, не в глаза, а прямо в душу.

— Отдайте, пожалуйста! — уже более уверенно повторила, подойдя поближе и пытаясь вырвать из руки. Почти получилось, когда он отдернул руку, подняв над головой. Мне ничего не оставалось, как попытаться допрыгнуть: безрезультатно. Но его, видимо, это позабавило, потому как, я опять услышала этот мягкий и бархатистый смех.

Большая разница в росте никак не позволяла мне отнять это у него. А он, видя мое бессилие, принялся читать вслух:

«Моя милая, любимая, дорогая Алиса…» — ухмылка, — Алиса, значит.

— Отдайте, — в третий раз повторила я.

Меня будто не слышали:

— Я давно хотел признаться тебе в своих чувствах к тебе, — читал он показушно громко, от чего проходившие мимо люди начали оборачиваться.

— Что ты творишь? — уже еле сдерживалась я.

— Оу, а мы уже на «ты» перешли? — продолжал усмехаться он. Вот же, оказывается, не глухой.

Терпение постепенно покидало меня и, собравшись уже ответить, наконец, что — нибудь этому бесстыднику, услышала, как рядом раздался крик бабушки:

— Что здесь происходит?

И не дав мне и слова вставить, подошла, схватила меня за руку со словами:

— Пойдем, ты обещала помочь мне на кухне.

Странно, я не помню, чтобы я такое обещала.

— Но…, - начала было я.

— Никаких но, идем, — не унималась бабуля, с силой ведя за собой.

Я хотела сказать, что записка осталась у этого надоедливого типа, что он просто не отдал ее. Но мне не дали такой возможности, вместо этого уведя с места преступления — кражи признания в любви.

— Бабуль, объяснишь? — вопросительно глядя на нее, потребовала я.

— Тебе не стоит с ним общаться, — мгновенный ответ.

— Я знаю. Он очень странный, хамоватый тип, который вообще не знает ничего о приличии, — отчеканила я.

— Не в этом дело.

— А в чем же тогда?

— Просто пообещай, что не подойдешь к нему больше.

— Я и не подходила, он как — то сам.

— И все же, — не унималась она.

— Хорошо, я обещаю. Нужен он мне больно, — ответила я.

— Вот и хорошо, — улыбнулась бабуля, — пойдем, почитаешь мне книжку, а то глаза совсем не видят.

Я хотела спросить, зачем она так поспешно увела меня, солгав о моем обещании и в чем, собственно, по ее мнению, была главная причина не общения с Тимуром, но она уже ушла в другую комнату, а я для себя решила, что не буду больше возвращаться к этой теме. От этого нелицеприятного юноши мурашки бегут по телу.

— … а потом они поженились, и у них родился малыш, — заканчивала я читать вслух бабушкин любовный роман, — конец.

— Вот это любовь! — вздохнула бабуля.

— Хм, — усмехнулась я, — сказочная какая — то.

— Нет, почему сказочная? Вполне себе земная, настоящая.

— Не знаю, не верю я в такую.

— Такая молодая и уже в любовь не верит, — заключила она, — нехорошо. А потом, немного помолчав, добавила:

— Ты так говоришь, потому что маленькая еще и никого не любила по — настоящему.

— Может быть, — согласилась я, — а вы с дедушкой также любили друг друга?

— Ох, у нас с ним та еще была любовь…

И последующие два часа мы провели, погрузившись в воспоминания о бабушкиной молодости. С дедушкой они познакомились, когда ему было двадцать, а ей, как и мне сейчас — восемнадцать. Он долго ухаживал за ней, оказывал знаки внимания, а она, в свою очередь, никак не хотела сдаваться в плен этого мужчины, но потом, как — то само все завертелось, закружилось и они поженились, а затем и мама моя родилась. Дедушка умер десять лет назад, у него был рак. Бабушка не хочет говорить об этом, и это понятно. Но когда погружаешься в воспоминания, все приходится проживать снова.

В этот день, уже лежа в кровати, я подумала о том, что неплохо было бы забрать у Тимура эту записку. Многие бы наверняка сказали: «Зачем она тебе, обычный листок с детскими каракулями?», но мне она была дорога и я сама не знаю, почему. С этими мыслями я и уснула.

Открыв глаза, я сначала не поняла, где нахожусь. Осознание пришло через несколько секунд, затем сменилось волной ужаса, а после негодования. Как я оказалась на ночной дороге? Это ведь невозможно! И она находится на очень большом расстоянии от деревни!

Стараясь прийти в себя, увидела, что нахожусь я не на самой дороге, а на обочине, а на мне одна пижама, несмотря на то, что на улице довольно — таки прохладно. Неужели я хожу во сне? Но ведь такого раньше не было. Пытаясь унять дрожь во всем теле, обернулась и увидела стоящий сзади меня небольшой памятник. Такие часто ставят на местах, где произошла авария, и погиб человек. Я не суеверная, но слышала, что это плохая примета, привязывающая мертвых к месту своей гибели. И все — таки мне захотелось подойти поближе и узнать, чье там высечено имя. Ступая по земле, я ощутила холод, а затем, посмотрев на свои ноги, убедилась, что я босиком. Получается, и вправду хожу во сне!

«Соколов Артур», прочла я на памятнике. Только имя и фамилия, без даты рождения и смерти. Подняла глаза и увидела маленькую фотографию молодого мужчины. Достаточно симпатичный и… кого — то он мне напоминает, только вот кого…

Через двадцать минут я была дома. Хорошо, что никто из бабушкиных соседей не заметил, как ее внучка расхаживает ночью по улице в пижаме и босая. Забравшись в кровать, накрылась с головой и судорожно пыталась вспомнить, как я оказалась на дороге.

— Доброе утро, Алисонька! Ты вставать — то сегодня будешь, обед ведь уже.

Я с трудом попыталась открыть глаза. Рядом сидела улыбающаяся бабуля.

— Доброе, уже встаю, — потянулась и поднялась с постели.

— Хоть выспишься у меня.

— Ага, вчера просто поздно легла.

Стоя перед раковиной в ванной, включила воду и умылась. Стало легче, но странное чувство все равно не покидало.

— Завтракать! — прокричала с кухни бабушка.

Наш завтрак состоял из овсянки и кофе. И хотя я чувствовала себя голодной, кусок в горло не лез. Поэтому я просто сидела и водила ложкой в каше.

— Куда ты ходила сегодня ночью? — раздался неожиданный вопрос.

Я подняла глаза и вопросительно посмотрела на бабушку. Неужели она слышала, как я уходила во сне, а затем возвращалась?! Что мне ей сказать? Что я стала лунатиком относительно недавно и теперь хожу во сне, черт знает, на какое расстояние?!

— Мне стало душно, вот я и вышла подышать, — солгала я. О причинах ночных хождений безумно хотелось умолчать. Но в глазах бабушки сразу сверкнул недоверчивый огонек.

— Ты говоришь мне правду?

От необходимости отвечать меня избавил телефонный звонок на бабушкин телефон.

— А, соседка звонит. Пойду, возьму трубку.

Она скрылась в другой комнате, а у меня как камень с души упал. Как же я благодарна соседке за то, что она позвонила именно сейчас.

— Звонила тетя Соня, — пояснила бабуля, — я расслышала плохо. Связь ужасная. Но, как я поняла, у нее закончилась соль, а она собралась суп варить. А магазин, как назло, сейчас на обеде. Не могла бы ты отнести ей?

— Конечно, заодно пройдусь. Дождь как раз перестал, — ответила я.

— Ой, спасибо. А ко мне сейчас приедет семья из города, у женщины какое — то заболевание. Лечить будем.

— Не буду мешать.

Я вышла из дома и направилась к соседке с пакетиком соли в руках.

— Здравствуйте, тетя Соня! — провозгласила я с порога.

— Алиса, здравствуй! Заходи!

Женщина сидела в беседке на кресле — качалке и попивала чаек.

— Я принесла вам соль, как вы и про…

— Будешь чай? — перебила она меня.

— О, нет, спасибо. Я только позавтракала.

— Нет — нет, ты должна попробовать. Я сама заваривала, с мятой.

— Ох, ладно, — спорить с тетей Соней не имело никакого смысла.

Чай действительно оказался вкусным, и от него такое тепло по тело разлилось, что и словами не передать! Немного посидели в тишине, а затем прозвучал вопрос:

— Ну и как тебе у нас?

— Мне здесь нравится, я бы осталась, — абсолютно честно ответила я.

— И оставайся, что тебе мешает?

— Вы что? — удивилась я, — а как же учеба?

— Извини, всегда забываю, что ты еще учишься. На вид такая взрослая стала. На кого поступать планируешь?

— На врача, — гордо ответила я, — документы в университет мы уже подали, да и баллы я набрала пропускные.

— Умничка. Будешь людей лечить, как твоя бабушка, — сказала соседка.

И тут в голову пришла, наверное, абсурдная идея. Но мне вдруг подумалось, что тетя Соня может подсказать, что за авария произошла на трассе рядом с деревней и кто такой Артур Соколов. Не став с этим тянуть, спросила прямо:

— Мм-м, скажите, Вы не знаете ничего о событиях, произошедших на дороге по пути в деревню?

— А почему ты спрашиваешь? — вопрос, который меньше всего хотелось слышать.

— Недавно случайно подслушала разговор о какой — то аварии неподалеку, — врала я на ходу.

— Про это вся деревня до сих пор говорит, — вздохнула соседка. А мне вдруг стало до чертиков интересно. Она продолжила:

— Полгода назад посреди дороги нашли машину, а внутри девушку. Сначала подумали, что уснула за рулем, после того, как по неведомой причине остановила машину. Но затем стало ясно, что девушка эта… мертва.

Мои зрачки расширялись с каждой минутой, и сохранять вселенское спокойствие больше не представлялось возможным. А тетя Соня не прерывала рассказ:

— Всех тогда поразило то, что ни следов аварии, ни жертв нет. Машина цела, девушка мертва. Но еще более странным оказалось то, — глоток чая, — что никаких следов насилия и телесных повреждений обнаружено не было. Зато широко распахнутые глаза и неописуемый ужас застыли на лице несчастной…

Этот рассказ был похож на сюжет неплохого ужастика, но у меня все же остался вопрос, как с этим связан Артур Соколов. Не замедляя, задала вопрос:

— Извините, а не было такой аварии, в которой бы погиб некий Артур Соколов?

— О, это было еще раньше. Может, около года назад. Говорили вроде, что он пьяным за руль сел и прокатиться решил. Прокатился, — заключила тетя Соня.

А я сидела пораженная до глубины души. И мне не давало покоя одно предположение: а что если мои ночные хождения и девушка во сне каким — то совершенно мистическим образом связаны с этими несчастьями на дороге, проходящей мимо деревни?

Глава 3

От соседки я ушла еще спустя час. Выйдя за забор, хотела уже возвращаться домой, но тут вспомнила про нечестно отнятое признание в любви и решила во что бы то ни стало, вернуть украденное обратно. Пройдя к магазину, поняла, что не знаю, с какой стороны от него, правой или левой, находится дом моего похитителя. Искать долго не пришлось. Я увидела во дворе одного из, пожалуй, самого красивого и нового маленького дома, безумно знакомое лицо, которое подтягивалось на турнике, прикрепленном к стене дома. Сделав несколько шагов вперед, смогла поближе рассмотреть этого парня. С каждым его подъемом и последующим опусканием, на спине перекатывались мускулы, и… я поняла, что недопустимо долго смотрю на эту спину. Не знаю, что произошло в следующую минуту, но я поймала себя на мысли: «Может, ну ее, эту записку?» и уже собиралась уйти, но… свалить по — тихому мне не дали.

— Что ты здесь делаешь? — раздалось за моей спиной и, повернувшись, я увидела, подходящего ко мне мужчину, по пояс голого с шикарным прессом и загорелым телом. Честно сказать, я растерялась, но все же ответила:

— Я пришла забрать то, что принадлежит мне!

Усмешка. Что смешного я сказала?

— Парень твой написал? — язвительный вопрос.

— Послушайте, — я вдохнула, — Тимур, кажется?

В ответ кивок, я продолжала:

— Я прошу, нет, я требую, вернуть мне мою записку!

Снова этот мягкий бархатистый смех. Да что смешного — то?!

— Сдалась она тебе, — совершенно безразличное, а затем: — я ее выкинул.

И тут моему терпению пришел конец:

— Да вы… да как ты смеешь? Невоспитанный, подлый,…

Договорить мне не дали, потому что в следующую секунду, парень оказался рядом со мной и взял за подбородок, вынуждая запрокинуть голову. Попытка вырваться оказалась тщетной, держали меня крепко.

— Если, в разговоре со мной я позволил тебе хамство один раз, то это не значит, что ты можешь теперь всегда так со мной общаться, — прошипел он злое, и я почувствовала его дыхание на своей щеке.

И осознала, что мы стоим недопустимо близко друг с другом. А затем… затем, волна возмущения, смущения и негодования разом нахлынула на меня, потому что переведя свой пристальный взгляд с моих глаз на губы, он меня… о, Всевышний! Поцеловал! И поцелуй этот был ужасно дерзким, напористым, неудержимым и… страстным! Я остолбенела на несколько секунд, чувствуя странный болезненно сжавшийся узел внизу живота, от которого мгновенно по телу побежало тепло и сладкое предвкушение чего — то, а затем, оперевшись руками о его грудь, с силой оттолкнула. Не знаю, когда я успела стать такой смелой и решительной, но сама того не понимая, замахнулась и дала пощечину, от звука которой сама невольно вздрогнула. Посмотрев в глаза нахалу, испугалась еще больше, потому что на меня взирал монстр, лицо которого исказилось яростью. Подумалось, что меня ударят в ответ, но он стоял, не шелохнувшись. Просто стоял и продолжал смотреть на меня. Воспользовавшись моментом, я побежала в сторону своего дома, послав к черту и записку, и этого человека.

Естественно, бабушке ничего рассказывать я не собиралась, она ведь вообще запретила и близко подходить к этому парню, поэтому, приоткрыв входную дверь дома, собиралась зайти, но в щель увидела, как бабуля водит руками над головой какой — то женщины и что — то шепчет. Пожалуй, я вообще не вовремя. Ну ладно, лучше еще погуляю и подумаю над тем, сколько уже событий со мной произошло за несколько дней пребывания в деревне.

В лес все — таки идти я побоялась, мама права, очень уж там легко потеряться. Но ведь если я не буду заходить далеко, а просто похожу вдоль красиво возвышающихся деревьев, ничего страшного не случится же.

Под ногами мягко шелестела еще мокрая от дождя травка, пели птицы, а прохладный ветерок подул в лицо. По щеке скатилась совершенно непрошеная слезинка. Чего я могла так испугаться, меня ведь просто поцеловал какой — то ненормальный. Всякое бывает, ничего страшного, успокаивала я себя. А потом подняла глаза и вдалеке увидела силуэт девушки, кажется. Наверное, тоже гуляет. Только вот странно, она стоит ко мне лицом и пристально смотрит. Я обернулась, пытаясь понять на меня или кого — то другого. Сзади никого нет. Стало быть, на меня. Повернувшись снова в ее сторону, мне почему — то расхотелось продолжать свою прогулку, и я остановилась. А девушка… она махнула рукой, подзывая меня к себе. Сделав шаг вперед, ощутила, что непонятный страх снова обуревает меня, однако, продолжала делать уверенные шаги навстречу. Лицо незнакомки разглядеть я была не в силах, перед глазами будто все расплывалось. Она еще немного постояла, после направилась в лес, а я… я, сама того не осознавая, рванула за ней.

— Стойте, подождите! Кто вы?

Мой вопрос оставался без ответа, а я теряла незнакомку среди деревьев. Бежала за ней, звала, а она продолжала двигаться все дальше и дальше. Попросту выбившись из сил, я остановилась отдышаться. Кажется, из виду девушка потерялась окончательно. Глупая была затея идти за ней, поэтому решение пришло окончательное: пора возвращаться, пока и вправду не заблудилась. Я выпрямилась, все еще пытаясь восстановить дыхание, обернулась и…

— А-а-а! — вырвался взвизг от неожиданности. Сзади меня стояла та самая девушка, которую я видела во сне. Шаг назад и я оступилась, упав на землю, а в следующую минуту невыносимая боль пронзила мою ладонь. Поднеся руку к лицу, увидела, что в нее впился небольшой кусок стекла. Боль была адская. И кому хватило ума бросить здесь разбитую стеклянную бутылку? Посмотрела вправо, влево, затем оглянулась — никакой девушки. Что за ерунда?

С трудом поднялась и пошла подальше отсюда, придерживая кровоточащую руку и стараясь не заорать от боли.

По пути ни одного человека не увидела, зато проходя мимо магазина, возникло нестерпимое желание спрятаться куда — нибудь, жаль вот только, что некуда. Из магазина вышел Тимур и как назло посмотрел в мою сторону. Взгляд тут же приковался к моей ладони.

— Что с твоей рукой?

— Не твое дело, — я сделала шаг назад, спрятав руку за спиной.

— Заткнись, и дай посмотреть, — грубо буркнул он, а затем схватил мою ладонь и внимательно осмотрел, — так быстро убегала от меня, что случайно упала на стекло? — ироничная усмешка.

— Нет, я гуляла по лесу, — почему — то почти честно ответила я.

— Осколок надо вытащить, а руку обработать немедленно, — пристальный взгляд мне в глаза.

— Я так и сделаю, — отозвалась я.

— Ты не умеешь.

— С чего это ты решил, что не умею? Все я умею.

А в следующую секунду этот нахал схватил меня за талию и перебросил через плечо, чем вызвал невероятную волну возмущения.

— А ну отпусти меня, я буду кричать! — пригрозила я.

— Кричи, пожалуйста, но если ничего не сделать в течение нескольких минут, будет заражение крови.

Дома Тимур усадил меня на диван, а сам пошел за аптечкой. Я смогла разглядеть его интерьер: письменный столик, телевизор, маленькое окошко. Все очень просто, и в то же время со вкусом. Только вот света мало: и обои темные, и окно слишком маленькое. Странное ощущение создается… пустоты.

Не сказав ни слова, он присел передо мной на колено и снова направил изучающий взгляд на рану.

— Сейчас будет больно, — предупредил он, и очень аккуратно, пинцетом, достал осколок.

Действительно больно, поэтому, чтобы не крикнуть, стиснула зубы и сжала губы.

— Мм-м, смелая девочка.

Следом на рану полилась вода, а после какая — то полупрозрачная мазь. Я не могла не спросить:

— Ты с такой профессиональной точностью доставал этот осколок. Откуда ты так умеешь?

Снова усмешка и короткое:

— Я врач.

Мне так захотелось сказать, что я тоже, правда, будущий. Но в последний момент поняла, что в данной ситуации выглядело бы это очень глупо, учитывая то, что я так не умею. Ладно, мне простительно, я ведь только буду учиться.

Последней манипуляцией было то, что он перевязал мне руку бинтом. Я старалась внимательно наблюдать за его действиями и тем, с какой врачебной точностью и аккуратностью он это делал. Мне ведь тоже предстоит учиться всему этому.

— Насчет этого случая с поцелуем, — начал он тему, к которой мне совершенно не хотелось бы возвращаться, — я прошу прощения, не сдержался. Не знаю, что это было.

На меня он подчеркнуто не смотрел. А мне вдруг подумалось, что этот человек не такой уж и плохой, даже прощение попросил, как ни странно. Мой ответ последовал тотчас:

— Хорошо, прощаю, — небольшая пауза, — но только на первыйраз. Надеюсь, такого не повторится, — я улыбнулась.

— Разумеется, — также, улыбкой ответил он.

— И да, спасибо за помощь. Честно признать, сама я действительно не представляю, как обрабатывать такого рода раны.

— Ну, на то и нужен врач, — не продолжая улыбаться, взглянул мне в глаза Тимур.

Я тоже подняла, наконец, взгляд от своей несчастной руки, и встретилась с его, черными и проницательными глазами. И так и застыла, не в силах отвести глаза или пошевелиться.

«Эта легкая щетинка на висках, ямочки на щеках, когда он улыбается, а какие красивые губы! Так и хочется их лизнуть», — я поймала себя на этих мыслях и невольно содрогнулась, отчетливо понимая, что мы слишком долго пристально смотрим друг на друга, а я… я откровенно рассматриваю его лицо, каждый изгиб, каждую черту. Что же это со мной, с чего это меня, никогда не думающую о подобном, вдруг стали обуревать такие мысли. Да и он находится слишком близко, недопустимо близко.

— Мне, пожалуй, пора, — я поднялась с дивана, — еще раз спасибо.

Тимур ничего не ответил, также вставая с колена. Но немного погодя, когда я направилась к двери, будто спохватившись, выдал:

— Ты просила вернуть записку, — из тумбочки он достал этот маленький листочек бумаги, — держи.

— Эм, да, спасибо, — немного растерявшись, сказала я, потому что о записке я уже и не думала.

Когда я шла по улице, то размышляла о том, что сказать бабушке по поводу того, почему у меня перевязана рука, и кто, собственно, перевязал ее. А еще я понять не могла, что нужно этой девушке от меня, и как могло произойти такое, что видела я ее не только наяву, но и во сне? Это же невозможно, это же полный абсурд. И это мое ночное путешествие, от воспоминания о котором все внутри холодеет. Что — то совсем этим не так, а вот разбираться что именно, как — то совсем уж не хочется.

Бабушка сидела на кухне и пила чай, судя по всему, ее пациентка уже уехала. Прятать руку за спиной и попытаться что — то скрывать, не имело бы никакого смысла. Это же моя бабушка, она обо всем все равно догадается. Я не ошиблась:

— Ох, детка, что у тебя с рукой?

Врать тоже смысла не имело, поэтому:

— Я упала на осколок в лесу.

— Ты ходила в лес?

— Недалеко, просто решила пройтись.

— А кто руку перевязал?

— Тимур. Я встретила его, когда возвращалась домой.

— Я же говорила тебе с ним не связываться.

Впрочем, я подозревала, что она это скажет, именно поэтому заранее подготовила ответ:

— По — моему, — уверенно сказала я, — не такой он и ужасный, — и сама не веря в то, что говорю, добавила: — даже прощение попросил и записку мою вернул.

— Что за записка?

— Ой, бабуль, длинная история, — отмахнулась я.

— И все же прошу, не общайся с ним.

Здесь я не смогла промолчать и не задать еще один интересующий меня вопрос:

— Ты скажешь, почему? Я, конечно, понимаю, он бывает очень груб, но…

— Да не в этом дело, — отрезала бабушка.

И тут я вообще не могла сдержаться:

— А в чем же тогда? Может, расскажешь.

— Понимаешь, я…, - она немного замялась и начала крутить чашку чая в руках, — я слышала о нем не очень приятные вещи.

— Что ты имеешь в виду? — стало очень любопытно.

— Когда я была в городе, у вас с родителями в гостях, — начала рассказ бабушка, — то познакомилась с одной женщиной. И как — то мы с ней разговорились, и случайно затронули тему современной молодежи.

Я тяжело вздохнула, а бабушка продолжила:

— Ну и вот, рассказала она мне про своего соседа Тимура. Что он кобелина еще тот, каждую ночь водит к себе разных девушек, а за стеной, в его квартире, слышатся звуки характерные. Утром — то девчонки эти сразу уходят, а соседка в глазок все видит — то.

— Бабуль, — я широко улыбнулась, — какая мне разница, сколько у него девчонок и как часто он их меняет, я же не собираюсь замуж за него.

Рассказ бабушки вызывал улыбку. Неужели она подумала, что он мне нравится или, Боже упаси, я влюбилась в него? Но вот вопрос, который всплыл моментально, я решила озвучить сразу:

— А с чего ты вообще взяла, что это именно тот Тимур? Мало ли всяких… — я осеклась, — с таким именем. К тому же, по твоим словам, тот в городе, а этот в деревне.

— Кто его знает, — пожала плечами бабушка, — может, переехал, — но я сомневаюсь, что это другой Тимур, потому что та женщина сказала мне еще фамилию своего соседа, а я отчетливо помню: Тимур Соколов.

На какой — то миг у меня затаилось дыхание и я, собравшись идти в ванную, остановилась на полпути, а затем медленно, очень медленно обернулась. «Соколов, Соколов, Соколов», почему — то крутилось в голове. В памяти всплыли инициалы того парня на памятнике: Артур Соколов. Получается они родственники? Тимур и мужчина, по рассказу тети Сони, разбившийся на машине относительно недавно? Хотя фамилия не такая уж редкая. Всякое может быть: однофамильцы, возможно.

— Детка, все нормально? Ты побледнела.

А даже если и родственники, что в этом такого? Вот именно, ничего необычного. Отчего же тогда в груди все так сжалось, а по спине пробежался холодок. Будто само подсознание подсказывало, что не все так просто.

— Алиса, ты слышишь меня?!

И тут я подняла на бабушку глаза. Такое чувство, что очнулась от чего — то.

— Да, бабуль, слышу. Я просто устала.

— Иди, приляг, легче станет.

Что ж, я так и сделала. А в голове все крутились непонятные мысли, а потом… потом я заснула.

Глава 4

Под ногами ощущалась мягкая, влажная травка, как утром, после росы. Я шла под могучими кронами деревьев, создававшими тень. Солнце светило ярко, прямо в глаза, и было так легко, так хорошо… Но на небо резко набежали тучи, заморосил дождик, сначала мелкий, а потом и вовсе, настоящий ливень. И лес перестал быть таким красивым и привлекательным, теперь он таил в себе какую — то тайну, опасную загадку. Я не заметила, как вышла на дорогу, размытую от дождя, за невероятно короткое время. Стоя на обочине, вглядывалась сквозь пелену дождя, но разглядеть все равно ничего не удавалось. Я отчетливо видела фигуры на другой стороне, но вот понять, кем именно были те люди, не могла. И вдруг, сама того не понимая, решительным шагом стала переходить дорогу, шаг за шагом приближаясь к незнакомцам. Теперь — то видно было, что их двое: мужчина и женщина. Он так бережно обнимает ее, а она глядит полным любви и доверия взглядом, но этот взгляд меняется, когда она поворачивает голову в мою сторону. Глаза наполнились тревогой, болью и неизбежностью, а затем, одними губами она прошептала: «Помоги».

Поистине странный сон. Я не до конца осознавала, где нахожусь, будучи еще на грани сна и яви. Кровать, зал, я вся мокрая — никакого леса и дороги. Все нормально. Привстав на кровати, поняла, что утро, если не обед. Попыталась встать, облокотившись о руку, и чуть не взвыла от боли. Бинт на руке был весь в крови, а сама ладонь ныла так, что это отдавалось в голове. Направилась в ванную и застала бабушку на кухне.

— Доброе утро!

— Доброе, Алисонька! Что с твоей рукой?

— Думаю, нужно промыть и бинт сменить. А куда ты собралась?

— Да вот, представляешь, все лекарства мои закончились. Надо в город съездить, если все нормально, завтра к вечеру вернусь.

— Так давай я съезжу?

— Нет — нет, ты приехала отдыхать. Я сама. Справишься тут?

— Конечно. Никаких проблем.

— Давай тогда, завтрак на столе. Я пойду, а то автобус скоро. А руку — то твою врачу показать надо.

— Нет, бабуль. Все нормально, я не сильно поранилась.

— Ну, смотри, если вдруг сильно болеть начнет, позвони мне или родителям, только связь плохая, на дорогу выйти придется.

При одном упоминании о дороге, я поморщилась, но бабушка этого, кажется, не заметила, потому что в следующую минуту вышла из дома и направилась на остановку.

Я, как и собиралась, обработала руку и села завтракать, хоть и не особо хотелось. Настроение, мягко говоря, было паршивое. Еще и дождь опять начался, надоел уже. Кофе почему — то был безвкусным, а бутерброд вообще в горло не лез. Решила накраситься, может тогда настроение поднимется. Только встав из — за стола, увидела у двери пакет мусора. Бабушка, когда уходила, забыла взять. Придется идти под дождем до мусорных баков.

Из косметики нанесла лишь тушь и блеск для губ, волосы завязала в тугой пучок, надела дождевик, еще и зонтик прихватила, дома сидеть, тем более одной, без интернета, скучно. Мои опасения по поводу погоды не оправдались, дождь потихоньку стихал, зато поднялся сильный ветер, такой холодный, что пробирал до самых костей. Я закрыла дом и вышла за калитку, когда мои ключи выскользнули из рук и полетели прямо в грязь. Я наклонилась поднять, и мы стукнулись лбами с каким — то парнем. Боже, как неловко! Он был мне абсолютно не знаком, но я бы даже сказала, достаточно привлекателен. Еще и вежлив, как я поняла в следующее мгновение:

— Извини, пожалуйста, — смущенно промямлил он.

— Ничего страшного, — парировала я, — с кем не бывает?

Все — таки ключи поднял он и теперь, когда мы поднялись, внимательно смотрел на меня. А я немного растерялась.

— Ну ладно, — пауза, — еще увидимся, — протянул он, улыбнувшись.

Я улыбнулась в ответ. А когда он уже повернулся уходить, вдруг остановился, будто что — то вспомнив, и снова посмотрел на меня.

— Меня Игорь зовут, — протянул руку для знакомства.

— Алиса, — протянула руку в ответ.

А затем увидела выходящую из дома тетю Соню, застывшую на пороге.

— Игорек, уже приехал? — воскликнула она.

А я только сейчас заметила, что рядом с ним стоял небольшой чемодан на колесиках.

— Да, мам. Уже иду, — и снова мило улыбнувшись мне, направился к дому соседки. Не знала, что у нее такой молодой сын, хоть сама она уже дама преклонных годов.

Я же мусор собиралась выкинуть. Точно! Старалась идти как можно осторожней, чтобы случайно не поскользнуться и не упасть в лужу снова. И аккуратненько так попыталась подойти к бакам. Не получилось. Месиво из грязи преграждало путь. Что ж, придется потренироваться в бросании мусорного пакета прямо в цель. Размахнувшись, бросила. Еще бы чуть — чуть и пролетел, но нет, все — таки плюхнулся в бак. Стопроцентное попадание!

— Как твоя рука? — прозвучало совсем рядом и совсем неожиданно, от чего я подскочила.

— Я такой страшный? — повернулась, и увидела лицо Тимура.

— Нет, просто у тебя есть способность бесшумного появления, — съехидничала я.

Ответом была ухмылка, но затем он повторил:

— Как твоя рука, Алиса?

— Нормально, — ладонь у меня в этот момент находилась в кармане. И вот странность: минуту назад я ничего не ощущала, но сейчас рука казалась мне мокрой. Неужели опять кровоточить начала?

— Покажи, — почти как приказ.

— Что?

— Покажи ладонь.

И вдруг я поняла, что если она действительно опять вся в крови, он потащит меня к себе в дом, чего я очень не хотела, потому что он опять будет сидеть слишком близко, так близко, что я буду ощущать его дыхание на своей щеке. И все мое существо просто воспротивилось этому.

— Я пойду, бабушке надо помочь.

— Так она же уехала, — отрезал он.

— Откуда ты…

— Видел, когда она на остановку шла.

Тимур вопросительно смотрел на меня, ему будто было интересно, что я придумаю дальше. Стало мерзко. Я вообще чувствую себя маленькой и беззащитной, когда он вот так вот смотрит. И я… я просто замерла. Не знаю почему, наверное, стало стыдно за свою наглую ложь. Ну не могла же я сказать, что не хочу оставаться с ним наедине. Это же трусость. Да уж, трусиха я еще та. Ступор быстро прошел, стоило нахалу подойти и резко выхватить руку из моего кармана. Ладонь заныла так, что я приглушенно вскрикнула.

— Нормально, говоришь, — злой взгляд, — Алиса, почему ты мне врешь?

— Мм-м, — все, что я смогла сказать.

— Ты боишься меня?

— Нет, — возразила я.

— Тогда в чем дело? — продолжал допытываться он.

— Она не болела, — я осеклась, но все же продолжила: — до этого момента.

— Рана оказалась глубже, чем я думал, придется зашивать, — окончательно добил меня он.

— А можно без этого? — голос предательски дрогнул.

— Не волнуйся, больно не будет, — ухмылка, — разве что чуть — чуть.

И меня просто схватили за руку, не больную, разумеется. И потащили к себе в дом. Только вот я идти отказывалась, не сдвигаясь с места.

— Алиса! — очень взбешенное, — ты понимаешь, что если ничего не сделать, будет очень плохо. Хочешь, чтобы тебе руку отрезали?

— Ннее ххочу, — испуганно отозвалась я. И поняла, что веду себя, действительно, как ребенок. Маленький и несмышленый.

— Если не хочешь, тогда идем. У меня есть все необходимое для этой процедуры. Хотя подожди.

Я замерла, а он продолжил издеваться:

— Я понял, ты хочешь, чтобы я тебя на ручки взял. Хорошо, как скажешь.

И Тимур подошел вплотную.

— Не надо сама дойду, — твердо возразила я и направилась вперед к его дому, стараясь не оборачиваться.

Зашла, разулась, прошла и села на диван. Немного погодя показался и Тимур, который при виде меня уже готовой ко всему, как — то странно улыбнулся. А затем скрылся в другой комнате, чтобы совсем скоро вернуться и принести чемоданчик с красным крестом.

Я нервно сглотнула, пытаясь представить, что меня ожидает и как — то само вырвалось:

— А может, в больницу лучше?

— Зачем? — Тимур присел рядом, — я же врач, — немного порылся в своем чемодане и заключил:- анестезия, обезболивающее в виде мази. Нанесу только на поврежденный участок, чтобы ты ничего не чувствовала. И еще выпей вот эту таблетку, — он протянул стакан с водой и маленький белый кружочек.

— Это для чего? — мне нужно было знать все.

— Успокаивающее. Выпей.

Спорить не стала. По крайней мере, мне не помешало бы. Поэтому положила в рот этот маленький горький кружочек и запила водой.

Я замерла и стала рассматривать инструменты, которые он извлекал из своего чемодана. Подготовил медицинские ножницы, иглу и, собственно, сами нити, и кучу еще каких — то штук. Знаю, как будущий врач я обязана во всем этом разбираться, но в данный момент меня трясло так, что зуб на зуб не попадал.

— Вот мне интересно, — взгляд на меня, — ты чего больше боишься: меня или того, что я буду делать с твоей рукой?

— Что будешь делать, — честно ответила я.

— Тогда тебе бояться нечего, не смотри только.

Почему именно этого бояться не стоит? А его самого, значит, стоит?

Подсознательно я уже готова ко всему, и когда я понимаю, что уже сейчас игла проколет мою кожу, а нить поможет связать края раны, невольно отворачиваюсь и закрываю глаза. Минута… две… три… И я ничего не чувствую! То есть вообще ничего! А потом пытаюсь повернуть голову, чтобы посмотреть, как там вообще обстоят дела, но на полуобороте меня останавливает голос:

— Стой! Не смотри! Я почти закончил.

Возвращаюсь в исходное положение и с нетерпением жду конца этой маленькой операции в домашних условиях. Через еще минут пятнадцать, наверное, раздалось долгожданное:

— Все. Жить будешь. Глаза можно открыть.

Я так и сделала. И увидела, что рука уже перевязана бинтом. Тимур сидит рядом и почему — то улыбается.

— Больно было? — издевается. Вот точно — издевается.

— Больно, — решила тоже поиздеваться.

— Да ладно, — абсолютно серьезное лицо. И до меня дошло, что никто не издевался, а спрашивал на полном серьезе. Дура.

— Нет, конечно. Как могло быть больно, если я ничего не чувствовала?

— А вдруг анестезия на тебя не действует, — улыбнулся.

И тут со мной начали происходить странности: голова закружилась, все начало двоиться. Да я вообще перестала соображать. А Тимур, будто этого и ждал. Он резко прильнул ко мне и поцеловал. Хотя поцелуем это было сложно назвать, скорее это завладение моим ртом, сминание моего рта его. Болезненное сминание, алчное и безудержное. Я просто остолбенела, не в силах пошевелиться. Да не смогла бы, даже если и захотела. Неимоверная слабость накатила волной, глаза налились свинцом, а руки, они словно стали ватными, я не могла пошевелить и пальцем. Что происходит? А этот жесткий поцелуй продолжался с новой силой. Теперь он стал более напористее, особенно когда Тимур раздвинул языком мои губы и начал хозяйничать во рту. Наши языки переплелись, а я понять не могла, что вообще происходит. Я что, отвечаю на это безумие? Осознание пришло лишь тогда, когда я поняла, что уже не сижу, а лежу на диване, а он… он на мне. Его руки, находившиеся на шее во время поцелуя, начали спускаться вниз, еще ниже, до самого чувствительного места. И тут… тут я ощутила, как что — то внутри меня сжимается, после чего по телу идет мелкая дрожь и дикое предвкушение. Грудь как — будто потяжелела, соски стали твердыми. И я отчетливого понимала, что если он сейчас начнет ласкать меня, я не смогу отстраниться. Именно по этому, я с силой отбросила его руку, а сама, выскользнув из — под него прямо на пол, встала и побежала к двери.

— Куда ты? Там ливень сильный, — раздалось за спиной.

Но мне было все равно. Хотелось покинуть это место, быть подальше от него, потому что я боялась того, что он может со мной сделать, но еще больше я боялась, как реагирует на это мое тело.

Ливень действительно шел стеной, хватило нескольких секунд, чтобы полностью промокнуть. Уже почти у калитки голова закружилась так, что я поняла, что упаду, а ноги отказывались идти дальше. И я действительно начала падать, не в силах устоять на ногах. Свалиться окончательно мне не дали, удержав и приобняв, а затем и вовсе я оказалась на руках. Тимур нес меня обратно в дом, а я не понимала, что со мной.

— Почему ты меня не слушаешь, маленькая? Я ведь сказал, что не надо под дождик тебе идти.

Эти слова я слышала, как через какую — то пелену забвения, а затем глаза закрылись и я отключилась.

Распахнула глаза. Минут пять лежала, пытаясь осознать, где нахожусь и что произошло. Повернула взгляд на право, посмотрела в окно. Темно, ночь уже. Не может быть такого! Я помню, что пошла выбрасывать мусор, затем встретила Тимура, после он зашивал мне руку, потом дождь, и вот, я отключилась. Только все было утром, а сейчас ночь. Я проспала весь день? Комната была мне не знакома: большая двуспальная кровать, небольшой шкафчик, телевизор на стене. И ровным счетом — все. Это что, спальня? Ладно, не так страшно. Спальня и спальня, ничего такого, я уснула, меня перенесли сюда. Но когда я посмотрела на себя, пришла в полнейший ужас: была накрыта я белой простыней, на мне мужская рубашка, абсолютно не застегнутая, просто накинутая. А вот под рубашкой! Господи, я голая! То есть совсем, совершенно!

Дверь приоткрылась и я замерла.

— Как себя чувствуешь? — в комнату вошел Тимур.

Я натянула простынь до самого подбородка и все же ответила:

— Хорошо. А моя одежда…

— Сушится, — перебил он, — ты вся промокла, а спать в мокром — не лучшая идея.

Облегчение какое — то. То есть у нас ничего не было, ни какого секса. С меня просто сняли мокрую одежду. Сразу радостнее стало на душе.

Тимур подошел к кровати, подвинул мои ноги, чтобы сесть рядом и начал смотреть на меня. Таким пристальным, немигающим взглядом. Смотреть, ничего не говоря.

Я не могла такого выдержать, поэтому в смущении отвела глаза, чувствуя, как краснею.

— Ты очень красивая, — сказал он с некоторой хрипотцой.

И тут я смутилась окончательно. Мне вообще первый раз в жизни парень говорит такое.

— Ты поужинаешь со мной? — следующий озадачивший меня вопрос.

Хотелось бы отказаться, конечно, но я чувствовала, что голодна, да и домой мне попросту не в чем идти, поэтому:

— Да, было бы неплохо поесть, — немного помолчала, подбирая слова, и превозмогая смущение и стеснение, все же спросила:

— Что мне можно надеть?

Ответ последовал не сразу, меня снова осмотрели пристальным взглядом, от которого бросило в жар, и поразили:

— Одежда тебе не нужна.

И Тимур вышел из комнаты, просто встал и вышел. А я удивившаяся и находящаяся в легком шоке, до сих пор полулежала на кровати. Что это сейчас было? Он хочет, чтобы я ужинала голая? Ужас какой! Естественно, ничего подобного я делать не собиралась. Едва встав, направилась к небольшому зеркалу на шкафчике, на ходу застегивая пуговицы рубашки. Подошла, взглянула на себя и, мягко говоря, осталась не в восторге: тушь слегка отпечаталась под глазами, губы саднили и страшно опухли после того не поцелуя, волосы распущены и растрепаны, а резинка неизвестно где. Так еще, вдобавок ко всему, на мне из одежды, короткая мужская рубашка, которая еле попу прикрывает. Даже нижнего белья нет. Кошмар! Нет, так точно я ужинать с мужчиной не буду. Взяла простынь, накинув на плечи, и только после этого вышла из комнаты. В доме света нигде не было, лишь несколько свечей на столе, который был готов к ужину. Сразу подумалось, что это как — то романтично: сидеть за столом с красивыми и аппетитными блюдами при свечах.

Я прошла и села, Тимур вышел из другой комнаты сразу же с бутылкой вина в руке. Увидев меня, остановился и сказал:

— Из — за сильной грозы свет отключили, батареи не работают, так что одежда твоя не скоро высохнет, — ухмылка, — придется тебе у меня на ночь остаться.

— Почему бы тебе не дать мне свою? — поспешила возразить я.

— Потому что не хочу, — парировал он и тоже сел за стол.

— Но рубашку же дал.

— Потому что прохладно было бы спать полностью обнаженной, — строгий взгляд на меня.

И я замолчала. Лучше бы не напоминал. Следующие несколько секунд прошли в тишине, но когда я накладывала себе в тарелку салат, по виду похожий на «Цезарь», все же спросила:

— А как так получилось, что я проспала весь день?

Тимур поднял взгляд на меня и сказал:

— Побочный эффект от успокоительного.

— Мм-м, — протянула я.

Неожиданно раздался звук открывающейся пробки и тут же последовал вопрос:

— Вина?

— Нет, спасибо. Я не пью.

— Ты просто еще не пробовала, — заключил он.

И действительно, ни разу не пробовала. Угадал, получается?

— Ладно, — согласно кивнула, — только немного.

— Другое дело, — Тимур улыбнулся и налил бордовую прозрачную жидкость.

Я сделала глоток. Хм, неплохо. Проглотила и по телу разлилось тепло.

— Ну как?

— Интересный вкус, — ответила я, — немного терпкий и в тоже время сладковатый.

— Это хорошее вино, — улыбнулся Тимур, — знал, что тебе понравится.

Я наложила себе в тарелку еще немного этого вкусного салата и взяла для пробы тарталетку с мясным паштетом.

— Алиса, почему у тебя никогда не было отношений с парнем?

Вопрос, который поставил в ступор и чуть не заставил выронить эту самую тарталетку. Откуда он может знать, что у меня никогда не было парня? Ну, вот откуда? Это же немыслимо. Невозможно, если только…

— Я задал вопрос, — очень грубый тон, от которого снова стало не по себе.

— А если я не хочу отвечать? — абсолютно справедливо с моей точки зрения.

— А придется, — еще более злое, — и сними с себя эту дурацкую простынь.

Захотелось убежать и желательно подальше. И спрятаться где — нибудь.

— Это приказ? — теперь уже разозлилась я.

— Предупреждение. Или я сам подойду и сниму вместе с рубашкой.

Пожалуй, спорить было бы глупо, с учетом того, что под рубашкой на мне ничего нет. Поэтому, не задумываясь, скинула с себя белое прикрытие. Тимур кивнул и продолжил испытывающе смотреть, видимо, дожидаясь ответа. А что я могла сказать? Да и вообще, не обязана я отчитываться. Но лучше уже ответить что — нибудь, быстрее отстанет.

— Некогда мне отношения строить, — сказала честно, — да и не нужно мне этого.

— Вот как? — удивился Тимур, а затем налил себе в бокал какую — то жидкость, по цвету похожую на вино. Только вино на столе стояло в другой бутылке. Странно.

Стало как — то прохладно, и я поежилась.

— Замерзла? — не ускользнуло от него.

— Немного, — обняла себя за плечи.

— Разожгу камин, — он встал из — за стола и скрылся в другой комнате. В той, которой я еще не была. Там зал, наверное. Удивительно, что у него есть камин. Как это, не знаю, экзотично, что ли.

Я просидела совсем немного, а потом меня одолело всепоглощающее желание узнать, что же он пил. Я осторожно подошла к его месту, и так как жидкости в бокале оставалось чуть — чуть, окунула туда палец, а затем лизнула. Компот? Что? Он все это время пил не вино, а компот?

— Мм-м, дашь попробовать? — раздалось за спиной.

Я обернулась, а Тимур подошел и тоже лизнул мой палец, при этом прошептав:

— Моя.

И тут я все поняла! Он псих! Чокнутый! Или того хуже, маньяк какой — нибудь. А самое ужасное то, что на улице ночь, а я у него в доме и на мне, кроме легкой рубашки, нет одежды. В голову полезли самые ужасные вещи!

— Отпусти… те, пожалуйста, — прошептала я.

— Куда тебя отпустить? — взгляд, полный удивления.

— Домой, — протянула, чуть не всхлипнув.

— Алиса, ты живешь на другом конце деревни, а там дождь сильный. Заболеть хочешь?

— Не заболею, а даже если и так, переживу.

— Никуда ты не пойдешь, — сказал, как отрезал.

Ой-ой-ой! Становится очень страшно. Так, спокойно. Маньякам нельзя возражать или перечить.

— Хорошо, — следуя правилу, сказала я, а затем добавила: — время позднее, думаю, спать пора.

Глупо, знаю. А что еще делать в таких ситуациях?

— Опять спать? — он усмехнулся, сам отвечая на свой же вопрос, — нет, у меня другие планы.

И тут мне стало действительно страшно, очень.

— Как ты относишься к тому, чтобы прекрасно провести время и получить от этого массу удовольствия?

Ни секунды не сомневаюсь, что бабушка рассказывала именно про этого Тимура.

— Плохо отношусь, — сказала я, делая маленький шажочек к входной двери.

— Почему? — следующий вопрос.

— Потому что не считаю это правильным, — еще шажок.

И я кинулась к двери теперь уже со всех ног. Дернула ручку, раз, другой. Заперто! Все, я пропала! Рядом с моим виском припечаталась к двери рука Тимура, с другой стороны тоже, я обернулась и чуть не уткнулась лицом к нему в грудь. Выше он был меня намного, да и больше раза в три.

— А что ты считаешь правильным? — мягкое дыхание на своей щеке я ощутила тут же.

— Я считаю правильным меня отпустить, — как можно решительней попыталась сказать я, но голос дрогнул все равно.

Его взгляд тут же помрачнел, глаза как — то хищно сузились, а улыбаться он и вовсе перестал.

— Я уже, кажется, сказал о том, что идти под таким дождем было бы полным безумием.

— А я считаю безумием насильно удерживать меня здесь, — осмелела я.

— Насильно? — глаза потемнели и в полумраке казались полностью черными.

— Именно, — абсолютно бесполезный разговор, но нужно же как- то время тянуть.

— Насильно, значит, — теперь он улыбался широко и открыто, — хорошо, как скажешь.

И в следующее мгновение прижался ко мне всем телом, отчего я могла слышать, как бешено колотится сердце. Только вот вопрос: его или мое?

Тимур замер, продолжая смотреть мне прямо в глаза и тяжело дышать без каких — либо действий. А я взглянула на его губы и снова возникло дикое желание лизнуть их. Просто порыв какой — то. Разум затуманило, и я поняла, что если сейчас сделаю это, то наоборот спровоцирую его к дальнейшим действиям, но самое страшное то, что я не могла контролировать собственное тело. И я понятия не имею, что все это значит и что вообще происходит. Из последних сил сдерживаюсь. Да я даже губы поджала! А Тимур продолжает прижиматься и разглядывать меня, будто ждет, что я сделаю. И я сделала. Кое — что очень страшное, то, за что никогда не смогу себя простить, не оправдывая даже тем, что схожу с ума, когда он находится так близко.

Я действительно это сделала! Действительно, лизнула языком его губы. Вкусные. А он продолжал все так же всматриваться в меня, будто надеялся что — то прочесть в моих глазах. Только, казалось, сердце его забилось чаще и дыхание участилось.

— Прости… те, — зачем — то шепнула я.

— Не прощаю, — прохрипел он.

А после… поцеловал так нежно, так мягко. Это был совершенно другой поцелуй, не такой как в прошлые разы: жестокие, болезненные и какие — то слишком интимные, после них всегда саднили губы. Этот же поцелуй был таким ласковым, трепетным, как обычно целует муж свою любимую жену.

Я не хотела становиться очередной девкой, которая попадала под его влияние и теряла разум, я не хотела, чтобы мой первый раз был с человеком, которого я едва знаю, я много чего не хотела… до этого момента. Как — то так стало все равно на все, потому что я снова ощущала жар внизу живота и то, как становится влажно между ног.

Стоило ответить на поцелуй, как он превратился в более напористый и смелый, язык проник в мой рот, сплетаясь с моим. Руки, опирающиеся о дверь, зарылись в мои волосы, затем огладили плечи, а после переместились на грудь, аккуратно сжимая и поглаживая соски прямо через ткань, потому что рубашка все еще оставалась на мне. На секунду отстранился от моих губ, а у меня против воли вырвался протестующий звук. Тимур будто этого и ждал, с новой силой впиваясь в губы, продолжая одной рукой оглаживать грудь, сжимая ее в своей ладони, а другой спускаться ниже, туда, где было уже очень мокро. Его бесстыдные пальцы накрыли самое чувствительное место, и я сжала ноги, пытаясь подавить подступающее и с каждой минутой усиливающее желание чувствовать его, ощущать. А после… вырвался стон, полный наслаждения, потому что рука начала плавно двигаться ТАМ: вверх, вниз, вверх, вниз. Не проникая и не заходя пальцами глубже. Тимур наклонился к самому ушку и прошептал:

— Маленькая моя, да ты течешь. Так хочешь меня?

Я ничего не смогла ответить, потому что в следующее мгновение его палец проник внутрь, а остальные все так же ласкали чувствительное место. А из меня вырвался еще один стон, полный желания и требующий продолжения. Он все продолжал поглаживать, в то время как я еле могла устоять на ногах. Они снова будто ослабели, а внизу живота все разливалось сладкой истомой. Я начала соскальзывать вниз по двери, но сильные руки крепко удерживали, не позволяя совсем рухнуть вниз. Но едва я смогла снова стоять, Тимур отстранился от меня, убрал руки с интимного места, с улыбкой взирая на меня.

— Спать? — издевательски спросил он.

— Как спать? А продолжение? — кажется, это говорила не я, а какая — то другая Алиса, развратная и распутная.

— Тебя хватит еще на пару раз? — поинтересовался нахал.

Я тихо зашипела, чувствуя, что желание еще теплится где — то внутри, мое желание, только мое. Но сомнения, как рукой сняло, стоило увидеть красноречивый бугор на его пахе. Значит, не только мое желание.

— Да, лучше спать, — теперь я могла улыбнуться тоже, — но сначала душ.

Прохладная вода смыла остатки желания, и я была рада прийти в себя и осознать, чем мы только что с ним занимались. О Боже! Как стыдно! Что будет, если кто — нибудь узнает? А если бабушка? Стало так стыдно, так ужасно стыдно… перед собой тоже. Оказывается я обычный озабоченный подросток, как большинство моих сверстников, про которых я всегда сама плохо думала. Такого никогда не было в моей жизни, ни разу, ни с одним парнем. Хорошо, что он вовремя остановился, и я не лишилась невинности, иначе бы умерла со стыда.

Вода продолжала литься сверху, а я запрокинула голову. По щеке скатилась слеза и тут же растворилась в этом водном потоке. Так много прозрачных пресных капелек воды, никто и не узнает, что в них оказалась одна соленая…

Аккуратный стук в дверь и встревоженное:

— Алиса, у тебя все в порядке?

Наверное, я слишком долго уже здесь стою.

— Да, в полном, — соврала я.

Через минуту я вышла из ванной, замотав волосы в полотенце и надев все туже рубашку. Больную и забинтованную руку я старалась не мочить, но все равно бинт был влажный.

Рядом с дверью стоял Тимур в одних брюках, без футболки, которая всегда скрывала его идеальный пресс. Он все это время стоял под дверью и прислушивался к каждому звуку?

— Ты плакала? — неожиданный вопрос.

Я поспешила к зеркалу и посмотрела на свои опухшие от слез глаза. Тимур подошел сзади и положил свои ладони мне на плечи, после чего я почувствовала, как влажные волосы согревает теплое дыхание.

— То, что между нами было…, - начал он, — тебе не стоит переживать из — за этого.

Я тихо всхлипнула, а он продолжил:

— В следующий раз у нас будет полноценный секс со всеми возможными позами.

Что? Он думает, я расстроилась из — за того, что у нас не было полноценного секса? Да за кого он меня принимает?

— Ты! — воскликнула я гневно, резко развернувшись и вынуждая его убрать руки с моих плеч.

— Я, — улыбнулся нахал.

— Ты отвратителен! — не стала скрывать очевидного.

— И я тебе нравлюсь. Но сейчас маленьким девочкам пора спать, а то силенок не будет.

Спорить смысла никакого не было. Сонливость накатила с новой силой, стоило прилечь на тоже место, где и проснулась. Я закрыла глаза и провалилась в сон.

Глава 5

— Алиса!

Легкий толчок по плечу и я открыла глаза. Передо мной на краю кровати сидела девушка и лучезарно улыбалась мне, как — то по — доброму.

— Нашел он тебя, — прошептала она, — наконец — то нашел.

Я ничего не понимала. Огляделась и поняла, что по — прежнему нахожусь в спальне Тимура.

— Как тебя зовут? — был мой первый вопрос.

— Света. Теперь — то он будет счастлив, — взгляд ее заметно помрачнел, и она перестала улыбаться, — но ты должна помочь, иначе не будет счастья.

— Кому помочь? О чем речь?

— Помоги ему!

И девушка исчезла, словно растаяла в воздухе, будто ее никогда не существовало…

Я глубоко вдохнула. Это был лишь сон, лишь очередной мой кошмар. За окном только появлялась заря, еще очень рано. Открыла глаза и чуть не вскрикнула, потому что рядом с моим лицом было лицо Тимура, который еще спал. Я отчетливо помнила, что вчера ложилась одна. Попыталась пошевелиться — не получилось, он обнял меня, а его рука лежала на моей пояснице. Взглянула на себя и обомлела: я лежу полностью обнаженная, без рубашки (хотя уснула — то в ней), лишь немного прикрытая простыней, потому что прохладно. Посмотрела на Тимура. Он тоже голый. Совсем. Хотя простынь у нас одна на двоих.

Хотела встать аккуратно, убрав его руку с себя. Не получилось. Стоило до нее дотронуться, сонливым голосом, не открывая глаз, раздалось:

— Куда собралась?

— Домой, — ответила я.

— Я еще не собирался просыпаться.

— А ты можешь и не просыпаться, просто убери руку, чтобы я встала.

— Поздно, — он открыл глаза, — уже проснулся.

— Зачем ты меня раздел? — не могла не спросить.

— Затем, что тебе так больше идет.

Сразу вспомнилось вчерашнее, от чего я покраснела, как помидор. От Тимура это не осталось незамеченным, поэтому он задорно рассмеялся.

— Тебе смешно?! — вскочила я, стянув на себя простынь, — тогда получай.

И моя подушка полетела прямо в него, но была остановлена очень близко с наглой рожей.

— Позавтракай со мной, — попросил Тимур.

— Хорошо. Но после сразу домой.

Он вздохнул, но кивнул. А я окончательно стянула с него простынь, обмоталась ею и направилась в ванную, оставляя в комнате обнаженного мужчину.

Завтрак я приготовила сама, предварительно рассмотрев все продукты в холодильнике. В итоге нашла несколько яиц, колбасу и много всякой зелени, решила сделать яичницу.

— Мне нравится, что ты приготовила завтрак для меня, — сказал Тимур, едва зайдя на кухню, теперь уже одетый.

— Почему это для тебя, — возразила я, — для нас.

— Так даже лучше, — он улыбнулся и сел за стол.

Завтракали мы в тишине, но мне вдруг захотелось задать мучивший меня вопрос:

— Тимур, а ты не знаешь Артура Соколова?

Взгляд тут же потемнел, глаза сузились, а вилка так и остановилась около открытого рта.

— Никогда, слышишь, никогда больше не разговаривай со мной на эту тему и ни о чем не спрашивай! — он, будто взбесился от одного, казалось бы, совершенно безобидного вопроса.

Я как — то сразу стушевалась, но все равно сказала:

— Не кричи на меня!

— А ты не лезь, куда не надо!

И все. Мое терпение лопнуло. Я вскочила из — за стола, придерживая ткань и направилась в ванную, где сохла моя одежда, дабы уже поскорее покинуть дом и общество этого человека.

— Куда ты пошла? — очень злое за спиной.

— За одеждой и домой. Не хочется надоедать вам своими вопросами.

— Вернись и сядь на место! — он практически рычал. Был просто в бешенстве.

— Это приказ? — обернулась я.

— Предупреждение, — парировал он.

Ха! Еще я слушать его буду. Предупреждает он. А не пошел бы со своими предупреждениями…

— Я сказал: сядь.

От его тона, признаться честно, стало не по себе, но я уже зашла в ванную, так что на всякий случай закрыла дверь и повернула защелку.

— Открой, — произнес прямо под дверью.

— И не подумаю, — отозвалась я.

— Алиса, ты… ведешь себя, как ребенок.

— А ты бешеный, — я не отставала.

— Последний раз прошу: открывай.

— Нет, — настояла на своем.

А в следующее мгновение дверь слетела с петель. Одним ударом ее просто вышибло. И теперь Тимур отставил ее в сторону и подошел ко мне. Собственно, одеться я так и не успела.

— Алиса, на будущее: не надо меня злить.

Да я поняла уже, что не стоит.

— Прости, но мне все же пора, — стараясь глядеть куда угодно, только не на него, сказала я.

— Не прощаю, — вздохнул он.

— Что?

— Алиса, тебе не стоит меня не о чем спрашивать. Вот и все.

— Тимур, нам не стоит больше общаться, — заключила я и пожалела о сказанном, потому что взгляд, направленный на меня стал снова злым, а зрачки будто расширились.

Он нервно взъерошил волосы, а затем сделал шаг мне на встречу. Я сделала назад, он еще шаг вперед, я назад, пока спиной не почувствовала стену. А он подошел совсем близко и сорвал с меня простынь, несмотря на все мои возражения.

— А вот это ты зря, — его дыхание шевелило мои волосы, — потому что ты моя. Моя. И больше ничья.

Он схватил меня на руки, удерживая за ягодицы, я обхватила его бедра ногами. Тимур приблизился к моим губам и поцеловал. Снова так нежно, так упоительно сладко. Я хотела возразить по поводу его «моя», но мне и слова вставить не дали. Лишь когда, отстранившись от его губ, смогла произнести:

— Тимур, мне пора домой. Бабушка скоро вернется.

Ответа не последовало. Он лишь начал покрывать мою шею поцелуями и едва слышно прошептал:

— Хочу тебя.

А я поняла, что еще немного и не смогу остановить его, и самой что — либо соображать будет попросту невозможно. Понять реакцию своего тела на его поцелуи и прикосновения было сложно. Со мной в жизни такого не было.

— Тимур, прости, но мне, правда, пора.

Он отпустил меня, но продолжал стоять все также близко, а мне нужно было поскорее чем — нибудь прикрыться. Пришлось стянуть с батареи свою высохшую одежду.

— Не прощаю. И когда мы теперь увидимся?

— Не знаю. Я подумаю над этим, — я не нашлась, что можно было сказать еще.

— Только думай быстрей.

— Я не представляю, что скажет бабушка, когда я буду пропадать неизвестно где и неизвестно сколько, — сказала, о чем подумала.

— Скажи ей: «Я пошла к Тимуру в гости, на чай. Буду утром, — усмешка, — но это не точно».

Я постаралась натянуть милую улыбку, хоть на душе было мерзко. Окончательно одевшись, получила еще один поцелуй на прощание и пошла домой.

Вчера я совершила ошибку, прекрасно зная, что делаю. Так почему же не смогла вовремя остановиться и убедить себя в том, что совершаю ужасное? Почему не смогла подавить свое желание, а стонала от каждого его прикосновения? Я потеряла голову от этого совершенно закрытого и едва знакомого мне человека. Он никогда не сможет рассказать мне обо всем, быть откровенным. И вряд ли станет кем — то большим, чем «парнем, которому я чуть не дала». Нет, вчера я была дурой, когда позволяла ему трогать себя. Больше такого не повторится.

Бабушка еще не вернулась. Это хорошо, иначе вопросов о том, где я была, мне не удалось бы избежать. Внутри меня воцарилось какое-то опустошение, разбитость, и… что с этим делать я не знала. Отвлечься за чтением не удавалось, мысли, от которых хотелось избавиться, все равно лезли в голову. Единственным выходом стала уборка, только во время того, как я занимаюсь физическим трудом, мое состояние нормализуется. Так что через час нигде не было и пылинки, а на полу мусоринки. Последним, к чему я приступила — было зеркало. Его не помешало бы хорошо отмыть.

Когда я повернула створку трельяжа, то очень испугалась, потому что сзади меня в зеркале отражалась та самая девушка, которая стала участницей моих снов и догонялок в лесу. Резко повернулась, за спиной никого. Снова посмотрела в зеркало — все, как и прежде. Наверное, совсем плохо с головой. Уже мерещится всякое.

Решила сходить умыться, может, поможет. Опустила голову, закрыла глаза и протерла лицо влажной рукой. Но стоило посмотреть в зеркало… Снова она! Но на этот раз девушка едва ли похожа на живого человека: кожа мертвенно белая, под глазами черные круги, а глаза… О Боже! Они черные! В них совершенно нет зрачков! С диким криком обернулась — никого. Я уже не могла это вынести, поэтому просто выбежала из дома, понимая, что сейчас начнется истерика. Дверь едва прикрыла и выбежала из дома, а затем и за калитку вовсе. Что со мной происходило в тот момент — описать трудно, мне просто хотелось как можно дальше уйти от нее, от той, что пугала меня и заставляла поверить в то, что, либо я схожу с ума, либо ко мне и правда является призрак.

Я все бежала и бежала, лишь однажды обернувшись, и совершенно не заметила, как на кого — то наткнулась.

— Алиса? Все нормально?

Передо мной с обеспокоенным выражением лица стоял вчерашний знакомый. Игорь, кажется.

— Нет, — хныкнула я. И удержаться просто уже не смогла, слезы хлынули по щекам нескончаемым потоком.

— Тебя кто — то обидел?

— Я… я видела девушку в своем доме. Она… она напугала меня. Она не живая!

— О чем ты, какая девушка?

Горло сдавило спазмом, и лишь дрожащей рукой я смогла указать на свой дом.

— Пойдем, посмотрим, что там за девушка, — решительно сказал он, взял меня за руку и повел обратно.

Возвращаться не хотелось абсолютно, но почему — то рядом с ним небыло так страшно. Что — то мне подсказывало, что являться ко мне она будет лишь тогда, когда дома я одна.

Мы подошли к двери, Игорь зашел первый, в то время как я осталась на пороге. Не прошло и нескольких минут, как из дома раздалось:

— Можешь заходить, здесь никого.

Впрочем, я так и думала.

Зашла, все еще оглядываясь и прислушиваясь ко всему.

— Может, тебе показалось? — спросил Игорь, вглядываясь в выражение моего лица.

— Может, — согласилась я. Отрицать это было бы очень глупо.

— Ты выглядишь уставшей и обеспокоенной. Ничего удивительного, что мерещится всякое. Тебе нужно расслабиться и отдохнуть, — он лучезарно улыбнулся, а я улыбнулась в ответ. Наверное, он прав. Слишком распереживалась по поводу произошедших со мной в последнее время событий.

— Выпьем чаю? — предложил Игорь, — и ты мне расскажешь, что с тобой случилось и почему ты такая грустная.

Как — то рассказывать о том, что я была у Тимура, и чем мы там занимались, не хотелось. После такого рассказа, пожалуй, Игорь тоже выбежит с криками из дома: «Вызывайте психушку, мне тут девушка поведала интересную тайну о том, как ее облапил мужчина!»

От этой мысли сама собой появилась улыбка, что не осталось не замеченным:

— Не думал, что мое предложение окажется настолько привлекательным, и ты начнешь улыбаться.

Я немного смутилась, но сказала:

— Да, давай выпьем… эм, чаю.

От моей запинки Игорь расхохотался, и у меня заметно поднялось настроение. Но нашему чаепитию не удалось состояться, потому что в этот момент зашла бабушка.

— Алисонька, я приехала. О, Игорь, здравствуй! У мамы в гостях?

— Да, здравствуйте! — почему — то Игорь помрачнел.

— А я гляжу, вы уже познакомиться успели! — воскликнула бабуля.

Мы молча переглянулись, а затем Игорь, смотря на меня, сказал:

— Я пойду. Давай вечером прогуляемся?

— Хорошо, — согласилась я. Хорошая компания мне не помешает, да и новые друзья.

Игорь заметно выдохнул с облегчением, затем кивнул бабушке в знак прощания и ушел.

— Хороший парень, — подмигнула, — ты ему понравилась.

— Нет, бабуль. Он мой друг, — ответила я.

Она всмотрелась в мое лицо и встревожено спросила:

— Ты плакала?

Врать смысла не было. Решение пришло само собой. И через десять минут мы сидели с бабушкой за столом, пили чай, а я сбивчиво рассказала и о своих снах, и о том, как ночью оказалась посреди дороги, и о том, как пытаясь догнать незнакомку, упала на стекло, а также, как сильно меня напугало ее отражение. Умолчала лишь о том, что была у Тимура. Да и не могла я этого рассказать.

По мере моего рассказа лицо бабушки становилось все более серьезным, пока она не сказала осипшим голосом:

— Кажется, время пришло.

— Какое время, бабушка? — я вообще ничего не понимала.

— Время, когда мой дар перешел к тебе, — она задумчиво помолчала, а затем добавила: — к тебе являлся призрак.

Я, конечно, допускала такое, но больше склонялась к версии, что это у меня с головой не все в порядке, а потому ответила:

— Это звучит как что — то неправдоподобное, вымышленное.

— Да, но ты не можешь отрицать, что девушка не была похожа на живое существо, сама же только что рассказала.

Я молча кивнула, бабушка же задала следующий вопрос:

— Она что — то хотела? Просила о чем — то?

— Она просила о помощи, но кому нужна эта помощь — так и не ответила.

Наш разговор выглядел более чем странно, но бабушка выглядела очень задумчивой и серьезной.

— Алиса, а ведь ко мне никогда не являлись духи умерших, лечение — да. Моя прабабка обладала таким даром, видимо, и ты приобрела его.

— Так, а что мне делать — то с ним? — я была в полной растерянности.

— Во — первых, успокоиться, а, во — вторых, развивать его в себе. Ты должна узнать, о какой помощи она просит. Главное, ничего не бойся. Духи не тронут тебя — ты их проводник в мир живых и должна помогать в незаконченных земных делах.

Подумав, уточнила:

— А если я не хочу? Если мне это не нужно?

— Ты не можешь так говорить. Твой дар — часть тебя. И лишь тебе решать — принять его и раскрыть в себе или отказаться, теряя свою особенность и силу. Но учти: девушке нужна твоя помощь, и пока она ее не получит — не перестанет являться к тебе.

Глава 6

Я очень долго обдумывала слова бабушки, и решила, что она права — я узнаю, что нужно этой девушке и постараюсь ей помочь.

Где — то в семь вечера раздался стук в дверь. Я в это время пыталась привести свои волосы в порядок, заплетая в ванной косу. Открыла бабушка и моментально раздалось:

— Алиса, это к тебе.

На пороге с букетом ромашек стоял Игорь и, увидев меня, улыбнулся, сказав:

— Прогуляешься со мной?

Я собиралась ответить согласием, ведь уже пообещала, но бабушка мне не дала, обращаясь к Игорю:

— Она не против погулять.

Я посмотрела на бабушку, а когда подошла к вешалке взять ветровку, так как на улице было уже прохладно, услышала ее тихое около своего уха:

— Хороший мальчик, с такими надо встречаться.

Мне ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. И тут неожиданно в голове всплыл образ Тимура и все наши вчерашние шалости. Наверное, щеки в этот момент залило румянцем. Так, все! Не думать о нем!

Когда за нами закрылась дверь, Игорь вручил мне букет со словами:

— Сам в лесу собиралась. Надеюсь, тебе нравятся ромашки.

— Да, обожаю их, — честно призналась я.

— Когда я их увидел, то сразу подумал о тебе. Они такие же хрупкие и нежные, как ты. И сказочно красивые.

Странно, комплимент о том, что я красивая делает мне уже второй парень. Но, почему — то, слышать это от Игоря не так приятно, как от… не думать о нем!

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Ну вот, а то расстроенная такая была, а сейчас хоть щечки порозовели, — Игорь не сводил с меня глаз, — ты расскажешь, из — за чего была такая уставшая и грустная?

— Не бери в голову, — помолчала, — уже все хорошо.

Мы шли по улице, на улице стали сгущаться сумерки. В лицо ударил легкий вечерний ветерок. Хотелось побежать ему навстречу, хотелось прогуляться по лесу, хотелось почувствовать запах растений, от которого закружилась бы голова, хотелось… много чего хотелось, вот только не рядом с этим человеком…

Разговор шел своим чередом. Из него я узнала, что Игорь, также как и я, приехал погостить, а живет в городе, где и учится на юриста, на третьем курсе. У него есть собака — лабрадор, с которой он живет в своей квартире по соседству с родителями…

— Кстати, так как сегодня чаепитие не удалось, может, выпьем чаю завтра? — предложил он, и зачем — то добавил: — хочешь?

Я собиралась ответить, что, в принципе, не против, но в дружеском формате, чтобы сразу обозначить все границы дозволенного. Я собиралась ответить, но мне попросту не дали.

— Она не хочет, — раздалось у меня за спиной.

До чего знакомый голос! Нет, только не он! Я медленно повернулась и пискнула, когда меня нагло схватили за руку и повели прочь от моего друга.

Было видно, что Игорь попросту растерялся, но все же сказал:

— Тогда в следующий раз?

Тимур резко остановился, и я вырвала свою руку из его стального захвата. Он резко развернулся и взгляд его стал таким злым, что, казалось, все тут испепелит.

— В следующий раз, пупсик, я приду к тебе на чай один, — прошипел он, снова схватил меня за руку, оставляя обескураженного Игоря стоять в недоумении.

— Мне больно, отпусти! — крикнула я, когда мы почти подошли к его дому.

Хватку он ослабил, но отпускать не стал.

— Куда ты меня тащишь?! — не могла скрыть возмущения.

Грозный, очень грозный взгляд. А в ответ — молчание.

— Выброси эти дурацкие цветы! — голос, полный ярости.

Только сейчас осознала, что с испугу сжимаю в руке этот несчастный букет. Тимур не стал дожидаться, что я с ним сделаю, поэтому сам вырвал из руки и выкинул куда — то в сторону.

— Что ты…? — цветы было жалко.

Он резко остановился, разворачивая меня к себе, и сквозь зубы прошипел:

— Я вижу ты времени зря не теряла!

— О чем ты? Мы просто гуляли, — когда это я начала отчитываться?

— Значит, теперь это так называется, — злой, очень злой тон, — тогда я запрещаю тебе гулять с ним или с кем бы то ни было!

— Что?! — я закипала от возмущения, — ты не имеешь права указывать, с кем мне стоит общаться, а с кем нет. Этот бессмысленный разговор затянулся, я иду домой.

— Стоять! Никуда ты не идешь! Сначала проясним некоторые детали: во — первых, никаких парней в твоем окружении, кроме меня…

— Да ты…! — слов не было.

— Во — вторых, — продолжал он, — ты стараешься быть хорошей девочкой, иначе…

— Иначе что? — я была в бешенстве.

— Иначе будешь наказана, — это было сказано шепотом мне на ухо. Так интимно и так лично. Но самое странное заключается в том, что я должна была разозлиться, а в место этого по телу побежали мурашки, которые возникли вовсе не от холода, а от того каким сладким и мягким голосом это было сказано.

— А что в — третьих? — не удержалась.

— А в — третьих…, - повторил он.

Слов больше не было, потому что его глаза, проницаемо смотрящие в мои, вдруг переместились к губам. А после их накрыл поцелуй. И опять это не был тот властный, завладевающий моим ртом поцелуй. Нечто совсем другое: нежное и манящее. Тимур будто знал, когда и как нужно меня целовать, и точно осознавал, что от такого поцелуя мой разум затуманивается.

— Ничего себе! Девочки посмотрите! Это что, Тимур с той девчонкой? — голос принадлежал одной из тех девушек, которых я тот раз в магазине видела.

И тут я осознала, что мы все еще находимся посреди улицы, мимо ходят люди, а я стою и с большой охотой отвечаю на этот его порыв нежности. Еще и глаза прикрыла! Подумалось, что бабушка сейчас тоже все видит, и эта ужасная мысль заставила меня отстраниться от Тимура. И совершенно невзначай я краем глаза увидела ту девушку за его спиной. Наверное, в этот момент мои глаза стали по пять копеек, потому что Тимур тут же обернулся, но, естественно, никого там не увидел.

— С тобой все хорошо? — голос прибрел взволнованные нотки.

— Да… да, все нормально, — я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, — все три правила я уяснила, завтра поговорим, — и зачем, спрашивается, я это сказала? Ладно, мне просто необходимо узнать, что нужно Свете от меня. Прямо сейчас!

Я уходила быстрым шагом, почти убегала, можно сказать, не дав возможности Тимуру вставить и слова. И что за сцены ревности такие? Какой кошмар!

Но ни о чем другом, кроме этой девушки думать я не могла. Люди ее не видят, и от этого становится совсем мерзко. Я бежала за ней, а она вела меня. Остановившись, огляделась — никого. Она же только что была здесь! Я убежала на значительное расстояние от того места, где мы с Тимуром целовались ровно пять минут назад. Наверное, со стороны все это выглядит более чем странно, я и сама не понимаю, что происходит, и не выдумали ли я ее. В любом случае, мой воображаемый друг вел меня, а сейчас ее нет. Вокруг лишь жилые дома, ни намека, ни подсказки.

— Что за черт?! — выругалась я вслух.

Мое внимание привлекли какие — то старые объявления на электрическом столбе. Я подошла поближе. На бумаге, давно потертой и грязной пестрели новости:

«Страшное событие на дороге не дает никому покоя. Молодая женщина найдена мертвой за рулем собственного автомобиля. Что это, убийство? Но ведь никаких признаков телесных притязаний нет. По предположительной версии она скончалась от остановки сердца, в результате сильного испуга. Следователь опросил ее знакомых, они утверждают, что в последнее время жертва была сама не своя. Ее молодой человек очень жестоко с ней обошелся, вот и не смогла пережить…»

Читая это, я вспоминала рассказ тети Сони, и все тело пробирала дрожь. Да, в том, что девушка, о которой все это написано, преследует меня, я не сомневалась. Вот только что за тайны она мне хочет раскрыть, и как, а главное: КОМУ, я должна помочь?!

Домой я вернулась сразу же. Ноги ныли от моей беготни, поэтому я, сняв с себя все, направилась в душ. Все вопросы, имевшиеся у бабушки, мы условились перенести на потом. Слишком много событий для одного дня.

— Ну так вот, — начала свой рассказ я, откусывая кусок от пирожка, — я опять видела Свету.

— Кого? — не поняла бабушка.

— Ну, ту девушку. Она мне во сне имя свое назвала.

— И что же, она еще что — то сказала?

— Нет, — вздохнула я, — она привела меня к столбу, на котором было написано объявление о трагедии на дороге.

Бабушка смотрела ошарашено. Я же продолжила:

— Тетя Соня рассказывала мне об этом, это лишь подтверждение ее слов.

— То есть, — бабушка стала взволнованной, — ты думаешь, что к тебе является призрак той погибшей при невыясненных обстоятельствах девушки?

— Предполагаю. Ты что — нибудь знаешь об этом?

— Только то, что событие повергло в шок всю деревню, а дело так толком и не осталось раскрыто, сослались на остановку сердца по неизвестной причине.

— Может, она болела, сердечные заболевания? Инфаркт? — размышляла я.

— Все может быть. Только лицо у нее, говорят, страшное было. Будто бы она чего — то до смерти испугалась. Судя по всему, так оно и было.

Некоторое время мы сидели в тишине, затем бабуля заключила:

— Не нравится мне все это.

И тут я вспомнила еще одну деталь, указанную в объявлении:

— Ты не знаешь ничего о том, что у Светы случилось в личной жизни. Вдруг где — то слышала.

— Ох, не знаю, — она вздохнула, — хотя, говорили, что молодой человек у нее та еще сволочь. Она вроде как бросила своего жениха и ушла к нему, а потом он ей изменил. Но это все слухи, всякое говорить можно.

Я согласно кивнула.

— Ладно, я спать. Устала. Может, на этот раз во сне я найду ответы на свои вопросы, — сказала я устало и уже собиралась направиться в комнату, как услышала бабушкино:

— Забыла спросить: как погуляли — то с Игорем?

— Нормально, — все, что посчитала нужным ответить я, вспоминая все события. Завтра надо у Игоря попросить прощения за сегодняшнюю выходку Тимура. Неловко получилось.

Я открыла глаза и ужаснулась, ощущая, что мою спину продувает ветер, а босые ноги касаются сырой земли. О нет! Только не это! Я снова на дороге? Опять хожу во сне?

Обернулась — вокруг никого, и темень несусветная. Лишь туман, не позволяющий ничего рассмотреть дальше вытянутой руки. Господи, да что же это такое?!

Неожиданно из этого тумана вышла Света — ее я сразу узнала, а следом за ней какой — то мужчина. Я была в шоке, когда взглянула на него: голова проломлена, а из нее сочится кровь, запекшаяся на лице, и не позволяющая рассмотреть кто передо мной!

— Что с вами? — спросила я с сильным испугом.

Мне не ответили. Света, которая выглядела, как и в прошлый раз, когда я ее испугалась, вдруг взяла за руку мужчину, улыбнулась, глядя в его глаза, а он улыбнулся в ответ.

Но когда она перевела взгляд на ошарашенную меня, лицо ее будто окаменело.

— Уходите от сюда! — загробный голос.

Я остолбенела, но все же спросила:

— Кому уходить? — тело дрожало очень сильно.

— Они уже рядом! — снова сказала девушка все тем же до жути страшным голосом.

А затем… затем, я увидела какие — то огоньки в тумане, которые все приближались и приближались. Раздался сигнал машины, а потом резкая боль сковала все тело. Глаза закрылись. Больше я ничего не помнила.

Глава 7

— Кажется, она приходит в себя.

Голос я слышала не отчетливо, пытаясь хоть как — то приоткрыть глаза. В ушах звенело так, будто по головне молотком стукнули. Я поморщилась от боли во всем теле, и все — таки распахнула веки.

Мне в глаза светил яркий свет, а надо мной со странным выражением лица стоял Игорь. Кажется, он был встревожен.

— Алиса, как ты себя чувствуешь?

Я не поняла сначала, где нахожусь. Но опустила глаза и увидела кушетку и свою перевязанную бинтом грудь. Обвела комнату глазами и попыталась встать.

— Нет — нет, не вставай! У тебя сломаны ребра! — Игорь уложил меня обратно.

— Что произошло? — шепотом спросила я, потому что сил на большее попросту не было.

— Тебя сбила машина. Я рано утром гулял, и увидел издалека, что кто — то на дороге лежит. Оказывается, ты! Водитель, который сбил тебя, похоже, трус еще тот. Уехал, даже не попытавшись оказать первую помощь. Если бы чуть позже пришел, неизвестно бы, что было…

— Спасибо тебе, — я через силу улыбнулась.

— Позже поговорим, и ты объяснишь, что делала в такую рань на дороге. Бабушка все знает, несколько минут назад ушла, обещала, что скоро придет. Тебе нужно в душ, на руках и ногах кровь от ушибов, — он остановился, будто смутившись, но продолжил: — я пойду с тобой, прослежу, чтобы ты не упала.

— Я сам о ней позабочусь, — прозвучало грозное за моей спиной.

Я повернула голову. Тимур! Он что, все это время сидел здесь, и как я его не заметила?

— Только покажи, где у тебя ванная, — продолжил он, глядя мне в глаза, но обращаясь к Игорю.

Значит, мы у Игоря дома. Это понятно. Он меня нашел. Но что здесь делает Тимур?

— Ох, деточка, очнулась, наконец — то! — в комнату зашла тетя Соня, — как себя чувствуешь?

— Да, — ответила я, — уже лучше, спасибо.

— В таком случае, пойду, накрою на стол, — сказала она и вышла.

А я встала с кушетки и, почему — то села спиной к Тимуру. Почему? А я сама не знаю. Такое странное чувство: приехала к бабуле в гости, а мне, то призраки мерещатся, то машины сбивают.

Тимур подошел ко мне беззвучно и, не сказав ни слова, взял на руки. Так же, молча, отнес в ванную. Несмотря на все мои протесты, разбинтовал грудь, чтобы бинт не намок и заставил снять штаны, потому что они все пропитались кровью.

В результате, я — полностью обнаженная и он в одежде стояли под струями теплой воды. Стыд растворялся, скромность тоже… Его сильные руки обнимали меня, а я уткнулась носом в его грудь и чувствовала, какое тепло от нее исходит. Каждый вздох давался мне очень трудно, казалось, одно неловкое движение — и я разломлюсь пополам. Но я знала, что сейчас я в безопасности, мне не дадут упасть, не дадут сломаться…

— Зачем ты так пугаешь меня в свой День рождения, малыш? — прошептал он над самым ухом.

Неужели бабуля сказала, что мне сегодня девятнадцать исполняется?!

— Откуда ты знаешь? — я подняла на него глаза.

Тимур усмехнулся:

— Я уже, кажется, говорил, что все о тебе знаю. Как так получилось, что ты оказалась ночью на дороге? Погулять захотелось? — по — моему, кто — то начинает издеваться.

— Я не знаю, — ответила честно.

— В смысле? Ты что, ходишь во сне? — он взял меня за плечи, посмотрев в глаза.

— Не знаю, — повторила я. Я совсем ничего не понимаю.

— Тебе нужно пожить у меня, — он снова обнял меня.

— Что, прости?

— Алиса, у тебя сломаны ребра и твои ночные походы на дорогу, меня не слишком радуют. Я врач. Я должен следить за твоим состоянием.

Я хотела было возразить, но меня перебили:

— Если ты волнуешься по поводу бабушки, не переживай, она согласна со мной.

Бабушка, как она могла? Ах! Она же еще, надеюсь, не знает, что мы с ним…

— Но мне уже лучше, — все — таки жить с ним не хотелось совершенно.

- Ты живешь со мной до полного твоего выздоровления, — твердо повторил он, — и это не обсуждается.

Спорить было бесполезно, поэтому я промолчала. Что тут можно сказать?! Если даже бабушка согласна, значит, дело с моим здоровьем обстоит плохо. Причем, не только с физическим, но и с психологическим. Мне начинает казаться, что я просто потихоньку схожу с ума. А в прочем, может, так оно и есть?!

— Как ты узнал, что со мной случилось? — решила задать вопрос.

— У меня было странное чувство, будто я знал, что что — то случилось. И просто вышел на улицу, думал, свежий воздух поможет избавиться от этого предчувствия. Затем я увидел, что Игорь несет тебя на руках, а ты без сознания, вся в крови. Я думал…

Он еще сильней обнял меня. И даже если бы я захотела упасть, то не получилось бы.

Так, под теплыми струями воды, мы простояли еще четверть часа. Он даже вытер меня полотенцем, замотал грудь и отнес обратно на кушетку, куда и уложил. Игоря в комнате не было, зато тетя Соня с подносом, на котором был суп и ломтик хлеба, появилась тут, как тут.

— Как же ты нас всех напугала, — сказала она и зачем — то передала поднос Тимуру, со словами: — хорошо, что у нас есть такой хороший врач. Он тебя покормит, — и снова куда — то ушла.

Без лишних слов он приподнял меня аккуратно, подставляя под спину подушку, и посмотрел на меня. Снова так близко, наши губы почти соприкасаются. Тимур долго рассматривал мое лицо, а когда я уже хотела отвернуться, дабы прекратить игру «в гляделки», накрыл мои губы своими. И целовал так долго, так нежно, что еще чуть — чуть, и я прикрыла глаза, наслаждаясь этим моментом. А он, будто почувствовав, что я совсем не против и дальше вот так бесстыдно целоваться, вдруг отстранился, поднося к моим губам ложку супа.

— Для того, чтобы малышка выздоровела, надо кушать, — сказал он мне, засовывая ложку в, от удивления открытый, рот.

— Я не малышка, — попыталась возразить.

— Нет, малышка. Маленькая девочка, даже несмотря на то, что тебе сегодня девятнадцать. Кстати, тебя сегодня ждет сюрприз.

— Страшно представить, какой, — не удержалась я.

Он задорно рассмеялся в ответ.

— Не волнуйся, насиловать я тебя не собираюсь, — зачем — то прошептал он, но потом добавил то, что добило меня окончательно: — пока.

И снова этот мягкий бархатистый смех — как реакция на мой удивленный взгляд. После его слов страшно не стало совсем. Мне почему — то хочется быть с ним рядом, сколько бы раз я не говорила себе, что это не лучшая идея. Очень странно.

Когда я уже доедала суп, дверь распахнулась, и на пороге появилась бабушка. Она без лишних слов подошла и поцеловала меня в лоб. Даже обнять пыталась, но Тимур ей не позволил, потому что, мне не то, чтобы обниматься — дышать было трудно. В руках у нее была сумка, судя по всему, с моими вещами.

— Может, в больницу лучше? — спросила она громко, обращаясь к Тимуру.

— В этом нет необходимости, — коротко отозвался он, — она ведь поживет у меня, а это тоже самое. Врач всегда рядом.

Бабуля наклонилась ко мне и прошептала так тихо, чтобы слышала только я:

— Если вдруг что, ты мне сразу скажи. Я буду тебя навещать, но предложение Тимура действительно неоспоримо, хоть он мне и не нравится. Вещи я собрала.

— Бабуль, — я схватила ее за руку, и сказала единственное, что меня волновало в данный момент: — это не лунатизм. Определенно нет. Я открыла глаза и оказалась на дороге, а затем увидела Свету с каким — то мужчиной, лица которого я так и не смогла разглядеть. Она говорила мне, что нужно уходить нам. Вот только кому «нам», не сказала.

— Знаешь, детка, это становится опасным. А если бы тебя на смерть машина сбила? С этим нужно что — то делать, — немного помолчала, — она еще что — нибудь сказала?

— Да, — ответила я, — сказала, что они уже рядом. Я ничего не понимаю.

— Я постараюсь с этим разобрать, правда, пока не знаю как, — бабушка была взволнованна, — а пока, прошу тебя, будь осторожна. Я сказала Тимуру, чтобы следил за тобой, не позволял никуда уходить ночью.

— Спасибо, ба, — я была действительно благодарна.

— Вечером приду проведать тебя, а пока отдыхай, — она снова поцеловала меня и ушла.

— Ну что, домой? — издевается, паразит.

— К сожалению, — не осталась я в долгу.

— Да ладно, тебе понравится жить со мной, — Тимур явно издевается.

Краем глаза заметила, что от его слов Игорь, стоящий в дверном проеме, который ведет на кухню, поморщился.

Тимур захватил сумку и осторожно поднял меня.

Я поблагодарила тетю Соню и Игоря за помощь. Она ответила улыбкой и пожеланием скорейшего выздоровления. Он промолчал.

— Скоро швы придется снимать с руки, — сказал Тимур, когда мы были уже у него.

Он уложил меня на кровать, где, к моему большому сожалению, я уже спала. Провел тыльной стороной ладони по моим волосам и посмотрел в глаза. От чего — то по телу побежали мурашки.

— Спи, — прошептал он.

— Я не хо…

— Надо, — перебил меня он, подставляя к моим губам палец, дабы я замолчала, — набирайся сил перед долгим разговором и вечерним сюрпризом.

С этими словами он вышел из комнаты.

Естественно, спать я не собиралась. Выспалась уже, достаточно. Решила что — нибудь почитать. Хороший вариант — это книга, которая находится в моих вещах, которые находятся в шкафу. Эх! Ладно!

Я аккуратно встала, держась за грудную клетку, и подошла к шкафу. Вещи еще не разложены, а сумка с ними стоит на нижней полке. Наклоняться не пришлось, я протянула руку и открыла молнию. Благо, книга лежала сверху. Бабушка положила ее в последний момент.

Неожиданно, мой взгляд переключился на вещи Тимура. Футболки, джинсы, куртка. Но наверху, среди коробок из — под обуви, мое внимание привлекла фотография в рамке, а точнее ее часть, виднеющаяся из — за коробки. Знаю, не хорошо лазить по чужим вещам, но мне стало так любопытно… В конце концов, живу с парнем, о котором совершенно ничего не знаю. Я усмехнулась этой мысли и встала на носочки, все еще держась за ребра, потому как нельзя было позволить себе резких движений. Дотянуться все же удалось. Когда я взяла фотографию в руки и вгляделась в изображение, мои руки похолодели и затряслись мелкой дрожью, а из горла вырвался истерический смешок. На меня смотрели счастливые и обнимающиеся… ТИМУР И СВЕТА! Он нежно положил ей руку на талию, каким — то до боли собственническим и интимным жестом. Я еще не до конца осознала, что вообще вижу, когда услышала шаги за дверью. В последнюю минуту, перед тем, как дверь открылась, спрятала фотографию за спину. Даже дверцы шкафа не успела прикрыть!

На пороге, к моему глубочайшему сожалению, нарисовалась фигура Тимура. Как же он не вовремя! Будто чувствовал!

— Значит, вот как ты спишь, — сурово произнес он.

Я молчала, как рыба, испуганно уставившись на него.

— Что ты там прячешь? — еще более злое.

Продолжила молчать.

— Покажи, что у тебя за спиной! — снова, как приказ.

Я и не шелохнулась.

— Малыш, одно из моих условий заключалась в том, что ты будешь хорошей девочкой. И я думаю, ты не забыла, что за нарушение данного правила последует наказание.

Наверное, он был прав, когда назвал меня маленькой девочкой, потому что в данный момент я очень сильно боялась грозного дядю, а точнее, его реакции, если узнает, что я взяла его вещь. Ведь в памяти еще оставалось то, как он себя повел, когда я задала абсолютно безобидный вопрос. Сейчас он взбесится, кричал внутренний голос. Стало страшно вдвойне.

Но вместо того, чтобы сделать так, как он просит, я произнесла:

— Не называй меня «малыш».

А после, в порыве неимоверной глупости, быстро положила фото в рамке на прежнее место. Конечно, не заметить этого мог лишь дурак.

— Я просил не об этом, — ухмылка, — понравилась фотография?

Я молчала. Все мое нутро чуяло, что сейчас будет что — то ужасное. Ой, ужасное! Что ж, нутро не ошиблось.

Тимур сделал плавный шаг в мою сторону, не отрывая взгляда от моих глаз, а тоже отступила на шаг. Еще один мне навстречу, я назад. Пока спиной не почувствовала стену. Все, я попала!

Такое уже было! И как и тогда, невообразимая паника накрыла меня. Господи, только не подходи ко мне, только…

Тимур подошел очень близко, взял прядь моих волос и поднес к носу.

— Мм-м, вкусно пахнешь, — протянул он, а затем добавил: — плохая девочка.

Он поднял мои руки над головой, препятствуя возможности оттолкнуть его. Слегка мазнул губами по моему носу. Окно в комнате было приоткрыто, и я боковым зрением увидела, что там кто — то проходил, а потому, набрав воздуха попыталась крикнуть:

— Помо…!

Но мне не дали! Он прервал мои крики властным поцелуем и начал целовать так, будто это был последний, самый сладкий и головокружительный поцелуй, он будто боялся, что меня у него отнимут. Господи, Тимур просто потрясно целуется!

Я распахнула прикрытые от удовольствия глаза и чуть не подавилась воздухом, когда он закинул мою ногу к себе на бедро. Его пах вжался в мой, Тимур еле слышно рыкнул, на секунду отстранившись от меня, а затем с новым, более напористым порывом начал целовать, не считаясь с моей потребностью дышать. Его руки начали плавно двигаться по моему бедру, остановившись на ягодицах. Он не спеша огладил их, а после мягко сжал.

Что в этот момент происходило со мной, я не знаю. Подсознание осознанно кричало: «Остановись, это неправильно!», однако мое тело так не считало. Кожа горела нестерпимо и жаждала большего…

— Господи, Алиса, что ты со мной делаешь? Как же я хочу тебя! — прошептал он мне в губы охрипшим голосом.

Мне ничего не оставалось, как снова попытаться позвать на помощь. Нет, не могу я отдаться ему, так нельзя.

Но все мои попытки были искоренены, потому что Тимур закрыл мне рот ладонью и сказал:

— Если сейчас ты ничего не испытаешь и сумеешь сдержать полный наслаждения стон, я больше никогда не притронусь к тебе, а если нет, то…

Я уже было попыталась скинуть его руку с моего рта, чтобы возразить, но его действия оказались быстрее. Он развернул меня к себе спиной, отчего я почувствовала его дыхание на своей макушке. Моя голова едва доставала до его плеча, рядом с ним я и в правду чувствовала себя малышом во всех значениях этого слова.

А его рука, тем временем, бескомпромиссно легла между моих ног. Приподнимая подол платья, а затем и края трусиков, опустилось на самое чувствительное место. И тут я ощутила все! О да! Еще как, ощутила! И его напряжение внизу, будучи прижатой к нему, и свое собственное желание, томление, которое внезапно появилось в том самом месте. Только бы не застонать, только бы не застонать, приказывала я себе, но с каждым его движением становилось все сложнее. Вверх, вниз, вверх, вниз, не проникая глубже. Я стиснула зубы и попыталась прикусить щеку, в надежде, что боль не позволит мне совершить самую большую ошибку в моей жизни. Но чтобы я не делала — это не помогало. Из моего рта вырвался стон. Ужасный, полный наслаждения стон, который означал потерю моей морали, условностей, стыда и чувства собственного достоинства… да вообще всего!

В себя я приходила медленно, все еще стоя спиной к Тимуру, который крепко меня удерживал. Мои ноги начали трястись от головокружительного оргазма, и я, дабы удержаться, положила голову ему на плечо.

— Сволочь! — прошипела я, не глядя ему в глаза.

— Ты мне тоже нравишься, — ухмыльнулся он.

И тогда — то я и посмотрела на него. Довольная физиономия и улыбка до ушей означали лишь одно: мое полное и позорное поражение. Мерзко — то как, слов нет.

— Я думаю, что мы все решили, — продолжил издеваться, — а сейчас тебе нужно прилечь.

Спорить я не стала, потому что грудная клетка начала ныть. Все — таки, ребра — то сломаны.

Тимур подхватил меня на руки и нежно уложил обратно на кровать. Я думала, он сейчас уйдет, чтобы дать мне возможность уснуть, но не тут — то было. Он лег рядом, заграбастывая меня в свои объятия.

— Чтобы не возникало вопросов, сразу скажу, что это моя бывшая девушка.

— Бывшая девушка? — удивилась я, сама не знаю чему.

— Ага. Но поверь, тебе не о чем беспокоиться, — усмехнулся он.

Что? Он подумал, что я буду ревновать?!

— Почему? — сдержанно спросила я, решив ему подыграть, — почему не стоит беспокоиться?

— Это уже неважно, — Тимур улыбнулся и поцеловал меня в висок.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Жаль, очень жаль. И на что я надеялась?! Что этот человек сможет открыться мне и рассказать хоть что — нибудь?! Я уже не говорю о том, чтобы ответить на все мои возникшие вопросы.

С каждым разом мне все больше начинает казаться, что он пытается о чем — то забыть и никогда не вспоминать. У парня определенно есть свои скелеты в шкафу. Но я не та, кому он хочет довериться…

— С Днем рождения, внученька! — сказала бабушка, зайдя в комнату.

На дворе уже вечерело, а я до сих пор продолжала просто лежать в кровати. Тимур, после нашего недолгого разговора, куда — то ушел и больше я его не видела.

— Спасибо, бабуль, — я немного привстала и теперь полулежала.

— Как себя чувствуешь?

— Если не вспоминать, при каких обстоятельствах я сломала ребра, то все нормально, — улыбнулась я.

— Сегодня тебе нужно забыть обо всем, хотя бы до завтра. Давай я помогу тебе встать.

— Зачем? — удивилась я.

— Как это зачем? Гостей в кровати встречать будешь?

— Гостей? Ты пригласила гостей в дом Тимура?!

— Не я, а он. И вообще, тебе надо заводить новые знакомства и немного отдохнуть.

В этот момент дверь в комнату открылась, и вошел Тимур с тряпкой на плече и в фартуке.

— Именинница готова? — спросил он, глядя на меня.

— Да, она готова, — за меня ответила бабушка.

— Нет, — возразила я, — я лохматая и не накрашенная.

— О, не волнуйся. Ты отлично выглядишь, — сказал Тимур.

Он подошел ко мне и взял на руки. Бабушке этот жест явно не понравился, поэтому она сказала:

— Я думаю, Алиса может ходить сама. Гипс наложен, и перелом не такой уж серьезный.

— А я думаю, что Алисе не стоит давать дополнительную нагрузку, тем более, сейчас, когда гипс наложен совсем недавно.

Бабушка промолчала, но видно было, что она раздражена, хотя и старалась не подать виду. Влезать в спор было бесполезно, потому что мое мнение никто не учитывал. А оно было таково, что… как бы ужасно это не звучало, но мне нравится, когда он носит меня на руках.

Тимур усадил меня на стул во главе стола и надел праздничный колпачок. Стол приветствовал разными блюдами.

— Не говори мне, что ты сам готовил.

— Я сам готовил, — этот его фирменный бархатистый смех.

— Я удивлена, честно.

— Ты что, впервые видишь готовящего мужика?

— Да, — призналась честно.

— Прекращай общаться с кучкой закомплесованных и неуверенных в себе лузеров.

Я не совсем поняла, что он имел в виду, но поднимать эту тему не стала.

— Это и был твой сюрприз? — задала я свой вопрос.

— Это? Нет, конечно.

— Мне уже страшно, — пошутила я.

— Поверь, тебе нечего бояться, — ухмылка, — разве что, моей реакции на тебя обнаженную, — он говорил это тихо, изучая меня томным взглядом. Выражение «раздевать глазами» сейчас приобрело свою силу.

Я покраснела и отвела взгляд.

Он хмыкнул, и посмотрел на дверь, в которую заходил… Игорь!

— Что ты здесь делаешь? — спросил Тимур у него, похоже, с ноткой злости в голосе.

— Это я его пригласила, — сказала бабушка, выходя из комнаты.

Слышно было, как Тимур скрипнул зубами, но ничего не сказал.

Тем временем Игорь, ни на кого не обращая внимания, подошел ко мне и спросил:

— Как ты?

— Нормально, жить буду, — я улыбнулась, — спасибо тебе, если бы не ты…

— Все хорошо. Теперь — то все хорошо, — сказал он, — я совершенно не знаю, что можно подарить такой девушке, как ты, поэтому…

— Какой такой? — перебила я.

— Я уже говорил, — засмеялся он.

— Точно.

— Так вот, не знал, что может тебе понравиться, поэтому… держи.

Игорь достал из кармана маленький, но невероятно красивый кулон в виде ромашки. Честно, можно подумать, что это настоящий цветок, только в уменьшенном виде.

— Спасибо, это очень красиво, — мне действительно понравилось.

— На тебе будет еще красивее смотреться, — он посмотрел на меня.

Все это время Тимур стоял неподалеку и, не отрывая глаз, наблюдал за всеми нашими действиями.

Вскоре в дом зашла тетя Соня, которая поздравила меня, и у них с бабушкой завязался разговор. Они решили, что не будут нам мешать праздновать и вскоре ушли домой, пообещав, что завтра заглянут узнать, как я себя чувствую.

А вскоре, в дом зашла целая толпа молодежи, и ни одного из них я не знала, зато Тимур, похоже, очень даже.

— Здорово, братан! — заорал какой — то парень, обмениваясь рукопожатиями с Тимуром, — я так и не понял, что мы празднуем, но сама идея потусить, очень заманчивая.

— Да. Ребята, знакомьтесь: Алиса. У нее сегодня День рождения. Алиса, это Вадим (он указал на парня, с которым только что здоровался), это Катя (симпатичная девушка в ситцевом платьице), Артем (еще один высокий симпотяжка) и Никита (парень, который явно уже перебрал).

На первый взгляд неплохие ребята. Но их слишком много, нас всего две девушки.

— А ничего так, — сказал Вадим, рассматривая меня, — красотка. Тим, а ты времени зря не терял. Полгода в деревне, но уже успел найти очередную шл…

Договорить ему не дала Катя, пихнув его локтем, после чего он соизволил заткнуться.

— Проходите за стол, — прервал молчание Тимур.

Все сели за стол и принялись есть, как не в себя, пускать пошлые шуточки и ржать над ними, как лошади. Когда время дошло до алкоголя, крышу снесло окончательно…

— Не знала, что у тебя такие друзья, — обратилась я к Тимуру, который все еще сидел со мной рядом.

— Они мне не друзья. Чокнутые деревенские знакомые. Но веселиться они умеют, — он сделал глубокий глоток вина.

— Я вижу… — не сдержалась я.

— Не бойся, тебя никто не обидит и не украдет, я не позволю, — он усмехнулся и пригубил еще вина.

Похоже, из всех сознательных здесь людей, единственной таковой была я, потому что все, включая, Тимура и Игоря выпили немало. Парни продолжали ржать в голос и обсуждать размеры груди, тогда как я обратила свое внимание на Катю, сидевшую в сторонке и явно скучающую, не меньше моего.

Хм, неплохой шанс познакомиться поближе. Что ж, я встала и подошла к ней.

— Скучаешь? — спросила я.

— Ага, — она указала рукой в сторону парней, — этим лишь бы набухаться. И повод не нужен. Я вообще не понимаю, зачем Тимур меня пригласил.

— А ты здесь живешь?

— Да, но скоро в город учиться поеду, не могу дождаться, — ответила Катя.

— Здорово! А я здесь на лето, к бабушке приехала. Тоже в университет поступать буду.

— На кого?

— На врача, — я немного смутилась.

— Как Тимур? Он пригласил своих друзей к тебе на День рождения, но, мне, кажется, ему самому захотелось развлечься, а ты просто небольшой предлог для очередного повода набухаться, — она говорила это спокойно, но в голосе слышалась усталость.

— Они все твои друзья? — поинтересовалась я.

— Скорее товарищи, — поправила Катя, — мы выросли вместе и общаемся, но не более.

— И с Тимуром тоже, общаешься?

— Ну да, полгода как. Он ведь совсем недавно здесь, вроде из города приехал. А вообще, про него мало что известно, он не распространяется ни о себе, ни о причине переезда сюда, — она перешла на шепот, — очень скрытный тип.

— Да, я заметила, — шепнула я в ответ.

Катя выразительно посмотрела на меня и сощурилась, задавая интересующий ее вопрос:

— А у вас с Тимуром…

— Ах, нет, — я ее перебила, — я сломала ребра, а так как он врач, то лучше, чтобы пока под его присмотром побыла, — вкратце рассказала я.

— Понятно, — хитро кивнула Катя, — как это произошло?

— Долгая история, — отмахнулась я.

— Ну, в таком случае: за знакомство! — отчеканила Катя, и мы чокнулись бокалами с соком.

— А что это за парень? — спросила Катя, указывая на Игоря, который, похоже, тоже влился в коллектив.

— Это Игорь. Сын бабушки моей соседки. Тоже приехал в гости, — рассказала я, — мы с ним едва знакомы.

— Хм, симпатичный, — выдвинула свое мнение новая знакомая.

За своим разговором, мы не сразу заметили, как парни вышли на улицу, покурить, наверное.

— Выйдем тоже? — предложила катя.

— А давай.

Катя, придерживая меня за руку, помогла подняться и выйти.

На улице было немного прохладно, поэтому мы накинули ветровки.

Парни действительно курили, и, насколько я могла оценить, были достаточно пьяны.

— О, Алиса, любовь моя! — Тимур еле держался на ногах и язык его заплетался.

— Тим, ты пьян, — поморщилась я.

— Ты что, крошка? — он икнул, — я абсолютно трезв. Иди ко мне.

Он подошел и попытался поцеловать, но я отступила (перегаром за километр несло).

— Я сказал: иди ко мне! — повторил он очень зло и схватил меня за руку.

Я вскрикнула от неожиданности и от боли, пронзившей запястье.

Другие, казалось, ничего не замечали, потому что сами еле соображали. Только на лице Кати промелькнуло беспокойство и Игорь, до этого разговаривающий с остальными, вдруг подошел к нам:

— Не трогай ее, видишь же, она не хочет, — обращался он к Тимуру.

— А ты что такой умный? — съязвил Тимур, — она моя! Что хочу с ней, то и делаю! И тот раз ты совсем не против была, когда стонала от моих прикосновений. Надо было сразу трахнуть тебя, но я сдержался, — смотрел и говорил он это мне, но я потеряла дар речи, потому что знала, что сейчас начнется истерика. Он сказал это при всех, на улице!

Со стороны парней раздались смешки и одобрительные возгласы, а Катя стояла в стороне, в ужасе, не меньше моего.

А в следующее мгновение произошло немыслимое, потому что Игорь, словно обезумев, врезал кулаком Тимуру, а дальше началось! Они как дикие, готовые разорвать друг друга звери, накинулись, и завязалась драка. Они били друг друга по — страшному.

Я в ужасе замерла, а парни кинулись разнимать их моментально. В итоге их удалось отцепить друг от друга. У Игоря разбита губа и, кажется, на глазу будет фингал, а у Тимура… а на него мне стало абсолютно все равно. Слезы лились, застилая глаза.

— Не смей подходить к ней больше! — крикнул Игорь, — или я тебя убью.

Я и не заметила, как вскоре рядом со мной оказалась бабушка. И осознание пришло не сразу: мы ведь были на улице, а случайные прохожие могли видеть и драку, и то, что сказал Тимур, а потом донести все до бабушки. Господи, я и ее опозорила!

— Пойдем, Алиса, — она взяла меня за руку, ведя через толпу ребят, но обернулась и сказала, глядя на Тимура, — ваш поступок очень низок, забудьте о моей внучке и не приближайтесь к моему дому!

И увела меня. Больше я ничего не слышала, потому что в голове вертелись слова Тимура, а в висках пульсировало.

Я разревелась и потом еще очень — очень долго плакала. Бабушка обняла меня и погладила по голове, а я поняла: этот человек очень подло обошелся со мной. Глупая, напридумывала себе, чтодействительно, нравлюсь ему.

Мне нужно его забыть, потому что простить я, увы, не смогу…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7