Сломи меня (ЛП) [Крисс Джули] (fb2) читать онлайн

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления ЗАПРЕЩЕНО.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика

СТРОГО ЗАПРЕЩЕНА!

Автор перевода не несет ответственности за распространение материалов третьими лицами.

Оригинальное название: Break me

Автор: Джули Крисс

Авторы перевода: Людмила Склярова, Алена Маслова

Редактор: Tanya Mars

Вычитка: Mari

Обложка: Людмила Склярова, Алена Маслова

Оформление: Алена Маслова

Переведено для группы: https :// vk . com / books _ boys

 

Аннотация

Он был под запретом. Был моим первым. И теперь он вернулся.

Саммер

Шесть лет назад я отдалась своему безумному увлечению и подарила девственность дикому и сексуальному Брэму Риордану – моему сводному брату. Это было потрясающе. И ошибочно. Спустя неделю парень, наплевав на свою жизнь, оказался в тюрьме.

Я старалась быть хорошей. Встречалась с хорошими парнями. Но отношения не складывались. А сейчас Брэм на свободе. Он огромный. Его тело покрыто татуировками. Внутри него темнота. И он никого к ней не подпускает.

Но он… хочет… меня ...

Брэм

Меня заперли в камере на долгие шесть лет. Саммер была всем, о чём я тогда думал. Но она этого не знает. Она – единственное, что помогло сохранить мне в том аду здравый рассудок. Единственное, что поддерживало во мне жизнь. Мне следовало держаться подальше от этой девочки. Черт, я не имею права даже прикасаться к ней! Но, взглянув на нее всего лишь раз, я понял: Саммер – моё спасение.

Часть меня умерла. Но, возможно, еще не все потеряно? Возможно, я смогу вернуть её обратно? Саммер не знает, на что способна. И я собираюсь открыть ей это. Собираюсь разрушить все её границы. И тогда посмотрим, что произойдет, когда два человека сломаются…

 

Глава 1

Шесть лет назад

Саммер

Никогда не думала, что потеряю девственность, едва мне исполнится восемнадцать. Я была застенчивой девушкой и потому одинокой. Мне нравилось учиться, я много читала и лишь иногда разрешала себе помечтать. Никого не удивляло, что я не встречалась с парнями. Так что все произошедшее, мягко говоря, стало большой неожиданностью для меня.

Но вот, в жаркий летний день я лежала на песке, в довольно укромном месте на берегу озера Мичиган. В голове шумело от трех выпитых банок пива, бикини были сорваны, а Брэм Риордан находился между моих бедер.

Я смотрела в безоблачное синее небо. А всё моё тело пылало. Я сгорала от стыда и страсти. И дело было не столько в запрете на сам секс или в страхе, что родители убьют меня, если узнают. Не скажу, что для меня стал полной неожиданностью интерес ко мне Брэма, горячего и сексуального парня, лишь на два года старше меня. Хотя, если быть честной, я целое лето сходила по нему с ума. Основная проблема заключалась в том, что год назад мать Брэма вышла замуж за моего отца. Парень стал моим сводным братом, и мы вообще не должны были заниматься этим.

«О боже».

С Брэмом мы были едва знакомы. Ну, вернее, не совсем так. В то время я жила с мамой. С отцом мы были очень близки, но виделись довольно редко. Когда мама родила меня, папа сел в тюрьму, и она не смогла простить его. Они развелись, когда я была еще совсем маленькой. Но это не мешало ей до сих пор быть уверенной, что отец плохо на меня повлиял. Теперь мой папа женился на Бренде, слишком худой сорокалетней женщине, которая напоминала вешалку для одежды.

Я познакомилась с Брэмом на их свадьбе. Парню было некомфортно в костюме, он явно предпочитал проводить все свободное время в гараже. Как и мой отец. Я заметила на шее Брэма кусочек татуировки, которая выглядывала из-под воротника. Меня заинтриговала его внешность, и я не могла не пялиться на него. Оставалось лишь радоваться, что не поймала в ответ его недоуменный взгляд.

Брэм даже не разговаривал со мной. Только поздоровался. Не было причин, чтобы такой видный парень, как он, заговорил с такой заурядной девушкой, как я. Брэм был крутым и татуированным. Его лицо – мрачным и утомленным. А я была просто семнадцатилетней блондинкой. Скорее всего, ему нравились плохие девочки. И, тем не менее, я смотрела на Брэма и пыталась понять, что могло бы заставить его обратить на меня внимание. Старалась представить, что у нас с ним могло бы получиться.

В этом году я решила как можно больше общаться со своим отцом. Я поверила, что он коренным образом изменил свою жизнь, признав все свои ошибки. Мне захотелось узнать его получше. Моя мама долго сопротивлялась и спорила со мной. Было много криков и ругани. Но я, в конце концов, уговорила ее и выиграла целое лето в Мичигане – в большом папином доме с кучей пристроек.

Это было необыкновенное время. Мы сблизились с папой. Оказалось, что мы во многом похожи. Женившись на Бренде, он не стал менее одиноким. Женщина уделяла ему слишком мало времени. Ей не нравилось жить в сельской местности, и она постоянно говорила об этом. Она любила ходить со своими подругами по магазинам и часто устраивала уикенды только для девочек. Но я была счастлива. Отсутствие Бренды позволило мне проводить больше времени с отцом. И вот тогда, после четвертого июля, приехал Брэм. Чтобы остаться до конца лета.

Он выглядел немного иначе, чем на свадьбе. Стал старше и ещё круче, хотя ему было всего двадцать. Футболка не скрывала мощные бицепсы, а джинсы подчеркивали узкие бедра и длинные накаченные ноги. И необычная татуировка на шее. Мне удалось разглядеть дракона, казалось, распластавшегося по его спине и плавно перетекающего на плечи. Хотелось рассмотреть картинку поближе. К сожалению, мне не хватало смелости – в присутствии Брэма я всегда лишалась дара речи, чтобы о чем-то спросить.

У меня никогда не было парня, тем более секса. Впервые я находилась вдали от своей матери и жила лишь под слабым контролем своего отца, который, выйдя на свободу и осев в Мичиганской глуши, вел образ жизни закоренелого холостяка.

Однажды ранним утром мы столкнулись с Брэмом на кухне. Он скользнул по мне оценивающим взглядом и произнес:

– Ты ведь Саммер, да? Хочешь пивка?

И я пропала. Запала на него. Довольно сильно.

Я уже созрела, и он был великолепен. Это было неизбежно.

По-другому и быть не могло.

Всю оставшуюся часть лета я ходила подавленной. Было больно осознавать, что парень проводил все свое время с кем-то другим. Я редко видела его и тосковала. Он почти не бывал дома – мы пересекались с ним, когда Брэм собирался на вечеринки, либо только приходил с них. Такое впечатление, что его приглашали на все тусовки в радиусе пяти миль.

После ночных гулянок он весь день отсыпался, с трудом вылезая из своей постели над гаражом далеко за полдень. Бренда кричала на него. А мой папа проводил серьезные беседы с ним наедине. И, тем не менее, все опять повторялось. Брэм по-прежнему каждую ночь покидал дом и занимался всем, чем вздумается.

Я знала, что парень связался с плохой компанией. Бренда с папой весьма беспокоились за него. До меня доходили слухи о пикниках, которые разгоняли копы, и о пьяных подростках, гоняющих на машинах по проселочным дорогам. Поговаривали даже о взломах летних домиков на берегу озера. Брэм не был замешан ни в одной из этих историй, но всегда находился в опасной от них близости.

Со мной Брэм всегда был очень милым. Редкими ночами, когда он оставался дома, мы усаживались в гостиной и смотрели вдвоем телевизор. Парень мог несколько часов подряд так забавно комментировать старое детективное шоу, что я смеялась до слез.

На стоянке возле церкви Брэм преподал мне несколько уроков вождения и даже разрешил поуправлять своей машиной. Мне очень хотелось получить водительские права, и я долго уговаривала сопротивляющуюся маму. Но она строго-настрого запретила мне это, обосновав свой категорический отказ многочисленными аргументами.

Брэм был хорошим учителем и терпеливо обучал меня вождению. Каждый раз, что-нибудь объясняя, он наклонялся ко мне, и меня окутывал пряный запах его кожи.

Однажды, возвращаясь с велосипедной прогулки, я попала в грозу. Брэм, не раздумывая, подвез меня домой. Он закинул мой велосипед в багажник своей машины и протянул мне свою толстовку, чтобы я вытерла мокрые волосы и кожу. Мне тут же захотелось оставить ее себе на память. Я притворилась замёрзшей и надела ее. Если парень и заметил мою уловку, то ни разу не упомянул об этом.

Лето подходило к концу. Стояла неимоверная жара. Неделя выдалась одной из самых жарких за весь летний период. Папа уехал с Брендой в Анн-Арбор, запланировав ночёвку в мини-гостинице типа B&B (прим. перев.: B&B – вид мини-гостиниц, в которых посетителям предлагают ночлег и завтрак). Он устроил своего рода романтическое бегство для них обоих. Я проводила их, помахала им вслед, надела под сарафан бикини и собрала в корзину для пикника найденные в холодильнике продукты.

– Что за дела? – раздавшийся за спиной знакомый голос был вкрадчивым и чарующим. Развернувшись, я увидела вошедшего через боковую дверь гаража Брэма. Над гаражом была свободная спальня, в которой он всегда жил, приезжая сюда. – Предки укатили?

– Да, – быстро ответила я и отвернулась.

На нем были только низко сидящие на бедрах джинсы. Ничего больше. В глаза бросились внушительные, тренированные мышцы его груди. Плоский живот. Тонкая линия волос, скрывающаяся за поясом брюк. Я засунула голову глубже в холодильник, надеясь в его прохладе остудить свои пылающие щеки.

Брэм долго молчал. А я в это время прикидывала, что еще взять с собой из еды. Во мне неожиданно пробудилось любопытство: смотрел ли он на мою задницу, когда я наклонилась к холодильнику? Вывод напрашивался сам собой – скорее всего, нет.

– Уходишь? – тихий голос Брэма выдернул меня из задумчивости.

О боже… Я надеялась уйти до того, как он проснется. Не хотелось с ним объясняться. Обычно он спал намного дольше.

– Ты попал в точку. Иду на озеро, – ответила я, задержавшись у полки с маслом.

– Правда? – заинтересовался Брэм. – Кто еще идет?

Я вздохнула. Лучше сразу покончить с этим.

– Только я, – выпрямившись, я закинула хлеб с сыром в корзину и закрыла холодильник. – Возьму книгу, немного еды и поплаваю.

– Одна? – недоверчиво спросил парень.

– Да, Брэм, – я покраснела. – Не все так популярны как ты, ясно? У меня нет друзей, которые могли бы меня куда-нибудь пригласить. Поэтому я сделала это сама. Сама организовала себе свидание. Сама поведу себя на пляж, на пикник и поплавать. Все понятно?

Я набралась мужества и взглянула на него. Ожидала, что мои слова позабавят его или даже рассмешат. Но Брэм чертовски серьёзно смотрел на меня и выглядел слегка обеспокоенным.

– Черт, Саммер, – наконец, произнес он. – Я и не думал, что тебе хотелось куда-нибудь пойти. Я обязательно бы прихватил тебя. Почему ни разу не сказала?

Его последние слова еще больше взбесили меня. Меня абсолютно не прельщала перспектива присоединиться к диким низкопробным вечеринкам Брэма. Мне просто хотелось, чтобы он пригласил меня куда-то, а это не одно и то же. Но я ни за что на свете не призналась бы ему в этом. Даже через миллион лет.

– Не бери в голову, твои тусовки мне совсем не интересны, – отрезала я. – Мой папа убил бы тебя, если бы ты взял меня с собой. Но сегодня его нет, а я хочу насладиться последними днями лета, – я бросила несколько банок диетической кока-колы в корзинку. – Увидимся позже.

– Подожди.

От его низкого сексуального голоса у меня замерло сердце. И так было при каждой нашей встрече. Я остановилась, но мне нестерпимо хотелось сбежать. Меня охватило смущение и желание спрятаться подальше от него.

– Послушай, мне сегодня абсолютно нечем заняться, – сказал Брэм. – Может, пойти с тобой?

– Что?! – я уставилась на него. – Ты, наверное, шутишь?

– Нет, – нахмурился он.

– Ни за что! – почти выкрикнула я.

Неожиданно для самой себя я разозлилась на него за это лето, ставшее для меня сплошным разочарованием. Я желала невозможного. Память услужливо подсказала, как я с горечью и обреченностью наблюдала за его сборами и уходами на гулянки. Воспоминания вызвали яростную волну гнева. Во мне все закипело.

– О боже, да ты просто что-то с чем-то. Ты в курсе? Конечно, ты – это ТЫ, а я – всего лишь я. И ты серьезно думаешь, что я позволю общаться со мной из жалости? Забудь!

– О чем ты говоришь? – Брэм резко придвинулся ко мне и мрачной скалой навис надо мной. Теперь уже злился он. Его глаза потемнели. – Хочу, чтобы ты кое-что знала обо мне, Саммер. Я никогда ни с кем не тусуюсь из гребаной жалости. И что это значит «я – это я, а ты – это ты»?

Я закатила глаза.

– Это значит, что ты – звезда дурацких вечеринок, где все твои маленькие подружки пускают по тебе слюнки. А я вечно сижу дома одна, потому что скучная. Но я не идиотка! Хватит притворяться, что все не так!

– Я никогда не говорил, что ты скучная, – почти прорычал Брэм. – Если бы ты была занудой, поверь мне, хрен бы я тебе предложил составить компанию.

Я тупо уставилась на него, не желая верить его словам. И изо всех сил старалась не пялиться на его загорелую мускулистую грудь. Особенно на татуировку дракона, которая обвивала его шею. Раньше я никогда не видела его тату полностью.

– Итак, ты собралась купаться, читать книгу и трескать бутерброды? Реально любишь читать? Почему я тебе не верю? – Брэм сощурил глаза. – Думаешь, я не читаю?

– Конечно читаешь! – фыркнула я. Я не знала, что со мной происходило, но не могла сдержаться от ехидного замечания. – Пивные банки, этикетки на бутылках водки, упаковки от презервативов. Да ты просто зачитываешься!

Он выпрямился, и выражение его лица смягчилось.

– Это не так уж и плохо, – усмехнулся он.

Мой взгляд уткнулся во впадину между его ключицами. Я не могла оторвать глаз от игры мышц на его плечах, когда он положил руки себе на бедра. Во рту мгновенно пересохло.

«Саммер, ради бога прекрати! Он твой сводный брат! Еще неделя, и ты его больше не увидишь».

Внезапно я почувствовала, как между ног, под трусиками бикини, повлажнело. Мне стало неловко и немного стыдно.

– Извини, но мне пора, – смущенно пробормотала я.

– Ты не ответила, – вновь остановил меня Брэм. – Я могу пойти с тобой? – его голос был вполне серьёзным. Он действительно хотел провести со мной день у озера?

– Как хочешь, – пожала я плечами и поправила бретельки сарафана.

Брэм улыбнулся, и мое сердце подпрыгнуло в груди.

Эти четко очерченные высокие скулы… Волны темных волос, выглядевшие обычно немного длиннее... Эти черные, как ночь, бездонные глаза...

Парень был убийственно красив, когда улыбался.

– Я принесу пиво, – предложил он.

И все же ничто из этого не объясняло, как я оказалась в таком положении. Мои ноги были широко раздвинуты, а на песке валялась давно забытая книга.

Брэм принес упаковку пива, как и обещал. Шесть банок. К озеру он подвез меня на своей машине. Это уединенное место было моим маленьким секретом. Сюда я приходила, когда хотела побыть одна. Я показала парню проселочную дорогу через лес. Мы припарковали машину и по тропинке, петляющей между огромными деревьями, вышли на песчаный берег озера. Вокруг никого не было. За исключением нескольких прогулочных катеров, маячивших далеко на горизонте.

Сначала мы пошли купаться. Брэм был сильным пловцом. Его тело, казалось, скользило в воде, не напрягаясь. Я тоже немного поплавала, хотя его скорость для меня была недоступной. Я постоянно следила за тем, чтобы уровень воды не опускался ниже моей шеи. Мне не хотелось выставлять напоказ свое оголенное тело, едва прикрытое бикини. Брэм же не испытывал ни малейшей неловкости. Казалось, ему даже нравилось мое искреннее внимание. Он делал все, чтобы его движения выглядели мощными и стремительными.

Банки с пивом он погрузил в холодную воду и время от времени подплывал к ним. Каждый раз доставал их по две и одну бросал мне. Я пила пиво, и меня забавляли пузырьки, оживленно шипевшие на моём языке.

Наконец, Брэм выбрался на берег. Капельки воды скатывались по его смуглой коже, переливаясь на солнце.

– Давай перекусим, – предложил он.

– Хорошо, – согласилась я, стоя в воде по самую шею. Я чувствовала, что тоже проголодалась. – Дай мне минутку.

Он оглянулся на меня и моментально понял, в чем дело.

– Саммер, – голос Брэма стал томным и дразнящим. – Иди сюда.

– Иду, иду, – пробормотала я, напряженно соображая, как заставить его отвернуться. Я не была ни толстой, ни худышкой. И обычно мне нравилось мое тело. Но увидеть разочарование в его глазах, когда он сравнит меня со своими подружками, было мучительно стыдно.

Брэм зашел обратно в воду и направился ко мне с мрачным и решительным видом. Я понятия не имела, что делать. И не было времени сообразить – он приближался слишком быстро. Одним движением он выдернул меня из воды, перебросил через плечо и понёс меня, визжащую на весь пляж, к берегу.

– Отпусти! – кричала я, готовая умереть от смущения.

– Успокойся, – Брэм шлепнул меня по заднице. Точнее, по мокрым трусикам бикини.

Это что сейчас было?! Он что… шлёпнул меня?! Все мысли мгновенно вылетели из головы. Кровь неожиданно вскипела. Но парень уже опустил меня на полотенце, которое я ранее расстелила на песке. И с невозмутимым видом отправился за корзинкой для пикника, словно ничего не произошло.

Я окинула себя быстрым взглядом. Сегодня утром надела раздельный купальник, думая, что буду одна. Теперь же чувствовала себя практически обнаженной. У меня были соблазнительные бедра, пышная задница, а мои груди выпирали из чашечек. Я прижала колени к груди, чтобы немного прикрыть живот, и зарылась босыми ступнями в песок.

Брэм не спеша приближался ко мне. Песок облепил его стопы, а рельефные мышцы мускулистых икр и бедер красиво перекатывались при каждом шаге. На нем были плавательные шорты, доходившие до середины бедра, и мне были хорошо видны тонкие завитки волос на его ногах. У меня запульсировало между ног. Я обрадовалась, что мое бикини было уже мокрым. Была надежда, что парень ничего не заметит.

Брэм остановился рядом, и я чувствовала, что он пристально смотрит на меня. Я слегка запаниковала и попыталась придать себе уверенности, откинув красивым, по моему мнению, движением свои светлые волосы с лица на спину. Меня обдало жаром: то ли от лучей нещадно палящего солнца, то ли от волнительного мужского взгляда. Я еще крепче обхватила колени.

– Саммер, – позвал меня Брэм.

– Что? – с трудом вымолвила я.

– Ложись на спину, – приказал он.

Я вздрогнула и уставилась на него широко открытыми глазами. Он, не моргая, смотрел на меня, словно решал в уме довольно сложную задачу. А я никак не могла разобрать выражение его темных глаз. И не могла произнести ни слова.

Брэм бросил корзину с едой на песок, словно потерял к ней интерес.

– Ложись на спину, – повторил он.

И я послушалась.

Вытянула ноги и откинулась на полотенце. Расправила плечи и не сводила с него глаз, ожидая продолжения. Но, опомнившись, тут же застенчиво прикрыла руками живот.

– Нет, – выдохнул Брэм.

Он подошел ко мне, раздвинул мои ноги и встал на колени между ними. Я испытала настоящее потрясение, но его тут же сменило легкое возбуждение. И я не позволила себе отступить. Брэм мягким движением убрал мои руки с живота и вытянул их вдоль тела, слегка прижав к песку.

– Не прикрывайся.

Мое дыхание участилось.

– Брэм, – умоляюще произнесла я, – что ты делаешь?

– Смотрю на тебя, – просто ответил он. И, наклонив голову, стал внимательно изучать мое тело своими вмиг потемневшими глазами. Его взгляд двигался очень медленно, не пропуская ни одного дюйма. Моя грудь, живот, раскрытые бедра. – Ты прекрасна, Саммер, – меня обожгло его взглядом, задумчивым и выразительным. – Я передумал. Сегодня мы не будем читать.

Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Брэм слегка надавил на мои бедра, раскрывая их еще шире. Дрожь волной прокатила по всему моему телу. Меня охватило бесстыдное желание его прикосновений. И парень, словно прочитав мои мысли, придвинулся еще ближе. Удерживая свой вес на одной руке, он другой провел по моим складочкам через намокшее бикини. Я ахнула и выгнулась дугой.

– Брэм, мы не должны этого делать, – простонала я.

– Плевать я хотел на запреты, – грубо ответил он. – Если мы оба хотим одного и того же, то это все, что сейчас имеет значение, – он вплотную прижался ко мне. Его губы едва касались моих, и я почувствовала его обжигающее дыхание. – Я видел, как ты смотришь на меня. Ты хочешь этого, Саммер?

Его пальцы на мгновение замерли. А все, в чем я сейчас нуждалась – чтобы Брэм не останавливался и продолжил начатое безумие.

– Да, – выдохнула я.

Он тут же наклонился и, поглаживая мою киску, поцеловал меня.

Мне исполнилось уже восемнадцать, а на моем счету было лишь три отвратительных поцелуя. Все, что сохранилось в памяти, – это чмокающие звуки и сосущие меня слюнявые губы, от которых меня подташнивало. Меня никогда не целовал кто-то достаточно опытный. До Брэма.

Его поцелуй был долгим и сладким. Легкое поддразнивание моих губ доставляло мне массу удовольствия. Затем он приласкал мой язык, углубив поцелуй. Я приоткрыла рот, приглашая его, и поняла, что желаю намного большего. Откликнувшись на его ласку, я лизнула его. Наши языки переплелись. На вкус он напоминал сладости и пиво.

Когда Брэм оторвался от моих губ, мы оба тяжело дышали.

– Хочешь больше? – прошептал он мне на ухо.

– Да... Да...

Парень потянул лямки бикини, и моя грудь открылась теплому, летнему воздуху. К этому времени я уже слишком далеко зашла, чтобы чувствовать смущение. Брэм склонился ко мне, обхватил мой сосок губами и начал его посасывать. Я застонала от наслаждения и снова выгнулась дугой. Когда же он поцеловал другой сосок, я непроизвольно запустила руки в его волосы. Брэм посмотрел на меня и улыбнулся.

– Нравится?

– О боже… да… – простонала я.

Он снова провел пальцами по моей киске, забравшись в этот раз под ткань трусиков. Затем судорожно выдохнул.

– Тебя ведь никто никогда не трахал, – и это был не вопрос.

– Нет.

У меня никогда не было секса. Но этим летом я научилась удовлетворять себя. Когда думала о Брэме. О сексе между нами. Никогда не признаюсь ему, но я делала это довольно часто.

«Пожалуйста, только не останавливайся. Пожалуйста, пожалуйста...»

Словно услышав меня, Брэм провел пальцем по краю бикини между моих ног и погрузил его в мое девственное лоно. Наклонившись, он облизал мой сосок языком.

– Этого ты хочешь? – хрипло выдохнул он. – Чтобы я трахнул тебя? Чтоб стал твоим первым?

– Да, – ответила я. – Брэм, пожалуйста, да. Да.

– Обратной дороги нет, – предупредил он. – Мы не должны, но никто не узнает. И если я собрался тебя трахнуть, то обязательно сделаю это. Стану твоим первым.

Я прижалась к нему и прикусила свою губу.

– Трахни меня, – шепотом попросила я.

Парень на мгновение замер, а его глаза расширились от удивления. Затем он быстро поднялся и схватил свои джинсы, валявшиеся на песке. Вытащил кошелек из кармана и достал презерватив.

«О, боже мой, – пронеслось у меня в голове. – Неужели это действительно происходит? На самом деле?»

Я попыталась вызвать у себя чувство неприязни или страха, но не смогла. Что я ощущала? Невероятное желание. Я всю свою жизнь была застенчивой, но в этот момент я безумно хотела этого парня. И это казалось абсолютно правильным. Я не хотела, чтобы кто-то другой стал моим первым.

Одним движением Брэм снял плавательные шорты и опустился на колени между моих ног. Теперь он предстал передо мной совершенно голым. Его впечатляющая длина была достаточно твердой. Я никогда не видела обнаженный член вблизи. Если не считать картинки в Интернете.

Я ощутила пульсацию где-то глубоко внутри тела, чего раньше никогда не испытывала. Верх моего приспущенного бикини стал слишком тесным. Все в один миг стало слишком тесным. Я расстегнула лифчик и отбросила его в сторону.

Брэм пальцами подцепил мои трусики и стащил их с бедер грубым и быстрым движением. Я оказалась перед ним полностью обнаженной. Он тут же раздвинул мои ноги и пробежал по моему телу жадным взглядом.

Я была настолько мокрой, что чувствовала влагу на своих бедрах. Горячий летний ветер слегка обдувал мою кожу и местечко между ног. Соски заострились и затвердели, словно крупинки льда. Немного прогнув спину, я постаралась расслабиться на песке. Я закрыла глаза и полностью доверилась парню. Было слышно, как он разорвал оболочку презерватива и надел его.

Брэм навис надо мной, облокотившись на руки. Он снова поцеловал меня. В этот раз поцелуй получился более настойчивым. Затем, прервавшись, поймал зубами мою губу.

– Если будет больно, просто скажи, – предупредил он. – Обещаю, что остановлюсь, – он опустил голову, и я почувствовала его дыхание на ключице. – О, черт. Вот так. Именно так.

Он скользнул в меня, а мне совсем не было больно. Парень продвигался очень медленно, но без особого труда, потому что я была достаточно влажной. Он оказался таким большим и твердым, что меня окутало чувство наполненности. Ощущения были настолько изумительными, что я, не выдержав их накала, захныкала.

Брэм на мгновение замер, но, не услышав моих возражений, продолжил погружение. До упора, пока не оказался полностью внутри меня. Я инстинктивно сместила бедра, чтобы принять его еще глубже. Было немного больно, но удовольствие стало невероятным, и я не собиралась останавливаться. Мне все нравилось.

– Так? – прошептал он мне на ухо, проверяя меня.

– Да, – таким же шепотом ответила я. – Да.

Брэм почти выскользнул из меня, и вошел на этот раз немного резче и быстрее. Затем начал двигаться во мне, значительно усиливая толчки. Казалось, парень терял контроль.

– О, черт… это просто охренительно.

– Еще, – я шире раздвинула бедра и обхватила руками его торс, стараясь как можно ближе прижать его к себе. И непроизвольно вонзила ногти в его спину.

– Да, черт возьми, да! – выдохнул он. Парень любил разговорчики. И это распалило меня еще сильнее. Брэм уже просто вколачивался в меня. Глубоко и жестко. Заставляя мое тело скользить по лежавшему на песке полотенцу. – Я хочу, чтобы ты кончила, Саммер. Ты когда-нибудь доводила себя до оргазма?

– Да, – призналась я, прекрасно зная, как довести себя до оргазма. Потому что занималась этим все лето, представляя Брэма в своей постели. Или в душе. – Но я хочу… хочу, чтобы ты помог мне.

Неожиданно он вышел из меня, и из моей груди вырвался разочарованный стон. Но Брэм, не мешкая, скользнул пальцами между моих ног и нашел клитор. Я была настолько влажной, что он с легкостью ласкал меня, дразня и кружа по сокровенному бугорку.

– Вот так тебе нравится делать? – пробормотал он мне на ухо. – Так ты ласкаешь свою киску?

Но я больше не могла произнести ни звука. Эти пошлые словечки, заполнившие мои мысли… эти дарящие незабываемые переживания чувственные пальцы во мне и на мне…

Я выгибалась под Брэмом, ища близости. Моя грудь скользила по его груди, впитывая жар мужского тела. Голова запрокинулась, а глаза сомкнулись от блаженства. В моем теле переплелись различные чувства и ощущения – доселе неведомые мне и зарождающиеся от его прикосновений.

– О боже, – не переставая, стонала я. – О боже, Брэм, о боже...

А затем я шагнула через край и кончила, сотрясаясь всем телом.

– Господи, Саммер, – выдохнул Брэм.

Он убрал руку и стремительно вошел в меня, усиливая мои переживания оргазма. Толкнувшись глубоко внутрь, он заставил меня биться в конвульсиях на его твердой длине. Я приподняла бедра и ахнула. Он же, врезавшись в меня, придавил мое тело к песку. Его член буравил меня, а оргазм все продолжался и продолжался.

– Твою ж мать, о, да, – прорычал Брэм и кончил. Я прочувствовала его сильную пульсацию, так как моя дрожь почти утихла.

Закончив изливаться, парень на мгновение прижался ко мне. Мы оба тяжело дышали. Он перенес вес своего жилистого тела на руки и изучающе посмотрел на меня. Он все еще находился во мне. Внутри. Но внезапно что-то в нем изменилось. Я больше не могла прочитать выражение его лица. Он что, сожалел о произошедшем? Я попыталась сообразить, что сказать в подобной ситуации, но Брэм заговорил первым.

– Давай ополоснемся, – предложил он и повел меня к озеру.

Мы оба были обнаженными – что немного смущало. Но вода меня успокоила. Я чувствовала неловкость, изумление и счастье – все одновременно. Меня бросало то в жар, то в холод, но в тоже время переполняло глубокое чувство обновленности. Я никогда не купалась голышом, особенно при дневном свете. И меня это ничуть не беспокоило.

«Может, я не такая и хорошая? – подумала я. – Может, и вовсе плохая, если принять во внимание все произошедшее».

Брэм подошел сзади и нежно обнял меня за талию. Я опустила взгляд на его руки и заметила, как напряглись его мышцы.

– Это все, что нам суждено, – мягко сказал он. – Это все, что мы можем иметь. Ты ведь понимаешь это, да?

Я опустила голову ему на плечо и взглянула на небо. Лето почти закончилось. Я возвращалась домой к матери. Брэм тоже уезжал.

– Понимаю, – вздохнула я.

Я надеялась, что у нас будет еще немного времени побыть вместе. Но как же я ошибалась. Той ночью он ушел и не вернулся. Папа с Брендой приехали на следующий день, а парень же просто исчез. Он оставил матери сообщение, что на неделю уехал с друзьями в Южную Каролину. Я представляла его, сидящего в задней части фургона, пьющего пиво и курящего травку. Причем его рука находилась в трусиках какой-то горячей красотки, а наш день на пляже был полностью забыт. Я проглотила боль и оставалась в своей комнате до самого отъезда домой к матери.

Три недели спустя мне позвонил папа. Компания парней ограбила винный магазин и избила владельца. Среди них был Брэм. Его арестовали вместе с остальными. Ему светила тюрьма.

Прошло шесть лет, прежде чем я увидела его снова.

Глава 2

Наши дни

Саммер

– Папа, сам ты не справишься, – возмутилась я.

– Конечно, справлюсь, – возразил он. – Ты слишком переживаешь.

Мы находились на заднем дворе папиного дома в Мичигане. Он пытался срезать садовыми ножницами засохшую виноградную лозу, которая оплела всю внутреннюю сторону забора. Но задача осложнялась тем, что две недели назад отец сломал ногу. Ему наложили гипс, и сейчас он опирался на костыли.

Этот перелом вызвал между нами целую череду разногласий. Мой папа всегда был сильным и трудолюбивым. Никогда не позволял себе проявлять слабости. А травма ноги надолго вывела его из строя. Но папа продолжал настаивать, что способен делать все, что и раньше. Брался даже за довольно опасные вещи – пытался выкорчевывать старые деревья в саду.

Я отмахнулась от назойливых летних комаров и, уперев руки в бедра, задалась вопросом: чем же мне заняться. Мне уже стукнуло двадцать четыре, и я жила в Терре- Миллс, штата Мичиган. Прошло почти два года после того, как я бросила учебу в колледже, начав собственное дело. Моя мать впала в ярость, но папа меня поддержал – он тоже вел свой бизнес. У нас с ним всегда было много общего. И поскольку я была уже достаточно взрослой, чтобы жить самостоятельно, то, недолго думая, переехала сюда, поближе к нему.

Но это совсем не означало, что мой отец не сводил меня с ума.

– Папа, дай мне хотя бы помочь, – попросила я.

– Я сам, не волнуйся, – махнул он рукой.

Папа давно жил один. Его брак с Брендой распался много лет назад. Но даже после развода мой папа сохранял оптимистичность и некоторую беспечность. Точнее сказать, до того момента, как пострадала его нога. С тех пор в нем что-то изменилось. Словно его что-то беспокоило и угнетало. Папа даже стал более раздражительным, но я полагала, что это все из-за боли.

– Слушай, не нужно меня постоянно опекать, – проворчал он. – За свою жизнь мне не раз приходилось обрезать виноград. Тебе не пора в магазин?

Я огорченно вздохнула, но обижаться на папу совсем не хотелось.

В колледже я изучала экономику, но мне она была не по душе. Еще во время учебы я занялась реставрацией старой мебели, купленной на распродажах. Это дело приносило мне хорошую прибыль. Изначально я занималась этим ради карманных расходов, но вскоре обнаружила, что реставрация мне не просто нравилась. У меня был талант. Я легко распознавала вещи, которые имели большой потенциал, – были подлинным антиквариатом. Стоило лишь немного с ними поработать, и они уже выглядели в миллион раз лучше. К тому же у меня были золотые руки.

Мое ремесло стало такой выгодной подработкой, что я бросила колледж и открыла свой магазин в центре Терре-Миллс. Я скупала и продавала антикварную мебель. Миллионером не стала, но на приличную жизнь хватало. И, конечно же, это было чертовски лучше, чем горбатиться на кого-то в офисе.

На самом деле у меня все шло довольно неплохо. Если не брать во внимание мое одиночество и то, что мой последний парень оказался полным придурком. Окружающие считали его идеальным. Меня же сочли сумасшедшей, едва я с ним рассталась. Но я предпочитала умереть иссохшей старой девой, чем снова пройти через то, что пережила с ним.

– Магазин закрыт, папа, – напомнила я. – Сегодня воскресенье.

– Воскресенье? Правда? – он отложил ножницы и, посмотрев на меня с нескрываемым удивлением, чуть не потерял равновесие.

– Да, – я давно привыкла к его рассеянности. Отец никогда не следил за тем, какой сегодня день недели. – Это так важно?

– Ох, черт возьми, – он бросил ножницы на землю и, завернув край рукава, посмотрел на часы. – Уже три часа?! – он быстро развернулся и поковылял через двор к дому. Папа изо всех сил старался как можно быстрее преодолеть этот участок. Даже несколько раз чуть не упал, зацепившись загипсованной ногой.

– Да в чем дело-то? – окрикнула я его и тут же поспешила следом.

О боже, он хотел упасть и разбить себе голову? Я бы ничем не смогла ему помочь. Лишь вызвала бы 911. Я постоянно беспокоилась об отце с тех пор, как он остался один в большом доме. Я жила в своей маленькой квартирке в центре города, потому что он не разрешил мне переехать к нему. И не позволил заботиться о нем. Даже на некоторое время. Нейт Фризен был упрямым гордецом.

– Я приготовлю чай, – бормотал он сам с собой, поднимаясь по ступеням. – Или кофе. Даже не знаю, что он захочет. Ох, черт, можно ведь сделать и то, и другое. Саммер, у нас есть кофе?

– Папа, пожалуйста! – крикнула я и, вытирая пот со лба, последовала за ним через прихожую на кухню. – Просто скажи, что происходит?

Отец остановился и резко повернулся ко мне. Он поседел после несчастного случая, но, тем не менее, черты его лица стали более привлекательными. Он окинул меня с ног до головы задумчивым взглядом. Я стояла перед ним в старой футболке, в штанах для йоги и с собранными в хвост волосами. На ногах у меня были домашние шлепанцы.

– Я должен тебе кое-что сказать, – медленно проговорил папа. – Но, боюсь, тебе это не понравится.

Я непонимающе уставилась на него. «О чем вообще он говорит?!»

– Что? Ты о чем?

– Пожалуй, тебе лучше присесть.

«О нет, только не это! У него рак? Или что-то еще?»

– Да говори уже. Как-нибудь переживу.

– Брэм возвращается домой.

У меня перехватило дыхание. Брэм...

Я пододвинула к себе стул и рухнула на него. Кровь ударила мне в голову, и я испугалась, что упаду в обморок. Брэм. Все еще мой сводный брат, хотя папа с Брендой давно развелись. Преступник. Бывший осужденный. Мой первый мужчина. Мужчина, лишивший меня девственности и подаривший лучший оргазм.

С того вечера я считала его человеком, разрушившим мою жизнь и укравшим у меня надежду. С того дня я больше его не видела. Оказалось, отец поддерживал с ним связь, но никогда ничего не говорил мне. Я же ничего не знала. Ни о том, как он прожил эти шесть лет, ни о том, зачем он сюда возвращается.

– Что ты имеешь в виду? – наконец, выдавила я. – О чем ты говоришь? Он вышел из тюрьмы?

– Он освободился два месяца назад, – сказал отец. – Проходил реабилитацию в центре социальной адаптации. Ему помогали встать на ноги. Но в последний раз, когда я разговаривал с ним, я знал...

– Подожди... Ты общался с ним?

– Все это время, – признался папа. – И никогда не переставал. Я не упоминал об этом лишь потому, что не знал, как ты отреагируешь. Я на себе испытал отношение твоей матери к уголовникам.

Я в недоумении покачала головой.

В молодости мой отец угонял машины. Он связался с плохой компанией и сейчас свободно говорил об этом. Все закончилось тем, что через год после моего рождения он провел несколько месяцев в тюрьме общего режима. Мама чрезмерно стыдилась этого, и их брак так и не наладился после его освобождения. Даже после развода она еще долгое время плохо отзывалась об отце и его ошибках. Мама вновь вышла замуж и жила в Колорадо. Мы не разговаривали с ней очень давно – она расценила мой уход из колледжа, как предательство.

– Мама тут совсем ни при чем, – возразила я. – Это просто... Я не знала, что вы… близки.

– Брэм был хорошим парнем, – немного подумав, сказал папа. – Я знаю, он был неуправляемым и допустил ошибки. Такие же, как и я в свое время. Тогда мне казалось, что я смогу помочь ему добиться лучшего в жизни, смогу уберечь. Когда его арестовали и посадили... – отец покачал головой, и его взгляд стал тяжелым и грустным, – я понял, что упустил шанс достучаться до него. В некотором роде это и моя вина. Я должен был направить его на лучший путь, пока была возможность. И тогда я сохранил связь с ним, веря, что парень еще сможет чего-то добиться. Главное, чтобы он дал себе шанс.

Я почувствовала, как слезы жгли мои глаза. Это был мой папа – человек с большим сердцем. Вот почему я всегда боролась со своей матерью за возможность находиться рядом с ним.

– Но ты же не знаешь его, папа, – возмутилась я. – Каким он стал сейчас? Он пробыл в тюрьме шесть лет. Возможно, Брэм давно не тот, кого ты помнишь. Зачем он приезжает сюда?

– Ребцентр уже не помогает ему, – с сожалением проговорил он. – Если Брэм задержался бы там дольше, то вновь наступил бы на те же грабли. Я убежден, что могу остановить это и помочь ему измениться. У него больше никого нет. И ему больше некуда идти. Поэтому я пригласил его к себе.

– Сюда? – моя голова закружилась. Брэм Риордан наедине с моим папой? В этом доме каждый день? А что, если тюрьма превратила его в безумного ублюдка? – Я в полнейшем замешательстве, папа.

– На самом деле, это замечательно. Он будет помогать по дому. Составит мне компанию и будет выполнять все поручения.

Я недовольно поджала губы. Все это я пыталась делать для папы, особенно во время его болезни, но постоянно получала резкий отказ. Как он мог?! По какой причине он предпочел мне Брэма?

– А как он собирается оплачивать жилье и еду?

– Из зарплаты. Возьму его к себе на работу в мастерскую.

Я вскочила со стула.

– Ты предложил ему работу?

– Конечно, предложил. Он бывший зек, Саммер. Ты думаешь, что с такой пометкой в резюме он нашел бы работу? Брэм всегда был хорош в ремонте автомобилей и всему быстро учился. Я дал ему шанс.

Я стоялаи не знала, что сказать. Могло случиться все, что угодно. Ведь Брэм мог даже отнять бизнес у отца. Или же увести его клиентов. Каждый божий день он будет здесь. Жить в этом доме и работать в отцовской мастерской. У него будет море возможностей ограбить старика, ведь тот слишком ему доверял.

– Это ужасная идея, – я была просто разбита, понимая, что не смогу отговорить папу от этой затеи. – Разве ты не можешь просто помочь ему снять квартиру? На крайний случай, дать ему рекомендацию?

– Саммер, – отрезал отец. Подобный тон он всегда использовал, если ему надоедало спорить. Таким способом он сообщал, что разговор окончен. – Здесь нечего обсуждать. Все уже решено. Вообще-то, Брэм придет с минуты на минуту.

– Ты же не можешь ему доверять, папа.

– Почему бы и нет?

«Потому что однажды он прямо у тебя под носом сорвал вишенку твоей дочери, а потом исчез».

Но я не могла сказать ему такое, поэтому просто произнесла:

– Шестое чувство.

Отец отвернулся от меня, подхватив костыли.

– Я сделаю кофе.

Прекрасно. Ладно. Я не могла помешать Брэму Риордану переехать жить к отцу. По крайней мере, пока что. Но я не была обязана оставаться здесь до его приезда. Я выбежала в коридор и стала лихорадочно искать кошелек с ключами.

Мне хотелось оказаться далеко-далеко, на многие мили отсюда. От того, кому я в последнюю нашу встречу сказала: «О, да, трахни меня». От того, кто бешено вколачивался в моё извивающееся под ним тело и подарил незабываемый оргазм. От того, кто совсем скоро войдёт в эту дверь.

Я успела лишь накрыть рукой кошелек и схватить солнцезащитные очки, когда, взглянув в окно у входной двери, замерла в растерянности.

Слишком поздно.

К дому приближался мужчина. В джинсах и темно-серой толстовке. Его руки были засунуты глубоко в карманы, а голова низко опущена. Всю дорогу до двери он, не поднимая головы, смотрел себе под ноги.

Брэм мне показался очень большим. Намного больше, чем я помнила, хотя и тогда он отличался мощной мускулатурой. Его темные волосы не были длинными и волнистыми, как шесть лет назад. Теперь он носил очень короткую стрижку. Он шагал твердо и уверенно, немного сгорбившись, как обычно ходят боксеры. И, лишь поднявшись по ступенькам ко входной двери, мужчина поднял голову.

Темно-карие глаза, угловатые скулы и рот, созданный для греховного наслаждения. Брэм Риордан.

Он увидел в окне мое лицо, и его взгляд сосредоточился на моих глазах. Я застыла на месте и наблюдала за ним, словно мышка, пытавшаяся спастись от сокола, который собирался напасть на нее. У меня пересохло во рту.

Он не стал ни звонить, ни стучать. Просто схватился за ручку и распахнул дверь.

– Саммер, – его голос был низким и бархатистым. – Давно не виделись.

– Брэм, – все же смогла произнести я.

Брэм быстро и дерзко окинул меня цепким взглядом, буквально прожигая одежду. Я не была одета вызывающе до неприличия, по крайней мере, по моему мнению. Но внезапно почувствовала себя голой. Я была совсем без макияжа, а в конце потраченного на домашние дела дня вся вспотела.

Каждой своей клеточкой я ощущала, как мужчина впитывает мой облик, как жадно вдыхает мой запах. Как улавливает до малейших подробностей каждую деталь, которую мне очень хотелось бы скрыть. И все же я сделала над собой усилие и взглянула на него.

Это был совсем не тот Брэм, которого я помнила. Стоявший передо мной мужчина был старше, мудрее, жестче. Его тело, безусловно, изменилось. Даже шесть лет назад у него было спортивное и крепкое телосложение, но в тюрьме он основательно подкачался. Толстовка не скрывала массивных плеч, внушительных бицепсов и мощной груди. А джинсы выгодно подчеркивали мускулистые бедра. И лишь татуировка, выглядывавшая из-под воротника, была знакома.

С короткими волосами Брэм выглядел как мужчина, представлявший опасность. Мужчина, с которым я бы не захотела трахаться. Мужчина, который определенно мог причинить боль.

Я уловила его слабый аромат – пряный и мужественный – и мои соски вмиг затвердели. Брэм всегда был бунтарем, но теперь превратился в зверя. Трах с этим мужчиной значительно отличался бы от опыта потери моей девственности на пляже. Секс с нынешним Брэмом казался слишком опасным. Он мог просто разорвать тебя на части.

От этих мыслей моя кровь ускорила свой бег по венам. Брэм стал для меня не только первым – до сего дня он оставался единственным. После него в моей жизни не было ничего подобного. Особенно в сексуальном плане. И в большей степени это превратилось в проблему.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – мужчина испытывающе смотрел на меня. Наши взгляды сцепились в безмолвной схватке. – Даже не поприветствуешь?

– Окей, лови свое приветствие, – я подошла совсем близко к нему и встала на цыпочки. Я надеялась, что он не заметит мои затвердевшие соски. Приблизившись к его уху, я зло прошипела:

– Обидишь его, и я убью тебя.

Я резко отстранилась, обогнула его и вышла за дверь.

Глава 3

Брэм

«О, черт! Это Саммер»

Те же длинные светлые волосы, которые в последний раз я видел влажными и спутанными, струились по ее спине. Те же карие глаза с длинными темными ресницами. Те же розовые губы, манящие своей мягкостью и сочностью. Та же нежная кожа и упругая округлая грудь под футболкой. Восхитительные, охрененные буфера, которые скользили по моей груди, пока я вколачивался в шикарное тело Саммер. Мне тогда чуть голову не снесло от наслаждения. Шесть лет тюремного заключения – и я стал куском гребаного мусора. А Саммер? Саммер выглядела ох*енно. Она стала настолько сексапильной, что я просто проглотил свой дерьмовый язык.

Я намеренно никогда не спрашивал Нейта о его дочери. Никогда не интересовался, как у нее шли дела, не просил ее фотографию. Просто представлял, что она нашла милого парня и вышла за него замуж. Обзавелась парочкой детишек и глупым мужем, который думал лишь о налогах и ипотеке. Глупым, потому что вряд ли замечал и ценил, что рядом с ним находилась самая горячая и самая отзывчивая девушка в мире. Делавшая ему, ко всему прочему, каждую ночь минет.

Я бы посчитал ее своей самой большой удачей в жизни.

Саммер потянулась, встала на цыпочки и практически коснулась меня. Я до сих пор не мог забыть, что ее соски под футболкой напоминали ластики на конце карандаша. Она не подумала о том, что прикасаться к мужчине, который провел шесть долгих лет в тюрьме – мечтая о женской киске – так же опасно, как играть с огнём.

А потом Саммер произнесла:

– Обидишь его, и я убью тебя.

Прозвучало оскорбительно, но, черт возьми, я это заслужил. Стоило отдать ей должное – на ее месте я бы выдал что-нибудь похлеще, если бы какой-то мудак приперся в дом моего отца. Разумеется, я не ожидал подобных слов от Саммер, но опять же, эта девушка всегда была полна сюрпризов.

Как и в тот день на пляже.

Она прошла мимо меня, слегка покачивая бедрами. И, естественно, я не мог не оглянуться. И не заценить ее вид сзади. Штаны для йоги. Гребаные штаны для йоги. Не совсем сексуальные, но я мог разглядеть каждый изгиб задницы. И даже еле заметную линию между ягодиц, когда Саммер двигалась. Да. Спасибо тебе, боже, за штаны для йоги.

«Трахни меня», – просила меня Саммер, умоляя стать ее первым. Перед глазами до сих пор стояли сахарные зубки, прикусывающие пухлую губу.

Я прислонился к косяку и прикрыл глаза.

Чаще всего в тюрьме я вспоминал именно это. Когда все было плохо. Когда жизнь казалась безнадежной, а во мне скапливалось слишком много жесткости, насилия, холода и одиночества. В подобные моменты я вспоминал наш день на пляже.

Скромная и стыдливая Саммер послушно откинулась на полотенце и лежала передо мной, полностью доверяя. Она позволила мне не только рассматривать ее тело, но и с легкостью предоставила мне безграничную власть над ним.

Я вспоминал, как стянул с нее бикини, и она податливо раздвинула для меня ноги. А я просто смотрел. Смотрел на нее. На ее девственную киску. Раскрытую и обнаженную.

Вспоминал, как Саммер, расслабившись, закрыла глаза. Вспоминал тихий стон, что сорвался с ее губ, когда я скользнул в нее членом и стал ее первым мужчиной. Первым мужчиной, который заставил ее кончить. И первым, кто услышал те сладостные звуки, которые она, задыхаясь, произносила вместе с моим именем. Они надолго запали мне в душу.

В тюрьме я постоянно вспоминал тот день. И дрочил. Без этого там не выжить. Это одно из немногих занятий, приносящих временное успокоение.

Ты вынужден дрочить в тюрьме. Мастурбация – единственный способ пережить весь этот ад. Закрываешь глаза и думаешь о том, что спрятано глубоко внутри тебя. О том, что отличает тебя от животного в клетке. И это почти всегда секс. Вспоминаешь, и член становится твердым. Затем дрочишь торопливо и порывисто, до боли сжимая головку. И на короткую минуту снова становишься человеком. Собой.

Я дрочил так часто, как только мог.

У меня был огромный выбор воспоминаний. Я перетрахал слишком много кисок, прежде чем сломал свою жизнь, попав сюда. Черт, тем летом мне было двадцать, и я был в ударе. Непринужденно отымел продавщицу из магазина мороженого, нагнув ее после работы в подсобном помещении. Девчонка на вечеринке отсосала мне в ванной. Она подрочила мне рукой и проглотила мое семя, когда я кончил. И нас совсем не смущало, что в это время кто-то стучал в дверь, интересуясь, почему так долго занято. На другой вечеринке красотка в одной из комнат залезла на меня сверху, а затем попросила подождать минут десять ее подругу. Девчонка не бросала слов на ветер. Спустя несколько минут вошла подружка и тут же оседлала меня.

Тем летом я был гребаной рок-звездой. Не мог удержать член в штанах. Но мне казалось, что этого от меня никто и не ждал.

Разумеется, уже тогда я заглядывался на Саммер. Ей стукнуло восемнадцать, и она была спелой, словно персик. У нее появились ох*енные сиськи и шикарная задница. И я не мог не заметить, что охренеть как нравился ей. Я должен был забить на нее, ведь она была моей сводной сестрой. Но все было не совсем так. Я не трахнул ее лишь потому, что понимал – девушка не была готова к близости, что не мешало мне фантазировать о тех вещах, которые я хотел бы с ней сделать. И все же я не позволял себе ничего такого, ведь получал достаточно секса и в других местах.

Тот день начался для меня необычно. Я подыхал от суки, предков не было дома, и мне абсолютно нечем было заняться. Сам не знаю зачем, но напросился с девчонкой на пляж. В действительности я реально наслаждался компанией Саммер, чего не мог сказать о многих своих знакомых. Но вел себя как козел. Меня немного забавляло дразнить ее, и я отпускал пошлые шуточки, заставляя Саммер краснеть и чувствовать себя неловко.

Но что-то вдруг изменилось.

Изменилось, как только она вышла из воды и села на полотенце. Саммер обхватила колени, стесняясь своего оголенного тела и пытаясь прикрыться. И внезапно у меня пропало всякое желание играть. Я вдруг нестерпимо захотел поцеловать ее. Захотел подарить ей незабываемый поцелуй. И когда я сделал это – открыл ее рот и скользнул в него языком, обучая Саммер, – она тут же подхватила мои движения.

И тут я почувствовал нечто реально странное. Необычное. Возможно, я захотел оставить девушке хорошие воспоминания о первом опыте. Я готов был показать ей, насколько бывает хорош секс. И она могла бы разделить со мной удовольствие. А, возможно, мне захотелось, чтобы она помнила обо мне.

Но я не мог тогда предположить, что именно Саммер преподаст мне серьезный урок. Может, у нее и не было никакой практики, но черт возьми, она была естественной. Настоящей. Без игры и фальши.

Она потрясла весь мой мир.

Как только Саммер решилась, то перестала стесняться и совершенно ничего не боялась. Она живо реагировала на все, что я с ней делал и страстно отзывалась на любое мое прикосновение. И я был почти уверен, что ей захочется большего, что она сможет пойти дальше и глубже окунуться в мир похоти.

Мне было всего лишь двадцать, и я был идиотом, гребаным ублюдком. После такого потрясающего секса я сделал единственное, что пришло на ум – сбежал так быстро, как только смог. Посчитал, что у меня еще будет время вернуться и, возможно, загладить свою вину. Или хотя бы убедиться, что Саммер в порядке. Но будучи двадцатилетним кретином, я смыл свою жизнь в унитаз, а тот день на пляже оказался последним днем, когда у меня была женщина. И секс.

Я провел шесть кошмарных лет, дроча на воспоминание. Только на одно. Никогда на другие. Именно оно помогло мне не сойти с ума. Саммер даже не догадывалась об этом, но все эти годы я оставался человеком лишь благодаря ей.

Я открыл глаза и перевел дыхание. Нейт упоминал, что Саммер в городе. Он был добр ко мне – хотя я его не выбирал – для меня он стал отцом даже больше моего умершего биологического. Мужчина дал мне шанс, и, если быть честным, Саммер была одной из причин, по которой я вернулся сюда – хотел снова оказаться рядом с ней. И вот мы оба находились здесь.

Нейт ждал меня.

Моя новая жизнь ждала меня.

Необходимо было взять себя в руки или потерять все навсегда.

Почувствовав запах сваренного кофе, я выпрямился и прошел на кухню, чтобы встретиться с единственным человеком, который считал меня достойным спасения.

Глава 4

Саммер

– Саммер, о, боже мой. Ты это слышала?

Я подняла глаза.

В своем магазине я пыталась разместить только что купленный на выставке столовый гарнитур. Расставив стулья в определенном порядке, я поставила на стол вазу с цветами и несколько бокалов, что позволит потенциальным покупателям представить, как этот набор мебели смотрелся бы в их собственном доме.

Подчеркнуть достоинство той или иной вещи для меня было делом привычным и выгодным для магазина. К тому же это всегда срабатывало. Эффект моих демонстраций был в тысячу раз сильнее, чем если бы я просто разбросала повсюду мебель и ждала, когда кто-нибудь ее купит.

Моя подруга Кейтлин вошла через парадную дверь магазина, придерживая на бедре своего шестимесячного сынишку, Джордана. Она стала одной из немногих подруг, которые у меня появились с переездом в Терре-Миллс. Кейтлин жила в такой же маленькой квартирке, как и я, со своим мужем и ребенком. Она работала в моем магазине администратором, но взяла декретный отпуск. Как правило, в течение дня она заходила ко мне, чтобы не сойти с ума от домашней суеты или во время прогулки с сыном.

– Слышала что? – уточнила я.

– Прошлой ночью Тим отгонял машину в мастерскую твоего отца. Твой брат вышел из тюрьмы и теперь там работает!

Я стиснула зубы. Прошло уже четыре дня после нашей встречи с Брэмом. Я изо всех сил старалась не думать о нем. О чем угодно, только не о нем.

– Ах, это... Да, я знаю.

– Тим говорил, что он выглядел устрашающе. Весь такой накаченный, словно боец. И в татуировках!!

Я резко подняла голову. При встрече с Брэмом я не видела его тела, его толстовка с длинными рукавами была полностью застегнута.

– В татуировках? – не удержалась я от вопроса.

Кейтлин многозначительно кивнула. Джордан издал ноющий звук, и она рассеянно покачала малыша на бедре, успокаивая его.

– Тим сказал, что он похож... ну… на бывшего зека. Такой жуткий и злой. Уверена, Нейт понимает, что делает, и пасынок не похерит его бизнес.

– Думаю, все будет хорошо, – ответила я, продолжая выставлять на стол пустые бокалы. – Брэму просто нужен шанс, вот и все.

«Вау, в самую точку! Вот же дура! Всего четыре дня назад предупреждала отца, а теперь сама же защищаю этого засранца».

– Ну, не знаю. Поговаривают, владелец винного магазина, которого они избили, пролежал в больнице больше трех недель.

Я поморщилась. Понятия об этом не имела.

– Это было очень давно. Все совершают ошибки. Вспомни, мой отец тоже когда-то сидел в тюрьме.

– Да, но он никого не покалечил, – Кейтлин взглянула на Джордана, который смотрел на мамочку влюбленными глазками. – Я не возражала бы, расти Джордан рядом с твоим отцом. Но не уверена, что смогла бы доверять тем людям, которые его окружают.

Я выпрямилась. Разговор уже начал меня раздражать. Мне нравилась Кейтлин, но, честно говоря, у нас было мало общего. Она вышла замуж и родила ребенка, а я – нет. Она была убеждена, что мы должны пожениться с Майком, моим бывшим. Якобы для меня лучшего варианта не существовало. И после нашего с ним разрыва Кейтлин не раз на это намекала. Она до сих пор не желала понимать, почему я с ним рассталась.

«Майкл такой замечательный», – постоянно твердила она.

Я не собиралась рассказывать ей всю правду – мне было слишком стыдно. Даже позорно. Поэтому на все ее вопросы я просто пожимала плечами. Через несколько месяцев мне исполнится двадцать пять, и Кейтлин решила, что моя жизнь нуждалась в изменениях. Это немного выводило меня из себя.

– Не думаю, что Брэм способен обидеть ребенка, – уверенно ответила я.

Она пожала плечами, сохраняя непоколебимое выражение лица.

– Саммер, как ты можешь его защищать? Ведь ты совсем его не знаешь. Вы не виделись много лет.

Это было правдой. И я практически то же самое сказала отцу. И, тем не менее, мне казалось, что я знала Брэма. Или, по крайней мере, я так считала. В тот последний день в наших отношениях ощущалось нечто большее, чем просто секс. В то лето между нами были и хорошие мгновения. Брэм никогда не проявлял ни злости, ни жестокости. И его арест никак не вписывался в мои представления о нем. Все становилось еще более запутанным.

– Хорошо, – успокоила я Кейтлин. – Ты права. Думаю, у меня будет возможность узнать его получше – сегодня вечером мы ужинаем с ним у папы дома.

Подруга выпучила глаза.

– О, боже мой, это правда? Как интересно. Потом мне все расскажешь!

Я вернулась к столовому гарнитуру.

– По-моему, рассказывать будет не о чем, – я пожала плечами с деланным равнодушием.

– О, чуть не забыла, – тут же перевела тему Кейтлин. – Тим сообщил мне, что на днях видел Майка.

При упоминании имени моего бывшего я мгновенно напряглась.

– Кейтлин, ну, сколько раз тебе говорить? Мне реально это не интересно.

Она же, не обращая внимания на мои слова, с воодушевлением продолжила:

– Тим столкнулся с ним в кафе. Майк какое-то время встречался с девушкой. Но их отношения, видимо, уже закончились. И сейчас он один.

«Ой , фу . Ну, уж нет ».

– Прекрасно.

Кейтлин вздохнула.

– Саммер, как ты можешь? Он симпатичный, и у него хорошая работа. Именно такой мужчина тебе и нужен! Жизнь обретает краски, когда завязываешь отношения. Все становится намного ярче, интереснее и даже в какой-то мере проще. А здесь не так много мужчин, из которых можно выбирать. Неужели лучше провести время с татуированным головорезом?

Я почувствовала, как покраснели щеки. Брэм бывал разным: эгоистичным, дерзким, бабником, бессердечным похитителем невинности, но только не головорезом. И я была твердо убеждена, что лучше быть рядом с Брэмом, чем с Майком.

– Приму к сведению, – постаралась спокойно ответить я.

– Слушай, Тим готов помочь тебе встретиться с Майком. Просто скажи, если согласна, – сладко пропела Кейтлин, направляясь к двери. А я вдруг обрадовалась, что подруга уходит. – Вы были бы просто великолепной парой. На твоем месте я бы даже не раздумывала.

С приближением вечера я уже сомневалась, что хотела этого ужина. Я, не задумываясь, защищала Брэма от Кейтлин, но перед новой встречей с ним мне становилось все беспокойнее и тревожнее. Понятия не имела, что буду делать или говорить, сидя за столом напротив этого знакомого незнакомца. Мне хотелось поболтать с отцом, но я совершенно не представляла, о чем беседовать с Брэмом. Но был ли у меня выбор? Папа попросил меня, так что постараюсь быть вежливой.

Я приехала первой. Брэм задержался в мастерской, ремонтируя машину. Его еще не было дома.

– Спагетти с фрикадельками! – воодушевленно объявил мой отец и, поцеловав меня в щеку, похромал к кастрюле с макаронами. Он до сих пор пользовался костылями. – Мы с Брэмом все эти дни питались едой на вынос, поэтому я решил что-нибудь приготовить. Ты всегда любила спагетти с фрикадельками.

Я улыбнулась. Это было правдой. В детстве папа часто готовил их для меня. И это было единственное блюдо, которое ему удавалось не испортить.

– Как дела у Брэма? – поинтересовалась я.

– Хорошо, можно сказать отлично, – папа взял ложку и помешал макароны. – Мальчик прекрасно разбирается в автомобилях.

– Он не мальчик, папа. Ему двадцать шесть.

– Для меня он еще мальчик, – ответил он, подмигнув мне, – а ты – моя маленькая девочка.

«О , отлично !»

– Тебе помочь чем-нибудь? – поинтересовалась я.

– Нет. Брэм сделал небольшую перестановку на кухне, чтобы мне было проще до всего добираться. И смотри-ка, он достал этот высокий стул с чердака и починил сломанную ножку. Теперь я могу просто опереться на него и разгрузить ногу.

Папа подошел к стойке. Рядом стоял барный стул, высотой до пояса. Папа присел на него, расслабил руки с костылями, и я поняла, что ему действительно удобно.

«Почему я сама не догадалась? Ладно, чудесно».

– Завтра плановое посещение врача, – напомнила я, ведь отец никогда не следил за днями недели. – Я тебя отвезу.

– Не беспокойся, сладенькая. Брэм заберет меня.

Меня словно ужалили.

– Я и сама могу. Я всегда возила тебя к врачу.

Папа махнул рукой.

– Да, но ты ведь занята. На кого ты оставишь магазин? И потом, мне понадобится помощь в подъеме и спуске по лестнице. А Брэм намного сильнее тебя.

Мои щеки запылали от возмущения. Ему действительно нужна была помощь на лестнице, но, когда я предлагала ее, отец упорно отказывался. И постоянно утверждал, что справится сам. А еще мне было глубоко наплевать на магазин, если речь шла о нуждах папы. Неужели он думал, что магазин для меня важнее?

– Брэм не знает, где находится кабинет врача, – возразила я, но мой протест звучал слабо даже для моих собственных ушей. – А время приема? У него же нет расписания! Он даже не в курсе, когда нужно обновлять рецепты на лекарства.

– Ладно уже, хватит, – начал раздражаться папа. – Мы взрослые мужчины, Саммер, а не пара идиотов. Как-нибудь разберемся.

– Просто...

– Просто что? – неожиданно раздалось за моей спиной.

Я повернулась. Брэм стоял в дверном проеме кухни. Я не слышала, когда он пришел. На нем были те же джинсы, что и несколько дней назад, и темно-зеленая футболка. Мой взор скользнул по его груди, рукам, и вдруг у меня перехватило дыхание.

«О, боже, какой же он мускулистый!»

Это был совсем не тот Брэм, которого я знала. Его бицепсы выпирали из-под рукавов футболки, а мышцы плеч бугрились под тонкой тканью. Спереди ткань натянулась, подчеркивая стальные мускулы груди, а затем сужалась к животу, который выглядел твердым как камень. Как и говорила Кейтлин, у Брэма было очень много татуировок. Они обвивали бицепсы и предплечья.

Брэм небрежно прислонился к дверному косяку и пристально наблюдал за мной своим темно-карим взглядом. Короткая стрижка в корне изменила его внешность. Он выглядел старше и опаснее, чем с мягкими волнистыми волосами. Мужчина был намного выше меня. Его длинные ноги стали мощными, а мышцы бедер выделялись даже через джинсы.

Мой сводный брат превратился в монстра. В чудовище.

В мое величайшее сожаление. Я до сих пор никак не могла поверить, что этот мужчина добровольно оказался между моих ног. Даже одноразовый трах, о котором, вероятно, он сразу же забыл, не объяснял его поступка.

Я задалась вопросом: каково было бы оказаться под ним снова? Под этим абсолютно новым Брэмом – с татуировками и накаченными мускулами. Брэмом, который бы вколачивался в меня грубо и жестко. Смогла бы я справиться с ним?

Я сглотнула и, наконец, обрела голос.

– Пустяки – отмахнулась я.

– Нет уж, скажи, – он оттолкнулся от двери, и только теперь я поняла, что Брэма переполнял гнев. – Считаешь, что я нахер все испорчу?

– Брэм, – попытался вступиться мой отец.

Я подняла на него глаза.

– Нет, – возразила я. – Не думаю, что ты нахер все испортишь. Просто не уверена, что, пробыв всего четыре дня на свободе, ты сможешь сделать все, что делала я последние шесть лет.

Его глаза вспыхнули, и я поняла, что задела его за больное.

– Я могу делать нахрен все, что захочу, – Брэм едва сдерживался. – Даже не пытайся, бл*ть, меня контролировать.

– Договорились, но, если я хоть раз замечу, что что-то не так, ты за это заплатишь, Брэм Риордан. Не думай, что если ты стал громадным бывшим зеком, то я заткнусь по твоему желанию.

– Я никогда не просил тебя заткнуться.

– Вот и прекрасно, потому что я и не собираюсь.

– Дети! Хватит! – прикрикнул папа, и его голос был подобен удару грома. – Ведите себя прилично! Это семейный ужин!

Я тут же закрыла рот и повернулась к нему. Он встал со стула и поднял ложку, словно собирался ударить кого-то из нас.

– Хорошо, – пробормотала я. – Извини.

– Ты, – сказал мне отец, ткнув в мою сторону ложкой, – веди себя достойно со своим сводным братом. Открой ему кредит доверия. Это приказ. И ты, – папа повернулся к Брэму, сузив глаза, – моя дочь сделала для меня больше, чем кто-либо другой в этой жизни. Я прошу тебя запомнить это. Если еще раз услышу, что ты неуважительно с ней разговариваешь, то попадешь в больницу. Им придется вытаскивать эту ложку из твоей паршивой задницы. Я ясно выражаюсь?

– Да, сэр, – произнес Брэм.

– Отлично. Ужин готов. Все садимся за стол. В меню – спагетти.

Можно было предположить, что после такой перепалки всем будет очень неловко. Но все оказалось намного проще и походило на большую грозу, которая пронеслась над садом и очистила воздух. Сначала мы молчали, но потихоньку разговорились: о спорте, о жизни в Терре-Миллс, о каких-то политических событиях, о новом мэре города. Обо всем том, что Брэм пропустил за последние шесть лет, как я поняла. Хотя никто из нас ни разу не произнес этого вслух. Но когда мой отец затронул в разговоре личные темы, мне снова стало некомфортно.

– Ты еще не видел магазин Саммер, – гордо сообщил он Брэму. – Это был успех с первого дня. Она упорно работала и теперь хорошо зарабатывает.

– Папа, не надо, – смущенно попросила я.

Я закручивала на вилку последнюю пасту на тарелке, когда Брэм издал нечто напоминающее хрюканье. Видимо, он посчитал мой магазин дурацким и бесполезным.

– Недавно она встречалась с парнем, – пробормотал отец, словно меня вообще не было на кухне. – Мне казалось, что дело шло к свадьбе, но все неожиданно закончилось.

Мои щеки вспыхнули, и я мельком глянула на Брэма. Он откинулся на спинку стула и облокотился на нее рукой, а его темные глаза были прикованы ко мне. В такой позе футболка натянулась на широкой груди, выгодно подчеркивая мускулы.

– А вот это уже интересно, – произнес он.

Я пристально посмотрела на него.

«О, отлично! Теперь будешь дразнить меня при папе?»

– Ничего интересного. Просто мы разошлись… «и я никогда никому не исповедуюсь, особенно тебе», – добавила я про себя.

– Ну, думаю, у тебя были на то свои причины, – задумчиво сказал папа. – Не мне бросать камни в твой огород. Ведь у меня самого не сложилась семейная жизнь ни с твоей матерью, ни с Брендой. Я лишь хочу, чтобы ты встретила кого-нибудь приличного. Чтобы тебе повезло больше, чем мне. Хочу видеть тебя счастливой.

Это было уже выше моих сил. Я снова взглянула на Брэма. Он все еще смотрел на меня с нечитаемым выражением на лице, а затем приподнял брови.

– Нейт прав, Саммер, – сказал он отрешенно. – Тебе нужно встречаться с кем-нибудь.

«Только не с тобой».

Брэм ни за что не захотел бы со мной связываться. Да и я тоже этого не хотела. Я пожала плечами и отвернулась, словно все это не имело для меня никакого значения.

– Я уже встречаюсь, – ляпнула я, и это была самая большая и самая наглая ложь, которую я когда-либо произносила в присутствии папы. Ну, если только меня не вынудят сказать: «Нет, я никогда не трахалась со своим сводным братом». – Рано или поздно я оправдаю твои ожидания, папа.

– Некоторым помогли сайты знакомств. Нужно лишь создать свой профиль, – предложил Брэм.

– Спасибо за совет. И тебе того же. Вижу, ты очень одинок, – я подколола его на тему пребывания в тюрьме, но, к моему удивлению, Брэм даже не обиделся.

– Нет, – он улыбнулся, словно мои слова позабавили его. – Мне подобные сайты не понадобятся.

– Само собой, ты же у нас самый крутой, – я закатила глаза.

«Нет, вы посмотрите, каков мерзавец! Такой дерзкий. А ведь только что вышел из тюрьмы».

– Брэму еще рано остепеняться, – возразил мой отец, подчеркивая, что о таких вещах не шутят, и к подобному вопросу стоило отнестись серьезно. – Сначала он должен встать на ноги.

Брэм посмотрел на папу, во взгляде которого промелькнуло нечто тревожное, словно его что-то сильно угнетало.

– Я не из тех, кто остепеняется, Нейт, – признался он. – Пожалуй, этого никогда не случится. Я хочу проводить все время в мастерской. В первую очередь нужно привести в порядок свою жизнь.

«В мастерской??»

Я была уверена, что за его темным выразительным взглядом скрывались совсем другие мысли, а в свои слова Брэм вложил абсолютно иной смысл.

– Довольно разумный шаг, по крайней мере, сейчас, – отец удовлетворенно откинулся на спинку стула. – Но никогда не говори «никогда». Ты слишком молод, сынок. И многого не понимаешь.

Мы помыли посуду, и папа устроился на диване перед телевизором. Брэм исчез. Я сидела с папой и смотрела местные новости, в которых показывали недавние выборы мэра в Терре-Миллс. Роб Таннер, наш новый мэр, был на каком-то приеме. Он широко улыбался и приветственно махал всем рукой. Рядом с ним стояли его жена и двадцатилетний сын. Люди аплодировали и веселились.

– Этот человек – чертов мошенник, – со злостью произнес отец.

Я повернулась к нему в изумлении. Он лежал на диване и, сощурившись, следил за действиями на экране.

– Мэр Таннер? – удивленно уточнила я.

– Нет, его сын, – раздраженно ответил папа. – Этот паршивец иногда заходит в автомастерскую. Если увидишь его, Саммер, не подходи к нему. Он занимается чем-то сомнительным. Уверен, что мэр обо всем знает. Поэтому он тоже мошенник.

Я взглянула на экран телевизора. Мэр продолжал улыбаться. Его сын тоже улыбался, но теперь в его лице я уловила нечто зловещее. Возможно, под влиянием папиных слов. Но меня больше интересовало, почему он так считал.

Телевизор продолжал работать, а папа уже задремал. Теперь он уставал намного сильнее. Сломанная нога изматывала его больше, чем он это признавал. Отключившись под равномерное бормотание диктора, отец выглядел настолько расслабленным, что я не посмела его беспокоить. Я просто встала и вышла на цыпочках из комнаты. Даже оставила телевизор включенным – фоновый звук поможет папе задержаться в стране сновидений.

Подхватив сумочку с ключами, я быстренько обула сандалии и, вдохнув летний ночной воздух, тихонько прикрыла входную дверь. Я почти пересекла крыльцо, когда из кромешной тьмы раздался хрипловатый голос Брэма.

– Саммер...

Я замерла. Кровь застыла в моих жилах. Он сидел на крыльце в одном из кресел. Когда мои глаза привыкли к темноте, я смогла разглядеть его черный силуэт.

– Чего тебе? – не очень дружелюбно спросила я.

– Присаживайся, – предложил Брэм. Когда я не пошевелилась, он спросил: – Нейт уже спит?

– Да, – ответила я. – Перед телевизором.

– Он постоянно там засыпает, – пробормотал Брэм. – Каждую ночь с тех пор, как я вернулся.

«Почему я не знала об этом?!»

У меня перехватило дыхание, словно от удара ногой в живот. Я должна была догадаться, что такая серьезная травма не останется без последствий в его возрасте. Или хотя бы заметить, что папа уставал намного сильнее обычного. Я была абсолютно не в курсе происходящего. А самое обидное – Брэм за четыре дня узнал о проблемах моего отца больше меня.

Я бессильно опустилась в одно из кресел на крыльце. Ремешок сумочки выскользнул из руки, и она со стуком упала на пол. Но мне было не до нее.

– Он не разрешил мне остаться, – мой голос задрожал. – Я хотела переехать к нему, когда это случилось, но его «­нет» было слишком категоричным.

– Он гордый, – пояснил Брэм.

Слезы навернулись мне на глаза, и я покачала головой.

– Но не рядом с тобой.

Он помолчал минуту.

– Я мужчина, – объяснил Брэм. – Это совсем другое. Ты его дочь, и он хочет быть сильным в твоих глазах, непобедимым. Твое уважение – смысл его жизни. Но ему похрен на все это, когда я рядом.

Слезы безудержно покатились по моим щекам. О боже, как же я была смущена. Я быстро вытерла их, надеясь, что Брэм ничего не увидел в темноте.

– В любом случае для меня он идеален, – возразила я. – О чем, черт возьми, он думал? Разве желание помочь может унизить?

– Саммер, – сказал Брэм, – Возможно, ты не замечала, но мужчины часто бывают гребаными идиотами.

Я рассмеялась и, немного посопев, принялась вытирать слезы со своих щек. Я никак не могла сопоставить сидящего рядом мужчину с Брэмом, которого я знала, и по чьей вине кто-то загремел в больницу на три недели. Все было слишком противоречивым.

– Согласна, – немного успокоилась я. – Значит, если он намерен быть идиотом, то я рада, что ты вернулся.

– А зря.

Брэм сводил меня с ума. Тьма была слишком теплой, слишком тихой и слишком интимной. Я схватила свою сумочку.

– Проверь, что папа ляжет спать, – попросила я. – Мне пора домой.

– Подожди.

Я замерла.

– Что он с тобой сделал? – голос Брэма был низким и таил угрозу.

– Кто?

– Твой бывший, – слова резали воздух, словно нож. – У тебя было такое лицо… когда Нейт упомянул о нем… Думаешь, я не заметил? Я охренеть как хорошо все видел. И хочу знать, Саммер, что нужно было с тобой такого сделать, чтобы вызвать такую реакцию.

Мои губы онемели. Я резко встала со стула и схватила ключи.

– Мне нужно идти.

Брэм еще раз окликнул меня, но я не остановилась. Постаралась побыстрее добраться до своей машины и уехала.

«Гребаный Брэм Риордан! Черт, черт, черт!»

Глава 5

Брэм

Я был к ней так чертовски близко.

Она плакала. Саммер плакала. Мысль об этом выводила меня из себя. Мне нестерпимо хотелось что-нибудь сломать. Желание протянуть ладонь, провести большим пальцем по ее щеке и стереть каждую слезинку разрывало мое сердце. Мои руки просто чесались, готовые к действию. Но я изо всех сил сдерживал себя и сидел, ничего не предпринимая.

Потому что понимал – Саммер этого не хотела.

А еще потому, что меня тогда бы уже ничто не остановило. Я захотел бы большего. Намного большего. Стерев слезы с ее лица, я бы опустился на колени, стянул с нее юбку и, раздвинув ее ноги, спрятал свое лицо между ними. Я с упоением вдыхал бы запах ее киски. Сдвинул бы трусики в сторону и лизал ее, пока девушка не издала бы те миленькие страстные звуки, как шесть лет назад. Пока не забыла бы обо всех печалях и трудностях. Обо всем, кроме моего языка.

Саммер определенно не хотела всего этого.

А у меня встал. Лишь от одних подобных мыслей. Вот таким я был мудаком. Она плакала о своем отце, а мой член норовил выпрыгнуть из штанов.

Когда Саммер ушла, я поднялся и неистово дрочил под душем, думая только о ней. Я представлял запах ее киски, ее вкус. Вспоминал, как Саммер в порыве страсти выгибала спину. Как ее идеальные упругие сиськи раскачивались от моих толчков. Как по всему пляжу разлетались ее протяжные стоны «Брэм… Брэм…».

Я разрядился мощными струями и смотрел, как они стекали вниз по стене и спиралью исчезали в водостоке. Моя грудь прерывисто вздымалась, а я как заведенный твердил себе: «Ты кусок гребаного мусора, Брэм Риордан. Ты, бл*ть, никчемный урод. Ты даже не достоин дышать одним воздухом с ней».

Потом я оделся, спустился и уложил Нейта спать.

Саммер была моей страстью, моей слабостью – словно нож в спине, от которого невозможно избавиться. Я вышел из тюрьмы, и все стало намного хуже, когда мы встретились. Я наблюдал, как двигались ее губы, когда она говорила, и ощущал их мягкость и сладость. А упоминание о ее бывшем парне вызвало целый ряд картинок, как она с ним трахалась. И это причинило мне нестерпимую боль. Мне, гребаному придурку, который до тюрьмы потерял счет кискам, в которые пихал свой член.

Саммер – все, чего я хотел.

Тот день на пляже стал единственным, имеющим для меня значение. Я не смог его забыть, не смог выбросить из головы. Прокручивал снова и снова.

Нужно было найти себе женщину. Шесть лет без секса пагубны для мужчины. Для любого. Воздержание сводило с ума. Я понимал, что бывший зек – хреновый вариант, но был уверен, что в одном из баров Tерре-Миллс мне все же под силу подцепить какую-нибудь киску. Скорее всего, она окажется второсортной, однако… в любом случае это лучше, чем ничего.

Но… она будет не Саммер.

Лучше уж и дальше дрочить, если не иметь ее. Саммер.

«Вот же дерьмо! Дерьмо! Я конченый ублюдок».

Я был эгоистичным мудаком, раз мечтал о трахе с такой девушкой. К тому же это был хреновый способ отблагодарить Нейта – человека, который сделал для меня больше, чем я заслуживал. Я не мог за все его добро ко мне отплатить ему такой подлостью. Не мог залезать на его дочь и трахать ее до потери пульса, пока она не взмолится о пощаде. Это было низко даже для меня.

Так, ладно. Выход один – держаться подальше от Саммер. А если придется страдать, то делать это тихо. Пока хватало забот и на работе.

Выйдя из тюрьмы, Нейт открыл мастерскую по ремонту автомобилей. Бывших зэков никто не нанимал на работу в радиусе миллиона миль. Поэтому он открыл собственное дело – станцию техобслуживания.

Нейт начал с того, что делал скидки бывшим заключенным. Он по своему опыту знал, чего стоит выйти из тюрьмы и оказаться без работы и без денег. Знал, насколько важно для нормальной жизни иметь собственную машину. И его небольшое благородство изменило всю ситуацию. Репутация стала расти, а дело стремительно расширяться. Теперь в мастерской было семь сотрудников: пять парней в автосервисе, женщина по обслуживанию клиентов и я.

Бизнес не тянул на миллион долларов, но Нейта это не заботило. Он зарабатывал достаточно, чтобы оплачивать счета, отчислять алименты своим бывшим женам и детское пособие для Саммер, пока та не достигла совершеннолетия. И он по-прежнему помогал – чем мог – бывшим заключенным. Это все, что было Нейту необходимо.

Едва он женился на моей матери, стало понятно, что Нейт – это тот мужчина, на которого стоило равняться. Он, несомненно, был лучше моего собственного отца, постоянно проявлявшего запальчивость и раздражительность до моего четырехлетия. И который после развода с матерью всеми силами старался уклониться от выплаты алиментов. Я не разговаривал с ним более десяти лет и понятия не имел, где он жил и что делал.

Нейт был другим. Мужчиной, который совершал ошибки, но, признав их, перестроил свою жизнь и помогал другим начать все заново. Он знал свои промахи, никого за них не винил, но и не позволял никому топтать себя. И это было здорово.

Моя юношеская самоуверенность утверждала: со мной такого никогдане случится. Подобные ошибки совершают другие люди. Кто угодно, только не я. Я же неуязвим. Свободен. Могу делать все, что захочу, – без последствий.

Но последствия все же настигли меня.

И вот я здесь. В доме Нейта. В мастерской Нейта.

Теперь я понимал, что этот мужчина никогда не был глупее меня. По факту, он был значительно лучше многих. Поэтому меня охренеть как разозлило, что в его мастерской кто-то воровал деньги.

На четвертый день моей работы в автосервисе у меня появились подозрения. Многие наши клиенты оплачивали наличными. У них не было ни банковских счетов, ни кредитных карточек. Операции с наличными проходили через офисный сейф. В тот день мне впервые предоставили к нему доступ. Я обнаружил, что он был пуст, когда вносил туда деньги последнего клиента.

Первое предположение – наличные уже увезли в банк. Но Лиза, офисный менеджер, взяла в тот день выходной. На работе ее не было, и никто кроме нее не оформлял банковские вклады. Мы весь день пополняли сейф наличными.

Только у Нейта, у Лизы, а теперь еще и у меня была кодовая комбинация к сейфу. Нейт сообщил ее мне в знак доверия. Но в автосервисе находились и другие работники. Я не был слепым. Любой из них мог узнать код, если был достаточно умен. Самый простой способ – проследить за набором цифр. Понаблюдать из-за плеча или просто использовать видео с камер. Главное, хоть немного соображать в технике. Бам! И у тебя ежедневный доступ к деньгам.

Но в тот день я не знал, был ли Нейт в курсе пропажи. Я не хотел поднимать эту тему за ужином при Саммер. А потом он уснул, а меня мучила неизвестность. Мог ли кто-то другой внести наличные в банк? А, может, я вообще лез не в свое дело? Я представил, как Нейт откроет сейф на следующий день и обнаружит пропажу. Как тут же поднимется кипиш. Возможно, полетят чьи-то головы.

Вероятно, обвинят меня, что станет моим концом.

Но ведь это была не моя вина!!

И тогда у меня появилась цель – найти вора. У любого, кто обкрадывал этого достойного мужчину, определенно будут проблемы. Хорошо было сейчас на кого-нибудь злиться. Мне позарез нужно было отвлечься от Саммер.

Но, засыпая той ночью, я снова думал о ней.

Только о ней.

Глава 6

Саммер

Временами заниматься делами моего бизнеса было сродни адским мукам. И этот день оказался одним из таких.

Во-первых, лил дождь.

Арендованное под магазин здание имело один-единственный недостаток – оно находилось в глухом узеньком переулке. Довольно проблематично было принимать посылки, особенно доставку купленной мебели. Грузовик не мог проехать к запасному входу в магазин и парковался прямо на въезде. Курьерам приходилось вручную таскать мебель. А когда шел дождь, драгоценный антиквариат быстро намокал. Пришлось позвонить и отложить доставку на вечер. Была надежда, что дождь прекратится.

Второй неприятностью стала недовольная покупательница настольной лампы.

Женщина позвонила и пожаловалась, что увидела точно такую же на Craigslist (прим. пер.: Craigslist – очень распространенный в Америке сайт с объявлениями), только в три раза дешевле. Мне пришлось объяснять ей причину увеличения стоимости. Я вручную обработала деревянное основание и заменила старый абажур новым, выполненным на заказ. Эксклюзивные вещи всегда оценивались дороже. Но дама продолжала кричать на меня до тех пор, пока я не согласилась вернуть ей деньги. Этот возврат оставил жгучую горечь у меня во рту. Горечь разочарования и обиды. А я еще удивлялась, почему в этот день так вымоталась.

Прошла уже неделя после ужина в доме папы. И все это время я была раздражительной, взволнованной и, если быть честной с собой, возбужденной. Мое состояние беспокоило и смущало меня, но я хорошо знала причину. Брэм.

Брэм лишил меня покоя. Я долго отказывалась признавать значимость этого мужчины, но и попытки лгать себе были отвратительны.

Брэм сводил меня с ума, абсолютно ничего не делая. Ему даже не нужно было находиться со мной в одной комнате. Казалось, я сходила с ума лишь от одной мысли, что он где-то совсем близко. А в это время он спокойненько занимался своими делами, думая обо мне в самую последнюю очередь. Или не думая вообще.

Сегодняшний утомительный рабочий день, наконец-то, закончился.

Я с облегчением закрыла магазин. Такое ощущение, что с утра прошла целая вечность. Теперь я могла посвятить себя любимому занятию. Реставрацией мебели я занималась в подсобном помещении, оборудованном специально для этой деятельности. Переодевшись в рабочие джинсы и футболку, аккуратно собрав волосы в хвост, я тщательно шлифовала огромный сервант из тика. Он был ужасен – я купила его на распродаже – но стоило немного над ним потрудиться, обновить инкрустацию, и получится уникальная вещь.

Я надеялась, что энергичная шлифовка поможет мне избавиться от разочарований весьма неудачного дня, да и всей недели в целом. Но, к моему сожалению, настроение пока не улучшалось. Прервавшись на звонок в транспортную компанию, чтобы полностью отменить доставку мебели на сегодня, я вернулась к работе над шкафом, проклиная неудачное место аренды. Внутри меня зудел надоедливый вопрос: зачем я вообще всем этим занимаюсь?

Мой телефон просигналил о входящем сообщении. Это была Кейтлин.

« Насчет Майка . У меня есть его новый номер телефона . Нужен ?»

О, круто. Просто потрясающе. Ну, почему все думали, что наши отношения с Майком – это их дело? Почему я не могла убедить их, что не собираюсь снова с ним встречаться? Что Майк – это мое прошлое, а я уже ушла далеко вперед.

Мой большой палец завис над кнопками, а затем я набрала:

«Мы не совместимы. И это, мягко говоря, чудовищное преуменьшение».

«Что ты имеешь в виду? – ответила Кейтлин практически сразу. – Вам же нравятся одни и те же фильмы».

Я уставилась на дисплей телефона, не веря собственным глазам. Серьезно?! Неужели она действительно думала, что лишь симпатия к одним и тем же фильмам могла объединить двух людей и сделать их совместимыми?

Я бросила телефон, потому что нахлынувшие воспоминания опалили мой мозг стыдом. Я до сих пор помнила ночь, когда мы с Майком оказались в постели после нескольких бокалов вина. Я была слишком возбуждена, обхватила его за шею и, прижавшись к нему всем телом, прошептала на ухо: «Трахни меня, милый». Он вскочил как ошпаренный и с брезгливостью прошипел: «Саммер, что ты сказала? О боже, это так мерзко!»

С тех пор все стало только хуже. Майк наказывал меня, надолго лишая секса, не желал заниматься этим при свете или где-то помимо постели. Он отказывался трогать мое тело, ласкать меня. Не позволял мне быть сверху. Секс всегда был по расписанию и не слишком часто. А когда я предложила ему попробовать оральные ласки, он в шоке выдохнул: «Ты шутишь? Это же гадко, Саммер. Ты же не проститутка!»

Майк был убежден, что только развратные люди занимаются подобными вещами. Что в постели достаточно и миссионерской позы – остальное все срам и непотребство. Что только шлюха получает удовольствие в позе, где мужчина берет ее сзади. Он мне так и сказал прямо в лицо: «Так делают, Саммер, только шлюхи. Ради бога, лежи спокойно».

Наши отношения продержались целых пять месяцев. Все мои знакомые были убеждены, что он отличный парень. И для меня – просто идеальный. Майк был физически привлекательным, хорошо одевался и успешно продвигался по карьерной лестнице. Все были уверены, что Саммер нашла того самого, что ей пора повзрослеть и выйти замуж.

И на первый взгляд все выглядело вполне достойно и прилично. Почему бы и нет? Но я не могла рассказать ни родным, ни друзьям, что наша сексуальная жизнь была полной катастрофой. Я ни за что не призналась бы, что чувствовала себя грязной и униженной. Что почти никогда не кончала и готова была поверить, что оргазм – это выдумка.

Когда Майк время от времени изливался в меня, мы скромно лежали друг на друге в кромешной темноте. Немного постонав и подергавшись в презерватив, он отворачивался от меня и довольный засыпал. А я лежала, стиснув зубы, и с полной безысходностью думала: «Неужели это все? Такого просто не может быть».

Майк не был моим единственным парнем. Я встречалась и с другими мужчинами. С виду они все были довольно представительными, но что-то всегда шло не так.

В колледже у меня был – быстрый и скучный в постели – футболист, который любил называть меня «котенком», хотя знал, что вызывал этим мою неприязнь и портил мне настроение. Другого своего парня я подловила, когда он глупо шутил с друзьями на тему, сколько минетов ему сделали. А еще один спал с двумя соседями по комнате, и лишь один из них был девушкой. Судя по всему, он не испытывал никаких проблем, когда занимался сексом, а все его соседи были в курсе его любовных утех благодаря тонким перегородкам его спальни.

Не так, не так и не так. Что-то всегда было не так.

Возможно, в этом была моя вина. Возможно, именно я и была проблемой. Я знала, что секс бывает изумительным. Знала. Брэм показал мне.

Однажды, после очередной ссоры с Майком, я вспомнила, как Брэм шептал мне: «Ты когда-нибудь ласкала себя, чтобы кончить?» Вспомнила, как он бесцеремонно вколачивался в меня, повторяя с наслаждением: «Блять, да… да», – и глотал мои крики. И тогда, наконец, я набралась смелости и бросила Майка.

Майк был недоволен.

– Подумать только, а ведь я собирался на тебе жениться, – злобно выплюнул он, пока я собирала свои вещи в его квартире. – Но теперь понимаю, что ничего хорошего бы не вышло. Я бы постоянно думал о том, сколько мужчин до меня у тебя было. И, судя по всему, предостаточно. Иначе откуда у тебя все эти грязные привычки?

А мне хотелось кричать. Выплеснуть накопившуюся горечь словами: «Только один! Мне понадобился всего один мужчина, чтобы эти грязные привычки стали моими. Брэм Риордан дал меня больше за один час, чем ты – за пять месяцев! Он трахал меня так вдохновенно, что я уже не могла ясно мыслить. Именно он разрушил меня для других».

Но вместо этого я ушла. В сердцах хлопнула дверью и ни разу не оглянулась.

До сих пор некоторые надеялись, что я одумаюсь и вернусь к Майку. Но меня ужасала сама мысль об этом. Особенно сейчас, когда Брэм был здесь – в моей голове, в моем теле. Когда он лишь одним взглядом оживил во мне то, что, казалось, Майк похоронил навсегда.

Я продолжала усиленно шлифовать, двигая блоком взад и вперед. Пот градом катился по лицу. О боже, как же все печально. Я ненавидела воздержание, но мысль о случайных интрижках меня отвращала. Разумеется, можно было помастурбировать. Я стала практически экспертом в самоудовлетворении, хотя с Майком мне было слишком стыдно этим заниматься.

И вот я здесь. Возбужденная. И в полном одиночестве.

Я закончила шлифовать, и для дальнейшей работы мне необходимо было передвинуть сервант в противоположный угол комнаты. Я потянула за одну сторону и разочарованно застонала. Слишком тяжело. Потянула еще раз, и зарычала от беспомощности. Я ни за что не сдвину эту хреновину одна.

Дождь неумолимо стучал по крыше, а мне хотелось, чтобы все это прекратилось. Чтобы вся моя вдруг осложнившаяся жизнь остановилась. От переполнявшей меня злости на собственную беспомощность мне захотелось срочно что-нибудь пнуть.

И вдруг зазвонил телефон.

«О боже, только не Кейтлин».

Но нет, это был папа.

– Привет, пап, – я попыталась скрыть свое дурное настроение.

– Привет, милая. Придешь завтра на ужин? Отметим день рождения твоего старика. Брэм уйдет на прием к психологу, так что мы будем только вдвоем.

Брэма освободили не условно-досрочно, но он должен был еще неделю отмечаться у психолога из ребцентра.

– Звучит заманчиво, – ответила я. – Позволишь ли пригласить тебя в ресторан?

– О, нет, – с досадой выдохнул он. Папа постоянно покупал еду на вынос, но считал ужин в ресторане греховной тратой денег. – Поужинаем дома.

– Окей. Но на этот раз готовлю я. По рукам?

– Договорились, – согласился он, а я молча поблагодарила звезды, что больше не придется есть спагетти с фрикадельками. – Саммер, у тебя подавленный голос. Что случилось?

– Ничего, – быстро ответила я. – Просто работаю над сервантом, а он слишком большой, чтобы его передвинуть. Даже не знаю, как перетащу эту штуку через всю подсобку. Возможно, парень из соседнего магазина поможет. Спрошу его завтра.

В трубке были слышны приглушенные голоса. Казалось, папа прикрыл ладонью динамик, пока с кем-то разговаривал. Потом произнес:

– Брэм уже выехал, он поможет тебе.

«Что ?!»

– Нет, пап, не надо. Все в порядке, правда.

– Слишком поздно. Я уже его попросил. Не зря же он так много тренируется? Думаю, с одним-то сервантом он справится. Пора применить свои мышцы в деле.

– Но...

– Никаких «но». Он уже в пути, – и папа повесил трубку.

Я запаниковала. Мог ли мой день стать еще хуже? Я была готова сесть в машину и сбежать, пока Брэм не добрался до моего магазина. Но нет, это было бы слишком стремно.

Я побежала в ванную в задней части магазина и побрызгала водой на лицо. Под ярким флуоресцентным светом на меня из зеркала пялилось непонятное существо из ада.

Утром перед работой я накрасилась, но день оказался не из легких, и теперь большая часть косметики расплылась из-за пота. Я распустила волосы, и они свободно рассыпались по плечам. Попыталась придать им объем, но ничего не вышло. Я не могла выглядеть горячо, по крайней мере, без душа и часа работы над своей внешностью.

Я даже не спросила себя, почему хотела выглядеть сексуально для Брэма.

Я поправила в лифчике пышную грудь и слегка приподняла ее. Надеялась, что румянец на коже сойдет до встречи с Брэмом. Но, к сожалению, на дорогу у него ушло не так много времени. Услышав стук в заднюю дверь, я решительно открыла ее.

Передо мной, прямо под дождем, стоял Брэм. Он, не моргая, смотрел на меня.

– Саммер, – выдохнул он.

Я отступила и впустила его. Он быстро провел рукой по своим коротким волосам, смахнул с них воду и огляделся.

– О, да у тебя здесь много чего, – удивился Брэм.

«Да, но это ты еще не видел моего магазина!»

И тут, вместе со вспышкой молнии, ко мне пришло осознание, что мы были абсолютно одни. Аб-со-лют-но!

Я впервые находилась наедине с моим первым мужчиной после шестилетней разлуки.

– Да, – в моем голосе звучали нотки гордости. – Я покупаю старые вещи на аукционах недвижимости. А здесь возвращаю им прежний лоск. Затем выставляю на продажу.

– Неплохо, – похвалил Брэм. А я чертыхнулась из-за мурашек счастья, которые пробежали по моей коже от его комплимента. – Передвинуть его? – он указал на сервант.

– Да. Вон туда. Я не справилась с ним в одиночку, но могу помочь и придержать его с другой стороны.

– Не беспокойся, я все понял, – он тут же приподнял сервант, словно кусок пенопласта, и развернул его. О боже, Брэм был чертовски огромен. Он опять был в серой толстовке, но когда взялся за работу, то расстегнул ее и снял, оставшись в черной футболке. Я смотрела на тату дракона, который полз от спины к шее. Того самого дракона, который очаровал меня на свадьбе моего отца. Но как же давно это было.

Мышцы Брэма напряглись, когда он снова поднял сервант, осторожно передвигая его. И я почувствовала между ног ответную пульсацию. Возможно, этот день был не так уж и плох. Я готова была постоянно нанимать Брэма, чтобы он приходил сюда и поднимал что-нибудь тяжелое. А я бы наблюдала за ним.

И включила бы отопление, чтобы ему пришлось снять футболку. И разрешила бы даже швырять мебель, пока его мышцы не покрылись потом, а я слизала бы каждую капельку.

Меня обдало жаром. Я прочистила горло.

– Готово, – с облегчением произнес Брэм, когда сервант оказался на нужном месте. Он обернулся и посмотрел на меня с легкой улыбкой на лице. – Любуешься видом?

– По-моему, ничего особенного, – пожала я плечами.

– Ага, так я тебе и поверил, – он подошел ближе. – Признайся, ты просто раздевала меня взглядом.

– Брэм, у тебя слишком большое самомнение.

– Ты не совсем права. Я просто давно знаю тебя, Саммер. И знаю, как ты выглядишь, когда мысленно раздеваешь меня. Видел много раз.

Он видел меня. Насквозь. Всегда. Но я продолжала держать оборону.

– Мне было всего восемнадцать, и у меня был слишком маленький жизненный опыт. Я просто не знала никого лучше.

– Да? – Брэм подошел ко мне еще ближе и провел пальцем по моему подбородку. – В тот день на пляже ты узнала очень много.

Я лишилась дара речи. Все эти годы меня мучил вопрос: помнил ли он. Оказалось, что помнил, но это все равно ничего для него не значило. Во всяком случае, вовсе не то, что значило для меня. Не дождавшись моего ответа, Брэм снова отстранился.

– И как же вся эта мебель попала сюда?

– Мм-м, – я пыталась усмирить свои похотливые мысли. – Ребята из службы доставки занесли. Но сегодня они не приехали из-за непогоды.

– И?

Я пробормотала что-то про дождь, про переулок, а Брэм внезапно распахнул дверь подсобки, и вышел на улицу. Он внимательно осмотрел все вокруг, совершенно не обращая внимания на дождь, который лил как из ведра.

– Для мебели тебе необходима погрузочная платформа, – прокомментировал он. – Это место никуда не годится.

– Я в курсе. Но оно было единственным, что я могла себе позволить, когда начинала.

Брэм задрал голову, и, стекающие по его лицу и шее, струи дождя намочили его футболку.

– Без согласия жильцов ты даже не можешь установить здесь тент, – задумчиво сказал он. – И на улице нет легальной стоянки.

Было очевидно, что он пытался найти решение моей проблемы. Мое сердце екнуло.

– Все в порядке, Брэм, – успокоила его я. – Найду новое помещение. Не стой под дождем, ты уже совсем промок.

Он на мгновение замер, словно мои слова каким-то образом ударили его. Затем вперил в меня свой взгляд. У меня во рту вмиг пересохло.

– Что?.. Что?..

Сейчас Брэм напоминал огромную мускулистую пантеру. Насквозь мокрая футболка прилипла к его коже, очерчивая каждый бугрившийся мускул.

– Тебя это волнует? – прищурившись, спросил он.

Его тело просвечивало сквозь тонкую мокрую ткань, и я не могла отвести взгляд от проступивших рельефных мышц его мощного пресса. Я представляла ту линию волос, которая так манила меня много лет назад. Линию, которая сбегала вниз, под пояс его джинсов.

– Просто... ты промок уже, – произнесла я внезапно охрипшим голосом.

Брэм не сводил с меня жадного взгляда. Он понимал, о чем я сейчас думала. И вдруг меня озарило: он представлял меня обнаженной, как и я – его.

На пляже, когда мы оба были голыми, он выглядел настолько великолепным и сексуальным, что я с легкостью могла признать – я и сейчас мечтала увидеть его без одежды. Мне это было крайне необходимо. Уверена, разочарование мне не грозило.

Словно прочитав мои мысли, Брэм сказал:

– Да, промок.

Он схватился за низ футболки и, стянув ее через голову, швырнул на землю. Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Он разделся прямо на улице. Для меня. В моем глухом проулке.

Мой взгляд жадно блуждал по его коже. Еще один набитый дракон, расправивший крылья на груди и хвостом обвивающий руку, предстал моему вниманию.

– Твои татуировки, – вымолвила я, одурманенная желанием, – драконы…

– Драконы жестоки, – рыкнул Брэм и, ухватив меня за запястье, вытащил под дождь.

Прикосновение его руки обжигало мою кожу. Дождь был прохладным, что стало для меня большим облегчением, ведь я начала перегреваться. Мужчина подтянул меня к себе и обнял за талию. Моя грудь прижалась вплотную к его груди.

– Повтори, – прорычал он, – то, что сказала раньше.

Я заглянула ему в глаза. Брэм смотрел на меня таким голодным взглядом, что, в пору было воспламениться. Я разомкнула губы и облизнула их.

– Ты мокрый, – сказала я еще раз.

Он опустил голову, и мои губы оказались рядом с его ухом. Я ощутила дыхание Брэма на своей коже.

– Еще раз, – попросил он.

Я гладила его руки и плечи так, словно для меня это был вопрос жизни и смерти. Я чувствовала воду на его коже и, боже ты мой, хотела вылизать его с ног до головы.

– Ты мокрый, – выдохнула я.

Он медленно стал подталкивать меня, оттесняя к стене проулка. А я продолжала поглаживать его руки, не в силах оторваться.

– Скажи, Саммер, – потребовал Брэм. – Скажи то, что я хочу от тебя услышать.

Конечно, я могла бы прикинуться дурочкой, но ведь я точно знала, чего он ожидал. И тогда я, на мгновение опустив голову, слизнула капельку дождя с его накаченной, покрытой татуировками шеи. Осталось только произнести...

– Я мокрая для тебя, Брэм.

Мужчина издал глухое рычание и вдавил меня в стену. Это было жестко. Он прижался своим мощным торсом к моему сгорающему от нетерпения телу.

– Скажи снова.

– Я мокрая, – констатировала я этот факт уже намного смелее. Все так и было – я уже была насквозь промокшая. Я бы не смогла ответить, что было более влажным: мои волосы, кожа под прилипшей к телу футболкой или пульсирующая киска и трусики, впитавшие ее соки. – Я чертовски мокрая, Брэм.

Он раздвинул мои ноги бедрами и поднял меня над землей, прижав спиной к грубой кирпичной кладке. Я почувствовала его огромный член через ткань своих джинсов.

– Правда? – спросил он и толкнулся в меня бедрами.

– Да, – ахнула я.

Стена царапала мне спину, что лишь добавляло удовольствия. Брэм придерживал меня своими сильными ногами, словно я ничего не весила. А я прижалась к ним коленями и вцепилась ногтями в его голые плечи.

– Скажи еще, – приказал он и потерся об меня членом.

– Я мокрая, – выдохнула я. – Такая мокрая, Брэм. Я такая мокрая.

– Для меня?

– Да. Да. Только для тебя!

Брэм склонил голову, все еще удерживая меня у стены. Я думала, он собирался поцеловать меня – о боже, как же я хотела этого – но он лишь потер своим жестким, мозолистым пальцем мою нижнюю губу. Он с жадностью следил за его скольжением, словно моя губа его очаровала. Когда трение усилилось, моя киска запульсировала еще сильнее. Затем он, не говоря ни слова, протолкнул палец мне в рот.

Это было грубо, я бы даже сказала, примитивно. Возможно, я не должна была позволять такого. Ни один мужчина не делал со мной ничего подобного. Но вторжение его пальца – большого и такого по-мужски грубого – ощущалось прекрасно. И я сомкнула губы вокруг него, лизнула языком и, посасывая, попробовала на вкус.

Глаза Брэма вмиг почернели, и он протолкнул палец глубже, во влажную темноту моего рта. Вкус… был солоноватым, и я с безумным наслаждением вылизывала его, поглощая пряный дурманящий аромат. Брэм на мгновение замер. Его взгляд был прикован к моим губам, плотно обхватившим его толстый палец.

– Черт, Саммер, – наконец, прохрипел он. – Бл*ть. Я скажу это только один раз.

Я ждала. Я ведь всегда старалась быть хорошей. Правда!

Но вот она я – прижатая к стене проулка – с большим пальцем Брэма Риордана, бесстыдно трахавшим мой рот. И я ни о чем не жалела.

Брэм вытащил палец и слегка оттянул мою нижнюю губу, рассматривая ее розовую влажность.

– Скажи, – выдохнула я.

Он наклонился.

– Я, бл*ть, хочу трахнуть тебя, Саммер, – прохрипел он. – Я давно уже не мальчик, я мужчина. И хочу трахать тебя по-мужски. Всеми охренительными способами. Во все чертовы места, куда мужчина может проникнуть в женщину.

«О боже !»

– Да, – выдохнула я.

– Я ублюдок, Саммер, – продолжил Брэм и резким движением прижался своим пахом ко мне. Мы оба насквозь промокли, и одежда почти не мешала. Я застонала. – Теперь я ниже сточного дерьма. Тебе должно быть стремно даже стоять рядом со мной. Я животное, которое просидело в клетке гребаных шесть лет. И первую женщину, которую я трахну после стольких лет воздержания, буду объезжать жестко и грубо.

– Брэм, не пугай меня тем, чего мне так не хватало все эти годы, – я, подняв руку, нежно провела пальцами по его красивому лицу. Медленно очертила линию скул, массивный подбородок.

Он с облегчением выдохнул, но продолжал давить.

– Тогда были цветочки, Саммер. И я вел себя очень мило. Но сейчас во мне нет ничего чистого или хорошего. Мой член мерзкий. Мой рот гадкий. А мои пальцы грязные. Каждый гребаный дюйм моего тела отвратителен, ты понимаешь это?

И тут я осознала, что со мной что-то произошло. Что-то внезапно открылось во мне, что-то пробудилось. Казалось, мои чувства были скованы всю мою жизнь. Словно я была слепой или глухой, но не догадывалась об этом. И вдруг… исцелилась.

Внезапно все стало понятным. Вмиг все встало на свои места.

Брэм утверждал, что он отвратителен? Мне было плевать. В глубине души я тоже была грязной. И дело не только в желании почувствовать его член внутри себя. Я хотела его. О боже, я очень хотела! Но знала, что мне нужно намного больше. Все, что он мог мне дать, без ограничений.

– Я смогу, – заверила я. – И хочу всего этого.

– Ты не знаешь, о чем просишь, – сказал он и поставил меня так, что я едва касалась ногами земли, но оставалась по-прежнему прижатой к стене. Он наклонился, прижался ко мне грудью и прикусил мочку уха. – Ты думаешь о нем? – зарычал Брэм. – Думаешь о моем члене, Саммер? Я знаю, ты все помнишь. Оцениваешь, хочешь ли его. Представляешь, где его хочешь. И если ты все же решишь, что выдержишь меня, дай знать. Клянусь, я трахну тебя так, что ты будешь кричать. Очень громко!

Он смело и властно провел руками по моей промокшей футболке. Обхватил мою грудь и сжал, утверждая свою власть над ней, надо мной. Затем отступил, поднял с земли футболку и ушел.

Прошло двадцать минут, а я все еще дрожала. Я была на грани оргазма, и, если бы Брэм еще раз толкнулся в меня бедрами, я бы кончила. Это было так просто. Так отчаянно. Но мне не было стыдно. Ничуть! Я была свободна!

Я вернулась в магазин, чтобы обсохнуть.

Пришла пора принять решение.

Глава 7

Брэм .

Следующие пять дней я работал как проклятый, изо всех сил стараясь не сойти с ума. Долго и изнурительно бегал по стадиону местной школы. Наматывал круги до тех пор, пока практически не падал. В доме Нейта я установил в своей спальне турник и рано вставал, чтобы перед работой успеть выполнить базовый комплекс приседаний, отжиманий и подтягиваний. Нужно было хоть немного оживить свое тело. Конечно, посещение тренажерного зала гораздо эффективнее, но пока с финансами было туговато. Да и упражнения в спальне, ставшие привычными за бесконечно тянувшийся срок заключения, напоминали тренировки в камере.

Я радовался любой возможности размять мышцы. Мне нравилось чувствовать себя сильным. Это создавало иллюзию, что я все держу под контролем. Казалось, я мог управлять всем происходящим в моей гребаной разрушенной жизни.

После утренней разминки я шел в автомастерскую и погружался в работу. Нейт ничего не говорил о пропавших из сейфа деньгах, и я предположил, что он что-то скрывал от меня. Либо он знал вора, либо сам взял эти деньги. И как владелец бизнеса он, безусловно, имел на это право. Но мне вся ситуация казалась довольно странной, особенно когда я узнал из бухучета, что Нейт уже забрал свою зарплату из прибыли, как и все остальные. Неужели ему понадобилось еще больше денег?

Что-то реально было не так.

Чем больше я жил с Нейтом и работал в его автосервисе, тем больше странностей замечал. Человек, которого я узнал шесть лет назад и который все эти годы неизменно поддерживал со мной связь – единственный, кому на меня было не насрать, – ни с того ни с сего сильно изменился. Без явных на то причин. И все же его что-то беспокоило. Угнетало. Но что?

Сломанная нога? Та действительно слишком медленно заживала… Но я подметил, что настроение Нейта резко ухудшалось после того, как какой-то двадцатилетний борзый панк заезжал в мастерскую подремонтировать свою машину. Почему автомобиль парня нуждался в таком частом ремонте, я понятия не имел, но после его визитов Нейт всегда становился вспыльчивым и раздражительным. От одного из мастеров я узнал, что тот парень – сын мэра. Я не знал, чем он так раздражал Нейта, но никто меня не просветил.

Я начал понимать, что Саммер беспокоилась об отце не напрасно.

Саммер.

Я не имел права даже думать о ней. Не имел. Ей следовало со всей дури врезать мне за те грязные слова, за то дерьмо, которое я прорычал ей на ухо. Она должна была пнуть меня по яйцам – я мудак и заслуживал этого. Мне стоило держаться от нее как можно дальше.

Я уговаривал сам себя, но все это не имело смысла – Саммер уже проникла внутрь меня, словно вирус. Независимо от количества миль, которые я пробегал или количества упражнений, которые делал – девушка никогда не покидала моих мыслей. Я находился в какой-то сумасшедшей стадии возбуждения. Был крайне одержим. Мои яйца посинели. Они практически светились, не получая облегчение, сколько бы раз я ни дрочил, отказываясь от поисков других женщин.

Что ждало меня впереди?

Либо Саммер, либо помешательство. Возможно, и то и другое.

Ее губы, плотно обхватившие мой палец... Она сосала его так, словно была рождена именно для этого. О боже, где взять сил?!

В субботу вечером я остался совершенно один. Нейт пошел поиграть с приятелями в карты, мастерская не работала, а друзей у меня не было, от слова совсем.

Некоторое время я метался по дому, как дикий зверь. Беспокойный, растревоженный. Словно тигр в зоопарке. Я раздумывал: пойти на пробежку, найти подружку для траха или напиться? Купил бы в магазине бутылку водки, нажрался бы и постарался вырубиться. Но я не пил с тех пор, как все просрал. Не пил, не курил, ничего... Были на то свои причины.

Но сегодня я буквально сошел с ума. У меня больше не осталось сил. Не мог я сдерживаться. Воздух был горячим и неподвижным. Все вокруг замерло в ожидании летнего шторма. По телевизору шла какая-то лабуда. Я мог пойти в душ и подрочить до боли в члене, но знал, что лучше не станет. И от этой безысходности еще сильнее слетал с катушек.

Я топтался по кухне, без толку хлопая дверцами шкафчиков. Бездумно открывал и закрывал их, но так и не решил, был ли голоден. И тут заголосил мой сотовый.

Сотовый телефон стал для меня достаточно бесполезным новшеством. Нейт попросил постоянно носить его с собой. Мы часто ездили к клиентам автомастерской, отгоняли или забирали их машины. Нейту было необходимо иметь возможность в любое время связаться со мной. «Телефон – отличная помощь в чрезвычайных ситуациях», – сказал он мне тогда. Я не совсем понял, что он имел в виду, но не стал переспрашивать.

Я крайне редко пользовался сотовым, особенно последнее время. Мне абсолютно некому было звонить. У меня никого не было, даже друзей. Поэтому я вообще забывал о его существовании.

Мне потребовалась минута, чтобы найти телефон в куртке, висевшей у двери. На экране светился значок сообщения. Нажав на кнопку, я прочитал его.

« У меня твоя толстовка . Забери ее ».

Я недоверчиво смотрел на экран. Не ожидал, что Саммер знала мой номер. Хрен знает, но я никогда ей его не говорил. Скорее всего, взяла у Нейта.

Я снова прочитал текст и убедился, что зрение меня не обманывало. Так и было. И если я, бл*ть, не ошибался, то Саммер Фризен бросила мне вызов.

Я не мог не улыбнуться. Все эти дни меня грыз червь сомнений. Но девушка не злилась и не обижалась на меня. Не считала меня отвратительным. Саммер все взвесила и решила, что ей понравилось? Отлично! Ее ждало нечто ох*енно большее, раз она этого хотела.

Я нажал кнопку «ответить» и набрал:

« Где ?»

Ответ пришел сразу:

« У меня в квартире ».

Следом пришел адрес небольшого жилого дома в центре Терре-Миллс, в шести кварталах от ее магазина.

Субботняя ночь наедине с Саммер? Ох*еть, да!

Будь я религиозным, то тут же выразил бы благодарность за столь божественный подарок. Но нельзя было показывать излишнее нетерпение. Пришлось немного поддразнить ее.

Я: « Может, сегодня заеду ».

Саммер: « У тебя двадцать минут ».

Эта девушка... Ох, уж эта девушка!

Я добрался до нее за пятнадцать.

Ее квартира находилась на четвертом этаже, и я, проигнорировав лифт, рванул по лестнице. Немного отдышавшись, постучал в дверь и стал ждать.

И вот, наконец, та открылась.

На пороге стояла Саммер. Ее светлые волосы были взъерошены и свободно ниспадали на плечи. Бездонные карие глаза отражали смущение и желание. Она нанесла немного макияжа, но пухлые сочные губы оставила не накрашенными. На ней была моя толстовка… и, похоже… больше ничего.

У меня пересохло во рту.

Вот, значит, как?! Малышка задумала поторопить меня?

Я вошел в квартиру. Саммер сделала несколько шагов назад. Она не спускала с меня горящих страстью глаз, пока я закрывал за собой дверь. Ее стройные обнаженные ноги, чуть прикрытые моей толстовкой, притягивали мой взгляд. Она немного расстегнула молнию, и я увидел ее ключицы и выпуклость упругой груди.

– Это мое, — прорычал я, указывая на толстовку. – Снимай нахрен.

Саммер приподняла подбородок и начала медленно расстегивать замок. Я слышал скрип каждого зубца. Я хотел в считанные секунды сорвать с нее мешающую моим планам тряпку, но вместо этого решил побыть зрителем. Смотрел шоу, которое она решила мне показать. Лучшее шоу, которое я когда-либо видел в своей жизни. Лучше всего, что я представлял долгими холодными ночами в тюрьме. Я бы заплатил миллион долларов – хотя, конечно, у меня его не было – за такое представление. А Саммер… давала мне его бесплатно.

Она не сводила с меня пристального взгляда. Наблюдала за моей реакцией на ее действия, что заводило. И меня, и ее. Она облизнула свои нежно-розовые губы. Толстовка распахнулась и свободно соскользнула по ее гладкой коже на пол.

Я ничего не смог сказать. Ничего.

Я ожидал увидеть ее обнаженное тело, но на Саммер были крошечные кружевные трусики и кружевной бюстгальтер из того же комплекта. Просто маленькие красивые клочки ткани, едва прикрывающие ее восхитительные сиськи и не способные скрыть от моего жадного взгляда набухшие от желания соски.

Шесть лет назад мы лежали на пляже. Голыми. Еще тогда я остановился, чтобы разглядеть Саммер, запечатлеть всю ее. Но, к моему величайшему сожалению, был по-юношески слишком нетерпелив. Позднее я частенько чертыхался, что не уделил этому достаточно времени и внимания. Но в тот день мне не терпелось проникнуть в нее. В ее тепло и влажность, манивших меня до зубного скрежета. Да, то желание было ничем, по сравнению с тем, что я чувствовал сейчас.

И все же я заставил себя не двигаться и рассмотреть ее.

Саммер никогда не была худощавой как модель. Никогда. Округлые бедра и упругая, покатая попка – черт возьми, все находилось на своих местах. Ее фигура напоминала песочные часы. Девушка была в меру упитанной, сексуальной и ухоженной.

А соблазнительные буфера? Они походили на аппетитные холмики сливочной плоти, которую хотелось лизать и посасывать, как обещающий прохладу вожделенный пломбир в знойный день. Чашечки откровенного лифчика не могли удержать их тяжести, и руки так и тянулись оценить их значительный вес и прощупать их мягкость.

В то лето, пока мы жили с Саммер в доме ее отца, я имел возможность постоянно наблюдать за ней. И это охренеть как помогало мне в дальнейшем. Лежа на нарах во мраке ночи я с легкостью представлял, как под тонкой тканью футболки ее грудь при любом движении призывно покачивалась и подпрыгивала, словно ожившая мечта, способная подарить неземное наслаждение. Меня непреодолимо тянуло зарыться в нее лицом и вдохнуть аромат девственной кожи. Я бы пососал ее и слизал языком капельки нашей страсти. Наблюдал бы, как она ритмично двигалась и наливалась от блаженства, пока Саммер с неистовством объезжала бы мой член.

Я стянул футболку и отшвырнул ее. Сбросил ботинки и мгновенно оказался рядом с Саммер. Хватит уже. Сколько можно ходить вокруг да около? Мы оба хотели этого. Достаточно колебаний. Саммер для себя уже все решила. Я тоже. Это уже случилось и вновь случится, как и шесть лет назад. Какими бы ни были наши отношения, это должно произойти. Сейчас.

Когда я приблизился, Саммер пробежала взглядом по накачанным и бугрящимся мышцам моей груди и торса и нервно облизнула губы. Она протянула руку и ладонью уперлась в мой пресс, не подпуская ближе.

– Подожди, – решительно произнесла она.

Я прищурился.

«Что за жестокие игры она затеяла? Решила испытывать меня? О, черт, моей выдержки надолго не хватит. Еще чуть-чуть, самую малость, и я взорвусь».

– Бл*ть, что не так? – прорычал я.

Саммер нежно погладила меня по груди, даря прохладу моей разгоряченной похотью коже. Я заметил, как затвердели и налились желанием розовые спелые соски девушки.

– Ты говорил, я могу выбрать.

– Что? – не понял я.

– Ты говорил, я могу выбрать, где хотела бы почувствовать твой член, – без тени смущения заявила она.

Грязные похотливые словечки, так непринужденно сорвавшиеся с ее губ, огненной бурей пронеслись через мой и так уже воспаленный мозг, рисуя картины того, где бы я хотел увидеть сейчас свой изголодавшийся по женскому телу член.

П*здец, я стал еще тверже.

С трудом сдерживал в себе зверя, жаждущего повалить Саммер на пол и загнать в ее влажное тепло свою внушительную эрекцию по самое «не хочу». Никогда не замечал за собой тяги к мазохизму, но сейчас мне хотелось немного поиграть с моей девочкой.

– И где же ты хочешь его? – спросил я. – Скажи...

Ее рука скользнула вниз и на мгновение задержалась на моем ремне. Саммер не спеша расстегнула его, затем пуговицу на джинсах. Расправившись с ширинкой, она слегка потерла кончиками пальцев мой ствол через ткань, тот сразу же откликнулся на ее прикосновение. Саммер снова облизнула губы и опустила взгляд на мой оживший член. Приласкала его, двигая рукой вверх и вниз, прямо через тонкий хлопок нижнего белья. Я собирался остановить ее, но она уже ухватилась за пояс моих джинсов и потянула их вниз вместе с боксерами.

Мой член выскочил, готовый к действию. Головка уже была влажной от предсемени. И я жаждал дать Саммер все, чего бы она ни попросила. Ждал лишь ее признания. А девчонка всего одним движением выбила почву из-под ног. Она вновь перевернула весь мой мир… когда…

Медленно. Опустилась. Передо мной. На колени.

«О боже, нет, Саммер. Этого, бл*ть, не может быть».

Все шесть долгих лет изоляции от женщин, да и от всего мира, Саммер была единственным объектом моих грязных фантазий, которые помогали выдерживать мерзость и ущербность существования за каменными стенами тюрьмы. Но я и мысли не мог допустить, что они могут стать реальностью. И вот сейчас эта самая реальность просто обрушилась на меня, едва не раздавив.

Саммер собиралась сделать мне минет?! Она хотела отсосать у меня?!

Стоя на коленях, Саммер едва доставала до головки, и ейпришлось запрокинуть голову. Зато теперь я хорошо видел ее глаза. Она смотрела на мой член так, словно это было лучшее, что она когда-либо видела в своей жизни. Девушка лизнула головку, и проступившая на ней влага растворилась на ее языке. Она на мгновение замерла и прикрыла глаза, растирая мою влагу своими пухлыми губами и дегустируя ее. Легкий стон удовольствия слетел с ее блестевших от предсемени губ. Она обхватила руками мои бедра, слегка напряглась – словно была слишком голодна – и с благоговением взяла член в рот.

Во мне мгновенно вспыхнул пожар. Я ничего не видел и ничего не слышал. Только пульс, ревущий в моих ушах. Я ничего не чувствовал. Только ее горячий и влажный рот на моей плоти. Когда же я моргнул и пришел в себя, Саммер самозабвенно брала меня в рот, заглатывая с каждым новым движением все глубже и глубже. Мой ствол был покрыт ее слюной и, казалось, мерцал в тусклом свете лампы.

Это чертовски захватывающее зрелище завораживало. Ее белокурая голова ритмично двигалась, а в такт ей из груди вырывался протяжный стон, ставший для моих ушей сладостной мелодией. Я ошеломленно смотрел, как ее губы путешествовали по моей длине, и до сих пор не верил в реальность происходящего. Губы, вкус которых я не смог забыть за все эти годы разлуки с ней. Губы, которыми у меня не было возможности насытиться.

Никакой порнухи. Никакого случайного траха. Ничего такого.

– Черт, как же ох*енно, – простонал я. – Да, вот так… так, бл*ть… хорошо.

Я чувствовал, как изгибаются мои бедра в желании толкаться в нее. Хотел двигаться быстрее, жестче. Но вместо этого опустил руку на голову Саммер и, слегка прижав кончики своих пальцев к ее волосам, предложил:

– Саммер, притормози. Не торопись, детка. Наслаждайся им.

Она тут же послушалась и, замедлив ритм, стала неторопливо ласкать всю длину до основания члена и обратно. Затем закрыла глаза и медленно, с наслаждением обвела головку языком, а потом вновь втянула ствол в рот.

Я попросил ее притормозить, надеялся продержаться как можно дольше, но, бл*ть, у меня ничего не вышло. Саммер обрабатывала меня, прикрыв глаза от блаженства, словно я был вкуснейшим неземным лакомством. Мне тоже нестерпимо хотелось закрыть глаза и, отпустив контроль, позволить ощущениям ее горячего и влажного рта взять надо мной верх. Но лишиться такого вида? Делающая мне минет Саммер в кружевном бюстье?

Она застонала. Пробежала пальчиками по моим ногам, огладила ягодицы и импульсивно вонзила свои ногти в мои бедра.

– Ты это чувствуешь? – спросил я, удерживая руку на ее голове, в то время как девушка покачивала ею. – Я хочу поделиться с тобой. Частичкой себя. Прямо сейчас. Прочувствуй… Глубоко внутри себя...

Мои слова, казалось, вдохновляли ее. Саммер оказалась страстной женщиной. Мой член меж ее губ сделал ее абсолютно мокрой. Желание подарить мне минет и все те грязные словечки, которые ей я говорил – завели ее и подвели к краю.

– Возьми все, – прорычал я, обхватив ее голову. – Возьми меня глубоко. Возьми каждый мой дюйм. Бл*ть, да, именно так! Охренеть! Как же чертовски хорошо.

Я не мог больше сдерживаться. Не было уже ни сил, ни желания. Саммер снова ускорилась и застонала, практически заглотив всю длину. Я почувствовал, как задеваю стенку ее горла.

– Ты хочешь попробовать мою сперму, Саммер? – спросил я. Она издала взволнованный звук, словно умоляла меня. – Да, ты чертовски хороша и заслужила ее. Я даю, ты принимаешь.

Я намотал ее волосы на руку. Мои яйца так сжались, что готовы были лопнуть. Саммер ногтями болезненно впивалась в мои бедра. В один миг в моей крови и в моих глазах все взорвалось, словно огненный шар. Шесть гребанных лет воздержания! Я взревел и стал обильно кончать, выстреливая ей в горло мощными струями.

– Глотай, – прохрипел я. – Глотай! – сильнее сжал в кулаке ее волосы.

Саммер снова подчинилась. Я наблюдал за движением ее горла, когда она высасывала меня, жадно принимая каждую каплю. И отпустил ее, лишь когда она закончила. Девушка медленно отодвинулась и, прерывисто дыша, в изнеможении опустилась на пол.

У меня дрожали ноги. То, что сейчас здесь произошло, стоило того ожидания и той боли разлуки, что я испытывал каждый день все эти шесть лет. Я бы прошел через это снова, лишь бы еще раз ощутить сладкие губы на своем члене. Все мое тело пульсировало, но я не чувствовал сытости. Это было только начало. Я отбросил ногой штаны, боксеры и во всей своей наготе предстал перед Саммер.

Я смотрел на нее. На девушку, проникшую в мое черствое сердце, девушку-мечту, девушку-фантазию. И мне нравилось то, что я видел. Ее вид завораживал.

Слегка приоткрытые губы умоляли о поцелуях. Глаза, обрамленные темными густыми ресницами, скрывали какую-то тайну. А разгоряченное тело подрагивало. Она всю себя отдала страсти. Отдала мне. И сейчас едва могла шевелиться.

Она нуждалась в отдыхе. Ей нужно было немного успокоиться и чуть-чуть расслабиться. Я бережно потянул Саммер за запястья, подхватил на руки и понес в спальню.

– Брэм, мы не должны… – Саммер попыталась вывернуться из моих рук.

Мне захотелось громко заржать.

– Не должны? Детка, я только что трахнул твой рот. Ты проглотила целый вулкан моей спермы. Не поздновато ли для «мы не должны»?

Я уложил ее на кровать. Опять эти изгибы, бедра, сиськи и вожделенная щелочка под кружевом. Я наклонился над ней, обхватил руками грудь и втянул один сосок в рот, прямо через ткань.

– О! – Саммер выгнула спину.

Я начал посасывать сильнее. Когда воздух коснулся мокрого кружева, сосок стал темно-красным и твердым, словно камушек. Я снова опустил голову и сжал губами другую вершинку.

Саммер схватила меня за волосы. Она пахла клубникой. Гребаной клубникой. Я мгновенно стал твердым и жаждал трахнуть ее, но вместо этого стащил трусики и опустил руку ей между ног. Девушка была влажной, как тропический лес, а волоски на ее киске были мягкими и аккуратными. Я ласкал ее клитор, одновременно посасывая сосок. Она тут же начала извиваться на кровати, тяжело дыша и отчаянно желая кончить. Я выпустил сосок и вставил три пальца в киску, растягивая ее.

Саммер издала пронзительный звук, вся покраснела и исступленно забилась в моих руках. Ее светлые волосы разметались по подушке. Я накрыл ее своим телом, прижал к постели и продолжал толкаться в нее пальцами, потирая клитор.

– Кто сейчас в твоей киске, Саммер? – прорычал я ей на ухо. – Ответь.

– Ты, – выдохнула она и с трудом открыла глаза. Изумление, восхищение и похоть переливались в карих омутах. Взгляд, сосредоточенный на мне, отражал страсть и молил о большем. – Ты в моей киске, Брэм.

– И что я делаю?

– Ты трахаешь меня пальцами, – грязные слова на сладких губах сводили меня с ума. Но от них Саммер тоже обезумела, потому что зажала бедрами мою руку и стала объезжать ее. – Ты трахаешь меня пальцами, Брэм. О боже, как же хорошо!

Я замедлил темп, но остался внутри нее. Большим пальцем покружил по ее клитору. Саммер почти достигла пика наслаждения, но ей нужно было прорваться сквозь стену, сдерживающую ее естественные порывы.

– А что ты сделала со мной, детка? Скажи мне, – потребовал я.

– Я не... Брэм, пожалуйста, я...

– Какого х*я? Ты можешь это сделать, но не можешь сказать? – я еще больше замедлил темп. – Не дам кончить, пока ты не произнесешь это вслух. – Я провел большим пальцем свободной руки по ее складочкам. – Ты позвала меня сюда, значит, сама отвечаешь за последствия. Знаю, что у тебя грязный рот, детка. Я только что испачкал его своим семенем. Теперь скажи мне то, что я хочу услышать.

Саммер все еще смотрела на меня, словно что-то искала в моих глазах. Я уставился прямо на нее, вперив в нее свой немигающий взгляд. Потер большим пальцем ее клитор, и она непроизвольно дернула бедрами.

– Я взяла в рот твой член, – на одном дыхании проговорила она, – и отсосала.

– Умница, – сказал я и поласкал ее клитор в качестве награды. – Ты владела мной. Не притворяйся, бл*ть, что представляла кого-то другого. Тебе ведь понравилось?

– Да, очень, – ее голос был хриплым от страсти. – Это было охрененно. Твой член и твоя сперма – лучшее, что я когда-либо пробовала, – Саммер облизнула губы.

Я потерял дар речи. Наши взгляды встретились, и я неотрывно следил за ее реакцией, когда снова начал ласкать и толкаться в нее пальцами. В то же время я нажал большим пальцем на клитор и начал кружить по нему, чередуя ритм и давление.

– О-о-о... – Саммер закрыла глаза и всем телом прижалась ко мне.

Я никогда не видел ничего сексуальнее: ее щеки покраснели, губы приоткрылись, а соски потемнели и стали твердыми пиками. Я ничего не говорил и просто прикасался ко всем нужным точкам, медленно подводя ее к краю. Это была экстренная ситуация. А я был секс-врачом. Девушка должна кончить. Код «красный».

– О боже, Брэм... – Саммер впилась ногтями мне в спину и выгнулась подо мной, запрокинув голову и закрыв глаза. – О боже, я сейчас кончу…

– Ты ох*енно права, детка, – прорычал я.

Вулкан страсти забурлил и заклокотал где-то глубоко внутри нее и, подобно землетрясению, сотряс тело. Ее бедра оторвались от кровати, и Саммер, вскрикнув, забилась подо мной. Меня переполняла гордость – ее оргазм моя заслуга, каждый дюйм моей длины виновен в нем. Я жадно впитывал все издаваемые ею сладостные стоны, наслаждался легкими уколами впившихся в мою кожу острых ногтей и сжимавшейся на моих пальцах горячей киски. Я все еще ласкал Саммер, когда она в изнеможении опустилась на кровать, дрожа от последствий оргазма. Мы оба пытались отдышаться. Затем я скатился с нее, так как был чертовски тяжелым и не хотел ее раздавить.

Я лежал на спине и старался не обращать внимания на впившийся в кожу едкий пот. Саммер, не сказав ни слова, повернулась ко мне и, уткнувшись лицом в грудь, крепко обняла. Она какое-то время не шевелилась, но я чувствовал ее дыхание на своей коже. Я прижал девушку к себе и ласково провел рукой по ее волосам. Мы так и не успели снять ее лифчик, поэтому я расстегнул его и стал очерчивать пальцами девичьи изгибы. Саммер слегка вздрогнула, но тут же опять замерла.

– Тебе больно? – спросил я.

– Нет, – Саммер покачала головой, касаясь волосами моей груди. Казалось, она о чем-то глубоко задумалась.

Сожалела о произошедшем? Напрасно. Я ничего не смог бы уже изменить. Что было, то было. Я стал просто ждать.

– Брэм, – наконец, тихо выдохнула Саммер.

– Что?

Она приподняла голову с моей груди и заглянула мне в глаза.

– Никто не трахал меня так, как ты.

Я убрал с ее лица влажные от пота пряди волос и хищно улыбнулся.

– Сладкая, я еще даже не начинал тебя трахать. Теперь перевернись.

Глава 8

Саммер

Я сделала это?! Какая-то часть меня не желала во все это верить.

Брэм Риордан – бывший заключенный, бунтарь, бог секса, сводный брат, монстр, первый мужчина, который заставил меня кончить – в моей постели?!

Я пригласила его к себе, чтобы он пришел и исполнил все мои желания. Именно этого я и хотела. И он хотел. Возможно, он еще не закончил со мной. Да и я не закончила с ним. Ни с его широкой бугрящейся мышцами грудью, ни с рельефным торсом, ни с кровоподтеками на руках. Не закончила с картой татуировок по всей его коже, которую планировала исследовать сантиметр за сантиметром своими жадными пальчиками и горячим язычком. Не закончила с его темными бездонными глазами, высокими скулами, соблазнительно-греховными губами.

И я не могла поставить точку на том, что он со мной сотворил. С тем, что заставил меня почувствовать, что заставил произнести. Мне надоело казаться и чувствовать себя сумасшедшей шлюшкой, извращенкой, помешанной на сексе. Словно со мной творилось нечто неладное.

Брэм считал совсем иначе. Он планировал подтолкнуть меня за край, намного дальше того, о чем я могла мечтать. И я собиралась сделать то же самое с ним. Мужчина закрылся в себе. Отгородился от всех, погрузившись в свои сожаления. Продолжал копаться в мрачных воспоминаниях последних шести лет. Но чего он не знал и о чем даже не подозревал – я намеревалась выжечь в нем всю эту тьму. Подарить ему новый опыт и новые воспоминания. Всем сердцем желала совершить это, подчинившись ему и телом, и душой.

Я успела насквозь пропитаться пряным запахом его кожи до того, как Брэм неохотно скатился с меня. Мне было так приятно прильнуть всем телом к его мощной груди и ощутить биение его сердца под своей щекой. Я разглядывала его совершенное тело и оттого, что восхищалась им так часто и хотела так долго – чувствовала его своей собственностью. Ибо сегодня это мощное мускулистое тело и все, на что оно было способно, стало моим.

Брэм перевернул меня на спину и, наклонившись, стянул лифчик. Он навис надо мной так низко, что я обнаженной грудью касалась его каменного торса. Брэм оценивающим взглядом пробежал по моему телу, а затем заглянул мне в глаза.

– Ты научилась целоваться за эти шесть лет?

Мое сердце екнуло в предвкушении.

– Возможно… совсем чуть-чуть.

Я не осознавала потребности в его поцелуях, пока Брэм не коснулся моих губ своими. После произошедшего между нами раунда страсти, они, казалось, должны были быть легкими и спокойными, но только не с этим мужчиной. Он наклонился и завладел моим ртом. Его язык юркнул внутрь и стал смело поглаживать мой. На этот раз я не была неопытной девочкой, и ответила Брэму с той же страстью. Моя киска снова стала мокрой и горячей. И я почувствовала внутреннюю пустоту.

Мне. Явно. Его. Не хватало.

Я провела руками по мощной жилистой спине мужчины и сжала его задницу. О, сколько же лет я мечтала сделать это… Брэм от удивления слегка отстранился и, глотнув воздух, уставился на меня. Я еще крепче сжала его ягодицы и толкнулась бедрами вверх, упираясь влажной киской в его внушительный и твердый от желания член.

– Я принимаю таблетки, – призналась я. – И я чиста.

– Таблетки? – ехидно переспросил он. – Я тоже чист. Нас регулярно проверяли. В тюрьме относились к этому очень серьезно.

Ой, да ладно! Он решил напомнить мне, что был заключенным? Пытался напугать? Пфф, меня этим не возьмешь. Я обхватила ногами его крепкие бедра, сильнее прижимая к себе, и постаралась как можно шире раскрыться для него.

– Трахни меня уже, Брэм. Хватит тянуть, – резко потребовала я.

Нечто животное промелькнуло в его глазах, и он снова отстранился. Схватил меня своими большими и сильными руками и резко перевернул. В мгновение ока я оказалась на четвереньках. Он опустился на колени позади меня и пристроился между моих ног.

– Покажи мне свою киску, – приказал он.

Я широко развела колени, опустилась на локти и, прогнув спину, оттопырила задницу, выставляя свое естество напоказ. Никогда в жизни я не была настолько открыта для мужчины. Брэм сжал мои ягодицы и раздвинул мою плоть. Он не торопился. Он пожирал взглядом киску, не забывая ласкать мою задницу. Но я слышала, как его дыхание становилось все более отрывистым и резким.

– Брэм, не тяни, пожалуйста, – простонала я в подушку.

Я была мокрой. Пульсирующей. Но уже не такой дикой, как вначале. Испытанный ранее оргазм позволил мне пережить нарастающее напряжение и насладиться ожиданием. Предвкушением того, что, по мнению Брэма, должно было обязательно случиться.

Этот мужчина был моим сексуальным повелителем. Он поглаживал большими пальцами мои губки, раздвигал влажные складочки и неукоснительно продвигался к клитору. Затем вошел в меня языком, пробуя на вкус. Я начала извиваться, стараясь бесстыдно потереться о его лицо. Брэм прикоснулся языком к клитору, обвел его и слегка пососал. Затем отстранился и снова погладил меня пальцами.

– Бля буду, Саммер, – произнес он. – У тебя ох*енная киска. Влагалище мирового класса.

Я выше приподняла попку и попыталась сильнее прижаться к его пальцам. Даже эти пошлые слова заставляли меня чувствовать себя красивой.

Брэм смочил большие пальцы моими соками и провел ими между ягодицами.

– О, какая попка, – причмокнул он. – Ее кто-нибудь уже трахал?

– Н-нет.

– Здесь я тоже буду первым, – заверил он, большим пальцем потирая дырочку и слегка надавливая на нее. – Не сегодня, детка, но этого не избежать.

– Да, Брэм, – я в смущении зарылась пылающим лицом в подушку.

Он обхватил мои бедра и прижался к моей спине. Его мощное тело обдавало жаром, словно раскаленная печь. Я почувствовала горячий толстый член у входа в киску. Брэм направил головку и едва проник в меня.

– Пойми, Саммер, – грубо сказал он, – в твоей постели грязное животное.

Он все еще пытался задеть меня. Пытался заставить меня ненавидеть его.

– Чушь, – возразила я. – В моей постели мужчина, с которым я хочу ее разделить.

Брэм так сильно шлепнул меня по заднице, что ее обожгло огнем.

– Гребаный бывший зэк в татуировках собирается трахнуть милую девочку. Я дрочил в тюрьме, не переставая думать о тебе. Ты в курсе? Черт, я даже вчера дрочил, представляя тебя.

Налившийся желанием член дразнил мое лоно. Я умирала от похоти. Образ того, как Брэм мастурбировал, разжег во мне пламя.

– Я тоже это делала, – призналась я. – И думала лишь о тебе.

– Ты? Охренеть! – он скользнул руками по моему животу к груди и сжал соски. – Ты мастурбировала в своей девственной постели тем летом? Ласкала свою сладкую киску, думая обо мне?

– Да, – о боже, я делала это… так много раз. Будь я слишком религиозна, то побоялась бы ослепнуть. – Да, Брэм, да!

– Ты хотела член сводного брата, потому что он был под запретом?

– Нет! – я впилась пальцами в подушку. – Я хотела тебя.

Он снова сжал мои соски, отправляя разряды молнии по моему телу прямо к клитору.

– Ты хотела, чтобы кто-нибудь просто сорвал твою вишенку?

– Нет, Брэм, – возразила я. – Я хотела тебя. Только тебя.

Он тяжело задышал. Прижался к моей спине, обхватил мои бедра и еще сильнее раздвинул мои колени своими, раскрывая меня и фиксируя в таком положении. И вот, наконец, я почувствовала его член, сначала головку, а затем и остальную горячую длину. Брэм вошел в меня затяжным, плавным движением и на мгновение замер глубоко внутри.

Мой громкий стон больше походил на крик, и пришлось заглушить его подушкой. Мне стало так хорошо, когда Брэм, наконец, полностью заполнил меня.

О, черт, как же долго я этого ждала...

Брэм снова шлепнул меня по заднице, а затем вцепился пальцами в мои бедра.

– Кричи, Саммер, не сдерживайся, – сказал он.

Он словно сорвался с цепи.

Сначала Брэм входил в меня размеренно, раскачивая бедрами и проникая на всю длину. Он входил так глубоко, что мне было почти больно. Но эта боль лишь обостряла все ощущения, переходя в неземное удовольствие. Затем он стал трахать меня сильнее и резче, одновременно притягивая к себе в одном ритме с движениями бедер. Казалось, от силы этих ударов на мне останутся синяки. Но я не собиралась останавливаться.

Мое тело полностью подчинилось Брэму, стало его собственностью. Я упала грудью на матрас, а Брэм, обхватив мои бедра руками, приподнял их, чтобы трахать меня еще глубже. Это было очень чувственно – лишь его член во мне и больше никаких точек соприкосновения.

– О, черт, Брэм, – выкрикнула я. – Сильнее!

Он ускорил движения, яростно вонзаясь в меня. Его член стал всем моим существованием, отправной точкой моей жизни. Член, доставлявший мне невыносимую боль и в этот же миг безграничное удовольствие. Он сделал меня живой, пробудив во мне желание кончить на него, чтобы отдать ему всю себя.

– Черт, Саммер, – прорычал Брэм. – Как же охренительно!

Я оторвала лицо от подушки, которой заглушала свои животные стоны.

– Пожалуйста, – простонала я. – Можно мне кончить на твой член...? пожалуйста... пожалуйста...

Брэм удерживал меня в идеальной позе, ритмично и с силой ударяя по идеальному местечку. Я начала кончать. Ослепляющее блаженство захватило все мое существо. Я, прикрыв глаза, открылась для него вся, позволив себе раствориться в нем и в своих ощущениях.

В сиянии звезд где-то внутри меня – когда Брэм закричал, и я почувствовала, как он пульсирует глубоко во мне – я стала кем-то другим, кем-то абсолютно новым. Прежняя Саммер исчезла… растворилась в темноте прошлого.

Глава 9

Брэм

Саммер была моим наркотиком. Кровью, бегущей по моим венам. Моей светловолосой Венерой, пробуждающей во мне нечто давно забытое и потерянное. Очаровавшей меня Сиреной, взывавшей к чему-то глубоко сокрытому во мне. Ее голос манил и увлекал меня. И я мог разбиться о прибрежные скалы. Но уже не в силах был остановиться.

Я не мог избавиться от запаха секса на моей коже, от вкуса ее губ. Я и не хотел. Если бы я умирал, то, отправляясь в ад, вспоминал бы румянец, вспыхнувший на щеках Саммер, когда она сделала шаг мне навстречу.

Оно того стоило.

После шести лет воздержания хотелось затрахать ее до смерти, но мы оба были истощены и заснули. Через несколько часов я проснулся и обнаружил, что Саммер, прижавшись ко мне, закинула свою сексуальную ножку на мое бедро, словно заявляя права. Она проснулась, едва я пошевелился, что-то пробормотала спросонок и перекатилась на спину. И я снова овладел ею. Похоронил себя в ее горячей киске.

В этот раз я старался двигаться медленно. Удерживая ее руки за запястья над головой, я неспешно и ритмично вколачивался в нее. Саммер обхватывала ногами мой торс, а я с нарастающей силой вдавливался бедрами в матрас. Она издавала сонные полукрики-полустоны, сводившие меня с ума, а затем резко выгнулась подо мной. И я кончил так сильно, что почувствовал боль в яйцах. Затем мы снова заснули.

Я проснулся утром. Саммер еще спала, и я принял долгий горячий душ. Мне нужно было взять себя в руки. Я настолько самоуверенно начал прошлой ночью, что, казалось, к последствиям нашей близости был готов как никогда. Теперь же абсолютно не понимал, кто я такой, черт возьми. Я не мог позволить себе раствориться в ней — от меня и так уже почти ничего не осталось.

Вытираясь полотенцем, я вышел из ванной. Натянул джинсы и повернулся к Саммер, сидевшей на кровати. На ней были лишь короткая футболка и ажурные трусики. Она, немного нервничая, провела рукой по своим взъерошенным волосам и посмотрела на меня долгим изучающим взглядом. Я полагал, что прошлой ночью она исследовала меня в мельчайших подробностях, но, видимо, ошибался.

– Я голодна, – наконец, негромко сказала она. – Хочешь позавтракать? В нескольких кварталах отсюда есть отличное местечко.

– Пойдем, – не стал сопротивляться я.

– Сначала приму душ, – Саммер встала с кровати. – Ты будешь здесь, когда я вернусь?

Я сразу понял, что она имела в виду. Саммер хотела знать, не исчезну ли я, как шесть лет назад.

– Конечно, – заверил я.

Местом для совместного завтрака оказалась закусочная с виниловыми сиденьями в кабинках и соблазнительным запахом бекона и кофе. На улице уже было жарко, и Саммер надела легкую юбку, белую футболку и вышитые бисером сандалии. Со светлыми волосами, которые от жары скрутились легкими кудряшками, и неброским макияжем она выглядела очень аппетитно. Слишком прилично, чтобы завтракать с таким непутевым парнем, как я – татуированным куском мышечной массы в рабочих джинсах и пропахшей потом футболке.

Мы сделали заказ, не нарушая той легкой и непринужденной тишины, которой оба негласно придерживались. А когда нам принесли кофе, то дождались бодрящего действия первых глотков.

Я старался не пялиться на губы Саммер. Всеми силами пытался выкинуть из головы ее шепот: «Твой член – лучшее, что я когда-либо пробовала, Брэм». Я получил все, чего хотел… даже больше. О такой жаркой ночи я не смел и мечтать. Не было никаких гарантий, что последует продолжение. Чем раньше я свыкнусь с этой мыслью, тем лучше для меня. Саммер могла решить, что удовольствие со мной запретно, и захотеть двигаться дальше.

– Слушай, – начал я, когда официантка принесла наш заказ, и мы приступили к еде. – Тут такое дело, хотел спросить… В мастерской кое-что произошло…

Саммер выгнула брови, и на ее лице отразилось недоумение.

– Что именно?

Я достаточно подробно рассказал ей о сейфе, о пропавших деньгах и о том, что Нейт все это время помалкивал. Пропажа из сейфа наличных произошла еще два раза с тех пор, как я впервые столкнулся с этим.

– Возможно, я что-то упустил, – закончил я. – Отец хоть что-нибудь говорил тебе?

Саммер нахмурилась.

– Нет. Но я знаю все о папиных бухгалтерских книгах. Я помогала ему с ними каждый год – все проверяла и общалась с бухгалтером. Папа совсем не разбирается в цифрах.

– А по-моему, он довольно успешно занимался бизнесом большую часть твоей жизни, – заметил я.

– Да, но когда я бросила колледж и приехала сюда, то оказалось, что все держалось буквально на честном слове. В первый год, когда он разрешил мне взглянуть на книги, в них царил полнейший беспорядок. Бухгалтер ни за что не отвечал и работал спустя рукава. Папа переплачивал поставщикам и платил слишком большие проценты и налоги.

Я ошеломленно моргнул. Всегда считал Саммер умной, но вести бизнес?! Я до сих пор не мог оформить кредитную карту и ни хрена не понимал в налогах.

– Ты бросила колледж? – потрясенно спросил я, не зная, что удивило меня больше.

Саммер проткнула драник вилкой.

– Там я изучала экономику, – немного помолчав, ответила она. – Но пришлось заняться мебельным бизнесом, чтобы подзаработать немного денег и погасить кредиты. Мое дело стало настолько выгодным, что я бросила колледж и начала работать полный день.

– Понятно, – кивнул я. – Но тебе все же стоит задуматься об учебе. Вечерние курсы или что-то в этом роде. Магазин – это чертовски хорошо, но тебе всего лишь двадцать четыре, – девушка потрясенно уставилась на меня, а вилка с кусочком драника застыла в воздухе. – Что?! – недовольно спросил я.

– Не знаю. Просто, я тоже думала об этом. Что надо пройти какие-нибудь курсы. Мне нравится то, чем я занимаюсь. И мне нравится быть самой себе боссом. Но управлять магазином становится все тяжелее. Иногда кажется, что моя жизнь пролетает на работе. У меня порой нет даже свободной минуты.

– А помощники?

Она отрицательно покачала головой.

– Я все делаю сама. Покупаю и продаю, занимаюсь реставрацией мебели и маркетингом, оплачиваю счета и веду финансы – в общем, все на мне.

«Черт. Как она справлялась со всем этим?»

– Тяжело, – задумчиво произнес я.

Саммер покраснела.

– Да. И одиноко, – быстро добавила она. – Здесь у меня почти нет друзей. Девушки моего возраста выходят замуж и рожают детей, а не занимаются бизнесом. С ними у меня крайне мало общего.

Я прищурился. Выходят замуж и рожают детей?

Нет, я однозначно с этим бы не торопился.

Я вспомнил грустный взгляд Саммер, когда Нейт за ужином упомянул ее бывшего. Она собиралась за него замуж, а он ее бросил? Что за сумасшедший ублюдок? Лишь придурок с головой в заднице расстался бы с такой девушкой. А ведь она мечтала создать с ним семью.

Мне нестерпимо захотелось поколотить парня, но в тоже время я был ему благодарен. После вчерашней ночи даже шальная мысль о том, что Саммер могла выйти замуж за другого, – какого-то банковского кассира или страхового агента – пробуждала во мне слепую ярость и желание что-нибудь сломать.

– Итак, наличка, – напомнил я ей. – Ты никогда не замечала, чтобы подобное происходило раньше?

– Нет, – быстро ответила Саммер, возвращаясь к нашей теме. – М-мм, деньгами всегда распоряжалась Лиза, офис-менеджер. Она давно работает на отца и предана ему всей душой. Плюс, у ее мужа хорошая работа. Сомневаюсь, что она пошла бы на риск из-за нескольких сотен баксов. Папа бы сразу ее уволил. Не вижу в этом никакого смысла.

– Никто из парней не мог узнать код, если только хорошенько не постарался, – продолжал размышлять я. – Но, будь вором кто-то из них, Лиза бы сразу заметила и сказала Нейту.

– Выходит, это либо она… – Саммер прикусила губу, – либо сам папа.

Меня на секунду отвлекли ее сочные и немного припухшие от поцелуев губы, но я не поддался соблазну и, склонившись низко над столом, тихо спросил:

– Саммер, подумай хорошенько. Зачем твоему отцу могли понадобиться деньги?

– Эй, вы, двое! – внезапно вклинился в наш разговор хорошо знакомый голос.

Мы оба подпрыгнули от неожиданности и, выпрямившись, посмотрели на окликнувшего нас. Через всю закусочную к нам на костылях спешил Нейт. В его руке болтался фирменный бумажный пакет.

– Я зашел за рогаликом и что же вижу? Вы завтракаете вдвоем?!

Мы с Саммер на секунду замерли от шока. Я ошарашенно посмотрел на мужчину, который значил для меня больше, чем кто-либо, и постарался не думать о том, что вытворял с его дочерью – и что она вытворяла со мной – прошлой ночью.

– Привет, Нейт, – с трудом выдавил я.

Саммер же не смогла произнести ни слова.

– Почему вы не позвали меня с собой? – голос Нейта был веселым и довольным. Он с ловкостью жонглера управился с костылями и рухнул на сиденье рядом со мной. – Конечно, я по воскресеньям сплю допоздна, но, если бы вы предупредили, я бы обязательно пошел с вами.

Я старался не обращать внимания на бешено пульсирующую в висках кровь. Нейт подумал, что мы просто тусуемся, завтракаем вместе как сводные брат и сестра. Я не мог быстро сообразить, что ответить ему, но, к счастью, к Саммер, наконец-то, вернулась способность говорить.

– Ты же ненавидишь рестораны, папа, – напомнила она отцу.

Я бросил на нее быстрый, ничего не выражающий взгляд. Девушка уже полностью восстановила самообладание. Ее карие глаза смотрели на меня обыденно – все как всегда – но я все же успел разглядеть в них скрытую тревогу.

Нейт поднял фирменный пакет и многообещающе потряс им.

– Ну, я мог бы сделать исключение и просто съесть свой рогалик, – его недоверчивый взгляд метался между нами. – Хотя должен сказать, мне очень приятно видеть вас вместе. Рад, что вы все же подружились.

Подружились... Напрашивался вопрос, а не источал ли секс специфический запах? Возможно, создавал чувственную ауру? У меня возникло такое ощущение, словно мы с Саммер подключили неоновую вывеску: «А не спалились ли мы после первой же совместной ночи?»

И все же радовало, что только я прошел по аллее позора во вчерашней одежде. Но в любом случае, я ношу одну и ту же одежду каждый день.

Нейт удивленно посмотрел на меня.

– Брэм, а зачем тебе толстовка в такую жару?

Я надел толстовку, в которой Саммер встретила меня прошлой ночью.

– Ээ-э, прохладно было, наверное, – вывернулся я. – Не волнуйся, потом сниму.

– Пап, какие у тебя планы на сегодня? – быстро спросила Саммер, привлекая внимание отца к себе.

Нейт задумался и, вытащив рогалик из пакета, откусил кусочек.

– Вообще-то, я собирался заглянуть к тебе, милая. Мне захотелось увидеться с тобой и узнать, не уделишь ли ты своему старику парочку часиков.

В ее глазах промелькнул панический ужас.

Заглянуть?! Увидеться?! Узнать?!

Ее кровать сейчас выглядела так, словно по ней прошелся ураган. Кружевной бюстгальтер и трусики, пропитанные соками Саммер, скомканными валялись на полу. Полотенце, которым я вытер сперму, все еще лежало в раковине в ванной. И если бы мы остались в квартире, а не пришли сюда...

«Вот же дерьмо!»

– Эм-м, я собиралась на рынок, – нашлась девушка. – Мы с Брэмом случайно встретились и решили позавтракать. Можем сходить вместе за продуктами.

– Вам понадобится помощь? – спросил я. Возможно, Нейту будет трудно передвигаться по рынку на костылях.

– Нет, мы сами справимся, – беспечно махнул он рукой, – возвращайся домой. Сегодня время отца и дочери!

Несмотря на напряженную обстановку, я чуть не расхохотался. Нейт всегда прямо говорил, когда тебе следует исчезнуть. Да и за время его отсутствия я мог бы заняться кое-каким бытовым дерьмом: перетаскать одежду для стирки с верхнего этажа и из подвала; принести тяжелые сумки с продуктами; убрать мусор с заднего двора – и все это без назойливого Нейта, который без передышки настаивал на том, что он все бы сделал самостоятельно.

Я оплатил счет и проводил задумчивым взглядом удаляющихся отца с дочерью. Меня терзали, казалось, неразрешимые вопросы. Что, черт возьми, скрывает Нейт? На что он тратит деньги? А самое интересное: как мне все это выяснить?!

Глава 10

Саммер

Чего мне никогда не хотелось делать, так это лгать своему отцу. Хотя я ни за что на свете не призналась бы ему, что Брэм лишил меня девственности. Но какая девушка в здравом уме рассказала бы своему родителю о том, как потеряла девственность? Так что это не в счет.

И все же сейчас я солгала папе.

Когда мы в это прекрасное летнее утро гуляли по фермерскому рынку, он без умолку болтал о своей автомастерской, а заодно расспрашивал о моем бизнесе. А я чувствовала себя последней сволочью.

В обычный день я пригласила бы его к себе на чашечку чая перед тем, как отвезти домой. Но не могла же я привести отца в квартиру со следами страстной жаркой ночи, проведенной с Брэмом. А ведь мы трахались как кролики, до потери памяти.

– Но какой же приятный сюрприз увидеть вас двоих, завтракающих вместе, – искренне произнес папа, когда мы решили передохнуть и присели на скамейку в городском парке. Сумки с продуктами стояли у нас в ногах. – Думаю, Брэму крайне полезно проводить время с тобой. Желательно почаще и побольше.

– Ммм… папа, – ответила я, радуясь, что он рассматривал зелень и не заметил смущения на моем лице. – Ты придаешь этому незначительному событию слишком большое значение. Мы всего лишь завтракали. Просто, ну, знаешь, тусовались.

– Ты забываешь, что у парня целых шесть лет не было возможности «потусоваться» с кем-то нормальным. Кроме, естественно, преступников, – возразил он. – Я до сих пор хорошо помню все первые ощущения после освобождения из каменной клетки. Словно ты никогда не знал, что такое быть человеком и как нужно вести себя на свободе. Будто вообще позабыл, как ведут себя обычные люди и насколько это принято. Ты чувствуешь себя изгоем и отщепенцем. Постоянно боишься, что скажешь или сделаешь что-то не так, а люди с воплями разбегутся от тебя прочь. Брэм рассказал, что его мать отказалась с ним общаться?

– Что?! – мне стало стыдно. Я была так поглощена похотью, что даже не спросила его о Бренде. А еще мне стало больно за него. Как Бренда могла выбросить сына из своей жизни, когда он так нуждался в любви? – Нет, он ничего не говорил.

– Похоже на него. Парень все держит в себе. Саммер, Бренда отказалась от него, как только он попал в тюрьму. Она заявила ему в лицо, что у нее больше нет сына. Это была одна из причин, по которой наш брак с ней распался.

От удивления я открыла рот.

– Но как Бренда могла судить его? Ведь она знала о твоем прошлом, когда выходила за тебя замуж. И видела, как ты наладил свою жизнь.

– Она была убеждена, что все произошедшее с Брэмом лишь результат моего пагубного влияния на него, – отец выглядел крайне расстроенным, а его глаза блестели от непролитых слез. – Бренда утверждала, что Брэм последовал моему дурному примеру. Она категорически заявила, что ни на минуту не задержится в моем доме, так как не собирается ни участвовать во всем этом, ни страдать от последствий. Я слышал, она снова вышла замуж и теперь ведет йогу в Нью-Мексико.

Я нервно провела рукой по волосам.

– Она в курсе, что Брэм уже вышел?

– Он позвонил ей, но услышал лишь автоответчик. Оставил Бренде сообщение, но она так и не перезвонила, – лицо отца стало мрачным. – Брэм не знает, и не говори ему ничего, но я не стерпел такой жестокости и сам позвонил ей. И тоже услышал лишь голосовую почту. Но можешь поверить, я надиктовал ей пару «ласковых».

У меня сжалось сердце.

Я не была близка с матерью, но, к счастью, за последние несколько лет мы достигли вполне дружеского взаимопонимания. Мама была счастлива в новом браке, и ее ненависть и недоверие к моему отцу со временем исчезли. Нас нельзя было назвать лучшими друзьями, но мы общались по телефону, по крайней мере, раз в месяц и даже встречались на Рождество.

Было достаточно трудно взрослеть, разрываясь между родителями, которые оба любили меня, но не хотели иметь друг с другом ничего общего. И я не представляла чувства Брэма, которого отец бросил еще в детстве, а мать – при первой же его ошибке. Что ощущает ребенок, от которого отказалась собственная мать?

Было так легко смотреть на своего мужчину и видеть его мышцы, татуировки, воспринимать судимость. Гораздо сложнее было разглядеть, каков на самом деле Брэм внутри, хотя я знала его немного лучше, точнее сказать, чувствовала.

– Пап, – обратилась я к отцу, который углубился в свои мысли, – Брэм рассказывал тебе о ночи ограбления винного магазина? – мне никак не удавалось сопоставить мужчину, которого я знала, с образом жестокого преступника.

Отец долго молчал. Задумавшись о чем-то своем, он непроизвольно провожал взглядом гуляющих в парке людей, проносящихся мимо нас велосипедистов и прогуливающихся с колясками мам.

– Брэм совершил ошибку, – наконец, ответил он. – Большую. Если ты хочешь разузнать об этом, то придется спросить его самого. Это его история.

Я уставилась на свои колени, будучи не в состоянии признаться ни себе, ни отцу, что наши с Брэмом отношения были далеки от тех, когда можно с легкостью обо всем поведать друг другу. Хотя… вполне возможно, я ошибалась.

После нашей прошлой страстной ночи, когда я благодаря Брэму побывала на седьмом небе, за завтраком я немного рассказала ему о своей жизни. А он в ответ поделился своими переживаниями о папином автосервисе. А еще мы хорошо провели время тем летом, когда мне было восемнадцать. Слишком хорошо. Мы так далеко зашли в тот «знаменательный» день на пляже... Возможно, нам и не обязательно быть просто случайными знакомыми, занимающимися иногда сексом друг с другом… А, может, мы могли бы стать друзьями?

Была ли я готова к такой дружбе? Не знаю.

А он? Нуждался ли он в моей дружбе?

Этого я тоже не знала.

Мне нужно было время подумать.

Расставшись с папой, я отправилась домой и занялась тщательной уборкой. Я постирала простыни, которые намокли после нашей с Брэмом страсти, и сексуальный бюстгальтер с трусиками, которые он практически сорвал с меня. Я даже привела в порядок гостиную. Помыла пол там, где стояла перед Брэмом на коленях, а он возвышался надо мной, положив руку мне на голову.

Я разложила купленные на рынке продукты по местам и немного вздремнула. Затем приготовила себе полезный ужин, который съела в полном одиночестве. Я переоделась в домашние удобные штаны и футболку, наложила себе миску мороженого и устроилась на диване смотреть беспрерывно сменяющие друг друга шоу по ремонту домов.

Абсолютно нормально.

Это то, чем занялась бы любая одинокая женщина в свои двадцать с лишним лет в воскресенье. Я была банальной Бриджит Джонс. И я не стала ему звонить.

В десять часов прозвучал сигнал о входящем смс. Я не спеша взяла телефон.

Это был Брэм. Он написал одно единственное слово.

Б: Когда?

Неожиданно по всему телу пробежала дрожь предвкушения. О боже, я хотела его так сильно, что едва могла дышать. Пришлось свести ноги вместе, когда я представила его: сексуального, мускулистого, татуированного, трахающего меня в...

Я так сильно этого желала, что почувствовала во рту его вкус.

Мои пальцы дрожали, когда я отвечала.

С: Жди сигнала.

Мгновение стояла тишина, а потом признание:

Б: Ты на вкус как клубника.

Я реально громко застонала, благо в квартире находилась совсем одна. Всего четыре слова – и я мокрая.

«Скоро», – ответила я, и легла спать с ноющим от пустоты телом.

На следующий день я находилась в магазине и заключала выгодную сделку. Я еще не закончила с клиентом, когда вошла Кейтлин, державшая, как обычно, малыша Джордана на бедре. Был жаркий день, и челка Кейтлин прилипла ко лбу. Подруга нетерпеливо помахала мне рукой.

Я жестом показала ей «секундочку» и закончила оформлять документы. У меня купили антикварный диван, у которого я заменила обивку. Покупательница была взволнована и болтлива. Она вдохновенно рассказывала, где именнопланировала его поставить. А затем давала мне советы, как лучше организовать парней из службы доставки, чтобы они не задержали ее покупку. Женщина, потратив приличную сумму денег, сделала моему магазину хорошую выручку, так что я проявила терпение и побеседовала с ней.

Кейтлин за ее спиной нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Не совсем обычное для нее поведение – видимо, она пришла с невероятной сенсацией или свежими скандальными слухами. Я не любила сплетничать, но как только клиентка ушла и в магазине никого не осталось, смирилась со своей участью. У меня просто не было выбора.

– Привет, Кейтлин, – поприветствовала я подругу.

– Я не верю своим глазам, – возмутилась она. Джордан издал крик, и Кейтлин поудобнее усадила его на бедре. – Ты такая спокойная.

– Спокойная? О чем ты вообще говоришь? – нахмурилась я.

– Это немного шокирует, тебе не кажется? Хотя, видимо, ты его хорошо знаешь и поэтому ничуть не удивлена. Ты считаешь, он заслужил это?

Я вздохнула.

– Кейтлин, ты несешь бессмыслицу. Кто и что заслужил?

Она на мгновение замолчала, и удивление на ее лице сменилось триумфальным ликованием сплетницы.

– О, боже мой! Так ты ничего не знаешь?!

Я уже начала волноваться. Что-то было не так. Что-то с папой? Он снова поранился?

– Не знаю чего? – надавила я.

– Ладно, ладно, – она хотела обрисовать случившееся как драму, но увидела мой требовательный, не терпящий промедления взгляд и передумала. – Это по поводу твоего сводного брата, Брэма Риордана. Один из парней из автосервиса твоего отца позвонил своей жене. А та позвонила Мэг Гарбер, ну, ты знаешь, моей соседке. Есть показания очевидца. Все это сущая правда!

В моих жилах застыла кровь. Брэм.

– В чем дело?! – чуть не закричала я. – Что случилось?!

– Ну, думаю, он все-таки плохой парень, – фыркнула Кейтлин. – Его арестовали и увезли на полицейской машине.

Глава 11

Брэм

Все начиналось так чертовски хорошо...

Это был хороший день. С той самой минуты, как я проснулся этим утром, до той минуты, как все произошло. Я долго бегал на школьном стадионе, пока не взошло солнце и не стало слишком жарко. Потом позавтракал с Нейтом, и мы поболтали, наслаждаясь свежими тостами с кофе. Нейт выглядел слегка напряженным и бледным, но ему удалось бросить в меня несколько оскорблений, которыми он умудрился лишь меня рассмешить. А затем мы – каждый на своей машине – поехали в мастерскую.

Я чинил автомобили. Что у меня всегда хорошо получалось. Возможно, это не заставляло меня вскакивать с постели по утрам, стремясь приступить к работе, но было достаточно интересным занятием. Мне чертовски повезло, что у меня была работа. Я даже смог отложить большую часть зарплаты, которую Нейт до сих пор платил мне.

Если бы я не совал свой вездесущий нос куда не следует, то, вероятно, смог бы добиться нечто значительного в своей, грозящей остаться никчемной, жизни. Не очень многого, но хоть чего-то.

И Саммер.

Она жила в моих мыслях каждую секунду: ее бархатный смех, сладостные протяжные стоны, охренительное обнаженное тело. То, как пахла ее шелковистая кожа и ощущалась в моих руках ее упругая девичья грудь. Те звуки страсти удовольствия, которые девушка издавала. Те грязные слова, которые шептала мне на ухо.

Все, что я проделывал с другими женщинами много лет назад, словно происходило на другой планете, с кем-то другим, не со мной. Если бы сейчас знойные стриптизерши вошли в мастерскую и сняли свои стринги, я бы на них и внимания не обратил. Я едва видел, над чем работал, потому что перед глазами стояла Саммер.

«Скоро» – пообещала она, и в тот день я решил, что, возможно, у нас с ней все получится. Что у нас все будет хорошо. Будет совместное будущее.

Ха, бл*ть, ха-ха.

Нейт ушел после обеда, предупредив о какой-то таинственной встрече не по расписанию, которое я хорошо знал. Я понятия не имел, куда он направился. Но он был взрослым человеком. Иногда мужику просто необходимо немного уединения, и чтобы при этом никто не стоял у него над душой. Я прекрасно это понимал.

Я как раз ставил одну из машин на подъемник, когда Карл, старожила мастерской, вытер руки о грязную тряпку и ткнул большим пальцем, косясь на меня.

– Обернись, сынок. Это по твою душу?

Я оглянулся.

Через стекло я увидел двух полицейских в форме, разговаривавших с офис-менеджером Лизой. В следующее мгновение они отвернулись от нее и уставились на меня. В этот момент со мной что-то произошло.

Эти синие униформы, два копа...

Я замер. Все померкло до темно-серого цвета. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Я стал куском глины, а выражение моего лица, видимо, было чертовски виноватым.

Один из копов открыл стеклянную дверь, и они небрежной походкой направились в мою сторону, не сводя с меня глаз.

Карл заговорил со мной, не шевеля губами:

– Не говори им ничего, сынок, – посоветовал он. – Ни в коем случае. Держи рот на замке. Это твое право.

Я сглотнул. Нейт был бывшим заключенным, и многие его клиенты тоже. Карл знал правила. Он не осуждал. Он предположил, что копы здесь с какой-то дерьмовой миссией. Но это не имело значения.

Они пришли за мной.

– Брэм Риордан? – спросил один из полицейских.

– Да, – ответил я. А потом, почти против своей воли, добавил: – Какого хрена вам надо?

Лица полицейских стали суровыми. Карл прошипел у моего плеча:

– Закрой рот, сынок.

– У нас лишь несколько вопросов, – миролюбиво сказал более крупный и более плотный коп. – Пройдешь с нами?

Я ничего не мог с собой поделать. И запаниковал.

Сейчас я понимал, почему парни в таких ситуациях сходят с ума, пытаются сбежать и отстреливаться. Я провел в тюрьме шесть лет. Перспектива туда вернуться – хотя я не сделал ничего плохого – внезапно показалась неизбежной. Хуже смерти.

– И что все это значит? – прорычал я. – Если собираетесь арестовать меня за что-то, то зачитайте права.

– Ты не арестован, Риордан, – попытался успокоить меня худой полицейский. – Всего лишь несколько вопросов. Добровольно. Потом сможешь уйти.

Я оглядел мастерскую. Все замерли и с опаской смотрели на меня, наблюдая за происходящим. Все благодарили Бога, что оказались не на моем месте.

Я бросил тряпку, которую держал в руках.

– Хорошо, – согласился я. – Я пойду.

Копы посадили меня в машину. В гребаную черно-белую машину. На заднее сиденье, словно преступника. Когда меня арестовали шесть лет назад, все было как в тумане — я почти ничего не помнил, кроме случайных вспышек картинок-слайдов. Но этот момент я запомнил хорошо. Чувствовал сейчас все, как и тогда. Это словно въелось в мою кожу и всосалось в мою кровь.

По дороге я ни о чем не спрашивал. Не было никакого смысла. Копы ничего не собирались мне объяснять. Поэтому я тоже молчал. Мои тюремные привычки мгновенно вернулись, выстроились стены.

«Молчи! Не говори ни слова».

Хотя я смотрел в окно, мой взгляд был абсолютно пустым. Я вспомнил о том, как сегодня утром сходил на пробежку, как весь день мечтал о Саммер. Ничего невидящим взором я следил за проплывающим мимо городом сквозь грязное окно полицейской машины.

В участке меня сразу же отвели в комнату для допросов. Копы сели напротив. Точнее, сел толстый полицейский. Тощий остался стоять.

В помещении было тусклое освещение от флуоресцентной лампы. В воздухе стоял затхлый запах пота и мерзкий душок изо рта. Вся комната была пропитана липким страхом.

– Мы хотим знать о деньгах из сейфа, – сказал Толстый. – Понимаешь, о чем я говорю?

Я молча уставился на него.

– Деньги убирают в сейф каждый день, – продолжил он, – но иногда они пропадают. И это происходит с тех пор, как ты там начал работать. А точнее, с тех пор, как Нейт Фризен дал тебе код от сейфа. Можешь объяснить это, Риордан?

Я смотрел на копа, крепко вцепившись в совет Карла держать рот на замке. Я пытался разобраться в ситуации, прокручивая в голове все возможные варианты.

Копы сначала поговорили с Лизой, офис-менеджером, а потом пришли за мной. Вероятнее всего, она решила, что я взял деньги, и вызвала полицию.

Я отказывался в это верить. Мне было обидно до глубины души. Реально задело. Я всегда относился к Лизе с уважением и никогда не давал ей повода ненавидеть меня. И вот деньги пропали, она позвонила в полицию и сообщила, что их украл я?

Теперь ко мне повернулся Тощий.

– Сегодня деньги тоже исчезли, Риордан, – сказал он. – Ты что-нибудь об этом знаешь? – он посмотрел на мое холодно-каменное выражение лица и добавил: – Тебе лучше сотрудничать с нами. Просто признайся и верни деньги. Возможно, мистер Фризен не будет выдвигать обвинение. Мы просто пытаемся докопаться до истины.

– Чушь собачья, – наконец, произнес я. – Нейт не звонил вам. И не обвинял меня.

– Ему и не обязательно, – парировал Тощий. – Есть добросовестные сотрудники, которые следят за наличными и знают, что они пропали. Но еще раз напомню, если ты признаешься, возможно, Нейт Фризен будет к тебе достаточно благосклонен.

– Я не брал эти деньги, – возразил я.

– Но ты же знал о пропаже, не так ли? – взгляд Толстого был полон обвинений и лицемерного сочувствия. – Конечно, знал. Почему же ты не сообщил об этом?

Я снова промолчал. Он не мог знать, что я в курсе пропажи денег, значит блефовал. Старый полицейский трюк. Я ни за что не попадусь на крючок.

Толстый вздохнул и полистал маленький блокнотик, который был у него в руке. Он, прищурившись, всматривался в почерк, словно пытался раскрыть дело.

– Ты, Риордан, выйдя из тюрьмы, довольно неплохо устроился. Не так ли? – сказал он. – Похоже, благодаря Нейту Фризену у тебя есть работа и жилье. Он даже дал тебе машину и сотовый.

Я уставился на него. К чему он клонит?

– Он был женат на моей матери, – проскрипел я. – Я знаю его очень давно.

– Они до сих пор женаты, – уточнил Тощий, стоявший на заднем плане. – Многие мужчины сходятся с женщиной, уже имеющей ребенка, но им глубоко насрать на него. А Нейт был добр к тебе все эти годы, я прав? Он поддерживал тебя, даже когда ты попал в тюрьму. Помогал, когда ты вышел, – он покачал головой. – Мне все это показалось очень милым.

– Слишком милым, – согласился Толстый. – Наводит на мысль, что он всегда боялся тебя, Риордан. Может, ты угрожал старику и шантажировал его?

Мне поплохело. Это они умели — взять вашу жизнь и, поместив ее под флуоресцентные лампы, препарировать и интерпретировать все события так, как им хотелось. И, в конце концов, выставить свою версию как единственно правдивую.

Я понимал, что претензии по большей части связали с моей запятнанной биографией и бандитской внешностью. Я был татуированным качком с короткой стрижкой. Выглядел как зэк и мудак. Для копов мой внешний вид и мое личное дело – это и был Брэм Риордан. Конец истории.

Я не собирался ничем их радовать. Ни виноватым взглядом, ни проблеском страха. Ничем. Я для них был подлым ублюдком, они могли бить меня на протяжении целого дня, не оставляя следов. Поэтому, уставившись в одну точку прямо перед собой, я просто молчал.

– Ну, что скажешь, Риордан? – вновь спросил Толстый. – Ты угрожал старику, и тот дал тебе работу и машину? Припугнул, что причинишь вред его дочери, если Фризен позвонит в полицию по поводу пропавших денег? Кто ж будет обвинять тебя? Мошеннику иначе не выжить, верно?

– Идите в задницу, – в сердцах выплюнул я.

Тощий покачал головой.

– Не убедил, Риордан.

«У них на меня ничего нет, – напомнил я себе. – Совсем ничего».

Они просто пытаются запугать меня. Обвинение требует намного больше фактов. А у меня было право на адвоката. И не важно, что я не мог его себе позволить, если на меня вдруг решат повесить какую-нибудь фигню.

В коридоре неожиданно поднялась суматоха, и дверь резко открылась. Нейт с раскрасневшимся лицом и гладко зачесанными волосами проковылял на костылях в комнату.

– А ну, придурки, быстро отпустили моего парня! – выкрикнул Нейт. – Он не воровал у меня!

Толстый коп встал.

– Мистер Фризен, успокойтесь. Мы просто проясняем ситуацию. К нам поступила жалоба.

– Но не от меня, – Нейт угрюмо посмотрел копу в глаза. – Деньги мои, и если жалоба поступила не от меня, то все это не ваше собачье дело!

– Вы отрицаете, что деньги из сейфа пропали? – уточнил Тощий.

Нейт пару минут стоял молча. Его лицо еще сильнее покраснело от гнева.

– Мастерская – мое личное дело, – наконец, произнес он. – Если я и взял немного денег для ставки на скачках, то это вовсе не касается полиции.

– Азартные игры? – переспросил Толстый. – Не знал, что у вас проблемы с азартными играми, мистер Фризен, – его лицо было бесстрастным, а в голосе сквозило неверие.

Нейт уставился на него.

– Хотите удостовериться? Смотрите. Вот, – он, похлопав себя по карманам, вытащил три квитанции. – Я был у гребаного букмекера и пытался отыграть деньги, которые проиграл в прошлый раз. Теперь вы счастливы? Мы закончили? Меня дочь ждет снаружи, и я бы хотел поехать домой.

Мои внутренности обдало жаром.

Саммер. Она была снаружи. Она узнала об этом. Обо всем.

Я сжал зубы и постарался не блевануть от стыда.

Толстый снова посмотрел на свои записи.

– Идите к своей дочери, – бросил он Нейту. – Мистер Риордан выйдет через минуту.

Нейт посмотрел на него с чистой яростью, но ничего не смог поделать. И коп хорошо знал об этом. Он не спеша вышел из-за стола, а мне, неподвижно сидевшему перед ним, оставалось лишь гадать, что же будет дальше?

Как только за Нейтом захлопнулась дверь, в комнате воцарилась тишина. Оба копа наблюдали за мной. Я огляделся.

– Слушай сюда, Риордан, – сказал Толстый. – Дам тебе один совет, – он подошел ко мне поближе, и я отчетливо увидел на его поясе резиновую дубинку и кобуру пистолета. – Мне плевать, что говорит твой работодатель. Ты мошенник. В курсе? Ты наш. Что бы ты ни делал и куда бы ни пошел, ты теперь у нас под колпаком. Мы глаз с тебя не спустим. Привыкай.

Я сглотнул и уставился прямо перед собой, не встречаясь с ним взглядом.

– Постарайся быть предельно осторожным, Риордан, – после небольшой паузы продолжил коп. – Никто не хочет видеть тебя в своем обществе. Никто не хочет, чтобы ты работал на него. Чтобы снимал квартиру в его доме. Ты – дерьмо. Где б ты ни был, ты всегда им будешь. Вот почему мы за тобой следим. Был слишком агрессивен с девушкой в баре субботним вечером? Тебе конец. Слишком долго торчал на детской площадке? Тебе конец. Пил пиво, а потом сел за руль и поехал в магазин на углу? Тебе конец. Курил травку на вечеринке и положил ее себе в карман? Тебе конец. Ты меня услышал? Один неверный шаг, кусок дерьма, и тебе, сука, конец.

Мои глаза жгло, но я все равно не смотрел на него.

– Итак, мошенническая игра, которую ты затеял со своим работодателем, – сказал Толстый, – проигрышная. Не совершай ошибку, решив, что выиграл, выйдя отсюда. Любая игра, в которую ты соберешься играть с этого момента и до конца своей жизни, будет проигрышной. Вот что бывает, когда отсидишь в тюрьме шесть лет. Ты неудачник, – он подождал, пока я что-нибудь отвечу, и напоследок вздохнул. – Убирайся.

Я отодвинул стул и молча встал. Подошел к двери, стараясь даже не смотреть в их сторону. Глянь я на любого из них, непременно начал бы размахивать кулаками. А именно на это они и рассчитывали.

Мошенник напал на копа!! Их день стал бы счастливым.

Нейт ждал меня в коридоре. Он уже убрал квитанции в карман.

– Ты в порядке? – грубо спросил он.

Я молча посмотрел на него и пошел дальше, слыша стук его костылей позади.

– Ты ведь не спустил деньги на скачках, – тихо произнес я. – Ты не играешь в азартные игры.

– Я могу все объяснить, – быстро сказал Нейт. – Только не говори Саммер. Это все, о чем я прошу. Ничего не говори ей.

Ох*еть! Просто охренительно.

Он дурил меня. Я лгал ему. А теперь мы оба обманывали Саммер.

Саммер в красивой, сшитой на заказ юбке и светлой блузке стояла в холле. Ее волосы были аккуратно заплетены в милый хвостик. Она примчалась прямо из своего магазина, когда обо всем узнала.

Саммер повернулась к нам, и на ее лице отразилось беспокойство и боль.

– Брэм? – промолвила она.

Я смотрел на нее и не мог сообразить, что сказать. Не мог придумать, что сообщить им обоим. Возможно, я больше вообще никогда ничего не скажу.

«Одно неверное движение, кусок дерьма, и тебе – конец».

Я молча прошел мимо них и вышел в дверь, позволив той закрыться за мной.

Глава 12

Саммер

Я сидела за отцовским столом в офисе автомастерской. Немного погодя, папа вошел туда на своих костылях.

– Чем занимаешься? – поинтересовался он, глядя на меня сверху вниз.

– Да так, бумажной работой, – ответила я. – У тебя ведь больше нет офис-менеджера.

– Что значит, у меня нет офис-менеджера? – моргнул он.

– Я уволила Лизу, – сообщила я и подняла на него взгляд.

– Что?! – отец выглядел возмущенным. – Саммер, когда я в последний раз проводил проверку, тебя здесь не было. Кто, черт возьми, дал тебе право увольнять ее?

– Она натравила полицию на Брэма! – я старалась совладать со своим голосом, так как верхняя половина стен офиса была стеклянной, и механики, работавшие в боксах, могли нас услышать. – Полагаю, если ты захочешь ей перезвонить, то я не смогу помешать тебе. Но скажу одно: когда я ее увольняла, она заявила, что была рада сдать Брэма и поступила бы так снова. Ты и правда после этого оставил бы ее здесь?

Отец вздохнул и неловко опустился на стул.

– Нет. Но она хоть сказала, какого хрена так поступила?

– Все просто, – холодно ответила я, вспомнив свой разговор с Лизой и ее нетерпимость к Брэму, – она считала его преступником и была уверена, что ты зря сообщил ему код сейфа. Когда вскоре после его приезда деньги впервые пропали, она не сомневалась в своих догадках. – Я внимательно наблюдала за реакцией папы. – Но это оказался не Брэм. Ты проиграл деньги, делая ставки на лошадей. Ведь так ты сказал копам?

– Совершенно верно, – папа кивнул, словно напоминая себе эту версию. – Мне очень жаль, дорогая. О деньгах и обо всем остальном. И прости, что вскипятился. Просто понятия не имею, что теперь буду делать без Лизы.

– Наймем кого-нибудь, – предложила я. – Подам объявление в агентство по временному трудоустройству, и начнем отбор кандидатов.

Папа долго молчал. Так долго, что я вернулась к бумажной работе. Лиза, может, и была непримиримой стервой, но, по крайней мере, оставила все документы в порядке.

– Саммер, – наконец, подал голос отец. – Пожалуйста, позови сюда Брэма.

Я оторвала взгляд от бумаг.

– Брэм здесь? – я постаралась скрыть, что мое сердце затрепетало в груди.

Папа кивнул.

– Он в боксе чинит машину. Хочу поговорить с вами обоими.

Я замешкалась. Неужели папа узнал про нас с Брэмом? Я неохотно встала и открыла дверь кабинета. Один из механиков слонялся поблизости, он пил из кулера, и я попросила его позвать моего сводного брата.

Несколько минут спустя в дверях появился Брэм. Он был в старых джинсах и поношенной серой фланелевой рубашке на пуговицах, ткань которой плотно облегала его плечи и грудь. Взгляд мужчины был пронзительным, настороженным и собственническим, что вызвало у меня желание сжать колени под столом.

– Папа хочет с нами поговорить, – пояснила я.

Брэм молча кивнул, пододвинул один из стульев и сел, вытирая руки о тряпку.

– Послушайте, – начал отец, – во-первых, случившееся с копами – дело прошлое. Забудем об этом.

Брэм замер. Я видела, что он был подавлен, зол и полон ярости. Но держал все в себе и вслух ничего не произнес.

– Но ситуация такова, – продолжил папа. – Мне пятьдесят один, а в последнее время, клянусь, такое ощущение, что все семьдесят. Я не о сломанной ноге, а вообще... У меня не было отпуска больше десяти лет. Я устал.

Я прикусила губу. Постоянно уговаривала папу взять отпуск, отправиться в круиз, ну, или еще куда-нибудь, но он все время отмахивался от меня. Всегда утверждал, что ему нравилось работать. Видимо, надвигались перемены.

Я посмотрела на Брэма. Он, не отрываясь, смотрел на мои губы и с жадностью следил за тем, как я их покусываю. Но, поймав мой взгляд, сразу отвернулся.

– Собираешься в отпуск? – переспросила я.

– Всего на неделю. Помните Теда Мансона? Он сегодня позвонил и пригласил меня погостить в его коттедже. Сначала я отказался, но затем все переосмыслил, перезвонил ему и сказал, что согласен. Тед очень обрадовался.

Брэм все еще молчал, поэтому ответила я:

– Звучит отлично. С костылями справишься?

Папа пожал плечами.

– Постараюсь. Тед поможет. Все, что я знаю – нас ждет недельная жарка стейков на барбекю. Нужду будем справлять в лесу, и, главное, никаких водных процедур. Эдакая мужская неделя. Именно то, что мне сейчас и нужно.

– А как быть с мастерской? – пророкотал низким голосом Брэм.

– Вот за этим я тебя и позвал. Мастерская, Брэм, остается на вас, – пояснил отец. – Лизу уволили – Саммер позаботилась об этом. Так что у нас теперь нет офис-менеджера. У малышки собственный магазин, поэтому она не сможет находиться здесь весь день. Тебе придется взять на себя некоторые дела.

– Мне? – удивленно посмотрел на него Брэм.

– Конечно, тебе, – ответил отец. – А кому же еще, Зеленому Фонарю (прим. перев.: Зеленый Фонарь – герой комиксов)? Всего-то на неделю. Нужно будет заниматься кое-какими документами, счетами от поставщиков и тому подобным. Да, чуть не забыл! Необходимо будет пополнить банковский депозит, – возникла неловкая пауза, так как при упоминании о банковских вкладах всем стало немного не по себе. – Помни, что каждый вечер перед закрытием мы включаем сигнализацию. Дело в том, что парни почти всегда об этом забывают. Саммер даст тебе коды, а также все пароли к компьютеру и учетным записям электронной почты.

Брэм провел рукой по своим коротко стриженым волосам. От этого движения мышцы его мощной руки так шевельнулись, что мне пришлось снова сжать колени.

– Я ничего не соображаю в электронных письмах, – признался он.

– Что ж, пришло время учиться. Ты способный парень. Саммер поможет тебе, – если папа и поймал обжигающий взгляд Брэма в мою сторону, то не подал вида, – она сможет просматривать счета с тобой по вечерам, если нужно. А я еду домой за нижним бельем и зубной щеткой. Тед заберет меня через час.

Да, несомненно, я буду помогать Брэму по вечерам. Наедине.

Я прочистила горло.

– Мы прекрасно справимся, папа. Езжай и хорошенько отдохни...

Как только отец вышел, мы с Брэмом тут же повернулись друг к другу. Я заметила мазут на костяшке его пальца, и от этого зрелища безумный поток крови запульсировал между моих и так уже сжатых ног. Мне захотелось перелезть через стол и забраться к парню на колени. Хотелось, чтобы он проскользнул мне под юбку своей сильной и испачканной мазутом рукой и, отодвинув трусики, поласкал мою щелочку.

– Почему ты не в магазине? – спросил он, прерывая молчание.

– Я закрыла его до полудня.

Повесила табличку на двери «Закрыто из-за чрезвычайной ситуации», посчитав, что увольнение женщины, натравившей на Брэма полицию, – чрезвычайная ситуация.

– Не следовало этого делать, – пробурчал Брэм. – Теряешь деньги.

– Вообще-то, это мой магазин. Я могу себе это позволить.

– Зачем? – спросил он. – Чтобы помочь, бл*ть, своему тупому сводному брату с математикой? Мне не нужно помогать, Саммер. Смогу и на пальцах посчитать.

– Ты не тупой сводный брат, – гневно возразила я. – Давно уже не сводный и никогда не был тупым. Сам разберешься со счетами.

– Уверена? – уточнил он. – Тогда поможешь мне с кодами сигнализации? Ведь я не очень хорошо нажимаю на кнопки.

Брэм пытался меня разозлить и настроить против себя. Но я не собиралась реагировать на его шпильки. Меня они лишь сильнее возбуждали. Брэм откинулся на спинку стула и широко расставил ноги. Я заметила, как напряглись мышцы его бедер. Он сжал подлокотники кресла, и выглядел… как плотно скрученный моток чистого тестостерона. Такой напряженный, вот-вот готовый взорваться. Если бы в офисе не было огромного окна, выходившего в мастерскую, я бы расстегнула блузку и лифчик – просто чтобы посмотреть на его дальнейшие действия.

Вместо этого я кликнула компьютерной мышью на команду «печать».

– Вот электронные пароли и коды сигнализации, – сказала я, вытащив страницу из принтера и бросив ее на стол.

– Прекрасно, – буркнул Брэм. Он встал, и его большое тело, казалось, заняло всю комнату. – Чуть позже попрошу тебя прочитать мне, что к чему, так как ни х*я не знаю буквы.

– Справишься как-нибудь.

– П*дец. Пойду работать, – он повернулся и выскочил из офиса. Мышцы его тела бугрились, и Брэм в своих поношенных джинсах выглядел… словно мечта...

О боже, этот мужчина был сложным, порочным, испорченным и сломленным. Но… таким чертовски сексуальным. Были ли в моей жизни другие мужчины? Я не вспомнила ни одного. В голове лишь крутился вопрос Брэма: «Кто сейчас внутри твоей киски, Саммер?»

Брэм злился на весь мир, а срывался на себе. Я это видела. Это должно было напугать меня, но не напугало. Должно было оттолкнуть меня, но не оттолкнуло. Дело в том, что я точно знала, что сейчас нужно было Брэму.

Выпустить пар!

Я вышла из кабинета, и, не оглядываясь, покинула мастерскую. Вернулась в свой магазин и закрыла его до завтрашнего дня. Затем быстро поела и отправилась домой принять горячий душ. Выйдя из ванной, я завернулась в полотенце, взяла телефон и написала Брэму.

Я точно знала, когда закрывалась мастерская. И сейчас он включал сигнализацию.

«Ты все еще ждешь моего сигнала?»

Минута тишины. Затем мелодия сообщения.

«Отвали, Саммер».

Я прикусила большой палец, обдумывая его слова. Он все еще пытался меня оттолкнуть? Но ведь незаинтересованный мужчина вообще не стал бы отвечать? И уж точно не стал бы ставить знаки препинания.

Требовался более прямолинейный подход.

«Я уже голая», – напечатала я.

Еще минута тишины. И, наконец, его ответ.

«Не. Двигайся».

Мое сердце забилось сильнее, а кожу обдало жаром.

Спустя пятнадцать минут Брэм постучал в дверь моей квартиры.

Я собралась с духом…

«Просто сделай это, Саммер».

Я распустила волосы и сняла полотенце. Потом широко распахнула дверь.

Брэм стоял на пороге, но, увидев меня, взорвался.

– Господи, Саммер! – он обхватил меня за талию и задвинул в квартиру. – Что за херня?! Тебя же могут увидеть.

На нем была та же одежда, что и днем, – он приехал прямо с работы. Когда Брэм закрыл за собой дверь, я мягко прижалась к нему, коснувшись сосками его рубашки, а бедрами – грубой джинсовой ткани.

– Хватит психовать, Брэм, – успокаивала я, лаская его руки и плечи. Его мускулы напряглись под моими ладонями и стали твердыми как камни. Я поднялась на цыпочки и чмокнула его в губы. – Хватит, просто трахни меня.

Он накинулся на мой рот, раздвигая языком мои губы, и его поцелуй был довольно жестким. Я жадно поцеловала его в ответ и вдохнула его запах. Скользнула руками по его груди, плоскому животу, стараясь найти пряжку ремня. Затем расстегнула ее, но прежде, чем смогла продолжить, Брэм наклонился и, подхватив меня под задницу, поднял. Я обвила его ногами, и он, жадно целуя, понес меня в спальню. Затем бросил на кровать.

Брэм стянул через голову футболку, швырнул ее на пол и набросился на меня. На нем все еще оставались джинсы, и, когда он раздвинул мои ноги, холодный металл расстегнутой пряжки прижался к моему бедру.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул? – грубо спросил он.

В ответе не было необходимости. Я подняла руки над головой, и мои соски затвердели. Взгляд Брэма потемнел. Он провел руками по моей груди, соскам, животу, пожирая меня горящими похотью глазами. Я раздвинула ноги шире, и он скользнул руками к моей разгоряченной киске.

– Ты уже мокрая? – его голос стал хриплым.

– Да, – выдохнула я, все еще держа руки над головой.

Он скользнул пальцами по моим складочкам, умело лаская их. Мышцы его руки напряглись, отчего татуировки на коже шевельнулись.

– Скажи это, – потребовал Брэм.

– Я мокрая из-за тебя, – покорно произнесла я. – Моя киска уже влажная.

Он скользнул большим мозолистым пальцем внутрь меня, и я почувствовала, как молния пронзила затвердевшие соски и разлилась жаром по низу живота.

– И для чего же ты влажная? – задал он еще один вопрос.

– Для твоего члена, – я извивалась на его пальце и активно двигала бедрами. – Пожалуйста, Брэм. Я хочу тебя!

Он издал низкий рычащий звук, словно обдумывая услышанное.

– У меня иные планы, детка, – ответил он. – Не своди ножки, сладкая. Хочу поласкать тебя языком.

Брэм будет лизать мою киску? От этой мысли у меня чуть не потекли слюнки. Он еще не доставлял мне такого удовольствия. По крайней мере, не совсем так, как я того хотела.

– Хорошо.

Брэм вытащил палец, провел им по складочкам и чуть задел клитор.

– Я сегодня слишком нетерпелив, – сказал он. – Трахну тебя, как только мы закончим. У меня охренеть какой стояк. Так что не трать гребаное время. Я постараюсь, чтобы оргазм настиг тебя стремительно, как ракета.

Я прижалась к его большому пальцу.

– Брэм!

Он раздвинул мои бедра своими сильными руками, опустил голову и лизнул меня.

Я ахнула.

Он был беспощаден без промедлений. Брал смелым языком мою киску, лаская каждый дюйм и погружаясь в мои соки. Брэм знал мои клеточки и нервы, все до единого, и атаковал каждый из них. Через секунду я уже была на полпути к оргазму и бесстыдно стонала под ним. Затем схватила его за волосы в попытке сильнее притянуть к себе. Он же в ответ сжал мою задницу и пригвоздил меня к кровати, вылизывая совсем не нежно.

– О боже, да, – услышала я себя, когда наслаждение чуть не разорвало меня. – Лижи меня, Брэм... лижи мою киску... заставь меня кончить. О боже, да, пожалуйста...

Он выписывал жесткие круги на клиторе, горячие и настойчивые, и я почувствовала приближение оргазма. Я снова схватила Брэма за волосы и уплыла на волнах наслаждения. Я почти кричала, когда он, удерживая меня, продолжал свои пытки. Наконец, чуть отдышавшись, он встал, снял штаны, нижнее белье и опустился на колени на кровать. Затем одни рывком перевернул меня на живот.

Я успела заметить его пульсирующий огромный твердый член, готовый взять меня. Дрожь во всем теле выдавала мою жажду его внутри себя. Не мешкая, Брэм поставил меня на колени и положил мои руки на изголовье кровати, накрыв их своими.

Я почувствовала его дыхание возле уха. Ощутила его мощную грудь на своей спине, и это наполнило меня чувством защищенности. Он удерживал мои руки, нависнув надо мной, затем раздвинул мои ноги своими коленями и решительно скользнул членом в мое лоно. Я была крепко прижата к изголовью.

Я закрыла глаза. Мне было безумно хорошо. Я двигалась к нему навстречу своей задницей в унисон с его сильными толчками, наслаждаясь его длиной и мощью.

– Твоя охренительная киска, словно проклятый рай, – прорычал Брэм мне в ухо.

– Она вся твоя – влажная и готовая, – рвано ответила я, встречая его толчки. – Это все принадлежит тебе, Брэм. Только тебе.

– Ты, бл*ть, чертовски права, – не убирая рук, он задал ритм, вколачиваясь бедрами между моих раздвинутых ног. – Ты ох*енная женщина, Саммер.

Я застонала. Я все еще текла после оргазма, но от его трения снова хотела кончить.

– Сильнее! – выкрикнула я, встречая каждое его движение.

Наши тела соединялись с характерными хлопками, Брэм продолжал нависать надо мной. Я чувствовала, как напрягаются его руки, грудь, пресс – чувствовала каждый дюйм его могучего тела, отчего мне становилось только жарче.

– Вот так, – шептала я, поощряя его сильнее пронзать меня членом, снова и снова. – Да, именно так. Жестче! Еще!

Брэм укусил меня за шею и резко вошел на всю длину.

– Поторопись, детка, – прорычал он. – Я охренеть как хочу в тебя кончить.

Меня накрыл второй оргазм, и я закричала. Стенки моей киски сильно сжали его член, и все мое тело затрепетало. Брэм застонал, и я ощутила, как его плоть дернулась внутри меня и стала изливаться. Его член находился настолько глубоко, что я не знала, где заканчивался он, и начиналась я.

Мы оба задыхались после оргазма, продолжая держаться за спинку кровати. Затем Брэм обнял меня за талию и, осторожно приподняв, притянул к себе. Он все еще находился во мне. Я опустила голову, когда Брэм провел руками по моему животу, ребрам, груди. Он сжал мою грудь в ладонях, словно оценивая ее тяжесть. А я вдруг почувствовала себя легкой как перышко.

Я закрыла глаза и мимолетная, словно бабочка, мысль мелькнула в моей голове:

«Я могла бы полюбить этого мужчину».

Брэм наклонился и поцеловал меня в шею, в то место, куда недавно укусил. Затем еще раз пробежался пальцами от моей груди до талии, обводя все мои изгибы.

– У тебя есть пожрать? – спросил он. – Умираю с голоду.

Глава 13

Брэм

Саммер надела девчачьи трусики-шортики, топ на бретельках и сделала мне сэндвич с сыром на гриле. Я сидел за кухонным столом в одних боксерах и наблюдал за ней. Точнее, за тем, как плавно покачиваясь, двигалась ее задница в облегающих шортиках, как ее светлые волосы струились по обнаженной спине и в такт движениям скользили от одной тоненькой бретельки к другой.

Завораживающее зрелище.

Боже правый, сэндвич с сыром на гриле! Брэм-мудак, постоянно находившийся в камере и от скуки и безысходности тупо пялившийся в стену, с удовольствием убил бы кого-нибудь – причем, не задумываясь, – за одну лишь возможность вот так беззаботно сидеть на кухне и смотреть, как тихо напевавшая песенку Саммер делала жареный бутерброд с сыром, а ее кожа вся переливалась бисеринками пота после страстного марафона. Тот Брэм назвал бы это счастьем.

А я? Ну… я уже почти согласился с ним.

В том, что сейчас я чувствовал себя ох*енно, не было никаких сомнений.

Когда я покинул полицейский участок, меня не покидало ощущение, что на моей спине поселился тигр. Он вцеплялся в меня своими смертоносными когтями и угрожающе рычал. Но полчаса в постели между ножек Саммер – и тигр исчез, как по волшебству. Именно такого эффекта и добивалась моя девочка. Она позаботилась обо мне, давая даже то, чего я, скорее всего, не посмел бы попросить. Но и я не остался в долгу.

Саммер слегка покраснела, когда оглянулась на меня через плечо.

– Что? Что тебя так заинтересовало?

– Ты красивая, – немного игриво ответил я.

Она по девчачьи закатила глаза, но комплимент ей понравился. Наконец, Саммер протянула мне вожделенную тарелку.

– Держи, – она с минуту наблюдала, как я ем, а потом выпрямилась, уперев руки в бока. Очевидно, что-то придумала. – И как давно ты не ел бутерброд с сыром?

– Шесть лет, – признался я, проглотив половину сэндвича за два укуса. Черт, сжигая свой гнев сексом, я изрядно проголодался.

Саммер стояла все в той же позе, но ее взгляд стал серьезным.

– Ты расскажешь мне? О той ночи?

Тигр мгновенно вернулся и вонзил свои металлические когти мне в плечи.

– Нет.

– Ну, Брэм, прошу тебя.

Я доел сэндвич, откинулся на спинку стула и угрюмо посмотрел на девушку. Нет, я, бл*ть, не желал разговаривать о той ночи. Вспоминать о гребаном крахе всей своей жизни? Ни за что!

Но она ждала. И я понимал, что избежать исповеди не удастся. Тем более, Саммер кое-что сделала для меня сегодня. Понятно, что удовольствие было взаимным, но сама идея хорошего траха целиком принадлежала ей. Она не стала придавать значения тому бреду, который я нес, пытаясь оттолкнуть ее. Просто предложила то, что мне было крайне необходимо, даже когда я сам не понимал, чего именно хотел.

Ей не наплевать на меня. До сих пор.

И черт, я охренно устал таскать тигра на себе.

– Ладно, – сдался я. – Расскажу. Но сначала сядь. Хотя бы вон там.

Саммер посмотрела на гостиную за моей спиной.

– Ты хочешь, чтобы я села подальше от тебя?! Но почему?

– Потому что та ночь – самое худшее, что когда-либо случалось в моей жизни, – пояснил я. – Не смогу ничего рассказать, если буду видеть тебя.

Саммер моргнула.

Мое лицо задубело. Взгляд мгновенно стал жестким. Голос, казалось, сковал лед. И я ничего не мог с этим поделать.

– Хорошо, – согласилась она и прошла мимо меня в гостиную.

Я уставился на красивые занавески и с трудом начал свой мрачный рассказ.

«Отвали, тигр!»

– Ты наверняка помнишь, что после нашего купания на пляже я сразу исчез, – сказал я. – И наш трах не был причиной моего побега. Мне просто нужно было время.

– Я знаю, – раздался с дивана ее немного грустный голос.

– Возможно, но не все. Тот день был... это трудно объяснить. Мне было так хорошо. Но я понимал, что если остался бы в доме Нейта, то не смог бы держаться от тебя подальше. Я хотел бы тебя снова и снова. А потом бы нас поймали, и расплачиваться пришлось бы не только мне, но и тебе. Тебе же было всего восемнадцать. И я решил, лучшее, что смогу сделать для тебя – уйти.

Саммер молчала.

– Я связался с парнями, которые ехали в Южную Каролину, – продолжил я. – Я не очень хорошо их знал, но мне нужно было прокатиться. Уехать подальше от дома, от тебя. Нужно было проветриться и что-то решить для себя... Парни оказались отморозками. Своими поступками они пугали даже меня. Но я успокоил себя: какого хрена, всего лишь доеду с ними до Южной Каролины. И все.

Саммер по-прежнему молчала.

Я сосредоточился на оконных занавесках и заставил себя произнести самое трудное:

– Мы добрались до Южной Каролины, и меня пригласили на вечеринку. А потом на другую. Я не знал там никого – просто плыл по течению, на все соглашаясь. И даже набил татуировку дракона на груди. А через несколько дней на одну из тусовок кто-то принес кокаин, и все стали его нюхать.

– Кокаин? – с ужасом выдохнула Саммер.

– Да. Я никогда не употреблял его раньше. Вообще никогда не принимал ничего настолько сильного. И все же думаю, в порошок что-то подмешали, потому что эффект был ох*енным, мозги напрочь отшибло. Я не смогу рассказать тебе, что мы тогда вытворяли, ведь я почти ничего не помню. Знаю лишь, что один из парней предложил ограбить винный магазин в нескольких кварталах от нас, и все дружно решили, что это отличная идея. Я сам был просто в восторге от этого! Мы были точно не в своем уме, когда гурьбой ввалились в магазин. Владелец, конечно же, пытался сопротивляться, но мы набросились на него и избили. Мы, бл*ть, как безумные пинали его по очереди, – я нервно провел рукой по лицу. – И я тоже пинал, слышишь? И я тоже.

Саммер помолчала минуту, а затем мягко позвала:

– Брэм.

– Дослушай, – перебил я, не желая принимать от нее оправдание своему безумству. – Я совершил преступление, признаю. Мы же могли убить того мужчину. Во всем этом была и моя вина. Никто не заставлял меня участвовать в ограблении и не пичкал наркотой насильно. Мне было двадцать лет, и я осознавал, что делаю. Понимаешь?

– Но ты ведь за это уже заплатил? – возразила она.

– О, да! – горько рассмеялся я. – И платить я начал, как только меня арестовали. Когда действие кокаина закончилось и весь кайф улетучился, мне показалось, что мне вывернули мозги наизнанку. Меня рвало, и я два часа обнимался с грязным унитазом в камере. Ничего не соображал. Не понимал, что мне говорили, о каких правах шла речь. Денег на адвоката у меня не было, поэтому мне предоставили общественного защитника. Он посоветовал лучшую линию поведения на суде – умолять о помиловании. Я согласился. А потом я платил, платил и платил. Целых шесть лет.

Я слышал, как Саммер возится на диване, возможно, просто сменила позу. Но я былрад, что не видел ее. Что не знал точно, была ли она напугана или ей было противно. Сожалела ли о том, что связалась со мной.

– А что с тем мужчиной, которого вы избили? – спросила она. – Что с ним случилось?

– Он поправился, – ответил я. – У него были переломы, но, в конце концов, все кости благополучно срослись. В прошлом году из тюрьмы я написал ему письмо, что сожалею о содеянном. Что он не должен меня прощать, но мне бы хотелось, чтобы он знал – случившееся изо дня в день убивало меня. Что я расплачивался своей жизнью и своей душой. Что если он жаждал мести, то карма сработала, и он получил желаемое. Сожаление о содеянном было единственным, что я, просыпаясь каждое утро, чувствовал.

Саммер снова зашевелилась, и я услышал, как она встала.

– Он тебе ответил?

– Ответил, – сказал я после минутной паузы. Великодушие этого мужчины потрясло меня до глубины души. Мне до сих пор стыдно, что пострадал такой хороший человек. – Он написал, что благодарен нам за то, что той ночью остался жив. Он был рад, что ему дали шанс увидеть, как растут его дети. И посоветовал мне простить себя, потому что никто другой не сможет дать мне прощение.

Саммер притихла. Она неслышно подошла ко мне сзади, провела кончиками пальцев по моему плечу и стала нежно поглаживать мою шею.

– Ты устал, Брэм, – мягко произнесла она. – Отдохни немного.

Она была права. Рассказав историю своего позора, обнажив свою боль и сожаления, я чувствовал себя разбитым, словно пробежал пять миль.

– Все нормально, – я прижал ладони к лицу. Усталость неимоверной тяжестью навалилась на меня, и, в конце концов, я все же вырубился.

Я проснулся через несколько часов и сразу почувствовал, как тигр кромсает мою спину. Я разбудил Саммер, стянул с нее шорты и уткнулся лицом в ее киску. Только когда она кончила на мой язык, тигр успокоился.

Вся неделя была нереальной… как целебный благостный сон.

По утрам мы отправлялись каждый на свою работу, а вечерами я возвращался домой и готовил себе дерьмовый ужин. Затем несколько часов бессмысленно бродил по пустому дому Нейта, пытаясь что-нибудь починить или чем-то занять руки. Когда же темные сумерки превращались в угольную ночь, я отправлялся на квартиру Саммер, и наш секс-марафон продолжался.

Каждую ночь мы предавались безумству нашей страсти, и это всегда происходило у нее дома. Мы никогда не обсуждали эту тему, но казалось достаточно странным заниматься сексом в доме Нейта, под его крышей.

Мы отказались винить себя за наши отношения, и эта неделя целиком и полностью принадлежала нам. Все происходящее в комнате Саммер было только между нами двоими, между ней и мной. Ничье мнение нас не волновало.

Только Я и ОНА. А весь мир вокруг… исчезал.

Один вид Саммер сводил меня с ума: мягкая безупречная кожа, ласкающие шею светлые волосы, выразительные сексуальные губы. Иногда она смотрела на меня таким затуманенным страстью взглядом, преисполненным неприкрытой похотью, что вызывала во мне буйную фантазию того, что еще я хотел бы с ней сделать. Я не в силах был остановить себя и не мог насытиться ею. Мне хотелось постоянно видеть ее такой. Ну, или же с пылающими щеками и взглядом удовлетворенной сексом женщины. В глазах Саммер я не желал видеть ничего другого.

Эту неделю я мог думать только о ней.

Я не заморачивался о словах копов: «вот что бывает, когда отсидишь шесть лет, неудачник». Не вспоминал о сыне мэра, постоянно ошивавшемся в автомастерской, после чего у Нейта портилось настроение. Не думал ни о сейфах, ни о пропавших деньгах, ни об офис-менеджере, который ненавидел меня до глубины души, ни о Нейте, который притворялся игроком с полным карманом ставок.

Когда я оставался наедине с Саммер, то забывал обо всем.

Однажды я предупредил ее, что проделаю с ней все возможное, и тщательно выполнил свое обещание. Я ставил Саммер в душе на колени и заставлял отсасывать мне, пока вода струилась по нашим разгоряченным телам, а пар заполнял ванную комнату. Я насаживал ее на член и не двигался, принуждая произносить пошлые словечки, и только потом трахал ее и доводил до оргазма. Привязывал запястья к изголовью кровати и исследовал каждый дюйм ее тела, пока Саммер беспомощно извивалась подо мной. Нежно наносил смазку на ее задницу, и мы двое – связанные вместе – пыхтели как подростки на заднем сиденье машины в ночь выпускного. Я трахнул ее даже туда.

Свою цель – не пропустить ни единого потаенного местечка на теле Саммер – я достигал с особым рвением. Я брал ее везде, чтобы пометить, оставить на ней неизгладимый отпечаток. Ведь рано или поздно она бросит меня и найдет себе достойного парня. Так пусть он видит мой след везде, где бы ни прикоснулся к ней, и почувствует повсюду мой звериный запах.

Саммер принимала все. Все, что я ей предлагал.

Ее кожа краснела от страсти, а ногти так сильно впивались в мои мышцы, что оставляли заметные следы. Мое имя непрестанно вместе со сладостными стонами слетало с губ Саммер. Я трахал ее задницу, ставя свое клеймо даже на эту часть тела. А затем набирал ванну и осторожно мыл ее. Саммер неподвижно лежала между моих ног до тех пор, пока не остывала вода, а я удерживал ее в своих объятиях, не желая отпускать ни на мгновение.

Я перепробовал все, что мог, чтобы сломить девушку. Но оказалось, что ее невозможно было сломить.

Такое складывалось ощущение, что это она ломала меня.

И делала это каждый раз, когда прикасалась ко мне. Каждый раз, когда кончала, независимо от того, что я делал. Каждый раз, когда собственнически укладывала свою ногу на меня во сне, или когда смеялась над моими шутками и приколами. И даже когда рассказывала о себе то, что держала от всех в секрете.

Однажды Саммер призналась, что ее последний парень называл ее грязной и ненормальной. Он считал ее шлюхой лишь за то, что ей безумно нравился секс. Я не смог сдержаться и заржал. Не над ней. А над мудаком, который оказался настолько туп, что расстался с девушкой по такой идиотской причине.

– Это полный п*дец. Ты же несерьезно? – съехидничал я. – Интересно, какой у этого идиота IQ? Его можно только пожалеть, Саммер. Он сидит дома один, и ему точняк хреново. Ведь он отказался от такого удовольствия.

Саммер уставилась на меня с открытым ртом, а потом ударила в грудь кулачком.

– Прекрати смеяться, – упрекнула она. – Я чувствовала себя отвратительно.

Я попытался представить то, что она с ним пережила, и захотел выбить парню все зубы и разорвать глотку. Но все же сумел подавить накативший гнев и спросил:

– И ты поверила в это дерьмо? Что ты шлюха?

– Конечно, – она снова ударила меня, теперь немного больнее. Саммер была достаточно сильной, но я готов был терпеть, если от этого ей полегчает. – Я думала, со мной что-то не так. И это все твоя вина, Брэм Риордан.

– Моя вина?! Я никогда тебя так не называл.

– Ты виноват в том, что сотворил со мной на пляже.

Я задумчиво посмотрел на нее, когда она снова меня ударила. Вспомнил, что в тот день мне захотелось показать ей, насколько головокружительным и сногсшибательным может быть секс. Разве мог я тогда предположить, что надолго застряну в тюрьме? Что Саммер придется переживать из-за дерьмового ублюдка? Это было грустно. Но в то же время довольно трогательно.

Девушка наверстывала упущенное – вот мое мнение. Но сейчас она не желала, чтобы я ее успокаивал. Тогда я решил разозлить ее еще больше и самоуверенно заявил:

– Вообще-то, именно так я и действую на цыпочек. Прям настоящая проблема для меня. Лишь раз попробуют мой член – и п*дец, других вообще на дух не переносят.

– О боже, какой самовлюбленный болван!.. – Саммер покраснела и ударила меня ладонью в грудь, потом в живот. – Шесть мучительных лет я гадала, что, черт возьми, со мной не так. Да я и сейчас схожу с ума!

Мне было плевать, что она, не переставая, колотила по мне своими кулачками. Этим она наносила удары по своему болезненному прошлому, по своему тупому бывшему парню, по своим бесконечным сомнениям и по всему, что стояло на пути ее женского счастья. Я хотел, чтобы Саммер забыла весь ужас прошлого и смело посмотрела вперед.

И я продолжил ее провоцировать.

– Думаю, твоя проблема в том… что тебя просто мало трахали, – поддразнил я. – Я мог бы помочь… если хорошо попросишь.

– Нет у меня такой проблемы! – Саммер была на взводе, а мне нравилось смотреть, как она теряла контроль: хоть в сексе, хоть в гневе. Нравилось наблюдать, как она злилась и выворачивалась из моих рук: «да пошел ты на хрен, сейчас же отпусти». – Пока ты прохлаждался на нарах, я знакомилась с отличными парнями! Они хотели жениться на мне и иметь от меня детей! Но мне ни один не нравился! – она ударила меня снова, прямо в грудь, но, когда я издал какой-то неопределенный звук, в ужасе опустила руки. – А теперь вот я бью тебя, о боже...

Мы сидели на диване, и я, схватив Саммер за запястья, прижал ее руки к сиденью, не позволив ей продолжить.

– Не смей извиняться, – прорычал я ей на ухо. – Не смей.

Саммер тяжело дышала, но не проронила ни слова.

– Повторяй за мной, – приказал я. – Скажи: «мне не жаль».

– Мне не жаль, – нерешительно повторила она.

– Еще раз.

– Мне совсем не жаль, – произнесла она на этот раз более убедительно. – Не жаль.

– Уже лучше. Советую говорить это почаще и по любому поводу. Начинать можно прямо сейчас, – я отпустил ее запястья и провел пальцем по подбородку. – Теперь о сексе. Никто из этих неудачников сейчас не трахает тебя. Это делаю я. И только я. Как ты любишь трахаться, в каких позах хочешь быть оттраханной и от чего кончаешь – это касается только тебя и меня, – я наклонился к Саммер и коснулся губами ее губ. – Особенно меня.

После моих слов она немного успокоилась, но я чувствовал, что в глубине души девушка все еще злилась. Этой ночью она пожелала взять контроль в свои руки, и я позволил ей это, выполняя все ее приказы.

– Знаешь, – начал я, когда Саммер перевернула меня на спину и, вцепившись в изголовье кровати, оседлала мое лицо, – я начинаю думать, что ты развратница, – закончил я свою мысль, когда она кончила.

– Серьезно? – недоверчиво спросила Саммер, сползая по моему телу, как ребенок по шведской стенке.

– Абсолютно, – она смещалась все ниже и ниже. – Хорошие девочки не делают такие бесстыдные вещи, понимаешь? Думаю, мне стоит начать беспокоиться.

– Тебе же хуже. А мне совсем не жаль, – хмыкнула она.

Саммер провела языком по члену, затем прижалась лицом к паху и облизала яйца, засасывая их в рот. Потом сообщила, что они солоноватые на вкус, и тут я потерял контроль. Дальше почти ничего не помнил. Но разговоры резко прекратились. Оказывается, лучше не спорить с женщиной, у которой во рту твои яйца.

Да-а-а, с Саммер я каждый день узнавал что-нибудь новенькое. И именно так все и должно было происходить между нами. Резко, грубо и жарко. Грязно, отчаянно и великолепно. Одним словом – охрененно!

Пока все не рухнуло в один день.

Этого-то я и боялся больше всего.

Глава 14

Саммер

Я больше не чувствовала себя собой, сбитая с толку новизной ощущений. За эту безумную неделю необузданной страсти, пока мой отец был в отъезде, что-то произошло. Нечто необратимое. Казалось, я безрассудно спрыгнула с крутого обрыва и по инерции падала, не представляя, куда приземлюсь. Впервые в жизни я была столь легкомысленна и опрометчива, а мое поведение – полно сумасбродства.

И мне. Это. Нравилось!

Думаете, все дело в крышесносном сексе?

О боже, секс с Брэмом… согласна, отчасти в нем. Но какими бы потрясающими не были эти долгие ночи, они не ограничивались лишь чувственным наслаждением.

Я вдруг ожила. Обыденные вещи стали восприниматься совсем иначе.

Я перестала покупать дерьмо у своих поставщиков. Объехала несколько районов в центре Терре-Миллс, стараясь найти лучшее место для магазина. Перечитала кучу книг и пересмотрела свой маркетинговый план. Заглянула в местный колледж и, взяв список предлагаемых курсов, внимательно просматривала их в моменты затишья, когда в магазине не было покупателей.

Я начала размышлять о том, какие курсы мне хотелось бы пройти!

Мне нравилось думать, что я могла бы сделать все это и без Брэма. Без всех его штучек, которые каким-то необъяснимым образом заставили меня ощущать себя королевой. Даже когда он требовал беспрекословного подчинения и рычал пошлые слова мне на ухо.

Я не стала посвящать Брэма в свои грандиозные планы. Не хотела, чтобы он думал, будто я стремилась угодить ему или нуждалась в его одобрении. Я уже его получила. Что в корне все изменило. Изменило меня.

– Послушай, Брэм, мы же не сможем всю жизнь скрываться от папы, – озвучила я мучивший меня вопрос в последний вечер перед папиным возвращением. – Когда он приедет, мы должны будем ему все рассказать.

– Что именно? – уточнил Брэм.

Мы лежали в моей постели и остывали после первого за вечер раунда. Оргазм мгновенно растворил все дневное напряжение. Я села и скрестила ноги, натянув на коленки пропахшую Брэмом мужскую футболку, доходившую мне до середины бедра. Голый Брэм лежал передо мной, расслабленно откинувшись на изголовье кровати. Небрежно наброшенная простыня прикрывала его пах. Мой взгляд скользнул по соблазнительной дорожке волос, которая пробегала по плоскому каменному животу и исчезала под кромкой ткани.

– Насчет нас, – ответила я. – Рано или поздно он обо всем догадается. Как думаешь?

Брэм закинул руки за голову, сцепив пальцы в замок. Он ненадолго задумался, блуждая невидящим взглядом по комнате, и не догадывался, что своей позой пробуждал во мне распущенную девицу.

– Вполне может быть, – согласился он. – Но тебе прежде стоит подумать, есть ли мы.

– Ну, ясно же, есть... что-то, – сказала я и пальцем показала на него и себя, полуголых и устроившихся на скомканной после нашего безумного траха постели. – Мне это кажется весьма очевидным.

– И что именно? – снова спросил Брэм. – Нейт – твой отец, и он захочет узнать твои мотивы и дальнейшие планы. Он всегда был добр ко мне, но разница между ничего не значащим трепом с парнем и выбором в мужья для своей дочери бывшего зека колоссальна.

Я удивленно на него посмотрела. Мне казалось, они ладили с моим отцом.

– Думаешь, папа тебя убьет?

– На его месте я бы так и сделал, – признался Брэм.

Я вздохнула.

– Слушай, не парься. Я не собираюсь тащить тебя к алтарю. Просто подумала, что было бы правильней признаться ему.

– Значит, ты собираешься пойти к своему отцу и сказать: «Эй, папа, ты должен знать, Брэм каждую ночь трахает меня как бешеный», – он поднял бровь и изучающе посмотрел на меня.

Я высвободила одну ногу из-под футболки и легонько пнула его.

– Похоже, ты никогда не общался с родителями. Естественно, я не буду так говорить. Я только скажу, что мы встречаемся, вот и все.

– Встречаемся? – Брэм убрал руки из-за головы и, чуть приподнявшись на локтях, уставился на меня. – Ты не можешь так сказать.

– Почему нет? – удивилась я.

– Это будет ложью или нам придется начать встречаться.

– И что в этом плохого? – я начала потихоньку злиться. – Я вовсе не зануда. Мужчины ходили со мной на свидания и получали удовольствие. Ну, по крайней мере, они так говорили.

Брэм понизил голос, и я поняла, что он тоже злился.

– Я не говорил, что ты зануда. Не приписывай мне лишних слов.

– Хорошо. Тогда в чем проблема?

Он смутился.

– Саммер, я, бл*ть, только что вышел из тюрьмы после шести лет отсидки. Я понятия не имею, как пригласить девушку на свидание.

– Оу. Ну, на самом деле в этом нет ничего сложного. Ты просто идешь с ней ужинать. Вы сидите напротив друг друга и едите. Вот и все. Ничего особенного, – я пожала плечами. – Что тут непонятного?

– Саммер, хватит придуриваться. Я и модный ресторан. Как ты себе это представляешь?

Я и не собиралась ничего представлять. Я вспомнила одетого в костюм Брэма на свадьбе его матери и моего отца. В нем он выглядел безумно сексуальным, и в то же время неимоверно несчастным. Он любил только футболки и джинсы.

– Нам не обязательно идти в шикарный ресторан. Можем сходить в обычное место. Например, поесть китайскую кухню.

Брэм разозлился еще больше.

– Какой придурок пригласит девушку в кафе с китайской кухней? Это полный п*дец. Я провалился, даже не сходив на свидание. Понимаешь?

Я нервно потерла лоб. Меня абсолютно не волновала китайская еда, а Брэм вел себя как задница, искренне считая, что в любом случае все испортит. Но нельзя забывать, что он всего несколько недель назад вернулся к нормальной жизни в обществе. Для него это – словно младенцу, делающему первые шаги, – было непросто.

– Но мы ведь уже завтракали с тобой в кафе… – напомнила я. – По-моему, все было легко и просто.

– Это не считается, – тут же возразил Брэм. – Завтрак был после того, как мы потрахались. Это совершенно другое.

– Тогда… давай сначала потрахаемся, а потом пойдем ужинать, – предложила я. – Идет?

Брэм уставился на меня потемневшим взглядом, а в его бездонных глазах сверкали молнии. И я вдруг поняла: мои слова настолько его ошарашили, что он никак не мог сообразить: я над ним насмехалась или говорила серьезно.

– Ты это серьезно?

– Разумеется, – фыркнула я. Если бы я за ужином очень долго сидела напротив Брэма, то мне, несомненно, захотелось бы ощутить в себе его член. Как обычно. Как вот сейчас. – Знаешь, не существует правил или порядков, которым мы должны неукоснительно следовать. Мы вправе делать все так, как сами того захотим.

Брэм еще некоторое время смотрел на меня с недоверием, по постепенно его взгляд стал эротичным и обжигающим.

– Знаешь, – произнес он, наконец, – для цыпочки ты весьма странная, Саммер. Но мне это даже нравится. Думаю, это лучшее в истории человечества предложение, которое когда-либо получал парень.

Я рассмеялась. Это было правдой. Брэм был единственным мужчиной с уникальной способностью: каким-то лишь ему одному известным способом, мог вывести на свет все мои сомнения и в одно мгновение разрушить их. Сначала он делал все, чтобы разозлить меня, а затем усмирял сногсшибательным сексом. Это было похоже на его суперспособность. Его суперсексуальную способность.

– Итак, я трахаю тебя, а потом идем ужинать? – уточнил он, отбросив простыню и подползая ко мне. – Это чертова сделка?

Я глянула на его безумно красивый член, и мое сердце бешено заколотилось.

– Так ты согласен?

– Нет, нет и нет, – он ловко обхватил меня за талию своими сильными руками и прижал спиной к себе. Затем задрал футболку и раздвинул мои ноги. Раскрытая киска вмиг увлажнилась и запульсировала. – Сначала займемся кое-чем существенным, а потом приготовим сэндвичи с сыром на гриле. Это не свидание, Саммер. Мы не выйдем из этой комнаты, пока есть возможность.

Обессиленная и счастливая я лежала на краю кровати, запрокинув голову и не видя ничего, кроме стены моей спальни. Почувствовав дыхание Брэма на своей киске, я потянулась к нему и, когда он раскрыл меня и коснулся языком моего жаждущего естества, задыхаясь, выдохнула:

– Оу… как хорошо…

Неделя пролетела слишком быстро.

Отец вернулся домой, и с его появлением в городе ко мне вернулось здравомыслие. Я признала, что Брэм отчасти был прав. Мне нужно было честно ответить на некоторые вопросы.

Что вообще происходило между нами? А чего я хотела? Чтобы мы стали парой? А, может, мне стоило построить отношения с кем-то другим? А Брэм? В чем нуждался он? Возможно, он пытался сказать, что еще не готов к отношениям. А, может, после шестилетнего перерыва ему нужно было просто наверстать упущенное? Сейчас ему определенно нужен секс. Или все же он был способен на большее, но эта мысль пугала его? А, возможно, это я была не готова к чему-то большему…

Ну, почему все так сложно?!

Хотя неделя отдыха должна была пойти папе на пользу, но, похоже, наши ожидания не оправдались. Он выглядел таким же измученным и усталым, как и перед отъездом. Все чаще я задумывалась о том, что он что-то скрывает от меня. В глубине души меня терзали сомнения. А что, если его здоровье сильно пошатнулось? А если у него серьезные проблемы с ногой? Он ничего не рассказывает, пытаясь защитить меня от реальности? Я не представляла своей жизни без отца. Как я смогу без него?!

Эти панические мысли настолько застряли в моей голове, что однажды я закрыла магазин и без предупреждения отправилась в автомастерскую. Я рассчитывала застать папу одного и устроить ему «допрос с пристрастием», но там его не оказалось. Стоя в пустом кабинете, я испытала жгучее разочарование. Меня еще больше охватило беспокойство.

В дверь кабинета заглянул Брэм, вытиравший мазутные руки о тряпку.

– Что-то случилось, Саммер? – поинтересовался он.

Не было смысла ходить вокруг да около, и я решила обсудить с ним мучивший меня вопрос.

– Слушай, я так волнуюсь за папу, – ответила я. – А ты?

Казалось, целую вечность он решал, что мне ответить. Затем кивнул головой.

– И я.

– Вся неделя коту под хвост, – раздраженно сказала я. – Ему хуже, чем раньше. Видимо, нога совсем не заживает.

– Я свожу его к врачу, – заверил меня Брэм.

– Отлично, – мысль, что этот мужчина опасен и на него нельзя положиться, сейчас казалась мне устаревшим посланием из далекой-далекой вселенной. – Но отец что-то скрывает. И даже не пытайся меня переубедить, я это чувствую, – Брэм тут же напрягся и, я бы даже сказала, насторожился. – Что? И чего я не знаю? По всей видимости, ты знаешь намного больше меня?

Он вздохнул.

– Не многое. Чтобы вытащить меня из полицейского участка, он сделал бредовое заявление. Нейт не играет на скачках. Не больше тебя.

От волнения я провела рукой по волосам.

– Я тоже не поверила ему. Это полная бессмыслица. У папы, конечно, есть свои недостатки, но он никогда не был игроком. Так куда уходят деньги? Он рассказал тебе хоть что-нибудь?

– Нет. Но я убежден, что это каким-то образом связано с Эваном Таннером.

Мне понадобилась минута, чтобы это имя всплыло в памяти.

– Подожди... Сын мэра Роба Таннера?

– Да. И он полчаса назад был здесь, – сообщил Брэм. – Я уже несколько раз видел его в мастерской. Нейт выглядел весьма расстроенным и ушел сразу после его визита.

Я сразу вспомнила ту ночь, когда мы ужинали в доме отца, а потом сидели с папой на диване и смотрели новости по телевизору. Я хорошо запомнила папины слова: «Этот парень занимается ужасными вещами. Если увидишь его, Саммер, не приближайся к нему. Его отец тоже мошенник».

– Ты ведь не думаешь... – я опустилась на стул и прикрыла приоткрывшийся рот ладошкой. Мои ноги вмиг ослабели. – О-о-о, но ты ведь не думаешь, что папа связался с Эваном Таннером? Неужели сын мэра может втянуть его в неприятности? – от одной этой мысли у меня задрожали руки. Отец более двадцати лет жил честно. Что могло заставить его так рисковать?

Взгляд Брэма потемнел.

– Не знаю, Саммер. Понятия не имею, что происходит. Но я обязательно это выясню.

Я попыталась взять себя в руки.

– Что ты собираешься делать?

– Расспрошу его. Сегодня вечером. И на этот раз он не отвертится от меня, пока все мне не расскажет.

Я кивнула. Если папа во что-то ввязался, то я бы хотела помочь решить проблему. Мы бы со многим справились, только бы он открылся.

– Я обязательно приду.

– Нет, – ответил Брэм. – Если он влез в какое-то дерьмо, то не сможет в этом тебе признаться. Мне он откроется скорее.

«Потому что я бывший заключенный».

Эти слова Брэм не произнес вслух, но они повисли в воздухе между нами.

Прошла уже неделя с тех пор, как мы обсуждали необходимость признаться во всем моему отцу. Но до сих пор никто из нас этого не сделал. Я с жадностью смотрела на Брэма: на его небритый подбородок, его великолепный рот, сильное татуированное тело, скрытое от меня под рубашкой. А он не сводил глаз с меня.

У нас была возможность рассказать о нас папе, но мы так и не решились. Почему? Из-за того, что Брэм бывший заключенный, а я примерная девочка? Именно это мешало нам рассекретить наши отношения и сделать их публичными? Или же мы боялись, что у нас ничего не получится? Боялись рисковать?

– Ты... – я нервно сглотнула, с трудом выдавливая из себя слова, – как думаешь, если папа во что-то... ввязался, сможешь помочь ему выбраться?

Взгляд Брэма стал жестким.

– Потому что в тюрьме я познакомился со многими уголовниками? Ты это хотела сказать? И знаю, как все работает в преступном мире?

– Не правда! Я совсем не это имела в виду, – возразила я. – Я пыталась сказать, что ты лучше других знаешь папу и то положение, в котором он сейчас находится. Ты один понимаешь его страх быть пойманным и снова оказаться в тюрьме.

– Конечно, – выражение его лица все еще оставалось жестким и циничным, – Конечно же, я знаю. И, разумеется, все понимаю.

– Брэм, – я чувствовала, что сделала ему больно, но не знала, чем именно. – Я просто пытаюсь...

– Знаешь, что мне сказали копы? – перебил Брэм. Сейчас он был холоден, как лед. Мужчина, который дразнил меня жаркими поцелуями в полумраке моей спальни, внезапно исчез. – Они заявили, что независимо от того, чем я буду заниматься всю оставшуюся жизнь, я непременно окажусь в жопе. Рано или поздно, но я проиграю. Что это… неизбежно, – он сунул тряпку в карман и оперся рукой о дверной косяк. – Я начинаю понимать, что они были правы. Думаю, я всегда это знал. И каждый преступник, выходя на свободу, все понимает.

Я растерянно смотрела на него и не знала, что ответить. Непрошенные слезы жгли мне глаза.

– Тебе лучше вернуться в свой магазин, – вдруг резко сказал Брэм. – Дай мне самому помочь Нейту. Это не имеет к тебе никакого отношения, Саммер. Никогда не имело. У тебя хорошая жизнь. Ты должна держаться как можно дальше от нашего дерьма и того бардака, что мы устроили. Ведь рано или поздно один из нас снова вляпается в дерьмо.

Брэм резко повернулся и ушел. А я так и не смогла найти нужных слов. Я была слишком шокирована, слишком расстроена. А потом, естественно, пожалела об этом. Я ведь действительно хотела сказать ему что-нибудь в утешение, пока он еще был рядом.

Жаль, что он не дал мне возможности попрощаться.

Глава 15

Брэм

В тот день Нейт не вернулся на работу. Я запер двери, включил сигнализацию и отправился домой дожидаться его. Попробовал что-нибудь поесть, но смог проглотить лишь тост и апельсиновый сок. Включил телевизор, но через пять минут с отвращением выключил его. Нервно расхаживая из угла в угол, я гадал: где, черт возьми, его носило.

К девяти часам я начал беспокоиться. Все попытки дозвониться до Нейта были безрезультатными. Даже десятый дозвон ничего не дал. Его телефон был выключен.

Я стоял у окна и тупо смотрел на темный двор, когда меня неожиданно посетила мысль проверить автомастерскую. Нейт по какой-то причине мог не захотеть вернуться домой, и я был уверен, что он пойдет именно туда. Чем больше я об этом думал, тем яснее становилось, что я напрасно дожидаюсь его здесь. Необходимо было срочно отправиться в автосервис.

Когда я въехал на стоянку, свет горел только в одном кабинете. Возле мастерских стоял пикап, одолженный Нейтом у приятеля. В машине была автоматическая коробка передач, и Нейт мог управлять ею даже с загипсованной ногой. Но, даже увидев его машину, я не почувствовал облегчения. Наоборот, во мне все напряглось. Я уже знал, что случилось что-то непоправимое. Слишком много времени я потратил впустую, пока бессмысленно метался по дому. Нужно было остаться здесь.

Пройдя через центральный вход, я обнаружил, что сигнализация отключена, а свет горел лишь в кабинете. Это был свет от настольной лампы, и он едва озарял стеклянный борт офисного окна.

– Нейт? – громко позвал я.

Ответа не последовало. Я промчался через пустынные мастерские к офису и потрясенно замер в дверях.

Нейт сидел на полу за столом. Его глаза были прикрыты, а дыхание – рваным и частым. Кто-то избил его так сильно, что сломал ему нос, да и кожа на скуле была основательно рассечена. Распахнутая дверца пустого сейфа над его головой привлекла мое внимание.

Нейт издал низкий протяжный стон, когда услышал мои шаги.

– Черт! – в сердцах выкрикнул я и отшвырнул стоявший на моем пути стул. Я рухнул перед ним на колени. – Нейт. Что случилось? Я звоню в скорую.

– Брэм, – выдавил Нейт окровавленным ртом. – Брэм. Все в порядке. Со мной все будет хорошо.

– Ничего хорошего, старый говнюк, – возмутился я. Я был так напуган, что намеренно оскорбил его. Я нащупал в кармане телефон, но занервничал и уронил его в кровяное пятно на полу. – Кто это сделал с тобой? Кто?

– Никакой полиции, – выдавил Нейт. Он протянул руку и попытался выбить мобилу из моей руки. – Он сказал, что возьмется за Саммер.

При упоминании ее имени, я похолодел.

– Кто сказал? – потребовал я, но тут же почувствовал, что знаю ответ. – Эван Таннер? Он забрал деньги и угрожал Саммер, если ты позвонишь в полицию? Это все?

Нейт на минуту прикрыл глаза.

– Я должен был рассказать тебе с самого начала, – с трудом произнес он. – Я не хотел втягивать тебя в это. Таннер... утверждал, что у него есть документы, якобы мы через мастерскую прогоняли угнанные машины. Но мы-то подобным не занимались. А этот урод настаивал, что у него имеются неопровержимые доказательства. Он угрожал тотчас обратиться в полицию, если я не выполню его требования.

Я ошеломленно уставился на телефон, не зная, что делать.

– Так он шантажировал тебя? – все еще плохо соображая, спросил я. – Так вот из-за чего весь сыр-бор? Пропавшие деньги, опустевший сейф… Ты лгал об игромании? Таннер давил на тебя ради денег?

– У меня статья, Брэм, – Нейта слегка трясло. – Ты же знаешь, как это бывает. Таннер – сын мэра. Одно его слово шефу полиции, и для меня все будет кончено. Думаешь, я смогу выиграть, если его слово будет против моего? Даже не сомневаюсь, что снова окажусь в тюрьме. Это будет конец мастерской. Конец моей жизни с Саммер. Конец всему.

Я тупо смотрел на Нейта, а во мне пробудилась, захлестнув чудовищной волной, черная ярость – что-то настолько мощное и злобное, что самому стало жутко. Этот зажравшийся богатенький сопляк угрожал мужчине, прожившему непростую и нелегкую жизнь. Угрожал просто хорошему человеку. Тому, кто последние 20 лет был хорошим соседом, хорошим бизнесменом и хорошим отцом. Угрожал крахом всей его жизни ради несколько тысяч долларов?!

Меня буквально душил гнев. Я не мог дышать. Не мог говорить.

Я оцепенел, глядя на окровавленное лицо Нейта, хотя внутри меня полыхало адское пламя, словно меня облили бензином и подожгли.

– А сегодня? – еле выдавил я из себя сдавленным голосом. – Что произошло сегодня?

– Я отказал ему, – с трудом ответил Нейт. – Сегодня утром… он приходил. Я сказал, что смогу опровергнуть его показания в суде и доказать свою невиновность, если придется. И дело было не в деньгах. Совсем не в них. Решил, что хочу вернуть свое достоинство, – Нейт поморщился, и я оглядел его тело, надеясь, что у него не было переломов. Мой большой палец завис над клавиатурой мобильника. – Я ушел от него, но он потащился за мной. Мы поругались. И он все равно получил свои деньги. Вот тебе и мое достоинство.

– Этот ублюдок избил тебя? – о да, черная ярость вновь запульсировала, подняв свою чудовищную голову. – Он, бл*ть, избил человека со сломанной ногой?

На это Нейт лишь горько усмехнулся, показав окровавленные зубы. И внезапно у меня появилось ужасное предчувствие того, что он собирался мне поведать.

– Брэм, – сказал он. – А как ты думаешь, кто сломал мне ногу?

Я буквально ослеп на несколько минут. От резкой и сокрушительной вспышки гнева у меня помутнело в глазах.

– Он угрожал Саммер?

– Именно так он заставил меня открыть сейф, – Нейт тяжело дышал. – Иначе я бы просто дал ему избить меня.

Кровь бешено колотилась у меня в висках, но мне все же удалось позвонить в «911» и связаться с диспетчером. Я спокойно сообщил, что Нейта избили и ограбили, и назвал адрес. Затем сбросил вызов и набрал номер Саммер.

– Брэм? – в ее голосе звучало беспокойство, словно она уже подозревала, что звонок далеко не дружеский.

– Твой отец… – как можно спокойнее вымолвил я, наблюдая, как Нейт закрыл глаза. – Он в офисе. Кто-то избил его и украл деньги из сейфа.

– О, боже мой! – на другом конце линии я уловил шуршание, которое подсказало мне, что Саммер вскочила с того места, где находилась, и побежала к двери своей квартиры. – С ним все в порядке?!

– Он в сознании, вернее, был в сознании еще несколько секунд назад. Он весь в крови, но я не вижу следов переломов. Я не трогал его. И уже вызвал скорую.

– Ох, нет, нет, нет, – дыхание Саммер стало рваным, а голос странно отдавал эхом. Я догадался, что она уже спускалась по лестнице. – Я еду. Скажи папе, что я уже еду. Скорая в пути?

В отдалении я услышал вой сирен.

– Да. Одна минута, может, две.

– Они не должны уехать в больницу без меня. Скажи им, что я скоро буду! Брэм, как это случилось?

– Поговорим об этом позже, – оборвал я. – Просто приезжай.

Я убрал телефон и посмотрел на Нейта. Он потерял сознание, но все еще дышал. Было видно, что его глаза закатились за веки. Вой сирен стал громче. У меня оставалось совсем мало времени.

– Спасибо, – сказал я ему, хотя знал, что он меня не слышит. – За все. И прости.

Затем я вскочил и выбежал из кабинета.

Найти Эвана Таннера оказалось совсем нетрудно. Терре-Миллс был небольшим городком, и я слышал об этой семейке много сплетен: как от клиентов, так и от сотрудников автомастерской. Все знали, что мэр жил в большом старом доме с колонами в центре города, а его сын в гостевом доме на территории усадьбы. Все знали, что Эван ленив и избалован. Но, похоже, большинство людей понятия не имели, кем он был на самом деле.

Я оставил машину в нескольких кварталах от дома и обошел его сзади. Он был окружен высоким кованым забором, но не наблюдалось ни должного освещения, ни камер наблюдения. И собак тоже. Обычный тихий летний вечер в городке Терре-Миллс, где мэр не нуждался в усиленной охране.

Я покачал головой. Все было просто идеально.

Я довольно легко перелез через забор, используя ветви низко свисающего до земли дерева как дополнительное прикрытие на случай, если мимо пройдет полицейский патруль. Разумеется, никто не прошел.

Спрыгнув по другую сторону забора, я, стараясь держаться в тени, пробрался к довольно роскошному гостевому дому, который был немного меньше основного и располагался прямо за ним.

Внутри горел свет. Играла громкая музыка. Входная дверь оказалась заперта, но не была достаточно прочной и распахнулась от парочки хороших ударов.

Помещение выглядело, по меньшей мере, раза в три больше, чем квартира Саммер, и, вероятно, стоило в тысячу раз дороже. Все было выложено белой плиткой, даже стены. А вот убранство холла было абсолютно черным. В конце коридора я увидел ярко-белую кухню с приборами из нержавеющей стали. Справа от меня находилась гостиная, и именно там я нашел Эвана Таннера – в спортивных штанах и выцветшей футболке Coldplay – стоявшего посреди комнаты с пультом от телевизора.

Увидев меня, он побледнел.

– Эй, мужик, – его голос от страха стал на октаву выше. – Тебе сюда нельзя!

Таннер был почти моего роста. Его тело – спортивное и отлично натренированное. Длинные каштановые волосы были зачесаны назад и заправлены за уши. На одном бицепсе я заметил свежую татуировку, еще красную. Он был дерьмовым позером, но я с первого взгляда понял, что он намерен драться со мной.

В тюрьме я рано усвоил одно правило. Именно оно помогло мне выйти на свободу без выбитых зубов и сломанных коленей. Золотое правило обезьянника – чем скорее его усвоишь, тем лучше – бей первым. Если ты понял, что кто-то готов напасть на тебя, не давай ему шанса. Действуй первым, действуй быстро и обезоружь противника прежде, чем он поймет, что произошло. Главное – только сделай это правильно – бей сильно.

Эван Таннер выжидающе смотрел на меня, предоставляя мне возможность заявить о своих намерениях. Я не дал ему времени на размышления, чтобы он не успел подготовиться и не смог дать мне отпор. Бросился на него и ударил кулаком в челюсть. От моего мощного удара костяшками пальцев его кости хрустнули, а голова запрокинулась. Он потерял равновесие, и я с легкостью швырнул парня на пол. Затем приземлился ему на спину и провел отличный болевой прием, заломив руку.

Таннер громко завопил, но недостаточно, чтобы его услышали в главном доме.

– Какого хрена!

– Где деньги? – зарычал я.

Он пытался выбраться из-под меня, но я держал его так крепко, что Таннер едва мог пошевелить мускулом. Я специально надавил на заломленную в захвате руку, чтобы боль стала невыносимой.

– Ты вообще о чем, мужик? – наконец, сдавленным голосом произнес он, прижатый лицом к ковру.

– Где, сука, деньги? – снова рыкнул я. – Давай их, бл*ть, сюда. Каждый гребаный доллар.

– О, а ведь я тебя знаю, – Таннер уже начал приходить в себя и теперь пытался сгладить углы. – Ты мошенник из автомастерской Нейта. Ну, ты и встрял, урод. Я заявлю в полицию, что ты вломился в мой дом и напал на меня. Тебе конец.

– Ну… даже не знаю, – брезгливо протянул я. – Как же ты это сделаешь, если я сломаю тебе и пальцы, и челюсть? Где деньги, мелкий ублюдок?

– Я ничего тебе не скажу, – продолжал упираться он.

Я был так зол, что еле сдерживался. Пришлось отвлекать себя вопросами:

– И нахера тебе деньги? У тебя хороший дом, красивая жизнь. Есть все, что только пожелаешь. Нах*я ты сломал мужику ногу? Из-за гребаных денег?

– Думаешь, это все мое? – заныл Таннер. – Все принадлежит моему отцу. У меня ни хрена нет. Он дает мне лишь карманные деньги на мелкие расходы. И как на них жить? У меня есть потребности, чувак.

Я обратил внимание на его слишком бледную кожу и расширенные зрачки.

– Судя по всему, свои расходы ты внюхиваешь?

– Да, я люблю повеселиться, и что? Мне нужны были деньги. В вашем сервисе есть мой парень, он слил мне инфу о вашем сейфе. Я задолжал своим дилерам, и мне пришлось кое-что состряпать на Нейта. Эти доказательства вполне прокатили бы у копов. Я немного припугнул старика и сломал ему ногу, чтобы не кобенился.

Я сглотнул. Он покалечил Нейта, ради минутного кайфа. П*дец. Мне захотелось вырвать Таннеру руку из сустава, и я едва сдержался.

– О, это стало легким заработком, – как ни в чем не бывало продолжил Таннер. – Наличными, а главное – регулярно. Как по волшебству. Даже сегодня, чувак. Этот старый козёл пытался меня обмануть, и мне пришлось, подбросив в огонь немного дровишек, слегка накалить обстановку. Я напомнил ему о его горячей дочурке… сам напросился... Он сразу же сдулся. Я ж говорю, легкие деньги.

В тюрьме мне попадались такие твари. Они грабили не из-за нужды в еде или в одежде для своих детей. Они делали это при любой возможности ради кайфа, адреналина и чувства превосходства. Доказывали свое могущество пред другими людьми и не собирались отказываться ни от единого шанса. Всегда были ненасытны в своих желаниях. Чего бы у них ни было, чего бы им ни давали, они всегда хотели большего. И еще – они не желали ради этого работать. Они шли на преступления, потому что имели такую возможность.

– А теперь послушай меня, – рявкнул я и наклонился ближе к Таннеру, сильнее выкрутив ему руку, отчего тот взвыл. – Даже если Нейт Фризен боится тебя, то мне-то точно бояться нечего. В тюрьме я обрел хороших знакомых с нужными связями вне зоны. Есть парни, которые трахнут тебя и сожгут этот милый маленький домик вместе с тобой, но сначала заставят сожрать собственные яйца. Мне пох*й, что ты скажешь про меня копам, пох*й, окажусь я тюрьме или нет. Есть люди, которым сделать все это с тобой будет так же приятно, как получить минет от шлюхи. Если не вернешь мне деньги, я гарантирую тебе все эти удовольствия. Итак, где они, мать твою?!

С минуту Таннер молчал. Я видел его насквозь: крутой парень, который не выдержал проверку. Кто-то оказался покруче.

– У меня их нет, чувак, – его голос стал каким-то хныкающим. – Я их потратил.

– Плевать, возьму то, что есть.

Я еще сильнее вывернул руку, и он слабо вскрикнул.

class="book">– У меня всего пара тысяч баксов!

Я пришел сюда не только ради денег, которые собирался выбить из этого куска дерьма. Если ублюдка не поставить на место, то он не оставит Нейта в покое и постоянно будет требовать откуп. Да и Саммер. Особенно Саммер! Урода нужно проучить, но сначала убедиться, что он все понял. Нельзя подобное оставлять безнаказанным. Иначе, он сделает это снова. В следующий раз меня может не оказаться рядом, и некому будет защитить ни Нейта, ни Саммер.

От этой мысли меня пронзила острая боль. Я стиснул зубы и оттолкнул Таннера.

Тот сплюнул кровь на пол.

– Под кухонной раковиной есть немного. Это все.

Я вывернул его руку чуть выше захвата и гораздо сильнее. Это было несложно. Я без сожаления повредил его локтевой сустав, и теперь ему потребуется операция. Но даже при ее удачном исходе Таннер уже никогда не восстановится.

– Врешь?

– Нет! – взвыл он. От боли по его лицу текли слезы, а из носа – сопли. – Правда!

– И почему я тебе не верю? – выплюнул я. – Надеюсь, ты успел помолиться. Спокойной ночи, – я немного приподнял его и ударил головой об пол, достаточно сильно, чтобы Таннер потерял сознание. Он вырубился, а я отбросил его от себя с легким сердцем.

Под раковиной я нашел прикрытый тряпками тайник с деньгами, но не успокоился и продолжил поиски. В бумажнике сопливого ублюдка оказалось пятьсот долларов и еще две тысячи под стопкой порнографических журналов в прикроватной тумбочке. Я нашел даже приличного размера пакет кокса, но не стал к нему прикасаться. Ни в коем случае!

Я покинул гребаный дом с семью тысячами долларов.

Столько чужой боли. Чужих страданий.

Эван Таннер был так богат, что у него дома лежало семь тысяч долларов, а в это время Нейт ковылял на костылях, борясь за свою жизнь и благополучие дочери.

Я был уверен, что мудак побоится вызвать полицию, ведь он хранил кокаин в собственном доме. Но в тоже время я хорошо знал, как устроен этот мир.

Эван Таннер, сын мэра, до смерти напуган бывшим зэком?! Ограблен и унижен?!

Если бы он захотел отомстить, то придумал бы самый хлипкий предлог и позвонил своим хорошим приятелям, Толстому и Тощему копам. Мое слово против его?!

Выбей он почву у меня из-под ног, и я бы уже не смог подняться.

А этого нельзя было допустить.

Я оставил Эвана Таннера без сознания на его шикарном полу в гостиной.

Глава 16

Саммер

Два часа я просидела в приемном покое больницы, пока папе оказывали помощь. Натянув свитер, я свернулась калачиком на одном из неудобных пластмассовых стульев. Я уставилась на оштукатуренную стену цвета овсянки и отключилась от всех звуков. Не слышала ни гула оборудования, ни шума телевизоров, ни голосов людей, проходивших по холлу, или разговаривавших, или горько плакавших. Я видела лишь стену перед собой, а все мои мысли были о Брэме.

Когда я приехала в мастерскую, он уже уехал. Медбрат посветил фонариком папе в глаза, а затем измерил давление.

Брэм ушел. Но почему у меня возникло безумное, сводившее с ума, чувство, что он исчез навсегда?

– Мисс Фризен?

Я подняла голову. Передо мной стояла доктор – чернокожая женщина лет тридцати пяти с коротко остриженными волосами и сочувствием на лице.

– Можете пройти к отцу, – сказала она.

Я встала со стула и стянула с себя свитер.

– С ним все в порядке?

– Все довольно неплохо. Симптомов сотрясения мозга нет, но он потерял сознание, сильно ударившись головой. Мы оставим его на ночь для наблюдения. Еще у него сломано ребро и два пальца, но не волнуйтесь, он поправится.

От ее слов у меня скрутило живот, слезы защипали глаза. Я попыталась заговорить, но у меня ничего не вышло – язык меня не слушался.

– Простите, – прочистив горло, извинилась я. – Отец очень важен для меня. Он – все, что у меня есть.

«Помимо Брэма. Но Брэма-то здесь нет».

– Это ужасно, когда любимый человек становится жертвой насилия, – мягко сказала доктор. – Я вас понимаю. Думаю, полиция уже заканчивает допрос, так что вам лучше отправиться домой.

«Полиция?!»

Я шла по извилистому коридору к папиной палате и нервничала. Статус отца как бывшего зэка всегда висел над нами. Неужели вмешается полиция? Неужели папу в чем-то обвиняют? А если так, то как же тогда Брэм?

Из палаты навстречу мне вышел полицейский в форме. Он представился.

– Мне очень жаль, мисс Фризен, что так случилось, – сказал он. – К счастью, с вашим отцом, похоже, все будет в порядке.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

– Не спешите, у меня к вам есть несколько коротких вопросов, – остановил он мой порыв войти в палату. Это был не тот полицейский, что отвозил Брэма на допрос. Хотя я видела тех мельком, но разница была ощутимой.

– Мне не терпится навестить папу, – сказала я.

Он кивнул.

– Понимаю. Я не задержу вас. Скажите, за последнее время были ли какие-то угрозы в адрес вашего отца?

– Нет.

– Вы не замечали странных посетителей в автомастерской?

– Клиенты приходят и уходят на протяжении всего дня, – безэмоционально ответила я. – Постоянно сталкиваешься со странными людьми. И я не бываю там каждый день.

Полицейский кивнул, явно пытаясь успокоить меня.

– Вы правы. Окей. Ваш отец ничего не говорил? Возможно, его что-то беспокоило?

– Он сломал ногу. Ему было больно, и он не спал ночами. Так что да, думаю, это его беспокоило.

– А еще?

– Не знаю.

Коп опустил глаза в блокнот.

– А где я могу найти Брэма Риордана, который проживает с вашим отцом?

У меня похолодело в затылке, но я не вздрогнула.

– Понятия не имею, где он.

Мужчина внимательно посмотрел на меня.

– Мы должны задать ему несколько вопросов.

– Хорошо, – ответила я. – Но я уже сказала, что не знаю, где он.

– А у вашего отца были хорошие отношения с Риорданом?

– Идеальные, – я не смогла сдержать гнева в голосе. – Папа, не задумываясь, доверил бы ему свою жизнь.

Коп еще мгновение оценивающе смотрел на меня, потом, наконец, кивнул.

– Позвоните нам, если вспомните что-нибудь еще, мисс Фризен. Нам бы хотелось поймать того, кто это сделал.

Я ничего не ответила. Просто прошла мимо него в палату отца.

Возможно, я все испортила, потому что выглядела озлобленной и виноватой. Но сейчас я была слишком расстроена, чтобы волноваться об этом. Я не хотела разбираться со всем этим в одиночку. Я хотела, чтобы Брэм был здесь, рядом со мной. Мне хотелось прижаться к нему, почувствовать тепло и надежность его рук. Мне надоело чувствовать себя одинокой и напуганной.

Папа не спал. Просто лежал на больничной койке. Но его усталые глаза радостно заблестели, едва он меня увидел.

– Моя Саммер, – поприветствовал меня он, – моя прекрасная девочка.

Я наклонилась к нему и поцеловала в небритую щеку, стараясь не задеть ни одного синяка. По его улыбке я поняла, что ему дали парочку болеутоляющих.

– Как ты себя чувствуешь, пап?

– Сейчас совсем неплохо, – успокоил он и схватил меня за руку, как только я села рядом. Он понизил голос до шепота и спросил:

– А где Брэм?

– Не знаю.

– Его забрали в полицию?

Я покачала головой.

– Пап, – также тихо сказала я. – Понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но не мог бы ты рассказать мне, что происходит?

Он вздохнул. Его лицо было все в синяках, нос сломан, губа разбита. Но это все еще был мой отец, Нейт Фризен, который, пройдя через огонь и воду, не собирался ломаться под натиском жизненных трудностей.

– Я был с тобой не совсем честен, – сказал он. – Мне было очень стыдно. Но все же я признаюсь тебе сейчас. Просто послушай.

Он рассказал мне об Эване Таннере, о его шантаже и якобы имеющихся доказательствах, что папа прогонял украденные машины через автомастерскую. Как выплачивал Таннеру деньги. Когда рассказ дошел до того, как Таннер столкнул папу с задней лестницы магазина и сломал ему ногу, я не выдержала и заплакала.

– Ты сказал, что это был несчастный случай, – прошептала я.

– Ну да, можно и так сказать, – попытался пошутить папа. – Не думаю, что Таннер хотел, чтобы я покалечился. Но так уж случилось. Но хуже всего то, что после этого он еще больше озверел, почувствовав, что может сильнее прижать меня. Не плачь, милая.

Я попыталась сдержать слезы, чтобы он рассказывал дальше.

– Продолжай.

Папа рассказал, как отдал Таннеру деньги в тот день, когда допрашивали Брэма, как снял наличные с кредитной карты и пошел в полицейский участок с поддельными квитанциями, притворившись игроком. Как Таннер снова пришел сегодня вечером и потребовал наличные из сейфа. Папа отказался, а тот пригрозил расправой надо мной, избил его и все равно забрал деньги. Как Брэм нашел его и узнал всю историю.

Я вздрогнула. Мне не хотелось думать о том, что этот урод, Таннер, все обо мне знает, вплоть до адреса. Меня пронзил совсем другой страх.

– О боже, – выдохнула я. – Неужели Брэм пошел к Таннеру?

Лекарства начали действовать, и папа, нахмурив брови, уставился в потолок.

– Думаю, ты права, – сказал он. – Если Таннер угрожал тебе, то не успокоился бы. Что Брэм с ним сделал, зависело только от слов и выбора Таннера, детка. Именно поэтому я не сказал копам, кто избил меня.

Если бы Брэм находился в доме Таннера, а копы узнали... О боже. Он бы не смог оправдаться. Брэм уже отсидел шесть лет, и я сомневалась, что он не сломался бы в тюрьме, если бы снова попал туда.

Меня затрясло. Слезы снова потекли по моему лицу. Я глубоко вздохнула, чтобы хоть немного успокоиться. Отец повернул ко мне голову и внимательно посмотрел на меня, не сводя глаз с моего лица.

– О, доченька, – мягко сказал он.

– Прости, – я смахнула слезы со щек. – Я люблю его, папа. Серьезно. Я безумно влюблена в него. Просто схожу с ума и ничего вокруг не замечаю. Это случилось, когда он вернулся, но, думаю, что всегда любила его. Прости, что до сих пор ничего не говорила тебе.

Я ожидала, что папа, несмотря на действие лекарств, будет удивлен и шокирован. Этого я боялась больше всего и до последнего оттягивала непростой разговор. Но он лишь похлопал меня по руке.

– В некотором смысле это даже хорошо, – сказал он. – Я рад, что чувства Брэма к тебе взаимны.

Я сглотнула.

«Что?!»

– О чем ты говоришь?

Он улыбнулся, но поморщился от резкой боли в разбитой губе.

– За свою жизнь, Саммер, я влюблялся не раз. И знаю, как выглядит влюбленный мужчина, а Брэм уже несколько недель являет собой прекрасный тому пример. Он нервно расхаживает по моему дому и выглядит печальнее, чем тот бледный мальчик из фильма «Сумерки». Я ничего не говорил, потому что не знал, как ты к нему относишься. Если бы твои чувства не оказались взаимными, ему просто пришлось бы пережить это.

Я не могла это переварить.

– Ты... думаешь, он влюблен в меня?

– Я уверен, что это так. Какой мужчина, просидев шесть лет в тюрьме, не отправится в местный бар, чтобы снять женщину? Когда я освободился, то чувствовал к твоей матери то же самое. Мне просто не повезло так, как Брэму. Твоя мама была холодна со мной.

– Ты не... не одобряешь, потому что он сын Бренды? Потому что он бывший зэк, как и ты?

Теперь папа почти засыпал.

– Брэм любит тебя, – сказал он. – Он будет усердно работать, заботиться о тебе и никогда не изменит. Если ты хочешь детей, он подарит их тебе. Не его прошлое имеет значение, а будущее. Вот чего бы я хотел для своей дочери. Подобного хотел бы каждый родитель.

Он уснул, а я, вытерев лицо больничными салфетками, снова вышла в холл. Я достала мобильник и в десятый раз позвонила Брэму. Безрезультатно.

Я проигнорировала голосовую почту и написала сообщение.

С: «Я люблю тебя. Приезжай домой».

Он не ответил.

Я попыталась взять себя в руки. Папа остался в больнице на ночь, значит утром ему понадобятся кое-какие вещи. Окаменев от боли и беспокойства, я села в машину и поехала к нему домой.

Въезжая на подъездную дорожку, я обратила внимание на аккуратный двор: трава была подстрижена, все сорняки между плиткой вырваны.

Повернув ключ в замке, я вошла в дом и была приятно удивлена: везде царили чистота и порядок. Опрятная кухня с вымытой посудой, расставленной на сушилке, полотенца, развешанные для просушки. Холодильник был полностью заполнен любимыми папиными блюдами из местного магазина: пивом, соусами, острой колбасой, нарезанным сыром. В сковородке – макароны, запеченные с сыром – свидетельство настоящей готовки, а не только папины фирменные спагетти с фрикадельками.

Я много раз бывала в этом доме с тех пор, как вернулся Брэм. Но сейчас, когда мои нервы были на пределе, а чувства обострены, я признала, что дом выглядел совсем не так, как можно было ожидать от проживавших в нем двух бывших зэков-холостяков. Мой отец не был неряхой, но с его сломанной ногой все шло наперекосяк.

Здесь все было сделано Брэмом. Его руками.

Сгорая от любопытства, я подошла к подвальной двери, которая не меньше года еле висела на петлях. Я приоткрыла ее – теперь она работала нормально. Брэм все починил и, предотвратив несчастный случай, временно заменил гнилую ступеньку куском дерева, пока подбирал доску нужного размера.

Я задумалась. Он каждый день делал такие вот незначительные вещи. Ничего эффектного. Никаких грандиозных проектов, за которые можно было бы получить похвалу. Только небольшие повседневные дела, добавлявшие ухоженности дому и облегчавшие жизнь моему отцу – человеку, который заботился о его будущем.

Брэм, что же ты натворил?! Где ты?!

Я зашла в гостиную, и мой взгляд упал на кофейный столик. Что это там?

С колотящимся сердцем я подошла ближе и уставилась на толстую пачку банкнот, скрепленных резинкой. Верхней купюрой была сотня. Рядом с деньгами лежал сотовый телефон. Мобильник Брэма.

Я взяла его и нажала на значок уведомления.

Мои непринятые звонки, и одно новое сообщение.

С: «Я люблю тебя. Приезжай домой».

Я отправила его… слишком поздно.

Брэм не увидел его. Потому что уже ушел…

Глава 17

Саммер

Следующие четыре месяца прошли как в тумане.

Летняя жара в Мичигане сменилась золотой осенью. Ярко-голубое небо было безоблачным, а листья, окрасившись в золото и багрянец, кружась, падали на землю. Отдыхающие на озерах покинули свои коттеджи и разъехались по городским квартирам. По утрам и после наступления темноты стало ощутимо прохладнее.

Я ничего не замечала вокруг. Каждый новый день по привычке вставала, бездумно шла в магазин, что-то там делала и снова возвращалась домой. Без Брэма моя жизнь остановилась.

К счастью, у папы не обнаружили сотрясения мозга, и на следующий день его выписали из больницы. Я привезла его домой – раздраженного и непрестанно жалующегося – с пузырьком обезболивающих в кармане.

Несколько недель папа пребывал в ужасном настроении, и я не винила его. Он чувствовал себя беспомощным от боли, горевал о Брэме и разрывался на части от беспокойства за него. Это если не брать во внимание больную ногу и кучу синяков.

Я чувствовала себя не лучше.

Полицейские приходили к нам еще трижды и убеждали, что не собирались арестовывать Брэма, а искали его для общего допроса. Вопросы были одни и те же: слышали ли мы о нем; знаем ли мы, куда он уехал; были ли у папы какие-нибудь мысли, куда и почему скрылся Брэм. Словно папа, как бывший заключенный, обладал какой-то особой экстрасенсорной силой.

Они снова и снова спрашивали: не кажется ли нам странным, что Брэм вот так просто сбежал, бросив работу и дом. Были ли мы уверены, что ничего о нем не слышали? Просили хорошенько подумать. Но мы оставались непреклонны.

Несколько недель подряд я ежедневно читала местную газету. Открывала ее каждое утро, находясь на грани нервного срыва. Я с ужасом ожидала заголовков «сын мэра подвергся нападению местного жулика» или «полиция объявила розыск». И каждый раз с облегчением вздыхала, не найдя ничего подобного.

Эван Таннер больше не приходил в мастерскую, а папа ничего о нем не слышал. Не было никаких сомнений, что шантаж закончился именно благодаря тому, что Брэм сделал и сказал ему той ночью.

Сначала я злилась на папу за его пассивность и подчинение этому подонку, и мы долго спорили, изо всех сил пытаясь доказать каждый свою правоту. Но, в конце концов, он все же смог объяснить свои причины, а я приняла его точку зрения.

– Понимаешь, в этом деле было только мое слово против его, – сказал папа. – Не было абсолютно никаких записей. Таннер бы заявил, что он никогда не вымогал у меня деньги и никогда не угрожал тебе. И кому бы все поверили? Вот так все и работает, Саммер. Ублюдок знал это с самого начала.

Отец был прав. Но если он не мог сообщить полиции о Таннере, то стало очевидным, что сын мэра не захотел или не смог выдвинуть обвинение против Брэма. Таннер, вероятно, был замешан в делах, в которые не собирался посвящать копов, поэтому держал все в секрете. А более точной информации у нас не было. И единственный человек, которого я хотела бы расспросить обо всем, исчез.

Я не винила Брэма. Он залег на дно. И вынужден был держаться в стороне до тех пор, пока все не затихнет. Я бы предпочла, чтобы Брэм был далеко и на свободе, чем снова в тюрьме. По крайней мере, я знала, что он в безопасности.

Но я так тосковала по нему.

Мое сердце плакало по нему, а тело скучало.

Днем я еще кое-как держала себя в руках, но ночи становились нестерпимыми. Я лежала в постели, свернувшись калачиком, и умирала от желания ощутить Брэма в себе. Я жаждала его горячих сильных объятий, страстных поцелуев. Мне так хотелось вновь увидеть искорки юмора в его темных завораживающих глазах, почувствовать его ловкие пальцы, изучающие каждый кусочек моего тела, ощутить вулканический жар члена.

Я хотела услышать его хриплый голос и грязные словечки, когда он заставлял мое тело трепетать и переживать то, что оно никогда не испытывало прежде. Я хотела ощутить пульсацию его мышц под своими ладонями и пряный вкус на своих губах. Я пыталась прикасаться к себе, думая о нем, но это почти не помогало. Не было никаких сомнений – мое тело признавало свою зависимость от Брэма и требовало дозы.

В преддверии праздников дела в моем магазине шли лучше, чем когда-либо. И теперь у меня появилась возможность в течение всего дня с легкостью занять свои руки и отвлечь мысли. Но я решила не останавливаться на достигнутом.

Я записалась в колледж на курсы по дизайну интерьера. Они должны были начаться в январе, и я чувствовала нервное волнение, когда думала об учебе.

Что, черт возьми, заставило меня поверить, что я смогу стать дизайнером интерьера? Я была всего лишь обычной недоучкой, которая разбиралась в красивой мебели и освоила некоторые навыки отделки. В плохие дни я так нервничала, что меня даже тошнило. Но были так же и дни, когда я смотрела в окно своего маленького магазинчика, наблюдая за проносящимся мимо миром, и знала, что справлюсь. Я просто была уверена.

В начале декабря я приехала в гости к отцу. Мы сидели с ним на диване и смотрели телевизор после обеда из спагетти с фрикадельками. Отец излечился от побоев, которые ему нанес Эван Таннер, но для копов дело так и осталось нераскрытым.

Папа, наконец-то, освободился от гипса и от костылей, хотя его нога еще не совсем окрепла. В своем офисе за стеклянной ширмой он ежедневно выполнял серию упражнений, назначенную ему физиотерапевтом, игнорируя подколки и насмешки своих работников.

Мы с папой расположились на диване, а по телевизору показывали какой-то дурацкий комедийный сериал. Папа потягивал чай из кружки, а я сидела рядом, прижавшись к его плечу. Мы уже давно перестали спорить из-за всяких глупостей и сблизились с ним еще больше, чем прежде.

– А что, если он никогда не вернется? – тихо спросила я.

Все эти месяцы мы ни разу не говорили о Брэме. Казалось, мы вообще забыли о нем. Но папа точно понял, о ком я говорила.

– Он просто осторожничает, – вздохнул отец. – Он не может рисковать ни собой, ни нами. Я знаю, что на его месте поступил бы точно также.

– Но ведь он там совсем один, – сказала я, не скрывая своей печали. – Кто ему поможет? А если он попал в аварию или заболел пневмонией? А если он без работы, без денег, без жилья?

От моих слов папа слегка напрягся, вздохнул, но сказал только:

– Уверен, с ним все в порядке.

– Не думаю, – возразила я. – В порядке он будет лишь здесь, с нами. Я найду его.

Папа долго молчал.

– И как ты собираешься это сделать?

– Пока не знаю, но я обязательно что-нибудь придумаю.

Наше внимание привлекли начавшиеся по телевизору местные новости. Главной сенсацией вечера стал шокирующий арест Эвана Таннера, сына мэра нашего городка. Его обвиняли в кражах, в хранении краденого и наркотиков.

Мне стало нечем дышать, словно из комнаты вмиг исчез весь воздух.

Кровь отхлынула от моего лица. Я резко выпрямилась и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть происходившее на экране. Было хорошо видно, как Эвана Таннера в наручниках сажают на заднее сиденье полицейской машины, а он руками закрывает лицо от камер. Диктор добавил, что от мэра не поступало никакого публичного заявления.

Я посмотрела на вмиг побледневшего отца. Он пребывал в таком шоке, что совсем забыл о кружке с чаем на своих коленях. Его мучитель, ломавший ему кости и чуть не убивший его, угрожавший нормальной жизни дорогих ему людей, наконец, оказался за решеткой.

– Все кончено, – спустя мгновения, смогла выдохнуть я.

Папа, не веря собственным глазам и ушам, тупо покачал головой.

– Я не...

– Все кончено, – настойчиво повторила я и вскочила, не способная усидеть на месте. Бурные эмоции, рвущиеся наружу, запульсировали во мне: страх, беспокойство, возбуждение. – Папа, все кончено. Теперь Брэм сможет вернуться домой.

Дрожащей рукой он поставил кружку на стол и ухватился за подлокотник дивана.

– А мы уверены? Горизонт точно чист?

– Куда уж чище? – ответила я. – Теперь Брэма не накажут. Прошло уже четыре месяца, а Эван Таннер теперь преступник. Никто больше не поверит его словам. Никто не тронет Брэма, – я потерла руки о джинсы. – Я обязательно найду его. Найму прежде всего частного детектива. У меня есть кое-какие сбережения, и если есть способ...

– Хилтон-Хед, Южная Каролина, – произнес папа.

Я застыла, уставившись на него во все глаза.

– Что?!

Папа поднял на меня виноватый взгляд.

– Три недели назад мне позвонили из рыбацкой компании, нанимавшей себе на зиму персонал. Они проверяли сотрудника, назвавшего мое имя для рекомендации. Компания «Катерман» находится в Хилтон-Хеде.

– И ты молчал? – возмутилась я. – Ты знал, где он, и ничего не сказал мне?

– Брэм бы этого не хотел, – уверенно сказал папа. – Мне не нужно было с ним разговаривать, чтобы это понимать. На тот момент тебе не нужно было знать, где он.

Я пыталась осмыслить услышанное.

– А теперь?

Отец моргнул, глядя на меня.

– Он не хотел тебе ничего говорить, пока существовал хоть малейший риск. Таннер в тюрьме, и, думаю, тебе пора ехать. Брэм не вернется, пока не убедится, что нужен тебе, – неуловимая улыбка промелькнула на его губах. – Уверен, единственное, чего он ждет, – это тебя.

Глава 18

Брэм

Кто бы мне объяснил, какого хрена я оказался в Южной Каролине.

Именно здесь моя жизнь пошла под откос. Именно благодаря этому месту я попал в ад, где никогда не представлял себе возможным оказаться. Видимо, попасть в то самое место, где шесть лет назад у меня все пошло наперекосяк, было неизбежным. Единственное, о чем я думал, покидая Мичиган: надо ехать на юг.

Я продвигался вслед за случайными подработками: то нуждающиеся в лишней паре рук автосервисы, то место ночного дворника на заводе. Я этим не гордился, но зарабатывал достаточно, чтобы спокойно оплачивать дорогу и свое содержание.

Так я и оказался в Южной Каролине.

Сейчас я работал на маленьком устричном судне, которое зимой поставляло деликатесы на местные курорты и в рестораны.

Наш баркас причалил к пристани, и я, сильнее натянув на голову капюшон, ухватился за веревку, брошенную мне товарищем по команде. Начинался дождь, а море стало неспокойным из-за надвигающегося шторма. Сезон ураганов закончился, но воды Атлантики зимой были непредсказуемы. Ветер вперемешку с солью был невыносимым.

Здесь было намного теплее, чем в Мичигане, и я никак не мог свыкнуться с отсутствием снега. Но на открытой воде, где прибой был ледяным, а ветер безжалостным, никакой разницы не ощущалось. Мои руки коченели даже в теплых перчатках.

Я помог пришвартовать наше суденышко и вытащить дневной улов на причал. Когда мы все разгрузили, я даже вспотел под пальто и дождевиком. Наша смена закончилась, и капитан команды отпустил всех по домам. Я смахнул воду с глаз и кивком головы попрощался с ним.

Приближался шторм. Доки опустели, а туристы разбежались кто куда.

Я повернулся, чтобы идти домой, но заметил двигающуюся по причалу небольшую фигуру. Она направлялась в нашу сторону. Женщина.

На ней были джинсы, теплое пальто и ботинки. Она шла, сгорбившись, глубоко засунув руки в карманы и низко наклонившись вперед, стараясь защититься от урагана. Капюшон от сильных порывов ветра слетел с ее головы, а из-под шапки выбивались светлые волосы, намокшие от дождя и прилипшие к лицу.

Ей не нужно было поднимать голову. Я и так знал, кто она.

С каждым ее шагом. С каждым вздохом моего тела.

Я поспешил к Саммер, стараясь отбросить жуткое чувство одиночества, которое преследовало меня в течение этих долгих четырех месяцев. Я день и ночь безумно тосковал по телу этой женщины.

– Саммер, – окликнул я. – Что ты здесь делаешь? В любой момент может начаться буря.

Она впилась в меня взглядом, когда подошла ближе. Ее огромные карие глаза проникали мне в самую душу, разрезая меня пополам.

– Я пришла за тобой, – просто сказала она.

Я открыл рот, но не успел произнести и звука, как один из моих товарищей по команде присвистнул у меня за спиной.

– Эй, Риордан, кто эта горячая блондинка?

Я стиснул зубы и схватил Саммер за локоть.

– Пошли поскорей отсюда.

Парни провожали нас свистом и улюлюканьем, пока мы не скрылись из виду.

В нашей рыболовецкой команде, с которой я проработал, были хорошие ребята, но долгие часы в море – это безостановочные разговоры о сексе. Их было намного больше, чем в тюрьме, черт возьми. Мало того, что я никогда не присоединялся к ним во время их трепа, так они вдобавок ко всему ничего обо мне не знали. Все это вызывало у них особое любопытство.

– Брэм, куда мы идем? – спросила Саммер, когда я тащил ее вдоль причала, подальше от единодушно улюлюкающих изголодавших по женщинам мужиков.

Я глянул на воду: волны вздымались все круче, а небо мрачнело с каждой минутой.

– Хорошо, что здесь есть кофейня, – пояснил я. – Спрячемся внутри.

Мы были практически единственными клиентами. Приближалось Рождество, надвигался шторм, и жизнь на берегу замерла. Я усадил ее за столик и сходил нам за кофе. Я хорошо запомнил, какой она любила, с того самого дня, когда мы после нашей первой сумасшедшей ночи завтракали в закусочной.

Когда я вернулся с чашками, Саммер уже сняла шапку и пыталась пальцами расчесать намокшие волосы. Она была вся мокрая, продрогшая и без макияжа. Но ее близость чуть не сбила меня с ног.

– У тебя отросли волосы, – заметил я, пододвигая к ней чашку и усаживаясь.

– И у тебя, – она окинула меня взглядом. Оказавшись в помещении, я сразу скинул капюшон. – И борода появилась.

«Вот черт!»

Я потер пальцами жесткую щетину. Я уже отвык каждый день бриться, так как команда вонючих рыбаков никогда подобным не заморачивалась, да и никакого смысла в бритье не было.

– Я и забыл, – сказал я. – Два или три дня не брился. Если бы я знал, что ты приедешь, то обязательно бы привел себя в порядок.

– Правда? – Саммер скрестила руки на груди и с усмешкой посмотрела на меня. – И даже не запрыгнул бы в первую же попавшуюся машину и не умчался бы куда подальше?

Я не нашел, что ответить. Черт возьми, знай, что Саммер появится здесь, вероятно, сбежал бы. Я не был трусом, но увидеть ее здесь было чертовски страшно.

Я отпил немного кофе, чувствуя растекающееся внутри тепло, и спросил:

– Чего ты хочешь?

Она так и сидела, скрестив на груди руки и пристально глядя мне в глаза.

– Будешь вести себя как засранец?

– Не знаю, – ответил я. – Зависит от того, что ты хочешь мне сказать.

Я должен был быть осторожным: Саммер слишком много значила для меня. Она же не сказала, что ее приезд – своего рода воссоединение? Она вообще ничего еще не сказала. Может, она приехала, чтобы сообщить, что нашла другого парня и счастлива? Может, она залетела от него, и они поженились. Если я ей откроюсь, то подобные новости сломают меня пополам. Лучше быть настороже. Но если она именно так и скажет, я, скорее всего, вернусь на баркас и увезу Саммер в океан так далеко, как только смогу.

– Хорошо, тогда начну я, – сказала она. – Эвана Таннера посадили.

Я моргнул и попытался скрыть свое потрясение.

– За что?

– Думаю, ты догадываешься, – ответила она. – Воровство, хранение наркотиков, – Саммер внимательно следила за тем, как я все обдумывал. – Он шантажировал моего отца, чтобы получить деньги на наркотики?

– Да, – без раздумий ответил я и попытался представить себе эту картину: Таннер, избалованный сын мэра, за решеткой. Я с удовольствием бы посмотрел, как далеко он продвинется со своими накаченными в спортзале мышцами. – Но я его отговорил.

– Ну, это сработало, – сказала Саммер. – Он больше не докучал папе.

– С Нейтом все в порядке?

– С ним все хорошо. Он обходится уже без костылей, но без тебя стал слишком раздражительным.

– Он и раньше таким был, – возразил я.

Саммер пожала плечами, а потом нервно облизнула губы. Вид ее проворного язычка оживил все мои нервные окончания, отчего член встал колом в моих влажных джинсах. Мне захотелось уложить ее прямо здесь на столе и трахнуть. Она понятия не имела, какое я животное. Четыре месяца воздержания с тех пор, как я покинул Саммер, сделали меня диким. Посиневшие яйца стали проклятием моей гребаной жизни.

– Ну, а как ты поживаешь? – неожиданно спросила она. – Все в порядке?

Я не смог удержаться и заржал.

– Разумеется, в порядке. Всего в нескольких кварталах отсюда снимаю дерьмовую квартирку, и мне платят наличными в конверте. А как твои дела?

– Ну, у меня все хорошо, – немного подумав, сказала Саммер. – Мой магазин процветает, я открыла коммерческий сайт, и это дало толчок к развитию бизнеса. Я также записалась на курсы в колледже по дизайну интерьера. Мой папа здоров, и теперь он не такой напряженный, как раньше, – Саммер снова облизала губы. – Думаю, моя единственная проблема – парень, с которым я некоторое время трахалась. Но он внезапно исчез из города, а без него я потихоньку схожу с ума.

Моя кожа резко накалилась.

– Да, это серьезная проблема, – постарался как можно спокойнее произнести я. – Но, помнится, в Терре-Миллс всегда было полно и других парней.

– Правда? Как же я не заметила?

Мы так долго и неотрывно смотрели друг на друга, что воздух между нами наэлектризовался и едва не зазвенел от напряжения.

– Итак, – сказала Саммер, небрежно махнув рукой. – В твоей квартирке, которая в нескольких кварталах отсюда, нет девушки?

Вопрос был настолько безумным, что я опешил.

– Девушки? Ты издеваешься? Я устроился на работу в океане, чтобы каждый день принимать ледяной душ.

Теперь Саммер прикусила губу.

Я уже практически выпрыгивал из своей кожи. Каждое движение девушки заставляло мою кровь лихорадочно пульсировать в венах.

Она полезла в сумочку и вытащила что-то.

– Я хочу вернуть тебе это, – сказала она. – Твой мобильный.

– Что?

– Ты его оставил.

– Я в курсе.

Саммер через весь стол подвинула ко мне сотовый.

– Ну, в тот день ты пропустил сообщение, – мягко сказала она. – Прочти его.

Я неохотно взял телефон. Он был заряжен – значит, Саммер его зарядила. Я разблокировал его и, увидев значок непрочитанного смс, нажал на кнопку.

Сообщение было от нее. Дата – день моего отъезда.

«Я люблю тебя. Возвращайся домой».

За окном ревела буря, дождь барабанил по окнам, но я едва слышал непогоду сквозь бурлящую в ушах кровь.

Когда я нашел в себе силы поднять взор, Саммер выглядела неуверенной.

Она боялась, что я отвергну ее?! Серьезно?! Типа: «Эй, Саммер, было приятно познакомиться, бла-бла-бла, но нет, спасибо. Думаю, тебе лучше поехать домой».

Она верила в то, что я готов потерять ее снова?

Я резко отодвинул стул и склонился над столом. Обхватив лицо Саммер руками, я крепко поцеловал ее. За стойкой пожилая пара, управляющие кофейней, начали хлопать в ладоши. Единственная кроме нас посетительница – дама, сидевшая за столиком со своим ребенком, – улыбнулась.

Мне было все равно. Я поцеловал Саммер, как мечтал.

Как же давно это было.

Я не шутил насчет своей квартиры. Это была небольшая комната с кроватью, кое-какой мебелью, ванной и несколькими кухонными шкафчиками в углу – все, что я мог себе позволить, не имея соседа по комнате. Я провел шесть лет в тюрьме – ни за что на свете я не стал бы жить в одной комнате с гребаным соседом.

По крайней мере, вокруг все выглядело аккуратно и чисто. Вещей было мало: кое-что из одежды, кое-какие бритвенные принадлежности, которые я частенько забывал использовать, и немного недорогой еды в холодильнике. Я старался не допускать никаких лишних трат и откладывал каждый свободный доллар, пытаясь построить хоть какую-то жизнь.

Саммер это не волновало.

Мы насквозь промокли под дождем, но как только вошли в дверь, и я закрыл ее за собой, Саммер уже страстно целовала меня, пальчиками высвобождая мою рубашку из-под пояса джинсов.

Через минуту я прервал поцелуй и неохотно оторвал от себя ее руки.

– Черт, – выдохнул я. – Я весь день был на работе. Дай мне принять душ.

– Нет, – сказала она, сбрасывая ботинки. Так же быстро она освободилась от пальто и свитера. – Мне нравится твой запах.

Я стянул с себя свитер и рубашку, но Саммер оказалась проворнее. Через несколько секунд она расстегнула молнию на джинсах и бросила их на пол вместе с трусиками. Теперь на ней остались только бюстгальтер и футболка, едва прикрывающая киску.

Я задержался на секунду, чтобы просто полюбоваться открывшимся мне видом. Это выглядело чертовски привлекательно.

– Иди сюда, – позвал я.

Я сел на край кровати, а Саммер, оседлав меня и обхватив за шею, стала покрывать мои губы поцелуями. Я хотел, чтобы мы были обнажены, хотел прочувствовать ее тело после нашей разлуки, но у меня банально не хватило терпения. Я провел руками по заднице Саммер и просунул пальцы между ее раздвинутых ног. Она застонала мне в рот, и я чуть не сломал молнию на джинсах своим стояком.

Саммер просунула руку между нами и, расстегнув мои джинсы, стянула боксеры, освободив член. Я прикусил ее губу.

– Брэм, – позвала она. – Борода, конечно, сексуальна, но она царапается.

– Я ее сбрею нахер, – пропыхтел я.

– Хорошо, – согласилась она. – А теперь трахни меня пожестче, или я сойду с ума.

Я схватил ее за бедра и насадил на себя, поглаживая ее попку. Саммер была тугой и горячей, сжимала меня своими стеночками, и я резко двигал бедрами вверх, пытаясь проникнуть как можно глубже. Саммер уронила голову мне на плечо и ахнула. Она обхватила меня ногами, впившись пятками в мой зад.

– Просто оседлай меня, – прорычал я ей на ухо, ритмично двигая бедрами. – Вот так. Не волнуйся, детка. Ты обязательно кончишь.

Саммер снова застонала, когда прижалась ко мне. Я работал членом, пытаясь доставить ей удовольствие, – именно так, как ей всегда нравилось. Я повернул ее бедра так, чтобы проникнуть еще глубже. Саммер раздвинула ноги шире, а лодыжки сцепила за моей спиной. Я чувствовал себя полностью в ней, насколько это было возможно, и удерживал ее на месте, снова и снова задевая членом заветную точку.

Стимуляция заняла всего несколько минут – хорошо для меня, потому что я не продержался бы дольше. Саммер судорожно вцепилась в меня, и я почувствовал, как все ее тело напряглось.

– О боже, Брэм, – простонала она.

– Вот так, малышка, – сказал я, двигаясь в ней еще быстрее. – Вот так.

– О-о-о, – она кончила с придушенным звуком, словно это случилось с ней впервые.

Я прижался лбом к ее плечу и смотрел. Не отрывая взгляда, смотрел, как мой член скользил в Саммер, как она на него кончала.

А потом я тоже кончил. Заполнив ее своим семенем.

Когда оргазм затих, мы еще несколько долгих минут не могли отдышаться. Мне не хотелось отпускать Саммер, и я готов был сидеть так с ней вечно. Чуть позже я уложил ее на кровать, прижался к ней и стал слегка потирать бородой ее шею. Я щекотал ее, а она так смешно подо мной извивалась.

– Прекрати! – взвизгнула Саммер. – Она царапается. И тебе пора в душ.

– Я люблю тебя, – прошептал я ей на ухо. – Моя женщина.

– Я тоже тебя люблю, – призналась она и крепко-крепко обняла меня за шею. – Пожалуйста, больше никогда не оставляй меня.

– Никогда, – пообещал я. – Теперь ты точно застряла со мной.

Мы пролежали в постели всю ночь. За окном бушевала буря. А утром я собрал чемоданы, и мы навсегда покинули Южную Каролину.

Пора было возвращаться домой.

Глава 19

Саммер

Я оторвалась от учебника, радуясь возможности отвлечься.

– Брэм, что делаешь?

– Хочу кое-что починить, – отмахнулся он. – Ты занимайся, занимайся.

Я пощелкала колпачком на ручке и некоторое время наблюдала за мужчиной.

Была весна. Мы расположились в подсобке моего антикварного мебельного магазина среди беспорядочно стоявших предметов мебели, которые я еще не выставила на продажу. Я сидела за старым письменным столом с откидной крышкой и читала при свете настольной лампы. А Брэм, стоя на одном колене в нескольких футах от меня, собирал сломанный ящик от шкафа.

Было восемь часов вечера, и магазин давно закрылся. Свет в задней комнате был тусклым, а место тихим. Брэм закончил работу в автомастерской отца и пришел ко мне в магазин помочь с проектами по отделке, пока я готовилась к курсам. Он делал так постоянно – хотел, чтобы я успешно закончила их, даже если для этого ему пришлось бы работать сверхурочно.

И вот теперь он склонился над старым ящиком, одетый в джинсы и серую футболку, которая демонстрировала мощные мускулы при каждом движении.

Я смотрела на Брэма, как и прежде, – стараясь не пускать слюни – ведь он всегда выглядел таким сексуальным… Четкая линия спины, рельефные мышцы бедер, шевелившийся на сгибающейся руке хвост дракона от татуировки...

Брэм сосредоточенно склонил голову, а я разглядывала его профиль с высокими скулами и темными глазами. По моей просьбе он всегда был чисто выбрит, но волосы у него стали чуть длиннее, чем когда он впервые пришел домой. Такая прическа делала его менее угрожающим и более привлекательным – всякий раз, когда мы шли куда-нибудь вместе, женщины, как правило, задерживали на нем взгляд, а иногда даже спотыкались или стукались о дверной косяк, заглядевшись на Брэма.

Теперь мы везде ходили как пара.

Когда кто-то из нас не работал, мы умудрялись ходить на свидания, порой даже не трахаясь перед ними. Сначала это было странно, потом стало легко, а затем и весело.

Даже когда Брэм работал семь дней в неделю и безмерно уставал, даже когда волновался о чем-то, он никогда незабывал обо мне. Рядом с ним я постоянно смеялась и всегда чувствовала себя сексуальной.

Брэм самоотверженно трудился в автомастерской, и в последние пять месяцев отец все больше и больше перекладывал на него ответственность за бизнес. По словам папы, он «наполовину отошел от дел». Такая половинчатая отставка дала ему возможность больше времени проводить с приятелями за покером, болтаться по гаражам, возиться с машинами и ездить в коттедж Теда Мансона. Наедине со мной папа частенько поговаривал, что собирается полностью передать свой бизнес Брэму, но отцу еще не было шестидесяти, и он, вероятно, не был готов совсем отойти от дел.

Всем было ясно, что это лишь вопрос времени.

На прошлой неделе он шокировал нас еще одним сенсационным заявлением. Папа собрался съехать из дома, так как, по его утверждению, тот был слишком большим и отнимал много сил в уходе. Папа решил переехать в комплекс, где уже проживали несколько его друзей.

Он отдавал дом Брэму и мне…

Получается, отец решил, что нам с Брэмом пора жить вместе!

И все же его предложение имело смысл.

Дом был довольно большой. Я могла отказаться от арендованной квартиры. И мы могли все время находиться вместе, а не мотаться туда-сюда.

От этой мысли у меня закружилась голова.

Жить с Брэмом?! Надеялась, что у нас получится.

– Я не слышу, как ты занимаешься, – выдернул меня из моих мыслей Брэм, не поднимая головы.

– Уверен, что хочешь, чтобы я переехала в папин дом? – спросила я.

– Да, – ответил он, не задумываясь и не отрывая глаз от куска дерева, который вертел в руках. – Удивительно, что такое сложное приспособление сделали аж сто лет назад.

– Это серьезный шаг, – продолжала давить я. – Большинство парней просто с ума сходят от совместного проживания с девушкой.

– Я не большинство парней, – уверенно заявил Брэм.

Я сидела на стуле, просто наблюдая за ним.

Брэм Риордан. Весь. Мой.

Он усердно работал для меня. Поддерживал все мои желания. Обращался с моим телом так, словно я была богиней. И, учтя прошлые ошибки, он строил свою жизнь так, чтобы провести ее со мной. И боже, каким же он был горячим. Даже горячее, чем когда мне было восемнадцать.

Я посмотрела на часть его татуировки, которая не была прикрыта футболкой, и поняла, что больше не в силах просто рассматривать ее. Я слишком возбудилась. Мой взгляд переместился на комод, который я недавно купила: низкий, с большим зеркалом сверху. Это навело меня на некоторые мысли.

Я отодвинула стул и подошла к комоду. На мне было платье до колен, застегивающееся спереди. Усевшись на комод, я откинулась назад и начала медленно расстегивать пуговицы.

Брэм по-прежнему не смотрел на меня.

– Ты не учишься, – напомнил он.

– Нет, – ответила я. – Совсем.

Он поднял голову.

Я расстегнула пуговицы уже до талии, а затем позволила ткани соскользнуть с моих плеч. На мне был бюстгальтер с застежкой спереди, и я легко расстегнула его.

Я была обнажена. Мои соски постепенно твердели на открытом воздухе.

Брэм наблюдал за мной.

Его взгляд медленно темнел, пока не стал совсем черным. Я почувствовала между ног восхитительную пульсацию предвкушения.

Брэм ничего не сказал. Ни о том, что происходящее неуместно, ни о том, что мы, находясь в подсобке магазина, должны работать. Он просто встал и подошел ко мне.

Его тело было таким же внушительным и твердым, как и раньше, но прошедшие месяцы все же дали о себе знать. Долгие часы тяжелой работы сделали его мышцы еще рельефнее и жестче, они стали почти каменными. Брэм двигался теперь не как разъяренный зверь в клетке, а как человек, который точно знал, что делал, куда шел и чего хотел.

И сейчас он хотел меня.

Он даже не прикоснулся ко мне, а подойдя вплотную, положил руки на комод по обе стороны от меня и прижал меня к нему. Его голос напоминал бархатное мурлыканье.

– Играешь со мной?

– Возможно, – мурлыкнула я в ответ. Мое тело дрожало от предвкушения ожидавшего меня удовольствия. Я облизала губы и скользнула ладонью по футболке Брэма от груди к поясу. – Правила просты, – продолжила я, расстегивая ремень, а затем и джинсы. – Ты просто стоишь спокойно.

Он не издал ни звука, когда я нарочито медленно опустилась на колени.

О, как же мне нравилось делать ему минет! Мне нравилось брать его в рот.

Брэм делал для меня абсолютно все, ублажал меня всеми возможными способами. Я обожала все, что он мне давал. Но у меня возникло смутное подозрение, что минет – его любимое блюдо. Что мой рот на его члене доставлял ему несравнимое наслаждение, которое отличалось от любого другого сексуального удовольствия.

Я сосала его и сдавалась ему. Но это было лишь на поверхности.

Под которой он сдавался мне.

Я полностью обхватила его длину губами и провела по ней языком, пробуя на вкус. Затем провела языком по головке и снова втянула в рот.

Брэм стоял лицом к зеркалу, и я знала, что он видел себя и видел, как я сосала его, не только в реальности, но и в отражении.

Судя по шипящему вздоху, Брэм был достаточно возбужден, и я расслабилась. Закрыла глаза и, предавшись чувственному наслаждению, прочувствовала каждый шаг: член у меня во рту… его давление на мое горло… напряженное тело Брэма под моими руками… влага, сочившаяся между ног.

Я уже предвкушала вкус спермы, которую собиралась проглотить.

Его удовольствие нарастало. Я делала Брэму минет настолько часто, что научилась хорошо чувствовать его тело, легко понимать вибрацию каждой мышцы.

Брэм резко наклонился и, обхватив меня за плечи, потянул вверх. Я неохотно выпустила его, но он поднял меня с колен, прижал к комоду и развернул так, чтобы я оказалась лицом к зеркалу. Я не видела своего лица – только приоткрытые покрасневшие губы. Но видела спущенное до пояса платье и сливочную грудь, увенчанную темно-красными сосками.

Я видела мощное мужское тело позади меня и сильные рельефные руки. Брэм отбросил подол платья мне на спину и спустил мои трусики на пол. Я уперлась руками в комод и наклонилась вперед, когда Брэм раздвинул мои ноги. Затем он легко скользнул внутрь влажной от соков киски, горячий и твердый, а я наблюдала, как моя свисающая при наклоне грудь подскакивает от его толчков.

Я застонала от переполняющих меня чувств и прижалась к нему спиной.

Брэм обхватил меня руками и с силой сжал мое тело. Одной рукой он продолжал прижимать меня к себе, а другой надавил мне на спину, наклоняя меня вперед. Его рука напряглась, и он стал трахать меня жестче. Моя грудь мерно раскачивалась в такт его движений.

Затем Брэм обхватил ее, а я с вожделением смотрела, как его большие ладони накрывают мою упругую плоть. Его пальцы, ласкающие мои холмики, были грубыми и мозолистыми от работы, они царапали мою чувствительную кожу, разжигая во мне бушующее пламя. Он резко ущипнул мои соски, отчего я почти кончила.

Я закрыла глаза и, откинув голову на его плечо, громко застонала.

– Черт, Саммер, – почти прошептал он мне на ухо, с силой входя в меня. – У меня есть ты. И ты вся моя. Твоя киска и твои сиськи. Все мое. Ты чувствуешь, как я вколачиваюсь в тебя?

– Да, – выдохнула я.

– Хорошо, – сказал он. – Открой глаза и смотри.

И я открыла глаза.

Брэм замер. Одной рукой он потянулся вниз, зацепил подол моего платья и поднял его так, чтобы я могла видеть свою киску в зеркале. Могла видеть кожу, натянутую в том месте, где его член входил в меня. Брэм поднял мою ногу и уложил коленом на комод. Таким образом, я оказалась полностью раскрытая.

– А теперь потрогай себя, – прорычал он мне на ухо, – и смотри, как кончаешь.

Я была настолько возбуждена, что едва могла перевести дыхание. Наблюдая за собой в зеркале, я просунула одну руку между ног, раздвинула складочки и стала ласкать то место, где мы были соединены. Брэм наблюдал за моими действиями хищным взглядом. Он издал низкий полустон-полурык и снова начал вколачиваться в меня, обхватив мои бедра и обнимая меня.

– О боже, – всхлипнула я.

Его трение внутри меня, вид всего этого было невероятно возбуждающим. Я смочила палец в своих соках и скользнула им по клитору. Всплеск удовольствия заставил меня вскрикнуть. Моя нога была вытянута, лоно раскрыто, а край комода врезался в мое тело, когда Брэм трахал меня. Но все это было частью опыта.

Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми и смотреть, как мой палец кружит по покрасневшей плоти, пока не почувствовала приближение оргазма. Моя киска сильнее запульсировала, а Брэм впился в мои бедра пальцами. Он с силой вдавил в меня ствол, а моя киска старательно сжимала его, пока мужчина выстреливал в меня свое семя.

Его член выскользнул из меня, и я с сожалением его отпустила.

Затем одернула свое платье и, забравшись на комод, повернулась к Брэму лицом. Обняла его за шею, опустила голову на его теплое плечо и обхватила ногами за торс.

– О боже, Брэм, – произнесла я, переводя дыхание. – Кажется, я не смогу ходить.

Он усмехнулся, и этот звук отозвался низким гулом в его груди.

– Сама виновата, сладкая.

Мой сумасшедший пульс медленно приходил в норму. Брэм нашел свисающие концы моего лифчика и, накинув его на меня, стянул их вместе и зажал между полушарий груди – нежный интимный жест, напомнивший мне о том, что мужчина был хорошо знаком с моим телом. А когда он осторожно начал застегивать мое платье, мое сердце перевернулось.

Я подняла голову и посмотрела на него.

– Можно кое о чем спросить тебя?

Брэм был сосредоточен на пуговицах, но на его лице было расслабленное выражение очень довольного жизнью мужчины.

– Конечно.

– Ты когда-нибудь хотел ребенка?

Он перестал застегивать мое платье и замер.

– Я не имею в виду, что прямо сейчас, – уточнила я. – Просто... – не хотела говорить ему о том, что в последнее время каждый раз, когда моя подруга Кэтлин приходила в магазин со своим маленьким сынишкой, в моем сердце разрастался клубок жгучей зависти. – Мне двадцать пять, и я хочу детей. Пока еще молода.

Брэм вздохнул.

– Саммер, я освободился меньше года назад.

– Я знаю, – успокоила его я. – Но все идет хорошо. И у нас большой дом, где много-много места. А я мечтаю стать мамой.

О боже! Я все же осмелилась в этом признаться. И если Брэм сейчас скажет, что не согласен и что никогда не хотел детей, то я понятия не имею, что буду делать.

Но он закончил с пуговицами на платье, а затем поправил свои джинсы.

– А как же колледж? – спросил он, нахмурившись.

– Я не собираюсь бросать учебу, – быстро ответила я. И говорила вполне серьезно. Мои оценки были лучшими в классе, и я любила дизайн интерьера. – Выделю для этого время. В магазин найму работников. И папа готов помочь.

Меня обнадежило то, что Брэм не произнес категоричного «нет». Мое сердце слегка подпрыгнуло от радости. Возможно ли, что у меня будет ребенок? Его ребенок? Наш ребенок?

Он задумчиво провел рукой по волосам и заглянул мне в глаза. Я выдержала проницательный взгляд его выразительных глаз и мне приятно было видеть, как он обдумывает мои слова.

– Хорошо, – согласился он. – Но дай мне немного времени.

У меня отвисла челюсть. Я постучала пальцами по ушам.

– Подожди, подожди, – недоверчиво переспросила я. – Я действительно услышала слово «хорошо»?

– Да, – твердо сказал Брэм. – Но ты также слышала, как я попросил об отсрочке. Мне нужно несколько месяцев. Сейчас надо укрепить все наши финансовые вопросы. Я не хочу разориться, когда у нас появится ребенок. Это никому из нас не понравится.

Меня захлестнула волна радости, а на глаза навернулись слезы. Я чуть было не бросилась на него, но Брэм слегка нахмурился и прижал меня к себе одной рукой.

– Кроме того, – он похлопал себя по карманам. – Нам надо пожениться.

«Пожениться?! Серьезно?!»

– Согласна, – ответила я.

– У меня уже даже есть кольцо, – он тут же вытащил его из кармана джинсов. – Я все время носил его с собой. Не знал, когда лучше сделать предложение...

«Кольцо?! Он реально хотел жениться на мне?!»

– Да!!

– Может, ты прекратишь? – недовольно буркнул он. – Я еще ни о чем не успел тебя спросить.

Я прикусила губу и попыталась сдержаться.

– Хорошо, продолжай.

Кольцо лежало у него на ладони. Тоненькая полоска из золота. Без украшений.

Брэм не мог позволить себе бриллианты, а мне было абсолютно на них плевать. Даже если бы он смастерил кольцо из бумаги, оно все равно стало бы для меня бесценным. Он потратил свое время, выбирая и покупая его для меня. От одной этой мысли я задрожала.

Похоже, Брэм нервничал.

– Прости, я не подготовил речь, – заявил он. – Знаю, нужно сказать что-то приятное, чтобы убедить тебя. Но… вот что.... Саммер, ты прекрасна, и я люблю тебя. Ты выйдешь за меня замуж?

Теперь по моим щекам текли слезы.

– Да, да, да, – ответила я и на этот раз обняла его.

Потому что он был моим, а я – его.

Навсегда.