Поцелуй или жизнь (СИ) [Ирина А. Литвинова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (128) »
1.1
Солнце золотом сверкает, Ветер в волосах гуляет, Ножки мчатся вслед за ним, В спальне брошен кринолин! Лорда Седрика отрада От рассвета до заката Веселится, как дитя, Под дождем бежит, визжа От счастливого восторга. Десять с лишком ей всего-то! Детство быстро промелькнет, Время леди стать придёт. Пусть пока резвится вволю, Зная лучшую лишь долю! Красота ее пока, Как бутон, не расцвела, Но уже пленяет взгляды Инквизиторов и магов, Незнакомцев благородных. Ночью в думах непокорных Уголок найдут укромный В предрассветный час бессонный… — Хей, Николка! Поди сюда! — Николь! — тут же прервал меня голос кормилицы. — Не след юной госпоже горлопанить на весь окрест, як дурная чёрная девка. На кой те племяш мой? — Матушка Донна, пусти нас с Николкой в старый замок! — состроила я самую милую мордашку, на которую только была способна. — Ещё чего! Неча по руинам ползать, ещё ноги попереломаете и навернетесь так, что шеи посворачиваете! — Ну Матушка Донна! — теперь завыли уже на пару с Николкой. — А я говорю, неча юной наследнице славного рода Монруа и будущей хозяйке всего Северного Предела здесь делать! — громыхнул на все поместье голос Матушки. Руины старого замка раскинулись совсем недалеко от нашего имения, всего три четверти часа ходьбы, а верхом так вообще не заметишь, как доедешь. Все крестьянские там уже побывали, а меня Матушка все не пускала. Говорила, мол, не к лицу знатной деве вместе с мальчишками-босяками лазить невесть куда. Ну и что, спрашивается, с того, что я Монруа? Как будто меньше хочется по разрушенному замку погулять! Но делать нечего, Матушка меня за порог не пустит, а посему садимся обратно в кресло и продолжаем чинно, как и подобает наследнице земельного рода, вышивать, склонившись над пяльцами так, чтоб ещё и спина ровной оставалась. Вообще я люблю такие зимние вечера: с середины дня темно, в камине потрескивают дрова, Матушка напевает под нос какую-то деревенскую песенку, Николка через каждые десять минут заглядывает и спрашивает, не нужно ли нам чего, а на самом деле хочет вместе со мной посидеть, и тетя, наконец, сжалившись над ним, закрывает глаза на «приличия». Друг всегда садится у моих ног и поминутно косится снизу вверх. Вот и сейчас пятнадцатилетний мальчишка-слуга устроился на полу рядом с креслом и, незаметно для Матушки, игрался с кончиками моих завитых волос. Да, они всегда нравились Николке! Длинные, золотые, шелковистые. Многочисленная дальняя родня из Веридора, что к югу от наших пограничных земель, и из северных знатных домов, что под властью Саратского Вождя, многократно повторяла, что волосы — самая прекрасная моя черта, а «особенные подхалимы», как их порой бурча звала Матушка, уверяли всех и каждого, что из меня вырастет дивная красавица. Лишь одно считали досадным недостатком моей внешности, о чем также не раз упоминали при встрече, — мои глаза, большие, но какие-то нечеловеческие, почти звериные. Желтые, горящие янтарем, казалось, они светились даже в темноте. Явный признак наличия крови магической расы… Но папа мигом пресекал все эти рассуждения, а перед своим отъездом дал мне зелье, за баснословную цену выкупленное у одной из скрывающихся от церковных гонений ведьм, и велел каждое утро закапывать им глаза. Что ж, теперь они непонятного светло-карего цвета. Папочка… его портрет висит над камином с того самого дня, как он впервые отбыл в столицу Веридора на большой турнир в честь юбилея Ее Величества королевы Пенелопы Безжалостной. С тех пор я его и не видела, уже восемь лет. Нет, от папы каждые десять дней приходит весточка, но все же мне его не хватает. И не мне одной: Матушка нет-нет, да и вздохнёт о том, что не отправься лорд Седрик к королевскому двору, не увидал бы красавицу Пенелопу, не потерял бы голову и не затесался во всю эту придворную свору, прожил бы жизнь долгую, как человек, вырастил бы дочку, вёл бы хозяйство, а не геройствовал на ристалище и в будуаре королевы. А я думаю, что правильно папа уехал. Грустно, конечно, без него, но не брать же ему пятилетнюю дочку с собой в столицу. Папа, он рыцарь без страха и упрёка, благородный лорд и красивый богатый мужчина. Он нашёл себе жену по сердцу. Хоть родня и причитала, что быть консортом при королеве оскорбительно, но, если по чести говорить, то куда лучше, чем фаворитом. А ещё у меня малютка братик есть, Галахат. Мне даже подержать его дали, когда папа со своей женой-королевой приезжали навестить меня. Ее Величество мне очень понравилась. Именно в такую прекрасную и добрую женщину и должен был влюбиться папа. Правда, Пенелопа Веридорская подозрительно косилась на портрет первой жены лорда Седрика и наедине долго расспрашивала меня о маме. Папу обвенчали с ней ещё в детстве. Не сказать, что у них были плохие отношения, но и любви, говорят, тоже не было. Может,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (128) »
Последние комментарии
49 минут 21 секунд назад
1 час 17 минут назад
1 час 24 минут назад
2 часов 59 минут назад
4 часов 27 минут назад
6 часов 7 минут назад