Делай что должно [Евгений Лотош] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Евгений Лотош
Делай что должно
Зелено-голубая планета неторопливо, как ей и положено, вращалась вокруг своей оси. На восточном материке солнце уже заходило за горизонт, и лиственные леса в долинах покрылись предвечерними сумерками. Удлинившиеся тени мягко покрывали изумрудную траву заливных лугов, поверхность рек покрылась мгновенными всплесками - в них играла рыба, охотившаяся на вылетевших в этот день шестикрылых бабочек-однодневок. Зайцы, пугливо озираясь по сторонам, спешили добраться до своих тайных логовищ, пока тьма, населенная страшными чудовищами - волками и совами - не накрыла их, предательски отупляя чувства, обрекая на жестокую расправу голодным хищникам. Подчиняясь своей натуре, дневные охотники, зевая во всю пасть, забивались поглубже в кусты и норы, чтобы забыться неверной ночной дремотой, в то время как ночные, досматривая последние сцены предвечерних снов, чутко подергивали носами и нервно вздрагивали крыльями, предвкушая вкус свежей крови. И только один хищник не думал оставить хотя бы на время свою непрестанную охоту.
Только человек умеет убивать и днем, и ночью.
Склонившись над картой в легком штабном шатре, Майно сделал резкий жест рукой. Измученные дневными боями отряды панцирной пехоты отхлынули от стен осаждаемой крепости, унося с собой чудом уцелевшие штурмовые лестницы и тяжело толкая покрытый обугленный кипящей смолой последний таран. Израненные солдаты тяжело брели в сторону недалекого леса, предвкушая ужин и жесткую, но все же постель, а иные - палатку лекаря, дающего облегчение от ноющих ран. Навстречу им выдвигались тяжелые катапульты, подталкиваемые огромными шерстистыми слонами, которых выходцы с заснеженного Севера называли элефантами. Ломовые лошади, прядая ушами и опасливо посматривая в сторону слонов, тащили телеги, доверху наполненные ядрами с колдовским огнем. Командиры ночных диверсантов с опушки настороженно оглядывали в бинокли с запыленными, чтобы не блестели на закатных лучах солнца, линзами выщербленные за время осады могучие бастионы твердыни.
Невдалеке от лагеря осаждающих догорал зажженный два дня назад хуторок. Мертвые глаза хозяина и его жены уже не глядели остекленело на пламя, с ленцой доедающее могучие, на века сложенные стены усадьбы. В первый же день глаза расклевали вороны, а ночью лесные крысы довершили дело, обглодав лица и прикушенные в смертной муке языки. Сейчас только пара грифов, полуприкрыв глаза, молча ожидала, пока жизнь окончательно уйдет от подвешенного накануне на дереве за большие пальцы рук тела девушки с вырезанными грудями.
Зов сгустился в небе высоко над планетой. На этот раз он принял форму едва заметного облачка, разглядеть которое мог лишь наметанный глаз. Впрочем, Зову было все равно, в каком виде делать свое дело. Он не обладал и каплей разума, чтобы задуматься над этим. В третий раз его посылали на поиски, и всегда он делал, что требовалось, после чего растворялся во тьме околопланетного пространства. Этот Игрок представлял его облаком, и Зов стал им. Впрочем, его способности не зависели от внешности.
Зов медленно спустился к поверхности планеты и завис над тускло поблескивающим ручьем. К югу располагался торговый город, и Зов потянулся к нему, но замер, получив категорический запрет. Странно - в этот раз Игрок отказался от стандартной программы. Он сам указывал, кто будет избран, не оставляя выбор на волю случая и бездушной машины. Вскоре Зов получил ясно сформулированные критерии поиска. Несколько минут облачко тумана колебалось, методично прочесывая тысячеверстные пространства, затем, выбрав цели, начало создавать точки принуждения далеко на западе. Оно уже поняло, на кого падет Жребий, и было намерено Призвать героев как можно скорее.
Никто не замечал Зов, устремившийся сквозь закат. Впрочем, призраку так и положено.
Часть первая. В город за покупками.
Телевар, крякнув от натуги, подхватил в руки сразу весь жбан кваса и надолго приложился к нему. Квас отдавал мятой, приятно пощипывая язык и охлаждая горло, и пожилой тысячник, не переводя дух, глотал и глотал холодную влагу, чувствуя, как приятной тяжестью надувается живот, растягивая кожаный ремень с бронзовыми накладками. Наконец он понял, что еще немного - и квас польется из горла наружу, как из переполненного кувшина. С сожалением оторвавшись от напитка, темник бухнул обратно на лед заметно полегчавший жбан и шумно выдохнул застоявшийся в легких воздух. Затем неспешно, с сознанием собственного достоинства, он выбрался из погреба на двор. Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи заливали двор с разомлевшими курами, кое-как разгребавшими тяжелую пыль в поисках затерявшегося зернышка, выпавшего из конской торбы. Лохматая собака, валяясь в куцей тени резного крыльца терема, с тоской поглядывала на них и мечтала о зимних сугробах. Отрок с короткой пикой откровенно маялся на ответственном посту у входа, не обращая никакого внимания на появление высокого, хоть и отставного, начальства, стараясь укрыться от светила под нависающим козырьком кровли и размазывая по лицу отвратительно-теплую воду, текущую из намоченного в поилке подшлемника. Тысячник с отвращением плюнул при виде такого непотребства. "Что за молодежь пошла, - мрачно пробормотал он себе под нос. - Вот то ли дело мы в молодости…". Несколько секунд он раздумывал, не вздрючить ли молодца как следует, но томящая жара и возраст быстро взяли верх над возмущением. Безнадежно махнув рукой, Телевар поковылял через двор к конюшне. Осторожно приоткрыв дверь, он нерешительно заглянул внутрь. В следующий момент с резвостью, которую трудно было заподозрить в его дряхлеющем расплывшемся теле, темник выдернул голову из щели, с трудом устояв на ногах. Впрочем, мало кто осудил бы его за такую поспешность, ибо ничто так не бодрит человека, как просвистевшая в двух пальцах от носа стрела. Тот факт, что ее наконечник был старательно затуплен, ничуть не умалял реакцию старого воина. Поди ж ты, разбери в полумраке, чем в тебя стреляют - тупым или острым! Выбьют глаз - поди разбирайся. – Килимер, ешь тебя мухи с комарами! - гаркнул Телевар во всю глотку так, что с плетня взвилась в воздух насмерть перепуганная ворона. - Сколько раз тебе говорил - не ставь мишень рядом с дверью! Вот я руки-то тебе оборву под самый корень, будешь знать! Дверь конюшни тихо скрипнула, приотворяясь, и солнечный луч упал на показавшееся изнутри конопатое лицо мальчишки. На лице гуляла подобающая ситуации смущенная улыбка, но в глазах играли озорные искорки. В руках мальчишка сжимал небольшой учебный лук. – Прости, господин Телевар, - смущенно потупился он, - но Теомир сказал, что так будет удобнее… – Ну да, а то он всех лошадей под шумок бы перестрелял, - вышедший из сумрака юноша лет шестнадцати дал пацану шутливого подзатыльника. - Знаешь, господин Телевар, Килик с десяти шагов в мишень попасть не может, чуть Стрелке глаз не вышиб. - На этот раз парнишка смутился по настоящему, опустил голову и начал ковырять босой ногой утоптанную землю. Теомир насмешливо покосился на него. - Учишь его, учишь, а все без толку. Лук натягивает, а в глазах прямо-таки речка отражается. Что ты с постреленком будешь делать! - Юноша опять несильно дернул Килимера за вихры. - Хоть розгами его пори, негодника… – Все бы вам пороть, - сумрачно сказал негодник Килик, засовывая палец в нос. - Справились с маленьким, да? Небось сам сколько учился… – Ладно, беги передохни, - рассмеялся Теомир, легонько поддав нерадивому ученику коленом под зад. - Жара вечерком спадет, продолжим на свежем воздухе. Завтра начнем с седла стрелять. - Паренек благодарно блеснул в его сторону глазами и дробно простучал пятками по земле, лихо перепрыгнув коновязь. Тысячник кинул в его сторону неодобрительный взгляд, но Килимер уже скрылся в клубах пыли. - Господин темник, ты хотел меня видеть, да? – Балуешь ты братца, - хмуро проворчал Телевар, - ох, балуешь. Розгами не грозить надо, а пороть как следует, тогда будет толк. Десять лет стукнуло - и до сих пор толком стрелять не умеет. Хотел я тебя видеть… да не только я. Пошли в терем, разговор есть. - Он сплюнул тягучей слюной на землю, отгоняя вновь вставший перед внутренним взором жбан с квасом, и двинулся к крыльцу дома. Легконогий Теомир обогнал его, прыгая через три ступеньки, и почтительно распахнул перед стариком дверь. Отставной командир, польщенный оказанным уважением, важно прошествовал внутрь, на ходу закручивая поседевший ус. "Хорошие дети у Теомены, - подумал он с удовольствием. - Старший, во всяком случае. Надо будет наведаться к ней на днях, свежего пива отведать…". Он неторопливо прошествовал в горницу и с размаху сел на жалобно заскрипевшую скамью. – Вот, Петромир, привел тебе парня, - прогудел он в сторону друга, задумчиво глядящего в окно. - Думаю, сойдет для дела. Только с кашей его сразу не ешь, пожалей добра молодца, - он кинул почему-то ехидный взгляд на вошедшего в комнату и в пояс поклонившегося гостю Теомира. Головной, невысокий сухощавый мужчина с тремя красными нашивками на плече, повернулся к заметно смутившемуся, как минутой раньше Килик, юноше и с минуту внимательно его рассматривал. Лицо Теомира медленно наливалось краской под внимательным взглядом немигающих глаз гостя, кулаки заведенных за спину рук непроизвольно сжались, но он упрямо выдерживал уставную позу. Наконец головной хмыкнул и сказал в пространство: – Ладно, сойдет. Как зовут? - обратился он к парню. – Теомир, Всадник третьего десятка седьмой сотни пятой тысячи, господин головной, - жестяным голосом отрапортовал тот, с трудом сглатывая слюну от волнения. Теомир впервые стоял перед командиром такого высокого ранга. В глубине души он на все корки клял троюродного дядюшку, без предупреждения кинувшего его в прорубь, а также мучительно пытался вспомнить, не требуется ли по уставу какое-то особое приветствие и как казнят опростоволосившихся. - Сын Теомены-Искуссницы и Ивомира-плотника… Готов выполнять приказы господина головного! – Молодец, что готов, - слегка усмехнулся Петромир. - Да ты садись на лавку, в ногах правды нет. Расслабься, паренек, не на параде, и резать тебя на куски за невежество никто не будет. Да сядь ты, что колом вытянулся у входа! - слегка повысил он голос, заметив, что Теомир до сих пор пребывает в ступоре. Тот, опомнившись, осторожно опустился на скамейку, во все глаза глядя на головного. - Как там отец, здоров? – Хорошо, господин головной, - напряженно ответил юноша. - Неделю назад закончил избу на заказ рубить, вчера в лес на охоту ушел… Не может он более на коне сидеть, - добавил он извиняющимся тоном. – Охота - это хорошо, - задумчиво покивал головной. - Ты-то сам как, охотишься? Какого зверя бьешь? – Зимой на закатных кочевьях бил белок, господин Петромир, - осторожно ответил Теомир, бросая на того недоуменный взгляд. - Зайцев там на мясо, куропаток… Однажды свинью завалил… – Ага, а потом от кабана полдня на дереве прятался, - встрял в разговор Телевар. Теомир осекся на полуслове, а тысячник, развалясь на лавке, продолжал: – Не парень, красна девица прямо. Косуль не бьет - жалко, говорит, я лучше зайцев настреляю побольше. - Телевар громко фыркнул. - На фазанов, бывало, глаза вылупит, нет, чтобы подстрелить парочку… – Погодь, Телеша, - негромко бросил головной. На этот раз осекся сам тысячник. - Говоришь, белок бьешь? Значит, из лука так стреляешь, чтобы шкуру не портить? Приободрившийся Теомир кивнул. Он действительно три сезона подряд учился попадать белке стрелой в глаз, чтобы не портить шкурок, стыдливо забрасывая в густой кустарник жертв своих неудач, и только последней зимой начал гордо приносить из леса трупики грызунов, убитых по всем правилам. – Отменно, - резюмировал Петромир. - Что еще понимаешь в воинском ремесле? Конем владеешь, даже не спрашиваю, иначе какой ты Всадник… Самострел? Меч? Праща? Аркан? Ножи метательные? – Копьем орудую неплохо, - осторожно ответил Теомир, с подозрением поглядывая на шумно сопящего на лавке друга семьи. Впрочем, тот, видимо, комментировать больше не собирался, хотя и было что. - Мечом махать пробовал. Аркан метать умею, но не очень хорошо. Звезды кидаю на пятнадцать с лишком саженей… – Звезды? - удивленно приподнял бровь головной. - Что за звезды такие? – Обычные звезды, метательные, - торопливо пояснил парень. - Я тут раз помог страннику в лесу от волков отбиться… кажется… – Что - кажется? - с улыбкой спросил головной. - Что от волков отбился или что помог? Ладно, понял. Показать можешь? Теомир с готовностью вскочил с лавки. Запустив пальцы в потайной кармашек на поясе, он выхватил оттуда тускло блеснувшую семиконечную звезду из серого металла и махнул рукой, странно подвернув кисть. Раздался едва слышный свист рассекаемого воздуха, и звезда с тихим звоном вонзилась в бревна противоположной стены. Теомир махнул рукой еще раз, и вторая звезда возникла в стене чуть выше первой. – Вот так, - с гордостью сказал он. - Я пять штук за три стука сердца швыряю. Показать? – Не надо, - задумчиво покачал головой Петромир. - Верю. Ладно, думаю, в обиду себя не дашь. Возьми свои звезды и сядь. - Он дождался, пока Теомир выполнит его приказ. - Ты в городе был когда? – В Столеграде? - удивился юноша. - Был, раза три или четыре, мы туда коней водили с Теле… господином тысячником. А что? – Мальчик, пока спрашиваю я. Усек? - взгляд головного на мгновение стал жестким и угрожающим. - Я не про Столеград говорю. Про Купчище. Был? – Н-нет, - слегка заикнулся снова смущенный мгновенной отповедью Теомир. - Это же далеко, верст двести… – Все четыреста, - уточнил головной. - Это хорошо, что не был, свежий взгляд нам не помешает. И то, что лошадей водил, тоже хорошо. - Он на мгновение обратил вопросительный взгляд к Телевару, но тот опять промолчал. - Ладно, паренек, раз ты готов служить Войску Конному, то мы от твоей службы не откажемся. Слушай внимательно. Через два дня вы с темником Телеваром… – Отставным, - проворчал тот. - Ты уж не забывай этого, друже, будь добр. – Значит, на месяц вернешься на службу, - отмахнулся от него Петромир. - Так вот, через два дня вы с темником и поедете в Купчище, с обозом. Зачем - всем известно: продавать лошадей, покупать кричное железо для кузен. Кони уже приготовлены, посмотришь на них сегодня, стати оценишь, чтобы на привозе языком болтал не плоше торговца местного. Оружие оружием, но и торговать уметь тоже надо, вот и будет тебе школа. Смотри, сплавите чужим коней за бесценок - спущу с вас шкуры, ясно? Телевар, к тебе прежде всего относится, с тебя первый спрос. - Тысячник угрюмо качнул головой. - Седмицу на дорогу туда, столько же оттуда. Пару седмиц там. Смотрите, не загуляйте на пару месяцев, а то к осеннему кочевью не вернетесь, - он широко улыбнулся, но тут же снова посуровел. - Но есть еще одно дело, которое вы попутно должны справить. Ты про Майно слышал? Внезапно у Теомира по спине пробежали мурашки. Имя Врага пугало, пугало так, что даже самые отчаянные храбрецы не осмеливались произносить его после заката, а некоторые - так и при сияющем высоко в небе солнце. – Ну-ну-ну, - презрительно усмехнулся головной, - я думал, ты храбрец, а ты вон как сразу хвост поджал. Ну-ка, спокойнее! Вот так… О чем это мы? Ах, да. Мы пока с ним не схватывались впрямую, но в последнее время до нас доходят нехорошие слухи. Не буду болтать языком попусту, Телеша тебя в курс дела по дороге введет. Но скажи-ка мне вот что, Всадник, - головной тяжело встал, медленно подошел к Теомиру и склонился над ним, дыша в лицо тяжелым квасным запахом. - Скажи-ка мне, паренек, ты не струсишь, а? Смотри, дело опасное. Лучше отказаться сейчас, чем зайцем бегать потом! - Головной неотрывно сверлил Теомира взглядом, его рука клещами сжала теомирово плечо. - Ну?! Как-то совсем неожиданно для себя Теомир взорвался. Он резко сбросил с плеча руку головного и порывисто встал, так что Петромир был вынужден отступить назад. – Знаете что, господин головной, - проговорил он чужим, осипшим от злости голосом. - Если вы мне не доверяете, то лучше сразу из Всадников выгоните, а не пугайте тут. Я уже не мальчик, чтобы меня на испуг брать! - Он повернулся и бросился из комнаты. – Стой! - негромко скомандовал головной, и Теомир замер на месте. - Вернись обратно! - Юноша нерешительно повернулся назад. Телевар, сидя на скамье, откровенно ухмылялся, и Теомир почувствовал, как краска заливает его щеки. Головной сурово смотрел на него. - Ох и наглец же ты, парень, - резюмировал он, и внезапно подмигнул. - Значит, отправляетесь послезавтра утречком, по холодку. Свободен! Вконец замороченный Теомир растерянно посмотрел на Телевара, затем на Петромира, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. – Чего дите малое пугаешь, Петро? - весело осведомился пузатый тысячник. - Связался, понимаешь, орк с младенцем… – Тьфу на тебя, Телеша, - фыркнул в ответ головной. - Чувства юмора у тебя ни на грош. И у тебя, и у парня твоего. Интересно мне было, как он удар держит. – Ну и?… - полюбопытствовал Телевар, лениво ковыряясь щепочкой в зубах. - Удовлетворен? – Нормально, - кивнул Петромир. - Далеко пойдет парень… если плетьми не запорют. За неуважение к старшим. Я к нему, знаешь, давно присматриваюсь. – Зачем тебе? - поинтересовался тысячник, раздумчиво разглядывая обломившуюся щепочку. - Ординарцем взять хочешь? – Да нет, желающих и так невпроворот, - отмахнулся Петромир. - Просто тут у меня девка на примете есть. Родственница вроде, да седьмая вода на киселе. Ольгой кличут… – Это какая же Ольга? - удивился Телевар. - Моя племянница, что ль? Вот уж не знал, что она тебе родственница. – Да я ж говорю - седьмая вода… - отмахнулся головной. - В общем, отец ее ко мне приходил недавно, совета спрашивал. Вроде неравнодушна эта девка к твоему парню, да и он на нее заглядывается. Вот папаша ейный и спрашивал, не окрутить ли их, раз взаимная склонность имеется. Тем более, что и Ивомир с Теоменой у нас люди небедные, и за той девкой приданного хватает… – Мог бы и ко мне прийти, - фыркнул Телевар. - Я бы ему сразу сказал, чтобы не канителился, свах засылал. Хотя ты у нас сейчас большой человек, куда мне. А давно ли у меня безусым десятником бегал? Ох, время-то как летит! - Он грустно покачал головой. - Я уже старик, да и ты не молодеешь… А Купчище-то при чем? – Ну, девчонка вроде как травница и лекарка способная, все равно кому-то с конями на базар ехать, присматривать. Вот они с пареньком и покрутятся в одной компании этот месяц, а ты за ними посмотришь да мне расскажешь. А там подумаем, что папаше ответить. – И только-то? - вздохнул Телевар. - Я-то думал, что ты про Майно со смыслом помянул. - А оно оказывается, ты парня просто пугал… Ну-ну… – Знаешь, Телеша, - тихо и как-то нерешительно проговорил головной. - Ты там лучше держи ухо востро. Про Врага я не просто так брякнул, не те это разговоры, которые попусту вести можно. Слухи нехорошие ходят. – Слухи? - насторожился темник. - Что за слухи? – Да шушукаются люди, и пастухи странные вести приносят, - с неохотой ответил Петромир. - Вроде впустую языком мелют, а думка нехорошая остается. Чужие разведчики в приграничье шастают, жугличские. Вроде подстрекает Вражина их в нашу сторону двинуться, хотя зачем - непонятно. Мы с жугличами уже лет так полста с лишком, почитай, не воевали, а уж что до нас Врагу - вообще загадка. В общем, ты в городе слушай больше, чем говори, может, что толковое услышишь. Опасности вроде нет, не стал бы я несмышленышей поперед батьки в пекло совать, но кто его знает… В общем, не лезь на рожон, понял? И за детишками следи, чтобы по неопытности не попали куда не след. Лады? Чужаки ехали по дороге, в открытую. Их было семеро, предводительствовал высокий человек в глухом шлеме и кольчуге, прикрытой черным плащом с золотой заколкой. Мастер придал застежке форму огненной ящерицы Мино-Фар, глаза ее полыхали на солнце, пробивающемся сквозь густые кроны деревьев, двумя крошечными светлыми рубинами. Кони под пришельцами шли гнедые, откормленные, мели землю нестрижеными хвостами, косили по сторонам огненными глазами, закусывая удила. Было видно, что их не морили дальней дорогой. Хлаш Дэрэй мысленно перебрал людские поселения в радиусе двух-трех часов неторопливой езды и решил, что гости явно побывали в Быстроречке. Во всяком случае, ни в одном другом месте не нашлось бы сразу столько лошадей на подмену. Он неторопливо выступил из-за дерева и преградил приезжим путь. – Стойте, уважаемые, - негромко пророкотал он, выставив руку ладонью вперед в древнем жесте миролюбия и опустив палицу. - Вы вступаете в земли рода Ша-Гэрэли. Мы не жалуем непрошенных гостей, а на купцов, что с нами торгуют, вы не похожи. Кто вы и куда едете? Пока он говорил, конь ведущего остановился на месте, в то время как двое из-за его спины выехали вперед и наставили на Хлаша короткие копья. Остальные слегка рассредоточились вокруг предводителя, из-под плащей показались острые концы арбалетных болтов. Хлаш мысленно одобрил четкость, с которой телохранители взяли под контроль окрестность, но с места не сдвинулся. Его верхняя губа медленно поползла вверх, обнажая крепкие острые клыки. – С дороги! - сквозь зубы процедил один из копейщиков. - Мы едем к твоему господину. Ему все и доложим. Живо, пока шкуру твою зеленую не продырявили! Верхняя губа Хлаша поползла еще выше. Он издал короткий насмешливый рык. – Вы хорошие стражи, - ответил он все так же негромко. - Но вы сейчас под прицелом пяти лучников, а стрелы из наших луков на таком расстоянии пробивают даже кованую сталь. Кольчуги вас не спасут. Но даже если вы убьете меня и останетесь живы сами, то весь род начнет на вас охоту и не успокоится, пока не украсит вашими черепами изгородь вокруг Хижины Совета. Я повторно прошу представиться и изложить цель приезда. – Уважаемый тролль! - голос предводителя отряда оказался неожиданно глубоким и звучным. - Я понимаю твое беспокойство и восхищаюсь твоим бесстрашным поведением. Прошу простить мою охрану, - повинуясь его короткому знаку, копейщики осадили коней, а остальные спрятали арбалеты. Впрочем, Хлаш подозревал, что самострелы в любой момент готовы метнуть смертельное железо прямо сквозь плащи. - К сожалению, - в голосе предводителя прорезалась легкая грусть, - я не могу ни представиться тебе, не изложить цель своего приезда. Эти материи подлежат обсуждению исключительно с Малым Советом племени. Я настоятельно прошу тебя не задерживать нас, и твои вожди наверняка наградят тебя. Возьми эти деньги, - он кинул в сторону Хлаша небольшой кошелек, глухо звякнувший в дорожной пыли, - и дай нам проводника. И опять Хлаш не пошевелился. – Любезнейший, - в его голосе прорезалось, наконец, раздражение. - Я являюсь командиром заставы и уполномочен самостоятельно решать вопрос о том, кого стоит пропускать в наши земли, а кого - нет. В третий - и в последний - раз я прошу вас представиться и изложить суть дела. В противном случае с вами обойдутся как с вражескими лазутчиками. - Он попытался примирительно улыбнуться, но передние кони всхрапнули от ужаса при виде его полной зубов пасти и попытались податься назад. Хлаш поспешно стер улыбку с лица. Видимо, долгие тренировки перед зеркалом оказались безуспешны. - Ну как, судари мои? На лице предводителя явно отразилась досада. Секунду он колебался, но потом засиял белоснежной улыбкой, явно не походившей на оскал тролля. – Дорогой тролль… – Матха Хлаш Дэрэй, - прервал его патрульный. - Мое имя - Хлаш Дэрэй, - добавил он, заметив недоумение на лице предводителя. – Дорогой Хлаш Дэрэй! - быстро поправился тот. - Я - Зул Ратхат, и меня прислал великий Майно Созидатель, повелитель Южного Моря и Восточного материка. - Лицо тролля не выразило никаких эмоций, и Зул Ратхат, слегка пожав плечами, мол, что возьмешь с деревенщины, продолжил: – Я прибыл сюда для того, чтобы от имени своего господина предложить вам, троллям Песчаных Гор, союз в надвигающейся войне. Мой повелитель считает, что могучие тролли станут достойными союзниками против сил зла… – Достаточно, - Хлаш взял палицу наперевес. - Я понял тебя. Лишь месяц назад я вернулся из Тхул-Д"зибара. Никто не говорил там про войну. Мы - мирный народ и выгодно торгуем с людьми и орками. Мы, как ты знаешь, вообще не любим войну и деремся лишь в случае крайней нужды. Ты пришел сюда, чтобы снова наполнить нас черной ненавистью, о которой мне рассказывали страшные сказки, когда я был еще ребенком. Восемьдесят лет назад мы нарушили свои собственные зароки и поплатились за это. Этот урок мы не забудем долго. Тролли будут Майно Созидателю, которого многие зовут еще и Вековечным Убийцей, плохими союзниками. Уходи. Предводитель пришельцев выглядел ошарашенным. Его телохранители, нахмурившись, переглянулись и слегка приблизились к Хлашу, снова направив на него копья. Тролль не думал, что они способны напасть без приказа, но на всякий случай слегка повернулся боком, чтобы сподручней было уйти от первого удара. – Ты слышал меня? - спросил он, повысив голос. - Ты нежеланный гость здесь, посланник. Уходи! – Погоди, уважаемый Хлаш Дэрэй, - надо было отдать ему должное, Зул Ратхат умел быстро оправляться от потрясений. - Ты даже не знаешь, что великий Майно может предложить вам… – Золото, камни, земли и прочую ценную для людей дребедень, - сквозь зубы перечислил Хлаш. - В прошлый раз он предлагал именно это, да еще зачем-то рабов. Или он придумал что-то новое? – Да, уважаемый матха Хлаш Дэрэй, - мягко улыбнулся Зул Ратхат. - Великий Майно Созидатель глубоко скорбит о непонимании, что возникло тогда между ним и могучими троллями, и в знак дружбы и уважения предлагает вернуть вам Драконий Камень. Хлаш почувствовал, как его глаза начинают сужаться от удивления. Он тряхнул головой, кляня себя за несдержанность, и пристально посмотрел на чужака. Тот с благожелательной улыбкой встретил его взгляд. Несколько секунд они глядели друг на друга, но затем Хлаш вздохнул и опустил глаза. – Ты не лжешь. Я не могу отказать тебе в праве повторить предложение Совету, - грустно покачал он головой. - Я сам не вступлю с Майно в союз, даже если он посулит мне весь мир и полнеба впридачу, но среди моего народа много забывчивых. Я отведу вас к Старейшинам. За мной. Не отставать, не сворачивать в сторону, если жизнь дорога. - Он намеренно произнес ритуальную формулу с самым угрожающим видом, и с удовольствием отметил, как помрачнел Майнов посланник. - Если лошади устанут, скажите. - Он повернулся спиной к парламентерам и зашагал по дороге размашистым походным шагом. Краем глаза матха заметил тролля, кивнувшего ему из кроны высокого вяза, и слегка улыбнулся. Трэта молод, но уже много раз ходил в патруль, и Хлаш не беспокоился за него. Один из телохранителей, проезжая мимо лежащего на земле кошелька, подцепил его наконечником копья и ловко спрятал в карман, подозрительно взглянув на посланника. Тот сделал вид, что ничего не заметил. Солнце уже зашло за кроны деревьев, сгустив вокруг короткие летние сумерки, но рокот голосов из Хижины Совета не смолкал. Изредка чуткое ухо Хлаша улавливало глубокий голос посланца Майно, но его тут же перекрывали хриплые тролличьи глотки. Изредка сиплый рык Трома пробивался сквозь общий гвалт - Хлашу казалось, что он разобрал пару крепких ругательств - но и Предводителю было не под силу утихомирить разбушевавшиеся страсти. Тролль зевнул, рывком вскочил на ноги, чуть не сломав молодой дубок, служивший ему опорой, подхватил с земли дубину и начал серию вечерних упражнений. Часовые у входа в Хижину уважительно косились на него: палица Дэрэя была известна далеко за пределами родовых территорий. Дубина свистела вокруг Хлаша, опутывая его петлями, круша черепа и ломая мечи воображаемых врагов. Терновый куст обманным движением попытался проскользнуть низом, чтобы предательски ударить копьем в живот, но Хлаш орком крутнулся вокруг себя и одним мощным ударом поверг врага на землю, ударом ноги сбив на землю бросившийся сзади с кинжалом клен. Терновый куст обиженно хрустнул сломанными ветками и умер в страшных муках, в то время как клен вздрогнул всем телом и поспешно отступил на заранее подготовленные позиции, лишь слегка покосившись набок. Хлаш остановился, свесив из пасти длинный красный язык и тяжело дыша. Гул голосов в Хижине Совета приутих, Зул Ратхат явно завладел инициативой, и теперь что-то вещал успокаивающим тоном. Перебивать его уже не пытались. Наконец, посланник плавно закруглился и спустя несколько мгновений вышел наружу. Он прошел в нескольких шагах от Хлаша, слегка поклонившись ему, и с размаху сел на траву рядом с телохранителями. Ему тут же сунули в руки длинный узкий сосуд из темно-фиолетового стекла, и посланник стал пить мелкими частыми глотками. Его кадык быстро ходил вверх и вниз по тощей шее. Внезапно на Хлаша накатило непреодолимое желание вырвать когтями этот кадык из соблазнительно беззащитной глотки. Клацнув зубами, он поспешно отошел в сторону, провожаемый подозрительными взглядами охраны. В Хижине царила напряженная тишина. Что-то угрюмо просипел Тром, кто-то - Хлаш не разобрал, кто - также угрюмо бросил фразу в ответ, и старейшины поодиночке потянулись наружу. Тром вышел последним и остановился, беспомощно озираясь в наступающих сумерках, потирая огромной чешуйчатой лапищей поврежденные в давнем бою глаза. Хлаш подошел к нему, нарочито громко ступая по земле. – Как прошел Совет, учитель Тром? - почтительно осведомился он. - Будем мы вступать в союз с Предателем? – А, Хлашим, - устало проговорил старик. - Тебя-то я и хотел искать. Пойдем, разговор есть. - Он тяжело пошаркал в строну своего дома. В шатре Тром засветил масляную лампу, опустился на плетеную травяную подстилку, махнул Хлашу, чтобы тот устраивался как хочет, и казалось, задремал. Хлаш, присев на пятки, терпеливо ждал. Наконец Тром открыл глаза и посмотрел на него. – Совет колеблется, - сказал он грустно. - Они забыли, как Майно сулил нам златые горы тогда, в прошлую войну. Они забыли, как сотни лучших сыновей Народа пали вдали от дома на чужой войне, и как Предатель взашей выгнал из армии чудом уцелевших, бросив им жалкие подачки. Они… Да я много раз рассказывал это тебе, ты уж прости старика за болтливость… - Тром снова надолго замолчал. Хлаш почувствовал жалость к Предводителю Рода, когда-то страшному бойцу и умелому вождю, а ныне, перед смертью, теряющего остатки власти и авторитета. В Роду уже открыто поговаривали, что не подобает Предводителю быть старым и больным, и что есть немало таких, кто достоин занять его место. – Да, о Совете… - снова заговорил Тром. - Половина Совета против союза с Майно, половина - за, но часть тех, кто против, колеблется. Этот Зул Ратхат сказал, что объедет все окрестные племена, чтобы предложить союз и им тоже. Он убедил нас прийти на Большой Совет после того, как посетит всех, и уже тогда принять окончательное решение. Знаешь, я боюсь, что они все-таки согласятся, - Тром тяжело вздохнул. - Слишком много значит для нас Драконий Камень, слишком многие уходили на его поиски и не возвращались. Но я шкурой чувствую какой-то подвох. - Он повертел в пальцах драгоценную змеиную статуэтку. - Что-то этот посланец не договаривает… – Немотивированная война? - полуутвердительно спросил Хлаш. – Да, мой мальчик, да, - опять вздохнул Тром. - Слишком немотивированная. Несколько месяцев назад никто и не думал, что Майно начнет новую войну на нашем континенте. У него по горло проблем у себя там, зачем ему драка на таком расстоянии от дома? Может… Может, ему кто-то угрожает? Кто-то настолько серьезный, что он собирает по крохам все, что только может собрать? Может, у нас впервые появился реальный шанс отомстить… а мы слепо ринемся в бой на стороне своего врага! - Тром яростно зарычал, его лапа сжалась, кроша статуэтку в пыль. - Мы тычемся как слепые котята, не зная ничего! – Я понял, учитель, - бесстрастно произнес Хлаш. - Ты хочешь, чтобы кто-то пошел в Большой Мир разузнать, как обстоят дела на самом деле… - Тром промолчал, и Хлаш закончил: - И ты хочешь, чтобы пошел я. Минуту Тром молча смотрел в пол, кромсая когтями подстилку. Затем он поднял взгляд. – Да… пожалуй, ты прав, - грустно сказал он. - Беда в том, что без согласия Совета я не могу официально послать тебя на разведку, а Совет… ты же знаешь, пока он подберет тебе компанию, матха, пройдет месяц. А у нас не больше двух-трех месяцев в запасе. Потом будет Большой Сбор, и еще до того, как опадут последние листья, мы пойдем драться за Майно… – Я не нуждаюсь в попутчиках, - пожал плечами Хлаш. - Я не раз ходил в одиночку. – По канонам разведчик не может идти в одиночку, - покачал головой Тром. - Никто не пойдет на такое нарушение традиций. – Я матха. Кроме того, я могу пойти неофициально, - ухмыльнулся Хлаш. - Этого каноны не запрещают. – Если Майно по-настоящему заинтересован в нас… и если он действительно в тяжком положении… Его прихлебатели развернут на тебя настоящую охоту. Они не позволят тебе узнать что-то нежелательное для них. – Мало на меня охотились? - косо прищурился Хлаш. - Я не слабоумный, чтобы попадать в человеческие ловушки. Кроме того, охоту устроят и на официальных разведчиков. Так будет даже хуже - о нас будут знать, а компании труднее скрыться, чем одиночке. Один я могу выдать себя за наемника… – Если ты пойдешь один, тебя не будут слушать на Сборе… – Куда они денутся, - Хлаш поднялся на ноги. - Учитель, я давно не глупый ребенок, и меня уважают в землях Восьми Племен. Впрочем, учитель Тром, ты прав. Негоже так нарушать традиции. Если хотите послать разведчиков, созовите Совет. - Он подошел к выходу из шатра, но обернулся. - Учитель, я собираюсь проводить гостей к границе, а затем навестить мать и сестру. Я уже месяц в пограничном патруле и давно не был у родственников, так что имею право. Вернусь не позже, чем через три месяца. До свидания, учитель. - Хлаш низко поклонился, прижав руку к сердцу, откинул полог и вышел. Старый Предводитель печально глядел ему вслед. Барабан стучал негромко и монотонно. "Бум-бах, бум-бум-бах", выводил невидимый барабанщик, скрытый во тьме за кольцом костров. Изредка к тамтаму присоединялась раковина океанского уч-махарога, оглашая хриплым завыванием лес. Заграт сидел в шатре с выходом, обращенным к площади, и задумчиво перебирал амулеты. Легкий ветерок приносил запахи ночного леса, волков, неспокойно подвывающих в стойлах, запахи чужаков и их коней, но в основном - запахи разгоряченной стаи, пропитанной яростью, ненавистью и - страхом. Заграт еще раз втянул воздух вывернутыми наружу ноздрями. Да, страх. Много лет орочьи войны не выходили за рамки вялотекущей усобицы, и молодежь не привыкла к смертям. Как это увлекательно - вопить на площади о крови и отрезанных головах, потрясать ятаганами и тыкать волков древками копий, доводя тех до исступления, заставляя яростно грызть жерди загона, обильно смачивая их пеной и кровью рассеченных губ… И как это страшно - думать, а не окажется ли поднятой высоко в небо на пике твоя голова. Холодок бежит по коже, колени внезапно становятся слабыми, и ты начинаешь кричать еще громче в надежде заглушить свой ужас, свой - и чужой тоже. Ибо в расширенных зрачках соседа все твои эмоции отражаются как в хорошо отшлифованном бронзовом зеркале, тронутом налетом патины за старостью лет. И ты видишь там, как в жаркой сече он - или ты - неловко бросает копье в бегущего навстречу тролля или заносящего меч Всадника и пришпоривает волка, без памяти улепетывая из битвы, обнажая твой беззащитный бок, открывая его злой боли и короткому предсмертному удивлению - почему я? И сейчас ты сипишь, уже сорвав голос, нахлестывая свой страх, обращая его в ярость в смутной надежде, что эта ярость не даст его - или твоим - ногам предательски просигналить волку - выноси меня из боя, а руке - дрогнуть во время удара, метящего в чужой, уже пропитанный смертной тоской взгляд, и также смутно понимая, как смешны твои - или его - надежды… Заграт встряхнулся, пытаясь отогнать древние, ни разу не испытанные на деле чувства. Не удалось. Слишком уж воспоминания предков перекликались с сегодняшней ночью. Он сделал несколько глубоких вдохов и нехотя поднялся на ноги. Статус шамана давал определенные привилегии, и не последняя из них - появляться на сходе позднее остальных, избегая шума и давки, вони разгоряченных тел. Тем не менее злоупотреблять этим не стоило. Он ощупал потайные карманы пояса, поправил мешочек за пазухой, после секундного колебания надел на шею один из амулетов и вышел, властно откинув далеко в сторону шатровый полог. Гул заметно стих, и несколько сотен глаз повернулись в его сторону. В некоторых была надежда, в некоторых - обреченность, но были и такие, что пылали неприкрытой ненавистью. Заграт медленно пошел к центру площади, большой утоптанной глиняной площадке, где у возвышения нервно храпели лошади пришельцев, взбудораженные звериными запахами. – Приветствую тебя, о могучий Заграт Тргаха, - почтительно склонился перед ним Каол Трейн. В его голосе угадывалась неприкрытая издевка. - Я надеюсь, что за сутки ты переменил свое мнение? Посмотри - большинство не на твоей стороне, - он широким жестом обвел совсем притихшую, чтобы не пропустить ни одного слова, толпу. - Я ценю твою осторожность, о мудрый шаман, но ее надо оставить прошлому. Настоящее не терпит и не прощает нерешительности. Посмотри, твой народ хочет идти со мной и за мной… – Хватит болтать, - грубо оборвал его Заграт. - Ты околдовал мой народ, пробудил в нем древнюю жажду крови. Полвека мы учились жить в мире с соседями, торговать с ними и не бояться завтрашнего рассвета. Ты снова хочешь все уничтожить. Ты ждешь, чтобы я, вложивший в этот мир столько усилий, своими руками его разрушил? – Мы уже не раз обсуждали это, - лицемерно вздохнул посланец Майно. - И я уже не раз отвечал тебе, что твой мир - это страх перед силой соседей, это трусость перед лицом отважных предков. - Толпа встретила его слова одобрительным ворчанием. - Подумай, насколько лучше господином проходить по спинам падающих ниц рабов, чем постоянно бояться неловким словом возбудить ненависть затаившегося врага! Подумай, насколько лучше будет купаться в роскоши, чем прозябать в нынешней нищете! И до скончания веков орки останутся господами жалких рабских племен! Глухой одобрительный рык прокатился по толпе. Краем глаза Заграт видел, как молодые орки потрясают воздетым вверх оружием, а отсветы костров мерцают на вороненых клинках. Глаза горели отраженным светом костров, у некоторых с оскаленных клыков капала слюна. Вот так храмовники Пророка и придумали свою дурацкую преисподнюю, мелькнуло у шамана в голове. Побывали, видать, на нашей ночной сходке… Он невольно хмыкнул, и Каол Трейн немедленно принял это на свой счет. – О да, я вижу, что ты смеешься над сокровенными мечтами своего племени! - загремел над площадью его голос. - И я вижу, что не ты один заразился благодушием и нерешительностью! Вы! - он широким жестом обвел рукой площадь. - Я думал, что встречу здесь настоящих бойцов, а нашел шайку опустившихся завшивевших бандитов! - Этот выпад толпе не понравился, и посланник поспешил исправить ошибку. - Но я знаю, что вы стали такими не по своей вине! - Он отвернулся от Заграта и медленным шагом пошел по площади, заглядывая в глаза оркам. Многие опускали взгляд. - Я вижу, что десятилетия мирной жизни превратили ваших вождей, таких как он, - он эффектным жестом ткнул рукой в Заграта, и тот почувствовал, как встает дыбом шерсть на загривке, а пасть непроизвольно ощеривается в оскале, - в жалких пособников ваших извечных врагов! Но вы, - голос посланника внезапно преисполнился глубокого уважения, - вы, бойцы клана, вы не потеряли хватки, впитанной с молоком матерей. Я вижу, что перед вами лежит дорога к славе, и никто - слышите, никто! - не может сбить вас с героического пути, пути сражений и побед! Я призываю вас… – Заткнись, ты, шавка! - взревел Заграт во всю мощь своей грудной клетки. Каол Трейн поперхнулся не полуслове и замер, удивленно повернувшись к шаману. Ага, дружок, мысленно позлорадствовал тот, народ ты обрабатывать умеешь, но только если играешь по своим правилам. Поиграй-ка по моим… - Ты, мразь, назвал меня пособником наших врагов! - Шаман медленно подошел к посланнику и посмотрел на него щелевидными зрачками снизу вверх так, что тот отпрянул, судорожно хватаясь за кинжал на поясе. Заграт почти физически почувствовал нацеленные на свою спину арбалеты его телохранителей, укрывшихся за одним из костров. Ладно, не посмеют убить вот так сразу, знают, что сходу на клочки порвут. - Ты, вонючий голожопый, оскорбил меня при всем честном народе! - Кое-кто из собравших откровенно ухмыльнулся - человеческий запах многие орки находили малоприятным. - Ты знаешь, что следует по нашим законам, древним боевым законам, которые так хвалил давеча? Ну, отвечай, слизняк! Каол Трейн начал медленно отступать назад, его глаза шарили вокруг, не находя поддержки. "Трус!" - уловил он разочарованный возглас где-то в задних рядах - и опомнился. – Разъясни же мне, уважаемый шаман, что же полагается за правду, - он намеренно подчеркнул последнее слово, - по вашему древнему закону? - Он незаметно нащупал в кармане плаща маленький игломет и продел дуло в специальную прорезь, направив его на Заграта. - Может быть, смерть? Что, настолько глаза колет? – Ну, можно сказать, что и смерть, - ухмыльнулся Заграт, сплюнув Каолу Трейну под ноги. - А вообще-то схватка, один на один. Впрочем, ты чужак, ты можешь отказаться. - И тогда все поймут цену твоим словам, мысленно добавил он. Или будет драться? Интересно, что сделает мне Майно за убийство посланника? Впрочем, его охрана не даст мне это узнать. Сама вся поляжет, а меня пришьет… - Ну, что скажешь? – Ну как я могу отказаться, любезнейший шаман! - откровенно ухмыльнулся Каол Трейно. Дурак-шаман сам лез в расставленную западню. Посланник осторожно щелкнул предохранителем игломета и извлек руку из кармана. - Или ты считаешь меня трусом? - Заграт в самом деле считал его трусом, но воздержался от комментария. - Разумеется, я не отказываюсь, но, к сожалению, - он поднял вверх правую руку, широкий рукав упал вниз, обнажая пропитанные кровью бинты, - я не могу драться самостоятельно. Неспокойные, видишь ли, у вас места, зверье совсем распустилось, на странников бросается по ночам… Поэтому вместо меня будет драться мой друг! – Друг? - Заграт видел искры торжества, горящие в глазах посланника, но никак не мог понять, в чем подвох. - И кто твой друг? Помни, наемная охрана не в счет… Мохнатое тело разметало передние ряды, одним могучим рывком выбросившись на пустоеместо. – Я - его друг, - голос Гахаша был полон ненависти. - И ты будешь драться со мной! – Ты? - удивленно повернулся к нему Заграт. - С каких это пор ты стал его другом? Пока от границы провожал, подружился? Гахаш вразвалку подошел к нему вплотную. – Точно, - с удовольствием согласился он. - Прошлой ночью на стоянке я спас его от медведя, который разодрал ему руку. Мы с ним не просто друзья - побратимы. Ну так что? Будешь драться? Заграт чувствовал, как шерсть на спине становится влажной от холодного пота. Гахаш был на голову выше его и гораздо лучше владел ятаганом. Рассказывали, что однажды он голыми руками убил дикого волка, и шаман вполне верил этим рассказам. – Чем он тебя купил, Гахаш? - медленно произнес он. - Предложил стать вождем, верно? Ты думаешь, что тебе действительно позволят повелевать? – Ну, если струсил, так и скажи! - разочарованно отвернулся Гахаш. На губах Каола Трейна играла ехидная улыбка. - Эй, ребята, я же говорил, что он струсит! Надо было давно гнать его из шаманов в три шеи… - Кучка его прихлебателей, стоящая неподалеку, заржала в полный голос. – Ты, придурок, с чего ты взял, что я отказался? - удивился шаман. - Просто вспомнил, что идиотом ты родился, идиотом и помрешь. Аз г"рахмм ур-шагграт рака Гахаш! Гахаш дернулся к нему, но, перехватив взгляд посланника, остановился. – Я порву тебя на мелкие клочки, людская подстилка! - прошипел он. - Но сделаю это по правилам, а не так, как ты нарываешься! А еще ты можешь выбрать оружие, чтобы потом не говорили, что я победил нечестно… – Нужны мне твои подачки, - хмыкнул Заграт, неожиданно успокаиваясь. Надо же, сколько лет в поединках не дрался, удивился он про себя, а тело ничего не забыло. Нет, сосунок, зря ты в своей победе уверен… - Для себя я оружие выберу, а ты хоть камнями швыряйся. – Хватит! - гаркнул над ухом хриплый голос. - Ну-ка, разошлись по углам, живо! Поединщики нашлись, едрить вашу налево! - Миршаг отвесил тумака подвернувшемуся под ноги пацаненку, смотревшего на спор снизу вверх, свесив язык набок, и размашистым шагом вышел на середину площади. Вождь был одет в ритуальный плащ и рогатый шлем из черепа буйвола. - Ты! - он презрительно ткнул пальцем в сторону посланника. - Какого хрена вместо себя подставу выпустил? Ты не нашего племени, под нашим законом не ходишь. Дерись сам или катись отсюда. А ты, - он развернулся к Заграту, - куда на рожон прешь? Тебе против Майно воевать нравится больше, чем за него? Или забыл, как клан путь выбирает? - Он повелительно махнул рукой, и Заграт проглотил ответ, невнятно прошипев что-то себе под нос. Вождь сунул руку под плащ и вытащил объемистый мешок; взвесив в руке, бросил его на землю. Меж рядов проворно протолкались два юнца-помощника, с натугой тащивших увесистые каменные чаши. Заграт лишь пожал плечами, отступая назад. Ладно, этого следовало ожидать, философски подумал он. После вчерашних баталий только и осталось, что голосовать, пока глотки друг другу не порвали. Краем глаза он поймал на себе яростный взгляд Гахаша, но не отреагировал. Не такой он дурак, чтобы против слова старейшины идти. Миршаг запрокинул лицо к небу и издал хриплый рев. С деревьев сорвались потревоженные птицы, из дальнего стойла тоскливо подвыл ездовой волк. – Слушай, клан Темного Леса! - прорычал вождь, обводя приумолкшую толпу тяжелым взглядом. - Вечером говорили те, кто хотели. Ночью думали все, кто могли. Днем те, у кого подвешен язык, убеждали остальных. А сейчас воины решат, куда лежит наш путь. Вы знаете правила - так делайте выбор! - Ритуальную фразу орки слышали не раз, но сегодня она почему-то легла на плечи тяжким бременем. Даже на лице неукротимого Гахаша отразилась тень сомнения. Толпа заволновалась, загудела, но с места не двинулась – Ну? - старейшина обвел площадь презрительным взглядом. - Наложили в штаны? Перед бабами ятаганом размахивать не так страшно, как перед кланом ответ держать? Ты! - он ткнул пальцем в орка в переднем ряду. - Ко мне, живо! Орк, поколебавшись секунду, поплелся на середину площади, неуверенно оглядываясь по сторонам. – Развязывай, - Миршаг непочтительно пихнул ногой мешок. Раздался легкий хруст. Орк нехотя присел на корточки и потянул за туго завязанные тесемки. Те не поддавались, и орк, злобно рыкнув, сильно рванул их в стороны. Мешок жалобно треснул и неожиданно порвался. Поток серых пемзовых шариков хлынул на землю. – Ну и урод! - покачал головой старейшина, глядя на него сверху вниз. - Узел развязать толком не умеет… Ладно, и так сойдет. Ну, чего уставился, голосуй давай, грышш-ханг! Орк кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но сдержался. Он молча подцепил когтями один из шариков и повернулся к ритуальным сосудам. Когда-то забытый ныне мастер искусно вырезал на них воздушных драконов. На первой чаше дракон, задрав к небу пасть и сверкая рубиновыми глазами, изрыгал из ноздрей струи охряного дыма и золотого пламени. На второй же он свернулся клубком над выложенной бирюзой заводью, полуприкрыв глаза-изумруды и втянув когти. С едва слышным стуком первый шарик упал в чашу Разъяренного Змея. Из рядов решительно выступил могучий орк в вороненой кольчуге и с суковатой, утыканной гвоздями палицей. Подойдя к чашам, он небрежным движением подцепил шарик и швырнул в чашу Спящего Дракона. "У-у-у, баба!" - протянул чей-то голос из толпы. Орк, резко развернувшись, взглядом нашел обидчика и нехорошо оскалился, обнажив мощные клыки. "Что-то еще сказать хочешь, Снага?" - негромко осведомился он. - "Давай, я готов." Ответа не последовало, и орк, ухмыльнувшись, вразвалочку вернулся на свое место. Заграт ощутил, как внутри него слегка колыхнулась надежда. – Один-один, - прокомментировал Миршаг. - Это все? Остальные думать разучились? И тут толпу прорвало. Один за другим орки выходили в центр площади, подбирали с глинистого пола шарики и кидали их в чаши, огрызаясь на насмешливые комментарии из толпы. Груда на земле постепенно таяла. Посланник Майно молча стоял в полумраке, сгустившемся за кострами, скрестив руки на груди, перебегая глазами с одного лица на другое. Каждый раз, когда пемза ударялась о пемзу, его щека болезненно вздрагивала. Казалось, шарики кидают не в чаши, а ему в лицо. Наконец поток голосующих иссяк. На глине осталось сиротливо лежать с десяток шариков. Заграт подождал, пока последний орк не кинул пемзу в сосуд, и неторопливо подошел к старейшине. Демонстративно-неспешно он подобрал шарик с земли, аккуратно положил его в сосуд Спящего Дракона и отступил на шаг назад, вопросительно взглянув на Миршага. – Все, кто хотел, сделали выбор, - хрипло сказал тот. - Давай, шаман, делай свое дело. Заграт молча поклонился, повернулся лицом к чашам и медленно поднял над головой посох. Мрачное предчувствие овладело им. – О духи предков! - рявкнул он. - Явите нам волю племени, откройте наш путь! Заклинаю вас силой Молнии, придите и ведите нас! Каол Трейн стиснул зубы. Он зажмурился и раздавил в кармане крохотный стеклянный пузырек. Пальцы резануло магическим огнем, но он не проронил ни звука. Только бы сработало… Кварцевое навершие посоха Заграта ярко вспыхнуло. Сетка разрядов затуманила его матово-прозрачную поверхность, маленькая молния с треском ударила в чаши. Казалось, глаза драконов вспыхнули пламенем. Чаши окутались золотым сиянием, послышался легкий треск. Неожиданно чаша Разъяренного Змея выбросила к небу столб темно-зеленого пламени. Заграт почувствовал, как зашевелились на голове опаляемые яростным огнем волосы. И перед тем, как площадь заревела, он успел услышать жалобный плач молодой орки откуда-то из задних рядов. – Внемлите голосу боевых барабанов! - яростно загремел голос Миршага, перекрывая вой взбудораженной толпы. - Предки указали нам путь! Да обрушится наш гнев на ползучих врагов! Готовься к походу, клан Серого Когтя! Готовьтесь стать вдовами, жены! Готовьтесь стать сиротами, дети! И да покроет героев слава! В нескольких концах площади загремели барабаны и завыли рога. Заграт повернулся и поплелся к своему шатру, тяжело опираясь на посох. Краем глаза он увидел посланника Каола Трейна, с ядовито-льстивой улыбкой на лице идущего к Миршагу. Его сопровождали два телохранителя и Гахаш. Внезапно обессилевший, шаман с трудом доплелся до шатра и пластом рухнул на ковер. Он проиграл. Несмотря на ранний час, солнце уже ощутимо припекало. Телевар глянул на небо, поморщился. Жара обещалась быть несусветной, лето вообще выдалось на удивление жарким. Кое-где от крыш уже начинало подниматься легкое марево. Кони нервно пофыркивали, дергали мордами, зло косили глазами на людей, будто понимая, что навсегда расстаются с родными степями. "Три, пять… семь, одиннадцать… пятнадцать…", - еще раз пересчитал их тысячник. Вроде все на месте. Что же тогда ноет в подреберье, что забыли, что не предвидели? Где-то в глубине души сидело нехорошее предчувствие. – Господин тысячник, господин тысячник! - подбежал к нему запыхавшийся Теомир. - А надо лишнюю попону взять на всякий случай, или ночи теплые, не стоит? - Он успел обвешаться оружием с ног до головы. Короткий меч на бедре, длинный кинжал за спиной, придавленный небольшим круглым щитом, тяжелая железная кольчуга достает едва не до коленей, перехваченная поясом с медными бляшками - наверняка напичканным метательными звездами. В руке небольшой лук с роговыми пластинами, короб со стрелами на бегу колотит по заднице. Телевар ухмыльнулся в усы. – Ну-ка, стой! - буркнул он, сделав суровое лицо. - Ты чего это вырядился? – А? - удивился паренек. - Где вырядился? - Он с деланным удивлением оглядел себя. - Ты о чем, господин тысячник? - Краем глаза он поймал взгляд Ольги, присевшей на корточки у ног могучего гнедого жеребца и ощупывающей ему бабки, и, подбоченившись, гордо выпятил грудь. Старый тысячник со вздохом покачал головой. – Темка, себя не жалко, так коня своего пожалей. Ты на себя столько железа напялил, будто на войну собрался. С кем ты драться навострился? С орками мир уже полвека, с горными троллями тож, хищное зверье степное да лесное давно уж повывели, а последнего разбойника я еще мальчонкой на столеградской ярмарке смотрел… – Так на всякий случай, господин Телевар, - потупился Теомир, украдкой поглядывая на Ольгу. Впрочем, та уже утратила к нему интерес, тщательно исследуя конское сухожилие. - Вдруг да нападет кто… Мы же не просто на торжище едем, а с заданием! Вдруг да проведает кто? Телевар не удержался и громко фыркнул. – Коли проведают, - отечески положил он руку парню на плечо, - так твоя броня тебя не спасет, да и меч не много поможет. Коль в лазутчиков играть начал, готовься к отравленной стреле из кустов да волчьей яме посреди дороги. - Теомир невольно сглотнул. - Кольчуга да копье в сече хороши, а тебе без надобности. Разоблачайся давай, ты мне бодрым нужен, а не умаявшимся в доску. – Но дядя Телевар! - у обиженного Теомира вытянулось лицо. - Как же… – Тихо! - оборвал его тысячник. - Приказываю: кольчугу и остальное снять и в обоз. Оставишь себе кинжал… да перевесь его на пояс, по-человечески… остальное в телегу. Смотри, проверю, прежде чем двинемся. – Сделаю, господин тысячник, - понуро кивнул Теомир и нехотя поплелся в сторону обоза. Несмотря на разочарованный вид, Телевару почудилось, что он даже раз такому исходу. Однако, проходя мимо Ольги, парень снова поймал ее взгляд и тут же выкатил грудь колесом, чуть ли не чеканя шаг. Травница прыснула, глядя ему вслед, но тут же вскочила на ноги и подбежала к Телевару. – Можно, дядя Телевар? - в мелодичном голосе проскальзывала неуверенность. – Чего тебе, егоза? - улыбнулся ей тот. - С конем что неладно? – Да, - потупилась лекарка. - Помнишь, седмицу назад он копытом себя по ноге стукнул? Он тогда еще хромал сильно… – Было дело, - задумчиво согласился тысячник. - И что? Не зажило? – Да нет, зажило… почти, - голос девушки стал озабоченным. - Но в одном месте на сухожилии болезненное место осталось. Маленькое, не больше ногтя, но как нажмешь - вздрагивает. Может, не стоит его брать? Еще разбередит в дороге. Нахмурившись, Телевар подошел к коню и, кряхтя, уселся на корточки. – Где? - коротко спросил он. Девушка молча ткнула пальцем. Воевода осторожно прощупал ногу вокруг больного места, не обращая внимания на всхрапывания животного. - Ну-ка, проведи его по кругу. - С минуту он молча наблюдал за конем, озабоченно покусывая седеющий ус. - Да, нехорошо. Как это я вчера проглядел - ума не приложу. Придется оставить. Умница ты у нас, Оленька, молодец. - Травница зарделась от похвалы. - Слушай, будь ласка, сбегай за Петром, уважь старика… Обоз двинулся с места только к полудню. Солнце палило немилосердно, и Всадники замотали себе головы импровизированными тюрбанами из запасных рубашек, смоченными водой из ручья. Телеги повизгивали плохо смазанными осями, слепни и прочая мошкара вились столбом. Впрочем, особо кровопийцы не досаждали - Ольга под бдительным руководством матери опрыскала коней и телеги каким-то пахучим настоем. Изредка легкий ветерок на мгновение относил травяной запах в сторону, и тогда мухи со звоном пикировали на крупы животных, но тут же, разочарованно зудя, отлетали в сторону. Дорога вилась по крутому берегу, вскоре заслонившему стоянку. Справа неспешно текла мелкая здесь Ручейница, дробя на своих волнах мириады солнечных бликов. Ветер слегка теребил бледно-зеленую осоку, кое-где торчащую из воды, прозрачные перевивающиеся струи бугрили поверхность реки на многочисленных перекатах, разбиваясь о крупный галечник и застрявшие на отмелях еще с весеннего разлива коряги. Впрочем, река быстро отклонилась к югу, и вокруг распростерлась степь. Где-то вдалеке тарахтел коростель. По ковыльному ковру пробегали седые волны, в бледно-голубой небесной бездне жаворонок выводил свою песенку. Одуряюще стрекотали тысячи кузнечиков. Ольга отказалась от места в телеге, и сейчас по-мужски сидела в седле, мерно раскачиваясь в такт неспешной трусце кобылы. Теомир гарцевал вокруг обоза, то обгоняя его на полсотни шагов, то галопом проносясь в хвост, озабоченно вглядываясь в коней, по двое привязанных к телегам, то привставая в стременах, напряженно рассматривая редкий кустарник вдоль обочины. Он морщил лоб, что-то бормотал себе под нос, чесал в затылке и украдкой бросал взгляды на девушку. Скоро Телевар не выдержал и рявкнул: – Теомир! - от неожиданности паренек вздрогнул и натянул удила. - Чего как ошпаренный взад-вперед носишься? Шило в заднице сидит али коня не жалко? Ну-ка, утихомирься. Через десяток верст привал сделаем, там хоть на голове стой, а сейчас - тпру! – Да, господин Телевар, - потупился Теомир. - Я только думал… – Мал еще - думать! - безапелляционно заявил тысячник. - А ну - геть! Теомир нехотя повернул коня, пристраиваясь к обозу сбоку и спиной ощущая ехидные ухмылки обозников. Ольга сочувственно посмотрела на него и слегка придержала кобылу, давая Теомиру нагнать себя. Некоторое время они в молчании ехали бок о бок. – Слушай, Тёмка, а ты был в городе раньше? - наконец поинтересовалась девушка, поправляя ткань на голове. - Я вот впервые еду. Говорят, там народу ужас сколько, пешему не протолкнуться, а на коне и подавно… – Э, да что там пешему! - важно кивнул Теомир в ответ. - Там даже кошки от давки задыхаются, а коли не задохнутся, так ногами раздавят. Сам видел. – Что, так прямо и раздавят? - округлила глаза травница. - А как же мыши? – Что - мыши? - удивился Теомир. - Про мышей я не знаю, они же маленькие. Шмыг - и нету. – Ну как же, - охотно разъяснила Ольга. - Раз кошек ногами давят, то мышам, должно быть, раздолье. Или там мыши не водятся? – Водятся, водятся, - подал сзади голос Громобой, здоровый детина с пшеничными усами и лицом, покрытым шрамами, - прямо стаями бегают. Бывает, засыпаешь и чувствуешь, как лапами по тебе шелестят. Говорят, даже в рот ночью забираются и гнезда там устраивают… Теомир подозрительно обернулся на него, но лицо Громобоя оставалось равнодушно-скучающим. Теомир неуверенно взглянул на Ольгу, с трудом сдерживающую смех, и покраснел. – Ну ладно, - буркнул он. - Не был я в Купчище. В Столеград дядька меня с собой брал… один раз. Но там народу немного, только рынок большой. Да, а еще там, - он оживился, - каменные терема есть. – Каменные? - удивилась Ольга, на сей раз неподдельно. - Это как - каменные? Из песчаного камня али настоящего? Бревна, что ли, из камня тешут? Они же, наверное, неподъемные… – Да нет, - обстоятельно разъяснил Теомир, в душе радуясь, что удивил девушку. - Камень там, конечно, простой, песчаный, откуда у нас истинному взяться? А бревна из камня там не тешут. Тамошние мастера делают из камня такие… ну, куски, со всех сторон прямые… ну, вот если толстый брус коротко обрезать, похоже получится… и из этих кусков дома кладут. – Ох ты… - потрясенно пробормотала Ольга. - Такой дом, наверное, и оставить на откочевку жалко. Или они так на одних местах коней и пасут? А как же пастбища? Повытопчут ведь… – Глупая ты, - Теомир пожал плечами с сознанием собственного превосходства. - Зачем же им коней пасти? Там Великий Конязь живет со своей охраной, он такими глупостями не занимается. Ему еду и все такое привозят, а он только думает… – Сам ты глупый, - сердито откликнулась Ольга. - Что, Конязь сидит целый день и только думает? Брешешь небось. Вот скажи лучше, если ты у нас такой умный, откуда они столько камня берут, чтобы терема делать? Оглянись-ка по сторонам! Где ты камни видишь? А до гор, небось, тысяча верст, да все лесом! – Не знаю, откуда они камень берут, да только дома каменные, красные, сам видел, - буркнул в ответ разобиженный Теомир. - И до гор не тысяча верст. Вон, тролли к нам пешком на ярмарки ходят товары торговать. А что Великий Конязь делает - не знаю, он мне не докладывался. Знаю только, что коней не пасет, а с подсылами иноземными разговаривает, да решает, какие тумены куда на перемену откочуют… – Не с подсылами, а с послами, - снова прогудел из-за спины Громобой. - Подсыл - это когда тайно пробирается да вред чинит, а послы - они открыто от правителей иноземных приезжают, договоры устраивать да на пирушках брюхо набивать. А насчет домов из красного камня ты, братец, загнул. Где ж ты красный камень видел? – Ну пусть послы, а не подсылы, - раздраженно дернул плечом Теомир, даже не оглянувшись на всадника. - А только дома краснокаменные сам видел, и на том стою. Можете у темника спросить, если не верите. – И спрошу, - согласилась Ольга. - Дядя Телевар, а дядя Телевар! - Ее голос неожиданно громко прозвенел в душном мареве. Все невольно обернулись в ее сторону. - Скажи, а правда, что в Столеграде дома из красного камня делают, как Тёмка говорит? – Как есть правда, - подтвердил тысячник, неспешно приближаясь к ним. Теомир с торжеством оглянулся на Громобоя. - Только не камень это, а глина такая, в печи обожженная. - Плечи Теомира поникли, а Ольга украдкой показала ему язык. - Если особую глину в комок собрать, промесить хорошенько, да в печи прокалить, она как камень будет. Неподалеку от Столеграда яма в земле есть, там такую глину и копают. Часть себе оставляем, а вообще-то в Купчище тамошним оркам-гончарам да каменщикам продаем. До трех обозов за лето уходит. – Чтобы Всадник в земле копался да глину месил… Тьфу! - пробормотал кто-то из тележников. - Дожили! – Не мели языком, Броша, коли не знаешь, - строго обернулся Телевар. - Всадники этим не занимаются. Купцы иноземные своих людей привезли, балаганов жилых понаставили, да и роются себе потихоньку. Оттуда за пять верст глину к Урочищу возят телегами, там у них печи стоят, рядом с дровами, а когда так в Купчище везут. Ну, а Великий Конязь с них за то мзду берет сей глиной, в камень обращенной. – Ну и ну! - пробурчал Громобой, ни к кому конкретно не обращаясь. - Еще деды наши чужестранцев к себе не пускали, разве купцов только, да и то - не дальше пограничья, а теперь! То туда, то сюда чужие людишки набегают, скоро табун пустить некуда будет. Эвон сколько пастбищ за последние три лета потоптали-повыбили, скоро дальше на закат откочевывать придется, а вернемся через пару перемен - земли уже не нашими будут. Эх, вздрючить бы чужаков хорошенько, чтобы дорогу к нам забыли… – Вздрючить, говоришь? - насмешливо прищурился Телевар. - Так это еще неизвестно, кто кого вздрючит. Ежели без повода воевать пойдем, против нас все соседи стеной встанут. Это тебе не орочий набег отбивать, не с разбойничками на мечах махаться. Полвека назад нас было больше, чем всех соседей вместе взятых, не считая Купчища, да и то - какие это были соседи? Там у орков в лесу стойбище, здесь тролли в горах обживаются, да в сотне верст горстка пахарей в земле копается. А сейчас один Купчище на постоянном коште до полутора тысяч дружинников держит… – Никто еще не побил Всадников в поле! - гордо выпрямился в седле Громобой. - Даже столеградские дружины от нашей конной лавы побегут! – Ох, вояка! - покачал головой тысячник. - Не дураки в Купчище воеводы, знают, с кем воевать придется. Бывал я там, видел, как новобранцев натаскивают. Супротив нашей лавы они стеной встанут, щитами закроются, да копья вперед выставят, в землю уперши. Стрела их щиты не пробьет, клинком их не достанешь, короток меч против копья, а сами в копья их не возьмем, потому как не разгонишься на копья-то. И что ты с ними делать будешь, герой? – Пусть себе стенкой стоят, - уперся Громобой, с досады кусая ус. - Все равно когда-то им строй порушить придется, не будут же они неделю на месте торчать! Вот тут-то мы их и того… – Так это ты их воевать замыслил, не они тебя, - усмехнулся Телевар. - Они-то как раз на рубежах своих станут, да и с места не двинутся. Купчище не войной живет, торговлей, им нападать нужды нет. А коли ты на них наскочишь, они с тобой торговать перестанут, да и все дела. – Велика беда, - фыркнул Броша, хлестнув коня вожжами, - тысячу лет без них жили и еще тысячу проживем. – Ага, прожил один такой, - отмахнулся от него тысячник. - Ты на себя посмотри! Одёжа из тканей иностранных, сапоги из рыбьей кожи, оружье сплошь железное, иноземцами кованое. Да ты через месяц к стреле каменное навершие прилаживать будешь, а через год в шкуры оденешься. Если с голодухи не помрешь до того. Прапрадеды наши конское мясо ели, водой запивали, хлеб лишь по большим праздникам видели, а было их меньше нашего. Нет, братец, нам уже без соседей-землепашцев никуда, да и без купцов подвымрем крепко. – Вот я и говорю - дожили! - неожиданно легко согласился Броша. - Раньше как ветер были, сами по себе, куда хотели, туда табуны и гнали. А теперь! На шею чужестранцы сели, не то что уважать перестали - презирают. Вонючими коневодами обзывают, сам слышал. – Ну так и ты их не жалуешь, - пожал плечами тысячник. - Странно будет, если тебя за то любить начнут. Броша лишь сплюнул на землю вместо ответа. Разговор увял, дальше ехали молча. Небо словно выцвело, подернувшись белесой дымкой, не смягчавшей, впрочем, палящих лучей солнца. Стрекот кузнечиков слился в сплошной звон, лишь изредка заглушаемый бряцаньем ведерок, прицепленных сзади к телеге, да редким храпом лошади. Травяной запах от лошадей потихоньку выдыхался, и мухи все чаще присаживались на крупы животных, впрочем, пока еще не жаля. Теомира, укачанного мерными движениями коня, начал разбирать сон. Краем глаза он заметил, как Ольга тоже начала поклевывать носом. Тележники уже откровенно храпели, чудом не выпуская из рук вожжи. То один, то другой Всадник тряс головой, отгоняя сон и едва не выпадая из седла. – Не спать, обознички! - неожиданно гаркнул Телевар, привставая на стременах. - Ежели кто на землю свалится - на себя пусть пеняет, подбирать не будем. Вон впереди рощица, там и сделаем привал, а пока - напрягитесь чуток, лентяи! Теомир зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть. – Ох, побыстрее бы добраться, - пробормотал он про себя, втайне злясь на тысячника, вырвавшего его из сладкой грезы. – Ага, поскорее бы, - согласилась Ольга, сладко потягиваясь. - Сейчас бы в кустики да на боковую на пару часиков. – Говорили же тебе - езжай в телеге, - подколол ее Теомир. - Там бы и дрыхла сколько влезет. Ольга лишь фыркнула в его сторону. – Эй, Теомир! - окликнул его Чеготар. - Спать тянет, ажно сил никаких нету. Ну-ка, запевай, разгоняй тоску, а то и в самом деле под копыта коням свалимся. Затопчут ведь и не посмотрят, что холили да лелеяли. Теомир встрепенулся. Ольга смотрела на него глубокими темными глазами. – Спой про крокодила, Тёма, а? - тихо попросила она. – Для тебя - все что угодно, - подмигнул ей паренек. - Ладно, слушайте. Он прочистил горло и на мгновение неподвижно застыл. Потом озорно тряхнул головой и затянул чуть хриплым голосом:Часть вторая. Теомир.
Дверь протяжно заскрипела. Теомир кинул через плечо равнодушный взгляд. Постояльцев в "Золотом кубке" поубавилось - за город успели вырваться многие. Кто-то ушел по трактам от Восточных и Северных ворот, кто-то - от южной пристани на немногих уцелевших кораблях, пару дней беспрепятственно ходивших по реке. Только потом жугличи догадались поставить дозоры на излучинах выше и ниже по течению, обстреливая деревянные посудины зажигательными стрелами с каким-то колдовским составом. После того, как три баржи одна за другой ткнулись в крутые берега, полыхая огромными кострами, желающих рисковать не находилось, несмотря на огромные деньги, которые городской Совет платил за каждый мешок с мукой, доставленный в город. Теми же стрелами осаждающие пытались обстрелять и городские стены. Но бревна, пропитанные противопожарным зельем, горели плохо, а большие осадные арбалеты, установленные на станинах на галереях, быстро сократили число отчаянных стрелков до минимума. В дверь, пустив волну жаркого пыльного воздуха, вошли Громобой с Брошей. Судя по кислым минам на их лицам, они в очередной раз вернулись ни с чем. – Ну? - буркнул Телевар, неласково зыркнув на них. - Нашли что? Всадники тяжело опустились на скамьи. За три дня в осаде, беспрестанно мотаясь по городу, они изменились не в лучшую сторону. Лица осунулись, под глазами набухли синие мешки. Голодных коней берегли, по городу ходили пешком, и непривычные к такому Всадники быстро в кровь стерли себе ноги. – Баранки гну! - зло огрызнулся Броша, уставившись в стол. - Везде одна и та же песня - сено кончается, овса не запасли, скоро своих коней под нож пустим. Люди, мол, скоро голодать начнут, а вы - лошади, лошади! Тьфу, зла на них не хватает! Помнишь того толстого купчару? - пихнул он в бок угрюмого Громобоя. Тот безразлично кивнул. - Морда поперек себя ширше, на амбаре пудовые замки висят, запасов, наверное, - месяц целый табун кормить можно, а туда же - сами на бобах сидим! – Было бы золото, - пробасил Громобой, - так и прокормились бы. А кто в осаде в долг поверит? Скажи спасибо, что хозяин за порог не гонит. Всадники замолчали, над столом воцарилась тяжелая тишина. – Ну, братья, что делать будем? - наконец нарушил ее тысячник. - Любоконь, что там с запасами? – Вечером последний овес по мешкам выскребем, - пожал тот плечами. - Хозяин обещал сена подбросить, но я смотрел - у него на день-два, не больше. Даже если все отдаст, конец ненадолго оттянем. – И самим жрать скоро нечего будет, - подвел итог Телевар. - Ну что, есть идеи, как выпутываться будем? – Говорю же я - вплавь с конями по течению, а как минуем заставы - на берег, и ходу. Кони вынесут, не впервой! - поднял голову Чеготар. - Пока они с голодухи совсем не ослабли… – Истычут с берега стрелами так, что за ежа сойдешь, - отрезал тысячник. - Это я тебе тоже говорил. А насчет того, что кони вынесут - помнишь конвойных из Лютых, что нас до города довели? Хазигов этих заморских? Они сегодня утром взбунтовались. Заявили, что нечего им в городе за стенами делать, не для того они нанимались. Сбились в ватагу всадников в полтораста, вышли из города через Главные ворота, да и поперли напролом… – Слыхали мы что-то такое краем уха, когда по городу шлялись, - заинтересованно поднял голову Громобой. - Ну и?… – Навалились на них четыре сотни или около того, - пожал плечами Телевар. - Они было прорубились, никудышные вояки эти жугличи, только числом и берут, да в ловушку угодили. Загнали их на место, колышками заточенными в траве утыканное, а когда они скорость потеряли - положили стрелами издалека. На глаз из жугличей десятка три полегло, не больше, а из Лютых разве что с десяток ушел, да и то вряд ли. Я сам со стены в дальнозорную трубку смотрел, спасибо дозорному. А уж хазиги в конной лаве даже нам не уступают, можешь быть уверен. - Тысячник вздохнул. - Так что даже и не думай про это. Ну? Еще мысли есть? – Есть, - все дружно повернулись к двери. Хлаш, как всегда, вошел бесшумно, за ним вбежал Гром, постукивая когтями по деревянному полу. Заграта с ними почему-то не было. Тролль неторопливо подошел к столу, и Всадники подвинулись, освобождая место. За прошедшее время он стал почти своим, во всяком случае, к его словам прислушивались точно так же, как и к собственным. Сейчас все с надеждой уставились на зеленого гиганта. – Да в общем-то простая мысль, - сказал тролль, удивленно посмотрев на них. - Не понимаю, почему сами не додумались. Город в осаде? В осаде. Что делают горожане? - Он сделал паузу. – Обороняются, - поднял бровь Телевар. - Ты давай не томи, и так душа на пределе. – Так помогите им! - усмехнулся Хлаш. - В чем проблема? Вы воины бывалые… почти все, - поправился он, бросив быстрый взгляд на Ольгу с Теомиром. - Помощь от вас хамирцы с удовольствием примут. – А мы тут при чем? - недовольно посмотрел на него Телевар. - Не наша это война. Не на нас напали, хамирцы нам даже не союзники. С какой радости мы своими шкурами за них рисковать должны? – Городские запасы, - пожал плечам тролль. - Они не слишком велики, но вашим животным хватит. Плюс плата… – Мы не наемники! - прорычал Телевар, медленно поднимаясь из-за стола. - Думай, что говоришь! Чтобы Всадники пошли драться за плату! Да не бывать этому вовеки веков! – Значит, пустите своих коней под нож, - снова пожал плечами Хлаш. Теомир почувствовал, как вздрогнула рядом с ним Ольга. - Все лучше, чем голодом уморить. Но погоди, темник, я еще не договорил. – Что еще? - зло сказал Телевар, но на лавку все-таки опустился. Его лицо было багровым от негодования. – Ты зря думаешь, что это не твоя война, - сухо сказал тролль. - Вчера ночью жугличи перешли границу Вольных Земель и атаковали ваших. Столеград сожжен. Общий вздох прокатился над столом. Чеготар сжал глиняную кружку так, что та с хрустом сломалась, а Кореш с Перевоем вскочили на ноги. – Откуда знаешь? - медленно проговорил тысячник, исподлобья пронзая тролля недобрым взглядом. – Тилос сказал, - спокойно ответил тот. - Я с ним сегодня виделся. Они с воеводой периметр объезжали. Выходит, что жугличи лишь блокировали город, основные силы прошли дальше на закат. Город их не особенно интересует, они люди кочевые, домов не любят. С самого начала их ваши пастбища интересовали. – Ох, гады… - пробормотал Телевар, судорожно сжимая кулаки. - И ведь как подгадали-то! Большая часть табунов, что три года как на север откочевала, сейчас назад возвращаться должны. Их же в пути перехватят, ничего не подозревающих, разрозненных! Ох, сволочи! Теомир почувствовал, как по спине пополз липкий холодок. Действительно, сейчас разбить Всадников по частям, пока они не опомнились и не собрали ударный кулак, проще простого. Он переглянулся с Ольгой, в ее глазах стоял ужас. – И пастбища уже восстановились… - тихо прошептала она. – И пастбища восстановились, - согласился тролль. - Так что их кони от бескормицы страдать точно не будут. - Он подчеркнул слово "их". – Как в ополчение вступить? - хмуро спросил Громобой. - Погибать - так хоть в бою, пусть даже не в поле, а на стене. Я иду. – Охолони, - резко сказал ему Телевар. Он как-то преобразился, подтянулся, в глазах загорелся незнакомый доселе Теомиру огонек. - Баста, головастики, кончилися танцы. Хлаш, - обратился он к троллю. - Тилос это точно знает? Ты уверен, что он не перепутал? – Тилос - посланник, - ответил тролль. - Склоняет к союзам, разрушает альянсы, переносит сплетни… Работа у него такая - в политике разбираться, а для этого в ситуации хорошо ориентироваться надо. Не удивлюсь, если у него и среди жугличей свои люди есть. – Да кто он такой, этот Тилос? - не выдержал Громобой. - Руками знатно машет, не спорю, но с какой стати я должен ему верить? – Я слышал о нем раньше, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Много слышал. Готов за него поручиться - Ведущий по Пути не снисходит до лжи, да и слов на ветер на бросает. Ошибаться может, хотя и редко, недоговаривать - тоже, но если что сказал, то так и есть. Недаром он на Серого Князя работает… – Да ну - слышал! - пренебрежительно отмахнулся Громобой. - Я вот тоже много чего слышал, так если бы в половину верил - за порог избы в жисть бы не вышел. Собака лает - ветер носит. – Я знаю, чему верить, а чему - нет, - покачал головой Хлаш. – Я тоже, - ухмыльнулся Громобой. - И сдается мне, что брешет этот Тилос, как сивый кобель. Если они ночью перешли границу, как он узнал об этом уже сегодня утром? – Не знаю! - досадливо ответил тролль. - Почтовый голубь, связной маг… Да мало ли что! – То есть мы должны верить неизвестно кому, потому что какой-то наемник слышал какие-то слухи… - процедил Громобой сквозь зубы. - Да я… – Уймись! - коротко приказал ему Телевар. Громобой было вскинулся на него, но наткнулся на стальной взгляд и тихо увял. - Хлаш верит Тилосу, а слово матхи что-то да значит. – Слово кого? - удивленно пробормотал Чеготар. – Хлаш - матха Большого Совета троллей, - пояснил Телевар. - Это как бы… - Он замялся. – На Всеобщий это переводится как "глаза и уши", - продолжил за него тролль. - Что-то вроде разведчика. – Доверенного разведчика, - закончил тысячник. - Такого, чье свидетельство стоит слова двух дюжин простых троллей или слова троих членов Совета. - Теомир уважительно посмотрел на Хлаша. - В общем, более надежного источника сведений у нас нет и не будет. Это раз. Далее, по лицам вижу, что драться хотят все. Даже Громобой, - ехидно добавил он, зыркнув в сторону потупившегося Всадника. - Это два. Наконец, чтобы под нож не пустить, коней кормить надо. Это три. В общем, все ясно. Идем на стены. Возражения есть? - он поочередно обвел тяжелым взглядом всех сидящих за столом. - Тогда решено. Теомир, будешь держаться при мне, ординарцем. Поперек батьки в драку полезешь - уши оборву. Онка, тебе придется за лекаря выступать, справишься? - Внезапно смутившаяся Ольга едва заметно кивнула. - Тогда подумай, чего купить надо - трав там разных или еще чего, денег я дам, хотя и в обрез. Хлаш, ты у нас человек… - он слегка запнулся на этом слове. - В общем, ты у нас мужик бывалый, подскажи, с кем здесь поговорить надо, чтобы на довольствие встать? Теомиру показалось, что тролль едва заметно улыбнулся. – Тилос просил передать, что он уже говорил о тебе с воеводой. По большому счету город застали врасплох, к войне он не готов, половина наемников по-тихому смылась вместе с командирами и несколькими выборными еще пару седмиц назад. На ополчение же надежды мало. Так что каждый бывалый солдат, а тем паче командир, на счету. Час назад ты назначен тысячником Третьего участка, подчиняешься непосредственно городскому Совету и лично воеводе. Тебе приказано явиться к Храбату, тысячнику второго участка, он введет тебя в курс дела. Вот, - Хлаш движением фокусника выложил на стол увесистый мешочек. - Это плата за первую неделю тебе и твоему отряду. Травы, кстати, покупать не надо - у вас будет доступ к городским запасам, там этого добра хватает. – Ничего себе! - ошеломленно проговорил Телевар, недоверчиво переводя взгляд с тролля на кошель и обратно. - Снова тысячником! Я думал - советником каким… Я же сколько лет не командовал! Постой-постой! - спохватился он. - Как же это так получается? Ты заранее знал, что мы решим драться? – А у вас был другой выход? - удивился тролль. - Неужто вы бы остались в стороне, когда ваш народ сражается? Чего тут знать-то? Даже если бы Тилос на вас случайно не натолкнулся, вы бы все равно на стенах рано или поздно оказались. – Да-а… - протянул тысячник, почесывая в затылке. - Проще пареной репы. Где, кстати, Заграт? - вдруг спросил он. - Нам хороший колдун в отряде не помешал бы. Не знаешь, он согласится али как? – Заграт уже приписан боевым магом к Третьему участку, - ответил Хлаш. - Просил передать, что до вечера утрясет пару дел и явится в твое полное распоряжение. Кстати, - он пихнул кошель пальцем. - Прибрал бы ты денежки. Тут, как-никак, и моя доля. Эй, Гром! - свистнул он волку, и тот немедленно подбежал к нему, выжидающе уставившись в лицо и облизываясь. - Ты лазил когда-нибудь по стенам? Вопреки ожиданиям радостно-возбужденного предстоящим приключением Теомира, на стены сразу не пошли. Сначала впятером отправились к купцам за фуражом для лошадей. Телевар яростно торговался, купец ему не уступал, так что зрелищное представление затянулось надолго. Солнце уже заметно перевалило за полдень, когда усталый, но довольный тысячник торжественно выехал за складские ворота, восседая на телеге с внушительной горой мешков с овсом и тюков сена. Потом пошли к Храбату. Тысячник Второго участка, объезжал свои позиции, так что Всадникам пришлось его дожидаться. Челядинец отказался пустить их во двор без приказа хозяина, время пришлось коротать у ворот. Побагровевший от унижения Телевар сперва порывался развернуться и гордо уйти, но Хлаш, что-то нашептав ему в ухо, удержал его. Дом тысячника стоял на холме, так что от ворот были хорошо видны стены города - деревянные, кое-где почерневшие от времени и от огненного состава зажигательных стрел. На стенах суетились мелкие черные точки защитников, однако дома ближе к ним казались покинутыми. Во двор то и дело вбегали взмыленные ополченцы в испятнанных ржавчиной кольчугах и потускневших от времени медных шлемах, исчезая где-то в доме, потом опрометью выбегая на крыльцо и скрываясь в направлении нижнего города. Стража у ворот - двое угрюмых солдат в шлемах с шишаками и кирасах - недоверчиво поглядывала на Всадников, задерживаясь взглядами на Ольге, но помалкивала. Стражу подчеркнуто игнорировали, повернувшись к ней спиной, только Теомир украдкой разглядывал необычно широкие наконечники их копий. От основания наконечников под косым углом назад отходили два шипа. Теомир попытался понять, для чего может служить такая конструкция, но так ни до чего и не додумался. – Вон там наш участок, - показал рукой Хлаш куда-то на юг. - Около версты длиной, если по прямой считать. – А ежели по гребню стены, то еще саженей с полсотни… - задумчиво потер Телевар подбородок. Его седеющая борода встопорщилась, неухоженные уже несколько дней усы торчали в разные стороны. - Сколько народу в подчинении будет? – Понятия не имею, - пожал плечами Хлаш. - Может, триста человек, а может, и три тысячи. В ополчение идут неохотно, никто не верит, что какие-то кочевники смогут взять город. Мол, сотни лет наши деды отбивались, и сегодня отобьемся. Но несколько десятков наемников да человек двести местных по меньшей мере должны дать. – Негусто, - хмыкнул в усы Телевар. - Хотя и за то спасибо. Впрочем, стены действительно не самые плохие. Даже гранит в основании есть, тараном не возьмешь. Откуда, интересно, возили? – Чернолесская открытая разработка, - подумав, сообщил тролль. - Там пласты настоящего камня - гранита да базальта - к поверхности близко подходят, саженей на десять-пятнадцать, не глубже. Кое-где глыбы прямо из земли торчат. Впрочем, это полвека назад было, сейчас на поверхности уже, верно, все выбрали. – Чернолесье? - наморщил лоб тысячник. - Чернолесье… Что-то знакомое. А, ну да! Триста верст к югу отсюда, там еще болото вокруг… – Триста двадцать верст к юго-юго-востоку, - кивнул Хлаш. - Однако же встали эти стены городу в копеечку. Их заложили полтора века назад. Тогдашний воевода, Хамбелей, наголову разбил объединенное войско жугличей и черноголовых, которые чуть было не добрались до толстой мошны местных купцов. Разбить-то разбил, да только положил почти все войско… – Ну да, мы тогда им отправляли в помощь двухтысячный полк, по договору- кивнул головой Телевар. - Помню я эту историю, мне еще дед ее рассказывал. Едва сотня домой вернулась, да и те чуть живы. И что? – Так вот, разъяренный потерями воевода на первом же заседании Городского Совета - тогда он назывался Сходом - заявил, что долее защищать эту деревню не намерен, и что либо город немедленно приступает к постройке настоящей стены вместо полудохлого тына, либо он, воевода, отправляется восвояси. - Хлаш ухмыльнулся. - А поскольку воевода был после победы как никогда популярен, да и мозги пудрить умел, то общество помялось-помялось, да и решило начать настоящий камень с югов возить. – Ну и что? - с горящими глазами влез в разговор Теомир, когда пауза начала затягиваться. - Что дальше-то? – Да ничего, - задумчиво ответил ему тролль. - Чернолесье тогда было необихожено, болота, комарье, чащобы, а дорог, почитай, никаких, не то что сейчас. В общем, камень этот едва не золотым выходил. Вот и возили его в час по чайной ложке больше века. Говорят, к первым глыбам горожане толпами ходили, на чудо невиданное посмотреть. И то - на песчаный камень не походит, какой-то серый с искорками, а даже тяжелой кувалдой не взять. Потом пообвыкли, особенно когда первый участок построили. Наконец, лет тридцать назад Совет решил, что хорошего помаленьку, соседи умиротворены, нападать не будут, да и вообще - стена городское развитие сдерживает, как бы разбирать не пришлось. Так что закупки камня прекратили. Камень успели поднять на немного выше человеческого роста, от тарана это спасает, ну, а остальную часть из дерева сделали. Дерево, правда, тоже не простое, медным дубом прозывается. Горит плохо, не гниет, прочное и тяжелое, да еще перед продажей его в особом колдовском зелье год вымачивают. Лучше материала, кроме камня, для стен не придумаешь. Впрочем, оно немногим дешевле настоящего камня обходилось, так что и тут город жаба задушила. Подняли стену на три сажени, да и оставили так. Авось сойдет. Ну что, может, и сойдет… - Хлаш замолчал окончательно. Жаркое предвечернее солнце припекало уже не так сильно, но Теомир почувствовал, что его клонит в сон. Он устроился в бурьяне у Храбатовского тына и закрыл глаза. Приятное тепло охватывало тело, вкрадчиво убаюкивая, и уже не верилось, что идет война, что где-то невдалеке стервятниками кружат загадочные жугличи, и что поселок Рябиновка, откуда они вышли в путь, уже, быть может, стал пепелищем. Неужто это было меньше двух седмиц назад? Рядом калачиком свернулся Гром, прикрыв нос серым пушистым хвостом и сладко посапывая. Неподалеку раздался стук копыт, бряцанье железа, и Теомир вскочил на ноги. По дороге приближалась небольшая кавалькада, возглавляемая плечистым чернобородым мужиком в легкой кольчуге, подбитых железом сапогах и с недобрым взглядом. К его поясу был привешен легкий кавалерийский меч со скошенной назад крестовиной. – Храбат собственной персоной, - прокомментировал Хлаш. - Поаккуратнее, Телевар, характер у него неуживчивый, а сейчас не время с соратниками ссориться. – Учту, - буркнул, не оборачиваясь к нему, тысячник и шагнул вперед. - Приветствую тебя, Храбат. Я Телевар. Мне сказали, что я должен встретиться с тобой. – Телевар? - покосившись на него, пробормотал Храбат. - Это какой же Телевар? Не помню тебя. Чего надо? – Тысячник Телевар должен возглавить оборону Третьего участка, - холодно произнес за спиной у Телевара Хлаш, не дав тому и слова вставить. - Ему было приказано явиться к тебе, чтобы ты ввел его в курс дела и помог принять дела. – А-а, вспомнил, - скривился Храбат, как будто глотнул чего-то кислого. - Нищеброд с запада. - Эскорт тысячника с готовностью загоготал. - Ну да, конечно, говорил воевода что-то такое. Понабежали выскочки на нашу голову… Тысячником, говоришь? Что-то не помню я таких тысячников в городе. Да и в окрестностях, если честно, тоже не помню. Так, говоришь, дела принять? Прежде чем багровеющий Телевар открыл рот, Хлаш опять перебил его. – Я не помню, чтобы Тилос просил выяснять твое мнение о Всадниках, - в его голосе чувствовался лед с северных вершин. - Тебе было приказано ввести в курс дела нового командира участка, а не оскорблять его. Ты собираешься выполнять поручение, или мне доложить, что ты слишком занят? – А, крокодилы, оказывается, и говорить умеют? - соизволил обратить на него внимание Храбат. - Ну что ж, можешь и доложить. Только что-то многовато чужаков развелось у нас в городе. Ты уж, друг чешуйчатый, не обессудь, но ежели еще раз со мной так заговоришь, получишь плетей на конюшне. Не посмотрю, что с этим ублюдком Тилосом знаком. Кипень! - он лениво махнул рукой, и к нему тотчас же подъехал один из всадников свиты. - Отведешь… этого, - он снова скривился, - тысячника на его участок, да поживее, чтобы глаза мои его больше не видели. - Он тронул лошадь и проехал в открывшиеся ворота. Остальные гуськом последовали за ним, за воротами остался один Кипень. На его лице мешались презрение и подобострастие - видимо, он еще не решил, можно ли портить отношения с пусть временным, но все же темником. – Пойдемте, - наконец сделал он приглашающий кивок головой. - Тут недалече, версты две. – Погоди, парень, - остановил его кипящий как самовар Телевар. - Шли мы к твоему хозяину в гости поболтать, но раз он с нами знаться не хочет, то и мы без его помощи обойдемся. Скажи, куда идти, да и ступай своей дорогой. – Да вот, прямо под гору во-он до того столба, - торопливо затараторил парень, явно обрадованный, что ему не придется болтаться по городу. - А там направо, и скоро аккурат к дому управы и придете. Там участковая управа всегда и стояла. А заблудитесь - у кого хотите спросите, вам всяк покажет. - Не дожидаясь ответа, он поворотил коня и быстро юркнул в полуоткрытые ворота, которые с лязгом захлопнулись за ним. – Ну и фрукт, - с отвращением сплюнул Громобой. - Ох, встретиться бы с ним в темном переулке… – Остынь! - хлопнул его по плечу Броша. - Он человек подневольный, против хозяина пойдет - по стенке размажут. Вот с этим Храбатом я бы встретился, это да! – А я, по-твоему, о ком? - удивился Громобой, презрительно сплевывая на землю. - Ну, ежели тут все командиры такие, недолго нам воевать придется. Перережут горожан жугличи как младенцев, с такими-то защитничками. Он же только о себе и думает, никак не о деле! – Вообще-то он неплохой мужик, - извиняющимся тоном произнес Хлаш. - И дело, говорят, знает. Вспыльчивый, грубый - это да, но чтобы так откровенно хамить… Не понимаю, какая муха его укусила. – Не знаю я ничего про мух, - отрезал взбешенный Телевар. Его рука судорожно сжималась на рукояти кинжала. - Уши бы ему отрезать за такие слова! Ладно, недосуг нам здесь у ворот торчать, ровно попрошайкам каким. Я так думаю, нам до темноты надо свой участок объехать да с сотниками пообщаться, так что сперва на постоялый двор вернемся да на коней сядем. Сразу надо было, да я думал, что у Храбата задержимся, не до них будет. Пошли отсюда. Кстати, Хлаш, - он повернулся к троллю. - Хотел я с этим Храбатом об обстановке потолковать, да не вышло. Не знаешь, разведчиков-то хоть мне дадут под начало, или не заслужил еще? – Насколько я знаю, - ответил ему Хлаш, - разведчасть находится в подчинении воеводы. Тебе вроде как по штату не положено. – Мало ли чего мне не положено, - проворчал Телевар. - Да только вслепую воевать я не привыкший. Значит так, слушай мою команду. Хлаш Дэрэй, с этого момента ты назначаешься командиром полковой разведки. Наберешь себе людей сколько надо, желательно из тех, кто под моим началом будет, хотя можешь и с улицы брать. Человек десять, наверное, достаточно будет… – Брать только людей? - невозмутимо уточнил ничуть не удивленный внезапным назначением Хлаш. – Что? - непонимающе посмотрел на него тысячник. - А, да, извини. Все время забываю. Конечно, бери кого хочешь, хоть пугало огородное, лишь бы разговаривать умели да ходили на двух ногах. Ну, что встали? Пошли! Дождавшись, пока Хлаш не окажется в стороне от Телевара, Теомир подобрался к нему сбоку и ухватил за руку. – Хлаш, а Хлаш! - умоляюще зашептал он. - Возьми меня к себе в разведчики, а? Ну возьми, чего тебе стоит! Я как мышь ползать умею, никто не услышит, только господину Телевару не говори! Ну пожалуйста!… – Не положено! - строго, но так же приглушенно откликнулся тролль, скроив зверскую мину. - Тебя же ординарцем назначили, а приказы выполнять надо. Не могу, извини. - Он покосился на едва не плачущего Теомира и ухмыльнулся краем рта. - Ладно, там посмотрим. Только отцепись от меня ради вашего Отца-Белоконя! Вернувшись на постоялый двор, наспех перекусили. Есть еще не хотелось, но Телевар настоял - мол, никто не знает, когда в следующий раз брюхо набить доведется. Изнывающий от нетерпения Теомир ерзал на занозистой скамье, на него недоуменно поглядывали. Черствые лепешки и сухое вяленое мясо не лезли в горло даже в сопровождении огромных глотков воды. Помаявшись несколько минут, он вылез из-за стола и вышел на двор. У двери устроился Гром, лениво обгладывая какую-то старую кость и блаженно жмурясь в лучах заходящего солнца. Теомир присел рядом, задумчиво потрепал его по холке. Зверь, на секунду отвлекшись от своей кости, фыркнул ему в лицо, осторожно подержался зубами за руку, глухо рыча, затем неожиданно лизнул в лицо и вернулся к прерванному занятию. Кто-то тихо прыснул у парня за спиной. Он подскочил как ужаленный и повернулся. Рядом стояла Ольга, на ее плече висела небольшая полотняная сумка, от которой шел слабый, но отчетливый запах сенокоса. Волк вопросительно взглянул на нее, чихнул и демонстративно перетащил свою кость в сторону, подальше от неприятных вонючих трав. – Лижетесь? - улыбнулась Ольга Теомиру. - Ох ты… разведчик. Теомир почувствовал, что краснеет. Он решительно выпрямился, отряхивая и без того чистые колени и отвернулся от девушки. – Тебе завидно? - буркнул он, не оборачиваясь. Ольга снова прыснула. – А если завидно, что тогда? - спросила она. - Хочешь, поцелую? – Щас как!… - огрызнулся Теомир, на секунду задумавшись, что - "щас". Но тут на плечо легли Ольгины руки, и ее теплые мягкие губы на миг приникли к щеке. Теомир ошарашено повернулся, но девушки уже не было рядом - только у входа в конюшню мелькнула ее зеленая мужская куртка да прозвучал серебристый смех. Машинально потирая щеку, Теомир взглянул на Грома. Тот с интересом смотрел на него, и Теомир мог бы поклясться, что на мгновение в его глазах светился почти человеческий юмор. Впрочем, волк почти сразу опустил голову и снова начал глодать свою кость. Теомир озадаченно поскреб в затылке, но тут распахнулась дверь, и на двор стали один за другим выходить Всадники. Сытые повеселевшие кони гарцевали под седлами, нетерпеливо покусывая удила. Но пустить их галопом по узким и кривым городским улочкам Всадники не рискнули, да и присутствие пешего тролля не располагало к скачкам, так что двигались не слишком быстрым шагом. До управы, где располагалась ставка Третьего участка, добрались уже затемно. Вокруг было безлюдно, из-за ставен домов, окружавших площадь, тут и там пробивались тусклые лучики света. Около входа в управу чуть мерцала масляная лампа, по крыльцу и коновязи метались призрачные тени. Быстро холодало, в воздухе потянуло ночной сыростью. Телевар, спрыгнув с крыльца, быстрым шагом взошел на крыльцо, тяжело ударил в дверь и, не дожидаясь отклика, решительно толкнул ее. Дверь не поддалась. Тысячник секунду недоуменно смотрел на нее, затем забарабанил изо всех сил. Хлипкие доски жалобно затрещали под его тяжелым кулаком. Барабанить пришлось долго. – Иду, иду… - наконец откликнулся изнутри заспанный голос, и через несколько мгновений в окошке замигал свет лучины. Дверь со страшным скрипом распахнулась. В дверях показался ражий белобрысый детина в кое-как накинутой рубахе и сползающих портках, которые он придерживал свободной рукой. В его всклокоченные волосы набились какие-то щепки и мелкая труха. - Ходют тут… - Он осекся - разъяренный тысячник пихнул его в грудь так, что тот отлетел на несколько шагов, с трудом удержавшись на ногах. Чтобы удержать равновесие, ему пришлось широко взмахнуть руками, и обиженная на такое бесцеремонное обращение лучина потухла, недовольно треща. В комнате воцарился почти полный мрак, чуть разгоняемый наружным фонарем. – Свет! - яростно рявкнул Телевар. - Громобой, едрить тебя налево! Обеспечь! Хлаш вошел в комнату со снятой с наддверного крюка лампой. Та еле горела и нещадно дымила - масло, как видно, было на исходе. Неяркий свет бросал на лица людей резкие колышущиеся тени, заостряя черты лица и делая похожими их на какие-то грубые маски. – Да кто вы… - начал было детина. – Смирно! - во весь голос рявкнул на него Телевар. - Я новый тысячник Третьего участка! Рапорт, быстро! - Его лицо дышало таким гневом, что Теомир, потянув Ольгу за рукав, попятился в угол. Та бросила на него быстрый взгляд и последовала за ним. – Какой рапорт! - заорал в ответ детина, нимало не испугавшись грозного вида тысячника. - Сторож я, от воров эту хибару охраняю! Нет тут ваших вояк, разошлись они по домам. Дрыхнут, небось, без задних ног, да уж не моя это проблема! Вот их и ставь по струнке, а меня не трожь! Кстати, - добавил он, насторожившись, - не видел я тебя раньше, да и одеты вы, ребята, не по нашему. Тысячник, говоришь? - подозрительно уставился он на Телевара. - Сдается мне, что липовый ты тысячник. Ну-ка, пошли все вон, пока стражу не кликнул! Завтра приходите, там и будете разбираться, кто у вас тыс… Хап! Не дослушав, Телевар коротко ударил его в живот. Детина согнулся пополам, судорожно ловя ртов воздух. Броша, скользнув вперед, схватил его за волосы и вздернул голову вверх. – Ты как с темником разговариваешь, мразь подзаборная! - прошипел он. - Тебе что, кровь пустить? - Его кинжал с легким шелестом выскользнул из ножен и прижался к подбородку сторожа. - Ну-ка, встать прямо и отвечать на вопросы! - Он сопроводил свои слова ударом кулака по почкам, так что несчастный детина, тяжело охнув, судорожно выпрямился, хватаясь за спину. Его коленки подкосились, но Броша снова ухватил его за волосы железной хваткой, так что незадачливому парню волей-неволей пришлось остаться на ногах. – Не бейте, - с трудом выдохнул он. - Извиняюсь, господин тысячник, не признал. Пустите меня, а то больно волосы! Повинуясь легкому кивку Телевара, Броша отпустил волосы белобрысого, но кинжал в ножны не убрал, как бы невзначай поигрывая им перед глазами. Сторож испуганно следил за оружием расширившимися глазами. – Что прикажете, господин тысячник? - наконец выдохнул он, все еще держась за бок. На его лице блуждала болезненная гримаса - видимо, Броша врезал от души. – Кто командовал участком до меня? - резко спросил тысячник. - Имя, звание, где живет? – Стипа, - с готовностью откликнулся парень. - Десятник. Живет здесь, за углом. Только не командовал он, а просто присматривал. Знамо дело, в городе, почитай, из опытных и нет никого, четыре тысячника да воевода, у всех дел по горло… – Стоп! - прервал его Телевар. - Тебя-то как зовут? – Треп! - с готовностью отрапортовал тот. Видимо, он все-таки признал Телевара за начальство, поскольку перестал боязливо постреливать глазами на кинжал Броши, начав взамен преданно есть глазами тысячника. - Это меня еще с детства так прозвали, потому что… – Вижу, почему, - мрачно усмехнулся Телевар. - Броша, пойдешь с ним до десятника, потом приведешь обоих сюда. Слышь, дружище, - снова обратился он к сторожу. - Пойдешь туда и обратно кратчайшим путем. Вздумаешь сбежать - он тебе глотку перережет, а не успеет - разыщу и за измену вздерну. Это я тебе обещаю. - Его усмешка стала еще шире. Парень громко сглотнул слюну, в его глазах снова появился страх. Он молча кивнул. - Тогда одна нога здесь, другая там. Стой! - скомандовал он с готовностью ринувшегося к двери Трепа. - Свечи или другая справа для света где? В последних сполохах догорающего масла сторож разыскал в дальнем ящике с десяток сальных свечей и торопливо выскочил в дверь, сопровождаемый угрюмым Брошей. При свете обнаружилось, что управа представляет из себя замусоренную комнату размером две на три сажени, с деревянными лавками вдоль стен, коротким столом в углу и отгороженным железной решеткой закутком в дальнем углу. Под потолком висела закопченная лампа на три свечи с прогоревшим жестяным колпаком, из гнезд высовывались коротенькие огарки. – Спать ушли, это надо же! - пробормотал Телевар. - Шлюхин дом на колесах! Как с жугличи с такими защитничками город еще не взяли - ума не приложу. А у них небогато… – Районная управа, - пожал плечами тролль, до это молча стоявший в стороне, опершись на свою шипастую палицу. - Обычно здесь с десяток стражников сидит, в кости играют да пойманных воришек до суда держат. А суд здесь короткий - полсотни плетей, и свободен. Если выдюжишь, конечно. Впрочем, обычно насмерть не забивают. Я только об одном таком случае слышал, но там у палача с вором личные счеты оказались. С женой тот его переспал, что ли. – А убийц там, насильников или еще кого серьезного куда девают? - поинтересовался Телевар, тяжело опускаясь на лавку. - Маловата клетушка-то. – Ну, этих в участке не держат, - ответил тролль. - Их сразу в крепость, в холодную, а то и на виселицу, если с поличным поймали. Но такие дела здесь редкость, городок маленький и на удивление тихий. Теомир удивился про себя. Тихий - еще ладно. Если ему не повезло нарваться, это еще ни о чем не говорит. Но - городок? Три версты вдоль реки да две сотни саженей поперек? Скрипнула, отворяясь дверь. В дом решительным шагом вошел солдат в короткой кольчуге, накинутой поверх обычной рубахи, и с длинным мечом у пояса. Борода у него, впрочем, топорщилась даже сильнее, чем у ввалившегося следом Трепа. Вошедший последним Броша привалился к косяку и стал чистить кинжалом ногти. Телевар поднялся навстречу вошедшим. Теомир невольно сжался, ожидая очередной вспышки гнева, но, на его удивление, Телевар остался спокоен. Вошедший вытянулся перед ним, щелкнув каблуками, и коротко доложил: – Десятник Стипа явился по вызову господина тысячника. Ожидаю приказаний. – Вольно! - махнул рукой Телевар. - Доложи обстановку. – Обстановку? - угрюмо удивился десятник. - Да нет никакой обстановки. Все, кто есть, на стенах, да и то по ночному времени, наверное, по домам разбежались. Я тут несколько дней в потолок плевал по приказу темника Храбата, командира изображая. А зачем тут командир? Свое место на стене всяк и сам знает. – Сколько народу на участке? - резко спросил Телевар. – Да сотен пять, почитай, наберется, - задумчиво поскреб подбородок десятник. - Только на дежурство от силы половина ходит. Ночью только мои ребята остаются дежурить, часовыми. Мало их у меня, всего семеро. А с ополчения что возьмешь? Приказчики да купцы, сами себя на копье не насадят - и то ладно. Днем воевода стражу присылает, но на ночь и они по домам расходятся. – Шлюхин дом, - задумчиво произнес Телевар. - Ну, что я говорил? - повернулся он к своим. - Как только их еще с потрохами не слопали? – Так всем известно, что жугличи ночью не воюют, - сердито откликнулся десятник Стипа. - Как солнце закатится, так и дрыхнут без задних ног. Дикие люди, известное дело, - добавил он, презрительно поведя плечами. - Чего их караулить-то? Вот днем - да, днем другое дело… Да, вот еще что, - неожиданно замялся он. - Я не то чтобы не верю, что ты - новый тысячник, но мне никто про тебя ничего не говорил. Ты уж не обижайся, - он кинул выразительный взгляд на скромно забившегося в угол Трепа, - но и одет ты не по нашему, и выговор странный, да и вообще… – Хочешь сказать, что я самозванец? - усмехнулся Телевар. - Да уж, велика цель - над полутысячей охламонов да десятком стражников командование захватить. Хотя прав ты, а вот я о таком не подумал. Ох, зря я того субчика из Храбатовой свиты с собой не прихватил. – Тилос обещал, что завтра утром воевода участок навестит да в курс дела введет при надобности, - негромко подсказал Хлаш. Стипа, вздрогнув от неожиданности, взглянул на тролля, потом уважительно осмотрел его дубину и вздохнул: – Ну, вот завтра утром и будем разговаривать. Мне что, я человек маленький, как скажут, так и сделаю. А вы сами-то откуда будете? - с неожиданным любопытством добавил он. - Вроде Всадники назад еще не кочевали? – Мы весной вернулись, - буркнул Телевар. - Ну и понесла же нас нелегкая к вам в гости за железом! Ну да что уж теперь поделаешь… – А-а, - разочаровано протянул десятник. - Я-то думал, что вы город защищать пришли. Эх, пара тысяч кавалерии нам бы совсем не помешала… Теомир мысленно согласился с ним. Пара тысяч, а еще лучше - два раза по паре тысяч Всадников, и от наглых разбойников бы и пыли не осталось. Да только для такого нужно не одну неделю народ по степям да дальним станкам собирать. Да и какое, в конце концов, Всадникам дело до дальнего Купчища? Тут он вспомнил, что жугличи вторглись и в Вольные Земли, и ему снова стало нехорошо. – Ладно, утром так утром, - не стал спорить Телевар. - По-хорошему бы надо по стенам прогуляться, посмотреть что да как, ну да не ломать же в потемках ноги. Значит, так, десятник. Пока топай домой, но завтра чуть свет чтоб был на месте. Мы пока здесь заночуем. Завтра пожитки с постоялого двора сюда перетащим, только вот коней там придется оставить да хозяину за присмотр заплатить. Нам самим недосуг будет. Эй, как там тебя… Треп! Найди метлу да подмети пол. Не спать же, в самом деле, в таком свинарнике! Ночью Теомир спал плохо, ворочаясь на узкой деревянной лавке. В полудреме он с завистью прислушивался к похрапыванию товарищей, которым, казалось, было безразлично, спят они на неудобной скамье или в мягкой кровати. Иногда он проваливался в неглубокий сон, в котором его колотили дубинками по спине и локтям, но снова выныривал на поверхность, и в глаза ему через узкое, затянутое бычьим пузырем оконце, призрачно светила медленно плывущая к востоку Белая Звезда. В избе стояла духота, и Теомир метался с боку на бок, судорожно хватая ртом воздух. Наконец за окошком начало мало-помалу сереть. Где-то невдалеке хрипло заорал первый петух, подхватили остальные, и Теомир, почесываясь, сел на лавке. Спина и шея болели, глаза слипались, но спать больше не хотелось. Он сунул ноги в сапоги, как смог разгладил помятую одежду и вышел на крыльцо, аккуратно придерживая скрипучую дверь. Волна сырого холодного воздуха накатила на него. Как следует протерев глаза, Теомир разглядел в предутренних туманных сумерках старый колодец с почерневшим от времени воротом. Около крыльца, свернувшись калачиком, спал Гром. Приоткрыв один глаз, волк сонно взглянул на Теомира, сладко зевнул и снова засопел, прикрыв нос хвостом. С завистью взглянув на него, Теомир достал из колодца полное до краев щелястое деревянное ведро, из которого во все стороны били струйки воды, и решительно опрокинул его на голову, тут же взвыв от ледяного ожога. Холодные струйки потекли за шиворот, неприятно холодя спину. Как мог, он отжал волосы, достал еще одно ведро и плеснул в желоб, тянущийся к корыту перед коновязью. Сонно потряхивая гривами, кони опустили в корыто морды и стали пить, пофыркивая. Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел, со вкусом потягиваясь, обнаженный до пояса тролль. Его гладкая чешуйчатая кожа почти сразу покрылась мелкими капельками влаги, осевшими из тумана. Махнув Теомиру рукой, Хлаш неторопливо прошествовал в отхожее место. Теомир махнул ему рукой в ответ и стал осматривать площадь. Она оказалась куда меньше, чем ему показалось накануне в темноте. Двадцать шагов в ширину да столько же в длину, глухие высокие заборы со всех сторон, грязные улочки с трех сторон да покосившийся дом управы, он же - ставка Третьего участка. Теомиру стало тоскливо, но тут же он вспомнил, что сегодня предстоит поход на стены и даже - чем Отец-Белоконь не шутит - настоящая битва, и повеселел. Спустя пару минут Хлаш присоединился к Теомиру у колодца. Вытащив очередное ведро воды, он решительно опрокинул его на себя. – Эй! - протестующе воскликнул Теомир, когда его окатило целой волной брызг. - Поосторожней! Тролль подмигнул ему и по-собачьи встряхнулся, снова обдав Теомира брызгами. Затем он отошел немного в сторону, где на утоптанной земле не было лужиц, и принялся делать зарядку. Теомир зачарованно смотрел на него. Такому бы на кузне молотобойцем работать, решил он, наблюдая, как могучие мышцы перекатываются под зеленой чешуей. Тролль размахивал в воздухе руками, наклонялся вперед, назад, вбок, приседал и тут же выпрыгивал высоко в воздух, садился на шпагат и сразу по-кошачьи вспрыгивал на ноги, проходился колесом, кувыркался через голову и стоял на руках. Его массивное тело казалось невесомым, сделанным из какой-то чрезвычайно гибкой субстанции, оно извивалось как змеиное и застывало как вырезанное из дерева. Несколько раз тролль, подпрыгнув и кувыркнувшись в воздухе, с глухим шлепком плашмя падал на землю, так что Теомир чувствовал ногами ее дрожь, но тут же как ни в чем не бывало вскакивал на ноги и продолжал свои упражнения. Увлекшись этим представлением, парень подошел поближе, и тут Хлаш, мягко извернувшись, бросился на него. Огромный тролль навис над ним, жутко оскалившись набитой острыми зубами пастью, на гладком черепе и в узких черных глазах яростно горели отблески первых лучей восходящего солнца. Как во сне Теомир смотрел на медленно опускающийся на него пудовый кулак, не в силах пошевелиться, затем, как будто его что-то ужалило изнутри, отчаянно выбросил вперед и вверх обе руки, стараясь если не блокировать, то хотя бы ослабить удар, но схватил пустоту и шатнулся вперед, потеряв равновесие. Что-то легонько шлепнуло его по затылку, и он во весь рост грохнулся на глинистую землю, сильно ударившись грудью. – Ты чего, обалдел? - возмущенно обернулся он к троллю, как только к нему вернулось дыхание, с трудом усаживаясь на землю. - Чо бросаешься? – Урок номер один, - ухмыляясь, ответил Хлаш. Его грудь тяжело вздымалась, но он выглядел донельзя довольным. - Никогда не хватайся за нападающего. Даже если он не посвященный Пути Единого Духа, ты рискуешь промахнуться, потерять равновесие и получить нож в брюхо. Захват ко многому тебя обязывает, он сковывает твои движения и отдает тебя во власть противника. – А как же иначе? - удивился Теомир, потирая грудь. - В морду получать? – Ну-ка, вставай! - скомандовал Хлаш. - Вставай-вставай, я тебя несильно бросил. Не изображай мне тут калеку. Так, теперь ударь меня. – Ударить? - Теомир посмотрел на возвышающегося над ним как башня тролля. - Да ты в два раза меня выше, я до твоего лица не дотянусь! – Во-первых, не в два, дотянешься. - парировал Хлаш. - Во-вторых, не обязательно бить в голову. В общем-то, в голову бить даже вредно - слишком тяжело попасть. Многие - особенно молодежь - любят эффектные приемы типа этого, - Хлаш резко развернулся вокруг своей оси и лягнул воздух над головой Теомира. Его пятка свистнула у самого уха парня, и тот невольно присел, прикрывая макушку руками. - Так вот, в бою только настоящим мастерам удается попасть в цель таким ударом. От него очень легко уклониться. Наиболее эффективные удары ногами всегда наносятся в живот и ниже. Иногда достаточно просто хорошо пнуть противника в лодыжку, чтобы вывести его из строя. – Да уж тебе-то действительно просто, - пробормотал Теомир, с уважением глядя на босые ноги тролля с длинными острыми когтями. - Вон какой бугай… – Неважно, - отмахнулся Хлаш. - На каждого силача всегда найдется кто посильнее. Да ты не отвлекайся, бей! Теомир хмыкнул и несильно ударил тролля. Удар пришелся куда-то в живот, но Хлаш даже не пошевелился. – Не машется кулаками, не жрамши? - сочувственно поинтересовался он. - Или стесняешься? Бей нормально, как в драке. – А если отобью чего? - опасливо поинтересовался Теомир. Он сильно сомневался, что сможет повредить троллю даже копьем, но кто его знает… – Мои проблемы, - отмахнулся Хлаш. - Ты бей, бей. Теомир пожал плечами и с размаха ударил Хлаша в грудь. Точнее, попытался ударить - как и перед этим, удар пришелся в пустоту. В момент удара тролль скользнул куда-то в сторону, чуть отведя кулак боковым движением руки, и оказался за спиной Теомира. Его пальцы ухватили парня за шею и чуть подтолкнули. Если бы Хлаш не придержал его другой рукой, Теомир снова покатился бы кубарем. – А еще можно крутнуться в другую сторону и добавить удар сгибом локтя сверху вниз, - прокомментировал Хлаш. - Вот так. Перелом шейных позвонков обеспечен. Этот прием сработает с любым противником, не слишком отличающимся от тебя по росту. С высоким троллем вроде меня ты, конечно, так не справишься, но с любым человеком - вполне. – Ну да, с любым! - проворчал Теомир, потирая поцарапанную когтями тролля шею. - А если он тяжелый? - Он криво ухмыльнулся, вспомнив драки в родном кочевье. – Он наносит удар, - серьезно ответил Хлаш. - Вся его масса сконцентрирована в кулаке. Сосредотачивая свою силу в одной точке, противник становится уязвимым, стоит лишь тебе правильно на эту точку воздействовать. Никогда не отбивай удар, если можешь увернуться. Пропусти кулак мимо себя, подтолкни его, заверти - и противник сразит себя сам, своей тяжестью, своей инерцией. – Инерцией? - переспросил Теомир. - Это что? – Ну… - на мгновение смутился Хлаш. - Неважно. Чем ты тяжелее, тем сложнее тебе вести схватку с вертким быстрым противником. Зачастую сила и рост больше мешают, чем помогают. Разумеется, если правильно защищаться. – Да уж, - Теомир задумчиво потер подбородок. - Это ты сам придумал? – Скажешь тоже - сам! - улыбнулся Хлаш. - Ты слышал когда-нибудь о Пути Просветленного Духа? – Слышал, конечно, - важно кивнул Теомир. - Ты о нем говорил. – Ох ты жук, - расхохотался Хлаш. - Вывернулся, значит! А до того? – До того - нет, - отрицательно помотал головой Теомир. - А что это? – Путь Просветленного Духа, - серьезно и слегка торжественно сказал Хлаш, - это учение, распространенное в основном среди троллей. Основатель Пути, великий Мореход Усимбэй, учил: победить противника можно, лишь превратившись с ним в единое целое, объединив свой дух и его. Слившись с ним в гармонии, ты приобретаешь власть над ним. – А кто такой Усимбэй? - заинтересовался Теомир. - Великий герой? – Ну, можно сказать и так, - ответил тролль. - Когда-то давно тролли жили на далеком Скалистом Архипелаге, окруженные со всех сторон водой, не подозревая о существовании других земель и рас. Усимбэй первым построил корабль, который мог выдержать долгое путешествие до материка. Тогда мы еще не были такими, как сейчас, больше походили на диких зверей. Много тысяч лет мы жили запертыми в своем мирке. А Усимбэй доплыл до материка и вернулся назад, открыв нам целый мир. За это его и прозвали Мореходом. Про него сложены целые баллады, но они не слишком популярны среди человеческих бардов. Одна из них… – Ой, не надо баллады! - воскликнул Теомир, испугавшись, что Хлаш начнет рассказывать их прямо сейчас. - А Путь? – Вернувшись на родину, он привез с собой Драконий Камень и поведал Народу про Просветление Духа, - как ни в чем ни бывало продолжил Хлаш. - Это долгая история, расскажу, если время найдется. С тех пор почти все тролли идут по Пути. Люди же и орки редко встают на него и еще реже достигают больших успехов. Из ныне живущих разве что Тилос… - Тролль замолчал, задумавшись. – Хлаш, а Хлаш! - потеребил его за руку Теомир. - А ты меня поучишь? Пусть я не стану мастером, но все же! И в разведке легче будет, да? – Кто о чем, а вшивый о бане! - расхохотался Хлаш. - Пойми, парень, командир есть командир. Если Телевар позволит, я, пожалуй, тебя возьму, но у него, как мне кажется, свои планы. А поучить можно, отчего ж… Это знание не секретное, его позволено передать кому угодно. Если ты захочешь достичь хоть чего-то, ты не сможешь использовать его во зло. Но об этом потом, сначала устроиться надо. Снова скрипнула дверь, и на крыльцо вышел тысячник. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью, и покрутил головой. – Охо-хонюшки!… Старость не радость, - пожаловался он. - Поспал ночь на лавке - шею ломит. Хоть бы седло подложил, что ли… - За ним один за другим появлялись остальные члены отряда. Они шумно фыркали, умываясь около колодца, весело гоготали, хлопали друг друга по мокрым спинам, так что из-за заборов им стали откликаться собаки. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Всадники собрались в домике управы, одетые, причесанные и накормленные - Треп сбегал в ближайший трактир и приволок с собой гору еды, транспортируемую двумя заспанными пареньками, сонно глядящими на окружающий мир. – Я туда захожу, а они еще дрыхнут все, - оживленно рассказывал сторож. - Я туда, сюда, а нет никого, двери на клюшке, только собака в конуре брехает. Ну, я давай стучать… – Тихо! - прервал его Телевар. - Сядь в углу и не отсвечивай. Что Стипа сказал? - повернулся он к Броше. – Не застал я его дома, - пожал плечами тот. - Хозяйка кур кормила, сказала, что ушел из дома чуть свет, а куда - не отчитывался. – Так… - Телевар задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Понятно. Значит, такие дела: сейчас мы с Громобоем и Теомиром едем в крепость, Броша с Ольгой остаются здесь дежурными, остальные двигают на постоялый двор. Заберете пожитки, освободите комнаты и расплатитесь за постой с хозяином. Любоконь, вот деньги, ты главный. - Он подтолкнул по столу небольшой полотняный мешочек. - Коней с телегами оставите там, с хозяином договорились, только деньги заплатить осталось. Отдашь пока за неделю вперед, потом видно будет. Вопросы? – Мне что делать? - осведомился Хлаш. – А то сам не знаешь! - неодобрительно покосился на него Телевар. - Вчера же обговорено было. Вот и занимайся. - Тролль молча кивнул головой. - Все, за дело. Однако не успели люди встать из-за стола, как за окном послышался топот нескольких лошадей и бряцанье железа. – Должно быть, воевода пожаловал, соизволил, - скривившись, пробормотал Телевар. - Ежели у них такие тысячники, то каков же хозяин? Небось, совсем говорить не захочет… - Досадливо хлопнув себя по бедру, он вышел в дверь. Остальные заторопились за ним, нетерпеливо толкаясь в дверях. Первым Теомир увидел Заграта. Орк стоял у коновязи, критически озирая местность. Он опирался на новый посох, подкованный железом, в тяжелом медном набалдашнике тускло блестел в солнечных лучах небольшой красноватый камень. Косо вверх торчали три угрожающего вида шипа. С посохом шаман казался более высоким, более грозным, каким-то преисполненным значения и скрытой силы. Гром вертелся рядом, возбужденно повизгивая. Чуть поодаль с поджарого гнедого коня тяжело спрыгнул грузный пожилой мужик с окладистой черной бородой, длинными унылыми усами и неожиданно властным тяжелым взглядом. На нем был легкий медный панцирь, передняя и задняя части которого соединялись на боках металлическими скрепами. На переносицу спускалась стрелка открытого шлема, на боку висел легкий кавалерийский палаш со скошенным к рукоятке эфесом. К панцирю лип алый плащ, который путался у воеводы - Теомир вспомнил, что уже видел его - под ногами. Вокруг высокого начальства застыл эскорт в таких же панцирях, но без плащей. Вчерашний десятник Стипа скромно стоял в стороне. – Здорово, почтенные. Галазир я, - прогудел мужик, останавливаясь перед Всадниками. У него оказался глубокий бас с легкой хрипотцой. Теомир втайне позавидовал: небось, отдавать команды в бою таким голосищем - одно удовольствие. - Воевода я здешний. Так это ты, значит, новый тысячник у нас будешь? - обратился он к Телевару, вышедшему вперед. - Ну что, рад познакомиться. Тилос этот тебя страсть как нахваливал. Мол, герой ты, с десятком от стаи волколаков отбился и все такое. Ну, людей позарез не хватает, так что и без волколаков бы взял. Тилос, которого Теомир вначале не заметил, легко спрыгнул с лошади. Он был без доспехов, на поясе висел длинный широкий кинжал почти без эфеса, с короткой толстой рукоятью. Юноша обрадовано махнул посланнику рукой, но тот лишь коротко кивнул в ответ. – Здравствуй, тысячник, - вежливо поклонился он Телевару. - Прости, что вчера Храбат так с тобой обошелся. Воеводе же самому оказалось недосуг с тобой встретиться, да и я замотался. На Шестом участке жугличи прорыв учинить вздумали, еле отбились, даром что те стены штурмовать не умеют. Навалились массой, понимаешь, наставили лестниц, только маги и спасли. Закидали огненными шарами… – Привет тебе, воевода, - в свою очередь поклонился Телевар. - Привет и тебе, Тилос. На Храбата я зла не держу, мне с ним в одном доме не жить. Только что же это у вас люди-то так распущены? Ни дежурных, ни караулов ночных, ровно в мирное время. Так, глядишь, голыми руками всех нас возьмут, мы и пикнуть не успеем. – Распущены, говоришь? - исподлобья взглянул на него Галазир. - Так ты теперь командир, тебе и карты в руки. Сильно не свирепствуй, у людей нервы и так натянуты, но ежели пару разгильдяев на крепостной стене повесишь - только спасибо скажу. А что делать было? Сам видишь, аховое положение, раз первому встречному участок даем! Извини, почтенный, как там бишь тебя? - он слегка смутился, сообразив, что "первый встречный" - не самый ласковый эпитет для новоиспеченного командира, но Телевар даже и бровью не повел. - Ах, да, Телевар, совсем запамятовал. Не держи зла, я в ночь не ложился, глаза слипаются как у последней собаки. - Он устало потер шею. - Вон, парень тебе на подмогу, - он кивнул головой в сторону Стипы. - На первое время знает, что к чему, а потом сам разберешься. Да, вот еще что, - он озабоченно хлопнул себя по бокам. - Сбор сегодня командиров участков у меня, как солнце над детинцем подымется. Часов в десять, что ли. Уж появись, не побрезгуй. Не все у нас такие, как Храбат, да и тот не так плох, как на первый взгляд кажется. Не забудь только, а то начнешь хлопотать - закрутишься, и точно из головы вылетит. По себе знаю. - Он тяжело вздохнул. – Десять часов - это когда? - спокойно спросил Телевар. - Не обессудь, воевода, только по солнцу мне понятнее. – А, ну да! - Галазир хлопнул себя по лбу ладонью. - Запамятовал. Специально же взял у ювелира, чтобы тебе отдать. Сейчас… - Он снова озабоченно захлопал себя по бокам, панцирь отзывался глухим лязгом. - Да вот же оно! - Лицо воеводы озарилось, он вытащил из-под медной пластины небольшой плотный сверток. - Держи! - сунул он сверток в руку Телевару. - Отличная штука, часы называется, только раз в два дня заводить не забывай. Да не роняй, вещь дорогая, казенная, попортишь - ювелир с тебя за нее три шкуры стребует… если раньше от досады не удавится. Ладно, тысячник, бывай, увидимся, а сейчас недосуг мне. - Он хлопнул Телевара по плечу и тяжело взгромоздился на лошадь. Тронул было поводья, но, хитро прищурившись, оглянулся на несколько ошеломленного Телевара, сжимающего в руке пакет. - А дисциплину на твоем участке я сам проверю через три дня. Лично взыщу, если что! - Он махнул рукой и пустил коня рысью. Конвой с грохотом поскакал за ним, и через несколько мгновений кавалькада скрылась за углом, оставив в воздухе столб пыли и острый запах конского пота. – Ничего себе дядька, - про себя заметил Чеготар. - Резкий, но не злой. Авось не все так плохо… – Разговорчики! - рявкнул Телевар. Он осторожно развернул тряпицу воеводы. Внутри оказался небольшой прямоугольный предмет, сделанный из чего-то вроде серебра. Одна сторона оказалась застеклена, под ней виднелись какие-то черные значки, образующие два круга. От центров кругов к значкам шли две плоские черные палочки. В воздухе раздалось чуть слышное щелканье. - Это еще что, задери вас кобыла?! – Часы, - пояснил Тилос, осторожно забирая предмет у Телевара. - Время показывают. Видишь, левый круг - текущий час, от первого до двадцатого. Правый - минуты, с первой по пятидесятую. Один оборот правой стрелки смещает левую на одно деление. Все просто, только вот эту круглую головку раз в два дня подкручивать надо, чтобы пружинку внутри подтянуть. Очень удобно, куда лучше, чем по солнцу прикидывать. Кстати, - прищурился он, возвращая колдовскую вещицу Телевару, - времени уже восьмой час, тысячник, а до крепости минут двадцать ехать надо. Времени у тебя не так уж и много. – Сам знаю, - буркнул Телевар. - Эй, ты, Стипа! – Слушаю, командир! - вытянулся десятник. – Обеги участок, созови всех сотников сюда. - Чтобы через… - Он на секунду задумался, вспоминая. - Чтобы через час все здесь были. Понял? – Нет, командир! - отрапортовал Стипа. - Не можно это. – Что - не можно? - не понял Телевар. – Сотников собрать не можно, командир! - сообщил солдат. - Нет на участке сотников, ни одного из пяти причитающихся. Последний полгода назад ушел на вольные хлеба, потому как надобности в нем не было, а Совет жалованье урезал. – Ох ты ешкин свет! - ошеломленно пробормотал Телевар. - Вот это номер! Это дружина у города или что? - Он грозно повернулся к улыбающемуся краем рта Тилосу. - Ты куда меня заманил, подсыл бесштанный? Бабами с ухватами командовать? – Не кипятись, темник, - неожиданно мирно откликнулся тот. - Неужто ты думаешь, что тебя участком командовать поставили бы, если бы своих, испытанных произвести могли? Город полвека ни с кем не воевал, дружина впятеро против прежней урезана, командиров не хватает, из семерых положенных тысячников четверо осталось, да и те пороху… тьфу, боя не нюхали. На каждом участке должно по пять сотников быть, а их на весь город пятеро осталось, и ни одного на твоем участке. Ничего, десятников временно произведешь, невелика беда. – Десятников? - взъярился Телевар. - В сотники? Да ты в своем ли уме? Я что, на стенах им буду сопли подтирать, молокососам этим? Я десятником семь лет проходил, пока в сотники не произвели! Десятком командовать ума много не надо, сотней куда тяжелее, да еще сотней не солдат, а ополченцев толстобрюхих! Да на кой мне этот цирк сдался? Проще послать все в хлев нечищеный да сдать должность! – Тогда город долго не протянет, - пожал плечами ничуть не смутившийся Тилос. - Жугличи нашинкуют горожан себе на завтрак. Вот только поймут, что город почти и не защищен. Тебе их не жалко? – Да что мне это город? - возмутился Телевар. - У меня своя степь, свои лошади! Да пусть этот город сквозь землю провалится, топчи его конем! Не умели оборону наладить - вот пусть и отдуваются теперь. – Я вчера весь день провел на стенах, - задумчиво произнес Тилос. - Худо-бедно, а тысяч пять жугличей около города держатся. Как только город падет, они двинутся дальше, в ваши земли. В ваши степи и к вашим коням в гости, я хочу сказать, - ехидно поправился он. - Это означает, что их армия в Вольных Землях возрастет раза в полтора. Легче будет вашим от этого? Телевар открыл рот, потом снова закрыл его. Его лицо побагровело. Он тяжело задышал, несколько раз сжал и разжал кулаки. – Ну, а тебе-то что за беда? - буркнул он наконец. - Ты-то что о нас так беспокоишься? – Есть причины, - вежливо качнул головой посланник. - Но не будем тратить время впустую. Командуй, тысячник, время не ждет. Надо было отдать должное Телевару - вернувшийся из отставки старый темник не стал терять времени зря. Стипа на пару с Брошей были посланы по стенам со строгим наказом собрать всех десятников не позже чем через полчаса (Телевар сразу оценил удобство часов, и теперь обращался с ними так, будто знал всю жизнь). Стипа было отказался садиться на лошадь - мол, и своими ногами не отстану. Телевар так зыркнул на него, что десятник, нервно сглатывая слюну, с трудом забрался в седло и судорожно вцепился в поводья, пока животное неторопливо трусило вслед за конем Броши. Теомир хихикнул - фигура десятника сильно напомнила ему мешок с картошкой - но тут же был отправлен с остальными в арсенал и моментально забыл про пешеходную крысу. Арсенал! В мыслях Теомир представлял его как величественное белое здание, уходящее в небеса, с важной вооруженной охраной у входа, оберегающей святую святых обороняющегося города от посягательств извне. Перед зданием ему представлялась широкая площадь, замощенная - чем Отец-Белоконь не шутит! - самым настоящим камнем, вроде того, что лежал в городской стене. Само это слово сияло и манило к себе, обдавало волной величия и героизма, но на деле арсенал оказался приземистым, потемневшим от времени лабазом, притулившимся на такой же кривой улочке с глухими заборами, как и в любой другой части города. У входа даже не оказалось коновязи, и Теомир с Чеготаром были оставлены охранять лошадей и следить, чтобы те не разбрелись. Смертельно обиженный и разочарованный Теомир надулся как мышь на крупу, и пребывал в таком настроении, пока остальные Всадники не вышли из лабаза, нагруженные всевозможным железом. Когда Теомир увидел, что ему досталось, он тут же забыл про все обиды. До того он привык иметь дело с легкими кавалерийскими клинками, копьями и маленькими щитами, и поэтому ожидал получить что-то похожее. Но ему вручили - совсем даже не торжественно - длинный прямой меч с двумя долами и прямой же крестовиной гарды, а также тяжелый деревянный, обитый какой-то плотной кожей щит с железным шипом посередине и в половину его роста, сужающийся книзу острым треугольником. Двулезвийный клинок оказался ощутимо утяжелен в остром, как шило, конце. Не ожидающий подвоха Теомир, попытавшийся изящно описать в воздухе красивую дугу, глубоко всадил меч в деревянный тротуар и несколько позорных мгновений не мог выдернуть оружие под обидный смех окружающих. Наконец он сообразил бросить щит и ухватиться за рукоять обеими руками. Со скрипом лезвие неохотно вылезло из деревянной плахи, и Теомир со злостью вбросил его в ножны. Тролль отечески хлопнул его по плечу. – Не злись, - посоветовал он. - Хороший палаш, сам выбирал. Если умеючи с ним обращаться, никакая кольчуга не устоит, да и не всякий кованый доспех тож. Потренирую тебя на досуге, а пока бери лук, да и пошли отсюда. – Я думал, арбалет дадут… - хмуро проворчал Теомир. – Ишь ты, арбалет! - усмехнулся Хлаш. - Ручной самострел - игрушка дорогая, в арсенале их и нет, почитай. В крепости хранится десятка три, но это не про нас с тобой. Да тебе он и ни к чему, тут особая сноровка надобна, чтобы болты впустую не пускать, а учиться тебе недосуг будет. Думаешь, ординарцем при тысячнике легко быть? Ха! Наплачешься еще. Предсказание Хлаша сбылось. Как только нагруженные оружием всадники вернулись к домику управы, Телевар сунул парню в руку берестяную, свернутую в тугую трубку грамоту и отправил к тысячнику на соседний участок. Когда незнакомый с городом Теомир, изрядно поплутав по улицам, добрался до нужного места, оказалось, что, во-первых, на этом участке тысячника нет, а командует им темник соседнего участка, и, во-вторых, замещающий его сотник буквально только что отправился в крепость на совещание к воеводе. Зло пнув ни в чем не повинную дверь, Теомир вышел, вскочил на коня и отправился восвояси. Вернулся назад он заметно быстрее, но Телевар уже тоже уехал в крепость вместе с Громобоем, а оставшийся за главного Броша тут же отправил его в трактир за закуской. Вообще около управы, по совместительству оказавшейся ставкой Третьего участка, стало не в пример многолюднее, чем раньше. Храпели у коновязи непоеные кони, взад и вперед ходили незнакомые парню люди, окидывая его подозрительными взглядами. Среди них Теомир заметил Боршугала, но маг по найму, по всей видимости, его не вспомнил. Ольга с Загратом сидели в полутемном углу избы при слабо мерцающей лучине, склонившись над разбросанными по столу непонятными, терпко пахнущими травами, а когда он попробовал осторожно пристроиться сбоку, стали нетерпеливо посматривать в его сторону. Впрочем, Теомир и так ничего не понял в их разговоре, так что, одинокий и несчастный, он вышел на двор, отошел в дальний угол площади и достал из ножен свой новый меч. На пяте лезвия стояло какое-то замысловатое клеймо - что-то свернувшееся в кольцо, как змея или ящерка, странные знаки внутри, еще один знак рядом. Внимательно рассмотрев клеймо, Теомир сделал несколько пробных взмахов. На этот раз он был осторожнее, так что острие задело землю только однажды. Постепенно он приноровился к палашу и даже осмелился провести несколько осторожных выпадов, предварительно удостоверившись, что никто на него не смотрит. Через какое-то время, поняв, что более-менее чувствует оружие, он сунул меч в ножны и огляделся по сторонам. Народу, кажется, еще прибавилось, но никого из своих поблизости не было. Вздохнув, Теомир присел на крыльцо и задумался. – Темка, что пригорюнился? - тронула его за плечо вышедшая из дома Ольга. - Скучаешь? Теомир сердито оглянулся на нее, но тут же смягчился, увидев, какое у девушки усталое осунувшееся лицо. За утро она, казалось, повзрослела на несколько лет. Ольга присела рядом с ним на ступеньку и прижалась к нему. Внутри Теомира что-то радостно вспыхнуло, но он сдержал себя и лишь осторожно приобнял травницу за плечи. – Устала? - негромко спросил он. – Ох, Темка! - вздохнула она, и только тут он почувствовал, что Ольга дрожит мелкой дрожью. - Боюсь я всего этого. – Чего - этого? - не понял Теомир, крепче прижимая к себе девушку. - Осады? – Да нет, что там осада… - досадливо тряхнула головой Ольга. - Мне же в госпитале работать придется. Знахарей-травников в городе почти не осталось, да и колдунов-целителей - тоже. В мирное время, знаешь ли, двух дюжин на весь город хватало - руку вывихнутую вправить, порез зарастить, насморк вылечить, все по мелочам. А сейчас многие из них сбежали, а раненые потоком пойдут. Я же почти ничего не умею, лошадями ведь занималась раньше, не людьми. Заграт мне что-то рассказывал, но толку-то - он сам по стихийному колдовству, не по телесному. Шар огненный метнуть - это у него, наверное, хорошо получается, но вот лечить… - Она покачала головой. – Плюнь, - легкомысленно ответил Теомир. - Может, еще и не будет штурма. - Покружатся жугличи вокруг города, поймут, что не по зубам он, да и отправятся восвояси. Не трави душу заранее. – Хорошо тебе говорить! - вздохнула девушка. - Да что-то слабо верится. Небось не вслепую они шли, знали, с чем встретятся. Чего-то они ждут, я так думаю. – Сидят, голубки! - хохотнул за спиной вышедший из избы Броша. - Нет уж, не судьба вам на солнышке понежиться, дело есть. Телевар всех ребят по делам разогнал, так что вам вдвоем топать придется. – Куда еще топать? - неприязненно воззрился на него Теомир. – Куда-куда… На кудыкину гору! - широко улыбнулся ему Броша. - Сейчас возьмете коней для себя и еще пару запасных и поедете в "Золотую чашу". Заберете наши вещички, навьючите на лошадей и приволокете сюда. С хозяином за комнаты окончательно рассчитаетесь, да сказать спасибо не забудьте. Вот деньги, - он бросил Теомиру кошелек. - Тут ровно сколько надо, не потеряй. Будет говорить, что мало - намекнешь, что тысячник шутить не любит. Все ясно? Тогда вперед и с песней! - Он подмигнул ребятам и снова ушел в избу. Теомир с Ольгой переглянулись. – Ну и ладно, проветримся немного! - решительно произнесла девушка. - А то я совсем в этой избе с ума сойду от тревоги. Поехали! – Ага, проветримся! - пробурчал Теомир, нехотя поднимаясь. - Я уже сегодня напроветривался по самые уши. Ладно, поехали. До постоялого двора добрались без приключений, если не считать таковыми пару поворотов не в те переулки. Оба раза ребят выручили редкие прохожие, деловито спешащие по своим делам. Теомир уже в который раз за день удивился, что горожане, похоже, не слишком-то озабочены осадой. Он поделился своим недоумением с Ольгой, однако та лишь нетерпеливо тряхнула волосами. – А чего тут быть озабоченным? - сказала она. - Это же не наши степи, где числом задавить можно. На стене один от троих запросто отобьется. Дядя Телевар вообще говорит, что жугличи народ дикий, городов раньше не штурмовали, так что куда им… Да и больше горожан, куда как больше. Отсидятся как медведь в берлоге, что им! Теомир нахмурился. Он успел совсем забыть, что жугличи интересуются не только Купчищем. – Так-то оно так… - пробормотал он. - Да ведь они-то на что-то надеются. Не дураки, небось, и даже не пробовали город штурмовать, а войско под стенами держат. Правду говоришь, чего-то они ждут… – Может, надеются, что от голода вымрем, - откликнулась Ольга. - Да только зря стараются. Запасов, я слышала, еще на месяц хватит, хоть купцы и прибедняются, воды целая река под боком, а еще мастеровые на пристанях вместе с колдунами баржи делают, которые от огненных стрел заговорены будут. Как сделают, так и начнут возить припасы речным путем. Тогда эти горе-вояки могут здесь хоть до морковкиного заговения сидеть! Теомир взглянул на нее с сомнением, но развивать тему не стал. На постоялом дворе было пустынно, только на поленнице у забора дремал шикарный черный кот. Он дернул ухом, лениво приоткрыл глаз, осмотрел Всадников и снова зажмурился. На толстой мохнатой морде было написано такое довольство жизнью, что Теомир невольно позавидовал хвостатому. Стащив с коня переметные сумы, где-то найденные Любоконем, и нащупав за пазухой мешочек с монетами, он двинулся к двери. Краем глаза парень заметил, что Ольга не следует за ним, задержавшись у поленницы и почесывая кота за ухом. Тот отвечал ей громким, на весь двор, мурлыканьем. "Женщины", - усмехнулся Теомир про себя, входя в прохладный сумрак. Внутри тоже никого не оказалось, если не считать одиноко сидящего в углу давешнего бродячего певца. Теомир мельком попытался вспомнить, как его зовут, но не смог. Певец задумчиво перебирал струны загадочного музыкального инструмента, что-то мелодично мурлыча себе под нос. Перед ним стоял большой пивной кувшин. Какое-то время Теомир переминался у стойки с ноги на ногу в надежде, что хозяин все-таки появится, потом нерешительно обошел ее и заглянул в кухню. Никого не было и там, в холодном очаге валялись несколько давно погасших головешек, огромный стол загромождали пустые кастрюли и горшки. Пожав плечами, он вышел обратно в зал. – Эй, паренек! - слегка заплетающимся голосом окликнул его певец. - Чего шляешься тут? Вынюхиваешь али спереть что задумал? Так ты брось это дело! - В голосе проскакивали пьяные нотки. - Хозяин тут беднее, чем портовая крыса, только время зря потратишь. Хотя нет, вру! - Он захохотал. - Пара медных грошей у него найдется, значит, он все-таки на грош богаче крысы! Теомир неприязненно покосился на него. Он не любил людей, напивающихся допьяна. Резонно рассудив, что можно сначала собрать вещи, а уж потом расплатиться, он быстро взбежал вверх по лестнице. Бард проводил его мутным взглядом выпуклых глаз, затем припал к кувшину и стал пить из него большими глотками. Увлекшись котом, Ольга не сразу заметила, что осталась одна. – Нет, Темка, скажи, правда, он прелесть? - восторженно осведомилась она, когда кот, сладко зевнув и отчаянно потянувшись, перевернулся на бок, схватил ее за руку всеми четырьмя лапами со втянутыми когтями и стал осторожно покусывать за пальцы. - Темка? - переспросила девушка, не дождавшись ответа, и оглянулась вокруг. - Ой, какая же я дура! - тут же досадливо всплеснула она руками и опрометью бросилась ко входу внутрь. Кот разочарованно поглядел ей вслед, поджал лапы под брюхо и снова сладко задремал. Вопреки ожиданиям Ольги, внутри Теомира не оказалось. – Темка! Где ты? - осторожно позвала она. Ее голос гулко отдался под балками, поддерживающими потолок. - Темка! – Что, дружка потеряла? - развязно осведомился кто-то сбоку. Стремительно повернувшись, девушка ухватилась за рукоять кинжала, который утром привесила к поясу по настоянию Заграта, но тут же смущенно опустила руку. Голос, как оказалось, принадлежал Мелиандру… Красивому? кажется, его звали именно так… - певцу, которого она видела здесь в ночь накануне начала осады. Тогда ее просто заворожил тягучий высокий голос барда, под аккомпанемент струн напевавшего то любовные баллады, наполовину ей непонятные, поскольку речь шла о каких-то неведанных землях и городах, то забавные песенки про героев, колдунов и каких-то министров. Пару раз он заводил песни о давних битвах, победах и поражениях. Ольга слыхом не слыхивала об этих войнах, но описания героических деяний просто заворожили ее. В тот вечер она почти влюбилась в этого певца, но последующие события заставили девушку почти начисто забыть про него. И вот теперь менестрель сидел прямо перед ней, всклокоченные волосы в живописном беспорядке падали ему на лоб, а прекрасные черные глаза, поблескивающие в полумраке, глядели на знахарку с явным любопытством. – Плюнь ты на него, - все тем же развязным тоном продолжил Мелиандр. - Поматросит и бросит, знаю я эту породу! Сам такой! - Он подмигнул. Что-то в его голосе очень не понравилось Ольге, и она бессознательно отступила на полшага назад. - Иди-ка сюда, красавица, я тебе пива налью… - Он хозяйским жестом похлопал по скамье рядом с собой. - Слушай, я давно хотел тебя спросить - у вас там все бабы, как мужики, в штанах ходят, или это ты одна такая? Или, может, у вас бабы ходят в штанах, а мужики - в юбках? - Он пьяно захохотал. - Да ты иди ко мне, не стесняйся, авось не обижу. Ну? – Где Теомир? - холодно спросила Ольга. Она почувствовала, как вся ее симпатия к певцу куда-то исчезает, а на ее место приходит отвращение. - Он зашел сюда? Вместо ответа Мелиандр встал из-за стола, тяжело опираясь на него, и неверной походкой двинулся к ней. Ольга отступила еще на полшага, но под колено ей уперлась другая скамья, и она остановилась. Бард подошел к ней почти вплотную и остановился, слегка покачиваясь. От него сильно несло винным перегаром. – Ути-пути, какие мы прелестные, - заплетающимся языком произнес он. - Слушай, пошли наверх, ко мне, а? Тебе понравится, вот увидишь! - Он вытянул руку и потрепал ее по щеке. - Не, ну кончай ломаться, по глазам же вижу, что хочешь! Вместо ответа Ольга сильно толкнула его в грудь, так что Мелиандр отлетел на несколько шагов и грузно завалился на стол. Ольга повернулась к нему спиной и двинулась к лестнице. – Ах ты сука!… - удивленно пробормотал за ее спиной певец, поднимаясь на ноги. - Да я ж тебя… - Одним прыжком он преодолел расстояние между ними, дернул Ольгу за руку, развернув к себе и с размаху закатил оплеуху. Не удержавшись на ногах, девушка упала на пол. В падении она задела локтем за скамью и вскрикнула от пронзившей руку острой боли. На ее глазах выступили невольные слезы, во рту появился соленый привкус крови из разбитой щеки. – Что?… - растерянно произнес спустившийся в этот момент сверху Теомир. -Убью, скотина! - заревел он, как раненый медведь, бросая на пол набитые пожитками Всадников сумы и бросаясь на Мелиандра. Тот удивленно повернулся к парню, и Теомир обрушился на него, ударив кулаком в лицо и тут же попытавшись пнуть в пах. Однако бард успел дернуться назад и вбок, так что оба удара не достигли цели. Зато сам Теомир, не удержавшись на ногах, рухнул на противника, и они кучей-малой повалились на пол. Жалобно хрустнула, рассыпаясь, подвернувшаяся лавка. Теомир вслепую ударил кулаком куда-то по телу врага, откатился в сторону и вскочил на ноги. К его удивлению, бард вскочил одновременно с ним. Весь его хмель куда-то улетучился, и он стоял, сжав кулаки и чуть наклонившись вперед. По его лицу, искаженному гримасой ярости, из рассеченного виска текла струйка крови. – Ты покойник, парень! - тихо произнес он, и у Теомира неожиданно поползли мурашки по коже. - Еще никто не оскорблял Мелиандра Красило и оставался после этого в живых. - Внезапно в его руке появился длинный кинжал. Бард держал его как-то странно, почти за спиной и клинком вниз. - Молись, если есть кому! - Внезапный взблеск стали перед глазами заставил Теомира отшатнуться. – Ой, мама! - тихо вскрикнула за спиной Ольга. – Что, страшно, сопляк? - На губах барда появилась зловещая ухмылка. - Впрочем, я могу и не убивать тебя. Встань на колени и попроси прощения, тогда я лишь немного порежу тебя… на память. - Кинжал опять блеснул у самых глаз Теомира. - Не хочешь? Ладно. Досчитаю до трех, а потом начну тебя убивать. Один… Красная пелена ярости опустилась на Теомира. Выхватив свой кинжал из чехла, он очертя голову бросился на Мелиандра. Тот легко вспрыгнул на скамью, пропуская его мимо себя, и небрежно махнул рукой. Теомир запнулся и тут же почувствовал резкую боль в левом плече. По вспоротому рукаву поползла теплая струйка. – Что, щенок, нравится? - оскалился бард волчьей улыбкой. - У тебя еще есть шанс - последний! Два… Как ни странно, боль в руке слегка отрезвила Теомира. Он отступил назад, разжал пальцы, и его нож лязгнул о пол. – Что, уже сдался? - издевательски поднял бровь Мелиандр. - Ну, вставай на ко… - С воплем боли он дернулся назад и рухнул со скамьи на пол, зажимая торчащую из плеча метательную звезду, которую парень отточенным движением фокусника выхватил из поясного кармашка. – Знаешь что, дядя, - Теомир покачал головой, злорадно имитируя тон барда, - этой звездочкой я мух с лошадей сбивал, на спор. Лошадь, кстати, ни разу даже не поцарапал, - он медленно приблизился к поверженному, корчащемуся от боли противнику. - Что, хочешь еще? – Темка, не надо! - быстро проговорила Ольга. - Он того не стоит. – Что здесь такое? - рассерженно рявкнул хозяин двора, появляясь на пороге в сопровождении дюжего работника. - Я поножовщины не потерплю! Ну-ка, сейчас стражу кликну! – Все в порядке, уважаемый! - быстро откликнулась Ольга, разворачиваясь к нему. - Мы уже уходим. – Уходите? - рассвирепел хозяин, вглядываясь в полумрак залы. - Лавки поломали, столы раскидали… человека порезали, и уже уходите? Да я!… – Вот деньги за постой, - быстро проговорил струхнувший Теомир. - Э-э-э… тысячник Телевар просил передать спасибо, а вещи мы забрали и комнаты освободили. Он сам пристал, честное слово! - Он прижал кулак к груди, от резкого движения несколько брызг крови сорвались с рукава и оросили лицо хозяина. От резкой боли в плече Теомир охнул и пошатнулся. – Да и тебя порезали, парень! - изумленно проговорил хозяин, стирая кровь подолом рубахи. Видимо, имя Телевара произвело на него благоприятное впечатление, и он уже не так сердился. - Не слишком ли ты молод, чтобы по кабакам ножами махать? – Этот гад ко мне приставал! - яростно обернулась к нему проскользнувшая к Теомиру Ольга. - И ударил меня, ажно губы разбил! - Она сплюнула на пол кровавой слюной. - Пускаете к себе на двор невесть кого, а потом ругаетесь! Темка, ну-ка дай руку посмотреть! – Да ты, девка, постой, не горячись, - ошеломленно замахал руками хозяин. - Ежели он на тебя напал, надо стражу позвать да сдать его, пусть они разбираются. Я ж ничего не говорю… – Не надо стражу, - сумрачно откликнулся Теомир. - Недосуг нам, правда, Онка? - Ольга торопливо кивнула, ее ладони приятно грели кожу. - Ох ты, а кровь-то уже не идет! Кровь и вправду уже не текла, боль в плече растаяла в исходящем от Ольгиных рук тепле. Неожиданно Теомиру стало хорошо, глаза начали слипаться, а колени стали какими-то ватными. Усилием воли он отогнал от себя нежданную дремоту. – Это ты, что ли, сделала? - уважительно взглянул он на девушку. - Да тебе, никак, нехорошо! - встревожился он, увидев, что та бессильно опускается на лавку. - Онка, как ты? – Я в порядке, - вяло откликнулась та. - Просто не привыкла еще как следует. Сейчас все будет нормально, только поехали отсюда. Теомир настороженно взглянул на нее, но потом повернулся к хозяину и решительно сунул ему в руку связку ключей и мешочек с деньгами. – Господин тысячник передал, что это за постой, а с лошадями - как договаривались, - твердо сказал он. - А вещи мы забираем. Извини, уважаемый, но нам пора. Онка, пошли! - Он аккуратно поддержал бледную Ольгу за локоть. - Ох, я сейчас… Он решительно подошел к со страхом и ненавистью смотрящему на него барду, склонился над ним и резким движением вырвал из раны звезду. Не обращая внимания на вопль раненого, он аккуратно обтер ее об одежду врага и сунул обратно в кармашек на поясе. Бард что-то еле слышно пробормотал. – Что? - не расслышал его Теомир. – Я тебя достану, сученок! - повторил тот более внятно. - Я тебя еще достану! - Он проследил глазами, как Теомир с Ольгой вышли за дверь, сгибаясь под грудой мешков, и кошачьим движением встал на ноги. Рубаха на его груди пропиталась кровью, но Мелиандр Красило не обращал на нее внимание. – Очень интересно, - пробормотал бард себе под нос. - Оч-чень интересно. Может, таки они? Нет, вряд ли. Рылом не вышли. Ты! - он резко повернулся к испуганно попятившемуся хозяину. - Никому про это, понял? Вот плата, - он бросил на стол несколько монет. - Переберусь в другое место. Свежий ветерок, обдувший Ольгу на обратном пути, сделал свое дело. К тому моменту, как ребята добрались до управы, молодая целительница уже пришла в себя, а ее глаза заблестели. – Ой, а здорово мы его! - наконец восторженно заявила она. - Как ты в него звездой попал, а? Небось в другой раз подумает, прежде чем приставать! – Подумает такой, как же… - хмуро пробормотал Теомир. Окровавленный рукав противно лип к коже, ветерок задувал в ножевую прореху, неприятно холодил тело. - Теперь вот зашивать придется… – Да зашью я, не бойся, - беспечно отмахнулась девушка. - Знаешь, а сейчас у меня лучше лечить получилось. Помнишь, когда на нас напали и избили? Я тебя, когда ты заснул, тоже полечить попробовала, как бабка мне показывала, так потом даже встать не смогла. Прямо на краешке прикорнула да подремала немного. Интересно, а почему людей так тяжело лечить? Или это только с тобой так? Я коней так сколько раз пользовала, и все нормально, правда, у них ничего серьезней царапин не было. Жаль, что так только раны лечить можно, а болезни нельзя, тогда и травы бы не нужны были. Раз - и готово! Знаешь, а еще, оказывается, прикасаться не обязательно, я сейчас ладошки даже почти не прикладывала, испачкаться испугалась, я такая дуреха, да? А бабка говорила, что в нескольких саженях так лечить можно, надо будет попробовать. Слушай, Темка, а давай приедем сейчас, ты руку немножко поцарапаешь, а я в сторонку отойду и вылечить попробую, только ты не бойся, на расстоянии не получится, так я снова подойду и все равно вылечу… Теомир только хмурился в ответ на эту трескотню. У него не шла из головы последняя угроза Мелиандра. Не то, чтобы он так уж испугался, но где-то глубоко внутри живота поселилось маленькое нехорошее предчувствие. Настроение у него резко понизилось. Да ну их всех, решил в конце концов парень. Что я нервничаю, как баба на сносях? Мало ли всякой заразы по свету шатается… Подумаешь, бродячий певец! Волк выбежал им навстречу, ловко лавируя меж ног мельтешащих вокруг людей. Некоторые недовольно ворчали ему вслед, но пнуть огромного серого зверя никто не решился. Гром обнюхал сначала Ольгу, потом Теомира и, неожиданно присев на задние лапы, угрожающе зарычал. – Тихо, тихо, Гром, все нормально, - потрепал парень его по голове. - Уже все, мы победили. – А, явились - не запылились! - громогласно заявил невесть откуда вынырнувший Телевар. Его сопровождали несколько незнакомых Теомиру людей в разномастной одежде горожан, Хлаш со своей страшной дубиной на плече, Заграт с новым посохом, Громобой и Брошей и десятник Стипа. - Тебя что, снова волколаки драли? Опять по дороге с лихими людьми повстречался али в "Золотом Кубке" с хозяином поссорился? И чего все время в драку лезешь? Ну, чего молчишь, ровно бирюк в спячке? - Окружающие откровенно скалили зубы, и Теомир хмуро потупился, глядя в землю. – Дядя Телевар, он не виноват! - горячо вступилась за него Ольга. - Тот сам полез! Сначала ко мне приставал, куда-то наверх тянул, а потом на Темку с ножом бросился… – Кто? - помрачнев, резко спросил тысячник. - Кто и где? Опознать сможешь? – Ой, дядя Телевар, не надо опознавать! - перепугалась Ольга, глядя на его сердитое лицо. - Он меня только раз ударил, и то не сильно, а Темка его звездой в плечо подбил… Телевар перевел тяжелый взгляд на Теомира и вдруг усмехнулся. – Он хоть жив остался, этот горе-приставала? - весело поинтересовался он. - А кровищи-то, кровищи! Ну-ка, поподробнее, только быстро, недосуг мне. – Плохо ты свою подопечную учишь, - укоризненно заметил Хлаш Заграту, когда Ольга с Теомиром, перебивая друг друга, закончили описывать схватку. - Что же она у тебя после пустякового лечения млеет? – На себя посмотри, орясина чешуйчатая! - огрызнулся орк. - Чего ж этот неумеха с ножом на опытного бойца полез, когда звезды в запасе имел? Швырнул бы одну у того над ухом, и не было бы драки! Это ты у нас целый мастер Пути, а элементарных вещей растолковать не удосужился. – Хорош базарить! - оборвал их Телевар. - А с вами двумя все ясно. Кое-что умеете, а применять в бою еще не научились. Хлаш! - обернулся он к троллю. - Пошлешь своих проверить этого горлодера. Онмне сразу не понравился, да и Тилос… Как бы на самом деле подсылом не оказался. Заграт! Поучишь сегодня-завтра девку, как Силу свою правильно использовать, а то не ровен час, действительно придется раненых на ноги поднимать. Остальные свободны, пока тень от забора до корыта не достанет… - он запнулся, вытащил из кармана часы и несколько мгновений задумчиво их изучал, поглядывая то на круги с палочками, то на небо. - В общем, через три часа соберете всех здесь, окончательно дело обговорить надо. Я пока вдоль стены еще прокачусь да в детинец заскочу. Ольга - с Загратом, а ты, Теомир, быстро рубаху смени и за мной, ординарец нечесаный! Теомир с интересом разглядывал стену. Раньше он видел ее только мельком - при въезде в город да в ту злополучную ночь начала осады - и толком ничего не разобрал. Сейчас же, при свете дня, стена выглядела не слишком надежной. Основание ее из настоящего камня в рост человека выглядело каким-то низким, Теомир прикинул, что с лошади запрыгнуть на него особой проблемы не составит. Венчавшие же стену могучие, в обхват, бревна выглядели старыми, почерневшими, местами выкрошившимися чуть не наполовину. По опасно трещавшей галерее наверху расхаживали редкие ратники - городское ополчение, большей частью вооруженное плохонькими копьями да охотничьими ножами. Кое-где мелькали рогатины, а пару раз Теомир заметил самые настоящие ухваты. Луков почти не было, кое-где мелькали самобои-арбалеты, да через каждые триста шагов возвышались огромные, на подставках в половину человеческого роста, осадные самострелы. Впрочем, людей возле них не замечалось, и Теомир, как ни старался, не высмотрел поблизости запаса стрел для этих гигантов. – Ох, вояки… - покачал головой тысячник. - Одного не понимаю - чего те-то ждут? Подобрались ночью, закинули кошки наверх да заполонили стену… Потери минимальные, да еще эти горе-защитнички на ночь в большинстве по домам расползаются, к бабам своим под бок. Чего они ждут?… – Так дикари, вестимо! - осторожно откликнулся Теомир. - Стен раньше не видели, вот и не знают, с какого бока подойти. – Ты-то у нас очень уж грамотен, - ухмыльнулся Телевар. - Сам впервые это хозяйство видишь, а туда же… Нет, не в том дело. Не такие уж они дикари. Мы сами, по правде говоря, от них недалеко ушли. Они в кочевье с собой арбы с шатрами таскают, а мы с табунами налегке от села к селу, да суть-то одна. Нет, что-то тут не то… Ладно, парень, ты мне вот что скажи. Чему ты сегодня научился? – А? - удивленно спросил Теомир. - Где научился? – Ты дрался, рисковал жизнью, - нетерпеливо разъяснил Телевар. - Впервые насмерть дрался, если я правильно понимаю. Раз жив остался - должен был что-то вынести. Так что? – Ну… - пробормотал Теомир, его уши заалели. - Наверное… это… что надо драться лучше… – Понятно, - вздохнул Телевар. - Ох, молодежь… Растете, войны не зная, бездельник на бездельнике. Первое. Заграт правильно сказал - чего ты на опытного бойца полез, ножом толком пользоваться не умея? Он тебя кубиками покрошить мог да в суп спустить, а ты бы только рот от изумления разевал. Если уж драться начал - так дерись своим оружием. А ты про звезды метательные вспомнил, только когда кровь пустили. Ладно, он тебя убивать не хотел… – Как не хотел! - возмутился Теомир. - Да он сам сказал… – Цыть, когда со старшими разговариваешь! - рявкнул Телевар, так что Теомир проглотил конец фразы. - Хотел бы убить - убил бы, да только по военному времени его бы на первом столбе вздернули без разговоров. Я бы о том позаботился, и он это знает. Он что - дурак из за какого-то сопляка, которого второй раз в жизни увидел, в петлю лезть? А тебе, убогому, лишь звезду из-за пазухи, или где ты их держишь, достать надо было да показать ему издали - мол, не нарывайся, парень. Он бы и стух. А так ты его при чужих подбил, унизил и тем себе врага на всю жизнь обеспечил. Кстати, между делом, - добавил он уже спокойнее. - Ты бы поостерегся по темным закоулкам шастать. Сдается мне, многовато ты недругов нажить успел. Сначала тот циркач, теперь бард этот недорезанный. Поберегись. Второе. Ладно, ввязался ты в драку по чужим правилам, бывает и не такое. Но смотри: ты - боец, у тебя за спиной - колдунья-лекарь. Вообще-то вам положено было легким испугом отделаться, а ему - костьми лечь. Ты отвлекаешь - она кинжалом бьет, или наоборот, а поранил он кого - тут же подлечиваетесь. А ты все вокруг кровью заляпал, будто порося в сарае резал! Надо тебя поучить в команде работать. Вот вернемся - сдам тебя Хлашу, пусть свой хлеб отрабатывает. – В разведку? - обрадовался Теомир, сразу забыв про свое дурное настроение. - Ой, здорово! – Я те дам - в разведку! - блеснул на него глазами Телевар, спрятав, впрочем, улыбку в бороду. - В обучение. Успеешь еще, навоюешься в жизни. Не торопи смерть до времени… Ага, вот и приехали. Только помни, Темка, ты - ординарец, а там все командиры собираются. Помалкивай-ка в тряпочку, чтобы я тебя даже и не замечал. Понял? Детинец оказался небольшим одноэтажным домом на холме, обнесенным недлинной - шагов тридцать сторона - оградой из настоящего камня в два человеческих роста. Ворота представляли собой массивные, обитые шипастым железом дубовые створки, в скобах на стене рядом с ними друг над другом лежали два огромных бревна - засовы. Теомир с завистью посмотрел на стоящую перед воротами охрану. Было видно, что это настоящие вояки, не чета заплывшим дряблым жирком горожанам. Солдаты в хотя и залатанных кое-где, но сверкающих на солнце кольчугах, полуоткрытых шлемах с традиционными здесь стрелками, прикрывающими нос, длинными копьями и широкими мечами на поясе проводили тысячника с Теомиром напряженными взглядами, но не остановили. Видимо, Телевара здесь уже запомнили. За оградой спешились. Набежавший конюх подхватил повода обоих коней и увел их в конюшню так шустро, что Теомир только разинул рот. Обычно чистка, кормежка и прочий уход возлагались на него как на младшего, и теперь, нежданно оставшись без работы, он несколько опешил. Впрочем, поразмыслив, решил, что ему такое нравится, и поспешил за тысячником на высокое резное крыльцо. Телевар уже успел пройти внутрь, и стражники у входа скрестили копья перед носом едва успевшего затормозить Теомира. Тысячник тут же вернулся, недовольно буркнул: "Со мной!", и копья нехотя разошлись. За дверью оказались короткие полутемные сени, где по стенам висели какие-то непонятные корыта и палки. Они закончились еще одной тяжелой дубовой дверью. Опередив тысячника, Теомир проскользнул вперед, ухватился за ручку и с трудом потянул на себя. С пронзительным скрипом дверь отворилась, и Всадники прошли в просторную комнату, залитую светом послеполуденного солнца. По лавкам сидело несколько человек, среди которых Теомир с неудовольствием обнаружил Храбата. Он о чем-то негромко разговаривал с Тилосом и с неприязнью взглянул на Телевара. Тилос бросил на вновь вошедших быстрый взгляд, что-то с нажимом сказал Храбату - тот нехотя кивнул - и быстро подошел к ним. – Добрый день тебе, темник! - сказал посланник, чуть поклонившись. - Привет, Теомир. С кем еще на базаре подрался? - спросил он, едва заметно улыбаясь и сопроводив свои слова дружеским хлопком по плечу. Теомир невольно охнул, хватаясь за рану, но тут же вспомнил, что порез давным-давно даже и не чешется, и закашлялся, пытаясь скрыть неправильное восклицание. – Что такое? - встревожился Тилос. - Случилось что? – Этому пострелу неймется, - пробасил Телевар, грузно садясь на лавку. - Опять в драку ввязался, не пойми как жив остался. Чует мое сердце, не дожить ему до старости. Когда совет начнется? – Что опять случилось? - быстро переспросил Тилос, игнорируя последний вопрос тысячника и как-то странно взглянув на Теомира. - Опять на улице с кем-то схватился? – Нет, в трактире, - отмахнулся Телевар. - Отправил я их за пожитками нашими, а они с певцом-пьянчужкой поругались. Рубаху вот нашему недотепе покромсали, хорошо, Ольга порез сразу залечила, пока зараза какая не началась. - Тысячнику явно была неинтересна эта тема, но Тилос, неожиданно напрягшись, заставил Теомира рассказать все в подробностях. Когда тот закончил, посланник отошел к окну, повернулся спиной к комнате и какое-то время задумчиво барабанил пальцами по подоконнику. – Что это с ним? - удивленно посмотрел на него Телевар. - Странный он какой-то сегодня… В этот момент распахнулась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел, важно переваливаясь с ноги на ногу, богато одетый вельможа в мантии, отороченной красивым блестящим мехом. Он окинул помещение острым испытующим взглядом и неторопливо прошествовал к выходу. Присутствующие как по команде привстали, уважительно поклонившись, но вельможа лишь слегка кивнул в ответ и вышел, громко хлопнув дверью. Почти тут же показался сердитый воевода Галазир. – Ну, чего расселись? - он обвел комнату недружелюбным взглядом. - Заходите, время не терпит. – Сиди здесь и жди, это ненадолго, - строго сказал Телевар парню. - Никуда не уходи, а то уши оборву. Понял? Немного обиженный Теомир кивнул головой. Сидящие в приемной люди один за другим потянулись в комнату воеводы, последним прошел Тилос, задумчиво посмотрев на парня. Тот поежился, почему-то ему стало не по себе. Снова хлопнула дверь, и он обнаружил, что остался один на один с незнакомым пареньком своего возраста, в зеленой одежде и с коротким кинжалом у пояса. Его штаны лоснились от конского пота. – Привет, я Морик, - сказал паренек. - Я у Храбата оруженосец и на посылках. А ты кто? Никак из Всадников? – Угу, - откликнулся Теомир. - Я Теомир, можно просто Темка. Я с господином тысячником, тоже вроде как на посылках, а пока просто рядом езжу. Слушай, а кто был это дядька? Ну, который только что вышел? – Ну, брат! - покровительственно протянул парень. - Это выборный городского Совета, Карил. Богатей, каких мало, и уважают его о-го-го как! Ежели он чего захочет, так обязательно получит. Большой человек! Скажи, а вы правда в шатрах круглый год живете, даже зимой? А не мерзнете? – Мы? В шатрах? - удивился Теомир, озадаченно поглядев на Морика. - Да нет вроде. В домах живем, не хуже ваших, в шатрах только когда за табунами присматриваем. А что? – Ну… - смутился тот. - А как же вы тогда со стадами кочуете? Дома разбираете и на телегах везете? – Зачем? - изумился Теомир. - Мы же не жугличи какие! Это они, говорят, шатры и вообще все хозяйство за собой таскают. А у нас деревня здесь да деревня на западе, три года здесь коней пасем, потом на запад уходим и там живем, пока здесь выбитые пастбища не оживут. Многие вообще на одном месте сидят, никуда не кочуют, бабы там да детишки, да и мужики некоторые, которые землю пашут. А еще у нас Столеград есть, настоящий город со стеной, там конязь сидит. – Ух ты! - мальчишка аж приоткрыл рот от удивления. - Здорово! То тут живешь, то там, я бы не отказался! А то всю жизнь на одном месте… - Он погрустнел. - Еще жугличи эти гадские… Сожгут город, как пить дать, а зачем? Им все равно больше, чем в телегу входит, не надо. Тятька говорит, прислали бы они переговорщиков, мы бы и откупились. Да только не присылают… - Морик тяжело вздохнул, но тут же просиял. - Темка, а давай подслушаем, о чем они там толкуют? Представляешь - настоящий военный совет! - Он соскользнул с лавки и на цыпочках подкрался к двери. Теомир в ужасе зажмурился, ожидая очередного скрипа и гнева Телевара, но все было тихо. Он приоткрыл один глаз и увидел Морика, присевшего на корточки возле приоткрытой двери и приглашающе машущего ему рукой. Мысленно пожав плечами, Теомир осторожно подошел к нему. Через тонкую щелку отчетливо доносились голоса. – Что вы мне плешь проедаете! - Галазир яростно трахнул кулаком по столу. - Без вас все знаю. Да только вы это городскому Совету расскажите! Они последние годы мне дружину разваливали! Я здесь такой же наемник, как и вы все, мне это последние двадцать лет напоминают не по разу в день! И что теперь, город сдавать? Может, сразу пойти да утопиться, чтобы жугличам сподручнее было горожан резать? Нет уж, не дождетесь! Будем драться пусть даже камнями, пусть даже один против ста. Если кто не согласен - скатертью дорога, я никого не держу. Еще вопросы есть? В комнате воцарилось тягостное молчание. Командиры участков сидели, уставившись в стол, не желая смотреть друг на друга. Тилос пристроился на подоконнике, покачивая ногой и что-то чуть слышно насвистывая сквозь зубы. Казалось, его больше всего интересуют голуби за окном. – Не горячись, Галазир, - наконец проговорил Храбат. - Ты меня знаешь, я тебя знаю, не первый год вместе работаем. Остальные… - Он запнулся. - Остальные тоже небось не дураки, не первый раз людьми командуют. Справимся как-нибудь. Жугличи к осаде непривычны, у них ни снасти для этого дела нет, ни умения. Многие и город-то, думаю, в первый раз видят, не знают, с какого бока подступиться… – Не успокаивай себя, Храбат, - зло ответил ему коренастый горожанин в черном кафтане с обглоданным оспой лицом. - Я еще неделю назад сотником был, а год назад - десятником. Сотники у меня - сплошь десятники бывшие, про десятников вообще молчу - чуть не с улицы набирали. Ни хрена я не справлюсь, да и мои люди тоже! Побегут, чуть пятки припечет. И у остальных то же самое. В настоящем деле разве что этот вот, - он мотнул головой в сторону Телевара, - бывал, да и то неизвестно, может, сказки рассказывает. - Телевар, побагровев, начал было приподниматься со своего места, но Галазир метнул на него грозный взгляд, и тысячник нехотя сел назад. - Говорю, откупаться надо, пока не вырезали всех подчистую! - Несколько голосов поддержали его. – Откупаться? - ехидно взглянул на него Галазир. - Слушай, Келетор, случайно, не твоих людей головы ночью через стену в мешке зашвырнули? Со ртами, медяками набитыми? - На этот раз очередь багроветь пришла Келетору. - Дурак ты, паря. Дураком родился, дураком и помрешь. Совет трижды гонцов к ним посылал, и трижды им головы отрезали. Они не собираются с нами разговаривать. Они пришли нас резать, и пусть меня за яйца повесят, если я понимаю - почему! Еще есть умные предложения? – Обороняться, - пожал плечами уже успокоившийся Телевар. - У вас есть выбор? Мне-то что - возьмут город, так я на коня сяду и ускачу, пока они здесь мародерствуют. Не мой дом, мне не жалко. - Он спокойно перенес полдюжины испепеляющих взглядов и продолжил: - Говорил уже и еще раз повторю - не так вы все делаете. Силком людей на стены гоните, а там и те, что уже есть, не слишком нужны, только штаны просиживают. Пока нет штурма, надо ополченцев натаскивать да караулы на стене держать. А то много ли толку от приказчика, который вчера за прилавком торчал, а сегодня на стене ошивается? Да он в драке не с жугличем бороться будет, а с копьем собственным, и еще неизвестно, кто победит! – А ежели дикари на штурм пойдут, что делать будем? - устало спросил его Галазир. - Пока они со своих подворий до стены добегут, ее уже десять раз захватить успеют. – Те, кто рядом живут, успеют вовремя, а большему числу на стене и не разместиться. Галереи у вас гнилые, еще рухнут ненароком, - пожал плечами Телевар. - Все равно меняться будут, вот пусть и стоят первыми те, что живут рядом. – Принесло умников на мою голову, - проворчал Галазир, откинувшись на спинку жесткого деревянного стула. - Эх, была бы нормальная дружина - никакого ополчения не надо. Одного арбалетчика с двумя подручными на пять саженей стены - и все. - Он провел ладонью по лицу. - Ладно, подумаю. Что еще? – Телевар дело говорит, - негромко откликнулся Тилос. Все разом повернулись в нему. - Только времени у вас нет. Жугличи не просто так под стенами стоят… – Вестимо, не просто так, - скривился в его сторону Галазир. - Город пограбить хотят. Спасибо тебе, посланник, открыл ты нам глаза… – В сторону города идут два отряда харазгов, - как ни в чем не бывало продолжил Тилос. - Что интересно - с осадными машинами. - Он переждал общий вздох. - Будут под стенами дня через два… если ничего не задержит. В щель Теомир видел ошеломленные лица командиров. – Но… - медленно проговорил Келетор. - Но… как же это? Они ведь по жизни с жугличами на ножах! А теперь в помощь им идут? Ты не брешешь часом, посланник? Откуда ведаешь про то? И давно? – Есть способы узнавать, - пожал плечами Тилос. - Сам только пару часов назад выяснил. Свой человек в Калионе послал весточку. Что до ножей - эти харазги наемники, кто заплатит, с тем и пойдут. Не веришь - погоди маленько, своими глазами увидишь. Только вот что вы с ними делать будете? Харазги - люди опытные, не один город приступом взяли. Против них вам точно не выстоять. – Без тебя знаю, - огрызнулся Галазир. - Ну, небо в пятнах, что ты будешь делать! За что нам такая напасть? Ведь с стороне же сидим, никому не мешаем! А как они столковались-то, Тилос? Ладно, жугличи - мы с ними на границах не первый век машемся, но с харазгами никогда даже словом худым не перекинулись! Нельзя ли хоть от них откупиться чем-то? Или на свою сторону переманить? – Галазир, - жестко сказал Тилос, спрыгивая с подоконника. - Два года назад Серый Князь предлагал городу союз и защиту. Помнишь? – Ну, помню… - пробурчал воевода, уставившись в стол. – Год назад я повторил это предложение тебе и Совету - и это помнишь? Не отворачивайся, ты ведь был среди тех, кто против голосовал. Напомнить, о чем я предупреждал? - Тилос остановился перед воеводой и в упор посмотрел на него. Лицо посланника было бесстрастным. - А я предупреждал, что у Майно свои планы на ваши земли. И уж не мне рассказывать, что Майно от своего не отступается. А Серый Князь единственный, кто вас от него прикрыть мог. Если бы Хамир стал союзником Серого Князя, вы бы сейчас горя не знали. Всех-то делов от вас требовалось - дружину в две тысячи человек поднять да на юг отправить. Небось не обеднели бы! Сегодня, в свой черед, вам бы помогли. Черт, да еще три дня назад я… Серый Князь еще мог что-то сделать, но меня чуть не взашей выпроводили из городского Совета. А теперь - поздно. Мой повелитель не станет ссориться с Майно, оспаривая у Великого Врага то, что почти принадлежит ему. – Да при чем здесь Майно, пень обросший! - не выдержав, подскочил Храбат. - Жугличи никогда ничью руку не держали, всегда сами по себе! Брешешь ты все, подсыл проклятый, тебе бы только… – Сядь! - резко развернулся к нему Тилос. В глазах посланника сверкнула такая ярость, что тысячник осекся на полуслове и, хватая от негодования воздух, опустился на табурет. - Я не закончил. Так вот, Серый Князь не станет оспаривать у Майно город, но постарается спасти людей. Я могу предложить вам вот что: поднимите народ и ночью скрытно ударьте по жугличам. Пока они мечутся в панике, вы сможете вывести из города большую часть горожан. Посадите женщин и детей на телеги, мужчины пойдут пешком. Перейдите Ручейницу по западным бродам и идите на юг, на Шангар. Возьмите продовольствия на три дня, навстречу пошлют обозы с едой. Вас встретят, защитят, выведут в безопасное место, дадут возможность осесть на земле и продержаться до следующего урожая. Майно не нужны ваши трупы, ему нужна территория, а как вы отсюда исчезнете - ваша проблема. Он не будет вас преследовать… – Зато жугличи от этого не откажутся! - язвительно ухмыльнулся Галазир. - Или ты и их вежливо попросишь в сторонку отойти? – Когда жугличи придут в себя, они обнаружат покинутый город. Они займутся грабежами, а не удирающими во всю прыть голодранцами! - ответил Тилос. - А когда город окончательно разграбят, вы окажетесь далеко. Не забывайте, ваш город - только промежуточный этап, кость в горле, а главная их цель - земли Всадников. Туда они и отправятся. – Значит, бросить все добро, что еще прадеды наживали, и бежать во всю прыть? Не будет этого! - сумрачно откликнулся кто-то, кого Теомиру не было видно в щель. - Да и неправду ты говоришь, посланник. Жугличей чуть не десять тысяч под стенами, да по округе пень знает сколько шляется, села жгут. Четверти того количества хватит, чтобы беженцев перерезать. – Под стенами не десять, а чуть больше шести тысяч, - парировал Тилос. - И по округе не больше двух тысяч шарятся, скорее, меньше. Села первая волна разграбила, там уже делать нечего. На деле за вами бросится тысяча-другая, ну да и вы не безоружные пойдете. Ручаюсь, половина людей уйдет, а то и больше. – Половина? - медленно проговорил Галазир. - Всего половина? Ты что, каждому второму предлагаешь голову на плаху положить, посланник? Знаешь, Тилос, ты мне друг, но на такое я не пойду. И на Совете против выступлю, если ты такое предложишь. У нас есть шанс отсидеться за стенами, а ты предлагаешь половину людей на смерть обречь да на милость Серого Князя их отдать? Не бывать такому! - Воевода припечатал ладонью по столу. Его поддержал одобрительный гул голосов. Телевар, впрочем, как заметил Теомир, остался сидеть молчаливо и неподвижно, о чем-то крепко задумавшись. – Тогда вас вырежут всех, - вздохнул Тилос. - Ладно, мое дело предложить. Но раз уж вы, воины, меня не поддержали, то на Совет это выносить тем более бесполезно. И так дерьма глубокой ложкой черпать приходится, чтобы еще и на Совете гадости выслушивать. - Он помолчал. - Ладно, я должен буду предоставить своему повелителю полный отчет о падении города. До того - спрашивайте, помогу чем могу. - Он коротко поклонился и вышел. Теомир с Мориком еле успели отскочить в сторону от с грохотом распахнувшейся двери. Лицо посланника было мрачнее тучи. Скорым шагом он прошел по прихожей комнате и ушел во двор. Командиры сидели в тягостном молчании. – Ладно, побездельничали - и будет, - наконец нарушил его Галазир. - Завтра в восемь утра - обычное собрание. Все свободны. Да, и займитесь дисциплиной на своих участках, народ совсем разболтался. Будто не себя защищают, вояки… Во дворе Телевара нагнал Храбат. – Ты… это… не сердись на меня за давешнее, - промямлил он, дергая себя за вислый ус. - Стену объезжал, так до того тошно стало, что хоть в петлю… Сомнут нас машинами осадными и даже не поморщатся, правду Тилос сказал. - Он зло сплюнул на землю. - Неправильно ты мне под горячую руку попался, вот ежели на твоем месте кто из Совета городского был… Ну что, не будешь держать зла? Телевар смерил его взглядом с головы до ног и покачал головой. – Ладно уж, что с тебя взять, - вздохнул он. - Сам то же чувствую. Так и быть, мир! - Он хлопнул Храбата по плечу в запрыгнул в седло. - Ну, чего стоишь столбом! - недовольно заворчал он на Теомира. - Поехали, время не ждет. Каол Трейн нетерпеливым движением бросил поводья какому-то подвернувшемуся под руку узкоглазому, распахнул полог шатра и поморщился от ударившей в нос вони. Красные отсветы разведенного костра метались по стенам, отчего шатер зловеще светился изнутри в сгустившихся сумерках. Лошади рядом с ним нервно храпели, рыли копытами землю, жугличи из охраны заметно нервничали. Связной маг в донельзя засаленном халате, сидя на корточках, подкидывал в костер пучки каких-то сушеных трав, что отнюдь не освежало воздух. Он даже не оглянулся на вошедшего. Каол обратил внимание, что руки колдуна заметно тряслись - то ли от старости, то ли от наполовину осушенной бутыли с вином, стоявшей рядом. Трейн поморщился. Он не любил пьяниц и шарлатанов, к каковым сразу отнес сидевшего перед ним старика. Тем не менее, внутри что-то предостерегающе сжалось, почувствовав поток исходящей от колдуна Силы. "Он что, уже на связи?", недоумевающе подумал посланник, но ничего не сказал. Пинком отшвырнув в сторону возмущенно завизжавшую черную кошку, он опустился на циновку. – Ну? - спросил Каол спустя какое-то время, поняв, что колдун не собирается обращать внимание на него. - Заснул, что ли? Мне тут до завтра сидеть, или тебя подбодрить надо? Старик медленно поднял дрожащую голову и посмотрел на Трейна отсутствующими глазами. – Нетерпеливая молодежь… - пробормотал он неожиданно глубоким и сильным голосом. - Мне было передано, что Великий скоро закончит разбираться с делами и соизволит спуститься в зал аудиенций. Мы уже протянули нить, все готово к разговору. Хочешь вина? - он неверным жестом ухватил бутыль и протянул ее Трейну. Тот с трудом подавил желание разбить ее о голову колдуна и уставился в потолок. – Гордый… - покачал головой старик. - Я тоже когда-то был… гордым. Ничего, доживешь до моих лет… – Заткнись, - не поворачивая головы, ровным голосом ответил Трейн. Маг съежился как от удара и отпрянул. – Как скажет молодой господин, - склонил он голову. Медленно ползли минуты. Время от времени колдун подкидывал в костер новые связки травы, с наслаждением вдыхая дым. Каол почти притерпелся к вони, но у него начала потихоньку кружиться голова. Он выругался про себя, и тут харазгский колдун встрепенулся. – Приготовься! - торжественно произнес он. - Сам Великий Майно, да пребудет он вечно сытым, зовет тебя! Посмотри мне в глаза! Посланник еще раз молча выругался, глубоко вдохнул воздух, крепко сжал зубы и медленно поднял взгляд. Встречный взгляд мага ударил его как хлыстом. Его огромные расширенные зрачки вобрали Трейна в себя, и посланник провалился в темноту. Впрочем, темнота продлилась недолго. Где-то вдали забрезжил слабый свет, он разрастался, рассеиваясь в окутавшем Трейна тумане, затем ударил в глаза ослепительной вспышкой. Трейн зажмурился, а когда поднял веки, перед ним стоял Майно. Повелитель был в потрепанном домашнем халате, мало чем отличающимся от одежды связного мага. Он слегка улыбался. – Трейн, мальчик мой, - он широко раскрыл объятия, как будто намереваясь обнять посланника, но тот молча рухнул на колено и склонил голову. – Повелитель! - выдохнул он. – Ну-ну-ну, зачем такие церемонии? - театрально-обиженно воскликнул Майно. - Ну-ка, встань, встань, не смущай старика. Как тебе мой подарок, этот маг? Теперь тебе не придется тратить дни на то, чтобы лично представить мне доклад или просто поболтать за обеденным столом. Ну, как он тебе? – Спасибо, повелитель, я оценил твою заботу, - Каол поднялся, с трудом подавив желание отряхнуть колено. - Признаться, я до последнего момента не верил, что он способен достать до Закатной Бухты. Я думал, что лишь считанные маги способны покрывать такие расстояния, и никогда не слыхал, чтобы даже им удавалось установить такую хорошую связь. Твой подарок неоценим, хозяин! – А кто тебе сказал, что я сейчас в Закатной Бухте? - удивился Майно. - Мне казалось, что сейчас я куда ближе к тебе. – Но… - открыл рот Каол. - Это ведь небез… - Он подавился словом, увидев недовольство на лице хозяина. - Я лишь хотел сказать, что ты зря подвергаешь себя опасности. Доверять жугличам, этому сборищу воров и конокрадов… – Доверять? - удивленно поднял бровь Майно. - Я что-то сказал про доверие? Или про жугличей? Не волнуйся за меня, мой мальчик. Я стар, но все еще могу позаботиться о собственной безопасности. Ну да хватит об этом. Как дела? – Все идет как нужно, хозяин, - склонил Трейн голову, с трудом подавив раздражение. Его собственный сын скоро возьмет в руки учебный меч, а его зовут мальчиком! Любой другой подавился бы за это своими зубами, но от хозяина приходилось терпеть. Краем глаза он заметил, что Майно ехидно ухмыляется. - Все в порядке. Твой мудрый план успешно выполняется. – Подробнее, - сухо бросил Майно. Он уселся на услужливо возникшее позади него кресло. – Жугличи вторглись на хамирские земли, шутя смяли пограничные заслоны. Мой господин, эти хамирские крысы давно разучились воевать. Мы могли бы не тратить столько времени на подготовку жугличского сброда… – Без комментариев, - оборвал его Майно. - Дальше. – Да, хозяин, - снова подавил раздражение посланник. - Около пяти тысяч дикарей встали лагерем вокруг города. Пару раз пытались штурмовать стены, но лучше бы они этого не делали. Сами потеряли до сотни человек, а вот на стенах больших потерь я что-то не заметил, хотя стояли там толстопузые горожане. С десяток защитников сбили стрелами под шумок - и все. Да-да, хозяин, я продолжаю, - торопливо поправился он, заметив недовольное выражение на лице Майно. - Завтра к утру, самое позднее к вечеру, подойдут харазги с башнями. По крайней мере, вчерашний гонец мне это клятвенно обещал. После этого город падет не позже чем через день. – Хорошо, - одобрил Майно. - Хотя ты мог бы заставить выйти их на пару дней пораньше. Медлительный ты у меня, даром что молодой. Другие прямо таки рвутся в бой, а ты… – Хозяин! - обиженно взвыл Каол. - Ведь ты же сам… – Ладно, шучу, - повел рукой Майно. - Дальше. – Да, хозяин, - до боли прикусил губу посланник. В нем опять закипело бешенство. - Около пятнадцати тысяч жугличей прошло дальше, в земли Всадников. Те не ожидали нападения, поэтому сходу потеряли столицу, по глупости расположенную на самой границе. Их наспех собранное войско численностью до трех тысяч копий разбито и рассеяно. Сейчас жугличи стремительно растекаются по степям, пытаясь не дать Всадникам собрать силы в кулак… – И как успехи? - ехидно поинтересовался Майно. - Небось, продвигаются стройными рядами? – Да какое там, хозяин, - безнадежно махнул рукой Трейн. - Мои ребята донесли, что после первой же победы они остановили обозы, распрягли лошадей и сейчас вовсю празднуют. Говорил я, не надо было с ними связываться… – Что ты говорил, я помню, - сухо ответил Майно. - Склерозом я пока не страдаю. - Каол помрачнел и ничего не ответил. - Разумеется, я и не рассчитывал, что они будут сражаться как регулярное войско. Застряли - и ладно. – Но зачем тогда… - раскрыл рот пораженный Каол. - Я имею в виду, зачем мы так склоняли их на свою сторону? – Ох и дурак же ты, Каол, хоть и умный, - поморщился Майно. - Мне надо было убрать из-под бока непредсказуемых кочевников - и я это сделал. Вышибут они Всадников с их земель - молодцы, получим еще одно лояльное мне, пусть и ненадолго, племя. Нет - и не надо. Может, еще и Всадникам поможем, с теми дело проще иметь - честные они до идиотизма. Понял теперь? – Д-да, хозяин! - ошеломленно протянул Трейн. - Но я думал… – Я здесь думаю, - оборвал его Майно, делая ударение на первое слово. - Твое дело - выполнять. Что с селами? – Ну… - Каол попытался собраться с неожиданно разбежавшимися куда-то мыслями. - Вроде пожгли большую часть, но я как-то… – Не подумал разузнать, - с удовольствием закончил за него Майно. - Молодец. Я же говорю, думаю здесь я, тебе это противопоказано. Что же, придется харазгам своих пахарей на выжженные земли сажать. Их проблемы. Земли я им обещал, а деревни… Кстати, это идея. Каол, сделаешь так, что жугличи пожгут все подчистую, вырежут кого смогут, остальных рассеют по лесам. Понял? – Да, повелитель, - ошарашено взглянул на него посланник. - Но зачем?… – Не твое дело, - оборвал его Майно. - Сделаешь как сказано, а голову ломать попутно будешь. В качестве бесплатного развлечения. Что еще? – Вроде все, повелитель… - растерянно пожал плечами Каол. Неожиданный приказ выбил его из колеи. Ему было мало дела до каких-то полудиких землепашцев, но все-таки приказ попахивал тухлятинкой. Теперь посланник желал только одного - чтобы разговор поскорее кончился и он мог обдумать ситуацию. – Все? - глаза Майно неожиданно сузились, и он вперил в посланника жесткий немигающий взгляд. - Да ну? Ну-ка, вспомни один маленький разговор у меня в замке. Совсем недавно состоялся, вроде ты забыть еще не должен был. – А-а! - с облегчением воскликнул Каол. - Прости, хозяин, моя вина. Совсем из головы вылетело. О странных случаях, да? – Память еще крепкая, - удовлетворенно отметил Майно. - Это хорошо. Терпеть не могу платить пенсию по умственной инвалидности, малыш. Что там у тебя? – Три странных случая, хозяин! Все - еще до того, как жугличи вторглись, - бодро отрапортовал Каол. - Первый - мальчишка с обрыва сорвался. Высокий обрыв, саженей десять, а под ним омут с водоворотами. Бульк - и нету пацана. Думали, что утоп, ан нет - вечером выплывает к дальнему бережку огромный сом, а на спине у него тот самый мальчишка… – Не то, - махнул рукой Майно. - Потом окажется, что не к вечеру, а через пять минут, и не на соме, а с пескарем за пазухой. Дальше. – Волколаки на обоз напали. Помнишь, повелитель, из тех, что мы на территорию в прошлом месяце запускали? Двойная стая, свежая, обоз малый - меньше десятка человек, но - отбились. В Хамире о том много говорили. – Обоз. Это до меня уже доходило, - нахмурился Майно. Его рука неосознанным жестом дернулась к плечу. - Интересно. Что еще? – Пропал малый отряд харазгов. Конные охотники. Месяц назад ушли в разведку в земли Всадников и сгинули. Как сквозь землю провалились. Я выяснял - Всадники о них ничего не знают. Может, где в чащобе на тех же волколаков наткнулись? – Очень может быть… - процедил сквозь зубы Майно. - Еще? – Два мордоворота, говорят, были в Хамире с месяц назад. Похвалялись, что на пару десяток троллей положили, а сами - без царапины. Могилы какие-то раскапывали, что ли. Даже штуки какие-то показывали диковинные. Но уже давно ушли куда-то на юг, то ли в Граш, то ли еще дальше. – В Граш, говоришь? Месяц назад… - Лицо Майно сделалось отрешенным. - Не то ли оно, что… Нет, не то. - Он махнул рукой. - Рано. Камиуру весточку пошлю, чтобы последил за ними в Граше, но не то. Пустышка. Еще? – Все, хозяин, - поклонился Каол. - Больше ничего. Глухое местечко, скука вселенская… была. - Он тонко улыбнулся. - Я жду твоих дальнейших указаний, о повелитель. – Указаний, говоришь… - задумчиво пробормотал Майно. - Ладно, малыш, отдыхай пока. Возьмут город - поговорим. Поаккуратней там, неожиданные смерти среди жугличей мне не нужны. Укроти пока свой нрав. Обоз, значит… Слушай, друг сердешный, все-таки не нравится мне этот обоз. Значит, так. Узнаешь о нем все, что сможешь. Кто в нем был, сколько, куда и зачем направлялся. Если в город - когда закончится осада, перевернешь головешки вверх дном, но найдешь их или кого-то, кто про них знает. Пошукай среди хозяев постоялых дворов, что в живых останутся. Найдешь их трупы - не хозяев, обозников, - хорошо. Возьмешь в плен - совсем молодец будешь, за то отдельная награда пойдет. Твой контакт в городе - бард Мелиандр Красило. Как возьмут город - найдешь его, или он тебя найдет, расскажет, что вынюхал. Имей в виду, приказывать ему ты не можешь, к его же запросам отнесись с уважением. Деньги там, лошади, снаряжение… Все понял? – Да, хозяин, - снова поклонился Каол. "Ищи теперь вчерашний день!", мысленно добавил он. - Я сделаю для тебя все, что в человеческих силах, и даже больше! – Другого и не жду, - задумчиво откликнулся Майно. - Ладно, недосуг мне с тобой лясы точить, меня уже за рукав дергают. Конец связи! - Он, кряхтя, поднялся с тотчас же испарившегося кресла и растаял в мгновенно сгустившемся тумане. Посланника опять резанула по глазам яркая вспышка, и он ничком рухнул на пол в шатре связного мага. Голову разрывала дикая боль, перед глазами плыли огненные круги. Каол зарычал как пойманный в ловушку зверь, несколько раз перекатился по полу. Голова болела все сильнее, казалось, готовая лопнуть изнутри. – Выпей, мастер, - голос связного мага раздавался откуда-то издалека. В руку посланника ткнулась округлая глиняная фляжка. Изо всех сил зажмурив глаза, Каол одним движением скрутил, почти сорвал пробку и двумя огромными глотками осушил сосуд. Жутко бесконечное мгновение ничего не происходило, затем боль начала потихоньку успокаиваться. Какое-то время посланник в изнеможении лежал на земле, с наслаждением ощущая, как проясняется голова, а в тело вливаются новые силы. Наконец он отшвырнул флягу и, покачиваясь, встал на ноги. Только теперь Трейн почувствовал, что рубаха пропотела насквозь. Покачиваясь, словно пьяный, он отдернул полог и вышел. Колдун остался сидеть на корточках, задумчиво вглядываясь в пляшущие языки огня. Теомир бессильно опустился на пол галереи за потемневшим зубцом, опоясанным разводами древесных колец. Предвечернее солнце обволакивало его мягким успокаивающим теплом, однако противная дрожь в руках не проходила. Напарник нерешительно топтался рядом, не решаясь последовать примеру и сесть прямо на грязные доски. Теомир с ненавистью взглянул на мирно висящий у пояса в ножнах палаш. Ему казалось, что последние два дня он занимался только двумя вещами: мотался по поручениям Телевара и учился обращаться со своим новым оружием. Тысячник приставил к нему учителем хмурого неразговорчивого мужика со смуглой обветренной кожей и седыми короткими усами. Родом тот происходил откуда-то с юга и говорил, странно растягивая слова. Уже после первого часа тренировок у Теомира, привыкшего к легкому кавалерийскому мечу, нещадно заболела рука, но южанин только ухмыльнулся и заставил продолжать занятие. – Терпи, казак, атаманом станешь, - подмигнул он парню. - Али завтра ты с жугличем сойдешься да так и будешь ему объяснять - прости, дяденька, я еще маленький, дерусь плохо? Теомир не знал ни кто такие казаки, ни, тем более, кто такой атаман, но, стиснув зубы, вытянул руку и продолжил вращать восьмерку одной кистью. Страшно мешалась прямая крестообразная гарда, уже натершая ему все запястье. Тем временем учитель присел в тенечке, неторопливо насыпал на сушеный лопушиный лист какой-то тонкой коричневой пыли, свернул в трубочку, поджег с одной стороны и с удовольствием втянул дым из противоположного конца. – Хорош табачок, - пояснил он смотрящему на него круглыми глазами Теомиру. - До самого нутра продирает. Ну, чего уставился? Смени руку! В этот момент порыв ветра донес до Теомира клуб сизого дыма, и он надсадно закашлялся. Бросив на землю оружие, он отчаянно замахал руками перед лицом, разгоняя дым, потом догадался отскочить в сторону. Южанин с усмешкой наблюдал за ним. – Ты, пацан, меч-то подбери, - посоветовал он, когда приступ кашля прошел. - Негоже это - оружие на землю бросать. Он тебя защищать будет, а ты его на землю, аки палку какую. Нехорошо. Однако слабоваты вы тут на грудь, на севере-то. Чуть самосадом дохнуло - и сразу нутро выхаркиваете… Так и продолжалось. Южанин сидел на бревнышке, дымил, делал ехидные замечания и изредка показывал Теомиру новый прием. Удар сверху вниз, снизу вверх, параллельно земле, вертикально, наискось, с разворотом, парирование удара сверху, снизу, обратного удара, укола, ответный выпад… К вечеру все тело у Теомира болело, словно избитое дубиной, горела стертая шершавым череном ладонь. Изредка из избы выходил почерневший осунувшийся Телевар, кидал ему берестяную грамотку и называл куда ехать. Словно во сне парень ловил письмо, взгромождался на лошадь, отвозил, возвращался, а южанин все так же сидел на бревнышке, подремывая или пуская дым. К концу первого дня Теомир ненавидел его тихой ненавистью. Несколько раз он замечал Ольгу - часто рядом с Загратом или Боршугалом. На второй день, казалось, без малейшего перерыва начавшегося сразу за закатом первого, Ольга вместе с десятником Стипой занялась изучением ножевого искусства. – Кто же так нож держит! - слышал Теомир краем уха. - Ну что ты в него вцепилась точно в ворот колодезный! Возьмись тремя пальцами! Он у тебя порхать должен, то вверх смотрит, то тут же вниз. Ударила из-за спины, полоснула лезвием, тут же перехватываешь клинком вверх - вот так - и снова бьешь… Несколько раз Теомир бессильно опускал меч - только чтобы не выронить его из разжимающихся пальцев - и зачарованно смотрел, как Стипа работает недлинным обоюдоострым клинком, иногда меняя его на широкий охотничий нож. Оружие действительно порхало в его руке, взблескивая то из-за спины, то где-то над головой, перескакивая из руки в руку. Однажды десятник продемонстрировал работу сразу с двумя ножами. Теомир посмотрел на вихрь блестящего железа, окруживший учителя, и стыдливо потупился. Только сейчас до него дошло, насколько глупо он выглядел в недавней драке на постоялом дворе. Опытный боец, Мелиандр действительно мог покрошить его мелкими кубиками. Парень покачал головой, поднял весящий, казалось, уже пуда три палаш и начал вяло размахивать оружием перед собой. – Стоп! - скомандовал учитель, и Теомир обрадовано опустил меч. - А теперь нацепи щит на левую руку. Будешь учиться работать мечом и щитом одновременно. - Теомир мысленно застонал, и кошмар продолжился. – Хорошо, - одобрил южанин ближе к вечеру. - Ладно, недосуг мне с тобой прохлаждаться, жена заждалась, да и детишки тятьку, небось, совсем забыли. Каждый день будешь вот так заниматься с утра до полудня, и потом столько же вечером. Через недельку рука науку запомнит, тогда в паре поработаем. Сегодня - ладно уж, передохни. Измотанный Теомир отпросился у Телевара дежурить на стену. Вообще-то он полагал это занятие нудным и скучным, но сейчас хотелось только одного - упасть на землю и неподвижно замереть. Дежурство же на стене показалось ему наиболее подходящим способом укрыться от остальных поручений. К некоторому его удивлению Телевар лишь отмахнулся. – Иди, если хошь, - пробурчал он. Тысячник склонился над расстеленной на столе выцветшей картой, нарисованной на изрядно потрепанной тряпице, поддерживая голову обеими руками. - Я, пожалуй, спать завалюсь, ночью посты объезжать придется. Разгильдяи, мать их женщина! Будто не свои животы защищают… Ага, сокол ясный, попался! - повернулся он к вошедшему в этот момент в избу Любоконю. - Проводи-ка его на стену, да позаботься, чтобы на пост поставили. Только смотри, Темка, это тебе не игрушки. Сейчас на пост заступишь - заполночь сменят. Буду посты проверять да спящим застану - влеплю по первое число. Война - не посиделки с девками. Перехвати кусок, и вперед. В пару с Теомиром поставили пожилого толстого ополченца, судя по внешнему виду - купца или приказчика. Ополченец явно нервничал - то прохаживался взад и вперед по галерее, то присаживался на корточки рядом с Теомиром, то беспокойно выглядывал из-за зубцов, словно пытаясь рассмотреть нежданный вал атакующих. Он был неприятен Теомиру всем - беспокойством, свисающим через поясной ремень колышущимся брюхом, острым запахом пота, заискивающими глазками, которыми постоянно пытался поймать взгляд Теомира. Несколько раз ополченец вздыхал, затем принимался бормотать себе под нос, неуверенно посматривая на парня, словно ожидая от того поддержки разговора. Но тот ничего не мог разобрать, поэтому равнодушно смотрел на напарника, затем отворачивался и начинал осторожно осматривать окрестности. На расстояние двух полетов стрелы перед стеной было чисто, по этому пространству изредка проносились конные отряды жугличей. Теомир с любопытством разглядывал их - невысокие мохноногие лошадки, узкие глаза, оскаленные зубы и визгливые голоса. Из оружия он рассмотрел короткие копья и кривые сабли, а доспехов, похоже, они не носили. Во всяком случае, кольчуг Теомир не заметил. За пустошью начинался лес: сначала низкорослый подлесок - ежевика, падуб, малина, какие-то незнакомые кусты, низкорослые березки, далеевозвышались могучие прямые сосны, высоко возносившие куцые кроны. Над лесом поднимались бесчисленные дымки - видимо, в стойбищах осаждающих наступила пора ужина. Парень поежился - по хребту пробежал неожиданно холодный ветерок. Вскоре по полю протянулись длинные вечерние тени. Поблизости от стены сгустился мрак, лишь вдали, у опушки, землю еще заливали прощальные лучи солнца. Очередной патруль осаждающих проскакал с факелами, тускло-рыжими в лучах заката. – Эй, на стене! - гаркнули снизу. Теомир лениво скосил глаза вниз и тут же торопливо вскочил на ноги. – Жду приказаний, господин темник! - отрапортовал он. - Ничего не случилось, все тихо! - Краем глаза он заметил, как подтверждающе закивал напарник. – Сам вижу, что ничего не случилось, - недовольно пробормотал Телевар. - Слышь, там лестница крепкая? – Да, господин темник! - кивнул Теомир. - Даже Хлаша выдержит и не скрипнет. – Ишь ты, обо всем подумал, - улыбнулся стоящий рядом с лошадями тролль. - Ладно, так и быть, схожу-ка я к тебе в гости… - Он птицей взлетел по опасно затрещавшей, вопреки утверждению Теомира, лестнице. За ним ловко вскарабкался невысокий человечек самой что ни на есть неприметной наружности. Теомир поймал себя на том, что, как только тот отворачивается, в памяти остаются лишь светлые пшеничные усы. Телевар спрыгнул с лошади, опасливо подергал нижнюю ступеньку и нерешительно остановился. – Я… это… не полезу, пожалуй, - неуверенно сказал он. - Годы мои не те - по жердочкам лазить как курице. Хлаш, все запомнил? – Да, Телевар, - кивнул головой тролль. Постараемся до полуночи управиться. Скажи там, чтобы мой ужин не трогали, а то вернусь - слопаю вора на закуску. - Он сбросил с плеча моток и принялся его распутывать. Моток оказался толстой веревкой с навязанными по всему протяжению узлами. При помощи неприметного дядьки он аккуратно разложил ее петлями по полу галереи. Сгорающий от любопытства Теомир следил за ними, и вдруг его осенило. – Хлаш, а ты что, за стену собрался? - восхищенно сказал он.- Ох ты, здорово! Слушай, я тоже хочу! – Я тебе дам - тоже! - сварливо отозвался снизу Телевар. Сопровождающий его Броша ухмыльнулся, блеснув в темноте зубами. - Ты кто? Часовой! Что за оставление поста бывает, знаешь? Знаешь. Вот и стой себе. Вахта твоя как раз до полуночи. Дождешься лазутчиков - и сразу ко мне веди. – Точно так, - поддержал его скалящийся Броша. - А то зеленому нашему в темноте по башке-то по лысой копытом-то попадет, он дорогу-то назад и забудет. Хорошо, ежели не взбесится да в леса не сбегет. Слышь, Темка, ты ночью-то на него хорошенько посмотри, когда он по веревке назад лезть будет. Чуть что, по башке дрыном-то приголубь! Есть у тебя дрын под рукой? Вот им и орудуй… – Теомир, слушай сюда, - не обращая внимание на зубоскальство Всадника, сказал парню Хлаш. - Сейчас мы с Кролом спустимся, ты веревку сразу наверх затянешь. Сложи так, чтобы не запуталась, не ровен час с погоней на плечах заявимся. Как стемнеет - слушай в оба уха. Услышишь такой свист, - Хлаш тихо свистнул длинно, потом трижды коротко, - швыряй веревку вниз. Повтори! - Теомир добросовестно воспроизвел трель, и Хлаш удовлетворенно кивнул. - Смотри, не засни, а то тысячник твой шкуру спустит. - Он подмигнул и сбросил вниз веревочную бухту. Та размоталась, не достав до земли, как можно было разглядеть в сумерках, с аршин. - Крол, я первый. Если и оборвется веревка, все тебе не на голову. – И то хлеб, - согласно кивнул пшеничноусый Крол. - Ладно, командир, не тяни кота за яйца. Пошли, что ли… Разведчики соскользнули по веревке и беззвучно растворились в тенях. Теомир в очередной раз подивился кошачьей легкости, с которой передвигается огромное мускулистое тело тролля. Он представил себя на его месте и втихомолку вздохнул. – Ну, ушли? - нетерпеливо замахал снизу руками Телевар. - Ушли? – Ага, - грустно кивнул Теомир. Ему до слез захотелось оказаться сейчас там, в поле, посреди поджидающих со всех сторон невидимых опасностей. - Как в воду канули. – Это хорошо, что как в воду, - довольно кивнул Телевар. - Что бы мы делали без этого зверюги, а? Если у них хотя бы каждый третий как он, не хотел бы я воевать с троллями. Броша, поехали, нам еще посты проверять. Под глухой стук копыт по деревянной здесь мостовой Всадники удалились. – Слышь, парень! - толкнул Теомира в плечо напарник. - А что, ты ведь родичем тысячнику приходишься? – Нет, какое там родичем, - вздохнул тот. - Просто отец с ним раньше табуны гонял. Хороший дядька, когда не злой… – Эт правильно, - рассудительно ответил напарник. - Какой же это воин без злости? Да только без войны злость без надобности. А вот скажи мне, друг ситный, как у этого дядьки с талантами полководческими? Видел я как-то одного заезжего тысячника, так у того и грудь колесом, и усы торчком, и даже борода колечками. Сам Храбат ему не чета. А твой, не обессудь, какой-то пузатенький да невысокий. И ноги кривые, - добавил горожанин обличающим тоном, как будто кривые ноги были невесть каким грехом. "На себя посмотри, жбан пивной!" - чуть было не огрызнулся Теомир, но вовремя сдержался. - Нормальные у него таланты, - сказал он уже вслух. - Я слыхал, сколько-то лет назад он с одним десятком бандитскую шайку человек на полста в пыль разделал. Те аж в Песчаные горы убегли, а там их тролли повязали. – Ну, то с десятком… - разочарованно протянул напарник. - А вот с тысячей как? Я вон в молодости один троим ряху начистить мог, да только вот в командиры не лезу… – Да тебя и не зовут! - на этот раз не удержался Теомир. - Последняя большая война с полвека как прошла, откуда ему в бою тысячей командовать? За бандитами с парой сотен охотников по пограничным лесам гонялся, с жугличами когда-то давно сталкивался… И вообще, не заговаривай тут мне зубы, а то подлезут жугличи под шумок, то-то будет потеха! Горожанин хмыкнул, но ругаться не стал, отошел чуть в сторонку и стал всматриваться в сумерки. – Ни листа не видно, - наконец сообщил он. - Чего тут болтаемся? Захотят - подползут, мы и не увидим. - Теомир не отреагировал, и горожанин снова стал нервно прохаживаться взад и вперед. Сумерки сгущались, пока не превратились в ночь. Теомир чувствовал себя как на иголках. До того, как под стеной тихо засвистели, казалось, прошла целая вечность. Подпрыгнув от неожиданности, парень схватил моток веревки и, путаясь, швырнул его вниз. Почти тут же веревка натянулась и тихо задрожала - кто-то лез по ней вверх. Напрягшись, Теомир выхватил из ножен меч, другой подхватил из зажима факел и сунул его вниз, пытаясь рассмотреть лицо ползущего. – Етить твою налево! - рассердились оттуда. - Чего ты мне огонь в рожу тычешь, подпалить хочешь? - Сначала по голосу, а затем и по усам Теомир опознал лазутчика Крола и с облегчением убрал факел в сторону. – Извини, - облегченно сказал он, - я уж устал ждать. Как там прошло? – Так все и разэтак, - непонятно откликнулся лазутчик. - Сам все увидишь. - Он перегнулся через край и несколько раз дернул веревку. Веревка дернулась в ответ. – Ну, парень, хватай, - удовлетворенно сказал Крол. - Не вытянуть мне одному. Надо же - маленький, а такой тяжелый. Знать, хорошо кушал. Ну, чего встал столбом? - удивился он. – А чего делать-то? - переспросил его парень. - Чего хватать-то? – И откуда ты такой вылупился? - еще сильнее удивился Крол. - Веревку хватай. Ну-ка, раз-два, взяли! Вдвоем, отдуваясь и упираясь ногами в выступ стены, Теомир с Кролом вытянули наверх привязанный к концу веревки большой сверток. Сверток извивался и что-то невнятно мычал. – Ух ты, языка приволокли! - восхитился Теомир. - А где Хлаш? – Зеленый-то? - безразлично переспросил Крол. - Под стенкой дожидается. Отвяжи-ка веревку да брось ему, а то умаялся я с тобой. – Кто умаялся? - спросил Хлаш, появляясь из-за края стены. - Я? На этой дохлой стене? Ха! То ли дело у нас в горах - иногда на отвесные кручи по полсотни саженей без веревки лазить приходилось. Вот там - да, там я умаивался, а здесь и говорить не о чем. – Хлаш! - возликовал Теомир. - А я уж волноваться начал! Как прошло? В этот момент ночь огласилась далеким многоголосым воем. За лесом вспыхнуло зарево многих факелов, чуть слышно заржали лошади. – Во, очухались! - удовлетворенно заметил Кроль. - Ох и чурбаны! Голыми руками любого брать можно, и ухом не поведут. Ихнего главного из шатра посреди лагеря вытащили, а только сейчас до них дошло. Эх, вояки! Помнится, щупали мы с ребятами мошну… - Он резко оборвал фразу. - Ладно, недосуг нам с вами болтать, командир ждет. Пошли, Хлаш, - он поднялся, слетел вниз по лестнице и исчез в темноте. Тролль, подмигнув Теомиру, подхватил дергающийся сверток на плечо и последовал за ним. Смена появилась еще не скоро, и Теомир совсем извелся, ожидая возможности узнать, что выжали из пленника. Когда разводящий отпустил его, он стрелой помчался по темным улочкам, запинаясь и падая, но не снижая темпа. Однако у двери входной двери его перехватил часовой, в котором Теомир узнал Любоконя. – Не велено, - хмуро сказал Любоконь, отчаянно зевая. - Пленного выспрашивают, вот закончат - тогда можно. – Ну Любаш, ну пожалуйста! - слезно попросил его Теомир. - Ну хоть краешком уха послушать! – Не велено! - повторил Любоконь, отпихивая его от двери. - Топай отсюда, друг ситный, пока по заднице не схлопотал. Страшно разочарованный Теомир отошел от двери и столкнулся еще с кем-то. – Что такое? - спросил в темноте девичий голос. - Темка, убить меня хочешь? Так убивай сразу, только ноги не оттаптывай! – Онка! - обрадовался Теомир. - Слушай, там Хлаш из-за стены языка приволок! Я хотел послушать, а Любоконь не пустил… – Да знаю я, - откликнулась Ольга в темноте. - Меня с лавки согнали и на двор выпихнули. Ладно, ночи теплые, не впервой на охапке соломы дрыхнуть. А тут слышу - ты с кем-то ругаешься… – Онка, да как ты не понимаешь! - чуть не плача, сказал парень. - Когда еще доведется послушать, как настоящего языка допрашивают! Гад Любоконь, ну что ему стоит!… – До чего же вы, мужчины, глупые, - вздохнула Ольга. - С другой стороны окно бычьим пузырем затянуто. Подойди да и слушай, сколько влезет, а я дальше спать пошла. Воспрянувший духом Теомир даже не обиделся на "глупого". Стараясь ступать неслышно, он прокрался к заднему окошку, но снова был разочарован. Несколько раз внутри раздавались взвизги, потом высокий бабий голос начинал что-то спешно тараторить на неизвестном языке, его тут же подхватывал другой, басовитый, но тоже неразборчивый - видимо, толмач. Изредка кто-то - Теомиру показалось, что он узнал голос Телевара - резко спрашивал на том же тарабарском языке и получал в ответ новую порцию невнятицы. Очень скоро Теомиру надоело, и он вернулся к крыльцу, надеясь выяснить что-нибудь путное, когда допрос закончится. Отчаянно хотелось спать, но парень мужественно крепился. Наконец, его терпение было вознаграждено. Распахнулась дверь, и на крыльцо, потягиваясь, вышел тролль. – Ох, устал я что-то… - пожаловался он в пространство. – Хлаш, а Хлаш, - коршуном налетел на него Теомир. - Ну как там? Он сильно упрямился, да? Вы его каленым железом пытали? – Слушай, парень, не лезь ты в эти дела! - осадил его тролль. - Мал еще. Успеешь еще нахлебаться. Да не смотри ты на меня так! - вдруг шутливо рассердился он. - Не пытали мы его, я только пару раз ему зубы показал. Дальше его придерживать пришлось, а то писец не поспевал. И то - жить-то хочется. - Хлаш задумчиво покачал головой. - Нехорошо получилось. Тысячник ему жизнь пообещал, если врать не будет, да только воевода его все равно вздернет на стене, зуб даю… – Ну и что! - отмахнулся Теомир. - Его со всей бандой сюда никто не приглашал, да и без банды - тоже. Сам виноват. А чего он рассказал такого? – Запомни, Теомир, - медленно произнес тролль. - Если ты что-то пообещал - сдохни, да выполни. Последнее дело это - слово нарушать, пусть даже и врагу данное. В этом мире можно простить многое, но не предательство. – Ну да, ладно, - растерянно пробормотал Теомир. - Запомню. Я не думал, что это для тебя важно, извини. А все-таки, что он рассказал? – Да все то же, - пожал плечами тролль. - Говорит, должны прийти высокие люди харазги, грызущие камень, и помочь одолеть стены. Когда - точно не знает, сегодня ночью или завтра к вечеру, не позже. Ох, знал бы с начала - задержался бы у жугличей, авось бы и увидел камнегрызов своими глазами… Ладно, утро вечера мудренее, иди-ка ты спать. И вот еще… - Хлаш замялся. - Ты только удила не закусывай, послушай что я скажу. - Он снова запнулся. - В общем, если тут заварушка будет, постарайся ко мне поближе держаться, ладно? И Онку свою поближе к себе держи. Договорились? – Хлаш, я не могу! - покачал Теомир головой. - Я же при темнике ординарец, я его защищать должен. Слушай, спасибо, что предложил, но я не малый ребенок. А вот Онку точно надо бы под приглядом держать, ты правильно сказал. Я подумаю, как ее к тебе поближе устроить. – Да ты защищай своего темника, - отмахнулся Хлаш. - Только еще неизвестно, кто кого защищать будет. Ты меня извини, но ты еще молодой, необстрелянный, такие, как ты, пачками в драке гибнут. Навидался. Выживешь - поймешь, о чем я. Ладно, я-то ведь тоже рядом с темником буду, в бою разведка без надобности. В общем, об одном прошу - держись меня и не делай глупостей. – Ладно, уговорил, - беспечно тряхнул головой Теомир. - Буду смотреть тебе в рот и читать мысли. А все-таки жаль, что я допрос не видел. Ладно, я пошел дрыхнуть, а ты как хочешь. Следующий день был во всем похож на предыдущий. Теомира точно так же гоняли в разные стороны с поручениями, причем уже не только Телевар, но и все, кому того хотелось. А хотелось многим. Сначала Хлаш поручил ему разыскать в какой-то таверне темную, как выяснилось, личность по имени то ли кличке Раздолбай. Личность обнаружилась сразу, но оставлять теплую компанию не захотела, поскольку была пьяна до безобразия. С трудом вытащив Раздолбая из-за стола и отпихивая липнувших дружков пьяницы, Теомир кое-как водрузил полубесчувственное тело на лошадь и довез до управы, окончательно превратившейся в штаб, где и сдал на руки Хлашу. Личность вроде бы потащили к колодцу отливать водой, но Теомир не успел разглядеть толком - незнакомый темнобородый мужик отослал его с грамотами в крепость к воеводе. По возвращении Любоконь, заделавшийся кем-то вроде командира над двумя писарями-картографами, снова отправил его в ту же крепость за чернилами и писчими перьями. Когда Теомир узнал, что ему надо повторно переться в детинец за тем, что мог захватить и в первый раз, он взбеленился и сказал Любоконю много сердитых слов. Но тот даже не обиделся, так что ехать пришлось. Затем невесть откуда вынырнул Заграт и отправил Теомира на базар, причем купить указал чуть ли не стожок всякого сена и при этом забыл дать денег. Когда Теомир ехидно указал ему на эту мелочь, орк задумчиво поковырял затылок, раздувая вывернутые ноздри, и нехотя согласился, что ошибочка вышла. Отловив участкового казначея Бенекура, шаман выделил Теомиру денег - как выяснилось позже, в обрез. Оставить коня у платной коновязи Теомир поостерегся и таскал за собой несчастное животное вдоль прилавков с колдовскими растениями, от запаха которых даже у него закружилась голова. Набив травой переметные сумы, Теомир выбрался с рынка, опасливо поглядывая по сторонам - ему совсем не улыбалось снова встретиться с давешним циркачом и его дружками - и галопом домчался до штаба. Дорогой конь косил глазом на сумы и нервно ржал. В душе Теомир был солидарен с ним - даже из плотно завязанных сумок несло ужасными запахами. Заграт, правда, остался доволен, и даже не потребовал назад остаток денег. Пожав плечами, Теомир засунул последний оставшийся полугрош к своим собственным медякам за пазухой. Тут на него набежал десятник Стипа и попробовал было послать насчет жратвы для караульных, но Теомир взбунтовался. Заявив десятнику, что он не нанимался в мальчики на побегушках и что ординарец - не значит слуга за все, он отошел к забору и опустился было на бревнышко, но тут появился вислоусый южанин и снова начал гонять его с мечом. К собственному изумлению Теомира, сегодня работа с оружием далась ему гораздо легче, чем накануне. Мышцы уже не гудели как перетянутые струны, и палаш мелькал в воздухе заметно проворнее, чем раньше. Скоро Теомир раздухарился настолько, что подхватил с земли щит и начал проводить комбинации из выпадов и блоков. Южанин сначала порыкивал, указывая на ошибки, но постепенно замолчал. Его глаза заметно округлились. – Слушай, парень, - задумчиво сказал он. - Вчера я бы поклялся, что ты чуть не впервые в жизни взял в руки эту железяку, махал ей ровно дубиной. Сегодня я могу твердо сказать, что ты учишься владеть ей едва ли не четыре седмицы, и при этом ни на чуть-чуть не покривить душой. Ты, часом, не колдун? Некоторым, я слышал, новое смертоубийственное ремесло выучить - раз чихнуть, так у них душа повернута. А у тебя что? – Не знаю, - растерянно пожал плечами Теомир. - Просто как-то легко получается. Когда я звезды метать учился, я только через неделю их хоть чуть-чуть всаживать стал, и то в пяти шагах от стенки. В столб только через месяц попадать начал. И с луком не лучше было… А тут вот на тебе! – Тогда, знать, полюбил тебя меч, - задумчиво покачал головой южанин. - Сам под тебя подлаживается. Надо же, слышал я о таком, но сам не видал. По хорошему взять бы да и проверить тебя с другим клинком, но ведь этот обидится, зараза. Ладно, продолжай. Стой, да куда ты оглобли свои отставляешь! Девку, что ли, обнять хочешь? Прикрой щитом пузо-то, прикрой, не стесняйся!… Тем не менее, к концу занятия Теомир изрядно вымотался. Напоследок учитель показал ему, как правильно затачивать лезвие, сначала наостро правильным камнем, а затем специальными чуть затупляющими фасками, хлопнул на прощание по спине и ушел, задумчиво покачивая головой. К вечеру Теомир опять отпросился на стену. На этот раз его товарищем оказался неразговорчивый солдат, из настоящих наемников, с покрытым шрамами лицом и в латаной кое-где, но хорошо вычищенной кольчуге. В отличие от вчерашнего напарника, он неподвижно стоял, прислонившись к зубцу, и обшаривал маленькими колючими глазками прилегающую местность. Он сообщил, что его зовут Пиретом, и замолчал. Теомир представился в свою очередь, и на этом разговор заглох - наемник не соизволил его поддержать, а Теомир даже не знал, о чем говорить с незнакомым человеком. Не о лошадях же, в самом деле! Спустя какое-то время Теомира начало мучить какое-то нехорошее чувство. Небо стремительно затягивало облаками, они неслись с севера сплошной пеленой, низкие, хоть рукой доставай, давящие, налитые темной влагой. Склоняющееся к западу солнце несколько раз проглянуло в прорехи, но было окончательно погребено под ворохом облачных одеял. Задул резкий леденящий ветер. Теомир поежился, пожалев, что вышел на пост в одной рубахе, не удосужившись накинуть поверх кафтан. Хотя кто же его знал - еще недавно все предвещало ясный закат и теплую ночь. И тут парень понял, что его тревожит. – Пирет! - дернул он за рукав напарника. - Пирет, слушай, вчера вечером жугличские разъезды перед стенами так и шастали, а сегодня они где? Смотри, сколько стоим - и хоть бы один проскакал! Слушай, они замышляют чего-то, да? Пирет неторопливо задрал голову, внимательно посмотрел на несущиеся облака, потом снова уставился вдаль. – Колдовской ветер, - процедил он сквозь зубы. - Под него лучше не попадаться. Он не разбирает, где враг, а где свой, вот они и отсиживаются по закутам. Вишь ты, и у жугличей боевые маги есть… – Колдовской ветер? - переспросил Теомир. - А это что? – Выматывает душу и холодит тело, - нехотя пояснил Пирет. - Постоишь часок - поймешь. Только непонятно это - обычно колдовской ветер пускают в чистом поле да перед самым нападением, обычно с вечера или с полуночи, чтобы утром озябших врагов ножиками согреть. А сейчас к чему? Чай, не совсем мы дурные, стена город прикрывает, да и наши должны завесу поставить… Неподалеку шарахнуло словно раскатом грома. Конвульсивно дернувшись, Теомир оборотился в ту сторону. Примерно в сотне шагов к северу на маленькой площадке под самой стеной затеплился крохотный костерок. Несмотря на резкие порывы ветра, дымок костра поднимался вертикально вверх тонкой ровной струйкой. Рядом с огнем Теомир разглядел несколько скорчившихся фигур, одна из которых явно принадлежала Заграту. Во всяком случае, других таких оттопыренный ушей Теомир в городе не видел ни у кого. Почти тут же ветер стал слабеть, и через несколько мгновений вокруг установилось полное затишье. Теомир видел, как по не до конца вытоптанной траве перед стеной бежали волны, но ни одно дуновение ветра до него не доносилось. – Вот и всех делов, - сплюнул за стену Пирет. - Что еще удумают, кочерыжки? Над дальним леском разлилось колышущееся зарево, яркое в сгустившихся дождевых сумерках. Сияние становилось все сильнее и сильнее, пока не превратилось в медленно поднимающийся в воздух огненный шар. – Эка их забирает! - удивленно прокомментировал происходящее наемник. - Огнешара не пожалели! Это ж надо же, какие маги у них там собрались! Такой огнешар деревенскому колдуну недоступен, этому в академии обучаться надо, в Империи аль в Граше. Однако что наши супротив него смогут? Как бы не подпалили нас ненароком… Шар прекратил подниматься ввысь и медленно поплыл в сторону города. Теомир с надеждой посмотрел в сторону площадки магов. Костерок по прежнему горел там неярким пламенем, но струйка дыма уже не была ровной. Она металась из стороны в сторону, словно змея, тучи опасливо шарахались от нее, сквозь прореху заголубело небо. На дальний лесок упали косые солнечные лучи. На щеку Теомиру упала капля дождя. Он машинально стер ее ладонью и тут же зашипел от внезапного жжения. Пирет удивленно взглянул на него, но тут же сам схватился за глаз и закрутился на месте, ругаясь черными словами. – Прячься под навес, разэдак его через колено! - рявкнул он сквозь ругань. - Кислый дождь, метелить их сверху донизу! Сожжет нахрен! Демонстрируя похвальную прыть, Пирет первым юркнул под небольшой деревянный навес. – Что же это творится! - бормотал он сквозь зубы, зажимая глаз. - Да нешто сам Разрушитель проклятый к нам в гости пожаловал? Ну на кой мы ему сдались, козлу треклятому? Не слушая его, Теомир зачарованно смотрел из-под навеса наружу. Дождик усиливался, несколько капель попало под крышу, и он с удивлением увидел, как расползается рукав рубахи. Огненный шар тем временем, не останавливаясь, плыл в сторону города, и Теомир уже чувствовал издалека его жар. Что же наши-то медлят, отчужденно подумал он, и тут снова налетел ветер. На этот раз ветер дул со стороны города, и его с чистым сердцем можно было назвать ураганом. Теомир вцепился в столб, телом чувствуя, как трещит и раскачивается галерея. В городе за спиной что-то скрипело и ломалось. Тучи приостановились, как бы от изумления, затем попятились назад. Но не это являлось целью защитников. Ветер ревел в ушах, мимо проносило всякий мусор, и был это уже не ветер, а какой-то чудовищный воздушный водоворот. Теомир изо всех сил вцепился в столб, чувствуя, что еще немного - и он улетит в степь вместе со своей подпоркой. А ветер тем временем рвал и метал, кружился, от него заболели уши, в глубине черепа что-то поплыло по течению. Обезумевшие тучи скрутились в чудовищную спираль, в воронку, вертящуюся над городом, теперь темнеющее на глазах небо проглядывало со всех сторон, солнечные блики метались вокруг перепуганными насмерть зайцами. Воронка смерча стягивалась все туже, его хобот опускался ниже и ниже, в него улетали соломенные крыши и всякая хозяйская утварь, и тут ураган рванулся навстречу огню. Теомир запоздало пожалел, что у него нет пары лишних рук - зажать уши. Он крепко зажмурился, и тут же смерч врезался в огненный шар. На мгновение шар застыл на месте, как бы раздумывая, что делать дальше, и оглушительно взорвался. Ударная волна с силой встряхнула все вокруг, и Теомир почувствовал, что оглох. Языки огня рванулись во все стороны, выжигая в траве черные дорожки, но лишь некоторые из них достали до стены. Пропитанное противопожарным составом дерево выдержало, но Теомир, рядом с которым ударила струя пламени, мгновенно вспотел, словно в духовке. Ему опалило лицо, чуб съежился белыми пепельными нитями, и тут все стихло. Спустя несколько ударов сердца он рискнул осторожно приоткрыть глаза. Опаленное лицо саднило, болела растянутая от чрезмерного напряжения рука. Рядом в неестественной позе лежал Пирет. Его неподвижные глаза широко раскрылись, а по виску текла тоненькая струйка крови. Рядом валялся раскроивший наемнику голову обломок стропила. – Пирет! - осторожно потряс его за плечо Теомир. - Пирет, вставай! - Наемник не откликнулся, и парню внезапно стало страшно. Он вскочил на ноги и дико оглянулся вокруг. Город являл собой ужасающее зрелище. Почти все крыши сорвало ураганом, многие заборы повалило, по улицам в панике носился домашний скот вперемешку с обезумевшими людьми. Кое-где валялись трупы коров и лошадей, но домашней птицы видно не было - видимо, ее унесло смерчем. Кое-где занимались пожары. В крепости на холме гулко били в гонг, но следовать его призыву и бежать на стены народ не спешил. Теомир глянул в сторону площадки магов и не обнаружил ее. Обломки галереи валялись вокруг, темные фигурки людей лежали на утоптанной земле. Теомир как мог быстро спустился на землю с перекосившейся, грозящей обвалиться галереи и побежал в ту сторону. Среди тел он обнаружил живого Заграта. Шаман сидел на земле и очумело оглядывался вокруг. Неподалеку валялся его треснувший вдоль посох. Остальные маги - между ними Теомир распознал Боршугала - оказались мертвы. – Где Ольга?! - Теомир как клещ вцепился в Заграта. - Где она? С ней все в порядке? – Отстань, гангрена! - проворчал Заграт, дотягиваясь до посоха и с трудом поднимаясь на ноги. - И так еле жив. Ох, перестарались мы, кажется… Да кто же знал, что там такие мощные стихийные маги собрались! Одно утешение - этим жопам не слаще чем нам пришлось. Да хватит мне руку обрывать, не знаю я про твою девку! Не было ее с нами, по другой она части. Ну-тко, помоги до стенки доковылять, все никак отдышаться не могу, дери его волки! Где-то далеко завыли рога, и у Теомира пробежал холодок по коже. – Заграт! - он вывернулся из-под руки шамана и повернулся к нему лицом. - Слышишь? – Лезь на стену, живо, глянь, что там! - скомандовал орк, оскалив зубы. - Если жугличи в наступление не пошли, можешь мне глотку перерезать. А ведь умно - сначала магов-защитников убрали, город маленько порушили, а теперь добить хотят. Ох, чует мое сердце… Остаток фразы Теомир не дослышал. По чудом уцелевшему от лестницы шесту он ловко вскарабкался на остатки галереи и замер. Из зарослей на равнину высыпали отряды жугличей. Степь, казалось, заливало бушующей вешней водой. – Ой-ёй… - только и сказал Теомир. Харазги подошли еще утром, но в драку ввязываться не спешили, давая отдохнуть тягловым зверям. Огромные шерстистые животные с длинными носами-хоботами, прозываемые слонами и живущие где-то на дальнем юго-востоке, страдали от холода, трубно кричали, трясли крупными головами. Полуразобранные осадные башни тяжело переваливались по разбитым степным дорогам, их верхние стропила и перекрытия ехали отдельно на огромных телегах, влекомых теми же слонами и южными быками-буйволами. Башни и телеги бороздили сухую землю, застревая в придорожных кустах и выворачивая даже небольшие деревца, попавшиеся на пути. Не обошлось без недоразумений. Перепуганный слонами спешенный патруль жугличей, не опознавший союзников, в панике выпустил по ним рой стрел и со всех ног бросился бежать к овражку, где были спрятаны кони. Однако им не повезло - слон, неудачно ужаленный стрелой в чувствительный кончик хобота, рассвирепел, выломал оглобли, догнал и растоптал бедолаг в кровавые лепешки. Попутно погиб погонщик, сорвавшийся с взбесившегося животного и размозживший себе голову о выступающий из земли толстый корень. Раздосадованный командир харазгов приказал выпрячь слонов, нацепить на них боевые попоны и совсем уж было собрался мстить жугличам за смерть погонщика, своего дальнего родственника, но его перехватил и утихомирил Каол Трейн, загодя выехавший навстречу. После долгих уговоров командир согласился принять виру за смерть своего человека от насмерть перепуганного вождя жугличского клана, слонов впрягли обратно, и к полудню боевые машины были-таки дотащены до скрытых позиций в лесах неподалеку от города. Тут же собрали осадные башни - Каол с восхищением наблюдал, как прямо на глазах куча бревен и досок превратилась в грозные боевые сооружения. Хотя деревянные элементы башен и пропитали противопожарным колдовским составом, харазги ловко приспособили поверх них сырые шкуры тут же на месте забитых коров, согнанных жугличами со всей округи. На сегодняшнем штурме настояло собрание вождей. Нетерпеливые кочевники и слышать не хотели о штурме завтрашним утром, по холодку и свежими силами. Утомившись яростным спором, командир харазгов пожал плечами и скомандовал готовить башни к атаке. Обозленный дурацким упрямством жугличей Каол, скопировав жест харазга, дал знак доставленным из Бухты Теней магам приступать к колдовской подготовке. По две башни расположили у западного и южного концов вытянувшегося по реке города. В тех местах лес подходил довольно близко к стенам, причем состоял преимущественно из густого и довольно высокого, но хлипкого подлеска. Лишь изредка росли могучие древесные стволы, меж них с легкостью могли пройти и по три башни в ряд. Еще одну башню и окованный железом таран на колесах расположили по центру стены, прямо напротив ворот. Последняя машина осталась в резерве немного позади. Предполагалось, что колдуны жугличей опробуют на защитниках обычный ледяной ветер, после чего маги Каола оглоушат расслабившихся защитников парочкой мощных заклятий: кислотный дождь создаст массу неприятных ощущений и заодно попортит воинский доспех, а огненный шар покорежит, а при определенном везении и вообще порушит центральные ворота. После этого с помощью тарана и осадных башен спешенные и конные жугличи должны ворваться в город сразу в трех местах, создав неразбериху и в считанные часы завершив уничтожение Хамира. Однако все пошло наперекосяк. Началось с того, что защищающимся удалось не только отогнать кислотные тучи, но и каким-то хитрым финтом использовать их силу для разрушения огненного шар. Три столкнувшихся стихии - Огонь, Вода и Воздух перемешались в немыслимом клубке, взорвавшемся с такой силой, что центральную башню опрокинуло на бок, разломав почти напополам и искалечив уже загнанных внутрь тягловых слонов. Вдобавок вихрь разметал ряды изготовившиеся к атаке на размозженные ворота жугличей, многих серьезно покалечив и даже убив. Городские же ворота, супротив всех ожиданий, даже не поколебались. Правда, взрыв разрушил сотни саженей настенных галерей, заметно осложнив защищающимся оборону. Но основной проблемой стала гибель всех без исключения заезжих магов - отдача от собственных разрушенных заклятий оказалась слишком сильна. Колдуны же жугличей сами по себе были мало на что способны, да и те по большей части валялись без сознания, вырубленные эфирным шоком. Повторить магическую атаку не представлялось возможным. Кляня себя за то, что не догадался подключить жугличей к магам хотя бы как источник подпитки - авось кто и выжил бы - Каол в ярости приказал повесить подсыла в городскую магическую гильдию. Подсыл визжал и упирался, пытаясь клясться всеми демонами Замирья, что никто из местных магов был не в состоянии организовать такой эффектный и эффективный отпор, но все равно был вздернут, а потом еще и собственноручно покрошен посланником Майно на куски. Выместив злобу на лазутчике, Каол отдал сигнал к атаке. Повинуясь движению его кулака, затрубили рога, и жугличи, вопя во всю глотку, высыпали на равнину. Одновременно, сминая кусты и молодые деревья, вперед тяжело двинулись осадные башни, в том числе резервная, заменившая погибшую. Конники бешеным галопом домчались со стен, сбросили на землю десант - лучников с двойным против обычного запасом стрел и копейщиков с широкими и легкими тростниковыми щитами - и умчались обратно за новой партией. Сброшенные лучники взяли под прицел гребень стены, поливая смертоносным дождем неосторожно высунувшиеся из-за зубцов головы. Защитники огрызались вяло, хорошо если одной стрелой на два десятка, а ближе к центральным воротам отпора почти не было. Лучники пустили через стену по два залпа стрел с накрученными вместо наконечников мешочками с огненной смесью - на большее запасов колдовского порошка не хватило. Их усилия пропали втуне: соломенные и драночные крыши с домов сорвало ураганом, а срубы вдоль стены, да и в глубине города, зачастую пропитывали тем же противопожарным составом, что и саму стену. Защищенное дерево горело неохотно, бешеный же жар огненных стрел быстро опадал, оставляя за собой лишь небольшие подпалины. Поджечь удалось только два или три дома, но и там огонь быстро сбили уцелевшие после непотребства стихий хозяева и набежавшие соседи. Тем временем вернулись конники со второй порцией нападавших, лишь чуть-чуть обогнав пеших жугличей. Пешие несли на плечах свернутые веревочные лестницы с кошками на конце. Впрочем, от лестниц проку оказалось мало - сделанные из скверного железа крючья бессильно скользили по верхним скатам стены, оставляя лишь неглубокие царапины. Там же, где лестницы закрепились, забравшихся наверх нападающих смели мечи (в местах, где еще осталась галерея) или стрелы (около ворот, где ее уже не было) защитников, озверевших от всего этого безобразия. Облепившие подножье стены жугличи были вынуждены дожидаться подхода боевых башен. Те с заметным трудом перемещались по колдобистой местности, так что к их подходу хамирцы оправились от неожиданности. Следуя призыву набата, ополчение и немногочисленные наемники сломя голову мчались к стене, бросая причитающих жен и ревущих детей у разметанных смерчем хозяйств. Вооружались в спешке кто как, хватая старую рогатину вместо запропастившегося куда-то копья или кухонный нож вместо кинжала, бежали зачастую не на то место, что было предписано обходившими дома десятниками, но число войска за стеной и на стене быстро росло. Несмотря на отчаянный шквал жугличских стрел, хамирцам с галереи нет-нет, да удавалось всадить стрелу в зазевавшегося лучника или щитоносца. Могучие станковые арбалеты повернули вертикально вниз - у них не было мертвой зоны - и вслепую стреляли, дергая за спуск длинной веревочкой. Попадал в цель разве что один болт из двадцати, но осажденные не экономили, щедро растрачивая скудный боезапас. В одном месте ополченцы под руководством многоэтажно матерящегося Храбата даже успели раскочегарить костер и выплеснуть вниз котел кипящей смолы. Урон жугличам, конечно, наносился чисто символический, но нападающие начали заметно нервничать. И тут к стенам подошли боевые машины. С тяжким грохотом ударил в ворота могучий таран. Бревна, используемые в качестве засовов, слегка дрогнули в своих скобах и чуть заметно треснули. Над стеной зловеще нависла откинувшаяся на цепях площадка осадной башни. С нее свесились многочисленные канаты, и исступленно вопящие жугличи горохом посыпались на головы защитникам. Та же картина наблюдалась на дальних от ворот окраинах, с той разницей, что здесь башен было по две. Огненные стрелы, в свой черед пускаемые хамирцами, вязли в сырых шкурах или бессильно застревали в пропитанном огнеупорным составом дереве, а жугличи, словно муравьи, потоком стремились вверх по задней, прикрытой дощаными щитами лестнице, чтобы через мгновение обрушиться на головы осажденным. Увидев это в бинокль, Каол снова махнул рукой, и тотчас же в жарко пылающий костер рядом с ним полетели зеленые ветви. Ввысь поднялся широкий столб бурого дыма. Завидев его, тысяча жугличей на отборных конях вырвалась из-за холмов на противоположном берегу реки и бросилась в воду, направляясь вплавь в сторону пустынной городской пристани. Первые десятки спустившихся по канатам жугличей погибли почти полностью. Дозорные на стенах, хоть и прижатые непрестанным огнем лучников, заметили приближающиеся башни и передали весть командирам. Несмотря на всеобщую суматоху, Храбат и Телевар успели перегнать изрядную часть ополчения в места предполагаемых прорывов, и поначалу защитники изрядно превосходили нападавших численностью. Но так длилось недолго. Необученные ополченцы не могли противостоять яростному натиску кочевников, погибая десятками, а затем и сотнями. Уже через несколько минут во всех точках прорыва шла яростная драка. Скоро через стену перебрались полторы, а затем и две, и три тысячи жугличей, свалка начала расползаться в разные стороны, а на пристанях бушевали добравшиеся вплавь враги. Часть пловцов погибла под стрелами и в течении, но оставшихся хватило, чтобы вырезать немногочисленных сторожей и устроить гигантский пожар, забрасывая склады спешно сооруженными факелами. Здесь крыши были целы и охотно занимались веселыми язычками огня, а вслед за ними полыхали собранные внутри горючие товары - разнообразные ткани, лен, деревянные статуэтки, предназначенные для продажи в Талазену и далее, за море, и прочая дребедень. Воздух начал мутнеть от дыма. Пали разнесенные тараном ворота, и в проем хлынули конные жугличи. Уже в самом начале схватки Храбат, фактически командовавший всем западным флангом, увидел, к чему клонится дело, и с десятком бойцов-телохранителей верхом врубился в толпу кочевников. Довольно долго он крутился среди них, раздавая удары направо и налево и подбадривая своих яростными криками, но один из жугличей ухитрился-таки вскочить на круп коня позади тысячника и ударом зубчатого ножа в затылок между кольчугой и шлемом оставил ополченцев без командира. Горожане дрогнули, и жугличи быстро рассеяли их, превратив неуверенное отступление в беспорядочное бегство. С этого момента город был обречен. На восточном фланге несколько Всадников во главе с Телеваром повторили маневр Храбата. Им удалось продержаться дольше. Несколько раз промчавшись сквозь нападающих с короткими копьями, они развернулись для очередного прохода, но тут несколько просочившихся лучников встретили их залпом. Все Всадники, кроме Телевара, не успели надеть перед боем кольчуги, поэтому Чеготар, Перевой и Броша погибли сразу. Под Любоконем и Корешем подстрелили коней, они рухнули под ноги нападающим. Их тут же изрубили на куски. Один из жугличей подхватил с земли неудачно брошенную кем-то из ополченцев сулицу и с силой ударил ей Телевара. Он целил в лицо, но промазал и попал в грудь. Сулица попалась старая и тупая, а потому не смогла пробить не снятую с последнего объезда позиций кольчугу. Однако что-то в глубине груди тысячника хрустнуло, и он, со стекающей изо рта струйкой крови рухнул на луку седла. Чудом уцелевший Громобой подхватил повод командирского коня и попытался выйти из боя, но путь ему преградил сразу десяток врагов. Бросив повод, Громобой выхватил меч и бросился в атаку. Он срубил троих, прежде чем получил удар копья в спину. Какой-то жуглич мимоходом замахнулся на бессознательного Телевара, но в этот момент спрыгнувший с крыши сарая Хлаш, вращая своей страшной дубиной, размозжил череп ему, а заодно и еще нескольким попавшимся под руку кочевникам. От его чешуи отскочило несколько стрел - наконечники из плохого железа не смогли даже оцарапать его толстенную шкуру. Тролль казался так страшен, что оставшиеся рядом жугличи обратились в бегство. Хлаш осторожно взвалил на плечо тело тысячника, одним прыжком перемахнул через забор и исчез. Воевода Галазир с тридцатью наемниками-панцирниками прикрывал главные ворота. Пока не рухнули створки, он успешно отражал натиск, убивая спускающихся по веревкам жугличей, чьи легкие клинки не могли ничего поделать с тяжелыми доспехами пехоты. Однако ворвавшиеся через ворота конные харазги сходу разбили строй ударом длинных копий. Остатки отряда прижали к забору и хладнокровно расстреляли из тяжелых арбалетов, не утруждаясь рукопашной схваткой. Вскоре тот же отряд харазгов с налету взял детинец на холме. На плечах в панике бегущих ополченцев они ворвались в ворота и устроили бойню. Во время битвы солнце потихоньку уползло за горизонт, и над погибающим городом сгустились сумерки. Тут и там вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, последние одиночки пытались спасти свою жизнь и жизнь своих близких. Но жугличи наваливались впятером на одного, рубили в куски мужчин, насиловали и тут же убивали женщин, выпускали кишки детям. В городе раздавался звон оружия, но чем дальше, тем реже. Вдали от городской стены пропитанных огнеупорным зельем домов было заметно меньше, там начали заниматься первые пожары. Постепенно город охватило зарево. Жугличи хозяйничали в Хамире еще два дня. Они разграбили то немногое, что уцелело после пожаров, добили чудом выживших после штурма жителей, попытались даже, хоть и безуспешно, разрушить городскую стену. Потратив массу времени только на то, чтобы выдернуть несколько верхних бревен, неусидчивые сыны степей бросили бессмысленное занятие. Вскоре орды кочевников снялись с места и ушли на запад догонять своих сражающихся со Всадниками товарищей, оставив позади пепелище. Так пал город Хамир. Теомир не участвовал в драке. Увидев со стены наступающих, он кубарем скатился вниз, чтобы сообщить новость Заграту. Однако тот лишь скривился. – Конечно, штурм, что еще может быть? Все, трындец городу. Побарахтаемся еще немного, а там и головы нам пооткручивают. Стой! Куда? - рявкнул он, увидев, что Теомир намеревается исчезнуть в неизвестном направлении. – Как куда? - удивился парень. - На стену, на место. Отбиваться ведь надо… – Стой, придурок! - прорычал Заграт, поднимаясь на ноги и шипя от боли. - Ну что мне за невезуха такая в последнее время!? Двух недель не прошло, а шишек собрал больше, чем за предыдущие десять лет! Нехрен тебе на стенах делать, понял? Сам же про осадные башни говоришь! - По правде говоря, Теомир только сейчас узнал, что массивные сооружения, медленно двигающиеся к городу, называются осадными башнями, но поправлять шамана не стал. - Там, куда они подойдут, и будет каша. А тебе что Хлаш сказал? Девчонку свою охранять! Знаешь, что жугличи с бабами сделают? Вот и вали к ней. Башкой отвечаешь, понял? Стой! Ну-ка, подсоби, я с тобой, пожалуй. Все равно пуст как бутыль поутру… Слегка контуженный взрывом и еще не до конца пришедший в себя Теомирне сопротивлялся. Он дал орку опереться на свое плечо, и они поковыляли в сторону управы, где оставалась Ольга и где планировался лазарет для раненых. Под лазарет специально вкопали несколько столбов, но навес на них натянуть собирались в отсутствие Теомира. Ольга намеревалась принимать в этом деятельное участие, и Теомир надеялся, что девушка догадается остаться на месте. – Заграт, а Заграт! - обратился он к шаману. - А где все наши, знаешь? Ну, я имею в виду, темник там, Громобой с Любоконем… – А шут их знает! - сердито тряхнул головой орк. - Займутся сейчас, наверное, любимым делом - рубить эту мелюзгу в капусту. Забудь про них, сами как-нибудь о себе позаботятся. Не дети неразумные, в отличие от тебя. Ну, чего затормозил? Топай давай, ножками, ножками! Теомир же разрывался на части. Ему страшно хотелось сшибиться с врагом лицом к лицу. Но он понимал, что Ольгу бросать на произвол судьбы не след. Немного поколебавшись, парень со вздохом двинулся в сторону управы. К его облегчению, шаман отцепился от плеча и пошел самостоятельно, причем довольно бодро, даже почти не опираясь на треснувший посох. Теомир с подозрением покосился на него, но вопросов задавать не стал. К Ольге - так к Ольге, в конце концов, все равно драться придется. До управы они добрались в тот момент, когда осадные башни оказались около стены. Вкопанные столбы остались на месте, но натянутый было на них полог оказался сорван и грязной кучей валялся у дальнего забора. На подстеленных мешках лежало несколько кое-как перевязанных раненых. Между ними металась, заламывая руки, Ольга, под ногами у нее путался растерянный Гром. – Ой, Темка, Заграт! - всхлипнула она, со всех ног бросаясь к ним. - Как хорошо, что вы пришли! Дядя Телевар собрал всех, они ускакали куда-то к стене, а бабы все, что к лазарету приставили, разбежались после этого… как бабахнуло! Я нескольких сюда довела, но они, кажется, ничего не соображают, лежат как колоды. Ой, Темка, я боюсь! Что-то будет! - Она кинулась на грудь Теомира и навзрыд заревела. Растерянный парень неловко прижал ее к себе. – Кончай сопли пускать! - рявкнул, нехорошо ощерившись, Заграт. - Это сто раз успеешь! Нам теперь о другом думать надо - как из мышеловки выбираться. – Но… как же они? - всхлипывая и утираясь рукавом, обернулась к нему Ольга, махнув рукой в сторону раненых. - Они же… – Это удар Силы, дура! - рявкнул на нее шаман. - Сама, что ли, не почувствовала? Им сейчас ничего не нужно, только отлежаться! Ну-ка, оба за мной! Щенки несмышленые, а туда же - "как же они"! – Заграт, стой! - крикнул Теомир, увидев, что орк направляется к переулку. - Мы же не можем бросить город! Мы должны защищать его! – Я свое золото сполна отработал! - всем корпусом развернулся к нему орк. - Они мне не родичи и не побратимы, чтобы я с ними за здорово живешь подыхал! Вы как хотите, а я сваливаю. А если захотите остаться, то готовьтесь к тому, что скоро здесь будет орда дикарей, на лошадях и с саблями. Для идиотов напоминаю - баб они насилуют по очереди! Даже если полсотни на одну! Готова твоя костлявая жопа к таким приключениям? - он свирепо глянул на Ольгу и сплюнул на землю. - Так что? Остаетесь геройски подыхать, или со мной? Вы меня с того света вытащили, так что и я тем же отплатить попытаюсь. Но силой добрые долги отдавать у меня привычки нет! До трех считаю. Раз!… – Постой, Заграт! - попытался утихомирить разбушевавшегося шамана Теомир. - Но как же Телевар и прочие? – Они сами себя спасут или сами сдохнут, я им ничем помочь не могу. Вы тоже, кстати, - огрызнулся Заграт. - Два!… – Идем, идем, - нехотя пробормотал Теомир. - Сейчас коней прихвачу… – Забудь про своих кобыл! - гаркнул Заграт во весь голос. - Только себя погубишь! За мной, быстро! - Он повернулся и исчез в закоулке, сопровождаемый волком. Теомир бросился вслед, волоча за собой слабо упирающуюся Ольгу. К тому моменту, когда рухнули разнесенные тараном ворота, а харазги сломили сопротивление последних защитников, компания добралась до незнакомой Теомиру слободы. Здесь из-за мрачных закопченных заборов там и сям выглядывали широкие кирпичные трубы. Ни одна струйка дыма не поднималась в воздух, да и вообще на удивление стояла тишина. – Краснопечье, - на ходу пояснял Заграт. - Здесь один из наших кланов жил, пока не свалили из города. Я-то удивлялся - что случилось, а их, видать, загодя надоумили. Сюда! - мощным ударом ноги он распахнул калитку, и тут в конце улицы показались жугличи. Кочевников было человек десять, все на приземистых лошадях, с саблями и короткими копьями. Щиты болтались за спиной - серьезного отпора они, как видно, не ждали. У седла предводителя болталась человеческая голова. Голова еще истекала кровью из раскромсанной шеи и рта, одного глаза не хватало, а на лице застыл ужас. Ольга как зачарованная уставилась на голову, замерев на месте, но Заграт мощным рывком впихнул ее в калитку, буквально запнул туда же неловко тянущего меч из ножен Теомира, пропустил Грома, прыгнул сам и захлопнул дверь, заложив ее тяжелым засовом. Почти тут же дверь затряслась под градом ударов. Волк повернулся к ней, тихо рыча и обнажая громадные клыки верхней челюсти. – Где же это… - пробормотал Заграт сквозь зубы. - Ох, как неудачно… Где же этот дебил мог схрон устроить? Может, он уже вылечиться успел? Обидно будет, однако… Ага, наверное, тут. - Он дернул Теомира за плечо. - За мной, вы двое! Заграт нырнул в приземистый амбар. Строение оказалось пустым внутри, только в дальнем конце валялась здоровая куча глины. Заграт бросился к куче и стал лихорадочно тыкать в землю вокруг нее своим обитым железом посохом. Вскоре что-то глухо звякнуло, и Заграт, бросив посох, стал бешено отгребать землю в сторону. Волк присоединился к нему, отбрасывая грязь всеми четырьмя лапами. – Ну, чего встали? Помогайте! - рявкнул шаман на Ольгу с Теомиром, увидев, что те зачарованно наблюдают за угрожающе трещащей калиткой. - Жить надоело? Теомир, чтоб тебе о порог запнуться, мне не выдюжить в одиночку! - Он ухватился за какое-то железное кольцо, вставил в него угрожающе затрещавший посох и с усилием потянул. Спохватившийся Теомир подскочил к нему и подхватил другой конец посоха. Вдвоем они с усилием подняли нечто, оказавшееся крышкой глубокого темного погреба. – Туда, живо! - скомандовал Заграт и первым последовал своему совету. Волк спрыгнул за ним. Секунду поколебавшись, Теомир слез в яму, осторожно нащупывая ногами невидимые ступеньки, и принял в объятия поскользнувшуюся Ольгу. – Закрываем! - пихнул его в бок шаман. - Да шевелись же, тюфяк, они сейчас здесь будут, тогда точно кранты! С трудом удержав массивную крышку погреба, они осторожно опустили ее на землю. Наступила кромешная тьма. Впрочем, тут же что-то чуть слышно зашипело, и на вершине шаманского посоха засветился тусклый зеленый огонек. – Успели… - выдохнул Заграт, опускаясь на скамью. - Ах ты, хрен собачий, совсем забыл… - Он подскочил к лестнице наверх, нащупал какую-то веревку и дернул. По крышке погреба забарабанили сухие комья. - Вот теперь шиш найдут. Тихо! - скомандовал он. Волк снова чуть слышно зарычал, обратив вверх свою морду. В напряженной тишине прошло несколько минут. Теомир с Ольгой, боясь пошевелиться, напряженно сидели на лавке, прижавшись друг к другу словно перепуганные дети. В погребе стояла сырая духота, шаманский огонек почти не давал света. Казалось, стены так и норовят сомкнуться над головами и потихоньку раздавить. Наконец Гром перестал порыкивать, улегся на пол и принялся вылизывать себе бок. – Ушли, - констатировал, посмотрев на него, Заграт. - Эт хорошо, эт правильно. Ну что, птенчики, расслабьтесь. Сидеть нам здесь не меньше суток, а скорее, и больше. Это подворье моего кореша, Снарры. Побратимы мы с ним. Он-то женился и в другой клан ушел, а я у нас, в Сером Когте, остался. И то - как шаману клан бросить? Хороший парень Снарра, да только бзик у него был - везде убийц чуял. Нахамил как-то проезжему колдуну, а тот возьми да и перепугай его, что недолго он теперь проживет. Ну, недолго прожил не Снага, а сам колдун - кто ж такие вещи бойцу говорит? - да только крыша у парня с тех пор поехала. Больным стал на голову, я имею в виду. В каждом жилище у себя обязательно схрон устраивал, в нем и ночевал частенько. От меня он тайн не держал, но другие не знали. Вот и пригодилось, только не ему. Не хоромы, да и на том спасибо. Так, что здесь у нас? - Заграт встал с лавки и по хозяйски прошелся по погребу, подсвечивая темные углы своим посохом. На маленькой полочке нашлась масляная лампа, и в подполе стало немного светлее. – Свой огонек-то я погашу, молодые люди, - прокомментировал событие орк. - Не тяжело, но все-таки… И так всю Силу из меня выкачало, крохи остались. Ладно, за день-другой восстановлюсь. Ольга, ты как? Осталось в тебе что, не чувствуешь? Девушка подняла заплаканные глаза и отрицательно покачала головой. – Не чувствуешь или не осталось? - поинтересовался шаман. - Ты определенней не можешь? – Не чувствую, - тихо пролепетала Ольга. - Совсем не чувствую. – Значит, хорошо тебя зацепило, - пробормотал шаман. - И, однако же, на ногах осталась, голову не потеряла… не совсем, во всяком случае, а вот остальные бедолаги скопытились. Ох, не нравится мне это… – Заграт, а что там случилось? - робко поинтересовался Теомир. - Ну, когда тот шар лопнул? И что такое это… удар Силы, что ли? – Нас ударили огнешаром, ледяным ветром и кислым дождем одновременно, - пояснил Заграт. - Огнешар - заклятье сложное, да и кислый дождь - тоже, деревенскому колдуну такое не под силу. Это умельцем быть надо, в Академии учиться где-нибудь в Дастахане, город такой в Граше есть. Или в Империи учителей искать. А после Академии маг за гроши не работает, у них такса - серебряная монета в день плюс ползолотого за заклятье. Плюс дорога и пропитание, если не на месте работа, а жить и жрать они привыкли мягко да жирно. Да и харазгов с их башнями нанять не в один грош влетело. Кто это, интересно, так Хамир невзлюбил, что такие деньжищи потратил? – Майно… - предположил Теомир, но Заграт только отмахнулся. – Нужен ему этот зачуханый городишко! - фыркнул он. - Орел мух не ловит, заруби себе на носу. Так вот, кислотный дождь нам удалось ледяным ветром в смерч закрутить, а смерч в огнешар воткнуть. Тут они оплошали, что сразу все на нас вывалили. Если бы по очереди, тогда кисло бы нам пришлось. Н-да… не успели мы от заклятия отцепиться. Если бы вовремя бросили, то чуток по башке получили бы, и все на этом. А так… закоротило нас всех, мозги выжгло. Одного не пойму - я-то как уцелел? Центральным же элементом в пятерке был, основной удар на себя принял - и хоть бы хны, а остальные сдохли. Блин! Ничего не понимаю! – А удар Силы? - напомнил ему Теомир. – А, это… - махнул рукой шаман. - Тут все просто. Каждый колдун свою Силу из окружающего мира черпает. У слабого постоянного резервуара внутри почитай что и нет. Так, фляжка на всякий пожарный. Сильный же маг от слабака тем и отличается, что может в любой момент у себя самого Силы целую бадью зачерпнуть да на врага вылить, однако же за то и страдает. Колебания Силы, что от столкновения Стихий происходят, вроде волны от камня по воде расходятся, по сильным и бьют сильнее всего. Могучего мага запросто убить может, а слабенького оглоушит слегка, да и только. Те, что на улице валялись, видно, могли бы неплохими колдунами стать при желании. Вон, на подружку свою посмотри… Хотя нет, на нее смотреть не надо. Она-то как раз исключение. Она колдунья сильная, ей хорошо достаться должно было, ан нет… Теомир отвлекся от бормотания Заграта и взглянул на прижимающуюся к его плечу Ольгу. Та грустно шмыгала носом, ее длинные волосы взлохматились и разметались по плечам. Где-то в глубине груди у Теомира поднялась теплая волна. Ему захотелось стать могучим и сильным, идти по улицам города с пламенеющим копьем и разить врага направо и налево на глазах у восхищенной девушки. Усилием воли он отогнал от себя видение. – Ну, не плачь, воробышек, все хорошо будет… - неуклюже попытался он успокоить ее, крепче прижимая к себе. – Ага, хорошо… - жалобно взглянула Ольга на Теомира. - Дядя Телевар пропал, наши все пропали, даже Силу в себе я больше не чувствую. И жугличи эти Купчище громят, и степи наши разоряют. Даже если выберемся отсюда, куда пойдем? – Не причитай, - оборвал ее Заграт. - И без тебя тошно. Выберемся, найдем Хлаша, если повезет, и уйдете вы себе к северу, в Песчаные Горы, у троллей отсидитесь. Авось не погонят. А шок к завтрашнему утру пройдет, не проблема. – Заграт, а ты куда? - осторожно осведомился Теомир. - Ты с нами не пойдешь? – Мне своих ребят надо попытаться найти, - покачал головой орк. - Без клана не жизнь. А Ольге у троллей самое место - шкура у них крепкая, но нет-нет, да рвется о камни да колючки всякие. Колдуны же из них аховые, целители нарасхват идут, вот она и займется. Тебя Хлаш драться научит, по горам лазить, пойдешь потом в наемники. Тоже ничего себе жизнь, лучше, чем у многих. Теомир втайне усомнился в словах шамана, но возражать не решился. Он вытер Ольге рукавом слезы и снова приобнял ее. Девушка доверчиво прижалась к нему. Связной маг, по своему обыкновению, сидел перед костром на корточках. Каол Трейн вошел в шатер и остановился перед ним. – Ну? - холодно сказал он. - Я жду. Не поднимая взгляда, колдун медленно покачал головой. – Извини, мастер, ничего не выйдет. До завтра, как минимум, я пуст. Слишком сильно мне по башке шарахнуло. – Меня не интересует, что с тобой случилось, - зло сказал Каол. - Мне нужна связь с повелителем. Если с перепою башка болит, позови лекаря. Тебе не за то платят, чтобы штаны просиживал. Ну, живо! – Ты не понимаешь, господин, - снова покачал головой маг. - После того, что случилось сегодня с эфиром, ты на двадцать верст окрест не найдешь ни одного дееспособного колдуна. От моего желания ничего не зависит. С холодным шелестом меч Каола выскользнул из ножен. По губам связного мага скользнула легкая усмешка. – Глуп тот, кто угрожает попусту. Убей меня - и ты останешься без связи минимум на два месяца. Хорошего связного найти нелегко, а с твоей репутацией - почти невозможно. - Маг стер с лица усмешку и снова уставился в костер. - Приходи завтра вечером, мастер. – Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать? - ненатурально удивился Каол, сжимая рукоять вспотевшей от ярости рукой. - Я всего лишь обрежу тебе уши, собака, чтобы знал, как разговаривать с хозяином. А ну, встать, когда к тебе обращается твой мастер! Маг неторопливо окинул его ледяным взглядом. – Знаешь, чем ты отличаешься от Великого… хозяин? - он выделил последнее слово иронией. - Ты не умеешь вовремя остановиться. Сам же чувствуешь, что неправ, что загнанную лошадь кнутом не поднимешь, и все же упорствуешь. Теперь вот уйдешь взбешенный, затаишь зло и попытаешься отомстить при случае. Я же, зная об этом, покину тебя при первой возможности, а она представится очень скоро. Мой договор кончается через две недели, и не думаю, что он будет продлен. До завтра, мастер, и спокойной ночи. Каол Трейн разъяренным вепрем вылетел из шатра. Вечер прошел в душном полумраке. В ларе нашлось вяленое, заплесневелое от влажности мясо, волглые лепешки, а в маленьком бочонке рядом обнаружилась хоть и затхлая, но вполне пригодная для питья вода. – Могло быть и хуже, - философски пожал плечами Заграт. - По мне так очень даже нормальная жратва. Это вы, люди, излишне чувствительны. Не нравится - не ешьте, день-другой с пустым брюхом протянете, а там выбираться будем. Воду не жалейте - там в углу скважина, еще добудем. Отхожее ведро вон там, и про крышку не забывайте. Гром мгновенно проглотил свою долю и просительно взглянул на шамана, умилительно стуча поленом хвоста по полу. Поняв, что продолжения не будет, он почти с человеческим вздохом свернулся в клубок и задремал. – Вот и корми такую тушу, - сказал ему шаман. - Ну почему мне не попался щенок? Сунул бы лепешку - от пуза обожрался бы… - Волк приоткрыл один глаз, меланхолично взглянул на орка и снова засопел. В погребе стояли только две узких лавки. Проворчав что-то про неженок, Заграт решительно улегся прямо на пол, закрыл глаза и почти сразу захрапел. Теомир посмотрел на него, раздумывая, не стоит ли уступить лавку старшему, но махнул рукой и лег на нее сам, предварительно затушив лампу. Пованивало от отхожего места, а также псиной, храпел во сне Заграт, тихо посапывала Ольга, а от духоты болела голова. Теомир долго ворочался с боку на бок, не мог заснуть, и лишь далеко заполночь забылся неверным сном, заполненным кошмарами. Сколько он проспал, Теомир не знал. Когда он очнулся, снова неярко горела лампа, сильно пахло дымом. – Что паленым пахнет? - осведомился он. - Подожгли что? - Затекшая шея болела, и оттого настроение было донельзя паршивым. – Подожгли, тебя не спросили, - буркнул в ответ Заграт. - Из отдушин тянет. Видно, жугличи город жгут, амбар наверху полыхает. Не чуешь разве? Действительно, в погребе тянуло жарким воздухом. Теомир почувствовал, что по спине неторопливо ползет теплая струйка пота, впитываясь в и без того влажную рубаху. – Заграт, долго еще нам здесь сидеть, как думаешь? - осведомился он, растирая загривок. - С ума сойти можно - зарылись в землю как кроты и ждем незнамо чего. – Как только - так сразу, - огрызнулся шаман. - Сейчас солнце только встало, самое то по улицам бегать. В гости к жугличам не терпится? После заката выбираться будем. Заодно и Силы поднакоплю. Онка, ты как? – Нормально, - подумав, сказала Ольга. - Вчера вроде как пыльным мешком по башке трахнули, а сегодня голова ясная. Кажется, даже Силы немного набралась. Заграт, а как так получается - неделю назад я еще от самого легкого лечения час пластом лежала, а ныне несколько раз могу раны закрыть и даже на лавку не присесть? Я думала, что много лет тренироваться надо… – Петух тоже думал, - сердито ответил Заграт. - Откуда я знаю? Месяц назад я и помыслить не мог, что в центре колдовской звезды встану, да еще и Стихии в клубок спутывать начну. Я же простой шаман - молнию шаровую пустить, от наведенных слабости да страха прикрыть, колдовской град отвести, по мелочам, в общем. Ты вон еще пацана своего спроси, как он за два дня мечом махать настропалился, будто пару месяцев в хорошей школе провел. Да ты радуйся, а не вопросы дурацкие задавай. Есть - и ладно, авось сбережем свои шкуры целиком, а не кусочками. – Не скажи, Заграт, - серьезно ответила девушка. - Знаешь, поговорка есть: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Сердцем чую - что-то не то… – Ишь ты, какая умная, - проворчал орк, но в его голосе уже не было уверенности. - Чувствует она… Баба, одно слово. Что у людей, что у нас! – Пусть баба, - не стала спорить Ольга. - Но все равно это неправильно. Время тянулось как болото. Теомир старался дремать, но получалось плохо. Запах дыма постепенно выветрился, воздух стал чуть свежее, но все равно остался неприятным, как в бане. Наконец Заграт с кряхтением поднялся с лавки. – Ладно, пора отсюда сваливать, - безапелляционно заявил он. - Солнце село, скоро совсем стемнеет. Мне-то ладно, я и в темноте неплохо вижу, а вы ноги переломаете. Ну-кося, парень, помоги! Крышка люка долго не поддавалась, чуть приподнимаясь, но сразу же во что-то упираясь. Теомира начала охватывать паника, но тут шаман, скрючившись в три погибели, взобрался на самую верхнюю ступеньку, подпер спиной крышку и с рычанием распрямился. Наверху что-то хрустнуло, подалось, Теомир приналег изо всех сил, и крышка нехотя, преодолевая сопротивление, пошла вверх. На голову обильно посыпалась зола и еще горячие угли, так что обоим запорошило глаза. – Повезло, - удовлетворенно отметил шаман, осторожно высовывая голову на поверхность и оглядываясь по сторонам. - Могло и бревном придавить. Тогда откапывались бы до завтра. Ну, птенчики, чего застряли? Приключения ждут! Приключения и в самом деле ждали рядом. Дома в большинстве своем сгорели, но у заборов оказались поваленными лишь некоторые секции, так что можно было осторожно пробираться вперед, не рискуя неожиданно напороться на противника. За первым же углом им попался пьяный жуглич, выписывающий восьмерки посреди улицы. – Во нахлебался! - прокомментировал Заграт. - Ну-ка, аккуратненько… Оставив с Ольгой напружинившегося Грома - "Охранять!", коротко сказал шаман, - вдвоем с Теомиром они подобрались к пьянчужке сзади, и Заграт аккуратно отключил его ударом набалдашника по голове. Бесчувственное тело подхватили под мышки и отволокли за угол. Теомир вытащил кинжал, но Ольга перехватила его руку. – Темка, ты что? - испуганно прошептала она. - Не надо! – Эти сволочи на нас сами напали! - возмутился Теомир. - Никто их силой не тянул. Чего это гада в живых оставлять? - Он сбросил руку Ольги и примерился половчее ударить жуглича под левую лопатку. Затем поднял руку, выдохнул и растеряно опустил ее. – Не могу, - виновато признался он. - Вот в драке бы… Заграт, помоги, а? – Ох ты! - осклабился шаман. - Чего это я за тебя руки пачкать должен? Тебе надо - ты и прикончи. В драке бы! Слушай, скажи правду: ты хоть раз кого-нибудь зарезал? В драке там или еще где? Ну, чего молчишь? Ох, навязались птенчики на мою голову… – Мы можем и сами! - резко вздернул подбородок оскорбленный Теомир. - И не навязывались мы! Онка, пошли отсюда, пусть катится… – Да стой ты, непоседа! - скривился Заграт. - Вот наказание! - Он склонился над жугличем и ловко вытряхнул его из мохнатой куртки. Потом вручил куртку Ольге, а шапку - Теомиру. - Нацепите, авось и сойдете за своих в потемках. Хорошо, что девка в штанах, а то и их пришлось бы позаимствовать. А жопу, кстати, эти степняки вытирать еще не научились. И молитесь своим лошадиным предкам, чтобы поменьше с бандитами этими сталкиваться. Они сегодня все бухими должны быть, но по закону подлости точно напоремся. – Заграт, а куда мы сейчас? - полушепотом спросила Ольга. - К воротам, да? – Уморите вы меня, честное слово! - покачал головой Заграт. - У ворот всегда самая толкучка, там нас точно на куски порежут. Слобода эта к реке одним краем выходит, там в городьбе дыра сделана, чтобы из реки воду ведрами черпать. Вот через ту дыру и вышмыгнем. – Но… - начал было Теомир и тут же стушевался. – Ну что еще? - недовольно спросил Заграт. - В сортир захотелось напоследок? – Я плавать не умею, - неохотно признался Теомир. - Как топор на воде держусь: бульк - и нету. – Куда ты денешься, когда разденешься, - хмыкнул орк. - Не дрейфь, паря, прорвемся. Узкими переулками, залитыми непроглядными сумерками, компания пробралась к реке. Волк бежал впереди, нервно потягивая носом воздух, но пока все обходилось. Пару раз мимо проходили, пошатываясь, пьяные ватаги, однажды проскакал конный отряд, но всякий раз компания успевала укрыться в густой подзаборной темноте. Закат уже почти догорел, когда они добрались до частокола. С той стороны доносилось негромкое журчание. – Здесь, - сообщил Заграт, что-то сноровисто ощупывая руками. - Ага, нашел! - тихо лязгнул засов, и перед беглецами со скрипом отворилась несмазанная дверца. - Так, хорошие новости. Купаться не придется. С тех пор, как я был здесь в последний раз, эти раздолбаи соорудили тропинку вдоль обрыва. Наверное, за город ведет. Как только через нее лазутчики не проникли… Хотя кто его знает, может, и проникли. Короче, держитесь за частокол одной рукой, справа круча. И аккуратней - все в кочках, запнетесь - ноги переломаете. А сыграете вниз - костей не соберете, не говоря уж, что потеряетесь. За мной! Закат окончательно прогорел, но тропа под ногами еще смутно виднелась. Постоянно оступаясь и запинаясь, Теомир с Ольгой осторожно плелись за орком, который, казалось, шагал по ровной лужайке. Спустя сотню шагов частокол ушел в сторону, и тропа запетляла вдоль крутой земляной стены, резко забирая вниз. Запахло холодной сыростью, тиной и еще чем-то непонятным, вроде каменного масла. Вскоре под ногами захлюпала вода. – Вот так. Кажется, выбрались, - удовлетворенно хмыкнул Заграт. - Теперь план на будущее: шлепаем вдоль реки пару верст, а потом свернем к северу и затеряемся в чащобах. Там вроде леса поближе к Ручейнице подходят, рощ много. Топаем до рассвета, потом в кустики - и спать. За неделю доберемся до безопасных мест… надеюсь, что безопасных, эта гребаная война все смешала, и пойдем по широкой дуге, забирая к северо-западу, в Песчаные горы. Дальше можете у троллей отсиживаться али к своим пробираться, а я до дому рвану, в Орочий Лес. Все ясно? Ольга и Теомир дружно кивнули. Очевидно, орк разглядел это в темноте и фыркнул. – А вот мне много чего не ясно. Типа не ввязались ли эти зеленые ящерицы в нонешнюю развлекуху, и если ввязались, то с какого боку. Хлаш ведь недаром по окрестностям шастал. Наверняка его ихние мудрецы послали обстановку разведать да понять, к кому приставать и стоит ли это делать. Так что, вполне может быть, в Песчаных горах вас, птенчики, с потрохами скушают, да и меня не приголубят. Поэтому на рожон лезть не будем, идем тихо-осторожно и, чуть что, шустро делаем ноги. Поняли? Ольга с Теомиром опять кивнули. – Ох, горюшко вы мое, - тяжело вздохнул орк. - Навязались на мою голову, кутенята слепошарые. Надеюсь, на закорках вас тащить не придется, о большем уж и не прошу. Ладно, двинули. Подавленные, Ольга с Теомиром двинулись за неясным силуэтом орка. Сзади снова разгорался большой пожар, ярче и ярче освещая местность. Шаман недовольно косился на зарево и бурчал под нос крепкие ругательства, выбирая места потенистей. Вдруг Гром, бегущий впереди, остановился и тихо зарычал. Компания остановилась как вкопанная. – Теомир, справа от меня, - еле слышным шепотом скомандовал шаман. - Ольга, готовься, если что - лечить будешь. Главное - как можно тише, чтобы всю округу не переполошить… – Да вы ее уже переполошили, - раздался спереди до боли родной хрипловатый голос. - Топаете, как стадо баранов, хоть копыта тряпками обматывай! – Хлаш! - тихонько, помня наставление Заграта, взвизгнула Ольга и, проскользнув вперед, повисла у тролля на шее. - Хлашим, миленький! Как здорово, что мы тебя встретили! Ура! – Тише ты, егоза! - добродушно одернул ее тролль. - Не на прогулке. Давайте за мной, тут рядом. - Он раздвинул кусты и исчез в сумраке. Заграт двинулся за ним, за орком последовали и Теомир с Ольгой. Спустя сотню шагов они добрались до маленькой поляны, со всех сторон окруженной колючими кустами падуба. На поляне горел маленький бездымный костерок, а около него… – Дядя Телевар! - снова взвизгнула Ольга, бросаясь к лежавшему навзничь тысячнику. - Ой, дядя Телевар, что это с вами? - Даже в неверных отблесках костра было заметно, что лицо тысячника смертельно бледно. – Доченька… - слабо пробормотал Телевар, вытягивая руку и поглаживая Ольгу по голове. - Жива… А Темка как? – Я тоже жив, господин темник, - почтительно отозвался Теомир, подходя поближе. - Мы с Загратом в подвале отсиделись, а потом тихохонько утекли… – Спасибо тебе, Отец-Белоконь, - тихо прошептал Телевар, глядя в черное небо. - Уберег ты их. Я-то казнился - думал, взял ребятишек с собой на прогулку, а они головы сложили. Камень с души. Спасибо тебе, Заграт, что не бросил их, век благодарен буду. Теперь можно и помереть спокойно, - немного нелогично добавил он. – Господин темник, а остальные где? - осторожно спросил Теомир, присаживаясь рядом. - Броша… Громобой? – Все… - внезапно Телевар страшно закашлялся, схватившись за грудь. Хлаш быстро склонился над ним, вытирая выступившую на губах кровь мокрой тряпицей. – Ой, какая я дура! - воскликнула Ольга. - Сейчас, дядя Телевар, я сейчас… Где болит, здесь? - Она приложила обе руки к груди тысячника, зажмурилась и даже, кажется, зашипела сквозь зубы. - Ох… сейчас лучше? – Да, девонька, ты просто чудо, - слабо улыбнулся Телевар, и внезапно Теомиру бросилось в глаза, как тот постарел. - Сейчас куда лучше. Только, Темка, какой я темник… Хамира больше нет, Вольные Земли под жугличами, и я снова отставной… Командир без армии. Они все полегли, понимаешь, все! Броша, Любоконь, Громобой, Чеготар, все! В куски порубили тати проклятые! Спасибо Хлашу, вытащил он мои стариковские кости, уж и не знаю зачем… - Он судорожно вздохнул и опять закашлялся. Ольга опять приложила руки к его груди, и кашель перешел в сипение, затем в ровное дыхание. – Пусть поспит, - всхлипнула Ольга. На ее глазах блестели слезы. - Я не могу ему помочь, я так не умею! У него внутри что-то страшное творится! Ой, Темка, что же мы делать-то без дяди-то будем! - Она навзрыд заплакала, и Теомир опять прижал ее к себе. Кажется, это входит в привычку, промелькнуло у него в голове. – Все нормально, Ольга, - из тени выступила еще одна фигура. - Ничего с ним не случится. Отлежится, полечишь его - и пройдет. – Тилос! - удивленно прошептал Теомир. - Честное слово, Тилос! Ой, здорово! – Я, о бесстрашный победитель трактирных бардов! - улыбнулся посланник. - И тоже рад видеть вас в добром здравии. Не переживайте за Телевара - у него отбито легкое и треснуло ребро, но я уже вколол пару снадобий, так что будет жить. - Он наклонился к бывшему тысячнику и заботливо накинул на него какое-то покрывало. - Присаживайтесь к костру, гости дорогие и жданные, рассказывайте, что и как. Есть хотите? – Ой, очень! - честно ответил Теомир и тут же поперхнулся, получив кулаком в ребра от уже проплакавшейся Ольги. - То есть, я хотел сказать… – Что брюхо со спиной целуется, он хотел сказать, - проворчал Заграт, удобно усаживаясь на землю. - Хлаш, ты не поверишь, таких приверед еще свет не видывал. Прикинь, мясо чуть плесенью тронулось, хлеб почти не раскис, а они уже и нос воротят. А что, есть что пожрать? - При его словах волк, лежащий рядом с ним, встрепенулся и с надеждой посмотрел на хозяина. – А ты чо уставился? - искренне возмутился тот. - Кто у нас зверь дикий - ты или эти несмышленыши? То-то. У них кусок оторвешь - они и ноги протянут, а у тебя все поля да леса вокруг для пропитания. Эй, ушлые да умные, мы, я так понимаю, сегодня на месте сидим? – Ага, до завтрашней ночи, - отозвался Хлаш. - Тысячнику отлежаться надо. Попало ему здорово, да и я помял малость, пока вытаскивал. – Слышал? - обратился шаман к Грому. - Вот и топай себе на охоту. А ежели и мне чего принесешь - не обижусь. Волк фыркнул и укоризненно посмотрел на Заграта. Ольга хихикнула, но тут же пожалела зверя: – Заграт, ну как же ты не понимаешь? Он же тоже столько времени с нами сидел, у него брюхо пустое, ему охотиться плохо. Не помрем мы с Темкой - правда, Темка, да? - а ты дай ему чего-нибудь… Тут волк нехотя поднялся на ноги, сладко потянулся, лизнул Ольгу в нос, бросил еще один укоризненный взгляд на шамана и бесшумно исчез в кустах. – И нечего тут клянчить, понимаешь, - проворчал слегка смущенный Заграт. - Сам себе добыть может… Ну, чего у вас тут? Давайте, выкладывайте. Хлаш, ты на нас случайно наткнулся, или?… – Или, - откликнулся тот, жестом фокусника извлекая на свет туго набитую котомку. - Вот, разгружай, спасибо Тилосу. Тут и думать нечего. Куда бросится орк в чужом городе, если что? К соплеменникам, это точно, в Краснокирпичную слободу, значит. Предположим, его не убили, схоронился где-то. Схоронились, да? Шаман кивнул. – Ага, а дальше совсем просто, - продолжил Хлаш, отрезая кинжалом по куску вяленого мяса и вручая их Ольге с Теомиром. - В схроне долго не проторчишь, день-два, от силы три, значит, из города вы выбираться должны были сегодня-завтра, примерно в это время. Самый удобный выход из города из Краснокирпичной слободы - по той тропочке, где я вас перехватил. Все, собственно. – Хлаш убедил меня подождать здесь еще пару дней, - добавил Тилос. - Вообще-то у меня дела, но мне стало интересно, и я согласился. – Интересно ему, угу, - проворчал Заграт. - Вы бы еще об заклад побились для пущего веселья. Сами-то как выбрались? – Да очень просто, - пожал плечами тролль. - Когда я Телевара успел вытащить да от боя оторваться, на Тилоса ненароком наткнулся. Вместе отошли на сотню саженей в сторону, забрались на галерею да по веревке и спустились на ту сторону. Вся эта шпана большей частью у башни кучковалась, ей не до нас было. А тем, кто поближе познакомиться хотели, я зубы продемонстрировал пару раз. - Тролль осклабился, острые клыки сверкнули в свете костра. Теомир невольно улыбнулся, представив себе, что чувствовали при виде оскаленной пасти жугличи. - Добрались сюда, стали ждать вас. Все. – Надо же, как у них легко получается, - фыркнул шаман. - Отошли, перелезли, забрались в кустики - будто погулять вышли! Крендели… Ладно, замнем для ясности. Что у нас в планах? Я-то собирался кругом обойти, да в Песчаные горы… – Не получится, - покачал головой Тилос. - Лучше и не пытаться. – Это еще почему? - разом спросили Заграт и Хлаш. - Почему не получится? – Все очень просто, ребята, - вздохнул Тилос, палочкой вороша прогорающие уголья. - Вчера утром орда жугличей осадила перевалы. Связной маг все так же сидел на корточках и бессмысленно смотрел в костер. Каолу показалось, что старик никогда не меняет позы - сидел так вчера, сидит сегодня, будет сидеть и через тысячу лет. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Ну? - ехидно спросил он. - Ты готов, о непревзойденный? Или у тебя до сих пор головка бо-бо? – Я готов, хозяин, - утвердительно качнул головой колдун. - Мы можем приступать. – Ну, слава тебе, Неугасимое Пламя! - хлопнул себя по ляжкам Каол. - Ушам своим не верю! Ну, чего ждешь? Поехали! На этот раз Майно выглядел хмурым и невыспавшимся. – У тебя все в порядке, о повелитель? - осведомился Каол, опускаясь на колено. - Возрадуйся, я принес тебе вести о победе! – Почему вчера на связь не вышел? - раздраженно откликнулся Майно. - Проспал, что ли? Или перепил с радости? – Извини, повелитель! - виновато ответил Каол, опуская взгляд. - Проклятый связной маг заявил, что беспомощен как младенец… – Ага, значит, старикашка перепил? - осведомился Майно, тяжело опускаясь в призрачное кресло. - Надеюсь, ты его не сильно покалечил? А то у нас с людьми напряженка… – Маг сказал, что все колдуны округи ни к чему не способны из-за вышедшего из-под контроля заклинания, повелитель. Я не стал его калечить, хотя и хотелось. – Так-так, мой мальчик, - слегка оживился Майно. - Это уже интересно. Давай-ка с начала. Каол коротко пересказал события предыдущего дня. – Мощный эфирный шок… - медленно протянул Майно. - Вот теперь понимаю. Говоришь, боевые колдуны все откинули копыта? Н-да. Где я тебе сейчас новых найду, а? – Моя вина, повелитель, - понурился Каол. - Перебежчик из города сообщил, что в местной Колдовской Гильдии нет ни одного шарлатана выше третьей-четвертой ступени. У меня и мысли не возникло, что они могут противостоять нашим могучим магам… – Удачные мысли у тебя возникают действительно редко, - проворчал Майно. - Досадно. Ладно, подыщу новых, но это не быстрый процесс, сам понимаешь. Итак, обстановка, как я понял, следующая: Хамир разрушен до основания, жугличи собираются утречком топать дальше. Флаг им в руки. Земли очищены? – Повелитель? - не понял Каол. – Шушеру разную, что на земле сидела, вычистили, я спрашиваю? - рассердился Майно. - Ужас, до чего тебе мозгами шевелить лень. Ну, так что? – Да, повелитель, - снова понурился Каол - на этот раз, чтобы хозяин не разглядел гримасу ненависти на его лице. - Прости меня. Как ты и приказал в последний раз, все земледельцы вырезаны, частью бежали в соседние края. Земля готова к заселению. Должен ли я сообщить об этом харазгам? – Сам сообщу, - буркнул Майно, задумавшись. - Ладно, все по плану. Теперь о главном. – А? - опять не понял Каол, но тут же вспомнил и заторопился. - Я выяснил, что за обоз отбился от волколаков. Значит, так. Мои люди поймали хамирского десятника с полевой заставы. Он не то чтобы наш человек, но пару раз сведения нам продавал. Десятник сообщил, что это был обоз из девяти Всадников, из них одна женщина. Шел обоз в Хамир по своим торговым надобностям, по пути подобрал раненого орка и какого-то приблудного тролля. Этих ребят потом видели в Хамире, один из них, по неточным сведениям, командовал участком обороны. На месте восточного прорыва найшли тела нескольких Всадников. Скольких - непонятно, их разрубили на куски. Более чем вероятно, что все они погибли при штурме. Насчет орка и тролля - дело темное. Куда делся орк, мои подсылы не знают. Тролля видели на том же восточном прорыве, но, кажется, он сбежал, не приняв боя, с каким-то тюком на плече - видимо, мародерствовал под шумок. Это все, повелитель. – Все, говоришь… - задумчиво протянул Майно, разглядывая свои ногти. - Да нет, не все, должен тебя огорчить. Первое - там действительно была баба. Рост - чуть ниже твоего, волосы светлые, почти белые, лицо узкое, нос прямой и все такое. Правильно описываю? Что с ней стало? Молчишь. Значит, женского шмотья на поле боя не обнаружилось. Это понятно - у Всадников в заводе, что бабы часто в мужской одежке ходят, так на коне скакать сподручнее. Далее, был молодой парень. Оружием махать не обучен, так что в драке у стены вряд ли участвовал, хотя вероятность есть. Но, скорее всего, отсиживался где-то еще. Может, жугличи его порубили, может, ушел. Наконец, тролль смылся, а про орка вообще ничего не известно. Это про последнего-то орка в городе! То есть, насчет троих как минимум - из одиннадцати! - ты не знаешь вообще ничего. Дальше, как они от волколаков отбились, выяснил? – Да, хозяин, - злясь про себя, ответил Каол. - Шаман нейтрализовал их Смертный Вой каким-то заклятьем. Потом к ним охрана какого-то другого обоза на выручку подоспела. Майно медленно поднял голову, и посланник похолодел. В глазах повелителя билось ярко-красное пламя. – Шаман? - медленно произнес он, неторопливо поднимаясь с кресла. - Орк был шаманом? – Да, повелитель, - испуганно пробормотал Каол. - Разве… – Шаман… - пробормотал Майно, не обращая на него внимания. - Шаман… Как же я не… Шаман, четвертая ступень как максимум, и однако же эфирные потоки закручены в узел и выходят из повиновения… Он шаман! Как же я сразу не понял, не связал, осел! - Майно запустил пальцы в волосы и застонал. - Одно к одному, одно к одному! Орк, тролль, и пацан с девчонкой! Хренова Игра, как я подставился! И ведь все сразу можно было кончить, одним ударом!… Ох я идиот… – Повелитель, я не… - попытался вклиниться Каол. – Слушай меня внимательно, Каол Трейн! - загремел Майно, вперив в него жуткий взгляд. Каол почувствовал мурашки на спине - хозяин обращался к человеку по имени, только награждая. Или убивая, что случалось куда чаще. - Слушай, и потом не говори, что не понял! За преступную небрежность при расследовании порученного дела заслуживаешь ты смерти и будешь казнен! - Оглоушенный Каол рухнул на колени. - Но приговор пока откладывается. Если хочешь избежать жуткой гибели - ты знаешь, что я могу с тобой сделать! - а тем паче вернуть мою милость, ты должен сделать следующее… – Хозяин, - простонал Каол, почти лишившись чувств. - За что? – Ты соберешь сведения о всех, кто шел в этом обозе, - игнорируя его, продолжал греметь Майно. - О всех! Ты перевернешь город по камешку и найдешь их! Найдешь их, найдешь живыми или мертвыми! И если оплошаешь - лучше бы ты не родился на этот свет! Всех, кто там был, ты понял меня? Мужиков, баб, орков, троллей, кошек, собак, лягушек и опарышей - всех до одного! Ты понял меня, ничтожество? – Да, хозяин, - в полуобмороке простонал Каол. - Я понял тебя. Я найду всех, я обещаю! Я обе… – Сроку тебе на все - неделя, - закончил Майно, понемногу успокаиваясь. - Бросишь все остальные дела, займешься только этим. Теперь убирайся с глаз моих, олух! - Майно махнул рукой и растворился в багровой дымке. Тут же Каол почувствовал, что и его самого выносит назад, к ненавистным сполохам ненавистного костерка. Беспощадная боль страшным обручем сдавила голову, но, несмотря на это, Каол нашел в себе силы удивиться. Он мог бы поклясться, что, кроме ярости, в голосе хозяина снова был страх. Следующие сутки прошли относительно спокойно. Несколько раз неподалеку раздавался топот копыт, но никто не рисковал сунуться в гущу колючих кустов. Гром исчезал и появлялся - наверное, охотился, к его морде приставал окровавленный пух. Пару раз он принес добычу - сначала маленькую куропатку, потом кролика. Заграт потрепал его по загривку, а Ольга долго гладила спутанную шерсть, вычесывая из нее репьи. Зверь довольно жмурился, высунув язык и тяжело дыша - ему было жарко на солнцепеке. Ближе к вечеру вдалеке раздался глухой топот, скрип несмазанных осей и странный трубный рев. – Харазги уходят, - прислушавшись, сообщил Хлаш. - Им здесь делать больше нечего. Трубят их тягловые скоты, прозываемые слонами. Хотя, может быть, это элефанты, северная разновидность. Здоровые такие животины, нос длинный, до земли, и гибкий. Им они срывают траву, набирают воду, чтобы обливать себя, а также могут схватить врага и раздавить или же размозжить о землю. По счастью, они не свирепы по своей природе. Наездникам приходится колоть их крюками, чтобы заставить идти в бой, а это опасно - слон может и обидеться. Поэтому их применяют больше как ломовых лошадей или быков - таскать грузы и все такое. – Я бы сказал, что слоны, - добавил Тилос, пожевывая травинку. - Элефанты более волосатые и лучше переносят местный климат, особенно зимой. Кроме того, у них голос немного выше и тоньше. – Как их убить? - почти безразлично спросил Теомир, лежа на спине и глядя в бездонное синее небо. - Шкура, небось, толстая… – И шкура толстая, а у элефантов еще и шерсть длинная, так что стрелы запутываются, - согласился Хлаш. - Глаза уязвимы, но в бою, когда слон мотает головой и размахивает хоботом, в них сложно попасть. Можно до смерти исколоть пиками, но это долго и опасно - растопчет. Еще огня боятся, как и всякая животина, так что в бою их лучше факелами пугать. А можно стрелы соком горчишки мазать, они тогда от боли взбесятся и сбегут. Это проще всего. А зачем тебе их убивать? – Как - зачем? - удивился Теомир. - Когда с харазгами драться будем, пригодится. – С харазгами? - переспросил Тилос. - А с чего это ты с ними поцапаться решил? Потому что в штурме участвовали? Так они, парень, наемники по большей части, кто им заплатит, за того и драться будут. Хотел бы я знать, чем их жугличи купили? Осадные башни ох как дорого стоят… – Все равно! - упрямо ответил Теомир. - Если бы не их башни, наши были бы живы. – Не пори горячку, Темка, - оборвал его посланник. - Воин может погибнуть в бою - на то он и воин. Но сегодняшний враг может стать союзником завтра, а враждовать с наемниками вообще глупо. Потом ты заплатишь им, и они пойдут драться и умирать за тебя. А ваши… Им просто не повезло. Телевар весь день то приходил в себя, то снова уплывал в забытье. Ольга лечила его руками, а Тилос парураз воткнул в руку иглу, торчащую из маленького белого комочка. – Стимуляторы, - пояснил он. - Если сердце выдержит - выживет. Теомир не знал, что такое стимуляторы, но насчет сердца мысленно согласился. Для воина сердце - это главное, пока в нем осталась храбрость и стремление к победе, война не проиграна. Он так и сказал. Тилос как-то странно посмотрел на него и вздохнул. – Ну при чем здесь храбрость? - сказал он. - Сердце есть сердце, комок мышц, пока работает - человек живет, останавливается - умирает. А храбрость есть свойство ума, расположенного в голове. С головой же у твоего родича все в порядке. Теперь настал черед Теомира удивленно смотреть на посланника. Не знать, что ум, как и храбрость, располагается в сердце? Впрочем, спорить со старшим он не стал. Когда солнце стало клониться к закату, Тилос снова вернулся к отложенному накануне разговору. – Я очень извиняюсь за назойливость, но надо определяться, куда идем, - заявил он, усаживаясь прямо. - Здесь не лучшее место для отдыха, рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется. Кроме того, у меня дела. Вы как хотите, а я собираюсь уйти сегодня вечером. Вы определились, что будете делать дальше? – Не знаю, - буркнул, отворачиваясь, Заграт. - Я весь день думал. Не получится у нас пройти через осажденные перевалы. Знаю я те места - их и раньше тролли крепко стерегли, а сейчас любому чужаку шею свернут без разговоров. Хлаш, что скажешь? – А чего говорить? - нехотя откликнулся Хлаш. - Ты и так все сказал. Меня там пропустят, я свой, а вот вас - нет. По военному времени перевалы закрывают даже для союзников. Южнее идти не получится, обязательно на жугличей напоретесь, а обходить горы с севера - до зимы проваландаетесь. Да и куда вы сунетесь? Где сейчас Всадники с жугличами режутся - неизвестно, наверняка на врагов напоретесь. Стоит в такую даль топать, чтобы головы сложить? Нет, проще вам отсидеться где-нибудь, как Тилос предлагает. – А у нас еще дядя Телевар на руках, - тихо заметила Ольга. - Если коней раздобудем - проблемы нет, но кони в горах только ноги переломают. – В общем, ясно мне, что некуда вам сейчас идти, - подытожил Тилос. - Разве что Хлаш к своим вернуться может. Ладно, вот что. Мне сейчас нужно на восток. Есть там город на побережье, Талазена называется. Крупный порт и все такое. До него около тысячи верст дорогами. В одиночку мне идти опасно - война все-таки - так что я нуждаюсь в охране. Я делаю предложение всем присутствующим наняться ко мне. Оплата - в конце пути. Золотой каждому, плюс стол и крыша за мой счет. – Я не могу, - мрачно покачал головой Хлаш. - Мне пора возвращаться. – Понятно, - вздохнул Тилос. - Матха должен принести своим разведданные любой ценой. Заграт? – Далеко больно, - мотнул головой орк. - Мне домой надо. Там бабы с детишками одни, все воины ушли. Любой обидеть может. – Так, понятно, - хмыкнул Тилос. - Ребята? – А? - вскинулся Теомир. - Мы как господин Телевар решит. Он старший. Правда, Онка? Ольга согласно кивнула головой. – Понятно, - снова вздохнул Тилос. - Уважаемого тысячника Телевара я даже не спрашиваю - он хочет прорубаться домой любыми средствами, по глазам вижу. Герой, уважаю. - Телевар метнул на него сердитый взгляд, но промолчал. – Ладно, подведем итоги, - Тилос сорвал травинку, сунул в рот, пожевал, сплюнул горькую слюну. - Вам всем надо домой. Роль наемников без роду и племени вас не привлекает. Странно… - Он замолчал, уставившись в землю. Все терпеливо ожидали продолжения. - Да, странный выбор в этот раз, очень странный. Или я таки ошибаюсь? Ничего не понимаю… – Ты о чем, Тилос? - вежливо осведомился тролль. - Загадками говоришь, однако… – Не обращай внимания, любезный Хлаш, - невесело усмехнулся Тилос. - Уж такой я загадочный, аж сам дивлюсь… Ладно, поживем - увидим. В общем, я думаю, сойдемся на следующем. Всадники и Заграт собираются идти по домам, для чего им надо обогнуть занятые жугличами равнины. Самый удобный и безопасный путь - в обход через Песчаные горы, где вам может помочь пройти Хлаш. Думаю, тролли смилостивятся и все-таки пропустят вас, уважаемый матха слегка преувеличивает. Это означает, что до ближайших лесных чащоб, где лежит безопасный путь к Песчаным горам, ваша компания должна пройти километров… э-э-э, верст пятьдесят к востоку вдоль поречных зарослей. Мне, в общем-то, туда же. Потом вы свернете к северу, а я продолжу свой путь в гордом одиночестве. Впрочем, у меня есть шанс наткнуться на хамирских наемников, несших порубежную службу, и составить из них свою охрану. Есть возражения? Все дружно помотали головами. Теомир почувствовал, что на душе стало немного спокойнее - еще минимум две ночи Тилос будет с ними. Парень не знал, в чем дело, но присутствие посланника заметно успокаивало его. – Впрочем, - тут же добавил Тилос, - если я не ошибаюсь, то домой вы попадете еще очень не скоро. На вашем месте я бы готовился к долгому путешествию. Заграт только презрительно хмыкнул. Незадолго перед выходом им повезло. Заслышав дальний стук копыт, Хлаш, а затем и Теомир насторожились. Всадник явно был одинок, и упускать шанс не стоило. Пробравшись через кустарник, они увидели неподалеку одинокого жуглича, во весь опор гнавшего коня по тропе, проходившей рядом с их укрытием. Хлаш бесшумно растаял в кустах, а Теомир вышел на середину тропы, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Жуглич едва не сбил его конем, но вовремя натянул удила. – Что нада, а-а? - протяжно спросил он. - Отойди, или моя сабля напьется твоей крови! - Он выдернул из-за пояса длинный узкий клинок, но в этот момент вынырнувший сзади Хлаш сдернул его с коня, зажав рот. Громко заржав, конек ринулся в сторону, но Теомир ловким движением перехватил свободно болтающийся повод. – Язык есть, - довольно кивнул Хлаш. - Конь для тысячника - тоже. Не стоит животину сквозь заросли попусту таскать. Отойди-ка с ней в сторонку и погоди немного. - Тролль с пленником на плече исчез в кустах. Время тянулось медленно. Постоянно ожидавший появления новых жугличей Теомир нервно оглядывался по сторонам, но все было тихо. Наконец из зарослей показался тролль, а за ним и остальные члены отряда. Телевара вели под руки Хлаш и Тилос. Жуглича с ними не было. – Ну, что он рассказал? - рванулся к ним сгорающий от нетерпения Теомир. – Шустрый ты больно, - огрызнулся Заграт. - Успеешь, узнаешь еще! Вот догонят нас еще до утречка - расскажут все сами. – А? - спросил Теомир. - Кто догонит? – Говорил я, глотку ему перерезать надо! - продолжал ворчать Заграт. - Так нет, пожалели. Точно говорю, наведет он на наш след всякую пакость! – Хлаш, что случилось? - вполголоса спросил Теомир у ухмыляющегося тролля. - Кто кого наведет? – Заграту не понравилось, что мы не убили пленника, - пояснил ему Хлаш. - Вот и бушует. Ольга против была, да и Тилос поддержал. А мне что, мне все равно. Теомир задумался. Конечно, убить пленника было бы правильно, но Ольге такое видеть ни к чему, это точно. С другой стороны, и в самом ведь деле наведет… Задумавшись, он чуть не остался в одиночестве на месте, когда маленький отряд двинулся вперед. – Теомир, не спи, - хлопнул его по плечу Тилос. - Идти далеко, и все лесом. Давай, парень, днем отдыхать будешь. По пути Ольга быстро рассказала Теомиру, что пленник - один из многих гонцов на дальние заставы с приказом перехватывать всех беглецов, в особенности орков и троллей. Также было дано описание мужчины и женщины, в которых Ольга с изумлением узнала себя и Теомира. – Вот-вот, - как бы невзначай бросил Тилос. – Что "вот-вот"? - окрысился Заграт. - Ты толком сказать можешь? Намекаешь на что-то с надутыми щеками, нет, чтобы нормально сказать! Ну, чего хмыкаешь? Щас вот дам посохом по башке, враз поплохеет, даром что он треснувший! – Утихомирься, - сказал ему Хлаш. - Он правильно молчит, раз не уверен. Знание влияет на судьбу, особенно знание ложное. Придет время - сам скажет. – Скажет он, разбежался! - огрызнулся Заграт. - Ух, ненавижу умников! Зуб даю, что описание тот бардишка подзаборный из "Золотой чаши" составил. Не иначе, злобу затаил. А орки да тролли для людей все на одно лицо, но, видать, меня с Хлашем в виду имеют. Но убей меня гром… - он ловко уклонился от щелкнувших над ухом зубов. - Серый, ты чего, охренел? Волк, почти по-человечески ухмыляясь, отбежал в сторону. – Ты же сам сказал "убей меня, Гром", - ехидно напомнил ему Хлаш. - Вот он и принял это за приказ. – Шутник, блин! - сплюнул на землю разъяренный Заграт. - От тролля-приколиста спасу нет, так еще и собственный волк шуточки шутить вздумал. Ну, чего опять уставился? Тилос и на самом деле во все глаза смотрел на волка. Тот, словно почувствовав на себе его взгляд, повернул голову и тоже какое-то время внимательно смотрел на посланника. Затем хищник развернулся и неспешно скрылся в кустах. Тилос озадаченно покрутил головой. – Откуда у тебя эта зверюга, Заграт? - тихо спросил посланник. - Не замечал я раньше за орочьими волками такого ума. – Смотреть надо было лучше! - рявкнул Заграт. - И вообще, отцепись от меня, подсыл хренов. Под ноги лучше смотри, а то заведешь в канаву! После этого разговор как-то сам по себе стих. Отряд опять спустился почти к самой реке, копыта конька чавкали по влажной грязи. Идти было тяжело, и Теомир стал прикидывать, не стоит ли еще поохотиться на лошадей. Было слышно, как в Ручейнице плещется рыба. – Надо чуть повыше подняться, - негромко сказал Тилос. - Следим на грязи много. – Можно, - согласился с ним Хлаш. - Только опасно это, тракт близко, еще наткнемся на кого. – Тракт трактом, да только как бы по следу не пошли, - вздохнул посланник. - И так, и так плохо. Ладно, идем здесь, а там будь что будет. Спустя пару часов, когда у Теомира стали отваливаться отбитые в темноте о корни ноги, сделали привал. – Верст семь, а то и восемь по прямой протопали, - отметил Хлаш. - Еще пара таких переходов - и можно устраиваться на дневку. Завтрашней ночью дойдем до Заболоченных лесов, а там посмотрим. Когда отряд двинулся дальше, берег стал посуше, древесные корни уже не так лезли под ноги, и идти стало проще. Гром тенью сновал вокруг, вынюхивая и высматривая врага, но пока все было спокойно. Ни один гонец не торопился ночными тропами, ни один отряд не встал на ночевку рядом с проточной водой. Заграт качал головой и что-то неодобрительно бормотал под нос, Хлаш и Тилос временами недоуменно переглядывались. Вконец обессиленный переходом Телевар впал в тяжелое забытье, прильнув к лошадиной холке. Маленькая жугличская лошадка, не привыкшая к такому весу, еле плелась, подгоняемая Теомиром. – Ничего не понимаю, - наконец со вздохом признался Хлаш. - Я рассчитывал, что придется петлять как зайцам между чужими стоянками, хорониться в кустах и все такое. Но вокруг ни души, зато земля истоптана, будто тут прошел цепью большой отряд. И ни одного свежего кострища! Будто искали чего… – Ясно, чего искали - нас, - фыркнул Заграт. Шаман явно был в дурном настроении. - Тот придурок, которого вы перехватили, ведь не был единственным, сам сказал. Наверняка на нас уже ведется облава. Ума не приложу - чего им от нас надо? Ладно бы купеческую казну за пазухой уперли, так нет! Свои пожитки - и те бросили, налегке тащимся, скоро жрать будет нечего! Эти хреновы жугличи даже дичь вокруг на сто верст распугали. Поубивал бы! – Так в чем дело, многоуважаемый Заграт? - съехидничал Хлаш. - Пошел бы на большую дорогу да занялся полезным делом. – Таких советчиков, как ты, я поубивал бы в первую очередь, - огрызнулся орк. - Думаешь, ряшку наел - и умничать можно? – Кончайте лаяться, - резко оборвал их Тилос. - Не ровен час, услышит кто. Деревня впереди, наверняка кто-нибудь там да есть. Действительно, через полсотни шагов компания вышла на открытое место. Кустарник был аккуратно вырублен, из ближайшей рощицы вилась дорога в сторону недалекой деревушки. Вернее, к тому, что от нее осталось. Мертвая тишина стояла над пепелищем. Нигде не поднималось даже дымка - видимо, поселение сгорело уже довольно давно. И запах - тяжелый трупный запах плыл над землей, накатывая волнами вместе с легким ветерком. Теомир почувствовал, как у него закружилась голова и нехорошо потяжелело в желудке. Рядом слабо охнула Ольга. В нескольких саженях перед ними на земле лежало темное пятно. Всмотревшись, Теомир понял, что это нагой женский труп, раздувшийся от газов. Труп лежал на спине, лицом вверх, в темноте были почти неразличимы вспоротый живот, отрезанные груди и выколотые глаза. Мутная волна поднялась к самому горлу, и Теомир судорожно рванулся в сторону, чтобы облегчить желудок не под ноги товарищам. – Сволочи! - тихо простонала Ольга. - Какие же они звери! – Обычные забавы победителей, - Хлаш успокаивающе положил свою лапищу на плечо девушки. - Она, по крайней мере, умерла быстро. – Быстро! - возмущенно крикнула Ольга, сбрасывая его руку. - Она мучалась перед смертью! Как земля может носить таких нелюдей? А ведь сейчас они разбойничают в наших землях! А там мама!… – Их надо истреблять как бешеных псов, - подтвердил Теомир, становясь рядом с ней. - Иного они не заслуживают. Жугличам не место на земле, и, клянусь, я сделаю все, чтобы истребить их. – Не бросайся словами, Теомир, - покачал головой Тилос. - Ты еще молод. Для тебя война - это яростная схватка на поле брани, сеча до победного конца и пирушка после боя. Пусть воины врагов до одного полегли в бою, но что делать с побежденными, с женщинами и стариками, слишком старыми, чтобы держать оружие? Нет, дружище, война - это вот эта несчастная, чье тело лежит перед тобой. Когда мужья гибнут в сражении, женам тоже остается только умереть. Те, кому повезет, гибнут быстро - в горящей избе или под саблей пьяного от крови врага. Невезучие мучаются долго - на колу, на земле с отсеченными ступнями и кистями рук, на медленном огне… Да мало ли человек придумал способов убивать себе подобных! Ты говоришь - истребить их всех. А ты подумал, что тебе самому придется убивать таких же женщин, чья вина лишь в том, что они родились в чужом племени? А ведь кроме женщин есть еще и дети - их кровью ты тоже обагришь свои руки? Или дашь им вырасти и отомстить? Теомир судорожно сглотнул. В словах Тилоса было что-то неправильное, но возразить ему было нечего. – Кроме того, - неумолимо продолжал посланник, - если следовать твои словам, ты сам не имеешь право на существование. У ваших детей есть игра в свинку. Помнишь ее? Разумеется, Теомир помнил. Несколько ребятишек оседлывали своих товарищей, бегающих на четвереньках по земле, и гонялись за "свинкой", которая, также на четвереньках, уворачивалась от наездников, старающихся огреть ее хворостиной. Иногда "свинка", в свою очередь, пыталась протаранить "лошадей" так, чтобы те вместе с наездниками свалились на землю. Парень удивленно кивнул. – Еще полтора века назад вы, ныне называющие себя Всадниками, мало чем отличались от жугличей, - в голосе Тилоса захрустел щебень. - Вы так же незваными захватчиками пришли на эти земли, и так же вырезали племена, что жили здесь до вас. Любимой забавой ваших воинов тогда было подрезать жертве - женщине или ребенку, мужчины гибли в боях - пяточные сухожилия и пустить ее на четвереньках бегать по двору. Сами же они соревновались, кто быстрее сможет ее подколоть копьем, сидя на стреноженной лошади. Особенно, я слышал, любил эту игру ваш герой Теомир, чье имя ты носишь. Тебе это ничего не напоминает? Теомир растерянно оглянулся. Заграт отвернулся, а Хлаш слегка кивнул головой, подтверждая слова посланника. Ольга, сжав на груди руки, огромными от ужаса глазами смотрела на Тилоса. – Но… - запинаясь, проговорил Теомир, - но это же было давно… – Если жугличи победят, да еще и осядут на земле, то через век-другой их нравы тоже смягчатся, - пожал плечами Тилос. - Подумай над этим, парень. - Он отвернулся. - Надо идти дальше. Есть два пути - в обход деревни и открытых мест либо вдоль, по берегу. Первый путь длиннее, второй короче, но опасней. Кто как думает? – Только не через деревню! - горячо запротестовала Ольга. Труп женщины притягивал ее взгляд как магнитом. - Там же… там же… – Трупы, знаю, - откликнулся Тилос. - Но наша задача - самим не стать такими же мертвецами в ближайшее время. – Вряд ли деревня опасна, - задумчиво произнес Хлаш. - Жугличей там нет, темно, а приречные откосы наверняка заросли высоким бурьяном, так что издали нас не заметят даже совы. А крюк давать - того и гляди напоремся. – Да что мы, мертвяков не видели? - недовольно проворчал Заграт. - Птенчики пусть привыкают, им на пользу пойдет. Я за деревню. – Я, пожалуй, тоже, - согласился Тилос. - Значит, ребята, придется вам поменьше глядеть по сторонам. Ольга с Теомиром переглянулись, затем обреченно кивнули головой. – Мы как вы, - нехотя сообщил Теомир. – Отлично, - подбадривающе улыбнулся им Тилос. - Значит, идем через деревню. Не пугайтесь так, к трупам быстро привыкаешь. Значит, опять спускаемся к урезу воды и топаем вдоль него. Надо не забыть набрать воды во фляги, ниже по течению вода наверняка отравлена трупными ядами. Вопреки опасениям Тилоса, выжженное дотла поселение миновали без приключений. Изуродованных трупов попадалось немного, но один особо потряс Ольгу. Это было тело девушки, почти девочки, лишь немного младше ее самой, распятое на плетне. В свете занимающейся зари было видно, что кисти скрюченных рук, нос и уши были обрублены, на изуродованном лице застыл немой вопль ужаса. Ее ноги судорожно поджались, пытаясь избежать маленького костерка, да так и окостенели. По лицу ползали крупные призрачно-синие мухи, они заползали в рот и дыру на месте носа, а в глазницах уже начинали копошиться черви. Ольга попыталась отвернуться, но чудовищная картина поневоле приковывала ее взгляд. Запах гари и разложения и труп девушки - эту картину она запомнила навсегда. – Будь ты проклята, война! - беззвучно шептали ее губы. - Будьте вы все прокляты… В тяжелом молчании отряд миновал деревню и снова углубился в приречные заросли. Несколько верст спустя устроили очередной привал. Тилос, с сомнением оглядев свой заплечный мешок, раздал мясо и лепешки, однако, сам не взял ничего. – Тихо! - остановил он протестующего Хлаша. - Знаю, что делаю. Я свободно могу голодать трое суток. И жуйте тщательнее, еды мало. Придется подтягивать пояса. Вскоре снова двинулись дальше. Местность понемногу стала холмистой, река начала петлять и отклоняться к югу, и Тилос, изредка советуясь с Хлашем, принял решение уйти от берега и углубиться в степи в надежде, что все более частые рощи дадут им необходимое укрытие. Когда почти совсем рассвело, отряд остановился на дневку на поляне в одном таком березовом леске, достаточно густом, чтобы скрыть от посторонних глаз. Поляна по краям поросла высоким иван-чаем и оказывалась совершенно незаметна уже с нескольких шагов. К несчастью, лесок оказался довольно сырым - одна из речных проток располагалась не далее чем в ста шагах, и развести бездымный огонь не удалось. – Ладно, - философски заметил Хлаш. - В конце концов, жил же Народ до того дня, как научился использовать огонь. Ну, и люди тоже, - быстро поправился он. - Вот и сейчас проживем. Ничего, солнышко согреет. – Это точно, - согласился с ним Заграт. - Ладно уж, дрыхните все. Мы с Громом покараулим. Во сне Теомира с Ольгой мучили кошмары. С того момента, как Каол Трейн пришел в себя после разговора с хозяином, он преобразился. Его впалые глаза загорелись лихорадочным блеском, а в движениях появилась порывистость. Телохранители из личной гвардии Майно старались держаться в тени и не попадаться лишний раз ему на глаза, а жугличи вообще шарахались от него как от злого степного духа Краганга. После того, как посланник чуть не убил одного из жугличских вождей, посмевших противоречить ему, остальные выполняли его указания чуть ли не с подобострастием, хотя и бросали вслед злобные взгляды. Уже к полуночи Каол разыскал нескольких участников прорыва на восточном участке. После долгих допросов они сошлись на том, что конных Всадников было семеро, один из которых, похоже, являлся немалым командиром. На месте боя обнаружили части тел, куски одежды и кольчуг, принадлежащие пятерым или шестерым Всадникам. Очевидно, одному или двоим удалось бежать, при этом один явно был искомым тысячником - его труп на месте боя не обнаружили. Чуть позже лекарь, наконец, привел в сознание Мелиандра Красило. Шпион прятался на одном из постоялых дворов, когда туда ворвалась банда захватчиков. Несмотря на то, что барду сильно попало по голове саблей - к счастью, плашмя - он успел выбросить перед собой руку с таньгой, и потому остался жив. Его кровоточащую голову перевязали какой-то тряпкой, и было видно, что он с трудом держится на ногах, то и дело осторожно ощупывая темя. Впрочем, ясно, что боль являлась не единственной причиной гримасы на его лице - он искренне ненавидел тех Всадников. О причинах он не упомянул, но Каол решил, что бард явно поцапался с кем-то из них. Вскоре нашлась и причина - когда Мелиандр рассказывал про девушку, он зло сплюнул на пол. Каол про себя усмехнулся - девчонка явно обломала Красило, чего этот бабник, разумеется, не простил. Может, и бока ему намяли - бард заметно охранял свою правую руку. В любом случае, память на лица у шпиона была отменной, и писец долго записывал подробные приметы девки, тысячника и еще одного парня, ошивавшегося с ними. Упомянул бард и тролля с орком, но как-то неуверенно. По всей видимости, в нелюдях Мелиандр разбирался плохо и так и не понял - шастали здесь одни и те же орк и тролль или же разные. После допроса бард затребовал у Каола коня, денег, прихватил свою чудом уцелевшую гитару и исчез в неизвестном направлении. У Каола возникло сильное желание на всякий случай заковать мерзавца в кандалы и оставить при себе, но, памятуя указания хозяина, на такое он не решился. Вскоре после того, как Каол пообещал награду за сведения об орках и троллях, виденных в городе, нашлись свидетели, видевшие тролля с тюком на плече на восточном участке прорыва. Один из жугличей даже утверждал, что тролль тащил на плече человека, но кого - непонятно. Каол решил, что тролль прихватил с собой одного из своих товарищей-Всадников, возможно, и самого тысячника. То, что человека тащили на плече, говорило за его ранение. Посланник внутренне порадовался - калеку легче искать, чем здорового, да и свободу передвижения тролля это явно ограничит. Другая группа жугличей рассказала, что видела орка, и с ним еще двоих, возможно, людей, в месте, известном как Краснокирпичная Слобода. В этом не было бы ничего удивительного - местечко населяли исключительно орки, но Каол самолично посылал тем гонца с предупреждением от родичей. Разумеется, он шел на риск - город мог взбудоражиться раньше времени, но, с другой стороны, это лишь подкрепило бы давние слухи о надвигающейся войне. Кроме того, гибель сородичей от руки союзников могла внести раскол в ударную южную группировку, чего следовало избегать любой ценой. Поэтому орков предупредили, и те заранее покинули город. Разумеется, какой-нибудь отщепенец мог и остаться, но Каолу в это не верилось. Кроме того, в руках орка успели разглядеть какую-то длинную палку, возможно, посох. Это сильно поднимало шансы на то, что тот - шаман, насчет которого Каол получил приказ разыскать любой ценой. Остальных двоих рассмотреть не успели, но, судя по деталям, это были недостающие члены отряда - парень и девка. Все трое успели запереться во дворе и исчезнуть раньше, чем жугличи выломали калитку. Для очистки совести Трейн послал одного из своих телохранителей вместе со свидетелем на то место для тщательного обыска, и тут случилась неожиданная удача. На месте сгоревшего амбара обнаружился распахнутый люк в тайный схрон. Погреб оказался покинут, но на кирпичной глине, наваленной рядом и спекшейся от огня, нашлись совсем свежие царапины и сколы. Это означало, что орк со спутниками прятался здесь какое-то время и лишь совсем недавно, очевидно, не ранее сумерек, покинул это место. За считанные часы он не мог уйти далеко, так что массовое прочесывание местности могло дать хорошие результаты. К несчастью, практически все жугличи, опившись захваченными в городе пивом и вином, вповалку храпели на улицах. На облаву посылать оказалось некого. Приходилось ждать утра, а то и полудня. Посланнику насилу удалось заставить ближайшего вождя отправить нескольких гонцов на дальние заставы, но те, шатаясь от вина и недосыпа, кое-как вскарабкались на лошадей, отъехали на полсотни саженей, свалились на землю и безмятежно задрыхли. От бессильной ярости Каол кусал ногти, но оставалось лишь смириться. В конце концов, менее чем за ночь он выяснил, кого надо искать. Повелитель будет доволен. А утром… утром он будет действовать убеждением, подкупом и запугиванием. От массовой облавы беглецам не уйти. Измученные ночными переходами, Ольга с Теомиром проспали почти до самого вечера. Видимо, остальные решили дать им отдохнуть, потому что на дежурство их не разу не разбудили. Когда это дошло до Теомира, он страшно разозлился. – Успеешь еще, надежуришься, вся жизнь впереди, - спокойно ответил ему Хлаш, помешивая в маленьком котелке аппетитно пахнущее варево. Видимо, где-то удалось найти сухих сучьев, и тонкая струйка дыма не поднималась выше чем на аршин от земли. Рядом валялась огромная суковатая дубина, видимо, выломанная взамен пропавшей в городе. Заграт крепко спал, слегка похрапывая, Тилос и волк отсутствовали. Заспанная Ольга какое-то время ощупывала свои спутанные волосы и почесывала бока, потом обратилась к троллю: – Хлаш, а ничего, если я до речки сбегаю, причешусь-помоюсь? А то все тело свербит… Я мигом, и тихо, как мышка! – Давай уж, стрекоза, - улыбнулся ей своей жутковатой зубастой ухмылкой тролль. - Только не в одиночку. Теомир, пригляди за ней, да и сам рожу помой, а то мятая она у тебя, словно с недельного перепоя. И не задерживайтесь. – Мы мигом! - легкомысленно пообещала обрадованная Ольга и, дернув Теомира за рукав, исчезла в кустах. Позевывая, Теомир удостоверился, что кинжал, как ему и полагается, висит на поясе, и поковылял за ней. Вода оказалась довольно теплой и затхлой, течения почти не было. На вкус она сильно отдавала тиной. Теомир сделал пару глотков и решил больше не рисковать. Мало ли какая зараза может здесь таиться… – Темка, отвернись и не поворачивайся, пока не разрешу! - сказала ему Ольга. - Я только быстренько окунусь. А обернешься - по башке получишь, вот! Теомир ухмыльнулся, но качнул головой в знак согласия. За спиной послышалась возня, потом что-то сильно бултыхнулось, и по зеленоватой воде пошли круги. – Не оборачивайся, понял? - еще раз предупредила его девушка. Какое-то время Теомир сонно смотрел прямо перед собой на медленное течение, вслушиваясь в всплески и бултыхание за спиной. Вечернее солнце приятно пригревало спину, где-то вдалеке звенел одинокий комар. Всплески кончились, на какое-то время стало тихо. – Можешь оборачиваться, - наконец разрешила Ольга. Она сидела, поджав ноги к груди и завернувшись в кафтан, по которому рассыпались ее мокрые русые волосы. Штаны, рубаха и сапоги лежали на траве чуть поодаль. - Сейчас вот просохну, и пойдем назад. Теомир сорвал травинку и принялся ее жевать. Кафтан не полностью укрывал длинные ноги девушки, и он почувствовал какое-то странное волнение. Скрывая смущение, он отвернулся. – Темка, - тихо сказала Ольга. - Как ты думаешь, мы еще вернемся домой? Хоть когда-нибудь? – А почему нет? - удивился Теомир. - Ты же слышала, что говорили. Обойдем с севера и все такое… – Слышала, - печально согласилась девушка. - Только почему-то не верю. Наш поселок, наверное, уже захвачен и сожжен, и вообще там война. А вдруг наших победят? – Нас нельзя победить! - не совсем уверенно произнес Теомир. - Отец-Белоконь не допустит этого. Мы еще никогда не проигрывали битву, и сейчас справимся. Ты, главное, не плачь, ладно? Хлаш знает, что говорит, и Заграт тоже. – Ты хороший, Темка, - серьезно сказала Ольга. - Утешить вот хочешь… Но я все равно не верю. Знаешь, я все думала о тех, кто был здесь до нас. Наверное, у них был свой Отец-Белоконь или какие-нибудь духи предков, как у орков, и они тоже думали, что непобедимы. И где они сейчас? Видишь, мы о них даже не слышали! А вдруг и Всадникам суждена та же участь? - Она уткнула лицо в колени и замолчала. Теомир посмотрел на нее, и вдруг ему стало ее жалко. Он осторожно придвинулся к ней и приобнял за плечи. Внезапно Ольга напряглась и окаменела. – Что-то не так? - испуганно спросил ее Теомир. - Онка, что с тобой? – Ох, Темка, все нормально, - поспешно откликнулась она. - Просто… знаешь, я вспомнила ту девчонку. Помнишь, которую на заборе распяли? Я вот… думаю, она ведь была не старше меня, и уже мертва. А вдруг и мы погибнем? – Мы не погибнем, - твердо сказал Теомир. - Мы не одни, да и сами за себя постоять можем. Обещаю, что с тобой ничего не случится. Внезапно Ольга решительно вскинула голову. – Знаешь, я не хочу гадать об этом! - твердо заявила она. - Может, мы не доживем до завтрашнего утра. А я хочу узнать все, прежде… прежде… - Она не закончила. Ольга резко повела плечами, и кафтан свалился на землю, оставив ее обнаженной. Она повернулась к изумленному Теомиру, щеки и уши которого заалели как маков цвет. – Я хочу любить тебя! - твердо заявила девушка. - Прямо сейчас! - Теомир не мог оторвать взгляда от ее небольшой крепкой груди. Его сердце колотилось как бешеное, в ушах бухала кровь. - Иди ко мне! - Она прильнула к нему и неумело поцеловала в губы. Опрокидываясь на спину, Теомир увидел Грома. Волк, напружинившись, стоял у кромки кустов. Теомир мог бы поклясться, что зверь почти по-человечески подмигнул, прежде чем исчезнуть из виду. Кусты раздвинулись, и на поляну бесшумно вышел Тилос. Хлаш отложил в сторону палочку, которой помешивал в котелке, достал из-за пазухи ложку и осторожно попробовал варево. – Пальчики оближешь, - сказал он. - Жаль, маловато. Что же ты, друг посланник, за пазухой посуды побольше не припас? – С детства тупым был, - усмехнулся посланник, присаживаясь на траву. - Вообще-то мог бы и сам позаботиться. Нацепил бы себе на голову котел вместо шлема, она у тебя как раз размерами вышла. Что, будить Заграта? – Погоди, пусть еще поспит, - мотнул головой тролль. - Ребятишки ушли на реку, вернутся - тогда… Кстати, что-то их долго нет. – Они утонули друг в друге, как выражается одно дальнее племя, - сообщил Тилос, задумчиво глядя в котелок. - Пусть стресс… напряжение снимут. Гром присмотрит. – Жаль их, в такую заваруху вляпаться… Наверняка погибнут, - задумчиво сказал тролль. - Конечно, если доберемся до наших, они cмогут отсидеться. Смогут - но ведь не захотят. Знаю я эту породу. – Погибнут? Как знать… - пробормотал посланник. - Как знать. Слушай, Хлаш, давно хотел тебя спросить. Ты в волке Заграта ничего странного не замечал? – Да нет, - удивленно приподнял бровь тролль. - Я, знаешь ли, по боевым зверям небольшой специалист. Ну, здоровый, почти как пони, но орки же на них верхом ездят. Выдрессирован, опять же, хорошо, но, наверное, так и должно. А у Заграта ты спросить не хочешь? Ему, думаю, виднее. – Спрашивал, - откликнулся Тилос. - Заграт ничего странного не видит. А меня что-то сомнение берет… Тихо хрустнула ветка, и на поляну выбрались Теомир с Ольгой. Вид у них был изрядно смущенный. За ними серой тенью выскользнул Гром. В волосах у девушки запуталась сухая травинка. – Заграт, лежебока, завтрак проспишь, - пихнул Хлаш орка в бок. - Вставай давай! – Да я уж давно не сплю, - ворчливо сообщил им шаман, нехотя приводя себя в сидячее положение и сладко потягиваясь. - Галдите как сороки… А где ложки? – Ишь ты, ложки ему! - удивился Хлаш. - Ложкой по лбу - это я могу, а вот одолжить - шиш. Свою иметь надо. – Да у меня их десяток! - возмутился орк. - Только вот гости нынче пошли ушлые, не только ложку - весь мешок к рукам прибрали. Так их вон сколько, им, небось, нужнее было! А ну, делись своей, а то я за себя не отвечаю! Посмеиваясь, варево из вяленого мяса и травок - Теомир не распознал, каких - выхлебали ложкой тролля, зачерпывая ей по очереди. Спящего Телевара решили не будить, его долю оставили в котелке. Когда ужин - или завтрак? - закончился, Теомир почувствовал, что не только не наелся, но даже и проголодался пуще прежнего. – Увы, - развел рукам Тилос, поймав его взгляд. - Еды в обрез. Даже поохотиться не получится - лука ни у кого нет, а руками ловить несподручно. Разве что Гром чего поймает… Теомир позавидовал Грому. Вот уж кому точно голод не грозит, так это ему. Охоться - не хочу, и никакого лука не надо. Он тайком сжал руку сидящей рядом Ольги, и с радостью почувствовал ответное пожатие. – Так, значит, отдыхаем до темноты, - Тилос критически прищурился на небо, затем взглянул на окружающие тени, - затем выступаем. Стемнеет через час-полтора, облаков, чтоб им рогаликом завиться, опять не намечается, так что ночь будет снова светлой. Вопросы есть? Вопросов нет. Тогда я, пожалуй, чуть вздремну. Ольга с Теомиром присели вдвоем на сухой проплешине в отдалении от костерка, где о чем-то тихо переговаривались Хлаш с Загратом. Теомиру было хорошо. Он чувствовал прижавшуюся Ольгу, устроившую голову у него на плече. Тело девушки дышало ровным теплом даже сквозь рубаху. Говорить было не о чем, но этого и не требовалось. Оба ощущали какое-то безотчетное счастье. Когда сумерки достаточно сгустились, двинулись дальше. Телевар явно чувствовал себя лучше. Он с аппетитом съел похлебку и даже без посторонней помощи сумел взобраться на коня. Шли почти строго на восток, стараясь придерживаться неширокой полосы прибрежных рощ и лесов, хотя река начала сильно петлять, и зачастую приходилось забирать то на север, то снова на юг, чтобы не отходить от русла слишком далеко. Вскоре после полуночи сделали привал. Не разводя костра, полежали немного, глядя в непроглядно черное небо с маленькой искрой Утренней Звезды. Гром исчез в темноте и вскоре вернулся с кроликом в пасти. Тушку прибрали и двинулись дальше. Поднявшись на очередной холм, на фоне чуть светлеющего неба Теомир разглядел далеко на севере плотную полоску леса. Полоска придвигалась и придвигалась. – Да, - ответил на его невысказанный вопрос Хлаш. - Скоро леса станут достаточно густыми, чтобы уйти от реки. Переднюем, потом двинемся в ту сторону. Еще одна ночь - и мы окажемся достаточно далеко от равнин, которые любят жугличи. Тогда можно считать, что прорвались. – Не забывай про осажденные перевалы, - тихо напомнил ему Тилос. - У вас будет масса проблем. – У меня - не будет, - презрительно фыркнул тролль. - Ни один жуглич не сможет соперничать со мной в знании гор. – Будем надеяться, - откликнулся Тилос. Первый отряд кочевников они пропустили, просто спрятавшись в кустах. Враги шли на рысях плотным большим отрядом, не обращая внимания на окружающее. Вся компания проводила их настороженными взглядами. – Куда это они ночью поперлись? - выразил общее недоумение Заграт. - Вроде не в их обычае в потемках разгуливать. Али новую поживу где почуяли? – Кто их знает, - раздумчиво отозвался Телевар. - Но мы, Всадники, ночами предпочитаем спать. Поломают лошади ноги на кочках да в кротовых норах - что делать будешь? А эти, хоть и дикие люди, а все же тож коней держат, должны понятие иметь. Не идет у меня из головы гонец, что мне конягу своего одолжил. Ищут ведь нас супостаты, а зачем? Не по нашу ли душу эти молодцы проскакали? – Они куда-то явно торопились, - поскреб в затылке Хлаш. - Беглецов так не ловят. Странно, однако… – Ничего странного, - дернул плечом Тилос. - К кому, по вашему, гонцов отправляли? Все воины ушли в набег на Хамир и Всадников. На старых рубежах только старики да больные остались. Если вас всерьез ловить принялись, то их силенок явно не хватит. – Понятно, - зло сплюнул Заграт. - Обложить хотят, ровно зверье на охоте. Эти вперед пошли, а сзади другие цепью топают. Сдается мне, други, надо побыстрее ногами шевелить, а то неровен час - загонят. Второй отряд действительно шел цепью, тщательно прочесывая местность. Его услышали задолго до того, как увидели - в основном по хриплому барканью псов. Впрочем, еще раньше Гром начал беспокоиться, оборачиваясь назад и ловя носом едва заметный ветерок, дувший в спину. Заметив это, Заграт грязно выругался. – Все, попали, - сообщил он. - И в самом деле нагоняют. Чем мы им так насолили, что даже ночью ищут? Бля, ну что за невезуха! – Ускорились! - скомандовал Тилос, не обращая внимания на бурчание шамана. - Раз с собаками гонят, значит, единственный шанс - до реки добраться. Не успеем - покойники! Ну-ка, поднажали! Холмы в этом месте стали заметно выше и круче, чем прошлой ночью. Довольно быстро Теомир выбился из сил, пытаясь поддерживать темп среди появившихся известковых осыпей. Ольга едва переступала ногами, шатаясь как пьяная. Рядом тяжело хрипел Заграт. Мохнатый конек Телевара все чаще упирался, не желая карабкаться по кручам, приходилось искать обходные пути. Лай позади становился все громче, с вершины очередного холма даже разглядели редкую, быстро приближающуюся цепочку загонщиков с факелами. И вдруг как-то сразу отряд оказался над обрывом. В десятке саженей внизу кипела и рычала сжатая обрывами Ручейница. – Пошли бы со мной в Талазену, - проговорил сквозь зубы Тилос, - давно бы на тот берег перешли. Два брода пропустили… Хрен бы нас в тамошних болотах сыскали. Угораздило же меня с вами связаться! Давайте вперед, там обрыв понижается. Спустя сотню шагов, оступаясь и оскальзываясь, кубарем скатились к реке по довольно пологому склону. Известняк крошился под ногами, неприятно покалывая сколами ноги сквозь мягкие сапоги. В тусклом свете Белой и Синей звезд вода казалась абсолютно черной и страшно холодной. – За мной! - скомандовал посланник, решительно вступая в воду. - На тот берег нам не выбраться, придется плыть по течению. Телевар, с коня придется слезть. Придерживайся за него, если можешь, только не утопи ненароком. – Говорила мне мама, - пробормотал тролль сквозь зубы, - не ходи гулять в чужой лесок, утонешь. Я же горный тролль, не морской, на воде не лучше топора держусь. Ох, пропадай моя головушка! - Он с размаху бросился в воду и с тучей брызг скрылся под водой. Впрочем, почти тут же вынырнул, держась за свою деревянную палицу. Остальные последовали за ним. – Вот и опять я без посоха, - отфыркиваясь, пробормотал Заграт, придерживаясь за луку седла. - Прямо напасть какая-то! За всю жизнь лишь трижды посох менял, а тут за две недели дважды потерял. Тьфу, гадость! Вопреки ожиданиям, вода оказалась довольно теплой. Отчаянно мешались сапоги, но Теомир не спешил их сбрасывать, поскольку запасных не было. Впрочем, течение довольно быстро тащило их вперед, так что от пловцов требовалось лишь держаться на поверхности. Теомир подгребал по-собачьи, пытаясь держаться поближе к Ольге. Мимо проносились белесые каменные обрывы, о них с шумом билось течение. Волей-неволей приходилось держаться стремнины. Волк громко бултыхал лапами по воде, недовольно отфыркиваясь и стараясь держать нос повыше. Теомир отчаянно вглядывался в темноту, но обрывы, казалось, становились все выше и выше. – Тилос! - рявкнул Хлаш во всю глотку. Его голос был едва слышен за шумом воды. - Тилос, чтоб тебя! Выбираться надо, я уже пузыри пускать начал! Давай к берегу! – Бес… лез… о! - донесся ответный выкрик посланника. - Бы… ина!… Ол… ерсты… рекаты! Там!… Теомир чувствовал, что ему тоже все сложнее держаться на воде. Намокшая одежда и сапоги тянули вниз, тело наливалось тяжелой немочью, а брызги воды все чаще попадали в нос, отдавая острой болью куда-то вглубь черепа. Он попытался понять, сколько времени понадобится, чтобы оказаться около переката, но прикинуть скорость было сложно. Кажется, течение не уступало бегущему человеку, так что выходило недолго. Но время тянулось страшно медленно, и все сложнее выныривалось из воды за глотком воздуха. Перед глазами пошли яркие пятна. – Тем… ка! - услышал он полувздох-полухрип Ольги и из последних сил рванулся к девушке как раз вовремя, чтобы вытолкнуть ее, жадно хватающую воздух, на поверхность. - Я… тону!… В этот момент что-то задело подошвы. Мгновение спустя их поволокло по каменистому дну, обдирая колени и локти даже сквозь одежду, и тут же мощные руки Хлаша выдернули их из реки и поставили на ноги. Вода поднималась чуть выше колена, и течение явно ослабло, хотя и ощутимо давило на ноги. Тролль хрипґло дышал. – Живы? - спросил он. - Ф-фу, я-то чуть по дну гулять не отправился. Молодцы, ребятишки, теперь осталось до берега добрести. Волк, которому вода не доходила даже до брюха, от души встряхнулся, и их окатило волной брызг. – Ну спасибо тебе, друг сердешный! - неодобрительно сказал ему Телевар, почти повисший на луке седла. - Из речки выбрались - под водопад попали. Прямо мечта водяного! Волк громко чихнул и, шумно рассекая воду, потрусил к южному берегу. – Куда!… - попытался остановить его Заграт, но Тилос остановил его. – Он прав, - заявил посланник. - На северном берегу - облава. Там вас возьмут тепленькими еще до утра. Нужно уходить на юг, в леса и болота, тогда еще побегаем. – А Песчаные горы? - печально спросил Заграт. - Туда-то как? – Пока - никак, дружище, - пожал плечами Тилос. - Впрочем, я предупреждал. Хотите жить - уходите на юг. - Он повернулся и побрел вслед за волком. Остальные, поколебавшись, двинулись за ним. Миновав полосу прибрежной грязи, отряд вповалку повалился на землю. Тилос, впрочем, остался на ногах. – Передышка минут на десять, - мягким, но не допускающим возражений голосом заявил он. - Погоня никуда не делась, до переката она доберется максимум через час. Здесь - единственное место, где мы могли выбраться на берег, на северном берегу - каждой собаке известные волока для торговых барж. Чуть ниже снова начинаются обрывы, которые тянутся на десятки верст. Может, там и есть пологие склоны, но я про них не знаю. Так что когда погоня обнаружит, что мы ушли в реку, она со всех ног бросится сюда. При условии, конечно, что жугличи знают местность хотя бы вполовину так же хорошо, как я. – Я тоже ее знаю! - парировал Хлаш. - Если мы уйдем на юг, то до Песчаных гор в ближайший месяц точно не доберемся. Мы уйдем далеко в сторону Талазены, прежде чем сможем снова пересечь реку. – А у вас есть выбор, любезный Хлаш? - удивленно поднял брови Тилос. Он сложил руки на груди, и только тут Теомир заметил, что его одежда не выглядит влажной. - Конечно, можно вернуться вверх по течению в сторону Хамира и попытаться пересечь реку, оказавшись за спиной у погони. Однако опасно это, я бы сказал. Ищут-то не абы кого, а вас персонально. Тролль, орк,Ольга, Теомир - шансов одурачить жугличей у вас нет. Плюс уважаемый Телевар - он вряд ли способен на дальние путешествия… – Я сам знаю, на что способен! - огрызнулся оскорбленный тысячник. - Ты, небось, еще и не родился, когда я уже в десятниках ходил! – Именно это я имею в виду, - спокойно парировал Тилос. - Ты уже немолод, Телевар, да еще и ранен. И не забывайте - еды у вас нет и добывать ее нечем. Волк вас не спасет - дичь просто распугана войной. Боюсь, у вас нет выбора. Молчание было ему ответом. Теомир отчаянно перебирал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Он не знал местности, не знал пути к Песчаным горам, не знал сил врага, не знал, что происходит дома… Он не знал ничего. Теомир почувствовал отчаяние. Он крепко сжал руку Ольги. В ответ девушка придвинулась к нему поближе. – Умеешь ты убеждать… - наконец нехотя произнес тролль. - Вы, люди, вообще горазды играть словами. Раз - и нет выбора! – Я здесь ни при чем, - отрицательно качнул головой посланник. - Это судьба. – Судьба! - прорычал Заграт. - Нет никакой судьбы! Не убеждай меня, что ты веришь в эту чушь, посланник! – Вообще-то не верю, - криво усмехнулся Тилос. - Но ваш случай - особый. Я так понял, что ты тоже согласен. Телевар? – Не идти же нам в одиночку, - зло махнул рукой тысячник. - Не по душе мне все это, но что делать? – Вот и ладно, - кивнул Тилос. - Передохните еще минут пять, а я расскажу, куда мы двинемся. Теомира задело, что их с Ольгой мнением даже не поинтересовались, но он заставил себя прислушаться к рассказу посланника. Выходило так, что прямо сейчас отряд должен углубиться в болота, обильные на этом берегу реки, чтобы сбить погоню со следа или хотя бы спешить ее. – Скорее всего, жугличи не сунутся в трясины, особенно пешими, - пояснил Тилос. - Не любят они ногами ходить. Да и собаки у них к болотам не приучены, поверху след брать не умеют, а понизу болотина все затянет. Далее за болотами начинались густые леса. В небольших деревушках жили бортники и охотники, а еще через них проходил большой торговый тракт из Талазены в южные земли, вдоль которого довольно густо жили люди. Часть лесов выжгли и распахали, выращивали там в основном рожь, овес да неведомый Теомиру овощ капусту. Еще южнее опять начиналась степная равнина, а за ней - горы. – А они выше Песчаных? - с интересом спросила любопытная Ольга. - Я слышала, у троллей есть крепости на высоте тысячи саженей! Там даже облака иногда ходят… – Песчаные горы - простые лакколиты, - непонятно объяснил ей Тилос. - Давление лавы прогнуло кору… ну, землю, но наружу выйти ей сил не хватило. Раньше на том месте был океан, отсюда отложения известняка и песчаника, из которых ваши горы и состоят. А на юге горы, которые называют Снежными, и сложены они из настоящего камня. Встречаются вершины и по пять верст высотой, есть пара давно потухших вулканов. На вершинах лежат вечные снега, отсюда и название. – А в Снежных горах - Серое Княжество… - как бы про себя пробормотал Хлаш. – Да, в северо-восточной части, в Лесной Долине- серьезно кивнул головой Тилос. - Но это не про нас. Серый Князь - хороший правитель, но не любит чужаков. Поэтому туда мы не пойдем, а двинемся торговым трактом в Талазену. Если по дороге, то это верст триста пятьдесят, но лесами можно верст до полусотни срезать. Вдоль тракта живут свободные люди, над ними нет правителя, и жугличей они недолюбливают. Там охотиться на вас будет куда сложнее. Одна беда… - Он замолчал и махнул рукой. – Опять изображать из себя начал… - досадливо протянул Заграт. - Ну что, двинулись? А то долежимся до жугличей… – Двинулись, - согласился Тилос. - Ничего я не изображаю, пойми. Если я неправ, то вам и знать-то такие вещи незачем. А если прав - сами рано или поздно поймете. Только здесь никакой тайны нет. Вторжение жугличей - дело рук Майно, и охотятся на вас наверняка по его личному приказу. Это значит, что охота никогда не прекратится… – Да не бреши ты! - не выдержал Телевар, устало взгромождаясь на лошадь. - Ох, старею… На кой мы, клопы запечные, Врагу сдались? Ладно бы я нашим конязем был, тогда понятно, а так… – Надеюсь, что ты прав, - хмыкнул Тилос. - Тогда у вас есть шанс дожить до старости. Ну, все готовы? Вскоре отряд углубился в чахлый лесок, и под ногами захлюпала вода. – Вспомнить бы дорогу, - пробормотал Тилос. - Я тут не раз с проводником из местных хаживал, но давно это было… – Я тоже здесь бродил, - неожиданно поддержал его Хлаш. - Авось на пару вспомним. Тилос благодарно улыбнулся ему и продолжил рассказывать о тракте на Талазену. Теомир переставлял усталые ноги, машинально выбирая где посуше, но мысли его были далеко. Горы в две с лишним тысячи саженей - и все из настоящего камня! И снег, который не тает даже летом… Ему вдруг отчаянно захотелось побывать там, пощупать руками твердые кости земли, а может, и унести с собой маленький камешек на память. – Онка, представляешь, целая гора из настоящего камня! - шепотом поделился он с бредущей рядом Ольгой. – Ага, и снег на вершинах! - откликнулась она, и Теомир понял, что их мысли идут в одном направлении. - Вот бы повидать… Между тем незаметно для себя они оказались посреди безбрежной топи. Кое-где поблескивали маленькие озерца, окруженные моховыми подушками, а ноги погружались в липкую тягучую грязь не меньше чем по щиколотку. Тилос с Хлашем напряженно осматривались по сторонам, пытаясь разглядеть в темноте малозаметные знаки и полусгнившие вешки, иногда останавливаясь и принимаясь яростно спорить напряженным шепотом. Вперед продвигались медленно. Ночная тьма сгущалась, и уже в полдесятке саженей не было видно ни зги. По совету Тилоса все нашли или выломали себе длинные палки и осторожно прощупывали почву перед собой. Изредка палки проваливались полностью, и тогда приходилось кропотливо тыкать ими вокруг себя в поисках обходных путей. Появилась мошкара. Тучи мелких мушек облепляли лицо, лезли в нос, глаза и уши, так что на огромных, в три раза крупнее привычного, комаров, с налету пикировавших на тело и всаживавших хоботок чуть ли не до кости, уже не обращали внимания. Впрочем, Тилоса насекомые почему-то игнорировали, а обладавшие толстой шкурой Заграт с Хлашем страдали далеко не так сильно, как люди. Волк же, жалобно поскуливая, отчаянно мотал головой, клацал в воздухе клыками, иногда ложился прямо в грязь и начинал яростно скрести лапами распухший нос. – Чтоб я еще хоть раз в жизни вышел из дома без накомарника! - просипел сквозь зубы Телевар. Ему пришлось спешиться, лошадь шла за ним в поводу и, судя по всему, страдала не меньше остальных. – Это еще ничего! - утешил его Хлаш. - Вот днем слепни появятся - это будет оно самое. Они даже мою шкуру прокусывают. – Спасибо, утешил! - сообщил ему Телевар, яростно отплевываясь. - Осталось только упырей-кровососов дождаться… – Дождешься еще, - уверил его тролль самым серьезным тоном. - Я слыхал, они водятся где-то в здешних краях. Телевар только тихо выругался. К тому моменту, как небо начало розоветь, Теомир окончательно выбился из сил. Он еле брел, с трудом переступая ногами. Ольга, идущая позади, выглядела бледной как покойница, под глазами пролегли едва заметные тени. Телевар тяжело, с присвистом дышал, почти повиснув на поводу коня. – Привал, - наконец скомандовал Тилос, в очередной раз встревожено поглядев на них. - Съедят вас или не съедят - не знаю, только с ног вы точно валитесь. Закутайтесь-ка с головой в одежду, будет душновато, зато без гнуса. – Тилос, долго еще по болотине идти? - чуть слышно спросила Ольга, с изнеможением плюхаясь на сырую землю у корней чахлой болотной сосенки. - Сил никаких нету… – Ну… - задумчиво протянул Тилос, что-то прикидывая в уме. - По прямой мы осилили верст, наверное семь… – Семь? - вскинулся Теомир. Ему казалось, что после перекатов они намотали верст двадцать по меньшему счету. - Семь? Да мы сколько времени тащимся!… – Ну, семь - это по прямой, - хладнокровно разъяснил Тилос. - А со всеми петлями - верст десять, а то и одиннадцать. Теомир лишь застонал. – Если я правильно помню, - продолжил Тилос как ни в чем не бывало, - болото тянется верст на двадцать, дальше вновь начинаются сухие леса. С проводником, помнится, я проходил эти места за день. Ночевать здесь, как видите, тяжеловато, да и заразу от кровососов подцепить можно… – От кровососов? - удивился Теомир. - А говорили, что все от дурной воды да от скверных испарений. – От воды тоже, - нетерпеливо мотнул головой посланник. - Дизентерию, например. Ну, слабость желудка. Но я-то имею в виду малярию, болеет ей здесь народ. Да не о том речь. Беда в том, что был я здесь давно, дорогу помню плохо. У Хлаша, к сожалению, с памятью не лучше моего. Боюсь, мы заблудились. – Заблудились? - Телевар недоверчиво взглянул на него. - В топях? Так чего же ты нас сюда тащил? Уж лучше бы жугличи нас порубали - легкая смерть, и за то спасибо. А тут мы в трясине сгинем аль от голодухи ноги протянем… – Выберемся, никуда не денемся, - легкомысленно пожал плечами Хлаш, пожевывая какую-то травинку. - Мы, тролли, всегда направление чуем, кругами ходить не придется. А двадцать верст, даже и по топям, не так много. За пару дней выберемся. Вот жрать нечего - это да. – Жрать - это проблема, - вздохнул Тилос. - Ладно, если что - энзэ распечатаю. – Энзе? - недоуменно переспросил Телевар, настороженно глядя на Тилоса. – Неприкосновенный запас, - нехотя объяснил он. - Надейтесь, что не узнаете о нем больше. Во-первых, его мало - для всех нас на пару дней, не больше, а во-вторых, от него вас будет нести не хуже, чем от дизентерии. Таблеточки это такие маленькие. Тело поддерживают, но вот желудок с печенкой бунтовать начинают. – Что не может не радовать, - недовольно констатировал Заграт. - Дристать на ходу - то еще удовольствие… Теомир почувствовал, что неудержимо засыпает. Сквозь дрему он еще слышал ленивую перебранку, но затем все провалилось в темноту. Проснулся он из-за солнечного луча, немилосердно светившего сквозь зажмуренные веки. Он попробовал перевернуться на другой бок, но в него впился какой-то посторонний корень. Кроме того, парень почувствовал неудержимое желание сбегать в кустики. Он нехотя продрал глаза и оглянулся по сторонам в поисках подходящего места. Лицо нещадно чесалось и, кажется, распухло вдвое против вчерашнего. Отряд спал вповалку, даже Тилос лежал, вытянувшись на спине с закрытыми глазами. Его лицо странно подергивалось, будто посланник беззвучно разговаривал во сне. Невдалеке обнаружилось несколько подходящих деревьев, и Теомир, с трудом передвигая затекшие отлежанные ноги, поплелся в ту сторону. Сделав свои дела, он заправил рубаху в штаны и развернулся, чтобы присоединиться к остальным. Его нога оскользнулась на кочке и, потеряв равновесие, он резко взмахнул рукой и ухватился за сосну. – В ухо плюну! - сообщил ему тонкий писклявый голосок. От неожиданности Теомир подпрыгнул на месте, снова оступился и с размаху приземлился на задницу. – И за нос укушу! - добавил голосок уже не так уверенно. - Я злобный, точно говорю! Лучше не лезь! – Ты кто?! - Теомир завертел головой, пытаясь разглядеть говорящего, но вокруг не было решительно никого. - Ты где?! – У тебя над головой, глупый! - снисходительно сообщил ему голосок. - На ветке вишу. Не видишь, что ли? Теомир задрал голову и обомлел. Прямо над его головой вверх ногами болтался небольшой, с кулак величиной, зверек с острой вытянутой мордочкой. В его чуть приоткрытой пасти мерцали тонкие острые зубки. Зверек обладал парой больших кожистых крыльев, которыми помахивал в воздухе, пытаясь удержаться на скользкой коре, толстеньким мохнатым брюшком и огромными венчающими голову лопоухими ушами. Уши были до того большими, что, казалось, что он помахивает и ими тоже, как второй парой крыльев. – Привет! - сказал зверек. - Наконец-то увидел. Вы, двуногие громадины, вообще плохо видите, не то что я! - Он моргнул бусинами глаз и спросил: - А вы кто такие? Я вас раньше не видел! – Вообще-то я Теомир, - осторожно откликнулся парень, который разглядывал зверька, разинув рот. - А как ты разговариваешь? Ты же упырь! – Сам ты упырь! - обиделся зверек и возмущенно махнул ушами. - И вовсе я не упырь! Я комаров ем и бабочек! И еще мух, - добавил он чуть подумав. - А кровь я не сосу. – Все вы так говорите, - рассудительно сказал Теомир, ни разу в жизни не видевший упырей. - Все равно ты упырь, вон зубы какие. Как же иначе? – Я не упырь! - опять обиделся зверек. - Я - Ых! Злобный Ых, - уточнил он, махнув ушами. - Меня так все называют. А если будешь обзываться - в ухо плюну, вот! Мы тут давно живем… – Здесь? На болоте? - на всякий случай уточнил заинтригованный Теомир. Сон окончательно слетел, и теперь ему было жутко интересно. – Сам ты на болоте! - опять обиделся зверек. - Ты точно глупый. Кто же в болоте живет? За болотом, в Тенистом лесу. У нас там здорово, вот увидишь! Я сюда летаю, чтобы на комаров поохотиться, они здесь знаешь какие вкусные! - Злобный Ых даже зажмурился от удовольствия. - Только летать далеко, а то я бы каждый день их ел. – Слушай, Ых, - Теомиру страшно хотелось рассмеяться, - а как ты разговариваешь? Ну, я хочу сказать, что еще никогда… – Ха! - мордочка Злобного Ыха растянулась в зубастенькой самодовольной улыбке. - Я со всеми умею разговаривать, даже с вами, двуногими. А остальные не умеют и завидуют. Мне мама так и говорила - умный ты, сынок, аж завидно! И другие завидуют, и Волчок, и Хрюша, и все остальные, только не говорят… – А кто такие Волчок и Хрюша? - Теомиру становилось все интереснее. – Ну, Волчок - это такой большой и серый, на четырех ногах, - пояснил зверек. - У него еще зубы как у меня, только побольше. А Хрюша такой толстенький и еще хрюкает, - зверек воспроизвел какой-то странный звук, на самом деле похожий на хрюканье. - Он говорит, что он молочный поросенок. Потом есть кот Алька, он такой черный, хвост трубой задирает и искрами сыпать умеет. И когти у него острые, как цапнет - не обрадуешься! Ага, а белка Ехида наоборот маленькая, но пушистая, и у нее кисточка на хвосте. Она еще в темноте светится, когда она по деревьям скачет, не Ехида, а кисточка. А еще есть бык Сердюк, он все время сердитый и на меня ругается. Он еще и на других ругается, коровами безмозглыми обзывает. Я не знаю, что такое корова, я их никогда не видел, а он все равно ругается. А еще есть полевая мышь Жулька, она под вербой живет, такой большой и развесистой. Она тоже на меня ругается, когда я ей спать не даю. А я разве со зла? И потом, разве можно столько спать? Подумаешь, в ухо плюнул разок… А еще у нас живет лев Делирик, он недавно откуда-то пришел. Он такой большой и тоже на четырех лапах, как Волчок, и еще у него грива. Он раньше далеко жил, где солнце спит, а потом к нам пришел. Он говорит, что царь зверей, и страшно рычит, а ему никто не верит, и все на него ругаются, когда он командовать хочет. А еще… – Погоди, погоди! - замахал на него руками Теомир, чуть не плача от сдерживаемого смеха. - Ты меня совсем заболтал! Ты вот что скажи - дорогу отсюда знаешь? – А как же! - раздулся от важности зверек. - Я сюда из нашего Тенистого леса сколько раз летал. Полетели вместе, я тебя с Волчком и Хрюшей познакомлю… - Злобный Ых соскользнул с ветки, распахнул крылья и описал над Теомиром пару кругов. - Ну, ты чего? – Понимаешь, я не один, - объяснил ему Теомир. - Со мной товарищи, вон они спят. Кроме того, мы летать не умеем, мы ногами ходим. – Ногами? - недоверчиво переспросил зверек, описывая в воздухе восьмерки. - А, ну да, я совсем забыл. Волчок и Хрюша вот тоже летать не умеют, и Ехида тоже. А эти там тебе нужны? Как-то они подозрительно выглядят. Еще укусят за нос ненароком, особенно вон тот, серый, на Волчка похожий, а я маленький, меня за нос кусать нельзя… – Не укусят, - пообещал ему Теомир. - Слово даю. В крайнем случае за меня цепляйся, я тебя в обиду не дам. Пошли, познакомимся… Осторожно пробираясь между кочками, он добрался до Телевара и осторожно потряс его за плечо. – Господин темник! - тихо сказал парень старику на ухо. - Проснись, дело есть. Телевар мгновенно сел вертикально, судорожно нащупывая на поясе отсутствующий меч. Потом провел рукой по лбу и хрипло вздохнул. – А, это ты! - качнул он головой. - Перепугал, пострел. Что случилось? Комары заели? – Господин Телевар, смотри, с кем я познакомился, - Теомир мотнул головой в сторону Злобного Ыха, опять повисшего на ветке вниз головой. Видимо, эта ветка была удобнее, потому что зверек плотно завернулся в свои крылья и лишь настороженно поводил лопоухими ушами. - Это Злобный Ых! – Видать, не набегался ты за ночь, - откровенно зевнул Телевар. - С летунами знакомиться вот начал. Отец-Любоконь, да это же упырь! - внезапно перепугался он. - Ну-ка, располовинь погань мечом, а то я без оружия… – Тс-с-с! - прервал его перепуганный Теомир. - Господин темник, это не упырь. Я же говорю, это Ых… – Злобный Ых! - решительно заявил зверек со своего насеста. - И вот так всегда - как увидят, так сразу железками махать начинают. Я же говорил - подозрительные они. Теомир, полетели без них, а? Секунду Телевар ошеломленно смотрел на него, потряхивая головой, как бы пытаясь убедиться, что это не сон. Его нижняя челюсть отвисла. Потом он медленно взглянул на Теомира. – Н-да… - неуверенно произнес он. - Ошибочка вышла. В первый раз говорящего уп… мыша вижу. - Он снова посмотрел на зверька. - Извини меня за нерозумение, малыш, ошибся, с кем не бывает. Так кто ты, говоришь?… – Злобный Ых! - обиженно повторил зверек, отворачивая мордочку. - А будешь обзываться - за нос укушу! Вот так! - Он воинственно клацнул зубами. – Не буду обзываться, честное слово! - клятвенно пообещал Телевар. - Ты уж прости старика, ладно? Злобный Ых, говоришь? Ну, а я Телевар. Так, ребята-зверята, я думаю, что остальные с нашим новым другом познакомиться тоже не откажутся. – Ну так разбуди их, - мудро посоветовал Злобный Ых. - Они проснутся, и мы познакомимся. Только палками кидаться не надо! – Не будем, малыш! - заверил его Телевар. - Ну-ка, засони, подъем! - рявкнул он во всю мощь своей глотки. - Негоже принимать гостей спящими! Тилос оказался на ногах еще до того, как тысячник закончил фразу. Секунду его лицо еще подергивалось, но затем стало абсолютно бесстрастным. – Зачем же так громко? - с упреком сказал он. - Я и так не спал. – Зато эти засони дрыхли без задних ног, - Телевар кивнул в сторону Заграта и Хлаша. Те с недоумением смотрели на него, приподнявшись на локтях. Ольга сладко зевала и протирала глаза. Ее лицо выглядело лишь слегка припухшим от комариных укусов. - Знакомьтесь, ребята, этого парня зовут Злобный Ых! - Он кивнул головой на вспорхнувшего и летающего вокруг зверька. - Он болтает не хуже нас с вами, так что представляйтесь сами. – Упырь - днем? - недоуменно пробормотал Заграт, присаживаясь на корточки. - Чудеса в решете… – Сам ты упырь! - опять обиделся Злобный Ых. - Щас как плюну в ухо! Теомир, чего они опять обзываются! – Ой, какой миленький! - восхищенно пробормотала Ольга. - Такой ушастенький! Зверек немедленно спикировал к ней и повис вниз головой, уцепившись за ее одежду. – Вот! - нравоучительно заявил он, обводя всех упрекающим взглядом. - Он единственный, кто меня сразу понял! А то - упырь, упырь!… – Не он, а она, - улыбаясь, поправила его Ольга. - Меня, между прочим, Ольгой зовут, а тебя? – А меня - Злобным Ыхом! - гордо пропищал зверек. - Я в Тенистом лесу живу, это за той сосной! - Он неопределенно мотнул ухом. - Пошли все к нам, а то я уже комаров наелся, мне бабочек хочется. - Он вспорхнул с Ольгиного кафтана и начал носиться над головами. - Раз летать не умеете, идите за мной. Я медленно! Откладывать поход не стали. Хотя ночные приключения изрядно вымотали беглецов, надежда выбраться из гиблого болота придавала сил. Злобный Ых указывал дорогу, порхая над головами, изредка ныряя вниз, чтобы подцепить особо аппетитного слепня из тех, что вылетели на охоту с восходом солнца. В момент нырка он как-то по особенному подгибал задние лапы с натянутой между ними перепонкой, ловя в получившийся мешочек муху и мгновенно обрывая ей крылья и голову, засовывая остальное в пасть. Теомир так загляделся на него, что несколько раз наступил на ногу шагающей рядом Ольге, за что заработал по шее, а потом и неслабый пинок вкупе с испепеляющим взглядом. Зверек сильно раздражался каждый раз, когда отряду приходилось давать крюк в обход маленьких озер или топей. Он привешивался вниз головой к дереву и что-то сердито пищал себе под нос про глупых бескрылых. Однажды летун вспорхнул в воздух и исчез за деревьями, но, к счастью, вскоре вернулся. – Недалеко уже, - сообщил он с важным видом. - Только там лужа. Опять обходить будете? – Несомненно, малыш, - подтвердил Тилос. Он по-прежнему выглядел свежим и ничуть не усталым, а к сухой одежде почти не прилипала грязь. - Вот подучимся летать, тогда будем ходить напрямую. - Он подмигнул едва плетущейся Ольге. - А большая лужа-то? – Да не, маленькая, - легкомысленно махнул ушами зверек. - Раз-два, и перелетел. Теомир хмыкнул. Бочажины в десяток саженей шириной зверек не замечал вовсе. Следовало ожидать, что "лужа", на которую он соизволил обратить внимание, окажется немалой. Все время, которое Ых не сердился на неуклюжих путешественников, он болтал. Он засыпал отряд массой сведений о населении Тенистого леса. Зверек рассказывал о знакомых белках, барсуках, каких-то заглотах и бурках и чуть ли не о лягушках. Из перечисленных обитателей Теомир запомнил только серого Волчка, молочного поросенка Хрюшу, белку Ехиду со светящимся хвостом, искристого дикого кота Альку да еще почему-то непонятного зверя льва Делирика с волосатой гривой. Вскоре он почувствовал, что монотонный щебет Ыха убаюкивает его прямо на ходу. Пару раз клюнув носом, он решительно тряхнул головой, на ходу зачерпнул ладошкой холодной воды из лужицы и плеснул в лицо. Немного полегчало, и Теомир закрутил головой по сторонам, осматривая постепенно менявшуюся местность. Отдельные озерца потихоньку расползались по сторонам, сливаясь в пока еще мелкие протоки, чахлые болотные деревья исчезали, уступая место осоке и камышу. Меньше стало ям с липкой грязью и полужидким затягивающим дном, исчез мох, сменившись какой-то низкорослой травкой. Кочки стали выше, в глубоких щелях между ними хлюпала вода. Жугличский конек то и дело оскальзывался и оступался, поднимая тучи брызг. – А вот и лужа! - весело сообщил им Злобный Ых, внезапно спорхнув вниз и опять прицепившись Ольге на кафтан. - А вы через нее поплывете, да? Я еще ни разу не видел, чтобы двуногие через лужи плавали, Волчка видел, Хрюшу видел, а двуногих - нет. Покажите, покажите! - Он снова взлетел в воздух и принялся возбужденно носиться в воздухе, делая петли и кувырки. - Ой, как интересно! – Ничего себе лужа! - потрясено пробормотал Телевар. - Действительно, курица - и та перейдет, крыльев не замочит! Перед путниками расстилалась чистая водная гладь, лишь у берега заросшая густым камышом. Легкий ветерок поднимал на воде рябь, утреннее солнце отражалось в ней как в кривом зеркале, то растягиваясь в длинную дорожку, то снова сжимаясь в точку. Теомир углядел, как то тут, то там плещется довольно крупная рыба. Другой берег виднелся где-то вдали, затянутый густым туманом. Ольга поежилась, и Теомир ощутил, что сквозь влажную одежду его пробирает озноб. – Этих мест я точно не знаю, - пробормотал Тилос. - Озеро я бы запомнил. Полверсты в ширину на глаз. Ну что, други, как форсировать будем? – Если ты имеешь в виду, как переправляться, - хмуро сказал Хлаш, - то имей в виду, что вплавь мне его точно не осилить. Другим, думаю, тоже мало не покажется. Плот нужен, или в обход идти. – В обход - это еще день-два потерять, - проворчал Заграт. - А у меня ноги отваливаются. Жрать нечего, холодно, да и вообще - пора хороший привал сделать, а на той стороне - добрый лес. Я за плот. – Интересно, из чего вы его делать собрались? - осведомился Телевар. - Плавника вы еще, может, и насобираете, а чем вязать вздумали? Это же какую махину делать придется - шесть человек да конь! – Эй, вы еще долго на мете топтаться будете? - окликнул их сверху летучий зверек. - А то мне уже надоело с вами плестись. Давайте, плывите, или я полетел. – Ых, миленький, - взмолилась Ольга. - Не бросай нас, ладно? Мы не можем тут плыть, далеко слишком. Но мы чего-нибудь придумаем, честное слово! – Не можете плыть? - разочарованно переспросил зверек. - А я-то думал… Летать вы не умеете, плавать - тоже, ходите и то с трудом. Сидели бы дома, раз такие неумелые. Тогда я полетел бабочек ловить, а вы думайте. Не бойтесь, - покровительственно добавил он. - Я только немного их съем - и сразу назад. - Злобный Ых сделал петлю и стремительно полетел через озеро. – Вот пострел! - неодобрительно пробормотал Телевар, покачивая головой. - Сразу назад он, видите ли! Завел и бросил, упырь говорящий! Небось, дождется, пока мы ноги протянем, а потом попирует как следует… – Это не упырь, - покачал головой Тилос. - Он питается насекомыми, на это не один кровосос не способен. Никогда раньше ни о чем подобном не слышал. Говорящая летучая мышь, это надо же! Никогда бы не поверил, если бы сам не увидел. – Волшба, - не слишком уверенно сказал Теомир. - Колдовство какое-то… – Безусловно, - согласился Тилос, задумчиво глядя на него. - Естественным путем летучая мышь не может приобрести разум - слишком маленький мозг. Да и говорить - с его-то глоткой… Но из болота он нас вывел, и ты, почтенный Телевар, неправ. Ребята, вы вышли живыми из осажденного города, ушли от погони, не утонули в реке и болотах, а теперь застряли перед каким-то крохотным озерцом? Смех, да и только! Думайте. Наверняка есть выход. – Сам-то ты что, думать не собираешься? - сварливо заметил Заграт. - Мы, значит, вкалывай, мозгами шевели или плот там собирай, а ты лежать и поплевывать собрался? Силен мужик! – Во-первых, - спокойно объяснил Тилос, - есть определенные сомнения, что от меня будет толк. Во-вторых, раз вы сопровождаете меня в Талазену, то автоматически вступает в силу мое предложение о вашем найме как телохранителей и проводников. Так что я тут главный, и кому, как не мне, лежать и поплевывать? – Ни хрена я с тобой не договаривался! - возмутился Заграт. - Эта орясина чешуйчатая, может, и договаривалась, а я - нет. И вообще, это ты нас ведешь, а не мы тебя… – Четверть серебряной монеты в день, - подмигнул ему Тилос. - Каждому. Возмущенно открывший рот Заграт так и остался сидеть неподвижно. Ольга прыснула и рассмеялась. Телевар с удивлением поглядел на Тилоса. – Ты предлагаешь втрое против обычной цены, - удивленно сказал он. - И это за то, что нам и так пришлось бы делать. Я тебя не понимаю, посланник. – Считайте, что я неожиданно получил наследство и транжирю деньги, - озорно глянул на него Тилос. - Ну так что, согласны? Воцарилось молчание, которое первым нарушил Хлаш. – Не знаю, как другие, а я согласен, - усмехнулся он. - Все равно другого выхода нет. С какого, говоришь, момента идет плата? – С позавчерашнего дня, - пояснил Тилос. - Как от Хамира отправились, так и идет. Ну, бездельники, чего встали? Думайте, как через озеро перебраться! - Он демонстративно выбрал местечко посуше и улегся навзничь, прикрыв глаза, однако Теомир заметил, что его рот кривится в с трудом сдерживаемой улыбке. – Вот ничего себе! - ошеломленно сказал Телевар. - Глазом моргнуть не успели, как уже захомутали. Далеко пойдешь, парень! – Недаром же я посланник, - согласился Тилос, не открывая глаз. - А теперь я буду очень признателен, если вы оставите меня в покое хотя бы на полчаса. Мне пого… подумать надо. – Раскомандовался… хозяин, - хмыкнул Заграт. - Гром, чего расселся? Топай на охоту, авось и нам чего принесешь. Только головастиков не надо, меня от них тошнит. Спустя примерно час удалось соорудить подобие плота. Раньше Теомиру приходилось плавать на чем-то похожем в верхнем течении Ручейницы, но там по берегам в изобилии рос лес, так что материала хватало. Здесь же пришлось обшарить берег на расстоянии в полверсты в обе стороны, чтобы набрать тяжелого от воды кривого полусгнившего дерева. На обвязку пожертвовали верхнюю одежду. Всадники раскромсали ножами свои кафтаны на узкие полосы, оставшись лишь в тонких рубахах, еще не просохших после предыдущих приключений, и Теомир с Ольгой сразу задрожали от холода. Клацая зубами на пронизывающем ветерке и обхватив себя для тепла руками, Теомир ругал себя за изнеженность последними словами. Оставшийся в одних штанах Хлаш ловко ворочал бревна, связывая их импровизированными веревками, и по его гладкому бесстрастному лицу нельзя было понять, холодно ему или нет. Тилос отказался пожертвовать хотя бы кусочком из своего одеяния странного фасона. Только сейчас Теомир обратил внимание, что на его плотной облегающей рубахе коричневого оттенка нет пуговиц и вообще никаких вертикальных разрезов, если не считать двух странных прорезей с липкими краями, в которых посланник держал мелкие вещи. Даже ворот рубахи казался слишком узким, чтобы снимать ее через голову, но Теомир не стал ломать голову над этой загадкой. Не родился же посланник в ней, в самом деле. – Извини, Заграт, но эта одежка стоит больше, чем все вы, вместе взятые, - ухмыльнулся посланник в ответ на прямую просьбу шамана. - На рынках Талазены за него дали бы десятерых невольников вроде тебя. Вы уж обойдитесь как-нибудь, лады? – А потом плот расползется посреди озера, и мы вместе с твоей замечательной рубахой пойдем на корм рыбой, - проворчал Заграт. - В ухо бы тебе плюнуть, как выражается этот ушастый недоносок, да ведь не принято с хозяином так поступать. – Хорошо, что не принято, - одобрил Тилос. - А то бы мне пришлось за нос тебя укусить, по тому же рецепту. Про весла, кстати, не забудьте. - Он накинул на голову куртку и замер в оцепенении. Под весла приспособили пару валежин потоньше, расширяющиеся на одном конце. Кроме того, по настоянию Хлаша сходили назад к болоту и сделали из чахлых елочек пару довольно прочных и длинных шестов. – На мелководье удобнее, - объяснил тролль. - Если повезет, грести вообще не придется. Теперь еще такой вопрос - что с конягой делать будем? Плот его точно не выдержит. Думаете, доплывет? – Лошадь придется оставить здесь, - приговорил очнувшийся от неподвижности Тилос. - Хищников на болотах нет, пропитание найдет. Разве что в трясину забредет, но это уже судьба. Сбрую с него надо снять и здесь оставить, не до нее нам будет. А от Тенистого леса верст тридцать до тракта, там других коней раздобудем. – А ты откуда знаешь? - подозрительно осведомился Заграт. - Сам же говорил, что не знаешь этого места? Может, и не тридцать верст, а триста, и все лесом? – Сообразил, - туманно ответил Тилос. - Есть приметы. Вздохнув, Теомир расседлал конька, к которому уже успел привязаться, и хлопнул его по крупу ладошкой. Конь тряхнул гривой, отошел на несколько шагов и продолжил спокойно щипать болотную травку. – А может его… того? - предложил Заграт. - Не люблю конину, но какое-никакое, а все ж мясо. Жрать охота. – Нельзя его… того! - горячо вступилась Ольга. - Он сколько дядю Телевара на себе нес! Пусть живет. Теомир мысленно согласился с ней. – И верно, негоже его на мясо без нужды забивать, - нахмурился Телевар. - Какой-никакой, а конь, почти родич. В лесу поохотиться сможем, там и наешься до отвала. А пока потерпишь. Заграт только пожал плечами. Вопреки ожиданиям Теомира, через озеро перебрались без особых приключений. Плескала сквозь щели холодная вода, бревна угрожающе поскрипывали, натягивая самодельные веревки до упора, шесты упорно цеплялись за что-то на дне. Несколько раз приходилось грести плоской валежиной, и Теомир вспотел, совсем забыв о недавнем ознобе. Однако вернулся голод, и парень с нетерпением вглядывался в неуклонно приближающийся берег, предвкушая костер и трапезу. Еще утром его рука наткнулась на метательные звезды в потайных кармашках пояса, так что он обозвал себя дураком. Он был уверен, что уж по кролику-то точно не промахнется. Уже почти у самого берега тряпки, скреплявшие плавник, расползлись и плот разошелся, так что пришлось идти вброд сквозь камыши. Вода достигала Теомиру с Ольгой до подбородка, а низкорослый Заграт еле полубрел-полуплыл, опираясь на руку высокого Хлаша, задрав голову и выставив на поверхность нос и уши. Дно было илистым, затруднявшим движение, иногда встречались подводные ямы. К тому моменту, когда компания добралась до берега, все, кроме Хлаша и Тилоса, изрядно утомились. Теомир с Ольгой в изнеможении рухнули на траву, радуясь, что наконец-то опять оказались на твердой земле. Телевар, хрипло дыша, но сохраняя достоинство, тяжело опустился рядом. – Ну, наконец-то! - воскликнул Злобный Ых, пикируя на них сверху. - А я уже решил, что вы обратно пошли. А правда наш Тенистый лес красивый? Каол Трейн почувствовал, что начинает ненавидеть этот шатер. При виде связного мага он испытал что-то похожее на тошноту. Рука непроизвольно опустилась к кинжалу на поясе. Как это было бы просто - одно быстрое движение, и больше никогда он не увидит эти бесстрастные черные глаза. Потом можно сказать повелителю, что маг помер от болотной лихорадки. Или от слабости сердца. Да мало ли от чего может загнуться старикашка! Каол подавил вздох. "Потом" не будет. Повелитель дал ему неделю, и почти половина срока уже прошла. Если он не выйдет на связь, половина наемных убийц этого материка начнут охоту за его головой. Нет, убивать мага пока нельзя. Никак нельзя. Разве что попозже… На этот раз хозяин выглядел почти веселым. Обычно голубой туман, заволакивающий окружающее, сегодня принял какой-то легкомысленный розовый оттенок. Майно уже сидел в роскошном призрачном кресле из переливающихся блесток, задумчиво рассматривая большое аппетитное яблоко в хрустальной вазе на таком же переливающемся столике. Каол уже знал, что иллюзию нельзя попробовать на вкус, но рот непроизвольно наполнился слюной. Проклятье! Уже полгода он болтается по диким нищим землям, забыв про свежие простыни, саргасское вино и мясо по-сигальски! Нельзя же так! Хозяин мог бы и дать ему передохнуть пару месяцев… – Присаживайся, мой мальчик, - промурлыкал Майно, словно прочитав его мысли. - Ты знаешь, что плохо выглядишь? Не жалеешь ты себя, ох, не жалеешь… Ну да молодость, что и говорить… Это нам, старикам, покой каменных палат милее вольных просторов. Знаешь, когда разберешься с этим маленьким дельцем, возьми-ка ты отпуск. Недельку-другую на морских пляжах Гарлена - и будешь как новенький. – Спасибо, повелитель! - почтительно склонился перед ним Каол. Позади него сгустился из тумана невысокий мягкий стул, и посланник с удовольствием опустился на него. - Ты очень добр ко мне. Но позволено ли мне будет сообщить новости? – Все так же ревностно предан делу, - словно бы осуждающе покачал головой Майно. - Нет бы поболтать со стариком, развеять его непринужденной беседой… Ну да уж приступай, что с тобой поделаешь. Старый козел, мысленно сообщил ему Каол. Изображаешь тут из себя! Спишь, небось, на пуховой перине, и обедаешь с фарфоровых тарелок. Тебя бы на мое место! Впрочем, вслух он этого, разумеется, не высказал. Стараясь не слишком вдаваться в подробности, он стал пересказывать события последних дней. Однако Майно сбить с толку не удалось. – Итак, говоришь, два человека - парень и девка, орк и тролль… - пробормотал он. - Приметы вам даны? - Судя по тону, это был не вопрос, а утверждение. – Да, повелитель, - кивнул Каол. - Точные приметы парня и девки, данные моим человеком, разосланы по всем стойбищам в округе. Я обещал награду, повелитель - по двадцать золотых за голову. Жугличи носом землю рыть будут за эти деньги! – Не ценишь ты мою казну, мальчик, - вздохнул Майно, горестно покачивая головой. - Знал бы ты, каких трудов мне стоит добыть эти блестящие квадратики! Ну да Свет с тобой, пусть будет по двадцать золотых. Итак, приметы парня, девки, орка и тролля разосланы. Это хорошо. Дашь их связнику, пусть перешлет в мою канцелярию. – Повелитель… - осторожно начал Каол. – Что такое? - нахмурился Майно. - Ты же не соврал мне про приметы? – Нет, хозяин! - горячо воскликнул Каол. По его спине потекла струйка пота. - Ни в коем случае! Просто вы… просто я не совсем ясно выразился! У меня есть приметы только парня и девки. Орка и тролля описать никто не смог, для информатора они все на одну морду, а других повыбили! Хозяин, хозяин, все в порядке! - в испуге он вскочил на ноги, увидев, что лицо Майно наливается кровью. - Жугличи захватили пару сотен человек в плен, чтобы продать их заезжим торговцам, наверняка кто-нибудь из них да опишет! Хозяин… – Ладно, - свистящим шепотом произнес Майно, немного овладев собой. - Но не оплошай и на этот раз. Точные приметы! Чтобы самый тупой стражник с побережья мог сразу их опознать! Понял? - Каол испуганно закивал. Кажется, на этот раз гроза миновала, но лучше переиграть… - Итак, что же у нас дальше? Ты выяснил, куда они делись? – Да, хозяин, - на это раз уверенно кивнул Каол. - Мои люди вместе с жугличами и следопытами из харазгов тщательно обыскали окрестности города. В одном месте нашли скрытую стоянку. Несколько человек сидели в кустах по крайней мере сутки, а то и двое. Следопыты утверждают, что там есть следы, соответствующие двум невысоким людям. Наверное, это и есть те самые, кого мы ищем. Информатор, бард, сказал, что парень с девкой были невысокими… – Чьи еще следы там были? - резко спросил Майно, наклоняясь вперед. – Об этом я и хотел сказать, повелитель! - радостно воскликнул Каол. - Еще там были следы босых ног тролля, а также отпечатки, характерные для грубых орочьих сапог. Я так думаю, это они и есть. Хозяин, они все собрались в одном месте! Я вчера уже пустил по следу погоню, мы возьмем их не позже завтрашнего вечера! – Хорошо, Каол, мой мальчик, - одобрил его Майно, расслабленно откидываясь на спинку кресла. - Продолжай в том же духе. Итак, отряд из пацана, девки, орка и громилы тролля. Девка - она кто? – Говорят, какая-то знахарка, - почесал в затылке Каол. - Но мой человек не уверен. – Девка-знахарка, костолом-тролль, шаман-орк… Кто парень? – А? - удивился Каол. - Парень - из коневодов, Всадников. Помнишь, повелитель, я рассказывал… – Помню! - резко оборвал его Майно. - Я имею в виду - магией он владеет? Или только мечом махать горазд? – Не знаю, повелитель, - озадаченно ответил Каол. - Нашего человека Мелиандра Красило он подшиб в кабацкой ссоре чем-то вроде метательной звезды. Знаете, как у Храма Черного Света… – Так, и мальчишка-боец, - подытожил свой перечень Майно. - Магией если и владеет, то слабо. Четверо. Так… Неплохо, сбалансировано, но бывает и лучше. Все? Ничьих больше следов там не было? – Были, повелитель, - потупился Каол. - Нашлись следы еще двух людей. Один - молодой и здоровый, в странной обуви на жесткой подошве, второй - пожилой и довольно грузный, в обычных мягких сапогах коневодов. Я бы сказал, что это тот городской командир из Всадников, который исчез с поля боя. Разыскал, так сказать, своих родичей… - Каол позволил себе тонко улыбнуться. – Старик-командир… - забормотал Майно, не обращая на него внимания. - Да, был такой. Старик… Нет, вряд ли. Невероятно. Скорее, попутчик, чем полноправный участник. Да, так. А что ты там еще говорил про второго? С твердыми подошвами? – У нас есть только его следы, - вздохнул Каол, виновато разводя руками. - Я не знаю, кто он такой. Может быть, еще один выживший Всадник или кто-то из местных, вроде проводника. Но его следы уходят вместе с прочими. Мы возьмем их всех вместе, а там разберемся, кто есть кто. – Да уж ты разберись, мой мальчик, - жестко взглянул на него Майно. - Помнится, я давал тебе неделю… – Я помню, повелитель! - согнулся Каол в почтительном поклоне, вставая. - Не позже сегодняшнего вечера их настигнут, а завтра гонец с их головами будет здесь. – Да уж лучше для тебя, чтобы не позже, - ехидно прищурился Майно. - Смотри, провалишь дело - не прощу. Все у тебя? – Да, еще одно, хозяин, - вспомнил откланивающийся было Каол. - Не знаю, будет ли тебе это интересно, но в городе незадолго перед осадой видели Тилоса, посланника Се… – Что? - взревел Майно во весь голос, взвиваясь на ноги. - Что ты сказал, идиот? Повтори! – В городе видели Тилоса, посланника… - ошарашено забормотал Каол. Его коленки неожиданно подкосились. – Серого Князя? - заорал Майно, бросаясь к Каолу и хватая его за грудки. - Ты, скотина, идиот, дебил, предатель, ты знал про это и не сказал мне с самого начала? Да чтоб твои курячьи мозги сгнили в дерьме в выгребной яме! Да чтоб твои яйца сварились вкрутую в штанах! Ты, головой об стенку в младенчестве ударенный!… – Хо-хо-хо-зяин… - пробормотал трясущийся как осиновый лист Каол, голова которого моталась из стороны в сторону. - Про-прости хо-хо-зяи-ин… – Я тебя сейчас так прощу! - вновь заревел разъяренным быком Майно, отшвыривая от себя посланника как пушинку. - Я тебя так прощу, что родную маму забудешь! Почему ты раньше мне не сказал, идиот! – Я не знал, что это так важно, хозяин! - запротестовал рухнувший навзничь Каол из положения лежа. - Я думал, посланник захолустного княжества… – Идиот! - гаркнул Майно, выпрямляясь во весь рост. - Сколько раз я тебе говорил - думаю здесь я! Мозги вышибу и свиньям скормлю, если еще раз думать попытаешься! Ну-ка, напряги свою ушибленную головенку и отвечай: могли те последние следы принадлежать вшивому… посланнику или нет? Только подумай хорошенько - если ошибешься, я тебя на медленном огне поджарю! Ну? Каол медленно поднимался с четверенек, мысли хороводом кружились в его голове. Он ничего не понимал. – Да, хозяин, - наконец медленно сказал он. - Эти следы могли принадлежать Тилосу. Рост, комплекция - совпадают. Странная обувь… Посланники часто странно одеваются. Да, повелитель, это мог быть Тилос. Прости меня за неразумение, хозяин! – Значит, наш самозванный князь решил-таки поиграть во взрослые игры, - процедил сквозь зубы Майно, глядя сквозь Каола Трейна невидящим взглядом. - Хотел бы я знать, откуда про Отряд знает он. Ну что же, так даже интереснее. Он еще пожалеет, что влез не в свое дело. Ох, пожалеет… – Да, хозяин! - преданно кивнул тупо глядящий на него Каол. В его голове не осталось ни единой мысли. - Я заставлю его пожалеть об этом! – Ты! - кинул на него презрительный взгляд Майно. - Такому придурку против него не выдюжить. У него, в отличие от тебя, мозги есть. Хотя и не так много, как могло бы показаться, раз вмешался. Ладно, Каол, слушай меня внимательно. Продолжай действовать в том же духе. Любой ценой уничтожь этих пятерых… или сколько их там? – Шестерых, хозяин, - услужливо подсказал Каол. -Шестой - старик. – Пусть шестерых, - мотнул головой Майно. - Главное - всех до единого. Если не сможешь убить всех - убей хоть кого-нибудь. Увеличь награду до сотни монет за голову… - Каол удивленно сглотнул. Сотня монет! Да за такие деньги можно купить небольшую галеру! - И действуй, действуй, действуй! Время дорого, размышлять некогда. Справишься - озолочу! Не справишься - сам понимаешь… Вопросы? – Нет, хозяин, - отрицательно качнул головой Каол. - Разве только… могу я спросить, почему они так важны для тебя? – Нет, не можешь, - процедил сквозь зубы Майно, Разрушитель и Созидатель. - Это к делу точно не относится. Все, отбой. – Хозяин? - не понял Каол, недоуменно посмотрев на Майно. – Ну, отбой, конец связи, в общем, вали отсюда! - рявкнул Майно. - Великий Свет, с кем приходится работать! - Он махнул рукой и мгновенно исчез, не утруждаясь всякими трюками с туманом. Каол смотрел ему вслед круглыми глазами. Что-то здесь было не так. Определенно не так. – Отдыхаем сегодняшнюю ночь и завтрашний день, - решил Тилос, задумчиво оглядывая компанию. Костерок слабо потрескивал, пуская яркие тающие искры в чуть светящееся небо. Стояла глухая ночь, и поляну окутывал непроглядный мрак. Теомир покрепче обнял Ольгу и с наслаждением принюхался к запаху жареной крольчатины, поднимающемуся от угольев. Одного из кроликов Теомир все-таки подбил своей звездой - пусть с четвертой попытки, но все же! - и теперь заслуженно гордился свои мастерством. - Меньше не стоит - многие из нас слишком устали. Но и дольше задерживаться нельзя. Охота на вас не прекратилась, даже если жугличи заплутали в болоте, и днем идти все еще опасно - глаза есть не только у людей. – Я слыхал, Майно умеет смотреть глазами птиц, - меланхолично согласился Заграт. - Я знавал и колдунов помельче, которые похвалялись тем же. Но толку-то идти по ночам, если нас засечет первая же сова. – Ну, разве что сова… - задумчиво протянул Тилос, вороша палочкой угли. - Сова в здешних краях - птица редкая. Нет, ночью безопасней. Да и наш крылатый друг себя ночью лучше чувствует. Да, Ых? – Злобный Ых, - недовольно поправил его зверек, висящий у Ольги на плече. - Ыхов много, а я - один. И мне все равно, днем или ночью. Ночью я ушами смотрю, а днем еще и глазами. – Ушами? - удивилась Ольга, осторожно поглаживая его пальцем. - Это как - ушами? – Ну, беру и смотрю, - туманно объяснил зверек, довольно жмурясь. - Откуда я знаю - как. Смотрю, и все. – Ультразвук, - так же непонятно подсказал Тилос. - Пищит он тонко и эхо слушает. – Эхо - это как в пещере? - заинтересованно спросил Теомир. - Я однажды у реки нашел такую, так там тоже эхо было. – Или как в лесу, - согласился Тилос. - Только человек не слышит. – Я не человек, и я слышу, - с видом превосходства заявил Заграт. - Ровно комар пищит, только еще тоньше. – Я не комар, - сонно откликнулся зверек. - Я комаров ем. А они басят так громко… – Ладно, не о том речь, - сказал Тилос. - Значит, выходим завтра вечером. Возражения есть? – Ты у нас теперь главный, ты и думай, - проворчал Заграт, откидываясь на спину. - Наше дело - дрова собирать да зверей диких отгонять, чтобы за палец не покусали… – Это каких таких зверей? - с ухмылкой поинтересовался Хлаш. - Вот как этот? Все дружно вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Гром напружинился, его верхняя губа задрожала, демонстрируя клыки. Под треск сухих веток из кустов неторопливо вышел огромный кабан с внушительными клыками, покрытый клочками длинной щетины. Кабан задумчиво похрюкивал, глядя на огонь, не обращая на присутствующих никакого внимания. – Только без резких движений! - быстро предупредил Тилос. - Порвет… – Ой, да это же Хрюша в гости пришел! - весело завопил Злобный Ых, взвиваясь в черное небо и выписывая над головой восьмерки. - Ура-ура, я его еще днем пригласил! Он все отнекивался, говорил, что лень, а пришел! Вы его не бойтесь, он хороший! – Хрюша? - недоверчиво переспросил Теомир, с опаской глядя на могучую серую тушу. - Тот, который молочный поросенок? – Ну да, он сам так говорит, - жизнерадостно подтвердил Злобный Ых сверху. - А разве не поросенок? – Если в этом лесу такие поросята, то какие же здесь кабаны? - ошарашено пробормотал Телевар. - А мы-то за кроликами гонялись… Может, и кролики здесь величиной с медведя, а это так, новорожденные? Кабан неторопливо подошел почти к самому костру, неспешно повернулся к нему боком и рухнул на землю, прямо на ногу Теомиру. – Эй! - возмутился тот, поспешно выдергивая отдавленную ступню. - Это мое место! Ольга хихикнула. Кабан глянул на Теомира круглым веселым глазом, хрюкнул и чуть сдвинулся в сторону, ерзая на боку. Все расхохотались. – Уступил место, значит! - сквозь смех сказал Хлаш. - Ну и дела! Сознательный кабан попался! – Ага, уступил! - недовольно откликнулся Теомир. - Тут и мышь не поместится! Мне, значит, в холодке сидеть, а ему у костра греться? Не согласен я так, пусть сам себе огонь разведет и греется сколько угодно! Все снова расхохотались. – А вот и Волчок! - сообщил порхающий Злобный Ых. - Он тоже в гости! На границе света и тени стоял огромный серый волк, лишь немного уступающий Грому размерами. Теомир невольно оглянулся на Заграта, но боевого волка рядом с ним уже не было. Гром на напружиненных ногах медленно обходил чужака на расстоянии броска, слегка оскалив зубы, шерсть на его загривке стояла дыбом. Волчок смотрел на него с интересом, но нападать не спешил. – Это они друг к другу присматриваются, - знающе прокомментировал сверху Злобный Ых. - Сейчас присмотрятся и драться будут. Я однажды видел, как Волчок того нахала так за нос укусил!… – Я те дам - драться! - вскочил на ноги Заграт. - Гром, едрить твою налево! Ко мне, зараза! Гром бросил на него какой-то неуверенный взгляд, но тут же снова развернулся к Волчку. Кабан у костра слегка повернул голову, чтобы лучше видеть происходящее. – Всем сидеть спокойно! - властно скомандовал Тилос. - Ых, ты можешь сказать Волчку, что Гром здесь только до завтра? Он не посягает на территорию Волчка и не будет драться. – А Волчок и так драться не хочет, - сообщил зверек после моментальной паузы. - Он говорит, что можете хоть до послезавтра сидеть, он не против. А что такое "посягает"? – Заграт, а почему ты так испугался, что Гром с Волчком подерутся? - осторожно спросил Теомир у шамана спустя какое-то время, когда удовлетворенные осмотром странные гости удалились восвояси, а Злобный Ых улетел охотиться на ночных мотыльков. - Волки ведь до смерти не дерутся, я знаю. Проигравший сдается победителю, и они расходятся. – Гром - не обычный волк, - посмотрел на него как на сумасшедшего орк. - Наши волки - боевые звери. Иногда они могут нести на себе хозяина, но недолго, несколько верст, не больше. Основная их задача - сражаться. Такой волк в паре с хозяином - страшная сила, они могут выстоять против троих-четверых Всадников даже в чистом поле, а уж в лесу или пещере их и два десятка людей не возьмут. Их учат сражаться до смерти еще в детстве. Этот Волчок не обладает выучкой Грома, но почти не уступает ему силой и размерами. К тому же боевой волк должен жить с нами и подчиняться нашим приказам. Поэтому он не такой злобный по сравнению с дикарем. Конечно, Волчок все равно бы проиграл, но мог бы здорово покалечить Грома, а у нас каждый боец на счету. Кроме того, Гром - мой друг, а друзей принято защищать. Понял теперь? – Ага, - сосредоточенно кивнул Теомир. - А с волколаком бы Гром справился? – С волколаком? - задумчиво взглянул на него Заграт. - Да как сказать… Видишь ли, волколак - это обычный волк или крупная собака, но измененные с помощью магии. Не каждому колдуну это под силу, тут требуется знание магии Духа и Тела на уровне Великого Мастера. А Великие Мастера обычно не занимаются подобной пакостью, им и без того дел хватает. Но уж если занимаются, то стараются на полную катушку. У Майно, я слыхал, есть целая псарня, где он над животными измывается. Но я в этом плохо разбираюсь, так что ничего толком сказать не могу. Не видел я волколаков до того раза. Наверное, бой по всякому повернуться может. Волколачий вой на волков не действует, точно знаю, не то что на людей или, скажем, орков. Видно, кровь сказывается… – Да уж… - пробормотал Теомир. - Заграт, постой! Как же это получается: ты говоришь, что волк орка десяток верст тащить на себе может, не больше. А ты сам рассказывал, что Гром тебя той ночью через весь лес пронес, до самой опушки. Это не десяток верст, и даже не два! – Сам не знаю, - удивленно почесал в затылке Заграт. - Как-то даже и не задумывался. А ведь действительно интересно получается… После этих слов шаман замолчал, что-то изредка бормоча себе под нос. Теомир осторожно тронул его за плечо, но орк лишь нетерпеливо отмахнулся от него. Парень пожал плечами и отсел подальше. – Темка, а Темка! - дернула его за руку Ольга. - Иди сюда, разговор есть. - Теомир поднялся на ноги, и они скрылись за кустами. Остальные проводили их задумчивыми взглядами. Только Телевар встрепенулся. – Куда это они? - озадаченно осведомился он. - Как бы не случилось что… – Не случится, - откликнулся Тилос, сосредоточенно уставившись в костер. - Это место безопасно, я чувствую. Боюсь, последнее такое место у вас на пути. Отдыхайте, а лучше отсыпайтесь, я покараулю. Мне, видно, все равно не уснуть. – Чувствует он… - пробормотал Телевар, но успокоено откинулся на спину. - А все-таки, чем это они там занимаются? – Чем парень с девкой в их возрасте в кустах заниматься могут, - ворчливо вышел из задумчивости Заграт. - Тем же, что и давеча на реке. – А? - удивленно взглянул на него тысячник. - На реке? – Ты в отключке валялся, - сообщил ему шаман. - Любятся они, зуб даю. – Случилось все-таки… - устало потер голову тысячник. - Мы их так и пророчили друг другу, но не здесь же… не сейчас! – Почему не сейчас? - мягко спросил его Тилос. - Ваш народ, скорее всего, проиграет битву и будет вырезан и рассеян. Чего же ждать? – Мы… - резко сел Телевар, но осекся. - Да, ты, видно, прав, как ни горько это признать. Я думаю об этом с тех пор, как увидел со стены полчища жугличей. Люди не успеют подтянуться, особенно с дальних пастбищ. Нас разобьют поодиночке! - Он яростно врезал кулаком по земле. - Понимаешь, Тилос, не то обидно, что разобьют - война есть война, всякое бывает, - а то, что нам конец. Мы не такие люди, чтобы разбегаться перед врагом, пусть даже перед врагом могучим и превосходящим! Мы будем драться до последнего человека, женщины возьмут копья и сядут на коней, старики подберут луки, а дети будут подносить стрелы. Нас вырежут всех до единого! - На его щеках блеснули слезы. - Всех, вы это понимаете? Всех! – Мы это понимаем, - серьезно ответил Хлаш. - Я приношу тебе соболезнования от лица своего народа. Мы уважали Всадников и оказали бы им помощь, если бы нас попросили. Но ты не виновен в несчастьях своих соплеменников. Твой долг - спасти хотя бы Ольгу с Теомиром, и это лучшее, что ты можешь сделать. А там - как знать! Я думаю, что кто-то обязательно выживет на дальних кочевьях, кто-то не примет бессмысленного боя, кто-то попадет в плен, из которого его можно будет выкупить… Я думаю, твой народ выживет. Не терзай себя понапрасну. – Ты не понимаешь, - покачал головой старик. - Я сужу по себе, а я никогда не был особенным героем. Все пойдут в бой, и все умрут. – Иногда героизм состоит в том, чтобы вовремя отступить или бежать вопреки своей гордости, - возразил ему Хлаш. - Надеюсь, у вас найдутся благоразумные люди. – Бежавшие будут трусами, Хлаш, - махнул рукой Телевар, вытирая щеки. - А их дети будут детьми трусов. Лучше бы у моего народа не было такого будущего. Но оставим это. Тролль только покачал головой. Костерок уже почти прогорел, когда Ольга с Теомиром вернулись назад. Остальные уже спали, только Тилос лежал на спине с открытыми глазами. Он на мгновение обратил на ребят свой взгляд, но даже не пошевелился. Его лицо снова безмолвно подергивалось. Какое-то время молодежь возилась на охапках травы, устраиваясь поудобнее, потом все стихло. Маленькая серебряная искорка Белой Звезды неторопливо ползла по небосводу. Весь следующий день отряд отсыпался. С утра Теомир с Громом сходили на охоту. Гром добыл трех зайцев и рябчика, да еще чем-то похрустел в кустах. Теомир подшиб звездой длинноухого кролика, а также нашел с десяток грибов - в основном синявок и подберезовиков. Синявки оказались сплошь червивыми, зато обабки были как на подбор - стройные, крепенькие, с длинными белыми ножками в черную крапинку. Сложив добычу в заплечный мешок, позаимствованный у Тилоса, охотники отправились обратно. Теомир мельком позавидовал посланнику - мешок был крепкий и непромокаемый, так что даже трут в нем оставался сухим после всех перенесенных купаний. В том же мешке нашелся точильный брусок, и Теомир потратил пару часов, чтобы подточить чудом сохранившийся после передряг палаш, а также удалить с клинка появившиеся ржавые пятна. Остаток дня прошел без приключений. Несколько раз появлялся Злобный Ых, что-то беззаботно щебетал, рассказывал о своих друзьях и о лесе. Всплывая на поверхность сна, Теомир краем уха ловил рассказы о белке Ехиде с подругами, у которых медведь украл запас орехов, о диком коте Алике, который один на один дрался со страшным зверем Бенилом и почти победил, но вспомнил, что еще не обедал, о быке Сердюке, рассердившемся на березу, не уступившую ему дорогу и ободравшем с нее рогами половину коры, и прочий вздор. Один раз его разбудили и сунули в руки ложку. Он, так до конца и не проснувшись, машинально выхлебал несоленое грибное варево и заснул опять. Ему снились осадные башни, Ольга, изуродованные трупы селян, Ольга, жугличи, заполонившие все пространство перед стеной, добрый торговец травами на хамирском рынке, Ольга, воевода Галазир, бард Мелиандр Красило с ножом в руке, опять Ольга, кони, Ольга, Ольга, Ольга… Во сне они с Ольгой ласкали друг друга, и это было почти так же приятно, как и наяву. – Ну что, други, отдохнули? - вопросил компанию Тилос после того, как солнце начало клониться к западу. - Телевар, как грудь? – Твоими молитвами, - огрызнулся тот. - Не волнуйся, обузой более не буду. – Это не может не радовать, - мягко улыбнулся Тилос. - Коней у нас нет. По моим прикидкам, тракт примерно в тридцати верстах к юго-западу. Дорога довольно оживленная… была до последнего времени, так что трактиры расположены не реже, чем в двадцати верстах друг от друга. Если повезет, к завтрашнему вечеру доберемся до одного из них. Возможно, там достанем лошадей. Если нет - придется топать ногами до ближайшей деревушки, это еще день-другой. Теперь о грустном. Придется форсировать еще пару болот, отделяющих Тенистый лес от тракта. Лучше это сделать до темноты и потом спокойно топать по твердой земле. – Большие болота-то? - угрюмо осведомился Заграт. - Поднадоело мне что-то лягушкой по грязи скакать. – У тебя есть другие вариант, Заграт? - поинтересовался посланник. - Лес потому неизвестен, что трясинами да озерами окружен. Хочешь к людям - придется вымокнуть. Но наш друг Ых… – Злобный Ых, - поправил с ближайшей ели висящий вниз головой зверек. - Почему ты все время забываешь? – Извини, Злобный Ых, - кивнул ему Тилос. - Так вот, он утверждает, что их ширина - пара верст, не более того. – Это ты так говоришь, - поправил его летун. - Откуда я знаю, сколько это - ваша верста? – Неважно, - поморщился посланник. - Я это знаю. Так вот, до темноты должны пройти. А дальше по обстоятельствам. Вопросы? – Не нравится мне вся эта затея, - проворчал про себя Заграт. - Переться на болота на ночь глядя… – Это не вопрос, а утверждение, - мило улыбнулся Тилос. - Ну что, вперед! Болота действительно успели миновать до падения сумерек. По счастью, здесь не было предательских бездонных окон, скрытых под покровами грязи и мха, лишь однажды тяжелый Хлаш провалился по пояс сквозь тонкий травяной покров. Тролля быстро вытащили совместными усилиями. Квакали лягушки, свиристела какая-то мелюзга, похожая на кузнечиков, но немного крупнее и не умеющая летать, где-то вдали заливался дрозд. Эти места в отличие от окрестностей Ручейницы были полны жизнью. Теомир заметил краем глаза тень, мелькнувшую за деревьями. – Волчок нас провожает, - равнодушно сообщил ему Хлаш. - Хочет знать, действительно ли мы оставили его территорию. Не столько мы, сколько Гром, - тут же поправился он. - Мне казалось, я еще и кабана заметил, но ошибся, наверное. Теомир внутренне поежился. Знать, что за тобой скрытно следит волк, пусть и дружелюбный, было не слишком приятно. Дружелюбный-то он дружелюбный, но кто его знает… Парень невольно поправил палаш на поясе, проверил, хорошо ли он выходит из ножен. Тяжелый меч уже не так раздражал, как поначалу, и не слишком колотился по бедру, мешая идти. За болотом опять начался лес, но уже с преобладанием вечнозеленых пород. Землю толстым слоем усыпала хвоя, скрадывая звук шагов, и теперь тишину нарушала только беззаботная болтовня летуна. Теомир заметил, что то Тилос, то Хлаш недовольно косятся на него, но пока помалкивают. – На удивление хорошая погода стоит в последнее время, - тихо сказал рядом Телевар. - Только пару раз и полило хорошенько. Покраплет слегка - и сразу разносит. Не припомню такого ясного лета… Короткая летняя ночь заканчивалась, начинала брезжить заря. Отряд двигался вперед по залитому туманом лесу как по огромному торжественному залу, уставленному рядами стройных колонн-деревьев. В воздухе мелькали легкие силуэты - ночные собратья Злобного Ыха вылетели на охоту. Изредка раздавалось уханье совы. Внезапно Тилос резко остановился. – Ых, помолчи, пожалуйста, - напряженным голосом сказал он. – … и тут Ехида кинула в него орехом, - закончил Ых, повисая на сосновом суку. - А чего? – Ти-хо! - раздельно произнес Тилос. - Дай послушать. – Ну и ладно, - обиделся зверек. - Могу и не рассказывать. И вообще, мне есть хочется, я ужинать полетел. - Он вспорхнул в дерева и растворился в ночи. Какое-то время все стояли, настороженно вслушиваясь в наступившую тишину. – Тилос, что там? - шепотом осведомился Телевар. – Не понимаю… - начал говорить посланник, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. - Где-то рядом… Едва слышно тренькнула тетива, и тут же ночь разорвал переливчатый свист. Стремительно выбросив руку, Тилос поймал стрелу перед самым лицом, а Теомир, почти не осознавая, что делает, швырнул звезду в неясную тень в развилке дальней березы. Раздался короткий вопль, и на землю рухнуло, ломая по пути ветки, человеческое тело. – Хлаш, справа от меня! - рявкнул Тилос не своим голосом. - Ольга, Заграт, Телевар - сзади! Теомир, прикрываешь всем спину! Заграт, быстро ставь щит! – Без сопливых… - огрызнулся Заграт. - Есть! Посоха нет, долго не продержится! – Понял! - откликнулся Тилос. - Уходим отсюда, живо! Это разбойники! Но было поздно. Несколько стрел свистнуло высоко над головами, еще одна воткнулась в дерево в десятке саженей. Теомир мельком подивился неумелости лучников. Десятка два темных фигур выступили со всех сторон из-за деревьев или спрыгнули на землю из крон. Хлаш яростно заревел и бросился на заступивших ему дорогу, вращая над головой своей суковатой палицей. Тилос скользил слева от него, не издавая ни звука. После мгновенного замешательства остальные бросились за ними. Первые двое нападавших рухнули под ударами дубины тролля, даже не успев поднять свое оружие. Хлаш орудовал палицей с такой скоростью, что она размазывалась в воздухе. Первому из нападавших тролль разнес голову вместе с остроконечным шлемом в мелкие кровавые брызги, и тут же обратным движением попал второму в живот. Тот успел прикрыться небольшим щитом, но удар отшвырнул его на несколько саженей и с силой припечатал о дерево. Незадачливый лесной грабитель со стоном сполз на землю и уже больше не поднялся. Пользуясь секундной беспомощностью тролля, не успевающего снова поднять дубину, третий бандит прыгнул сбоку, с силой опуская ему на голову двуручный волнистый меч. Тилос, скользнув в сторону, чуть подтолкнул его руку, и фламберг врезался в землю, подняв фонтан хвои. Продолжая свое движение, Тилос оказался у него за спиной, сбив с ног еще одного разбойника ударом локтя в подбородок, небрежным движением прижал голову мечника к своему плечу и резко крутнулся на пятках, зажав шею локтем. Хрустнул позвоночник, и тот рухнул на землю с вывернутой под неестественным углом головой, а Тилос подхватил с земли его оружие. Тем временем остальные разбойники бросились на притормозивший отряд сзади. Теомир блокировал своим палашом удар длинного изогнутого ятагана. Удар оказался столь силен, что ему едва не вывернуло кисть, но парень отскочил назад и левой рукой из неудобной позиции метнул вторую звезду. Та лишь оцарапала его противнику щеку, но сбила второй удар. Гром прыгнул разбойнику сзади на шею и с силой стиснул челюсти. Ольга изящно шагнула в сторону, уворачиваясь от удара палицы очередного нападающего, ее длинный кинжал холодно блеснул, резанув противника по глазам. Тот завопил, выронив оружие и зажав руками лицо, и в этот момент Телевар ударил его своим ножом в шею. Из ладони Заграта в лицо следующему бандиту вылетел сноп обжигающего пламени, и тот кубарем покатился по земле, воя от боли. Затем Теомир получил сильный удар чем-то тяжелым по плечу, и в его глазах поплыли красные пятна. Откуда-то сзади его коснулось освежающая струйка, и боль ушла, но ярость уже застила ему глаза непроницаемой пеленой. Очертя голову, парень бросился на троих оказавшихся перед ним противников. С легкостью парировав скользящий удар саблей, он нырнул под отлетевший в сторону клинок и с силой ткнул вперед палашом. Тот с хрустом и скрежетом вошел в человеческое тело, пропоров кольчугу как бумажную. Изо рта человека выплеснулся фонтанчик крови, а Теомир уже выдернул меч из его тела и повернулся к следующему. Затем все смешалось в его голове. Вот Тилос наносит страшный удар фламбергом, и меч его противника разлетается вдребезги, а лезвие как нож сквозь масло проходит сквозь тело противника, разваливая его пополам. Вот Хлаш сносит палицей голову своему противнику, но дубина трескается, и тролль, швырнув в разбойников обломком, кувыркается вперед через голову, катится по хвое, опирается на руки и наносит назад страшный удар ногами, почти ломая врага надвое. Вот Ольга неловко отшатывается назад, по ее предплечью тянется кровавая полоса, а челюсти Грома смыкаются на лодыжке бандита. Заграт раскидывает в стороны руки, и из его ладоней на землю катятся искристые комочки, взрываясь под ногами разбойников, а Тилос неторопливо скользит между врагами с пустыми руками, с какой-то кошачьей гибкостью уклоняясь от ударов, безжалостно ломая руки и хребты в ответ. Вот сам Теомир обрушивает мощный удар палаша на голову ближайшего бандита, но меч застревает в деревянном щите, а он сам получает сильный пинок в живот и скрючивается от боли, выпуская меч, но тут же падает назад, бросая последнюю звезду в лицо бандита, и тот с ужасным криком опрокидывается навзничь. И снова переливчатый свист раздался над полем боя. Двое, бросившиеся было на Теомира с разных сторон, обменялись мгновенными взглядами, и тут же, развернувшись, бросились прочь. Меч снова был у Теомира в руке, струйка крови стекала на глаза из рассеченного лба, а кипящая ярость переполняла до краев. Он бросился за врагами, не обращая внимания на крики за спиной, запнулся за корень, но удержался на ногах, и с разгона вылетел на группу из полудюжины разбойников. Истошно завопив, Теомир бросился на них, занося меч для удара, но клинок лишь бессильно рассек воздух, и тут же страшный удар по затылку бросил парня на землю. Перекатившись на живот, он еще успел заметить, как огромный серый зверь бросается на ближайшего к нему разбойника, спокойно поднимающего копье, чтобы добить, и катится с ним по земле, а из его бока торчит всаженный по рукоять кинжал, а еще один такой же зверь, перепрыгнув через рогатину, рвет глотку второму бандиту. Злобный Ых, с криком свалившийся с неба, вцепляется зубами в нос противника, залепляя ему лицо крыльями, и тот с приглушенным воплем, выпустив кинжал, валится на землю под ударом огромной, щетинистой, яростно визжащей туши. Затем все исчезло, и целую вечность перед глазами стояло улыбающееся лицо Ольги, но затем померкло и оно. Потом пришла темнота.Часть третья. Ольга.
Широко шагая, Телевар подошел к безжизненно лежащему на спине Теомиру, смочил из принесенного котелка тряпицу и осторожно отер им окровавленный лоб парня. Ольга сидела рядом, ее плечи беззвучно тряслись. Телевар отставил в сторону котелок и присел рядом. – Ну что ты, девонька, - успокаивающе произнес он. - Жив твой ухажер, жив. Сама, что ли, не чуешь? Полежит немного, оклемается, и все будет путем. Ольга подняла на него блестящие от слез глаза. – Он же чуть не погиб, - всхлипнула она. - Все из-за меня! Он же меня защищал, дядя Телевар! – Не дури, - жестко сказал ей тысячник. - При чем здесь ты? По своей дурости он чуть на небесные пастбища не прогулялся. Кто его просил за бегущими увязаться? Встал бы как вкопанный, сейчас сидел бы целехонек. Гром вот погиб, это плохо. Ольга кивнула. – Он был такой… хороший, - снова всхлипнула она. - Он мне руку лизал, когда я его гладила. А теперь его убили, и нас тоже убьют… – Хватит каркать, ворона! - гаркнул на нее Заграт. - И без тебя тошно! - Шаман сидел на земле рядом с трупом волка. Он бесстрастно смотрел куда-то вдаль, и лишь дрожащие пальцы, перебирающие шерсть мертвого зверя, выдавали его чувства. Волчок лежал поодаль, равнодушно вывалив язык и тяжело дыша, а кабан копошился под могучим дубом, копаясь в земле и время от времени недовольно всхрюкивая. – Не кричи на девочку, Заграт, - осуждающе сказал орку Хлаш. Руку ему перевязали оторванной от рубахи тряпкой, и он осторожно обследовал пальцами окрестности раны. - Гром сделал то, что должен был сделать боевой волк - пожертвовал собой ради друга. Если бы не он, да не наш летун с приятелями, парня пришлось бы хоронить. Гром был хорошим волком, но всего лишь волком. – Что ты понимаешь! - окрысился на него Заграт. - Сидел бы да помалкивал в тряпочку! Из мглы неслышным шагом вынырнул Тилос. – Вашу ругань за сотню шагов слышно, - спокойно сообщил он. - Успокойтесь. Могло бы быть и хуже. Ольга, что с летуном? Вытирая слезы, Ольга наклонилась над маленькой тряпичной подстилкой. – Он тоже умер, - качнула она головой. - Сердце не бьется. А я не умею лечить летунов. Они… они совсем другие, не люди и не лошади… – Жаль, - вздохнул Тилос. - Действительно, жаль, даже больше, чем Грома. Гром все-таки был всего лишь зверем, а летун… – Что ты выяснил? - сквозь стиснутые зубы спросил его Заграт. - Что с разбойниками? – Рядом их нет, - сочувственно взглянул на него Тилос. - Прости, Заграт, я знаю, тебе тяжело. Не стоило мне так говорить. – Забудь, - все так же сквозь зубы прорычал Заграт. - Хлаш прав. Гром умер, спасая друга. Он дрался до конца. А этот малыш был с нами почти незнаком, и все же вернулся и помог в бою. Он не менее достоин слез, чем Гром. - Орк задохнулся и на мгновение замолчал. - Я спросил про бандитов. – Следы нескольких человек ведут к западу. Там небольшой овраг, в котором укрыты лошади. Уцелевшие, видимо, ускакали, бросив оставшихся коней на произвол судьбы. По крайней мере, нам теперь есть на чем ехать. – Скольких мы завалили? - осведомился Хлаш. – Двенадцать трупов, двое искалечены и без сознания, - подумав, сообщил Тилос. - По крайней мере один из сбежавших сильно ранен - на земле и деревьях следы крови. Ушло человек пять-семь, как я прикинул, но могу и ошибаться. – Где те, что без сознания? - поднял на Тилоса ледяной взгляд шаман. – Там, - коротко кивнул посланник. - У раздвоенной березы. Ни сказав больше ни слова, Заграт не спеша подобрал с земли испятнанный кровью кинжал, поднялся и скрылся за кустами. Сжавшись в комок, Ольга проводила его испуганным взглядом. Прочие даже не посмотрели в его сторону. Вскоре Заграт вернулся, присел на корточки рядом с мертвым Громом и несколько раз воткнул кинжал в землю, очищая от крови. – Теперь четырнадцать мертвяков и ни одного раненого, - холодно сообщил он. - Что дальше? – Надо идти, - вздохнул Тилос. - Мне не нравится это место. Возьмем лошадей, часть оставим себе, часть продадим в ближайшей деревне. Да, еще не забыть бы снять с трупов кольчуги и деньги, и то, и другое нам ох как пригодится. Вот только Теомир… Как он? – Спит, - ответил вместо Ольги Телевар. - Чудо, что череп не треснул. Если к утру не помрет, то жить будет. – Не помрет, - рассеянно ответил Тилос, поигрывая кинжалом. - Если к утру не оклемается, можете мне в ухо плюнуть. Тьфу ты, вот привязалась фразочка! Ольга нежно прикрыла трупик летуна ладонью. Слезы уже не текли. Она чувствовала себя как-то иначе, незнакомо. Хотелось не плакать, а убивать. Девушка вспомнила пьянящее чувство боя, лопающуюся под невидимыми пальцами Силы и расходящуюся под клинком плоть врага и вцепилась зубами в рукав. Что же это со мной происходит, в панике подумала она. Я же не такая, я же распоротый бок лошади без тошноты видеть не могла, а уж зашить - и подавно, а тут - люди! Ой, мамочка… Тельце зверька слегка вздрогнуло. Ольга отдернула руку и в ужасе уставилась на него. Злобный Ых приоткрыл глаза и слабо шевельнул ухом. – Он жив! - вне себя от счастья воскликнула Ольга. - Смотрите, он жив! - Он осторожно подхватила Ыха на ладони и вытянула их вперед, демонстрируя остальным. – Конечно, жив, - меланхолично согласился Тилос. - Я же и говорю - к утру… Кто жив? - Он вскочил на ноги и быстро подошел к Ольге. - Надо же… Ну-ка, водички ему! - Он окунул в котелок палец и осторожно капнул водой в рот Ыху. Тот жадно сглотнул и опять приоткрыл пасть. Вскоре зверек почти пришел в себя. Он сразу же вскарабкался по Ольгиной рубахе до самого плеча и повис вниз головой, закрыв глаза. – Пусть поспит, - облегченно вздохнул Тилос. - Онка, голова твоя садовая, почему ты решила, что он мертв? – Ну… - замялась Ольга. - Сердце я не почувствовала… и вообще, Сила сквозь него свободно текла, не задерживалась… – Сама же сказала, что он другой, - покачал головой Заграт. - И сердечко у него такое маленькое, что немудрено промахнуться. Ох ты, паникерша… - Его пальцы бессознательно перебирали шерсть волка. – Заграт, - мягко сказал ему Хлаш. - Гром мертв. Его надо похоронить. – Зачем? - поднял на него невидящий взгляд орк. - Какая разница, съедят его могильные черви или вороны? Трупу все равно, так или иначе он вернется обратно в мир, породивший его. Делайте как знаете… Волчок, до того тихо лежащий в стороне, медленно встал, подошел к Грому и ткнулся в него носом. Странно фыркнул и тщательно обнюхал, обойдя со всех сторон. Все настороженно наблюдали за ним. Волчок чихнул, развернулся и равнодушно затрусил прочь. За ним ушел и кабан. – Странный он какой-то, - почесал в затылке Телевар. - Никогда не видел, чтобы волки себя так вели. – Действительно, странно, - согласился Тилос. - Он обнюхал Грома как… как… как незнакомую вещь, что ли. Не понимаю. Теомир застонал и пошевелился. Все, кроме Заграта, бросились в нему. Юноша открыл глаза и слепо смотрел в черное небо, отблеск рассвета играл на белках его глаз. – Онка… - простонал он. - Он…ка… - Его глаза закрылись. – Снова без сознания, - сообщил Тилос, прощупав ему пульс. - Но сердце бьется ровно. Ладно, утро вечера мудренее. Раз такое дело, надо устраиваться на ночлег. Ох, рассказал бы еще мне кто, откуда в этой глуши разбойнички взялись… Неужто специально нас поджидали? С трудом орудуя трофейными копьями и клинками, выкопали неглубокую яму для Грома. Над могилой Хлаш воткнул два скрещенных под углом копья. Заграт молча постоял над холмиком, отошел в сторону и улегся на землю, все тем же невидящим взором смотря куда-то в пустоту. – Пусть полежит, - шепнул Тилос Телевару и Хлашу. - Нам еще кольчуги по росту подобрать надо. Спустя какое-то время кольчуги и оружие были сняты с трупов, кое-как оттерты от крови и аккуратно сложены в кучки. Отряд переместился поближе к оврагу, где были привязаны разбойничьи лошади. В свете костра примерили кольчуги. Тилос и Хлаш от них отказались, а Заграт равнодушно принял свою, тут же натянул через голову и снова сел на землю. Кольчугу Теомира положили рядом с парнем, остальные аккуратно свернули и убрали в переметные сумы. Телевар подобрал себе длинный тонкий слегка изогнутый меч, заточенный на половину длины со стороны обуха, Хлаш выбрал треххвостый кистень на длинной рукояти, Заграт ткнул пальцем в пару длинных кинжалов без гард, которые и прицепил себе на пояс взамен старого. Тилос смерил взглядом волнистый двуручный фламберг, покачал головой, отложил в сторону. Долго приглядывался, презрительно кривя уголок рта, наконец взял прямой меч, два пояса, долго возился, пока не закрепил ножны за спиной, затем удовлетворенно кивнул. Телевар долго копался, расседлывая лошадей и ругаясь вполголоса. В тех же переметных сумах нашлась еда - лепешки, вяленое мясо, несколько огурцов, вареные вкрутую яйца, соль. Последней особенно обрадовались - есть бесолое до смерти надоело. Развели маленький котелок, бросили туда мясо, часть получившегося бульона осторожно влили в рот Теомиру. Тот с трудом сглатывал, но в сознание не пришел. Ольга взялась пальцами за его виски, чувствуя, как пульсирует сквозь них целебная сейчас Сила, но быстро почувствовала себя опустошенной. Вздохнув, девушка прикрыла парня попоной, осторожно переложила сопящего Ыха в берестяную коробку из разбойничьего багажа, сама улеглась рядом с Теомиром, свернулась калачиком и тут же уснула. Проснулась она от первых лучей солнца, пробившихся сквозь листву. Сладко зевнув, девушка села и с тревогой посмотрела на Теомира. Тот глубоко и ровно дышал, лежа на боку. – Пусть пока поспит, - улыбнулся ей Тилос. - Доброе утро, красавица. Как спалось? – Спасибо, Тилос, улыбнулась в ответ Ольга. - Нормально. Ой, а где Ых? - Коробка рядом с ней была пуста. – Твой Ых проснулся ни свет ни заря, сообщил мне, что голодный, и улетел охотиться, - сообщил тролль, выходя из кустов с полным котелком воды. - Даже "здрасьте" не сказал. Такой мелкий, а лопает как корова, круглые сутки. И куда в него лезет? – Пусть ест, заслужил! - заступилась за него Ольга. - На тебя бы такая громадина свалилась, как на него! Зашевелился Теомир. Он сел на землю, откинув попону в сторону, схватился за голову и застонал. – Темка, Темочка! - затормошила его взволнованная Ольга. - Ты еще лежи пока, у тебя шишка на затылке! – Все лучше, чем дырка в черепе, - проворчал Заграт. - Ты куда вчера ломанулся, дубина стоеросовая? Один всех победить решил? Теомир обвел всех непонимающим взглядом. – Я? - недоуменно спросил он. - Ломанулся? – Во! - удовлетворенно кивнул головой Заграт. - Ему еще и память отшибло. – Ничего мне не отшибло! - обиделся Теомир, осторожно ощупывая затылок. - Только голова болит. А что случилось? Я помню, как на нас какие-то бандиты бросились, а потом - все, мрак. – Точно, отшибло, - подтвердил Хлаш. - Ты отбивался как зверь, а потом, герой-штаны с дырой, бросился за убегающими, после чего и схлопотал по башке. Скажи спасибо Грому, да еще своему дружку Ыху, что еще жив. – Да? - озадаченно сказал Теомир. - А я ничегошеньки не помню. А где Гром? – Гром погиб, - коротко ответил Тилос. - Ольга, пока вода не вскипела, полечи Теомира. Потом седлаем коней - и вперед. Одвуконь мы до Талазены за неделю доберемся. Хлаш, Заграт, придется осваивать верховую езду. – Еще чего! - хмыкнул Заграт. - Чтобы честный орк взгромоздился на лошадь? На волка - еще куда ни шло… – Да и мне пешочком привычней, - поддержал его Хлаш. - Тилос, я вдвое против человека вешу, только животное замучаю. – Значит, будешь менять лошадей почаще, только и всего, - пожал плечами Тилос. - Заграт, поверь моему слову, на лошади ездить куда удобнее, чем на волке. А вообще-то это не обсуждается. До Талазены надо добраться как можно быстрее. Майно так просто от вас не отвяжется. Мало вам ночной встречи? – Ну да, теперь каждый бандюга будет на Майно работать, как же, - поморщился Заграт, с тоской глядя на лошадей. - Свихнулся ты на нем, вот что. – Если у тебя паранойя, это не значит, что за тобой не следят, - ухмыльнулся посланник. - Уже позднее утро, а мы все на месте сидим, словно квочки. Поехали, что ли… Каол чувствовал, что струйка холодного пота течет по спине даже в этом несуществующем мире. Противно дрожали колени. Однако хозяин был на удивление спокоен и задумчив. – Ушли в болота, говоришь? - пробормотал он, барабаня пальцами по столу. - В болота… Н-да. Чего и следовало ожидать. Что же мне с тобой делать, друг сердешный? Согласен, жугличи - не лучшие помощники, но все равно задание ты блестяще завалил. Сколько я тебе давал сроку? – Неделю, хозяин, - губы у Каола тряслись. – А сколько прошло? – П…пять дней, повелитель, - рухнул на колени Каол. - Хозяин, у меня еще два дня, я даю слово, что достану их! Пожалей, повелитель, не губи! – За два дня ты их не достанешь, - лениво сообщил ему Майно. - Если бы сам пошел с облавой, а не сидел как гусь на пепелище Хамира, то мог бы и достать. А сейчас тебе до бродов через Ручейницу минимум день скачки, да по болотам день… ах да, местных у тебя всех вырезали, проводников же сберечь не догадались. Ну что же, три дня тропами в обход болот. Итого четыре дня по наименьшему счету. И это только до тех мест, где они сейчас. Или ты думаешь, что они на пеньке сидеть будут, тебя поджидая? - Майно взял со столика бокал вина, задумчиво повертел в руках, поставил обратно. - Скажи-ка, мальчик мой светозарный, на кой ты мне сдался, такой неудачник? Упустить пятерых, имея под рукой десяток тысяч кочевников, - это надо сильно стараться. Чего молчишь? – Повелитель… - пробормотал Каол. Сказать ему было решительно нечего. Сейчас он надеялся только на одно - что хозяин подарит ему легкую смерть на месте. - Я виноват… – Сам вижу, что виноват! - рявкнул Майно, ударив кулаком по столу. - В другое время я живым бы пропустил тебя через мясорубку! Твое счастье, что рядом у меня больше никого под рукой нет, недоумок! Но свою бляху посланника можешь утопить в сортире - она тебе больше не пригодится. – Хозяин! - пролепетал Каол Трейн, падая на колени. От облегчения ноги перестали его держать. - Я отдам жизнь… – Не перебивай! - заорал Майно, пинком отшвыривая столик с дороги и хватая Каола за грудки. - Слушай меня, дубина! Тракт Талазена-Граш! Деревушка называется Желудевка! Два дня пути по тропе от брода через Ручейницу, никуда не сворачивая! Послезавтра к утру ты должен быть там, меня не интересует - как! Хоть вороной обернись, хоть дракона за ногу поймай, но быть послезавтра к утру! Ты понял меня? - Каол мелко кивал, его била дрожь. - Там встретишь отряд Карателей в двадцать человек, примешь под свое начало. Потом максимально быстро пойдешь по тракту в сторону Талазены, найдешь следы этих говнюков, сядешь им на хвост и будешь вести, пока не получишь подкрепление - еще три десятка Карателей подойдут со стороны моря, больше поблизости нет. Не вздумай атаковать, они уже положили два десятка вольных стрелков, решивших по карманам пошарить, сами отделались царапинами. Ты понял? Не пытайся атаковать малыми силами, или я тебя за ребро подвешу! Если жив останешься, конечно. Получив подкрепление, нападай. Мне нужны их головы. - Майно отшвырнул Каола от себя, брезгливо вытер призрачные руки о мантию. - Повтори. – Послезавтра к утру взять под начало отряд Карателей в деревушке Желудевке на тракте на Граш, - быстро повторил Каол, вскакивая на ноги. - Догнать, дождаться подкреплений, уничтожить. – Молодец, - оскалился Майно, поворачиваясь к нему спиной. - Смотри, парень, от тебя все зависит. Эти ребятишки идут по мою душу. Подумай, что случится с тобой, если они преуспеют. Ну-ка, вспомни, многие ли тебя любят. – Я понял, хозяин! - воскликнул Каол, ударив кулаком в грудь. - Я принесу тебе их головы или умру, даю слово! – Если их головы доберутся до меня самостоятельно, вместе с телами, ты и так сдохнешь собачьей смертью, - медленно обернулся к нему Майно. Каол почувствовал, что по его спине ползут мурашки. - Пошел вон. – Да, хозяин, - преданно поклонился Каол. - А кто они такие? Почему они так опасны? – Не твое дело, - оборвал его Майно. - Слишком много вопросов задаешь. – Понял, хозяин, - Каол склонил голову. - И еще одно. Связной - старик, он не выдержит дороги. Как я буду докладывать тебе? Как ты найдешь меня? – Брось его, - отмахнулся Майно. - У Карателей свои методы связи. Яркая зеленая вспышка резанула Каола по глазам, и он рухнул навзничь на утоптанную землю в шатре связного мага. Тот, как обычно, сидел на корточках, задумчиво глядя в пламя костра, почти невидимое в пробивающихся сквозь материю шатра солнечных лучах. Преодолевая страшную головную боль, Каол поднялся на ноги. – Эй, старик! - негромко сказал он, останавливаясь перед колдуном. - Ты мне больше не нужен. Дождавшись, пока непонимание в его глазах сменится страхом, Каол неторопливо вытащил кинжал и ударил мага в сердце. Хотя Заграт ругался себе под нос, Ольга, ехавшая неподалеку от него, прекрасно все слышала. Шаман проклинал лошадей, разбойников, Майно, жугличей, Тилоса и снова лошадей. Потом темы повторялись. Целительница с сочувствием смотрела на орка. Не умея ездить верхом, за полдня он стер себе все ноги и заднее место и теперь явно мучался от боли. Его скрюченная фигура вызывала жалость, но вместе с тем выглядела донельзя комично, так что временам Ольга с трудом сдерживала смешок. Хлаш возвышался на лошади словно статуя. Он успел трижды поменять своего коня, но и четвертый уже начал хрипло дышать и ронять пену под его весом. Правда, в седле Хлаш держался заметно лучше Заграта, мало уступая Тилосу, который, хоть и сидел на коне весьма непринужденно, явно не был прирожденным наездником. Но гораздо больше Ольгу беспокоил Теомир. Парень выглядел немногим лучше Заграта. Ольга могла бы поклясться, что он, урожденный Всадник, посаженный на лошадь раньше, чем научился ходить, просто разучился ездить верхом. Теомир неловко ерзал в седле, словно ему в задницу втыкалось шило, временами осторожно ощупывая голову. Один раз он даже покачнулся и едва не сверзился на землю, заработав недоуменный взгляд Телевара. – Что с тобой, парень? - негромко осведомился тысячник, подъехав к Теомиру поближе. - За ночь забыл, как на коне сидеть? – Голова, - выдавил тот из себя натужную улыбку. - Раскалывается, ровно конь копытом приложился… Лес из почти чисто соснового с примесью берез и осинстановился все более смешанным. Тут и там мелькали клены, дубы, вязы, береза почти вытеснила сосны. Воздух был чистым и свежим, вдали куковала кукушка, ей вторило веселое эхо. Солнце пробивалось сквозь ветви, на земле лежала узорчатая тень. Довольно долго ехали по берегу звонко журчащего ручья с чистым песчаным дном, текущего в небольшом овражке. В ручье метались потревоженные рыбы, боком торопился куда-то маленький черный рак, в тихих заводях по поверхности воды брюхом кверху ползали огромные улитки-прудовики. Ольга почувствовала, как с ее сердца постепенно сваливается огромный камень, лежавший там со времен осады Хамира. Ей почему-то стало казаться, что все еще уладится. Теомир тоже слегка приободрился, он уже снова уверенно держался в седле, и даже Заграт на время перестал ругать все вокруг черными словами. К полудню отряд добрался, наконец, до тракта. Тракт оказался обычной дорогой, хотя и хорошо убитой ногами и колесами повозок, две широкие параллельных колеи почти сливались в одну. Его края заросли невысоким редким кустарником, который Ольга не опознала, а так же высокой малиной напополам с крапивой. Ягоды уже созрели, и девушка съела несколько штук, сорвав их прямо с седла и придирчиво рассмотрев внутренности в поисках мелких противных гусениц. – Мы едем в Талазену, почти точно на восток. А там - Граш, - махнул Тилос рукой на юго-запад. - Большая страна, в которой сходятся торговые пути из южных степей, западных рудничных городов, Талазены, а также из Хамира. Там выращивают лен, разное зерно, картофель и прочие помидоры, капусту, кабачки. В саваннах огромные стада коров, овец и коз. Столица тех земель - город, который тоже называется Граш. Куча ремесленников, знаменитые клинки, ткани, большие рынки, в том числе невольничьи, и все такое. Мы туда не пойдем, это довольно далеко. – А он большой, этот Граш? - с интересом спросила его Ольга. - Больше чем Хамир? – Что? - рассеянно переспросил Тилос. - А, да. Разумеется, больше. Хамир - маленький город, в основном обслуживал местный сельскохозяйственный рынок, да еще немного Всадников, троллей и орков. Ярмарка там в основном сезонная, весеннее-осенняя, в прочее время торговля почти не шла. – Маленький город? - поразилась Ольга. - Хамир? Ничего себе… – Да, маленький, - подтвердил Тилос. - Население не больше тридцати тысяч даже во время ярмарок. В Граше постоянно живет до девяноста тысяч жителей, плюс торговых гостей тысяч до тридцати наезжает. – Девяносто тысяч? - поразилась Ольга еще больше. - Но ведь это… - Она ошеломленно замолчала. В лучшие времена Всадники могли выставить двадцать тысяч конных воинов, и при этом сильно гордились своей многочисленностью. А Граш мог без труда поднять войско в два раза более сильное. Она поделилась своими мыслями с Тилосом, но тот лишь усмехнулся. – Во-первых, у Всадников воюют все мужчины от тринадцати лет, а часто и женщины. В Граше это не так. Они могут выставить войско тысяч в десять-пятнадцать, не больше. Во-вторых, в городе живут в основном купцы и ремесленники, так что я сомневаюсь, что они выставят хотя бы половину этого числа. В-третьих, Граш - вольный город. У него сильные соседи, в основном многочисленные кочевые племена. Хотя Великий Скотовод номинально числится правителем и даже может созывать их на войну, кочевники недолюбливают друг друга и заинтересованы в нейтральной территории для торгового обмена. Никто из них не позволит другим, тем более чужакам, безнаказанно захватить Граш. Поэтому в городе нет даже такого плохонького войска, как в Хамире, только стража для поддержания порядка. Хотя с прежних времен там осталась самая настоящая крепостная стена с замком, но город давно уже выплеснулся за ее пределы. – Крепостная стена! - пробормотал Теомир. - Тилос, а она тоже из настоящего камня или из дерева? – Из настоящего камня, - ответил вместо Тилоса Хлаш. - Дерево в тех местах редко, а потому дорого, камень же под ногами валяется. Там даже дома делают из мягких камней, называемых пемзой и туфом. Они похожи на песчаник - такие же пористые, но легче и лучше держат тепло. Их возят из южных карьеров подводами, на каждой умещается пирамида в сажень высотой. Поэтому, кстати, там почти не знают пожаров. А вот Тхул-Д"зибар в старые времена, я слышал, выгорал не раз. Это уже потом придумали огнеупорную пропитку для бревен… Ольга с открытым ртом смотрела на Хлаша с Тилосом. Внезапно ей захотелось объехать все эти дальние загадочные страны и собственными глазами увидеть дома из песчаника, каменные стены и прочие чудеса дальних мест. – Но сейчас мы направляемся в Талазену, - сменил тему Тилос. - Это большой портовый город, номинально входящий в Приморскую Империю. Императора там не слишком уважают, но клясться ему в верности в Талазене принято по каждому поводу. Если там оформляют какие-то документы, то они обязательно заканчиваются фразой "для выгоды Императора подписались такие-то". Учтите это. На самом деле упоминание Императора - это просто фигура речи, но в некоторых случаях отсутствие такового напоминания приведет к проблемам. Всем понятно? – Я не собираюсь делать ничего для выгоды какого-то Императора, - проворчал Заграт. - В первый раз о нем слышу, а он обо мне вообще ничего не знает, зуб даю. – Ох, горюшко ты мое, Заграт! - вздохнул Тилос. - Никто тебя и не заставляет. Просто говорят так. Вообще вы там лучше помалкивайте побольше, пока не освоитесь, а то влипнете в неприятности. Заграт только скривился. За разговорами прошел день. Ближе к вечеру наткнулись на небольшую деревушку из десятка домиков, прилепившихся с одной стороны к дороге. Здесь был и трактир, покосившийся от времени и потемневший от дождей, с вывеской, изображавшую погнутую кочергу. Для пущего сходства загогулины с кочергой на заднем плане неизвестный художник попытался изобразить печь. Хотя до заката оставалось много времени, Тилос решил остановиться на ночлег. – Следующая таверна далеко, дотемна не добраться, - объяснил он. - А ночевать под открытым небом надоело. Хозяин, хромой мужичок с хитрым бегающим взглядом, принял гостей довольно равнодушно. Он окинул компанию долгим взглядом, особенно задержавшись на с трудом ковыляющем Заграте и бесстрастном Хлаше, выделил одну большую комнату на всех и выгнал какого-то паренька-замухрышку позаботиться о лошадях. – Кроватей нету, извиняйте, - сообщил он, разглядывая потолок. - Тюфяки есть, одеяла свои ищите. Плата - три медных гроша за ночь, за кормежку - отдельно… – Три гроша за ночь! - возмутился Телевар, подступая к хозяину вплотную, словно готовясь схватить его за грудки. - Да в Купчище мы за полгроша с человека на таком постоялом дворе жили, которому твой и в подметки не годится! Три гроша за ночь на тюфяках с клопами, набитых старой соломой! Один грош за ночь, больше не дам! – Не торгуюсь, - так же равнодушно посмотрел на него хозяин. - Времена не те. Три гроша за ночь, или выматывайтесь. Не позже утра доберетесь до следующего трактира. – Оставь его, Телевар, - положил Тилос руку ему на плечо. - Нет смысла спорить. Я плачу, забыл? Телевар молча отступил назад, окинув хозяина сердитым взглядом. В комнате наспех покидали свои вещи, а Заграт со стоном рухнул на тюфяк. Тилос кивнул Хлашу и Теомиру, и все трое вышли во двор. Ольга увязалась за ними. Мужчины сняли с лошадей подсумки, вытряхнули трофейное оружие и брони, взяли их в охапку и отправились к трактирщику. Тот долго разглядывал барахло, затем вытащил из кучи кольчугу, пару кинжалов, наконечник от копья и назвал свою цену. Хлаш возмутился, начал тыкать пальцем в разные места, что-то с жаром объяснять про заточку, плетение, работу, к нему подключился вышедший из комнаты Телевар. Постепенно трактирщик разгорячился сам, хлопал себя по бедрам и тоже тыкал пальцем в разные места, крича про дыры, поношенность и ржавчину. Ольга с Теомиром стояли в стороне и слушали, развесив уши, а Тилос присел на лавку и слегка улыбался. Казалось, он наслаждается сценой. Наконец спорщики последний раз плюнули на пол, постучали себя по голове костяшками пальцев, хлопнули в запале по бедрам, и трактирщик, сходив куда-то в заднюю комнату, отсчитал пару серебряных монет и несколько медяков. Хлаш ссыпал деньги в горсть и протянул Тилосу, но тот лишь покачал головой. – Пусть у тебя будут, - сказал он. - Так надежнее. Хлаш пожал плечами и ссыпал деньги в мешочек у пояса. Остальное оружие и брони опять сгребли в охапку, отнесли в конюшню и снова запаковали в переметные сумы. – Тилос, а с остальным что делать? - осведомилась сгорающая от любопытства Ольга. - Будем торговаться в следующем трактире? – Нет смысла, - отрицательно качнул головой тот. - Этот парень не дурак, толк в вещах знает, хоть и жулик порядочный. Он отобрал все более-менее стоящее, осталось либо барахло, которое только как лом кузнецу продать можно, либо дорогие вещи наподобие фламберга, которые трактирщику ни к чему. Эти уже в городе торговать надо, здесь мы их даже вытаскивать не стали по большей части. Но каков подлец, а! - Тилос от восхищения поцокал языком. - Это надо же - почти вдвое дешевле забрал, чем я рассчитывал. Хлаш, Телевар, как же вы это так оплошали? – Кто его знает, что будет завтра? - пожал плечами Хлаш. - Вдруг нам опять придется бежать? А деньги весят куда как меньше вещей. – Логично, - с уважением покосился на него Тилос. Какое-то время отдыхали в своей комнате. Присмотревшись к своему тюфяку, Ольга заметила, что тот кишит клопами и вшами. Она с отвращением пинком отбросила его в сторону. Тилос взглянул на свой тюфяк и поступил точно так же. Сходили за попонами, расстелили их на полу, кое-как устроились. Чуть позже вышли в зал, чтобы поужинать. Вечерело, в железной плошке тускло горело масло. За столами уже сидели несколько угрюмых мужиков, уставившихся в пивные кружки. Все были вооружены кинжалами и охотничьими ножами. Особого интереса у них пришельцы не вызвали. Мужики лишь окинули компанию ничего не выражающими взглядами и снова уставились в свои кружки. – Нас слишком много, - тихо прокомментировал Тилос. - На двоих-троих они могли бы и напасть. Народ, боюсь, лошадей ночью придется караулить - сведут. Укроют где-нибудь в лесу - ищи ветра в поле. Так что Ольга и Теомир - первая смена, Заграт и Телевар - вторая, мы с Хлашем - последняя. Особой радости приказ Тилоса не вызвал, но его правоту чувствовали все. Даже брюзгливый Заграт лишь молча кивнул. На ужин подали несколько жареных куропаток, кусок вареной лосятины, пару луковиц, пресные лепешки и пиво. Ольга осторожно попробовала напиток, сморщилась и отставила в сторону. Теомир, поколебавшись, хотел последовать ее примеру, но Хлаш остановил его. – Не выпендривайтесь, ребятишки, пейте что дают, - предупредил он. - Вода здесь скверная, еще начнете животами маяться. Нам это совсем ни к чему. Когда путники поели и толстая пожилая служанка унесла посуду, местный паренек вытащил откуда-то инструмент, который Ольга опознала как гитару, точь-в-точь похожую на инструмент Мелиандра Красило, и начал его терзать. У парнишки явно не доставало ни музыкального слуха, ни голоса, не говоря уж про умение пользоваться инструментом. Доморощенный певец пытался изобразить какой-то марш, потом запел про победы в войне и в любви, явно подражая какому-то заезжему барду. Ольга поморщилась, остальные, включая местных, которым было явно не привыкать к подобным концертам, сидели, уставившись в пол. – Правильно, - заявил Теомир по окончании песни. - Так и надо! Если всякая пакость хочет тебя убить, надо убить их раньше! - Ольга с изумлением взглянула на него. – Не проще ли решить дело миром? - грустно спросил его Тилос. - Мало ли почему он тебя не любит. Вдруг он считает, что ты сам виноват? – Да? - внезапно в глазах Теомира зажегся яростный огонек. - Майно тоже считает, что Всадники ему чем-то угрожали? Он напал на наши земли… – На ваши земли напали жугличи, - перебил его Тилос. - Майно лишь подтолкнул их. Без него они атаковали бы через десять лет или через полвека, но все равно атаковали бы. Слишком велико демографическое давление… – Не знаю, что у них там велико, но Майно виноват в этом! - упрямо заявил Теомир. - И я точно знаю, что не успокоюсь, пока не отомщу ему! – Темка! - посмотрела на него Ольга широко распахнутыми глазами. - Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким… таким… – Агрессивным? Злым? - подсказал Тилос. – Я… - начал Теомир и замолчал. Он медленно поднял руку и потер лоб. Ярость в его взоре испарилась. - Я… не знаю. Что-то нашло… Тилос встал, отобрал гитару у мальчишки, не обращая внимания на его протесты, и какое-то время молча подкручивал колки, изредка тренькая для пробы. Потом устроился поудобнее и запел сильным баритоном, аккомпанируя себе:Часть четвертая. Заграт.
Проклятая тропинка наконец-то допетляла до вершины холма и пошла под уклон. Тяжело опираясь на посох, Заграт остановился и перевел дух. Рука уже почти не болела, хотя кровь еще изредка сочилась из-под туго охватывающей рану повязки. Голова раскалывалась второй день. Она начала трещать еще до того страшного момента, когда из него чуть не вынуло душу под багровыми небесами у Лесной Долины, а уж после того… Он до сих пор удивлялся, как не сошел с ума. Поскорей бы девчонка пришла в себя, авось сможет что сделать. Шаман покосился назад. Ольга ковыляла шагах в двадцати позади, поддерживаемая чуть не плачущим Теомиром. За ней шел тролль с как всегда непроницаемой мордой, аккуратно придерживая за плечо Тилоса. Серый Князь двигался легко, но в его стеклянных глазах не было ни проблеска мысли. Собственно, сообразил Заграт, он ведь и приходил в себя толком только раз, когда направление показал. Странно, что это с ним? Никаких видимых повреждений, кроме обуглившихся подушечек пальцев, да и те уже покрылись плотной коростой, обещающей отвалиться через день-другой. Заграт вздохнул. Вот бы ему так раны на себе заживлять! Ну да в лесу он и так не пропадет, а вокруг хоть и жиденький, но все равно лес. Чуткие ноздри орка уловили далекий запах дыма. Хоть что-то. Хорошо бы хозяин оказался гостеприимен, а то вытряхивать его из собственного дома сил никаких нет. Впрочем, этому двуногому крокодилу достаточно лишь ухмыльнуться своей зубастой улыбкой, а уж там ни один человек не устоит. Либо проникнется, либо в штаны наложит, но переночевать пустит. По принципу: тетенька, дай попить… Орк вздохнул, попутно уловив еще и запах коровьего навоза, и поплелся дальше. Хижина - назвать это сооружение домом Заграт не смог бы и по пьяни - стояла на холме, окруженная сбегающим вниз по склонам большим огородом. Впрочем, было видно, что значительная его часть не обрабатывалась по крайней мере с прошлого года. Кое-как вспаханные клочки успели изрядно зарасти сорняками. Ветви нескольких неподпертых яблонь трещали под тяжестью почти спелых плодов, на земле там и сям валялась лиловая опавшая слива. Из зарослей бурьяна сквозь обвалившийся частокол порскнул заяц. Соломенную крышу хижины заметно разметало ветром, закрытые ставни перекосились на полуоторванных петлях. – Эй, хозяева! - снова поморщившись от головной боли, гаркнул Заграт. - Есть тут кто? Ответом была тишина, прерываемая лишь поскрипыванием мотаемой ветерком двери. Из-за хижины вышел теленок с болтающимся на шее обрывком веревки. Он задумчиво пережевывал пучок травы. – Никого нет, - заметил подошедший Хлаш. - Печь топили не далее, чем позавчера, у дверей трегодняшние следы. Может, хозяева по делам куда отлучились? – Ага, и дверь нараспашку бросили, - фыркнул шаман. - Что-то не так. Как он? - Заграт мотнул головой в сторону Тилоса. – Как и прежде. Все понимает, но говорить отказывается. – Ага, как волк, - усмехнулся Заграт. - Остановимся здесь, авось отлежится. Если хозяева возражать не будут, конечно. Интересно, мы туда пришли, куда надо? – Туда, - неожиданно ответил Тилос. Он глубоко вздохнул и вежливо освободился от лапы Хлаша у него на плече. - Расслабьтесь, я уже в порядке. Более или менее, - добавил он после паузы. - Надеюсь, я ничего важного не пропустил? – Он еще шутит! - изумился Заграт. - Это после того, как мы от толпы засранцев с трудом отбились, да еще и сутки от погони уходили! Да, Хлаш, я все хотел спросить - там правда рожа этого ублюдка Трейна мелькнула… ну, от которого мы тогда драпали… или мне показалось? – Не знаю, не заметил, - задумчиво откликнулся Хлаш. - Мне как-то не до того было. Однако не удивлюсь, если он там ошивался. Майно, наверное, даже мертвых оживлять умеет, было бы зачем. Одно мне интересно - откуда Каратели узнали, где мы из долины выбираться будем? – А где Фрабат? - поинтересовался Тилос, направляясь к двери хижины. - И остальные мои люди? Эй, Танна, где ты? Это я, Тилос! – Ты не помнишь? - удивился Заграт, ковыляя за ним. - А, ну да. Ты в отключке на земле валялся. Нас же накрыли, как только мы с гор спустились. Десятка два Карателей. Половину твоих ребят залпом из засады сняли, остальных в драке порешили. Ума не приложу, как нам вырваться удалось. – Игра, - равнодушно бросил Тилос. - Она все еще идет, не забывай. Танна! – Забудешь про это, как же… - буркнул Заграт. - Кто такая Танна? – Хозяйка, - нетерпеливо отмахнулся Тилос. - Куда же она запропастилась? - Он толкнул протестующе завизжавшую дверь и вошел в хижину. Заграт, поколебавшись, двинулся за ним, краем глаза заметив, как опускается на завалинку изнемогшая от усталости Ольга и как отчаянно бросается к ней отвлекшийся было Теомир. Внутри стоял полумрак. Единственную комнату аккуратно разделяла занавеской, отделяющая то, что можно было считать кухней, от спальной части. В ноздри шибануло дерьмом и паленой картошкой - на давно остывшей печи стоял обугленный чугунок. – Эй, есть кто? - громко спросил Тилос. В ответ из-за занавески раздался тихий стон. Тилос решительно шагнул вперед, но покачнулся и ухватился за Заграта, который, в свою очередь, был вынужден из последних сил упереться посохом в пол. – Извини, - Тилос отпустил Заграта и снова шагнул вперед, осторожно отдернув занавеску. Поперек старого деревянного топчана на грязном матрасе лежала древняя старуха. Вонь исходила от нее. - Танна? – Ти… лос… - Голос женщины был еле слышен. - Ты… пришел… Тилос бросился вперед и с размаху опустился на колени перед топчаном - то ли от слабости, то ли в знак уважения, Заграт не понял. Он заботливо приподнял женщину и уложил ее тело вдоль заплатанного матраса. – Танна! - сказал он ровным голосом. - Что с тобой? Тебе плохо? Где болит? – Все… хорошо… - пробормотала женщина. - Просто… наконец, пришло время. Как… Белла? – С ней все хорошо, - ласково произнес Тилос. - Сейчас, потерпи немного. Он с силой распахнул протестующе хрустнувшие ставни, и в лачугу ворвался поток влажного свежего воздуха. Женщина на постели судорожно вздохнула и закашлялась. – Хорошо-то как… - еле слышно сказала она. - Думала, уж так и помру, как собака в канаве. Ноги не действуют… – Слушай, Тилос, тебе точно по голове сильно досталось, - недовольно заметил Заграт. - Застудишь бабку - что делать будешь? Лекари наши почитай что и колдовать разучились… Он не закончил. Тилос стремительно, как он умел, возник около него и ухватил за горло железной рукой. – Не называй ее бабкой, ты… - процедил он сквозь зубы. - Не называй, понял?! Заграт только что-то прохрипел в ответ - сложно отвечать, когда почти задохнулся. Тилос отпустил его, приступ ярости прошел так же неожиданно, как и начался. – Извини, перенервничал, - провел он ладонью по глазам. - Сорвался. Ты не мог бы позвать Ольгу? Надо Танне помочь немного… – Она сама еле на ногах стоит, - проворчал орк, потирая саднящее горло. - Обойдись-ка уж без нее, вояка. Надо было тебя посохом звездануть, чтобы оклемался. – Да, забыл, - покорно кивнул Тилос, снова поворачиваясь к женщине на постели. - Танна? В ответ до них донеслось только ровное дыхание. – Задрыхла, - резюмировал Заграт. - Чего это с ней? Прикрой-ка окошко, да пошли на остальных посмотрим. Тилос склонился над женщиной и осторожно накинул на нее валяющееся рядом засаленное одеяло. – Все будет хорошо, - прошептал он. – Нам нужен отдых, - заявил Хлаш, когда Тилос с Загратом показались из дома. - Ольга на ногах не стоит, да и Теомир не лучше. Что это за место? – Это дом моей… старой знакомой, - Заграт отчетливо уловил запинку Тилоса. - В двух верстах отсюда деревня. Думаю, вам стоит снять комнату в трактире и передохнуть пару дней. Деньги при вас? Вот и ладно. Только не говорите, откуда вы, скажите - разбойники напали. – А ты? - вскинулась Ольга. - Ты куда? – Танне… хозяйке плохо, - бесстрастно ответил Тилос. - Я пока останусь здесь, пригляжу за ней. – А что с ней? - поинтересовался Хлаш. - Мы можем чем-то помочь? – Я еще не полностью восстановил широкополосное зрение. Я хочу сказать, еще не так хорошо вижу… невидимый свет. Видимо, нервы взрывом повыжгло. Плохо воспринимаю биотоки. Но, я бы сказал, у нее геморрагический инсульт… удар. Лопнувший сосуд в голове, я даже в таком состоянии вижу гематому. И низ, и правая половина тела полностью парализованы. – Я попробую полечить… - Ольга сделала слабую попытку приподняться, но бессильно опустилась назад. – Не стоит. Это случилось дня два назад. Видимо, эфирная волна от взрыва достала ее даже здесь. Она не проживет и до вечера. Гематома слишком близка к стволу. Удивительно, что она еще в сознании. И даже если бы ты была в полной силе, девочка, то ничем бы не помогла. У нас нет нужных лекарств. - Лицо Тилоса исказилось, он со свистом рубанул ладонью воздух. - Ненавижу этот варварский мир! Все, все идет прахом! - Он резко осекся и отвернулся. Его руки тряслись мелкой дрожью. – Я посмотрю, - Хлаш хлопнул его по плечу и скрылся в доме. Ольга беспомощно посмотрела ему вслед, затем обвела взглядом окружающих. – Тилос, - жалобно попросила она. - Не убивайся так, не надо. Она поправится… Заграт поморщился, постаравшись, чтобы никто не видел его лица. От женщины, кроме мочи и дерьма, отчетливо несло запахом смерти. Два дня? Удивительно, но по всему выходило, что так. Им еще повезло, что они не застали лишь холодный труп старухи. Самое милосердное - прикончить ее прямо сейчас. Но он знает людей, они предпочитают продлять мучения даже безнадежно больных. Хуже всего, что где-то позади болтается погоня. Не исключено, что она сбилась со следа, но лучше попусту предполагать плохое, чем получить стрелу в глотку. Здесь, во всяком случае, хуже чем в пустыне - там хоть в песок зарыться можно, а на печной дым даже слепой выйдет. Слепой орк, во всяком случае. Есть у них орки в отряде?… – Тилос, где деревня? - вслух спросил он. Серый Князь в ответ молча махнул рукой в сторону просвета на подветренной стороне холма. - Ладно, понял. Онка, идти можешь? Или передохнешь еще? – Заграт, как ты можешь? - с упреком спросила его целительница. - Я не брошу Тилоса. – Тогда нас вырежут как куропаток! - рыкнул шаман. - Там, - он ткнул пальцем через плечо, - хрен знает сколько молодчиков с огнеплетьми. Ты с ними повстречаться хочешь? Тилос, если эта ба… тетка так тебе дорога, пусть Хлаш ее через плечо перекинет! Мы должны идти. – Ее нельзя трогать, - тихо сказал Тилос. - Она умрет. Я остаюсь. – А погоня? - взъярился Заграт, ощущая свое полное бессилие. На лице Ольги читалось то же упрямство, что и, наверное, на лице Тилоса, а хренов крокодил отсиживался где-то в лачуге. - Тебя же убьют! – Мне все равно, - равнодушно ответил Тилос. - Это уже не имеет ни малейшего значения. – Для тебя! - рявкнул Заграт, рывком поворачивая его к себе. - А для меня - имеет! И для дуры этой - тоже! Посмотри на нее! Тебе не терпится увидеть, как эти падлы ее трахают во все дыры? Так увидишь, помяни мое слово! С ума вы все посходили, что ли? – Охолони, Заграт, - оборвал его появившийся из хижины Хлаш. - Если нагонять - знать, судьба наша такая. В Игре ничего зря не происходит. – Да ты-то откуда знаешь! - от возмущения орк начал брызгать слюной. - Она сама тебе сказала? Да вы все… Тролль молча поднял его в воздух за плечи и несильно встряхнул. Зубы шамана лязгнули друг о друга, и он изумленно замолчал. – Ти-хо! - раздельно сказал Хлаш. - Эту женщину нельзя трогать, и она скоро умрет. Ничего с нами не случится за день. - Он аккуратно поставил Заграта на землю. - Мы остаемся. – Кахх"та карташ! - зло выругался тот, ощущая во рту вкус крови из прокушенного языка. - Крокодил двуногий! И что я теперь делать должен? В одиночку переться? К полудню развиднелось настолько, что в редкие пока облачные прорехи стало заглядывать солнце. Хлаш нашел под дровяным навесом старый ржавый топор и совместно с Тилосом приволок из леса несколько толстых деревьев. Затем, меняясь у пилы, наделали чурбачков, которые Хлаш тут же колол и аккуратно складывал в поленницу. Вскоре та доросла Теомиру до пояса, и лишь после этого тролль, смилостившись, разрешил сделать перерыв. – Надсмотрщик, - проворчал Заграт, устраиваясь на завалинке рядом с Теомиром и потирая поясницу. - Рабовладелец. Кому мы это делаем? – Себе, дурак! - тихо огрызнулся тролль. - Я не знаю, сколько мы здесь еще задержимся. Ты посмотри на Тилоса, он ведь, кажется, твердо решил помереть здесь вместе с этой… Танной. Другому бы я дал по башке да утащил на закорках, но с ним этот номер, боюсь, не пройдет. Неизвестно, кто кому даст, даже в таком состоянии. Нет, не рискну. – Так, значит, оставим его здесь, - так же тихо предложил Заграт, осторожно косясь на неподвижно сидевшего на склоне холма саженях в десяти Тилоса. - У нас своя дорога, он сам про это говорил. – Ты так думаешь? - усмехнулся Хлаш. - Ну-ну. Покопавшись в пахнущем застарелой гнилью подполе, Ольга нашла картошку, кадушку с солеными огурцами и заплесневелый окорок. Последний она было выбросила, но Заграт вовремя перехватил ее. – С ума сошла - еду переводить, - отчитал он ее. - Сама не хочешь - не ешь, а за других не решай. - Он оторвал зубами здоровый кусок мяса и начал жевать. Запашок чувствовался, но ему приходилось едать и похуже. Ольга нервно сглотнула и убежала к плите. После скудного обеда - Заграт подивился про себя, чем же питалась эта старуха, особенно зимой - компания выбралась на свежий воздух. Тилос, во время обеда сидевший рядом с кроватью и осторожно поглаживавший безжизненную руку бессознательной Танны, присоединился к ним. – Уже скоро, - резким надорванным голосом сказал он. - Потерпите, друзья, недолго осталось. – Ага, - буркнул Заграт. - Нагонят нас по-быстрому - и все. – Не шебутись, - с досадой оборвал его тролль. - Была бы погоня - давно бы на нас насела. Мы от гор еле плелись, улитка бы догнала. – Так и те ребята были какие-то квелые, - парировал шаман. - Их, видать, тоже каким-то боком зацепило, да еще я мозговым буром добавил. Только они давно отойти должны были. – Заграт прав, - неожиданно поддержал его Тилос. - Каратели, как известно, все владеют связной магией. Не так, как настоящие маги, для этого талант нужен, но точки-тире вспышками передавать могут, их специально тренируют. Так что зацепило их наверняка неслабо. Но вы бы топали в деревню, а? Здесь-то точно ничем мне не поможете. – Да мы подождем, - лениво откликнулся Хлаш. - Мы, крокодилы чешуйчатые, всякого там эфира не знаем, не видели, а подраться у меня руки чешутся. Пусть нагоняют, ежели хотят. - Он нащупал свою могучую шипастую палицу и подтянул ее поближе, любовно оглаживая рукоять. Заграт только покачал головой. – А кто эта Танна тебе? - наконец спросил он. - Жена, что ли, бывшая? Али любовница? – Она мать Беллы, - нехотя ответил Тилос. – А ты отец, что ли? - удивился Заграт. - Вот это новость… – Я не отец Беллы, не муж и не любовник Танны, - безразлично сказал Серый князь. - Но Танна - замечательная женщина. Если бы я мог, с радостью поменялся бы сейчас с ней местами. – Тилос, - с любопытством, пробивающимся сквозь старательно напускаемую серьезность, поинтересовалась Ольга, - а все же - кто она? Расскажи, а? – Рассказать? - Тилос откинулся на спину и посмотрел в небо, задумчиво жуя травинку. - А зачем? Ничего особенного. Ни подвигов, ни неземной любви… – Тилос… - умоляюще поглядела на него Ольга. Она сложила руки перед грудью, будто собиралась разговаривать с предками. Серый Князь вздохнул и приподнял бровь. Заграт усмехнулся краем рта. Похоже, девчонка начинает вить из него веревки. Ох, далеко пойдет, егоза… – Ладно, слушайте, - пожал Тилос плечами. Родителей своих Танна не помнила. С малых лет она жила на попечении общества - тут пол подмести, там гусей попасти, а став постарше - воды натаскать да свиньям корму задать. Деревушка по имени Сагра была не слишком большая - полсотни дворов, но народ в ней жил добродушный, незлой, и впроголодь девочка спать не ложилась, хотя и не знала, на каком дворе заночует следующим вечером. Красотой ее духи не обделили уже в детстве, той красой, которая не уходит со взрослением. Знакомые мальчишки не упускали случая щипнуть ее или дернуть за волосы, и она с удовольствием отвечала им тем же. Вообще уличная жизнь воспитала из нее скорее мальчишку-сорванца, чем порядочную девушку, и серьезных стычек с ней сверстники старались избегать: маленькие костлявые кулачки быстро выбивали дурь из их голов - зачастую вместе с юшкой из носа. Когда ей исполнилось двенадцать, у ней впервые пошла кровь. В панике она бросилась к местной ведьме-знахарке, Келле, и та долго утешала ее, вытирая грязным полотенцем текущие из глаз слезы. Вскоре после этого она стала ловить на себе странные оценивающие взгляды матерей тех мальчишек, с кем она бегала ловить рыбу и разорять перепелиные гнезда. Она не понимала этих взглядов до тех пор, пока Теревена, одна из ее немногочисленных подружек, не поделилась в ней жуткой тайной: родители Керубена, пятнадцатилетнего оболтуса из богатой - по местным меркам - семьи, говорили со старостой, что пора бы девке и за ум браться, о замужестве думать. От подобных разговоров до свадьбы проходило, бывало, лет до трех-четырех, но, раз определенная, судьба детей обычно оставалась неизменной. Уговоры, пусть и неявные, в тех краях чтили. По молодости лет Танна не задумывалась о том, что, будучи сиротой на попечении общества, она не обладает ни малейшим правом голоса. Если родное дитя у родителей слезами и истериками редко, но могло добиться от ворот повороту нелюбимому парню, то у нее имелось лишь два выбора: пойти за кого укажут либо подвергнуться всеобщему остракизму или даже изгнанию из деревни. Впрочем, вряд ли у нее возникла бы сама мысль о протесте: старшим ее научили подчиняться беспрекословно. Вероятно, так бы и прошла ее жизнь - бесприданной женой среди родственников постылого мужа, не упускающих случая попрекнуть куском хлеба, - если бы не обнаружившийся у нее еще в раннем детстве Дар. А Дар этот случился весьма неприятен: одного взгляда на человека ей хватало для того, чтобы определить - говорит он правду или же лжет. До поры до времени, пока она пасла гусей да бегала с прочими детьми по пыльной улице, проблемой это не являлось. Разве что пацанва в ее присутствии остерегалась рассказывать совсем уж откровенные небылицы, чтобы не нарваться на презрительное фырканье. Но однажды, когда ей исполнилось лет, наверное, тринадцать, она стала свидетелем спора между Келлой и местным толстосумом Качером. Толстосум, жадный как барсук, нещадно моривший своих работников и дрожавший над каждым грошем (а между тем, как всем доподлинно известно, державший в подвале огромные сундуки, набитые золотом), пользовался дружной деревенской нелюбовью. Хитроватый и всегда себе на уме, в этот раз он попытался заплатить Келле за лечение заболевшей маститом коровы вместо пяти оговоренных грошей три, утверждая, что дал ей вперед задаток. Ведьма, целую ночь проведшая рядом с больным животным и качающаяся от недосыпа, пыталась слабо протестовать, но большой и шумный Качер просто не давал сказать ей ни слова, громко и обильно возмущаясь по поводу падения нравов и нечестности людей в целом и ведьмы в частности. На шум собрались соседи. Всем было ясно, что Качер в очередной раз пытается надуть Келлу, но вступаться за нее не спешили: портить отношения с владельцем едва ли не четверти всех пахотных земель в округе не хотелось никому. Качер уже почти вытолкал за ворота едва не плачущую Келлу, когда Танна, гнавшая стаю гусей на пруд, бросила хворостину и решительно протолкалась через небольшую толпу. – Ты врешь! - звонким голоском заявила она. Ее губы тряслись от возмущения. - Ты обещал ей пять монет и ничего на давал заранее! Ты врешь еще хуже, чем Ведел вчера на речке! - Ведел был ее другом и еще одним кандидатом в женихи, хотя она об этом и не знала. - Все же видят, что ты врешь! – Да? - ухмыльнулся неприятно пораженный, но не подавший виду Качер. - Ты-то откуда знаешь? Подслушивала под забором, что ли? – Нет! - уже тише ответила Танна. Внезапно она осознала, что сказать ей, в сущности, нечего. Желтые прожилки лжи в глазах Качера были очевидна только ей. Она уже не раз с изумлением убеждалась, что другие не видят таких очевидных вещей. Но отступать было некуда. - Я тебя насквозь вижу! – Да что ты говоришь! - ухмылка на лице Качера стала похожей на гримасу ненависти. - И что же ты видишь? Может быть, как тебя дерут за уши за неуважение к старшим, ты, сирота подзаборная? Люди недовольно заворчали. Танну, в общем-то, любили, и прямое оскорбление не понравилось многим. Качер, поняв, что допустил ошибку, одним сильным движением вытолкнул Келлу со двора и со стуком захлопнул калитку. Кто-то помог ведьме подняться с земли, и люди, покачивая головами, стали расходиться. Кто-то еще дал Танне шутливый подзатыльник, и она, подобрав свою хворостину, побежала собирать разбредшихся по всей улице гусей, бросив напоследок сочувственный взгляд на Келлу. История, как обычно, сплетнями разнеслась по деревне, но была бы забыта так же быстро, как и обычно, если бы буквально через два дня Танну не угораздило уличить в жульничестве заезжего игрока в трактире. Когда тот попытался незаметно вытащить из кармана лишнего туза, она скребла пол у стойки и никак не могла его видеть. Тем не менее проигравшийся этим вечером крестьянин с радостью откликнулся на ее возмущенный крик и выгреб из кармана незадачливого шулера аж с десяток тузов разных мастей. Изрядно помятого гостя с позором выбросили из трактира, заботливо, чтобы не ушибся, швырнув на изрядную кучу еще не убранного навоза в дальнем углу двора. Но на Танну с тех пор начали опасливо коситься. Чего греха таить, у каждого были мелкие делишки, тщательно скрывавшиеся от окружающих, и никому не хотелось, чтобы какая-то приблудная девчонка вытащила их на свет. Очень быстро Танна заметила охлаждение со стороны деревенских. Вскоре она с удивлением заметила, как матери сердито звали домой своих отпрысков, замечая их в компании с девочкой. Ей стало все сложнее находить себе ночлег, хотя кормили ее по-прежнему сытно: портить отношения в потенциальной ведьмой людям хотелось еще меньше, чем с богатым Качером. Чем дальше, тем больше она ощущала растущую вокруг пустоту. Наконец, в один прекрасный день Келла решительно взяла ее за руку и привела к себе домой. – В общем, так: теперь это твоя комната, - решительно заявила старуха после непродолжительных расспросов. - Грех перед духами - Дар в землю зарывать, не для того он дан. С завтрашнего дня начинаю тебя учить. Танна немного удивилась такой перемене в своей жизни, но ей, в общем, было все равно, а может, даже немного интересно. Всю свою коротенькую жизнь она выполняла то, что приказывают, и ей было безразлично, кому подчиняться. Келла так Келла, тем более что ведьма по-доброму относилась к ней. Поэтому на следующий день она начала старательно зубрить лечебные травы. Общество не возражало против такой перемены, поскольку Келла потихоньку дряхлела, а деревне негоже оставаться без колдуньи. Танна как ученица ведьмы - почему бы и нет, тем более когда это убивает сразу двух зайцев. Так что пару лет после того девочка усваивала свои новые обязанности. К концу этого срока она уже неплохо разбиралась в травах и снадобьях и даже могла самостоятельно вылечить одну из семи разновидностей острого живота у человека или хромоту у лошади. Вероятно, ее жизнь так бы и пошла по проторенной дорожке деревенской колдуньи - одиночество, много уважения и немного затаенного страха со стороны окружающих, если бы не Чума. Со времен Большой Войны, как ее называли односельчане, прошло чуть больше десяти лет. Сагра стояла неподалеку от малопроходимых лесных болот, и в нее приходила лишь одна более-менее торная дорога. Ненадежные тропинки через топи для больших армий точно не подходили, так что они сюда и не являлись. От отдельных же групп мародеров сельчане с успехом отбивались сами - при помощи отряда наемников в пять человек. Война закончилась, деревня не понесла серьезного ущерба, наемники обзавелись собственными хозяйствами, женились, огрузнели и теперь вечерами рассказывали детишкам сказки о своих героических подвигах. Но внешний мир еще не оправился от страшных побоищ, перемоловших сотни тысяч людей, орков и троллей. Золотая Бухта лежала в руинах, и даже сам Император жил в каком-то наспех отремонтированном доме, некогда принадлежавшем богатому торговцу зерном. На тот момент он являлся одним из самых шикарных зданий в столице. Создававшаяся десятилетиями подземная канализация больших городов почти полностью разрушилась, и на улицах стояла вонь от испражнений и прочих отбросов. Естественно, все это безобразие сопровождалось эпидемиями. Холера и дизентерия опустошали целые местности, скудные проточной водой. Сам Император спасался тем, что ел и пил исключительно из серебряной посуды - серебро, как известно, отпугивает злых духов болезней. От многих его приближенных, впрочем, духов не отпугнуло ни серебро, ни даже чистое золото, так что они умирали в страшных муках. В массе своей размножились мыши и крысы, стаями обгладывающие трупы людей и домашних животных, зачастую валяющиеся прямо на улицах. Было удивительно лишь одно - что Чума пришла лишь спустя десять лет. Наверное, это заслуга добрых духов - сразу после войны она просто превратила бы голодное западное побережье в безжизненную пустыню. Сейчас же, худо или бедно, но с эпидемией боролись. До Сагры Чума добралась нескоро. Во многих других местах эпидемию довольно успешно подавляли целители, наконец-то сопоставившие стаи переносивших ее блохастых крыс и локальные вспышки пандемии. Но полуграмотная Келла, разумеется, ничего не знала о новейших достижениях эпидемиологии, поэтому не обратила внимания на идущие по деревне пересуды о дохлых грызунах в погребах. Первый случай Чумы стал для всех полной неожиданностью. Заболела трактирщица, в подвале которой спряталась приехавшая за неделю до того в телеге из-под зерна крыса. Вскоре заболели еще несколько человек, и общество в панике снарядило экспедицию в город с просьбой о помощи. Первым местом, куда сунулась экспедиция, оказался Храм Пророка. Храмовники, по правде говоря, были не единственными, кто умел бороться с чумой, но свежеотстроенный Храм стоял неподалеку от въезда в Золотую Бухту. Сунувшаяся туда горстка провинциалов, доселе общавшихся лишь с оптовыми торговцами продовольствием и ошалевших от ласкового приема, с радостью согласилась на все условия храмовников, не слишком даже и разобрав - а что это за условия. Явившийся вскоре после того в деревню отряд монахов в количестве пяти человек под руководством брата Селима, таскавшего на груди массивный золотой символ Пророка - круг с пятиконечным крестом внутри - поразил сельчан своим энтузиазмом. Всего за день они соорудили за околицей что-то вроде святилища и две временные хижины, в которых и поселились, вежливо, но твердо отклонив все приглашения крестьян, в том числе и самого Качера, благо лето стояло теплое. Впрочем, последнему от ворот поворот они не дали и часто проводили у него целые дни. От разбросанных по округе ядовитых приманок сдохли все крысы и половина местных собак, сельчане поголовно кашляли, задыхаясь от едкого запаха дыма, которым окуривали жилища, но эпидемия была остановлена. Из трех десятков заболевших половина скончалась в судорогах, но половина выжила, что было явным прогрессом. Новых случаев чумы не случилось, если не считать Келлы. Никто не видел, как брат Селим как-то вечером, когда Келлы с Танной не было дома, вытряхнул на порог их стоящего на отшибе дома с дюжину блох из пакетика и тут же дал деру, сверкая сандалиями из-под длиннополой рясы. Через неделю Келла свалилась в лихорадке. К этому времени уже почти вся деревня перебывала в святилище, с глубоким изумлением слушая рассказы монахов о мученической смерти Пророка на колесе, о пагубности для души языческой веры в духов, о необходимости покаяния. Побывала там и Келла, но не выдержала и до середины проповеди. Демонстративно отплевываясь, она гордо покинула помещение. Когда ведьма заболела, к ней пожаловал сам брат Селим и долго увещевал ее покаяться и принять истинную веру, дабы всеблагой Пророк мог смилостивиться над ее бессмертной душой и, возможно, даже и бренным телом. Все, на что хватило обессиленной Кенны, это молча показать ему пальцем на дверь и потерять сознание. Брат Селим с оскорбленным видом покинул дом и тут же, под пораженными взглядами крутившихся неподалеку мальчишек, демонстративно проклял и само строение, и тех закоснелых язычников, кто в нем проживает. На следующий день в моче и испражнениях Келлы появилась кровь, ее начало рвать коричневой кашицей, язык обложило толстым белым налетом. Вскоре на теле начали появляться темные пятна, под кожей образовались плотные бугорки. Многие из них лопались, наружу вытекал омерзительный экссудат. Почему Танна, ухаживающая за больной, сама не подхватила болезнь, было ведомо лишь добрым духам - или же матери-природе, наделившей ее врожденным иммунитетом. Тело Келлы пылало, черты лица заострились. От страшных мучений она постоянно впадала в бред, заговаривалась, не узнавала Танну. Брат Селим еще раз посетил больную, но проповедовал на этот раз не столько ей (колдунья уже почти не приходила в сознание), сколько девушке. Она молча дослушала речь до конца и дала ему оглушительную оплеуху. Дом Келлы односельчане по возможности избегали и до ее болезни, а уж сейчас матери запретили приходить сюда даже мальчишкам. Поэтому в отсутствие посторонней аудитории брат Селим воздержался от театральных жестов, а просто плюнул на порог и ушел, держась за щеку и затаив в сердце черную злобу. Келла умерла через день после его прихода. Танна кое-как похоронила ее тело на дальнем краю огорода - дотащить тело грузной старухи до кладбища пятнадцатилетней девочке оказалось не под силу. Поразмыслив, она сожгла на костре зараженный тюфяк и кое-какую одежду. Больше о своей первой учительнице она не вспоминала. Не то, чтобы юная ведьма была такой уж черствой и неблагодарной, просто ей предстояло понять, как жить дальше. В наследство ей достался давно не ремонтированный дом с щелястой печью и забитым сажей дымоходом, а также несколько чересчур больших платьев, требующих капитальной ушивки, нехитрая домашняя утварь, десяток кур и свинья. Лето заканчивалось, и вряд ли она была в состоянии заработать себе на хлеб ремеслом целительницы: коликами в животе человеческие болезни не исчерпываются, а скотина болеет далеко не так часто, чтобы прокормить лекаря. К тому же два монаха сами оказались хорошими целителями, и люди стали ходить за лечением к ним, явно избегая Танну. Та снова, как и два года назад, ощутила вокруг себя круг отчуждения. Когда наступила осенняя сырость и из щелей потянуло сквозняками, Танна всерьез задумалась о том, чтобы попытать счастья в другом месте. Где - она не знала, ведь даже стоящая лишь в семидесяти верстах от деревни Золотая Бухта казалась ей немыслимо далеким краем света. Решиться на такое было трудно. Ее колебания продолжались до самого октября. Но тут произошли события, которые все решили за нее. После того памятного случая с пятью грошами за корову Качера Келла категорически отказалась иметь с ним какие-либо дела. Мастит оказался заразным, и вскоре у скупердяя сдохли две лучших коровы, за которых он отдал по три серебряных монеты и на приплод от которых очень надеялся в плане улучшения своего стада. Все, кроме самого Качера, втихомолку посмеивались в усы, вспоминая поговорку про скупого, платящего дважды. Качер же просто возненавидел Келлу. Кроме того, он не забыл дерзкую девчонку, так что его ненависть перешла и на Танну. Здесь он удивительным образом стакнулся с братом Селимом, которому необращенная ведьма-язычница была что бревно в глазу. Близилась зима, а с ней и отчет перед настоятелем Храма о потраченных средствах. В принципе результатов он и так достиг неплохих - значительная часть деревни посещала проповеди, а многие, включая Качера, с радостью обратились в истинную веру, но полное искоренение оплота язычества было бы весьма полезно для карьеры. К тому же Селим не забыл оплеуху. В один прекрасный день, а, точнее, вечер, толпа селян с вилами и решительными выражениями на лицах появилась перед домом колдуньи. Незадолго до этого в деревне началась новая эпидемия - на сей раз простуды. Это считалось довольно обычным явлением - что ни осень, то полдеревни хлюпало носами и надрывно кашляло, но на сей раз брат Селим ловко воспользовался случаем и убедил новообращенных в том, что причина болезни - Танна. Если и не сама, то, во всяком случае, ее языческое присутствие, противное Пророку. Молодой, но уже искушенный в борьбе с ведьмами монах собрал небольшую толпу и повел ее на штурм языческого бастиона. Все, в общем-то, шло по плану - дом полыхал как охапка сена, часть погромщиков потихоньку смылась, зажимая под мышками бесхозных отныне кур, а саму Танну привязали к столбу возле ворот. Оставалась одна малость - навалить возле нее хвороста да поджечь, чтобы раз и навсегда устрашить человеческие сердца неотвратимым гневом Пророка. Но тут случилось непредвиденное. Если бы у столба стояла старая Келла с ее крючковатым носом и большой бородавкой под глазом, толпа с удовольствием вспомнила бы старые страшные сказки о заживо выпитой прямо из жил младенческой крови (даром что последний раз дети здесь пропадали еще до рождения старухи). Но здесь на месте ведьмы оказался как раз этот самый младенец - зареванная девчушка с перепачканным соплями и грязью лицом, в лохмотьях, оставшихся от ее поношенной одежды. Поднять на нее руку, а тем более приговорить к мучительной огненной смерти, не смог бы никто. Многие стыдливо отворачивались, чтобы не видеть сквозь прорехи в платье костлявое, совсем еще детское тело. Чувствуя, что теряет инициативу, брат Селим сам было притащил охапку соломы к ногам ведьмы, но увидел обращенные на него угрюмые взгляды и замер на месте. Ситуация неожиданно стала патовой. Поняв, что рискует результатами многомесячного труда, монах стал лихорадочно искать решение. Как назло, в голову ничего не приходило. Поэтому Селим, рассудив, что лучше выполнить плохую задумку, чем метаться совсем без плана, стал таскать к ногам Танны солому и хворост. Вскоре куча дошла ей до пояса. Брат Селим потянулся за факелом. – Что здесь такое? - раздался из-за спин крестьян ледяной голос. Толпа отхлынула в стороны, и монах оказался нос к носу с лошадью, на которой восседал закутанный в теплый черный плащ человек. На его лице блуждала брезгливая мина аристократа, случайно вляпавшегося сапогом в кучу навоза. - Групповое изнасилование? Что, никак не можете решить, кто первый? Селим нервно сглотнул. Что-то в голосе и манере держаться пришельца заставляло вспомнить главный зал Высокого Храма, мрачный, полуосвещенный багровыми факелами, и холодный голос Настоятеля, принимающего клятву верности. Колени монаха неприятно ослабли, а толпа его сторонников начала быстро рассасываться. Власть в селе уважали, поскольку видели крайне редко, а этот чужак явно имел к ней отношение. Деваться было некуда. Селим решительно, как ему показалось, шагнул вперед и громким и уверенным (визгливым и дрожащим) голосом заявил: – Кто ты и что тебе здесь нужно? По какому праву прерываешь ты суд праведный над нечистой ведьмой, что порчу на людей наводит и чуму пробуждает? Изыди, грешный дух, или будешь проклят Храмом на веки вечные! – Храмом? - удивился человек. - Все интересней и интересней. Так это ты, братец, первый в очереди? Понятно, с бабами в Храме плохо. Слушай, а ты не пробовал с ней по-хорошему? Может, она бы и так дала? – Да как ты смеешь… - дрожащим от страха пополам с яростью голосом начал Селим, но незнакомец оборвал его: – Заткнись, идиот! Я задал вопрос, но так и не услышал ответа. Спрашиваю еще раз: что здесь такое? – Знай же, нечестивец, что эта ведьма повинна в грехах тяжких! - неуверенно заявил брат Селим. Рядом с ним уже осталась лишь кучка самых стойких приспешников, включая имевшего личный зуб на Танну Качера. Остальные хоронились в темноте по кустам, с любопытством ожидая развязки действа. - Насылает она на людей тяжкие болести, чуму да мор простудный, и гневит Пророка своими мерзкими пакостями… – Сегодня я проехал еще через две деревни, - задумчиво произнес незнакоґмец. - В одной из них есть ведьма, но нет гриппа. В другой нет ведьмы, но эпидемия есть. У вас в селе есть и храмовники, и ведьма, и есть эпидемия. Что-то у тебя не ладится с логикой, братец. Брат Селим не знал, что такое логика. Он видел лишь, что стремительно теряет с таким трудом нажитый авторитет. И он решил пойти ва-банк. – Что вы его слушаете! - завопил он поселянам, потрясая кулаками в воздухе. - Это же темный дух морских пучин пришел на выручку своей проклятой служанке! Сожжем их на одном костре, чтобы Пророк возрадовался своим верным чадам!… Стремительно движение вокруг него - и храмовник остался стоять в полном одиночестве. Выражение лица чужака давало понять, что ему идея отнюдь не понравилась, потому даже самые ретивые новообращенные не рискнули остаться с пастырем. Чужак же неторопливо спрыгнул с лошади и вразвалку подошел к Селиму. – Как зовут? - процедил он, дружески положив руку тому на плечо. Внезапно левую половину тела монаха пронзила острая боль, и он с воплем рухнул на колени. – "А-а-а" - не имя, - почти ласково сообщил ему страшный чужак. - Или я не расслышал? – Брат Селим! - торопливо выкрикнул храмовник, почувствовав приближение нового приступа боли. - Брат Селим из Храма Золотой Бухты! Ты пожалеешь… Носок сапога врезался ему в солнечное сплетение, надолго лишив способности не только говорить, но и даже нормально дышать. Брезгливо перешагнув через корчащееся в грязи тело, чужак подошел к обмякшей на столбе полуобморочной Танне и резким движением разорвал привязывающие ее веревки. – Все будет хорошо, девочка, - успокаивающе сказал он ведьмочке, бессильно рухнувшей ему на руки. - Все будет хорошо. - Он сбросил плащ, закутал девушку и перенес ее к лошади, осторожно усадив в седло. - Держись крепче, ладно? Он взялся за повод и неторопливо повел лошадь прочь. На границе пятна света от догорающего пожара он остановился и негромко, но отчетливо спросил: – Интересно, а умеют ли храмовники лечить скотину? И растаял во тьме. Очень скоро это стало интересно всему селу. Вскоре после исчезновения Танны корова не смогла разродиться неправильно лежащим теленком, загубила плод и сдохла сама. Потом началась эпидемия парши у коз, животные громко блеяли днем и ночью и давали заметно меньше молока. Необычно рано лег снег, дороги занесло, так что охромевшая лошадь кузнеца, в общем-то, и не была ему нужна - какое-то время, во всяком случае. И так далее. Соседская ведьма, и без того обслуживающая две деревни, узнав о судьбе Танны, наотрез отказалась даже появляться в этом проклятом духами месте. Монахи с растерянными лицами тенями скользили по деревне, спиной чувствуя недобрые взгляды. Брат Селим совсем перестал появляться в селе, отсиживаясь в часовне. До отчета перед Настоятелем оставалось совсем ничего, и он с ужасом представлял эту встречу. Впрочем, Танна о том не знала. Пару недель она находилась в каком-то забытье-полубреду. Когда она окончательно пришла в себя, оказалось, что избавитель довез ее до Золотой Бухты, где и оставил у знакомой владелицы белошвейного дома. Сердобольная дама наняла сиделку - древнюю старуху, уже почти забывшую свое ремесло ведуньи, но на уровне рефлексов помнящую, как обихаживать тяжелых больных. – Здоровая девка, - заявила она, шамкая морщинистыми губами. - Горячка только нервная, ну да пройдет помаленьку. Один серебряк в неделю, и точка. – Вот и Тилос так сказал, - вздохнула белошвейка, отсчитывая плату за две недели вперед. - Говорит, пару недель ее в постели подержать надо, а там сама отойдет. Впрочем, Танна оправилась быстрее. Уже через десять дней она встала с постели и, слегка пошатываясь, прогулялась по комнате под бдительным присмотром няньки. Молодой крепкий организм взял свое, и вечер в рваной в клочья одежде на ледяном ветру закончился легким насморком, а не воспалением легких. Лет десять спустя, конечно, и воспаление было бы не страшно, но тогда в Золотой Бухте жила лишь однацелительница, умеющая его лечить. И та, разумеется, работала на Императора. Вскоре, рассчитав сиделку, белошвейка Тамира пришла к девушке с серьезным разговором. – Знаешь, милая, - без предисловий начала она, поудобнее усаживаясь на единственный стул в комнате, - ты уже вполне здорова, как мне кажется. Не знаю, что Тилос в тебе нашел, - добавила она, критически оглядывая худую фигурку девушки. - Любит он подбирать бездомных котят, хотя и не раз зарекался, как сам говорит. В общем, денег на твое содержание он оставил не так уж и много, и, боюсь, они на исходе. Так что, дорогая, пора бы тебе задуматься о хлебе насущном. Ты что умеешь делать? – Ну, - пробормотала Танна, смущенная, что за нее, оказывается, платили деньги. - Я в травах разбираюсь… Лечить скотину немного могу… – Шить значит, не умеешь, - резюмировала белошвейка. - Ладно, все равно заказов сейчас негусто. У меня в заведении тебе места не нашлось бы. Людей пользовать умеешь, или только скотину? – Ну… людей… немного… - Танна не стала объяснять, что весь ее опыт ограничивался лечением колитов, заваркой трав от простуды да наложением компрессов на ушибы. – Плохо, - вздохнула Тамира. - Впрочем, пристроим мы тебя в ученицы к… кому-нибудь. Колдунов в войну-то повыбили, да и Храм ныне свирепствует, ну да найдем кого. Слушай, а ты не хочешь в Храм в ученицы пойти? Они, думаю, тебя примут. – Нет, - отрезала Танна, не глядя на Тамиру. - Лучше в гроб, чем в Храм. – Ну, тебе виднее, - вздохнула белошвейка. - Только тяжело тебе у нас будет с таким настроением-то. Храм, он нынче в силе. Храм в то время и в самом деле был в расцвете сил. До того, как настоятелю Себегусу по указу Императора прилюдно размозжили голову литой серебряной кувалдой, оставалось еще семь лет. Сейчас же Храм, лишь недавно принявший Императора в свое лоно, почти заменил собой городской совет. Он устанавливал торговые пошлины и подушную подать по Империи и организовывал бесплатные лечебницы и приюты для бездомных. Последние больше напоминали работные дома, но силой там никого не держали: хочешь - иди и подыхай от голода под забором. Еще он содержал городскую стражу, сборщиков податей и даже часть военных патрулей на торговых дорогах. И, хуже всего, Храм сильно не любил конкурентов. Не принимающие веру в Пророка маги прозябали, задавленные налогами и яростными филиппиками в храмовых молельнях, со многими происходили странные происшествия - вплоть до необъяснимых смертельных случаев. Впрочем, как только мятежный колдун винился перед Пророком и со смиренной головой возвращался из ближайшего храма с посеребренной нательной Колесованной Звездой, его дела начинали идти на лад. Всех-то делов - трижды в день прилюдно отбить десяток поклонов жизнедарителю-Солнцу да скромно надеяться на лучшую долю в очередном перевоплощении… Поэтому упрямцев становилось все меньше и меньше. В народе гуляли упорные слухи о наклевывающейся очередной войне с Грашем - на этот раз священной. Именно это, кстати, и стало причиной нынешнего визита Тилоса в столицу Приморской Империи, о чем, впрочем, не знала ни белошвейка, ни, тем более, Танна. После недельных поисков белошвейка, наконец, нашла пожилого травника, согласившегося взять девчонку в ученики. Точнее, прислугой-за-все. Она готовила еду, скребла полы, кормила кур, а с наступлением весны стала ходить за город собирать травы. В обмен на это знахарь милостиво обучал ее кое-каким секретам своего ремесла. Разумеется, учил он далеко не так быстро, как хотелось бы Танне - его вполне устраивала ученица-прислуга. Кроме того, он был еще далеко не стар, и окрепшая девушка начала пробуждать в нем забытые, казалось бы, инстинкты. Женщин после войны осталось в два раза больше, чем мужчин, да и учитель, в общем-то, нравился Танне… И ближе к лету молодая ведьма перестала быть девственницей. Примерно тогда же знахарь обнаружил ее талант Видящей Правду, который она привыкла тщательно скрывать. Обнаружил, в общем-то, случайно - один из клиентов чуть ли не на коленях вымаливал скидку на особо дорогое зелье, ссылаясь на свою отчаянную бедность. В этот момент Танна драила прилавок. Не выдержав, она со злостью бросила тряпку в ведро и, презрительно фыркнув, ушла в заднюю комнату. С трудом отвязавшись от настырного покупателя, хозяин мимоходом поинтересовался у девушки, чего это она раскипятилась. – Да врет же он напропалую! - не выдержала Танна. - Скотина! Сам, небось, от жира лопается, а туда же - бедный… – Ты его знаешь? - поинтересовался учитель. – Н… нет, - призналась Танна. - Но его же насквозь видно… Травник не стал настаивать, но на следующий день разузнал о давешнем клиенте все, что смог. Оказалось, что Танна права. От жира тот не лопался, но и зелье по высокой цене вполне мог себе позволить. Тем же вечером травник что-то невинно соврал девушке про боль в спине, как делал, когда ленился самостоятельно растирать сухие травы в порошок. На этот раз он зорко наблюдал за девушкой из-под ресниц и поймал-таки отблеск понимающей усмешки в глазах, когда она смиренно предложила заменить его на этой тяжелой - для больной спины - работе. Отвечать на прямой вопрос ложью Танна не стала. Она презирала тех, кто врет ради своей выгоды, так что честно призналась, что видит неправду в словах примерно так же, как другие слышат мартовских котов у себя под окнами. Признаваясь в этом, она мысленно попрощалась с мирным житьем в доме у травника, полагая, что тот выставит ее за дверь без лишних разговоров. Однако тот лишь тяжело вздохнул и больше никогда не заводил разговор на эту тему. Впрочем, на больную спину ссылаться не перестал. Спустя два года травник умер. Он перебрал в кабаке дешевого вина, неосторожно высказался вслух по поводу Храма, и несколько пьяных матросов забили его до смерти. Танна, взглянув на кровавое месиво на месте его лица, тихо вздрогнула и потеряла сознание. На следующий день, потратив половину скудных сбережений бывшего хозяина, она похоронила тело на маленьком заросшем бурьяном кладбище, куда еще не дотянулась рука Храма. Впрочем, она была рада и этому: на прочих кладбищах, более дешевых и куда лучше ухоженных, с язычницей-колдуньей даже разговаривать не стали. Храм почти прибрал к рукам Приморскую Империю, и неверные не поощрялись уже по всему побережью. Даже в далекой Талазене, представляющей собой столпотворение народов и, соответственно, верований со всего мира, Истинная Вера царила над всеми прочими. В нее даже перешел кое-кто из наиболее оборотистых орков-гончаров - серебряный пятилучевый крест в круге, пришпиленный к двери, заметно увеличивал оборот по сравнению с держащимися за духов предков соседями. А уж в столице Империи инакомыслие было истреблено почти полностью. Погоревав положенный срок, Танна вступила во владение наследством - старой травяной лавкой и слегка покосившимся набок домиком. Никто не возражал - соседи к девушке привыкли, а родственников у ведуна не было. За прошедший срок Танна научилась пользовать самые распространенные болезни, включая детское ночное недержание, а также усовершенствовала умение врачевать домашнюю скотину. Конечно, коров в городе никто не держал, но куры и свиньи бродили повсеместно, у многих на конюшнях стояли лошади, во дворах гавкали цепные собаки, а на заборах грелись домашние любимицы-кошки. Благодаря врожденному таланту целительницей Танна была неплохой, брала дешево, а Храм никак не мог выбить у Императора указ, разрешающий заниматься ремеслом только правоверным. В общем, конкуренцию с расплодившимися соперниками-лекарями она худо-бедно выдерживала. Вскоре она познакомилась с парнем по имени Хариз. Его отец держал маленькую кожевенную фабрику, и Танну иногда звали освидетельствовать подозрительные шкуры на предмет легочной гнили или чего еще. В один прекрасный день, выходя из ворот, девушка нос к носу столкнулась с Харизом, ойкнула от неловкости и… Дальнейшее понятно. Не прошло и нескольких месяцев, как Танна обнаружила у себя непонятные признаки. Соседка, с которой она, после долгих колебаний, поделилась своими проблемами, вдумчиво расспросила ее и огорченно покачала головой. – Да уж, милочка, что я могу сказать… Похоже на то, что ребенка ты под сердцем не первый месяц носишь. Уж и не знаю, поздравлять тебя али осуждать. Безмужняя мать - не лучшая сейчас репутация в этом городе. Кто он хоть? Тем же вечером Танна опрометью бросилась к Харизу. Противу ожидания, тот вовсе даже не обрадовался, как наивно полагала девушка, а очень даже испугался. Парень представил, как отец проклинает его за излишне продуктивную связь с безродной нищенкой, и решил рвать отношения немедленно. – А мне-то что? - высокомерно удивился он. - Ты мне жена али кто? Что мне твой ублюдок? Залетела, небось, от кого еще, а на меня свалить хочешь? Шлюха! Лучше бы он ее ударил кулаком в зубы. Она ясно видела страх Хариза, что он лишь старается ее оскорбить, но это слово… Шлюха. Да, шлюха. Именно так ее и воспримет большинство правоверных, в том числе и папаша этого молодого негодяя. Наворачивающиеся слезы враз высохли, а чувство, что она до недавнего времени принимала за любовь, куда-то испарилось. – Ах, шлюха? - процедила она, окинув задрожавшего парня взглядом с ног до головы. - Что ж, ладно. Пусть шлюха. Только вот я еще и ведьма, забыл? Чем же наградить тебя за слова твои ласковые?… Ага, знаю. Никогда не будешь ты ругаться с той, кому ребеночка сделал. Не получится больше это у тебя, ребеночек, понял? Она вышла из дома кожевенника, с треском хлопнув за собой дверью. Ничего не видя по сторонам, дошла до дома, упала на кровать и лишь затем разрыдалась. – Ничего страшного, милая, - утешала ее на следующее утро та же сердобольная соседка. - Знаю я адресок верный, вытравят тебе там ребенка, словно и не было. Мужики, они все скоты, и ежели от каждой грубости в слезы ударяться, так и помереть недолго. Вон, меня возьми. Что ни праздник - с заплывшим глазом то ли с рассаженной губой хожу. И что, бежать теперь от моего идола окаянного? Молодая ты еще, найдешь себе жениха справного, на чужих парней заглядываться перестанешь, а там, гляди, и привыкнешь. Вон, аспид мой гоголем только по праздникам и ходит. А на другой день в ножках у меня валяется, прощения просит, с каждой ярмарки калач али пирожок приносит, даром что вусмерть пьяный… А адресок ты все-таки запомни, чем раньше придешь, тем легче будет. Танна молча кивала, утирая слезы. От утешений стало немногим легче, но про себя она поклялась, что плод вытравливать не будет. Поделом ей за неразумие, а ребенок за отца не виноват. Пусть будет что будет. Возможно, она еще изменила бы решение, но через день ее дом окружила ревущая толпа с дрекольем. Накануне забывший уже давешнюю ссору Хариз попытался было завалить на сеновале дворовую девку. Проделывал он подобное частенько, хотя и нерегулярно, и девка, в общем-то, не возражала. Особой красотой она не отличалась, напротив, была довольно толстой и уродливой, и каждодневная работа возле кожевенных чанов ее явно не красила. Однако на безрыбье и рак рыба, и Хариз, в недолгие периоды одиночества, случалось, пользовал служанку или ее товарок. Как было сказано, женщин в то время в Империи было в два раза больше, чем мужчин, так что девки радовались и этому. Однако на сей раз обычного перепихона не вышло. Противу чаяния, парень просто оказался ни на что не способным. Ссора с беременной подружкой мгновенно всплыла в его памяти, и он с воплем "Околдовала, окаянная!", на ходу натягивая портки, вылетел во двор. После нескольких отцовских затрещин и долгой ругани в адрес дебила-сына, пострадавшего доставили в ближайшую лечебницу при храме. Тамошний лекарь, не нашел никаких следов сглаза - такими способностями Танна просто не обладала. Брезгливо пощупав придатки Хариза, он тщательно вымыл руки и посоветовал посадить недоросля на месяц-другой в келью, да чтобы ни одна баба даже близко не подходила. Тогда, мол, и леченья никакого не понадобится. Однако зашедший на рев и всхлипывания распорядитель храма посчитал иначе. Дело в том, что распорядителем оказался брат Селим. За фиаско той достопамятной осенью его не только не повысили, как предполагалось ранее, но и вышибли из братьев в послушники. Сам Настоятель Себегус снизошел до выслушивания отчета и прилюдно пожаловал его автора идиотом и кретином. Впрочем, это было до того, как он услышал описание незнакомца. После этого Селиму - и не только ему - показалось, что Настоятель с трудом борется с искушением посадить дурака-подчиненного на кол. Но пронесло. Более того, сейчас, казалось, даже прошлые грехи были прощены. Селима снова произвели в братья и даже сделали распорядителем захудалого храма на окраине столицы. Не Пророк весть что, но как первая ступенька сгодится. Селим полагал, что сейчас он поумнел и больше не сделает тех, действительно идиотских, ошибок. Беда в том, что он не забыл юной ведьмачки, из-за которой его прилюдно унизили и которая, как он полагал, и была виной всех его несчастий. Услышав знакомое имя, он насторожился словно собака при запахе вареного мяса. После описания же внешности мнимой виновницы мужского бессилия его сердце радостно затрепетало. Пророк всегда найдет способ наказать грешницу! На то, чтобы собрать три десятка прихожан, брату Селиму потребовалось не более получаса. Короткий решительный марш, возглавляемый хоругвью с Колесованной Звездой, - и словно не было тех трех лет: разгромленный (жечь поопасались - в городе с огнем не шутят) дом, украдкой растаскиваемое нехитрое добро и связанная избитая ведьма, брошенная перед ним на колени. О да, это уже не та плаксивая девчонка! Взгляд исполнен ненависти - видно, что и она его не забыла, - а из разбитого носа течет струйка крови, не слезливых соплей. Тем слаще будет месть: сломать и убить сильного куда приятнее, чем просто раздавить слабого! Ах, если бы он имел право казнить своей властью! Но Судьи Храма ревностно охраняли свои прерогативы, и за несанкционированный костер можно было схлопотать по шапке. Учитывая прошлые грехи, это вполне могло кончиться пожизненным захолустным скитом где-нибудь в далеких северных болотах. Впрочем, какая разница, кто приговорит ведьму к казни! Костер от этого менее мучительным не станет. Так что, скрепя сердце, брат Селим отдал приказ тащить бесовку в темницу. Ближайший Святой Трибунал намечался через три дня. Времена, когда ему приходилось собираться почти ежедневно, чтобы вразумить того или иного еретика или же колдуна, уже прошли. Теперь Судьи собирались лишь раз в неделю, да и то - если был повод. Впрочем, в тот же день по городу пополз слух, что поймали страшную черную ведьму, портившую мужчин и ночами сворачивающую шеи кошкам, так что повод появился. Кое-что из тех слухов дошло и до белошвейки Тамиры. Встревоженная, она сбегала к разоренной хибаре травника, постояла возле нее, держась за голову, потом опрометью бросилась по улице - заветный дом находился на другом конце города. Тилос говорил - только в случае самой крайней нужды. Только поздним вечером или ночью. И чтобы видело как можно меньше народу. Стоял солнечный полдень, по улицам шаталось довольно много людей, но костер - не крайний ли случай? Вопрос только в том, захочет ли он еще раз что-то сделать для брошенного котенка… В ночь перед судом Настоятель Себегус имел очень странную беседу. Странность состояла в том, что разговаривал он не с человеком, и даже не с орком или троллем, а с черным, на вид железным, ящиком на столе в крохотной потайной комнатушке, примыкающей к его спальне. – Я понимаю, что Храму нужен не только пряник, но и кнут, - холодным тоном говорил ящик с чуть слышным дребезжанием. - Но вы перегибаете палку. Ты знаешь, я всегда сочувствовал вашей борьбе с Разрушителем, воистину являющимся выходцем из самых глубин преисподней. Видит Пророк, по моему слову вы отправили на очистительный костер не один десяток злобных ведьм и колдунов, ревностно служивших Врагу. Но я никогда не забывал, в чем смысл этой борьбы. А ты, Настоятель, еще помнишь об этом? – По какому праву ты спрашиваешь у меня такое? - в голосе Себегуса лязгнула сталь. - Мы принимаем твою помощь, но это помощь демона той же преисподней, пусть и раскаявшегося. И ты не можешь диктовать нам свою волю, несчастный! Мы поступаем в соответствии с заветами Пророка, и я не позволю какому-то… – Интересные слова говоришь, Первосвященник, - с издевкой протянул ящик. - Интересно, что скажет Император, когда узнает про наш разговор? Ты уже трижды назвал меня, друга и доверенное лицо Императора, "каким-то" и "нечестивым". Надо ли понимать, что и сам Император тоже нечестивец? Или же ты хочешь упрекнуть его в глупости? Недальновидности? – Нет… - сразу севшим голосом ответил Себегус. По лбу побежала струйка холодного пота. - Прости, я все еще в запале дневного спора. Не обращай внимания на заговаривающегося старика. – Ну-ну-ну! - рассмеялся сразу потеплевший голос. - Как угодно тебя можно назвать, только не заговаривающимся стариком. Это уж ты прости меня за резкие слова, у меня тоже был не слишком приятный день. - Себегус еле слышно вздохнул и откинулся на спинку кресла. Погоди, змея подколодная, я до тебя еще доберусь. Сегодня Лесная Долина неприступна, а завтра… посмотрим. Но пока - вежливо, осторожно, скрыть оскал улыбкой… – Ладно, сойдемся на том, что оба погорячились, - Настоятель постарался как можно обаятельнее улыбнуться бесовскому ящику. Кто его знает, вдруг он и видеть может? - Забудем. Так что, говоришь, тебе нужно сегодня?… – Мой человек, Тилос, ты его знаешь, - голос из ящика сразу стал скучающим, - положил глаз на ведьму, которую, я слышал, вы утром судить собираетесь. Уж и не знаю, на кой ляд она ему сдалась, но я парня ценю. Буду весьма обязан, если вы сдадите девку ему на руки. За мной не пропадет, ты меня знаешь. – Увы, - притворно вздохнул Настоятель. - Слухи слишком широко разошлись. Я не могу отпустить ее без суда, а уж что решит суд… – Твои проблемы, - лениво процедил голос. - Только не рассказывай мне про беспристрастных судей, у самого такие есть. - Он коротко хохотнул. - В общем, уважь моего человека, а я уважу твоего… когда-нибудь. Отбой. - Сухо щелкнуло, и в комнате стало тихо. Настоятель в бессильной злобе сжал кулаки. Нет, с этим надо что-то делать. Больше этого мерзавца выносить нельзя. Единственная проблема - Император. Интересно, что его связывает с Серым Князем? И как порвать эту ниточку? Тяжело поднявшись из кресла, Настоятель Себегус вышел в спальню, плотно прикрыв за собой потайную дверь. На освещаемом догорающей свечой столе валялось несколько бумаг. Протоколы допросов, протоколы освидетельствования парня… ага, а это - ведьмы… Понятно, что ни беса эта девка не умеет, куда ей там сложное заклятье сглаза наложить! Он ее обрюхатил, она ему сказала сгоряча, идиотка… Стоп! А это что? Видящая Правду? Ого… Как это я сразу пропустил? Блевота Пророка, чтоб я сдох! Действительно, грех такую на костер отправлять. Да и зачем она Серому Князю потребовалась - тоже ясно. Ну что мне повнимательнее прочитать стоило? Совсем бы по-другому с этим выскочкой разговаривал. Во всяком случае, услуга куда дороже обошлась бы. Теперь поздно, н-да. Хотя… Если она сама согласится остаться… После двух суток допросов? Годик-другой в дальнем монастыре, заботливая Настоятельница, пара-тройка искренних подруг - и все забудется, но ведь нет этого годика! Еще раз проклятье! Селим… Брат Селим… Что-то знакомое… Настоятель позвонил в колокольчик и бросил несколько слов вошедшему слуге. Спустя несколько минут тот вернулся с новой свечой, запыленной папкой, оставил их на столе и с поклоном вышел. Так, ага. Действительно. Два с половиной года назад, тот же идиот Селим, та же девка-ведьма. Все правильно. Этот кретин в своем рвении умудрился убить одну и почти убить другую знахарку. Кто будет лечить скот, он даже и не подумал. Правильно, эпидемия коровьей оспы, куча весенних маститов, несколько случаев сапа - и полностью заброшенный деревенский храм… Помнится, его в послушники разжаловали. А он, глядишь, снова брат и даже распорядитель какой-то захудалой церквушки. Действительно, дерьмо не тонет. Послал же Пророк мне помощничков… Явно ведь старые счеты свести захотел. Ладно, попытаемся на этом сыграть. Главное - не врать!… Большой зал Святого Трибунала в это пасмурное утро был хмур. Вообще-то в ясный день солнце било в высокие стрельчатые витражи с утра до вечера, но нынче с ночи небо затянуло низкой пеленой облаков, в саване ледяного морского ветра спешащих куда-то на юг. Танну била дрожь. Вместо превращенного в отрепья платья ей сунули что-то грубо-дерюжное, смахивающее на мешок с прорезями для рук и головы. Временами накатывал жар, перед глазами плыли темные пятна, а низ живота отдавал болью. После внезапно прекращенного ночью допроса ей удалось немного выспаться, а силой влитый в рот настой вывел из полуобморочного состояния. Раздавленные в тисках пальцы рук распухли и не двигались, тупо ныли высверленные до корней зубы, а ожоги на животе, хоть и смазанные умягчающим маслом и перевязанные чистой тряпицей, саднили словно свежие порезы. Огромный зал пустовал, если не считать ее самой и какой-то странно-вежливой сегодня стражи. Она бессильно привалилась к ледяной каменной колонне и закрыла глаза. Однажды Танна видела, как сжигали уличенную в злом колдовстве ведьму. Та выла и корчилась в цепях, отчаянно стараясь убрать от разгорающегося огня босые ноги, а заполненная правоверными площадь колыхалась словно засеянное поле: руки к солнцу - упасть ниц, руки к солнцу - упасть ниц… Теперь пришел ее черед. Она призналась во всех злодеяниях почти сразу, не прошло и двух часов, но бесконечный изматывающий допрос длился и длился. Теперь они знают про нее все. Ей конец. Осталось лишь просить духов о быстрой смерти - но духи редко выполняют просьбы. Жесткая рука в кольчужной перчатке неласково дернула ее вверх. Пошатываясь и приоткрыв глаза, Танна с трудом встала на ноги. Через огромную резную дверь в зал гуськом входили Судьи в алых мантиях. За ними семенил прокурор в простой черной рясе. Судьи молча, соблюдая старшинство, расселись за длинным столом, прокурор торопливо, словно боясь опоздать, взбежал на свою кафедру. Председатель махнул рукой, и та же жесткая рука с силой нажала на плечо девушки. Она не сопротивлялась - стоять на изуродованных ногах было настоящей пыткой. Ни слезинки моей не увидят, гады, ни слезинки, молча пообещала себе Танна. Пусть сдохну, но удовольствия от этого они не получат. Грохнула входная дверь, и до Танны донеслись возмущенные вопли. Она с трудом повернула голову. Сквозь слипшиеся от слез и гноя ресницы она увидела знакомую фигуру, громко протестующую против произвола. Стражник небрежно швырнул Хариза на скамью подсудимых, молча вытащил кинжал и легонько ткнул острием парня в шею. Тот моментально заткнулся и сник, лишь отодвинулся от Танны как можно дальше, буровя ее ненавидяще-боязливым взглядом. Девушке показалось, что в закрывающуюся дверь проскользнула еще одна фигура, но та сразу же скрылась в полумраке за колонной. Стража не обратила на нового визитера никакого внимания. Видимо, какой-то любитель судебных развлечений… – Ведьма! - воскликнул прокурор, вперяя в Танну острый взгляд. Голос у него оказался неожиданно густым и сильным. Такой без усилий способен перекрыть и гул большой толпы. Почему никого нет? Где зрители? Процессы над ведьмами открыты для публики… - Ведьма по имени Танна, занимавшаяся ремеслом травницы! Тебя обвиняют в черном колдовстве, в порче мужской силы неосторожно сошедшегося с тобой Хариза, сына Кумитара-кожевенника. Ты также обвиняешься в злостном противодействии святому отцу-Храму, нежелании принять завет Пророка, в разжигании эпидемии Чумы три года назад, - Хариз вздрогнул и попытался отодвинуться еще дальше, но стражник встряхнул его так, что лязгнули зубы, и он снова замер, - в наведении простудной порчи на односельчан, в распространении болезней скота, воровстве младенцев для злодейских ритуалов и других, менее тяжких грехах, которые не будут здесь перечислены, дабы не заслонять суть дела. Признаешь ли ты себя виновной в вышеозначенных преступлениях? – Нет, - покачала головой девушка. - Не признаю… – Что? - аж взвился прокурор. - В лежащих перед высоким Судом протоколах все эти преступления перечислены и скреплены твоим собственноручным крестом! Ты сама призналась в них! Ты ползала по полу и целовала пятки дознавателям, только чтобы они снизошли выслушать твою грязную исповедь! И теперь ты отказываешься!?. – Я… не… ползала… - с трудом качнула головой девушка. - Да, я… признала. Ты, святой отец… ты был под пыткой? Ты бы подписал и не такое… – Поклеп на допросчиков и святого обвинителя! - взвыл прокурор. - Требую секретаря суда занести это в протокол! Оскорбление и ложное обвинение слуг Храма при исполнении обязанностей! Не ухудшай свое положение, ведьма! – Ухудшать? - усмехнулась Танна распухшими губами. - Что… хуже костра? – Молчать! - заорал прокурор. - Стража! Утихомирьте ее! На плечо Танны опустилась ладонь стражника, но не встряхнула, а - с изумлением ощутила она - дружески похлопала. Впрочем, сил на удивление уже не осталось. Она прикрыла глаза и погрузилась в забытье. Травница не слышала, как витийствовал прокурор в ее адрес, как он обрушился на несчастного Хариза за мерзкий Солнцу блуд со многими гулящими девками, не видела, как хмурятся обращенные на нее лица судей. Не видела она и того, как давал показания сначала брат Селим, скрывающий торжествующую усмешку, затем отец Хариза, дворовая девка, ее соседи… Пришла в себя она, только когда стражник осторожно потряс ее за плечо. Председатель неторопливо возвысился над каменным столом. – Святой Трибунал выслушал обвинение. Имеют ли обвиняемые что-либо сказать? – Я не виноват! Это она меня соблазнила! - почти заскулил Хариз. На него было страшно смотреть, такой ужас читался на его лице. - Пощадите! - Он рухнул на колени. Танна лишь молча мотнула головой. – Святой Трибунал удаляется на совещание, - торжественно провозгласил Председатель. - Уведите подсудимых в комнату ожидания! - Он с достоинством повернулся и вышел в неприметную маленькую дверь. Остальные Судьи последовали за ним. Стражник презрительно толкнул ногой все еще стоящего на коленях Хариза, по лицу которого текли крупные слезы, и тот, словно очнувшись, суетливо вскочил на ноги и чуть не бегом бросился по проходу. Стражники, стоящие за Танной, бережно помогли ей встать и, поддерживая за локти, осторожно повели туда же. Однако в комнате, куда ее привели, Хариза не оказалось. Темно-бордовые занавеси на стенах, мягкие кресла того же оттенка, маленький столик с фруктами и кувшином темной жидкости с терпким запахом - все до того не походило на грубую обстановку комнаты ожидания, что травница растерянно остановилась. Она ждала, что стража спохватится и исправит свою ошибку, но ее лишь бережно подвели к креслу. – Садись, ведьма, - сказал один из сопровождающих. - Эк ведь тебе досталось! Давай, давай, в ногах правды нет. – Я грязная… - пробормотала Танна. Ей отчаянно захотелось, чтобы этот сон продолжался подольше. - Испачкаю… – Ничего, уберут, - ворчливо ответил тот. - Ты, главное, ничего не бойся, но будь повежливее. Тобой сам, - он ткнул пальцем вверх, - заинтересовался. Будешь ласковой - глядишь, и облегчение тебе выйдет. Он, говорят, старик добрый, только обманывают его всякие… - Не дав ей и рта открыть, стражники удалились. В комнате было куда теплее, чем в зале, но Танну по-прежнему знобило. Боль внизу живота накатывала все чаще, во рту появился солоновато-горький привкус. Скрипнула дверь, и в комнату вошел невысокий полный монах с золотой Колесованной Звездой на шее и вышитым на рясе маленьким серебряным молоточком. Он выглядел пожилым - борода почти вся седая, сквозь жидкие волосы просвечивает лысина. Покряхтывая, монах опустился в кресло напротив Танны и с интересом уставился на нее. – Ну, здравствуй, красавица, - сказал он. - Вот ты какая… С верхотуры-то разве разглядишь? Смелая, ничего не скажешь - от собственных показаний отречься… Танна невидяще смотрела на него. – Ах, да, - спохватился он. - Извини, редко на людях бываю, все больше со знакомыми. Меня зовут брат Себегус. Я тут вроде хозяина. Пить хочешь? - Он ловко плеснул жидкость в небольшой кубок. - Держи. Да пей же ты, не стесняйся! Он почти силой заставил ее выпить содержимое кубка. Это оказалось крепкое вино с приятным терпко-сладким вкусом. Оно огненным комком ухнуло в пустой желудок и тут же стало растекаться по жилам. Боль в истерзанном теле отступила, голова слегка прояснилась. – Так, а теперь закуси-ка, красавица, вино крепкое, а ты голодная… - брат Себегус ловко сунул между безвольных губ ломтик чего-то хрустящего и сладкого. - Вот так-то лучше. - Он наклонился вперед и взял руку девушки в свои ладони. Его пальцы словно случайно накрыли ее пульс. - Ты меня понимаешь? Голова не плывет? Танна слабо кивнула. Она слегка пришла в себя, и ее начал охватывать страх. Что все это значит? Это не комната ожидания… – Вот и ладно, - брат Себегус выпустил ее руку и поудобнее устроился в кресле. - Ты ешь, не стесняйся, - он указал на фрукты. - Думаешь, кто я такой и что я здесь делаю? Не буду томить. - Он вздохнул. - Кто я такой - это просто. Я Настоятель Храма. Заведую всем этим хозяйством с благословения Императора. А ты действительно смелая - половина народа в этом городе сейчас бы передо мной ниц рухнула… Танна слабо усмехнулась. – Я не… принадлежу к последователям Пророка… Я уже говорила… допросчикам. – Ну а кто спорит? - удивился Настоятель. - Но, видишь ли, Храм по просьбе Императора еще и за порядком среди магов следит. У нас опыт богатый, - он усмехнулся неожиданно волчьей усмешкой, - так что справляемся, хвала Пророку. Да ты и сама видишь. С тобой вот, правда, незадача вышла. - Он в раздражении хлопнул ладонью по столу. - Знаешь, в чем моя самая большая нужда? - Он подождал реакции Танны, но не дождался и продолжил: - Самая большая моя нужда - в толковых людях. Посмотрел я твое дело. Конечно, белыми нитками шито. Чтобы на мужика порчу навести, могучей колдуньей быть надобно, а ты, уж извини, травница захудалая. Куда тебе такое… - Он выждал. – Ты хочешь сказать, - наконец с удивлением сказала Танна, - что я невиновна? – Ну да. Почти невиновна, так скажем. Вот язык у тебя без костей, ну да половину баб в городе перевешать пришлось бы, коли грехом то считать. – И… меня отпустят? – А вот здесь, деточка, не все так просто, - вздохнул Настоятель. - Я бы с удовольствием, но… Понимаешь, народ ведь как думает? Раз взяли, да еще и дом разнесли, значит, есть за что. Невинных не хватают. И тут вдруг тебя отпускают. Нехорошо получится, сама понимаешь. Слухи пойдут, шепотки разные. - Только бы не сорваться, только бы не брякнуть что… Видящая Правду, бес тебя побери, как же ты мне нужна! И как трудно с тобой говорить! - Опять же, эти исполнительные идиоты, что с тобой общались, обидятся - мол, вся их работа насмарку. В общем, я бы с радостью, но… - Он развел руками. Танна с удивлением смотрела на него. Настоятель не лгал, во всяком случае, явно, в его глазах не всплыли желтые прожилки кривомыслия. – Но ты же Настоятель! - удивленно прошептала она. - Ты же можешь просто приказать… – Я! - горько рассмеялся брат Себегус. - Приказать? Деточка, ты еще юна. Храм - это не просто толпа людей, верящих в Отца-Солнце и его колесованного Пророка. Храм - это могучая организация. Вышние опираются на нижних, и опора эта - одновременно их сила и слабость. Да, я силен. Я могу отдать любой приказ - ну, почти любой - и его выполнят. Но вот если он не понравится рядовым братьям, в их рядах возникнет волнение, и чем больше таких приказов - тем выше волны. А с разбушевавшимся морем справиться, знаешь ли, непросто. Я уж не говорю, что старшие братья могут решить избавиться от меня задолго до того, как волны разгуляются. Нет, девочка моя, я не более волен приказать отпустить тебя, чем ты сама. - Он резко наклонился вперед. - Но есть и другой путь, Видящая Правду. Танна вздрогнула. Ах, да, она призналась и в этом. Что ж, хуже не будет. – Не буду скрывать, за тебя заступились могущественные люди. Очень могущественные. - Брат Себегус сверлил ее взглядом. - Много бы я дал, чтобы узнать - почему. Но сейчас это неважно. Я уже сказал - мне отчаянно не хватает толковых людей. И Видящая Правду очень бы мне пригодилась. Погоди отказываться, просто послушай. Ты просто не представляешь, сколько в мире зла! Тебя пытали, я вижу, как изуродовано твое тело. Да что там, я сам в свое время прошел через это по ложному навету. Но не принимай подвальные истязания за сущность Храма. Это просто необходимая грязная работа. Тебя угораздило сделать своим врагом одного из младших братьев, не стану называть его имя. Это он убедил судей, что ты настоящая ведьма. Он настаивал на следствии и суде, хотя и знал о возведенной напраслине. И он поплатится за свои грязные дела и мысли независимо от твоего решения. Но создавалась эта мясорубка не для тебя, не для таких простушек как ты. Ты слышала о Вековечном Враге? Танна кивнула. Себегус внутренне возликовал - кажется, рыбка потихоньку клюет. Пока еще обнюхивает приманку, колеблется, но еще немного… – Так вот, это он повинен в Великой Войне между Империей, Грашем и прочими племенами! - загремел Настоятель. - Это он мутил воду, засылал черных магов дурманить людские умы и заставлять порядочных граждан совершать безумства. Он виноват в разрухе и Чуме. Он виноват в том, что погосты в иных местах тянутся на многие версты. Мы боремся с посланцами исчадия преисподней, мы вылавливаем грашских подсылов, мы пытаемся подружиться с дикарями. И нам очень нужны Видящие Правду! Смотри, ты случайно попала в ржавые зубья шестеренок нашей допросной системы, и она почти перемолола тебя. Если ты останешься с нами, то сможешь облегчить участь невинных людей, случайно попавших в эту мышеловку. Одного твоего слова будет достаточно, чтобы отпустить их на свободу. Прошу тебя, не дай случайной обиде затуманить свой разум! В твоих силах сделать этот мир лучше! – И что от меня нужно? - медленно спросила Танна. Голова шла кругом, она почти не понимала то, что говорил Настоятель, но главное уяснила: костер - не обязательная участь. Оттянуть его хотя бы на один день, хотя бы на день!… – Я знал, что ты умница, - с облегчением откинулся на спинку брат Себегус. - От тебя не нужно почти ничего. Сейчас ты вернешься в зал и скажешь судьям, что признаешь вину, что поступила так по недомыслию, что осознала всю глубину падения… Что-нибудь такое, в общем. Не обязательно вдаваться в подробности, они поймут. Скажи, что раскаиваешься и желаешь принять Истинную Веру, дабы искупить грех трудом на благо Империи и Храма. Тебя отправят в дальний монастырь, поживешь в глуши какое-то время, передохнешь, тебя полечат, потом вернешься сюда, в столицу. А там… Друзей я тебе не обещаю, но власть - о да! Уже через год у тебя будет достаточно высокое положение, чтобы самостоятельно закатать брата Селима в самый дальний скит до конца его жизни. Передохни еще немного - время есть - и вперед. Тебя надо побыстрее отправить к лекарям. – Скажи, господин Настоятель, - медленно спросила Танна, - я должна буду на самом деле принять Истинную Веру? – Ну… да, - пожал плечами тот. - Это просто формальность. Тебя никто не заставляет искренне верить. По моим прикидкам, половина Верных верит в существование Пророка и его вознесение не больше, чем ты сейчас. И что? Какая разница, какой амулет таскать на шее? Короткая церемония обращения - и от тебя не потребуется даже посещать службы. – Брат… Господин Настоятель, - у Танны возникло чувство, что она своими руками подписывает свой приговор. - Ты добр… и ты не лгал, почти не лгал мне. Но я не могу принять твою веру. Не то, чтобы я страстно верила в духов, я их и не видела никогда. И не то, чтобы я не любила Солнце - оно согревает меня, дает жизнь зверям и птицам. Но… я всю жизнь была свободной. А ты предлагаешь мне ярмо. Пусть легкое, едва заметное, но ярмо. Я не хочу унижаться перед Пророком, пусть и для вида. Извини. Думаю, я действительно могла бы сделать что-то хорошее Храму… но просто отпусти меня, если сможешь. Не сможешь - об одном прошу: пусть меня не сожгут, пусть повесят, отрубят голову, посадят на кол, даже четвертуют. Только не костер. Пожалуйста… - Она спрятала лицо в ладони и зарыдала, размазывая грязь по лицу. Ее плечи тряслись. А ведь она почти еще девочка, вдруг понял Настоятель. Просто забитый несчастный ребенок, запуганный до смерти, не понимающий, что говорит. Заменить костер четвертованием - это надо же! Ну почему этот хренов Князь вызвал меня только этой ночью? Почему не на сутки раньше? Минус сутки в пыточной камере, плюс сутки в компании ласковых сестер… К бесам год, один день, всего один день! Если бы я действительно мог отменить суд просто по своему желанию!… – Ну-ну, деточка, - успокаивающе потрепал он Танну по руке. - Успокойся. Не будут тебя сжигать, обещаю. - Рыдания постепенно смолкли. Внезапно девушка бросилась на колени и страстно поцеловала его руку. – Спасибо, - прошептала она. - Спасибо… – Встань, - немного суетливо поднял ее на ноги Себегус. - Войдут стражи - невесть что подумают. - Он вытащил из кармана рясы надушенный платок и осторожно вытер травнице перепачканное лицо. - Может, все-таки передумаешь? Девушка снова сжалась в комок и отрицательно покачала головой. Настоятель лишь вздохнул и ногой нажал на педаль под ковром. Тренькнул звонок, и брат Себегус поспешил выйти в свою дверь. Проклятье! Только глупая девчонка могла упустить такой шанс… После тепла комнаты ледяной воздух зала ударил Танну словно доской. Ноги опять начали подкашиваться, и ей пришлось опереться на стражника, чтобы выслушать приговор стоя. – Именем всеблагого породителя-Солнца и его мученика-Пророка! - голос Председателя гудел в пустом зале словно заблудившийся шмель. - Обсудив все обстоятельства дела и свидетельства добрых граждан Приморской Империи, сим приговариваем обвиняемых к следующему: – Недоросль Хариз, сын Кумитара-кожевенника, за блуд и прелюбодейство, противное оку Солнца, Отца нашего, прилюдно получит десять плетей на площади, а также внесет пеню в три золотых в городскую казну до конца седмицы. – Ведьма Танна, державшая травную лавку, за негодную попытку наложения черных чар и за противодействие святому Храму приговаривается к лишению всех своих прав, всего имущества и к немедленной пожизненной высылке за пределы Империи под страхом немедленной смерти при возвращении. – На этом Святой Трибунал завершает рассмотрение дела и приговаривает его к оглашению на всех площадях города для назидания добрым жителям города. Председатель со стуком захлопнул деревянную обложку. – Не-ет! - завопил, срываясь, Хариз. - Я не виноват!… Это она… Это они… - Крик перешел в захлебнувшийся визг, когда он пробкой вылетел за дверь. – Ничего, девка, все лучше, чем костер, - сочувственно сказал ей стражник. - И в других местах люди, говорят, живут… Пошли, что ли… Танна сидела, не шевелясь. Жизнь! Какая разница, где? Главное - она останется жива. А лекари, наверное, нужны даже собакоголовым жителям заграничья… – Пошли, что ли? - стражник осторожно потеребил ее за руку. – Я принимаю ее, - из полумрака за колонной выступила фигура. - Екер, Ясил, спасибо, вы свободны. – Так ведь… - почесал в затылке старший стражник. - Ее ведь… это… этапировать надо. Там телега с арестантами в полдень отправляется… – Я сам отвезу ее за пределы Империи. Вот Знак, - фигура продемонстрировала стражникам тусклый медный жетон. - Скажете начальнику караула, что передали ее мне. – Хозяин - барин, - пробормотал старший. - Нам же меньше по городу таскаться. Ясил, пошли, что ли? Гулко топая по полу, стражники вышли. Незнакомец обошел скамью и присел на корточки перед Танной. – Ну, здравствуй, котенок, - улыбнулся он. - Видно, судьба мне подбирать тебя на дороге. Танна глядела на полузабытое лицо сквозь застилавший глаза полумрак. Откуда-то из глубины выплыло имя. – Тилос… - прошептала она. – Я самый, - улыбнулся посланник. - Скажи спасибо Тамире. Это из-за нее я вовремя успел. А то, глядишь, и в самом деле плохо вышло бы. - Он вытащил из-под мышки сверток, встряхнул его, и тот развернулся в большой теплый плащ. Тилос осторожно укутал в него девушку. - Скажи, почему ты Себегусу отказала? Замечательное же было предложение… – Не хочу… ярмо… - помотала головой девушка. Боль в животе, отошедшая было на задний план, стала разматываться словно сжатая пружина. Танна застонала, из прокушенной губы выползла капелька крови. – Танна? - словно сквозь вату услышала она. - Что с тобой? Где болит? – Живот… - выдавила она, прежде чем потерять сознание. – И что дальше? - спросил Заграт, когда пауза затянулась. Ольга с Теомиром глядели на Серого Князя широко раскрытыми глазами, боясь упустить хоть слово. – Ничего, - равнодушно сказал Тилос. - Она потеряла ребенка, но без особых последствий. Сильно на допросе не калечили, не того ранга преступница, так что оправилась. Вывез я ее из Империи, но ко мне в Лесную Долину она ехать наотрез отказалась, хотя я и уговаривал. Знаешь, есть люди, которым ничего не надо, кроме свободы. - Он посмотрел вверх на догорающий в тучах закат. - Удивительно. Вроде всю жизнь в захолустье прожила, где чего набралась?… Довез ее сюда. До меня недалеко, и место тихое. Прижилась она здесь травницей. Потом у нее даже муж был, только умер давно. Белла ее способности унаследовала, но уж ее-то я к себе взял. Танна понимала, что Видящей Правду в глуши жить - только талант в землю закапывать. Да и думала, что у меня-то девочка точно в безопасности будет. А я вот и не уберег… – Да брось ты! - нетерпеливо сказал Заграт. - А вот ты лучше мне скажи, за что этого Себегуса расплющили? Слыхал какие-то сказки, только вот никто толком не объяснил. Говорят, за заговор какой-то… – Я создал Храм как цементирующее средство, - все также равнодушно ответил Тилос. - После войны Приморская Империя практически развалилась. Даже не столько из-за военных поражений, сколько из-за погибшей экономики. Собственно, этого Майно и добивался. Он сразу ослаблял двух своих соперников на континенте - Империю и Граш. У него возникла великолепная возможность для экспансии, и я был вынужден восстановить Империю как противовес ему. Храм уничтожал агентуру Майно, объединял людей под своим флагом, лечил эпидемии - я передал ему соответствующие знания - и все такое. Потом он слишком окреп и стал претендовать на полную власть в Империи, жечь ведьм уже не по необходимости, а для укрепленияавторитета, ну, как Танну… В общем, я подкинул Себегусу идею военного переворота и позаботился, чтобы Император узнал все заранее. – Тилос, - спросил Хлаш, - а почему, в самом деле, ты связался с Настоятелем в последнюю ночь, не раньше? Мог ведь и облегчить Танне жизнь… – Сам подумай, - хмыкнул Серый Князь. - Я знал, Себегус тщательно изучит досье, чтобы понять - на кой она мне. У него появлялся реальный шанс уболтать неопытную девушку, храмовники мастера на уговоры. А мне Храм уже тогда начал мешать. Мог я ему Видящую Правду подарить? – Ну ты и сукин сын! - в восхищении сказал Заграт. - Да чтоб меня перевернуло да шлепнуло! А о тебе Император узнал что? Я имею в виду - насчет заговора? Мы сейчас вроде в Талазену направляется, а она пока в Империи… – Император знал то, что нужно… - Тилос стремительно вскочил на ноги. - Она пришла в себя. - Он невидимой в сумерках тенью скользнул к двери хижины. – Сиди, - удержал Заграт встрепенувшуюся было Ольгу. - Сам справится. – Тилос… - Ее полупарализованный рот с трудом выговаривал слова. - Ты здесь? – Я здесь, Танна, милая, - он осторожно взял ее руку. - Как ты себя чувствуешь? Болит что? – Мое время… пришло, - тихо сказала она. - Как там Белла? – Она хорошая девушка. Выросла в настоящую красавицу. Я уже приглядываю ей жениха. - Невидимый в сумерках, Тилос ласково улыбнулся. - Ты можешь ею гордиться, котенок. – Я чувствовала… удар… крики… смерть, - голос старухи стал совсем тихим. - Гром пришел с неба. Случилось что-то страшное… – Говорят, где-то неподалеку объявился сумасшедший маг, - Тилос попытался нащупать пульс и на смог. - Я и пришел его искать. Найду - расскажу, вместе посмеемся. – Я никогда… не могла распознать… твою ложь. Тем более сейчас. Тилос… поклянись, что… с ней все хорошо… Поклянись своей душой, если… если она у тебя есть… – Я клянусь всем, что у меня есть, милая Танна. Белла в порядке. Ты не волнуйся, тебе надо просто лежать и спать. Утром я найду лекаря. Ты выздоровеешь, и все будет хорошо, обещаю. – Мое время… пришло. Я знаю. - Ее голос совсем угас. - Это… правильно. Жаль, нет… Беллы. Хотела попрощаться… Какое-то время в хижине стояла тишина. Тилос молча прислушивался к хриплым вздохам знахарки, воспаленными глазами вглядывался в яростную круговерть красок ее мозга. Потом краски вспыхнули все разом - и потухли, остались лишь отдельные вспышки и медленно угасающее багровое свечение. Дыхание женщины прервалось. Тилос выпустил морщинистую руку Танны и, натыкаясь на предметы, побрел к выходу. – Она мертва, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и побрел мимо Отряда куда-то в пустоту. На плечо мягко опустилась рука Хлаша. – Тилос, люди умирают, - негромко сказал он. - И с эти ничего не поделать. Но жизнь продолжается. – Я тысячи раз говорил себе эти слова, - горько рассмеялся Тилос, неволей останавливаясь. - А что толку? Все уходит, рассыпается в прах. У меня двести лет не было друзей. Я зарекся связывать себя с тем, что уходит - и все равно нарушаю свой зарок. Один я среди праха, словно скала - такой же гордый, бессмертный и бессмысленный. Джао, Джао, зачем ты дал мне это тело! Зачем ты вмешался в мою жизнь, будь ты проклят! – Тилос, - чуть не плача, ткнулась ему в бок Ольга. - Не надо так, не убивайся. Ты нужен нам! Ты нужен… мне. - Она затряслась в беззвучных рыданиях. – Ох, девочка… - ласково погладил Тилос ее по голове, осторожно отстраняясь. - Спасибо на добром слове. Только это ничего не меняет. У меня все крутится в голове один стишок. Часть я забыл, но начиналось так:Часть пятая. Хлаш.
– А если бы вас не засекли в том трактире? - с интересом спросил Хлаш. Солнце поднялось уже высоко и ощутимо припекало. От выскобленных досок палубы тянуло влажным теплом. Где-то невидимо всхлипнула чайка. – Нас не могли не засечь, - спокойно объяснил Тилос. - Я специально выбрал такое место. Там частенько болтаются шпионы Городского совета. Барда этого я, конечно, не ожидал. – Прав этот твой Грет, - проворчал Заграт. - Ты действительно используешь для своих нужд всех, кто под руку подвернется. Зачем ты Теомира с Хлашем морем отправил, а нас с собой потащил? Нельзя всех морем послать было? Или хотя бы наоборот разделить? - Он снова крутнул головой в сторону наваленных вокруг бухт каната и сморщил нос. Запах ему явно не нравился. – Заграт, я не мог встретить отряд принцессы в одиночку, - терпеливо ответил Тилос. - Одинокий мужчина вызывает подозрение - не разбойный ли он подсыл, не шпион ли? А уж двое мужчин в сопровождении тролля-воина - тем более. В лучшем случае меня послали бы подальше. Но кто в здравом уме заподозрит в недобром папашу, таскающего за собой дочь? Извини, Заграт, по другому не получалось. – Жук же ты, - печально сказал шаман. - Знал бы, что ты так меня… нас с Онкой используешь - ни в жисть бы с тобой не пошел. Пусть меня лучше бы в Талазене в холодную сунули бы. Всю жопу до кости стер… – Заграт, - вздохнул Тилос. - Ты так и не понял, что у тебя нет выбора? Ни у тебя, ни у меня, вообще ни у кого. Вся жизнь - это лишь выбор лучшего варианта из множества скверных. Майно, если он и был на этом материке, вернулся к себе. На Восточный материк можно добраться кораблями либо Империи, либо Граша. Но в Граше ваш Отряд сделали бы рабами, да и то если бы повезло - они очень не любят чужаков. Скорее зарезали бы вас на всякий случай. Да и рискованно это - на их галерах море пересекать. И плыть с юга куда дальше. Нет, единственная возможность - имперский флот. Но Империя воюет с Майно, через море ходят лишь редкие торговые караваны в Зераполь или Крестоцин, и отправлялись они только из Золотой Бухты. В любом случае вы должны были попасть в столицу. – Все-то ты рассчитал, - фыркнул шаман и, нахохлившись, отвернулся, поплотнее закутавшись в плащ. Судя по виду, его мутило от морской болезни, но признаться в этом он не считал нужным. - Одного я не понял - если ты такой умный, то почему в лесу не тем помог? Пособил бы похитителям девчонки, спрятал бы ее… или что ты там себе думал? Говорил же этому… Талемилу про какой-то план. А вместо того приволок ее обратно и прикончил на глазах у папаши… – Я солгал Талемилу насчет плана, - Тилос отвернулся и уставился в открытый океан. - После гибели Лесной Долины все пошло псу под хвост. Сам посуди: куда я бы с ней сунулся? В Талазену? Там на меня полгорода охотилось. Мимо дворов двоих своих людей прошел - разорены. У третьего подозрительные ребята возле ворот отираются. У четвертого на окне знак висит - не суйся… Насилу разыскал незасвеченного парня из третьестепенных, он и объяснил, что дело труба, что городская стража на корню скуплена и вмешиваться не будет. В Талазену возвращаться нельзя, по дорогам Каратели шастают как у себя дома, Серое Княжество стерто с лица земли. Переворот через двое суток, Грет не получил от меня список заговорщиков, ни одного дальнего передатчика под рукой нет, а сам на связь выйти не могу - систему выжгло. По лесам девчонку прятать? Я уже в Золотой Бухте разузнал, что как в воду глядел: была у заговорщиков девка на подмену, от принцессы неотличимая. Может, с самого начала ее и планировали вместо Камеллы. Не успел бы я вовремя - короновали бы на престол новую Императрицу, как пить дать. И что я должен был делать там, в лесу? Ну?… Заграт промолчал. Хлаш устроился поудобнее. Палуба умиротворяюще покачивалась, клонило в сон. Массивная туша корабля дышала успокоением. Боль в коленях ушла куда-то далеко-далеко, лишь изредка напоминая о себе словно бы намеками. Настанет еще ее час, и она вернется, размалывая ноги безжалостными жерновами, но сейчас можно расслабиться. Корабль чем-то напоминал грашский когг, но обладал двумя мачтами. Задняя несла сейчас большой прямой парус, жадно ухватившийся за попутный ветер. Косой парус передней мачты был спущен и свернут, дожидаясь своего часа. Громко орал боцман, гоняя взад и вперед несчастных матросов. Смысла в этом, на взгляд Хлаша, не было ровно никакого, но не лезть же в чужую пещеру со своим фонарем. Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и уставившись прямо перед собой на бухту каната, избегая смотреть по сторонам. В их глазах все еще плескался страх перед морем. Ничего, скоро привыкнут. Морская болезнь их не мучает, и то неплохо. – Тилос, - спросил он лениво. Серый Князь повернул к нему лицо и вопросительно поднял бровь. - А все-таки, зачем ты поплыл с нами? Это не твоя Игра, не твоя головная боль. У тебя сейчас и там, - он мотнул головой на запад, - проблем хватает. – Много будешь знать, родной, скоро состарят, - подмигнул Тилос. - Если серьезно, то не стоит мне светиться в Империи в ближайшие годы. Император никогда не простит мне смерти дочери, но со временем хоть успокоится немного. А сейчас он начнет устраивать мне неприятности просто из желания отомстить. Без моей шпионской сети я буду как без рук, а сыскари в Империи хорошие, вскроют ее на раз. Сам натаскивал, знаю. Так что лучше мне погулять немного в чужих краях… – Свистишь, как сказал бы Заграт, - лениво отмахнулся Хлаш, - и свистишь неубедительно. Скажешь, княжество свое возродить не хочешь? – Знаешь, не хочу, - вздохнул Тилос. - Достало меня князя из себя корчить. В свое время решил я создать хотя бы клочок земли, где бы людям хорошо жилось. Ну, умеренные налоги, мирная жизнь и все такое. Глядишь, остальные потянулись бы у себя жизнь налаживать по образу и подобию… – И чего же не потянулись? - хмуро спросил Заграт. – Так тем, кто у власти, и без того хорошо живется. А те, кому живется плохо, власти не имеют и поменять ничего не могут. – Тех, кому плохо, в сто раз больше тех, кому хорошо, - хмыкнул шаман. - Поотрывали бы бошки да и устроили что надо. – Шустрый ты, - усмехнулся Тилос. - Во-первых, при этом толпу народу побьют, остальным честно нажитое огнем по ветру пустят. Во-вторых, вожаки, до власти дорвавшиеся, все как есть оставляют. Не представляют они другого. И подсказок не слушают, сами, мол, умные. И все назад возвращается. Сколько раз пытался… Нет, Заграт, пока люди не поймут, что залог их благополучия не нож за голенищем, а сытый сосед, толку во всех этих переворотах не будет. – Ну, не знаю, - с сомнением протянул орк. - По мне так нож куда вернее. Сосед сегодня сытый, а завтра оголодает и в твоем погребе придет шариться. – Вот видишь, и ты туда же. Грет - один из лучших императоров на моей памяти, я его, можно сказать, с пеленок растил. Но и он считает, что крестьянин должен землю пахать, а о размере подати не его забота рассуждать. Ему, императору, мол, виднее. На Камеллу я надежды возлагал, но… - Тилос махнул рукой. - В общем, никто по образу и подобию себя переделывать не захотел. А мне пришлось научиться вышвыривать за порог беженцев. Думаете, я столько пограничников держал от врагов обороняться? Да кому Лесная Долина нужна? Пятачок, поросший лесом поверх камней, поле поднять - морока, поначалу плодородную землю вообще телегами завозили. Золота нет, металлы без технологии бесполезны по большому счету… Нет уж, хватит с меня княжения, самому по себе куда легче. – Кстати, о птичках, - Хлаш устроился поудобнее и прищуренно взглянул на Тилоса. - Так и не понял я эту историю с принцессой. В городе вроде толковали, что ее прихвостни Майно утащили. Да зачем ее тогда лесом в Талазену волочь? Отъехали бы верст на тридцать в сторону, ночью на побережье на корабль - и вези куда хочешь. В этот… Закатный замок… – Это бухта Закатная, дубина, - поправил его Заграт. - Замок - он Теней. – Неважно. В Закатную Бухту или хоть сразу за море. Чего ради ее посуху лесами да болотами волочь? – Майно ее не похищал, - Тилос отвернулся и стал смотреть на море, на поднимающиеся на горизонте из воды темные вершины островов. - Принцесса организовала заговор против отца. Не без участия Майно, кстати. Месяц назад, через пару недель после вашего появления в Лесной Долине, мои люди перехватили дальний разговор… – Что сделали? - поразился Заграт. - Разговор перехватили? Не слышал я о колдунах, на такое способных. Нет, ты точно свистишь… – Честное слово, - печально улыбнулся Тилос. - Мои ребята в Лесной Долине научились это делать. Надо только оказаться неподалеку от одного из собеседников. В радиусе примерно одной тысячной от расстояния разговора. Так вот, переворот назначили как раз на день приема. Император был должен погибнуть от руки наемного убийцы. Я известил об этом Грета, параллельно начав выявлять заговорщиков. Надо сказать, это был для него удар. Он страшно любил дочь, души в ней не чаял. Я… ладно, неважно. В общем, было два выхода - казнить принцессу или попытаться перевоспитать. В конце концов мы решили, что она отправится в путешествие… ну, там целый план разработали. Но в результате она должна была у меня очутиться. Пожила бы годик-другой, глядишь, и посмотрела бы на мир другими глазами. Способной девчонкой росла, и о других пеклась. На том ее Майно и подловил. Так вот, в аккурат перед тем, как ее в дорогу отправлять, Майно меня и… - Тилос замолчал. – Дальше, - спокойно сказал Хлаш. – А что дальше? - нехотя сказал Тилос. - Император, как узнал, что меня больше нет, голову потерял. Список заговорщиков я ему передать не успел, потому что еще не всех вычислил, а день покушения все ближе. Вот Грет и решил, что пропажа принцессы заставит приостановить заговор. Лучшим выходом была казнь или тюремный каземат поглубже, но он не смог. Рука не поднялась на родное дитя. Поэтому он послал самых верных людей инсценировать похищение. К сожалению, люди были хоть и верные, но в тайных операциях ничего не смыслящие. Их отследили и мои люди, и люди Майно. Генерала Талемила, который не меньше отца любил принцессу, но в заговоре не состоял, использовали втемную - навели на след похитителей и сказали, что Император завидует популярности своей дочери. Император приказал скрыть дочь в своей резиденции в Талазене, так что единственное, что оставалось - отследить ее в лесу. Спасибо нашему Ыху… – Пожалуйста, - сладко зевнув, сонно отозвался зверек, прицепившийся вниз головой к какой-то планке на фальшборте. - А за что? А когда мы снова до леса добежим? А то все озеро и озеро… - Он расправил крылья и несколько раз взмахнул ими для пробы. – Спи, - усмехнулся Тилос. - Ночевать будем в одном из островных портов. Там леса густые, комары вкусные. – Комаров я люблю, - пробормотал летун. - Скажите этому большому, на котором едем, чтобы комаров искал. А я спать буду. Добежим до леса - разбудите… - Он снова зевнул и завернулся в крылья. – Вот, кстати, - задумчиво сказал Хлаш. - Неспроста он нас все время находит. Одним везением не объяснишь. Случайно влететь в окно именно нашего дома в таком городе, как Золотая Бухта… Что бы это значило, а? – Игра, - философски пожал плечами Тилос. - Видимо, он к ней каким-то боком относится. Чудес в мире - тьма тьмущая, но недаром же никто про таких говорливых летунов в жизни не слышал. Пусть его. Забавная пташка. Закончится эта история - займусь им вплотную. Быть разумным при таких размерах головного мозга, говорить с такой глоткой, слышать обычную речь и при этом сохранить сонар… Н-да. – И все-таки что-то ты не договариваешь, - усмехнулся Хлаш. - Все время в сторону уходишь. Империя Империей, но мир ей не исчерпывается. Есть еще жугличи с харазгами - недаром же ты сам в тех краях болтался. С Грашем у тебя какие-то завязки. На севере, за горами да по побережьям - шаймичи, на западе еще какие-то племена есть, совсем дикие, и не убеждай меня, что они тебе неинтересны. А ты с нами плывешь. С чего бы это? – Настырный же ты, Хлаш, - неожиданно широко ухмыльнулся Тилос. - Недаром ты матха, ох, недаром. Да только все то, что ты сейчас сказал, - детская возня в песочнице. Знаешь, насыплют песку, пускают туда детишек, а они там фигурки лепят, замки, ходы подземные роют, в общем, счастья - до небес. Бессмысленно это все. Как бы вам объяснить-то это… - Он яростно почесал в затылке. - В общем, я вот вам сказал про сытого соседа - мол, когда люди поймут… Да никогда они не поймут! Игра запрещает развитие цивилизации выше определенного уровня - как технически, так и психологически. Дойдут люди до какой-нибудь человеколюбивой идеи свои умом - война и закончится. А смысл Игры - война… – То есть ты хочешь сказать, что мы никогда не поумнеем? - спокойно уточнил Хлаш. - Да уж, великие демиурги, нечего сказать, нашли развлечение - вечными младенцами нас держать. Может, оно и к лучшему, что нам развиваться не дают - по крайней мере, такой сволочью не станем. – Вот в этом-то и есть вся проблема, - повел плечами Тилос. - Демиурги не такие уж и сволочи. Насколько я знаю, Игра всегда планируется так, что заканчивается за несколько сот лет. Никто специально за этим не следит - Судья является по факту, но обычно за этот срок Игрок либо побеждает, либо проигрывает. Но, по моим подсчетам, в вашем мире Игра идет уже не первую тысячу лет. Так не бывает, это неправильно. – И что? – Тот демиург, который меня сюда отправил. Джао. Он вроде бы из тех, кто среди своих влиянием пользуется. Мне нужно с ним связаться. Может быть, он разберется. – А мы здесь при чем? – Вы здесь ни при чем, - Тилос улегся на спину и стал смотреть в небо. - У меня в Лесной Долине имелся передатчик, который я мог использовать для связи с ним в случае крайней необходимости. Возможно, у Майно в замке есть что-то похожее. – Так чего же ты не связался, пока мог? - аж подпрыгнул на месте возмущенный Заграт. - Сообщил бы этому парню, что тебя здесь зажимают, жить не дают, он бы и навешал всем по ушам. Глядишь, и нам бы никуда тащиться не пришлось. – Почему… Не знаю. - Лицо Серого Князя было печально. - В последнее время мне стало казаться, что меня законы Большой Игры не касаются. – А они касаются? - фыркнул Заграт. - Ах, надо же… – Не знаю. Может, и касаются. Но дело в другом. У нас с Майно был негласный уговор - он не трогает мою территорию, я не лезу в его епархию. Раздел сфер влияния, так сказать. В последние годы он понемногу начал этот уговор нарушать. А уж атака на Лесную Долину! Дирижабли! Отравляющий газ! Да он не имел права не только против меня их применять, он вообще не должен был их производить. Это явное нарушение всех неписаных правил. Раньше я мог на что-то надеяться, а сейчас… Закрывать глаза и дальше? Глупо. Справиться самостоятельно? С демиургом, опытным Игроком? Ха… Нужно звать на помощь, а я вижу единственный способ сделать это - добраться до передатчика в подвале у Майно. – А сам сделать не можешь? - поинтересовался Хлаш. – Нет. Те передатчики, которые клепал я, используют другой принцип. Ваш мир… он… извиняюсь, но рассказать, что такое пленочная черная дыра и моделируемый континуум, я не смогу. Сам не до конца представляю. В общем, пакет… сообщение должно быть сформировано специальным образом, чтобы пройти через границу между мирами. Ну, это… э-э-э… – Не мучайся, - посоветовал Хлаш. - Все равно не поймем. Сделать сам ты не можешь, ладно. Но почему ты считаешь, что твоему демиургу такая штука нужна? – Это единственное, что я знаю точно. Явно было сказано: мол, если твой передатчик сломается, можешь обратиться к Майно. – Так обратись, - ехидно посоветовал Заграт. - Нам-то ты чего голову морочишь? – Боюсь, не поймет он меня, - хмыкнул Тилос. - Нет, ребята, придется мне вам плешь проедать до победного конца. Если нам по пути, грех не объединить силы. – А мы этого хотим? - негромко, но зло спросила его Ольга. - Нас ты спросил - нужно нам такое объединение? Тилос удивленно посмотрел на нее. – Понятно, - медленно сказал он. - Ты мне так и не простишь Камеллу? – А что мне тебе прощать? - все так же зло спросила Ольга. - Ты волочешь нас за собой, как кобыла телегу, и не спрашиваешь, хотим ли мы идти твоим путем. Ты используешь нас… как ты там говорил? Втемную? Тебе плевать на наши чувства! Я потребовалась тебе, чтобы втереться в доверие к принцессе, больше ни для чего. Ты говоришь, что это Игра - а откуда мы знаем, что ты не лжешь нам так же, как Камелле? Откуда нам знать, что ты не выдумал все это? Подумаешь, повезло пару раз!… Наступило молчание, прерываемое только руганью неутомимого боцмана. Наконец Тилос вздохнул: – Знаешь, у меня давно нет друзей. Не потому, что мне это не нужно или потому, что меня сторонятся. Просто с друзьями надо быть искренним, а в моем случае это означает ненависть. Вот и ты тоже… Я не оправдываюсь. Но я уже давно делаю лишь то, что должно. Я не мог рисковать гражданской войной в Империи, только чтобы пощадить твои чувства. Может быть, потом ты это поймешь. – Понять - не значит простить, - сквозь зубы заявила девушка. - Я не желаю иметь с тобой ничего общего. У тебя свои заботы, у нас свои. – Тогда все мои труды насмарку, - вздохнул Тилос. - Если мы не остановим Игру, война будет идти вечно. Тебе жалко принцессу? А других девушек, которым не посчастливилось родиться во дворце, тебе не жалко? Девушек, которых убивают и насилуют на войне? Или женщин, у которых убивают детей, детей, у который убивают родителей?… – Ты опять пытаешься запутать меня словами! - уже чуть менее уверенно заявила Ольга. – Оставим пока, ладно? - попросил ее Серый Князь. - Давай отложим выяснение отношений до Крестоцина. – Да вот, кстати, - Хлаш поспешил вклиниться в клонящийся в не ту сторону разговор. - Что это за Крестоцин? В каком государстве, с кем воюет, как там к Майно относятся, чьи это корабли, что имперцев сменили… Тилос, ты бы ввел нас в курс дела заранее. – Да уж придется, - кивнул тот. - Слушайте: – Крестоцин представляет собой один из самых крупных свободных прибрежных городов, традиционно сопротивляющихся попыткам Майно построить на Восточном материке одно большое государство под своим управлением. Некогда основанные пиратами, эти города до последнего сопротивлялись всем захватчикам, оценивая свою свободу куда выше торговых выгод. С незапамятных времен Федерация Свободных Купцов, куда входил и Крестоцин, была на ножах с завоевателем. С течением времени менее стойкие отваливались от Федерации, предпочитая отдаться на милость победителя, остальные же прозябали в постоянной вялотекущей войне, выживая лишь благодаря могучему флоту, успешно соперничающему с морскими силами Майно. Последние десятилетия Федерацию поддерживала и Приморская Империя, недовольная экспансией Майно на запад. Император справедливо полагал, что Разрушитель, занятый перманентной войной у себя под боком, да еще на ближайшем к Западному Материку побережье, будет не так активно вторгаться на его территорию. Поэтому за море непрерывным потоком шли военные товары, продовольствие, а иногда даже и золото. Обозленный такой поддержкой, Майно пытался перерезать морские коммуникации Федерации, но торговые караваны до половины пути охранялись имперскими хаггами, а во второй половине - флотом Федерации. До сих пор попытки перехватить конвои заканчивались у Майно провалом. Впрочем, понимая всю неприятность затяжной морской войны с далеким противником, тот не слишком усердствует, больше для порядка прощупывая охрану и не давая Федерации отвлечь конвойный флот для выполнения других задач. – Вон, видите, - Тилос кивнул на юг, где на самом горизонте белел одинокий парус, - это один из следящих. Трехмачтовый, с объемистым трюмом и острым килем. Может болтаться в открытом море месяц, а то и больше. На каждом таком минимум два связных мага. Нашу охрану уже посчитали и расписали майновским адмиралам вплоть до последнего матроса. Но сегодня вряд ли нападут, слишком сильная охрана. – Ну и дурни же эти, из Федерации, - проворчал Заграт. - Догнать бы да навешать пендюлей. Чтоб не вынюхивал тут. – Догнал один такой, - усмехнулся Тилос. - На следящих ганзах… – На чем? - поразился Заграт. – Ганза - корабль такой. Два прямых, один косой парус, водоизмещение сто пятьдесят тонн, пятнадцать матросов и десять солдат экипажа, крейсерская скорость пятнадцать узлов, - сообщил ему Хлаш. - Относительно недавно вместо коггов использовать начали. Так вот, значит, какой у Майно флаг… Запомним. – Зоркий ты у нас, - хмыкнул Заграт. - Только выеживаешься много. Думаешь, я знаю, что такое водоизмещение? Нормально объяснить не можешь? – Он имеет в виду, что кораблик не слишком большой, но шустрый. Не догонишь, - объяснил Тилос. - Разве что в засаду попадешь. Пусть его, не мешает. – Ладно, - не стал спорить шаман. - Так что там с этой… федерацией? – Да ничего, в общем-то. Важно, что Майно они зубами грызть готовы. Нам это на руку - подсылов майновских в Крестоцине, скорее всего, нет, или же они в открытую не действуют, не то что в Талазене. Ну, по ходу дела разберемся. Солнце пригревало все сильнее, хотя в воздухе уже чувствовалась резкость приближающейся осени. Небо затягивало мутной дымкой. Волны мерно плескались о борта, орал боцман - как глотки хватает? - перекликались рога на кораблях. Дальняя цепочка островов по левому борту постепенно приближалась - караван прижимался поближе к удобным защищенным бухтам на случай порчи погоды. – Странное ощущение, - задумчиво сказал Хлаш. - Словно прежняя жизнь навсегда закончилась. Все как в тумане. Все до того момента, как мы на опушке Орочьего леса встретились. Вроде и времени совсем ничего прошло, а будто много лет минуло. – У меня такое же чувство, - ответил Заграт. - Только, думаю, это не прежняя жизнь закончилась, а вообще вся. Опять волкам в зубы лезем, раз - и перекусят пополам. – Не загадывай вперед, - серьезно сказал ему Хлаш. - Жизнь штука странная, никогда не знаешь, что случится. Может, и поживем еще. – Да куда вы денетесь, - улыбнулся им Тилос. - Эй, ребята, чего грустные? Солнышко светит, мухи не кусают. Смотрите, какое море! Ольга с Теомиром сумрачно взглянули на него. – Я домой хочу, - угрюмо сказала девушка. – Я тоже, - поддержал ее Теомир. - Надоело все. Бегаем ровно зайцы от охотника… – Бегаем, - согласился Тилос. - Только не от охотника, а за ним. Точнее, к нему в логово. Крупные мы такие зайцы, зубастые, на лис да волков охотимся. Вон Ых какой ушастый - настоящий летучий заяц. Ых приоткрыл один глаз и сонно взглянул на него. "Я не заяц, я Злобный", - пробормотал он и снова заснул. Ольга с Теомиром невольно улыбнулись. – Вот так лучше, - одобрил Тилос. - А охотник-то нас боится. Вон какие силы на нас бросает… – Вроде тех? - поинтересовался Хлаш, указывая на юг. – Чтоб я сдох… - только и выговорил Серый Князь. Вместо одинокого паруса на горизонте их виднелось уже два десятка. Вот над морской гладью показался еще один… еще… – Что означает черный флаг? - отрывисто спросил Хлаш, из-под руки вглядываясь вдаль. – Пираты, - бросил Тилос. - Морские разбойники. Только пираты или?… – Семь черных вымпелов, четыре флага Майно, - сообщил Хлаш. - А вон и их друзья, - он ткнул пальцем на северо-восток. - Еще шесть вымпелов и четыре флага. Видимо, за островами скрывались. – Ах ты сукин сын, - выругался Заграт. - Двое на одного… – Трое, - Хлаш бесстрастно указал на запад. - Еще восемь ганз и три корабля, которых я не знаю. На всехфлаг Майно. – Майно решил то ли, наконец, обрезать врагам морские коммуникации, то ли раз и навсегда расправиться с нами персонально, - задумчиво подытожил Тилос. - Во втором варианте он должен был как-то узнать, что мы в караване. Хорошие у него шпионы, ничего не скажешь. И ведь сбежать в этот раз не удастся, море кругом. Ох, не нравится мне все это… – Не только тебе не нравится, - огрызнулся Заграт, вскакивая на ноги и крепко сжимая посох. - Ты-то опять вывернешься, а нам что? – Чушь не молоти, - посоветовал ему Серый Князь. - Все вывернемся. Дайте сообразить… Горны на судах завыли тревогу. По команде все суда повернули к островам, сбиваясь в тесную кучу. – Что они делают? - нервно спросил Заграт. – Пытаются уйти в шхеры, - подумав, сообщил Тилос. - Там фарватер такой, что не всякий капитан проберется. Есть шанс, что наши приближающиеся друзья часть кораблей на скалы посадят. Впрочем, у нас есть точно такой же шанс. Теомир вскочил на ноги и, крепко ухватив рукоять своей тоскалы, растерянно озирался по сторонам. Его взгляд перебегал с одной группы преследователей на другую. – Почему одни идут против ветра, а другие - вместе с ветром? - наконец хриплым от волнения голосом спросил он. – По ветру, - поправил его Хлаш. - Видишь, у нас подняты прямые паруса, они для попутного ветра, а косые - чтобы боковой ветер использовать. – А что быстрее? – Как - что? - удивился Хлаш. - Конечно, с попутным быстрее. – Заграт, - Теомир вцепился в руку шамана. - Сделай нам попутный ветер! Сильный ветер! Ты сумеешь, ты колдун! – Голова, однако! - хлопнул Тилос парня по плечу. - Заграт, действительно, сваргань-ка нам попутный ветерок пошибче. Только не говори, что не умеешь! – Зачем? - удивился Хлаш. - У тех, что сзади, преимущество в ходе. Они нас просто догонят быстрее, только и всего. – Зато те, что наперерез идут, перехватить не успеют, перед ними преимущество в ходе уже у нас, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Тогда будет драка равными силами. Заграт, что застыл как статуй! – Да не умею я этого! - рявкнул Заграт. - Здесь море, здесь вода с воздухом мешаются, не учили меня так работать! И вообще, я шаман, а не погодный маг!… – Тихо! - оборвал его Тилос. - Не мандражи. Охранный ветер призывать умеешь? – Чего? - поразился шаман. - Какой ветер? – Охранный. От стрел. – А, защитный смерч, - понял Заграт. - Умею. Но… – Так и вызывай! Если не сделаешь этого сейчас, потом будет уже не надо. Только воздух не волчком закручивай, а прямо, и на как можно большей площади. Давай же! - рявкнул Тилос, сильно встряхивая орка. Тот мгновение очумело смотрел вокруг, потом кивнул: – Попробую. Только если утоплю нас ненароком - не обессудьте… – Если не ты, то вон те ребята нас утопят, - ухмыльнулся ему Хлаш. - Хуже точно не будет. Заграт с силой втянул воздух сквозь зубы. Потом покрепче взялся за посох и упер его в палубу, встав лицом к корме. Прикрыл глаза, широко раздул ноздри, словно вынюхивая что-то. – Онка, - сказал он, не оборачиваясь. - Будешь подпитывать Силой. Возьми меня за плечо… да не сквозь куртку! Так. Ну, ребята, авось на дне встретимся… Хлаш вытащил из кучи барахла свою палицу, ту, что подарили в Лесной Долине. Он осторожно размотал тряпку, прикрывающую металлические шипы, и взвесил оружие в руке. Так и не довелось ее опробовать на твердой земле. В тот раз, у скал Серого Княжества, под сыплющимся на голову пеплом, он не успел ее достать, прокладывая дорогу голыми руками и зубами. Ну, вот шанс и представился, а земля, доски - все едино. И на этот раз убийств не избежать. Остро заныло изуродованное колено, как бывало с ним к перемене погоды. Чужие паруса спереди-сбоку выросли до угрожающих размеров. Что там Заграт не шевелится?… Ударил неожиданно могучий порыв ветра, парус надулся пузырем, корабль угрожающе заскрипел. Второй порыв оказался не таким сильным, зато длился дольше. Тилос легко перепрыгнул канатную бухту, подбежал к бледному как смерть капитану и стал ему что-то втолковывать, тыча рукой то назад, то вперед. Тот растерянно слушал, покорно переводя взгляд вслед за рукой Тилоса. Порывы ветра становились все дольше, все устойчивее, судно раскачивалось из стороны в сторону, зарывалось носом, но заметно набирало ход. Заграт стоял, широко расставив ноги и крепко зажмурив глаза, сейчас за его плечо держался еще и Теомир. Капитан наконец-то очнулся от спячки, крепко ударил себя ладонью по лбу, сказал что-то энергичное и бросился к рогу. Тилос удовлетворенно кивнул и вернулся к компании. – Придержи Заграта, чтобы не снесло! - крикнул он Хлашу, перекрывая ветер. - В караване есть погодные маги, они помогут! - Присев на корточки он стал копаться в своем мешке, вытаскивая из него и аккуратно засовывая в кармашки на поясе маленькие темные шарики. Хлаш, тщательно пристроив палицу за спину, чтобы можно было выхватить одним движением, подобрался к Заграту, чуть раздвинув в стороны Ольгу с Теомиром, и осторожно, но крепко ухватил того за бока. Завыл корабельный рог. На этот раз он звучал долго, часто меняя высоту. Хлаш прислушался. Пару раз ему показалось, что он уловил команду, но в целом код заметно отличался. То ли для секретности, то ли Народ отказался передавать свои секреты людям. Скорее, второе - чтобы не облегчать жизнь конкурентам. Еле слышно откликнулись рога на остальных кораблях. Капитан бросил рог и замахал руками, что-то неслышно крича. Корабль снова повернул, ложась на прежний курс. Остальные корабли каравана проделали тот же маневр. Ветер из порывистого стал более ровным и сильным, волны увеличились, покрылись барашками. Паруса сзади росли с угрожающей быстротой, теперь человеческие фигурки на их палубах могли различить, наверное, даже подслеповатые люди. Зато те суда, что брали караван в клещи спереди, почти не продвигались вперед. – Проскочим! - крикнул Тилос. - Теперь точно проскочим. Каол Трейн сделал по палубе несколько осторожных шагов, не отпуская поручень. Уже несколько дней он ловил на себе насмешливые взгляды команды. Пусть. Кубарем кататься по занозистым доскам он не собирается. Хватит ему однажды сломанной шеи. Идея с пиратами казалась хорошей. Очень хорошей. С одной стороны, появлялся шанс окончательно поссорить Федерацию с морскими разбойниками и отвлечь часть ее флота на рейды по пиратским островам. С другой стороны, известие о договоре между Майно и пиратами могло вселить еще больший страх в сердца корабелов-торговцев, а перепуганный враг - слабый враг. Наконец, можно было не отвлекать основные силы от более важных операций, где на счету каждый корабль. В общем, все было бы здорово, вот только пираты оказались чересчур жадными. Дружба с Великим Майно и богатый караван не оказались для них достаточной компенсацией. Может, они просто сами испугались гнева Федерации? Теперь это уже не интересно - рыбам все равно, почему к ним попал такой богатый обед. Одна беда - солдат у него после драки не прибавилось. Впрочем, их все равно оставалось больше, чем в охране каравана. Если он не справится, имея такую армию, он действительно не заслуживает милости Великого. Но Великий будет доволен. Не забыть только про главное - тот когг с синей полосой на борту. Благодаря совместным усилиям погодных магов каравана, обычно тихоходные когги показывали чудеса скорости. Идущие наперерез группы врагов безнадежно отставали, вынужденные лавировать против сильного встречного ветра. Несмотря на эффект внезапности, позволивший им заметно выиграть время, охотникам оставалось пройти слишком большое расстояние. Если бы торговцы оказались поближе к островам, это расстояние по крайней мере для одной группы существенно бы уменьшилось. Но осторожный капитан каравана днем держался подальше от скалистых прибрежных вод. Тем не менее, быстрые пиратские суда все равно успевали перехватить торговцев, если бы не неожиданный мощный попутный ветер, играющий на руку жертвам. Каол Трейн был неопытен в морских делах. Поэтому он не позаботился о собственных погодных магах, умеющих нейтрализовать колдовство противника. Моряки же, презрительно относящиеся к сухопутным крысам в целом и к этому надутому индюку в частности, и не подумали напомнить о такой незначительной детали. Поэтому сейчас цель нагоняли лишь быстроходные, но, увы, слабовооруженные ганзы с малым числом солдат на борту. Впрочем, на ганзах, как и вообще во флоте Великого, команда тоже дралась, так что по количеству воинов даже этот десяток кораблей не уступал всему каравану. Опять же, никакие погодные маги не могли долго поддерживать попутный ветер: силы при таком занятии истощаются очень быстро. Максимум, что могли выиграть в этой ситуации жертвы, - это десяток морских верст. Дальше ганзы неизбежно настигали их, даже если бы маги еще не выдохлись. Навязав каравану бой, флот Великого вынуждал его затормозить, после чего оставалось лишь дождаться подхода двух других групп. Положение каравана изначально было безнадежным. Хлаш стоял на ахтеркастле и сосредоточенно рассматривал преследователей сквозь одну из бойниц. Шесть шнеков охранения понемногу отставали, готовясь принять неравный бой и дать торговым судам шанс уйти. – Нас достанут задолго до заката, - сообщил он. - Надо бы убрать Заграта в трюм, чтобы шальной стрелой не зацепило. Да и ребят неплохо туда же… – Я не пойду, - слабо возразил Теомир, бессильно распластавшийся на палубе рядом с Ольгой. Лица у обоих приняли землисто-серый оттенок. Бесчувственный Заграт, заботливо прикрытый какой-то мешковиной, лежал рядом, его сведенные судорогой руки так и не выпустили посоха. – Я тоже, - поддержала Теомира Ольга. - Я… мы в порядке. Только передохнем немного. Все десять солдат когга собрались здесь же. Некоторые из них хмуро вглядывались в задние бойницы, другие сосредоточенно осматривали оружие. – Кто-нибудь умеет хорошо камни бросать? - осведомился у них Тилос. Ответом было недоуменное молчание. – Мы не мальчишки - на ворон с камнями охотиться, - наконец проворчал десятник. - Да на этих ворон, - он кивнул назад, - камешки покрупнее нужны. Только катапульты на конвойные суда не ставят. – Вот это, - Тилос поднял руку, демонстрируя зажатый в ней комочек, - называется "белый огонь". Горит даже под водой, а жар такой, что металл плавится. Если такая штука попадет на палубу корабля, то прожжет его насквозь быстрее, чем за десяток удара сердца. Мне нужны люди, которые смогут добросить их до ганзы Майно. – Толку от такой фитюльки, - наконец ответил воин. - Пока через дырку вода наберется, нас всех рыбам скормят… – Их у меня два десятка, - спокойно ответил Тилос. - Конечно, не совсем то, что надо. Это против абордажных лодок, не против кораблей. Не рассчитывал я на морскую баталию. Но если все попадут на палубу, то дыр будет достаточно, чтобы быстро утопить корабль. Есть, правда, одна проблема: вряд ли нам дадут спокойно швырять эти штуки. Скорее, изрешетят стрелами. Поэтому бросать надо быстро и сразу многим, чтобы долго под стрелы не подставляться. – Ну, я на десяток саженей кину, - вызвался один из солдат. Остальные хмуро отворачивались, пряча глаза. Было ясно, что лишний раз подставляться стрелам не хотелось никому. – Я доброшу, - согласился Хлаш. – И я, - слабо поддержал его Теомир. – Ну, и я тоже, - удовлетворенно кивнул Тилос. - Итого четверо, по пять штук каждому. Темка, уверен, что сил хватит? – Да что я, пацан сопливый, что ли? - обиженно спросил Теомир, поднимаясь на ноги. Он слегка пошатывался, в остальном же стоял более-менее уверенно, несмотря даже на неслабую качку. Руки у него слегка дрожали, но Хлаш решил оставить свое мнение при себе. В конце концов, есть еще время до драки, передохнет. Снова завыли рога. Боевые корабли Федерации начали слаженный разворот навстречу преследователям, резко отставая от торговых судов. – Что они делают? - удивленно спросил Хлаш. - Самоубийцы… – Все правильно, - сказал ему солдат. - У них передние штевни железом окованы, а ганзы эти хоть и шустрые, но хлипкие. Если удачно в борт воткнуться - пополам переломится. А Федерация на форкастлях еще и осадные самострелы ставит. Их шнеки для нападения делают, не для бегства. – Я не вижу таранов, - отрывисто сказал Хлаш. – Дура, - снисходительно объяснил ему солдат. - Таран завязнет, значит, обязательно придется драться. А то еще и продырявленный корабль самого на дно утянет. А так стукнул в борт и дальше пошел, они же пусть воду хлебают. Действительно, это было излюбленной тактикой федеративных судов. Их тяжеловатые, но все равно быстрые шнеки обычно не утруждали себя рукопашной стычкой с врагом, проламывая ему борта окованными железом носами. Но сейчас им приходилось идти против ветра, что лишало их позарез необходимой скорости. К тому же они имели дело не с пиратами, а с опытными капитанами Майно. Шесть ганз положили руль чуть набок, чтобы разойтись с федеративными судами борт о борт, но остальные шесть взяли вправо, уклоняясь от столкновения и явно нацеливаясь на почти беззащитные когги торговцев. С глухим стуком полетели абордажные крючья, и на намертво сцепившихся шнеках и ганзах закипела свалка. Сошедшиеся встречными курсами суда кружились вокруг общей оси, паруса опасно полоскали, такелажи кораблей переплелись чудовищной путаницей веревок и канатов. На одной паре вспыхнул пожар, внезапный и сильный. Пламя мгновенно охватило оба корабля, разгоняя сумерки далеко окрест. – Вот и приплыли, - безразлично заметил один из солдат. - Сейчас нас догонят - и кранты. – Да, у них огнеплети, - согласился Хлаш. - Не слишком хорошо. Ну да не впервой… – Ишь ты, не впервой ему, - проворчал десятник, окидывая тролля раздраженным взглядом. - Может, тебе и по дну гулять не впервой? С глухим стуком в борт воткнулась первая стрела. Двое молодых солдат вздрогнули, вжимаясь в щиты между бойницами. – Скоро догонят, - Тилос осторожно выглянул наружу. - Готовимся. И поаккуратнее с этими штуками. Упаси вас Пророк уронить их на свою палубу… – Интересно, - десятник тоже приник к щели. - За нами идут сразу двое, и оба под флагами Майно. Ох, и кисло же нам придется… – Значит, одного мы должны утопить сразу, - пожал Тилос плечами. - А со вторым как-нибудь сладим. Готовьтесь. Из шести ганз, проскочивших боевое охранение каравана, четыре и в самом деле устремились за остальными коггами, в то время как оставшиеся две стали брать в клещи судно, на котором оказался Отряд. Они отличались от остальных большими размерами и обитыми медью носовыми щитами, прикрывающими абордажную команду от стрел. Не прошло и двадцати минут, как их носы оказались вровень с кормой когга. Свистнули стрелы, на этот раз нашедшие себе цель среди матросов. Двое рухнули на доски, обливаясь кровью, остальные в панике бросились к трюмным люкам, расталкивая друг друга. Паруса заполоскали, когг начал забирать вправо, несмотря на усилия матерно ругающегося капитана, отчаянно налегшего на рукоять брошенной рулевой лопасти. – Ну, братцы, пора! - По знаку Тилоса четверка, вооруженная "белым огнем", спрыгнула с архекастля на среднюю палубу, открытую всем ветрам и стрелам. Лучники, укрывшиеся на носах ганз, дали залп, но темные комочки уже летели в сторону левого корабля. Ударившись о большие осадные щиты, до времени прикрывавшие абордажную команду, комки вспыхнули ослепительным белым светом. Пройдя сквозь дерево, оставив в нем лишь небольшие дырки с обугленными краями, "белый огонь" поразил стоящих в первой шеренге щитоносцев. По счастью для них, щиты замедлили полет комьев огня, поэтому никого не прожгло насквозь. Однако, не в силах терпеть страшные ожоги, люди в корчах падали на палубу, разрывая тишину истошными криками, а над ними поднимались в небо небольшие султаны дыма от мгновенно прошедших сквозь палубу искр, прожигавших себе дорогу сквозь содержимое трюма. Воспользовавшись этим, лучники Федерации успели всадить несколько стрел в открывшиеся бреши. Но стрелы большей частью бессильно отскочили от блестящих тяжелых кольчуг, а перепрыгнувшие через корчащихся товарищей солдаты Майно мгновенно подхватили не слишком пострадавшие щиты, снова закрывая задние шеренги. Вот это выучка, невольно восхитился Хлаш, и в тот же момент вражеская бронебойная стрела поразила немного замешкавшегося федерала-метальщика в бок, пробив кольчугу. Его занесенная для броска рука замерла в воздухе, пальцы медленно разжались, и последние два комочка, вывалившись из расслабленной ладони, полетели к палубе. Все вокруг словно замерло. Хлаш, по-змеиному извернувшись, бросился вперед и вниз, пытаясь поймать их, но воздух стал густым и вязким, а два маленьких черных пятнышка летели и летели к палубе, опережая и его руки, и капли срывающейся в солдатского бока крови, но его пальцы уже протянулись к "белому огню" - и тут же отдернулись. Хлаш с перекатом упал на палубу, вдохнув отвратительно вонючий дым от уже ушедшего под доски "белого огня", а с ганзы снова били лучники, пытаясь поразить наглецов, и незадачливого парня - Хлаш сообразил, что даже не знает его имени -проткнули еще две стрелы. "В укрытие!" - рявкнул Тилос, и в этот момент вражеский корабль страшно тряхнуло, из-под ближайшего борта вырвались огромные клубы раскаленного пара, несколько человек стряхнуло в воду. Нападающий корабль, стремительно кренясь на правый борт, резко отстал. Хлаш подхватил незадачливого метальщика подмышки и втянул под укрытие защитных стен - вторая ганза уже подошла почти на расстояние выстрела с правого борта. Вслед за ним вскарабкались и Тилос с Теомиром, и в этот момент когг тоже тряхнуло, хотя и не так сильно, как быстро погибающего позади противника. Клуб пара вырвался из воды, обдав всех, кто был на палубе, горячим болотным дыханием. – Мертв, - с огорчением сказал десятник, пощупав пульс на шее солдата. - Совсем пацан был, вторая ходка. А вы, ребята, словно заговоренные. Думал, из вас решето сделают. А что с теми гавриками приключилось? Набирают воду, будто тараном проткнуло. – Мы тоже набираем, - процедил сквозь зубы Тилос. - У нас две дырки в днище. А тем просто не повезло - "белый огонь" лег кучно, сильно ослабил борт, а потом их тряхнуло взрывом пара. Наверное, они просто здорового куска обшивки лишились. Но сейчас к нам пожалуют еще гости… – Две дырки? - поскреб в затылке десятник. - Ну, авось не потонем. За загривок нас возьмут раньше. Заграт со стоном пошевелился и попытался сесть. Солдаты помогли ему, бросая косые уважительные взгляды. – Оторвались? - хрипло поинтересовался орк. - Где мы? – Не оторвались, - вздохнул Теомир, устало присаживаясь на корточки рядом с ним. - Сейчас догонят. Онка, ты как? Девушка слабо сжала ему запястье. – Нормально, - улыбнулась она. - Только сил нет. – С этим мы сейчас справимся, - Тилос снова стремительно рылся в своем мешке. - Так, нас пятеро плюс четверо, мне не надо, матросы… только под ногами мешаться будут. Вот. - Он вытащил на поверхность горсть маленьких белых шариков. - А то совсем из головы вылетело… – Это что? - подозрительно посмотрел на него десятник. - Опять "белый огонь"? – Стимулятор, - нетерпеливо пояснил Тилос. - Берите в рот по одной штуке и жуйте. Они горькие, но бодрости получите на десятерых. Да быстрее же! Хлаш отстранил в сторону заколебавшегося командира и взял из пригоршни Серого Князя несколько шариков. Сунув один в рот, протянул остальные Заграту, Ольге и Теомиру. Те тоже взяли по штуке и начали жевать. Махнув рукой, десятник последовал их примеру. – Чего встали? - прикрикнул он на троих солдат, неуверенно переглядывавшихся поодаль. - Быстро взяли по штуке! Хлаш прожевал шарик, сглотнул едкую горечь и прислушался к себе. Все осталось по-прежнему, прилива сил не наблюдалось. Впрочем, он и до того не чувствовал особой усталости. Тролль посмотрел на Тилоса и вопросительно поднял бровь. – Не действует? - удивился тот. - Заграт, ты как? – Словно шило в задницу загнали, - буркнул тот, неожиданно легко поднимаясь на ноги. - Не хуже самогона пробирает. Что у тебя там намешано? – Да так, ничего особенного, - отмахнулся Тилос. - Хоть за это спасибо. Видимо, орочья физиология к человеческой куда ближе, чем тролличья. Что, на всех подействовало? Остальные вразнобой кивнули. Десятник вытащил меч и сделал несколько сложных финтов, словно прислушиваясь к себе. – Вот это штука! - восхищенно сказал он. - Слушай, парень, я сейчас действительно могу шатуна забороть, или это только кажется так? – Можешь, - кивнул Тилос. - Только не перенапрягайся. Сердце посадишь. Да, и через пару часов ох как худо вам будет. Пластом ляжете и мамочку звать начнете. Если бы не безнадежный бой на носу, ни за что бы не дал этой гадости. – Пару часов еще прожить надо, - не согласился десятник. - И здоровое сердце мертвякам ни к чему. Ну, где там эти шакалы? – Сейчас будут, - Тилос мельком взглянул в бойницу. - Эй! - Он кивнул капитану, перепугано обвисшему на рулевом рычаге. - Дуй в трюм и не высовывайся. Смотри, чтобы дыры заткнули. Капитан обрадованно кивнул и юркнул в люк, тщательно прикрыв за собой крышку. Хлаш быстро перехватил рычаг, пока корабль не развернуло боком к ветру. – Заграт! – Чего тебе? - отозвался шаман, поигрывая посохом. В его глазах горели недобрые багровые огоньки, с оскаленных клыков начала капать пена. - Только не говори, что и мне тоже в подпол лезть! – Стал бы я на тебя стимулянт тратить, - усмехнулся Тилос. - Выгляни в бойницу, только осторожно. Видишь бодрых ребят в пяти саженях? Устрой-ка им какой-нибудь сюрприз перед самым боем, чтобы не такие веселые были. Сможешь? – А то! - усмехнулся шаман. - Эх, говорила мне подружка - сиди дома!… Каол Трейн стоял на носу ганзы, нетерпеливо вглядываясь в горизонт через дальнозоркую трубку. Четыре когга плавно покачивались на спокойной волне, сцепленные с захватившими их ганзами. От обгорелых остовов - экипажи сторожевых шнеков, погибая, поджигали корабли - несло дымом, его клубы красиво подсвечивало закатное солнце. Далеко позади виднелись паруса безнадежно отставших тяжелых кораблей. Каол хмыкнул. Оказывается, у страха глаза велики. Хватило одних легких ганз с удвоенным экипажем. Конец караванам - уж он-то позаботится, чтобы даже мышь с Западного материка не проскочила. Решено - как только завершится нынешняя операция, он подает прошение о переводе во флот. Тогда-то строптивая Федерация попрыгает - куда им без заморских поставок! – Я их не вижу! - отрывисто бросил он почтительно стоящему неподалеку адмиралу. - Почему их до сих пор не взяли? – Они утопили "Кровожада", - понурил голову тот. Видимо, он переживал эту неудачу как свою собственную. - Оттуда успели передать только, что эти сумасшедшие кидают в них камнями. "Дракон" атакует их через минуту-другую. Связной передал, что на открытой палубе никого - видно, камни кончились. – Камни? - усмехнулся Каол. - Догадываюсь я, что это за камни. Этим идиотам нужно было палубу стрелами как метлой мести, чтобы те и носа высунуть не могли. Смотри, моряк, ты меня уверял, что там лучшие из лучших собраны. – Так и есть, - угрюмо ответил адмирал. - Только с такими камнями мы еще не сталкивались. Если бы нас предупредили… - Весь его вид дышал укоризной. Если бы тебя предупредили, идиот! Ты-то меня не удосужился предупредить ни о вражеских погодных магах, ни о том, что галсами против сильного ветра ходить несподручно. Да и было же тебе сказано - ожидать чего угодно. – Головой думать надо! - коротко ответил Каол и снова приник глазом к трубке. Так, этот мусор на поверхности, надо полагать, остатки "Кровожада". Значит, скоро покажутся и вцепившийся зубами в добычу "Дракон". В добычу? Ох, что-то сомнительно… Над горизонтом полыхнула вспышка, затем еще одна. – Что такое? - резко спросил Каол адмирал. Тот стоял, полуприкрыв глаза, - прислушивался к передаче с невидимого корабля. - Ну? – Колдун с когга в момент атаки ударил ослепляющим заклятьем, - неохотно сообщил тот. - Потом добавил огненное кольцо и морозный ветер. – Одновременно? - удивился Каол. - Во дает! И что? – Не знаю, - буркнул адмирал. - Передача прекратилась. Передавать некому, все дерутся. – С кем? - с нехорошей ухмылочкой спросил его посланник. - Там пять солдат, пять пассажиров, из которых одна баба и один занюханный колдун, да полтора десятка матросов, в жизни меч в руки не бравших. А на "Драконе" тридцать мечников, полтора десятка лучников плюс вооруженная команда. Однако, сильны же вы, братцы морские волки! Адмирал кинул на него бешеный взгляд исподлобья, но промолчал. Отвечать действительно было нечего. Вдвое меньшие экипажи остальных ганз захватили остальные когги за считанные минуты, порубив в капусту горстки отчаянно сопротивляющихся федералов. А здесь уже ушел под воду один корабль почти со всеми людьми, второй же не подает признаков жизни. Впрочем, все понятно. Ослепляющее заклятье могло в мгновение ока вывести из строя половину войска - напряженно вглядывающихся лучников уж точно. Да и прочие боевые заклятья подарком не были. Адмирал украдкой посмотрел на сухопутного умника и почувствовал, как пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Если бы он заранее знал, что среди дичи затешется колдун!… Из-за горизонта поднялся столб дыма. Каол повернулся и насмешливо оглядел адмирала с ног до головы. – Ну, и кто же там горит, скажи на милость? Уж не балуются ли твои ребята с огнем от нечего делать? Может, они так победу празднуют? Адмирал побурел от злости. – Передачи с "Дракона" нет, - прошипел он. - Я не могу сказать ничего нового. Подойдем вплотную - узнаем. – Хорошо, - легко согласился Каол. - Подойдем - узнаем. Немного осталось. На попутном ветре специально подработанная ганза давала верных двадцать два или двадцать три узла, но с остающимися за кормой верстами тревога адмирала только усиливалась. Сумрак стремительно сгущался, и, если бы не полыхающий пожар, найти место схватки до рассвета не удалось бы. Впрочем, адмирал дорого бы дал, чтобы его не удалось найти вообще. Полыхала ганза флота Великого Майно. Огонь уже съел паруса и мачты и теперь неотвратимо пожирал палубу. Уцелевшие ее клочки густо заливала кровь, там и сям лежали трупы солдат - с размозженными страшными ударами черепами, посеченные, с неестественно вывернутыми головами… Трупы тех самых ребят, которых он самолично отбирал не далее как вчера, которых он знал за лихих неустрашимых рубак, прошедших под корсарским парусом не один десяток тысяч верст. И, как он не вглядывался в освещенные мечущимся светом пожара доски, он не видел ни одного вражеского трупа. Ни одного. – Лучшие из лучших, а, адмирал? - с нехорошей улыбкой потрепал его по плечу Каол Трейн. - Знаешь, я начинаю побаиваться за свою жизнь. Вдруг ночью стая воробьев налетит, не отобьемся ведь… - Он хрипло расхохотался и спрыгнул с форекастля, не воспользовавшись трапом. - Разворачивай корабль, адмирал! Идем на соединение с главными силами. Да, и пришли ко мне на "Сильного" связного мага. Каол снова расхохотался и прошел в капитанскую каюту, фальшиво насвистывая какую-то мелодию. Адмирал растерянно смотрел на медленно уходящий под воду "Дракон". Странно. Кажется, этот парень совсем не расстроился. Вскоре после того, как утро окрасило восточное небо в розовые цвета, три узких полотняных свертка соскользнули в черную воду. Команда, собравшаяся вокруг, застыла в неподвижном молчании. – Разойдись! - наконец скомандовал капитан и повернулся к Тилосу: - Куда сейчас, командир? Плохи дела, воду брюхом черпаем… – Насколько сильна течь? - спросил тот, задумчиво глядя на краешек показавшегося над горизонтом солнца. - До Крестоцина переход выдержим? – Вряд ли, - капитан задумчиво почесал в затылке. - До второй дыры мы так и не добрались. Все эти ящики без погрузочных талей не разгребешь, а где их взять в открытом море? Помпа работает неплохо, но старая она у нас, того и гляди развалится. Да и вообще - непорядок это, с дырявым бортом ползать. – Пластырь снаружи не завести? - спросил Хлаш. В порезах пульсировала боль, и лезть в соленую воду страсть как не хотелось. Но если надо… – Вряд ли, - вздохнул капитан. - После этой ходки мы в сухой док собирались встать, от ракушек чиститься. Там так все заросло… Да и нет у нас ныряльщиков. – Я нырну, если потребуется, - пожал плечами Хлаш. - А ракушки вокруг дырки долотом сбить можно. – На ходу? Или в дрейф лечь хочешь? - фыркнул капитан. - Нет уж, лучше на помпах идти, чем ждать новых гостей, которые за старых посчитаться хотят. А вы, ребята, круты, - с невольной завистью добавил он. - В жизни не видел, чтобы так дрались. Как хорьки в курятнике, будто сам Пророк помогал. Потерять двоих против трех десятков!… – Уж какие есть, - подмигнул ему Хлаш. - Тилос, что там с остальными? Скоро очухаются? – Часов через пять-шесть, я думаю. Вкатил им тройную дозу глюкозы пополам с атээф… – Чего? - удивился Хлаш. – Э-э-э… снадобья, силы восстанавливающего, - пояснил Тилос. - Все, по части боевой химии я пуст. Стимуляторов - три таблетки, восстанавливающего силы зелья - одна доза, вот елки зеленые! Не рассчитывал я, понимаешь, на морские сражения… – Очень извиняюсь, - неловко кашлянул капитан, - но куда идем-то? В Крестоцин таки? Тилос вопросительно посмотрел на Хлаша: – Ты в морских делах лучше меня разбираться должен. Что скажешь? – Морское знание - не умение плавать, по наследству не передается, - хмыкнул тролль. - Ты уж прости, но я - крыса сухопутная. А что, бухты какой не найдется поблизости? Встать на ночь, спокойно залататься… – Ну… - было видно, что капитан колеблется. - Есть еще Змеиные Отмели, в полусотне верст отсюда… Хлаш встрепенулся. Он повернулся к борту и стал вглядываться вдаль, словно стараясь разглядеть что-то прямо отсюда. – Так в чем же дело? - спросил он, старательно скрывая волнение. - Это должно быть отличным местом. – Тролли, э-э-э… - капитан замялся. Было видно, что он боится обидеть Хлаша неосторожным словом. - Они, в общем, не позволяют… – Что? - поразился Хлаш. - Тролли? Не позволяют? Доки не позволяют использовать, или что? – Уже пять лет тролли Змеиных Отмелей не позволяют нам заходить в их гавани. – Интересно… - Хлаш постучал пальцем по макушке. - И что говорят? – Ну, я не знаю, - капитан снова замялся. - Слышал что-то про святые места… Хлаш невольно прищурил глаза. Кажется, мир основательно сходил с ума. Святые места у троллей? Змеиные Отмели для любого тролля, конечно, место легендарное, но такого я точно не ожидал. Да, будет что рассказать на Совете - если вернусь, конечно… – Очень интересно, - сказал он вслух. - Святое место, говоришь? Ну что же, видно, настало время и мне совершить паломничество. Курс на Змеиные Отмели, капитан. Раньше всех пришла в себя Ольга. Заметив, что она протирает сонные глаза, Злобный Ых взвился в воздух и запорхал у нее над головой, повизгивая от счастья. – Уже светло-светло, а вы все спите! - жаловался он. - А тут ни одного жука рядом, и мух тоже нет, и даже комаров! Я есть хочу! Просыпайся, полетели в лес охотиться! – Тихо! - строго сказал ему Хлаш. - Не видишь - не проснулась она еще до конца. Не зуди над ухом. Скоро уже доплывем до берега, будут там тебе и жуки, и мухи с тараканами… – Ой, Хлашим… - пробормотала Ольга, сонно улыбаясь. - А мне такой сон снился… Где мы? – На траверзе Змеиных Отмелей, - пояснил тролль. - В смысле - рядом с ними. Это такая бухта удобная. Иди, умойся - там есть на что посмотреть. Посмотреть и в самом деле было на что. Подсвеченная полуденным солнцем, высокая гора с белой от снега вершиной царила над океаном. Тонкие нитки горных потоков бежали от вершинных ледников и пропадали в густых зеленых чащах на склонах. Тут и там в кристально чистом воздухе поднимались легкие дымки от печных труб, едва слышно доносились звуки рогов и горнов. Причудливая игра природных сил и века упорной работы сделали свое дело - на ближайшем горном склоне отчетливо выделялся силуэт исполинского зеленого крокодила. Его зубы у самой вершины льдисто поблескивали белым, в пещерах-глазах неустанно поддерживалось неугасимое пламя. Судя по легендам, ночью для знающих фарватер эти глаза служили хорошими маяками, но для чужаков, рискнувших идти прямо на них, дело могло закончиться внеплановым купанием и самостоятельным, без корабля, заплывом до берега: дно усеивал лабиринт острых скал. Несколько драккаров с угрожающе ощерившимися крокодильими пастями на форштевнях неторопливо шли к замершему на месте коггу на веслах. Команда неуверенно жалась по углам, поглядывая то на боевые тролличьи корабли, то на вставшего у борта Хлаша, с интересом их разглядывающего. – Любопытно, - сказал он вставшему рядом Тилосу. - Очень любопытно. Взгляни-ка на переднее корыто. Я, конечно, не специалист, но разве рулевое весло не должно быть по правому борту? – По правому борту оно тоже есть, - ответил тот. - Отсюда не видно. Но вообще-то я думал, что оно с незапамятных времен рулевой лопастью заменено. – Не похоже, что этому разукрашенному гробу триста лет, - Хлаш задумчиво почесал в затылке. - Скорее, он из новых. Да вон же, видишь, у прочих нормальный руль. Вообще он какой-то странный… Передний драккар и в самом деле резко отличался от остальных. Выкрашенный в красно-коричневый цвет, с намалеванными по бортам глазами, зрачками которых служили весельные отверстия, с дополнительной невысокой мачтой на носу, несущей малый косой парус, он мало походил на классический драккар, во множестве изображаемый на коврах и кувшинах Тролличьих островов. Из бортов косо вверх торчали небольшие флагштоки, на которых развевались непонятные вымпелы. Хрипло затрубил рог, и драккары одновременно затабанили веслами. Две дюжины фигур без брызг скользнули с них в воду и призрачными тенями заскользили под поверхностью воды в сторону когга. – Здорово плывут! - восхищенно сказал Хлаш. - Куда мне до них… Достигнув когга, тени вцепились в борта чем-то вроде кованых железных когтей и в мгновение ока выметнулись на палубу, оказавшись огромными обнаженными троллями, не уступавшими Хлашу габаритами. Скользя словно по маслу, они рассыпались по палубе и неподвижно замерли, уставившись прямо перед собой. Хлаш невольно поежился - уж он-то знал цену этой неподвижности. Интересно, что же здесь случилось такого, что гостей встречают чуть ли не Ведущие по Пути? Один из троллей поднес к губам висящую на груди морскую раковину и сильно дунул в нее. Раздался хриплый рев. – С вами будет говорить матха-ома Периш аз-Герэй, - безо всякого выражения сообщил тролль. Чудно разукрашенный драккар пришел в движение. Несколько мощных гребков - и весла по левому борту слаженным движением взметнулись вверх, ложась на крючья, а драккар, по инерции скользя вперед, прошелестел своей обшивкой по обшивке когга. Абордажные доски со стуком обрушились на фальшборт, впиваясь в дерево железными клиньями, и через мгновение два корабля, сцепленные друг с другом, мерно покачивались на морской волне. Полная тишина нарушалась лишь монотонным скрипом помпы, откачивающей из трюма воду. На драккаре взметнулись полотнища ярко-красного цвета. Взметнулись - и опали, открывая неподвижно стоящего тролля с большим золотым кругом на груди и неожиданно острыми проницательными глазами. – Кто вы, чужеземцы, и почему оказались здесь? - тролль говорил со странным акцентом, никогда не слыханным Хлашем ранее. - Объясните, какое дело привело вас в священные воды Змеиных Отмелей. – У нас пробоина, уважаемый, - низко поклонился ему наконец-то вышедший из ступора капитан. - Наша помпа плохо справляется с потоком воды. Мы вряд ли сможем дойти куда-то в другое место. Мы просим помощи и готовы платить за нее. – Священные воды Змеиных Отмелей более не принимают неразумных язычников, - качнул головой Периш аз-Герэй. - Ищите себе укрытия в другом месте. – Но мы не дойдем! - возмутился капитан. - Уважаемый матха… это… ола, мы пойдем ко дну задолго до того, как попадем в Крестоцин. – Это не наши проблемы, - качнул головой тролль. - Представь, что в храм вашего Пророка начнет ломиться бродяга, утверждая, что ему больше негде заштопать штаны. Как ты отнесешься к этому? – Мне все равно, - пожал плечами капитан. - Я не последователь этого учения. – Это неважно, - тролль прикрыл глаза. - Уходите. Это мое последнее слово. – Постой, матха-ома Периш аз-Герэй, - негромко сказал Хлаш. - Не торопись. Я, матха Хлаш Дэрэй из Песчаных Гор, прошу гостеприимства у своей родни, гостеприимства для себя и своих спутников. У меня есть что рассказать вашему Совету, а у вас есть что рассказать мне. Во имя древнего Единства Пути я умоляю тебя услышать мою просьбу. – Ты говоришь правильные слова, - взгляд Периша обратился на него. - Но я никогда не слышал о матхе по имени Хлаш Дэрэй. – Я пришел из далеких краев, - слегка поклонился Хлаш. - Я и мои друзья миновали тысячи опасностей и пережили множество приключений, имеющих прямое касательство ко всему Народу. Я родом из Песчаных Гор, что на севере Восточного Континента, и моя пещера опалена пламенем войны. – Я слышал про родню в Песчаных Горах, - кивнул тролль, - но никогда не видел живущих в тех краях. Если ты говоришь правду, то всегда будешь желанным гостем в наших пещерах и гротах. Но это не относится к твоим спутникам. Мы рады привести к свету истины еще одного сородича, но к твоим спутникам это не относится. Они должны покинуть это место немедленно - или умереть. – Умереть в бою - честь для воина, - Хлаш с удивлением уставился на Тилоса. Тот произнес эти слова на древнем ритуальном диалекте, который с трудом понимал даже сам Хлаш. - Но вместе с нами умрут и лучшие твои воины, матха-ома. Мы друзья тебе и Народу, а наша драка лишь потешит наших врагов. Я заявляю о своих чистых помыслах и требую Испытания Безмятежного Духа. Потрясение испытал, как выяснилось, не только Хлаш. Несколько ближайших троллей с не меньшим удивлением воззрились на Серого Князя, а глаза аз-Герея превратились в узкие щелки. – Ты первый из хилых безволосых обезьян, что обратился ко мне на святом языке Прародителей, - медленно сказал он на общем. - Ты понимаешь, что говоришь, или же просто повторяешь услышанные где-то слова, словно яркая птица попугай? Осознаешь ли ты, что только что попросил своей смерти? Подумай перед тем, как ответить - я готов забыть случайные звуки твоего рта. – Я осознаю смысл своих слов, - ответил на все том же диалекте Тилос. Фразы давались ему с явным трудом, но Хлаш сомневался, что сам смог бы говорить лучше. - Я не просил у тебя смерти - не в твоей власти дать ее мне. Я требую Испытания и выкупом назначаю ваше гостеприимство. – Только Ведущий по Пути способен так уверенно требовать Испытания Безмятежного Духа, - тролль, казалось, был удивлен по-настоящему. - Кто ты, человек? – Вы могли слышать обо мне как о Хол-аз-Гуштыме, - поклонился Тилос. - Готов доказать, что я - это я, в любой момент. Хлаш почувствовал, что глаза суживаются помимо его воли. Он повернулся к товарищу и изумленно уставился на него, будто увидел в первый раз. Нет, этого не может быть! Он блефует. Но ведь это - верная смерть… Дружный вздох пронесся по рядам троллей, а матха-ома сделал несколько шагов вперед и возвысился над Тилосом огромной зеленой башней. Невероятно, но Серый Князь ухитрялся смотреть на тролля, превосходящего его ростом раза в полтора, сверху вниз. Неуловимым движением матха-ома ударил Тилоса в поддых - вернее, попытался ударить. Хлаш едва не зажмурился, ожидая грохота, с которым тело Периша рухнет на палубу, но Тилос, ни на йоту не сдвинувшийся с места, лишь поймал запястье тролля двумя пальцами и замер в таком положении. На лице тролля промелькнуло удивление. Он попытался двинуть свой кулак, застывший в вершке от живота Серого Князя, вперед, потом - отдернуть назад, но тщетно. Рука оказалась словно зажатой в могучие тиски, намертво вбитые в гранитную глыбу. Он шевельнул кистью еще раз, и на его лице мелькнула внезапная гримаса - большим пальцем Тилос нажал на болевую точку. – Я не могу поверить, что великий, но смертный Хол-аз-Гуштым почтил нас своим визитом спустя полтора века после своей гибели, - наконец сказал матха-ома уже на общем. - Ты простишь меня, если я потребую от тебя пройти Испытание. Настоящий аз-Гуштым с легкостью справится с ним, самозванец же не заслуживает иной участи, кроме смерти. – Но вы почините мой корабль и окажете помощь моим друзьям в любом случае, - спокойно ответил Тилос, тоже перейдя на общий и освобождая захват. - И начнете ремонт сразу, как мы пристанем к берегу. Если я самозванец, то моя смерть ради них заслуживает награды. Если я тот, за кого себя выдаю, я должен отплыть как можно быстрее. – Твои слова справедливы, - кивнул тролль. - Такое самопожертвование в духе Пути и заслуживает награды. Повелитель человеческой лодки, тебе требуется помощь прямо сейчас? Какое-то время капитан ошарашено переводил взгляд с Тилоса на Хлаша, а с того - на матха-ому. Тилосу потребовалось чувствительно ткнуть его локтем в бок, чтобы он пришел в себя. – А? Что? А, да… то есть нет… В общем, до берега мы и сами как-нибудь… - пробормотал он. – Хорошо, - кивнул аз-Герэй. - Мы идем к берегу. Готовься, человек, Испытание состоится на закате. Повинуясь его знаку, тролли неслышно соскользнули в воду и поплыли к своим кораблям. С треском вырвав из палубы железные зубы абордажных досок, странный драккар толчком отошел чуть в сторону, опустил на воду весла и резким рывком двинулся к берегу. – Ну что, капитан! - Тилос хлопнул того по плечу. - Давай за ними. – Тилос, - тихо спросил Хлаш. - Скажи, ты действительно Хол-аз-Гуштым? Я… – Забудь, - фыркнул Серый Князь. - Хол-аз-Гуштыма никогда не существовало. Я и несколько моих учеников, вот и все. Народу люди, в общем-то, все на одно лицо, как и Народ людям. Но легенда получилась красивая, этого не отымешь. – А как ты собираешься проходить Испытание? – Да уж как-нибудь, - снова фыркнул Тилос. - Я его и придумал в свое время. – Тилос, а Тилос! - дернула его за рукав всеми забытая, но сгорающая от нетерпения Ольга. - А что такое Испытание? И кто такой аз-кто-то-там? А что они нам сделают? Почему они нас пускать не хотели?… – Погоди, егоза, - улыбнулся Тилос, взъерошивая ей волосы. - Все в свое время узнаешь. Главное - нас починят и даже вкусно накормят, после чего отправят восвояси. А вот если нас кто преследовать захочет в этих водах… Страшный нечеловеческий крик донесся из капитанской каюты. Одним прыжком Тилос преодолел расстояние до нее, чуть не сорвав дверь с петель. Хлаш ринулся за ним. На кровати с пеной на губах бился Теомир, с трудом удерживаемый Загратом и десятником.Второй солдат с трудом ворочался в углу, видимо, с силой туда отброшенный. В глазах парня не было ни малейшего проблеска мысли. – Пустите! - словно загнанный зверь выл Теомир. - Пустите! Я не буду!… – Теомир! - гаркнул ему в лицо Тилос. - Теомир! Это я, Тилос! Очнись! - Он встряхнул парня за плечи, потом с размаху отвесил парню оглушительную пощечину, еще одну… Неожиданно тот расслабился и ничком упал на чуть ли не порванную в клочья койку. Взгляд его стал осмысленным, хотя и насмерть перепуганным. – Что… я… - он по очереди перевел взгляд на столпившийся в каюте народ - Ольгу, Тилоса, Хлаша, капитана с матросами. - Ох, Отец-Белоконь… – Что случилось? - быстро спросил Тилос. – Не знаю, - попытался улыбнуться молодой Всадник. - Просто… просто кошмар… я не знаю… – Ты уж не пугай нас так больше своими кошмарами, - ободряюще улыбнулся Тилос. - Поднимайтесь, ребята, хватит бока отлеживать. Нас ждут в гости. Длинная тень от горной вершины накрыла селение Рокотэй и часть бухты, когда Хлаш вышел на середину поляны, окруженной сидящими на пятках троллями. Тилос остался стоять у ствола огромной пальмы, с интересом оглядываясь по сторонам. Видимо, на Большой Совет он попал впервые. Хлаш мягко опустился на пятки и поклонился главам Совета, коснувшись лбом травы. Затем выпрямился, положил руки на бедра и застыл зеленой статуей, неподвижно уставившись прямо перед собой. Краем уха он слышал перешептывания среди окружающих, почти чешуей чувствовал взгляды, ощупывающие повязку Мастера Пути на левом плече, но, как и подобает матхе, оставался бесстрастным. Мир окружил его, поглотил, завертел в водовороте красок, мысли обострились и потекли плавным потоком, словно равнинная река, могучая, но неторопливая. Главы Совета также бесстрастно смотрели на него. – Я - матха-ома Карим аз-Рокотэй, Говорящий, - наконец нарушил молчание один из них. - Сегодня на Совете мое слово начинает и останавливает речи. Я приветствую родича из далеких краев, и вдвойне приветствую матху, способного поведать о неведомых нам событиях… Один из троллей поднял сжатый кулак. – Говори, Хорот, - кивнул ему Карим. – Я тоже рад видеть матху далекого племени, - в его голосе явно просґкальґзыґваґли нехорошие интонации. Хлаш внутренне насторожился. - Но только если он действительно матха. Пусть не обижается наш гость, но нравы в наше время уже не столь высоки, как при жизни предков. Уже были случаи, когда гости произносили пустые слова и ничем не подтверждали их… – Твои слова резки, - то ли осуждая, то ли одобряя, качнул головой Говорящий, - но сомненья обоснованны. Я не хочу обидеть гостя, но жду от него подтверждения. Хлаш позволил себе расслабиться. Конечно, невежливо сходу брать крокодила за лапы, но рано или поздно ему все равно потребовалось бы подтвердить свой статус. Пусть уж лучше раньше, чем позже. Однако Хорот груб, гораздо грубее, чем должно. Интересно. – Устроит ли Совет в качестве доказательства мои слова о том, что встречавший нас Периш аз-Герэй не тот, кем хотел казаться? - Хлаш позволил себе выйти из ритуального оцепенения и бросить едва заметный взгляд на встречавшего их парня, сидящего чуть поодаль от Говорящего. Тот едва заметно вздрогнул, и Хлаш усмехнулся про себя. – Продолжай, - кивнул Говорящий. - Мы слушаем тебя. – Воины, поднявшиеся на наш корабль, подчинялись не его приказам. Среди них был один, явный Мастер Пути, командовавший всеми, в том числе и Перишем. В моих краях нет тех, кто мог бы отдавать приказы матха-ома, и, если вы следуете тем же обычаям, что и мы, почтенный Периш аз-Герэй не является матха-ома. Судя по едва заметному одобрительному кивку, слова Хлаша оказались верны. По кольцу троллей пронеслось приглушенное бормотание, но Говорящий оборвал его движением руки. – Расскажи нам о том, кого ты называешь Мастером Пути, - сказал он. – Высокий, выше меня на две пяди, длинный тонкий шрам на правом предплечье, похожий на след клинка, зеленые глаза с серым оттенком, сломанный правый верхний клык, судя по ухваткам - Мастер Пути не ниже третьего ранга. Судя по мозолям на ладонях и пальцах - мастер булавы и клинка. Почтенный Периш держался хорошо, но когда мой друг предложил Испытание, невольно выдал себя, взглядом испросив у Мастера совета. – Да, матха Периш уже поведал нам о своем изумлении, - нахмурился Говорящий. Ага, значит таки просто матха! - Об этом пойдет отдельный разговор. Но ты прав, он не был главным. Командиром был матха-ома Тулш аз-Герэй. - Он кивком показал Хлашу что-то за спиной. Хлаш медленно повернул голову и столкнулся взглядом со стоящим рядом троллем - тем самым, что чуть не пробуравил ему на корабле взглядом спину. По спине пробежали мурашки - до сих пор еще никому не удавалось подойти к нему незамеченным. Разве что Тилосу. – Он - настоящий матха, - хриплым низким голосом сказал Тулш. - Только настоящий матха мог заметить шрам на плече, когда видел меня лишь мгновения, и то против солнца. Я принимаю его слово как свое собственное. Хлаш слегка кивнул ему. Только теперь он понял, какой камень лежал у него на сердце. Не то, чтобы он боялся обвинений в самозванстве, но… уж больно неприятным является способ казни за это. – Я верю тебе, матха-ома Тулш аз-Герэй, - Говорящий подчеркнул титул Тулша сильнее, чем нужно, бросив на Хорота многозначительный взгляд. Тот слегка дернул щекой, но промолчал. А ведь с этим Хоротом что-то не то. Не благодаря ли ему стражи у корабля держались так напряженно? - Я также принимаю слово гостя Хлаша Дэрэя как свое собственное. Если кто-то сомневается в справедливости этого, пусть говорит сейчас. Ненадолго воцарилась тишина. Хлаш полной грудью вдохнул соленый морской воздух. Мир вокруг казался огромным и ласковым, он звал остаться тут навеки, вместе с родичами, среди которых ему самое место. Древний дом звал его к себе мягко, но властно, и Хлаш с трудом стряхнул наваждение. Чуть вздрогнув, он вышел из транса и легко поднялся на ноги. – Я благодарю своих новых братьев за оказанную мне честь доверия, - он накрыл правой ладонью левый кулак в жесте тазана и поклонился Говорящему. - Отныне мой дом и ваш дом - одно. Я с радостью расскажу о том, что видел в своих странствиях, о истории моего племени, которая хранится в моей памяти, и с удовольствием выслушаю вашу историю. Хвала вам, новые братья! – Хвала тебе, новый брат, - отозвались окружающие. Сейчас в их голосах чувствовалось куда больше тепла и меньше напряжения, чем раньше. Его явно приняли как своего. – Но мы еще не закончили разговор, - продолжил Говорящий, и его голос снова стал жестким, словно щебень. - Человек, называющий себя Тилосом, утверждает, что является Ведущим по Пути. В доказательство он требует Испытания Безмятежного Духа. По рядам слушателей пронесся слитный вздох. Очевидно, об этой детали были осведомлены далеко не все, и теперь десятки пар вертикальных зрачков уставились на неторопливо отвалившегося от ствола пальмы и вышедшего на середину Тилоса. Хорот отчетливо хмыкнул, на его лице появилась презрительная мина. Тулш, стоя рядом с Хлашем, бесстрастно обозревал Серого Князя. – Он не похож на Ведущего по Пути, - тихо пробормотал матха-ома сквозь зубы. - Что скажешь, новый брат? – Скажу, что этот человек способен убить меня голыми руками быстрее, чем щука глотает пескаря, - так же тихо откликнулся Хлаш. - Не надо его недооценивать. – Спасибо за предупреждение, брат, ибо я назначен одним из проводящих Испытание, - кивнул матха-ома. - Он твой друг? – Он спасал мою жизнь. Он тот, за кем я пойду на смерть. Тулш вздрогнул и уважительно посмотрел на Хлаша. – Я запомню это, - удивленно сказал он. Дождавшись, пока гул голосов немного стихнет, Карим аз-Рокотэй снова заговорил: – Немногие в наше время отваживаются на Испытание Безмятежного Духа, и моя память не хранит воспоминаний ни об одном человеке среди храбрецов. Среди людей встречались достойные Идущие по Пути, но ни один из них не был в состоянии пройти по нему так далеко. Но наш гость утверждает, что он - Хол-Аз-Гуштым… На этот раз его слова прервал общий гвалт. Многие из присутствующих заговорили в полный голос, и в их голосах звучали удивление, недоверие и насмешка. Хлашу захотелось спрятаться куда-нибудь подальше и съежиться в маленький комочек. Медленно Тилос поднял сжатую в кулак руку. – Я прошу слова, мои забытые и снова найденные братья, - сказал он неожиданно сильным голосом на ритуальном диалекте Пути, перекрывшим гул Совета. Внезапная мертвая тишина была ему ответом. Все так же медленно Тилос обвел поляну взглядом, и тролли при встрече с ним опускали глаза. Хлашу показалось, что что-то невообразимо тяжелое навалилось ему на плечи. Но вот Тилос улыбнулся, и наваждение прошло. – Я должен разочаровать здесь присутствующих, - продолжил он нормальным голосом на общем. - Хол-аз-Гуштым никогда не существовал. Многие носили это имя, и я среди них был далеко не самым лучшим. Однако пусть вас не обманывает мой вид - я не человек, хотя и похож внешне. Я стар, куда старше ваших старейшин, хотя и не бессмертен. Но я не нуждаюсь в громких титулах. Если бы нам позволили войти в гавань для ремонта, я бы даже не упомянул это имя. К сожалению, имя названо, и я вынужден доказывать свою правоту. Я умоляю своих вновь найденных братьев простить меня за то недоверие, которое они вынуждены оказать мне. Чтобы избавить вас от тяжкого груза подозрений, я требую Испытания Безмятежного Духа. - Последняя фраза вновь прозвучала на ритуальном диалекте. – Странны твои слова, но твой дух чист, а намерения благородны, - после короткой паузы ответил Говорящий. - Я, Карим аз-Рокотэй, верю тебе и, в свою очередь, с легким сердцем разрешаю пройти Испытание. Мои родичи, - он обвел сидящих рядом с ним взглядом, - также не возражают. Слово сказано! - Он склонился вперед и приложился лбом к траве. Остальные, включая быстро опустившегося на колени Тилоса, последовали его примеру. – Тебе нужно время на подготовку? - спросил Говорящий, поднимаясь, уже обычным тоном. – Нет, Карим, - отрицательно качнул головой Тилос. - Я хочу закончить с этим побыстрее. У нас впереди долгие ночи и долгие дни, нам есть о чем поговорить. Так что давай не будем тянуть. Проводящие Испытание уже назначены? – Да, - кивнул тролль. - Но ты воистину великий мастер, если отказываешься от медитации. – Бывали и получше, - вздохнул Тилос. - Так куда идти? Все время, пока Тилос шел по бревну, Ольга изо всех сил держалась за руку Хлаша, похоже, даже не осознавая этого. Изредка она приоткрывала крепко зажмуренные глаза - только для того, чтобы, тихонько взвизгнув, вновь закрыть их. Хлаш вполне ее понимал. Даже он с трудом усматривал систему в хаотическом полете тяжелых деревянных колод с заостренными концами, да и стальные копья на дне глубокой ямы выглядели весьма угрожающе. Тем не менее, Тилос шаг за шагом продвигался вперед, на его лице застыло отсутствующее выражение. Испачканные сырой охрой деревянные клинки в его руках легко порхали в воздухе, оставляя на дереве отчетливые красные следы. Лишь раз колода слегка чиркнула его по обнаженной спине, оставив узкую синюю полосу. Тилос на мгновение застыл, отчаянно балансируя над смертельной ямой - еще одна колода прошла впритирку к его груди - потом легко присел, почти распластавшись по бревну, уходя от другого груза, выпрямился, уклонившись от третьего, и все так же неторопливо пошел дальше. Хлаш с шипением втянул воздух сквозь зубы - мгновение назад, увидев, как три колоды сразу сходятся в одной точке, он был уверен, что Тилосу не избежать ямы. Теомир сидел, с горящими глазами вглядываясь в эту картину. Он непроизвольно дергался всем телом, словно стараясь помочь Серому Князю выполнить его задачу. Заграт же, похоже, воспринимал происходящее как бесплатный цирк. Он растянулся на траве на брюхе, хладнокровно ковыряясь в зубах соломинкой, изредка издавая одобрительные возгласы - впрочем, не слишком громко. Хлаш кинул на него недовольный взгляд, на что тот ответил не менее выразительным взглядом своих наглых желтых глаз. Неотесанный орк, что с него взять. – Ольга, открой глаза, - Хлаш взъерошил девушке волосы. - Он прошел. Первая часть окончена. Теперь будет бой, на него стоит посмотреть. Ольга робко приоткрыла один глаз. Тилос стоял в середине поляны, испачканные краской деревянные мечи аккуратно лежали в траве на ее краю, а с разных сторон к нему медленно сходились три тролля-гиганта. Двоих Хлаш узнал - Тулш аз-Герэй и Хорот… как его? Дамбарэй. Третий был ему не знаком. Тоскалы оставались в ножнах, но матха понимал, что это ненадолго. – Первая часть Испытания закончена, - пояснил Хлаш вслух, не отрывая взгляда от поляны. - Он доказал, что способен в гармонии слиться с окружающим миром, пусть даже с таким безумным, как мир беспорядочно мотающихся колод. Вторая часть испытания - доказать, что он способен так же слиться с врагом, причем не с одним, а с тремя сразу. Он находится в заведомо неравном положении - они изо всех сил будут стараться убить его, он же не имеет права серьезно их травмировать. – Но это же нечестно! - воскликнула Ольга. – Это Испытание, - серьезно ответил Хлаш. - Не всякий вызвавшийся пройти его выживает, хотя всякого отважившегося чествуют как слившегося с Мировым Духом. Не думаю, однако, что для мертвых это важно. Ты смотри, смотри, там есть чему поучиться. Троим противникам не легче, чем Тилосу - им еще надо следить, чтобы друг друга не зацепить. Это - крупный позор для мастера. На площадке между тем уже крутилась стальная карусель, клинки тускло отблескивали красным в лучах заката. Изредка неудачливый нападающий кубарем вылетал из круга, но тут же вскакивал на ноги и снова ввязывался в схватку. Впрочем, вскоре все трое остались без оружия, которое Тилос картинными бросками всадил в редкие пальмы вокруг поляны, и нападали уже с голыми руками. Хлаш фыркнул. Слишком рисуется парень, не кончается такое добром. Он попытался приглядеться к бою. Ай хомо ника таро. Санки топо мин оро. Ти йонка мин оро. Простейшая сихонага, однако, отбросившая потерявшего равновесие Тулша сажени на три, не меньше. Риминага против незнакомого тролля с одновременным ударом локтем поддых Хороту, так что тот несколько секунд сидел на траве, беспомощно хватая ртом воздух. Хлаш аж проглотил травинку-зубочистку от удивления - пробить прикрытое костяной пластиной солнечное сплетение тролля задача непростая даже для тролличьего кулака. А тут - локоть… Рота кема от страшного удара ногой в спину с одновременной подсечкой опорной ноги Тулша - и тут же перекат в сторону с пинком под колено Хорота, неловко обрушившегося на третьего тролля и сбившего его с ног. Тилос уже на ногах, неразличимый танец-вихрь техник, Тулш и незнакомый тролль летят в разные стороны, а Хорот снова на земле, попавшись, кажется, на катенага дакхами, и кулак Тилоса глубоко входит в землю рядом с его головой. Прекрасно видно, как лежащий на спине Хорот с досадой бьет пяткой по земле и демонстративно складывает на груди руки, изображая убитого. А Тилос уже ныряет между Тулшем и третьим троллем, и карусель крутится снова. Все сломалось в один момент. Внезапно вместо того, чтобы просто уклониться, Тилос вдруг остановил ногу Тулша жестким блоком, и кулак незнакомого тролля вскользь ударил его по голове. Тяжело перевернувшись в воздухе, Тилос плашмя рухнул на траву, а тролль, оттолкнув застывшего на месте Тулша, с силой пнул Серого Князя пяткой в солнечное сплетение. Вернее, хотел пнуть - маленькая серая тень, с пронзительным визгом свалившаяся на голову и залепившая крыльями лицо, заставила его пошатнуться и промазать. Видимо, Тилосу хватило секундного замешательства, чтобы прийти в себя, потому что в следующее мгновение тень с торжествующим воплем взмыла в воздух, а тролль, потерявший Тилоса из вида, получил пинок в бедро, покачнулся и оказался на земле, с глубокой ямой возле правого уха, выбитой пяткой Тилоса. Хлаш вскочил на ноги и до боли сжал кулаки. Все было кончено. Посторонняя помощь во время схватки приравнивалась к поражению, и никто не примет во внимание, что маленький серый летун, приплывший на их корабле, действовал по собственному усмотрению. Ых, Ых, что же ты наделал… Однако на поле происходило что-то странное. Тулш стоял, безвольно опустив руки вдоль тела, его взгляд был устремлен куда-то в стремительно темнеющее восточное небо. Хорот и третий нападавший вскочили на ноги и что-то яростно объясняли выбежавшим на поле судьям, среди которых Хлаш разглядел Карима. Зрители, сидящие близко к поляне, повскакивали на ноги и оживленно переговаривались между собой. Тилос стоял немного в стороне и осторожно массировал голову. Он коротко кивнул в ответ на какой-то обращенный к нему вопрос, потом запрокинул лицо к небу, раскрыл рот и издал звук за гранью слышимости (у Хлаша слегка заложило ухо). Спустя какое-то время Ых камнем свалился ему на вытянутую руку и повис вниз головой на вытянутом пальце. На лицах судей отразилось явное замешательство, но Карим, быстро справившись с собой и присев так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с летуном, что-то спросил у зверька. Хлаш не слышал ответа, но на лицах окружающих появились невольные улыбки, даже у обреченно глядящего в небо Тулша дернулся уголок рта. После нескольких вопросов Карим выпрямился и оглядел судей. Те согласно кивнул головами. Карим взял Тилоса за свободную руку и высоко, насколько позволял рост Серого Князя, поднял ее. Зрителя разразились восторженными выкриками, Тулш и третий тролль осторожно ткнули Тилоса кулаками в грудь, а Злобный Ых взмыл в воздух и растворился в сумерках. Тилос широко улыбнулся и повернулся в Тулшу. Карим тоже подошел к матха-ома и сказал ему что-то резкое, но Серый Князь повернулся к нему и принялся в чем-то убеждать. Несколько раз Карим пытался вставить слово, но Тилос не позволил ему и рта открыть. В конце концов Карим плюнул, воздел руки к небу, стукнул себя по бедрам, повернулся и ушел. Остальные громко захохотали и стали медленно расходиться, оживленно обсуждая происшедшее. Тилос хлопнул недоуменно глядящего на него Тулша по спине и чуть ли не силой увлек за собой. – Хлаш, а Хлашим! - затеребила тролля Ольга. - А что там такое, а? Тилос победил, да? А что они там ругались? Хлаш, наконец, подобрал отвалившуюся челюсть и сверху вниз взглянул на девушку. – А шоб я знал… - развел он руками. - Сейчас сама у него спросишь. – Познакомьтесь, кто еще не знаком, - весело сказал Тилос. - Это Тулш аз-Герэй, матха-ома, Ведущий по Пути и, в данный момент, сильно расстроенный тролль. Тулш, если ты еще что-то видишь, то круглыми глазами на тебя смотрит Ольга, тот, что с открытым ртом - Теомир, а личность, неуважительно валяющаяся на пузе, - Заграт Тргаха, самый известный из всех шаманов Орочьего леса. – …я ж и говорю - ошибся я, - Тилос явно пребывал в хорошем расположении духа. Хлаш пригляделся получше. Ссадина на виске оказалась куда меньше, чем следовало ожидать. Ну да, он же говорил - и кости у него каменные, и шкура какая-то особенная. - Тулш должен был ударить, промахнуться по мне и попасть в Шаллана, но в последний момент остановить удар, потерять равновесие и… В общем, я заваливал его минимум тремя вариантами, после чего оставался с Шалланом один на один. Я только в последний момент сообразил, что сейчас сумерки, что Тулш со своей сумеречной слепотой просто не успеет разглядеть, что к чему, и остановить удар. Пришлось блокировать самому. Хорошо, судьи решили, что я и так достаточно поработал, так что попытку мне засчитали. Да еще Ых этот не вовремя вмешался… – Без него Шаллан тебе брюхо насквозь продырявил бы! - обиделась за своего любимца Ольга. Ых висел на стволе у нее над головой и сладко посапывал. "Я Злобный!" - пробормотал он, не раскрывая глаз, и засопел дальше. – Авось не продырявил бы, - легкомысленно отмахнулся Тилос. - А вот вмешательство Ыха могло мне дорого обойтись. Ладно, Карим решил, что с малолетних детей да с глупых зверей спросу никакого. – Почтенный Тилос преуменьшает свои заслуги, - грустно сказал Тулш, сидящий на пятках за пределами освещенного костром круга. - Меня за такую ошибку вполне могли лишить права называться Ведущим. И поделом бы, кстати. Испытание потому и устраивают в сумерках, чтобы проверять достоинства не тела, но духа. Я понимаю твое отношение к нему, - добавил он Хлашу на ритуальном. - Он действительно может быть настоящим другом. – Как бы не так, - отмахнулся понявший его Тилос. - Победить таким образом означало нажить себе недругов, недовольных нечистой победой. А так я сразу стал всеобщим любимцем, даже Хорот растаял. Чистый расчет, никаких сантиментов. – Скромный ты наш, - подмигнул ему Хлаш. - Тулш, не знаешь, что там с нашим кораблем? – Скромнее некуда, - подтвердил Тулш. - Но все равно спасибо Тилосу, что прикрыл. А с кораблем все в порядке. Завтра его наши ребята посмотрят. Думаю, за день залатают. Все равно в вашу честь пир устроят. – Пир - это хорошо, - согласился Заграт. - Давно брюхо не набивал как следует. Нажремся, а там можно и дальше воевать. – Орку да крокодилу только и мыслей, что о брюхе, - усмехнулся Тулш. - Поговорка, - поспешно добавил он, услышав, как Заграт зарычал, обнажая клыки. - Я, пожалуй, пойду, - он поднялся на ноги, обмахивая колени. - Завтра увидимся. – Не нравится мне здесь, - хмуро сказал Заграт. - Побыстрей бы свалить отсюда… Хлаш загоготал и врезал ему по спине. На следующий день действительно устроили пир. Впрочем, за низкими столиками на горной поляне сидели всего с десяток троллей, среди которых были Карим, Тулш, Хорот, третий тролль из испытания - Соллаш аз-Турэй - и еще несколько незнакомых. Впрочем, по властности, с которой они держались, Хлаш заподозрил, что и эти были не последними в местной иерархии. В целом сборище больше смахивало на Малый Совет, чем на пир, однако яства оказались вполне на уровне. Хлаш так и не смог ничего опознать, но большая часть блюд отчетливо отдавала рыбой и морем. Стараясь удерживаться в рамках приличия, он попробовал из всех тарелок и пришел к выводу, что вот то, красное с зеленым, что-то типа распластанной сырой рыбы с приправами, нравится ему больше всего. Заграт, первоначально подозрительно принюхивавшийся к незнакомой еде, теперь наворачивал за обе щеки. Тролли с иронией косились на него, но помалкивали. Тилос почти не ел, думая о чем-то своем, а Ольга с Теомиром сидели, тесно прижавшись друг к другу и испуганно оглядываясь по сторонам. Ых охотился среди окружающих деревьев, изредка молнией мелькая над головой. Отдав должное пище, тролли аккуратно отставили столики в сторону и пересели так, что Хлаш оказался в полукольце. Тот неторопливо вытер губы, отставил свой столик и слегка повернулся, оказавшись лицом к ним. Вот теперь это уже точно Малый Совет. Интересно, одного племени или… общий? На протяжении следующих двух часов он последовательно рассказывал о всех событиях с момента встречи делегации Зула Ратхата на границе Песчаных Гор. Тилос, о чем-то тихо болтавший поодаль с остальными, только раз бросил на него предупреждающий взгляд - когда речь зашла о пребывании в Сером Княжестве. Впрочем, Хлаш и так не собирался особо распространяться ни о чудесах, виденных там, ни, тем более, об Игре. Это не ускользнуло от внимания Совета, и Хлашу пришлось пережить несколько неприятных минут, с трудом уклоняясь от прямых вопросов. Впрочем, особо настаивать на них Совет не стал, вполне удовлетворившись отчетом о последующих событиях. Узнав, отчего умерла принцесса Приморской Империи, некоторые, Тулш в том числе, метнули на Тилоса странные взгляды. Морская битва вызвала легкое оживление и даже что-то вроде небольшой дискуссии, прерванной взмахом руки Карима. – Вижу, не все ты рассказал, ох, не все… - наконец сказал ему Говорящий. - Но ты матха не наших племен, и я не виню тебя за немногословность. Я так и не понял, зачем вы плывете на тот континент, ну да неважно. Давай вернемся к самому началу. Зул Ратхат - он и в самом деле предлагал вернуть Драконий Камень? – Не знаю. Я не был допущен на Малый Совет. Он лишь один раз упомянул об этом при мне. Все остальное я узнал от учителя Трома. Он не матха, поэтому не мог узнать, говорит ли человек правду. – А ты можешь? - удивился Тулш. - Силен ты, новый брат. Многие у нас искушены в распознавании лжи, но никто - лжи человека. – Мы живем среди людей, - пожал Хлаш плечами. - У нас нет иного выбора, кроме как научиться жить с ними. – Да, да, - покивал Карим. - Воистину так велит Путь: не можешь победить врага - слейся с ним и приведи его к поражению от собственной силы. Трудно вам, братья. – Но мы не собираемся их побеждать, - удивленно взглянул на Говорящего Хлаш. - Зачем? Мы и так неплохо уживаемся. Хорот фыркнул, его зрачки сузились. – Жизнь среди низших портит Народ, - тихо, почти про себя пробормотал он. - А вы обитали на материке слишком долго. – Мы не считаем людей низшими, - проговорил Хлаш, чувствуя, как против воли напрягается тело. Это что еще за фокусы? Путь Превосходящих не существует уже много столетий! Или существует?… – Мы тоже, - кивнул Говорящий. - Некоторые братья, - он кинул на Хорота многозначительный взгляд, - принимают мир слишком близко к сердцу. Но природа людей такова, что они победят нас, или мы победим их - третьего пути нет. Мы можем ужиться с орками - нам не нужны их леса, им не нужны наши острова и горы, но людям нужно все сразу. Мое сердце плачет, но рано или поздно людям придется преподать урок. – Но… – Довольно об этом, - Говорящий поднял ладонь вверх. - Мы не собираемся идти войной на людей прямо сегодня. Возможно, конфликта удастся избегать еще много поколений. Потом, если захочешь, мы обсудим и эту тему, но сейчас снова вернемся назад. Можешь ли ты, матха, сказать - являлось ли предложение посланника Странного Творца истинным или же лишь приманкой? Знает ли он на самом деле, где находится Драконий Камень? – Не могу. Не знаю, - Хлаш расслабился и прикрыл глаза, пытаясь вызвать в памяти тот вечер у Шатра Совета. Голос Ратхата… голоса старейшин… слов не слышно, только интонации… Почему он не прислушивался как следует? - Нет, не могу. Но многие в Малом Совете племени поверили ему. – Были ли среди них те, кто мог, как и ты, распознавать человеческую ложь? – Нет. – Плохо, - взгляд Говорящего затуманился. - Немало храбрецов на моей памяти уходило на поиски Камня, но еще никто не преуспел. Многие давно уже считают, что Камень пропал навеки, а иные говорят, что его никогда не существовало, что это лишь красивая сказка. Однако немало и таких, кто чтит традиции и для кого лишь обещание Драконьего Камня стало бы достаточной платой за войну. Хлаш аз-Дэрэй, властью Первого Говорящего Совета я приказываю тебе не рассказывать об этом предложении никому, кроме как здесь присутствующим. Услышал ли ты меня? – Услышал, Говорящий, - поклонился Хлаш. - Относится ли этот приказ только к Народу, или я могу обсуждать это со своими товарищами, - он показал глазами на Ольгу с Теомиром, с любопытством посматривающих в их сторону. – Можешь говорить с ними, но ни с кем больше, - согласился Карим. - Только и они не должны обсуждать это ни с кем на наших островах. Однако странные у тебя спутники. Насмешка судьбы в том, что изо всех людей тебе попались такие юные даже по человеческим меркам. – Судьба, в отличие от Народа, любит смеяться, - пожал плечами Хлаш. - Но кто знает, что ждет нас в будущем? По крайней мере, они хорошо обучаются. Они твердо стоят на Пути и, если не свернут с него, будут великими среди людей. – Я бы хотел позаниматься с ними, - подал голос Тулш. - Интересно, каковы они в драке? Пожалуй, ближе к вечеру… Хорот, не хочешь со мной? – С людьми? - презрительно оскалился тот. - Извини, но я не рискну. Неприлично ломать гостям кости, так что уволь. – Можно считать, что Совет окончен? - сухо поинтересовался Говорящий, неодобрительно покосившись на обоих. - Если да, то на закате - сбор у меня дома. Подумайте хорошенько над словами матхи Хлаша. А тебе, новый брат, - он снова взглянул на Хлаша, - нужно хорошо отдохнуть. Перед тобой долгая и непонятная мне дорога, а когда еще ты окажешься среди друзей? – Спасибо тебе, Карим, - поклонился Хлаш. - А что там с нашим кораблем? – Шаллан со своими ребятами с ним возятся, - недовольно поморщился Карим. - Им впервые такая посудина в руки попалась, вот и обнюхивают ее со всех сторон, аж светятся от любопытства. Кажется, собрались в сухой док ставить, чтобы получше разглядеть. Починят, если только на кусочки не разломают. - Он неодобрительно покачал головой и с трудом встал, разминая затекшие ноги. Хлаш почти услышал, как скрипят его суставы. Только теперь до него дошло, насколько стар Говорящий. Лет сто семьдесят, не меньше. - Ох, молодежь… Вслед за Каримом на ноги поднялись и остальные. Тулш на прощание обернулся и махнул рукой Отряду, широко улыбнувшись. Хлаш заметил, как невольно вздрогнула Ольга. Вообще-то могла бы уже и привыкнуть к тролличьей пасти… Хлаш неторопливо подошел к своим. Про себя он снова и снова прокручивал свои рассказы, соображая, не сболтнул ли чего лишнего. Впрочем, Ольга сразу вывела его из этого состояния. – Хлашим, а Хлашим! - затормошила она его. - А что такое Драконий Камень? Почему вы его так назад хотите? Зачем он вам? – Тихо! - Хлаш прикрыл ей рот ладонью, кивнув в сторону неслышно появившихся на поляне прислужников, сноровисто убиравших столы. - Отойдем в сторонку. Волны с шипением набегали на пляжную гальку, где-то скрипуче покрикивали чайки. Хлаш задумчиво перекатывал в ладони несколько гладких камешков. – Легенда о Драконьем Камне очень стара, - задумчиво сказал он, устраиваясь поудобнее. Ольга глядела на него широко открытыми глазами. - Пожалуй, пора вам кое-что узнать о нашей истории. Когда-то давным-давно, настолько давно, что даже и сказки о том времени почти забыты, на островах, которые еще не назывались Тролличьми, и отмелях, которые еще не были Змеиными - они вообще никак не назывались - жили странные зеленые чешуйчатые создания, изредка именовавшие себя Народом. Они не строили жилищ, находя убежище среди корней горных елей и глыб, скатившихся с гор. Впрочем, в убежищах они нуждались редко - прочная шкура и холодная кровь позволяли им не бояться непогоды и камнепадов. Если холодало, они засыпали прямо на месте, а при потеплении просыпались снова. Существа те обладали могучими челюстями, острыми зубами в два ряда и длинными крепкими когтями. Подобно своим дальним родственникам - огромным крокодилам - они прекрасно плавали, подолгу оставаясь под водой, ловили рыбу голыми руками, не гнушаясь, впрочем, и длинными водорослями, в изобилии произраставшими на отмелях. Но главным их занятием была постоянная междоусобная война, к которой их подталкивал кровожадный нрав. Поскольку людей в те края заносило редко, а про орков тогда и слыхом не слыхивали, воевали они между собой. Периодически одно племя нападало на другое, а самым распространенным поводом для этого являлся злобный взгляд, брошенный чужаком. Но появился среди Народа один, откликавшийся на имя Усимбэй, который не любил убивать. Нет, он не был мягкотелым размазней, с визгом убегающим от врага. Со временем он стал одним из лучших воинов, и его племя редко проигрывало в драке. Но когда его соплеменники с торжествующим ревом плясали среди вражеских трупов, пожирая их сердца, он уходил на берег моря и с тоской смотрел в его бушующую даль, и кровь капала с его когтей в чистую соленую воду. Он мечтал узнать, что же там, за горизонтом, и нет ли где в мире страны, где можно не убивать, не опасаясь, что убьют тебя. Долго мечты оставались мечтами - Народ хорошо плавал, но вплавь преодолеть более двухсот верст до Западного материка было невозможно даже для него. Впрочем, он даже и не знал, что такое материк, полагая весь мир состоящим из таких же гористых островов. И вот однажды буря занесла к ним корабль. По нынешним меркам это сошло бы лишь за утлую шлюпку с косым парусом, рассчитанную на трех-четырех человек и совершенно не предназначенную для морских путешествий. Но для Народа, который не умел даже толком вязать плоты, она являла собой недосягаемый шедевр мастерства. Впрочем, это их не заботило - люди интересовали чешуйчатых забияк исключительно с кулинарной точки зрения. Редкое, надо сказать, было лакомство, ибо хлипкие рыбацкие лодчонки не выносили даже просто крупной зыби и, случалось, переворачивались от простого ветра. Обычно до островов доносило лишь обломки, за которые иногда цеплялись чудом выжившие в океане рыбаки. Впрочем, и на островах они жили ровно столько, сколько требовалось зеленым чудищам для того, чтобы их заметить. На этой шлюпке также оказался выживший человек. Буря оборвала паруса, смыла весла и весь такелаж, оставив лишь обломок мачты да рукоять сломавшегося рулевого весла. Почему лодка не затонула, почему за неделю, что его носило по океану, человек не умер от жажды, осталось загадкой. Необычным в этой истории оказалось то, что первым на него наткнулся Усимбэй. Он отпоил его пресной водой, свернул шеи паре особо нетерпеливых собратьев, жаждущих попробовать чужака на вкус, и несколько месяцев держал человека взаперти в специально построенной для этого тюрьме. Тот, впрочем, не возражал, прекрасно понимая, что в случае побега его скоро разыщут голодные соплеменники тролля. За это время Усимбэй выучил несколько десятков слов на человечьем языке, научил пленника полусотне фраз на диалекте Народа, так что через полгода тот уже смог через пень-колоду рассказывать зубастому хозяину о жизни за морем, о бескрайних степях, о рыбацких поселках, о лесах, полных дичи, и о могучих горах, по сравнению с которыми островные пики не так уж и высоки. Тогда же, кстати, Народ узнал и свое человеческое имя - тролли, что значило - дикие звери-людоеды. Пламенная жажда новых ощущений вспыхнула в Усимбэе с новой силой. Удостоверившись, что лодка пленника сгнила окончательно, он затеял строить новую. Без инструментов, без умения, с негодными материалами эта затея окончилась бы неминуемым провалом, но, к счастью, неудачливый рыбак оказался заодно и мастером-корабелом, работавшим некогда на верфях в небольшом купеческом городе. Мореходных кораблей не строили и там, их суда были предшественниками галер и не отходили от берега дальше, чем на две сотни саженей. Но опыт пленника позволил Усимбэю сделать нечто, способное выдержать морское путешествие. Гвозди вытащили из старой лодки - часть их проржавела не до конца, а кое-где как замену использовали длинные крепкие колючки кустарника желтоцвета. Дерева из ближайшего леса натаскали получившие затрещин соплеменники, а для обработки материала использовалась невиданная доселе драгоценность - плотницкий топор, который рыбак по старой привычке постоянно таскал с собой. Поначалу Усимбэй оценил лишь его удобство для проламывания черепов, но впоследствии неплохо научился использовать орудие и по прямому назначению. Долго ли, коротко ли, но лодку построили. Судя по дошедшим до нас описаниям, она являла собой страшненькое зрелище, корявое угробище, непонятно как держащееся на воде. Однако она не тонула, по крайней мере - в спокойную погоду. В один такой прекрасный тихий полдень, когда очередного урагана не ожидалось как минимум два дня, Усимбэй, вместе с рыбаком погрузившись в свое суденышко, отчалил от берега. Сопровождали их лишь выразительные взгляды соплеменников, окончательно удостоверившихся в сумасшествии Усимбэя. Следующие три дня лодка медленно продвигалась к материку. Усимбэй проявил нехарактерную для тролля тягу к знаниям и к концу этого срока уже умел сносно управляться с веслом и парусом. Потом кончилась пресная вода. Для тролля это не было особой бедой - Народ прекрасно умел обходиться и соленой - но рыбак загрустил и стал быстро слабеть. На исходе третьих суток налетел ураганный шквал, сначала оборвавший парус, а затем вообще разваливший хрупкое сооружение. Не растерявшийся Усимбэй сумел продержаться на плаву сам и даже не дать утонуть бесчувственному товарищу, а после связал из уцелевших остатков судна небольшой плот и поплыл туда, где, по его расчетам, находился берег. Он не сбился с направления даже ночью - тролли известны своим чувством пространства. По дороге несколько небольших акул поплатились жизнью за чрезмерное любопытство - гастрономическими комплексами тролли не страдали (и не страдают по сей день). То ли через день, то ли через два он достиг-таки земли - не материка, но первого из небольшой группы Тунцовых островов, расположенных в каких-то десяти верстах от большой земли. Какое-то время Усимбэй бездельничал там, отъедаясь диковинной, но непуганой дичью и откармливая своего отощавшего в плену друга. Непонятно, почему он так поступил - для троллей в обычае того времени было пообедать ослабевшим или умирающим собратом, не говоря уж про какого-то человека. Многие усматривают в том еще одно доказательство, что уже тогда Усимбэя вел Путь. Другие заявляют, что это всего лишь слепая судьба или просто случайность. Но фактом остается то, что вскоре тролль с рыбаком достигли материка. Поблуждав немного по побережью, они набрели на какую-то рыбацкую деревню. Одинокого тролля, скорее всего, убили бы, несмотря на его рост, силу и свирепость, но спасенный рыбак сумел остановить перепуганную толпу с дрекольем. Тролль же для разнообразия не стал очертя голову кидаться в схватку, а попытался улыбнуться. Улыбке он научился у своего нового друга и в последнее время много тренировался. Эффект, как выяснилось, оказался прямо противоположным задуманному. Устрашенные внушительным набором зубов, поселяне не рискнули броситься на странную парочку, и рыбак долго и красочно описывал свои приключения, не забывая упомянуть, какую роль сыграл в них его дважды спаситель. Так неожиданно для себя тролль выяснил, что поклонение - это приятно. Особенно когда тебе тащат много вкусной свежей рыбы. Следующие несколько лет Усимбэй провел в скитаниях по материку. Он в совершенстве научился управляться с рыбацкими лодками. Попробовал себя в качестве наемного купеческого стража (не понравилось - никакая броня, никакое человеческое оружие не могли противостоять его огромной суковатой палице, так что упоения от боя он ни разу не почувствовал). Какое-то время работал на верфях, где проявил недюжинную сообразительность и даже усовершенствовал кое-какие инструменты (молоток и долото в его руках оказались слишком хрупкими). Пробовал ремесло молотобойца в кузне (хозяин сделал ему специальную кувалду с железной рукоятью) и был выгнан после того, как ненароком расколол наковальню. Попутно оценил преимущества теплой одежды - теперь понижение температуры уже не заставляло его сонно забиваться в ближайшую щель. Какое-то время работал приказчиком в разнообразных лавках. Денег он так и не нажил - ему было достаточно кормежки. Поскольку толпы посетителей валили к его нанимателям, лишь бы взглянуть на диковинного разумного зверя, хозяева с радостью кормили его от пуза. Собственно, его бы кормили и за так - считать толком он все равно не научился, а торговые обороты поднимались как минимум вдвое - но он не желал бездельничать. Какая-то неведомая внутренняя тоска гнала его все дальше и дальше, не давая оставаться на старом месте дольше месяца. Все закончилось в тот день, когда он с несколькими рыбаками вышел в море на баркасе, чтобы обследовать поставленные накануне переметы. Неожиданный шквал, гораздо сильнее того, давнего, в щепы разметал суденышко и выбросил его в море. Падающей мачтой ему крепко досталось по голове, и не утонул он лишь благодаря своим водным инстинктам. Когда Усимбэй пришел в себя, он в одиночку дрейфовал посреди океана и мертвой хваткой цеплялся за какую-то доску. Мощное течение несло его от берега. Ни до, ни после в тех краях не встречалось сильных морских течений. Усимбэй, смирившись с невозможностью возвращения на берег, отдался на волю стихии. В глубине души ему было даже интересно, куда его выбросит. В том, что его куда-нибудь да выбросит, он не сомневался. Предчувствие оказалось верным. Спустя пару дней его вынесло почти в те же края, где он потерпел первое в своей жизни кораблекрушение. Тут течение неожиданно пропало, и на горизонте, подсвеченные восходящим солнцем, обозначились контуры небольшого песчаного островка с тремя кокосовыми пальмами. Обессиленный долгим плаванием, тролль кое-как выбрался на берег и, привалившись к первому попавшемуся (и единственному на весь островок, как выяснилось позже) камню, намертво заснул. То, что он проспал несколько дней кряду, не так уж и не обычно. Тролли, бывает, не просыпаются неделями, особенно в холодную погоду. Но вот то, что он видел сны, не лезло ни в какие ворота. Тролли вообще почти не видят снов, а уж таких красочных и запоминающихся - тем более. Проснулся Усимбэй совершенно изменившимся. Удивительно, что его глаза не начали светиться от переполняющей тело энергии. Следующие несколько месяцев он в гордом одиночестве жил на острове, питаясь рыбой и придонной мелюзгой вроде мидий и морских белок. Все это время он отрабатывал то, что позднее назвали Искусством Пути, или просто Искусством. Тролли, в общем-то, являлись не слишком опасными противниками для умелого воина. В бою ярость затмевала разум, они бросались вперед, круша все вокруг и не обращая ровно никакого внимания на обстановку. Подловить их ложным финтом и ударом в спину труда не составляло. Только невероятным везением можно объяснить тот факт, что Усимбэй не наткнулся на такого воина во время своей карьеры охранника. Сейчас же все стало по-другому. Разумеется, Искусство являло собой убийственную боевую технику, используя как невероятную реакцию и пластичность Народа, так и его необоримую силу. Но сверх того оно дисциплинировало ум, превращая буйство берсеркера в холодную боевую ярость, не туманящую рассудок. Путем упорных тренировок и долгих медитаций Усимбэй научился воспринимать мир вокруг себя в его целостности, не упуская ни малейших деталей, вбирая в себя и запоминая целиком, до последней песчинки на пляже. Позднее тех, кто достигал особых успехов в таком восприятии, стали называть матхами. Спустя примерно полгода на остров выбросило куски дерева - обломки какого-то кораблекрушения. Усимбэй воспринял это как знак, изобразил из них нечто вроде плота и спокойно отплыл в сторону родных островов. Погода ему благоприятствовала, помогало снова невесть откуда взявшееся течение, и через трое суток он ступил на родную землю. К его изумлению, смешанному с непонятным облегчением, здесь ничего не изменилось. Он сходу попал в засаду. Пять троллей из родного племенибросились на него из кустов, твердо намереваясь обеспечить себе как минимум плотный обед. Однако им не удалось не то что пообедать Усимбэем, но даже и полюбоваться видом его крови в качестве моральной компенсации. Удары проваливались в пустоту, зубы впустую клацали в воздухе, а земля и деревья не упускали случая как следует приложиться к хребтам и головам нападавших. Усимбэй не хотел их убивать, и то, что двое таки сломали себе шеи, стало, разумеется, чистой случайностью, чем-то вроде несчастного случая. Трое же выживших настолько изумились непривычному поведению намеченного к обеду собрата, что, обессилев, позволили ему заговорить себе зубы. Наскоро перекусив одним из неудачников, Усимбэй и трое его сопровождающих, известных позднее как Три Брата, явились в ближайшую деревню. Следующие годы Усимбэй провел попеременно в войне и мирном строительстве. Тролли неплохо обучались Искусству, но просветляться духом упорно отказывались. Хотя Усимбэй и стал номинальным вождем всех островов, его приказам прекратить войны подчинялись ровно столько времени, сколько он оставался на острове. Едва он с дюжиной наиболее продвинувшихся в Искусстве телохранителей бросался в теплую морскую воду, тролли возвращались к любимому делу - междоусобицам. Искусство подняло это занятие на недосягаемую высоту, и число жертв сражений, бывало, исчислялось сотнями. Население островов начало стремительно сокращаться. Наконец, отчаявшись, Усимбэй снова сварганил из подручных материалов лодку и отплыл куда глаза глядят. С ним отправились и Три Брата, хотя и не просветлевшие духом, но достигшие высот в Искусстве и отчего-то проникнувшиеся огромным уважением к Учителю. К тому времени Усимбэй нашел на островах самородную медь, и эту лодку уже скрепили медными гвоздями. У троллей в их массе, однако, находка особого энтузиазма не вызвала - медные топоры были редкими, мягкими и куда менее сподручными в драке, чем обычные дубины. О запасах олова на островах, равно как и о способах делать бронзу, Усимбэй в то время, к счастью, не знал. В первый же день пути поднялся ветер и медленно, но настойчиво погнал лодку в сторону того песчаного островка, на котором Усимбэй провел лучшие месяцы своей жизни. Тролль не удивился - к этому моменту он уже воспринимал мир с присущим ему в последние годы фатализмом. На островке тролли-изгнанники первым делом крепко заснули, а когда проснулись, двое из Троих Братьев достигли Просветления. Как заметил Усимбэй, они, в отличие от третьего, спали под боком того самого единственного на островке камня. Третий же, спавший поодаль, остался темным, как и раньше. Подивившись странному событию, Усимбэй придумал эксперимент. Весь день он гонял учеников по острову, обучая их новым, привидевшимся во сне, приемам Искусства, а ночью устроил последнего отсталого собрата под самым камнем. Утром тот тоже достиг Просветления. Удивительно, что Усимбэй, не отличавшийся, как и все тролли в те времена, особыми умственными способностями, сумел сопоставить Драконий Камень и изменения, произошедшие в нем и его товарищах. Однако чуть позже, погрузив драгоценный Камень в свою лодку, они вплавь - лодка не выдерживала веса Камня и троллей одновременно - вернулись на Тролличьи острова. Прямо в день возвращения они изловили нескольких соплеменников и привязали их к Камню, предварительно запихав им в глотки раздавленные сонные ягоды. Так зародился Путь. Один за другим тролли, оставленные на ночь возле камня, достигали Просветления. Вскоре Усимбэй уже имел сотню единомышленников и эффективно контролировал пять из семи островов. Оставшиеся два острова, располагаясь несколько на отшибе, представляли слабый интерес по причине труднодоступности и малого населения. Не прошло и года, как почти все тролли, включая младенцев, прошли обработку и встали на Путь Безмятежного Духа. Усимбэй запретил войны и каннибализм, и на сей раз его приказы выполнялись неукоснительно. Наступили годы мира, за которые население островов заметно выросло. Усимбэй научил Народ строить корабли и неоднократно совершал дальние морские рейсы к берегам материка, за что и заслужил свое прозвище "Мореход". Благодаря своему непревзойденному умению ориентироваться в пространстве безо всяких компасов и Солнца, тролли могли неделями идти в океане на таких судах, на которых люди не отваживались выходить из зоны прямой видимости берега. Им не были страшны даже подводные камни и рифы - в случае катастрофы команда горохом сыпалась за борт и в мгновение ока латала пробоину подручными средствами. Одно время тролли даже монополизировали морскую торговлю - люди-купцы не могли соперничать с ними в скорости и дальности морских переходов, а грабители-пираты безжалостно истреблялись целыми флотилиями. Вскоре черный флаг в панике бежал при одном виде белого тролличьего с зубастой крокодильей пастью в красном круге. Однако это продолжалось недолго - к деньгам и вообще материальным ценностям неприхотливые от природы тролли были равнодушны. Когда торговля утратила для них налет новизны и необычности, Народ просто бросил ее. Это, кстати, привело к нескольким голодоморам среди людей, паре больших войн и прочим прелестям нарушенных коммуникаций. Несколько десятилетий тролли потихоньку множились и распространялись по свету, не забывая, однако, привозить младенцев на острова к Драконьему Камню для Просветления. Дети, по недосмотру или по какой другой причине этой процедуре не подвергнутые, вырастали такими же злобными невменяемыми зверями, как и раньше. Их ловили и везли к Камню либо же убивали - в зависимости от ситуации. На материке тролли обычно нанимались в солдаты. В силу своей малочисленности и мощи обычно они оплачивались золотом, которое копили, усвоив его ценность в человеческих глазах, и аккуратно отправляли на острова. Там его на всякий случай складывали в специальных пещерах и благополучно забывали. По прошествии некоторого времени легенды о несметных богатствах Народа широко распространились по свету. Немало искателей приключений и денег сложили свои головы на каменистых островных кручах. В открытую с троллями воевать осмелились лишь однажды - король одного из небольших царств на том месте, где спустя столетия будет основана Приморская Империя, владеющий могучим по тем временам флотом, попытался штурмом взять острова. Памятуя о ночной тролличьей слепоте, он решил подойти к островам в темноте, но тролли решили проблему просто: диверсионные команды, ориентируясь по мерцающим корабельным следам, проплыли под водой до барж с войсками и подожгли их, после чего спокойно взобрались на борт и при свете пожаров вырезали две трети солдат, в том числе самого короля. Тех, кто выжил, милостиво отпустили по домам, заставив, однако, самостоятельно построить на верфях потребные суда взамен сгоревших. Известие о таком сокрушительном поражении широко разошлось по миру и, вкупе со слухами о богатстве, превратило бесплодные каменистые осыпи, поросшие чахлым лесом, в чудные места, где дорожки посреди шикарных дворцов вымощены золотом, а злые духи ночами выпивают кровь заблудившихся моряков. Больше на троллей не нападали. Беда, как водится, подкралась с неожиданной стороны. Два острова из семи, самые маленькие и плохо пригодные даже для троллей, куда в свое время бежали недовольные принудительным просветлением, так и остались сами по себе. Их пытались взять штурмом, но неприступные крутые берега, поднимающиеся прямо из воды на десятки саженей, привели лишь к многочисленным жертвам среди нападавших. Задумчиво похлопав себя по макушке, Усимбэй постановил оставить изгоев в покое. Пусть живут как знают. И они жили. На Запретных Островах, как их стали называть, процветал каннибализм, шли постоянные сражения, однако в совокупности там всегда проживало не менее нескольких сот троллей. Неизвестно, как они вошли в контакт с корсарами, но однажды вечером несколько десятков изгоев овладели патрульным тролличьим кораблем. Приняв на борт большой отряд корсаров, ночью с необычной для них осторожностью захватчики пробрались в Каменный Круг, где находился Драконий Камень. Камень не охранялся - от кого? - а несколько спящих рядом младенцев с родителями в мгновение ока разорвала толпа нападавших. Затем изгои с пиратами без труда перенесли Камень на корабль, который и отплыл в сторону материка в сопровождении пяти бандитских кораблей. Запоздало поднятая вторым патрульным кораблем тревога ни к чему не привела. Преследовать врага ночью тролли не могли - ночное зелье изобрели лишь столетия спустя. Это был черный день для Народа. С первыми проблесками зари боевой флот из почти пяти десятков кораблей вышел в море. Эскадра разделилась на три части - первая отправилась в ту сторону, куда ушли грабители, вторая направилась к пиратскому поселению Тромбой, а третья рассыпалась редкой цепью между первыми двумя, прочесывая пустынный океан. Вскоре обнаружили три из пяти пиратских кораблей - заваленные разорванными в клочья человеческими трупами с характерными следами тролличьих когтей и зубов. Оставшиеся два корабля нашлись стоящими на якоре немного позже, почти у самого берега, точно также заваленные трупами корсаров. Захваченный корабль Народа сидел на камнях в полосе прибоя, и сейчас его методично разносили волны. Драконьего Камня на корабле не оказалось, равно как не нашлось и ни одного тролля-изгоя. Следы вели в глубь материка, в страшные Черные Топи, тянущиеся на десятки верст. Немало охотников погибло в тот день, затянутых в бездонные предательские трясины, но найти беглецов так и не удалось. Их след затерялся в болотах, и с тех пор ни о них, ни о Драконьем Камне никто ничего не слышал до недавнего времени. Считалось, что святыня сгинула глубоко под поверхностью Топей вместе с ворами. Хотя, возможно, ее просто скинули за борт посреди океана. Наступил хаос. Тролли как-то не понимали, чем являлся для них Драконий Камень. Ведь он учил не только Искусству. Он подсказывал, как строить корабли, как судить провинившихся и воспитывать детей, как жить в мире и как воевать. Представителям общины он указывал, кого стоит выбрать Голосом в Совете, а Совету - как разрешать конфликты Народа внутри себя, с людьми и новой незнакомой расой - орками, выбравшимися из глухих материковых лесов. Но главное - он приводил детей к Просветлению. Исчезновение Камня обрекало Народ на постепенное скатывание обратно в первозданную дикость, превращение обратно в диких зверей-людоедов, оправдывающих свое человеческое название. В отчаянии тролли взяли таки штурмом Запретные Острова и вырезали всех, кто там укрывался, но положения это, конечно, не исправило. Перспектива одичания или же вымирания отнюдь не обрадовала ни троллей в целом, ни Усимбэя в частности. Неделю уже пожилой Учитель сидел в своей хижине, закрывшись ото всех, и, наконец, вышел исхудавший, но с решительным блеском в глазах. Он взял нескольких малых детей, которых привезли на остров к Камню в день после кражи, и с этого момента держал их при себе днем и ночью, воспитывая по изобретенной им самим системе. Спустя пару лет стало очевидно, что система работает - дети хоть и не демонстрировали такого интеллекта, как Просветленные, но и не вели себя как дикие звери. Они неплохо продвинулись в Искусстве, научились медитировать - насколько это возможно для двух-трехлетнего ребенка - и вообще выглядели прилично. Былой авторитет Усимбэя, несколько померкший после катастрофы, вновь укрепился. Новую систему воспитания быстро распространили среди всех племен и поселений. Это в какой-то мере сняло проблему, однако не до конца. Выяснилось, что воспитывать детей более позднего возраста уже бесполезно - они так и оставались зверями. Поэтому через несколько лет после пропажи Драконьего Камня рациональные и лишенные сантиментов тролли устроили то, что люди назвали Избиением пятилеток. Всех детей в возрасте от трех до пяти лет, не воспитывавшихся от рождения по системе Усимбэя, просто истребили. Никуда не исчезли и другие проблемы. Если раньше жизнью Народа бесстрастно и мудро управлял Драконий Камень, то теперь все проблемы приходилось решать самостоятельно. Неожиданно тяжело оказалось находить общий язык с людьми и орками, что привело к череде войн. Сконфуженные такой неправильностью, тролли пытались держать себя в рамках, но погасить длинную цепочку пограничных стычек удалось лишь много позже, уже при Фаратулше Мудром. Виноваты в тех войнах были все участники, но люди, тем не менее, позже приняли как само собой разумеющееся исключительную тролличью вину. С тех пор Народ старался держаться от людей подальше по принципу "с глаз долой - из сердца вон". Кроме того, монолитная доселе община Народа начала медленно распадаться на отдельные группы с разными языками и разной культурой, с разными принципами воспитания детей, и некоторые из этих групп отличались повышенной воинственностью (видимо в силу неверных модификаций воспитательной системы). Какое-то время спустя между троллями опять случились войны. Впрочем, они быстро затихли - Большой Совет Народа, потрясенный таким нарушением заветов Усимбэя, тщательно рассмотрел конфликты. Виноватых объединенными усилиями племен методично вырезали под корень. Больше войн не было. – Усимбэй умер от какой-то редкой болезни спустя десять лет после Катастрофы, - Хлаш ткнул себя пальцем в район печени. - Что-то здесь. Мы очень редко болеем, и врачей у нас нет. Но его смерть мало что значила. Он сделал все, что должно, и благодаря ему мы превратились в то, что мы есть сейчас. Память Морехода Усимбэя чтят во всех племенах независимо от места проживания, но еще больше мы чтим Драконий Камень. Мы до сих пор тоскуем по его мудрости и его знаниям и отдадим все, что у нас есть, лишь бы вернуть его. Теперь вы понимаете, что обещал нам посланник Майно? Ольга сидела на камне, обхватив руками коленки, и широко раскрытыми глазами смотрела на слегка светящиеся волны, набегающие на берег. Она медленно повернула голову и посмотрела на Хлаша. – Хлашим, - тихо спросила она, в ее голосе был ужас. - Неужели вы убили всех пятилетних детей? Это ведь ужасно… – Почему? - удивился Хлаш. - Они были зверями. Выросли бы - начали бы убивать других, и их все равно пришлось бы уничтожать. И каждый ребенок в пять лет проходит проверку. Если он оказывается зверем, его убивают. – Но ведь они дети… – Жизнь есть жизнь, - пожал плечами тролль. - Жизнь ребенка ничем не отличается от жизни взрослого. – Но как можно убить ребенка! - от возмущения Ольга даже вскочила на ноги. - Это же… это же… Хлаш непонимающе смотрел на нее. – Но вы же и сами убиваете детей, - мягко сказал он. - Я видел это не раз. Помнишь сожженные селения под Хамиром? – Это жугличи! - твердо заявила девушка. - Они чудовища, мне бабушка про них такое рассказывала… – На своем веку я повидал и деревни, разрушенные Всадниками. Поверь мне, они ничем не отличались от тех. – Как… - Ольга осеклась и беспомощно открыла рот. В поисках поддержки она взглянула на Тилоса. Тот грустно качнул головой. – Тридцать лет назад Всадники не поделили с Хамиром богатые пастбища, - сказал он. - Дело кончилось тем, что вы вырезали всех поселенцев на этих землях, включая и детей. У Хамира то ли хватило ума не раздувать войну, то ли не нашлось сил отбить земли назад. Твоя родная Рябиновка расположена на тех самых землях, на месте уничтоженной деревни земледельцев, что хотели превратить пастбища в поля. – Да и с нами Всадники изрядно поцапались, - фыркнул Заграт. - Только не рассказывай мне, что у вас не поют песни про героические сражения и славные победы над орками. Вставили вы нам по самые гланды, нет спору. Только не надо себя чистенькими числить. Все мы в дерьме по уши. Теомир осторожно посадил онемевшую Ольгу рядом с собой. – Онка, - виновато сказал он. - Я тоже помню эти песни. Только мы… ну, правы были. Они ведь на нас напали, не мы на них. – Вот как? - откровенно захохотал Заграт. - У нас старики рассказывают точно наоборот. Охоту в лесах не поделили. В наших лесах, уже сколько веков наших! А еще у нас хватило глупости на равнине бой принять. Вот и все. Теомир бросил на него мрачный взгляд, но промолчал. – Да, Оленька, - грустно сказал Тилос. - Тролли отличаются от людей тем, что убивают хладнокровно, просчитывая последствия. Люди же убивают в ярости, о последствиях не думая. В остальном же… Ольга уткнула лицо в колени, ее плечи затряслись. Теомир приобнял ее за плечи и стал нашептывать на ухо что-то успокаивающее. Хлаш пожал плечами, встал и ушел по берегу. Рассказ о Мореходе Усимбэе разбередил старые мечты. Ему хотелось побыть одному. Уходя, он спиной чувствовал взгляд Теомира. Выйти в море удалось лишь через три дня. Как выяснилось, когг пострадал куда больше, чем казалось поначалу. Во время абордажа правый борт, не выдержав удара о корабль корсаров, пошел мелкими трещинами, через которые сочилась вода. Тролли на верфях с удивлением рассматривали повреждения, качая головами. Такого им видеть еще не приходилось. Тилос поковырял дерево пальцем и сказал, что, по всей видимости, ганзу Майно прикрывало разрушающе заклятье - чтобы жертва, даже отбившись, не могла уйти далеко. Капитан, всплескивая руками, в голос причитал о неустойке, тролли-корабелы виновато разводили руками - в ближайшее время коггу в море не плавать. Требовалось целиком заменять кусок борта, что заняло бы на местной верфи не одну неделю. Капитан поинтересовался было, нельзя ли арендовать на время один из драккаров, но управляющий верфью Шаллан с безразличным видом заломил такую цену, что стало ясно - его просто не хотят обижать прямым отказом. Ошарашенный капитан сел там, где стоял, ухватился за волосы и стал раскачиваться, явно стараясь оторвать себе голову. Тут вмешался Тилос, поинтересовавшийся, нельзя ли снизить цену. Нельзя, объяснил ему тролль, поскольку такими вещами ведает Совет. Вот отремонтировать когг они могут бесплатно. Верфь в их распоряжении, а такой нелепой конструкции они еще не встречали, и кое-кто даже утверждает, что плавать она не может. Поэтому здесь они помогут из чистого интереса. А вот аренда драккара… Но, вероятно, Совет пойдет навстречу великому Хол-аз-Гуштыму. Вероятно, Совет из уважения к его заслугам может снизить цену весьма существенно. Однако они, простые корабелы, плохо понимают, зачем Хол-аз-Гуштыму и его достойным спутникам нужно связываться с тихоходным и незащищенным человеческим кораблем? Драккары Народа без проблем доставят их на любой материк по выбору… Тилос подмигнул капитану и пошел искать Карима аз-Рокотэя. Спустя какое-то время он вернулся с Говорящим и что-то тихо объяснил ему и Шаллану, отведя их в сторону. Хлаш не слышал, о чем речь, но заметил, как подрагивают кончики ушей чуткого Заграта, и поставил себе зарубку расспросить того попозже. В конце концов Карим махнул рукой, и Шаллан, подойдя к капитану, сообщил, что им выделят драккар и даже дадут еще два корабля сопровождения. Цена этого - десять пудов меди из корабельного груза. Мигом оживший капитан вскочил на ноги и попытался было торговаться, но тролль лишь широко улыбнулся ему, продемонстрировав великолепный оскал. На том и порешили. Груз перемещали два дня. За это время Хлаш вдоволь накувыркался на траве в компании Тилоса, Тулша, Хорота и двух десятков других мастеров Пути. Под конец у него болели все кости, колено ломило страшной болью, но такого удовольствия он не испытывал уже давно. Ольга с Теомиром занимались в компании молодых парней, превосходивших их ростом не более чем на голову. Досталось им на полную катушку, однако молодежь явно зауважала людей. Уважение достигло пика после того, как Ольга, исполняя простую риминагу, чуть не свернула шею вожаку компании. Тот, расслабившись, снебрежничал или же решил проверить, как человек среагирует на сопротивление. Во всяком случае, вместо положенного подшага вперед он просто встал столбом. Разозлившаяся от такой грубости Ольга даже не толкнула, а мощно ударила его сгибом локтя в лицо. Нахал с выпученными глазами перелетел через заботливо подставленное колено и даже не смог правильно подстраховаться, приземлившись чуть ли не макушкой вниз. К счастью, девушка придержала его руку у своего бедра, слегка развернув его тело в воздухе и дав возможность хоть и с огромным запозданием, но таки произвести отбивку другой рукой. Иначе пришлось бы устраивать внеочередные похороны и разгребать неизбежные осложнения с родственниками. Впрочем, обошлось - и ладно. В последний вечер для отплывающих устроили прощальный пир. Большая его часть прошла вполне обыденно - народ лакомился морскими деликатесами и наливался скверным в этих краях вином. Однако один эпизод запомнился Хлашу навсегда. Уже почти стемнело, и берег освещали лишь редкие костры. Где-то во мгле неподалеку тихо зарокотали гулкие барабаны. На небольшой деревянный помост с разных сторон медленно поднялись двое, одетые в белые одежды, расшитые мерцающими колдовским светом жемчужинами. На лицах мутно светились сплошные рогатые маски, а в руках отблескивали пары обнаженных клинков. Барабаны гремели все настойчивей, рваный ритм волновал, задевая в душе древние таинственные струны. Широко расставив ноги и низко присев, тролли в масках на мгновение замерли, затем вздрогнули всем телом и начали медленно отбивать пятками ритм, вращая мечами в воздухе. Темп все ускорялся, и неожиданно, яростно вскрикнув, танцоры бросились друг на друга. Смертельная круговерть металла окружала их, танцоры кувыркались, подпрыгивали, распластывались на помосте и, кажется, даже зависали в воздухе, издавали яростные крики и имитировали атаки. Тоскалы рассекали воздух в опасной близости от тел, барабаны гремели все яростнее, и вот уже вторая пара присоединилась к первой. В сумерках мерцающий жемчуг сливался в сплошную круговерть. Вот на сцене появилась третья пара, четвертая… Хлаш поймал себя на невольном желании присоединиться к ритуальному танцу. Его ноги подрагивали в такт барабанам, когти впились в столик, сдирая с него крупную щепу. Краем глаза он заметил, что Тилос, сидящий в позе лотоса, склонился вперед и заворожено смотрит на представление. И неожиданно все кончилось. Барабаны стихли, танцоры замерли в неестественных позах, словно подвешенные на невидимых нитях. Зрители медленно поднялись на ноги. "Ха! Ха! Ха!" - доносилось отовсюду. Тролли в знак восхищения били ладонями по кулакам, вскидывали руки вверх. Хлаш опустил голову. Магия танца захватила его. Внезапно пришло осознание, что он вот-вот покинет место, к которому стремился всю жизнь. Черное отчаяние захлестнуло матху. Это Путь, напомнил себе Хлаш. Он может пролегать сквозь пустыни и горы, сквозь половодье рек и снежные ураганы, может и привести на солнечную лужайку рядом с мирно журчащим ручьем. Но не на лужайке суждено ему завершиться. Свернувший с Пути ради покоя в конечном итоге предает сам себя… Хлаш поднялся на ноги и поймал на себе изучающий взгляд Тилоса. Не сказав ни слова, матха повернулся и ушел прочь от толпы. Ночное зелье еще действовало, и ему хотелось напоследок побродить по побережью теплого моря. Но в глубине его сердца стучали и стучали барабаны. На следующий день драккар с грузом вышел в море, сопровождаемый двумя судами конвоя. Об отплытии заранее не сообщалось, да и состоялось оно по утреннему холодку, традиционно нелюбимому Народом, однако возле пирсов собралась небольшая толпа. Когда Тилос с Каримом и Тулшем, тихо переговариваясь, подошли к причалу, тролли молча расступились. Кое-кто делал традиционный тазан. Тилос, не прекращая беседы, вежливо отвечал тем же, добавляя небольшой поклон. У сходен Карим остановился и прощально махнул рукой. К удивлению Хлаша, Тулш вслед за Тилосом легко взбежал по сходням. – Засиделся я на островах, - объяснил он всей компании. - А Тилос о Восточном материке та-акие интересные вещи рассказывает… Совет решил, что стоит своими глазами посмотреть. – Мало нам одного крокодила в компании было… - буркнул орк. – Заграт! - укоризненно воскликнула Ольга, накрывая мирно дрыхнувшего у нее на плече Ыха ладошкой. - Как тебе не стыдно! Шаман блеснул на нее ехидным глазом и промолчал. Не обративший никакого внимания на шпильку Тулш прошел на нос и что-то сказал Шаллану. Тот кивнул, рупором приложил ладони к губам и издал протяжный переливающийся клич. Тролли на драккарах ответили тем же, корабли шестами оттолкнули от пирсов, и десятки весел вспенили соленую воду, серую в лучах рассвета. До материка шли неделю. Люди откровенно скучали - тролличья команда вежливо, но решительно не допустила их до управления кораблем, грузовым драккаром "Живоглот" с раздутым трюмом. На веслах, правда, им посидеть разрешили, но тут уж отказались сами люди: ворочать тяжеленные, под тролличьи рост и силу, бревна не хотелось никому. Впрочем, ветер был попутным, погода - спокойной, так что весла почти все время лежали на крюках вдоль бортов. Первые дни пользовалась популярностью такая забава: мелко нарезанное вяленое мясо подбрасывали высоко в воздух, а Злобный Ых, стрелой проносясь сквозь такелаж, ловил его словно насекомых. Люди восхищенно чесали в затылке, особенно когда ему удавалось поймать сразу с полдюжины кусочков. Тилос сообщил, что летуны видят не только глазами, во что никто не поверил. – Это как же можно не глазами видеть? - удивлялся могучий здоровяк-матрос, мало уступающий габаритами даже Хлашу. - Глаза - оно понятно, а ушами… Не верю, и все тут. После долгих уговоров Ыху завязали глаза крошечной черной повязкой. Временно ослепший летун взмыл в воздух, сделал несколько пробных кругов и приглашающе пискнул. В воздух взлетело сразу два десятка мясных кубиков. Штук пять летун заглотал сходу, а еще два поймал в сложенную черпаком перепонку между задними ногами и съел уже оттуда. Глядя на то, как зверек ловко лавирует между канатами, парусом и мачтой, даже Хлаш испытал легкую зависть. Умение работать вслепую ему бы не помешало. Тилос, кажется, так же умеет? Надо бы спросить, как научился. Но и это, наверное, у него врожденное. Встроенное, как говорит он сам… Впрочем, забава быстро надоела. Уже на третий день люди по большей части дрыхли в части трюма, отгороженной от товара специально для них. Впрочем, наверное, они занимались и еще чем-то, но Хлаш был не в курсе: он учился мореплаванию. Лично Шаллан взял его к себе в ученики, и вскоре ему уже доверили стоять вахту на руле. Корсары больше не показывались на глаза, лишь однажды на горизонте мелькнул одинокий парус. Толком судно разглядеть не удалось, так что была ли это пиратская ганза или другой корабль, осталось неясным. Патруль береговой охраны остановил их, когда на горизонте показались окружающие Крестоцин леса. Три когга, неспешно разойдясь широким треугольником, окружили тролличьи драккары, по вантам головного поползли разноцветные флажки. Шаллан вгляделся в них и пожал плечами. – Требуют остановиться и предъявить груз для досмотра, - сообщил он подошедшим Хлашу с Тилосом. - У вас всегда так принято - нос в чужой карман совать? – Есть такое дело, - вздохнул Тилос. - Без пошлины - никуда. Теомир! - махнул он рукой, подзывая парня. - Сбегай до капитана, будь другом. Его груз, он пусть и платит. – Ну, на грузовой драккар я их, может быть, и пущу, - вслух рассудил Шаллан. - А вот на боевые - перебьются. – Или мы перебьем, - весело согласился подошедший Тулш. - Только не задирайся раньше времени. Нам разведать сказано, не войну затевать. – Без тебя знаю, - буркнул Шаллан. Он поднес к губам рог и хрипло протрубил несколько сигналов. Драккары сопровождения резко затормозили, и к головному коггу подошел только "Живоглот". С когга спустили утлую лодчонку, в которой сидели, крепко держась за борта, пять человек. Сбросив тали, лодка довольно ловко прошмыгнула к борту драккара, гребцы ухватили поданный конец, привязали к носу шлюпки. Спустили веревочный трап. Вскоре по нему, пыхтя и отдуваясь, вскарабкался пухлый человек в богатом кафтане и красных гутулах с острыми загнутыми носками. Хлаш пожалел его - в такой одежде по бульварам разгуливать, не по трапам лазить. За пухлым ловко поднялся другой человек, в зеленой полевой одежде, но с повадками бывалого моряка. – Жекар, таможня Крестоцина, - хмуро представился пухлый. Его умные глазки сердито буравили окружающих, но за напускной строгостью виднелись явные недоумение и страх. Еще бы - идешь на обычную проверку и ни с того ни с сего оказываешься посреди толпы не слишком дружелюбных троллей. - Кто такие и откуда будете? С какой целью пришли в Крестоцин? Второй молча встал у него за спиной, разглядывая драккар с откровенным интересом. Этот не боялся, во всяком случае, по лицу было не сказать. – Я Шаллан, - не менее хмуро сказал пухлому Шаллан. - Ведущий этого корабля и всего отряда. Мой драккар арендован человеком взамен разбитого в сражении, те два - охрана, на борту груз не несут. Что тебе нужно, Жекар таможня Крестоцина? Пухлый воззрился на него с откровенным недоумением. – Таможня - это не имя, - раздраженно сказал он. - Таможня - это городское учреждение, взимающее пошлину за ввозимый и вывозимый товар. Ты что, тролль Шаллан, совсем дикий? – Возможно, - согласился Шаллан. - Во всяком случае, я не знаю, что такое пошлина. Уж извини меня, человек, я больше привык черепа крушить, чем грузы возить. – Пошлина - это деньги, которые ты должен отдать за позволение ввезти товары в город! - Пухлый явно начинал злиться. - Предъявите трюмы для осмотра, на всех трех кораблях! – Я думаю, что я совсем дикий, - задумчиво покивал Шаллан. - Я не понимаю, почему должен отдавать деньги тебе, когда товар - мой? А еще мне интересно, что получится, если я тебе не заплачу и в трюм не пущу. – Да как!… - от негодования захлебнулся чиновник. - Да ты!… Я - официальный городской представитель! Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, дикарь! Хлаш поймал легкую, тут же исчезнувшую ухмылку на лице молчаливого и его косой нехороший взгляд, брошенный на Жекара. – Вот что, парень, - ласково сказал пухлому Шаллан. - Если ты думаешь, что твой город что-то для меня значит, то ты ошибаешься. А вот я думаю, что это мы много что значим для вашего города. Вам нужны торговые заморские пути, и вам нужна охрана на этих путях. Но мне вот кажется сомнительным, что Народ захочет иметь дело с такими невежливыми людьми, как ты. Так что уж будь поласковее, или мы просто развернемся и уйдем назад. Я доступно объяснил? Не слишком по-дикарски? – Не горячись, друг, - негромко сказал молчаливый, положив руку на плечо Жекару. Судя по скривившейся физиономии, хватка была железная, так что чиновник прикусил язык. - Мой товарищ немного несдержан, но он не хотел тебя обидеть. Я Дерефар, сотник городской гвардии. Давай забудем сказанные слова и начнем сначала. Итак, Шаллан, я рад приветствовать твой отряд в водах вольного города Крестоцина. Нечасто приходят к нам гости из ваших краев, и еще реже на их кораблях бывают люди, - он выразительно посмотрел на Тилоса и любопытно выглядывающую из-за спин Ольгу. - Я думаю, что мы оставим на другой случай разговор о пошлинах. Но скажи мне, мореход, какое дело привело тебя к нам? – Приветливы твои слова, человек Дерефар, - кивнул ему Шаллан. - Почему бы тебе не говорить вперед твоего несдержанного на язык друга? А дело у нас простое. Мы… – Иду, уже иду! - к разговаривающим подбежал капитан с помятым от сна лицом, на ходу застегивая пуговицы морской куртки. За ним маячил Теомир. - Господа, разрешите представиться - Ясил, капитан когга "Чайка". Груз на корабле… – Ясил? - удивленно сказал молчаливый. - Ясил? Ты-то откуда здесь взялся? Где караван? – Дерефар? - так же удивленно охнул капитан. - А ты-то что здесь делаешь? С каких это пор гвардия на таможенных кораблях ошивается? – Потом объясню, - нетерпеливо отмахнулся сотник. - Так где караван? Два дня как ждали. Почему ты с троллями? – Нет больше каравана, - понурился Ясил. - Майно… – Что?! - гаркнул Дерефар так, что перепуганный Ых взмыл в воздух и с отчаянным писком заметался вокруг мачты. - А конвой? Суда охранения?… – Их было много, сотник, - тихо сказал Тилос. Дерефар осекся и напряженно уставился на него. - Слишком много. Мы единственные пробились и ушли. Остальные мертвы, их груз захвачен. – Это правда? - угрожающе спросил Дерефар, снова поворачиваясь к капитану. Тот лишь кивнул. Сотник как-то разом обмяк. Он тяжело оперся на борт и уставился в серые волны. – Не переживай, Дерефар, - робко тронул его Жекар. - Может быть, они ошибаются… – Последним связные маги передали сообщение о начале боя, - дернул плечом Дерефар. - А он плыл на корабле с магом. Если бы они выжили, я бы знал. – Кто - он? - осторожно спросил Ясил. - Неужели… – Да, - коротко ответил Дерефар. - Терек. Сын. - Его лицо резко постарело и осунулось, посерев в тон волнам. Воцарилось гнетущее молчание. Первым его нарушил бестактный Шаллан. – Тилос рассказал, как погибали ваши, - сказал он. - Он умирали в бою, как и пристало настоящим воинам. Твой сын ушел с честью, гордись им. Но время не терпит… – Что мне ваша честь, - устало махнул сотник. - Мне нужен сын, а не честь. Я отговаривал его… Я говорил этим ублюдкам, что конвой слишком мал! - внезапно заорал он, с размаху ударив кулаком по талю. Натянутая веревка загудела словно струна. - Я говорил им, что он не выдержит серьезной атаки! Что мне ответили? Что я паникер! Что я трус!… - Сотник задохнулся и замолчал. - Кто-то за это поплатится, - добавил он тихо. - Клянусь, кто-то поплатится. - Бешеное выражение мелькнуло и ушло из его глаз. - Прошу прощения уважаемых гостей. Горькую, но ожидаемую весть принесли вы мне. Но вы не виновны в случившемся. Жекар, заканчивай формальности. Только… будет мне позволено узнать, кто такой Тилос? – Я Тилос, достойный Дерефар, - Серый Князь сделал шаг вперед. - Пойдем, поговорим. Возможно, я облегчу твое горе. – Не думаю, - вздохнул сотник. - Но как спасся ты… и Ясил, когда все остальные погибли. – Повезло, - отвел взгляд Серый Князь. - Отойдем в сторонку, и ты все узнаешь. - Он подхватил шатнувшегося на покачивающейся палубе Дерефара и повел его в сторону наваленных на корме канатных бухт. Ольга с Теомиром увязались за ними. Жекар тяжело вздохнул. – Он противился тому, чтобы сын пошел в моряки. Едва не лишил его наследства, но потом одумался. Терек остался единственным его сыном, пережившим эпидемию оспы. - Чиновник машинально потер еле заметные рябинки на щеке. - Что-то будет с матерью… Ладно, и в самом деле надо заканчивать. - Он побарабанил себя пальцами по подбородку. - Шаллан, ты и вправду не знаешь, что такое пошлина? – Народ не лжет, - с достоинством ответил тот. Хлаш приметил веселые искорки в его глазах. – Ладно, - махнул рукой чиновник. - Пророк с тобой. Не буду я брать с твоих кораблей налог, еще и вправду обидишься. Потом поговоришь с магистратом, как они скажут, так и будет. Трюмы пусты? – С грузом, - Шаллан бросил ехидный взгляд на капитана. - Вон его спрашивайте. – Ты еще и груз умудрился сохранить? - изумился чиновник, разворачиваясь к Ясилу. - Ну, жук! Ну, оглоед! Да ты в сторонку-то не отступай, стой на месте, да в глаза, в глаза гляди! Сам расскажешь, что в трюмах, аль полезем пересчитывать? – Да уж сам скажу, - досадливо сплюнул тот. - Ровно клещ ты, вцепишься - не отстанешь. Пошли, готовь свою чернильницу. Спустя полчаса "Живоглот", сопровождаемый боевыми драккарами, вошел в гавань. Дерефар остался на борту, немного же освоившийся Жекар с достоинством поклонился Шаллану, бросил последний любопытный взгляд вокруг и, сопя сквозь зубы, с трудом спустился в лодку, быстро метнувшуюся к патрульному коггу. Ясил проводил его досадливым взглядом, сплюнул за борт и, скомкав, засунул за пазуху таможенную грамоту. По ней, как разглядел Хлаш, заметная часть содержимого трюмов при разгрузке переходила в собственность города. – Военное время! - процедил капитан сквозь зубы. - Знаем мы их военное время! Когда в рейс идти уговаривали, песни пели, что половинную пошлину возьмут, а на деле взяли двойную! Жулики… – Не скажи, дружище, - Тилос похлопал его по плечу. - Слышал ведь, что Дерефар рассказал. Пришли бы на пару дней позже - вообще бы в гавань не попали. – Ничего я не слышал, - проворчал Ясил. - С какой такой радости не попали бы? – А? - удивленно посмотрел на него Тилос. - Ах, да. Тебе не до того было. В общем, со дня на день ожидают морскую блокаду. Разведчики передали, что до полусотни кораблей вышло из разных гаваней, контролируемых Майно. А у вас здесь и двух десятков не наберется. – Ох ты, беда-то какая! - вполне искренне всплеснул руками Ясил. - А я-то что, не у дел останусь? – Скажи спасибо, если шкуру сохранишь, - криво ухмыльнулся Дерефар. - Блокада ожидается не только морской. Армии Майно на подходе. Боюсь, на днях мы сядем в глухую осаду. Ясил только взялся за голову. – Да ведь еще недавно все тихо было… - простонал он. - Ну зачем, зачем я сюда вернулся! Остался бы с троллями… – Да зачем ты нам? - удивился Шаллан. - Тут такая драка намечается, а ты стонешь ровно чайка. Эх, сюда бы наших побольше… – Да, кстати, - Тилос внимательно посмотрел на него. - Ты-то как отсюда выбираться собираешься? Сквозь блокаду? В ответ Шаллан облизнул зубы тонким длинным языком. – А кто сказал, что я отсюда собираюсь выбираться? - удивился он. - Давненько я не развлекался, ребята засиделись. В последний раз лет пять назад пираты нас пограбить немного решили, а с тех пор - никакой потехи. Ты, как я понял, за этот город драться будешь? Против Майно? Ну так и мы с тобой за компанию. Этому гаврику мало не покажется. Лицо у Тилоса стало каменным. – Шаллан, - тихо сказал он. - Ты весьма меня обяжешь, если тихо отойдешь в сторонку и не станешь вмешиваться. От изумления у Шаллана начала стягиваться кожа на лбу. – Не вмешиваться? - непонимающе спросил он. - Как - не вмешиваться? Почему? – Просто не вмешиваться, - ледяным голосом повторил Тилос. - Сейчас мы подойдем к пирсу. Ты быстро разгрузишь трюм и уйдешь со своими ребятами в море ДО того, как флот Майно установит морскую осаду города. Ты меня услышал? – Я тебя услышал… - Шаллан смотрел на Серого Князя щелевидными от удивления глазами. - Аз-Гуштым, я услышал, но не понял тебя. Ты не собираешься драться с Майно? Но почему запрещаешь мне? Слаженным движением весла по левому борту взметнулись в воздух и улеглись на крючья. Драккар мягко проскрежетал боком по деревянной пристани. С корабля полетели швартовы, их быстро привязывали к причальным тумбам, надежно фиксируя судно. Береговая команда заученным движением выметнула на борт широкие сходни, над палубными люками нависли разгрузочные тали. Однако на борт люди подниматься не спешили, опасливо держась подальше от странного корабля. Впрочем, тролличья команда, не обращая внимания на перетрусивших людей, сама взяла быка за рога. На пирсе начала быстро расти груда тюков. – Шаллан, - Тилос легким движением спрыгнул в люк и тут же появился оттуда, держа в руках мешки Отряда. - Я не хочу, чтобы Народ оказался втянутым в войну с Майно лишь потому, что вы случайно оказались не в том месте и не в то время. Крови и без вас льется достаточно. Если у вас осталась ко мне хоть капля уважения, вы уйдете немедленно после разгрузки. Я сказал. Где Тулш? – Да, брат, - серьезно ответил Шаллан. - Я не понимаю тебя, но я и другие мои братья верят в твою мудрость. Мы уйдем сразу, как только сможем. Лишь надеюсь, что мы еще увидимся до того, как Тьма проглотит меня или тебя. Народ будет ждать. А Тулш - вон он, глаза на людей сощурил. Дите малое, честное слово! Действительно, Тулш бродил по пристани, с интересом разглядывая людей, деревянный настил, тюки с товарами, разгрузочные механизмы и снова людей. Люди отвечали ему не меньшим любопытством - очевидно, Народ не баловал эти места своим вниманием. Дерефар следовал за Тулшем по пятам, временами коротко отвечая на вопросы, но было видно, что его мысли страшно далеко отсюда. На лбу сотника собрались тонкие горестные морщины. Запыхавшись, подбежал паренек, разинул рот на троллей, потом, оправившись от удивления, что-то спросил у Дерефара. Тот мотнул головой в сторону корабля. Паренек, кивнув, подбежал к капитану Ясилу, озабоченно наблюдавшему за разгрузкой, но не рисковавший вмешиваться в процесс, тот сунул ему таможенную грамоту. Бросив последний изумленный взгляд на драккар, паренек убежал. – Пойдем, пожалуй, - Хлаш подобрал с палубы свой мешок, брошенный Тилосом. - Ольга, Теомир, Заграт где? Опять дрыхнет? Проспит этот засоня собственную смерть, честное слово! Найдите его, ладно? Теомир, понимающе кивнул и нырнул в трюмный люк. – Шаллан, - Хлаш повернулся к молча стоящему рядом мореходу. - Спасибо тебе за дорогу. Жаль, что она была такой короткой. У тебя хорошее судно. Может, мы еще выйдем вместе в море. – Можем выйти прямо сейчас! - Шаллан хлопнул его по плечу. - Что ты забыл на суше? Пойдем с нами, я сделаю из тебя настоящего моряка. Твой друг не хочет, чтобы Народ дрался в этой войне. Тебе здесь все равно делать нечего. – Мой Путь ведет меня, - серьезно ответил Хлаш. - Я не могу оставить друзей. Извини, Шаллан. Если выберусь живым из этой истории, я тебя найду. Надеюсь, к тому времени ты не передумаешь. – А что за история? - заинтересованно спросил мореход. - Я как-то все забываю спросить. Ты - и люди, и орк, и в компании с самим Холл-аз-Гуштымом - о таком пестром отряде даже в легендах не говорится… – Потом, все потом. Не время для историй, - Хлаш повернулся к зевающему Заграту, вразвалку подошедшему к нему. - Самое интересное проспал. Бери свой мешок, на берег пора. – Слава предкам, - проворчал шаман, протирая глаза. - Терпеть не могу, когда под ногами все ходуном ходит. Хуже чем на лошади. Вам, крокодилам, это в охотку, а мне что остается? Только дрыхнуть, чтобы время убить. - Он с хрустом потянулся, чуть не заехав Хлашу посохом в глаз. Шаллан оскалился в усмешке. – От обезьяны волосатой слышу, - заявил он. - Ладно, ребята, приятно было познакомиться. Хлаш, место за тобой в экипаже всегда останется. Бывайте. - Он повернулся и вразвалку ушел к грузовым люкам. Разгрузка почти закончилась - могучие тролли работали талями так, что веревки угрожающе трещали. Груда тюков на пирсе росла с потрясающей скоростью. Ольга глазами искала что-то в небе. Видимо, летун снова исчез в поисках новых приключений, и девушка беспокоилась. Удивительно, как люди могут привязываться к бесполезным зверям! Впрочем, Ых иногда оказывался полезен. Вся компания по сходням перебралась на пристань. Хлашу показалось, что та слегкапокачивается под ногами. На мгновение замерев, он понял, что покачивается сам, видимо, успев привыкнуть к постоянной качке палубы. Ощущение быстро прошло. Быстрым шагом подошел Тилос, прощально махнув рукой Тулшу. Тот, в свою очередь, поклонился всем, сделал тазан и легко перемахнул на борт драккара. – Этого убедить оказалось куда труднее, - Тилос тряхнул головой. - Вот уж точно говорят - упрям как тролль. Пришлось пригрозить, что до смерти обижусь, если останется. Парень расстроился, как младенец, у которого игрушку отобрали. Он так хотел посмотреть человечий город! – Путь играет нами, - философски пожал плечами Хлаш. - Никому не дано знать свое будущее. – Путь играет нами, а мы играем на трубе, - вздохнул Тилос. - Пойдемте. Они сейчас уходят в море, разгрузка почти завершилась. – А как же Ясил? - удивился Хлаш. - Ему же с ними надо, корабль свой забрать, а он еще с грузом не разобрался. – Тулш пообещал ему корабль самостоятельно пригнать, как только возможность будет. Пойдемте, я хочу удостовериться, что они спокойно ушли. Дерефар пообещал, что меня пустят на смотровую вышку. - Он поправил на плече лямку мешка и пошагал по пирсу в сторону берега. Остальные потянулись за ним. На ходу Хлаш еще раз оглянулся на "Живоглота". Последний тюк раскачивался на талях над пристанью, а на драккаре уже выбирали отвязанные концы. Два тролля сноровисто вытянули на пирс сходни и перепрыгнули на борт уже отошедшего от нее корабля. Затрепетал, распускаясь, малый косой парус, еще мгновение - и весла дружно опустились в воду. На мгновение Хлаш встретился глазами со стоящим на рулевом весле Шалланом, и его сердце странно защемило. Ему вдруг захотелось бросить все на свете и оказаться на борту "Живоглота", налечь как следует на весло, полной грудью вдохнуть соленый морской воздух… Он тряхнул головой, и наваждение ушло. Только где-то внутри осталось воспоминание о извечной тоске по морю. Он повернулся и зашагал вслед за друзьями. Дерефар привел их к решетчатой вышке саженей двадцать в высоту. Наверху маячила фигура наблюдателя. Сотник подошел к укрепленному у основания лестницы раструбу и что-то прокричал в него. Другим концом раструб прикреплялся к деревянной трубе, уходящей к наблюдателю. Склонившись, сотник выслушал не менее неразборчивый ответ, удовлетворенно кивнул и ткнул пальцем вверх. Затем, коротко поклонившись всей компании, он развернулся и исчез меж приземистых складов. Тилос, склонившись, внимательно изучил устройство. – Ничего не понимаю, - пробормотал он. - Не та акустика. Заграт, взгляни на эту штуку, будь добр. Ничего странного не чувствуешь? Заграт нехотя обследовал конструкцию. – Чувствуется колдовство, - согласился он. - Мне оно незнакомо. Что-то от Воздуха… Хлаш заинтересованно подошел поближе. – Ну, вы собираетесь подниматься или нет? - раздраженно гаркнуло из трубки. Звук голоса был на удивление четким, будто возле самого уха. Хлаш с трудом удержался от того, чтобы не отпрянуть в сторону от неожиданности. – Я иду, - поспешно ответил Тилос. Он подошел к вертикальной лестнице и оглянулся на остальных. - Подождите здесь, ладно? Я недолго. Прослежу, чтобы ушли с рейда, и назад. – Жить тебе надоело - по жердочкам лазишь, - проворчал орк, усаживаясь на землю у подножия вышки. - Подождем, чего уж там. – Я с тобой, - неожиданно для самого себя сказал Хлаш. - Хочу взглянуть на корабли еще раз. Тилос с сомнением посмотрел на массивного тролля, подергал ступеньку и махнул рукой. – Давай, только аккуратно, - сказал он. - Уговор, правда, был насчет одного меня. Надеюсь, наверху не обидятся. Площадка башни ощутимо раскачивалась, и Хлаш вцепился в поручни, стараясь преодолеть головокружение. Стоять на решетчатой вышке оказалось совсем иным, чем на скале той же высоты. Казалось, что плывешь по воздуху, еще немного - и площадка оторвется от основания и медленно полетит ввысь, к облакам. Наблюдатель недовольно взглянул на него и пробормотал себе под нос что-то насчет посторонних на вышке. Хлаш заставил себя побороть головокружение и посмотрел вниз. "Живоглот" в сопровождении двух боевых драккаров уже миновал горловину бухты и почти достиг внешнего рейда, на котором покачивались несколько военных коггов города. На драккарах развернули все косые паруса, они шли короткими галсами против встречного ветра, помогая себе веслами. На передней мачте "Живоглота" поднялся и распустился черно-зеленый вымпел. – Поздно… - пробормотал Тилос. - Будь ты все проклято, поздно… Море усеяли паруса. Сначала их было немного - три или четыре ганзы, еще несколько малых одномачтовых судов с косым парусным вооружением. Разведчики настороженно шли к берегу со взятыми в рифы парусами, в любой момент готовые к немедленному бегству. Но в некотором отдалении за ними двигались большие двухмачтовые и трехмачтовые корабли. Два… пять… восемь судов, по размерам превосходящим тролличьи драккары, еще и еще паруса показывались из-за горизонта, но пока они оставались слишком далеко. На некоторых кораблях развевались черные пиратские флаги. Охранные когги города начали поспешно втягиваться на внутренний рейд, опасно разминувшись с драккарами. На берегу закрутились могучие барабаны, перегораживая вход в бухту поднимающейся из глубины толстой шипастой цепью. Хлаш почувствовал озноб. Драккары, до того шедшие почти борт о борт, стали медленно расходиться в стороны, не снижая, однако, скорости. Тяжелые корабли противника повернули им наперерез. С расстояния в двести саженей ударили катапульты, два камня, оставляя за собой светящиеся колдовские следы, обрушились в воду совсем рядом с драккарами. – Им не уйти, - пробормотал Тилос. - Их расстреляют на расстоянии. Зачем я, идиот, выгнал их из безопасной бухты?… Неожиданно драккары резко сбросили ход. Весла одновременно поднялись из воды, в море посыпались маленькие, почти неразличимые темные фигурки. Несколько камней рухнули в воду перед самыми носами тролличьих кораблей, но новых выстрелов не последовало. Очевидно, враг решил взять драккары на абордаж. – Что они делают? - Тилос непонимающе оглянулся на Хлаша. – Не тушуйся, парень, - Хлаш постарался растянуть губы в как можно более подбадривающую улыбку. - То ли еще будет! Плохо те ребята знают Народ… Пять тяжелых кораблей осторожно подходили к кажущимся покинутым драккарам. Хлаш разглядел, как там берут в рифы паруса, палубы потемнели от готовящихся к абордажу солдат. Внезапно головной корабль рыскнул в сторону, едва не протаранив соседа. Вслед за ним также резко с курса сошел второй корабль, затем третий. Два оставшихся резко отвернули в сторону, чтобы не столкнуться с ними. – Во дают! - восхищенно выдохнул дозорный, приникший глазом к массивной конструкции, смахивающей на толстую медную трубу на треноге. - Ну ничего себе!… Драка шла вдали от берега, и Хлаш почти не различал, что происходит на кораблях. Впрочем, все было ясно и так. Скрытно, под водой подобравшиеся к врагам тролли в мгновение ока выметывались на палубу, используя страшные железные когти, чтобы подняться прямо по крутым бортам. В мгновение ока палуба оказывалась заполненной зелеными морскими демонами с оскаленными клыками, страшно ревущими, рвущими буквально на части всех, кто попадался на пути. Не ожидающие атаки люди в панике метались, сталкиваясь друг с другом, в суматохе поражая товарищей вместо нападавших. Тут и там вспыхивали чадные пожары - очевидно, тролли использовали какие-то зажигательные средства. За десяток удара сердца корабль превращался в пылающий костер, на котором, скорчившись, обугливались трупы. Тролли же, не задерживаясь, чтобы добить уцелевших, прыгали в воду и стремительно плыли к следующему судну. Не прошло и десяти минут, как все пять атакующих кораблей, пылая, беспорядочно дрейфовали по волнам. Легкие ганзы брызнули в стороны, уходя от страшной и непонятной смерти. Вскоре на драккарах вновь ударили весла, и "Живоглот" с товарищами устремился в образовавшуюся брешь. – Пять-ноль… - пробормотал Тилос. - Ну и ну… Вот это бойцы! – Да, на море мы хороши, - задумчиво согласился Хлаш. - Ладно хоть на Майно Народ не работает. Достали бы нас тогда в море не те горе-моряки, а эти драккары - хлебать бы нам морскую водичку ведрами. – Вот и я про то же, - непонятно ответил Тилос. - Ладно, пошли вниз, надо срочно из города уходить. Второй раз подряд в осаде сидеть меня не тянет. – Поздно, - неожиданно откликнулся дозорный, ткнув пальцем на восток. - Смотрите! Местность здесь сильно понижалась к морю, так что гавань находилась в глубокой котловине, со всех сторон окруженной застроенными домами склонами. И вот сейчас с вершин окружающих город холмов, где, очевидно, располагались наблюдательные посты, в воздух неторопливо поднимались столбы синего и красного дыма. Дым, казалось, подпирал серое, затянутое тучами небо невиданными колоннами, созданными титанами специально для этой цели. – Что это значит? - отрывисто спросил Тилос, поворачиваясь к дозорному. – Сигнал, - удивленно посмотрел на него тот. - Армия Майно на подходе. Вы что, с неба свалились? – Из-за моря, - процедил Тилос сквозь зубы. - На подходе - это как? Верста? Пять? Пятьдесят? – Ну, верст десять, наверное, - подумав, сообщил дозорный. - Дальше с тех вышек не видно. Хотя им могли с дальних секретов весточку кинуть, там связные маги дежурят. В общем, красный с синим значит - драпай кто может, городские ворота закрываются. Кто не успел, тот опоздал, и все такое. А вы, никак, на тех лоханках пришли? Чьи они будут? Одежда у этих ребят какая-то серо-зеленая, как чешуйчатые кольчуги. Я три года тут дежурю, но такой одежды и таких кораблей еще не видал. Странные они какие-то, хотя ход приличный. – Может, и еще три года не увидишь, - обрадовал парня Тилос, напряженно раздумывая. Хлаш взглянул на парня повнимательнее. Нет, пожалуй, еще и пятнадцати нет. Все пока в новинку, даже завидно немного. – Если с дальних постов сообщили, то шанс уйти есть, - вслух сказал он. – Нет, - покачал головой Тилос. - Знаю я немного эти места. Тут между холмами всего три дороги уходят, между ними верст на тридцать от города кручи, осыпи да бурелом… Если, конечно, не поправили за последние полвека, - быстро добавил он, выжидающе глядя на дозорного. – Ага, - согласно кивнул тот. - Там, дальше, только дорогами и пройдешь. Возле города, сказывают, расчищают помаленьку, только я сам не видел. Буряки вроде сажали, только они у нас и растут. А репа нашу землю не любит, ее не сажают. Ух ты, сколько кораблей пришло… Хлаш поворотился в сторону моря. Действительно, не меньше дюжины тяжелых трехмачтовых кораблей с обитыми блестящей медью носами покачивались неподалеку от берега. Чуть позади болталось десятка три легких ганз, коггов и еще чего-то, Хлашу незнакомого. На пятерых горящих кораблях пожар уже почти потушили - видимо, тролли лишь выводили корабль из строя, не затапливая его - и сейчас они медленно дрейфовали по ветру далеко позади. К каждому пришвартовались по одному или два легких судна. С окружающих горловину бухты скал редко били катапульты - пристреливались. Впрочем, камни не долетали до ближайших кораблей добрых полсотни саженей. С одной из скал прянула в воздух огромная, размером с бревно, стрела. С ее острия срывалось бледное, почти невидимое в свете дня пламя. По огромной дуге она ушла в небо, едва не зацепив тучи, и спикировала на ближайший корабль. – Неужто попадут? - вслух удивился Хлаш. – А то! - с гордостью сказал паренек-дозорный. - Там дядька Хрум при катапульте служит, у него не глаз - дальномер! В шлюпку стрелой на спор попадает… Не долетев до палубы корабля несколько саженей, стрела внезапно вильнула в сторону, кувыркнулась и плашмя свалилась в воду, подняв большой фонтан брызг и дыма. Дозорный с досадой стукнул кулаком по перилам. – Видать, они колдовством охранным прикрыты, - грустно сказал он. - Не пробить с такого расстояния… – Хлаш, пошли, некогда, - Тилос легко скользнул в люк башни. – Ничего, может, еще и пробьют, - на прощание ободрил Хлаш паренька и скользнул вслед за товарищем. Ольга с Теомиром аж приплясывали на месте - снизу корабли видно не было, и они сгорали от нетерпения. – Ну что, что там? - затеребили они Тилоса с двух сторон. - Ушли наши? Успели? – Успели, - улыбнулся им Тилос. - Устроили небольшой переполох и ушли. – Руками да ногами зелененькие махать горазды, - согласился Заграт, удобно устроившийся на какой-то бочке. - Да и плавать тож. Мозгов бы им немного - цены бы зверюшкам не было. – У тебя самого ума палата, - усмехнулся Хлаш. - Слезай давай, самое интересное пропустишь. – Что это, хотел бы я знать? - поинтересовался орк, спрыгивая на землю. - Цирк приехал? – Ну да, - согласился Хлаш, подхватывая свой мешок и палицу. - Веселый такой цирк. Тилос, большая армия, не знаешь? – Дерефар сказал, тысяч пятьдесят, из них тысяч семь - тяжелые панцирники. Три десятка катапульт, по два слона на каждую, несчитанно больших таранов, две осадных башни. Серьезный, в общем, цирк. Одна надежда - что у страха глаза велики. Да и не дотащат машины до города по местным дорогам. - Тилос подхватил мешок и приглашающе махнул рукой. - Давайте к воротам, может еще и успеем. Вдруг заранее сигнал дали… – Что-то неинтересно с тобой путешествовать, - хмыкнул Заграт. - В какой город не сунешься - сразу в осаду либо в бега. А чего башен-то мало? – Это с тобой путешествовать опасно, - парировал Тилос. - Это вы к себе неприятности притягиваете. Я так, сбоку припеку. А башен не мало. Если доволокут - и столько хватит… На улицах, вымощенных бревнами, царила суматоха. Люди беспорядочно метались вокруг, кто-то пытался вывести из ворот повозку со скарбом, кто-то в голос причитал. Дома, окруженные невысокими, не в пример Талазене, изгородями, казались по большей части каменными, окруженными многочисленными надворными постройками. Улицы были круты, зачастую дворы лепились на краю небольших обрывов. В некоторых местах дорога шла вверх настолько в гору, что Хлаш не понимал, как ее осиливают лошади. Впрочем, загадка вскоре разъяснилась - в конце одного такого подъема стоял большой деревянный ворот, толстый канат от которого цеплялся к телеге. Здоровый мужик, ростом мало уступающий даже Хлашу, меланхолично крутил ворот, хозяин же повозки то подстегивал лошадь кнутом, то принимался сам подталкивать свою телегу. На телеге сидела толстая баба с орущим младенцем на руках и что-то брала губами из кулака, временами сплевывая на землю шелуху. Телега шла в гору медленно, ее хозяин, похоже, уже выбивался из сил. – Эй, мамаша! - крикнул бабе Заграт, трусцой минуя телегу. - Слезь с возу, али кобылу не жалко? – Без сопливых… - огрызнулась было баба, лениво поворачивая голову в сторону непрошеного советчика. Но тут ей на глаза попался Хлаш, улыбающийся во всю пасть, и фраза осталась незавершенной. С отвисшей челюстью, не отрывая взгляд от тролля, тетка осторожно, на ощупь, сползла с телеги, чуть не уронив младенца под колеса. Телега дернулась и пошла ощутимо быстрее. Хозяин взглянул на компанию с видимой признательностью и быстро отвел взгляд. Вскоре улочка вывела их на ровное место. За несколькими рядами домов впереди выросла высокая каменная стена с могучими боевыми башнями через каждых два-три десятка саженей. На их островерхих крышах трепетали синие флаги с черным кругом посередине. Улица повернула вправо и, миновав пару пустых постоялых дворов, запетляла к могучим воротам, от которых доносился громкий гам. – Это флаг Крестоцина? - с интересом поинтересовался Хлаш. – Угу, - откликнулся Серый Князь. Его дыхание оставалось таким же ровным, как и внизу, перед подъемом. Хлаш ощутил, как ускоренно бьется сердце, и позавидовал Тилосу. - Синий цвет - море, черный - земля. – Типа… плавают вокруг всего света… что ли? - задыхаясь, поинтересовался Заграт. – Примерно так, - Тилос взглянул вперед и резко остановился. - Все, опоздали. Видимо, из города уже не выпускают. Впереди виднелись наглухо закрытые городские ворота. Возле них клубилась небольшая толпа, перемешанная с разнокалиберными повозками. Впрочем, толпа на глазах редела - люди и телеги потихоньку разбредались в разные стороны. Возле самых ворот человек в кольчуге, при мече, но простоволосый, энергично жестикулируя, что-то доказывал нескольким недовольным. На настенной галерее стояли, посмеиваясь, несколько солдат в полном вооружении и поглядывали вниз. Двое, как и давешняя женщина, что-то ели из кулаков, сплевывая шелуху. Тилос протолкался сквозь толпу поближе. Хлаш последовал за ним, стараясь поаккуратнее раздвигать едва достающих до груди людей. То ли у него получалось, то ли мало у кого возникало желание обсуждать с громилой-троллем его манеры, но никто не возмущался. За Хлашем оставалось свободное пространство, в котором, как в кильватере, свободно шли Ольга с Теомиром. Заграт замыкал шествие, недовольно ворча что-то сквозь зубы. – Да сколько же раз вам повторять! - устало говорил окольчуженный. - Они уже Вторые холмы миновали! Они раньше перекрестки минуют, чем вы до них доберетесь. Да даже если и успеете, наверняка по всем дорогам патрули пустят. Куда вы денетесь? – Не твое дело, Филиус, - наскакивал на него коротышка в длинном халате. - Если бы ты нас тут не мурыжил столько времени, мы бы точно проскочили! Знаешь, сколько с меня возьмут неустойки? – Голову, скорее всего, оставят, - хлопнул его по плечу Тилос. - А вот те, что в гости идут, и ей не побрезгают. Давай-ка, парень, кончай горячиться да топай домой. Коротышка возмущенно открыл было рот для достойного ответа, но заметил Хлаша и скис. Зло плюнув, он повернулся и побрел к своему фургону, расталкивая окружающих. Остальные, почесав в затылке, потянулись за ним. Вскоре возле ворот остались только путешественники да взмокший под своей кольчугой Филиус. – Ф-фу, - вытер он со лба пот. - До чего же они все нотные! Можно подумать, мне удовольствие доставляет их назад заворачивать!… Спасибо, что подсобил, - он протянул вперед руку. Хлаш озадаченно взглянул на нее, но Тилос, как ни в чем не бывало, тоже протянул руку и пожал ладонь стража. - Да, вы-то, надеюсь, за ворота не рветесь? - вдруг спохватился он. – Вообще-то рвемся, - вздохнул Серый Князь. - Да не судьба, видать. Мы только что пришли в город, и вот незадача… – Не повезло, - посочувствовал окольчуженный, с интересом оглядывая пеструю компанию. - Извините, ребята, но майнеры уже, наверное, к Первым Холмам подходят. Оттуда до города три дороги вокруг Ближних холмов, так что попадете как кур в ощип. Вы не бойтесь, запасов в городе хватает, да и осада не первая. Выдюжим. Меня Филиусом зовут, я тут десятник над этими оболтусами, - он мотнул головой в сторону ближайшей башни. - Вертайте назад, там по дороге третий по счету постоялый двор, "Пивная кружка" прозывается, очень приличный и довольно чистый. Мой приятель содержит. Скажете ему, что я прислал, он вам пару монет сбросит. Ну, недосуг мне. Бывайте. - Он повернулся и вразвалку пошел к башенной лестнице. – Постой, любезный, - остановил его Тилос. - Скажи, солдаты вам не нужны? – Солдаты? - удивился Филиус. Он повернулся и еще раз осмотрел Отряд, на сей раз критически. - Пожалуй что и нужны. Особенно такие, - он уважительно глянул на тролля. - Чем работаете? Клинок, копье, дубина? С самострелами осадными дело имели? – Всего понемногу, - коротко ответил Тилос. – Хорошо, - одобрил Филиус. - Во-он там, - он ткнул пальцем в сторону высокого каменного дома со шпилем, - районная управа. Спросите Мариса, он вербовкой занимается. – Спасибо, уважаемый Филиус, - кивнул Тилос. - Не возражаешь, если мешки где-нибудь здесь кинем? Все равно возвращаться. – Вы сюда, к воротам хотите? - удивился десятник. - Отчаянные вы ребята. Здесь самое пекло будет. Вы двое особо не поможете. Лучше бы вас куда поспокойнее поставили, а наших ребят оттуда - сюда. С ними мы друг друга знаем как облупленных, а вы пока к нам притретесь… – Нас не двое, нас пятеро, - Тилос скинул мешок с плеч. - Так где вещи оставить? – Вон туда занесите, - махнул рукой Филиус. - Я пригляжу, да и ребята у нас честные. Зря вы это, ну да не за уши же вас оттаскивать. Ладно, паренек будет стрелы подносить да на посылках бегать, а девчонку раненых поставим перевязывать, лазарет за углом. Крови не боишься? - испытующе взглянул он на Ольгу. - А орк что умеет? – Вернемся - разберемся, - нетерпеливо дернул плечом Тилос. - Ребята-зверята, заносите мешки, прогуляемся немного. – Слушай, ты сдурел? - спросил Заграт, как только они оказались за пределами слышимости десятника. - Чего это нам на стену карабкаться? Сам же слышал - справятся они и без нас. В Хамире все ясно было - не мы их, так они нас, а здесь? И чего волку в зубы, к самим воротам? Самому жить надоело, так нас пожалей! – Вас, дураков, и жалею, - усмехнулся Тилос. - Насколько я знаю Игру, именно в самой гуще боя вы в наибольшей безопасности. В драке, хоть групповой, хоть один на один, у вас всегда преимущество будет, а вот если прятаться начнете - или стрела шальная прилетит, или из катапульты огненный горшок… Кроме того, нам здесь задерживаться совершенно незачем. Будем у ворот - вдруг да прорвемся. Где этот Ых? Вечно исчезает, когда нужен! – Летун-то тебе зачем? - удивился Заграт. - Заскучал, родимый? – Послали бы местность разведать, да и вообще по сторонам посмотреть. Ладно, сейчас главное, чтобы Ольгу с Теомиром по углам не распихали. Помните - вам везет, только когда вы вместе. – Спасибо, успокоил, - проворчал орк. - Какого зюмзика ты нас сюда притащил? Сидели бы себе на островах спокойно… Там кормили хоть и гадостью всякой, зато от пуза, а здесь что будет? Тилос только криво улыбнулся в ответ. У Мариса, оказавшегося сотником, при виде пестрой компании, желающей всем скопом поступить на службу, от удивления пропал дар речи. Впрочем, он не был бы вербовщиком, если бы не владел собой. Пренебрежительно глянув на невысоких и худеньких Ольгу с Теомиром, он окинул одобрительным взглядом Хлаша с Тилосом и подозрительным - Заграта. – Детишек сопливых мы в бой не посылаем, - буркнул он, спускаясь к ним с крыльца. - В лазарет обоих, на перевязки да на посылки. Орк что умеет? Ольга, не удостоив его и словом, резко взмахнула рукой у него перед лицом. Сотник инстинктивно отшатнулся и тут же полетел вверх тормашками. Оказавшись прижатым лицом к грязной земле, он попытался было заругаться, но, обнаружив перед глазами собственный кинжал, моментально заткнулся. – За сопливых детишек тебе, уважаемый, еще не так надо бы врезать, - с мрачной ухмылкой сказал ему Теомир, незаметно подмигивая Ольге и присаживаясь перед неподвижно замершим Марисом. - Небось не хуже тебя руками махать умеем. Хочешь, голову открутим? Или так поверишь? Вместо ответа сотник коротко сообщил парню, как ему следует использовать свои умелые ручки. Ольга слегка нажала ему на локоть, и он, поперхнувшись, снова замолчал. – Ну-ну, кончайте баловаться, - строго сказал Тилос. - На службе человек, да и вам добра желал. Ольга, выпорю в следующий раз! Отпусти его сейчас же. - Было видно, что он с трудом сдерживает смех. Заграт откровенно ухмылялся. Стражники, бросившиеся на выручку командиру, застыли вокруг с алебардами наперевес и изумленными лицами. Ольга нехотя слезла со спины сотника и вместе с Теомиром помогла ему подняться, заботливо отряхнув штаны и кольчугу от пыли. Тот сердито посмотрел на них, затем подозрительно - на подчиненных, но те пялились на странных пришельцев и не проявляли желания смеяться над вербовщиком. Марис в сердцах плюнул, отряхнул рукав и сказал: – Во народ пошел, а! Слова сказать нельзя. Нешто по-человечески объяснить трудно? – Не поверил бы ты, дяденька, - Ольга виновато потупилась, так же, после мгновенного замешательства, сделал и Теомир. - Вечно меня полы мыть посылают… – Всыпать бы тебе как следует, разбойница, - уже мягче сказал вербовщик. - Ладно, головы ваши, хотите геройствовать - не мои проблемы. Орк что, колдует? – Колдую, - подмигнул ему Заграт. - Показать? - Он чуть махнул рукой, и в лицо вербовщику ударил порыв холодного ветра. – Не надо, - поспешно сказал тот, отступая на шаг назад. - Верю. Ладно, все наняты. Плата обычная - солдатам три медяка в день, магу два серебряка в неделю. - Он вытащил из кошеля на поясе восковую табличку и стило. - Имена? – Слушайте все сюда, - сказал Тилос негромко, когда они возвращались обратно к воротам. - Мне не нравится, что город попал в осаду именно в тот день, когда здесь оказались мы. И мне не нравится плотная осада, с суши и моря одновременно. Непохоже это на Майно. Обычно он не загоняет противника в угол, оставляет лазейку. У меня нехорошее ощущение, что все это представление организовано специально по нашу душу. Возможно, солдаты осаждающей армии получили наши приметы и обещание награды, и на нас будет охотиться даже последняя маркитантка. – Радостно ты на жизнь смотришь, - огрызнулся Заграт, сердито стукнув посохом по подвернувшемуся под ноги булыжнику. - И что предлагаешь? Ты можешь изменить мою морду? Или перекрасить шкуру этой орясины? - он кивнул в сторону Хлаша. – Нет, - пожал плечами Тилос. - Это я на тот случай, если придется прорываться. Не думайте, что это будет легко. Ольга, тебе придется остричь волосы. – Что?! - ахнула та. - Зачем? Хлаш окинул девушку критическим взглядом. Действительно, длинная светло-русая коса Ольги, свернутая в тугой узел на затылке, резко выделялась на фоне смоляно-черных волос местных жительниц. – Тилос дело говорит, - поддержал тролль Серого Князя. - Эту копну волос шлемом не скрыть, а без него на тебя каждая собака пялиться будет. Да и в драке помеха. Девушка надулась и ничего не ответила. – Онка, да не переживай ты так, - тихо сказал ей Теомир. - Ты все равно… красивая. – Правда? - жалобно сказал Ольга. - Это ты сейчас так говоришь… – И потом скажу, - убежденно ответил парень. - Честное слово! Десятник Филиус встретил их прохладно. Показав их места на галерее, он повернулся и скрылся в башне. Наверху сквозил холодный соленый ветерок. Солнце, пробивающееся сквозь облака, начинало клониться к закату, от стены и сопок протягивались длинные глубокие тени. Хлаш прищурился, вглядываясь в подлесок, но разочарованно вздохнул и отвернулся. Сгущающиеся внизу сумерки не давали толком что-либо разглядеть. – Что-то не так? - спросил стоящий рядом чуткий Тилос. – Глаза, - объяснил Хлаш. - Не вижу в сумерках. Солнце сядет - совсем проку от меня не будет. – Как - не будет? - удивился Заграт. - Ты же спокойно ночами шастал! В Хамире ночью на вылазку ходил, как сейчас помню. Тогда видел, что ли, а сейчас ослеп? – Тогда у меня был запас ночной настойки. Сейчас - нет. Не рассчитывал я на войну, когда из дома уходил, а то бы запасся побольше… – Что такое "ночная настойка"? - осведомился шаман. - Можно ее на ходу сделать? – Нет, - качнул головой Хлаш. - Три травы надо час варить, а потом сутки настаивать. Глотка на ночь хватает. – А, сейчас вспомнил - ты сболтнул как-то. Что за травы? – Сизая полынь, звездоцвет и щавель. – Так, - Тилос побарабанил пальцами по парапету. - Моя вина. Мог бы и заранее сообразить. Ольга, ты у нас знаток растений. Будь другом, спустись в Филиусу и выясни, нет ли здесь поблизости травника. Хорошо, если лавка рядом окажется. Если не сложно, сбегай и купи то, что нужно. Кошель не потеряла? Давай! Ольга, в большой, не по росту, кольчуге и сползающем на глаза шлеме, выданным десятником, похожая на недокормленного подростка, кивнула и скрылась в башне. Теомир, нерешительно глянув на остальных, последовал за ней. – Что же ты на островах своими травками не запасся? - с досадой спросил Заграт. - Чем на песочке кувыркаться… – Там не растет звездоцвет, - качнул головой Хлаш. - Зелье издалека завозят. Да они и не дерутся ночью, поэтому его почти не используют. Здесь надеялся запастись… – Подождем - увидим, - философски сказал Тилос. - Не повезет Ольге - значит, не судьба тебе ночью дозором стоять. Ничего, Заграт вон от безделья совсем обленился, ряха поперек себя шире стала… – На себя посмотри, чучело, - обиделся орк. - Сам за двоих дежурь, если шило в заднице, а я посплю лишний часок. Ты лучше этому… Филину сразу скажи, а то он потом заявит, что эта оглобля симулирует. Однако им повезло. В ближайшей лавке травника оказались настои всех трех трав. Вскоре молодежь вернулась. Теомир торжественно нес в руке надежно закупоренную склянку толстого темного стекла. Хлаш вытащил пробку, осторожно понюхал, сделал глоток и кивнул: – То, что надо. Еще немного - и я снова буду нормально видеть. Ольга, у них запас остался? – Остался, - кивнула девушка. - Травник - славный дед, он как узнал, зачем это нужно, аж загорелся весь. Обещал завтра хоть целую баклагу наварить. – А сколько взял? - поинтересовался тролль. – Три медяка, - вздохнула Ольга. – Ни-че-го себе славный дед! - охнул Заграт. - Жулик он, барыга! Такие деньги за полкружки взял! Да у нас в лесах по опушкам этой гадости растет - стогами лопай… – Спокойно, - остановил его Тилос. - Завтра я сам схожу, если удастся. Сегодня и за то спасибо. – Привет! - летун камнем свалился с неба и попытался уцепиться за кольчугу Ольги. Сорвался, вспорхнул и прицепился, на этот раз удачно, к рубахе Хлаша, от кольчуги отказавшегося. - А чего вы на скалу забрались? Здесь ветер. Я в пещеру хочу, там тепло. А жуки здесь невкусные, сухие какие-то. – Явился, - усмехнулся Тилос. - Где тебя носило, Ых, скажи на милость? Я уж думал, ты про нас забыл. – Я Злобный Ых! - заявил летун. - Сейчас как укушу за нос, чтобы не дразнился! – Ладно, не буду. Скажи мне, Злобный Ых, ты над городом летал? – А что такое город? - поинтересовался зверек. – Ну, вон… - Тилос неопределенно повел рукой вокруг. - Вон те дома видишь? – А, пещеры, что ли? - догадался Ых. - Ага, летал я над пещерами. Там комары, только их мало, и они тоже невкусные. – А над лесом вон там, - Тилос махнул в сторону дороги, идущей от города. – И там летал, - согласился зверек. - Там жуки. А еще там другие ыхи, как я, только глупые. Они разговаривать не умеют, только смотрят громко. И от меня убегают. Зачем они от меня убегают, я же только поиграть хочу! – Они, наверное, глупые, - терпеливо ответил Тилос. - А людей там ты не видел? Вроде нас? – Видел, - зверек зевнул. - Много-много. И еще два дерева, больших и толстых, а внутри пустых. И никаких жуков. - Он зевнул снова. – Ых, погоди, не засыпай, - торопливо сказал Тилос. - А деревья стояли или двигались? – Конечно, стояли! - удивился зверек. - Ты сам глупый. Как деревья могут ходить? У них же ног нету, и крыльев тоже. Я спать хочу! - Он еще раз зевнул, завернулся в кокон крыльев и закрыл глаза. – Видимо, осадные башни все-таки застряли, - подвел итог Тилос. - Надеюсь, прочая машинерия - тоже. Поэтому армии и нет до сих пор под городом. Интересно, бросят их или дотащат? – Утром увидим, - зевнул на сей раз Заграт. - Что-то мне тоже дрыхнуть захотелось. Придет мой черед дежурить - толкните, хотя, если забудете, не обижусь. Штурм начался ночью. Тихо, без факелов чужая армия подошла под самые стены. Видимо, осадные башни застряли так капитально, что командиры Майно приняли решение не тратить на них время. Когда большая часть солдат скопилась во мраке под стенами, тьму разорвала короткая белая вспышка. По этому сигналу ослепительным магическим огнем загорелись осветительные заряды - пращники метали их на стену и через стену. Хрипло затрубили рога, осажденные бестолково суетились на галереях, пытаясь рассмотреть противника в густой черноте за зубцами, а арбалетчики били и били короткими толстыми стрелами в их подсвеченные сзади силуэты. От этих болтов не спасала кольчуга, не выдерживали даже кованые нагрудные доспехи, разве что стрела, под углом скользнув по гладкой бронзовой или железной пластине, рикошетом уходила в сторону. Через стену летели небольшие комки-вопилки, от удара о землю начинающие издавать пронзительный визг, могущий свести с ума оказавшегося рядом человека. Растерянные защитники, сонные, ошеломленные внезапной атакой, беспорядочно метались взад и вперед, мало обращая внимания на немногих пришедших в себя десятников, пытающихся яростным матом и зуботычинами навести хоть какой-то порядок. Прежде, чем им это удалось, один человек из каждых десяти лежал бездыханным или, зажимая арбалетный болт в ране, как мог сползал вниз по крутым лестницам в надежде найти лекаря прежде, чем яд с отравленного наконечника доконает его. К тому моменту, когда крестоцинским командирам удалось восстановить хотя бы какое-то подобие порядка, тут и там на стене уже вспыхивали яростные рукопашные схватки. Десятки и сотни трехзубых кошек с прицепленными к ним стальными цепочками и зачарованными веревками взметнулись снизу, впиваясь в крошащийся от времени камень. Первые атакующие в легких кольчугах и с короткими кривыми мечами, ловкие словно рыси, птицами взлетели по ним, протиснулись между зубцами и рубились с не до конца пришедшими в себя крестоцинами. Позади них уже цеплялись могучими стальными зубьями толстые укрепленные лестницы, пропитанные огнеупорными составами, выдерживающие на себе зараз не меньше двух десятков бойцов в тяжелом вооружении. По лестницам грузно, но быстро карабкалась панцирная пехота с небольшими треугольными щитами и длинными полутораручными клинками. Вскоре стену захватили по крайней мере в полусотне мест. Солдаты Майно, словно муравьи, карабкались и карабкались по лестницам, и немногие стойкие бойцы просто тонули в их черном море. Впрочем, большинство защитников отступало. Некоторые, обезумев от страха, прыгали вниз прямо с галереи, ломая ноги и позвоночники. Многие, здраво рассудив, что кольчуги, короткие мечи и длинные багры, которыми сподручно отпихивать лестницы от стены, здесь не подмога, торопливо, но не бегом отступали к башням, надеясь удержаться за их стенами до прихода подкреплений, расквартированных в больших казармах неподалеку. Однако такие попытки, как правило, оканчивались крахом - майновцы просто сминали нестройные порядки крестоцинов грудью, умело пользуясь щитами и полагаясь на превосходство доспехов. На плечах защитников атакующие врывались в башни, вниз летели трупы. Тут и там располосованные на ленты тряпки, в которые превратились некогда гордые вымпелы Крестоцина, втаптывались в пыль подкованными железом сапогами. Не прошло и десяти минут после начала штурма, как большая часть стены оказалась в руках нападавших. Лишь в двух или трех башнях защитники успели укрепиться и теперь успешно отбивали вялые атаки. А атаки воистину были вялыми. Командиры Майно не стали тратить силы на никому не нужные укрепления, оставив рядом для прикрытия лишь небольшие отряды - несколько панцирников и арбалетчиков. Захваченных башен было достаточно для спуска солдат со стены в город. Плюс к тому десятки лестниц вытянули с наружной стороны и спустили внутрь. Умело, как на учениях, пехота Майно карабкалась по толстым дубовым перекладинам сначала вверх, а потом вниз, растекаясь по пристенным улочкам и спешно строясь в боевые порядки. Захваченные ворота распахнули настежь, и теперь через них маршировали свежие ряды нападающих, еще не утомленные скоротечным боем. Перебравшиеся через стену быстро, но четко перемешивались с ними, так что на одного запыхавшегося солдата вскоре приходилось по два-три свежих. Несмотря на первый успех, битва за Крестоцин еще не окончилась. Не ожидавшее внезапной ночной атаки командование гарнизона оставило на ночь на стенах лишь небольшую часть солдат, скорее многократный караул, чем настоящую охрану. И уже из казарм и собственных домов тянулись защитники, даже во тьме прекрасно ориентирующиеся на извилистых крутых улочках, знающие каждую пядь и могущие драться здесь с закрытыми глазами. Разбуженные трубящими по всему городу рогами, горожане хватали дреколье, пики, луки, а кое-кто - и арбалеты, и бежали к стене, полные неистового желания дать отпор вторгшимся грабителям. И темнота, под покровом которой нападавшим удалось сходу взять стену, превратилась для них из спасительной в убийственную. Колдовские шарики не столько освещали местность, сколько слепили глаза, тяжелые доспехи не давали двигаться быстро, и вскоре армия Майно безнадежно завязла в массе уличных драк. Из темноты свистели стрелы, нет-нет, да находившие щель в доспехах. Каждый забор, каждый амбар превратился в маленькую крепость, и тяжелые панцирники лишь бессильно махали своими длинными мечами, пытаясь достать бивших сверху копьями защитников. Зажигательные шары действовали плохо - в прошлом Крестоцин не раз выгорал дотла от случайной искры, и теперь большую часть строительного дерева в городе пропитывали колдовскими огнеупорными составами. Это заметно пополнило карманы многочисленных магов-травников, но сейчас оправдало себя. Да и не дикие жугличи, не знавшие цену городскому добру, штурмовали Крестоцин. Город, по возможности, требовалось захватить целым - таков был категорический приказ, и командиры знали, что с ними сделают за его невыполнение. Стремительная ночная атака захлебнулась. Через ворота вливались все новые и новые солдаты Майно, неспешно переваливались огромные элефанты с боевыми башнями на спине, но со всего города к стене бежали солдаты и простые горожане, намеренные защищать свои семьи и добро. Силы оказались примерно равными, но на стороне защитников оставалось знание местности, а также сознание того, что отступать некуда. Нападавшие же, измотанные дневным и ночным маршами, не могли долго драться с прежним напором. Через пару часов после начала штурма их ряды дрогнули и начали медленно пятиться обратно к стене, тут и там оставляя на земле трупы своих солдат. Обрадованные защитники с яростным ревом бросились вперед. Еще немного - и коварный враг будет разбит, уничтожен, обращен в бегство, и лишь особо везучие сумеют уйти живыми. И в этот момент Майно нанес удар с тыла. Располагаясь в ставке в десятке верст от города, он внимательно отслеживал на карте все перемещения своих и крестоцинских сил. Тут и там мелькали летучие мыши, гораздо крупнее и сильнее Злобного Ыха. От их зачарованных глаз тянулись невидимые нити к связным магам, а сознание тех, в свою очередь, замкнулось на Майно. Ни один человек, ни даже орк не смог бы выдержать такого напряжения, но Майно не был человеком. Дождавшись, пока все силы защитников стянутся к стене и воротам, он подал сигнал капитанам судов, под покровом ночи подошедшим почти вплотную к берегу. Не только тролли Островов умели использовать пловцов-диверсантов. В темноте несколько десятков человек под водой, лишь изредка всплывая на поверхность для дыхания, добрались до берега. Их вооружение составляли лишь длинные кинжалы, чьи ножны с отвинчивающимися наконечниками служили дыхательными трубками. Лишь некоторые несли карманные арбалеты с отравленными стрелками, их острия до времени заботливо прикрывали плотные колпачки. Впрочем, даже этого оружия им хватило с избытком. Практически все солдаты из порта, даже команды кораблей и расчеты катапульт, сейчас дрались у стены, и оказывать сопротивление морскому десанту было попросту некому. Немногие часовые умерли, не успев даже разглядеть нападавших. Загрохотали барабаны, тяжелая цепь, перекрывающая вход в горловину бухты, величаво опустилась в глубину, и тяжелые десантные корабли с выстроившимися в готовности на палубе пехотинцами один за одним начали втягиваться на внутренний рейд города. Вскоре сапоги панцирной пехоты загрохотали по дереву пирсов. Когда над горизонтом показался пока еще невидимый в городе краешек солнца, а все вокруг залил неяркий утренний свет, Майно снова подал сигнал. В небе над городом вспыхнуло несколько клубов красного дыма. Измученные солдаты у стены мгновенно перестроились. Оказавшиеся в передних рядах из последних сил насели на защитников. Остальные, на мгновение получив передышку, сорвали с поясов маленькие кожаные фляги и одним глотком опорожнили их содержимое. Спустя мгновение маневр повторился. Во флагах содержалась настойка из нескольких трав, в число которых входила невзрачная полынь алкан, что росла на болотах на севере материка, а также болиголов, коровняк и еще несколько не слишком красивых, но весьма интересных по химическому составу растений. Глоток этого чудовищного зелья чудесным образом восстанавливал силы даже умирающего от истощения и жажды человека. Выпивший на время получал силу двоих, бесстрашие кабана-секача и почти полную нечувствительность к боли. Среди побочных эффектов числились примерно полупроцентная вероятность остановки сердца, разрушенная печень (при частом употреблении), а также полная вымотанность и страшная депрессия спустя пару часов. Впрочем, в массовом порядке это снадобье, называемое в узких кругах мертвой водой, применялось впервые, так что солдаты Майно о последствиях не знали. Зато они почувствовали невиданный прилив сил. Почти мгновенно роли в очередной раз поменялись: измотанные немногим меньше атакующих защитники города снова начали отступать. И в этот момент с бухты раздался вой тревожных сирен. Горожане растерянно оглядывались, и оружие выпадало у них из рук. Бухта кишела силуэтами чужих кораблей, черными на темно-сером, тонкие ручейки вражеских отрядов с пристани разливались по городским улицам. Над складами поднимались густые клубы дыма: с кораблей Майно выгрузили и подожгли тюки специально для этого собранных палых листьев, веток, травы и прочего сора, политые для пущего дыма специальным составом. Ряды защитников заколебались, многие бросали оружие и в страхе бежали, надеясь найти хотя бы временное убежище в пока еще своих домах. Многие падали на колени и просили пощады - и действительно ее получали. Солдаты Майно не обращали внимание на сдавшихся. Они, одурманенные зельем, искали настоящего врага, несущего угрозу, которого можно смять, растоптать, раскатать в тонкий блин. Даже профессиональные наемники ужасались и отступали, увидев бешеное пламя в глазах такого противника. Впрочем, битва за город была проиграна, и умирать резона уже не оставалось. Поэтому один за другим горожане бросали оружие на землю и сами бросались ничком, прикрывая головы руками в знак прекращения сопротивления. Не прошло и часа, как сражение почти закончилось. В город неспешным шагом входили легковооруженные оккупационные части. Их задачей являлось сменить штурмовиков к тому времени, как те начнут без сил падать на землю. К полудню город полностью принадлежал Майно, а жители затаились по домам, с ужасом ожидая своей судьбы. В тот момент,когда на стену полетели стальные кошки, Хлаш напряженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, мерещатся ли ему легкие быстрые тени и подозрительные шорохи, или же это ветер играет травой и редким кустарником. В это время в черном небе над городом вспыхнул клубок мертвенно-белого огня. По чистой случайности один из первых осветительных зарядов, пущенных из пращи, просвистел у тролля прямо над макушкой. Попади он в голову - и повествование можно было бы, пожалуй, заканчивать. Но заряд ударился в балку галереи позади тролля и тут же ярко вспыхнул. Густая горящая жидкость неторопливо поползла вниз по дереву, медленно обугливая его, а Хлаш уже лежал ничком на занозистом полу, пытаясь приспособиться ко внезапной смене освещения. Еще несколько зарядов разбились на галерее или перелетели через стену и упали на огороды и подворья. Яростно залаяли собаки, тут и там рога трубили тревогу. Тилос выскочил из башни, на мгновение замер, оглядываясь, аккуратно перехватил из воздуха арбалетную стрелу перед лицом незнакомого солдата и подножкой сбил на землю выбежавшего вслед за ним Теомира. – Руби канаты! - гаркнул Тилос во всю глотку. - Руби канаты, говорю! - Пригнувшись, он выхватил из ножен выданный накануне меч и с силой рубанул по веревке чуть ниже кошки. Клинок спружинил и отскочил - канат явно защищала магия. Хлаш низким шагом добрался до ближайшего снаряда. Два его острия глубоко впились в камень, веревка слегка подрагивала - по ней взбирались. Хлаш ухватился за изгибы крючьев и изо всех сил напрягся. Судя по весу, по канату карабкались как минимум трое. На миг у тролля потемнело в глазах, но в следующий момент трезубец уже скользнул по камню и со свистом ушел вниз. Но это уже не имело значения. Тут и там лежали трупы защитников, несколько нападающих первой волны уже появились на галерее и завязали ожесточенные схватки с уцелевшими. Многие из крестоцинов дрались даже без кольчуг, их ослепленные спросонья глаза разбирали лишь хаотично мечущие силуэты, и даже легкие сабли творили среди них настоящее опустошение. Первого бросившегося на него врага Хлаш просто пропустил мимо себя, лишь чуть-чуть подтолкнув его. Мелькнули оскаленные в яростном хрипе зубы, раскрашенное черными полосами лицо, и с коротким воплем враг рухнул со стены на дорогу. Второй попытался достать тролля саблей со спины, но Хлаш, увернувшись в последний момент, сильно пнул его в живот. Сложившегося пополам майнера отбросило на сажень, его тело врезалось в очередного протискивающегося между зубцами противника, и они вместе свалились вниз. Хлаш на мгновение задержался возле кошки, но сбрасывать и ее времени не было - на него бросились трое. Уклонившись от секущих ударов, тролль подхватил свою шипастую палицу, стоявшую у стены, и одним могучим ударом смел сразу двоих. Третий, уклоняясь, запнулся за труп и упал навзничь, крепко приложившись головой к настилу. Хлаш выключил его пинком в висок. Первая ярость прошла, рассудок матхи взял контроль над чувствами, и теперь остался лишь холодный расчет. Тилос с Теомиром плечом к плечу стояли поперек галереи у входа в башню, мечи в их руках вращались словно лопасти детской ветряной вертушки. Несколько нападающих с рассеченными кольчугами валялись на настиле, истекая кровью, еще с полдюжины нерешительно скучились в нескольких шагах перед ними, не рискуя нападать. Заграт стоял позади, вцепившись в свой упертый в доски посох и крепко зажмурившись, его клыки взблескивали - не то колдовал, не то ругался. Ольга с закушенной от напряжения губой склонилась над бессознательным крестоцином с торчащей из плеча стрелой, ее рука сжимала длинный кинжал. На мгновение поймав взгляд тролля, Тилос коротко мотнул головой - "Сюда!". В два прыжка преодолев расстояние до вновь бросившихся в атаку майнеров, Хлаш разбросал их словно кукол. Мимоходом, ударив локтем в лицо, он сбросил со стены еще одного. Рядом с Теомиром тролль плавно развернулся - лишь для того, чтобы увидеть, как падает проткнутый тоскалой парня еще один штурмовик. Теперь они стояли втроем, уже десяток противников сгрудился в трех шагах перед ними, оскальзываясь на крови неудачливых предшественников. Что там Заграт? - мелькнуло у Хлаша в голове. Сейчас их будет в два раза больше, и нас сомнут… Скрежетнуло, и сверху, с зубцов спрыгнул пехотинец в массивной кованой броне. Доски жалобно скрипнули под ним. Голову панцирника прикрывал шлем с глухим забралом, длинный, чуть ли не в сажень, меч угрожающе нацелился Хлашу в грудь. На мгновение троллю почудились крылья за спиной мечника. Впрочем, он тут же сообразил, что в такой броне через узкие щели-бойницы между зубцами не протиснуться, поэтому штурмовые лестницы оперли на их вершины. За первым панцирником спрыгнул второй, третий… Легкая пехота первой волны отпрянула назад, освобождая место для более приспособленных к такому врагу товарищей. Впрочем, следующую по счету башню уже захватили, и спрыгивающие с зубцов тяжелые пехотинцы вместе с уцелевшими кольчужниками один за другим исчезали в ее дверном проеме, скатываясь по внутренней лестнице вниз. Против Отряда остался заслон из полудюжины меченосцев. На взгляд Хлаша, этого хватало с лихвой - тролль был без нелюбимой кольчуги, и их длинные обоюдоострые клинки без труда пропороли бы его чешую. Впрочем, и кольчуга тут вряд ли бы спасла. У него все еще сохранялось преимущество в росте и длине рук, но Искусство, к сожалению, не было рассчитано на такого противника. Заграт все также глухо и безрезультатно бормотал за спиной. Оставалась палица… и Тилос. Интересно, есть ли у Серого Князя что-нибудь в загашнике на такой случай? Ширина галереи не позволяла идти в ряд более чем троим. Выстроившись в две шеренги, панцирники неторопливо двинулись на странного разношерстного противника. – В башню! - гаркнул рядом Тилос. - Ольга, Заграт! В башню, мать вашу так! Сзади тяжело всхрипнул, замолчав, Заграт, и Хлаш почувствовал, как на плечи навалилась странная тяжесть. Теомир охнул и опустился на колено. Чуть слышно простонала Ольга. В свете догорающей осветительной жидкости блеснули мечи панцирников - два передних нападающих избрали мишенью тролля как наиболее опасного противника, еще один нацелился на Тилоса. Полубессознательного Теомира проигнорировали - и, как выяснилось, зря: в тот же момент резким ударом снизу вверх, нырнув под кольчужную юбку одного из нападающих, тоскала перерезала ему подколенные жилы. Меч, опускающийся сверху, косо ушел в сторону, и Хлаш, увернувшись от клинка второго нападающего, с силой опустил палицу на его голову. Тилос бросил на землю свой короткий меч из скверного железа, бесполезный против такого врага, шагнул вперед и вбок, уклоняясь от удара и несильно толкнул нападающего ладонью в лоб. Голова солдата Майно запрокинулась, открывая прикрытую кольчужной рубахой шею, и Тилос ударом кулака разбил ему кадык. Хватаясь рукой за горло, панцирник опустился на землю, а Тилос мягко шагнул назад и снова замер в боевой стойке - вес на правой выставленной вперед ноге, руки угрожающе вытянуты перед собой, пальцы напряжены, на их концах подрагивают синие искры. Трое уцелевших врагов замерли в нерешительности. Сзади к ним уже бежало подкрепление, с зубцов спрыгивали первые арбалетчики, но узость галереи пока играла на руку обороняющимся. – В башню! - снова рявкнул Тилос. - Хлаш, возьми Теомира! Хлаш, перебросив палицу в левую руку, правой нащупал рядом с собой снова клонящегося к земле парня. Тот был в кольчуге, и тролль, цепко ухватившись когтями за переплетение металлических колечек, попятился назад. Быстрый взгляд за спину показал, что Заграт с Ольгой уже стоят в глубине проема, посох и кинжал угрожающе подняты, готовые встретить врагов. Хлаш повернулся и прыгнул, надеясь, что не разобьет Теомиру голову о косяк. У входа он споткнулся о тело крестоцина и чуть не упал. Арбалетный болт свистнул над головой и разбился о каменную стену. Вслед за Хлашем в башню запрыгнул Тилос, с лязгом захлопывая за собой обитую железом дверь. Несколько мягких ударов - то ли стрелы, то ли кулаки, но Тилос уже заложил створку толстым засовом. – Все целы? - спросил он напряженным голосом. - Хлаш? Теомир? – Я цел, - ответил Хлаш. - Только Теомир… – Я в порядке… - пробормотал парень, с трудом становясь на четвереньки, а затем присаживаясь на корточки. Он рассадил костяшки руки о порог, но тоскалу так и не выпустил. Молодчина, одобрительно подумал Хлаш. - Только тяжело… – Эти червивые жопы давят нас какой-то гадостью, - зло прохрипел Заграт. В темноте его глаза мерцали желтым пламенем, с оскаленных клыков капала пена. - Я не могу боевые заклятия… Волчий хрен, я сам словно мешком ударенный! Прикрывал вас, пока мог… – Я ничего не чувствую, - удивился Хлаш. - Почему… – По кочану! - рявкнул Заграт. - Скажи спасибо, что вас, крокодилов, магия почти не берет! – Тихо! - приказал Тилос. - Ольга, ты как? – Тяжело, - вымученно улыбнулась девушка. - Но я выдержу. Лечить вот только почти не могу, Сила как в песок уходит… – То есть маги из игры выведены, - резюмировал Тилос. - Надеюсь, что не только у нас, но и у Майно. Ольга, Теомир, Заграт - пока давление не снято, держитесь вместе, в драку не лезьте, поддерживайте друг друга как можете. Мы с Хлашем прикроем. Хлаш, следи за лестницей - внизу двери нет, в любой момент полезут. Протяжный удар и глухой скрип заполнили башню. Снаружи сдавленно донесся крик из десяток глоток. – Ворота захвачены и открыты, - пробормотал Тилос. - Конец Крестоцину. В первую же ночь! Впрочем, того и следовало ожидать… - Он осторожно приоткрыл смотровую заслонку в двери и одним глазом заглянул на галерею. - А ведь это наш шанс… – Что наш шанс - что в самой гуще войск окажемся? - сварливо спросил Заграт. - Это чтобы сдохнуть побыстрее и без мучений? Говорил я - на кой на стену лезем? Спрятались бы в погреб, пересидели бы… Чай, не станут они всех подряд резать. – Заграт, - вздохнул Тилос. - Майно известны наши приметы, известно, что мы здесь. Когда город будет взят, из него и муха не вылетит. Мы не сможем прятаться в погребе вечно - их все обыщут, один за другим. - Он осторожно приоткрыл дверь и выглянул наружу. - Галерея пуста, давайте за мной. – Куда? - простонал Заграт. - И так башка раскалывается… – Почему галерея пуста? - осторожно осведомился Хлаш. – Рядом ворота настежь распахнуты, зачем по лестницам карабкаться? - пожал плечами Тилос. - Хлаш, помоги этого раздеть… – Что ты задумал? – Ничего особенного, - нетерпеливо отмахнулся Серый Князь. - Мы с тобой натянем панцири и шлемы этих двоих. Теомира с Ольгой обрядим в кольчуги, как раз за худых солдат сойдут. С Загратом хуже, его за человека даже ночью не выдашь… Но я сильно удивлюсь, если у них нет магов-орков. – Ты поэтому меня волосы обрезать заставил, да? - тихо спросила Ольга. - Ты заранее знал? – Да, - Тилос выпрямился и жестко посмотрел в глаза девушке. - У Крестоцина не было никаких шансов. Если бы я командовал обороной, большая часть местных командиров давно пошла бы под трибунал за халатность и саботаж. Оборона не продумана, секреты на холмах сняты, в преддверии штурма войска дрыхнут в казармах, освещение пристенного пространства вообще не предусмотрено!… А у Майно за плечами столетия непрерывных войн и Пророк знает сколько лет военной науки демиургов. Неожиданная ночная атака - один из его излюбленных приемов. Я, возможно, смог бы отстоять город - если бы взял под командование гарнизон хотя бы пару лет назад. А вот у этих олухов шансов не оставалось. Город должен был пасть - если не сегодня, то уж завтра - обязательно. Не стой просто так, поищи себе и Теомиру покойников по размеру, не теряй времени. Девушка судорожно сглотнула и побелела. Только нервного припадка нам еще не хватало, мелькнуло в голове у Хлаша. – Ольга, пойди в башню, приди в себя, - негромко сказал он. - Тилос, не грузи девочку, сами справимся. Тилос бешено взглянул на него, но проглотил фразу и коротко кивнул. – Хлаш прав, Онка. Извини. Пойди передохни, мы сами разберемся. Не ровен час, заметит кто снизу. Панцири Хлашу по размеру не подходили. В конце концов на высокого тролля натянули броню с самого рослого из нападающих, но завязки на боках, соединяющие половины доспеха, угрожающе потрескивали. Хлаш попытался наклониться, но тут же отказался от этой идеи. – Н-да, - скептически сказал Тилос, рассматривая результат. - В темноте еще сойдет, но при свете на глаза майнерам лучше не попадаться. - На нем самом тяжелый панцирь сидел куда лучше, массивный шлем закрывал голову почти полностью, только глаза поблескивали сквозь щели в личине. - Вот этот по росту Ольге подойдет, а этот, кажется, Теомиру… Пока Тилос, неловкий в тяжелом панцире, стягивал с трупов кольчуги, Хлаш сделал несколько шагов взад и вперед. Броня, едва достававшая ему до середины живота, клонила к земле, привычная легкость движений ушла. Нет, драться в этом нельзя, решил он. Тролль подобрал с помоста обороненный кем-то нож и аккуратно разрезал все боковые завязки, кроме крайних. Теперь одного резкого движения хватит, чтобы освободиться от этого железа. Спускались вниз по штурмовым веревкам, в изобилии свисающим вниз со стены. Дольше всех возился Заграт, в конце концов с руганью свалившийся на землю с высоты в добрую сажень. К счастью, обошлось - орк отделался лишь легким растяжением лодыжки. Вскоре вся компания, озираясь по сторонам, осторожно двинулась в неизвестность. В десятке саженей справа по дороге текла, вливаясь в настежь распахнутые ворота, тускло освещенная факелами колонна солдат. Впрочем, далеко они не ушли. Тилос и Заграт одновременно застыли как вкопанные. Хлаш, мгновенно последовав их примеру, ухватил за плечи Ольгу и Теомира. – Что? - тихим шепотом поинтересовался он. – Там и там, - Заграт махнул рукой, - секреты. По двое как минимум, хотя видно плохо - намазались чем-то. Хорошо хоть люди, а не орки, иначе нас бы уже стрелами утыкали. Как лазутчиков. – Но мы же в их одежде! - шепотом возмутилась Ольга. - Зачем мы тогда в эту гадость переодевались? – Значит, утыкали бы как дезертиров, - огрызнулся орк. - Ну, что делать будем, большие да сильные? На рожон попрем, авось не заметят? – Заметят, - с досадой сказал Тилос. - Не только для троллей ночные настойки есть. Ну что, есть идеи? – Могилу себе копать, - фыркнул орк. - Умнее ничего спросить не мог? – Мог, - согласился Серый Князь. - Например, является ли фазовый оператор преобразования Шкловского симметричным относительно правого тензора? – Чего? - ошеломленно спросил шаман. – Я много чего мог бы спросить, - усмехнулся Тилос. - Но меня сейчас волнует одно - как без шума через посты пробраться. Так есть идеи, или что? – Завернуться в саваны и копать себе могилу, я же сказал, - фыркнул Заграт. - С такой соображалкой больше ничего не остается. Надо прикинуться ранеными, которых свои с поля боя вытаскивают. – Нет бы сразу по-человечески сказать, - вздохнул Тилос. - Ладно, сойдет. - Он сдернул с головы шлем и бросил его на землю. - Я потащу Ольгу, Хлаш - Теомира. Заграт, держись позади. Не слишком естественно, ну да нам бы до секрета без шума добраться, а там видно будет. Тащить парня было неудобно. Висящая за спиной палица мешала не меньше, чем тяжелая броня. Хлаша с непривычки пошатывало из стороны в сторону. Впрочем, рассудил он, это даже хорошо. Натуральнее получается… Он вспомнил, как в Бездонных Ущельях вот так же тащил на себе Кроха. За многие годы вода подмыла хрупкий песчаник, и кажущийся твердым пол пещеры неожиданно ушел из-под ног. Глубокая, в десяток саженей, промоина должна была проглотить обоих, а вода - занести тела песком и илом. Никто не узнал бы, где сгинули два разведчика, но Крох в падении умудрился извернуться кошкой и оказаться под Хлашем. Благодаря этому Хлаш отделался ушибами, и потом несколько дней блуждал по карстовым лабиринтам с умирающим товарищем на закорках. Все, что осталось в памяти от этого страшного похода - боль в размозженных коленях, черное отчаяние, хрип в груди умирающего друга и мерцающий перед глазами Путь, делающийся тем ярче, чем слабее становилось чувство голода и легче - голова. Тогда он выбрался, сумев проломить тонкую песчаную стену и, теряя сознание, выкарабкаться в какой-то овраг, где его и нашел патруль несколько часов спустя. Крох умер - как сказали потом Хлашу, не менее чем за день до того. С тех пор ему начали сниться кошмары, в которых он успевал выпрыгнуть с опасного участка, но Крох проваливался вниз и медленно-медленно исчезал в черном провале в облаке серой пыли. Утром от всего кошмара оставались лишь его глаза - укоряющие, обвиняющие… Хлаш встряхнулся, отгоняя видение. – Ночной сокол кружит в небе, - сказал впереди негромкий голос. Очевидно, от них ждали какого-то отзыва. – Друг… - прохрипел Тилос, с трудом шагнув вперед. - Лазарет… далеко? - Он пошатнулся и опустился на одно колено. Ольга застонала и сползла на землю, изображая раненого. Хлаш, подумав, тяжело сел на землю и медленно завалился на бок. – Ночной сокол кружит в небе! - нервно повторил голос в темноте. - Отзыв! Или стрелять буду! – Не помню… - Тилос со стоном поднялся на ноги и снова шагнул вперед. Судя по звукам, он уже был в нескольких шагах от секрета. - Голова… Где лазарет?… Спроси Фрейта… Он знает… О-ох!… – Стой! - неуверенно сказал голос. - Кому говорю… Тилос прыгнул. Раздался негромкий хруст ломающегося позвоночника. Резко щелкнуло, над ухом свистнул арбалетный болт. Хрип, звук падающего тела, лязг стали и едва слышный стон. Хлаш вскочил на ноги. – Ходу! - скомандовал Тилос, возникая перед ним из черной тени. - Если они как-то контролируют посты, на нас начнется охота. Нужно уйти как можно дальше. Ходу, ребята, ходу!… Едва заметно розовеющее небо на востоке Хлаш воспринял как благословение судьбы. Зеленоватый прозрачный туман в глазах потихоньку рассеивался, и различать даже крупные древесные стволы становилось все труднее. Он уже несколько раз крепко запнулся за торчащие из земли камни и корни, с трудом сохранив равновесие. Можно было, конечно, глотнуть еще настоя из бутылочки, но… кто знает, когда удастся пополнить запас? За прошедшие часы они ушли от города верст, наверное, на десять или двенадцать - путь сквозь бурелом на каменистых склонах давался тяжело даже лесному жителю Заграту. Чем дальше, тем круче становились холмы, а ложбины загромождали поваленные полусгнившие стволы, увешанные какой-то бородатой гадостью. Душный и влажный воздух не давал облегчения легким, под ногами хлюпала вода, в темноте иногда хрипло вскрикивала какая-то неведомая птица. Иногда к ее крикам присоединялись другие, очень похожие, но издаваемые явно человеческим горлом. Чувство взгляда в спину не ослабевало. Впрочем, Тилос с Загратом только пожали плечами, когда Хлаш поделился с ними ощущением, так что тролль решил пока помалкивать. Возможно, это лишь остатки того заклятья, которым маги Майно давили защитников города. Там видно будет. Ольга с Теомиром мужественно пыхтели рядом. Заграт тащился где-то сзади, во всяком случае, Хлаш на это надеялся. Перемещался орк абсолютно бесшумно, а оглядываться назад не было ни сил, ни желания. Тилос двигался в десятке шагов впереди, высматривая дорогу. Вот он встал на месте, серая тень на черном фоне, и предупреждающе поднял руку. Хлаш осторожно подобрался к нему. – Что такое? - спросил он свистящим шепотом. Сердце пульсировало в груди голодным комком, грудь тяжело вздымалась. Старею, грустно всплыла мысль где-то на краю сознания. – Обрыв, - прошептал Тилос в ответ. - Высокий. Не спуститься в темноте. – И влево он выше, - хрипло подтвердил Заграт. - А лес буреломом завален по самое не могу… – А вправо лес чище и обрыв ниже, но там и дорога, - задумчиво подвел итог Серый Князь. - Что делать будем, други? – Вешаться, - огрызнулся орк. - Говорил я - с самого начала вдоль дороги шлепать надо. Где бы уже были! А то топчемся на одном месте… – Вдоль дороги опасно, - по голосу было слышно, что Тилос раздражен и с трудом сдерживается. - Мы бы сейчас были не "где", а "чем". Трупами, например. Или почетной дичью на большой охоте. – Ну и что же предложит наш многомудрый вождь? - с издевкой спросил шаман. - Отрастить крылья и спорхнуть вниз? – Для начала многомудрый вождь предложит заткнуться, - сквозь зубы огрызнулся Тилос. - Не можешь сказать ничего умного - помолчи. – Интересно, а чего это ты раскомандовался? - нехорошо удивился Заграт. - Кто это тебя главным выбрал? Я что-то такого не помню… – Может, ты главным быть хочешь? - в рассветном полумраке глаза Тилоса засветились синеватым огнем. - Пожалуйста, я не возражаю. Только если заплутаешь - не обессудь: моя очередь наступит говорить "я же предупреждал…". – Ша! - вполголоса заявил Хлаш. - Кончайте ругаться, не до того. Летать мы не умеем, влево уходить - ноги окончательно переломаем. Я, во всяком случае, переломаю. Возвращаться меня как-то не тянет. Что остается? Вправо? Ну и пошли вправо, к дороге. Должно же нам повезти в конце-то концов. – Извини, - махнул рукой Тилос, синий огонь в его глазах медленно потух. -Что-то с нервами у меня в последнее время. Вправо так вправо. Все равно больше некуда. Как и положено, им повезло. Возле дороги они наткнулись лишь на один патруль. Тилос заметил их первым, так что Отряд благополучно разжился отзывом на пароль. – Серая кукушка плачет на солнце, надо же! - фыркнул Заграт, когда шаги патруля затихли позади. - Что за кретины эти фразочки придумывают? Дорога, слабо освещенная утренней зарей, пустовала. Слева и справа ее сжимали высокие лесистые утесы. Действие ночного отвара закончилось, но в этом свете Хлаш уже неплохо видел и так. Кое-как закрепленный панцирь болтался на плечах. Обманет ли он кого при свете? Тролль сильно сомневался. Впрочем, не далее чем через версту утесы по бокам дороги ушли в стороны, и компания снова свернула в лес. К тому моменту, как над горизонтом показался краешек солнца, Отряд оказался далеко от опасного места. Вскоре лесистые холмы стали гораздо более пологими. Исчез бурелом, там и тут виднелись аккуратные пеньки и гнилая щепа, отмечавшая места расчистки. Хлаш удивился, почему лес чистили вдали от города, но потом решил, что непроходимая чащоба рядом с городом - еще один рубеж защиты. Оставалось непонятным, почему защитники Крестоцина не воспользовались им, чтобы пощипать стиснутую в походную колонну армию Майно. Впрочем, Хлаш был согласен с Тилосом: кое-кого из городских воевод стоило бы вздернуть повыше за явный саботаж. С солнечным светом к троллю вернулась способность видеть не только черные силуэты. Деревья вокруг оказались незнакомыми, не хвойными, как сосна или ель, но и не лиственными вроде березы. Их ветви усеивали широкие плоские и мягкие иглы, издающие терпкий запах - Хлаш на ходу сорвал кисточку и растер ее в пальцах. Тут и там торчали высокие кусты, будто вырезанные из жестких роговых пластин, их негнущиеся сучья причудливо ветвились, напоминая странных животных или сказочных призраков. Иногда в гуще деревьев попадались и знакомые - клены и осины с заметно пожелтевшими листьями. При взгляде на них Хлаш остро ощутил незаметно наступившую осень. Наверное, дома, в Песчаных горах, земля уже усеяна толстым слоем опавшей листвы. Но тут, в южных странах, грядущая зима пока скрывалась далеко за горизонтом, лишь робко посылая вперед осторожных вестников - едва заметно желтеющее древо, редкий порыв острого холодного ветра… – Это лиственник, - сообщил Тилос, заметив любопытство, с которым тролль оглядывался вокруг. - Он опадает очень поздно, почти под самый снег. Впрочем, здесь и снег лежит месяца два, не дольше. Кстати, о птичках. Скоро в этих краях начнутся осенние дожди. Пренеприятнейшая штука, особенно в глуши. Я слышал, что в это время местные леса превращаются в сплошное болото. – Нам не впервой, - ухмыльнулся Заграт. - Сядем на кочку рядом с лягушками и будем квакать. Заколебало у меня взад-вперед мотаться, хоть передохнём немного. – Не столько передохнём, сколько передохнем, - мрачно скаламбурил Тилос. - Нездоровые эти места, подхватите гнойную лихорадку - и поминай как звали. Она в полевых условиях не лечится. – Куда вы опять убежали? - обиженно спросил их голосок с неба. - Я уже устал за вами летать. Только вкусных мух найду, как вы опять убегаете. Я так не играю! Злобный Ых камнем свалился с неба и привычно устроился на плече у сбросившей кольчугу Ольги. – Ой, Ышик! - радостно воскликнула та. - Как хорошо, что ты нас нашел! А я по тебе уже соскучилась. - Девушка накрыла летуна ладонью, потом непонимающе поднесла ее к глазам и охнула: - Кровь! Ышенька, кто это тебя так? – Ха! - фыркнул летун, гордо прикрыв глаза. - Они сами первые начали. Я с ними поздороваться хотел, поиграть, а они как набросятся!… Знаете, как я одного за нос укусил? Ого! Он аж на землю свалился… – Погоди, Ых, - вклинился Тилос. - Кто на тебя набросился? – Ну эти, большие ыхи, - пояснил летучий мыш. - Которые ночью вокруг летали. Думают, они большие и сильные, им все можно, да? В ухо плюну! – Нет в этих местах крупных летунов, - задумчиво сказал Тилос. - Так, мелочь одна. Наверняка какие-то твари Майно. Ну-ка, малыш, давай на тебя поближе взглянем… Не обращая внимание на недовольное ворчание летуна, он снял его с плеча Ольги, осторожно растянул окровавленную перепонку и покачал головой. – Ничего серьезного, но надо промыть, чтобы не загноилось. Онка, у тебя отвара на этот случай не припасено? Ольга быстро скинула с плеча котомку и порылась в ней. – Вот, - сказала она. - Для людей годится. Может, и для него сойдет? После промывания крохотной ранки, сопровождаемого жалобным повизгиванием зверька, компания двинулась дальше. Злобный Ых висел у Ольги на плече, надувшись и не желая разговаривать (чему Хлаш был даже немного рад), но девушка пообещала ему поймать самого большого и вкусного жука, и летун сменил гнев на милость. Вскоре он снова взлетел в воздух и начал носиться взад и вперед, беззаботно болтая всякую чепуху. На засаду они напоролись версту спустя, в распадке между двумя невысокими холмами. Голос, шедший словно ниоткуда, приказал остановиться и назвать пароль. – Ночной сокол кружит в небе, - устало сказал Тилос. - Мужики, не подскажете, куда идти? Заплутали мы в этих проклятых лесах… – Ага, дезертиры, - удовлетворенно сказал голос. - К вашему сведенью, вояки, этот пароль действовал только до восхода. А сейчас он другой. Спеклись вы, солдатики. Ну-ка, оружие на землю, да подальше, самим лечь на брюхо и не шевелиться. Не будете дергаться - получите по полсотни батогов и десяток внеочередных нарядов, выгребные ямы чистить. Попытаетесь бежать - стрелами утыкаем. Вы у нас как на ладони. Ну, что встали, коровы? На землю! Хлаш обвел взглядом лес, но засады не заметил. Благодаря какой-то хитрости даже направление на нее по звуку обнаружить не удавалось. Он вопросительно взглянул на Тилоса. – Ложимся, ребята, ну их к демонам, - громко сказал тот. - Не знаю, как вам, я мне помирать неохота. Грюм нам всыплет да простит, он парень отходчивый, а эти, глядишь, и в самом деле пристрелят. - Он обреченно опустился на одно колено, на мгновение метнув взгляд на Хлаша, быстро прикрыл глаза ладонью и ткнул пальцем куда-то вбок. – Ты же сказал, что верную дорогу знаешь, козел! - визгливо завопил Заграт. - Хлебало чуть не до земли раззявил, когда похвалялся - я, мол, лучший следопыт на сто верст с гаком! Да таких следопытов, как ты, за ноги подвешивать надо! - Орк плюхнулся животом на землю, крепко сжимая посох. – Да откуда же я знал, что тут эти гады будут! - рявкнул Тилос. - Мне ребята точно сказали, что всех на штурм погонят!… – Ан не всех, - насмешливо сказал голос. - Великий не дурак, он про таких растяп, как вы, все загодя знает. В последний раз говорю - на землю! Вы, двое коротышек, не вам, что ли, сказано? Оправившийся от удивления, Теомир как подкошенный упал на сырой мох, потянув за собой Ольгу. Хлаш начал нехотя опускаться на одно колено. – Вот так-то лучше, - ехидно сказал голос. - Корявый, поди, руки им свяжи. Во избежание. С недовольным ворчанием из-за куста выступил здоровый парень в зеленой пятнистой одежде и направился к ним. В руках он держал большой моток веревки. – Хай! - во всю глотку рявкнул Тилос и неуловимым движением швырнул перед собой что-то маленькое, одновременно прикрыв ладонью глаза. Хлаш крепко зажмурился, но даже сквозь плотные веки почувствовал ослепительную вспышку. Раздалось несколько вскриков, среди которых он разобрал стон Ольги, но тролль уже проломился сквозь кусты в стороне, указанной Серым Князем, и ударом в поддых свалил зажимающего глаза руками детину в такой же пятнистой одежде, что и у Корявого. На земле валялся тяжелый взведенный арбалет с металлическим болтом на стальной тетиве. Серьезные ребята, мелькнуло у него в голове, но тут чувство опасности заставило его кувыркнуться в сторону, мягко перекатившись по руке, а в дерево с глухим стуком вонзилась длинная, почти в сажень, деревянная стрела. Не вставая, Хлаш снова перекатился в сторону, затем длинным нырком проскочил под опускающийся меч бросившего лук стрелка и ногами зажал его шею, резко повернувшись вбок. Резкий хруст сломавшегося позвоночника, захлебнувшийся стон человека… и все. Хлаш перевернулся, вскочил на ноги и замер в боевой стойке. С полянки доносились жалобные всхлипывания чужого, видимо, Корявого. Других звуков не раздавалось. По всей видимости, засады больше не существовало. Тролль осторожно вышел на поляну. Ольга с отрешенным видом сидела на пятках, ладони прижаты к глазам. Рядом, напружинившись, стоит Заграт, посох наизготовку, шаман насторожен, его длинные уши поворачиваются в разные стороны. Теомир растерянно озирается по сторонам - видимо, тоже сообразил прикрыть глаза или же смотрел в землю в момент вспышки. Корявый корчится на земле, из слепых глаз катятся крупные слезы. Из кустов на противоположной стороны поляны бесшумно выскользнул Тилос. Серый Князь подхватил с земли свой мешок и коротко бросил: – Уходим. Живо! – Онка, ты как? - спросил девушку Заграт. - Видеть можешь? – Да, - она отняла от глаз ладони и обвела всех напряженным взглядом. - Я их уже почти вылечила. Только пятна черные плавают… – Ожог сетчатки, к вечеру сам пройдет, - нетерпеливо сказал Тилос. - С ними был связной маг, нужно уходить. Сейчас на нас начнут охоту. Ставка Майно где-то неподалеку… – Ах ты, дерьмо на палочке! - зло выругался Заграт. - Угораздило же нас в такую засаду вляпаться… – Не угораздило, - Тилос осторожно поднял девушку на ноги. - Нас заметили, видимо, с вершины холма, и заметили давно, раз успели спуститься и основательно подготовиться. Боюсь, что за нами уже вышли настоящие охотники. Придется бежать. – Вы опять с кем-то играете? - поинтересовался Злобный Ых, ловко проскальзывая между деревьями. - А ночь сегодня быстро наступила!… Каол Трейн миновал внутреннее кольцо оцепления, поежился, поймав на себе недружелюбные взгляды двух троллей-гигантов, охранявших вход, и робко вошел в шатер. Колени неприятно ослабели, на лбу выступила испарина. – А, Каол, мой мальчик, - вяло махнул ему рукой Великий, небрежно развалившийся в кресле. - Заходи, гостем будешь. - Он кивнул в сторону второго кресла. - Садись, не стесняйся. Каол Трейн опешил. Он готовился к разносу, к ругани, к выбитым зубам (Великий собственноручно бил морду нечасто, зато основательно), но отнюдь не к такому безразлично-радушному приему. Посланник осторожно сел на краешек мягкого сиденья и, судорожно сцепив руки на коленях, стал ждать продолжения. – Да расслабься ты, - с досадой сказал ему Майно. - Сядь нормально. Вино вон стоит, хорошее вино. Пей, не отравленное, небось. И давай, выкладывай по порядку, не томи. Кого, говоришь, твои ребята опять упустили? – Великий… - запинаясь, начал Каол. – Да Великий, Великий! - во весь голос рявкнул Майно. - Две тысячи лет как Великий! Ты можешь толком сказать? Задолбал своим меканьем! Каол вздохнул и попытался собраться. Ладно. Что бы ни случилось, он будет вести себя как мужчина. Он сглотнул комок в горле и сказал на удивление твердым и четким голосом: – Великий, я боюсь, что мы опять упустили их. Тех пятерых, за которыми охотимся. Третий патруль из внешнего оцепления уничтожен… – Стоп! - прервал его Майно. - Понятно. Давай еще раз, только с самого начала. Откуда они вообще взялись у внешнего оцепления? Как я понимаю, они должны сидеть в городе, в каком-нибудь подвале, и тихо ждать, пока мы их найдем. Так? – Нет, повелитель, - вздохнул Каол. - Не так. Вчера днем мои люди действительно видели их в городе. Но, видимо, ночью они как-то умудрились проскочить сквозь штурмовые отряды. Мы нашли двоих убитых из внутреннего оцепления в лесу в двух верстах от города… – Проскочили сквозь отряды… - задумчиво повторил Майно. - Интересно. Впрочем, вполне возможно. Потом они умудрились незаметно пройти одно из Бутылочных Горлышек… – Нет, Великий, - Каол с трудом заставил себя произнести это. Вот оно. То, что разгильдяи-патрульные уже поплатились за свою халатность, ничего не меняет. Это была его задача, и он ее провалил. - Их встретил еще один патруль. – Тоже мертвы? - казалось, Майно совсем не интересна эта тема. Он явно думал о чем-то своем. – Нет, Великий. Наши… подопечные сказали им правильный ночной пароль, получили отзыв и пошли дальше. – Пароль они узнали от первого патруля, от второго получили отзыв. Ну-ну. Хороша у нас патрульная служба, ничего не скажешь. - Улыбка Майно до колик в желудке походила на оскал. - Дальше. – Дальше они двинули прочь от города, их заметил патруль из внешнего оцепления и пошел на перехват. Их посчитали обычными дезертирами, решили повязать и отправить в лагерь. Так говорилось в последнем сообщении. Спустя полчаса тех, кто выжил, обнаружили соседи. – И много осталось? - поинтересовался Великий. – Нет, повелитель. Видимо, наши подопечные использовали магию Света или что-то еще. Ослепляющая вспышка. Двое временно ослепли, к вечеру должны оправиться. Но у одного из них сломано два ребра, обломок проткнул легкое. Лекари говорят, что он не выживет… – Остальные мертвы, - задумчиво продолжил Майно. - Итого из шестерых бойцов и одного связного мага лишь один отделался легким испугом. Патрули у нас сейчас шесть плюс один, я правильно помню? – Да, Великий, - кивнул Каол. Все было сказано, осталось лишь дождаться приговора. Одно дело, когда эта сволочь уходила от него на чужой территории или в незнакомом море, и совсем другое - когда ускользают прямо из под носа огромной армии. На месте Великого он бы себя точно не пощадил. За вопиющую некомпетентность. - Я готов понести любое, - он подчеркнул это слово, - наказание. – Вот и молодец, что готов, - рассеянно сказал Майно. - Ладно, свободен пока. Далеко не уходи, можешь еще понадобиться. Да, и сделай хороший втык Тремолу и Фингану от моего имени. Объясни им, что в следующий раз за такую организацию патрулей голову сниму. По частям - сначала скальп, потом уши, ну и так далее. Ты в курсе. Все, иди. – А… - Каол чуть не выпал из кресла от неожиданности. - Что… просто идти?… Майно, наконец, отвлекся от своих мыслей и с интересом посмотрел на него. – А, понял, - ухмыльнулся он. - Ты-то ждал, что я с тебя голову сниму. Не расстраивайся, дружок. Оно и к лучшему, что эти гаврики ушли восвояси. Главное, что ставку кругом обошли, а то здесь их, пожалуй, и прибили бы. Пришлось бы. Нет, пусть пока погуляют. Куда они на моей территории денутся? Все равно рано или поздно к людям выйдут. Да ты иди, иди, не до тебя сейчас. – Э-э-э… - протянул Каол Трейн, пытаясь собраться с мыслями. - Так мне что, отозвать охоту? – А ты кого-то за ними отправил? - удивился Майно. - Ах да, все забываю про твою основательность. Молодец, парень, хвалю. Отозвать, говоришь? - он побарабанил пальцами по столу. - Пожалуй что да. Не полностью - оставь пару хороших следопытов, так, на всякий случай. Прикажи этих друзей вести, но близко не подходить. Связного мага отзови, у нас с ними напряг. И… - он осекся и замолчал, к чему-то прислушиваясь. - Ага, - удовлетворенно сказал он. - Лапотука нашли. Главного воеводу этого городка, - пояснил он, заметив удивление на лице Каола. - Слушай, ты вообще интересуешься чем-нибудь, кроме своей прямой задачи? Интересуйся иногда, это полезно. Меня ведь только Лапотук и интересовал. Из-за него, скотины, пришлось город штурмом брать, так бы по-хорошему договорились… Жаль только, не живым взяли, кто-то из своих счеты свести успел. Да, - спохватился он. - Это я к тому, что патрульное оцепление снимать можно. И внутреннее, и внешнее. Передашь это Тремолу, когда закончишь фитиль вставлять. Давай, топай, не действуй мне на нервы. Или тебя ноги не держат? Так могу позвать кого, чтобы на руках вынесли. - Майно ободряюще улыбнулся и подмигнул Каолу. Посланник встал и нетвердой походкой направился к выходу. Он уже откинул полог шатра, когда Майно окликнул его: – Шея-то у тебя как? – Спасибо, повелитель, - Каол осторожно поворочал головой, стараясь не задевать потертостями за жесткий деревянный воротник. - Лекари утверждают, что месяца через три все полностью заживет… – Ага, ага, - рассеянно покивал Майно. - Ну все, иди. На свежем воздухе Каол Трейн почувствовал, как здорово ему скрутило живот. Он взглянул на чистое голубое небо, на все еще жаркое полуденное солнце и глубоко вздохнул. Пожалуй, он и не надеялся увидеть все это еще раз. Да и сейчас он понимал только одно: Великий внезапно потерял интерес к этой странной компании. Интересно, что произошло? Дома и стены помогают, что ли? Непонятно все это. Совсем непонятно. Хвост они обнаружили три дня спустя. Вымотанные долгими переходами, Ольга и Теомир заснули сразу, как только повалились на землю около наспех разведенного костра. Злобный Ых по своему обыкновению упорхнул в темноту, охотиться. – И когда он спит? - Заграт проводил его взглядом и сплюнул на землю. - Вот пострел, а? Странный он какой-то в последнее время. – Странный? - Тилос вытащил кинжал и начал свежевать тушку подбитого накануне зайца. - Что значит - странный? Хлаш, принеси воды, будь так добр. Тьфу, извини, все забываю, что в сумерки… Заграт, сходи ты, а? Вон там, под горкой, ручей. – Сейчас, - буркнул шаман, с неохотой вставая на ноги. - Странный - значит, вялый какой-то, неразговорчивый. Обычно от его трепа уши закладывает, а тут помалкивает по большей части. – Ну, может глаза не до конца еще отошли, - пожал плечами Тилос. - Или в ранку зараза попала. Надо взглянуть еще раз. Заграт взял котелок и ушел в темноту. Хлаш достал второго зайца и, по примеру Тилоса, начал свежевать. Его не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину. В который раз он попытался успокоить себя, но без толку. Несмотря на несколько петель и засад, он так никого и не обнаружил в окрестностях. Видимо, все-таки нервы. Нужно выбрать время и хорошенько помедитировать… Заграт вернулся с полным котелком и начал пристраивать его на угли. – Что-то не так, - задумчиво пробурчал он под нос. - Шкурой чувствую - что-то… С резким захлебнувшимся криком Теомир вскочил на ноги. Его широко распахнутые глаза безумно блуждали вокруг, рука сжимала метательную звезду. Несколько мгновений он шарил взглядом по окрестностям, затем глубоко, со всхлипом, вздохнул и сел на землю. – Темка, - проснувшаяся Ольга осторожно погладила его по плечу. - Бедный, опять кошмары? Теомир молча потряс головой. Его рука пыталась засунуть звезду в потайной карман на поясе - и не попадала. Даже в мерцающем свете костерка Хлаш видел, как дрожат его пальцы. – Кош… мары, - пробормотал он. - Уже которую ночь… Я не могу так больше. Только засыпаю - и сразу… – Так и не помнишь, что тебе снится? - осторожно поинтересовался Тилос. Он уже освежевал кролика, сунул его в воду и теперь копался в мешке в поисках соли. - Или хоть что-то задержалось? – Сейчас - да… Задержалось, - снова кивнул Теомир. - Мне кажется, это то же самое, что и всегда. Лица. Незнакомые, злые или добрые, люди, тролли, орки - но всегда мертвые. Еще я видел того… которого на стене ударил мечом. Тогда я как в тумане был, ничего толком не соображал, а сейчас все как наяву. Как я его мечом по ноге… Как у него кровь хлестнула из жилы, как он на настил упал, отползти пытался, как на него второй… которого Тилос… упал, придавил… Потом мы на настил вышли, а он там лежит, мертвый, лицо бледное, губа прокушена, а из нее - кровь, тонкой струйкой. И другие. И которых я… убил, и которых не видел, только знаю, что все они мертвые… И… - Он задрожал и осекся. – И что еще? - Тилос бросил в котелок несколько щепоток соли, придвинулся к Теомиру и посмотрел ему в глаза. - Говори. Нельзя вечно бежать от своих страхов. – И вы все… - еле слышно проговорил Теомир. - Ольга… – Тоже мертвы? - быстро спросил Тилос. Теомир ничего не сказал, только отвел глаза в сторону. - Ну, тогда все понятно. – И что же тебе понятно? - ехидно спросил Заграт. - Поделись, голуба, авось и мы что-нибудь поймем. – Остроумный ты наш… - рассеянно откликнулся Тилос. - Мог бы и сам допереть. Шок новобранца, вот что это. – Ах, какие умные слова мы знаем, - фыркнул орк. - А вот мне, убогому, непонятно. Может, пояснишь? – Тилос имеет в виду, что Теомир наконец-то осознал, что люди, убитые им, умирают, - пояснил Хлаш. – Тонкое наблюдение, - Заграт фыркнул еще громче. - Ни в жисть бы не догадался. – Когда молодой парень идет в солдаты, ему мерещатся фанфары, победоносные сражения, медали и все такое, - невозмутимо продолжил Тилос. - Он готов совершать подвиги и даже умирать в процессе. Закрывать амбразуру грудью, например. То, что ему придется еще и убивать, он как-то не думает. А потом, когда он впервые протыкает противника пикой или, скажем, саблей… В общем, у некоторых наступает реакция. Шок. Кошмары. Желание бежать куда глаза глядят. Особенно это характерно для романтичных мальчиков из обеспеченных семей. От Теомира я этого не ждал - все-таки Всадники были… хм… Всадники - воинственный народ, детей чуть не с колыбели приучают держать пику, махать саблей… Да и поздно все-таки, не первый месяц он от врагов отмахивается. Хотя… В первой серьезной драке с бандитами ему сильно по голове попало, да и потом обстоятельства… – Чисто человеческий прибабах, - заявил Заграт. - У нас о таком и не слыхивали. Враг должен сдохнуть, и все тут. Сдох - хорошо, не сдох - ты сам копыта отбросил. Все просто. Городов у нас нет, о романтике только в сказках рассказывают. Хлаш, а вы что, тоже… это… шок испытываете? – Нет, - Хлаш задумчиво смотрел в костер. - Народ давно не убивает сам себя. Раньше и в других краях было по-другому,но сегодня тролль, убивший собрата, подлежит клеймению и вечному изгнанию. У нас, знаешь ли, рождается слишком мало детей и их слишком трудно воспитывать, чтобы позволять усобицы. – Во закрутили! - поразился Заграт. - Однако я что-то не заметил, чтобы у тебя рука на убийство не подымалась. Черепа подряд крушишь, и даже не вздрагиваешь. – Люди не являются частью Народа, - холодно пожал плечами Хлаш. - И орки, кстати, тоже. Насчет других рас Путь не запрещает ничего. Война, убийство - такой же метод, как и другие. У разных способов вести дела - разные последствия, только и всего. – Как я понимаю, тролли считают другие расы ниже себя, - сказал Тилос. Это был даже не вопрос, а утверждение. - Хлаш, и все-таки я не могу понять - почему ты идешь с Отрядом? Тогда, в Лесной Долине, ты меня не убедил. Ты не изгой, не наемник. Дружба? Я знал многих твоих сородичей, даже был знаменит среди Народа. Никто из троллей никогда не испытывал теплых чувств к случайным попутчикам другой расы, даже ко мне. Долг? Путь ничего не говорит о долге по отношению к людям. Однако ты идешь с нами от самого Хамира, рискуешь жизнью, участвуешь в дурацкой Игре… – Я - матха, - пожал плечами тролль. - Моя задача - разведка, переговоры. А от нашего похода может зависеть судьба всего Народа. Я должен хорошо знать людей и орков, чтобы вести с ними дела. И, - он усмехнулся, - кое-кто из случайных попутчиков мне нравится. Вы, например. Да и мое прозвище среди своих звучит примерно как Людолюб. Хотя, не спорю, мало кто на моем месте согласился бы путешествовать в такой странной компании. Я ответил на твой вопрос? – Не знаю… Людолюб, - широко ухмыльнулся Тилос. - Темка, как ты? Отошел немного. Теомир поднял на него грустные глаза и кивнул: – Сейчас легче. Только, наверное, уснуть я пока не смогу. – Не дрейфь, парень, - хлопнул его по плечу Заграт. - Пройдет. Вы, люди, только поначалу такие вялые. Пообвыкнешься - будешь резать глотки и даже не вздрагивать, не хуже любого орка. - Шаман откинулся на спину, широко зевнул и прикрыл глаза. – Не хочу, - еле слышно сказал Теомир. - Не хочу… Заграт вздрогнул и напряженно вытянулся на земле. Он издал тонкое сипение сквозь зубы, потом вскинул руку и резко сжал кулак. Теомир осекся на полуслове. Остальные замерли, напряженно прислушиваясь. – Что? - наконец тихо спросил Хлаш. – Не пойму… что за беда… - напряженно прошептал Заграт. - Я вижу… чьими-то глазами. Оно движется сюда… Над костром мелькнула маленькая черная тень, развернулась и порскнула в сторону. – Что это было? - спросил орк, не открывая глаз. – Летучая мышь, - ответил ему удивленный Тилос. - Наверное, Ых охотится, я не разглядел. – Ага, Ых, - подтвердила Ольга. - Он до сих пор на крыло прихрамывает. – Что? - от удивления Заграт открыл глаза и посмотрел на девушку. - На крыло? – Ну… - смутилась та. - Ну видно же, когда он летит. Как будто прихрамывает, только не идет, а летит. – Прихрамывает… - процедил Заграт. - А ведь точно, прихрамывает. Скотский агррахан! Потерял… Интересно. Слыхал я, как другие шаманы чужими глазами смотрят, но у самого никогда не получалось. – Ты смотришь глазами нашего Ыха? - удивился Тилос. - Здорово… действительно здорово. Жаль, что я не могу. Ты и управлять им можешь? – Кажется, да. Ага, есть! Ну-ка, если так… Стремительная тень ворвалась в круг света и описала два круга, прежде чем с лету прицепилась на плечо Ольге. – Нет тут жуков, - пожаловался Злобный Ых, закутываясь в крылья как в плащ. - Одни комары, и те невкусные, тощие. У вас жуков нет? – Нет, Ых, у нас жуков нет, - Ольга осторожно погладила летуна пальцем. - Хочешь вареного кролика? – Не хочу я кролика, - капризно ответил Ых. - Хочу жука. Полечу еще искать. - Он легко вспорхнул в воздух и вновь умчался куда-то в лес. – Похоже, он не знает, что я им управлял, - задумчиво сказал Заграт. - Вот это номер… – Я слышал про магов, которые обращаются в летучих мышей и по ночам подглядывают за людьми с неба, - Тилос подобрал травинку и принялся ее жевать. Хлаш уже заметил за озадаченным Серым Князем привычку тянуть в рот всякую гадость. - Про Майно то же рассказывали. Я думал - бабушкины сказки. Даже если забыть про разницу в строении мозга и сигнальных систем, масса слишком отличается. А ведь вот оно - просто смотришь глазами летуна, и превращаться ни во что не надо. Заграт, как оно - глазами Ыха смотреть? – Странно. Непривычно. Хотя привыкнуть можно. Все серое, по бокам и вдали - смазанное какое-то, хотя чем ближе ко мне и к центру, тем четче. Иногда какие-то большие массивные штуки появляются и тут же исчезают, но Ых на них внимания не обращает, насквозь летит, если надо. Точки… ох ты, дрянь болотная, это же комары! Мать честная, сколько же их по всему лесу… А костра он, кстати, не видит. Так, яркое пятно на ровном месте. – Понятно, - Тилос выплюнул полностью изжеванную травинку и сунул в рот следующую. - Он сейчас не глазами видит, а ушами. Помните, я говорил про эхо? Большие штуки - видимо, посторонние шумы. Интересно, на каком этапе звуковая информация преобразуется в образную? У него в мозгу? При ее съеме? Или у Заграта в голове… Слушай, Заграт, раз уж ты в это дело ввязался, не сочти за труд поводить нашего ушастого друга кругами. Посмотри вокруг, нет ли чего подозрительного. – Легко сказать - поводи… - проворчал Заграт. - Башка болит от этого удовольствия. Ладно, попробую. - Он расслабленно вытянулся на земле и прикрыл глаза. – Интересно, а я так могу? - тихо поинтересовалась Ольга. - Вот бы с Ыхом полетать! Я давно мечтала… Тилос, а что такое "информация"? – Ну… знания, что ли, - откликнулся тот, явно витая где-то в облаках. - Вот ты что-то видишь - это информация. Слышишь - тоже. Думаешь - и это информация. Просто слово такое. Из другой жизни… – Мастер ты запутывать своими объяснениями, - сказал ему Хлаш. - Ну-ка, расскажи, что такое сигнальная система и при чем здесь мозги. И не зыркай на меня так. Проговорился - объясняй, будь добр. – Въедливые вы, словно клопы, - вздохнул Тилос. - Сигнальная система - это та штука у вас внутри, которая вам окружающий мир показывает. Глаза там, уши и прочее. Их обычно несколько. У человека одни, у летучей мыши - другие. Летун кричит всю дорогу, правда, высоко и для вас неслышно, его крик от предметов отражается и возвращается назад. Для него эхо - что для вас солнечный свет. Наш Ых ушами не в пример лучше видит. Помните, как на корабле игрались? Ну вот, оно и есть. Человеку форму летуна принимать бессмысленно - нет у него в мозгах места, которое бы эхом видеть позволяло, а глаза у летучей мыши куда хуже, чем у человека. – А как же я тогда глазами этой мелюзги смотрю? - не открывая глаз, спросил Заграт. Оказывается, он прислушивался к разговору. - Смотрю ведь, не слышу… – Не знаю, - пожал Тилос плечами. - На какой-то стадии происходит преобразование в понятный твоему мозгу формат. На какой - не знаю. Была бы у меня лаборатория… - Он скрипнул зубами и замолчал. – Нет у нас лаборатории, - рассудительно сказал Хлаш. - Зато Ых есть. Интересно, на ходу Заграт его глазами смотреть сможет? Можно было бы впереди путь проверять. Заграт, ты как далеко видишь? – Достаточно далеко, чтобы понять, где эти гады сидят, - Заграт резко сел и открыл глаза. - Хвост за нами. Там, - он махнул рукой на юго-запад. - Двое. Толком не разглядел, но, кажется, наши. Орки, я имею в виду. Я как чувствовал последние дни, что нас пасут… – Место запомнил? - Тилос весь подобрался. – Не вчера на свет родился, - огрызнулся шаман. - За мной. Бой вышел коротким. Одному из подсылов Хлаш сходу свернул шею, на второго навалились Тилос с Загратом. Тот отчаянно кусался и царапался, но кинжалы потерял сразу, так что шаман отделался лишь длинной кровавой царапиной на щеке. Коготь чудом не задел глаз, и Заграт, ругаясь сквозь зубы, отвесил крепко связанному собственной рубахой пленнику хороший пинок. Допрос пленного орка оказался, против ожидания, достаточно легким. Он не пытался запираться, отвечая на вопросы с каким-то даже безразличием. Впрочем, один раз Тилос уверенно заявил: "Врет", и орк, получив от Заграта чувствительный укол собственным кинжалом, покорно сказал правду. Вопрос был про других следопытов. Если верить пленнику, других охотников в округе не было. – Что с ним сделаем? - осведомился Тилос, глядя на пленного. – Кровь пустить, - равнодушно сказал Заграт. - Или можно к дереву привязать и так и оставить. Авось выручит кто. Пленник только яростно сверкнул на него глазами. – Не надо… - еле слышно сказал Теомир. – Вот заладил! - рассердился Заграт. - Он-то тебе ночью глотку перерезать не погнушается, даром что ты за него заступился. – Не перережет, - задумчиво сказал Тилос. - Ему за нами следить приказано, не убивать. Ладно, до утра к дереву привяжем, а там видно будет. Чуть позже, у почти потухшего за время охоты костра, Хлаш заявил: – Скверно все это. – Что - это? - не понял Тилос. - Слежка? – В том числе. Смотрите. Раньше за нами гнались как могли. То Каратели целыми отрядами, то морские флотилии, то города в осаду брали, а тут - бац, и всего двое задохликов. И это на территории самого Майно! Рядом с огромной армией! Да они могли за нами тысячу солдат отрядить и загнать как зайцев, а что на деле? Если бы совсем не оказалось слежки - понятно: махнули рукой, как на обычных дезертиров, или просто потеряли. Большая охота - тоже все ясно. Но они отправили ровно двоих присматривать за нами. Значит, не дезертиры, но уже и не опасные враги. Почему? – Ну, может нас за других принимают, - не слишком уверенно откликнулся Заграт. - За каких-нибудь горожан. Можно подумать, у этой сволочи Майно других проблем, кроме нас, нету. – Проблемы-то есть, - Тилос задумчиво почесал подбородок. - Но он уже точно знает, что мы приплыли в город перед самой осадой, а теперь исчезли. Действительно, странно… – Ну, может хотели они нас вести до ближайшей заставы, а там своим сдать, - отмахнулся Заграт. - Давайте дрыхнуть. Все равно в темноте мы никуда не пойдем - я и днем-то все ноги сбил. Будем на дежурство жребий тянуть, или что? – Я подежурю, - сказал Тилос. - Спите пока. Все равно подумать надо. Пора определяться, куда сворачивать. Следующим утром Серый Князь набросал на большом пласту мха несложный рисунок из кривых линий, точек и загогулин. – Это - карта. Мы - здесь, - ткнул он прутом в одну из точек. - Это - Крестоцин. Я не слишком хорошо представляю себе местность, но как-то так должны идти три больших тракта. Первый - к северу, огибая прибрежные болота, примерно через шестьсот верст доходит до Зераполя. Это тоже довольно большой торговый город. Экспортирует в основном зерно, овощи и шкуры. В последний раз я слышал, что у него какие-то трения с соседями и он набирает армию. Это новость двухмесячной, что ли, давности. Не думаю, что с тех пор ситуация улучшилась. – Ну, может, соседи его уже завоевали, и там снова все спокойно, - фыркнул Заграт. - Что еще у нас плохого? – К югу - обширные хлопковые плантации и посевы льна. Там нет крупных поселений и даже хороших дорог, народу довольно мало, поэтому укрываться трудно. Далее, с юга и востока эти места окружают непроходимые болота, так что выбраться можно либо случайным кораблем с побережья либо пешком. Корабль с большой вероятностью окажется пиратским, пешком нам придется возвращаться сюда же, а на плантациях практикуется рабство. – Что? - не понял Теомир. - Что такое рабство? – В нашем случае рабы - люди, не имеющие права покинуть плантацию и получающие за труд только еду. Хозяин может продать их в другое место, но самим уходить не позволено. За побег - порка или повешенье. – Ужасно! - возмутилась Ольга. - Почему они не перебьют… хозяев? – Интересный вопрос, - с прищуром взглянул на нее Тилос. - Можешь сходить и задать этот вопрос владельцам. Поговорим на досуге, если хочешь, сейчас не до того. Нам важно, что мы сами с успехом можем стать там рабами. Или же трупами, когда нас попытаются сделать рабами. Думаю, нас этот вариант не устраивает. – И третий вариант? - чем дальше, тем меньше Хлашу нравился этот материк. Из огня да в полымя, что называется. – Третий вариант, пожалуй, самый рискованный. Верстах в двухстах к юго-востоку отсюда находится небольшое государство Клух. Столица - город с тем же названием. Собственно, это не город, он куда меньше, чем Крестоцин и даже Хамир. Так, большая деревня на тысячу или две постоянных жителей. Там даже стены нет, простой частокол. Наступает осень, сейчас там наверняка ярмарки и толпы приезжих, продают и покупают зерно, кожи и прочие товары. – И чем же этот вариант рискован? - поинтересовался Заграт. - Что, в толпе затеряться не сможем? – Дело в том, - вздохнул Тилос, - что как раз через Клух от Крестоцина идет торная дорога в Катонию. Это государство на берегу большого Южного залива, исконная земля и основная база Майно. Там, в прибрежных Небесных Горах, стоит его главная цитадель. Вот про нее я не знаю ничего, кроме названия, даже точное место мне неизвестно. А раз из Катонии кратчайшая дорога на Крестоцин идет через Клух, очень вероятно, что именно через него прошло войско Майно. Значит, Клух либо захвачен, либо превращен в вассала Катонии. Конечно, Майно мог пройти, не спрашивая разрешения, или же договориться о пропуске войск, но я в это не верю. Не его стиль. Он никогда не воюет, не обеспечив надежные линии снабжения и гарантированные пути к отступлению. – Есть у Катонии другие соседи, кроме Клуха? - осведомился Хлаш. – Есть, - согласился Тилос. - Насколько я помню, практически всех Катония давно завоевала или же сделала данниками. Клух - исключение. Собственно, четыре пятых континента так или иначе находятся под контролем Майно или же не представляют для него никакой угрозы. – Значит, Клух - на самый худший выбор, - резюмировал Хлаш. - Меня лично не слишком радует вариант с Зераполем. Тащиться шесть сотен верст ради того, чтобы прийти на очередное пепелище? Не тянет, знаете ли. – Значит, надо идти в Клух, - махнул рукой Заграт. - Хуже не будет. Не таскаться же нам по лесам до скончания века. Тем более, оттуда до этой… как ее? Кататонии рукой подать. Нам же, в конце концов, нужно к Майно в спальню залезть и красного петуха пустить, правильно я понимаю? – Ага, - улыбнулся Тилос. - А под шумок - глотку ему перерезать. Да, вот еще. Что с пленником делать будем? – Он не смылся? - осведомился Заграт. – Я приглядывал. На месте пока. – Схожу-ка я, проверю, - орк встал и враскачку ушел за деревья. Через пару минут он вернулся. – Ну что, двигаться будем? Аль до завтра подождем? - ворчливо осведомился он. – А с пленным-то что? - удивленно спросил Хлаш. - Так и оставим связанным? Лучше уж сразу кончить, чтобы не мучился. – Уже, - сплюнул шаман на землю. - С вами только кашу по тарелке размазывать. А вы что хотели - отпустить? Чтобы он у нас на хвосте продолжал висеть? Второй раз он бы точно не попался. – Ты его убил? - пораженно воззрилась на него Ольга. - Но он же… он… безоружный, связанный… Теомир только опустил голову. – Лучше он, чем мы, - орк присел перед ней на корточки и посмотрел девушке в глаза. Его зрачки мерцали неярким огнем. - Онка, это война. Или мы, или нас. Чем быстрее вы, птенчики, это поймете, тем лучше. – Тогда чего мы тянули с этим до утра? - резонно поинтересовался Тилос. - Парень всю ночь зря мучался. – Это вы ночью бодягу развели, - оскалился Заграт. - Мне-то все и так ясно было. Пошли, что ли? До Клуха они добрались лишь две недели спустя, и то лишь благодаря заморенным лошадям, купленным у угрюмого хозяина постоялого двора на заросшем высокой травой тракте. Тот долго жаловался на жизнь, на отсутствие путешественников, на разорительные для округи постоянные войны. Постоялый двор и в самом деле выглядел заброшенным и ветшающим. Кроме самого хозяина и его толстой жены с распухшими суставами на руках, здесь присутствовал лишь один работник, в данный момент пьяный в стельку и валяющийся под забором в компании пары тощих свиней и облезлой собаки. Остальные работники сбежали за последние месяцы, когда платить стало нечем. – Последние запасы подъедаем, - пожаловался хозяин, уныло перебирая серебряные монеты, скупо отсчитанные Хлашем. - Пора, пожалуй, бросать это место да перебираться куда еще. Стар я уже в работники идти… - Он тяжело вздохнул и сгреб монеты со стола. - В конюшне ваши лошади. Пропадай все пропадом, кому сейчас нужны подмены? Лошадей нашлось всего четыре, но Хлаш, пожав плечами, отдал Тилосу свой заплечный мешок и трусцой побежал рядом. Втайне он радовался, что не придется снова лезть на коня верхом, беспокоясь о том, как бы ненароком не сломать хребет животине. Впрочем, в первые дни ему даже не пришлось особо напрягаться - отощавшие животные едва шли шагом. Но и попозже, когда кони немного отъелись и пошли трусцой, тролль ни разу даже не запыхался. То ли Тилос придерживал лошадей ради него, то ли еще что. Первые села стали попадаться в неделе езды от Клуха. Невысокие бедные дома из неошкуренных бревен, подслеповатые окна, затянутые бычьими пузырями, а то и просто забитые плахами… В некоторых хибарах отсутствовали даже дымоходы, там топили по-черному, из дверей тянуло дымком. Оборванные дети, раскрыв рты, провожали путешественников долгими любопытными взглядами, особенно рассматривая висящего у Ольги на плече и мирно спящего Злобного Ыха. – Ну и нищета… - с отвращением сказал Заграт. - Голь перекатная. У нас на временных стоянках дома и то лучше. – Война, - ответил Тилос. - Постоянная война, здесь или неподалеку. Откуда богатству быть? – Забор-то им кто мешает поправить? - орк кивнул на покосившийся, почти упавший частокол вокруг заросшего огорода. - Небось, сам Майно? – А смысл? Завтра придут мародеры и начнут крушить все подряд для развлечения… – Вилы у них есть? Топоры? Мародеров надо учить, - Заграт продемонстрировал желтые клыки в гримасе отвращения. - А то последнее заберут и глотки перережут. – А как ты мародеров от регулярной армии отличишь? - усмехнулся Тилос. - Они, в общем-то, мало чем различаются. А с армией шутки плохи - сожгут деревню и не поморщатся. Нет, братец, тебе легко говорить. Пока в окрестностях мира не установится, изгородь никто чинить не станет. Изредка проезжали сжатые поля, с трудом отвоеванные у леса. Как-то ночью зарядила унылая осенняя морось. На открытом месте плащи быстро промокали и уже не спасали от промозглого холода. Впрочем, в лесу, под деревьями, ехалось не лучше: крупные капли срывались с желтеющих листьев и хвои, били в лицо или тяжело шлепали про плащам. – Пожалуй, я был оптимистом, - пробормотал как-то Тилос. - Ярмарка, скорее всего, уже давно закончилась. Если она вообще состоялась в этом году - народ, наверное, зерно для себя придержал. – Доберемся до города - увидим, - философски откликнулся неспешно трусящий рядом Хлаш. - Не поворачивать же назад. Клух показался на исходе дня. Леса расступились широкой прогалиной, и в сумерках впереди замерцали тусклые огни большого поселения, огороженного невысоким частоколом. Поутихший днем дождь начал накрапывать снова, и путешественники понукали усталых коней, чтобы побыстрей очутиться под крышей. Размеренно топающий по грязи Хлаш обратил внимание на непринужденность, с которой держится в седле Заграт. Орк-всадник, хмыкнул он про себя. Ишь, навострился! Надо спустить его с седла до постоялого двора, чтобы лишние толки не пошли. Не приведи Путь сейчас с его соплеменниками столкнуться… Отправив Ыха на охоту (зверек уже привык, что в города ему лучше не соваться), Отряд подошел к воротам. Опасения Хлаша оправдались. Привратник бросал на Заграта удивленно-подозрительные взгляды все время, пока Тилос вытаскивал из кошеля медяки для уплаты въездной пошлины. В конце концов Заграт недовольно ощерился, продемонстрировав клыки, и привратник, испуганно выхватив из рук Тилоса монеты, отскочил в сторону и торопливо поднял вверх барьер, преграждающий въезд. Обернувшись назад, Хлаш увидел, что он по-прежнему смотрит вслед Отряду с настороженно-удивленным выражением. – Слез бы ты с коня, друже, - негромко посоветовал тролль шаману. - В глаза бросаешься. – И по грязище шлепать? - пробурчал шаман. - Погоди, за сотню шагов до постоялого двора слезу. – Ишь как запел, - усмехнулся Хлаш. - А помнишь, что вначале было? "Орк на лошади!… Не спина, а стол!…" Давай, слазь, нужно из твоего мерина вьючного изобразить, что ли. Недовольно ворча себе под нос, Заграт нехотя сполз на землю. Несколько минут ушло на то, чтобы перекинуть через луку седла вещевые мешки компании, так что до крова Отряд добрался после темноты. Разместив коней и наспех перекусив, поднялись в снятые на ночь две крохотные комнатушки на втором этаже заведения. Ярмарка действительно уже кончилась, но трактир был забит постояльцами. Ольга решительно потянула Теомира в одну из комнат и как бы невзначай прикрыла дверь перед носом идущего за ними Заграта. Тот недоуменно остановился, потом хмыкнул и повернул в другую комнату. – Поместимся втроем? - осведомился Хлаш, критически оглядывая маленькую комнаты с затянутыми слюдой оконцами. – Вдвоем, - поправил Тилос, сунув ему в руки свои пожитки. - Мне надо по городу поболтаться. Разведать, что к чему, и все такое. – У тебя и тут свои люди есть? - понизив голос, удивился Хлаш. - Ну ты даешь! – Есть, есть, - рассеянно покивал Тилос. - Если бы только разыскать… Не я вербовал, резидент в Крестоцине. Рации у них не водится, так что придется топать ножками. – Помощь не нужна? - осведомился Хлаш. - У меня сохранилось немного ночного зелья. – Тогда можно еще трубить в горн и размахивать факелами на перекрестках, - улыбнулся Тилос. - Я в основном по трактирам ошиваться буду, а тролли здесь ох как редки… Заметил, как на тебя в зале пялились? Больше, чем привратник - на конного Заграта. – На все-то у тебя ответ найдется, - сморщился Хлаш. - Ладно, гуляй, только не загуляйся. Аккуратно прикрыв за собой дверь, тролль с наслаждением растянулся на жесткой койке. – Наконец-то под крышей, - сладко зевнул Заграт. - Скажи мне, крокодилище, дежурить ночью будем али как? Вроде город, а все как-то подозрительно мне… – Я вполуха подремлю, - согласился Хлаш. - Если кто вломиться попробует - услышу. Надеюсь, молодежь не забыла дверь запереть? Надо проверить… – Не забыла, - ухмыльнулся Заграт. - Я слышал. Кстати, всезнайка, скажи вот что. У людей вроде принято раз и навсегда пару себе искать, так? Жениться это называется, кажется. А наши птенчики вроде не женаты, однако перепихнуться случая не упускают. Как это так, а? Хлаш напряг память. – Не помню точно, - в конце концов признался он. - Мало я в тех краях бывал. Кажется, у Всадников до женитьбы сношаться - нормальное дело. Лишь бы девка не залетела, замуж идти нерожавшая должна. Или это у жугличей так? Не помню. Да кому сейчас какое дело? Они двое как бы не последние от своего племени остались. – А-ахм! - снова зевнул орк. - А что, у них бабы сами мужиков выбирают, или как? – Ну, когда как, - Хлаш почесал скулу. - Онка, кажется, себе пару сама подобрала. Мне другое непонятно. Помнишь, в Лесной Долине она вроде как беременной оказалась? Скоро два месяца минет с того дня - и хоть бы хны. – Да, брюха не видать, - согласился орк. - Да кто их, людей, разберет. Тилос вернется - спроси у него, я спать хочу. - Он закрыл глаза, отвернулся к стене и вскоре громко засопел носом. Хлаш тоже погрузился в нелегкую дремоту. Удивительно, но ему, кажется, снились сны. Он то ли убегал от кого-то, то ли гнался за кем-то, но основным чувством оставался страх, страх где-то на краю сознания, призрачная, но ощутимая угроза… Кто-то кричал. Прежде чем понять, что это крик Теомира, Хлаш уже стоял на лежанке в боевой стойке, спиной к стене, взглядом пытаясь нащупать врага в густом сумеречном тумане. – Опять ему кошмары снятся, - недовольно ругнулся Заграт, расслабленно отставляя в сторону свой посох и усаживаясь на постель. - Пойти, проверить, что ли… Сиди здесь, не высовывайся лишний раз. Хлаш спрыгнул на пол и на всякий случай нащупал свою палицу. – Давай, - сказал он. - Где мой мешок? – Под кроватью позади тебя, - махнул рукой Заграт, выходя из комнаты. Хлаш нащупал склянку с ночным зельем и задумался. Жидкость побулькивала на самом дне. Конечно, в городе можно достать нужные травы, а то и настои, но все-таки лучше приберечь последнее зелье до того, как будет сделано новое. Кто его знает, вдруг опять удирать придется… Однако его опять не оставляло ощущение слежки, взгляда в спину, возникшее, когда Отряд миновал городские ворота. Конечно, каждый считал своим долгом как следует рассмотреть редкого гостя вроде него, а потом основательно обсудить событие с приятелями за кружкой пива. Но все это не то, не то… Внезапно решившись, Хлаш откупорил бутылку и залпом проглотил ее содержимое. Сунув мешок обратно под кровать, он приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор. Стояла тишина. Стены трактира на удивление хорошо глушили звуки. Несколько фигур, серых в полумраке коридора, осторожно прошли мимо. Кто-то зашел в комнаты, остальные спустились на первый этаж в залу. Заграт не возвращался. Тролль осторожно вышел из комнаты и подергал ручку соседней двери. Заперто. Он поднял руку, чтобы постучать. – Куда лезешь, парень? - спросил его кто-то хриплым голосом. Хлаш резко обернулся. Ночное зелье начинало действовать, и огромная фигура позади него приобретала резкие очертания. Тролль. Большой тролль, даже выше его самого. Тролль в Клухе - редкий гость. Тролль ночью… Не успев додумать, Хлаш нырнул в сторону, уходя от угрожающе поднятой руки, но недостаточно резко. В лицо ударило вонючее облако, и он задохнулся в кашле. В нырке он перекатился через левую руку, очутился на ногах, поворачиваясь в сторону нападающего, и тут его колени подкосились. Странная слабость охватила все тело, руки отказались повиноваться, и он неловко, боком, рухнул на пол. Ловушка, ловушка, билось у него в голове. Незнакомый тролль наклонился к нему, и Хлаш увидел, что его лицо замотано какой-то тряпкой. Что там Тилос? - мелькнуло в голове перед тем, как опустилась темнота. В себя он пришел, окруженный плавно покачивающимися деревянными стенами. Пахло речной тиной, тускло горели масляные лампы на стенах. Тролль был полностью обнажен, лежал на каких-то тряпках, руки и ноги сковывали тяжелые металлические кандалы, приклепанные к полу. Зрение немного прояснилось. У стены напротив лежали нагие тела Ольги и Теомира. Голова почти не ворочалась, все тело отдавало страшной болью. Краем глаза он поймал силуэт приближающегося охранника, в лицо вновь ударило вонючее облако. Уплывая в темноту, он чувствовал лишь острый стыд. Попасться на покой постоялого двора как бродячей собаке на кусок мяса…Часть шестая. Звездное небо.
Каол Трейн пинком отшвырнул в сторону дверь каюты и весело вошел внутрь. Кровь играла, словно наполненная веселыми пузырьками. Связной маг испуганно отпрянул от него. – Тихо, папаша! - сказал ему Каол слегка заплетающимся языком. Наверное, не стоило пить перед контактом с Владыкой, но нежданная удача вскружила голову. Ладно, на расстоянии запах вина незаметен, да и выпил он совсем немного. Всего пару бокалов… - Все нормально. Давай, соединяй меня с повелителем, да продлятся года его жизни! Маг вытаращился на него бесцветными рыбьими глазами. Да и весь он чем-то напоминал огромную снулую рыбу, вяло шевелящую плавниками на воздухе в предчувствии сковородки. Каол почувствовал раздражение, но тут же подавил его. К предкам мага! За такой успех Великий не только вернет ему Знак Посланника, но и чем-нибудь наградит. Интересно, чем? Однако реакция Майно оказалась совсем не такой, как он рассчитывал. Великий вскочил со своего иллюзорного кресла, опрокинув призрачный столик с бокалом вина. Тот медленно растворился в подножном тумане, но Майно не удостоил его даже взглядом. – Что? Ты? Сделал? - хрипло спросил он, четко отделяя одно слово от другого. - Повтори. – Я все-таки взял тех четверых, - с поблекшей улыбкой сказал Каол. Что-то было не так. Очевидно, он ошеломил Великого, но совсем не так, как хотелось бы. - Сейчас они сплавляются по Болотистой к Южному заливу… – Идиот… - простонал Майно, падая в кресло и хватаясь за голову обеими руками. - Заставь дурака Пророку молиться… Где ты их нашел? – В Клухе… - растерянно ответил Каол. - Я шел с отрядом пограничников в Тумиш… ну вы же сами меня послали, повелитель! С письмом!… Мы пришли в Клух по Старому тракту уже заполночь и тут же услышали разговоры про орка, разъезжающего на лошади, и одетого не по-здешнему тролля. Ну, я и… взял их… ночью, в трактире… Майно посмотрел на него долгим, ничего не выражающим взглядом. – Ты помнишь, что я приказал тебе отпустить их у Серого Княжества? - осведомился он тихим вкрадчивым голосом - Что сдерживал твою прыть в Талазене? Что приказал особо не усердствовать у Тролличьих Островов? Что под Крестоцином отозвал охоту, пущенную по их следу? По глазам вижу, что помнишь. Так какого же хрена ты взял их в этом гребаном Клухе? - заорал он, вновь вскакивая на ноги. - Кретин! Раздолбай! Сын уличной шлюхи! Не мог сначала со мной связаться? Каол почувствовал, как его желудок проваливается куда-то глубоко вниз. Скрутило живот, и только отчаянным напряжением сфинктера он удержал внутри себя содержимое кишечника. Конечно, в этом призрачном мире полные штаны незаметны, но не пройдет и нескольких минут, как по кораблю - если эту лоханку можно назвать кораблем - поползут слухи, что он, Каол Трейн, обделался при разговоре с господином. И не только слухи, но и выводы. Майно тем временем уставился на него, свирепо раздувая ноздри. Его кулаки сжимались и разжимались. Наконец он глубоко вздохнул и махнул рукой. Разъяренно-обиженное выражение ушло с его породистой вытянутой физиономии, и теперь это было просто лицо старого и страшно усталого человека. – Ладно, - сказал он спокойным голосом. - Я сам виноват. Надо было дать тебе явную команду остановить поиски. Все, проехали. Не выпускать же их теперь. Долбанная Игра!… Не успеешь ситуацию просчитать, как все меняется! Давай еще раз, сначала. Перепуганный и ошеломленный Каол подробно описал все свои действия с момента появления в Клухе: расквартирование отряда в нескольких постоялых дворах, странные разговоры по трактирам, стихающие при его приближении, строгий допрос некоторых говорунов, короткие переговоры со скисшим от перепуга городским головой, тихое выселение всех постояльцев с этажа и, наконец, захват всех четверых поодиночке. Больше всех хлопот доставил тролль. К счастью, среди пограничников нашелся тролль, он и подсказал состав сонного зелья, могущего вырубить собрата в течение пары секунд. В последний момент операцию чуть было не испоганил ночной кошмар мальчишки, завопившего во сне, но удалось справиться и с этим. – Ночной кошмар, говоришь… - хмыкнул Майно. - Ну-ну. Значит, взяли тролля, орка, пацана и девчонку. Самого крупного волка, значит, упустили. Ну, того, что тебе шею тогда свернул, - пояснил он в ответ на непонимающий взгляд посланника. Каол чуть не упал. Ему захотелось хватить себя кулаком по лбу. На него словно затмение какое-то нашло - он так хотел захватить тех четверых, что совсем забыл про пятого. Как такое могло случиться? Уму непостижимо. Околдовали его, что ли? Действительно, тот сучий князь без княжества словно растаял в воздухе. В трактире его не оказалось, видно, вышел куда-то. Не зря Великий назвал меня идиотом, ох, не зря… – Неважно, - махнул рукой Майно словно в ответ на его мысли. - Четверых вполне хватит. Ладно, парень, не переживай. Ты все сделал правильно. Вот у меня кое-какие планы псу под хвост пошли, это да… Ну да будет мне урок на будущее. Можешь считать, что реабилитировал ты себя за те промахи. Как шея, кстати? Заживает? Подобное участие со стороны Владыки, тем более второй раз подряд, было весьма необычно. Но Каолу уже хватило потрясений, чтобы реагировать на новые. – Да, повелитель, - покорно сказал он, машинально чуть дернув головой, словно ощущая деревянный воротник. - Заживает. – Вот и хорошо, - раздумчиво сказал Майно. - Значит, так. Спокойно сплавляешься по Болотистой до моря, пересаживаешься на морской корабль… Кажется, там должны стоять две связные ганзы, "Стремительная" и… м-м-м… "Юркий", что ли… Неважно. Моим именем возьмешь любую. Загрузишь на них столько своих людей, сколько сможешь, и пойдешь в Небесные Горы. Пленников держать в бессознательном состоянии всю дорогу, но не убивать, за это головой отвечаешь. Запеленай цепями как саваном, убегут - не обессудь, мои пытошные подвалы ты знаешь. Иногда буди, корми, пои, задницу вытирай и вырубай снова. Разговоров с охраной или друг с другом не допускать, к каждому круглосуточно приставить двоих… нет, троих часовых. К каждому! В замке каждого - в отдельную камеру в разных концах тюрьмы, и опять по трое часовых рядом с каждым круглосуточно. Можно позволить им очнуться, но никаких разговоров. Предупреди, что за такое будешь языки вырывать и уши обрезать. Что-то забыл? Нет вроде бы. Я доберусь туда через две недели, может, чуть раньше. Если не успею к твоему появлению, позаботься, чтобы они дождались меня живыми и, желательно, в полном рассудке. Все понял? – Да, повелитель, - Каол Трейн припал на одно колено. - Сплавиться. Довести до замка. В разные камеры. По трое часовых, никаких разговоров и живыми. – Молодец, - усмехнулся Майно. - Давай, выполняй. Преодолевая уже привычную головную боль, Каол Трейн открыл глаза и с подозрением посмотрел на связного мага. Тот спокойно сидел с полуприкрытыми глазами и вдыхал густой и донельзя гадостный дым из курительницы на столе. Теоретически тот во время разговора должен входить в транс, ничего не видеть и не слышать. Но кто его знает? Ну да не до него сейчас. Нужно усилить охрану ценных пленников. Когда он выходил из каюты, по спине внезапно пробежали мурашки. Игра? О какой игре обмолвился Великий? Кто способен играть с ним на равных? И… что за карты, которыми ходят в этой игре? Посланник помотал головой. Нет, ему это не интересно. Он о таких вещах не знает и знать не хочет. Обтерев с лица липкую испарину и глубоко вдохнув сырой холодный воздух, Каол заторопился вниз по трапу. Майно поднес к губам бокал вина, пригубил и раздраженным движением отбросил в сторону. Ну что же это за невезение такое! Такая блестящая идея - и такой оглушительный провал. Видимо, он разбирается в Игре куда хуже, чем полагал. Нужно посвятить этому побольше времени, на случай повторения в будущем. И чего это он, кстати, стал вслух рассуждать? Зря обмолвился об Игре при мальчишке. Конечно, общее потрясение, да еще та дикая головная боль, которую должны испытывать смертные после разговора, должны стереть из его памяти случайную оговорку, но все же, все же… Слишком много совпадений связано теперь уже с его собственным человеком. Слишком много. Пожалуй, парень завяз в Игре куда глубже, чем стоило бы. Незачем рисковать. Жаль, конечно. Неплохие надежды подавал этот Каол Трейн, но, пожалуй, пришло его время. Как только он разберется с Отрядом, незадачливый посланник умрет. Баржа, низкое неуклюжее судно с короткой мачтой и рядом уключин вдоль бортов, довольно резво плыла вниз по течению Болотистой. Легкий ветерок надувал парус, но особой нужды в нем не было - в этом месте берега стискивали реку, и течение само неплохо тащило корабль. В трюме лежали бесчувственные тела пленников, скованные тяжелыми кандалами, двенадцать стражей неподвижно сидели на скамьях и угрюмо молчали. Им было душно и скучно, хотелось сыграть в карты или хотя бы кости, но Каол Трейн, наведывавшийся сюда по тридцать раз на дню, уже чуть не убил одного из охранников, пойманного на этом деле. Караул желал только одного: скорейшей подмены. Впрочем, места для солдат на барже нашлось немного, ровно столько, чтобы обеспечить две смены, так что четыре часа на палубе пролетят незаметно, а затем опять душный трюм и гнетущая скука. Душу караульным грело только одно: утроенная плата за весь срок этой каторги. Тилос вытянулся вдоль плоского днища корабля, вонзив удлинившиеся ногти глубоко в дерево. Вода обтекала его ледяными струйками, но он не ощущал холода - все внешние чувства, кроме слуха и зрения, были заблокированы. Сейчас его беспокоило только одно: уровень кислорода в окружающей среде. Синтетические легкие извлекали его из воды до последней молекулы, но работающим в активном режиме системам этого не хватало. Приходилось задействовать аккумуляторы, и уровень заряда в них неуклонно понижался. Усугублялось это тем, что энергомагистраль еще не до конца восстановилась после выжегшего ее почти полностью страшного электромагнитного импульса. Энергия расходовалась неэффективно, около четверти ее утекало в никуда. Если так пойдет и дальше, еще до исхода следующего дня придется снова задействовать реактор. На сколько его еще хватит при такой жизни? Ответа он не знал. На горизонте маячила и еще одна проблема: еда. С рыбой было просто: зачастую любопытная и беспечная плотва подплывала достаточно близко, чтобы Тилос мог ухватить ее одной рукой и отправить в рот. На мелководье попадались заросли незнакомой бурой водоросли. Но проглотить пищу удавалось лишь с хорошим глотком воды. Желудок не справлялся с таким объемом жидкости, и пища плохо усваивалась. Кроме того, его ногти не были приспособлены к долгому цеплянию за дерево, и, пытаясь ловить рыбу, он уже дважды срывался. К счастью, судно шло достаточно медленно, и Тилос успевал ухватиться за днище снова. Сейчас он висел уже почти у самой кормы. В следующий раз может и не успеть. Догонит ли он баржу вплавь, Тилос не знал и предпочитал не выяснять без острой необходимости. Там, внутри корабля, лежали его спутники. Раз, забывшись, он назвал их про себя товарищами. Тугой комок под правым сердцем привычно екнул. Товарищи! Он не заводил друзей уже пару веков, после гибели Баларана, как после смерти Санны он зарекся влюбляться. Бессмертному лучше не прикипать ни к кому сердцем, особенно к смертным. Потом будет только хуже. Интересно, в который раз всплыла в голове осточертевшая тема, а действительно ли я бессмертен? Даже если это искусственное тело проживет еще тысячу или миллион лет, что станет с полуорганическим мозгом, с заключенным в него разумом? Ведь уже случались моменты, когда лишь подготовка Хранителя не позволила ему сойти с ума. А у дома Танны он едва не покончил жизнь самоубийством. Как долго это сможет продолжаться? Как долго он выдержит?… Вода приглушала излучение, но Тилос ясно видел, что его спутники более-менее в порядке. Видимо, оглушены какими-то наркотиками, но в порядке. В нужное время он приведет их в чувство в считанные секунды. Есть ли в этом толк - вопрос, но в решительный момент ему потребуется все, до чего удастся дотянуться. Пусть даже это будет чужое везение. Им повезло уже в том, что их почему-то не убили сразу, подарили несколько дней или недель жизни. Разумеется, они умрут. Умрут, как умирали тысячи до них, умирали на его глазах и где-то за горизонтом. Возможно, он сам тоже погибнет. Прекратит свое существование, если быть точным. А если его план сработает, то не факт, что Джао прислушается к его аргументам… что он вообще отреагирует на его крик отчаяния. И, даже если отреагирует, кто сказал, что Джао сможет хоть что-то сделать? В конце концов, он просто демиург. Один из многих. Но это уже неважно. Три столетия он зажимал в кулаке свое чувство долга. Три столетия он наблюдал за жестокой бессмысленной Игрой, методично уничтожающей все ростки цивилизации, пробивавшиеся самостоятельно или с его помощью. Но кавитонный взрыв сжег не только Лесную Долину. Он уничтожил также и узы, сдерживающие его натуру, натуру Хранителя. Хоть и случайно, но Хлаш уловил самую суть: Хранитель однажды - Хранитель навсегда. Смешно. Он пережил крах нескольких царств, созданных на голом месте потом и кровью, но сорвала ему крышу гибель маленького княжества. Островка, не играющего сколь-нибудь значительной роли в сложной системе веревочек, управляющих окружающим миром. Конечно, гибель основной базы - тяжкий удар, но ему приходилось переживать потрясения и похлеще. Наверное, это просто оказалось последней каплей. Я не знаю, зачем Джао поместил меня именно сюда, горько сказал он себе. Возможно, я - такая же его забава, как и все эти потешные вселенные демиургов. Или очередной эксперимент. Или просто попытка отвязаться и забыть. Может быть, он лишь рассмеется, когда услышит мой призыв о помощи. Но это неважно. По крайней мере, я умру с чистой совестью. Делай что должно, Хранитель. И будь что будет. Хлаш пришел в себя, когда его бесцеремонно тащили за плечи и за ноги. В голове стоял густой туман, предметы вокруг расплывались, но внутри сидела одна четкая мысль: не шевелиться. Не открывать глаза широко. Не выдавать, что проснулся. Зачем это нужно, он не знал, но чувство загнанного в ловушку зверя сжимало внутренности в комок. В лицо пахнуло свежим солоноватым воздухом. Море. Голова немного прояснилась, и теперь он помнил кто он и где он. Отряд переносили с одного корабля на другой, судя по оснастке - с речного на морской. Тролль попробовал на вкус мысль о том, чтобы извернуться, выскользнуть из рук носильщиков и рухнуть в море. Нет, не стоит. Слишком много на нем железа, он буквально запеленут в цепи. С таким грузом он мгновенно пойдет ко дну. Подождем более удобного момента. По узкому трапу, едва не уронив головой вниз, его грубо стащили в трюм нового корабля и тут же пристегнули кандалы к большим железным кольцам, торчащим из переборки. То ли он чем-то выдал себя, то ли просто на всякий случай, но один из стражей - человек, тролли благоразумно отошли в сторонку, - плеснул на тряпицу вонючего зелья из флакона и прижал к лицу Хлаша. Уплывая во тьму, тролль вновь ощутил острый стыд. Это надо же так глупо попасться!… Заграт чуть приоткрыл глаза и едва сдержал стон. Голова в том месте, где к ней на треклятом постоялом дворе приложился кулаком посторонний тролль, страшно болела. Тусклый свет пары масляных ламп резал глаза не хуже прямого солнечного света. Наверное, решил он, дело не только в ударе. В конце концов, мало ли их он словил за свою жизнь? Видно, так действует гадость, которой его одурманивают. Он повел зрачками из стороны в сторону. Духи предков, сколько же здесь охранников! Не меньше десятка. Хлаш… спит как убитый. Заграт не знал - как, но он чувствовал его сознание, безмятежно-спокойное, с темной зверино-яростной, стиснутой могучей волей сердцевиной. Звериную натуру могучие цепи опутывали не хуже, чем тело тролля. Заграт скосилглаза вниз. Его самого связали далеко не так тщательно. Видимо, тщедушный орк не слишком пугал охрану. Краем глаза он заметил обнаженную человеческую руку. Теомир или Ольга, повернуть голову он не осмелился. Ольга тоже спала, ее сознание металось словно птица в клетке. От нее шел слабый поток Силы - видимо, даже бессознательная, она пыталась лечить себя или других. Сон Теомира полыхал иссиня-багровыми и черными вспышками - ему опять снились кошмары. Возможно, его взяли во сне, просто одурманили этой дрянью, и кошмар так и не прерывался. Сбоку показалась фигура еще одного охранника. Он склонился рядом с Хлашем и что-то делал. Потом выпрямился, шагнул вбок и оказался рядом с шаманом. К лицу орка прилепилась мокрая, отвратительно воняющая тряпка, и мгновением позже он снова провалился вдаль, во тьму. Ольга вынырнула на поверхность внезапно, словно пловец из глубокого омута, на исходе запасенного дыхания стремящегося сквозь черную воду вверх, к воздуху и свету. Тусклый свет настенных светильников резал глаза, она задыхалась, словно действительно плыла под водой. Девушка дернулась раз, другой, но тьма не хотела отпускать ее, она крепко связывала ее по рукам и ногам, тянула назад… Ольга громко закричала, вернее, хотела закричать, но изо рта вырвался лишь невнятный стон. – Ишь ты, очнулась! - пробормотал рядом кто-то невидимый, и только тогда она осознала, что вокруг не стены крохотной комнатки постоялого двора, а мерно покачивающиеся деревянные стены - корабля? - а она, нагая, по рукам и ногам связана чем-то жестким и холодным. - Звяга, ты ей что, в срок тряпку не приложил? – Приложил, - буркнул тот, которого звали Звягой. - Как и положено. Дык колдунья она сама, понимаешь, а на таких колдовское зелье плохо действует. И больше не плеснешь - копыта отбросит, вон какая худющая. Бабка мне говорила… – Разговорчики! - резко окрикнул их кто-то еще. - Звяга, захлопни пасть и делай свое дело. Живо! Ольга застонала, замотала головой, но к ее лицу прижалась пропитанная каким-то зельем тряпка, и она снова потеряла сознание. Теомир блуждал в дебрях кошмара. Огромное пылающее лицо нездешнего бога, может быть, и самого Пророка, витало над ним в багровом небе, земля под ногами полыхала странным синим огнем. Пламя вгрызалось ему в тело, опаляло волосы, жадно выпивало текущую из лопнувших жил кровь. Тело билось в страшной агонии, а над ним раздавался хохот, сумасшедший хохот давно спятившего палача и убийцы. Огромные летучие мыши, чем-то похожие на Злобного Ыха, но со сполохами того же пламени в глазах метались по небу, иногда стремительно падая вниз, чтобы вырвать из него кусок корчащейся от боли плоти. – Покоришься? Сдашься? - спрашивал его безумный голос, в котором не было ничего человеческого. - Покоришься? – Нет!… Нет… - стонал Теомир. - Ты - Майно!… Я не… – Покоришься? Сдашься? -продолжал вкрадчиво вопрошать его голос. - Зачем страдать? Стань моим, и все будет хорошо… – Нет!… - теперь он почти кричал. - Нет!… Блаженная прохлада охватила его вмиг исцелившееся тело. Он твердо знал - великому Майно под силу и не такие чудеса. Он лежал на мягкой траве под изумительно голубым небом, и его тело ласкали теплые солнечные лучи. Под едва заметным ветром шелестели березы, вдалеке ржали кони. Но страшный испепеляющий огонь был где-то рядом, совсем недалеко, готовый по мановению руки мучителя снова вспыхнуть в полную силу и мучить его в вечной неостановимой пытке. – Покоришься? Сдашься? - теперь уже почти умоляюще спросил его голос. – Нет! - беззвучно ответил он, и зеленая поляна исчезла, растворилась, а вокруг снова раскинулось огненное поле. Однако в этот раз пламя не трогало его, жадно вгрызаясь в тела его товарищей и компаньонов. Обугливалась зеленая кожа Хлаша, крохотные чешуйки с треском отлетали от нее в разные стороны, в немом крике боли тролль разевал пасть с двумя рядами потемневших от жара клыков. Бился в пламени костра Заграт, его бритвенно-острые когти бессильно рассекали огонь, а шерсть на всем теле курчавилась колечками и бессильно опадала белыми нитками пепла. Ольга сжалась в комок, оплела себя руками, пытаясь закрыться от обжигающей боли, но ее кожа чернела и лопалась, потоки крови мгновенно испарялись, и лишь следы слез от невыносимого страдания блестели на умоляюще повернутом к Теомиру лице. – Так будет! - вкрадчиво сказал голос. - Так будет. Покорись, и они спасутся. С ударом грома на Ольгу набросилась стая огромных пятнистых созданий, чем-то напоминающих собак, с большими горбами перекатывающихся мускулов на спинах, с кинжальными клыками. Они рвали на части тело девушки, ее грудь, бедра, вырывали из живота ошметки кишок. Ее глаза закатились под лоб, но девушка продолжала беззвучно кричать в мучительной пытке. – Покорись! - властно приказал голос. - Покорись, и я пощажу вас! – Нет!… - простонал Теомир. - Не… Да!… Да!… Да! И тут же мир снова заполонил чудовищный безумный смех. Пропал огонь, пропали терзаемые огнем и чудовищами тела товарищей. Осталось только невыносимое блаженство и темнота. Растворяясь в ней, Теомир улыбался. Теперь он точно знал, чем кончится эта история. Ресурс реактора - сорок процентов. Тилос знал это, даже не сверяясь с датчиками. Он просто боялся сверяться с ними - а вдруг ошибся? Вдруг не сорок, а тридцать? Двадцать? Пять? Ноль? В последний раз он задействовал его… Когда же это было? Ну да, тридцать семь лет назад. С тех пор как-то не приходилось, и слава Пророку и всем прочим местным богам. Усмехнувшись над своей мгновенной слабостью - скоро начну оглядываться на черных кошек! - он снова включил подкачку и с наслаждением ощутил, как вливается в пустые аккумуляторы поток энергии. Пора начинать. Небесные Горы - он отчаянно надеялся, что это они, а не какая-то промежуточная остановка - сияли вдали в полуденных лучах. Еще час, от силы два ходу. Эта смена караула - последняя, больше в трюм до самой швартовки никто не сунется. Тилос осторожно выставил голову из воды. Густая тень от борта полностью скрывала от взгляда часовых, если такие были. Глубоко вонзая ногти в сырое дерево, он осторожно пополз вверх по скользкому борту, стараясь не сорваться. Вскоре Серый Князь достиг фальшборта, остановился, пережидая, пока мимо пройдет группа из трех матросов, и неслышно выметнулся на палубу. Скользящей тенью он преодолел две сажени до нужного люка, приоткрыл его - к счастью, петли даже не скрипнули - и нырнул внутрь. Все закончилось меньше чем через три секунды - ценой полупроцента ресурса реактора. Первый стражник, ближний ко входу, умер от разряда в затылок. Несколько мгновений мертвое тело неподвижно стояло на месте. Когда оно рухнуло на пол, его кинжал в руке Тилоса уже располосовал глотки еще двоим, затем поразил броском четвертого. Одновременно Серый Князь выхватил изогнутый ятаган из ножен третьего. Стражи умирали один за другим. Тилос перерезал им горло, разбивал вдребезги головы и всаживал смертельные разряды в нервные узлы. Пару раз он мог бы усыпить охранников вместо того, чтобы убить, но на карте стояло слишком многое. Обездвиживающий разряд дает жертве возможность вскрикнуть перед смертью, а Серый Князь не мог позволить им поднять тревогу. Делай что должно, и будь что будет. Три секунды спустя Тилос стоял над залитыми кровью телами. Некоторые еще ворочались на полу, силясь вскрикнуть - и не могли. Он не обращал внимания - эти уже ничем не могли помешать. Неясные пятна излучений от мозгов ходящих по палубе матросов показывали, что тревоги не будет - пока. Стоило сосредоточиться на основной задаче: пробудить Отряд к жизни. Главное, напомнил он себе, не сжечь им спинной мозг. Главное - не сжечь… Каол задумчиво стоял на мостике и барабанил пальцами по перилам. Капитан неотлучно торчал рядом уже которые сутки - видимо, с перепугу. Должно быть, нечасто ему приказывали именем Великого. Вообще-то этот идиот уже начинал раздражать посланника, но стоило потерпеть - не следовало без нужды нервировать подчиненных. Кто знает, что может случиться… – Через полчаса прибываем, - сообщил капитан, зачем-то кинув взгляд на закрытую герметичной крышкой приборную панель. На взгляд Каола, единственными стоящими приспособлениями здесь являлись лаг да компас, но семь серебряных циферблатов, расположенные полукругом, впечатляли даже его. – Вижу, - недовольно буркнул он, снова подавив желание послать капитана к духам предков. Небесные Горы давно превратились из далеких пятнышек на горизонте в огромные острые скалы, у оснований которых кипел страшный прибой. - Поаккуратней с навигацией. Если ошибешься, наши кишки намотает на те каменные зубы. – Так точно! - с готовностью кивнул капитан. Было видно, что знает он это ничуть не хуже посланника. – Так займись же! - наконец рассерженно рявкнул на него Каол. - От того, что ты будешь торчать рядом со мной, корабль сам в гавань не проскочит! - Он в ярости стукнул кулаком по перилам и быстро сбежал с мостика. Капитан остался стоять позади него, растерянно приоткрыв рот. О Великий! - в сердцах подумал Каол. - Кто поручает суда таким кретинам? Спустившись на палубу и увернувшись от нескольких матросов, тащивших на нос бухту каната, он прислонился к мачте и задумался. Вроде бы все в полном порядке. Пленники усыплены, связаны, менее чем через час окажутся в надежнейших казематах Ледяного Замка, из которых за последние сто лет не удалось бежать ни одному живому существу - даже служащим там тюремщикам. Что же так гложет его сердце? Что-то не так. Стоит, наверное, проверить пленников еще раз. Не так давно он уже проверял их, но на всякий случай… Он подошел к люку и с усилием потянул вверх тяжелую крышку. Один из оказавшихся рядом матросов услужливо помог ему и осторожно придержал ее, пока посланник спускался в трюм по крутой лестнице. Затем, опустив крышку на место, матрос отправился по своим делам. Спускаться приходилось спиной к отсеку, и почему-то у Каола нехорошо зачесалась спина. Спрыгнув на пол с середины трапа - в шее отдалась ноющая боль - он резко развернулся, выхватывая кинжал, и остолбенел. В подбородок над верхним краем деревянного воротника уперлось острие длинного палаша. – Пикнешь - умрешь, - спокойно сказал Тилос. - Будешь вести себя умно и не дергаться - останешься в живых. Понял? Каол Трейн судорожно сглотнул. Только теперь он осознал, что беспокоило его все это время. Упустил волка, стучало в висках, упустил волка… Он кивнул, кинжал звякнул по полу, его руки судорожно, на первый взгляд, сжались, но пальцы уже нащупали в рукаве рукоять тайного стилета. Серый Князь опустил палаш и насмешливо посмотрел на него. – А ты крут, да? - с интересом спросил он. - Ну, попробуй… В этот раз, - он подчеркнул слово "этот", - шею тебе ломать я не буду, обещаю. Но только в этот. Туман ярости заслонил все, кроме нагло ухмыляющегося лица этого недоноска. В ЭТОТ раз? Ах ты скотина… Изящным, почти незаметным движением он выдернул стилет из ножен… и его сердце екнуло. Ужасная боль в груди сорвала кровавую пелену ярости с глаз и заменила ее своей собственной. Сквозь яркие пятна он видел все так же ухмыляющееся лицо ненавистного врага. – Я порву твое сердце усилием мысли раньше, чем ты пернешь, - спокойно сказал Серый Князь. - Брось оружие. Пальцы посланника разжались, и стилет глухо звякнул о доски рядом с кинжалом. Машинально Каол Трейн проводил его взглядом и только сейчас увидел разбросанные по полу тела и залившие все вокруг лужи крови. В желудке сразу собралась тяжесть. Двенадцать охранников. Двенадцать его лучших людей убиты и даже не успели поднять тревогу. Наверное, стоит последовать умному совету и не дергаться. Пока. Хлаш с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась, все тело горело каким-то странным огнем. Глаза слипались, но в целом он чувствовал себя на удивление бодро. Напротив шевельнулся Заграт, и тролль осознал, что цепи на теле орка больше не скреплены замками. Хлаш шевельнулся, и его собственные кандалы с легким звяканьем сползли на пол. – Выпутывайтесь побыстрее, - сказал знакомый голос. - Прибываем минут через пятнадцать. Ваша одежда в тюке у лестницы. Оружие там же. – Тилос, - простонала рядом Ольга. - Ты пришел. Я знала… - Девушка села и ухватилась обеими руками за голову. Какое-то время она сидела неподвижно, потом встрепенулась. - У кого-нибудь голова еще болит?… Ой, Темка, отвернись! - взвизгнула она, по счастью шепотом. - Не смотри на меня. Тилос, ты тоже! – Как скажешь, красавица. Я на тебя уже насмотрелся, - с улыбкой откликнулся Серый Князь. - Ребята, времени нет. Сначала одевайтесь, потом Ольга полечит, кому надо будет. Теомир, ты сам умеешь. Оденешься - займешься собственным самочувствием. Отсюда мы должны выйти в полной боевой готовности. Осторожно, не поскользнитесь. Только теперь Хлаш заметил, что вокруг разбросаны окровавленные тела. Он медленно повернул голову, обводя трюм взглядом, и наткнулся на ненавидящий взгляд человека, которого видел два раза, и оба - у подножия окружавших Лесную Долину гор. Человека, возглавлявшего охоту на них. На его поясе висели пустые ножны от кинжала, но меч оставался на месте. – Кстати, познакомьтесь, - сказал Тилос. - Это Каол Трейн, наш отчаянный доброжелатель и экскурсовод по Небесным Горам. Прошу любить и жаловать. Капитан "Стремительного" нервничал. Он не знал, почему вздрагивает от каждого шороха и стука, но нехорошее предчувствие не оставляло. Каким-то боком это относилось к пассажирам и к наглому парню, командиру. И еще пленники. Их перенесли на борт с какой-то речной полубаржи закованными в цепи. С тех пор они оставались в трюме вместе с как минимум третьей частью охраны. Их не выводили наружу, а в трюм не пускали никого, даже его, капитана, полновластного хозяина на своей ганзе. Когда он попытался настаивать, двое угрюмых троллей выступили вперед, аккуратно взяли его под руки и переставили подальше от люка. Один из них ухватил его за горло огромной когтистой лапищей и слегка сжал. Капитан решил, что настал его конец, но лапа разжалась, и он свалился на пол, судорожно глотая воздух. С тех пор он старался держаться от злополучного люка подальше. Ничего, через полчаса от силы они пришвартуются к пирсу, и эти головорезы покинут его корабль вместе со своим драгоценным грузом. Но что же его так терзает?… – Аха-капитан! - вытянулся перед ним один из матросов. - Этот, из трюма, требует вас. Говорит, срочно. Капитан подавил острое желание послать матроса и Каола Трейна ко всем бесам и коротко кивнул. – Понял. Свободен, - сухо сказал он. Посланник высовывался из люка по грудь и настороженно оглядывался по сторонам. Заметив капитана, он уставился на него. – Скажи моим ребятам, - хрипло сказал он, - чтобы спускались в трюм. Все до одного. Да, и тормозни свою посудину не доходя до берега, не швартуйся. Приготовь шлюпку, я с несколькими парнями отправлюсь на берег за дополнительной охраной. Усек? Капитан кивнул, чувствуя, как нарастает его тоска. Значит, не через полчаса. Полдня, а то больше. Ну что за невезуха! Он коротко кивнул и пошагал к носовому кубрику, где безмятежно дрыхли прочие головорезы отряда. Если бы он не отвернулся так резко, то увидел бы, что посланник внезапно исчез в люке, будто его сдернули с трапа. – Отставить швартовку к пирсу! - приказал он подбежавшему по его знаку помощнику. - Встаем на внутреннем рейде. Убрать паруса, отдать якорь. Шлюпку на воду, живо. Шестерых на весла. - Он вспомнил, что не знает, сколько людей отправится с Каолом Трейном, и мысленно махнул рукой. Если не хватит места, поработают веслами сами. Он будет не в претензии, да и его ребята - тоже. Спящие в кубрике головорезы первым делом обматерили его с ног до головы. Однако, понимая, что капитан лишь передает приказ, с неохотой начали выбираться из гамаков и поодиночке потянулись к выходу, широко зевая и волоча за собой оружие, словно палки. Капитан встал в сторонке, молча наблюдая, как последний из них скрылся в трюме. Затем резко захлопнул дверь в каюту и поднялся на мостик, уставившись в свинцово-серое море, покрытое барашками. В конце концов, ему сразу заявили, что все это - не его дело. Ну и ладно. Пусть хоть гребут друг друга в задницы, его это не касается. Ольга прижалась к стене, зажмурив глаза, и только вздрагивала, когда слышала едва слышный предсмертный хрип. Четырнадцать людей и троллей спустились по узкому трапу в трюм, которому суждено было стать могилой. Самой страшной оказалась тишина, в которой живые существа уходили из жизни. – Помните, - сказал Тилос, обводя всех взглядом, в котором не осталось и намека на иронию или жалость. Сейчас на них смотрели ледяные глаза убийцы, не знающего пощады. - Помните, ни один не должен прожить достаточно долго, чтобы вскрикнуть. Все они должны умереть. На кону стоит слишком многое. Наш шанс, единственный от миллиона, зависит от внезапности. Ольга вздрогнула, когда промораживающий взгляд Серого Князя остановился на ней, потом переместился на Теомира. – Оленька, отойди, пожалуйста, в сторону, - тоном ниже сказал Тилос. - Ты будешь только мешать. Теомир, встань рядом с ней. И держи свои метательные звезды наготове. Пускай в ход без колебания, но нам под руку не лезь. Теперь она стояла, чувствуя спиной доски, а плечом - руку Теомира, и считала хрипы. Четырнадцать смертей. Четырнадцать ушли к своим прародителям на заоблачные пастбища, как и двенадцать до них. И она была в этом виновата. – Все, - сказал Тилос. - Это последний. - Он наклонился к неподвижно лежащему у переборки Каолу Трейну и прижал пальцы к его вискам. Тело посланника дернулось, и он медленно открыл глаза, в которых плескался откровенный ужас. - Вставай, тварь, идешь первым. И помни - ты умрешь в тот момент, когда задумаешь неладное. - Он резким рывком поднял посланника на ноги, но у того подкосились колени, и Хлаш придержал его за шиворот в вертикальном положении. – Стой нормально, - просипел тролль ему в самое ухо. - Или я вырву тебе язык, а потом медленно повыдергаю руки и ноги. Каол глубоко вздохнул и с усилием выпрямился. Его взгляд шарил по разбросанным в полутьме телам своих солдат. Все мертвы, все. Не выжил ни один. Ни один не успел поднять тревогу. Как такое возможно? Он не понимал, но чувствовал, что его единственный шанс уцелеть - это подчиняться приказам бывших пленников, и в особенности этого недорезанного князя. Пока подчиняться. А там видно будет. – Еще раз, - сказал ему Тилос, вперившись взглядом ему в глаза. - Выйдешь. Скажешь что положено. Спустишься в шлюпку. Дождешься нас. Все спокойно и без лишних движений. Пошел, - он легко подтолкнул посланника к вертикальному трапу. Каол, с трудом переставляя слабые ноги, подошел к лестнице и начал карабкаться по ней наверх. В груди слегка кольнуло - Серый Князь послал очередное предупреждение. Странное дело - по мере того, как он выбирался к свету, подальше от бойни, тело слушалось его все лучше и лучше. Ладно. Лишь бы добраться до берега живым. А там посмотрим… Посмотрим… Он выбрался на палубу и оглянулся по сторонам. Сзади уже карабкался огромный тролль, сжимающий в руке шипастую палицу весьма неприятного вида. – Шлюпка готова, - доложил капитан. Ему явно не хотелось смотреть посланнику в лицо, и тот, против своей воли, даже слегка усмехнулся. Что, парень, ты, оказывается, не самый крутой на этой лохани? - По правому борту. – Хорошо, - холодно сказал посланник, удивляясь твердости своего голоса. - Мои люди остаются охранять пленников. Еще раз повторяю - никому в трюм не соваться, пока я не вернусь. – Понял, - поеживаясь, кивнул капитан. Вот сукин сын, а? Можно подумать, я только и делал, что подсылал кого-то в этот клятый трюм подсматривать! Что угодно, лишь бы ты, индюк надутый, с корабля убрался… Каол кивнул и по веревочному трапу соскользнул в шлюпку. Тилос проследил, как Ольга, с трудом разбирая дорогу через щели шлемной личины, карабкается вверх, потом повернулся к Заграту. – Готов? Давай, - сказал он, чуть отступая в сторону. Шаман кивнул, взял посох на перевес и прищурился. – Ха! - резко выдохнул он. С вершину посоха сорвалась крупная искра и впилась в борт. Запахло паленым, потом доска треснула, и внутрь забила тонкая струйка воды. - Ха! Хах!… – Достаточно, - остановил его Серый Князь. Струйка стала достаточно толстой. При таком напоре за час или около того судно должно набрать несколько тонн воды. Будем надеяться, что до водонепроницаемых переборок они еще не додумались… Так. Здесь сделано все, что можно. Скоро капитану будет совсем не до сошедших на берег пассажиров. - Бросай посох и выбирайся наверх. – Хорошая штука, - вздохнул Заграт, нежно поглаживая оружие. - Может, все-таки взять? – У Каола Трейна не было магов, - терпеливо объяснил Тилос. - Мы же это обсудили. Бросай и карабкайся. В последний раз приласкав посох, Заграт аккуратно поставил его в угол и уцепился за трап. Тилос медленно поднимался за ним. Вот я и стал хладнокровным убийцей, крутилось в голове. Раньше я тешил себя мыслью, что убиваю только при крайней нужде. А сейчас? Двадцать шесть трупов. Половину можно было просто вырубить, дать шанс выжить. Нельзя рисковать? Ну-ну. Это все еще "делай что должно"? Или уже "цель оправдывает средства"? Вот бы знать, где проходит граница… Ольга с Теомиром неловко карабкались в шлюпку, сопровождаемые презрительными взглядами команды. Тилос поежился в клепаной коже, пытаясь получше приладить ее на теле. Не вышло. Человек, носивший ее до того, был заметно шире в плечах и ниже ростом. Хорошо хоть шлем подошел… Он быстро соскользнул по веревочной лестнице и едва заметно кивнул Каолу Трейну. Тот нехотя махнул рукой, и в тот же момент шлюпка отвалила от борта, вспенив воду шестью веслами. До пирса двигались в напряженном молчании. Посланник статуей сидел на носу, глядя прямо перед собой. Хлаш непринужденно устроился на следующей банке, в любой момент готовый заткнуть тому глотку своей ручищей. Ольга обхватила себя руками и, кажется, дрожала - доспех скрывал это от чужих глаз. Теомир поднял было руку, чтобы обхватить ее за плечи, но вовремя вспомнил о своей роли и просто почесал у себя под шлемом. Он оказался единственным, на ком покрытая железными заклепками куртка сидела как влитая. Хорошо еще, что тролли в отряде не носили броню, подумал Тилос. Ах, если бы прав был Хлаш, что все они для людей на одно лицо… Все обошлось. Моряки то ли не распознали подмены, то ли просто не обращали на солдат посланника внимания. Высадив пассажиров на пирс, они оттолкнулись веслами, и шлюпка ушла в сторону корабля. По прикидкам Тилоса, до обнаружения течи в обшивке оставалось еще минут пятнадцать. – Кто такие? - одетый в расшитый серебром мундир командир-человек в сопровождении четырех огромных, выше Хлаша, троллей строго смотрел на них - Тилос на мгновение разуверился в своих глазах - через очки. - По какому делу пришли в Небесные Горы? – Я Каол Трейн, посланник, - агент Майно заметно нервничал. - Вы должны знать о моем прибытии. – Да, я знаю, - подтвердил тот. - Я - Тул Перш, адмирал гавани. Где пленники? Тюремные кареты подготовлены. – Пленники… на корабле, - Каол Трейн заколебался, облизнул губы и нерешительно оглянулся на Хлаша. Тилос мысленно выматерился, заметив, как насторожился Тул Перш. - Возникли… неожиданные обстоятельства. Я должен… сначала поговорить с Повелителем. – У вас нет с собой связного мага? - удивился адмирал гавани. - Хорошо, я вызову своего. Подождите немного. Кинта, Салазура сюда. Один из троллей кивнул и трусцой пустился бежать к невысокому бревенчатому зданию с узкими окнами-бойницами, одиноко стоящему неподалеку. Тилос еще с корабля обратил внимание на безжизненность берега. Тут и там стояло несколько маленьких домов, явно не рассчитанных ни на прием груза, ни на проживание охраны. Гавань производила впечатление заброшенной и плохо укрепленной, но он сильно сомневался в правильности этого. Действительно, тут и там виднелись тщательно замаскированные входы в подземные помещения, с широкими железными пандусами и прочными дверями, охраняемые невысокими холмиками-капонирами с… чем? Осадными арбалетами? Пулеметами? Мультилазерами? В начинающихся неподалеку скалах стояли каменные форты, неплохо сливавшиеся с местностью и прикрывавшие несколько уходящих с побережья на удивление прямых и ровных дорог. Вероятно, где-то за укреплениями располагались дальнобойные катапульты, а то и что похуже, но вся защитная машинерия надежно укрывалась от глаз редких гостей-дипломатов, шпионов по совместительству. Внезапно Тилосу захотелось ударить себя кулаком по лбу. Связной маг! Ну конечно же… Наверняка на корабле был связной маг, как же без этого. Но он, болван, идиот, кретин, упустил это из виду, а хитрая сволочь Каол Трейн ни словом про него не обмолвился. Оставалось надеяться, что на тонущем корабле ему будет не до связи. – Жаркая сегодня погода, - хриплым голосом произнес он. Хлаш и Заграт, услышав условную фразу, чуть разошлись в сторону, открывая ему дорогу к командиру-адмиралу и фиксируя охранников. Рядом напрягся Теомир, небрежно положив руку на пояс рядом с потайными метательными звездами. Ольга чуть отступила назад, готовая в любой момент упасть на землю, чтобы не мешаться в бою. – Жаркая? - удивился Тул Перш. - Ну… для этого времени не слишком тепло. Но уж последние деньки стоят погожие. Скоро задует балун - и конец теплу до самой весны. А, вот и Салазур. Местный связной маг в сопровождении тролля неторопливо шествовал по песчаной дорожке. Подойдя к группе, он величаво поклонился. – Да будут к вам благосклонны духи эфира, - провозгласил он. - Я вижу, возникла нужда в моих скромных услугах? – Да, любез… - начал адмирал гавани и с коротким стоном начал падать на землю. Не останавливаясь, Тилос переместился к связному магу и ударил его указательным пальцем в глаз, добавив небольшой разряд, разрушающий лобные доли мозга. Мир замер огромным музеем восковых кукол, и только фигура Хлаша замедленно, словно под водой, вращала булаву по дуге, оканчивающейся на голове ближайшего тролля. Вот это реакция у парня! Впрочем, думать было некогда. Прямо перед ним возникла фигура тролля-охранника, но и без того не до конца полные аккумуляторы уже опустели на три четверти. Серый Князь замедлился. Драка кончилась в течение секунд. Один из троллей упал, вырывая из горла метательную звезду Теомира, второму Хлаш палицей размозжил голову. Заграт, лягушкой распластавшись в воздухе, нырнул под руку успевшему среагировать охраннику и всадил под левое ребро длинный кинжал, позаимствованный у тюремщиков на корабле. Тилос с хрустом сломал позвонки четвертому троллю, и на мгновение воцарилась тишина. Впрочем, только на мгновение. Почти тут же Серый Князь выхватил из воздуха арбалетный болт и ребром ладони сбил в строну второй. – Заграт, щит от стрел! - рявкнул он, пытаясь понять, откуда стреляли. Ага. Еще один болт вылетел из бойницы ближайшего капонира, но, видимо, стрелок перенервничал, и стрела булькнула в море далеко в стороне. Заграт уже лежал на спине, не успев подняться после прыжка, и смотрел в небо, лихорадочно шевеля губами. Через пару секунд вокруг Отряда сгустилась мутная сфера, и еще три отклоненных ею болта упали в воду. Тилос подскочил к столбом замершему посланнику и схватил его за плечо. – Веди, сволочь! - заорал он, сопроводив приказ несильным разрядом в нервный узел. На краю сознания вспыхнуло предупреждение: уровень заряда в резервуарах слишком низок. Тилос задействовал подкачку аккумуляторов, стараясь не обращать внимания на индикатор ресурса реактора. - Веди! - он рывком выпрямил застонавшего от боли Каола и сильно ткнул его в спину. Еще не до конца придя в себя от шока, Каол Трейн послушно затрусил в сторону одного из капониров. Где-то еле слышно выла сирена, с гулким грохотом распахивались ворота подземных укреплений, выпуская наружу многочисленные отряды. Адмирал гавани погиб, но его первый помощник уже принял управление на себя. Шесть мятежников против всей крепости? Ха! Даже если у этих ребят яйца из легированной стали, далеко они не уйдут. Час спустя Майно, в ярости разорвал сеанс связи. Полог легкого шатра задымился под его взглядом, снаружи испуганно всхрапнули уже оседланные для последнего перехода к Цитадели кони. Наверное, у колдуна на другом конце канала мозги вытекли через уши, но плевать. Этому Отряду везет просто невероятно. То ли Каол Трейн оказался редкостно неспособен к элементарному конвоированию, то ли еще что, но пленники сбежали в очередной раз. И сейчас они очутились в трех верстах от сердца его империи, куда их притащили его собственные помощнички. Впрочем, ладно. Так оно и должно закончиться, на то и Игра. Усилием воли он погасил ярость и задумался. Собственно, к подобному варианту он готовился. Захват Отряда в плен стал немыслимой удачей, но что-то у него в душе так и не поверило везению. И правильно. Игра с достойным соперником всегда заканчивается одинаково - в средоточии силы тирана или кого там, весь Отряд против него одного. Умелый игрок-Тактик не допустит гибели партии до этого момента. Вот и сейчас неведомый противник, наверное, готовится к финальной схватке, предвкушая красивую битву со сполохами боевых заклятий, звоном мечей и стрекотанием примитивных пулеметов, которыми можно вооружить аборигенов без боязни, что их заклинит в решающий момент. И, в общем-то, этот противник прав: Игра всегда заканчивается красиво. Но он не знает одного. Игры кончились. Майно сосредоточился и потянулся к личному связному магу коменданта Цитадели. Ухватившись за поручни повозки, мотающейся из стороны в сторону, Хлаш отчаянно пытался не вылететь на проносящуюся мимо дорогу. Саднящий порез на боку и другой - на плече - потихоньку затягивались: Ольга умудрялась лечить даже в сейчас. Машину встряхнуло особенно сильно, и Хлаш услышал, как лязгнул зубами Теомир. Если парень не побережется, он рискует откусить себе язык. Заграт сидел рядом с вцепившимся в рычаги Тилосом и хриплым голосом орал что-то на своем племенном языке, какую-то боевую песню. Судя по интонациям, он радовался жизни, а может, и победе. Пусть не ахти какой, но победе. Вся крепостная рать не смогла остановить их на пути к месту, которое Тилос называл гаражом. Последние десятки саженей Хлашу пришлось еще и тащить на себе окончательно сомлевшего Каола Трейна. Человек еще понадобится Тилосу, и эта нужда стоила Хлашу двух неглубоких, но болезненных ран. Ладно, все позади. Интересно, здесь дороги всегда такие неровные, или это мы быстро едем? Подскочив на последней кочке, машина резко затормозила, и тролль едва успел подхватить чуть не вылетевшую из повозки головой вперед Ольгу. Осторожно спустив ее через борт на землю, он вытащил из-под сиденья закатившееся туда тело пленного посланника и осведомился: – Этого куда? – Сюда, - отозвался Тилос, подхватывая бессознательного Каола. - Сейчас… Уложив пленника на плотное покрытие - асфальт, вспомнил Хлаш, - он прижал пальцы к его вискам. Мгновением позже тело вздрогнуло. Со стоном Каол открыл мутные глаза (под одним расплывался огромный фингал) и попытался сесть. Тилос аккуратно придержал его. – Помните, о чем мы на корабле говорили? - спросил Серый Князь натянутым голосом. - Боюсь, время пришло. Вам придется меня нести - я не смогу управлять своим телом. – Как-нибудь донесем, - успокоил его Хлаш. Тилосу явно не нравилось то, что он собирался сделать, Серый Князь ощутимо нервничал. Хлаш не понимал, что такого в использовании пленного врага любым доступным способом, но у этого странного парня имелись свои резоны. Тролль шагнул вперед и поймал безжизненно оседающее тело Тилоса до того, как оно ударилось о землю. Каол Трейн резко сел - и тут же скривился от боли. – Могли бы и придержать его, - пробормотал он. - На нем же места живого не осталось… Ольга отступила на шаг назад и уперлась в бок странной повозки. В ее глазах поднимался страх. – Тилос? - неуверенно спросила она. - Это ты? – Я, я, - проворчал Каол Трейн. - Идемте быстрее, пока кто-нибудь не заявился выяснять обстановку. Посланник неуверенно стал на ноги и сделал несколько пробных шагов. Его качало как пьяного. Но почти сразу походка стала увереннее. Он обернулся и махнул рукой. – Идемте. Волшебная телега остановилась у крутого поворота дороги. Обзор закрывал небольшой утес. Компания (тело Тилоса Хлаш тащил, перекинув через плечо) свернула за скалу и остановилась. Прямо перед ними дорога расширялась и переходила в широкую площадь, вымощенную отшлифованными мраморными плитами. В центре стояла высокая мачта, украшенная лазурным флагом с тремя золотыми звездами. На дальнем конце, словно вырастая из окружающих площадь скал, возвышались огромные ворота, украшенные несколькими башенками. Башни явно были боевыми, но на фоне ворот казались декоративными украшениями. – Так вот ты какой, северный олень, - пробормотал лже-посланник, оглядывая площадь. - На флагштоке - личный флаг Майно, значит, он где-то неподалеку. Ну что, ребята, видите во-он те воротца? Нам туда, насколько я понимаю. – Как скажешь, - флегматично откликнулся Заграт. - Ты в главные сам высунулся, тебе и думалкой скрипеть. - Шаман уже явно успокоился, и теперь чистил окровавленные когти подобранным на ганзе стилетом. - Пошли, что ли? А то меня от ребят в башнях аж морозит. Подсказывает мне сердечко, что защитный шар здесь не поможет. Утыкают стрелами как ежей иголками… Сотня саженей площади показалась Ольге вечностью. Залитое лучами жаркого здесь не по-осеннему солнца пространство словно пронизывали струны напряжения. Тронь - зазвенит. Из-под подшлемника по плечам и спине стекали тонкие струйки пота. Каждую секунду она ожидала свиста стрелы, боли, смерти. На плечах словно лежала железная плита - то же самое чувство, что и в Крестоцине, когда колдуны Майно каким-то образом подавили магов противника. Она заметила, что раны Хлаша снова открылись. Тот, не обращая на кровь внимания, ровно шагал вслед за посланником, каким-то образом ставшим Тилосом. Настоящее тело Тилоса тряпкой болталось у тролля на плече. У шеста с флагом ощущение железной плиты многократно усилилось. Всхрипнул Заграт. Ольга почувствовала, как подгибаются колени. Теомир тут же подхватил ее под локоть, и девушке внезапно стало легче. Она с благодарностью улыбнулась Теомиру, но тут же сообразила, что сквозь прорези личины улыбки не разобрать. Придется оставить благодарности на потом. Если оно будет, конечно, это потом. Наконец Отряд подошел к самому входу в Цитадель. Вблизи он оказался просто огромен, не меньше сотни саженей в высоту и полусотни - в ширину. Большую часть чудовищной арки занимали разбросанные там и сям бойницы, складывающиеся в изображение какого-то невиданного оскалившегося зверя. Бойницы сверкали водяным блеском. Маленькие издали, сторожевые башни на деле оказались саженей по десять в высоту, с наблюдательными площадками, сейчас пустыми. Видимо, последняя летняя жара загнала часовых внутрь, решила девушка. Или им нельзя уходить? Тогда где же они? Отряд остановился перед небольшими, саженей пять в высоту, воротами. Лже-посланник остановился, покачнулся, едва удержавшись на ногах, закашлялся, сплюнул на землю кровавую слюну. Потом, выпрямившись, из последних сил подошел к воротам и несколько раз стукнул большим железным кольцом. Несколько секунд стояла тишина, потом чей-то звучный голос спросил сверху: – Кто такие и зачем явились сюда, к стопам Великого? Отвечайте немедля или умрите! – Я Каол Трейн, - ответил лже-посланник, снова закашлявшись. - Я… у меня были… пленники. Я должен был доставить их Великому… – Я знаю тебя, Каол сын Трея, - ответил голос. - И знаю о твоих приказах. Но я вижу рядом с тобой лишь горстку нерадивых солдат, бежавших из битвы. Почему ты здесь, если поручение не выполнено? – Пленники освободились, - прохрипел Каол Трейн. - Я пытался их остановить… но мои люди мертвы, кроме тех, кто стоит рядом. Их не смогло остановить и все войско гавани. Они идут за нами по пятам, и скоро будут здесь. Пусти меня, я должен доложить повелителю… – Что доложить? - насмешливо спросил голос. - Что пять пленников перебили половину гарнизона гавани? Что ты с треском провалил даже такое простое задание? Что несколько месяцев ты гоняешься за бандой разномастного сброда и никак не можешь с ней справиться?… Нужен ли Великому такой доклад? – По какому праву ты говоришь со мной таким тоном? - гордо выпрямился лже-посланник. - За свои провины я отвечу, но не перед тобой, а перед повелителем. Открой дверь, привратник, и пусти меня внутрь, или я… – Что? - все так же насмешливо спросил его голос. - Обделаешься прямо перед дверью? На это тебя хватит, о хитроумный проныра. Раздался глухой раскат грома, и высоко вверху распахнулось огромное окно. Прямо из скалы величаво выдвинулась площадка с перилами, а на площадке… А на площадке!… – Повелитель… - ахнул лже-посланник, падая на колени. - Прости меня, твоего раба, я не узнал тебя!… Не казни меня на месте, позволь сказать в свое оправдание… Ольга почувствовала сильный удар под коленки и рухнула ниц. Рядом грохнулся Теомир, аккуратно опустился Заграт. Хлаш бережно положил тело Тилоса на землю и опустился рядом. – Не казнить тебя на месте? - ехидно спросил все тот же, хотя и немного изменившийся голос. - Ладно, как скажешь. Казним где положено. Ты провалил дело по всем статьям, парень. Я не вижу, с какой стати оставлять тебя в живых. Впрочем, в память о старых заслугах я дам тебе шанс. Если ты сейчас развернешься и вместе с этим отребьем навсегда исчезнешь с глаз моих, я, так и быть, забуду о твоем существовании. Но если войдешь внутрь - не обессудь. Либо приведешь очень веские оправдания, либо подземелья Ледяного Замка примут тебя на постоянное жительство. Не слишком надолго, правда, - Майно засмеялся мерзким скрипучим смехом. - Ну, что выберешь? – Я выберу честь! - гордо сказал "Каол Трейн", выпрямляясь. - Прикажи впустить меня, повелитель, и я докажу, что не заслуживаю наказания - или умру. – Ишь ты, гордый… - удивился Майно. - Ну ладно, быть посему. Входи, сынок, послушаем тебя. Жду в приемном зале через пять минут. Со звучным ударом гонга площадка поехала назад в скалу. Что-то музыкально тренькнуло, и перед Отрядом открылась вполне нормальная по размерам дверь. – Вот, значит, как выглядит сам Враг, - задумчиво сказал Хлаш, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. - Хилый старикашка в белом с бегающими глазами и мерзким смехом… Никогда бы не подумал. – Тихо! - оборвал его лже-Каол. - Внутрь. В последний раз оглянувшись на окружающий мир, Ольга вслед за Загратом вошла в Цитадель Майно. Дверь сама гулко захлопнулась за ней. Последний путь к отступлению закрылся. За дверью обнаружился небольшой, но хорошо освещенный белым светом зал. Пол устилали толстые пушистые ковры, у стен стояли удобные на вид мягкие стулья и другие конструкции. Кажется, люди называли их "диванами" и "креслами", вспомнил Заграт. Внутри Цитадели давящее чувство заметно ослабло, и шаман понадеялся, что при необходимости сможет колдовать. А необходимость появится, в этом он был уверен. Эх, где бы раздобыть посох… Еле слышно лязгнули хорошо смазанные решетки в дальнем конце помещения, и к компании приблизился закованный в груду железа человек. В руке он держал до усрачки красивый, но абсолютно бесполезный на вид, с золотой отделкой и драгоценными камнями, короткий меч. Человек отсалютовал компании. – Каол Трейн, следуй за мной, - невнятно проговорил он сквозь опущенное забрало шлема. - Солдаты, отправляйтесь в казарму пять третьего блока, вас проводят. Раненого, - он указал на безжизненное тело Тилоса, - оставьте здесь, нас предупредили. Лекарь сейчас появится. Каол Трейн как подкошенный рухнул на ковер. Тилос змеиным движением соскользнул с плеча Хлаша на пол - руки тролля от неожиданности схватили воздух - и в перекате ударил закованного ногами в грудь. С жалобным скрипом железо вмялось в грудь человека. Тот, со страшным грохотом ударившись о стену, свалился на стоящее рядом кресло и больше не двигался. Его бесполезный меч упал на ковер. – Время пришло, - глухо сказал Тилос, поднимаясь на ноги. - Я вам больше не помощник, ребята. Спасибо за все, но наши дороги расходятся. Вам - туда, - он ткнул пальцем вверх. - Мне - туда, - он указал вниз. – Не понял, - уставился на него Заграт. - Линяешь в последний момент? – Нет, дружище, - печально улыбнулся Тилос. - Изначально мне был нужен не Майно. У меня нет ни одного шанса с ним справиться. Если его и можно завалить, то только вам, Отряду. Я здесь сбоку припека. – И куда ты? - сдержанно поинтересовался Хлаш. – Вниз, - вздохнул Тилос. - Мне нужен передатчик, чтобы связаться с… ну, помните, я рассказывал? У меня в подвале стоял такой. Его больше нет, но здесь, в замке, находится похожая конструкция. Я чувствую неподалеку нейтрализующее поле, значит, и система связи где-то рядом. Сейчас начнут охоту на вас, и у меня есть шанс проскользнуть туда, пока Майно не сложит два и два. – То есть мы для тебя - отвлекающая приманка? - зло фыркнул Заграт. - Ну спасибо тебе, дружок. Что-то все это дело нравится мне все меньше и меньше. Может, нам лучше свалить отсюда, пока не поздно? – Не говори глупости, Заграт, - остановил его Хлаш. - Куда свалить? Даже если вышибем дверь, уйдем живыми с площади и снова прорвемся сквозь гарнизон гавани, на чем мы уплывем? Или ты умеешь лазить по горам? По незнакомым горам, усыпанным часовыми? – Точно так, Хлаш, - вздохнул Тилос. - Простите, друзья, но выбора у вас нет. Либо вы умираете, либо идете вперед. Да и в последнем варианте шансов у вас - разве что один на тысячу. Не знаю, утешит ли вас, что у меня их нет вообще. Желаю успеха. Глаза Серого Князя поочередно остановились на каждом, чуть задержавшись на Ольге. – Прощайте, - сказал он. Видимо, Тилос хотел сказать еще что-то, но лишь открыл и закрыл рот. Потом махнул рукой и беззвучно исчез. – Приехали, - проворчал шаман. - Вот так взял и бросил нас на самом интересном месте. Никогда мне этот парень не нравился… – Зря ты так, - печально сказала Ольга. - Он… он хороший. – Ага, хороший-пригожий, - фыркнул орк. - Только не в моем вкусе. Пошли, что ли? Или будем ждать, пока за нами не придут? – Где раненый? - в комнату неторопливо вошел представительный старик с длинной седой бородой и в белом балахоне. В руке он сжимал большой посох с ярким зеленым кристаллом на вершине. - Я… – Ты проводишь нас в приемный покой, - ласково сказал орк, одной рукой забирая у него посох, а другой демонстрируя кинжал. - А будешь дергаться - все колдуны этого дурацкого замка тебя не склеят. Веди давай и нерыпайся. Заграт изо всех сил сжал в руке вновь обретенный посох. Нет, как оружие его использовать не удастся, слишком хрупок. Но вот концентрировать Силу он ох как поможет… Произошло и еще кое-что. Ощущение мешка с песком на плечах ушло, а мир стал ярким и светлым. – Вот это игрушка, - пробормотал он. - Ну что, други, двинули… Когда Отряд вышел из комнаты вслед за пленным лекарем, Каол Трейн слабо пошевелился. Великий одурачил их как малых детей. Все оказалось проще пареной репы. Если не считать, конечно, что этот ублюдок, Тилос, каким-то образом взял его тело под контроль. К счастью, мысли читать он не умеет. Посланник повернул голову к вышедшим из потайных дверей стражникам. – Идите за ними, - слабым голосом приказал он. - Следите, но не трогайте. Дайте дойти до приемного зала, и там берите. – С ними Мортиган, лекарь, - сказал командир, помогая ему подняться. – Плевать на лекаря, - Каол Трейн охнул и ухватился за бок. - Взять их - живыми, а лекаря пусть хоть на кусочки режут. Именем Великого - вперед! Потайной проход обнаружился быстро. В одном месте от стены шла тонкая струйка теплого воздуха, каменная панель слегка излучала в инфракрасном диапазоне. Быстрое обследование - и истертый за многие годы камешек легко ушел вниз. Негромкий щелчок возвестил, что дверь открыта. Коридор, винтовая лестница, магические светильники. Вниз, вниз. Еще одна потайная панель, на сей раз не запертая. Длинный широкий коридор. По сторонам - множество дверей, из-за некоторых пробиваются лучики света, доносится смех, какое-то шипение, иногда лязг металла. Все не то. Нейтрализующее поле вибрирует, манит к себе откуда-то снизу, до него еще далеко. Быстро, неслышно по коридору. За дверями - люди и орки, у некоторых характерные для колдунов учащенные альфа-ритмы. По коридору идут какие-то трубы, по некоторым, очевидно, течет теплая жидкость. Центральное отопление? Горячий водопровод? Хорошо устроились… Откуда горячая вода? Над замком нет смога, воздух по составу почти не отличается от прибережного. Уголь или нефть они, во всяком случае, не жгут. Кавитонные реакторы, вроде моего в Лесной Долине? Вполне возможно. Есть у них здесь плавильные печи? Воздух чист, нет характерных примесей. Хорошие фильтры? Может быть. Или нет печей. Вряд ли - наверняка такой параноик, как Майно, держит все свое при себе. Хотя не факт. Что ты вообще узнал про него за три века? Почти ничего. Молчаливые соглашения, сферы влияния, дурацкая беспечность - полный набор самоуверенного идиота. Ладно, будем считать - есть печи. Электропечи. С хорошими фильтрами. Возможно, магическими. У меня так и не дошли руки до толкового исследования эфира. Плохо. Объяснимо - когда обладаешь сверхчеловеческими способностями, возиться с чем-то еще не особенно тянет. Объяснимо, но все равно плохо. Ладно, казниться буду потом. Вниз, вниз. К генераторам. С чего ты взял, что система связи именно там? У тебя было так. Самое ценное - спрятать подальше. А если он умнее? А если основная база - не здесь? А если он деактивирован? Сможешь задействовать сходу?… Нет смысла отвлекаться на "а если". Если я ошибся, второй попытки все равно не будет. Глухая дверь в конце коридора. Красная черта поперек пола. Предупреждение. Что оно значит? Непонятно. Дверь не поддается. Никаких замочных скважин, никаких ручек. Что внутри? Запорный механизм. Электрический - хоть в этом повезло. Странная схема, сигнально завязанная на неизвестное устройство. Стоп! Вот эта частота характерна для медного проводника, замкнутого на эфирный источник. А рядом… рядом… Сплошной контур вокруг двери, пульсации на той же частоте… Хорошо, что не заметил сразу, пожалуй, и не рискнул бы сунуться. Конечно - в мире, где каждое живое существо потенциально умеет усилием воли управляться с эфиром, нет смысла штамповать идентификационные карточки и прочую дребедень. Усилие воли - эфирный импульс - выделение индивидуальных особенностей - определение "свой-чужой". Заграт на моем месте сразу бы разобрался. Или Ольга. Или даже Теомир с его зачаточными способностями. Мне с моей нечувствительностью к магии это недоступно. Во что я еще вляпаюсь, слепой в стране зрячих? Неважно. Вопрос - если открыть замок дистанционно, сработает защита? Сигнализация? Ловушки? Голоса в дальнем конце коридора. Двое. Идут сюда. Увидят через несколько секунд. А, кривая вывезет! Невидимый щуп эффектора - в замок. Импульс в отпирающей цепи. Щелчок - и тишина. Ловушки не сработали - или их тут нет? Не до размышлений. Проскользнуть в приоткрывшуюся дверь, прикрыть ее за собой. Щелчок запора - будто и не открывался. Вниз по винтовой лестнице. Здесь светлее. Ступени из странного материала - искусственного? Вниз, вниз. Материал ступеней глушит электромагнитные волны - ни черта не видно, есть ли кто внизу. Столкнусь мордой к морде - вот смеху то будет… Не для меня, правда. Дверь, лестница уходит вниз. К черту дверь. Судя по перепаду давлений, один виток - полторы метрических сажени, пять ноль три метра. Этаж - два витка, десять метров. Вниз. Еще этаж, еще. Тридцать метров под землей. Как же глубоко он закопался?… Так, пять витков, последняя дверь. Нет, не последняя. Это не стена, это еще одна дверь. Потайная во всех смыслах - замок полностью электрический. Никакого эфира. Вот это уже интересно. Ого - полметра камня, восемь толстенных, сантиметров по десять, засовов со всех четырех сторон. Судя по резонансу - какая-то разновидность стали. Очень хорошей стали с легирующими добавками. Не зная, не найдешь: ни простукиванием, ни сканированием в эфирном диапазоне. И нейтрализующее поле - где-то совсем рядом. Два десятка метров или три, не больше. Замкнуть цепь. Ну, вот и приехали: сирена вдалеке. Дверь не двигается… засовы даже не шевелятся. Что я пропустил? Это - замок… тут контакт, тут тоже… это что такое? Еще одна открывающая замок линия? Пробуем… Ага. Засовы пошли внутрь двери, но сирена не стихает. Сколько у меня времени до того, как сам Майно явится выяснять, что случилось? Час? Минута? Пять секунд? Только бы они его задержали. Есть надежда, что он сглупит и сначала дожмет их. Девчачья надежда - вдруг да само рассосется? Если он умен, то пошлет Отряд подальше, и они будут бродить по замку в поисках той куклы с балкона до морковкиного заговения. А он умен. Есть у меня выбор? Хрен, а не выбор. Делай что должно, поскольку все остальное еще глупее. Наконец-то. Засовы втянулись в дверь, каменная плита начинает двигаться… Нет, ребята, не действует на меня магия, так что могли бы и воздержаться от молний. Куртку жаль, ну да не на прием к Императору направляемся. Нырок вперед, под вторую вспышку… Вот это уже серьезней. Что-то вроде импульсатора. Если бы он сработал первым, я стекал бы по дальней стенке, а так только стенка и пострадала. Елки зеленые, ну что же вы лупите как из лейки? Все равно ведь не попадете, а внимание охраны привлекаете… Что управляет защитой? Человек? Машина? Используют ли демиурги думающие машины? Майно мог собрать парочку специально для этого места, на случай своего отсутствия. Сделал же Джао Робина, когда приспичило. Вот и поворот, сейчас он прикроет меня от этих дурацких молний… Ого… сколько же вас тут! Интересные у вас игрушки - пулеметы? Или что-то похуже? И все меня ждете? Извините, ребята, я не в настроении. Боевой режим, тролли застывают медленно движущимися статуями. Коробчатые стволы в их лапах медленно, словно во сне, выплевывают пули. Аккумуляторы пустеют почти моментально… Подкачка. Неужто ты думаешь, что выберешься отсюда? Зачем тебе резерв? Плевать на реактор, туда его хватит с лихвой. А оттуда - видно будет. Где же запоры у этой гребаной двери? Неужто эфирные? Нет, не на таком расстоянии от нейтрализующего поля, не в пяти метрах. Электрика, родная, где же ты здесь?… Идиот! Тилос с озверением ударил кулаком по могучему стальному засову и вышел из боевого режима. Почти тотчас же на дверь навалились с противоположной стороны, донеслись глухие удары. Стучите, родные, стучите. От таких, как вы, и делали. Заперлись бы внутри на все задвижки - и даже я не прошел бы. Вот к чему нетерпение приводит… Казармы или что-то в этом роде. Направо в стене - неглубокая ниша, исчерканная красным. Предупреждающие знаки? Ну да, здесь маскировать уже нет смысла. А вот до такого я не додумался - прикрыть полем и дверь тоже. Логично - никакая магия против нее не сработает, таран по узенькой винтовой лестничке сюда не спустить, ковыряйтесь, гости незваные, перочинными ножичками. Но, с другой стороны, никто, кроме Майно, дверь и не откроет - отпирающие цепи глубоко внутри. Кстати, о птичках. Нашего великого игруна до сих пор нет. Неужто так заигрался? Сомнительно. Слишком легко я сюда проник. Слишком. Но рефлексировать некогда. Вперед. Только вперед. Хлаш осторожно толкнул дверь приемного зала. Внутри стоял полумрак, прохладный ветерок пахнул в лицо слабым приятным запахом. От полуприкрытых странными решетчатыми конструкциями окон тянулись едва заметные солнечные лучики, пыль играла в них крохотными искорками. – Ну, что встали, гости дорогие? - спросил давешний ехидный голос. - Входите, потолкуем. Это за вами, что ли, мой усердный идиотик гонялся по всему белу свету? Белобородый старик сидел в глубоком кресле у дальнего конца огромного овального стола и насмешливо щурился на Отряд. Маленькие черные глазки беспрестанно шарили по их лицам, длинные пальцы жили какой-то своей жизнью, сплетаясь в хитрые фигуры. Голова старика мелко тряслась. – Удавлю! - тихо зарычал Заграт, отталкивая застывшего Хлаша и впрыгивая в комнату. - Молись предкам, урод, или что вы там делаете перед смертью! Неупокоенные духи бойцов клана Серого Когтя взывают к отмщению! – Ах, как патетично! - ухмыльнулся старик. - Но уж больно ты шустрый, колдунишка. Ты надеешься загрызть меня до смерти? А клыки не пообломаешь? Нет, все равно не соглашусь. Из твоей грязной пасти воняет, небось, так, что задохнуться можно. Не согласен я. – Ублюдок… - выдохнул Заграт сквозь сжатые зубы. - Он еще и шуточки шутит… Хлаш сделал пару шагов вперед и положил руку ему на плечо. – Спокойно, - тихо сказал тролль. - Он же пытается тебя из разозлить. – Так ему это удалось! - огрызнулся Заграт, но слегка расслабился. – А, мой хладнокровный друг! - расплылся в неприятной ухмылке Майно. - Или лучше сказать - холоднокровный? Уж тебя-то точно не разозлишь - с ящерицами это мало кому удавалось. Как коленки - еще не до конца развалились? Хочешь, костыли подарю заранее? Хотя нет, не доживешь ты до костылей, даже до вечера не доживешь. Вел тебя Путь, вел - и привел. Прямо ко мне в гости… – Ты… ты - гад поганый! - срывающимся голосом выкрикнула Ольга. -Ты устраиваешь войны для своего развлечения!… Тебя надо привязать к коням и пустить в поле… – И что? - язвительно осведомился Майно. - Думаешь, мне это повредит? Ты хоть понимаешь, дикарка, с кем связалась? Я видел таких задолго до того, как вы, коневоды, пришли в Закатные степи и назвали их своими. Меня тыкали мечами и стрелами, палили магией, жгли на костре, однажды даже скалу уронили. И что? Кроме зевоты, у меня это ничего не вызывало. Привяжешь меня к хвостам коней - и поминай как звали. Коней, вестимо, не меня. Слушая дурацкую перепалку, Хлаш внимательно оглядывался по сторонам. Что-то было не так. Белобородый старик совсем не походил на могущественного демиурга - ни манерой разговора, ни… вообще никак не походил. Подстава? Слишком уверен в себе. Хотя кто знает, как он прикрыт. Тянет время? Зачем? В своем замке, набитом солдатами… Развлекается? Может быть. Никаких проявлений страха, только наигранная нервозность. Даже не наигранная - переигранная, а в глазах - ледяная издевка. Где охрана? Мы - Отряд, у нас особые возможности, если верить Тилосу… Если верить. Что мы знаем о Сером Князе, о его мотивах? Ничего, кроме того, что сообщил он сам. Он, трехсотлетний старец в нестареющем теле, некоронованный правитель за тронами императоров… Бессмысленно. Подозрения в его адрес не дадут абсолютно ничего. Будем считать, что он прав. Тогда почему же этот так смотрит?… Пользуясь тем, что внимание Майно обратилось на готовую расплакаться Ольгу, тролль мягким неслышным шагом двинулся вдоль стены. Вблизи посмотрим, стоит ли бросаться в драку или же погодить. Заграт также неслышно двинулся вдоль противоположной стены, обходя стол с другой стороны. Теомир стоял, растерянно переводя взгляд с тролля на орка и обратно на Майно. – Стоять! - вдруг истерически взвизгнул старик в кресле. - Стоять, если жизнь дорога! Еще шаг - испепелю!… Хлаш вложил в рывок все свои силы. Пятнадцать шагов. Десять. Семь… Заграт ударил молнией, отвлекая внимание Игрока. Воздух сгустился, мешая двигаться, обволакивая плотным одеялом, сковывая движения, но Хлаш успел метнуть свою шипастую палицу в голову демиурга прежде, чем беспомощно завис над полом, словно кукла на веревочках. Сделанная в мастерских Лесной Долины неведомыми мастерами, палица не подвела. Окутавшись роем срывающихся с шипов искр, она с глухим чмоканьем врезалась в голову неторопливо встающего из своего кресла белобородого старика. Медленно-медленно голова лопнула, словно арбуз… Нет. Просто лопнула. По глазам ударила неяркая вспышка, и тело ничком повалилось на полированный стол. Из пустого, словно глиняный горшок, черепа вытекло немного желтой жидкости. – Ну вот, - грустно сказал кто-то позади страшно знакомым голосом. - Такую куклу испортили… Стоило опоздать на полчаса, и на тебе! Каол, ну сколько раз тебе говорить - не тяни до последнего. – Да, Великий, - откликнулся голос Каола Трейна. Зал заполнился негромким стуком кованых сапог по ковру. - Виноват. Готов понести наказание. – Понесешь, будь уверен, - пообещал новый голос. В нем явно угадывались небрежно-властные нотки привыкшего отдавать приказы человека. - Наших гостей - в приготовленные комнаты. И чтобы на этот раз без фокусов. Пять десятков моих людей по твоей милости они уже угробили. Страшным усилием Хлаш повернул голову вбок. На него с интересом смотрел высокий златоволосый человек средних лет. Мужественное обветренное лицо, лукавый прищур глаз, под тонкой рубашкой угадываются могучие мускулы. Такие должны нравиться женщинам. В одной руке - потрепанная лютня. – Мелиандр Красило… - пробормотал тролль немеющим языком. – Хорошая память, - откликнулся бард с едва уловимой иронией. - Хотя обычно меня называют Майно, повелителем. Или Великим, на твой вкус. Задание сформировано. Тилос послал подтверждение и облегченно сел на пол. В этой голой каморке не нашлось даже стульев - видимо, Майно в них не нуждался. Или просто не пользовался системой. Скажи кому, что эта пустая комната с голыми серыми стенами и есть сокровенная тайна полубога, позволяющая управлять миром, и тебе рассмеются в лицо. Ни хрустальных шаров, сияющих таинственным светом, ни магических знаков-иероглифов, лишь упрятанный в адамантово-твердую стену простенький интерфейс к системам Станции и элементарный усилитель. Спаять такую схему по силам и мальчишке эпохи изобретения радио. Правда, и воспользоваться ею тому, кто не имеет в потрохах соответствующих эффекторов, невозможно. Хорошо бы эту гадость спалить, но вряд ли. Не та конструкция. Какое-то время Тилос сидел на полу, медитируя и восстанавливая заряд аккумуляторов. В отличие от коммуникатора Лесной Долины, эта схема к силовой установке замка не подключалась. Кабели высокого напряжения угадываются далеко в стороне, подпитаться от них невозможно. Сколько там осталось от реактора? Десять процентов? Девять? В последний раз индикатор выдавал двенадцать, а теперь проверять его даже и не хочется. Кто бы знал, что этот терминал требует такого количества энергии… Все. Аккумуляторы полны. Ресурс реактора - восемь с половиной. Проклятый индикатор… Жалкие восемь запятая пять семь два три один один. Если удастся выбраться отсюда живым, придется забыть о боевом режиме. Может, удастся найти на морском берегу бутылку с джинном, который умеет восстанавливать киборгам энергетику? Это ведь сказка, в ней все возможно. Нет, вряд ли. Это не джинн нужен, а простейшая силовая установка. Это Джао так говорил. Для демиурга, значит, простейшая. Для меня, боюсь, - чудо техники. Почему Джао не дал мне такую с собой? Плохой вопрос - и так понятно. Чтобы всесильным себя не чувствовал, экономил. Педагог недоделанный… Тилос встал и подошел к двери, напряженно прислушиваясь. Тихо. Впрочем, материал стен надежно глушил все звуки, даже лающий вой сирены. Открыть дверь, осторожно, на миллиметр сдвинуть в сторону. Полозья хорошо смазаны, панель едет бесшумно. Сирена все еще воет. Это хорошо. Значит, меня еще не обнаружили. Почему медлит Майно? Почему он позволил мне попасть сюда? Почему не отрезал интерфейс от Станции? Хотя нет, это должно быть последним оружием. Например, если его разобьют наголову, возьмут замок штурмом. Нельзя давать врагу хоть какую-то возможность отрезать себя от Станции, даже гипотетическую. Правдоподобно. Как на деле - поди узнай. Топот ног. Очередная толпа в белых халатах в сопровождении трех охранников. Как хорошо, что я догадался украсть такой же халат. Как хорошо, что ключевая комната спрятана умно - в самом людном месте. Как хорошо, что Майно делает все так основательно. Сошел бы я за техника (или кого там?) без халата? В обугленной куртке, болтающейся лохмотьями, в изорванных штанах? Ага, щас. Легкой трусцой за группой, дыхание потяжелей, хрипеть… Нет, это уже перебор. Переигрывать не будем. Где бы еще очки найти? – Куда прешь? Тычок в грудь. Здоровый детина, в глазах - ни малейшего проблеска интеллекта. В руках… ого. Опять что-то типа пулемета. Прихватить себе такой, что ли? – Не видишь - коридор заблокирован? Вон туда, в убежища - быстро! Размажут тебя по стенке ненароком - будешь знать… Умник! Невыразимое презрение в голосе. Ага. Психологию мордоворота при очкариках даже Майно переделать не под силу. Хотя, может быть, просто не удосужился. Однако в убежище мы не пойдем. Нам наверх, в приемную. Вдруг они еще живы? – Чего встал? Я тебе баба, что ли, пялиться на меня? А ну… Ти-хо, парень, тихо. Твой хрип за сиреной все равно не слышен. Подхватить пулемет - и по лестнице. Где гашетка? Ага. Странная конструкция, но удобная. Разрядник бы сюда, он в тесных помещениях куда сподручнее. Но нет разрядника. Будем обходиться так. Лестница. Охранник. Еще охранник. К Пророку эту железяку, голыми руками проще. Откуда я пришел? Ага. Вон тот поворот и вон та потайная зверь. Заперта. Странно. Я не закрывал. Только прикрыл от сквозняка. Ладно, мы не гордые, откроем снова… Вот так. Ну зачем же так громко щелкать? Лестница, еще лестница… вот оно! Выход к казармам. Там меня наверняка ждут. Опять придется включать боевой режим. Как бы мне наверх пустым не выбраться. Толку от всех моих способностей будет… Можно, конечно, на сутки спрятаться, естественным образом аккумуляторы заполнить, но где у меня сутґки? Затравят как крысу в норе. Дверь. Последняя дверь в нейтрализующем поле. За ней - толпа троллей и прочей охраны. Глубоко вздохнуть - и разблок… По серо-зеленому покрытию двери ползут трещины. Середина вздувается пузырем, во все стороны летят раскаленные частички лака. Это что еще за выкрутасы? Кто-то ломится снаружи? Почему просто не открывают? Ах, да, я же сжег схему. Но зачем… – Могущественный Серый Князь. Очень приятно снова встретиться. Откуда здесь взялся этот бард? Хамир… Хамир и Талазена. Мелиандр Красило. Вероятный подсыл Майно в городе. Видно, доверенное лицо. Сносим - и в проход. Откуда он знает, что я… Тревога, тревога. Уровень заряда реактора пять процентов. Три процента. Реактор пуст, заглушен. Аккумуляторы неисправны, утечка энергии. Уровень заряда семьдесят процентов… пятьдесят… восемнадцать… один… аккумуляторы полностью разряжены. Внимание! Энергетический уровень недопустимо низок, опасность останова критически важных систем. Энергосистема повреждена, недопустимые уровни утечек. Риск повреждения биологических компонентов. Срочно подключиться к ближайшей станции поддержки… Почему не подчиняется тело? Куда уходит энергия? Почему? Шаг, еще шаг… Тело деревенеет, сервомоторы встают один за другим. Сердца бьются все медленнее, в глазах темнеет. Интересно, что случится, когда отключится мозг? Последняя судорога глазных яблок: Мелиандр улыбается. Снисходительно и слегка сочувственно. Мелиандр?… Не человек… морф. Демиург. Как я не заметил этого раньше?… Майно склонился над окоченевшим телом Тилоса, в неловкой позе лежащим на полу. Черты лица Игрока поплыли, принимая привычную форму. – Отчаянный парень, - задумчиво сказал он. - Даже жалко. Каол, перенести его в камеру. Руки-ноги поаккуратнее уложите. Он мне еще понадобится. Ну и беспорядок же здесь… Кто-нибудь, позаботьтесь об уборщиках. Ольга отчаянно барахталась в набегающих соленых волнах. Теплая вода лезла в нос, не давала дышать, тяжелые сапоги тянули вниз, в глубину. Она отчаянно дернулась и открыла глаза. Тьма. Она лежит на постели, спеленутая чем-то мягким, но плотным. Невозможно пошевелиться, вздох с трудом проникает в грудь. Во рту - вкус крови. Наверное, ударилась щекой, когда падала. Залечить… Нет. Сила где-то далеко-далеко, как и солнечный свет, где-то за пределами замка. Она в плену. Опять в плену. И на этот раз Тилос не придет, чтобы спасти ее. Откуда она это знает? Знает - и все… Забытье. Благословенное забытье перед смертью. Она умрет и придет на небесные пастбища. Отец-Белоконь приветливо взглянет ей в глаза, и у ней не будет в руке пресной лепешки, чтобы накормить его. Но она сделала все, что могла, все, что было в ее невеликих силах. Отец-Белоконь ласково коснется ее своими мягкими теплыми губами, она потреплет его по длинной белоснежной гриве, легко, как и подобает Всаднице, безо всякого седла запрыгнет ему на спину, и они помчатся по бескрайним лугам навстречу встающему солнцу. А сейчас она уснет. Уснет, чтобы не проснуться. Пробуждение оказалось неожиданным, мгновенным. Хлаш лежал на твердом топчане в светлой комнате. Странно - солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотно прикрытые шторы, шли под небольшим углом вверх. Такое он уже видел - в хижине для медитаций. Узкая Скала в родных Песчаных горах вздымалась над далекими равнинами по крайней мере на семьсот саженей, и заходящее солнце вот так же светило снизу в окна. Тролль осторожно поднялся на ноги, опасаясь какого-нибудь подвоха, и подошел к окну, рывком отдернув занавесь. Так и есть. Окно пробили в скале на невообразимой высоте. Далеко-далеко внизу в мглистой дымке угадывались острые вершины других скал, поменьше. Солнце почти касалось горизонта, огромный красный шар готовился утонуть в морских волнах. Небо полыхало оттенками зеленого и оранжевого, отдельные облачка лишь подчеркивали его чистоту. У Хлаша невольно захватило дух. Красота окружающего мира настолько не вязалась… с чем? Как он мог забыть! Они в логове безжалостного врага, в плену, и неизвестно, что с ними будет. Где остальные? Что это за место? Тролль осторожно толкнул прозрачную пластину, закрывающую оконный проем, потом постучал по ней костяшками пальцев. Казалось, он ощупывает камень, настоящий камень. Ни малейшего дуновения воздуха от рам, сливающихся с окружающей стеной. Насколько он мог видеть, скала под окном уходила отвесно вниз. Наверняка она еще и отполирована. Даже если выбить стекло, без снаряжения спуститься вниз невозможно, разве что крылья отрастишь. Хлаш оглядел комнату, потом перевел взгляд на себя. На нем оказалась совсем чужая одежда: простые легкие штаны и рубаха без ворота и даже застежек, подпоясанная тонким матерчатым же ремешком. Из похожей ткани были сделаны простыни, прикрывающие топчан. Подушка отсутствовала - взамен изголовье странной койки слегка приподнималось. В дальнем углу виднелось прикрытое крышкой отверстие, видимо, выгребная яма, рядом из стены торчала короткая блестящая трубка - наверное, для воды. Все, если не считать голых стен, пола и потолка, обитых непонятным материалом приятного смарагдового оттенка. Двери отсутствовали. Хлаш вернулся к топчану, присел и задумался. Очевидно, они в плену. Почему-то не в подземельях, а на вершине горы, но все равно в плену - комната-камера демонстрировала это максимально убедительно. То ли они зачем-то еще нужны Майно, то ли есть обстоятельства, ему неизвестные. Но гадать бессмысленно, так что остается лишь ждать. Ожидание продлилось недолго. С легким жужжанием стены по бокам комнаты ушли куда-то вверх. – Ой, Темка! - ахнул справа голос Ольги. - Хлаш! – И засоня-Заграт, - подытожил тролль, выходя из транса и открывая глаза. - Вся компания в сборе. Хотя нет. Где Тилос? – Он здесь! - раздался с дальнего конца большой комнаты, в которую превратились камеры, голос Теомира. - Только без сознания! – Ну-ка, - Хлаш быстрым шагом подошел к койке Серого Князя. Ольга уже пыталась нащупать пульс у него на шее. Приковылял Заграт - в рубахе с длинным рукавом взамен обычной душегрейки орк смотрелся странно-нелепо. Тилос действительно лежал без чувств, глаза блестели белками из-под полуприкрытых век. – Сердце бьется, - заметила Ольга. - Вроде жив, только одурманен чем-то. Веки Тилоса дрогнули, и он сел на кровати, озираясь вокруг бессмысленным взглядом. – Где… - начал он и остановился. Его глаза сфокусировались на Ольге, быстро обежали длинную комнату. - Понятно. И далеко вы ушли? Ну, после того, как мы расстались. – До приемного зала, - пожал плечами Хлаш. - Прикончили того старикашку, что говорил с балкона, но он оказался говорящим мороком. Потом нас спеленали колдовством, и я ничего не помню. – И я, - поддержала его Ольга. – И я, - в голос согласились Заграт с Теомиром. – Замечательно, - Тилос глубоко вздохнул и снова откинулся на топчан. - Как настоящий Майно выглядит, не узнали? – Сто лет как знаем, - зарычал Заграт, сплюнув на пол. - Помнишь того бардишку из Хамира, а потом в Талазене? Что к Онке приставал? – Мелиандр Красило, - кивнул Тилос, глядя в потолок. - Но это личина для путешествий, не постоянный облик. Видать, не один я дома скучал. Хотел бы я знать, что ему там понадобилось… – То же, что и тебе, - раздался сзади голос. - Были у меня планы на те места, видишь ли. И кто тебя просил соваться не в свое дело? Компания разом обернулась к спокойно прислонившемуся к стенке "Мелиандру", с интересом наблюдающему за ними. – Убью! - зарычал Заграт, одним прыжком преодолевая расстояние до лже-барда. Его когти прошли сквозь горло демиурга словно сквозь туман. Майно тихо рассмеялся. – Не надо нервничать, мои юные друзья, - сказал он. - Я же не идиот - соваться к вам во плоти. Спросите вашего поводыря, что такое голограмма. Хватать меня бесполезно, как видите. – Сволочь… - обреченно сказал Заграт, отошел и плюхнулся на ближайший топчан, уставившись в пол. – Как сказать, - не согласился Майно. - Если бы твои соотечественники взяли меня в плен, попал бы я в такие комфортные условия? Сомневаюсь. Вы живы, здоровы, одеты и в тепле. А за окном, между прочим, мороз, так что стекла разбивать не советую. Да и не удастся. – Ну и что ты от нас хочешь? - ровно спросил Хлаш. – Вообще-то меня называют Великим или повелителем, - подсказал Майно. Хлаш в упор смотрел на него. - Ну ладно, обращайтесь как хотите. Мне не жалко. А хотеть я от вас ничего не хочу. Это вам от меня что-то надо было. Вот я и хочу услышать - что? Ну давайте же, не молчите. Неужто полсвета прошли только для того, чтобы мне в рожу плюнуть? – Ты убил наших родичей! - крикнула Ольга, сжимая кулаки. - Ты послал этих грязных жугличей, чтобы они захватили наши земли! Теомир согласно кивнул. – И ты призвал на войну клан Серого Когтя, - добавил Заграт. - И они все мертвы. – А наш могучий друг какие ко мне имеет претензии? - осведомился Майно, поглядывая на Хлаша. – Игра, - коротко ответил тот. - Не люблю, когда меня за игрушку держат. – Ах, вон оно что, - грустно покачал головой Майно. - Значит, мой старый неприятель, ныне называющий себя Тилосом, рассказал вам про Игру. Неумно с его стороны. Ох как неумно… – Может, объяснишь, почему? - поинтересовался Серый Князь. – Отчего же не объяснить, - согласился Майно. - Чуть позже, если не возражаешь. Кстати, о твоих претензиях я не спрашиваю. После того прискорбного инцидента с Лесной Долиной… – Инцидента? - с удивлением взглянул на него Тилос. - Ну-ну. – Инцидента, - с нажимом повторил Майно. - Я же не заставлял тебя взрывать котел. Сам сделал, по собственной инициативе. Какое место загубил, ай-яй-яй… - Он сокрушенно покачал головой. – А до того ты отравил все население Долины ядовитым газом. – Я? Отравил? - удивился Майно, широко раскрывая глаза. - Да Пророк с тобой, сердитый ты мой. Зачем мне убивать людей, которые прекрасно поработали бы на меня? Заложников, ради которых ты бы сам сделал для меня многое? Сонный газ, усыпляет на пару суток, не более. Правда, он довольно вонюч и действует медленно, так что добавляется слезоточивая компонента - чтобы не до респираторов и укрытий было. Конечно, есть побочные эффекты - аллергии, волдыри на коже, иногда долгий кашель… Ну да все лучше, чем глотки людям резать. Кстати, насчет твоих доверенных людей - Ханкера, кажется, и прочих - я особое указание дал живыми взять. Специально для этого стрелки арбалетные только сонным зельем мазали. – Так они не были мертвы? - Тилос, до того спокойно лежащий на койке, вскочил на ноги. - Не были мертвы… – Я тебе это и объясняю. Я их усыпил, а ты - испепелил. Кто из нас лучше - я, пытавшийся живыми захватить опасных противников, - Майно кивнул на остальных, - или ты, готовый уничтожить своих людей, лишь бы не отдать мне свои жалкие секреты? – Я их убил… - прошептал Тилос. Его глаза помутнели. Он опустился на колени и обхватил руками голову. – Да, мой друг, да, - сочувственно вздохнул Майно. - Но что сделано, то сделано. Разумеется, в этом есть и моя вина. Просто я не ожидал, что ты воспримешь все так болезненно. База и база, пусть и крупная, но одна из многих… Четырех? Пяти? Готов принести самые искренние извинения. – Тилос, - Хлаш осторожно положил руку Серому Князю на плечо. - Зачем ты его слушаешь? Вспомни, как называли его древние - Хуз-ам Кашим, Повелитель лжи! – Называли, - согласился Майно. Его глаза весело поблескивали. - И сейчас так называют, и даже похлеще. Знал бы ты, матха, как народы не любят умных врагов! Они даже битвы проигрывают не по собственной глупости и неумелости, а потому что враг их обманул. В засаду завел, обходной маневр совершил, да мало ли… Нет, чтобы выйти и тупо рубиться одному против троих! Хлаш открыл рот и снова закрыл. Крыть было нечем. – Что же до вас, мои молодые друзья, - Майно повернулся к Ольге с Теомиром, - то мне очень жаль, что так получилось с вашим народом. Но у меня не оставалось иного выхода. Далеко к северу от Талазены, за устьем Ручейницы, лежит Закатная Бухта, мой давний форпост на том континенте. Может, слыхали о такой. Последний век, если не больше, у меня постоянно возникали проблемы с увеличивающимися в числе жугличами. Они решили, что я - я! - должен платить им дань. Можно было просто истребить их, но наш Серый Князь первым бы осудил меня. Не так ли, Семен? Тилос вздрогнул как от удара огнехлыстом. Он медленно поднял взгляд. – Откуда ты знаешь? - тихо спросил он. - Никто в этом мире… – Разумеется, от нашего общего друга, - пожал Майно плечами. - Джао не просто так засунул тебя сюда. Сначала он попросил у меня разрешения, описал твою нелегкую судьбу, что-то туманно намекнул про очередной эксперимент… Я не возражал - почему бы не помочь уважаемому ученому. Я даже согласился не лезть без особой нужды на твою территорию. Знал бы, что ты ввяжешься в Игру против меня… – Я не участвовал в Игре, - зло сказал Тилос. Он все еще стоял на коленях, но уже не в расслабленном отчаянии. Парень приходит в себя, одобрительно подумал Хлаш. Хорошие нервы. - Я не участвовал в Игре против тебя, пока ты не уничтожил мою Долину! – Да ну? - удивился Майно. - А что такое, по-твоему, подготовка диверсионного отряда? Игра в фанты летним вечером? Но вернемся назад. Я не мог истребить жугличей по гуманным, в том числе, соображениям. Поэтому я посулами и уговорами двинул их на запад, в малонаселенные земли Всадников. Извините меня, Ольга и Теомир, но ваш народ захапал себе огромную территорию и почти не использовал ее. Конские пастбища не составляли и сотой ее части, остальное пропадало зря. А ведь это чистый чернозем, богатейшие пахотные земли! Конечно, со временем вы бы и сами начали их обрабатывать, вы уже наполовину перешли к оседлой жизни, но весь процесс занял бы не одну сотню лет. А с жугличами нужно было что-то делать… – Мы берегли землю! - перебила его Ольга. - Мы не держали коней на одних и тех же выпасах! Мы кочевали для того, чтобы трава не выбивалась копытами… – А зачем вам столько коней, моя родная? - оборвал ее Майно. - Под седлом у вас ходил один конь из двух-трех десятков. На мясо вы их почти не пускали, на сторону продавали со скрипом… Так зачем вам столько? Только не надо рассказывать про родственные узы и Белого Коня, который ваш пращур! – Ну, а мы чем тебе помешали? - зло спросил Заграт. - И в лесах у нас хотел жугличей поселить? – Совсем нет, - отрицательно качнул головой Майно. - Гибель твоего клана - чистый несчастный случай. В котором, кстати, виноват ты. – Я? - ахнул Заграт. - Ах ты… – Спокойно! - Майно поднял руку. - Дай закончить. Если бы ты не упрямился против похода, вы бы ушли на юг, повоевали там всласть несколько месяцев и спокойно вернулись домой. Ну, потеряли бы десяток бойцов, это вам привычно. Знаешь, как погибли твои родичи? Я специально поинтересовался. На одном из переходов они столкнулись с жугличами. Случилось какое-то недоразумение - и началась рубка. А у жугличей с собой оказался колдун. Ты бы без труда блокировал его примитивные заклятья, но тебя там не оказалось. Мой агент вынужденно убрал тебя с дороги, а замену себе ты воспитать не успел. В общем, когда мои люди остановили драку, ваш клан вырезали почти полностью. Для меня это было весьма досадно… если тебя это утешит. – Разъясни мне вот что, - Тилос одним движением поднялся с колен и сейчас стоял, скрестив руки на груди. - Предположим, ты убрал Всадников и заменил их жугличами. Думаешь, что решил проблему с кочевниками? Да через десять или пятнадцать лет они снова размножатся так, что опять потребуют дань. И? – Из тебя вышел бы неплохой Игрок, - одобрительно кивнул Майно. - Во-первых, Всадники должны были частично откатиться на запад, но большей частью жугличи ассимилировали бы их. И получили бы в наследство зачатки земледельческой культуры. А уж я бы позаботился, чтобы зачатки развились в систему. – А зачем тебе война на юге? – Ну, тут уж я личных интересов не преследовал, - вздохнул Майно. - Видишь ли, жугличи не могли добраться до Всадников, не пройдя территории Хамира. А просто так они проходить не собирались - обязательно хотели пограбить всласть, а заодно и за старые обиды отомстить. Но кочевникам обнесенный стеной город не взять, они бы застряли там ох как надолго… А за это время или с Всадниками воевать расхотели бы, или Всадники успели бы силы в кулак собрать, и уж тут такая мясорубка случилась бы… Я не для того наступление подгадывал на кочевку Всадников с западных пастбищ, чтобы им время сгруппироваться дать. Вот я и пригласил поучаствовать в осаде южных соседей - харазгов, обладающих осадными башнями. Но ведь и они так просто не ушли бы, своей бы доли в землях потребовали или еще что. Орки оттянули их силы домой, ну, а вернуться второй раз харазгам станет куда тяжелее. Троллей я на это дело планировал, но они отказались. – Ты и в самом деле знаешь, где Драконий Камень? - поинтересовался Хлаш. - Или просто голову морочил? – Так скажем, - Майно поморщился, - у меня есть предположения, где он находится. Слово "вернуть", знаешь ли, многогранно и не всегда означает "поднести на блюдечке". – Да, Повелителем Лжи тебя недаром прозвали, - кивнул тролль. - Ох, недаром… – Твое право так думать, - отмахнулся Майно. - Но согласись, вся эта история заварилась не из-за моего желания поразвлечься. Я еще и этот-то материк не до конца переварил. Но базу на западе я терять не собирался. Могу выразить вам соболезнования по поводу страданий ваших народов, но тут моя роль минимальна. Война заложена в природу людей, орков и даже троллей, я лишь направляю ее в удобное мне русло. – Да, это Игра, - согласился Тилос. - И война будет продолжатся, пока Игра не кончится. Знаешь, мне кажется, что ты заигрался, Камилл. – Один-один, - широко ухмыльнулся Майно. - Похоже, Джао и тебя не в полном неведении сюда отправил. Но насчет заигрался - ты неправ. Игра только начинается. Этот мир нуждается в хорошей переделке, и я ее совершу. К моменту окончания Игры это место не будет походить на другие миры. Война навсегда уйдет в прошлое, обещаю. – Я тебе не верю, - неожиданно сказала Ольга. Все с изумлением обернулись к ней. - Ты красиво говоришь, а я не понимаю и половины. Я просто глупая девчонка, втянутая не в свое дело. Но я чувствую твою ложь! У меня еще отдается в памяти вой твоих волколаков на наших землях! Не трать зря слова, хитроумный, я все равно убью тебя, если дотянусь. Выйди сам, не посылай вперед себя морок. Будь мужчиной! – Чисто технически последнее требование затруднительно, - Майно ухмыльнулся. - Видишь ли, половые признаки наша раса утратила много-много ваших тысяч лет назад. Да и волколаков ты зря приплела - думаю, наш дорогой Тилос согласится, что врага гуманней рассеять страхом, чем истребить. Однако по сути заявления - еще кто-то так думает? Только честно. – Я порву тебе глотку при первой же возможности, - рыкнул Заграт, вскакивая на ноги. - Выходи на бой, сын болотной вонючки! – Ты виновен в гибели Лесной Долины, - спокойно сказал Тилос. - Я действовал правильно, и любой ее житель поступил бы так же. Не стыкуется твоя история с действительностью. Диверсионный отряд, говоришь? Ты знал, что Отряд уходит, знал, что я выхожу из игры, что у меня очередной кризис в Приморской Империи и мне не до ваших развлечений. Да и заложниками на меня давить без толку. Нет, захват Лесной Долины - бессмысленный шаг. Ты лжешь. Я не смогу чувствовать себя в безопасности, пока ты находишься рядом. – Ну, а мне ничего не остается, кроме как поддержать друзей, - развел руками Хлаш. - На Тролличьих Островах Народ обдумывает войну с людьми на истребление. Если Игра продолжится, начнется очередная бессмысленная бойня и Путь снова осквернят недостойными мотивами. А для прекращения Игры ты должен уйти. Чисто технически, как ты говоришь, это единственное решение. – Ага, - раздумчиво произнес Майно. - Я так понимаю, что потратил время впустую. А ведь я честно вам подыгрывал всю дорогу, и даже сейчас не хотел бы вас убивать. Не буду рассказывать о том, как восхищаюсь вашим мужеством и всем таким, все равно не поверите. Но, видите ли, пока вы живы, везет не только вам, но и мне. Тоже вроде закона физики. Как я Крестоцин взял, а? Хоть в учебники заноси. И хоть бы одна собака не вовремя тявкнула! Да от самой Лесной Долины я мог не раз уничтожить вас, но отпускал. Так, подстегивал слегка, чтобы не расслаблялись. Неужто сами не заметили? И сейчас я бы сохранил вам жизнь при условии пусть даже лишь видимости сотрудничества. Но, вижу, вы на такое не настроены и рано или поздно до меня доберетесь. Игра о том позаботится. Может, еще передумаете? - Он обвел всех взглядом. - Честное слово, я постараюсь компенсировать ваши потери… – Нет! - твердо заявил Теомир. Ольга взяла его за руку и согласно кивнула. – Пошел ты… - сквозь зубы проворчал Заграт. – Нет, - равнодушно ответил Хлаш. Тилос качнул головой. – Ну что же, - вздохнул Майно. - Значит, хотите битвы не на жизнь, а на смерть? Ладно. Да будет так! Демиург медленно развел руки и резко хлопнул в ладоши. – Фигляр… - успел пробормотать Тилос, прежде чем мир вокруг завертелся. Они стояли в центре небольшого зала, по стенам струились тусклые золотые письмена. Высокие своды уходили вверх, теряясь во тьме. На стенах трещали и чадили смолистые факелы, сквозь узкие окошки-бойницы с трудом сочился вечерний свет. В простенках с трудом угадывались какие-то гигантские фигуры - то ли статуи, то ли стража. – Антураж соблюден, я полагаю, - сказал неторопливо вышедший из густой тени Майно, все еще в личине трактирного барда, но уже в кольчужном доспехе. Его голос гулко отдавался под сводами. - Давайте, что ли, решим наши разногласия раз и навсегда. Как думаете? - Он издевательски засмеялся. – Мы будем драться голыми руками? - поинтересовался Тилос, скрещивая руки на груди. - Тогда я воздержусь. – Ах, да! - демиург досадливо ударил себя по лбу. - Склероз, вы уж простите меня, старика. О-хо-хо, где моя молодость… Он снова картинно хлопнул в ладоши, и перед Отрядом из ниоткуда возникла немалая груда свертков. – Это - ваше, - любезно пояснил демиург. - То барахло, с которым вы притащились сюда. Если нужно что еще - не стесняйтесь, у меня этого добра тонн двести по арсеналам хранится. Заграт решительно шагнул мимо недоверчиво рассматривающего кучу Тилоса и вытянул из-под общей кучи длинный посох, аккуратно обернутый мягкой ветошью. Сорвав тряпки, он с любовью погладил длинное древко. – Вот это уже лучше, - пробормотал он себе под нос. – Боюсь, ненамного, мой храбрый шаман, - расслышал его Майно. - Ну, а остальные что столбом стоят? Мне становится скучно. - Он махнул рукой, и часть кучи растаяла в воздухе. - Пожалуй, буду убирать постепенно, чтобы не зевали. Тролль широко зевнул. – Я, пожалуй, в сторонке постою, - сказал он. - Все равно ни зги не вижу. – Ах, да, про вечернюю слепоту могучего Хлаша я тоже забыл, - спохватился демиург. - Ну ничего, сейчас поправим. Перед троллем с мелодичным звоном возник маленький столик с одиноким стеклянным бокалом. Хлаш взял его в руку и недоверчиво принюхался. Запах оказался правильным, и тролль одним глотком выпил зелье. Отравлюсь - и ладно, мелькнуло в голове. Все лучше, чем быть развлечением для чокнутого бога. – Засекаем три минуты, - промурлыкал Майно. - Рекомендую остальным за это время подготовиться как следует. – Как скажешь, гад, - решительно сказала Ольга. Она шагнула мимо все еще неподвижно стоящего Тилоса и, покопавшись в куче, выбрала два длинных кинжала. Чуть подумала, вытащила еще один кинжал, прицепленный к широкому поясу, и кинула его Теомиру: - Темка, лови. Твое. Теомир, вздрогнув от неожиданности, поймал пояс. Поколебавшись, он шагнул вперед и вытащил из кучи тоскалу. Нерешительно взвесив ее на руке, он взглянул на Майно. – Ну ж, мой мальчик, - подбодрил его Майно. - Давай, нестесняйся. Кольчуга там, или панцирь - выбирай сразу. Потом поздно будет. Странно паренек себя ведет, мелькнуло у Хлаша в голове. Как будто ждет чего-то, какого-то знака… В глазах потихоньку прояснялось, тени предметов приобретали отчетливые формы. Он присел у кучи и наполовину на ощупь выбрал из груды свою палицу. Остальное оружие странных незнакомых форм принадлежало не им, явно вытащенное Майно из глубин своих арсеналов. Что же, хотя бы здесь он играет честно. – Я готов, - сказал тролль. – Я готова, - подтвердила Ольга. – Я тоже, - проворчал орк. – И… я, - нерешительно согласился Теомир, застегивая пояс вокруг талии. Его пальцы привычно пробежались по потайным кармашкам. Метательные звезды оказались на месте. – Ну, а наш Хранитель всегда готов, - подытожил Майно, насмешливо улыбнувшись и сразу посерьезнев. Куча оружия перед ними беззвучно исчезла. - Доспехи вам не нужны. Ладно, ваше дело. Ну что, сердитые вы мои, я прямо перед вами. Давайте, рубите, если сможете. Хлаш с Тилосом одновременно рванулись вперед. Длинная полоса пламени протянулась от Заграта в сторону демиурга. Теомир неуловимым движением выхватил из пояса звезду и метнул ее в сторону врага, а Ольга выхватив кинжал, скользящим боевым шагом двинулась к Майно. Демиург даже бровью не повел. Огненная полоса уперлась ему в грудь и бессильно опала, метательная звезда бессильно звякнула о стену позади. Небрежное движение ладони - и два человека, орк и тролль отлетели на несколько саженей назад, беспомощно рухнув на пол. Хлашу показалось, что ему со всей дури врезало каменной глыбой. Сквозь кровавый туман в глазах он увидел, как Тилос, не задев Майно и пальцем, перевернулся в воздухе и неловко, на вытянутую руку, словно ученик первой ступени, упал на плиты пола. Демиург прижал его шею к полу ногой и удивленно поднял брови. – И все? - озадаченно спросил он. - Ну, отчаянные вы мои, разочаровали вы меня. Открою страшную тайну - предыдущая команда тоже до меня добралась. Было это лет так четыреста назад. Вот они действительно показали себя бойцами - чуть в клочья меня не порвали, на полном серьезе. Честно скажу - тогда я почти испугался. А с вами что? Впрочем, все ясно. Ваш игрок бросил вас. Игра, кажется, закончилась в мою пользу. Он снял ногу с шеи Тилоса и несильно пнул его под ребра. Серого Князя отбросило к остальным. Увидев его бессмысленные глаза, Хлаш почувствовал, как по коже бегут мурашки. – Даю еще один шанс, - со вздохом сказал Майно. - Только не обессудьте: не сумеете и на этот раз - умрете. - Он вытянул руки вперед, и между его ладонями затеплился огонек. Через секунду пламя стало ослепительным. - Считаю до пяти. Раз… Два… – Не надо, - раздался тихий, дрожащий от отчаяния голос. - Не надо… Я согласен… Я подчинюсь! С трудом поднявшийся на одно колено Хлаш изумленно повернул голову. Теомир, кое-как вставший на ноги, шатаясь, шел к Майно, одна рука на эфесе так и оставшейся в ножнах тоскалы. – Теомир… - тихо всхлипнула распластавшаяся на камне Ольга. - Что ты… Теомир подошел к Майно и медленно опустился на колени. – Я признаю твою власть, - слегка заикаясь, сказал он. Хлаш поймал его взгляд, из-за плеча брошенный на Ольгу. В глазах парня стояли слезы. - Я отдаю себя на твою милость, повелитель. - Он медленно вытащил тоскалу из ножен и протянул ее эфесом вперед. - Прими мой меч, о Великий! – Предатель… - проговорил Заграт. В его голосе не было ненависти, одно лишь удивление. - Предатель. Ну надо же… – Сломался парень, - с сожалением сказал Хлаш, опускаясь обратно на пол. - Жаль. – Вы… не… понимаете… - Тилос ворочался на полу, пытаясь подняться. - Остановите… его! Хлаш… – Молодец, мальчик, - одобрительно кивнул Майно. - Я все ждал, когда ты решишься. - Он опустил руки, и огонь между ладонями пропал. - Я принимаю твой меч и твою службу. Да будет так! Раскат грома потряс зал. Последние солнечные лучи из окон потухли, все вокруг залил багровый свет. Фигура Майно выросла в размерах, от его оглушительного смеха задрожали стены, а коленопреклоненный Теомир рядом с ним усох до размеров букашки. Статуи в простенках - все-таки статуи, не стража - закачались, некоторые тяжело опрокинулись на пол с металлическим лязгом. Хлаш почувствовал, что его разрывает на части, а в жилах вместо крови течет опаляющее пламя. Страшная боль охватила тело, и он заревел во все горло, не в силах сдержать себя. Рядом рычал Заграт, извивалась и тихонько поскуливала Ольга, и небытие стремительно наваливалось со всех сторон сразу. И тут все кончилось. Фигура Майно приняла обычные размеры. Теомир безжизненно распластался рядом с ним, тоскала валялась рядом. Хлаш почувствовал себя безмерно усталым, постаревшим на полсотни лет. Зал залил неяркий мягкий свет, помещение оказалось куда меньше, чем казалось в полумраке. Майно подошел к небольшому каменному трону, обитому мягкой материей, и небрежно расположился на нем. – Итак, - спокойно сказал он. - Моя победа зафиксирована формально. Поздравляю всех присутствующих с успешным проигрышем. Вопросы есть? – Что произошло? - ошеломленно спросил Заграт, поднимаясь на ноги. Он все еще крепко сжимал свой посох. – Игра окончена, - безжизненно сказал Тилос, не делая попыток подняться. - По правилам он выигрывает, если гибнет половина команды или предает хотя бы один из героев. Теомир предал Отряд. Майно победил. – Именно так, мои храбрые, - согласно кивнул Майно. - Вообще-то она окончилась еще когда вы попали ко мне в плен. Судя по всему, именно тогда ваш Игрок смирился с проигрышем и отправился восвояси. Вас, разумеется, с собой не прихватил. Но, на мой взгляд, формально точку еще не поставили - до сего момента. Разочаровали вы меня, однако. Так хорошо шли - и на тебе. Ни замок не разрушили, ни армию не перебили. Полсотни трупов в несколько приемов - курам на смех. – И что дальше? - спросил Тилос, поднимаясь на ноги. Он уже оправился от потрясения, его глаза бесстрастно смотрели на демиурга. - Отпустишь нас по домам? – Разумеется, нет, мои дорогие, - сокрушенно сказал демиург. - Вы слишком много видели, слишком много знаете. Тебя, мой князь без княжества, отпустить не могу в любом варианте - ты мне этой истории не простишь. А паренек вообще мне в верности поклялся, как ты заметил. Эй, как тебя… Теомир! Хватит разлеживаться. Теомир дернулся и раскрыл глаза. Несколько секунд он обводил взглядом зал. Потом он встретился взглядом с Ольгой, вздрогнул и отвернулся. Медленно, словно во сне, он стал на четвереньки, потом на колени. – Стоп! - скомандовал ему Майно. - На ноги не поднимайся. Пусть твоя подружка видит твое истинное состояние. Теомир метнул на него отчаянный взгляд. – Темка… - тихо пролепетала Ольга. - Как ты мог… – Он обещал… - тихо ответил Теомир, стоя на коленях. - Обещал, что отпустит тебя… вас. Отпустит, если я… – Когда обещал? - крикнула Ольга. - Ты врешь! Он ничего тебе не обещал!… – Еще как обещал, - ухмыльнулся Майно. Он явно наслаждался ситуацией. - Сложно, ох, сложно вас искать на расстоянии. На Западном материке только его одного я и нащупал. Остальным повезло больше. Зато спросите его - была ли у бедняги хоть одна ночь без кошмаров? Несчастный мальчуган, нелегко это, когда даже выспаться толком не удается, а? Теомир сгорбился и отвернулся. – Темка… - прошептала Ольга, с жалостью смотря на него. - Почему ты не сказал?… – На том материке? - переспросил Тилос. - А на этом что - легче стало? – О, не в пример легче! - Майно с удовольствием откинулся на спинку. - Позвольте мне представить моего лучшего наблюдателя. Ах, как он мне помог!… Он покрутил в воздухе пальцем, и под мелодичную трель рядом с троном распахнулась неприметная дверка. Из нее по воздуху выплыл маленький постамент с клеткой. – Ых! - воскликнула Ольга. - Он и тебя поймал! Зверек не ответил. Он висел на жердочке вниз головой и крепко спал. – Болтает много, - пояснил Майно. - Все грозился мне в ухо плюнуть и за нос укусить. Поначалу смешно, а потом раздражает. Очень любопытная зверюшка. Где вы такую откопали? - Он сделал паузу, но никто не ответил. - Ладно, мой новый слуга все мне расскажет. Правда… э-э-э… Теомир? Надо будет тебе имя поприличней придумать. Напомнишь мне потом. Что-нибудь типа Червила или Слизняла… – Не изображай из себя театрального злодея, - тихо сказал Тилос. - Скверно получается. Переигрываешь много. – Может быть, - согласился Майно. - Редко практикуюсь, видишь ли. С посланниками иноземными вежливыми быть приходится, сам понимаешь. Ладно, как скажешь. Теомир, встань и подойди ко мне. Теомир вскинулся и обреченно взглянул на демиурга. – И не смотри на меня взглядом задроченного кролика, - поморщился Майно. - Не буду больше дразнить. Встань здесь, - он ткнул пальцем вбок, - и не отсвечивай. На чем мы остановились? Ну да. Все очень просто. У меня в наблюдателях в основном летучие мыши. Зверомаги смотрят их глазами и перебрасывают картинку мне. Очень удобно. Наш шаман, - он взглянул на Заграта, - сейчас скажет, что я вру - нельзя смотреть глазами таких примитивных зверьков. – Отчего же, - проворчал шаман. - Сам его глазами видел. Выходит, так ты за нами и подглядывал? Вот как мы в этой деревне попались… – Не все так просто. Ваше пленение в том городишке - полная случайность. Вы оказались под моим полным контролем - зачем вы мне в плену? Вам крупно везло, это условие Игры, но и мне везло тоже - больше, чем обычно. Вы, наверное, не в курсе, но здесь идет довольно таки большая война. Так вот, пару раз мои отряды умудрились победить в драках, где обязаны были проиграть, за тем и посылались. Это та же самая Игра, ее оборотная сторона. А глазами летучих мышей смотреть действительно нельзя. Уж больно у них мозги примитивные. Картинка совсем другой выходит, белиберда да и только. Пришлось думать. И ведь придумал! Берем простейший преобразователь и вживляем в тело летучей мыши… – Зачем ты это рассказываешь? - прервал его Тилос. – А тебе не интересно? - удивился Майно. - Ну ты даешь… Ты слушай, слушай. Есть у меня резоны, будь уверен. Так вот, простейший преобразователь плюс минипередатчик дают вполне понятную зверомагу картинку. Вся хитрость в том, как организовать побольше таких мышей. Ловить по одной? Можно. Но сам посуди - каждую поймать, привезти в лабораторию, вживить, отвезти обратно… А их чаще всего колдуны-противники пачками сжигают. Одна хорошая осада - и пары сотен летунов как не бывало. Дорого и неудобно. Решение простое. Берем обычного нанобота класса три-А, программируем на организацию нужных структур в теле летуна, повышение его агрессивности по отношению к своему виду, придаем способность к заражению - и все. Мой летун встречает дикого, кусает его, и тот тоже становится моим. Ну как? – Неплохо, - признал Тилос. - Значит, нашего Ыха заразили… ну да, в Крестоцине. Он сказал, что летучие мыши там злые, его укусили. – Точно, - согласился Майно. - Потом один из моих магов обнаружил необычного летуна, сообщил мне… А переделать односторонний транслятор в двусторонний - дело двух минут. Так что не судите вашего парня строго - я его на всю катушку ломал. Заодно и проблему вот обнаружил, спасибо Заграту, - при определенном везении любой зверомаг может такого летуна под контроль взять. Нужно будет подумать, как это поправить. – Я так и не понял, зачем ты нам это рассказываешь? - Тилос сделал шаг вперед. - Точнее, мне. Что ты хочешь? Майно стремительно поднялся на ноги и подошел к нему вплотную. Его ноздри раздувались. – Чего хочу? Тебя! - почти прошептал демиург, ткнув пальцем в грудь Серого Князя. - Только тебя. - Он повысил голос. - Знаешь, как мне осточертели эти болваны, ни хрена не знающие об окружающем мире? Знаешь, как тяжело, когда не с кем толком поговорить? Я обучаю колдунов десятками, но ни один не способен придумать что-то новое. Ни один не может выйти за рамки своей дурацкой Силы! Ты видишь - я вынужден воровать у тебя - тебя, получеловека! - идеи. Огнехлыст этот дурацкий - до сих пор стыдно, что украл. Мне нужен ты, нужен больше, чем сотня, тысяча любых других! Майно резко выдохнул, отошел на пару шагов и снова повернулся к Тилосу. – Еще раз прошу тебя пойти ко мне на службу. Ты получишь все, что захочешь - лаборатории, людей, власть, любые почести, деньги… Самостоятельность, свободу, в конце концов! Почти неограниченную свободу! Станешь моим наместником на своем материке, будешь кроить и перекраивать его по желанию. Мне нужно только одно - твое сотрудничество. Заметь - не подчинение, не слепое повиновение - просто искреннее сотрудничество. Майно замолк, наступила тишина. – Нехило, - пробормотал Заграт. - Я бы на его месте не отказался. – Зачем? - спросил его Тилос. - Все это я имел и раньше. Какой смысл тогда был идти с Отрядом? – Ты отказываешься? - мягко спросил Майно. - Я могу дать время подумать. Пожалуйста, не принимай решений в горячке. И мне действительно жаль, что так получилось с твоей Лесной Долиной. – А что будет с ними? - Тилос кивнул на остальных. - Ты их отпустишь? – Нет, конечно. Сам понимаешь - они знают излишне много. Обещаю - комфортные квартиры, любые занятия по желанию - все, но под моим личным присмотром. На начальных порах они станут, разумеется, какой-то гарантией твоего разумного поведения. Но это только поначалу - у меня нет привычки держать своих на коротком поводке. Тилос открыл рот, но промолчал. Он опустил голову и задумался. Хлаш затаил дыхание. Неужели он согласится? Хотя почему - "неужели"? Ему предлагают почетные условия плена. Очень почетные, и даже не плена, а вассальной зависимости, не более. Возможно, на его месте и я бы согласился. Но почему мне так этого не хочется на своем месте? Заграт сжал посох так, что костяшки пальцев побелели даже сквозь шерсть. Ольга затаила дыхание, а Теомир у трона поднял голову и с надеждой смотрел на Серого Князя. – Нет, - наконец сказал тот. - Тебе придется искать другого собеседника. – Даже если я рискну отпустить твоих друзей? - голос демиурга стал вкрадчивым. - Я не знаю, как воспримет это Игра. Не знаю, не начнется ли вся история сначала. Я понятия не имею, как мои враги используют их знания… Но я рискну. Только ты. Мне нужен только ты. Что скажешь? – Нет. – И почему же? - все так же мягко спросил Майно. - Не объяснишь? – Объясню, - вздохнул Тилос. - Ты не можешь обучить своих колдунов ничему новому. Ты не можешь развивать науку. Огнестрельное оружие - верх твоей технологии, да и то ты вынужден штамповать под прикрытием нейтрализующего поля. Знаю, у самого те же проблемы… были. С какой вероятностью твои пулеметы заклинивает? Как часто твои снаряды не взрываются? Пятьдесят процентов вероятности? Семьдесят? Твои люди даже в замке вооружены по большей части мечами и арбалетами. Ты сам знаешь, почему. Игра! Это она не дает работать высоким технологиям. Это из-за нее заклинивает сложную машинерию. Из-за нее твои хитрые штуки работают только в подвале замка. – Да знаю я, - отмахнулся Майно. - А ты-то при чем? – А я - бывший Хранитель, - вздохнул Тилос. - Понимаешь, меня научили тому, что самое ценное в мире - это разум. В этом мире Игра держит его в могучих цепях, сбросить которые он не в состоянии. Только конец Игры может освободить этот мир, позволить ему нормально развиваться. Думаешь, я поверил, что тебе, демиургу, нужен интересный собеседник? Я же знаю - ты можешь в любой момент связаться со своими и общаться сколько влезет на любом уровне. Нет, я нужен тебе для другого. – И для чего же? - сухо осведомился Майно. В его глазах разгорался опасный блеск. – Да для той же Игры, - пожал плечами Тилос. - Даже демиургам не позволено нарушать законы природы, пусть они сами их и устанавливали. Закон природы можно только обойти. Один из таких законов, насколько я понимаю, - это территория, которой ты имеешь право управлять. Сколько - сорок девять процентов? Шестьдесят шесть? Как близок к этой величине размер твоей империи? Все твои данники - ты не завоевываешь их, не присоединяешь только потому, что размер твоих владений превысит критический. И тогда Игра завершится. Ты и меня хочешь сделать таким наместником, формально независимым, на деле - марионеткой. Это позволит тебе контролировать и тот, второй континент… – Что… - начал было Майно, но Тилос перебил его: – Не держи меня за идиота, Камилл. Ты не собираешься побеждать в своей Игре. Ты хочешь растянуть ее навечно. Тебе нравится быть Повелителем, Великим, Многомудрым! Там, у себя, ты середнячок, ни на что толком не способный. Ты даже свой мир спроектировать не можешь, берешь готовые у Конструкторов. А здесь ты - пуп земли, ось, вокруг которой вращается мир, пусть примитивный, но целый мир! Ты и в самом деле думаешь, что я буду помогать тебе в этом? – Чтоб тебя… - в сердцах побормотал Майно. Хлаш почувствовал, как его приподнимает в воздух, вращает и силой припечатывает к дальней стене. Он опять не мог пошевелить даже пальцем. Рядом застыли Ольга и Заграт. Тилос неподвижно стоял на месте. Майно отвернулся и побрел к трону. Усевшись на его краешек, он покачал ногой. – Интересно, почему ты не согласился хотя бы притворно, чтобы потянуть время, - скорее сказал, чем спросил он. - Твоя попытка отослать сообщение… Ты что, не надеешься на помощь своего любимого Джао? – Попытка? - усмехнулся Тилос. - Почему же попытка? Сообщение ушло. Джао его получит. Боюсь, тебе придется объясняться перед Комитетом Чемпионов, или как вы это называете. Об одном жалею - не послал сообщение раньше, от себя. Все колебался, дурак, боялся, что напраслину возвожу. Пришлось несколько тысяч верст отмахать, чтобы решиться… – Я сказал - попытку, - покачал головой Майно. - Именно то, что имел в виду. Игры кончились, мой мальчик. Думаю, тебе будет приятно узнать, что я слегка модифицировал Станцию. Любое сообщение, запущенное без моего ведома, должно было задействовать механизм ее самоликвидации. И задействовало, что интересно. Тилос хранил безмолвие. – О последствиях ты догадываешься, - продолжил Майно, не дождавшись ответа. - Пузырь оторвался от нашей вселенной. Оторвался навсегда. Не совсем так, как положено, но оторвался. Теперь найти нас не сможет никто, даже твой любимый Джао. Теперь Игра не завершится никогда, ты уж меня извини. И это больше не игра. Это - жизнь. – С тобой в главной роли. Несчастный мир… – Счастливый, - спокойно возразил демиург. - Я сделаю из него настоящую сказку. Твой бесценный разум не пострадает. Я сохраню все три расы и установлю гармонию. Придется обходить кое-какие законы, но это не проблема. Я еще раз спрашиваю тебя: не хочешь ли присоединиться ко мне, победителю? – Нет, - Тилос был мрачен как туча. - Я примерно понял, что ты имеешь в виду. Это не просто отсутствие войны, а сказочный застывший мир. В нем не найдется места разумным существам, поиску, развитию. В нем будет незачем жить. В лучшем случае это - хорошо ухоженный свинарник, то, что я… мы могли устроить дома… в моем родном мире. То, что Хранители избегали любой ценой. – Точнее, вас за уши оттаскивал Джао, - хмыкнул Майно. - Это дурак вбил себе в голову, что человек обязан сам набивать себе шишки и учиться только на своих ошибках. – Мне симпатична эта точка зрения, - пожал плечами Тилос. – Жаль, - Майно вздохнул. - Ну, нет так нет. Я потратил на тебя массу времени. Пытался щадить твое самолюбие, но я его тоже не лишен. Извините, ребята, в целях своей собственной безопасности вынужден… Он вытянул руки, и между ладонями вспыхнуло уже знакомое пламя. Вот и все, подумал Хлаш. Жаль, конечно, но бывает и хуже. – Это не больно, - утешил Майно. - Вы даже ничего не почувствуете… – Нет! - с отчаянным воплем Теомир прыгнул вперед. - Нет! Ты обещал!… Подхватив с пола забытую всеми тоскалу - Хлаш невольно залюбовался отточенным совершенством движения - он с размаху рубанул Майно по рукам чуть выше кистей. Демиург удивленно охнул. Бритвенно-острое лезвие аккуратно распороло обшлага кольчужной рубахи, изукрашенные блестящими камешками, и слегка надрезало кожу. На большее удара не хватило. Правда, огненный шар, еще не набравший полной силы, выскользнул из ладоней и косо ушел в пол, оставив небольшую оплавленную яму. Теомир попытался замахнуться еще раз, но клинок намертво застрял в воздухе. – Ох ты гаденыш… - скорее удивленно, чем сердито сказал демиург. - Ну, хорек… Меч вырвался из рук Теомира и отлетел в сторону. Сталь тоскливо зазвенела по каменным плитам. – Ну, ублюдок… - вновь пробормотал Майно. - И это в обмен на подаренную жизнь? Ударил в спину? Так получай что обещано… Теомир закричал. Его тело, извиваясь от невыносимой боли, поднялось в воздух, вокруг заплясали языки пламени. Противно запахло жженой плотью и палеными волосами. – Теомир! - закричала Ольга, отчаянно пытаясь оторваться от стены. - Темка! Оставь его, гад, оставь! Теомир все кричал и кричал, его одежда вспыхнула напоследок и рассыпалась белым пеплом, кожа шла огромными страшными волдырями. В некоторых местах волдыри лопались, из-под них брызгала кровь. Огромный сгусток сияющего пламени ударил ему в горло, и вопль оборвался. Но он все еще жил. Хлашу было невыносимо смотреть на его лицо, искаженное страшной мукой, и он попытался отвернуться. Но какая-то сила тисками сжала череп тролля, повернула лицо в сторону сгорающего заживо парня, глаза против своей воли широко распахнулись. Ужасная сцена въедалась ему в память, и он чувствовал, что ночные кошмары с сгорающим заживо Теомиром будут преследовать его до конца жизни. Впрочем, подумал он, вряд ли у него будет хотя бы еще один кошмар. Через несколько минут, показавшихся вечностью, обугленное до костей тело упало на пол. – Вот что бывает с теми, кто предал меня! - тяжело дыша, сказал Майно, повернувшись в оставшимся. - Вот так они подыхают! - В его глазах плескалось безумие. - Что, герои вы мои, не понравилось? А ведь теперь ваша очередь… Он вытянул руки, и между ним вновь заплясало пламя - на сей раз не слепящее чисто-белое, а угрожающее багрово-красное. – Я передумал, - заявил демиург. - Не дам я вам легкой смерти. Не заслужили. Огненный шар, мгновенно разбухнув, сорвался с ладоней и устремился вперед. Вот и все, подумал Хлаш. Вот и все. Перед ним возник Путь - прямая светлая дорога, покрытая мерцающей белой пылью, уходящая вперед, куда-то за пределы зрения. Были времена - он представлял, как ведет за собой по этой дороге многих и многих, ведет к миру и спокойствию, к долгу и чести, но на сей раз он уходил по ней из жизни. Ну что же, сказал он себе, я сделал все, что мог. Я не добился успеха, но сделал все правильно. Девочку вот только жалко… Огненный шар накатил на Тилоса… и замер, не достигнув его на несколько вершков. – Какого… - недоуменно начал Майно. – Тяжела у тебя рука, друг мой Камилл. Но продолжать, пожалуй, не стоит. Майно подпрыгнул как ужаленный, судорожно озираясь по сторонам. Голос, чем-то похожий на голос Теомира, исходил сразу со всех сторон. Багровый шар с чуть слышным треском лопнул и исчез. – Этого не может быть… - тихо казал демиург. В его голосе зазвучало неприкрытое отчаяние. - Это неправда… – Что именно? - язвительно осведомился невидимка. - Что за последние полчаса ты нарушил половину правил, писаных и неписаных? Что у тебя крыша неизвестно куда уехала, как говорит Заграт? Поясни, пожалуйста. – Ты не Игрок, - обреченно сказал Майно. - В Цитадели… Я бы знал. - Безумие стремительно уходило из его глаз, плечи опустились. Повелитель судеб пропал. Перед ними снова стоял бард из "Золотого кубка", только потрепанный и усталый. – Ну, хоть немного логики у тебя сохранилось, - похвалил голос. Обугленное тело Теомира вздрогнуло. Ольга изумленно всхлипнула. Скорченный опаленный скелет со свисающими с него ошметками плоти вновь поднялся в воздух, выпрямился и вдруг исчез в огромном зеркальном яйце. Спустя мгновение блестящая оболочка растаяла, и Теомир, целый и невредимый, но в незнакомой одежде, неторопливо опустился на пол. – Извиняюсь, что тянул до последнего, - сказал он Отряду. - Расслабьтесь. Все кончено. Сила, прижимающая Хлаша к стене, исчезла, и он с трудом удержался на ногах. Тилос от неожиданности упал на пол, перекатился и встал на ноги в боевую стойку. Ольга с Загратом сползли по стене вниз. Сейчас Хлаш видел лицо Тилоса в профиль, и на нем ясно читалось изумление. – Значит, все-таки ты, - произнес Серый Князь, расслабляясь. - Значит, ты и есть наш кукловод? – Ох, Семен, - рассмеялся лже-Теомир, - ну когда ты научишься узнавать старых друзей? – Джао? - челюсть Тилоса отвисла. - Ты? Игрок? – Ты же слышал, что сказал наш общий приятель, - лже-Теомир кивнул в сторону обреченно застывшего на месте Майно. - Не Игрок. Игрока он бы почувствовал. Контролер. – Ох я дурак! - простонал Тилос, хватаясь за голову. - Ну конечно! Контролер! Вот почему я не мог найти Игрока… – Не ты один, - криво усмехнулся Майно. - Мои поздравления, Джао. Одурачил ты меня по полной программе. Одна беда - застряли мы тут с тобой навечно. Ну, и что теперь собираешься делать? Поделить этот мирок пополам? Или распылить меня, захапать его себе целиком? Негусто для творца вселенных, как думаешь? – Ты дурак, Камилл, - спокойно сказал Теомир-Джао, поворачиваясь к нему. - Ты никогда не отличался особым умом, а уж изучать теорию тебя нельзя было заставить даже палкой. Уничтожение Станции твоим способом привело не к отрыву пузыря, а к его проколу. Граница лопнула. Система выброшена в Большой Мир, и, боюсь, больше всего неприятных вопросов на Общем Сборе будет касаться именно этого факта. – Общем Сборе? - потрясенно пробормотал Майно. – Камилл, с прискорбием должен заметить, что Комитет Чемпионов предназначен для решения рейтинговых вопросов, не для расхлебывания подобных безобразий. Об этом мы еще поговорим, но не здесь и не сейчас. Сперва надо закончить спектакль. Сам отыграешь роль, или тебе помочь? – Роль? - непонимающе спросил Майно. Его взгляд потух, мысли были где-то далеко. - Ах, да, роль. Не хочу… – Понятно, - кивнул лже-Теомир. Тело Майно дернулось и застыло. - Друзья, нужно кое-что сделать. - Он подошел к Ольге и помог ей встать на ноги. Девушка не отрывала от него ошеломленного взгляда. – Ты не Теомир, - наконец сказала она. - Я это чувствую. – Извини, Оленька, - с сочувствием сказал Теомир, которого теперь звали Джао. Хлаш отметил, что Контролер коверкает имя Ольги тем же манером, что и Тилос. - Теомир мертв. Он погиб в драке у Тенистого леса, я лишь использовал его тело. Как ты? Голова не болит? – Нет, - медленно покачала головой девушка. - Не болит. Но как… – Потом, - Теомир-Джао приложил к ее губам палец. - У нас есть небольшое дело, которое стоит провернуть в ближайшие несколько минут. Для пущего эффекта. Нужно изобразить Падение Титана – Зачем? - поинтересовался Заграт, поднявшись и тут же присев на корточки. - Мало мы тут кочевряжились? Ты вообще кто такой? Что не Теомир, я и сам вижу. – Все потом, - лже-Теомир подошел к трону, возле которого все еще бессмысленно стоял Майно, и повернулся к демиургу лицом. - Встаньте, пожалуйста, позади меня, чтобы получился треугольник. Хлаш, Тилос - первая шеренга, Ольга, Заграт - вторая. Оружие подберите. - Он вытянул руку, и рукоять валяющейся в десятке шагов тоскалы впрыгнула ему в ладонь. – Делаем, как он говорит, - пожал плечами Тилос. - Хлаш, вон твоя дубина. За стенами глухо завыла сирена. Страшный удар сотряс стены, по полу пробежала узкая трещина. Что-то зарокотало, все сильнее и сильнее. – Быстрее! - крикнул лже-Теомир, направляя острие меча на Майно. С лезвия сорвалось несколько разноцветных искр. - Время на исходе! Хлаш подхватил палицу и пристроился у него за спиной. Позади встал Заграт, его посох искрился и переливался всеми цветами радуги. Справа очутились Тилос с Ольгой, и теперь Отряд стоял клином с Теомиром во главе. Тилос оставался безоружным, но на его напряженно вытянутых пальцах мерцали голубоватые искры, пахло грозой. Ольга сжимала в руке кинжал с мерцающим лезвием. Черты лицо Майно медленно плыли, меняясь, приобретая истинную форму. – Начали! - громовым голосом гаркнул Теомир, перекрывая нарастающий грохот. Майно внезапно ожил и угрожающе поднял руки, меж его ладоней вновь заплясал огонь. Сливавшиеся до сего момента со стеной каменные двери с грохотом сорвались с петель и рухнули на пол, расколовшись на несколько кусков. В зал вбегали люди с мечами и тролли с алебардами, через их головы били арбалетчики. Но вокруг Отряда вспыхнуло мягкое оранжевое сияние, стрелы вязли в нем и бессильно падали на каменные плиты, а стражи отлетали назад, словно отброшенные невидимой дубиной. Пламя сорвалось с рук Майно и бессильно растаяло в окружающем сиянии, а Теомир, аккуратно размахнувшись мечом, словно на тренировке у Ханкера, обрушил пылающий клинок на темя Игрока. Загремел гром, свет погас, и помещение заполнилось разноцветными сполохами. С громким треском трон Майно распался на куски. Тело демиурга с разваленной напополам головой, воздев руки к потолку, начало медленно падать. Внезапно оно окуталось ярким пламенем, и через мгновение от него остался лишь скелет. Кости одна за другой падали на пол, разбиваясь в пыль. Последними упали две половинки черепа. Пустые глазницы вспыхнули ярким пламенем, погасли, и череп рассыпался в порошок. Раздался громкий безнадежный вой, он становился все громче и громче, затем осекся на высокой жалобной ноте. Разноцветные всполохи пропали, и зал вновь осветился, на сей раз - гораздо тусклее. Солдаты Майно стояли столбами, опустив оружие, и в ужасе смотрели то на пригоршню праха, оставшуюся от повелителя, то на Отряд, все еще окруженный оранжевым ореолом. В задних рядах Хлаш заметил Каола Трейна, его рука застыла в командном жесте. Пол затрясся в корчах. Каменные плиты выворачивало и ломало на части, многие стражники попадали на землю. – Бегите, несчастные! - страшно, перекрывая гул, сказал Контролер. - Спасайтесь, пока не поздно! И тут же мир вокруг померк. – Вот и все, - сказал лже-Теомир. Они стояли на небольшой площадке высоко в горах. На западе догорали последние закатные лучи, кровавым отблеском играя на морских волнах. – Вот и все, - повторил Джао. - Я сменю внешность, если вы не возражаете. Чтобы с толку вас не сбивать… Черты лица Теомира поплыли, очертания фигуры задрожали, словно сквозь поток горячего воздуха. Он рос, становился шире в плечах, шире становилось и его лицо. Кожа потемнела, губы выпятились вперед, волосы укоротились и закурчавились. Перед Отрядом стоял высокий чернокожий житель Граша. – Это больше похоже на правду, - пробормотал Тилос. - Ну, здравствуй, Джао. Может, объяснишь, что произошло? – Конечно, - сверкнул Джао белозубой улыбкой. - Присаживайтесь, ребята, в ногах правды нет. С тихим звоном возникли низкие мягкие кресла, кажется, выросшие прямо из камня, на секунду осветились изнутри красноватым светом. На низкой подставке с легким хлопком возникла клетка со спящим Злобным Ыхом. Джао опустился в одно из них и приглашающе махнул рукой остальным. Тилос опустился в кресло рядом с ним, развернулся, чтобы видеть Джао, и коротко спросил: – Ну? – Погоди. Зря я, что ли, по времени все это подгонял? Уже скоро. Минуты две, не больше. – Что - минуты две? – Увидишь. Мгновения утекали в стремительно сгущающуюся тьму. Небо на западе уже совсем потемнело, Красная Звезда одиноко сияла с небосвода. Зеленая должна была взойти не ранее полуночи. – Смотрите на небо, вон туда, - Джао махнул почти невидимой в темноте рукой к югу. - Пять… четыре… три… два… один… Хоп! Ослепительная вспышка ударила по глазам. Яркая полоса наискось прочертила небосклон от края до края, расщепилась вдоль, и две сверкающие параллельные линии беззвучно устремились к горизонтам. А между ними… А между ними небо испещрили мириады ярких точек. Ослепительно-яркие, просто яркие и едва заметные, словно гаснущие искры костра, голубые, желтые, зеленые, оранжевые, они полыхали победным пламенем, слепя непривычные глаза. Красная Звезда пропала на их фоне, словно капля воды в реке. Ольга с Загратом сидели на краешках своих кресел с отвисшими челюстями. Хлаш напряженно выпрямился, пытаясь понять, на самом ли деле он видит это сверкающее великолепие. Тилос мечтательно прищурился. – Все думал, увижу ли еще хоть раз ваши звезды, - блаженно сказал он. - Знаешь, Джао, оказывается, именно по ним я скучал больше всего. Какая красота… Усыпанная звездами полоса между двумя пылающими линиями уже заняла треть небосвода и продолжала расширяться, хотя все медленнее. Новые и новые звезды вспыхивали на небе драгоценными камнями. Издалека донеся каменный грохот, в небо взметнулся язык пламени. На его фоне медленно осела одинокая башня. – Не забыть ликвидировать подвал, - вслух сказал Джао. - Незачем вам такие игрушки оставлять. Обойдетесь своими силами. Первым в себя пришел Заграт. – И что, теперь так всегда будет? - с трудом просипел он севшим голосом. - Глаза же режет! – Всегда, - согласился Джао. - И это еще цветочки. Через пару часов ядро начнет всходить из-за горизонта. Ничего, привыкнешь… – Постой, - спохватился Тилос. - Я так и не понял, что это. Заработала генерация новой вселенной? Или нет? – Ну да, тебе же не до того было, - спохватился Джао. - Прости. Нет, на самом деле все куда проще. Но я думаю, что вы заслужили полную историю, как и положено в сказках. Изначально дело было так. – Вы знаете, кто такие демиурги, - обернулся он к Отряду. - Тилос рассказал далеко не все, но многое. Сейчас нас интересует следующее. Около полутора метрических минут назад, по вашему времени - около шестнадцати тысяч лет - я в экспериментальных целях создал небольшой замкнутый мир с населенной людьми планетой. Эксперимент не удался, во всяком случае, я не достиг своих целей. За создание разумных существ я огреб неприятностей по полной программе, а тот мир был… в общем, он стал недоступен. Но было поздно. Спустя всего несколько терций возникли первые Игровые Миры, и я ничего не мог с этим поделать. Никто не мог. Основной наш бич - это скука, а Игра оказалась неплохим методом борьбы с ней. Многим, как и мне, это не понравилось, но не в нашей власти оказалось помешать такому развитию событий. Все, что удалось, это ввести Игру в четкие рамки, установить весьма нестрогие правила. Около четырех терций назад по разным причинам меня как Контролера заинтересовали несколько таких Игровых Миров. Их объединяла одна черта - Игра в них продолжалась слишком долго. Средний ее срок - одна-две тысячи местных лет. Но в указанных мирах она продолжалось уже три-пять тысячелетий. Со своего первого мира я забрал несколько десятков человек из работавшей на меня организации Хранителей. Забрал и законсервировал - извини, Семен, - до поры до времени. Триста ваших лет назад я вытащил нескольких из глубокого сна и разместил в этих мирах в качестве наблюдателей. Семен, ныне Тилос, оказался среди них. Игроки в этих мирах не слишком обрадовались, но возражать уважаемому Конструктору особых оснований не было. Мои предчувствия почти нигде не оправдались. В течение нескольких терций - трех ваших веков - во всех мирах, кроме этого, Игра благополучно завершилась. Пузыри отцепили обычным порядком и забыли про них. Ваш мир остался последним - и ситуация здесь нравилась мне все меньше. Камилл казался единственным, кто явно не собирался закругляться. Он мог бы победить давным-давно, это подтвердил и Тилос в своих отчетах, и сегодняшний разговор с самим Камиллом. Более того, косвенно, по отрывочным разговорам и слегка неадекватной реакции мне показалось, что у него не в порядке психика. Но я не мог прекратить Игру только на основании неясных ощущений. В общем-то, большинству демиургов наплевать на людей и прочие игровые расы. Действия Комитета Чемпионов по регулированию рейтинга и так вызывают сильное неодобрение. И, в конце концов, чокнутому демиургу лучше сидеть в своем мирке и не действовать на нервы прочим. Так скажут все, кроме меня, пожалуй, и еще парочки таких же ненормальных. Встал вопрос - что делать? Прекратить Игру просто так я не могу. Нужны веские доказательства нарушения правил и накрутки рейтинга. Но Камилл оказался на редкость осторожным и не дал мне ни одного повода. Даже взлом защиты Станции я не смог доказать самостоятельно. Осталось одно - сымитировать Игру против него и получить доказательства по ходу дела. Так я и поступил. Выбрал для начала момент, когда Камилл начал осторожную экспансию на второй материк и сам действовал в качестве полевого координатора. Известие о том, что на голову вот-вот свалится Отряд, должно было заставить его понервничать. И заставило-таки поначалу, я должен заметить. Жугличи двинулись на запад раньше времени и были остановлены Всадниками… Ольга глубоко вздохнула. – Да, были остановлены Всадниками, - улыбнулся ей Джао. В темноте опять сверкнули белые зубы, - гораздо восточнее, чем планировал Камилл. Орки не успели собраться в орду, их по частям разбили харазги и вышедшие из-под контроля жугличи. Майно разнервничался еще сильнее. Он бросил все бывшие в наличие силы на поиски Отряда и лично подключился к ним, видимо, рассчитывая перехватить вас до того, как вы составите полноценную команду. Но неожиданно вмешался Тилос, которому я подбросил сообщение о начале Игры… – Я знал кое-что о планах Майно, - поправил его Тилос, - и планировал вмешаться в любом случае. Контригра показалась мне идеальным вариантом, вот я и влез в нее… на свою голову. – Да, на это я не рассчитывал, - согласился Джао. - Я лишь надеялся, что Отряд получит какую-то поддержку в твоем лице. Шпионская сеть, явки, деньги в конце концов. Я предполагал, что Камилл организует атаку на одну из твоих баз, но не думал, что настолько успешно. Отравляющего газа я от него не ждал. – Отравляющего? - переспросил Тилос. - Значит, он все-таки солгал? – Да, солгал. Хлаш же ясно напомнил про Повелителя Лжи. Пару раз в других местах он действительно применил усыпляющий газ, но в Лесной Долине состав был смертельным. Одно это окончательно убедило меня в ненормальности Камилла. Ни один Игрок в здравом уме не станет настолько выходить за рамки мидиевальной действительности. Пулеметы на последнем рубеже защиты - туда-сюда, но горчичный газ и дирижабли здесь настолько неадекватны… Но я нуждался в веских аргументах для задействования возможностей Контролера и прекращения этого безобразия. Таких аргументов, чтобы подействовали даже на Комитет Чемпионов. Единственное, что пришло в голову, это уничтожение Станции. Я был в курсе произведенных Камиллом модификаций. Но передатчик Семена, созданный лично мной, работал напрямую… – И пришлось его уничтожить, - мрачно кивнул Тилос. - Но об этом я позаботился сам. Джао, не ты ли сам спровоцировал Майно… Камилла на захват Лесной Долины? Может, ты был в курсе и моих модификаций в контрольной схеме реактора? – А ты действительно хочешь это знать? - холодно спросил его Джао. - И поверишь ли моему ответу? Любому ответу? Я не планировал гибель твоих людей, даю честное слово. Твой крестовый поход против Майно как результат трагедии меня более чем устроил, но я этого не планировал. – Разве? - язвительно спросил Тилос, но тут же осекся и махнул рукой. - Извини. Продолжай. – Спасибо, - кивнул ему Джао. - Все остальное ты знаешь. Я изо всех сил держался в тени, всю работу делали вы сами. Куда лучше делали, чем многие, если вас это утешит. Как героя Отряда Теомира практически не существовало, я успешно самоустранялся. Вот гибель парня, кстати, целиком на моей совести. Я неправильно расставил приоритеты в том бою и в результате упустил его из виду… – Приоритеты? - недоуменно спросил Тилос. - В бою? Ты о чем? – Я нуждался в вещественной точке концентрации сознания рядом с вами. Изначально я захватил оставшегося бесхозным после гибели вождя Грома, - пояснил Джао. - Ручной зверь - допустимый способ увеличения количества бойцов. Со всеми вытекающими для попутчика следствиями, кстати. – Ты? Гром? - не выдержал Заграт. - Ну, дела… Скажи-ка мне, крутой парень, не твоя ли вина в том, что я упирался против похода? Чтобы меня выгнали и я к вам присоединился? – Кто знает… - подмигнул ему Джао. - Тебе как приятней думать? – Мне приятней тебе башку разбить, - сплюнул орк. - Все вы… одинаковы. Что эта сволочь Майно, что ты сам. На одно лицо. – Разумеется, - без тени иронии согласился Джао. - Надеюсь, ваш мир до такого маразма не доживет. Но моя история почти закончена. Вы пробились к Майно, я спровоцировал его на нарушение собственного обещания. С точки зрения правил это одно из самых тяжких нарушений. За одно это рейтинг Камилла рухнет до пола и ниже. А собственноручное убийство с особой жестокостью окончательно убедит всех в его умственных отклонениях. Но это все еще не основание для останова Игры. А вот гибель Станции и раскрытие вашего мира наружу… То, чего наши умники боялись больше всего. – И что это значит? - поинтересовался Хлаш. – Если ты имеешь в виду последствия, то не знаю, - пожал плечами Джао. - Но я рад, что это случилось. Мы так и не наткнулись ни на одну расу, сходную с нами по стилю мышления: одни развалины либо взаимно неинтересные чужие. Сейчас ваш мир - живая лягушка в нашем мертвом болоте. Сейчас та-акие обсуждения начнутся… Вы, наверное, атомное ядро расщепите раньше, чем мы по первому разу тему обсасывать закончим. Вдали снова грохнуло, и на этот раз к небу взметнулась высокая колонна пламени. На фоне зарева виднелись осыпающиеся вершины скал и крошечные столбиков охранных башен. – Это реактор, - задумчиво сказал Джао. - Самое время. Главное - чтобы свидетели гибели Майно выбраться успели. Ну, что теперь делать собираетесь? – Есть предложения? - осведомился Тилос. – Да нет, в общем. Ты-то точно в стороне от дел не останешься. Нужно аккуратно империю Майно разобрать, пока сама не обрушилась. Как раз по тебе задачка. Ольга, Хлаш, Заграт, если хотите, я вас по домам отправлю. – Где у меня дом? - окрысился Заграт. - Сам же слышал - из-за меня клан перебили. Мне теперь только в воду вперед головой… – Не из-за тебя, - досадливо поморщился Джао. - Там было совсем не так, как Майно рассказал. И клан твой не весь погиб, рассеян по большей части. Можешь заняться его сбором. Только стоит ли тебе снова в леса забираться? Подумай. Хлаш? – Меня, наверное, в мертвых числят, - почесал Хлаш в затылке. - Так что вернуться я всегда успею. Думаю, на острова опять съезжу. Шаллан обещал навигации обучить… – Ясно. Кстати, разберись с настроениями насчет войны с людьми. Тилоса привлеки, если что, но драки не допусти. Ольга? Девушка подняла на него заплаканные глаза. Она дрожала, обняв себя руками. – Незнаю, - тихо сказал она. - Я думала, что мы с Темкой… ну, поженимся, а он решит, куда… Наверное, к своим вернусь. У нас сейчас каждый человек на счету… – С жугличами пока перемирие, - сообщил Джао. - Ваши без тебя обойдутся. Кстати, вот еще. Ты все-таки беременна. Ольга тихо охнула. – Да, - подтвердил Джао. - От настоящего Теомира, не от меня. Я придержал развитие плода, но теперь все снова пойдет обычным порядком. Родится мальчик, и крепенький. Назови его в честь отца. Но тебе нужно осесть и родить спокойно. – Хорошо, - все так же тихо сказала Ольга. – Вот и ладно, - Джао утомленно откинулся на спинку кресла. - Подумайте еще, я пока следы ликвидирую. Имейте в виду - вокруг крутые скалы, а оживлять даже я не умею. – Погоди, - окликнул его Тилос. - А это… что? - он ткнул пальцем в небо. - Как долго будет продолжаться? Две ярких линии все дальше расходились друг от друга, и звездная полоса расширялась и расширялась. Теперь она уже занимала две трети неба, а линии еле ползли. – Яркие линии - испарившаяся граница вокруг системы, - пояснил Джао. - По форме она - что-то вроде правильного эллипсоида, большая ось - двенадцать часов, малая - около шести. Локальных световых часов, я имею в виду. К утру свет вспышки дойдет от самых дальних точек. Ждите, я скоро. - Демиург растаял в воздухе, но тут же появился вновь. - Да, вот еще что, пока не забыл. Эфирное поле внутри кокона определялось локальными константами. Теперь ваш мир влился в Большую Вселенную, локальное пространство постепенно рассосется, параметры континуума изменятся. Эфир, то есть магия, постепенно сойдет на нет. Как быстро - не знаю. Может, за полсотни местных лет, может, за сотню. Но ваша магия, в том числе и лечебная, уже начала слабеть. Имейте это в виду. Семен, на твоем месте я бы начал изобретать полноценную фармацевтику. Все, я пошел. Отдохните пока. Джао снова растворился в воздухе, на сей раз - окончательно. Четверо компаньонов остались сидеть в креслах посреди голых скал. Над ними ширилась звездная полоса, с дальнего моря тянул легкий соленый ветерок. – Значит, вот так все это заканчивается, - сказал Тилос. - Горы и звезды. Не ждал. – Да, - согласился Хлаш. - Именно так. – Мне почему-то песня вспомнилась, - смущенно сказала Ольга. - Помните, в Хамире, в "Золотой Чаше", Майно… ну, когда он был бард… пел? Про возвращение? – Не помню, - проворчал Заграт. - И помнить про него не желаю. – Что за песня? - спросил Хлаш. - Я его не слушал. – Я слова плохо помню, - потупилась девушка. - Только первые несколько строчек. Чужие города, где вечно бродит тень… Или нет, серый день… Что-то такое. – Это старая песня, - сказал Тилос. - Ее знает любой бард. И я знаю. – Ну-ка, - заинтересовался Хлаш. - Споешь? – Разве что прочитаю. Нет настроения петь. – Давай, - Хлаш подобнее устроился на мягком сиденье и приготовился слушать. – Сейчас, - сказал Тилос. - Ага.Конец
2000-2003 гг. © Copyright Лотош Евгений (lotto@mail.ru)
Приложение. Выдержки из "Введения в социальное моделирование для начинающих" Издание третье, переработанное и дополненное.
Резюме.
Данный труд посвящен описанию основ и базовых понятий общего социомоделирования. […] Относительно молодая раса демиургов, являющаяся одной из трех Основных Рас нашего скопления, изначально относилась к типичным представителям белково-углеродной формы жизни. Долгое время обитавшая в условиях ограниченного жизненного пространства планетарной биосферы, она унаследовала от своих неразумных предков ряд безусловных инстинктов, рефлексивным следствием которых стала повышенная агрессивность. В связи с этим война у предков демиургов обычно была гораздо более жестокой, чем у в среднем у схожих цивилизаций. Несмотря на то, что демиурги давно освободились от неудобных человеческих тел с присущими им основными инстинктами - самосохранения и продолжения рода, - стремление к войне, как к наилучшему методу захвата новых территорий и отбраковки слабых особей, осталось навечно вмонтировано в их психологию. Положение осложняется тем, что с целью сохранения "человечности" среди демиургов существует де-факто запрет на моделирование собственной психики, в связи с чем избавиться от любви к войне в обозримом будущем для них не представляется возможным. […] Первый Закрытый мир случайно создал демиург Джао для проверки пенной модели Вселенной (см. раздел "Основные теории о структуре мироздания"). Сумев оценить потенциал своего открытия, он создал второй мир для исследования некоторых гипотез относительно возникновения и развития человечества. В частности, Джао пытался в очередной раз найти ответ на вопрос о смысле жизни. Путем крайне грубого моделирования ему удалось создать приблизительную копию родной планеты демиургов, а также заселить ее биологическими существами, анатомически весьма сходными с людьми. К несчастью, не имевший опыта (как и любой первопроходец) в подобном моделировании Джао не смог в полной мере воспроизвести на модели классическую человеческую психологию, из-за чего попытки управления созданным миром регулярно проваливались. Последней такой попыткой стало создание тайной организации Хранителей, которые, вооруженные невероятными для них технологиями демиургов, пытались изнутри влиять на развитие общества. Исходной (и неверной, как выяснилось позже) посылкой экспериментатора являлась мысль о большей адекватности такой организации текущей обстановке (см. главу 15.2.4. "Тайные общества как инструменты влияния"). После того, как в течение полутора тысяч локальных лет Хранители только ухудшали обстановку, Джао ликвидировал их организацию. Актом стыда и отчаяния стал уход демиурга из созданного мира, а также уничтожение его связи с материнской вселенной (см. главу 3. "Психология демиургов"). Предварительно он изъял с планеты Хранителей, в дальнейшем служивших наблюдателями в других Игровых мирах. […] Несмотря на провал эксперимента, изобретение технологии Закрытого мира стало настоящим концептуальным прорывом в физической науке демиургов. Доселе ограниченные в своих экспериментах жесткими рамками физической реальности с неизменными законами и параметрами континуума ученые получили в свое распоряжение невиданные возможности отвечать на вопросы типа "а что, если…" даже в ситуации, когда просчет математической модели оказывался неприемлем по времени (несколько метрических терций и более). Менять параметры физического пространства в пределах небольших (до десятков куболет) изолированных объемов гораздо легче, чем в реальном мире, где соседствующее неизмененное пространство создает неприемлемые возмущения в граничных областях и приводит к чрезмерным погрешностям в моделировании. Поэтому физики "обеими руками ухватились" (устаревший речевой оборот, основанный на строении биологических тел демиургов) за Закрытые миры. Игнорируя возмущение гуманитарной (в основном философской и отчасти социопсихологической) прослойки, они даже присудили Джао Вымпел Первопроходца, от которого тот, впрочем, отказался. С тех пор Закрытые миры широко используются в исследованиях, став обыденным инструментом любого экспериментатора-практика. […] Особенно ценной оказалась возможность создавать нелинейные отображения внутреннего временного вектора на реальный, что фактически позволяет ускорять или замедлять время внутри пузыря, пропуская неинтересные временные отрезки или сосредотачиваясь на интересных стадиях развития нужных процессов. […] Изначально Закрытые Миры создавались с нуля: кусок пространства выворачивался в пузырь (в дальнейшем будет использоваться именно этот термин, несмотря на неприязнь к нему ученых старой школы), внутри менялись физические законы, зачастую устраивался Большой Взрыв или иное толчковое событие. Затем развитие мира отслеживалось и моделировалось по усмотрению Конструкторов. Чаще всего после окончания экспериментов пузырь отключался от источников энергии и схлопывался. Однако в некоторых случаях результатом развития системы оказывались устойчивые миры, схожие с реальным. Такие миры передавались в Распоряжение специально созданного Игрового Комитета (впоследствии Комитет Чемпионов) для утилизации в качестве игровой площадки. После формирования нужных звездных систем одна или несколько планет заражались жизнью, развитие которой также контролировалось с целью получения заданных рас высших (разумных) существ, пригодных для Игры. […] В связи с трудоемкостью метода и малым выходом пригодных для Игры миров в дальнейшем была отработана технология упрощенной гравитационной инкапсуляции (УГИ, подробности см. в пособии "Гравитационные флуктуации и методы") отдельных звезд, позволяющая запустить Игру с гораздо меньшими затратами. Основой метода является формирование гравитационного колодца малой/средней массы и его последующая проекция на поверхность вращения вокруг избранной звездной системы. Внутренние размеры выделенного объема варьируются в пределах, как правило, пяти-шести гроков, что обеспечивает существование полноценной планетарной системы. При этом внешнее гравитационное поле созданной границы достаточно невелико, ее влияние на близлежащее пространство может быть проигнорировано. Управление спроецированным колодцем ("гравипленкой", "границей"), как правило, осуществляется конструктом, обычно помещаемым на орбиту вблизи основной игровой площадки. Нелогичное орбитальное расположение конструкта (удаленность от звезды-источника энергии, опасность преждевременного обнаружения аборигенами и пр.) характерно для Игровых Миров и объясняется сложившейся традицией - на первых порах демиурги-Игроки тяжело переживали трансляцию в локальное тело. […] Общение с материнским миром обычно реализуется с помощью волновых пакетов комплексной структуры, обладающих возможностью проникновения через гравипленочную границу. Недостаток метода очевиден - высокая сложность такого пакета требует не менее сложного (и ненадежного) оборудования для его генерации. […] Игровые миры, являющиеся частным случаем Закрытых миров, создаются демиургами с целью реализации одной из основных человеческих потребностей - завоевания нового жизненного пространства. Как было упомянуто выше, демиурги законсервировали свою психику, сохранив, в частности, потребность в войне. Тщательно подавляемая социомодельными методами до фундаментальных работ Джао, эта потребность стала стимулом для непредусмотренного поначалу использования Закрытых миров, а именно - для Игры. […] В настоящее время миры для Игры формируются ускоренным методом с использованием шаблонных конструкторов разумных рас. […] Обычно продолжительность Игры не превосходит продолжительность жизни десяти-пятнадцати поколений доминирующей по численности разумной расы. Подавляющая часть Игр завершается в течение указанного срока победой Игрока, причем локальный хроновектор синхронизируется с основным. По окончании Игры все ее следы в данном мире тщательно уничтожаются, производится фальсификация исторических событий (обычно путем размещения ложных артефактов и массовой имплантации ментоблоков), после чего управляющий конструкт отключается, необратимо отсекая пузырь от материнской вселенной. Обычно в мире оставляются подсказки, теоретически помогающие расе на средних ступенях развития освоить технологии координатного перехода. Некоторые демиурги протестуют против такого подхода, заявляя, что у бывших игрушек может возникнуть желание отомстить своим создателям. Эти протесты, как правило, игнорируются Конструкторами, поскольку вероятность попадания из такого пузыря именно в наш мир является теоретически ничтожной. […] Только однажды некомпетентная ликвидация управляющего конструкта привела к раскрытию пузыря в реальный мир. Последствия этого события для всех вовлеченных цивилизаций тщательно изучаются Институтом Социомоделирования демиургов.
Последние комментарии
12 часов 4 минут назад
16 часов 18 минут назад
18 часов 37 минут назад
20 часов 26 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад