Дороги, которые нас меняют (СИ) [Songs of the night] (fb2) читать онлайн

========== Часть I. Глава I ==========

Шляпа спела свою ежегодную песню, распределение первокурсников было закончено, и Рон ждал, когда Дамблдор закончит свою речь, с тоской поглядывая на богато-сервированный стол. Он опять всё прослушает, если будет так пялиться на куриные ножки.

Гермиона ткнула друга локтём в бок и многозначительно показала глазами на Дамблдора.

— Что? — с возмущением отозвался Рон. — Я всё слушаю.

— А теперь, когда я напомнил о правилах поведения в Хогвартсе, хочу сообщить вам об одном нововведении этого года, — директор сделал многозначительную паузу, дождался, когда все разговоры стихнут, и продолжил. — Я пришёл к выводу, что распределение по факультетам проходит слишком рано. Поэтому с этого года все ученики шестого курса будут проходить перераспределение, чтобы удостовериться, что первоначальный выбор был правильным.

Несколько секунд после объявления в зале стояла полная тишина, а потом поднялся гул голосов:

— Перераспределение?

— Он это серьёзно?

— А почему только ученики шестого курса?

— Ха-ха, в Пуффендуе обнаружился недостаток идиотов?

Гермиона озадаченно смотрела на безмятежно улыбающегося директора.

— Только представляете, если Малфоя перераспределят на Пуффендуй! Я тогда просто лопну от смеха! — Рон уже тянулся к йоркширскому пудингу. — А ты чего такой кислый, Гарри?

— Э-э-э, ну вообще-то шляпа хотела отправить меня в Слизерин в первый раз…

— Ты в качестве слизеринца? Вот это будет хохма! Ты только подумай, Снейп же просто удавится от негодования! А вот тебя, Гермиона, точно сейчас переведут в Когтевран. И только я, один-одинёшенек, останусь… — конец фразы Рон так и не договорил, так как уже вплотную занялся пудингом.

— Тише вы! — шикнула на друзей Гермиона. — Макгонагалл уже начинает вызывать учеников. Пропустите перераспределение и окажитесь на кухне с домовыми эльфами.

— Перестань, Гермиона. Всем же понятно, что это пустая формальность. Глупо думать, что… М-м-м, Гарри, можешь передать мне кусочек во-о-он того пирога?

Гермиона закатила глаза и продолжила внимательно наблюдать за перераспределением. Когтевран, Пуффендуй, Слизерин — и ни разу волшебная шляпа не изменила своего первоначального решения.

— Теперь ученики Гриффиндора! Пройдите, пожалуйста, сюда, шестой курс. И попрошу вас не задерживаться.

Втроём они встали из-за стола (Рон со вздохом оторвался от индейки) и направились к Макгонагалл. Гермиона немного волновалась. Конечно, все они настоящие гриффиндорцы, но шляпа действительно хотела её направить в Когтевран…

Гарри первым из них сел на табуретку и нахлобучил шляпу. Длинная — длинная (мамочки, какая длинная!) пауза и….

— Гриффиндор!

Через пару минут Рон присоединился к другу. Гермиона, последняя из оставшихся шестикурсников, примерила на себя шляпу.

«М-м-м, как интересно… Выбор, прямо скажу, непростой», — раздался скрипучий голос в голове у Гермионы.

«Я знаю, во мне много качеств, подходящих для Когтеврана, но я учусь на Гриффиндоре…»

«Такое сильное желание быть лучшей и первой… Незаурядный ум, и хитрость тоже присутствует. Думаю, я знаю, на каком факультете смогут в полной мере раскрыться ваши таланты.»

— Слизерин!

Она думала, что после речи Дамблдора была полная тишина. Нет, вот теперь тишина стала по-настоящему гробовой.

— П-п-профессор Макгонагалл, мне кажется произошла какая-то ошибка. Мне нужно надеть шляпу ещё раз, — Гермиона не узнавала свой тоненький голосок. — Конечно, ещё раз, потому что…

— Мне очень жаль, мисс Грейнджер, но мы уже не можем поменять распределение, — Макгонагалл поджала губы в явном неодобрении происходящего, и кинула обвиняющий взгляд на Дамблдора. Но тот продолжал светиться лучезарной улыбкой.

Гарри и Рон уже подошли к ней, всё ещё продолжающей сидеть на табуретке посередине зала.

— Профессор Макгонагалл, эта шляпа такая древняя, что чары, наложенные на неё могли просто… э-э-э, испортиться.

— Вы сказали — испортиться, мистер Уизли? Речь идёт о чарах четырёх могущественнейших волшебников. Они не могут, как вы выразились, испортиться.

— Но ведь вы не можете допустить, чтобы Гермиону перевели на Слизерин? Она же с первого курса учится с нами. — Гарри перевёл умоляющий взгляд на директора. — И у неё есть всё, что нужно на нашем факультете: храбрость, благородство, и ещё она…

— Она грязнокровка! — визгливый голос Пэнси Паркинсон как будто послужил приказом командира к атаке. Абсолютно все находящиеся в зале ученики стали выражать своё мнение о происходящем. И надо сказать, что ни один человек, включая первокурсников, решение шляпы не поддерживал.

— Ваши идеи сведут меня в могилу, Дамблдор, — тихо произнес Снейп, вставая со своего места с таким лицом, будто видит перед собой не девушку, а редкий, особо противный подвид жуков-вонючек.

— Ну что вы, вы прекрасно выглядите, Северус! — Дамблдор повернулся к своему коллеге и хлопнул его по плечу. — И я думаю, вас можно поздравить с таким новым ценным приобретением для вашего факультета!

Снейп передёрнул плечами и послал свой фирменный убийственный взгляд Гермионе.

— Я не знаю, чего вы добиваетесь этим своим поступком, мисс Грейнджер… — он практически шипел, нависая над ней.

— Тогда вы отказываетесь принять меня на своём факультете? Да? — Гермиона с надеждой посмотрела на декана Слизерина.

— Поверьте, я был бы очень рад, но мне ничего не остаётся, как… — окончательно скривившись, Снейп стремительным шагом направился к выходу из Большого зала.

Уже на середине пути он развернулся и словно выплюнул:

— И не забудьте сменить форму, мисс Грейнджер.

Вот теперь ей стало понятно, что пути назад для неё уже нет.

Дамблдор поднял руку, призывая всех к молчанию.

— Думаю, все мы можем согласиться, что это было неожиданно. Но в этом и состоял смысл моей идеи. И я уверен, что всё вовсе не так плохо, как представляется сейчас. А теперь — Гарри, Рон, займите, пожалуйста, свои места. Гермиона — присаживайся за стол Слизерина. И мы продолжим пир, а после вы разойдётесь по своим старым и новым спальням. Большое всем спасибо за внимание!

Ей показалось, что её ноги кто-то заколдовал — не могли же они сами идти так отвратительно медленно? Или дело в том, что идти им приходилось в совершенно непривычную сторону. И чем ближе она подходила, тем кучнее двигались слизеринцы, оставляя для неё всё больше и больше места. Словно она слон. Или словно они могут заразиться невиданной болезнью, если будут сидеть рядом.

Она опустилась на самый краешек. Зелёные галстуки, зелёные с серебряным эмблемы Слизерина, чужие брезгливые лица, десятки ненавидящих глаз — она же попала прямо в змеиное логово! Слёзы предательски щипали глаза, но нельзя было показывать свою слабость. Гермиона с вызовом вскинула подбородок и невозмутимо занялась десертом, вот только сегодня он был для неё горьким.

***

Гарри и Рон нашли её в пустой библиотеке, куда она рванула сразу после окончания пира, присели рядом, обняли за плечи.

— Не переживай, Гермиона, мы что-нибудь придумаем, — ободряюще улыбнулся ей Гарри. — Я поговорю завтра с Дамблдором, и ты вернёшься к нам.

— Это просто недоразумение. Ты же не можешь учиться в Слизерине. Даже наргл это понимает! — Рон неуклюже похлопал её по спине с другой стороны.

— Ох, мальчики…

Они утешали её весь вечер, пытаясь развеселить, но сегодня все их усилия были напрасны.

— Ладно, уже отбой, нам надо идти в спальни. А завтра мы решим эту проблему. Спасибо вам за поддержку, — Гермиона с ребятами направились к выходу из библиотеки. — Если бы не вы, то я бы уже собирала вещи, чтобы уехать домой. Но вы правы, я могу поговорить с Макгонагалл, она меня поймет и… Гарри, ты чего остановился?

Гарри замер у лестницы, ведущей наверх, и явно нервничая, произнёс:

— Гермиона, я даже не знаю как сказать… Но тебе, кажется, в другую сторону.

— Что? — спальня Слизерина! — М-м-м, ты прав. Ну, тогда до завтра, мальчики.

Они обнялись на прощание, и Гермиона повернулась к лестнице, ведущей в подземелья. Великий Мерлин, пусть это будет только на одну ночь!

Уже подойдя к стене, за которой скрывалась слизеринская гостиная, девушка поняла, что не знает пароля. И после отбоя здесь не было никого, кто бы мог ей его сказать. И что ей теперь делать? Хуже необходимости провести ночь в спальне Слизерина была только возможность провести эту ночь здесь на полу. Да она самому Малфою была бы сейчас рада, если бы он…

— Блядь, Грейнджер!

А нет, всё-таки не рада.

Она зажмурилась от осветившего её Люмоса.

— И тебе доброй ночи, Малфой.

— Что ты здесь делаешь? Собралась на свидание с кем-то из… Ну нет, на тебя даже соплохвост бы не глянул.

— Я теперь учусь на Слизерине.

— Ты окончательно сбрендила, Грейнджер? Иди отсюда, вдруг твоя дурь заразна.

Глаза Гермионы привыкли к свету, исходящему от палочки, и теперь она смогла разглядеть Малфоя. Светлые волосы — чуть длиннее, чем в прошлом году, застывшая маска презрения на лице и рост, позволяющий ему смотреть на неё сверху вниз.

— Если бы ты не шлялся где-то всё это время, то знал бы о перераспределении, Малфой.

— Пере — что? Теперь на пиру вместо тыквенного сока наливают огневиски? Серьёзно, Грейнджер, я не знаю, что ты тут забыла, но просто съебись.

Стена позади неё отошла в сторону и послышался низкий, тягучий голос:

— Драко, я тебя жду весь вечер, а ты тут уже зажигаешь с какой-то кисой? Ну-ка, дай взглянуть на эту красотку, которая… Оу, Грейнджер! Не думал, что твои вкусы так поменялись за лето, дружище.

Малфой закатил глаза.

— Блейз, ты прикинь, эта чокнутая лепечет что-то о то, что теперь учится…

— С нами. Ага, это новая гениальная идея нашего директора.

— Да чем вас тут всех сегодня опоили, мать твою?! Мне что, пора брать пример с этого параноика Грюма и ходить везде со своей фляжкой?

— Давайте вы просто меня пропустите, потому что я очень хочу спать, ладно?

Две пары глаз устремились на неё.

— Пропустить тебя? Да ты вообще хоть наш пароль знаешь? — Малфой смотрел на неё как на пустое место.

— Нет, не знаю, и именно поэтому…

— Чистая кровь, Грейнджер. Чистая кровь! А теперь подумай сама, имеешь ли ты право зайти.

Ну конечно, чистая кровь. Она могла бы и догадаться.

— Видимо, всё же имею, раз распределяющая шляпа засунула меня сюда, — с гордо поднятой головой она прошла мимо Забини и направилась в спальню, не обращая внимание ни на что вокруг. Она так устала, что готова была уснуть даже в норе, кишащей настоящими змеями, что в общем-то соответствовало действительности.

— Эм-м-м… Грейнджер?

— Что ещё? — она повернулась к Забини, ожидая очередных оскорблений.

— Не та спальня. Если ты, конечно, не хочешь скрасить нам долгую ночь…

Вспыхнув под многозначительным взглядом слизеринца, Гермиона пулей понеслась к другой двери.

***

Она думала, что всё ей просто приснилось, пока не открыла глаза и не посмотрела на соседнюю кровать. Кровать с тёмно-зелёным одеялом под балдахином такого же цвета. Одного взгляда на часы было достаточно, чтобы понять — она опаздывала, очень опаздывала. Натянув на себя свою гриффиндорскую форму, ведь, другой у неё просто не было, Гермиона заставила себя выйти из спальни.

Все разговоры тут же смолкли при её появлении. В воздухе повисло напряжение. Потом Забини устало вздохнул, будто смирившись:

— Ну ладно. Дафна, не одолжишь ей свою форму?

— Я? Свою форму? Да ведь её потом придётся выкинуть! — Гринграсс громко фыркнула и скрестила руки на груди.

— Брось, Даф. Я же знаю: в твоём шкафу столько одежды, что даже заклинание пятого измерения уже не справляется. Можешь пожертвовать парочкой вещичек.

— Она не имеет права носить нашу форму. Пусть идёт в этой, и ей снимут баллы, — а это уже злорадный голос Паркинсон.

Забини кисло ей улыбнулся:

— Пораскинь мозгами, Пэнс. Если с неё снимут баллы, то они снимутся с нашего факультета. Дафна?

— Ты мне будешь за это должен, Блейз… Идём, Грейнджер. И только попробуй растянуть мою юбку своей задницей.

Хорошо хоть Малфоя здесь не было, иначе ей пришлось бы выслушивать гадости и от него тоже.

Гермиона стояла перед зеркалом, смотря на себя в такой непривычной для неё форме, которую ей швырнула Гринграсс. Она просто не может пойти в таком виде на занятия. Да она почти что голая! Все её ноги находятся на виду, а если она наклонится, то станет видно ещё и… Может, ей применить портновские чары? Но звонок на первый урок — защита от тёмных искусств со Снейпом, будто одного пробуждения в слизеринской спальне было не достаточно — уже не оставил ей на это времени. Придётся бежать на урок так.

И Годрик, помоги ей это всё выдержать!

========== Глава II ==========

— Вы всё-таки решили почтить нас своим присутствием, мисс Грейнджер? — Снейп коршуном навис над ней, едва она, запыхавшись, вбежала в класс.

— Простите за опоздание, сэр.

— Или вы считаете, что теперь, когда я ваш декан, то буду прощать вам всё?

— Я вовсе так не думала, сэр.

— Сядьте, — рявкнул Снейп.

Гермиона плюхнулась на первое попавшееся ей свободное место. И оно оказалось рядом с Малфоем — чем она так прогневала небеса?

Конечно, тот скривился и отдёрнул ногу, будто их и так не разделяет добрых треть скамьи.

— Осторожнее, Грейнджер. Мне придётся сжечь свою одежду, если ты её коснёшься.

— Просто заткнись, Малфой.

— Ты смеешь, затыкать мне рот, Грязнокровка?

— Если я действительно захочу заткнуть тебе рот…

— Вам мало опоздания, теперь вы хотите сами провести урок, мисс Грейнджер? — Снейп стоял прямо напротив неё. — Если вы ещё не заметили, тема сегодняшнего урока — редкие тёмномагические проклятия. Вам есть что сказать по теме?

Ей было, что сказать.

— Нет, профессор.

Слава Мерлину, он отвернулся.

— Итак, как я уже сказал, эта группа проклятий имеет контрзаклинания. Каждое — своё. Вот только успеть его произнести надо очень быстро, иначе вы можете оказаться в Святом Мунго очень надолго. Или сразу отправиться на кладбище. Начнём с проклятия Табе Лонга Перемит. И его контрзаклятия — Спиритис Фортис. Советую записать.

В классе послышался скрип перьев. Гермиона тоже принялась записывать, хотя и знала это наизусть.

— А теперь, попрошу мистера Малфоя и мисс Грейнджер встать в центр класса. И продемонстрировать нам, как следует защищаться. У вас будет примерно 15 секунд, мисс Грейнджер.

Ей пришлось подняться и встать напротив Малфоя. Он поднял палочку, не сводя с неё злобного взгляда, а потом:

— Инстант мортем!

Белая вспышка ударила ей в грудь и отбросила к стене. Другое проклятие. Более мощное, более страшное и — более быстрое. Она читала, как можно остановить его действие, но так трудно было вспомнить это сейчас, когда мысли в голове путались, а ноги и руки наливались свинцовой тяжестью.

— Имморталитас, Грейнджер, — голос Снейпа донёсся откуда-то издалека.

— Повторяйте же: Имморталитас! — её кто-то тряс за плечи, но глаза уже закрывались. Ей просто хотелось спать. Оставьте её в покое и дайте лечь…

Сильная пощёчина немного развеяла туман в голове, достаточно для того, чтобы она смогла прошептать контрзаклятие.

Голова Гермионы прояснилась, но ноги мелко дрожали, а к горлу подступала тошнота. Она видела несколько испуганных пар глаз. Но, конечно, не Малфоя. Малфой стоял невозмутимо.

— Что это за самодеятельность, Драко? — Снейп схватил его за рукав, поворачивая к себе. — Вы понимаете, что не успей она произнести положенное заклинание, то даже все целители мира были бы бессильны?

— Наверное, я что-то перепутал, профессор, — но лёгкая усмешка доказывала, что он знал, что именно делал.

— Всем вернуться на свои места. Дальше урок будет теоретическим. Запишите ещё несколько проклятий и их контрзаклятия…

Гермиона еле добрела до лавки и тяжело опустилась на неё. Сильная слабость никак не могла её отпустить. Голова закружилась, она покачнулась, потеряла равновесие, и через секунду её голова упала на колени Малфоя.

***

Драко стоял около камина в гостиной Слизерина, глядя, как огонь охватывает его брюки. Очень дорогие вообще-то брюки.

— Ты мог бы просто воспользоваться чистящим заклинанием, — Блейз стоял рядом, прислонившись спиной к стене.

— После Грейнджер? Да я готов кожу себе содрать, только бы избавиться от ощущения её лица между моих ног.

— А я думал, что тебе нравятся подобные ощущения. И всё-таки… Ты мог убить её прямо там, перед всем классом. Откуда ты вообще узнал это проклятие? Я о таком никогда не слышал.

— Я теперь много, что слышу, после того как Он вернулся, — самодовольно улыбнулся Драко. — Это заклинание просто детские шалости по сравнению с тем, что я действительно мог бы с ней сделать.

— Главное, не испытай всё услышанное на своей шкуре, — Блейз был встревожен, действительно встревожен.— Твой отец здорово поплатился за…

— Я не мой отец! — зло выкрикнул Драко. С недавних пор сравнение с отцом здорово выводило его из себя. — Я смогу быть могущественнее, умнее, чем он. Я смогу достичь большего.

Блейз примирительно вскинул вверх руки, но его лицо стало ещё более напряжённым.

— Хорошо-хорошо. Просто… Будь осторожен, ладно, друг? И кстати… не хочешь узнать о самочувствии Грейнджер у Помфри?

— Зачем мне это? — фыркнул Драко. — Вокруг неё уже наверняка вьются её преданные щенки и виляют хвостиками. Тьфу, меня тошнит каждый раз, когда я это вижу.

— Может, потому что ты староста факультета? Хотя я начинаю уже в этом сомневаться, ведь всю организаторскую работу вчера пришлось вести мне.

— Тогда пошли к ней Пэнси, она тоже староста.

— Чтобы та окончательно прикончила Грейнджер? — Блейз со смехом покачал головой. — Нет, друг, не хочу слушать визги Пэнс весь вечер. А сейчас, если мы поторопимся, то ещё успеем на зельеварение до звонка.

***

Гарри, Рон и Джинни пришли к ней в больничное крыло, пока Помфри смешивала ингредиенты.

— Гермиона, как ты? Мы слышали такое… — Рон взволнованно сел рядом с ней.

— Всё в порядке. Уже в порядке.

— Это правда, что Малфой пытался тебя убить? — Гарри был зол, очень зол.

— Я бы с радостью заколдовала бы этого мерзавца в змею. Особым, необратимым заклятием, — Джинни тоже настроена воинственно.

Сказать им «да»? Они будут волноваться ещё сильнее. Пойдут разбираться с Малфоем. Ей этого не хотелось. И потом… Это же Малфой, трус и слабак Малфой, с которым она вполне может справится сама.

Поэтому она отвечает друзьям, стараясь сделать как можно более честное лицо:

— Он случайно перепутал заклинание.

Гарри посмотрел на неё так испытывающе, но кивнул.

— Этот идиот перепутал заклинание и чуть тебя не угробил? Да если я его увижу, то засуну ему свою палочку в…!

— Рон! — Джинни пихнула брата в бок. — Когда будешь это делать, позови меня. Я затолкаю ему и свою тоже.

Гермиона искренне рассмеялась. Не важно, что она в Слизерине, её друзья всё равно с ней и никуда не денутся.

Помфри вышла к ним, неся в бокале только что приготовленное зелье.

— Вот, не самый приятный вкус, мисс. Но зато очень действенно избавит вас от остатков проклятия. И к вечеру вы уже сможете вернуться в свою спальню.

— Нет-нет, — испуганно вскочила Гермиона. — Я уже хорошо себя чувствую. Спасибо большое за зелье, но мне нужно на следующий урок.

И она выскочила с друзьями из больничного крыла, прежде чем её успели остановить.

Когда Джинни унеслась со своими однокурсниками на Трансфигурацию, а Гермиона с Гарри и Роном пошли на сдвоенный урок зельеварения, друзья рассказали ей, что подходили сегодня утром к Макгонагалл.

— Она сказала, что говорила по твоему поводу с Дамблдором. И что не может ничем помочь — ты останешься на Слизерине. Но не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, только потерпи немного, — Гарри не собирался сдаваться. — И если возникнут какие-то проблемы, то сразу обращайся к нам, хорошо?

Она пообещала.

— И Гермиона… Э-э-э, тебе не кажется, что эта юбка слишком… короткая? — Рон пялился на её ноги, словно видел их впервые.

— Я знаю, Рон. Это форма Гринграсс, а ты знаешь, как она всегда одевается. Когда мы сможем сходить в Хогсмид на выходных, я куплю себе другую. А пока, ради Мерлина, перестань разглядывать мои ноги!

Лицо Рона стало такого же цвета, как и его волосы, и он отвернулся, бормоча сбивчивые извинения.

Гермиона села за стол вместе с друзьями на гриффиндорской стороне класса. Все её бывшие однокурсники выражали сочувствие и обещали лично оторвать голову любому слизеринцу, который посмеет её обидеть. Ей это было приятно. Она всегда останется их золотой Гермионой, несмотря на серебристую змею, вышитую на её форме.

Слизнорт, новый преподаватель Зельеварения, зашёл в класс сразу после звонка.

— Все уже в сборе? Чудесно, чудесно. Гарри, мой милый мальчик, как я рад тебя видеть! А вы, мисс, не перепутали ли своё место?

— Это моя лучшая подруга, профессор. Её перевели на Слизерин вчера, но я подумал… Можно ей сидеть с нами?

— Ах, так вы та самая девушка, которую вчера перераспределили, мисс…

— Грейнджер, сэр.

— Если не ошибаюсь, вы из маггловской семьи?

— Да, сэр.

— Очень, очень интересно, — Слизнорт смотрел на неё как на ценный экспонат в музее. — А вы знаете, мисс, что вы первый ученик из семьи магглов на факультете великого Салазара? Очень любопытно.

— Салазар перевернулся бы в гробу! — кажется, это опять выкрикнула Пэнси.

— Если бы только у него был гроб… Ладно, давайте приступим к сегодняшнему занятию. Одурманивающее зелье! Кто мне может рассказать о… Да, мисс Грейнджер?

Гермиона как всегда чётко и быстро ответила:

— Одурманивающее зелье применяется для того, чтобы лишить человека связности мыслей и способности принимать взвешенные решения. В больших количествах может привести человека к сумасшествию.

— Всё правильно, мисс Грейнджер! 10 очков Слизерину.

— Но зачем нам учиться варить такое зелье, профессор?

— Ах, Гарри, оно может быть очень полезно. В маленьких дозах, естественно. Пара капель — и ваш противник не может замыслить ничего дурного. А главное, не замечает того, что с ним происходит. Итак, способ приготовления на доске — приступайте!

Гермиона отбросила все посторонние мысли и углубилась в чтение ингредиентов.

Она как всегда безупречно справилась с заданием. Дала несколько советов Гарри. Остановила Рона, который собирался добавить в котёл 10 ростков кукушкиного льна.

— 1 росток, Рон! Или твоё зелье отправит человека на тот свет.

— Ну, а что, тоже весьма полезный эффект, — сконфуженно пробормотал Рон.

Гермиона оглядела класс, заостряя внимание на слизеринцах. Мало у кого зелье получалось хотя бы сносным. Если, конечно, не брать в расчёт Малфоя. Его зелье имело идеальный прозрачно-зеленоватый цвет.

— Что ты забыла в моём котле, Грейнджер? Или главной заучке Хогвартса понадобилась моя помощь?

— Отвали, Малфой. Мне никогда не нужна будет твоя помощь.

— Надеюсь. Потому что я всё равно никогда бы её тебе не оказал.

— Дружеская перепалка? — Слизнорт подмигнул Гермионе, и девушка увидела, как Малфой изображает рвоту над своим котлом. Клоун. — Надо же, потрясающий результат, мисс Грейнджер! Пожалуй, вы сегодня явная победительница. Вы вместе с мистером Малфоем.

Она вместе с Малфоем? Вместе? Оставалось только надеяться, что больше она никогда не услышит ничего подобного.

Но прежде, чем прозвенел звонок, в класс зашёл Снейп. Он кисло оглядел свой бывший кабинет, а потом сказал:

— Прошу извинить за вторжение, Гораций. У меня объявление для моего факультета. Я никогда бы не… но по личной просьбе директора, старостой Слизерина вместо мисс Паркинсон назначается мисс Грейнджер. И сегодня состоится первое патрулирование.

— Простите? — пискнула Гермиона.

— Патрулирование, мисс Грейнджер, — повысил голос Снейп. — Вам известно, что это такое? С 12 до двух часов ночи в подземельях. Вместе с мистером Малфоем.

Вместе с Малфоем. Судьба снова сыграла с ней злую шутку.

========== Глава III ==========

— Я пойду на патрулирование вместе с тобой.

— Рон, прекрати. Это смешно.

— От этого ублюдка можно ожидать всё, что угодно.

— Я большая девочка, я могу за себя постоять.

— Хотя бы сними эту юбку и надень что-то более… удобное.

— Рон, ты думаешь, Малфой меня изнасилует? Да он брезгует даже сидеть рядом со мной. Сегодня на обеде он подавился супом, когда я села напротив.

— Ты точно не хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

— Гарри, угомони его. И нам пора расходиться по своим спальням. Я хочу вздремнуть ещё часок перед патрулированием. Нет, подожди! Что за бред ты написал в конце? Исправь бурбон на бубонтюбера.

— Чтоб мы без тебя делали, Гермиона.

— Ясно что — были бы отчислены из Хогвартса ещё после первого курса. А теперь нам действительно нужно идти.

***

— Блейз, иди ты вместо меня.

— Ну уж нет. Староста у нас ты.

— Хочешь, я отдам тебе значок? И половину состояния нашей семьи впридачу.

— Половина состояния за два часа наедине с Грейнджер? Нет, всё равно не согласен.

— Тогда давай просто забьём на это патрулирование и выпьем.

— Снейп, конечно, твой крёстный, но…

— Да что я буду там делать?

— Всё то же самое, что и обычно.

— Обычно я патрулировал с Пэнси. И мы каждый раз трахались с ней все два часа обхода.

— Кстати, вы что, поссорились? Не сказали друг другу ни слова за весь день.

— Она обиделась, что я не писал ей летом. А она завалила меня кучей приторных писем. Можешь себе представить этот ужас — каждый день тебя будит сова и кидает тебе на постель конверт с сердечками. Да у меня теперь на неё даже не встанет.

— Скоро уже 12.

— И где эта уродина Грейнджер?

***

— Здесь.

Гермиона вышла из спальни как раз вовремя, чтобы услышать последнюю реплику Малфоя. Очень предсказуемую реплику.

Она так и не смогла уснуть. Но сменила школьную форму на любимые джинсы и тёплый свитер — в этих подземельях чертовски холодно.

Малфой же остался в его неизменных чёрных брюках и чёрной рубашке, которая ещё больше подчёркивала бледность его аристократического лица. Гермиона понадеялась, что он замёрзнет, простудится и сдохнет от пневмонии.

— Идём, Малфой.

— Я разберусь и без твоих указок, Грейнджер.

Они вышли сквозь проём в стене, держась подчёркнуто далеко друг от друга. Забини, оставшийся в гостиной, закатил глаза им вслед.

Они ходили взад и вперёд по длинным тёмным коридорам, на расстоянии друг от друга. Гермиона освещала себе дорогу Люмосом. Малфой предпочёл обойтись без света.

— Тебе не место на Слизерине, Грейнджер, — почему он не мог помолчать ещё полчаса?

— И что ты сделаешь, Малфой? Пожалуешься папочке?

— Я могу разобраться с этим сам! — Малфой развернулся к ней и подошёл ближе. В серых глазах отражался свет от её палочки и — злость.

— Сам? Неужели? Насколько я помню, ты всегда прятался за кого-то. Где же твои верные Крэбб и Гойл? — Гермиона понимала, что надо было просто промолчать и не провоцировать его, но не могла остановиться.

— Как видишь, мне больше не нужно за кого-то прятаться. И твоих дружков, вечно ошивающихся рядом, я тоже не вижу.

— Ну так что? Разберёмся один на один? Без них?

Что она несёт? Может, ей кто-то подлил Одурманивающее зелье сегодня за ужином? Потому что она всегда была осторожна и старалась не лезть в конфликты. Или она просто настолько зла из-за ситуации со сменой факультета, что хочет выместить свою злость на первом попавшемся человеке? В данном случае — на Малфое.

Он сделал ещё один шаг по направлению к ней. И ещё один. Гермиона еле подавила в себе желание попятиться назад. Потому что его глаза пугали, первый раз действительно её пугали. Серая радужка глаз потемнела, зрачки сузились в точки, никакой злости в них уже не было — только холодная уверенность в своих силах. Его голос был тихим и вкрадчивым:

— Ты предлагаешь мне дуэль, Грейнджер?

Ещё один шаг к ней. И она отступила. И ещё один его шаг вперёд — один её шаг назад. Пока она не ткнулась в холодную шероховатую стену.

— Хочешь помериться со мной силами?

Она уже не хотела. Уже не думала, что легко и просто победит.

— Ты ведь уже и так вся трясёшься от страха, Грейнджер.

— Я не…

Его ладонь схватила её горло, сжала, перекрывая доступ кислорода. Его колено оказалось между её ног. Его пугающие глаза были так близко, что она могла различить каждую крапинку.

— Трясёшься. Потому что я могу тебя убить даже без палочки. Просто сдавив твое блядское горло чуть сильнее. Вот так, — и он это сделал, сжал пальцы, пока из её глаз не потекли слёзы, а из губ не вырвался судорожный хрип. Она попыталась нацелить на Малфоя свою палочку, но он выбил её другой рукой. Она попыталась вырваться, но он держал её крепко, всем своим телом вдавливая её во влажную каменную кладку.

А потом резко отпустил и отошёл. Гермиона упала на колени, кашляя и пытаясь отдышаться

— Больше не смей бросать мне вызов, Грязнокровка, — спокойный голос и непроницаемая маска на лице.

Вот только никакого спокойствия в нём не было. Мало того, что он до неё дотронулся. Мало того, что он прижался к ней всем телом. Самое страшное, что когда он смотрел в её испуганные, широко раскрытые глаза и чувствовал своими пальцами биение грязной крови в её венах, — у него встал.

***

— Как вчера прошло патрулирование? Этот хорёк тебе ничего не сделал? — Рон жевал кекс, который захватил с собой с завтрака.

Что ему ответить? «Этот хорёк меня почти задушил. Оставил на моём горле такие синяки, что я сегодня провела пол-утра, сводя их с кожи. Синяки, которые наверняка успели заметить мои соседки по спальне — заметить, удивлённо поднять брови и усмехнуться. Этот хорёк смог меня действительно напугать, потому что я поверила, что он меня убьёт.»

— Конечно, ничего. Я же говорила, это просто Малфой. Он мне ничего не сделает, — во всяком случае пока она его снова не разозлит.

Гарри бросил на неё внимательный взгляд. Что-то заметил в её голосе? Она ведь не умеет врать друзьям.

— Сегодня такая отличная погода, ребята. Просто замечательная для урока по уходу за магическими существами. И я ещё не видела в этом году Хагрида. Очень интересно узнать, что нового он нам приготовил. Увидимся позже, ладно? — Гермиона поспешила выйти из школы на залитый солнцем двор.

Она хотела прийти до начала урока, чтобы успеть поговорить с Хагридом, и нашла его за хижиной рядом с огромным животным, шкура которого сверкала на солнце.

— Хагрид! Это Рэйем? Ты бы отошёл от него чуть подальше, если он тебя лягнёт…

Великан повернулся к ней, и Гермиона увидела здоровенный след копыта на его лбу.

— Впрочем, ладно, наверное, ты знаешь, что делаешь.

— Гермиона, как я рад тебя видеть, — Хагрид сгрёб её в свои объятия, чуть не сломав несколько рёбер. — Отличного зверя я вам приготовил для первого урока? Если бы ты знала, как трудно было отловить его и доставить из Америки…

— Могу себе представить, — девушка старалась держаться подальше от гигантского животного.

— Как же так случилось, что ты теперь на Слизерине, Гермиона? Это неправильно.

Да, Хагрид, это неправильно.

— Тебя не обижают?

— Нет, меня вообще не особо замечают.

— Если будут обижать, то только шепни мне, я натравлю на этих слизеринцев…

— Не надо, Хагрид!

Только не хватало им ещё какого-нибудь невиданного чудища, которое будет охотиться за учениками. Воспоминания о василиске, из-за которого она пролежала камнем на втором курсе, ещё оставались в её памяти.

— А вот и остальные ученики. Да… Начнём урок, да.

***

— Ты смотришь на Рэйема или на ноги Грейнджер, Драко? — с ухмылочкой обратился к нему Блейз.

— Что-о-о?! Ноги Грейнджер? — чёрт, это было слишком громко. Несколько заинтересованных лиц повернулись в их сторону. Хорошо хоть, Грязнокровка стоит слишком далеко, чтобы услышать.

— Ну на такие ноги в этой юбке и я бы посмотрел. А уж как я бы посмотрел без юбки, — заржал слева от него Нотт. Его смех поддержали ещё пара парней.

Теодор, закрыл бы ты свою пасть.

— Я серьёзно, дружище. Ты пялишься на Грейнджер.

— Заткнись, Блейз! Я не пялюсь. Просто на этой шлюхе действительно слишком короткая юбка, — так себе оправдание.

— На Дафне и Пэнси ещё короче, — Забини как всегда подмечал всё.

— У меня обычный недотрах, — пожал плечами Драко. — Я готов сейчас наброситься на любую более-менее симпатичную девушку. Лучше, конечно, более. И уж точно не на Грейнджер.

Блейз приподнял брови:

— Так зачем далеко ходить? Пэнси кидает на тебя сегодня такие красноречивые взгляды, что я уверен: она тебя уже простила.

— Не хочу я Паркинсон. Хочу что-то… новенькое.

— Так вот, о чём я говорил… Кровь Рэйема даёт огромную силу, — донеслось до Драко голос этого урода-великана. Эта скотина была не так уж и бесполезна, кто бы мог подумать! — А теперь можете подойти и дать ему сена. Только… Э-э-э, в общем, аккуратно.

Драко покосился на лоб преподавателя. Нет, он не такой дурак, чтобы подходить к этой животине. Пусть это делает эта подлиза Грейнджер.

***

Гермиона на минутку забежала в гостиную, чтобы взять учебник Трансфигурации. Крэбб, Гойл и Паркинсон развалились на зелёных диванах — отличная компания. Она думала, что быстро прошмыгнёт в свою спальню и обратно. Её даже не заметят.

— Стоять, Грейнджер! Вздумала крутить задницей перед моим парнем?

— Навести больничное крыло, у тебя бред, Паркинсон.

Слизеринка вскочила с дивана, тыкая в Гермиону пальцем с длинным ядовито-зелёным ногтём:

— Ты специально надела эту юбку! Думаешь, Драко поведётся на тебя — Грязнокровку и уродину?

— А ты думаешь, что твой обожаемый Малфой ещё кому-то нужен, кроме тебя? — это была откровенная ложь. Гермиона видела, какие заинтересованные взгляды бросают на Малфоя многие девчонки, начиная с третьего курса. И это были не только слизеринки, но и ученицы Когтеврана, Пуффендуя и — как бы ей не хотелось это признавать — пара девушек с Гриффиндора.

Ой-ой, Паркинсон явно разозлилась. Гермиона увернулась от заклинания, ударившего в какую-то вазу позади неё. Что ей хотели наколдовать? Если она не ошиблась, жуткие прыщи на всё лицо.

— Хватит, Паркинсон. Я…

На этот раз ей пришлось уворачиваться от недавно услышанного ими от Снейпа проклятия. За её спиной треснул шкаф.

Гермиона взмахнула палочкой:

— Экспеллиармус!

Палочка Паркинсон оказалась у неё в руке, но та не собиралась сдаваться. С визгом она налетела на Гермиону, а Крэбб и Гойл, переглянувшись, синхронно встали с дивана.

— Что здесь, блядь, происходит?

Наверное, Малфою сейчас открылась чудесная картина: она, с задранной блузкой, и Паркинсон, пытающаяся вцепиться ей в волосы.

— Я видела, как ты на неё смотрел, — голос слизеринки сразу стал плаксивым. — И слышала, о чём вы там шептались с Блейзом. О том, что тебе захотелось кого-то нового, Драко.

Годрик, пусть это будет просто любовная горячка Паркинсон!

— И что, Пэнс? Только не говори, что уже что-то там себе нафантазировала насчёт нас с тобой. Я тебе ничего не обещал. Кстати, вы не слышали звонок?

Она снова опоздала на урок. Чёртова Паркинсон!

***

Гермиона влетела в класс, чуть не столкнувшись с Макгонагалл. Декан Гриффиндора внимательно оглядела девушку и спросила:

— С вами всё в порядке, мисс Грейнджер?

— Конечно. Почему вы спрашиваете?

— Э-э-э, твои волосы, Гермиона… И, хм, блузка… — подсказал ей Эрни с первой парты.

Ну конечно! Вся причёска растрепалась, а две верхние пуговицы сейчас, видимо, валялись на ковре в гостиной Слизерина.

— Со мной всё отлично. Я… ммм, упала с лестницы.

— Вместе с мисс Паркинсон? — Макгонагалл перевела взгляд на вошедших остальных слизеринцев.

— Да. Эти лестницы в Хогвартсе… Очень коварны, профессор.

Гермиона перевела взгляд на Малфоя. Он ухмылялся её явной, неумелой лжи. Ухмылялся до того момента, пока не опустил свой взгляд ниже — на вырез её блузки. А когда снова поднял глаза, в его глазах она увидела что-то опасное. Животное. Неправильное.

Девушка попыталась прикрыть слишком большой участок оголённой кожи, но Малфой уже скользнул взглядом дальше и прошёл мимо неё.

========== Глава IV ==========

Следующий месяц прошёл… спокойно. Во всяком случае, Паркинсон больше на неё не нападала. И Малфой совсем её не замечал. А она, обрадованная этим, старалась его не провоцировать. Они ходили на патрулирование, не обмениваясь ни одним словом, расходясь по разным концам коридора. Гермиона как и все предыдущие годы как можно больше времени проводила с учениками Гриффиндора, уходя в свою спальню уже перед самым отбоем. Не обращала внимания на привычные придирки Снейпа. На самом деле это было даже забавно — смотреть как декан Слизерина хочет снять с неё баллы, а потом начинает весь кипеть от злости, потому что это будет означать снятия баллов с его факультета. Все уже выразили ей своё сочувствие и предложили помощь, некоторые даже не по одному разу. И в конце концов все привыкли. Даже она сама.

Ах да, и она купила в Хогсмиде новую слизеринскую юбку нормальной длины — по колено.

А потом Гарри признался.

— Гарри, Дамблдор сказал тебе содержание пророчества? Почему ты не сказал нам сразу? Зачем ждал так долго? — у Гермионы это просто не укладывалась в голове. Опять это вечное желание Гарри не впутывать их, защитить, несмотря на всё то, что они уже прошли вместе.

— Нуу, я не хотел вас напугать…

— Давай говори, что было в пророчестве? — Рон от неожиданности даже перестал есть, забыв про своё яблоко.

Гарри вздохнул и, решившись, ответил:

— Пророчество звучит очень запутанно и я не запомнил его дословно. Но всё сводится к тому, что только я смогу убить Волан-де-морта. И Дамблдор хотел мне давать уроки, чтобы я лучше подготовился к этому, но… кажется, забыл.

— Подготовился? — Гермиона всплеснула руками. — Да тут подготовки не меньше, чем на 10 лет! Мне нужно немедленно составить список всех заклинаний, которые могут тебе пригодится, список всех зелий, которые ты должен научиться делать, и ещё я посмотрю книги в библиотеке, может быть вычитаю что-нибудь полезное, и…

— Хватит, хватит, Гермиона, — проворчал Гарри. — Мы тебя поняли. Будешь делать то же самое, что и всегда.

— Я просто не могу поверить, Гарри. Тебе всего восемнадцать. Нельзя взваливать на тебя такую ношу!

— Но как иначе, Гермиона? Волан-де-морт вернулся. Во всём своём могуществе. В прошлом году это увидели все. И я понимаю, что его надо остановить. И если это должен сделать именно я — то какая разница, сколько мне лет? Посмотри вокруг, Гермиона. Все эти ученики, взрослые, дети — маленькие дети! — они будут умирать, если не остановить его.

— Ты прав, Гарри. Конечно, ты прав.

И ты повзрослел. Больше уже не мальчик, вон как высоко ей приходится задирать голову, чтобы взглянуть в его глаза.

Они попрощались перед тем, как разойтись по разным гостинным, но Рон всё топтался на месте.

— Рон, ты что-то хотел?

— Нет-нет, ничего. Впрочем, да. То есть не совсем, — лицо парня стало совсем пунцовым. — Я просто хотел спросить… Сейчас, может, не лучшее время… Ты пойдёшь со мной в Хогсмид ввоскресенье?

— Конечно, пойду. Мы же каждый раз ходим туда вместе, — удивлённо ответила Гермиона.

— Нет, я имел в виду… Ну знаешь, типа как пара. Как будто у нас свидание. Ну то есть, настоящее свидание.

Наверное, ей следовало это ожидать. Но всё равно это было неожиданно. Это же Рон — её друг Рон, смешной и нелепый. Гермиона пыталась представить себе Рона в качестве своего… парня? Нет, эта картина никак не хотела представляться в её голове. Но он так волнуется, так ждёт её ответа… Она не может обидеть друга отказом.

— Да, Рон. Думаю, мы можем сходить на… м-м-м, типа свидание.

***

Помогло.

Слушая стоны девушки и загоняя свой член глубже и глубже в неё, все о чём думал Драко: помогло. Грейнджер больше не казалась ему сексуально-привлекательной. Ни капельки.

— Ммм… Драко, подожди… Ах… Не так… сильно, — простонала ему на ухо…

Блядь, как её зовут? Не важно.

Он всё равно не будет останавливаться. Не станет делать это медленнее или аккуратнее. Потому что этой шлюшке с длинными ногами, обвивающими его бёдра, это нравилось. И ему это нравилось. Быстрый, горячий секс на подоконнике в его спальне, пока все остальные олухи обедают — как это может не понравится?

Девушка вцепилась ему в спину ногтями, выгнулась, прижимаясь к нему грудью, и тихо вскрикнула. Драко убрал с себя её ноги, развернул лицом к окну и, хлопнув по попе, вошёл в неё снова.

— Драко… Ох, Драко… Ты ещё…?

Да, он ещё. И ещё. И ещё. Потому что это ему помогало.

Потом, когда они закончили, он лениво шлёпнул её по заднице в последний раз. Раздавшееся в ответ глупое хихиканье его раздражало. Они всегда его раздражали после того, как он кончал.

— Всё, иди. Мне ещё надо в душ.

— Когда мы снова увидимся? — блондинка с забытым им именем кокетливо поправляла одежду, бросая на Драко томные взгляды.

Сколько он уже раз её трахал? Три? Слишком много.

— Не знаю. Может, на следующей неделе. Может через месяц. Ну, а теперь иди уже!

Она надула губы, но оставила его в покое. А это всё, что сейчас ему было надо.

Когда Драко вышел из спальни, то его встретил понимающий ехидный взгляд Блейза:

— Судя по стонам, ей было хорошо.

— Им всегда хорошо, — безразлично пожал плечами Драко.

— И девочка очень хорошенькая.

— Нравится? Забирай. Мне она уже надоела.

— Ты же знаешь, я принципиально не трахаю тех, кого трахаешь ты. Но если ты будешь продолжать такими темпами, то я боюсь, что для меня уже никого не останется.

— Смеёшься? Здесь немало девушек, предпочитающих смуглых брюнетов. Когда-нибудь мы пошлём всё к чёрту и откроем свой бордель, как тебе такая идея? Будем трахать на пару молоденьких красавиц, — Драко откинулся на спинку дивана, раскидывая руки и наслаждаясь приятной пустотой внутри.

— И всё-таки… Какая это уже по счёту в этом учебном году?

— Третья? Пятая? Десятая? Какая разница, Блейз, если это делает меня счастливым.

***

Гермиона сидела с Роном в кафе мадам Паддифут, гоняя туда-сюда по тарелке вишенку от десерта. Вся эта зефирно-мармеладная атмосфера давила на неё. Всё вокруг словно кричало: возьмитесь за руки! Целуйтесь! Клянитесь в вечной любви!

Рону тоже было не слишком комфортно. Может стоит намекнуть ему, что о вчерашней тренировке по квиддичу он рассказывает уже в третий раз? Поскорее бы они закончили и присоединились к Гарри. Ей надо рассказать ему об одной очень хорошей книге, которая может быть ему полезна. В третьей главе там много написано про…

— Гермиона?

Девушке пришлось срочно возвращаться из своих мыслей на землю.

— Да, Рон?

— Я уже сказал, что ты мне очень нравишься. Давно уже нравишься. И… Я…

Рон прижался к её губам, быстро и неловко. Гермиона чуть помедлила, а потом ответила на поцелуй. Это было так странно — целоваться с парнем, который в течение стольких лет был просто её другом, но этот поцелуй не был ей неприятен. Даже наоборот. Может, у них и могло что-то получится…

***

— Блядь, Блейз, эта шлюха сосётся со своим рыжим нищебродом прямо на глазах у всех!

— Эта шлюха? А, ты про Грейнджер, — Забини посмотрел в ту же сторону, что и его друг. — Тебя это так волнует?

— Конечно, меня это не волнует! Просто меня сейчас вырвет прямо здесь. До чего противное зрелище! Пошли, Блейз. Мне нужны сейчас несколько хороших порций огневиски.

И первую порцию он выпил сразу же, когда они ввалились в “Дырявый котёл” всей своей слизеринской компанией. А потом сразу же вторую. И третью. Вот теперь он мог смеяться вместе со всеми над глупыми шутками Монтегю. И поглаживать горячее бедро, прижимающееся к нему. Чьё это, кстати, бедро? Пэнс?

— Тебе надо немного расслабиться, Драко, — нет, это Дафна мурлыкала ему на ухо, протягивая ещё один бокал.

— Расслабиться на матче по квидиччу, — Теодор подмигнул Дафне.

— Против Пуффендуя, Тео? Да мы обыграем их, даже если выйдем на поле с завязанными глазами и без мётел.

— А давайте устроим большую вечеринку на Хэллоуин? — рука Дафны под столом пробежалась по его ноге, дойдя до ширинки.

— И что ты предлагаешь, Даф? Нацепить костюмы? Это скучно, — но только не убирай руку, продолжай…

— Нет, кое-что поинтереснее, — она снова почти шепчет ему на ухо, будто предлагая любовную игру. — Большой котёл оборотного зелья. Каждый добавит свой волос в свой бокал, а потом случайным образом получит чужой бокал с чужим волосом. И затем попробуем угадать, кто в кого обратился.

Чтобы он стал Гойлом? Так себе идея. Но это было хотя бы… необычно.

— Что скажешь, Драко? Ты согласен?

Рука Дафны уже расстёгивала его ширинку, и затуманенный алкоголем мозг не мог понять: она спрашивает его мнение о вечеринке или о чём-то другом. Но он был согласен.

Чёрт, почему Блейз выскочил на улицу, едва накинув пальто? И почему у него при этом был такой вид, как будто он собирается сейчас кого-нибудь прикончить? Извини, Даф, но придётся закончить начатое позднее.

— Блейз, подожди, ты куда? Мы так хорошо отдыхали, — Драко тоже вышел на улицу, радуясь, что всё ещё может стоять на ногах уверенно.

— Хорошо отдыхали, Драко? — что-то новое в хорошо-знакомом голосе его лучшего друга.

— Я просто не понял…

— Ты думал, я не вижу, как ты наглаживаешь её бедро? Или то, что у тебя до сих пор расстёгнуты брюки?

Драко опустил голову вниз. М-м-м, действительно, расстёгнуты.

— Слушай, Блейз. Да она меня даже не интересует…

— Вот! Она тебя даже не интересует, Драко. И ты прекрасно знаешь, что она интересует меня. Так какого, блядь, хрена ты делаешь?

Хороший вопрос. Чертовски-хороший вопрос. И ответить было бы проще, если бы он был трезв.

— Если тебе не даёт покоя Грейнджер, то это твои проблемы. И решай их не за счёт той девушки, которая мне нравится, а тебе безразлична!

— При чём тут Грейнджер? Я даже о ней не думаю…

— Не думаешь, пока твой член находится в очередной девчонке! Признайся, уже сам себе: ты хочешь её трахнуть. Так трахни уже и успокойся!

Его друг ушёл, всё ещё оскорблённый. Кажется, они первый раз так серьёзно поругались. И блядь, во всём было виновато огневиски, или он действительно задумался о том, что хочет Грейнджер?

***

— Итак, ты ходила на свидание с моим братом? — голос Джинни отвлёк Гермиону от очередной книги.

— Он уже тебе рассказал?

— Он — нет. Зато мне рассказали Гарри, Полумна, Дин, Невилл и…

Гермиона закатила глаза и остановила подругу:

— Не продолжай. Кажется, нас видел весь Хогвартс.

— Ну такое иногда случается, если выбирать столик около окна в самом известном кафе для влюблённых.

— Это была идея Рона.

— И вы теперь встречаетесь?

Что ей ответить? Они ведь совершенно не обсуждали, как им теперь характеризовать свои отношения.

— Можно сказать и так, — уклончиво ответила Гермиона.

— Можно сказать и так? — передразнивал её Джинни. — Мне интересно услышать всё.

— Но нет никакого «всего»!

— Рон тебе нравится?

Ещё один вопрос, на который ей непросто дать ответ.

— И да, и нет. Я сама ещё не определилась, Джинни, — призналась Гермиона. — Я имею в виду, что совсем недавно ещё ничего не подозревала о его чувствах, а теперь… Пока ещё не могу понять, что чувствую я.

— Я уже так давно знаю о том, что ты нравишься Рону. Даже когда он ещё сам этого не знал. Но это было так очевидно. И я думала, ты тоже это замечаешь.

— Наверное, мне надо чаще отрываться от своих книг, — улыбнулась Гермиона. — О нет, уже столько времени, а я ещё не сделала доклад по Травологии!

Джинни обречённо покачала головой:

— Ты совсем доведёшь себя этой учёбой, подруга. Позволь я дам тебе совет: тебе надо забросить все эти книги на недельку и как следует отдохнуть. Сходить куда-нибудь с Роном. Устроить пикник у озера. Целоваться под звёздами на крыше Астрономической башни. И может быть, не только целоваться…

— Джинни!

— Тебе уже восемнадцать лет, Гермиона. Ну нельзя же так краснеть при одном только упоминании «того самого»!

— Просто я ещё не готова. Это должно случится только тогда, когда я действительно захочу. Когда я буду уверенна в своём парне. Когда я буду любить и знать, что меня любят.

— Ага. И в каком-нибудь очень романтическом месте с кучей лепестков роз, свечей и всего такого. Вы с Роном пьёте вино, на тебе откровенное красное платье, бретелька которого падает тебе на плечо, обнажая…

— Джинни!

— Ладно, ладно, пойду, пока ты не стала такого же цвета как моё воображаемое платье. И задумайся над моим советом!

И когда Джинни ушла, Гермиона действительно задумалась. Забросить учебники? Немыслимо! Но в идее пикника было что-то интересное. Но только никаких роз, вина, и никакого красного платья!

Гарри ворвался в библиотеку, тяжело дыша.

— Гермиона! У меня только что был первый урок у Дамблдора!

Все мысли о пикниках и розах сразу выветрились у неё из головы. Эти пустяки подождут. Главное для неё сейчас — помочь Гарри.

— Ну, чему он тебя обучал?

— Нет, он вовсе ничему не обучал меня. Он рассказал мне о крестражах, которых создал Волан-де-морт.

— Крестражах? — Гермиона лихорадочно пыталась найти в памяти это слово. Столько прочитанных книг, и неужели ей оно нигде не встретилось?

— Да. В каждом из них находится один из кусочков души Волан-де-морта. Поэтому он и не умер тогда! Он не может умереть, пока существует хоть один крестраж.

— Хоть один… А сколько всего у него этих крестражей?

— Вот это самое плохое, — Гарри был расстроен. Да что там, он был в ужасе! — Семь.

— Значит, перед тем, как убить Волан-де-морта, нам нужно будет найти семь крестражей?

— Именно. Ну, конечно, сейчас их ищет Дамблдор. Так что я надеюсь, мне останется только…

Убить самого Волан-де-морта? Не самая лёгкая задача. Которая теперь стала ещё в семь раз тяжелее.

========== Глава V ==========

— Вот, я же тебе говорила, это платье будет сидеть на тебе идеально, — Джинни смотрела на неё, как добрая фея-крёстная, превратившая лохмотья в наряд для бала с принцем.

Гермиона ещё раз посмотрела на себя в зеркало и опять покачала головой:

— Я не могу это надеть.

— Тебе не нравится платье?

— Нет, платье просто чудесное. Но… Оно слишком открытое. Такой высокий вырез, что видна вся моя нога! И в этом декольте видно мою грудь!

— А почему бы тебе и не показать свою грудь? К тому же на тебе будет маска. Никто тебя даже не узнает!

— Мои волосы…

— Мы уложим их в красивую причёску. Или оставим распущенными. Точно — длинные, блестящие локоны! Ну что за выражение лица, Гермиона? Ты уже полностью меняла имидж для Святочного бала, помнишь?

— Тогда платье не было таким откровенным.

— Будешь упрямиться — позову сюда Рона!

— Джинни! Ты теперь всегда будешь жаловаться на меня брату?

— Ему очень понравится это платье.

— И оно всё-таки красное, — улыбнулась Гермиона.

— Давай, я поколдую над твоими волосами. Потом каплю духов…

— Я не пользуюсь духами, Джинни.

— Сегодня — пользуешься. Можешь выбрать любые из моих. Что тебе больше нравится? Вот эти с запахом лаванды. Эти — розы. А это мои любимые — нежный букет из ароматов весенних цветов…

— А вот тот полный пузырёк? Который сзади?

— Мне они не по душе.

— Интересный аромат… Мне нравится. Кажется, будто пахнет ванилью и гвоздикой.

— Да, гвоздика, ваниль и в самом сердце — древесные нотки. Если тебе так нравится, можешь взять весь флакончик.

— Мне не надо…

— Надо! А теперь не крутись, пожалуйста, если не хочешь праздновать Хэллоуин лысой.

***

— Ты правда думаешь, что это будет весело? — Блейз критически осмотрел котёл, из которого Дафна собиралась переливать зелье в кубки.

— Здесь хватит даже на два раза, Блейз.

— Мне придётся пить эту гадость два раза? Ты меня не заставишь, Даф.

— Ах так! Помнишь, я одолжила Грейнджер свою форму? Ты мне должен. Вот теперь придётся отдавать свой долг.

Блейз застонал:

— Придумай что-нибудь другое, Даф, прошу тебя.

— Сначала — оборотное зелье. А потом… Кто знает, что я ещё придумаю, — лукаво улыбнулась девушка. А потом повернулась к Драко. — Слышишь, две порции!

— Я тебе ничего не должен в отличие от Блейза, так что…

— И ты бросишь своего друга одного на растерзание голодной девушке? Это так эгоистично, Драко, — она подарила свою утончённую улыбку и ему, но больше он на это не купится. Их дружба не стоит даже такой красотки, как Дафна.

— Я уверен, что Блейз справится. Под этой овечьей шкуркой морда волка, — Драко кинул взгляд на друга и по огню в его глазах понял: да, сегодня кому-то точно предстоит быть растерзанным. И он ставит на то, что это будет Гринграсс.

***

Гермиона танцевала с Роном посередине Выручай-комнаты. Сегодня комната имела вид какого-то готического склепа: всё вокруг чёрное, под потолком висят летучие мыши, маленькие тыквочки со свечками внутри порхают в воздухе. Её платье выделялось ярким пятном, притягивая взгляд.

— Ты сегодня потрясающе выглядишь, Гермиона, — восхищённо прошептал ей на ухо Рон.

— Ты меня узнал? Так не честно. На мне же маска!

— Джинни сказала мне, в каком платье ты будешь, — признался её парень.

Её парень…

Как это странно звучит. Всё ещё непривычно. Но надо признать: когда Рон перестал краснеть и заикаться, всякий раз когда оказывался с ней рядом, он стал куда более привлекательным. И этот костюм ему очень шёл. Может быть, он всё равно не был писаным красавцем, но для неё внешность никогда не имела значения.

— Лучше скажи, как ты узнала меня. Я ведь тоже в маске.

Ну, это было слишком просто. Огненно-рыжие волосы торчали так же, как и всегда.

— Я это почувствовала, — улыбнулась Гермиона. — Кажется, музыка уже закончилась… А где Гарри?

— Понятия не имею. Я не видел его с начала праздника. Он тебе нужен?

— Нет, сейчас нет. Просто ты знаешь, я так за него волнуюсь… Эти крестражи…

— Знаю, Гермиона. Но давай хотя бы сегодня ночью мы забудем про всё это?

— Джинни посоветовала бы мне то же самое.

— Кстати, раз танец закончился… У меня есть идея: может, пойдём, посмотрим на звёзды с Астрономической башни?

Наверняка, Джинни раздавала советы не только ей, но и брату. Но Гермиона не могла не признать, что её советы часто оказывались удачными.

— Хорошо. Подождёшь меня здесь? Я только сбегаю в спальню и накину своё пальто. Сегодня очень холодная ночь.

***

Драко смотрел, как ловко с помощью палочки Дафна крутит кубки с зельем.

— Все готовы? — девушка хихикнула и взяла себе кубок, чуть не расплескав половину.

— Блейз, может хватит ей подливать вина, шампанского, или какой ещё гадостью ты там поишь её весь вечер? — прошептал Драко другу.

— Кто бы говорил, — возмутился тот. — Ты сам еле держишься на ногах.

— Это я-то?!

— Тогда перестань держаться за спинку кресла.

— Только если ты перестанешь тоже.

Друзья рассмеялись.

— Ваши бокалы, — Дафна всучила им кубки с зельем. — До дна, мальчики. Как удобно, что вы одинаково одеты сегодня.

Драко увидел хитрый блеск в её раскосых, кошачьих глазах. Что ты задумала, Гринграсс?

Чёрт, кажется Пэнси совсем набралась и теперь пробиралась к нему сквозь толпу. Надо сматываться и выпить зелье где-нибудь в тёмном углу. И если он превратится в Гойла — этой сучке Дафне не жить.

Драко выпил своё зелье в спальне, смотря на трансформацию в зеркале. Его кожа темнела, глаза и волосы тоже. Спустя несколько секунд на него в отражении смотрело лицо его лучшего друга. Что ж, не так уж и плохо.

Ого, и когда Блейз успел накачать такие мышцы?

***

Гермиона осторожно спускалась по ступенькам вниз. Вот за что она точно убьёт Джинни — за эти туфли на высоченных каблуках, к которым она совершенно не привыкла. Будь на ней её привычная обувь на низком каблуке она давно бы уже сбегала и в спальню, и обратно.

Мерлин, сегодня же в слизеринской гостиной тоже вечеринка! И наверняка, все уже напились. Лишь бы ей удалось проскочить, не привлекая излишнего внимания. Последнее, что ей нужно сейчас — это истерика Паркинсон или что-то в этом роде. Отлично, эта лестница кончилась, теперь осталось совсем чуть-чуть…

***

Здесь было слишком шумно, а эта дурацкая игра в «угадай, кто там на самом деле под оборотным зельем?» его изрядно утомила. И он с радостью бы передохнул в своей спальне, но она уже была занята какой-то очень громко-стонавшей парочкой. Драко бы тоже сейчас с кем-нибудь развлёкся. Блядь, это Пэнси опять идёт к нему? Она что, узнаёт его даже в виде Блейза или ей уже всё равно с кем? Надо куда-то сматываться.

Драко незаметно выскользнул из гостиной в коридор. Здесь было прохладнее, тише и дышалось свободнее. Может быть, он даже протрезвеет.

А что это за стук каблуков? Драко повернулся и увидел незнакомую красотку в соблазнительном платье и в маске, скрывающей лицо.

Спасибо, Салазар, кажется, у него сегодня намечается очень приятная ночь.

***

Гермиона почти столкнулась в темноте с каким-то парнем. Чёрт, надо было взять с собой палочку для освещения.

— Прекрасная незнакомка и совсем одна? Мне кажется, вам нужен защитник на эту ночь, мисс, — Гермиона узнала голос Забини.

— Мне не нужен защитник, на меня никто не нападает, — отмахнулась Гермиона и попыталась пройти мимо.

Но Забини перегородил ей дорогу, не давая пройти.

— Никто? А как же я?

— Я спешу, просто дай мне пройти…

Забини навалился на неё всем телом, и Гермиона, не удержавшись на высоких каблуках, упала. Твёрдый каменный пол отозвался болью в её спине, а её лицо обдало горячим дыханием с запахом виски. Чёрт, да он же пьян в стельку! И лежит на ней, не собираясь вставать.

— Ты напился, — с отвращением сказала Гермиона, пытаясь выбраться из-под его тяжёлого тела. — Вставай, иди найди Малфоя, пусть он приведёт тебя в чувство.

Забини захохотал, как будто она сказала что-то очень смешное, а потом потянулся к завязкам её маски.

— А теперь мы узнаем, чьё прекрасное личико скрывается за этой…

Маска полетела прочь, и голос Забини — с совершенно незнакомыми ей вкрадчивыми нотками — прозвучал совсем рядом с её кожей:

— Грейнджер…

***

Он был пьян. Определённо, он был пьян. И он лежал на Грейнджер. На я-выгляжу так-будто-хочу-отдаться-первому-встречному Грейнджер. На одетой в блядское красное платье Грейнджер. На посмотри-на-мою-грудь-она-сейчас-выпрыгнет-из-выреза Грейнджер.

В конце концов, какой парень устоит перед этим? Вот и он не устоял.

Горячие губы Забини столкнулись с её губами. Жёсткие, чужие, такие непохожие на губы Рона. Сминая её, заставляя паниковать. Этого просто не могло быть. Это просто какой-то кошмар! Она торопилась взять пальто и вернуться к Рону. Подняться с ним на Астрономическую башню. Целоваться с ним — её парнем — под звёздным небом. Она не должна лежать здесь, на грязном холодном полу, чувствуя как омерзительный язык Забини пытается залезть в её рот. И её палочка — её палочка лежит сейчас в Выручай-комнате.

Он надавил ей на подбородок, заставляя открыть рот. Чувствуя, как маленькие зубки (эй, это ведь именно я подправил твою улыбку, ты это помнишь, Грейнджер?) впиваются в его губу. Но боль и привкус крови только усиливали его наслаждение. Его наваждение.

И в следующий момент, когда язык — язык Забини — проникнул внутрь Грейнджер, он почувствовал её вкус. И он — Драко — пропал…

Гермиона пыталась укусить. Пыталась колотить его по спине. Пыталась отползти. Но всё было бесполезно — он всё равно целовал её. Беспощадно, больно, грязно целовал её. И это было отвратительно, мерзко, чудовищно, но те движения, которые его язык вытворял в её рту…

Ей нравилось. Как бы она не сопротивлялась, он безошибочно чувствовал — в какой-то ничтожной части её души, самой низкой, самой тёмной, самой грязной части — но ей это нравилось. Такой-хорошей-правильной-девочке Грейнджер нравилось.

И поэтому он не мог остановится, даже если бы захотел. Он желал продолжения. Потому что понял — все те разы, когда он целовал и трахал десятки разных девушек, были пустыми, ненастоящими. Ничто из того, что было в прошлом, не могло сравниться с этим чистым безумием, которое разливалось по его венам. Так что, извини, Грейнджер, но он получит всё, что хочет.

Он же сейчас её изнасилует! Руки Забини скользили по её телу, сминая тонкий шёлк платья, ощупывая грудь и бёдра, заходя так далеко, как ничьи руки до этого. Ей надо закричать. Где Рон? Где Гарри? Да хотя бы где Паркинсон и Малфой?

ГДЕ ВООБЩЕ КТО-НИБУДЬ?!

Кто-то споткнулся о них и громко выругался.

Слава Мерлину! Слава всем маггловским богам! Она спасена.

Забини на несколько секунд замер, медля прервать поцелуй, а встал с неё, и Гермиона теперь тоже могла подняться, дрожащей рукой поправляя платье.

Перед ними стоял Снейп, даже не обращая никакого внимание ни на неё, ни на её состояние.

— Забини? Где Драко?! — да он почти кричал.

Забини что-то прошептал декану, и Снейп, снова выругавшись, крепко схватил слизеринца за плечо и увёл обратно за собой в темноту, оставляя Гермиону одну.

Она еле сдерживала рыдания, но заставила себя доковылять до холла. А там ей навстречу уже бежал Гарри.

Годрик! Да он выглядит ещё хуже неё.

— Гермиона! Гермиона! Ты должна это услышать! — глаза Гарри лишь на секунду задержались на ней. — Что с тобой?

— Упала с лестницы, — смахивая слёзы, ответила Гермиона. — Я просто упала с лестницы.

— А, ясно. Пойдем, найдём Рона, я должен вам рассказать. Мы с Дамблдором нашли крестраж. И уничтожили его! Представляешь, мы — уничтожили!

Гарри тянул её за собой, уводя прочь от подземелий. И ей так хотелось порадоваться, но вот только ей было слишком больно.

***

— Что происходит, профессор? — Драко едва поспевал за Снейпом. Никакого ответа. — Вы мне объясните, куда мы, блядь, идём?!

Снейп остановился около своего кабинета и повернулся к своему крестнику.

— Тёмный лорд в ярости, Драко. В такой ярости, которой я ещё ни разу его не видел. И он требует тебя.

— Меня? Но почему меня? — его волосы уже начинали светлеть. Действие зелья заканчивалось.

— А вот это сам ты спроси У НЕГО!

Комментарий к Глава V

Спасибо большое за каждую отметку “мне нравится” - для меня это действительно важно.

========== Глава VI ==========

Драко стоял в ванной комнате фамильного особняка и смотрел на себя в зеркало. Рассматривал своё отражение так, будто видел впервые.

Он был всё ещё полностью обнажён после душа. Светлые волосы, светло-серые глаза, тонкие черты лица — ничего не изменилось. Широкие плечи, худощавая фигура — всё те же. Бледная кожа, под которой отчётливо проступают голубые ниточки вен — это всё ему знакомо. Но теперь он совершенно другой. Его предплечье жгла тупой жуткой болью Чёрная метка.

Он больше не будет мальчишкой в тени своего отца. Теперь у него есть шанс — шанс возвыситься, приблизиться, войти в круг избранных. Всё, что от него требуется, это выполнить задание, данное Тёмным лордом лично ему:

Убить Дамблдора.

Драко прошёл в свою спальню, накинул на плечи свою обычную чёрную рубашку, ощущая, как прохладная ткань приятно холодит кожу. Теперь он с ней не расстанется. Метку никто не должен видеть. Пока никто не должен видеть.

А потом, когда задание будет выполнено, вот тогда все и узнают, кто такой Драко Малфой на самом деле.

Солнце уже поднимается. Он вернётся в школу и будет жить обычной жизнью, не привлекая к себе лишнего внимания, действуя украдкой, под покровом ночи. И там его ждёт Грейнджер. Ему было плевать, что за наваждение его охватило по отношению к ней, но он знал точно: в следующий раз ничто не помешает ему довести начатое до конца.

***

Гермиона тряслась, сидя на ступеньках лестницы Астрономической башни. Ступеньки были холодными, но причиной её дрожи было не это. Хорошо, что Рон сидит с другой стороны от Гарри. Она и так уже два раза увернулась от его объятий, оставляя недоумение на его лице. Но как она могла позволить ему коснуться её сейчас — после всего того, что случилось в подземелье?

И хорошо, что Гарри так увлечён рассказом и не замечает, происходящего с ней.

Один крестраж был уничтожен, и Гарри так искренне этому радовался, что Гермионе не хватало сил сказать ему сейчас правду, которую видела она: это нанесло серьёзный урон здоровью Дамблдора. Те вещи, которые описывал Гарри, не могут не сказаться и на силе старого волшебника. А если так, то как они смогут найти и уничтожить оставшиеся шесть крестражей сами?

Светает. Ей надо зайти в спальню, переодеться, привести себя в человеческий вид и пойти на завтрак. Так, как будто ничего не случилось. Так, чтобы все в это поверили. Чтобы в это поверил Рон.

***

— Чёрт, это ты, Драко? — Блейз ещё сидел в постели, потирая глаза. — Который час?

— Завтрак через десять минут. Будешь вставать?

Тяжёлый вздох:

— Придётся. И не говори, что ты вернулся только что. Где ты шлялся всю ночь?

Едва заметная улыбка искривила тонкие губы Драко:

— Развлекался.

— Я так и думал. Как всегда, я пропускаю самое интересное, — проворчал Блейз, пытаясь натянуть на себя брюки.

Ты даже не знаешь, как прав, друг.

— Ну, я полагаю, ты тоже не лёг спать в 12 часов, как примерный мальчик.

— Да, я тоже развлекался.

— Так это ты закрылся здесь, в спальне, вчера? И надо полагать, что те прекрасные крики «Да! Ещё!», которые я слышал, принадлежали Гринграсс?

— От тебя ничего не утаишь. Да, это была Дафна, — Блейз вздохнул, завязывая перед зеркалом галстук.

— Давай помогу, — Драко взмахнул палочкой, затягивая галстук на шее друга в идеальный узел. — Ты же всё-таки не маггл, Блейз. И что за унылый тон? Я думал, ты хотел Дафну уже…

— Но не так. Я был тобой в эту ночь, Драко. И мне кажется… она подстроила всё это специально.

Только кажется, Блейз? Потому что он знал это точно. Она же тоже слизеринка. Она тоже привыкла всегда получать то, что хочет. Любыми путями.

— Идёшь?

Они вышли в гостиную. Около выхода стояла Грейнджер. Она обернулась, и её карие глаза расширились в ужасе, как у кролика, увидевшего ползущего к нему удава. Расширились при виде не его — Забини.

Красные, заплаканные глаза. Тёмные круги под ними. Такая неестественная, не грейнджеровская бледность щёк. А потом она рванула прочь.

— Что за… — Блейз повернулся к Драко. — Я бы мог понять такой страх при виде тебя, но я-то что ей сделал?

Глаза друга внимательно вгляделась в лицо Драко, а потом в них мелькнуло озарение:

— Если только вчера ты не был мной.

— Дафна отлично умеет вертеть кубками, — пожал плечами Драко.

— И что же ты сделал с ней? Изнасиловал?

— Нет, — пока ещё нет. Нет только потому, что их прервали. — Я её просто целовал. И ей это нравилось.

— Люди не выглядят так, когда им нравится.

— Ну, — кривая усмешка. — Может, она просто ещё сама не осознала, что ей нравится.

***

Гермиона поняла, что ей придётся увидеть Забини за завтраком. Что ж, она вовсе и не голодна. Она может спокойно пропустить и обед. Но в конце концов ей придётся появиться в Большом зале. И были ещё уроки, она не могла не ходить на них.

— Гермиона! — это Джинни спешила к ней с встревоженным лицом. Только не это!

— Я очень спешу, Джинни.

— Куда? Большой зал в другой стороне.

— На Травологию.

— До неё ещё полно времени.

— Мне правда надо идти.

— Гермиона! Что с тобой происходит?

— Со мной всё хорошо.

Джинни вцепилась в её руку мёртвой хваткой, поворачивая девушку к себе. И несомненно видя её лицо. Лицо, которое несмотря на все усилия Гермионы, просто кричало: мне очень плохо.

— Рон очень волнуется. И Гарри тоже. А теперь и я. Ты обязана рассказать, что произошло!

А почему бы ей не рассказать это? Она же ни в чём не виновата. Она может поделиться своей болью.

Но это значит, что так же больно будет её друзьям. И они пойдут мстить Забини. Это может кончиться очень плохо, а значит ей придётся молчать.

— Ничего не произошло. Я тороплюсь.

Гермиона вырвала руку и выбежала из Хогвартса. Ей хотелось бежать далеко-далеко, до самого моря, но всё, что она могла — это добежать до теплиц на территории школы.

Она была в теплице одна и просто ходила вдоль горшочков с самыми разными растениями. Повторяя про себя название и свойства каждого, как будто это был экзамен. Её знания всегда давали ей силу и спокойствие. Всегда, но не в этот раз.

— Я думала, мы придём первыми, — недовольный голос Гринграсс за её спиной.

Только бы с ней был не Забини!

— У тебя были какие-то особые планы? — но конечно, ей снова не везло: это был он.

Гермиона замерла на месте. Развернулась.

— Чёрт, Грейнджер, ты что, увидела призрака? — Гринграсс уставилась на её побелевшее лицо. — Милый, ты не знаешь, что с ней? Вдруг её покусал оборотень, и она теперь опасна?

— Твой «милый» вчера меня чуть не изнасиловал! — крикнула Гермиона, не в силах сдерживаться.

Гринграсс подняла вверх брови:

— Блейз — тебя? Только в твоих влажных фантазиях, Грейнджер. И потом — весь вечер он был со мной. Даже если и выглядел… по-другому.

— По-другому?

— Мы все вчера выпили оборотное зелье, Грейнджер, — Забини смотрел на неё так же как и всегда — безразлично.

— И кто тогда был тобой, Забини?

— Кто угодно.

Гермиона вглядывалась в непроницаемое лицо слизеринца. Хорошая новость — это был не он. Плохая, ещё более плохая новость — это мог быть любой из них.

— Удрали от меня, чтобы заняться своими грязными плотскими утехами? — Малфой стоял на пороге теплицы, по привычке лениво растягивая слова.

Это мог быть Малфой!

Карие глаза пересеклись с серыми. Страх и вопрос против спокойствия и… Ей показалось, что она увидела тот самый блеск? Тот самый дикий, животный блеск, который она на секунду различила в глазах Забини ночью?

— Ну, а ты, Грязнокровка? Тоже думаешь о плотских утехах? — облокотился на стенку теплицы и смотрит так вызывающе.

Он знает. В его голосе, в его позе, даже в идеально сидящей чёрной рубашке она читала это: он знает, что с ней случилось ночью. Знает по одной единственной причине: он сам это сделал.

Малфой прошёл дальше, освобождая место для новых входящих учеников и профессора Травологии. Сейчас она сможет затеряться в толпе и незаметно уйти. Пошла к чёрту эта Травология и весь Хогвартс! Лучше бы это был Забини, который просто напился и не понимал, что делает. Только не Малфой, не этот Малфой с голодным блеском в глазах.

Гермиона начала осторожно пятится к выходу из теплицы, пока не почувствовала спиной крепкую мужскую грудь.

— Думаешь, ты сможешь сбежать? Беги. Беги, но помни:

если я захочу… то догоню тебя.

И она побежала.

***

— Гермиона, тебя весь день не было на уроках и в Большом зале! И в библиотеке!

Девушка с покаянным видом подошла к Гарри и Рону.

— Мы сбились с ног! Искали тебя по всей школе, спрашивали у Макгонагалл и даже у Снейпа! — Рон робко обнял её за плечи, и в этот раз она ему это позволила.

— И даже у Малфоя, — мрачно добавил Гарри.

Наверное, его это очень повеселило.

— Я же говорила, что вчера упала с лестницы, мне было очень больно, а потом я замёрзла и, видимо, заболела. И ещё я так волновалась за Гарри. Простите меня, я, наверное, вела себя просто ужасно…

Рон обнял её теснее и сказал уже мягче:

— Не надо прятаться от нас, Гермиона. Ты же знаешь, мы тебе всегда поможем.

— Спасибо, Рон, — она уткнулась в его плечо, немного успокаиваясь. Он рядом. Он её любит. Ей так это было сейчас надо. — Я думаю, нам нужно поговорить о крестражах. Гарри, Дамблдор знает местонахождение остальных?

— Нет. Но я думаю, что у него есть предположения. Он сказал, что будет часто отсутствовать теперь.

— Мне это не нравится. Школа в безопасности, пока Дамблдор здесь, но если его не будет… Мы не знаем, что может задумать Волан-де-морт.

— Захватить Хогвартс? — фыркнул Рон. — Ему это не под силу.

— Конечно, не под силу, просто… Я очень переживаю за всех нас.

***

— Твои дружки тебя искали, Грейнджер.

Он нашёл её в Выручай-комнате. А она то думала, что это место для неё безопасно.

— Видимо, ты тоже искал меня, Малфой.

— Ты совсем не умеешь прятаться. Загадать свою бывшую гриффиндорскую спальню — даже Гойл догадался бы.

Да, может это было не очень умно, но сейчас ей нужно было вспомнить, что внутри она прежняя Гермиона с факультета Гриффиндор. И что Малфоя она не боится.

Он просто стоял, наблюдая за ней из-под полуопущенных длинных ресниц. Слишком чужеродный в уютном и знакомом пространстве вокруг.

— Что ты хочешь, Малфой? — слепая надежда на то, что он скажет что-то вроде: у нас сегодня патрулирование, мы же старосты.

— Тебя.

Надежда разбилась вдребезги. Но он не мог говорить это всерьёз. Это какая-то жестокая игра, нелепая шутка. Потому что он Малфой, наследник чистокровного древнего рода, презирающий всех вокруг, а она…

— Я Грязнокровка. И выскочка. И…

— Я помню, как тебя называл, Грейнджер. Могу назвать тебя так снова. Это ничего не меняет. Я хочу тебя. А у сыновей богатых и влиятельных родителей есть одна маленькая и не очень хорошая для тебя черта: они привыкли получать всё, что хотят.

***

Он играл с ней. Не спешил. Она никуда не денется. Пусть смотрит на него этими глазами загнанного в угол оленёнка. Пусть понимает, как неотвратимо то, что он собирается с ней сделать. Пусть лихорадочно обдумывает, как сбежать. Он ей обещал, что догонит. И он сдержит своё обещание.

— Не подходи, или я тебя заколдую! — завопила Грейнджер, наставляя на него свою волшебную палочку.

«Серьёзно, Грейнджер? Ты серьёзно думаешь, что меня остановишь? Знаешь, пару месяцев назад это ещё было возможным. Но не сейчас.»

— Снова бросаешь мне вызов? Ну, тогда не плачь потом от последствий.

Они сошлись в поединке. И Грейнджер оказалась хороша в этом. У неё была быстрая реакция и превосходные знания заклинаний. Вот только она не учла одного. Гриффиндорское благородство всегда проигрывает, потому что не знает, что такое подлость. А Драко знал, и когда она, выкрикивая заклинания, бежала мимо него к двери, подставил ей подножку.

Гермиона упала на пол, выронив палочку из рук. И разрыдалась. У неё же почти получилось!

— Ну хватит, Грейнджер. Я не собираюсь сожрать тебя живьём, — Драко отбросил её палочку и рывком поднял Гермиону на ноги.

— Нет. То что ты хочешь сделать намного хуже, — прошептала Гермиона, поднимая на него взгляд.

Его светлые глаза потемнели, как темнеет небо перед бурей. Губы искривились привычной для него презрительной усмешкой.

И она сделала последнюю попытку, уже признавая своё поражение. Сделала то, о чём никогда бы не подумала — она его попросила:

— Пожалуйста, Малфой… Не надо…

Усмешка стала шире.

— Если расслабишься, будет не так больно, Грейнджер.

***

Драко пихнул девушку на кровать, ослабляя узел галстука. Она закричала.

«Кричи, Грейнджер. Здесь тебя всё равно никто не услышит. Вырывайся. Кусайся. Бей меня. Ненавидь меня, Грейнджер. Я позволю тебе это. Потому что всё остальное зависит только от меня.»

Он разорвал на ней блузку, не обращая внимание на ногти, царапающие его грудь. Он начал её целовать, не обращая внимание на укусы. Кусая в ответ. Чтобы их кровь — его чистая и её грязная — смешались в единое целое, такое неправильное и такое запретное целое, в которое скоро смешаются и их тела. Он проникал в её рот жадно и властно, устанавливая право обладать ей, кусал в шею, срывал с неё остатки белья, чтобы сжать обнажённую грудь. Огонь желания разгорался в нём всё сильнее, превращаясь в неистовое пламя, которое не знало никакой пощады.

Никакой пощады для Грейнджер. И никакой пощады для него самого.

Она продолжала бороться, даже зная, что её битва проиграна. Он сильнее, гораздо сильнее её. И он груб. Жесток. Она видела его красивое лицо, искажённое какой-то незнакомой ей эмоцией. Это была даже не страсть, а что-то более мощное, более разрушительное. Он ломал все её попытки обороны, даже не замечая их. Он не просто дотрагивался — он брал её тело себе, оставляя ей лишь синяки и боль. Он брал, и брал, и брал, ничего не оставляя взамен. Его язык сталкивался с её языком и побеждал.

Из последних сил Гермиона ударила его коленом в пах. И получила в ответ пощёчину такой силы, что в ушах зазвенело.

Он прервался, чтобы приподняться над ней на руках и с угрозой предупредить:

— Больше так никогда не делай.

И снова обрушился на неё.

Драко задрал ей юбку, разорвал тонкую ткань трусиков, проникнул пальцами сквозь нежные складки и с удивлением усмехнулся. Блядь, Грейнджер, как бы ты не хотела этого, но ты уже влажная.

Он снова приподнялся, расстёгивая брюки. Чувствуя себя хищником, который поймал свою жертву и держит её горло в своей пасти. Он видел её всю: слёзы в глазах, припухшие, искусанные им в кровь губы, растрепавшиеся волосы, раскинутые по всей подушке, яркое красное пятно от его руки на щеке.

Да, она была поймана. А теперь пришло время сжать зубы.

Он с рычанием вонзил свой член в неё на полную глубину, ощущая как её мышцы сначала сопротивляются, потом уступают и, наконец, принимают его. Наблюдая, как боль в её глазах нарастает всё сильнее. Слушая, как крик рвётся из её груди к нему.

«Надо же, этот щенок ни разу не трахнул тебя, Грейнджер? Это твой первый раз, Грейнджер? Какое совпадение, потому что я тоже в первый раз трахаю Грязнокровку. И я сделал бы это куда раньше, если бы знал, насколько же это приятно.»

Боль на секунду стихала, а потом взрывалась в ней снова, подчиняясь движениям Малфоя. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его лица, его внимательных, изучающих глаз. Не видеть того восторга, с которым он проникнул в неё. Она опустила руки, не сопротивляясь. Теперь это было уже бесполезно. Он уничтожил, растоптал, выдолбил из неё своим членом все её мечты. Теперь ей оставалось только ждать, когда он насытится и уйдёт, бросив её как кусок мяса.

Он кончил, и повалился рядом с ней, шумно выдыхая. Взрыв удовольствия затихал, оставляя в мышцах приятную, тянущую боль. И всё равно он всё ещё оставался голоден.

—Повторим, Грейнджер?

Она забилась от него в угол кровати, закутываясь в простыню, на которой алели пятна её крови.

— Никогда.

— Это был не вопрос.

— Ты просто больной ублюдок, — больше никаких слёз в её глазах, только неприкрытая чистая ненависть.

— Но твоему телу нравилось.

— Как ЭТО может понравится?

— Ты была такой мокрой, Грейнджер. И готовой меня принять. Я же сказал: тебе нужно было просто расслабиться.

— Я тебя ненавижу.

— Очень хорошо. Я тоже не испытываю к тебе никаких тёплых чувств, — только пожирающую его изнутри похоть. — Взаимность это так прекрасно, правда, Грейнджер?

— Я убью тебя!

— Неужели? — Драко приподнял одну бровь в лёгком сомнении, а потом встал и дотянулся до своей палочки, протянул её ей. — Так сделай это.

Он стоял перед ней в спущенных штанах. Любой другой человек выглядел бы смешно в таком виде, но только не Малфой. Её насильник.

Гермиона сжала палочку. Её руки дрожали так сильно, что ей никак не удавалось держать Малфоя под прицелом.

Он стоял спокойно и насмешливо улыбался. Она могла его убить. Действительно могла. И её бы поняли. Возможно, даже оправдали бы.

— Так чего же ты ждёшь, Грейнджер? Забыла заклинание? Я напомню. Оно очень простое. Состоит из двух слов. Начинается на букву А, — он забавлялся. Этот мерзавец ещё смел с ней забавляться.

Ладно, пусть она и не убьёт его. Но она может сделать ему больно. Причинить ему такую же боль, как и он ей. Круциатус заставит его корчиться в криках. Но разве сможет так же исковеркать его душу?

— Скажи, почему. Просто скажи почему ты не воспользовался Империусом. Или не опоил меня любовным зельем.

Малфой наклонил голову, немного подождал, а потом ответил:

— Потому что трахать безвольное тело не очень интересно. И потому что твоя любовь мне не нужна.

— Я расскажу. Расскажу Рону, Гарри, Макгонагалл, Дамблдору, Министерству!

— Рассказывай. Можешь сделать объявление во время завтрака. Можешь обратиться в Визенгамот.

Конечно, он так спокоен. Что ему сделают? Он откупится от любых обвинений.

Гермиона разжала пальцы, позволяя палочке упасть на кровать. Малфой отложил её в сторону и сел рядом, полностью снимая брюки.

— Отлично. Ну, а теперь, когда мы всё выяснили… Я с тобой ещё не закончил, Грейнджер….

========== Глава VII ==========

Гермиона, закрыв глаза, покорно осталась сидеть на месте, стараясь закрыться как можно сильнее. Она ждала, что Малфой сорвёт с неё простыню, но ничего не происходило. Потом она почувствовала мимолётное прикосновение к щеке.

— Больно?

Он ещё спрашивал об этом?

— Да.

И снова никаких действий. Девушка приоткрыла глаза. Малфой смотрел не на неё, а куда-то в другую сторону.

— Ладно, тогда продолжим завтра.

— Лучше сейчас.

Пусть делает с ней, что угодно этой ночью, а потом отпустит. Но уйти отсюда сегодня, зная, что придётся вернуться, было самой ужасной пыткой.

— Ты думаешь, что это на одну ночь, Грейнджер? — он повернулся к ней, но ничего нельзя было прочитать на его лице. — Я тоже так думал. Но мне этого мало.

— Ты так сильно хочешь меня мучить? — её голос дрогнул.

— Я совсем не хочу тебя мучить. Я просто исполняю свои желания.

— Даже если они причиняют другим боль?

Он снова отвернулся, не ответив.

— Сколько… Сколько это продлится? — ей надо знать срок. Два дня? Неделя? Месяц?

— Пока мне не надоест.

Малфой стал одеваться: собранно, не торопясь. Уже полностью одетый, он остановился около двери. Даже его причёска выглядела как всегда безупречной.

— И хочу предупредить, Грейнджер: если кто-то коснётся тебя рукой, то этой руки у него больше не будет. Двумя руками — значит, останется без обеих рук. А если кто-то тебя трахнет… Думаю, ты поняла, какой части твой рыжий щенок лишится в этом случае.

Будто она могла бы лечь в постель с кем-то после подобного.

Уже взявшись за ручку двери, Малфой добавил:

— И последнее: я хочу, чтобы завтра ты воспользовалась теми же духами, что и на Хэллоуин.

Он ушёл, не дожидаясь никакого ответа. Как если бы был уверен, что она не посмеет ослушаться. А она посмеет?

Ей нужна ванная. Ей нужно смыть с себя кровь, сперму и самое главное — чужой запах. Но она не могла подняться. Гермиона свернулась калачиком под тонкой простынёй, тихо скуля от безысходности.

***

— Кто знает, какие у этого зелья могут быть побочные эффекты? Никто? Может, вы, мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер?

— Что? Ох, извините, профессор. Вы что-то спросили?

— Я спросил про побочные эффекты зелья, мисс Грейнджер.

— М-м-м, вы не могли бы напомнить, о каком зелье идёт речь, профессор?

Блейз повернулся к Драко и сказал:

— С ней что-то явно не так.

— Разве? — он покосился на девушку, которая сегодня против обыкновения сидела очень тихо, ни разу не подняв руку.

— Она такая все три урока.

— Ты за ней наблюдаешь?

— Дафна сказала мне, что в своей спальне она не ночевала. И не говори, что ты не наблюдаешь тоже — ты же всё время держишь её в поле зрения: в Большом зале, на всех лекциях, в том числе и сейчас!

— Не понимаю, о чём ты.

Но он действительно наблюдал — не выкинет ли Грейнджер какую-нибудь глупость. Пока нет. И ей хватило ума свести синяки со всех видимых частей тела, и привести себя в порядок. Ну, или относительный порядок.

Блейз тряхнул друга за плечо:

— Драко, блядь, что у вас с ней происходит?

— Почему ты вообще думаешь, что есть какое-то «у нас с ней»?

— Потому что если ты не спускаешь с неё взгляда, то она ни разу не посмотрела в твою сторону. Но всё её тело напрягается, когда ты оказываешься за её спиной. Будто она чувствует твоё присутствие.

Вот как? Ты чувствуешь, Грейнджер?

— Хорошо, тебе я скажу. Помнишь ты сказал, что если я хочу трахнуть Грязнокровку, то просто должен это сделать?

— О нет… — Блейз прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула.

— Начинаем приступать к первому этапу приготовления. Возьмите, пожалуйста, все нужные ингредиенты из шкафа… — донёсся до них голос Слизнорта.

Драко встал и тоже подошёл к шкафу — прямо за Грейнджер. А ведь она действительно напряглась. Сжалась. Уронила банку с сушёными жуками. Она так сильно его боится? Так сильно боится того, что повторится сегодня?

Малфой поднял с пола и протянул ей банку, но Гермиона вернулась на своё место, не прикасаясь к ней. Она никогда ничего не возьмёт из его рук.

Зелье, конечно, не получится без этого ингредиента. Ну и что с того? Для чего ей отвар улучшения внимания? Чтобы точно не пропустить никакие детали, когда Малфой будет её снова насиловать?

Она смогла встать с постели только утром. Ей потребовался час, чтобы быть уверенной — на её теле не осталось ни одного синяка или укуса, ни единого следа прошедшего кошмара. Она выпила зелье, заглушившее боль в теле и успокаивающий настой. И только тогда смогла выйти из Выручай-комнаты.

Но она всё ещё ощущала все прикосновения Малфоя. Всё ещё чувствовала как горит кожа в тех местах, которые он трогал. Во рту оставался привкус — крови и его дыхания. В голове снова и снова по кругу прокручивались все его слова.

Постоянно находится рядом с Малфоем, безошибочно угадывать расстояние, которое их разделяет (и каким бы большим оно не было, их объединяет) — это было ужасно. Но ей ещё предстояло главное испытание: разговор с Гарри и Джинни. Разговор с Роном. Как объяснить, что между ними всё кончено, не называя истинной причины? Как встретить его чистый влюблённый взгляд теперь, когда она запятнана несмываемой отвратительной грязью? И как ей продолжать жить, когда больше всего на свете хочется умереть.

***

— Ты знаешь, что я никогда не даю тебе советы, Драко…

— Так не давай их и сейчас, Блейз.

Они сидели в своей гостиной в дальнем углу, наблюдая за тем, как Монтегю разыгрывает сценку «как я сбил с метлы малышку Уизли».

— В тебе что-то изменилось. Я с трудом узнаю своего друга.

— Не понимаю тебя, Блейз.

— Можно, я расскажу тебе одну историю?

Драко закатил глаза.

— Я всё равно расскажу. Моя мать всегда выращивала розы в саду. Особый сорт, который совсем не имел шипов. И я часто играл среди этих цветов. А однажды, когда мы пошли в гости, и я остался поиграть в чужом саду… Там тоже были розовые кусты. И я полез в них. И очень удивился, когда вдруг шипы укололи моё тело.

— Что? И к чему это? Я то надеялся, в кустах тебе встретилась какая-нибудь очень соблазнительная дриада, научившая юного Блейзи всем…

— Драко, — друг прервал его, не дав договорить. — Я хочу сказать, что сейчас я удивлён точно так же. Я не ожидал, что у тебя есть такие острые шипы.

«Ты хочешь поговорить серьёзно, Блейз? Хочешь узнать, что во мне изменилось? Всё. Я никогда раньше не убивал. А теперь я сижу и продумываю детали плана, итогом которого станет моё первое убийство. Первое — но далеко не последнее. Я никогда раньше не трахал девушек, которые меня не хотели. Я выбирал лучших из тех, кто с готовностью раздвигал передо мной свои длинные ножки. А теперь я затаскиваю в постель упирающуюся Грязнокровку. И это ахуенно. Это неразбавленная квинтэссенция наслаждения.

Я чувствую, как что-то рвётся у меня изнутри: желание владеть. Желание властвовать. Желание быть первым. И я им стану. Хочешь, чтобы я сказал тебе правду, Блейз?»

— Я тоже не знал о своих шипах.

***

Первой, кого увидела Гермиона в библиотеке, была Джинни.

— Гермиона, хорошо, что ты здесь! Я никак не могу понять, что за трава может использоваться одновременно для лечения магических животных, приготовления сыворотки правды, и ещё… — Джинни оторвалась от своего пергамента и запнулась. — Гермиона?

— Скорее всего речь идёт о диоцинтусе.

— Пофиг на этот диоцинтус. Ты выглядишь так, будто прошла все задания Турнира Трёх Волшебников в один день.

— Так плохо? — попыталась улыбнуться Гермиона. Наверное, вышло не очень удачно, потому что Джинни посмотрела на неё с ещё большим беспокойством.

— Ты опять не спала всю ночь?

— Спала, — если считать сном те короткие минуты, когда она проваливалась в пустоту, не в силах оставаться в сознании.

— Не похоже. Что с тобой? И не смей пудрить мне мозги рассказами, что ты упала с лестницы, я не мой брат!

Что ей сказать?

«Он меня изнасиловал, Джинни. И будет продолжать это делать. Столько раз, сколько захочет. Столько раз, пока ему это не надоест. Столько раз, пока от меня не останется одна оболочка прежней Гермионы. Пока я не умру. Или пока я не убью его.»

— Мне очень плохо, Джинни, — и она разрыдалась в объятиях подруги.

Наверное, на неё смотрели сейчас все ученики, находившиеся в библиотеке. Смотрели озадаченно, в недоумении, но потом опускали глаза и возвращались к своим делам. Ведь их жизнь продолжалась. У них было всё в порядке.

— Ладно, ладно. Поплачь, если тебе нужно. А потом расскажи мне всё. Мы тебе поможем. Вытащим из любого дерьма.

Но только не из этого, Джинни.

Наконец, выплакав все свои слёзы, Гермиона отстранилась и попыталась привести свой внешний вид в порядок.

— А теперь говори. Я пойму.

— Я… Я не могу больше встречаться с Роном.

— И поэтому ты так убиваешься, дурочка? — недоверчиво посмотрела на неё Джинни. — Конечно, он мой брат и всё такое… Но если он тебе не нравится, то ты не должна это делать. Он переживёт.

— Я не могу сама сказать ему это.

— Значит, я поговорю с ним. Люди постоянно начинают встречаться, а потом расстаются. Это не трагедия. Просто для тебя это первые отношения, и ты так переживаешь. Я тоже переживала, когда расставалась с Дином. Но ты имеешь право быть счастливой с тем, с кем хочешь.

— Спасибо, Джинни.

А потом холодок пробежал по её спине, будто она попала в порыв ледяного ветра. И ей не надо было поворачиваться, чтобы понять: он зашёл в библиотеку, он подходит к ней, он стоит прямо за её спиной.

— Снейп просил нас зайти по поводу собрания старост. Ты не забыла, Грейнджер?

***

Они молча шли к Выручай-комнате. Она впереди, он следовал за ней.

— Только… не та спальня.

—Что, гриффиндорские кровати слишком хороши для этого, Грейнджер? Будь по-твоему.

Драко прищурился, обдумывая внешний вид комнаты. Потом повернул ручку появившейся перед ними двери. Огромная кровать с чёрным шёлковым постельным бельём занимала всю центральную часть, подчёркивая, зачем они здесь.

— Так тебя устраивает?

Грейнджер ничего не ответила. Просто стояла, опустив голову. Драко поднял её подбородок и поцеловал.

Это было совсем не то, чего хотел хищник внутри него. Чёрт, да в дохлой рыбе больше жизни, чем в девушке, которая стояла перед ним с таким покорным видом.

«Ты что, так быстро сломалась, Грейнджер? И что мне теперь с тобой делать? Избить? Пытать? Притащить сюда этого недоноска Уизли и наставить на него волшебную палочку, чтобы ты разозлилась? Чтобы увидеть хоть какие-то эмоции на твоём лице.»

— Ты не могла бы добавить больше… страсти?

— Страсти? — она выплюнула это слово, впервые поднимая на него взгляд. Взгляд, в котором зажглись первые огоньки гнева.

Уже лучше, Грейнджер.

— И я говорил тебе вчера про духи…

— Вот тебе твои чёртовы духи, подонок! — она достала из кармана флакончик и с силой швырнула его на пол. Густой, тяжёлый запах ванили заполнил комнату.

Да, так гораздо лучше, Грейнджер.

— Я куплю тебе новые. Кстати, не хочешь яблоко?

Гермиона не понимала вообще ничего. Он… улыбается? И зачем он протягивает ей яблоко? С подозрением она уставилась на фрукт в его руках. Он его отравил? Накачал зельем подчинения? Нет, это просто смешно.

Она взяла из его рук красный плод — как ты можешь что-то брать у него, Гермиона?! — и повернула другой стороной. Зелёной стороной. Это был намёк?

— Что тебе от меня ещё надо?

Малфой наклонил голову влево.

— Я же знаю, что в тебе это тоже есть, Грейнджер. Этот зверь тоже сидит внутри тебя. Эта страсть. Эта жажда. И раз ты ничего не можешь изменить, так почему бы тебе не дать своему зверю свободу?

Потому что тогда она будет уже ненавидеть не его, а себя. Потому что это будет означать, что она не просто позволяет ему делать — она сама делает.

— Во мне этого нет, Малфой.

— И именно поэтому твой пульс так участился?

— Это страх.

— И поэтому твоё дыхание стало таким прерывистым?

— Это страх!

— И поэтому ты так смотришь на меня? Так ждёшь, когда я снова тебя поцелую?

— Это просто страх, ублюдок!

— Ты хочешь меня, Грейнджер. Твоё тело хочет меня. Твоё тело знает, как идеально подходит к моему. Не сопротивляйся ему.

— Я. Никогда. Тебя. Не. Захочу!

Она кричала. Она была в ярости.

«Не смей это делать, Малфой! Не смей делать из меня шлюху, которая идёт к тебе добровольно. Не смей даже говорить, что я могу хотеть этого, несмотря на боль, которую ты причинил мне вчера. Не смей даже думать об этом!»

— Тогда попробуй оттолкнуть меня снова, Грейнджер.

Его поцелуй был не похож на предыдущие. Такой же голодный, жадный, ищущий. Но в этот раз — ещё более глубокий, ещё более интимный. И уже знакомый. И в какой-то маленькой, крошечной, практически незаметной степени — нежный.

«Ударь меня. Швырни на кровать. Разорви одежду. Ворвись в меня, наплевав на мою боль. Только не целуй. Не целуй вот так. Не смей этого делать, Малфой…»

Яблоко упало на пол, когда её рука потянулась к его волосам.

Она отвечала. Так робко и неуверенно, сомневаясь в том, что вообще имеет такое право. И он уступал, сбавляя напор, стараясь её не спугнуть.

Её руки взъерошили его волосы, нежными движениями спустились на его спину. Её язык ласкал его губы. И это было так мучительно сладко, что он испугался.

Испугался, что готов не просто взять то, что она предлагала ему уже совсем добровольно, но и отдать что-то взамен.

Драко подхватил её за талию и уложил на кровать. Расстёгивал пуговицы на её блузке, оголяя всё больше и больше кожи, словно светившейся на фоне чёрных простыней. Коже, к которой его притягивало как магнитом.

Она позволяла. Позволяла ему касаться её ключиц, ложбинки между грудей, плоского живота…

Драко встал и стянул с неё юбку, чтобы увидеть такие простые беленькие трусики. Так невинно, несмотря на вчерашний вечер. Так невинно, как будто он не видел её кровь, пролившуюся по его вине.

«Знаешь, как ты сейчас прекрасна, Грейнджер? Как ты прекрасна в своей невинности, словно любая грязь просто не может существовать рядом с тобой.»

Он медленно стягивал трусики всё ниже, наслаждаясь её полувздохом-полустоном.

Она заставила себя забыть, запереть все мысли в голове, полностью отключится от реальности, закрыть глаза и не думать, чьи руки её раздевают.

Попробуй оттолкнуть меня снова, Грейнджер.

Она позволила себе почувствовать, что эти руки больше не причиняли боли — они дарили. Они дарили удовольствие.

Попробуй оттолкнуть меня.

Она выгнулась, когда горячая волна пробежала внизу её живота. Застонала. Едва слышно, не разжимая губ.

Попробуй.

Она протянула пальцы к его рубашке, чтобы тоже прикоснуться к нему.

Она раздевала его в ответ. Так чувственно и плавно. Он почти забыл обо всём, лишь в последний момент остановив её, когда она уже хотела снять расстёгнутую рубашку с его плеч.

Взглянул в её глаза в поисках ответа: посмеет ли она пойти дальше? Но нет, видимо, брюки в этот раз он снимет сам. В этот раз. Потому что потом будет ещё много и много раз. И однажды она это сделает. На этот раз он не будет торопиться.

Он вошёл в неё осторожно, стараясь не доставить лишней боли. Он видел, что она всё равно морщилась, но не отталкивала его, не пыталась отодвинуться.

Первый толчок — и тихий вздох. Второй толчок — ещё один. Мощнее. Глубже. Быстрее. И — её стон, который он поймал губами. Не заглушил — испил до дна.

«Теперь ты чувствуешь это, Грейнджер? Так было предназначено. Ты чувствуешь, Грейнджер? Это пламя теперь горит в нас обоих.»

Он ушёл от неё через час, снова бросая одну. Снова потерянную, снова испуганную. Ушёл, не сказав ни слова, не бросив прощального взгляда. Вообще ничего.

Вот он был рядом: на ней, в ней, вокруг неё, а потом встал, оставляя после себя такую непривычную звенящую пустоту. Оделся, снова становясь самим собой. Закрыл дверь, будто подвёл чёрту.

Аромат ванили всё ещё висел в воздухе, но так и не мог перебить лёгкий неуловимый запах Малфоя.

«Я не должна была. Я не имела право. Я его ненавижу за то, что он меня заставлял. Я ненавижу себя за то, что ему не пришлось заставлять. Я ненавижу, потому что не знаю, что будет дальше.»

Он смотрел, как дверь комнаты, из которой он только что вышел, растворялась. У него было ещё одно незаконченное дело этой ночью. Первая часть плана.

«Я надеюсь, тебе понравилось так же сильно, как мне.

Но не забывай: у этих роз очень длинные шипы, Грейнджер.»

Комментарий к Глава VII

Poets of the Fall

“Passion colors everything”.

========== Глава VIII ==========

— Гермиона? — Гарри поймал её, когда Гермиона входила в Большой зал. — Ты выглядишь гораздо лучше.

Разве это возможно, если раздрай в её душе стал только сильнее?

— Спасибо. Просто я выспалась, — каким-то чудом.

— Я не знаю, как об этом говорить… Но просто, чтобы ты знала… Рон на тебя сильно обиделся. Но я не хочу лезть во все эти отношения между вами…

— Он имеет полное право обижаться.

— И если тебе надо будет поговорить об этом… Ну ты понимаешь… — Гарри отчаянно краснел, запинался, и всё-таки сдался. — То, наверное, тебе лучше обратиться к Джинни.

— Не волнуйся, я не собираюсь тебя грузить своими чувствами. И Джинни тоже.

— Ладно, тогда я побегу к Хагриду. Ему сейчас очень нужна поддержка.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Гермиона.

— Да, этот его новый зверь… Ну, из Северной Америки.

— Рэйем?

— Точно. Его зарезали этой ночью.

— Ч-что? Я иду с тобой.

— Понятия не имею, кому потребовалось делать это, здесь, в Хогвартсе.

— Я тоже. Хотя если вспомнить о качествах крови Рэйема… — Гермиона задумалась, замедляя ход.

— Ты о чём?

— Гарри, ты вообще что-то слушаешь на занятиях?

— Ну, я всегда знаю, что если что-то прослушаю — у меня есть ты.

— Очень смешно. Кровь Рэйема даёт огромную магическую силу. Конечно, сквиб с помощью неё не станет величайшим волшебником, но это может быть полезно, если…

— Если ты затеваешь какое-то плохое дело в отношении того, кто сильнее тебя? — догадался Гарри.

— Именно так. Но опять же, я не понимаю, кому это надо.

Гарри так резко остановился, что Гермиона чуть не налетела на него.

— Малфой! — выкрикнул он.

У неё всё похолодело внутри.

— При чём тут Малфой?

— Это точно сделал он! И он что-то замышляет.

— Послушай, это несерьёзно — ты всегда и во всём его подозреваешь. У тебя нет никаких реальных доказательств.

Гарри только отмахнулся от её слов:

— Мне не нужны доказательства. Я и так это знаю. То, что мне действительно необходимо — это проследить за ним.

— Как, Гарри?

— С помощью карты мародеров, конечно.

О нет, она совершенно забыла про эту карту! А если Гарри видел, как они с Малфоем вчера шли вместе в Выручай-комнату и пропали там на два часа? Тогда бы он уже спросил у неё об этом. Ну, а если…

— Нет необходимости, Гарри.

— А я уверен, что должен…

— Я сама за ним прослежу.

— Ты? — Гарри уставился на неё в недоумении.

— Ну да. Мне будет очень легко это сделать. Мы с ним учимся на одном факультете. Мы оба старосты. Проще простого, — она пожала плечами.

— Ну если ты так говоришь… — он всё равно сомневался.

— И карта мне в этом очень поможет. Если ты мне её дашь, — потому что она никак не может оставаться в твоих руках.

— Конечно, дам. Но я не уверен, будет ли тебе удобно. На тебе столько нагрузки: все эти уроки, доклады, обязанности старосты.

— А на тебе крестражи и занятия с Дамблдором, — парировала Гермиона. — Так что лучше, если Малфоем займусь я. А теперь пойдём скорее к Хагриду. Я ещё даже позавтракать не успела.

***

— Драко? — Блейз остановил его около их спальни. — Опять гуляешь всю ночь?

— Ну, ты меня знаешь.

— Одну из животин Хагрида прирезали сегодня ночью.

— И что?

— Зачем тебе кровь Рэйема?

Драко спокойно посмотрел на друга.

— Почему ты думаешь, что это сделал я?

— Потому что никому другому это не нужно. Потому что тебя не было в спальне. Потому что я знаю, что это ты. Какая из причин тебя устраивает больше?

Блейз ждал ответа. И можно было соврать, что угодно. Сказать, что всю ночь он был с Грейнджер. Или высаживал маргаритками «Я люблю тебя, Пэнси». Что бы он ни сказал, Блейз всё равно услышал бы ложь в его голосе. Он слишком хорошо его знал.

— Ты мой лучший друг. И именно поэтому я говорю тебе: не спрашивай. Ради себя самого — не спрашивай.

Драко открыл дверь, проходя в комнату мимо Забини.

— И ты мой лучший друг. И именно поэтому я снова спрошу. Потому что не знаю, во что ты вляпался, но не уверен, сможешь ли ты из этого выбраться, — он и забыл, какими настойчивыми могут быть друзья.

— И опять же: кто вообще сказал, что я хочу выбираться?

— Просто скажи мне.

Блейз не сбежит, поджав хвост, если узнает правду. Может быть даже поможет в чём-то. Признает за ним право поступать так, как он хочет. Но что-то в их дружбе исчезнет навсегда.

— Иногда незнание — это самый лучший выход.

— Я всегда выбираю знать.

Ну, тогда ты сам напросился, Блейз.

— Как насчёт узнать то, что твоя дорогая Дафна влюблена в меня не первый год? Как насчёт того, что она спит с тобой просто потому, что я ей отказал? Что ты скажешь, зная, как она вчера подошла ко мне в школьном коридоре и буквально готова была задрать юбку передо мной? Перепихнуться в ближайшем туалете, а потом снова бежать к тебе, воркуя словно голубка?

— Это не такая уж и новость, — но Драко видел в глазах Блейза боль. — Но может быть, однажды…

— Однажды она увидит, какой ты замечательный и полюбит тебя? — раз разбивать иллюзии, так разбивать целиком. — Или однажды, спустя пять лет брака с ней и имея двоих детей, ты застанешь её в вашей общей постели с каким-нибудь смазливым блондинчиком и узнаешь, что твои дети — вообще-то и не твои?

— И всё равно я готов к правде.

— Тогда смотри, Блейз.

Драко сорвал с себя рубашку, выставляя на обозрение Чёрную метку.

— Ну, что скажешь, Блейз? Как тебе такая правда?

Он видел, как побледнел Забини. Как глубоко вздохнул. Но не удивился. Ни капли не удивился.

— Я догадывался об этом. А теперь спрячь руку, пока сюда никто не вошёл. И рассказывай всё.

***

Гермиона вбежала в Большой зал уже почти перед окончанием завтрака. Утешить Хагрида оказалось огромной проблемой. А видеть плачущего как ребёнка полувеликана ей было очень больно. За слизеринским столом оставались сидеть только несколько человек. И Малфоя среди них не было.

К счастью, не было.

Быстро проглотив яичницу, Гермиона побежала на Защиту от тёмных искусств.

И там увидела его.

Она прошла мимо с как можно больше невозмутимым видом. Просто надо делать вид, что всё в порядке. Просто делать вид, что ничего не было. Ну же, она сильная, она с этим справится.

— Выглядишь хуже фестрала, Грейнджер. Тяжёлая вышла неделя? — это как всегда Паркинсон.

— Конечно, если учесть, сколько раз за эту неделю она ночевала в своей спальне. Ни одного, — а вот это уже Гринграсс.

— Завела себе дружка, Грейнджер? — тупое ржание Гойла.

Не обращать внимание. Сесть на место и не обращать на этих идиотов внимание.

— Что молчишь, Грейнджер? Обжимаешься в каждом углу с каким-нибудь недомерком? — опять Паркинсон. — Фу, даже не могу понять, как кто-то может до тебя дотронуться.

«Например, твой обожаемый Малфой. Представь себе, он до меня дотрагивался и даже не бежал потом срочно мыть руки. Как тебе такой поворот, Паркинсон?»

— Не твоё дело.

— Ой, у тебя всё-таки прорезался голос! И кто же он, этот уродец Уизли?

— Закрой свой грязный рот, Паркинсон, и не смей говорить о Роне!

— Ну так я и думала. Сколько ты ему заплатила, чтобы он лапал тебя?

Гермиона выдохнула, стараясь держать себя в руках. Иначе она просто запустит в слизеринку заклинанием.

— А ведь Драко тоже все ночи где-то шляется, — вступил в разговор Нотт. — Прикиньте, если они вдвоём…

Конец фразы потонул в общем гоготе. Гермиона решилась бросить быстрый взгляд назад — Малфой сидел со спокойным лицом и обычной кривой усмешкой.

— Вдвоём с… Грейнджер, Тео? — он произнёс её фамилию так, словно это был вид слизняков. — Да я бы никогда не отмылся от её грязного тела. Да и потом, кто-то думает, что эта заучка умеет трахаться?

Он посмотрел на неё. Так издевательски медленно приподнял бровь. Так издевательски легко было прочитать в его глазах: «Что ты скажешь на это, Грейнджер?»

— Заткнись, Малфой.

— А у меня ведь сегодня патрулирование с ней, представляете?

— Покажи этой шлюшке, кто такой настоящий мужик, — Нотт снова захохотал.

— Потому что к тебе это явно не относится!

— Ого, сучка огрызается! Ей давно пора показать её место. Надо поставить её на колени. Что скажешь, Малфой?

Тихий вкрадчивый голос, такие знакомые ей опасные нотки:

— Безусловно.

Обычной бесшумной походкой Снейп приблизился к учительскому столу.

— Слишком много разговоров. Все уже всё выучили, я полагаю?

Слава Годрику, урок начался!

***

— Останьтесь, мистер Малфой. Мне нужно поговорить с вами.

Драко снова сел. Неохотно и не скрывая этого.

Снейп дождался, когда все ученики выйдут из класса, и закрыл дверь, не забыв про заклинание против подслушивания. Значит, речь пойдёт о чём-то серьёзном.

— Я знаю, какое задание дал тебе Тёмный лорд, Драко. Ты не справишься.

— А Тёмный лорд считает по-другому.

— Ему плевать на своих прислужников! Если ты умрёшь, он заменит тебя кем-нибудь ещё, вот и всё. И позволить…

— Сделать это вам? Чтобы вы получили всю славу?

Снейп навис над ним, явно разозлённый.

— Ты просто глупый мальчишка, если не понимаешь, что всё равно, даже с кровью Рэйема, никогда не справишься с этим заданием. Ты забыл гнев Тёмного лорда, когда облажался Люциус?

— Я помню, — о да, он помнил. Очень хорошо помнил. — Но я не мой отец.

— Тебе так хочется потешить своё самолюбие? Ценой человеческой жизни?

Губы Драко скривились.

— Кто бы говорил, крёстный. Или вам тешить ваше самолюбие таким способом можно?

— На моих руках достаточно крови, ты прав. И пока твои руки чисты…

— А я хочу. Я хочу этой… грязи.

Драко встал, глядя Снейпу прямо в глаза с вызовом. И Снейп первым отвёл взгляд.

— Делай, что хочешь, Драко. Просто знай: потом я не смогу тебе помочь.

— А мне и не нужна будет ваша помощь.

Он всё ещё оставался ребёнком в глазах Снейпа. В глазах своих родителей. В глазах учителей и своих сокурсников. Но Тёмный лорд разглядел его потенциал. И Драко сможет доказать всем, что он уже вырос. Даже ценой сотен жизней, если это потребуется.

Потому что люди — как и всё остальное — только способ достижения его целей.

***

Она всё-таки столкнулась с Роном перед совместным уроком по Травологии. Он подошёл к ней с таким непониманием в глазах, что ей тоже передалась его боль. И хоть Гермиона и не могла сказать, что её чувства к нему были какой-то необыкновенно сильной любовью, но он ей нравился. Ей было хорошо и легко рядом с ним. И он продолжал ей нравится до сих пор. Как же ей хотелось сейчас оказаться в его объятиях, рассказать обо всём, что сжирает её изнутри, попросить прощения. Сказать: «Рон, я всё ещё хочу быть с тобой».

Но Малфой был здесь. И она могла поклясться — наблюдал. Наблюдал своими холодными глазами, не давая ей возможности сказать что-то большее, чем простое:

— Как ты, Рон?

— Плохо. Я много думал и… Скажи, что я сделал не так?

«Ты всё делал так. И это не твоя вина — это вина человека, который стоит за моей спиной. Человека, который разрушил всё, что было у нас с тобой. Который продолжает рушить всё, из чего я состою.»

— Я просто не была готова к отношениям.

— Но в тот вечер всё было прекрасно! На Хэллоуине. Мы танцевали, я обнимал тебя, я хотел отвести тебя на Астрономическую башню, чтобы мы вместе любовались на ночное небо и загадывали желания под падающие звёзды. Я ведь планировал… Планировал ходить с тобой в Хогсмид, помогать тебе делать все эти твои бесконечные рефераты…

— Ты, Рон?

— Представь себе, да! И когда Джинни сказала мне о твоих мечтах… Я думал, что потом, позже приглашу тебя в Выручай-комнату. И все эти розы, свечи, вино, и мы с тобой…

— Не надо, Рон. Не надо об этом говорить.

«Ты не видишь, как мне больно слышать эти слова? Просто помолчи, ведь ты не знаешь, что я уже была в Выручай-комнате. С другим человеком. И никакой романтики в этом не было. И если ты продолжишь говорить — я закричу. Потому что дело вовсе не в отсутствии цветов и свечек — дело в том, что все мои мечты уже навечно останутся только мечтами.»

Рон отошёл, обиженный и оскорблённый. Она ничего не могла ему объяснить — за ней всё ещё стоял её надзиратель.

Гермиона не могла видеть лицо Малфоя, не хотела к нему поворачиваться, но была уверена — он улыбается. Он рад. Он смеётся и ликует. Потому что людям, которые не могут создать ничего своего, очень нравится разбивать всё чужое.

Драко улыбался. Это действительно было смешно — все эти разговоры о звёздном небе и романтической обстановке. Кто-то ещё верит, что подобная чушь нужна? Кто-то и правда всю эту чушь хочет? Грейнджер это хотела?

«Пришло время возвращаться из своих фантазий к реальной жизни. К реальной жизни, в которой все мужчины вовсе не собираются ходить вокруг тебя на цыпочках. Потому что им это не нужно. И потому что тебе это тоже не нужно. Может быть, ты ещё не поняла. Может быть, ты ещё не позволяешь себе это признать. Тогда у меня для тебя плохие новости, Грейнджер. Ведь я точно знаю: всё, что ты на самом деле хочешь, всё, что заставляет твою кровь полыхать огнём в венах — даю тебе я.»

***

Часы отмеряли время, оставшееся до начала ночного патрулирования. Два часа наедине с Малфоем здесь, в тёмных коридорах. Только он и она. И вопросы, которые ей предстояло задать ему: «Ты убил Рэйема, Малфой? Ты выпил его кровь? Или только собираешься выпить?»

Какой у неё шанс, что он ответит правду, если и правда сделал это? Один на миллион? Слишком оптимистично. А сколько шансов, что после таких вопросов он вновь не прижмёт её к стене, сжимая горло, пока она не забудет о любых подозрениях, думая только о том, как сделать вдох и не умереть?

Она могла бы не спрашивать. Просто наблюдать за ним. Следить за тем, что он говорит и делает. Куда он ходит.

Но ей нужен был его ответ. Мерлин, как же ей был нужен его ответ!

— Тебе так неймётся поскорее меня увидеть, Грейнджер?

Гермиона даже не заметила, как он подошёл к ней: бесшумно как вор, который собирается снова украсть у неё частичку её самой.

— Обход, Малфой. Я никогда не забываю о своих обязанностях.

Он наклонил голову влево, усмехнулся одним уголком рта.

— Это очень правильно, Грейнджер. Так правильно, что меня сейчас вырвет. Ну, тогда пошли.

Но она осталась стоять на месте. Не могла ступить за ним дальше, в эту голодную тьму, где Малфой вновь мог стать зверем и будет рвать её на куски. Где он станет зверем.

— Ты боишься меня, Грейнджер?

«Да, я боюсь. Боюсь тебя. Боюсь себя. Боюсь всего, что было между нами. Боюсь всего, что между нами будет.»

Гермиона сделала шаг. Второй. Третий. Не показывать своего страха, чтобы не дать ему никакой власти над собой.

— Ты уже выпил его кровь? Уже сделал то, для чего она тебе была нужна?

Она посмела спросить его об этом? Надеялась услышать от него чистосердечное признание? Или опровержение? В темноте трудно было уловить выражение её лица, но он поставил бы на второе. Ей хотелось думать, что это не он, даже если она уже знала обратное.

— Может быть, выпил. Может быть, сделал. А может быть, ещё не выпил и не сделал. А может быть, у меня вообще нет никакой крови и никаких дел. Выбирай той вариант, который тебя устроит.

«В конце концов, если ты так любишь обманываться, Грейнджер, то я не смею тебе мешать делать это и дальше.»

— Ответь мне, Малфой!

Драко толкнул её к стене и она отлетела, охнув от неожиданности. Или от боли. Или от того и другого вместе. А потом крепко сжал её тонкие запястья, не давая возможности вытащить палочку.

— Кто ты такая, чтобы требовать от меня ответа?

«Ты просто грязь у моих ног, Грейнджер. И ничего больше. Никогда и ни за что ты не станешь ничем большим!»

— Я не боюсь тебя, Малфой.

Не боится? Поэтому дрожит, как лист на ветру? Поэтому её голос стал таким тихим и неуверенным?

— Я думаю, Нотт был прав. Тебе надо показать твоё место. На коленях. На коленях передо мной.

— Я никогда не встану перед тобой на колени!

— Не встанешь сама — значит, я тебя заставлю. Разве ты ещё не поняла? Я всё равно добьюсь своего. Но если ты не будешь сопротивляться, тебе будет не так больно.

— Ты чудовище.

— Ты ещё не знаешь, какое я чудовище, Грейнджер.

— Оставь меня в покое!

— Не хочу.

«И не могу. Видит Салазар, действительно не могу. Потому что меня к тебе тянет так сильно, что я задыхаюсь без тебя, Грейнджер. Потому что пламя сожжёт меня, если я не поделюсь им с тобой. Потому что голод убьёт меня, если я не насытюсь тобой.»

— Отпусти меня, Малфой!

Драко отступил на шаг от неё, поднимая свои руки. Наклонил голову. Прищурил глаза.

— Отпустить? Я давно уже не держу тебя, Грейнджер. И ты не уходишь. Почему же ты не уходишь, почему ты не убегаешь от меня, Грейнджер? Ты сама этого хочешь, верно?

========== Глава IX ==========

Малфой стоял на расстоянии вытянутой руки от неё. Так близко, что она не могла дышать. Так близко, что она чувствовала его запах. Так далеко, что она могла достать палочку. Так далеко, что она могла уйти.

Так почему ты не уходишь, Грейнджер?

Она покачала головой, облизала пересохшие губы и ответила:

— Ты ошибаешься. Я не хочу.

— Я могу подождать.

Он сделал шаг вперёд, наклонился к её уху, почти касаясь губами кожи, от чего по её телу побежали мурашки, и прошептал:

— И я дождусь того момента, когда ты захочешь, Грейнджер.

«Этого никогда не будет, Малфой. Ты можешь меня принуждать, но я не выполню ни одного твоего желания по своей воле.»

Она молчала.

«Этого никогда не будет, Малфой. Я ненавижу тебя и всё, что с тобой связано.»

Но она молчала.

И когда Малфой тихо рассмеялся в её ухо, Гермиона ускользнула из клетки его близости.

— Патрулирование. А потом я пойду в свою спальню и лягу спать. Одна.

— Как скажешь, Грейнджер.

Они опять разошлись по разным сторонам, как и раньше. Но мурашки никуда не делись. И она всё равно задыхалась.

***

— Так какой у тебя план? — спросил Блейз, когда раздевалка опустела.

— Я не хочу впутывать тебя в это.

— Но это уже произошло.

— Ты всё ещё не веришь, что я действительно способен убить? — усмехнулся Драко.

— А почему ты так уверен, что способен?

— Потому что пути назад уже нет. Никто не придёт к Тёмному лорду и не скажет, что не может убивать. Потому что после этих слов он умрёт на том же самом месте.

— И каков же план? Яд? Кинжал в спину?

— А что ты скажешь, если я встречусь с Дамблдором в схватке лицом к лицу?

Блейз недоверчиво покачал головой.

— Скажу, что ты самоубийца.

— Старик меня не убьёт. Он всегда так избегал этого… Он оставил в живых Грин-де-Вальда. А я ведь куда меньшее зло. И всё ещё ученик.

— Но и ты не сможешь его убить.

— Смогу. Если хорошо подготовлюсь.

— Почему бы не сделать это более… безопасным способом?

— Ты имеешь в виду, более трусливым? — фыркнул Драко. — Это было бы в моём стиле, верно? Не отпирайся, Блейз. Все знают, что я трус. Что я был трусом.

— Кому ты пытаешься что-то доказать? Волан-де-морту? Отцу?

— Ты ещё не понял? Себе.

***

Прошла неделя. Ровно неделя с их последнего разговора.

Гермиона каждую ночь доставала карту мародеров. И каждую ночь убеждалась: он в своей спальне. Крошечная точка с фамилией «Малфой» располагалась за тоненькой линией от точки с её именем. Всего лишь за этой стеной. За этой чёртовой стеной. И поэтому она не могла спать спокойно. И из-за снов, которые приходили к ней каждый раз, когда ей удавалось заснуть. И в каждом из этих снов был он. Драко Малфой.

Ей снилось, что они в том коридоре, в полной темноте. И он стоит так близко, наклонившись к ней. Его дыхание щекочет ей шею. И каждую ночь он говорит ей:

Я дождусь того момента, когда ты захочешь, Грейнджер.

И каждую ночь она уходит. Убегает. Исчезает. Растворяется. Каждую чёртову ночь, кроме последней.

Потомучто этой ночью она не ушла. Потому что этой ночью она ответила:

Я хочу, Драко.

И, открыв глаза, она уже не могла думать ни о чём другом. Принимая душ, надевая форму, завязывая волосы в хвост, поднимаясь в Большой зал, сидя напротив него с пустой тарелкой, на каждом из занятий, механически водя пером по пергаменту, она всё время повторяла:

Я хочу, Драко.

Повторяла так долго, что, кажется, сама в это поверила.

— Ты выглядишь… потерянной.

Гермиона вздрогнула и обернулась. Это Джинни. Всего лишь Джинни.

— Почему ты так думаешь?

— А почему Гермиона Грейнджер сидит в библиотеке за пустым столом без единой книги и без единого клочка бумаги?

— Я просто думала.

Джинни присела к ней, внимательно вгляделась в её лицо и спросила:

— И о ком же?

— Ни о ком. О занятиях.

— Гермиона, когда ты так неожиданно порвала с Роном, я не понимала. А теперь я догадалась: тебе нравится кто-то другой.

— Конечно, нет!

— Ты думаешь, я никогда не сидела вот так, погружённая в свои мысли, и не думала о Гарри?

— Он так и не…

— Нет. Он пока меня не замечает. Но сейчас речь о тебе. Можешь не говорить, кто этот человек, если не хочешь, но хотя бы скажи, что ты сейчас думала о каком-то парне.

— Ладно. Я думала о парне, — ведь это действительно так и ей надо признаться в этом хотя бы себе.

— Он тебя не замечает?

«Он смотрит на меня каждую ночь, Джинни, в моих снах. И смотрит каждый день наяву. А я смотрю на него. Где бы мы ни находились, как бы далеко друг от друга ни были, даже отвернувшись, даже в разных сторонах этого огромного замка — мы смотрим друг другу в глаза.»

— Он меня видит.

— Это отлично! То есть я надеялась, что вы с Роном помиритесь…

— Это ужасно.

— Ты уже говорила с ним о своих чувствах?

Она говорила, если под чувствами понимать всепоглощающую ненависть. И не говорила, если подразумевать это внезапно вспыхнувшее… влечение?

— Всё гораздо сложнее, Джинни.

— Почему же?

— Потому что здесь нет никой симпатии. Нет никакого «нравится».

— Тогда что же это?

— Это безумие.

***

В ней что-то изменилось. Драко смотрел на девушку, с которой они уже два часа стояли рядом в пустынном коридоре. Просто молча стояли, отсчитывая положенное время.

Она заговорила с ним первой.

— Два часа ночи, Малфой.

Время патрулирования вышло, но они оба не двигались с места. Оба ждали. Первого шага. Намёка. Разрешения.

— Ты идёшь, Грейнджер?

«Ты идёшь прятаться от меня в свою спальню? Или ты идёшь за мной, куда бы я тебя не повёл?»

— Я иду.

И ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать, что она выбрала. Он слышал её выбор в голосе. Он чувствовал её выбор в воздухе.

— Тогда скажи.

— Что именно?

— Ты знаешь.

«Тебе нет нужды меня заставлять. Мне всё это время казалось, что я стою на ногах. Но теперь я понимаю, что я давно перед тобой на коленях.»

И то, что казалось таким трудным, таким невозможным, таким невообразимо ужасным, далось ей так просто. Озвучить слова, которые они и так уже знали. Сломать стену, которая уже перестала существовать. Прыгнуть с моста, который уже объят огнём…

— Я хочу, Драко.

…прямо в бездну, полную ещё более жаркого пламени.

Гермиона пошла за ним на третий этаж. Ждала, пока он ходил по коридору с сосредоточенной морщинкой между бровей. И не поверила своим глазам, когда он открыл дверь, приглашая её войти.

— Это похоже на то, что ты хотела, Грейнджер?

Черно-зелёная комната. Прозрачный потолок, которого будто и не было, потому что над её головой сверкали звёзды. И багрово-красные розы повсюду.

«Это не то, чего я хотела. Не то, о чём я мечтала. Это гораздо страшнее. Гораздо больнее. Гораздо больше.»

— И это тоже тебе, — Малфой протягивал ей маленький пузырёк из чёрного стекла.

Гермиона взяла духи из его рук и открыла крышку. Тот же самый запах. И в то же время совершенно другой.

— Чёрная ваниль, Грейнджер.

«Отравленная тобой. И ставшая от этого только прекраснее.»

— Зачем это всё?

— А почему бы и нет?

В её глазах была благодарность. Благодарность, которую он чувствовал в решительном прикосновении к его плечам, побуждающих его сесть на кровать. И в том, как она опускалась на пол перед ним. Как уверенно её тонкие пальцы развязывали его галстук. Расстёгивали рубашку. Прохладными штрихами пробегали по его коже. А потом её горячие губы повторяли движение по тому же следу.

Она чуть замедлилась, когда её руки оказались на поясе его брюк. Но потом решительно пошли дальше, освобождая ту часть тела, которая была в напряжении всю эту неделю и жаждала разрядки.

«Ты видишь, как твоя слабость оборачивается силой? Я весь в твоей власти. Веди меня, Грейнджер.»

Она несмело сжала руку, проверяя его реакцию. Губы Драко изогнулись в одобряющей улыбке. Уже смелее она провела от основания до головки и снова подняла глаза вверх. Улыбка стала чувственнее.

Он понял её невысказанный вопрос и, положив свою руку ей на голову, толкнул вниз. И она послушно открыла рот, стараясь взять как можно глубже, дать ему как можно больше.

Это было запредельно горячо. Совершенно. Разве что-то в этом мире могло сравниться с движениями её губ и языка? Разве было что-нибудь более восхитительное, чем чувствовать, как его член раз за разом проходит всё дальше? И она его принимает.

А потом небо рухнуло на него сверху, звёзды закружились вокруг и взорвались в его голове.

«Глотай, Грейнджер. До последней капли.»

Вместо слов — только хриплый выдох, но она его слышала, понимала и делала это. Исполняла его желание.

Гермиона ещё ощущала последние затухающие толчки пульсации, но Малфой уже поднимал её с колен, увлекая за собой. Острые шипы роз царапали и ранили её кожу, а его поцелуи заглушали эту боль и приносили новую.

Он языком выводил спирали на её животе, усмехаясь над непроизвольными движениями её бёдер. Он дразнил, и дразнил, и дразнил, переключаясь то на одну, то на другую часть её тела. Ямочки внизу спины, сгибы локтей, внутренняя часть бедра — он ласкал её везде и сразу, упиваясь её беспомощностью и своей беспощадностью.

Он забавлялся с ней, пока всё её желание не сосредоточилось в одной точке. Пока она не взмолилась, прося, умоляя о том единственном, что могло ей принести облегчение:

— Пожалуйста, Драко…

И уже ничего не имело значение. Ничего, кроме его рук, его лица совсем рядом — самого красивого лица, которое она когда-либо видела. Ничего, кроме того необъяснимого чувства наполненности, охватившего её, когда он оказался в ней. Его движения увлекали в новые неизведанные глубины и возносили к самым острым вершинам, пока не привели к абсолютному пику, разносящему дрожь по всем клеточкам её тела. Она закричала.

И рухнула обратно на землю — он отстранялся. Закрывался. Становился прежним Малфоем — чужим и далёким. И Гермионе хотелось остановить его, не дать этому чувству единства исчезнуть, остаться в его объятиях. Но уже было поздно.

— Мне надо идти, Грейнджер.

Она сидела на кровати и смотрела, как он собирается и уходит. Боль от узора шипов, покрывающего всё её тело, вернулась. Словно она всю ночь блуждала в зарослях диких роз. Словно она запуталась в них. Окончательно и бесповоротно запуталась.

Уже засыпая, она вспомнила, что карта мародеров осталась в её спальне, но эта мысль исчезла так же быстро, как и возникла.

***

И вернулась утром, стоило ей только выйти из Выручай-комнаты. Потому что весь замок жужжал как растревоженное осиное гнездо. До неё доносились обрывки разговоров, слов, фраз — беспорядочные и пугающие.

Гермиона побежала искать Гарри, не замечая, как выглядит. Нашла его в Большом зале, где, казалось, собрались абсолютно все ученики и преподаватели. Кроме Дамблдора.

— Гарри!

— Гермиона! Где ты была? Я приходил искать тебя в слизеринскую гостиную.

— Я ночевала в Выручай-комнате. Что произошло? Я слышала такие вещи по дороге сюда, что…

— На Дамблдора напали.

Испуганный взгляд Рона, растерянный — Невилла, недоверчивый — Джинни, решительный — Гарри.

— Нет, нет, такого не могло быть! Здесь? В школе? Он… жив?

— Не здесь. И он был серьёзно ранен. Это всё, что я знаю.

— Неужели Волан-де-морт?

— Где был Малфой этой ночью?

Гарри ждал ответа. Но это не мог быть Малфой. Он был с ней. Он бы не успел. Он бы не стал это делать.

— В Хогвартсе.

— Ты смотрела по карте? Когда ты последний раз видела, что он здесь?

Она видела его в три часа ночи вживую.

— Я…

— Ты видела его на карте этой ночью?! — Гарри схватил её за плечи, заставив отступить назад. Это всё какой-то кошмарный сон. У Малфоя не хватило бы времени. Возможности. Повода.

— Нет, я не видела. Но это не он! Напасть на Дамблдора мог любой! Кто-то из Пожирателей смерти. Зачем это Малфою?

— Его отец Пожиратель.

— Отец, но не он сам!

— А откуда мы это знаем, Гермиона?! Ты видела его руку? Скажи, ты видела, что на нём нет этой про́клятой метки?

«Конечно же, я видела его руки! Скрытые всё время рубашкой. Даже когда он был во мне, на нём была рубашка… Но это не то, что ты думаешь, Гарри! Это — не он!»

Глаза Гермионы заметались по залу, ища в толпе знакомые светлые волосы. И не находила. Страх подступал к её горлу, сдавливая грудь железными тисками.

Вот он! Входит в Большой зал вместе с Забини. Спокойно разговаривает, усмехается уголком рта, смеётся над какой-то шуткой. Он бы не пришёл, если бы сделал это.

Гермиона снова могла дышать.

***

Драко держался так же непринуждённо, как и всегда. Идеально играл свою роль. Если бы ещё лицо Блейза не было таким бледным и застывшим, было бы лучше.

Он окинул взглядом всех учеников: такие напуганные, такие изумлённые. Просто дети. Реальную опасность могли представлять только двое: Поттер и Грейнджер. Хотя насчёт последней он уже сомневался. И преподаватели. Снейп на его стороне, но Макгонагалл? Впрочем, никто не сможет ничего доказать. Никто ничего не видел. Даже Дамблдор его не видел.

Драко не собирался убивать его. Сегодня не собирался. Только попробовать свои силы. Только понять — он сможет. В следующий раз сможет. А ещё он хотел проследить, узнать, понять. Тёмный лорд боялся Дамблдора всегда. Но почему именно сейчас ему так потребовалась его смерть? Чем этот старик стал так опасен? Пока он узнал слишком мало, какие-то отрывки. Он должен знать больше, проникнуть в самую суть.

Тёмный лорд был не совершенен. Допускал ошибки. Когда придёт его время, время Драко Малфоя — он этих ошибок не допустит.

Старуха вышла вперёд, чтобы сказать какую-нибудь пустую, успокаивающую речь, но он не мог её слушать. Ледяным пламенем правую руку обожгла боль. Драко встретился глазами со Снейпом — понимающими глазами. Они оба знали, что значит эта боль: Тёмный лорд звал своих слуг к себе. Тёмный лорд был им недоволен. Очень недоволен.

Теперь надо было дождаться окончания этого сборища. Не привлекать к себе внимания. Ещё не время.

— Расслабься, Блейз. У тебя такой вид, как будто рядом с тобой стоит Мантикора, а не я, — наклонился он к другу.

Блейз кинул на него быстрый, осторожный взгляд и признался:

— Мантикора пугала бы меня меньше.

— Ты не верил.

— И продолжаю не верить. Не хочу верить.

— Тогда улыбайся, Блейз. На нас смотрят.

***

— Ты узнал что-нибудь новое, Гарри? Как состояние Дамблдора? Макгонагалл ничего мне не говорит.

— Мне тоже. Но его жизнь вне опасности.

— Гарри, я понимаю, ты подозреваешь Малфоя…

— Ты думаешь, у меня паранойя? — усмехнулся Гарри.

— Что-то вроде этого.

— У меня нет никаких явных причин думать, что это он. К тому же, он не смог бы причинить Дамблдору никакого урона. Он слишком слаб и слишком глуп. Но всё равно я не могу отделаться от мысли, что мне необходимо не спускать с него глаз.

— Я буду смотреть его местоположение постоянно, обещаю. А теперь… Мне нужно идти. Я хотела забежать… к одному преподавателю.

К Трелони. Нет, Гермиона до сих пор не очень-то верила во все эти предсказания, даже если пророчество, относящееся к Гарри и Волан-де-морту было настоящим. Но просто ради своего успокоения…

Гермиона поднялась в башню профессора Трелони и робко постучалась.

— Входите.

Открыв дверь и переступив порог, Гермиона окунулась в аромат благовоний.

— Проходите, моя дорогая. Я так и знала, что вы вернётесь. Люди могут сколько угодно не верить, но помяните моё слово: рано или поздно все возвращаются. Рано или поздно.

Для неё ещё не было поздно.

— Профессор Трелони, я хотела спросить… Э-э-э, вы же можете мне… погадать?

— Я что, базарная гадалка, милочка? — преподавательница Прорицаний в больших очках вынырнула откуда-то слева, позвякивая браслетами и амулетами. — Вы сейчас оскорбляете и меня, и всё моё тонкое искусство!

— Я не хотела, профессор. Но мне нужно знать ответы на некоторые вопросы.

— С этим вам стоит обращаться не ко мне, мисс, — поджала губы Трелони. — Вы можете найти ведьму, которая вам будет гадать в любом месте. Хоть в Хогсмиде.

— Вы знаете кого-то в Хогсмиде?

— Нет, милочка. А сейчас иди и не мешай мне. Мне нужно погрузиться в мир непознанного, чтобы увидеть…

Трелони опять пропала в клубах дыма. Но где Гермионе искать нужного ей человека? И главное, стоит ли?

Ответ пришёл к ней неожиданно на Заклинаниях. Она слышала, как Гринграсс как-то раз упоминала о чём-то таком. И вряд ли она станет интересоваться, зачем Гермионе это нужно. Конечно, вряд ли и скажет, как найти ведьму. Но можно хотя бы попытаться.

— Гринграсс! — Гермиона остановила слизеринку после урока. — Мне нужно спросить у тебя.

— Всезнающей Грейнджер нужно что-то узнать у меня? Как интригующе.

Кошачьи глаза девушки задержались на её лице.

— Мне нужна предсказательница. Гадалка.

— Для чего?

— Узнать, сдам ли я экзамены, — ляпнула Гермиона первое, что пришло ей в голову.

Гринграсс высоко подняла брови.

— Узнать, сдашь ли ты экзамены, до которых ещё больше года? Для этого гадалка тебе не нужна. Я и сама могу сказать тебе, что ты получишь все свои Превосходно.

— Спросить, кто напал на Дамблдора.

— Это уже больше похоже на правду. Что ж, Грейнджер… Я помогу тебе, если ты ответишь мне на один вопрос: что он нашёл в тебе такого особенного?

Гермиона застыла, но заставила себя спросить как можно более спокойнее:

— Я не понимаю, о ком и о чём ты говоришь.

— Я говорю о Драко. Сначала я не поверила этим истерическим россказням Пэнси. Но потом, когда вы так одновременно стали отсутствовать в спальнях… Я увидела это в его глазах, когда он смотрел на тебя. И поэтому спрашиваю опять: что Драко нашёл в тебе, Грейнджер?

Гринграсс провела рукой по её блузке, внимательно всматриваясь в её лицо, будто пыталась найти там ответ. Но у Гермионы его не было. Как и не было ответа на вопрос, что она сама нашла в Малфое.

— Я не знаю.

— Ладно. Нужная тебе ведьма есть в Хогсмиде. Я скажу, в каком доме она живёт. Но сомневаюсь, что она тебе поможет.

— Почему?

— Она гадает на крови, Грейнджер. Не думаю, что твоя кровь подойдёт.

Попасть в Хогсмид сейчас было невозможно. После нападения на директора всем учащимся запретили покидать территорию школы. Но у неё была карта мародеров с её тайными проходами.

— Говори, как мне найти её, Гринграсс.

Дафна презрительно посмотрела вслед уходящей Грейнджер. Разжала ладонь, чтобы посмотреть на тонкий каштановый волос. В этой девчонке не было ничего особенного. Ничего такого, что не было бы в самой Дафне. Но если Драко хочет именно Грейнджер… Что ж, он её получит.

Комментарий к Глава IX

Bring me the Horizon

“And the Snakes start to sing”

========== Глава X ==========

— Ты меня разочаровал. Ничем не отличаешься от своего отца. Не можешь выполнить моё задание.

Драко поднял голову, встретившись взглядом со змеиными глазами Тёмного лорда.

Вокруг было так тихо, что он слышал только тяжёлое, прерывистое дыхание матери, которая сидела слева от него, вцепившись в стол побелевшими пальцами.

— Я могу, мой господин. Это была… небольшая ошибка.

— Небольшие ошибки ведут к большим наказаниям, Драко.

— Я знаю, мой господин.

— Ты утверждаешь, что можешь исправиться? Что можешь доказать мне свою преданность?

— Не сомневайтесь, повелитель.

— Подойди ко мне.

Драко встал из-за стола, обошёл вокруг него, обводя взглядом всех присутствующих. Никто на него не смотрел. Даже отец или крёстный. Никто, кроме матери.

«Только никакой истерики здесь, мама. Я знал, на что иду. Я могу это выдержать. Я могу.»

Но первый взрыв боли сбил его с ног сокрушающей все барьеры волной. Каждая клеточка его тела, весь мир вокруг — всё рвалось на части. Драко казалось, что у него ломаются все кости, отказывают лёгкие, все внутренние органы лопаются, заливая пол родительской столовой его кровью. Он кричал так, как никогда в жизни. А потом боль прекратилась.

Он лежал на животе, снова обретая способность дышать.

— Недостаточно, Драко. Встань!

Он смог подняться на ноги. Всё-таки смог выпрямиться и встать прямо. Чтобы через мгновение снова упасть в оковах боли. В этот раз он чувствовал боль даже в кончиках волос и ногтей, в этот раз он кричал, пока не сорвал голос.

— Встань!

Он не хотел. Не мог. Но был должен. Ноги дрожали до такой степени, что ему пришлось опереться на спинку стула.

Краем сознания он услышал всхлип матери.

«Отец, только не дай ей…»

Мысль оборвалась, когда на него обрушился третий шквал круцио. И он уже не мог различить, где заканчивается его тело, потому что боль распространялась уже за его пределы. Не мог кричать, но всё равно кричал.

— И последний раз. В качестве напоминания, как Тёмный лорд не любит ошибок. Ты можешь встать, Драко? Нет? Что ж, не страшно.

Ему повезло. Ему повезло, потому что он потерял сознание почти сразу.

***

Гермиона достала карту и проверила, нет ли кого поблизости от выхода из замка. Теперь оставалось только добежать до Гремучей ивы. Жаль, что она не догадалась взять у Гарри мантию-невидимку!

По привычке Гермиона ещё раз посмотрела на карту, ища точку «Драко Малфой». Но найти так и не смогла. Где он мог быть? Что он мог делать? Она подумает об этом. Обязательно подумает, но позже.

Быстрая пробежка до огромного дерева, раскинувшего свои лапы, и поиск нужного ей сучка, а потом — длинный туннель, который приведёт её в Визжащую хижину. Всё просто.

Гермиона вышла из Визжащей хижины, озираясь по сторонам. Ни единого огонька в окнах, будто жители замуровались в своих норах до весны. До того момента, когда выходить из дома будет безопасно. Пусть пока не было громких заголовков об убийствах, но пару раз пробегали новости об исчезновении магов.

Девушка осторожно пошла дальше, руководствуясь описаниями Гринграсс, испуганно озираясь вокруг. Впервые она подумала, что это могла быть просто шутка, и никакой гадалки она не найдёт. Или здесь могла быть засада. Но вот за поворотом показался нужный ей дом, и Гермиона неуверенно постучалась в дверь.

Окна так и оставались тёмными, но дверь отворилась почти сразу. На пороге стояла очень и очень старая ведьма, освещаемая лишь маленьким огрызком свечи. Гермиона ещё не успела открыть рот, как костлявая рука втянула её в дом.

— Заходи, на улице не очень-то безопасно.

— Я пришла…

— Знаю я, зачем ты пришла. Можно подумать, ко мне часто по ночам приходят молодые девушки, чтобы расспросить о моём здоровье. Дверь направо, — скрипучий голос ведьмы звучал на удивление располагающе.

Гермиона прошла в маленькую, почти пустую комнатку: два кресла, стоящие напротив друг друга и стол между ними.

Гадалка села в одно из кресел, поставила на стол свечу и указала на чашу, покрытую странными рунами:

— Чтобы получить ответы на свои вопросы, ты должна наполнить эту чашу до краёв своей кровью. Только три вопроса — только три ответа. И ответить я смогу только на те вопросы, которые будут касаться тебя или того, кого твоя кровь знает.

Гермиона с сомнением покосилась на чашу. Сможет ли она отсюда уйти без такого количества крови?

— Вы знаете… Я не думаю, что моя кровь подойдёт…

— Что за вздор! Кровь есть кровь. Только дураки считают, что какая-то может быть лучше или значить больше. А теперь садись и давай сюда руку.

— Я…

— Ты пришла за ответами — значит, у тебя есть вопросы.

Гермиона покорно опустилась в неожиданно уютное кресло и протянула свою руку ведьме. Острый нож оставил на её коже глубокий порез, и первые капли со звоном упали на дно чаши.

— А теперь хорошо подумай, что именно ты у меня спросишь. Потому что второго раза у тебя не будет.

Она бы попыталась подумать, но звук капающей крови никак не давал сосредоточиться. Когда Гермиона почувствовала слабость, то опустила глаза вниз. Мерлин, ещё даже не половина!

— Я не смогу, — Гермиона попыталась вырвать руку, но старуха держала её крепко.

— А ты как хотела? За всё надо платить. А правда стоит всегда дороже лжи, Гермиона.

— Вы знаете моё имя?

— Хорошая была бы я гадалка, если бы не знала имён тех, кто ко мне приходит, — усмехнулась ведьма.

Секунды тянулись мучительно медленно, а Гермиона стремительно слабела. Когда старуха прошептала какое-то заклинание и порез закрылся, она уже была на грани обморока.

— Твой первый вопрос.

— Кто напал на Дамблдора?

— Твоя кровь молчит, потому что не знает Альбуса.

— Но… Как же я тогда…

— Твой первый вопрос!

— Это Драко? Это он сделал?

— Драко не сделал того, что хотел, но он сделает.

— Как это понимать? Он…

— Твой второй вопрос!

Гермиона попыталась сосредоточится, но все её силы уходили на то, чтобы не упасть с кресла. Слова вырывались из неё сами:

— Мне грозит какая-нибудь опасность?

— Весы качаются. Путь ещё не выбран. Но твоя судьба уже не в твоих руках. Твой третий и последний вопрос!

— Ему… Грозит ли опасность ему?

— Он сам есть опасность, девочка.

— Я не понимаю…

— Вопросы заданы и ответы услышаны. А теперь иди.

— Этих ответов мне недостаточно!

— А их никогда и не бывает достаточно. Но ты поймёшь. Поймёшь все, когда разрешишь себе в это поверить.

***

Драко плюхнулся из камина на пол и там бы и остался лежать, если бы Снейп не поднял его на ноги.

— Ты доволен, глупый мальчишка?

Доволен он не был. Но горло болело даже от простого вдоха, так что попыток говорить он делать не стал.

— Сейчас я доведу…

Драко покачал головой, отстраняя руку Снейпа. Он доберётся сам, даже если большую часть пути ему придётся ползти. Только куда ему идти? В Выручай-комнату? Он бы пошёл, если бы был уверен, что Грейнджер ждёт его там. И, видимо, рухнул бы без чувств прямо на неё, потому что ни на что большее был не способен.

Коридоры кружились перед его глазами, но он смог войти в гостиную Слизерина, всё ещё оставаясь на ногах.

— Драко?

Она ждала его там. Она ждала его. И он действительно упал.

***

Гермиона добралась до замка словно в полусне. Куда ей теперь идти? В свою спальню. И когда она сможет нормально размышлять, то подумает насчёт всех этих туманных слов гадалки. Не зря она так не любила прорицания — всё это полная чушь, как и говорила Макгонагалл.

Она сказала нужный пароль и тут же замерла на месте. Прямо перед ней на бархатном тёмно-зелёном диване лежал Малфой, а сверху на нём сидела и целовала его… она сама?

— Что здесь происходит?

Точная копия Гермионы повернулась в её сторону и прошипела:

— Проваливай отсюда, Грейнджер.

А следом за ней послышался удивлённый голос Малфоя:

— Что, блядь?

Драко в недоумении перевёл взгляд с Грейнджер, так страстно прижимающейся к нему, на другую Грейнджер, которая стояла на пороге гостиной. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы полностью разобраться в ситуации.

— Гринграсс, слезь с меня.

— Почему сразу Гринграсс? — вот эти обиженные губки точно не могли принадлежать настоящей Грейнджер, так что он был прав.

— Потому что твои идеи повторяются. В следующий раз придумай что-нибудь новенькое. Грейнджер…

— Я уже ухожу. Можете продолжать.

Малфой, чертыхаясь, поднялся с дивана. Он сейчас был совсем не в том состоянии, чтобы гоняться за этой глупой девчонкой по всему замку. Но почему ему было вообще так важно её догнать?

— Грейнджер, стой!

Гермиона упрямо продолжила идти вперёд, не обращая внимания на Малфоя.

— Блядь, Грейнджер, я же сказал тебе: стой! — он больно схватил её за плечо и развернул к себе.

— Зачем? Ты прекрасно проводил там время…

— Какая тебе вообще разница… Ты что, ревнуешь?

— Ты сошёл с ума? Конечно, нет, — рассмеялась Гермиона.

— Ревнуешь, Грейнджер. Но для этого вообще нет никаких причин: я думал, что это ты.

— Чтобы я вот так забралась на тебя, Малфой? И ты в это поверил?

— Только не говори, что ты сама не хотела бы это сделать.

Он как всегда ухмылялся. Гермиона дёрнула плечом, раздражённая и уставшая.

— Не хотела бы. И вообще, не надо меня держать, я никуда не сбегу, — потому что она всё равно была бы не в состоянии это сделать.

Малфой отпустил её и тут же покачнулся. Мерлин, он не держал её, он сам за неё держался! Что с ним случилось, пока его не было в школе?

— Малфой, ты едва стоишь на ногах!

— Ну, ты тоже сейчас выглядишь не лучшим образом, Грейнджер.

— Где ты был?

— А ты?

Они оба уставились друг на друга. И оба молчали. Потому что у каждого были свои секреты. И ни один из них не доверял другому.

Он сам есть опасность.

Но вряд ли он мог быть опасен для неё сейчас. Гермиона вздохнула и пошла дальше. Она подумает обо всём завтра.

Они снова пришли в Выручай-комнату. На этот раз вид комнаты выбирала она. Красно-золотых цвета?

— Лучше бы я ослеп. Ты правда хочешь меня добить, Грейнджер?

— Ложись в постель. Мне надо тебя осмотреть. У тебя где-то есть раны? Тебе нужно крове-восполняющее зелье? Я, конечно, могла бы приготовить ещё и зелье восстановления, но у меня сейчас нет нужных ингредиентов…

Он закатил глаза и ответил:

— Всё, что мне нужно — это то, что у тебя между ног. Так что если хочешь мне помочь…

— Думаю, ты прекрасно справишься без моей помощи.

Чёрт, как же красиво блестят её глаза, когда она злится. Только ради этого стоит её дразнить.

— Помощь Дафны мне понравилась больше.

— Ах так? Вот и иди к своей Дафне!

— Она не моя.

— И я тоже не твоя, Малфой!

«Ты не моя, Грейнджер? Только посмотри, как ты злишься при одной мысли, что я могу быть с кем-то ещё. Только посмотри, как ты волнуешься, видя мою слабость. Ты действительно думаешь, что твои мозги что-то могут решать, когда речь идёт о чувствах?»

— И ты всё ещё меня ненавидишь?

Замешательство на её лице было красноречивее любых слов.

— Ненавижу.

Драко уже чувствовал, как проваливается в сон, но ещё успел прошептать ей:

— Никогда не забывай об этом.

Он действительно спал. Он отказался от её помощи. Значит, ей больше нечего тут делать.

Но Гермиона продолжала стоять у кровати, разглядывая лежащего перед ней юношу. Он выглядел бы ещё прекраснее, если бы умел нормально улыбаться, а не этой своей вечной ухмылкой.

Но тогда он не был бы Драко Малфоем.

Во сне он имел воистину ангельский вид. Он не мог сделать ничего плохого. Ни ей, ни кому бы то ни было ещё. Её сердце это знает.

Он сам есть опасность.

Пусть эта проклятая гадалка со своими загадками идёт к чёрту!

Гермиона осторожно легла рядом с ним, накрывая их обоих одеялом с вышитым на нём гербом Гриффиндора, и улыбнулась, представив как он будет злиться, когда проснётся. Проснётся с ней рядом.

Сейчас, когда он спит, она могла закатать рукав его рубашки и убедиться, что Гарри был не прав. Убедиться, что никакой метки там нет. Убедиться, что руки и душа Малфоя были чисты.

Но она этого не сделала. Потому что верила в его невиновность всем сердцем. Потому что в самой глубине своей души боялась. Боялась, что увидит Чёрную метку на его коже.

«Я ненавижу тебя, Малфой. Слышишь: я по-прежнему тебя ненавижу. И я никогда не забуду об этом. Только… не делай мне больше больно. Пожалуйста, никогда не причини мне снова боль.»

========== Глава XI ==========

Драко проснулся, но не спешил открывать глаза. Он чувствовал женскую руку, которая покоилась на его груди. Дыхание, согревающее его шею. Почти незаметный аромат ванили. Это было так странно — просыпаться рядом с кем-то. И понимать, что именно здесь, в этой постели, и было его место.

Он повернулся к девушке, лежащей рядом. Она чему-то улыбалась во сне, её веки подрагивали, а рука продолжала тянуться к нему. Она очень красивая. И такая беззащитная.

Драко осторожно встал, стараясь её не разбудить, размял затёкшие мышцы, прислушиваясь к себе. Чувствовал он себя хорошо. Ещё очень рано, пусть она спит, а он выскользнет сейчас за дверь, избавляя их обоих от необходимости проснуться вместе и думать над тем, что с ними происходит.

Он мог бы снова сказать себе, что это просто страсть, просто желание, только лишь жажда обладания. Но тогда ничего не мешало бы ему просто разбудить её сейчас и накрыть своим телом. Может быть, он хочет большего. Даже понимая, что не имеет право этого хотеть. И никогда не получит, потому что пути назад нет.

Она будет его ненавидеть, когда узнает всю правду. Будет ненавидеть ещё сильнее, чем раньше.

«Я не буду спешить с выполнением своего плана, Грейнджер. Я дам нам с тобой несколько недель. Недель, которые будут принадлежать только нам вдвоём. Небольшая отсрочка перед неизбежным. Небольшой самообман, что я могу быть просто парнем, который просыпается рядом с девушкой и поэтому счастлив. Давай воспользуемся этой отсрочкой сполна. Ты и я — пока всё окончательно не кануло в бездну.»

Он был здесь всю ночь, но потом ушёл. Гермиона это знала, даже не открывая глаз. Она ощущала холодную ткань простыни там, где совсем недавно чувствовала рукой биение его сердца.

Наверное, это к лучшему. Если бы сейчас он был здесь, она могла бы сказать слишком много лишнего, о чём бы потом жалела. А даже если бы промолчала — всё было бы видно в её глазах. Сколько можно обманывать себя? Нет никакой ненависти.

И лучше не искать никаких слов для обозначения тех чувств, что в ней метались. Пусть всё так и остаётся — два совершенно разных человека из разных миров, объединённые на краткий миг одной постелью.

«Не прекращай этот миг слишком быстро, Драко. Дай нам время. Дай нам время быть вместе. Ещё немного. Дай мне обмануться и поверить, что я тебе дорога. Дай мне возможность показать тебе, что ты мне дорог.»

***

— Как всё прошло вчера? — Блейз спросил его об этом только после завтрака. А до этого пристально всматривался в его лицо, как будто ожидая там увидеть жуткие шрамы и не находя.

— Как видишь, я жив, друг. Ты удивлён?

— Я рад. Если честно, я думал… В общем, лучше тебе не знать, о чём я думал.

— О моём холодном теле, лежащем трупом около ног Тёмного лорда? Мне дали ещё один шанс, Блейз.

— И теперь никакого пути назад?

— Никакого пути назад не было с самого начала.

— И когда же…?

Драко посмотрел на спину девушки, идущей чуть впереди них. Слизеринская форма, каштановые волосы, небрежно скрученные на затылке, уверенная походка.

— Немного позже, Блейз. Мне нужно ещё немного времени.

Друг проследил за его взглядом, поднял брови и спросил:

— Из-за неё?

Ответить правду? Конечно, из-за неё.

— Из-за себя.

И из-за них обоих.

— Ах да, Блейз, и следи за своей Дафной.

— Что-то случилось?

Драко улыбнулся, снова отыскивая в толпе знакомую фигуру.

— Грейнджер ревнует.

***

— Ты выглядишь такой… счастливой.

Гермиона оторвалась от огромного потрёпанного фолианта и с удивлением посмотрела на Джинни.

— Я же просто читаю!

— Ага, и при этом улыбаешься такой улыбкой, какой невозможно улыбаться — ну-ка, дай посмотреть название — самым редким зельям пятнадцатого века.

— Скоро зима.

— И это так поднимает тебе настроение? Я на это не куплюсь, Гермиона. Думаю, что твоя улыбка адресована тому самому парню, про которого ты мне говорила.

— Может быть, — снова улыбнулась Гермиона.

Джинни оттолкнула сборник самых редких зелий на край стола и села напротив с хищным интересом на лице.

— А теперь рассказывай. Как его зовут, встречаетесь ли вы, целовались ли уже. Я хочу знать всё!

— Я не могу ничего рассказать, — она лишь покачала головой.

— Тайные отношения? Это что, кто-то из… Слизерина?

Гермиона молчала, не зная что ответить.

— Всё становится ещё интереснее. Забини? Нотт? Крэбб? Гойл?

Она продолжала молчать. Джинни на секунду задумалась и с иронией в голосе продолжила:

— Малфой?

— Он вообще не из Слизерина. И у нас нет никаких отношений. Мы не встречаемся, и мы не целовались…

Они просто спали вместе всю ночь. Действительно просто спали, и это было куда более интимным, чем самый развратный секс.

— А мне кажется, ты большая врушка.

— Джинни!

— Ладно, храни свои маленькие секретики. А я вот не буду ничего скрывать. Можешь меня поздравить: мы с Гарри вчера целовались.

— Наконец-то! Я за вас так рада. Гарри был полным ослом, когда не замечал тебя.

— Я хотела сказать тебе это первой, точнее второй: сначала я обо всём рассказала Рону. Можешь представить его реакцию? Кстати, насчёт Рона…

— Я уже видела его с Лавандой, можешь ничего не говорить.

— Ну, тогда… Мы все влюблены и счастливы, разве это не чудесно? А сейчас я должна бежать, потому что Гарри меня уже ждёт.

Девушки быстро обнялись, и Джинни умчалась из библиотеки, напевая какую-то приставучий любовный мотивчик. Гермиона только покачала головой ей вслед. Влюблены и счастливы — это точно не про них с Малфоем.

А вот кстати и сам герой её грёз.

— Снейп просил нас зайти к нему, Грейнджер.

Гермиона быстро подхватила увесистую стопку книг, кое-как затолкала в свою сумку и помчалась к лестнице на третий этаж, обгоняя Малфоя.

Но её остановил его насмешливый голос:

— Блядь, Грейнджер, Снейп на самом деле просил нас зайти. Но твоя прыть не может меня не радовать.

— Я и не думала ни о чём таком!

— Подземелья в другой стороне.

— Я это знаю. Просто хотела отнести книги… Э-э-э… — она не могла придумать ничего вразумительного и стремительно краснела. Какая же она дура, если подумала, что это был просто ещё один предлог, чтобы пойти с ней в Выручай-комнату!

Малфой подошёл к ней, легонько проводя рукой по обнажённой коже, немного задирая подол её юбки вверх, отчего по её телу разлилось приятное тепло.

— Ну признайся, — со знакомой усмешкой обратился он к ней, продолжая движение рукой вверх. — Признайся, что просто очень хочешь поскорее снять с себя всё. Впрочем, это даже не обязательно: я могу просто задрать твою юбку, отодвинуть в сторону трусики и…

Мимо них прошла какая-то парочка из Пуффендуя, и Малфой сразу отступил на шаг назад, а его тон снова стал скучающим:

— Снейп ждёт, Грейнджер.

Гермиона с ярко-малиновым лицом послала ему убийственный взгляд и направилась в сторону кабинета их декана.

***

Он совершенно не слушал, о чём им говорил Снейп. Да и какая разница, ведь Грейнджер так сосредоточенно кивает и запоминает всё. А он пока мог стоять рядом и вспоминать, как очаровательно краснели её щеки. Представлять, как он ласкает её, заставляя её стонать, как он проникает в такую горячую и желанную глубину, как…

— Вы всё услышали, мистер Малфой?

Невинный взгляд и убедительный ответ:

— Конечно, сэр.

А потом он, уже не в силах сдерживаться, буквально вытолкнул Грейнджер из кабинета, быстро отыскивая хоть какой-нибудь пустой закуток.

— Малфой, что ты творишь? — она шипела как рассерженная кошка.

— А ты не видишь? — спросил он, кусая её за шею и просовывая свою руку между её бёдер.

— Немедленно прекрати! Нас могут увидеть.

— Пусть видят, — потому что он не остановится даже если сам Снейп сейчас появится здесь.

— Малфой! Убери руку!

Но Драко чувствовал, как слабеет её сопротивление, а голос звучит хрипло от желания.

Он расстегнул брюки и подхватил девушку, прижимая к себе, чтобы он могла понять всю силу его нетерпения.

— Я не могу так… — она пыталась добавить что-то ещё, но он заткнул ей рот своим поцелуем.

«Если я могу, значит и ты сможешь, Грейнджер. А теперь обхвати меня ногами и дай мне себя.»

Он сделал первый толчок, упиваясь её приглушённым криком.

— Тише, Грейнджер. Нас же могут увидеть — он просто не мог её не передразнить.

— Пусть. Ещё, Драко…

— Твоё желание — закон для меня.

И он дал ей то, что она просила.

Они оторвались друг от друга через десять минут, тяжело дыша и поправляя одежду.

— Ты не должен был это делать! Ты знал, что я против!

— То есть это не ты сейчас стонала мне на ухо «Ещё, Драко… Не останавливайся, Драко…»?

Он ухмыльнулся, смотря на то, как краска снова заливает щёки Грейнджер.

— Я вовсе не говорила ничего такого, Малфой!

— И видимо, это не ты кончила сейчас, вцепившись своими ногтями в мои плечи с такой силой, что у меня наверняка останутся шрамы?

— Не преувеличивай! Подожди, куда ты меня тащишь?

— В Выручай-комнату, Грейнджер. Ты на редкость непонятлива сегодня.

— Меня ждут друзья!

— Это тебя тоже ждёт, — Драко положил её руку на всё ещё выпирающую часть своих брюк. — Или ты не заметила, что я пока не кончил?

— Я тебя убью, Малфой.

— Ну, конечно. Кстати, если ты не знала… Я всегда мечтал умереть от оргазма. Ты идёшь?

Она всё ещё злилась, но шла за ним. Шла с ним. Шла в его объятия.

***

Первый снег выпал в середине декабря. И в этом было что-то гнетущее. Ей бы хотелось, чтобы осень не заканчивалась никогда. Как жаль, что теперь нельзя было взять маховик времени, раз за разом возвращаясь назад, проживая самые лучшие моменты. И не думать о том, что будет дальше.

Совсем скоро будет Рождество. Поедет ли Малфой на каникулы домой? Наверняка. И ей тоже надо увидеть родителей. И они уже не смогут засыпать в объятиях друг друга. Не смогут вечно спорить. Убегать от своих друзей под любыми предлогами, чтобы остаться наедине в Выручай-комнате.

Но потом, когда каникулы закончатся, всё вернётся на свои места. Он снова вернётся к ней, разве может быть по-другому? И она снова вернётся к Малфою, потому что уже не представляет свою жизнь без него.

Связывающие их чувства не имели ничего общего с чувствами к Рону или любому другому парню. Всё, что происходило между ней и Малфоем было запретным, безумным, непонятным. Но правильным. Таким неправильно правильным, что онане могла понять, как вообще это возможно.

— Гермиона! Я видел его вчера! Я видел Малфоя! Он следил за нами с Дамблдором, когда мы отправлялись на поиск крестражей. Слышишь? Он следил за нами! — Гарри бежал к ней по свежему снегу и кричал на ходу, привлекая внимание нескольких учеников, которые вышли в этот воскресный день поиграть в снежки и отдохнуть от бесконечной учёбы.

— Тише, Гарри! Ты уверен?

— Я видел его своими глазами! Ты же видела вчера, что его не было в замке на карте?

Карта… Она не заглядывала в неё уже очень и очень давно.

— Он мог случайно…

— Случайно? Гермиона, говорю же тебе: это Малфой! Он что-то вынюхивает, замышляет. А может готовит новое нападение. Я поговорил с Дамблдором, но он только отмахнулся от моих слов. Поэтому надо действовать самим.

— Я… Я разберусь, Гарри. Я всё узнаю.

— Гермиона…

— Правда разберусь. Дай мне немного времени, ладно?

Ей нужно было время, чтобы прийти в себя. Все прошлые страхи и подозрения снова воскресли в ней. Вспомнились и слова старухи-гадалки. Как бы она не хотела забыть обо всём и просто наслаждаться моментом, нужно было выяснить всё до конца. Проверить. И убедиться, что она права: Малфой здесь не при чём.

***

Драко лежал на кровати в Выручай-комнате и смотрел на прозрачный потолок. Мягкими хлопьями над ними летал снег. А это значит — время кончалось. Их время почти закончилось.

Если можно было бы лежать вот так всю ночь. И весь завтрашний день. Неделю. Месяц. Год. Всю жизнь.

Всю жизнь лежать в постели с Грейнджер, любуясь на морщинку между её бровей, когда она так внимательно читала очередной учебник. Улавливая нежный ванильный запах её кожи. Играя с длинным локоном, выпавшим из её причёски.

— Ты ещё не хочешь спать?

— Нет, мне нужно дочитать ещё главу. Малфой, не мешай! Я же сказала: ещё одну главу.

— Снежная баба была бы теплее тебя, Грейнджер.

Она повернулась к нему, но никакого знакомого огонька злости он не увидел. Скорее, в её глазах застыла нерешительность. О чём она думает?

— Можешь спать. Я приглушу свет. А скоро тоже лягу.

— И никакого горячего секса на ночь? Это больше похоже на отношения моих родителей. Я бы не хотел, чтобы мы стали такими же скучными спустя столь короткое время.

— А когда бы ты хотел, чтобы мы стали такими скучными?

«Не имеет значения чего хочу я, Грейнджер, потому что этого не будет. Но если ты спрашиваешь…»

— Никогда. Мы не будем такими никогда.

— И в 70 лет?

— И в 100. Я буду, кряхтя, залезать на тебя, и слепо шарить по твоему телу. И даже в полном маразме, когда я забуду и своё и твоё имя, я всё равно буду хотеть тебя.

— Это было бы прекрасно, Драко.

«Да, Грейнджер. Это было бы прекрасно.»

Они оба были сейчас серьёзны. Ему даже не хотелось усмехаться. Просто заснуть рядом, не думая о том, что время, подаренное им, так стремительно истекало.

Драко накрылся одеялом и уснул, обвивая своими ногами её стройные ноги.

И проснулся, чувствуя как тонкие пальчики расстёгивают манжету на правом рукаве его рубашки.

Он распахнул глаза, хватая её за руку. Хватая слишком сильно, причиняя боль.

Эта боль плескалась в её карих глазах. А ещё там был вопрос. И решимость.

— Что ты ищешь там, Грейнджер? Что ты хочешь там найти?

— Драко… — она не знала, как признаться. Или боялась говорить. Или просто не хотела думать, что искала там ничего.

Снег прекратился. Последние снежинки упали, словно песчинки в невидимых песочных часах. Время кончилось.

Он продолжал смотреть в её глаза, закатывая рукав. Выставляя руку вперёд. Дожидаясь, пока она осмелится опустить взгляд вниз.

«Смотри. Наше время вышло. Так смотри же, Грейнджер!»

— Ты хотела найти там это?

Она качала головой. Пыталась не дать пролиться слезам. Не хотела верить. Но потом всё же посмотрела на его руку — на его Чёрную метку.

И она поняла, что знала это с самого начала. С первых слов Гарри. Знала и позволяла себе обманываться. Но теперь уже нельзя было сделать вид, что она не в курсе.

Чёрная извивающаяся змея так ярко выделялась на бледной коже. Змея пугала, ужасала, заставляла думать об убийствах и пытках и — ничего не меняла.

Уже ничего не могла для неё изменить.

Комментарий к Глава XI

Poets of the Fall

“No End, no Begging”

========== Глава XII ==========

— Это ты напал на Дамблдора?

— Я.

— И ты сделаешь это снова?

— Да.

Вот они — ответы, о которых она так мечтала. Ответы, которые предпочла бы не слышать.

Он отпустил её руку. Надо уходить. Убегать. Найти Гарри и рассказать ему. Рассказать Дамблдору. И никогда, никогда больше не возвращаться к этому человеку.

— Почему ты это делаешь?

— Ты хочешь услышать слезливую историю о бедном Драко, которого заставили?

— Если тебя заставил Волан-де-морт, то ты не виноват…

Малфой поднялся с кровати и встал над ней, криво усмехаясь. А его глаза были холоднее льда.

— Так вот, Грейнджер: ты этого не услышишь. Потому что я сам хочу это сделать. Без принуждения и угроз.

Она схватилась за голову, закрывая уши. Жалкая детская попытка поверить, что если она не услышит правду, то сможет считать, что её не было. Но он схватил её за руки, не позволяя пропустить ни единого слова.

— Я сам хочу этого, Грейнджер. И всегда добиваюсь своего.

Так же как он добился её.

Малфой отступил назад. Опасный. Хищный. Непредсказуемый.

— Что дальше, Грейнджер? Дверь прямо за тобой. Поттер ждёт твоих новостей.

И что он сделает, если она попробует уйти? Перегородит дверь? Оглушит её? Он ведь не сможет вот так отпустить её, всё ей рассказав!

— Ты позволишь мне…

— Конечно. Беги и рассказывай.

Гермиона неловко слезла с постели и попятилась назад в одном только нижнем белье.

— Я не могу в таком виде.

— Тогда одевайся, — он швырнул ей её одежду и наблюдал, пока она судорожно надевала на себя свою школьную форму. И осталась стоять у двери.

— Что теперь, Грейнджер?

— Ты же не можешь дать мне просто уйти…

И Драко вдруг понял: ей нужен был повод. Ей нужен был повод промолчать. Ей нужен был самообман, что это не она защищает его, а он заставляет её молчать.

Даже сейчас она не хочет уходить от него. Смотрит на его метку — и всё равно хочет остаться. С ним.

«Мы погубим друг друга, Грейнджер.»

— Драко, ты всё ещё можешь отказаться… Дамблдор поможет нам.

«Нам? Ты хоть сама понимаешь, что сказала?»

— Драко…

И опять этот умоляющий тон. Тон, который он мог так легко игнорировать до всех этих дней и ночей, проведённых вместе.

«Ты понимаешь, что потом тебе будет ещё больнее, Грейнджер? Я снова возьму то, что ты так благородно даёшь мне. И снова растопчу. Но раз ты так просишь меня — я подарю тебе эту веру. Ещё несколько дней веры, что для нас с тобой возможен счастливый финал.»

— Да, я могу отказаться.

Её вдох резал его душу. Она ему поверила.Опять поверила.

— Обещай мне, Драко, что ты не сделаешь этого.

— Обещаю.

Она подходила к нему, так медленно, будто он был диким зверем и мог наброситься на неё в любой момент. В любой момент мог передумать.

Сняла с него рубашку, которая не играла уже роли. Раздевалась сама. Раздевала его. Пока они не сплелись в единое целое, полностью обнажённые, на постели.

Её тихий молящий шёпот:

— Обещай мне, Драко.

И его лживый ответ:

— Обещаю.

«Ты никогда мне этого не простишь, Грейнджер. Но я не могу тебе отказать в этой крошечной капле надежды.»

***

Гермиона смотрела на белеющее поле за окном. Замерзшую гладь озера. Дымок, поднимающийся вверх от хижины Хагрида. Гарри сидел рядом и ждал её ответа. И она должна ему соврать. Должна соврать своему другу, защищая своего врага.

— Это не Малфой, Гарри. Он был здесь. Я точно знаю. И я видела его руки.

Гермиона так и не могла заставить себя отвернуться от окна. Лгать окну было проще.

— На нём нет метки, Гарри.

Вот и всё. Она это сделала. Выбрала свой путь.

— Ты так дрожишь, Гермиона. Он не запугал тебя? Если он что-то с тобой сделал…

— Нет, Гарри. Он ничего мне не сделал.

«Он просто мне обещал. И я ему верю. Верю до такой степени, что ставлю на кон человеческую жизнь. Я, Гермиона Грейнджер, верю Драко Малфою.»

— Ты видела «Пророк» сегодня?

Нападение на две семьи нечистокровных волшебников. Все убиты.

— Я видела, Гарри.

— Скоро Волан-де-морт перейдёт в наступление. У нас мало времени.

— Шесть крестражей.

— Да. Шесть крестражей и так мало времени.

— Как там Джинни?

— Я сказал ей, что мы не можем быть вместе. Не сейчас. Не пока всё закончится.

— Но если не сейчас, Гарри…

— Не смей говорить, что никогда, Гермиона.

И она промолчала.

***

Шаги Драко глухим эхом отдавались в полупустых коридорах. Время пришло.

Он постучался в дверь кабинета Снейпа и, не дожидаясь разрешения, вошёл.

— Драко?

— Всё готово. Через три дня.

Только три дня. Целых три дня. Три дня, после которых всё изменится.

— Ты уверен? — спросил крёстный с тревогой в голосе.

«Уверен ли я, что справлюсь?»

— Да. Я нашёл способ, как Тёмный лорд сможет прибыть сюда. После того, как я убью старика.

— Ты уверен, Драко?

«Уверен ли я, что поступаю правильно?»

— Да. Но у меня есть одна просьба к вам.

Факультет Слизерин никто не тронет. Его друзья в безопасности. Кроме одной слизеринки. Маглорождённой помощницы Поттера.

— Какая просьба, Драко?

— Сделайте так, чтобы в этот день здесь не было Грейнджер.

Снейп перевёл взгляд на свои руки, словно размышляя над чем-то. Потом снова поднял голову. И этого нового выражения глаз своего крёстного Драко не узнавал.

— Хорошо. Я это сделаю. Но прежде, чем ты уйдёшь… Я хотел бы рассказать историю.

— Историю?

— Когда-то давно я был влюблён. В Грязнокровку.

— Забавно, — Драко был удивлён, что такой человек как Снейп вообще был способен на любовь. — Но при чём тут это? Я не влюблён.

— Я уступил её другому. Отошёл в сторону, когда понял, кому я служу. Чтобы её спасти.

— И вам удалось?

— Нет. Она умерла. Но я хотя бы дал ей шанс. Хотя бы шанс на спасение.

Драко смотрел в глаза Снейпа и теперь понимал: это боль. Крёстному всё ещё больно. Это ждёт и его?

— Не волнуйтесь. Я не останусь с ней. И она со мной тоже не останется. Три дня — и я её больше никогда не увижу.

«Я надеюсь на это.»

— Он всегда использует любовь в своих целях, Драко. И уничтожает всё, что дорого для других. Никогда никто не должен узнать, что вы к ней чувствуете.

«А что я к ней чувствую? Скажи мне, крёстный, что я к ней чувствую?»

— Разумеется.

***

Гермиона наблюдала за каждым его шагом. За каждым его действием. За каждым его словом. За каждым его взглядом.

Они провели две ночи вместе. От заката до рассвета. Почти не разговаривая. Но всё время касаясь друг друга. И она чувствовала: он далеко от неё. В своих мыслях он был так далеко от неё. Как и в эту третью ночь.

Она ему верит. Несмотря на то, что всё в ней сопротивлялось, она верит наперекор всему.

Сейчас Драко сидел к ней спиной, развязывая шнурки на ботинках. Гермиона не могла удержаться и не провести кончиками пальцев по выступающим позвонкам, по напряжённым мышцам спины, по тщательно уложенным волосам, взлохмачивая светлые пряди.

— О чём ты думаешь, Драко?

— О завтрашнем матче по квиддичу.

Он лжёт ей.

— Ты мне обещал. Ты выполнишь своё обещание, Драко?

— А ты как думаешь, Грейнджер?

— Я тебе верю.

Он повернулся к ней, так жадно целуя будто он блуждал все эти дни в пустыне, а она была единственным источником влаги. Так, как он целовал её в первый раз. Так, словно никак не мог напиться.

Его губы были горячими, а руки холодными. И этот контраст обжигал её. Лишал способности мыслить. Медленно её убивал.

— Не торопись, Драко. У нас впереди вся ночь. У нас столько времени, сколько ты захочешь.

— А сколько хочешь ты, Грейнджер?

— Сто лет и ещё немного.

— Пока мы оба не станем старыми и я не перестану помнить твоё имя?

— Но даже тогда ты будешь меня хотеть.

— Да. Даже если я ничего не буду помнить, я всё равно буду хотеть тебя, Грейнджер.

— Значит, навсегда. До самой смерти. До такой далёкой и мирной смерти.

Он поймал рукой её волосы и притянул к себе, вдыхая их аромат.

— Я тебе говорил, какая ты красивая, Грейнджер?

— Ты можешь сказать ещё раз.

— Ты…

— Но не сегодня. Оставь это на завтра. На послезавтра. На любой следующий день. Я надену красивое платье. Хочешь — зелёное?

— Ты будешь прекрасна в зелёном.

— И тогда ты мне скажешь. В другой раз.

«Другого раза у нас не будет, Грейнджер.»

Но он лишь кивнул. Ещё одна ложь. И на этот раз последняя. Завтра маски будут сброшены навсегда.

«В другой раз. В другой жизни. В той, где мы будем вместе.»

Он старался не торопиться. Наслаждаться каждым отпущенным им мгновением. Запомнить её навсегда. И всё равно не мог не спешить. Потому что ему было чертовски мало.

А потом он лежал без сна, согревая прижимающуюся к его груди Грейнджер. Он боялся хоть на один миг закрыть глаза, упустить хоть одну секунду, пропустить хоть один её вздох.

Три дня и три ночи. Последние три ночи с ней. Время пришло. Время ставить точку. Время провести черту.

Драко встал, не спуская с неё глаз. Оделся, нарочно медля. Едва коснувшись, поцеловал её шею там, где билась жилка, разнося по её телу кровь. Такую грязную. Такую чистую. Такую желанную.

Он подошёл к столику, взял в руки флакон из чёрного стекла и вылил на пол содержимое. Ставший для него родным запах ванили — как он сможет дышать, не чувствуя больше этого запаха? Коснулся палочкой виска, вытягивая из головы серебристые нити мыслей. Убирая каждую проведённую вместе минуту в этот маленький флакончик. Удивительно, как столь многое могло занимать так мало места. Один пузырёк — вот и всё, что от них оставалось.

Драко поставил его на место и дошёл до двери. Обернулся — в последний раз.

«Тебе будет очень больно, Грейнджер. Но если тебя это утешит: мне также больно сейчас. И если бы я мог что-то изменить — я бы это сделал. Если бы я мог остаться с тобой — я бы был. Но всё, что я могу — это попытаться тебя защитить. Поэтому когда я выйду отсюда, простое заклинание сотрёт все мои мысли о тебе. Все мысли и все воспоминания. Но хотя я и лгал тебе столько раз, в одном я был абсолютно честен:

Даже если я ничего не буду помнить, я всё равно буду хотеть тебя, Грейнджер. До самой смерти.»

Она проснулась, когда хлопнула дверь.

Комментарий к Глава XII

Poets of the Fall

“Where do we draw the line”

Первая часть закончена - делитесь впечатлениями) А теперь небольшой передых для меня и для вас, и потом я продолжу)

========== Часть II. Глава I ==========

Она проснулась, когда хлопнула дверь, и сразу почувствовала холод. Он давно не уходил вот так — не прощаясь. Аромат ванили вытеснил остатки запаха его кожи. Кровать казалась нереально огромной для неё одной. И невозможно пустой без него.

Гермиона хотелось броситься вслед за ним. Может, она ещё успеет его догнать. Но она не могла на это решиться, потому что-то чувствовала: происходит что-то непоправимое. Уже произошло.

Не спеша она начала собирать свои вещи в школьную сумку. И когда она собралась и вышла из Выручай-комнаты, первым, кого она встретила, был спешащий ей на встречу Снейп.

— Я искал вас, Грейнджер, — его тон не предвещал ничего хорошего, но лицо было непроницаемой маской.

— Что случилось?

— Ваши родители в больнице.

Этого она не ожидала.

— Родители? Что с ними?

— Сейчас я отправлю вас в Косой переулок через камин, а вы сами доберётесь до маггловской больницы. Поторопитесь.

Гермиона побежала за Снейпом, сразу забыв и про Малфоя, и про всё остальное.

***

— Ты же не убийца, Драко.

Перед ним со съехавшими очками стоял, опираясь на стену, один из самых великих волшебников. Безоружный. Ослабленный. Не способный или не желающий сражаться. Драко представлял себе это по-другому.

Он ждал борьбы, схватки, в пылу которой так легко выкрикнуть непростительное заклинание. Но всё оказалось не так: ему надо хладнокровно убить старого человека без палочки в руках, который и не думает защищаться.

«Да, я не убийца. Но мне придётся им стать. Даже если сейчас я захотел бы повернуть назад — мне бы не дали это сделать. Тёмный лорд не прощает слабость.»

— Не надо этого делать, Драко. Всегда есть другой путь.

«Всегда есть другой путь для таких, как Поттер. Но не для таких, как я. Я уже выбрал. Я уже ничего не могу изменить. Только идти всё дальше и дальше во тьму.»

Палочка в его руке дрожала. Если он простоит так ещё секунд десять, то точно не сможет выполнить своё задание. Только сейчас он понял, каким самонадеянным мальчишкой был, когда думал, что убийство — это так просто. Когда думал, что это весело. Когда думал, что почувствует себя сильным после этого. В двух словах, которые он должен произнести, не было никакой силы — только слабость.

— Мне жаль, — и это было правдой. — Авада Кедавра!

Зелёная вспышка. Звук падающего тела. Приступ внезапной тошноты, заставивший его согнуться пополам. Только не смотреть на тело. Только не думать, что это его преступление.

Наверное, в следующий раз убивать будет уже проще. С каждым разом всё проще и проще, пока это не станет так же естественно, как сделать глоток из кубка.

Драко поднял руку и коснулся Чёрной метки, вызывая Тёмного лорда. Чтобы сообщить: задание выполнено. Чтобы сообщить: отныне Хогвартс в руках его господина.

***

Гермиона чувствовала себя крайне разозлённой. В больнице её родителей не было, а когда ей удалось с ними связаться, то они были крайне удивлены её вопросами. Они дома. С ними всё в порядке. В недоумении, девушка возвращалась в Дырявый котёл. Ей нужно вернуться в Хогвартс и узнать, что это за нелепая шутка. А может, просто случайное недоразумение. Или откровенный обман. Но её планам не суждено было сбыться.

Толпа в Дырявом котле — теперь народу здесь стало куда больше, чем утром — пребывала в состоянии паники. Страх на лицах людей, громкие пугающие выкрики и ещё более ужасающие тихие перешептывания — Гермиона просто растерялась, не понимая, что происходит.

— Простите, сэр… Сэр! Вы не могли бы объяснить… — она обратилась с вопросом к стоявшему рядом с ней высокому волшебнику.

— Напали на Хогвартс, девушка. Они напали на Хогвартс, — ответил волшебник и растворился в толпе прежде, чем Гермиона успела выяснить подробности.

Хогвартс! Гарри, Рон, все её знакомые и друзья… Надо было срочно вернуться. Она попыталась протиснуться вперёд, выкрикивая на ходу:

— Пропустите! Мне надо попасть в Хогвартс! Слышите, мне очень нужно!

— Вы с ума сошли, — какая-то волшебница схватила её за рукав, удерживая на месте. — Никто в здравом уме не полезет туда сейчас. Послушайтесь моего совета: найдите безопасное место, оставаться здесь тоже опасно. Особенно если вы…

Если она магглорожденная?

— Но мои друзья…

— Там убивают. Есть сообщения о трупах. Вы ничем не поможете своим друзьям, будучи мёртвой. Спрячьтесь. Это единственное, что можно сделать.

Гермиона лихорадочно думала. Куда ей прятаться? К родителям она точно не поедет — этим она только подвергнет их опасности. Какое место сейчас могло быть безопасным, если Хогвартс уже не мог считаться таковым? Дом Сириуса!

Девушка выбралась на улицу и трансгрессировала на Площадь Гриммо. Здесь было тихо. Слишком тихо.

— Гермиона? Это правда ты? — Гарри появился в конце коридора и смотрел на неё с опаской. Потом кинулся к ней и крепко обнял. — Идём на кухню. Я не нашёл тебя в Хогвартсе и думал, что ты… Я так боялся. Так боялся тебя потерять.

— А Рон? Все остальные?

— Рон и Джинни здесь.

Гермиона прошла на кухню, встречаясь взглядом с друзьями. Немой вопрос в глазах, ожидание, страх продолжать разговор и услышать ответы — это было общим для них всех.

— Весь Орден сейчас там, — ответил Рон, хотя она даже не успела ничего спросить.

— Что там произошло? Я была в Лондоне. Я ничего не знаю.

— Дамблдора убили, Гермиона.

Горло сдавило так, что она не могла дышать. Не могла задать самый главный вопрос. Не хотела услышать подтверждение.

— Малфой убил Дамблдора, — с горечью сказал Гарри, поворачиваясь к ней.

Гермиона почувствовала, как пол уходит из-под её ног, а потолок падает ей на голову.

— Нет. Он не мог. Это не он.

— Я видел это.

— Это не он, Гарри!

— Я видел своими глазами, Гермиона! Я был там, всё видел и ничего не мог сделать! Не мог ничем помочь!

— Это не Драко! Кто угодно, но не Драко. Он обещал. Он обещал мне! Он обещал мне. Он обещал мне… — слёзы текли у неё из глаз, оставляя мокрый след.

Мир рухнул. Он рушился уже долгое время так незаметно, что она не хотела этого видеть. Закрывала глаза и уши. А теперь ей пришлось их открыть и увидеть. Увидеть правду — их мир окончательно рухнул во мрак войны. И всё, что она могла — это бесконечно повторять, будто её слова могли что-то изменить:

— Он обещал мне. Он обещал мне. Он обещал мне…

— Он… обещал? Ты знала.

Не вопрос, а утверждение. Обвинение. Совершенно справедливое и жестокое обвинение.

— Гарри…

Её друг сделал шаг назад, не сводя с неё холодного взгляда.

— Ты знала. Ты всё это время знала! И лгала мне.

— Гарри!

— Меньше полугода на Слизерине и ты уже стала одной из них?

— Гарри!

— Может, метка теперь есть и на тебе?

— Гарри!!! — крик вырвался из её груди и повис в комнате. Больше ей нечего сказать. Никак не оправдаться.

— Он тебя заставил молчать, да? — Рон давал ей шанс.

— Нет. Он просто… Он просто обещал мне.

— И ты ему поверила? Поверила Малфою? — Джинни встала из-за стола и подошла к ней.

— Я поверила.

«Я так хотела поверить, что поверила. Даже если бы он ничего не обещал — я бы всё равно поверила ему.»

Три пары глаз были устремлены на неё. И пусть никто из них не сказал ей этого, но она явно могла услышать: «Смерть Дамблдора — это твоя вина. Ты тоже убийца.» И Гермиона была с этим согласна.

— Теперь Дамблдор мёртв. Волан-де-морт в Хогвартсе. Все члены Ордена там, пытаются спасти то, что ещё осталось. И я хочу спросить: как мы можем верить тебе после всего этого, Гермиона?

«Я не знаю, Гарри. Я сама не могу доверять себе. И я никогда, клянусь, я никогда больше не поверю ни единому слову Малфоя. Никогда не посмотрю на него. Никогда не скажу ему ни слова. Я клянусь: я убью его, если смогу. Я сама убью его, Гарри, за то, что он сделал. За то, что он сделал с Дамблдором. За то, что он сделал со мной. Я уничтожу его за то, что он уничтожил меня.»

***

Драко снова сидел за тем же столом. Но теперь — с гордо поднятой головой. С осознанием собственной значимости. Сидел уже ближе к Тёмному лорду.

— Я доволен твоей работой, Драко. Ты справился лучше своего отца.

Его заметили. Его признали.

— Мы потеряли нескольких человек, — Тёмный лорд безразличным взглядом окинул пустые стулья. — Но Хогвартс теперь мой. Пока я не стану предпринимать никаких решительных действий. Мальчишка ещё не в моих руках. Северус, нам нужен новый директор.

— Благодарю вас, мой господин.

— Драко, ты будешь наблюдать. За всеми учениками. Отыскивать недовольных. И помогать их карать.

Драко склонил голову. Отбросил все чувства. Главное — никаких сомнений. Потому что Тёмный лорд почувствует это. Либо мучает он — либо мучать будут его. Жизнь очень проста.

— Слушаюсь, повелитель.

Он вернулся в Хогвартс вместе с крёстным. Уверенно прошёл по коридорам, стараясь как можно меньше смотреть по сторонам. То там, то здесь он мог увидеть следы разрушений, оставленные заклинаниями. В больничном крыле лежало много раненых учеников. Люди, которые попадались ему на пути, немедленно освобождали ему дорогу. Они боялись его. Разве не об этом он мечтал? Разве не этого он так страстно желал?

Лишь на секунду Драко остановился, заметив впереди Блейза, тоже настороженно замеревшего. Блейз не смотрел ему в лицо. Как можно быстрее скрылся в одном из ответвлений коридоров.

Всегда надо чем-то жертвовать. Ничего не даётся просто так.

«Я добился того, чего хотел. Я не имею права на слабости. Я не имею право на сомнения. Я вырву для себя всё, что пожелаю. Это единственное, о чём мне надо помнить.»

Драко вошёл в свою башню. В свою новую — личную — башню. Да, это было именно то, о чём он мечтал.

***

— Гермиона? Я могу войти?

— Мы проиграли, Джинни. Мы проиграли.

Она лежала на кровати. Слёзы уже давно кончились, но она продолжала оставаться здесь, в спасительной темноте спальне фамильного дома Блэков. Она услышала всю историю битвы, помогла всем раненым, успела переместить своих родителей в другое место, стерев им память. Больше она ничего не могла и не хотела. Они проиграли.

— Не говори так. Мы будем продолжать бороться. Гарри никогда не сдастся. И Рон. И я тоже.

— Это моя вина, Джинни.

Её подруга не стала протестовать. Она была согласна с ней.

— Я просто не могу понять, Гермиона. Что он тебе наплёл?

— Ничего.

— Тот парень, про которого ты говорила…

— Да, это был он.

— Что такого он сделал, что ты влюбилась в него? — Джинни не понимала. Но и Гермиона не могла объяснить.

— Он… — маленький истеричный смешок. — Он меня изнасиловал.

Джинни опустилась рядом с ней на кровать, явно шокированная.

— Гермиона…

— Я всегда гордилась тем, какая я умная. Как рационально я могу рассуждать. И что потом? Я влюбилась в человека, который меня изнасиловал. Который мне лгал. Которому было наплевать на меня и на мои чувства. Который просто удовлетворял свою похоть, — ещё один смешок перешёл в рыдания.

— Мы справимся, Гермиона. Ничего ещё не потеряно. И мы отомстим ему.

— Я сама отомщу. Когда мы встретимся — я сама убью его. Я клянусь тебе, Джинни. В следующий раз он будет стоять передо мной на коленях и молить о пощаде.

Джинни внимательно на неё посмотрела, вздохнула, как будто собираясь с силами что-то сказать, но затем лишь покачала головой и спросила:

— Ты в это веришь?

— Мне прийдётся в это верить, если я хочу жить дальше.

========== Глава II ==========

Это было не так просто, как представлялось раньше. Ощущение собственной власти всегда его пьянило, это было так приятно — снимать баллы с факультетов только потому, что он так хотел. Но теперь речь шла не о баллах — речь шла о пытках. Пусть не таких, после которых люди умирали. Но всё равно он видел слишком много боли и страданий, чтобы спать спокойно. Сны преследовали его каждую ночь. Каждую чёртову ночь в своих снах он убивал, сообщал о провинностях, зная, что за этим последует, иногда наказывал провинившихся сам. И постоянно перед самым пробуждением видел чьё-то лицо и слышал голос. Голос говорил ему что-то. Но, проснувшись, он не мог вспомнить ни слова, ни кто это был.

И теперь он ни с кем не общался. Никакого квиддича. Никаких вечеринок. Никаких девушек, кокетливо ему улыбающихся и пытающихся подсесть к нему поближе. Никаких разговоров с Блейзом.

Единственным глотком воды оказалась Дафна. Она не побоялась подойти к нему. Решилась заговорить с ним.

— Здравствуй, Драко.

— Привет, — он ждал, наклонив голову влево. — Ты что-то хотела?

— Я хотела сказать, что… Тебе, наверное, нелегко сейчас?

Драко пожал плечами, не желая углубляться в эту тему. Дафна подошла к нему ближе, подняла голову, чтобы иметь возможность заглянуть в его глаза.

— Ты всё сделал правильно, Драко.

Кривая усмешка появилась на его губах и быстро растаяла.

«Правильно? В этом мире не осталось ничего правильного.»

— Если тебе нужна будет поддержка… Если ты захочешь поговорить или…

Дафна облизала губы, будто давая ему намёк. Драко смутно вспомнилось, что он обещал Блейзу никогда не иметь дело с его девушкой. Но где сейчас Блейз? А она рядом. Здесь. И ему надо было забыться в чём-то. Забыться в ком-то. И чем Дафна хуже любой другой.

Он притянул её к себе, жёстко целуя. Он будет брать всё, что сможет. И это — правильно.

***

— Что ты читаешь? — спросил Рон, подсаживаясь к ней.

Гермиона перевернула страницу и ответила, не отрываясь от книги:

— Ищу всю возможную информацию о крестражах. Нам нужно точно понимать, как действовать, когда мы найдём оставшиеся.

«Если мы найдём оставшиеся. Но я даже не буду думать о том, что случится, если наши поиски окажутся напрасными.»

— Узнаю прежнюю Гермиону, — улыбнулся Рон.

Прежнюю Гермиону — до того, как Малфой обратил на неё внимание?

— Ты что-то хотел?

— Просто поговорить. Мы так давно уже не… не говорили друг с другом.

— Пару часов назад за завтраком.

— Я имею в виду вот так. Наедине.

Гермиона подняла взгляд. Да, они не были наедине уже очень давно. С Хэллоуина. С того дня, когда всё в её жизни пошло наперекосяк.

— Ты прав.

— Я хочу, чтобы ты знала: я рядом. Ну, если вдруг буду тебе нужен.

Гермиона поняла: он всё ещё её любит. И предлагает сейчас если не начать всё сначала, то хотя бы не закрывать эту возможность в будущем.

Может быть, ей не стоит замыкаться в себе? Может быть, ей надо пересилить себя и попробовать? Но ещё слишком свежи были воспоминания о прикосновениях других рук.

«Не сейчас. Я не могу так быстро, Рон. Ты настолько чудесный и милый, что я не хочу использовать тебя для того, чтобы заглушить свою боль.»

— Хорошо, Рон. Я буду иметь это в виду.

Рон неловко кивнул ей и поднялся.

— Гарри тоже хотел поговорить с тобой. О… Ну, ты знаешь.

Конечно, она знала. О Малфое.

— Спасибо. Спасибо тебе за всё.

***

— Что это такое?

Драко смотрел, как девушка, которую он нашёл здесь в совятне, вздрогнула и повернулась.

— Ничего.

Это была Лавгуд — одна из прихвостней Поттера. А значит, был слишком высокий шанс, что её «ничего» на самом деле…

— Письмо от твоего папаши про Поттера? Интересно. — Драко вырвал из её рук смятый листок пергамента и бегло просмотрел. Ничего важного там не было. Но само это письмо — уже веская причина для наказания.

— Думай, что хочешь, Малфой.

Сколько Круцио для неё приготовят? Или цепи? Или просто будут бить? На щеке девушки он всё ещё видел следы от синяков. И половина из этих синяков оставлена его собственными руками.

Но такие, как она, не сдадутся. Будут верить в своего спасителя Поттера, пока не подохнут от ран. Пока не сойдут с ума от бесконечной боли. Пока не умрут от безжалостной зелёной вспышки.

«Я больше не хочу. Я больше не хочу всё это видеть. Больше не хочу всё это делать. Больше не хочу быть на этом месте — на месте палача.»

Но никакого другого места для него не было. Драко, вздохнул, всё ещё глядя на письмо. Если бы там было хоть что-то важное, за что действительно стоило страдать.

— Я доложу об этом, Лавгуд. И пусть другие решают, что об этом думать.

Он развернулся и вышел из совятни, но не услышал шагов позади себя.

— Мне нужно тебя ударить, чтобы ты шла за мной следом?

— Никто не пойдёт следом за тобой добровольно.

Он вернулся и толкнул её в спину.

«Может быть, и не пойдёт. Но кто тебе сказал, полоумная дура, что мне это вообще надо?»

А вечером он лежал в своей постели и смотрел на высокий потолок. Ему подумалось, что этому потолку чего-то не хватало. Но мысль ускользнула, когда в дверь постучали.

— Войдите.

На пороге стояла Дафна в самой коротенькой из своих юбок. И улыбалась она самой фальшивой из всех улыбок.

— Я скучала по тебе, Драко. Ты давно не подходил ко мне.

Взгляд Драко зацепился за нежную кожу на бёдрах девушки. Такая чистая кожа — без кровоподтёков и порезов, которые он вынужден был наблюдать ежедневно.

— И ты решила зайти?

Дафна присела на край кровати, от чего юбка задралась ещё выше. Он поспорил бы на тысячу галеонов, что под этой юбкой у неё ничего не было.

— Я могла бы сделать тебе массаж.

Драко выразительно поднял одну бровь. Массаж? Она серьёзно?

— Не трать время понапрасну, Даф.

Девушка соблазнительно ему улыбнулась и потянулась к его ремню.

Драко положил руки за голову и вновь уставился в потолок, чувствуя как его член погружается во влажную глубину рта Дафны. Во всяком случае, она знала, что именно ему нужно. И могла это дать без лишних разговоров.

***

Гермиона убрала выпавшую из пучка прядь волос за ухо, и посмотрела на часы. Три часа ночи, все уже давно спят, а она опять сидит здесь и читает одну книгу за другой. Гарри считал, что он на верном пути, а у неё всё ещё не было ответов.

Она вздрогнула от громких шагов, но обернулась и поняла, что это просто Рон принёс ей кусок пирога.

— Я подумал, ты можешь быть голодна. И я могу налить чай, если ты хочешь.

— Нет, не надо. Я не хочу есть.

— Тебе не мешало бы больше отдыхать, Гермиона.

Она это знала. Видела синяки под глазами после бессонных ночей, торчащие во все стороны волосы, расчёсывать которые у неё не было никакого желания. Но всё это сейчас не имело значения. Она отдохнёт, когда найдёт нужную им информацию.

— Я скоро лягу.

Рон взял одну из книг, сваленных в кучу на полу, и сел рядом.

— Давай, я тебе помогу.

— Ты, Рон?

— Ну я же умею хотя бы читать!

— Извини, я очень устала.

— Тогда я сделаю тебе массаж. Двигайся ко мне.

У неё не было никакого настроения спорить, и она придвинулась ближе к Рону. Мягкие пальцы начали массировать её затёкшие плечи. Это и правда расслабляло и успокаивало.

— Спасибо, — она повернулась к Рону, чтобы поблагодарить, а он воспользовался этим и поцеловал её.

Этот поцелуй был нежным и приятным. Но — совершенно не тем. Поэтому Гермиона отстранилась и тихо прошептала:

— Я всё ещё не могу.

Рон угрюмо посмотрел на неё и буркнул:

— Из-за этого подонка.

— Нет. Из-за себя самой.

«Да. Из-за Малфоя. Как бы я ни пыталась забыть всё, что с ним связано, у меня не получается. Как будто уходя, он взял с собой частичку меня. Как будто перед уходом он оставил во мне частичку себя. И за это я ненавижу его ещё сильнее, если это только возможно.»

— Я подожду, Гермиона.

— Я не могу ничего обещать, Рон.

— Я знаю. Ну что, давай я просмотрю вот эту книгу?

***

Драко заглянул в библиотеку, чтобы проверить, не остались ли здесь ученики. Нет, пусто. Но он всё равно прошёл дальше, мимо высоких стеллажей. Он мог теперь взять любую книгу. Его никто не посмеет остановить.

Драко завернул в Запретную секцию, где хранились самые опасные книги, скрывающие тайны темнейших разделов магии, провёл пальцами по запылённым корешкам, остановил свой выбор на одном из фолиантов и достал его. На чёрной обложке в тусклом свете его Люмоса блестели серебристые буквы: «Самые жуткие деяния тёмных волшебников.»

Интересно, а что бы почувствовал он сам, если бы когда-нибудь его имя включили в подобную книгу? И что ему надо сделать для этого?

Драко пролистнул несколько страниц, останавливая свой взгляд на именах и на описаниях поступков.

«По большей части, надо просто убивать. Убивать и пытать. Пытать и убивать. И придумывать всё более изощрённые способы. Вот и всё. Как… примитивно. И тем не менее действенно.»

Хочет ли он стать одним из этих магов? Выйти из тени Тёмного лорда. Стать великим?

Опасные мысли, если кому-то станет о них известно. Но сейчас, когда он совершенно один в пустой библиотеке, он может подумать. Просто подумать о такой возможности.

Ещё несколько страниц, и в тексте появилось знакомое слово. Крестраж… Он уже слышал это в разговоре Дамблдора.

Драко захлопнул книгу и, взяв её с собой, пошёл в свою пустую холодную башню.

Вот только в эту ночь она не была пустой.

— Зачем ты пришла сюда, Дафна?

— Мне не спалось. Я подумала, вдруг тебе тоже. И была права, не так ли?

Драко швырнул книгу на стол и снова повернулся к слизеринке, так нагло растянувшейся на его постели.

— Тогда не понимаю, почему ты всё ещё в одежде.

— Ах, ты так тороплив, Драко. Ты так сильно меня хочешь?

«Нет, я так сильно хочу, чтобы ты убралась из моей кровати. Поэтому — раздвигай ноги, а потом съёбывай отсюда, Гринграсс.»

— И не приходи сюда в моё отсутствие.

— Что, Драко? — спросила Дафна, снимая лифчик и хлопая ресницами.

— Что здесь непонятного? Просто, блядь, не смей ложиться на мою постель, пока я сам тебе это не разрешил. Так яснее?

Она обиженно поджала губы, но Драко не обратил на это никакого внимания. Просто дождался, пока она встанет на четвереньки, призывно выгибая спину, и начал вколачивать свой член в её податливое тело.

— Я могу остаться до утра, Драко, — после того, как они оба кончили, Дафна по обыкновению ластилась к нему как кошка, но его мысли уже снова вернулись к крестражам.

— Не сегодня, Даф. Мне нужно поспать.

— Мы можем спать вместе.

— Я предпочитаю делать это один. И мне не нужен никто в моей постели.

— Ты стал… жестоким.

— Потому что другие не выживут в этой войне.

***

Это был успех! Уже второй их успех, который пьянил и кружил голову. Теперь, когда чаша Пуффендуя находилась на Площади Гриммо и она держала в своих руках медальон Салазара Слизерина, Гермиона почувствовала, что всё действительно получится.

Они справятся. Они уничтожат все крестражи. Гарри победит Волан-де-морта. И снова во всей магической Британии наступит мир. Эта весна стала пробуждением надежды.

Гермиона так увлеклась своей радостью, что совсем потеряла бдительность. И жестоко за это поплатилась. Пожиратели смерти надвигались на неё со всех сторон, слишком большое количество противников для одной ещё юной волшебницы. Но она не могла сдаться. Просто не могла сдаться сейчас.

Девушка уворачивалась от летящих в неё заклинаний, радуясь, что они не пытались её сразу убить. Но когда Экспеллиармус вырвал палочку из её рук, оставляя совсем безоружной, а чей-то ботинок со всей силой ткнулся ей в живот, вся радость испарилась. Что толку от найденного ей крестража, если его заберут у неё? И перепрячут туда, где Гарри уже не сможет найти. Но хотя бы она не сможет раскрыть местоположение своих друзей. Хотя бы она их не выдаст, несмотря на возможные пытки и сыворотку правду. Хотя бы это.

Мощный удар в лицо свалил её с ног, отключая сознание.

А когда Гермиона снова открыла глаза, то увидела, что находится в клетке — тюремной камере. Разумеется, палочки при ней не было, но медальон всё ещё лежал в кармане. Вот только надолго ли? Удивительно, что её пока не обыскали, но сомнений не было: очень скоро это сделают.

Всё тело ломило от боли, каждое движение давалось с трудом, а дышать носом не представлялось никакойвозможности.

Она замерла на месте, услышав стук шагов. Спрятаться здесь было негде, так что всё, что ей оставалось, это отползти как можно ближе к стене и вжаться в сырой, поросший мхом камень. Шаги приближались. Они — кто бы это ни были — шли за ней.

— Мы нашли эту девчонку в очень подозрительном месте, которое господин наказал охранять особенно тщательно. И мы думаем, что это та самая Грейнджер.

— Вы думаете?

— Мы не могли сначала как следует её разглядеть…

— Так почему не разглядели потом?

— Кое-кто немного увлёкся… И её красивое личико уже не такое красивое.

Дверь камеры распахнулась, и от слепящего света факела Гермиона зажмурилась.

— Ну, это она?

— Трудно сказать… К счастью, младший Малфой тут. Он должен хорошо знать Грязнокровку. Подойди, Драко. Взгляни на девчонку.

«Нет, нет, нет! Только не это! Только не он, умоляю!»

Гермиона открыла глаза и увидела высокую фигуру, полностью одетую во всё чёрное.

Глаза цвета стали, не мигая, смотрели на неё. Это был он. И она не могла ничего сделать, даже встать с пола, чтобы не валяться как побитая собака у его ног. Не могла ничего сделать, кроме как с мольбой посмотреть на него.

«Ради всего того, что было между нами, ради всего хорошего, что, возможно, в тебе ещё осталось: не делай этого.»

Малфой отвернулся, обращаясь к стоящим за ним людям:

— Никаких сомнений. Это Грейнджер.

========== Глава III ==========

Драко время от время бросал взгляды на Грейнджер, которая теперь лежала в его столовой. При ярком свете он мог лучше её разглядеть. Наверняка, сломан нос, и рёбра. С десяток круциатусов, после которых она так и не пришла в себя до сих пор. Не самое худшее, что могло с ней случится. Худшее ещё ждало её впереди.

И наверное, ему даже было жаль её. Он тоже мог испытывать обычные человеческие чувства, к которым относилась жалость. Но это не имело значения — её судьба была не в его руках.

Тёмный лорд поднялся, готовый вынести свой вердикт.

— Это мерзкое маггловское отродье ничего не может сообщить полезного. Но всё же её можно использовать. Как приманку. Надо лишь, чтобы её местоположение было известно. И что может быть лучше Хогвартса?

Притащить её в Хогвартс? Драко кивнул, как и все остальные. На все идеи их господина следовало отвечать незамедлительным согласием.

— К счастью, в подземельях есть множество мест, где Грязнокровка может жить, пока её жизнь нужна мне. Не так ли, Северус?

— Конечно.

— И думаю, у тебя не будет проблем, чтобы найти человека, который станет изображать роль Грязнокровки. И достаточное количество оборотного зелья.

— Никаких проблем, мой господин.

— Отлично, Северус. Драко?

— Да, мой господин?

— Подменная Грязнокровка будет жить с тобой в башне. А запас волос всегда будет под рукой в подземельях.

— Отличная идея, повелитель.

— Как и все мои идеи…

Драко снова перевёл взгляд на Грейнджер. Она умудрилась даже будучи без сознания здорово осложнить ему жизнь. Но это ненадолго. Вся их борьба, сами их жизни — это ненадолго.

— И убедись, что она не умрёт раньше времени, Драко.

Столовая медленно пустела. Даже его отец и мать покинули помещение, оставляя его наедине со Снейпом и бесчувственным телом.

«И что мне с тобой делать, Грейнджер? Искусственное дыхание?»

— У вас не найдётся какое-нибудь зелье, способное привести её в чувство? — обратился Драко к своему крёстному.

Снейп казалось вообще не обращал внимания на Грязнокровку, внимательно наблюдая за Драко.

— Сначала мы должны перетащить её в Хогвартс.

— Руками? — скривился Драко.

— А палочка тебе на что?

Снейп взмахнул палочкой, поднимая тело девушки в воздух.

Хотя бы ему не нужно будет прикасаться к ней. И почти не нужно будет её видеть.

***

Гермиона закашлялась и почувствовала, что какая-то жидкость обжигает ей горло. Яд? Нет, это было бы слишком милосердно.

Она попыталась отпихнуть руку, которая вливала в её рот зелье.

— Блядь! Не дёргайся, Грейнджер. Ещё нужно зелье, которое срастит кости.

«Малфой помогает мне? Нет, этого не может быть. Это какая-то уловка.»

Она снова махнула рукой, пытаясь выбить флакон.

— Как хочешь. Сломанный нос вряд ли сделает тебя более уродливой.

— Зачем…

— Я делаю то, что мне сказали, Грейнджер.

Разумеется, он не собирался ей помогать. Никто ей уже не поможет.

— Я выпью.

Малфой опять поднёс флакон к её губам. А потом быстро отдёрнул руку, словно она могла укусить его. И наверное, укусила бы, если бы у неё были на это силы.

Гермиона попыталась осмотреться кругом, но в темноте нельзя было ничего разглядеть.

— Где я?

— Не всё ли равно?

— Что со мной сделают?

Малфой молчал так долго, что она подумала, он уже ушёл. Но его голос прозвучал совсем рядом:

— Пока — ничего, Грейнджер.

Это «пока» было очень красноречиво.

— Малфой… — она понимала, что скорее всего сейчас получит ещё одну порцию боли, но не могла промолчать. — Ты самый мерзкий сукин сын на свете. И если мне представится возможность — я убью тебя, даже если для этого мне придётся вцепиться зубами в твою поганую лживую глотку.

Ничего не последовало. Вообще ничего. Только сгустившаяся тьма, которая дала ей понять, что она осталась здесь одна. Тело по-прежнему ныло, но уже меньше. И она хотела спать. Пошарив по полу и поняв, что вокруг нет ничего кроме каменного пола и таких же стен, она разрыдалась.

***

Драко вернулся в свою спальню и удивился, увидев там Дафну.

— Я же говорил тебе не приходить сюда, когда тебе вздумается!

— Снейп прислал меня сюда. Играть роль этой Грязнокровки.

Значит, Дафна будет постоянно маячить перед его носом в образе Грейнджер. Лучше бы он тогда сказал, что понятия не имеет, что за сука лежит в темнице, и её прикончили бы сразу.

Драко протянул девушке кубок с зельем, которым его заранее снабдил Снейп, кидая туда волос. Отвернулся к окну, чтобы не видеть трансформации. И с радостью бы не поворачивался обратно. Но кого интересует, что он хочет? Точно не Тёмного лорда.

Теперь перед ним сидела Грейнджер. Без следов крови на лице. С чистыми волосами. Не дрожащая от холода, боли и страха.

Одна Грейнджер внизу, другая — наверху. Грейнджер, которую били, и Грейнджер, которую никто не трогал. Два совершенно одинаковых лица, но на одном — выражение презрения, ненависти и страха, а на втором улыбка.

«Это всё неправильно. Это всё пиздец как неправильно! Это какой-то ёбаный кошмар, и становится только хуже.»

Он взмахнул палочкой, создавая вторую кровать меньших размеров.

— Ложись там.

Наверное, его лицо действительно выглядело страшно, потому что Дафна без малейшего возражения легла на своё место и укрылась одеялом.

«Ты даже не понимаешь, во что влезаешь, Гринграсс. Эта дура Грейнджер не понимала, во что он влезает. И Салазар помоги мне, если я хоть немного понимаю, во что влез я сам.»

Драко не мог уснуть, долго ворочаясь на тёмно-зелёных простынях, пока не понял, что его так гнетёт: та настоящая Грейнджер в подземельях лежит сейчас на голом полу без капли воды и без еды.

«Разве это должно меня трогать? Но ведь я должен следить, чтобы она не померла. В конце концов, это приказ Тёмного лорда. Ничего большего — просто приказ.»

***

Гермионе удалось на несколько секунд провалиться в сон, съёжившись от холода, но громкий стук украл у неё и эту спасительную малость. Вспыхнул свет, ослепляя привыкшие к темноте глаза.

— Ты голодна, Грейнджер?

«Я не стану ничего принимать из твоих рук, ублюдок.»

Но сейчас было не время проявлять непокорность. Она действительно не ела ничего уже неизвестно сколько времени, поэтому только кивнула.

Теперь она могла различить Малфоя. Он взмахнул палочкой, наколдовывая крохотную ванную комнату в углу, стол со стулом и кровать. Настоящую кровать… с красным одеялом. Таким похожим на то, которым она укрывалась в Выручай-комнате. И укрывала его. Под которым они спали всю ночь. В какой-то другой жизни. Зачем он нарочно старается сделать как можно больнее? Почему просто не оставит в покое?

Малфой поднял с пола большой свёрток и положил на стол, разворачивая. Сыр, мясо, хлеб, фрукты и большой кувшин с водой. Гермиона не двигалась с места.

— Что-то не нравится, Грейнджер? Ночью на кухне у эльфов не так просто найти праздничный ужин. И честно говоря, сомневаюсь, чтобы они стали предлагать его мне. Ешь, что дают. На завтрак я принесу что-то более вкусное.

Гермиона продолжала стоять, просто смотря на него.

— Как твой нос?

— Лучше.

— Здесь обезболивающее зелье, если тебе потребуется ещё. Круциатус не самая приятная вещь на свете.

— Не самая.

— И я принесу завтра одежду. Если ты захочешь переодеться.

— Ладно.

— И если тебе будет холодно…

Малфой прищурился, поднимая палочку, и создавая большую банку с тёплым огнём внутри. А потом отступил во тьму.

Что всё это значит? Зачем эта забота теперь, когда он сам отдал её в руки врагов? Когда он сам вынес ей смертный приговор, лишь оттягивая неизбежный финал.

— Грейнджер, лучше бы ты умерла сразу, — его голос звучал устало.

— Я знаю.

«Лучше бы я умерла в тот день, оставшись в Хогвартсе. От брошенной кем-то Авады. Тогда бы я не знала, что ты меня предал. Тогда бы я не знала, что предала своих друзей. Тогда бы я не знала, что смерть Дамблдора — это моя вина. И не была бы сейчас здесь, не была бы просто игрушкой в руках Волан-де-морта и в твоих руках. Всё, что угодно — только не быть игрушкой в твоих руках.»

Затянувшаяся пауза, но Гермиона чувствовала — он стоит там. Совершенно чужой. Незнакомый ей.

— Грейнджер, — голос дрогнул. — Хорошо, что ты не умерла.

***

Драко быстро поднимался вверх по ступенькам, стараясь как можно быстрее сбежать от Грейнджер. Сбежать от охватившего его безумия. Потому что это было именно безумие — вдруг понять, что ему почему-то важна её жизнь.

«Я должен был просто кинуть одеяло на пол и принести кусок хлеба. Тогда зачем я наколдовал кровать и огонь? Зачем пообещал принести одежду и вкусный завтрак? И, блядь, почему, когда она смотрела прямо мне в глаза, даже не видя, где я стою, я подумал, что не могу позволить себе её потерять?»

Он старался сбежать от своих мыслей, не замечая ничего вокруг. Всё, что ему действительно надо — рухнуть в постель и потеряться в зыбком сне. Или разбудить Дафну и окунуться в её тело. Или напиться. Действительно напиться. Пить до тех пор, пока мысли не исчезнут, пока этот голос в его голове не замолчит, пока он не почувствует себя прежним.

Он должен сделать что угодно, но только не думать больше про Грейнджер.

Снейп проводил глазами пронёсшегося мимо него парня. Он знал, от чего тот бежит. И также знал, что от этого сбежать невозможно.

Призраки прошлого всегда будут преследовать. Не имеет никакого значения — помнишь ты или нет. Потому что призраки тебя не забудут.

Он знал это лучше многих. Иначе почему бы он стоял здесь посреди ночи, проснувшись от тихого мелодичного смеха в своей голове.

Ты же мой лучший друг, Сев.

«Я бы помог ей сам, Драко. Но это должен сделать ты. И я не знаю как. Поэтому тебе придётся думать самому. Думай быстрей, крестник. Думай быстрей, пока она ещё жива. Думай быстрей, пока ты можешь спасти её. Потому что в ином случае, всё, что останется с тобой до конца твоих дней — лишь эти призраки в ночи. Потому что в ином случае ты будешь благодарен, что тебе осталось хотя бы это.»

========== Глава IV ==========

Он действительно пришёл. И действительно принёс ей завтрак: яичница с беконом, тосты, тыквенный сок. И три вида джема для тостов. Гермиона еле подавила смешок при виде них.

— Я не знал, какой именно ты любишь.

Малфой стоял за той прозрачной преградой, через которую, как она уже убедилась, ей нельзя было пройти. Никаких решёток — просто невидимая стена. И это было ещё хуже, потому что свобода казалось столь близкой.

— Апельсиновый. Я люблю апельсиновый.

Это походило на какой-то нелепый фарс: заключённая и её тюремщик обсуждали любимый вкус джема. Но всё это было на самом деле. Всё это происходило сейчас. С ней.

— Как ты себя чувствуешь?

Ещё более нелепый вопрос. Как будто это имело какое-то значение. Но видимо, зелья всё-таки помогли, потому что она чувствовала себя гораздо лучше. И могла дышать через нос.

— Хорошо.

«Если что-то может быть хорошо в моём теперешнем состоянии, Малфой.»

— Я принёс тебе это, — он протянул руку сквозь преграду, протягивая ей свитер и джинсы. Её собственные. Которые он взял из слизеринской спальни в её шкафу. Мысль о том, что он рылся в её вещах, была отвратительна. А мысль о том, что он рылся там, чтобы принести ей одежду… не укладывалась в её голове.

«Если ты думаешь, что я поблагодарю тебя, то ты зря надеешься.»

Гермиона взяла вещи и снова отошла вглубь своей конуры. Больше ему нечего здесь делать.

Но Малфой ещё не собирался уходить.

— На тебе всё ещё кровь.

Будто в этом было что-то удивительное.

— Моя кровь тебе так противна?

Малфой сделал шаг вперёд, преодолевая разъединяющую их преграду. Может быть, она даже могла бы схватить его палочку. Ещё пара шагов — и он уже близко. Ещё один миг — и он дотронулся до её кожи своим платком.

Это тоже был приказ? Вряд ли Волан-де-морт мог такое приказать.

Их взгляды встретились: лёд и огонь. Только теперь ледяными были её глаза.

«О чём ты думаешь сейчас?»

— Не смей дотрагиваться до меня, никогда! — она отшатнулась от его руки, прерывая зрительный контакт.

Малфой вздрогнул и отступил назад. Вместе с палочкой. Вместе с её шансом на вызволение.

Ей надо быть умнее, если она хочет отсюда выбраться. Не поддаваться эмоциям. Пока она жива — она будет бороться.

***

Драко бросил платок в камин сразу же, как только вернулся в свою башню. Мимолётный, дурацкий порыв — вот, что это было. И он больше не повторится.

— На меня так все смотрели… И постоянно спрашивали о Поттере.

Драко скривил губы, не поворачиваясь к Дафне.

— А ты чего ожидала? Самое главное — молчи.

— Меня ведь не убьют, правда? Мне не грозит никакая опасность?

Он всё-таки обернулся. Идиотский вопрос.

«Всем грозит какая-нибудь опасность. Смерть ходит за всеми нами. На расстоянии многих шагов от тебя. Вплотную, крепко хватая за шею, идёт за Грейнджер. Что же касается меня… Мне начинает казаться, что я уже умер. Умер, даже не успев это заметить.»

— Никому нет смысла убивать тебя… Дафна.

Ему так трудно было называть её по имени, когда она под действием оборотного зелья. В голове появилась бредовая мысль, что он уже видел это всё раньше: Гринграсс в образе Грейнджер. Но это полнейшая чушь!

— Но если вдруг… Ты же защитить меня, Драко?

«Я всегда думаю только о своей шкуре, Гринграсс. Если тебе нужен защитник — это к Блейзу. Или к Поттеру.»

— Никакого вдруг. Иди сюда.

Эта идея пришла ему в голову внезапно, но он не стал противиться. Не важно, как выглядит Дафна. А может быть, именно в этом и было всё дело.

Он повторил, обнимая девушку за талию:

— Иди ко мне.

«Потому что я хочу тебя.»

Каштановые локоны упали ему на плечи, тонкие руки зарылись в его волосы, веснушки мелькнули перед его глазами.

«Так, как и должно быть.»

Дафна перехватила инициативу в свои руки, действуя со свойственным ей напором. Они оба оказались на кровати, полураздетые.

«Совсем не то, что мне надо.»

Но Драко не мог понять, что в действительности ему было нужно.

***

Гермиона сидела на кровати, сжимая в кармане медальон. Он всё ещё был в её руках. Надо лишь придумать, как сбежать отсюда. Рано или поздно Малфой спустится к ней снова. И если ей удастся перехитрить его и завладеть его палочкой…

Шаги в конце коридора отвлекли её от мыслей. Это он? Или кто-то другой? Или это сам Волан-де-морт пришёл за ней, чтобы отвести на казнь?

— Ужин, Грейнджер, — Малфой с помощью заклинания поставил поднос с едой на стол, не приближаясь к ней. И тут же пошёл обратно, даже не взглянув на неё.

— Малфой!

Его спина напряглась от её отклика, и он замер. Вот только что ей сказать ему?

— Я слушаю, Грейнджер.

— Ты не мог бы… подойти? Я хочу кое-что показать тебе.

— И что же ты можешь показать мне? — ирония в голосе и усмешка на жестоком и красивом лице, когда он повернулся.

Гермиона мысленно провела чёрту, за которую он должен был ступить, чтобы оказаться в пределах её досягаемости. Вытащила из кармана медальон Слизерина, крепко сжимая в руке. У неё был только один шанс. Только один этот шанс.

— Этой вещью ты сможешь добиться небывалой милости от своего хозяина.

— Как интересно, Грейнджер. И ты даёшь это мне? Почему?

— Он мне не нужен. Если я здесь умру.

Малфой подошёл вплотную к черте. Всё ещё не переходя её.

— Ты хочешь обменять эту побрякушку на свою жизнь? Не слишком заманчивое предложение.

Гермиона облизала губы, лихорадочно обдумывая ответ. Никакая ложь ей сейчас не поможет. Но сможет ли помочь правда?

— Это не просто побрякушка. Это крестраж, Малфой. И он нужен для…

— Я отлично знаю, для чего он нужен. Оставь этот тон — мы не на уроке. И здесь никто не добавит тебе баллов. Никто не поставит Превосходно.

Но Гермиона видела, каким интересом зажглись глаза Малфоя. Он клюнул. Он подойдёт к ней. Потеряет бдительность.

— Тогда возьми его, — она протянула ладонь вперёд, разжимая кулак.

И Малфой действительно подошёл, чтобы взять. Гермиона затаила дыхание, думая лишь о палочке в правом кармане. Одно движение рукой — и…

Драко ожидал от неё подвоха. И ничуть не удивился, когда увидел её руку, тянущуюся к его палочке. Успел перехватить, сжимая с такой силой, что кажется, услышал хруст.

— Какая же ты дура, Грейнджер.

На глазах у девушки он увидел слёзы. И отпустил её. Схватил медальон с протянутой ладони, и толкнул Грейнджер к стене. Слишком мягко. Недостаточно сильно. Не так, как стоило обращаться с этой сукой. И отошёл от неё на то расстояние, которое больше не давало ей возможности попытаться добраться до его палочки вновь.

— Ты думала, что сможешь сбежать отсюда?

— А ты думал, я буду покорно сидеть и ждать своей участи? — она огрызалась. Она была в ярости.

— И это просто уловка? Или на самом деле крестраж?

— Конечно, просто уловка. Ты думаешь, я отдала бы крестраж в твои руки?

Драко перевёл взгляд на медальон. Буква S притягивала его. Манила. Обещала нечто… могущественное. Тёмная аура этого украшения была невообразимо сильной. В родительской сокровищнице он видел множество древних предметов, но ни один из них не вселял такое чувство.

Он сунул медальон в карман и с ухмылкой обратился к пылающей ненавистью девушке:

— Ты совсем не умеешь врать, Грейнджер.

— Зато ты умеешь это делать идеально! Я убью тебя, Малфой.

— Но у тебя нет палочки. А даже если бы и была… Ты бы этого не сделала.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

«Потому что когда-то у тебя была палочка и была возможность. И глаза горели точно так же. И ты меня не убила. Вместо этого ты…»

Драко потряс головой. Какая-то картина только что промелькнула в его голове. Картина, которой никак не могло быть. Наверное, он сходит с ума. Или уже сошёл.

— Почему вы всё ещё не уничтожили крестраж? Разве не в этом заключается главная работа твоего дружка Поттера?

— Не твоё дело!

Драко пристально всмотрелся в лицо Грейнджер и усмехнулся. Она не просто не успела — она не знала, как его уничтожить. Эти олухи не знали даже этого, но надеялись победить Тёмного лорда!

— Вы глупцы. Вам никогда не справится с ним. И знаешь, что самое смешное Грейнджер? Я знаю, что может разрушить крестраж. Но вам это уже никак не поможет. И ничто не поможет тебе.

— И тебе тоже ничто не поможет, Малфой.

— А разве мне нужна помощь?

Драко ушёл из подземелий с медальоном Слизерина. Следующие его действия были очевидны — отнести крестраж Тёмному лорду, получить свою награду, доказать свою безграничную преданность. Вот только была ли эта преданность такой уж безграничной? В его руках сейчас было мощное оружие.

Он не знал точное число крестражей. Не знал, сколько их в руках у Поттера. Конечно, этот медальон был не единственным. И может быть, пока не стоит ничего говорить. Подождать. Посмотреть, как лучше использовать имеющуюся у него информацию.

Драко прошёл мимо Долгопупса и заметил, как тот задёргался при его появлении и спрятал что-то за спину. Очередные жалкие попытки помочь Поттеру?

— Долгопупс? Давно не висел на цепях? Хочешь поскорее к своим родителям, в отделение для умалишённых?

Гриффиндорец отступил назад, комкая что-то за спиной. И направил на него свою палочку.

— Не смей упоминать о моих родителях, Малфой! Гарри победит и тебя, и Волан-де-морта!

Но Драко смотрел не на острие палочки. И даже не на ту руку, в которой было зажато что-то явно запрещённое. Он видел лишь красный воспалённый след содранной кожи на запястье.

«За твои слова и попытку нападения я могу тебя убить на этом самом месте, Долгопупс. Думаешь, твои обожаемые родители были бы рады этому? Твоя храбрость уже перешла границу, превращаясь в безумие. В совершенно бесполезное безумие.»

Драко повернулся спиной к палочке и начал подниматься по лестнице в башню, кинув лишь одно слово:

— Удачи.

«Удачи вам в этой проигранной войне, идиоты. И удачи мне, потому что я сам не знаю, какую войну веду сейчас. Может быть, я сражаюсь с самим собой.»

Он вошёл в свою комнату, и дыхание перехватило при виде Грейнджер на его кровати. Блядь, это же всего лишь Дафна! Дафна-Грейнджер. Пора уже привыкнуть видеть её здесь.

— Мне надо выпить ещё одну порцию… У тебя остались волосы?

Чёрт, он совершенно забыл о том, что должен был срезать прядь волос у Грейнджер! Слишком спешил убраться от неё, слишком увлёкся крестражем. Драко застонал при мысли о необходимости вернуться обратно.

— Ты как всегда вовремя, Дафна! Не могла промолчать? — он не удержался и пнул кровать. Легче не стало, только добавилась боль в ноге.

— Тебе так неприятно ходить к ней?

— Нет, блядь, я в восторге от этого! Подумай сама хоть раз в жизни.

— Она тебе больше не нравится?

«Что значит, больше не нравится? Что за бред ты несёшь, Гринграсс? Поехала кукушкой вместе со мной? Видимо, не Долгопупсу, а нам выделят скоро место в Мунго на соседних койках.»

Драко впился в губы Дафны-Грейнджер требовательным поцелуем. Пусть она даст ему облегчение, пусть избавит от всех этих мыслей, которые мешали ему думать здраво.

Но он уже знал — это не поможет. Дафна при всём желании не могла ему дать то, чего у неё никогда не было.

***

Он вернулся слишком быстро. Захотел узнать что-то ещё о крестражах? Посмотреть на её лицо теперь, когда она окончательно сломлена?

В руке Малфоя блеснул нож. Он пришёл, чтобы убить её? Наверное, так будет лучше всего. Никакого долгого ожидания. Никаких пустых надежд.

— Нож? Так по-маггловски, Малфой? Моя кровь может попасть на твою безупречно чистую рубашку. Её потом будет не так просто отстирать.

— Рубашку можно выкинуть.

— Но вот твои руки всегда будут в этой крови.

Малфой склонил голову влево, усмехаясь. Такой знакомый для неё жест. Но вот усмешка была горькой и безрадостной.

— Я пришёл не для того, чтобы убить тебя, Грейнджер. Мне нужны только твои волосы.

Гермиона сразу всё поняла и прошептала:

— Оборотное зелье…

— Да. Оборотное зелье. А теперь подойди ко мне.

— А если я не хочу подходить?

— Значит, я тебя заставлю. Но если ты не будешь сопротивляться, будет не так больно.

Но если ты не будешь сопротивляться, будет не так больно.

Гермиона застыла, услышав эти слова. Такие знакомые слова, вызывающие болезненные воспоминания. Она поверила этим словам. И в результате он причинил ей такую боль, которую она едва смогла пережить.

Малфой тоже замер, будто сам не верил, что мог сказать это.

«Всё это ложь. От начала и до конца. От первого и до последнего слова — всё это ложь.»

Она медленно подошла к разъединяющей их преграде. Малфой протянул руки и одним движением срезал длинную прядь волос.

— Вот и всё, Грейнджер. И не пролилось ни капли ничьей крови.

— Но она прольётся, Малфой. Уже скоро.

— Уже скоро, — он кивнул, соглашаясь с ней. Оставаясь стоять так близко к ней.

Почему её сердце по-прежнему начинает биться так сильно в его присутствии? Почему его запах всё равно притягивает её к нему как магнитом? Почему Малфой смотрит на неё с такой смесью чувств в глазах?

Она решилась задать вопрос, не надеясь на ответ:

— О чём ты думаешь?

Но он ей ответил:

— О том, чтобы поцеловать тебя, Грейнджер.

Он нашёл то, что искал, в этом поцелуе. В нежности её губ. В страстности её ответа. В собственном бессилии прервать эту глупую ошибку. В вихре чувств, который закружил их обоих.

Он словно узнавал этот вкус. Но это не могло быть правдой. Он ведь никогда не целовал её раньше.

«Но почему тогда у меня чувство, что я вернулся туда, где моё место, Грейнджер? Почему твой поцелуй заглушил непонятную тоску в моём сердце? Почему ты не отталкиваешь меня, ведь ты так меня ненавидишь?

Великий Салазар, почему из всех девушек мира я так сильно хочу сейчас именно Грейнджер?»

========== Глава V ==========

Последние несколько дней были для Драко настоящей пыткой. Он метался между двух девушек с одинаковой внешностью, каждый вечер лаская одну и каждую ночь думая о другой. Он старательно отводил взгляд от запертой в подземельях Грейнджер, почти не говорил с ней и уходил от неё как можно быстрее. Носил при себе медальон, боясь хоть на секунду оставить его где-то. С отсутствующим видом еле высиживал все занятия, даже не пытаясь что-либо запомнить. Не обращал никакого внимания на других учеников. Сходил с ума от мыслей, что с ним происходит что-то ненормальное.

Из-за своих снов Драко боялся засыпать и практически всю ночь бесцельно бродил по школе, потому что оставаться в своей башне было ещё более мучительно из-за Дафны. Он обманывал сам себя, не признавая, что ноги постоянно ведут его в подземелья. Каждый раз он поворачивал назад, стоило лишь увидеть нужный коридор. И каждый раз возвращался к этому коридору. Как и сегодня.

Может ему пора поверить в то, что он хочет увидеть Грейнджер? Поговорить с ней. Коснуться её. Лишь один раз. Чтобы сны о ней перестали приходить к нему.

Он спустился вниз. Произнёс положенный пароль для прохода. Застыл, глядя в самый конец тёмного коридора, где горел созданный им голубоватый огонёк. Там была она.

— Ты спишь, Грейнджер?

— Нет, Малфой.

Она откликнулась сразу же, как будто знала, что он придёт. Как будто ждала его.

Драко подошёл ближе и смог разглядеть усталые карие глаза и спутанные волосы. Сел прямо на пол спиной к ней. Вздохнул, не зная, о чём говорить.

Он сидел так очень долго на холодных влажных камнях, чувствуя, как холод пробирается всё дальше в его тело, заставляя его дрожать.

А потом Драко почувствовал, что в подземелье стало теплее. Грейнджер села рядом с ним с той стороны границы. И пусть она даже не касалась его, само ощущение близости её тела согревало его.

— Ты надеешься, что сможешь выжить, Грейнджер?

— Я надеюсь, что смерть будет быстрой.

«Я не хочу твоей смерти, Грейнджер. Но она неизбежна. Поэтому я тоже буду надеяться, что ты умрёшь быстро. И если всё уже давно решено за нас, то дай мне просто поговорить с тобой. Я схожу с ума от бесконечных мыслей.»

— Знаешь, я иногда думаю, что ты пахнешь не так. Не так, как должна.

— Ты же не думал, что я буду продолжать пользоваться твоими духами?

И снова какое-то видение пронеслось в его голове, слишком быстро, чтобы успеть его запомнить.

— Моими духами?

— Зачем ты это делаешь, Малфой? Я и так в твоей полной власти. Зачем ты стараешься сделать мне больнее? Напомнить, как легко тебе было забыть обо всём? — Грейнджер плакала.

Драко повернулся и тронул её за плечо. Дождался пока она не поднимет голову. Вгляделся в её лицо.

— Что я забыл, Грейнджер? Расскажи мне, что именно я забыл.

Она открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Она вернулась на свою кровать, закрываясь от него.

Ему хотелось подойти к ней и сдёрнуть с постели, причинить боль, заставить рассказать всё. Но она выглядела столь ранимой и несчастной. Побеждённой.

Драко понял, что должен уходить, если он не хочет совершить какую-нибудь глупость вроде попытки спасения Грейнджер. Он медленно возвращался в свою башню, размышляя о том, что этой ночью он уже вряд ли сомкнёт глаза. Вдруг Драко почувствовал смутное беспокойство. Что-то было не так.

Он ускорился, поднимаясь по ступенькам в свою башню. Тишина. Но тишина зловещая, неправильная. Драко вбежал в свою башню, чтобы убедиться: Дафна на месте. И она действительно была там. Вот только не одна. Вместе с Поттером.

— Ты…

Он не успел даже достать палочку, потому что Поттер уже наставил на него свою и выкрикнул заклинание, крепко хватая упирающуюся Дафну-Грейнджер. Драко отбросило к стене и он потерял время, как раз достаточное для того, чтобы Поттер выскочил за дверь вместе с Дафной.

Тёмный лорд будет просто в ярости, если Драко упустит этого мальчишку. Значит, надо догонять его. Задержать. Схватить и кинуть в темницу к его подружке.

Драко кинулся на лестницу, уже зная, что не успеет ничего сделать. Но всё равно крикнул в темноту:

— Идиот! Это не та Грейнджер!

Понять, куда именно свернул этот горе-спаситель, не представлялось возможным. И если уж он нашёл способ попасть в Хогвартс, значит, знал и способ отсюда выбраться.

Драко тяжело опустился на ступеньки, зарываясь пальцами в волосы. Во всяком случае, с Дафной точно ничего плохого не случится. И Поттер очень скоро поймёт, что ошибся.

А вот ему самому придётся предстать перед Тёмным лордом и прочувствовать всю силу его гнева на своей шкуре. К счастью, настоящая Грейнджер всё ещё в его руках. И теперь уже было ясно, что останется она там ненадолго — её заберут, будут снова пытать и убьют. Может быть, убьют уже сегодня.

***

Гермиона не могла знать о происходящем наверху, но не могла отделаться от ощущения: случилось что-то важное. Оставалось только сидеть и ждать, чем всё обернётся для неё.

«Может быть, это моя последняя ночь.»

— Грейнджер!

Малфой бежал к ней с чем-то в руках. Это… кубок?

— Малфой? Что за…

— Оборотное зелье! Пей, и потом делай то, что я скажу. И без глупостей вроде попытки отобрать палочку. Тебе ясно?

Нет, ничего ей не было ясно.

— Но в кого…

— В Дафну. Слава Салазару, я смог найти волосы на её расчёске. Пей, у нас мало времени!

Гермиона взяла кубок, но не спешила делать глоток. Вместо этого она продолжала смотреть на Малфоя.

— Ты должен объяснить.

— Некогда объяснять! Просто доверься мне.

«Довериться тебе после всего, что ты сделал? Довериться после твоего обмана, после твоего преступления? Ты ведь сам назвал моё имя Пожирателем! Ты сам Пожиратель, Малфой!»

Но какой выбор у неё был? Она в любом случае была обречена. И потом… Нечто странное промелькнуло в глазах Малфоя. Прежнее. То, что она видела в них иногда перед тем, как он засыпал рядом с ней. И когда просыпался, ещё не успев надеть привычную маску.

Ему нельзя было верить, разве он не доказывал ей это уже не один раз? Но Гермиона всё равно верила. Знала, как это глупо, но верила.

Она сделала глоток из кубка. Малфой взмахнул палочкой, убирая преграду на её пути, и потащил наверх. Она еле успевала за ним, спотыкаясь о ступеньки.

Они бежали по всему Хогвартсу, пока впереди не показалась фигура Снейпа.

— Молчи, — тихий шёпот и болезненный тычок под рёбра, без которого можно было бы и обойтись.

— Что здесь происходит, Драко? Объясни сейчас же!

У него ещё была возможность признаться во всём сейчас. Кинуть Грейнджер на место в её тюрьму.

«Я ведь не герой и не самоубийца. Так зачем я ставлю на кон всё, что имею? Мы можем оба погибнуть сегодня, Грейнджер. И если я умру, пытаясь спасти тебя, то ты вряд ли проронишь хоть единую слезинку над моей могилой. Тогда зачем я это делаю? Блядь, Грейнджер, объясни мне, зачем я это делаю?!»

Драко поднял подбородок и смело посмотрел в глаза крёстного.

— Поттер проникнул в Хогвартс. И забрал с собой Грейнджер. Я не смог его остановить.

— Забрал… Грейнджер? — Снейп практически прошипел эти слова. — Ты хоть понимаешь, Драко, что нас ждёт? Ты понимаешь, что сделает Тёмный лорд с нами?!

— Я понимаю. Думаю, что понимаю, крёстный. Только перед тем, как сообщить ему… Дафна помогала мне остановить Поттера, и тот забрал у неё волшебную палочку. Ей нужно сейчас же домой, чтобы купить новую.

— Ты обезумел, Драко? Тёмный лорд убьёт тебя! И всё, что тебя сейчас волнует — сраная палочка Гринграсс?!

«Как же ты прав, крёстный. Я обезумел. Так не позволь этому безумству стать напрасным.»

Драко схватил Снейпа за рукав, заглядывая в глаза, вкладывая в свой голос всю убедительность, на которую был способен.

— Дафна должна сейчас же отправиться домой. И мне неважно, что будет потом.

«Если мне суждено умереть, то я хотя бы умру с мыслью, что Грейнджер в безопасности.»

Снейп в первый раз посмотрел на неё, и Гермиона сжалась под этим изучающим взглядом. Она по-прежнему была одета в свои джинсы и свитер. Не догадается ли Снейп, кто она на самом деле?

А её мозг тем временем раскладывал все детали пазла по своим местам:

Малфою были нужны её волосы для оборотного зелья, которое скорее всего пила Гринграсс. Гарри узнал о том, что она в Хогвартсе и нашёл способ проникнуть сюда и вызволить её. Но — карта мародеров всё ещё лежала в её слизеринской спальне! — не знал, где именно она находится. Поэтому Гарри забрал с собой поддельную Гермиону.

Всё было понятно до того момента, как Малфой пришёл с оборотным зельем к ней. Потому что попытка под видом Гринграсс убрать её из Хогвартса просто не имела под собой никакой выгоды. Никакой понятной причины. Кроме…

Снейп закончил её разглядывать и сказал на удивление спокойным тоном:

— Хорошо. Мисс… Гринграсс, сейчас я отправлю вас к вашим родителям через свой камин.

Теперь Гермионе приходилось бежать за Снейпом и Малфоем, продолжая прокручивать в голове одну единственную мысль.

Её практически запихнули в камин, не давая сказать ни слова. Гермиона встретилась глазами с Малфоем, уже чувствуя, как летучий порох падает на камни.

— Малфой…

— Береги себя.

И он исчез прежде, чем она успела задать свой вопрос.

«Какая у тебя была причина так рисковать? Потому что я не могу увидеть никакой, кроме самой очевидной — чтобы спасти мне жизнь.»

Кашляя, Гермиона выбралась из камина в совершенно незнакомом ей доме. Без палочки. Как ей объяснить родителям Гринграсс, кто она такая и что она здесь делает? Как ей убедить этих людей не отдавать её Волан-де-морту? Ведь если они тоже Пожиратели…

— Кто здесь… Дочка?

Вспыхнул свет, и Гермиона увидела перед собой высокую красивую женщину.

— Я всё объясню потом… мама. Мне нужна палочка. И надо будет немедленно трансгрессировать, — ей оставалось только надеяться, что это было достаточно убедительно.

— Что ты натворила на этот раз, Даффи?

— Я всё объясню потом. Палочка…

Женщина с укоризной покачала головой, но всё же протянула ей свою волшебную палочку.

— Если это опять из-за твоего Драко…

Но Гермиона уже поворачивалась вокруг себя, исчезая, чтобы появиться на крыльце дома Сириуса.

— Гарри! — закричала она, едва открыв дверь, совершенно забыв про портрет сумасшедшей ведьмы. Мать Сириуса проснулась и начала злобно вопить на весь дом, поливая грязью всех, кого она в этом доме видела.

Еле-еле Гермионе удалось задёрнуть картину, а потом она увидела Гарри и Рона, выходящих в коридор вместе со съежевшейся Гринграсс. Девушки уставились друг на друга, и настоящая Гринграсс первой отвела взгляд.

Гарри не спешил приближаться к ней, держась на безопасном расстоянии.

— Кто ты?

— Я Гермиона. Настоящая Гермиона. Я под оборотным зельем.

— Мы уже узнали от Гринграсс, что тебя держали в подземельях. Но я не могу понять, как тебе удалось выбраться. И чья у тебя палочка?

— Пойдёмте на кухню. Я всё расскажу там.

На кухне Гермиона без сил рухнула на стул и сказала:

— На самом деле я и сама ничего не понимаю.

— Гермиона? — это вошла Джинни, тоже с опаской смотря на неё.

— Да. Это и правда я. Что насчёт палочки… Гринграсс, мне пришлось позаимствовать палочку твоей матери. Боюсь, я её слегка встревожила, так что тебе стоит отправиться к ней…

— Нет! — громко выкрикнул Гарри. — Она не может уйти теперь, когда знает о нас. Но самое главное сейчас другое: расскажи по порядку обо всём, что с тобой произошло.

— Я нашла крестраж, Гарри. Но меня окружили, было очень много Пожирателей, и я просто не могла что-то сделать… А потом меня пытали и бросили в подземелье Хогвартса, и крестраж больше не у меня, прости, мне очень жаль, что я не смогла его сохранить… Ну, а Гринграсс в это время, видимо…

— Играла твою роль, верно, — кивнула слизеринка.

— Но как ты сбежала? — продолжал допытываться Гарри.

— Мне помогли. И я никак не могу понять, почему. Может быть, когда я увижу какой-то смысл в моём спасении, узнаю о неизвестных мне причинах…

В этот момент вперёд выступила Джинни, протягивая ей что-то в руке.

— Я знаю, сейчас это вообще не важно… Но я нашла это в твоей сумке, когда ты пропала, — Джинни вложила в ладонь Гермионы маленький флакон из чёрного стекла. — И там вовсе не духи. Что за воспоминания там хранятся? Мне кажется, что они были очень важны для тебя. У нас здесь нет Омута памяти, так что я не могла узнать сама: они твои?

Гермиона, не веря своим ушам, смотрела на пузырёк.

— Воспоминания…?

«Малфой, который ушёл ранним утром, пока я ещё спала. Запах ванили, разлитый в воздухе. Флакон, который стоял на столике рядом с кроватью. И воспоминания, оставить которые мог только он и никто другой. Воспоминания о нас самих.»

Последние детали пазла дополнили историю целиком.

Что я забыл, Грейнджер?

«Ты забыл всё, что было между нами, Драко. Ты стёр это из памяти, в попытке спастись самому или защитить меня. Или просто сопротивляясь той слабости, что тебя охватывала рядом со мной. И ты ничего не помнил, но даже несмотря на это, ты меня спас. А теперь ты в руках Волан-де-морта — платишь за моё спасение. И может быть, моя жизнь будет стоить тебе своей.»

Гермиона встала со стула, крепко сжимая пузырёк в руке, и обратилась к Гарри:

— Мы должны помочь Малфою.

Всё, кто был в комнате, посмотрели на неё так, будто она сошла с ума. Всё, кроме Джинни.

— Я знаю, что вы думаете о нём. Но он спас мне жизнь сегодня.

Всё равно никакого ответа и энтузиазма.

— И у него медальон Слизерина, Гарри.

Вот теперь она получила нужную ей реакцию: обречённый вздох.

— Ну, если у него медальон…

Но Гарри,Рон и Гринграсс продолжали смотреть на неё так, словно она превратилась в гиппогрифа.

— Ха, я так и знала, — произнесла Джинни без следа малейшего удивления на лице. — Ещё в тот день, когда ты рассказала мне о нём и поклялась, что убьёшь.

— Что знала, Джинни?

— Что ты его любишь, дурочка.

***

— Круцио!

Драко опять закричал, чувствуя как боль в очередной раз раздирает его на части. Сейчас он уже молил о скорой смерти, которая из проклятия превратилась в величайшее благословение.

— Как ты мог допустить такое, Драко? Ты так подвёл меня… — шипение Тёмного лорда проникало в уши, даже несмотря на то, что он почти оглох от собственных криков. — А может быть, ты не так уж и старался? Может быть, ты…

Поняв, что последует за этими словами, Драко потратил все свои последние силы на то, чтобы выстроить барьеры в своей голове. Но он был слишком вымотан болью, а Тёмный лорд слишком силён в Легилименции, поэтому его барьер был сметён без всяких усилий.

Перед внутренним взором Драко начали пробегать картины, которые теперь видел и его хозяин:

Девушка с внешностью Дафны, исчезающая в камине. Оборотное зелье, которое он протягивает Грейнджер в подземелье. Их поцелуй. Крестраж, убранный им в карман. Горы книг в его спальне, посвящённые тёмной магии.

Но Тёмный лорд проникал всё дальше в его сознание, достигая всех уголков.

«Чего ты ещё хочешь от меня?! Ты же уже увидел всё!»

Но всё ли?

Что я забыл, Грейнджер?

И стены, о которых он даже не подозревал, рухнули, открывая и ему и Тёмному лорду новые воспоминания:

Маленький флакончик с его мыслями на столике в Выручай-комнате. Спящая всю ночь в его объятиях Грейнджер. Десятки ночей, которые они провели вместе. Их обнажённые тела на простынях. Обещание, что он не убьёт Дамблдора, и вера в её глазах. Чёрная метка, которую она не боится. Грейнджер, добровольно встающая перед ним на колени. Кровь на простынях и ненависть в глазах, когда он взял её тело в первый раз. Он в теле Блейза, срывающий маску с её лица. Первая его мысль, после которой он уже не мог остановиться и не думать о ней: «А ты ведь красивая, Грязнокровка».

Вспышки и видения закончились, и Драко с трудом поднялся на ноги, смотря в красные глаза Тёмного лорда, полные безудержной ярости.

— Ты… — палочка указывала ему прямо между глаз. И никаких сомнений быть не могло: следующим заклинанием станет Авада Кедавра.

«Ты всё-таки не уберегла меня, мама, несмотря на все свои попытки. И я могу представить степень твоего разочарования, отец, когда ты узнаешь причину моей смерти. Но я и правда спятил, потому что не жалею о сделанном.»

И стоя на краю перед неминуемой смертью, Драко позволил признаться — Тёмному лорду, крёстному, который находился в этой же комнате, и в первую очередь себе самому:

— Да, я люблю её.

«И единственное, о чём я сейчас жалею — что не успел сказать это тебе: я люблю тебя, Грейнджер.»

========== Глава VI ==========

— Петрификус Тоталус!

Драко ещё не успел понять, что происходит, но почувствовал, как Снейп хватает его за руку и трансгрессирует.

— Ты ещё больший идиот, чем твой отец!

— Сочту это за комплимент, — огрызнулся Драко, осматриваясь. — Где мы?

— Далеко от Тёмного лорда. Это моё тайное убежище, — ответил Снейп.

Паутина, старая мебель, покрытая слоем пыли, занавешенные окна… Драко выразительно поднял брови:

— Очень мило. Но зачем вы это сделали? Зачем вообще спасли меня?

— А я должен был смотреть на то, как тебя убивают на моих глазах? Я обещал Нарциссе, что буду приглядывать за тобой. И я это делал все эти годы. Надо сказать, что ты никогда не отличался благоразумием, но это… — Снейп махнул рукой и отвернулся. — Из-за тебя провалился весь придуманный мной и Дамблдором план.

Драко отвлёкся от созерцания дохлой мухи, запутавшейся в паутине. Он сейчас ощущал себя в точности, как это насекомое. Придуманный Снейпом и Дамблдором план?

— Вы вообще на какой стороне, крёстный?

— А ты?

«Какой своевременный вопрос! Ясно, что не на стороне Тёмного лорда. Как всегда, на своей собственной, крёстный. На своей собственной и…»

— На той, которая поможет выжить Грейнджер, — даже если это означало, что он заодно со столь ненавистным ему Поттером.

— Она на тебя даже не посмотрит. А её дружки прикончат тебя, как только увидят.

И это было справедливое замечание. Если только не брать во внимание, что в кармане его брюк всё ещё лежал медальон. И что он, в отличие от всей этой компашки спасителей мира, знал, как его уничтожить.

— Я могу быть полезен им. И вам. Вы ведь помогаете Поттеру, не так ли?

Снейп тяжело вздохнул и ответил:

— Я должен был оставаться с Тёмным лордом до самого конца, как один из самых преданных ему слуг. Если бы какой-то влюблённый болван не помешал бы!

— Вы говорили мне, что и сами были влюблены.

— И именно поэтому я могу с полным правом заявить, что ты — болван.

— Я её спас.

— И чуть не погубил всё дело!

Они молчали, сверля друг друга взглядами.

— И что теперь?

— Если ты действительно можешь помочь, а не испортить всё ещё сильнее — то помоги. Помоги ей.

— Ладно. Предположим, я согласен. И как это сделать?

— Я догадываюсь, где может прятаться Поттер. Так что всё, что мы можем — это…

— Заявится туда вот так просто и сказать: мы с вами?

Снейп мрачно усмехнулся:

— Одно уточнение: убедительно сказать, что мы с ними. И от этой убедительности, возможно, зависят наши жизни.

«В этом случае, мы уже практически трупы, крёстный. Если, конечно, Грейнджер не поверит мне снова. Но, честно говоря, я не могу придумать ни одной причины, по которой она поверила бы мне после всего того, что я натворил.»

Гермиона сидела на кровати, всё ещё сжимая в руках флакон с воспоминаниями. Всё её уговоры ни к чему не привели. Конечно, она понятия не имела, где находился Малфой и Волан-де-морт. А даже если бы и знала, то соваться туда им троим без всякой подготовки было просто самоубийством. Но мысль, что сейчас Малфой мог быть уже мёртв, приводила её в ужас.

Гринграсс вошла в её комнату без стука и разрешения.

— Твои приятели всегда такие придурки? Ничего этого не было бы, если этот очкастый олух послушал бы меня, когда я кричала, что я не Грейнджер!

— Ничего этого не было бы, если бы ты не пила оборотное зелье и не выглядела бы, как я! Зачем это вообще тебе было надо, Гринграсс?

Слизеринка опустила голову, не отвечая. Но Гермионе показалось, что она сама знает ответ.

— Это из-за Малфоя, верно?

— Он ни на одну девушку никогда не смотрел так, как на тебя, Грейнджер. А ты ведь…

— Грязнокровка? Уродина? Выскочка? Или ты придумала что-то новое?

— Я хотела сказать, что ты никогда не будешь с ним! Не поймёшь его так, как я. Я знаю, что ему нужно, и могу это дать. Ты думаешь, что ему будет достаточно смотреть на тебя с твоими глупыми книжками?

Гермиона подняла взгляд на Гринграсс, улыбаясь от нахлынувших воспоминаний.

— Не знаю, что ты можешь дать ему, Гринграсс… Но иногда перед сном я читала учебники, а Малфой смотрел на меня и ничуть не протестовал.

— И вы… спали вместе? В одной постели?

— Не сразу. Сначала он уходил после… — Гермиона покраснела и не закончила фразу. — Но потом — да, мы спали все ночи вместе.

На несколько секунд Гринграсс выглядела потрясённой, а затем огонь в её глазах потух.

— Ты победила, Грейнджер. Может, ты и правда нужна ему сильнее, чем я.

Только вот никакой радости у Гермионы не было.

«Нужна ли ему я или ты, Гринграсс, не будет иметь никакого значения, если он умрёт. Если он мёртв — мы обе проиграли.»

Громкий крик Гарри отвлёк девушек от размышлений:

— Экспеллиармус! И только попробуйте шевельнуться.

А следом прозвучал такой знакомый для них обеих голос, лениво растягивающий гласные:

— А ты не указывай мне, Поттер. Скажи спасибо, что я припёрся сюда, чтобы спасти твою задницу.

— И вот это ты считаешь убедительным? — прошипел ему на ухо Снейп, но всё внимание Драко уже было направлено на девушку, которая вбежала в кухню с широко распахнутыми глазами.

Грейнджер смотрела на него с недоверием, вопросом и всё же — с радостью. С радостью, которая грела ему сердце. Но она остановилась рядом с Поттером и Уизли.

— Мы пришли поговорить. Объяснить. Помочь. — Снейп взял разговор в свои руки.

— Нам не о чем говорить с вами! Вы — Пожиратели смерти! Убей их, Гарри! — этот рыжий посмел выйти вперёд, загораживая собой Грейнджер.

«Только попробуй до неё дотронуться — и ты труп, Уизли.»

— Мы всегда были на стороне Дамблдора. С самого начала.

А вот эта фраза Снейпа чуть не вызвала у Драко желание рассмеяться. Даже такие идиоты не поверят в это после того, что он сделал. Так что фраза Поттера была вполне закономерна:

— Мы вам не верим.

— Можешь прочитать мои воспоминания, Поттер. Я сам открою тебе все свои мысли. Ты же знаешь, как применять Легилименцию. У тебя это уже один раз получилось, — при этих словах Снейп скривился, как от зубной боли.

— Это ловушка, Гарри! Свяжи их и передай Ордену! Посади в Азкабан!

Драко презрительно посмотрел на Уизли, закатывая глаза:

— Дементоры давно уже не охраняют его, если ты не заметил. Впрочем, не уверен, что ты вообще что-то замечаешь, Уизли… — тычок в бок от крёстного напомнил Драко, что сейчас не самое лучшее время для издёвок, но он просто не мог удержаться.

— Мы должны выслушать их, Гарри, — Грейнджер смотрела только на него. Смотрела с надеждой. Вот только он никогда не сможет эти надежды оправдать.

— Я любил твою мать, Поттер. Любил всю жизнь. И когда Тёмный лорд убил её — я больше не мог служить ему. Я старался защитить тебя все эти годы в память о ней. И продолжаю это делать. Ты убедишься в этом, если заглянешь в мою память, — спокойно и уверенно сказал Снейп. Драко не мог сказать, как на это прореагирует Поттер, но звучало это и правда убедительно. Куда более убедительно, чем всё, что в своё оправдание мог сказать он сам.

— Он убил Дамблдора! — этот тыквоголовый опять тыкал в него своим толстым пальцем.

Но Снейп ответил и на это:

— Дамблдор был серьёзно ранен. Он в любом случае бы умер. И он знал с самого начала о приказе Тёмного лорда, который был дан Драко. И не считал нужным ничего сделать. Смерть была его собственным выбором.

«Блядь, это самое восхитительная попытка вывернуться, которую я только видел. Я всегда думал, что мой отец способен обратить все обвинения в свою пользу, но теперь я понимаю, что мне надо было учиться у тебя, крёстный.»

— Это правда? — спросил у него Поттер.

— Я не намерен делиться с тобой своими мыслями, Поттер. Но, как ты уже услышал, я не сделал ничего, что не входило бы в планы Дамблдора, — Драко не мог убрать это высокомерное выражение со своего лица, даже если бы постарался. Но в сущности, он не хотел и стараться это сделать.

— Легилименс!

Поттер и Снейп долго стояли, смотря друг другу в глаза, и наконец, мальчишка опустил палочку.

— Хорошо. То, что я увидел, соответствует вашему рассказу.

— Гарри, они предатели! — Уизли дёрнулся вперёд, сжимая палочку и открывая рот. И вряд ли для того, чтобы осыпать их цветами.

Драко, обеззоруженный Поттером, просто ударил Уизли по руке, и заклинание оставило чёрное обожженное пятно на полу.

— Блядь, ты спятил, Уизли?

— Не трогай его, Малфой!

Драко повернулся на крик Грейнджер и тут же упал лицом вниз от мощного толчка в спину.

— Не трогай его, Рон! — Гермиона переводила взгляд с одного злобного лица на другое. Было непонятно, кому сейчас больше нужна её помощь, но оба выглядели так, будто готовы были убить друг друга.

— Давайте уберём палочки и поговорим. Рон, тебя это тоже касается, — хорошо, что хоть Гарри мог рассуждать здраво.

Снейп и Малфой сели одной стороны стола, она вместе с Роном, Гарри и Джинни с другой. И только Гринграсс осталась стоять, не зная, к кому ей примкнуть.

Теперь Гермиона смогла немного расслабиться, убедившись, что драк больше не будет. И смогла снова посмотреть на Малфоя. Даже сейчас он сидел перед ними с невозмутимым видом победителя.

«Ты действительно действовал по плану Дамблдора, Драко? Тогда почему ты не сказал мне об этом? Я бы поняла тебя. Я бы всё поняла, если бы ты объяснил мне, а не уходил вот так. Но если бы ты знал, как я рада знать, что ты жив. Хотя бы просто знать, что ты не умер.»

Гарри первым прервал молчание:

— И что вы хотите сейчас?

Малфой сунул руку в карман — от этого действия Рон, сидящий слева от неё сразу напрягся — и достал медальон Слизерина.

— Я знаю, что это, — сказал он, кладя медальон перед собой.

— Мы тоже знаем, Малфой. И ты отобрал его у Гермионы.

— Скорее, она сама отдала его мне, — ухмыльнулся Малфой. — Но я не договорил, Поттер. Я также знаю, как уничтожить то, что находится внутри. Я знаю, как уничтожить крестражи.

Вот теперь Гермиона вместе с Гарри подалась вперёд. Он действительно это знает?

— Тогда говори, Малфой.

— Мне нужны гарантии. Гарантии, что ни ты, ни… твои друзья меня не тронете.

— Не думай, что я буду тебе доверять, хорёк! — Гермиона шикнула на Рона, но не успела его остановить.

— Я вообще не с тобой сейчас разговариваю, Уизли!

— Тихо! Мы не станем предпринимать что-то против вас, если не будет подозрений, что вы что-то замышляете, — вынес свой вердикт Гарри. — Мы нашли все крестражи, кроме одного, Малфой. И мы действительно не знаем, как их уничтожить.

— Есть несколько способов. Первый: адское пламя.

— Но адское пламя невозможно остановить! Это чрезвычайно опасное заклинание, и мы не можем им воспользоваться, — Гермиона просто не могла не поделиться своими знаниями.

— Второй способ: яд василиска.

— Василиск мёртв, Малфой.

— Ну, это уже твои проблемы, Поттер. В конце концов, именно ты его прикончил.

— Потому что твой отец подсунул чёртов дневник Джинни и стал виновен в открытии Тайной комнаты!

Воздух в кухне вновь накалился от напряжения.

— Хорошо, это тоже не подходит. Какой ещё есть способ? — быстро спросила Гермиона, чтобы разрядить обстановку.

— Других я не знаю.

Повисло долгое молчание. Ни одним из этих способов воспользоваться они не могли, но ведь уничтожить крестражи было необходимо!

— Думаю, что я знаю, — тихо сказал Снейп, и все обернулись к нему. — Ты ведь убил василиска мечом Гриффиндора, если я не ошибаюсь, Поттер?

— Не ошибаетесь. Но какое это имеет…

— Яд василиска остался в нём, Гарри! — охнула Гермиона. — Это же гоблинская сталь, она принимает в себя всё, что её закаляет! Например, в средние века при изготовлении оружия гоблины часто использовали…

— Мы не на истории, Грейнджер, — театрально закатил глаза Малфой. — Ты можешь хотя бы раз не показывать, какая ты всезнайка?

— Не смей ничего говорить о Гермионе! — Рон поднялся со стула, угрожающе нависая над Малфоем.

— Попробуй ещё раз меня заткнуть и ты вообще не сможешь больше ничего сказать, Уизли! — Малфой тоже вскочил на ноги.

Гермиона обречённо вздохнула. Они никогда не смогут разговаривать спокойно. А ведь в нынешних условиях им как никогда раньше надо объединиться.

— Значит, меч Годрика Гриффиндора… — задумчиво пробормотал Гарри, не обращая внимание на новую ссору. — Это значит, что нам надо забрать меч. Из…

— Хогвартса, — кивнул Малфой.

В этот момент впервые в разговор вступила Джинни:

— Отлично! Когда начнём?

Драко сидел, не принимая участия в обсуждении. С него достаточно и его знаний о крестражах, рисковать жизнью, пробираясь в Хогвартс, в его планы не входило. И ещё он наблюдал за Грейнджер. За Грейнджер, которая то и дело бросала на него быстрые взгляды и тут же отводила глаза.

«Что ты сейчас думаешь обо мне, Грейнджер? Я ведь спас тебя, рискуя своей жизнью. Разве я не сделал больше, чем твой обожаемый Уизли? Разве ты не должна быть мне благодарна? Посмотри на меня, Грейнджер. Посмотри в мои глаза и скажи, что ты думаешь.»

И ещё оставался вопрос: а что думал он сам? Драко не знал. Пусть они и оказались по причудливому стечению обстоятельств в одной лодке, но оба понимали — это всё случайно и временно. Они всегда были врагами и всегда ими останутся, когда всё закончится. Без разницы, как всё закончится. И все ночи, проведённые вместе, не могли ничего изменить.

Драко отвлёкся от своих мыслей на слова Поттера:

— Поэтому я, Рон, Гермиона и Снейп… Кхм, профессор Снейп, должны будем отправиться в Хогвартс.

— Это ещё почему? — выпалил Драко.

— Потому что одному мне не справится, Малфой. Нужно будет пробраться в кабинет директора, а мы ведь даже не знаем, кто там сейчас директор. Нужно забрать меч, уничтожить крестражи, и если Волан-де-морт обнаружит нас там… То мне нужно будет убить и его самого.

— Ты же говорил, что остался ещё один крестраж?

— У Дамблдора были соображения на этот счёт. Если он был прав… Это Нагайна.

«Змея, с которой Тёмный лорд никогда не расстаётся? Ну просто ахуенно, Поттер! Каждая следующая новость чудеснее предыдущей! И роль Грейнджер во всём этом пиздеце — убить змею, пока ты будешь разбираться с Тёмным лордом?»

— Грейнджер останется здесь.

— Я и сам не хочу в это кого-то втягивать, но я уже говорил…

— Я пойду туда вместо неё.

Все повернулись к нему, включая саму Грейнджер. Смотрели на него с удивлением. Но Драко и сам был удивлён своими словами.

«Я что, на самом деле сказал это? Что полезу в этот гадюшник на верную смерть? Если я вернусь оттуда живым, Грейнджер, то тебе со мной не расплатиться всю свою жизнь.»

Их взгляды пересеклись на мгновение. И Драко мог бы поклясться — она волнуется за него.

— Если я умру там, Грейнджер… С тебя венок на мою могилу.

— Я принесу два.

— Какая щедрость!

— Но вы все вернётесь. Ты вернёшься, Малфой.

«Я вернусь хотя бы только для того, чтобы увидеть тебя ещё раз.»

— А как же поцелуй для спасителя, Грейнджер?

Краем глаза Драко заметил, что Уизли побагровел от гнева и наставил на него свою палочку.

— Только когда ты вернёшься. Можешь считать это дополнительным стимулом остаться в живых, Малфой.

========== Глава VII ==========

«Блядь, блядь, блядь! Вот сейчас нам всем точно придёт конец.»

Поттер стоял за Драко с мечом Гриффиндора в руке, Снейп сползал вниз по стене без сознания после того, как в него ударило заклятие, Уизли от испуга выронил палочку, а на лестнице, ведущей в кабинет директора, уже столпились Пожиратели смерти.

Хорошая новость — крестражи были уничтожены. Плохая новость — сейчас уничтожен будет и сам Драко.

Он провёл взглядом по первым вошедшим Пожирателем, которым уже не было никакой необходимости прятать свои лица под масками. Был ли среди них его отец? Он его не видел, но даже будь он здесь… Вряд ли Малфой-старший мог хоть чем-то помочь ему.

— И ты здесь, Драко? Какой позор для семьи! Позор, который может смыть только кровь, — Беллатриса вышла вперёд из-за спин своих соратников. — Бросайте палочки и сдавайтесь. Или умрёте прямо здесь.

— Я лучше умру! — выкрикнул Уизли.

«Идиот, ты и так уже без палочки! И я действительно решился на всю эту авантюру вот с этими? Да, Снейп был прав, я ещё больший дурак, чем мой отец.»

— В таком случае… — глаза Беллатрисы зажглись безумным огнём, но она не успела договорить. Где-то внизу лестницы послышались выкрики заклинаний. — Помощники, Поттер?

Отсюда они никак не могли трансгрессировать. И тайный ход, показанный Поттером, был слишком далеко. Поэтому Драко только и оставалось, что надеяться: кем бы ни были эти помощники, они смогут справиться с Пожирателями до того, как в Хогвартс прибудет Тёмный лорд собственной персоной. Потому что умирать ему не хотелось.

Поттер выкрикнул заклинание, чуть не попав в самого Драко, но Беллатриса легко его отразила. Драко сжал палочку и направил на свою тётю.

«Всё. Началось.»

Гермиона вместе с Джинни бежали по Хогвартсу, уже издалека слыша звуки битвы. Все члены Ордена Феникса, которых они смогли предупредить, были там. Судя по пустынным коридорам там же были и преподаватели. Только редкие макушки учеников младших курсов иногда выглядывали в коридоры из кабинетов, но тотчас же прятались обратно. Конечно, они обещали, что не будут сюда соваться, но как можно остаться в стороне, зная, что их друзьям грозит смертельная опасность?

— Джинни, останься здесь, дальше я одна.

— Ещё чего!

И девушки вместе преодолели последний поворот и увидели перед собой беспорядочную толпу, посылающую заклинания во все стороны. Макгонагалл, Флитвик, Слизнорт, мистер и миссис Уизли, Фред и Джордж, Люпин, Тонкс, Невилл, Луна, куча Пожирателей смерти… Ничего нельзя было разобрать в происходящем, кроме одного: Гарри, Рона, Малфоя и Снейпа здесь не было.

Джинни бесстрашно ринулась в бой, а Гермиона на секунду задержалась, пытаясь оценить обстановку и понять, где сейчас её друзья. И Малфой.

А ведь у них получалось! Всё большая и большая часть Пожирателей отступала назад, сражаясь с теми, кто был внизу. Драко вместе с Поттером, Уизли, который — ну кто бы мог подумать! — поднял свою палочку и даже мог ей колдовать, и пришедшем в себя Снейпом, справлялись с теми противниками, что всё ещё оставались. И, конечно, самым опасным противником была Беллатриса. Драко отлично знал, какой искусной волшебницей была его тётя, и она становилась всё безудержнее. В какой-то момент Драко подумал, что они почти победили. Но голос Тёмного лорда пронёсся над их головами, заставив замереть на месте:

— У меня твоя грязнокровная подруга, Поттер.

«Я же отправился сюда, чтобы спасти тебя, идиотка! Почему ты не можешь хоть раз послушаться, Грейнджер?»

Сам Тёмный лорд вышел к ним, крепко сжимая горло сопротивляющейся девушки. А около его ног с шипением кружила огромная змея.

— Я убью её на твоих глазах, если ты не сдашься.

Драко краем глаза увидел, как Поттер медленно опускает палочку. Звуки битвы ещё продолжали звучать там внизу, но это уже не имело никакого значения — главная битва происходила здесь. И они её проиграли. И без разницы сдадутся они или будут продолжать борьбу — они все умрут. Умрёт он сам. И умрёт Грейнджер.

«Я так и не получу твой поцелуй. И венков от тебя на своей могиле.»

А уже в следующий момент Тёмный лорд покачнулся от заклинания, попавшего ему в спину, и Беллатриса упала на пол, сражённая чьей-то Авадой.

На последней ступеньке лестницы стояли две женщины: его мать и, если он правильно вспомнил эти рыжие волосы, мать Уизли.

Драко быстро схватил Грейнджер за руку и вырвал её из смертельной хватки своего бывшего господина. Не было времени на вопросы и ответы, только на молниеносный взгляд, чтобы убедиться — она всё ещё дышит. И снова нужно было уворачиваться от летящих в них проклятий.

— Змея, Малфой! Ты ближе всех! — Поттер ногой подтолкнул к нему меч.

— Я же не гриффиндорец, Поттер!

«И если ты не заметил, я сейчас немного занят, пытаясь выжить под этим градом зелёных вспышек.»

— Просто возьми этот чёртов меч и убей эту чёртову змею!

Тёмный лорд что-то прошипел сквозь зубы на змеином языке, и Нагайна рванулась, целясь точно в шею Грейнджер. Что ж, вот теперь выбора у него не было, только оттолкнуть девушку к стене и нагнуться, поднимая меч Годрика Гриффиндора. И занести его над головой для удара, уже понимая:

«Я не успею. Это животное убьёт меня быстрее. Я уже не успею.»

Ядовитые клыки вонзились ему в плечо, лишь чудом не задев артерию, а следом меч отсёк голову Нагайны. Драко успел услышать злобный вой Тёмного лорда и почувствовать, как его ловят чьи-то нежные руки, а затем перед его глазами сомкнулась тьма.

— Драко! — Гермиона сдавленно вскрикнула, пытаясь удержать чертовски тяжёлое тело Малфоя. Но она не могла ничем ему помочь, даже попытаться остановить кровь, потому что бой продолжался. Теперь в них прилетали только убийственные заклинания. Ничего другого, кроме Авады Кедавры.

— Ты должен убить его, Поттер! Сейчас! — кажется, это крикнул Снейп, но в какофонии звуков, окружавших их, нельзя было сказать что-то наверняка.

Гермиона увернулась от очередной зелёной молнии и на секунду перевела взгляд на распростёртое тело Малфоя. Он ещё дышал или нет?

«Только держись, Драко! Слышишь, только продержись ещё немного! Я помогу тебе. Я обязательно тебе помогу. Только не умирай, Драко! Не смей умирать сейчас!»

Зелёная вспышка вырвалась из палочки Волан-де-морта, направляясь прямо к ним. Прямо к ней. Слишком быстрая, чтобы успеть уклониться.

Снейп возник будто из ниоткуда, закрывая её своим телом, принимая положенное ей заклинание на себя, обрывающее его слова:

— Ради своей матери, убей его, Га…

И Гарри в первый раз за свою жизнь произнёс непростительное заклятие:

— Авада Кедавра!

Гермиона бегала по всему больничному крылу от одного раненого к другому. Часть волшебников были направлены в Мунго, но тех, кто был в наиболее тяжёлом состоянии, мадам Помфри оставила здесь, не разрешая их тревожить.

На одной из кроватей лежал неподвижный Фред, на другой Макгонагалл, на третьей — Невилл, дальше ещё несколько знакомых учеников и членов Ордена, и на последней, в самом конце — Малфой. Белый и холодный, как снег, весь покрытый кровью, которая и не думала останавливаться. Но живой. Пока ещё живой.

Радость победы омрачалась мыслями о тех, кто мог не выжить. Радостные улыбки, слёзы на лицах, толпа, протискивающаяся к Гарри, чтобы его поздравить, похлопать по спине, сказать что-то — всё это смешалось перед глазами Гермионы.

— Вам тоже нужно присесть, мисс Грейнджер, — обратилась к ней мадам Помфри. — Вы едва на ногах держитесь!

— Я должна помочь…

— Вы сделали уже всё, что могли.

Гермиона без сил добрела до постели Малфоя.

Нарцисса Малфой и Блейз Забини посмотрели на неё. С обвинением? С сочувствием?

— Простите, — прошептала она чуть слышно. — Простите.

Забини встал со стула, уступая ей место.

— Тебе не надо просить прощения. Скорее это стоило бы сделать ему, — слизеринец кивнул на Малфоя.

— Он искупил свою вину, — дрожащим голосом отозвалась миссис Малфой.

— Можно, я посижу здесь?

«Я ведь ничего больше не могу сделать. Кровь вновь и вновь окрашивает бинты на его плече в рубиновый цвет, а я не знаю ни одного средства, чтобы помочь ему. Я — самая лучшая Хогвартса, но какой в этом толк, если я не могу спасти человека, которого люблю?»

Драко с трудом открыл глаза, ожидая увидеть как минимум ад. Но если это и был ад, то выглядел он весьма странно: в виде больничного крыла школы. А ещё здесь сидели рядом с ним мама и Блейз.

— Я всё-таки жив?

— Славу Мерлину! — воскликнула его мать и попыталась крепко обнять его, от чего по всему телу разлилась боль. — Ох, прости, Драко. Как ты себя чувствуешь?

— Примерно так, как будто меня укусила гигантская ядовитая змея, мама, — ответил Драко, морщась. — Чем всё закончилось?

— Тёмный лорд мёртв окончательно, Драко. Поттер убил его. И никто не умер, не считая Северуса. Хотя мы неделю не знали, выживешь ли ты…

«Значит, Грейнджер жива. И в безопасности. Я ведь мечтал именно об этом, верно?»

— А где отец?

— Он… Он скрывается, Драко. После падения Тёмного лорда начались аресты всех оставшихся Пожирателей.

Это было в стиле Малфоя-старшего.

— Значит, меня тоже…

— Нет, друг. Поттер замолвил за тебя словечко. Хотя Уизли, как мне кажется, был бы не против отправить тебя в Азкабан, — ответил Блейз, внимательно всматриваясь в лицо Драко.

— Ничего удивительного… Значит, мы опять друзья?

— Ты очень сильно удивил меня, Драко. Уже в который раз, — ухмыльнулся Блейз.

— Прости за Дафну, — он был полным козлом, когда трахался с ней.

— Ты был прав, она никогда не любила меня, так что, думаю, это и к лучшему.

«Почему никто не скажет мне ничего про Грейнджер? Это единственное, что интересует меня сейчас. Она не здесь. Она не приходила ко мне? Не хотела меня больше видеть?»

— А… Грейнджер?

— Она всю неделю провела около твоей постели. И чуть не подралась с твоей матерью за право менять тебе повязки. Поэтому Помфри отправила её отсыпаться. Эх, если бы обо мне кто-то так заботился…

Но Драко уже не слушал друга. Тепло разливалось по его венам, придавая ему сил. Он неуклюже попытался подняться.

— Тебе нельзя вставать! — испуганно подскочила его мать и попыталась уложить его обратно.

Драко закатил глаза и всё равно сел, не обращая на это внимания.

— Я уже большой мальчик, мама. И я в состоянии встать. А теперь, оставьте меня в покое, у меня есть дела…

Шатающейся походкой, Драко смог добраться до выхода из больничного крыла под всхлипывания матери и понимающее хмыканье Блейза.

— Ты сделал правильный выбор, сын.

«Правильный выбор — это помочь Поттеру? Или правильный выбор — это помогать Поттеру из-за Грейнджер?»

— Ну, я же Малфой, мама.

— Если ты хочешь знать, где Грейнджер… — донёсся до него голос Забини, но он не стал останавливаться. Он и сам знал, где она.

Гермиона думала, что не сможет заснуть, но отключилась сразу же, как только её голова легла на тёмно-зелёную подушку.

Ей снился прекрасный сон: Малфой пришёл к ней сюда, в Выручай-комнату, и лёг рядом, заботливо натягивая одеяло повыше. Нежно провёл рукой по волосам, поцеловал в щёку тёплыми и ласковыми губами и сказал ей…

— Ты могла хотя бы причесаться, Грейнджер.

Гермиона распахнула глаза и поняла: это не сон. Он сидел здесь рядом, всё ещё невозможно бледный, но живой. Живой!

— Тебе нельзя было вставать…

— Я всегда делаю то, что я хочу. Разве ты ещё не запомнила это?

— Но твоё плечо!

— Я не такой хилый, как этот сопляк Уизли.

Гермиона села на кровати, не смея дотронуться до Малфоя.

— Почему ты не сказал мне о вашем с Дамблдором плане?

Малфой отвёл глаза, разглядывая серебристый узор на стене комнаты.

— Потому что никакого плана у нас с ним не было, Грейнджер. Снейп соврал вам. Я убил старика, потому что хотел отличиться перед Тёмным лордом. Хотел встать рядом с ним. И, может быть, когда-нибудь, выше него.

Правда была обжигающе горькой.

— Ты и сейчас этого хочешь?

— А это имеет значение?

— Для меня имеет, Малфой.

Их глаза встретились.

«Без всяких преград и масок, без лжи и пустых обещаний — просто скажи мне правду, Драко.»

— Нет, мне это не нужно.

— Тогда что тебе нужно?

Драко всмотрелся в её карие глаза. Пропасть между ними никуда не делась. И никуда не могла деться.

— Я был Пожирателем смерти, потому что хотел этого. И на моей коже всё ещё чернеет метка.

— Да.

— Я обманывал тебя столько раз.

— Да.

— Я изнасиловал тебя.

— Да.

— Мои родители и твои друзья никогда не поймут наших отношений.

— Да.

— И мы слишком разные, чтобы быть вместе.

— Да.

«Так много препятствий, которые доказывают: у нас ничего не выйдет, Грейнджер. Наши отношения начались совсем не так, как должны начинаться истории о большой и чистой любви. И у нас никогда не получится закончить эту историю словами «и жили они долго и счастливо». Поэтому будет лучше, если мы остановимся здесь и сейчас. Будем жить так, как будто ничего не было. Как будто не было никаких ночей, поцелуев и разговоров. Как будто мы чужие друг для друга люди. Это и правда будет самым лучшим для тебя. Но ты нужна мне. Крёстный сказал мне, что я болван, и я согласен с ним. Но я буду ещё большим болваном, если не спрошу у тебя: »

— Ты станешь моей женой, Грейнджер?

Комментарий к Глава VII

Poets of the Fall

“Moments before the Storm”

========== Эпилог ==========

— Тебе не кажется, что это слишком необычный цвет для свадебного платья? Люди могут подумать, что это странно…

— Ты правда думаешь, что кто-то будет думать про платье, Грейнджер? Поверь, само наше бракосочетание выглядит куда более странно.

Гермиона отвернулась от зеркала, поправив последнюю прядь волос. Драко наблюдал за ней со снисходительной улыбкой.

— Это точно. Я до сих пор не могу поверить, что это на самом деле происходит со мной. Происходит с нами.

— Ты привыкнешь. Я не говорил тебе, что ты очень красивая?

— Ты можешь сказать это сейчас.

И он действительно мог. Или мог оставить это на другой раз. Который у них обязательно будет.

— Я люблю тебя, Гермиона.

— Что-о-о? — наблюдать за тем, как широко распахиваются её глаза, было прекрасно.

— Тебя так удивляет моё признание в любви?

— Меня больше удивляет, что ты первый раз назвал меня по имени. Знаешь… я боюсь, что буду скучать по прежнему Малфою. Ну всё, идём, нас наверное уже заждались.

Гермиона повернулась к двери, и Драко не мог не задержать свой взгляд на изящном изгибе её шеи.

— Да, только дай мне сделать тебе ещё один комплимент: ты прекрасна в этом зелёном платье. Но знаешь… — на лице Драко появилась прежняя, до боли знакомая ей ухмылка, а его рука скользнула вверх по её ноге. — Я уже не могу дождаться, когда сниму его с тебя, Грейнджер.

— Малфой, не сейчас! Люди ждут, — прошипела Гермиона, безуспешно пытаясь увернуться.

— А мне плевать, — рука медленно пробиралась к кружевным трусикам и дальше.

— Я не могу!

— Блядь, Грейнджер, ты же всё равно не сможешь мне отказать, так что не трать время на глупые возражения и расстегни мои брюки.

— Я погорячилась, когда говорила, что буду скучать по прежнему Малфою. Ты же помнёшь мне платье!

— И кто-то всерьёз называл тебя умной, если ты не в состоянии запомнить простейшее разглаживающее заклинание?

— А зачем мне оно, если у тебя полно домовых эльфов? — закатила глаза Гермиона.

— То есть не ты вчера весь вечер высказывала мне что-то насчёт недопустимости использования рабского труда? — удивился Драко.

— Я тебя ненавижу, Малфой! — но её глаза уже горели, а трусики полетели куда-то в угол комнаты.

— Неужели?

Первый толчок в такое желанное и горячее тело, и Гермиона простонала ему на ухо:

— Ещё, Драко…

Блейз и Джинни заглянули к ним и синхронно закатили глаза при виде её растрёпанной причёски и его развязанного галстука.

— Вы вообще понимаете, что у вас сегодня свадьба? — возмущённый голос Джинни. — Если вы не поторопитесь, то Рон с Дафной поженятся вместо вас!

— Драко, ты не мог подождать хотя бы до вечера? — такой же голос Блейза. — Я еле-еле смог остановить и не пустить сюда твою мать!

Гермиона попыталась лихорадочно вернуть на место шпильки, но Драко её остановил:

— Иди с распущенными.

— Это самая неправильная свадьба из всех возможных, — сдаваясь, ответила она.

— А разве хоть что-то может быть правильно, когда речь идёт о нас?

— Ты неисправим!

— Но ты меня любишь именно таким. И советую тебе поторопиться, если ты не хочешь, чтобы я снова тебя сейчас трахнул.

Гермиона с напускным ужасом возмутилась:

— Опять? Когда ты уже успокоишься, Драко?

Озорной взгляд, охватывающий всё её тело с головы до ног. И тот ответ, который она и хотела услышать:

— Никогда. Я же говорил тебе: я всегда буду хотеть тебя, Грейнджер. До самой смерти.