Эльфийские огни (СИ) [Мэй] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== 1. ==========
— С дороги, остроухий!
Мальчишка грозно оскалился, а потом пролепетал что-то на своем певучем языке. Эльфийского стражник не знал. Он подозревал, что эльфёныш наверняка сказал что-то нелицеприятное, но от тумака «на всякий случай» удержался. Кожа у эльфов тонкая, нежная, так что оставить синяк проще простого. А он потом пойдет жаловаться. Кто знает, кому еще прилетит!
Эльф фыркнул что-то, задрал тонкий нос, но с дороги всё-таки отступил. Попадаться под горячую руку он явно не хотел.
— Брысь отсюда! — гаркнул стражник.
Эльфёныш не заставил просить себя дважды. Тут же юркнул в сторону, быстрый, ловкий, только мелькнули отблески света на копне белых волос.
Дождь начинался всё сильнее, и стражник закутался в плащ. В последнее время следить за порядком в городе становилось всё сложнее.
Дождь шел в Валагаре который день.
Вместе с ним, кажется, портилось настроение жителей, так что всё казалось «не так». Простые работяги разгружали корабли на пирсах и таскали грузы между складами, проклиная погоду. Аристократы разъезжали в зачарованных палантинах, скрываясь под яркими плащами, которые в непогоду казались тусклыми и выцветшими.
Зажиточные горожане и торговцы предпочитали нанимать экипажи и наносить визиты. В гостях им подавали сахарные бисквиты и немеряное количество травяного напитка со специями, согревающего и утоляющего жажду. Иногда, для особых случаев, доставали вино.
Беседы не отличались большим разнообразием.
Конечно же, поминали императорскую семью, исключительно уважительно, обсуждали последние указы — иногда шепотом гадали, насколько это мысли императора, а насколько — его многоуважаемого канцлера.
Конечно же, самым насущным вопросом, который обсуждали все и во всех домах — это беженцы из Эльранда. Эльфы не подчинились политике императора, в итоге их королевство оказалось под ударом, поговаривали, кто-то предал эльфов, дал императорскому войску ключи к магической защите их королевства, и имперские воины их смяли.
Остроухим дикарям стоило подчиниться! Император не хотел ничего дурного, но торговые связи стоит расширять. Чем раньше эльфы поймут, что надо сотрудничать, тем лучше.
Вот только беженцы из разрушенных городов хлынули именно в Валагар, крупнейший город-порт на их пути. Теперь именно они в основном и мокли под дождем, таская грузы.
Но слушать бесконечные обсуждения по кругу, изо дня в день иногда казалось сущей тоской. Тэлана косилась на часы, прикидывая, когда же можно будет извиниться и с вежливой улыбкой уйти к себе в комнату. Отец очень хотел, чтобы она присутствовала на этой встрече, но сама Тэлана практично считала, что лучше бы потратила время на подсчет оставшихся для торговли тюков ткани, а не слушала бесконечные рассуждения об остроухих от соседа, одутловатого торговца пряностями.
Разговор грозил затянуться.
— Может быть, немного вина? — предложил отец. Он кивнул служанке, и та пошла зажигать магические огни по всему дому. — Темнеет, можем продолжить разговор за ужином. У меня припасена пара бутылок отличного шалинарского.
— О! — сосед явно воодушевился. — Говорят, у них лучшие виноградники.
— Я принесу! — оживилась Тэлана. Наклонилась и быстро чмокнула отца в щеку. — Ты же не позволишь слугам заниматься таким дорогим вином? Еще разобьют ненароком.
Своими запасами отец и правда дорожил. Даже хранил их не в погребе, а в маленьком отдельно стоящем сарае рядом с домом, защищенном не только замками, но и чарами.
На самом же деле Тэлана просто хотела хоть ненадолго вырваться из мутных разговоров ни о чем. Она понимала, что отец готовил ее в преемницы, втолковывал детали об их торговом деле, чтобы потом она приняла его.
Но слушать соседей-стариков, которые всё лучше всех знают — это выше сил Тэланы!
В прихожей она взяла магический огонек и повесила у себя за плечом. Он светил ровно и довольно ярко. На улице уже сгущались сумерки, дождь накрапывал, так что Тэлана накинула плащ с капюшоном, скрыв замысловатую прическу из косичек рыжих волос.
Сарай стоял совсем рядом, но Тэлана не торопилась. Перед дверью начертила сложный символ, который должен был снять защиту, но тот не засветился. Тэлана нахмурилась. Она не особенно разбиралась в чарах, но здесь вроде бы знак должен засветиться и опасть, знак того, что защита снята.
Если только… ее не убрали раньше.
Тэлана нахмурилась. Сняла с пояса ключ и осторожно повернула его в неповрежденном и запертом замке. Может, просто пора позвать мага да обновить чары? Тем не менее, в помещение Тэлана заходила осторожно.
Сарай был наполовину утоплен в земле, но при этом тщательно и надежно утеплен. Здесь не хранили товары, только вещи семьи, обычно ценные, к которым не было доступа у слуг. Поэтому по правую руку высились отцовы полки с вином, а справа — мамины деликатесные сыры и еще какие-то продукты.
Ничего необычного.
Если не считать эльфа, спавшего прямо на мешках у стены. Он не казался опасным, хотя с удивлением Тэлана подумала, что если он смог снять магическую защиту, чтобы пробраться внутрь, то неплохо разбирается в чарах. Взгляд метнулся к небольшому окошку под потолком: слишком узкое для взрослого человека, а вот эльф, похоже, смог его открыть и протиснуться внутрь.
Конечно, Тэлана видела эльфов в городе. Но никогда так близко. Осторожно подобрав юбку, чтобы не шуршала по земляному полу, девушка подошла поближе, и огонек над ее плечом тоже переместился, отбрасывая больше света на лежащую фигуру.
Лицо эльфа казалось бледным, волосы тоже — и не очень чистыми. Как и явно старая, потрепанная одежда. Эльф крепко спал, сжавшись в клубок, как показалось Тэлане, даже немного дрожал.
Кончики его длинных ушей дрогнули, как у кота, когда он что-то слышал. Глаза распахнулись, хотя эльфёныш явно не сразу понял, что происходит. Странно, а Рушнара, дочка торговца мукой, у которого и взяли эти мешки, рассказывала, будто у эльфов потрясающая реакция!
В следующий миг незваный гость вскочил на ноги. В его руке мелькнула сталь, и в сторону Тэланы оказался направлен маленький эльфийский кинжал. Наверняка крайне острый, как и всё их оружие — правда, недостаточно опасное, оно легко ломалось под ударами имперских мечей.
— И что ты хочешь сделать? — насмешливо спросила Тэлана. — Заколоть? Между прочим, это мой сарай.
Вообще-то она боялась. Ужасно боялась! Эльф держал оружие так, будто прекрасно знал, как с ним обращаться. К тому же всех беженцев обыскивали, так что, если он смог пронести кинжал, значит, точно не так прост.
И всё-таки Тэлана не сомневалась, что вреда ей эльф не причинит. Он казался скорее напуганным и чуточку ошалелым, но никак не кровожадным.
Не старше самой Тэланы, хотя эльфы жили дольше, так что сложно сказать. Но он казался юным и… немного потерянным. Волосы правда были грязными, короткими и белыми. Небрежно встрепанными, как будто их отрезали кинжалом, не особо заботясь о результате. Одежда из льна, которую выдавали в Приютах, центрах, через которые проходили все беженцы. За ней явно следили, но она была старой, с заплатками и мешковатой не по размеру.
— Хочешь есть? — спросила Тэлана.
Покосилась на полки с маминым сыром. Что ж, возможно, эльфёныш просто забрался сюда, потому что голодный. Говорили, в Приютах не хватало мест и еды.
— Ты вообще меня понимаешь? — спохватилась Тэлана. Многие эльфы легко говорили на имперском. Но мало ли.
— Я тебе не дикий зверь. Конечно, понимаю.
Слова вроде как были грубыми, но звучали необычно. Эльф без труда говорил на имперском, но его интонации, манера речи были такими, как будто он привык к совсем иному. К чему-то более певучему, текучему, а не отрывистым словам. Он пытался превратить их во что-то более мелодичное.
Тэлана так удивилась звучанию, что почти не обратила внимания, как эльфёныш так же быстро убрал кинжал. Тот исчез в высоком сапоге, а сам эльф выпрямился, оказавшись выше почти на голову.
Отец нанял пару эльфов помогать на складе. Они хоть и выглядели хрупкими, но оказались выносливыми. Но плечи их поникли, а по возрасту они явно были намного старше.
Этот же явно был юным, а стоял, гордо расправив плечи и выпрямившись. Уж точно не на полях работал в Эльранде. Видимо, сын кого-то из их аристократии.
— Я прятался от дождя. Благодарю за гостеприимство, я пойду.
Тэлана хотела возмутиться, куда это он собрался. Не то чтобы она собиралась звать стражников из-за вторжения, но ей было интересно. К тому же, мама всегда говорила, что стоит помогать тем, кто нуждается в помощи, а эльфёныш явно нуждался. Не просто же так он ушел из Приюта и размахивал кинжалом при малейшем шорохе.
Певучие интонации гостя снова завораживали, так что Тэлана вздрогнула, когда он закашлялся. Хриплый, болезненный кашель настолько скрутил эльфа, что он опустился на колени, пытаясь прийти в себя.
Так вот почему он искал убежища от дождя, а спал совсем не чутко! Он просто болел. Тэлана слышала, что в Эльранде другой климат, так что попадая в Валагар, многие заболевали. Просто небольшая лихорадка с кашлем, которая проходила за пару дней — если было место, где эльфийские беженцы могли быть в тепле и пить травяные настои. Обычно в Приютах такой возможности не было, так что болели эльфы долго.
Гость едва перевел дух, как тут же снова вскочил, как будто не желал показывать слабость. Его заметно пошатывало, а глаза лихорадочно блестели, но он посмотрел за спину Тэланы, на выход.
— Идем, — решительно сказала девушка. — Веди себя тихо, пока не доберемся до моей комнаты. Родители не должны знать. У меня найдется чистая одежда и питье от кашля.
— У тебя будут проблемы.
— Глупости!
Вообще-то отец не то чтобы высказывался сильно против эльфов, но не зря слушал разговоры о них. Он тоже был не доволен, что столько беженцев наводнило Валагар. Конечно, он будет против! Эльф влез к ним на склад, а она ведет его домой.
Хотя мама наверняка одобрит. Она всегда была мягкой, так воспитывала и Тэлану. А уж после смерти сына стала еще мягче. Тэлана почти услышала мамин голос: «я бы хотела, чтобы и для твоего брата кто-то сделал то же самое, а не бросил его умирать».
Эльф на умирающего похож не был, но Тэлана всё равно решила помочь. У него же вряд ли было много сил возражать. Он прищурился:
— Если я смогу принять ванную, моя благодарность не будет знать границ.
Девушка кивнула:
— Меня зовут Тэлана. А ты?..
— Кинарис.
Она знала, что даже у последнего эльфийского крестьянина мелодичное длинное имя и пафосное прозвище, над которыми обычно смеялись имперские горожане. Например, эльфийского короля звали Лиорис Рассекающий клинок — и еще десяток титулов.
Покидая родную землю, многие эльфы считали, что лишались в том числе и имен. Так что короткое имя эльфа было понятно.
Ступал он абсолютно бесшумно, даже в доме. Они умудрились подняться в комнату Тэланы, не потревожив ни единой половицы, что можно было считать победой. Тэлана распорядилась наполнить ванну, которая стояла в отдельной комнате, у брата нашла какую-то простую одежду. Они почти не заходила сюда с момента его смерти, но сейчас некогда было об этом думать.
Тэлана ждала у себя, но, когда услышала, что слуги поднимаются наверх, запаниковала, что если увидят ее и одновременно услышат плеск в ванной… девушка метнулась в маленькую комнатку, где стояла лохань с теплой водой, и закрыла за собой дверь.
Как оказалось, Кинарис уже помылся и надел штаны. Он стоял спиной к Тэлане и тянулся за рубашкой, так что она со смущением увидела его обнаженную спину. Эльф и правда был худым, вряд ли хорошо питавшимся в последнее время. Но больше внимания привлекали татуировки, змеящиеся в каком-то необычном рисунке по спине. Многочисленные завитки будто светились изнутри ровным синеватым светом.
Спина скрылась под рубахой, а Тэлана поспешно отвернулась. Глазеть на эльфа ей совсем не хотелось, хотя он не очень-то отличался от местных. Как говорили, у них более тонкие кости да сильно вытянутые уши, более чуткие, чем у людей.
Рушнара шепотом рассказывала, что эльфы еще и хороши в постели, а выносливость делает многих из них желанными гостями в борделях и домах местной знати… но Тэлана хоть и слушала с любопытством, смутно себе всё это представляла.
Она, конечно, мечтала, что однажды они с Варном, братом Рушнары, поженятся, но пока их хватало только на прогулки вечерами, а от прочего Тэлана отказывалась. Не то чтобы ей не хотелось… она просто не была настолько уверена в Варне.
— Ты пришла за благодарностью? Как быстро ты хочешь.
Его негромкий певучий голос раздался совсем рядом. Тэлана вздрогнула и обернулась, уперлась взглядом в гостя. Рубаха брата тоже оказалась ему великовата, висела на узких плечах. Завязки у ворота Кинарис не стягивал, так что была видна его грудь и тоже небольшие росчерки татуировок. И тонкие выпирающие ключицы.
Глаза у Кинариса оказались чуть раскосыми, как у всех эльфов, и такими прозрачно голубыми, каких никогда не бывало у людей. Тэлана бессовестно пялилась на них, удивляясь оттенку, так что не заметила, когда эльф наклонился и легонько поцеловал ее.
Это было совсем не то же самое, что с Варном. Тот всегда действовал грубовато, Кинарис же касался так, будто его губы — крылья бабочек или ночных мотыльков. От него пахло цветочным мылом Тэланы, но еще как будто чем-то неуловимо терпким, магией его родных лесов и эльфийских городов, где, как говорили, в воздухе неуловимая серебристая пыльца, делающая всё вокруг чуточку нереальным.
Кинарис был эльфом и этим мерцанием. Живым, осязаемым, кто наверняка прятал в сапоге тот же кинжал — и в то же время загадочным созданием из чуждой страны.
Когда его руки уверенно коснулись ее тела, Тэлана оттолкнула эльфа и пожалела, что у нее самой нет сейчас кинжала.
— Никогда так больше не делай!
Он посмотрел на нее с изумлением:
— Я думал, ты захочешь благодарность. Как все люди.
Тэлана не знала, чего в ней сейчас больше, стыда или разочарования. Так значит, она вовсе ему не понравилась! Эльф просто решил, что все люди одинаковые, и никто не помогает просто так. С какими же «благородными дамами» он сталкивался до этого, если «благодарность» была само собой разумеющейся?..
— У всех эльфов такие дурные манеры? — зло спросила Тэлана, оправляя юбку платья, как будто это требовалось. — Ваши женщины позволяют целовать себя каждому встречному?
— Моя сестра никому не позволяла себя целовать. Но вы, люди, не такие. Вы разорили наше королевство, а когда нам больше нечего дать, хотите использовать наши тела. У меня тоже ничего нет, кроме тела.
Сейчас Тэлане хотелось бы лучше понимать интонации эльфа. Ей показалось, в его словах слышалась горечь, которую он тщательно скрывал, но она не была уверена. Она вообще не знала, что ответить, поэтому просто буркнула:
— Никогда не трогай меня без разрешения.
Он кивнул, явно хотел ответить, но в этот момент его скрутил очередной приступ кашля. С разговорами пришлось повременить: Тэлана отвела эльфа в свою комнату, сама сходила за питьем, пожаловавшись кухарке на легкую простуду. Та запричитала «бедная девочка», так что Тэлане даже стало стыдно. Торопливо подхватив поднос, она заверила, что справится, и вернулась в комнату.
Кинарис сидел в том же кресле, где она его оставила. Услышав дверь, он явно встрепенулся, попытался выглядеть достойнее, но Тэлана видела, что его потряхивает, а выглядит он усталым и больным.
— Пей, — сказала она, ставя перед эльфом поднос. — И я взяла с кухни пару булочек. День-другой и перестанешь кашлять.
— Спасибо.
Он осторожно попробовал питье. Булочка исчезла почти сразу, и Тэлана поняла, что эльф и правда голодный. Интересно, почему он не в Приюте и явно давно «раздает благодарности»? В чем ему помогают? Раздумывая, как бы аккуратно подойти к этому вопросу, Тэлана вздрогнула, когда эльф спросил:
— Эта одежда… она твоего спутника? Он не будет против?
Тэлана не сразу поняла, о чем он. Покачала головой:
— У меня нет спутника, это одежда брата. Он не против, он мертв. Он был солдатом и погиб год назад. Месил грязь на чужой земле во благо империи. Заразился чем-то и умер там же.
— Мне жаль.
Тэлана посмотрела на эльфа с удивлением. Сейчас сомнений в интонации не оставалось, в его словах действительно слышалась скорбь.
— Когда умирает кто-то из моего народа, это всегда траур. Мы зажигаем огонек и пускаем его в небо, чтобы дух нашего собрата присоединился к звездам, — Кинарис помолчал. — Когда по нашим землям пошла империя, небо стало сияющим от этих огней.
Он залпом едва ли не допил всю чашку, поморщился от горечи и снова закашлялся, хотя не так сильно, как раньше.
— Твоя сестра осталась там?
— Да, — эльф кивнул. — Младшая. А старшие братья и родители где-то здесь, в Валагаре. Их нет в Приютах, я обошел все. Хочу найти их.
Так вот почему он оказался на улице! Кинарис просто хотел отыскать семью.
— Ты уверен, что они в городе?
— Да. Нас привезли вместе, но потом мы случайно разделились.
— Что ж, пей и ложись. Тебе надо выздороветь, потом и отыщешь своих.
Кинарис быстро пошел на поправку. На имперском он говорил бегло, хотя некоторые понятия путал. Не из-за того, что не знал языка, просто культуры у них всё-таки были разные.
Его волосы после мытья и высыхания оказались не столько белыми, сколько серебристыми. Его манеры и правда были изысканными, хотя он часто сидел на полу, бесцеремонно скрестив ноги, нередко перебивал и вел себя до крайности самоуверенно. О прошлом он рассказывал мало, воспоминания явно причиняли боль, и Тэлана не особо расспрашивала. Она решила, что ее гость вряд ли был дворянином при эльфийском дворе, уж слишком мало у него привычной чопорности и много залихватской бесцеремонности.
На поправку Кинарис и правда пошел быстро. Искренне полюбил шерстяное одеяло, которое выдала ему Тэлана, и охотно ел всё, что ей удавалось урвать на кухне без лишних подозрений.
— А я слышала, что эльфы привередливы к еде! — рассмеялась она, когда Кинарис уминал луковый суп.
— Когда не знаешь, когда поешь в следующий раз, не до того, чтобы привередничать.
Кинарис живо расспрашивал у Тэланы об имперской жизни и о Валагаре, сам охотно рассказывал об эльфах, хотя и не о себе.
Всё изменилось два дня спустя. Тэлана слышала о беспорядках на улице, а когда вернулась из лавки, служанка рассказала, что раскрыли какой-то бунт среди эльфийских беженцев. И будто бы на главной площади устроили показательные казни, все эльфы сейчас там.
Кинарис слушал об этом, возбужденно ходя по комнате из угла в угол. Кашель его еще мучал, да и лихорадка стихла только этим утром, но он уже горел жаждой действий.
— Там же будут все! — возбужденно сказал он. — Может, и моя семья.
Тэлане не нравилась идея, но собственное любопытство взяло верх.
— Идем.
Никто не обратил на них внимания, а на площади так вообще царил сущее сумасшествие! Стража, толпы просты горожан и множество эльфов. В воздухе веяло возмущением, и Тэлана схватила Кинариса за запястье:
— Уходим! Пока толпу не начали разгонять.
Он растерянно кивнул, явно теряясь среди народа.
А потом кто-то рядом с ними обронил, что повесили самого эльфийского короля и его старшего сына. Дескать, они-то и мутили восстание.
Кинарис тут же изменил направление движения и ринулся к плахе.
— Придурошный эльф! — прошипела Тэлана.
Она уже хотела бросить его, но потом вспомнила, что он не выздоровел до конца, явно непривычный к таким толкучкам… да его здесь затопчут, если ему снова станет плохо! Тихонько ругаяясь, чего Тэлана не позволяла себе дома, она начала расталкивать локтями людей и эльфов.
Кинарис нашелся сразу перед виселицей. Там стояла пара стражников, но тела снимать не торопились, видимо, в назидание остальным. Они тихонько покачивались на ветру. Тэлана глянула на них всего раз и тут же отвернулась, надеясь, что ее сейчас не стошнит.
Смерть уравнивала всех, так что теперь тела двух эльфов и эльфийки не казались прекрасными.
Тэлана потянула Кинариса за руку, но тот не реагировал. Он смотрел на трупы, не отводя глаз, и что-то едва слышно шептал на эльфийском.
Тэлана не знала языка, только пару слов. Когда-то им обучил поставщик, который порой сам заходил в лавку. Ему казалось забавным, что девочка интересуется их языком, он-то и обучил немного. Тэлана вряд ли смогла бы сказать хоть фразу, а вот отдельные слова в бормотании Кинариса разобрала легко.
«Мама», «папа», «брат».
Глаза Тэланы расширились, когда она поняла, и она еще сильнее потянула Кинариса в сторону. Тут и толпа двинулась, поток их подхватил, так что удалось вовремя двинуться в сторону и вовсе убраться с площади.
Тэлана с трудом соображала, что происходит, и куда они двигаются. Она чувствовала только тычки со всех стороны и запястье Кинариса под своей ладонью. Запах пота, страха и почему-то конского навоза. Кто-то закричал, что стражники всех разгоняют, другой крик раздался на эльфийском, он явно к чему-то призывал, но Тэлана не поняла.
Она перевела дыхание, только когда они выбрались на боковую улочку. А оттуда уже знала, как добраться до дома.
Кинарис молчал всё время.
Наконец-то оказавшись в своей комнате, Тэлана усадила его в кресло. Эльф безучастно смотрел перед собой. Может быть, он ранен? Но ничего такого Тэлана не увидела. Она растерялась, не зная, что ей делать.
Сходила на кухню за отваром из листьев и только поднимаясь по лестнице, осознала: у нее в комнате сидит эльфийский принц! Пусть самый младший, но эльфийский принц! Да, и он только что видел покачивающиеся на ветру тела казненных родителей.
Кинарис сидел там же, где его оставила Тэлана. Он послушно выпил отвар, даже не поморщившись. Так же покорно лег в кровать, закрыл глаза, когда девушка сказала об этом. Но явно не уснул.
Тэлана не знала, что ей делать. Ее гость в шоке? Что вообще делать с эльфийским шоком? Он придет в себя?
Она так и забылась в кресле беспокойным сном.
И не знала, что ее разбудило ночью. Из окна щедро лился лунный свет, тело затекло от неудобной позы. Зашарив взглядом по кровати со сбитым одеялом, Тэлана увидела, что эльфа там нет. На его привычном месте на тахте тоже никого.
Подскочив, Тэлана не успела испугаться, потому что наконец-то увидела эльфа.
Кинарис сидел у раскрытого окна. На его вытянутой ладони появлялся огонек магического света, он подбрасывал его, и тот взлетал, уносился в небо.
Видимо, это был последний, третий. За каждого погибшего сегодня члена семьи.
Тэлана подошла к окну, не зная, что сказать. Кинарис сам к ней повернулся, и теперь на его лице не было и следа безучастности. Он хищно, задорно улыбался, и лунный свет серебрил его бледное лицо, вытянутые уши и белые волосы.
— Мой брат — наследник эльфийского трона. Он явно ушел сегодня от виселицы, значит, я должен отыскать его. И помочь. Людям нас не сломить! Ты со мной?
Тэлана кивнула, не очень понимая, на что сейчас соглашается. А потом с удивлением увидела в окне сотни и сотни огоньков, которые поднимались к звездам.
Эльфийские беженцы отдавали дань павшим монархам.
========== 2. ==========
Во что она ввязалась, Тэлана начала понимать, смотря на полыхавшую магическим огнем виселицу.
Зрелище одновременно вызывало восторг и ужас. Тэлана, конечно, слышала о том, что эльфы творили магию куда легче людей, но никогда не видела воочию. И не слышала, чтобы они могли сделать это так легко… иначе бы никогда не покорились империи. Значит, Кинарис не только принц, но и маг? У эльфов вообще есть маги?
Сначала идея выглядела очень даже уместной: вряд ли его брат, оставшийся после смерти родителей и старшего наследником, будет терпеливо ожидать там, где его можно легко найти. Если он не в плену и смог скрыться, то будет продолжать это делать.
— Я не буду его искать! — заявил Кинарис. — Я заявлю о себе так, чтобы он понял, что это я. И пришел.
Поэтому эльфёныш решил поджечь виселицу, на которой казнили его семью. Ярко заявить о себе.
Тэлана стояла на площади, придерживая капюшон плаща, скрывавшего ее с головы до пят. У нее на лице танцевали отблески сине-фиолетового пламени, которое не имело ничего общего с привычным огнем.
Тела, конечно, убрали. Может, они и провисели тут весь день, но в сумерках виселица была пустой, с уродливой балкой, на которой болтались только обрывки грубых веревок.
Площадь почти пустовала, когда они пришли. Страже тут делать было нечего, для горожан развлечений не предвиделось, так что у стены сгрудилось только несколько эльфов, Тэлана не знала, что они делали. Может быть, жили здесь.
Тэлане не хотелось думать, что беженцы искали в изрытой ногами грязи оставшиеся от горожан полезные вещи. Или еду.
Она почти пропустила момент, когда Кинарис начал колдовать. Он сложил ладони вместе, будто молился Великому Богу, зашептал что-то по-эльфийски, прикрыв глаза. Потом развел ладони в стороны, когда между ними вспыхнули искры и тут же понеслись к виселице.
Тэлана во все глаза смотрела не шею Кинариса, где из-за великоватой ему рубахи был виден кусок завитка от татуировки. Теперь-то Тэлане точно не показалось: узор засветился синеватым светом и будто шевельнулся.
А потом оставалось только придерживать капюшон, когда Тэлана чуть задрала голову, с удивлением и восторгом рассматривая, как сине-фиолетовое пламя лизало дерево. То трещало, как при самом настоящем огне, хотя жара не ощущалось.
В сумрачное небо Валагара взметнулся сноп искр. Да уж, такое сложно не заметить!
Кинарис смотрел на огонь с ошалелой улыбкой, так что Тэлане пришлось ухватить его за запястье и утащить в тень на дальней стороне площади. Они укрылись среди колонн зданий суда, со стороны наблюдая за суетой вокруг горящей виселицы.
— И сколько будем ждать? — спросила Тэлана, нервно оглядываясь.
— Он придет.
Магия явно не давалась Кинарису без проблем. Он тяжело прислонился к колонне и прикрыл глаза, как будто от усталости. Он дышал тяжело и часто, по виску стекала капелька пота.
Если на магию тратится столько сил, понятно, почему имперские мечи оказались сильнее.
Правда, всего через пару мгновений Кинарис явно пришел в себе и уже скользил тенью между колонн, выглядывая закоулки вокруг площади.
Тэлана видела только паникующих горожан да пару стражников, которые наверняка позовут остальных.
Дома у отца была великолепная библиотека. Он сам читать не любил, считая, что это пустая трата времени, но собирал книги, потому что это считалось привилегией зажиточных горожан. Почти как у аристократов. К тому же, читать любила мать, а за ней и сама Тэлана.
Много часов она провела, перелистывая страницы и вчитываясь в чернильные слова о чужих приключениях и авантюрах. В книгах герои лихо расправлялись с проблемами, в последний момент избегали опасности и, конечно же, были теми, кто менял мир.
Наверное, Тэлана хотела быть героиней одного из таких романов. Но только в тени колонн, в отсветах синеватого магического пламени, она поняла, во что ввязалась. Она-то не героиня книги, здесь всё происходит взаправду. И пусть рядом с ней настоящий эльфийский принц… но вообще-то он беженец из разрушенного королевства, и кто знает, за что повесили его семью. Может, очень даже за дело. И вдруг его брат, который может и вообще не явиться, преступник? И за связь с ним Тэлана может огрести вовсе не приключений.
— Там! — Кинарис кивнул вроде бы в направлении абсолютно темного переулка. Он с волнением добавил еще что-то на певучем эльфийском, и Тэлана вспомнила, что у него не только слух острее, но и зрение.
На этот раз Кинарис схватил Тэлану за руку и потянул в ту сторону. Что ж, она в любом случае была рада убраться с площади.
Переулок был грязным, в нем воняло нечистотами, и Тэлана подумала, что это последнее место, где могли бы встретиться два эльфийских принца. Но когда Кинарис застыл на месте, и от стены отделилась фигура, Тэлана поняла, что это действительно брат ее спутника.
Вообще-то она не особенно различала черты эльфов. На взгляд Тэланы, у них у всех были примерно одинаковые раскосые глаза и длинные уши с чуть подрагивающими заостренными кончиками.
Но сумерки только сгущались, в окнах горел свет, так что Тэлана видела, что у вышедшего эльфа такие же чистые голубые глаза. Что-то неуловимо похожее в выражении лица… и в том, как он держал себя. Одетый в какие-то потрепанные обноски, эльф стоял, гордо выпрямив спину и расправив плечи, как и сам Кинарис.
Что ж, поняла Тэлана, они нашли старшего брата. Нынешнего эльфийского наследника.
Кинарис замер, не веря, что перед ним действительно Аладор. В последнее время произошло слишком много всего, чтобы он позволял себе всерьез надеяться.
Но брат стоял там, смотря с удивлением и, кажется, тоже боясь поверить. Его глаза расширились, кончики ушей подрагивали в волнении. Аладор был в такой же неизящной имперской одежде, как сам Кинарис, только сам чуть выше, не такой худой да серебристые волосы подлиннее и аккуратнее подрезаны.
Кинарис застыл, будто его застали за чем-то постыдным. Или как хищник, который шел по следу и внезапно столкнулся лоб в лоб с тем, за кем шел.
— Кин, — прошептал Аладор одними губами. — Кин, это правда ты?
Это словно подтверждало, что всё происходит взаправду. Простые слова на родном языке. Больше Кинарис не медлил. Он буквально подлетел к брату, крепко его обнял, ощущая грубый запах имперского мыла и что-то едва уловимое, напоминавшее о доме.
Аладор был повыше, он опустил голову, зарываясь лицом в волосы брата. Обнимал его в ответ и, кажется, улыбался, когда говорил:
— Кин… поверить не могу! Я боялся, ты уже давно мертв.
— Я искал вас, — прерывающимся голосов ответил Кинарис. — Но не смог…
— Мы тоже тебя искали. Но ты всегда умел скрываться.
Аладор отстранился и вмиг стал серьезным.
— Надо убираться отсюда, — он перевел взгляд на Тэлану. — Она?..
— Она помогла мне. Она может быть полезной.
Аладор не стал больше спрашивать, кивнул Тэлане, а потом скользнул на одну из улочек, уводя за собой. Кинарис уже научился неплохо ориентироваться в Валагаре, так что не удивился, когда понял, что Аладор водит их кругами: брату он доверял, а вот Тэлане точно нет. Что ж, не лишняя предосторожность.
В какой-то момент Кинариса снова скрутил кашель, о котором он успел позабыть. Горло драло так, что пришлось остановиться, уперевшись руками в колени, а на глазах даже выступили слезы.
— Кин? — на плечо легла рука Аладора, рядом раздался голос Тэланы, видимо, что-то пояснявшей. — Во имя Древа, Кин, почему ты не сказал, что болен? Мы бы пошли коротким путем.
Он говорил на имперском, явно чтобы и Тэлана его понимала. Кинарис только покачал головой, восстанавливая дыхание. Горло першило с того момента, как он выпустил магию, чтобы поджечь виселицу, но он даже не подумал обратить внимание.
Дальше Аладор правда повел коротким путем, так что вскоре они уже сидели на каком-то стиснутом домами пятачке, рядом с танцевавшими языками настоящего пламени. Вокруг угадывались тени других эльфов.
Кинарис уселся на стоявшую бочку и наблюдал, как Аладор подозвал эльфа, и тот начал обсуждать что-то с Тэланой. Потом принялся доставать мешочки с травами из-под пол длинного плаща, а она кивала.
Аладор уселся на бочку напротив и во все глаза смотрел на брата.
— Я уже не думал тебя увидеть, — тихо сказал он по-эльфийски. — Я был рад, что тебе удалось улизнуть… но потом мне казалось, с тобой могло случится всё, что угодно в этом безумии.
— Не такой уж я беспомощный.
— Знаю. Но империя слишком жестока.
Кинарис невольно вздрогнул и обхватил себя руками. Он прекрасно знал, насколько неумолима империя, какие темные стороны у Валагара и его жителей. В родном Эльранде он бы никогда не подумал, на сколь многое готов пойти, лишь бы выжить.
Когда он поднял голову, то увидел на лице Аладора сочувствие, и от этого почему-то стало еще поганее. Он не хотел, чтобы его жалели.
— Я могу о себе позаботиться, — жестко сказал Кинарис. — Лучше, чем многие из вас думали.
Он всегда был младшим из трех принцев. Их старший брат и наследник престола, Дерион, всегда был хорошим воином и неплохим стратегом. Все знали, что однажды он займет престол, его готовили к этому. Кончики его ушей всегда украшали золотистые цепочки с фиолетовыми камнями, знак будущего короля. Он сидел по правую руку от отца, иногда вместо него выводил мать на званые приемы.
Дерион был неплохим воином, иногда слишком резким, но легко управляющимся с зачарованными клинками. Он учил этому и братьев. И ему хватало мудрости прислушиваться к отцу или Аладору.
Средний брат, Аладор, оружие не любил. Он предпочитал заниматься ездовыми пардами, а баллады, которые слагал, исполняли во всех уголках королевства. Если наследник был воином, то его младший брат — мудрым поэтом, который мог посоветовать, и Дерион его слушал.
Кинарис не был настолько уж младше, но всегда ощущал себя лишним. В слаженном механизме старших братьев ему как будто не было места, хотя они никогда не прогоняли его и не относились снисходительно. Просто Кин сам это ощущал.
Долгое время он предпочитал заниматься исключительно развлечениями. И, получив приличествующее принцу образование, большую часть времени проводил в загулах, от которых шумела вся молодежь столицы.
Пока однажды не увлекся магией.
Она струилась по всему Эльранду, защищала их границы, помогала выращивать те растения и создавать ткани и украшения, которые так нравились империи. Которые она так хотела получить. Теперь Кинарис со злорадством думал, что имперцев ждет сюрприз: без самих эльфов эта магия так просто не работает. Да и ее источник, священная эльфийская реликвия Древа, людям не достанется. Об этом они позаботились, когда уходили.
Кинариса всегда считали младшим и… не очень опытным. Но в итоге отец и мать мертвы, благородный наследник Дерион покачивался вместе с ними, и кто знает, что сделали имперцы с их телами?
Здесь только они, Аладор, который мечтал быть поэтом и заниматься животными, и Кинарис, который только начал обучаться магии.
— Кин, — негромко позвал Аладор. — Оно… у тебя?
Кинарис кивнул.
— Имперцы не должны знать, — сказал Аладор. — Ни в коем случае. Они вообще не должны знать, что ты жив.
— Они не в курсе, кто я. И что унес с собой из дома.
Младший принц, никто из имперцев не придавал ему значения, когда они ворвались во дворец, чтобы выдать свой ультиматум. Когда «вежливо просили» королевскую семью отправиться с ними, оставляя наместницей единственную принцессу под присмотром империи.
Следили за монархом и наследником. Даже за средним братом следили. А вот Кина в расчет не принимали, так что он успел улизнуть. Положить ладони на гладкую и теплую поверхность их сияющей реликвии, произнести несколько слов… магия почувствовала королевскую кровь и скользнула к нему.
Их великий артефакт погас, а его мощь Кинарис унес с собой. На себе.
Тэлана никогда не видела эту сторону Валагара. Грязные подворотни, так что приходилось поднимать юбку повыше. Темные закоулки, из которых стоило выбраться побыстрее и вернуться домой. Ее, конечно, вряд ли хватятся до утра, решив, что она спит… но Тэлана всё больше думала, что ввязалась не в то, что следует.
Даже в отблесках огня из каких-то жестянок Кинарис и Аладор выглядели принцами. Расправленные плечи, прямые взгляды. Сейчас оба казались намного старше самой Тэланы, и она вспомнила, что даже юный Кинарис наверняка раза в два старше нее самой.
А вот другие эльфы вокруг не выглядели благородными. В старой потрепанной одежде, многие из них не очень чистые. Понятно, что здесь были скорее всего те, кто скрывался, как и Аладор. Но Тэлана всё равно старалась не приближаться к этим фигурам.
Даже тот эльф, что говорил с ужасным акцентом и просто показывал травы, что у него есть, вселял уныние. Тэлана сосредоточилась на том, чтобы отобрать травы, которые нужны от кашля — по крайней мере, те, что могла вспомнить. Но то и дело косилась на потемневшую кожу на руках эльфа.
Потом, правда, сообразила, что это не от грязи, а от трав, которые тот растирал. Девушке даже стало чуточку стыдно.
А после этого Кинарис начал раздеваться.
Разговор эльфийские братья вели вполголоса и на своем языке, так что она мало что могла понять. Но вот Кинарис поднялся со своего места и медленно вытащил рубашку из штанов, потянул за завязки, а потом быстро стянул ее через голову.
Даже в полумраке и огненных тенях было видно, что узоры его татуировки слабо светятся сине-фиолетовым светом. И будто пульсируют… как будто в такт биению сердца.
Завитки украшали плечи, спускались на грудь, где складывались в схематичное изображение какой-то птицы. Шли ниже, но на животе будто постепенно таяли. То ли сами по себе, то ли потому что натыкались на уродливый и явно свежий шрам на боку.
Тэлана моргнула. Она никогда не видела ничего подобного этой будто бы живой эльфийской татуировке. И не могла не признать, что в ее отблесках фигура Кинариса выглядит особенно привлекательно.
Особенно когда он стоял таким, гордым, поднявшим голову, ничуть не смущающимся.
Его брат наклонился вперед, вытянул руку, будто хотел коснуться знаков татуировки, но в последний момент отдернул ладонь. Поднял голову и что-то спросил по-эльфийски. Кинарис покачал головой.
Он показывал, поняла Тэлана. Он показывал татуировку! И почему-то Аладор относился к этому… с трепетом? Тэлана никак не могла понять. И не знала, что у этих эльфов считается нормой.
Рука Аладора снова взметнулась, кончики его пальцев коснулись шрама на боку брата. Он что-то отрывисто сказала, и это звучало похоже на вопрос, но вместо ответа Кинарис только пренебрежительно фыркнул.
А потом что-то изменилось. Глаза эльфа будто заволокло, они стали темными… как его татуировка. И он сказал, почему-то на имперском, так что поняла и Тэлана:
— Об этом месте знают. Надо уходить.
Кинарис моргнул, его глаза стали обычными, он смотрел с удивлением, как будто не мог понять, что это такое он только что сказал. Снова закашлялся, так сильно, что пришлось опуститься на бочку.
Тэлана вспомнила, что вообще-то собиралась сделать отвар от кашля, пока не засмотрелась на раздевшегося эльфёныша. Она огляделась, пытаясь понять, есть ли здесь чистая посуда, а старый эльф рядом уже исчез.
Аладор торопливо натягивал на сидящего Кинариса рубаху, а тот сидел, уставившись в землю, как будто у него резко закончились силы. Тэлана услышала, как он пробормотал:
— Опять бежать…
— Я найду тебя, — быстро сказал Аладор. — Но сейчас лучше разделиться. Кин? Ты меня слышишь?
Тот рассеянно кивнул:
— Древо показывало дом.
Он был как будто не до конца проснувшимся, отчаянно потер глаза и вывернулся из рук брата, чтобы самому завязать рубаху. Кинарис явно мог сам о себе позаботиться.
Аладор выпрямился и посмотрел прямо на Тэлану. В несколько шагов оказался около нее, так что девушка даже испугалась и собрала в кулак волю, чтобы не отшатнуться.
— Вы можете уйти туда, где прятались? — спросил он. — Здесь небезопасно. Я верю предсказанию Древа.
Он говорил на имперском, но Тэлана смутно его понимала. Видимо, та самая разница культур… а еще она подумала о том, что стоит почитать книги, которые хоть немного расскажут об эльфах.
Но Тэлана прекрасно поняла, что стоит уходить. Она кивнула.
Кинарис уже был на ногах. Он как будто замешкался на мгновение, потом порывисто обнял брата, прошептал ему несколько слов на эльфийском — может, как их найти. Бесцеремонно схватил Тэлану за руку и потащил в сторону. Как будто они направлялись к нему домой, а не к ней.
========== 3. ==========
Комментарий к 3.
Я закончила все райтобри и наконец-то возвращаюсь к впроцессникам. Извиняюсь, что так надолго оставила эту историю!
Она будет небольшой, так что если кому-то проще и интереснее дождаться полного законченного текста, то можно подождать. Тут буквально пара-тройка глав (и я не буду тянуть с ними месяцами :-D).
Зато Тэлана прекрасно понимала, что делать с кашлем гостя. В этом она разбиралась.
Ее брат, Истейл, был крепким и здоровым, но сама Тэлана часто не замечала сквозняков и болела. Поэтому знала, какие сиропы давала ей мать, сколько и как их принимать.
Кинарис же как будто вознамерился приложить все силы, чтобы помешать Тэлане с собственным лечением.
Он не желал оставаться в постели, чтобы подействовали сиропы, в нетерпении мерил шагами маленькую комнату и раскрывал окно, слушая новости торговцев. Их голоса как раз хорошо были слышны с улицы.
— Ты не помогаешь! — в отчаянье Тэлана всплеснула руками, когда зашла в комнату.
Эльфу стоило лежать и ждать, когда подействует сироп, а вместо этого он вышагивал под раскрытым окном. Остановился и глянул на Тэлану, явно не очень понимая, о чем она. Растрепал свои серебристые волосы и раздраженно подергал кончик уха — Тэлана уже успела понять, что Кинарис всегда так делал, когда что-то его не устраивало.
Довольно часто.
— Надо найти брата. Если его тоже не поймали. Там, на улице, что-то происходит, с эльфами.
Тэлана и так могла об этом рассказать. В последнее время говорили, что беженцы из Эльранда начали вести себя нагло, среди них многие пошли преступной дорожкой, занялись контрабандой в порту, торговлей незаконными артефактами. Император ужесточил правила.
Когда Тэлана всё это спокойно рассказала, Кинарис явно задумался.
— Вылезать сейчас небезопасно, — закончила Тэлана. — Лучше выждать. Твой брат тоже наверняка затаился, о нем люди ничего не говорят. Да и как мы его найдем? Еще что-то сожжешь?
Кинарис сказал что-то на эльфийском. Звуки походили на птичью трель, лились так же плавно и непринужденно, так что с трудом можно было понять, где заканчивается одно слово и начинается другое. Ровное певучее полотно.
Замолчал и прикрыл глаза, глубоко вздыхая. Иногда он переходил на родной язык, когда уж совсем не мог сдержаться.
Кинарис посмотрел на Тэлану своими удивительно голубыми глазами, так необычно раскосыми, наверняка хотел выразиться более кратко и на имперском, но тут его в очередной раз скрутил кашель.
В такие моменты Тэлана радовалась, что в их крепком доме надежные стены, которые не пропускают звуков. Иначе родители точно заподозрили бы неладное. И пришли в ужас, что Тэлана скрывает у себя в комнате эльфеныша. А уж если б узнали, что он еще и принц!..
Хотя стоило придумать что-то более правдоподобное, слуги не могут не заходить в комнату вечно. Пока что они молча слушали «молодую госпожу», но как решат сменить постель или убраться, им не стоит видеть здесь гостя.
Кинарис опустился на пол, как будто у него больше не было сил, кашель никак не заканчивался, и Тэлана поняла, что время для самых сильных средств.
Она торопливо сбегала в буфет, нашла на одной из полок мазь и вернулась в комнату. Кинарис больше не кашлял, но сидел на том же месте под окном. Тэлана поставила баночку с мазью на комод, решительно захлопнула ставни и встала перед эльфом, надеясь, что выглядит достаточно внушительно, чтобы своенравный принц ее послушал.
— Снимай рубашку.
Кинарис глянул удивленно. Но без возражений поднялся, стянул рубаху и уселся на указанный Тэланой стул. Видимо, его совсем замучил кашель, раз он даже не стал спрашивать или возражать.
Тэлана открыла баночку, взяла в руки мазь, которая напоминала топленое масло, согрела в ладонях.
Тут-то ее решительность и угасла. Когда она приблизилась к молча сидящему Кинарису. Его кожа была бледной, как у всех эльфов, и на ней особенно хорошо выделялась сине-фиолетовая татуировка, будто живая, бьющаяся в унисон с сердцем.
— Я могу ее касаться? — прочистив горло, спросила Тэлана.
Эльфёныш глянул с удивлением:
— Конечно. Она не тронет, пока я не захочу.
— То есть может тронуть?
— У ваших людей что, нет знаков на теле?
— Они обычно чернильные, а не магические. И не двигаются.
Кинарис легко пожал плечами, а Тэлана заметила, что он хоть и пытается сидеть прямо и невозмутимо, но вообще-то уже покрылся мурашками. Это убедило Тэлану действовать, и она начала легонько втирать мазь в грудь эльфа. Сначала несмело, потом всё увереннее.
Ей могло быть неловко впервые трогать вот так обнаженного мужчину, тем более эльфа… но в этом ведь не было ничего особенного. Простое лечение. Оно ему явно необходимо.
Тэлана ощущала под кончиками пальцев, как Кинарис едва заметно дрожит. На ощупь даже татуировка была точно такой, как обычная кожа, никакой разницы. Только само тело эльфа как будто горячее — Тэлана не знала, это всегда так, или у гостя еще сохраняется легкий жар.
— Дома я тоже часто болел, — неожиданно сказал Кинарис.
— Много времени проводил на сквозняке?
Эльф глянул так, будто не совсем понимал, о чем она, но не хотел этого признавать. Или просто посчитал, что Тэлана несет чушь. Она смутилась и сосредоточилась на втирании мази в его грудь.
Он как будто подбирал слова, пытаясь объяснить нечеловеческие понятия.
— Магия, — наконец, сказал он. Как будто решил, что Тэлане можно доверять. Или, скорее всего, что не будет ничего страшного, если он расскажет. — У эльфов рождается не так много детей. Обычно один, ну, два. Мои родители хотели третьего. Они… они любили друг друга.
Его голос дрогнул, и Тэлана отвлеклась на баночку, чтобы не показать, что даже у нее мельком увиденная картина трупов на виселице вызывала ужас. А для него это родители.
Когда Кинарис продолжил, его голос звучал спокойно и тек привычным ручейком.
— Для моего зачатия применяли магию. Она помогала. И потом, при рождении. Поэтому я всегда хорошо ее чувствовал. Но чаще других болел обычными болезнями. И я медленнее выздоравливаю.
Его речь оборвалась резко, Тэлана смогла это уловить. Она нахмурилась:
— И?..
— Болезни для меня опаснее, чем для других эльфов. В детстве это бесило. Со мной носились больше, чем с братьями. А они считали, я не могу сам о себе позаботиться.
Тэлана вспомнила эльфа, Аладора. Как он обрадовался Кинарису, как заботливо натягивал на него рубаху, когда надо было уходить.
— Вы были близки с братьями? — спросила Тэлана.
Она перешла на спину эльфа, и тут стало гораздо проще. Когда не приходилось то и дело натыкаться на взгляд его голубых глаз. Хотя здесь дрожащие завитки татуировки были даже гуще, Тэлана уже не опасалась их.
— Да, — ответил Кинарис. — Мы не были лучшими друзьями, но хорошими братьями.
Тэлана не очень поняла, что это значит. Видимо, то, что они могли ссориться и вряд ли проводили всё время вместе, но заботились друг о друге.
— Мне надо его найти, — сказал Кинарис. — Аладора. Пока его не отыскали имперцы. И… ну, он теперь и мой правитель.
Тэлана аж замерла, когда ее пронзила внезапная загадка. Ее собственный брат тоже был старшим, и она всегда оглядывалась на него. Истейл руководил их детскими играми, он принимал решения и брал ответственность. Когда Тэлана не знала, что делать, она слушала брата.
Возможно, Кинарис тоже в растерянности. Особенно учитывая, что его старший брат теперь и его владыка.
— А сестра? — спросила Тэлана, втирая последнюю порцию мази. — Ты говорил, она младшая. Тоже с магией?
— Она не родная.
— О…
— Ее родители были друзьями моих. Когда те погибли на реке, ее взяли в нашу семью. Но к королевскому роду она не принадлежит. Аладор сказал, она сейчас имперская наместница в Эльранде.
Наверное, это имело смысл. Вроде бы из королевской семьи, чтобы местные не смогли возразить, но в то же время не имеющая формальных прав на престол.
Пальцы Тэланы скользнули по завитку татуировки, и тот отчетливо шевельнулся. Засветился, изогнулся в другую сторону. Ойкнув, девушка отшатнулась.
— Твоя татуировка… живая.
— Да, — спокойно подтвердил Кинарис, как будто это было само собой разумеющимся. — Ты закончила лечение? Я могу одеться?
— Да.
Тэлана сочла за лучшее и правда закрыть баночку и вытереть руки тряпицей. Натянувший рубаху Кинарис уже не так ее смущал. Но когда он вскочил с места, чтобы снова начать мерить шагами комнату, Тэлана строго сказал:
— Куда? Теперь под одеяло и спать. Мазь подействует в тепле и покое.
Мать всегда качала головой и говорила, что Кинарис — самый нетерпеливый из ее детей. Даже приемная дочь Фалади хоть и была боевой, под стать братьям, но всегда умела терпеливо ждать. Складывать руки на юбке из мерцающего эльфийского шелка и спокойно смотреть вдаль, выжидая удобного момента.
Может, сейчас в Эльранде она делает точно так же.
Кинарис был не таким. Он не мог просто сидеть, слишком важно что-то делать самому. Даже если не выйдет, он мог не сомневаться, что приложил все возможные силы.
Это помогло Кинарису выжить. И в прямом смысле: он умел вертеться в городе людей, находил лазейки, пользовался подвернувшимися случаями и ничего не чурался. И в переносном: движение позволяло не думать о прошлом, о потерянном доме и об умерших родственниках.
— Мы не можем просто ходить по улицам и спрашивать, где твой беглый брат, — заявила Тэлана.
Кинарис удивился. Он не предполагал, что есть какое-то «мы», он и без того чувствовал себя многим обязанным Тэлане: она приютила его, лечила и кормила. Даже поделилась одеждой брата.
Утром Кинариса еще потряхивало: после мази у него всю ночь было ощущение, будто его жгли каленым железом. Жар разливался по груди и спине, его щедро приправили кошмары: Кин видел во сне снова и снова, как имперцы оставляют следы от грязных сапог на слабо светящейся эльфийской плитке дворца. Как покачиваются на виселице тела родителей и брата.
Иногда сны менялись, не были воспоминаниями и показывали вместе и тело Аладора. Он тыкал полуразложившимся пальцем в Кинариса:
— Ты не помог мне!
Кинарис просыпался мутной ночью и утыкался лицом в подушку, боясь, что он не сможет сдержать голос и разбудит Тэлану. Так что утром он чувствовал себя погано — хотя не мог не признать, что кашель, кажется, и правда пошел на спад.
Кусок в горло не лез — чуть ли не впервые после Эльранда. И Кинарис твердо заявил, что сегодня отправится искать брата.
Чтобы понять, что делать дальше. И чтобы убедиться, что тот еще жив.
— Я поищу среди эльфов, — сказал Кинарис. — Знаю несколько мест, где многие наши. Не Приюты.
— Почему же раньше так не сделал?
— Не хотел никому говорить, кто я такой. Даже своим. Чтобы видели те, кто может меня узнать.
Потому что они обратят внимание на его татуировку, многие поймут, что она означает — куда исчезло Древо из королевского дворца. Кинарис не был готов к таким действиям, он хотел отыскать родителей и братьев, они бы знали, что делать.
Но больше никого нет. Скрываться не имеет смысла. Эльфы точно не выдадут его Империи.
Если, конечно, среди них тоже не найдется предателя. Как того, кто раскрыл людям тайны магической защиты Эльранда. Показал, как снимать и обходить печати. Кинарис не представлял, кто бы мог их предать, но явно кто-то из вывсокопоставленных эльфов. Наверняка теперь занимает важный пост.
Если самого Кинариса попытается сдать кто-то из своих, он найдет, чем ответить. Но больше нет смысла скрываться.
— Я пойду с тобой, — твердо заявила Тэлана.
— Зачем?
— Ты не выздоровел до конца.
Кинарис только отмахнулся. Если он будет лежать под одеялом и ждать, какой из него принц? Нельзя ждать, когда кто-то другой что-то сделает. Кин так не может.
Но если Тэлана хочет тащиться с ним, кто он такой, чтобы возражать? Если ей будет что-то угрожать, он поможет магией. А выдать она ничего не выдаст. Точнее, Тэлана и так знает главное: кто такой Кинарис.
Чтобы ускользнуть из дома незаметно, на этот раз ушло куда больше времени. Тэлана не только нарядилась в плащ с головы до пят, но и выдала такой же Кинарису. Колючая шерсть сильно отличалась от эльфийских тканей, неприятно терла об обнаженные кисти рук и шею, зато защищала от дождя и холода.
Валагар казался… шумным. В постоянном движении: кто-то выливал нечистоты, кто-то спешил по делам, кто-то расхваливал свой товар. Кое-где между деревянными облупившимися домами мелькала гладь реки. Когда Кинарис и Тэлана подошли ближе к порту, ветер донес запах пряностей и рыбы. В истошный плач маленького ребенка вплетался басовитый смех и перезвон посуды.
Однажды пришлось жаться к домам с одной стороны улицы, пока по ней проскользил зачарованный палантин аристократа. Тонкие занавески из эльфийского шелка слабо колыхались.
Кинарису доводилось однажды в нем ездить. Когда одна дворянка прельстилась такой «интересной игрушкой» как миловидный эльф, а Кинарис устал и совершенно потерялся в Валагаре. Ему нужна была помощь, пусть дворянка и не собиралась помогать задаром.
Воспоминания были неприятными, и Кинарис скорее потянул Тэлану дальше. Шерстяной плащ неприятно набух от влаги и стал тяжелым, но они уже были близки.
О Площадке знали все, она не была какой-то тайной, в том числе и для имперцев. Как говорили, они позволяли эльфам собираться тут, потому что как раз знали о месте. Проще контролировать.
Пустошь недалеко от порта, стиснутое убогими домиками простолюдинов. Тут же самый крупный из Приютов, где эльфы могли рассчитывать на тарелку жидкой похлебки и худое одеяло с койкой.
Кинарис, когда только прибыл в Валагар, спрятался именно в этом Приюте. Кутался в дырявый плащ и радовался, что мало кто знает младшего принца в лицо. Еды не хватало, спать приходилось по несколько эльфов на одной узкой и жесткой койке.
Тогда Кинарис еще не до конца понимал, что произошло. Вместе со многими, он проводил целые дни в Приюте, как будто застыв в полусне, в вязком сумраке, который теперь кисло пах потом и нечистотами.
Многие эльфы болели, другие шепотом разговаривали о прошлом, как будто за стенами сияющий Эльранд, а не чуждый Валагар. Другие оставляли Приют, пытаясь приспособиться, найти работу.
Татуировка чуть жгла и покалывала — может, именно это наконец-то вывело Кинариса из ступора. Он был принцем, который унес на себе главный эльрандский артефакт. Он попросту не имел права о чем-то сожалеть — он должен действовать.
С семьей Кинарис разделился еще в Эльранде: они плыли на разных кораблях, Кин смешался с простыми эльфами. Теперь он решил отыскать родителей и братьев.
У Кинариса не было ничего, кроме выданной в Приюте одежды, и кинжала, который он смог провезти из Эльранда. Именно им он коротко отрезал волосы, которые раньше струились по плечам: теперь они доставляли больше проблем, свисали грязными патлами, а кое-кто говорил, что в Приюте и вши появились.
Кинарис отрезал волосы, поел безвкусной и совершенно не питательной каши в Приюте и растворился в оглушающих улицах Валагара.
Теперь топорщащийся бок Приюта навевал только плохие воспоминания, но Кинарис старался не смотреть на него. Крепко ухватил Тэлану за руку, чтобы она не отстала, и устремился через толпу Площадки.
Говорили, когда-то здесь стояли склады. Они сгорели, а пустошь между домами осталась. Вот тут и устроили Площадку эльфы. Они стекались со всего города, чтобы общаться, обмениваться новостями и торговать законными и не очень вещами. Из-за последнего на Площадку приходили и люди.
Кинарис обменялся парой слов с торговцем пряностями, потом с еще парой эльфов. Пустил слух, что ищет Загкара Быстрого клинка. Эльфы, конечно же, делали вид, что не понимают, о ком идет речь. Но Кинарис прекрасно знал: если Загкар здесь, он скоро сам явится посмотреть, кто это пытается отыскать его, еще и по эльфийскому имени.
Если же нет, он попробует завтра. Или станет искать кого-то еще из бежавшей аристократии Эльранда. Того, кто может обладать весом и словом среди местных. Или укажет на таковых.
— Кто ты такой, мальчишка?
Кинарис вздрогнул, когда рядом раздался звучный глухой голос Загкара, спрашивал он на имперском. Он тоже был в плаще, скрывавшем лицо. Стоял так близко, что Кинарис легко мог ощутить кинжал, который приставили к его боку. Шрам на другом боку противно заныл.
Тэлана посмотрела с недоумением, когда Кинарис резко дернул ее за руку. Перевела взгляд на Загкара, но оружия точно не видела.
— Позволь показать свое лицо, — спокойно сказал Кинарис и медленно поднял руку, чтобы жест нельзя было счесть угрозой.
Он услышал, как Загкар сдавленно ахнул. Оружие тут же исчезло, когда тусклое солнце Валагара блеснуло на серебристых волосах Кинариса и четко показало его лицо.
— Ваше… — Загкар тут же осекся. — Не здесь.
Он повел их в сторону какого-то грязного дома. На пороге играли дети, а старая эльфийка с тугими косами плела корзины. Внутри комната оказалась бедной, но очень чистой. Судя по всему, она использовалась не как жилая, а для собраний.
В несколько шагов Загкар закрыл за ними дверь и, встав в центре, скинул капюшон. Всё тот же решительный взгляд, хотя на щеке прибавился заживший шрам. Светлые волосы и темные глаза, которые казались будто всегда нахмуренными.
Насколько знал Кинарис, капитана дворцовой стражи Эльранда убили на месте. Загкар был одним из офицеров — именно его Кинарис знал лучше всего, он когда-то обучал его владеть оружием. Как и его братьев. Говорят, его отец учил самого короля.
Приложив правую руку к сердцу, Загкар преклонил колено:
— Мой принц…
Тэлана рядом издала странный звук: как будто знала, конечно, кто такой ее спутник, но всё равно удивлялась такому проявлению уважения к нему.
Кинарис гордо выпрямился, надеясь, что сейчас всё делает правильно, а не похож на испуганного мальчишку, который пытается играть во владыку.
— Приветствую, Загкар Быстрый клинок.
Эльф поднялся, ошарашенно уставившись на него:
— Ваш брат говорил, вы мертвы. Погибли при штурме дворца, поэтому вас не было здесь.
— Он не хотел, чтобы кто-то знал, что я жив.
Даже в Приюте Кинарис не называл настоящего имени. И на корабле, и здесь он не говорил, кто такой.
На лице Загкара читался вопрос, но то ли эльф был слишком вежлив, то ли считал, что не вправе спрашивать принца. Хотя, уж конечно, он не понимал, почему скрыли то, что младший принц жив?
— Потому что у меня есть кое-что, чем точно захочет завладеть Империя. Я и есть то, что они захотят заполучить. Но мои родители и старший брат мертвы. Я ищу Аладора и больше нет смысла скрываться.
Кинарис поднял руку ладонью вверх, позволил соскользнуть в ладонь не собственной магии, как тогда, когда он поджег виселицу, а магии Древа, которая туго скрутилась в завитках татуировки.
Над ладонью Кинариса вспыхнул фиолетовый свет, который соткался в силуэт дерева. То самое, что стояло в центре королевского дворца Эльранда. К которому успевший скрыться Кинарис приложил ладони, и сила стекла на него, оставив Древо пустым и мертвым, с высохшими листьями.
Загкар ахнул, прекрасно поняв, что ему показывают.
— Я ищу Аладора. Где мой брат, нынешний не коронованный владыка Эльранда?
— Он… исчез, от него нет вестей уже день или два. Я не могу его найти.
Силуэт дерева погас, Кинарис опустил руку. Он почему-то не рассчитывал, что те, кто знают тут Аладора, могут не иметь представления, где он. Неужели… неужели при той облаве его всё-таки поймали? Неужели он теперь тоже в руках Империи?
Может, его тело будет следующим покачиваться на валагарской виселице.
Кинарис не успел об этом задуматься, потому что Загкар снова упал на одну колено, низко склонив голову:
— Веди нас, мой принц!
========== 4. ==========
Только читая книги об эльфах из домашней библиотеки, Тэлана поняла, как ей повезло. Будь они чуть более воинственными, никто бы не выпустил ее живой с Площадки. Не с тем, что она знает.
С другой стороны, будь эльфы чуть более воинственными, а не только полагающимися на магию и здравый смысл, империя не смогла бы покорить их так просто. Тогда бы, вероятно, и эльфийский принц не оказался в сарае Тэланы.
Хотя какая разница, если теперь-то она смутно представляла, где он.
Кинарис остался с эльфами. Кажется, он порывался сам проводить Тэлану, но Загкар начал что-то говорить на их языке, и Кинарис был вынужден согласиться. Он повернулся к Тэлане и коротко ее поблагодарил, пояснив, что ее проводят до дома. Потом наклонился и шепнул:
— Не возвращайся сама. Эльфы крепко хранят свои тайны.
Тэлана, может, и была абсолютно не подкованной в интригах или королевских хитросплетениях, но поняла, что это предупреждение. Если она начнет лезть, Загкар будет хранить тайны своего народа — и принца.
Всё равно Тэлана удивлялась, как это ей позволили просто уйти. Учитывая, что ей известно не только о том, что младший принц жив, но еще она знает его в лицо.
Отец хмурился, что Тэлана забросила дела, мать спрашивала, здорова ли она — слуги рассказали, как молодая госпожа несколько дней просила отвары и не пускала никого к себе в комнату.
Ну, теперь-то она не запирала дверь. Взяв книги из библиотеки, Тэлана большую часть дня читала в своей комнате — когда могла придумать отговорки, чтобы не заниматься делами с отцом. Торговля сейчас представлялась ей чем-то незначительным.
А вот разговоры отца с гостями Тэлана слушала внимательно. Но об эльфах или их принцах ничего нового не говорили. Тэлана всерьез начала думать, что вряд ли когда-нибудь снова увидит Кинариса, и этот короткий эпизод, вероятно, самое большое приключение в ее жизни.
Кинарис пришел к ней сам.
На этот раз никаких сараев: под покровом густого вечера попросту залез в комнату Тэланы через окно. Почти бесшумно, ступая тихо и аккуратно. Приложил палец к губам и весело улыбнулся:
— Только не кричи.
Тэлана и не собиралась. То есть в первый момент, конечно, у нее возникла такая мысль, но потом она узнала Кинариса. Он был в обычной одежде горожанина, рубахе и штанах. Лунный свет из окна серебрил его волосы, а кончики ушей задорно топорщились.
Тэлана сидела на кровати в окружении книг и тут же подобралась, радуясь, что она еще в дневном платье, иначе было бы неловко. Ну, ей-то точно неловко. Она и те дни, что Кинарис был у нее, спала в нижнем платье, не переодеваясь.
— Решила почитать? — Кинарис приподнял брови и бесцеремонно заглянул, что за книги. — О моем народе?
Он посерьезнел и сказал уже совсем другим тоном:
— Благодарю, что никому не рассказала обо мне. О том, что помогла.
Он приложил ладонь к сердцу, а потом три пальца к губам, и Тэлана уже успела вычитать, что это эльфийский жест благодарности, когда говоривший хочет подчеркнуть свою искренность.
— Надеюсь, твой кашель прошел? — спросила Тэлана, скрывая смущение.
— Да, всё хорошо.
— А брата нашел?
Лицо Кинариса помрачнело:
— Нет. Но знаю, как выяснить, поэтому я здесь. Хочу еще раз попросить твоей помощи.
Оставалось только предполагать, часто ли раньше он просил, будучи принцем. Как подозревала Тэлана, не очень. Но приспособился явно быстро и был готов делать то, что потребуется.
— Если не надо никого убить, я попробую.
Тэлана тут же пожалела о легкомысленном тоне: для эльфёныша это явно было важно, он оставался серьезным и собранным.
— Будет званый прием. Я хочу попасть туда.
— А я тут при чем? — удивилась Тэлана. — Я не вращаюсь в таких кругах. И уж точно не могу явиться без приглашения!
— Мы сделаем приглашение. Никто не заметит подделки. Я не могу появиться там один, я — эльф.
Тэлана прекрасно понимала, о чем он: эльфы не допускались до важных встреч людей, не могли просто туда заявиться, им бы приглашений точно никто не сделал — только если он пришел с человеком, как его помощник, слуга или любовник.
— Мои нарядные платья — это платья торговки, — сказала Тэлана. — Надеюсь, ты не во дворец собрался?
— Нет. Это будет вечер… когда простые люди и аристократы, собирают денег на что-то.
— Благотворительный, — догадалась Тэлана. — Местная знать любит такое. Вроде как они едины с народом. Отец пару раз бывал на подобных встречах.
— Значит, ты знаешь, как себя вести.
Тэлана сомневалась. Одно дело, скрываться в тенях или даже от стражи. Всё-таки закон Кинарис не нарушал, будучи рядом с ним Тэлана не так уж рисковала. Совсем иное — вот такой прием! Она будет на виду у всех, ее могут узнать! С эльфом, который беглый принц и, как поняла Тэлана из разговора на Площадке, империя наверняка в нем заинтересована.
— Ты ведь рискуешь, — сказала Тэлана. — А если они поймут, кто ты? Если там будет хоть один человек, который знает тебя в лицо? Ради призрачной возможности что-то узнать! Должен быть другой способ.
— Его нет.
Кинарис посмотрел в сторону, в окно. Тихо продолжил:
— Поверь, я пытался. Никто ничего не знает. Я должен понять, мой брат в руках империи или нет. Помочь ему. Не хочу отпускать огонек и в его честь.
Тэлана вспомнила покачивающиеся на виселице тела. Встречу с Аладором, похожим на младшего брата, так явно о нем заботящимся. И собственного брата, который умер далеко на чужой земле. Если бы она не знала, где он, но получила возможность узнать, разве не сделала бы всё? Помочь ему избежать возможной смерти.
— Хорошо, — вздохнула Тэлана. — Я наверняка об этом пожалею, но помогу тебе.
Благотворительный вечер проходил на другом конце города, в местном приюте. Как подозревала Тэлана, его привели в порядок, а детей тут не было уже давно: всё, чтобы и попавшая сюда знать не кривила носики.
Тэлана надела лучшее платье из темной парчи, накинула на плечи мерцающую шаль из эльфийской ткани, достаточно дорогую, чтобы Тэлана не казалась простушкой. Вообще-то вещь ей не принадлежала, но иногда полезно быть дочерью торговца. Главное, до утра вернуть на место, чтобы отец не заметил.
Они прибыли в обычном экипаже, запряженной низкорослой имперской лошадкой. Кинарис галантно помог Тэлане выбраться из него, он сам был одет в простой камзол слуги. Для всех: ее личный секретарь, а молодая госпожа прибыла по поручению отца.
Тэлана видела, как у приюта остановился зачарованный паланкин, который двигался благодаря магии. В вечерних огнях его расшитая ткань отливала фиолетовым. Кто-то из знати. Тэлана не стала рассматривать и двинулась в здание.
Вопреки ее опасениям, народу собралось столько, что едва ли кто-то обращал внимание на еще одну дочь торговца. Приглашение и правда не вызвало вопроса, Тэлана оставила кусочек картона в цветастой миске и вошла в зал.
Те, кто устраивал вечер, не поскупились: вместо обычных свечей горели дорогие магические огни. Они сплетались в вычурные узоры под потолком, находились в постоянном движении, озаряя зал мягким ровным светом.
У многих присутствующих наряды были беднее, чем у Тэланы, другие не стеснялись щеголять россыпью драгоценных камней. У одной дамы всё платье было из переливчатой эльфийской ткани, баснословно дорогое!
Тэлана заметила, что и Кинарис на нее смотрит.
— Думаешь, кто она, раз может такое позволить? — усмехнулась Тэлана.
— Я знаю, кто она. Ее муж — знатный вельможа. Она мне и нужна.
— И что, подойдешь и спросишь о брате? Пригрозишь ей?
— Есть другие способы. Если меня не будет долго, уходи.
Кинарис казался напряженным, что-то в его тоне было такое, что Тэлана не сомневалась, он и правда не будет угрожать или применять силу… но предпочел бы лучше так. Не отрывая взгляда от женщины, он решительно направился к ней.
Она была возраста матери Тэланы, напудренная, с замысловатой прической наверняка подкрашенных волос. Даже ее косы украшали нити жемчужин. Не драгоценные камни, но достаточно дорого.
Кинарис приблизился к ней и поклонился — Тэлана заметила, что он замешкался на пару мгновений дольше, чем требовалось. Из-за воротника вынырнул узор завитка татуировки, но тут же исчез, когда Кинарис выпрямился.
Женщина его узнала. Оглядела с ног до головы, улыбнулась. Даже Тэлане был неприятен этот взгляд, она поняла, почему Кинарис без восторга ждал этой встречи. Было в женщине что-то такое… будто она смотрела не на эльфа, а на дорогого жеребца.
Многие богатые имперцы воспринимали эльфов как дорогих игрушек. Делали их своими слугами ради забавы. Или любовниками, экзотическим деликатесом, с которым можно выйти в свет, чтобы похвастаться, или проехать в зачарованном паланкине по улочкам Валагара.
Тэлана отвернулась и решила, что, если крутиться вокруг стола, никто не обратит на нее внимание. Она попробовала фрукты, нарезанные лепешки и чуть-чуть вина.
Она слышала обрывки разговоров: сплетни об общих знакомых, обсуждения погоды и вежливую светскую беседу. Шепотом говорили и о другом: поставки ткани и зачарованных украшений из Эльранда сильно уменьшились, хотя все ожидали обратного. Неужели это из-за того, что так много эльфов бежали из разоренной страны? Или… шепотом передавали, будто эльфийские вещи создавались с помощью магии. А она-то исчезла, покинула земли после того, как с трона убрали королевскую семью.
Кинарис и та женщина исчезли из зала, и Тэлана начала волноваться. Она могла бы уже сейчас вернуться домой, эльф так и сказал, чтобы не ждала его. Это было разумно: если что-то пойдет не так, Тэлана не сомневалась, эльф не выдаст ее, не скажет, как попал внутрь. Но если она будет там, кто-то может и вспомнить, что они пришли вместе.
Если меня не будет долго, уходи.
Тэлана проклинала всё на свете, но всё-таки решила сделать с точностью до наоборот: она просто не могла бросить Кинариса сейчас! Поэтому незаметно стала двигаться по залу к дальней его части, где были двери в другие помещения и лестница. Ловко уклонилась от предложения потанцевать.
Двери были заперты, в комнате уединились двое, судя по стонам, их не стоило беспокоить, и Тэлана, покраснев, торопливо двинулась дальше. Краем глаза заметила, что вечер набирал обороты и всё меньше походил на чопорный вечер, приближаясь к разудалому веселью.
Кинарис и та женщина нашлись на балконе второго этажа. Дверь была распахнута, так что Тэлана могла их видеть, а они не различали ее в полумраке коридора.
Эльф стоял прижатым к стене, а женщина негромко смеялась:
— Нелепо было сбегать, малыш, я ведь давала тебе всё, что пожелаешь. Неужели в твоих Приютах лучше? Рада, что ты одумался.
Ее пальцы схватили Кинариса за подбородок, чуть отвернули его голову в сторону. Женщина наклонилась, целуя эльфа в шею.
Поразило Тэлану вовсе не это. И даже не тот факт, что сейчас она воочию видела, что знатные дамы действительно готовы многое предложить за эльфийские тела. Поразил Тэлану равнодушный взгляд Кинариса: он просто смотрел в сторону, не пытался сопротивляться и уж тем более отвечать. Он терпел то, что делала женщина.
Хотел дать ей то, что хочет она, а потом узнать то, что нужно ему.
Ладони женщины скользнули к пуговицам простого камзола, она начала расстегивать его. Руки Кинариса безвольно висели вдоль тела, и женщина недовольно сказала:
— Малыш, ты совсем не помогаешь. Я могу решить, что тебе не нравится! Давай-ка. Сначала дела, потом разговоры.
Кинарис поднял руки и начал расстегивать пуговицы. Бездумно, всё еще уставившись в одну точку. Ему не нравится, поняла Тэлана! Он просто старается отстраниться от происходящего, сделать то, что нужно, чтобы помочь брату.
Тэлана вспомнила, как в первый день знакомства Кинарис говорил, что у эльфов остались только их тела — и это малое хотят забрать люди. Теперь она понимала, что он имел в виду.
— Вы, эльфы, созданы, чтобы стоять на коленях. Но ведь в этом положении так здорово доставлять удовольствие, правда? В прошлый раз ты сбежал, загладь свою вину теперь.
Тэлана хотела уйти, но застыла. Нет, ну не будет же Кинарис этого делать? Пока она думала, эльф прикрыл глаза, будто бы сглотнул, хотя Тэлане могло показаться. Начал опускаться на колени.
Со стороны улицы сверкали огни, бросая причудливые тени на двоих на балконе. Но даже в этих бликах Тэлана увидела, что выражение лица Кинариса походит на то, какое было у него после казни семьи.
— Хватит! — быстрее, чем Тэлана сообразила, что делает, она шагнула вперед. — Это мой секретарь. Нам пора.
Кинарис распахнул глаза, с удивлением глядя на Тэлану. Женщина зашипела раздраженно:
— Что, боишься попорчу твою игрушку? Тебя не звали, девка!
— Не смей ее оскорблять, — ровно сказал Кинарис. — Или я убью тебя.
Женщина пробормотала еще что-то нелицеприятное, но уже обоим. Правда, в этот момент предпочла сделать несколько шагов от эльфа. А после и вовсе уйти, гордо задрав голову. Об эльфийской магии ходили легенды, будто она могла сдирать кожу, оставляя человека живым. Мало кто задумывался, что обладай они такой мощью, никогда бы не покорились империи и не стали простыми рабочими в Валагаре.
Жнщина решила не рисковать.
Растерянно проведя по светлым волосам, Кинарис повернулся к Тэлане:
— Что ты делаешь? Ты должна была уйти. Вернуться домой.
— Вот так ты решил искать брата? — Тэлану почему-то задело то, что она увидела. — Подставляясь под какую-то дворянку? Я прервала удовольствие?
Лицо Кинариса снова стало каменным, почти как с той женщиной:
— У меня есть только мое тело. Она его хотела. Когда-то она забрала меня с улицы, я жил с ней недолго.
— А она тобой пользовалась!
— Всё имеет свою цену. И я готов заплатить, если это поможет моему народу и брату.
— Вряд ли он у нее под юбкой!
— Ее муж — важный вельможа. Она сказала, эльфийский принц «в гостях» у императора. Но подробности только позже.
Кинарис отвернулся, так что Тэлана могла видеть его спину, напряженную, будто натянутую. Если Аладор действительно у императора… только что Тэлана, вполне возможно, лишила Кинариса возможности узнать, что с ним, где он.
Тэлана надеялась, что не лишила Кинариса брата. Она всего лишь хотела помочь!
— Извини, — Тэлана опустила голову. — Я не должна была вмешиваться.
— Я был избалованным принцем. Пил и веселился. Никто от меня ничего не требовал. Потом стал учиться магии. Стал серьезнее. Но никогда не думал, на что я способен ради семьи или своего народа.
Он неожиданно повернулся, и то ли свет с улицы так ложился, то ли из-за того, что Кинарис эльф, а не человек, но Тэлане показалось, он гораздо старше нее.
— Мой отец был хорошим королем. Мягким, но хорошим. Моя мать владела магией. Старший брат был воином. Крепким, словно столетнее дерево, сильным. Он бы стал хорошим королем. Но люди убили их. Аладор похож на отца, он мягче, тонкие ветви кустарника. Как думаешь, быстро ли империя сломает его, если захочет?
Тэлане захотелось узнать, а с чем бы Кинарис сравнил себя? Ей самой он казался крепким молодым деревцем, которое сгибается, но не ломается. Или огоньком, который сияет над остальными.
— Извини, — тихо сказала она. — Я понимаю, что ты хочешь помочь брату.
— И своему народу. Им нужен владыка.
— Есть же ты.
Кинарис покачал головой:
— Меня воспитывали иначе. Я не умею… управлять. И не хочу этого. У меня не хватит мудрости. И народ не будет воспринимать меня всерьез.
— Мы найдем способ помочь твоему брату. Обещаю.
Кинарис улыбнулся:
— Вы, люди, часто даете обещания, которых не можете исполнить. Империя тоже обещала только торговлю. А теперь мы, эльфы, здесь, ютимся в Приютах или продаем свои тела. Служим вам. Или остались на разоренной родине в не проходящем страхе.
До этого интонации Кинариса казались почти имперскими, но сейчас его речь снова лилась на эльфийский певучий манер. И в словах сквозила такая горечь, что Тэлана не знала, как ему помочь — но очень хотела.
— Никто не должен уничтожать чужие земли ради сокровищ.
Плечи Кинариса опустились, как и голова, белые волосы упали на лицо. Тэлана подалась вперед и крепко обняла его. Ей хотелось дать эльфу хоть чуточку обычного человеческого тепла.
Он стоял неподвижно.
Тэлана уже успела подумать, что совершила огромную глупость, когда Кинарис заговорил, и в его голосе чувствовалась улыбка:
— Ты говорила не трогать тебя. Никогда.
— Пока не попрошу.
— Так сейчас можно?
— Если хочешь.
Он обнял ее в ответ, мягко, бережно. Что-то пробормотал по-эльфийски, а потом сказал на имперском:
— Спасибо. Я рад, что не все люди одинаковы.
— Мы очень разные! — порывисто сказал Тэлана, отстраняясь.
Кинарис мягко улыбался. Он обхватил ее лицо ладонями и осторожно притянул, целуя. Всё было не совсем так, как представляла Тэлана: губы эльфа оказались податливыми, его движения бережными, даже когда его язык скользнул к ее, это было осторожно.
Тэлане показалось, по ее коже пробегает легкий приятный зуд, стало очень тепло и запахло луговыми цветами. Открыв глаза, она отстранилась и с удивлением поняла, что ей вовсе не показалось.
Их окутывало мягкое сияние сине-фиолетового цвета — оно пульсировало, будто в такт биению сердца. А потом втянулось, облачками дыма сложилось в причудливые узоры и прильнуло обратно к татуировке Кинариса.
Он казался удивленным, а потом задорно рассмеялся, не отпуская рук Тэланы:
— У нас есть магия и мы. Этого достаточно!
========== 5. ==========
— Это неправда.
Кинарис ожидал, что одной фразы хватит, чтобы Загкар перестал утверждать свои бредни, но эльф только почтительно опустил голову. Не прекратил.
— При всем уважении, ваше высочество, это правда. Неужели вы не задумывались, каким образом захватчики сумели преодолеть магическую защиту Эльранда?
— Она оказалась несовершенна, — с раздражением пожал плечами Кинарис.
— Наверняка. И у людей есть сильные маги. Но чтобы пройти защиту Эльранда, надо знать, куда смотреть.
— Моя сестра не могла предать свой народ.
— Но теперь именно она наместница империи. Не удочеренная принцесса, которая никогда не будет иметь прав, а местная владыка.
Иногда Кинарис почти ненавидел Загкара — примерно за то же, за что и уважал. И прекрасно понимал, почему тот снова завел этот разговор именно сейчас. Загкар никогда не был мечтателем. Он воин, который трезво оценивает все вероятности, исходя из того, что ему известно.
Он прекрасно понимал, что сегодняшний риск оправдан — как и понимал, что при неудаче может лишиться обоих принцев.
— Ваша сестра впустила их, — твердо сказал Загкар. — Леди Фалади договорилась с захватчиками. И я должен знать. Что ей ответить?
Весточка от сестры из Эльранда пришла утром, и Кинарис растерялся. Его мысли были заняты предстоящим вечером, и он не представлял, что делать — особенно после того, как Загкар настойчиво повторил, что падению родины сильно способствовала принцесса.
Она послала весточку в Валагар через эльфов. Пыталась связаться с братьями. Кинарису хотелось верить, что она скучала и желала помочь. Загкар утверждал, она доложит империи, что Кинарис жив и может знать об угасании магии Эльранда.
Кинарис колебался.
И счел за лучшее попросту усилить подготовку к вечеру. Но перед самым выходом Загкар всё-таки потребовал ответа. Конечно, он ведь должен знать, что делать, если этим вечером оба принца окажутся в руках империи!
Кинарис злился и понимал, что это бессмысленно. Просто любое решение казалось ему неправильным. Он наверняка ошибется, но не имел на этого права.
Вздохнул и покосился на Тэлану. Он бы предпочел, чтобы она оставалась дома, а не торчала на Площадке, но едва Тэлана услышала о предприятии, как твердо сказала, что будет ждать здесь.
— А родители не хватятся? — подмигнул ей Кинарис. Он тогда сидел в ее комнате, скрестив ноги и рассказывая. Как часто делал в последнее время.
— Совру, что лягу спать пораньше и улизну.
Кинарис не стал отговаривать: в конце концов, кто он такой, чтобы ей приказывать или удерживать. К тому же, ему было приятно, что она будет ждать.
Сейчас она стоялачуть в стороне, не понимая разговора, который велся на эльфийском. Кинарис попросил Загкара присмотреть за девушкой до его возвращения, и эльф не стал возражать, только почтительно склонил голову.
Что ж, пора принять и последнее решение, прежде чем раствориться в тенях Валагара — оставалось надеяться, что не навсегда.
Он любил названую сестру, гордую и амбициозную. Но в глубине души понимал, что кто-то действительно показал захватчикам, как обойти защиту. Кто-то свой и на высоком уровне. Сейчас он попросту не мог рисковать, это отразится на его народе.
Ошибки будут стоить слишком дорого.
— Не отвечай, — сказал Кинарис. — Не отвечай моей сестре. Пусть продолжает ничего не знать о нас.
Загкар с удовлетворением кивнул. Потом начертил в воздухе древний знак пожелания удачи, который слабо засветился в воздухе. Стоявшие чуть в стороне эльфы повторили жест. И пока знаки светящейся пыльцой осыпались в грязь к их ногам, прошелестел шепот:
— Да хранит Древо вас этим вечером, да освящают звезды ваш путь обратно.
Тэлана просто обняла на удачу.
Удача понадобилась почти сразу.
План был хорош, сведенья подтвердились. Эльфы, которые пошли вместе с Кинарисом, были ему верны. Можно даже считать, что удача улыбалась им.
Вот только никогда не бывает, что всё идет по плану.
Кинарис был готов. Он помнил, как всегда бесило его старшего брата, Дериона, когда что-то шло не по плану. Прирожденный воин, он действовал четко и прямо, искренне не понимая, как что-то может пойти не так — и раздражаясь, если это происходило.
Интересно, он был раздражен, когда его вели на казнь? Под предлогом, будто бы королевская чета и их старший брат организуют восстание. А может, и правда организовали, это было в характере Дериона, да и отец бы его поддержал.
Кинарис не мог представить старшего брата испуганным. Скорее уж, тот и на эшафот восходил, гордо вскинув голову, как и родители.
Аладор обычно отвечал за стратегию, строил несколько планов и спокойно воспринимал, когда что-то шло не так. Красиво говорил об этом и легко перестраивался. Пожимал плечами, что из любой ситуации можно извлечь выгоду.
Кинарис не отвечал ни за что. Но теперь от него зависело, сумеет ли он помочь Аладору.
Эльфы знали, по каким улицам последует императорский кортеж. В этот раз без броской охраны, всё очень скромно, ведь это не официальный пышный выезд, а короткий в церковь, где они молились своим богам. И наверняка обсуждали с церковниками политику. Возможно, и отъезд императора, его возвращение в столицу.
Эльфы никогда бы не рискнули напасть, даже с выторгованным оружием и четким знанием времени. Они бы не решились. А если б рискнули, были обречены на неудачу. Но теперь с ними был Кинарис, и одно присутствие юного принца воодушевляло воинов.
А еще он был сильным магом, куда сильнее остальных. И это они еще не знали о том, что на его коже пульсирует вывезенное из Эльранда Древо.
Поэтому Загкар не хотел, чтобы Кинарис лично во всем участвовал. Но тот решительно напомнил, кто здесь принц и отдает приказы. Без его магии у эльфов нет шанса.
Всё было просто: подкараулить на самом не охраняемом участке дороги, остановить зачарованную карету и поговорить с императором. Кинарис больше всего боялся именно этой части. Он мог быть уверенным принцем с эльфами, но они и так готовы воспринимать его главным. А вот человеческий император, который старше и опытнее, будет смотреть на него как на мальчишку из побежденной страны.
Всё пошло не по плану еще в переулке, где подготовили засаду эльфы. Кинарис без труда остановил зачарованный экипаж императора: даже своей магией ему было бы не так просто, но стоило вызвать Древо, как оно зашевелилось на его коже и разломало чары.
Экипаж, двигавшийся над улицей, резко встал, накренился, а потом рухнул.
Только стражников вокруг оказалось куда больше, чем рассчитывали эльфы. И оборонялись они прекрасно. Более того, среди них оказался даже маг, который быстро сообразил, что происходит, и ответил собственным выпадом.
Кинарис крикнул какую-то воодушевляющую чушь на эльфийском и едва успел выставить щит. Оставалось только удивляться, как сильна магия Древа, и как охотно отвечает принцу. Она ощущалась, как разбухшая от дождей река, которая переливалась из берегов, но пока что под контролем Кинариса. Вскоре это могло стать проблемой, всё-таки носить Древо на коже можно, но недолго. Потом ему нужно собственное вместилище, как в Эльранде, иначе разорвет на части самого Кинариса.
Об этом он успеет подумать позже.
Пока же магия сыграла им на руку. Помогла обезвредить бойцов в короткой схватке, а в мага Кинарис без сожаления послал сильный заряд, краем сознания ощутив, как тот отключился.
Прекрасно.
— Следите, — коротко бросил Кинарис эльфам. — Нужно успеть до того, как придет подкрепление.
Он почти пожалел, что опытный воин не пошел с ними — но он выполнял приказ своего принца. Кинарис рассудил, что пусть хоть Загкар останется, если сегодняшнее мероприятие не увенчается успехом.
Он уже слышал, как в соседних домах раздавались возгласы, а огней стало гораздо больше. По расчетам Загкара, у них было минут десять. Кинарис решил, что стоит рассчитывать на вдвое меньшее время и быть готовым к сюрпризам.
Первый, конечно же, ожидал его в экипаже, куда он нырнул, захлопнув за собой дверь и одновременно с этим зажигая над плечами по магическому огню.
Император встретил его коротким выпадом, и, если бы предусмотрительно выставленная магия Древа не рассыпала кинжал в пыль, Кинарис получил бы отменный удар в горло. Хотя уверяли, что император стар и немощен.
— Сиди смирно, — усмехнулся Кинарис, не показав ошалелого страха от того, что всё могло закончиться весьма бесславно.
Он уселся напротив главного человека среди людей, ловко приставив к его горлу собственный эльфийский кинжал, тот самый, который смог привезти из Эльранда.
Император действительно оказался старым, но отнюдь не немощным. На его темной одежде сияли в свете магических огней драгоценные камни, как и его глаза. Они сурово смотрели из-под кустистых бровей.
— Тебя выпотрошат за дерзость, мальчишка, — холодно бросил он.
В других обстоятельствах Кинарис мог и дрогнуть. Перед ним сидел истинный владыка, гордый, достойный, не испытывавший страха, в отличие от самого эльфа. Кинарис же боялся, но больше всего — неудачи. Поэтому вспомнил, как на него подобным образом смотрел отец, и как того бесило, когда Кинарис задирал голову и открыто бунтовал.
Эльф чуть надавил на лезвие. Достаточно, чтобы заставить императора приподнять голову.
— Это я могу тебя выпотрошить, пока придут твои люди, — нагло заявил Кинарис. — Но у меня другое предложение.
— Ты смеешь предлагать?
— Я — младший принц Эльранда. И смею многое.
Глаза императора расширились. Едва заметно, он быстро взял себя в руки, но Кинарис заметил, и это внезапно придало уверенности.
— Ты захватил мою землю, но она пуста для тебя. Ни ткани, ни драгоценностей не будет, пока в Эльранд не вернется магия. Для тебя война станет бессмысленной. Твой народ возненавидит за нее. За то, что лишил их тканей и товаров. За то, что поднял налоги ради нее. А в итоге не будет денег, только беженцы.
Император молчал. И это тоже убедило Кинариса, что он на верном пути.
— Магия вернется, только когда в Эльранде воцарятся законные владыки. Мы можем заключить союз.
— Империя не заключает союзов.
— Придется. Иначе тебя убью не я, а собственная страна.
Кинарис понимал, что времени остается всё меньше. Возможно, осознавал это и император, сознательно тянул. Оставалась возможность только одного последнего рывка.
— Я уничтожу половину города и доберусь до твоей семьи, если к утру ты не отпустишь моего брата, живым и здоровым. А когда будешь готов к переговорам о союзе, выпусти зеленые искры в небо.
Кинарис молился всем богам, чтобы у него получилось. Чтобы Древо не подвело в этот раз, когда его сила больше всего нужна. Император должен понять, что эльфы настроены серьезно.
— Я утоплю этот город в крови, и у тебя больше нет нашей ткани и драгоценностей, чтобы зажимать ими раны.
Татуировка больно колола, почти нестерпимо, но мощь Древа Кинарис высвобождал осторожно. Всколыхнувшимся сиянием, резким взрывом изнутри экипажа, который разносил хрупкое дерево в щепки, осыпал их дождем близлежащие дома. Эльфы были предупреждены и успели отойти подальше в тени. По задумке, Кинарис должен защитить магией себя и императора, но разнести экипаж.
Хоть тут всё пошло по плану. Правда, Кинарис не предполагал, что после этого окажется оглушен и с трудом сможет дышать. Он пришел в себя посреди пыли и развороченного дерева почти одновременно с тем, как вокруг показались новые воины. Первым делом они, конечно же, помогли подняться императору, который тоже с трудом понимал, где он.
Вторым собрались убить Кинариса.
Он не хотел использовать Древо больше, чем нужно, поэтому взметнул собственную магию. Короткой световой вспышкой ослепил воинов, и это дало ему время метнуться в сторону, где ждали эльфы.
Бесшумными тенями они успели скрыться на улицах, которые изучили со всеми подворотнями, темными углами и вовремя открытыми погребами.
Они должны были пересечь один такой, юркнуть на задний двор и дальше уже рукой подать до Площадки. Кинариса шатало от слабости, ему казалось татуировка прорастает внутрь, Древо пускает корни в нем самом, и тела ему, конечно же, мало. Усилием воли Кинарис заставил магию вновь улечься завитками на коже, но понял, что если император заупрямится, всё станет совсем скверно.
Древо питало магию Эльранда, целой страны. Ему было тесно на теле Кинариса. Ее следовало вернуть на месте и побыстрее.
В прохладном влажном подвале Кинариса качнуло, и он уперся в стену. А потом сполз по ней, теряя сознание.
Он не знал, сколько прошло времени, но, когда проснулся, понял, что под голову ему заботливо положили сложенный плащ, а другим укрыли. Кинарис сел и поморгал, привыкая к полумраку, в котором мерцали магические огоньки.
— Ваше высочество! Вы очнулись, — рядом встрепенулся один из воинов, который был с ним вечером. — Я осмелился отослать остальных на Площадку, несколько наших снаружи. Мы ждали, когда вы придете в себя.
Кинарис слабо кивнул.
— Сколько я проспал?
— Ваше высочество, — эльф запнулся. — Уже утро.
Проклятье! Кинарис вскочил так резко, что закружилась голова, но он едва ли обратил на это внимание. Если император не воспринял его всерьез, если он не настолько разочарован войной и не так уж хотел ткани и драгоценностей… тогда всё пропало.
— Срочно возвращаемся.
Площадка оживала в первых рассветных лучах солнца. Дети уже копошились, играя с выцветшими мячиками, пара торговцев раскладывали товар. При виде Кинариса и пары воинов кто-то торопливо кланялся, другие прикладывали пальцы ко лбу в вежливом жесте.
Кинариса всё это не интересовало. Он широко шагал в разваливающийся дом, который занимал Загкар. Сам эльф нашелся во внутренней комнате — в компании Тэланы.
И Аладора, который кутался в плащ и держал в руках еще полную чашку дымящегося напитка. Как будто только что пришел. При виде брата он торопливо отставил ее в сторону.
— Во имя Древа, Кин! Мне сказали ждать, но я уже хотел идти за тобой. Что…
Не дав ему договорить, Кинарис обнял брата.
Все обсуждали нападение на императора, так что к отцу за день наведался в гости весь квартал. Тэлана только краем уха успевала слушать разговоры, но удивлялась, какими подробностями обросло происшествие.
Например, что эльфов был огромный отряд. Что они использовали разрушительную магию, и только воля богов спасла императора.
Воля одного эльфийского принца, хотелось язвительно вставить Тэлане.
Но она, конечно, помалкивала. И собиралась ночью снова улизнуть, но и ее планы пришлось изменить. Потому что к вечеру пришел посланник.
Это был эльфийский ребенок, чумазый и шустрый. Он заявил, что у него весть для «госпожи Тээланы», слуги позвали ее.
И мать. Которая строго смотрела на дочь, а потом переводила взгляд прищуренных глаз на беспокойно переминавшегося эльфёнка.
— Я бы хотела знать, что происходит, — строго сказала она.
Тэлана была удивлена не меньше. Ей показалось, она видела этого эльфийского ребенка на Площадке, но не была уверена. А вот он ее узнал и протянул грязный пергамент. Когда-то он явно служил списком торговцу, смазанные цифры еще остались в углу. Но на чистом месте было коряво нацарапано «Срочно!». И подпись: «А.»
Зачем Аладору так рисковать и писать ей? Еще и просить срочно явиться. Тэлану тут же затопили плохие предчувствия, и она схватила плащ.
— Мама, я всё объясню позже!
— Ты никуда не пойдешь.
— Мама! — Тэлана судорожно пыталась придумать, что сказать. — Ты бы хотела, что кто-то помог Истейлу, когда он был в беде? Так позволь мне вот так помочь другому.
Это был запрещенный прием, упоминать брата, но он сработал. Мать отправила с ней верного слугу, но Тэлане было плевать, что он узнает, куда она направилась.
Срочно.
Тэлана не представляла, что могло измениться за день, она только догадывалась, что даже если Кинарис не рассказал брату, где она живет, Аладор мог выяснить через Загкара. Он-то и встретил ее в дверях своего дома. Встревоженный, как сразу отметила Тэлана.
— Это я посоветовал позвать тебя, — вместо приветствия сказал Загкар. — У его высочества сильная лихорадка. Мы опасаемся… худшего.
Он провел ее через хитрые завалы для отвода глаз во внутренние комнаты, где Тэлана не бывала. Кинарис лежал на узкой кровати, хотя лежал — не совсем верное слово. Он метался, что-то шептал на эльфийском, наверняка бредил. Бледный, так что даже губы сливались по цвету с лицом, мокрые волосы облепили лицо. Видневшиеся узоры татуировки ярко бились, очень часто, как будто и пульс эльфа зашкаливал.
Аладор сидел рядом, когда вошла Тэлана, он что-то успокаивающе говорил на эльфийском, но Кинарис явно не слышал. Услышав шаги, Аладор оглянулся, выглядел он перепуганным.
— Что случилось? — Тэлана в растерянности остановилась. Когда она уходила рано утром, оставляя эльфийских принцев, Кинарис был в порядке. — Он болен?
— Это магия. Не находит выхода и убивает его.
Тэлана сделала несколько решительных шагов вперед, а потом поняла, что вообще-то ничего не может. Это не обычная болезнь, с которой справится настойка или мазь. Тэлана не имела отношения к магии и не представляла, что делать.
Но кое-что могла.
— Мне нужна холодная вода. И чистые тряпки.
Аладор замешкался всего на мгновение. Возможно, никто никогда не приказывал эльфийскому принцу, но сейчас он подчинился без разговоров. Тэлана уверенно взялась за дело, не думая, чем может обернуться провал. И что она просто снимает симптомы, но не причину.
Она рвала тряпки на полосы, смачивала холодной водой и прикладывала к телу Кинариса. Нужно уменьшить жар, иначе у него сердце не выдержит.
Бесцеремонно Тэлана скрывала тряпками и пульсирующую татуировку.
Аладор помогал по мере сил, но больше старался не мешать. Он держал младшего брата за плечи, гладил по голове. Он казался по-настоящему испуганным, и Тэлана могла расслышать его шепот, обращенный к брату. На эльфийском, так что Тэлана поняла не всё. Но основную часть.
— Кин, пожалуйста. Тебе еще рано к родителям и брату. Без тебя я не справлюсь. Ты должен выпустить часть магии.
Жар спал, Кинарис смотрел на Аладора и Тэлану мутным взглядом, а его брат продолжал шептать фразу о том, что тот должен «выпустить часть магии». Как будто это было жизненно важным.
Наконец, Кин услышал его. Коротко кивнул и прошептал пересохшими губами:
— Не здесь. На улице.
Аладор не стал спрашивать и уточнять. Подхватил брата на руки и вынес наружу. Часть тряпок свалилась, и Тэлана подумала, что нужны новые чистые — но в следующие мгновения думать пришлось о другом.
Аладор стоял в грязи Площадки на коленях, осторожно держа брата на руках. Татуировка Кина зазмеилась, запульсировала, а потом к небу будто подскочил столп света, и даже Тэлана поняла, что это мощный выброс магии.
В мутном свете сгущающихся сумерек он расцвел огромным сияющим контуром дерева, наверняка видимым в любой точке города.
Они сидели на ступеньках дома, кривых и трухлявых. Кинарис кутался в тонкое одеяло и сейчас походил на одного из беженцев, измученного и усталого, а вовсе не на эльфийского принца. Тэлана сидела рядом, прекрасно понимая, что отослать слугу матери не выйдет и придется вернуться домой. Но не сейчас же!
Ее плечо соприкоснулось с плечом эльфа, и Тэлана замерла, не зная, стоит ли ей отодвинуться или наоборот. Кин сам придвинулся, и Тэлана робко положила голову ему на плечо.
— Что теперь? — спросила она. — Тебе надолго лучше?
— На какое-то время точно. Но придется вернуться в Эльранд… в любом случае.
Аладор внутри дома о чем-то громко разговаривал с Загкаром. Тэлана могла слышать их приглушенные голоса, но не отдельные слова. Кин оставался на улице, не очень-то желая возвращаться. От уткнулся лицом в волосы Тэланы.
А потом вздрогнул, когда послышался далекий глухой хлопок. Тэлана тоже встрепенулась, в последнее время она ожидала только плохих новостей. Но вместо этого увидела яркие зеленые искры фейерверка в ночном небе. Она разгорались над местной резиденцией императора.
Кин тоже уставился в ту сторону, а потом расхохотался.
— Похоже, император счел знак Древа очередной демонстрацией мощи, — раздался негромкий голос Аладора за их спинами. — Кин, готов вернуться домой на наших условиях? Древо заждалось прежнего места.
Кинарис не ответил, наклонился к уху Тэланы:
— А ты составишь мне компанию?
— В чем? — Тэлана даже опешила.
— Нам пригодятся люди. Которые знают, как мыслят другие люди, в курсе обычаев. И которым можно доверять. Ты поедешь со мною в Эльранд?
Родители будут в ярости, первым делом подумала Тэлана. А вторым кивнула:
— Да.
Последние комментарии
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 22 часов назад