Ловцы и охотники (СИ) [AnyaSolo] (fb2) читать онлайн

========== Охотники: день первый ==========

Скорок и Ясь бок о бок сидели на бревне перед Вихровой заимкой и наблюдали, как из-за леса неторопливо выползает Луна. Они смотрели в звёздное небо, передавали друг другу флягу и молчали, ожидая от ночного леса какого-то неведомого знака, а лес тоже молчал и ободрить их ничем не спешил.

Как интересно и волнующе было слушать хвастливые рассказы старших парней об охоте на ухокрылов! Всё казалось так просто и понятно! Как смело и уверенно они приняли решение попытать счастья сами! В свои четырнадцать кругов они оба знали и умели уже многое. Не впервой было собираться под завистливыми и восхищёнными взглядами малышни, потом уверенно идти через лес давно знакомой охотничьей стёжкой… И вот - знакомое и привычное закончилось. Дальше следовало или зажмуриться и шагнуть в неразведанное, или признаться перед собой и лесом, что не по зубам зубатки, и, пряча глаза, воротиться домой.

Первым не выдержал Скорок.

- Ну что, ходу?

- Погодим чуток, - отозвался Ясь.

Глядя на ветку ивы, он загадал: вот сейчас шевельнёт ветер листья, и тогда пора. Но воздух точно заснул, а короткая ночь травостава продолжала неспешно течь мимо. Тогда Ясь вздохнул и сказал:

- А тебе на что ух?

- Сделаю себе из крыла плащ и пойду к Марыське свататься. Пусть её родня видит, что охотник пришёл, а не так, репоед паршивый.

Листочки на иве застыли, словно воздух в лесу разом превратился в кисель. Ясь вздохнул ещё печальнее и сказал ещё тише:

- Да у нас с тобой и сети-то нет…

- Обойдёмся. Одноглазый Вихор вон их без сетей ловит, руками.

- Так ты ж не Вихор.

- Слушай, ты не тяни, а так прям и скажи: струсил, мол, пойду назад, к мамке под юбку. А то сидит тут, вздыхает…

Вдруг повеял слабый ветерок, листва зашелестела, а Ясь понял, что уже довольно давно слышит откуда-то сзади слабое, но вполне отчётливое постукивание. Он резко обернулся - и чуть не ахнул. В дверях заимки (лёгок на помине!), прислонившись к косяку, стоял сам Вихор. Луна ярко освещала изуродованную шрамами правую половину его лица с пустой глазницей, чуть прикрытой свисающим со лба седым вихром. Зато здоровый глаз смотрел из темноты живо и с интересом. В руке Вихор держал флягу и равномерно постукивал по ней ногтем.

- Так-так, - насмешливо сказал он, убедившись, что наконец замечен, - И что это мы тут делаем?

Вихор был человек не злой, но с большой чудиной и, как говаривали старшие, вконец изракшасившийся. Жил он один-одинёшенек, слоняясь по берегу Ночь-реки между несколькими заимками и при встрече пугая своей страховидной мордой рыбаков и полощущих бельё девок. Раз в луну он приходил в город, приносил на продажу ухокрылью кожу, змеелюдью чешую, а то и этловы слёзы. Товар у него всегда был хорош, потому и платили ему не скупясь, на зависть многим. Но деньги у Вихра не держались. Едва распродавшись, он шёл к Большому Бодуну и пропивал всю выручку до последней медяшки, а потом снова возвращался к своему странному полудикому житью. Редко бывало, что заходил он на какой-нибудь хутор, чтобы выменять мясо на хлеб или новую рубаху. Тётки в таких случаях прикрывали подолами детей и делали ему вслед охранные знаки. Ясева бабка рассказывала ещё, что круга три назад Вихор был нормальный, справный мужик: смотрел на мир двумя глазами, имел свой хутор Вихровку, держал хозяйство, пил в меру, охотился помаленечку. Но однажды ему довелось совершить на охоте какой-то грех, за который его покинула добрая доля. Сперва от непонятной болезни помер его старший сын, потом жена ушла к реке полоскать бельё и сгинула, а самого его среди бела дня чуть не задрал насмерть какой-то бешеный ух. С той поры он словно повредился головой: едва залечив раны, спровадил младших детей к родичам за Ограду, сам же всё бросил и ушёл жить в лес, к зверью и нелюди. А сейчас он стоял в дверях заимки и насмешливо смотрел на парней из темноты.

Скорок встал с бревна и вежливо сказал:

- Маэль в помощь, дядь Вихор.

- И тебе того ж, Скорок Лисов сын. Чего тебя с товарищем в такую ночь по лесу носит?

- Мы хотели идти уха ловить.

- Уха? А сюда-то зачем забрели? У меня тут ухи не водятся.

- Да так, вроде, на удачу…

Вихор фыркнул:

- На кой вам моя удача одноглазая…

Потом он призадумался, сел на бревно рядом с парнями и почти строго спросил:

- За ухом собрались, значит? А кто из вас хоть раз живого уха сблизи видел?

Ясь и Скорок дружно уставились в землю под ногами.

- Ну хорошо. И как вы этого самого уха промышлять думаете?

- Вот, у нас тут приманка есть, мыши наловлены, - поспешно поднял кузовок Ясь.

У Вихра единственный глаз раскрылся во всю ширь.

- Мыши? Ну-ка, ну-ка, что там за мыши? На закусь, что ли? А во фляге у вас что?

- Сурица, - скромно потупившись, сказал Ясь. Вихор рядом с ним как-то странно затрясся. Ясь присмотрелся, и понял, что тот беззвучно смеётся, скаля крепкие белые зубы.

- Нашли что во флягу лить. Надо во - хотя нет, не дам. Мне потом Лисова жена остатнее око выцарапает. Ну давайте, рассказывайте, как вы вообще охотиться собрались. Вот пришли вы на берег, там темень, камыши везде, ухи летают… Что делать будете?

- Петлю поставим, - деловито заговорил Скорок.

- Это как на куницу, что ли?

- Ну да. За ней приманка, мышь, значит. Ух прилетит, полезет хватать её, петля и затянется.

- А ты? Сам держать её будешь или как?

- Ну сам…

- Ну и улетишь вместе со своим ухом и мышью прямо в небеса, к Лунной Деве в гости.

- Не буду я веревку руками держать, - предложил Ясь, - я кол в землю вобью.

- Так, уже лучше. Положим, твой колышек не вылетел, и даже веревка не порвалась, а ух не околел со смеху. Он, значит, бьётся такой, крыльями во все стороны тычет, орёт дурниной… Что дальше делать будешь?

- А я его дубинкой. По башке.

- Дубинка - да, дубинка - это правильно… Какой там длины твоя дубинка?

- Во, - Ясь продемонстрировал крепкую палку длиной в пол аршина.

- А у уха крыло много длиннее. И когти - во. Думаю, это он тебе по башке, а не ты ему, - и Вихор снова беззвучно рассмеялся.

Ребята приуныли. “Ну всё,- подумал Ясь,- Сейчас даст по шее и погонит домой.” Однако, насмеявшись вдоволь, Вихор смахнул с ресниц слезу и сказал:

- Ой… Ну, спаси вас Маэль, ребятки, потешили… Вы только, пожалуйста, взаправду никогда так не делайте. А то ухи вас самих схарчат, а потом сурицу вашу вылакают и мышом закусят.

Наконец, повеселившись вдоволь, Вихор посмотрел на ребят вполне серьёзно и спросил:

- А чего не пошли днём, с ватагой?

- Да потому, что придурки они, - зло процедил Скорок, - Лесной правды не соблюдают.

- Сетями да огнём - это не по-людски как-то, - строго сказал Ясь.

- Я смотрю, ребята-то вы неплохие, - задумчиво сказал Вихор, - Если хотите, могу научить, как по-настоящему добыть уха. Только чур, уговор: держаться вместе, и всё, что я говорю, делать сразу, без размышлений. Ну как?

Скорок и Ясь, боясь вспугнуть словом такое везение, молча закивали.

- Тогда спать.

- Как?!

- Ну вот, не успели уговориться - уже возражаете. А вот так: спать, и всё тут. Ночью только нелюдь бродит, а нормальные люди - спят.

Утром Вихор разбудил свою ватагу довольно рано и, нагрузив инструментом и всякими непонятными деревяхами, погнал к реке. Там, в тихом месте, в дали от любых ухокрыльих нор, у него был спрятан плот.

- Будем строить скрадку, - объяснил он.

Скрадка оказалась чем-то вроде большого деревянного решета. Её установили на плот, а потом снаружи утыкали ветками ивы и пучками камыша. Под ней тоже расстелили солому и камыш. Теперь на плоту можно было лежать в прохладном ветерочке и тени от свежей зелени, наблюдая сквозь множество щелей всё, что творится снаружи, но при этом оставаясь невидимыми.

- Вот и красота, - сказал Вихор, когда работа была завершена, - Теперь о деле. Чтоб вы знали, ухокрыл тварь не очень сообразительная, да и зрение у них так себе. Но вот слух и нюх - не нашим чета. Потому мы можем, накрывшись ветками, спокойно сидеть прямо у ухов под носом, и никто нас не заметит. Но вести себя при этом следует как можно тише, молчком. А ещё - чеснок и горох не жрать, и прямо сейчас вымыться, чтоб потищем не воняло. Всё понятно? Есть какие вопросы?

- А что надо делать, когда будем у нор?

- Вот. Правильный вопрос, мне нравится. Прежде всего - лежать и смотреть. Посмотрим, кто там есть, как летают, где едят-пьют… Выбрать верно добычу - уже пол дела. Бывает, ухи собираются всем стадом куда-нибудь на охоту, а в норах оставляют только молодняк, старьё да нескольких взрослых. Те к утру так улетаются, кормя остальных, что хоть бери их голыми руками. А вот если вся взрослая стая дома - уже сложнее. Тогда надо выслеживать самого невнимательного и валить его, пока другие не видят.

- Так чем его, дубинкой?

- Ножом надёжнее. И помним, что на земле уха бьют только со спины. Причём бить надо так, чтобы он сразу лёг и больше уж не зачирикал: в затылок или под левую лопатку.

- А если он развернулся, что тогда?

- Ну, что тогда… Тогда у тебя неприятности, - и Вихор провёл ладонью по шрамам на щеке.

- А если из лука, как птицу?

- Тоже можно. Но с ножом надёжнее. От стрелы ух, бывает, и уворачивается. Потом, надо понимать, что стрела должна быть одна, и сразу насмерть, потому как раненный ух - штука страшная, да ещё на его вопли всё стадо слетится. Нам же того не надо, в нашем деле главное - чтобы никто ничего не заметил.

Около полудня Вихор привёл плот в густые камыши у острова Майвин. Противоположный, ярый берег Ночь-реки был отсюда виден, как на ладони. На обрывистой стене виднелось десятка полтора ухокрыльих нор, но возле них было тихо и пусто. Впрочем, оно и не удивительно: для ночных летунов приближалось время самого глубокого сна.

- Ну вот, - объяснил Вихор молодым охотникам, - Теперь мы на месте, можно ложиться спать.

- Как спать? - удивился Скорок, - Нормальные люди ведь по ночам спят.

- А мы с вами теперь ненормальные. Нам теперь несколько дней по ухокрыльему обычаю жить. Так что…

Вихор, как ни в чём не бывало, улёгся на куче соломы, закрыл глаза и беззвучно заснул. Похоже, он обладал счастливой способностью засыпать в любой удобный миг. Камыши шуршали мягко и успокоительно, вода чуть качала плот, и Око пригревало так ласково… Скорок и Ясь в полной тишине маялись от безделья: следили за пустым, спящим берегом, считали снующих в воде рыбок, нашли по карманам горсть мелких камешков и сыграли в засевку, потом начали позёвывать и клевать носами… Наконец, как-то незаметно дрёма сморила и их.

Вечерняя прохлада заползла под одежду, Око Маэля на небе сменилось Луной, а покой и тишина - пронзительными воплями. “Охота… Вихор… Ухокрылы!” - вспомнил Ясь и окончательно проснулся. Обрыв кишмя кишел ухокрылами! Их было десятка три, не меньше. Все они лазили по стене вокруг нор, толкались, хлопали крыльями и оглушительно орали. Очень крупный чёрный ух залез на бровку и что-то прокричал сородичам. На некоторое время у обрыва даже стало потише, но вскоре ухи снова разом загомонили, задвигались, начали перелетать с места на место. Потом почти вся стая вдруг поднялась в воздух и с пронзительными криками полетела прочь, к верховьям реки.

- На охоту пошли, - едва слышно, одними губами шепнул Вихор.

Тем временем совсем рядом раздались шаги. Вихор приложил палец к губам и замер, казалось, даже дышать перестал. Скорок и Ясь тоже поспешили прикинуться безмолвными тенями, и вскоре увидели весьма странную процессию. Сперва из кустов вылез довольно большой чёрный ухокрыл. Он прошёл так близко от них, что казалось, протяни руку - и коснёшься его бока, покрытого бархатистой шерстью. На миг ух повернулся к скрадке - большие уши его чутко шевелились над головой, ловя ночные шорохи, глаза отсвечивали яркой зеленью, из-под верхней губы торчали острые кончики клыков. Ясю стало жутковато от такого соседства, однако взгляд уха лишь скользнул по укрытию, так и не проникнув внутрь. Сам ух едва ли достал бы макушкой до подбородка любому из охотников, но его крылья, сложенные за спиной, были просто огромны. Одно оказалось повреждено, потому-то ухокрыл и топал по земле неуклюжими мелкими шажочками вместо того, чтобы взмыть в ночное небо. Следом за ним шли три ухи. Они были совсем не похожи на человеческих женщин, плоскогрудые, щуплые и невзрачные. Ясь сперва принял их за подростков, но потом увидел, что две из них несут на загривках покрытых мягким серым пухом малышей. Третья на ходу кормила младенца, придерживая его у груди согнутым в запястье крылом. За второе её крыло придерживался старичок, костлявый, седой и, судя по всему, почти ослепший от ветхости. Последним шёл ещё один раненый. Этот плёлся с большим трудом, волоча по земле крылья и оставляя за собой кровавый след. На боку у него зияла глубокая рана.

Пешие ухокрылы направлялись к обрыву. Они выбрались из камышей, и теперь им предстояло как-то переправиться через широкую полосу чистой воды. Ухи с детьми всё-таки поднялись в воздух и тяжело полетели над самой речной поверхностью. Старика чёрный посадил себе на загривок и полез вместе с ним в воду. На острове остался только раненый. Он прилёг и замер неподвижно. “Этому самому не переправиться, - подумал Ясь, - Неужто тут и помрёт?” Однако чёрный вскоре вернулся. Чуть отдышавшись, он взвалил товарища на спину и снова побрёл через реку.

- Ай да ухокрылы, не бросили своего, - тихонечко шепнул Скорок, - Вот только чего они ему рану не перевязали? Да и этому, с крылом, поди, больно, хоть он и держится молодцом. Пальцы-то поломанные хоть бы к ветке какой прикрутили…

- Не умеют они. Дикие, - отозвался Вихор, - Да и то надо сказать: на них что может зажить, само заживёт, а чему не судьба, ты хоть облечись - ничего не выйдет.

Между тем на другой стороне реки жизнь шла своим чередом. Переплыв глубокое место, чёрный вылез из воды, положил свою ношу у подножия яра, а сам полез на стену и принялся копать себе нору. Тем же были заняты и пришедшие с ним ухи: пока две из них копали, третья следила за малышнёй.

Ухокрылья нора строится нелегко. Сперва ух цепляется за стену когтями на крыльях, а копает ногами. И только потом, когда в стене образуется небольшая ниша, строитель может залезть в неё и копать крыльями, постепенно углубляясь в стену.

Два крупных уха из местных, бурый и серебряный, тем временем притащили откуда-то целого козлёнка и уселись с ним на бровке, но сами не спешили есть. К ним слетелась стайка подростков, ещё не до конца сбросивших серый детский пушок. Взрослые начали раздавать им мясо. Каждый, получив свой кусок, отлетал в сторонку и принимался за еду. Один хитрец, быстро проглотив свою порцию, сунулся было за второй, но бурый ух вместо мяса выдал ему лёгкий подзатыльник и отогнал прочь.

Ещё два взрослых ухокрыла то и дело подлетали к норам со всякой мелкой добычей. Это была парочка чёрной масти: широкоплечий ух с яркой, блестящей шкурой и маленькая, худосочная уха со светлым завиточком между глаз. Вот из-за этой самой ухи поднялся потом в ухокрыльей деревне настоящий сыр бор.

Вроде, ничем-то она не была примечательна: такая же тощая, нескладная и ушастая, как другие. И всё же каждый взрослый ух норовил покрутиться возле неё, а тот чёрный, что летал с ней, и вовсе из шкуры вон лез, лишь бы в его сторону глядела. Уха же, словно неверная милка, и его от себя не гнала, и с другими запросто похаживала. Один раз вовсе скандал получился. Вздумал за ней поувиваться серебряный ух, но тут вдруг из норы вылезла другая уха, с виду непраздная, и подняла визг да хай на всю реку, а потом кинулась охаживать серебряного по щекам! Скорок глянул на них и зашептал:

- Ну чисто мои батя с мамашей. Он придёт с Бодуна наракшасимшись, а она его тряпкой по башке… Умора…

Серебряный ух оказался нравом помягче старого Лиса: жену за буйство наказывать не стал, а просто дождался, чтоб она отшумела, и увёл её спокойно назад в нору.

- Дядь Вихор, - спросил Ясь, - А что все к той мелкой ухе лезут, точно она у них мёдом обмазана?

- Видать, у ней течка. Холостая уха течёт каждую луну, как коза. Какой ух её запах учует, тот сразу прилетит. Если холостой - будет женихаться всерьёз, а женатый - просто рядом покрасуется.

- Что ж тогда говорят, будто ух своей подруге всегда верен?

- Изменять-то у них не в обычае, но от запаха течной ухи и у женатого между ног чешется. А уха, если вдруг ей никто из женихов не мил, выберет себе такого, чтобы за ней поухаживал да прочих ухов поотгонял, а сам залезть на неё не пытался.

На исходе ночи случилось у нор ещё одно событие: едва научившийся летать ухокрылыш вывалился из норы. Тут бы ему, бедолаге, и конец, да ух с повреждённым крылом, копавший себе нору ниже по склону, бросился к нему и на лету поймал. Только ухокрылыш какой-то бестолковый оказался: он потом ещё много раз вниз падал, но его родитель уж под норой начеку стоял. А Ясь со Скорком на то смотрели и про себя думали: чудной народ эти ухокрылы. Любой человек уже вразумил бы дитя хворостинкой и к делу какому приставил, чтобы не баловалось. А ух этот знай себе ловит его да назад в нору засовывет. Наконец, дошло и до уха: отнёс детеныша помогать нору копать, а сам улетел. Вернулся - принёс копальщикам кролика.

К утренней заре жизнь возле ухокрыльих нор затихла, и молодые охотники уже подумали, что ничего примечательного до самого вечера больше не произойдёт. Однако оказалось, что не все ухокрылы добропорядочно спят днём. Какой-то чёрный ух потихонечку прокрался через обрыв. Зацепившись возле одной из нор, он завыл протяжно и звучно, вскинув морду к рассветному небу. На зов из норы вылезла уха со звёздочкой между глаз, и тоже начала подвывать. Вскоре они уже выводили рулады в две глотки, оглашая весь берег своим странным пением. А потом из норы повыше высунулся чей-то хвост, и из-под него на головы певцам обрушилась мощная струя жидкого помёта. Нарушители тишины с визгом и криками кинулись наутёк, а владелец хвоста вылез на стену полностью и ещё некоторое время громко бранился им вслед.

Происшествие у нор, похоже, ничуть не испортило настроения крылатой парочке. Чёрный и звёздочка опустились на небольшой свободный от камыша пляжик, и, звонко перекликаясь, принялись отмываться. Сперва каждый из них был занят исключительно собой, но вскоре они сблизились, начали тереть и мыть друг друга. Постепенно их движения делались всё более мягкими, бережными, веселье вдруг уступило место ласкам. Небо и река уже посветлели, озарились пробудившимся Оком, а они всё стояли по пояс в спокойной воде, приникнув друг к другу и обмениваясь нежными прикосновениями. Потом чёрный подхватил подружку и, прижав к груди, понёс на берег. Там он прилёг среди высокой травы, а уху посадил на себя верхом. Крылья укрывали их тела, словно диковинные плащи, и Ясь не сразу догадался, что происходит между ними. Зато ушлый Скорок вмиг всё понял и разъяснил товарищу доходчивым жестом. Стыд припёк Ясю щёки, но заставить себя отвести глаза от ухокрылов он так и не смог. Ритмичные движения их тел завораживали. Уха была похожа на всадницу, пустившую коня в галоп, а чёрный, как тот самый конь, помогал ей резкими толчками снизу. Потом они вдруг разом замерли в напряжении, будто лук с натянутой тетивой. Ещё миг - и невидимый лучник выпустил стрелу: уха выдохнула протяжно и сладко - и поникла чёрному на грудь. Так они и остались вместе лежать в траве, расслабленные, неподвижные, умиротворенные.

- Ну всё, - шепнул Вихор, - Ухи на покой - и мы на покой.

Он вылез из-под скрадки, взял шест и потолкал плот восвояси.

Как ни хотелось после бессонной ночи завалиться поскорее спать, Вихор сперва заставил молодёжь поесть и даже прибраться, а потом, усадив парней перед собой на лавку, спросил:

- Ну? Валяйте, рассказывайте, что интересного высмотрели в четыре глаза.

Ясь пожал плечами, а Скорок, усмехнувшись, ответил:

- Дурни мы были, соломенные головы. Ухокрылы на самом деле и крупнее, и умнее, и много шустрее, чем нам с хутора казалось. Теперь-то я понимаю, почему их сетью ловят, а не петлёй. Да и то всяко случается: и порвут, бывает, сеть, и утащат… Не так с ними надо.

- А ещё они красивые, - задумчиво проговорил вдруг Ясь.

- И всё у них, как у нас, людей, - добавил Скорок живо, - Кто вкалывает, а кто по кустам с девчатами обжимается.

- Мда, - невесело сказал Вихор, - Вас, по ходу, пусти - так вы б сами к течной ухе женихаться побежали. Не о том думаете, братцы. Вот кто из вас мне скажет, сколько там у нор взрослых ухов сейчас околачивается?

- Я десятерых углядел, - тут же заявил Скорок, - Серебряный, да бурый, уха с чёрным, да этот, который с крылом, да три ухи с детёнышами, да та ещё, что серебряному морду била.

- Ухокрылье бабьё нам без надобности, - решительно сказал Вихор, - Пускай живут и новых ухов рожают, чтоб нам потом было с кого крыло срезать. Ух с битым крылом тоже пока без интересу. Заживёт - вот тогда по его душу и придём. Остаются трое, да ещё тот, что с попорченным боком. Кого бить станем?

- Серебряного! - воскликнул Скорок, - Он самый красивый.

- Не угадал. Сперва подранка бы добить. С такой дыркой в боку он всё равно не жилец, только помирать будет долго и скверно. У него вон даже не достало сил на день закопаться, так под обрывом и валяется. Бурый тоже сгодится - в возрасте уже, устаёт быстро, и на правый глаз подслеповат. Вот только есть тут для нас одна занозочка. Заметили, что они всё время по двое шастают? Я ни разу за день не увидал, чтоб кто-нибудь из них сел на землю в одиночку.

- Чёрный! - Скорок хлопнул себя ладонью по колену, - Он несколько раз один охотиться улетал.

- Глазастый ты, Лисёнок, - похвалил Вихор, - И куда он один летал?

- Раз на кроличью пустошь, да два раза в камыши, на остров.

- Вот туда к вечеру и встанем. Ухи и впрямь во многом как люди: всегда в то место, где им раз повезло, возвращаются.

Комментарий к Охотники: день первый

Этловы слёзы - алмазы. Их ищут в русле Ночь-реки. Ещё там можно найти золотой песок, который тормалы называют кровью этла.

Сурица - напиток из сброженного на солнышке травяного настоя с мёдом. Количество алкоголя в ней ничтожно, но всё-таки он там есть.

Засевка - игра типа манкалы.

========== Ловцы: день первый ==========

Грис удобно лежал на постели из старых листьев и слушал, как снаружи, за земляной стеной обрыва, наступает ночь. Она обещала быть прекрасной. Свежая прохлада понемногу просачивалась в спальню, принося с собой запах реки, а в небе уже наверняка появились первые звёзды. Но именно сегодня Грис всячески растягивал последние капли дневного покоя. Мэйра ещё спала, положив ему голову на грудь. Он бережно укрывал жену крыльями и любовался её перепончатым ушком, сейчас сложенным и плотно закрытым. С тех пор, как старшие дети встали на крыло, прошла пара разливов, и они с Мэй начали замечать, что в норе сделалось пустовато. А вот теперь у них совсем скоро снова родится малыш. И Грис, валяясь на спине и обнимая жену, неспешно размышлял о том, рад он всё-таки предстоящим переменам, или уже не очень…

По стене настойчиво заскребли чьи-то когти и голос их с Мэй старшего сына позвал:

- Отец, ты дома? Спишь?

Грис слегка вздрогнул, и от этого движения Мэй сразу же проснулась: её уши поднялись и развернулись, как два маленьких иссиня-черных крыла.

- Ну кто там ещё скребётся, как дикий кур? - недовольно проворчала она.

- Это Эни. Я сейчас схожу и узнаю, что ему нужно.

- Если ты всё-таки дома, то вылезай, - раздалось снаружи, - Тинай зовёт ловцов!

Грис встряхнулся и полез на выход. Уже возле поворота он вдруг заметил, что Мэй двинулась за ним следом.

- А ты куда? Наслушаешься там всяких глупостей, разволнуешься… Уж лучше не ходи.

Мэй погладила крылом живот и улыбнулась.

- Всё время забываю, что я уже, вроде, и не ловец. Но ты можешь не надеяться, что я соглашусь сидеть дома и киснуть от скуки, пока вы там обсуждаете всякие глупости.

- Ну что ты такое говоришь?

- Что хочу, то и говорю. Давай, ползи уже, не загораживай проход. Душно.

Грис вздохнул и пополз. Мэй в последнее время стала так раздражительна, так легко кидалась то лить слёзы, то раздавать тумаки, что препираться с нею было себе дороже. Оставалось надеяться, что дела клана решатся быстро, и можно будет просто смыться на охоту, подальше от всех проблем и споров.

Однако, едва высунув нос из норы, он сразу понял, что именно сегодня улететь по-быстрому не получиться. На стене перед норами уже сидели все двадцать ловцов клана и ещё трое каких-то незнакомых крылатых, вокруг сновали мальчишки, а из нор то и дело выглядывали любопытные лица едоков. Явно затевалось что-то важное.

Наконец, убедившись, что ловцы его клана в сборе, Тинай сказал:

- Река сегодня принесла нам дурные вести. Прошлым днём бескрылые разорили посёлок клана Чаку. В живых осталось только пятеро ловцов, двое из которых ранены, да четверо едоков.

- А что сам старина Чак? - спросил кто-то.

- Погиб вместе с прочими.

- Пусть будет их полёт во Мраке стремителен, - отозвались вокруг. Кое у кого в клане Чаку были друзья и родичи, так что Тинаю пришлось подождать, пока все угомонятся и снова насторожат уши.

- Уцелевшие просят позволения присоединиться к нашему клану и построить норы на нашем склоне. Что скажете?

Каждый ловец клана ответил согласием: на склоне было достаточно места для новых нор. Конечно, придётся всем вместе позаботиться о прокорме шестерых едоков, но раненые в конце концов поправятся, дети вырастут, а в клане Тинайу прибавится ловцов.

- Есть и хорошие новости, - сказал Тинай, когда первый вопрос был решён, - Рыба пошла на нерест. Пора отправляться к порогам, чтобы сделать запасы. Кто со мной?

Снова стена зашумела и пришла в движение. Ловцы, готовые отправиться на несколько ночей к порогам, перелетали за спину Тиная, а те, кто не мог лететь, толпились вокруг, хлопали крыльями и желали им доброй охоты. Когда дальше молчать было уже просто глупо, потому что Тинай уставился вопросительно прямо на него, Грис сказал:

- Я останусь. Должен же кто-то смотреть здесь за порядком и кормить едоков.

- Я тоже остаюсь, - подал голос от своей норы Нуар. У него на спине подпрыгивал малыш Си, весело хлопая неокрепшими ещё крылышками.

- А в разлив что жрать будете? - резонно заметила тётка Нира, - Оставь мальца бабам, лети!

Нуар тревожно заёрзал, кинул голодный взгляд на собирающихся в путь ловцов, а потом решительно отвернулся к сыну и буркнул:

- Перетопчемся. Мышей насушу. Мыши - тоже ничего себе еда.

Вдруг на стену рядом с Грисом уселся старый Кай. Покосившись на соседа без особой приязни, он проворчал:

- Луннокрылый прав: кто-то должен остаться здесь, чтобы охотиться и защищать норы. Я тоже остаюсь.

Следом за Каем к норам перепорхнула девушка, одна из ловцов клана Чаку.

- Скоро придут наши из разрушенного посёлка. Надо встретить их и помочь устроиться на днёвку. Я остаюсь.

- Эй, Райла, - тут же громко позвали из толпы крылатых, - Охота тебе киснуть с этими неудачниками? Одному лишь бы не вылезать из-под крыла жёнушки, другой сам, как жёнушка, а у третьего от старости выпали последние зубы. Летим лучше с нами!

У Нуара встала дыбом шерсть на загривке. Он сунул малыша Райле и решительно двинулся на голос, рыча и по пути расталкивая крылатых:

-Это кому у нас там не хватает пендаля на дорожку? Сейчас выдам!

Крылатый, вздумавший задираться, уже взлетел на бровку обрыва и ждал. Грис вздохнул: и этот из Чаку. Свои давно предпочитают с Нуаром не связываться.

Драка закончилась, толком даже не начавшись: подскочив вплотную к противнику, Нуар резко двинул ему согнутым запястьем в челюсть, а когда тот отшатнулся, стараясь удержаться на ногах, влепил вдогонку звонкую затрещину раскрытым крылом. Парень тяжело грохнулся навзничь, и Нуар уже замахнулся, чтобы отвесить новую оплеуху, но Грис поспешил ухватить друга за плечо:

- Спокойно, Нуи, хватит.

- Некоторым, может, и наплевать, что о них болтают, а я не собираюсь терпеть всякую муть, - ответил Нуар. Однако добивать противника он раздумал. Просто сплюнул в пыль и побрёл обратно к своей норе.

- Зря. Всех дурней не перевоспитать, - серьёзно заметила Райла, возвращая ребенка.

- Но к этому следует стремиться, - в тон ей отозвался Нуар.

- Я когда вырасту, никому не разрешу папу обижать, - с радостным видом звонко заявил Си, - А дуракам надо крылья обрывать и вставлять в жопу!

- Милый, так говорить нехорошо, - поспешно сказала Райла, с трудом подавив смешок. Мэй засунула голову под крыло Грису и хихикнула, уткнувшись носом ему в бок. А Грис снова только вздохнул и укоризненно посмотрел на Нуара. Нетрудно было догадаться, от кого малыш набирается подобных словечек.

Всё когда-нибудь заканчивается, в том числе и сборы в дорогу. Рыболовы улетели, мальчишки отправились на берег гонять стрекоз, стена опустела, и Грис уже расправил крылья, чтобы подняться в воздух, но вдруг его окликнул Нуар.

- Постой, дружище, - с этими словами он быстро наступил на хвост Каю, не позволяя и тому взлететь, - Кай. Предлагаю тебе быстренько объяснить, почему ты считаешь, что норам может понадобится защита. Если что-то узнал, давай делись.

Кай выдрал хвост из-под ноги Нуара и хмуро буркнул:

- Можно подумать, кто-нибудь из вас мне поверит.

- Да говори ты уже, не томи.

- Ну… э… Зубы у меня, может, и не в порядке, но глаза и уши пока не отвалились. Вчера я видел на нашем берегу Одноглазого разбойника.

Крылатые обменялись взглядами, полными тревоги. Одноглазый вот уже три разлива был бедствием и дневным кошмаром всех крылатых Ночь-реки, его именем пугали непослушных детей. Попытки ловцов выследить и убить его всякий раз заканчивались неудачей. Никто не видел, как он охотится, никто не знал, куда он прячется после. Просто начинали ходить слухи, что он появился вблизи посёлка, а потом одного из крылатых находили в камышах с отрезанными крыльями. Чаще всего жертвами Одноглазого разбойника становились молодые и сильные ловцы, но поговаривали, что на самом деле ни один крылатый не может чувствовать себя в безопасности, пока поблизости рыщет этот убийца.

- О Летящий! Что же нам теперь делать? - испугано прошептала Мэй.

- Готовиться к бою, - сурово произнёс Кай, - Возможно, последнему.

- Глупости. Лично я планирую жить долго и счастливо, - спокойно заявил Грис, - И вовсе не намерен сражаться со всякими ушибленными на голову бескрылыми.

- Раз ты такой умный, - с некоторым раздражением в голосе отозвался Нуар, - научи уж и нас, что для этого нужно делать. Мы, знаешь ли, тоже не прочь пожить долго и счастливо.

Грис пожал плечами:

- Всё просто. Если перестать хлопать крыльями и хоть немного подумать головой, станет ясно, что Одноглазый нападает только на одиночек. Значит, надо держаться вместе и не опускаться на землю по одному, только и всего.

- А как же тогда охотиться? - удивлённо захлопала глазами Райла, - Я когда гоню добычу, ничего вокруг не замечаю.

- Парами, друзья мои, парами. Один ловит - другой его охраняет. И пить точно так же.

Нуар нахмурился:

- Тебе хорошо, у тебя Мэй есть. А у меня только Си на загривке. Тут за ним-то следить не успеваешь, не то что по сторонам глазеть…

- Я полетаю с тобой, - вдруг горячо предложила Райла, и тут же, застеснявшись, тихо добавила, - Если ты, конечно, не против.

- Я думаю, Мэй сейчас не стоит мотаться по небу всю ночь напролёт, - сказал Кай, - Раз Райла так любезно предложила себя в напарники Нуару, то тебе, луннокрылый, придётся летать со мной.

- А я, - добавила Мэй, - могу пока последить за Си. Что скажешь, Нуар?

Но Нуар ничего не ответил. С интересом глядя на Райлу, он ловил ноздрями её запах, одновременно манящий, волнующий и нежный. Мэй резко шлёпнула его по спине крылом:

- Эй, Нуар!

- А? Извини, Мэй, я не слышал…

- Я говорю, что могу последить пока за Си. Если ты, конечно, будешь в это время охотиться, а не пялиться на Райлу.

Нуар довольно заулыбался, демонстрируя миру два ряда великолепных, острых зубов.

- О, Мэй! Ты лучше всех! С меня кролик! Но требовать, чтобы я перестал смотреть на красавиц - это уж слишком сурово. Кстати, общение с ними совершенно не вредит моей охотничьей удаче!

Нуар и Райла парили над кроличьей пустошью.

- Нуар? - робко позвала Райла, когда её уже нельзя было услышать со стены.

- Для своих просто Нуи, - приветливо отозвался он, - Что ты хотела сказать?

- Я совсем никого здесь не знаю и чувствую себя ужасно неловко. Расскажи мне немного о своих. Кто такой этот Грис?

- Прекрасный крылатый, и притом мой друг, - охотно отозвался Нуар, радуясь возможности завязать разговор.

- Такой серьёзный, и все его слушаются…

- О, если бы он захотел, уже давно водил бы собственный клан. Но Грис для этого слишком ленив. Уверен, он понравится тебе, когда ты узнаешь его чуть поближе.

Тут Райла кинулась вниз и сцапала какого-то зазевавшегося кролика. Увы, забыв всё, о чём говорил его друг, Нуар не следил в это время ни за кромкой леса, ни за зарослями низких кустов, а только любовался ладной фигуркой юной крылатой и ловкостью её броска.

Вдвоём они опустились на стену.

- Давай, скребись в эту нору, - сказал Нуар, подталкивая Райлу крылом вперед.

- Может, лучше ты? Даже представить себе не могу, что сейчас придётся скрестись в дом к совершенно незнакомым крылатым…

- Тогда давай вместе! К чему стесняться, Райли, это теперь и твой клан тоже. Я тебя мигом со всеми познакомлю. Это нора Яли. У неё два малыша, один другого прожорливее, так что она точно будет нам рада.

Нуар присел у входа в нору и заскрёб когтями по стене.

- Эй, Яли! Ты дома? Еда прилетела!

Из норы выглянула худенькая крылатая ночной масти с весьма недовольным выражением лица. Она схватила кролика у Нуара из когтей, коротко кивнула в благодарность и снова скрылась.

- Вот видишь, она милая, - с улыбкой сообщил Райле Нуар.

- Куда теперь?

- К старой Фэйлине. Только сначала приготовим для неё завтрак.

Нуар улетел, но вскоре вернулся с полным ртом недожёванной рыбы.

- У бабушки Фэй почти не осталось зубов, так что её порцию приходится сперва есть кому-то другому, - пояснил он, когда сжевал и проглотил всё без остатка, - К тому же она уже не летает, так что сгоняй, принеси для неё воды.

Когда Райла, набрав в рот чистой воды, вернулась, Нуар уже во всю скрёбся возле норы:

- Фэйлина! Бабушка Фэй! Ты дома? Бесполезно, - тут же пояснил он Райле, - Она уже давно плохо слышит. Но я попытался.

С этими словами он скрылся в норе. Вскоре оттуда послышались какие-то шорохи, а потом и голоса.

- Давай, давай, бабушка, - приговаривал Нуар, явно толкая что-то перед собой, - Там на улице замечательная погода, Луна светит…

- Ох, милок… Да на кой она мне нынче, эта Луна? Я ж её даже не вижу, - ответил ему негромкий надтреснутый голосок. Но шорохи всё же продолжали приближаться, а из норы отчётливо потянуло мочой и кислятиной.

- Не видишь - и не надо. Главное свежим воздухом дыши.

Тут из норы показалась очень дряхлая, совсем седая крылатая, маленькая и тощая, с глазами, затянутыми белёсой пеленой. Нуар полз следом, подталкивая её сзади. Оказавшись снаружи, он сперва убедился, что старушка прочно держится когтями за стену, и только после этого Райла напоила её, а Нуар срыгнул перед нею разжёванную рыбу.

- Ешь, пока тёплое.

Старушка начала неопрятно заглатывать угощение, а потом, обернувшись, сказала:

- Вот спасибо вам, ребятки… Тебя как звать, красавица?

- Это Райла Чаку, моя невеста, - тут же отозвался Нуар.

- О… Поздравляю, - и старушка обнажила в улыбке гнилые пеньки зубов.

- Зачем ты так ей сказал? Это же неправда! - шёпотом возмутилась Райла, когда они с Нуаром снова поднялись в воздух.

- Само вырвалось, извини. Но помечтать-то можно? - ответил он с какой-то уж слишком простоватой улыбкой и тут же поспешил сменить тему, - А ты не хочешь познакомить меня со своими?

Райла лукаво улыбнулась в ответ:

- Этот милый крылатый сперва зовёт меня своей невестой, а через миг уже спешит знакомиться с моей сестрой?

Нуар прикрыл глаза

- Ммм… Как интересно это звучит: милый крылатый… Так меня обычно никто не называет.

- А как называют?

- Чаще всего кричат: “Ах ты нахал!”

- И за что же такая несправедливость?

- Даже не знаю…

- Но ты же для этого что-то делаешь?

- Ну да! Обычно я делаю вот так!

Толкнув Райлу спиной на стену, он плотно прижался к ней и впечатал в губы поцелуй.

- Ах ты нахал! - воскликнула она, пытаясь отпихнуть от себя его разгорячённое тело. Он чуть отстранился, продолжая надёжно держаться когтями за стену. Почувствовав, что скользит вниз, Райла крепко обхватила его и ногами, и крыльями.

- Ну вот, - сказал Нуар, хитро поглядывая на неё из-под ресниц и ещё больше отодвигаясь от стены, - Я так огорчён, что когти сейчас разожмутся, мы упадём и вместе разобьёмся…

- Не смей! - Райла в страхе ещё плотнее сжала объятия.

- Но ты ещё можешь нас спасти. Один поцелуй прекрасной девы…

Райла подалась вперед, чтобы быстрым движением коснуться губ Нуара, но он отвернулся и её поцелуй повис в воздухе. Вдруг Райла поняла, что никто её не удерживает, наоборот, это она сама лежит на Нуаре, вцепившись в него всеми четырьмя, да ещё и лезет к нему с поцелуями! Не зная, сердиться или смеяться, крылатая оттолкнула Нуара от себя и взлетела. “Что он себе позволяет, этот наглец? Почему я вообще всё это терплю?” - возмущённо подумала она. И тут же сама себе ответила: “Зато с ним не соскучишься. Кстати, куда он мог подеваться?” С некоторой тревогой Райла посмотрела по сторонам и даже оглянулась назад, но Нуара нигде не обнаружила. Следовало бы, наверное, вздохнуть с облегчением, а ей от этого открытия почему-то стало грустно. И тут сверху, прямо над её ухом, знакомый голос ласково произнёс: “Райли?” От неожиданности сердце пропустило удар, а крылья беспорядочно всплеснули, сбиваясь с ритма.

- Нуар! С тобой с ума сойти можно! - закричала Райла, с трудом выравнивая полёт.

Он спокойно парил прямо над ней и улыбался. А потом снова позвал нежно и протяжно:

- Рай-ли… Летим, я тебе кое-что покажу!

Он быстро снизился и полетел над водой к противоположному берегу. Райла кинулась следом, размышляя про себя: “Ну и ну! Даже не оглянулся! Этот тип абсолютно уверен, что я во все лопатки мчусь за ним. И что самое противное - он ведь прав!”

В том месте, куда привёл Райлу Нуар, камыша не было, зато деревья стояли у самой воды и низко склоняли к ней ветки. Среди них росла замечательная плакучая ива, старая и развесистая. Ухватив каждым крылом по целой пряди из её тонких и гибких ветвей, Нуар принялся раскачиваться над водой, словно на зелёных качелях. Райла остановилась на мгновение, любуясь его игрой, и он тут же позвал: “Не бойся, Райли, лети сюда! Это так весело!” Счастливо взвизгнув, Райла кинулась к нему.

Они раскачивались на ветвях всё сильнее, задевая воду то хвостами, то крыльями, пока ветка не обломилась. И тогда, свалившись в реку, они принялись бить крыльями по воде и плескаться, осыпая друг друга каскадами брызг.

- Не надоело дурью маяться? - вдруг раздался сверху голос Кая. Он сидел прямо над ними на толстой ветке и ел мышей.

- Не-а, - радостно отозвался Нуар, - Кроме того, мы ею не маемся, а получаем от неё удовольствие. Хочешь тоже попробовать?

- Ну уж нет! У меня от одного вашего вида уже в глазах рябит.

- Тогда просто отвернись. И это… Жуй тщательнее, а то ещё подавишься!

Кай вздохнул и, окинув Нуара притворно-жалостливым взглядом, проворчал:

- Большой, а глупый… Иди сюда, девонька!

Свесившись с ветки, он протянул Райле крыло.

Вероятно, в молодости этот крылатый был очень хорош. Сейчас его бурую шерсть уже припорошила седина, но крыло, за которое ухватилась Райла, было сильным и крепким. Кай без труда вытянул её из воды и усадил на ветку рядом с собой.

- Сдаётся мне, ты с самого вечера летаешь голодная, - заботливо сказал он, - На вот мышку.

Желудок Райлы отозвался громким урчанием. С благодарностью схватив угощение, она жадно принялась за еду.

-Эй, а как же я? - окликнул их из воды Нуар.

- А ты валяй охоться, - ответил Кай с довольной улыбкой, прикрывая жующую Райлу крылом.

Пожалуй, совет был неплох. К тому же Нуар надеялся, что пока его не будет рядом, Кай успеет Райле надоесть. Однако, вернувшись с рыбой в зубах, он обнаружил, что всё стало только хуже. Теперь Райла сидела на песочке у подножия обрыва, а рядом с ней развалился Грис! Райла выглядела такой довольной и счастливой, так оживлённо что-то рассказывала, а этот луннокрылый гад слушал с улыбкой на морде, заодно поглаживая крылом её задницу! “Что, дружище, женского внимания захотелось? Сейчас я тебе его обеспечу, и даже с избытком,” - мрачно подумал Нуар. Остановившись возле Грисовой норы, он громко заскрёб когтями по стене:

- Мэй! Мэй, ты дома? Хочешь рыбки?

Голова Мэй показалась из норы.

- О, Нуи, как мило с твоей стороны!.. - воскликнула она. Но тут взгляд Мэй споткнулся о сидящих внизу. Радостное оживление на её лице моментально сменилось весьма свирепым оскалом, и над стеной пронёсся пронзительный, визгливый вопль:

-Гри-и-и-ис!!!

Грис немедленно явился на зов, но это его не спасло. Стоило ему приземлиться у норы, на его голову обрушился нескончаемый ливень упрёков:

- Вы только посмотрите на этого крылатого! Жена сидит голодная! Дома стены осыпаются! Постель потом провоняла и кишмя кишит блохами, потому что слетать за свежей травой некому! А он чем занят? Ему нет дела до подобной чепухи! Ведь в клане Тинайу развелось слишком много хвостов, под которые без него некому заглянуть!

- Мэй, милая, причём тут хвосты? Я…

- Молчи, предатель! - и Мэй шмякнула Гриса между ушей Нуаровой рыбиной. Сила и резкость атаки живо напомнили Грису, кто в клане ещё недавно считался лучшим ловцом после Тиная.

- Конечно! Хвосты ни при чём! - продолжала орать Мэй, охаживая мужа рыбиной по щекам, - То, что под хвостами, куда интереснее!

Грис пытался осторожно защищаться, отводя удары. Выходило не слишком успешно: рассвирепевшая Мэй попадала в цель два раза из трёх. Тогда он просто зажмурился, развёл крылья в стороны и стал терпеливо ждать окончания бури. “О… Что-то Мэй разошлась не на шутку, - подумал Нуар, глядя, как его друг стойко переносит разгул стихий, - Пора уводить отсюда Райлу, пока и ей заодно не влетело.”

А Мэй всё продолжала осыпать Гриса упрёками и шлепками, придвигаясь к нему ближе и ближе, пока не уткнулась лицом в его щедро засыпанную рыбьей чешуёй грудь. И тогда, уронив под ноги своё измочаленное оружие, она расплакалась, а Грис обнял её крыльями и нежно потёрся щекой об её взъерошенный затылок.

За их трогательным примирением Нуар и Райла наблюдали с безопасного расстояния, сидя недалеко от Нуаровой норы.

- Сразу видно, эти двое очень любят друг друга, - мечтательно проговорила Райла, - Как мило…

Нуар тут же прижался к ней боком и полушутя предложил:

- Перебирайся жить ко мне. Будем тоже ругаться из-за провонявшей постели и спорить, чья очередь таскать свежую траву… Ты сможешь даже иногда лупить меня рыбой по мордасам… Как мило…

Но Райла покосилась на него несколько обиженно и отодвинулась:

- Знаешь, Нуар, некоторые твои шуточки не пролезают ни в какую нору… Ах, Си!

Си уже давно выглядывал из норы, наблюдая за отцом. Решив, что Нуар наконец-то смотрит в его сторону, он бесстрашно выпрыгнул внаружу и закричал, молотя по воздуху крылышками:

- Папа! Смотри! Как! Я! Умею! Летать!

На последнем слове одно из его крыльев неосторожно чиркнуло по стене. Полёт тут же превратился в падение, вызвав у Райлы тот самый испуганный возглас. Пока она ахала, Нуар уже сорвался с места и чёрной молнией помчался вдогонку за кувыркающимся и беспорядочно стучащим крыльями малышом, и всё же, как бы он ни спешил, было ясно: не успевает.

Однако Си не даром получил при рождении имя Счастливчик. Как раз между ним и подножием склона неторопливо копал свою нору сородич Райлы, ночнокрылый по имени Айэренн. Увидев падающего малыша, он без малейших раздумий поймал его и плотно притиснул своим телом к стене. Через мгновение возле Айэренна и Си собралась толпа крылатых, начались расспросы, удивлённые возгласы, слова благодарности… А Райла видела, как подрагивают у Нуара крылья, и думала, что дома Си нынче ожидает хорошая выволочка. Вышло же совсем иное.

Едва вернувшись домой, Нуар поставил сына перед входом в нору и сказал ему:

- Послушай-ка, Сиэллад. Мало просто летать, крылатый должен уметь и падать. Если сорвался со стены, то не лети вниз, как лепёшка помёта, а разворачивайся к ней лицом и вгоняй в грунт все когти. Понял?

- Ага.

- Тогда давай, падай. Я, если что, тебя поймаю.

Остаток ночи Си всеми возможными способами выпадал из норы. Сперва большая часть его полётов заканчивались в объятиях Нуара. Но потом дело пошло на лад, и вскоре Нуару оставалось только наблюдать, как его сын из любых, даже самых немыслимых, положений выворачивается носом к стене и с радостным визгом тормозит об неё, прочерчивая когтями длинные полосы. И только убедившись, что урок вполне усвоен, Нуар подозвал сына к себе и серьёзно спросил:

- Надеюсь, ты понимаешь, что Айэренн Чаку спас тебя от верной смерти? Его следует хорошенько отблагодарить. Ты сейчас спустишься и поможешь ему копать нору, а я пока слетаю на пустошь и принесу оттуда хорошего кролика.

“Так вот ты какой по-настоящему, когда не дурачишься,” - подумала Райла, провожая Нуара взглядом. Пожалуй, таким он нравился ей гораздо больше.

Ночь была на излёте. Грис снова лежал в своей норе, в тишине и покое, обнимая жену, и прислушивался к звукам нарождающегося утра. Оно обещало быть прекрасным. Снаружи в спальню просачивались дивные запахи предрассветного леса, а над рекою уже наверняка повисла белёсая пелена тумана… Вот только не было на душе ни покоя, ни радости. Да ещё и спина разболелась. Грис тихонько завозился, пытаясь устроиться поудобнее.

- Что, опять спина? - участливо спросила Мэй.

- Есть немного. А вот у некоторых везунчиков хватает здоровья сперва охотиться всю ночь, а потом развлекаться весь день.

Снаружи доносился знакомый голос, распевающий серенаду перед чьей-то норой:

Когда шумит сухой бамбук

В вечерней дивной тишине,

Приди ко мне, мой милый друг,

Мы сядем рядом на стене.

Милая сжалилась и ответила нежно и мелодично:

Когда полночною порой

Луна по небу поплывёт,

Крыло к крылу лети со мной,

Нам ветер счастье принесёт!

И дальше они пошли старательно выводить на два голоса:

Когда, качаясь, шелестит

Листва на утренней заре,

Туманом берег наш покрыт.

Согрей меня в моей норе!

Когда погожим светлым днём

Повиснет над рекой жара,

Объятья нежные сомкнём,

Уста к устам…

Пение вдруг оборвалось вскриком, смехом и удаляющимся беспорядочным хлопаньем крыльев. А сердитый голос Кая выкрикнул: “День уже на реке! Спать пора, бесстыдники!”

Мэй тихо засмеялась:

- Похоже, Райла вырыла нору прямо под жилищем старины Кая. А он мало того, что ничего не смыслит в пении, так ещё и приходит в бешенство, если ему мешают спать.

- Редкий случай: я с ним совершенно согласен, - фыркнул Грис, - Как можно на полном серьёзе распевать эту пошлую муть?

- А мне нравится. Хорошо пели, с чувством. И голоса у ребят красивые. А вот ты, лунные крылышки, почему-то никогда не пел мне ничего подобного…

- У меня голос так себе. Боюсь, тебе бы не понравилось, вздумай я запеть.

На некоторое время повисло молчание, и Грис уже почти задремал, когда Мэй вдруг снова решила заговорить с ним.

- Я ходила посмотреть на раненых. Этот мальчик с раной на боку… Мне кажется, он совсем плох. Ничего не ест, не пьёт, и даже на стену не поднялся, так и лежит внизу.

- Ничего не поделаешь… Боюсь, он уже одним крылом во Мраке.

- Ах, почему эти бескрылые так нас ненавидят!

- Знаешь, Мэй, мне кажется, что никакой ненависти тут нет. Они просто на нас охотятся.

- И что?

- Даже не знаю… Вот скажи, тебе нравятся кролики?

- Да, конечно. Они вкусные.

- Значит, ты их не ненавидишь?

Мэй уставилась на супруга, раздражённо поджав губы.

- Грис, что ты несёшь? Причём тут кролики?

- Забудь, не важно, - и Грис сладко зевнул, - Но с этим любителем дневных концертов надо будет завтра как следует поговорить. Он меня беспокоит.

- Это чем же?

- Своим легкомыслием.

- Лучше бы ты порадовался, что твой друг наконец-то счастлив. С тех пор, как погибла Айала, прошло уже три разлива, а он до сих пор не нашёл себе жены. Вдруг хоть с этой девочкой…

- Из-за дурацких выходок Нуара она может оказаться в опасности.

- Знаешь, общество старого Кая влияет на тебя просто отвратительно. Ты становишься занудой.

- То есть ты предлагаешь мне сменить напарника и полетать завтра с Райлой?

Мэй замахнулась на Гриса так стремительно, что тот едва успел заслониться крылом. Однако удара она не нанесла, а просто отвернулась и произнесла обиженно:

- Ты нарочно весь вечер говоришь всякие гадости, чтобы позлить меня? Видеть тебя не могу! Брысь из норы!

Грис посмотрел на неё укоризненно, однако спорить не стал, просто поднялся и направился к выходу.

- А ну стой!, - тут же ревниво воскликнула Мэй, - Куда это ты собрался на день глядя?

Грис вернулся, с тихим стоном завалился на бок и, погладив Мэй крылом, сказал:

- Завтра, Мэй, завтра…

- Что завтра? - удивилась она.

- Всё завтра, любовь моя. Хочешь - будем ругаться, потребуешь - даже песенку спою… Но сейчас уже только спать…

Комментарий к Ловцы: день первый

Луннокрылый - серебристо-серый. Крылатые серую масть называют лунной и считают очень красивой. Чёрная масть, встречающаяся среди них гораздо чаще, называется ночной.

Полное имя Си - Сиэллад, на языке крылатых оно обозначает “поймавший счастье”, “счастливчик”. Со временем сын Нуара вырос в весьма крупного дядьку и даже стал вождём собственного клана, но все, кто знал его с детства, упорно продолжали называть его “малыш Си”.

========== Эти беспокойные крылатые: день второй ==========

Выспаться как следует Грису не удалось. В самый глухой и жаркий час дня в его норе стало одним жителем больше. Едва позволив полюбоваться новорождённой доченькой, Мэй погнала мужа в послеполуденный лес: подстилка в доме требовала смены, а её желудок - еды. Грис вдоволь намахался крыльями под палящим Оком, прежде чем сообразил заглянуть на ближайший людской хутор. Бескрылая детвора только рты пораззявила, когда среди бела дня на двор свалился ухокрыл, подхватил петуха с плетня и снова умчался в синюю высь. Только один пацанёнок вскинул детский лучок, годный разве что бить мелкую птицу, и пустил вдогон вору стрелу без наконечника. Заострённый кончик на излёте клюнул Гриса в зад, и стрела отскочила, даже не поцарапав шкуру.

Теперь, когда домашние дела были завершены, а Мэй с малышкой крепко спали, Грис сидел на бровке обрыва, расслабленно вытянув крылья, и наслаждался последними лучами Ока. Вечер был так безмятежен и тих, что не хотелось портить его ни заботами, ни тревожными мыслями.

Из камышей на острове поднялись Нуар и Райла. “Может, действительно, Мэй права, а я зануда, - думал Грис, с удовольствием наблюдая, как они крыло к крылу описывают широкие круги над залитой закатными красками водой, - Пусть радуются в полную силу, пока всё хорошо…”

- Эй, Грис! - окликнул его Нуар, шлёпаясь рядом на сухую траву, - Тебя что, Мэй из норы выгнала?

- Вроде того, - отозвался Грис с улыбкой, - Они с малышкой спят, а я им, понимаешь ли, мешаю, шуршу…

- Малышка? Ну, дружище, ты даёшь! Лети сюда, Райла! Представляешь себе, у этого чудака дочь родилась, а он сидит тут и лыбится вместо того, чтобы звать друзей на смотрины! Чему хоть рад-то?

- Например, тому, что разливов через семь буду учить охотиться хорошенькую девушку, а ты, старый пень, будешь мне завидовать.

- Размечтался! Разливов через семь ты, луннокрылый, только и будешь, что все ночи напролёт гонять от своей доченьки молодых обормотов. Так что можешь начинать тренироваться.

Крыло Нуара вдруг легко и стремительно щелкнуло Гриса по груди.

- Чего тебе не сидится, чудо крылатое? - вяло спросил Грис.

Нуар с озорным видом заскакал вокруг, награждая друга то легким подзатыльником, то почти невесомым щелчком.

- Вставай, - весело орал он при этом, - Поднимайся, ленивая серая мышь!

- Вот сейчас догоню и отгрызу хвост, - всё так же вяло и добродушно пообещал Грис. Крыло Нуара тут же легонько шлёпнуло его по животу.

- Сначала оторви от земли свою костлявую задницу!

- Ах так!

Грис упруго подскочил и кинулся к Нуару. Смеясь, крылатые принялись бороться, толкаться, обмениваться тычками и шлепками, а потом вместе скатились с бровки и наперегонки помчались над водой. Райла с интересом наблюдала за их игрой. Оба были хороши: сильные, ловкие и быстрые. Но для себя она с удовольствием отметила, что хоть Грис и резвее в полёте, зато даже в шуточной драке сильно уступает её Нуару.

- Куда это они? - спросил Айэренн, перелезая со стены на бровку.

Райла пожала плечами:

- Да просто крылья поразмять… А что?

- Мне Грис нужен. Ты передай ему: Иенни пропал.

- Может, он просто свалился днём в реку?

- Сомневаюсь. Пусть Грис сам сгоняет к реке и посмотрит следы. Поняла?

- Ладно, ладно, передам, - недовольно отозвалась Райла.

Айэренн ещё немного потоптался рядом с ней, а потом, глядя куда-то в сторону, добавил:

- Ты бы выкопала себе новую нору, подальше от Кая. А то всегда будешь знать, хорошо ли он накануне поел.

- Как, ты тоже это слышал? - спросила Райла, смущенно прикрыв голову крылом.

- Тоже мне, тайна… По-моему, вас вчера вся стена слышала.

Вскоре Грис, Райла и Нуар стояли на узкой полосе у подножия обрыва и рассматривали след на песке. Он был старательно спрятан, почти невидим, его выдавали только едва заметные тонкие чёрточки, оставленные веткой.

- Айэренн прав, - мрачно сказал Грис, - Днём здесь побывал бескрылый. И случилось это до полудня, потому что позже мы с Мэй хоть что-нибудь да услышали бы. Скверно, очень скверно… Пора выставлять на день охрану.

- Как ты себе это представляешь? - фыркнул Нуар, - Нас и так всего четыре ловца на восемнадцать едоков, замахаться можно. А если ещё и не спать днём…

- У нас есть Айэренн.

- С одним-то крылом?

- Чтобы вовремя поднять тревогу, крылья не нужны. Айэренн справится. Я слетаю, поговорю с ним. А ты, Нуи, найди, пожалуйста, Кая. Пора подумать и об охоте.

Поглядев вслед удаляющемуся Нуару, Грис вдруг добавил:

-Знаешь, Райла, кое в чём Нуар прав. Четверо - это слишком мало. Ты, пожалуй, из нас самая быстрая. Отправляйся сейчас к порогам, расскажи клану, что здесь творится. Возможно, кто-нибудь решит вернуться домой пораньше. На многое рассчитывать не приходится, но хотя бы Энир и Тайэнна могут согласиться нам помочь. Ещё ищи Реймиса, мужа Яли, и жену Кая. Её зовут Юмэйа, толстенькая такая пожилая крылатая. И конечно, возвращайся поскорее сама.

Найти Кая оказалось не особенно сложно, он, конечно, был ещё дома. Оставалось только разбудить его и вытащить из норы. Сперва Нуар долго и нудно царапал стену перед входом, потом, убедившись, что ответа не будет, всё-таки решился войти без приглашения. Хозяин норы крепко спал, завернувшись в крылья и плотно закрыв уши. Нуар даже не сразу разглядел его в тёплой куче сухих листьев. Раскопав подстилку, он ухватил Кая за загривок и хорошенько встряхнул. Тот даже не шелохнулся. Тогда Нуар выискал на полу подходящую соломинку и принялся щекотать бурому соне ноздри. Не просыпаясь, Кай чихнул и свернулся в клубок, плотно накрыв нос хвостом. “Вот ведь пенёк с ушами!” - буркнул Нуар. Он быстро сгонял к поверхности реки, набрал полный рот воды, затем вернулся и устроил Каю щедрый освежающий душ. Не помогло. Кай перевернулся, потёрся мокрой спиной о подстилку и, как ни в чём не бывало, продолжил спать. Тогда Нуар принялся трясти его за крылья, приговаривая:

- Да просыпайся же ты, просыпайся!

Вдруг одно из ушей Кая чуть заметно приподнялось, и Нуар услышал сонное:

- М?

- Ну слава Летящему! Кай, вставай скорее, тебя там Грис зовёт!

- М…

- Чего мычишь? Вставай, лентяище земнокрылое!

- М?

- Вставай, говорю!

- М…

- Ну всё, моё терпение на излёте! - воскликнул Нуар, залез верхом на Кая и плотно зажал ему нос. Результат превысил ожидания: сбросив с себя незваного гостя, Кай вскочил и грозно взревел:”Ща как дам больно!” И только после этого открыл глаза. Вид валяющегося вверх тормашками Нуара отнюдь не настроил его на мирный лад.

- Да что ж от тебя ни днём, ни ночью покоя нет! Норой ошибся, бесстыжая морда?

- Хорош шуметь, - обиженно отозвался Нуар, - Я тут, можно сказать, по-соседски заглянул тебя разбудить, а ты… На охоту пора! Голодные тётки уже зубами клацают, и молодёжь интересуется, когда можно будет, наконец, поесть.

- С чего вдруг такое рвение к труду на благо сородичей?

- Да мне-то что, а вот Грис без тебя никуда лететь не желает. Понял?

- Ну-ну, - недовольно проворчал Кай. Ещё несколько весьма тягостных мгновений он зевал, ковырял когтем в зубах, почёсывался и хрустел костями, а потом всё же пополз на выход, тяжко вздыхая на каждом шагу и то и дело подозрительно оглядываясь на Нуара.

Снаружи отгорела вечерняя заря, на землю спустились прохладные сумерки, но до настоящей темноты было еще далеко.

- Это надо ж было меня разбудить в такую рань! - возмутился Кай, - Поганец ты, Нуарище. Сам не спишь, и другим не даёшь.

- Да ладно тебе ныть! Гляди, красота-то кругом какая! И вообще, полетели. Меня там, наверху, Райла ждёт. А тебя - Грис.

- А, так вот ты чего суетишься… Эх, молодо-зелено! Я юнцом так же за Нирой бегал. Ах, какая она тогда была красоточка! А я ей и песни пел, и крольчат таскал, и кругами с ней над рекой носился… Только Нира-то всё равно другого в мужья выбрала. Ну что тут поделаешь? Бабы… Как твоя Райла сама решит, так и будет. Захочет - с тобой останется, а нет - так ты её от своего дружка ничем не отвадишь.

Нуар заметно поскучнел и заёрзал в нетерпении, а Кай, ничего не замечая, продолжал рассуждать себе под нос:

- По правде-то говоря: и чего в нём бабы такого завидного находят? Только что смазлив. Но уж очень он хитрющий. Всё чего-то мутит, ни пол слова спроста не скажет… Вон, смотри, опять ерунду какую-то придумал. Лишь бы крылья не трудить!

Нуар глянул в ту сторону, куда показывал Кай, и увидел Гриса. Он сидел на той самой ветке, на которой Кай вчера угощал Райлу мышкой, и, действительно, был занят весьма странным делом. Зажав в пальцах крыла длинную ветку, Грис водил её тонким концом по поверхности воды. Судя по всему, он так охотился на рыбу, и даже удачно: рядом с ним на острые сучки уже были наколоты три хорошие щуки. Но как и чем ему в этом помогала палка, Нуар так и не сообразил. Зато он отлично понял, что нигде не видит Райлы, и это его весьма встревожило.

- Грис! Эй, Грис! - громко позвал Нуар.

Грис в ответ помахал крылом, бросил ветку и, ухватив в зубы свою добычу, полетел к ждущим его на бровке крылатым.

- Ты куда Райлу дел? - сразу же возмущённо спросил Нуар.

- Послал на пороги. Разве ты сам не говорил, что нас слишком мало? Вот она и позовёт кого-нибудь из клана на помощь.

- То есть ты запросто взял да и отправил её одну через всю реку?

- А что такого? Она взрослая девочка, и летает, между прочим, побыстрее тебя. Думаю, к полуночи Райла уже вернётся, и возможно, даже не одна.

- Почему ты с нами не посоветовался? Тоже мне, клан Грису, состоящий из одного крылатого! Гораздо безопаснее было бы мне слетать вместе с нею!

- Ты нам сейчас гораздо нужнее здесь, в качестве ловца.

- И с кем же я буду летать? Или идея летать по двое отменяется?

- Со мной. Устраивает?

Нуар обалдело захлопал глазами.

- А Кай?

- Кай полетит на кроличью пустошь один. Он, если ты помнишь, вдвое старше тебя, и раза в три внимательнее, чем мы оба вместе взятые. Благодаря чему и дожил до своего весьма почтенного возраста.

- А всё-таки я беспокоюсь за Райлу, - недовольно проворчал Нуар.

На какой-то миг Кай почти поверил, что Грис сейчас скажет что-нибудь нелюбезное и малоприличное. Однако тот отвернулся, пару раз глубоко вздохнул, а потом очень спокойно проговорил, глядя Нуару в глаза:

- Так. Специально для тех, кто всегда в своей норе. У нас здесь в камышах бродит бескрылый. У нас. Здесь. Значит, чем от нас дальше - тем безопаснее.

- Хм… Возможно, ты прав! - откликнулся Нуар, оживившись, - Тогда чего мы сидим? Айда за мышами!

К середине ночи притомившиеся ловцы собрались на бровке, чтобы отдохнуть и немного перекусить. Мэй затеяла основательную уборку в норе, а малышку пока отдала Грису, строго-настрого наказав следить, чтобы Айси не простудилась, не обмаралась и не заплакала. Пользуясь тем, что мама этого не видит, папочка развлекался, как мог: давал Айси нюхать кусочки своего обеда и подробно рассказывал ей, какие мыши вкусные и как весело их ловить. Конечно, Айси ничего не слышала и не видела, ведь глаза и ушки у неё ещё не открылись, но нос уже работал во всю, и глядя, как старательно она обнюхивает каждый кусок, Грис с довольным видом приговаривал:

- Вот увидите, это вырастет всем ловцам ловец.

Вдруг Кай встрепенулся и со счастливой улыбкой заявил:

- Летят! Песенку моей Юми не спутаешь ни с чем!

И действительно, совсем скоро из-за излучины реки показались две фигурки: стройная чёрная Райла, летящая плавно и свободно, и кругленькая, пухленькая, тёмно-бурая Юми, часто месящая воздух короткими крылышками.

Едва приземлившись на бровку, она повернулась к Каю и воскликнула:

- Ах! Как я беспокоилась! Меня просто одолели дурные предчувствия! И вот - пожалуйста! Двух ночей не прошло, и прилетает эта девочка! Нет, не следовало оставлять тебя одного.

Кай кинулся было к жене, торопясь обнять её, но Юми, досадливо сморщив личико, отстранилась:

- Фу, Кай, не дыши на меня! Что за жуткая вонь? Опять ел всякую гадость и зубы не чистил? Я ж просила тебя хотя бы жевать мяту после еды! Неужели это так трудно? - а потом, подозрительно прищурившись, она добавила, - И дома, наверное, ракшасник? Ведь не прибрался же, наверное, за две ночи ни разу! Я права?

У Кая подозрительно забегали глазки.

- Ну что ты, милая, дома полный порядок. Я только не успел чуток подстилочку обновить, но это сейчас мигом, - и он поспешно убрался в сторону своей норы. А Юми уже развернулась к Грису.

- Поздравляю с новорождённым, папаша.

- Это девочка, - робко подсказала Райла.

- Правда? Какая жалость! Что толку от этих девчонок? Растишь их, беспокоишься, а потом раз - и она выскочила замуж в другой клан. Сыновья - вот настоящая опора родителям. Кстати, о сыновьях. Твой Эни - такой милый мальчик… Удивляюсь, почему ты позволил ему жениться на этой вертихвостке Сайфе Лимэру.

- По-моему, Сай замечательная, - пожал плечами Грис, - Они вполне счастливы и довольны друг другом. Кроме того, Энир уже взрослый крылатый. С чего бы мне вмешиваться в его жизнь?

Юми недовольно поджала губки.

- Это, конечно, твоё дело. Но вот о дочке ты мог бы и побеспокоиться лишний раз.

Грис с удивлением уставился на Айси, сладко сопящую у него на крыльях.

- Да нет же, - усмехнулась Юми, - Я имею виду старшую.

- А что не так с Тайэнной? - встревожился Грис.

- Как, ты ещё ничего не знаешь? За ней во всю ухлёстывает этот толстый рыжий парень, Джам Кьерту!

- Кьерту, вроде бы, вполне достойный клан. А об этом Джаме я и впрямь ничего не слышал. Чем же он так плох?

- Ну, может, сам-то он и ничего, но эта его светло-закатная масть… Помяните моё слово, она не к добру. Осветлённые масти у крылатых всегда указывают на слабое здоровье.

Грис с некоторым удивлением поизучал своё собственное серебристо-серое крыло и снова пожал плечами. Нуар и Райла дружно хихикнули.

- Ах, Грис, я, конечно, не имела виду тебя! - воскликнула Юми, сделав большие глаза, - Но справедливости ради… Ты только не обижайся, ведь я желаю тебе добра, и потому говорю правду, хоть она и не всегда приятна. Мужчина в твоём возрасте должен бы уже выглядеть помассивнее. Вот посмотри хоть на Нуи. ( “Не надо на меня смотреть!” - в притворном ужасе воскликнул Нуар, заслоняясь растопыренными крыльями.) Тут и плечики на месте, и бока имеются, есть за что девушке подержаться. А вид твоих, Грис, мослов наводит только на одну мысль: что Мэй морит тебя голодом!

Тут из норы выглянула сама Мэй. Быстро оценив ситуацию, она решила, что Гриса пора спасать, и крикнула:

- Милый, неси малышку домой! Её уже надо кормить!

- Ишь, стерва короткоухая, - тихонько процедила сквозь зубы Юми, - Чуть увидела других женщин - сразу муженька к крылу. Впрочем, с её-то незавидной внешностью по-другому нельзя. Этот Грис, как я погляжу, здоров детишек строгать, может и на сторону прогуляться… Так что, Райла, а где же твой жених?

Вместо ответа Райла нежно прижалась к Нуару и положила ему голову на плечо.

- Ах, даже так? - вскинула брови Юми, - Не могу сказать, что это блестящий выбор. Как минимум, Нуи для тебя староват. Может, стоит обратить внимание на ровесников?

- Мы любим друг друга, - очень тихо, глядя в землю, но твёрдо ответила Райла.

- И всё же три разлива разницы…

- Пять, - поправила Райла ещё тише.

- О? Тебе, милочка, стоит побольше внимания уделять своей внешности. Мужчины, знаешь ли, любят молоденьких и хорошеньких. Учти, этот прохвост, по-моему, передневал уже почти в каждой норе на побережье, так что на постоянство его чувств я бы не рассчитывала.

С этими словами Юми встряхнулась, расправила крылья и полетела, наконец, домой.

- Вот ведь принёс Мрак! - всплеснул крыльями Нуар, - Каждому наговорила гадостей и улетела довольная!

- Нуар, - грустным и напряженным голосом проговорила Райла, настойчиво ловя его взгляд-Неужели это правда?

- Что именно? Что я толстый или что я слишком стар для тебя?

- Нуар, - уголки губ Райлы опустились вниз и предательски задрожали, - То, что она говорила про других девушек. Скажи мне, что это не так…

Он схватил её за крыло:

- Да какое это имеет значение! Ведь я тогда ещё не знал, что встречу тебя!

Райла резко вырвалась и крикнула со слезами на глазах:

- Ты так же говорил каждой из них?

- Подожди, Райли!

Но она уже подпрыгнула, выкрикнула: “Не лети за мной!” и стрелой помчалась прочь. Нуар не послушался, рванул следом. Упустив первый миг, он заметно отстал, а потом Райла бросилась в лес и, проскочив узкими просветами среди веток, затерялась в чаще. Последовать за ней Нуар не рискнул, он бы просто не смог безопасно протиснуться в столь узкий коридор. Но отступать было не в его характере. “Если я потороплюсь, то наверняка успею перехватить Райлу у поляны. А если там её не окажется, поищу вдоль ручья”, - подумал Нуар и взмыл над макушками деревьев.

Но ни на поляне, ни у ручья Райлы не оказалось. Напрасно Нуар обыскивал лес, заглядывая в самые потаённые уголки, поднимался ввысь, прочёсывая взглядом окрестности, и метался вдоль берега реки. Её не было нигде. Уставший, голодный и несчастный, Нуар вернулся к норам только когда край неба посветлел, предвещая скорый восход.

Грис, Юми и Кай встретили его мрачными взглядами.

- Ну и где тебя носило? - сварливо осведомился Кай.

- Надеюсь, ты вернулся как минимум с быком? - хмуро спросил Грис, - Это мы тут всё больше мышек к норам таскаем…

Юми ничего не сказала, но только потому, что ей мешала половина мыши во рту.

- Райла… Она не возвращалась? - спросил Нуар с надеждой.

- В отличие от тебя у неё есть совесть, - вставила, наконец, своё веское слово Юми, - она давным-давно вернулась, охотилась вместе с нами и так устала за эту ночь, что улетела спать, даже не поужинав.

- Фух, слава Летящему. Значит, она у себя?

- У Айэренна, я так полагаю, - и Юми с торжествующим видом засунула за щеку остаток мыши.

Нуар подскочил, как ужаленный.

- Ах ты старая пакостница! - вскричал он, - Уверен, это твоя работа! Либо ты, как всегда, врёшь! Очень на это надеюсь, потому что иначе…

Кай осторожно отодвинул Юми себе за спину и сказал, весьма неприятно оскалившись:

- Оставь в покое мою жену, молокосос.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но вдруг из камышей на острове раздался нежный зов:

- Милый! Лети сюда!

Нуар встрепенулся:

- Райли?

- Это не она, - уверенно сказал Грис.

- Но это её голос! Она зовёт меня, я полетел!

- Никуда ты не полетишь, - строго проговорил Грис, наступая Нуару на хвост, - Говорят тебе, это не она!

Но тут из камышей снова раздалось:

- Милый!

- Пусти! - рявкнул Нуар, и, рывком высвободившись, спрыгнул с бровки. Грис обогнал его в несколько взмахов крыльев, заставил вернуться к стене, а потом, тесня то сверху, то сзади, вынудил сесть. Нуар сделал вид, что подчиняется, но, едва коснувшись стены когтями, прянул в сторону, не позволяя себя прижать, и снова сорвался в полёт. Обернувшись, он увидел, что Грис тоже развернулся и летит следом, явно собираясь обогнать его сверху. Но пока, только набирая высоту, он почти касался грудью Нуарова хвоста. Это был шанс. Изо всех сил Нуар лягнул преследователя и, оттолкнувшись от него ногами, рванул прочь так быстро, как только мог.

Пинок получился что надо. Грис отлетел назад, шмякнулся спиной в стену и бессильной тушкой свалился под обрыв. Приземление вышло уж совсем неласковым. Ударом об песок из лёгких вышибло остатки воздуха, а вот вдохнуть снова почему-то не получилось. Грис перекатился на спину, начал судорожно хватать воздух ртом, но и это не помогло.

- Грис! Ах, Грис! - раздался испуганный, визгливый вскрик Юми, - Ты жив? Да помогите же кто-нибудь!

Вдруг чьи-то сильные крылья легли ему на рёбра и сжали их, заставляя выдохнуть. Потом давление исчезло, и получился малюсенький, но всё-таки вдох. А крылья неизвестного снова помогли выдохнуть. Грис открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Мэй.

- Дыши, Грис, дыши, - спокойно, но твёрдо сказала она, - Сам давай.

И он послушался. А Мэй тем временем ощупала его, осторожно повернула на бок, потом помогла сесть.

-Ничего-ничего, милый, всё обойдётся, - закудахтала рядом Юми, легонько похлопывая его по спине. Но стоило крылу Юми коснуться левой лопатки, Грис зашипел от боли и снова чуть не забыл, как дышать.

- Какой ужас! - вскрикнула Юми, - У него перелом! Ну точно, я-то знаю, как это выглядит!

- Потерпи немного, - сказала Мэй. Она аккуратно согнула больное крыло в локте и запястье, подтянула его к Грисовой груди и распорядилась:

- Держи.

Грис схватился здоровым крылом за локоть и замер, сидя на усыпанном лепёшками помёта песке, сгорбившись и бережно прижимая пострадавшее крыло к себе. Мэй бессильно опустилась рядом и спросила:

- Это что вообще было? С ума спятили, дурни великовозрастные? А если бы ты шею себе свернул?

- Где Нуар? - спросил её Грис.

- Умчался, будто за ним гнались все демоны Мрака! - всплеснула крыльями Юми, - Да что с него взять, отродясь в голове один ветер!

- Пусть только покажется, - рыкнула Мэй, - Я ему так навешаю, что седьмицу морда в нору пролезать не будет!

- Ах, какая разница, где носит этого бездельника! Куда хуже то, что мы лишились ловца! Кто завтра будет детей кормить?- воскликнула Юми.

- Не волнуйся, - еле слышно ответил Грис, - Я что-нибудь придумаю.

- Придумает он! Ты лучше придумай, как нам тебя до норы дотащить, горе однокрылое!

- Не надо меня тащить. Сам потихоньку долезу.

Мэй с сомнением покачала головой:

- Встать сможешь?

Тут сверху, шумно хлопая крыльями, спустился Кай.

- Так, женщины. Отойдите, не морочьте голову, - решительно сказал он, - Конечно, встанет, куда денется? Вот прямо сейчас, - опа! - и встанет, и пойдёт помаленечку.

Кай лихо подхватил Гриса под живот, поставил на ноги и потолкал его перед собой к стене. А потом снова обернулся к Мэй и добавил:

- Чего встала? Лети домой. Ну грохнулся твой ненаглядный, побился немного. Бывает. Главное, хребет цел, крылья-ноги шевелятся, а остальное как-нибудь заживёт. Лопухов ему нарви, хорошо от ушибов помогают. А ты, Грис, давай, не спи, шевели когтями. Лезь, а я тебя снизу подтолкну, если что. Эй, да куда ж ты падаешь? Держись, тебе говорят! Соберись, крылатый! Мужик ты или девчонка сопливая?…

========== Эти беспокойные бескрылые: день второй ==========

Выспаться толком Ясю не удалось. Казалось, только смежили веки, а уже настойчивая рука трясёт за плечо, и голос Вихра гудит в ухо, не позволяя снова провалиться в сон:

-Продирай глаза, охотнички, вечер близко!

Ясь послушно открыл глаза - и чуть с лавки не свалился. Прямо над ним склонилось чудо-юдо болотное с телом из камыша и одноглазой чёрно-полосатой рожей. Спустя пару ударов сердца пришло понимание, что перед ним всего лишь Вихор, только вместо обычного старенького зипуна на охотнике надет странный пыльник, весь в прорехах, и в каждую вдета камышина, а лицо и руки он измазал сажей. В такой справе встань неподвижно в зарослях - и не заметит тебя ни человек, ни зверь.

Скинув камышовый пыльник, Вихор принялся было умываться из бадейки перед дверью, а потом махнул рукой и сказал:

- А, и так сойдёт. Ну чего вылупились, как козы на новый хутор? Пока вы лавки плющили, я сходил к норам, подранка принёс. Вытряхивайтесь из дома, сейчас показывать стану, как правильно крыло срезать. Ну и вообще посмотрите, как ух устроен и где у него слабые места.

Мёртвый подранок жалкой кучкой лежал на земле. Вихор легко поднял его за плечо, встряхнул и уложил на спину, расправляя крылья.

- Ой, - ляпнул Скорок, - А чего это он такой мелкий?

- А тебе какого надо? - сердито отозвался Вихор.

- Чёрный, что вчерась в камышах лазил, вроде, сильно побольше…

- Так то взрослый. А это как есть сопляк, только что пух со спины сошёл. И зачем такого надо было портить? Ни крыла, ни уха, одни кошкины слёзы.

- А вот скажи, дядь Вихор, как так вышло: вроде, слух у ухов потоньше кошачьего, а ты днём у них под норами лазил, и никто тебя не услыхал? Бабы болтают, будто тебе этлы особое слово сказали. Правда, что ли?

- Чушь. Просто у ухокрылов, когда они спят, ухо наглухо закрывается, словно бочка затычкой. Это чтобы не слышать, как родня вокруг галдит. Мне один знающий человек рассказывал, будто ухокрыл когда летит, всегда покрикивает, да каждый на свой манер, но так тоненько, что человеку не разобрать. А ух слышит, как его песенка от всего, что впереди, эхом отражается. Потому им, чтоб летать, глаза не надобны, они ушами видят. Представляешь, какой у них там ор стоит? Не приведи Маэль! А кому-то, может, спать надобно.

- Ишь как Творец всё хитро уладил…

- Вот то-то и оно. Ладно, хорош болтать. Гляди сюда.

- А всё ж. Как так выходит, что на земле ух не спит, а всё равно со спины даёт к себе подойти? Что он, шагов не слышит?

- У него уши всегда вперед смотрят. Нет в небе такой твари, чтоб могла на уха сверху напасть. Чего ему назад-то слушать? А спустился на землю - тут уж крути головой, не зевай.

Давайте-ка за дело, а то до вечера не управимся…

В этот день скрадку поставили в зарослях возле ухокрыльего пляжика. Как свечерело, чёрный и его уха вылетели из камышей с противоположной стороны. Словно гигантские ласточки, они принялись выписывать круги в темнеющем небе. Кое-кто из молодых ухокрылов пристраивался к ним, но полёт взрослых был так стремителен, что подростки, едва продержавшись пол круга, отставали и возвращались к своим.

- Чего это они не охотятся, а так круги нарезают? - шепнул Скорок.

- Вроде как танцуют, - объяснил Вихор, - Обычай такой.

Время шло, а на ухокрыльем пляжике было пусто и тихо. Прилетал, правда, серебряный ух, но на землю опускаться не стал, зато развлёк охотников, таская у них под самым носом из воды щук. Для этого он из гибкой ветки соорудил себе простенькое удилище и насадил на него лягушку. Однако и серебряный вскоре улетел, а чёрная парочка вовсе больше не показывалась.

- Уж не вспугнули ли мы их чем-нибудь? - озабоченно шепнул Скорок. Вихор только равнодушно пожал плечами и устроился дремать.

Ближе к полуночи чёрная уха прилетела на стену и привела с собой ещё одну, маленькую и тёмно-бурую. Ухокрылы сгрудились на бровке обрыва, стали шуметь между собой. Поди разбери, что там у них сделалось и что за новости принесла пришлая уха, только чёрная парочка вскоре подхватилась с места и понеслась прямиком за остров, в лес.

Под утро уха вернулась одна и стала бродить по пляжику. Она то заходила в воду, то присаживалась у той кочки, на которой вчера миловалась со своим дружком, то трогала крылом ветки плакучей ивы, но теперь ушки у неё как-то грустно обвисли, и Ясь подумал, что будь она человеческой девкой, непременно пустила бы слезу. А приглядевшись, заметил, что у ухи и впрямь на морде блестят мокрые дорожки.

Потом из воды на берег вылез уже знакомый Ясю ух с пораненным крылом. Он подошёл к чёрненькой, постоял рядом, вроде бы, глядя совсем не на неё, а в другую сторону. Уха тоже сделала вид, что его ну совсем не замечает. Однако изредка она всё же кидала на соседа быстрые и короткие взгляды. Однокрылый что-то негромко сказал ей по-своему, и протянул крыло. На коготь была насажена небольшая рыбка. Чёрненькая отстранилась. Тогда ух, не убирая крыла с угощением, отвернулся и сделал вид, что старательно разглядывает что-то на другом берегу. Уха робко потянулась, сняла рыбку с его когтя зубами, и поскорее отодвинулась, делая вид, что её крайне интересует что-то в глубине острова. Тогда однокрылый чуть заметно улыбнулся и, мягко курлыкнув, пошёл себе обратно, через реку и к норам. А уха облизнула губы, смешно фыркнула, потом крикнула что-то вслед ушедшему и тоже полетела домой.

- Ну да ладно, - шепнул Вихор, провожая взглядом улетающую уху, - раз ухокрыл не идёт к нам сам, мы его позовём. Как раз здесь теперь его подружкой пахнет, нам это на руку. Сейчас делаем так: выходим и прячемся с разных сторон по камышам. К кому ух спиной сядет, тому его и бить. Остальные прикрывают. Если ух вдруг попытается развернуться на бойца, прочим следует отвлекать его на себя. Что угодно делайте: шумите, бейте его жердью, да хоть в морду ему плюйте, только чтоб крутиться передумал. А боец, конечно, в это время должен делать своё дело, а не сопли жевать, чтоб ух отвлекальщика не задрал. Ну и помните: от того, как быстро вы будете поворачиваться, зависит, все ли мы нынче вернёмся домой. Понятно? Всё, по местам. Ты, Скорок, вали вон туда, да шест с собой прихвати. А Ясь со своей палкой пусть засядет вот в этих камышах .

Порывшись в ташке, охотник извлёк на свет глиняного гусёнка, поднёс его к губам и выдул несколько пронзительных и печальных нот. С обрыва откликнулись. Вихор кивнул, подождал немного, потом поманил по-ухокрыльи ещё разок.

- Теперь точно прилетит, - уверенно сказал он.

Ух прилетел внезапно, чёрной молнией упал с неба и заметался по пляжику , принюхиваясь и пронзительно крича. В первый миг он повернулся спиной к Вихру, но стоило тому сделать шаг вперёд, как ух прыжком развернулся и оказался с охотником глаза в глаза.

- Скорок, ну же! - гаркнул Вихор, швыряя ухокрылу в лицо ком грязи. Ух мотнул башкой и бросился на дерзкого человека, стремительно замахиваясь крылом. А Скорок, как на грех, почему-то замешкался. И Ясь понял, что если взбешённую тварь не остановить прямо сейчас, то через пол мига ухокрыльи когти вонзятся Вихру в шею. Словно во сне, он прыгнул уху на крестец, вцепился коленями ему в ляжки, и тут же вогнал нож под ребро рядом с хребтом, так, как давеча показывал на мёртвом подранке Вихор. Ух жутко закричал, подпрыгнул, взмахнул могучими крыльями. Ясь почувствовал, что отрывается от земли, а потом полёт вдруг сразу оборвался, и охотник вместе со своим диковинным конём повалился в мелкую взбаламученную воду. Подскочил Вихор, прижал ногой ближнее к себекрыло и быстрым движением перерезал ещё бьющемуся уху горло.

-Плохо, конечно, что он у нас так вскрикнул, - деловито проговорил он, затаскивая добычу на плот и забрасывая её уже привявшим за две ночи сеном, - Как бы сейчас сюда другие ухи скопом не нагрянули. Ну да ладно, затаимся и пересидим до восхода, совсем недолго уже осталось. Вот только скрадку надо отодвинуть куда-нибудь в сторонку, подальше от кровищи. Пошевеливайся, парни, пошевеливайся!

Причалив в своём потаённом месте, Вихор вытащил добычу на берег и позвал:

- Ну что, молодёжь, идите сюда! Предлагаю начинать разделывать нашего красавца, пока не завонялся.

Первое крыло Вихор отрезал сам. Несколькими аккуратными и точными движениями он рассёк мышцы, перерезал связку, и крыло с обманчивой легкостью вынулось из плечевого сустава.

- Второе твоё, - Вихор подал рукоять ножа Ясю. Но тот не протянул руки. Он стоял в каком-то странном оцепенении и невидящими глазами смотрел то на оскаленное лицо чёрного уха, то на страшную дыру на его плече, в том месте, где только что было крыло, и не чувствовал никакой радости от удачной охоты. На душе была только тоска да какая-то странная гадливость.

Вихор всё понял. Неуклюже, грубовато он приобнял Яся за плечи, отвёл в сторону, усадил на замшелый ствол поваленной ивы. Ясь повиновался, словно деревянный, и всё так же неподвижно смотрел перед собой. Тогда Вихор молча протянул ему свою флягу. Ясь послушно и как-то бездумно сделал большой глоток. Самобулька опалила горло, живым огнём пролилась в нутро. Ясь закашлялся, силясь вдохнуть, и Вихор поскорее сунул ему в руки ломоть кислого серого хлеба.

Вихрово лекарство помогло. Лютая тоска обмякла, полилась внаружу словами.

- Дядь Вихор, - хрипло шепнул Ясь, - Неужто тебе их нисколечко не жаль?

- Как не жаль? Жаль. Потому смерть им от моей руки всегда быстрая и лёгкая. Потому ж никогда сам не стану без нужды бить молодняк или уху, и другим не позволю. Охотник в лесу должен быть хозяин, а не тать. Нам первым выгодно, чтоб зверь привольно жил и хорошо плодился.

- Но это ж не звери! Я лучше век буду репоедом, чем вот такое сделать над разумной тварью. Словно человека убил…

- Эх, паря… Молодой ты ещё, душою не огрубел. Всего пару ночей посмотрел на ухокрылье житьё, и решил, что они такие же люди, как мы. Живут себе, дома строят, на охоту ходят, деток нянчат, с бабами милуются… Ну прямо мужики с соседнего хутора, только с крыльями. А это не так. Нелюдь они, чужая кровь. Ты можешь их сколь угодно жалеть, но сам всегда будешь для них враг, который хуже зверя.

- А если б люди их не били ради крыльев?

- Так ведь не с крыльев всё пошло, а с того, что ночные летуны по хуторам озоровали: где козлёнка сопрут, где и малым дитём не побрезгуют. Мужички сперва наладились их бить, и только потом сообразили, что кожа с крылышек уж больно хороша. Так что любоваться ухокрылами - любуйся, а кумиться с ними не лезь. Я сам за эту науку дорого заплатил, пусть хоть вам она от меня за спасибо достанется.

- Так раз они племя вражье и людоедское, может, правильнее было б их вовсе извести?

- Да зачем? Они, если хочешь знать, полезные: не будь ухов, нас давно бы мыши догола объели. Так что у людей своя доля, у ухокрылов своя, а для чего всё это надо, да чем закончится - один этл знает…

Комментарий к Эти беспокойные бескрылые: день второй

Гусёнок - в данном случае окарина.

========== А этл - действительно, знал ==========

На топкий берег острова Майвин из воды вышла девочка. На вид ей было кругов девять или десять. Такой бы уж надеть сарафан и убрать волосы в девичью косицу, а она гуляла себе в чём мать родила, и только густые темно-русые волосы, спадая ниже колен, прикрывали её наготу. Удивительной девчонке не было ни холодно, ни страшно в рассветном лесу, темные глаза её смотрели весело и живо, а на губах играла улыбка. Она не начала искать тропу в камышах, и даже не подумала отжать насквозь промокшие волосы. Камыши сами расступились и легли ей под ноги зелёной циновкой, а она неторопливо пошла вдоль берега острова, напевая себе под нос:

- Ёлки, ёлки, ветки, ветки,

Лесом шли ракшасьи детки.

Прошли полем - пощипали,

Нашли хутор - обокрали,

А у красного крыльца

Навалили… Хм… Полчеловека, можешь не прятаться, всё равно я тебя вижу.

Из зарослей позади неё вышел Вихор в камышовом пыльнике и с луком в руках.

- Этла Майви, - смущённо проговорил он, - Да нешто я от тебя! Я тут кой с кем переведаться хотел, ума слегка вогнать…

- Ума вогнать? Из лука? А! Так ты ждёшь этих, с сетями? Они, возможно, больше не придут. Я вчера их предупредила, что безобразничать вокруг моего острова не позволяю.

- Знаешь, хранительница, ты, конечно, этла, но всё ж не стоило одной к этим паршивцам ходить. Обидеть же могли. В другой раз зови меня с собой, я хоть послежу, чтоб чего плохого не вышло.

Этла Майви подбежала к охотнику и доверчиво обняла его, прижавшись щекой к замусоленному пыльнику.

- Ой, Полчеловека, какой ты милый, когда за меня беспокоишься! Ну подумай сам: чем могут навредить этле какие-то глупые человечки?

Вихор осторожно погладил девочку по мокрым волосам, но с его лица его не сошла тень тревоги.

- Да мало ли. Времена нынче те ещё… Послушай, этла Майви, вот не в обиду тебе будет сказано: разве ты вправе грозить людям не в своём уделе? Берег, вроде, хозяйство твоей матушки.

- Конечно, нет, - хитро улыбнулась маленькая хранительница, - Но люди-то об этом не знают. И потом, разве не в моих камышах они ставят сети?

- Верно, в твоих. И как же ты думаешь их наказать, если ослушаются?

- Ну вот ты же их тут ждёшь? Жди. Разрешаю тебе быть с ними… неласковым, - и элта погладила ладошкой лук Вихра, - Очень неласковым. Настолько, чтобы больше точно не пришли.

Вихор сурово кивнул в ответ и вернулся в заросли.

Утро уже окрасило нежной голубизной небо, когда этла Майви подошла к подножию ухокрыльего обрыва. Вскинув голову, она посмотрела на норы и запела:

- Чёрненький крылатик,

Поднимайся с ветки,

Кушать просят детки!

Лети в поле полевать,

Серых мышек добывать!

Ещё не успевшие устроиться на покой крылатые повысунулись из нор и уставились на неожиданную посетительницу. А она приветливо помахала им рукой и, откинув волосы за заострённые ушки, ловко полезла по стене наверх. Возле почти каждой норы девочка чуть задерживалась, чтобы перекинуться парой слов с крылатыми:

- Привет, Яли! Твои малыши - просто прелесть, и так подросли!

- Хорошего утра, хранительница!

- Айэренн, как крыло?

- Да ничего, заживает помаленьку…

- Вот и славно. Если будет болеть, ты приходи, я подправлю! Как дела, Вайса? Хорошо устроились на новом месте?

- Да, хранительница. Вот только дедушка всё ворчит…

- Это ничего, привыкнет. Пока клади ему мяту и пустырник в подстилку. Эй, Райла! А ты уже придумала имя для ребеночка?

Райла удивлённо захлопала глазами.

- А, так ты ещё не знаешь? - и девчонка, смеясь, полезла выше.

Наконец, она оказалась возле норы Гриса.

- Грис, Мэй! Я к вам! - и, не дожидаясь приглашения, странная девочка заползла в ухокрылью нору. Просунув голову в спальню, она сказала хозяевам:

- Привет. Дадите на малышку посмотреть?

Никто не отозвался. Грис как-то странно дремал, развесив уши, со всех сторон заботливо обложенный лопухами и мягкой травой, а на груди у него спала его дочка, розовенькая, пухленькая, с еще не открывшимися глазками и мягкими ушками. Рядом, укрывая их крылом, сидела взволнованная и очень грустная Мэй.

- А чего все такие кислые? - бодро осведомилась гостья.

- Ах, хранительница! - вздохнула Мэй, - Грис сеночь так сильно упал… В начале ещё был ничего, даже до норы сам добрался. Я думала, отлежится немного и будет в порядке, а он дома вдруг как начал капризничать! То ему дышать нечем, то живот болит, то попить принеси, то почему так холодно… Я чуть с ума не сошла, все крылья отмахала, таская воду! Потом, вроде притих, но пить всё равно постоянно просил. Я дала ему Айси подержать, пока за водой моталась, думала, пусть хоть погреют друг дружку. Возвращаюсь, вижу, вроде, задремал. Стала будить - а он не просыпается…

- Неужели всё настолько плохо? - удивлённо вскинула брови девочка, - Дай-ка я посмотрю…

Мэй забрала малышку и отодвинулась. Зажмурившись и разом посерьёзнев, гостья протянула руку и несколько раз осторожно провела ладонью по груди и животу Гриса. Вскоре девочка открыла глаза, встряхнула рукой, будто очищая её от невидимой пыли, и сказала:

- Не надо его будить, Мэй. Пусть спит. Не знаю, как тебе объяснить… Он когда упал, поранился изнутри, и крови вытекло слишком много. Исправить такое мне пока не по силам. Но сейчас ему уже почти не больно.

- Значит, завтра ему станет лучше? - с надеждой спросила Мэй.

- Завтра для него всё это уже не будет иметь значения, - спокойно ответила девочка, - Ну, я пошла. Пока, крылатики!

Не дожидаясь ответа, хранительница выскользнула из норы и рыбкой прыгнула с обрыва в воду.

- Бррр… - сказала Мэй, проводив её взглядом, - Меня всякий раз передёргивает, когда она так делает! Хотя… Это же дочь реки. Разве река может причинить ей вред?

Этла Майви вышла из воды и неторопливо двинулась через камыши. Лицо хранительницы было спокойно и печально, огромные глаза с длинными ресницами стали цвета воды в тёмном омуте. Улыбки, детская живость и веселье - всё отвалилось ненужной шелухой. Сейчас уже никто не принял бы её за человеческую девочку десяти кругов от роду. Придя на ухокрылий пляжик, Майви легко взбежала по стволу старой ивы, легла вдоль толстой ветки и стала смотреть, как по поверхности воды скользят опавшие листья. Слёзы срывались с её ресниц, падали в реку и застывали на дне драгоценными прозрачными каплями.

А на низком берегу Ночь-реки, среди ветвей плакучих ив стояли Занор и Ночна. Они издали наблюдали за своей дочерью и видели всех, а их самих не видел никто.

- Мне кажется, - сказал Занор жене, - ты слишком балуешь Майви. Позволила ей развести целое стадо этих хрупких и недолговечных крылатых. Зачем? Девочка сперва от всего сердца привязывается к ним, а потом так переживает, когда кто-то из них гибнет… А теперь ещё и этот приблудный человек. Ты заметила, что Майви постоянно лечит его без его ведома?

Ночна мягко улыбнулась в ответ:

- Так надо. Пусть учится. Наблюдение за судьбами младших даст Майви безопасно, но с полной ясностью узнать власть тёмной стороны, смириться с тем, что сила непременно должна покинуть одно русло, чтобы наполнить другое. С возрастом она поймёт, что любая страсть ведет на тёмную сторону, и научится заботиться о живых существах без печали и излишней привязанности. Разве это не лучшее из того, что может случиться с юным этлом?

Только Занор сейчас не хотел её слышать. Слишком уж сочувственно и нежно смотрел он на островок, где его дочь роняла в реку алмазные слёзы.

- Любая страсть ведёт на тёмную сторону, - повторила Ночна строго.

- Я знаю, - почти беззвучно отозвался Занор. Ещё миг он постоял на берегу среди ив, а потом отвернулся, стряхнул листочки, запутавшиеся в его густых и длинных волосах, и решительным шагом направился прочь от берега, туда, где старые сосны, точно часовые, отмечали границу Занорья.