Дом у озера (СИ) [Поздний Боржоми] (fb2) читать онлайн

========== 1 ==========

Ему здесь нравилось, хоть он и не хотел в этом себе признаться. Петир Бейлиш даже внутри хотел оставаться циником, не допуская мысли, что ему может что-то нравиться. Это ведь слабость.

Но здесь было так тихо и так равнодушно, что ему не могло не нравиться. Людей в округе даже в туристический сезон всегда было немного – мало кто любил этот туманный, прохладный даже летом край. Он понимал, почему Нед купил у этого озера загородный дом – все здесь было под стать ему, Эддарду Старку - тихо, величественно и холодно.

Петир Бейлиш привык проводить свои редкие отпуска там, где были горячий песок, шумные пляжи, высокое бледное и жаркое небо, лазурь моря широченной полосой в балконном окне, загорелые молодые тела. Ветер с моря доносил запах раскаленной набережной, крики чаек, гремящие басы музыки, там вечерами были клубы, коктейли, белозубые незнакомки, охотно соглашающиеся встретить утро у него в номере, и всегдашняя легкая головная боль.

Здесь пахло хвоей и тиной, а ночи были такие тихие, что вяжущая тишина заползала через уши в голову, и тонули в ней все мысли и воспоминания.

Берег огромного озера подходил прямо к террасе небольшого деревянного дома, до окон выложенного каменной кладкой, а сразу за калиткой начинался густой лес.

Глаз не мог вместить сразу все – свинцовую гладь спокойного глубокого озера и темную зелень лесов. Небо иногда, днем, светилось робким солнцем, играло на волнах, просвечивало лес янтарными лучами, но чаще всего хмурилось дождевыми низкими тучами.

Здесь кругом была холодная вода – в небе, в озере, в траве по утрам, в сверкающей паутине на кустах жимолости.

Здесь были вечерами бильярд, выкуренная на двоих сигара, холодное пиво и неспешные беседы.

- Я думал, ты сбежишь через пару часов, - улыбнулся Нед в первый вечер, держа тоненький кий на широченных плечах, как коромысло. - Слишком спокойно для тебя?

- Мне здесь нравится. Сам не ожидал, - сказал в ответ Петир и не покривил душой. Ему и правда нравилось.

Нед по большей части был задумчив и смурен. Он никогда не был весельчаком, но смерть жены подкосила его. Они говорили об этом всего раз, на второй вечер после его приезда.

- Это было тяжело. Она этого не заслужила, - сизый дым вился вокруг крупного, одутловатого лица Неда, слезил ему глаза. Дым ли? – Кто кто, но точно не она.

Петир был согласен, Кет не заслужила опухоли в поджелудочной железе и долгой, мучительной смерти. Не смерти даже – растворения. В мире мало кто заслуживает подобного, но их мнения не спрашивают.

- Последний месяц был ужасен. Обезболивающие почти не помогали… Она начала забываться. Путала меня с Брандоном, не узнавала детей…

Большая бутылка виски на столе была уже пуста, и на пузатых ее стенках плясали отблески камина. Ее содержимое было у них в желудках, и это было единственной причиной откровенности Неда Старка.

Петир не хотел слышать о том, как уходила Кет, ни о ее раке, ни о последнем месяце ее жизни. Возможно, его пугало собственное отношение в произошедшему – умерла женщина, которую он любил когда-то всем сердцем, а ему не то чтобы было все равно… Его горечь была чересчур, неприлично мала. Осознавать, насколько он изменился и очерствел было не слишком приятно.

- Она вспоминала о тебе, - сказал Нед после долгого молчания. – Сказала, что хотела бы увидеть тебя.

Петир знал, что Кет умирает, но видеть ее такой было выше его сил. Он никогда не был нужен ей, и вряд ли что-то изменилось для нее на смертном одре.

Последний раз они виделись три года назад, Нед пригласил его на ужин, когда они в очередной раз встретились в Миннеаполисе на переговорах.

Кет была женщиной, обвешанной детьми, немного уставшей, но вполне счастливой, и конечно, равнодушной к нему. Как всегда. Частые роды и заботы по дому наложили на нее свой отпечаток – он смотрел на нее искоса за ужином, и видел морщинки, и опущенные уголки рта, и словно подрезанные ресницы, у нее всегда были длинные ресницы, а теперь…. И ее шею, возраст женщины всегда выдает шея. Но она была счастлива, и Петир Бейлиш отчетливо понял тогда, что все равно не смог бы сделать ее настолько счастливой.

Он вздохнул.

- Мне жаль, Нед, - сказал он через пару минут гнетущей тишины. Что еще он мог сказать?

Нед кивнул, вытер слезы и залпом закинул в себя полстакана виски. Кейтелин Старк умерла полгода назад, но закон «время лечит» все еще не сработал.

- Как дети? – попытался Петир увести разговор.

- Нормально. Насколько можно нормально. Старшие парни в Гарварде, Рикон и Бран гостят сейчас у Лианны в Бостоне. Санса и Арья в Миннеаполисе, хозяйничают в доме.

- Сколько им уже? Сансе должно быть семнадцать? А Арье?

- Сансе восемнадцать. А этой шпане – шестнадцать.

На лице у Неда появилась такая гордая и снисходительная улыбка, как у всех людей, говорящих о своих детях.

- Арья настоящий сорванец, ума не приложу, что с ней делать. Кет справлялась, а я… - он тяжело вздохнул, но улыбаться не перестал. - А Санса… знаешь, она так похожа на Кет. Не берет у меня ни цента. Подрабатывает в каком-то кафе, у нее грант в университете. До невозможности самостоятельная девица.

- Правда, похожа, - кивнул Петир. Кет всегда была гордой и упрямой. Чересчур, по его мнению.

- Встречается с каким-то парнишкой. Он мне не очень нравится, но вроде как любовь.

- Тебе сложно понравиться, а, Нед?

Нед Старк широко и утвердительно ухмыльнулся.

- Лощеный он какой-то. Из богатенькой семьи. Может, разбегутся еще, и мне не придется ломать ему шею…

Нед встал, почесал себя по грузному животу, зевнул так, что хрустнула челюсть.

- Как насчет рыбалки с утра?

***

Свинцовая гладь озера под днищем лодки выглядела черной, непроницаемой, как нефть. Петир опустил руку в воду и тут же достал, пальцы сразу онемели от холода. Масляной пленки на руке не было, но ощущение, что они стояли посреди огромного пятна нефти, не покинуло его.

Нед заправский рыбак, у него куча снасти, лески, крючки, блесны, сигарета прилипла к губе и давно потухла, он был сосредоточен и, не отрываясь, смотрел на поплавок. Петиру было холодно, но не скучно. Слишком вокруг было красиво и тихо, чтобы скучать. Вокруг них стелился туман, и только плескалась где-то рядом рыба. Ему нравилось впитывать эту тишину. Его привычная жизнь – шумный Нью-Йорк, офис с огромными окнами, пробки, деловые перелеты, суета и бесконечные звонки казались нереальными. Это все было где-то в параллельной вселенной. Здесь были только туман, тишина и озеро.

Поплавок на его удочке начал дергаться, и он с удивлением почувствовал азарт – настоящий, какой даже в казино не испытывал, ни при первом знакомстве с красивой женщиной.

Конечно, опыта у него не было, и рыба сорвалась - Нед переживал как за себя, плевался и смачно ругался.

- В жизни этой херни не держал в руках, - засмеялся Петир, помахивая удочкой с сорванной и закрученной в кудрявый клубок леской. Пока он распутывал ее и налаживал снасть, а это заняло у него кучу времени, Нед выудил двух больших рыб – с крупной серой чешуей, лобастые, они лежали на дне лодки и безмолвно раскрывали толстые бескровные рты, пошлепывали мокрыми хвостами.

- Вечером зажарим на гриле, - сказал довольный Нед и вдруг засмеялся. – Петир Бейлиш на рыбалке, да еп твою мать!

Петир тоже расхохотался, чуть не проглотив зажатый в зубах крючок.

Когда они вернулись к маленькой пристани, вовсю светило солнце, хотя с востока уже ползли тучи, а у дома стоял красный маленький ниссан, впритык подобравшийся к их пикапу на крохотной парковке.

Нед поднес руку к глазам – в широкополой шляпе, стоя в покачивающейся лодке, он был похож на старого морского волка.

- Что там еще случилось… Привяжешь лодку?

Пока Петир возился с веревкой, Нед шагнул уже по скрипучему настилу.

- Папа! – Петир услышал звонкий голос, быстрый легкий топот, оглянулся, но бьющее в глаза солнце мешало рассмотреть, а узел в руках опять расползся. Он заметил только ярко белые кроссовки и голени молодых крепких ног.

- Ты что здесь делаешь?

- Тетя Лиза пожаловала в гости со своим драгоценным Робином. Пап, это же невыносимо! Можно я здесь отсижусь? – голос у нее был задорный, с высокими еще нотками.

- А Арья? Ты бросила сестру?

- Ой, ну ее. Мы ссорились без перерыва все эти дни. У меня экзамены на носу, а она…

Она говорила что-то еще, торопливо щебетала, и изредка бас Неда пытался замедлить этот поток жалоб и обоснований.

Узел кое-как завязался, наконец, вокруг кнехта, и Петир выпрямился, встретившись взглядом с яркой синевой глаз, выглядывающих из-за отцовского плеча.

- Это Петир Бейлиш, ты помнишь? Наш с мамой друг, - представил его Нед, делая шаг в сторону.

- Конечно, - сказала она и первое, что он заметил на ее лице, после изумительно сапфировых глаз, конечно, это еле заметные веснушки на тонкой переносице. Еле заметные, но зацепились сразу. Потом – губы, припухлые еще, и длинную, перекинутую через плечо косу, будто сплетенную из осенних красных кленовых листьев. На секунду ему показалось, что это Кет – что-то неуловимо знакомое было в ее лице, взгляде, подсвеченных солнцем волосах… Сердце как-то споткнулось, начав отбивать ускоренный ритм.

- Конечно, я помню, - улыбаясь, сказала она и протянула узкую ладошку. – Санса Старк.

- Петир, - он не пожал даже ее руку, просто слегка обхватил пальцами и тут же отпустил– рука у нее была горячая. На ней была белая тонкая майка и джинсовые шорты, и она выглядела очень стройной и даже худенькой. Пока было солнечно и тепло, но Петир как-то неосознанно подумал, взяла ли она с собой теплые вещи, вспомнив, как обманчива здешняя погода.

- Ты очень выросла, - сказал он.

Нед нехотя, но согласился ее приютить – он долго бурчал о том, что она испортила им весь настоящий мужской отдых, что не предупредила, и что когда он ей предлагал приехать сюда на уикенд, ее было волоком не затащить, что она ехала одна в такую глушь…

Санса Старк, быстрая, как весенний ветерок, вытащила из машины сумку и, проходя мимо, звонко поцеловала отца в небритую щеку. Бурчание смолкло, Нед присмирел и пошел освобождать комнату.

Дом был небольшим, в нем всего две спальни, поэтому Неду придется спать на диване в гостиной – Петир предлагал свою кандидатуру на это место, но хозяин ее с негодованием отклонил.

- Мне вообще пора, - сказал Петир, глядя на то, как Нед и Санса поочередно выносили и вносили в крохотную спальню вещи - Нед из нее, Санса в нее, и чувствуя себя по-настоящему лишним. – Я и так загостился.

- Даже не думай! – Нед посмотрел на него с обидой, а Санса оглянулась на него, стоя в дверях. В полумраке он не видел почти ее лица. – Всего три дня осталось. Потом можешь валить в свой Нью-Йорк еще на пять лет. И, в конце концов, поймай хотя бы одного малька.

- Ладно, - кивнул Петир. – Без улова и правда обидно будет уехать.

***

Вечером они втроем ужинали за небольшим круглым столом, накрытом клетчатой скатертью, прямо под уютной желтой лампой со старомодным абажуром. Они с Недом все эти дни не особо заботились о еде, питаясь разогретыми полуфабрикатами. Санса взяла все в свои руки, приготовила отменное рагу и запекла в фольге выловленную утром рыбу, выгнав их из кухни. Они сидели весь вечер перед камином с пивом, принюхиваясь к чарующим запахам.

Ужин оказался таким вкусным, что они с Недом долгое время молчали, сосредоточенно зачищая свои тарелки.

Санса Старк, сидевшая между ними, поглядывала на них поочередно с затаенной гордостью и улыбкой.

- Очень вкусно, спасибо, - сказал Петир. – Ты прекрасно готовишь.

- Для меня это тоже открытие, - видно было, что Нед горд за дочь, но снисходительно язвил. – Я думал, что твой предел – заказанная по телефону пицца.

- Если бы ты почаще ужинал дома, а не задерживался на работе, то мои кулинарные таланты не стали бы для тебя сюрпризом, - Санса дразнила отца, насмешливо дергая левой бровью. Она переоделась в широкую синюю рубашку и джинсы, но хрупкости при этом не утратила. Когда она встала из-за стола, Петир скользнул взглядом по ее телу, просто чтобы сравнить – он очень плохо помнил рыжеволосую угловатую пигалицу за тем самым ужином и никак не может понять, как она может быть этой Сансой Старк. Такой взрослой и… красивой?

Санса очень красива, признался он себе, когда посматривал на ее профиль, сидя на диване в гостиной. Пожалуй, красивее, чем Кет. «Кощунство, святотатство, ересь!» - возмутился бы в нем тот пятнадцатилетний без памяти влюбленный мальчишка, но он уже давно не мальчишка и научился беспристрастно сравнивать женскую красоту. Да и образ Кет никак не вставал в подробностях перед глазами, словно он смотрел на нее через запотевшее стекло – просто девичий силуэт с рыжим ореолом волос.

А Санса – вот она, реальная и действительно красивая, доказательств не нужно, стоит только взглянуть. У нее античный, тонкий нос, широкие скулы, идеально правильный изгиб темных бровей, длинные ресницы цвета старой меди и голубые глаза, кристально чистые, без примеси постороннего цвета.

Они с Недом смотрели какой-то чемпионат, а Санса, поджав под себя ноги, читала толстенный учебник. У нее был карандаш за ухом и она иногда морщилась, прикусывала губу, перечитывая несколько раз непонятый абзац.

- Эта макроэкономика меня с ума сведет, - она оглушительно захлопнула учебник, испугав Неда. – Такая скука.

- Скучным кажется лишь то, чего ты не понимаешь, - Петир сделал глоток уже теплого пива, не глядя на нее, но ощущая на себе ее взгляд.

- Я понимаю, - сказала Санса, без раздражения, но твердо. – Но от этого не становится интереснее.

Петир повернул голову и протянул руку за учебником.

- Покажи, что тебе кажется скучным?

Санса перебралась на диван вместе с книгой и оказалась совсем рядом, касаясь его бедра круглыми коленками.

- Вот, - ее тонкий палец с аккуратным ногтем пополз по таблицам и графикам. – Таблица Кенэ, к примеру…

Петир всмотрелся в числа и начал вспоминать университетский курс. В конце концов, он получил диплом по экономике с отличием и не помнил, чтобы учеба казалась ему скучной.

Он начал рассказывать о фермерах и наемных рабочих, о годичном воспроизводственном цикле и о «бесплодном» классе, вспоминая с каждым словом все больше и больше, и проводил параллели с современностью. Санса слушала внимательно, склонив голову, сморщив чистый лоб, вглядываясь в таблицу. Иногда она задавала вопросы, и ему стало понятно, что она смышленая девочка - всегда по теме, уточняющие, выдающие в ней самой неплохие знания и наличие пытливого ума.

Нед иногда посматривал на них, но вообще был сосредоточен на матче, пока в один прекрасный момент Петир не бросил на него взгляд и не увидел, что Старк уже дремал, положив голову на спинку дивана.

Перевалило за полночь, а они с Сансой все обсуждали теорию Франсуа Кенэ, словно сюжет последнего блокбастера и он точно видел, что ей не скучно.

Когда он рассказывал что-то о капитализме, Санса вдруг забрала из его руки бутылку с пивом и сделала глоток, а сама все также смотрела в учебник. Словно в замедленной съемке Петир увидел, как ее губы обхватили горлышко, как светлая жидкость полилась ей в рот, как зашевелилась ее шея… Мысль вдруг споткнулась, и он замолчал. Санса подняла глаза и посмотрела на него несколько секунд с непонятным выражением, а потом протянула пиво назад.

- Пора спать, - сказал Петир. – Если хочешь, завтра можно продолжить.

- Хочу, - кивнула Санса Старк головой. – Вы правы, мистер Бейлиш, это правда интересно, если разобраться в тонкостях.

- Петир, - поправил он ее, а рот вдруг наполнился слюной, сладкой и вязкой. – Зови меня Петир.

- Петир, - повторила она с улыбкой. – Ладно.

Прежде чем они разошлись по комнатам, он сделал глоток из бутылки и быстро, украдкой провел по горлышку языком – помимо вкуса выдохшегося пива, он почувствовал что-то совершенно свежее, с легким оттенком лимона, не цедры даже, а лимонной корочки…

Зайдя в свою комнату, Петир Бейлиш вдруг отчетливо понял, что ему в самом деле стоило сегодня уехать.

========== 2 ==========

Утром его разбудила внезапная тяжесть, перекосившая матрас на бок. Ускользающий сон подарил напоследок ощущение падения – почему-то с лавочки в парке, и он резко открыл глаза. Свет из окна, от непривычно яркого неба, больно резанул по глазам.

- Я прошу прощения, конечно, но уже одиннадцать утра. Вы всегда так долго спите?

- Нет, - пробормотал Петир, подтягивая на себя одеяло, но это оказалось невозможным делом, потому что Санса Старк сидела на его кровати, придавив это самое одеяло, улыбающаяся и немного раскрасневшаяся.

Петир Бейлиш, пожалуй, впервые за долгие годы смутился. На нем не было ничего, кроме боксеров, и край сползшего одеяла едва ли доходил до низа его живота.

- Папа уехал в поселок в магазин. Это часа на два как минимум. Я уже отчаялась ждать, когда вы проснетесь. И завтрак уже три раза остыл.

Она говорила это невзначай, обычным таким тоном, и он не понимал – в самом деле она не видит ничего предосудительного в том, чтобы зайти в спальню к взрослому мужчине и сесть к нему на кровать, или в этом есть какая-то только ей понятная цель? Но он тут же застыдился этой мысли, увидев ее прозрачно-голубой взгляд. Какая к черту цель. Она просто ребенок.

«Ребенок» опустила тем временем глаза на его грудь – там алел его знаменитый шрам, и по тому, как дрогнули ее ресницы, он понял, что ее взгляд пополз ниже – к животу, куда шрам убегал неровной полосой, заканчиваясь ниже пупка. Он почувствовал вдруг, что сильно покраснел.

- Откуда это у вас? – Санса подняла, наконец, глаза, и дышать ему стало вроде как полегче. – Я понимаю, что это неудобный вопрос с моей стороны, но еще больше неловкости будет, если я не спрошу, верно? Я же все равно заметила, и вы заметили, что я заметила…

Ее рассуждения не были лишены логики, хоть и вызвали у него улыбку.

- Это было давно. Просто глупая пьяная драка, чуть не стоившая мне жизни.

Санса поджала губу – понимаю мол, и не спросила о подробностях. Потом соскочила с кровати и потянулась, высоко подняв руки, стоя на носочках. Майка задралась, обнажив плоский живот с проколотым пупком и двумя родинками по бокам. Он успел заметить эти мелочи за доли секунды – сверкнувший камушек в ямке пупка и то, что одна родинка справа покрупнее, прежде чем она опустила руки.

- Пойдемте завтракать. Я страшно хочу есть.

Когда он вышел из ванны, на столе уже стоял завтрак – отличный омлет, тосты со сливочным маслом, и дымящийся свежесваренный кофе.

Санса уселась напротив, поджав под себя ноги и некоторое время они завтракали молча.

- Я подумала, к черту сегодня учебу, - наконец, сказала она, прихлебывая кофе.

- Сегодня отличный день, - согласился Петир.

- …для велосипедной прогулки, - закончила она фразу, поглядывая на него с хитринкой.

- Велосипедной?

- Здесь в сарайчике должны быть велики Робба, Джона и папы. Они любили кататься по округе.

За домом, в небольшом сарайчике, в самом деле обнаружились три велосипеда, покрытые пылью и паутиной.

Санса выглядела расстроенной.

- Похоже, они сломаны.

- Ничего серьезного, - Петир сел на корточки, тронул звездочки передачи. – Всего лишь слетела цепь и колеса надо накачать.

Он вытащил велосипед наружу и он принялся за дело. Все необходимое нашлось в сарае, только насос пришлось принести из машины.

Санса внимательно смотрела, как он подтягивает цепь и смазывает звенки.

- Разбираетесь в экономике, умеете чинить велосипеды, - сказала она серьезно. – Сколько еще в вас талантов, мистер Бейлиш?

- Ты удивишься их многообразию, - ответил он без улыбки, в тон ей, и оглянулся, когда услышал привычный металлический щелчок. Санса закурила тонкую сигарету, прислонившись спиной к некрашеной стене сарайчика. Петир ничего не сказал, но она поняла.

- Это несерьезно.

- Пока нет.

- Нет, не пока. Я могу бросить в любой момент.

- Все так говорят.

Она хмыкнула, выпуская тонкую струйку изо рта – она курила не затягиваясь, неумело.

- После смерти мамы мне надо было… на что-то отвлекаться. Физически.

Это был первый раз, когда она заговорила о матери, и голос у нее задрожал.

- Звучит, как оправдание.

Петир продолжил заниматься велосипедом, но у него напрягся затылок от ее взгляда.

- Я не стала наркоманкой или алкоголичкой, не хожу к психологу, хорошо учусь, и у меня все в порядке со сном, - в ее голосе слышалась обида. – Я всего лишь курю. Когда тебе семнадцать и у тебя умирает мать, это во многом может быть оправданием.

- Нет, - ответил Петир. – Не может. Когда умерла моя мать, мне было восемь. А когда исполнилось четырнадцать – умер отец. А закурил я только через двадцать лет, и только затем, чтобы получить доступ в курилки на важных переговорах.

Он встал, у него были перепачканы руки, и Санса отчего-то посмотрела не на его лицо, а на них, на его грязные пыльцы. Петир подошел ближе и забрал сигарету из ее рта. Затянулся и выдохнул слишком ароматный дым в сторону, поморщившись.

- Если хочешь продолжать курить, я посоветую тебе одну хорошую марку сигарет. Пообещай, что будешь курить только их.

- Я бедная студентка. У меня нет денег на хорошие сигареты.

- Я пришлю тебе пару пачек на Рождество.

Она вдруг засмеялась.

- О, это было бы отличным подарком, мистер Бейлиш.

- Петир, - поправил он и у него вдруг сорвался голос.

- Петир, - повторила она почти шепотом, забрала сигарету из его пальцев и медленно, слишком медленно поднесла ее ко рту. Фильтр был вымазан черной смазкой, но ее это не остановило. Она обхватила его губами, совсем как горлышко той бутылки и затянулась – по-настоящему глубоко. Огонек сигареты вспыхнул.

Он с трудом отвернулся.

- Велосипед готов. Можешь кататься.

- А вы?

- Я?

- Вы не составите мне компанию?

- Ты серьезно?

У него вырвался глупый смешок.

- Почему нет? – улыбнулась Санса. – Съездим вон до того холма. Оттуда отличный вид.

Петир оглянулся, следуя взглядом за ее указательным пальцем.

- Хмм… Далековато.

- Это только кажется, - сказала Санса, всматриваясь в холм. – Далекое иногда оказывается совсем близким…

***

До холма они добрались и в самом деле быстро. Живописная тропа пролегала между исполинскими деревьями, поднималась вдоль ручья, то закручиваясь серпантином вокруг лесистых холмов, то становясь почти прямой, выхолаживаясь на ровных участках.

Санса ехала далеко впереди, иногда оглядываясь, и на лице ее мелькала белозубая улыбка. Он привык к велосипеду, неожиданно для самого себя начав получать от езды удовольствие, но еще не рисковал разогнаться как следует.

Санса ждала его за одним из крутых поворотов, под огромной, головокружительной высоты елью.

- Здесь есть водопад, - она показала рукой куда-то в кусты, где шумела вода. – Хотите посмотреть?

Они пошли туда, раздвигая влажные ветки руками, и через пару десятков метров среди зарослей в самом деле обнаружили маленький, чуть выше человеческого роста водопад, срывающийся с замшелых камней. Прозрачная вода струилась в неглубоком ручье, подхватывала маленькие разноцветные камушки.

- Вода здесь теплее, чем в озере, - сказала Санса, нагибаясь к ручью. – Может быть, ручей берет свое начало где-нибудь в теплых источниках.

Ее рука потянулась к журчащей воде, и ее нога, обутая в белый кроссовок, вдруг соскользнула с покрытого мхом камня.

- Ой! – крикнула она, когда по щиколотку опустилась одной ногой в воду и начала заваливаться вбок. Петир подхватил ее и рывком подтащил к себе, не дав упасть.

Она была очень теплой и тело у нее, даже сквозь толстовку ощущалось сильным и упругим. Она была одного роста с ним, поэтому, когда он прижал ее к себе, их лица оказалась прямо напротив друг друга и совсем близко – глаза в глаза, губы в губы.

Он опешил на несколько секунд.

- У меня теперь нога мокрая, - тихо сказала Санса, улыбаясь, и не отодвинулась, хотя он уже отпустил ее. – Спасибо, что спасли.

- Не за что, - ответил Петир, отходя от нее. Голова у него слегка кружилась.

У самого холма тропинка стала слишком крутой, и земля была влажной от недавнего дождя. Они оставили велосипеды внизу и долго поднимались среди мокрых камней и травы. Петир видел перед собой ее ноги в джинсовых бриджах, один мокрый кроссовок стал темным и грязным, и ее нога все время скользила.

Когда они поднялись на холм, он порядком задыхался. Он бегал по утрам три раза в неделю, но неспешный темп по резиновому покрытию дорожки в парке в свое удовольствие не шел ни какое сравнение с крутым подъемом среди скользких камней.

- Вон наш дом, - Санса сгребла налипшие на потный лоб волосы, выпрямилась на вершине холма, тоже тяжело дыша.

Вид отсюда в самом деле был изумительный. Огромное озеро ослепительно сверкало в лучах солнца, вокруг стоял лес, подернутый синей дымкой, каменистая гряда из невысоких черных скал виднелась вдалеке… Крохотный домик далеко внизу казался игрушечным. На горизонте не хватало только заснеженных гор для полного открыточного вида.

- А вы молодец, - сказала Санса, присаживаясь на небольшое, отполированное временем, солнцем и ветром, бревно. – Папа в прошлый раз не осилил подъем.

Он сел рядом и смотрел, как она расшнурила кроссовок, сняла его и стащила с ноги мокрый носок.

- Натирает, - пожаловалась она, вытянув ступню.

- Придется потерпеть.

- Придется.

Они посидели некоторое время молча, смотря вниз.

- Почему вы дружите с папой? – спросила вдруг она с легкой извиняющейся интонацией.

Петир усмехнулся.

- Странный вопрос. Почему, по-твоему, люди вообще дружат?

- Вы же совершенно разные. Мне кажется, такие, как вы, не нравятся ему. Но с вами он дружит и всегда хорошо отзывается.

- Такие, как я? – Петир догадывался, что она имела в виду, но захотел услышать об этом от нее.

- Я не хочу сказать, что вы плохой… - у нее порозовели щеки. – Просто…

- Я именно такой. Беспринципный делец, банкир-пройдоха, обманщик и циник. Такие, как я, не нравятся твоему отцу, ты права.

Он нагнулся и сорвал росший из-под бревна стебелек, сунул его в рот. Травяной сок легкой кислинкой осел на языке. Санса смотрела на него, скосив глаза, не поворачивая головы.

Ему иногда самому казалась странной их дружба с благородным и честным Недом Старком. Между ними не было ничего общего, кроме одной дочерней фирмы, совладельцами которой они оба являлись. Но Нед искренне был рад его видеть в их редкие встречи, всегда приглашал в дом и предлагал совместный отдых, смеялся над его шутками…

- А еще вы, наверное, бабник, - сказала вдруг Санса. – Папе тоже такие не нравятся.

Петир рассмеялся, хлопнув себя ладонями по бедрам. Она опять начала краснеть, подтянула ноги к себе, уткнулась подбородком в колени.

- Мне кажется, твой отец начал общаться со мной из-за чувства вины, - сказал он, отсмеявшись, проигнорировав «бабника». - А потом просто привык. Да и видимся мы не так уж и часто.

- Из-за вины? Из-за того, что его старший брат чуть не убил вас?

- Ты знаешь?

- Да. Мама рассказала как-то. Обычно после такого люди предпочитают избегать друг друга.

Петир сплюнул стебелек себе под ноги. Он сам не понимал, почему вдруг позволил себе откровенность с этой девчонкой.

- Я бы тоже предпочел избегать. Но твои родители слишком благородны для подобного. Конечно, мы начали общаться не сразу, только спустя несколько лет. Нед очень помог мне в бизнесе. И твоя мама хорошо ко мне относилась, несмотря на произошедшее.

Санса обхватила себя руками, чуть покачиваясь на бревне вперед-назад.

- Мальчик, влюбленный в девушку старше него, с самого детства. Решивший отбить ее у взрослого жениха во чтобы то не стало. Довольно романтичная история.

- Это было глупостью.

- Вам было пятнадцать. Вы просто сильно любили ее.

- Это тоже было глупостью.

Санса отвернулась и начала обуваться. Он заметил большую ярко красную кровоточащую мозоль на ее круглой пятке.

- Нам нужно возвращаться. Скоро будет дождь, - сказала она, показав на ползущую с востока гряду серых облаков. Голос у нее будто повзрослел.

На обратном пути с холма она уже заметно прихрамывала.

- Больно? – спросил Петир, поджидая ее на велосипеде. Она ехала медленно, морщилась и пыталась крутить педали одной ногой, оставив вторую на отлете.

Санса кивнула.

- Садись, - кивнул он на раму своего велосипеда. И повторил, встретив недоверчивый взгляд: – Садись, не мучайся.

- А велик?

- Поставь за деревом. Я потом за ним вернусь.

Улыбаясь, она, прихрамывая, подошла ближе и залезла на раму. Он взялся за руль, обхватив ее руками, подбородок касался ее плеча, отросшая щетина задевала тонкую ткань.

- Готова?

Она засмеялась.

- Надеюсь, вы нас не угробите.

- Я тоже надеюсь.

Ее волосы без конца лезли ему на лицо, а на спусках она начинала визжать и смеяться, откидывая голову назад, на его плечо, зажмуриваясь от страха. Пару раз они в самом деле чуть не упали, когда переднее колесо попадало в ложбинки с непросохшей грязью, но ему удавалось сохранить равновесие. Руки начали болеть от напряжения, но с лица не сходила улыбка. Ее волосы пахли цветами. Он не особенно разбирался в сортах цветов, но ему представлялось, что так пахнут маленькие ярко-синие васильки, цветом как ее глаза.

- Быстрее! – смеялась она, и он видел, как напрягались ее тонкие руки, вцепившееся в руль, рядом с его – смуглыми, в венах. – Быстрее, Петир!

Он разогнался так, что в ушах слышен был свист воздуха, шины звенели об накатанную дорогу, а рыжие волосы обвивали его лицо. Санса визжала, зажмурившись, и Петир Бейлиш удивился, услышав свой собственный громкий смех.

До дождя они не успели. Тучи подползли слишком быстро, и сплошная стена ливня обрушилась на них совсем недалеко от дома. Пройти оставалось с десяток метров, но невероятной силы холодный ливень вымочил их до нитки за несколько секунд. Санса, припрыгивая на одной ноге, скрылась в дождевой завесе, в которой дальше протянутой руки ничего не было видно, а он тащил по воде велосипед, потом плюнул, когда в дождевых каплях стали появляться градинки, больно бьющие по голове. Он бросил велосипед прямо на дороге, забежал в дом и остановился у порога.

Санса сняла толстовку, оставшись в тонкой белой маечке, мокрой насквозь, ставшей совершенно прозрачной, облепившей каждый изгиб ее тела. Он отчетливо видел ее приподнятую грудь, которой еще не нужен был бюстгальтер, ее темные маленькие соски, съежившиеся от холода и так отчетливо проступающие сквозь ткань, ее плоский живот, косые мышцы пресса, напрягшиеся, когда она нагнулась, чтобы снять кроссовки. Видел даже капли воды, ползущие по ее шее и груди, капающие с кончиков ее волос.

Разувшись, она выпрямилась и наткнулась на его взгляд. Приподняла руки и заколола волосы в высокий пучок. Медленными движениями, не сводя с него глаз. Прекрасно зная, как она выглядит в этой мокрой майке. Зная, что он видит все.

- Надо принять горячий душ, - сказала она. Петир кивнул, отведя, наконец, взгляд. Он сам был мокрый с головы до ног, заляпанный грязью до самого затылка, и продрогший.

И все же он подумал, что ему бы не повредил сейчас холодный душ.

========== 3 ==========

Петир развел камин, пока она была в ванной, поставил старомодный металлический чайник на плиту. Санса не стала задерживаться, появилась буквально через десять минут, переодетая в джинсы, длинную теплую вязаную кофту и с полотенцем на голове.

- Ваша очередь, - сказала она. – Вода еще горячая. Я старалась экономить.

В доме был небольшой котел внизу, в подвале, грел он плохо, и горячей воды всегда не хватало.

- Спасибо, - оценил он.

Когда он вернулся из душа, на журнальном столике у камина дымились две чашки с кофе, а на тарелке высилась горка сэндвичей.

Санса сидела в кресле, наклонив голову набок, придвинувшись к огню и сушила волосы, перебирая их пальцами.

- Папа звонил, - сказала она. – Ливень вызвал сель в долине, дорогу размыло, и он не может вернуться. Сказал, как минимум до завтрашнего вечера. Связь была ужасно плохая. И еще сказал, чтобы я приглядывала за вами.

Петир фыркнул, присаживаясь на соседнее кресло. Ее волосы доставали почти до пола, а те пряди, которые высохли, искрились в свете камина.

- Кстати, вырубило свет.

- Замечательно, - сказал он, прихлебывая кофе. Дождь шумел с прежней силой, барабанил о крышу, в стекла, в стены старого дома. За окном стало очень темно, как поздним вечером.

- Еды у нас немного, - сказала она с притворной обеспокоенностью.

- Не беспокойся, - ответил он, прикрыв улыбку кружкой с кофе. – Я пожертвую тебе большую часть.

- Я ценю. Можно будет наловить рыбу. И здесь полно зайцев. И улиток. И дождевых червей.

- Надеюсь, до этого не дойдет.

- Если дойдет, мы не умрем с голоду.

- Да, это радует.

Закончив с волосами, Санса заплела их в немного растрепанную, но миленькую косу, откинула ее за спину и вытянулась в кресле.

- Что мы будем делать? – спросил Петир, и выругался про себя, осознав двусмысленность это фразы.

Она пожала плечами.

- Ну, для начала надо приготовить ужин.

Он вызвался помочь. Пока они готовили, Санса включила на телефоне музыку, подпевала, пританцовывала, трясла в воздухе рукой с ножом и дергала бедрами в такт совершенно безвкусной, на его вкус, мелодии.

Петир, не сдерживая снисходительной улыбки, покачивал головой, нарезая овощи тонкой соломкой.

- Это, между прочим, хит, - сказала Санса, продолжая покачиваться под музыку перед столешницей.

- Хитом может стать все что угодно. Классическим хитом - немногое.

- Дайте-ка угадаю, - он поднесла нож ко рту, слизывая языком остатки морковной кожицы. – Какой-нибудь древний седой рок? Или вы совсем законченный эстет? Джаз?

- Я всеяден, - улыбнулся Петир. – Главное – красота. Музыки, голоса, слов.

Она хмыкнула, но танцевать не перестала.

Вдвоем они справились быстро и разместились за столом, поставив между тарелками подсвечник с двумя свечами.

- Очень уютно, да? – спросила Санса, уставившись на огонек свечи. – Это хорошо, что иногда вырубается свет.

Он спускался в подвал, чтобы проверить пробки, но там все было в порядке. Наверное, что-то случилось с генератором, но он не рискнул выходить наружу. Да и вообще он ни черта не разбирался в генераторах.

За окном совсем стемнело, а дождь, чуть утихнув, все продолжал шуметь, только монотонно, без злобы.

- О!- Санса вскочила со стула. – Я видела где-то вино.

- Не думаю, что это хорошая идея…

- Почему? Хорошее вино к хорошему ужину при свечах – это классика, мистер Бейлиш, - она шумела в шкафах, хлопала дверцами. - Как вы любите.

Он провел ладонью по заросшему подбородку, слегка зажмурился. Ощущение реальности постепенно ускользало.

- Вот, - она протянула ему бутылку и штопор. – Прерогатива мужчины.

Глаза у нее блестели. Он посмотрел на нее, в эти ее глаза, и вспомнил вдруг ту мокрую майку, запах ее волос, горлышко пивной бутылки со вкусом лимонной корочки, тепло ее тела в своих руках…

- Не слишком ли ты юна для этого, Санса Старк? – тихо спросил он, скорее у себя, чем у нее.

Улыбка сползла с ее лица. Она молча отошла от него, сняла обертку с пробки и начала вкручивать штопор. Петир смотрел до тех пор, пока она не начала пытаться выдернуть пробку. У нее не получалось. Она зажала, в конце концов, бутылку между колен и потащила штопор изо всех сил. Руки у нее дрожали, носик сморщился, и ему показалось, что глаза у нее подозрительно влажно засверкали.

- Дай сюда, - сказал он. Она продолжала пыхтеть, не обратив на него внимания. Петир встал, подошел к ней и взялся за бутылку. Она зажала ее между колен.

- Хватит, - усмехнулся он. – Отдай.

Санса подняла голову. Нижняя губа у нее была закушена, и он чуть не зажмурился от хлынувшего на лицо жара.

- Твой отец сказал, что ты взрослая и ответственная девушка. Он явно преувеличивал.

Она ослабила коленки и бутылка оказалась в его руках.

- Родители часто не знают многого о своих детях, - сказала она спокойно.

- Твоя правда.

Он напрягся, потянув за рукоятку штопора. Пробка нехотя поддалась и с громким хлопком выскочила из тесного горлышка. Петир поднес бутылку к носу и принюхался.

- Вроде бы ничего.

- Его мама любила, - сказала Санса. – Красное полусладкое. Французское.

Он разлил вино по бокалам.

- За что выпьем?

Она пожала плечами.

- Давай просто так. Не люблю тосты, - он взял в руку бокал, глядя на то, как она сделала несколько больших глотков. – Разве так пьют вино?

- Да все равно.

Настроение у нее явно испортилось – то ли из-за его намека, то ли из-за самого вина, которое напомнило ей мать…

Он не мог ей запретить, не мог провести воспитательную беседу и не мог рассказать обо всем этом Неду. Она ему доверяла, это чувствовалось, и он не хотел, чтобы это исчезло. Он не хотел видеть в ней ребенка. Но и взрослую девушку, какой она, несомненно, была, не хотел видеть. Боялся видеть.

- Как у тебя дела вообще? – спросил он, чуть скривившись от того, как глупо это прозвучало.

- Дела?

- Ну, учеба… Отец сказал, ты работаешь где-то?

Она кивнула.

- Ага, в кафешке, вечером после университета. Ничего особенного.

- Это похвально.

- Почему?

Он пожал плечами.

- Ты вроде сама должна понимать. У твоего отца есть деньги, но ты работаешь. Учишься на отлично.

- Все равно он обеспечивает меня. Счета, одежда, машина.

- Ну, тебе всего восемнадцать. Рановато для полной самостоятельности.

Она пригубила вина и усмехнулась. Бокал у нее опустел и она налила себе еще из бутылки, не дожидаясь, пока он проявит положенную мужчине вежливость.

- У тебя есть парень?

Сам не зная, зачем спросил, Петир, в свою очередь, потянулся за вином, наполняя свой бокал.

- Так, одно название.

- Почему ты так говоришь о нем?

- Потому что я разочарована в мужчинах.

Петир не выдержал и рассмеялся.

- Что? – с улыбкой спросила она.

- Просто странно слышать это от тебя. Ты еще такая юная. И вдруг «разочарована в мужчинах».

Санса вздохнула, все так же улыбаясь. Бокал у нее опять был пуст, но он промолчал, наливая ей очередной.

- Я помню, сколько мне лет, мистер Бейлиш. Вы слишком часто мне об этом напоминаете.

- Петир.

- Петир, - кивнула она.

- У тебя с ним проблемы?

- С парнем? Нет. Просто он очень прилипчивый. Бросить его сложно.

- Позвони мне, если будут проблемы. Не обязательно впутывать отца.

- Буду иметь в виду.

Санса откинулась на спинку стула, веки у нее потяжелели, щеки раскраснелись, бокал она держала кончиками пальцев, выглядывающими из-под длинных рукавов бежевой вязаной кофты. Три бокала вина дали о себе знать довольно быстро.

- Впрочем, я не права. Вряд ли двух парней, с которыми я встречалась в своей жизни, можно назвать мужчинами. Я разочарована в мальчиках, так будет правильнее.

Петир старался сохранить серьезное лицо. Хотя ему казалось, что это она сейчас умнее и проницательнее его.

- Ты… у тебя необычные размышления для молодой девушки.

- Правда? Вы часто общаетесь с молодыми девушками, чтобы знать, какие у них размышления?

Она достала из кармана кофты сигареты и закурила.

Все это выглядело нелепо. Нелепо, неправильно и чертовски глупо. Точнее, он выглядел глупо. Эта восемнадцатилетняя девчонка вгоняла его в ступор.

- Бывает, что общаюсь. В большинстве своем они милые дурочки.

Меркантильные милые дурочки, нацеленные на его кошелек.

Санса закашлялась, когда дым от сигареты попал в не то горло от смеха. Помахала перед лицом рукой с извиняющейся улыбкой.

- А вы помнитетот ужин? Три года назад, когда пришли к нам?

- Помню.

- Вы помните, что подарили мне?

Петир вскинул брови, сощурился, глядя на нее.

- Нет. Прости.

- Я так и думала.

Он не помнил тот ужин – только урывками, уставшую Кет, маленького Рикона напротив, и вкусный крабовый салат.

- Вы были очень веселый тогда. Смеялись. И мама смеялась. Вы сказали, что я вырасту красавицей.

- Я оказался прав, - улыбнулся он.

- А я все запомнила. Вы еще пошутили, что когда я подрасту, вы женитесь на мне.

Он усмехнулся, но Санса была совершенно серьезна.

- Как вы думаете, мистер Бейлиш, осознают ли взрослые мужчины последствия, говоря такие милые, по их мнению, шутки пятнадцатилетним девушкам? – она сделала глоток вина, глядя на него так, что он опустил глаза.

В его голове все стало складываться в более-менее понятную картину, вроде бы очевидную, но верить ей он не хотел.

На улице где-то далеко прогрохотал гром. Санса вздрогнула.

- Еще этого не хватало, - пробормотал он. - Напомни все же, что я подарил тебе?

Она промолчала, улыбаясь.

- Пусть это останется тайной.

- Ладно. Пусть, - не стал он настаивать.

Они помолчали еще немного, и если бы она не смотрела на него, не отрываясь, эту тишину еще можно было бы вытерпеть.

- Пожалуй, пора спать, - Петир встал. - Я сильно устал сегодня. Впрочем, спасибо тебе за эту прогулку.

Санса поставила бокал на стол, встала, запахнула длинную кофту с волочащимся по полу вязаным ремнем.

- Было здорово, - кивнула она, совершенно равнодушно. А потом вдруг шагнула к нему и, прежде чем он понял, что она собралась сделать, быстро поцеловала его в правый уголок рта.

- Спокойной ночи, Петир.

И ушла.

Он выдохнул. Провел кончиком языка по губам, ощутив тот самый вкус, ее вкус.

Он взял со столика ее тонкие сигареты, вышел на веранду и закурил. Порывы ветра бросались в него водяной россыпью, далекие еще молнии высвечивали беснующиеся волны обычно спокойного озера и гнущиеся к земле деревья. Сигарета сразу потухла. Холодный ветер пронзал ему голову насквозь, выдувая весь этот безумный день, ее чертову мокрую майку, ее губы и этот неожиданный поцелуй, ее взгляд взрослой женщины. Он стоял там, пока не замерз.

Когда он повернулся к двери, то заметил, что занавеска на окне ее спальни дернулась. Но он предпочел подумать, что это был ветер.

***

Его разбудил оглушительный грохот грома прямо над головой, неожиданный и такой силы, что спросонья ему показалось, что дом рушится. Он рывком сел на кровати. За окном творилось безумие – сверкали молнии, ветер бил в окна и стены дома ветками деревьев и крупным дождем. Часы на запястье показывали только два ночи. Очередной раскат грома заставил задрожать потолок, и он непроизвольно втянул голову в плечи. Он удивился, что вообще смог спать в таком аду.

Он натянул джинсы и зашел на кухню, чтобы попить воды. Наступил босой ногой в холодную лужу около размороженного холодильника и выругался вполголоса. Беспрестанные вспышки молнии освещали дом так ярко, что можно было рассмотреть все мельчайшие подробности, каких не видно было даже при дневном свете. Например, он только сейчас заметил фотографию счастливого семейства Старк на двери холодильника. Он медленно выпил полный стакан воды, разглядывая улыбающиеся лица на фото при вспышках молнии. Сансе там было лет пятнадцать-шестнадцать. Ее волосы еще не были такого интенсивного цвета, и он подумал, не красит ли она их сейчас… Но потом вспомнил, что когда увидел первый раз Кет, ее волосы тоже были светлее, но когда она стала старше, на них опустился этот осенний багрянец. А вообще, синеватый свет от молний искажал цвета, и он решил, что подумает от этом завтра, когда увидит фото при дневном свете. Петир Бейлиш улыбнулся этой мысли.

Он направился обратно в спальню, когда случайно увидел вдруг эту рыжую макушку, о которой только что думал, выглядывающей из-за сиденья дивана.

Санса сидела на полу, подтянув колени к подбородку, закутавшись в свою кофту. Угли в камине уже догорали.

- Ты чего здесь сидишь? – удивленно спросил он.

- Я боюсь грозы, - виновато улыбнулась она и подняла на него огромные, влажно блестевшие глаза, в самом деле полные страха. – Здесь не так страшно.

Он помедлил, раздумывая, не вернуться ли ему в комнату… Но она действительно выглядела напуганной, и он решился на очередную глупость.

Петир подкинул несколько полен в камин, подул на разгорающиеся угли и уселся рядом с ней на толстую овечью шкуру, прислонившись спиной к сиденью дивана. От огня потянуло теплом.

- Я тоже боюсь. Гроза страшная штука.

Словно в подтверждение его слов над их головами так оглушительно громыхнуло, что Санса зажмурилась.

- В захолустье, где я вырос, весной были страшные грозы, - спокойно и серьезно сказал Петир. – Однажды я видел, как молния попала в корову. Ее разорвало в клочья, как от взрыва мины.

Она усмехнулась.

- Да, вы умеете успокоить.

- Ты уже взрослая. Здесь мы в безопасности. Сама знаешь, что нечего бояться.

Санса помолчала, глядя на весело потрескивающий огонь.

- Дома, когда ночью начиналась гроза, я убегала в спальню к родителям. Даже когда стала старше. Арья всегда издевалась надо мной. Отец ругал меня, но мама прогоняла его и пускала к себе в кровать. Я обнимала ее и засыпала под самый страшный грохот.

Прозрачная крупная слеза вдруг сорвалась с ее ресниц и покатилась по щеке, оставляя влажный след.

- Когда она умирала, была сильная гроза. Я сидела у ее кровати и держала за руку, а она бормотала, что боится… Я ее успокаивала ее же словами.

Петир приобнял ее рукой и она уткнулась ему в плечо.

- Мне так не хватает ее, - прошептала она ему в шею, и он ощутил, как горячая слеза капнула на его кожу. – Я так скучаю… Все разваливается без нее. Старшие разъехались, Рикон все время плачет, мы с Арьей часто ссоримся, знаете, по-настоящему, по-злому, а папа будто боится находиться дома… И Джофф, он такой придурок…

Он погладил ее по голове, ощущая искреннюю жалость к ней, накрывшую его с головой, и прижал к себе крепче.

- Все наладится. Слишком мало времени прошло.

Она всхлипнула.

- Нет. Как прежде никогда уже не будет.

- Не будет, - согласился Петир. – Но станет легче. Поверь мне.

Она заплакала уже не сдерживаясь, потерлась носом о его плечо, прижалась еще сильнее. Это был первый раз, когда он не почувствовал неправильности происходящего, находясь рядом с ней. Она была просто напуганной плачущей девочкой, а он – другом ее отца.

Он заговорил через несколько минут, дав ей выплакаться. Футболка на плече насквозь промокла от ее слез.

- Знаешь, в детстве я пас чертовых коров целыми днями на отцовской ферме, и часто попадал в грозу. Укрыться было негде, и я ложился в какую-нибудь ложбинку, накрывался курткой с головой и молился, чтобы в меня не попала молния. Вокруг все дрожало и грохотало, я лежал в воде и кричал от страха.

Истории из его детства безотказно действовали на женщин. Женщин, даже самых неприступных, можно добиться двумя путями – рассмешить или вызвать у них жалость. И то, и другое у него получалось неплохо. Но сейчас он рассказывал ей о коровах и грозах совсем с другой, банальной целью – заставить ее понять, что многим приходится и хуже. Иногда такое срабатывает.

- Ничего страшнее не переживал с тех пор. Я бы тоже хотел забраться к кому-нибудь в кровать в тот момент, - усмехнулся он и осекся, почувствовав, как двусмысленно прозвучала эта фраза.

Она подняла голову и внимательно посмотрела на него заплаканными глазами.

- Это можно устроить, - шепотом сказала она и прикоснулась губами к его рту.

- Санса… - выдохнул он от неожиданности.

Она схватила его за футболку и потянула вниз, на себя, неумело тыкаясь ему в губы. Голова закружилась и он, ничего уже не соображая, подчинился ее требовательным рукам и рту.

Потом были вспышки молнии и грохот грома, и ее глаза – бездонные, лихорадочно блестевшие, ее горячий шепот в ухо, пальцы на его лице, длинные сильные ноги, обхватившие поясницу.

Он пытался остановиться, изо всех сил пытался, но когда она выгнулась ему навстречу, приподняв его тело своим, когда ахнула, прикрыв глаза, а ведь еще ничего не произошло, еще можно было вернуться… Тогда все, что было в нем рассудительного, правильного, все, что еще сопротивлялось, мгновенно исчезло.

Никогда и никого еще он так не хотел.

Задыхаясь от полыхающего внутри огня, он буквально сдирает с нее одежду, покрывает ее тело поцелуями, даже укусами, сминает ее груди в своих ладонях, скользит руками между ее бедер, чувствуя, как она дрожит. На секунду отвлекается, приподнимаясь, чтобы снять свою футболку, и она поднимается следом за ним, целуя чертов шрам. Петир стонет и вновь наваливается на ее горячее тело. Он не успевает даже снять джинсы, только приспускает их до бедер – необходимость овладеть ею была так велика, что превратилась в боль. Он стискивает зубы, сдерживая себя от совершенно звериного порыва, рывком раздвигая ее ноги, снимая белые трусики, проведя ладонью у нее между ног. Но она не боится. Она закусывает губы, извивается всем телом, следуя за его рукам и ртом, раскрываясь ему, отдаваясь ему вся, целиком… Он чувствует, какая она мокрая, слышит, как она стонет, и это служит пусть небольшим, но оправданием.

«Она тоже этого хотела», - думает он, наконец, входя в нее, чувствуя, как сжимаются изнутри шелковистые, горячие, тесные стенки, это ощущение застилает глаза каким-то красным туманом и он почти ни черта не видит, только чувствует.

«Она тоже этого хотела, с самого начала…»

- Быстрее, Петир, - шепчет она, вцепившись в его плечи, запрокинув голову, блеск глаз из-под ресниц просто слепит его. – Быстрее…

Совсем как сегодня, на велосипеде. Он подчиняется, видя, что она уже близко.

Надолго его не хватает, но она все же кончает первая – прижав его голову к себе, обхватив руками и ногами, содрогаясь и дрожа, простонав его имя, а потом сразу будто обмякнув вся. Это позволяет ему хоть немного сбавить темп, и через несколько глубоких размеренных толчков он, тоже со стоном, обессилено прижимается мокрым лбом к ее плечу, чувствуя, как эта одержимость вместе с горячей пульсацией выходит из него…

Некоторое время они лежали молча, восстанавливая дыхание, прислушиваясь к успокаивающимся толчкам сердец друг друга.

Также постепенно пришло осознание – он трахнул восемнадцатилетнюю девочку, дочь своего друга. Дочь Кет. Оставшись с ней наедине, в первый же вечер.

Тошнота внезапным спазмом скрутила желудок. Никогда он еще не ощущал себя так омерзительно, не чувствовал свою ничтожность.

Она повела рукой по его лбу, запустила пальцы в волосы. Она улыбалась. Бедная, маленькая, влюбленная дурочка. Но теперь он не имел права показывать ей, что жалеет, что он растерян, что противен сам себе. И уходить не имел права. И злиться тоже. Особенно на нее.

Петир приподнялся, стащил с дивана покрывало, укрыл их обоих, придвинулся ближе и обнял ее.

Санса прерывисто вздохнула, положила горячие ладони на его руки на своей талии. Он видел впадинку на ее освещенной огнем щеке – она улыбалась. Они лежали так несколько долгих минут, и он не сразу понял, что гроза стихла.

- Зайца, - прошептала Санса.

- Что? – он не расслышал, приподнялся на локте, обеспокоенно заглядывая в ее лицо. Больше всего он боялся ее слез, разочарования, страха, отвращения на ее лице. Но она все еще улыбалась.

- Ты подарил мне маленького плюшевого зайца в гавайской юбке. Он у меня в спальне. Если нажать ему на живот, он танцует и кричит: «Алоха!»

Он усмехнулся, поцеловал ее в обнаженное плечо.

- Лучше бы ты не говорила. Представляю, каким я выглядел идиотом.

- Ты выглядел очень красивым идиотом. И ты был смешной. И заяц был смешной.

Она повернулась к нему, провела кончиками пальцев по щеке.

- Я потом ждала, когда ты еще появишься. Спрашивала о тебе у родителей, придумывала нелепые причины. Нашла твою фотографию с мамой и тетей Лизой, официальный сайт твоей фирмы в сети. Даже позвонила один раз твоей секретарше, но не могла придумать причину, чтобы меня соединили с тобой. Но ты так и не приехал больше.

- Я не знал.

- Даже если бы и знал, разве приехал? Мне было пятнадцать.

- Теперь ты ненамного старше.

Между ее бровей наметилась тоненькая морщинка.

- Тебя это пугает?

Он вздохнул и ответил честно:

- Не знаю. Я ничего не понимаю, Санса.

Она притянула его к себе и поцеловала, очень нежно, глубоко, неожиданно по-взрослому.

- Не надо ничего понимать.

Через несколько минут они уснули, почти одновременно.

========== 4 ==========

Когда он проснулся, то подумал было, что все это ему приснилось, и это принесло ему невероятное облегчение, но через мгновение ощутил себя лежащим на полу, до самого носа закутанным в покрывало. Мягкая ткань все еще содержала в себе еле уловимый запах ее тела. Прямо напротив его лица на полу лежала высыпавшаяся через каминную решетку горстка перегоревшего пепла. Вокруг было холодно и тихо. Ему не приснилось.

Петир встал, поморщившись от боли в боках, увидел на столе поджаренные тосты с маслом и остывший уже кофе. Сансы нигде не было, и это было к лучшему – ему надо было привыкнуть к мысли о том, что произошло с ними вчера. Он стиснул зубы от досады, непонятно на что разозлившись – на то, что не сдержался или на то, что не испытывал сейчас должного сожаления.

Он умылся ледяной водой, лицо сразу разгорелось от холода. Взял кружку с теплым кофе и подошел к окну. Там стелился густой, молочный туман. Ее силуэт виднелся на пристани перед домом – размытое пятно рыжих волос и тоненькая девичья фигурка.

Она сидела прямо на влажных еще досках, свесив ноги вниз, почти касаясь подошвами воды. Озеро поднялось за ночь почти на метр.

- Не мерзнешь? – он присел рядом, ежась от утреннего холода. Сырость забиралась под футболку, вызывая мурашки. Все вокруг было каким-то мистическим - густой туман, стелящийся низко над водой, и невероятная тишина. Тишина ощущалась практически кожей. Все звуки тонули в этом тумане.

- Немного, - ответила Санса. У нее в руках тоже оказалась кружка с кофе, и тоже остывшая. – Ну ты и соня.

- Это здешний воздух виноват, - хмыкнул он.

- От него голова кружится. Кислорода много.

Он кивнул, делая глоток, думая о том, что этот воздух заставляет вдобавок творить глупости. Санса легонько шлепала по воде подошвой кроссовка. Круги медленно расползались по свинцовой глади, исчезая в белесой мгле.

- Ты, наверное, думаешь обо мне ужасные вещи? – спросила она через несколько минут.

- Нет, - просто ответил он.

Это было правдой.

- Значит, думаешь так о себе?

На это он не стал возражать.

Она вздохнула, достала из кармана сигареты, щелкнула зажигалкой.

- Мне стыдно.

- Это нормально, - сказал Петир с улыбкой. Он думал, что находиться рядом с ней будет сложнее, но напротив, стало легче. Их бедра слегка касались друг друга. От досок несло холодом.

- Простудишься, - сказал он, проведя ладонью по настилу пристани. Рука стала мокрой.

Санса лукаво улыбнулась и перебралась к нему на колени. Он обнял ее за талию, и они долго сидели так, глядя на рассеивающийся туман. Она была очень теплой и легкой.

- У меня странное ощущение, - сказал Петир ей в шею, туда, где ее волосы, забранные в высокий хвост, вились легким пушком. – Мне кажется, что я знаю тебя много лет.

- Так и есть, - сказала она.

Это тоже было правдой, и он не мог это объяснить. Все было таким странным – и озеро, и туман, и она. И то, что он не испытывал ни капли сожаления о произошедшем, в отличие от утра. И ни тени смущения. И ни даже малейшей частички неловкости. Все это очень удивляло.

Санса обернулась и быстро поцеловала его. Потом вскочила на ноги.

- Пойдем в дом. Здесь правда холодно.

Они вместе убрались в доме, шутливо подтрунивая друг над другом, распотрошили холодильник, который уже порядком пованивал. Петир вызвался посмотреть генератор, но, как и ожидал, не нашел поломки. Бензина в нем было под завязку, видимых повреждений не было, и черт ее знает, почему эта штука не работала. Он пощелкал переключателем, постучал по нему ногой – самый распространенный способ починить то, в чем не понимаешь, и вернулся в дом.

Санса на кухне пекла оладьи. Запах был просто головокружительный.

- Похоже, нам придется сидеть без света.

- Не беда, - ответила она. – В холодильнике и так было пусто. У нас есть консервы, свечи и две пачки макарон.

Он сел за стол и смотрел на ее спину, на то, как она переворачивала маленькие оладушки, облизывала пальцы, как мука просыпалась со столешницы на пол легкой белой россыпью.

- Пахнет очень вкусно, - сказал он наконец. Санса обернулась с улыбкой, поставила перед ним дымящуюся тарелку и села напротив, положив подбородок на сцепленные руки.

- Ешь.

- А ты?

- Я не хочу. Я три умяла, пока жарила. Это вообще это вредно для фигуры.

Петир хмыкнул, отправляя в рот кусочек невероятно мягкого поджаренного сладкого теста.

- Тебе не о чем беспокоиться. Я считаю, тебе не мешало бы даже пару кило набрать.

Она запустила в него кухонным полотенцем.

Петир съел уйму оладий, пока его не затошнило, но хотелось еще. Она посматривала на него из-за чашки с чаем и все время улыбалась.

- Черт, они невероятно вкусные. Убери их, пока я не лопнул.

Она убрала, но он успел стащить еще один оладушек. У него мелькнула какая-то странная мысль, что они похожи на давно женатую пару, будто она пекла оладушки каждую субботу, а это был их дом… Ему отчего-то очень комфортно вместе с ней, хотя должно было быть наоборот.

Санса подошла к окну, где виднелся промытый дождем лес, а появившееся солнце разгоняло туман с водной глади по густым зарослям. Туман еще цеплялся белесыми лапами за верхушки кустов, прятался в низинах, но солнечный свет неустанно растворял его.

- Погода хорошая.

- Да. Так всегда после бури.

Он подошел сзади, совсем близко, и она с готовностью прижалась к нему спиной. Он сцепил руки на ее теплом животе.

- Что мы будем делать?

Это был неожиданный и хороший вопрос. Во всех смыслах. И Петир Бейлиш не знал, что ответить.

- Отец не звонил? – спросил он, и почувствовал в ту же секунду, как она напряглась.

- Нет, - Санса мягко освободилась от его рук и подошла ближе к окну. – Связи до сих пор нет.

- Иди сюда, - тихо сказал он, разворачивая ее к себе.

- Я имела в виду, чем мы сегодня займемся? Я не хотела тебя пугать, - сказала она с легкой усмешкой, кладя руки на его плечи.

- Я не испугался.

Он поцеловал ее, совершенно не думая ни о чем. Просто поцеловал, наслаждаясь вкусом ее губ, их мягкостью и податливостью. Он подумает обо всем вечером, или завтра… Но не сейчас. Сейчас он хотел быть полным, абсолютным идиотом.

- Пойдем в спальню, - прошептала она ему в рот.

- Пойдем.

И он снова покорился ей, хотя клялся себе, что не прикоснется больше к ней, что будет сдержаннее и умнее. Но все полетело в тартарары, когда она, все также загадочно улыбаясь, потерлась об него всем телом, как большая кошка.

На этот раз все было по-другому – медленно, нежно, плавно. Он понял, как она все же неопытна, хотя всеми силами пыталась скрыть это. Она смущалась, может быть из-за дневного света, пробивающегося сквозь задернутые зеленые шторы, может быть, потому что на этот раз ею не была выпита почти целая бутылка вина… Но она все еще хотела его, он мог это чувствовать.

Он медленно, долго изучал ее тело, целовал, чуть прикусывал кожу, зализывал покрасневшие следы от зубов языком, поиграл с серебряным шариком в ее пупке, потом двинулся ниже. Санса напряглась, пытаясь свести ноги, отчаянно покраснев, что вызвало в нем еще более неистовое желание. Но он помедлил, дав ей возможность решить самой… Конечно, она пустила его, и через несколько минут уже тихо стонала, вцепившись пальцами в его волосы.

- Пе-тир! – она выгнулась, прижимая его голову к себе, а потом сразу обмякла, тяжело задышав. Он хотел дать ей время прийти в себя, но она неожиданно быстро осмелела и потянула его к себе.

- Иди сюда…

- Подожди, - прошептал Петир. Он свесился с кровати, подвинул к себе лежащую на полу сумку и начал рыться в кармашке. В прошлый раз он был столь безрассуден, и все произошло так быстро, что он не успел позаботиться о нежелательных последствиях.

- Ты всегда возишь их с собой? - улыбнулась она, когда он разорвал блестящую упаковку презерватива.

- Нет. Просто завалялись в сумке, - он не соврал, потому что был уверен, что презервативы на рыбалке с Недом в этой глуши ему точно не понадобятся, и, разумеется, не брал их намеренно, но заметил две упаковки на дне кармашка, когда доставал вещи. - Наверное, остались там с прошлого отпуска.

- Ну конечно, - с легким смехом потянула Санса. – Наверное, хотел закадрить здесь какую-нибудь самочку йети? Или медведицу?

- Замолчи, - шутливо скомандовал он, поворачивая ее спиной к себе. – Самочка йети…

А потом были опять капельки пота на влажной коже, несмотря на прохладный воздух, тяжелое дыхание, стоны, наслаждение, которое он не испытывал наверное ни с кем, скрип старой кровати и ее руки, вцепившиеся в изголовье, с еле видимыми синими венками под кожей…

- Не вздумай засыпать, - сказала Санса, когда все кончилось, и они лежали, обнявшись. Ее палец осторожно скользил вдоль шрама, поглаживал, щекотал грубо сросшуюся кожу.

Петир с трудом открыл тяжелые веки.

- Интересно, если тебя не трогать, сколько часов ты можешь проспать? Вставай. Я хочу покататься на лодке.

Петир был не против поваляться в постели еще несколько часов, но конечно, послушно встал, искоса наблюдая, как она одевается. Теперь ее тело, уже такое знакомое, гибкое, не вызывало горячего прилива в голове, но само желание обладать ею никуда не делось, несмотря на то, что он был порядком вымотан. Сумасшествие какое-то.

Время давно перевалило за полдень, мягкое предвечернее солнце играло на водной глади, резало глаза. Санса надела огромные черные очки, легла на носу лодки, свешиваясь вниз и касаясь воды руками.

На берегу виднелось много поваленных после бури деревьев.

Петир бросил якорь посреди озера. Вокруг опять стояла эта звенящая тишина.

Санса управлялась удочкой не хуже Неда. Леска у нее не путалась, и закидывала она далеко и ловко. Петир восхищенно цокнул языком.

- Папа нас всегда на рыбалку брал, - пояснила она. – Ты бы видел, как он бесился, когда Арья вытаскивала рыб крупнее, чем он.

Петир тоже, наконец, поймал свою первую рыбу – довольно большую со странным зеленоватым отливом, и сразу же, следом еще одну – окуня, насколько он понял. Рыбы бесились в ведре, поднимая тучи брызг.

- Новичкам везет, - засмеялась Санса.

- Думаешь, я новичок в рыбалке? – он сам не знал, какой смысл вкладывал в эту фразу и зачем вообще это сказал.

- Разве нет?

Она смеялась, запрокинув голову. Волосы блестели в предзакатном мягком свете. Ему вдруг нестерпимо захотелось сказать что-то, что могло выразить его восхищение ею, но вырвалось только банальное:

- Ты очень красивая.

Она вдруг бросила удочку на дно лодки и шагнула к нему.

- Правда?

- Правда. Ты меня с ума сводишь.

- Значит, мы квиты, - прошептала она, усаживаясь на его колени…

Голова кружилась слегка от высокого бездонного неба, от покачивания лодки на легких волнах, от ее запаха.

Когда они вернулись, уставшие и голодные, солнце уже клонилось к закату.

Санса что-то хлопотала на кухне, а он принялся чистить рыбу на пристани, и, наконец, появилось время, чтобы подумать надо всем, хоть думать он совсем отвык за эти два безумных дня.

Он думал, что делать дальше, и что делать с Недом… и с ней. Она ничего не спрашивала и не спросит. И, конечно, она ничего не ждала. Он видел такой выжидательный взгляд в глазах других женщин, но Санса Старк ничего от него не требовала, даже молча, даже про себя.

Все эти дни перемешались в какой-то пестрый калейдоскоп, и все его кусочки были из нее – ее волос, запаха, губ, ее рук и улыбки. Это была не любовь, он не романтик и давно не мальчик, чтобы верить в такое вот внезапное чувство, но это определенно могло бы быть ею, если бы у них было больше времени. Петир Бейлиш однозначно хотел продолжить. Не только из-за секса, совсем нет, хотя она была изумительна… Он не был уверен, что она захочет, но решил, что поговорит с ней. Сегодня вечером, может быть. У него мелькнула мысль, что это просто приключение для нее, что-то, что она давно хотела попробовать, реализация подросткового влечения и ничего больше… На самом деле, он мало что мог предложить ей, и, в конце концов, у них такая разница в возрасте, что их не поймут, осудят, будут перешептываться за спиной… И Нед…

Не стоило думать об этом сейчас. Все было слишком хорошо.

Эддард Старк появился раньше, чем он надеялся. Петир услышал шум подъезжающей машины, отложил нож и вышел навстречу. Нед вылез из заляпанного грязью до самой крыши пикапа.

- Как вы здесь? – лицо у него выглядело обеспокоенным и уставшим. Петир показал свои грязные руки, чтобы объяснить отсутствие рукопожатия.

- Нормально. Только генератор навернулся…

- Он постоянно ломается.

- Папа! – Санса выскочила из дома и бросилась в отцовские объятия. – Наконец-то!

Это было так искренне, что Петира даже немного укололо. Он надеялся, что Санса тоже разочарована таким скорым приездом отца.

Она щебетала без умолку, рассказывая о грозе, буре, о том, как отключился свет, об их поездке на велосипеде, про рыбалку, и Петир напряженно слушал. Не то, чтобы он ей не доверял, но по неопытности она могла допустить что-то двусмысленное, намекающее… Но нет, она снова была веселой девчушкой, а не той загадочной взрослой женщиной, которую он видел рядом с собой эти два дня. Она умнее, чем кажется, он убедился в этом в очередной раз.

Нед слушал без улыбки, держал ее за плечо, поглядывал по сторонам, замечая последствия урагана – ветки, мусор, сломанное дерево за домом. Он не терпел беспорядка.

- Значит, не скучали тут? – спросил Нед и у Петира пробежал по спине холодок. Он представил себе, как Нед будет выглядеть, когда он ему скажет. А сказать придется. Как это будет звучать? “Я переспал с твоей дочерью… Я хочу встречаться с твоей дочерью…” В любом случае, Нед будет далеко не в восторге.

- Черт! – вдруг вырвалось у Сансы. – А про велосипед мы забыли.

- Завтра заберешь, - сказал Нед. – Скоро стемнеет.

- Да там недалеко! – Санса вернулась в дом и тут же вышла с курткой в руках. – Я туда-обратно.

Петир заметил румянец на ее щеках. Может быть, ей нужно было немного прийти в себя, или стыдно стало перед отцом. Он сам был готов уйти куда-нибудь, лишь бы избежать присутствия Неда.

- Возьми телефон, - Эддард обеспокоенно посмотрел ей вслед.

На пригорке она оглянулась и помахала им. Белые зубы сверкнули на клонящемся к закату мягком солнце. Через несколько секунд ее фигурка скрылась в низине.

Петир, улыбаясь, повернулся к Неду.

- Видел? – он показал на ведро с рыбой. – Это тебе не мальки.

Нед молча кивнул, повернулся к озеру, оперся обеими руками на перила.

- Здесь была жуткая гроза.

- Знаю, - сказал Нед.

Потом развернулся и с размаху, коротко и очень сильно ударил его кулаком в лицо.

========== 5 ==========

Петир отшатнулся назад, но это не спасло его от второго, еще более сильного удара. Что-то отвратительно хрустнуло в переносице, голова закружилась и он вдруг оказался на коленях.

Нед сгреб его за воротник рубашки и подтянул к себе.

- Какая же ты мразь…

Петир поднял руки, будто сдаваясь. В голове звенело, горячая кровь из носа заливала подбородок и грудь.

- Нед… - пробормотал он.

- Ты думаешь, она одна из твоих шлюх? Моя дочь для тебя шлюха, да? – Нед встряхнул его так сильно, что рубашка треснула на швах.

Петир зажал рукой нос, но кровь хлестала с такой силой, что сразу набралась в ладонь и просочилась сквозь пальцы, заструилась по руке. Его замутило.

- Нед, - повторил он. – Все не так…

- Да заткнись ты! - за этим последовал еще один оглушающий удар, уже в правое ухо. Удар свалил его на бок, прижал голову к холодным доскам. Все вокруг ходило ходуном.

Нед Старк отпустил его и отошел на несколько шагов, запустил пальцы в седеющие светлые волосы.

- Я видел вас с дороги на холме. В бардачке лежит бинокль, я увидел лодку далеко внизу на озере, и черт меня дернул… Как ты мог?! Господи.

Петир пытался ответить, но головокружение было таким сильным, что его буквально придавливало к земле, а язык отказывался слушаться. Он просто лежал, прикрыв глаза, и периодически выплевывал скапливающуюся во рту кровь.

- Я хочу, чтобы ты убрался отсюда через пять минут.

Нед швырнул в него ключи от машины.

- Если я увижу тебя еще раз, то убью. Машину оставишь у автобусной станции.

- Я… должен поговорить с ней, - пробормотал Петир, с трудом встав на колени.

Нед подскочил к нему с зажатым кулаком, с совершенно белым от ярости лицом. Петир зажмурился, ожидая нового удара. Но его не последовало.

- Ты уберешься из моего дома через пять минут, - прошипел ему в лицо Эддард Старк. – Иначе я убью тебя. Что непонятного?! Ты же всегда вроде хорошо соображал?

Доказывать что-либо ему в таком состоянии было себе дороже. Нед не шутил. Он вообще был лишен чувства юмора.

- Хорошо, - выдохнул Петир. – Только не трогай Сансу. Это моя вина.

Нед взорвался, встряхнул его, не обращая внимания на треск рвущейся по швам ткани.

- Не смей произносить ее имя, ублюдок! Не выгорело с матерью, решил взяться за дочь?!

- Что ты несешь? – скривился Петир.

- Если ты только объявишься рядом с ней, если заговоришь с ней…

- Слушай, Нед, - он с трудом встал, покачиваясь, опираясь на деревянные перила. – Давай поговорим как взрослые люди. Она уже не ребенок… То, что произошло…

Нед сильно толкнул его в грудь. Кровь все не останавливалась, и вся пристань была заляпана красными пятнами, они растекались красивыми мраморными разводами в лужицах воды.

- Твою мать, что непонятного я сказал?! Убирайся! И только попробуй протянуть к ней свои грязные лапы, клянусь богом, меня ничто не остановит. Я тебя убью.

- Ладно. Ладно, - он отошел от Неда, покачиваясь. – Я уеду.

Это в самом деле было лучшим сейчас решением. Он даже думать не хотел, что будет, если сейчас вернется Санса. Ей не следовало этого видеть.

Нед сам принес его вещи, бросил в кузов пикапа, с отвращением, будто они были перемазаны в дерьме.

- Ключи оставишь в бардачке. У меня есть запасные.

Петир молча кивнул. Нашел какую-то футболку, скомкал, прижал к носу. Открыл дверь. Нед смотрел на него исподлобья, с таким видом, будто в самом деле ждал повода для убийства – еще одного слова, к примеру.

Но Петир все же рискнул, повернулся к нему и сказал:

- Нед…

- Да уберешься ты или нет?!

- Мне она нравится.

- Что, блядь? Что ты сказал?

- Это не просто так. Она мне нравится. И я ей тоже. Мы могли бы… Нед! – он увернулся от кулака, но Эддард хорошенько впечатал его спиной в машину. – Да успокойся ты!

- Только попробуй подойти к ней. Я ей все расскажу, - Нед притянул его к себе за воротник.

- Все? Что все?

- Про то, какая ты дрянь. Про твоих шлюх, про Лизу…

- Про Лизу? – Петир поднял голову и оскалился. – И что же ты расскажешь? Ее версию? Как я ее соблазнил и подло бросил беременную? А, может, про то, как она пришла ко мне, пьяному, в комнату, и назвалась именем сестры? Или, может быть, про достопочтенного мистера Талли, заставившего ее сделать аборт?

Внутри у него начала закипать злость. Из-за ужасной боли в переносице, из-за вида собственной крови, из-за этой дурацкой сцены, достойной бразильского сериала…

Нед отшвырнул его от себя, скрипел зубами, сжимал кулаки.

– Может, расскажешь про своего братца, вспоровшего мне живот ради развлечения?

- Ты сам нарвался. Как и сейчас.

- Мне было пятнадцать! Расскажи еще про себя, который подобрал после братца порченую невесту… - он осекся, когда понял, что зашел слишком далеко.

На лице Неда мелькнуло что-то страшное, искаженное. Не гнев даже. Чистая ненависть. Петир подумал было, что он в самом деле способен сейчас его убить.

- Заткнись, Петир, просто заткнись и уезжай, - как-то неожиданно устало прервал его Нед. Петир молча сел в машину и завел двигатель. – Ты всегда был сволочью.

- Да? Знаешь, что? Ты еще больший лицемер, чем я. Столько лет притворяться другом… Совместная рыбалка, бильярд, пиво. Я думал, ты не умеешь притворяться, Нед, но ты превзошел даже меня.

- Вали ты уже, ублюдок.

Он стартанул с пробуксовкой, выехал на дорогу, колеса раскидывали в разные стороны комья грязи. Нед смотрел ему вслед, тяжело, не мигая, как какая-нибудь чугунная статуя.

Он боролся с желанием вернуться, дождаться ее, доказать ему… Была бы безобразная сцена, крики, ее слезы. К черту. Он разберется со всем этим попозже.

Он умылся в туалете маленькой автобусной станции, переоделся в чистую футболку. Нос распух на пол лица, сполз на бок, а под глазами наливались чернотой огромные синяки. Правый резец расшатался в десне, разбитая губа зияла глубокой щелью. У всех Старков была на редкость тяжелая рука.

Голова болела просто ужасно, наверняка сотрясение. Он купил в аптеке какие-то таблетки, выпил сразу три штуки. Дождался автобуса, сидя на лавочке, уперев подбородок в грудь. С носа вдруг опять закапало красным.

- Все в порядке, сэр? – обратился к нему мимо проходящий молодой полицейский.

- Да. Я… я неудачно упал, - сказал Петир, прижимая салфетку к носу.

Полицейский вежливо попросил его документы, долго смотрел паспорт и страховку. Потом отошел, но Петир ловил на себе его взгляды. Ничего удивительного, вид у него был что ни на есть самый привлекательный для полиции.

Потом, уже в автобусе, отвернувшись к стеклу, стискивая зубы от боли, он подумал с сарказмом, что это в самом деле был незабываемый отпуск…

***

Он добрался до Нью-Йорка совершенно вымотанным, больным и очень раздраженным. До конца отпуска оставался один день, но выходить в таком состоянии на работу было немыслимо.

- Что значит, вы не выйдете? - возмущался Оливар, его личный помощник, по телефону. – Я требую как минимум двойной оклад, как минимум…

- Будет тебе двойной оклад. Зайди ко мне в обед.

Исполнительный Оливар зашел.

- Матерь божья пресвятая дева Мария… - пробормотал он в дверях.

- Не богохульствуй. Мне нужно еще дней пять отпуска, - хмуро сказал Петир. – Как вы, справляетесь?

- Лучше чем с вами, - не преминул съязвить Олли. – Кто вас так?

- Йети, - усмехнулся Петир. – Там полно озлобленных йети.

Он отдал необходимые распоряжения, подписал себе заявление на продление отпуска (все должно быть официально, несмотря на то, что это была его собственная фирма, это было его правилом), и забрал у Оливара отчеты за предыдущие две недели.

- Это можно исправить? – Оливар почти с отвращением всматривался в его лицо. – Так жаль. У вас был такой аккуратный нос…

- Иди ты к черту со своими гейскими замашками! – не выдержал Петир.

- Я вас засужу когда-нибудь за гомофобию! – Оливар подхватил из корзины на столе яблоко и, весело насвистывая что-то, направился к входной двери. – Позвоните, как оправитесь.

Оправиться оказалось не таким простым делом.

На носу ему сделали операцию. Нед постарался на славу, и перелом оказался сложный, оскольчатый, как они сказали… Был наркоз, трубка в горле, уколы, ужасная головная боль и лежание потом в больнице. Потом целую неделю он потратил на стоматолога.

После операции лицо было все опухшее и синее, его мучили сильные мигрени, он сидел дома, глотал таблетки и думал, думал, думал…

Проще всего, конечно, было оставить все как есть. Притвориться, будто ничего не было, ему это не в первой. Он никогда особенно не заботился о том, что о нем думают другие, и сейчас тоже было неважно… По крайней мере, это касалось Неда. Ему было плевать, что думает Нед. Когда он вспоминал его побелевшее от ярости лицо, глаза, полыхающие праведным гневом, раздражение накрывало с головой. Чертов Нед. Весь такой правильный, честный, до невозможности прямолинейный, жесткий и «сложный» как кусок рельса.

И все же в глубине души ему было жаль. Нед был одним из немногих людей на этой планете, кто его не раздражал, и кого не раздражал он. Противоположности сходятся… Не будет больше бильярда и пива, и старковских неповоротливых шуточек, и его откровенно осуждающего взгляда, когда шел разговор о женщинах или банковских делах. Осуждающего и честного, вот этого ему в жизни не хватало. Может быть, Нед в какой-то степени помогал ему сохранять что-то человеческое, не перешагивать эту невидимую черту внутри себя самого, отделяющую пройдоху и бабника от законченного подлеца.

Но, конечно, дело было не в Неде по большому счету.

Дело было в ней… Он уже знал, что не сможет ее забыть, никогда не сможет. Девчонку, с которой провел два дня в доме у озера.

Она была в его мыслях каждую секунду – не всегда явно, где-то на задворках сознания, но ее присутствие в его голове было постоянным.

Он просыпался по утрам с привычной уже головной болью, и ощущал на губах вкус ее поцелуев – наверняка она ему снилась в момент пробуждения, иначе откуда бы он брался, этот легкий цитрусовый привкус.

Он смотрел с балкона на шумный Нью-Йорк, а в голове была тишина – та самая, ватная, мягкая, которую он ощущал, глядя на спокойную гладь воды, когда держал ее на своих коленях.

Он закрывал глаза, засыпая, и почти физически ощущал прикосновение ее теплых рук, когда даже кончики ее пальцев на его лице смущались и в тоже время смелели с каждым его поцелуем.

Какая несусветная ерунда. Петир Бейлиш никогда не думал, что способен на подобные глупости.

Но он скучал. Он хотел ее увидеть.

Узнать номер ее телефона было несложно. Один звонок и через полчаса ему пришло сообщение – номера - домашний, мобильный, электронная почта, профили в соцсетях.

Он долго сидел за ноутбуком, лазая по ее страничкам. Обычная девчонка - друзья, подруги, праздники, учеба, сериалы, музыка, котята, какие-то цитатки… Никто не знал, какая она на самом деле. Она никому не показывалась.

Тем же вечером он долго сидел на диване в полутьме, вертел в руках телефон с уже набранным номером… “Ты всегда вроде хорошо соображал”, - сказал ему Нед. Но сейчас он вообще не представлял, что ей скажет. Просто отупел он с этой девчонкой.

Она взяла трубку почти сразу, после второго гудка.

- Да? – слегка настороженно, как бывает, наверное, у всех, когда отвечаешь на незнакомый номер.

- Привет, - сказал он и напряженно вслушался в тишину. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она ответила:

- Привет.

Она его узнала и не бросила телефон. Это уже могло обрадовать.

- Я… - он замялся, вскочил с дивана. – Прости, что уехал вот так.

Он не знал, сказал ли ей Нед о том, что все видел. Надеялся, что не сказал.

- Да ничего, - как-то равнодушно сказала она. – Бывает.

- Слушай, - он подошел к окну, к закату над огромным городом, глядя в ту сторону, где сейчас, за много-много километров от него, находилась сейчас она. У них там уже поздний вечер… – Я хочу поговорить.

- О чем?

- О нас.

- Петир, - он мгновенно напрягся, почти до выступивших мурашек спине. Холодно, слишком холодно от ее голоса. – Я все бы поняла. Любые твои слова, любое решение. Я и не надеялась ни на что. Но эту трусость не приму никогда.

- Санса…

- Ты просто уехал. Просто исчез, как будто тебя не было. Как будто… как будто тебе все равно.

- Нет! Мне не все равно! Просто возникли обстоятельства…

- Я понимаю, я сама виновата. Понимаю, что все это было неправильно, как тысожалеешь, понимаю. Но ты мог бы хотя бы попрощаться. Просто сказать «прощай»… Я вернулась, а тебя уже не было. Папа сказал, что ты сразу уехал… Как будто ждал момента, чтобы сбежать…

Он зажмурился изо всех сил от досады. Перед глазами замелькали красные круги. Он мог бы сейчас все свалить на Неда, на эту чертову драку, на избиение даже, на то, что он его выгнал, не дав возможности им поговорить… Но нельзя, ей нельзя было этого говорить, она же сразу накинется на отца, она не смолчит. И Нед в запале может наговорить ей лишнего. У нее и так много проблем, чтобы еще ссорить ее с отцом.

- Послушай, послушай меня, - торопливо сказал он. – Пусть я струсил, ладно. Но если бы мне было все равно, стал бы я звонить сейчас?

Она помолчала. Он дотронулся до ноющей переносицы.

“Ну пожалуйста, девочка. Пожалуйста.”

- Зачем ты звонишь?

- Я хочу увидеться с тобой. Спокойно поговорить обо всем.

- Я думаю, это лишнее, - почти без паузы ответила она, и это его испугало. Она даже не сомневалась в том, что говорила. – Не нужно.

- Мне нужно.

- Петир.

- Мне нужно! Я хочу поговорить, - он чувствовал себя как обиженный заведенный подросток, разговаривая по телефону с девочкой, которая младше его почти на двадцать лет. – Санса, так нельзя. Надо встретится и поговорить, как взрослые люди…

- Нельзя? Это ты мне говоришь? И с каких пор я стала для тебя взрослой?

Что-то прорвалось в ее голосе, что-то надрывное, не слезы еще, но что-то очень-очень страдающее.

Черт! Он чуть не выругался вслух. Сердце стучало в висках.

- Подожди, - как можно спокойнее сказал он, переводя дыхание. – Только не клади трубку, хорошо? Я не буду настаивать. Могу я просто позвонить тебе еще раз?

Она молчала.

- Санса? Пожалуйста.

- Прощай, Петир. Это было ошибкой.

Он чуть не запустил телефон в окно, когда услышал эти короткие гудки. Пришлось выпить двойную порцию виски, наплевав на вечерний прием очередной порции таблеток.

Несмотря на всю клокочущую внутри злость и досаду, он знал, что все это не кончится просто так. Он не хотел, чтобы все так кончилось.

Он увидится с ней, несмотря ни на что.

========== 6 ==========

Миннеаполис встречает его проливным дождем и запахом мокрой листвы. Здесь много и того и другого - воды и зелени, а еще мостов, разных, маленьких и больших, и просто огромных, зависших многотонными горбатыми громадинами над водной гладью.

Миннеполис называют городом Озер, и ему кажется, что это очень символично.

Если бы ему кто-то сказал месяц назад, что он сорвется через пол страны из-за какой-то девчонки, он бы, пожалуй, не рассмеялся даже. Усмехнулся бы только снисходительно, над идиотами ведь грех смеяться.

Но вот он стоит, сам чувствуя себя идиотом, посреди Международного аэропорта Миннеаполиса “Сент-Пол” с годовым пассажирооборотом в тридцать шесть миллионов человек, с сумкой через плечо и смятением в душе.

Можно было ей еще раз позвонить или отправить письмо по электронке, но он был уверен, что она не ответит. Девчонки никогда не отвечают на подобные послания. Он знает.

Особенно, если учесть то обстоятельство, что Санса Старк очень похожа на свою мать.

Не сказать, чтобы он злился на нее, она не играла и не строила из себя обидевшуюся неприступную королеву, втайне наслаждающуюся мучениями поклонника, он в это не верил. Скорее злился на себя, потому что ситуация выходила предурацкая. Начиная с самого начала, когда он поддался на заигрывания этой девчонки и заканчивая дракой с ее отцом. И теперь он приехал к ней, не в силах забыть все это и совершенно не знает, что делать дальше.

У него была наивная уверенность, что она оценит, должна оценить его приезд, по крайней мере, хотя бы дать ему возможность сказать ей несколько слов. И здесь у него впервые не было четкого плана, а он всегда все планировал. Что он ей скажет?

«Давай встречаться».

Серьезно? Восемнадцатилетняя девочка на первом курсе университета и сорокалетний финансист из Нью-Йорка? Ну ладно, они не первые, в конце концов, разница в возрасте не так уж важна. Но помимо этого есть жизненный опыт, которого нет у нее, и слишком много у него, опыт, который превратился в циничность. Есть разные вкусы и разные предпочтения. Она совсем еще девчонка, недавний подросток и они даже не успели узнать друг друга… Есть еще расстояние, ее отец, учеба, и его занятость… Петир Бейлиш слабо себе представлял, как будут выглядеть их свидания, даже если она согласится.

«Я люблю тебя».

Это, возможно, и походило на правду, иначе чем объяснить весь этот сумбур в его голове, но что дальше? Что она ответит? На многих женщин это действует отпугивающее. А она не женщина еще даже… Наверняка испугается такого напора, ответственности, необходимости дать ответ. Нет, этого он ей не скажет. Да и он сам не был уверен в том, что сможет произнести эти слова. Он говорил их всего один раз в жизни, и ответ был слишком жестоким.

Он решил остановиться на банальном «давай поговорим» и действовать дальше в зависимости от ситуации и ее поведения.

Импровизация была не в его стиле, он всегда все предпочитал планировать. Но с Сансой Старк невозможно было придерживаться хоть какого-то мало-мальски вразумительного плана.

Она сводила его с ума.

Все, что он хотел – увидеть ее еще раз.

Может быть, это помогло бы привести мысли в порядок, или напротив, разум покинул бы его окончательно, но в любом случае с этим невыносимым, и в тоже время давно забытым воодушевляющим чувством внутри надо было что-то делать.

Он остановился в приличном отеле в центре города, и весь вечер потратил на виски и телевизор. Потихоньку напивался, глядя какую-то глупую комедию, совершенно не вникая в сюжет фильма, думая только о завтрашнем дне, о том, как увидит ее и что она скажет. Удивится? Обидится? Разозлится? Останется равнодушной? Испугается его настойчивости?

Петир Бейлиш совершил главную ошибку этим вечером – нельзя одновременно пить и думать об отшивших тебя девушках. Это всегда приводят к глупостям, иногда даже трагическим, он сам в этом убедился много лет назад.

Сейчас его надоумило позвонить ей еще раз.

Он позвонил с телефона отеля, опасаясь, что она могла сбросить звонок, увидев его номер. Он всего лишь хотел предупредить ее о своем приезде, чтобы это не стало неприятной неожиданностью, не ему же одному мучиться всю ночь в ожидании предстоящей встречи. И еще он хотел услышать ее голос.

Пусть она говорит все, что угодно, даже оскорбления, но лишь бы говорила.

Петир Бейлиш в самом деле был порядком пьян.

Но Санса не отвечала. Петир долго слушал длинные гудки, потом механический голос ему сообщил, что абонент недоступен. Он положил трубку и вздохнул. Может быть, она занята?

Она не ответила и через полчаса, и через час, и через полтора. На часах было уже почти одиннадцать, а у него внутри плескалась почти пинта виски.

Почему эта девчонка не отвечает? Может быть, с ней что-то случилось?

Он побродил по номеру, натыкаясь на мебель, и его посетила еще одна не менее глупая мысль – позвонить ей домой. А что в этом такого? Если возьмет Нед, он просто повесит трубку.

Трубку взяла Арья, он сразу догадался по звонкому голосу, громкому и довольно нахальному.

- Аллеу?

- Добрый вечер, - сказал он, надеясь, что голос не звучал слишком пьяно и очень вежливо. – Могу я услышать Сансу Старк?

- А кто это? – сразу спросила она.

- Ее друг.

- Друг?

- Да. Друг. Она дома?

- Что за друг?

Петир стиснул зубы, сдерживая раздражение. Немудрено, что Санса постоянно ссорилась с этой чертовкой.

- Послушайте, мы знакомы по университету. Она не берет мобильный, а мне нужно срочно обсудить с ней научную статью по макроэкономике…

В трубке повисло молчание, прерываемое слабым пыхтением. Он прямо чувствовал, как маленькая Старк раздумывает над сказанным.

- Вообще-то сейчас каникулы.

- Статью надо сдать в начале семестра. А она не прислала мне даже проекта.

- Вы что, ее препод?

- Научный руководитель.

- Ну да. Голос у вас явно не студенческий. Почему вы представились ее другом?

Он не сразу нашелся, что ответить, эта малявка уже порядком действовала ему на нервы. Она спросила с ехидцей в голосе:

- А все научные руководители звонят в одиннадцать вечера своим студенткам?

- Я звонил ей весь вечер, она не брала трубку. Позвольте, я повторю свой вопрос, если вы не поняли с первого раза: дома ли ваша сестра и могу ли я ее услышать?

- А электронной почты у вас нету, что ли? – спросила нахалка, пропустив мимо ушей его язвительное замечание.

Он убрал трубку от уха и изо всех сил, до пластикового скрипа сжал ее в руке. Господи! Как только бедная Санса ее терпит.

- Есть, но у меня срочный вопрос. Милочка, не могли бы вы проявить хоть немного воспитания и все-таки соизволить ответить – дома ли ваша сестра, и могу ли я, черт побери, наконец ее услышать?!

Он считал себя очень сдержанным человеком до этого момента.

- Воу, мистер, не надо так кричать. Она уехала.

- Уехала?

- Да. С друзьями на пару дней за город. Связь там не везде берет.

- Ну спасибо. Могли бы ответить сразу без этого допроса.

- Я должна знать, с кем общается моя сестра. Она совершенно безмозглая в отношении парней.

- Какая трогательная забота.

- Спасибо. Сказать ей, что вы звонили?

- Нет. Благодарю.

- Вы же сказали, что у вас срочное дело к ней.

Петир глубоко вздохнул.

- Я надеюсь, она перезвонит, увидев пропущенные вызовы. До свиданья, Арья.

- Откуда вы знаете мое имя?

Он до боли прикусил щеку изнутри. Надо же было допустить такую оплошность. Арья продолжила:

- Все преподаватели знают имена младших сестер своих студентов?

- Она упоминала о вас в разговоре.

Этой девчонке определенно стоило пойти работать в полицию. Он никогда не встречал еще таких дотошных и противных детей.

- Какие у вас необычные разговоры… Далекие от учебы.

Петир еле сдержал рвущийся наружу стон.

- Это вы ее таинственный ухажер, что ли?

Он помолчал, раздумывая, не повесить ли трубку, но любопытство, усугубленное алкоголем, пересилило разум.

- Таинственный ухажер? Я? Нет, я…

- Ох, да ладно вам нести бред. Преподаватель, научная работа.. Она последнее время сама не своя. Если это из-за вас, то вам лучше не попадаться мне на глаза. У нас, между прочим, определитель номера стоит.

Он не выдержал и засмеялся.

- Что блин, смешного?

- Ладно-ладно, - примирительно сказал он. – И если я действительно тот самый ухажер, что ты намерена делать, девочка?

Он представил себе гневную тираду с угрозами, но она его удивила спокойным ответом.

- Намерена посоветовать вам не подходить больше к моей сестре. Это ни хера не смешно. Она плакала ночами, ходила как привидение. Как будто ей этого ублюдка Джоффри было мало.

Петир помолчал в трубку.

- Я… - начал было он. – Это не моя вина.

- Может быть. Но если ваша, я вам надеру задницу, мистер. И папе скажу.

Последнее прозвучало очень по-детски, но он не смеялся. Ему стало чертовски жаль и эту нахальную девчонку, и ее старшую сестру, которые только начинают узнавать, какова на вкус эта жизнь. И так трогательно пытаются защитить друг друга, несмотря на ссоры.

- Хорошо, - примирительно сказал он. – Это правда не моя вина, так вышло… Неправильно все вышло. Не говори ей, что я звонил.

- Надеюсь, вы больше не объявитесь.

Петир услышал короткие гудки и медленно отнял трубку от уха. Пришло опять это странное ощущение, как всегда, когда он думал о Сансе – смесь печали и непонятного восторга.

Она думала о нем. Она плакала о нем. Кто-то на этой планете плакал о нем.

***

Петир просидел два дня в номере отеля, не вылезая, обрастая щетиной и смотря идиотские телешоу, и только на третий день с утра взял в аренду машину и подъехал к ее дому, припарковавшись на другой стороне улицы. Поджидать ее здесь было опасной затеей, его мог увидеть Нед, но он готов был рискнуть.

Но первой, кого он увидел, буквально через двадцать минут была она – вышедшая из дома в серой толстовке и джинсах. Рыжие волосы были забраны в слабый пучок на затылке, несколько прядей выбилось из него, и колыхались сзади на шее. Он смотрел на ее спину, эти волосы и по-настоящему явственно ощутил ее запах, одновременно ощущая, как гулко и тяжело начинает биться сердце.

Санса прошла пару улиц и свернула в небольшой супермаркет. Он быстро вышел из машины, запахивая на ходу пальто и, вжимая голову в плечи, зашел следом за ней. Она ходила по магазину с корзинкой, рассеянно оглядывая полки, он держался поодаль, выжидая удобный момент. Пару раз он порывался уйти, чувствуя что-то необычное и чертовски раздражающее – страх что ли? Как это все нелепо…

Санса привстала на цыпочки, чтобы достать какую-то коробку с полки, зацепила соседние и они опасно накренились вниз. Она попыталась поправить их, но с корзиной в руке это было неудобно делать, и одна из коробок соскользнула с полки.

Он поймал ее на лету.

- Спасибо, - пробормотала она, забирая упаковку хлопьев у него из рук. Он заметил легкую тень под ее глазами и бледность губ.

Петир задержал коробку в своей руке, что вынудило ее наконец поднять глаза.

- Господи! – вырвалось у нее. Глаза расширились и лицо мгновенно потеряло свою бледность. Рыжие так быстро краснеют.

- Здравствуй, - сказал он извиняющимся тоном.

- Что ты здесь делаешь? – она быстро оглянулась по сторонам.

- Я же сказал, что хочу поговорить.

- Петир… - она закусила губы, нахмурила тонкие изящные брови, и он уже знал, что она сейчас скажет. Но то, как она произнесла его имя, мягким толчком ударило в грудь, заставив улыбнуться.

- Послушай меня, - он встал перед ней, чуть наклонив голову. – Я не собираюсь тебя преследовать. Я не причиню тебе неудобств, я обещаю. Я просто хочу один разговор, один единственный.

- О чем мы будем говорить?

- Не знаю, - честно ответил Петир. – Я хочу сказать тебе, что чувствую. Что думаю о тебе постоянно. Что ты мне снишься. Это смешно так звучит, по-дурацки, как в кино, как в глупых романах, но это правда, - он вытянул руки вперед, намереваясь схватить ее, если она соберется уйти. Второго такой исповеди он не выдержит. В ее глаза он не смотрел – куда угодно, на шею, губы, округлый подбородок, маленькие аккуратные уши с крохотными сережками-гвоздиками, но не в глаза. - Я просто хочу, чтобы ты знала это. А потом все будет так, как ты решишь. Я никогда больше не побеспокою тебя, никогда. Просто один ужин, окей?

Она помолчала, и это было самым невыносимым, в ушах даже заболело от тишины, как от большого подводного давления.

- Что у тебя с лицом? – наконец спросила Санса, он поднял на нее взгляд и выдохнул. Ее глаза были живыми, яркими, как тогда, на озере, в них не было равнодушия и злости.

- Попал в аварию. Ничего серьезного.

Она поднесла руку к его голове, но ее пальцы замерли в миллиметре от его лица. Потом ее ладонь сжалась в кулак, и она медленно опустила руку.

- Давай встретимся где-нибудь вечером? Поужинаем, прогуляемся. Покажешь мне город.

- Это ты разговаривал вчера с Арьей?

Он не выдержал и усмехнулся.

- Да. Это стоило мне больших нервов, стоит заметить.

- Мне тоже.

- Она обещала не рассказывать тебе.

Санса улыбнулась, укладывая упаковку в корзину.

- Она никогда не умела хранить секреты.

- Ты поняла, что это я? – он забрал у нее корзину, и они пошли по проходу между рядами полок.

- Да.

- И что? Что ты подумала?

Санса остановилась и повернула к нему голову.

- Это все… доставило нам обоим много проблем, Петир. Но я была рада. По-глупому так.

Он взял ее за руку и подтянул к себе, почувствовав, как она напряглась, но сдерживаться не было сил.

- Прости меня, - прошептал он в ее ухо. – Я скучаю по тебе.

Она внимательно и без улыбки посмотрела ему в глаза, и он вновь удивился взрослости ее взгляда. Потом она отстранилась.

- Я думала, будет проще, - сказала полушепотом. – Мне надо домой.

- Я заеду за тобой?

- Нет! Папа дома, и тетя Лиза еще не уехала. Где ты остановился?

Он назвал отель и адрес, она кивнула. В кармане ее толстовки зазвонил телефон.

- Ты придешь?

- Да. Приду вечером, обещаю, - она достала телефон и поднесла его к уху.

Петир, наконец, отпустил ее. Санса махнула ему рукой, и направилась к кассе. Он долго смотрел на нее, на то, как она расплачивается, зажав телефон плечом, как идет к двери, как оглядывается на него украдкой, как выходит на улицу.

Он купил две пачки кукурузных палочек, поехал в парк и скормил их жадным и жирным уткам в пруду. Накрапывал мелкий дождь, но было тепло, и он не обращал на него внимания. Здесь пахло мокрой травой, землей, лесом – как тогда, на озере. И водная гладь была такого же темно-голубого цвета. Он закрыл глаза и представил, что сидит на пристани, там, в той глуши, где они были только вдвоем. Представил, что она где-то рядом, в доме за его спиной. Жарит оладьи, к примеру.

Большой наглый селезень выбрался на берег, схватил его клювом за штанину джинсов и потянул в сторону. Петир скормил ему остатки палочек из упаковки, селезень больно щипал ему кончики пальцев, потом отряхнул руки и побрел к машине под возмущенное кряканье. Селезень забегал впереди него и поворачивал голову набок, белесо моргая злым маленьким глазом.

- Ты совсем обнаглел, парень, - сказал Петир, осторожно отпихивая его ногой. Селезень долго кричал ему вслед, явно что-то неприличное.

Он посидел в машине, раздумывая, куда бы еще съездить. Время тянулось невыносимо медленно, до вечера было еще далеко.

Он медленно проехал мимо дома Старков, большого, двухэтажного особняка. В окнах горел уютный желтый свет. Петир остановился в конце улицы, вышел из машины и долго смотрел на дом издалека, борясь с желанием подойти, позвонить в дверь и увидеть ее. Плевать было на Неда, и на то, что кто-то из ее семьи мог увидеть его. Он для себя уже все решил, и какая теперь разница, когда и как они узнают, что он влюблен в нее как мальчишка? Он беспокоился только за Сансу, за то, что ей придется тяжело и неприятно объяснять родственникам его внезапное появление.

Дождь усилился, когда он решил наконец, вернуться в машину. На город опустился легкий туман, окна домов запотели и покрылись крупными пятнами воды. Здесь вообще кругом была вода и дышать было немного непривычно из-за влажности, но ему определенно нравился этот город.

Он уже почти дошел до машины, когда сзади кто-то схватил его за рукав.

- Петир? Петир Бейлиш?

Он оглянулся, уже зная, кому мог принадлежать этот высокий, почти визгливый жеманный голос.

- Какая приятная неожиданность! – голос почти сорвался от радостного волнения, и он натянул привычную кривую улыбку.

- Привет, Лиза.

========== 7 ==========

- Привет, Лиз.

Он попытался изобразить удивленную улыбку, но сил хватило только скривить рот.

Ее это ничуть не смутило, вряд ли она даже заметила.

- Петир, господи боже! Сколько мы не виделись? Лет шесть?

- Пять, - поправил он.

- Ты помнишь, - улыбнулась она, и он ругнулся про себя, теперь Лиза напридумывает себе черт знает что. Давно забытое раздражение, которое он испытывал только в ее присутствии, потихоньку поднималось внутри. Лиза заглядывала ему в лицо, придвинувшись ближе, чем следовало приличиям.

С их последней встречи все стало еще хуже. В ней раздражало все – волосы, так похожие на волосы Кет, но не с таким багряным блеском, блеклые, как слежавшаяся солома. Глаза, разрезом похожие на глаза Кет, но не такие яркие, губы, напоминавшие губы Кет, но тоньше и капризнее. Она постарела. Лицо покрыла сеть маленьких морщинок, особенно заметных в уголках глаз, нос заострился, губы стали еще тоньше и это не могла скрыть косметика, щедрым слоем нанесенная на кожу и рот. Лиза Аррен была красива в молодости, как и ее сестра, но с возрастом проиграла Кет. Впрочем, Лиза ей всегда проигрывала. Кет даже увядала красиво.

Она щебетала тем временем стандартные радости от неожиданной встречи, и он слушал вполуха, придумывая отговорки для побега.

- Я тоже очень рад, Лиза…

- Что ты делаешь в Миннеаполисе? – она взяла его под руку, улыбаясь. Глаза у нее прямо таки светились, и это было единственное, за что можно было зацепиться взглядом на ее лице.

- Приехал на деловую встречу, - сказал он, осторожно высвобождая руку, чтобы взглянуть с деловым видом на часы. – У меня ужин с партнерами в шесть…

- Ты стал очень большим человеком, да, Петир? – жеманно похвалила она. – Я знала, что ты далеко пойдешь. Ты всегда был очень умным.

- Спасибо, Лиз, - пробормотал он.

- Ты шел к Неду? Он знает, что ты здесь? Какое счастье, что я решила приехать погостить именно в этом месяце! Это судьба, Петир! Пойдем, Нед так обрадуется.

- Эммм, Лиз, - для убедительности он даже взял ее за локоть, почувствовав, как она задрожала, и наклонился к самому уху, увешанному массивной серёжкой. – Лиз, у нас с Недом возникли кое-какие разногласия из-за бизнеса.

Она распахнула глаза, отчего они стали казаться еще глупее.

- Вы поссорились? Какая жалость… Я поговорю с ним.

Рука у нее была влажная и мягкая, как требуха, на протяжении всего разговора она сжимала ею его ладонь.

- Спасибо, но не стоит. Это сугубо мужские дела, - он наклонился еще ближе и с удовлетворением заметил, как по ее шее побежала мурашки, и продолжил тихим голосом: – Мы все уладим. Но пока не говори ему, что я здесь, я зайду к нему позже. Ты же знаешь, какой он вспыльчивый. Не стоит портить настроение ни ему, ни остальной семье, хорошо?

Он старался говорить максимально вкрадчиво, умоляюще приподняв брови.

- Конечно, Петир, - кивнула Лиза Аррен, не сводя с него глаз. - Но взамен ты должен мне ужин.

- Конечно. Буду очень рад.

- Может быть, завтра?

Она взяла его под локоть и направилась к его машине.

- Пойдем в машину, мы промокнем. Хочешь, выпьем кофе? Здесь есть кафе недалеко. Ведь до твоей встречи целых два часа.

Лиза шла и щебетала что-то без умолку, а он напряженно оглядывался. От Лизы Арен так просто было не отделаться.

Она взялась за ручку двери и выжидательно посмотрела на него. Петир пискнул брелком от сигнализации, обреченно подумав о превратностях судьбы. Угораздило же встретить ее. Лучше бы это был Нед.

Он потер заболевшую переносицу, вспомнив тяжелые удары старковского кулака.

- Ты выглядишь уставшим, - обеспокоенно сказала Лиз и положила руку на его колено. – Такие круги под глазами.

- Я попал в аварию пару недель назад. Сильно ударился головой.

- О, мой бедный Петир…

Она дотронулась до его виска, и он мотнул головой в сторону.

- Ты начал седеть…

- Я не так уж молод, Лиза.

- И я, – вздохнула она.

Дождь забарабанил по крыше машины сильнее. Крупные капли поползли по запотевшему стеклу.

- Ты часто вспоминаешь время, когда мы были молоды, Петир?

- Нет, - резко ответил он.

Лиза обиженно поджала губы.

- О чем мне вспоминать? Я был беден и глуп, - примирительно пояснил он. Ссориться с Лизой было себе дороже – она могла некстати проболтаться Неду о том, что он в городе.

- И безответно влюблен.

- Да, и это тоже.

Лиза глубоко вздохнула, погладила его по бедру.

- А я часто вспоминаю то время. Я была счастлива, несмотря ни на что. Ты был рядом.

Больше всего он не любил в Лизе эту ее «романтичность». Она была уверена, что у них особенное, волшебное чувство. Он тысячу раз жалел, что в последнюю их встречу сдался под ее напором и переспал с ней, будучи пьяным и злым. Джон Аррен был еще жив и это спасло его от последствий. Но теперь она вдова и бог знает, что сейчас в ее голове. У него было ощущение, что он сидит рядом с авиационной бомбой.

Лиза достала тонкую сигарету из сумочки и щелкнула зажигалкой.

- Ну, расскажи о себе.

- Что рассказать?

- Ты не женился?

Конечно, это интересовало ее в первую очередь.

- Ты бы узнала об этом первой, Лиз, – усмехнулся он.

- Почему ты не отвечал на мои звонки и письма?

Он пожал плечами и отвернулся в окно.

- Петир… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Перестань делать вид, будто между нами ничего нет.

От запаха ее сигарет, духов, волос слегка затошнило. Он приоткрыл окно и втянул всей грудью влажный воздух. Водяная пыль попала ему на лицо.

- Лиз. Есть одна женщина…

Рука на его бедре превратилась в хищную птичью лапу – больно и сильно впилась ногтями через плотную ткань в кожу.

- Женщина? Все так серьезно?

- Да.

- Удивительно. Что же, я рада за тебя.

Она выпустила длинную струйку дыма. Петир усмехнулся, разгоняя дым рукой.

- Ты никогда не умела врать.

«Впрочем, один раз ты меня обманула. Слишком жестоко, Лиз».

- Зато ты умеешь. Давно ты ее встретил?

- Недавно. Какое это имеет значение?

Он посмотрел на нее. Плохо скрываемая злость делала ее еще более жалкой. Водянистые слезы, водянистые глаза.

- Лиз, - он взял ее за руку. – Прости меня. У нас бы все равно ничего не получилось. А то, что было… это все наши ошибки.

Он приготовился выслушать ее длинную тираду о том, как она любит его, как пожертвовала ему свою девственность, как помогала ему, когда он оказался на краю пропасти, как уговаривала мужа взять его на работу после колледжа, какой он неблагодарный подлец…

Но Лиза вырвала руку и вышла из машины, сильно хлопнув дверью.

- Иди к черту, Петир Бейлиш! – выкрикнула она в полуоткрытое окно и сердито застучала каблуками по улице.

Он с облегчением вздохнул, откинув голову на подголовник сиденья.

Плевать, пусть рассказывает Неду. Терпеть ее присутствие было выше его сил. Слишком душно.

***

Из-за дождя и тумана стемнело довольно рано. Он долго стоял на балконе номера, глядя на расплывающиеся огни города, смотрел вниз, на мокрые улицы, на красные стоп-сигналы машин, останавливающихся на перекрестке.

Удивительно, как много воды может вмещать в себе небо.

Он залюбовался каплями воды, повисшими гроздьями на балконной решетке – в каждой из них отражался свет от фонарей и машин. Как многого он не замечал раньше. Как много необычного было вокруг, такого простого и красивого, стоило только присмотреться. И как странно он себя чувствовал – таким мечтательным, наивным простаком, он, Петир Бейлиш, человек лжи и цифр.

Он вздрогнул, когда услышал стук в дверь, пригладил волосы, ставшие влажными от дождевой пыли.

Санса стояла на пороге, в темных пятнах от дождя на куртке, руки в карманах, маленький рюкзак – на плече.

- Промокла?

Она мотнула головой, пройдя на середину номера. Волосы у нее были сухие, а капюшон на спине – мокрый и тяжелый.

- Хочешь чаю? Или кофе?

- Нет.

Она сняла куртку, аккуратно повесила ее на спинку кресла и подошла к окну.

- Может, выпьешь чего-нибудь? Здесь неплохой мини-бар.

- Полагаешь, мне уже можно?

- Ну хватит уже, - сказал он и подошел к ней. – Я знаю, ты взрослая. Намного взрослее меня, если хочешь знать. В некоторых вещах.

Петир видел отражение ее лица в окне, размытое, двойное, и никак не мог понять, улыбается она или нет, или это просто искажение. Если бы он был уверен, что улыбается, он бы обнял ее со спины. Но сейчас все, что он мог себе позволить – стоять сзади и смотреть на ее затылок, шею, плечи… Он вытянул вперед голову, чтобы уловить знакомый запах. От ее близости задрожали руки и пересохло горло.

- Красиво, – сказала Санса. Город за окном расплывался в дождливых переливах разноцветными огнями. Темное небо висело очень низко, цеплялось тучами за верхушки высоток.

Он промолчал. Санса обернулась, наконец, посмотрела на него своими невозможно синими глазами, и он не выдержал – шагнул к ней, уничтожая расстояние, обнял и прижал к себе.

Она не отпрянула, не напряглась, даже податливо смягчилась под его руками. Петир вздохнул с облегчением, закрыл глаза, наслаждаясь такими знакомыми теплыми изгибами ее тела. Цитрусовый запах от ее волос оглушал, хоть и был совсем слабым, заполнил всю носоглотку, грудь и даже голову.

Он почувствовал ее узкие ладони на своей спине и зарылся носом в волосы над ее правым ухом.

- Я скучал.

Он поцеловал ее, стараясь доказать это. Руки спустились ниже, на ее талию, поясницу, бедра…

- Ты же хотел поговорить, - сказала она с улыбкой, когда он оторвался от ее губ, чтобы набрать воздуха и одновременно подталкивал ее к кровати.

- Я и говорю.

И он говорил – поцелуями, прикосновениями, объятиями. Он был настолько нежен, насколько мог. Он хотел, чтоб она почувствовала, насколько нужна ему. Насколько она изменила его. Насколько он любит ее.

Наверное, у него получалось, потому что она отвечала – стонами, улыбками, блеском глаз, пальцами, сжимающими его плечи.

- Моя девочка, - шепнул он ей в ухо, когда почти наступила развязка, когда она была под ним, открытая и невероятно красивая. – Ты - моя…

Потом они долго лежали в темноте, обнявшись. Было прохладно из-за открытого окна, свет от реклам отражался на потолке.

- И как… как мы будем дальше? – спросила Санса.

- А как ты хочешь?

Он запоздало подумал о том, что она не просто так спросила – она хочет услышать от него, что он намерен делать, к чему он пришел и что он решил. А он вновь сваливает все на нее, неопытную девчонку.

- Ты можешь переехать ко мне, - сказал он торопливо.

- Переехать?

- А что? Переведешься в Нью-йоркский университет. Будем жить вместе, - он сделал паузу. - Поженимся.

Она засмеялась, уткнувшись носом в подушку.

- Если захочешь, конечно.

- Ты что, делаешь мне предложение?

- Ну вроде того.

- Рановато как-то.

- Я не тороплю. Просто намекаю, что не отпущу теперь тебя просто так.

Он укрыл ее до носа одеялом, поцеловал в шею.

- Я не могу переехать. Не могу бросить папу, Арью, младших… Им сейчас тяжело.

- Я понимаю.

Конечно, он не рассчитывал на то, что она согласится, но мысль о скорой разлуке сжала грудь в тесные тиски.

- Я буду прилетать каждые выходные. Может быть, получится перенести офис сюда со временем.

- Даже так?

Он приподнялся и заглянул в ее глаза. Они смеялись.

- Хватит меня дразнить. Я хочу попробовать… хочу… Я хочу быть с тобой… Поняла?

Санса поцеловала его в кончик носа, а в глазах ее было радостное изумление.

Радуйся, девчонка, смейся сколько хочешь.

- Ну прости. Все это так неожиданно.

Вот с этим она попала в точку.

Она посерьезнела, свернулась клубочком под его боком.

- Надо сказать папе. Не хочу скрывать, встречаться с тобой за его спиной, прятаться.

Петир привычным уже жестом потянулся к своей переносице.

- Он знает, малыш.

Она резко села, длинные волосы скользнули по его щеке.

- Что?

Петир вздохнул, глядя на ее спину, белеющую в темноте, с раскиданными по белоснежной коже маленькими родинками.

- Он знает. В тот день, на озере, когда я уехал… Он видел нас. Дождался, когда ты ушла, и выгнал меня.

- Это он тебя избил? Не было никакой аварии?

Она обернулась, и он увидел сведенные тонкие брови, тревогу в глазах.

- Да. Но не следует его винить. Любой отец бы на его месте так поступил. Не злись на него.

Она закрыла лицо ладонями.

- Боже, какой позор. Он все знал! Как мне теперь ему в глаза смотреть… Что он обо мне думал? Он был такой молчаливый в последние недели, почти избегал меня, но я думала, это из-за мамы.

Петир обнял ее за плечи, прижал спиной к своей груди.

- Перестань. Так даже легче, у него было время все осмыслить.

- Он этого никогда не поймет.

- Поймет. Он не такой упертый, как ты думаешь. Он любит тебя и хочет, чтобы ты была счастлива.

В том, что теперь главной его задачей было сделать Сансу Старк счастливой, Петир не сомневался. Просто принял это как должное. Непривычно было ощущать ответственность за кого-то помимо себя, но это было приятно. И совсем уж приятно, почти до эйфории, было осознавать, что она тоже готова дать ему этот шанс – на свое счастье.

- А я так обиделась на тебя, дура. Надо было догадаться. Ты не мог так просто уехать, я знала.

Петир погладил ее по плечу.

- Конечно, я бы не уехал. Я поговорю с Недом.

- Чтобы он еще раз сломал тебе нос?

- Не сломает. Он уже остыл. Вдобавок ко всему, на этот раз я буду осмотрительнее и буду держаться подальше, чтобы успеть убежать.

Она засмеялась.

- Трусишка.

- Прагматик, детка.

Он встал, чтобы закрыть окно, в комнате стало совсем холодно и на ее коже ощущались мурашки.

- Я сама с ним поговорю.

- Нет.

- Да. Он мой отец, не спорь.

- Я не хочу, чтобы тебе досталось.

Он натянул джинсы, отчего-то немного смущаясь ее взгляда, и принялся искать отброшенную куда-то в сторону рубашку.

- Мне и так достанется.

- Тогда давай вместе? Раз уж мы все решили…

- Нет, - покачала она головой. – Вместе, наверное, не так страшно, но нет. Я сама.

Она встала с кровати, потянулась стройным, обнаженным телом.

- Мне пора.

- Не останешься до утра?

- Не могу. Я сказала, что вернусь вечером.

- Останься хотя бы на полчаса. Перекусим чего-нибудь. Я потом тебя отвезу.

Санса кивнула, чмокнула его в щеку и скрылась в ванной.

Он заказал ужин в номер, пока она была в душе, заправил кровать и сел в кресло, не сводя глаз с ванной комнаты, откуда доносился шум воды. Бороться с соблазном присоединиться к ней было довольно трудно, поэтому он с облегчением встал, когда услышал стук в дверь.

Но на пороге была не служащая с подносом, а Лиза Аррен - мокрая, жалко улыбающаяся и, судя по всему, изрядно пьяная.

- Лиз?

Она шагнула вперед, но он перегородил ей проход в номер. Лиза ткнулась лбом в его грудь и забормотала:

- Петир. Прости, что я наговорила тебе. Я понимаю, у тебя своя жизнь. Но я так…

- Что ты здесь делаешь? – он оглянулся на ванную почти в панике, лихорадочно соображая, как побыстрее избавиться от так некстати появившейся здесь вдовы Арен.

- Я следила за тобой до отеля. А потом пошла и напилась, и подумала… Знаешь, все не может кончиться вот так.

- Лиза, все уже давно кончилось, - он легонько толкнул ее назад. – Зачем ты так надралась?

Он еще успел со злостью подумать, что устроит скандал на ресепшене, какого черта к нему в номер отправляют всяких пьяных дур.

- Почему ты не пускаешь меня? – обиженно протянула Лиза. – Я же только хотела попрощаться по-человечески, пожелать тебе счастья.

- Спасибо большое, но сейчас это чертовски неуместно, Лиз. Иди домой, пожалуйста.

- Ты что, не один? – она улыбнулась так нехорошо, зловеще, как злодей из какого-нибудь блокбастера и совершила внезапную попытку прорваться через него. Он перехватил ее за талию и оттащил от двери в коридор.

- Лиза, иди домой, - процедил он сквозь зубы, отцепляя ее от себя.

- Так она местная? Или ты успел подцепить какую-нибудь шлюшку на вечер? С этим могу помочь и я.

Она захихикала.

- Может, втроем? Ты не пожалеешь. Ты же знаешь, что я могу, никакие твои шлюхи не сравнятся…

- Лиза! – он встряхнул ее за плечи, уже почти ничего не соображая от злости.- Иди на хер!

Ее лицо смялось, как старая газета, рот оскалился, обнажая длинные зубы.

- Ах ты… - она собралась что-то выплюнуть, но вдруг изумленно перевела взгляд за его спину.

Петир оглянулся и увидел Сансу, завернутую в большое синее полотенце, с застывшим побелевшим лицом.

- Бляяяядь, - прошипел он.

Комментарий к 7

Это тоже надо уметь - вот так вот взять и сделать из романтичной истории мексиканский сериал. Эх. Надо было заканчивать там, на озере. Следующая глава - последняя, и фиг когда я еще возьмусь за макси.

========== 8 ==========

Ему показалось, у Лизы Арен сейчас случится инфаркт или инсульт, явно что-то нехорошее, судя по тому, как жутко она покраснела и начала задыхаться, не в силах вымолвить ни слова. Пожалуй, эта ее скоропостижная смерть была бы даже… удобной. Пришлось бы объясняться с полицией, но это было проще, чем улаживать последствия внезапной встречи тетушки и племянницы у него в номере.

Он вновь почувствовал себя героем бразильского сериала и с досадой сжал кулаки.

Но Лиза Аррен не собиралась так просто умирать. Издав какой-то странный звук горлом, она смогла наконец-то вздохнуть и выпалила:

- Санса?!

Петир обернулся мельком, увидел, что Санса уже пропала из виду, и сказал:

- Я думаю, тебе пора идти, Лиз.

- Я… я… - она качала головой со странной улыбкой на лице – страшноватой, полубезумной даже. – Вы… Что она здесь делает? Что она здесь делает, Петир? Что. Она. Здесь. Делает?

- Встретились на улице, поболтали. Она промокла под дождем. Приняла душ, чтобы не простыть, – ответил он, не надеясь, конечно, что Лиза поверит в эту наивную глупость.

Лиза не поверила. Она посмотрела него, словно увидела в первый раз, а потом так скривилась, словно ее сильно затошнило. Может быть, ее в самом деле тошнило. Что ж, это было взаимное чувство. Наконец-то взаимное.

- Послушай, Лиза, - сказал он, пытаясь в последний раз воззвать к уже разложившимся останкам ее благоразумия. – Не начинай скандала, я прошу тебя…

- Какой же ты ублюдок… - проговорила она. – Господи боже… Она же тебе в дочери годится. Она же совсем девочка. Она же… она же дочь Неда!

Обо всех этих обстоятельства Петир неоднократно озвучивал себе сам, но когда Лиза сказала о них, они показались совершенно глупыми. Какое это имеет значение? Почему это все должно иметь значение, если она так целует его, а у него замирает сердце от одного взгляда на нее? Какие могут быть причины к тому, чтобы им не быть вместе, после тех трех дней на озере? Что здесь может быть неправильного?

Лиза Арен стояла в дверях его номера и смотрела на него с праведным возмущением. Как будто имела на это право.

Захотелось послать ее, очень грубо и жестко.

- Лиза. Я думаю тебе лучше уйти, - процедил он.

- Дай мне поговорить с ней. Пусти! – она ринулась внутрь, наткнулась на него, больно уперлась в его живот локтем. – Извращенец!

- Петир.

Он вздрогнул и развернулся, одно рукой удерживая Лизу на месте. Санса, уже одетая, с совершенно спокойным лицом стояла перед ними.

- Дай мне пройти.

- Санса! – Лиза шагнула к ней. – Что ты делаешь здесь? Почему ты…

- Я с ним сплю, - сказала Санса, чуть пожав плечами. – Ты еще что-то хотела узнать, тетушка?

Лиза задышала часто, как запыхавшаяся собака.

- Ты… тебе даже не стыдно! Санса!

Санса чуть поморщилась. В ней было столько достоинства, что он восхитился ей. Она выглядела как королева на старинных картинах – бледная, молчаливая и очень отстраненная.

- Останься, пожалуйста, - сказал он. - Лиза сейчас уйдет.

- Никуда я не уйду! – возмутилась Лиза. – А вы, молодая леди, извольте объясниться!

- Она не обязана перед тобой отчитываться, - Петир встал между ними, мягко отодвигая Сансу от ее разгневанной тетки. По коридору мимо номера прошел чернокожий мужчина в костюме, окинув их всех удивленным взглядом.

- Ладно, - Петир глубоко вздохнул и, наконец, пустил вдову Арен внутрь. – Лиза, успокойся. Давай поговорим как взрослые люди. Мы все здесь взрослые люди. Ведь так?

Он оглянулся на Сансу в поисках поддержки, но та отвернулась. Лиза подняла растопыренныепальцы с ярко-красными ногтями к своему лицу, начав говорить. Это выглядело очень театрально. И очень глупо.

- Санса, боже… Я не ожидала от тебя такого. Ты хоть знаешь, кем связалась? Знаешь, как он поступил со мной? Что он сделал? Как он пользовался мной все эти годы? А теперь я стала стара для него, - она говорила торопливо, чуть растягивая слова из-за опьянения. - Знаешь, Санса, ему нужны молодые и рыжеволосые. Как ты. Думаешь, он тебя трахает? Он трахает Кет, он всегда трахал ее, всегда хотел только ее. Теперь ты подросла, ты так похожа на нее… Со скольки лет ты раздвигаешь перед ним ноги? С шестнадцати? С четырнадцати? Когда он сделал тебя своей шлюхой?

В лицо как будто кипятком плеснули.

- Лиза! Заткнись ради бога! – попытка сдержать себя, дать ей выговориться, ни к чему не привела. Он взорвался. – Я тебя, блядь, сейчас ударю.

Лицо у Лизы Арен сморщилось, покрылось красными пятнами. Она бросила сумку на пол и закрыла лицо руками, стояла, пьяно покачиваясь.

Господи боже. Как ему хотелось сейчас разбить себе голову об стену и вырубиться, чтобы не видеть всего этого.

- Петир, - Санса поправила на плече рюкзак. – Я хочу уйти. Пожалуйста.

Он заметил, несмотря на ее спокойный голос, что у нее дрожали руки.

- Я тебя отвезу.

- Не надо. Я просто хочу уйти. Ладно?

Он привлек ее к себе, напряженную, непривычно неподатливую и поцеловал в висок. Ему было плевать на Лизу, вообще на все плевать. Он подумал, самым лучшим вариантом было посадить ее сейчас в машину и уехать куда-нибудь подальше, туда, где они были бы только вдвоем. К какому-нибудь озеру, где были бы камин, тихие вечера и запах хвои.

- Санса… - он удержал ее руку в ладони. – Позвони мне.

Она кивнула и вышла, обогнув Лизу по широкой дуге.

Он отвернулся к окну, Лиза всхлипывала за спиной.

Дождь уже не шел.

***

Пепел с ее сигареты сыпался прямо на бежевый ковер. Пепельницу на столике Лиза упорно не замечала. Размазанная тушь вокруг глаз вкупе с бледностью делали ее похожей на плохую пародию Джина Симмонса. Она говорила и говорила, ужасные, отвратительные вещи, наверное, пыталась задеть его за живое, но он почти не слушал. Большая часть того, что она несла, было правдой. Петир Бейлиш в самом деле был ублюдком.

Она, наконец, выдохлась, замолчала, заново прикурив потухшую сигарету.

- Имей в виду, я расскажу Неду.

- Он знает.

Она была разочарована.

- Ты всегда любила безобразные сцены, а я тебя обломал, - усмехнулся Петир.

- Иди к черту, - буркнула она. – Скотина.

Он вздохнул. Без Сансы накал остыл, и ему было все равно теперь на выходки Лизы, и на ее оскорбления, но было тревожно. Он надеялся, что девочка отправилась домой. Кто знает, как она могла отреагировать на все это.

- Я хочу, чтобы ты ушла.

Лиз наконец увидела пепельницу, с силой вмяла в нее окурок.

- Мне нужно умыться.

Петир кивнул, усаживаясь в кресло. Лиз встала, сделала шаг к ванной, потом повернулась к нему и тихо спросила:

- Ты когда-нибудь любил меня? Хоть чуть-чуть? Совсем немножко, Петир?

Он посмотрел на нее с внезапной жалостью. Если она любила его так же, как любил он свою девочку, ей в самом деле должно быть больно.

Больно ведь может быть даже плохим, раздражающим и душным людям.

Он ничего не ответил, и Лиз, всхлипнув, ушла в ванную.

- Только не делай глупостей, - сказал он, когда она собралась уходить.

- Я ее сделала много лет назад.

Лиз порылась в сумке.

- Вызови мне такси. Я не знаю, где мой телефон.

Он вызвал, и они дождались его в напряженной тишине. Странно было, что Лиз так быстро успокоилась и ограничилась лишь одной истерикой. Уходя, она бросила на него долгий взгляд, и он не мог понять, чего в нем больше – ненависти или надежды.

- Она никогда не полюбит тебя, - сказала Лиза. – Ты не такой дурак, чтобы не понимать этого.

На часах была почти полночь, когда он, наконец, остался один.

Санса ответила на звонок не сразу, он постукивал кулаком журнальному по столику в такт гудкам – тууу–тук, туууу-тук, с каждым разом все сильнее. Пепельница начала уже подпрыгивать от ударов, когда она ответила.

- Где ты? - сразу спросил он.

- У подруги.

- Да? Точно?

- Точно.

- А домой?

Санса помолчала.

- Давай я заеду завтра за тобой и…

- Не надо.

- Чего не надо?

- Ничего не надо, Петир.

У него из груди словно выбили весь воздух.

- Это из-за Лизы, что ли? Это все чушь, слышишь?

- Не из-за Лизы… Не знаю. Меня как будто в грязи вывалили. Я не думала, что так будет… Все вокруг будут всегда так смотреть. Думать про нас. Я не хочу.

- Знаешь, что? – он резко встал, голова закружилась от нехватки воздуха, от ее слов, от страха, усталости и злости. – Раньше надо было не хотеть.

- Петир…

- Там, на озере, некому было смотреть, поэтому ты ко мне в постель залезла? А теперь вдруг тебя стало заботить, что подумают другие, да? Это так важно для тебя? Важнее, чем…

- Петир…

Он вдруг понял, что она плачет и отнял телефон от уха. Посмотрел в мелькающие цифры времени соединения звонка и выключил его. Это было к лучшему, он знал, что не мог сейчас сдержаться, чтобы не наговорить ей лишнего. Все его нервы и благоразумие сожрала истерящая Лиза Арен, и надо было просто успокоиться.

Но он не мог успокоиться.

Все стало как тогда, много лет назад – горько, больно, чертовски обидно и шрам горел на груди, как будто он снова был пятнадцатилетним мальчишкой, обманутым и преданным.

Он так ничего и не понял за все эти годы. У некоторых нет права на любовь. Некоторым это приносит лишь отчаяние.

Ей всего восемнадцать.

Он твердил это себе без конца, что он не имеет права обижаться на нее. Но не обижаться было выше его сил.

Те три дня на озере были словно в другом мире, в параллельной вселенной, на крохотной планете, где были только озеро и лесистые холмы, где он был пьян от воздуха, тишины, от ее запаха и взглядов.

А здесь – реальность, где стало понятно, насколько все это… придумано.

Разумеется, он не должен был вот так опускать руки – все фильмы и книги твердили, что надо бороться за свою любовь, он в это сам верил когда-то. Однажды он даже попробовал.

Он опять будет ловить ее, доказывать ей, что надо попробовать еще раз, что она ему небезразлична, что это все просто ерунда, и, возможно, она согласится.

Но это лишь до тех пор, пока кто-то не хихикнет за их спинами. Пока Нед не посмотрит на нее с таким укором, что она не выдержит. Пока Лиза при случайной встрече не выплюнет очередной сгусток желчи, и она слишком юна, для того, чтобы не обращать на это внимания.

Ей всего восемнадцать.

И ему придется раз за разом успокаивать ее. Раз за разом убеждать ее. Нельзя ведь просто так любить, верно? Надо прикладывать к этому усилия. Он слишком устал и слишком отвык от подобного.

Но самое главное, она не любит его. Она просто хотела почувствовать себя взрослой. Может быть, доказать себе, что может привлечь взрослого мужчину.

Какой же он дурак…

Петир Бейлиш напился так, что не помнил, как уснул в кресле, провалившись в тяжелую пьяную тьму.

***

Как и несколько дней назад, он снова стоял в аэропорту Миннеаполиса, уставившись на громадное информационное табло, и, слава богу, он был прежним – циничным скучающим ублюдком, которому было плевать.

Он изо всех сил делал вид перед самим собой, что так и есть.

Посадку на рейс задерживали, и он прошел в зал ожидания, бросил сумку на сиденье рядом с собой, уселся и вытянул ноги. Голова гудела от похмелья, уши закладывало от гула самолетов, шума аэропорта, громких объявлений, раздающихся эхом в громадных переполненных народом залах.

Петир достал телефон и долго смотрел в экран, на ее имя, как делал это сотни раз за последние сутки. Она не позвонила. Он тоже.

Это было к лучшему, если бы он услышал ее голос, и неважно, чтобы она говорила, то дрогнул бы. Когда ее не было рядом, когда он не чувствовал запаха ее волос, не видел ее глаз и не слышал ее голоса, он еще мог соображать.

Он убрал телефон и начал смотреть по сторонам, чтобы отвлечься.

Он сидел недалеко от зоны посадки, и там стояла толпа людей, встречающих рейс.

Петир Бейлиш долго смотрел на них и подумал, что именно в таких местах люди становятся настоящими. Вокзалы, аэропорты и автобусные станции видели гораздо больше искренних слез от расставания и радостных улыбок от встреч, чем все остальные места на планете. Больше чем церкви, где венчают парочек и пафосных ресторанов, где делают предложение.

Прилетевшие выходили из зоны таможни с радостно-возбужденными лицами, искали в толпе родные глаза, кричали, махали руками, смеялись, бежали навстречу.

За то время, что он сидел здесь, он видел объятия, поцелуи и слезы, видел счастье и печаль, и подумал про себя, какими красивыми становятся люди, когда все, что их заботит – обнять поскорее любимого человека.

Он с горечью подумал о том, что его никто и никогда не будет так встречать.

Когда объявили регистрацию на рейс, стало как-то спокойнее. Петир все больше и больше становился прежним, и был уверен, что когда шасси коснется взлетной полосы в Нью-Йорке, ему уже точно не будет так больно.

Девушка за столиком регистрации несколько раз, хмурясь, переводила взгляд с его лица на паспорт и обратно.

Небритый и опухший, взлохмаченный, он сейчас в самом деле мало походил на строгого себя на фотографии.

Наконец, она вернула ему документы и посадочный талон, бездушно улыбнувшись:

- Желаю счастливого полета, сэр.

Он кивнул и прошел к воротам. Огромный белый самолет за окном выруливал на полосу. Пошел уже привычный дождь и его выпуклые бока с темными овалами иллюминаторов глянцево блестели от дождя.

В самолете он закинул сумку наверх, сел в кресло у окна и закрыл глаза. Пол под ногами чуть подрагивал от равномерной работы мощных двигателей. В салоне была легкая суматоха, все рассаживались, спорили из-за мест, кто-то слишком громко шутил, пытаясь скрыть напряжение перед полетом.

- Добрый день, сэр.

Он повернул голову и увидел на соседнем сиденье рядом с собой темноволосую смуглую девочку лет семи.

- Привет.

- Меня зовут Миа. Мы будем с вами соседями. Я подумала, что надо познакомиться, чтобы было веселее лететь.

- Миа! – молодая женщина с другой стороны от нее с досадой посмотрела на девочку. – Не приставай к взрослым.

- Я не пристаю, – обиделась девочка. – Сэр, разве я приставала?

- Нет, - ответил он равнодушно.

- Она слишком общительная, - извиняющимся тоном сказала женщина. – Вы уж потерпите.

Петир вздохнул и попытался сделать вид, будто хочет спать. Болтовня с назойливыми детьми была сейчас некстати.

Миа несколько минут посидела смирно. Потом полезла в свой рюкзачок на коленях.

- Вот, сэр, это мистер Багзи. Мы с ним всегда путешествуем.

Он скосил глаза на ее руки и увидел зайца – глупого зайца с вытаращенными глазами в гавайской юбке.

И он вдруг вспомнил - точно такого он подарил Сансе Старк три года назад, когда пришел на ужин к ее родителям.

Воспоминания вдруг хлынули на него, как поток через обрушившуюся плотину – он так четко и ясно увидел ее глаза, улыбки, тонкие пальцы, которые теребили салфетку, ее смущенный смех, когда он протянул ей этого чертового зайца, как она смотрела на него за обеденным столом, все время опуская взгляд вниз, какой замечательный румянец был на ее щеках…

Прошло три года, а она смотрела на него также. Совсем как те люди в аэропорту, которые встречали своих любимых. Никто на него так не смотрел.

Он зажмурился, пытаясь удержать нарастающую внутри идиотскую, глупую затею, которая захватывала его разум со скоростью взрывающейся нейтронной звезды.

Он уже знал, что это бесполезно.

- Слушай, Миа, - он повернулся к девочке. – Как ты смотришь на то, чтобы мистер Багзи еще немного погостил в Миннеаполисе?

***

Дом Старков в сумерках казался пустым – света в окнах не было, даже фонарь перед входом не горел.

И как всегда в этом городе вечерами стелился легкий туман и накрапывал дождь.

Безупречно подстриженные высокие кусты перед домом Старков напоминали сейчас застывшие темные фигуры, мрачные и зловещие.

Прямо Сайлент Хилл какой-то.

Он полдня просидел в отделе полиции, пока они разбирались, почему ему вдруг приспичило покинуть самолет за две минуты до разгона, когда уже задраили двери. Он сослался на панику.

Ему выписали предписание о штрафе и отпустили, перетряхнув весь багаж и посмотрев, как на идиота.

Он им и был.

Так же на него посмотрела и мама Миа, когда он пообещал девочке отправить мистера Багзи ей по почте после того, как тот поможет ему в чрезвычайно важном деле и совал ей двести долларов компенсации. Наверное, что-то было в его лице, что Мия подарила ему зайца «насовсем».

Сейчас он держал намокшего зайца в руке и смотрел на дверь ее дома, совершенно не зная, что сейчас скажет. Но точно зная, что любит ее.

Он позвонил в дверь.

Через пару минут послышались шаги. Дверь открыла Санса и замерла на пороге. Они оба замерли.

- Привет, - сказал он, и, казалось, выговорить это короткое слово было самым большим усилием в его жизни.

У нее были распущенные длинные рыжие волосы и веснушек совсем не видно.

- Привет, - прошелестела она. Глаза у нее были настороженные и заплаканные, ресницы дрожали, но он почувствовал в ней какое-то облегчение. Она ждала его? Была рада его видеть?

- Слушай, я тут подумал, - он поднял игрушку на уровень своего лица и потряс ей. – Твоему зайцу нужна пара.

У Сансы приподнялись брови. Он ждал, что она улыбнется, но она была слишком удивлена для этого.

- Его зовут мистер Багзи. Твой заяц ведь девочка? Не то, чтобы я гомофоб, скорее, просто консервативен…

Брови у нее поднялись еще выше, губы дрогнули.

Он был уверен, что она улыбнется, но она не успела.

- Кто там? – густой бас Неда раздался за ее спиной и ее без того бледное лицо совсем побелело.

- Уходи, - быстро прошептала она.

- Нет, - качнул Петир головой. – На этот раз нет.

Она закрыла глаза, когда высокая фигура Неда появилась за ее спиной.

- Какого хера?! Я же предупреждал тебя, - голос у Неда дрожал от злости, тяжелые складки нависли на лбу. Он подвинул дочь в сторону, и Петир увидел его руки, сжатые в кулаки. Санса закрыла лицо руками, высоко подняв плечи, сжавшись, как будто это на нее надвигался разъяренный отец.

Он сделал шаг навстречу, словно идя на смертельный таран, доказывая Неду серьезность своих намерений и свое бесстрашие, хотя солнечное сплетение скрутилось в крохотный узелок с такой высокой плотностью, как у черной дыры в центре Вселенной. Сегодня ему в голову приходили исключительно космические сравнения.

- Нед, прежде чем ты меня убьешь, позволь мне сказать ей, что я люблю ее. Я очень сильно ее люблю. Я готов на все ради нее и я не отступлю. Но пусть она мне скажет «нет», ладно? Не ты.

У Неда от неожиданности остановился, открыл рот и не успел ничего сказать, когда смеющаяся и плачущая одновременно Санса проскользнула мимо его плеча и кинулась Петиру на шею. Он обнял ее и прижал к себе, продолжая глядеть на ошеломленное лицо Эддарда Старка. Что-то сломалось в этом лице, оно стало будто уставшим и расплывшимся.

Ему казалось, что прошла целая вечность, перед тем, как Нед тихо закрыл дверь, оставив их наедине.

Она еще долго всхлипывала на его плече.

- Это правда? Правда, что ты сказал?

- Конечно, правда, глупышка.

Она улыбнулась сквозь слезы и торопливо заговорила:

- Я рассказала все папе - что ты приехал, что я была с тобой. И про тетю Лизу. Я подумала, что лучше я, чем она. Я сказала, что хочу встречаться с тобой, но он так кричал… Он отобрал у меня телефон и говорил такие ужасные вещи о тебе. Но я не верю.

- Спасибо, - сказал Петир. - Я расскажу тебе сам обо всех ужасных вещах про себя.

Она чуть откинула голову назад, все еще обнимая его за шею, всматриваясь в его лицо таким взглядом, что окончательно понял, что она любит его.

Даже если ей всего восемнадцать.

- Ничего ужаснее, чем подарить этих зайцев, ты еще не сделал.

Он рассмеялся и поцеловал ее.