Ересь Робаута: Гвардия Смерти (ЛП) [Zahariel] (fb2) читать онлайн

========== Гвардия Смерти: проводники Милосердия Императора ==========

Индекс Астартес

Гвардия Смерти: проводники Милосердия Императора

Ни один памятник не прославляет победы четырнадцатого легиона, ни одна статуя не возведена в честь его примарха. Ибо Гвардия Смерти отправляется на войну лишь тогда, когда все другие потерпели поражение, и не оставляет позади ничего, кроме выжженной земли. Семь рот - последний довод Империума, хранители вооружения, забытого или запрещённого со времён завершения Великого крестового похода. Они - очистители миров через всеобщее истребление, и те, кто знает про Гвардию Смерти, говорят о ней лишь тихим шёпотом, страшась навлечь на свои головы гнев призрачных сынов Мортариона. Чудом избежавший гибели на чёрных песках Иштвана, легион наблюдает за человечеством издалека, изничтожая разрастающиеся империи ксеносов прежде, чем они станут угрозой Империуму. Немногие наделены властью призвать их во владения людей, и ещё меньше тех, кто решится сделать это. Но Гвардейцы Смерти слишком хорошо помнят все кошмары Ереси, и потому они готовы искоренять любые восстания, словно хирурги – раковые клетки, сколько бы при этом не обрывалось невинных жизней…

Происхождение Мортариона

Утверждение, что ни у кого из примархов не было лёгкого детства, стало бы страшным преуменьшением. Им, созданиям, наделённым силой, немыслимой для простых смертных, были уготованы испытания, которые со временем и привели их к величию или бесчестью. Но даже кишащие преступниками улицы Нострамо Квинтус, терзаемые войной равнины Нуцерии или жестокость технодиктатуры Киавара не могли сравниться с истинным адом Барбаруса, куда попал младенец, похищенный у своего генетического отца. О жизни того, кто стал Повелителем Смерти, сохранилось мало сведений - меньше, чем о других примархах, - однако Гвардейцы Смерти до сих пор рассказывают предания о юности своего отца, и некоторые из этих преданий даже известны остальному Империуму.

Никто не знает, когда на Барбарусе появились первые люди. Сыны Мортариона полагают, что их родной мир был открыт человечеством в годы Первого Расселения, однако эта планета не упомянута ни в одной из немногих сохранившихся на Терре хроник тех времён. Также вероятно, что её колонизировали позднее, во время последующих фаз расширения первой галактической империи людей. Достоверно можно сказать только одно: к тому времени, когда начался Великий крестовый поход, население Барбаруса вернулось к феодализму, позабыв технологии и культурное наследие. Подобное происходило на многих планетах, где жизнь была суровой и зачастую недолгой, однако истинный ужас крылся в другом.

Барбарус был порабощён созданиями, порожденными варпом и наделенными немыслимой силой. Они правили планетой с гор, окутанных ядовитыми облаками, и время от времени спускались на равнины, нападая на поселения людей, живущих в вечных сумерках. Из человеческих трупов властители создавали ковыляющие армии, которые отправляли в бой против своих соперников. Эти существа, без сомнения, не были демонами – они правили веками, а ни один неродённый не смог бы столько просуществовать вне варпа. При всех своих кошмарах Барбарус не был демоническим миром. Инквизиция считает, что тёмные владыки были развращёнными псайкерами, чья сила превратила их в чудовищ, застывших на полпути между мирами демонов и смертных, однако неясно, были ли они людьми или особыми видом ксеносов. Впрочем, хватало на планете и демонов, призванных владыками-чернокнижниками, или просто привлечённых их скверной.

Капсула-инкубатор рухнула на вершине горы, находившейся во владениях самого грозного короля-чародея Барбаруса. Тёмный владыка ощутил ее появление, но поначалу не придал этому значения. Он ожидал, что обитавшие в его землях чудовища вскоре покончат с незваным гостем. Однако незнакомец оставался в живых достаточно долго, и тем самым привлёк его внимание. Колдун поразился, узнав, что в капсуле был лишь ребёнок, но достаточно сильный и хитрый, чтобы противостоять мелким хищникам в царстве смертельных ядов. Тогда же он покинул свою крепость, решив увидеть дитя своими глазами. Ребёнок попытался напасть на темного владыку, но даже при всей его удивительной силе он ещё не был ровней могучему колдуну - однако повелитель Барбаруса не убил чудесное дитя за дерзость.

Вместо этого он забрал ребёнка к себе и дал ему имя Мортарион. Он подвергал его бесчисленным испытаниям, заставляя сражаться со всё более грозными прислужниками и самому искать себе пропитание, а иногда приказывал Мортариону прийти к нему, желая преподать ему уроки военного или же другого темного искусства. Никто не знает, зачем владыка так поступил - возможно, из простого любопытства, а может быть, и потому, что хотел получить то, чего не было у других – наследника. В конечном счёте это было неважно. Мортарион рос так же быстро, как и все примархи, и благодаря трансчеловеческой анатомии мог выдерживать окружающие его облака яда. Спустя несколько лет, достигнув того возраста, что считался юностью у примархов, Мортарион, покинув омрачённый пик и спустившись в долины, первый раз бросил вызов своему приемному отцу.

Там впервые в жизни Мортарион увидел других людей в деревне, похожей на все остальные поселения этого мира. Её жители были фермерами, собравшимися вместе ради хоть какой-то защиты от кошмарных тварей, потомками тех, кто пережил уничтожение другого селения, стёртого с лица земли тёмными властителями.

Они боялись Мортариона, похожего на призрака смерти - бледного, жуткого и возвышавшегося над любым из смертных. Однако примарх не причинял им вреда, и крестьяне вскоре поняли, что кем бы ни был странный гигант, он отличался отз чудовищ, преследовавших их предков поколение за поколением. Однако Мортарион чувствовал, что само его присутствие внушает им страх, и, желая это преодолеть, он начал трудиться с ними в полях, легко справляясь с работой, от которой у самого сильного человека заболела бы спина. Со временем люди привыкли к грозному гиганту, начали говорить с ним, и в те дни Мортарион жил в мире до тех пор, пока их не настигла жестокая реальность Барбаруса.

Спустя несколько месяцев после появления Мортариона, на деревню напала охотничья свора одного из владык-чернокнижников, жаждущего лёгкой добычи и грабежа. При виде десятков демонов, зверей и тварей, некогда бывших людьми, жители селения поступили так, как веками поступали обычные люди - они разбежались кто куда, в надежде, что хоть кто-нибудь из них выживет. Это было не трусостью, но единственной возможностью для бессильных смертных выжить на Барбарусе. Таков был цикл разрушения и перерождения поселений, длившийся с того дня, как в этот мир пришли первые тёмные владыки. Но теперь наступило время перемен, ведь в этом уравнении появилась новая переменная.

Разъярённый увиденным, Мортарион схватил косу и бросился навстречу тварям, воистину жалким по сравнению с теми, кто противостоял ему во время испытаний у приёмного отца. Примарх истребил их, спас жизни людей и был провозглашён героем. Истории о его доблести разлетелись по другим деревням, и люди стали приходить в поселение, надеясь на защиту. Мортарион учил их защищаться, помогал строить стену вокруг поселения, а также устраивать всевозможные ловушки и волчьи ямы.

Прошло несколько месяцев. Объявился новый зверь, начавший нападать на крестьян, и примарх отправился на охоту. Но, в отличие от убитых ими прежде чудовищ, существо бежало, уходя от деревни. Лишь после многодневной погони Мортарион сумел настичь и убить зверя, однако, когда он вернулся домой, то его взгляду предстал новый кошмар. Волчьи ямы были доверху забиты чудовищными трупами, у подножия стены громоздились груды гниющей плоти, а ворота были разбиты и изнутри доносились стоны умирающих. Когда же примарх вошёл внутрь, то трупы многих убитых людей восстали из-за чёрного колдовства и напали на него, вынуждая Мортариона убивать призраков тех, кто дал ему дом.

Мужчину звали Ульфер. Когда Мортарион начал работать в полях, Ульфер первым подошёл к нему и потом учил земледелию, тому, как оберегать жизнь, а не обрывать её.

Коса разрубила его на части, и колдовской свет угас в его глазах.

Женщину звали Тиана. Она первой принесла пришедшему Мортариону поесть, и тогда простой суп показался ему самой вкусной едой из всего, что он когда-либо пробовал.

Коса вонзилась в её грудь, и колдовской свет угас в её глазах.

Девочку звали Клара. Она была первой, кто осмелился подойти к Мортариону, когда он безмолвно стоял среди крестьян и наблюдал за ними. Клара не боялась его – она была слишком маленькой и не помнила последний раз, когда чудовища напали на людей.

Мортарион выронил косу, с глухим стуком рухнувшую на землю.

Окружённый мёртвыми, умирающими и неумершими, Мортарион с Барбаруса закричал в отравленные небеса, давая выход всей своей скорби, боли и гневу.

Сам король-чародей Барбаруса отправил к деревне чудовище, чтобы увести примарха прочь. Он собирался наказать приёмного сына за то, что тот осмелился покинуть горы и жить с низшими существами. Когда же Мортарион ушёл, то владыка лично возглавил нападение на деревню и причинил невообразимые мучения тем, кого его своевольный ученик пытался спасти. Многие были еще живы, когда юный примарх вернулся, но тела их стали чудовищными гобеленами страданий. Мортарион смотрел на них, чувствуя, как сердце наполняется скорбью и отчаянием, а затем сделал единственное, что мог: он избавил их от мук и поклялся отомстить.

Примарх, вооружённый лишь яростью и крестьянской косой, отправился к крепости приёмного отца. У него не было доспехов - лишь грязный плащ и данный ему в детстве дыхательный аппарат. За время долго пути на него непрестанно нападали прислужники короля-чародея, отправленные на верную гибель. Они не сумели бы победить мстителя, но могли ослабить его. Чудовища нападали на примарха, даже зная, что они не выживут, ведь в глубине своих чёрных пустых душ они понимали, что их ждет кучасть куда жухе смерти, если они пойдут против воли владыки Барбаруса.

Когда Мортарион добрался до крепости приёмного отца, его тело было покрыто ранами, которые уже сотни раз убили бы любого человека. Однако, проявляя стойкость, которая впоследствии войдёт в легенды, он не позволял себе упасть и, наконец, предстал перед созданием, которое вырастило его к добру или к худу.

Облако тьмы цеплялось за тело короля-чародея, не давая Мортариону разглядеть его лицо. В руке тёмный владыка сжимал косу, похожую на оружие в руках юноши – но эта коса была орудием не земледелия, но смерти, используемым, чтобы подчинять своей воле всё вокруг. Мысль об этом разбудила в душе Мортариона нечто, возникшее задолго до его рождения. И это чувство было праведной яростью. Смерть не должна править, говорил ему гнев. Смерть не должна носить корону.

- Склонись, - прогремел голос колдуна. – Преклони передо мной колени, и я прощу твою глупость.

- Никогда, - простонал Мортарион, заставляя себя подняться. Мощь короля-чародея давила на него, словно опустившаяся на плечи гора, но он не собирался склонятся. Он не сдастся.

- Твоя решимость так же тщетна, как и нелепа. Сын мой, ты можешь стать созданием неизмеримо более могущественным, чем сейчас. Если бы ты только принял мои учения, то спустя годы превзошёл бы меня, а за десятилетия – всех когда-либо живших. В твоей крови скрыта неизмеримая сила, протяни же руку и возьми её.

- Я видел, во что подобное могущество превращает тех, кто использует его. Я никогда не стану чудовищем.

И тогда король-колдун захохотал, и смех его был подобен скрежету могильных камней.

- Сын мой, ты уже чудовище. Осталось лишь признать это.

После недолгого спора Мортарион сразился с тёмным владыкой. Никто не знает подробностей той битвы, потому как примарх не посчитал нужным кому-либо рассказать о ней. Однако известно, что несколько недель спустя он вновь спустился с гор, и многие его раны уже затянулись, хотя были среди них и те, которые будут причинять ему боль всю жизнь. Наконец, отлежавшись в другом поселении людей, возрадовавшихся, услышав весть о гибели короля-колдуна, Мортарион решил очистить Барбарус от всех его тёмных владык.

Так начался его личный крестовый поход, принёсший примарху титул «Повелителя Смерти», как его назвали благодарные, но напуганные люди. Угроза колдунов слабела, нападения происходили всё реже, но еще не прекратились окончательно. Поселения росли, и первый раз за многие тысячелетия цивилизация Бабраруса вновь начала развиваться.

Мортарион же продолжал охоту, не вмешиваясь в дела смертных людей, лишь приказав им выслеживать всех рождающихся псайкеров, а затем убивать быстро и безболезненно, как из побуждений человечности, так и для того, чтобы избежать появления мстительных духов замученных ведьмаков. Обычно примарх приходил в деревни лишь тогда, когда был слишком серьезно изранен и нуждался в отдыхе и пище, которую не нужно добывать на охоте. Каждый раз люди приветствовали примарха, давали ему кров и пропитание, а затем он снова отправлялся в поход. И по сей день на Барбарусе ходят легенды о том, как Повелитель Смерти истреблял чудовищ, прежде державших в страхе всю планету.

И пусть Мортарион и не хотел вмешиваться в дела смертных, его крестовый поход всё равно вдохновил жителей Барбаруса. Впервые за многие века они собрали армии, чтобы противостоять прислужникам колдунов. Владыки-псайкеры пребывали в смятении от постоянных ударов Мортариона, и потому не могли защищаться. Многие их твердыни были сожжены дотла смертными, одетыми в примитивные костюмы химзащиты, которые они создали, взяв пример с дыхательного аппарата примарха. Эти воины называли себя Стражами Смерти, ведь они защищали людей не только от ужасов, ждущих их при жизни, но и от осквернения трупов и душ.

Спустя годы после гибели короля-чародея примарх выследил и поверг последнего из его собратьев. Тогда же, когда Мортарион смотрел на освобождённые им равнины, за ним пришёл Император. В золотой вспышке сам Владыка Человечества возник рядом со Своим сыном, и тогда примарх ощутил родство, которого никогда не чувствовал в создании, вырастившем его.

Император уже давно нашёл Мортариона, но из-за событий, на которые даже Он не мог повлиять, лишь теперь Он смог прийти за Своим сыном. Владыка Человечества боялся худшего, ведь Он чувствовал, сколь многие ужасы таятся на Барбарусе, и не был уверен, что даже примарх сможет здесь преуспеть. Когда же Он увидел мир, очищенный от чернокнижников, веками державших его обитателей в рабстве, то почувствовал гордость. Об этом он сказал Мортариону, и Повелитель Смерти ощутил радость в своём сердце. Примарх многое перенёс на Барбарусе, познал утрату, безжалостность, ужас, но он боролся, не позволяя себе сломаться, и сумел сделать мир лучше. Признание его подвига столь величественным созданием было лучшим доказательством того, что он боролся за правое дело.

И тогда Император рассказал ему об Империуме, об Имперской Истине и обо всём, что Он уже сделал и ради чего нуждался в помощи примарха. Слушая слова отца, Мортарион ощутил благоговение, увидев в Великом крестовом походе подобие его собственной охоты на тёмных владык Барбаруса, пусть и неизмеримо большее. И потому, когда Император сказал примарху, что тот – Его сын, и что приказов Мортариона ждёт легион, созданный по его подобию, Повелитель Смерти добровольно склонился перед Владыкой Человечества. Он поклялся сражаться за принципы Имперской Истины и освободить всё человечество так же, как освободил Барбарус.

«Неважно, какое имя ты уготовил мне, отец. Я был назван Мортарионом и сохраню своё имя, ибо я принесу смерть всем, кто мучает человечество, и избавление в упокоении тем, кого уже не спасти. Под этим именем буду известен я, пока сами звёзды не умрут в конце времён»

- Приписывается примарху Мортариону.

Великий крестовый поход

«Мы бьёмся в войне, не похожей ни на что, происходившее прежде. Тысячелетия назад наши предки сражались на Старой Земле за материальную выгоду и иллюзорные ценности, такие, как честь и слава. Теперь же мы боремся за выживание, ибо Галактика наполнена ужасами, жаждущими уничтожить человечество. Сыны мои, мы бьёмся не только ради сохранения Империума. Если мы падём, если его не станет, то вместе с ним умрёт надежда человечества на свободу. Участью нашего рода станет забвение или рабство под ярмом ксеносов и ещё более чудовищных созданий. Но мы не позволим этому произойти.

Мы – стражи человечества, защитники Империума, который станет пристанищем для всех отпрысков Старой Земли. Клинками и болтерами мы защищаем людей от смерти и даруем её им, если в Галактике их больше не ждёт ничего, кроме мучений. Лучше умереть, чем жить в рабстве чужаков.

В этой войне вы – проводники моей воли, а я – проводник воли отца. Отныне вы – Гвардия Смерти!»

- Мортарион, после принятия командования четырнадцатым легионом.

История будущей Гвардии Смерти весьма интересна и до её воссоединения с примархом. С самого создания они славились стойкостью и решимостью - чертами, которые со временем лишь усилились. Происхождение подобного мышления можно отследить до самого первого набора в легион. Часто воинства космодесантников набирались из племён, известных своей преданностью Императору, но четырнадцатый легион был собран из сынов Древней Альбии – земли, чьи жители десятилетиями противостояли Объединению, черпая силы в суровых воинских традициях, пылающие решимостью бороться до конца.

Воля альбийских кланов впечатлила самого Императора, и он приказал Своим армиям прекратить атаки, чтобы Он смог лично встретиться с правителями этой земли. Он пришел к ним безоружным, и рассказал о Своих замыслах и будущем человечества, о том, что будет делать, когда объединит под Своей властью Терру. Император предложил им стать частью великой мечты, которая принесёт невиданную славу всем их потомкам. К удивлению советников Императора, страшившихся альбийцев, лорды согласились и отдали своих детей в генетические лаборатории Императора для превращения в Астартес.

Изначально четырнадцатый легион был известен как «Сумеречные Рейдеры» из-за манеры атаковать врага на закате, после того как тот целый день напряженно ожидал нападения сверхлюдей. Затем, дав врагу достаточно времени на приготовления, легионеры начали несокрушимое наступление, и никто не мог устоять на их пути. Подобный обычай произрастал из древней альбийской традиции давать врагу возможность сдаться и одновременно оказывать существенное психологическое давление. Когда Сумеречные Рейдеры сражались в последних битвах Войн Объединения, их слава разносилась по просторам космоса, и вскоре одного их появления в бою стало достаточно, чтобы сердца врагов наполнялись ужасом и смятением.

После покорения Терры начался Великий крестовый поход и почти век четырнадцатый легион странствовал среди звёзд без примарха. Говорят, что Сумеречные Рейдеры были благородными воинами, всегда державшими своё слово, если вражеские командиры сдавались, увидев, какая сила им противостоит. Экспедиционные флоты потомков альбийцев привели к покорности многие колонии людей, несмотря на то, что первый контакт редко обходился без кровопролития. При всей своей чести легионеры внушали ужас и едва ли создавали у потерянных миров хорошее впечатление об Империуме.

Сами легионеры признавали свои недостатки, понимая, что они – плохие дипломаты даже по меркам других легионов. Дабы предотвратить бессмысленные потери, они начали направлять свои усилия на войны истребления, сражаясь против империй чужаков и жителей планет, осквернённых варпом и уже лишившихся права на дальнейшее существование. К тому времени, когда воины четырнадцатого легиона получили послание от Императора об обнаружении Мортариона, они были втянуты в дюжину войн вдали от основных сил Великого крестового похода. Когда же все легионеры собрались на орбите Барбаруса, то Мортарион принял командование и переименовал легион в Гвардию Смерти - в честь храбрых людей, что сражались против тёмных владык, будучи при этом простыми смертными. Начались испытания тех человеческих воинов, что были достаточно молодыми, и вскоре апотекарии узнали, что жители планеты прекрасно совместимы с генетическим семенем Мортариона. Численность легиона, понёсшего потери в тяжёлых войнах, начала расти, получив новый источник притока новобранцев.

Под руководством Мортариона четырнадцатый легион стал крайне действенным орудием истребления. Гвардия Смерти уничтожила десятки звёздных империй, и примарх всегда лично возглавлял своих воинов в битвах. Именно Гвардию Смерти Император стал посылать с приказами заставить умолкнуть отголоски Древней Ночи. В архивах Терры десятки тысяч исследователей искали среди записей, сохранившихся со времён Тёмной Эры Технологий, упоминания о планетах, занимающихся запретными исследованиями. Затем их находки передавали четырнадцатому легиону, отправлявшемуся далеко за пределы вечно расширяющихся границ Империума, чтобы тот очистил эти миры от техноереси. Сыны Мортариона истребили породы чужаков, что скрывались на протяжении миллионов лет и восстали вновь после падения империи эльдар. Но лишь когда Гвардия Смерти получила приказ привести к покорности скопление Галаспар, Мортарион понял, что есть чудовища, носящие человеческий облик и при этом такие же жестокие, как отродья варпа.

Человечество заселило это скопление задолго до Эры Раздора, но славные времена основания давно закончились. Тридцать миллиардов душ Галаспара, главного мира-улья скопления, прозябали под гнётом бюрократической организации, известной лишь как «Орден». Опорой её власти были как полки вооружённых до зубов солдат, так и зависимость большинства населения от препаратов. Владевший источником наркотиков Орден владел всей планетой.

Когда Мортарион услышал об этих тиранах, отказавшихся присоединиться к Империуму, то пришёл в ярость, столь же ужасную, сколь и холодную. То был не ледяной гнев Железных Воинов, не яростный вой Сынов Гора. Нет, на лице примарха не отразилось ничего, но смертные, которые прежде могли выносить его присутствие, падали от ужаса даже в соседних залах корабля - столь жуткая аура исходила от примарха. Собрав всю мощь легиона, Мортарион нанёс сокрушительный удар в самое сердце скопления.

Флот Гвардии Смерти прорвался через огонь защитных станций системы, почти не заметив их, и к главному городу-улью устремился поток десантных капсул и штурмовых кораблей. Десятки тысяч легионеров во главе с самим Мортарионом приняли защитное построение, готовясь к неизбежной контратаке. Вскоре Орден послал орды накачанных препаратами солдат с приказом уничтожить захватчиков.

Последовала резня, недостойная называться битвой. На глазах гражданских, в ужасе забившихся в дома, сыны Мортариона истребляли врагов болтерами и косами, а пули бессильно отскакивали от их доспехов. Спустя несколько часов ужас проник даже в затуманенные наркотиками разумы солдат Ордена, они побежали, а Гвардия Смерти возобновила наступление. Так продолжалось вновь и вновь, пока легионеры не добрались до крепости лидеров Ордена.

Вся планета была зачищена, после чего туда привезли адептов механикум. Техножрецы изучили знания ордена, провели анализ состава наркотиков, удерживавших население в покорности, а затем под руководством самого Мортариона разработали антидот для всех жителей системы. Четырнадцатый легион выпустил лекарство в атмосферу планет, сокрушив единственную опору остатков Ордена. По всему скоплению солдаты, чьи разумы очистились, обратились против своих надзирателей, начались восстания. Когда примарх и его воины вновь отправились в путь, оставив Галаспар летописцам и Администратуму, его жители уже рассказывали легенды о своих мрачных освободителях и клялись в верности делу Великого крестового похода.

Великие и могучие владыки Ордена были собраны вместе после долгого преследования четырнадцатым легионом. Их было двадцать один, и все до единого содрогались от вида Повелителем Смерти, не падая в обморок лишь потому, что апотекарии ввели им препараты. Мортарион нависал над ними, будучи полубогом среди смертных, мрачным жнецом, пришедшим за душами грешников. В правой руке сжимал он Безмолвие, косу длиной с космодесантника.

Они ожидали речи. Долгого списка преступлений против имперских законов и человечества. В глубине души они все знали, что поступают неправильно и однажды их может настигнуть кара.

Речи не было. Лишь взмах Безмолвия, слишком быстрый даже для глаз сверхлюдей.

Из-за природы войн, в которых сражались Гвардейцы Смерти, степень истощения их личного состава всегда была выше, чем у других легионов. Со временем и развитием доктрин потери стали меньше, но продолжали оставаться высокими. И тогда Мортарион, которому больше не хотелось видеть смерть стольких своих сынов, решил, что пора взяться за оружие, которого чурались его братья: радиоактивное вооружение, вирусные бомбы и другие, более причудливые устройства. Он рассудил, что его задачей было не завоевание миров для заселения людьми, но изничтожение угроз Империуму.

В те годы Мортарион лично разработал процедуры Экстерминатуса, которые до сих пор использует Инквизиция. Никто лучше примарха четырнадцатого легиона не знал, как уничтожить мир, и поэтому его стали называть «Повелителем Смерти» и страшащиеся его воины Великого крестового похода. Позади легиона оставался след из опустошённых миров, непригодных для колонизации никем, кроме самых стойких слуг Адептус Механикус. Примарх обрушил фосфексные бомбы невообразимой мощи на планеты, некогда населённые людьми, но теперь покрытые грудами плоти, протянувшимися на целые континеты, и порабощённые владыками-псайкерами богоподобной мощи. Эти миры, образовывавшие царство, что со временем могло бросить вызов Империуму, продолжают гореть и поныне спустя десять тысяч лет, а если псайкеры слишком близко приближаются к границам карантина вокруг них, то слышат полные муки вопли чудовищ.

Конечно, участие в подобных войнах никак не улучшило мнение о Гвардии Смерти в Империуме. Если Кровавых Ангелов, Детей Императора и Сынов Гора восхваляли за воинскую доблесть и благородство на тысячах планет, то о четырнадцатом легионе говорили лишь со страхом. Солдаты Имперской Армии, редко сражавшиеся вместе с Гвардией Смерти, рассказывали друг другу ужасы, в которых сыны Мортариона представали мрачными жнецами из древних мифов, а гражданские почти не знали об их существовании. Когда же к легионам были прикреплены летописцы, то в Гвардию Смерти отправились немногие, а их работы впоследствии внимательно изучали агенты Сигиллита. И Малкадор, и сам Мортарион считали, что знание об ужасах, которым противостоит четырнадцатый легион, принесёт лишь страх и раздор в Империум. Однако из-за этого отсутствие информации о войнах Гвардии Смерти при наличии хроник, описывающих подвиги других легионов, лишь подпитывало окутывающий сынов Мортариона саван страхов и суеверий.

Столь же сомнительной была и репутация Гвардии Смерти среди других легионов космодесанта. При всей своей силе и мудрости Мортарион просто не обладал тем же обаянием, что и большинство примархов. Он был мрачным, и его преследовали воспоминания обо всём, что он видел. Мортарион презирал Магнуса, и это презрение было взаимным, а Пертурабо ненавидел Повелителя Смерти по причинам, не указанным ни в одной летописи. Лев Эль’Джонсон приказал своим Тёмным Ангелам никогда не сражаться вместе с четырнадцатым легионом и ничем не объяснил это оскорбление.

Но были в Империуме и те, кто доверял хмурым сынам Барбаруса. Гор был одним из немногих, кто видел в действиях Мортариона мрачную необходимость, а не варварскую жестокость. Был близок с Повелителем Смерти и Конрад Кёрз, ведь они оба надели зловещие маски, чтобы защитить человечество, пусть жертвы Спасителя Нострамо и бледнели по сравнению со страданиями Мортариона. Другие, такие как Ангрон и Дорн, уважали своего сурового брата, хотя и находили его присутствие неприятным.

К четырнадцатому легиону были близки не только другие космодесантники и примархи, но также Сёстры Тишины, ныне исчезнувший орден парий. Они часто сражались вместе с Гвардией Смерти, являясь из-за ауры пустоты идеальным противодействием для порождённых варпом угроз в свете того, что в четырнадцатом легионе не было собственных псайкеров.

Впоследствии Мортарион яро порицал существование библиариумов в легионах во время суда на Никее. Жизнь на Барбарусе навеки запятнала его представление о псайкерах, и в Магнусе и других подобных ему воинах примарх видел людей, заигрывающих с силами за гранью понимания, силами, которые неизбежно их поглотят. Его аргументы, пусть и вызванные пристрастной точкой зрения, были вполне убедительны, и многие из присутствующих прислушались к мрачным предупреждениям Повелителя Смерти о погибели. Он рассказал им об ужасах Барбаруса и чудовищах, увиденных им в битвах Великого крестового похода, предупреждая, что нельзя полагаться на силы варпа, что принятие псайкеров в легионы может осквернить их изнутри. Однако затем настала очередь Лемана Русса и его рунических жрецов начать речь, и своими словами они разрушили все продуманные доводы Мортариона. Россказнями о малефикаруме и чёрной магии они выставили тех, кто ратовал за запрет использования психических сил в легионах невежественными и суеверными параноиками.

Конечно же решение Императора не могло опираться на подобные нелепицы. Однако, когда Владыка Человечества объявил, что использование библиариев остаётся законным, Мортарион винил в этом не Магнуса, - на самом деле, он даже неохотно начал уважать Циклопа за его молчание во время всего совета, - а Русса. Схватка между Алым Королём и владыкой Фенриса лишь укрепила тревогу примарха. Неприязнь Мортариона к психическим силам была вызвана ужасами, увиденными им на Барбарусе, а недоверие Русса –лицемерием, скрывающимся под паранойей.

Мортарион всё равно отказался создавать библиариум в четырнадцатом легионе, и Император принял его решение. Повелитель Смерти увёл четырнадцатый легион обратно к границам Империума и истреблял там ксеносов, пока до него не дошли новости о немыслимом: Жиллиман, Сангвиний, Манус и Дорн предали отца.

Ересь: истребление на Иштване-5

Когда Воитель Гор вернулся на Терру, то встретился с пережившими предательство на Иштване-3 и узнал от них дурные вести об измене четырёх примархов. И тогда Луперкаль воззвал к своим братьям, сохранившим лояльность, чтобы собрать невероятно мощную армию, которая сокрушит отступников и очистит от них Галактику. Пожирателей Миров и Несущих Слово он отправил в Ультрамар, а остальным примархам приказал двигаться к Иштвану.

К тому моменту, когда Мортарион получил приказ Воителя, четырнадцатый легион сражался против ксеносов-йоргаллов, обитавших в вытянутых цилиндрических кораблях. Почти год назад чужаки начали вторжение в имперское пространство, после чего Гвардия Смерти пришла на помощь Имперской Армии, отбросив ксеносов и напав на их космические колонии. После нескольких месяцев войны йоргаллы начали отступать, осознав, что не выстоят против мощи Империума. Но Мортарион хотел удостовериться, что чужаки никогда не вернуться вновь, и потому его флот преследовал бегущих ксеносов до системы Йота Хорологис. Сам Повелитель Смерти возглавлял абордаж, когда напуганный офицер связи передал ему послание Воителя.

Примарх приказал своим воинам немедленно выйти из боя, заставив отступить и сопровождавших его Сестёр Тишины. Он поклялся, что однажды вернётся, чтобы закончить начатое, но пока же у него появились более важные дела, чем истребление йоргаллов. Флот Гвардии Смерти на полной скорости вылетел к системе Иштван, и, так как его силы уже были собраны для войны против ксеносов, прибыл первым.

Увидев, что они одни, Мортарион приказал своим капитанам не вступать в бой, пока не прибудут остальные легионы из флота возмездия, однако в космосе не было эскадр предателей - враги находились лишь на пятой планете системы, где основные силы четырёх предавших легионов возводили укрепления. Это встревожило Повелителя Смерти – он не понимал, с чего бы Жиллиман стал отсылать свои корабли прочь? Мортарион ждал, в одиночестве размышляя в своих покоях, а его воины готовились к битве, пока не прибыли Повелители Ночи, а затем и другие легионы, ответившие на зов Гора.

Сам Конрад Кёрз прибыл во главе Повелителей Ночи, но с ним их пришло гораздо меньше, чем ожидал Мортарион. Сперва он заподозрил, что восьмой легион недавно понёс тяжёлые потери в страшной войне, но брат вскоре уверил его, что это не так. Король Ночи не стал объяснять, почему привёл лишь часть легиона, однако Мортарион почувствовал, что его проницательный брат пытается предупредить его о возможности чего-то воистину ужасного. Повелитель Смерти не знал, что мешало Конраду говорить об этом открыто, но всё же приказал своему первому капитану, Каласу Тифону, остаться на орбите и возглавить флот во время грядущей битвы.

Высадившись вместе с первой волной, Мортарион повёл своих сынов прямо на позиции Ультрадесантников, желая бросить вызов самому Жиллиману и задушить блудного брата собственными руками. Но если он ожидал, что Архипредатель лично встретится с теми, кого он предал, то его надежды не оправдались - Робаут остался в крепости и руководил оттуда ходом боя.

Благодаря познаниям Жиллимана в стратегии, потери трёх высадившихся легионов были велики - особенно в случае Гвардии Смерти. Погибли тысячи сынов Мортариона, следовавшие за своим постоянно наступавшим примархом, желавшим лишь свершить возмездие над братом. А затем открылся истинный размах заговора Жиллимана, когда Тёмные Ангелы, Белые Шрамы, Саламандры и Гвардия Ворона высадились на планету и открыли огонь по своим ничего не подозревавшим братьям.

Тогда чёрные пески Иштвана-5 покраснели от крови сверхлюдей, а Мортарион возглавил прорыв выживших из трёх легионов к транспортным кораблям. Он видел, как Конрад Кёрз останавливается, чтобы сразиться с Вулканом и задержать погоню, и сердце Повелителя Смерти холодело с каждым шагом, уводившим его дальше от обречённого брата. И во время отчаянной контратаки он встретился с другим примархом, Джагатаем-ханом, прародителем Белых Шрамов.

Они говорили об этом на Улланоре, когда казалось, что вскоре человечество будет безраздельно властвовать в Галактике. Все присутствовавшие шутили о том, кто же из них победил бы другого в бою. Мортарион, как обычно, молчал. Затем Фулгрим спросил, смог бы Повелитель Смерти одолеть Хана, а Гор, смеясь, ответил, что не может себе представить их сражающимися друг против друга, а вместе они сокрушат всех.

Но сегодня произошло немыслимое. Уже погиб один примарх, Конрад, пожертвовавший собой, чтобы дать лоялистам время отступить. Теперь осталась лишь одна преграда – у нее было лицо его брата, но Мортарион знал, что даже собственным глазам не всегда можно верить.

- Я вижу тебя, - зарычал Повелитель Смерти, когда существо, поработившее тело Хана, отскочило назад, каждым движением насмехаясь над тем, каким ловким был Джагатай при жизни. – Я знаю, что ты сделал. Знаю, что ты такое. Как ты посмел? Как ты посмел?!!!

После Чондакса Хан изменился до неузнаваемости. Теперь он был больше демоном, чем примархом, а душа его была разорвана, побывав на грани смерти после истребления верных легионеров. Не стало ни благородства, ни чистоты устремлений, осталась лишь звериная жажда охоты. Об этом знали только самые высокопоставленные офицеры Белых Шрамов, скрывшие это от легиона и сказавшие братьям, что Джагатай-хан проходит через великое преображение, которое даст ему вечное могущество.

Но Мортарион понял, во что превратился его брат, потому что ему уже доводилось сражаться с такими чудовищами во время очищения Барбаруса. Конечно, сражающийся с ним одержимый обладал сверхъестественной мощью примарха, и Повелитель Смерти знал, что ему еще не доводилось сражаться в подобном бою. Примарх был полон решимости убить монстра и даровать своему брату покой смерти – хотя Мортарион и знал, что Белые Шрамы предали Империум, но даже не догадывался, что Хан стал отступником прежде, чем в его тело вселился демон.

И когда Мортарион и Хан сразились в первый раз, Повелитель Смерти бился, желая освободить брата, а Ястреб Войны жаждал крови своей добычи. Скорость была преимуществом Кагана, а выносливость была на стороне освободителя Барбаруса. Столь яростным был их бой, что земля содрогалась, отчего лоялисты смогли прорваться к своим кораблям и начать эвакуацию. Мортариону пришлось выбирать между продолжением боя и отступлением вместе со своими сынами, нуждавшимися в нём, как никогда прежде. Поклявшись, что однажды они сразятся вновь, Повелитель Смерти ударил чудовище с такой силой, что подбросил одержимого примарха в воздух, и запрыгнул в один из последних взлетающих штурмовых кораблей. Однако планету всё ещё окружала блокада, и лишь самопожертвование одного из величайших героев Империума спасло тех, кто пережил бойню на поверхности, от гибели в холодной пустоте.

Казалось странным наблюдать за битвой с орбиты. Повелитель Смерти строго-настрого запретил ему высаживаться на планету, не слушая никаких просьб. Что-то, незаметное капитану, промелькнуло между Мортарионом и его братом-нострамцем во время недолгого разговора по гололиту, и что бы это ни было, оно наполнило примарха тревогой. Теперь же, когда оказалось, что никакие подозрения не передавали весь масштаб бедствия, только он мог помешать катастрофе стать погибелью всего легиона.

Первый капитан Калас Тифон наблюдал через оккулюс «Терминус Эста» за приближающимися кораблями предателей. Они прибыли в систему, намереваясь обрушить гнев семи верных легионов на четыре взбунтовавшихся, но теперь всё изменилось, и три преданных воинства противостояли восьми. На окраине системы появились флотилии Ультрадесантников, Кровавых Ангелов, Железных Рук и Имперских Кулаков. Если так продолжится и дальше, то корабли его братьев, Повелителей Ночи и Альфа-Легиона не смогут прорваться из боя прежде, чем четыре новых армады настигнут их и полностью уничтожат, воспользовавшись численным превосходством.

С поверхности приходили редкие и искажённые вокс-доклады, поскольку предатели использовали системы подавления связи, с которыми техножрецы не сталкивались прежде. Но было понятно, что ситуация там, внизу, ещё хуже. Три примарха, среди которых был и сам Мортарион, вместе с десятками тысяч легионеров оказались в западне, и даже если они сумеют вырваться из неё, то все равно будут обречены. Предатели хорошо всё продумали…

Тифон слышал голоса на задворках разума. Он долго отказывался их слушать, отталкивая их со всей силой воли сына Барбаруса, но теперь они становились громче с каждым ударом его сердец. Голоса шептали, обещая ему силу, мощь, достаточную, чтобы изменить ход битвы, спасти легион и примарха. Стоит только ему подчиниться – и он получит все, что пожелает.

Калас принял решение.

- Всему экипажу, - отдал он приказ на частоте, слышимой по всему кораблю, - покинуть корабль. Техножрецы, начинайте процедуру перегрузки варп-ядра. За легион и Императора, наш долг заканчивается лишь в смерти!

Голоса завопили от гнева и неверия, и Тифон улыбнулся.

Взрыв гибнущего «Терминус Эста» был столь сильным, что в строю предателей возникла брешь, и по приказу Мортариона корабли лоялистов пошли на прорыв под шквальным огнём мятежной армады, отступая к Точке Мандевилля, противоположной от четырёх приближающихся легионов. К ярости Жиллимана и его сообщников разбитый флот смог покинуть систему, чтобы предупредить Воителя и Императора о новом предательстве. Предсмертные крики десятков тысяч космодесантников разнесли по волнам варпа посланные преданными воинами астропатические сообщения. Владыка Человечества и Гор узнают имена предателей, и это даст им шанс на победу в грядущей гражданской войне, в которой будет гореть Галактика.

Повелители Ночи были готовы к возможности нового предательства, а потери скрытного Альфа-Легиона так и остались неизвестными, однако Гвардия Смерти была истреблена на чёрных песках Иштвана-5. Из всего легиона, насчитывавшего семьдесят тысяч Астартес, вырваться удалось лишь трём тысячам, не считая тех нескольких кораблей, что не успели прибыть на Ищтван-5 к началу битвы. Мортарион повёл выживших воинов легиона прямо на Терру, пробиваясь сквозь вихри варпа. По прошению Жиллимана Тёмные Боги облегчили путь верных легионов к Иштвану, но теперь, когда ловушка захлопнулась, а Галактика погрузилась в пламя, в Море Душ бушевал чудовищный шторм. Во время отчаянного прорыва все корабли разбитого флота понесли повреждения, в полях Геллера происходили сбои, и тогда появлялись демоны…

Прорыв к Терре: преследуемые Дикой Охотой

Новая битва началась, едва флот лоялистов вошёл в варп. На корабли вновь и вновь набрасывались порождения кошмаров, манимые запахом измены и отчаяния. Матросы калечили и убивали друг друга, сходя с ума от нашёптываний нерождённых. Тех, кому повезло, находили и казнили Гвардейцы Смерти, другие же превращались во вместилища дьявольских духов, а плоть их искажалась, становясь подобием чудовищ варпа. Астартес были вынуждены зачистить пламенем целыепалубы, ставшие охотничьими владениями нерождённых. Здесь им очень помогли Сёстры Битвы, оставшиеся вместе с флотилией, но не участвовавшие в битве за Иштван. Само их присутствие ослабляло демонов, источаемая психическая пустота терзала оболочки неестественных созданий. Но, похоже, нападения демонов были еще не самой большой из бед, обрушившихся на головы Гвардии Смерти. Разбитый, но выживший легион преследовали и другие враги, возглавляемые существом, которое само стало больше демоном, чем созданием Материума.

Робаут удивился, осознав, что до сих пор способен чувствовать отвращение. Он полагал, что уже давно избавился от этой слабости, но теперь ощутил, что это не так. Зрелище того, во что превратился Хан, заставило содрогнуться до глубины души даже Робаута, и это сделало его решение вдвойне оправданным.

- Ты нужен мне, - начал он.

- Чего ты хочешь, братец? – ответило ему создание, и в каждом его слове слышалась насмешка.

- Найди Мортариона. Выследи его, не дай сбежать. А когда найдешь… убей.

- Как пожелаешь, так и будет, Помазанник, - ответил зверь, поклонившись, но не чувствуя ни капли уважения, - Мне не терпится вкусить кровь Повелителя Смерти.

Пока армии Жиллимана наступали на Тронный Мир, Архипредатель отправил одного из своих братьев покончить с Гвардией Смерти. Пусть Белые Шрамы и раскололись на десятки банд после бойни на Иштване-5, значительная часть легиона осталась вместе с одержимым примархом, и силы варпа были к ним благосклонны. Робаут приказал им настигнуть бегущего Мортариона и его уцелевших сынов, чтобы навсегда оборвать историю четырнадцатого легиона.

История охоты описывается в «Стигийских свитках», записях легионеров и смертных матросов из флота Мортариона. Они хранятся в засекреченных архивах Титана и повествуют о погоне, длившейся годами. Во время отступления к Терре выжившие легионеры разделились. Первыми ушли Повелители Ночи, забрав тело примарха на Нострамо. Затем Гвардию Смерти покинули и Альфа-Легионеры, решившие притаиться на верных трону планетах, чтобы помочь защитить их от армий предателей. Вскоре с Мортарионом остались лишь его сыны и те смертные солдаты, которые были с ними еще на Иштване.

Белые Шрамы выслеживали Гвардейцев Смерти через варп, пользуясь чёрным колдовством, чтобы учуять их души. Всякий раз, когда сыны Мортариона покидали Имматериум, чтобы провести ремонт и проложить новый курс, им приходилось быть настороже, ведь не раз они попадали в засады воинов Хана. И каждый раз Гвардейцам Смерти приходилось бежать, каждый раз всё новые легионеры погибали во время прорыва. Возможно, что Хан специально позволял Мортариону сбежать, наслаждаясь охотой больше, чем убийством. Ничем иным невозможно объяснить тот факт, что Гвардейцам Смерти удавалось вновь и вновь уйти от Белых Шрамов.

На протяжении всего пути в душе Повелителя Смерти клокотала ярость, и дело было не только в предательстве братьев и гибели его сынов. Не к такой войне он привык. Прежде Мортарион всегда наступал, неудержимой стеной надвигался на врагов и сокрушал их, но теперь был вынужден отступать вновь, вновь и вновь. Но он знал, что его легион едва ли приспособлен к тайной борьбе против предателей так, как Альфа-Легион и Повелители Ночи. Повлиять на исход войны он мог, лишь добравшись до Терры, где его воины, пусть и немногочисленные, присоединились бы к обороне Тронного Мира.

Но варп бурлил от гнева Тёмных Богов, и пусть к Терре был закрыт для всех флотов, кроме самых могущественных, способных бросить вызов течениям Эмпирей благодаря психическому присутствию экипажа и всем полям Геллера. Гвардейцы Смерти скитались по Галактике, ища путь через завесу в Море Душ. Наконец, спустя годы бегства от всё приближающихся воинов Хана, навигаторы нашли проход через варп, систему, где власть Губительных Сил была ослаблена достаточно, чтобы флот смог пройти.

Мортарион смотрел на стоящего перед ним астропата, выглядевшего старым. Лицо псайкера покрылось морщинами, кожа натянулась на костях, но примарх знал, что тому лишь сорок стандартных лет. До начала путешествия сквозь кошмар астропат выглядел моложе, но опасности варпа взяли своё. Даже Мортарион, презиравших всех ведьм, не мог не признать, что человек храбр, раз продержался так долго, и ещё храбрее… потому, какие новости он осмелился принести.

- Просперо, - повторил примарх. Само слово казалось мерзким. И пусть Повелитель Смерти начал уважать Магнуса после Никеи, сама мысль оказаться рядом с этим логовом чернокнижников оставалась для него… неприятной… впрочем, после всего, что он видел за последние годы.

- Да, мой господин, - подтвердил астропат. – Просперо. Там произошло нечто великое и ужасное, отчего бури Моря Душ в этой системе слабее всего. Пройти там – единственная возможность.

Мортарион молчал, обдумывая услышанное, а затем заговорил вновь.

- Скажи, а мы получали ли какие-либо ещё сообщения с Терры? Знаем ли мы, на чьей стороне Магнус?

Когда флот Гвардии Смерти вышел из варпа в системе Просперо, то взгляду легионеров предстала картина абсолютного опустошения. В первый год Ереси родной мир Тысячи Сынов был сожжен Космическими Волками, на нём не осталось никого. В пустоте дрейфовали обломки боевых станций и остовы мёртвых кораблей, но ещё ужаснее было разрушение, обрушившееся на планету. Сияющие города Тысячи Сынов были уничтожены бомбардировкой с орбиты, великие библиотеки сожжены, сканеры не смогли засечь на планете ничего живого.

Мортарион приказал своим техноадептам разобраться, что же здесь произошло, пока навигаторы будут прокладывать их будущий курс. Повелитель Смерти был в изоляции с самого начала войны, а потому понятия не имел, на чьей стороне сражается Тысяча Сынов. Укоренившаяся неприязнь к колдунам пятнадцатого легиона подталкивала его к мысли, что Магнус стал предателем, но разум требовал доказательств. Уже через несколько часов адепты доложили примарху, что планету опустошил шестой легион, но лишь тогда, когда флот Мортариона настигла погоня, примарх сумел узнать, кто же из братьев остался верным Императору.

Белые Шрамы вышли из варпа, но не единой ордой, как прежде. Их корабли оказались рассеянными по всей зоне Мандевилля. Тогда навигаторы предположили, что течения варпа, открывшие путь Гвардии Смерти, обратились против пятого легиона. Инквизиция же подозревает, что дело в неупокоенных душах жителей Просперо, и Тысяча Сынов до сих пор исследует то, как Сожжение повлияло на Эмпиреи вокруг их родины.

Тогда же Мортарион увидел в этом возможность и вышел на связь с кораблями врага, потребовав, чтобы ему дали поговорить с братом, желая узнать, что же произошло. Каган, будучи не в силах отказать себе в возможности вновь посмеяться над добычей, согласился выполнить его просьбу и рассказал о том, как Космические Волки сожгли почти беззащитный мир. Вселившийся в тело примарха демон открыл Мортариону, что шестой легион ныне сражается под знаменем Жиллимана, их отец сгинул, став жертвой коварства и капризов судьбы, а Магнус, тот, кого всё это время подозревал Повелитель Смерти, уже на Терре, вместе с их Отцом.

Возможно, Хан рассчитывал сломить дух добычи подобными откровениями, однако у Мортариона были другие планы. Его технодесантники отследили источник передачи, обнаружив примарха на борту «Бури мечей». И тогда Мортарион приказал всему своему флоту атаковать окружающую флагман Белых Шрамов эскадру, бросив остатки легиона в бой в попытке уничтожить брата.

Вторая битва за Просперо, как впоследствии будет известно это космическое сражение, продолжалась лишь несколько часов. Сам Мортарион возглавил абордаж «Бури мечей» и сражался с Ханом на мостике корабля, пока примарх-предатель вместе со своими выжившими воинами не исчез во вспышке колдовства. Разгневанный Повелитель Смерти приказал отступить. Уходя от надвигающейся армады Белых Шрамов, флот четырнадцатого легиона вновь вошёл в варп, воспользовавшись течениями Просперо, чтобы пройти сквозь бури, поднятые по воле Тёмных Богов. Измученные и израненные воины легиона, от которого осталась лишь тень, прибыли на Терру, чтобы укрепить её стены. Ибо пока они бежали от Хана, остальные предавшие легионы наступали на Тронный Мир, настал час последней битвы…

Осада Терры

Примархи, уже добравшиеся до Терры, возрадовались, увидев, что их брат жив, но то, как мало уцелело воинов четырнадцатого легиона, внушило им тревогу. Пока Магнус, Гор и Пертурабо разговаривали с Мортарионом, его воинов уже распределяли по Имперскому Дворцу. Уцелевших Гвардейцев Смерти разделили на небольшие отряды и рассредоточили по стенам вместе с остальными легионерами, сочтя, что их опыт в противостоянии демонам и предавшим космодесантникам будет бесценен.

До прибытия армады Жиллимана оставалось лишь несколько месяцев, и Гвардия Смерти тренировалась вместе с другими защитниками, разделяя с ними свой опыт. А потом появились предатели, и началась величайшая битва за душу человечества. Возведённые под руководством Пертурабо космические оборонительные системы смогли лишь замедлить орды еретиков, ступивших на святую землю Тронного Мира. На Имперский Дворец наседали воины всех девяти предавших легионов, хотя основные силы Кровавых Ангелов и направились к другим целям – поселениям мирных жителей. Из варпа вырвались орды демонов, призванных чернокнижниками или явившимся по собственной воле из-за размаха кровопролития и важности битвы.

Гвардейцы Смерти бились повсюду на стенах Имперского Дворца, повергая владык Эмпирей всякий раз, когда те разрывали завесу. Для этой задачи лучше всего подходили они и Тысяча Сынов, и потому барбарусцы были вынуждены сражаться спиной к спине с воинами Алого Короля. Там, на залитых кровью стенах обители Императора, между двумя легионами возникло невольное уважение друг к другу. Гвардейцы Смерти и поныне с подозрением относятся к Тысяче Сынов, а те, в свою очередь, видят в барбарусцах склонных к паранойе невежд, но оба легиона всегда готовы забыть о своих разногласиях и сообща противостоять любым угрозам.

На Стене Героев запечатлена история того, как Каифа Морарг, советник Мортариона, бился против князя демонов Нургла и взорвал чудовище термоядерной бомбой вместе с собой. В Мавзолее Мучеников высится статуя второго капитана Игнация Грульгора, покрытая именами двенадцати Храмовников седьмого легиона, которых он убил прежде, чем умер от ран. Известны их подвиги и деяния сотен других героев, но не сохранилось никаких свидетельств о том, что во время Осады делал сам Мортарион. Повелителя Смерти не было на стенах Имперского Дворца, ибо в этот самый чёрный час у него был иной долг: найти и уничтожить чудовище, в которое превратился его брат Джагатай-хан.

Он уже много недель не видел стен великого Дворца.

Мортарион охотился на зверя по всей Терре, терзаемой войной, а зверь охотился на него. Они сражались и в пустынях, некогда бывших океанами, и в густонаселённых городах-ульях Мерики. Они бились и один на один, и посреди кипящей битвы. Вокруг горел мир, решалась судьба всего человечества… Но Мортариону предстояло исполнить клятву, тогда как зверь повиновался лишь собственным капризам.

Он получил приказ, когда находился в своём зале во Дворце, готовясь к прибытию предателей. Увидел Отца, противостоящего в подземельях легионам Нерождённых. Золотой призрак обратился к нему не словами, но видениями, повелев исполнить клятву, уничтожить чудовище, которым стал его брат. Мортарион не знал, почему это так важно. Возможно, нужно было предотвратить чудовищное злодеяние, которое однажды совершит одержимый Хан, или же просто не дать ему войти в Кавеа Феррум, а может быть, дело было лишь в желании отца упокоить душу измученного сына. Это не имело значения. Клятва была принесена.

Зверь насмехался над ним вновь и вновь, наслаждаясь боем, ещё одной игрой в вечном существовании демона. Мортарион многое узнал о природе чудовища, изучая запретные архивы «Стойкости». Некогда ещё на Древней Земле оно было известно как Эрлкёниг, властелин духов, преследующий людей по ночам, в полнолуние, во главе орды чудовищ. На Дессере он стал Князем Бойни, на Ларкасе – Лович Хекер’Арна. Выжившие называли зверя бесчисленными именами, пряча от себя его сущность под титулами.

Мортарион знал, что не сможет уничтожить порождение варпа навсегда, лишь изгнать обратно в Эфир на века или на больший срок, если действительно причинит чудовищу боль. А это у него превосходно получалось делать Безмолвием во время долгого пути к Терре.

Но и это было неважно. Важно было лишь то, что он освободит брата.

И потому в третий и последний раз Мортарион сразился с Джагатаем. Они бились всю Осаду, пройдя Терру от конца до края. Сражавшиеся на обоих сторонах воины видели, как из теней появляются примархи и обмениваются ударами, а затем Хан исчезал, а Повелитель Смерти вновь начинал его преследовать. Никто не видел, чем закончился их поединок, но вернулся лишь Мортарион, а о Кагане никто больше не слышал, а его сыны написали тысячи историй о судьбе своего отца. Эти легенды разнеслись по всему расколотому пятому легиону, смешавшись так, что ни один Белый Шрам не мог вспомнить истинную судьбу своего господина, позабыв о том, как Каган стал вместилищем для владыки нерождённых, а затем брат даровал ему покой забвения.

Когда же Мортарион вернулся к Имперскому Дворцу, то увидел горящие развалины и разбитые ворота, через которые внутрь пытались прорваться его защитники, чей путь преграждал жуткий Феррус Манус. Повелитель Смерти содрогнулся, опасаясь худшего, но вскоре услышал по воксу, что Жиллиман мёртв, а мятежники бегут. Вскоре отступил и Манус, оставив Мортариона и других выживших верных примархов собирать обломки разбитой империи.

Ересь закончилась, но Повелитель Смерти узнал цену самой горькой из побед.

Натаниэль Гарро, Хранитель Усопших

Рождённый на Терре и принятый в четырнадцатый легион в начале Великого крестового похода, Натаниэль Гарро ко времени Ереси был одним из старейших Гвардейцев Смерти. Он был капитаном седьмой великой роты – это звание в легионе считалось почетным. Натаниэль славился верностью Императору и преданностью Имперской Истине, а также благородством и воинским мастерством, отчего имя его, воина легиона, который не был любим простыми гражданами, произносили вместе с именами Эзекиля Абаддона, Саула Тарвица, Сигизмунда, Кхарна и Севатара. Гарро не всегда соглашался с решениями примарха, но был верен Повелителю Смерти, считавшему терранца одним из лучших своих сынов.

Во время Осады Терры, когда Мортарион исчез, отправившись на охоту за Джагатай-ханом, Гарро принял на себя командование Гвардией Смерти. Именно он возглавлял уцелевших братьев, оказывая поддержку другим легионам, и бился против предателей, повергнув многих их чемпионов, а затем сам был спасён от верной гибели Люцием Перерождённым из Детей Императора. Несколько дней спустя легендарный силовой меч Гарро, «Освободитель», принес смерть владыке демонов Улкалору Дважды Живущему, с которым Натаниэль сразился в самом Имперском Дворце. Драконоподобное чудовище, наделённое невероятной силой, пробилось внутрь, дабы пожрать трупы, сложенные в огромные усыпальницы под землёй. Гарро спас души тех, кто пал при обороне дворца, и за это был провозглашён Хранителем Усопших.

После Ереси Натаниэль принял участие в очищении, преследуя врагов человечества, и имя его сало проклятьем на устах и десантников из расколотых легионов-предателей, и порождений варпа. Гарро продолжал сражаться, пока не встретил смерть от рук Князя Демонов, названного Повелителей Мух, и отдал свою жизнь, дабы спасти тысячи паломников, направлявшихся к Терре. Посмертно Натаниэль Гарро был причислен к лику святых зарождающейся Экклезиархией, став единственным за всю историю Империума Гвардейцем Смерти, почитаемым таким образом.

После ереси

«Мы были стражами человечества. Нашим предназначением было проложить путь, по которому к величию взойдут простые люди, и охранять их от кошмаров, таящихся среди звёзд. Но мой брат погубил мечту отца, и теперь мы должны защищать человечество от него самого. Грехи наших предков и ныне живущих людей таятся в Море Душ, желая поглотить всех нас, а чудовища из внешней тьмы наблюдают за этой борьбой, ждя лишь мгновения слабости.

Их ожидание будет тщетным. В этом я клянусь и никогда не нарушу клятву»

- Приписывается примарху Мортариону после Осады Терры.

Когда Повелитель Смерти увидел, что стало с его отцом, то зарыдал от горя. На протяжении недели Мортарион стоял перед Золотым Троном, надеясь увидеть хотя бы проблеск жизни в отныне заточённом в нём Императоре. Неизвестно, увидел ли он то, что хотел, но на седьмой день Повелитель Смерти закончил предаваться мрачным раздумьям, вернувшись к братьям и новым владыкам Терры.

Но он не пробыл на Тронном Мире долго. Его легион понёс чудовищные потери, но ещё живые предатели терзали Империум, а сотни поглощённых варпом миров было необходимо очистить. Вновь собрав своих воинов и корабли, Повелитель Смерти покинул Терру, начав Очищение галактики. Немногое известно об одержанных легионом в те времена победах, ведь Гвардейцы Смерти искали самых грозных врагов, столь ужасных, что любой смертный сошёл бы с ума, едва увидев их. Сохранились сведения лишь об одном сражении, об очищении Пифоса, что в системе Пандоракс, ведь там билась не только Гвардия Смерти.

Пифос был проклятым миром смерти, где скверна Хаоса поглотила Железных Рук. Невольно созданный некогда заточённым в системе Феррусом Манусом варп-разлом оставался открытым на протяжении всей Ереси, давая легионам демонов путь в Материум. Поверхность планеты кишела Нерождёнными, а на орбите парили исполинские варп-левиафаны, готовые нести своих меньших собратьев к далёким звёздам.

Кроме возглавляемого самим Мортарионом контингента Гвардии Смерти в бой за Пандоракс вступили воины Алого Короля, Сыны Гора и солдаты из тысяч полков. Пока «Стойкость», флагман Повелителя Смерти, обменивалась залпами с дьявольскими кораблями на орбите Пифоса, другой линкор, зловещая «Миа Донна Мори», обрушил на поверхность планеты весь свой чудовищный арсенал, столь огромный, что его хватило бы чтобы истребить всё живое в целом секторе. Однако к тому времени мир так пропитался энергиями варпа, что огненная буря очистила лишь крошечный пятачок поверхности. Но этого было достаточно, чтобы начать высадку и вступить в бой с врагом.

Тысячу Сынов возглавлял их примарх, Магнус Красный. Алый Король чувствовал, что источником варп-разлома был древний расколотый монолит в сердце джунглей, и был убеждён, что сможет остановить поток энергий, если доберётся до цели. И Мортарион поклялся во что бы то ни стало проложить ему путь. Воины Империума прорывались сквозь пропитанные порчей джунгли, на каждом шагу противостоя порождениям кошмаров. Повелитель Смерти и Алый Король впервые в жизни бились бок о бок, вместе повергая самых грозных демонических владык из тех, кто осмеливались встать на пути правосудия.

После многих дней сражений примархи дошли до разлома, но когда Магнус начал сплетать неимоверно сложные чары, способные запечатать брешь между измерениями, то истинный посланник Тёмных богов на Пифосе явил себя. Вулкан, демонический примарх восемнадцатого легиона, прибыл на Пифос через Море Душ после отгремевшей на другой стороне галактики Войны Дракона в надежде подчинить себе варп-разлом, дабы начать новый крестовый поход против Империума.

Алый Король боролся, направляя невообразимые потоки силы, и потому Мортарион в одиночку встал на пути Чёрного Дракона. Ставший демоном Вулкан воистину стал достоин этого имени, превратившись в исполинского зверя из древних легенд, изрыгающего из пасти всепоглощающее пламя. Вместе с ним из варпа пришёл легион чудовищ, а также те Саламандры, которые смогли пройти за ним по искажённым путям Эмпирей. И когда имперская армия встретилась с новым сонмом кошмаров, Повелитель Смерти в последний раз сошёлся с падшим братом лицом к лицу…

Когти Дракона раскололи броню и разорвали плоть. Боль была хуже, чем все муки, которые он чувствовал прежде. Коса застряла среди чешуи, сквозь которую текла чёрная кровь зверя.

«Впусти меня», - требовал голос. – «Поддайся и ты победишь. Ты будешь жить!»

Вулкан стал чудовищем. В его глазах не было ни следа человечности, лишь алчность и ненависть. Мортарион уже видел такое прежде, видел в бездушном взоре владык-колдунов Барбаруса.

«Впусти! Эта сила – твоя! Тебе нужно лишь воспользоваться ей!»

- Никогда… - прошептал Повелитель Смерти. Его сердца словно сжала холодная рука, и всё вокруг расплывалось. Но он знал, что такое смерть, и не страшился её.

«Ты же мог стать королём! Впусти меня, пока ещё не поздно, и сможешь сделать из его выбитых клыков корону!»

В голосе чувствовалось растущее отчаяние. Мортарион усмехнулся, выплёвывая изо рта брызги крови.

- Корону? – прохрипел он. – Мне никогда… не нужна была корона…

Мортарион пал, но причинил Вулкану столь страшные раны, что Чёрный Дракон не смог удержать свою израненную материальную оболочку и был изгнан в варп. Его жертва позволила Магнусу запечатать варп-разлом, а имперской армаде - очистить всю систему. Вскоре после битвы пережившие её измученные солдаты были казнены недавно созданной Инквизицией, дабы знание о разломе не распространялось, а присутствовавшие там легионеры принесли обеты молчания. На месте, где некогда бушевали вихри энергий Имматериума, возвели крепость, называемую Тайником Проклятия в тех немногих источниках, где она вообще упомянута. Чародеи из Тысячи Сынов и инквизиторы Ордо Маллеус покрыли её стены могущественными оберегами, дабы разлом никогда не открылся вновь.

С тяжёлыми сердцами Гвардейцы Смерти отвезли тело своего отца на Барбарус, где похоронили в присутствии всего легиона. Тогда все присутствующие принесли клятвы, которые и поныне повторяют соискатели места в четырнадцатом легионе, обещая всегда быть достойными памяти примарха. После конца Очищения легионеры вернулись к тому, чем и занимались во времена Великого крестового похода: истреблению империй ксеносов в самых дальних уголках Млечного Пути, неся огонь туда, куда не ступала нога человека.

Когда спустя тысячелетия после гибели Мортариона явился флот-улей Левиафан, Гвардия Смерти встретила его лицом к лицу на сотнях планет. Все семь рот собрались, чтобы дать бой Великому Пожирателю, целый легион выступил против мощи Роя. Миллиарды погибли к тому времени, как Гвардейцы Смерти смогли остановить натиск тиранидов. Впервые за десять тысячелетий сыны Мортариона сражались с поддержкой всех многоликих армий Империума, но даже вместе воины человечества едва удерживали позиции на дюжине планет… Приближались подкрепления из других легионов, но прежде, чем они смогли изменить ход войны, один человек сделал выбор, который навсегда обрёк его душу на проклятие.

Лорд-инквизитор Криптман первым обнаружил существование тиранидов, когда увидел, что на планете Тиран уничтожили всё живое ксеноморфы из флота-улья Бегемот. Впоследствии эти ксеносы сгинули в Гибельной Буре, но воспоминания годами преследовали Криптмана. Со временем он пришёл к убеждению, что Рой невозможно остановить обычными средствами, что настало время крайних мер. Когда Гвардия Смерти остановила натиск флота-улья, лорд-инквизитор отдал приказ об проведении Экстерминатуса планет, на которых сражались сыны Мортариона. В большинстве случаев капитаны четырнадцатого легиона согласились с Криптманом, отдав приказ обрушить пламя на ещё не эвакуированные миры, пожертвовав жизнями миллиардов, чтобы спасти триллионы. Однако в случае трёх планет легионеры сочли, что могут их удержать до прибытия подкреплений и отказались выполнять волю Инквизиции.

Но Криптман не желал слушать никаких доводов. Его личные корабли начали Экстерминатус этих миров, не дав времени на эвакуацию ни Гвардии Смерти, ни их союзникам. В пламени погибли тысячи легионеров, миллиарды оказывавших им поддержку солдат и невинных имперских граждан. Оставшись без биомассы для поглощения Рой не смог двигаться дальше. Однако предательство Криптмана привело Гвардию Смерти в столь страшную ярость, что лишь быстрое отлучение лорда другими представителями Ордо Ксенос и провозглашение его Экскомуникате Трэйторис предотвратило войну между легионом и Инквизицией. Криптман, преследуемый и Гвардией Смерти, и прочими инквизиторами, ушёл в бега, продолжая верить в праведность своего дела, и у него остались единомышленники.

Когда Левиафан вернулся, они исполнили один из разработанных Криптманом планов на чрезвычайную ситуацию, подтолкнув флот-улей к войне против орочей империи в секторе Октариус в надежде, что две угрозы уничтожат друг друга. Впоследствии названный “Гамбитом Криптмана” замысел отчасти даже увенчался успехом, поскольку орки и тираниды оказались втянуты в многолетнюю войну без возможности нанести противнику сокрушительный удар. Однако более скептически настроенные представители Ордо Ксенос указали, что противостояние втягивает в войну всё больше зеленокожих, становящихся лишь сильнее в бесконечных битвах, а тираниды, поглощая генетический материал орков, создавали всё более грозные и крупные биоформы.

Именно Гвардия Смерти положила конец безумию Криптмана. Действуя согласно наводке, полученной от загадочного Альфа-Легиона, корабль четвёртой роты обнаружил и взял штурмом тайную базу падшего инквизитора, сыны Мортариона казнили Криптмана и захватили данные всех его исследований. Есть те, кто считает, что лорд-инквизитор был верен Империуму, что его методы были лишь продолжением методов самой Гвардии Смерти, хотя среди Инквизиции и нет глупцов, которые осмелились бы сказать это при сынах Мортариона. Для них преступлением Криптмана было отсутствие необходимости в Экстерминатусе. Гвардейцы Смерти готовы уничтожать миры, но это всегда должно быть крайней мерой.

Октарианская война продолжает бушевать, а разведчики докладывают, что и орки и тираниды становятся всё сильнее. Армии готовятся к отражению неизбежного натиска, который последует за победой любой из сторон, ведь, пусть никто и не знает, какие ксеносы восторжествуют, победитель неизбежно обратит свой бездушный взор на человечество…

От: инквизитор Херсал Морион.

Кому: совет Ордо Ксенос.

Приоритет: чёрный.

Мои достопочтимые колеги,

Октарианская война закончилась, а Гамбит Криптмана потерпел крах, как мы и подозревали. Орки и тираниды не уничтожили друг друга, Великий Пожиратель одержал победу и стал сильнее. Рой победил, создав новый, доселе невиданный организм, предположительно созданный лишь для борьбы с зеленокожими. Увы, мне не удалось добыть образец для изучения, а обрывки информации я получил лишь через удалённое наблюдение за системами, проведённые моими агентами. Многие из них не пережили задания. Похоже, что новое геночудовище способно разрывать загадочные потоки энергий Вааргха, связывающие зеленокожих, лишая их доступа к неиссякаемому источнику психической энергии. Без неё ксеносы утрачивают волю к борьбе, а их псайкеры больше не могут использовать всю мощь своих разрушительных сил.

Под прикрытием новых тиранидов чудовища флота-улья Левиафан напали на крепости орков, убивая их вожаков и не давая новым собраться с силами. Обезглавленная орда зеленокожих раскололась и обратилась к бегство, тысячи истребляемых роями Великого Пожирателя ксеносов бегут из сектора Октариус. Зеленокожие уже сломили оборону близлежащих имперских планет, а вскоре за ними последуют и тираниды. Среди всеобщего хаоса был замечен Газкулл Маг Урук Трака, внушающий ужас вождь, принёсший войну на Армагеддон, и он сплотил вокруг себя многие оставшиеся без предводителей ватаги зеленокожих. Пока мне не удалось выяснить его намерения. Возможно, он захочет нанести ответный удар рою, а возможно - вернуться на Армагеддон с новой ордой, и тогда под натиском столь многих подкреплений орков планета падёт. Однако величайшей угрозой для нас является не Зверь Армагеддона, а рой тиранидов. Даже флоту-улью потребуется время, чтобы поглотить всю оставшуюся биомассу орков, но боюсь, что когда он закончит, то станет неудержимым. В свете докладов о существующей силе тиранидов и нарастающем количестве войск в Галактике я невольно пришёл к крайне неприятному заключению.

Возможно, что теперь единственной нашей надеждой остановить флот-улей Левиафан являются Бестиам Домиторс.

Организация

Другие легионы разделены на десятки тактических групп, действующих по всей Галактике, но Гвардия Смерти состоит лишь из семи великих рот, каждая из которых действует как единая армия. Причины этого необычного подхода коренятся во временах покорения Галактики легионами, когда воинам Мортариона приходилось бросать вызов грозным врагам без поддержки других армий. После страшных потерь во время Ереси подобная организация стала необходимостью, и Повелитель Смерти сохранил её даже тогда, когда ряды четырнадцатого легиона вновь пополнились воинами, и по воле его глава каждой роты получил титул командора.

Теперь подобная концентрация сил позволяет Гвардии Смерти проводить кампании истребления, не втягивая других в противостояние с немыслимыми ужасами. Это в свою очередь позволяет сынам Мортариона сражаться без необходимости последующей зачистки союзников для предотвращения распространения духовной порчи. Конечно, легионеры выполнили бы и эту мрачную обязанность, если бы у них не осталось другого выбора, но избежание её является предпочтительным вариантом.

Лампион и Безмолвие

Тело Мортариона, до сих пор одетого в доспехи, покоится в мавзолее на Барбарусе, но его оружие используется легионом. Во времена Великого крестового похода Повелитель Смерти сражался Лампионом, энергетическим пистолетом, созданным в Тёмную Эру Технологий, и Безмолвием, косой, выкованной самим Мортарионом после его обнаружения Императором. За последовавшие годы примарх не раз улучшал своё оружие, отчего коса и пистолет стали гораздо смертоносней, чем любые их аналоги. Лампион - технологическая реликвия, по огневой мощи больше подобная плазменной пушке, чем лазерному пистолету, но Безмолвие куда необычней. Гвардейцы Смерти говорят, что его клинок Мортарион снял со своей крестьянской косы, омытой в крови владык-чернокнижников Барбаруса и обрётшей собственные силы, ставшей анафемой для всего затронутого варпом.

Лампион и Безмолвие держат порознь, отдавая в две разные роты, ибо никто кроме первого хозяина не достоин вместе нести их в бой. За века оружие не раз передавалось от одной роты к другой в ходе церемонии, состоящей из множества ритуалов, проводимых под тщательной охраной, и нести подобные святыни - великая честь. Однако из-за размера и веса косы и пистолета удостоиться её могут лишь воистину выдающиеся воины, сражающиеся в терминаторской броне.

После смерти Мортариона легион возглавляют командоры, предводители семи рот. У Гвардии Смерти нет магистра, хотя некоторые командоры имеют более почётное положение, чем другие, так, например, возглавляющий седьмую великую роту легионер носит титул боевого капитана, что даёт ему старшинство над собратьями. В случае гибели командора его место немедленно занимает избранный наследник. Каждый офицер в великой роте имеет своё место в цепи наследования, что позволяет сохранять вертикаль управления даже в случае самых страшных потерь. Среди Гвардии Смерти добродетелью считается абсолютное повиновение приказам старших офицеров, а неподчинение - великим позором.

Каждая из семи рот базируется на флоте и действует вдали от границ Империума, уничтожая угрозы человечеству прежде, чем они разрастутся, а возвращается во владения людей лишь тогда, когда требуется пополнение припасов или очищение заражённой колонии. Это даёт каждому командору гораздо большую независимость чем у старших офицеров других легионов, что в свою очередь сделало бы звание магистра легиона бессмысленным в вертикали власти.

Саван Смерти

Во время Великого крестового похода Савана Смерти был отрядом отборных вооружённых силовыми косами терминаторов, избранных самим Мортарионом для службы его телохранителями. Выделившиеся среди обычных легионеров своим владением оружием и выносливостью воины вычёркивались из списка легионов как погибшие, после чего принимали обет молчания и никогда не снимали шлемы в присутствии посторонних. Семь легионеров Савана Смерти приносили клятвы защищать примарха ценой своих жизней и никогда не отходили от него дальше чем на сорок девять шагов… И потому в день, когда Мортарион пал, терминаторы тоже сражились с Чёрным Драконом и его отборными воинами, и лишь двое пережили это противостояние.

Никто не так никогда и не узнал, чувствовали ли последние легионеры из Савана Смерти стыд за своё выживание, ибо они не нарушили обет молчания. Они лишь собрали доспехи своих павших братьев, и несколько дней спустя каждый командор Гвардии Смерти обнаружил, что перед его каютой стоит терминатор-хранитель. Отныне в каждой великой роте был свой страж, молча оберегающий жизнь командора так же, как его предшественники оберегали Повелителя Смерти, следуя за ним повсюду и сражаясь в бою с той же яростью, что и те, кто носил эти доспехи десять тысяч лет назад.

Когда воин Савана Смерти погибает, то его доспехи забирают и уносят на флагман роты, а через несколько дней появляется новый хранитель, ещё один легионер становится ещё одним именем в списке потерь в битве, унёсшей жизнь его предшественника. Никто в Инквизиции не знает, как избираются новые защитники, возможно, что этого не знает даже Гвардия Смерти. Теории разнятся от ниспосланных Императором видений до того, что командоры тайно избирают одного из своих воинов, что, впрочем, сомнительно в свете второй обязанности Савана Смерти.

В отличие от Мортариона возглавляющие роты космодесантники подвержены человеческим слабостям, их восприятие может оказаться искажённым, а души могут быть осквернены Хаосом. Случаи, когда командоры Гвардии Смерти становятся отступниками, редки, но не невозможны. И в таких мрачных обстоятельствах обязанностью терминатора из Савана Смерти становится казнь командора прежде, чем он направит ужасающую мощь роты против Империума. Согласно традиции после этого палач должен покончить с собой или позволить себя убить братьям. Благодаря подобному суровому надзору на протяжении тысячелетий в рядах Гвардии Смерти не было полномасштабных мятежей.

Боевая доктрина

Пожалуйста, введите код доступа: *************************

Проверка…

Уровень допуска пурпурного уровня подтверждён. Доступ разрешён.

Открывается документ 16568432294…

Документ открыт.

Заголовок: доклад об очищении Марендеса, 435, М38.

В год 430.М38 Инквизиция получила сообщения о порождённой варпом чуме, охватившей планету Марендес. Туда были отправлены команды следователей, но после потери связи с ними Гвардия Смерти получила приказ выявить источник проблемы и поступить с ним так, как сочтёт нужным.

Население во время переписи незадолго до начала эпидемии: 14,000,000,000.

Приблизительное население ко времени прибытия четырнадцатого легиона: 2,000,000,000.

Население на момент завершения очищения: 0.

Потери среди воинов четырнадцатого легиона: неизвестны.

Послебовые наблюдения показали, что Марендес теперь непригоден для жизни, как людей, так и любой другой известной формы жизни. Планету неизвестными средствами сбросили с орбиты, смести гораздо ближе к солнцу. Средняя температура на поверхности поднимается выше тысячи градусов, почти вся атмосфера сгорела. Вращение по новой орбите рано или поздно приведёт к падению планеты на звезду. Система объявлена запретной для всех под страхом смерти.

Благословен Император, ибо Он спасение человечества.

Гвардию Смерти не призывают для проведения обычного Экстерминатуса, поскольку с этим справляется сама Инквизиция. Даже Святые Ордосы предпочитают обращаться к сынам Мортариона лишь тогда, когда требуется уничтожить мир, слишком хорошо защищённый для атаки обычными силами. После прибытия четырнадцатый легион не останавливается, пока от угрозы не остаётся ни следа ни в материальном мире, ни на страницах истории. Обладающая запасами химического оружия, достаточными, чтобы сжечь целые планеты, генетически спроектированными вирусами, схожими с использованным на Истваане 3 Пожирателем Жизней и иными малоизвестными реликвиями, способными гравитационными силами разорвать мир на части Гвардия Смерти крайне дотошно относится к своей задаче.

Высаживающиеся на планету сыны Мортариона приходят не как завоеватели или освободители, но как палачи, очищающие галактику через уничтожение. Пришествие четырнадцатого легиона навсегда меняет миры независимо от обстоятельств, приведших к их вмешательству в войну. К счастью в пределах Империума нечасто появляется угроза столь ужасная, что требуется вызов Гвардии Смерти, и потому обычно они сражаются за пределами владений Императора против небольших империй чужаков, которые требуется уничтожить прежде, чем они станут угрозой. Вследствие этого сыны Мортариона оказываются вдали от поддержки и линий снабжения, и семь великих рот вынуждены всегда быть готовыми к проведению независимых операций в течение неопределённого времени. Могут пройти годы или даже десятилетия, прежде чем их корабли встанут на якорь над Барбарусом или другим дружественным портом.

На поверхности Гвардейцы Смерти сражаются в безжалостных боях на истощение, медленно, но неотвратимо наступая на врага независимо от того, какое против них используется оружие. Благодаря великолепной стойкости они могут непрерывно сражаться неделями, не теряя в боевой эффективности, и наступление сынов Мортариона часто проводится под прикрытием орбитальной бомбардировки, нацеленной на позиции к легионерам куда более близкие, чем сочли бы безопасным любые другие воины Императора. Добравшись до врага, Гвардейцы Смерти обрушивают на них огонь как обычного вооружения Астартес, так и фосфексных огнемётов, распылителей радиации и другого жуткого оружия искоренения.

Отделения уничтожителей

Тяжёлую огневую поддержку другим верным легионам обеспечивают опустошители, а предателям - разорители, но в Гвардии Смерти эту обязанность исполняют уничтожители. Быть избранным в одно из этих отделений - одновременно честь и смертный приговор для воина четырнадцатого легиона. С одной стороны к арсеналам уничтожителей даже близко подпускают лишь самых достойных доверия воинов, с другой - их оружие столь же опасно для носителя, как и для врага.

Обычно уничтожители получают оружие трёх типов: плазменные мортиры, фосфексное вооружение, радиационные ракеты и гранаты. Плазменные пушки гораздо крупнее обычных плазменных ружей, что обеспечивает возможность выпускать более мощные разряды, но также удваивает риск взрыва оружия, после которого от стрелявшего вероятнее всего останется лишь пепел. Фосфексное оружие - канистры и снаряды, наполненные зажигательной смесью, способной поджечь что угодно и где угодно. Тушить фосфекс водой не просто бесполезно, она становится лишь топливом для костра. Единственный известный способ остановить фосфексовое пламя - отрезать горящую материю и выбросить в пустоту, где она перестанет гореть, когда останется лишь пепел. Радиоактивные ракеты - реликвии Древней Ночи, когда полководцы воевали на протяжении поколений, а потому предпочитали не просто убивать врагов, но отравлять весь их род. Усиленные механикусами боеголовки выпускают дозу концентрированной радиации с очень коротким периодом полураспада, что позволяет Гвардии Смерти быстро наступать в обстрелянную зону, но при этом убивает вокруг места взрыва всё живое.

В результате использования настолько опасного оружия продолжительность жизни в отделениях уничтожителей ниже, чем у других легионеров. Космодесантники могут пережить гораздо более интенсивное излучение, чем обычные люди, благодаря улучшенной физиологии даже повреждения генов могут быть отчасти восстановлены. Но постоянное использование подобного вооружения повреждает организм гораздо быстрее, чем тот может исцелиться. Фосфексовые ожоги также практически всегда приводят к гибели, и в большинстве случаев смерть является предпочиттельной альтернативой масштабу ампутаций, требующихся, чтобы снять ещё тлеющую плоть.

Гвардия Смерти - единственный верный легион, в котором не служат библиарии. Так было ещё во времена Великого крестового похода, ведь детство на Барбарусе сделало Мортариона подозрительным к любым обладателям психических сил. Однако принятые легионом на себя после Ереси мрачные обязанности сделали это не следствием предрассудков, а практической необходимостью. Без обеспечиваемой масштабных психопрограммированием защиты Серых Рыцарей любой затронутый варпом космодесантник может вскоре сойти с ума в противостоянии ужасам, с которыми сражается четырнадцатый легион, и стать угрозой для беовых братьев.

Без собственных псайкеров Гвардия Смерти вынуждена использовать в войне против демонов и иных обладающихпсихическими силами врагов средства, которые многие сочли бы ещё менее приемлемыми. Сыны Мортариона обладают огромным арсеналом древнего оружия, и не всё оно предназначено для опустошения планет. Даже самый лишённый предубеждений инквизитор счёл бы многие образцы этих технологий ересью, пусть ни один из них и не запятнан Хаосом. Это артефакты чужаков и реликвии Тёмной Эры Технологий, способные обратить силы варпа против использующих их не через психическое могущество, но древнюю позабытую науку. Вне битвы эти устройства покоятся в стазисных хранилищах на борту кораблей Гвардии Смерти, и лишь обладающим самыми стойкими разумами воинам дозволено использовать их. Не раз банды Космических Волков нападали на сынов Мортариона, желая похитить эти реликвии и пополнить ими собственные собрания запретного оружия.

Гвардия Смерти часто сражается бок о бок с Серыми Рыцарями. Пока сыны Титана противостоят истинным угрозам, таким как высшие демоны и князья преисподней, воины Барбаруса уничтожают свиты тёмных монархов, искореняя порчу с лица вселенной. Гвардия Смерти - одно из немногих воинств, у которых не требуют проведения очищения разумов после окончания войны, ведь сыны Мортраиона так редко контактируют с остальным Империумом, что попросту не могут выдать их существование. Впрочем, за века случались случаи, когда инквизиторы или гроссмейстеры пытались заставить легионеров пройти через процедуру. Барбарусцы же просто отвечали им “нет”, после чего покидали планету, не отвечая на вызовы союзников, которым вскоре более здравомыслящие люди напоминали, что не следует вступать в противостояние с четырнадцатым легионом. Подобное пренебрежительное отношение к требованиям Инквизиции проявляется и в их отношениях с Ордо Ксенос. Не раз инквизиторы стремились заполучить образцы приговорённых к истреблению ксеносов для изучения, а затем обнаруживали, что у них на пороге стоят Гвардейцы Смерти, причём бывало и так, что сыны Мортариона приходили спустя годы или десятилетия после официального завершения войны.

Возвышение тау

Возможно вы удивлены тем как расширилась империя тау, в свете того, как хорошо у Гвардии Смерти получается очищать Галактику от ксеноугроз прежде, чем те становятся слишком сильны. Но Гвардия Смерти считает эфирных и их прислужников незначительной угрозой. По сравнению с кошмарами, которым сыны Мортариона противостоят в тёмных уголках Галактики, империя тау просто недостойна их внимания. Более того, завоёванные тау человеческие колонии могут быть освобождены и воссоединены с Империумом с минимальными потерями гражданского населения. Порча идей тау просачивается в души упорно, но медленно, и люди могут удивительно хорошо сопротивляться ей, особенно если их убеждения укреплены верой в Бога-Императора. Всё это делает вмешательство Гвардии Смерти в противостояние между Империумом и выскочками-ксеносами не нужным. Сыны Мортариона противостоят хищным видам, подобным тем, что практически истребили человечество во времена Долгой Ночи. Тау же являются по меркам Галактики юнцами, даже не представляющими истинную природу вселенной, а их психическое присутствие слишком слабо и не создаёт опасности невольного прорыва ткани реальности.

Конечно, не следует отрицать и того, что инквизиторы и имперские генералы не раз призывали сынов Мортариона на помощь в борьбе с тау и покорившимися им видами. Но пока что семь рот игнорировали их мольбы, а остальные представители верховных кругов Империума заставляли умолкнуть самых рьяных подстрекателей. Впрочем… если тау окажутся большей угрозой, чем представляется сейчас, вступление в войну Гвардии Смерти станет возможным.

Родной мир

Находящийся глубоко в сегментуме Темпестус Барбарус удалён практически со всех имперских карт Галактики. После четырёх попыток чрезмерно рьяных инквизиторов уничтожить планету за её прошлую порчу Гвардия Смерти приняла меры по обеспечению безопасности своей родины. В системе была построена цепь грозных космических фортов, а все сведения о местоположении Барбаруса и ведущих к нему путях через варп были строго засекречены по требованиям как самого четырнадцатого легиона, так и предпочитающих не сердить сынов Мортариона представителей Инквизиции.

Поэтому мы обладаем лишь отрывочной информацией, но представляется очевидным, что плане осталась одним из самых суровых миров Империума даже после истребления владык-чернокнижников. Небеса омрачают облака ядовитых испарений, а жизнь обитателей равнин скоротечна. Гвардейцы Смерти не раз пытались очистить атмосферу планеты, несмотря на сомнения тех воинов легиона, которые считали, что это может ослабить будущих рекрутов. Одна каждая попытка лишь делала всё хуже. Машины ломались, фильтры забивались, в воздух вырывались новые ядовитые соединения. Возможно, что отрава в атмосфере Барбаруса проникла в саму душу планеты, отчего очистить её просто невозможно. Во всяком случае, сами Гвардейцы Смерти смирились с этим после того, как в результате последней проведённой три тысячи лет назад попытки половину континента покрыли ядовитые испарения, убившие всех людей в регионе.

Однако жители Барбаруса гораздо бдительней следят за сверхъестественной скверной. Легенды о жестокости владык-чернокнижников укоренились в коллективной памяти, и их лишь укрепляют кошмары, мучающие представителей каждого поколения со времён гибели Мортариона от когтей Чёрного Дракона. В этих видениях Повелитель Смерти сражается с призраками тиранов-колдунов, сдерживая их, но не будучи способным уничтожить их до конца. Лишь сам Бог-Император знает является ли это следствием глубоко укоренившейся веры в бессмертие Мортариона или же признаком чего-то более зловещего.

Из-за изоляции планеты и того, что она является родиной легиона, Барбарус освобождён от всех имперских десятин, в том числе сбора псайкеров, которые в каждом мире отдаются на чёрные корабли, чтобы человечество было чистым, а Астрономикон сиял. И поэтому психически одарённых безжалостно истребляют сами местные жители, обращающиеся к Астартес за помощью в случае, когда ведьме удаётся скрывать свою истинную природу достаточно долго, чтобы стать слишком опасной для простых смертных.

Верования

«Мы стали смертью, разрушителями миров»

- Девиз Гвардии Смерти

Большинству чужаков традиции и обряды сынов Мортариона кажутся мрачными даже по меркам Империума. Ранние годы примарха на Барбарусе научили его, что есть многие участи хуже смерти, и слишком часто единственным, чем он мог помочь другим людям, оказывалось избавление от страданий. За десять тысячелетий войны с худшими врагами человечества воины четырнадцатого легиона редко сталкивались с чем-то противоречащим их мрачному взгляду на жизнь. Гвардейцам Смерти не ведомы веселье и радость – им знаком лишь долг и холодное осознание того, что их поступки, какими жестокими они ни были, являются необходимыми. Сыны Мортариона понимают, что такое милосердие, но обычно при выполнении заданий не могут его проявить, ведь, пощадив хотя бы одного врага, они сделают всю кровавую битву бессмысленной.

Однако нельзя сказать, что Гвардейцы Смерти относятся к людям с таким же чёрствым безразличием, как слишком многие имперские офицеры. Напротив, они верят, что каждая жизнь бесценна для Императора, и что Владыка Человечества скорбит по безвременно погибшим людям. Поэтому перед началом операций на планетах человечества воины четырнадцатого легиона стремятся удостовериться, что их присутствие там на самом деле необходимо и является крайней мерой, а капелланы объясняют всем воинам великой роты что именно привело к вмешательству Гвардии Смерти, дабы унять их возможные сомнения и тревоги.

Вследствие такого мрачного взгляда на жизнь вера в божественность Императора укоренилась среди сынов Мортариона глубже, чем в других легионах. Они знают, что жизнь в Млечном Пути сурова и зачастую ужасна, однако находят покой в вере в то, что всё является частью замысла Императора, пусть ему и противостоят Тёмные Боги и иные силы. Гвардейцы Смерти не считают Императора таким всемогущим, каким его описывает в проповедях простолюдинам Экклезиархия, однако они верят, что Владыка Человечества вечно наблюдает за ними и может вмешаться в дела Галактики, чтобы помочь простым людям в час нужды. И, что важнее всего, воины четырнадцатого легиона верят, что Он защищает души умерших от хищников варпа. Это в свою очередь позволяет Гвардейцам Смерти держаться под гнётом сожаления о гибели бесчисленных невинных жизней во время их чисток. Несведущие могли бы подумать, что обычное психопрограммирование Астартес лишает их возможности ощущать такие эмоции. Однако в мудрости своей Император не лишил трансчеловеческих воинов всей способности к состраданию, а ужасы войн, в которых сражается Гвардия Смерти, способны прорваться сквозь любые возведённые во время обучения преграды.

Впрочем, Гвардия Смерти определённо наслаждается истреблением ксеносов, где нет ни моральных терзаний, ни вынужденной казни невинных, лишь утверждение законного права человечества править звёздами, ради чего и были созданы Астартес. В этом есть чистота цели, успокаивающая душу космодесантников. Все сыны Мортариона предпочитают сражаться изо всех сил за пределами Империума против нечеловеческих чудовищ, а не отправляться в недолгие походы вглубь владений человечества, где их ужасное оружие обрушивается на таких же людей. Вследствие этого командоры Гвардии Смерти устраивают своего рода чередование службы, чтобы удостовериться, что ни одна рота не проводит слишком много времени вдали от праведного истребления чужаков на окраинах галактики, чтобы безжалостное уничтожение людей не ослабляло веру космодесантников.

Другой частью обрядов четырнадцатого легиона является их одержимость ядами. Гвардия Смерти сражается в войнах на неведомых планетах, часто сталкиваясь с отравленными атмосферами и никогда прежде не виданными токсинами. Чтобы подготовить свои трансчеловеческие тела к подобным угрозам, легионеры питаются отравленной едой и пьют яды, которые мгновенно убили бы неусовершенствованного человека и даже космодесантника могут заставить ощутить недолгую слабость. Точный состав отравы постоянно меняется, а в число обязанностей аптекариев легиона входит создание новых ядов для своих братьев. Также согласно принятым ритуалам офицеры легиона должны принимать ещё более опасные токсины, чем простые легионеры. После сражений командоры великих рот выбирают из числа воинов лучше всего проявившего себя воина и вместе с ним пьют яд. В Гвардии Смерти это разделение отравы является знаком почёта, ибо так поступал Мортарион во времена, когда он ещё не пал от когтей Вулкана.

Легион Проклятых

Нет покоя для Гвардии Смерти. Несмотря на проповеди капелланов, несмотря на суровое утешение, которое даёт понимание того, что лишь их действия стоят между Империумом и ещё худшими кошмарами, всех сынов Мортариона преследуют воспоминания о совершённых ими деяниях. Иногда бремя нужного зла становится слишком тяжёлым, надламливая разум легионера. Это может вызвать у него тягу к самоубийству или даже заставить сына Мортариона восстать против легиона, пав в объятия Тёмных Богов. Однако есть и иной путь для Гвардейцев Смерти, больше не способных исполнять жуткое предназначение Четырнадцатого, но всё ещё верных своим клятвам.

Если Гвардеец Смерти оказывается больше не в силах вынести бремя долга, то он покидает легион и скитается по галактике в поисках прощения, которое никто не в силах ему дать. Его имя вычёркивают из списков живущих и никогда не произносят вслух, но заносят в свиток Легиона Проклятых – свиток, в котором записаны имена тысяч воинов, реликвию Гвардии Смерти. Многие сыны Мортариона чувствуют презрение к своим потерянным братьям, но другие, старшие и мудрые воины, понимают боль, заставившую их уйти.

Пусть эти воины и оставляют легион позади, они остаются верными Императору и Империуму до последнего вздоха. Говорят, что существует настоящий Легион Проклятых – воинство, собравшееся их ушедших за века из Гвардии Смерти легионеров. По Империуму ходят многие истории о воинах, облачённых не в цвета известных легионов. В опалённых и украшенных символами смерти и пламени доспехах они приходят на помощь слугам Императора тогда, когда умирает надежда. С этими загадочными воинами никогда не удавалось связаться, и по слухам они обладают колдовскими силами, исчезая и появляясь по всему полю боя, словно призраки, и ни разу не удавалось обнаружить после боя их тела.

Сверхъестественные силы Легиона Проклятых привлекают пристальное внимание Инквизиции так же, как самих загадочных воинов притягивают отчаянные ситуации и те, кто взывает о помощи к Императору, но не ради себя, а ради спасения остальных. Одни верят, что легионеры являются воплощением воли Бога-Императора, а другие видят в них накопившееся за века сожаление сынов Мортариона, ставшее новой силой в Море Душ.

Пополнение легиона и генетическое семя

Получившие генетические семя Мортариона воины кажутся бледными и истощёнными, словно мертвецы. Но это лишь видимость, ведь они столь же сильны и быстры, как любые другие легионеры, а стойкостью превосходят многих. Также они склонны к меланхолии, но скорее из-за природы войн, в которых сражается легион, чем из-за генетической предрасположенности. Среди всех верных легионов Гвардейцы Смерти отличаются невероятной продолжительностью жизни и выносливостью, они могут исцелиться от ран, которые потребовали бы от сына другого примарха полномасштабной аугментации. Из-за накопившихся за века небольших язъянов геносемени их кузены редко доживают до тысячи лет, но Гвардейцы Смерти словно неподвластны времени. Став измождёнными внешне, они больше не стареют, их возраст не проявляется ни в морщинах, ни в замедлении рефлексов. Конечно, в свете того, в каких они воюют битвах, немногие Гвардейцы Смерти живут так долго, особенно если они - уничтожители.

Из-за привычки к токсинам сыны Мортариона вырабатывают иммунитет ко всем ядам и болезням, даже порождённым варпом. Первые симптомы отравления появляются лишь спустя часы, проведённые в отравленной атмосфере без шлема, что крайне полезно в битве с ксеносами с иными дыхательными системами на их территории. Однако из-за количество поглощаемых ядов произошло вырождение омофагии, отчего сыны Мортариона постепенно утратили возможность поглощать воспоминания убитых врагов, а также чувствовать вкусы и запахи. За века от органа остался лишь рудимент, и ныне новобранцы страдают от постоянного мерзкого привкуса во рту, который со временем учатся игнорировать.

По происхождению большинство рекрутов Гвардии Смерти - барбарусцы. Юноши видят в принятии в легион величайшую честь, и многие рискуют жизнью, пытаясь подняться в отравленные горы к аванпостам легиона и тем проявить себя. Не все, кто терпит неудачу в пути, погибает, ведь если их подвели тела, но не разум, то легиону всегда пригодятся слуги. Другие миры смерти по всему Империуму также являются подходящим местом вербовки для легиона, обычно используемым лишь одной ротой. Также ходят слухи, что изредка сыны Мортариона принимают в свои ряды юношей с планет, на зачистку которых они отправились, разумеется после тщательных испытаний, но Гвардейцы Смерти яростно отрицают подобные домыслы. Они говорят, что после их операций в живых не остаётся никто, и сама мысль, что они рискнут впустить возможную скверну в свои ряды абсурдна. Упоминание подобных слухов - одна из немногих вещей, которые могут нарушить легендарное спокойствие Гвардейцев Смерти.

Способ ведения боевых действий также влияет и на методы пополнения легиона. Поскольку роты часто проводят десятилетия вне имперского космоса, Гвардейцам Смерти необходимо принимать новобранцев на месте, но любой взятый на борт до начала войны соискатель может стать слишком старым к её концу. Решением подобной проблемы является помещение соискателей в гибернационные контейнеры вскоре после начала экспедиции и пробуждение их лишь тогда, когда пришло время отправится под ножи аптекариев. Используемые при этом технологии не столь надёжны, как стазисное поле, но их гораздо легче поддерживать в рабочем состоянии. Из-за этого не все соискатели переживают ледяной сон, но это лишь считается ещё одним способом отсеять слабых. После разморозки соискателя тот проходит через те же процедуры, что и в других легионах, а также служит несколько лет разведчиком до вживления чёрного панциря, после чего становится настоящим космодесантником. Впрочем из-за случающихся время от времени потерь обычно новобранцы остаются разведчиками очень недолгое время.

Старейшины

Немногие Гвардейцы Смерти доживают до возраста, когда становится заметна разница в продолжительности жизни между ними и другими легионами, но те, кто дожил до тысячи стандартных терранских лет, вызывают благоговение у братьев. Называемые старейшинами воины имеют право носить на шлеме печать Мортариона, отчего становятся подобными череполиким призракам из легенд. Во многом их положение схоже с положением дредноутов в других легионов, хотя старейшины и отличаются более ясным рассудком, а также остаются частью цепи командования. Большинство из них - сержанты, хотя частью почтенного братства за тысячелетия были и капитаны, и командоры.

Лишь самый выносливый и сообразительный сын Мортариона может прожить так долго, что станет старейшиной, и обычно в роте их лишь горстка. Братья видят в них талисманы удачи. В сражениях древние воители бьются тем же оружием, что и юные легионеры того же звания, но из-за шлемов враги часто принимают их за высокопоставленных офицеров. Несмотря на приносимую этим опасность старейшины отказываются сражаться без печати, веря, что знание об угрозе обостряет их чувства.

Посторонние могли бы предположить, что подобные опытные воины возглавляют любую армию, частью которой являются. Но те же причины, которые позволили Гвардейцу Смерти прожить тысячу лет, часто делают его непригодным для командования. Старейшины доживают до своего почтенного возраста благодаря тщательному планированию и отточенным инстинктам, тогда как от офицера космодесантников часто требуется вести братьев из первых рядов, вдохновляя братьев собственным примером. Поэтому в тех редких случаях, когда старший офицер Гвардии Смерти живёт так долго, что становится одним из древних воинов, его имя навечно остаётся в легендах легиона.

Боевой клич

Во время проведения зачисток Гвардейцы Смерти молчат, нарушая безмолвие лишь приказами и докладами на барбарусском. Очищая человеческие миры, они передают по громкоговорителям молитвы Императору, побуждая своих жертв раскаяться в грехах в последние мгновения жизни, дабы их души обрели покой в Эмпиреях, а не были поглощены Тёмными богами.

Молчание четырнадцатого легиона заканчивается лишь в противостоянии предателям. Они кричат о своей ненависти к тем, кто истреблял их предков на Иштване 5, направляя львиную долю злобы на вероломных изменников из второй волны, а особенно на Саламандр. Они не ломают строй, не поддаются гневу, но холодная ненависть побуждает их к ещё большей стойкости, и в эти часы Гвардейцы Смерти кричат боевые кличи “Смерть Драконам!” или “Мы - настигшее вас правосудие!” и приносят обеты возмездия.

Живые кричат от страха, и всё больше теней умерших собирается у подножия трона Всеотца.

Дети старейших, сотворившие Младшего Бога, преклоняются перед омрачённой душой в ожидании смерти, что породит их спасение.

Холодные разумы давно умерших пробуждаются от безвременного сна, а осколки Владык Пустоты воссоединяются во тьме, возвращая ужасы войны, некогда разорвавшей на части вселенную.

Из пасти Ада вновь возносятся падшие ангелы, желая уничтожить империю, которые они некогда строили кровью и клинками.

Из безграничной бездны поднимается вечно голодная тень, привлечённая нашими былыми ошибками.

Восседающий на троне Тёмный Король шевелится, протягивая свою волю к тем, кто отмечен знаком его порчи.

Свет надежды слабеет и скоро погаснет навечно. Воцарятся тьма и мучения или забвение поглотит бытие.

Восстань, Повелитель Смерти, ибо твоё время вновь пришло. Исполни свою клятву и защити тех, кто не может защитить себя.

In Dedicato Imperatum Ultra Articulo Mortis.

Концепты персонажей

Погибель ведьм

В Гвардии Смерти нет ни библиариев, ни каких-либо иных псайкеров, но легиону необходим кто-то способный противостоять силе варпа, и этот кто-то - ты. Ты - ничто, пария, бездушное создание в обличье человека. Ты мог разрушать чары одним лишь своим присутствием ещё до того, как легионеры нашли нетронутого и неизменённого тебя в недрах города-улья, ставшего жертвой демонического вторжения. Теперь, спустя девять веков после многих аугментических процедур ты ещё более опасен для любых псайкеров, чем легендарные убийцы-кулексусы. Генетические изменения и вживление устройств, как археотеховых, так и экспериментальных, значительно расширил твою ауру психической бездны. Демоны чувствуют боль, даже находясь от тебя на другом конце города, и ты можешь погасить душу, направив на неё всю свою силу. Большую часть своего существования ты проводишь в стазисе, чтобы избавить легионеров и их слуг от ощущения духовной пустоты, которая заметна в твоём присутствии даже с включёнными подавителями. Тебя выпускают лишь тогда, когда ты нужен, ты стал ещё одним грозным и опасным оружием в арсенале четырнадцатого легиона, обрушивающимся на самых могущественных псайкеров - ксенотварей, воплощений высших демонов и иных странных созданий, которым и название-то найти сложно. Но теперь в твоей жизни есть смысл. Прежде его не было, ты чувствовал презрение и был проклинаем, но теперь знаешь, что исполняешь волю Бога-Императора, пусть даже ты никогда не увидишь его после смерти.

Приговорённый терминатор

Ты не знаешь, почему был избран стать частью Савана Смерти, но тебе даже не пришло в голову возразить, когда после особенно жестокой войны ты увидел в своей келье безмолвных братьев. Ты оставил свою прошлую жизнь и имя позади, став одним из хранителей четырнадцатого легиона, поклявшихся защищать его предводителей от всех угроз, физических и духовных. На протяжении веков ты исполнял свой долг, спасая жизнь своего подопечного в бесчисленных битвах. Так ты выполнил первую часть клятвы, но не смог исполнить вторую, и заплатишь за это, ведь теперь ты живёшь с отсроченным приговором. Ты убил командора своей великой роты, обезглавив его одним ударом косы из-за спины, а он не увидел этого даже при всех дарах, ниспосланных нечистым покровителем. Согласно традиции и протоколу настало твоё время умереть, но ты ещё не готов. В покоях командора ты увидел свидетельства того, что скверна варпа проникла не только в него, и потому не можешь позволить себе погибнуть прежде, чем искоренишь порчу. Сейчас ты и другие офицеры великой роты заперты на одном корабле, летящем через бурные волны варпа по курсу, с которого не сойти прежде, чем он достигнет цели. До прибытия ты должен истребить всех соучастников тайного заговора и не дать врагам Империума заполучить мощь великой роты в свои руки. Только тогда ты позволишь смерти забрать себя в наказание за убийство братьев.

Призрачный легионер

Ты - один из Проклятых, обречённых на призрачное существование в искупление всех смертей, которые ты принёс, исполняя свой долг. Ты странствуешь между мирами, плывя по волнам Эмпирей, идя на зов беспомощных так, словно следуя укоренившемуся инстинкту. Твоё оружие так же необычно, как ты сам, патроны никогда не заканчиваются в болтере, а цепной меч легко рассекает самую прочную броню. Для тех, кого ты спасаешь от гибели, ты - грозный ангел, посланный Богом-Императором принести им спасение. Для врагов Императора ты - воплощённая кара. Истина же где-то посередине. Неважно, превратил ли тебя в призрака приговор Императора, проклятия убитых тобой или собственное чувство вины. Ты помнишь немногое до того, как присоединился к Легиону Проклятых, лишь на самом краю сознания мелькают образы красной крови, чёрных песков и опаляющего душу света. Боль, сожаление и золотое лицо, вытянувшее тебя из тьмы, дабы направить на путь искупления. Возможно всё это лишь иллюзия, ложь, созданная бестелесным разумом, чтобы произошедшее обрело смысл. Ты не один. Таких как ты много, сотни, тысячи. Ты знаешь их имена не больше, чем своё, и не говоришь с ними, но на полях сражений вы бьётесь как один, словно направляемые единой волей. Все вы при жизни были убийцами, ими и остались, но теперь вы бьётесь чтобы защитить невинных, а не принести им гибель во имя холодной логики и нужных жертв.

Преследуемый уничтожитель

Ты - уничтожитель из Гвардии Смерти, и никто не может понять, что на самом деле означает принадлежность к этому ордену. Фосфексные огнемёты и радиационное вооружение - самое известное и внушающее ужас орудие в твоём арсенале, но далеко не худшее. Ты видел, как человеческие души распадаются в ничто под огнём нуль-болтов, когда освобождал их от демонического гештальта, черпающего силы из мучений, и выпустил генетическую чуму, уничтожившую быстро и безболезненно население целого мира, чтобы Нерождённые не смогли пировать их последними мгновениями. Ты всё ещё помнишь лица умерших, выглядящих так, как будто они заснули, и разрьярённые вопли демонической сущности, на протяжении пятидесяти поколений кормившейся грёзами людей, но обнаружившей, что у неё забрали источник пищи. Ты сделал ужасные вещи, чтобы защитить Империум, и сделал бы всё это вновь, потому что знаешь, от чего защищаешь человечество. Тираниды внушают ужас владыком Терры, но быть поглощённым разумом улья - куда лучшая судьба, чем остаться живым, но стать рабом одной из тех тварей… Поработители, криптосы, иссушающие, ксенархии, любовники из Разлома Морфея - все они способны обрушить на человечества кошмары, которые заставили бы дрогнуть даже воина предавших легионов. И потому ты знаешь, что сражаешься за правое дело, что это единственный способ не дать чудовищам восторжествовать. Но лица убитых всё так же преследуют тебя по ночам.

Хранитель запретных арсеналов

В недрах кораблей Гвардии Смерти скрыто множество оружия невероятной мощи, реликвий Тёмной Эры Технологий и переделанных под нужды легиона артефактов ксеносов. Ради обладания ими механикусы убили бы кого угодно, а Инквизиция сожгла бы целые миры, пытаясь их уничтожить. Однако без подобного вооружения и психических сил библиариев сыны Мортариона не смогли бы исполнять назначенный им Императором долг. Твоя задача - удостовериться, чтобы это жуткое оружие было надёжно запечатано до крайней необходимости, а также исследование новых захваченных образцов с целью подтверждения, что они не затронуты Тёмными Богами, а вся их порча берёт начало в материальном мире. И, когда приходит время, ты спускаешься в хранилище и выбираешь оружие судного дня, наиболее пригодное для уничтожения обнаруженной угрозы. Ты - один из семи исполняющих подобные обязанности легионеров, каждый из которых служит в своей великой роте, возглавляющий собственный совет из технодесантников и капелланов, готовых казнить тебя, если заподозрят, что ты был затронут порчей машин погибели. И своё положение ты получил, когда запер своего предшественника в стазисном поле и сбросил на солнце вместе с облаком наномашин, уже превративших половину его тела в смесь плоти и металла. Ты вступил на пост тридцать лет назад, а ещё через десятилетие доживёшь до среднего возраста выживания хранителя арсеналов. Теперь ты редко вступаешь в бой сам, за исключением случаев, когда необходимое оружие является особенно непредсказуемым и требует твоего личного внимания.

Отживший свой век старейшина

В легионе, известном недолгими жизнями своих воинов, дожить почти до двух тысяч лет - статистическая аномалия. Ты - один из старейшин, Гвардейцев Смерти, веками избегающих зова могилы. Ты сам не знаешь, почему прожил так долго, когда столь многие братья пали, уж точно не потому, что скрывался от опасностей. Напротив, ты всегда первым бросался в пролом, пытаясь прорвать укрепления врага, чтобы на него обрушилась вся мощь легиона. Ты сражался в стольких зонах морталис, что уже и не вспомнишь, но всегда выживал, пусть и получал всё новые раны. Несмотря на все старания аптекариев повреждения организма накапливаются, как и ущерб, причиняемый органам оружием самого легиона. Теперь для поддержания тебя в боеспособном состоянии требуется много лекарств, несколько имплантантов уже отказали. Ты восполняешь их недостаток добытым с трудом опытом, но с каждым годом становишься слабее, а мысль о полной замене органов аугментикой тебе не по душе, как и о погребении в дредноут. В четырнадцатом легионе их немного, ведь сложные системы жизнеобеспечения редко могут пережить пребывание в настолько враждебной окружающей среде, что в войне требуется участие Гвардии Смерти, но они есть. Ты надеешься, что когда за тобой придёт смерть, то остатков тела не хватит для того, чтобы технодесантники смогли запихнуть их в саркофаг, предварительно сшив. Это не жизнь.

Переживший Октариус чудила

Ты один из орков, яснее всего слышащий голоса Горка и Морка, пусть другие парни и зовут тебя психом. Чудила, использующий потрясную мощь Ваааргха!, чтобы сокрушать врагов и придавать братве сил. Ты долго сражался в Октаринской войне против тиранидов, где бились миллиарды парней и жуков. Прилетало всё больше рубак, плодилось всё больше тиранидов, жрущих и своих, и чужих мёртвых, а затем… что-то случилось. Что-то очень, очень хреновое. Ты мало что помнишь, видать потому, что тогда опять обожрался грибов. Может и к лучшему, ведь ты знаешь, что рассказывают парни, когда могут говорить, не сходя с ума, причём по плохому, а не весёлому. Они говорят о неестественной тьме, о умолкших голосах Горка и Морка, о том, как чувствовали себя совсем одинокими, даже когда вокруг были другие рубаки. Ты ведёшь их как можно дальше от Октариуса, зная, что по Галактике рассеялись сотни других таких же орков, ждущих лишь зова достаточно сильного вожака. Но лучше бы вожак был действительно большим и крутым, ведь ты чётко знаешь, что ползуны будут преследовать вас, пока не сожрут зеленокожих. И пусть ты не боишься ничего и никого даже больше чем обычный чёткий орк, но от этой мысли у тебя холодит кишки сильнее, чем в тот раз, когда ты по ошибке съел гнилой мухомор, а затем три дня выблёвывал всё, что ел прежде.

Зловещий аптекарий

В других легионах воины твоего призвания несут жизнь, спасая братьев от ран. Но не ты. Ты - предвестник смерти, приносящий последнюю милость Императора тем, кого тьма скрыла от Его света. Иногда долг легиона приводит его на человеческие миры, где всё население поглощено порчей, где все жители извращены губительными силами. Случается так, что Инквизиция или Альфа-Легион обеспечивают сынов Мортариона знанием о врагах, но в других случаях это приходится выяснять самому легиону. Гвардейцы Смерти захватывают пленников, изолируют под тщательным карантином, допрашивают и казнят. Люди получают Милосердие Императора лишь тогда, когда выдают всё, что знают. Таково твоё предназначение - проводить вивисекцию ещё живых существ, что некогда были людьми, дабы лучше понять, как искоренить поразившую их скверну. Ты обрываешь их кошмарное существование лишь тогда, когда они исполнили этот последний долг перед Владыкой Человечества. Тебе хочется верить, что эта последняя жертва очищает их души, искупляет грехи, и они предстают перед Императором в посмертии. Но ты видел слишком много кошмаров, способных продолжать мучить своих жертв даже после смерти. Продолжая исполнять свой долг, ты невольно задумываешься, что на самом деле великое обещание Мортариона, основа всех верований легиона, может быть ложным, что смерть не избавление от страданий при жизни, но врата к ещё более страшным мучениям.

Убийца миров

При всей мощи легиона должен быть тот, кто отдаст приказ, нажмёт кнопку и отправит указания. Тот, кто возьмёт на свои плечи бремя ответственности за гибель мира. И в своей великой роте ты стал таким легионером. После разрушения защищающих планету чар и щитов, после эвакуации последних легионеров именно ты нажимаешь кнопку, и мир умирает. Тебе не приходится исполнять эту обязанность в каждой войне, ведь иногда Гвардии Смерти приходится зачищать мир вручную, поскольку на планете находятся слишком большие ресурсы или же из-за того, что её уничтожение лишь сделает всё хуже. Но за годы с момента принятия этой мрачной обязанности ты лично уничтожил пять миров и столько жизней, что не станешь даже считать. Ты вызвался сам, когда погиб твой предшественник в первом уничтоженном тобой мире. У тебя нет ни титула, ни звания, но братья знают, кто ты, и невольно относятся к тебе иначе. Даже смертные слуги четырнадцатого легиона, не знающие о твоей роли, инстинктивно пытаются скрыться от тебя, словно тени жертв цепляются за твою душу. Возможно так и есть, ведь воспоминания о гибели миров преследуют тебя в кошмарах. Сон приходит лишь после принятия множества препаратов и приносит с собой ужасные видения: не лица тех, кто погиб в результате твоих действий, но поднимающиеся из расколотых миров тёмные создания, наделённые неутолимым бездумным голодом.

Неумерший владыка-чернокнижник

Ты вернулся, пусть даже и потребовалось на это десять тысяч лет. Гонимый ненавистью, выкарабкался из адской ямы, куда тебя отправила коса Повелителя Смерти, и вернулся в мир живых. Ты ослабел по сравнению со славными временами на Барбарусе, лишился физической оболочки, потерял частицы души, придававшей прежде мощь колдовству, но у тебя остались все жуткие знания, когда-то сделавшие тебя владыкой-чернокнижником. Теперь ты существуешь за гранью пелены миров, шепча культистам свою волю, требуя от них жертв и тела, в которые можно вселиться. Все они - ничтожества, от которых ты избавишься, как только вернёшь себе силу. Конечно, больше всего ты жаждешь мести. Мортарион мёртв и похоронен на Барбарусе, но его наследие живёт в генетических сынах, которые поплатятся за прегрешения примарха. Ты сломишь четырнадцатый легион, а затем вернёшься на Барбарус и поднимаешь Мортариона из могилы, чтобы он смог увидеть гибель всего, чего любил. А затем убьёшь его, не спеша, терзая пытками, пока он не сломается, пока его каменное бесстрастное лицо не исказится в гримасе скорби, пока он не взмолится о пощаде. Ты мечтаешь об этом славном дне дольше, чем возможно следовало бы. Тебе нужно собираться с силами, пока ты не сможешь пройти через завесу и вновь воплотиться в реальность, став повелителем тьмы и кошмаров. И тогда они все поплатятся!

Комментарий к Гвардия Смерти: проводники Милосердия Императора

Примечания:

Также данная статья пополнена отрывками из других частей творения Zahariel-я:

1) Две минуты до полуночи - https://www.fanfiction.net/s/10578370/20/The-Roboutian-Heresy.

2) Концепты персонажей - https://www.fanfiction.net/s/10578370/29/The-Roboutian-Heresy.

Бестам Домиторс - придуманная автором-Zachariel-ем радикальная фракция Инквизиции, чья суть проста. Раз орки это созданное Древними живое оружие, то для Империума было бы неплохо разжиться пультом управления или хотя бы системой наведения на цель, чтобы вместо людей зеленокожие стукали бы… эльдаров, тиранидов там, хаоситов.