Тоска [Константин Михайлович Станюкович] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Константин Михайлович Станюкович Тоска рассказ [1]
Посвящается М.И.Полованец
I
Перед рождественскими праздниками клипер “Нырок” стоял на неаполитанском рейде. Было холодно и неприветно. Хлестал дождь. По временам налетали шквалы, и “Нырок” изрядно клевал носом. Солнце изредка показывалось, пригревало и снова скрывалось за серыми облаками. На клипере только что пообедали, как в кают-компанию вошел черномазый, красивый молодой неаполитанец Пепино. Вздрагивая от холода в своем довольно легкомысленном пальтишке, Пепино стал просить, умолять, наконец требовать, чтобы офицеры купили у него превосходные кораллы, камеи, кольца и брошки, которые он показывал, открывая своей сухой, довольно грязной рукой небольшой ящик, полный соблазнами. Никто не покупал. Только два мичмана заглянули в ящик. Но, вероятно, вспомнив, что в карманах у них ни “чентезима”, они нашли, что кораллы неважные и не настоящие, и даже не спросили о цене. Итальянец возмутился. — Это не настоящие! — воскликнул он. И он клялся, что таких кораллов нет нигде на свете. И, истощив свое красноречие, он быстро “отошел” и уже добродушно и быстро затараторил о том, что не купить чего-нибудь для “belle signore” [2], как русские, было просто безумием со стороны офицеров. — Не то, — возбужденно кричал он, — бедные синьоры проплачут свои глазки на своем дальнем севере оттого, что они так бессовестно забыты своими друзьями, — подчеркнул он, лукаво и весело подмигивая черным глазом. Однако его угрозы не действовали даже на пожилых соломенных мужей-моряков. Тогда Пепино, полный уверенности, воскликнул, что русские синьорины, конечно, разлюбят офицеров, если они не привезут какого-нибудь сувенира из Неаполя. Мичмана только расхохотались. Зато старший офицер и старший механик не смеялись, но любопытнее заглядывали в ящик итальянца и, казалось, при публике не хотели покупать. Тогда итальянец, видимо потерявший терпение при виде такой глупости русских, бешено крикнул что-то, вероятно, не особенно лестное для моряков и, негодующий, выбежал из кают-компании на верхнюю палубу соблазнять матросов.II
Матросы добродушно и ласково потрепывали по спине итальянца, говорили ему: “бон” и больше мимикой, чем словами, объясняли, выворачивая карманы, что денег нет. — Аржану-но. Понимаешь, черномазый? Пепино добродушно смеялся, тоже ласково трепал по спинам матросов, показал маленькую серебряную монету и старался пояснить, что довольно и этой монетки, чтобы купить какую угодно вещь. Нечего и говорить, что эти торопливые слова подкреплялись необыкновенно выразительными пантомимами и жестикуляцией Пепино. Пожилой, рыжеватый боцман Антонов подошел к итальянцу и несколько застенчиво стал спрашивать цену маленького кольца. Пепино запросил двадцать франков, показав два раза свои грязные пятерни. В ответ боцман обругал непечатным словом итальянца и показал свои два просмоленных корявых пальца. Подвижное лицо итальянца выразило изумление. — Только для “russo” продам за десять! — воскликнул итальянец. И Пепино решительно сунул кольцо в карман штанов боцмана. Взвизгивая, чуть не умоляя, он частью словами, частью жестами старался объяснить, что у него дети, и что он еще не обедал. — Манжаре, это значит черномазый насчет еды! — не без апломба проговорил подошедший курчавый, черноволосый фельдшер. Кончилось тем, что итальянец отдал кольцо за два франка. — Еще итальянцы, а жулики, — проговорил фельдшер. — Наших, что ли, мало! — раздраженно бросил боцман. И строго прибавил: — Везде, братец ты мой, манжарить нужно. Или тебе это невдомек, фершалу? А еще тоже образованный. И, стараясь скрыть довольную улыбку от покупки, боцман завернул кольцо в конец шейного платка. — Это вы для кого, Арсентий Иванович? — Для тебя, умника, — резко оборвал боцман, — тоже тебе, хорьку, все пронюхать надо, — прибавил боцман. — Я по своему рассудку сам могу понять, для кого купили супирчик! — конфиденциально произнес фельдшер и прищурил свои плутоватые, быстрые и несколько наглые глаза. — Ты зря не виляй хвостом. Так-то лучше, Абрамка; от твоего любопытства чутье пропадает… Еще помрешь, — усмехнулся боцман. — Не бойтесь, Арсентий Иваныч, я знаю, про что знаю. Слава богу, тут-то у меня есть, — указал фельдшер на свой лоб. — И знай, пока морда цела! — вдруг окрысился боцман. — То-то и видно ваше необразование, а туда же супирчики! — не без снисходительного презрения произнес фельдшер и однако благоразумно улизнул. — Сволочь! — кинул вслед ему боцман.III
В эту самую минуту мелкими шажками приблизился среднего роста довольно видный, полноватый человек, свежий, румяный, гладко выбритый, с пушистыми, приподнятыми кверху усами. На толстом мизинце сверкал маленький брильянт. Это был Петр Иванович Приселков,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
17 часов 34 минут назад
19 часов 51 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 19 часов назад