Твоя жена — БАБА-ЯГА [Светлана Гололобова] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Твоя жена — БАБА-ЯГА Юмористическая повесть
Светлана Гололобова

Иллюстратор Тимур Шарафутдинов


© Светлана Гололобова, 2018

© Тимур Шарафутдинов, иллюстрации, 2018


ISBN 978-5-4490-5699-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I

Вечерело. На темнеющем небосклоне пробивались первые вестники ночи — маленькие золотистые звездочки. Неожиданно появились мрачные, черные тучи и луна из бледно-желтой, сделалась серебристо-черной. Небо вдруг загромыхало, загрохотало и принялось изрыгать огненную струю, которая змейкой увиваясь в разные стороны, пересекала его, членя на части. То была молния — пугающая, стремительная, ослепляющая и завораживающая. На миг все озарилось ярким светом. Но этим вечером, молнии не удалось долго властвовать в небесном пространстве. Скинуло небо ее разом вниз. В один момент все стихло и прояснилось. Тучи испарились, и непогода отступилась также быстро, как и пришла, и словно не было ее вовсе.

Окончательно пробудились все звезды. Замерцали они, заискрились и во всей красе показался млечный путь. По небесной молочной дороге медленно двигался путник. Наблюдателю, который находился в самом центре лесной опушки, путник мерещился крошечной точкой. Но, тем не менее, наблюдатель обладал отменным зрением и точно знал, что путник движется к нему.

Лесная опушка осветилась мягким лунным светом. Бархатный свет, пробиваясь сквозь изумрудные кудрявые кроны дубов, кленов и ясеней, делился на тонкие линии и являл собой едва различимую палитру желтого цвета, от приглушенных бежево-желтых и золотистых тонов до темных горчичных оттенков.

Точка приближалась, и наблюдатель стал прислушиваться к шорохам. За опушкой бежал ручей, издавая умиротворяющие, урчащие звуки и лишь кваканье надувающихся пузырем жаб, изредка перебивало его мелодию.

На трухлявом пне, рядом с наблюдателем примостился веселый сверчок. Он потер лапки, расправил крылья, настроил мелодичный инструмент и с большим усердием принялся исполнять заводную трель. Она великолепно вписалась в вечернюю мелодию леса и внесла свежую струю.

Озорные молодые звездочки подхватили мелодию и принялись веселиться. Благозвучно постукивая ножками в такт музыке, устремились они к матушке Луне и увлекли ее в хоровод. Небо качнулось. Луна, выскочив из пляски, пригрозила им пальцем и вернулась на прежнее место. Но не только звезды, но и все лесные жители наслаждались великолепной игрой крошечного музыканта.

Меду тем, наблюдатель пребывал в плохом расположении духа, отчего на маленького виолончелиста не обращал абсолютно никакого внимания. Эта идиллия продолжалось бы и дальше, если бы не лягушки, которые громким горловым пением стали всячески перекрывать музыку. Сверчок принял вызов и усерднее заиграл. Лягушачий звук во много крат увеличился. Наступил такой шум и гам, что наблюдатель был вынужден прервать противостояние, и забросил в сторону ручья старый сапог, валявшийся неподалеку. Кваканье стихло. Сверчок озаботился состоянием наблюдателя и тоже приутих. Теперь ничто не мешало ему сосредоточиться на предстоящем важном разговоре.

Небесный странник ушел с млечного пути и двинулся в сторону леса. Вскоре можно было разглядеть его очертания. Грациозная фигура с тонкими линиями, длинными развевающиеся на ветру волосами цвета агата, в плаще с капюшоном, небрежно накинутым на голову, не скрывала в путнике молодую девушку.

Наблюдатель со странным именем Арникус с хмурым видом принялся расхаживать по опушке взад-вперед. Ему не терпелось поскорее встретиться с путником, чтобы сообщить о постигшей их двоих, беде.

Долго ждать не пришлось. Девушка скоро приблизилась и зависла в воздухе. Волосы растрепались по красивому лицу. Она дернула головой, скидывая их назад. Вместе с волосами убрался капюшон, и взору Арникуса предстало знакомое и любимое лицо молодой хозяйки Ягиньи. Девушка прилетела на метле. Метла же, прибыв в родные края, радостно помахивала помелом. Ягинья спрыгнула вниз и скомандовала метле:

— Метла, лети домой.

Она, повинуясь, метнулась в сторону, но домой попасть не смогла. Не успела Ягинья подойти к Арникусу, как метла вернулась обратно. Хвост ее висел, печально опущенный.

— Что случилось? — Спросила Ягинья.

Метла молчала. Молчала не потому, что не хотела говорить, а потому, что делать этого не умела. Ягинья это прекрасно знала. Вопрос она адресовала скорее себе, нежели подопечной.

Она бросила взгляд в сторону дома и побелела. Вместо милой сердцу избушки, на опушке покоилась куча пепла. Подоспевший к ней Арникус, уныло повесил голову.

— Арникус, меня не было два дня, а ты избу уже спалил. Говорила тебе, не играй с угольками. Угли для печки, не для тебя. Что ж делать то будем?

— Все не так, как ты думаешь хозяйка. Все вышло