Семейство Питар [Жорж Сименон] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Жорж Сименон «Семейство Питар»
1
Под рубрикой «Хроника портовой жизни» газета «Журналь де Руан» сообщала: «Ушли в плавание: „Гром небесный“, капитан — Ланнек, порт назначения — Гамбург, груз — 500 тонн генерального…» Из лоцмейстерской Руана позвонили в Вилькье: — Через два часа подойдет «Гром небесный». Осадка три с половиной. Передайте боцману привет от кузена из Пемполя — его судно только что пришло… — Алло! Мы предупреждали вас, что на подходе «Пикардия», но она отдала якоря в Ла-Вакри… — Как погода? Уже штормит? — Скоро начнет. Спокойной ночи!Матильда Ланнек в третий раз поднесла руку ко рту и положила на край тарелки зеленоватый комочек — непрожеванные стручки фасоли. Ланнек сделал вид, что ничего не заметил и не расслышал вздоха, прокомментировавшего жест, но не удержался и подмигнул Матиасу, своему старшему механику, — за весь ужин тот не проронил ни слова. За столом в кают-компании их было четверо: Эмиль Ланнек с женой, Матиас и Поль, радист со стеклянным протезом на месте одного глаза, оказавшийся не более разговорчивым, чем его сосед. Муанар, старший помощник, нес вахту на мостике; второго помощника пришлось отправить впередсмотрящим на бак — так плотна была завеса дождя. — Здесь нужны лампы посильнее, — категорически объявила Матильда, когда подали говяжье рагу. Кают-компания действительно была освещена скуповато — глаза свободно различали в лампочках желтоватые нити накала. Ланнек посмотрел на старшего механика, тот почесал в затылке: — На судне нет других ламп. — Не забудь купить в Гамбурге. — Боюсь, проводка не выдержит. Ланнек замолчала и нахмурилась, силясь разобраться в своих впечатлениях. Уж не разыгрывают ли ее? Кажется, нет, но что-то похожее носится в воздухе. У мужа сегодня странное настроение. Матильда редко видела его таким игривым, вернее, таким уступчивым в житейских мелочах. Когда, например, она поднесла к свету свой стакан с отчетливыми отпечатками пальцев на нем, Ланнек крикнул: — Кампуа! Оклик относился к буфетчику — того на судне звали Фекампуа[1], сокращенно — Кампуа. — С сегодняшнего дня будешь вытирать стаканы, ясно? Однако капитан произнес эти слова с такой кротостью, сдобренной иронией, что выговор сильно смахивал на комплимент. Радиатор дышал жаром. Время от времени старший механик прислушивался к работе машины, от содроганий которой вибрировали переборки. Заслышав скрип штуртросов, Ланнек поднимал голову и объявлял: — Огибаем Эртанвиль. Или: — Проходим маяк в Мель… Между тем видеть он ничего не мог: залитые дождем иллюминаторы были зашторены, а воздух настолько насыщен влагой, что по эмалевой краске переборок, как пот, скатывались капли воды. Ради г-жи Ланнек кривой радист и старший механик нацепили воротнички и галстуки; Ланнек не смог пойти на такую уступку. Его грубый синий китель был расстегнут, рубашка облегала живот, круглый, как у всякого любителя поесть. Сидел он, опираясь локтями о стол, хлебая суп, наклонялся над тарелкой. В кают-компании привычно пахло кухней, машинным маслом, мужским жильем: каюты всех четырех офицеров выходили прямо в салон. — Вернусь минут через пять, — объявил Ланнек, встав из-за стола и на ходу снимая с вешалки дождевик. Показался Вилькье. Судно сбавило скорость — предстояла смена лоцмана. Выходя, Ланнек натянул плащ, но когда он добрался до мостика, с него уже текло ручьями. В полутьме, рядом с рулевым, застыл старший помощник Муанар. Лоцман, в свой черед, застегивал дождевик. — Глоток кальвадоса? Ланнек прошел в штурманскую, налил две стопки, вернулся. — Кто нас примет? — Толстяк Перо. — Он еще не на пенсии? Сены, по течению которой спускалось судно, было не видно: за стеной мелких стрел дождя снова только дождь, сырость и лишь кое-где в этой мокрети огоньки, затуманенные, как заплаканные глаза. — Ваше здоровье! Еще по одной?.. В темноте к борту подвалил катер. Лоцман спустился по штормтрапу, и другая фигура в сверкающем от дождя плаще перешагнула через фальшборт, затем поднялась на мостик. — В проливе штормит? — осведомился Ланнек у нового лоцмана, которому предстояло вывести судно в море. — Высокая волна. Капитан не спешил возвратиться в кают-компанию. Ему куда больше по себе здесь, за мокрыми стеклами рубки, где, словно ночник, светится лишь нактоузная лампа. Ему нравилось, что рядом с ним — это угадывалось и в темноте — застыл рулевой. Муанар, как всегда, прильнул лбом к стеклу, а лоцман, набивая трубку, негромко бросает: — Лево руля! Осторожней: тут где-то рыбачий баркас… Ланнек подошел к Муанару и вздохнул: — Знаешь, внизу-то не блеск! Муанар, разумеется, отмолчался: он всегда молчит. По-прежнему смотрит вперед, но это еще не значит, что он не расслышал. — Никто не видел моей зажигалки? Ланнек вернулся в штурманскую, где стояли узкий диван и столик, заваленный
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (40) »
Последние комментарии
1 день 2 часов назад
1 день 4 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 19 часов назад
2 дней 30 минут назад
2 дней 4 часов назад