После Нуля [Ноль Седьмой] (fb2) читать онлайн

После Нуля

ПРОЛОГ. Глава 1.

Этот, странный, объект вошел в пределы солнечной системы незаметным для всех телескопов или радиолокационных станций и прочего астрономического оборудования, с помощью которого современные ученые изучают космос и пытаются понять тайны и секреты вселенной, хотя с точки зрения истинно разумных цивилизаций, наша, земная, всего лишь легко излечимый вирус, на одной из немногих пригодных для жизни, "разумной " жизни, планет.

Именно с этой целью Совет тех самых, Разумных Рас, и создал, многие тысячелетия назад, Флот Меняющих Миры или как их ещё называли те ,кто не входил в Совет и кому "посчастливилось" с ними столкнуться и остаться без Родных планет, в их привычном понимании - Нули.

Седьмая единица Флота Меняющих прибыла к этой планете третий раз и то, что два предыдущих раза были провальные с точки зрения Разумных, Нуля никто не винил, он менял Мир в рамках строго установленных Советом Правил. Хотя и были исключения из правил и Миры просто зачищали, быстро и качественно, без возможности восстановить популяцию аборигенов - абсолютный геноцид, стопроцентная зачистка. Но это делалось редко и то, только если планета срочно (по их меркам) становилась нужна Совету или доминирующим Расам. Этот же Мир находился " У черта на куличках" как тут выражались и никому был не нужен. В общем - полная свобода действий в пределах Правил...

Глава 1.

Первые изменения.

- Муж мой, у нас ванна протекает. — сказала мне жена, выйдя из ванны.

- Странно, мы же этот слив полгода назад поменяли. — недоумевая, ответил я.

Когда я разобрался, в чём дело, был немного удивлён: как за полгода могла сгнить пластиковая гофрированная труба?

- После обеда съезжу куплю новую, заодно проволоку как раз заберу.

- Опять кольчугу свою плести будешь. — с укором спросила жена.

- Не свою , а на заказ. За месяц вечерами сплету, десятка не лишняя будет. — попытался я оправдаться, хотя это было совсем ни к чему.

- А за проволоку двадцать пять отдал. — продолжала она.

- Так из того что заберу четыре штуки выйдет, будут заказы, потом оправдается. — пояснил ей я.

- Главное, что бы как с там топором не получилось, который ты два месяца делал, с узорами мучился, а тот мудак его не забрал. — напомнила она мне неудачный случай, моего бизнеса.

- Ну и что, зато теперь у меня есть большая боевая секира, украшенная скандинавскими узорами. — с чувством гордости ответил я ей.

***

- Приветствую тебя, рыцарь круглого стола. — с этими словами, Витька протянул мне руку для приветствия.

- Да какой круглый стол, их было сто пятьдесят человек, а нас всего одиннадцать. — отшутился я.

- Тогда рыцарь квадратной тумбочки. - весело исправился Витька, - Вы же вроде бы все укомплектованы, для кого кольчугу плести собрался? Или опять Дунайчик поправился, тогда тебе этой бухты мало будет.- продолжил он уже почти смеясь.

- Да нет, новенький у нас нарисовался, пока непонятно надолго или нет, но вооружиться решил. А остальное про запас, на будущее. - серьезно ответил я, хотя эти подколы и показались мне довольно веселыми. – Может, ты тоже надумаешь с нами, за тумбочкой посидеть, да по лесам побегать, железками помахать?

- Нет уж, зашибете ещё, за мои шуточки, мне больше нырять нравится.

- Ну как знаешь. — серьёзно сказал я ему.

Перегрузили проволоку, немного поболтали о пустяках и перед тем как сесть в машину, Витька спросил меня, с какой-то грустью на лице:

- Тебе жена ещё за эту фигню из дома не гонит?

- Витя, у меня самая понимающая жена и чтобы я не делал ,она всегда и во всём меня поддерживает. — абсолютно искренне ответил я.

- А моя вот.... хотя не важно, удачи. — сказал Витька, махнув рукой.

Окончание этого разговора , всё-таки подняло мне настроение. А ведь и правда, любимая и главное во всем понимающая жена, сын вроде не балбес, денег на всё что нужно хватает, даже откладываем потихоньку, занятие любимое, что еще нужно?

Первая ночь.

Меня несло с огромной скоростью на гигантский фиолетово-розовый зонт, который отделял меня от планеты, очертание которой едва угадывались сквозь полупрозрачное свечение зонта.

Я хотел закрыться руками от столкновения с этим непонятным явлением, но возникло ощущение, что рук нет, как нет и тела.

При столкновении, если это можно так назвать, ничего не произошло, я пронесся сквозь зонт, не встретив сопротивления, как будто просто пройдя сквозь утренний туман. С этой стороны зонта было по-другому, он словно рассеивался и мелкие розово-фиолетовые частицы неслись гонимые солнечным ветром в сторону планеты.

Теперь, когда я увидел материки, стало понятно это Земля. Считанные секунды прошли до того, как я сблизился с поверхностью, промелькнула мысль" ну всё пиздец", ну как это и бывает во снах, пробуждение не дало мне разбиться.

Открыв глаза, я не понял где нахожусь, вместо белого натяжного потолка было свинцово-серое, местами провисшее , похожее на потрепанную половую тряпку полотно.

- Что за херня, что с потолком? - спросил я сам у себя, на секунду подумав, что это всё ещё сон.

- Ты вчера в ванну сделал? Она опять бежит. — словно повторила жена свой вчерашний вопрос.

- Конечно, делал, не могла она побежать. — удивился я.

- Ну, иди сам посмотри. Какой-то пиздец, не может такого быть.

- Значит, так сделал или бракованная была. — попытался я оправдаться, заглядывая под ванну. — Сегодня куплю еще одну, вечером покажу тебе и только потом поставлю и вообще, может это как-то связано с потолками, что-то пластиковым вещам плохо становится.

-А может это просто твой друг мудак, нам такие потолки натянул. — продолжила жена.

-Какие такие? Висели год, а тут за одну ночь испортились? — ответил я вопросом на вопрос.

В этот момент к нам подошёл сын, и держа в руках сломанный кусок черного пластика, виновато произнёс:

-Папа у нас пульт сломался, кнопки вывалились.

-Это тоже мой друг мудак сделал? — поспешил я «атаковать» жену.

-Не знаю, вообще я на работу полетела. — только и ответила она мне, но тут же добавила. — Сына в школу завези.

-Не может быть такого совпадения, чтобы весь пластик в одну ночь начала портится ещё сны эти дурацкие. - пробормотал он, когда жена с сыном вышли из дома.

Около десяти лет назад , один, еще более увлеченный чем я рыцарской романтикой, человек, через социальные сети, искал единомышленников для создания клуба исторического фехтования. Казалось бы в этом небольшом городке эта идея не приживется, но я решил попробовать и спустя неделю переписок двадцать один человек, разного возраста , собрались в условном месте и выслушивали в живую идеи будущего руководителя , будущего клуба Молот.

Официально клуб открылся через семь месяцев после этой встречи. К тому времени нас осталось шестнадцать.

Четыре года клуб процветал. Иван, тот самый человек, делал всё для развития, выбивал какие-то краевые гранты, устраивал совместные сборы с краевыми клубами, организовывал показательные выступления для школьников. За это время я построил у себя дома маленькую кузницу. Я был единственным, у кого частный дом и на эту стройку меня подтолкнул Лёха Острый, наш штатный "снайпер", хотя и владение мечом у него было на хорошем, для нас уровне. С ним и стали штатными кузнецами-самоучками клуба.

Счастье кончилось той осенью, шесть лет назад.

После хорошо проведенного субботнего вечера, где мы как обычно дубасили друг друга тренировочным оружием, все разъехались по домам, а утром выяснилось, что один из нас до дома не добрался. Острый довёз Серёгу Варяга до дома, попрощались, Лёха поехал домой, а Серёга тихонько побрел к своему подъезду. Варяг вообще не любил переодеваться после боёв, нравилась ему покрасоваться перед публикой в полной боевой экипировке. А дальше как это обычно и бывает: трое придурков, шуточки, подъёбки, слово за слово, сломанная челюсть, разбитые носы. Как итог - Серёга в обезьяннике. У мудака, со сломанным носом, папа - какая-то шишка в СК края, и какого хера его сынок в нашем городе делал? Серёге - шесть лет общего режима; Лёхе - ни за что, два года условки; клуб закрыли, даже хотели экстремизм впаять и тихонько намекнули, что если откроемся под другим именем, у всех будут большие неприятности. Сколько не пытались писать жалобы, протесты - всё бес толку. Как-то раз, люди в штатском, но с серьезными корочками, доходчиво объяснили Ивану, что жаловаться - это очень плохо и за это будет еще хуже. После этого все успокоились. Пару месяцев просто общались, без тренировок, учений, за это время наш, теперь уже подпольный, клуб сократился до 12 человек, включая Варяга. Поначалу сильно конспирировались, выезжали подальше за город, но через год поняли, что дела до нас уже никому нет, да и клуб перестал быть клубом, остался лишь кружок фанатиков. Так и дожил наш, неофициальный, клуб квадратной табуретки до наших дней.

- Сделал, вместо пластика поставил медный, если утром они развалятся, можешь смело вызывать священника освящать дом. – сказал я жене. - Ещё полдня пластиковые предметы с дома выбрасывал, кстати, окнам тоже хана приходит, только не начинай опять про моего друга. Я по городу ходил - везде пластику пиздец приходит.

- У нас на работе, кстати, тоже дурдом полный витрины в двух магазинах вывалились. — поделилась она новостью.

- Это наверно всё-таки мой друг виноват, всю ночь ездил по городу и всем пластиковые окна портил. - подкалывая, спросил её я.

- Муж мой, хватит бубнить, пошли спать.

Вторая ночь

Я видел свой собственный двор чужими глазами, смотрел как-то непривычно, немного ниже, чем обычно, но зато сейчас я мог управлять телом, осмотрев себя, я понял, что нахожусь в теле сына. На улице был вечер, солнце почти спряталось за горизонтом, но это был необычный закат - ярко-фиолетовый, с какими-то непонятными ярко - розовыми вспышками.

Из кузницы раздавались удары молота. Подойдя к двери, я увидел сам себя, с низко опущенной головой. Стоя перед наковальней, держа одной рукой приклад ружья и молотом, в другой руке, плющил стволы, делая из них лезвие меча.

Слова сами сорвались с губ сына:

- Папа, что ты делаешь?

- Я делаю оружие. — ответил я.

- Но так ружье и есть оружие. — удивился этому сын.

- Нет, сын, теперь это просто кусок железа и кусок деревяшки. — пояснил кузнец.

После этих слов я поднял голову и посмотрел на сына.

- Папа, что у тебя с глазами? — дёрнувшись в сторону, словно испуга, поинтересовался сын.

- А что с ними не так? — удивился я.

- Они горят!

Глаз действительно не было, вместо них, в пустых глазницах, сильно искрясь, горел огонь.

- Это не глаза горят, это догорает последний порох цивилизации.

После этих слов, глаза отца вспыхнули ярче и тут же угасли. Наступила тьма.

Я проснулся от звука бьющегося стекла, схватив топорики, которые всегда лежали под кроватью, побежал на звук в комнату сына.

- Что случилось? — спросил я, вбегая к сыну.

- Я не знаю пап, окно выпало. — с заспанным, но напуганным лицом, ответил Слава.

Аккуратно, стараясь не наступить на разбитое стекло, подошёл к окну, выглянул - никого нет, только Людоед спокойно сидит в своём вольере.

- Если уж он спокойный, значит, там точно никого нет.- ответил я, на немой вопрос жены, стоящей возле сына. — Пока все окна не вывалились, я их завтра сам вытащу и поставлю деревянные рамы, только нужно будет к Косте заехать, взять всё что нужно да и его самого, пусть поможет.

- Так если у всех пластиковые окна испортились, тогда Косте некогда будет, заказов много. — предположила жена.

- Ну, я же не все для него, да и не бесплатно попрошу. Сколько, кстати, время?

- Шесть, начало седьмого. — ответила она мне.

- Уже и хер поспишь. — расстроился я.

К половине восьмого мы, с сыном, вырвали то, что раньше было пластиковыми окнами, и наспех закрыли их фанерой.

- Жена, мне сегодня машина нужна будет, так что, я отвезу тебя на работу, сына в школу, а сам займусь окнами. — предупредил я супругу.

О забывшемся ночном кошмаре напомнили звуки выстрелов, сразу вспомнился порох, оружие... что за чертовы пророческие сны? Как только мы проехали переезд и свернули на тридцатку, то увидели, кто стрелял. Сквозь ряд деревьев было видно, как, судя по виду, сотрудники полиции, разгоняли выстрелами в воздух, каких-то дебилов, которые до этого, пытались избить полицейских. Почему дебилов, ну а кто же ещё с полицией драться будет?

Мы не остановились ни, чтобы помочь, ни, чтобы поглазеть. Я только прибавил скорость.

- Предупредительные херачили, хотя, по-моему, они никого и не остановили. — с видом знатока, коим я точно не являлся, произнёс я. - Ты аккуратней на работе, с деньгами не таскайся. –посоветовал я жене.

- Хорошо, муж любимый.

- Я не шучу, город ,по-моему с ума сходит. — сказал я её, словно чувствуя будущие перемены.

Как будто в подтверждение моих слов, навстречу нам, пронеслись две полицейские машины, за ними, спустя метров пятьсот - "скорая".

- Сына, ты из школы тоже никуда не выходи, я тебя заберу. -сказал я сыну, высаживая его у школы.

- Я постараюсь.

- Не постараюсь, а не выходи! — более строго повторил я.

- Хорошо, я буду в школе, пока ты не приедешь за мной.

Загрузив машину, для кого-то уже изготовленными рамами, мы с Костей ехали ко мне.

- А этим, для кого окна делал, что скажешь? – спросил я его.

- Да придумаю что-нибудь, деньги то они всё равно отдали, подождут еще недельку или что мне тебя, без окон оставлять? – после этих слов дружеская ухмылка расползлась по лицу Кости.

- Костян, две минуты, к брату заскочу узнать как дела у него , смотрю тоже окна стеклит по-новому. — попросил я Пальца.

- Судя по всему, у него такая же херня. – сказал я Косте, когда вернулся в машину. - Если у меня быстро закончим ему, поможем по-братски?

- Да не вопрос.

- Сашка, мы тогда сначала ко мне как всё сделаем сразу к тебе. - крикнул я уже через окно машины, отъезжая от дома брата.

Закончили к четырем, конечно поставили окна мы как попало - наспех всё.

За это время, я уезжал на полчаса, забирал сына со школы .

У брата провозились еще пару часов.

- Хороший у тебя сегодня день двадцатку заработал. — порадовался я за друга.

- Ещё по-братски взял с тебя, с другого бы за срочность вдвое больше содрал. – ответил Костя. - Ты, кстати, в субботу идешь?

- Конечно иду, хотя если такая херня продолжится, то завтра всех обзвоню, скажу чтобы все на часик пораньше приехали, что-то мне всё это не нравится.

- Вот и мамка наша приехала, как дела на работе? Мы все окна сделали. – похвастался я.

- Пиздец на работе, за ночь четыре магазина ограбили, нигде сигнализации не сработали. Петровна орет, как резаная, десять раз всех за день уволила.

- Да и хуй с ней, не обращай внимания, она у вас всегда орёт. — словно не обращая на её слова внимания, сказал я.

По телевизору всё также рассказывали о прорывах нашей экономики, доблестных победах над террористами и лишь мельком упоминались о, якобы хулиганских выходках по всей стране, и о том, как доблестные сотрудники правопорядка всё держат под контролем. Умные дядьки в очках строили глупые гипотезы о том, почему портится пластик, ещё о каком-то непонятном космическом явлении, в виде искажения звездного неба, при наблюдении его через электронные телескопы... и коротко о погоде....

Третья ночь.

Стоя на автобусной остановке, рядом со своим домом, я смотрел вдаль, отсюда довольно хорошо видно одно из, как их называют, градообразующих предприятий. Трубы не дымили, в общем-то, обычная картина, хотя, почему нет дыма, есть! Только не из труб! Может, опять лишний пар спускают, тогда почему чёрный и почему его становится всё больше и больше?

- Это что там такое? - спросил меня подошедший на остановку дед. Я не знал, как его зовут, но мы часто ездили в одном автобусе и иногда разговаривали на пустяковые темы, стоя на остановке. - ГРЭС горит что лить?

- Похоже, что так. — ответил я, всматриваясь вдаль.

- И как же мы теперь? Света не будет, да и тепло в город не пойдет на зиму.

- Может рядом что горит? — предположил я, всё так же смотря на столб чёрного дыма.

- Да нет хорошо видно, что ГРЭС. Я хоть и старый, но зрение у меня получше, чем у молодых, он это горит. — с уверенностью сказал дед.

Пожар разгорался с каждой секундой всё сильней. Уже были видны электрические вспышки, и это с такого-то расстояния! Видимо вправду, дела там плохи!

Подъехала "тройка" - ПАЗик, двери открылись, мы с дедом забрались внутрь, но автобус заглох. Водитель безуспешно пытался завести двигатель, дергая ключ зажигания, но в какой-то момент, даже стартер перестал издавать какие-либо звуки. Вспомнив чью-то мать, водитель, убрав вещи с капота, начал поднимать его, и в этот момент, с громким треском, автобус озарила яркая электрическая вспышка, и наступила тьма.

Проснувшись, я сделал телефонный звонок Димке, другу детства:

- Димка, вот ты мне скажи, тебе же каждую смену выдают оружие? Откуда ты знаешь, что в нужный момент оно выстрелит?

- Слушай, тебе что, заняться нечем?

- Но ведь серьезно, пока ты не выстрелишь, ты не узнаешь, стреляет оно или нет?

- Иди ты на хрен, мы и так через сутки херачим, народу не хватает, по ночам через раз срабатывает сигнализация и не везде она ложная, а ещё ты тут со своей хернёй. Позвони кому-нибудь другому ему мозги еби!

***

- Муж, у тебя завтра побоище? — спросила жена.

- Не побоище, а ратная битва. — уже, наверно, в сотый раз, поправил я ее.

- Да какая разница то, ты мне скажи, я сегодня опять без машины?

- Я бы сказал какая разница, да сын рядом. И, да, ты до послезавтра без машины, придётся тебе жена сегодня тоже с кем-то кататься. — огорчил ее я.

- Ты, кстати, что это с утра до мента докопался? — спросила она.

- Да вот решил докопаться, хотя, если честно, предчувствие у меня нехорошее, что какой-то глобальный капец приходит. — поделился я предчувствиями.

- Ты о чем это? — совсем не поняла она.

- Обо всём, неужели не видишь, что всё вокруг меняется? — спросил я.

- Не особо и заметно, что что-то изменилось.

- Ну тогда вернемся к этому разговору позже, хотя может это просто мой внутренний параноик разбушевался.

Позавтракав и собравшись, пошли выгонять машину.

- Садись жена за руль я тебе пока ворота открою, сын помоги мне.

Дождавшись пока жена села в машину и закрыла дверь, я тихо сказал сыну:

- Сегодня в школу не пойдешь, мне нужна твоя помощь.

- А что случилось? — радостно спросил он.

- Помнишь, когда я первый раз тебя взял на наше, как говорит мама - побоище, я рассказал тебе о главном правиле, что это маленькая, не настоящая, но война, и тат ты меня должен слушаться и делать всё что я говорю, не задавая вопросов. Так вот, представь, что у нас с тобой, с этого момента, маленькая война и это правило на сегодня самое главное.

- Что в школе скажем?

- Не переживай, что-нибудь придумаем. Только маме ничего не говори пока.

- Я и не собирался. - с ещё большей радостью ответил он.

Если я правильно начал понимать свои безумные сны и видения ,то сегодня весь порох на этой Земле превратиться в пыль, а может я узко мыслю и сон был не про порох, а про всё оружие придуманное за последние несколько сот лет для облегчения уменьшения популяции людей? Если это так,то уже завтра вокруг наступит хаос, а в одиночку в хаосе не выжить. Мы, своей дружной компанией, соберёмся только завтра, но действовать надо уже сейчас.

После того, как я всех обзвонил, легче совсем не стало. Свободные были только двое, Саня Буран и Баламут, этому вообще было похеру на всё, двадцать восемь лет, живёт с родителями и на их деньги, ни забот, ни хлопот. Главное, чтобы с плохой компанией не связался, как говорит его мать.

- Видите, что творится? спросил я парней.

- А как не видеть то! Сегодня ночью под балконом какие-то дебилы ППСников запинали и сколько мы не звонили в полицию, там всё занято. -ответил Баламут.

- Баламут , я так понимаю, Кузнец не совсем о том спрашивал. Глобальнее посмотри. — сказал ему Саня Буран.

Я удивился, не ожидал, что Буран тоже так быстро понял , что Мир рушится.

- Не думал Саня что ты так глубоко задумался, о том что происходит, а происходит действительно какая-то непонятная ерунда, но пока об этом размышлять не стоит, нужно задаться другим вопросом, самым простым, а именно - нужны запасы всего необходимого, а главное продукты. — озвучил я им свои планы.

Баламут рассмеялся:

- Ты что к войне готовишься? — улыбаясь спросил Баламут.

- Если честно да. — серьёзно ответил я.

- Ну это ты конечно немного перегнул. — произнёс он, глядя на реакцию Бурана.

- Где я перегнул то? Вам что нужно, чтобы лягушки с неба посыпались, для понимания происходящего? Этим всем звоню, а они: «мы на работе», а в понедельник уже и работы их не будет, идти некуда будет, а если бы сегодня все взялись - на год бы запаслись. — продолжил я, не обращая внимания на его недоверие.

- Да с чего ты взял то, что запасы вообще нужно делать? — спросил Баламут.

- Ты раньше видел, чтобы пластмасса в труху за ночь превращалась, чтобы средь бела дня ментов пинали? – переспросил его я.

- Да ты связываешь две совсем разные вещи в одно. – ответил он.

- Почему разные? По ночам в магазинах вываливаются окна, туда лезут люди, чтобы достать то, что не могут купить. Потом они поймут, что никто их остановить не сможет и главное - не захочет, что тогда начнется?

- Хватит спорить, мне пофигу что и с чем связано, ты позвал помочь я помогу. Баламут, если ты тут для того, чтобы помочь, давай поможем этому параноику молча, а потом посмотрим кто прав. Говори чем помочь? — спросил Саня.

- Баламут , вы с сыном, остаетесь дома. Дом на военном положении, ждете нас и принимаете то, что мы привозим, ещё твоя задача поискать телефоны тех, кто продает уголь, мне нужно, чтобы к вечеру сюда привезли десять тонн угля и пару машин дров, денег на это, я тебе оставлю. Ещё - все чистые ёмкости, какие сможете найти, нужно наполнить питьевой водой. Вот собственно и всё. — раздал я указания.

- Лето на носу, зачем тебе уголь, дрова зачем? — продолжал спрашивать Баламут.

- Надо. Потом поймёшь. Слава, ты поступаешь под командование вот этого дяденьки. — обратился я к сыну.

- Это не дяденька, это Баламут и хватит со мной так разговаривать, если у нас война, тогда и я тоже воин! — поправил меня сын.

- Хорошо, Воин. Задача ясна?

Если бы Жена увидела, что я делаю, она бы меня убила. Я взял с нашей заначки девяносто тысяч, и мы поехал их тратить.

Половина магазинов, где можно было купить оптом или же, мелкооптовых баз, были закрыты. С трудом нашли открытую. Отстояв приличную очередь, нам всё же удалось дважды заполнить машину до отказа.

Многие мешки просто рассыпались в руках грузчиков, которые пытались их подтащить к машинам. Хорошо хоть я заранее предвидя это, взял тряпичные мешки. В основном мы брали крупы, макароны, соль, сахар ... в общем всё что может храниться долго. Я понимал, что не смогу купить всё необходимое, в нужном нам объёме, но хоть что-то. После третьего рейса, когда уже кончились деньги, Буран созрел:

- У меня полтинник на карте, может тканей натуральных, обувь, сапоги кирзовые или берцы купим? А то если все твои догадки верны. — предложил Буран.

- Это не догадки. — поправил его я.

- Сейчас неважно, если верны, то вся одежда из искусственных материалов развалится.

- Верно мыслишь. — согласился я с его словами.

Быстро потратив его деньги вернулись домой, баламут не подвел - уголь большой кучей был высыпал в углу ограды, возле углярки.

- Пока вы ездили, мы тут решили телевизор посмотреть, там видимо цензуру совсем отменили. В общем рассказывают, что за последние сутки двадцать девять самолётов упали, какая-то ерунда с электростанциями творится, атомные станции в принудительном порядке глушат - вообще полный пиздец кругом! Ментов по всей стране громят, кругом грабежи и разбои, сказали, что в города войска вводить будут. — всё ещё не понимая, что происходит, рассказал нам Баламут.

- А потом, пап, наш телевизор рассыпался на мелкие цветные кусочки, такой спецэффект прикольный был. - добавил с радостью сын.

- И вы всё ещё мне не верите? – спросил их я.

Баламут с непонимающим видом сказал:

- Нужно всех наших обзвонить, ещё раз, пока всё работает и еще можно свободно перемещаться по городу, нужно хорошо затариться. Я, кстати, вам пытался позвонить, но сеть всё время занята.

- Если опять я буду им звонить, то подумают, что в конец ёбнулся, а если вы позвоните, может и поверят, всё-таки втроём за раз, мы не могли свихнуться.

Занеся всё все в гараж, парни начали обзванивать наших недоверчивых друзей. Двоих из них, к тому времени, отпустили с работы, ввиду невозможности ее выполнения по техническим причинам. Костя Палец сам бросил столярку, станки встали колом. Иван сказал, что у него есть важные дела и приедет он ко мне, с семьей, завтра утром.

Позвонили и новенькому, Сереге, обещал подумать, но как мне показалось, он посчитал, что я свихнулся. На всякий случай адрес я ему говорить не стал. Остальные пока не хотели понимать, что происходит, хоть и отнеслись к нашим звонкам довольно серьезно.

Дозвонились жена:

- На работе жопа, покупателей нет, начальство психует, я с ними разругалась. — сказала мне жена в телефонную трубку.

- Я сейчас приеду за тобой, хотя нет, тебя Костя Палец заберет, если конечно я ему дозвонюсь. А если нет - сиди там и жди меня. Хорошо? — попросил ее я.

- Хорошо. Ты сына забрал со школы? — спросила она.

- Он туда и не ходил сегодня. — признался я, уже понимая, что учёба в школе, для него закончилась навсегда. - Приедешь, и я всё расскажу.

Приехал Палец, ему я смог дозвониться с третьего раза, по моей просьбе забрал жену с работы, следом почти сразу, Хакас с Кривым. Просмотрев и прослушав новости, все какие смогли, пацаны не стали тупить и по дороге сняли все деньги с карт. Наш нулевой бюджет вырос на сорок тысяч. Оставив, ничего не понимающую, жену с Баламутом и сыном дома, мы на трех машинах поехали по магазинам. По дороге остановились у брата, быстро переговорив с ним, я понял, что брат не на много отстал в суждениях происходящего и тоже, с утра втаривается всем, что может пригодиться. Только вот деньги у него кончились, а то, что он хранил в долларах, теперь видимо придется выкинуть, банки с обеда закрыты и поменять их негде.

- Бери баксы, может кому и впарим их по невыгодному для нас курсу, хотя курс завтра будет такой, что за килограмм картошки два кило денег давать будут. – пророчески предположил я.

- Мне дома оставить некого, боюсь, залезет кто-нибудь, — с опаской за жизнь близких, сказал мне брат. -Время к вечеру, какие-то машины подозрительные ездить начали по улице, точно не местные. Как будто высматривают что-то, а Ольга ничего сделать не сможет.

- Хакас! Работа есть. – подозвал я нашего друга. - Сидишь в этом доме, охраняешь его до нашего возвращения, хорошо?

- Чё я то? — словно стараясь отказаться от моего будущего предложения, выдал Хакас.

- Ты мне за "бастарда " должен? — спросил его я.

- Ага. — понимая к чему я клоню, ответил он.

- Вот и долг отработаешь.

- Пиздец. – недовольно согласился Хакас. - Ну ладно, только я голый, есть оружие?

- А где твоё? Ты что свое не взял? — спросил я.

- Так мы сюда сразу, не подумали что то. — оправдываясь, ответил Хакас.

- Сашка, дай ему топор. – попросил я брата.

Хакас округлил глаза:

- Простой топор? Я вам чё, дровосек?

- Успокойся, мы сами только с колотушками деревянными катаемся, а тебе что боевое надо? — поддержал меня Буран. - Заебал спорить, ехать надо. Или остаешься, или садись в машину, я тут побуду. Тебя же нормально попросили, хули спорить?!

- Ладно, остаюсь. — с недовольством согласился Хакас.

Пять вечера, на дорогах полный хаос, всем куда-то надо, ни к одному магазину не подъехать.

- Куда? - спросил Буран, видя моё смятение.

- А хуй его знает, может на базу, на Школьной? Доедем - посмотрим, может там спокойней.

Там действительно было спокойней - она не работала. Так нам сказал один из трех мордоворотов, охраняющих погрузку мешков, кстати, уже не пластиковых, в японский грузовик. Попытались договорится - никак. Денег им не надо, доллары тоже не берут. Вернулись в машины.

Прикинув ситуацию, я повернулся к Бурану:

- Я сейчас пойду к ним, буду охуевать. Их три охранника, четыре грузчика, и две бабы , кладовщицы по ходу. Так вот, если я во всем не прав, то мне пиздец, если эти не завалят, то жена пробьёт, так что лучше я тут рискну. Выходим из машины, ты к нашим и следите за ситуацией, а я к тем быкам. Если меня пиздят или на ножах заруба, подлетайте и гасите их, а если меня валят из ствола - уезжаете, держи брата и валите. Понял?

- Ты реально ебанулся? — спросил он меня.

- Да, и то, что я сказал тебе сейчас - приказ, а пока с нами нет Ивана или Велеса я главный, так что выполняй, а я пошёл. — ответил я.

- Нож то есть? – спросил Буран.

- Смешной вопрос, не шутит так больше. – ответил я.

- Значит опять мы Хакаса дружно наебали. — улыбнулся Саня.

Выйдя из машины, быстрым шагом пошёл к ближнему охраннику, придумывая, как бы понаглей начать, чтобы не тянуть время:

- Слышь, хуисос, главный кто?

Сказать, что он был удивлен - значит ничего не сказать.

- Ты попутал дичь ебаная, как базаришь?! – выкрикнул в ответ , один из охранников и тут же достает ПМ из кармана.

Успеваю сократить расстояние. Своей левой рукой я отвожу его правую в сторону, и справа, бью кулаком в основания его челюсти. Падает на жопу, но сознание не теряет - сидит, мычит, но не валится. Двое других уже бегут ко мне, у одного нож, охотничий, вроде "осёрт", а вот второй с пистолетом. Тот что с пистолетом, остановился в паре метрах от меня, прицелился, но пока не стреляет. А вот тот, что с ножом заходит с правого бока.

- Чё ахуел?, пиздец тебе пидар. –прорычал он мне.

Выпад ножом. Я уварачиваюсь», а противник, вспоров воздух, заваливается вперед.

«Надо проверить прав ли я на счет огнестрела» - промелькнула мысль.

Не обратив внимания на того охранника, который упал, я бросился на того, что стоит с пистолетом. Его палец на крючке... что же всё так медленно? щелчок... пиздец тебе Кузнец, всю жизнь, с детства любил макароны, за них и помрешь! Но ничего не происходит. Этот, что с пистолетом, дёргает затвор, вылетает патрон, ещё щелчок, снова ничего... Выхожу из ступора, всё-таки первый раз в меня пытались стрелять. У моего несостоявшегося убийцы растерянный взгляд, который бегает то на меня, то на пистолет. Удар рукоятью ножа в нос не дал ему снова посмотреть на меня.

Резкий и довольно болезненный удар по мне , справа, в печень, возвращает меня от осознания, что я возможно прав, к действительности, второй удар в область сердца я вижу, но увернуться или блокировать, не успеваю. От сильного удара, я падаю и в падении успеваю увидеть, что на помощь мне, уже бегут мои парни.

Буран, на бегу, битой, выключает этого мастера ножевого боя, кто-то, пинком, отправляет в нокаут сидящего. Грузчики не вмешиваются, а вот одна из кладовщиц, по телефону, пересказывает ситуацию. Меня кто-то тормошит, а я улыбаюсь:

- Я прав! Я вашу мать ПРАВ!!! Оружие больше не стреляет, конец огнестрелу!!! — орал я, лёжа на земле.

- Ты дебил, ты что не сказал, что в кольчуге? – спросил меня Кривой.

- Вы лучше грузитесь быстрее, а то та овца подмогу им вызвонила. _ посоветовал им я.

- Костя забери телефоны. Кривой, стволы и нож подбери и проверь этих, уставших бандитов, что у них интересное в карманах. - начал командовать Буран.

Я поднялся, подошёл к грузчикам:

- Пацаны, что грузим?

- Крупы, макароны, сахар. — практически хором, ответили они.

- В общем так, сейчас мы подъедим, все вместе грузим наши три машины и разбегаемся, вопросы? — спросил я.

- Никаких вопросов. Мы за чужое ложиться не собираемся. А точно потом не убьёте? – спросили, почти хором, грузчики.

- Точно. Этих же не убили.

Мы подогнали машины и начали грузить. Тех двух сознательных кладовщиц, парни закрыли в бытовке, на складе.

- Может, грузовик себе угоним, он почти полный? - предложил брат.

- Конечно угоним, только не домой пока, что бы не нашли, если конечно искать будут. На военбазу отгоним. дотемна там пусть постоит, потом пригоним домой, перегрузим продукты и откатим подальше от дома. Кривой, дай оба ствола. – попросил я Юрку, и опять добавил брату. - Сашка пошли со мной.

Мы отошли метров на двадцать от складов.

- Бери пистолет, проверяй, боевой? – протянул я ему пистолет.

- Да, вроде ПМ, патроны тоже боевые. — осмотрев пистолет, ответил брат.

- На второй. - я взял у него первый пистолет, и дал ему второй, тот, который не выстрелил в меня.

- Тоже «макаров», тоже боевой. – подтвердил брат.

Он раза передернул затвор, из пистолета вылетел патрон, подобрав который, мы увидели, что у него пробит капсюль. Я взял второй пистолет, поднял руки вверх и нажал на спусковые крючки на обоих пистолетах по очереди. Только щелчки, никаких выстрелов.

- С этого дня наступает эра меча, наступает моё время! – с диким пафосом, произнёс я.

- В смысле? Какая Эра, какой меч? Ты что творишь, какого черта ты на них кинулся? Жить надоело? – отчитывал меня брат.

- Поверь, так было нужно, потом всё подробнее объясню. — пояснил я ему.

- Мы всё, валим отсюда. - крикнул Буран.

- Сашка, ты грузовичок поведешь. Поезжай до старой котельной, Буран, ты с ним, мы разгружаемся, и как начнёт темнеть, приедем за вами. — распорядился я.

До дома добрались без проблем. Всё сделали, как и планировали. Баламута уговорили уехать к брату, и вместе с Хакасом, остаться у него до утра.

- Дунай с Лысым приезжали, сказали утром приедут с семьями, - рассказала мне жена, когда мы закончили разгрузку грузовика, брат с Баламутом пообещали угнать его подальше и бросить.

Глава 2

За несколько минут до звонка Димке.

Проснулся, умылся, побродил по дому. Жена на кухне, что то готовит. Решил хоть посмотреть.

Снова какая-то ерунда: Украина, Сирия, террористы на Востоке, беженцы....

Картинка неожиданно переключилась, на экране показывали Землю. Края телевизора начали размываться, менялась и комната...

Я стою посреди большого темного помещения, вместо передней стены огромное панорамное окно или иллюминатор, не это важно, а то, что я смотрю на планету из чужого тела, даже и не тела, а какого-то сгустка энергии, принявший очертания человеческой фигуры. Рядом еще кто-то, похож на того, в чьем я "теле". Они разговаривают:

- Вы точно уверены, что нужно отойти на более безопасное расстояние и оттуда контролировать процесс? Ведь тогда придется сбросить дикарям "Подачки"!

- Эта планета странная, даже для меня, Она пытается передать мне мысли и чувства всех кто тут, когда либо жил или живет сейчас. Эта информация вызывает у меня чувство перенасыщения, а ты знаешь к чему это может привести, поэтому, согласно Правилам, следует закончить Процесс в отдалении от источника опасности...

- Но мы же останемся и будем контролировать Процесс издали?

- Не смей перебивать меня РАБ!!! - и тут же, он продолжил спокойным голосом. - Вот видишь как Она на меня влияет. По расчетам, нам нужно избавится от четырех "Подачек ", через сколько они будут готовы?

- Первая к началу пятого цикла. И затем по одной каждый цикл.

- Хорошо, как только всё будет готово, сразу же покидаем этот гадкий Мир.

- Простите, что снова перебиваю ход ваших Великих мыслей, но мы тут не одни.

- Я знаю, Флоу, оно во мне, и своим скудным умом, это существо пытается понять кто мы и что оно тут делает. Слушай же внимательнее, существо, тебе, твой Мир дал шанс прикоснуться к Величайшему, что когда либо видела ваша жалкая цивилизация. Я!!! есть Меняющий Миры, Я! есть Ноль вашей цивилизации, твои жалкие сны - проекции моих Изменений твоего Мира! За то, что твой Мир посмел показать тебе меня, ты будешь проклят, я лично одарю тебя "Подачкой" и вскоре Она начнет пожирать тебя, и всех кто окажется рядом с тобой. А теперь пошел прочь, иди, готовься к новому Миру, миру крови, грязи и смерти! ВОООООООН!!!!!!

- Но, если случится так, что другая "Подачка" попадет в тварь, которую Вы и так одарите, оно же тогда сможет стать Приближенным к Нулю!

- Ну и что? Пусть станет, если твари так " повезёт ". Что оно сможет? Если Я и вернусь сюда когда-нибудь ещё, оно всё равно уже будет мертво. Да и какова вероятность, что из семи миллиардов тварей, одна из трех, попадет именно в неё...

Четвертая ночь.

Пустой город. Ночь. Тишина. Где то вдали улицы горят костры, мелькают тени. Бесшумно наступая босыми ногами, я иду к свету костров. Доносятся тихие голоса и запах жареного мяса. Заметив меня люди, схватив копья, всматриваются в темноту, пытаются окрикнуть, приказывают остановиться, но ноги не слушаются и продолжают идти. Люди с копьями пятятся назад, давая мне выйти на свет. Все замерли, я смотрю на них - грязные, обросшие люди, бывшие жители типичных, некогда цивилизованных, благоустроенных городов, в засаленной повседневной для того времени одежде, со страхом и ненавистью смотрят на меня. Кто же я? Как же я выгляжу, что так ненавистен им и так их страшу? Вытянул руки, что бы рассмотреть. Ничего для меня необычного, кольчуга, перчатки из толстой кожи, с тыльной стороны металлические накладки, только вот одно но! Все руки в крови, она течет из-под кольчуги и перчаток, но я не чувствую боли - это не моя кровь, это кровь этих оборванцев.

Кто-то пытается кинуть в меня копье, но ничего не выходит, оружие выпадает из их обессиленных рук. Все, кто смотрел на меня, менялись, быстро превращаясь в высохшие мумии, как будто из них за секунды высосали всю кровь, и чем больше они иссыхали, тем больше крови текло с моих рук.

Я повернулся направо, к костру. Над костром на сделанном из толстой арматуры, на вертеле насажен человек - без ног и одной руки , волосы уже сожжены, всё тело покрыто черной, потрескавшейся коркой, из трещин тонкими струйками в огонь стекает жир, и падая на угли костра, громко шипит. Внезапно он открыл глаза, пристально смотрит на меня. Дикий крик, нет, не от боли причиненной ему огнем, крик полный ужаса и страха от созерцания меня! Делаю шаг в его сторону, ведь надо снять его с огня, помочь ему или же облегчить страдания и добить, быстро оборвав страдания. Но он кричит ещё сильнее и пытается закрыться от меня оставшейся рукой!

- Нет, не надо! Нет, прошу! Нет! Нет! НЕЕЕТ!!!!

Я проснулся от того, что отбивался от пытавшейся успокоить меня жены. Свет включен, она сильно напугана, в глазах дикий ужас, рядом с кроватью стоит сын, и его взгляд не сильно отличается от взгляда жены.

- Вы чего, мне просто кошмар приснился. — попытался я их успокоить, но по видимому, у меня это совсем не вышло.

- Ты людей в своем сне ел, какими-то страшными и постоянно разными голосами рассказывал, какое это вкусное мясо и как оно превосходно приготовлено, хихикал нечеловечески. Потом кого-то напугался и давай орать на весь дом. Я тебя еле разбудила.

Утро началось рано и странно. После кошмара, я не смог уснуть. Оделся, вышел на улицу, для конца марта тепло, даже слишком - плюс десять. Обычно спокойный Людоед носится по ограде, не рычит, не лает, просто играет с автомобильной покрышкой, швыряет её и тут же бросается вдогонку, периодически замерев и превратившись в неподвижную статую поднимает голову, чтобы посмотреть в небо, пять - десять секунд и снова набрасывался на покрышку.

Увидев меня, схватил покрышку, подбежал и бросил её мне под ноги, уселся и завилял хвостом. Погладив и потрепав его, решил отбросить ему его игрушку, но когда прикоснулся рукой к резине, передумал. Странная на ощупь, твёрдая, вся растрескавшаяся, какая-то задубевшая, как будто это не летняя японская шина, а резина с ГАЗ 53 и пролежала она лет десять под открытым небом.

Что он на небе то высматривал? После всех изменений и странных снов, я не удивился. Тёмную предрассветную синеву, которую я должен был увидеть, заменили фиолетово-розовые переливы, отдаленно похожие на северное сияние, но эти переливы совсем не меняли общей цветовой гаммы здесь, снизу. Тут, всё оставалось по-прежнему, всё те же предрассветные тона, подсвеченные угасающей луной.

День предстоял долгий и тяжелый. Собрать и расположить всех кто сегодня прибудет, выяснить будет ли всё-таки введено военное положение, и чем будет грозить нам перемещение по улицам. Собрать соседей, попытаться донести до них, что всё меняется, и жить по-старому уже не получится.

Первым приехали Буран с женой и пятнадцатилетней дочкой. С ними вместе ехал Костя Палец, но его решили высадить у моего брата, помогать с погрузкой вещей и инструмента, уж очень много у него интересного и нужного было в его гараже-слесарке. Костя жил один, лет пять уже как развелся, а детей у него и не было никогда.

Сказали, что заезжали и за Кривым, но того уже не было дома, машины возле дома тоже нет.

Рассказали, что дороги еще свободные, никаких блокпостов, но военные патрули уже есть, по пять человек - офицер и четыре бойца. Пока вроде просто за порядком смотрят. "Рабочих" машин в городе почти нет, в основном старые советские. Свой 469 завели только с "толкача" - аккумулятор рассыпался.

Примерно через полчаса, притащился и брат, на своем МТЗ с телегой доверху груженой вещами. Сказал, что нужна еще ходка, чтобы всё перевезти. К тому времени мы с Бураном уже перетащили его вещи и он вызвался поехать с братом помочь остальным. Еще брат с Хакасом рассказали не очень приятные новости, чтопод утро приезжали Дунай с Коляном Лысым, сказали, что поехали в Агинск, за сыном Коляна, он еще вчера вечером должен был приехать с учебы. Дунай же своих отвез отцу, видимо посчитал нас недостойными охранять свою ненаглядную жену и дочь принцессу. И что-то, глубоко внутри, мне подсказывало, что если они и вернуться, то очень не скоро.

Еще через час пришёл Кривой, пешком, но с вещами, оружием и дикими глазами. Пришел не со стороны города, видимо не хотел что бы его выследили. Посмотрел, что нас никто не может услышать и начал рассказ:

- Я патруль завалил, насмерть, пятерых.

Я молчал, давая ему лишний раз затянуться сигаретным дымом.

- Машина не завелась, взял всё самое нужное, тяжело, но терпимо. Иду. Народу мало, но бродят, патруль тоже ходят, косятся но не останавливают, к перекрестку тридцатки и Труда подхожу, смотрю они всех подряд тормошат, а меня с моим имуществом точно бы не отпустили. Перешёл дорогу и бегом за бывший Первый гастроном, думаю: «сейчас там через гаражи и в рощу, может и не увидят меня, а увидят и не погонятся». Увидели, погнались. А куда я с баулами убегу, почти полста годков уже. Орут "стой сука, стрелять будем".

- Тут то твое прошлое и дало знать о себе? — спросил его я.

- Еще как дало, ноги сами встали, как вкопанные, а когда понял, что затупил, они уже окружили и стволами тычат. Твари краснопогонные. Сумку бросил, рюкзак снял, сверток с мечами положил. Троенагнулись проверять всё, а один в меня целится. Когда капитан перстни увидел, сука, аж расцвёл, "отбегался уркаган, пиздец тебе, у нас приказ таких как ты убивать на месте" и ржёт сучара...

- Ты же в перчатках ходишь, только летом их снимаешь. — поинтересовался я у Кривого.

- Да как-то машинально снял я их, не понял даже как, но вот зачем я их снял, теперь понимаю. Ножи из рукавов выхватил, сначала капитану по горлу, крутанулся и этому, который в меня целился с разворота в ухо прям, а те сопляки и не поняли даже что происходит, как бараны на меня смотрели, пока первому за спину не зашёл и горло не перерезал. Один на жопу сел и пополз назад, второй бежать бросился, метра три пробежал, пока его нож в спине не заставил упасть. Подбежал, глотку перерезал ему, потом тому, "поехавщему". Вещи собрал и в рощу, потом через разрез сюда.

- Да уж, веселая прогулка. — подвёл я итог этому рассказу. — Но если честно, мне посрать на них, ты пришёл сюда, как и обещал, пришёл чтобы помочь друзьям в трудное время, и мне неважно какими путями ты сюда добрался, я не знаю, что ты чувствуешь, потому что сам еще никогда не убивал. Возможно, на твоем месте я бы рыдал и бился в истерике. Я знаю одно - если придется убить ради безопасности любого из нас - я это сделаю, и теперь я знаю, что и ты это сделаешь, не замешкаешься в нужную минуту, не впадешь в ступор, а сделаешь.

- Только вот как другие к этому отнесутся, может им не говорить пока? Особенно Ивану, не надо ему про это знать. — попросил меня Юрка.

- Не скажем. Просто говори, что машина встала и шёл пешком, обходными путями, скажи, если спросят, почему не через Шоссейную шел, что вояки через переезд не пустили. — посоветовал я, на ходу придумав ему легенду.

Кривой.

К сорока восьми годам Юрка отсидел четыре раза, в общей сложности пятнадцать лет, начиная еще с малолетки. Ему там не нравилось, но там ему было легко.

После первого же раза, решил завязать, но старые друзья и алкоголь ему не позволили это сделать.

Во вторую ходку обзавелся партаками, только вот зачем, он так и не смог себе объяснить.

Третий раз был почти идентичен второму, за исключением того, что в конце срока он познакомился с ней, девушкой с нашего города, переписывались полгода, а после освобождения он приехал к ней.

Чем руководствуются девушки, женщины, начиная подобные переписки - я никогда не понимал. Но после того как от знакомых, а потом и от него самого, я узнал эту историю, то понял, что человека можно изменить, человек может измениться, если есть ради чего или кого меняться.

Он перестал пить, вообще! Через ее знакомых устроился на работу, в цех по сборке мебели. Со временем купили машину, поменяли с доплатой её комнату в общаге на двушку, кстати, к тому времени он уже сам делал мебель на заказ, снимая небольшую мастерскую. Затем родилась дочь . Так они прожили почти шесть лет, пока не случилась трагедия.

Малолетнее животное, под какой-то наркотой, выскочило на тротуар и сбило насмерть дочь и жену. Подруга жены, с которой они вместе прогуливались, каким-то чудом отскочила в сторону или просто ей повезло, и машина пролетела мимо неё, вызвала скорую и тут же набрала Юру. Он приехал быстрее полиции минуты на три, но ему этого хватило. Он насмерть забил молотком водителя и его пассажирку, такую же обдолбанную тварь.

За это ему дали девять лет и шесть месяцев.

Конечно, время лечит, но такое трудно забыть. Выйдя, он долго искал себя, устроился на прежнюю работу, ту с которой начинал, пытался пару раз сойтись с женщинами, но всё не то, всё не так...

К нам он попал случайно, пришёл предложить делать для нас щиты, так и остался, правда, Иван всегда относился к нему с подозрением, но поводов ему не доверять, Юрка, никогда не давал.

Почему Кривой? Так его прозвали уже мы, за любовь к изогнутым клинкам. А как его звали Там, нам было не интересно.

Миграционная процессия прибыла к обеду - трактор с телегой и " семерка", которая на удивление хорошо работала, но только и ее пришлось заводить с толкача. Пока разгружались, решили, что поедем в город на работающих машинах. Я, Кривой, Баламут и Хакас. Последние двое на УАЗе Бурана - за вещами, а мы на "семерке" брата - к Ивану, Велесу и Острому.

Машин рабочих в городе и правда, было мало, но они были. А вот патрулей было много. Предвидя это, собой взяли только ножи, чтобы не привлекать лишнее внимание.

Наш город красив зимой, когда все недостатки скрыты снегом, свежевыпавшим, пушистым снегом. Красив он летом, когда всё скрыто листвой, от множества деревьев, но он ужасен ранней весной и просто отвратителен осенью. Если описать его одним словом в это время, то это слово будет " ГРЯЗЬ" . Грязь везде, грязь, грязь и лужи. Лужи грязи.

Но сегодня для меня он выглядел по другому, еще хуже, но это " хуже" почему-то мне нравилось. Хотя добавились еще слова в описание грязного города – «серость» и «депрессивность». Все яркие вывески магазинов, рекламные баннеры - стали серыми, раскрошились и осыпались. Множество пустых оконных проемов зияют чернотой. Разного оттенка серого, стояли брошенные автомобили, многие из них с выбитыми стеклами и спущенными шинами. Странный, нетипичный апокалипсис, раскрасил этот город в свои любимые цвета.

"Сайлент Хилл". Ещё в эпоху телевидения был такой фильм. Серый, обветшалый городок, кругом пепел, мрачные человекоподобные существа. Как будто на съемочную площадку попал, добавить дым и точь в точь будет. Хотя дым скоро появится, пожаров не избежать, да и многие люди будут не лучше демонов.

- С кого начнем? - спросил Кривой, выведя меня из этого гипнотического состояния, вызванного восхищением этой чудовищной красотой, - С ближнего или дальнего?

- Давай с дальнего, если на ближнем машина встанет, то нам идти туда и обратно, а так, думаю, доедем до Ивана и если даже там заглохнет, то нам только обратно.

- Значит с Ивана. — резюмировал он.

Он жил в центре, в "ПроБе", на восьмом этаже, куда нам предстояло подняться без лифта, что мне совсем не нравилось. Но нам этого делать не пришлось. Заехав во двор, мы уперлись в толпу людей, которые кого то обступили.

- ...это как так то, средь бела дня то... ... так кого вызывать то, если это менты и сделали... ... надо же что-то делать, а то дети же смотрят...

Пробравшись через толпу, я впервые, вживую, увидел картину массового убийства. Мужчина, женщина, и две девушки, лет около тридцати. Все четверо лежали в одной большой луже крови. Женщины с колотыми ранами, руки и предплечья изрезаны, видимо пытались закрыться от убийц. Мужчина с пробитой головой, при чем голову ему пробили несколько раз. Рядом осколки черепа, месиво из крови, мозга, еще каких-то сгустках и всё это перепутано в длинных волосах черного цвета.

- Это Иван, - услышал я голос справа.

- Что, я не расслышал, кто это? - я был даже немного заворожен этим чудовищным зрелищем.

- Это Иван, а это его жена и дочери. — повторил мне Юрка.

До меня начало доходить понимание, что я знаю этих людей: вон Анна, младшая дочь; вот Ирка, старшая, хотя по поведению и задору совсем не скажешь , что она старше сестры на пять лет. Часто ездила с нами на сборы, хотя как часто, почти всегда. Вон жена, Кристина, хоть и лежит на животе, лицом в луже, но уже ясно, что это она.

Как же он так подставился? Неужели недооценил ситуацию в городе? Так легко отдал свою жизнь и жизни своей семьи?

- Кто их? Кто видел, как это случилось? — спросил я, обращаясь к толпе.

- Я видела. Вы же с клуба его, я вас узнала, вас вместе видела. - затараторила бабка. - Полицейские его так, как будто ждали его, полдня возле подъезда сидели, мы уж подумали, что их дома охранять поставили, а оно вот как получилось.

- Не тяните, бабушка, что дальше? Давно это было? — поторапливал ее Кривой.

- Да с час назад, с дома вышли, а эти представились, документы показали, а один ему за спину зашёл, и как даст по голове какой-то железкой, девчонки кричать и к отцу, а эти их ножами резать давай, ироды поганые.

- А они с вещами были? - снова спросил Кривой.

- Да, с сумками, только те не всё забрали, только те сумки, что Ваня нёс. пояснила бабка.

- Похоронить надо, - сказал я Юре.

- Могила или огонь? – спросил я.

- Думаю огонь, могилу мы глубже полу метров сейчас не выроем. А тут не одного, а четверых похоронить надо. — ответил Кривой.

- Согласен. Пошли, отнесем их от подъезда, к забору садика.

Закончив укладывать тела, Юра пошёл сливать бензин, а я, перепрыгнув через металлический заборчик детского садика, собрался наломать веток с деревьев, для погребального костра.

Во двор завернул тентованный Камаз, защитного цвета. Точно, вояки - номера черные. Остановились рядом с телами.

- Что происходит? Почему сразу о мертвых не доложили? - начал выкрикивать молодой, но уже довольно толстый лейтенант, — Или от трупов избавляемся?!

- Похоронить решили, друзья это наши, - сказал я, подойдя к заборчику, но не торопясь перелазить на их сторону.

- Это точно не они, это хулиганы какие-то. - вступилась за нас та самая старушка. И начала рассказывать военным ту же историю, что и нам недавно, только сейчас, она почему-то упустила, что нападавшие были сотрудниками полиции. - Я и Мишутку в комендатуру отправляла, это вас прислали?

- Не прислали нас сюда, мы просто центр дарами объезжаем. Собрание в центре, не слышали что ли? — ответил военный, пристально разглядывая нас.

- Как же не слышали, слышали. Думали, дождемся вас и пойдем. - продолжала старушка.

- Так что с телами делать будем, а лейтенант? - спросил Кривой.

- Продиктуйте мне их имена и фамилии, данные все, какие о них знаете и можете быть свободны. — пояснил лейтенант.

- А с ними то что будет? - продолжил настаивать Кривой.

- Заберем мы их, хороним всех в братской могиле, а не нравится, грузите их себе и на кладбище везите, а тут пожары устраивать не дам. За это вплоть до расстрела на месте. Ясно?- почти рявкнул военный.

Мы дружно молчали, обдумывая услышанное.

- Ну что, сами повезете или как? - еще раз спросил военный.

После этих его слов наша машина, сделав вид, что захлебывается, заглохла. Вопрос был решен.

Узнав подробнее у лейтенанта, об этих братских захоронениях и рассказав ему под запись, данные об Иване и его семье, мы побрели со двора.

- Теперь к Велесу, если там тоже самое, значит по участникам клуба они проходятся, либо мстят за те жалобы, либо просто оружие собирают. - предположил Юра.

- У них оружие Ивана, когда я встречу людей с этим оружием, я их заживо сожгу.

Проходя через центр, пришлось пробираться через собиравшиеся, казалось бы стихийно, толпы людей. На самом деле соседи собирались подъездами или домами, случайно встретившиеся друзья, коллеги, затем к ним присоединялись друзья, друзья друзей, а дальше всё начало сливаться в одну большую, шумную толпу.

Так на площади начиналось общегородское собрание. Власть имущие этого города, решили объяснить людям, как им теперь надо жить и кому подчиняться.

- Либо остаемся и узнаем новости города, либо идем к Олегу и Лехе, которым может угрожать опасность, что делаем? - спросил Кривой.

- Знаешь, что я думаю, — ответил я Юрке. — Можешь конечно, считать меня жестоким и бесчеловечным, но сейчас идет кровавый отбор, вот ты сегодня пятерых сделал и даже без царапины остался, а Ивана и всю его семью вчетвером убили и он совсем ничего не сделал, потому что еще верил, что человек человеку брат, хотя волками друг другу мы, люди, стали уже давно. Просто сегодня нам загоны открыли и теперь, кто не в стае и кто не доказал этой самой стае своё право быть в ней, тому и валяться луже крови и собственных мозгов.

- А ты, Кузнец, чем ты доказал право быть в стае? — спросил он меня.

- Пока ничем. Пока я просто пытаюсь собрать стаю и попутно доказать, что я достоин в ней быть.

- Есть в этом логика и здравый смысл, только никому пока это не рассказывай, не поймут нас пока остальные, а если и поймут, то не примут это. – посоветовал мне Кривой. - Пошли, а то всё прослушаем.

У нас в стране всё как обычно - мы обосрались, но всё под контролем, мы тонем в гавне - но контроль полный.

Так же и тут. Ничего нет, магазины пустые, но скоро всё будет, вы только не волнуйтесь. Свет к концу следующей недели сделаем, потом воду дадим, люди работают, потерпите! Только вот те люди, которые и должны это делать, находились в толпе рядом с нами, это мы поняли по их выкрикам. На эту неделю обещали поставки воды и горячей еды силами военных, но вопросы, то, что машины не работают или работают через раз, и на чем же вы это привезете, игнорировались. Опять просто пиздят людям глядя в глаза. Никто из этой лживой администрации города не смог сказать людям правду, не смог, не решился.

Полковник ВВ ничего не обещал, просто зачитал нормы комендантского часа, развернулся и ушёл.

Вот что удалось запомнить:

С 20.00 до 6.00 запрещено выходить из дома.

При передвижении днем всё обязаны иметь при себе паспорт и предъявлять его сотрудникам полиции или военным патрулям.

Костры в квартирах и во дворах жечь запрещено. Кстати, этот пункт вызвал дикий протест и свист толпы.

И еще несколько стандартных, глупых пунктов, кроме этого:

За грабеж, разбой, воровство или мародёрство - расстрел на месте!

Интересно чем они стрелять собрались, рогатками? Или с арбалетов, луков? Но вроде же родную краснознаменную этим никто не снабжал уже лет триста!

- Надо было машину попробовать завести. Хоть толкнуть попробовать. – посетовал Юрка.

- Тогда собрание бы пропустили. – ответил ему я.

- После собрания бы попробовали. — продолжил он.

- Не стоит больше на машинах двигаться. Убить за работающую машину теперь могут. – объяснил я ему свои слова.

- Да кто убьет то, день же. Да и солдатики на каждом углу. — словно забыв о своём утреннем приключении, как-то наивно, спросил Кривой.

- Тебя день не остановил, да и не смотри ты на солдат, как на защитников, они первые и завалят, совсем скоро, перед каждым солдатом встанет задача - добраться домой и защитить семью. И поверь мне, они это уже понимают или начинают понимать, день, максимум два и дезертирство будет массовым. Поймут что кругом полный пиздец, не только тут, а и у них в городе, деревне или еще в какой дыре, так же как тут, и ломанутся, кто на чем может. Останутся идейные офицеры и дурачки с прогрызёнными системой мозгами, ныть будут по ночам, маму вспоминая, но бежать не решатся - трусы. Но будут среди них и еще одна категория дезертиров, те, кто грабить пойдет, кто-то по пути домой, а кто-то прям тут. И вот от таких и придется нам отбиваться. От них, от уголовников, которые с зон и тюрьм свалят, от ментов, от местных бандюков и бродяг, от вояк идейных и прочих лихих людей и людишек, которые пожрать на халяву захотят.

- Ты прям Нострадамус. - усмехнулся Кривой.

- А тут и предсказателем не надо быть, вон посмотри, вояки кого-то шмонают, смотри с какой жестокостью и ненавистью. Указал я кивком головы в сторону толпы. — ответил я ему.

- Ну да, по-моему их только взгляды людей и сдерживают от того, чтобы этих пацанов не забить прикладами. — всмотревшись в то, что там творится, предположил Кривой.

- Интересно, а народ уже понял, что у них не автоматы , а просто палки в руках? - спросил я у себя в слух.

- В смысле палки? Это что правда, что огнестрельное перестало стрелять? - переспросил идущий рядом, в компании из пяти человек, парень лет двадцати.

- Вроде правда, мы пару раз проверяли, у нас не стреляло и порох не горел, -ответил я. Тот отошёл, позвал в сторонку своих друзей и начал им что-то рассказывать, пару раз показав на меня пальцем.

- Ну и зачем ты им сказал? - спросил Юрка. - Сейчас нас же и въебут.

- Не, Юр, они сейчас своих отбивать будут, у вояк, а сказал я специально, нужно еще раз самим убедится. Давай в сторонку, посмотрим, что будет.

Пацаны подошли к солдатам и начали о чем то энергично спорить, те же, пытаясь держатся на расстоянии, пятились назад. Двое солдат, держали тех первых двух парней, которых ещё минуту назад с пристрастием обыскивали, а двое других солдат, целились во вновь подошедших парней. Впереди остался лишь офицер, который командным голосом приказывал разойтись и не мешать им. Незаметно и очень резко, но по очень большой дуге, мелькнула бита.

Размах был из-за плеча товарища, поэтому офицер не успел ничего заметить, просто что-то хрустнуло, и он мешком упал на тротуар. Тут же крики :

- Стоять, стрелять буду! - но это уже никого не остановило. Теперь перевес был не в пользу военных, началась драка, короткая, жестокая, но с предсказуемым итогом.

- Валим отсюда, вон ещё солдаты бегут. - сказал мне Кривой и дернул за рукав. Но прежде я успел заметить, как парни пробовали выстрелить из трофейного оружия, пытаясь стрелять в воздух, что было безрезультатно, хотя вроде делали всё правильно - видимо на ОБЖ научились.

Велеса дома не было, дверь закрыта и как говорится - следов взлома нет.

- К Лёхе? — спросил Юрка.

- Пошли. — согласился я.

- Блять, у меня подошва лопнула. - выругался я, садясь на лавочку в двух домах от дома Острого.

- Ты сам первый чухнул, про то, что происходит, и сам же с обувью облажался. — с долей подъёбки, сказал Кривой.

- И не говори, олень я. — согласился я.

- Я вот в кирзачах и им хоть бы что. — похвастался Юрка.

И правда, я только сейчас заметил что он в сапогах.

- Подошва как? Не дубеет, не лопнула? - спросил я.

- Нет, отлично всё. Только это не новодел с пластиковой подошвой. Советские ещё. У парня знакомого купил, ещё год назад, у него их полный гараж был.

- А где гараж-то его? – заговорщицки спросил я.

- Да рядом тут, за военкоматом. - с улыбкой ответил Кривой, сразу поняв что я задумал.

- Только сначала к Острому. — проговорил я вслух, наш маршрут.

Открыв дверь в подъезд, мы столкнулись с Лехой.

- Ты какого хера дома сидишь, что утром не пришёл или эскорт нужен? – наехал я.

- Не мог я утром, тут вояк полный двор был, к трем только рассосались. — с удивлённым выражением лица, ответил Острый. Было заметно, что он совсем не ожидал нас тут увидеть, и как мне показалось, был не рад нашей встрече.

- В три как раз этот пиздеж правительственный на площади был. - добавил Кривой.

- Подождал еще для верности и вот иду.

- Удачно мы встретились. Мешки или сумки большие есть дома?- спросил я.

- Пара мешков есть, то есть были, развалились они. — отвели Лёха.

- Ладно, там найдем что-нибудь. — произнёс Кривой.

- Где там, что найдём? - поинтересовался уже на ходу Лёха.

- На месте увидишь. Тут рядом. — ответил ему Юрка.

- Этот гараж. - Кривой указал на облезлые металлические ворота. - Чем вскрывать будем?

- Лёха, клевец взял? – спросил я нашего друга.

На звук сбитого навесного замка никто не пришёл, хотя когда шли к гаражу встретили немало людей, которые собирали вещи, остатки овощей и солений из гаражей и погребов.

- Ну не полный гараж, но всё равно хороший улов. - обрадовался я.

Наша добыча составила тридцать восемь пар сапог разных размеров и десять пар старых солдатских ботинок. Как мне помнилось, в таких по-моему еще в гражданскую красноармейцы ходили.

По пути домой я, считая Острого самым близким человеком в клубе, решил поделиться теорией о волчьей стае, но перед этим рассказав ему о том, что случилось с Иваном.

- Вы конечно правы во многом, но как по мне, все наши не нуждаются в каких-то отборах или проверках. Тот же Иван, думаешь, подверг бы всех опасности? То, что ему зашли за спину ничего не значит, может, ему нужно было еще пять минут, чтобы понять, что парадигма сменилась, и стал бы он еще безжалостней тех тварей, что его убили.

- Возможно. Скорее всего, ты даже прав, но он не успел это понять. И каким бы он стал, мы уже не узнаем. А вот кто из наших на что способен, узнать стоит. Кто готов убить ради защиты, а кто ради того что бы добыть продукты или еще что полезное.

- Но это же одно и то же, - добавил Кривой.

- Это разные вещи для большинства, - продолжил я - Я и ты это понимаем, надеюсь Лёха понимает, надеюсь и остальные наши поймут, а вот кто-то и подумает, что убить нападавшего на его семью - это одно, а забрать у кого-то еду и при этом убить человека, который не отдает эту самую еду добровольно и при всём при этом, пытается убить тебя - это другое. Но по сути то одно и то же. Ведь не накорми ты семью, и они умрут с голода, не накорми товарищей, и они не смогут держать оружие и сражаться.

- Демагогия это всё, - подытожил Юрка. - Разная ситуация требует разного решения и разного действия. Пока это просто теория. Пусть ей и останется. А проблемы надо решать по мере из поступления.

- Ага, вон у нас как раз и проблема. — кивнул Острый в сторону солдат.

Шли по Школьной, пошли мы там специально, просто было интересно посмотреть, что с той базой, в которую вчера наведались. Все ворота открыты, но там никого нет. Мельком заглянули - всё вывезено подчистую. Только вышли из-за угла и сразу наткнулись на трех солдат, которые охраняли погрузку продуктов из ресторанчика " Жемчужина Китая". Что ж вы сами себя за мародерку не расстреливаете то?

- Стоять, сюда подошли! - крикнул один из солдат. На автоматах примкнуты штыки, еще по штык ножу висят на поясах, сзади у каждого по саперской лопатке - быстро учатся .

- Мы мимо идём, и до вас нам дел нет. - сказал им Лёха не думая останавливаться.

- Я тебе башку сейчас прострелю, умник бля! - прокричал солдат и прицелился ему в голову.

- Ты этим веслом в жопе у себя поковыряй, а не в людей целься. - подъебал я солдата.

Перехватив автомат как копье, он сделал шаг в нашу сторону, тоже сделали и двое его сослуживцев.

Мгновенно бросив мешки и сумки мы выхватили своё оружие - я из левого рукава обоюдоострый кинжал с восемнадцати сантиметровым лезвием; Кривой - два коротких , сильно изогнутых , похожих на керамбиты клинка; Леха - клевец из под куртки.

В руках качественное оружие, под куртками кольчуга, на руках перчатки из толстой кожи - что нам эти трое салабонов? Пусть их еще вдвое больше на шум выбежит, за результат я был уверен.

Но вышел один человек. Майор:

- Смирнов! Что тут за хуйня?

- Товарищ майор, эти тут шли, мы решили задержать, а они быкуют! — отрапортовал ему солдат.

- Пиздит твой Смирнов, майор, - начал Юрка, - Идем мы мимо, в дела ваши не лезем, свои дела на плечах тащим, а эти твои доебались. Ты бы им объяснил, что не надо в чужие дела нос совать, пока на стреме стоишь.

- Смирнов, оружие отпустить! – скомандовал офицер. - Мужики, у нас к вам вопросов нет, надеюсь, и вы про нас забудете.

- Да не вопрос. — согласился я.

Отходя услышал сзади, как майор начал отчитывать солдат:

- Ты дебил что ли? Сегодня тут недалеко, в гаражах патруль вырезали, пятерых сразу. За ночь семь двухсотых, одиннадцать трехсотых, а ты на людей кидаешься, когда мы сами беспределом…

Дальше слышно уже не было.

- Вот вам и доблестная армия. - начал Лёха.

- Да брось ты, братан, - ответил ему я. - Все кушать хотят. Им же тоже жрать никто не привозит, за сутки сух паи схавали, а магазинов нет, барыги вывезли всё что успели, остальное народ разграбил уже. Как бы они скоро по домам не полезли.

На переезде усиленный патруль, двенадцать человек - солдаты вперемешку с полицией. Решили обойти, через "Сибиряка", там, через Краснодонскую выйти к магазину стройматериалов, и через железнодорожные пути уйти на Вокзальную, а оттуда уже на Шоссейку. Через виадук не решились идти, всё-таки пешеходный мост, по-любому тоже вояки встали или еще хуже - менты.

Прошли без проблем. Пришлось правда раскурочить ограждение , которое установили путейцы, что бы жители окрестных домов не срезали дорогу через жд пути.

- Брат твой по ходу еще рейс за вещами делает, вон трактор стоит, грузят его чем-то. Вон и Бурана вижу. — сказал Лёха, глядя вперёд.

С ними был и Палец. Они пролетами снимали дощатый забор, разбирали на доски веранду, с дома тащили все тряпки, какие были в приличном состоянии или нетронуты изменениями.

- Кто дома остался? - спросил я, подойдя к ним.

- Баламут, Хакас, Велес пришёл. Ну как пришёл, приполз раненый, его Славка твой с крыши увидел, метров за сто от дома. Щит на спине рассмотрел. Порезали его, да видать еще и помяли хорошо, но жить будет, наверно. Доктора бы нам, - отрапортовал Палец.

- Помощь нужна? - спросил Кривой.

- Не откажемся. – почти хором, ответили ему парни.

- Лёха, бери лук и на крышу трактора, присматривай за округой. А мы пока парням поможем. — распорядился я.

За час управилась, еще пять минут и мы дома, ехать то метров семьсот. Но до дома мы не доехали . Трактор встал колом, метров за двадцать до ворот. Пришлось таскать всё на руках. Ввосьмером уже оттолкали трактор и заблокировали им гаражные ворота снаружи. Телегу закатили в ограду и подперли ею ворота изнутри, из нее получился неплохой помост.

- Отсюда, сверху, можно будет неплохо нападавшим по голове бить, если конечно такие будут. - оценил Буран, преимущество этого помоста.

- Ладно, слазь. Пошли умываться. - сказал я ему, и сделав шаг, рухнул на бетон, пропахав его лицом.

Глава 3

Когда я открыл глаза, в комнате было светло. Рядом сидел сын и читал книгу.

- Что читаешь? — спросил я сына.

- "Песни мертвых соловьев". — спокойно, но с заметной радостью в голосе, ответил он.

- Тебе не рано такое читать? — снова спросил я.

- Думаю, что нет. У нас же так же будет? Да пап? Так же, только без автоматов?

- У нас, сынок, будет хуже. Нам придётся убивать людей стоя с ними рядом, смотря им в глаза и видеть как из них уходит жизнь, а в книге у героев была возможность стрелять и не видеть этот ужас. Но если ты не об этом, если ты спрашивал глобальнее - то да, у нас будет так же, каждый будет убивать каждого, за еду, хорошее оружие, теплое место или просто потому что кто-то захочет убить, потому что может убить, потому что нравится убивать и ему за это ничего не будет. Просто потому что он сильнее, быстрее... Поэтому тебе нужно много тренироваться, каждый день.

- Я еще вчера начал, мы с Ванькой начали. Нас Баламут тренировал. — ответил на это Слава.

- Вот и хорошо. Я долго спал? — поинтересовался я.

- Со вчерашнего вечера, а сейчас обед почти. Мама с тетеньками на улице кушать варят. — поинтересовался я.

***

Встал я довольно легко, ничего не болело, немного чесалось расцарапанное лицо, но в целом чувствовал себя отлично.

Успокоил жену, переживавшую за моё здоровье и очень плотно покушал. За обедом узнал новости прошедшего вечера.

Баламут с Хакасом вчера добрались без приключений, УАЗик, на котором они ездили, заглох на обратном пути, напротив нефтебазы, и они километра полтора шли пешком, загрузившись баулами, как вьючные животные. Баламут был прирожденный холостяк, жил с родителями и поэтому с собой он принес только пару баулов с одеждой и оружием. А вот с Хакасом пришёл целый табор: невеста Оксана, примерно его возраста с двумя младшими сестрами, двадцати семи и двадцати трёх лет , Аня и Таня и их родителями. Петр и Елена, спокойные тихие, но в то же время серьезные люди. Дочь одну с Хакасом они не отпустили, но видя что творится и не имея альтернативы в виде безопасного и сытного места, грамотно напросились с ним. Великая же любовь не позволила Хакасу им отказать и вся эта компания заявилась к нам. Так нас стало двадцать человек на сто десять квадратных метров общей площади, не считая двора. Как-то слишком плотно получается. Нужно думать.

Велес пришёл в себя раньше меня, утром, рассказал историю своего путешествия.

Выехали на рассвете, он и жена. Сын живет в Питере, и решив, что он воспитал его достойно, заставил себя думать о том, что сын сможет там о себе позаботится. По дороге заехали за сестрой жены и её мужем, там-то всё и случилось.

Зайдя к ним в квартиру, жена сразу изменилась в поведении:

- Я тут остаюсь, а ты вали нахер, неудачник. Под сраку лет, а всё как мальчик с этими железками по полям бегаешь, ни работы нормальной, ни черта. Оставь ключи от машины и уходи.

Её решительность подкреплялась мужем сестры, здоровый мужик с еще более здоровым пивным пузом, его младший брат, почти его копия и еще какой-то тип похожей комплекции.

Пытаясь разобраться в чем дело и что случилось с женой, ведь еще вчера всё было хорошо, получил хороший удар в челюсть от младшего брата. Ненадолго потерялся. За это время его разоружили, забрали ключи от машины и выволокли на улицу, там, эти три толстяка, стали вытаскивать сумки из машины, решив, что Велесу это больше не нужно. Он же к тому времени пришёл в себя и кинулся отстаивать хотя бы свое имущество. Саму драку он помнил смутно или просто не хотел рассказывать подробности, но то, что двоих он смог хорошо порезать, он помнил, хотя сам при этом получил несколько резаных ран и очень чувствительных ударов в голову и по ребрам. Схватил сумки и побежал, не замечая ран. Немного позже он перевязал их, но потеря крови и мощные удары в голову дали о себе знать и он не дойдя до нас, рухнул в сотне метров от дома, где его и заметил Слава.

- Надо к ним в гости зайти, привет от тебя передать, - сказал Кривой, когда услышал рассказ Велеса.

- Нет. Сам не пойду и адрес вам не скажу. Жизнь их накажет. — ответил на это Велес.

- Или случай, - перебил его Юра, - город-то маленький, увидимся еще.

***

Баламут, Острый и Палец с рассветом ушли в город. Решили пройтись по аптекам, собрать всё, что еще осталось после набегов "законопослушных граждан".

Пусть погуляют, опыта наберутся, попутно оперативную ситуацию в городе узнают.

***

Пока я был без сознания, приходили соседи, неглупые в сложившейся ситуации люди оказались, хотели обсудить планы дальнейшего сотрудничества. По простому - объединение сил для совместной защиты от возможных угроз.

Назначили собрание на вечер. Не только потому, что я был в отключке, ещё, по словам соседей, к ним сегодня должны были подойти две семьи, хотели провести собрание в полном составе.

Вечером парни оборудовали на чердаке наблюдательный пункт, дежурили в три смены. Ночью где-то вдали слышали крики и звуки погрома, слышимость сейчас хорошая, посторонних шумов теперь нет, хотя тут, в пригороде и раньше по ночам было тихо, сейчас же тишина была идеальной, нарушать ее мог только собачий лай или как в прошедшую ночь, звуки человеческой трагедии.

***

Весь день работал в кузнице. Работы теперь много, да и тяжелей она стала, все механизированные процессы теперь нужно делать по старинке, вручную. Остальные с утра занимались попытками фортификации, наращивали и укрепляли забор, добавляя частокол из острых кусков арматуры, крепя их стальной проволокой.

Защита конечно хорошо, но если у защитников не будет питьевой воды, защищаться будет незачем.

Проблемы с водой пока не было, той что успели набрать, нам хватит еще недели на две в экономном режиме, а дальше? Весна, снег сошёл, земля еще мерзлая, колодец не выкопаешь, про водопровод и говорить не стоит. До ближайшего водоема километра три - "разрезовские озера", не самая пригодная вода для питья, даже после кипячения. Проблема. Как-то нужно продержаться два месяца, потом земля оттает и выроем колодец, но это потом, сейчас же, за эти две недели, нужно решить этот вопрос в приоритетном порядке.

***

Странное дело, у нас у всех, кто тут собрался, не было ни одних механических часов. Время для нас стало условностью. Выражения "через час" или другие подобные, стали просто привычкой, от которой, как мне показалось, все бессознательное, а может и осознанно, пытаются избавится. Это было хорошо заметно в разговорах, когда мы были вынуждены использовать эти фразы. И это спустя пару дней после того, как часы встали, а через пару недель или месяцев и слова эти забудем. Если даже раздобудем механические часы, то это будет лишь временным успокоением. К примеру: мы знаем сколько времени, мы его видим, мы его контролируем, подстраиваем свои действия под него, чтобы куда-то успеть, но можем передвинуть стрелки и времени будет столько, сколько пожелаем... херня это всё. Весь парадокс в том, что времени нет и никогда не было. Была череда событий, счастливых или грустных, радостных или трагичных, но никто никогда не мог изменить того, что уже случилось, и никто и никогда не мог знать, что произойдет в будущем. Не давали хронометры контроль над временем, они лишь облегчали планирование наших действий.

Для себя я решил, что никогда не буду больше измерять время этими примитивными часами или минутами. Рассвет всегда во время рассвета, а закат на закате, есть полдень - от этого и будем плясать.

***

После обеда, спустя полсотни заостренных концов арматуры и три выкованных наконечника копий, из города вернулись парни. По их словам, особых изменений в городе нет, но всё же, кое-что изменилось: патрули, которым ни до кого нет дела, не только не пытались выполнять свою работу, даже наоборот, старались держатся подальше от гражданских. Горожане же слоняются по пустым магазинам в поисках того, что еще не успели растащить или чего завалившегося за полки или прилавки. Несколько трупов, увиденных во дворах, никто не пытался убрать с улицы, просто накрыты простынями или какими-то тряпками.

Пару раз они срочно меняли маршрут, завидев издалека подозрительные группы людей, по пять-десять человек: мужчины, не совсем дружелюбной внешности, в основном молодежь, уже не скрывая носили оружие, охотничие ножи на ремнях, бейсбольные биты, обрезки труб и прочие самопальные орудия дробящего характера. При встрече с патрулями такие компании делали вид, что их не существует. К слову, военные поступали точно так же. А вот полицейские им не встретились ни разу.

Принесли две спортивные сумки каких то таблеток, микстур, бинтов и мазей, но когда мы это всё достали, обнаружился неприятный, даже очень удручающий момент - лекарства так же подверглись "изменениям", почти всё испорчено. Отлично себя чувствовали только бинты и вата. Рюкзак, набитый пакетами растворимого кофе, в жестяных банках и ещё одна сумка была наполнена мукой. Бумажные килограммовые пакеты муки. Довольно неплохой улов. Сказали , что еще день, может два и всё, даже то, что разорвали и рассыпали по полу, соберут и унесут. Несут всё, что плохо лежит, несут по своим домам и квартирам всё, что осталось целым или хоть как-то более-менее пригодно для быта или внешне представляет какую-либо ценность.

Всё-таки как же быстро происходит переосмысление собственных НЕЛЬЗЯ. Ещё вчера нельзя было кинуть фантик мимо урны, я ж приличный человек, а не свинья какая-то. Сегодня этот приличный человек выливает ведро с говном и мочой из окна на тротуар, потому что канализация не работает. Вчера - стоят в очереди к кассе, сегодня - выбив окно в магазине, набивает сумку продуктами и необходимыми товарами, считая это своим, лишь потому что первым сунул это себе в сумку. А что завтра? А завтра грабеж, убийство, изнасилование и прочие "уголовно наказуемые" преступления станут нормой. Тотальная декриминализация.

***

Ближе к вечеру на улице начали собираться соседи. Из дома справа - Костя с женой и дочерью, еще пара мужиков с женами, друзья или родственники, не знаю, раньше вроде видел их, но не спрашивал, кто это; напротив - Лёха, жена, четверо детей разного возраста, с ним еще три или четыре семьи, состав и количество трудно сосчитать, уж довольно много их. А вот из дома слева никого. Дом был пуст уже дня четыре, довольно странно, никогда соседи из этого дома не отсутствовали так долго, да еще и всей семьей.

Стараясь не превратить это собрание в балаган, говорили по очереди, рассказали друг другу о том, кто что знает о ситуации в городе. Каждый видел её по своему, но всё сошлись в едином - ситуация опасная для всех.

Запасы еды, одежды и прочей бытовухи, каждый "Дом" решил пополнять и расходовать самостоятельно, договорившись лишь о возможных совместных походах в город за ними. А вот правило военного союза, от имени всего нашего "Дома", имеющего превосходство в этом вопросе, я решил навязать.

- Оружия мало, но есть, можем поделиться. Если нужно что-то персональное, то можем продать. Но этот вопрос я сейчас обсуждать не буду. Нас тут десять подготовленных бойцов, если мы не сможем сами отбиться, то, уж извините, соседи, вы нам тогда не сможете помочь, а вот если нападут на вас, то наших сил вполне хватит вам помочь, так что это мы вам нужны, без обид... И не перебивайте, пожалуйста. Так вот. Чтобы вы хоть чего-то стоили в бою, вы будете каждый день тренироваться... Конечно, бесплатно... Не перебивайте, попросил же. В случае нападения, не важно на какой из домов - общая тревога, что и кому делать мы вам подробно расскажем и покажем. И ещё, если нам нужна будет не защита, если мы решим сами на кого-нибудь напасть, не спрашивайте только на кого и зачем, вы идете с нами. Сразу скажу - никаких целей для нападения у меня сейчас нет и это я вам сказал как возможную вероятность развития событий в будущем. Это наши условия. Обдумайте эти слова, я не тороплю. Но сильно с ответом не тяните.

- Ты же, по сути, нас солдатами в свою армию вербуешь, да? - спросил мужчина, из "Дома" Лехи, - Нам что, нужно будет отпрашиваться в город сходить?

- Не в армию, в дружину. Хоть я и не князь, чтобы её иметь. А в город ходите когда пожелаете, с нами или одни, только за собой шпионов постарайтесь не привести и не болтайте никому, что у нас и как. Пока союз будет только для защиты домов. — ответил на это я.

- А если, допустим, не согласимся, вы же все честные парни, не поверю я, - начал говорить Лёха, - что просто будете смотреть, как нас грабят или убивают, а, сосед?

- Без обид, соседи, но скажу как есть, если придут человек десять, начнут вымогать с вас что-нибудь, полезут к вам в дом или драка начнется - помогу. Но если придет человек двадцать- тридцать, а по городу подобные компании уже ходят, не выйдем мы, с забора стрелами поможем, но рисковать не станем, - ответил я. Слова мои казались правдивыми, но я врал. Не смог бы я сидеть за забором и смотреть на то, как грабят и убивают соседей. Не потому, что они мне близки, а потому, что в другой раз они придут уже ко мне. Но для того, что бы их убедить я продолжал врать, - За соседей умирать и отправлять в битву своих я не стану.

- Вы поймите, - добавил Кривой, - всего этого может и не быть вообще, видя, что нас тут полсотни, двадцать из нас мужики, все с оружием хорошим, в доспехах, не сунется к нам никто, но если и случится чего, надо быть всем заодно. Мы же не требуем от вас ничего, просто тренироваться и в случае чего подчиняться приказам и делать то, что должен делать мужик - защищать свою семью и свой дом.

С минуту все молчали.

- В каком случае ты готов сам напасть на кого-нибудь? - спросил Костя, сосед справа.

- Если кто-то возьмет наше, сворует или отберет. Если нужно будет отомстить или если нам нечего будет кушать. А ещё в превентивных целях- напасть раньше, чем нападут на нас.

- Мы подумаем, утром ответим, - сказал Костя, после короткой паузы и попрощавшись, увел своих в сторону дома.

- И мы подумаем, - сказал Лёха, - тяжеловато конечно решится в феодальную армию вступать в наше время.

- А времена изменились, если за тобой не будет армии, пусть даже феодальной, то ты станешь кормом для какой-нибудь армии.

***

Дотемна успели поужинать. Расселись вокруг костра, только мужики. Как-то само так вышло, подсознательно наверно, наши женщины не захотели принимать участие во внутреннем собрании.

Возмущения были конечно: зачем они нам, да какие они бойцы, но после споров сошлись на том, что из них всё таки можно сделать солдат, дополнительный гарнизон в тылу лишний не будет. Объяснил, что без блефа, лжи и жесткости склонить их на свою сторону было бы сложно.

-Всё это хорошо, но нужно копать колодец, - начал брат, - Воды у нас мало, если баней пользоваться, на несколько дней всего. Если не мыться, а мыться надо - то на пару недель.

- Так земля мерзлая, как копать-то? - спросил Пётр, молчавший всё собрание.

- Мерзлая, но нас много, все крепкие, будем долбить, - ответил Сашка.

- Можно прогревать ее, - сказал Буран, - Кострами.

- Пару метров всего надо, - продолжил брат, - глубже не промерзает.

- Всё это хорошо, но где мы брус возьмем, колодец обложить? - спросил я.

- Разобрать где-нибудь сруб или к Жене идти надо будет, на пилораму, у него листвяжный брус по-любому есть, вечный колодец будет, - продолжил брат.

- Что за Женя? - почти одновременно спросили несколько человек.

- Там, в сторону военбазы, пилорама, Женя - хозяин. Как вся эта ерунда началась, по-любому там обосновался, - пояснил брат остальным.

- Ну да, хорошее там место, вокруг поле, видно всё. "Леса" много, строй что хочешь. У него там тогда уже забор под три метра был, сейчас наверно частоколом обнёс всё, - добавил я, - только, Сашка, ты один из нас его знаешь, тебе и идти, не одному конечно, но ты пойдёшь точно.

- Пойду конечно, только предупредить хочу, он и тогда то помешанным на язычестве был, а сейчас мог и свихнутся.

- Если так, то это даже лучше, Велеса возьмем, найдут они общий язык, он вроде поправляется, я и Палец. Пойдем во всём боевом. Щиты с солнцем возьмем, думаю наши общие верования будут плюсом на переговорах. И ещё, с завтрашнего дня за ворота выходим только в боевой экипировке. По одному далеко от дома не отходим и семьям это объясните. Сегодняшний дозор тоже переоденьтесь и старайтесь оружие даже ночью рядом держать.

Обсуждение забот и проблем плавно перетекло в дружескую посиделку.

- Вот интересно, а что, если это только у нас так, аномалия какая-то случилась, а везде всё по прежнему? - предположил Пётр.

- Тогда почему мы тут не видим батальоны МЧС и военных? - возразил Буран.

- Ну а если это какое-то оружие американское? - продолжил строить гипотезы Пётр, - Лишили нас всего, а теперь готовятся к захвату или уже полстраны оккупировали?

- Может и так, но думаю мы заметили бы. Да и ГРЭС наша стратегический объект, попытались бы захватить или хоть контролировать. А так уже пару дней ничего в небе не видно.

- Глупости это. Везде так. Можете меня считать свихнувшимся, но я всё видел. Сны это были или видения, но я всё видел. Сначала не понимал, а когда понял, то готовиться начал, - разоткровенничался я, - Везде так: и у нас, и у американцев. У всех. У папуасов в джунглях амазонки только ничего не поменялось, как жили так и будут жить. Не будет больше как раньше. Надолго это. Навсегда.

Как ни странно, но никто не спрашивал меня про мои видения. Все просто задумались.

- А я рад этому, рад что всё так получается, - начал Костя Палец, - Пусть вся эта пидоросня московская, краевая, да и наша местная теперь попробует простой жизнью пожить. Поймут как это, когда жрать нечего и каждый норовит у тебя последнее забрать. Пусть теперь эти пидарасы громкоголосые и хуесосы продажные, чьи ебальники с экранов не сходили и рассказывали, как нам хорошо живется, попробуют прожить в этом мире, где их ни менты, ни рожи их известные не защитят. Теперь-то за пиздеж и песенки им хлеба никто не даст.

- Так они пердак за пожратьподставлять начнут. А это значит, что ничего для них и не поменялось, - ответил ему Кривой и все дружно рассмеялись.

- Это, конечно, весело, но сколько людей за эти пару дней умерло. Простых людей: детей, стариков, девчонок беременных, младенцев новорожденных. Сколько самолетов упало... Страшно это. Страшно, - сказал Баламут. Только сейчас я заметил, что онне смеялся. Всё время был погружен в себя.

- Баламут, ты почему родителей не привёл с собой? - спросил его я, уже зная ответ.

- А ты не знаешь? Вы же все знаете, я вам рассказывал! В Турции они, тридцатую годовщину отмечали там, ты же знаешь всё! Зачем спрашиваешь?! - прокричав это, он закрыв лицо руками отвернулся от нас.

Пару минут сидели молча. Потом он снова повернулся и продолжил спокойным голосом:

- Батя позавчера вечером последний раз звонил. Сказал, что на самолет садятся, народ экстренно уезжал оттуда. За место в самолете с мамкой, почти всё что было отдали. Сказал, что рейсы труднодоступны стали. Вчера утром смска пришла, номер незнакомый. "Сын, мы летим в Новосибирск. Если долетим, тогда может ещё увидимся. Любим тебя. Мама и Папа."

Пробовал туда звонить, а хуй там, то сеть занята, то недоступны, потом пизда и моему и всем телефонам пришла. Вот почему я родителей не привёл. Довольны ответом?

Он встал и пошёл в дом. Я пошёл за ним. Остановил его около двери:

- Вчера ещё машины работали, они могли долететь. Нет, они точно долетели. Зная твоего отца, он по-любому замутил машину, да хоть угнал её. Они доберутся. Я уверен.

- Я тоже надеюсь. Можно я пойду? Спать хочу, а мне ещё во вторую смену дежурить. — спросил разрешения Баламут.

- Конечно. — тут же согласился я.

Я вернулся к костру.

- ... Серёга бы через месяц уже вышел, - парни продолжали беседу.

- Этот-то точно выберется оттуда, - ответил Буран Кривому.

- Только не факт, что к нам он придёт, - вклинился я в разговор, - Его как закрыли, жена вместе с дочерью в Красноярск перебралась, к нему поближе. К ним он пойдет.

- Там пиздец наверное сейчас, - предположил Палец.

- Где там? В Крае или на зоне? - не поняв его, переспросил Юрка.

- Везде пиздец, - констатировал я, - Везде.

- Если у жены ума хватит, то к камелотовцам пойдет, Серёгу там хорошо помнят.

- Ага, помнят, он же их капитана в травматологию дважды отправлял, - добавил Лёха.

Поулыбались, вспоминая наши противостояния с красноярским клубом.

- А я вот всё думаю, - неожиданно проявил своё присутствие вопросом Хакас, заранее осмотревшись и удостоверившись, что будущий тесть ушёл, - а мне вот интересно, конечно не сейчас, через пару месяцев, за сколько кило картошки девки отдаваться будут?

- Дурак ты, Хакас. У тебя невеста есть, а ты всё про платных девок, - посмеиваясь, ответил ему Кривой.

- Бесплатно давать будут. Кого поймаешь - та и твоя. Главное, чтобы братья её или какая другая родня тебе потом яйца не отрезали.

- А жениться теперь как? - продолжал тот.

- Ну хочешь, в церковь сходи, попу поклонись. А если серьезно, Велес поправится, он и поженит, если невтерпёж, - ответил я ему, но он тут же продолжил. - А если я ...

- А если ты спать не пойдёшь - то не выспишься и уснёшь на дежурстве, а если ты уснёшь на дежурстве - тогда тебе пиздец. Спать всем пора, поздно уже.

Когда расходились, краем уха услышал, как Кривой, серьезным голосом стебал Хакаса:

- ... за три килограмма картошки, максимум, а если штуки два окорочка куриных добавишь, так она и подругу позовёт... - и заметив, что я их слышу, добавил, - а братьев или ещё кого — не позовёт.

Глава 4. Казимир.

- Малевич, на выход! - рявкнул дубак, открывая дверь.

Его вели к выходу из этого места, ставшего ему домом на последние семь лет. Ещё пара сотен шагов и свобода.

- Была бы моя воля, ты бы тут сгнил, нельзя таких как ты выпускать к людям. Не место таким как ты среди людей.

- Аккуратнее, начальник, а то задержусь тут у вас, посмотрю на похороны твои из за решеточки, - ответил со злой усмешкой почти уже бывший заключенный.

- Побазарим, когда вернешься, а вернешься ты сюда обязательно. Такие твари всегда возвращаются. Четыре раза возвращался и пятый будет.

- Ты тогда дождись меня начальник, сиди у окошка и жди...

- Пасть закрой! - зарычал офицер, - и пошёл нахер отсюда. - Добавил он спокойнее.

- Если ещё раз увижу эту красную псину - прирежу. - Сказал Казимир, выдыхая последний каторжный воздух из легких и уже вдыхая свободу, пошёл прочь от закрывшейся за спиной металлической двери.

Казимир - это погоняло к нему прилипло еще на малолетке, из-за фамилии. Малевич Николай Алексеевич. Пятидесяти пяти лет отроду, почти тридцать из них провел по зонам. Если бы всё, что он натворил на свободе, было доказано, он бы еще после второго срока не вышел. Не приветствуется "там" то, чем он занимался. Но и из доказанного у следователей на столе вырастали довольно объемные тома, с довольно неприятными подробностями...

На автовокзале, в Красноярске, был бардак: дикие очереди в кассы, задержки или вовсе отмены рейсов, усиленные полицейские патрули, пустые или вовсе неработающие кафе и магазинчики. Таксисты, слоняющиеся среди людей стоящих в очереди и втридорога предлагающие поездки и собирающие попутчиков во все направления...

Его никто не согласился везти, поэтому он, злой, голодный и неспособный сейчас выплеснуть злость на кого нибудь, стоял в очереди в кассу.

- "Уважаемые пассажиры, в связи с участившимися случаями беспорядков и попыток срыва рейсов, для вашей безопасности, в каждом автобусе присутствует сотрудник полиции. Так же, если вы стали свидетелем правонарушения немедленно сообщите об этом сотрудникам полиции или ближайшему военному патрулю. Счастливого пути". - Объявил мелодичный женский голос по громкой связи.

Перед ним всего три человека, но эта жирная сука всё спорит с кассиршей, доказывает ей что-то , попутно огрызается на выкрики из очереди в её сторону. Рядом с ней видимо муж, худощавый задрот, стоит отпустив взгляд в пол и двое детей, лет десять одному, второму лет пять наверно, оба уставились в экраны телефонов и тыча в них пальцами во что то играют.

Наконец - то! Они ругаясь расплатились и отошли от окошка. Очередь пошла быстрее. Через несколько минут он уже курил на улице с купленным билетом в кармане, до Абакана. Третий раз за день доебались менты, перетрясли сумку, долго изучали справки, обшмонали всего, хорошо нож ещё после первого шмона скинул, тогда его не смогли найти. Странные патрули - по два ППСника, с ними три курсанта. Первый патруль, который нож не нашёл, вообще пара ОМОНовцев, и два ментёнка, курсанта. Что за хуита у них тут творится?

Ему, как и всем пассажирам этого рейса повезло - неприятная тетка, устроившая спор с кассиршей и её семья, ехала с ним в одном автобусе и вот уже четыре часа поездки не давала расслабиться и подремать, не только ему, от них страдал весь автобус.

Сварливая, всем недовольная толстуха, всю дорогу сверлила мозг мужу, объясняя ему, громко, местами переходя на крик, если он пытался возражать, какое он ничтожество и неудачник, ругающиеся между собой дети из-за игр в телефонах дополняли родителей и так же вызывали у остальных только негатив.

У старшего сына разрядилась батарея и муж-задрот был послан к водителю, для подзарядки телефона. Там он был так же послан, но только уже нахуй, с чем и вернулся к "любящей" жене. Она с решимостью бультерьера направилась к водителю разбираться. Но сопровождавший, в этой поездке, полицейский, капитан, грубо, но очень уверенно и доходчиво, объяснил ей, что нужно закрыть рот и прижать жопу, если она хочет и дальше ехать, а не быть ссаженными с автобуса.

Вид у капитана был довольно противоречивый - лицо задроченного жизнью аспиранта какого нибудь бесполезного НИИ, в помятой, в очень сильно помятой форме, светло-русые, взлохмаченные волосы. Но дикий, волчий взгляд , плавные звериные движения, как-то гипнотически принуждали людей к подчинению.

Взгляд убийцы, как и у него самого, только страшнее. Только сейчас, Казимир понял, что ему не хотелось бы сойтись один на один с обладателем этого взгляда.

Проехав странный поселок,всего из десятка домов, с ещё более странным названием, совпадающим с цифрами на километровых столбиках, автобус несколько раз заметно дернулся. Через ещё несколько сотен метров заглох, почти переехав через мост. Водитель пустил его накатом, и свернул влево с трассы, в сторону какого то города, название которого Казимир не смог прочитать, так как свет фар, как и подсветка в салоне, пропали как только заглох двигатель.

Дорога была под горку и автобус прокатился какое то расстояние. Остановился он резко, замерев как вкопанный, напротив автобусной остановки, синего цвета.

За остановкой, метрах в пятидесяти, частные дома: сады или дачи, сейчас не понятно - уже почти стемнело.

Спустя пол часа бесполезных попыток дозвониться диспетчеру, стало ясно, что автобус на замену не пришлют. По рации связаться с местным отделением полиции, капитану, так-же не удалось. Народ насиловал почти разрядившиеся телефоны, прося и требуя друзей и родственников приехать за ними. Многие поняв , что никто не приедет, пошли пешком в город.

Помаявшись у автобуса и поняв , что ловить тут нечего, побрёл в город и Казимир. У автобуса остались лишь с десяток пассажиров и водитель с полицейским.

Пройдя с пол километра, он увидел, как основная масса, ушедших ранее, разделилась на две группы: одни пошли прямо, другие, которых было меньше, свернули правее.

Как позже выяснилось, обе дороги вели в город, только в разные его районы.

Свернул направо и Малевич, но не потому, что ему нравилась эта дорога, именно туда свернула та самая семейка!

Из-за толстухи и детей они шли медленнее остальных и отставали всё сильнее от других пассажиров, шедших в город. Казимир дождался пока они безнадежно отстанут, прибавил шаг и спустя выкуренную на ходу сигарету догнал их. На ходу пытаясь вытащить из рукава нож... Блядь! Нож! Скинул же.

Догнав толстую, он сходу, справа, от досады и злости, ударил её кулаком в правое ухо. Та, дико завыла , схватилась за ухо и стала оседать на асфальт. Младший заплакал и побежал на Казимира, размахивая руками, пытаясь защитить мать. Старший сын замер, уставившись испуганными глазами на человека ударившего мать. Отец семейства, сбросил сумку с плеча и неумело сжав кулаки, кинулся на обидчика жены.

Мелкий не представлял для Казимира угрозы, но запинаться об него не хотелось. Тыльной стороной ладони, наотмашь, он ударил его по лицу. Что то хрустнуло, мальчик рухнул вправо, как подкошенный и замер, растянувшись на асфальте.

Справится с мужем было не сложнее. Хороший пинок в пах, тот загнулся, схватил его за волосы и коленом в нос.

Тут он услышал шаги, кто-то бежал со стороны автобуса.

"Не могли они так быстро добежать, значит кто-то сзади шел" - подумал Малевич.

В темноте, в его сторону, бежали два мужских силуэта. Бежали молча. Одного Казимир узнал почти сразу- капитан! Надо бежать, не по дороге, по дороге не убегу. В кусты!

"Сумку забыл"- подумал он, на бегу раздвигая кусты.

- С ними останься, я за этим! - услышал он крик капитана .

Метров через пятьдесят кусты кончились, он уперся в берег какого то водоёма, озеро или огромная лужа. Сзади, совсем близко, треск кустов. "Не убегу!"- мелькнула мысль, а руки уже шарят по берегу в поисках хоть чего- нибудь, похожего на оружие. В воде у самого берега что то блеснуло - бутылка. Схватил её. Разбить не обо что. Кругом тонкие стебли кустов. Согнул левую руку и со второй попытки разбил бутылку о собственный локоть. В этот момент появился капитан:

- Брось это! Развернулся! На колени, руки за спину! - Приказал капитан.

Почему то сейчас его голос звучал обычно. Не подчинял, а просто требовал.

- Заебешься ты меня на колени ставить мусор. - Спокойно сказал Казимир. - Давай рас на рас, без твоей волыны.

- Со своими дружками - волчарами рас на рас будешь, а если бутылку не бросишь- завалю! - Спокойно ответил капитан, целясь в голову. - Хотя, говоришь на колени не поставлю? Посмотрим сейчас.

Он плавно отпустил пистолет и теперь целился в колено:

- Сам или помочь? - почти смеясь спросил капитан.

- Смотри не промахнись мусор...

Его прервал щелчок пистолета, но выстрела не последовало.

Осознание ситуации пришло Казимиру на секунду быстрее, чем капитану. В этот бросок на полицейского он вложил всё. Получился довольно приличный "супермен-панч". "Розочка" распорола горло с левой стороны шеи, мгновенно хлынула кровь, но капитан успел один раз ударить пистолетом Казимира.

"Как он так вывернулся"? Промелькнула мысль. При этом он толкнул капитана, тот завалился назад, ломая куст. Малевич упал на него сверху. Полицейский почти не сопротивлялся, только старался посильнее зажать рану на шее. Коленом, Казимир, прижал правую руку полицейского к земле , левой рукой голову, а своей правой, с зажатой в ней "розочкой" , ещё несколько раз ударил в шею своей жертвы.

Через несколько секунд силы покинули капитана и он перестал дергаться. Несколько раз ,громко хрипя и захлебываясь кровью, он вздохнул, на шее, при этом, вздувались и лопались кровавые пузыри и замер. Пытаясь вырваться, ноги жертвы, нарисовали на сырой земле предсмертный рисунок.

- Прям "Красный труп на черной земле", работа Казимира Малевича, выполнена стеклом. - после этих слов он рассмеялся и принялся обыскивать труп. Три тысячи денег, разными купюрами, ксива, рация и самая главная находка- нож. Точнее финка НКВД, с ножнами. Пистолет он сразу же бросил в воду, не любил он их, за ним, неработающую рацию и документы.

- Не успел твой хозяин тебя на помощь позвать, не успел тебя моей кровью напоить, но ничего, не переживай, сегодня ты вдоволь кровушки напьешься. - Обратился он к ножу. - И начнёшь со своего хозяина. - После этих слов, Казимир, по очереди воткнул лезвие в каждый глаз трупа и проверив заточку ножа, отрезал правое ухо. Обтер нож об одежду его бывшего хозяина, спихнул труп в воду и пошёл назад, на дорогу.

Пробираясь через кусты бубнил себе под нос упреки в свой адрес:

- И какого хуя я его очканул в автобусе, обычный мент, лёг под меня, как шлюха дешевая.

Не выходя из кустов, стоя в темноте, он смотрел на дорогу, но выходить не торопился. Слишком уж там много людей. Семья та, водитель, три мужика и две женщины. Нужно подождать. Если лишние не уйдут придется уйти, не доделав начатое. А так хотелось еще раз пообщаться с этой семейкой.

Через четверть часа они засобирались и пошли. Не всё. Семья и водила остались. Младший сын плакал и уговаривал мать пойти тоже, кричал сквозь слезы, что плохой дядя вернется. Но мать его не слушала, криком приказала заткнутся. Сказала, что сейчас полицейский приведёт этого плохого дядю и она ему покажет, что зря он с ней связался.

Никто из них не ожидал, что вышедший быстрым шагом из зарослей кустов человек не полицейский, а тот самый "плохой дядя".

Не дав им ничего понять,он с шага перешёл на бег и через пару секунд, размашистым движением вогнал лезвие в грудь отца семейства. Удар пришелся точно в сердце и мужчина почти сразу рухнул. Резко повернувшись, Казимир рванулся к водиле. Тот, выставив руки вперед, пятился назад. Испуганные глаза было видно даже сейчас.

- Нет, не надо, я никому не скажу, я ничего и не видел, не...

Резкий выпад клинка и этот нытик захрипел схватившись за горло, пытаясь закрыть глубокий порез. Сквозь пальцы бурыми ручейками засочилась кровь.

Удар в сердце заставил его упасть назад, при этом он сильно ударился затылком об асфальт.

Повернулся в сторону оставшихся. Жирная дура, медленно перебирая толстыми ногами, пыталась бежать, держа за руки детей.

Несколько секунд и он догнал их, левой рукой схватил эту мамашу сзади за волосы, оттянул её голову назад и одним движением разрезал ей глотку от уха до уха. Она же не упала, а очень резко для своего веса повернулась и попыталась вонзить ногти ему в глаза. Резкий удар справа, точно в левое ухо и она упала, мягко, почти бесшумно, слышно было только как упав, она стукнулась лбом.

Старший мальчишка стоял и плакал. На его светлых штанишках было видно что он описался. Младший же уже вовсю колотил Казимира по ноге, плакал и при этом что-то кричал.

Не обращая внимания на мелкого он сделал два шага к старшему и снизу вверх медленно вогнал ему нож под подбородок, пока кончик ножа не уперся в череп. Мальчик перестал плакать, тело его расслабилось и он повис на ноже.

Резко выдернув нож, Казимир повернулся к младшему. Тот уже успел найти на обочине камень, чуть больше, чем его кулачек, с отчаянным криком бросился на своего врага, желая ударить его посильнее. Малевич схватил его руку, сдавил своей ладонью маленький кулачок, пальчики разжались и выпустили камень.

- Ты единственный настоящий мужик из всех тех, кого я за сегодня встретил. Поэтому я не убью тебя. Беги отсюда пацан. - Сказал Казимир уже не плачущему мальчишке.

- Я выросту, я найду тебя, я убью тебя! - спокойно и как-то по взрослому сказал мальчик .

- Ну смотри сам, я тебе давал шанс, - после этих слов Казимир поднял вверх руку, держа нож обратным хватом и пробил мальчишке череп сверху так, что из головы остались торчать только гарда и рукоять. После этого рука Малевича дрогнула и он выпустил нож. Мальчик упал сначала на колени, а потом завалился вперед лицом вниз.

Казимир попытался достать нож из головы парнишки, но он застрял. Дернув посильнее, нож неожиданно сломался. В руке Казимира осталась рукоять, всё лезвие же так и осталась в голове ребенка.

- А пацан боролся до последнего и даже мёртвый сопротивляется. Боец. Уважаю. Пусть тебе хоть Там повезёт больше и ты не встретишь таких как я.

В городе нашёл какой-то магазинчик, за двойную цену купил бутылку водки, забрёл в ближайший подъезд, поднялся на последний этаж. Сел на коврик и почти залпом выпил всю бутылку.

Чувствуя как его мозг пьянеет он достал сигарету, закурил и заплакал и спросил, сам у себя:

- Что ж ты за животное Коля. Зачем, Коля, зачем!

Глава 5

Два дня мы занимались укреплением нашего маленького "замка" , обустройством быта и обучением соседей ратному искусству.

Да, они согласились. Без особого рвения, но согласились. Возможно, на них повлияло то, что они увидели в городе на следующий день после собрания.

На рассвете следующего дня пришёл сосед Лёха, спросил, пойдем ли мы в город, а то они как раз собрались и решили предложить нам сходить большой группой. Сходили. Трое наших - я , Кривой и Баламут. Трое их - сам Лёха и ещё двое , Игорь и Вася, обычные мужики, лет по сорок пять-пятьдесят.

Для походов в город решили использовать удобную и неброскую, а так же подходящую для сезона одежду: сапоги или ботинки покроя времён революции, добытые в чужом гараже, штаны из плотной, грубой ткани, такую обычно используют для шитья костюмов для сварщиков, плотный свитер под кольчугу, кольчуга обязательно с капюшоном, выпущенным поверх ватника. Сверху ватники без рукавов, для удобства. Кожаные наручи, частично и не у всех, обшитые металлическими пластинами, так же общитые металлом кожаные перчатки. Из оружия: короткие мечи в ножнах и кинжалы повесили на поясах, а Кривой с широкой абордажной саблей. За спинами небольшие каплевидные щиты, с изображением желтого коловрата с красными языками огня по кругу на черном фоне.

Наши спутники оделись разномастно, в черные и серые одежды. По совету Кривого, они исключили из походного гардероба камуфляж. Вооружились топориками и самодельными тесаками, видимо бытового назначения. И всё это так же напоказ.

***

"Поехал в город", "в городе" и многие другие похожие выражения для гостей города, наверно, звучат странно, но для местных в этом нет ничего непонятного. Частный сектор практически окружает многоквартирную застройку, поход или поездка из частных домов туда для покупок, прогулок и прочих развлечений и есть "поход в город" и прочее. Но это еще не все странности местного территориального разделения. "Многоэтажный" город - это километров пять в длину и с километр в ширину, и если ты живешь в паре сотен метров от административного центра города и собрался дойти, к примеру, до магазина, метров сто в сторону центра, то ты вполне серьезно можешь говорить: "Пойду в город схожу". В общем, любое движение в сторону центра - в город, обратно - из города.

Откуда это повелось? Не помнит уже никто. Да и не задавались этим вопросом всерьёз.

***

В город решили идти через переезд, разведать, что там и как, и если всё будет спокойно, пройти именно там.

Спокойно там было как на кладбище. Только трупы не в могилах, а на асфальте, рельсах...

Шесть тел, четверо военнослужащих, судя по форме, и двое гражданских, лежали в разных позах. Одежда в бурых, местами уже черных пятнах. На бушлатах порезы и следы колотых ран. У одного солдата, богатырского сложения, вместо того, что раньше называлось "голова" - месиво из кусков черепа, мозга, лохмотьев скальпа с короткими, светлыми волосами и засохших сгустков крови, перемешанных с деревянными щепками. В метре от него лежит и орудие его страшного убийства - два куска бейсбольной биты, обломанная рукоять и перепачканный в засохшей крови большой кусок ударной части, расколотый вдоль, из которой торчали головки саморезов.

Более никакого оружия мы не увидели.

- Кто-то что-то не поделил с вояками, - резюмировал Кривой.

- Пару дней лежат уже тут, - начал Баламут, склонившись над одним из тел, - точно не этой ночью их...

- И никто их не забирает, - перебил я его, - Смену не прислали, трупы не забрали. Походу патрули самоликвидировались, а кого-то и ликвидировали, - обвел я взглядом тела.

- Может пойдем уже? - спросил Лёха, - Не по себе тут как-то.

- Идём конечно. Вы куда-то конкретно хотели идти или по пустым магазинам пройтись, удачу испытать? - спросил я наших спутников.

- У Игоря гараж в "первом", в аренду сдает... Сдавал то-есть, - поправил сам себя Лёха.

- Ремни там кожаные, куртки, сумки, листы кожи для пошива, знакомые с Красноярска, складировали, - продолжил за него сам Игорь, - за пару дней до всего этого безобразия они приезжали, большую часть вывезли, но там еще достаточно осталось. Подумал, что пригодится нам это.

- Конечно пригодится. Вшестером унесем? - спросил я.

- Должны справится. Делим же поровну? - спросил меня Игорь.

- Не совсем. Поделим всё честно, исходя из потребностей. Допустим, вам листы кожи нужны, нам ремней больше или наоборот. Может, куртки кому-то понадобятся. Так пойдет? - предложил я.

- Нас так устраивает. Точнее на месте или уж как домой принесем определимся? - спросил Игорь.

- По ситуации решим. Сворачиваете, через рощу пойдем, думаю там меньше шансов на неприятности нарваться, - предположил Кривой.

С переезда налево, на тридцатку, потом, метров через сто, направо, на "разрезовскую" дорогу, метров двести по ней и влево, в рощу.

С исчезновением патрулей на улице стало больше людей, даже дети гуляют. Со взрослыми, конечно, но всё-таки. Возле "Екатерины", магазина, в котором затаривался весь привокзальный, несмотря на ранний час, по старому времяисчислению, было-бы примерно полдевятого, восемь человек. Мужики, кто с дубинами, у кого топор за поясом, почти у всех на ремнях, застегнутых поверх фуфаек или курток, ножи, в ножнах. Небритые, но выглядят опрятно. Сидят на ящиках, курят, о чём-то разговаривают. В нескольких метрах от них четыре тетки и молодая девка, так же, сидя на ящиках торгуют овощами, соленьями, вареньями, выставленными на самодельные, деревянные столики.

- Вот и НЭПмены современные. Интересно, чем с ними рассчитываются? - спросил я, не адресовывая вопрос кому то конкретно.

- Пошли узнаем, - предложил Баламут и бодрым шагом направился к торговцам.

- Может, не стоит? - поинтересовался у меня Лёха.

- Узнать надо, что за валюту в городе народ вводит, что в ходу, какие цены. Пять минут нас не устроит.

- Привет, мужики! По чём опиум для народа? - весело спросил Баламут охранявших торговок мужиков.

- Вон девки продают, у них и спрашивай, или иди своей дорогой, - ответил ему сурового вида мужик, с короткой рыжей бородой.

- Нам ваш товар не нужен, - вклинился я, - нам бы узнать, что к чему тут, за что расчет, что в ходу. Мы в город первый раз выбрались, ничего и не знаем.

- Информация - тоже товар. Чё платите? - спросил худощавый парень, на вид тридцати лет.

- Так ты скажи, чем вы принимаете - говорю же, не в курсе мы.

- Золото, серебро, с вас оружием можем взять, смотрю, качественное оно у вас, - озвучил новую, но вполне предсказуемую валюту мужик с рыжей бородкой. При этом его друзья уже поднялись с ящиков и встали полукругом.

- Даже не думайте, - усмехнувшись, сказал сразу всем Кривой, - тут все и ляжете.

- Посади своих на ящики, иначе все лягут, - поддержал я Кривого, в приказном тоне обратившись к рыжебородому.

- Мы честные торговцы, а друзья мои встали только потому, что хотят обезопасить себя в случае, если вы не с добром к нам подошли и зубы заговариваете.

- Тогда пусть в линию встанут и не пытаются окружить, и тогда продолжим разговор.

Рыжебородый махнул своим рукой. Его бойцы послушно отошли назад, встав в ряд.

- Этого хватит? - я достал из кармана золотую цепочку жены, грам на десять.

- Вполне, - протянул руку рыжебородый, - Что именно узнать хотите?

- Что с военными? Ушли или спрятались? Куда менты подевались? - спросил я.

Мужики хором заржали.

- Вы и это не знаете? - просмеявшись, переспросил нас собеседник, - Те, кто не съебался по своим домам, не дезертировал - охуевать начал. Когда по магазинам полезли, всем похуй было, а вот как по домам полезли, погреба потрошить - тут-то мужики и поднялись, пизды им такой дали, что уже второй день не появляются ни тут, ни в городе. А менты-то вообще сразу попрятались. Машины их ездить перестали совсем. Говорят, те, кто не загасился где мог, в ментовке собрались, там и прячутся.

- Ясно. На переезде тоже ваша работа?

- Не, это с общаги, бродяги решили калашами разжиться, далбоёбы, сдались они им. Всемером, вроде, пошли, пятеро только вернулись. Да и то один сдох потом.

- А вообще, чем город живет? Как ситуация?

- Кто-то живет, - он немного развел руками, показывая своих бойцов и ящики с продуктами, - кто-то - выживает, - он мотнул головой в сторону молодой девушки с дочкой трех лет от роду, упрашивавшую продавщицу продать ей что-то за какую-то бижутерию, пытаясь выдать её за серебро, - По осени, как картошку выкопаем, за пару мешков картошки гарем себе из таких вот молоденьких замучу, - сказал он уже громче, чтобы молодая мамашка услышала и рассмеялся.

Девушка испугано посмотрела в его сторону, но не ушла и продолжила торговаться.

- Мама, я очень куфать хочу, - потянув мать за подол куртки сказала девочка, смотря голодными глазами на банку с вареньем, - купи уже быстрей и пофли домой куфать.

- Калямба, иди эту девку проводи, заебала она там побираться, - отдал распоряжение рыжебородый одному из своих.

- Притормози Калямбу. На вот, - я достал золотую серьгу из кармана, - это за девочек.

- Добрый ты,.. Э-э-э, как зовут-то тебя, добряк? - спросил с усмешкой хозяин торговой точки.

- Кузнец я.

- А я Тормунд.

- Смешно, - имя одичалого из-за Стены тут, в Сибири, звучало комично.

- Смешно не то, как меня зовут, смешны твои поступки, Кузнец. Зря золото выкидываешь, девка всё равно сама не выживет в новом мире.

- Ну хоть покушает пару дней нормально, да дочь накормит, - сказал ему я, понимая, что Тормунд прав, - Последний вопрос: где коня купить с телегой? И сколько это стоить будет?

- Стоить будет дорого, - после недолгой паузы ответил рыжебородый, - сразу не скажу, сколько, да и не уверен, что смогу это организовать. Приходи через три дня, так же утром, если что подыщу тебе, то и цену озвучу. А ты, Кузнец, просто Кузнец, или по специальности кликуха?

- По жизни... И по работе тоже.

- Оружием банчите?

- Давай, Тормунд, ты про лошадь узнаешь, а там и про оружие переговорим. Идёт? - Я протянул ему руку.

- Без базара, через три дня, тут же. Так же утром, - и повернувшись к своей торговке заорал: - Эй, ты девчонку-то не наебывай! Ещё картошки дай и банку варенья мелкой!

- Коня чем кормить будем? - спросил Кривой, когда мы отошли от новоявленных барыг.

- У нас через дорогу от дома поле колхозное, его хоть и не будут садить нынче, но всё равно вырастет что-нибудь. Разберемся.

- Золото зачем с собой носишь? - продолжил он спрашивать.

- Да вот для таких случаев и ношу. Пиздячек, конечно, от жены получу, когда увидит...

- Мы бы этих торгашей не вывезли в случае зарубы, - перебил меня Кривой, - соседи точно легли бы, ещё кто-нибудь из нас, скорее всего Баламут, он со стороны соседей стоял.

- Ну ты стратег, - улыбнулся я, но всё же понимал, что он почти прав, - А с нами что было-бы?

- А мы бы вернулись домой с кучей варенья и сумкой картошки, - ответил Кривой и заржал.

Из рощи вышли через спортшколу. Не хотелось мне там идти: были предположения, что в этом трёхэтажном здании могли обосноваться спортсмены, и как они на наше появление отреагируют - непонятно.

Мои опасения не подтвердились. Если там кто и был, то до нас им дела не было, да и по виду здание было нежилым.

Вышли на "тридцатку", минут пятнадцать ходьбы и мы в гаражном кооперативе номер один.

Ворота открыты, охраны нет, как мы и думали, но нескольких людей мы там всё-таки увидели. Мародеры, судя по всему. Только почему по одному ходят? Опасно же.

Гараж у Игоря по центральной улице, последний по правой стороне. Ворота не вскрыты, но навесной замок сбит и отогнуты края створки воротины, видимо всё-таки пытались.

Внутренний замок открылся без труда, створки ворот тоже, покореженные края не помешали этому.

То, зачем мы пришли, до всего этого хранилось в огромных баулах, клетчатых таких, в которых обычно барыги возили дешевые китайский вещи. Но к моменту нашего появления они превратились в серый, почти осыпавшийся пепел.

Пять холмиков кожи и кожаных изделий. Сумок среди них было мало, да и не совсем сумки. Мошна крупных размеров, это определение подходило больше. Три кучи ремней, хороших: толстая кожа, коричневая и черная, отличные застежки, стальные, прочные. И двадцать три кожаные куртки, с белыми меховыми воротами. Этот фасон вроде френч называется.

- Эти ремни не для брюк, сбруя какая-то или для портупеи они. Но нам они подходят.

Поделили на шесть примерно равных по весу частей, перетянули ремнями, сделали лямки как у рюкзаков, помогли друг другу взвалить это на плечи. При этом щиты перекочевали со спины в руки. Довольно тяжело. Дорога домой будет долгой, с множеством остановок для отдыха.

- У нас гости, - предупредил нас Баламут. Он стоял на улице, на стрёме, уже готовый к обратному пути.

К нам шли шесть человек. Молодые, крепкие парни. Двоих из них мы узнали - те самые мародеры-одиночки, которых мы увидели чуть раньше. Двое с выдергами в руках, у троих топорики, один с шашкой. Казак, бляха...

- Ку-ку ёбте, - раздался голос с крыши гаража. Я поднял голову. На крыше еще трое. В руках камни, за поясами ножи.

- Баулы и оружие бросили и съебались отсюда нахуй, - прозвучал голос с крыши.

- И шмотки снимите, кольчуга это на них? И её снимайте, - добавил второй с крыши.

Те шестеро остановились метрах в трех от нас.

- Всё слышали? Делайте и уёбывайте, - сказал нам казак.

- Да не вопрос пацаны, ща сделаем, - ответил я и добавил почти шепотом, поворачиваясь к своим, - Как только мы скинем баулы, вы трое бегом в гараж и постарайтесь не подохнуть. Ясно? - прошипел я Лехе и его двум мужикам.

Он кивнул головой, понял, но спросил:

- А вы как?

Я не ответил. Поворачиваясь к тем шестерым, потянулся правой рукой к левой лямке. Освободил руку со щитом. Кривой с Баламутом уже делали тоже самое.

- Доски свои с солнышками тоже бросьте! - видимо что-то поняв, крикнул казак. Но для них было уже поздно.

Как только правая лямка соскользнула с плеча, я бегом рванул на наших грабителей, на ходу выхватил меч. Сзади торопливые шаги - все побежали на свои позиции: соседи в гараж, Кривой справа, Баламут слева.

Необходимо было за несколько секунд, пока их "авиация" не опомнилась разделаться с наземной угрозой.

Рубящий сверху вниз, по диоганали, удар саблей отбил щитом и тут же разрубил казаку грудь. Сверху. Не совсем так как хотел - всем лезвием в основание шеи. Он успел сделать движение назад, но это его не спасло: спиной он упёрся в кого-то из своих, и мой меч, разрубив левую ключицу и несколько верхних рёбер, пробил лёгкое и вернулся назад для повторного удара. Вторым ударом я разрубил казаку голову на двое, ровно пополам. "Две головы лучше, чем одна", - промелькнула мысль, - "Может хоть теперь начнет думать".

Блокирую щитом удар выдергой, краем глаза вижу как Кривой орудует кинжалами в ближнем бою, вспарывая кому-то живот и почти одновременно другой рукой, держа кинжал обратным хватом, перерезает горло обладателю вспоротого живота. Колющим ударом вонзаю меч под кадык второму, выдергиваю меч... И всё, остальные уже лежат, истекая кровью... Тут же получаю камнем по спине между лопатками, резко поворачиваюсь, прикрываюсь щитом.

- Кривой, сними их! - заорал Баламут, получив четвертинкой кирпича по ноге.

Кривой и сам знал, что нужно делать. Дважды он увернулся от камней, секунда ушла на прицеливание, и первый нож вошел обидчику Баламута в живот, тут же второй бросок. Нож и второму верхолазу попал в живот. Третьего броска не было - не в кого уже было кидать. Упал на крышу и уполз, гад.

Я подсадил Юрку на крышу, где он, с нашего молчаливого согласия, добил стонущих раненных.

- Выходите, - сказал я укрывшимся в гараже, - берем вещи и уходим.

- А мне прыгать что-ли? - Возмутился Юрка, - мне ж почти полста годочков, расшибусь же.

Подставил ему плечи, он слез, довольный.

- Ой, спасибо, уважил старика, - улыбаясь, сказал он.

- Третьего не видел там? - спросил его я.

- Свалил.

- Надеюсь, ума у него хватит не следить за нами.

- Лёха, возьмите себе саблю. Мы топоры возьмем, так честно будет. Трофеи пополам, как и договаривались... Уходим отсюда.

- Я, конечно, вас не осуждаю и спорить там не стал, но может надо было попробовать договорится? - начал разговор Лёха.

- Ну так вышел бы и поговорил с ними, - ответил я, - С такими не договоришься. Убивать бы, может и не стали, но пиздячек качественных бы нам дали. А раздетый и поломаный я домой не собираюсь ползти. Не суди нас, мы сделали то, что должны были. Раздели бы они нас, отмудохали, завтра других, потом третьих, а дальше? Почувствуют безнаказанность и начнут убивать. То есть начали бы. Так что сосед, считай что мы избавили мир от восьмерых бандитов...

- И сами стали убийцами, - перебил меня сосед.

- Не переживай. Ты тоже скоро им станешь. Не сегодня - так завтра, но убить придется. И не думай, глядя на меня, что это легко. Не знаешь ты, что у меня сейчас внутри...

Возвращались той же дорогой. До дома дошли без происшествий и почти молча. Поделили добычу поровну, что бы не спорить.

Видимо, осознав происходящее, соседи спросили:

- Мы согласны вступить в дружину. Когда заниматься начнём?

- Завтра. После обеда начнём.

***

Вечером, на общем ужине, рассказали о нашем походе. Рассказали всё как было. После того, как мы всё рассказали, как выслушали вопросы и мы дали свои ответы, Кривой решил признаться. Поднялся и рассказал свою историю о пяти патрульных. Было заметно, что есть недовольные, но недовольство никто не высказал. Я же был уверен: пройдет еще немного времени и каждый из нас откроет счет убитых им людей и совсем по другому посмотрит на поступок Юры. Легко быть моралистом, сидя в безопасности.

На третий день после собрания, утром, собрались идти на пилораму. После похода за ремнями было решено - без лучника из дома не выходим. Поэтому пошли следующим составом: я, брат, Велес и Острый.

Всем составом еле уговорили брата одеть доспехи. В это утро у него было и так плохое настроение, еще и железо на него пялим.

- Был мой брат ужасно скромный, робок был и нелюдим, а теперь с толпой огромной идет брать Иерусалим, - попытался пошутить над ним я. Почти получилось. Он улыбнулся.

- Мы же не воевать с ними идем, - ответил он на мою шутку, с легкой улыбкой на лице.

- Нет конечно, но готовым нужно быть ко всему. Сам же говорил, что он немного ёбнутый. Вот скоро и узнаем, насколько ты прав.

В этот раз в доспехи облачились полностью, исключили безрукавные ватники, добавили наплечники, черные туники, с двойной руной Зиг ярко-красного цвета на груди, шлемы с полумасками и бармицами. Каплевидные щиты черного цвета с красным солнцем посередине и вписанным в солнце целым коловратом. Не совсем историческая достоверность, мы к ней не стремимся. Но и шутами ряжеными не выглядим.

- Пап, я с вами, можно? - начал упрашивать меня сын.

- Нет, рано тебе ещё с нами ходить, - отказал ему я.

- Я большой уже, я ростом уже почти как Острый, и драться умею, и сражаюсь хорошо, ты же сам говорил, - продолжал он.

- Говорил. А ещё говорил, что пока не пройдёшь испытания и самое главное, пока мама тебя не отпустит, никуда не пойдёшь.

- А если я маму уговорю, когда испытание будет? - продолжал сын.

- Послезавтра, если всё хорошо будет. А пока иди готовься и мамку уговаривай.

Вроде отстал.

- Не завидую я тому, кто против него выйдет, - сказал мне Велес, - если его желание такое же искреннее, как и взгляд, которым он смотрел сейчас на тебя, то он и тебя одолеет в поединке на испытании.

- Поэтому он выйдет против Кривого. Он его, конечно, не покалечит, но и не поддастся ему. Рано ему ещё.

Через десять минут мы стояли у закрытых ворот пилорамы. На деревянных воротах красовалось свежевырезанное солнце.

Заметили нас издалека, но подпустили к самым воротам.

- Этих вышек не было раньше, - сказал брат.

По обе стороны от ворот возвышались сторожевые вышки, метров шесть-семь от земли, из круглых бревен, выполненных в виде срубов, с четырехскатными крышами. Узкие горизонтальные бойницы вышек смотрели вперед и в противоположные от ворот стороны. В эти щели нам никого разглядеть не удалось.

- Ну, и что делать будем? - спросил Острый, - И не гонят нас, и не открывают.

- Шлемы все снимите, - в полуприказном тоне сказал я.

- Мир вашему дому! - выкрикнул Велес.

- Отойдите немного, сейчас ворота откроем, - прокричали из-за ворот.

Мы немного отступили.

Массивная деревянные створки бесшумно распахнулись. Перед нами стоял крепкий мужик, с объемным животом. Окладистая, бурого цвета борода, густая копна волос того же цвета. Одет он был по-простому: выцвевшие ХБшные штаны, заправленные в кирзовые сапоги, серая просторная рубаха навыпуск, подпоясанная широким кожаным ремнем, справа на поясе огромный нож в ножнах, с резной головой медведя вместо навершия. И венчала этот образ белозубая, широкая улыбка.

- Гой еси, добры молодцы! - приветствовал нас хозяин, - Я впустил вас потому, что на вас символы моих Богов, ну и потому что Саня с вами.

После этих слов он рассмеялся, подошёл к брату и поприветствовал его рукопожатием. Потом по очереди поздоровался с нами и предложил пройти в беседку выпить чаю.

Бывшая пилорама находилась в сотне метров от крайней улицы, стояла посреди поля и к ней вела отсыпанная щебнем дорога. Сама пилорама представляла собой обнесенный забором квадрат, со сторонами метров по семьдесят. Как тут было раньше и что изменилось, судить не могу, не был тут я ни разу. Сейчас же слева в ряд, в пяти метрах от забора, который, кстати, подрос до четырех метров, стояли восемь свежих срубов, с окнами, дверьми и печными трубами, справа, так же в ряд, стайки и загоны для скотины. И судя по всему, само здание, где раньше распускали кругляк, самое большое тут, высотой метров шесть, и десять на тридцать в основании, переделано под жилое. Беседка была расположена немного спереди и слева от этого здания. Довольно вместительная. С одной стороны сели мы вчетвером и смогли бы расположится еще столько же людей, напротив сел сам хозяин и двое его людей по обе стороны от него.

- Саню знаю. Тебя знаю, ты брат его, Кузнец, - указал он на меня, - а вы? - спросил он у остальных.

- Я Олег, друзья зовут меня Велес.

- Я Лёха, Острый.

- А я Евгений, мои братья прозвали меня Медведь, - представился хозяин

- Я Дозор, - назвал себя сидящий справа от Медведя. Жилистый мужик, с седыми, короткими волосами и острой седой бородкой.

- А я Туман, - представился второй, сидящий слева.

- Это мои командиры, - подытожил хозяин, - А теперь мы вас слушаем.

- Мы пришли поговорить о двух вопросах, - начал я, - Первый - военный союз. Мы не знаем сколько вас, может вас и достаточно, чтобы спокойно жить и оборонятся, но в случае беды помощь никогда не бывает лишней, тем более помощь от единоверцев.

- Сколько у вас воинов? - спросил Дозор.

- Десять, - ответил я, - плюс семерых мы обучаем, двое совсем молодые, но к осени все станут бойцами.

- У меня сейчас восемнадцать войнов, - начал говорить Медведь, - плюс я, - он заулыбался, - нападать мы ни на кого не планируем, защитить себя сможем сами, так что скажи мне Кузнец, зачем мне союз с вами?

- Пару дней назад мы были в городе. На нас напали девять человек. Мы дрались втроем против них. Убили восьмерых, один убежал. Но не о том рассказ. А о том, что уже сейчас появились мелкие банды по пять-десять человек. Через месяц их количество удвоится. К осени этих банд станет меньше, но численность их увеличится. И когда к нам или к вам придет толпа из полусотни голодных, злых и уже умеющих убивать людей, что ты предпочёл бы тогда: восемнадцать войнов или тридцать пять? Тем более к тому времени я увеличу свою дружину как минимум вдвое. Или нет смысла в моих словах?

- Смысл есть. Здравый смысл. Нужно обдумать это. Наши тоже были в городе, сами всё видели, прав ты во многом. Думать надо. Позже к этому вопросу вернемся, - ответил мне Женя, немного погрустнев.

- Какой второй вопрос? - спросил нас Туман.

- Брус нам нужен или кругляк. Колодец обложить изнутри, - ответил брат.

- Ну это-то легко. Поможем. Два десятка наконечников копий и будет вам лес, - озвучил свою цену Медведь.

- Послезавтра принесем наконечники, - ответил ему я согласием.

- Лошадей у нас нет, но есть телега, хорошая, можете сейчас её взять, погрузим вам туда бревен, будет вам аванс, а то что вам пустыми-то возвращаться? - снова заулыбался хозяин.

Посидели еще около получаса, поговорили о положении дел в городе. Они рассказали нам, что уже три дня как их разведгруппа не вернулась из похода. Четверо бойцов, включая племянника Медведя, просто ушли и сгинули, как сквозь землю провалились. Как же быстро этот мир становится враждебным и смертельно опасным, даже для четырех подготовленных, вооруженных людей.

- Вопрос у меня есть ещё, - начал я, когда беседа наша вроде как уже подошла к завершению и все уже собирались вставать из-за стола беседки, - странный вопрос.

- Сейчас всёкругом странно. Вещи странные творятся, люди странные стали, так что странных вопросов нет теперь, странности становятся обыденностью. Спрашивай, может удивишь чем, - с едва заметной усмешкой ответил Медведь.

- Ты же не знал, что так всё будет, а из пилорамы настоящую крепость сделал. Вышки, забор покрепче, да повыше, команду собрал, оружие подготовил. Это же всё у тебя не за неделю появилось? Откуда ты узнал, что всё поменяется, что надо готовиться? Только не списывай всё на паранойю, я сам параноик во многом, но тут в другом совсем дело. В чём же?

- Ну раз такой догадливый, то слушай. Посчитаешь что вру, или ёбнулся я - дело твоё. Только вот прав же я оказался, - немного помолчав и разгладив бороду он продолжил, - Сны мне странные снится начали, с год назад ещё. Сначала думал глупости это всё, потом многое из снов сбываются начало, там я и задумался, решил попробовать прислушаться к тем советам, что мне во снах давали.

- А кто советы давал? - Спросил его Велес. Он явно заинтересовался его рассказом.

- Старик мне снился, косматый, бородатый, седой весь, с посохом, я его и не помню толком, размыто как-то всё видел, голос и слова хорошо помню. Последний раз десять дней назад он мне приснился, сказал что я готов и больше не появлялся во снах моих, сказал, что не скоро придет, а как придет, то я его узнаю и за ним последую. Ох, как же звался он,.. Семед или Самед,.. А точно, вспомнил, Смед... Кстати, я же через людей и у тебя оружие покупал, не хотел внимания привлекать, да и старик не советовал напрямую к тебе обращаться.

- Да уж, очень всё странно, - задумчиво подытожил я, вспоминая свои сны и видения. Много ли нас таких? Сонных предвестников конца нашего мира.

В этих мыслях я и не заметил, как пролетело время. Нам нагрузили телегу листвяжными брусьями, помогли вытолкать её за ворота и только тут я был вырван из своих размышлений голосом хозяина бывшей пилорамы:

- И ещё, Кузнец, леса теперь кругом много, хоть деревья руби, хоть соседские дома разбирай, никто и не скажет тебе ничего. А вот изделия твои, оружие и прочие, скоро на вес золота ценится будут... Так что не соглашайся больше так легко на сделки, - сказал мне на прощание Медведь.

А ведь я не думал об этом. Можно было опоры телефонных и электропроводов завалить, и по времени вышло бы быстрее, чем с наконечниками возится. Ценить нужно работу свою, тем более сейчас. Сколько таких как я на город? Человек десять наберется на полста тысяч. Прав Медведь, прав.

- Нарядились-то, как на парад или, вправду, как будто на взятие Иерусалима, а сами телегу тащим, - вытирая пот со лба, недовольно сказал брат, - оделись бы по простому и легче было бы.

- Представь, что это тренировка, марш бросок в полной амуниции, на пол километра, - пошутил я.

- В следующий раз без меня пойдете, я лучше колодец рыть буду, - продолжил брат.

- В следующий раз будем умнее, лучше заберем у кого-нибудь и его же заставим дотащить всё до дома, а потом убьем его, - злясь на себя ответил я ему, толкая телегу в горку.

- Что про всё это думаешь? - спросил меня Велес, когда мы одолели подъем, - Про сны его, про старика этого из снов.

- Чёрт его знает, - немного подумав, ответил я, - пиздеть ему смысла нет, да и какой смысл ему врать...

- Ёбнулся он, вот и все разгадки, - дал ответы на все вопросы брат, - ёбнулся и начал крепость строить, да людям мозг промывать своими идеями, а потом всё просто совпало. Вот и всё, вот и все разгадки.

Рано ещё про свои сны им рассказывать, тоже за больного примут. Не готовы ещё некоторые родственники к моим видениям. Да и давно их не было, может и закончились они...

Глава 6

- Листвяк же? - спросил Буран у Пальца.

- Да, вечный колодец будет, - ответил тот.

Парни помогли разгрузить телегу, которую мы притащили.

- Завтра утром сходим в город еще раз, - начал я, когда управились с бревнами и присели передохнуть, - на счёт коня поговорим - и всё! Месяц дома сидеть буду, никуда не пойду. Задрали эти походы, как кони, всё что-то тащим и тащим...

- Ещё как пойдёшь, - перебил меня Кривой, - нравится тебе в городе, походы эти мародёрские, как раз твоё. Меня-то уж не обманешь.

- Всё-то ты знаешь, всё-то ты замечаешь, - сказал я ему поднимаясь с лавки, понимая, что он прав, - наблюдательный ты наш.

Кривой сидел довольно улыбаясь.

Я прошёл шага три и,.. рухнул, как обычно пробороздив лицом землю.

***

Темно. Болит голова. Чешется лицо. Сильно чешется, но руки не слушаются. Или рук нет? Через мгновение, реальность начала меняться: чернота превратилась в серость, серость взорвалась яркой белой вспышкой. Ярко-белый свет начал тускнеть и стали проявляться контуры, силуэты...

Я сидел в сосновом лесу на покрытом мхом камне. Рядом со мной, мирно журча, течёт небольшой ручей. Кругом, щебечут птицы. Сквозь густо усеянные иглами сосновые ветви пробиваются теплые, ласкающие кожу лучи солнца.

- Мир тебе, добрый человек, - раздался спокойный голос у меня за спиной.

Я медленно повернулся. Никого нет.

- Да ты не переживай, что не видишь меня, так спокойней будет. Мой истинный вид ты пока не сможешь принять, а в привычном тебе образе мне не приятно будет, - голос звучал уже ближе.

- Пусть будет так, хотя мне было-бы спокойнее видеть собеседника, - сказал я в пустоту.

- Не похоже, что у тебя спокойствия нет, - сказал мне голос.

А ведь он прав. Я спокоен, меня ничего не тревожит. Если бы сейчас из-за деревьев вышли черти рогатые - спокойствия у меня не убавилось бы ни на грамм.

- Могу устроить, - весело сказал голос.

- Что устроить? - спросил я.

- Чертей рогатых, что-ж ещё! - расхохотался голос.

- Нет, не надо, - с улыбкой отказал я голосу, - пусть уж будет как есть.

Немного помолчав, я спросил:

- Кто ты? Как тебя зовут?

- У меня было множество имен за мою жизнь, сегодня зови меня Тот.

- Странное имя.

- Обычное. Хотя когда-то, наверное, мне оно тоже показалось бы странным.

- Хорошо, Тот так Тот. А кто ты?

- Ну это проще. Я Этот.

- Да уж. Очень всё просто. Тот, который Этот. Проще некуда, - улыбнулся я, откинув голову назад и прищурился, подставив лицо солнечным лучам.

- Наверное ты в чём-то прав. Этому понять проще чем Тому. Тот же еще не знает ничего, - голос рассуждал сам с собой, - хотя не будь тогда Того, не стало бы и Этого. Хорошо, - не знаю как, но я понял, что он закончил спор с самим собой и обратился ко мне , - зови меня Смед. Колдун я. Злой иль добрый - я и сам уже не помню. Да и не важно это. Ничего уже не важно. Пора мне, заболтался я с тобой, идти мне нужно.

- Слышал я это имя, только не тут, не во сне. И почему уходишь так быстро,чего приходил-то, подожди, поговорить нам надо!

- Так не сон это, а я и не приходил. Это ты приходил. А поговорим позже, успеем ещё поговорить. И это, Кузнец, выстави-ка руки перед собой.

- Зачем? - спросил я, совсем не удивившись, что он знает меня.

- Надо так, выставь.

Я вытянул руки перед собой и ощутил как резко упёрся ладонями в бетон. Моргнул. Перед глазами бетонная стена... Хотя, это и не стена, это же просто ограда моего дома, а я сам в положении "упор лёжа" .

- Папа, ну нифига у тебя реакция, - услышал я голос сына, - я думал ты сейчас опять лицом упадёшь, а ты - "бац!" - и так резко руки выставил.

- Запнулся я, сынок.

- Часто ты, пап, запинаться стал.

- Не так-то и часто. Второй раз всего. Но маме лучше не говори ничего про это, а то подумает, что не просто так я спотыкаюсь и запретит мне в город ходить. А тогда и тебе испытание ни к чему будет.

- Не скажу, а за это ты мне на испытании поможешь? Полегче сделаешь? - решил воспользоваться ситуацией сын.

- Помогу-помогу. Скажу с кем ты завтра сражаться будешь.

- С кем?

- А с кем бы сам хотел? С кем бы тебе проще было?

- С тобой, ты бы мне точно поддался.

- Со мной говоришь? Ну ладно. Только не будешь ты со мной биться. Мы в город завтра утром пойдем. Ты с нами идёшь. Это и будет твоё испытание.

- Просто сходить в город и всё? - переспросил сын.

- Просто сходить и просто делать всё, что я скажу. Согласен?

- Конечно, - обрадовался Славка.

- Маме не говори ничего. Я сам всё скажу ей. И какого лешего ты в таком виде? А если тревога? Ну-ка живо переоденься! Тем более скоро тренировка.

Громкий звон нашего импровизированного, сделанного из разрезанного поперек кислородного баллона, набата прервал перекур. Один удар - обозначает "внимание, кто-то идёт по главной, асфальтированной улице, но в наш проулок пока не свернул".

Два удара - "боевая готовность, зашли в переулок".

Больше двух ударов - "к оружию, на нас напали!".

Сейчас был один удар. Наблюдатель из дома Лехи оповестил нас о возможной угрозе или просто о случайных прохожих. Через пол минуты Острый уже был на крыше нашего дома:

- Десять, ... нет, одиннадцать человек. Судя по их поведению сюда идут, высматривают что-то.

- Ну пойду тогда я, гостей встречу, - Сказал я, закинув щит на спину и одевая шлем.

Два удара в набат.

Взял с куницы свою секиру, с полутораметровым топорищем.

- Так может мы не пойдем тогда? - спросил с подъёбкой Кривой, - Тех, кто не обосрётся при виде тебя, ты и сам добьешь, а за засранцами бегать - дело неблагородное.

- Шлем не забудь, а то случайно задену при замахе, дошутишься, - с улыбкой, которую уже скрывала бармица, ответил я.

- Ты спрашивал, зачем мы вырядились? - сказал я брату, выходя через усиленную листом железа калитку, - видимо для встречи гостей. Сзади держись, спины нам прикрывай. Буран, Велес вы дома останьтесь, вдруг сзади зайдут...

Равным по численности составом мы вышли к вероятному противнику. С крыши нашего дома нас прикрывал Острый, трое в резерве у нас в ограде, по два человека в домах соседей.

Наверно, если бы я встретил десять трехметровых, закованых в хитиновую броню двухглавых оборотней, у меня был бы такой взгляд как сейчас у Роберта - хозяина пустующего соседского дома, пришедшего сейчас с компанией земляков и родственников в этот самый дом и вместо того, что бы спокойно пройти, встретил около своих ворот нас. Остановились они метрах в двадцати от нас.

- Привет, соседи! - как можно дружелюбнее поздоровался он, - Это я, вы что, не узнаёте?

Я снял шлем:

- Привет, сосед. Узнали конечно, не сразу, поэтому и вышли встретить.

Он подошёл ближе. Земляки тоже двинулись за ним. Наши обнажили мечи.

- Тихо, тихо, - успокоил я их, - соседи это, всё хорошо, - и тут же Роберту и его землякам, - Парни, давайте сделаем так, что бы всё спокойно было: никто никого не нервирует и не провоцирует. Договорились?

- Да не вопрос, мы люди мирные, только пришли мы к брату своему домой, а тут вы, негостеприимно как-то, - решил выебнуться пожилой, но довольно крепкий на вид кавказец.

- Не надо мне про гостеприимство говорить, сейчас гости хозяев за кусок хлеба порвут, а мы вам, по-соседски, кстати, за домом присмотрели. Всё что там было - стоит нетронуто. Так что лучше бы "спасибо" сказали.

- Спасибо, сосед, - Роберт подошёл ближе, - Как бы нам поспокойней поговорить, а то как-то напрягает когда толпа мужиков в тебя оружие направляют.

- Отбой тревоги, расходимся! - объявил я своим, - Пусть твои к тебе зайдут, так спокойней будет, - сказал я соседу.

Он объяснил что-то своим на родном языке. Кто с бормотанием, кто молча, зашли в свою ограду. На улице остались я с Робертом. В стороне, возле ворот нашего дома остались перекурить, а по сути присмотреть за нами, Кривой и Баламут. Да и Острый не спешил уходить с крыши, контролируя всё сверху с луком в руках

- Мы за вещами пришли, что сможем унести - то и возьмем, раз врят ли вернемся. Четвертый день ходим по своим домам. Ходить далеко. Машин нет. У земляков в деревне живем. Там останемся. Попросить хотел - присмотрите за домом, жалко бросать, но со своими спокойней. Без обид, вы, конечно, тоже мужики надежные, но сам понимаешь же?

- Конечно понимаю, сам же со своими и на других не променял бы. Присмотрим конечно за домом, только вот тесно у нас, поэтому придется в твой дом жильцов пустить наших. Честно скажу , не появились бы вы еще несколько дней, зашли бы без спроса, но раз пришли , то и проще так будет, если хозяин согласие даст.

- А если получится, что нам вернутся придётся? - спросил Роберт.

- Давай так договоримся - если пустишь нас в дом, то когда вы вернётесь - мы вам его освобождаем. Так подойдет?

- Хорошо. Мы соберем сейчас что нам надо. Остальным пользуйтесь. Только не выбрасывайте ничего, уберите всё, что не нужно, в одно место. Хорошо?

- Договорились, - согласился я, - Слушай, Роберт, у вас там лошадей нет? Мы бы купили или поменялись с вами на что-нибудь.

- Есть две, только не станем продавать их: хозяйство большое, работы много, машин нет - самим нужны. Сами бы еще купили.

Через час, попрощавшись и сказав, что дом в нашем распоряжении, они ушли. Нагрузили себя тюками вещей, как муравьи и зашагали в обратный путь.

- Вечером решим кого переселить сюда, а пока нужно заняться укреплением забора нашего нового дома, - объявил я всем.

- Смежный забор просто убираем и приспосабливаем его на периметр, - предложил самый простой вариант брат.

- Ну, тогда начнём...

***

- Четвертая "подачка", она... она...

-Я знаю Флоу, знаю. Мы готовы убраться отсюда? Всё готово?

- Да, всё готово, осталось только оповестить Совет и нужно скорее покинуть это место.

- Я уже это сделал, они внесли "Поправки" в "Правила", теперь эта система закрыта для Меняющих пока "Поправка" не оповестит о исчезновении "Приближенного"... Что ж, Флоу, мы вписали своё имя в историю "Правил".

- Разве это повод для радости? Не станет ли этот "Приближенный" вторым ...

- Не называй это имя при мне, довольно. Я создал тебя не для того, что бы ты был моей совестью. Исчезни.

- Прощай, Мерзкий Мир, прощай Мир Обречённых Тварей.

Бросив прощальный взгляд сквозь огромное панорамное окно на планету, Ноль резко обернулся, ничего незначащим для него усилием мысли заставил Флоу вернутся в свой разум. Собеседник ему больше не требовался.

Странный объект шарообразной формы, сформировавшийся здесь девять дней назад из едва заметного белёсого тумана, снова рассыпался в бесформенное облако и с немыслимой скоростью покинул Солнечную систему, за долю секунды оказавшись за сферой Хилла.

***

Вечером все, и соседи в том числе, собрались на Совет. Обсудили текущие вопросы, рассказали о нашем походе на "пилораму", я пересказал всем наш разговор с Робертом. Костя, сосед справа, предложил объединить все дома, сделав дорогу между нашими домами внутренним двором, перегородив дорогу с двух сторон. Решили обсудить это завтра, по светлу уже на месте возможных будущих заборов. Обсудили состав завтрашней группы для похода в город. Было решено идти только нашим бойцам. Я, сын, Кривой, Острый, Хакас и Буран. Хакас с Бураном настояли на своих кандидатурах. Этот поход, пока что, был последний запланированный и когда будет следующий - никто не мог сказать точно, а они, по их словам, "засиделись дома" и очень уж хотели прогуляться.

Кроме визита к Тормунду, так же, было решено пройтись по городу, узнать обстановку. Меня, конечно напрягало присутствие Славы в завтрашнем походе, но не взять его я не мог. Дело даже не в том, что я обещал ему испытание, в случае удачного прохождения которого он стал бы полноправным бойцом, и не в том, что нужно как можно быстрее вложить в его голову, что мир уже не тот, что раньше. Нужно научить действовать и мыслить его совсем по-другому, при этом создав ему видимость самостоятельности в его действиях. Почему-то весь вечер меня не покидала непонятная и совсем необоснованная уверенность, предчувствие, если хотите, в том, что я обязан его взять. Что-ж, проверим свою интуицию.

В новый дом, а он почти наполовину больше нашего, решили переселить Хакаса с семейством и Баламута, который за эти дни начал встречатся с Татьяной и Бурана с семьей , мы с семьей брата остались в нашем доме, а одиночки переехали в наш маленький гостевой домик.

Перед сном почти час объяснял жене, что решение взять с собой сына - это необходимость. Было трудно. Но всё-таки получилось. Пришлось многое пообещать. Врал конечно, но она это знала и делала вид, что верит. Знала она точно только одно - пока я жив, с сыном всё будет хорошо.

***

Сон или явь? Как понять-то? Если в тех снах, которые были в начале, я понимал нереальность происходящего, то сейчас всё было очень даже реально: тепло от солнца, ветерок ощущается кожей лица, запахи хвой и цветов, звуки леса, ручья... Ну не бывает таких реальных снов!!!

- А сон ли это? Может сон там, а тут явь? Или Навь? - услышал я уже знакомый голос.

- Если это Навь, то почему тут хорошо так? - спросил я Смеда.

- А кто сказал тебе, что Там лучше чем Тут? Кто-то смог вернуться и поведать об этом?

- Ну вот опять ты начал, Тут, Там...

- А о чём же тогда? О том зачем я Медведя предупреждал? Или зачем ты ко мне ходишь во снах? - немного разгневался Смед.

- Да хоть о чём-нибудь, только чтобы вопросы не множились. Хоть что нибудь проясни, будь добр, - попросил я собеседника.

- А чего ж не прояснить, поясню. Ко мне ты являешься, потому что "подачек" ихнепланетных башкой своей насобирал, не пошёл бы сегодня к Медведю - одна была б у тебя, а так вторую поймал вместо него и не заметил даже... И не смотри так на меня, всё равно пока не поймёшь, что это такое. Я-то думал, в него она прилетит, вот и подготавливал его...

- К чему подготавливал? И почему меня не подготавливал? - перебил я его.

- Говорю же, не перебивай, молча слушай, коли припёрся. Позже об этом. А готовил я его к тому, чтобы помогал он тебе, а помощь-то теперь и не нужна, как помочь-то тебе и не знаю теперь. К кому ещё две прилетели я не увидел, так что справляться тебе самому. И справляться не с теми кто придет за тобой и силой, что "подачки" дают, они могут и сотню лет к тебе добираться, с самим собой тебе война предстоит, две штуки в одной башке это много, очень много и слишком плохо. Если не совладаешь с собой - беда большая будет.

- Спасибо тебе , помог разобраться, я всё понял, всё узнал... - стал говорить я с нескрываемым подколом в сторону Смеда.

- А ну не подъёбывай старика, а то вообще больше не скажу ничего, - прервал он меня, - не скажу, что нельзя завтра, ни при каких обстоятельствах рыжего убивать, если не удержитесь - сына потеряешь, что нельзя...

- Какого "рыжего"?! Подробней! Что будет с сыном?! - перебил я Смеда, перейдя на крик.

- Тише!!! Не смей кричать! - его слова заглушили всё вокруг, по ушам резко ударила звуковая волна. Лес ответил эхом, а облака раскатом грома, - Я сказал тебе всё что знал и на этом всё! Знал бы больше, сказал бы ещё. Главное рыжего не убивайте, Баламуту помоги.

- Рыжий с рынка? С Баламутом что?...

- Я тебе не справочная, сам разберёшься, надоел ты мне, уходи прочь, разорался тут, голова от тебя болит уже...

10 день.

- Куда идем мы с Пятачком... Точно! Пока ты не пройдёшь своё испытание - будешь Пятачок. Понял?

- Да пап, понял. Сегодня вы все будете меня дразнить, а я должен терпеть.

- Нет. Терпеть ты будешь перед закрытым туалетом. Сегодня ничего терпеть не надо, просто слушайся меня и будь собой. Будут подъёбывать - отвечай. Молчаливый задрот испытание не пройдет. Понял?

- Да папа.

- Не папа. Кузнец. С этой минуты и до возвращения домой. Шлем одень и не снимай, пока не прикажу. Пошли, нас уже ждут.

- Идём к рыжему Тормунду и до квартиры Баламута. Он с нами пойдет. Вместо него Хакас дома будет, - Я инструктировал свой отряд перед выходом, - Еле уговорил его. Обиделся. Сейчас можете смеяться: сегодня мораторий на убийство рыжих. Людей, собак или котов - никого не трогаем. Всем ясно?

- А чё так? Я вот сегодня как раз планировал кого-нибудь рыжего убить, - решил пошутить Острый.

- Без шуток, Лёха. Говорю же, можете смеяться, видение было. Последнее время они часто и сбываются они, суки. Поэтому прошу отнестись к моим словам серьезно. И ещё, Слава сегодня Пяточек, зовите его так. Относимся к нему как к полноправному члену отряда, но и приглядывать за ним не забывайте. Это уже не приказ, а моя просьба. А ты, Пятачок, голос подавай только по делу, при посторонних молчишь, ясно?

- Да Кузнец.

- Хорошо. Двинули.

Баламут и Кривой шли в авангарде. Я, Буран и Пяточек метрах в двадцати за ними. Острый замыкающий.

Кривой остановился, повернулся:

- Кузнец, в доме у твоего брата кто-то поселился, глянем кто там?

- Давай, только быстро, - ответил ему я.

- Зачем тебе это? Бросили же дом, - Спросил меня Буран, - Пусть живут люди, может семья какая прижилась там, зачем пугать?

- Вот и проверим кто там. Если нормальная, то удачи пожелаем и дальше пойдём.

- А если НЕ нормальные? - "Не" он выделил интонацией.

- Смотря как поведут себя эти НЕ нормальные, - ответил ему я, - если что, убьем и дальше пойдём.

- Изменился ты, совсем изменился.

- Саня, перестань, всё изменилось и я меняюсь...

- Эй, жильцы, выходите, поговорить надо! - закричал Баламут, несколько раз ударив носком ботинка в дверь.

- Я выйду сейчас, по еблу кому-то постучу, - ответили из-за завешенного каким-то тряпьем окна. Окна-то вместе с рамами парни вытащили и увезли с собой при переезде.

В углу оконного проема немного отодвинулась тряпка, видимо посмотрели кто ломится в дом.

- Чё вас так дохуя-то?! - крикнул мужской голос из дома. Явно не тот голос, что обещал поступать Баламуту по лицу.

- Ты сюда выйди, я тебе объясню, хули ты тявкаешь оттуда?! - Ответил ему Кривой, - Быстрей давайте или сами войдём...

- Я в тебя бля войду, нахуй пошли отсюда! - это уже третий голос проявил к нам гостеприимство.

Я указал на Бурана и Острого, показал чтобы они обошли дом.

- Мы пацанам маякнули, они сейчас подтянутся и пизда вам, рыцари хуевы, съебались отсюда! - снова третий голос.

- Их там трое, может четверо и про подмогу лечат. Так что, в дом входим? - почти шепотом сказал мне Кривой.

- Конечно входим, за слова отвечать надо. Только тряпки с окон сорвать надо, не в темноту же идти.

- Баламут, с Пятачком на улице останетесь. Мы с Кривым отсюда, парни сзади пусть принимают, - Распорядился я на этой стороне и прокричал парням на той стороне дома:

- Лёха, срывайте тряпки с окон и заходите в дом сзади, мы отсюда и режем их нахуй!

Из-за дома до нас донеслись звуки ломающихся досок, крик боли и отчаяния.

- Минус два! - Острый оповестил нас о резком сокращении численности у противоборствующей стороны.

Кривой рванул на себя занавес окна, я быстро вскарабкался в проём. Достал ножи. Осмотрелся. Никого. Следом залез Юра.

Мы в гостинной, которая через квадратный арочный проём, соединена с кухней. С кухни окно выходит на задний двор, в него уже залез Лёха. Я указал ему на дверь в ванну, он кивнул и аккуратно пошёл к ней.

- Кривой, ты наверх, я в подвал. Больше тут некуда деться.

- Живым третьего берём? Допросим или нахуй он нам? - тихо спросил Юра.

- По ситуации. Как получится.

Он кивнул.

" В подвал? Какого зря!!! Ты дебил что-ли?" - Спросил я сам себя. - "Там же темно совсем!!!"

"А не пойдёшь - авторитет потеряешь, какой ты командир, если темноты испугался?" - голос в голове был чуждым мне, как будто кто-то проник в неё. Даже показалось, что это голос Смеда.

"Это дом брата, это мой дом. Никого я тут не боюсь!" - мысленно и очень решительно ответил я и начал спускаться по ступеням.

Восемь ступеней и я уже стою в подвале. Кромешная тьма. Пытаюсь всмотреться в темноту и ... и я начинаю видеть! Как будто смотрю старый советский черно-белый телевизор с посаженым кинескопом, мутно но вполне могу различить предметы.

Он сидел на корточках за котлом отопления. Левой рукой держится за него, в правой нож. Делаю шаг в его сторону. Он сжался как пружина, прислушивается, готовый прыгнуть на меня. Резко шагаю в его сторону левой ногой, бью правой, целясь в голову. Попал удачно. В подбородок. Обмяк и растекся по полу.

Отбросил его нож в сторону. Обыскал его и поволок к лестнице.

- Вроде не сильно большой, а тяжёлый, сука, - с легким недовольством сказал Кривой и уселся на диван, - Надо было его там и добить.

- Там темно, а нам с ним поговорить еще надо. Поговорим быстренько и добьем.

- Вы не поговорите, ты ему челюсть сломал. Вон, весь ебальник у него заплыл, - выдал нам диагноз Острый.

- Умеешь ты обнадёжить, Алексей, - немного разочаровавшись ответил я, - Как оно, кстати, людей убивать? Тех двоих сзади же ты убил?

- Я. Буран затупил что-то. Схватить одного хотел, а тот ему ножом в пузо. Тут-то я ему головушку и проломил. Думал сложнее будет. А тут даже никаких угрызений совести нет. Как будто посрать сходил.

- Хорошее сравнение, Алексей, - усмехнулся я. И продолжил уже серьёзно, - Иди на улицу. Пусть Буран с Пятачком зайдут...

- Слава, шлем сними, - приказал я сыну, - Буран, ты как? Он тебе кольчугу не пробил?

- Нет. Хорошо всё. - Как-то потеряно ответил он, - Зачем тебе это надо было? Мы же не сюда шли? Зачем вы их убили?! - он начал повышать голос.

- Саня, ты гонишь что-ли? Мы же поговорить хотели, они сами же залупились и на вас выскочили, ножом тебя пырнули! - возмутился Юра.

- Они же испугались просто, просто испугались! Они просто напуганные парни, они же молодые совсем были, им ещё жить и жить! - он начинал истерить. Но у Кривого было, что ему ответить.

-В ванну зайди, посмотри что эти простые парни тут делали! - Кривой схватил его за плечо и повел в ванну. Открыл дверь и пихнул к ней Бурана. Тот сделал шаг и замер, как истукан.

- Что там? - Спросил я у Кривого.

- Доказательства правоты наших деяний. Иди сам посмотри. Славе, думаю, не стоит на это смотреть.

Буран стоял в дверях, абсолютно неподвижно и мне пришлось его немного подвинуть.

Вся ванна залита кровью. В ванне разрубленное на куски тело, без ног и головы. В унитазе кишки, некоторые вывалились из него и лежат на полу. Рядом с унитазом в луже подсохшей крови отрезанная голова. Женская голова с открытыми глазами и застывшей гримасой ужаса на лице, все волосы перепачканы кровью...

- Там типа мангала за домом, они ночью шашлыки жарили, - добавил красок к увиденной нами картине Кривой, - Теперь что скажешь, а, Саня?

Саня молчал.

- Слава, сюда иди, - Я позвал сына, - Сын, ты сейчас увидишь страшные вещи. Это не испытание, не проверка, просто посмотри на это и подумай, надо ли тебе всё это, все эти походы и сражения, вся эта кровь, кишки и гавно. Если не сможешь смотреть на это я пойму и никто и никогда не скажет что ты слабак. Понял?

- Да пап, понял.

Он не испугался, не отбежал и не закрыл глаза. Просто спросил:

- Зачем они это сделали?

- Они её ели, отрезали куски и жарили. - Не выбирая выражений "помягче", ответил я, - Просто сожрали её.

- Ты всё ещё хочешь ходить с нами в город? - спросил у Славы Кривой.

- Да. Хочу. Я хочу защищать людей, что-бы их не съедали.

- Мы не для этого ходим в город. Мы не защищаем людей, мы ходим для того, чтобы добыть нужные нам вещи. И всё. Ясно?

- А зачем тогда сейчас мы убили этих людоедов? - немного не поняв наши действия, спросил он.

- Мы не собирались, мы просто поговорить хотели, а они нас обматерили, за это мы их и наказали.

- А если бы они поговорили с нами, мы бы просто ушли? - продолжил расспросы сын.

- Да. Просто ушли. Я даже не уверен, что мы их убили бы, зная, что они людоеды. Сейчас тебе это сложно понять. Не думай об этом. Если решил идти дальше, то просто слушайся меня и всё. Хорошо?

- Хорошо, - согласился Пятачок.

- Буран, ты как? Пришёл в себя? - Спросил его Кривой.

- Как так-то? Как так? - со слезами на глазах заговорил Буран.

- Вот так вот, вот так. Жизнь такая теперь, Саня. Пиздой накрылась прошлая жизнь, кончились прогулки с семьей по парку, посиделки в кафе пиздой накрылись, пикникам на природе пиздец, всему пиздец!!! Теперь или ты убьешь или тебя! Ясно?! Закон ёбаных джунглей! Ясно тебе? Или ты, или тебя! Если не принимаешь это, то пиздуй домой и рой колодец! Пойми это уже или домой возвращайся!

Слезы прекратились. Посмотрел со злостью мне в глаза и... и я оказался в голове Бурана.

- Если ты не примешь этот новый Мир, то он сожрёт тебя. Сожрёт, как те твари сожрали эту девку. Он сожрет тебя и твою семью. Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы на месте этой девки была твоя дочь? Нет? Тогда прими это, прими Новый Мир. Ты же боец, Саня, боец! Защити семью, защити себя, нас всех! Прими новые правила, изменить, брат!

Меня выкинуло. Я смотрел в глаза Бурану. Теперь в нем не было злости, теперь в них облегчение и понимание ситуации. Он кивнул:

- Я понял. Я всё понял. Я приму новые правила. Ради семьи, ради дочери. И ты прими меня, прими и веди в этом новом Мире.

После этих слов он приклонил колено и склонил голову:

- Я принимаю Новый Мир. Прими и ты мою клятву верности тебе. Мой меч Твой!

- Клятва принята, - слова вылетели из меня сами по себе, против моей воли.

- По ходу ёбнулся Буран, - подытожил Кривой, - вы оба ёбнулись.

- Всё хорошо, Юра, потом объясню. Поднимайся Буран, идти пора.

- Этого кто сделает? - Кривой кивнул на связанного каннибала.

- Пятачок, убей его. - Уже совершенно осознанно сказал я. Все уставились на меня, но никто, кроме сына, ничего не сказал:

- Я?

- Это твоё испытание.

- А если я не смогу?

- Ты вернешься домой, а испытание отложим на год.

- Тогда я смогу, я готов.

Он достал нож. Встал на одно колено, занес руку для удара и в этот момент каннибал открыл глаза и последнее что он увидел перед смертью, было лицо мальчика двенадцати лет. Лицо не выражало ничего, ни страха, ни злости, ни ненависти - спокойное лицо ребёнка, превращающегося в мужчину...

Глава 7

- Что за ёбань ты там устроил? Зачем мелкого на это подписал? Что с Бураном сделал? - Кривой завалил меня вопросами, когда мы вышли из дома и пошли с ним в авангарде.

- Не такой уж он и мелкий, хоть и лет ему мало, а ростом уже под метр семьдесят и силы в нём не меньше, чем в любом из нас...

- Зато мозги ещё не окрепли и не готовы к такому! - перебил он меня.

- Готовы, Юра, готовы. Не был бы готов - не сделал бы этого. Если у нас средневековье, то и становится мужчинами надо раньше. Тебе напомнить может как в те времена было?

- Тогда - это не сейчас, - попытался возразить он.

- Еще как сейчас, а может ещё и жёстче. Себя вспомни шесть дней назад.

- Ладно, может ты и прав. А с Саней что?

- А вот тут я сам охуел от того, что получилось. Я как-то к нему в голову залез. Даже о чём-то поговорил там с ним, смутно это уже помню. Успокоил вроде его, направил куда надо...

- Куда надо? Или кому надо? - как же правильно задал вопрос Кривой.

- Не буду врать, подтолкнул его в свою сторону, но присягать мне не приказывал. Вроде не приказывал, - ответил я искренне.

- Не думал, что это всё твоя "подачка", или как ты её там называл? - Кривой всё сыпал на меня вопросы, причём правильные вопросы.

- Думал конечно. И, скорее всего, это она и дала мне такую способность...

- Или сама это сделала, - предположил Кривой.

- Может и так. Надо будет проверить ещё на ком-нибудь, - я повернулся к Юрке и, улыбаясь, спросил его, - Проверим?

- Ага, щас! Даже не думай! К рыжему придём сейчас, на нём и тренируйся. Если я и захочу присягнуть тебе, то пусть это будет добровольно, хорошо? - это он даже не спросил меня, а скорее попросил.

- Хорошо. Обещаю. Хотя сам не знаю, что пообещал тебе. И вот ещё... - слова застыли у меня на языке. Как же так то?! Мы убили троих и я даже не посмотрел какого цвета их волосы! А если кто-то был рыжим?!

- Эти трое, какого у них были волосы? - спросил я Юрку.

- Что? - видимо, он не понял сразу, о чем я.

- Те трое, которых убили! Рыжий там был?! - закричал я, повернувшись к остальным и, найдя взглядом сына, немного успокоился.

- Не было, не переживай, - спокойно ответил Лёха Острый, - мы же помним твой приказ. Два брюнета, один блондин. А вот ты повнимательнее будь, твои же видения, просьбы твои, а сам забыл.

Вот я ишак-то! Так обосрался перед бойцами. И что я за предводитель теперь?!

- Простите парни, признаю свою вину, - не найдя что сказать, извинился я.

- Всё нормально, с каждым бывает, - подбодрил Лёха.

***

На переезде всё так же валялись трупы, уже совсем не свежие, вонючие, почерневшие, обглоданные собаками.

- Вот так и сдохни на чужбине. И будешь валяться вонючим куском гнилья. И никому до тебя не будет дела, - с сочувствием произнёс Баламут.

- Похеру им уже на всё, а если им похеру, то и ты не переживай, - цинично ответил на это Кривой.

- Ты как, всё хорошо? - спросил я сына, отойдя с ним в сторонку, - После дядькиного дома и этих трупаков не передумал? И вообще, что чувствуешь? Страшно, противно, может плакать хочешь или ненависть ко мне появилась? Скажи честно, пока мы ещё вернуться можем.

- Всё хорошо, правда. От этих вот, - он показал на вонючие куски разложившихся трупов, - тошнит и противно маленько, а про того я и не думаю даже, мы же их там за дело.

- Этих за дело, но может получится так, что и не за доброе дело придётся. Не так всё просто это всё. Ладно, идём. Ты главное не расслабляйся и слушай меня. Дома еще поговорим. А так ты очень даже молодец, хорошо держишься, не ожидал. Горжусь даже тобой.

Он словно расцвёл после этих слов, заулыбался.

- Шлем одень и ремешок потуже затяни, а то харя треснет от такой широкой улыбки, - с такой же широкой улыбкой сказал ему я и подмигнул.

***

Торговая точка Тормунда изменилась. Товара, как в прошлый раз, на улице не было, да и продавали теперь не со столов на улице, а через два зарешеченных окна, выходящих на лицевую сторону магазина. Но охрана всё таки стоит - четверо мужиков с дубинами и топорами. А вот покупателей, несмотря на ранний час много, человек по пять-шесть возле каждого окна.

- Тормунд где? - нагло спросил я у охраны.

- Ты кто? - ответил вопросом на вопрос здоровенный мужик с таким же огромным, жирным пузом.

- Витяня, Рыжий предупреждал за этих, он ждет их, не груби только мужикам, - сказал здоровяку уже знакомый нам по прошлому походу Колямба. И добавил уже нам, - Сейчас я позову его, подождите.

- А чё, Витяня, есть брат у тебя? - Спросил пузатого Кривой.

- У тебя вопросы к нему? Так мне их задай, порешаем, если вывезешь, - Витяня сходу включил бычку.

- Значит есть, - сам себе ответил Юра, - И кореш у тебя значит есть, такой же большой и жирный как ты, да?

- Ты, задрот, охуел что-ли?

- Заткни рот Виктор, пока есть что затыкать, - голос из-за спины Витяни заставил его заткнутся.

Вышел Тормунд:

- Привет Кузнец, как жизнь, как добрались? - он протянул руку.

- Привет, Тормунд, - я пожал руку, - Жизнь как в сказке. Добрались тоже неплохо.

- Что с Витяней не поделили-то?

- Да так, подозрения кое-какие у моего друга на счёт него возникли.

- Поделишься подозрениями? - спросил он.

- Давай сначала о делах, - предложил я, - Что там на счёт моей просьбы?

- Лошадь есть, даже две, только не будем мы их продавать, без обид Кузнец. За пару дней мы очень сильно оценили конскую помощь. Без обид?

- Да какие тут обиды. Понимаю я тебя. Сам так же поступил бы.

- Обещаю, найдем третью - она твоя. И по цене уступим. Хорошо?

- Хорошо. Только получается, что зря сходили, - огорчился я.

- Ну хочешь, я вам новости последние бесплатно расскажу?

- Поведай, раз щедрый такой сегодня, - согласился я на эту компенсацию.

- Вояки, человек полста, все, кто остался и не сбежал или сдох, в администрации осели. Армию новую создают. Там же храм недалеко новый, с попом допизделись и типа войско православное замутили, казаки к ним подтянулись, да мужики с окрестных домов. Говорят народ к ним потянулся, хавку им несут, а те там за порядком смотрят. Менты - в петушатне своей так и сидят, с голодухи пухнут, по ночам, как мыши, хаты потрошат. Чё ещё... - он немного задумался, вспоминая, - Рынок продуктовый дагестанцы заняли. Говорят, хотят там базар замутить, монопольно, а все мелкие, вроде нашего, закрыть или под себя подмять. Но пока или сил мало, или не добрались еще к нам.

- Поэтому в здание торговлю перенесли? - спросил я.

- И поэтому тоже, - ответил он, - Местные тут решили бесплатно отоварится. Пизды выхватили только, да товар попортили. Ах да, еще про девку ту, которой ты поесть купил, растрогался я и на работу её взял.

- Ну молодец, дело доброе сделал, - Одобрил я его поступок.

- Ага, доброе. Она в первый же вечер консервы спиздила. Теперь шлюхой у нас будет. Как надоест - продам кому-нибудь, а не купят, так на мясо пущу. Вот так и делай добро.

Я не знал, что ему ответить. Сам бы за воровство наказал, может быть ещё и сильнее, но почему-то мне её было жалко.

- А с девочкой что, с дочкой? - Спросил его Баламут.

- На фарш пустили, - не задумываясь ответил он, и видя, как мы, не сговариваясь, начали доставать оружие, засмеялся и тут же добавил, - Шучу я, бабы наши её на воспитание забрали. Что я, изверг, что-ли, детей есть?

- Дурак ты. Не шути так больше, а то в следующий раз не успеешь поправиться.

- Ну весело же, видели бы вы себя, - продолжил он веселиться, - Ну что, расскажешь, что за херня у вас с Витяней?

- Если он тот, о ком мы думаем, то ему пиздец. Брата они нашего порезали. У Витяни брат есть?

- Есть, - серьезно ответил рыжий.

- И кореш у них есть, такой же как он, здоровый и толстопузый? - я задавал вопросы, глядя через плечо Тормунда, в глаза жирного Витяни. Тот молчал, так же пристально, со злостью, смотрел мне в глаза и молчал.

- Есть такой, Пердуном кличем, - так же откровенно продолжил отвечать рыжебородый.

- Жену у одного из братьев Лариса зовут и несколько дней назад к ней сестра приехала, Наталья, так?

- Витя, так всё? - Спросил у него Тормунд.

- Так всё, про нас они базарят, - Согласился он со всем сказанным.

- Напряженная у нас ситуация получается, - начал Тормунд, - с одной стороны братья с Пердуном, с другой стороны потенциальные поставщики оружия. Что выбрать, а Кузнец?

- Тебе решать, - ответил я, теперь уже глядя ему в глаза.

- Предлагаю вам забыть о том конфликте, а мы про эту ситуацию забудем и продолжим наше деловое общение, хорошо? - предложил рыжий, - А пока ты думаешь, мои парни с крыши за вами присмотрят, чтобы вы глупостей не натворили.

Я бегло взглянул на крышу. Четыре лучника стоят на импровизированных балкончиках. Перевел взгляд на Лёху, тот отрицательно покачал головой.

- Мы уходим, - озвучил я своё решение Тормунду, - Торговли с вами не будет. Вопрос с толстяками не закрыт...

- Тогда вы не уходите. Или дай слово, что ни ты, ни твои бойцы к моим, претензий не имеют, или откупайтесь от нас сейчас и валите отсюда.

- Что хочешь?

- Всё железо с себя снимайте и уходите, - продолжал наглеть рыжий.

" По моей команде - быстро бежим к стене магазина, там лучники не достанут. Пробиваемся за левый угол, там так же, вдоль стены к пятиэтажке, прикрываемся щитами, отходим на безопасное расстояние. Рыжего не убивать!". Я не смог пробраться в голову Витяни и подчинить разум, не смог это сделать и с Тормундом, но мой мысленный посыл мгновенно долетел до всех наших.

" Бегом!" - скомандовал я мысленно и мы все, как один рванули к стене, на ходу обнажая оружие и прикрываясь щитами.

Стараясь, прикрывать сына и контролировать его действия, я решил стать тараном группы и убрать с нашего пути главную опасность, в виде громады Витяни. Как смог разогнался, хотя как ты разгонишься за четыре шага, выставил вперед щит и в момент сближения резко ударил его им в грудь. Хоть я и крупный мужик, привык к силовым столкновениям, но тут как-будто о стену ёбнулся, отскочил и чуть не завалился назад, запутавшись в собственных ногах. Стена лишь немного пошатнулась и начала заносить надо мною свою дубину с ввинченными в неё саморезами.

"Щит-то выдержит, а руке пиздец" - пронеслась мысль. Удар меча, по голове пузатого великана, спас мою руку от перелома.

Многое я представлял, до выхода из дома: что сын облажается на своём испытании, что придётся ещё в самом начале вернутся и отвести его домой, что впадет в ступор или будет тупить по поводу и без, но то, что он ещё и спасать меня будет, я даже представить не мог!

Удар, правда, у него не получился, кто-то его толкнул в момент, когда меч уже опускался на голову Витяни и лишь по касательной, сверху вниз, рассёк ему его жирную харю. От левого уха, разрезав мочку пополам и дальше вниз, распорол щеку.

Этого вполне хватило, что-бы остановить его замах дубины в мою сторону. Он взревел, как дикий бык и схватился руками за лицо.

Тут же, краем глаза, заметил, как Тормунд прошмыгнул в магазин. Да и хер с тобой, всё равно не собирались мы тебя убивать. А вот с Витяни, Кривой успел сказать пару слов:

- Велес сказал вас жизнь накажет, а я немного помогу! - После этого, он выхватил у проходящего мимо Острого клевец и схватив его обеими руками и движением, как у профессионального гольфиста, насквозь пробил Витяне "клювом" правое колено, так, что его остриё вылезло с другой стороны ноги. Тот с нечеловеческим криком рухнул на асфальт, переключив внимание рук с измазанного кровью лица, на колено. Со второй попытки Юрка выдернул "клюв" из ноги ревущего толстяка. И тут же ударил его по другому колену, но уже молотом. Хруст костей окончательно похоронил карьеру Витяни. Не быть ему больше охранником продуктового рынка, теперь только в вахтеры годится.

Кривой хотел ещё разок подровнять ему колени, но Баламут схватил его за шиворот и потащил в нашу сторону:

- Идём, садист долбаный, хватит с него!

- Быстрее, уходим! - крикнул Буран и первым рванул за угол, проверяя безопасность направления.

Все дружно последовали за ним, поднимая щиты над головами.

Как ни странно, но с крыши по нам не стреляли. С этой стороны не было помостов на скатной крыше магазина. Или ещё не до конца подготовили здание к обороне, или решили: раз нет с этой стороны окон, то и лучники с этой стороны крыши не нужны.

Отбежали метров сто. Встали посреди дороги, ведущей через березовую рощу в "Разрез". Никто нас так и не стал преследовать. Тормунд, еще пятеро его бойцов, двое из которых лучники, видимо с крыши успели слезть, стояли и смотрели нам в след.

- Лёха, стрелы точно не достанут? - спросил Баламут.

- Точно.

- Баламут, ты какого хуя меня оттащил от этого жиробаса?! - С недовольством и немного повышенным тоном начал Кривой.

- А хули ты там!..

- Успокоились оба! - перебил я Баламута, пустившегося в словесную контратаку, - Все целы?

- Да.

- Да.

- Целы.

Все подтвердили отсутствие ранений.

- Кривой, Баламут - домой вернёмся, там и поговорите, ясно? Не хватало ещё, чтобы вы разругались тут.

- Странно. Мы им два трупа и калеку оставили, а они нас не преследуют даже, - поделился подозрениями Буран.

- Понимают, что не вывезут, или окружают. Вокруг пятиэтажки бойцов отправили и ждут их, - предположил Лёха.

- Скорее первое. Их там девять человек было, может десять, не больше. Пять внизу, четверо на крыше. Было-бы больше - вышли-бы, когда рамсить начали, - произвёл подсчёты Юрка.

- Теперь их семь, не больше. Может добьем? - неожиданно предложил Пятачок.

Если честно, то я не удивился этому. Я просто ОХУЕЛ от того, от КОГО поступило это предложение!!!

- А я оказывается тебя, сынок, плохо знаю,т- попытался отшутится я.

- Парламентёр идёт, -Лёха кивнул в сторону магазина.

В нашу сторону шёл рыжий одичалый, с поднятыми руками и ебанутой улыбкой на лице. Прошёл пол пути до нас и остановился.

- Кузнец! Иди сюда, поговорим спокойно вдвоём.

- Ща, иду! - крикнул я ему в ответ и уже тихо сказал своим, - Я на пару минут, они могли за подмогой послать, спрошу чё этому уёбку надо и уходим.

- Вы чего нервные такие, бизнес мне испортили, мужиков убили, Витяню покалечили...

- Ты не охуел-ли, рыжий? Ты сам эту залупу начал, а с меня спросить за это хочешь? - возмущённо перебил его я. Он смотрел на меня и продолжал дебильно улыбаться.

- О чём поговорить хотел? - спросил я его.

- Давай всю эту хренотень забудем, тем более с Витяней вы решили вопрос. Вы подгоните мне мечей, кольчуг и прочих ваших ништяков на десять человек, а я вам за это коня и не предъявляю за трупы. Железками от трупов откупишься и хорошего бизнес партнёра получаешь. Как тебе, а?

- Я с тобой больше дел не имею. Скажи спасибо... хуй знает кому это скажи, за то, что тебя сегодня нельзя убивать. Но в следующий раз я лично отрежу твою рыжую башку.

- Ебанутые вы конечно, - он развернулся и пошёл к своим, но через пару шагов развернулся и добавил, - Значит, нельзя меня убивать?

После этого он выхватил из рукава нож и побежал на меня. Выпад ножом мне в живот. Я даже не пытался уклониться, только сделал небольшой шаг назад, что-бы удар оказался слабее и как только получил удар в живот тут же ударил его кулаком правым хуком в нос.

Рыжий рухнул набок. Из носа потекла кровь.

- Убивать нельзя, а по еблу-то бить можно, - после этого одной рукой я вытащил свой нож, другой схватил Тормунда за бороду и отрезал её, бросив отрезанные волосы ему в лицо. Поднялся и, на ходу убирая нож в ножны, пошёл к своим.

- Пиздец вам черти ебаные, я знаю где вы живёте, мы придем, выпустим вам кишки, выебем и сделаем шлюхами ваших сук, а ваших ебаных детей заберем с собой и пустим на шашлыки!

Я повернулся, ярость начала застилать мой рассудок. Ещё немного - и я бы сорвался. Лишь мысль о предсказаной неминуемой потери сына останавливала меня. Тем временем тот продолжал орать:

- И помнишь того парня, который следил за вами? - говоря это, он пятился спиной к своим, - Я поймал его. Поговорили мы с ним - хороший парень оказался, и друзья у него хорошие, подружились мы. Злые они на вас очень, так я и им ваш адресок скажу, а ещё лучше, если мы вместе придём, вот веселье-то будет! А, Кузнец, любишь веселье? Любишь смотреть как твою жену ебут? А? Я устрою это тебе.

Слыша всё это и поняв, что я не стерплю эти слова, парни рванули ко мне и как только я обнажил меч и пошёл на рыжего ублюдка, повисли на мне.

- Успокойся ты! - кричал мне кто-то в ухо. Я же пытался вырваться из державших меня рук, пытался отшвырнуть повисших на мне. Ярость заполнила моё сознание и я увидел мир по-другому... Я смотрел на то, что происходит, сверху.

Тот я, который там, внизу, отшвырнул тех, кто его держал, при этом кому-то сбил локтем шлем с головы, и побежал за Тормундом, а он наоборот, рванул от него к магазину.

Одна стрела вонзилась ему в грудь, пробила кожаный ремень портупеи, но, не пробив кольчугу и не отскочив, так и осталась торчать из груди.

В момент, когда он догнал рыжего, метрах в пяти от магазина, из него торчали уже три стрелы, причём одна из них, так удачно пущенная одним из лучников, попала ему в кисть левой руки и пробила ее насквозь.

В момент, когда он схватил Тормунда за шкирку время замедлилось. Я видел как медленно опускается меч, зажатый в моей же руке, на голову рыжего ублюдка, как сука Калямба замахивается на того меня топором, как бегут мне на помощь мои бойцы и как лучник с лицом покрытым оспинами и набухшими прыщами, выпускает стрелу в сторону моих парней. Теперь я уже не могу оторвать взгляд от этой стрелы, всё моё внимание приковано только к ней. Несколько секунд и я понимаю в кого она летит. Да, это именно он, мой сын! Стрела всё ближе и я понимаю, что она летит точно ему в голову, в голову, не защищенную шлемом! "Это же я сбил с него шлем! Я! Сбил, когда вырывался от них!" Ещё мгновение - и я вновь пытаюсь вырваться из державших меня рук! Ярость и злость на ублюдка, который пообещал мучения и смерть мне и моим близким, мгновенно исчезла. Я прекратил попытки вырваться

- Уходим отсюда, - сказал я своим, совершенно спокойным голосом, - Я понял, почему эта мразь должна сегодня жить. Уходим.

- Возвращаемся домой? - спросил Буран, когда мы отошли метров на пятьдесят.

- Нет, идём туда, куда и планировали, - ответил я, - Не переживай, сегодня этот клоун ничего не сделает, даже если захочет - не успеет. А мы сейчас через рощу выйдем поближе к дому Баламута, он свои дела сделает и назад, часа через три дома будем.

- Это если ещё каких приключений на свои жопы не найдём, - добавил Острый ложку пессимизма в бочку моего оптимизма.

- Да ладно тебе, Лёха, весело же. Драки, трупы, каннибалы, кровище, психи рыжие и это за два часа. По-моему, всё хуёвое, что могло с нами сегодня случится - уже случилось. Так что можешь расслабить булки.

- Ага, тут расслабишь. Сразу кто-нибудь пристроится.

Как это уже было в прошлый раз, по роще мы прошли без проблем. В город вышли так же, через спортшколу. Дошли до перекрестка "тридцатки" Маркса и там встретили трёх клоунов.

- Опа, бля. Вы кто такие? - начал один из них. На вид лет двадцать пять, невысокого роста, щуплый, дерганый, весь как на шарнирах, с очень наглым лицом, - Чё так нагло движемся? Чё не подходим, чё не платим?

- Вот и приключения, да, Лёха? - обрадовал его Юрка и тут же спросил у этого наглого задрота, - Это с какого хуя-то вам платить?

- Этот перекресток Бурлак держит, мы под ним работаем, ЛЮДИ, - он выделил интонацией это слово, - в курсе. Так что все, кто через него идет, все нам платят. Ясно вам?

Не сговариваясь мы их окружили.

- Где-то я это слышал. Вы чё, клоуны, "Бумера" насмотрелись? - очень уж нагло спросил их Юрка.

- А если я тебе башку проломлю, кому тогда платить за проход? - Спросил задрота Лёха и показал ему клевец с уже подсохшей кровью на "клюве".

Эти трое, видимо уже поняли, что вместо платы за проход, получат женский половой орган, постарались съехать:

- Ладно вам мужики, поняли мы, что вы платить не будете. Можете идти, - Очень неумело попытался отделаться от нас главный рэкетир, при этом продолжая делать вид, что он тут главный.

- Мужики в поле, пшеницу сеют, - резко бросил ему в ответ я, - И спасибо, что разрешил пройти. Только ты с нами пойдёшь.

Схватил его за руку, вывернул её.

- Этих двоих за угол уведите и валите наглушняк. А с этим поговорим. Послушаем, что расскажет.

Пока я держал этого недоделанного рэкетира, Баламут быстро обыскал его. Нашёл только нож-бабочку.

Юрка, Лёха и Буран схватили тех двоих, отобрали и выбросили их биты и уже шли с ними за угол магазина стройматериалов. Они, наверно, не до конца поняли куда их повели или жестко тупили, а может так быстро смирились со своей скорой кончиной, но никто не вырывался и не делал попытки сбежать. Наш же с Баламутом пленник напротив, пытался вырваться, пинался, даже попробовал прокусить мою перчатку, за что получит хороший пинок от Баламута в печень, упал на колени и застонал.

Поставив на колени первую жертву, Кривой зашёл ему за спину и хладнокровно перерезал ему горло. Послышался булькающий хрип, он схватился за горло и завалился вперед, дергая при этом ногами.

До второго дошло. Дошло только сейчас, когда он увидел своего бывшего товарища в луже крови, что с ним собираются делать. Он умудрился вырваться от Бурана и со скоростью спринтера рванул бежать в ту сторону, откуда мы только что пришли. Кривой рванул за ним, но крик Острого заставил его остановится и присесть на корточки.

Стрела пролетела в полуметре над головой Юрки и очень быстро нагнала беглеца, воткнувшись ему точно в затылок и как мне показалось, даже вылезла из его левого глаза.

- Буран, сходи, проверь его, - распорядился я.

- Всё, готовый, - отчитался тот, осмотрев труп.

- Насквозь? - спросил я его.

- Ага. Из глаза вылезла.

- Пошли перекусим, заодно и с этим поговорим? - предложил Кривой, - Жрать что-то захотел.

- Пошли, - согласился я. Остальные тоже были не против обеда и поддержали нас одобрительными кивками.

Расположились неподалёку, на крыльце библиотеки, расположенной в жилой пятиэтажке, в которой она занимала весь первый этаж. Над крыльцом большой козырек из железобетонной плиты, на двух массивных кирпичных колоннах, поэтому мы совсем не опасались, что нам что-нибудь скинут на голову. С самого-же крыльца хорошо просматривается улица, причём в обе стороны. Расстелили большой платок, если быть точнее куфию, её в качестве скатерти пожертвовал нам Пяточек. Достали и разложили наш обед и приступили к приёму пищи, параллельно расспрашивая нашего пленного:

- Кто такой Бурлак, сколько вас в его банде?

- Нахуй идите! - не придумав ничего умнее ответил тот.

- Юрик, сделай его поумней пожалуйста, а то мы же кушаем, а он тут негатив распространяет, - вежливо попросил я Кривого.

Тот взял лежавший рядом Лёхин клевец и молотом ударил матерщинника по колену. Конечно удар был не такой силы как по колену Витяни, но задроту стало заметно хуже и как мне показалось, он сразу начал забывать бранные слова.

- Повторяю вопрос: кто такой Бурлак, сколько вас в его банде?

- Положенец местный, отсюда, до конца улице всё под ним. Человек тридцать нас.

- Все такие же храбрые, как ты? - спросил его Лёха.

- Иди ты ...

Он не успел договорить. Кривой еще раз, теперь уже сильнее, ударил его по ноге. Тот взвыл от боли и увидев, что Юрка замахнулся еще раз, затараторил:

- Нам чё говорят, мы то и делаем, мне же это и самому не нравится, честно, я не хотел, он заставил. Кушать-то надо...

- Заткнись ты, понесло тебя что-то. Расклад по городу знаешь? Кто, где и что держат, какие районы под кем? Когда и как поделили?

- А отпустите? - начал он выторговывать себе жизнь.

- Смотря что расскажешь.

- Всё расскажу, чё знаю. Тут Бурлак, там, - он показал в сторону рынка, - там даги, но они чисто рынком и соседними домами занялись, про них не знаю, чё у них и как. В центре вояки и казаки местные. Вояк много, под сотню наверно, в администрации засели, своё что-то мутят, мужиков собирают, дружинники типо, патрули, вся такая хуйня короче. На вокзале Рыжий какой-то, рынок тоже мутит, Бурлак с ним типа союз замутить хочет. Мусора у себя там гасятся, на консервзаводе беспредел. Вот как-то так.

- Где у Бурлака база или как вы там свою берлогу называете?

- В "Первом" в гастрономе, знаете?

- Знаем, - ответил ему я и задал еще вопрос, - Это у Бурлака, на днях, в первом кооперативе пацанов порезали?

- Было дело, там и брата моего завалили, мать до сих пор плачет... А вы откуда знаете? - с удивлением спросил пленник. По его лицу было видно как усилиями своего мозга он пытается сопоставить факты. Но как мне показалось, даётся ему это нелегко.

- Твой брат с шашкой был или, как макака, камни с крыши кидал? - с циничной улыбкой перебил я его размышления.

Он поднял голову и уставился на меня.

- Хули смотришь, мы это были, мы...

Глава 8

- Серёженька, тыкни свой чудо брелок, попробуй машину завести. - сказал Казимир своему новому другу, прожевывая кусок колбасы. - Завелась? Ну и хорошо. Поехали, город мне покажешь.

Они познакомились рано утром. Он, как бомж, спал на лестничной площадке, подперев собой дверь. Несколько раз, кто-то, пихнув его дверью и не получив желаемого результата, успокоился. Но зато начал громко материться писклявым женским голосом:

- Сергей, ёб твою мать, иди дверь открой, я не могу! Там, какой-то мудак лежит!

Казимир поднялся, не дожидаясь, пока, какой-то Сергей, ёбнет его дверью. Через мгновенье дверь резко распахнулась и тот самый Сергей, чуть не вывалился из квартиры, едва удержавшись за дверной косяк.

- Вали нахуй отсюда! - рявкнул он.

- Чего ты с ним разговариваешь, - послышался писк, похожий на первый женский голос, но значительно старше, - спусти его с лестницы, бродягу этого. Не мужик ты что ли?!

- Мама, да какой он мужик, так, название одно! - это говорила уже первая пискунья.

- А чё я? - начал оправдываться Серёжа, повернувшись в квартиру.

- А в том то и дело, что нихуя ты! Или спорить будешь? И вообще, лучше не нервируй меня!

- Помочь? - спросил Казимир, глядя в глаза, повернувшегося в его сторону мужика.

- Чем? - спокойно спросил тот.

- Знаешь чем. - ответил Малевич и поднялся на ноги. - Дай нож, я всё сделаю, раз сам не смог.

У Сергея округлились глаза.

- Откуда ты ... - только и выдавил он из себя, но Малевич ответил ему не дожидаясь окончания его вопроса:

- Тут и знать не надо ничего. Разок на тебя посмотришь, сразу всё понятно становится. Нож давай. - приказал Казимир.

- Чё ты там застрял, сумки я потащу?! - не унимался молодой писклявый голос.

- Или поискать настоящего мужика?

- На кухне ножи, прямо и направо. Сам возьми, я дверь покараулю. - сказал Сергей и шагнул из квартиры, освобождая проход.

Пройдя до кухни, он так и не увидел этих двух баб. Слышал только голоса из дальних комнат.

- Отвезет нас этот тупица к папе и нахуй его пошлю. Взял моду мне перечить!

- Правильно доча, давно пора было, а то присосался к нашим деньгам и живет на всём готовом, тунеядец!

Хорошие ножи, хоть и кухонные, дорогие. Взял средних размеров. Нашел комнату, из которой доносились голоса.

- Ты кто такой, пошёл нахер отсюда! - крикнула на него жена Сергея. - Эй, ты какого черта этого бомжа в дом пустил?! - заорала она, глядя через плечо Казимира.

"Красивая сука. Я таких только на картинках и в кино видел" - подумал Малевич и воткнул нож в глаз её мамаше, которая молча таращилась на него. Молодая завизжала, глядя на смертельные агонии своей матери.

Казимир взял со стола начатую бутылку вина, другой рукой схватил визжащую девку за волосы, нагнул вперёд и ударил бутылкой по затылку. Бутылка разбилась. Девка замолчала и повалилась на колени, схватив голову руками.

Он связал её. "А чего добру пропадать, разок попробую красоту такую" - подумал он и пошёл звать Сергея.

Несколько часов он, со своим новым знакомым, пил какую-то сладкую алкогольную жижу. Сергей говорил ему, как это всё называется, но ему было не до этого. Все его мысли занимала молодая красавица, которую, с молчаливого согласия мужа, он уже дважды изнасиловал.

- И тебе совсем похеру, что я твою жену ебу? - спрашивал его Казимир.

- Тварь она, а не жена. Можешь считать, что я с ней развелся и она свободная.

После этого он снял обручальное кольцо и зашвырнул его в дальний угол комнаты.

- Чё, мы едем? Машина готова. - спросил хозяин своего гостя.

- Едем, только я ещё разок к красавице загляну и едем. Лады?

- Хорошо. Я на улице жду. Когда закончишь с ней свои дела, отправь её к маме, а то они уже соскучились. - и усмехнувшись вышел из комнаты.

В этот раз, девушка, уже совсем не сопротивлялась, что очень не понравилось Казимиру. Решив добавить эмоций в их сексуальные отношения, он воткнул вилку ей в плечо и продолжил удовлетворять свои низменные потребности, ковыряя вилкой в плоти жертвы насилия. От такого стимула, она проявляла бурю эмоций, которые были так необходимы Малевичу.

Закончив, он оделся, глотнул с горлышка какой-то алкогольный напиток и обратился к девушке:

- Хорошая девочка, хорошая. Не буду тебя мучать. Быстро сделаю.

Прицелился ножом, из того же дорогого набора, в сердце и одним движением всадил нож до самой рукояти девушке грудь. На мгновение её глаза округлились и жизнь покинула её.

- Это рынок местный, тут кинотеатр был при советах, сейчас тоже магазины. Там стадион, а дальше ничего интересного. Туда и ехать не стоит.

- Поехали. Ты же говорил, что там вокзал, люблю вокзалы. Да и краснопёрых тут меньше.

- Как знаешь. Мне теперь вообще похуй куда ехать.

Проехав молча, ещё с полкилометра, Сергей вдруг выдал, то, от чего Казимиру стало не по себе:

- Эта сука беременная была, второй месяц. И знаешь что? Мне совсем не жалко, не жалко! Ни её, ни этого выблядка! А знаешь почему? Потому Что наблядовала она его. Не мой это ребенок был. Она же шлюха была! Ты же это понял, да Колян, сам же её отимел. - и повернув голову к Казимиру, засмеялся.

- Тормози машину. - спокойно сказал ему тот. - Там во дворе аптека. Мне надо.

Внешне, Казимир, был спокоен, но внутри бушевала буря. Он не понимал себя. Творил он вещи и страшнее, но тогда не было никаких эмоций, кроме наслаждения. Теперь-же, он возненавидел себя за это. "Я же не знал! Не знал!" - Кричал он сам себе, там, внутри, в глубине себя.

- А чё тормозить то, давай подъедим туда. - ответил ему Сергей и остановился. Сдал задним ходом до того поворота во двор и свернул.

- Это же не аптека. Тут всякую херню медицинскую продают. Тонометры, хренометры. Нахуй тебе они? - Сергей уставился на Казимира.

- Пошли, покурим, объясню. - ответил Малевич. Молча вышел на улицу и прикурил сигарету.

Сергей тоже вышел из машины, потянулся и с довольной улыбкой подошёл к своему, как он уже считал, новому другу, похлопал его по плечу и сказал:

- Как же всё-таки хорошо. Хорошо же, да Колян? И что я раньше это не сделал? - это он спросил, уже скорее, у себя самого.

- Да, почему ты раньше это не сделал? - тихо переспросил его Казимир и очень резко ударил Сергея кулаком в нос, с хрустом свернув его набок. Тот схватился за нос:

- Ты чё, ты чё, Колян?! За что?! Мы же с тобой...

Удар по рукам, закрывающим сломанный нос и Сергей, шлёпнулся на жопу. Сразу-же удар ногой в подбородок. Голова его дернулась, и он завалился назад.

Казимир, подошёл к уже бессознательно лежавшему телу, присел на корточки и тихонько сказал:

- Тварь ты конченная Серёжа, тварь. - и немного помолчав, добавил. - Права была твоя жена - не мужик ты, никчёмный кусок гавна. И яйца у неё побольше твоих.

После этого, Казимир, вытащил из его штанов ремень, перевернул его, связал руки за спиной, снова перевернул. Взял из машины полотенце и засунул его в рот Сергея, сделав из него кляп.

- Я не убью тебя. За два дня, две семьи - это перебор, даже для меня. Время тебя убьёт.

Достав из кармана нож, всё от того же дорогого набора, прицелился, примеряя нож к бедру, прикидывая, где находится бедренная артерия и сильно надавив, вогнал лезвие в ногу Сергея.

От этого, жертва Казимира, очнулась и попыталась подняться. Тут же получила ногой по лицу, следом ещё пару пинков в голову и прекратила попытки убежать.

Ту же процедуру, Малевич, сделал и со второй ногой и, убедившись, что надрезал именно то, что хотел, отошёл к машине и закурил.

Только сейчас он заметил, что за ним наблюдали, как минимум три человека. Наблюдали и не смели вмешаться.

- Спрячьтесь суки! - рявкнул Казимир и девушки из магазина медтехники, спрятались, громко хлопнув закрывающейся дверью.

"Валить надо. Суки мусоров вызвали. Если примут - мне пиздец!" - пронеслись мысли в голове Малевича.

Машина не захотела заводиться. Если честно, он даже не понял, как и что нудно делать.

"Ебаные фашисты! Тут ни ключа, ни замка нет!" - Казимир мысленно выругался, вытер нож, бросил его под машину и быстрым шагом пошёл прочь.

Вернулся к дороге, с которой они свернули, и двинулся по тротуару, в сторону, где должен был быть вокзал.

Прошёл он немного, метров сорок. Из-за угла, наперерез ему вышел военный патруль. Пять человек. Четверо молокососов - срочники и офицер, капитан.

- Стоять, ко мне подойдите, ... да ты. - указал он на Казимира. Тут же, солдаты, остановили ещё какого-то мужика и двух тёток, шедших навстречу Казимиру.

- Документы предъявите. - обратился офицер к Малевичу.

- Так я с собой не взял, кто их с собой-то носит, не в Москве живём.

- Москва, не Москва, а документы быть должны. Ты что, телевизор не смотришь?

- Нет. - тут Казимир совсем не врал, он уже очень много лет не смотрел телевизор. К черту зомбоящик! - Не смотрю. А что там?

- Ты пьяный, что ли? - продолжал докапываться капитан.

- Так я чуть-чуть совсем, что такого-то? - пытался отбрехаться Малевич.

- Сейчас в отдел уедешь, там объяснят "что такого"! - Повысил капитан голос. Но тут же переключил внимание на своего бойца.

- Товарищ капитан, вон, через дорогу, с баулами, нас увидел и побежал. - солдат показывал рукой на мужика, который уже перебежал через дорогу и быстрым шагом шёл за угол дома.

- Свободны! - громко рявкнул офицер и отдал приказ солдатам. - За мной, бегом!

Впятером, они рванули за тем мужиком.

Не ясно почему, но Казимиру стало дико интересно, чем же их так заинтересовал этот мужик и чем всё закончится. Он немного подождал и побежал за солдатами.

За домом небольшой двор, за ним, необычным образом гаражи. Необычность была в том, что гаражи находились на уровень ниже, чем двор дома, который заканчивался металлическими ограждениями и стоя возле них, как с балкона, можно смотреть вниз, на улицу гаражного кооператива.

Солдаты перелезли через забор и спрыгнули вниз. Тем-же путём, после короткой паузы, последовал и Малевич.

Немного пробежал по улице и за первым-же углом услышал голоса:

-... у нас приказ, таких как ты убивать на месте! - После этих слов капитан засмеялся и ... и захрипел, хватаясь руками за перерезанное горло. Удар у того мужика был резким и смертоносным и не оставил ни малейшего шанса капитану.

Затем началась бойня. Другого слова, тому, что происходило и не подберёшь. Одного за другим он резал солдат. Кто-то впал в ступор, кто-то пытался убежать, но смерть, в лице мужика с тюремными наколками на руках, настигла всех.

После, мужик вытер свои кривые ножи, спрятал их в рукава, собрал свои вещи, при этом не взяв оружие солдат и быстрым шагом пошёл прочь.

Когда, этот мужик, скрылся за углом, Казимир, вышел, бегло осмотрел трупы, взял с пояса одного солдата штык-нож и побежал в ту сторону, куда ушёл мужик.

Следил он за ним долго и по началу это ему нравилось, но через пол часа, слежка ему надоела и выйдя на асфальтированную дорогу, которая, как-бы надвое разрезала берёзовую рощу, пошёл вправо, в сторону жилых домов. Дорога прямая, видно далеко. До домов примерно километр.

- Прогуляюсь, свежим воздухом подышу. Всё лучше, чем людей убивать и за маньяками по лесу следить. - Пошутил в никуда Казимир.

Три мужика, вроде охранников. Две бабы, продавщицы. Импровизированный рынок, с довольно мойкой торговлей, на крыльце магазина с женским именем "Екатерина", привлёк его внимание. Хотелось жрать, а там так вкусно пахло хлебом и копченым салом, которое в прикуску с луком, сидя на ящиках, ели мужики.

- По чём хавка мужики? - спросил Казимир.

- У баб спроси, они торгуют. А это мы не продаем, мы присматриваем. - ответил ему рыжебородый мужик.

- А магазин работает? Вид что-то у него странный. - Казимир только сейчас обратил внимание на выбитые окна и раскуроченные двери.

- Ночью работал. "Чёрная пятница" была, - со смехом ответил рыжий. - Несли всё подряд, некоторым даже зубы вынесли. Скидки дикие были. Любит у нас народ халяву.

- А чем рассчитываются с вами, на вашем рынке, - поинтересовался Казимир у мужиков, - небось только баксами берёте? А рыжьём возьмете?

Услышав это, рыжебородый неприятно посмотрел на Малевича исподлобья.

Казимир достал золотые кольца, снятые с жены и тёщи Сергея.

- Пару колец, на сало , хлеб и выпить, идёт? - предложил он.

- Грубить-то зачем? - Малевич ахуел от таких расценок. - Одного за всё мало!

- Не хочешь, не бери.

- Черт с вами. Всё равно халява.

Единственное, чего не мог вынести в этой жизни Малевич - это припадки голода. Обычно это были стандартные для всех людей позывы, но когда его желудок не получал желаемого, через какое-то время он начинал требовать "жрать!" - это было невыносимо. Он мог забрать, украсть или убить за еду. И почему-то, при всём наборе грехов, именно чревоугодие он считал своим единственным недостатком. Сейчас - же, против троих - не вариант, тем более есть халявное золото, за которое он получил желаемое.

Идти никуда не хотелось и спросив, можно ли присоединится к мужикам и за обедом поговорить "за жизнь", предложив им разделить с ним только что купленное у них же, он присел рядом.

- Ну раз такой щедрый, то угостимся. - как-то уже с дружеской интонацией ответил ему рыжий.

За обедом узнал много нового. Мужики поведали ему о ночных беспорядках, о том , что знают про ситуацию в городе.

- Вопрос есть, на вот такую, чёткую цепь, - Казимир достал из кармана золотую цепочку внушительной толщины. - Хата нужна, на пару месяцев.

Мужики прикинули, на глаз, вес цепи, одобряюще закивали.

- Дом есть. Бабка там живет. Тихая, не болтливая. Продукты подгонишь, она тебе и готовить будет. Подойдет?

- Даже лучше. - согласился Казимир.

- Сейчас Витяня придёт, проводит тебя. - сказал ему рыжий, убирая цепь во внутренний карман телогрейки.

- А чё, мужики, может, и с работой поможете? Могу, вон, - Казимир кивнул на торговок, - за девчонками присматривать, могу буйных успокоить...

- Буйных мы и сами успокоим. А вот рабочих рук мало. - начал приземлять рыжий, уже взлетевшего в высь своих грёз Казимира. Там высоко, Малевич уже тискал продавщиц, отстаивал их честь, если такова конечно ещё оставалась у них, и в награду получал вкусные ништяки и ништячные ночи.

- Как тебя звать-то? - продолжил рыжий.

- Коля. - уже окончательно "приземлившись", ответил Казимир.

- Вот что, Коля, могу предложить грузчиком поработать. Пару дней поработаешь, мы присмотримся к тебе, если увидим, что из тебя толк будет - тогда поговорим о работе получше. Добро?

- Добро. - согласился Казимир, что как только представится случай, эта рыжая морда увидит собственные кишки, разбросанные по полу.

- Только вот беда, Коль у нас трое уже, надо погоняло тебе придумать. - продолжал наглеть рыжий. – Может, по фамилии что придумаем. Как фамилия твоя?

- Иванов. - спиздел Малевич.

- Иванов - Иван, Иваныч...- рыжий начал перебирать производные, от сказаной Кащимиром фамилии.

- Два Ивана у нас и один Иваныч, - перебил его, с виду молодой мужик, с лицом, покрытым крупными прыщами и оспинами. - На Калямбу он похож. Помнишь? Жил дальше по улице, помер который год назад.

- Это который в гараже с Федуном сгорел? - не понимая о ком речь, спросил третий мужик.

- Там Яша сгорел, а этот от синьки сдох, - продолжил молодой. - Помнишь, на поминках Коханычу нос сломали? Ну вот, это Калямбу и хоронили.

- Я думал Коханычу нос Витяня сломал. - продолжил тупить первый.

- Блять, Ляпа, не тупи! Витяня и сломал ему нос, только на поминках это и было!

- Заткнитесь оба. - рявкнул на них рыжий и добавил глядя на Казимира. - Видишь, с какими придурками работаю. - Казимир улыбнулся и понимающе кивнул. - Если ты хоть на мизер толковей этих дебилов - тогда считай, что через два дня у тебя повышение.

- А с именем-то что? Как звать его будем? - третий мужик, которого назвали Ляпой, решил поставить точку в вопросе с именем новенького, несмотря на просьбу заткнутся.

- Калямбой звать будем. Нормально?

- Сойдёт. - ответил Казимир.

- Тогда слушай. Сейчас Витяня с братом придёт, пойдёшь с ними за товаром, а то торговля бойко идёт, почти всё кончилось. - дал распоряжение рыжий.

- А тебя-то звать как? - Спросил рыжего Казимир. - А то спросят, на кого работаю, а я и не знаю.

- Тормунд.

- Чего? Как?

- Тормунд, запомни и не спрашивай больше, ясно?

- Ясно. Тормунд, так Тормунд.

Витяня пришёл один, огромный, жирный здоровяк, рассказал как его брата и их кореша порезал муж сестры его жены. Но и они его хорошо уделали.

- Убежал сука, но сдохнет по-любому. Крови как со свиньи набежало.

- Вот вы рукожопые, троём одного не завалили. - Только и ответил ему рыжий.

- Да хули мы, он же этот, с клуба этого ёбаного, с исторического. Ножевой бой, вся хуйня.

- Да не отмазывайся ты, обосрался , так иди коробки тащи, за себя и за братца.

Пару дней работал грузчиком. Таскал коробки, и сумки. Утром к магазину, вечером то, что не продали, назад.

На вторую ночь, на улицу, где жил Казимир, пришли солдаты. Повели себя нагло и совсем не так, как должна вести себя армия. Такого отношения, со стороны солдат, Казимир не видел даже от ВВшных дубаков. Эти просто заходили в дом и брали что хотели, при этом отшвыривали женщин, которые пытались им помешать, мужикам же доставалось куда как сильнее. Через полчаса этого беспредела, молва о бесчинствах разлетелась по округе. Собралась бригада Тормунда, к тому моменту человек двадцать, к ним присоединились соседские мужики и началась бойня, после которой на улице и во дворах домов остались лежать не меньше полусотни тел. Раненых солдат добивали с какой-то остервенелой жестокостью, которая даже Казимиру казалась дикостью. Были и пленные. Их отдали родственникам убитых жителей, и крики боли от их истязаний затихли только к утру. Откуда только у простых людей столько извращенной жестокости? "Вот он, русский бунт, безжалостный и беспощадный"- пришли на ум Казимиру строки классика, хотя какой нахуй бунт, они же сами это начали. Нехуй лезть в чужой погреб, а если полез, то будь готов получить вилами в пузо.

На третий день, рыжий перевел "Калямбу" из грузчиков в охранники.

И уже в первый день работы в новой должности, Казимиру дважды пришлось объяснять молодым пацанам, что бесплатно они ничего не получат. Это Казимиру понравилось. Четыре трупа в двух драках. Правда потом пришлось оттаскивать их в рощу и закапывать. Как выражался рыжий "что-бы их бренные тела не мешали торговле".

На третий день , утром пришли странно одетые люди. Шесть человек. Одного Казимир узнал сразу. Тот самый "гаражный мясник".

После общения с ними, Тормунд расцвёл и сказал, что скоро мы выйдем на новый уровень. Дебил. Видел я, как пятеро вышли на "новый уровень", после общения с одним из них.

Через несколько часов они прошли назад. Тащили баулы, перетянутые кожаными ремнями. О чем то перетёрли с рыжим, и пришлось Казимиру и ещё троим мужикам, три часа гоняться за каким - то шустрым пареньком, который шёл следом, за этими людьми. Поймали. Отвели к рыжему. Он и его приближенные с час о чем-то пиздели с этим парнем, после чего, его отпустили. Рыжий петух! Три часа его гоняли, для того чтобы отпустить!

Через три дня, эти люди, пришли вновь. Убили Коханыча, Ляпу, из ног Витяни сделали фарш, ебло ему рассекли. Рыжему свернули нос на бок и бороду укоротили. И это при том, что нас было десять человек, а их шесть! Да уж, это совсем не молокососы - вояки.

После этого, Казимир понял, что рыжий долго не проживет. За то, что он там набазарил, стоя с разбитым ебальником и крича в след этим людям, не прощают! А если и не получится у этих суровых мужиков и эта рыжая морда сумеет от них улизнуть, то Казимир в этот момент должен оказаться рядом и с превеликим удовольствием отправить рыжего в их рыжий ад.

План, как сильнее втереться в доверие к Тормунду и оказаться в нужный момент рядом, возник в голове у Малевича мгновенно...

Глава 9

- Хули смотришь, мы это были, мы.

Он попытался кинуться на меня, но связанные ноги не дали ему это сделать. Всё что у него получилось - привстать, потерять равновесие и упасть на ступени. Кривой, сидевший рядом, не стал его ловить и тот скатился вниз, пересчитав собой ступени.

- Я вас суки порву! Пидары! Пиздец вам! - и еще очень много нового о себе мы узнали из его пылкого монолога.

- Саня, - обратился я к Бурану. - Заткни его. Навсегда. А то люди уже оборачиваются.

Внимания к себе мы и правда, привлекли много. Как минимум два десятка пар глаз наблюдали за нами. Несколько девок, в компании пары парней, издали наблюдали за нами, через дорогу, трое мужиков замедлили шаг и откровенно косились на нас. Пялились, совсем не скрывая этого, и с окон дома стоящего через дорогу, напротив библиотеки.

- Не тут, внутрь затащите его. - добавил я Бурану, видя какой аншлаг собрал наш пленник своими криками.

- Я помогу. - пяточек добровольно вызвался помочь с экзекуцией.

- Слава, только аккуратно. - в очередной раз предостерег я сына. - Юра, помоги им, проверь что внутри. Лёха, Баламут - сворачиваемся, засиделись мы тут.

- Чё творите то? Вроде русские люди, а ведёте себя как зверье.

С правой стороны здания есть вход в подвал, там, в ушедшем мире, находился офис частного охранного агентства, оттуда и вышли трое: два взрослых мужика и молодой парень, с дубинами в руках. Так же, на поясе каждого висел нож. Они то и обратились к нам, как раз в тот момент, когда Буран тащил этого крикуна вверх по ступеням.

- Вы бы обратно в своё подземелье шли, не ваше это дело. - ответил им Лёха, при этом прекратил собирать еду и взял в руки лук. Те остановились шагах в десяти от крыльца.

- Буран, доделывайте, мы тут справимся. - сказал я Сане, который бросил пленника и приготовился к возможной атаке.

- Что хотели? - спросил я у этих моралистов, подойдя к ним ближе.

- Пацана отпустите. Что он вам сделал? - ответил мне один из мужиков.

- Не ваше дело. Валите нахуй отсюда. - резко ответил я.

- Мы тут живём, значит и дело наше. А нахуй ты сам сейчас пойдёшь. - огрызнулся молодой и замахнулся дубиной.

Не успела его рука сделать и половины замаха, как из его левого глаза уже торчала стрела. Мгновение и он медленно завалился назад. Оставшиеся переглянулись, дружно посмотрели на Острого, который уже был готов к следующему выстрелу.

- Ты ... вы ... да как так ... - затроил один из них.

- Вам же нормально говорили, что нехуй лезть в чужие дела. Вот вам последствия. - кивнул я на свежего покойника. - Ещё вопросы?

-За что вы Сеньку, изверги, нелюди! – закричал один из мужиков, словно выйдя из ступора кинулся на меня.

Снова стрела, и снова точно в глаз.

При виде этого, третий рванул назад, очень шустро для своих лет, зигзагами. Стрела его, конечно, настигла, но попала она в спину, пробила правую лопатку и проткнув легкое, вышла, сантиметра на четыре, спереди из груди. От второй стрелы его спасло чудо или просто случайность, каждый может это назвать так, как ему больше нравится. Беглец просто запнулся о свою же ногу и в момент падения, стрела пролетела в нескольких сантиметрах ниже его затылка. Третьего выстрела не было. Упав, этот мужик одним движением вскочил и прыгнул за каменное ограждение спуска в подвал.

- Баламут, еду собрал? - спросил я.

- Да, всё готово.

- Лёха, ты прям чукотский снайпер, двух белок и обеих в глаз. - Не очень уместно пошутил я.

- Мы всё, у вас как? - Кривой первым вышел из библиотеки и поинтересовался о наших делах.

- Уходить надо, минус два, третий убежал. - коротко рассказал я о ситуации.

- Третий тоже минус, только позже. - оправдываясь поправил меня Острый.

- А куда он убежал? - спросил Буран.

- В подвал.

- Там же темно, окон нет и жить там нельзя. - озвучил Саня очевидные вещи.

- Значит не живут там, - ответил я, не понимая, куда он клонит. - Ты всё это к чему?

- К тому, что там или база какая-то, или что-то подобное.

- Вон гонец. - Лёха показал нам в сторону перекрестка. Там, оглядываясь на нас, бежал парень, в такой же черной спецовке, что были на людях, вышедших к нам из подвала

.

- В сторону центра бежит, там вроде как вояки. - разочаровано озвучил направление гонца Баламут. - А нам как раз туда.

- Может и не к ним бежит. Но то, что за подмогой - это точно. - так же безрадостно сказал я. - До твоего дома дворами пойдем, параллельно улице. Там быстро делаешь свои дела, и так же быстро уходим. Всем внимание. Смотрите по сторонам.

- Тебе что дома-то надо? - спросил Кривой Баламута, когда мы прошли пол пути до дома, где он жил.

- Сам не знаю ещё. Просто надо.

- Как это? Мы чё блять в сказке? Иди туда, не зная куда, принеси то, не зная что? - начал наезжать Кривой на Баламута.

- Юра, успокойся, так надо. - осёк я Кривого. - Это моё решение. Если будут вопросы, я тебе дома всё поясню.

Кривой комично скривил лицо, изображая полное непонимание, но от Баламута отстал.

- Что там? - спросил я Баламута, когда он вышел из подъезда дома, в котором жил до всего Этого.

- Ничего. Не было их. Можем уходить. – безрадостно ответил он.

Вид его мне не понравился. Угрюмый, задумчивый.

- Уходим. - приказал я и мы дружно двинулись в сторону нашего нового Дома.

- Сзади гости! Много! - крикнул Острый, шедший в арьергарде.

Человек двадцать пять- тридцать. Насколько я успел их рассмотреть, нас преследовали, то, что это было преследование, никто не сомневался, три группы людей, объединенные в одну. Большую часть из них, человек пятнадцать, составляли люди в военном вылинявшем камуфляже. Человек десять - люди в черном, по-любому друзья Лёхиных "белок". Ну и меньшая часть - мои "любимые " казаки!

- Бежим! Хули встали! - заорал я.

Убежать мы не смогли. Я и Кривой сильно тормозили наше бегство. Я в принципе плохой бегун, а Кривой видимо в силу чрезмерного употребления никотина. Через пару сотен метров расстояние между нами и нашими преследователями критически сократилось. Наши, видя, что мы отстаём, остановились и приготовились принять бой.

- Не стоять! Бегом в подъезд! - крикнул я им, уже напрочь сбивая дыхание.

- Выше, выше давай. На третий. Тут в окна залезут! - Острый дернул за рукав Пяточка, который пытался забежать в квартиру первого этажа и подтолкнул его в направлении лестницы.

Мы с Юркой вбежали последними. Совсем не ожидая, что преследователи с ходу ворвутся в подъезд, мы и проебали момент, как эти двое схватили Юрку и попытались вытащить его на улицу. Причём один из солдат обхватил рукой его за горло и старался придушить, что у него и получалось, судя по тому, как побагровело лицо Кривого. Юрка же, не имея возможности сопротивляться и нормально дышать, беспомощно смотрел на меня.

Видя это, видя молящий о помощи взгляд Кривого, что-то изменилось во мне…

Однажды я был в зоопарке. Этот рык был слышен издалека. Рык льва. Он заставлял вибрировать всё моё тело, внушая при этом первобытный ужас. Именно тогда я понял, что в своих рассказах, пытались донести до читателей, чудом выжившие охотники, после неудачной охоты или случайной встречи со львом. Этот рык гипнотизировал, заставлял ноги окаменеть или же наоборот, бросить оружие и бежать без оглядки.

Что-то подобное вырвалось и из меня. Забыв про отдышку и глубоко вдохнув, я издал низкий, гортанный рык. Этот звук мгновенно наполнил собой весь подъезд, проник в каждое живое существо, слышащее его, и заставил бояться Его! Люди, волочившие Кривого, остановились. Пользуясь этим, моё тело прыгнуло к ним. Я схватил предплечье, душащее Юрку, и сдавил его, с непонятно откуда взявшейся силой. Мои пальцы сжимались всё сильнее, и я услышал звук - хруст. Хруст ломающихся костей от сжатия моих пальцев. Подъезд наполнился ещё одним звуком, звуком боли. Свободной рукой я смог дотянуться только до одежды второго солдата и рванул его на себя и чуть вверх. Солдат выпустил Юрку из своих рук и пролетев через меня, приземлился на площадку первого этажа.

Помог подняться Кривому, подошёл вплотную к корчащемуся на полу от боли солдату со сломанной рукой. Моя нога обрушилась ему на голову, так, словно я хочу раздавить не успевшего убежать таракана. С треском и чавкающим звуком, его череп лопнул и из под моей ноги разлетелись брызги крови, ошмётков мозга и кусочков костей.

В этот момент входная дверь распахнулась, и в неё попытались пройти сразу трое солдат. Вытянув голову в их сторону, я снова издал тот ужасный рык, от чего те, мешая друг другу, рванули прочь.

Я развернулся и с абсолютным спокойствием пошёл к своим. К этому моменту, парни успели вернуться к нам. Буран уже связывал солдата, отброшенного мной.

- А молнии из глаз можешь? - растирая горло, с легкой усмешкой, спросил Кривой. - А если серьёзно, то спасибо.

- Не за что Юра.

- Это что за херня была? - с бешеными глазами спросил меня Лёха, когда я поравнялся с ним.

- Пёрнул случайно и с громкостью не рассчитал. Идем выше, и этого тащите, там поговорим.

Буран, проверь последний этаж, есть ли выход на чердак. Лёха, проверь балконы, можно ли с соседнего подъезда перелезть и посмотри, окружили нас уже или они дебилы. Кривой, ты как? Нормально? Тогда держите с Баламутом площадку между третьим и четвертым. Кто пойдет - зовите.

Закончив раздавать приказы, я повернулся к сыну.

- Что сын? - всем видом он показывал, что ему нужно срочно поговорить со мной.

- Пап, это ты рычал?

- Вроде я, хотя не уверен. А что?

- Просто это было так страшно, что я кажется описался. - он смущенно опустил глаза в пол.

- Не переживай, в этом нет ничего постыдного, я и сам чуть не дристанул. Пошли, найдем тебе что-нибудь сухое.

- Четвертый и пятый этаж - шесть квартир, по одной на каждом этаже пустые. Люди тихие, половины нет дома, в основном женщины и дети. Успокоил их, сказал, что не тронем. Дом окружили, сзади восемнадцать, спереди около тридцати. Балконы с соседними не смежные, не перелезть. Выхода на чердак нет. - доложил Острый. - Поздравляю вас господа, мы в ловушке.

- Спасибо, Алексей, за порцию оптимизма, - ответил я ему сарказмом. - Ну что солдатик, побеседуем?

- Нахуй пошёл. - вежливо ответил тот.

- Что - то часто, господа, нас туда отправляют. Похоже, это становится привычкой у местных жителей.

- Бросьте вы Алексей, - поддержал его я, - все посылающие нас по данному адресу - мертвы, а этот молодой человек сейчас исправится и, мы с ним спокойно поговорим. А наш друг Юрий нам поможет. Да Юрий?

- С удовольствием. - Кривой схватил солдата за руку, приложил его ладонь к полу и отрезал мизинец левой руки.

Пространство снова наполнилось криком боли и хозяин отрезанного пальца часто замотал головой в знак того, что он готов к беседе.

- Всё скажу, всё. Только не режьте больше. Пожалуйста, не режьте.

- Сколько вас? Стрелки есть? - начал я допрос.

- Сорок человек, хотели уже разделится, но вас увидели, значит все тут. А какие стрелки? Оружие же не работает больше?

- Луки, арбалеты? - перебил его Лёха. - Не тупи служивый.

- Нет. Нету ничего. Только ножи, топоры, дубины.

- Всего сколько вас? - продолжил я.

- Сто двадцать. Это вместе с казаками и чоповцами. Еще около сотни ополчения. Мужики местные.

- Штаб где?

- Мы в администрации, там же и начальство городское, только главный сейчас полковник. Казаки в доме около церкви живут. А эти все по своим домам.

- Бурлак. Про него что знаешь? - спросил его Кривой.

- Бандит он. Малолеток собрал, и ходят людей пугают.

- У вас с ним какие отношения?

- Полковник сказал, что как только с чурками разберемся и их задавим, а пока друг друга не трогаем.

- Чурки с рынка? - спросил Кривой.

- Да, они.

- С полковником как поговорить? Если за твою жизнь предложить разговор с ним, согласится?

Ответить ему не дали.

- Идет кто-то. - Оповестил нас Баламут.

- Эй, там! Старший кто? Поговорить надо! - Раздались выкрики снизу.

- Через пять минут. На третьем этаже! - так же криком ответил ему я и тихо добавил своим. - Завяжите этому руку и рот ему заткните. Может пригодиться ещё. В окнапоглядывайте, чтобы лестницы пожарные не притащили. Буран, за Пяточком смотри. Юра, со мной пойдёшь.

- Что хотел, майор. - Спросил Юрка у военного.

- Я офицер Российской армии, майор Шевцов. Командую группой по вашей ликвидации. С кем говорю?

- Зови меня Князь. - ответил ему я. - Это мой десятник. Про какую армию ты говоришь, а майор? Про ту, что магазины грабила или про ту, что к людям в дома вламывалась и хотела у них добром поживиться?

- Не понимаю о чем вы. К этим дезертирам и мародерам я и мои люди не имеем никакого отношения.

- Прям так и не имеешь? - спросил его Кривой. - Это же ты сука ресторан китайский обнёс, вместе со своими честными людьми.

И правда. Только сейчас я его вспомнил. Тот самый майор, которого мы встретили на обратном пути, в своё первое путешествие по изменившемуся городу.

- Ты перепутал меня с кем-то. - покраснев ответил майор.

- Ну вот, хотел поговорить, а сам с вранья начинаешь. И как теперь с тобой переговоры вести? А офицер несуществующей армии.

- Солдата отдайте, сдайте нам стрелка своего и ты, Князь, сдавайся. Остальные могут уходить. - на одном дыхании выдал майор, игнорируя наш вопрос.

.

- А иначе что?

- Штурм. Все тут помрёте.

- Предлагаю другое. Твоего солдата, в обмен на разговор с полковником. И там мы уже договоримся, кому что делать. Устроишь разговор, и мы забудем о твоих походах по ресторанам.

- Шантаж?

- Не шантаж, а договор. - ответил я.

- Полковник на переговоры не пойдёт. А я за такое пиздячек получу. - он подошёл ближе на шаг, немного нагнулся к нам и продолжил. - Мне проще вас сжечь. Деваться вам отсюда всё равно некуда.

После этих слов, майор получил хороший апперкот в подбородок и завалился на грязный пол.

Два лейтенанта и казак, с непонятными мне погонами, рванули к нам, наверх, но увидев Юркин нож у горла майора, остановились. К тому же, прикрываясь щитом, и с обнаженным мечом, я перегородил им дорогу к их обмякшему командиру.

Мы притащили майора к себе на этаж. Увидев это, Острый спросил:

- Это кто?

- Майор. Ты его Лёха помнить должен, виделись мы с ним.

- Помню. Возле "Жемчужины"?

- Да.

- Зачем он нам?

- Я не знаю. На крайний случай будет ужином.

- Шутишь?

- Почти.

- До чего договорились, ну пока он в сознании был?

- Сжечь нас хотел.

- Тогда понятно, за что вы его.

- Что делать будем?

- Попробую через окно с ними поговорить, если не договоримся, то ночью прорываться будем.

- Майор ваш у нас! Или зовите полковника, или я его голову вам в окно скину! И не думайте штурмовать!

- Солдата отдай тогда! - крикнул мне в ответ казак. - Тогда подумаем.

- Юра, надо, пусть считают это жестом доброй воли. - уговаривал я Кривого, который не хотел отдавать солдата. - Мы тебе потом двух поймаем или даже трёх и ты их убьёшь, а этого отпустить надо.

- Давай его хоть с окна выбросим? Они же не просили его живым вернуть.

- Живым надо. А то обидятся и на штурм пойдут или вообще подъезд подожгут.

Немного времени спустя.

- Отпустили солдата! Ждём полковника до утра, потом убьём майора!

- Что делать будем? - спросил Буран, когда мы сели ужинать. Хотя ужином это назвать было сложно, пара кусочков хлеба на всех, да несколько ломтиков сала. Расположились там же, на площадке четвертого этажа.

- Если полковник до темна придёт, то попробуем договориться. Если нет, то ночью будем прорываться. - ответил ему я.

- И какая вероятность, что прорвемся? - продолжил Буран.

- Не знаю я. Мало шансов всем уйти. Поэтому и надеюсь я на разговор с полковником.

- Пссс... Пссс...

Звук доносился из приоткрытой двери, одной из жилых квартир.

- Пссс... тихо только, чтобы соседи не услышали, а то мне потом пиздец. - услышали мы пожилой мужской голос.

Я придвинулся ближе к двери, продолжая сидеть к ней спиной.

- Говори. - так же тихо сказал ему в ответ.

- В пустую хату зайдите, смежная стена с квартирой в соседнем подъезде не капитальная. Там даже не кирпич. Там перегородка деревянная и штукатурка с двух сторон. Можете там уйти. В хате за стеной никого, там друган мой жил, как эта херня началась, так его дети к себе и забрали. А там смотрите сами. Дальше так же или через окно внизу уйдёте.

- Батя, а чего ты так? Зачем нам помогаешь? – так же шепотом, спросил Кривой.

- Эти суки в шестьдесят втором отца к стенке поставили, мне в восемьдесят третьем лампочку стряхнули и почки опустили. Я этих гнид красноперых ненавижу. Рвал-бы их сук, да сил уже нет. А вы красавчики, гасите этих тварей, майора повязали... и еще, просьба у меня к вам ребятки.

- Давай, батя, поможем , чем сможем.

- Если всё-таки сваливать надумаете, дайте мне эту суку, майора, повеселюсь с ним?

- Да не вопрос. Соберемся уходить - Он твой.

Глава 10

- Что думаете? - Спросил я парней, стоя перед стеной, на которую указал нам дед.

- Сломать-то легко можно, только шумно будет, эти, снизу, могут чухнуть. - Ответил Юрка. - Надо завесу шумовую, минут на двадцать.

- Можно майора в окно высунуть или почки ему отбить. Орать хорошо будет, хорошая завеса получится. - Предложил Лёха и добавил. - И как я сам не догадался стену проломить, живу же через три дома отсюда, дома типовые, а в голову этот вариант не пришёл.

- Бывает, Лёха, бывает. Затупил наверно. - Успокоил его я.

- Так что, майора шуметь заставляем? - в предвкушении экзекуции, спросил Кривой.

- Да. Бери Пяточка, и ждите сигнал. Лёха, ты с Баламутом на лестницу. Клевец оставь. Полезная штука оказывается. И колени проломить и стену. Надо будет всем такие сделать. А мы с Бураном стеной займемся.

Что уж делал с майором Юрка в соседней комнате, что он так кричал, я не знаю, но то, что нам с Бураном пришлось перекрикиваться, стоя в паре шагов друг от друга - это факт.

Нам хватило пятнадцати минут, для того, чтобы проделать лаз в соседнюю квартиру, с метр в диаметре.

- До утра дотянет? - спросил я Кривого, глядя на корчащегося от боли, на грязном полу, майора.

- Этот симулянт нас ещё переживет. - ответил Юрка и пнул его по заднице.

- Сплюнь дурак. Если полковник не придёт - то ему жить до утра, максимум, а нам тогда, по-твоему, сейчас помереть надо? - наехал я на Кривого, сделав вид, что не понял его шутку.

Юрка ничего не ответил, только улыбнулся и потащил связанного майора в ванну. Вышел и подпёр дверь.

- Лёха, Баламут, вы самые шустрые - на разведку. Буран, следи за дырой. Слава, сядь в коридоре, смотри за ванной, если майор попробует выбраться - зови нас. Я с Юркой на лестнице.

- Жрать охота. - спустя пять минут, после того, как мы заступили в дозор, сказал Кривой.

- Недавно же ели. - ответил я, понимая, что и сам хочу есть.

- Мало. Может по квартирам пройтись?

- Они сами последний хуй без соли доедают, ещё и ты, экспроприатор, пойдёшь. Потерпим. Скоро дома будем, нажрёмся вдоволь.

- Что, если до утра домой не попадём? - начал было Юрка, но я перебил его.

- Хватит тебе про жратву, все хотят, всем мало было, но пару часов и потерпеть можно.

- Дослушай хоть. Жрать потерплю. Если рыжий ночью придёт, а мы тут полкана этого ждём. Разговор с ним важнее семьи?

- Нет, конечно. До темноты, не придёт - свалим. За час домой доберемся.

- Нахуй он тебе вообще сдался?

- Они сила, Юра, хоть и получили пизды от местных. Много их и они не дураки. Пизды получили - поменяли тактику, пошли на мирный контакт. Казаки, ЧОПовцы, церковь, дружины местных мужиков - очень правильно действовать начали. Против кавказских диаспор выступили, бандитов собрались разогнать. Всё это конечно со слов наших пленных, но если это, правда - народ пойдёт за ними. - начал я делиться с Кривым своими планами. - И с силой этой нам придётся считаться.

- Уже считаемся. Вон, под окнами, наши возможные друзья осаду замутили. - перебил Кривой.

- Сейчас ещё можно съехать с конфликта: не знали, не поняли, испугались. Отбрехаться можно. А если с боем уйдём - то ситуация осложнится.

- Хуйня это всё. Жрать они что будут? Я, конечно, читал, что в римской и македонской армиях гомосятина процветала и они там, ну как бы это помягче сказать, друг из дружки питались. Думаешь эти, так же делать будут? - Кривой рассмеялся.

- Не, тут такая гадости не будет . - усмехнувшись, ответил я ему.

- Вот именно. Не будет. А будет как всегда - сильный заберет у слабого. Посидят, поголодают, таких же голодающих соберут вокруг себя и пойдут снова народ раскулачивать. Только делать это будут грамотнее. Где откровенно наедут или силой отберут, где бандитами припугнут, мол, если что - защитим, а где и церковь своё дело сделает и десятину прихожанам навяжет. Только всё равно, не понравится это никому. Не любит у нас народ делиться. Продукты отдай, которые ты трудом своим добыл, раком на огороде стоял, а тут пришла доблестная армия и отдай им всё за мнимую защиту? Нет. Не станут они силой, пока не найдут где жратву брать.

- И что предлагаешь?

Его рассуждения зародили во мне зерно сомнений. А может и правда они едины до первого голодного бунта?

- Нахуй полкана. Темнеть начнёт - сразу валим домой, и готовимся встречать рыжего...

- Или сами идем его искать. - добавил я.

- Тоже вариант. Маленькая группа, наглая вылазка. Валим рыжего и проблема решена. - предложил Кривой.

- Так будет лучше, чем сидеть и ждать. Наших долго нет. Сходи до Бурана, может что слышал.

Кривой ушёл. Почти сразу снизу послышались шаркающие шаги. Кто-то поднимался. Я уже хотел объявить тревогу, но услышал знакомый голос:

- Приветствую тебя Кузнец. Ты не нервничай, поговорить надо.

- Опять загадками озадачишь? - спросил я Смеда.

- На этот раз откровенно поговорим. Не до загадок сейчас. Уходить мне надо. Всё изменилось. Ты всё изменил, ты меня и гонишь из этого Мира.

- Как я тебя гоню? Я же не делаю ничего?

- Время мало, не успею это объяснить, да и не поймёшь сейчас ты моих доводов. Запомни два правила, они должны быть незыблемы для тебя! За предательство и измену - никакого прощения или поблажек, казни без промедления! И второе - никаких союзов. Какими-бы выгодными они не казались, только признание твоего господства, только преклонение перед тобой. Иначе сгинешь и не сможешь сделать то, что должен.

- Знать-бы ещё, что я должен сделать.

- Скоро узнаешь. А теперь мне пора. Прощай Кузнец.

- Так быстро?

Что-то начало меняться. Стало тяжело дышать, словно воздух загустел. Глаза заслезились, в носу защипало и сквозь пелену слез, я увидел, как из ниоткуда появляется человек. Смед удостоил меня честью лицезреть себя. Тяжелые кожаные сапоги с защитными металлическими вставками, штаны из непонятного, но очень прочного на вид материала, черного цвета, на поясе широкий ремень, с золотой пряжкой. На пряжке выдавлен непонятный мне символ: круг с вписанным в него крестом. По бокам, на ремне, кинжалы. Прямые, длинные, без всяких украшений, в простых кожаных ножнах. Грудь и руки, до локтей скрыты туникой серого цвета. Предплечья в кожаных наручах, переходящих в черные перчатки, обшитые стальными пластинками. Обеими руками он держал длинную рукоять секиры, МОЕЙ СЕКИРЫ!!! Той самой, которая осталась дома!

Я устремил взгляд вверх, желая поскорее увидеть его лицо. Сказать, что я удивился от увиденного - ни сказать ничего! Я АХУЕЛ! Я смотрел на своё собственное лицо! Постаревшее лицо, седая борода, множество морщин, ужасный шрам, проходит через лоб, левую бровь и щёку. Но это моё лицо, моё!!!

- Ты удивлён? Да, ты удивлён. - С улыбкой произнёс Смед, обнажив неестественно белые зубы, с немного увеличенными верхними клыками. - Я бы тоже удивился, хотя я и удивился этому в своё время.

Ничего не понимая, я стоял, уставившись на него.

- Хорошая секира, часто она меня выручала, ну или тебя. - Тут он рассмеялся. От этого смеха мне пришлось зажмуриться и заткнуть уши. Ужасный, неприятный звук, больше похожий на скрежет металла о металл.

Открыв глаза, я заметил странный медальон, выглядывающий из-под бороды: на массивной серебряной цепи висел плоский светящийся изнутри овал, по виду выполненный из стекла или хрусталя, внутри которого, хаотично, временами переплетаясь или отпихивая друг друга, плавали две чёрные пиявки.

- Я смог их подчинить. Смог вырвать из себя и подчинить. Теперь это предстоит сделать тебе. - Он на мгновение замолчал. Позже, уже моим или нашим голосом, добавил. - В этом Мире мы больше не увидимся. Прощай Кузнец.

- Парни вернулись.

Слова Кривого вернули меня из видения к реальности. Или это было не видение? Может это всё реально, так же как и этот вонючий подъезд? Почему я раньше не замечал этой вони?

- Через соседний подъезд на чердак люк есть. Дошли до последнего подъезда. Там никого, можно выйти через окно первого этажа, никто не увидит. Или полковника ждём?

- Нет. Не ждём. Стемнеет - уходим. - ответил ему я.

- Только проблема появилась. Маленькая, но гадкая. Баламут ногу вывихнул. - обрадовал меня Юра. - Перетянули. Идти сможет, но медленно.

- Значит потащим.

***

- Эй, наверху, разговор есть! - крикнул кто-то снизу. - Я поднимаюсь.

- Полковник?! - крикнул я в ответ.

- Лучше, атаман! - ответили снизу.

- Иди нахуй, атаман! - подключился Кривой - Сказали -же, только полковник нужен!

- Не грубите! Он меня уполномочил переговоры вести!

- Ну раз так - поднимайся, поговорим!

Атаман стоял на пролёт ниже, вместе с ним четверо бойцов, крепкие на вид мужики.

- Майор живой? - спросил нас атаман. Хотя то, что он имеет казачий чин, в его облике ничего не говорило. Среднего роста мужик, по-простому одет, небольшое пивное пузо. Единственное, что его могло выделить - это дорогая шашка, висящая на поясе.

- Живой. Почти здоровый. Говори, что полковник передал?

- Отпускаете заложника, после этого я сопровождаю вас к нему. В штабе поговорите. Если не согласны - тогда штурм. В замкнутом пространстве вы обречены. Ваше решение?

- Какие гарантии нашей безопасности? - делая вид, что мне интересны его слова, спросил я.

- Вас не разоружают, я и майор идём рядом с вами. Устраивает?

- Хорошее предложение. Нам нужно посоветоваться. Дайте нам час. - озвучил ему я свой ответ.

- Тридцать минут и мы начинаем штурм. - категорично заявил переговорщик.

- Хорошо. Приходи, как истечёт время, мы озвучим решение.

- Договорились. - Атаман развернулся, кивнул своим, приказывая идти следом.

- Полчаса мало. Светло ещё будет. Заметят нас, и убежать не сможем. - Озвучил Острый очевидные вещи.

- Время тянуть будем. Вы все уйдёте раньше, я останусь. Как только начнёт темнеть или пойму, что штурм начался - тоже свалю.

- Успеешь убежать? Ты же тормозишь хорошо при беге. - подъебал меня Кривой.

- Сам не лучше, спринтер херов. - ответил я на подкол.

- Последний подъезд. Первый этаж. Квартира прямо. Ждём тебя там. - Лёха объяснил мне, где они будут, и направился к дыре в стене.

- Слава, иди с ними, я скоро приду. - Я обнял сына и повернулся к Кривому. - Юра, тащи майора.

- Не задерживайся, без тебя не уйдём. - Кривой хлопнул меня по плечу и двинулся вслед за остальными.

- Дед, а дед. Пошли. Подарок тебя заждался. - Позвал я нашего помощника в приоткрытую дверь.

То не заставил себя ждать. Тапки на босую ногу, растянутые в коленях хэбэшные трико, майка "алкоголичка". Под майкой старое, иссохшее от старости тело, почти полностью покрытое наколками, такими же старыми и практически неразличимыми. На лице маниакальная улыбка, обнажающая редкие желтые зубы. Лысая или гладковыбритая голова. Завершали этот облик огромные очки в роговой оправе с очень толстыми линзами. В руке, этот Чикатило, да, именно так бы и выглядел, если-бы дожил до таких годов "убийца из лесополосы", держал хороший охотничий нож.

- Спасибо братан, - обратился он ко мне и последовал за мной в квартиру напротив. - Чёткий подгон старику сделал.

- Если соседи тебя спалят, что ты нам помогал, что делать будешь? - спросил я этого "маньяка".

- Отбрешусь. Не переживай.

- Вот он. Связанный. Рот не открывай ему. Делай дела. А в подъезде буду.

Я вышел, оставив старика с его жертвой.

До конца, отведенного нам времени оставалось минут пять. Вышел дед, весь перепачканный кровью.

- Отвёл душу. Ох и отвёл.

- Рад за тебя. Иди оботрись, а то спалишься.

- Ща, успею. Ты послушай, что скажу. Меня Вася Фарт кличут. Много раз мне фартило. И вам сегодня подфартит, чуйка у меня на это. Чисто соскочите.

- Хотелось-бы надеяться. - грустно выдохнув, ответил я. Почему-то меня начала грызть совесть, за то, что отдал этому старому потрошителю майора.

- Что надумали? - услышал я выкрик снизу.

- Не согласны мы. Веди сюда полковника. - прокричал я в ответ.

- Ну как знаете! - и после небольшой паузы, атаман добавил. - Пиздец вам тогда.

- А нам по-любому пиздец. Или ты думаешь, мы поверили в сказки твои? А, казачок?

В ответ мне никто не отвечал. Лишь были слышны шаги. Десятки ног, не спеша, поднимались вверх по ступеням.

"Пора" - подумал я и зашёл в квартиру с "секретом". Притворил за собой дверь, с выбитыми замками, привалил её изнутри каким-то хламом, в два широких шага преодолел огромную кровавую лужу и побежал к пролому.

Взобравшись по лестнице, оказался в темном чреве чердака. Напрягая зрение, стараясь разглядеть ориентиры, побрёл сквозь мрак. Через десяток шагов тьма превратилась в серость, и начали вырисовываться контуры. "Я блять, чё, в темноте теперь видеть могу!" - подумал я и ускорил шаг.

Быстро дойдя до дальнего люка, опустился на одно колено, заглянул вниз. Никого. Спустился. За соседней дверью кто-то стоит. Не понимаю, как я тогда это понял: может, услышал шорохи из-за двери, а может, почуял, своими новыми, обострившимися в темноте чувствами.

"Стоит и пусть стоит" - промелькнула мысль. Постоял ещё несколько мгновений и, стараясь не шуметь, начал спускаться по ступеням.

На первом этаже меня ждали. Кривой стоял в дверном проёме и оглядывался, поочередно смотря то вверх, то вниз, в сторону входной двери в подъезд.

- Быстро ты. Как там? - спросил он у меня, кивнув головой в сторону места нашей недавней дислокации.

- На штурм пошли, сейчас наверно уже дыру нашли, бежать надо. - ответил я ему, входя в квартиру. - Бежим, хули расселись!

Ругался я так, ради приличия, знал же, что сидели они не просто так - меня ждали.

Острый первый выпрыгнул из окна, присел, осмотрелся и дал нам сигнал следовать за ним.

- У кого звякнет оружие - четвертую! - бросил я угрозу жестокой расправы.

Помогли Баламуту спуститься, затем по очереди выпрыгнули сами и, глядя во всё стороны шестью парами глаз, пошли прочь от этого проклятого места.

Отойдя метров пятьдесят, перешли на медленный бег. Я и Буран, как самые крупные, стали опорой Баламуту.

Прошло около четверти часа нашего бегства. Погони за нами не так и было. Решили перейти на быстрый шаг. Прошли ещё какое-то расстояние и сделали привал.

- Как нога? - поинтересовался у Баламута Кривой.

- Тебе, прям, дело есть? Если сдохну - ты и рад будешь, а тут о ноге позаботился. - огрызнулся тот.

- Сдался ты мне, тормозишь нас, вот и интересуюсь. - ответил ему Кривой любезностью.

- Успокойтесь. Кривой, Баламут, вы заебали ругаться, - встрял я в их словесную перепалку. - Нашли, блять время.

- Поссать надо. – неожиданно для всех, выдал Слава. - На ногу ему. Легче будет.

Даже в темноте, при слабом свете луны, я увидел, как Кривой начинает закатываться от смеха. Остальные тоже начали смеяться, не так дико, как Юрка, но сдержаться не смог никто.

- Слышь, Баламут, а пацан истину глаголет, обоссать тебя надо. - и снова дико заржал.

- Ну вас, нахуй. - обиделся Баламут. Демонстративно поднялся и поковылял в сторону дома.

- Отдыхать и смеяться - это конечно хорошо, но пора идти. А то отстанем от хромого, заблудимся и потеряемся. - просмеявшись сказал Юрка.

- Ага, и с голода сдохнем, да Юра? - подъебал я его.

- Не начинай, а? - попросил он меня и тут же раздалось голодное урчание его желудка.

Не очень нам хотелось встречи с Тормундом, поэтому пришлось сделать небольшой крюк, обошли "привокзальный" через промзону, вышли к железнодорожным путям, поднялись по высокой насыпи из крупного щебня, миновали те самые пути и уже "с нашей" стороны железки двинули вдоль неё, в сторону дома.

- Как там наш подсказчик, остался доволен майором? - спросил меня Кривой, когда мы уже шли хорошо знакомой нам дорогой, ведущей к нашему дому.

- Ещё как доволен. По-моему он даже кончил от этого или присунул ему там втихушку.

- До того как убил или после? - пошутил Юрка.

- А есть разница? - так же отшутится я. - Серьёзно, ты же не видел его, только из-за двери разговаривали, а я хорошо его рассмотрел. Маньяк типичный. Чикатило помнишь? Ну вот, это он был, только старый. Так что твои шутки, про «до» или «после», могут быть и не шутками.

- Почему всё так? - неожиданно спросил Кривой. - Почему люди изменились?

- О чём ты? Поясни. - не совсем поняв вопрос, спросил я

- Ты же знаешь, за что я сидел последний раз.

- Конечно. Ты всё правильно сделал. Я бы на твоём месте...

- Да не о том я, - перебил он меня. - Тогда я чувствовал, когда от шока отошёл, мне стало не по себе. Мне жалко стало этих наркош. Они семью мою убили: жену, дочь, а мне их жалко. Патруль тот. И опять же переживал. Недолго, но переживал. А тут? Пошли мы прогуляться, оставили за собой гору трупов и нихуя, нет, не так. И НИХУЯ!!!

- Хорошее определение. Лёха, ты сегодня мужиков убивал? - обратился я к Острому.

- Ты же знаешь, что да, сам же всё видел.

- Жалко кого-нибудь? - продолжал я задавать ему, непонятные для него вопросы.

- Стрелы жалко. Клевец мне поцарапали, его жалко, а больше никого не жалко. А к чему ты это?

- Потом Лёха. Позже объясню.

- Вот видишь, похуй ему на убитых, стрелы жалко. - продолжил Кривой. - А тебе Кузнец жалко кого-нибудь?

- Как ни странно, но нет. Хотя, было угрызение, что майора этому маньяку отдал. Думал надо самому и быстро, но это же не то, да?

- Не то, согласен. А Тормунд этот, сука рыжая. Как этот овцеёб, так быстро бригаду себе сколотил, за неделю всего, а сейчас у него рабыни уже есть. Людоеды эти. Откуда они взялись? Или ты думаешь, что они втихаря, по воскресеньям, собирались тихонько, ловили какого-нибудь прохожего и за городом пикники устраивали? Хуй то там! Сын твой...

- А он-то при чём тут? - прервал я его, не понимая, как в этот ряд монстров, он втиснет Пяточка.

- Ему двенадцать! Всего двенадцать, Кузнец, ВСЕГО! А он сегодня двоих убил и ему похуй, да и тебе тоже. Знаешь как он того, в библиотеке, убил? Он ему голову одним ударом снёс. Говорит " Кривой, а правда, что можно как в кино, одним ударом голову отрубить?", а я ему "А ты проверь!" Он и проверил. Держать, правда, пришлось подопытного.

- И как?

- Что как?

- Ну как в кино, одним ударом?

- Можно. Ещё как можно, сам же знаешь. Я в двенадцать лет собак соседских, из-за забора дразнил и в машинки играл, а твой людей убивает. Разве это нормально?

Все его рассуждения потихоньку сформировались для меня в один большой и серьёзный вопрос. Что творится с людьми?

- Слава, ты людей убивал сегодня? - спросил я сына, точно зная ответ.

- Да. Пап, ты же сам видел.

- А тебе жалко их?

- Нет. Они же плохие были.

- А тот, в библиотеке? Почему ты просто не убил его? Тебе стало интересно, можно ли как в кино, одним ударом отрубить голову, а это уже совсем другое. Это не совсем казнь плохого человека. Это убийство ради интереса. Почему ты так сделал!

- Я не знаю пап. - он поник и расстроено добавил. - Прости меня. Я тебя подвёл? Я не прошёл испытание?

- Вот видишь, он об испытании переживает, о том, что тебя расстроил, но не о загубленной жизни.

- Прав ты Юрка, прав. - согласился я и немного подумав, ответил сыну. - Нет, сын, всё хорошо. Ты не подвёл меня, и испытание ты прошёл. Почти прошёл. Домой вернёмся, и оно закончится.

Прошли какое-то время в тишине. Я обдумывал сказанное Кривым.

- Знаешь, Юрка, думаю, вся эта херня, связана между собой. Все эти изменения: отказ техники, пиздец пластику, бензину. Всё это связано и с людьми. Это излучение или хуй знает, как это правильно назвать, повлияло не только на вещи, но и на людей. Жестокие - стали жёстче, злые - озверели.

- А ты, а Острый, а Баламут? Мы все? Разве мы жестокие были или бессердечные? Нет. Не прав ты тут. Хотя, от части может ты и прав. Но не во всём.

- А твои мысли по этому поводу какие?

Этот разговор заставил о многом задуматься, многое переосмыслить, вспомнить эпизоды нашего жестокого похода. Но сколько я не старался, так и не смог вызвать жалость внутри себя ни к одному из убитых нами людей. Страшно это, когда ты оставил за собой гору трупов и не чувствуешь ничего кроме голода!

- Мои мысли такие. Нас, как бы это сказать, обнулили что ли. Вернули к началу. Что в техническом прогрессе, что в духовном. Кто-то пришёл и как нагадившего кота, ткнул мордой в сделанную нами кучу гавна. "Кто это, сука, сделал, кто?". Извазюкали нам морду в дерьме и дали пинок под зад. И полетели мы назад, в подвал, туда, откуда мы и вылезли маленькими, беспомощными, слепыми котятами.

- Вернули первобытные инстинкты. - добавил я. - И указали нам, наше место.

- В точку, Кузнец. Только вот, знаешь что? Я рад, что так получилось. В пизду прогресс, в пизду человечность, в пизду тот ебаный Мир. Мы получили то, что заслужили!

- Аминь! - добавил я. Мы дружно улыбнулись. Кривой похлопал меня по плечу.

- Я рад, что ты меня понимаешь и поддерживаешь, и я горжусь тем, что в этот трудный час, стою рядом с тобой.

Он остановился и встал на одно колено.

- Это моё осознанное решение. Прими мою клятву верности Князь. Мой меч - Твой.

Он приклонил голову в ожидании моего ответа.

- Я принимаю твою клятву. Вставай.

- Чё у вас там за ролевуха? - с интересом спросил Острый.

- Пиздуй давай, а то вдвоечка с тобой поиграем. - весело ответил ему Кривой, вставая с колена.

К дому мы приблизились за полночь.

Не дойдя до дома метров двести, мною овладели странные чувства. Почему-то, я был абсолютно уверен, что дома никто не спит. Не именно в нашем доме, в домах соседей тоже. Не потому, что ждут нас, была другая причина.

Странное чувство. Чувство уверенности в том, чего и я не знаю, и знать не могу.

Вторым чувством, было чувство всеобщего беспокойства. Я ощущал его на расстоянии, и казалось, что если постараться, сконцентрироваться и я смогу почувствовать каждого обитателя нашей общины, по отдельности. Заглянуть внутрь его тревоги и понять её причину. Но это было ни к чему. Гораздо проще и быстрее ускорить шаг и спросить о своих подозрениях у близких людей.

- Наши не спят. - произнёс я.

- Конечно не спят, нас ждут. - озвучил Буран, как ему казалось, очевидную вещь.

- Не в нас дело, они встревожены и напуганы. - ответил ему я и ускорил шаг, местами переходя на бег.

Остальные последовали моему примеру и тоже ускорились. Даже Баламут, забыв о больной ноге, перешёл на бег, отцепившись от Бурана.

Надрываясь, звенел наш тревожный колокол, сквозь звон которого я с трудом услышал окрик:

- Стоять, стрелять будем!

- Я тебе, морда ты хакасская, стрельну! - крикнул ему в ответ Острый.

- И ёбните, чем-нибудь, звонарю по башке! Заебал трезвонить!

- Свои! Наши! Наши вернулись! - радостно закричал Хакас.

Его услышали и отовсюду, из-за укрытий, к нам начали выходить наши близкие.

- Вам тут посылку принесли. - сказал нам Велес, когда мы зашли в ограду, в обнимку с родными и близкими.

- Какую посылку? Кто принёс! - недоумевая, спросил я.

- Почтальон убежал. Шустрый собака. Незадолго перед вами приходил, не погнались за ним. - ответил Хакас и указал нам на фанерную коробку в дальнем углу общей ограды. Мне дали несколько листов пожелтевшей бумаги и коробок спичек и мы, те, кто только что вернулся, двинулись к коробке, остальные же, почему то не стали к ней приближаться.

- Бомба там что ли? - решил пошутить Лёха.

Я присел на корточки, поднял крышку и поджёг бумажный лист, подсвечивая содержимое.

- Хуже, Лёха, хуже.

- Что может быть хуже бомбы? - Поинтересовался он и, подойдя ближе, заглянул внутрь...

Глава 11

- Это как... зачем это... кто... ну это же пиздец... - только и смог выдавить из себя Лёха, заглянув внутрь коробки.

- А ты говоришь бомба. - вставая сказал я.

- В "крёстном отце", несговорчивому компаньону голову любимой лошади подкинули. Типо намёк. - начал Кривой. - А тебе голову девочки подбросили. Рыжий, сука, порву тварь!

- В очередь встань. Я первый буду. - ответил я ему. - Дай, Юрка, сигарету?

- Ты же бросил?

- Бросишь тут. Эта же та самая? Которую мы с её мамашей подкормили? - глядя в сторону коробки, спросил я Кривого.

- Она. Что делать будем?

- Сейчас или вообще? - уточнил я у Кривого, выпуская ядовитый дым.

- Вообще.

- Найдём его лагерь или базу... Найдём ту ебаную дыру, где эта тварь живет и убъем их всех.

- Идите сюда, тут во рту записка. - окликнул нас Острый. - Размазалось маленько, но прочитать можно.

"Я знаю, где ты живёшь. Приползи ко мне на коленях и проси пощады или я разложу головы твоих близких по таким же ящикам. P.S. Не переживай, ящиков у меня много".

- И с зубами у неё что-то. - добавил Лёха.

Кривой внимательно осмотрел подброшенную нам голову девочки.

- Ей все зубы переломали, не вырывали, а именно ломали, клешнями или пассатижами. Ебаные садисты. - выдал Кривой своё патологоанатомическое заключение.

Было видно, что внутри его бушует буря эмоций. Увиденное, разбудило в нём, спрятанное в глубине души, воспоминание о трагедии, случившейся с дочерью. Та маска, жестокого и чёрствого человека, которым он был или пытался казаться, спала с него и по лицу Юрки покатились слёзы.

- Юра. - обратился я к нему. - Я уступаю тебе очередь. Рыжий твой!

В эту ночь мало кто смог уснуть. Беспокойство, не ясность ситуации, злость, страх, ненависть... и ещё масса эмоций овладела жителями нашего анклава. Те, кто не знал смысла этого послания - мучились в догадках и пытались понять, чем это может им грозить. Те, кто знал - думали о том, чем закончится это противостояние, переживали за близких, которых, возможно, придётся оставить дома, а самим идти на войну. Война? Да, война. То, что произойдет, будет именно войной. Малочисленной, с всего парой десятков погибших, но это будет войной. Первой в истории нашего поселения. И именно от её исхода будет зависит наше будущее, будущее поселения, её жителей и моё будущее. Именно на этой войне я должен проявить себя, как человек, за которым можно идти, идти и не бояться, что твоей семье, оставшейся дома, смеет угрожать, какая-то рыжая тварь, как человек, в поход с которым ушёл твой муж или сын, и ты, сидя дома, будешь уверена, что он обязательно вернётся. И если, даже, он вернётся мертвым, то только героем, внесённым в ворота на щите!

- Велес, я за тебя отомстил.

Я вышел из дома и увидел разговаривающих парней. Кривой, как раз, сообщал Велесу о частично свершившейся мести, в отношении его обидчика.

- Кому отомстил? Как? - не поняв его, спросил Велес.

- Родственничку твоему, бывшему. - Улыбнувшись, пояснил Юрка.

- Я же просил вас, просил! - неожиданно для всех нас, Велес не оценил наше деяние.

- Ты что завёлся-то? - спросил его Острый.

- Не ваше это дело! Ясно вам! Я вас просил не лезть! Просил?! - Велес перешёл на крик. - Зачем тогда? Зачем вы это сделали? А?

- Я не понимаю тебя, ты сам его наказать хотел? Так еще двое остались, да и этот, возможно, живой ещё. - Сказал ему я, совсем не понимая его возмущений.

- Простил я их, простил! Ясно вам! - продолжал орать тот. - Хотя нет, не понять вам это! Вам же нравится убивать! Вы же кайфуете от этого: от крови на ваших руках, от всей этой жестокости, от смертей!

Мы не понимали, что происходит. Что случилось со спокойным и всегда уравновешенным Велесом. Лично я, всего один раз видел его кричащим: Какой-то молодой мудак, недооценив свои силы, не смог удержать на поводке собаку, бойцовской породы. Она кинулась на девушку, которая гуляла со своим малышом, спокойно спящим в коляске. Велесу пришлось тогда убить пса, о чём он всегда искренне сожалел. Именно тогда я единственный раз, видел его кричащим.

- Вы убийцы! Нелюди вы! Бессердечные монстры! Ненавижу вас! - продолжал кричать Велес. - Это из-за вас эту девочку убили! Из-за вас!

Он, по очереди, указал на нас пальцем.

- Вы повинны в её смерти, вы! - теперь он смотрел только на меня. - Ты! Ты, Кузнец, ты за всё в ответе. Сколько тебе ещё надо крови, сколько? Мало тебе, да? Так подойди, я тебе ещё дам.

После этих слов, он медленно достал свой нож. И вытянул руку в мою сторону, указывая на меня клинком.

- Я остановлю вас, я вас всех убью! – произнёс он.

Глаза начали искать подходящее оружие. Нет, мой нож, конечно же, был при мне, и я мог им воспользоваться, но он мне бы не нужен. Я искал то, чем можно обезоружить Велеса, копьё, палку, дрын...

Хакас, видимо думал так же, схватил лопату, с помощью которой мы рыли яму для колодца, и попытался выбить нож. Велес заметил удар и отпрыгнул в сторону, попытался сделать контрвыпад в сторону Хакаса, но того уже прикрывал Кривой, которому, видимо, было похуй на Велеса, поэтому он шёл на него, держа в руках свои изогнутые клинки.

Полукругом, мы медленно шли на Велеса. Я, Хакас, Юрка и Буран, прибежавший на крик. Велес пятился назад, ожидая нашей атаки. Пятился он в угол. Угол гостевого домика и прилегающего к нему забору. Забору, в котором, по трагической случайности располагается дверь в огород, из которой, в этот злосчастный момент и вышел Пётр, шедший из уличного туалета.

Открывающаяся дверь толкнула Велеса в спину. Он резко повернулся. В этот момент, Хакас, резко замахнувшись, обрушил всю мощь шансового инструмента, на голову Велеса.

Металлический звон удара. Хакас, в отличии от Кривого, не хотел, сильно, травмировать Велеса, поэтому он ударил лопатой плашмя. Велес начал оседать и рухнул, завалившись на бок.

Пётр, ничего не понимая, стоял в дверном проёме и округлившимися глазами смотрел на нас. Нам же, после падения Велеса предстала чудовищная картина: на серой рубахе Петра расползалось красное пятно, из центра которого торчал нож. Нож Велеса!

Петру оказали первую помощь, но, всё равно, ему требовался врач и срочная операция.

Чтобы спасти Велеса от гнева родных и самое главное, от Хакаса, его пришлось спустить в колодезную яму, благо до воды мы ещё не докопались.

- Через три улицы доктор живет. Жил. - рассказывал нам сосед Костя. - Там сейчас или нет - не знаю.

- Проверим сейчас. - ответил я и принялся раздавать распоряжения. - Острый, Палец! С нами идёте. Кривой? Остаёшься за главного. Велеса не трогать! Приду - разберёмся.

- Как думаешь, что с ним? - поинтересовался у меня сосед, когда мы быстрым шагом шли к дому врача.

- Крыша поехала. Из-за жены, наверно. Может ещё из-за чего, он же не рассказывал. Молчал всё время. - ответил за меня Костя Палец. - Всё время молчал. Ни с кем и не разговаривал. Тихушник, блять.

Через четверть часа, по старому исчислению времени, мы пришли к нужному нам дому. Вид у него был совсем нежилым. Ворота ограды распахнуты настежь, в ограде погром, повсюду сломанные вещи и испорченные предметы быта, окна зияли пустотой, выбитые или вырванные прям с петель двери. Складывалось впечатление, что сам хозяин Нового Мира, господин Хаос, удостоил этот дом, своим визитом.

- Нет тут никого. Зря пришли. - Выйдя, после осмотра, из дома, резюмировал Палец.

- Не зря. Шанс был. - Ответил ему я.

- Ещё одного знаю, возле переезда живёт. - Дал нам новый ориентир и надежду Костя, тот который сосед.

- Идём. Скорее. - Поторопил я своих спутников.

- Только он не совсем врач. Точнее врач, но не тот. - Непонятно попытался поправиться Костя.

- В смысле? Это как?

- Стоматолог он. Точнее она. - Внёс он ясность в неразбериху.

- Похуй, всё равно лучше не найдём. А врач он и в Африке врач. Хоть и стоматолог. Азы то всё равно изучают. - Сказал я ему уже на ходу, быстро удаляясь от разгромленного дома.

"Там, блять, что, мёдом намазано!" - подумал я, когда мы проходили мимо дома брата.

Разномастная толпа. Человек десять, может больше. Мужчины, женщины, подростки...

- ... жалко-то как девочку, хорошая была, - причитала какая-то тётка.

- ... я бы сам этих тварей разорвал! - громко и очень эмоционально, говорил кому-то из толпы, крепкий, молодой мужчина.

- ... да я тебе говорю, банда их целая, вчера у Михеевых, Валюшка пропала. Это всё "ганибалы" эти. - Доказывала своей собеседнице, очень сварливого вида женщина.

На нас никто не обратил внимания. Уходя второпях, мы не успели облачиться в своё военно-походное снаряжение, да и из оружия лишь ножи. Выглядели мы, как обычные прохожие, что в данный момент, нам было только на руку. Заподозрить в нас людей, убивших тех самых "ганибалов", сейчас можно было, лишь по луку Острого. Но никто не обратил на него внимания, а может, сделали вид, что не заметили, но мы, без каких бы то либо заминок, миновали эту толпу, сгрудившуюся возле дома, ставшего последним пристанищем для трех людоедов.

До дома стоматолога дошли без приключений. Дом на двух хозяев, явно жилой, ухоженный.

К нам вышли спустя несколько минут, после второй нашей попытки достучаться.

Два крепких мужика, разного возраста и судя по схожим чертам лица - явно отец и сын.

- Что хотели? - спросил старший. Дверь ограды нам никто не открыл, и разговор состоялся через пустоты кованных, декоративных элементов калитки.

- Нам врач нужен. Срочно. У нас друга ранили. - ответил ему я.

- Ничем не можем помочь. - Категорично ответил старший мужчина. - Нет у нас врача.

- Как нет, а женщина, стоматолог, она же тут живёт? - спросил его Костя, сосед.

- Жила. Нет её больше. - С грустью в голосе, ответил ему тот, что помоложе. - Ещё до всего этого, разбилась на машине, три недели уж, как похоронили. Так что, извиняйте мужики, не можем помочь.

- Может, знаете кого, врача, фельдшера или хоть ветеринара? - поинтересовался Костя у мужиков.

- Знать-то знаю, только какой в этом прок. - Ответил старший. - Одного солдаты к себе силой увели, сам видел, второй, тоже стоматолог, пока машины работали, уехал с семьей к тёще в деревню, только вот, добрался или нет - чёрт его знает.

- Что делать будем? - спросил меня Лёха.

- Не знаю. В город смысла идти нет. Больницам пиздец. Врачей там точно нет. Адреса их, мы не знаем. - Ответил я. - Возвращаемся.

- Можно по дороге у людей спрашивать, вдруг повезёт. - Предложил Палец.

Идея конечно хорошая, но те, кто нам встретился на обратном пути, либо шарахался от нас, как от огня, либо не мог сказать ничего полезного для нас.

Спустя пол дня, бессмысленных поисков, хоть кого-то, знающего медицину и хирургию в частности, лучше нас, мы вернулись домой.

- Как он? - спросил я у, стоящего на посту, Баламута.

- С час уже как помер. Кровью весь изошелся. Мучился сильно, а обезболить нечем было. Хакас добить предлагал, плакал как ребёнок и предлагал. Бабы не дали ему добить. Дуры. Побыть с ним подольше захотели, а он мучился, кричал...

Первая смерть. Хоть и не так близок он нам был, но всё равно, больно это. Больно терять тех, кто тебе доверился. Больно и очень обидно, что не враг это сделал, а человек, которого, все мы, считали другом, братом, наставником.

- Водки бы ему дали. - предложил, сосед Костя, решение, теперь уже, бывшей проблемы с облегчением страданий Петра.

- Мы же не совсем тупые, пытались дать, только вот нет больше водки, какая-то хуйня густая вместо неё есть, а водки нет. Уксусом воняет или кислятиной какой. Кстати, горит хорошо, а на вкус как мыло и язык щиплет. Пробовали с водой разводить, так эта херня шипит, пенится и ещё сильнее уксусом воняет.

Хоронить Петра, решили в тот же день, вечером. С местом определились сразу - в сотне метров от дома, через дорогу, колхозное поле. Копать могилу вызвались четверо добровольцев, вперемешку, наши и соседи. Пообещали работать ударными темпами и к вечеру закончить.

- С Велесом что делать будем? - спросил меня Юрка. Достал сигареты, предложил мне. Я не смог перебороть себя и отказаться.

- Понимаю, что казнить надо, но решиться не могу. - ответил ему я и подкурил сигарету.

- Оставлять его точно нельзя, для всех опасно. Выгонять - ещё опаснее, много чего наболтать может, нехорошим людям. - Рассуждал Кривой. - Да если и отпустишь, Хакас не поймёт.

- Помнишь, в подъезде, когда ты ушёл проверить, вернулись ли парни с разведки. Я один остался. Видение у меня было.

- Опять Смед приходил? - спросил Юрка.

- Он самый. Сказал, что последний раз пришёл. Два совета дал. Как знал сука, что это случится.

- Что сказал?

Было видно, что этот рассказ очень заинтересовал Кривого.

- Сказал, чтобы предательство не смел прощать. Что бы казнил изменников.

- Правильно сказал. Он вообще правильные вещи тебе говорит и не обманул ни разу. Значит и сейчас надо поверить ему. - Подталкивал меня Кривой в сторону расправы над Велесом.

- Знаю я, Юра, знаю. Но решится тяжело. Это же Велес, наш Велес. Хоть и отношения у вас с ним были не очень, но он же с нами с самого начала.

- Знаю что наш. Но и ты пойми - если хочешь быть Князем, то и решения надо принимать княжеские. А это не только людей в бой с врагами отправлять, но и предателей казнить, какими бы близкими людьми они тебе не были.

- А если бы я был на месте Велеса, а ты на моём, казнил бы ты меня? - спросил я Кривого, зная ответ.

- Ну ты спросил. - усмехнувшись ответил Юрка. - Иметь тебя в числе своих врагов - означает скорую смерть. А тут такой шанс от тебя избавиться.

- Я не сомневался в тебе, брат.

Наш тихий смех, наверно, был неуместен, в виду сложившихся обстоятельств, но никто не обратил на нас внимания.

Когда начало смеркаться, мы отнесли тело Петра к могиле, которую парни смогли выкопать, в указанный ими срок. Гроба не было, просто обмотали тело тряпками, сделав из них подобие савана.

Пока было свободное время, решил поэкспериментировать с новым горючим веществом и сделать факел.

Получилось гораздо лучше, чем я ожидал. Пропитанные "водкой" тряпки, намотанные на палку, очень хорошо и долго горели, при этом огонь, почему то, давал очень мало тепла.

После успеха эксперимента, сделал пять факелов, их мы взяли с собой на похороны, для подсвечивания.

Ничего нового на похоронах не было: родственники плачут, остальные стоят молча с хмурыми лицами.

Именно сейчас мне и пришла в голову мысль: "Вот они, все тут, все, кроме предателя Велеса и давшего клятву Бурана. Проверь их, проверь их всех"! И я проверил. Получилось это легко - я просто смотрел по очереди на каждого и концентрировался на нем. Сложно описать, что я чувствовал и как понимал их чувства, их внутреннее состояние. Это приходило ко мне странным эмоциональным потоком, который я, каким-то странным образом понимал, мог распознать и выудить из него любую эмоцию, любую потаённую мысль по отдельности и подробно прочувствовать её.

Хотя нет. Нельзя назвать это чтением мыслей. Скорее это было, что-то вроде выявления, у человека, желания действий, в отношении меня, либо других людей.

Внутренняя боль, горечь потери, желание быстрее оказаться дома, чувство холода, даже голод - всёэто я почувствовал от этих людей. Было ещё одно чувство. Странное, необычное для той массы чувств, которые я получил "сканируя" этих людей. Я попытался сконцентрироваться на нём, но мне помешали:

- Кузнец, скажи речь. - Обратился ко мне Хакас.

Я что-то говорил, совсем не помню что, но речь моя, людям понравилась, если, конечно, так можно сказать о некрологе. Мысли мои занимало совсем другое - та самая эмоция, которую я почувствовал, но так и не смог окончательно распознать. Поэтому, я решил повторить попытку и "просканировать" обладателя этих помыслов, более подробно.

С Велесом решил не тянуть, пока есть настрой, пока уверен, что так поступить необходимо - надо действовать. Поэтому, вернувшись домой, сразу приказал достать виновного, в смерти Петра, из ямы.

Кстати, за всё время, проведенное нами на похоронах, факела так и не прогорели, а это, как минимум, час. Горели они и по сию минуту. Да и судя по яркому свету и монотонному горению, не собирались тухнуть.

- Что, кровопийцы, судить меня будете?! - спросил нас Велес. - Судите! Только знайте, не я его убил! Это вы его убили, вы!

- Совсем с головой плохо. - сказал, кто-то, за моей спиной. Обладателя голоса я не смог определить. Да и так ли это важно?

- Не будет суда. Всё уже решено. - Начал я выносить вердикт. - Олег Ведясов, за попытку мятежа и убийство, Петра, жителя нашей общины, ты проговариваешься к смерти, через обезглавливание! Приговор будет приведён в исполнение сейчас же. У тебя есть, что сказать перед смертью?

- Будьте вы все прокляты, твари, нелюди, кровопийцы!!! - Велес, напрягаясь, кричал, глядя в толпу. От напряжения, вены на его шее вздулись, лицо побагровело. Изо рта, во все стороны, летели слюни. - Все вы отправитесь за своим Петром, все! Вы уже сдохли! Вы внутри мёртвые!

Этот вопрос я не мог не задать:

- Хакас? Ты или я?

- Я. - без колебаний ответил он.

- Меч или топор?

- Топор. Нет в этой сволочи чести для меча.

Велеса поставили на колени, посреди общей ограды. Нагнули вперёд. Как ни странно, но он не дергал головой, в попытке помешать палачу. Спокойно наклонил голову и тихо произнёс:

- Занёсший меч, над головой моей, да последует он за мной, с лицом мёртвым. Руби Хакас, руби, покойничек.

Один удар и отрубленная голова Велеса, прокатилась по земле, сделала три оборота и замерла, лёжа на правой щеке.

В момент, когда голова казнённого замерла, я начал "сканирование". Для начала, решил проверить Бурана, отсутствующего на похоронах. Но, как и ожидал, ничего "необычного", я там не нашёл - переживание за близких и полное доверие и подчинение мне.

Теперь он, тот самый человек, с неясными, пока что, мне помыслами. Мгновение, другое, третье... и я уже разбираю его чувства, на удобные, для меня, составляющие. Вот оно, вот то самое, что заставило меня сомневаться...

Я понял, теперь я понял всё. Я понял, почему, этот человек, этот близкий мне человек, всем своим нутром ненавидит меня, желает мне смерти и с каждой проведённой, рядом со мной, секундой, его злоба и ненависть, множиться во сто крат!

Глава 12

Сколько он в этом городе? Неделю? Десять дней? Казимир не считал. Он даже не знал его названия.

Теперь, когда прежняя жизнь рухнула, такая мелочь, как имена, ушли в прошлое. Не стало имён у людей, по крайней мере, у тех, с кем он теперь общается, у городов, у стран. Свои имена, данные им ещё при жизни Советского союза, сохраняли только улицы, да и то, в виде каких-то странных сокращений, понятных только местным. Казимир, порой, задумывался, о том, что если так происходит везде, значит, нет теперь и границ. Нет теперь нужды в визах, шенгенах и прочей ерунды, мешающей путешествовать и побывать в тех местах, о которых он мечтал, лёжа на тюремных нарах и глядя в серый потолок.

Только с исчезновение границ, исчезла и возможность добраться до них. Это он понимал, так же хорошо, как и то, что на ближайшее время, этот безымянный город, в связи с невозможностью добраться до Абакана, станет ему домом.

Вонь. Кругом мусор. Нечистоты, выливаемые прямо из окон - только сейчас он обратил на это внимание.

С добычей питьевой воды, горожане, хоть как-то справились, стали носить её, во всех доступных ёмкостях, с реки, проводя в пути до неё и обратно, по несколько часов. Конечно, не всем приходилось идти так долго. Те, кто жил ближе, справлялись за час - полтора. Затем обязательное кипячение и можно пить, либо готовить хоть что-нибудь, отдаленно похожее на съедобное, пищу.

Если с вопрос с водой был решён, то с отходами своей жизнедеятельности, стоял крайне сложно, но решали его проще - в ведро, в таз или в другую, подходящую тару, и затем в окно! Просто в окно! Свиньи, сука!

В окна летело всё: переставшие работать, бытовые приборы, сломанная мебель, бытовой мусор, дерьмо. Иногда вылетали, по видимому, ненужные люди, которые, спустя несколько дней, начинали вонять, добавляя смрадного колорита, изменившему свой облик, городу.

Многие жители, те, у кого была возможность или здравый рассудок, покинули многоэтажный город. Уехали, когда была еще возможность, либо ушли пешком, после отказа техники. Уходили к родственникам, друзьям, знакомым. Уходили в ближайшие деревни, в частный сектор - туда, где люди могли жить и обходиться без благ цивилизации и всей мощи технического прогресса.

В одной из таких, брошенных, квартир и сидел сейчас Казимир, со своими новыми "друзьями".

Их было трое. Первый - тот самый "гаражный мясник", как прозвал его Казимир. Но теперь, Малевич, звал его Юрой, а те двое, почему то, называли его Кривой. Второй, здоровенный мужик, спокойный, уравновешенный, его все звали Буран. Видимо при желании, его спокойствие, перерастает в стихию, подобную свирепой непогоде. Третий - стрелок. Парень, лет тридцати пяти, с огромным луком. Его они звали Лёха, но чаще называли Острый...

За два дня до этого.

- Калямба, возьми двоих, и идите в домик железнодорожников, на переезд. Он двухэтажный. Сверху всё хорошо видно. Караульте этих пидаров. Если заметите - отправляй ко мне гонца. Пока не стемнеет, я буду тут, потом дома. А сами за ними, и смотрите не спалитесь. До дома их проводите и оставайтесь там, в сторонке, посмотрите, что там и как. Ясно?

- Понял. Сделаем. Киля, Пика - со мной пойдёте. - указал Казимир, на двоих парней.

- Ночь уже. Нет их, и не будет. - Нудил Пика, худощавый парень, с лицом покрытым оспинами. - Домой идти надо, жрать хочу.

- Иди, я тебя не держу. Только с Тормундом не забудь побазарить, объясни ему, как ты заебался тут сидеть и как ты жрать хочешь.

- И долго ждать ещё? - продолжал нудить Пика. - Пока смену не пришлют. Заткнись и сиди молча, не слышно нихуя.

Просидели еще часа два.

- Идет кто-то. С нашей стороны. Двое. - сообщил Киля, следящий за той стороной.

- Наши? - радостно спросил его Пика. - Пожрать несут или смена.

- Как у вас? - поинтересовался Тоха - первый помощник рыжего. - Спокойно?

- Как в Багдаде, пока туда пендосы не пришли. - ответил ему Пика. - Жрать принесли?

- Ебало закрой и слушай. Останетесь пока тут, мы до их дома сгоняем и назад. Если увидите, что идут – сразу беги к нам. Мы по главной дороге идти будем. Киля, сейчас, с нами идёт. Всё ясно?

- Ясно. - ответил ему Казимир.

- Да чё за нахуй! - возмущался Пика, когда Тоха, с компанией, ушли - Не сменили, пожрать не принесли, беспредел какой-то.

- Тоже хочу жрать, даже больше твоего. - ответил Казимир, рассматривая собеседника. - И не ною, как ты.

Голод и правда, начинал менять сознание Малевича. "Сколько еще продержусь? Час, два?" - думал он, пытаясь отогнать от себя мысли, о том, что его напарник, с каждой минутой, становится привлекательным ему, с гастрономической точки зрения.

Будь у него часы, то Казимир, сказал-бы точно, что, он, смог продержаться два часа тридцать одну минуту, с момента той мысли.

Подойдя сзади, к ничего не подозревающему Пике, он занёс руку для удара.

- Идёт кто-то. - произнёс Пика, в тот самый момент, когда зажатый в руке нож, уже был готов оборвать его жизнь.

- Тихо. Слушаем внимательнее. - приказал Казимир, убрав нож.

Группа людей, шла вдоль железнодорожных путей, с севера в их сторону. Когда, ночным путникам, оставалось с полсотни метров, до места, где располагался наблюдательный пункт, Казимир узнал голос. Голос того самого человека, который лишил Витяню будущего .

- Пика, тихо, но быстро, беги к нашим. Это те самые, кого мы ждём. - скомандовал Малевич.

Тот молча кивнул, и бесшумно спустившись со ступеней, побежал в сторону, куда ушли Тоха с мужиками.

Дождавшись, пока эта процессия из шести, хорошо вооруженных, убийц отойдет на безопасное расстояние, Казимир последовал за ними.

Эти люди совсем ничего не боялись. Шли медленно, прогулочными шагом, так, что Казимиру приходилось часто останавливаться и ждать, пока они отойдут подальше, громко разговаривали, шутили, смеялись.

Смех и шутки закончились, когда они подошли к своим домам. Метров за двести, все, как один, остановились, несколько коротких фраз и они побежали.

"Наших увидели, что ли?" - подумал Малевич и аккуратно пошёл за ними.

- Эй, Калямба, - шепотом позвал Казимира знакомый голос.

Киля. Его голос. Он пошёл в сторону, откуда его позвали. В кустах сидели две, уже заебавшие его за сегодня, рожи - Киля и нытик Пика.

- Где остальные? - спросил Казимир.

- В обход ушли, район решили разведать, чё да как. - ответил нытик.

- Послезавтра ночью атаковать их будем, вот они и пошли посмотреть, чем тут народ живёт. - добавил Киля.

- А чё не завтра, кого ждём? - поинтересовался Малевич.

- Хуй знает, Бурлака вроде, какого-то ждут. - ответил Киля.

Бурлак - это погоняло, Казимир уже слышал. К нему, несколько дней назад, Тормунд ходил на встречу. Казимира тогда не взяли с собой, но когда все вернулись, пару фраз из разговора своих "старших", он подслушал. Там же и прозвучало это, теперь уже, имя.

- Чё за Бурлак? Зачем ждём? Сами справимся. А так делиться добром придётся. - решил узнать побольше Казимир, включив дурака. Он знал, что Киля - племянник Тохи и должен что-то знать.

- Очкует Рыжий, только это между нами, - поделился секретом, с Казимиром, Киля, когда Пика ушёл по нужде, подальше в кусты. - Их там, около двадцати, все бойцы, пиздец нам, если одни полезем. А так Бурлак со своими подтянется, их человек тридцать, молодые правда.

- А Бурлаку это зачем?

- Злой он на этих. - Киля кивнул в сторону домов. - Братву они их порезали. Брата Бурлака убили. Он по городу узнавал за них, а Тормунд ему и подогнал информацию. Вот они и решили вместе их наказать.

- Всё равно не пойму, город маленький, идти пару часов с угла в угол, хули тянуть? Завтра и нахлабучили-бы.

- Там какие-то тёрки у него с солдатами, переговоры или хуй знает чё. Сказали, только послезавтра, днём смогут подтянуться.

- Ясно. Спасибо, брат, прояснил. Нам-то, что сейчас делать? - поинтересовался Казимир.

- До утра следим, на рассвете уходим. Днём сказали не пасти их, что бы ни спалиться.

- До утра? Я сдохну без жратвы. - возмутился Малевич.

"Или вы сдохните" - добавил он мысленно.

- Тоха поесть оставил, на. - он протянул Казимиру свёрток с едой. - Пика, сучара, предлагал всё схавать, не оставлять тебе.

- Реально сучара. Завтра побазарю с ним.

- А чё там у них. - Малевич указал в сторону домов, за которыми они наблюдали. - Чё за суета?

- Подгон мы им сделали, - ответил, вернувшийся из кустов Пика. - Послание от Тормунда, голову отрезаную.

- Чью голову? - спросил Казимир.

- Девчонку помнишь, которую у шлюхи забрали? - ответил Пика.

- Какой шлюхи?

- Ну та, которая у нас крысила. Помнишь? Её дочери головёшка. Рыжий лично отрезал. - С какой-то радостью в голосе, сообщил ему Пика.

"Пес ебаный, восхищается этим, припомню я тебе это" - мысленно, Казимир, уже разделывал этого Пикараса на куски.

Настя - так звали ту девочку. Не повезло ей, причём много раз. Отец их, с мамой, бросил сразу после её рождения, испугавшись ответственности и не желая расставаться с той, легкой и веселой жизнью, которую он вёл до появления дочери. Мать, которая еще до всего Этого, вела не очень честный образ жизни. Трудилась продавцом в магазине, не в одном, конечно же, во многих, откуда её увольняли или просто гнали, за мелкие кражи или недостачи. Затем, уже известным нам путём, попала к Тормунду. И вроде бы вот оно, место под Новым солнцем найдено - работа, еда, защита - всё это она получила в один прекрасный момент, благодаря неизвестному ей человеку. Но сила привычки и мысли о собственном превосходстве сильно ее подвели. "Я же не дура, я всё красиво сделаю, эти идиоты и не заметят" – думала она. Заметили. Но выгонять не стали. Не те времена настали, чтобы свежим "мясом" разбрасываться. Мать на цепь, для утех и снятия стресса бойцов. Настю отдали на воспитание к своим бабам. Сначала, девочка была замкнута, плохо шла на контакт и много плакала, но взрослые тёти, нашли подход к ребёнку и Настя начала раскрываться и вести себя, хоть и не во всём, как обычный ребёнок.

Этот ребёнок, стал первым, с которым Казимир, нашёл общий язык. Каким-то невероятным образом, эта девочка, пробудила в нём чувства, незнакомые ему ранее. Её совсем не хотелось убивать. В её присутствии, вообще не хотелось убивать, никого, даже тех, кто был ему неприятен.

Ради этого ребёнка, Малевич, первый раз в жизни, нарушил одно из своих понятий. "Нельзя крысить у своих" - хоть эти "свои" и не так ему близки.

Он брал немного, всего несколько конфет, из тех коробок, которые, каждое утро, носил на рынок, а вечером уносил обратно, до тех пор, пока они не организовали склад, прям там, в магазине, предварительно укрепив его.

"Порву. Всех их. На куски. На мелкие куски, голыми руками. Зубами, тварей этих, грызть буду" - эта мысль парализовала мозг Казимира, не давая думать, ни о чём, кроме неё.

- Калямба, братан, ты чё спишь? - пихал его в бок Киля. - Светает, уходить пора.

- Это что за хуйня? - спросил Казимир у Матвея, деда, который, в их группировке, был кладовщиком "жидкой валюты".

- Коктейли делаю, Молотова, слыхал о таких?

- Из водки? Она же гореть не будет. - усомнился Казимир в его словах.

- Так, то, раньше было. Тепереча водка друхая, хустая и хорит не хуже бензина. - пояснил ему дед.

- И когда она успела такой стать? Мы же вчера, с утра бухали.

- То самахон был. Натур продукт, а это байда химическа, вот она и испортилась. Да так удачно испортилась. Хорошо вражины хореть будуть.

- Где Рыж... Тормунд? - спросил деда Казимир.

- На рынок ухуярил уже. - ответил Матвей. - Ему только, про Рыжехо не ляпни.

- Постараюсь. Кстати, а почему он Тормунд? Что за кликуха такая?

- Так на рынок к нему пойдёшь, вот и спроси, еслив не боишься.

На это, Казимир ничего не ответил. Развернулся и молча ушёл домой. Умылся, поел и двинул на рынок.

- О, Калямба, даже отсыпаться не стал. Молодец. - удивился его визиту.

- Работа для тебя есть. Маляву в город отнести надо и ответ принести. Сделаешь?

- Не вопрос. Куда нести и кому? - без колебаний, согласился Малевич, в надежде узнать больше, о скорой атаке на врагов.

- С Костылём и Грекой сходите, письмо уже у Костыля, он и дорогу покажет. Отдайте его Бурлаку. Он ждёт. - пояснил Тормунд.

- Костыль, чё за малява? - спросил Казимир, когда они шли по роще, параллельно городу.

- Не твоё дело. Тормунд мне письмо дал. Значит, тебе не доверят. Поэтому идём молча, и по сторонам смотри, а то на партизанов нарвемся.

Костыль - мерзкая тварь, второй, после Тохи, помощник Рыжего. Высокий, но очень худощавый мужик, прихрамывающий на левую ногу. Противное, вытянутое лицо с огромной, мерзкой бородавкой на носу. От него всегда воняло, складывалось впечатление, что он никогда не мылся и не стирал вещи. Подтверждение тому служила вечно засаленная одежда, грязные руки, с черными ободками грязи, под обгрызенными ногтями, блестящие, сальные волосы, непонятного цвета и вонь. Противный запах пота и перегара. Порой, Казимиру, казалось, что он различает ещё один запах, кислый, отвратительный запах проссатого тряпья.

Грека - невысокий, крепкий молодой парень. Дальний родственник Костыля. Его полная противоположность в плане гигиены. Чистый, вымытый, опрятно одетый, туповат правда, да что там туповат - тупой! Но мозг ему и не нужен, все решения за него принимали Костыль и Тормунд, а он их послушно выполнял.

- Что за партизаны? - поинтересовался Малевич.

- Местные, с ближайших домов. Прознали, что по роще народ ходить начал, в обход городских улиц и решили этим воспользоваться. Грабят по-малёху. Хорошо зелёнка не встала, а то полный пиздец был-бы.

- Ясно. А Бурлак где живёт, это же не секрет. - Казимир продолжал выпытывать из Костыля информацию.

- Дохуя вопросов задаешь. Молча иди. - грубо ответил ему Костыль.

Им преградил путь небольшой ручей, с крутыми берегами, высотой с метр. Ручей пару метров в ширину, через который, в виде импровизированного мостика, лежали два бревна, по которым уже перешёл Костыль и Казимир. Грека, расставив руки в стороны для баланса, заканчивал свой путь, через бревенчатую переправу и, сделав шаг с мостика на землю, почувствовал острую боль в груди. Округлившимися глазами, он уставился на Казимира, который мгновенно развернулся и резким ударом в челюсть, послал Костыля в нокаут.

Грека рухнул на землю и что-то хрипя, пытался подползти к Малевичу. Но Казимир не обращал на него внимания. Он, переборов брезгливость, рылся по карманам одежды Костыля.

- Вот и оно. - радостно, почти припеваючи, вставая, проговорил Малевич.

Сунул письмо в карман, и повернулся к Греке. Хорошенько так, от души, пнул его по голове. Тот замер. Подождал пару секунд и пнул снова. Никакой реакции. Присел, перевернул его и вытащил свой нож.

Немного подумав, нанёс ещё несколько ударов ножом, по уже мёртвому человеку и сбросил его в ручей.

Как раз в тот момент, когда он сбрасывал труп, Костыль и очнулся и решив, что бегство - это лучшее решение сложившейся ситуации, он вскочил на ноги и рванул бежать.

Бегство получилось корявым и комичным. Врожденная хромота и не совсем ясное сознание, после нокаута, сыграла с ним злую шутку. Во время бега, его заносило влево и одолев десяток метров, он впечатался в берёзу, разбив себе нос.

- А партизаны - это хорошо. Будет на кого вину свалить. Только надо красочную историю моего спасения придумать. - сказал сам себе Казимир, связывая своим ремнём руки Костыля.

Пытать его почти не пришлось, один обструганный палец и Казимир услышал подробный рассказ, о том, как дойти до Бурлака, как он выглядит, план завтрашней ночной атаки и какого размера у Костыля геморрой.

- Смотри, пальцев у тебя много, а я назад этим же путём пойду, если ты спиздел - тебе будет больно. Ясно? - спросил Казимир.

- Да, конечно, я всё понял. Я не обманул тебя я ...

Договорить он не успел. Удар ножа в горло и вместо слов изо рта Костыля раздалось хрипение и стала вытекать пузырящаяся кровь. Костыль засучил ногами, видимо пытаясь убежать.

Казимир курил, сидя на корточках и смотрел как медленно вытекает жизнь из Костыля.

Докурив, он схватил, уже наверно, мертвого человека за волосы и с диким криком начал бить его ножом в живот.

Он не считал удары, он просто бил и бил. Бил и кричал, выл, плакал, и лишь иногда в этом уроке можно было разобрать единственное слово: "Настя"!

Хромая тварь не соврала, и он легко узнавал ориентиры, следуя которым, нужно идти. На первом же крупном перекрёстке к нему подошли молодые парни. Пять человек и еще двое остались стоять в стороне, внимательно наблюдая за происходящим.

С него вымогали откуп, за проход через перекресток, но как только в разговоре промелькнуло имя Бурлака, вымогательство прекратилось и трое из этих парней, проводили его к своему главному.

- Письмо давай. - приказал ему Бурлак.

Парень, на вид лет тридцать, правильные славянские черты лица. Среднего роста, крепкий. Одеждой, он совсем не отличался от своих, так сказать, подчиненных - серая, невзрачная.

Это и не письмо совсем было. Свернутый втрое, лист пожелтевшей писчей бумаги.

Прочитав написанное, он повернулся к Казимиру.

- Чё один? Бессмертный или бесстрашный? - спросил он Малевича.

- Партизаны. В роще. Двоих наших завалили, я убежал.

- Хули вы по этой роще ходите, гаситесь, как мыши. Грязь месите и партизанов собираете.

- А где ходить? По улице? Там мимо рынка не пройти, а там кавказцы. Всё равно в обход надо. - возразил Казимир.

- Ну, это у вас с ними тёрки, а мы допизделись. Мои тебя назад проводят.

Несколько минут, и Бурлак отдал ему записку - такой же, свернутый, жёлтый лист.

- Я, конечно, извиняюсь, а похавать у вас можно, я рассчитаюсь, золотом. - Казимир показал Бурлаку золотое кольцо.

- Давай. - тот протянул руку и добавил. - Пошли со мной.

Его усадили за стол, в дальнем углу торгового зала, бывшего магазина, в котором располагалась резиденция Бурлака.

Казимир врал. Есть он не хотел. Ему нужна была информация об этой группировке.

Единственное, что удалось заметить интересного, пока он ел, как четверо парней тащили странные вилы. Сами вилы выглядели обычно, странные были их черенки - длинные, метра три. Кроме вил, тащили и копья, с такими же длинными древками, с наконечниками из заточенных железных уголков от торговых стеллажей, примотанных к древку проволокой.

Когда он закончил с трапезой, к нему подошёл мужик. Взрослый. Единственный человек, на вид, старше пятидесяти, которого он тут увидел.

- Поел? - спросил у него мужик. - Идти пора.

Вместе с ними, пошли еще трое крепких, молодых парней. Проводили его, как раз до того самого места, где его остановил патруль, после расправы над Сергеем.

- Дальше сам. Тут тебе близко. - уже уходя, буркнул ему, через плечо, взрослый мужик.

До своего рынка он дошёл без приключений, но чувство опасности не покидало его весь оставшийся путь. С того самого момента, как он прибился к банде Тормунда, он не оставался один, и теперь, шагая в одиночестве, ему всюду мерещились враги - те самые люди, которых ему приходилось отгонять от торговой точки, где промышляла их банда.

"Стареешь, Казимирка, стареешь. Одиночество тебя пугать начало. Пора на покой. Бросить всё это, найти себе домик свободный, бабу, детишек завести". - эти мысли впервые посетили его голову. Но как ни странно, они ему понравились.

Около часа он оправдывается перед Рыжим и Тохой, несколько раз рассказывал одну и ту же, придуманную им историю, о напылении партизан и его героическом бегстве, ради доставки важного письма адресату. Поверили или сделали вид, что поверили.

- Хуй с ним. Потом проверим. - сказал Тормунд Тохе и добавил уже ему. - Как начнёт темнеть идёте с Пикой и Килей, в свою ночную нычку и сидите там до завтра, до вечера. Если у них суета какая будет - посылай гонца. Ясно?

- Ясно. Ссылка, да?

Казимир решил сделать вид, что обиделся на это задание.

- Если-бы я захотел, сослал-бы тебя по кускам в разные стороны, а то, что я тебе сказал делать - это важное и очень ответственное задание, и доверить его, кому попало, я не могу. Доверие это. Доверие.

- Чё за хуйня? Могила чья-то. - указал Пика на свежий, продолговатый холмик земли, с крестом. - Вчера не было. И чё они там за факельное шествие устроили?

- Сдох у них кто-то. - ответил ему Киля. - Время сейчас такое, часто люди дохнут. А там поминки наверно.

- Жутко. Как мы тут сидеть будем? - продолжал Пика.

- Не заткнёшь ебало - рядом закапаю. - резко бросил ему Казимир, решив , своими словами, спровоцировать ссору и свершить расправу над Пикой.

- Ты попутал, пёс ебаный. - возмутился Пика, но возмущение его прозвучало тихо, чтобы не выдать себя.

Казимир достал нож и уверенно пошёл на Пику.

- Стой, стой, стой, Калямба, ты чё гонишь. - дернул Киля Казимира за руку. - Тормози, потом разберетесь. У нас задание.

Казимир отдернул руку и, развернувшись в сторону Кили, вогнал ему нож в грудь. Воспользовавшись моментом, Пика бросился с ножом на Малевича, но тот заметил этот бросок, но уклониться уже не успевал. Пришлось жертвовать рукой. Левой. Казимир попытался схватить руку Пики за запястье, но промахнулся, и лезвие ножа глубоко рассекло ему ладонь. После этого, оба бойца отошли друг от друга на пару шагов.

- Это не ты меня закопаешь, а я тебя. - через чур пафосно произнёс Пика. Пиздец тебе, Калямба.

После этих слов он бросился на Казимира. Выпад, второй, третий. Казимир пятился, отскакивал, уклонялся от этих выпадов, стараясь зайти по дуге к мёртвому Киле, с торчащим в его груди, ножом Малевича.

Резкий выпад Пики. Малевич не успевает уклониться, пытается отпрыгнуть назад, но пятка цепляется за что-то и он начинает падать назад, а сверху на него уже прыгает Пика. Стараясь закрыться от ножа, Казимир снова подставил левую руку. Нож протыкает ладонь насквозь и в этот момент, Малевич, кулаком правой руки попал Пике в нос. От этого удара, Пика выпустил нож, но дотянуться до него Казимир не успел. От полученного удара в нос, противник остервенел и начал яростно молотить кулаками Казимира, стараясь попасть по лицу. Под градом этих ударов , от которых пришлось закрываться обеими руками, нож, торчащий в кисти Малевича, с дикой болью, вылетел и исчез в темноте.

Теперь, если не считать того, что у Казимира изрезана и проткнута рука, а Пика был в "гарде", шансы на победу были равны.

Удары продолжались сыпаться на Казимира, при этом, сверху, из носа Пики, на него лилась кровь. Так же, во все стороны летели кровавые брызги, а то и струйки крови из руки Малевича, когда он отбивал или блокировал удары и вот, когда кровью было залито всё его лицо, и он не мог видеть, в Казимире проснулось НЕЧТО.

Это Нечто, заставило тело Казимира выгнуться с такой силой и скоростью, что Пика подлетел в воздух и рухнул в двух метрах от него.

Казимир не спеша поднялся. Нет, не Казимир. Кто-то или что-то заставило его тело подняться. Ему же оставалось, лишь безмолвно наблюдать за происходящим, сквозь кровавую пелену, застилающую глаза.

Пика, сидя на жопе, полз назад, наблюдая, к нему медленно приближается человек, которого он, когда-то, называл Колямба. Теперь к нему приближалась сама Смерть. Полз он, пока не уперся спиной в могильный крест. Соприкоснувшись с этим «символом мёртвых», всё его тело онемело, и как он ни старался, усилием воли, заставить себя двигаться, у него ничего не вышло. Осталось лишь смотреть, как Смерть подошла к нему вплотную, одной рукой, той самой, изрезанной, без какого либо усилия, вырвала из земли крест и занеся над ним, резко обрушила вниз, пробив грудь Пики, насквозь, пригвоздив его к холодной, сырой земле.

Глава 13

Что-то изменилось. Появился ещё один поток сознания. Странный. Чужой. Холодный.

В этом новом потоке не было ничего, кроме отталкивающей, обжигающей холодом ненависти и желания убивать. Нет, это желание было направлено ни ко мне - к другому человеку, которого я не чувствовал, но точно знал, что он рядом и жить ему остается мгновение.

Я попытался переключиться на этот "новый поток", но он исчез. Исчез, так же мгновенно, как и появился.

Несколько минут я стоял и продолжал попытки снова почувствовать его, но мои попытки были безрезультатны.

- Ты чего залип? - спросил меня Кривой. - Пошли, всё закончилось.

Я осмотрелся. Жители общины расходились по домам, тихонько переговариваясь, друг с дружкой, Буран, с кем-то из соседей, волокли труп Велеса за ограду, сын посыпал песком кровавые следы казни.

Не знаю почему, но я подошёл к ни кем ещё не убранной голове Велеса, присел на корточки и дотронулся до свежей крови. Это помогло.

Нет. Никого я не увидел. Даже не слышал чьего либо приближения к нашим домам. Я почувствовал. Почувствовал, что к нам идёт человек. Очень странный человек с дикой мешаниной чувств и эмоций - начиная от страха и непонимания происходящего, заканчивая желанием убить всех, кто окажется рядом с ним.

- Тревога! - выкрикнул я. - Всем по местам!

Все замерли, повернулись в мою сторону и молча стояли, пытались понять - серьезно я это или, как и Велес, тронулся рассудком и несу бред.

Кривой, на мгновение, уставился на меня, как на полоумного идиота, который в отрубленной голове смог разглядеть опасность. Но, видимо, заглянув в мои глаза, увидел там то, что заставило его поменять мнение.

- Хули замерли, как мухи травлёные, не слышали приказ - по местам!!! поддержал меня Кривой.

Подействовало. Забегали. Кто в дом, кто на свои боевые позиции.

На свет он вышел после того, как ему разрешили. До этого он смирно стоял, подняв руки и ждал, пока мы осмотрим окрестности и убедимся, что пришёл один.

Смотреть на него было жутко: с головы до пояса залит, уже подсыхающей кровью, к которой прилипла земля и сухая, прошлогодняя, засохшая трава. Левая рука перемотана каким-то тряпьём, с которого сочится кровь и крупными каплями падает ему ботинок.

- Привет, Кузнец. - незнакомец улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. - Не узнал? Хотя глупый вопрос, я бы и сам себя сейчас не узнал.

- Давай без лирики. Кто ты и что нужно? - пытаясь "прочувствовать" его, спросил я.

- Ты знаешь меня под именем Калямба, у рыжего пидараса виделись. А настоящее моё имя Казимир. Точнее прозвище, которое мне роднее имени.

- Что тебе нужно, Казимир?

- Умыться, рану залатать, да пожрать-бы не мешало. - пошутил наш вечерний гость.

- Ты сумасшедший, раз пришёл сюда или ты, что-то не договариваешь. - не обращая внимания на его шутку, ответил я.

- Хочешь серьезно - давай. Информация для тебя есть. О скором нападении на вас. - он пристально посмотрел мне в глаза и добавил. - Пытаешься понять, зачем мне это? Я отвечу. Во-первых - рыжий пидар мне не нравится, во-вторых - он рыжий, а в-третьих...

- Лёха, если он еще раз скажет слово "пидар" - вгони стрелу ему в глаз! - выкрикнул я Острому, перебив Казимира.

- Хорошо, давай без пи... , давай серьёзно. Вчера. Вам принесли посылку. Я сам не видел, но мне сказали, что там голова. Это правда?

- Правда. Там голова той девочки, которую вы с матерью взял и себе. - подтвердил я. - Не тяни, быстрее к делу или сдохнешь.

- Мне нужно отомстить рыжему пи... , Рыжему.

Каждый раз, как он забывался и пытался сказать слово пи..., ах да, не я же под прицелом Острого, слово пидар, он начинал, взглядом, искать, скрытый от него, источник опасности.

- Помогите с рукой. Я всё расскажу, всё объясню. Вы же проверили - я один. Опасности вам не представляю, ценной информацией владею. Помогите, а?

- Ты очень странный человек. И ты совсем не тот Калямба, которого я видел у магазина. Иди за мной. - приказал я ему.

- Там, - он показал, целой рукой, в сторону могилы Петра. - Там два трупа - это я их. Тебе, Кузнец, они тоже знакомы, видел ты их. Так вот, вместе мы следили за вами ...

Он начал этот рассказ, когда мы сели вокруг костра, и я начал промывать ему рану теплой водой. Рассказывал он долго и во всех подробностях. Пересказал содержание обеих писем, которые ему посчастливилось доставить, о деде Матвее, с его "коктейлями", про девочку Настю и её мать, которая уже больше суток, как окончательно сошла с ума, только воет и пытается перегрызть себе вены. О длинных вилах и копьях, увиденных им у Бурлака, о тваре Пике, которого забавляла смерть девочки и ещё о многих вещах, которые совсем нам были не интересны.

- Взамен, на всё что рассказал, хочу две вещи, - продолжил он, свой сумбурный рассказ. - Первое. Всё золото, которое найдем у рыжего пидара...

- Ты опять? - перебил его я.

- А что, этот запрет ещё не снят? - искренне удивился он. - Ой, простите, простите.

- Золото забирай. - согласился я. - Второе?

- Что? Какое второе? О чём ты? - совершенно серьёзно спросил человек с именем Казимир.

- Да он угарает над нами?! - не выдержал Кривой этого хаоса в разговоре. - Брешет он нам, видно же, что засланный. Дайте его мне, он через полчаса всю правду расскажет.

- Нет, Юра, не брешет. Весь его рассказ - правда. Каким бы нелепым и не последовательным, этот рассказ не выглядел, но он совсем не выдумка.

- Откуда уверенность? - поинтересовался Кривой. - Ты что, в башку к нему залез?

- Нет, не залез. То, что внутри этого человека, не пускает меня в его голову. Но оно уверяет, что они говорят правду.

- И ты Им веришь? - удивленно спросил Юрка.

- Как ни странно, но я им верю.

- И что тогда делать будем? - спросил брат. Спросил всех сразу, но вопрос был явно нацелен в меня. - Мы своё, тыловое, дело делаем. А от ваших походов в город, могут всё пострадать.

- Никто не пострадает. Я обещал - я выполню. - поднявшись с лавки, резко ответил я. - Прекрати панику и иди спать, у всех нас, утром, будет много работы.

- Спать, так спать. - произнёс он. Встал и пошёл домой, оставляя за собой шлейф желания обезопасить свою семью бегством.

- А если серьёзно, Кузнец, что делать будем? - спросил Буран. - их почти сотня, нас в пять раз меньше. Даже с нашими умениями - один к пяти - это перебор.

- Казимир, повтори, что в письмах было? - попросил я нашего гостя...

- Ах, да, второе. - неожиданно выдал он. - Рыжего мне отдадите, я его лично убью.

- Договоришься с Юркой и он твой. - кивнул я в сторону Кривого.

- Нет уж, спасибо. С этим я торговаться не буду. - разочаровано ответил Казимир. - А в письмах вот что было...

- Жечь нас собрались, и будут пытаться не дать выбраться из огня. - грустно предположил Буран. - Эти вилы и копья длинные - как раз для этого.

- Прав ты Саня. Так они и хотят поступить. Наверно и броню, для метателей бутылок сделали.

- И луки не помогут, если человек двадцать - тридцать будут кидать бутылки. - внёс Острый "оптимизма" в беседу

- Кстати, Лёха, сколько у нас луков, арбалетов? - спросил его Баламут.

- Тех, которыми можно спокойно убивать - четыре, плюс два арбалета. - сразу ответил тот. - Но не в этом дело. У нас не больше пятидесяти стрел и с десяток болтов для арбалета. Если даже, каждый второй выстрел в цель ляжет - всё равно сгорим.

- Хуёво. - подытожил я. - Очень хуёво. И время - сутки остались. Сколько стрел сможем сделать за день?

- Много. Только из чего? Из гавна лепить, да в торопях - качества не будет. - разочаровал Лёха.

- А если не ждать пока они придут? - предложил Кривой. - Прийти к ним раньше. Фактор внезапности и всё такое.

- Тогда нам придётся всем идти, а дом останется не защищён. Как с этим быть? - спросил Буран, переживая, что оставит семью без собственноручной защиты.

- Есть у меня идея, кто нам может в этом помочь. Ждите. Я быстро. - ответил я своим. - пока меня нет, достаньте всю водку и делайте коктейли. Ясно? - кричал я им, уже выбегая из ограды.

- Вот ты скажи мне Кузнец, с какого чёрта, я тебе помогать должен, а? - спросил меня Медведь, с видом всемогущего феодала.

- Давай без всей этой хуйни. Ты знаешь про Смеда больше, чем сказал мне тогда. Но теперь я знаю о нём больше. И я скажу тебе, кто он есть на самом деле.

- Ну давай, поведай мне, чего я не знаю. - усмехнувшись, он разрешил мне продолжить.

- Смед - это я. В будущем. В далеком или близком - я не знаю. Но знаю, что у меня будет всё...

Прервал меня дикий смех. Медведь ржал так, что казалось он разбудил всех жителей своей крепости. В подтверждение этого, на улицу, из домиков, начали выходить по домашнему одетые люди. Они пытались разглядеть или хотя бы понять причину их беспокойства.

- Смед? Ты? Да не смеши ты меня. Ты пьяный, что ли, ещё налить?

Он продолжал ржать, а я сделал то, что у меня стало получаться довольно хорошо.

Нет, я не стал пытаться подчинить его волю, заставив присягнуть мне. Я просто нашёл то, чем смог воспользоваться.

- Значит, твой племянник в городе пропал? Да?

- Так и было. К чему это? - мгновенно успокоился он.

В свете факела, было видно, как по его лицу пробежала явная догадка, к чему я клоню.

- Хорошо, если ты говоришь, значит так и было. - ответил ему я и демонстративно отвернувшись, пошёл к выходу.

- Стой! - криком остановил меня Дозор. - Что это значит?

- Спроси у Медведя. Спроси у него, где его племянник. Спроси где твой сын, где они и ещё двое ваших, спроси его.

Я говорил эти слова, глядя в глаза Дозору, в которых и без моих новых способностей, легко читалось недоверие к Медведю.

- Ты же подозревал это, да Дозор? Догадывался о том, кто виновен в исчезновении твоего сына? Но доказательств не было. А спросить напрямую боялся или не решался. - продолжал я. - Спроси сейчас. Спроси о том, зачем Туман с братьями, в тот же день, в город отлучались, спроси их Дозор, спроси!

К этому моменту, все обитатели крепости, вышли из своих домиков на улицу. Они стояли плотным кольцом вокруг нас троих и пытались понять, чем всё это закончится.

- Арестовать его! - приказал Медведь, указывая пальцем на меня.

- Не сметь! - закричал Дозор. - Пока я не дослушаю его, никто не посмеет его тронуть!

Я не знаю, когда и как Дозор смог заработать себе такой авторитет, среди обитателей крепости, но, после его слов, никто не посмел подойти ко мне.

- Или ты всё мне расскажешь, или ты умрёшь тут! - приказным тоном озвучил он мне свой ультиматум.

- Не смей угрожать мне. - ответил я, еще более властным тоном, чем озвученный мне ультиматум.

- Что у вас тут за игры престолов, я не знаю, но он, - я указал на Медведя. - Видел конкурента в твоём сыне, боялся, что потеряет власть над вами всеми, оттого и приказал своему верному Туману, убить твоего сына. А племянник взял, да и вступился за него, за что и был случайно убит.

- Это правда? - спросил Дозор Медведя.

- Я приказал арестовать его! - крикнул Медведь, игнорируя вопрос Дозора. - Что стоите?! Мятеж устроили? Я вам, суки, сейчас устрою мятеж!

Он повернулся в сторону вышки и громко выкрикнул приказ:

- Факел! Этот человек, - указал он на меня. - И Дозор, обманывают людей и решили устроить мятеж! Убить их!

Но парень, с именем Факел, бездействовал. Он молча посмотрел на Медведя, а затем перевёл взгляд на Дозора и спокойно сказал:

- Иваныч, если это правда - то мы с тобой.

- Туман, убей их! - сделал последнюю попытку Медведь, в надежде оставить за собой власть в крепости.

Три человека, очень шустро, двинулись в нашу с Дозором сторону. В ту же секунду, у ног, идущего первым, Тумана, в землю, вонзилась стрела. Тот поднял взгляд вверх, на вышку, где стоял Факел.

Рыжеволосый парень отрицательно покачал головой, давая понять, что не стоит продолжать движение.

- Доказательства! Где доказательства! - кричал Медведь, когда его тащили в сарай, предварительно разоружив.

- И правда, Кузнец, чем ты подтвердишь свои слова? - спросил Дозор. - Сейчас люди доверились мне, поверили, потому что уважают меня. А дальше? Что, если всё это твоя выдумка, что если ты, как и Медведь, свихнулся и вам мерещится ваш Смед и вся эта эзотерика - плод вашего помешательства?

- У Тумана, в доме, кольцо твоего сына. Жестяная банка. Кольцо в ней.

- Пошли искать. - вежливо пригласил меня Дозор, следовать за ним.

- Я не пойду в дом. - ответил я отказом, войти в дом Тумана.

- Что так? - поинтересовался Дозор.

- Не стоит мне туда идти. Могут подумать, что я подбросил кольцо. И ты не ходи. Пусть другие ищут.

Дозору это показалось разумным доводом, и он окрикнул несколько человек, которые вошли в дом.

- Это честные люди. Я им доверяю. - сказал он мне.

Через минут десять, эти люди вышли из дома, молча подошли к Дозору и один из них протянул руку вперед. На ладони лежала золотая печатка, с изображением головы волка.

- Это оно. - с грустью в голосе, на выдохе, сказал Дозор.

- Теперь вы верите мне? - спросил я у собравшихся.

Люди закивали головами.

- Иди Кузнец. Ты свободен. Дальше мы сами. Спасибо тебе. - поблагодарил меня Дозор и тут же добавил. - Утром. Я приду утром. Я и те, кто добровольно пойдёт со мной.

- Мы будем ждать. - ответил я ему и поспешил домой.

- Ты ёбнулся что ли, куда убежал? - отчитывал меня Кривой.

- Всё хорошо, Юра, всё просто отлично. - радостно ответил я, совсем не думая о том, что, только что, разрушил мирный уклад жизни, дружественной нам общины.

- Всего восемь. Мало. - огорчился я ответу парней, на мой вопрос, о том, сколько получилось коктейлей, с зажигательной смесью.

- Больше нет. - ответил Буран. - Всё обыскали.

- Где можно ночью взять водку? - спросил я сам у себя.

- Да объясни ты, зачем тебе она, что задумал? - Кривой пытался получить хоть какие-то разъяснения от меня.

- Потом, Юра, всё потом. Лучше думай, где водки взять.

- Можно по соседним улицам пройтись, поспрашивать у людей. - предложил Костя, сосед.

- Ага, так они и помогли. Скорее подумают, что их грабить пришли. Да и не факт, что есть она у них. Не вариант. - отбраковал я эту идею

- Рынок. - спокойно и как-то обречённо произнёс Острый.

- Что, какой рынок? - переспросил я.

- Не тормундский. Центральный. Тот, который дагестанцы держат. - пояснил он. - У них точно есть.

- Есть. Только вот что нам это будет стоить. Тем более ночью. Да и договоримся ли.

Я задумался над этим. Это был единственный, стопроцентный вариант решения, этого, вопроса. Но был он и самым рискованным. Как они отнесутся к ночным покупателям, что потребуют взамен. Да и не убьют ли нас просто за наш визит к ним. Хотя убить могут и по дорогу к рынку...

- Золото. Соберите всё золото, какое найдете. - приказал я. - Не жалейте ничего. Жизнь важнее. Если всё получится, то потом выкупим ценные вещи или те которые вам дороги. А если не получится, так и не пригодится оно нам. Мертвым богатства ни к чему.

- Сколько тут? - спросил Хакас, глядя на золотые украшения, сваленные в одну кучу, алчным взглядом.

- Около килограмма. - ответил Острый. - По-любому хватит.

- Скоро проверим. - сказал я, разделяя золото на три равные части. - Нам нужно ещё бутылок двадцать, не меньше...

- Я понял, что ты задумал, - тихо сказал мне Кривой. - Ты хочешь напасть первым, я прав?

- Прав. Я их сожгу. А тех кто не сгорит - добьём вручную. - ответил я. - Начнём с группы Бурлака, потом по ситуации. Если всё пройдёт удачно, то, сразу после Бурлака, пойдем к Рыжему.

На рынок мы отправились втроем: я, Кривой и Буран. Шли в обход, делали большой крюк, чтобы избежать встречи с людьми Тормунда. На улице ночь и скорее всего, все они сидят в своих домах, набираясь сил перед завтрашней атакой на нас, а возможно, просто пьют самогон, впитывая в себя бесстрашие, из этого напитка, но мы решили перестраховаться обойти территорию, где была возможность встречи с ними.

- Как действуем? - спросил меня Буран, когда мы стояли за углом бывшего кинотеатра и смотрели на решетчатые ворота рынка.

- Подойдём и просто поговорим. - ответил я. - Сейчас не надо ничего усложнять. Если начнётся какая-нибудь херня - то быстро валим. И старайтесь никого не убивать, хватит нам врагов.

- Пиздец. И это ты нам про убийства говоришь. - усмехнулся Кривой и первым пошёл к рынку.

Слева, от ворот рынка, когда-то был стеклянный павильон сбербанка, в котором располагались дьявольские устройства по выдачи наличных денег населению. Теперь, в связи с тем, что стекло совсем не подходит для сдерживания, возможных натисков, павильон был разобран, а получившийся проём, завален обломками бетона и кусками кирпичной кладки. Справа, небольшое строение, вкотором, до всего Этого, был офис одной из компаний операторов сотовой связи. Именно там, судя по скудному освещению, и располагалась сейчас охрана центрального входа в рынок.

Не дойдя метром десять, мы остановились. Из помещения охраны доносились непонятные слова, на неизвестном нам языке.

- Хозяева! - прокричал я. - Поговорить надо!

Голоса мгновенно смолкли. На улицу, без спешки, начали выходить, сурового вида, бородатый мужчины. Вооружены они были стандартными для Нового Мира предметами: кинжалы, ножи, топоры.

- Мы с миром пришли... - начал Кривой, но договорить ему не дали.

- Ты перепутал, брат, сейчас ночью с миром не приходят. Хочешь жить - приходи утром.

- Не врём мы. Дело у нас срочное. До утра не можем ждать. - попытался объяснить им я.

- Есть дела - приходи утром! - начал повышать голос, один из охранников.

- Шакир? Ты? - спросил Юрка у того самого охранника, который говорил с нами.

- Ты кто? Откуда меня знаешь? Ну, иди ближе, покажи себя? - с любопытством выдал человек, которого Кривой, назвал Шакиром.

Юрка смело пошёл вперед. При этом, остальные охранники, заметно напряглись и потянулись к оружию.

- Ох ты же пройдоха, Юрик джан, брат, какими судьбами? - широко улыбнувшись, Шакир направился к Кривому, расставив руки для объятий.

- Дела, Шакир, дела. - ответил ему Кривой, после того, как они закончили обниматься. - А нам сказали, что тут дагестанцы, а тут ты.

- Что против нас имеешь? - спросил его, только что подошедший, кавказский мужчина, в сопровождении трёх бойцов. - Я дагестанец, если надо, за всех земляков отвечу!

- Просто друга не ожидал тут встретить, он Азербайджанец, вот и удивился, а против вас ничего не имеем.

- Мы своим братьям помогаем, в отличии от вас. Грызётесь как звери дикие. - С высока своего положения, пояснил он нам.

В этом человеке чувствовалась власть над своими бойцами, умение беспрекословно подчинить их себе, без всякого проникновения в их разум.

- Шакир, это твой друг? - обратился этот, человек. - Поручишься за него?

- Конечно, Арслан, как за себя. - без малейшей заминки, ответил Шакир. - И за друзей его. Друзья Юры - мои друзья.

- Хорошо. Заходите. Там поговорим. - приказал Арслан.

- Я совсем не удивлён, что русские, ночью, пришли за водкой. - усмехнувшись ответил нам Арслан, на нашу просьбу.

- За водкой. Но не для того, чтобы пить её. Мы не те свиньи, о которых ты подумал. - нагло ответил я. - Тем более, ты знаешь, во что она превратилась.

- Ты дерзкий. Вокруг тебя двадцать бойцов, готовых тебя убить, а ты так разговариваешь. - с долей восхищения, этой, возможно предсмертной храбростью, сказал Арслан. - Мне это даже нравится. Говори, зачем вам она?

- Врагов своих сжечь хочу. - откровенно ответил я.

- Кто такие? За что? - поинтересовался Арслан.

- А есть разница? - ответил я вопросом на вопрос.

- Разница всегда есть. Не хочется, чтобы твои враги, оказались моими друзьями.

- Не уверен, что они тебе друзья. Рыжий торгаш, с привокзального, Тормунд. Слышал про такого?

В глазах Арслана блеснула злоба.

- Знаю, хорошо знаю. Не врёшь?

- Не вру, его и ещё Бурлака, с его бойцами. - ничего не тая, ответил я.

- И этого знаю. Рыжий - шакал поганый, сам его собираюсь убить. А с Бурлаком мы договорились - Не трогаем друг друга. - пояснил он. - Хотя не скажу, что мне будет его жалко или я потеряю партнёра. - он на какое-то время замолчал. - Я продам вам водку. Сколько нужно?

- Двадцать бутылок.

- Чем платите? - спросил Арслан.

- Золото подойдёт?

- Конечно. С вас сто грамм. - озвучил цену Арслан.

- Договорились. - согласился я и полез в карман за золотом.

- Как тебя зовут? - спросил меня Арслан, когда мы уже собирались уходить.

- Кузнец. - ответил я.

- Желаю тебе удачи, Кузнец. - сказал мне Арслан и протянул руку...

- Что дальше? - спросил Буран, когда, при свете луны, мы шли домой.

- Надо найти место, где устроим засаду. - начал я делиться деталями плана. - Сначала мы встретим Бурлака, с его дружками, а потом, если всё пройдёт удачно, наведаемся к Рыжему.

- Как и где встречаем? И почему с него начинаем? - спросил Кривой.

- Рыжий один на нас боится нападать, а этот может, и если мы Рыжего с бандой первого ликвидируем, то шанс дождаться Бурлака, очень велик. А если начнём с Бурлака, и всё пройдёт удачно, то Рыжий, в одиночку, к нам точно не полезет. К тому же, нападение на Тормунда, без разведки и тщательной подготовки, может обернуться для нас крупными потерями.

- А нападение на Бурлака не обернется потерями? - спросил Буран.

- Если всё сделаем правильно - то у нас даже раненых не будет. - ответил я. - Пришли. Как вам место для засады?

- Думаю подойдет. - Ответил Кривой и добавил. - Тем более, я тут недалеко, один пятерых вывез.

- Ага, как говорил, один наш знакомый - мне фартило и вам фартанет...

Глава 14

- План хороший, только много моментов, в которых придётся на удачу полагаться, - говорил Юрка, смотря на улицу, из окна верхнего этажа, того дома, в котором я планировал устроить засаду на Бурлака и его людей.- Во-первых: что если они пойдут другой дорогой? Во-вторых: согласно словам этой козьей морды, их сорок человек, и если они пойдут не кучей, а растянутся по дороге, эффективность атаки пропадет. В-третьих: мы не знаем, сколько людей приведет с собой Дозор и согласятся ли они пойти с нами в атаку, поэтому ничего конкретного планировать не можем. И четвертое: всё наши действия основываются на слова этой козьей морды.

- Казимир его зовут. - поправил я его. - И я ему верю. Не спрашивай почему, верю на том, непонятном мне уровне.

- Ну тогда и я тебе доверюсь. - произнёс Юрка. - Но в протокол прошу занести - козьей морде я не верю.

- Чего вы тут. Идти надо, - поторопил нас Буран. - Дома же переживают.

Спустя час или около того, мы были дома. Наша община мирно спала. Уходя, мы предупредили дозорных, о том, что не стоит сегодня пользоваться тревожным колоколом, если они увидят приближающихся к домам людей, потому что, скорее всего, это будем мы.

- Как дела? Купили водку? - спросил нас Хакас, дежуривший у главных ворот.

- Купили. И место для засады приготовили. - ответил я. - Иди с Юркой, сделайте коктейли, потом всем спать.

Он уставился на меня. В глазах читался немой вопрос: "А как же дежурство?"

- Я один отдежурю. За всех. Пройди по постам и передай мой приказ. Ясно?

- Ясно. - ответил мне Хакас и пошёл выполнять распоряжение.

На рассвете, я разбудил, мирно спящих обитателей общины и приступил к инструктажу. Объяснил подробности плана, а после этого, проверил огненный боезапас.

Спустя час пришли они - наше подкрепление из соседнего "замка". Шесть человек, во главе с Дозором.

Закончив с приветствиями, мы с Дозором, отошли в сторону.

- Как там у вас? Что с Медведем решили? - поинтересовался я.

- Нет больше Медведя, и Тумана нет, с его братьями. Казнили мы их. Не из-за моей жажды мести - все так решили. - ответил Дозор.

- Кто теперь у вас главный? Ты?

- Нет. Не надо мне это. - продолжил он отвечать на мои вопросы. - Я как был, так и остаюсь отвечать за безопасность. А главного завтра на общем сходе выберем.

- Понятно. А это все добровольцы? - кивнул я в сторону его бойцов. - Много. Я думал, что их меньше будет.

- Помочь вам, вызвались все до единого, когда узнали, что я иду. Я взял лишь треть. Лучшую треть.

После этих слов, он гордо поднял голову и посмотрел на своих и добавил:

- Все лучники, не мастера конечно, но каждую третью, с пятидесяти шагов, в цель загонят. - похвастался он.

- Лучники - это очень хорошо. - обрадовался я. Оставалось только озвучить свой план нашим гостям и уговорить их, помочь нам в нападении, а не в защите, как было оговорено раньше.

- ... Вот такие дела, - закончил я рассказывать Дозору и его парням, свой план. - Поможете?

- Просил ты о другом. Мы согласились. Сейчас ты хочешь поменять условия, а это плохо. - начал излагать Дозор, своё видение ситуации. - На атаку я не соглашался, поэтому останусь тут и прикрою ваш тыл. Но парням я ничего запрещать не буду. Если будут желающие - пусть идут с вами.

Это был провал. Не глобальное фиаско, ведь помощь пришла и в общине будет больше защитников. Провал был в том, что Дозор не пойдёт с нами, а это означало, что и его люди не вызовутся добровольцами, а останутся со своим командиром.

Я ошибся. С нами решили пойти трое его бойцов. Среди них и тот самый, рыжий парень, по прозвищу Факел.

- И так, - начал я пред походный инструктаж. - На место идём в обход, сделаем большой крюк, чтобы никто не заметил. Нас одиннадцать человек, поэтому пойдем двумя группами по четыре человека и одна группа - три человека...

- Нас двенадцать, я тоже иду. - озвучил своё решение сын, пробравшись через строй.

- Ты остаешься дома. И не спорь.

- Буду спорить. Не возьмете с собой - пойду следом за вами. - заявил он.

Инструктаж начинал превращаться в семейный спор. И я взяв сына под руку, отвёл его в сторону.

- Мама знает о твоём решении? - спросил его я.

- Знает. Она сказала, что пусть будет так, как решишь ты. Но если со мной что-нибудь случится, то она тебе яйца оторвёт.

- Пиздуй в строй и постарайся сделать так, чтобы мои яйца, сегодня, остались при мне.

- Продолжим. - обратился я к бойцам, когда сын встал к остальным. - Три группы, по четыре человека: Я, Пяточёк, Факел и Баламут - идём первыми. За нами Кривой, Буран, Острый и Казимир. Замыкают: Хакас, Палец и вы двое. Кстати как вас зовут?

- Фёдор, но можно и нужно проще - Факел.

- Илья. - ответил второй доброволец из отряда Дозора.

- А я Елисей.

- Я чё, в Лукоморье попал? Илья, Елисей, Алёша - бля, да это же сказочные богатыри какие-то. - выдал шутку Казимир.

- Если ты не заткнёшься, то эти сказочные богатыри, своими сказочными стрелами, сделают несколько сказочных дырок в твоей башке! - пошутил я в ответ. - Всё ясно?

- Серьёзные вы какие-то, скучно с вами. - начал было Казимир, но увидев, как Лёха начинает доставать стрелу, тут же прекратил паясничать и серьёзно добавил. - Конечно, конечно, уже молчу.

- Когда придём на место, разделимся по другому. И ещё, в походе, ни с кем не конфликтуем и в чужие дела не лезем. В случае опасности действуем по ситуации. Всё понятно? Ну, раз так, то пять минут на прощание с близкими и выступаем.

Люди, встретившиеся на пути, шарахались от нас, как от огня. Никто даже и не помыслил проявить враждебность по отношению к нам. Один раз пришлось изменить маршрут, потому что, издалека, мы заметили людей, похожих на солдат. Благо, мы остались незамеченные ими или это были не те, за кого мы их приняли, и на нас просто не обратили внимания.

Спустя четыре часа, мы пришли на место. Я распределил бойцов на две группы: лучники и пехота. В состав лучников вошли трое добровольцев, Острый, Баламут, и Палец. Мы же: я, Пяточёк, Кривой, Хакас и Буран - стали наземной ударной силой, нашей засады.

- План действий очень простой - обычная партизанская засада. Когда их колонна или толпа, хуй знает, каким они порядком пойдут, поравняется с серединой дома, вы, - я указал на лучников. - Начинаете забрасывать их бутылками с зажигательной смесью. Двое работают по центру, двое по авангарду, двое по арьергарду. Все бутылки поджигать не обязательно. Первые, которые, разбились, загорятся, подожгут и остальную смесь, брошенную вами. Затем, вы, начинаете методично их расстреливать. Ясно?

Парни закивали головами.

Мы, - я обвёл рукой пехотинцев. - Прикрываем вас снизу и не даем им пробраться к вам, если конечно такие попытки будут. Ну и в случае неудачи - первые вступаем в бой, хотя надеюсь, что этого не произойдёт. Ну а если так случится, то вы парни, Елисей, Факел и Илья - очень быстро убегаете к нам домой и предупреждаете остальных, что мы, геройски пали в бою и общине надо срочно эвакуироваться.

- А мне что делать? - спросил Казимир.

- А ты надейся на то, чтобы всё пошло по плану, иначе ты бесславно погибнешь от ножа Юрки. Понял?

- Понял. Можно идти молиться об успехе? - с ёрничал он.

- Иди. Кривой, Буран, Леха - просмотрите за ним, если что - то сразу в расход. - распорядился я. – И это, Хакас, давай тоже с ними.

- С удовольствием. - довольно ответил мне, обиженный, на сказочную шутку Казимира, Лёха.

- Всем всё ясно? Тогда по позициям.

Мы с сыном, Ильёй и Факелом, сидели в угловой квартире на верхнем, третьем этаже дома, в котором мы устроили засаду. Дом, постройки сталинских времён: декоративная штукатурка фасада, лепнина, маленькие уютные балконы, с коваными перилами. В квартирах высоченные, трёхметровые потолки, огромные по площади комнаты - идеальная жилплощадь, для ценителей советской архитектуры.

Окна этой квартиры выходили на две стороны - именно на дорогу, где мы предполагали устроить крематорий и в сторону, откуда мы ждали появление, тех самых люди, которые сами не желая того, должны будут стать, жертвами огненного дождя, обрушенного на них с окон, этого красивого дома.

- Пап, нам долго ждать? - спустя пару часов ожидания, спросил сын.

- Скорее всего до темна. - ответил я.

- А если они не придут? - продолжал сын.

- Тогда нам придётся быстро бежать домой.

- Не боишься? - вклинился в наш разговор Факел.

- Ты о чём? - переспросил я.

- О сыне. Не боишься на такие дела с собой сына брать?

- Для него нет места безопаснее, чем рядом со мной. - с ноткой пафоса ответил я.

- А если серьёзно? - улыбнувшись, повторил он вопрос.

- Боюсь. Но и оставлять его дома страшно. Все мои расчёты, засада эта - я же и просчитаться мог или с информацией нас наебали, тогда удар придётся по дому, и будь он там, а я тут... так что, не угадаешь как лучше.

- Да уж. Сложные времена настали. Я так понимаю, о тех, кого мы ждём, и почему они хотят вас убить, лучше не спрашивать?

- Спроси, если хочешь, только ответ тебе не понравится.

- Мне много чего не нравится: отсутствие электричества, телефонов, интернета; ночные дежурства, крысы под полом дома, где я сейчас живу, вонища, одежда эта серая, невзрачная, сапоги эти долбаные, на размер больше, чем надо... так что не буду я тебя спрашивать, хватит с меня и этого.

- Ну смотри, у тебя был шанс, избежать всего, что произойдёт.

- Произойдёт только то, что произойдёт. Другого не дано. - философски ответил Факел.

- Да ты брат фаталист.

- Это пусть детерминисты сидят и думают, что с ними будет, если они поступят так или вот так, а я фаталист, да, и мне легко от этого, принимаю всё как есть и не задумываюсь о последствиях, всё равно конец един для всех.

- Ты откуда слова такие знаешь? - поинтересовался я.

- Меня очистили из института, за неделю до всего Этого. Только по философии отлично и было. - он немного помолчал. - Сейчас, вот, понимаю - фатум это. Судьба...

- Эй, философ, как там, никого нет? - спросил я Факела, вернувшись от парней, сидевший в доме напротив.

- Никого. - разочаровано ответил тот. - Солнце садится начало. Сколько ещё ждём?

- Стемнеет - уходим. - ответил я. - Есть хотите?

- Не откажемся. - обрадовался Илья.

- Слава, смени их, пусть парни перекусят. - распорядился я.

Факел с Ильёй, сели и только собрались приступить к трапезе, как Пяточёк повернулся ко мне и затараторил:

- Идут, идут, вон они, смотрите.

Мы подскочили к окну. В нашу сторону, неорганизованно, двигалась большая толпа людей.

- До них метров триста. - поделился наблюдением Илья. - Нужно готовиться. Факел, проверь спички.

- Подайте сигнал нашим, в соседний дом, а мы остальных предупредим. - сказал я парням и быстрым шагом, направился к выходу из квартиры.

Вместе с сыном, мы добежали до Баламута с Пальцем. Их позиция располагалась в другом конце дома, в такой же угловой квартире, но на втором этаже, так как весь третий был жилой, а выселять жильцов, хоть и временно, мы не стали.

- Идут, двести метров. Готовьтесь. - коротко бросил я, и уже выходя добавил. - Не дайте им прорваться в сторону вокзала, нельзя, чтобы они предупредили Рыжего.

Выбежав на улицу, я подошёл к, противоположному относительно движения вражеской группы, углу дома. Аккуратно выглянул. Осталось сто метров, может чуть больше.

Через дорогу, так же, за углом, стоял Буран, Хакас и Юрка. Кривой курил, Буран проверял оружие, подтягивал ремни и поправлял одежду, Хакас, в предвкушении боя, переминался с ноги на ногу.

- Ты готов? - металлическим голосом спросил я сына.

- Да, отец, готов. - уверенно ответил он.

Я повернулся к нему, посмотрел, сквозь смотровую щель шлема, в его глаза, и добавил:

- Еще мгновение и отказываться будет поздно. Ты точно уверен?

- Я сказал, что готов и не поменяю своё решение. - с долей злобы, ответил мне он.

- Когда мы вступим в бой, держись от меня слева. Ясно? - предостерег его я.

- Не переживай, не подставлюсь я под твою секиру. - сказал сын и поправив щит, правой рукой, достал меч.

Шли они, совсем никого не боясь, громко разговаривали и смеялись. Когда, эта шумная толпа, уже прошла точку невозврата, я прошептал сыну:

- Готовься, начинается.

Не успел я договорить последний слог, как послышался звук бьющегося стекла, потом ещё и ещё. Секунду спустя этот звук заглушили крики людей, и визг собак.

Я выглянул из-за угла. Полыхало всё, что я мог рассмотреть: горел асфальт, три брошенных автомобиля, припаркованных вдоль обочин. В панике, в разные стороны, метались охваченные огнём люди. Мимо меня, с диким визгом, промчался, полыхающий ярким огнём, пёс, волоча за собой горящий поводок.

- За угол, где добровольцы, несколько человек убежали! - сверху, с балкона, орал мне Костя, стараясь перекричать те адские звуки боли и отчаяния, издаваемые горящими людьми.

Я кивнул и побежал в сторону предполагаемого бегства врагов. Сын рванул за мной.

Вбежав по двор, я заметил, как навстречу мне несётся крепкий пожилой мужик, держа в левой руке конец цепи, которую напрягала, бегущая впереди него, огромная косматая собака. В другой его руке, он сжимал огромного вида нож, больше похожий на мачете. Следом за ним, та же, в нашу сторону, бежали ещё три человека - молодые, крепкие парни, вооруженные такими же тесаками.

Когда между нами оставалось метров пять, пожилой мужик выпустил цепь из руки. Собака, мгновенно ускорилась и прыгнула, целясь зубами мне в шею.

Всё это, я прекрасно видел и в момент прыжка пса, я резко метнулся вправо, занося, по большой дуге, через правое плечо, секиру, в надежде перерубить собаке хребет. То ли я был недостаточно быстр, а может псина оказалась слишком шустрой, но мой удар пришелся в пустоту, секира, разрубив воздух позади пса, ударилась об асфальт, чуть не выскочив из моих рук.

Сын, бежавший позади, оказался один на один, с приземлившейся рядом с ним собакой. Время для меня замерло. После приземления, пёс поднимается, и его раскрытая пасть движется к шее Пяточка. Тот успевает отклониться и подставить пасти пса не шею, а левое плечо. Собака, сжав челюсть, начала рвать плечо сына, мотая головой в разные стороны. Пяточёк выпустил из руки меч, схватил кинжал, висящий справа на поясе и резкими ударами, снизу вверх, начал бить пса в живот. Челюсть собаки разжалась. Она попыталась схватить руку, в которой зажат нож, но промахнулась и тут же получила удар по голове, сверху, щитом. Пёс упал на лапы и замотал головой. Добивать его, сын не стал, так как, к нему уже приблизился тот пожилой мужик, и он приготовился принять бой.

Всё это, произошло за пару секунд. Так мало времени прошло, но столько много действий было сделано.

К мужику, который сближался с сыном, я не успевал, поэтому я рванул на тех троих. Сделав над головой круговой замах секирой, я обрушил её на ближнего врага. Тот попытался закрыться рукой, но лезвие, перерубив ему руку, пошло дальше и располовинило череп. В этот момент, я получил удар тесаком по голове. Лезвие скользнуло по шлему и упёрлось мне в плечо. Отдернув секиру, от только что убитого человека, торцом рукояти ударил в лицо, того, кто поцарапал мне шлем. Тут же, я получил удар по ребрам, от третьего напавшего врага.

Я перевел внимание на него. Тот отскочил на метр назад и встал в стойку, держа тесак в полусогнутой руке. Держа секиру в одной руке, я крутанул её над головой и сделал выпад в его сторону. Он отшагнул в сторону. В этот момент я выпустил секиру из руки, и она пролетела в полуметре от соперника. Когда противник уклонялся, от летящей в него секиры, я уже бежал на него, на ходу доставая кинжал. Этот манёвр он заметил слишком поздно и попытался уклониться от моего удара, только в тот момент, когда кинжал уже пробил его грудь.

Тут же я обернулся в сторону сына. Он оборонялся, блокируя удары противника щитом. Все его попытки контратаковать, были безрезультатны. От выпадов кинжала, этот пожилой, но чертовски шустрый мужик, с лёгкостью уклонялся.

Я бросился к противнику сына и оказался рядом с ним, именно в тот момент, когда он был ко мне спиной. Сильным ударом, сверху вниз, я вогнал кинжал ему в спину, до самой гарды. Он резко дёрнулся, поворачиваясь в мою сторону, в этот момент, Пяточёк сделал выпад и вогнал свой клинок в шею соперника.

- Зачем ты так? Я бы сам! - возмутился сын.

- Это не поединок, это бой. Тут нет места чести. Тут только одно правило! Какое?! - закричал я на него.

- Бей ближнего. - намного тише и спокойнее, ответил он мне, после секундной задержки. - Прости пап. И это, спасибо.

В этот момент, из первого подъезда выбежали Палец и Баламут.

- Стрелы кончились, мы на улицу, там "бурлаки", человек десять, к соседнему дому прижались, а с нашего дома никто не стреляет. Добить надо. - быстро отчитался Костя.

- Бегом к Кривому, а мы парней проверим.

Я так и не подобрал секиру, она осталась валяться во дворе. Да и не нужна она в подъезде - тесно там! К тому же, не понравилась она мне, не моё это!

Как только я открыл входную дверь в подъезд, оттуда на меня, мешая друг другу, выбежали двое "бурлаков". С одним из них я столкнулся, да так неудачно, что он завалился на меня сверху. Второй, видя это, сходу, локтём ударил сына в голову, закрытую шлемом. Сын рухнул.

Я не мог подняться, так как тот парень, что завалился сверху, довольно быстро и умело обездвижил меня, применив какой-то борцовский захват.

Второй, тот, что отправил Пяточка в нокаут, поднял мой клинок и высматривая на мне уязвимое место, занёс руку для смертельного удара.

Подъездная дверь распахнулась, и оттуда выскочил Факел, держа в руках лук. Мгновение на оценку ситуации и стрела вонзается в грудь человека, занесшего кинжал для удара. Второй тут же выпустил меня из захвата и попытался убежать. Стрела настигла его равно в тот момент, когда он, уже был готов свернуть за угол дома.

- Спасибо философ, помог.

- Всегда пожалуйста. - ответил Факел. Протянул руку и помог мне встать. - Я назад, к Илье. Ему ногу порезали.

- Серьёзно? - спросил я, наклоняясь к сыну.

- Жить будет. Да и идти сам сможет. Помогу перевязать и спуститься.

Когда я помог сыну снять шлем, подняться и вытереть кровь от разбитого носа, мы вышли со двора на дорогу, где произошло массовое огненное убийство.

Моему взгляду предстала ужасная картина. Два десятка тел, лежащие в неестественных позах, догорали, освещая своим огнём, пяточки закопчённого асфальта, вокруг себя, а в воздухе висел запах жаренного мяса и горелого тряпья.

- Потери есть? - спросил я Бурана, который подошёл ко мне с низкоопушённой головой.

- Велес был прав. Мы мясники и убийцы. Сколько ещё нам нужно крови, чтобы мы остановились?

- Убьём рыжего и остановимся. Обещаю.

- Не слушай его. - посоветовал мне Юрка, после того, как Буран отошёл в сторону. - Его головой в землю "воткнули". По-любому лампочку стряхнули. Отойдёт и всё хорошо будет.

- Потери есть? - спросил я Кривого, в надежде, хоть от него услышать ответ.

- Елисей руку обжёг. Бурану голову стряхнули и всё. – спокойно ответил Юрка.

- У нас проще: Пяточку пяточёк разбили, Илье легонько ногу порезали. А с Бураном что, как его так?

- Резкие они, «бурлаки» эти, - Юрка указал на догорающие трупы. - Были. Один, самый первый, прям на Бурана выскочил, схватил его, как крутанул, и бросил головой о землю.

- Борцы это да спортсмены всякие. У них, через одного, кто не обгорел, уши сломанные. - пояснил я. И тут же задал Юрке вопрос. - А где Казимир?

- Ох, ёбушки воробушки, про него-то я и забыл. Связал я его и там, - он указал в сторону дома. - оставил. Пойду, развяжу.

- Вместе пошли. А то хер знает, как он себя поведёт.

Он был спокоен. А что ему нервничать. При любом раскладе, он оставался в выигрышном положении. Победили мы - хорошо. Мы проиграли - он заложник, которого связали, пытали, покалечили и заставили всё рассказать. Сам того не понимая, Юрка обеспечил Казимиру алиби, на случай нашего поражения.

- Да ты! Да вы! Да я из-за тебя столько интересного пропустил. - возмущался Казимир, глядя на дорогу усеянную догорающими трупами. - Такое шоу проебал! Где ещё такое увижу, а?!

- Да успокойся ты, ещё и не в таком поучаствуешь, и не такое увидишь. - пообещал ему Кривой. - Пошли.

- Куда идём? - поинтересовался Казимир у Юрки.

- Трупы опознавать. Может повезёт и Бурлака узнаёшь. - пояснил ему я.

Как ни странно, но он его опознал. Именно в том человеке, который сбил меня с ног и обездвижил, удерживая в захвате.

- Он это. Точно он. Если конечно они для меня спектакль не разыграли и не показали подставного.

- Всё уходим. - распорядился я. - Идем домой.

- У нас, кстати, водка осталась. Семь бутылок. Стрел правда мало - десяток всего. Уверен, что не стоит к Рыжему идти? - поинтересовался Острый.

- Уверен. Они там все сейчас. Не вывезем.

- А если тут засаду устроить? - предложил Казимир.

Мы уставились на него.

- Они наверняка пошлют людей, проверить, а мы их встретим. - пояснил он нам. - Если даже, человек пять придёт - то это уже хорошо будет, да и я, в упрощенной версии, посмотрю, как они гореть будут.

- Принято. Останусь я, Казимир, Кривой и Острый с Пяточком. Остальные идут домой, так же, в обход. - приказал я.

- Вы серьёзно? - спросил Хакас. - И так хорошо получилось.

- Серьёзно. - ответил ему я. - Нужно каждой возможностью пользоваться.

- Тогда все останемся. – продолжал он.

- У нас товарищи раненные, они нам очень сильно помогли, а теперь их нужно проводить домой. Всё понятно? – спросил я Хакаса.

- Ну, как знаете. - не стал спорить тот. - Удачи вам. И возвращайтесь быстрее.

- К утру постараемся вернуться…

- Как секира в бою себя показала? - спросил меня Лёха.

- Хуита полнейшая. - откровенно ответил я. - Неудобно и медленно. К мечу вернусь.

- А её куда? - спросил меня сын, указывая на секиру.

- Дома оставлю. Пусть пылится.

- А можно я её себе возьму? - попросил он.

- Бери, только потом. Тяжело тебе сейчас с ней будет таскаться. Дома отдам. – остановил я, его попытку забрать секиру. – Плечо твоё как?

- Нормально. Синяк просто и немного болит. Она же кольчугу не прокусила, просто сдавила сильно.

- Идут кажись. Четверо. - тихо произнёс Кривой отходя от окна...

Глава 15

Огонь сделал за нас чуть более половины работы. Жестокая, мучительная смерть, от медленного сожжения, пополнила ряды своей мёртвой армии, на двадцать семь воинов. Молодых, крепких и жаждущих отмщения. Ещё, двадцать пять человек, мы убили мечами, кинжалами, стрелами или как в моём случае - секирой.

Я знал, что, когда-нибудь, мне придётся встретиться с каждым из тех, кого я принёс в жертву Костлявой. Встречусь я с ними не в этом Мире. Не буду я стоять пред ними и, глядя в их мертвецкие глазницы, искать слова оправдания моим поступкам, не будут они рвать меня на куски, желая получить отмщения. Это будет совсем другая встреча, совсем в другом месте. В месте, где боль телесная - ничто, по сравнению с болью духовной. И чтобы найти способ избежать этой встречи, я должен жить, жить как можно дольше. Жить, не для того, чтобы оттянуть эту встречу, а чтобы найти способ избежать её.

"Жить, жить... я смогу, я буду жить..." - пульсировали мысли в моей голове. Эти мысли, рождаясь в моём мозгу, расплывались по всему телу, проникая в каждую клетку. Заполнив собой всё, они стремились обратно, в мозг, и возвращаясь, вознаграждали его дикой, нечеловеческой болью.

- Вот и мясо очнулось. - монотонно проговорил хриплый голос. - Будет хоть с кем поболтать...

- Идут кажись. Четверо. - тихо произнёс Кривой отходя от окна.

- Уверен, что наши клиенты? - спросил я Юрку.

- Ща узнаем. Если мимо пройдут - то не наши, если глянут и назад рванут - то точно наши. - ответил Кривой, аккуратно выглядывая из окна.

- А чё, меня связывать не будете? - с ноткой сарказма, поинтересовался Казимир.

- Не будем. - проигнорировав подъёбку, ответил ему Кривой. - Я же обещал.

- Ой спасибо, мил человек, уважил. - так же, стёбно, поблагодарил Казимир.

Четыре человека, быстрым шагом, двигались в сторону обгорелых трупов. Большинство из тел уже просто дымились, но в некоторых местах, ещё были заметны языки пламени, которые, довольно неплохо освещали пространство вокруг себя.

Осмотревшись, ночные путники, быстрым шагом направились обратно.

- Наши. Зажигай. - скомандовал Кривой.

Я, сын и Лёха, почти одновременно зажгли спички и подпалили фитили. Сын быстро передал бутылку Юрке, а мы с Острым подскочили к окну и, взяв ориентир, на прочертившую огненный трассер бутылку, брошенную Кривым, сделали свои броски.

Яркие вспышки озарили улицу. Три человека, объятые огнём, с криками боли, бросились в разные стороны. Как только они оказались за пределами горящей лужи, всё трое, как один, рухнули на землю и начали с остервенелым усердием, кататься по полу, пытаясь потушить себя.

Четвертому повезло, огненная ловушка пощадила его. Каким-то невероятным образом огонь не посмел к нему притронуться и, видя, что произошло с его товарищами, он рванул к стене дома, в котором мы устроили засаду.

Свет огня осветил улицу, дома, деревья, которые отбросили страшные движущиеся тени, от своих голых ветвей. Осветил он и страшную для нас картину - со стороны вокзала, в нашу сторону, шли люди, много людей.

- Сюда! Быстрей! Тут они! - кричал тот самый четвертый человек, сумевший выжить в нашей ловушке.

- Валим отсюда, бегом! - крикнул Кривой, который первым увидел нежданных гостей.

В детстве, мы часто баловались, играя в одну пакостную игру, смысл которой заключался в следующем: мы, с друзьями, поднимались на верхний этаж, случайно выбранного подъезда и звонили в дверные звонки всех квартир. Потом, вся дружная компания неслась вниз по ступеням, прочь из подъезда, по пути звоня в квартиры нижних этажей.

Тогда у нас была фора, ведь не ждали хозяева квартир звонка в дверь, да и в случае нашей поимки, все, что нам грозило - это "оборванные" уши и пинок под зад. Теперь это была смертельная гонка - либо мы успеем выбежать из подъезда и скрыться в темноте, либо снова, окажемся в ловушке и так легко, как в прошлый раз, нам уже не выбраться.

Восемь вдохов, девять выдохов - именно столько времени мне потребовалось, чтобы оказаться на улице.

- Куда?! - услышал я выкрик Кривого.

- Туда! - не останавливаясь, ответил я.

Конкретного направления, я не указывал. Просто побежал прочь от дома, в темноту, в сторону, противоположную преследования.

А преследование уже было. Одного, самого шустрого, Острый успел остановить, ещё до того, как я выбежал из подъезда. Это дало нам ещё несколько секунд преимущества, так как глядя на упавшего со стрелой в груди товарища, остальные притормозили.

Луна - наш друг, во время несения караула, сейчас стала нашим врагом. Раствориться в темноте нам не удалось. Освещаемые лунным светом, пробежали два двора, прилегающих к панельным пятиэтажным домам. Всё время, пока мы бежали, я слышал подозрительный звук. Звук опасности, мысли о котором, я пытался отогнать, либо заставить себя поверить в то, что это плод моей фантазии. Но когда мы пробегали мимо, длинного двухэтажного здания - мастерских строительного техникума, этот звук превратился в реальность - лай собак, которых наши преследователи держали на поводках. Теперь, когда они сблизились с нами, и цель, собакам, была ясно видна и понятна, поводки были отпущены.

Конечно, я видел в кино, в комедийных ситуациях, как медленные, толстые или хромые герои, спасаясь от опасности бегством, ускоряются и обгоняют молодых и быстрых, но в жизни я увидел это впервые.

Нет. Это случилось не со мной. Уж не знаю, каким образом адреналин подействовал на Юрку и как он смог так разогнать его пропитанное никотиновыми смолами тело, но он не только обогнал меня, Казимира, Славу, но и Острого, бегущего метрах в пяти, впереди нас!

- В окно! - крикнул сын и резко рванул влево, к чёрным оконным проёмам мастерских.

Огромные, но с очень низкими подоконниками окна, позволяли легко в них проникнуть, но это было и минусом, так как собаки с лёгкостью последуют за нами. Стёкла в окнах отсутствовали - видимо жители соседних домов растащили их и приспособили для своих нужд, поэтому, нам троим, с лёгкостью удалось в них заскочить. Ну, почти с лёгкостью.

Сын подпрыгнул, оттолкнулся одной рукой от подоконника и ничего не задев, влетел в темноту. Казимир повторил манёвр сына, но в прыжке зацепился кончиком ботинка за жестяной отлив и рухнул в помещение, головой вперёд.

У меня получилось ещё хуже: прыгаю, выставляю руку, чтобы оттолкнуться от подоконника, во второй руке секира, которую я стараюсь задрать повыше, в надежде не прибить ей кого-нибудь. В момент, когда моя рука коснулась шершавой поверхности, деревянной рамы, в мой ботинок вцепился зубами клыкастый якорь, в виде пасти пса.

Скорость, с которой я влетал в окно, за долю секунды упала до нуля. Я вытянулся в воздухе, параллельно поверхности горизонта, и рухнул вниз.

"Приземлился" поперёк оконного проёма, так, что верхняя половина меня оказалась в помещении, а нижняя на улице. Тут же, мгновенно, меня схватили за ремни портупеи и дернули внутрь. Рывок получился сильным, и я ввалился в комнату, с вцепившейся в мою ногу собакой.

Холодный отблеск стали прочертил дугу в тёмной помещении. Короткий собачий визг, и моя нога почувствовала облегчение.

Второй пёс влетел в окно, совсем не видя цели. Это дало нам шанс, не быть искусанными. Я выхватил кинжал и лёжа, резанул его заднюю лапу. Он резко повернулся в мою сторону, а в этот момент сын уже опускал лезвие своего меча на его загривок.

- Нож, братцы, нож дайте. - попросил Казимир. - У вас их всё равно много. Мне хорошо и вам будет легче бегать.

Я бросил ему кинжал, которым только что перерезал собаке лапу. Бросок получился небрежными, но Казимир, с невероятной ловкостью схватил его за рукоять. Схватил как раз в тот момент, когда в проёме показалась голова.

Казимир сделал резкий выпад, пытаясь насадить эту голову на остриё кинжала. Голова дёрнулась назад и исчезла.

- Бегом! Родственнички! - крикнул Малевич, что-то заметив на улице. - Бегом или сгорим!

Маневрируя между верстаками, мы бежали к выходу из аудитории, который мы смогли рассмотреть в дальнем углу.

Одновременно со звуком бьющегося стекла, помещение озарилось ярким светом. Следом ещё вспышка, ближе к нам, но так же, как и первая - на безопасном для нас расстоянии.

Третья вспышка влетела в аудиторию, когда мы были уже в коридоре, но это не принесло нам облегчения. Со стороны центрального входа в мастерские, который располагался, примерно посередине, здания, по коридору, к нам шли два огонька тусклого света от горящих фитилей.

Свет от пожара в аудитории, сквозь дверной проём, через который мы и попали в коридор, хорошо нас подсвечивал и люди, державшие в своих руках бутылки с адской смесью, сразу нас заметили. Один из огоньков метнулся вверх и назад, придавая себе разгон для броска и в момент, когда он уже был готов полететь в нашу сторону, по дугообразной траектории, неожиданно рухнул вниз. Вспышка осветила коридор. В свете огня удалось увидеть, как человек мечется в панике, пытаясь найти спасительный выход из огненной ловушке. Второй, уже стоит на коленях и медленно заваливается вперёд, с торчащей из затылка стрелой.

- Лёха, это ты?! - крикнул я.

- Я! - крикнул он в ответ. - На другую сторону, через окна уходим или нас тут сожгут!

- Понял! - прокричал я.

- Пап, на этой стороне дверей нет, как мы к окнам проберёмся? - спросил меня сын.

Я повернулся и осмотрел стену. Дверей и правда, не было. Ни одной. Лишь в самом конце коридора, виднелись ступени лестницы, ведущей на второй этаж.

- Туда. - я кивнул, указывая в сторону лестницы.

Казимир первый вбежал на лестницу, за ним уже поднимается Слава. Когда они уже поднялись на второй этаж, а мне удалось осилить только половину пути, я решил обернуться, убедиться, что за нами точно никого нет. Тут-то и заметил его. Окно. Располагалось оно на лестничной площадке между первым и вторым этажом, на высоте не более метра от пола, имело размеры по полметра в ширину и высоту, и так же, как и остальные окна в этом здании - было без стекла.

- То что нужно. - сказал я, после того, как выглянул в это окно и засунул свою голову обратно. - Казимир, ты первый, потом Слава, я последний.

Те согласно кивнули, и Казимир первым полез в окно. Вылез полностью из окна, оставшись висеть на здоровой правой руке, держась ею за деревянную раму. Разжал пальцы и бесшумно полетел вниз. Слава выглянул в окно, убедился, что всё, так же спокойно и Казимир не стоит под окном. Вылез и спрыгнул. Моя очередь. Выглянул. Показал жестом, что сначала скину секиру, те молча кивнули. В момент, когда секира коснулась земли, а я корячил ногу в окно, кто-то подскочил ко мне сверху, из темноты, схватил за руку, не давая вылезти в окно, и чем-то тяжёлым ударил меня по голове.

Сознание покинуло меня не сразу. Перед тем, как отключиться, я успел услышать слова:

- Папа! Папа! Нет!

И уже проваливаясь в беспамятство, я прошептал:

- Уведи его, Казимир. Уведи отсюда.

"Жить. Жить. Жить". - пульсировало в ушах.

На самом деле - это кровь. Крупными каплями она вытекала из моего сломанного носа и падала на бетонный пол.

- Вот и мясо очнулось. - монотонно проговорил хриплый голос. - Будет хоть с кем поболтать, пока братва не вернулась.

Я попытался открыть глаза, но не смог – опухоль и кровавая корка, покрывающая моё лицо, не дали мне возможности увидеть своего мучителя.

- Не старайся, не получится. У тебя там такое, - он рассмеялся. - Пиздец полнейший.

- Кто ты? - произнёс я сквозь боль.

- Я Хава, если тебе так важно.

- Кто ты Хава, на кого работаешь? - задал я вопрос, о котором тут же пожалел.

Сильнейший удар, по лицу, потряс моё сознание.

- Это вы, мясные тушки, на кого-то работаете, а у нас махновщина. - спокойно произнёс Хава. - Задавай правильные вопросы, иначе освежую.

Несколько минут, я собирал из разных уголков мозга, остатки разума, расшвырянные ударом Хавы.

- Ты знаешь Тормунда? - спросил я.

- Конечно, знаю. Ты ничего лучше не придумал, как в последние часы своей жизни, поговорить о сериале?

- Я не о том Тормунде. Я про рыжего пидара с привоза. - уточнил я.

- Я с пидарами не общаюсь, а с рыжими и подавно. Кто этот человек?

- Не важно. - ответил я, и снова пожалел о сказанном.

Жёсткий и неожиданный удар ногой, по рёбрам, заставил меня вскрикнуть.

- Как сладко визжит свинка. Хрю - хрю - хрю. - попытался изобразить свиное хрюканье Хава и тут же пнул снова мне по рёбрам.

Дыхание сбилось. Я пытался глотать воздух ртом, но у меня плохо получалось. Разбитые губы, сломанный нос и острая боль в рёбрах, не давала мне восстановить дыхание.

- Я поясню тебе твоё положение. - продолжил Хава. - Ты - мясо. Я поймал тебя, чтобы сожрать. Но так как у нас уже есть свеженина, то получается что, ты, проживёшь ещё пару дней. Это ясно? Вижу что ясно. Так вот. Пока наша братва бродит по городу, в поиске гарнира, я сижу тут один и мне скучно. Чтобы мне не было скучно, ты должен меня развлекать: рассказывай сказки, шутки, анекдоты... да хоть песни пой, но сделай так, чтобы я не заскучал. А если я вдруг заскучаю, то я буду тебя бить. А бью я хорошо, это ты уже почувствовал. Вот собственно и всё. С чего начнём?

- Ты любишь гулять, а Хава? - спросил его я.

- Раньше любил, теперь нет. К чему это ты? - удивился садист.

- На хуй тебя послать хочу, вот и думаю, путь-то не близкий, осилишь?

Чётко поставленная "двоечка" и моё сознание покинуло меня…

Спустя какое-то время, проведённое в отключке, я услышал слова:

- Хава, братишка, а это кто? - донеслись до меня слова.

- Мясо поймал. Сверху, в окно убегало. Это оно там пожар устроило, ну или те, кто за ним гнался. - пояснил голос Хавы незнакомцу. - Их там много было.

- Зачем палился-то? Вдруг его искать будут? - спросил незнакомец.

- Пусть ищут. Сам же знаешь, что не найдут.

- Жрать готово? - перебил их третий голос.

- Давно уже, - ответил Хава. - Пошли.

Закрывшаяся дверь и лязг замка, указал мне на то, что я остался один в помещении.

Сколько я тут? Ответить на этот вопрос я не мог. Стоя на холодном бетонном полу, в луже собственной крови, со связанными ногами и привязанными к чему-то на потолке, руками, сложно следить за своим внутренним хронометром.

Попробовал пошевелить пальцами рук. Тяжело, больно, но двигаются. Это уже хорошо. Плохо то, что ужасно болели глаза или то, что от них осталось. Нужно как-то содрать засохшую кровь и осмотреться, если конечно есть еще, чем смотреть.

Сделать это можно было только одним способом - подтянуться на руках и пальцами содрать её с глаз.

После двух попыток сделать это, я оставил эту затею. Единственное, чего я добился, это адская, нечеловеческая боль в рёбрах.

- Смотри, Хава, мясо твоё ебальником до пальцев дотянуться хочет.

Этого я совсем не ожидал. Как? Они же ушли?!

- Смотри, Бес, как оно башкой вертит, не понимает, откуда мы взялись, - весело произнёс Хава.

- Ты ему чё, глаза вырезал? - спросил Бес у садиста Хавы.

- Не, не, не. Это у него ебло его так затекло. - ответил Хава.

- Давай тогда поможем ему. Пусть посмотрит на нас, удовлетворит своё любопытство.

На лицо мне плеснули воду. И кто-то, из этих садистов, начал сильно и очень болезненно, оттирать кровавую коросту тряпкой.

От этой процедуры, из носа, снова пошла кровь. Это я понял по тёплым каплям, которые начали капать мне на грудь с подбородка.

- Ну и урода же ты поймал. - сказал Бес, закончив с умыванием и отойдя от меня.

- Неее. - протянул Хава. - Не поймал, а сделал.

Оба ублюдка дружно заржали, а я приоткрыть глаз. Да, всего один глаз. Правый. Нет, нет, левый глаз тоже остался при мне. Просто опухоль, не позволила мне его открыть и взглянуть на Хаву и Беса, бинокулярным зрением.

Увиденное меня поразило. Даже не так. Я просто АХУЕЛ от увиденного - посреди комнаты, освещаемой двумя факелами, стоял тот самый, убитый моим сыном людоед!

- Как? Как так? Тебя же убили? Мы убили тебя! - не понимая к чему это приведёт, произнёс я.

Оба садиста замерли. С их лиц мгновенно пропали улыбки.

- Бес. Это о чём он. Как они могли тебя убить? Или я ему башку стряхнул? - спросил Хава Беса.

- Он не обо мне. Этот кусок тухлого мяса, говорит о моём брате. - Ответил Бес.

-Получается, что я тебе подгон босяцкий сделал?

- Ты сделал мне самый ахуенный подарок, Хава. Спасибо братан.

Бес повернулся к Хаве и обнял его, а я только сейчас понял - легко мне никто сдохнуть не даст!

"БУМ,… БУМ,… БУМ!!!" - раздался звонкий, металлический звук.

Хава с Бесом отодвинулись друг от друга.

- Не найдут говоришь! - рявкнул Бес. - Сторожи это мясо, мы с Ляхом разберёмся.

- Пиздец тебе Хава. Сейчас мои люди ворвутся и отрежут ваши ебливые головёшки. - обратился я к своему соглядатаю. - Но у тебя есть шанс...

- Иди нахуй, со своим шансом. - перебил меня Хава. - Не в том ты, мясо, положении, чтобы торговаться.

- Смотри, я предлагал.

В один прыжок, Хава очутился рядом со мной и ударил меня кулаком в живот.

- Завали ебальник, кусок мяса. - прошипел он.

- Ты, конченный трупоед, только и можешь связанных бить. Развяжи и посмотрим, что ты умеешь.

- Типа честный бой, да? - спросил Хава. - Один на один. Проигравший умирает, да?

- Да. Именно так. - ответил я, в надежде получить шанс, на поединок.

- А давай. - согласился Хава. Взял со стола, стоявшего в дальнем углу, шкуросъёмный нож и подошёл ко мне. - Один на один, да?

После этого он дико заржал и спросил:

- Ты, правда считаешь, что такие долбоебы существуют?

- Надеялся. - разочаровано ответил я.

Он вплотную приблизился ко мне и продолжил:

- Такие, сказочные долбоебы, живут только в кино или в твоей пустой башке.

- А - А - А - А - А - А - А !!! - донёсся до нас крик из-за двери.

Хава обернулся. В этот момент я собрал остатки своих стремительно угасающих сил, откинул голову назад, и в момент, когда он повернулся ко мне, ударил его лбом в нос.

Впервые, за время, проведённое в "гостях" у этих садистов, мне повезло. Удар получился сильным и точным. Нос Хавы хрустнул, а сам он сделал два быстрых шага назад и завалился на пол.

Мощный удар в запертую дверь, оповестил меня о скором спасении. Но мои спасители могли и не успеть. Об этом я думал, глядя на поднимающегося Хаву, с ебальником залитым кровью. Он сел на жопу, тряхнул головой, поднял нож, который так удачно упал рядом с ним, и начал вставать на ноги.

Ещё удар. Дверь хрустит, но не открывается. В этот момент Хава встаёт и делает первый шаг в мою сторону.

Третий удар. Дверь распахивается. На пороге стоит он. Мой спаситель! Мой сын!

Хава ускоряется, замахивается ножом, чтобы ударить меня им сверху. Я, на сколько это возможно, отклоняюсь назад. Слава, бросается к Хаве, начиная раскручивать над головой секиру.

Пытаюсь подогнуть и резко выпрямить перед собой ноги, чтобы не дать Хаве подойти ко мне, но мышцы не слушаются меня. Вместо всего этого, у меня получилось только жалкое дёргание. Этого хватило, чтобы выжить, но не хватило, для того, чтобы остаться невредимым.

Плохо заточенный , шкуросъемный нож, начало рвать мне кожу на лице.

Лезвие ножа Хавы, пробороздило по моему лбу. Затем оно опустилось ниже, разрезало опухшую бровь и разорвав мне левую щеку, закончило свой кровавый путь по моему лицу.

Та боль, что была во мне до этого, угасла. На её место пришла новая. Сильная, резкая - нет! Всё это не те слова, которыми можно выразить эту боль. Как невозможно описать боль грешника, варящегося на медленном огне, в адском котле, так нельзя описать и то, что я почувствовал тогда.

В момент, когда нож Хавы, закончил вспарывать мне лицо, лезвие секиры соприкоснулось с его шеей, и с лёгкостью отсекло голову от его тела…

Сознание медленно покидало меня. Сквозь едва приоткрытый правый глаз, я увидел, как в комнату, через выбитую дверь, вбежали два человека. Юрка и Казимир. Мелькнуло лезвие хопиша Кривого, перерезая кожаные ремни, на которых я был подвешен за руки, к стальному крюку в потолке.

- Надо промыть и зашить. - услышал я голос Казимира.

- Чем зашить? Хуем что ли? - ответил ему Кривой, вопросом на вопрос.

- Ну если он у тебя такой маленький, то можно и хуем. - подъебал его Казимир.

- Заткнитесь оба! - рявкнул на них сын. - Нужны чистые тряпки и кипячёная вода.

- Уже бегу. - быстро ответил ему Казимир и прихрамывая выбежал из комнаты.

- Дядя Юра, можно с этим что-нибудь сделать. - сын указал пальцем, на мой нос.

- Выправить можно. Только ему будет очень больно. - ответил ему Кривой.

- Там совсем пиздец, да? - превозмогая боль, спросил я.

- Полный пиздец. - подтвердил Юрка.

- Сделайте это. - попросил я их.

- Ну если так, то держи его сильнее. - обратился Кривой к сыну...

Я дико закричал и сознание, покинуло меня. Следующее, что я смог услышать, были слова Кривого.

- ... я ему кричал, а он, как будто, не слышал меня, просто убежал и всё.

- Ссучился по-ходу ваш Алёша. - ответил ему Казимир.

- Не тебе судить. - спокойно и очень устало ответил ему Юрка.

- Может я и не прав, и судить не мне... - начал было Казимир.

- Не "может", а не прав ты. - осёк его Юрка. - И вообще, давай не будем про это.

- Как скажешь.

В их голосах чувствовалась усталость.

- Как думаешь, пацан дойдёт? - спросил Кривой.

- Даже не сомневайся, этот точно дойдёт. Или ты уже забыл, что он там вытворял?

Эти слова, Казимир произнёс какой-то странной интонацией. В голосе его присутствовал первобытный страх, перемешанный с диким восхищением, и произнося эти слова он перешел на шепот.

- Такое забудешь. - так же тихо, ответил ему Юрка.

После этих слов, я снова погрузился в беспамятство. Сколько прошло времени, до того, как я снова открыл глаза, я не понимал. Очнулся я дома, лёжа в своей постели. На улице день. Из открытого окна слышны чьи-то разговоры. Но разобрать, кому принадлежат эти голоса, я не мог.

Я повернул голову в другую сторону. В дверях стояла жена.

- Наконец-то очнулся. - радостно улыбаясь, произнесла она.

- Привет. – я попытался улыбнуться, в надежде сохранить свои яйца невредимыми. – Как там сынок?

- С ним всё хорошо. А вот про тебя так сказать нельзя. – ответила она.

- Я живой, а значит всё хорошо. Сколько я был без сознания?

- Три недели...

Глава 16

... в одной из таких, брошенных, квартир и сидел сейчас Казимир, со своими новыми "друзьями".

С ним мало разговаривали, а когда он пытался заговорить с ними, всё это заканчивалось одним - "Завали ебальник или тебе пиздец". Правда, повод, так говорить, у них был, ведь все разговоры Казимира, сводились к одному - подъёбка! Начал он это делать сразу, как пришёл в "Лукоморье", именно так он называл теперь, после той шутки, про их общину. Почему всё общение с этими людьми свелось к шуткам, с его стороны, Казимир не понимал. Он раньше никогда не был таким. Веселье, шутки, подъёбки - всё это, было ему чуждо. Единственное, чем он мог это объяснить - тот демон, что вселился в него, в момент смертельного поединка с Пикой.

- Опять ты эти хуёвины взял. - возмутился Острый, глядя на хопиш Кривого.

- Хуёвина - это палка твоя, с верёвочкой, а это оружие для настоящих воинов, которые не стоят в сторонке, а врубаются в самую гущу событий.

- Хочешь сказать, что лучники второсортные войны? - спокойно спросил его Острый.

- Лёха, ты же знаешь меня, а я тебя. Шутка это. Ты хороший друг и отличный боец. И к стрелкам я отношусь хорошо. Просто не называй моё оружие хуёвиной.

- Хорошо. Просто воспоминания о твоём "прекрасном" оружие плохое. - пояснил ему Острый

- Это вы про тот раз, когда Юрка Баламуту рёбра сломал? - поинтересовался Буран.

- Именно про тот. - ответил Лёха.

- Так ты же, Юра, замирил с Баламутом. - продолжил Буран. - И вообще, причем тут Лёха?

- Так сказать, во мнении о той ситуации мы не сошлись, поспорили. Потом Иван к спору подключился. В итоге Леха с Иваном сцепился, Кузнец полез разнимать, да случайно нос разбил Лёхе.

- Пиздец, я не знал даже. - удивился Буран.

- Ты бы меньше водку пил, на свадьбах родственников, тогда может, знал бы побольше. - пояснил ему Кривой.

- Водки я бы выпил сейчас, только вот никак теперь. - расстроился Буран.

- Парни маячат. - произнёс Острый и отошёл от окна. - Готовимся.

- Наконец-то, заебался уже ждать. - обрадовался, только что вошедший Хакас, который, к слову, всё время, проведённое тут, просидел в соседней квартире, с жесткой диареей, которая началась, как только мы тут расположились. - Может хоть в бою дристос отпустит.

- Главное в бою не обделайся, а то не так поймём. - иронично ответил ему Острый.

- Руки давай. - скомандовал Казимиру Кривой.

- Я чё не с вами? - удивился тот.

- Тут останешься. Давай быстрей или...

- Или убью. - добавил за него Малевич и заложив руки за спину, позволил себя связать.

Вдобавок, его посадили в шкаф и всё так же, под страхом смерти, запретили его покидать. Гандоны. Всё веселье пропущу!

Когда его развязали и вывели на улицу, всё, что он увидел, были трупы. Кто с торчащими из них стрелами, кто изрублен, но основная часть - зажаренные куски мяса.

В одном из тех, кто не был сожжен, он узнал Бурлака, у которого в левом ухе, аккуратно торчала стрела. Узнал он и того, пожилого мужика, который провожал его мимо рынка, но рассказ об этом, никому не был интересен..

- Папа! Папа! Нет! - закричал пацан и бросился к стене, в попытке допрыгнуть до окна.

"Уведи его, Казимир. Уведи отсюда". - неожиданно раздался голос Кузнеца. Казимир поднял голову, в надежде увидеть его в окне, но там никого не было.

Тем временем, истерично крича и срывая пальцы в кровь, пацан пытался залезть по стене, цепляясь за швы кирпичной кладки.

- Заткнись. Заткнись или нас услышат. - зашипел Малевич на пацана, в надежде, что он перестанет кричать. Подбежал к нему, схватил за руку и попытался утащить. Тот отдёрнул руку, резко обернулся и сказал то, что заставило Казимира почувствовать стыд:

- Не смей меня трогать! Там мой папа, и ты не помешаешь мне пойти и спасти его! А если ты струсил, как тогда, когда умирал твой отец, то беги! Беги и спасай свою поганую жизнь!

Время для Казимира замерло, а его тело окаменело. Глядя не моргающим взглядом, на то, как пацан бросил меч, поднял с земли секиру своего отца и быстрым шагом пошёл за угол, Казимир пытался понять, откуда он мог это знать?! Откуда?!

В глубине, где-то там, в самых потаённых уголках его жалкой, никому, даже Дьяволу, не нужной душонки, начало что-то происходить.

Сквозь корку чёрствости, засочилась ненависть. Ненависть, копившаяся в нём десятилетиями, ко всему живому в этом мире.

Просачиваясь, ненависть собиралась в мелкие ручейки и стремилась найти путь наружу. Сливаясь друг с другом, эти ручьи, образовывали реки, и вот когда эти реки слились в один сплошной поток, они выплеснулись из Казимира диким криком боли и отчаяния.

Это был крик сотен тысяч людей, потерявших отцов, матерей, потерявших своих детей, и менно в эту секунду, у Казимира появилась цель в жизни, и поэтому, не теряя ни секунды, схватив с земли меч, брошенный пацаном, Казимир помчался бегом, в сторону, куда, только что, ушёл человек, вернувший ему Жизнь.

Оббежав здание, Казимиру явилась неожиданная картина. Он думал, что увидит прижавшегося к стене и обороняющегося из последних сил парнишку, но...

Со скоростью молнии, отражаясь в лунном свете, секира крушила людей, разбрасывая их в разные стороны.

Удар, ещё удар, тут же блокирует чей-то выпад, снова удар и отрубленная рука, с зажатым в пальцах тесаком, летит на землю. Круговой взмах секиры, и вслед за рукой, на землю падает голова...

Сзади быстро приближающиеся шаги. Резко обернувшись, Казимир видит человека - Кривой.

- Чё такое? Кто кричал? Что случи... - он замирает на полуслове. - Да ну нахуй. Быть не может.

Несколько секунд они стояли с открытыми ртами и не могли поверить своим глазам.

- А мы чего, так и будем смотреть, как маленький Князь бьется в одиночку? - спросил Казимир, и не дождавшись ответа ринулся в бой.

Дважды звать Юрку не понадобилось. Громко заорав, он кинулся в битву...

- Одиннадцать. - произнёс Казимир.

- Что? Ты о чём? - спросил его Юрка.

- Тут одиннадцать трупов. Я успел двоих убить. - ответил ему Малевич. А ты?

- Троих людей и одну собаку. - понимая к чему клонит Казимир, ответил Кривой. - Ещё видел, что четверо убежали.

- Я это тоже видел. Я вообще, много чего видел. - проговорил Малевич. - А то, чтобы пацан десяток мужиков на куски изрубил - такого я не видел.

- Мы тоже помогали... - начал было Кривой, но Казимир перебил его.

- Тут ещё посмотреть нужно, кто кому помог. И вообще, нуждался ли он в помощи. Скорее этим бедолагам помощь требовалась. - Казимир обвёл рукой мёртвые тела. - Им бы, дуракам, сразу понять, что бежать надо, может живы и остались, а так... корм для собак бродячих.

- Рыжего среди них нет. - произнёс Кривой. - И Кузнеца тоже нет. Не могли они его увести так быстро.

- Надо здание проверить. - предложил Казимир. - Может, связали его или убили...

- Заткнись! - прозвучал приказ. - Мой отец живой, и я найду его.

Всё время, пока Казимир беседовал с Юркой, Маленький Князь, стоял с низко опущенной головой, и преклонив одно колено, держался за секиру, уперев её в землю и тяжело дышал.

Отдышавшись и приказав Казимиру заткнутся, он встал и пошёл в здание мастерских. За собой он никого не звал, не просил помочь в поисках или просто прикрыть его, пока он будет искать отца в тёмных помещениях и коридорах, он просто шёл, ведомый своей целью.

Не ожидая приглашения, Казимир поднялся с земли и хромая на левую ногу, пошёл следом за ним. Тяжело вздохнув, за ним последовал и Кривой.

Поиски начали с той самой лестницы и окна, через которое они с Маленьким Князем, именно так с той секунды звал Пятачка Казимир, выбрались на улицу.

Найти удалось лишь шлем, с сильной вмятиной. Валялся он под лестницей, возле массивной железной двери, которая, скорее всего, вела в подвал. Глядя на эту дверь, было ясно, что ей давно никто не пользовался. Открывалась она наружу, если вообще открывалась, судя по заржавевшим шарнирам и кучи пыльного хлама, которым, эта самая дверь, была завалена.

- Туда точно не могли утащить. - резюмировал Кривой, после нескольких попыток открыть дверь. - Или заржавело всё, или изнутри закрыта.

- По коридору первого этажа и через комнату, где нас сжечь хотели, тоже не могли. - добавил Казимир. - Поэтому остаётся второй этаж.

- Идём туда. - произнёс Маленький Князь. - Только сначала подоприте эту дверь.

- Зачем? - спросил Казимир, - Она и так вся ржавая.

- Ужастиков надо больше смотреть, там из таких дверей всегда злодеи выходит, когда их не ждёшь. - пояснил ему паренёк.

Казимир, с Юркой, вбили несколько деревянных клиньев, которые сделали тут же, из поручней лестничных перил, в щель, между полом и нижней частью двери.

- Теперь злодеи в ловушке. - отряхивая пыль с колен, произнёс Казимир.

- Пиздец, пацан съебался, пока мы стучали! - взволнованно крикнул Кривой и бегом вбежал по лестнице.

- А я? Меня-то забыли?! - попытался пошутить Казимир, но до него никому не было дела.

Боль в ноге усиливалась с каждой следующей ступенькой.

"Ебаный гандон, чтоб ты сдох, хотя ты же сдох" - мысленно проклинал Малевич человека, который бейсбольной битой, так удачно попал ему в бедро. - "Чтоб тебя там, суку меткую, черти в жопу дрючили, твоей же битой, хотя нет, не битой - кактусом, ну или ананасом..."

Проклятья Казимира прекратились, как только ступени закончились, и идти, по ровной поверхности стало значительно легче...

Обыск помещений второго этажа, не принёс успехов. Всё, что им удалось найти, это старый, почти разложившийся человеческий труп, лежавший в большой, чёрной луже, некогда бывшей кровью. Полчища мух и трупные черви, покрывали сгнившую плоть шевелящимся ковром. Мерзкий запах тухлятины, который заполонил собой всю аудиторию, брезгливость и отвращение к увиденному, заставил их покинуть это помещение, проведя лишь беглый осмотр.

- Там точно нет никаких дверей? - спросил Кривой.

- Я не увидел. - ответил Казимир. - Если не веришь, то сходи, перепроверь.

- Хватит уже спорить. Что вы ругаетесь? - спросил их Слава.

Казимир молча посмотрел на Кривого. Тот тоже молчал.

- Идём дальше. - распорядился Маленький Князь, и двое взрослых последовали за ним.

Когда уже рассвело и, здание было осмотрено дважды, Казимир решился и заговорил с парнем:

- Нужно думать, куда его могли утащить. Тут его нет. Только сначала, нам бы отдохнуть маленько.

Тот смотрел на Казимира со злостью в глазах.

- Ты, Слава, не злись. - вступился за Казимира Кривой. - Мы же не отказываемся искать. Просто нужно обдумать всё. Мы всё обыскали. Нет тут твоего отца. Скорее всего, его успели утащить, и теперь он где-нибудь в подвале у Тормунда. Туда надо идти.

- Тут он, рядом. Я чувствую. Надо соседние дома обыскать. - заявил Пятачок. - А если вы устали - отдыхайте. Я сам его найду.

- Зря ты так. - продолжил Кривой. - Думаешь, мы не хотим твоего отца найти, думаешь нам похуй? Если так, то ты глубоко ошибаешься. Если бы мне было всё похуй, я бы взял тебя за шиворот и увёл домой.

Было видно, что Кривой начинает психовать. Он сунул в рот сигарету, но подкурить её, смог лишь с третьей попытки.

- А этому? - Кривой указал на Казимира. - Ему вообще, какой смысл нам помогать? Если бы он хотел, то съебался бы отсюда, еще ночью. Но он же не сделал этого. Он рванул тебе помогать, пиздячек получил, хромает, а поиски продолжает. Поэтому не думай, что мы не хотим тебе помочь. Просто дай нам немного времени отдохнуть, а потом мы продолжим.

Маленький Князь, начал превращаться обратно, в обычного парня. Отошёл к стене и сел на металлический табурет.

- Дядя Юра, простите меня. Я не хотел вас обидеть, просто папа...

Из его глаз покатились слезы, и он зарыдал, пытаясь, сквозь всхлипывания, что-то нам объяснить.

- Перестань. Мы не обиделись. Всё хорошо. - спокойно и как-то по отечески, сказал ему Юрка. Подошёл, присел рядом с ним на корточки и обнял.

- Вот вы суки, - только и смог выдавить из себя Казимир, вытирая слёзы со своего лица. - Совсем меня испортили.

Так, в атмосфере всеобщей сентиментальности, они просидели около получаса. Осмотрели ногу Казимира. Его рана оказалась очень сильным ушибом.

Местом их отдыха, стало подсобное помещение, с кучей образцов строительных материалов и стопками информационных плакатов, строительной тематики. Располагалось, это помещение, на втором этаже здания мастерских, в противоположном углу, от той злополучной, вспомогательной лестницы.

- Отдохнули? - спросил Маленький Князь и увидев, что Казимир с Кривым, молча, жестами ответили согласием, добавил. - Начнём с техникума, а потом...

- Замолчи. - оборвал его Кривой.

- Я же ничего такого не сказал. - произнёс паренёк, ничего не понимая. Сказал он это, как-то по детски, словно ребёнку дали конфету и тут же отобрали её, оставив того догадываться, что это за непонятные взрослые игры.

- Ты чё так с ним? - заступился за Славу Казимир. Он начал подниматься, а его правая рука потянулась к ножу. - Поясни?

- Оба заткнитесь. - рявкнул Кривой и бесшумно метнулся к окну, аккуратно выглянул и резко отдёрнул голову. Жестами показал, что снизу два человека.

Поняв причину приказа Юрки, всем заткнутся, Казимир убрал руку от ножа, и напряг слух. Вдоль стены, шурша сухой листвой под ногами, и вправду кто-то шёл.

- Тут сидите. - шепотом приказал Кривой и стараясь не шуметь, вышел в коридор и двинулся в сторону лестницы, расположенной у главного входа.

Через минуту, он вернулся назад, жестом показал, что гости поднимаются по лестнице. Вернулся к двери и аккуратно выглянул в коридор.

Спустя несколько минут, всё так-же, жестами, показал, что снова идёт на разведку и перехватив поудобнее клинок, двинулся по коридору.

- Нихуя не понимаю. - вернувшись через несколько минут, сказал им Кривой. - Они по главной лестнице поднялись, пошли в сторону той, второй лестницы, но перед ней свернули в последнюю дверь налево, и пропали...

- Это та комната с тухлым трупаком? - спросил его Казимир.

- Вот именно, что та. Оттуда деться некуда, а они исчезли. - продолжал недоумевать Кривой.

- Может это призраки были? - с серьёзным видом, предположил Казимир. - Или ты ошибся.

- Какие нахуй призраки...

- Значит там тайная дверь. - сделал вывод Слава и быстрым шагом пошёл в сторону той комнаты.

Не обращая внимания на вонь и встревоженных мух, взлетевших с трупа, Маленький Князь принялся тщательно осматривать стену, к которой был прислонён мертвец.

Такие стены есть, наверно в каждом учебном заведении страны - полностью закрытые лакированным ДСП, разных размеров и оттенков, со всевозможными нишами, полками и дверцами встроенных шкафов, в которых хранились методичные и наглядные пособия, а так же стояли вазы с полу зачахшими цветами. Посреди этой стены, располагалась огромная учебная доска, бледно-зелёного цвета, с исцарапанной мелом поверхностью.

Теперь это выглядело иначе: лак с поверхности облупился, превратившись в грязно-серые, причудливо изогнутые чешуйки, цветы окончательно завяли, а зеленая доска - стала серой. Именно под ней и лежал источник омерзительной вони, мухоты и червей.

Справа от доски и обнаружилась, скрытая от глаз, дверь, обшитая кусками ДСП, которую мы не смогли заметить ночью, в скудном свете луны и небольшого факела, найденного у убитых врагов.

- Ничего не увидел, значит? - зло спросил Кривой у Казимира, указывая на дверь.

- Да, не увидел. - огрызнулся Малевич. - Мог бы сам всё тут проверить или ручки запачкать не хотел?

- Я об тебя их сейчас испачкаю. - прошипел Кривой и шагнул к Казимиру.

- Отставить! - гаркнул на них Пятачок. - Дома убивать друг друга будете, а сейчас, нам с отцом, нужна ваша помощь!

- Потом продолжим. - многозначительно сказал Кривой и пошёл к потайной двери.

- С удовольствием. - ответил ему Казимир и двинулся следом.

Дверь открылась совершенно бесшумно и без всяких усилий. За ней была узкая, около трёх метров в ширину, комнатка.

- Снова тупик. Или мы что-то не видим? - спросил Кривой.

- А ты не бойся испачкаться, ручками стену ощупай. - посоветовал ему Казимир.

Кривой ничего на это не ответил, просто продолжил всматриваться в полумрак.

- Слава, это что сейчас было? - спросил Казимир Пятачка.

- Где? - переспросил тот. - Я ничего не слышал.

- Ты наступил на что-то. - пояснил ему Казимир.

- Тут железка какая-то на полу. - ответил тот.

- Юра, посвети, пожалуйста, ему под ноги. - с показной вежливостью, попросил Казимир.

Это была тяжёлая железная крышка, метр на полтора, которая скрывала собой, такого же размера отверстие в полу. Вниз, в абсолютную темноту, вела крутая, почти вертикальная, металлическая лестница, сваренная из толстых, рифлёных стальных прутьев.

- Прошу вас. - предложил Кривой Казимиру, спуститься первым.

- О нет, мусье, только после вас. - ответил тот любезностью.

- Заебали! - сматерился Пятачок и выдернув из руки Юрки, почти прогоревший факел, пошёл первым.

Спасательная команда миновала четыре крутых лестничных пролета, которые были разделены небольшими решетчатыми площадками, поместиться на которых, могли не больше двух человек. Спустившись вниз, они упёрлись в металлическую дверь, которая, судя по отсутствию петель, открывалась внутрь.

- Пиздец. - снова сматерился Слава.

- Не матерись. - сказал ему Кривой. - Отцу расскажу, пиздячек получишь.

- Главное не маме. - отшутился Пятачок.

- Давай вместе, попробуем её выбить, - предложил ему Кривой. - А ты, хромоножка, держи факел и не мешай.

Первый удар, по двери, не получилось сделать синхронно. Слава поторопился и ударил раньше Юрки. Второй, они сделали "на счёт три" и ударили одновременно. Дверь заметно приоткрылась, но тут же отпружинила назад. Третий удар: раздался громкий треск, ломающейся доски. Дверь резко распахнулась и ударилась о что-то мягкое.

Им повезло. От времени или из-за человеческой халатности, внутренний замок этой двери, был неисправен и когда компания бывших выпускников техникума, устроила в этом подвале своё людоедское гнёздышко, им пришлось подпирать её доской, упирая один конец в дверь, а другой в противоположную, от неё, стену. Хотя и это они считали лишним. Специально оставленный труп, в аудитории на втором этаже, хорошо справлялся с ролью пугала и позволял, друзьям-людоедам, избегать внимания к той комнатке, в которой находилась эта, технологическая лесенка в подвал. Главный ход, для маскировки, был привален мусором и заперт изнутри. Пользоваться им перестали после того, как три человека из их банды не вернулись назад. Один из которых был братом близнецом Беса.

Освещённый тремя факелами, коридор подвала, уходил в обе стороны от двери. Один факел висел на стене, как раз напротив той двери, через которую и проникли наши герои. Два других подсвечивали два дальних, противоположных друг другу конца, того самого коридора.

Кривой бросил свой, практически прогоревший, и взял факел со стены.

- Куда? - спросил он, глядя на Пятачка, давая тому возможность принять решение.

Но решение принимать не пришлось. Слева, из темноты, выскочил человек, довольно странной комплекции. На вид обычное лицо, даже и не толстое, но при этом огромный, болтающийся "второй" подбородок, обычные руки, торс, пуза нет, но вот ниже - непропорционально большая жопа и очень толстые ноги.

Этот человек, забавно и неуклюже переставляя ноги, бежал на них с топором в руке.

Сражения не было. Был метко брошенный нож, который попал в горло странному человеку и прервал его неуклюжий бег.

Мы дружно рванули в ту сторону, откуда из темноты , на нас, выбежал этот человек.

В стене, за факелом проём, в который первым вбежал Кривой, и тут же упал, получив удар дубиной в грудь.

Человек, ударивший Юрку, сразу бросился убегать. Маленький Князь побежал следом.

- Ты как? - спросил Казимир пытавшегося восстановить дыхание Кривого. Тот жестом показал, что всё хорошо и указал в направление, куда побежал его обидчик и Пятачок.

Поняв, что он имеет в виду, Малевич, стараясь не обращать внимания на боль в ноге, рванул догонять бегунов.

Он увидел их в третьей по счёту комнатке. Пятачок и неизвестный обитатель подвала, боролись, катаясь по полу. Казимир, максимально быстро, насколько сейчас позволяло ему его тело, подскочил к борцам и пырнул незнакомца ножом в правый бок. Подвал заполнился криком боли. Незнакомец прекратил бороться с Пятачком и попытался подняться. Ещё удар. Теперь уже в горло. И следом третий, в сердце. После этого, человек стал оседать и судорожно дернувшись, завалился на Пятачка, заливая его своей кровью.

- Всё хорошо, не ранен? - спросил Казимир.

- Нет. - ответил Маленький Князь. - Только помоги этого с меня убрать.

Малевич стащил с него труп, помог подняться на ноги и обведя взглядом комнату спросил, указав рукой в один из углов:

- Это одежда твоего отца?

- Где? - моментально спросил Пятачок и повернулся в ту сторону. Быстро осмотрелся. - Да, это его. Он тут! Нужно искать!

Он бросился к одежде, но замер, сделав всего пару шагов.

- Ты чего? - спросил его Казимир.

- Заткнись. - услышал Малевич, уже приевшееся за сегодня слово. - Там. Он там!

Маленький Князь повернулся вправо и подскочил к деревянной двери.

- Я слышу, там кто-то есть. - пояснил Слава.

Он сделал небольшой разбег и со всей силы пнул дверь...

- Я один пойду и приведу помощь. - сказал Слава. - Вы останетесь тут, будете смотреть за отцом.

- Вместе пойдём, нельзя разделяться - возразил Кривой. - Сами дотащим.

- И как мы это сделаем? - спросил его Слава. - Я троих не смогу тащить. Отец без сознания, у тебя рёбра сломаны, Казимир ногу волочет.

Кривой молчал, понимая, что парень прав.

- Аккуратно только. В обход иди, ни с кем не разговаривай, ни во что не вмешивайся. - напутствовал Юрка Пятачка перед уходом.

- Хорошо. Я быстро. К вечеру вернусь с помощью.

Он и правда вернулся вечером с подкреплением: Буран, Хакас, Брат Кузнеца, трое соседей и сам Маленький Князь.

Кстати, как нам рассказали парни, на рассвете пришёл Острый. Весь грязный, вонючий, в разодранной одежде и очень уставший. Нёс какую-то ерунду, о том, что его всю ночь преследовал дракон, который сначала сожрал Кривого, с которым он выбежал из здания мастерских, а затем устроил охоту на него самого. Он, якобы, всю ночь спасался от этого дракона, а когда был загнан в угол, в каком то грязном подвале, решил продать свою жизнь подороже и дать бой монстру. Но как только схватка началась, дракон исчез, а Острый понял, что стоит совсем не в подвале, а посередине канавы, заполненной какой-то вонючей жижей и машет перед собой веткой.

- Ещё один на голову ёбнулся, - ответил на это Кривой. - С такой жизнью скоро нормальных и не останется совсем.

Мы дружно соорудили носилки, через главный выход вынесли на них Кузнеца и медленной процессией двинулись в наше чудное и безопасное "Лукоморье".

Да, именно НАШЕ. За то время пока я, Николай Алексеевич Малевич, находился рядом с этими людьми, сражался с ними бок о бок, убивал их врагов, а потом НАШИХ, я стал им свой. Конечно не все и сразу, но они меня приняли. Сначала Кузнец, поверив в мой рассказ о планировавшемся нападении на них, потом Маленький Князь, вернувший мне смысл, ради чего и кого жить. Следом Юрка, вредный мудак, который постоянно грозился меня убить, но после наших совместных приключений и долгого разговора, который у нас состоялся, пока мы ждали помощь, сидя в этом людоедском логове, он изменил мнение обо мне, а после и остальные. Но это уже совсем другая история...

Глава 17

- Позови Кривого, поговорить надо. - попросил я жену.

- Никаких тебе Кривых, Хромых и Прямых, пока не поешь нормально, тем более нет их. - ответила жена и продолжила кормить меня куриным бульоном.

- Как нет? Где они? - настороженно спросил я.

- Утром в город ушли, на рынок. - пояснила она. - Ешь, не отвлекайся.

В этот момент, радостно улыбаясь, в комнату вбежал сын.

- Папка, ты очнулся!

- А ну выйди, пусть отец доест. - остановила его жена.

- Женщина, как ты смеешь так разговаривать с Князем? - с игривой интонацией обратился к ней сын.

В ответ на это, жена поднялась со стула, подошла к сыну, и он получил хороший подзатыльник.

- Маленький ты ещё, Князь, с матерью спорить. В угол сейчас поставлю, будешь знать, как Княгине перечить. - ответила она ему у улыбкой. - Беги, прикажи своим подданным баню истопить, Государь мыться изволит.

Смеяться было тяжело, но я смеялся. Искренне и беззаботно. Я ещё не знал, как у нас обстоят дела, кто жив, а может кто-то погиб за то время, пока я пролежал в беспамятстве. Я просто смеялся и радовался тому, что я дома, а моя семья рядом со мной.

- Вот молодец. Всё скушал. - похвалила меня жена.

- Теперь можно с кем-нибудь поговорить. - попросил я.

- Ну тебя нахер. Только очнулся и сразу за дела свои взялся. - расстроилась жена. - Кого позвать?

- Не злись. Я же дома, никуда не иду, просто поговорю и всё.

- Ещё бы ты куда-то идти собрался. - возмутилась она. - Попробуешь выйти за ограду - Я тебе ноги переломаю, ясно?

- Не пугай меня, я тебя не боюсь. Людоедов не испугался и тебя не боюсь. - пошутил я

- Нашёл с кем сравнить. - игриво улыбаясь ответила жена, наклоняясь ко мне. - Они не успели тебя съесть, а у меня времени много, я тебе точно что-нибудь отгрызу.

Что именно она собиралась отгрызть, я понял сразу, тем более её рука уже лежала на том месте.

- Кого тебе позвать? - спросила она.

- Есть дома те, кто меня спасал?

- Сын и Казимир. - ответила жена.

- Пусть оба идут. Тем более Слава уже давно за дверью стоит, прослушивает.

Жена собрала пустые чашки и вышла из комнаты. Тут же ко мне вбежал сын.

- Как ты? Чё снилось? Ничего не болит? - завалил меня вопросами сын.

- Всё хорошо. Лицо немного болит и кожу тянет. А что снилось - Не помню. - я постарался ответить на все его вопросы и задал свои. - Что у меня с лицом. Принеси зеркало.

После этой просьбы, улыбка с лица сына исчезла, и он заметно погрустнел.

- Прости, я совсем маленько не успел. - оправдывался он, протягивая мне зеркало. - Совсем чуть-чуть.

Ужасный, ещё незатянувшийся, шрам проходил через всё моё лицо по левой стороне. Очень широкий, с неровными краями.

- Мы промыли, зашили, но края подгнивать начали. - услышал я голос Казимира, который вошёл в комнату, пока я рассматривал себя в зеркало. - Пришлось гниль срезать. Поэтому он такой широкий и не ровный. Повезло тебе, глаз не зацепило, но веко перекосило маленько. Нос тебе выправили, но до идеала всё равно далеко. Странно, как зубы целые остались.

- Главное живой. - ответил я ему и добавил, но уже сыну. - Не извиняйся. Я живой – значит, ты успел. А это всё ерунда. Для врагов страшнее буду.

- Не только для врагов. Свои тоже боятся. - произнёс Казимир.

- Я бы и сам испугался. - добавил я и отдал сыну зеркало. - Какие новости? Что у нас произошло, пока я спал?

- Не сказать, что много чего произошло, но новости есть. Хорошие есть, есть и плохие. С каких начать? - спросил Казимир.

- С хороших. - ответил я. - Слава, сходи, погуляй.

- Пап, почему? Я же всё равно всё знаю.

- О, нет, пусть останется. - вступился за него Казимир. - Есть вещи, которые только он сможет тебе объяснить.

- Ну раз так, то пусть остается. - согласился я с его расплывчатыми доводами.

- Значит хорошие, - начал Казимир...

Рассказывал он долго и подробно. Начал с момента моего пленения. Рассказал как они, под предводительством "Маленького Князя", как он называл моего сына, разгромили наших преследователей, как метались в надежде отыскать меня и как случайно, Кривой, заметил людей, проследив за которыми они и нашли меня. Как пропал, а потом нашёлся Острый. Больше всего, в этой истории, меня заинтересовал рассказ о том, как Слава, практически в одиночку, смог одолеть бойцов Тормунда. На это я не получил вразумительный ответ. "Я не помню, просто я знал, что нужно так сделать" - единственное, что мне удалось услышать в ответ.

- Хорошо. Позже об этом поговорим. - сказал я ему.

Казимир продолжил. Выяснилось, что той ночью, мы, сами не зная того, убили две трети людей Тормунда и через день, когда разведка Арслана доложила ему о наших военных успехах, он послал своих людей и добил остальных. Самого Рыжего пидара, не нашли. Он и несколько его приближённых, смогли убежать. После этого, весь товар Тормунда, как и сам рынок, стал принадлежать Арслану. Затем он открыл ещё две "точки" и стал главным городским торгашом. Одну "точку" он открыл в бывшем "Первом", где была база Бурлака, а так же в центре, после переговоров с вояками. В обмен на это, барыги "центровых", как теперь называли союз военных, чоповцев и просто живущих в центре города людей, получили возможность торговать "непищевыми" продуктами, на всех "точках" Арслана.

За те три недели, что я прибывал в небытие, в городе случилась вторая волна миграции. Многое, поняв, что Это, совсем не временное явление, устремились за город, в надежде найти своё место в деревне, хотя их там никто не ждал. Ещё больше уплотнился жильцами и частный сектор. Дальние родственники, друзья или просто знакомые, стоя на коленях, упрашивали хозяев частных домов пустить их жить к себе. Некоторые семьи, не желая унижаться или идти в деревни, объединились, нашли подходящее, для строительства место – пригород, и начали возведение собственных домой, используя для этого всё, что может сгодиться, начиная от столбов и заканчивая срубленными деревьями. С десяток таких строек, развернулись недалеко от нас - на колхозном поле, в сотне метров от нашего дома. Уплотнились и мы. К соседям, после долгих совещаний и согласований, подселились дальние, очень дальние родственники, а в брошенный "долгострой", располагавшийся у нас за огородами, заселились четыре, неизвестные нам семьи. По началу, наши были против всего этого, и даже пытались прогнать переселенцев, но наткнувшись на плачущих женщин и детей – передумали. Разъяснили им правила проживания по соседству с нами и оставили беженцев в покое.

Конечно, в городе, оставалось еще много народа, которые уже сейчас, весной, начали подготавливать свои квартиры, готовя их возможным нападениям, ну и конечно же к зиме. Хоть на что-то мозгов хватило.

Рассказал Казимир и о новой касте людей, появившейся в городе. Если быть точнее, эти люди были тут всегда, просто никто не обращал на них внимания. Бомжы. Кто бы мог подумать, что сейчас, эти, когда-то, изгои общества, отказавшиеся от многих моральных принципов и совершенно не знающие брезгливости, станут идеальными выживальщиками. Отсутствие алкоголя сделало их сильнее физически, их разум прояснился, впитал витающую в воздухе жестокость, превратив их в безжалостных монстров.

Казимир рассказал о нескольких случаев, услышанных в баре, про то, как бомжи расправились с деревенскими торговцами, которые везли в город, на рынок, продукты, для обмена.

Да, да. Я не ослышался. В городе появился бар. Открыл его, всё тот же, предприимчивый Арслан. Здание бывшего кинотеатра, напротив рынка, стал первым питейным заведением города, после начала Этого. Там можно было не только вдоволь ужраться самогонкой, но и купить себе шлюху, отвести её в соседний дом и там воспользоваться ею в отдельном номере. Соседний с баром жилой дом, Арслан расселил - просто выгнал жильцов и сделал из него охраняемую гостиницу, для приезжих, в основном деревенских торговцев и шлюх, с их клиентами. Как выяснилось, девок, для работы жрицами продажной любви, горцам Арслана, не пришлось отлавливать по городу и принуждать этим заниматься. Как только пошли слухи о борделе, очередь из блядей, выстроилась перед воротами рынка. Расфуфыренные суки, когда-то, сидевшие на пассажирских местах "крузеров", "лексусов" и прочих многомиллионных автомобилей, и иногда "ныряющих под руль", не захотели копаться в земле, сажать картошку или полоть грядки от сорняков. Они выбрали для себя, привычный способ заработка - торговля собственным телом, взамен на новые, современные ценности - безопасность и жратва.

К слову сказать, что в этом баре, со своим имуществом, можно было расстаться не только "легальным" способом, рассчитавшись за бухло и шлюх. Как это всегда и было, в такие заведения потянулись лихие люди: воры, шулеры, наводчики мелких банд разбойников и просто местная гопота. Но это мало кого останавливало, из любителей нажраться до поросячьего визга и залезть на, хоть и в прошлом, гламурную шалаву.

- ... ну, как понимаешь, с Арсланом мы, сейчас, в хороших отношениях. Нас на рынке как своих встречают. - закончил Казимир, эту часть рассказа.

- А у Дозора как дела? Что у них нового? - спросил я Казимира, когда он закончил рассказывать "хорошие" новости.

- У них заебись всё. Главного они себе выбрали - Тимур Викторович, но все его просто, Тимур зовут. Дозор, у них, главный силовик. Факел в замах у него. - начал рассказывать Казимир. - Человек сорок они к себе ещё взяли, все семейные, строятся, владения расширяют.

- У нас как? Потерь нет? - продолжил я спрашивать.

- Все живы, все здоровы. - ответил Казимир. - Только потери есть.

- Это как так? - удивился я.

- Вот тут и начинаются плохие новости. - перешёл Малевич, ко второй, "плохой", части рассказа. - Острый, после того, как пол ночи "гусей гонял", конечно отошёл, но не полностью. Нет - нет, да и отчебучит чего-нибудь. Уставится в одну точку и стоит, смотрит. Спросишь его, а он: "Показалось". Потом молиться часто стал, бывало всю ночь стоит на коленях и молитвы читает. А после того случая, как он, снова, пытался дракона сбить, в дозор его не ставили.

- Что за случай? - спросил я.

- Он днём в дозоре стоял, на главных воротах. - начал рассказывать Казимир. - Смотрим - понёсся на крышу, орёт: "Тревога! Прячьтесь! Он прилетел", ну и давай в небо среды пускать... Поймали, связали, самогонки дали - вроде успокоился. А дней пять назад, съебался он. Вещи собрал втихаря и сбежал ночью. Стрелять в него не стали, попробовали догнать, но ты же хорошо знаешь, как он бегает.

- Искали его потом? - расстроившись, спросил я.

- Искали, конечно. Арслана попросили помочь. Только всё было без толку. - ответил Казимир. - А потом он сам к нам пришёл.

- Как это? - ничего не понимая, поинтересовался я.

- Три дня назад, люди от него пришли. Ну как люди, казак, при звании каком-то, атаман походный вроде, с ним корефан его, пидор толстожопый и полсотни бойцов с ними. Ходит эта толпа, до всех доёбывается и с народа жрачку вымогает, не силой, а так, бандитами пугают, мол, если договоримся, мы тут форпост поставим, охранять вас будем, только платить за это надо.

- Сам же говоришь, что ко всем пристают. С чего решили, что они от Острого?

- Знают они нас. Они, сначала свою стандартную речь толкнули. Пиздят, а сами по сторонам палят, кто, как выглядит, что где у нас. Ну, это толстожопый и забазарил, короче: "Кузнец где?", а мы ему, типа попутал ты. Он нам: "Хули пиздите, мы вас знаем", и давай пальцем в нас тыкать и имена называть. Почти всех правильно назвал. Потом жену твою позвать велел. Мы его на хуй, конечно отправили, только жена твоя сама всё слышала и вышла к нам. Узнала его. Работали они вместе. Она ему: "Привет Михалыч, как дела?", а он в ответ: "Не твоё дело, мужу своему передай, если очнется, что он теперь нам должен". Михалыч этот, как она потом нам сказала - пидар редкостный. В общем, ультиматум они нам предъявили. У нас десять дней, чтобы подготовить двадцать комплектов снаряги и оружия, список подробный дали. Если не подготовим всё это, то они про ваши, точнее наши приключения, с чоповцами, с осадой той, в подъезде, и с майором, полковнику расскажут. А уж он, типа, с нами разберется.

- Это всё конечно интересно, только я до сих пор не понимаю, при чём тут Лёха? - немного повышая тон, спросил я Казимира.

- У жиробаса, на поясе, кинжал Острого был. - ответил Малевич. - Кривой его узнал. Но если и этого мало, то Маленький Князь и Хакас с Баламутом, его самого видели, среди их бойцов. Стоял посреди толпы, хоругвь держал.

- Что держал? Ты о чём? - ничего не понимая, переспросил я его.

- Хоругвь. Знамя святое, православное. - пояснил Казимир.

- Слава, - обратился я к сыну. - Про Острого - это правда?

- Да пап. Я его видел. Это точно он был. - ответил сын. - Мужики тоже видели, придут - подтвердят.

- Ясно. - озадаченно произнёс я. - Еще новости?

- Остальное мелочь. - пояснил Казимир.

- Хорошо. Идите. - распорядился я. И когда они выходили из комнаты, добавил. - Слава, позови маму...

- Это тот самый Михалыч, который ничего не делал, деньги пиздил, а вы за это пиздюлей получали? - спросил я жену.

- Он. - ответила жена и добавила ещё. - Второго, что с ним был, казака этого, я где-то видела раньше, только не помню где...

- Ну и хуй с ним, не вспоминай, всё равно сдохнут скоро. - прервал я её попытки вспомнить, где она могла видеть этого казачка. - И они, и Лёша, предатель!

- Снова началось. Не успел очнуться и понеслось: "всех убью, всех казню". - передразнила она меня. - На ноги сначала встань, потом уже о войне думай.

- Бу-бу-бу-бу-бу. - передразнил я её. Закрыл глаза, делая вид что засыпаю, а сам погрузился в долгие размышления…

Вопреки предположениям, что у меня будет долгий период восстановления, к вечеру я смогсамостоятельно пойти. Ну как самостоятельно, с помощью клюки, и вернувшихся из города парней, я встретил в ограде, стоя в полный рост. Перебросились несколькими фразами и ... меня загнали домой, отдохнуть и спокойно поужинать.

- Вечером совет. Там поговорим. - успел я сказать Кривому, пока жена, вела меня под конвоем домой...

- Юра, начинай. - дал я слово Кривому. - Сначала расскажи свежие новости, потом всё остальное обсудим.

- Новостей мало. Ходили мы к Арслану, узнавали о том казаке, да Михалыче этом. - начал Кривой. - Вот только не знают они почти ничего о них. Казак этот, из верхушки "центровых", заведует продразвёрсткой, в подчинении пятьдесят бойцов. Про Михалыча и не слышали там ничего. Вот и всё.

- Да уж, не густо. - подвел я итог его рассказа. - А ситуация в городе как, что нового?

- На счет этого, вообще глухо. Все огороды садят, да дома укрепляют и утепляют, а кому на всё похуй - те бухают. - продолжил Кривой. - Бомжи ещё кого-то из деревенских ограбили. Арслан теперь, за мизерную плату, с торгашами своих бойцов отправляет.

- Кстати, - вступил в разговор Хакас. - Мимо нас, барыги ходят, которые на Сосновку и дальше идут. Некоторые поздно возвращаются и не решаются в город ночью идти, ночуют в поле, в палатках или в телегах. Можно у нас постоялый двор сделать, места под парковку хватит, охрана у нас хорошая, плату продуктами и вещами брать будем. Дела в гору пойдут.

- А сейчас у нас дела где? Под горой? - спросил его я. - Или нам есть нечего? Кстати, что у нас с продуктами?

- Месяца на три хватит. - ответил мне брат. - Дальше только то, что с огорода соберем.

- Оружие будем делать и продавать. - предложил я. - На всё хватит.

- Это та же торговля, да и оружия нам самим нужно много. - продолжил Кривой. - Или, по-твоему, есть разница?

- Конечно есть. Так мы в свой дом посторонних пускать не будем. - ответил за меня Буран. - Лично я не хочу, чтобы тут чужие шастали.

- Никого тут не будет, отгородим рядом с нашим забором территорию, поставим пару вышек и готово. - пояснил ему Хакас.

- И все новости у нас будут. - немного подумав, добавил я. - Хорошая идея. Но надо всё подробнее обдумать.

- Ну вот и отлично. - обрадовался Хакас.

- А сейчас о другом. - продолжил я. - Что с вымогателями делать будем, а главное с предателем Острым?

- Разобраться с ними не проблема. - взял слово Казимир. - Проблема в том, кто ещё знает тайну, которой нас шантажируют. У них по-любому люди на подстраховке есть. Тут, как-то, по-другому надо действовать.

- Шпионов надо в центр отправить, разузнать, что да как. Всё равно мы ничего о них не знаем. Два дня будем следить за ними. Юра, выбери двоих, кто пойдёт в центр завтра и двоих на послезавтра. Посмотрим, что скажут шпионы, там и решим. Но на всякий случай, завтра начнём собирать всё по их списку. - подвёл я итог, стараясь быстрее завершить собрание. Силы быстро покидали мой ослабленный организм, и мне становилось хуже. Да и не нравилась мне атмосфера, царящая вокруг меня. За то время, пока я был прикован к постели, все они, мои бойцы, мои безжалостные войны размякли, начали захаживать в бар, пользоваться шлюхами, думать, как получить барыжью прибыль с постоя купцов. Тьфу, противно. Нужно срочно восстановиться и вернуть их в строй. Мы войны, а не торгаши! Было очень странно от того, что все молчали. Никто ничего не предлагал, не пытался дополнить или оспорить мои слова. В воздухе висела атмосфера недосказанности и какой-то тайны, которую все пытаются скрыть от меня.

- Есть ещё вопросы, которые требуют обсуждения? - спросил я у собравшихся. Все молчали. - Тогда решите сами, кто пойдёт в город. На этом всё. Всем спокойной ночи.

Закончив, я поднялся и ушёл домой. Спустя, примерно час, пришёл Кривой. Странно, но мой беспощадный часовой, в лице жены, которая не желала, чтобы я сразу принялся за дела, пустила его ко мне без вопросов.

- Поговорить надо. - спокойным голосом сказал он и уселся на свежевыструганный деревянный стул.

- Давай поговорим. - ответил я согласием и приподнялся на локтях, для того чтобы сесть в постели.

- Я видел, что ты многим недоволен. - начал Юрка. - Сейчас мало что можно по твоему лицу понять, но это я разглядел.

- Подъёб засчитан.

Я улыбнулся, но скорее всего, получился звериный оскал.

- Продолжай.

- Мы много начудили, много косяков впороли, за которые должны были уже гнить в канаве, но нам повезло и мы не только выбрались из той жопы, но даже испачкаться путём не успели. - продолжил Кривой. - Ты не подумай, я не имею ввиду, что это ты нас в ту хуйню втравил, тут, наверно, моей вины больше.

Он замолчал, теребя в руке сигарету.

- Курить охота, аж пиздец. - тяжело выдохнув, произнёс он и сунул сигарету в карман. - Потерплю.

- Я не понимаю, к чему ты это? - спросил его я.

- Может, хватит войн? - начал пояснять свои слова. - В тех ситуациях: с Рыжим, с Бурлаком, с людоедами - нам просто фартануло. Но сейчас, не факт что в этот раз так легко отделаемся. Поэтому,... может,... ну как сказать попроще, может ну её нахуй, заплатим и всё?

Было хорошо заметно, что он сильно нервничает, пытается подобрать слова, но это давалось ему с трудом. Был ещё момент, который я сразу понял, услышав его слова - Кривой пришёл донести до меня общее решение всех жителей нашего поселения, о том, что они не хотят больше воевать, а готовы заплатить и получить за это шанс мирно жить.

- Не вопрос, давай дадим этим мудакам то, что они просят. Но вы, все, кто принял это решение, уверены, что они на этом остановятся? - спросил его я. Спросил спокойно, без гнева и вообще без каких либо эмоций и сам этому дико удивился.

- Не уверены. Поэтому и решили кое-что сделать. А точнее уже сделали. - ответил он, совсем не глядя на меня. Его глаза смотрели в пол, пытаясь найти там подсказку, написанный кем то текст, о том, как правильно рассказать мне о их выборе. - Мы сегодня не просто в город ходили. Мы у полковника были. Через Арслана, заранее о встрече договорились.

- Судя по тому, что вы вернулись живыми, всё прошло хорошо? - поинтересовался я, хотя уже понимал, что сейчас последуют очень неприятные подробности.

- Хорошо. Ну как хорошо. - ответил Юрка, всё ещё стараясь не смотреть мне в глаза. - Пиздели эти два мудака, что полковнику всё расскажут. Знал он всё, кто мы и где живём. Сразу всё узнал про нас, после того случая. Но ему тогда не до нас было. Сейчас вот, с делами в центре разобрался, обжился, врагов своих проредил, точнее мы ему помогли с этим, и вспомнил про нас. Специально к нам никого посылать не стал, а как очередь этой бригады продразвёрстки до наших улиц дошла, так и дал им команду на нас долг повесить, только эти два пидара, что к нам приходили, от себя лишнего добавили и решили нажиться на нас.

С полминуты Юрка молчал, потом подошёл к окну, достал сигарету и жестами попросил у меня разрешения покурить. Я согласно кивнул и начал вставать с кровати. Подошёл к нему и так же, жестами попросил у него закурить.

- Если жена сейчас нас спалит, свалю всё на тебя. - сказал я Кривому шепотом.

Тот улыбнулся и кивнул в знак согласия.

- Дальше что было? - спросил его я, когда мы покурили и уже вернулись на свои места.

- Ультиматум. - тяжело выдохнув, обречённо ответил Юрка. - Мы конечно торговались, кое в чём он пошёл на уступки, но все-таки: первый месяц - десять комплектов, мечи щиты, шлемы, портупеи. Потом раз в месяц по пять комплектов. И так один год. А потом он забывает про нас, как про людей, которые убили его бойцов. Со второго месяца, кожу, ремни и проволоку для кольчуги он нам будет давать, бесплатно.

-А если бы вы не согласились? Чем он вам угрожал?

- Их, вместе с ополчением, полторы сотни, не меньше, мы при всём желании проебём.

- Чем он угрожал? - повторил я.

- Ничем. До этого не дошло. Мы согласились. - повинно ответил Юра.

Я был спокоен. Странно, но почему-то покорность моих друзей, перед каким-то вымогателем, не вызвала у меня злости на них.

- Когда первый платёж? - спросил его я.

- Через три недели. - ответил Кривой и посмотрел мне в глаза. Было хорошо видно, что он удивлён моему спокойствию.

- Чем платить думаете? - снова спросил его я. - У нас столько нет и чтобы собрать десять комплектов, придётся часть с себя снять.

- Делать будем. Уже делаем. Что не успеем - то своё отдадим. А потом легче будет. Ты поправишься, за кузницу возьмёшься…

- А меня никто не просил оружие делать. Меня тут в ни во что не ставят, умалчивают всё от меня, а теперь, бац - давай Кузнец, готовь выкуп, который мы, твои безвольные друзья, согласились, хуй знает кому, платить. –начиная повышать голос, ответил ему я. - Или ты думал, что я обрадуюсь твоему рассказу? Скажу: "спасибо братцы, что дань на меня повесили" и побегу молотом махать, чтобы в срок успеть?

- Все приняли это решение. А что нам делать нужно было? Откуда, блять, нам знать, когда ты очнёшься, а? - начал заводиться Кривой. – Мне, там в подвале у людоедов, шесть ребер сломали, пару дней, как что-то тяжелое поднимать стал, Казимир до сих пор хромает, Острый, сучара - сбежал, Буран, без тебя, муху не убьет, пацифиста изображает. Кому воевать то? Кому? Три калеки и десяток ополченцев соседских?!

Услышав, что разговор переходит на повышенные тона, в комнату вошла жена.

- У вас всё хорошо? - спросила она.

- Хорошо. Всё просто заебись. - ответил ей я. - Дай нам договорить. Выйди, пожалуйста.

- Не злись. - обратился я к Юрке, когда жена вышла и закрыла дверь. - Я не знал этого. Сразу всё пояснять надо было.

Несколько минут мы молчали, думая каждый о своём. Я первый нарушил молчание:

- Если будет возможность уебать их всех, одним махом избавится от полковника и его людей, от предателя нашего, ты пойдёшь на это?

В глазах Кривого вспыхнул тот самый огонёк, который я наблюдал уже не раз, когда мы, стоя плечом к плечу, крушили наших врагов.

- Представится такая возможность, то я сделаю это. - кровожадно ответил мне Юрка. - И Острого, крысу, лично порву. Он, по-ходу, реально ёбнулся. Мы одного мудака в баре напоили, офицера "центровых", он нам и рассказал про Лёшу. Из церкви не вылазит. Молится постоянно, про демонов и драконов рассказывает всем. На улицу выходит только со священником, когда тот с вояками идёт людей убеждать поделиться запасами. Типа тамплиера он теперь. Они его конечно дурачком считают, но связываться с ним не решаются. За то, что Острый про нас в подробностях всё рассказал - полковник его простил и своим бойцам приказал не трогать его.

- Ну мы же не его бойцы и нам его приказы побоку. Мы Алёшу с удовольствием потрогаем. - сказал я Кривому. - Железом калёным.

Если быть до конца честным, то стоит признаться, в том, что тогда, я нарушил своё слово, которое когда-то дал Юрке, пообещав ему не проникать в его голову. Но тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Я помог Кривому вернуться из того ванильно-розового мира, что они нафантазировали себе, за те три недели, что я был без сознания. Во время пауз в нашем разговоре, я аккуратно проникал в голову Юрки и наводил там порядок, свой порядок и в конечном итоге заставил Кривого быть таким, каким я привык или просто хотел, его видеть.

Глава 18

Мысли переполняли мою голову. Вращаясь неимоверным хороводом, ни одна из них не позволяла ухватить себя и сконцентрироваться, начав думать о чём-то одном. Поэтому я пригнал их все, решив, что ни одна из них не достойна моего внимания.

- Слава, иди сюда. - позвал я сына. - Я знаю, что ты там.

В открытом окне показалась голова, потом руки, которые схватились за подоконник и втянули своё тело в комнату.

- Нехорошо подслушивать. - сказал я ему.

- Я случайно. Мимо просто шёл. - смущенно ответил он.

- Закрой окно, поговорим. - попросил я сына и дождавшись, пока он закроет окно, спросил. - Ты знал то, о чём говорил Кривой?

Он сидел на том же стуле, что и Юрка. Услышав мой вопрос, его глаза опустились в пол.

- Да пап, знал. - ответил он.

- Почему не рассказал мне это сразу? - продолжил я расспрашивать.

- Мы заранее договорились о том, что Кривой всё расскажет. А когда ты очнулся его не было дома. - всё так же, глядя в пол, ответил мне сын. - Не злись, только.

- Я не злюсь. Ты правильно сделал, что сдержал договорённость. Но на будущее - не давай никаких обещаний по поводу твоих близких. Хорошо?

- Хорошо пап. Я больше не буду так делать.

- Расскажи мне, что с тобой случилось тогда, когда ты побежал меня спасать и откуда ты узнал про отца Казимира? - спросил я его, начиная медленно и очень аккуратно, проникать в его голову.

- Я не знаю, всё само получилось. Просто понял, что я должен делать. Руки сами к секире потянулись. Да я сам и не делал ничего. Как будто наблюдал за собой, а руки и ноги сами всё делали.

Он говорил правду. Я чувствовал. Нет, я видел это. Медленно, очень медленно, стараясь ничего не повредить, я пробирался сквозь трёхнедельное нагромождение воспоминаний, пока не добрался до того момента, когда сын, стоя рядом с Казимиром, услышал его слова: "Заткнись. Заткнись или нас услышат"...

В этот момент сын изменился. Из того самого окна, через которое он выпрыгнул на улицу, из здания мастерских, метнулось чёрное, клубящиеся облако и пройдя сквозь доспехи, проникло в тело сына. Мгновение, и из Славы, в сторону Казимира потянулись, похожие на щупальца, струйки чёрного дыма. Они пронзили его и резко дёрнулись назад, вырвав из Малевича такое же чёрное, но вдвое меньшее по размеру, облако. Заискрившись, щупальца начали быстро втягиваться назад, в тело сына, покорно увлекая за собой "подачку", извлечённую из Казимира.

Просматриваю дальше, ищу момент, когда всё это "богатство" вернулось ко мне. Я точно знаю что Оно вернулось ко мне. Ведь я пользуюсь сейчас этими способностями!

Всё это время, сын, сидя на стуле, рассказывал мне о своих чувствах мыслях и переживаниях, что он ощущал, сражаясь с врагами, бегая по коридорам и комнатам в поисках меня. В тот момент, когда его рассказ подошёл к тому, как он ворвался в комнату, в которой нашёл меня, я наконец-то, обнаружил то, что искал.

Голова Хавы слетает с плеч и сыну открывается ужасная картина - окровавленный и изуродованный, отец, безвольно висящий на кожаных ремнях. В этот момент, Слава оттолкнул от себя чуждое его телу Существо, которое поселились в нём. Это Нечто, с радостью вернулось в меня, продолжая пожирать мою сущность.

- Спасибо Слава. Пожалуйста, иди. Я очень устал, мне нужно отдохнуть. - быстро проговорил я, стараясь как можно быстрее остаться один.

"Вот оно! Я близок к разгадке, одной из тайн, этих долбанных "подачек" . Если сейчас я смогу ухватить это, понять начинающий уже ускользать от меня смысл этого видения, то я многое пойму"- с дикой скоростью проносились мысли. - "По порядку! Не торопись, Кузнец! Начни с начала!"

В момент, когда Хава вырубил меня, "подачка" покинула меня, а это значит, что Она не любит когда её "носитель" неожиданно отрубается или собирается умереть, но тогда почему Она вернулась ко мне, когда я был при смерти. Значит верной догадкой, является "неожиданная потеря сознания".

"С этим разобрались" - подытожил я.

От меня, Она перелетела к сыну, почему? Расстояние? Нет. Хава ведь был ближе. Почему он не подошёл ей? Убийца? Нет, сын тоже убивал, да и Казимир тоже...

Несколько минут я ломал голову, пытаясь понять причину, по которой "подачка" выбрала именно сына.

"Точно! Как я сразу не понял!"

Сильный эмоциональный всплеск! Она вошла в сына и вышла из него, когда он был подвержен сильным эмоциям. Но тогда получается, что предположение о "потере сознания" неверны?

Пиздец! Я окончательно запутался. Сильно разболелась голова. Мысли снова закрутили хоровод, стараясь не дать мне сконцентрироваться.

Стоп. А ведь я тоже! Перед тем, как отрубиться, я тоже испытал сильные эмоции, от того, что сын остался один, что не сможет защитить себя и может погибнуть. Ну хоть с чем-то разобрались. Теперь второе - как сын смог вытащить "подачку" из Казимира. Большее притягивает меньшее? Глупость. Мы долго были рядом, но ничего не происходило. Эмоции. Да именно они. Сын смог проникнуть в голову Казимира и узнал тайну про его отца. Этим он вывел его на эмоции и "забрал" себе "подачку".

"Логично, но не факт " - предположил я.

Они оба были под властью эмоций. Опять тупик? А что, если именно тут сработал принцип большинства и две "подачки" притянули третью? Это уже похоже на истину. Ведь смог же я, точнее Она, та которой я был награждён лично Нулём, притянуть вторую.

Поняв это, передо мной, словно открылась дверь. Я увидел множества "нитей", соединяющих моё сознание с той Сущностью, что поселилась во мне. Непонятно, как и почему, но от некоторых "нитей" веяло чем-то знакомым, уже изведанным мне.

Да, я знаю что это. Это умения, которые дарует живущее во мне Нечто. Вот это, я сконцентрировался на самой приятной мне "нити" - это моё умение проникать в головы людям. Вот эта - тот самый "фонарик", моё умение видеть в темноте, а вот и "режим зверя", непроизвольно активированный мной в подъезде дома, когда я спасал Кривого от солдат.

Твою мать, как же это легко. Как просто ими пользоваться. Почему я раньше не мог это делать?

- Не спишь ещё? - спросила меня, вошедшая в комнату жена.

В самый неподходящий момент, её слова выбросили меня из глубин подсознания, и я не смог закончить изучение своих умений. Но, кое-чему новому, я всё таки успел научиться.

Проснулся на рассвете. Поднялся с постели, стараясь не разбудить жену. Как ни странно, но мне это удалось. Когда я вышел из дома, до меня дошло, что я иду без клюки, у меня ничего не болит, я бодр и полон энергии!

Ещё один подарок от живущей во мне Сущности? Если это так, то спасибо.

Обошёл дозорных, поговорил со всеми понемногу и не найдя себе другого занятия, направился в кузницу. Разжег горн и принялся за работу, за которую и получил пиздюлей от жены, которая пробежала на звук ударов молота о раскалённый металл.

После долгих объяснений и плотного завтрака, я снова принялся за работу.

- За три недели всё успеем сделать. - сказал я парням, выйдя из куницы. - Только проволоки на кольчуги мало. С себя снимать не будем. Нужно покупать. Какие предложения?

- Ну ты спросил. - усмехнулся Баламут. - У Арслана конечно. Если и нет у него, то через пару дней будет.

После того, как было озвучено предложение, сходить на рынок, Хакас расцвёл.

"Тёлки, тёлки, тёлки" - услышал я мысли Хакаса, совершенно неожиданно для себя. Я не делал никаких попыток проникнуть в его голову. Он сам делал радостные, мысленные посылы во все стороны.

- Хакас. - обратился я к нему. - Ты не идёшь. Прижми жопу и радуйся, что тебя Оксанка не спалила.

Тот застыл в удивлении.

- Откуда ты знаешь? - спросил он меня, и тут же набросился на остальных. - Вы чё такие-то? Я же просил никому не рассказывать.

- Они не рассказывали. - перебил его я. - Тут дебилом надо быть, чтобы по твоей счастливой роже не догадаться, нахуя тебе поход на рынок. И вообще, это всех касается. Кто пойдёт к шлюхам - получит лично от меня такой большой пизды, что потом, не только по блядям, а вообще ходить не сможете. Всем ясно?

Хакас, Баламут, Казимир и Палец недовольно, но кивнули в знак согласия.

- А остальные что? - спросил я Кривого и Бурана.

- Я их отговаривал, но не запрещал. - ответил Кривой. - А самому мне впадлу с блядями.

- А меня ты знаешь. - ответил Буран. - Я никогда.

Да уж, что-то я не подумал, когда спросил Саню про это. С его верностью жене, никто не может сравниться, кроме меня конечно.

- Кривой, Баламут, - обратился я к парням. - Собираетесь, сходим в город, на рынок. Покажите мне все городские метаморфозы, которые я проспал.

- Вы гулять, а мы работать - всё как обычно. - с мизерной долей досады, произнёс Палец, и направился в сторону заготовок для щитов.

- Всё верно товарищи нигеры, работайте, солнце ещё высоко. - дал я шуточное распоряжение и пошёл за очередной порцией пиздюлей, в смысле пошёл говорить жене, о том, что иду в город.

- Пиздец, как всё меняется. - выдал я, глядя по сторонам.

Практически в каждом дворе или огороде частных домов, мимо которых мы шли, кипела работа. Мужчины, женщины, дети, те что постарше - все были заняты работой. Женщины копались в огородах, сажали картошку или возились с грядками. Мужчины занимались строительством - укрепляли заборы, делали пристройки к домам. Кто-то разобрал крышу дома, чтобы достроить второй этаж, а кто-то переделывал гараж под жилое помещение.

А вот и он, многострадальный дом моего брата. Судя по внешнему виду, он стал обитаемый. Перед домом прочный, дощатый забор, окна выставлены.

- Узнавали кто тут живёт? - спросил я Кривого.

- Узнавали конечно. - остановившись и доставая из кармана сигареты, ответил Юрка. - Аж четыре семьи заселились. Как селедки в бочке там. Но зато сытые и в тепле зимой будут.

- Мы две недели назад пришли сюда, - добавил Баламут. - Котел с подвала взять хотели. А тут уже живут. Мы хотели в наглую забрать, проблем-то с этим нет, но брат твой, сказал, что хуй с ним, людям он нужнее. Мы и не стали спорить.

- Правильно он сказал. Пусть пользуются. - добавил Юрка и протянул мне сигарету.

- Эй, братва, угостите сигареткой. - обратился к нам, очень неприятного вида мужик. Грязная, драная одежда, взъерошенные сальные волосы, запитый ебальник с огромным фиолетовым "фонарём" пол левым глазом.

- Мужик, вали отсюда. - невообразимо вежливо послал его Кривой.

- Жмоты. - пробубнил мужик и перед тем, как уйти, уставился на меня. - Нихуя ты красавчик! Кому-то сигарету зажал да?

Он заржал, обнажив редкие жёлтые зубы, а я выхватил меч и шагнул к нему. Кривой с Баламутом повисли на мне.

- Не надо, Кузнец.

- Не гони, успокойся.

- Люди смотрят.

Затараторили они. Стараясь удержать меня.

- Когда это нас останавливало! - выкрикнул я, делая шаг к мужику.

Парни висели на мне и всеми силами пытались меня удержать, а этот, дохуя разговорчивый оборванец, стоял как вкопанный в метре от нас.

Ужасная вонь ударила мне в нос. Мерзкий запах дерьма заставил меня прекратить попытки вырваться. Я отшатнулся назад и закрыл нос.

- Фу, блядь! - крикнул Баламут. - Ты чё пидар пропитый, обосрался что ли?!

- Пошли отсюда, ну его нахуй, у него вон, - Кривой указал рукой на ботинки мужика. - Из штанин гавно валится.

Это не просто остудило мой гнев, я рассмеялся.

- Теперь что скажешь, а засранец? - спросил я его, отойдя ещё на пару шагов назад.

Тот ничего не ответил. Мы пошли дальше, а мужик так и остался стоять, распространяя вокруг себя зловонный запах.

- Твоя работа? - спросил меня Юрка, когда мы о отошли метров пятьдесят от засранца.

- Не знаю. Но если и моя, то сделал я это неосознанно. - совершенно искренне ответил я.

- Вы о чём? Всё про мистику свою? - задал вопрос Баламут.

- Не мистика, а эзотерика. - поправил его Кривой.

"Эзотерика, хуерика - один хер пиздабольство" - услышал тихое бормотание мыслей Баламута.

- Ой. - пискнул Баламут. - Мне срочно нужно в туалет.

Держась за живот, он метался из стороны в сторону, в поисках укромного места. Не найдя ничего подходящего, он примостился у ближайшего забора, забравшись в дебри прошлогоднего, сухого бурьяна. Это было плохим укрытием, сквозь которое Баламута видели все, кто в тот момент оказался поблизости.

Стараясь сдерживать смех, Кривой задал мне вопрос:

- Ну и зачем ты это сделал?

- А нечего нас пиздаболами называть. - улыбаясь, ответил я.

- Хоть это и смешно, но зря ты так. - продолжил Юрка. - Что-нибудь не так сделаешь, и останется Баламут дурачком.

- Главное, чтобы в доме не гадил. - ответил я Юрке и мы дружно рассмеялись.

- Если меня когда-нибудь неожиданно приспичит, то я буду знать чья это работа. - с улыбкой добавил Кривой и пошёл, не дожидаясь пока наш дристун закончит свои дела.

- Пошли Баламут, хватит кусты жопой пугать! - крикнул я, и отправился догонять Юрку.

Метров через пятьдесят, нас догнал Баламут.

- По ходу съел что-то порченное. - сказал он, держась за живот.

- Наверно. - поддержал его я.

- Слушай, Кузнец, - обратился ко мне Кривой. - Ты же вчера, когда мы с тобой разговаривали, ко мне в голову залазил.

Я удивился. Вроде всё сделал чисто и аккуратно. Откуда Юрка мог узнать об этом? Удивился, но отнекиваться не стал.

- Не буду врать, было дело. - ответил я. - Как узнал?

- Вы о чём? Как залазил? - спросил нас Баламут.

- Не перебивай нас, а то снова кусты побежишь искать. - резко ответил я ему. Подействовало моментально. Баламут замолчал и всё время, пока мы разговаривали с Кривым, шёл молча.

- Спрашиваешь, как я узнал? А я отвечу. Мне снова убивать захотелось. - ответил Юрка. - Когда тот мудак сигарету спросил, рука сначала к ножу дёрнулась, а головой понимаю, что неправильно это. Подобрал слова помягче и послал его. Но тогда я еще не понял ничего. А вот когда ты на него кинулся, тогда и начало доходить. Держу тебя, а у самого мысли в голове, причём мысли эти, твоим голосом звучат: "Отпусти его, отпусти. Ты же сам этого хочешь. Пусть он убьет его". Ну а когда Баламут в кусты побежал, я сразу Бурана вспомнил и у меня всё сложилось. Прикинул, когда ты мог это со мной сделать и вспомнил наш вчерашний разговор. Вот так.

- Браво Юра. Браво. Прям всё в точку. - с долей восхищения похвалил я его и задал ему ещё один вопрос. - Ну и как ты к этому относишься? Что делать с этим будешь?

- Помню, что ты мне обещал так не делать со мной, поэтому хуёво я к этому отношусь. Но делать ничего не буду. Я искренне и добровольно принёс тебе клятву верности и буду ей следовать, а это пусть останется на твоей совести, но если ещё раз так поступишь со мной - мы поссоримся.

- Извини меня ща это брат, но тогда я думал, что так будет лучше. Ты же сам мне говорил, что тебе вся эта хуита, что случилась с этим ебаным миром, нравится. Помнишь? - спросил я Юрку. - " В пизду прогресс, в пизду человечность, в пизду этот ебаный Мир" - твои слова?

- Помню. Мои. И я от них не отказываюсь. - ответил Кривой. - Вот только понял я кое - что, а именно: убивать врагов, в открытом бою или из засады, да хоть ночью, когда они спят, тихо перерезать им глотки - это одно, а ебашить всех подряд, левых, правых, виновных и невиновных - это уже совсем другое. Клиника это, и ты, как мудрый человек, должен это понимать. Я очень хочу надеяться на то, что ты это понимаешь. Иначе всё мы скоро сдохнем.

- Об этом, конечно можно долго спорить, но я не буду это делать. Просто задумаюсь над твоими словами. - только и ответил ему я. - Ещё раз извини.

- Да всё хорошо. Просто услышь то, что я пытался донести до тебя, и это будут лучше тысячи извинений.

Минут пять шли молча. Я пытался обдумать, сказанное мне Кривым, но мои размышления, всё время, приводили меня лишь к одному - Мне нужен идеальный план, чтобы уничтожить полковника и его приближенных.

Из этих раздумий меня вывел Баламут, тихонько покашливая, тем самым привлекая к себе внимания.

- Да говори уже, хватит кашлять. - сказал я Баламуту.

- А мне ничего рассказать не хотите? - спросил он.

- Так ты же не веришь в эту эзотерика, хуерикуу - один хер это пиздабольство всё. - его же словами ответил я ему.

- Как? Откуда? Кузнец, как так то? - пораженно спросил Баламут.

- Вот так, Баламут, вот так. - произнёс я, уже видя впереди себя то, что мгновенно привлекло к себе всё моё внимание. Н

Навстречу нам шла небольшая процессия: десять человек, судя по лицам, это были наши друзья с рынка, которые пешком сопровождали две телеги, с запряженными в них лошадьми. Обе телеги были загружены тюками, перемотанными веревками, какими-то деревянными бочонками и крапивными мешками. На каждой телеге по два возничих - мужики, с виду, явно рабоче - колхозного происхождения.

- Салам Алейкум, хлопцы! - выкрикнул им Кривой, когда между нами оставалось метров десять.

- Алейкум ас-Салам, брат. - ответил ему, знакомый мне голос. Обладателя этого голоса, хоть и не сразу, но узнал - Шакир, друг Юрки.

- Шакир, вы куда? - спросил Кривой у Шакира.

- Работа, брат, работа. - ответил Шакир.

- Арслан там? - спросил его Кривой, указывая рукой в сторону рынка.

- Нет, ушёл, но пока дойдёте, он вернётся. - на ходу ответил тот и последовал дальше, за обозом.

- Торгашей деревенских сопровождают. - пояснил мне Юрка.

Пройдя переезд, мы увидели ещё один конный обоз. Две лошади, две телеги, но только пустые и сопровождали их центровые бойцы. Поравнявшись с нами, они одарили нас взглядами, полными ненависти и презрения.

- Пидрилы краснопёрые. - прорычал Кривой, когда солдаты прошли мимо нас. - Побираться пошли.

- А ты Юра, да и ты Баламут, представьте только: вот придут эти суки к нам, через три недели, за данью. Будут стоять перед нами и выёбываться. Оружие проверять начнут, говорить, что хуйню им втюхиваем, хотя ни одна из этих тварей ничего не понимает, ни в оружии, ни в доспехах, а мы будем стоять и молча это хавать. И так будет продолжаться каждый месяц, на протяжении года. Как думаете, приятно нам будет? - спросил я парней.

- Прав ты Кузнец. Пиздец как прав. - сквозь зубы прошипел Кривой, всё ещё смотря в след центровым.

- И что ты предлагаешь? - ответил, вопросом на вопрос Баламут.

- Засунем гордость поглубже и будем платить. - спокойно произнёс я. - До тех пор, пока не найдём, безопасный для нас, способ избавиться от них.

- А если не найдём? - снова спросил Баламут.

- Не переживай, дружище, найдём.

На рынке мы были через час после встречи с обозом «центровых». Могли бы быть там гораздо раньше, но на меня напала ностальгия по детству и я не смог удержаться и мы заглянули во двор домов, где я жил с четырех до двадцати лет.

Два пятиэтажных дома - один панельный, другой кирпичный, стоят друг напротив друга, на расстоянии пятидесяти метров. Рядом никаких высотных зданий, только двухэтажные, кирпичные дома, за панельной пятиэтажкой, метров через сто, начинается березовая роща, в которой мы с друзьями провели своё детство юность.

К моменту нашего появления, во дворе не было ни одной лавочки, и мы расположились на каменном крыльце, одного из подъездов. Юрка достал сигареты, закурили.

- Как думаете, сколько нужно времени и людей, чтобы заложить пару сотен окон кирпичами? - спросил я парней.

- Зачем тебе это? - затягиваясь ядовитым дымом, переспросил меня Кривой.

- Не важно. Потом объясню. Сколько? - заново спросил я.

- Ну хер знает. Если материал под рукой и никто не мешает, то один человек, за день, окон пять - шесть спокойно заложит. Конечно при условии, что он умеет это делать. - ответил Юрка.

- Значит сорок человек за один день управятся. - подсчитал Баламут.

- Не факт. Еще материал поднести, раствор замесить, Песка натаскать. Перекурить, опять же. – опроверг Кривой, подсчёты Баламута.

- А стену, высотой метров пять и длинной полста метров? Хорошую такую, толстую, с бойницами, за сколько? - продолжил я.

- Хуй знает. - Кривой почесал затылок. - Считать надо. Но думаю, если будет сорок - пятьдесят хороших рабочих, плюс столько же воинов , для защиты, то за пару месяцев обе стены сделать можно и даже ворота повесить. Ты же две стены и большие ворота хочешь?

- От тебя, сегодня, фиг что утаишь. - ответил я Юрке.

- Вы о чём опять? Заебали со своими тайнами. - обиделся Баламут.

- Наш Князь, настоящим феодалом хочет стать, замок строить хочет. - пояснил ему Кривой.

- Тут? - удивился Баламут. - А как же зимой быть, как отопление?

- Буржуйки поставим. - Ответил ему я. - Дрова рядом, да и углём за лето запастись можно.

- В этот год мы не сможем это сделать. - логично рассудил Кривой. - Даже если найдём людей и материал весь, полковник не даст нам это сделать. - Твоя правда. - согласился я. - Но на следующий год надо этим заняться.

- А что, если с отоплением вопрос решить, то нам же тогда на всех похуй будет. - оживился Баламут. - Если у нас будет полсотни бойцов, то нас никто и никогда не сможет штурмом взять, а грядки прям тут можно садить, или на балконах верхних этажей.

- Верно рассуждаешь. - поддержал его я. - Осталось только с полковником решить и хуеву кучу цемента найти.

-А почему только цемента? – спросил Баламут. – А песок, а кирпич?

- По сторонам посмотри: вон «швейка», с красного кирпича выложена, хороший – советский ещё, вон четыре двухэтажки кирпичные – чем не кирпич? Там разобрал, тут построил. – постепенно отвечал я на его вопросы. – А с песком хуже – придётся за пару сотен метров ходить, на РБУ, но зато его дам много - хоть стену строй, хоть пирамиду.

- Ладно, хорош пиздеть, пошли к Арслану, проволоку заказывать, заодно и про цемент узнаем. - сказал нам Кривой и поднявшись, отряхнул задницу от пыли.

- Привет Мурад, как жизнь? - спросил Кривой у высокого, крепкого парня, с густой, чёрной бородой, который стоял у входа в кабинет Арслана.

Его кабинет располагался на втором этаже некогда служебных помещений рынка, куда, прямо из торгового зала, вела железная лестница. Перед этой самой лестницей, тоже стояла охрана, трое бойцов, с которыми Юрка поздоровался и они, без каких либо вопросов, пропустили нас наверх.

- Привэт друг. Хорошо всё. - ответил Мурад.

- Арслан у себя? - продолжил Юрка.

- Нэт его. Ущёл. Но скоро вэрнётся.

- А Гасан? - спросил Кривой.

- Гасан с ним ущёл.

- Хорошо проявлялись. - расстроено произнёс я.

- Кто этот страшный чэловэк, а Юрык? - спросил Мурад у Кривого, указывая на меня.

- Это Кузнец. - ответил ему Юрка. - И будь аккуратнее, называя его страшным.

- Кузнэц? Тот самый? - переспросил Мурад.

- Тот самый. - пояснил Кривой.

- Брат, бэз обид. - он протянул мне руку для рукопожатия. - Нэ хотэл обидэть.

Я пожал его руку.

- Ты молодец. Хорошо сына воспитал, он хороший боец. - ошарашил меня Мурад.

- В смысле? - удивился я такому повороту событий и повернувшись в Юрке спросил его. - Он был тут? Ты мне ничего не хочешь рассказать?

- Я хотел, - замялся Кривой. - Но как - то случая подходящего не было.

- Рассказывай. - приказал я.

- Дома скучно. Он напросился с нами. Ходили, гуляли. - начал свой рассказ Юрка. - Ну и мы что-то с Арсланом разговорились, ну и поспорили, точнее Славка поспорил с ним. Что его лучшего бойца ушатает. Но ты не переживай, они не с боевым оружием бились.

- Заебись. - возмутился я. - Не переживай, да? Ты моего сына притащил сюда, на бой выставил, ставки сделал. У шлюхам, надеюсь, не повели его?

Я злился. Кривой пытался подобрать правильные слова, чтобы ответить на мои вопросы, Баламут отвернулся и отошёл от нас на пару шагов, типа не при делах, а Мурад смотря на это дико ржал. На его смех побежали двое охранников снизу. Посмотрели, что у нас всё хорошо, перебросились парой фраз на своём языке и спустились вниз.

- Нет, ты чё, Кузнец. Мы даже пить не стали. - оправдывался Кривой.

- Конэчно нэ пили. Он вам и запретил. - сквозь смех, добавил Мурад.

Я удивлённо уставился на Кривого – тот покраснел и совсем смущённо продолжил:

- Арслан пообещал, что мы пожизненно сможем бесплатно бухать в баре, если Слава его бойца победит и победил. Арслан злой, недовольный, бойцы его злые, что пацан их уделал, только деваться Арслану некуда – слово держать надо. - рассказывал мне Юрка. - Мы обрадовались. Ещё бы, такой куш выхватили, решили пойти отметить - халява же! А сын твой, копия, блять твоя, сказал, что нам пиздец, если мы хоть грамм выпьем, тобой пригрозил. Тут то Арслан, со своими, таких смехом разразился, что охрана со всего рынка сбежалась. Говорит: «Пейте, сколько влезет, всё равно много вам не разрешают». Вот такие дела.

- Поговорим ещё об этом. – недовольно, но с чувством гордости, сказал я Кривому.

- Настоящего мужчину воспитал. Гордись им брат. - похвалил меня Мурад и кивнул головой в сторону главного входа в рынок. - О! Вон и Арслан вернулся.

В сопровождении нескольких бойцов, в торговый зал, вошёл хозяин рынка. Следом за ними, в окружении людей одетых в полинявшую форму, офицеров российской армии, вошёл человек, на погонах которого, красовались по три звезды...

Глава 19

Мурад сразу понял, что я собираюсь делать и предпринял попытку остановить меня, и делал он это не из-за желания спасти полковника, даже не из-за того, чтобы помочь мне остаться в живых, ведь то, что я собирался сделать, грозило мне верной смертью. Он, как позже выяснилось, был человеком чести. Совершенно не желая, чтобы гости, в его доме, а это место он уже считал домом, своим поведением оскорбили его и его братьев, устроив тут смертельную схватку.

- Нэт, нэт. - схватил меня за руку Мурад. - Нэ надо так делать.

- Убери руку! - крикнул я.

- Убэру, если пообещаешь глупостэй нэ дэлать.

- Реально, Кузнец. - пытаясь разрядить обстановку, начал Кривой. - Мы в гостях, зачем гостеприимностью пренебрегать? Если бы у нас дома, такая ситуация сложилась, ты и сам пытался бы всех успокоить, а если бы у тебя не получилось, то сам всех поубивал бы. Или я не прав?

Ярость и желание немедленно решить проблему с полковником, постепенно начали угасать, уступая место здравому смыслу. Несколько раз, глубоко вдохнул, закрыл глаза, сосчитал до десяти. Только после этого ко мне вернулось спокойствие, и я обратился с Мураду:

- Я обещаю, что не сделаю ничего, что может оскорбить вас, как хозяев этого дома. Если конечно тот человек, - Я указал на полковника, который уже прошёл половину торгового зала. - Не начнёт меня провоцировать. И ещё, спасибо тебе Мурад.

- Если он оскорбит или попытается унизить тэбя или твоих людэй - я сам заставляю его извиниться. - ответил Мурад и только сейчас отпустил мою руку. - Стойте тут, я спущусь к Арслану.

Быстро сбежав вниз по ступеням, Мурад направился к Арслану. Подойдя к нему, он обратился к нему на родном языке, указывая на нас рукой. Арслан кивнул, а Мурад продолжил, что-то говорить. Всё то время, что Арслан слушал, он продолжал легонько кивать головой, соглашаясь со словами Мурада. Дослушав, он повернулся и подошёл к полковнику, который всё это время, был вынужден стоять и ждать, пока хозяин рынка, выслушивал своего бойца.

- Какой шанс пропадает. - тихо произнёс я. - Правда шансов сдохнуть ещё больше.

- Ты же пообещал. - так же тихо, сказал Кривой.

- Обещал и сдержу слово. - ответил ему я. - Тем более, убив полковника, мы не решим вопрос. Даже если, после его смерти, группировка развалится, мы наживём себе кровников, в лице бойцов Арслана, а это, как я думаю, ещё хуже.

Тем временем, Арслан уже поговорил с полковником, и они продолжили идти в нашу сторону. Первым к нам поднялся Мурад.

- Арслан и военный, поговорить с тобой хотят. - обратился он ко мне. - Если ты согласэн, пошли в кабинэт. Оружие можэшь с собой оставить.

- Юрка со мной пойдёт. - ответил ему я.

- Хорошо. - согласился Мурад и жестом пригласил нас в сторону двери в кабинет Арслана.

- А я? - растерянно спросил Баламут. - Мне куда?

- В ту двэрь иди. - указал ему Мурад на дверь справа от той, в которую вошли мы. - Это моя комната, подожди там.

Довольно просторный кабинет, общей площадью метров двадцать. Справа и слева, вдоль стен, стоят по два дивана, застеленные серо-зелёными покрывалами. Напротив входа, у окна, начинающегося от самого пола, лицом к нам - массивный, деревянный стол, на котором аккуратной стопкой лежат пожелтевшие листы бумаги, а рядом, в гранёном стакане - несколько карандашей - вот и всё убранство комнаты.

- Садитэсь. - Мурад указал нам на ближний диван, расположенный по правой стороне от входа.

Спустя несколько минут вошёл Арслан и три его бойца. Следом полковник и четыре человека сопровождения: два майора, капитан и человек в казачьей форме, с непонятными мне погонами. Их форменная одежда была чистой, выглядела выглаженной и аккуратной, но имела довольно сильный вылинявший вид.

Полковник. Крепкого телосложения мужик, с небольшим пузом. На вид лет пятидесяти. Короткие седые волосы - вот в прочем и всё - абсолютно обычный человек, с обычной внешностью, если не считать довольно наглой ухмылки на лице, которое, кстати, было гладко выбрито, как в прочем и у его подчиненных, за исключением, разве что казака. У всех, на поясах, висят казачьи шашки и штык ножи.

Арслан занял место за столом, его люди на диване слева от него, а полковник, со своими офицерами, заняли оба дивана, напротив нас. Закрыв дверь за последним, вошедшим в комнату человеком, Мурад встал спиной к единственному выходу их кабинета и кивнул Арслану.

- Встреча незапланированная. - начал хозяин рынка. - Поэтому ещё раз прошу всех соблюдать приличия: не оскорбляем, не хамим, не деремся. Я в ваши дела не лезу, но раз уж так получилось, что мы встретились, то давайте поговорим по-человечески.

- Разве не всё было сказано? - спросил Кривой. - Мы вообще-то к тебе пришли.

- Дослушай, Юрий, то, что вы сказали или не сказали друг другу - меня совершенно не касается, - во многом слукавив, продолжил Арслан. - Меня попросили выступить гарантом мирного разговора, между нашими "центровыми" партнёрами и вами.

- Повторю слова своего друга, - обратился я ко всем. - Разве не всё было сказано? Или у ваших "центровых" партнёров есть дополнения? Если так, то разочарую их - никакие дополнения не принимаются или, они, хотят услышать согласие на ультиматум лично от меня?

Всё это время, пока мы изображали вежливость, по отношению, к сидящим напротив, "центровым", полковник ехидно улыбался. Он покашливал, стараясь, чтобы мы заметили ухмылки на его мерзкой морде.

- Арслан, брат, - начал говорить полковник, стараясь показать нам, насколько дружеские у него отношения с Арсланом. – Давай я попробую объяснить, этим нетерпеливым людям, зачем я пригласил их сюда...

- Мы сюда сами пришли. - перебил его я.

- Не перебивай. - пренебрежительно ответил тот.

Мурад зло взглянул на полковника и тут же переключил внимание на меня, стараясь понять - не собираюсь ли я нарушить своё слово. Но внешне я был спокоен, хотя это спокойствие давалось мне с большим трудом.

- Так вот. - продолжил полковник. - У меня к вам предложение. Выполните моё задание, и я отменю шесть последних платежей. Говорить дальше?

- Говори. - ответил ему Юрка, понимая, что я промолчу или отвечу какой-нибудь колкостью.

- Когда меня, с моими бойцами отправили навести порядок в этом городе, я бросил всё и отправился выполнять приказ. Но были и те, кто предал нашу родину и дезертировал. Так вот, как только начались перебои с работой техники и поставок провианта, группа дезертиров, которым было поручено оберегать покой и сон жителей соседнего Агинска, покинула город, на пока ещё работающей технике, и направилась на юг. Но уехали они не далеко. Напротив деревни Сосновка техника окончательно отказала, и они приняли решение осесть в ближайшем удобном для них месте - деревня Дубник.

- Почему не Сосновка? - снова перебил его я. - Пятьсот метров от трассы. Вещи из машин тащить недалеко и путешественников грабить можно, а до Дубника километров пятнадцать.

- Сам у них спросишь, если согласишься. - мгновенно, совсем не задумываясь над ответом, выдал мне полковник. - А если хочешь, чтобы я ответил, то будь добр, дождись, пока я закончу. Хорошо?

Я очень медленно кивнул головой, позволяя ему продолжить, хотя моихпозволений ему совершенно не требовалось.

- В тот момент, со стороны Ужура, ко мне ехал мой сын. За несколько километров до Сосновки, у него тоже заглохла машина, поэтому он пошёл пешком и встретился с этими дезертирами на том самом перекрестке. Что и как там произошло - я не знаю, но моего сына взяли в плен и увели в качестве заложника, в Дубник, где сейчас он и находится, работая за еду, у этих сволочей. Всё это время, мои люди искали его, но только два дня узнали эту информацию, но я, как мудрый военачальник, не имею право отправлять своих бойцов для выполнения задания, по освобождению своего сына. Я боевой офицер Российской армии и обязан поддерживать порядок в этом городе, а уведя своих солдат в Дубник, я лишу город безопасности и отдам его на разграбление и утоление своей кровавой жажды, таким как ты. Поэтому, имея способы воздействия на тебя и твоих головорезов, я предлагаю сделку: вы направитесь в Дубник и освободите моего сына, при этом, ты и твои кровопийцы, сможете вдоволь насладиться кровью предателей. В свою очередь, за успешное выполнение этого задания, я прощу вам шесть последних выплат долга.

- Сколько их человек? - спросил я полковника.

- Когда они дезертировали, их было пятьдесят человек. Но сейчас может больше - к ним могли примкнуть местные.

- Сын родной? - спросил я трусливого солдафона, в звании полковник.

- Да, а что? - удивился он такому вопросу.

- Будь там хоть двести дезертиров, я бы не задумываясь бросился его вызволять. А мои бойцы, не дожидаясь моего приказа, последовали бы за мной. А ты, - я указал пальцем на полковника. - Сидишь и придумываешь отговорки и ищешь наемников для этого.

- Будь у тебя хоть немного чести и понимания, что от твоего решения зависят жизни тысяч людей, ты бы понял меня. - ответил мне полковник. - Но тебе это чуждо. Ты кровожадный убийца, порождение хаоса, которому плевать на порядок и чужие судьбы, а мне это далеко не безразлично. И поэтому я готов пожертвовать сыном, ради безопасности тех, кто доверился мне, а судить меня за это, ты, не имеешь никакого права!

- Так. Всем тише. - вклинился в разговор Арслан. - Не забывайте, что вы у меня в гостях.

- Спиши с нас весь долг, и твой сын вернётся домой. - сказал я полковнику.

- Половину. - ответил тот.

- Весь долг или мы уходим. - продолжил я настаивать, вставая с дивана.

- Пять платежей. - продолжил торговаться тот.

- Весь долг. - сказал ему я, уже подходя к Мураду.

- Четыре месячных платежа. И первый платёж не десять, а как и все - по пять комплектов, но тогда весь материал ваш. - озвучил своё предложение полковник.

- Мы будем на рынке еще час. - сказал ему я. - А ты подумай, что тебе важнее: двадцать комплектов обмундирования твоих бойцов, которые прижали свои жопы и бояться даже предложить тебе пойти и спасти твоего сына или собственно - твой сын.

Три офицера и казак, сопровождавшие полковника, сидя с красными от злости рожами и пытались испепелить меня взглядом, что у них совсем не получалось. К слову сказать, что все мои попытки проникнуть хоть в одну из этих покрасневших о злости голов, так же провалились, и я оставил эти попытки.

- Я согласен. - ответил полковник. - Сколько вам нужно времени?

- Я совсем не знаю ситуации - поэтому мне нужен месяц.

- Неделя или иди и готовь выкуп. - жестко произнёс полковник.

- Какие гарантии? - спросил я.

- О чём ты? Тебе мало моего слова? - переспросил главный "центровой".

- Я не про долг, а про то, что это не ловушка. - начал пояснять я. - Мы уйдём в Дубник, оставим дома без защиты, а ты отправишь туда своих трусливых бойцов.

- Я гарант. - ответил мне Арслан. - Если полковник скажет при мне, что не тронет ваши семьи, то я поручусь за это. Тебя устроят такие гарантии?

- Мне хватит и того, что он просто при тебе произнесет эти слова. - сказал я Арслану.

- Я обещаю, что мои люди не тронут ваши семьи в течении одной недели, начиная с завтрашнего дня. А если вы приведете моего сына в указанный срок, то мы вообще забудем о вас. Но если ты не выполнишь обещание - все твои близкие и все кто живет в вашей общине, умрут через неделю. Умирать они будут так же долго и мучительно, как и то существо по имени Вася Фарт. Вы его хорошо должны помнить. И ещё, пока вас не будет, никто из ваших семей, не имеет право покидать свои дома.

- Я принимаю твои условия. Но со мной должны пойти твои люди. - поставил я условия полковнику.

- Это еще зачем?

- А если твой сын уже мертв? Как я смогу потом доказать, что это сделал ни я? А твои доверенные люди, подтвердят это. - пояснил я.

- Договорились. Утром к вам придут два моих человека. - согласился полковник.

- Арслан, моё почтение. - кивнул я хозяину рынка и мы с Кривым вышли из кабинета, а Мурад последовал за нами.

- Хорошо торгуешься. - похвалил меня Мурад, когда мы вышли из здания рынка, и отойдя в сторону от входа, закурили Юркины сигареты.

Я молчал. Понимая, в какую жопу я снова втянул своих близких. Вариантов развития событий было масса. Начиная от того, что мы погибнем при попытке освободить сына этого вояки и заканчивая тем, что он просто обманет нас и сначала расправится с нашими близкими, а потом и с нами.

- Арслан вэлэл вам сказать, - Мурад осмотрелся по сторонам, убедившись, что нас никто не слышит. - Полковник врёт.

Мы удалённо переглянулись и уставились на Мурада.

- Сын есть. Украли его. Только нэ давно, а три дня назад. - начал пояснять Мурад. - Его солдаты по домам ходили, продукты собирали, да и сбэжали со всэм, что собрали. А сына его как гарантию взяли, что полковник за ними нэ погонится.

- А остальное всё, что он говорил, правда или врёт? - спросил я. - Про Дубник, про пятьдесят человек?

- В Дубникэ они. Но их нэ пятьдэсят - мэньшэ их. Чэловэк сорок. Нэкоторые нэ пошли с ними, сбэжали. Они трэбования полковнику пэрэдали и рассказали всё. - продолжил рассказывать Мурад. - А вчэра купцы были из Дубника, они подтвэрдили, что там эти люди, на зэрносладэ обосновались.

- А как местные отнеслись к ним? И как их вообще на зерносклад пустили, место же хлебное? - поинтересовался Кривой.

- Зэрно травлёный только остался, остальное мало было, по домам растащили. - ответил Мурад. - А так, живут и живут, они нэ трогают мэстных, а мэстные их.

- Вот тебе и защитник слабых и угнетённых. - выдал Юрка. - Тьфу блять, пиздабол.

- Парни, мнэ идти надо, если вам что надо - говоритэ или я пойду.

- У Гасана водка ещё есть? - спросил Кривой.

- Много у нэго водки, всэх сжэчь хватит. - улыбнувшись ответил Мурад. - Я скажу, он в долг даст.

- Не надо, мы с золотом. - ответил я и поблагодарил Мурада. - Спасибо тебе брат, от души.

- Нэ за что. - отмахнулся он и тут же добавил. - Забыл попросить. Завтра утром три торговца на Сосновку возвращаются, можэтэ их проводить? Всё равно вам по пути.

- Не вопрос. Проводим. - согласился я.

- Тогда мы их утром, на рассвэтэ к вам проводим. - сказал Мурад. - Тэпэрь всё, удачи парни.

После того, как мы попрощались с Мурадом, дошли до Гасана и купили пятнадцать бутылок "водки".

- Домой идём или в бар? - с ноткой надежды на бесплатную выпивку, спросил Баламут.

- В бар. - ответил я. - Жрать охото. Да и информацию переварить надо.

- А выпить можно будет? - поинтересовался Баламут.

- Можно. Только маленько, - разрешил ему я. - Нам ещё домой идти, да и завтра утром в путь.

Первый городской бар, после краха мирового порядка, мало чем отличался от, привычных нам ранее, питейных заведений. Нет, там не было того лоска, красивых столиков, стилизованного внутреннего убранства и официанток в юбочках. Привычно было то, что остался тот же принцип: пришёл, заплатил, выпил, а дальше у каждого свой путь. Кто-то в канаве с разбитой мордой, кто-то в койке с шалавой, а кто-то, включив автопилот, шатающейся походкой возвращается домой.

Вторая половина дня, но из полусотни грубо сколоченных, деревянных столиков, свободными оказались всего два и оба у самого входа. Не сказать что в зале аншлаг и за каждым столиком битком народа. Нет, люди расселись за свободные столики, по одному, по двое, и лишь за тремя столами, несмотря на ранний, для празднований час, громко разговаривая, и гремя посудой, веселились большие компании.

- У двери впадлу сидеть, - сказал Баламут. - Все в туалет ходит, заебут пихаться. Надо кого-нибудь переселить.

- Успокойся ты. - одёрнул его я, когда он уже двинулся вглубь зала, высматривая жертву принудительной миграции. - Садись тут.

- Да я быстро. Вон парень сидит, поговорю с ним спокойно, попрошу, - продолжил Баламут. - Он уступит. Вы пока закажите выпить и пожрать.

- Только спокойно поговори, - напутствовал я Баламута, который уже стремительно направлялся вглубь зала.

- Привет Мага. - поздоровался Юрка с молодым парнем, сидевшим на высоком стуле, за барной стойкой.

- Привет Юрик. - совсем без акцента ответил парень. - Что заказывать будете?

- Картошки тушеной, с мясом, три порции, хлеба буханку, графин морса и пол литра "сэма". - заказал Кривой.

- Пол литра - не много вам? - спросил я у Кривого.

- Да нормально. Тем более слабенький тут "сэм", бодяжат по ходу. - ответил Юрка, и тут же спросил парня. - Разбавляете самогонку?

- Нет, брат, не было такого. - мгновенно ответил парень, но его улыбка говорила об обратном.

- Тогда бери. - согласился я. - Но если нажрётесь - я вас не потащу.

Баламуту удалось уговорить парня, который в одиночку обедал за дальним от двери столиком. Он пересел за соседний, к такому же , находившемуся в одиночестве, посетителю заведения. Мы уселись за столом, поставив на него самогон и морс, который нам отдали сразу. В ожидании заказа, за которым, как позже оказалось, нужно было идти самим. Парни выпили по первой и мы приступили к обсуждению того, о чем мы договорились с полковником. Но сначала пересказали Баламуту сам смысл беседы.

- Это же пиздец полный. - выдал он вердикт, после того, как дослушал наш рассказ. - Если ничего не получится, то всем пиздец!

- Не ори. Всё получится. - абсолютно уверенно сказал я. - У меня сходу два плана есть.

- Ну давай, посвети нас в свои грандиозные планы. - скептически сказал Кривой.

- Первый. Идём туда и тупо договариваемся. Они же думают, что палкан этот, сына искать будет, сидят там на измене. А тут мы. Объясняем им, что, мол сынулю верните, а за это вам спокойствие и деревенский уют. Тем более с нами два доверенных лица пойдут. Они подтвердят...

- Уверен, что подтвердят? - перебил меня Юрка.

- Подтвердят. Даже если это пиздежом будет и в будущем они их наказать планируют - всё равно, ради спасения сыночка полковника, они согласятся подыграть.

- А если залупятся? Не поверят или очканут, что тогда? - спросил Кривой, закидывая в себя вторую порцию "сэма".

- Тогда по ситуации. Если дадут спокойно уйти - то уходим и готовим план атаки. Если не дают уйти - то придётся драться. Кстати, перед тем как идти на переговоры, нужно будет подготовить схему возможного сражения.

- Ладно. Это понятно. Какой второй план? - спросил Юрка.

- Вот тут мне нужна будет ваша помощь. - заговорщицки ответил я, оглядываясь по сторонам. - Я не могу подчинять или даже проникать в головы к незнакомым мне людям. Поэтому, нужно как можно больше узнать о тех людях, что пойдут с нами в качестве наблюдателей. Аккуратно втереться к ним доверие, пусть расскажут о себе, станут нам ближе, и тут - то я и промою им мозги...

- Ты только мозги промывай, а не желудки, а то дрищущий человек не очень то к разговорам предрасположен. - подъебал меня Баламут. - По себе знаю.

- Нормальный план. Но это только план, в котором есть слабые места. - замахнув очередную порцию бухла, сказал Кривой. - Сейчас за хавкой сходим, я тебе их расскажу.

Юрка и Баламут, сходили за приготовленным обедом, и поставив тарелки с едой на стол, не присаживаясь налили себе ещё по одной.

- Братан, может с нами, одну стопочку, стоя, за успех нашего дела? - спросил меня Юрка.

- Одну? Ну давай. - неожиданно для самого себя, согласился я.

- Это совсем другое дело. - обрадовался Баламут. - Я до бара, за стопкой сгоняю.

Баламут поставил свою, так и не выпитую стопку самогонки и вприпрыжку побежал за третьей стопкой.

За то время, пока мы беседовали, бар постепенно заполнялся людьми, которые подсаживались к одиночкам, и к моменту, пока Баламут подскакал к барной стойке, зал уже наполнился примерно наполовину.

Очередь - пережиток эпохи дефицита во времена "перестройки", а совсем недавно, до всего Этого, очередь - это обязательное явление в канун всевозможных праздников, придуманных для того, чтобы наш многострадальный народ тратил свои последние деньги на подарки своим родным и близким. Сейчас очередь была и тут, у барной стойки, куда, с радостной улыбкой на лице, приблизился Баламут. Совсем не желая вставать из-за такого пустяка в эту самую очередь, он наглым движением вклинился между неопрятного вида мужиком и молодым парнем, лет двадцати.

- Хули лезешь без очереди? - спросил мужик Баламута.

- Ты чё, самый ахуевший? - зарычал Баламут. - Я стопку возьму и уйду.

Мужик не ответил, а Баламут повернувшись, пихнул плечом молодого парня и обратился к бармену:

- Мага, дай стопку.

- Ахуеть ты мужик красавчик, залез без очереди, ещё и толкаешься. - возмутился парень. - Вы все тут такие наглые?

- Тебе чё не нравится? - наехал на него Баламут. - Побазарить хочешь?

- Давай побазарим. - согласился парень.

Баламут ничего не ответил. Просто резко, правым хуком, попытался попасть парню в челюсть. Тот среагировал мгновенно и убрал голову с линии атаки, сделал пару быстрых шагов назад и отскочил от Баламута, на безопасное расстояние.

- Стоять! Никаких драк в баре! - закричал Мага, и тут же, непонятно откуда, в зале начали появляться горцы с оружием в руках, и не было ни малейшего сомнения в том, что они готовы его применить. - Хотите драться - идите на улицу, за бар! А тут люди кушают!

Пиздец! Первый раз, за семь лет, я решил выпить стопку спиртного, а тут такая херня началась! Долбанная "синька"!

Пришлось бросить обед и пойти успокаивать Баламута, который уже стращал жестокой расправой парню, который посмел ему перечить.

- Чё пошли, я тебя на запчасти разберу, малолетка хуева. - грозился Баламут. - Или очко играет?

- Заткнись! - крикнул на него я. - Что ты себя ведёшь, как тупое животное. Хочешь подраться с ним - иди и дерись, а орать на весь бар не надо!

- Чё ты, идёшь? - рявкнул Баламут на парня.

- Иду! - крикнул тот в ответ, пытаясь перекрикнуть толпу, которая шумела множеством радостных голосов. Посетители бара поняли, что они получат не только хлеб, который уже оплатили и успели вкусить, но и зрелище, причём абсолютно бесплатно.

- Баламут, ты конечно мудак и я тебе весь пердак за это распинаю, но я должен спросить: ты уверен что вывезешь его? - спросил я Баламута, когда мы шли за бар, в окружении нескольких десятков зевак, желающих насладиться дракой, с возможным кровавым исходом.

- Ну ты спросил. - пренебрежительно ответил тот. - Я этого малолетку, быстренько в капусту пошинкую и дальше бухать пойдем.

- Больше никто пить не будет. - резко ответил я. - И будь аккуратнее. Как то странно этот паренёк двигается.

- Вот ты Баламут и сука. - раздосадовано произнёс Кривой. - Если он тебя не убьет, тогда я сам тебя прирежу. Прощайте девки, прощай самогоночка...

- Ставки! Принимаем ставки! - кричал противный голос из толпы.

- На залупастого, три пузыря "сэма" ставлю... - донеслось до меня сквозь гомон.

Зайдя за здание бара, толпа образовала круг, сделав импровизированный ринг, в середину которого первым вышел тот самый, молодой парень. Обычное, даже скорее спортивное телосложение, черные волосы, небольшая щетина на лице. На ногах крепкие, кожаные ботинки, темно-серые штаны, подвёрнутые снизу. Короткая осенняя куртка, грязно-серого цвета, с белым меховым воротом и нашивкой головы волка на левом предплечье. В руках рюкзак, к которому были пришиты ножны, из которых он извлек самодельные, судя по виду, тесаки. Хотя тесаками их мог назвать дилетант, на самом деле, это были довольно умело выполненные абордажные сабли, с хорошо развитой гардой типа корзины.

В круг вышел Баламут. Демонстративно сделал несколько красивых джигитовок мечом и замер, указывая кончиком лезвия в сторону своего соперника. Увидев этот жест, толпа взревела, подстёгивая обоих бойцов, как можно скорее начать поединок. Баламут надел шлем, поправил на руке щит, стал медленно сближаться с противником, и началось то, чего никто не мог предвидеть.

Неожиданный, резкий выпад правой руки и кончик лезвия сабли упёрся в грудь Баламута. Если бы это была не сабля, а меч, с острием, предназначенным для протыкания кольчуги, то наш друг, уже был бы на полпути, на тот свет. Следом второй удар. Рубящий, слева. Который был нацелен в шею, но Баламут заметил его, немного присел и удар пришёлся по бестолковой голове, облачённой в надёжный металлический головной убор. Не успел отзвенеть звук от соприкосновения лезвия сабли, о шлем, как на Баламута обрушился третий удар. Снова правая рука, но теперь не колющий, а рубящий сверху. Тут-то Баламут и вспомнил про то, что в бою можно не только получать железякой по голове, но и блокировать удары противника щитом. Подставил щит, заблокировал удар и тут же перешёл в контратаку. Не имея возможности нанести хороший, точный удар мечом, Баламут рванул на соперника и правым плечом ударил его в грудь. От этого, его противник отскочил назад, едва удержавшись на ногах, и сделал несколько быстрых шагов влево от Баламута, стараясь держаться в мёртвой, для меча, зоне.

- Как только, наш придурок окончательно обделается - останавливай бой. - сказал я Кривому на ухо.

- Жаль. - шутливо ответил Юрка. - Я уж подумал, что хоть так от него избавимся.

- Не до шуток сейчас, спасать Баламута надо. И с парнем этим поговорить нужно. Интересно, откуда он такой взялся.

Удары сыпались на Баламута с завидным постоянством, совсем не давая ему возможности на контратаку. Большинство их них, он блокировал щитом, от остальных просто уклонялся.

Смотреть, на позор своего друга, не было никакого желания, но не дать ему возможности переломить ход сражения, я не мог. Поэтому мы продолжали наблюдать за поединком, искренне надеясь, что Баламуту повезёт.

Мы ждали чудо, но его не было. Поэтому, после очередного пропущенного удара по голове, я сжалился над Баламутом.

- И так не самым смышлёным был, а если ещё раз в голову пропустит - совсем ебанётся. Останавливаем это. - сказал я Кривому и первым вышел в круг.

- Граждане! - заорал Юрка, сложив руки у рта, в импровизированный рупор. - Концерт окончен, расходимся!

Толпа недовольно загудела, и в наш адрес посыпались оскорбления и всевозможные проклятья.

Как ни странно, но противник Баламута, не стал пытаться продолжить бой, а спокойно опустил мечи. Но при этом, он продолжил пристально наблюдать за Баламутом и изредка бросал взгляды по сторонам, пытаясь разобраться в причине прекращения боя, а возможно просто ждал подвох с нашей стороны.

- Чё за митинг, чё случилось?! - услышал я знакомый голос. - А ну разошлись всэ! Бой закончэн, мужики помирились! Расходитэсь!

Непонятно откуда взявшемуся Мураду и троим его землякам, удалось угомонить недовольную толпу, которая довольно быстро поняла, что продолжения боя не будет и нужно побыстрее вернуться в бар, чтобы успеть занять себе столик и продолжить веселье.

- Ну вот, отставил вас на пять минут, а вы тут бэзобразие устрлили. - шутливо отчитал нас Мурад. - Нэпорядок.

- У вас тут каждый день такой нЭпорядок. - передразнил его Кривой. - Мы хоть без крови обошлись. А если честно, то спасибо за помощь.

- Да нэ за что. - ответил Мурад. - Если вам большэ нэ нужна наша помощь, то мы пошли дальше.

Мурад и его помощники ушли, оставив нас наедине с молодым парнем, сумевшим с такой легкостью одолеть Баламута. Мы молча смотрели на него, а он, также, не говоря ничего, смотрел на нас. Пауза затягивалась и с каждой секундой между нами нарастало напряжение, которое могло вылиться в продолжение конфликта. Первым, это молчание нарушил несостоявшийся экзекутор:

- Я не понял, чё это за хуйня, а мужики? - спросил парень, бывший соперник Баламута. - Этот криворукий залупается, потом драться кидается, я его в честном бою натягиваю, а вы бой останавливаете. Никто, ничего не сказать не хочет?

- Извинись перед парнем. - приказал я Баламуту, пихнув его в плечо.

- В смысле? - переспросил меня Баламут. - За что? Я думал, что мы его сейчас втроём уделаем.

- Извинись перед парнем или мы тебя втроём уделаем. - ответил ему Юрка.

- Я долго извинений ждать буду или мне вас, троих, уделать? - почти смеясь, спросил парень...

Четыре человека, двое из которых ещё несколько минут назад, были готовы убить друг друга, стояли и дружно смеялись. Смеялись звонким задорным смехом, а напряжение, которое совсем недавно было между нами, стремительно исчезало.

- Пошли, мы угостим тебя обедом, да и самим поесть нужно, а то из за вас, и не пожрали нормально. - предложил я отобедать нашему, теперь уже другу.

- Ну раз Баламут извиняется, то я принимаю ваше приглашение. - с долей подъёбки в словах, согласился парень.

- Реально, Баламут, извинись перед парнем. - снова обратился я к Баламуту.

- Задрали вы со своими изменениями! - игриво и даже как - то задорно, вскрикнул Баламут. - Извини меня, дружище, извини за то, что залупился на тебя и чуть не убил. Довольны?

- Он у вас всегда такой припизднутый или это я ему кукушку стряхнул? - спросил наш новый друг.

- Всегда. - ответил Кривой. - Просто не обращай на него внимания.

- Кстати, у тебя имя то есть? - поинтересовался я у парня.

- Нет. Имени у меня больше нет.

- Ну а как нам тебя звать?

Тот взглянул на своё левое плечо и произнёс:

- Зовите меня Волк…

Глава 20

- Ты местный? - спросил я Волка, когда мы все-таки смогли отыскать себе место, чтобы присесть и спокойно покушать.

Кстати говоря, заказывать еду нам пришлось заново. Когда мы вернулись к своему столику, то он был уже занят. Два задроченного вида мужичка, средних лет и две барышни, вида, подстать своим кавалерам, мило чавкая и давясь, уплетали нашу картошку. Всё это происходило под звуки шмыганья носом, которые издавал один из мужичков, пытаясь тем самым, не дать сопле вытечь, чтобы не испортить своим друзьям аппетит. А вот самогонка, судя по трезвому виду соплежуя и его товарищей, "сделала ноги" еще до их прихода.

Получив от нашего знакомства с молодым, но дерзким Волком, заряд положительных эмоций, мы совершенно не расстроились тому, что нам придётся опять тратить время в ожидании заказа. Вежливо, но довольно настойчиво, с применением смертоубийственных эпитетов, мы попросили освободить для нас столик. В ответ на это, мы получили пару звучных отрыжек и предложение совместного распития алкогольных напитков, за наш, кстати, счёт. В ответ на эту наглость, наш друг Юрий, пригрозил этой компании, что в случае, если они не соизволят в кротчайшие сроки переместить свои бренные тела подальше, от места нашей беседы, то головы мужичков ожидает противоестественное сношение с жопами их барышень. Это подействовало. Вежливость вообще творит чудеса. Особенно когда четверо крепких, вооруженных людей, обещают засунуть твою голову в пердак твоей подруги. При чём, несоответствие габаритов головы и диаметра анального отверстия, никого не смущает, ведь теперь у каждого есть нож - важнейший атрибут любого адекватного, да и совершенно ебанутого человека, а уж с его помощью проделать то, чем пригрозил Кривой тем четвертым - абсолютно плёвое дело.

- Нет. Я с "края" иду. В Ужур. - ответил Волк.

- Дай угадаю. Ты студент. Когда всё Это началось, ты как раз учился, но не обратил на все изменения внимания, а когда понял, что пиздец наступил, ты собрал свои вещи и пешком, а как же ещё, побрёл из столицы края, в свой родной город. Я прав? - спросил его я.

- Прав. Только ты, Кузнец, не удивил меня. Понять это легко, даже очень легко. - погружаясь в какие-то воспоминания, ответил Волк. - Таких как я, сотни, если не тысячи с "края" шли. Кто куда: в Агинск, к вам сюда, в Ужур, да много куда, не в этом суть... Ответь на другой вопрос, где они все? Где эти сотни, тысячи людей?

- На Чёрной Речке они. - совершенно не задумываясь ответил я. - Там они. Кто в канаве лежит, кто рабом на ферме, кто в сарае, связан по рукам и ногам, в ожидании часа, когда он пойдёт на мясо Арахне и её людям.

Волк смотрел на меня совершенно не моргающими, очень широко открытыми глазами. Так же как и глаза, от удивления, был открыт и его рот. Кожа на его лице, в один момент, из довольно смуглой, стала белой как мел.

- Откуда? Как ты узнал? - спросил я Волка. - Ты это хочешь спросить меня?

Единственное, что он смог сделать - это кивнуть головой.

- Я не знаю этого, точнее не знал. Ты рассказал мне это. Твои мысли. Я прочёл их. - ответил ему я и тут же добавил, но слова адресовались Кривому. - Он первый чужак, чья голова мне подвластна.

- Значит он не чужак. Ну, или вы сделали что-тот, что открыло тебе доступ в его голову? - предположил Юрка.

- Я понял! - вскрикнул Волк и вскочил со стула, выхватывая сабли. - Вы демоны, которых Арахна послала за мной!

" Замри!" - приказал я Волку.

Как ни странно это было для меня, но команда сработала. Волк мгновенно успокоился и замер.

"Спрячь оружие, и садись за стол" - продолжил я. - "сейчас я покину твою голову, и мы спокойно поговорим. Без криков и истерик. Ясно?"

"Да. Но только я боюсь тебя. Ты заодно с Ней?" - мысленно спросил Волк.

- Нет, я не с Ней. Я даже не знаю о ком ты говоришь. - обычными словами произнёс я. - Я видел её образ в твоих видениях, но я не знаю её.

Спросите почему я не получил всю информацию находясь в его голове, неужели побоялся повредить парню рассудок? Зачем начал беседовать с ним? А я отвечу, что это не жест гуманности с моей стороны, мне глубоко пофигу на его рассудок. Тут дело в другом. Мне нужна практика аккуратного, чистого проникновения, которое можно осуществить в момент беседы, улавливая эмоции и намерения собеседника, и настроившись на правильную волну, начать видеть образы и даже целые картины прошлого. Так было в разговоре с сыном, и так я должен был сделать и с Кривым, но поторопился и получил некачественный результат.

- Тогда как? Откуда? - продолжал удивляться Волк.

- Я тебе всё расскажу, отвечу на все твои вопросы, но только позже. После того, как ты расскажешь мне и моим друзьям, о том, что было там, на Чёрной Речке. - ответил я ему. - Договорились?

- Хорошо. - совершенно спокойно ответил Волк и начал свой рассказ, подробности которого повергли нас в ужас.

Правый раз, мы прервали Волка, когда был готов наш заказ, примерно минут двадцать, спустя начала его рассказа. Хорошо, что мы успели поесть, пока он не успел поведать нам о гастрономических пристрастиях и сексуальных предпочтениях в той самой придорожной деревушке, которая, судя по услышанному рассказу, стала центром каннибализма края. Затем мы дважды прерывались на долгий молчаливый перекур. Делалось это осознанно. Во-первых, для осмысления услышанного, во-вторых, для перепроверки его слов. Как же тогда мне хотелось, чтобы он врал. Но, сука, каждое его слово было настолько правдиво, что казалось, будто Волк, есть не что иное, как эталон кристальной правды.

Каннибализм, скрещивание человека с животными, даже попытки воззвания к Дьяволу, путем одновременного приношения ему в жертву десятков невинных детских душ и ещё многие жуткие вещи, о которых нам рассказал Волк - всё это, под покровительством некой госпожи Арахны, которую, кстати, никто не видел, но все ужастно боялись, процветало в Чёрной Речке. Это было противно, неприятно, как я уже говорил - жутко - но совсем неудивительно. Удивило нас совсем другое.

- В плен к ним я не один попал, мы большой группой шли, - продолжал Волк свой рассказ. - Само так получилось, что в пути люди объединились. Оно и понятно, что толпой безопаснее идти, тем более в каждой деревне, через которую я прошёл, были те, кто желал на мне разжиться или просто в рабы меня устроить, упокой Господь их души грешные. И получилось так, что километров за сорок, прибился я к группе людей, человек тридцать их было. Мужик их вёл, с ним дочь и парень её. Хороший мужик, серьёзный, рассудительный, а главное боец он первоклассный. Это я, конечно, не сразу узнал, а только когда нас окружили и озвучили нашу дальнейшую судьбу.

- Давай по порядку, - одёрнул его Кривой. - Не перескакивай. Как вас в деревню заманили?

- Да никак, сами мы туда пошли. - ответил ему Волк. - С горочки спустились, а там объявление к стелле присобачено: "Экстренный пункт помощи беженцам. Горячая еда, ночлег, медпомощь" - мы дебилы и купились, хотя знали же все, что в деревнях творится, а все как один, как тупое стадо баранов, поперлись туда. Хотя потом, когда понял, что там происходит, я догадался, почему мы свернули.

- И почему? - спросил его Баламут.

- Нет, ну реально я переборщил, когда тебе по голове бил. - ответил Волк.

- Послание с сюрпризом. Заколдованное оно было. - пояснил я Баламуту. - Это как я тебя дристать заставил, так эта табличка всех путников в деревню манит.

- Ясно. А дальше что? - практически не обратив внимание на мои объяснения, спросил Баламут у Волка.

- Окружили нас. Место там поганое, как специально для западни устроенное. С двух сторон от дороги склады, а спереди забор и ворота. Надпись на воротах: "Конец вашего пути". Как увидели это, так сразу рассудок и прояснился, да только поздно уже было. Сзади нам путь отрезали, человек пятьдесят, все с копьями, да вилами. На крышах складов тоже люди с вилами появились. Ворота открылись. Мужик к нам вышел и говорит: "Теперь вы все собственность Госпожи Арахны, и она решит, кто из вас удостоится чести стать её рабом, как мы, а кто будет нашим кормом!", вот только рабами мы быть не хотели, хотя пришлось...

Он замолчал. Налил себе стопку самогона и выпил.

- Мы драться начали. Правда из тридцати человек, нас восемь всего в живых осталось, и то, потому что нас пленили, а не из жалости. - продолжал свой рассказ Волк. - Тот мужик, главный в нашей группе, девять рабов Арахны убил, еще столько же ранил. В итоге пленили нас. Серёга, главный наш, не сдался бы им живой, пришлось ему, дочь они его схватили. В итоге мы таких пиздячек получили, что я потом неделю кровью ссал. Определили нас низшую касту рабов, и стали мы вкалывать как негры, на стройке, поместье этой суки укрепляли, да ещё всякой ерундой занимались - трупы, которые сожрать не успели - протухшие уже, закапывали, да на свинарнике работали. Там то мы и сдружились с Серёгой. Вот только через неделю Серёгу повысили. Солдатом его сделали, через пару дней он уже отрядом командовал, а ещё через несколько дней - полководцем армии Арахны стал, а это почти полтыщи бойцов.

- С чего это у него так карьера попёрла? - поинтересовался Юрка. - Неужто из-за дочери такое рвение проявлял?

- Из-за неё. - ответил Волк. - А еще, потому что легко ему командовать и в битвах побеждать давалось. Он тюрьме сидел, когда вся эта Херня началась. Потом сбежал оттуда, когда надзиратели свалили. Дочь нашёл и в свой родной город с ней подался… Вот блять, опять меня в сторону понесло. Долбанная самогонка.

- Да всё хорошо, продолжай. - успокоил его я.

- Бойцом он был до тюрьмы. Клуб у них был, исторического фехтования. Слыхали про такие? - спросил нас Волк?

- Слышали, конечно. У нас в городе тоже такой был. - ответил ему я. - А скажи мне, как прозвище у этого Сергея?

- Там, в Чёрной, за глаза его Трупоедом называли. Нет - нет, сам он людей не ел, - увидев немой вопрос у меня в глазах, пояснил Волк. - Это потому что за два маленьких похода, он полторы сотни людей на съедение Арахне пригнал. А в лицо все Варягом звали.

- Как?! Варяг?! - вскрикнул Баламут, за что получил, под столом, сильный тычок в голень, носком моего ботинка.

"Заткнись и слушай молча!" - мысленно приказал я Баламуту.

- Трупоед этот, он там остался? И как ты спасся? - спокойно спросил Кривой, хотя он, да и я тоже, удивились появлению в рассказе нашего общего друга, не меньше чем Баламут.

- Я сбежал. Нас на поле привели, в пяти километрах от Усадьбы Арахны. Там за день до этого бой был, точнее бойня - Трупоед войско, если так можно ополчение мужиков из соседней деревне назвать, разгромил, а нас пригнали свежие трупы собирать. Повезло мне, хотя не только мне, много нас тогда сбежало, хотя может, кого и поймали - это я уже не знаю. Ветер сильный подул и ливень хлынул, да такой, что в метре от себя ничего не видно. Я долго не думал, сразу понял, что это мой шанс и рванул бежать. На стражника вот только со всего ходу нарвался, да так удачно, что головой в челюсть ему угодил. Спасибо ему, кстати, за эти сабли. - Волк поднял с пола рюкзак и указал на те самые сабли, которыми совсем недавно долбил по голове Баламуту. - Долго бежал, падал много раз. Было что на всём ходу в столб впечатался, нос разбил себе в кровь, но бежал. Бежал пока от усталости не рухнул, прям в лужу. Отполз немного, чтобы не захлебнуться и уснул...

- Ясно. - перебил его я. - Больше не возвращался туда?

- Я что дурак совсем? Нет конечно. - удивился Волк моему вопросу. - Как только в себя пришёл, я дальше побежал. Потом ещё неделя странствий и вот я тут.

- Юра, ты понял, почему я смог проникнуть парню в голову? - спросил я Кривого.

- Конечно. Из за Варяга. - спокойно ответил Юрка. - И это значит, что твой план с людьми полковника, может сработать.

- Вы о чём? - спросил Волк. - Вы знаете Варяга?

- Ещё как знаем. - пояснил ему я. - Мы занимались в одном и том же клубе. Он наш друг и ты, только что, принёс нам добрую весть о нём...

- Нихуя себе добрая. - удивился Волк. - Он людей сотнями на съедение отправляет, а вы о добре.

- Он жив и пока не попал в плен, он пробирался к нам, и зная Варяга, я уверен, что он найдет способ сбежать и вернуться сюда. А то, что он делал, по дороге, как и для кого - меня и моих друзей, совершенно не волнует. - ответил ему я. - Точно так же, как не волнует тебя, судьба тех людей, что сейчас в плену у этой Арахны.

- А что я мог сделать? Один, против них всех? - возмутился Волк.

- Да хоть людей предупреждать, других, тех кто идёт сейчас по трассе, что на Чёрной Речке западня. - ответил я. - Ты не стал это делать, ты предпочёл сбежать. Но тебя никто не винит в этом. Это твой выбор. А те путники, что попадут в ловушку - сделают свой выбор, так же, как сделал его тогда Варяг. Поэтому не вини его.

Волк задумался и какое-то время, сидел молча. Воспользовавшись этой паузой, в его рассказе, мы с парнями решили обсудить услышанное.

- Не пиздит? - спросил Юрка, кивком указав на Волка.

- Я, таких искренних повествований, в жизни ещё не слышал. - ответил я.

- Весело, бля. - хмуро выдал Кривой. - Это же пиздец. По любому эта Арахна, такая же, как ты. Неспроста же она так людей себе подчиняет.

- Согласен. Только вот, она всех подряд может, а я как лошара, до сих пор, только с вами возюкаюсь.

- Может тебе к ней сходить, типа на курсы повышения квалификации? - пошутил Юрка.

- Максимум, что я там повышу - это уровень холестерина, в крови у бойцов Арахны, после того, как они сожрут меня. - отшутился я.

- А если серьёзно, Кузнец, ты же сам говорил, что эти самые "подачки" притягиваются, и если эта сука, именно та, о ком мы думаем, значит встреча неминуема. - озвучил совершенно очевидную для меня вещь, Кривой.

- Знаю Юра, знаю. И именно поэтому, мы должны успеть разобраться с полковником и постараться усилить свои позиции в городе. - озвучил я свои планы. - Мне нужно научиться контролировать людей. Даже не для того, чтобы заставить противостоять ей, того же полковника или Арслана - они и сами, добровольно поднимутся против неё. Мне нужно научиться это делать, для того, чтобы защитить нас и наших будущих союзников от её психического воздействия и подчинения себе.

- Значит тебе нужно больше практики. - подал голос Баламут. - Только не на дристунах. Нам же гавновойско не нужно?

Только сейчас, закончив слушать и рассуждать, я заметил, что Баламут уже и сидеть нормально не может. Накидался сука! Волк, кстати, тоже выглядел не лучшим образом - облокотился на стол и уставился в одну точку, словно пытаясь рассмотреть во всех подробностях, подсохшую хлебную крошку на грязной столешнице.

- Собираемся. Домой пора. - приказал я. - Засиделись мы тут.

- А чё ты, братан, давай ещё посидим? - предложил Баламут. - Бухнём ещё, да к тёлочкам сходим.

- Дебил ты Баламут, - неожиданно для нас, сказал ему Волк. - Я тебе это как медик говорю. Я хоть и студент, и курс всего второй, а скажу тебе точно, что тёлки твои, если уже не трипперные, то очень скоро ими станут. А вылечить сейчас, даже самое простое венерическое заболевание - это пиздец как сложно. Так что сто раз подумай, прежде чем на шалаву лезть!

- Так, всё, хорош. Поднимаемся и идём. - повторил я. - Ты Волк, пойдёшь с нами. Безопасный ночлег и сытный ужин гарантирую.

- А пошли. Не в трипперном же хостеле мне ночевать, да и в кустах и оврагам я спать задолбался. - подвёл итог Волк и тут же спросил. - А у вас баня есть?

- А как же, конечно есть.

- А что мы молча идём? - спросил Баламут. - Волк, расскажи что-нибудь о путешествии? Как там дела в Агинске?

- Я там не был. - сухо ответил Волк. - Стороной прошёл. Я вообще, после Чёрной Речки, стараюсь поселения людей избегать. А вот в ваш город, ноги сами меня понесли. Поначалу казалось, что так же, как тогда, меня сюда манит что-то, но идя дальше и дальше, я ничего не встречал: ни ловушек, ни засад, да и люди все добрые тут, если сравнивать с теми, кого я видел. Думал, что в сказку попал, пока тебя мудака не встретил.

- Это ты ещё с нами не общался! - выкрикнул бомжеватого вида мужик и бросился на нас, размахивая самодельной дубиной.

К слову сказать, заметили мы их, этих бомжеватых мужиков намного раньше, метров за пятьдесят, но совершенно не обратили на них внимания. Пять мужиков, стоят себе, да и пусть стоят. Разговаривают о чём-то между собой, агрессию или странности в поведении не проявляют. Поэтому мы шли абсолютно спокойно и совсем не догадывались о той комедии, которая разыграется именно в тот момент, когда мы поравняемся с ними.

Мгновение - именно столько времени, нам потребовалось для перехода из проходного режима, в боевой. Щиты подняты, мечи выхвачены, расстановка полукругом. Волк, стоит отдать ему должное, молниеносно и очень грамотно влился в наш строй. Выхватив свои сабли, он, видя, что мы перекрыли собой сектор атаки, не стал нам мешать, и остался сзади, прикрывая нам спины.

Это было странное чувство. За моей спиной, впервые, с тех пор, как этот Мир изменился, стоял, прикрывая мне спину, практически незнакомый мне человек. Но, несмотря на это, я был в нём уверен.

Закончить этот поход кровопусканием, нам было не суждено. Не услышав за собой шагов и выкриков, дружественной поддержки, бомж, а это был именно он, остановился и опустил дубину. Повернулся к нам спиной и ужасно хриплым голосом, обратился к своим коллегам по разбойничьему делу:

- Вы чё хуисосы встали? Я чё один их ебашить буду?

Остальные, стараясь спрятать от нашего взора свои самопальные орудия бандитского промысла, пытались изобразить из себя, случайных прохожих, совершенно непричастных к происходящему.

- Вадик, ты то какого хуй встал? Сам же сказал, что это они, те самые гандоны, которые тебе ебальник разбили и заставили в штаны обосраться! - продолжал смелый бомж. - Иди сюда, вдвоем мы их влёгкую ушатаем!

Юркин меч, впрочем, как и щит, медленно опустился, и я расслышал его тихий смешок.

- Хули вы, дятлы ебаные, замерли?! - уже орал бомж. - Или хотите без добычи к Королю вернуться?!

- Иди ты нахуй Мешок, обознался я. - ответил ему другой бомж, которого самый смелый называл Вадиком. - Не они это и вообще, мы тихие честные люди…

Точно. Тот самый сигаретный стрелок, которого моя ярость довела до самопроизвольного испражнения.

- А ну, Вадик, иди сюда. - приказным тоном потребовал подойти ближе, того самого бомжа.

- Да чё ты, браток. Всё ровно, вопросов к вам нет. Мы пошли. - ответил он мне и попытался убежать. Но, то ли он запнулся, а может был накачен самогоном, непонятно откуда у него взявшимся, и от этого его ноги стали такими непослушными, и как итог - он рухнул, нет, не так - он уебался плашмя на бетонный тротуар, даже не успев выставить перед собой руки и замер.

Звук упавшего, как мешок с гавном, бомжа, утонул звуке лошадиного смеха его товарищей. Которым, видимо было абсолютно по барабану, убьют их, отпиздят или они, ковыряясь в собственных жопах, спокойно разойдутся по своим лежбищам.

- Так, господа вонючки! - крикнул Юрка. - Дружно поднимаете Вадика, и живо строиться!

Единственным, кто пытался противиться этому приказу, был Мешок, который продолжал изображать из себя Уильяма Уоллеса. Тем более и вид он имел соответствующий: правая половина лица имела болезненно серый цвет, а левая - сплошной опухший синяк. Пытаясь воодушевить своей пламенной речью бойцов, он орал, не щадя глотки:

- В бой, братья! Призываю вас, поднимите оружие, отриньте страх и встаньте рядом со мной, плечом к плечу! И только так мы сможем одолеть врагов наших!

Стоять он продолжал так же, спиной к нам. Поэтому, когда он получил очень хороший, смачный пинок под зад, от Баламута, бомж демонстративно упал на тротуар, и явно изображая припадок, забился в конвульсиях.

- Я что, переборщил или этот хуиплёт придуривается? - недоумевая, спросил Баламут.

- А что у нас то спрашиваешь, у него и спроси. - ответил ему Юрка.

Приняв слова Кривого за дельный совет, Баламут подошёл к извивающемуся на пыльном тротуаре бомжу и схватив его за рукав, попытался его поднять. Ощутив чужое прикосновение и расценив его как попытку причинения вреда себе любимому, бомж завопил во весь свой пропитый голос:

- А-А-А-А-А, не трогай меня, я заразный, чумной я!

И в подтверждения своих слов, начал натужно испускать из себя дикое зловоние.

Как всем известно, бомжи и так пахнут, точнее, воняют, не ароматами альпийской свежести, но этот запах был верхом омерзения. Поэтому, чтобы прекратить эту газовую атаку, я, отбежал на безопасное, для своего обоняния, расстояние и принялся собирать камни, небольшого размера и кидать ими в бомжа. Последовал моему примеру, Кривой, подобрав несколько камешков, так же начал швырять их по источнику вони. Первые, попавшие в бомжа камни, только подстегнули того, и он с удвоенной силой забился в истерике, но получив ещё несколько хороших попаданий, решил, что его актёрский талант остался не оценён, и он принялся за переговоры:

- Всё, мужики, всё. Я понял. Больше не буду, перестаньте!

А теперь представьте, как этот долбаный театр абсурда, выглядел со стороны: два взрослых мужика швыряют камни в извивающегося на тротуаре бомжа, который к тому же, громко и вонюче пердит. В метре от него, блюёт Баламут, который успел надышаться зловонием. Чуть поодаль, отрешившись от происходящего, опираясь друг на дружку, стоят три бомжа. В паре метрах от них, валяется ещё один их товарищ, который не подаёт признаков жизни. А всторонке, выпучив от удивления глаза, стоит Волк.

- Строй пердоармию или до смерти камнями закидаем! - крикнул ему я, прекратив швырять камни.

Ему потребовалось не больше минуты, для того, чтобы подняться на ноги, подойти к якобы бездыханному соплеменнику, хорошенько, со словами: "Подъем сучий выродок", ебануть его ногой по ребрам. После пинка, лежачий бомж мгновенно подскочил и бегом, на заплетающихся ногах, рванул в строй. После этого, бомж Мешок, и сам встал в строй, изобразив стойку смирно.

- Ебать вы клоуны. - сказал им Кривой, стоя метрах в трёх от строя бомжей.

- Главный кто? Кто такой Король и главное, вы какой дряни обожрались?

Тупо улыбаясь, один из неизвестных нам бомжей, словно школьный отличник, сидящий на первой парте, вытянул руку вверх.

- Говори. - позволил ему я ответить на вопросы.

- Эуза быгы, бала куле му. - донеслись до нас звуки из его рта.

- Вот и поговорили. - раздосадовано покачав головой, произнёс я.

- Мешок! - обратился Юрка к нашему вонючиму знакомому. - По ебалу хочешь?

- Никак нет! - быстро и чётко ответил бомж.

- Тогда на вопросы ты отвечать будешь. Ясно?

- Так точно. - согласился тот.

- Главный у вас кто? - спросил его я.

- Вообще Король, а среди нас, Бабайка. - ответил Мешок, указывая пальцем на того самого, мычащего бомжа.

- Вы под чем? - поинтересовался я.

- Под уксусом. - ответил бомж, и тут же получил камнем по животу.

- Ай, блять. Ты чего!? - вскрикнул бомж. - Честно, под уксусом. Вы чё не знаете, что им убиваются теперь?

- Подробнее рассказывай. - приказал ему я.

- А хули рассказывать. Он, как и водка, в кисель превратился, только не горит, а накрывает заебись, если не его сожрать. Только надо фруктовый кушать, яблочный например. От обычного кони залупляются...

Его прервал камень, брошенный Юркой, ему в живот.

- Какие, сука, кони!? - рявкнул на него Юрка. - Нормально говори!

- Пиздец от обычного уксуса приходит. Если не сдохнешь, так дураком точно останешься, а сейчас это одно и тоже. У нас две телочки так сдохли, ох и хорошие сучки были . - ответил ему Мешок, потирая ушибленный камнем живот. - А фруктовый хорошо вкатывает. Только всех по-своему. Кого вот так, на стояк и мычание пробивает, как этих троих, кого как Вадика, на измену, а кого как меня, на подвиги тянет. Как употреблять рассказать?

Я молча кивнул, давая понять бомжу, что мне интересно это узнать.

- Зацепишь пальцем, на кончике, - он показал пальцами примерную одноразовую дозу. - И хаваешь. Минут через двадцать накрывает и так ахуенно становится. А вкус такой прикольный, кисленький.

- И как вы такие упоротые на дело пошли? - поинтересовался Юрка.

- Да говорю же, обдолбались мы, попутали и выперлись днём. Король узнает - пиздец нам.

- Король кто такой? - спросил я бомжа.

- Наш главарь. Кликуха это у него такая.

- Сколько вас? - продолжил я расспрос.

- Ну если все соберемся - человек тридцать будет. А так мелкими группами промышляем. Жратву, да ништяки всякие ищем. А как дело крупное - так все собираемся и барыг ...

Он неожиданно осёкся, видимо поняв, что ляпнул лишнего.

- Мне похеру на то что вы деревенских грабите. - успокоил его я. - Ты мне другое скажи: вы в центре тусуетесь?

- Редко. Там нас патрули дрочат. Гоняют оттуда. - ответил Мешок.

- Ясно. Дело у меня к вам есть. - сказал я бомжу. - Я забываю, что вы напали на нас, и не рассказываю Королю о вашем косяке, а вы, делаете все, чтобы моего человека к вам в банду приняли. Идёт?

- Шпиона к нам внедряешь? Умно. Бригада у нас жесткая, да и сами мы ребята серьёзные. Если свои люди среди нас будут, то и вы поднимитесь.

Да уж. Это было смешно. Даже Баламут, который стоял с абсолютно бледным лицом, не смог сдержать смех, не говоря уже о нас троих.

- Только скажи мне, братан, - перешёл на панибратство бомж. - Как ты Королю про нас расскажешь, если ты совсем его не знаешь. И где логово наше, тоже не в курсах!

Это был простой для меня вопрос. После того, как бомж - Вадик, обдристался, замерев посреди дороги, его разум открылся мне, и сейчас, я это хорошо понимал. Быстро, даже не стараясь не навредить ему, я узнал всё что мне было нужно о их Короле.

- Короля вашего, Васька зовут, но тех, кто его так называет - он пиздит. Жестко пиздит. Он вообще мужик жёсткий, и вас мудаков в строгости держит. База ваша - в старой разрезовской конторе. Вы туда должны каждые три дня приходить. Подгоны в общак приносить и задания получать. Продолжать или ты уже понял, что я всё про вас знаю?

Бомжи, все, как один, даже те немые истуканы, услышав мой рассказ об их базе и Короле, пораскрывали рты.

- А ещё, я скажу, что это всё, рассказали мне именно вы. При чём не под пытками, а абсолютно добровольно, когда мы с вами мило беседовали, закинувшись уксусом. - добавил я.

- Не надо, дружище, не делай так. - Вадик упал на колени и пополз ко мне. - Не губи нас, пожалей Бога ради.

- Завтра, примерно через пару часов после рассвета, на этом самом месте, вы будете ждать моего человека. - озвучил я им своё условие. - Он представится вам как Калямба. Вы должны будете сделать всё, чтобы он стал близким другом вашего Короля. Или вам всем пиздец. Ясно?

Бомжи, те кто мог нормально разговаривать, да и Бабайка тоже, наперебой начали высказывать своё искреннее согласие:

- Да, конечно.

- Всё сделаем, отвечаю.

- Мут делис буду да да.

- А теперь вы господа, можете быть свободны. - великодушно позволил я бомжам покинуть наше общество.

- С бомжом легко получилось? - спросил меня Юрка, когда бомжи, довольно шустро шагая, отошли от нас.

- Очень даже легко. Видимо в прошлый раз защиту или чёрт знает что ему сломал, а теперь с легкостью всё сделал. - ответил я.

- А они тебе зачем? - указал он кивком головы в сторону стремительно удаляющихся бомжей.

- Пока не знаю точно, но чувствую что они пригодятся. - ответил я Юрке. - И вообще, чем больше человек терпит нужду, тем он более качественно приспосабливается выживать в условиях постоянного дефицита. Многие вещи изменили свои свойства. О водке мы от Казимира узнали, от бомжей о уксусе, а сколько ещё не знаем? Вот ты слышал на рынке про уксус?

- Нет. - ответил Кривой.

- Вот именно. Если бы Арслан про него знал, он бы весь уксус по городу собрал или скупил и притон для торчков открыл. Но он это не знает, а бомжи знают и по ходу у них таких познаний много. Так пусть и с нами поделятся. Заодно и городские тайны разведаем. - продолжил я делиться мыслями с Кривым. - Кстати нужно Арслану эту идею подкинуть. Думаю, он благодарен будет. Но только учтите, если узнаю, что вы уксусом баловаться будете - вам пиздец!

- Нахер он нужен. Пусть его бомжи едят. - ответил Юрка.

- Да - да, полностью согласен. - поддакнул Баламут.

До дома мы добрались, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но всё ещё даруя этому дню, частичку своего света, освещало этот серый Мир, кровавым багрянцем. Познакомил Волка с жителями Лукоморья и, объявив о том, что сегодня будет внеочередное собрание, отправился в баню.

До собрания, были мысли солгать, исказить правду, что-то недоговорить, но я рассказал всё как есть. О беседе с полковником, о новой сделке, о последствиях, которые могут быть для нас смертельны, если мы провалим операцию по спасению офицерского сыночка. Рассказал историю нашего лихого знакомства с Волком, а после поведал всем его историю, не забыв конечно упомянуть и о Варяге. Потом мы дружно поржали над стычкой с серьёзной бандой бомжей Тут я правда упустил от всех момент с внедрением в их группировку нашего шпиона. А после этого всего, началось она! Критика! Многие были недовольны тем, что мы согласились на эту авантюру с вызволением заложника, но были и те, кто посчитал это хорошей идеей. После долгих споров, мы всё таки пришли к единому видению ситуации - я мудак; ну с этим конечно не поспоришь, и то что уже ничего не изменить и нужно идти в Дубник. Идти туда, решено было следующим составом: как обычно я, Кривой, Баламут, Хакас, Буран и Палец. Казимир, решивший узнать, почему он не пойдет с нами, был успокоен тем, что после собрания получит спецзадание. А вот с сыном было сложнее, но спустя полчаса споров, он сдался.

- Да ну нахуй! - орал Казимир, когда после собрания, отойдя в сторону, я рассказал ему суть его задания. - Хуй я туда пойду! Ясно тебе Кузнец! Не пойду и всё! Что хочешь делай, а я не пойду!

На его крик пришёл сын и попросил рассказать ему о причине его возмущений. Спокойно выслушав Казимира, он спокойно сказал ему:

- В этом есть логика. Тебе нужно туда пойти.

Было видно, что решение согласится на это, очень трудно даётся Малевичу. Переминаясь с ноги на ногу, он то и дело открывал рот, пытаясь начать что-то говорить, но тут же осекался и закрывал рот.

- Чёрт с вами. Я согласен. - наконец-то решился Казимир. - Но только потому, что Маленький Князь попросил.

- Вот и здорово. - произнёс я в спину, уже уходящему Казимиру, и повернувшись к сыну, сказал ему то, чего потом стыдился всю жизнь. - Если мы не вернёмся к сроку, бери мать, дядьку и его семью, и тайком, чтобы никто не заметил вашего отсутствия, уходите отсюда. Сбежать всей общиной, шансов нет, заметят, а впятером вы сможете выбраться незаметно для наблюдателей полковника.

- Это подло. Зачем ты говоришь мне это? - спросил сын.

- Считай как хочешь, но спасти маму, в случае нашего провала, ты сможешь только так. Если останетесь тут, то вы проиграете и все погибните.

- Я обещаю, что выведу маму и дядю с семьёй, но потом я вернусь и буду сражаться вместе со всеми. - бескомпромиссно ответил мне сын. - И если ты не хочешь, чтобы подобное произошло, то сделай всё, для спасения сына полковника. Спася его, и ты спасёшь меня.

Не дав мне ничего сказать, он развернулся и ушёл домой, а я остался стоять, сгорая от стыда из-за сказанных мной слов. Но была и гордость. Гордость за сына!

Немного постояв, я направился в дом. Завтра трудный день, нам предстоит долгий, сложный путь и поэтому нужно было хорошо отдохнуть, но я и не думал идти спать. Я отправился в дом на поиски уксуса!

Глава 21

"Сходи" - говорил мне Кузнец. - "Весело будет, они прикольные".

Прикольные бомжи! Где вы, сука таких видели! Бомжи, они, блять, и есть бомжи! Немытые, вонючие хуиглоты!

Казимир был в бешенстве, он проклинал себя, за то, что согласился; Кузнеца, за то, что тот предложил это; Маленького Князя, за то, что настоял; весь долбаный мир, за то, что он породил эти ебаные, вонючие создания!

Казимир довольно легко нашёл то место, где ему предстояла встреча с его новыми друзьями, а уж их самих, не зная и не видя до этого ни разу, он узнал сразу. Он не мог их не узнать, ведь этих людей невозможно перепутать ни с кем, даже сейчас, когда многие из обычных, нормальных горожан, выглядели как бомжи, но этот долбаный запах!

- Ебучая вонища. - тихо выругался Казимир, который уже с полчаса следовал за бомжами в их вонючую берлогу.

То, что она именно вонючая, Малевич не сомневался. Он это знал, он был уверен в этом. Ведь не может пахнуть фиалками там, где живут эти переносчики отвратительного зловония.

- Нихуя братан, привыкнешь. - сказало ему вонючее существо, по прозвищу Мешок. - Я вот раньше на хлебозаводе работал, булочками сдобными пах...

- А теперь от твоего пердежа мухи дохнут. - подъебал его бомжара с исцарапанным лицом и заржал над своей тупой шуткой.

- Всё, привал. - объявил их главарь, которого звали Бабайка. - Сядем, перепердим тему нашего новенького.

- Без меня только перепёрдывайте. - ответил ему Казимир. - Засранцы хуевы.

- Не, браток, если ты так себя вести будешь, то мы не сможем тебя за своего выдать. - сказал Бабайка. - Тебе нужно слиться с нами, делать как мы, стать с нами...

- Я сейчас кровь из тебя солью, сливальщик ты хуев. - пригрозил Малевич. - По делу базарь.

- Ну давай по делу. - ответил ему Бабайка. - Ты не смотри, что мы воняем, что мы задроченую одежду носим. Это всё прикрытие. На самом деле, мы обычные люди, просто...

- Просто нам похуй на всё, хотим срать - срём. - перебил его поцарапанный шутник, который посчитал, что снова выдал отличную шутку, над которой все обязаны посмеяться.

- Бася, завали хайло, не видишь я с человеком разговариваю. - рыкнул на шутника Бабайка. - Или я тебе всю жопу распинаю.

- Да ну вас нахер. Ничего вы в юморе не понимаете. - обиделся Бася.

- Короче так, - продолжил Бабайка. - Дело в том, что как бы мы тебя не маскировали, ты за своего не прокатишь. Поэтому надо покумекать и придумать сказку, почему мы тебя привели к Королю. Мысли есть.

- А ты не такой уж и дебил, каким кажешься. - ответил Казимир и смачно харкнув продолжил. - Есть мысли. Можно сказать, что я накосячил в городе. Центровых типа порезал, с горцами с рынка порамсил, и они меня ищут, ну и так, по мелочи людям напакостил, а с родного города сваливать не хочу. Такая сказка прокатит?

- Возможно. - ответил Бабайка. - Только надо придумать, почему мы тебя с собой взяли. Нам, как-бы не положено так делать.

- А давай скажем, что он может любимую мелодию Короля пропердеть. Как вам? - закатываясь от смеха, предложил Бася.

- Да ты заебал уже! - взревел Бабайка. Подскочил с пенька, на котором сидел и с размаха, по-деревенски так, ударил Басю кулаком в левый глаз, от чего тот завалился на землю. Бабайка подскочил к нему и начал пинать, стараясь попасть ногами в голову. Всё это выглядело так нелепо. Все эти неумелые, неловкие движения Бабайки, пытающегося запинать шутника Басю. Казимир словно смотрел видео, из прошлой жизни, о том, как резко опустившиеся на самый низ социальной лестницы, люди, с нарушенной вестибуляркой, на негнущихся ногах, пытаются выяснить свои отношения в драке. Но почему то проигрывают ни друг другу, а гравитации.

- Ай! Больно. Сука больно, не бей! - запросил пощады Бася, когда Бабайка всё же умудрился хорошенько попасть своим ботинком ему в ухо. - Я заткнусь и не буду шутить, только не бей.

- Ещё хоть слово скажешь, я тебе падла, башку проломлю. - прекратив избиение, пригрозил Бабайка. - Дубиной шарабан твой тупой сломаю.

- Расскажи про Короля, что за человек, чем до всего Этого занимался? - спросил Казимир, дождавшись пока Бабайка успокоит шутника.

- Никто не знает кто он. Человек без прошлого, призрак… - попытался нагнать мистики Мешок, но видимо передумал и добавил совершенно серьёзно. - Сидел вроде...

- Ещё как сидел, раза четыре. - перебил Бабайку бомж - Вадик. - Убийства, грабежи, разбои.

- Тогда и план не нужен. - сказал им Казимир. - Если он правильный пацан, то мы допиздимся.

- Уверен? - переспросил его Мешок. - Нам алиби нужно, а то нам кирдык.

- Вы вперед пойдёте, я следом. Выйду к вашему дому и скажу что случайно на него наткнулся. - озвучил Казимир им свой план. - Так нормально?

- А чё, нормально. - почесав немытую гриву Бабайка. – Так с нас вообще никакого спроса.

- Тогда идите вперёд, а я сзади пойду.

- Смотри, не подведи нас, - сказал Казимиру Мешок. - А то нам же не только Короля наебать надо, твой босс тоже довольный должен остаться, а если ты не справишься - нам от него пиздячек прилетит. Странный он у тебя, колдун что ли?

- Колдун. - ответил Казимир. - И если ты не заткнёшься, то скажу ему, что ты гадости про него говорил, он тебя за это в нормального человека превратит, тогда тебе точно пиздец...

Бомж ничего не ответил, только взглянул на него с опаской и поспешил пойти вперед.

Казимир шёл метрах в пятидесяти от бомжей, но даже там, до него доносились нотки "чудного аромата".

Углубившись примерно на километр, вглубь березовой рощи, бомжи остановились и махнули Казимиру рукой, чтобы он догонял их. Подойдя к ним, он спросил:

- Чего?

- Короче, скоро из леса выйдем, там будет белое здание, мы его обойдем слева, а ты иди справа, там на наших наткнёшься, с ними и переговори, если они тебя сразу не завалят, то у тебя есть шанс к Королю попасть, а если нет, то уж без обид, ты сам эту хуйню предложил. - сказал ему Бабайка.

- Сколько там ваших?

- Обычно трое, но может и больше быть. - ответил главный бомж.

- Хорошо. Идите. Дальше я сам разберусь. - сказал ему Казимир. - Да идите вы уже, заебали вонять тут.

Как и было оговорено, Казимир обошёл здание справа, прошёл вдоль стены и завернув налево, еще за один угол и уткнулся в облезлый шлагбаум.

- Эй, хули надо! - услышал он хриплый голос, откуда то сверху. - Вали отсюда нахер!

- Ты выйди сюда и в глаза мне это скажи! - крикнул в ответ Казимир. - Или ты только из окна гавкать умеешь?!

- Пацаны, гасите его!

После этих слов, из двери, до которой Казимиру было метров пять, вышли три мужика, кстати, было очень странно, что эти трое были довольно приличного вида, и от них совсем не воняло, даже когда они подошли к нему ближе. В правой руке, каждый из них, держал по небольшому топорику, а левые руки были прикрыты щитами. Не такими аккуратными и удобными, как у Кузнеца и его бойцов, но щиты!

"Пиздец. Сдохнуть от рук бомжей. Ахуенный финал" - подумал Казимир и выхватил кинжал, так любезно подаренный Кузнецом.

"Может бежать? Ещё не поздно. Зачем тебе вся эта хуйня?" - пронеслась мысль.

- Бежать? От бомжей? Да иди ты нахуй. - тихо и почти не шевеля губами, послал Казимир сам себя.

Его окружили, но нападать никто не пытался.

- Брось нож и пошли с нами или на куски порубим. - сказал ему один из стражников бомжачьего королевства.

Ничего не ответив, Казимир бросился на ближнего противника, пытаясь резким выпадом клинка, попасть ему в горло. Атакованный Малевичем бомж, прикрылся щитом и отпрыгнул назад, при этом кончик кинжала лишь легонько ткнулся в его щит. В момент атаки Казимира, на первого стражника, двое других бросились на него со спины. Один из них, ребром щита, ударил его между лопаток, от чего Казимир начал заваливаться вперёд. Это ему помогло избежать удара, обухом топора, по голове, который наносил третий стражник.

Удар в спину был сильным и практически критическим, так как пришёлся в момент выдоха, тем самым сбил Казимиру дыхание. Понимая, что ему нужно время, для восстановления дыхания, Малевич рванул в сторону, где как ему показалось, никого нет. Но он просчитался. Нет, людей там действительно не было, но там был столб, на котором когда-то висел круглый дорожный знак, с изображением, так называемого кирпича. Впечатавшись лицом в железную трубу, Казимир рассёк правую бровь. В глазах на мгновение потемнело, затем в них вспыхнули миллионы маленьких ярких вспышек и только потом его взгляд начал проясняться. Поняв, что он всё ещё стоит спиной к противникам, Казимир резко повернулся. Последнее, что он увидел в тот момент - быстро приближающийся к его лицу, грубо сработанный, торец щита...

Сознание не покинуло его полностью. Он практически не мог шевелиться, но слышал всё прекрасно. А вот рассмотреть что либо, он был не в состоянии - кровь из рассечённой брови залита ему глаза. Он почувствовал, что его взяли за руки и куда-то поволокли.

- Ебанутый приказ. - услышал Казимир голос.

- Сам ты ебанутый. - произнёс другой человек. - Нормальный приказ. Сначала допросить надо, а потом и убить можно.

- Как по мне, так лучше сразу убивать надо.

- Нихера ты Квака не понимаешь, поэтому в сторожах и сидишь.

- Ха, - усмехнулся человек по имени Квака. - А ты то, раз умный такой, какого хуя в сторожах сидишь?

- Не твоё дело. И вообще, заткнись и тащи молча.

- Ха -ха - ха ...

После того, как его проволокли около сотни метров по сырому асфальту, он услышал скрипучий звук, открывающийся железной двери. Совсем не думая о бережном отношении к телу Казимира, те двое, что тащили его, протиснулись в дверь и заволокли за собой Малевича. Когда его втаскивали в помещение, Казимир зацепился штанами за какую-то херню, и разодрал их, как раз в районе пятой точки. Дыра получилась большая, такая, что вся его жопа, неприкрытая теперь тканью, волочилась по холодному бетонному полу, пытаясь отшлифовать его. Метров через десять, Казимира отпустили, и он упал, ударившись затылком о пол. Лязг замка, дал ему понять, что его собираются затащить в очередную дверь. Четыре крепкие руки схватили Малевича за одежду и совершенно не церемонясь, швырнули в открытую дверь.

Состояние свободного падения. Именно это его испытал Казимир, после того, как его втолкнули в дверь. Благо для него, летел он недолго, секунду - полторы, но приземление было болезненным. Ещё бы, упасть с двух метровой высоты на груду сырых, трухлявых, воняющих плесенью досок - не самое безболезненно ощущение.

- Шкура, принимай пленника! - прокричал сверху один из его провожатых.

- Дебилы! - послышался мерзкий, скрипучий и очень хриплый голос, откуда то из глубины того помещения, в котором оказался Казимир. - Сначала меня зовите, а потом пленных бросайте, он же убиться мог!

- Да и хуй с ним! - крикнул голос сверху и захлопнул дверь.

- Дебилы - они и в Африке дебилы. - подытожил Шкура.

"Или подытожила?" - возникла мысль в раскалывающейся голове Малевича. - "Ведь по их голосам непонятна их половая принадлежность".

Огромная, сильная ладонь, схватила запястье Казимира и поволокла его.

"Мужик" - сделал вывод Малевич. - "У бабы такой руки быть не может. Хотя... чёрт их, бомжей, знает".

Его проволокли еще метров пять, и прислонили к стене, потом резко развернули, скрутили руки за спину и связали. Связали жестко и очень больно - стальной проволокой.

- Не боись, ничего твоим рукам не будет. - прохрипел Шкура. - Скоро Король придёт и решит, что с тобой делать.

"Весело, сука. Не обманул Кузнец" - подумал Малевич. - "Надо будет ему эту шутку рассказать, пусть поржёт".

Долго ждать не пришлось. Примерно через четверть часа дверь отворилась и в помещение вошли люди. Судя по шагам, не меньше четырех человек.

- Этот? - спросил кого-то наглый, властный голос.

- Ага, этот. - с долей подъёбки, ответил ему, судя по голосу, Шкура. - Сложно перепутать - он тут один ваще-то.

- Ты, манда ебаная, давно в хоре не пела? - спросил у Шкуры властный голос.

"Манда? Шкура - это баба? - ахуеть не встать!" - подумал Казимир.

- Ну ты чё, Король, я же шучу, прости. - начала оправдываться Шкура.

- Поздно извиняться. Допизделась ты. - огорчил Шкуру Король. - Сегодня ночью ублажаешь группу Бабайки.

- Ну пожалуйста, не надо, лучше к сторожам, они хоть моются иногда. - взмолилась Шкура.

- Или заткнись, или ещё одну группу дам! - рявкнул Король.

Возражений не было. Шкура, видимо поняла, что не сможет отмазаться, и не стала усугублять своё положение попытками извиниться перед Королём.

- Ебло ему помойте. Хочу посмотреть на него. - приказал Король.

На Казимира вылили пол ведра вонючей жидкости, которая тут, скорее всего, считалась водой, и протерли лицо, такой же, противно воняющей тряпкой. Кто-то поднёс к его лицу факел, давая возможность Королю лицезреть пленника.

С минуту ничего не происходило. Четыре человека, лиц которых Казимир не мог рассмотреть из-за факела, слепящего его глаза, стояли и молча смотрели на него.

- Все вышли! - нарушив молчаливую паузу, приказал Король.

Возражений не было и все как один, молча, покинули помещение, закрыв за собой дверь.

- Привет, Казимир, ну и какими же судьбами тебя сюда занесло? - спросил Король.

- Ахуенно. Меня сам Король бомжей знает. Или я такой известный, или я мы раньше встречались. - предположил Малевич. - И если ты меня убивать не стал, значит расстались мы по-хорошему, а таких людей не так-то много.

Человек с факелом в руках, слушал это молча, давая своему пленнику выстроить логическую цепочку, которая приведёт его к разгадке личности Короля.

- Ты чё, ждешь, пока я тебя отгадаю? - спросил Казимир. - В пизду игры, чё мы, дети что-ли. Покажись уже.

- Ох и мудак же ты Казимир. - раздосадовано произнёс Король и поднес факел к своему лицу.

- Как же я не догадался, что в этом гавне, только такой гавнюк как ты может жить. - шутливо сказал Малевич, узнав говорящего с ним человека.

Вася Рамс. Именно под этим именем знал Казимир этого человека. Познакомились они с ним ещё на "малолетке", почти сорок лет назад. Потом, когда оба были на свободе, они пару раз работали вместе, но Казимиру не понравились методы Рамса - он старался работать бескровно, поэтому они разбежались, хотя деньги они поднимали хорошие. Что же за дела мутил Рамс, что его клиенты должны были оставаться в живых? Вымогательство и рэкет – один из самых значимых статей дохода, братвы девяностых.

- Тебя как в эту дыру занесло? - спросил Казимир Рамса. - Ты же пацан центровой, с Края не вылазил.

- Ты аккуратнее базарь. У нас за центрового можно хорошо выхватить. - ответил ему Рамс, мастряча факел к канализационной трубе. - Ща, фонарик присобачу и расскажу.

Со второй попытки ему удалось закрепить факел. Король - Рамс, нагнулся к Казимиру, немного развернул его и принялся разматывать проволоку.

- По работе я тут был. - начал рассказывать Рамс. - Должника одного хорошо напрягли, рыбой он тут занимался. Подняли вообще чётко, только вот я забухал хорошенько. Полторы недели бухал, пока водка киселем не стала. Думал "белочку" выхватил - а хуй-то там, хотя лучше бы это была "белочка". Ну и хули, потом туда - сюда короче, с пацанами местными словились, бригаду замутили, вонючек напрягли на нас работать и вот я тут.

- Пиздец ты конечно замутил. - произнёс Казимир, растирая запястья. - Значит ты у них Король?

- Я сам ахуел, когда получилось такое замутить. - радостно ответил Вася.

- Вот только одно мне скажи: как ты в этой ебаной вонище живёшь? - поинтересовался Казимир.

- А где ты тут вонь чуешь? Только сыростью пахнет. Просто ты с разведчиками моими, с вонючками, долго пообщался, вот их запах тебе в нос и въелся. И вообще, чё тут сидеть, пошли наверх - похаваем, да за жизнь перетрём.

После того, как Король объяснил страже, что этот пленник - его друг, и теперь его статус - почётный гость, они направились прочь от этих сырых казематов. Несколько поворотов коридора, шесть лестничных пролетов вверх, и они уже в "тронном зале". По сути - это просто актовый зал, для вручения почетных, но никому нахер не нужных грамот или просто для проведения планёрок среди рабочих. Сейчас же, это помещение, носило более гордое и царственное название.

- Ты сказал, что я с твоими разведчиками общался, - спросил Казимир Рамса. - Откуда знаешь?

- Пиздец ты наивный. Они тебя сразу же и сдали - ты до шлагбаума не успел дойти, а они уже барабанили на тебя. - с чувством гордости за своих ручных бомжиков, ответил ему Король.

- И какая у них версия событий? - ехидно поинтересовался Малевич.

- Вы их в городе поймали и заставили всё рассказать, но они вам спиздели. Пообещали тебя к нам привести и внедрить. - пересказал Король, укороченный отчёт своих разведчиков, на что Казимир рассмеялся. - Пиздят что ли?

- Они уксуса обожрались и на наших вчера кинулись. Пизды выхватили, а потом все расклады ваши распиздели. Хотя теперь я понимаю, что не все.

- Вот пидоры. Накажу пиздаболов. - недовольно ответил Рамс. - И вообще, кончать с бомжами надо, заебали они.

- В смысле с бомжами? - поинтересовался Казимир. - У тебя же бомжеармия.

- Да этих то, конченных, у меня всего полтора десятка. А остальные нормальные, это те, кто отошёл от прошлой жизни, когда бухать перестал. Или ты думал, что я с этими пердамэнами барыг прессую? - откровенно спросил Король.

- Так прям, взял и сразу сознался? - спросил Казимир. - Обычно от такого отмазываются.

- А мне перед кем мазаться? Перед тобой? Так ты вроде не тот человек, кто за барыг впрягается.

- Да я смотрю, ты вообще никого не боишься, раз на таких пиздаболов полагаешься. - продолжил Малевич. - Они с ходу про тебя нашим всё рассказали, а если бы кавказцам попались?

- И что? Думаешь, что Арслан, придёт со своими горцами и покарает меня за то, что я его торгашей деревенских нахлобучил? – вопросом на вопрос ответил Король, но следом дал ответы на все вопросы. - А вот хрен тебе. Он сам мне этих барыг и сливает, тех, кто ему за охрану и сопровождение не платит. Выхлоп мы на половину делим, так что не пойдет он сюда. Центровым похуй на меня, как и мне на них, а больше в этом городе никого нет, кто может мне что-нибудь предъявить.

- Заебись расклад. - удивился Казимир. - Реально ты Вася тут устроился.

- Братан, аккуратнее. Ты же помнишь, что не надо меня так называть. - немного обидевшись сказал Рамс.

- Да помню я. Просто хотел проверить, не прошёл ли этот твой припиздох.

Спустя полчаса разговоров, в основном воспоминаний о прошлых совместных делах и друзьях, принесли обед. В дверь предварительно постучали и, дождавшись разрешения владыки, в тронный зал вошли три молодые девушки с подносами из нержавеющей стали. Аромат приготовленного на костре мяса донёсся до Казимира, от чего у него мгновенно заурчало в животе и потекли слюни. Второй поднос был занят белым хлебом, нарезанным крупными кусками и двумя глубокими стеклянными чашками, наполненными кетчупом или томатной пастой. На третьем подносе была она - большая, двухлитровая бутыль самогона, две стопки, два стакана и граненый графин, наполненный темно-красной жидкостью, по всей видимости, каким-то морсом.

- Дочь Шкуры. - кивнул Рамс на одну из девушек, зашедших к ним с подносами. - Я попутал, когда узнал, что у этой уродины, такая красивая дочь.

- Ну да, чёткая сучка. - оценил Казимир девушку. - Ты мне вот что скажи, Шкура ваша - это баба или мужик? По голосу и рукам - мужик, а ты с ней как с бабой говорил.

- А ты чё, не видел её? - удивился Король.

- Нет. Когда меня в подвал скинули - глаза кровью залиты были, да и темно там было, а когда ты пришёл - то сначала факел слепил, а потом она или он, ушёл. Или ушло?

Весь этот разговор происходил в присутствии девушек, которые снимали посуду с подносов и расставляли её на стол. Если бы Король или его гость, были более внимательны, то с легкостью заметили бы на лице девушки, которую Король представил как дочь Шкуры, недовольство, явно перерастающее в злость и готовое выплеснуться на него. Но девушка держала себя в руках, и никому не известно, чего ей это стоило.

- Машка! - окрикнул Рамс, ту самую девушку, когда она уже собиралась выйти в дверь. – Бабайка, со своими засранцами, накосячили, поэтому можешь идти к Шкуре и сказать, что наказание отменено. Всё поняла?

- Да господин, я поняла, спасибо ваша милость. - нежным, девичьим голосом, совсем не похожим на голос Шкуры, ответила Машка и дождавшись позволения, вышла из за дверь.

- Короче, Шкура это пиздец. Мутант она или вообще инопланетянка. - начал Король. - Снизу баба, ну в смысле пизда у неё, а тело как у мужика. Только сутулая она и косолапая, аж пиздец. Ебло опухшее, волосенки редкие - реальный монстр. И как у неё такая дочь получилась?

- Да хуй с ней, давай хавать. - предложил Казимир и не дожидаясь ответа, принялся запихивать в рот ароматные куски мяса.

- Нихуя не пойму, чё за мясо? - спросил Казимир у Рамса, спустя полчаса попыток распознать незнакомый ему вкус.

- Конина. У нас её дохуя. Коней, которых мы у барыг забираем, некуда девать: Арслан их себе не берёт, чтобы не спалиться, центровым они не нужны. Я им три лошади продал, а больше им не надо. Ну и всё, - развел руками Король. - Приходится их на мясо пускать.

- Ну ты и дурак. - покачал головой Казимир. - Ты хоть одну машину видишь, хоть один грузовик? Нет. И больше не увидишь. А грузы, тяжести всякие, стройматериалы, жратву по рынкам, овёс, муку - на горбу носить? Да тот же Арслан, когда поймет, что лучше иметь хороший конный "автопарк", чем идеальную репутацию, и сам начнёт ворованных коней скупать. Да хули Арслан, Кузнец бы тебе оружием за лошадей заплатил, хорошим, качественным.

Услышав это, Король налил себе ещё одну стопку, выпил и налил ещё.

- Что-то ты частишь братан. Или мой визит, это повод нажраться? - весело поинтересовался Казимир.

- Ты откуда Кузнеца знаешь? - серьезно спросил Король.

- Я у него в бригаде. - так же серьезно ответил Малевич.

- Как тебя к этому отморозку занесло? Он же ебанутый на всю голову!

- Нормальный он, не ебанутей меня, да и бойцы у него хорошие - лучшие в городе. Так что, всё заебок. - эти слова, Малевич произнёс с долей гордости, желая показать, что он хорошо устроился в этом Мире.

- Ну и дурак ты, раз так считаешь. Пизда твоему Кузнецу, да и бойцам его пизда. - сказал ему Рамс. По его интонации и выражению лица, было ясно, что он знает больше, чем говорит.

- Слушай, Вася, давай без этой хуйни, если что знаешь - поделись информацией.

- Я просил не называть меня так?! - крикнул Рамс. - Просил?!

- Всё, успокойся. Не буду больше. Шутканул я. Не злись. - ехидно улыбаясь, ответил Казимир.

- Заебали твои шутки. Не был бы ты мне корешом - уже наказал бы. - стараясь показать своё доминирующее положение, пренебрежительно произнёс Король. - С полковником они зря связались. В смысле на делюгу, в Дубник, зря пошли. Развод это всё. Полкан с Арсланом эту мутку придумали.

- В смысле развод? Сына что ли нет? Или что, объясни нормально? - спросил Казимир.

- Есть сын. Его реально в заложники взяли. Люди полковника, дезертиры которые, и в Дубник ушли. Вот и вся правда, а остальное всё сказки. - начал рассказ Рамс. – А ещё правда в том, что не дойдут твои друзья туда, засада их ждёт по дороге - люди полковника и Арслана, человек сорок всего. И тем дезертирам маляву отправили, что, типа полковник спецбригаду карателей к ним отправил, наказать их. Поэтому ждать они его будут и на переговоры не пойдут. Из этого и ясно становится, что задание твои кореша не выполнят, и если они по дороге не сдохнут, а они точно сдохнут, то через неделю всем им пиздец.

- Арслан тут каким боком? И почему полкан так поступает, ему же сына освободить надо или нет?

- Похуй ему на сына, да и слухи ходят, что сын сам от него съебнул - заебался с папенькой жить, самостоятельности захотел. - пояснил Рамс. - А в чём интерес Арслана - я пока не знаю. Не удалось моим шпионам вонючим это выяснить.

- Спасибо за информацию, братан, и за гостеприимство спасибо, но мне бежать пора, думаю смогу Кузнеца догнать.

Сказал это Казимир уже вскакивая из-за стола и на ходу запивая морсом, только что проглоченный кусок конины.

- Послушай, Колян, а тебя никто отсюда не отпускал. Сядь на место! - криком приказал Король.

- Ты гонишь, что ли. Мне своих предупредить надо.

- Твои они тебе и то, на несколько дней всего, а мне они чужие. И вообще, я и своих десять человек выделил, чтобы Кузнеца ёбнуть. Так что садись на место, забывай нахуй про то, что знал их когда-то и вообще, давай выпьем и Машку тебе пригласим, я же видел, что она тебе понравилась.

- Пошёл ты! - совсем уж невежливо ответил ему Малевич и подойдя к двери, рванул за ручку.

Выход ему преграждали очень уж здорового вида, бородатые мужики. Один из них, стоявший в проходе, ближе к Казимиру, ладонью, резко и сильно пихнул его в грудь, так, что Казимиру, чтобы не упасть, пришлось сделать несколько шагов назад.

- Иди на место и прижми свою драную жопу. - приказал тот самый мужик, хриплым голосом.

"У них что, у всех тут такие голоса? - подумал Казимир. - Профессиональное, что ли?"

- Ну и сука же ты Вася. - процедил сквозь зуба Казимир. - Хуй с ним, ты не знал, что я с Кузнецом и подписался на это. Твои дела, никто с этим не спорит, но сейчас, когда узнал, что я с ними, и ты так поступаешь, почему? Почему просто не отпустить меня?

- За Васю я тебе всё ебло расшибу, но это позже, а пока сядь и послушай. - ответил ему Рамс. - Мне похуй на тебя, на Арслана, полковника и уж тем более на Кузнеца. Это просто бизнес. Мне предложили поучаствовать, я согласился. Награда за то, что парни въебут твоего Кузнеца - его дом, со всем содержимым и разрешение там постоялый двор открыть. А ты знаешь меня, знаешь, что не люблю я на отшибе жить, мне к людям надо - тусовки, движняк и всё такое. А это такой шанс из этой глуши переехать, готовый бизнес замутить, барыг по синьке в карты наебывать - да чё я тебе объясняю, знаешь ты что я люблю. Так что не дам я тебе их предупредить, да и вообще, не отпущу я тебя, ты же мстить ещё можешь начать. Поэтому похавай и выпей напоследок, а вечером мы тебя казним, но сначала...

Он махнул рукой, приказывая своим бойцам схватить Казимира, и те без промедления бросились выполнять приказ.

Первому, Казимир, очень удачно попал правых хуком в подбородок, и он стал заваливаться, преграждая дорогу остальным. Малевич рванул вправо, к окнам, но кто-то успел схватить его за ворот и резко дёрнул назад. Рывок был такой силы, что ноги Казимира оторвались от земли, и он упал плашмя на пол. Сразу, после приземления, он почувствовал, как его начали пинать по рёбрам. Пинал его один человек - Вася, остальные двое просто стояли и смотрели за тем, чтобы жертва экзекуции Короля не смогла вырваться или попыталась контратаковать их правителя.

Спустя несколько минут, избиение прекратилось. Король поправил растрепавшуюся, во время размашистых пинков, одежду и спокойно вышел из помещения. Двое наблюдавших за избиением стражника, подняли третьего и так же молча последовали за Королем, оставив Казимира лежать на полу.

Не прошло и минуты, после того, как Малевича оставили одного, в комнату вернулся Король.

- Я тебе Машку обещал? - спросил он. - Обещал. Поэтому ты, мой бывший корешок, приводи себя в порядок и жди последнюю, в своей конченной жизни, шалаву.

Не сказать что Вася Рамс отмудохал Казимира так, что тому пришлось корчиться от боли. Половину ударов пришлось в руки или ноги, вторая половина вскользь. Были, конечно, и чистые, болезненные попадания, но это можно было пережить.

Казимир поднялся, обследовал помещение, расположенное на третьем этаже здания, в котором он стал заложником до времени своей казни, выглянул в окна и не найдя никаких возможностей для побега, уселся за стол и налил себе выпить.

Спустя полчаса дверь отомкнули и в комнату впихнули абсолютно нагую девушку.

- Господин сказал, что до вечера я ваша. - смущенно произнесла она, прикрывая руками своё обнаженное тело.

Глава 22

Люди полковника пришли рано, ещё до того как окончательно рассвело. Как я и подозревал, пришло их намного больше, чем обещанных два человека. Около двадцати человек, были посланы для того, чтобы расположиться лагерем возле нашей общины и контролировать оставшихся в общине людей, и в случае нашей неудачи, выступить в роли палачей. Спустя час, они уже успели поставить пять палаток, на том самом месте, где мы планировали сделать стоянку для деревенских торговцев.

Непосредственно к нам подошли лишь двое. Обоих я узнал - те самые офицеры, которые присутствовали при нашем разговоре с полковником. Только сейчас они выглядели по-другому: вместо кителей и форменных брюк - серо-зеленый, полинявший камуфляж, на котором отсутствовали какие либо знаки различия, и кожаные берцы. На плечах видавшие виды, старые, советские туристические рюкзаки. На поясах широкие кожаные ремни, с пристегнутой к ним и перекинутой накрест через плечи портупеи. На ремнях, оттягивая их вниз, висели одинаковые, казачьи шашки и штык ножи.

Схожи они были как возрастом - обоим лет по сорок - сорок пять, так и лицами - обычные, непримечательные славянские лица. Различались эти двое, только ростом и цветом волос. Тот, что повыше - светловолосый, а пониже, сантиметров на пять - темноволосый, с частой проседью.

- Если я правильно помню - вы оба майоры? - спросил я.

- Да. - ответил светловолосый.

- У меня к вам два вопроса, - продолжил я. - Кто из вас в этом походе главный и как вас звать?

- Главари - это у вас тут. - с ходу начал показывать свое отношение к нам светловолосый. - А среди нас, старший я.

- А имена у вас есть или это тоже, только у нас такая херня махновская?

- Ни к чему вам наши имена. Обращайтесь по званию - товарищ майор. - в край ахуел белобрысый.

- Без обид, майор, но если не скажите имена, то будете Винтик и Шпунтик.

Мои парни рассмеялись, а майоры дружно раскраснелись.

- Я Сергей. - ответил темноволосый. - Позывной Крах, а это Дмитрий, позывной Дикон.

Светловолосый со злостью посмотрел на него, словно перед ним не его боевой товарищ, а предатель Родины.

- Ладно тебе, Дикон, какими бы они не были, но нам с ними неделю по полям бродить, и то, что мы будем друг друга, хотя бы по имени звать, упростит нам задачу, - повернулся к нам и добавил. - Но это не сделает нас друзьями.

- Мы в друзья не набиваемся. - ответил ему я. - Но то, что нам нужно доверять друг другу - это факт, без этого все сгинем.

- Согласен. - подтвердил мои слова Крах.

- Ну, раз мы все такие согласные, то давайте побеседуем, пока мы ждём людей, которые вместе с нами, проделают часть пути.

- В смысле? Кого ждём? - спросил Дикон.

- Торгашей в Сосновку проводим. Всё равно по пути. - пояснил я. - Пошли на лавку присядем, разговор есть.

Крах, в знак согласия, кивнул головой и пошёл в сторону лавочки. Дикон, с очень недовольным лицом, последовал за ним.

- Начну с того, что попрошу вас, в случае переговоров по выдаче сына полковника, подтверждать все мои слова и обещания, которые я дам дезертирам. - начал я.

- Например? - спросил Дикон.

- Снятие всяческих претензий, отказ от преследования, обещания забыть о случившемся и прочее. - разъяснил ему я.

- Я согласен. - ответил Крах.

- А я нет. - отказался Дикон. - Я офицер, и привык держать своё слово, а если полковник решит покарать предателей, то получится, что я врал, и слово моё ничего не значит.

- Тогда скажи мне, Дмитрий, при каких обстоятельствах сын полковника попал в плен? - спросил его я.

- Ты всё слышал. Зачем ты спрашиваешь?

- Будь добр, повтори, память у меня плохая.

- Он встретил дезертиров на пути сюда, на перекрестке, там его и пленили...

- Всё, спасибо, вспомнил. - перебил его я. - Можешь дать слово офицера, что всё так и было?

- Зачем? - захлопав глазами и нервно заёрзав на скамейки, спросил Дикон.

- Затем, - улыбаясь, ответил за меня Крах, залезая в карман за сигаретами. - Что он всё знает, и проверяет нас.

"Ну, хоть один из них адекватный попался" - подумал я.

- Хочешь правду - давай. - продолжил Крах. - Главный я. Говорить это сразу для маскировки не стали, порядок у нас такой. Про обстоятельства пленения - свои дезертиры его и увели, как гарант безопасности. Слова твои мы подтвердим. Теперь твоя очередь говорить правду - откуда это узнал?

- На рынке услышал. - ответил я.

- Ты не сказал от кого именно услышал. От Арслана? - спросил Крах.

- Нет. Люди его сказали. А кто им велел - я не знаю. - наполовину правдиво, ответил я.

- Будем считать, что я поверил. - выдыхая сигаретный дым, сказал Крах. - Дима, сходи к нашим, узнай как у них дела.

- Понял. Иду. – недовольно ответил Дитрих.

Стало ясно, что отослал он его специально, чтобы продолжить откровенный разговор наедине.

- Не доверяешь ему? - спросил я.

- Раз мы решили говорить откровенно - то нет, не доверяю. Его специально послали со мной.

- Смотрю у вас там не всё так гладко? - продолжил я расспрос. - Чем ты полковнику не угодил?

- Не важно. Это к делу не относится. - ответил Крах.

- А что относится, о чем наедине поговорить хочешь? - спросил я.

- Этот, - он кивнул в сторону ушедшего Дикона. -Гандон ещё тот. Не буду говорить, из-за чего у нас конфликт получился, но я ему желаю смерти, и если ты мне с этим поможешь, то в случае вашего провала, я скажу полковнику, что ты сделал всё что надо, и даже больше.

- Полковник тебе точно поверит? - удивившись такому повороту, спросил я.

- Если правильно преподнести нашу будущую сказку, то поверит.

- А если просто уйти из города, пожить в поле дней пять, рядом с могилкой твоего друга Дикона. За это время придумать хорошую историю, и благополучно вернуться? - предложил я самый удобный для себя вариант.

- Не получится. Полковник за нами шпионов отправил. - пояснил он. - Для перепроверки ваших действий. Ну и в случае чего, для нашей подстраховки. В самих переговорах или операции по освобождению, они участвовать не будут, поэтому нашему договору помешать не смогут.

- Да уж, господа офицеры, благородство из вас так и плещет. - подъебал я майора. - Независимо от исхода операции, даже если мы без боя получим сына полковника живым и невредимым, я помогу тебе, в обмен на твою помощь нам. Но если ты меня обманываешь, то очень сильно об этом пожалеешь. Договорились?

- Так точно, договорились. - согласился Крах.

- Кузнец, кого ждём то? - спросил, Палец, после того, как мы закончили разговор с майором и я подошёл к парням. - Все уже готовы.

- Вот как ты внимательно меня слушал на собрании, да Костя?

- Барыг ждём, сопроводить их надо. - ответил за меня Юрка. - Люди Арслана попросили. А ты внимательнее будь, не на прогулку идём. Ясно?

- Ясно - ясно, только ты, Юрик, командира не включай.

- Идут! - крикнул сверху, с наблюдательного пункта, дозорный.

- Пошли, на дороге их встретим. - объявил я.

Парни начали подниматься с лавочек. Молча обнялись с близкими - те, у кого они есть - и направились к выходу из общины.

- Привэт друзья. - поприветствовал нас Мурад. - Смотрю вы нас ужэ ждётэ?

- Ждём, но недолго. - ответил я.

- Вот тэ люди, которых я просил проводить.

Мурад указал на двоих пожилых мужиков и молодого парня, сидевших на кОзлах телеги.. К нашему сожалению, телега была до отказа загружена баулами, так что все наши надежды на то, что мы хоть часть пути сможем в ней проехать, рухнули в один момент. Но рюкзаки и походные сумки, мы, конечно же, с разрешения хозяев, сумели засунуть в телегу, что нам очень сильно облегчило путь.

- Хорошо, Мурад. - сказал я и махнул рукой, давая всем понять, что наше путешествие началось.

Было удивительно, но Мурад не развернулся и не пошёл обратно, как его бойцы, он даже не остался стоять - он пошёл с нами.

- Слушай, Кузнэц, ты нэ против, если я с вами в Сосновку схожу? - спросил Мурад, идя со мной рядом.

- Не против. Только объясни мне, зачем тебе в Сосновку и почему твои бойцы не пошли с тобой?

- Дядя им запрэтил. А мнэ он нэ можэт запрэтить, я его и спрашивать нэ стал. - ответил Мурад. - Вчэра Шакир с людьми торговцэв в Сосновку ушёл провожать, к ночи должны были вэрнуться, но нэ пришли. А Арслану до этого и дэла нэт.

- Арслан твой дядя? - спросил его я. - И почему ты думаешь, что они не могли в деревне заночевать?

- Да, дядя мой. А люди наши нэ могли они там остаться, нэ положэно так дэлать. Я Шакира хорошо знаю, он бы дажэ ночью домой пошёл. Пэрэживаю я за них. Провэрить хочу. - ответил Мурад. - Мужики сказали, что знают тэх, кого они провожали, отвэдут мэня к ним. Я с ними поговорю, узнаю, что сними и куда они ушли.

- Не боишься один по деревне ходить, вдруг, кому не понравится, что ты там расследование проводить будешь? - поинтересовался я.

- Нэ боюсь. Я вообщэ ничэго нэ боюсь.

- Если я тебе помогу, походим с тобой по Сосновке, узнаем, куда твои люди делись - примешь мою помощь? - спросил я Мурада?

- Приму конэчно. - с радостью согласился горец. - Что в замэн?

- Ничего не надо. - честно ответил я. - Это просто дружеская помощь. Нам всё равно привал делать. Пока люди отдыхают, мы с тобой все дела сделаем, а ты к ночи успеешь в город вернуться. Только если не сложно, по пути домой, зайди ко мне домой, привет от нас передай. Хорошо?

- Нэ вопрос. - улыбнувшись, ответил Мурад.

- Кузнец, поговорить надо. - окликнул меня Кривой.

- Могу отойти, если мэшаю. - сказал горец.

- Не надо, это не тайна. - ответил Юрка. - Мы конечно луки взяли, но сам знаешь какие мы стрелки.

- Знаю, брат, знаю. - грустно сказал я, понимая, что с Острым нам было бы намного проще выполнить это задание.

- Может, к Дозору зайдём, попросим нам помочь лучниками, что думаешь?

- Идея хорошая, только, скорее всего, не поможет он нам. - предположил я. - Он и в прошлый раз против был, только из вежливости с нами Факела с парнями отпустил, а сейчас он нам вообще ничем не обязан, так что думаю, что мы только зря время потеряем.

- Он мнэ дрожэн. - неожиданно произнёс Мурад. - Он большую партию водки у нас взял в долг, гвозди и цэмэнт, осэнью овощами обэщал рассчитаться, но там объем такой, что они нэ вывэзут платёж. Могу поговорить, пообэщать часть долга списать.

- А сам потом как перед Арсланом объясняться будешь? - спросил Кривой у горца.

- Я свою долю прощу им, там как раз трэть долга. Поговорить?

- Что должны будем? - широко улыбаясь, спросил его я.

- Пэрэсьань, - так же, широко улыбаясь, ответил Мурад. - По братский помогаю.

Тимур и Дозор, были крайне недовольны нашей просьбой. Так же, как я понял, они были недовольны и тем, что мы начали строить стоянку для торговцев. Начав своё строительство, мы создали им огромную конкуренцию, ведь наши общины находятся друг от друга на расстоянии менее километра. Видимо они, первые поняли, что можно хорошо заработать на подобного рода бизнесе, а мои ушлые парни, подсмотрев у них эту идею, предложили её мне, выдав за свою собственную. В общем, создавалось четкое ощущение, что нам тут не рады. Предложение Мурада их заинтересовало, но они мялись, а времени на долгие уговоры не было, поэтому я предложил им сделку - Мы прекращаем строительство постоялого двора, а они выделяют нам подкрепление.

- Три человека. Это всё. - сухо произнёс Дозор. - И постарайтесь сделать так, чтобы мои люди вернулись домой живыми и здоровыми.

- Постараемся. - бросил я в ответ, похожей интонацией.

- Ждите, через десять минут мои бойцы присоединятся к вам. - добавил Дозор.

- Будем ждать там, - я указал в сторону нашего маленького войска, которое осталось ждать результатов переговоров на повороте к замку, некогда бывшим пилорамой.

Вернувшись к своим, я первым делом подошёл к Кривому.

- Юра, когда мы вернёмся, не забудь мне напомнить, чтобы я послал к чёрту все договоренности с Дозором, да и его самого.

- Всё так плохо? - поинтересовался Кривой.

- Людей дадут. За это мы стоянку для барыг не строим. - услышав слово "барыги", деревенские торговцы недовольно посмотрели на меня, но ничего не сказали. - Не понравилось мне, как они с нами разговаривали. Дохуя самодостаточными себя считают.

- Мнэ тожэ нэ понравилось, как со мной говорили. - поддержал разговор Мурад. - Нэ пэрэживай, врэмя и жизнь их накажэт. Нэльзя наглэть, когда друзья в бэдэ.

Этот молодой горец нравился мне всё больше. Нет в нём ни пафоса, ни пренебрежения к людям, не делит он никого ни на своих, ни на чужих. На вид, лет двадцать пять, а рассуждает и, что самое главное, поступает, как настоящий кавказский мудрец.

- Вон, - Кривой показал рукой в сторону замка. - Идёт наше подкрепление.

Три человека, из которых двоих я узнал сразу, быстрым шагом направлялись в нашу сторону. Темно-серые одежды, рюкзаки, за поясом топорики и большие охотничьи кинжалы. Что больше всего меня обрадовало, так это то, что дозор не обманул - за спиной у каждого - лук и стрелы.

- Ну привет философ, тебя с такой яркой шевелюрой, за километр узнать можно. - поприветствовал я Факела.

- И тебе привет, Кузнец.

- Смотрю у тебя ботинки новые? - спросил его я. - Эти, надеюсь, по размеру? А то нам топать далеко.

- Как раз. - улыбнулся Факел.

- Привет Елисей, как рука, ожёг прошёл? - спросил я у лучника.

- Давно уже. - радостно ответил тот.

- Представьте нам своего третьего друга и идём, время не ждёт. - поторопил я парней.

- Сурок меня зовут. И я очень рад, что иду с вами. - парень протянул мне руку для рукопожатия. Я ответил на этот жест и мы двинулись на встречу приключений.

Чтобы мы не выглядели как толпа проходимцев, случайно сбившихся в стаю, я расставил парней по их местам:

- Буран и Баламут - в авангард! Хакас, Палец - арьергард! Лучники - идёте за телегой. Кривой, с Мурадом - справа от телеги, мы с Волком - слева!

Не знаю, как это у него получилось, но майор с позывным «Дикон», смог договориться с торговцами, они подвинулись, и он смог впихнуть свою хитрую задницу на кОзлы и не слазил с них, до самой Сосновки.

С Крахом - вторым майором - Хакас, с легкостью нашёл общий язык, и они не останавливаясь, начиная от места, где к нам присоединились лучники, до Сосновки, разговаривали на какие-то, общие для них темы. Молодец Хакас, разговорил его, хоть это уже и не требовалось, потому что в искренности его предложения мне, я совсем не сомневался. Почему?

В тот вечер я нашёл уксус. Яблочный. Для чего? Неужели вы ещё не догадались? Для резкого рывка в познании моих умений.

Я попросил Кривого, чтобы он присмотрел за мной, пока я буду постигать себя. Мы не знали как я отреагирую на уксус, поэтому Юрка привязал мне руки к крюку, в потолке кузнице, связал между собой мои ноги, и после того, как засунул мне в рот дозу ароматного, желеобразного наркотика, заткнул мне рот кляпом.

Я мало что помню из того, что я видел или делал, пока был под действием уксуса, но когда я полностью пришёл в себя, мне открылось умение, которое я так старался постичь - умение понять мысли и замыслы посторонних мне людей. Но для этого, мне всё таки нужно было их имя. Это мы проверили сразу. Да, ночью. Дошли до новых соседей, которых ни я, ни Юрка, совсем не знали. Извинились за поздний визит, поболтали о каких-то пустяках, потом, как бы невзначай, представились настоящими именами, и узнали имена соседей. Результат был мгновенный, чему я несказанно обрадовался. Хотя были и разочарования - я всё ещё не мог управлять такими людьми. Ну что ж, уксуса у меня много, успеем и этому научиться.

Рядом со мной шёл Волк, довольное лицо которого, должно было вот-вот треснуть.

- Привык к нему? - спросил я Волка, указывая на его новое оружие.

- Как будто всю жизнь с ним хожу. - ответил он, нежно поглаживая навершие рукояти меча.

Утром, ещё до того, как пришли вояки, я позвал его в кузницу. Отрыл из кучи, приготовленной для откупа полковнику, бастард и его уменьшенного близнеца - кинжал с тридцати сантиметровым клинком. Нашёл подходящую для них портупею, и благодарственно вручил Волку.

- Это подарок тебе, за новости о Варяге, - сказал ему я. - Тем более твои сабли, после поединка с Баламутом, больше на ножовки похожи - сталь у них говно. А этим хоть бетон руби. Шучу, не делай так.

- Афигеть! - воскликнул он от радости, вытаскивая меч из ножен. - Он такой ахуенный! Не жалко?

- За новости о друге - не жалко. - ответил я. - Желаю, чтобы он тебе ни разу не пригодится, но если возникнет ситуация, и нужно будет пустить его в ход, пусть он верно служит тебе.

- Спасибо. Прям от души спасибо. - искренне поблагодарил меня Волк и начал подгонять под себя ремешки портупеи.

Так же, в подарок он получил кольчугу. А вот от шлема он любезно отказался, мотивируя это тем, что на генном уровне не переносит никаких головных уборов, а зимой привык пользоваться капюшоном.

- Это, Кузнец, я как бы в курсе ваших дел, сам понимаешь, не мог я не слышать ваши разговоры. - начал витиевато рассказывать Волк, о каком-то, принятом им решении. - И это, в общем я решил с вами в Дубник идти. Помогу вам, а потом уже домой пойду.

- Уверен? - спросил его я.

- Как никогда. - с непоколебимой уверенностью, ответил он.

- Тогда слушай: если я скажу - упади и ползи - ты ползёшь, даже если пол ногами гавно; если скажу - убей - убивай не задумываясь, даже если перед тобой ребенок. Всё ясно?

- Перед тем, как я отвечу, хотелось бы спросить: а каждый из твоих людей выполнит такой приказ без промедления, даже если нужно будет убить ребенка? - спросил он меня.

- Нет. Никто не выполнит такой приказ. - честно ответил я. - Я хоть и мудак, и много людей убил, виновных и невиновных, но детей я не трону.

- Проверял меня?

- Да. Хороший ты человек, Волк. Зря ты с нами связываешься, зря. - всё так же, искренне сказал ему я. - И кстати, про первое условие, про упасть и ползти - это серьёзно. Ослушаешься - накажу. Ясно?

- Ясно. - улыбнувшись ответил парень, видимо еще не понимая, что мои предостережения, совсем не шутки, а желание уберечь его от того дерьма, которое творится вокруг нас.

- Факел! - крикнул я нашему рыжему философу. - Иди сюда, поговорить надо.

- Мне отойти? - спросил Волк.

- Нет. Никакие тайны мы обсуждать не будем. - ответил я.

Перейдя с шага на бег, Факел быстро догнал нас. На его лице, всё так же красовалась довольная улыбка.

- Мой друг, у меня к тебе два вопроса, - начал я разговор с Факелом. – Знаешь, куда мы идём?

- Нет. - спокойно ответил тот.

- И что, совсем не интересно?

- Если только совсем немного. Хотя нам пофигу куда, лишь бы подальше от дома.

- Это будет мой второй вопрос, но про это позже, а пока я тебе расскажу, куда и зачем мы идём...

- Да уж, весело будет. Даже поинтереснее чем в прошлый раз. - ответил мне Факел, после того, как я поведал ему историю нашего противостояния, а позже и договора с полковником.

- Можешь отказаться. - предложил я. - Пойму, если вернешься. В Дубнике не будет высоких окон, из которых мы врагов сожжем. Там лицом к лицу придётся выйти.

- Так и выйдем, с этим проблем нет, помнишь же: судьба, фатум и прочее или забыл? - ещё шире улыбнулся Факел.

- Ну смотри - я предлагал. - совершенно серьёзно сказал я. - Ну раз с этим решили, тогда второй вопрос: какого хуя ты такой счастливый? Неужели от того, что с замка своего съебаться удалось?

- Не поверишь, но так оно и есть.

- Чего так? Надоело в четырех стенах сидеть? - поинтересовался я у Факела.

- Если бы. Дозор, последнее время, какой-то другой стал. Как бы это сказать правильно, монетизировать свои действия он стал.

- В смысле? - удивился я.

- В прямом. Говорю же, поменялся он, как с этим Тимуром тесно общаться стал. Всё в выгоду переводить начал. Только и ищет возможность на чём заработать. - пояснял мне Факел. - Да ладно бы он это делал для того, чтобы запасы общины пополнить или что-то подобное, но нет. Он себе гребет. По еде пайку урезали, а сами каждый вечер шашлыки жарят; стройматериалы в долг взяли, чтобы их новым поселенцам перепродать, а чем те отдавать будут, не подумали. Нам за них столько отдать нужно, что даже скидка не поможет, которую Мурад сделал. Стойбище это долбанное, для торгашей. Да нахер бы оно нужно было. Останавливались у нас одни, пару дней назад. Напились как суки, и давай буянить. Хотели им пизды ввалить, так нет, нельзя, клиенты. "Терпите!" - вот что он нам сказал. Представляешь?! Раньше бы он этих торгашей за яйца на заборе подвешал, а теперь "Терпите".

Факел эмоционально плюнул себе под ноги.

- А знаешь, как мне эти ботинки достались? - спросил он меня и продолжил, не дождавшись ответа. - Я их купил у Дозора. За два литра самогона. А знаешь где я самогон взял? Мне пришлось тем барыгам лошадей почистить. А хули делать. Обуть нечего, старым хана пришла, а Дозор говорит: "Нет у нас средств, чтобы вас одевать. Сами крутитесь как хотите." А за самогон - пожалуйста, сразу ботинки нашлись!

- А самогонка ему зачем? Он что, бухает? - поинтересовался я у Факела.

- Если бы. - ответил парень. - Он бар открывать собирается, вот и подготавливается.

- К нам бы пришёл. Я бы дал ботинки. У нас этого добра хватает.

- Я хотел. Только не к вам, а в город сходить. Замутил бы себе что-нибудь. Так не отпускают они никого. Или в охране стоишь, или в поле ебашишь. Ну, или на стройке.

- Да уж, дела. - посочувствовал я ему.

- Пиздец, а не дела. - довольно точно охарактеризовал Факел, состояние дел в их общине.

- Не переживай. Когда вернемся - я помогу вам. - пообещал я Факелу. - Избавлю я вас от такого Дозора.

- Убьешь? - серьезно спросил Факел.

- Нет. По-другому. Только скажи, ты точно уверен, что он раньше другим был, а изменился после общения с вашим Тимуром?

- На все сто. - не задумываясь выдал Факел.

- Напомни мне только, как Дозора по имени звать? - поинтересовался я у Факела напоследок нашего разговора.

- Дмитрий Иваныч. - ответил он.

- Я поговорю с ним. Обещаю, он изменится.

За этими разговорами мы прошли мимо промышленной площадки, одного из двух угольных разрезов нашего города, прошли под железнодорожным мостом, а после одолели пологий, но очень затяжной подъём в горку, поднявшись в которую, мы вышли в колхозные поля. Если бы не то, что случилось с этим Миром, то, как раз в эти дни, аграрии выгнали бы из гаражей своих огромных железных монстров, для вспахивания этих полей. Но этого мы больше не увидим. Со временем поля зарастут сорняками, затем там появятся тонкие стебельки кустарников, а после, спустя много сотен лет, здесь будет лес. Глухой, непролазный, не знающий человеческого невежества и варварского отношения к себе, лес. Природа восстановит всё то, что человеку удалось уничтожить за эти сотни лет, своего "разумного" технического прогресса. Исчезнут все напоминания о величественных строений архитекторов современности, до неузнаваемости изменятся пейзажи, восстановятся популяции животных, а возможно появятся новые их виды. Спустя пару сотен лет, после исчезновения благ нашей цивилизации, мы, те, кому посчастливиться выжить, будем жить в абсолютно другом, девственно чистом мире. Мире гармонии и уважении к природе, дарующей нам жизнь.

Спустя три часа пути, нашим взорам предстала Сосновка. Но войти в деревню так же легко, как нам удалось пройти весь путь до неё, мы не смогли. Дорога, перед Сосновкой, резко ныряла в низину, которая сейчас представляла собой одну большую, просто огромную лужу жидкой грязи.

- Там не глубоко, по колено всего. - раскрыл нам тайну фарватера лужи, один из мужиков, ехавший на телеге.

- Спасибо конечно, но мы лучше в обход. - ответил ему Юрка. - Вы как проедете через это болото, нас дождитесь.

- Конечно, дождемся. У нас же вещи ваши.

Путь в обход занял у нас минут пять, и снова соединившись в единый караван, мы продолжили наш путь.

Миновав эту преграду, я распорядился, чтобы авангард и арьергард держались ближе к основной группе.

Деревня встретила нас полностью разграбленными складами зерна, которые были по правую руку от нас.

- Да уж, запасся кто-то зерном. - сказал Крах, смотря на весь этот разгром, царящий на территории складов.

- Все помаленьку. - ответил тот самый мужик, что поведал нам о глубине лужи.

- Вас до куда провожать? - спросил я его.

- До магазина. - ответил он мне. - Знаешь где это?

- Конечно. Я же тут раньше часто бывал. - пояснил я.

До магазина, всего метров двести пути, которые мы преодолели совершенно без каких либо проблем. Там мы забрали свои вещи с телеги и сложили их в одну кучу.

- Кстати, Мурад, эта лошадь Петрухи, - указал один из торговцев, на лошадь, привязанную у двери магазина. - Это его ваши люди провожали вчера.

- Будь другом, позови его. - попросил я торговца.

Мужик молча кивнул, зашёл в магазин и уже через минуту вернулся с тем самым Петрухой.

- Привет мужики, поговорить хотели? - спросил он.

- Хотэли. - ответил ему Мурад.

- Мы поехали тогда, спасибо что проводили. - поблагодарили нас торговцы и направили повозку дальше, в глубь деревне.

- Гдэ мои люди, которые тэбя вчэра провожали?

- Так ушли они. - удивившись вопросу, ответил Петруха.

- Куда? - продолжил Мурад.

- Так туда, - он указал рукой в сторону трассы и соответственно поворота на Дубник.

- Почэму туда? Они домой должны были пойти. - попытался Мурад получить ответ от торговца.

- Так не знаю я. Нас до этого самого места проводили, на своёмязыке поговорили и ушли.

- Ещё что-нибудь было, спрашивали, может что-то или просили сделать? - спросил я.

- Воды попросили набрать. - ответил Петруха. - Ах да, еще спросили, успеют ли они до темноты в какой-то лесок попасть.

-Какой лесок? - удивился Мурад.

- Вот этого я уже не знаю, просто говорю что слышал.

- Как твоё имя? - задал я неожиданный для Петрухи вопрос.

- Зачем тебе моё имя? - с опаской спросил он.

- Тэбэ сложно отвэтить или есть что скрывать? - возмутился Мурад.

- Саня. То есть Петров Александр, и нечего мне скрывать.

Несколько секунд я стоял молча, а Петров Саня, часто моргая, поочередно поглядывал то на меня, то на Мурада. Когда я закончил проверять его слова и дал своё позволение ему уйти, то стало хорошо заметно, как Петруху накрыла волна облегчения, от того, что он может покинуть наше общество.

- И что? Зачэм тэбэ его имя было? - спросил меня Мурад.

- Я так понимаю, что ты пойдёшь с нами в Дубник и поэтому, как только встанем на ночной привал - я тебе всё расскажу, а пока, могу тебя уверить, что этот человек сказал нам правду.

Соорудив на своих рюкзаках стол, мы расселись вокруг него и принялись за обед, попутно разговаривая на всевозможные темы.

- Тысяча извинений, пацаны. - обратился к нам подвыпивший мужичок, вышедший из магазина. - Я тут случайно услышал, что вы в Дубник идёте?

- Идём. - спокойно ответил ему Кривой.

- Я бы не советовал вам туда идти. - ответил мужик.

- Чё так? - опередив меня, спросил его Баламут.

- Налейте соточку, я вам расскажу всё. - выдал мужик.

- Слушай, братан, а что, бэсплатно людям помогать, в вашэй дэрэвнэ нэ принято? - вставая, спросил его Мурад.

- Да ладно, чё вы сразу. Я же просто выпить спросил, а рассказать я и так всё собирался.

- Так говори. Мы слушаэм.

- По дороге на Дубник, как раз в районе кладбища, чертовщина творится какая-то. - начал своё повествование мужик. - Ночью, огоньки между могил мелькают, воет кто-то, ревёт.

- А днём? - поинтересовался я. - Днём что там?

- Чёрные силуэты демонов там, между деревьев ходят.

- Давно это у вас началось? - продолжил я задавать вопросы.

- Сегодня ночью и началось. Я ночью сам всё это видел, а про демонов дневных - это мужики рассказали. Бабка Тоня вчера вечером померла, а они значит, могилу утром копать пошли, ну и наткнулись на демонов этих. Бежали они оттуда так, что олимпийские спринтеры позавидовать бы.

- Это всё? - спросил я.

- Да кажись всё.

- Отсюда до кладбища, километра два - три? Я правильно помню?

- Ага. - подтвердил мужик.

- Спасибо за помощь. - поблагодарил я его, но решив, что за такую информацию одного спасибо мало, я добавил. - Налейте ему. Я же знаю, что кто-нибудь из вас взял с собой.

Палец достал из своего рюкзака алюминиевую фляжку и налил мужику полный стакан. Как оказалось, он всегда носил с собой стакан. «Так, на всякий случай» - пояснил он нам.

Я встал и подошёл Мураду.

- Ну что Мурад, вот и появилась зацепка, где нам стоит поискать твоих парней.

Глава 23

Раньше, когда мне по долгу службы, приходилось часто бывать в этой деревне, магазин, рядом с которым мы расположились на привал, представлял собой тухлую дыру, в которой за день, могло побывать всего пару человек, включая продавцов. Сейчас же, за то время что мы провели тут, магазин посетили не менее полусотни покупателей. Оно и понятно: машин нет, в город за покупками никто не ездит, да и деревня до предела, а может быть и далеко сверх его, уплотнилась жителями.

На нас бросали любопытные, боязливые, а порой и совсем враждебные взгляды. Несколько человек, у которых любопытство, а может просто наглость, перебороло чувство страха, подходили к нам и начинали расспросы: кто мы, что тут делаем, кого ждём и прочее. Сначала мы пытались быть вежливыми - отшучивались или старались спокойно объяснить, что просто идём мимо. Затем это заебало нас на столько, что любопытные товарищи, пытающиеся хоть что-то разузнать о нас, были посланы нахуй.

- Все поели, отдохнули и готовы идти дальше? - спросил я свою маленькую армию.

Парни согласно закивали.

- Тогда подъем. Уходить отсюда надо, пока аборигены, посланные нами в сторону мужских половых органов, не решили к нам вернуться. - пояснил я причину нашего скорого прощания, с этим населенным пунктом. - Не стоит нам раньше времени в драку ввязываться.

Спустя минут десять, по-старому времяисчислению, мы стояли на том самом перекрестке: трассы регионального масштаба и задроченно-грунтовых дорог двух деревень. Было, как-то не по себе стоять, прям посередине проезжей, некогда дороги, по которой ежеминутно проносились десятки огромных фур и разномастных легковушек. Теперь я себя чувствовал Риком, из "Ходячих мертвецов", стоящим на абсолютно пустой, уже изрядно занесенной ветром, сухой листвой, трассе, в ожидании того, что вот-вот, из ближайших кустов ко мне выйдет мёртвое тело. Конечно, никакие мертвецы к нам не вышли, но путешествие через кладбище, нам всё-таки предстояло. Зная, что в этом, новом Мире можно ожидать чего угодно, в тот момент я бы не поспорил даже на грязь со своих ботинок, что там мы не встретим ничего мистического.

Солнце было в зените, когда мы остановились напротив своротка к кладбищу. Если та дорога, по которой мы шли к Дубнику от трассы, представляла собой отсыпанную, хорошо укатанную, ровную поверхность, с небольшими ямками, в которых были лужицы, то дорога до кладбища - это просто расквашенная колея, на чернозёме, с частыми лужами грязной воды. Проходила дорога до кладбища просекой, сквозь плотную и довольно широкую лесополосу, разномастных деревьев.

- Две сотни метров гавна. - обречённо произнёс Факел. - А ботиночки-то новые.

- Вернемся - я тебе другие подарю, ещё лучше и новее. - как мог, утешил его я.

- Все идём или разделимся? - спросил Палец.

- Все. - ответил я. - Вспомни фильмы ужасов, там всегда разделяются и дохнут от этого. Так не будем же уподобляться тупым янки.

Шутка не зашла. Никто даже не улыбнулся. Все молча и с сосредоточенными лицами, принялись поправлять сумки и рюкзаки.

- Я, Мурад, Кривой - идём первые, Баламут, Хакас, Палец - прикрываете сзади. Остальные в середине. - дал я установку на построение. - В случае чего, стараемся прикрывать лучников. Пошли.

Прошли метров пятьдесят. Промочили ноги, ухуярились грязью по колена, Елисей умудрился поскользнуться и плашмя рухнуть с самую глубокую лужу, после чего стал похож на негра. Теперь мы реально были похожи на героев американского фильма, куда из-за их тупой политкорректности, к месту и нет, засовывали чернокожих актёров.

- Всем стоп. - услышал я голос Баламута.

Весь мгновенно остановились и, выискивая в кустах и среди деревьев опасность, выставляя щиты перед собой, бросились занимать круговую оборону.

- Где, кто?! - крикнул я.

- Никого нет, живот прихватило. - с гримасой человека, который вот-вот обсерится, ответил Баламут. - Нахер так делать? Я же тебя просил.

- Ты дебил, что ли?! - заорал я на него. - Ничего я с тобой не делал! А если ещё раз объявишь ложную тревогу, я тебе гавна в рот насую!

- Да понял я уже, - держась за живот, ответил Баламут. - В кусты-то можно отлучиться?

- Иди, засранец хуев. - разрешил ему я. - Волк, Буран - с ним идите. Только быстрее, а то он шибко резко в кусты рванул.

Волк и Буран, не сказав ни слова, побежали за ним. А спустя несколько секунд, после того, как они скрылись за деревьями, мы услышали крик Баламута, который прервался на полуслове:

- К оружию!!! Тревога, нападе...

"Я тебя всё очко распинаю" - подумал я, но вслух скомандовал другое:

- Вещи бросить и все к ним в лес!

Чей-то чужой крик боли донёсся до моих ушей, а когда я пробрался через сухие, но довольно частые кусты, то увидел, что Волк и Буран, ведут неравный бой с четырьмя противниками. Видимо, в начале схватки, напавших было пятеро, сейчас, когда мы уже подбегали к дерущимся, один из них, корчась на земле и дико ревя, пытался левой рукой зажать сильнейшее кровотечение из обрубка правой.

Тем временем, ловко отведя от себя удар противника, Волк вонзил кинжал ему в живот, и резко крутанувшись вокруг себя, ударом сверху вниз, перерубил ему ключицу и несколько верхних рёбер. Меч застрял в его жертве, и чтобы увернуться от удара второго противника, ему пришлось разжать руку и отпрыгнуть назад. Как раз в этот момент, для Факела появилась возможность для выстрела, и он это сделал. Сделал точно и аккуратно. Стрела, пролетев в десятке сантиметрах от головы Волка, вонзилась точно в лоб его противника.

Бурану помогать не пришлось. К тому моменту, как мы подбежали к нему, у его ног уже лежали два окровавленных трупа, которых он, не обращая внимания на их стопроцентную смерть, продолжал рубить. Брызги крови и кусочки отрубленной от трупов поверженных врагов плоти, летели в разные стороны, забрызгивая собой деревья и самого Бурана, а он не обращая ни на что внимания, дико рыча, продолжал делать кровавое месиво из человеческой плоти, и сибирского чернозёма.

- Всё, стой! Буран, прекрати! - орал я ему в ухо, когда пытался успокоить. - Они мертвы, ты уже убил их.

Сделав ещё два удара по ближнему к нему куску кровавого месива, он повернулся ко мне. Из его глаз лились слёзы. Они смешивались с кровью, в которой Буран забрызгался, рубя врагов, и превращаясь в ярко-красные ручейки, стекали ему на грудь.

- Баламут. Эти суки убили его. Убили! - прокричал он сквозь рыдания и рукой указал в сторону, где уже стояли почти все наши друзья, и куда мне совершенно не хотелось идти.

Подойдя к парням, я небрежно оттолкнул кого-то, и увидел его. Он лежал на спине, с перерезанным горлом. Из этой страшной, глубокой раны, уже успела набежать лужица крови, которая быстро впитывалась в землю. Штаны спущены по колено, а нижняя, обнаженная часть его тела, перепачкана грязью, вперемешку с дерьмом.

Если бы кто-нибудь, когда-нибудь, сказал мне, что Баламут умер недостойной для мужчины смертью, словно засранец, в куче собственного дерьма - я бы, не задумываясь, убил этого человека! Баламут умер как герой! Он, невзирая на собственное бессилие, в момент нападения на него, смог предупредить своих товарищей о засаде, в которую все мы угодили. Для меня и всех тех, кто сейчас стоял над его телом, и глядя в его мертвецкий взгляд, устремленный в небо, совсем не было сомнений - он герой!

Единственное, о чём я тогда жалел, конечно же, кроме его смерти, это то, каким был наш последний разговор. Мне хотелось вернуть назад эти пять минут, и сказать ему совсем другие слова. Я готов был продать душу Дьяволу, за возможность изменить наш последний разговор с Виталькой - Баламутом. Но видимо моя душа настолько ничтожна, что никто не откликнулся на мои внутренние призывы к Повелителю Преисподней, и понимая, что уже ничего не в силах изменить, из моих глаз потекли слёзы.

В тот самый момент, когда первая моя слеза, крупной каплей упала, на пропитанную кровью землю, в одной из квартир нашего города, открылась входная дверь. В эту дорогую, сейфовую, дверь, которую не смогли вскрыть ни ушлые соседи, ни залётные мародёры, зашли два человека: мужчина и женщина. Пожилые, не по сезону загорелые, в потрёпанной одежде и сильно исхудавшие.

- Я же говорила, что нет его дома. - сказала женщина. - Я чувствую, что с ним что-то случилось.

- Не переживай. Всё с ним хорошо. Ты же знаешь его, друзей его знаешь. - пытался успокоить её мужчина. - С такими друзьями наш Виталька точно не пропадёт.

- Мужики, - обратился к нам Крах. - Я понимаю, что мешаю вам прощаться с другом, но я вот этого знаю.

Он стоял в трёх метрах от нас, и смотрел на того человека, которому Факел вогнал стрелу в лоб.

- Это Коля - Карл. Лейтенант, из личной гвардии полковника. - ошарашено и удивлённо произнёс Крах. - И ещё, Дикон пропал.

Мы быстро огляделись по сторонам - действительно, второго майора не было.

- Кто его видел последним? - задал вопрос Кривой всем сразу.

- Когда сюда рванули, тогда и видели. - ответил Елисей. - Он рядом с нами был. А потом я и не думал о нём.

- Я же говорил вам, Елисей, чтобы вы внимательнее за ним смотрели, говорил. - прошипел я от злости и тут же начал выкрикивать приказы. - К бою!!! Все в круг! Лучники в центр!

Это было впервые для меня. В тот момент я почувствовал десятки чужих эмоциональных потоков, которые были в отдалении от нас, мелькали между деревьями и медленно приближались. Совсем не желая пробовать изучить или взять их под контроль, я яростно замотал головой, возвращая себя в мир плоти.

Тридцать шесть человек, аккуратно перемещаясь от дерева к дереву, приближались к нам со всех сторон. Когда между нами и кольцом окружающих, оставалось метров двадцать, с нами заговорили:

- Приказываю сложить оружие и лечь лицом в вниз! Мы обыщем вас и отпустим. Отпустим всех, кроме Кузнеца, Кривого и тебя Крах! - прокричал нам знакомый голос.

Это был голос светловолосого майора с позывным "Дикон".

- В противном случае вы все будете ликвидированы! У вас пять минут на раздумья!

- Это постанова. - услышал я слова за своей спиной. - Брось оружие.

Быстро обернувшись, я увидел нож Бурана у горла Краха.

- Кузнец, он с ними. - сказал мне Буран. - Нужно убить его.

- Нет брат, он с нами. - точно зная, что говорю, ответил я Бурану. - Отпусти его.

Не переча и не задавая никаких вопросов, Буран убрал нож, и занял своё место в обороне.

- Мурад! Ты чё там делаешь?! - крикнул в нашу сторону, голос с кавказским акцентом.

- Кто это?! - не сразу узнав голос, ответил Мурад. - Назови сэбя!

- Шакир это! - прокричал кавказец из-за дерева. - Шакалы, быстро отпустите Мурада!

- Я тут по своэй воли! - крикнул Мурад. - А шакал - это ты и всэ тэ, кто там с тобой! Как вы посмэли напасть на нас?! А ну выходи!

Мурад, расталкивая нас, выбрался из круга, примерно ориентируясь на голос Шакира и эмоционально закричал, пытаясь увидеть своих людей:

- А ну выходитэ! Покажитэсь прэдатэли!

Из-за деревьев вышли десять человек, но приближаться они не торопились.

- Вы всэ! - указал на них Мурад. - Тэпэрь вы мои кровники! Вы прэдали мэня! За это я убью вас!

- Успокойся, брат! - крикнул в ответ один из кавказцев. - Нэ знали мы, что ты с ними! Нэ дури! Иди сюда и мы всё забудэм! Дядэ твэму нэ скажэм ничэго!

- Как ты смээшь мэня успокаивать?! Ты! Трус! Эсли у Арслана вопросы к этим людям - пусть бы рэшал их в чэстном бою, а нэ посылал вас - трусливых шакалов! - заведясь до невозможности, кричал Мурад. - Послэ того, как я вырэжу ваши поганые сэрдца, я вэрнусь к дядэ, и спрошу с нэго за этот поступок, а послэ этого, я убью эго! Ясно вам, шакалы?!

- Ну и хуй с тобой! Сдохнешь тогда вместе с ними! - прокричал Шакир и скрылся за деревом. Остальные, немного замешкавшись, последовали его примеру.

- Мурад, - окликнул его я. - Хватит эмоций. Вернись в круг.

Кавказец, несколько раз эмоционально сплюнув на землю, выполнил мою просьбу.

- Две минуты! - прокричал Дикон.

- Сколько насчитали? - спросил я парней.

- Тридцать четыре, включая моего бывшего друга - Шакира. - ответил Юрка.

- У меня тридцать шесть получилось. - сказал Хакас.

- Их ровно тридцать шесть человек. - дал я точную ориентировку по нападавшим. - Крах, Волк - прикрываете лучников. Остальные - держим круг.

Я оставил Краха и Волка прикрывать лучников, потому что они были без щитов и были бы слабым звеном в обороне. Почему я не отправил к ним Мурада, спросите вы? А разве можно удержать разгорячённого горца от возможности покарать своих кровников?

Пятнадцать человек, держа перед собой большие, закрывающие их от щиколотки до самой макушки, щиты, медленно приближались к нам с разных сторон, ловко обходя деревья. За их спинами, выставив в нашу сторону длинные, в два человеческих роста, копья, шла вторая половина нападавших.

- Если сожмут кольцо - нам пиздец. - шепнул мне Кривой.

- Уже понял, брат. - ответил ему я. - Атака?

- А почему бы и нет. - бросая щит на землю и доставая второй меч, поддержал меня Юрка.

- Я мало тэбя знал, - сказал мне Мурад. - Но я очэнь горд тэм, что буду сражаться и умру рядом с тобой.

- Рано ты брат нас хоронишь, ой как рано! - закричал я стараясь ввести себя в боевой раж. - Найдём же упоение в бою, братья мои! Победа или Смерть?!!!

- Победа!!! - ответили мне мои парни.

- Победа или Смерть?!!! - закричал я снова.

- Победа!!! - в этот раз мне ответили все, кто стоял рядом со мной.

Парни ещё кричали, а я, вырывая куски сырой земли протектором своих ботинок, уже разгонялся в сторону ближних противников.

- А-А-А-А-А-А-А!!! - услышал я за спиной, а после этого семь пар ног, последовав моему примеру, ринулась в бой.

Своим щитом я парировал удар копья, отведя его в сторону, и со всего разбега, в прыжке, ударил ногой в щит противника. От этого, он начал завалился назад, а я приземлился на него сверху, и тут же, одним мощным ударом, снёс голову копейщику. Спрыгнул с щита и рванул на соседнюю пару врагов. Повернуть копьё в мою сторону, копейщик не успевал, да и не было у него для этого возможности - мешало дерево, оказавшееся между нами. Он бросил копьё, выхватил топорики и, шагнув в мою сторону, начал заваливаться на бок, со стрелой в левом виске.

"Спасибо, но я бы сам справился" - на ходу подумал я, и бросился на врага, держащего щит. Решив повторить свой манёвр, я прыгаю и уже выставляю вперед ногу, натыкаюсь на что-то, что заставляет меня замереть в воздухе и упасть на землю. Копьё, на которое я наткнулся щитом, с треском переломилось и упало на меня сверху.

Отбросив свой большой щит в сторону, на меня бросился бородатый мужик, пытаясь поразить меня, пока я лежу, своим огромным тесаком. "Ну и дурак ты мужик" - подумал я и выставив в его сторону руку, держащую меч, проткнул ему живот. По инерции, он продолжил движение и прошёл, нанизывая себя на лезвие до самой гарды, но при этом он завалился на меня сверху, так, что мне пришлось выпустить меч из рук. Времени, на то, чтобы перевернуть тело и достать меч, совсем не было, поэтому, поднимаясь, я вытащил из-за пояса боевой топорик и приготовился встречать очередных противников.

Справа, наперерез двум мужикам, в полинявшем камуфляже и с длинными тесаками в руках, дико ревя, выскочил Буран. Подставил щит, под удар одного из них, и тут же, разрубил ему голову, на две, почти одинаковые части. Вновь принимает удар на щит и немного присев, отрубает левую ногу солдату. Тот начинает заваливаться на бок, а Буран, дав ему упасть, бьёт его сверху, мечом проламывая ему грудь.

Сзади, кто-то напрыгнул на меня, одной рукой ухватившись за прорези для глаз в шлеме, а второй, держа нож, пытается перерезать мне горло. Лезвие ещё скользило по кольчужной бармице, не причиняя мне никакого вреда, а я, уже перекидывал своего несостоявшегося убийцу через себя. Шлем сполз на бок, и я не видел, куда наношу свой удар. Мой топорик, прочертив в воздухе длинную дугу, пробил упавшему противнику рёбра, войдя в его грудь вместе с частью топорища. Наспех поправив шлем, резко дёргаю топорик, и замечаю, что на нём остался кусок окровавленной плоти, с лохмотьями ткани и мелкими щепками костей.

Не обнаружив рядом с собой тех, с кем можно сразиться, я посмотрел в сторону наших лучников. Их троих, а так же Краха, Хакаса и Пальца, теснили в нашу сторону, около двадцати врагов, прикрываясь щитами и выставив перед собой свои длинные копья. Справа от меня, Волк и Мурад, бились с тремя кавказцами, и, судя по тому, как ловко Волк выбил из рук одного из них топор, и тут же пронзил грудь врага кинжалом, мне стало ясно, что в помощи они не нуждаются. Слева, Кривой, двумя быстрыми ударами, сначала отрубил кисть правой руки, здоровому бородатому мужику, а после рассёк ему горло, до самых позвонков.

Мы с Бураном рванули на помощь к нашим. Кривой, оценив ситуацию, видимо решил обойти противников, и начал свой манёвр, заходя им за спину по дуге.

Те, кто был за щитами, прикрывая копейщиков, заметили, что мы с Бураном пытаемся зайти к ним с правого фланга. Они перебросились короткими фразами, и пять человек, быстро переставили копья в нашу сторону и широким шагом пошли на нас.

Наконечник одного из копий, я увёл влево щитом, второе вправо - ударом топорика по древку копья, и мгновенно рванул в образовавшуюся брешь. Две эти шустрые суки, чьи копья я раздвинул, быстро сообразив, что им придёт пиздец, если они продолжать стоять и держать, эти, уже совершенно бесполезные копья, выпустили их из рук, и метнулись назад, попутно доставая свои тесаки.

"Ну и хуй с вами" - пробежала мысль. Я резко остановился рядом с тем копейщиком, что продолжал попытки дотянуться своим копьём до Бурана, и рубанул его топориком по лицу. Удар пришёлся немного вскользь, но оставил на его лице ужасное рассечение: скользнул по надбровной дуге, разрубил по диагонали нос и разорвал верхнюю губу, обнажив окровавленные зубы.

Против Бурана, теперь оставались два копейщика. Чтобы пройти сквозь их копья, он позволил, одному из них, ударить себя в грудь. Короткий тычок не смог причинить ему вред, не говоря уже о том, чтобы пробить кольчугу. Наконечники, хоть и были хорошо заточены, но имели совсем не ту форму, чтобы пробить кольчужное плетение. Буран, сильным ударом меча, перерубил копьё, примерно в метре от наконечника и начал сближаться с врагами. Те двое, что бросили копья и достали свои самодельные, почти метровой длины тесаки, одновременно бросились на меня. Один удар заблокировал щитом, второй попытался отбить лезвием топорика, но немного промахнулся, и лезвие тесака противника ударило по топорищу. Удар, конечно, был заблокирован, но продолжать сражение топориком, было невозможно - хрустнув, топорище переломилось надвое. Заметив это, тот, что ударил меня по щиту, бросился ко мне, схватил меня за щит и сильно рванул на себя. Не имея возможности быстро скинуть щит с руки, я подался в его сторону, и тут же получил рубящий удар по правому плечу. Лезвие рассекло верхнюю одежду и, скользнув по металлическим кольцам кольчуги, ушло вниз, оставив мне лишь боль от сильного ушиба.

Краем глаза, я заметил стальной росчерк казачьей шашки, лезвие которой ударило по щиту с внутренней стороны и отрубило четыре пальца, удерживавших мой щит. Слева от меня, раскручивая шашку над головой, стоял Крах. Взмах, и лезвие глубоко рассекло, обладателю, теперь уже шести пальцев, правое плечо, ещё удар, и из рассечённого горла хлынули ручейки крови. Пользуясь этой задержкой, я достал последнее, что было у меня - кинжал с тридцатисантиметровым лезвием.

На Краха, выставив копья вперёд, бросились двое бойцов из основной группы врагов, и тем самым отогнав его от меня, а я, приняв на щит ещё один удар, резко, снизу, вонзил кинжал в живот человеку, который совсем недавно сломал мне топор. Мой кинжал вспорол ему живот от паха до солнечного сплетения. Брюхо, разрезанное надвое, расползлось в стороны, и из него, словно извивающиеся, окровавленные змеи, начали вываливаться рассечённые моим клинком кишки. На созерцание этого чудовищного зрелища, сопровождаемого резким тошнотворно-кислым запахом, у меня совсем не было времени. Быстрым, отточенным движением, яспрятал кинжал в ножны и схватил с земли тесак, который выронила моя жертва. К этому моменту, Буран уже расправился с одним из копейщиков, второго, метким попаданием стрелы, убил кто-то из наших лучников. Третий, видя, что его сотоварищи пали бесславной смертью, попытался убежать, но Буран, не желая никого выпускать живым из этой битвы, воткнул меч в землю, выхватил топорик, и метким броском поразил беглеца, попав топором ему в затылок.

Менее пяти минут боя, а против нас, одиннадцати, оставалось уже не более двадцати противников. С этой радостной мыслью я снова бросился к частоколу копий, которые теперь были нужны нашим врагам не для нападения, а для защиты.

Мы с Бураном разобрались на своём фланге, и с подкреплением, в виде Мурада и Волка, которые после расправы над своими врагами, присоединились к нам, бросились на копья. В этот момент, Юрка, заходя в тыл к противнику, встретился лицом к лицу со светловолосым майором. Эта мразь, видя провал своих людей, видимо решил сбежать, но встретился со своей смертью, в виде двух окровавленных хопишей.

Возможно, если бы они встретились на открытой местности, у майора был бы шанс одолеть Кривого - хорошая реакция, резкие движения и длинные руки - могли помочь ему выйти из этого поединка победителем. Но тут, стоя на сырой, местами очень скользкой земле, среди деревьев, растущих через каждые полтора-два метра, ему было сложно воспользоваться этими преимуществами. Пара молниеносных, колющих выпадов, один рубящий удар - вот и всё, что ему удалось сделать. Пытаясь нанести очередной удар, Дикон зацепился рукой за ветку, и в этот момент, Кривой перешёл в контратаку. Первым же ударом, он перерубил надвое предплечье правой руки, вторым ударом глубоко вспорол ему живот, и быстро развернувшись вокруг своей оси, снёс Дикону голову.

- Ненавижу вас пидаров. - плюнув на обезглавленный труп, произнёс Кривой и продолжил свой обходной манёвр.

Частокол копий, становился всё реже, но всё ещё представлял собой смертельную опасность. Каждым выпадом, копейщики пытались дотянуться до нас, поразить в незащищённое место, либо просто отогнать назад, дав им тем самым, возможность отступить. Да, именно отступить. Противников оставалось четырнадцать человек, и они отступали, пятясь назад, к выходу из лесополосы, на ту самую дорогу, по которой мы шли к кладбищу.

В момент, когда Юрка, перепрыгнув через засохший кустарник, напал наших противников с тыла, мы пошли в атаку. Я, Буран, Хакас и Палец, прикрываясь щитами, кинулись на копья, раздвигая их и давая возможность нашим менее защищённым друзьям, присоединиться к нам. Я уже врубился в строй наших врагов, и даже успел рассечь одному из них горло, как краем глаза заметил, что один из копейщиков метнул копьё в сторону, где были наши лучники, которые к этому времени отложили луки и бились тесаками, подобранными с земли. Копьё пролетело всего метра четыре и вонзилось в грудь Елисею. Тяжёлое древко копья начало падать вниз, увлекая за собой человека, в чьей груди застрял её наконечник.

Видя это, ярость поглотила меня. Сделав мощный замах, я обрушил тесак на ближнего противника. Рубящий удар пришёлся в основания шеи. Тесак, войдя в человеческое тело на всю свою ширину, намертво там застрял, не позволив мне его выдернуть.

Я снова выхватил кинжал. Отбил щитом, сильный удар топора, и вогнал этот самый кинжал в горло нападавшему. Снова заблокировал щитом удар, но уже от другого противника, присел, и снизу, дважды поразил его кинжалом в живот. Резко поднялся, готовый к продолжению боя, но противников, готовых оказать мне сопротивление, уже не было. Над истекающими кровью и дёргающимися в предсмертной агонии людьми, залитые чужой, а может и своей кровью, стояли девять моих бойцов. Стояли молча и смотрели на них - трёх сдавшихся врагов, которые стоя на коленях и прикрывая лица руками, словно это им могло помочь, жалобно пищали, как обиженные щенки.

- Кому-нибудь из них удалось сбежать? - спросил я, не адресовывая вопрос никому лично.

- Я не видел.

- Не знаю, не заметил.

- Я тоже.

- Не заметил. - ответили те, кто мог или хотел говорить.

- Где белобрысый? Майор где? - спросил я.

- Сдох он. Я ему помог в этом. - обрадовал меня Кривой.

- Мурад, - спросил я горца. - Ты со своими разобрался?

- Да. - тяжело дыша ответил он мне.

- Там были все, кого ты хотел увидеть? - продолжил я.

- Да брат. Там были всэ.

Факел и Сурок, только сейчас, видимо отойдя от запала сражения, бросились к Елисею, а я, снял щит и бросил его на окроплённую кровью землю, сгрёб большую горсть сухих листьев, обтёр ими кинжал и спрятал его в ножны. Подошёл к пленным, осмотрел их, и спросил парней:

- Почему они живы?

- Они вроде как сдались. - ответил Крах.

- Мне на это глубоко посрать. - совершенно равнодушным голосом произнёс я.

- Нэ надо так, брат. - возразил Мурад. - Давай допросим, а убить всэгда успээм.

- Тоже верно. - так же, равнодушно, согласился я, и направился к тому самому трупу, в котором я оставил свой меч.

Любое сражение, даже с применением атомного оружия, оставляет после себя не только убитых, но и раненых. Наша битва не стала исключением. Четверых, тех кто уже одной ногой был Там, я добил быстро - просто проткнув их подлые сердца кончиком своего меча. А тех, девятерых, которые оставались в сознании, и которых при должном уровне медицины, той самой, что была у нас до наступления всего Этого, можно было спасти, я заставил страдать. Для того чтобы они не мешали моей экзекуции над ними, своим дерганием, мы их связали. Троим из них, я снял скальп, обмазал их окровавленные черепушки водкой и поджёг, а когда огонь затух, я проломил их головы обухом топора. Ещё трое подверглись четвертованию, а последняя тройка наблюдала, как я, отрезал от них куски мяса и бросался ими в тех, сдавшихся трусов. После того, как сознание, а может и жизнь, покинуло их - от боли или осознания того, что их обстругали как бесполезное полено, я всё так же, пробил им головы топором, ранее принадлежавшим кому-то из напавших на нас.

По началу, Крах, пытался остановить меня, но его силой увели в сторону и объяснили, что не стоит этого делать, если он не хочет последовать за моими жертвами. После этого он просто отошёл подальше, сел на землю, облокотившись спиной о дерево и закурил.

Всё это время, пока я издевался над ранеными, пленников принуждали смотреть на мои зверства. От этого, один из них, явно тронулся умом, дико выпучив глаза, он начал петь гимн страны, бывшей когда-то великой Россией. Кривой, сильно запрокинул его голову назад и перерезал горло. Кровь брызнула тоненькими фонтанчиками во все стороны. Несколько крупных капель, подлетев довольно высоко, попали на губы Кривого. Он облизнул их, и сплюнул на мёртвое лицо сумасшедшего. Добравшись лезвием до позвоночника, он ещё сильнее отогнул голову своей жертвы назад и найдя место сочленения позвонков, вклинил туда лезвие ножа. За несколько движений, ему всё-таки удалось отделить голову от тела. Держа её за волосы, он подошёл к оставшимся двоим пленникам, и бросил её в них.

- Сразу видно, нэ умээшь ты, брат, головы овцам рэзать. - усмехнувшись, сказал Кривому Мурад. - Научить?

- Позже брат. - с улыбкой маньяка, ответил ему Юрка. - Давай сначала поговорим с этими овцами.

Я подошёл к пленным и ткнув одного из них, того кто был в военном, выцветшем камуфляже, носком ботинка в бедро, приказал:

- Встать.

Тот мгновенно подскочил и встал по стойке смирно.

- Имя, фамилия, звание.

- Смирняк Игорь Андреевич. Сержант. - трясясь от страха, но даже не разу не запнувшись, ответил солдат.

- Зачем ты тут? - спросил его я.

- Я не хотел, меня заставили... - начал он оправдываться, но я совсем не желал этого, поэтому я проник в его разум, хотя до его отговорок, совсем не планировал этим заниматься.

В этот момент мне открылось новое умение. Умение уничтожать плоть того, в чьём разуме я нахожусь. Теперь мне это казалось просто. Я словно видел его ничтожное тело изнутри, и сконцентрировавшись на любом органе, мышце или кости человека, я мог воздействовать на него. Я мысленно, очень медленно, начал поворачивать его голову налево, и когда он завёл подбородок за плечо, я услышал мольбу пощады:

- Пожалуйста, не надо, я жить хочу, я...

Хруст позвонков прервал его на полуслове, но голова продолжила движение. Кожа на шее спиралевидно натянулась, дважды хрустнули хрящи, голова резко дёрнулась и, завалившись на спину, повисла на натянутых мышцах и коже. Мне это показалось очень странным, но я мог контролировать это тело, даже после его физической смерти.

"А что если я могу им управлять, пока его мозг жив?" - подумал я. - "Надо проверить это".

Я развернул этот ходячий труп и направил его к ближайшему дереву, поднял его рукой топор, лежавший на земле, и принялся рубить дерево. Двести сорок четыре секунды - именно столько я насчитал, прежде чем потерял контроль над моей мёртвой марионеткой. Тело рухнуло и замерло в неподвижной позе.

Всё это время, все эти четыре минуты, мои бойцы безмолвно, с широко открытыми ртами, наблюдали за управляемым мною зомби.

- Имя, фамилия. - приказал я последнему пленнику.

- Хуй тебе, дьявольское отродье! - ответил мне бородатый мужик, в потрёпанной, местами рваной одежде. - Лучше сразу убейте!

- Юра, мне нужно его имя. Узнайте его. - без интонационно приказал я Кривому.

Не сказав ни слова, Кривой пнул пленного в живот, быстро присел, схватил его руку и вывернул её за спину. Мурад навалился на него сверху и прижал к земле. Юрка засучил мужику рукав левой руки, и принялся ножом срезать с его предплечья ломтики мяса. Бородатый орал от боли, дергался, стараясь вырваться, а Кривой продолжал орудовать ножом. Когда лезвие ножа проскребло по кости, пленный канонец-то сдался:

- Витя, Витя Павлов!!!

Как только эти звуки долетели до моих ушей, я оказался в разуме бородатого. Я мысленно приказал его мышцам расслабиться, а парням сказал вслух:

- Он мой, отпустите его.

Но когда они начали отпускать его, мне в голову пришла интересная идея.

- Хотя нет. Не отпускайте. Держите крепче. - приказал я им. - Ты только Юра, нож убери.

Дождавшись, пока Кривой спрятал нож и схватил пленного покрепче, я принялся освобождаться от их захватов.

Левая, обстроганная рука, освободилась из захвата Кривого, словно его и не было. Отжавшись от земли, с сидящим на спине Мурадом, бородатый с легкостью встал на ноги.

- Ебать он терминатор. - ошарашено произнёс Кривой.

- Я буду отходить назад, проверю расстояние, с которого могу управлять им, а вы будьте готовы убить его, если я потеряю контроль.

Я отошёл назад, глядя в глаза порабощенному мной человеку, метров на тридцать, но контроль не попадал. Я даже зажмурился, думая, что подчиняю его по средствам визуального контакта, но нет, он всё ещё был в моём подчинении. Около сотни метров - но он всё ещё мой. Дальше я не захотел идти, поэтому приказал это сделать подконтрольному, заранее предупредив об этом Кривого, сказав ему это через пленника:

- Юра, это Кузнец, идите за этим куском мяса.

Они ушли до перекрёстка дороги на Дубник, и именно там я потерял над ним контроль, а Юрка с Мурадом, немного перестаравшись, смертельно испортили мою бородатую игрушку. Затем оттащили его в ближайшие кусты и бросили его там гнить.

- Отсюда метров семьдесят. - сказал мне Кривой. - И ты на сотню ушёл. Нормально получается. И голосом он своим говорил, когда ты через него с нами разговаривал.

- Потом ещё проверим, а пока нужно собрать вещи и похоронить друзей. - ответил я Юрке. - Лопат у нас нет, поэтому предадим тела огню. Факел, вы не против огня?

- Нет. Не против.

Полчаса ушло на то, чтобы собрать дрова и сделать погребальные костры. Минут двадцать, мы просто стояли и молча смотрели, как огонь медленно поглощает тела Баламута и Елисея. Пустив по кругу фляжку Пальца, помянули их, и отправились в путь.

Выйдя на дорогу, ведущую на Дубник, я обратился к моим бойцам:

- Сегодня вы увидели много странных вещей, но я обещаю вам, что всё объясню, как только мы встанем на ночной привал. Ещё одно. Все мы, сегодня, потеряли своих товарищей. Мы – Баламута; вы, - я указал на Факела и Сурка. - Елисея. Ты Мурад - видимо потерял сегодня всю свою семью, а ты, Крах - многих сослуживцев и веру в честь Российского офицера. Поэтому, я спрошу вас ещё раз: продолжите ли вы со мной, этот путь?

- Мне совсем не понравилось то, что ты сделал с пленными, и видит Бог, я пытался тебе помешать. И была бы моя воля - я бы развернулся и ушёл, но у меня приказ и не смотря ни на что, я его выполню. А ещё я дал обещание тебе, и своё слово сдержу. Так что, я с тобой. - ответил Крах.

- Мы тоже с тобой. - ответил Факел. - Не привыкли мы отступать на половине пути, тем более, если эта половина, уже омыта кровью наших друзей.

- Волк? - спросил я парня. - Не передумал?

- У меня конечно много дел в своём родном городе, - начал Волк. - И мы обязательно расстанемся, но не сейчас. Сейчас мне пиздец как интересно, чем всё это кончится. Поэтому я с вами.

- Мурад? - спросил я горца.

- Я всэгда хотэл подружиться с Шайтаном, чтобы он помогал мнэ. И вот тэпэрь у мэня есть друг Шайтан, которому, наоборот, нужна моя помощь. И я с радостью помогу эму. А потом мы, всэ вмэстэ, убьем наших общих врагов, включая моэго дядю, который прэдал моэго друга. Я с вами, братья.

- Есть смысл вас спрашивать? - спросил я своих парней.

- Пошли уже, спрашивальщик, - ответил за всех Юрка. - Надо озерцо найти какое-нибудь или лужу большую, с чистой водой - умыться надо, а то грязные как черти.

- Как Шайтаны. - поправил его Мурад.

Глава 24

- Господин сказал, что до вечера я ваша.

- Тебе холодно? - спросил Казимир девушку, совсем не обращая на неё внимание.

Она, видимо поняв его слова по своему, и ещё больше смущаясь, опустила глаза в пол и развела руки в стороны, давая Казимиру рассмотреть себя полностью.

- Я не о том. - усмехнувшись, произнёс Казимир и сняв с кресла Короля накидку, подошёл к Машке и набросил её ей на плечи. - Есть хочешь?

Закутываясь в накидку и стараясь скрыть от взгляда Казимира как можно больше своей наготы, девушка согласно кивнула. В ответ на это, Казимир жестом указал ей на кресло Короля.

- Нет - нет. Это место господина. - замотала головой Машка.

- Тогда садись на моё, - усмехнулся Малевич. - А я не брезгливый, посижу на месте вашего господина.

- Можно? - спросила девушка, указывая на еду.

- Кушай деточка, кушай.

В этот момент, Казимир почувствовал себя лордом, дающим позволения своим вассалам приступить к трапезе.

- Тебе нравится жить тут? - задал он ей вопрос. Девушка прекратила жевать, но ничего не ответила, а Казимир, не дождавшись ответа продолжил. – Вижу, что нет. Поэтому, предлагаю сбежать отсюда. Как ты на это смотришь?

- Я не могу. Тут мой дом. Я должна служить господину...

- И спать со всеми, под кого положит тебя твой господин. - совсем не пытаясь унизить или оскорбить её, добавил Малевич.

- Я должна это делать, должна подчиняться, ведь если я... если не буду... мама, что с ней тогда...

Закрыв лицо ладонями, она зарыдала.

Казимиру было её жаль, а ещё, непонятно за что, но ему было стыдно, и в тот момент он твёрдо решил, что если ему удастся бежать отсюда, то он сделает это вместе с ней и её ужасной матерью.

- Как мне, то есть нам бежать отсюда? Ты тут всё знаешь, помоги мне, помоги себе, своей матери. - обратился он к девушке. - Я заберу вас с собой, в нашу общину. Но если вы не захотите туда идти со мной, то сможете пойти куда пожелаете, а я помогу вам, провожу если что.

- Вы не понимаете. - утерев слёзы, ответила девушка. - Мама, она не такая как все, она особенная. Куда я с ней пойду.

- Знаю я одно место, Лукоморье называется. Примут там вас. Обещаю.

На лице девушки появился испуг, она вжалась в кресло.

- Нет - нет. Это всё неправильно, это проверка господина, простите меня, я не должна была даже помышлять об этом.

- Дура ты Машка, ой и дура. - отрицательно покачал головой Казимир. - Мне пару часов жить осталось, а ты меня в шпионы записываешь.

Несколько минут они сидели молча, тишину нарушало лишь монотонное жужжание жирной мухи, которая пытаясь выбраться из этого помещения, билась об оконное стекло.

- Как я могу вам помочь? - нарушив молчание, спросила девушка.

- Сколько у Короля бойцов, кто остался за дверью и можешь ли ты, принести мне нож?

- Нож принести не смогу, извините. - начала отвечать Машка. - За дверью двое, а вообще, у Короля семнадцать человек, но сейчас их всего шесть ли семь, не считая разведчиков. Остальные ушли вчера.

- Разведчиков сколько?

- Я не знаю. Я не хожу в их дом. Там другие девочки, а я только с людьми господина общаюсь.

- Понятно. - задумчиво сказал Казимир. - Дорогу отсюда, до своей матери знаешь?

- Да, конечно.

- Тех, двоих, за дверью, сможешь отвлечь, чтобы я мог на них незаметно напасть?

- Попробую, но они сразу дверь закрывают, как только я выхожу, и поэтому не знаю, как мне это сделать.

- Сейчас придумаем. - ответил Казимир, и поднявшись с кресла, пошёл к окну, распахнул его, снял внутреннюю раму и положил её на пол. Сильно надавил на стекло ногой, от чего стекло лопнуло и рассыпалось на множество кинжаловидных осколков. Выбрав подходящий, он обмотал один конец осколка замызганным вафельным полотенцем и, примерив, свой импровизированный клинок в руке, обратился к девушке:

- Я встану там, за дверью, а ты, по моей команде, начнёшь орать, что я убежал, что в окно выпрыгнул. Ясно?

Машка, согласно закивала головой, а Казимир, заметив просчёт в своём плане, спросил у неё:

- Одежда твоя где? Где обувь?

- Там, - она указала рукой на дверь. - У них, в коридоре.

- Умеешь быстро одеваться? - заигрывающе, поинтересовался Казимир у девушки. Та серьезно закивала головой.

- Я всё сделаю быстро, я не задержу нас. - ответила она.

- Молодец. Начинай кричать. - распорядился Малевич, готовясь принимать гостей.

- А-А-А-А-А! Он убегает! Помогите!!!

Дважды щелкнув замком, дверь резко распахнулась. В тронный зал, мешая друг другу, вбежали два человека и принялись рассматривать помещение, быстро вертя головами по сторонам. Не дождавшись пока они обернутся, и увидят стоящего за их спинами Казимира, он точным ударом вогнал стеклянное лезвие в шею ближнего к нему охраннику. Тот дёрнулся, стараясь отстраниться от неожиданно возникшей боли в горле, видимо ещё не понимая, что с ним произошло, и тем самым закрыл собой своего товарища от Казимира.

Стараясь добраться до второй жертвы, Малевич, левой рукой, схватил истекающего кровью человека за шкирку и рванул его в сторону, а правой рукой нанёс удар в горло его товарищу. В этот раз удар не получился. Когда остриё стекла, практически коснулось горла стражника, тот дёрнулся в сторону, тем самым продлив себе жизнь. Стеклянный клинок, погрузившись в густую бороду охранника, резанул кожу под подбородком, при этом не нанеся ему серьёзных повреждений.

Видимо испугавшись и не желая вступать в бой с Казимиром, развернувшись на месте, охранник рванул в открытую дверь. Но спастись бегством у него не получилось, а вот заорать, пытаясь призвать кого-нибудь на помощь, вышло очень даже хорошо.

- На помощь! Помогите! - кричал стражник на бегу, а Казимир, уцепившись сзади, за его ворот, тянул его назад, пытаясь немного притормозить этого трусливого кабана, и нанести точный смертельный удар.

Дёрнув его за шиворот, Малевич получил возможность для удара, чем и воспользовался. Казимир вогнал стекло в шею охранника, и как только его пальцы коснулись кожи жертвы, он дёрнул руку вниз и обломал стекло, оставив его в горле бегущего стражника.

Бородатый , резко замедлив свой бег, практически перейдя на шаг, схватился за шею и пальцами попытался выковырять обломок стекла. Казимир, дёрнув его за шкирку, немного развернул к себе и правым хуком ударил его в нос, от чего голова бородатого дёрнулась назад и он, остановившись, начал медленно присаживаться. Дождавшись, пока стражник опустится до удобного, для удара ногой, уровня, Казимир, хорошим пинком в подбородок, отправил того в глубокий нокаут, из которого у бородатого был только один выход - смерть.

Когда Малевич развернулся в сторону той двери, откуда он выбежал полминуты назад за этим стражником, то увидел, что Машка уже успела обуть ботинки, а сейчас, прям на голое тело, натягивала на себя платье.

"А всё-таки, она ахуенная. И что я не воспользовался этим подарком?" - пронеслась мысль в голове Казимира.

- Нам туда. - указала девушка в сторону истекающего кровью, бородатого стражника. - Там, за углом, в конце коридора лестница вниз, к маме.

Казимир кивнул головой, присел к бородатому, вынул у него из-за пояса охотничий нож, вместе с ножнами, а немного поразмыслив, прихватил и топорик.

Только сейчас, когда Малевич, вместе с Машкой бежал по коридору, в сторону лестницы, он заметил в её руке окровавленный нож.

- Трофей прихватила? - спросил Казимир девушку.

- Да. - улыбнувшись, ответила Машка. - Думаю пригодится.

Как показалось Казимиру, с девушкой произошли кардинальные перемены. Она, та, с которой он общался в тронном зале, после смерти двоих стражников, куда-то исчезла. Теперь, рядом с Малевичем, в направлении своей будущей свободы, бежала радостная, и даже весёлая девушка, глядя на которую, у Казимира начинало чаще биться сердце.

На лестничной площадке, между первым и вторым этажом, Казимир, бегущий впереди, наткнулся на поднимающегося вверх, здорового, бородатого мужика, который, будто не слыша их шагов, спокойно шёл по ступеням, что-то бормоча себе под нос. Молниеносно приняв решение, Казимир прыгнул вниз, выставляя вперёд колено. От удара в челюсть раздался громкий щелчок зубов, и бородатый, потеряв сознание, завалился назад. Приземлившись рядом, Казимир широко замахнулся топором, и обрушил его на голову врага. Удар пришелся, прям в лицо, в левую скулу. Прорубив кость, топор наполовину углубился в голову бородатого. Не теряя времени, Казимир наступил ему на шею и резко выдернул орудие убийства из головы трупа.

Перешагнув через мертвеца, Казимир быстро сбежал вниз и дождавшись Машку, спросил:

- Куда?

- Туда. - она махнула рукой влево, в сторону тёмного, довольно широкого, метра три, коридора.

С каждым шагом, который они делали, идя по этому коридору, тьма сгущалась, и уже через два десятка метров, было совершенно невозможно определить направление.

- Пиздец. - выругался Казимир. - Нихуя не вижу.

Девушка ничего не ответила, лишь молча прикоснулась к нему, своей рукой провела по его телу и, найдя его руку, взяла его за запястье. В момент, когда её ладонь прикоснулась к нему, Казимира, словно ударило током. Он немного вздрогнул, а в груди появилась тяжесть, из-за которой ему стало трудно дышать.

- Не бойся, это же я. - с игривостью в голосе, попыталась успокоить его Маша. - Всё хорошо, я проведу тебя за ручку.

Но, сука, эти слова совсем не успокоили его, а наоборот, заставили распространиться по всему телу крупную дрожь, которую Маша почувствовала, держа Казимира за руку.

- Тебе холодно? - тихо, но почему-то нежно спросила девушка.

- Н-н-нет. - не имея возможности унять эту предательскую дрожь и стуча зубами, ответил Малевич.

- Тогда почему ты трясёшься? - продолжила Маша смущать Казимира.

Он не ответил. Сзади, там, где они вошли в эту тьму, послышались голоса. Обернувшись, Казимир увидел вспыхивающие факела. Один, второй, третий, четвёртый.

"Четыре факела - значит минимум четыре человека" - подумал Малевич и шагнув вперёд, обо что-то запнулся и рухнул, выпустив из руки топор, который с громким звоном упал на бетонный пол.

Все четыре факела резко дернулись, и беглецы услышали громкий выкрик Короля:

- Туда! Они там!

Мгновенно поднявшись, Казимир, нащупал Машку, схватил её за одежду и рванул её вперёд.

- Быстрее, бежим! - крикнул он.

Стараясь идти как можно быстрее, но при этом снова не упасть, Казимир шёл приставными шагами, не поднимая высоко ноги, при этом одной рукой он держал руку девушки, второй, для ориентации в темноте - шарил по стене.

Спустя метров десять, Казимир понял, что их совсем не собираются догонять. Люди с факелами, спокойно шли позади их, о чём-то тихо разговаривая между собой.

- Почему они не гонятся за нами? - спросил Казимир Машу.

- Там тупик. - спокойно ответила она. - Там только одна дверь. В подвал. К моей маме.

- А оттуда есть выходы?

- Только один. Но он закрыт на ключ. - ответила девушка.

- Пиздец. - матюгнулся Казимир, но тут же решил немного пошутить. - Ну ничего, если не отобьёмся, значит дружно помрём, как одна маленькая, но любящая друг друга семья.

Он не видел её лица, но явно почувствовал, что она улыбнулась, и от этой улыбки ему стало спокойнее и даже как-то теплее на душе. Казимир крепко, но нежно сжал ладонь Маши и спокойно сказал:

- Что бы ни случилось, я обещаю тебе, что сегодня я выведу тебя отсюда.

- Я верю тебе. - нежно ответила девушка. - Верю.

Рука Казимира нащупала железную дверь.

- Тут дверь. - произнёс Казимир. - Нам туда?

- Да. Туда.

Казимир нащупал ручку и дёрнул за неё. Дверь открылась, издав при этом скрипучий металлический звук.

Сразу за дверью была лестница, которая вела подвал, где на стене, примотанный проволокой к чугунной канализационной трубе, слабо мерцая, горел факел, который довольно хорошо подсвечивал ступени, ведущие вниз, а возможно, и в их с Машей, будущую усыпальницу. Пропустив её вперёд, Казимир попытался найти замок или ещё какой-нибудь засов, на который можно было бы запереть дверь изнутри. Но ничего даже похожего на это, он не нашёл, и увидев, что факела их преследователей были уже совсем рядом, он поспешил вниз.

Спустившись в подвал, он оказался один, в средних размеров, квадратной комнате. Ни Маши, ни её матери, там не было. Но там было кое-что странное - в центре комнаты, подвязанная стальной проволокой к крюку в потолке, висела большая, круглая металлическая чаша. В ней, потрескивая и немного искря, горел огонь, который необычно сильно обдавал жаром.

- Уголь и водка. - произнёс хриплый голос. - Горит больше суток и много жара даёт. Я мерзлячка, вот и разожгла.

Шкура вышла из двери, которая была как раз напротив лестницы. В этот раз Казимир смог рассмотреть её: смуглая, а может быть до такой степени грязная кожа; редкие, засаленные волосы; опухшее лицо; огромные мешки под глазами, из-за которых, этих самых глаз, совсем не было видно; массивный так называемый второй подбородок и крепкие, по виду мужские руки, с огромными кулачищами, в которых она сжимала обрезки ржавых труб. Было ли у неё грудь - Казимир не смог понять, но если и была, то её скрывал большой, грязный, меховой жилет. А вот то, что у неё был довольно увесистый живот, Малевич заметил сразу. Довершало картину то, что всё "это", стояло на несоразмерно тонких, ногах, засунутых в валенки.

- Мама, не надо! - выкрикнула Маша, хватая мать за руку. - Он нам поможет убежать, мы будем жить в его доме.

Шкура совсем не слушала её. Отшвырнув дочь, она двинулась на Казимира, обходя чашу с огнём по часовой стрелке. Совершенно не желая ссориться со своей возможной тёщей, Малевич точно так же, по часовой, начал пятиться от неё. В тот момент, когда он почти дошёл до Маши, в комнату начали входить бойцы Короля. Шесть человек, четверо из которых, довольно опрятные, чистые люди, похожие на тех, кого Казимир убил там, наверху. Следом сам Рамс, а за ними, источая вонь, которая мгновенно заполнила собой всё помещение, вошли трое бомжей-разведчиков. Все, включая вонючек, были вооружены ножами, огромных размеров и топориками, а у двоих - обычные, садовые вилы. Расположившись вдоль стены, они, все, включая Рамса, пристально смотрели на Казимира, при этом изредка бросая злые взгляды на Шкуру. Через минуту, Король бомжей обратился к беглецам:

- Я думал, что ты примешь смерть как бродяга, по-пацански, чисто на ножах: я и ты, ну и ещё несколько моих парней. - Король на мгновение замолчал, при этом противно скалясь, и после паузы добавил. - А ты, подстилка ебаная, чего тебе не хватало? Жрала вдоволь, спала в тепле. Спрашиваю, какого хуя тебе не хватало!!!

- Не ори на неё! - закричал Казимир в ответ. - Заткнись сука!

- Вот как, заступник у шлюхи нашелся, - усмехнувшись, сказал Рамс. - Подойди тогда сюда и предъяви мне за оскорбления твоей дырявой шалавы.

- Я тебе, Вася, кишки выпущу. - прошипел Малевич, и сделал шаг вперёд. Сделать второй шаг ему не дала Машка, повиснув на нём.

- Не надо, пожалуйста, не ходи к ним.

- Поздно Маша, в тупике мы. Теперь я, скорее всего, погибну, но знай, - Казимир нежно, боясь нечаянно сделать девушке больно, отстранил её от себя, и спокойно добавил. - Я ни с кем не чувствовал себя так хорошо, как рядом с тобой.

Комната наполнилась противным, мерзким смехом, который резал слух. Слыша этот смех, возникало непреодолимое желание, немедленно прекратить его, перерезав глотки всем, кто издавал этот звук. Пока все смеялись, Шкура медленно, маленькими шажками, отходила от бомжей, в сторону дочери.

- Да ну нахуй, Казимир, ты чё, влюбился в неё? Она же шлюха, она за хавку у всех сосёт! - сквозь смех спросил Рамс. - Слышали бы тебя пацаны на зоне, уже продырявили бы тебя.

Кровь ударила в голову Казимира, и он, не видя ничего, кроме мерзкой, смеющейся рожи Васи Рамса, рванул вперед. Бомжи выставили вилы в его сторону, защищая своего Короля, но смеяться не прекратили, видимо не считая Казимира достаточной угрозой для себя. Малевич сделал несколько широких шагов, и его грудь напоролась на что-то твёрдое и тёплое. Шкура, выставив руку, остановила Казимира, посмотрела ему в глаза и шёпотом попросила:

- Спаси её. Уведи её отсюда.

Она стояла спиной к бойцам Короля, в полутора метрах от них, рядом с огненной чашей. Шкура перехватила трубу из правой руки в левую, быстро сунула руку в карман жилета, достала ключ и отдала его Казимиру.

- Я задержу их, а вы бегите.

- Эй, уродина, давай его сюда. - приказал ей Король. - А за это, я обещаю, что не буду избивать твою дочь, она отделается только жёсткой еблей с двумя отрядами вонючек.

- Никто больше не притронется ней! - заревела своим хриплым голосом Шкура. - Никто!

После этих слов, она отпихнула Казимира в сторону и схватив рукой край чаши, попыталась её опрокинуть на Короля и его бойцов.

Отчасти ей это удалось. Опрокинуться чаше не дала проволока, на которой она была привязана в четырёх местах, но наклонить её, Шкура всё-таки смогла, и из неё посыпались горящие угли и густая, горящая масса. Упав на пол, горючая смесь образовала огненную лужицу у ног бомжей, а угли, разлетевшись на мелкие кусочки, обдали стоящих рядом людей, нестерпимым жаром и множеством ярких искр. Король и его бойцы, отпрыгнули назад, пытаясь отстраниться от сильного жара и огненной лужи. Большинству это удалось, но у одного их вонючек, от жара, а может от брызг горящей водки, на коленях, вспыхнули штаны. Он нагнулся вперёд и энергично заработал руками, стараясь потушить огонь, но от близости с огнём, у него вспыхнула борода, и этот горе пожарный, забыв о коленях, принялся колотить себя ладонями по бороде. Потушить растительность на своей морде, ему удалось лишь тогда, когда от бороды практически ничего не осталось. Вспомнив о горящих штанах, он скинул с себя грязную, засаленную до блеска куртку, и накрыл ею горящие ноги, перекрыв огню кислород.

Не дожидаясь, пока бомжи опомнятся, Казимир бросился к Маше, схватил её за руку и потащил её в ту комнату, откуда она, совсем недавно, вышла со своей матерью.

- Мама! Идём с нами! Мама! - закричала девушка. - Пожалуйста, мама!

Шкура обернулась, глазами-щелочками взглянула на дочь и произнесла:

- Бегите. Спасайтесь. Я задержу их!

- Нет! Я не пойду без тебя, мама, идём с нами!

"И откуда в ней столько силы" - подумал Казимир, безуспешно пытаясь тащить за собой Машу - девушка брыкалась, извивалась и отталкивала его, не давая взять себя на руки. Плюнув, он закричал Шкуре:

- Мамаша, бегом сюда, дочь твоя идти не хочет!

Шкура, поняв, что дочь не уйдет без неё, засеменила к ним, на ходу дуя на сильно обожжённую руку. Машка же, увидев идущую к ней мать, прекратила вырываться из рук Казимира и позволила ему увести себя в другую комнату.

Это была та самая комната, в которую несколько часов назад швырнули Малевича с двухметровой высоты на подгнившие доски. Странная квадратная комната, площадью квадратов девять, не больше, но с очень высоким, метров пять, потолком. Помещение было подсвечено восковой свечой, которая стояла на облезлой тумбочке, рядом с видавшей виды кровати, с металлическими спинками. Сверху, на сетке кровати, лежал ужасного вида, ватный матрац, покрытый бурыми пятнами, а на нем, огромной неаккуратной кучей, лежали несколько замызганных, клетчатых пледов.

- Кровать к той стене двигай. - прохрипела Шкура, указывая Казимиру на стену, в которой на высоте двух метров, была дверь. - Доски сверху бросай, а потом тумбу на них ставь. Так мы сможем вылезти отсюда.

Говоря это, мать Маши, а по совместительству и будущая тёща Казимира, по крайней мере, в его фантазиях, которые уже довели его до официального, насколько это возможно в этом Новом Мире, брака, запирала на ключ дверь, в которую они только что вошли.

- Ключ, который я дала, - продолжила Шкура. - От верхней двери. Залезь и открой её.

Казимир сделал так, как подсказала ему Шкура, и теперь стоя на тумбочке, мог спокойно достать ключом до замочной скважины. Два оборота ключа и путь к свободе открыт. В этот момент в дверь, которую только что заперла «тёща», начали ломиться.

Казимир вскарабкался в открытую дверь, лёжа на животе развернулся на полу и протянул руку Маше, желая помочь ей поскорее выбраться наверх.

- Мама, иди сюда, давай сначала ты. - обратилась девушка к матери. - А я тебе снизу помогу.

Дверь сотрясалась от сильных ударов, и для того, чтобы её не выломали, Шкуре пришлось подпереть её своей спиной.

- Машка, живо наверх! И не спорь! - рявкнула на неё мать. - И готовьтесь меня втянуть!

Маша кивнула головой, живо вскарабкалась на эту баррикаду и подала руку Казимиру. Тот, одним движением втянул её к себе и осмотрелся по сторонам. Довольно светлый коридор был пуст, но почему-то он не нравился Казимиру, у него было ощущение, что вот-вот кто-то выскочит из ближайшей двери и набросится на них. Стараясь не думать об этом, он снова наклонился вперёд, готовясь принимать «тёщу».

- Готов?! - спросила она у Малевича.

- Да! - крикнул он в ответ.

Отпихнувшись от двери, Шкура начала разбегаться, а за её спиной, словно в кино, слетев с петель, упала дверь.

Они вбежали в комнату, в момент, когда Шкура уже взбиралась на тумбочку и тянула одну руку к Казимиру. Меткий бросок вил, и рука несостоявшейся тёщи опустилась вниз, так и не встретившись с ладонью Малевича. Вилы попали в спину, в правый бок Шкуры, двумя зубцами пробив печень, от чего её лицо искривилось в гримасе чудовищной боли. Но тут же, её губы расползлись в улыбке, обнажив редкие желтые зубы.

- Уводи её отсюда, а я с мальчиками тут остаюсь. - сказала Шкура и дотянувшись рукой до вил, одним рывком вынула их из себя, повернулась и бросилась на своих бородатых друзей.

- Неееет!!! - закричала Маша. - Мама! Нееет!

Но мама её уже не слышала. Одним ударом она надела на вилы ближнего к ней вонючку. После этого, она, выбросив вилы, вместе с надетым на них бомжом, расставила руки в стороны, словно желая принять всех в свои объятья, побежала на бородатых мужиков. Удар вил в горло замедлил её, но не остановил, а вот последующий, очень сильный удар топором в лоб, прервал её движение. Резко опустив руки, она рухнула вперёд, придавив собой своего убийцу.

Не дожидаясь, пока Маша закончит свою истерику, Казимир закрыл дверь, быстро замкнул её, схватил девушку на руки и побежал в ту сторону, откуда, предположительно, его проволокли сюда несколько часов назад.

Та дверь, о порог которой Казимир разодрал штаны, была заперта, но окно, рядом с ней довольно легко открылось. Впихнув в него Машу, стараясь конечно, чтобы она не упала, он выбрался на улицу.

Свобода? Возможно. Но для начала нужно вспомнить свою бурную юность, когда приходилось быстро и главное долго бегать. А то, что придётся бежать, Казимир понял сразу, как только спрыгнул с подоконника. От того самого шлагбаума, в их сторону, бежали двое стражников. Возможно, это были именно те охранники, которые пленили Казимира, а может они просто похожие на них. По сути - какая разница, ведь те это или другие , а итог один - бегут они для того, чтобы убить их.

Схватив за руку и дёрнув, плачущую и стоящую, словно статуя Машу, Казимир побежал прочь от быстро приближающихся стражников.

Малевич удивился странной покорности девушки, которую он увлекал за собой. Он думал, что она не сможет бежать, что придётся нести её на руках, а в случае, если их догонят, принять, возможно, последний в своей жизни бой. Но она бежала, бежала довольно шустро, и расстояние от них, до преследователей сокращалось, но тут случилось совершенно непредвиденное. Из окон первого этажа, под которыми они только что пробежали, выпрыгнули четыре бородатых вонючки.

Количество преследователей резко увеличилось, но Казимир надеялся на то, что эти уксусоманы, не способны быстро бегать. Он просчитался. Несмотря на свой ужасный внешний вид, несмотря на свой образ жизни, эти четверо, довольно быстро сокращали и без того маленькое расстояние между ними и убегающей парочкой.

Спустя ещё пятьдесят метров бега, Казимир услышал немного сиплое, но ровное дыхание своих преследователей и ощутил вонь. Ээто означало, что им не удастся убежать, а придётся остановиться и принять бой.

Отпустив руку девушки, Казимир резко остановился, при этом разворачиваясь на месте, и перекладывая нож из левой руки в правую, прорабатывал в голове план будущего сражения.

С первым преследователем, который оказался рядом с Казимиром сразу после разворота, он очень легко справился. Противник практически сам налетел пузом на нож, не ожидая от Казимира такого манёвра. Второй, пытаясь остановиться, проехал по мелкому щебню полметра, и не удержавшись, упал на жопу. Бросившись к нему, Казимир успел дотянуться ножом до его груди, и после точного удара в сердце, выдёргивая нож, упал на землю и перекатился в сторону. В этот момент, над ним, выставив ногу вперёд, словно ниндзя, пролетел третий бомж. А Казимир, уже вскочив на ноги, и не обращая внимания на этого прыгуна, бросился на четвертого преследователя. Этот оказался более успешным, чем два его мёртвых друга, и успел заранее остановиться, достать нож и встать в стойку. Медлить было нельзя, не дожидаясь, пока ниндзя зайдёт ему со спины, а те двое стражников, что отстали от них почти на сотню метров, успеют подбежать, Малевич атаковал четвёртого бомжа. Казимир сделал три быстрых, но безрезультатных выпада, а после этого, просто швырнул в бомжа нож. Бросок удался. Нож попал в горло вонючки, от чего тот замер и, выпустив из рук свой нож, схватился за шею. Метнувшись к земле, чтобы подобрать выпавший из руки бомжа, Казимир спас себе жизнь. В момент, когда он сгибался, бомж-ниндзя наносил колющий удар в спину Малевича. Не дотянувшись первым ударом, бомж попытался наброситься сверху на Казимира, но внезапно дёрнулся, ойкнул, и начал медленно разворачиваться, заводя через верх руки себе за спину, пытаясь до чего-то ими дотянуться.

В его спине, между лопаток, торчал нож, любезно вонзённый Машей, которая отойдя от шока, бросилась помогать Казимиру.

- Молодец, девочка моя, - ласково произнёс Казимир. - А теперь бежим.

Но продолжения бегства не получилось. Поднявшись и сделав пару шагов, Малевич неудачно поставил ногу на землю и на ровном месте оступился, подвернув ногу.

- Сука! - больше от злости на себя, чем от боли, закричал Казимир и, поняв, что не сможет бежать, начал быстро инструктировать Машу. - Беги в город, к жд переезду, потом по Шоссейной улице, до самого конца, там, будет прогулок перегороженный забором - это и есть наше Лукоморье. Скажи что ты от Казимира, они примут тебя. И ещё скажи, что Арслан сука и предал их. Всё ясно?

Маша молчала. Улыбалась и молчала.

- Не стой! - закричал Казимир. - Беги!

Два бородатых бойца, Его Величества Короля Бомжей, перейдя на шаг и пытаясь отдышаться, приближались к ним, но Маша, словно не замечала их, она стояла рядом с Казимиром и нежно улыбалась.

- Ты говорил, что мы уйдём вместе, - произнесла она. - А если не пойдёшь ты, то не пойду и я. Я останусь с тобой.

Десять метров. Стражники начали расходиться в стороны, стараясь взять Казимира в клещи, а он, глядя ей в глаза, наконец-то понял, что нашёл ту, которую никогда от себя не отпустит.

- Отойди в сторону, я быстро. - улыбнувшись сказал он Маше.

Казимир присел, вынул нож из спины бомжа, примерился к обоим клинкам, прочувствовав их тяжесть и удобство рукоятей, и хромая зашагал в сторону одного из стражников.

Если бы спросили Кузнеца, находящегося сейчас в полутора десятках километрах отсюда и ведущего неравный бой: "что дарует ему ловкость и неуязвимость, что придаёт сил его ударам?", он бы ответил: "ярость, ненависть, желание отмщения врагам, убившим его друга". Задай сейчас этот вопрос Казимиру, и он ответил бы, что это любовь! Именно это чувство позволило ему одержать верх над двумя стражниками королевства бомжей.

Конская доза адреналина, разогнанная кровью по всему организму, притупила боль в ноге и позволила Казимиру двигаться быстрее. Сделав правой рукой, ложный выпад в голову, левой, Малевич смог дотянуться до живота противника. От боли, стражник вскрикнул и, выронив свой нож, схватился за живот, стараясь заткнуть кровотечение. В этот момент, Казимир, быстро зайдя стражнику за спину, вонзил нож, в его шею и провернул лезвие.

Второй стражник, не растерявшись, быстро приблизился к первому, как раз в этот момент, когда Казимир уже вогнал нож ему горло. Он сильно пнул своего коллегу, стараясь не ударить, а именно пихнуть того ногой. Стражник с пробитым горлом, начал заваливаться назад, на Казимира, и ему, пришлось сделать два шага назад, чтобы удержать равновесие и не упасть. В этот момент, "второй" нанёс ещё один удар ногой, от чего первый стражник согнулся и быстро завалился на землю, между Казимиром и вторым стражником. Тут же, в Малевича полетел топорик, брошенный бомжом, который сделав неполный оборот, ударил Казимира обухом в грудь. Этот удар снова, как и в первой схватке со стражей, сбил дыхание Казимира, а бомж, резко сократив дистанцию, немного подпрыгнул и ударил его ногой в живот. От этого удара, Малевич практически сложился пополам и упал назад, а стражник, нагнувшись, поднял с земли свой топорик и шагнул к Казимиру.

Не обращая внимания на боль в животе и жадно глотая воздух, Казимир выправился, откатился в сторону и быстро поднялся на ноги.

- Ты чё бля, бессмертный? - удивленно спросил его стражник, медленно сближаясь с Казимиром. - Дохуя вас таких тут было.

После этих слов, бомж снова швырнул топор в Малевича и на ходу, выхватывая из-за пояса нож, бросился вперёд, стараясь сократить дистанцию.

Этот бросок топора, Казимир видел. Уклонившись, он тоже, рванул вперёд, навстречу стражнику, но сделав всего один шаг навстречу противнику, Казимир резко метнулся вправо, при этом подгиная ноги, а левой рукой пытаясь дотянуться до бедра бомжа. Казимиру удалось хорошо рассечь ему ногу, от чего стражник присел на колено, и схватился за порез. Не мешкая, Казимир перекатился через плечо и глубоко резанул противника по ахиллу, от чего тот взвыл от боли и забыв про бедро, схватился обеими руками за порез. А после и вовсе, завалился набок. Правда сделал он это от того, что Казимир, поднявшись, ударил того ногой по лицу, разбив при этом стражнику нос. После этого, Казимир спокойно нагнулся над корчащимся от боли соперником.

- Да бля, я бессмертный, а вот ты нет.

Быстро присев на корточки, Малевич дважды, очень сильно, до самой рукояти, ударил стражника ножом в печень, и медленно поднявшись, пошёл к Маше, которая наблюдала за этим сражением со стороны.

- Идём отсюда, пока подкрепление не прибежало. - сказал он девушке, и взяв её за руку, повёл прочь от этого места.

Глава 25

- Пошли уже, спрашивальщик, - ответил за всех Юрка. - Надо озерцо найти какое-нибудь или лужу с чистой водой - умыться, а то грязные как черти.

- Как Шайтаны. - поправил его Мурад.

- Конечно пошли, только пойдем мы в разные стороны. - ошарашил я всех своими словами. - Все, кроме меня, Факела, Волка и Краха - возвращаетесь домой. Доберётесь как раз к закату, дождетесь ночи, незаметно, огородами проберетесь внутрь и будете ждать нашего возвращения. Почему домой нужно зайти тайком, сидеть тихо и не привлекать внимания - кому-нибудь надо пояснять?

- А как же "продолжить путь", "рассказать всё на ночном привале", пояснить, что за ёбань ты там творил, что за зомби и вообще, что, нахуй тут творится? - не понимая смены вектора разговора, спросил Палец.

- Я всё расскажу, подробно и доходчиво, но не сейчас. - ответил я ему, а по сути всем сразу. Просто вопрос, озвученный Костей, легко читался в глазах каждого из них. - Всё расскажу, когда вернусь.

- Быстро же ты поменял решение. - сказал мне Хакас.

- Я не менял, а просто не успел договорить. Мне нужно было услышать, что вы со мной до конца.

- Пиздец. - возмутился всё тот же Хакас. - Ты что сомневался в нас.

- Ни сколько брат. Просто хотел это слышать.

- У меня два вопроса. – начал говорить Кривой. - Первый, какого хуя ты всё-таки попрёшься в Дубник, если все договорённости исчезли, и второй, почему ты выбрал именно их в свою компанию.

- Всё просто. Краху, идти надо в любом случае - у него свои мотивы и свой приказ. Волк - всё равно после Дубника в общину не возвращается, а Факел - потому что мне нужен один стрелок. - ответил я.

- Я с тобой пойду. - категорически заявил Кривой.

- Не пойдёшь. Ты, вместе со всеми, вернёшься домой, и лучше тебе это сделать по собственной воле. - так же, бескомпромиссно ответил я Юрке.

- Зомбированнием пугаешь? - недовольно спросил он.

- Нет, не пугаю. Но если придется это сделать, то я сделаю это. - начал я объяснять свои слова. - Ты очень нужен, но только не тут, не рядом со мной, а там, дома. Никто лучше тебя, не справится с командованием обороны. Надеюсь, ты понимаешь это.

Кривой молчал, видимо понимая мою правоту. Молчали и остальные, так же понимая, что им нужно как можно скорее вернуться домой.

- Да уж. Сходили, развеялись. - разочарованно буркнул Сурок, заполнив собой, эту немую паузу. - Опять что ли в этот дурдом возвращаться, к Дозору ?

- Можешь идти к нам, так будет даже лучше, - ответил ему я. - Все равно вас на неделю отпустили, а мы все удобства гарантируем.

- Ну хоть что-то. - приободрился Сурок.

- Если больше возражений нет...

- У мэня возражэния. - перебил Мурад. - Я пойду с тобой.

- Мурад, брат, мне нужна твоя помощь там. - обратился я к нему. - Если люди полковника придут к нам, вместе с вашими бойцами - то всем хана, но если там будешь ты, то многие из ваших откажутся нападать. Поэтому я прошу тебя, помоги мне, прикрой своим присутствием мой дом.

Он задумался, и некоторое время стоял молча.

- Вэрно говоришь, чэртовски вэрно. Хорошо, я согласэн.

Попрощавшись, мы продолжили свой злосчастный путь в Дубник, а парни, под предводительством Кривого, поспешили домой.

"Получается, что меня просто наебали!" - думал я, пытаясь отстирать одежду от чужой крови в холодной воде, небольшого водоёма. Отправили всех нас в Дубник, а по сути - в ловушку. Хотя в этом наши враги просчитались или просто недооценили наши умения и желание жить. Да, у нас, у всех нас, есть ради кого жить, а что самое страшное - ради кого убивать! Наши семьи, друзья, товарищи, соседи - теперь это те люди, ради которых я буду убивать. Убивать всех, без разбора, всех кто посмеет или уже посмел обронить лишь слово угрозы в их сторону. И понимая, что эти самые угрозы, не просто сказаны, а уже начали притворяться в жизнь, что-то, сидящие в моей голове, решило, что мне пора узнать о своём новом умении. Но об этом, я расскажу вам немного позже...

Я понимал, что к вечеру, полковник ожидает подробный, быть может, даже красочный отчёт от своих шпионов, о нашей безвременной кончине и конечно же, не получив желаемой информации, он придёт в ярость и начнёт действовать по запасному плану, который у него непременно имеется.

К вечеру, донесение о провале засады, получит и Арслан, мерзкая тварь, так старательно прикидывающаяся другом. Он, в одиночку, а возможно и в паре с полковником, решит, что нужно избавляться от нас, пока мы не добрались до него, и начнёт он это делать уже открыто. Понимая это, я и решил разделить наш отряд на две группы. Одна из них, большая - вернётся в город, и с наступлением темноты, тайно проникнет в Лукоморье, для того, чтобы защитить нашу общину, в случае нападения на неё. Вторая группа, меньшая численностью, но более страшная и кровожадная - всё так же, продолжит путь в Дубник. Нет, не подумайте, что я остался верен слову, данному мной полковнику, словно этот болван Крах, который изображает из себя человека чести, а сам, своего же сослуживца, хоть и ненавистного ему, продал кровожадным головорезам. Я решил пойти туда, для того, чтобы получить козырь, в борьбе с полковником, в виде его сына, но как именно разыграть своё возможное преимущество, я пока не знал, хотя был точно уверен, что он, поможет мне уничтожить полковника.

Мы нашли это озерцо, пройдя сотню метров в сторону Дубника. Слева от дороги, в низине, рядом с небольшой полянкой, не тронутой плугами аграриев. Черпая воду ладонями из маленького озерца, больше похожего на огромную лужу, парни старались как можно тщательнее смыть с себя кровь убитых нами людей. Свою одежду они уже отстирали, как смогли, конечно, и теперь пытались отмыться сами. Я же, всё ещё возился со штанами. Если сказать честно - мне было посрать на то, как я выгляжу. Единственное, что заставляло меня приводить себя в порядок, было понимание того, что совсем скоро, пропитавшая одежду кровь и кусочки разрубленной плоти врагов начнут источать противный, кислый запах тухлятины, с которым мне будет невыносимо справляться.

"А как было бы хорошо навешать на себя чьи-нибудь кишки, словно ожерелье, обмазаться кровью, надеть пару голов на колья и поднять их повыше, а перед собой, подчинив своей воли, пустить десяток зомбаков!" - подумал я, закончив со штанами, и принимаясь за ботинки. - "Вот было бы зрелище, увидев которое, жители Дубника сами выдали бы сынка полковника, вместе со всеми его дружками. Надо, кстати, подумать над этим. Идея хоть и ебанутая, но вполне рабочая. Хотя кто из нас не болен на голову? Я-то точно, стал бы первым клиентом дурдома, организуй его кто-нибудь в этом городе... Да уж, сейчас бы в дурке недельку полежать, расслабиться, галоперидольчику хряпнуть. Ах, мечты, мечты!"

- Все закончили? - спросил я парней, когда все-таки смог выбраться из мира грёз. Хотя мог и не задавать этот вопрос, ведь я оставался последним, сидящим на корточках у воды. Остальные, успев, за время стоянки соорудить костёр, из непонятно откуда взявшихся дров, сушились у огня. - Разговор есть.

- Ну давай поговорим. - ответил Крах, продвигая свои ботинки ближе к костру.

- Это путешествие, может стать для любого из нас последним, поэтому говорю еще раз: кто хочет уйти - можете уходить, а если нет, то хочу предупредить вас, что всех, кто попытается помешать мне или просто пожалеет того, кто встанет у меня на пути - я не задумываясь убью. - начал я объяснять тему нашего разговора. - Это относится к тебе, Крах. Можешь относиться к этому как хочешь, но я сделаю всё, чтобы вернуться и привести с собой сына полковника. И если понадобится, я вырежу всю эту ебучую деревню. Это ясно?

- Ну допустим ясно. - ответил Крах.

- Я правильно понял, что это не всё? - проявил прозорливость Волк.

Я кивнул головой.

- Всё верно. Дальше я озвучу свой план. И если, кто-нибудь будет против этого плана - уходите сразу, а если останетесь - то будьте любезны, следовать ему до конца.

- Да не томи ты, рассказывай. - поторопил меня Факел, ёрзая на подстилке, в нетерпении подробностей.

- Значит так, - начал я изложение своего плана...

Когда мои спутники выслушали меня, то на их лицах легко читалось: "ты долбаёб, сам сдохнешь и нас с собой утянешь в могилу".

- Я не знаю всех по имени, - указывая на прорехи в плане, сказал Крах. - Человек двадцать от силы знаю.

- Не страшно, главное офицеров знаешь, а солдаты - это хуйня. - противопоставил я ему свой факт. - Тем более на переговоры только офицеры выйдут.

- Ну, хорошо. С этими разберешься, хотя не факт. А дальше что? - продолжал он. - Думаешь, нам дадут уйти?

- А что они смогут сделать? - ответил я. - Нас же живым щитом прикрывать будут.

- Ты говорил, что не делал раньше такое. - вступил в разговор Волк. - Почему так уверен, что получится?

Я загадочно улыбаясь, посмотрел ему в глаза, а он, проявив догадливость, поспешил отказаться от моей идеи:

- Ну тебя нахер, я не согласен на это. Не гони, Кузнец, не надо. - уже понимая, что у него нет выбора, отнекивался Волк.

- Да я аккуратно, вы даже не поймёте ничего. - продолжал я уговоры.

- Вы вообще о чём? - спросил нас Крах.

- О том, что мы сейчас белой шерстью покроемся, хвостики себе отрастим и станем подопытными мышками для этого колдуна. - поправляя дрова костре, ответил ему Факел.

- А тебе что совсем похуй? - спросил Волк Факела, видя его невозмутимое спокойствие.

- Какое все-таки это всеобъясняющее слово - "похуй". - философски произнёс Факел. - Часто мне бывало похуй, мне несколько раз приходилось хуй класть на свою совесть, мне через людей приходилось перешагивать, да и вообще, много я чего делал плохого и нехорошего, но и тогда мне было не похуй, а сейчас и подавно.

- Он тебя зомбировать собрался, а ты соглашаешься? - не успокаивался Волк. - А если он тебе в голове испортит что-нибудь?

- Так он не надолго зомбировать будет, да и вообще, почему бы не помочь другу. - всё так же, спокойно отвечал Факел. - Да и что он там сломать может, кроме ног своих?

- Ясно. Ты или ебанутый или он уже тебе мозг вправил. - сделал свои выводы Волк, и обратился к Краху. - А ты что молчишь, скажи что-нибудь?

Крах, сидя у костра, хлопал в ладоши и пел гимн.

- Пиздец. Ну зачем, Кузнец, зачем ты так? Я же не соглашался! Зачем?!..

Скажу заранее, что после того, как эта троица, дружно взявшись за руки, станцевала "лебединое озеро", я понял, что они целиком и полностью мои, и мучать их совершенно без надобности. Выпустив первыми Краха и Факела, я начал уходить из Волка, стараясь делать это аккуратно, чтобы ничего не повредить ему.

- Вот я тебя и нашла. - услышал я скрипучий женский голос. - Отдай мне моих деток и можешь уходить.

А уйти по собственной воли, я действительно не мог. Казалось вот он выход из головы Волка, а нет, закрыт он, словно кто-то держит дверь, не желая выпустить меня, не договорив с той женщиной, чей голос, только что обратился ко мне.

- Отдай мне их и проваливай! - куда как настойчивей и грубее, сказал женский голос.

- Кто ты такая, чтобы так со мной говорить?! - стараясь изобразить возмущенную интонацию, спросил я. Хотя, на самом деле, было не возмущение, а непонимание происходящего.

- А кто ты? Кто ты такой, чтобы я говорила с тобой по-другому? - с ноткой отвращения спросил меня женский голос.

- Я Смед! - решив спиздеть по крупному, ответил я. - А кто ты такая?!

- Ты Смед? - еле сдерживая смех, переспросил меня голос. – Это кто, кем ты пытаешься меня пугать?!

Я почувствовал как все призрачные нити, которыми я манипулировал Волком, запуская их в его голову, пришли в движение. Все они, вопреки моей воли, направились вглубь подсознание парня, а я почувствовал чудовищную усталость и резкий упадок сил, словно включили насос и из меня откачивают жизненную энергию.

- Верни мне моих деток, лживая Тварь, верни! - истерически орал голос. - Верни!

- Ты права, Смед никто по сравнению со мной. - собрав остатки сил, всю свою волю в кулак, я выдернул себя из разума Волка, оставив нам лишь самую тончайшую нить себя. - Я намного страшнее его, я Кузнец, я кровожадный монстр, который вырежет твоё сердце!

После этих слов, энергия, изменив направление, хлынула обратно в меня, за мгновение, перенасытив каждую клетку моего организма.

- Назови себя?! - приказал я голосу, чувствуя власть над ним.

- Если ты думаешь, что можешь повелевать мной, то знай, ты ошибся Кузнец. "Завоеватель" помогает тебе, но когда мы встретимся лично, ты встанешь на колени!

- Имя! - взревел я, и чем сильнее становилась моя ярость, тем слабее и беспомощнее делался женский голос.

- Меня зовут Госпожа Арахна. Я владычица "Смерти", самой сильной из их четверки, но я называю их просто, мои детки.

- "Завоеватель", «Смерть» - это имена сил? - спросил я уже знакомую мне Арахну.

- Даааа. - почти шипя, ответила она.

- Ещё две силы. Назови их имена! - приказал я ей.

- Вот же ты идиот, неужели ещё не понял? "Раздор" и "Голод"! - без колебаний, но с ненавистью, промолвил голос Арахны.

- Расскажи о них подробнее?! - продолжил я приказывать.

Ответа не было. Я просто ощутил, что она исчезла. Исчезла так же, как и появилась. И уже подумав, что все мои ментальные приключения окончены, я снова услышал голос, но на этот раз мужской:

- Мы ещё увидимся, Кузнечик. - быстро, словно торопясь, сказал мне знакомый мужской голос. - Найди Сильвию, её предсказания помогут тебе разобраться во всём.

Я не слышал этот голос много лет, но узнал его сразу - Варяг! - это был он. Он предупреждал меня, он давал мне подсказку!

- Что за Сильвия? Где мне её найти? Серёга! Серёга! - пытался я докричаться до Варяга, но в ответ была лишь тишина. Он исчез так же внезапно, как и появился.

Из этого транса, меня вывел Факел и Крах, которые, спасая Волка, пытались убрать мои руки с его горла. Видя, что лицо Волка уже начинает синеть, а их попытки разжать мои пальцы, не увенчались успехом, Факел, не придумав ничего другого, начал бить меня кулаками по лицу. Это подействовало, а возможно просто так совпало, и мой транс закончился именно в эту секунду, но я начал возвращаться в реальный мир, и после очередного удара в скулу, расслабил руки. В этот момент, Крах сильно дёрнул Волка на себя, освобождая его от меня и давая тому возможность дышать.

Кашляя, Волк упал на колени, нагнулся вперёд и, упёршись руками в землю, сильно хрипя, начал глотать воздух.

- Какого хуя ты делаешь?! - заорал я на Факела, получив очередной удар по лицу.

- Ой, прости, по инерции получилось. - немного виновато ответил он.

- А вообще, зачем ты меня бьёшь? - спросил я причину моего избиения.

- Ты Волка чуть не задушил, мы тебя оттаскивали. - пояснил Факел. - Мы твои руки разжать не смогли, поэтому я и начал тебя бить.

- Не помню ничего. - сказал ему я, потирая лицо, которое местами начало покрываться синяками и опухать. - Что-нибудь ещё случилось? Долго это всё длилось?

- А сам разве не видишь? - со злостью в голосе, спросил Крах.

Я оглянулся по сторонам - ничего нового, всё так же, как и было до начала моего эксперимента над ними, кроме одной вещи, которую я заметил не сразу. Видимо мой рассудок ещё не полностью отошёл от пережитого, поэтому я не сразу понял, о чём говорил Крах: он и Факел, стояли передо мной, на фоне начинающего темнеть неба!

- Это как так? - спросил я их, не понимая, что происходит.

- А вот так. Вы как статуи замерли и простояли полдня. А потом ты накинулся на него и начал душить. - пояснил Факел.

- Реально ничего не помню. - виновато произнес я, и посмотрел на Волка. - Как он?

- Да вроде нормально. - ответил Крах. - Ты бы заканчивал с этой хуйнёй, а то некому в Дубник идти будет.

Я согласно кивнул и пополз к воде. Умылся и, вернувшись к костру, принялся одеваться. Волк, прокашлявшись, отошёл в сторону и уселся на землю, облокотившись спиной к тоненькой берёзке.

- Поговорим? - спросил я его, подойдя к нему.

- Потом. Сейчас тяжело. - держась за горло, ответил он.

- Хорошо, как будешь готов - скажи.

Я вернулся к костру, где напротив друг друга сидели Факел и Крах и что-то жевали.

- До утра тут останемся. - сказал я им. - Куда-то идти уже смысла нет.

Сходив за дровами, мы расположились вокруг костра, но, почему-то никто из нас не решался заговорить. Дровами, кстати, оказались деревянные поддоны, которые, вместе со строительным мусором, какой-то мудак, ещё видимо в то время, когда работала техника, вывалил в небольшой овраг у обочины, как раз неподалёку от нашего лагеря.

- Я правда не думал, что так получится. - начал я разговор, почему-то не желая сидеть в тишине. - Просто там ЧП случилось, совсем не по моей вине.

- Мне это не интересно, просто не лезь больше в мою голову. – сказал мне Крах. - Я спать, когда наступит моё время дежурить - толкайте.

После этого, он расстелил свою подстилку и, отвернувшись к нам спиной, сразу уснул.

- А я бы послушал, - произнёс Факел. - Всё равно делать нечего, да и очень уж интересно.

Весь рассказ, о том, что случилось со мной, когда я был в голове Волка, он слушал с неподдельным интересом, пару раз останавливал меня и задавал вопросы, на которые я давал пояснения. Чтобы картина моего повествования стала полной, мне пришлось рассказать ему и о своих снах, и о подачках, о Меняющем, а так же историю, которую поведал нам Волк, когда мы сидели в баре у Арслана. После того, как я закончил, он выдал свой вердикт:

- Очень интересно конечно. Тут у тебя и мифология, и религия, и фантастика, но мне кажется, что все эти изменения, что случились с Миром, просто активировали в тебе то, о чём ты не знал: телепатия и гипноз, хотя первое спорно и не доказано, а вот второе - это научный факт. Не обижайся, ты конечно же хороший человек, и я не хочу тебя обидеть, но как мне кажется, всё это, всё что ты видишь и слышишь - это какая-то форма психического расстройства. Именно она и активировала в тебе умение гипнотизировать людей. А все эти голоса, инопланетяне и прочее - это или твоя фантазия, или что-то неизвестное науке.

- Интересная гипотеза. - усмехнувшись ответил я. - Тогда как объяснишь то, что произошло с этим Миром, и то, что я могу читать мысли?

- Ну, тут я не могу ничего сказать. Причин тому, что произошло, может быть миллион, а я не учёный и не могу строить правдоподобные гипотезы. А насчёт тебя - возможно, это какая-то аномалия твоего мозга. В любом случае, во всём этом нет ничего мистического, нет тут никакой чертовщины. Всё это просто наука, которая канула в Лету, вместе со всем этим долбанным миром.

- А я и не спорю, что это не научно. Просто для нашего понимания - это пиздец как необъяснимо, поэтому и придумываем мы этому свои, укладывающиеся в рамки нашего понимания, объяснения. - продолжил я диалог с философом. - Вот как раньше было - не понимали люди какого-нибудь явления, и начинали объяснять это понятными для себя критериями. Типа духи буянят или боги разгневались, а потом, когда наука шагнула вперёд, то и объяснения нашлись, хотя у нас хоть телепорт на Марс построй - всё равно попа пригласят, чтобы освятить его.

- Вот именно. - поддержал меня Факел. - И твоим способностям нашли бы объяснения, если бы обследовали и изучили тебя, только невозможно это теперь. Так что, добро пожаловать в Мир мракобесия, господин Колдун.

- Арахна не выдумка, - вклинился в разговор, подошедший к нам Волк. - И то, что она говорила с ним через меня - это тоже не выдумка.

- Не буду спорить, тем более вас двое и вы сильнее. - улыбаясь сказал нам Факел. - А ещё нам говорили, что с психами нельзя спорить, поэтому я тоже спать. Если что - будите.

Он развернул своё одеяло, и завалившись на него, тихонько засопел.

Волк сел рядом, пошерудил прутиком горящие в костре угли, и обратился ко мне:

- Ты чуть не убил меня, но я совсем не злюсь на это. Наоборот, я признателен тебе, за то, что прогнал её из моей головы.

Я непонимающе посмотрел на него, а он продолжил:

- Она сидела там всё время. Особо не проявляла себя, но своим присутствием мучала меня, изводила. Она не управляла мной, не навязывала свои мысли, а как бы питалась мной, моей энергией. Не знаю, как это объяснить, как правильно сформулировать.

- Не объясняй, я понимаю о чём ты. - ответил ему я.

- И это, я бы тоже поспал, хорошо? - спросил Волк.

- Конечно, ложись. Бери мою подстилку, мне она всё равно пока не нужна.

Потрескивая, горел костёр, освещая и согревая четверых путников, расположившихся вокруг него. Три человека мирно спали, а четвертый, погрузившись в свои мысли, всматривался в язычки пламени, которые словно пытаясь убежать, отрывались от костра, но пролетев несколько сантиметров просто исчезали, растворившись в атмосфере, этого сошедшего с ума мира.

- Послушай, Колдун. - поднявшись, обратился ко мне Факел. - Можно я тебя буду так называть?

- Не стоит. - ответил я ему. - Давай как раньше.

- Хорошо. - согласился он. - Так вот я про что. Смотри: если всё, что ты говорил - правда, значит, такая хуйня уже была с нами, но только намного раньше, да?

- Ты про обнуление? - переспросил я.

- Ага, про него.

- Значит было. - ответил я ему. - Сейчас, вроде как третий раз.

- Мне тут мысль в голову пришла...

- Ты же спал? - перебил я его.

- Ага, уснёшь тут. - продвигаясь ближе ко мне, ответил Факел. - Так вот, мысль такая: а что, если в те разы, на Землю тоже эти "подачки" отправляли, и кто-то тоже становился таким как ты или эта ваша Арахна. Не думал об этом?

- Нет, не думал. А что, хочешь предложить их найти и забрать себе их силы? - спросил я его.

- Нет, конечно. Скорее всего они померли давно, а если бы дожили до наших дней, так были бы самыми могущественными людьми на планете. - ответил Факел. - Я о другом. Что если вся Нечисть мифологическая, колдуны из сказок, ведьмы, ведуньи всякие или просто бабки деревенские, которые людей лечат, что если всё они - это потомки тех, кто когда-то получил "подачку"?

- Логика в этом есть, только и нестыковок много. - попытался я опровергнуть его теорию. - Ладно, колдуны и ведьмы - они люди, а как насчет Нечисти?

- А всё очень просто. - совсем не задумываясь, ответил Факел. - Колдуны - это потомки от обычных детей, ну в смысле, если такой как ты зачал ребёнка от обычной женщины; а Нечисть произошла от мужчины и женщины, которые оба владели "подачками", типа несоответствие на генном уровне или ещё какая ерунда, и в результате получились такие магические мутанты.

- И это ты называл меня больным психом? - подъебал я Факела. - А у самого в голове чёрт знает что твориться.

- Ну ты не сравнивай. - попытался оправдаться мой ночной собеседник. - У меня пытливость ума, а у тебя явное отклонение от нормы.

- Заебись. - усмехнулся я. - Псих психу лечит за то, кто из них больше припизднутый.

Факел тихонько рассмеялся, почесал затылок и серьёзно продолжил:

- У меня прабабка, по матери, ведьмой была. Я её не помню, маленький совсем был, когда она померла, но родители рассказывали, что к ней со всего района лечиться ездили. Так вот, её любимая фраза была: "кузнечик паука не съест". Мне мать рассказывала, что она эту фразу, куда попало вставлять начала, после того, как головой тронулась, а тронулась она после того, как её конь копытом в голову лягнул. Лечить она после этого не перестала, только методы её изменились. В общем, перестали к ней люди ходить, а она зачахла совсем, да и померла вскоре.

- Какие методы она практиковала? - поинтересовался я у Факела.

- Не знаю. Не рассказывали мне. - ответил парень. - Я про это всё забыл совсем, а сейчас, во сне, вспомнил, и меня словно током ударило - Арахна - это же паук, а кузнечиком тебя Варяг ваш назвал. Вот такая история.

- Раньше он меня так часто называл. – пояснил я Факелу слова Варяга.

- Может это конечно совпадение, но всё-таки, может тебе это пригодится, подумай над этим.

- Да уж, есть о чём подумать. - задумчиво сказал я ему. - Только вот нихера не думается про это. Мысли все о доме.

- Не переживай. Не сунутся они к вам, да и мужики успеют вернуться.

Посидев со мной ещё немного, Факел улёгся спать, а я, решил воспользоваться своим новым умением, о котором говорил вам немного ранее.

Сейчас, в отсутствии телефонов, раций и прочих средств связи, координация действий людей, находящихся на большом расстоянии, стала невозможной. Именно поэтому, я был уверен, что новое умение, будет для нас незаменимым помощником. Мне тяжело было передавать свои мысли так далеко, но читать мысленные посылы сына, направленные ко мне, удавалось с лёгкостью. Этот "сеанс связи", длился не более минуты, после чего, до самого утра, мою голову не покидала ужасная боль. Но, несмотря на это, я был доволен и даже счастлив. Никаких нападений или провокаций в сторону нашей общины не было; Кривой с парнями, незаметно для наблюдателей полковника, вернулись домой, и сейчас, все, за исключением дозорных, мирно спали. Узнав это, я немного успокоился, и, разбудив Краха, завалился спать.

На рассвете, меня, спящего словно беззаботного ребенка, разбудил Факел. Быстро собравшись, мы вышли на дорогу и двинулись в Дубник, на ходу строя гипотезы, по поводу того, почему нам так хорошо спалось. Факел говорил, что это от физической усталости от боя и ещё от того, что мозг, решив что ему и так хватило ужасов за день, просто позволил телу отдохнуть. Крах уверял, что это от того, что за городом воздух чище, хотя и в городе сейчас с экологией проблем нет, если не считать куч мусора и потоков нечистот. У Волка была своя версия. Он думал, что это из-за того, что я днём побывал в их мозгах, и подправил там настройки, и отчасти он был прав. Я, видя их беспокойный сон, сделал это ещё раз, ночью, избавив их от тех кошмаров, что одолевали их, не давая отдохнуть перед тяжёлым днём.

***

- Если сделаешь так ещё раз, я скормлю твою дочь рабам. - произнёс скрипучий женский голос.

- Простите Госпожа, такого больше не повториться. - ответил мужчина в кожаных доспехах, стоя на коленях и вытирая кровь с лица, которая несколькими тонкими струйками медленно текла из рассечённого лба.

- Конечно не повториться, потому что тебе больше нечем будет говорить. - произнесла женщина. - Как только ты вернёшься с задания, я вырву твой поганый язык!

- Как пожелаете, моя Госпожа. - покорно ответил мужчина.

- Сколько у нас воинов? - спросила женщина.

- Почти шесть сотен. – не задумываясь ответил мужчина.

- Точнее. - властно произнесла женщина.

- Пятьсот семьдесят четыре. - ответил мужчина стоящий на коленях.

- Возьми полторы сотни бойцов и иди в Агинск, приведи мне ещё рабов. - приказала женщина. - три с половиной сотни мужчин и столько же женщин. Тебе всё ясно?

- Да Госпожа. Только я не смогу за один поход пригнать столько рабов...

- У тебя месяц! - перебила Госпожа, отговорки своего раба. - Хоть десять раз туда ходите!

- Я всё сделаю. - ответил мужчина. - Ещё раз, простите меня Госпожа.

- Пшёл вон отсюда. - словно харкнула, приказала она.

Когда мужчина, в кожаных доспехах, не поднимаясь с колен, выполз за дверь, затворив её за собой, из темноты к Госпоже вышел высокий, худощавый мужчина средних лет, с длинными, собранными за спиной, в конский хвост, волосами.

- Уверен, что нам хватит тысячи бойцов, чтобы одолеть его? - спросила Арахна у седовласого.

- Уверен. Это даже с запасом. - ответил он Госпоже.

- Скажи мне, к чему это всё, почему мы ждём, зачем нам эта армия, - спросила Арахна седого. - Почему мы не пошли сразу, почему не пойти сейчас и не забрать моих деток?

- Потому что он сильнее. - спокойно ответил мужчина. - Он должен убивать, много убивать, чтобы ты смогла одолеть его. Поэтому нам и нужны рабы.

- Но вместе с тобой, мы с лёгкостью справимся с ним! - воскликнула женщина.

- Вместе? - удивился этому седовласый. - Я ничем не могу воспользоваться, пока все четыре, не собраны воедино. Так что извини моя дорогая, но тут я тебе не помощник.

Арахна со злостью клацнула зубами и медленно погружаясь в темноту, пошла в противоположную от седовласого сторону,

- Почему ты доверяешь этому Трупоеду? - спросил мужчина Арахну.

- Потому что он готов на всё ради своей дочери. – остановившись, но не обернувшись, ответила она.

- Но ведь она... - ехидно улыбаясь, начал было говорить седовласый, но Госпожа резко перебила его.

- Не важно, что с ней, важно то, что знает её отец.

- И когда ты расскажешь ему правду про неё? - вновь спросил мужчина.

- После того, как верну своих деток.

- Зря ты с ним играешь, Арахна, зря. - предостерег её седовласый мужчина.

- Это не твоё дело, Флоу, совсем не твоё...

Глава 26

- Когда мы уже дойдем? - спросил меня Факел, всем телом изображая усталость. - Задолбался я идти, может привал?

- Да какой нахер привал, идти пару километров осталось. - подбадривающе ответил ему я. - Перед деревней и отдохнём, заодно и пообедаем.

Время было к обеду, но есть совсем не хотелось, а вот присесть в теньке и отдохнуть там, насладившись прохладой, я бы не отказался. Несмотря на конец апреля, солнце припекало так, словно сейчас июнь, и я, одетый совсем не по погоде, изнывал от жары и истекал потом. Мои спутники, несмотря на протесты с моей стороны, ещё пару часов назад, сняли с себя всю верхнюю одежду, утрамбовали её в рюкзаки, и теперь, идя в майках, чувствовали себя намного лучше меня. Я же, не желая быть застигнутым врасплох, не стал снимать не только кольчугу с поддоспешником, но и куртку, которая её прикрывала сверху. Хотя тут моя паранойя была излишней, ведь выскочить на нас неожиданно было совершенно невозможно. Вся дорога до Дубника, спустя несколько сотен метров от нашего ночного лагеря, пролегала через колхозные поля. Лишь совсем изредка, вдоль дороги попадались одиноко стоящие деревья, за которыми было невозможно, не то что устроить засаду, но даже самому скрыться по нужде от посторонних глаз. Выслушав пару шуточек по этому поводу, я пообещал беспощадный кровавый понос тому, кто ещё хоть раз посмеет меня побъебать, и поэтому всё время, до того вопроса Факела, мы шли молча.

Перед деревней, метров за пятьсот, начинался довольно пологий подъём, и заканчивался он возвышенностью, с которой было видно весь Дубник. Затем дорога уходила резко вниз, к небольшой плотине, которая делило деревенское озерцо на две части. За этим самым озером, собственно и располагался Дубник.

Ещё в самом начале подъема, мы заметили людей. Несколько человек, спокойно сидели среди какого-то, видимо специально созданного завала, выполняющего роль блокпоста.

- Как думаешь, именно нас встречают или просто перестраховка? - спросил Крах.

- Думаю просто чужаков встречают. - ответил я. - Если бы нас ждали, то думаю народу было бы побольше.

- Как действуем? - спросил Волк.

- Вы, метров за пятьдесят остановитесь, а я пойду к ним, узнаю что тут к чему. - ответил я ему, перекидывая рюкзак на левое плечо.

- Как думаешь, это деревенские или ваши вояки сбежавшие? - спросил Факел у Краха.

- А хуй их знает. - пожав плечами, ответил Крах. - С такого расстояния и не поймёшь.

- Если судить критериями прошлого Мира, то сейчас каждый первый как деревенский работяга выглядит. - добавил я, оглядев своих спутников, остановив взгляд на Факеле. - А каждый второй – как бомж.

- Ага, и только ты у нас Д' Артаньян на белом коне. - смеясь, подъебал меня Факел.

- Пиздец тебе. - спокойно сказал ему я. - Выполним задание, и ты у меня неделю из толчка не вылезешь.

- Не гони, Кузнец, - попытался избежать наказания Факел. - Я же пошутил.

- А я нет. - серьёзно ответил я ему, хотя внутри смеялся над тем, как он изменился в лице, восприняв мои слова всерьёз.

Я остановился, не доходя полсотни метров до деревенского блокпоста, снял с плеча рюкзак и положил его посреди дороги.

- Одевайтесь и готовьтесь мне помочь. Но всё-таки, думаю что до драки не дойдёт. - сказал я парням и двинулся вперёд.

Чем ближе я подходил к этой заставе, тем напряжённее там становилось. Сначала все спрятались за укрытия, потом, видимо похватав оружие, начали выходить вперёд, а после, самый высокий и крепкий мужик, рявкнув на них, и отправил двоих людей обратно, в укрытие.

Остановившись в пяти метрах от этого здоровяка и ещё одного широкоплечего, но невысокого мужика, которые встречали меня, я уже знал, что разговор пройдёт мирно. Передо мной стоял Гоша, человек с которым мы не один год отработали вместе, во времена нашей юности, безбожно сливая солярку с колхозной техники. Он родился и лет до пятнадцати жил в Дубнике, после, перебрался в город, отучился в техникуме, но работать вернулся в колхоз, который и колхозом то не был - просто частное сельхозпредприятие, которое объединило в себя шесть окрестных деревень, возделывая поля и разводя скотину. Меня, из-за шлема и кольчужной бармицы, он узнать, конечно же, не мог и, пользуясь этим, я решил немного пошутить.

- Я Ангел Смерти, я пришёл за вашими душами. - хриплым голосом, стараясь не заржать, произнёс я. - Преклоните передо мной колени и ваша смерть будет легкой!

Я удивил их, но как выяснилось, совсем не напугал. Вскинув богатырского вида дубины, со словами: "Пиздец тебе ангелок" - Гоша и его товарищ пошли на меня.

Шутка не удалась. Ещё бы, во времена беспочвенной жестокости, шутить такими вещами мог лишь глупец, либо очень уверенный в себе человек.

Быстро сняв шлем, я улыбнулся, и обратился к Гоше:

- Вот значит, как ты друзей встречаешь? Не ожидал.

- Нухуя у тебя шуточки. - улыбнувшись, опустил дубину Гоша. - Сейчас бы тебе голову в плечи вколотили, вот бы ржака была.

- Вы знакомы? - спросил Гошу его напарник.

- Знакомы. - ответил Гоша, протягивая мне руку.

- Ангел, ты тогда, херувимов своих останови. - обратился ко мне мужик.

Увидев, что два мужика, подняв дубины, пошли на меня, парни бросились на помощь. Но всё же останавливать их не пришлось. На полпути, увидев, что оружие моих противников опустилось, а я снял шлем и братаюсь с деревенским богатырем, моё подкрепление перешло на шаг и, последовав примеру местных стражников, опустило оружие.

Я и Гоша, объяснили парням, соответственно каждый своим, что веселья не будет. После этого мы притащили свои вещи к блокпосту, дружно расселись за стол одной большой компанией и завели разговор.

- Какими судьбами к нам? - спросил Гоша, доставая на стол литровую бутылку самогонки.

- По делу, брат, по серьёзному делу. - ответил я, отрицательно покачав головой, при виде такого угощения.

- Ну если дело серьезное, то сам знаешь, без этого никак. - продолжил Гоша, дважды щёлкнув пальцем по бутылке. - Хавать хотите?

- Не окажемся. - согласился Факел.

- Только без этого, - указал я на алкоголь. - А то не только похаваем, а ужрёмся нахуй, и про дела забудем.

- Ну как знаете, в мы по стаканчику засадим, чтобы веселей дежурилось. - выдал один из деревенских мужиков, нёсших караул на блокпосту.

Мужики быстро достали обед и разложили его на стол. Мы принялись доставать своё, но получив выговор от гостеприимных хозяев, засунули всё обратно.

- Рассказывай, что за дело. - обратился ко мне Гоша, замахнув полстакана самогона.

- Мы пришли к дезертирам, которые на зерноскладе живут. - прямо в лоб, поведал я цель нашего визита. - Нам нужен один из них. И не важно, каким способом, но я уведу его с собой.

- Нихуя как ты прямолинейно. - усмехнулся Гоша.

- А хули кота за яйца тянуть. - спокойно, ответил я ему.

- Ну раз ты так открыто начал, то и я прямо скажу. - убрав улыбку с лица, продолжил Гоша. - Если бы вы пришли несколько дней назад, то мы бы даже помогли вам. А сейчас не вариант.

- А что так? - спросил Гошу Крах. - Договор мирный подписали?

- Почти. - небрежно произнёс один из деревенских мужиков, заливая в себя очередной стакан самогона.

- Договорились мы с ними, - продолжил за него Гоша. - Они спокойно живут, помогают нам во всех делах, вплоть до совместной обороны деревни, а взамен мы отдаём им зерносклад.

- Так они его сразу захватили? - спросил я. - Или тёрки поначалу были?

- Ещё какие были. - пояснил Гоша. - Чуть не поубивали друг друга.

- Гоша, брат, мне нужен всего один человек. - обратился я к другу. - Я заберу его с собой и спокойно уйду.

- И кто тебе нужен? - спросил меня Гоша.

- Капитан Алексей Егоров. - ответил за меня Крах.

- Ну нихуя себя. Вы ещё и за самым главным пришли. -

засмеялся Гоша.

- Пиздец. - с нарастающим недовольством в голосе, сказал я. - Ты поможешь или нет?

- Он предупреждал, что придут люди от его отца, - начал Гоша. - Но я совсем не ожидал, что это будешь ты. Поэтому, по-дружески, дам тебе совет - уходите отсюда и побыстрее. Мы послали гонца в деревню, и сейчас, сюда прибегут люди, которые не будут с вами разговаривать.

"Приготовьтесь, - дал я мысленный приказ своим парням. - Сейчас будет драка. Старайтесь не убивать их. Просто вырубайте".

- Ну, раз так, то я тоже дам тебе совет, - обратился я к Гоше. - Не сопротивляйся, а то будет хуже.

Услышав это, он попытался схватить со стола нож, но его рука замерла в нескольких сантиметрах от самого распространенного орудия убийства в мире. Его движение послужило сигналом к нападению на нас, но учитывая моё предупреждение, парни опередили деревенских бойцов. Крах, видимо имел неплохой опыт драк в барах. Он быстро вскочил со своей табуретки, при этом схватил её правой рукой и начал поднимать над головой. Табурет описал большую дугу и обрушился на голову, вскакивающего из-за стола мужика, который сидел напротив него. Тут же, вытягиваясь вперёд, и заваливаясь на стол, при этом роняя полупустую бутылку самогонки, Крах, правым прямым, угодившим точно в нижнюю челюсть, послал в нокаут ещё одного противника. Четвертому деревенскому дозорному, за столом места не хватило, и в момент начала драки, сидел на деревянном ящике, в метре от нас. Увидев драку и мгновенно оценив ситуацию, он подскочил и побежал в сторону деревни.

- Факел! - крикнул я. - Останови его!

Пока наш стрелок схватил лук, который он положил на свой рюкзак, достал стрелу и прицелился, беглец успел отбежать от нас на полста метров, но первая же стрела, выпущенная Факелом, настигла его, угодив ему точно в основание черепа. Рухнув на дорогу, неудавшийся беглец, движимый инерцией, покатился вниз, раздирая о мелкий щебень своё мёртвое тело. Сделав несколько кувырков, тело остановилось и замерло в неестественной позе, с торчащей из затылка, обломанной стрелой.

- Труп убрать? - спросил меня Волк, а затем, указав на бессознательно лежащих мужиков, добавил. - И с этими что делать?

- С этими я разберусь... - начал отвечать я, но меня перебил Факел.

- У нас гости! Со стороны деревни! Много!

- Через сколько они будут у нас?! - быстро спросил я у него.

- Четыре - пять минут! - ответил Факел, смотря в сторону деревни.

- Ну, значит план Б. - спокойно произнёс я.

- Что за план? - удивленно спросил Крах.

- Сейчас узнаешь. - всё так же, спокойно, ответил я ему. - Волк, Крах - срезайте кожу с лиц этих мужиков.

Крах, выпучив глаза, уставился на меня.

- В смысле? Зачем? - чуть ли не заикаясь, спросил он.

- Выполнять! - крикнул я на него, и тут же обратился к Гоше. - Брат, пожалуйста, скажи мне имена этих людей.

Гоша прорычал сквозь зубы, но ничего не ответил.

- Ой, прости, я забыл. - улыбнулся я. - Я же не позволил тебе говорить.

Дав ему мысленное разрешение разговаривать, я услышал гигантскую кучу отборного, русского мата, вперемешку с пожеланиями проклятий меня и всех моих родственников до седьмого колена.

- Или ты скажешь мне их имена добровольно, или я узнаю это сам, но тебе будет больно! - повысив голос, озвучил я ему свой ультиматум.

- Пошёл ты нахуй! - услышал я в ответ, и тут же его лицо отобразило гримасу боли.

Узнать имена его товарищей, я мог и безболезненно для него, но я сделал всё, чтобы он почувствовал адскую боль, перекосившую судорогами всё его могучее тело.

- Факел! Доклад?! - крикнул я.

- Двадцать человек! Встали на плотине! К нам пока не идут! - быстро отрапортовал мне парень.

- Ну тогда мы сами пойдем к ним. - стараясь изобразить зловещую интонацию, произнёс я.

Волк постарался, и мужик, которым он занимался, выглядел устрашающе: срезанный кончик носа обнажил обе ноздри, а щёки, порезанные в лохмотья и хаотичные рассечения на скулах и лбу, превратили обычного человека, в вселяющего ужас вурдалака, а кровавая пентаграмма, со стекающими тонкими струйками крови, подчёркивала его демоническую сущность. А вот Крах халтурил: пара аккуратных порезов на скулах, и всё.

- Волк, - обратился я к парню, показывая на недоделанную работу Краха. - Срежь ему губы и сделай такую же пентаграмму на лбу.

Он кивнул, и направился исправлять недоделки Краха, а сам Крах, убрав нож, начал что-то бубнить себе под нос, видимо выражая недовольство происходящим.

- Крах, - сказал я ему. - Когда спустимся к ним, смотри внимательно и если кого-то узнаёшь, то сразу говори мне их имена. Ясно?

- Ясно. - недовольно ответил он. - Угораздило же меня, блять, с некромантом хуевым, связаться.

Это ещё больше подняло мне и без того, хорошее настроение, и я, проведя ладонью по окровавленному лицу одного из дубниковских мужиков, подошёл к Гоше и прислонил свою руку к его лицу, оставив на нём след, в виде кровавой длани.

- Поднимись и возглавь мою армию Нежити. - дико перебрав с пафосом, произнёс я. - Жаль конечно, что для завершения образа, голову трупа на пику не надели, но ладно, и так сойдет.

Мои окровавленные марионетки, подняли свои дубины, и направились вперёд, а мы двинулись за ними.

- Факел, - начал я расставлять своих парней на позиции. - Стоишь позади нас, метрах в пяти, если что, стреляй по готовности. Крах - справа, Волк - слева.

Подойти к плотине не дали. Видя, что мы идём, деревенские, вперемешку с дезертирами, двинулись к нам навстречу, но пройдя в нашу сторону метров сорок, остановились. Я не могу сказать точно, что заставило их остановиться. Возможно, это было нежелание подниматься в горку, хотя мне показалось, что остановились они, рассмотрев тех, кто шёл впереди нас.

Наверно это было игрой моеговоображения, но тогда мне показалось, что я заметил, как у одного из деревенских мужиков, стоящих внизу, прям на моих глазах, начали седеть волосы на висках. Остальные, переглядывались между собой, вертя головами и перешёптываясь между собой. Простояв так с минуту, наши противники начали отходить от шока, и трое из них, сделав несколько шагов вперёд, заговорили с нами.

- Кто вы и что вам надо. - спросил человек в казачьей форме.

Мои марионетки спустились ниже, и остановились в десяти метрах от них и яростно зарычали, вытягивая вперёд шеи.

- Моё имя Кузнец, - заговорил я с ними, через Гошу. - Мне нужен Алексей Егоров. Отдайте его мне, и я оставлю вашу деревню в покое.

- Я знаю тебя, Кузнец. Я приходил к тебе домой по поручению полковника. - произнёс казак. - Но тогда ты был без сознания. А вот теперь ты пришёл ко мне. Что же, бумеранг вернулся.

- Отдай Егорова или умри! - прорычал мужик с отрезанными губами.

- Ты думаешь напугать нас, уговорив этих предателей перейти на твою сторону?

- И это ты мне говоришь о предателях? - рассмеялся я, а из горла Гоши, вырвался лишь гортанный хрип. - Не тяни время! Отдай, что требую!

За это время, глазастый Крах, смог узнать восемь человек, включая этого самого казака. Услышав имена, я подчинил их тела, всех, кроме казака. Сделал я это осознанно, ведь мне совсем не хотелось бегать по деревне, в поисках нужного нам человека. Пусть это сделают запуганные до смерти селяне, увидевшие Дьявола во плоти.

Один из тех, кто стоял рядом с казаком, выхватил нож и вонзил его себе в живот.

- Подчинитесь или умрите! - заорал он и, выдернув из себя нож, бросился на толпу своих бывших союзников. Оставшиеся шесть человек, которыми я так же повелевал, в этот момент, забежали оставшимся за спины, и встали в боевые стойки, преграждая им путь к отступлению. Гоша, в два огромных прыжка оказался рядом с одним из двух оставшихся человек, что вышли вперёд, и сильно замахнувшись дубиной, обрушил мощнейший удар на его голову. От этого удара, череп человека, треснул, а дубина Гоши переломилась надвое. Тут же, Гоша одной рукой схватил казака за горло, а второй перехватил его руку, которой казак уже наносил удар в грудь моего зомбированного бойца.

Внизу творился хаос! Почти двадцать человек, пытаясь спастись бегством, натыкались на семерых человек, одержимых мною, которые отшвыривали их от себя, словно набитые соломой мешки, не давая никому сбежать. Некоторые бросились к озеру, чтобы вплавь покинуть это ужасное место, и нескольким счастливчикам это удалось. Остановиться остальных, заставил одновременный выкрик десяти моих марионеток.

- Стоять, твари! Или вы всё умрёте!

Деревенские остановились, но продолжили настороженно посматривать по сторонам, в поисках безопасного направления для бегства.

- Мне нужен Егоров! - хором говорили одержимые. - Иначе я пойду в деревню, буду заходить в каждый дом и убивать всех, кто там окажется! Матери, жёны, дети - Я никого не пощажу! У вас один час!

После этого, одержимые расступились, давая людям уйти. Деревенские поспешили покинуть это нас, а я подошел к казаку, которого всё ещё удерживал Гоша, и своим голосом сказал ему:

- Приведи мне его, иначе ты увидишь, как умирает каждый житель этой деревни.

Гоша разжал руки. Казак, совсем не думая нападать, спрятал нож в ножны и молча пошёл в сторону деревни, а я, приказав одержимым встать строем посреди плотины, направился наверх, к нашему временному лагерю, которым сейчас служил нам деревенский блокпост.

- Нихуя себе шоу! - возбуждено выдал. Факел. - Беру свои слова обратно. Это ни какая не наука - это же настоящая, блять, магия!

- Зачем убивать надо было? - спросил меня Крах, совсем не обращая внимания на, возбуждённого увиденным, Факела. - Мало было того, что вы мужикам лица изуродовали?

- Случайно получилось. - ответил я, уже порядком заебавшему меня Краху.

- Всё у вас случайно. - продолжил бесить меня вояка. - Людей убиваете, словно это мухи бездушные. У тебя вообще, есть понимание ценности человеческой жизни?

- А как же, - улыбнувшись, ответил ему я. - Для меня ценна жизнь моих близких, а остальные мне не интересны. Мне посрать на них. Главное, пусть не трогают меня и тех, кто мне дорог.

- Но эти люди, - Крах указал рукой в сторону деревни. - В чём они виноваты?!

- Ты уже заебал меня! - заорал я на него. - Заткни рот и стой смирно, пока я не прикажу!

Крах покорно замер, словно каменный истукан, и лишь бешеный, озлобленный взгляд, выдавал в нём непокорность моей воли.

- Ну а что, он и правда задолбал уже. - поддержал меня Факел.

- Не подмазывайся, - улыбнувшись, ответил я ему. - Всё равно не отменю твоё наказание.

Волк заржал, а Факел, видимо не желая спорить со мной, взял тряпку со стола, принялся чистить свои ботинки.

Спустя три четверти часа, глазами одержимых, я увидел, что со стороны деревни к нам идут люди. Десять человек, бодрым шагом, шли по направлению к плотине. Подойдя к моей страже, один из них представился:

- Капитан Егоров.

- Проходи. - хором ответили одержимые.

- Эти люди со мной. - продолжил капитан.

- Зачем они тебе? - спросил я через одержимых.

- Они пойдут к моему отцу вместе со мной. - ответил Егоров.

- Как знаешь. Проходите. - дал я своё позволение пройти всем десятерым.

Оставив семерых одержимых на плотине, Гошу и двух его товарищей, я повёл следом за нашими гостями.

- Приготовьтесь. - сказал я парням. - Их десять, имена троих я знаю, а с остальными придётся драться.

- Краха разморозишь? - спросил у меня Волк.

- Нет. - спокойно, ответил ему я. - Он тоже меня убить хочет. Поэтому пусть постоит, пока мы с этими не разберёмся.

Пошарив в голове капитана Егорова, и убедившись, что он именно тот, кто мне нужен, я заблокировал троих, из пришедших к нам, и скомандовал одержимым "фас"! Гоша, набросился на одного из вояк, и одним движением свернул ему шею, а две других марионетки, нанеся по одному удару, дубинами проломили головы ещё двоим. Следующего противника, даже не успевшего среагировать на нашу внезапную атаку, убил Факел, вонзив ему стрелу в сердце. Трое оставшихся, выхватив оружие, попытались сражаться. Один из вояк, по видимому самый расторопный, успел прорубить топором череп одержимому без губ, попав точно в центр пентаграммы. Но зомбированный, не обращая внимания на дыру в голове, дважды махнул дубиной, стараясь поразить мощным ударом своего противника. После второго удара дубиной, связь с одержимым пропала, и он рухнул на землю, навечно замерев.

Я и Волк, стояли в пяти метрах от места боя и не вмешивались в него. Факел же, словно эльфийский лучник, выпуская стрелу за стрелой, разил врагов. Войдя справа в горло убийце одержимого, стрела, покрытая густой кровью, на три четверти вылезла наружу. Человек, схватился за стрелу, пытаясь вытащить её, но вторая, пущенная Факелом стрела, вонзившись в левый глаз, заставила его рухнуть замертво. В этот момент, другой одержимый, ударил дубиной, ещё одного военного, который уворачивался от Гоши. Удар по лицу, превратил в кровавые лохмотья губы солдата, и выбил передние зубы, а стрела Факела, попавшая под левую лопатку, не позволила ему насладиться вкусом кровавого месива заполнившего его рот.

Последний, седьмой противник, огромным, тесаком с полуметровым лезвием, ударил Гошу по правому плечу, разрубив плоть до самой кости. Тёмным потоком, из раны, хлынула кровь, но одержимый моей волей, Гоша не замечал этого. Он, с голыми руками бросился на военного, и тут же получил удар тесаком по пальцам, всё той же, правой руки. Два пальца, указательный и средний, упали на землю, а третий, безымянный, остался болтаться на недорезанном кусочке плоти. Стрела, пущенная Факелом, вонзилась в грудь военного. Тот вскрикнул, а Гоша бросится на него и, засунув пальцы левой руки ему в рот, схватил за нижнюю челюсть, дёрнул на себя, а правой, истекающей кровью рукой, ударил противника в нос. Брызги крови разлетались во все стороны, а Гоша, держась за челюсть, продолжал бить и бить, изуродованным кулаком, в лицо своей жертвы.

- Он чё, насмерть его забил? - спросил меня Факел, стоя рядом со мной и разглядывая убитого Гошей военного.

- Вроде да, - пожав плечами, ответил я. - Но сделать наверняка его надо.

Я достал кинжал, присел и вогнал лезвие под подбородок лежащему на дороге человеку. Его нижняя челюсть была неестественно вывернута вниз и набок, из груди торчала стрела, а лицо выглядело, словно пропущенный через мясорубку фарш, но несмотря на это, я решил добить этого, наверняка мёртвого бедолагу. Есть ведь место чудесам в этом мире, тем более сейчас, и если этот человек по какой-то дьявольской случайности выживет, он станет искать меня, чтобы отомстить. А зачем мне очередной, возможно тысячный враг?

- А с этими, что делать будем? - спросил Волк, указывая на Гошу и его товарища.

- Что у него с рукой? - ответил я вопросом на вопрос, указывая на Гошу.

- Пиздец руке, да и крови много потерял. Ни жилец. - выдал Волк заключение.

- Жаль. - искренне огорчился я. – По-братски, добей его, и второго тоже.

Волк, соглашаясь, кивнул, вынул меч и одним движением отсёк Гоше голову. Сделал шаг ко второму одержимому и повторил тоже самое с ним.

- А эти? - спросил Факел, обходя вокруг троих, замерших по моей команде, людей.

- Казака убить. Егоров и эта сука, Михалыч, пойдет с нами. - сказал я.

Волк, не говоря не слова, сделал два шага к казаку, взмахнул мечом и вспорол ему брюхо, до самого позвоночника. Разрезанные, окровавленные кишки, вперемешку с дерьмом, вываливались к ногам казака, а он, словно не замечая этого, продолжал стоять по стойке смирно, лишь из его глаз, крупными каплями, потекли слёзы.

- Вроде всё сделали. - подвёл я итог нашего пребывания в окрестностях Дубника. - Уходим.

- Про него забыли. - на ходу, вытирая меч от крови, сказал Волк, кивнув головой на Краха.

- Нет-нет, я помню. - ответил ему я. - Он пойдёт с нами, пока сможет идти.

Крах упал на четвереньки, упёрся лицом в укатанную щебёнку, и сдирая плоть с лица, быстро пополз впереди нас, оставляя за собой кровавый след.

- Зачем ты так, - спросил меня Волк. - Он хоть и надоел всем своим пацифистским нытьём, но вроде мужик нормальный.

- Думаешь, перебор? - поинтересовался я у него.

- Думаю да. - честно ответил Волк.

- Хорошо. - произнёс я, и достав меч, приказал Краху остановиться и вытянуть голову вперёд.

Немного замедлив шаг, я рубанул по шее Краха. Отсечь голову не получилось, но шейные позвонки я перерубил, и голова, перегнувшись вперёд, повисла на недорубленных мышцах. Я "отпустил" Краха. Он завалился и остался лежать посреди дороги, небольшой кучкой мертвой плоти.

Шли мы быстро, постоянно оглядывались, и каждый раз, обернувшись и не увидев за собой погони, с облегчением выдыхали. Пройдя таким темпом пару километров, мы немного сбавили шаг, и пошли в более щадящем для нашего дыхания режиме.

- А этот боров тебе зачем? - спросил меня Волк, указывая на идущего рядом с Егоровым бородатого, пропахшего потом толстяка.

- Этот гандон, приходил в мой дом и требовала с моей жены дань, при этом грубо с ней разговаривая. - ответил я. - Отойдём подальше, и я его выпотрошу. Надеюсь, на счёт его, у тебя не будет возражений?

- Думаю, что нет, но, если можно, хотелось бы избавить себя от этого зрелища.

- Как хочешь. Это мой бонус за поход, значит и удовольствие от него получать только мне. - через чур кровожадно пошутил я.

Договорить нам не дал Факел.

- Впереди, конная повозка. Едут в нашу сторону.

Дорога на этом участке, долгим, почти незаметным спуском, немного изгибаясь влево, уходила вниз, и именно поэтому, наш глазастый Факел, заметил их с расстояния не меньше чем в два километра.

- Ну что, побеспределим ещё немного? - спросил я парней.

- Чего? - переспросил Факел.

- Я говорю, домой на телеге поехать хочешь? - ответил я вопросом на вопрос.

Факел расплылся в улыбке, видимо уже представляя себя, сидящем на козлах и протирающим свои любимые ботинки.

***

Монотонно отмеряя пройденные километры, цокая копытами по втрамбованному в грунт щебню, молодая кобыла тащила за собой гружёную, поскрипывающую колесами телегу, с тремя уставшими от долгого пути, мужчинами. Под непринужденный трёп о бытие, а именно об огромных возможностях, которые даровал им Новый Мировой Порядок, точнее беспорядок, они преодолели большую часть дороги домой, пока им на пути, не повстречались пять странных путников. Двоих они узнали. Это были те самые городские, которые совсем недавно явились в их деревню большой толпой. Ночью, словно воры, пробрались на территорию зерноскладов, силой выгнали оттуда предприимчивых, местных мужиков, и заняли оборону, никого туда не пуская.

Поравнявшись с ними, один из путников, молодой рыжий парень, схватил кобылу за упряжь и остановил её. Ещё двое, обнажили мечи, и выставили их в сторону сидевших на козлах мужиков.

- Жить хотите? - спросил страшного вида человек, с ужасным шрамом на лице.

Мужики дружно закивали нестриженными, лохматыми головами.

- Спрыгивайте с телеги и бегом отсюда. - приказал он.

- Да как так-то? Хоть что-нибудь оставьте. - взмолился один из мужиков, сидящих на козлах.

- Нахуй пошли отсюда! - крикнул черноволосый парень, державший в одной руке красивый меч, а в другой, кинжал. - Чё непонятного?

Торговец, тот, что сидел посередине, схватился было за вилы, которые были заткнуты черенком вверх, за спинкой козлов, но его сосед слева, дёрнул его за рубаху, не позволив наделать глупостей.

- Не дури, поубивают же. - сказал он ему. - Отдадим всё, пусть удавятся от радости так поживиться.

- Не переживай, не удавимся. - сказал человек со шрамом. - Вещи личные забирайте и уходите.

Молча забрав видавшие виды рюкзаки, и прихватив с собой те самые вилы, неудачливые торговцы медленно пошли в сторону деревни, а рыжий парень, державший кобылу за вожжи, начал разворачивать телегу в обратную сторону.

- Мужики, её Селёдка зовут, берегите её. - сказал один из деревенских торговцев, и добавил. - Можно, хоть попрощаюсь с ней?

- Ну, иди, попрощайся, если такой сентиментальный. - позволил грабитель со шрамом.

Деревенский мужик, быстро переставляя ногами, подошёл к кобыле, прижался щекой к шее лошади, погладил по гриве и тихонько прошептал:

- Прости Селёдка, прости родная.

В момент этих слов, он выхватил нож, с узким, длинным, изгибающимся к кончику лезвием, и отточенным движением глубоко резанул лошадь по горлу. Тут же, не давая грабителям опомниться, мужик рванул наутёк. Вместе с ним, побежали и его компаньоны, при этом оставив на дороге свои вещи.

***

- Факел, стреляй, хули замер! - крикнул Волк, погнавшись за деревенскими.

- Волк, стой! - крикнул ему я. - Хуй с ними, с пидарасами. Пусть бегут.

Кобыла упала на передние ноги, пару раз дёрнула головой, разбрызгивая вокруг себя кровь, и завалилась на бок. Она была ещё жива: судорожно дергала ногами и пыталась поднять голову, но ей совершенно не удавалось это сделать.

- Добить надо. - сказал я, глядя на бедное животное.

- Я не буду, - ответил Волк. – Мне жалко.

- Я тоже не смогу. - поддержал его Факел.

Я вынул меч, вложил его в руку Егорова и, отойдя на два шага, отвернулся.

Одержимый, одним движением, глубоко вонзил меч в ухо лошади, прервав её мучения.

- Хитрые твари. Сообразили, что их барахло, мы не утащим без лошади. - сказал я, вытирая меч о мешок, лежавший в телеге.

- Хуй я им что оставлю! – по громче выкрикнул Факел, чтобы его слышали эти три живодера, которые отбежали на сотню метров, остановились и наблюдали за нами с безопасного расстояния.

Спустя десять минут поисков, Факел нашёл пять бутылок водки, припрятанных, а возможно, просто аккуратно уложенных, в одном из ящиков, расставленных у правого борта телеги. Факел разбил бутылки о телегу, стараясь распределить горючую массу равномерно, со всех сторон, порылся в своём рюкзаке, достал спички и поджёг измазанное водкой, отбитое от бутылки горлышко. Посмотрел на быстро расползающийся по стеклу огонь, и швырнул объятый пламенем предмет в телегу.

Около четверти часа, мы молча стояли и смотрели, как огонь пожирает имущество троих ублюдков, которые ради него, убили совершенно невинное, беззащитное существо, которое доверяло этим людям и поплатилось за это своей жизнью.

Глава 27

- Где ночевать будем? - спросил меня Факел, когда мы, стоя на перекрёстке прилегающих деревенских дорог и асфальтированной трассы, смотря в спину удаляющегося от нас Волка.

- Без остановки пойдем. - Ответил я ему. - Как раз посреди ночи, незаметно, домой проберёмся.

- Ну хорошо, - согласился Факел. - Только давай за Сосновкой привал устроим, а то что-то я приморился.

- Конечно передохнём. - ответил я Факелу, и последний раз взглянув в сторону Волка, добавил. - Жаль, что он ушёл, хороший парень. Пусть у него всё сложится и он сделает то, что задумал.

- Не переживай, всё у него будет хорошо. - произнёс мой спутник.

После того, как мы ушли от горящей телеги, всю дорогу до места нашей ночёвки, никто из нас, не проронил ни слова. Молча, не сговариваясь, мы свернули к нашей поляне и сбросив на землю рюкзаки, расселись вокруг прогоревших углей, давно потухшего костра.

- Есть хотите? - спросил Волк.

Мы с Факелом, дружно, отрицательно покачали головами.

- Я тоже не хочу. - произнёс Волк, вытягивая ноги. - Я за этот месяц столько гавна повидал, при мне людей сырыми жрали, но мне их, нихуя не жалко, а эта лошадь... это же пиздец какой-то.

- Такая же хуйня. - поддержал его я.

- Скажи мне, Кузнец, - спросил Волк. - Что с нами случилось? Что с людьми произошло, что с этим ебаным миром случилось? Зачем это всё? Зачем?

- Не знаю я, брат, не знаю. - ответил я парню. - Много раз я этим вопросом задавался, а ответов нет. Как бы я не списывал свою жестокость на это Обнуление, какими бы гипотезами не оправдывал своё поведение, а всё равно многого не понимаю, как я в такого монстра превратился.

- Вроде, проще всё стало, а по итогу ещё сложнее. - добавил Факел философии в нашу беседу. - Всё эти лживые экономики, политика, банки, хуянки - всё пиздой накрылось. Вернулись к простейшим истокам, а проще не стало. А знаете почему?

- Ну давай, удиви. - ответил я ему.

- Времени в себе разобраться, стало гораздо больше. Покопались мы в себе, и поняли, что пустые мы внутри. Нет в нас ничего настоящего. Все наши образования, опыты жизненные, полученные в тепличных условиях, нормы морали, правила поведения в социуме - всё это просто выдумка, сказка, которую нам с детства вдалбливали. И вот наступил Пиздец, а мы, кроме как пожрать или убить, ну или убить за пожрать, не умеем ничего. Вот и бесимся мы от бессилия, что ничего мы не знаем и не умеем.

- Нихуя ты загнул. - выдал я, округлив глаза от услышанного. - Пойду я, переварю услышанное, заодно мясо разделывать поучусь. Опыт как-никак.

- Толстого потрошить пошёл? - спросил меня Волк.

- Ага. - ответил я. - В сторонку отведу его, чтобы на полянке не гладить.

Из своего рюкзака я достал небольшой маток веревки, и направился к куче мусора, мысленно приказав пленному, следовать за мной.

Жертва моих будущих, садистских действий, покорно разделась до трусов, и заведя руки за спину, позволила мне привязать их к среднего размера берёзке.

- Очнись животное. - вслух, позволил я Михалычу, овладеть своим телом.

Он словно проснулся, и пока не понимал, где он находится и что с ним происходит.

- Чё за нахуй! Где я? Где мои мужики? - засыпал он меня вопросами.

- Привет, животное. – вежливо, поприветствовал я его. - Я тоже очень рад тебя видеть.

- Кто ты? - задал он тупой вопрос.

- Вот те на. А ты что, забыл, кого ты в Дубнике шёл убивать?

- Отпусти меня! - закричал Михалыч. - Я серьёзный человек, меня тут все знают! Тебе же пиздец придёт!

- Не раньше чем тебе. - спокойно ответил я этому крикуну и приблизился к нему вплотную. Левой рукой схватил и оттянул его правое ухо. - Ну что, начнём?

Не дожидаясь его ответа, я отрезал ему мочку уха и швырнул её в сторону. Толстяк взвыл от боли, что конечно порадовало мой слух, но в этом крике не чувствовалось искренности.

- Ты чего придуряешься? Не так это и больно. - сказал я ему и ударил кулаком в грудь. - И это тоже не больно.

После удара в грудь, Михалыч прекратил орать и закашлялся.

- Продолжим? - спросил я его, хотя совсем не нуждался в чьём-либо позволении, для продолжения экзекуции.

Пока я отрезал куски плоти от тела этого жирного борова, он ревел от боли, дёргался и пытался вырваться.

- За что!!! - кричал он, пытаясь понять причину такого отношения к себе.

- Зря ты грубил моей жене. Зря. - ответил ему я, и отрезал остатки правого уха.

- Сука, развяжи меня, давай как мужики! Один на один! - продолжал орать он.

- О, нет. Если мы сразимся в поединке, тогда твоя смерть будет быстрой, а я этого совсем не хочу...

Когда я закончил с ним, земля, вокруг привязанного к дереву куску мяса, была сплошным ковром залита кровью, и повсюду валялись маленькие кусочки человеческого плоти.

Какое-то время мне понадобилось, чтобы смыть с себя следы моих зверств, а после я присоединился к своим спутникам.

- Отдохнули? - спросил я парней. - Идти пора.

До перекрёстка мы дошли, без каких либо приключений. Как и в прошлый раз, остановились посреди него, и я обратился к Волку:

- Вроде как, пришло время прощаться, - обратился я к Волку. - Уверен, что тебе надо уходить?

- Да брат, уверен. - решительно ответил он мне. - Мне обязательно нужно попасть домой.

- Я не буду спрашивать, что у тебя за дела дома, не буду предлагать помощь, потому что сам в жопе, но если решишь вернуться, то двери моего дома всегда открыты для тебя. Рад, что повстречал тебя. Удачи, брат.

Мы пожали друг другу руки и обнялись.

- Хоть я тебя почти не знаю, - сказал Волку Факел. - Но ты успел стать мне другом, так что, удачи.

- Спасибо. Я тоже рад, что познакомился с вами. - сказал он нам в ответ. - Я очень хочу остаться и помочь вам, но мне нужно идти. Обещаю, что когда-нибудь вернусь. Обязательно вернусь. И ещё, Кузнец, спасибо за меч.

- Да не за что. Пользуйся на здоровье.

- Ладно, парни, пойду я. Удачи вам. И ещё, сделайте их, сделайте их всех. - пожелал он нам на прощанье, и повернувшись, пошёл на юг.

Ловя на себе косые взгляды, мы всё-таки беспрепятственно миновали Сосновку. Отошли от неё пару километров и, найдя подходящее место, устроили привал в тот момент, когда солнечный диск уже коснулся горизонта.

- Нужно пленного покормить, - сказал я Факелу. - Я отпущу его, пусть отдохнёт, да и у меня от этого всего голова болеть начинает.

- Хорошо. - ответил Факел, доставая из рюкзака свой нехитрых ужин.

- Садись, поешь. - обратился я к Егорову. - Только не вздумай бежать. Ясно?

- Ясно. - удивлённо осматриваясь по сторонам, ответил пленный. - Как я тут оказался?

- Ножками дотопал. - озвучил Факел очевидные вещи.

- Ну то, что я шёл сюда сам, я понимаю - ноги пиздец как болят, а как я сюда пришёл, вот это я не помню. - сказал он нам.

- Не заморачивайся. Всё равно не поверишь. Так что, кушай и не спрашивай. - посоветовал я. - Лучше про отца расскажи.

- Что тебе рассказать? - спросил он у меня.

- Что он за человек, почему ты сбежал и какие у него слабые места? - предложил я темы для беседы.

- Не важно, какие у нас с ним отношения, но он мой отец, поэтому, я ничего не расскажу.

- Не надо изображать хорошего сыночка, всё равно не поверю. Поэтому лучше расскажи всё сам, не заставляй меня копаться в твоей голове. - угрожающе произнёс я. - Что, блять, за день сегодня, всех заставлять надо.

- Ты чё, экстрасенс? Или это такая метафора, и выражение "копаться в голове", означает, что ты меня пытать будешь? - чуть ли не смеясь, ответил он мне.

- Как же вы меня заебали. - недовольно произнёс я, и послал ему мысленный приказ уснуть.

Сын полковника, сидевший на заднице, завалился назад и легонько засопел.

- Сам узнавать будешь? - спросил Факел.

- Доем и дебила из него сделаю. Пусть знает, как с колдунами шутить.

"Начнём, - сказал я сам себе, проникнув в голову спящего капитана. - Что у нас тут. Так. Папа бил сына, папа бил маму, папа водил домой блядей... ох, и не повезло же тебе с папой. Дальше. Опа, а бляди-то и мужского пола бывали. Информация конечно интересная, но совершенно не нужная. Ищем дальше. Вот папа с сыном уже в нашем городе, а вот и причина ссоры. Ой, какие мы обидчивые, получил от папы выговор, за то, что не захотел офицерам подчиняться. Подумаешь, папа на хуях оттаскал прилюдно. Разве это повод воровать припасы и со своим отрядом сбегать в деревню? Ну, да ладно, не мне вас судить. Ещё что тут у нас интересного?"

Сколько бы я не искал уязвимые места своего противника, найти их так и не смог.

"Неужели я смогу обезопасить свою общину, только убив полковника и его офицеров. Неужели нет других способов? - рассуждал я, продолжая искать хоть что-то, похожее на тот мифический козырь, что я так жаждал получить, схватив сына полковника. Я старался гнать прочь мысли о бесполезности нашего похода. - Зачем? Зачем мы пошли в этот долбаный Дубник! Зачем нужны были все эти жертвы? Ради чего погиб Баламут?! Елисей?!"

- Как успехи? - спросил Факел, видя, что я закончил.

- Никак. - расстроено ответил. - Мудак отец, которому похуй на сына. Нас использовали как дешёвые гандоны. Просто натянули, использовали и сейчас собираются выбросить.

- Весело. - удручённо произнёс Факел. - Что делать будем?

- Домой идти нужно. Соберу всех своих. Скажу что дела наши совсем хуевые, потом прикажу им собрать вещи и бежать из города. А сам пойду к полковнику, а там, что будет - то будет.

- И что, других выходов совсем нет? - поинтересовался Факел.

- Есть. Убить полковника и полсотни его людей, потом убить Арслана и его бойцов, а их почти сотня, и вот тогда наступит хэппи энд. - ответил я.

- Утопить город в крови. Разве это не в твоём стиле? - снова спросил он меня.

- Стиль, конечно мой, только не вывезу я это. Даже если с полковником справимся, Арслан нас раздавит. Не думаю я, что Мурад к себе много бойцов переманит. Они хоть и люди чести, но против Арслана вряд ли пойдут, а вот за Арсланом, пойдут точно.

- Я человек посторонний и много чего не знаю, но может, есть шанс договориться? - продолжил спрашивать Факел.

- Если попробовать просто расставить точки над «и», в чём-то несущественном уступить, то возможно. А если договориться на их условиях и стать рабом, то тогда нет, на такие договорённости я не пойду. - ответил я. - Тебе самому приятно было, впахивать на Дозора в качестве батрака? Нет?

Факел задумался, и остаток отдыха мы провели молча.

В эту ночь нам повезло. Безоблачное небо позволило полной луне осветить нам путь, и мы, совершенно не сбавляя темп, за несколько часов добрались до окраины города. Когда мы уже миновали поворот на пилораму, посещать которую ни я, ни Факел не собирались, мы наткнулись на троих вооруженных мужчин, которые шли встречным курсом.

- Быстро вы. - рассмотрев кто идёт им навстречу, сказал один из них. - А ты, Факел, куда пошёл? И где Елисей с Сурком?

- Кто ты такой? - спросил я его.

- Это Копыто, помощник Дозора. - ответил за него Факел. - Елисей погиб, а Сурок дома, у Кузнеца.

- Да ты ахуел что ли? - возмутился Копыто, но голос не повысил. - Мы тебе людей давали в деревню сходить, а ты их опять на левое дело подписал?

- Копыто, не заводись, мы в засаду... - начал было Факел пояснять ситуацию, но он грубо перебил его.

- Заткнись. Мы с тебя позже спросим, а пока бегом домой. А ты, - обратился он ко мне. - Иди и отправь к нам Сурка. Ясно тебе?

"Как его имя?" - спросил я Факела.

"Володя" - мысленно ответил тот.

Я быстро понял, откуда они шли - три гонца, носили еду для военных, которые расположились возле моего дома. Эта сука, Дозор, продалась полковнику с потрохами. Отправив с нами лучников, Дозор конечно не нарушил договор, так как разговор с полковником состоялся вечером того дня, но видя недовольство военного, он чувствовал себя не комфортно. И поэтому, его доверенный, Копыто, постарался это исправить.

- Ясно. - ответил я Копыту. - Сейчас отправлю его.

- Это кто с тобой? - спросил меня Копыто, толкая в плечо. - Спрашиваю, кто это?

- Еще раз дотронешься до меня, я тебе руку отрублю. - прорычал я в ответ.

- А не дохуя ли ты на себя берёшь? - оскалившись, спросил Копыто, положив руку на рукоять кинжала.

- Беру столько, сколько вывезти могу. - бросил я ему в ответ.

- Хуй с ним, Копыто, - сказал ему другой мужик. - Уходим. Идём Факел.

- Иди брат. - сказал я. - Удачи тебе.

"Даже не думай это делать!" - мысленно добавил я ему, прочитав его помыслы.

"Я сделаю это! Сделаю! А потом мы вместе решим твои проблемы" - ответил он мне. Развернулся и зашагал в сторону своего дома.

- Про Сурка не забудь. - напомнил мне Копыто.

Мне очень хотелось выпустить кишки этой троицы, даже был уверен, что Факел поможет мне в этом, но я сдержался, будучи уверен, что мы еще встретимся. Ничего не ответив ему, лишь мысленно пожелав, чтобы этот парнокопытный переломал себе все ноги, я пошёл в сторону огородов.

"Слава, это я, не поднимай тревогу" - предупредил я сына, который стоял в дозоре, с той стороны, откуда я пробирался в общину.

- Пиздец. Со всех сторон обложили. - выдал Юрка, выслушав историю о моей встречи с людьми Дозора. - Что делать будем?

Сурка я отправил сразу, как только вернулся. Затем разбудил тех, кто спал, и мы все, сидя в большой комнате моего дома, поделившись новостями, решали, как нам жить дальше.

- У полковника половина людей либо дезертировала, либо погибла, а если мы наших сторожей убьем, то он точно к нам один не сунется. Если сможем решить вопрос с Арсланом, то все наши проблемы решатся. - предположил Буран. - А Короля этого, вообще не стоит в расчёт брать, их же там человек пять осталось.

- С этим согласен. - поддержал его я. - Но наказать Короля, всё равно надо. Завтра Кривой, Казимир, Палец и Хакас, берите лошадей и идите туда. Забирайте оставшихся у них лошадей и телеги. Если у вас всё пойдёт хорошо, то к обеду вы вернётесь. А я с Мурадом - пойдём к Арслану. Нужно раз и навсегда решить с ним вопрос. Если не вернёмся до вечера, то все остальные, собирают вещи и покидают общину. Всем ясно?

- Вы уже договаривались с этим Арсланом, только он всё равно предал вас. - высказал своё недоверие, один из соседей. - Где гарантия, что он и в этот раз так не поступит?

- У нас не было с ним договора. - пояснил ему Кривой.

- Ну, хорошо, - не унимался сосед. - Почему тогда идёте к нему? Они же убьют вас.

- Возможно, что убьют. Но я сдэлаю всё, чтобы пэрэговоры прошли мирно. Я буду в этом гарантом. - ответил Мурад. - При мнэ их нэ тронут.

- А если тронут тебя? - спросила его моя жена.

- Тогда мы будэм биться и умрём как мужчины. - ответил он ей.

- Там, в лесу, после боя, ты говорил, что убьешь своего дядю, а сейчас идёшь к нему договариваться, как это понимать? - спросил Палец Мурада.

- Я жэлаю ему смэрти, и когда придёт врэмя, я сдэлаю это, я убью его и всех тэх шакалов, которые были с ним в сговорэ. - недовольный таким вопросом, пояснял Мурад. - А пока, я вижу, что вам нужна помощь. И я готов спрятать свои обиды и нэ показывать ему свои истэнные чувства. Я попытаюсь уговорить его нэ трогать вас.

- Вы, в самом деле такие идиоты? Вас же убьют, понимаете, убьют! Муж мой, как мы без тебя? Что нам тогда делать, куда идти? - спросила меня жена. - Нас что, где-то ждут?

- Пока есть шанс решить всё переговорами, я буду пробовать. Ну а если нет, то уходите на юг. Идите за Волком, в Ужур. Да неважно куда, лишь бы подальше отсюда.

- Я никуда не пойду. Я останусь. - заявил сын. - Или уходим все вместе, или я остаюсь тут.

- Не спорь. Ты останешься с матерью и в случае нашей неудачи, ты уведёшь её и остальных.

- А нам? Нам тоже уходить? - чуть ли не хором начали спрашивать соседи. - Бросить всё и бежать?

- Когда вы присягали мне, я говорил, что может сложиться такая ситуация. Поэтому примите это. Если вы не уйдёте, вас убьют.

- Зашибись. Бросить всё и идти в никуда. - выражали недовольство они. Но судя по их мыслям, они всё-таки решили, что, если мы не вернёмся, они уйдут.

- Что с сыном полковника? - спросил Хакас.

- Если мы договоримся с Арсланом, то я отдам ему его сынка. Пусть это будет жестом доброй воли. - пояснил я. - Он передаст ему наши условия мира. Ну а если не согласится - значит это его выбор.

- У тебя в плане, всё "если", да "возможно", - сказал Кривой. - Неправильно это всё, непродуманно.

- Нет у нас времени на разработку планов. - ответил я. -

- Но...

- Никаких "но". - резко оборвал я несогласных с моим решением. - Будет так, как я сказал! Конец собрания, расходимся!

Я понимал, что подставил всех этих людей, свою семью, друзей, соседей. Все они доверились мне, а я, посчитав себя умнее, хитрее, сильнее всех, втравил их в эту задницу, выбраться из которой, можно было, лишь переступив через свои принципы, и попытаться договориться с врагом, который может убить меня на переговорах. Но и моя смерть не гарантировала спокойствие моим близким. В случае провала переговоров, людям из моей общины, придётся спасаться бегством. Я был уверен, что если им придется так поступить, то они смогут найти спокойное место, и смогут начать там всё с нуля. Они справятся. Я верю в это.

- Как этих сделаем? - спросил Юрка.

- Начнёт светать, нападём. Думаю они не сразу поймут, что происходит. - ответил ему я, когда мы, аккуратно выглядывая из-за забора, наблюдали за нашими сторожами.

- Только нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из них убежал. - добавил Кривой. - Иначе это будет полный провал.

- Согласен. Поэтому нападём с двух сторон.

Но подготовится к нападению на наших охранников нам не дали. Сделали это они сами, заявившись к нам раньше, чем мы приступили к окружению.

- Вы чё блять, спите что ли?! - орал один из вояк, громко стуча по доскам забора.

К ним вышел Казимир, наскоро проинструктированный мной, соглашаться на всё, что им будет нужно.

- Алкашки требуют. - сказал Малевич, вернувшись домой.

- Хорошо, дадим. - спокойно сказал я. - Собираете всё, что есть.

Пять пол-литровых бутылок - это всё, что нам удалось найти, были любезно переданы воякам.

- Мало, бля. Ищите ещё. - сказал Казимиру полупьяный лейтенант. - Скоро придём.

- Думаешь, сработает? - спросил Юрка, наблюдая за военными в щель забора.

- Скоро узнаем. - ответил ему я.

Бутылочка уксуса, разделённая, на пять бутылок самогонки. Это был наш план. Облачившись в броню и приготовившись к атаке, глядя сквозь щели в заборе, мы ждали, как подействует на людей эта адская смесь.

Всё началось спустя минут десять. Бесцельно бродя между палаток, почти два десятка людей, медленно взмахивали руками, словно пытаясь взлететь к небесам. Некоторые из них, словно повинуясь чьей-то воле, подошли к костру, уставились на огонь и начали рычать, а кто-то, завалившись на землю, елозили по ней, словно дождевые черви. Между этими одурманенными, бегали два совершенно трезвых человека, которые старались понять причину такого поведения своих сослуживцев.

- Сначала этих двух, потом остальных. - распорядился я. - Офицеров брать живыми. Начали.

Сопротивления мы не встретили, поэтому был не бой, это была бойня. Спустя несколько минут, вокруг палаток лежало восемнадцать изрубленных тел. Трёх офицеров, двух лейтенантов и капитана, что были в этой толпе, мы взяли в плен. Тех двоих, трезвых, вопреки моему ожиданию, догонять не пришлось. Проявив желание защитить своих обдолбаных товарищей, они пали от наших рук.

За всё это время, мы сражались вдали от дома. Наши домочадцы не видели того ужаса, что мы творили. Но сейчас, увидев это, они были шокированы. Нервозное состояние расползлось по всем жителям общины. До тех, кто ещё не встречался со смертью, начало доходить, что она совсем рядом. Стоит только посмотреть за забор, и ты ощутишь её ледяное прикосновение.

Эта бойня сыграла мне на руку. Все несогласные или сомневающиеся, начали собирать вещи, готовясь к долгому путешествию в никуда!

Спустя час рассвело. За это время, к нашим пленным вернулся человеческий облик, и я, под осуждающие взгляды многих, приступил к допросу.

- У меня нет времени вас допрашивать, поэтому я убью одного из вас. Пока он умирает, у оставшихся будет время подумать, стоит ли мне врать или что-то умалчивать. - объяснял я им их жизненные перспективы. - Один из двоих оставшихся, кто быстрее и чётче ответит на мои вопросы, останется живым. Ясно?

- Я готов говорить. - быстро ответил мне один из лейтенантов.

- Хорошо. Тогда второй умирает. - произнёс я. - Тащите всех к Людоеду.

Они ещё не знали кто такой Людоед, но почему-то, им стало страшно. Офицер, которому была уготована смерть от зубов моего пса, упрашивал нас пощадить его, он обещал рассказать нам всё, что мы пожелаем. Он, даже успел выдать нам численность группировки войск полковника и оставшийся офицерские состав.

- Это мой стокилограммовый мальчик. - указал я пленным на Людоеда, войдя к нему в вольер. - Людей он не любит, ещё больше чем я, поэтому с радостью разорвёт ваши поганые глотки.

Те двое, которым выпал шанс всё мне рассказать, стояли с бледными лицами, а третий, пытаясь вырваться из рук Бурана, умолял отпустить его.

- Юра, - обратился я к Кривому. - Рассеки ему икры.

Кривой присел и двумя быстрыми ударами надрезал пленному икроножные мышцы, а Буран швырнул его в дверь вольера, которую открыл, а затем очень быстро закрыл Хакас.

Увидев на своей территории чужака, Людоед бросился на него и вцепился зубами в руку, которую человек выставил вперёд, пытаясь защитить себя. Клыки впились в плоть жертвы, и пёс начал рвать руку, мотая головой в разные стороны. На крик терзаемого собакой человека, прибежали наши женщины, но увидев, что мы творим, высказали нам всё, что о нас думают, обматерили и ушли обратно, не в силах слушать вопли жертвы Людоеда.

Разобравшись с руками человека, пес схватил его за горло, сильно сжал челюсти и трижды мотнув головой, вырвал большой кусок глотки.

- Поняли, что с вами будет? - спросил я у пленных, а те, ни секунды не колеблясь, ответили мне согласием.

- Юра, ты младшего, я старшего. Вопросы ты знаешь. - сказал я Кривому, расходясь в разные стороны ограды.

- Ваша численность, без местного ополчения? - спросил я капитана.

- Сорок семь человек, включая полковника. - быстро, словно заранее посчитав, ответил он мне.

- В случае нападения на нас, ополченцы вас поддержат?

- Нет. Они и так многим недовольны. - продолжал быстро отвечать капитан.

- Ваши планы по отношению к нам, после того как мы приведём сына полковника из Дубника?

- Принять от вас сына и отвести его к отцу. - отрапортовал военный.

- Дальше, какие планы на счёт нас?

- Объединиться с людьми Арслана и уничтожить вас. Тебя приказано взять живым. И доставить полковнику.

- Почему он так ополчился на нас? Мы же пошли на все его условия. - спросил я.

- Вас заказали. Ни он, ни Арслан, не собирались с вами ссориться. - быстро ответил капитан.

- Чей заказ? - заинтересовавшись этими словами, спросил я.

- Я не знаю кто это. Какие-то странные люди. Я их только мельком видел...

- Назови своё имя! – криком перебил его я.

- Капитан Маслов.

- Полное имя! - закричал я.

- Маслов Анатолий Федорович. - мгновенно ответил капитан.

Отчество я уже не слышал. Рыская в его памяти, я старался как можно быстрее отыскать тот момент, когда он видел тех людей. Я разгребал нагромождения мыслей и воспоминаний, которые из-за страха, внушенного капитану Людоедом, смешались в одну большую кучу. Когда я нашёл то, что искал, я трижды пересмотрел момент, их встречи, а затем ещё один интересный момент. Полковник раздал всем своим бойцам странные амулеты - высушенные косточки, фаланги человеческих пальцев, аккуратно просверленные, и в эти отверстия продеты верёвочки, с помощью которых, эти амулеты, можно повесить на шею.

Эти люди действительно были странными. Четыре всадника, в длинных, чёрных плащах, которые закрывали их владельцев до самых пят. Головы этих людей скрывали глубокие капюшоны, а на лицах каждого из них, были чёрные, тряпичные маски. Они прошли мимо капитана, и поочерёдно вошли в здание администрации, где располагается резиденция полковника. Вошедший последним, откинул капюшон, и я смог рассмотреть длинные, седые волосы.

Глава 28

С мыслями о том, что они спаслись, и преследования уже не будет, они прошли несколько километров по дороге, которую раньше использовали для движения разрезовской техники. Множественные выбоины и крупный щебень, сильно замедлял их движение. Поначалу, идти ему было тяжело, и поэтому ему приходилось опираться на девушку, что ему очень нравилось. Ему было приятно прикасаться к ней, была приятна её забота. Когда боль отступила, и он смог идти сам, то сильно расстроился, что расстаётся с возможностью ощущать её. Поэтому, пересилив свой страх, он взял её за руку. Она совсем не сопротивлялась этому, даже наоборот, посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась.

Эту влюблённую идиллию, нарушил звук скачущих за их спинами лошадей. Два всадника, быстро приближались к ним, и почему-то, он совсем не сомневался, что эти всадники скачут по их души.

- Бегом, туда, в то здание! - крикнул Казимир и рванул девушку за руку.

Они рванули влево, в сторону бывших гаражей, предназначенных для ремонта разрезовских бульдозеров.

Им удалось заскочить в приоткрытые ворота, которые отделяли территорию гаражей от внешнего мира, и тем самым, они выиграли себе немного времени, для спасения от всадников. Один из конных быстро спешился, с усилием отодвинул воротину, давая возможность проехать второму, а сам, взяв лошадь за вожжи, повёл её следом.

Казимир и Маша, вбежали в дверь, ведущую в бытовые помещения, и оказались в полумраке. Некоторое время им понадобилось для того, чтобы глаза привыкли к темноте, и только потом они смогли продолжить движение.

Казимир открыл первую попавшуюся дверь. За ней были бетонные ступени лестничного пролёта, ведущего вверх. Через большое, застеклённое окно, эти ступени были хорошо освещены, но Малевич совсем не хотел подниматься наверх, разумно пологая, что там они будут загнаны в угол. Подняться наверх, всё-таки пришлось. Дверь, через которую они вошли в здание, распахнулась, и в коридор вбежали двое мужчин, с полуметровыми тесаками в руках. Бежать в темноту, совсем не зная, что его там ожидает, Казимир не решился, поэтому он дёрнул Машу за руку и они поспешили вверх, в надежде найти удобное для обороны помещение.

Наверху, на втором этаже, их ждала небольшая площадка, прямоугольной формы и четыре одинаковых, облезших от краски, деревянных двери. Не имея времени играть с судьбой, выискивая, за какой дверью ему улыбнётся удача, он развернулся, достал оружие и приготовился встречать гостей.

Два крепких, бородатых мужика, медленно, словно зная, что отсюда нет другого выхода, поднимались вверх. Ширина лестницы позволяла им идти вместе, вровень, чему Казимир очень сильно огорчился.

"Ну что,уровняем шансы?" - сам себя спросил Малевич.

"А если не получится?" - продолжил он разговор с собой.

"Ну, тогда ты останешься без ножа" - ответил он себе.

Казимир, делая вид, что замахивается топориком, метнул нож, который очень удачно вонзился в горло одного из мужиков. Второй рванул вверх, при этом делая выпад тесаком, пытаясь достать ноги Малевича. Лезвие вспороло воздух, а Казимир, сильно нагнулся вперёд, и врубился топором в темечко мужика. Со звуком выдохнув воздух, бородатый сильно поднял зрачки вверх, словно пытаясь рассмотреть орудие своего убийства, и завалился на лестницу.

- А чё так быстро? - спросил у мертвецов Казимир. - Я думал, будет веселее. Обломщики хуевы.

Услышав эти слова, Маша засмеялась, затем пихнула одну из дверей, тем самым открывая её, и подошла к Малевичу.

- Там что-то вроде комнаты отдыха. Пошли? Отдохнём. Я точно не обломаю. - заигрывающе пригласила она его.

Утром, когда солнце снова осветило этот проклятый город, два очень счастливых человека спустились вниз, вышли из здания и подошли к лошадям, которые так и остались стоять привязанные к решеткам окон первого этажа.

- Поедем на них? - спросила Маша.

- Конечно. Тем более я уже знаю, что скакать верхом ты умеешь. - пошутил Казимир, подсаживая Машу.

Через час они были дома. Совсем не обращая внимания на военных, они подъехали к воротам и спешились.

- Эй, вы кто такие? - спросил их

подошедший капитан. - Что тут надо?

- Мы приехали домой. - ответил ему Казимир. - Какие-то вопросы?

- Откуда едете? Почему я про вас не знаю? - продолжил капитан. - Откуда лошади?

- Что случилось? - спросил Маленький Князь, который подбежал к воротам.

- Это ваши? - задал вопрос военный.

- Наши, а что? - ответил парень. - В чём проблема-то?

- Почему нам про них ничего не известно? - не успокаивался капитан.

- Он ещё неделю назад уехал от нас. За невестой ездил. - пояснил ему Слава.

- У вас же не было лошадей? - не успокаивался вояка.

- Много у нас чего есть, про что вы не знаете. - ответил ему Казимир, и не обращая внимания на военного, загнал лошадей в ограду.

- Я больше никого не впущу к вам, ясно? - сделав важный вид, сказал капитан.

- Делайте как знаете. - ответил Маленький Князь. - Это же ваша работа.

Утром, после того, как Кузнец допросил пленных, четыре человека, ведя с собой двух лошадей, отправились к Королю бомжей, который, благодаря жителям Лукоморья, лишился большинства подданных.

До резиденции Короля, наша четвёрка, добралась без каких либо проблем и теперь, проходя мимо того самого шлагбаума, Казимир вспоминал своё позавчерашнее с улыбкой. Всё случившееся казалось ему каким-то далёким и ненастоящим, и лишь образ Маши, ни на минуту не покидающий мысли Малевича, заставлял его верить в реальность произошедшего в тот день.

- Где у них лошади? - спросил Кривой.

- Там, - Казимир указал на двухэтажное здание справа от них. - За этим зданием. Там и телеги должны быть. По крайней мере, так мне Маша объясняла.

- Ты так и не сказал, кем она тут была. - снова спросил Кривой. - Или это тайна?

- Да какая тайна, горничной у Короля прислуживала. - ответил Малевич, не сказав всей правды.

- Значит ты её украл, и теперь, Король, за неимением горничной, ебёт садовника. - очень глупо пошутил Хакас.

- Ты чё, ахуел? - взбесился Казимир, выхватывая свой клинок.

- Ты чё бля, нервный такой? - спросил его Хакас, вставая в стойку и прикрываясь щитом. - Шуток не понимаешь?

- Хакас, ты сам дебил, и шутки у тебя дебильные! - закричал на него Кривой, вставая между ним и Казимиром.

- А чё я? Я ж не со зла. - начал оправдываться Хакас. - Но если обидел, то извини, не хотел.

- Ещё такая шутка, и я тебе глотку перережу. - произнёс угрозу Малевич.

- Не обещай того, что не сможешь выполнить. - ответил Хакас и ехидно усмехнулся.

- Хочешь проверить, что я могу? - снова заводясь, спросил Казимир.

- Оба заткнулись! - закричал Кривой. - Задание выполним, а потом хоть поубивайте друг друга! Всё ясно?!

- Мне ясно. - с какой-то ахуенно-высокомерной ноткой в голосе, ответил Хакас.

- Эй! Мужики! - окрикнул их хриплый голос, с окна второго этажа, того самого здания, за которым должны были стоять лошади и телеги. - Хули тут надо?

- Где ваш Король, где этот хуисос? - спросил обладателя хриплого голоса Хакас.

- Ща он выйдет, - ответил хриплый. - Сам сосать будешь!

Постояли, подождали, покурили, но никто к ним так и ее вышел.

- Хули стоять, пошли за телегами. - торопил остальных Хакас.

- Пошли, - ответил Кривой. - Покурить спокойно не даёшь.

- Бросали бы вы эту хуйню. Не доведёт она вас до добра. - поучал их Хакас.

- А тебя твои блядки до чего доведут? - подъебал его Кривой.

- Это не твоё дело. - недовольно ответил Хакас.

- Вот и курево наше, не твоё дело. - ответил ему Палец.

- Вон телеги. - указал Кривой в сторону четырёхколёсных, деревянных самоделок, так нужных общине сегодня.

- Заебись, аж три штуки. - обрадовался Хакас. - А где лошади?

- По-ходу нет больше лошадей. - предположил Кривой.

- Хер с ними. Нам и двух наших хватит. - подвёл итог Палец.

Пока они, довольно неумело, запрягали лошадей, немного в стороне начали собираться бомжи. Настоящие, те самые, вонючие, с которыми Казимир пришёл в это прекрасное место, подарившее ему Машу.

- Чё, может пойти, уебать их? - предложил Хакас.

- Давай поговорим сначала. - ответил ему Кривой. - Уебать всегда успеем.

Судя по всему, бомжи сам хотели поговорить с людьми, которые совсем не таясь, забирали у них телеги. Одиннадцать мужиков, всё, как на подбор, замызганного вида, опухшие и отвратительно воняющие, подошли к парням.

- Если нужны телеги, вы берите. - сказал один из бомжей.

- Ой, спасибо, разрешил. - ответил Хакас. - Хули надо?

- Зачем вам Король? - спросил другой бомж.

- Кишки ему выпустить хотим. - серьёзно сказал Казимир. - Знаете где он?

- Вчера вечером в город ушёл. - ответил бомж. - Когда вернется, не сказал.

- Это ты его бродяг поубивал? - спросил Малевича всё тот же бомж.

- Я, а что, вопросы есть?

- Ваще никаких. Даже наоборот, мы спасибо сказать пришли. Заебал он нас. Только пиздить и мог.

- Ещё забирал у нас всё. - пожаловался другой бомж.

- Сколько у него людей осталось? - спросил Кривой у бомжей.

- Он, и ещё двое. Остальные в какую-то деревню ушли, да так и не вернулись. - чуть ли не хором, ответили бомжи.

- Хотите от него избавиться? - поинтересовался Казимир.

- Конечно. Очень хотим. - дружно отвечали вонючие люди.

- Тогда стойте спокойно и не поворачивайтесь. - приказал Малевич, и присел на корточки.

Из-за дальнего угла, со спин бомжей, приближались люди. Семь человек, включая самого Короля. Был среди них ещё один знакомый Казимиру человек. Хотя не только ему. Знаком он был и остальным спутникам Малевича. По левую руку от Короля, поглаживая рыжую бороду, шёл Тормунд.

- Вонючки! - крикнул Король. - Хули там встали!

- Да тут это, - ответил один из бомжей. - Лошади вернулись.

"Вот молодцы, - подумал Казимир, переглядываясь с Кривым, который присел за одной из телег. - Не сдали нас. Видимо, правда, хотят от Рамса избавиться".

- А ну разойдитесь, дайте пройти! - кричал на вонючек Король, не желая прикасаться к бомжам. - А это кто?

Из-за стоящих бомжей, Рамс не видел кто сидит на корточках, а когда перед ним расступились последние вонючки, было уже поздно. Казимир, словно выпрямляющаяся пружина, бросился на Короля, и точным ударом, вонзил клинка тому в шею. Лезвие кинжала пробило насквозь шею Рамса, а его глаза, наполненные ненавистью, пытались испепелить Малевича. Казимир рванул клинок назад и чуть в сторону, делая при этом чудовищного размера разрез в шее Васи, бродяги по-жизни, который волею судеб, стал Королём бомжей, мёртвым Королём.

В момент броска Казимира, Кривой, Палец и Хакас, оббегая бомжей, атаковали спутников мертвого Короля. Рыжий, увидев это, сначала бросился на врагов, но когда он увидел Кривого, то резко развернулся и бросился спасаться бегством. С лёгкостью, элегантным движением хопиша, Юрка отвёл в сторону топор атаковавшего его противника, и вторым движением, разрубил его шею до половины. Рядом с Кривым, Хакас заблокировал щитов удар самодельного тесака и тут же вонзил свой меч в грудь противника. Палец, как и его друзья, не прилагая особых усилий, разобрался со своим оппонентом.

Двое оставшихся людей покойного Короля, вслед за Тормундом, рванули на утёк. Одного из них, настиг удар Кривого, который рубанул его по спине. Глубокий длинный разрез, от правого плеча, до середины спины, заставил беглеца выгнуться назад и закричать от дикой боли. Кривой, не обращая внимания, пробежал мимо него, пытаясь догнать Рыжего. Раненого добил Хакас, сильным ударом раскроив ему череп. Ещё одного беглеца, довольно быстро настиг Палец, который догнал его, на ходу пнул по ноге, от чего у того заплелись ноги, и он с грохотом, рухнул на землю. Костя, отбросил меч, быстро выхватил из-за пояса топорик, и несколько раз ударил лежачего на животе противника по затылку.

Казимир не побежал догонять Тормунда. Не стали это делать и Хакас с Пальцем, лишь взглядом проводив бегущего Юрку, который гонимый ненавистью, быстро сокращал расстояние от него до Рыжего.

- Догонит. - довольно произнёс Казимир. – По-любому догонит.

- Ну нихуя вы лютые. - произнёс один из бомжей, находясь под впечатлением от созерцания битвы.

- А вы как думали. - гордясь собой, сказал им Хакас. - Мы вату не катаем. Сразу гасим.

- Да мы видим. Красавчики. - получили парни комплимент от бомжа. - Спасибо за помощь. Может мы, чем помочь можем?

- Корм для лошадей есть? - спросил его Палец.

- Есть маленько. Идём, покажу, где он лежит.

Они перетащили мешки с овсом из одного из складских помещений, бывшей столовой, которая располагались в соседнем, от той двухэтажки, здании, и погрузили их в обе телеги. Не сказать, что мешков было много, просто было решено, нагрузить лошадей равномерно. Отвели гужевой транспорт на площадь, между административных зданий и стали ждать Кривого.

***

Тормунд, гонимый страхом смерти, быстро переставляя ноги, нёсся словно ветер, но Кривой, жаждущий мести, был быстрее. Ненависть и дикое желание покарать Рыжего за смерть невинной девочки, давали Юрки силы, и он, обычно выдыхающийся после пары сотен метров быстрого бега, преодолел уже около полукилометра в режиме спринтера. Между ним и Тормундом оставалось не более пяти метров, когда Рыжий запнулся о собственную ногу и покатился кубарем по асфальту.

"Вот и всё, теперь тебе пиздец" - подумал Кривой, остановившись и приводя дыхание в порядок.

- Чё сука, догнал? - спросил Рыжий, растирая ободранными руками ушибленное колено.

- Догнал. - выдохнул Юрка. - Сейчас отдышусь и голову тебе отрежу.

- Фу, как банально. - попытался пошутить Рыжий. - Может, договоримся?

- И что ты, ебаное животное, можешь мне предложить? Что стоит дороже, чем твоя поганая жизнь?

- Золото. Много золота. Пять килограмм. - озвучил Тормунд цену выкупа за свою жизнь. - Как тебе? А? Сможешь купить себе всё, что пожелаешь.

- А я смогу купить жизнь той девочки? - спросил Кривой. - А?

- Нет, но ты сможешь купить себе много других девочек. Каких только захочешь.

Юрка быстро подбежал к сидящему на дороге Рыжему и со всей силы пнул его ногой в грудь. Тот завалился назад, схватился за грудь и, кряхтя, перекатился на живот.

- Заткнись! - заорал Кривой. - Заткнись тварь!

Он ещё трижды пнул по лежащему Тормунду, и потянулся к кинжалу. В этот момент Рыжий резко поднялся на колени, и ударил Кривого кастетом, одетым на правую руку, по внешней стороне левого колена. Ногу прошибло болью, терпеть которую было невозможно. Поэтому, схватившись руками за колено, Юрка упал рядом с Рыжим. Вторым ударом, Тормунд хотел повредить правое колено, но Кривой отодвинул ногу, и кастет, звякнув об асфальт, высек несколько маленьких искорок. Юрка согнул правую ногу, и быстро выпрямил, попав при этом своим каблуком, Рыжему в нос. Хруст хрящей всего на секунду опередил крик боли, вырвавшийся изо рта Тормунда. Он схватился руками за сломанный нос и снова завалился на асфальт. Кривой встал на четвереньки, подполз к Рыжему, достал свой изогнуты клинок, и ударил Тормунда в спину, держа нож обратным хватом.

Вопреки ожиданию, нож не вонзился в тело Рыжего, он встретился со стальной преградой, скрытой под одеждой и с отскочил. Кривой попытался ударить снова, но его противник увернулся, откатился от него и резво вскочил на ноги.

- Чё, бля, не ожидал? Или думал, что вы одни такие умные? – интонацией победителя, произнёс Тормунд, вытирая кровь с лица.

Кривой медленно поднялся и шагнул к нему. Боль пронзила его ногу, и он упал на колено.

- Вот это правильно. Вот это ты молодец. - одобряюще сказал Рыжий. - Посиди тут и подумай, а я, пожалуй, пойду. Заигрался я с тобой. Привет Кузнецу.

Тормунд развернулся и зашагал в сторону рощи, а Кривой, крича вслед ему проклятья и угрозы, остался стоять, преклонив колено.

***

Спустя час напряжённых ожиданий, они заметили Кривого, который сильно хромая, опустив голову, возвращался к ним.

- А где его голова? - удивлённо спросил Хакас.

- Он живой. Я не смог с ним справиться. - виновато ответил Юрка.

- Не гони. - ещё сильнее удивился Хакас. - Быть такого не может. Как так-то?

- А вот так. - буркнул Кривой и вкарабкался в телегу. - Поехали отсюда.

- Эй, мужики! - окрикнул их бомж. - Я самое главное не сказал.

- Ну так говори. - раздражённо сказал ему Кривой.

- Как сказать-то. Короче, спасибо вам и если чё, то мы рады будем вас тут видеть. Ну, типа вы нас от этого мудака избавили, поэтому вы всегда желанные гости в нашем доме. - поблагодарил бомж. - И то, что Машку отсюда забрали, это тоже правильно. Она хоть и не наша совсем была, пришлая, а глядеть как Король её использовал, было больно, но она всё равно хорошей женой будет, верной. Удачи вам.

Совсем недавно, Казимир был готов убить Хакаса за глупую шутку, а теперь, слыша слова этого бомжа, ему не то, что не хотелось лишить его жизни, ему стало неуютно и даже стыдно. Именно тогда к Казимиру пришла мысль, что когда они вернуться домой, то он и Маша, покинут Лукоморье навсегда.

Телеги тронулись, оставляя машущего им в след человека позади. Рассевшись по двое, наши герои пустили телеги совсем рядом с друг дружкой, так, чтобы можно было вести разговор, совсем не повышая голоса. Благо, ширина асфальтированной дороги и отсутствие встречного транспорта, да и вообще, любого транспорта, это позволяла. Изменившийся асфальт тоже способствовал тому, чтобы не перекрикивать звук ударов металлических подков о некогда твёрдое покрытие. Теперь, подобные дороги стали похожи на хорошо утрамбованные грунтовки, отсыпанные мелким щебнем, который не давал звона, от конских шагов.

- Казимир, прости меня за шутку. - обратился к нему Хакас. - Я ж дебил и шутки у меня такие же. А она, Маша твоя, она хорошая девушка.

- Реально, не грузись. - поддержал Малевича Палец, заметив как тот погрузился в себя. - У каждого из нас, есть история, о которой он умалчивает или за которую ему стыдно. Но думаю, что ни тебе, ни ей, не стоит этого стыдиться.

- Вот именно. - продолжил Кривой. - Не важно, каким способом мы выживаем, главное кем мы остаёмся внутри. А она осталась человеком, и это самое главное.

- Спасибо, мужики. Не ожидал. Спасибо. - едва сдерживая слёзы, ответил им Казимир. – Думал, сейчас подъёбки начнутся.

- Что мы, звери что ли какие. - сказал на это Кривой. - Мы люди. Злые, кровожадные, но люди.

- Вы хорошие люди, и я к вам привык, но если даже Кузнец решит всё вопросы, я всё равно уйду. Мы уйдём. - произнёс Казимир.

- А что так? - поинтересовался Кривой.

- Открыто поговорим или наврать что-нибудь? - ответил Казимир вопросом.

- Давай честно. - сказал Юрка, рассматривая опухшее колено.

- Я много чего натворил за свою жизнь. Очень много горя и смертей за собой оставил. Мужики, бабы, дети... мне было похеру кого убивать. Но когда я попал к этому ублюдку, к Рыжему, я начал меняться. По-другому я на всё смотреть начал. А когда Маленького Князя встретил, так вообще всё с ног на голову встало. Жестокость стала мне противна, семью завести захотелось, дом свой заиметь, деток...

- Так в чём проблема? - перебил его откровения Хакас. - Дом построить поможем, невесту ты нашёл, а с детьми как-нибудь сам справишься. Живи и радуйся.

- Не получится так. - опустив голову, ответил ему Казимир. - Можете, прям сейчас, меня убить, за то, что скажу, но пока рядом Кузнец, спокойной жизни не будет ни у кого.

- Поясни. - попросил его Юрка. - С чего выводы такие?

- Ты сам всё знаешь. - ответил Малевич. - Вспомни то время, когда он был без сознания. Три недели спокойствия. Никто, никуда не хотел идти, кроме как в бар, да к бабам, никого не нужно было убивать, ни с кем не нужно было воевать. Да что там, даже в городе жестокость спала. Люди обживаться начали. Миром и спокойствием тогда веяло. А потом? А потом всё началось заново.

- Хочешь сказать, что это он во всём виноват? - спросил его Палец.

- Прав он, Костя, прав. - ответил за Казимира Кривой. - Во многом прав.

- И что? По-вашему выходит, что для того, чтобы всем жилось спокойно, нужно убить Кузнеца? - снова спросил Палец.

- Я этого не говорил. - поспешил оправдаться Казимир. - Просто те, кто хочет мирно жить, должны уйти. Я хочу. Поэтому и решил уйти.

- А я, хоть и понимаю это всё, но не уйду. - ответил ему Кривой. - И не потому, что присягнул ему, и слово своё нарушать не собираюсь, а потому что и мы сами отчасти виноваты в том, что он себя так повёл. Мы со всем соглашались. Где-то не настояли на своём, где-то промолчали, не желая спорить.

- Хуйню вы собираете. - выдал свой вердикт Хакас. - Хуйню. Он, конечно, изменился, стал жестоким, где-то даже слишком жестокий, но это можно оправдать тем, что по-другому сейчас никак. Прояви слабину, и тебя сразу сожрут. Полковник, Арслан, Король этот - все они активизировались, когда Кузнец спал. Когда не мог выйти к ним и жёстко заявить, что глотки им вырвет, если они к нам приблизятся. Это не он виноват в том, что такая ситуация сложилась, это мы виноваты, мы! Мы проявили мягкотелость, мы прогнулись, а он теперь всё это исправляет. Как может, как умеет, жестоко, кроваво, но исправляет наши ошибки. И бросать его в такой момент - это предательство! Ясно вам?

- А хули ты, это мне говоришь? - спросил у него Кривой. - Я уходить не собираюсь. А Казимир пусть поступает, как хочет.

Дальше ехали молча. Каждый думал о своём, но в тоже время, об одном и том же. Проехав пару километров, Юрка первый нарушил затянувшуюся, молчаливую паузу.

- Хакас, ты заебал чесаться. - раздражённо обратился к нему Кривой, сидящий с ним на одной телеге. - Всё харю себе уже до крови расчесал.

- Да пиздец. - ответил тот, не переставая чесать лицо. - Меня это самого задрало, а остановиться не могу.

- Давно это у тебя? - спросил Палец.

- После кладбища. - пояснил Хакас. – То ли букушка какая укусила, то ли отлетело что, да царапнуло. С тех пор и чешусь.

- Надо было промыть сразу. - посоветовал Казимир.

- Так нечем было. Мы на сожжении Баламута всё выпили, а водой промывать смысла нет. - ответил Хакас, и раздражённо почесал лицо.

Вся левая сторона его лица, ото лба, до нижней челюсти, была сплошным красным пятном, с хаотичными, местами расчёсанными до крови царапинами.

- Мочу приложить надо. - снова дал совет Казимир.

- Ага, сейчас, разбежался. - брезгливо ответил Хакас. - Себе приложи.

- А я прикладывал. - спокойно ответил на это Малевич. - Надо будет, так ещё приложу. Нет в этом ничего постыдного.

- Для тебя нет, а для меня есть. - сказал ему Хакас. - И вообще, закроем эту тему.

***

- А эти куда идут? - спросил своих спутников Палец, первым разглядев в трёх пеших людях, которые идут им навстречу, брата Кузнеца и его семью.

Понять куда они идут, было совсем не сложно. Втроем, они несли несколько баулов, пару сумок, да огромный рюкзак, который немного пригибал к земле, довольно крепкого мужчину - брата Кузнеца. То, что они покинули общину и идут в сторону Сосновки, где у них, по линии жены есть родственники, понять было легко.

- Эвакуация же вечером? - спросил их Казимир.

- Мы уходим независимо от решения переговоров. Уходим не тайно. Все знают об этом, и брат мой тоже в курсе. - ответил им брат Кузнеца.

- В Сосновку? - ещё раз спросил Малевич.

- Да, к более спокойным родственникам. - пояснила его жена.

- Ну, удачи вам. - сухо и совсем не искренне, пожелал им Хакас.

- Да пошёл ты Хакас в задницу! - вскрикнул Юрка, слыша такое пожелание. - Они с нами через всё это дерьмо прошли, а ты с ними так разговариваешь. А ну, Казимир, Костя, помогите им вещи в телегу погрузить и отвезите их до Сосновки. За четыре часа вы управитесь. Раньше Кузнец всё равно не вернётся. Всё понятно?

- Без обид, я бы проводил вас, но мне к Маше надо. - оправдываясь, сказал Казимир.

- Тогда поезжай с Хакасом домой, а я провожу наших друзей в Сосновку. - принял решение Кривой.

- Если не успеете вернуться? - спросил Хакас. - Как остальные эвакуироваться будут, если Кузнец не договориться?

- Никак. - резко ответил ему Юрка. - Потому что он договориться!

***

Именно в этот момент, Кузнец, прикрывая раненого Мурада, снёс голову одному из нападавших на них людей. Резко сместился в право, могучим ударом ноги в живот, отбросил другого, так, что тот отскочил назад, ударился в решётчатые перила и перелетев через них, упал в высоты второго этажа, размозжив себе голову о бетонный пол торгового зала городского рынка...

Глава 29

- Последний вопрос, - спросил я капитана, выйдя из головы. - Что собираешься делать, если я тебя отпущу?

- Если вы позволите, то возьму из палаток необходимые вещи и уйду из города. К родне двину, на Кузбас. - честно ответил Маслов.

- Уверен, что дойдёшь до них? - пытаясь улыбнуться, спросил я его.

- Уверен. - решительно ответил капитан. - Если не забухаю по дороге, то обязательно дойду.

- А ты шутник. - теперь я улыбнулся ему уже совсем искренне. - Ты свободен. Уходи.

- Серьёзно? - удивился он моему решению. - И вещи взять можно?

- Бери всё, что тебе нужно, и проваливай. - повторил ему я. - Хотя постой. А почему на тебе нет костяного амулета?

- Да кто-то из ваших его содрал с меня, когда в плен брали. - пояснил капитан.

- Какие ощущения от него? Что чувствовал, когда он висел на твоей шее? - спросил его я.

- Если честно, то ничего необычного. - пожав плечами, ответил Маслов. - Верёвка только кожу натирала.

- Юра. - обратился я к Кривому. - Прекращай допрос. Я сейчас капитана провожу, а когда вернусь, покажу вам интересную штуковину.

Мы вышли за ограду, подошли к месту бойни и каждый начал заниматься своим делом. Капитан собирать вещи, которые ему могли бы понадобиться в предстоящем путешествии, а я обошел, все трупы и проверил наличие дьявольских амулетов на их шеях. Как я и ожидал, они были у всех, у всех, кто после смерти сохранил при себе голову. Дотронувшись до одного из них, я почувствовал физическое и одновременно с этим, эмоциональное отторжение, словно я и этот предмет, однополярные части двух различных магнитов.

То, что это оружие, я не сомневался. Оружие, созданное той тварью, что зовётся Арахной, предназначенное для нейтрализации моих воздействий на человека. И скорее всего, те четверо, которых я увидел в голове у капитана, привезли эти амулеты, торжественно вручили их полковнику, и скорее всего, что-то пообещали за моё живое и здоровое тело, со столь ценным содержимым внутри.

"Стоп!" - мысленно прокричал я, и эхо от этого крика разнеслось во все закоулки моего сознания. - " Ведь визит этих "чёрных всадников" к полковнику, был за день, до дезертирства его сынка!"

Я бегом рванул назад, в ограду, и словно ошалевший пронёсся мимо парней, которые всё ещё держали пленного лейтенанта. Вбежал в гостевой домик, сорвал крышку подполья и прыгнул в темноту. Спустя минуту, из мрака вылез сын полковника, подчиняемый моей волей, а следом, так же не спеша, вылез и я.

- Этого обыскать. - приказал я, указав на лейтенанта. - Ищите засушенные костяшки на верёвочке.

Долго искать не пришлось. Амулет висел у него на шее.

- Я не могу проникнуть к нему в голову. - пояснил я парням. - Его амулет не позволяет мне это сделать. Но я подозреваю, что это ещё не всё.

- Может, хватит плохих новостей? - спросил Кривой. - Не то что день, утро ещё не началось, а мы уже узнали, что у наших врагов есть хуёвины, против которых ты бессилен.

- Дальше будет интереснее. - пояснил я. - Лейтенанта за ограду и в расход, а сына полковника обыскать. Ищите тщательно. Амулет может быть даже в его сраке.

Поочередно снимая, а затем и осматривая одежду с капитана Егорова, Казимир смог отыскать то, что было мне интересно. Такой же амулет, только состоящий из двух засушенных фаланг человеческих пальцев, соединённых между собой золотым кольцом. Причём на внешней поверхности кольца были выполнены мелкие, острые шипы. Эта дьявольская игрушка была умело, вшита в подкладку его левого ботинка таким образом, что эти золотые шипы, раздирали кожу ноги и постоянно контактировали с кровоточащей ранкой.

- Этот другой. - озвучил свои наблюдения Казимир.

- Другой. - согласился я. - Этому нужна кровь. Этот амулет действует, только если питается ею.

- Для чего он? - спросил у меня Юрка, рассматривая находку Казимира.

- А это я сейчас узнаю. - спокойно произнёс я, и погрузился в голову недовольному капитану.

Капитан Егоров был в бешенстве от того, что я раскрыл его тайну, что нашёл его амулет, что лишил его потаённые мысли той завесы, с помощью которой он обманывал меня. Амулет, который был у него, не давал ему физической или психоэмоциональной защиты от меня. Он скрывал часть мыслей, помыслов и воспоминаний, а так же позволял создавать лживые иллюзии и выдавать их за истину, которые я был не в силах отличить от реальных образов подсознания, в случае, если буду рыскать в голове человека, обладающего этим подарком Арахны.

Теперь, когда мы с Егоровым были искренне друг перед другом, я смог увидеть всё, что произошло в реальности, в тот день, когда в наш город прибыли послы этой коварной Госпожи, так желающей, заполучить меня...

- Я Флоу, советник Великой Госпожи. Это Хлыст, Прыгун и Мизумена. - представился седовласый, и представил полковнику своих спутников. - А это подарки для вас.

Он отвязал от пояса довольно увесистый мешочек и положил его на стол.

- Это защитные амулеты. Одев их, твои войны станут неуязвимы для тёмных сил, которыми владеет Кузнец, но совсем не гарантируют защиту от его меча, поэтому сильно на них не надейтесь.

- В свой прошлый визит, ты обещал, что привезёшь аванс, а после выполнения нами твоего задания, мы получим власть над этим городом, а сам привёз лишь эти мерзкие костяшки. - недовольно произнёс полковник.

Три спутника Флоу, молча поднялись, распахнули плащи и дружно отвязали такие же чёрные мешочки, которые со звоном упали на стол.

- Шесть килограмм золота. - пояснил Флоу. - Это аванс. А с Арсланом и его людьми - разберутся, не переживай. Они умрут в любом случае, даже если твои люди провалят задание. Так что город и вся торговля, всё равно перейдет к тебе.

- Почему ты договариваешься с нами, а не с ним, с Арсланом. У него больше людей. Он более близок к Кузнецу, и поэтому ему легче его пленить. - спросил старший Егоров.

- Он странный человек. Не знаю почему, но он не поверил мне, хотя я был с ним честен. - ответил Флоу. - Я имею врождённую аномалию - Я совсем не лгу. Недосказанность, интрига, заговор - это всё я, но врать я совсем не могу. А он обвинил меня во лжи и прогнал. За это он и его люди умрут.

- Но если он всё знает, то сможет помешать нам? - спросил младший Егоров.

- Нет. Он не станет этого делать. Я показал ему образы его будущего, в случае того, если он расскажет Кузнецу или его людям, о нашей беседе. - пояснил Флоу.

- Но получается, что ты солгал ему? - спросил седовласого один из офицеров, присутствующих на этой встрече. - Ведь ты обещал ему мирную жизнь, а нам сказал, что все они погибнут.

- Я не лгал. - искренне пояснил Флоу. - Его убьют люди Госпожи. А я пообещал ему только то, что ни я, ни мои люди его не тронут.

- Странное у тебя представление о правде. - усмехнулся майор. - Как бы и нам такая правда боком не вышла.

- Успокойся, Дикон, всё будет хорошо. - успокоил его Егоров-младший. – Риски минимальны, зато награда реальная.

- Рассказывай свой план. - обратился полковник к Флоу. - Чем быстрее приступим, тем быстрей всё сделаем.

- Твой сын, под предлогом дезертирства, уходит из города с частью твоих солдат. Они идут в Дубник, - начал Флоу, но видя в глазах военных немой вопрос, пояснил. - Кузнеца надо пленить там, где нет людей, иначе мои жрецы не смогут изгнать из него Тьму, и ещё нам нужна правдивая история, чтобы выманить его из города. По дороге вы устроите ему засаду, где убьёте всех, кроме Кузнеца.

- И всё? Так просто? - усмехнувшись, спросил полковник.

- Нет. Не всё. - спокойно ответил Флоу. - В засадном отряде будут: ваши люди, десять моих бойцов, из тех которые сейчас базируются у человека, который называет себя Королём бомжей, и десять воинов Арслана, которых мне удалось купить. Так же, с Кузнецом и его людьми, мы отправим двоих контролёров. Один из них будет твой человек, второй - мой жрец, Хлыст. Он придумает себе легенду, и постарается стать другом Кузнеца, и в случае неудачной засады, приведёт его в Дубник и уже там, вместе с твоим сыном пленит его. Если получится именно так, то старайтесь не устраивать бой в деревне, отведите Кузнеца подальше от людей и сделайте следующее: вас должно быть десять человек, пусть каждый из вас возьмёт с собой этот амулет, и просто, на несколько секунд встаньте вокруг Кузнеца кольцом, а всё остальное сделает мой жрец.

После этих слов, Флоу бережно положил десять одинаковых, чёрных медальонов, сделанных из женских ногтей, вырванных из пальцев вместе с кусочками плоти. На каждом из них, были изображены по два белых круга, вписанных один в другой.

- А если и это не выйдет, если Кузнец одержит верх? Что тогда? - спросил полковник.

- Ничего страшного. Аванс остаётся у тебя. Рынок, люди Госпожи, всё равно, освободят от Арслана, и ты сможешь его захватить. - спокойно ответил Флоу. - Но если нам ещё раз понадобится твоя помощь, ты не откажешь, конечно же, предложив за это свою цену, которую мы с удовольствием заплатим тебе.

- Как всё заманчиво звучит. - с видом купца, довольного удачной сделкой, промолвил полковник. - А как я заставлю Кузнеца идти в Дубник?

- Зачем ты задаёшь мне столь глупые вопросы? - спросил его Флоу. - Ты же сегодня встречался с его людьми и повесил на них долг, за убитого ими офицера, вот и прости им этот долг, в обмен на возврат твоего сына из Дубника.

- Думаешь, он согласится? И вообще, он же в коме, как я с ним договорюсь? - поинтересовался полковник.

- Сегодня утром он вышел из комы, и да, я уверен, что он согласится. - пояснил Флоу. - И вообще, не переживай, для тебя в этом плане нет рисков. Даже в случае пленения твоего сына, он всё равно вернётся к тебе живой и невидимый. Ты рискуешь только рядовыми бойцами, но зато, какой с этого навар.

- Теперь всё или ещё что-то? - спросил полковник у Флоу.

- Есть последний момент. - ответил седовласый. - Среди людей Кузнеца есть два человека, которые нам нужны живые. Один из них - его сын, второго мы не знаем. Скорее всего, они оба останутся дома. Поэтому к его дому ты пошлёшь отряд, который будет присматривать за теми, кто останется там. По легенде они будут следить за ними, и в случае бегства Кузнеца, покарают его домочадцев. На самом деле, они там для поимки нужных нам людей, в случае удачной охоты на Кузнеца.

- А как мы узнаем , кто именно вам нужен? – спросил его полковник.

- Просто схватите всех мужчин живыми, а потом мы разберёмся, с теми, кто нам нужен. – пояснил Флоу.

"Это было очень познавательно" - подумал я, отпуская этот эпизод. Тщательно перебрал всё остальное в этой лживой голове, я отыскал только лишь момент, как младший Егоров разговаривает со жрецом Флоу.

- Вот тебе форма, размер вроде твой. Погоны майорские, поэтому будь добр, соответствуй званию, когда завтра с отцом пойдёте к Кузнецу. Звать теперь тебя будут, майор Провалов Сергей Юрьевич. Позывной Крах...

"Крах, сучий потрох, почти обманул меня" - радовался я своей неоправданной жестокости, которая помогла мне избавиться от тайного врага. - "Всё-таки нужно чаще злить людей, ведь именно в эти прекрасные моменты они проявляют свои истинные намерения".

- Вот вы дебилы! - крикнул я на Егорова, покинув его голову. - Продались за золото и мечты о рынке. В итоге не получите ничего, кроме смерти!

- Сам ты дебил! Проклятый Демон! - крикнул он в ответ.

- Найдите у него чёрный женский ноготь, с белыми кругами на нём. Сожгите эту херню и развейте пепел в поле, подальше от дома. - приказал я парням.

- Что ты там увидел? - спросил меня Кривой.

- Всё расскажу вечером, а сейчас нужно торопиться к Арслану. - ответил я ему.

- А нам что делать? - снова спросил Юрка.

- Как и решили, идите к Королю, берите телеги и лошадей, если конечно они там есть, и сразу назад. - объяснил я ему план действий на сегодняшний день. - Вечером будет наш решающий Совет, где я расскажу всё, что удалось узнать, и ещё мы решим, останемся мы тут или уйдём отсюда. Но если я не вернусь до темна, то уходите отсюда не раздумывая.

- Одни загадки вокруг, заебался я уже себе голову греть. - обиделся Хакас.

- Вечером, всё вечером. Подожди маленько и ты всё узнаёшь. - пообещал ему я, и вместе с Мурадом отправился к выходу.

- Разговор есть. - остановил меня брат.

- Давай вечером, мне некогда. - как можно вежливей, ответил я брату.

- Мы уйдём до вечера. Об этом и хотел поговорить. - сказал мне брат, взяв меня за руку. - Мы решили это, и ты нас не сможешь тут удержать.

- Я не буду этого делать. - спокойно ответил я. - Я только пожелаю вам удачи.

- Спасибо. - удивлённо произнёс брат, видимо не ожидая того, что я так легко отпущу их.

- Можете брать всё, что вам необходимо. - продолжил я. - Прости, что не могу лично вас проводить, на мне сейчас ответственность за судьбы всех, кто ещё остаётся здесь, но как только я разберусь с делами, я приеду к вам. Привезу всё, что вы не сможете забрать сегодня, ну и просто навещу вас.

- Спасибо брат, спасибо. - ответил мне брат и обнял меня. - Но ты же не знаешь, куда мы пойдём?

- Я знаю всё, и даже немного больше.

- Ты сказал, что нужно торопиться к Арслану, почему? - спросил меня Мурад, когда мы покинули общину и быстрым шагом направились в сторону рынка.

- Потому что твой дядя и все ваши люди в опасности. - ответил я ему.

- Пусть они всэ сдохнут, прэдатэли. - со злостью произнёс мой спутник.

- Не спеши с проклятиями, брат. - решил объяснить я ему ситуацию. - Твой дядя не предавал нас, он не был в сговоре с полковником, он отказал посланнику Арахны...

- Кому? – не понимая, о чём я говорю, перебил он меня.

После этого вопроса, я рассказал ему довольно сжатую, но содержательную историю о Арахне, о её посланнике, по имени Флоу, об их сделке с полковником, и об отказе Арслана от сотрудничества с ними.

- Значит, пока они тэбя нэ получат, твоих они нэ тронут, а дяде они хотят отомстить за его несговорчивость? - спросил меня Мурад.

- Получается, что так. - ответил ему я. - Мы даже не знаем когда именно они собираются это сделать, но предупредить твоего дядю нужно как можно скорее.

- А почэму он тэбэ ничэго нэ сказал? - продолжал спрашивать Мурад. - И почэму мнэ ничэго нэ сказал?

- А вот это мы совсем скоро узнаем.

- Мурад! Ты где был? - удивился стражник, стоящий на входе в рынок. - Дядя тебя потерял совсем, места себе не находит!

К рынку мы подошли хоть и рано, но он уже был открыт, а некоторые торговцы уже успели выложить свой товар на прилавки. Были тут и немногочисленные покупатели, бродящие между рядами, а некоторые из них, уже довольно эмоционально торговались с несговорчивыми продавцами. Спустя пару часов, рыночную площадь, впрочем, как и само здание рынка, заполонит толпа народа, желая купить, обменять, а возможно и просто украсть что-нибудь, у зазевавшихся торговцев. С такими любителями приобрести товар бесплатно, Арслан поступал жёстко, но справедливо - отсечение кисти руки прям на месте кражи. А после, одноруким было запрещено входить на территорию рынка. Но они и не пытались. По причине отсутствия достойной медицинской помощи, такие люди, в большинстве случаев просто погибали от потери крови или какой-нибудь инфекции.

- Сэйчас обрадую его. - пояснил ему Мурад стражнику. - Он у сэбя?

- Да, брат, у себя. - ответил стражник. - Идите.

До кабинета Арслана мы дошли быстро и совсем без проблем. Перед лестницей на второй этаж, Мурад перебросился парой фраз на родном языке с земляками, и мы продолжили наш путь. Мой спутник дважды постучал в дверь кабинета.

- Войдите. - услышали мы голос Арслана из-за двери.

Увидев Мурада, Арслан вскочил со стула и начал энергично и очень эмоционально отчитывать его на незнакомом мне наречии. Мурад сначала слушал молча, но в какой-то момент не выдержал и начал отвечать. Сначала коротко и вежливо, но вскоре перешёл на развёрнутые и такие же эмоциональные возражения. Не желая вмешиваться в этот семейный скандал, я прошёл и уселся на диван, на то самое место, где я сидел в прошлый раз. Когда спустя полчаса, в их разговоре спал градус напряжённости, и всё чаще начало использоваться слово "шайтан", я вмешался:

- Слышу, что вы обо мне начали говорить, поэтому, пожалуйста, давайте перейдем на русский, хорошо?

Они оба замолчали и уставились на меня.

- Садись Мурад. - сказал Арслан племяннику. - Вы голодны?

- Не отказался бы. - согласился я.

Хозяин кабинета встал, вышел из кабинета и распорядился принести из бара еду.

- Мурад мне всё рассказал. - обратился ко мне Арслан, усаживаясь в своё кресло. - Спасибо тебе за то, что оберегал его.

- Он настоящий мужчина, и его совсем не надо оберегать. - ответил ему я. - Скорее его врагам нужна была помощь.

Арслан довольно улыбнулся и продолжил:

- Ты пришёл поговорить со мной. Я слушаю тебя Кузнец.

- Даже не знаю с чего начать. Мурад наверно уже о многом успел рассказать, боюсь повториться. - сказал ему я.

- Не переживай, - поддержал меня Арслан. - Начни с главного.

- Я знаю, что к тебе приходили странные люди, которые предлагали награду за меня, но ты им отказал, почему? - спросил я его.

- Я не имею дел с Шайтанами. - ответил он мне.

- А почему не предупредил меня или моих людей? - продолжил я.

- Я же говорю, я не имею дел с Шайтанами. - повторил он. - Ни с ним, ни с тобой.

- Тогда ты не знал, кто я на самом деле. - продолжил я. - Поэтому, я полагаю, что ты говоришь мне не всю правду.

- Хочешь правду? - помрачнев лицом, спросил Арслан. - Я отвечу. Я испугался его. Этот седовласый демон пробрался мне в голову и показал такое, что я до сих пор спать не могу. Он приказал мне молчать и никому ничего не говорить, ничего не предпринимать. Я поэтому и Шакира с его людьми, а после и Мурада, искать не стал. Думаешь это просто? Просто, когда твой близкий родственник, который тебе как сын, непонятно где, а ты сидишь и трясёшься от страха?

- Я много раз испытывал страх, и поэтому знаю, что это такое. Очень часто страх помогает, предостерегает или даже спасает нам жизнь. - спокойно сказал ему я. - Но твой страх, он неестественен. Он внушён тебе, и я могу помочь тебе избавиться от него. Если ты согласишься, то это постыдное чувство никогда больше не вернётся к тебе.

- Если ты это сделаешь, я буду тебе благодарен. - обхватив голову руками, сказал Арслан, и уставился в столешницу. - Да в кого же я превратился, бесстрашный Арслан, который воевал с федералами в горных лесах Кавказа, а что теперь? Теперь мне приходится лицемерно улыбаться этими самым военным, прятаться от седовласого демона, которые внушил мне непреодолимый страх и просить Шайтана о помощи.

- Помоги ему Кузнэц. Пожалуйста. - попросил меня Мурад.

- Я помогу, но и вы должны пообещать мне, что никогда и ни при каких обстоятельствах, не выступите против меня и моих людей, и по мере своих сил будете всегда помогать нам. - сказал я своим собеседникам. - Вы согласны?

- Ты предлагаешь союз? - спросил Арслан.

- Нет. Мне не нужен союз с вами, мне нужна дружба. - ответил ему я.

- Я согласен. - согласился хозяин рынка. Встал и протянул мне руку.

"Излечить" Арслана от страха, вселённого в него седовласым, оказалось не так-то уж и просто. Поначалу у меня было две проблемы. Первая, это то, что Арслан думал на родном языке, который был для меня словно дремучий лес. Но с этим мне удалось справиться, заставив его мысли "звучать". Мой "пациент" беззвучно проговаривал вслух, на русском, те мысли, на которые я ему указывал, и это значительно облегчило мне процесс его излечения. Вторая проблема заключалась в том, что я впервые столкнулся с действием, так сказать "себе подобного", и поэтому совсем не понимал, как исправлять чужое вмешательство. Но и с этим удалось справиться, хотя на это и потребовалось около нескольких часов. Теперь мне оставалось лишь проверить, насколько хорошо я выполнил свою работу, и поговорить с Арсланом ещё раз.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил я его.

- Отлично. Просто отлично. - обрадовался он результату. - Я снова готов в бой, готов убивать и наказывать! Спасибо тебе Кузнец, за то, что вернул меня!

После этого он подбежал ко мне и крепко обнял.

- Век буду жить, но ни на секунду не забуду о твоей помощи! - продолжил он. - А где наш шашлык? Где вино?

Арслан вышел из кабинета и крикнул несколько фраз охранникам, после чего, один из них, побежал в сторону бара.

Спустя двадцать минут, стол в кабинете хозяина рынка, был накрыт угощеньями и мы приступили к обеду.

- Кузнец, прими мою помощь в твоей борьбе с полковником. - обратился ко мне Арслан, запивая шашлык вином. - Я готов выделить тебе полсотни войнов. Да что там! Я сам их возглавлю! Вместе, мы убьём их всех!

- Нет, брат, не нужно убивать всех. - ответил ему я. - Его люди не виноваты в том, что натворил полковник, поэтому пусть они живут.

- Живут? И он тоже? И его сын? - удивился Арслан.

- Нет-нет, ты совсем не так меня понял. Эти двое, а ещё их командный состав - умрут. Они будут умирать долго и мучительно. - ответил я Арслану. - Но уж с этим мы справимся сами.

- Как знаешь. - произнёс мой собеседник. - Но если что, то моё предложение в силе.

Нашу беседу прервал стук в дверь. После которого дверь приоткрылась, и один из охранников обратился к Арслану, на их языке. Получив ответ, он ушёл, а Арслан пояснил мне, что к нему пришли деревенские торговцы из Красной Поляны, которые хотят обсудить с ним дополнительные условия торговли на рынке.

- Я быстро, ты пока посиди тут, покушай ещё, выпей. - предложил мне гостеприимный хозяин. - А я скоро вернусь.

- Спасибо большое, но мне нужно идти, меня дома ждут. - вежливо отказался я. - В следующий раз посидим, и вообще, приходи к нам в гости, а?

- А и приду, вот завтраи приду. Хорошо? - согласился Арслан.

- Буду ждать вас. До завтра, брат.

Мы обнялись и отправились к выходу.

- Мурад тебя проводит, а я с торговцами в его комнате поговорю. - сказал мне Арслан. - А то у меня тут не прибрано.

Мы с Мурадом спустились вниз, прошли мимо охраны и троих бородатых торговцев, которые терпеливо дождались нашего уходи, и лишь затем начали подниматься наверх.

- Пошли, до дома провожу. - хлопнув меня по плечу, сказал Мурад.

- Да ладно ты, я и сам дойдут. - возразил я. - Что я, маленький что ли?

- Ну тогда хоть до выхода. - улыбаясь, предложил он.

- Пошли. - согласился я, но пройдя всего пару шагов, остановился и замер.

- Ты чэго? - поинтересовался Мурад, уткнувшись мне в спину.

- Я его знаю. - ответил я ему. - Я его видел.

- Кого? Кого ты знаэшь? - не понимая, о чём я говорю, переспросил меня Мурад.

- Тот торговец, что поднялся к Арслану - это Прыгун, один из жрецов Флоу! - крикнул я, и бросился назад.

Мурад бросился следом за мной, на ходу что-то крича своим землякам. Оба охранника, оставшиеся внизу, быстро вбежали наверх и тут же, один из них, словно от сильнейшего толчка, отлетел от двери комнаты Мурада, и перелетев через ограждения, рухнул на бетонный пол с трехметровой высоты. Второй охранник вскрикнул и упал на площадке второго этажа, зажимая руками смертельную рану в груди.

Вбежав вверх, я увидел как из дверей, навстречу мне, вышел тот самый торговец, он же Прыгун. В левой руке, схватив пальцами за волосы, он держал отрезанную голову Арслана, а в правой держал изогнутую саблю, бывшего хозяина рынка. Из двери, оставшейся за спиной Прыгуна, поочерёдно выскочили два человека - его подельники, и один из них сделал быстрый замах и метнул в меня нож, от которого я смог уклониться.

- Ай, блять. - услышал я за своей спиной.

Нож, от которого я увернулся, попал Мураду под правую ключицу, войдя в его тело, на три четверти лезвия.

Прыгун высоко поднял руку, в которой держал голову Арслана, и громко закричал:

- Свершилось!

С этими словами он швырнул голову в торговый зал, и пристально посмотрев на меня, крикнул ещё две фразы:

- Это он! Схватить его!

Один из людей жреца бросился на меня. И тут же рухнул на пол с отсечённой мною головой. Затем, я резко сместился в право, и ударом ноги в живот, отбросил второго нападавшего, так, что тот отскочил от меня словно мячик, ударился в решётчатые перила и перелетев через них, упал в высоты второго этажа, размозжив себе голову о бетонный пол торгового зала.

Прыгун бросился на меня, пытаясь разрубить мою голову саблей. Я подставил свой меч, блокируя удар, и тут же получаю удар ногой в грудь, от которого я отлетаю назад, на лестницу и скатываюсь по ней вниз.

Оставшись один на один, с сидящим на полу Мурадом, Прыгун занёс оружие над его головой, желая покончить с ним. Но в этот момент в него вонзились стрелы. Сразу четыре штуки. Две в грудь, третья в правое плечо, а четвёртая в шею. Прыгун выронил саблю и завалился, сначала на колени, а после упал грудью на Мурада.

Мой стремительный спуск по лестницы, можно было бы назвать удачным, если бы в самом его конце, я не ёбнулся бы затылком о последнюю ступеньку и не потерял сознание. Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что я, связанный по рукам и ногам, лежу в тёмном сыром помещении, а по мне, совсем не стесняясь, ползает пара больших, жирных крыс.

- А ну пошли прочь! - заорал я на них. - Брысь суки, брысь!

Словно со стеной пообщался. Эти два грызуна чувствовали себя хозяевами положения, и совсем не торопились уходить. Одна из них, подползла к моему лицу и начала обнюхивать его, щекоча кончик моего носа своими усами. Вы когда-нибудь лежали в ожидании того, что вам вот-вот начнут обгрызать лицо мерзкие грызуны? Нет? А я это пережил. Поверьте мне - это чудовищное ощущение. Я боялся пошевелиться, думая, что своими действиями я спровоцирую их на агрессию, поэтому я просто лежал, терпя омерзение от этого противного знакомства.

Услышав, что дверь пытаются открыть, крысы спрыгнули с меня и медленным шагом направились в дальний угол, где они так же медленно скрылись в темноте.

- Очнулся? - спросил меня кавказец.

- Да. - ответил ему я.

- Мурад сказал, чтобы мы отпустили тебя. - приседая, сказал он мне. - Я развяжу тебя, отдам оружие и провожу за ворота рынка.

- Спасибо конечно, но мне нужно поговорить с Мурадом. - возразил ему я.

- Не получится. - ответил он мне на это. - После того, как Мурад приказал отпустить тебя, он потерял сознание. Поэтому советую тебе побыстрее уйти отсюда. Многие связывают смерть Арслана с твоим появлением тут. Так что, лучше уходи отсюда и молись своим богам, чтобы Мурад выжил. Теперь только он сможет уберечь тебя и твою семью, от нашей мести.

Под недовольные возгласы толпы горцев, меня вывели за территорию рынка, и я поспешил убраться отсюда подальше.

Идя домой, я проклинал себя за то, что не смог сразу вспомнить лицо Прыгуна. За то, что не успел спасти Арслана, и за то, что не смог уберечь Мурада от ранения.

"Дебил! Дебил! Дебил! Ты же уже всё решил, обо всём договорился!" - ругал я себя. - "А что теперь? Что будет, если Мурад умрёт?"

С этими неприятными мыслями, я совсем не заметил, как дошёл до того места, где мы сожгли бригаду Бурлака.

После той огненной бойни, сожжённые трупы растащили и сожрали бродячие собаки, а может быть и голодающие жители города, оставив после себя лишь множество чёрных пятен на асфальте, которые уже изрядно запылились - вот собственно и всё, что теперь могло напомнить мне о том событии.

Бегло взглянув на эти пятна, я вновь ускорил шаг и ... замер. В шаге от меня, как раз там, куда я собирался поставить ногу, в изменившийся асфальт вонзилась стрела, наконечник которой углубился в землю, раздвинув собой камешки щебня, а древко, сильно изогнувшись, переломилось надвое.

Я очень хотел ошибаться в том, кто является хозяином этой стрелы, но просто не мог этого сделать. Я был абсолютно уверен в том, кто именно выпустил эту стрелу, и ещё я понимал, что если сделаю ещё хоть шаг, без разрешения стрелка, то меня ничего не сможет спасти - я погибну от точного выстрела, который сделает мой бывший друг...

***(Огромная просьба, после прочтения добавленных глав - поставьте лайк, если вам понравилось то, что вы прочитали.)***

Глава 30

- Узнаёшь меня? - спросила девушка, которая вышла ко мне из-за угла дома. Как раз оттуда, где стоял я и мой сын, в ожидании атаки на "бурлаков".

- Узнаю. - ответил ей я. - Ты жрица Флоу, Мизумена, так?

Она широко улыбнулась, обнажив неестественно белые зубы. От этой улыбки, татуировка паука, которая красовалась на её лице, словно ожила, приведя в движение паучьи лапки.

- Не бойся меня Кузнец. Я не хочу забирать у тебя твои Силы, я послана поговорить с тобой, а твой друг, Алексей, всего лишь гарант нашей мирной беседы. - сказала мне девушка. - Ты готов к разговору?

- Давай поговорим, только в сторонке, - ответил я ей. - А то, как-то несерьёзно говорить о мире, когда в тебя целится лучший лучник в городе.

- Хорошо. - мгновенно согласилась девушка, и жестом пригласила меня проследовать за угол дома.

- Что тебе нужно? - спросил я её, когда мы отошли в сторону. Но и тут я не чувствовал себя в безопасности, ведь "мой друг" Алексей, мог сменить позицию и наблюдать за мной из другого окна.

- Лично мне от тебя ничего не нужно. Я всего лишь посланница Господина Флоу, и если ты хочешь знать его желания, то ему нужен ты, точнее твои Силы, - начала отвечать жрица. - А если ты спрашиваешь именно о этой встречи, то я послана озвучить тебе предложение.

- Ты прямо можешь говорить? - перебил её я. - Или ты специально время тянешь?

- О, нет, я совершенно не желаю отнимать у тебя время, сверх того, что требуется для нашей беседы. - поспешила оправдаться Мизумена. - Поэтому я сразу озвучу слова Господина. Несколько дней назад, один из твоих людей совершил побег из резиденции человека, который называл себя Королём бомжей. Вдогонку были посланы два всадника, которые не вернулись назад. Эти люди были моими коллегами - жрецами. Но они не являлись подданными Господина Флоу, они были жрецами Госпожи Арахны, отправленными вместе с нами в качестве боевого подкрепления.

Слова моей нежеланной собеседницы, звучали размеренно и мелодично. От них веяло спокойствием и искренностью, и если бы я не знал, что передо мною враг, я бы, наверно, даже был зачарован этим голосом. Но непроницаемая стена, установленная в её голове, говорила о том, что ей есть что скрывать, что её слова - это всего лишь сладкая лож для моих ушей, нацеленная на то, чтобы усыпить бдительность и в нужный для врага момент, нанести свой подлый, коварный удар по мне.

- Они нам очень сильно нужны, но мы не смогли отыскать их тела. - продолжала говорить девушка, своим чарующим голосом. - Эти люди, были владельцами неких артефактов, которые очень дороги Госпоже, и которые необходимо вернуть ей...

- Не делай из меня дурака. - перебил её я. - Ты предлагаешь мне вернуть своим врагам вещи, которые могут помочь мне одолеть своего врага? Да пусть они даже не являются орудием против неё, но если даже их отсутствие, хоть немного, ослабят её - я не пойду вам на встречу.

- Мы понимаем это, поэтому то, что предлагаем взамен, имеет для тебя гораздо большую значимость. Господин Флоу, является советником Госпожи Арахны, которая уже сейчас готова направить свою армию в этот город, чтобы уничтожить тебя, но он предлагает тебе четыре месяца спокойной жизни. За это время ты сможешь познать себя, создать свою собственную армию или попросту сбежать отсюда и спрятаться там, где по твоему мнению, Госпожа тебя не найдёт. Ещё, Господин готов даровать тебе подсказку в поисках Сильвии, той самой, о которой говорил тебе Трупоед, он же твой друг Варяг.

- Почему те вещи, что ищет твой Господин, так важны для него, и есть ли у меня время обдумать это щедрое предложение? - спросил я Мизумену.

На момент этого разговора, я не имел абсолютно ничего, что могло бы помочь мне в скором противостоянии с Арахной, а теперь удача сама валилась мне в руки. Или это не удача, а грамотно расставляемая ловушка? Как можно довериться врагу? Как можно принять его условия, даже если они выглядят такими заманчивыми? Я уже соблазнялся на обещанный мир, и доверился врагу, который, как оказалось, служит тому человеку, который сейчас пытается со мной договориться через эту сладкоголосую жрицу. Что с того вышло, все мы уже знаем. А что выйдет из этого, нового договора? Но какой у меня выбор? Что мне известно наверняка? Арахне и Флоу нужны некие вещи, которые остались лежать вместе с двумя трупами, которых убил Казимир, убегая из «царства бомжового», за это мне предлагают четыре месяца мира и Сильвию, о которой говорил Варяг - это всё, что известно. Мало. Тем более, что всё, что мне обещают, всё это может быть ложью. Во-первых, меня могут обмануть и я не получу обещанных месяцев перемирия. Во-вторых, кто или что такое Сильвия? Я могу получить яд вместо лекарства, которое поможет мне раскрыться, ведь даже Варяг может оказаться предателем. И в-третьих, что если я верну Арахне то, что я могу использовать для победы над ней? Вопросов много, а ответов на них нет!

- У тебя два дня. Ты можешь лично отдать нам те вещи, которые мы ищем, либо просто укажи нам точное место, где сейчас лежат тела наших людей. - ответила девушка. - Ты в чём-то прав. Артефакты, что мы ищем - это сосуды, в которые можно заточить "Подачки". Всего их четыре. Одна сейчас у Госпожи, ещё одну, сегодня ночью, люди Господина смогли найти у Хлыста, которого ты убил возле Дубника. Ещё две, были у тех жрецов. Тебе эти сосуды ничем не смогут помочь, если конечно, ты не желаешь добровольно расстаться со своими Силами, а Госпоже они нужны для того, чтобы извлечь их из тебя.

- Ты и твой Господин в своём уме? - спросил я Мизумену. - Вы предлагаете мне найти для вас оружие против меня, и передать его вам?

- Повторяю ещё раз. Наше предложение - это всего лишь просьба, выполнять которую ты не обязан. Но если ты согласишься, то Господин готов пойти тебе навстречу и кое в чём помочь. - продолжила она свои уговоры.

- Что сделает Арахна с твоим хозяином, если он не сможет найти эти сосуды? - спросил я собеседницу.

- Ничего. Она ничего не может с ним сделать. Она не имеет Сил против него. - всё тем же, искреннем голосочком, ответила мне жрица. - Но она будет сильно недовольна и пошлёт своих воинов, чтобы вернуть эти сосуды.

- Значит, я по кругу в жопе, и сейчас мне нужно выбрать то, что будет для меня меньшим злом? - усмехнувшись спросил её я.

- Ну, если говорить образно, то ты прав. - немного хихикнув, согласилась она.

- У меня к тебе два вопроса. - серьёзно сказал я ей. - Первый, почему твой Господин тут, на Земле, с какой целью он отделился от Нуля?

- Я не знаю о чём ты, мне не известны подробности жизни Господина, до нашей с ним встречи. - мгновенно ответила она. - Но если ты согласишься на наши условия, то в момент передачи сосудов Господину, сможешь лично встретиться с ним и задать ему этот вопрос.

- Хорошо. Тогда второй вопрос. - произнёс я, чувствуя что она лжёт мне, говоря заранее заготовленный ответ. - В знак своей доброй воли, пусть твой хозяин передаст мне стрелка, который остановил меня.

- Господин готов отдать его тебе. - немного помолчав, ответила Мизумена. - Это будет тебе его подарком.

- Тогда я пойду, распакую свой подарок, хорошо? - спросил я её.

- Хорошо. Можешь делать с ним всё, что поделаешь. Он в шестой квартире. - сказала мне жрица. - Мы будем ждать тебя здесь, на этом самом месте, послезавтра, на рассвете. Надеюсь, ты примешь правильное решение и принесёшь нам наши сосуды или укажешь точное место, где они находятся. До обозначенного мной момента, ты и твои близкие будут в полной безопасности от наших воинов. Но если ты ответишь нам отказом или попросту не прибудешь на встречу, то Господин отправится к Госпоже Арахне, и порекомендует незамедлительно атаковать тебя, а попутно, её солдаты, утопят этот город в крови.

- У тебя всё? - спросил я девушку, желая поскорее прервать череду этой лжи, так обильно приправленной правдой.

- Да, у нас всё. - спокойно ответила она. - Господин хочет быть с тобой честен до конца, поэтому он предупреждает тебя: там, наверху, вместе с твоим другом, с Острым, ещё три человека. Будь осторожен. Ведь ты нам нужен живым.

"Жаль, что без щита пошёл" - сказал я себе, доставая из ножен кинжалы, и входя в тёмный подъезд.

Эта лживая сука, такая же, как и все они, ни на грамм не смогла убедить меня в искренности своих слов. Скорее всего, те двое, которых убил Малевич, простые пешки, но зачем-то они хотят меня туда заманить. Очередная ловушка? Возможно. А что, если я правильно понял, из описания того места, где всё случилось, это разрезовское ТБУ - место тихое и совершенно безлюдное, как раз такое, где они могут попытаться пленить меня и отделить от меня "подачки".

"А что, если эти сосуды действительно там?" - спросил я себя. - "Что, если это правда?"

Это стоило проверить, подготовиться, осмотреться и проверить. А если, всё-таки это ловушка, то просто перехитрить их и убить всех разом! Покончить с ними со всеми! Надоело мне всё это. Ловушки, засады, заговоры, дипломатия эта ебаная - всё надоело! Пойти туда, убить их всех и начать жить простой, обычной жизнью. Тем более, если я правильно понял слова этой недоделанной, совершенно не умеющей врать, мелкой паучихи, то те четыре месяца, о которых она говорила, у меня всё-таки есть, при чём есть они у меня при любых раскладах. А уж за это время я смогу осуществить свою мечту - строительство своего собственного замка!

- Но сначала я разберусь с этой сволочью, с Острым. - шептал я себе под нос, поднимаясь вверх по ступеням на третий этаж.

Я остановился на площадке, между вторым и третьим этажей, прислушался. До моего слуха доносились приглушённые голоса:

- Когда уже эта сучка отмашку даст уходить. - говорил неизвестный мне голос. - Заебался я уже тут сидеть.

- А хули уходить-то? - сказал второй голос. - Такой случай представился с этим мясником покончить.

- Она сказала, что нельзя его трогать. - произнёс третий, но тоже неизвестный мне голос. - Полковник вам ясно сказал, что нужно её слушаться, поэтому, пока я тут, никто, никого не тронет.

- Как же ты, святоша, надоел нам уже, - возразил ему первый. - Напялил на себя рясу, или как там эта твоя херня называется, и командуешь тут...

- Их нет! - воскликнул Острый, перебив говорящего. - Ни его, ни её! Они исчезли!

- Не кипи, блаженный, ща мы разберёмся. - ответил ему второй, и судя по шагам, направился к выходу из квартиры.

К тому времени, я уже поднялся выше, притаился за дверью, и был готов атаковать их, несмотря на численное преимущество врагов.

Первый, кто вышел из квартиры, получил удар кинжалом в горло. Идеально заточенное лезвие рассекло мягкую плоть, не встретив никакого сопротивления, оставляя за собой буро-красную полосу, растекающейся крови. Человек захрипел и, схватившись за перерезанную шею, начал оседать на грязный пол. Отпихнув его ногой, я ворвался в квартиру, на ходу вонзая клинок в грудь второму противнику. Он не успел понять, что произошло, не успел уклониться или даже попытаться закричать, лишь молча смотрел на меня, округлившимися глазами, от неожиданности моего появления, и умирал. Вынув кинжал из его груди, я метнулся в комнату, где должен был быть Острый, но там был лишь человек в одежде священнослужителя.

- Тебе не получить его душу, Демон! - крикнул он мне. - Изыди!

После этих слов, он, пользуясь тем, что я совсем не ожидал атаки на себя со стороны представителя духовенства, бросился на меня, держа в обеих руках по маленькому топорику. Если бы не кольчуга, скрытая под моей одеждой, его второй выпад, был бы смертельным для меня. От его первого удара я уклонился, уйдя вправо, но его второй удар пришёлся мне в грудь. Сильный, быстрый удар топора, перерубил ремень портупеи, рассёк одежду и, соприкоснувшись с переплетенными, стальными кольцами, погас, передав телу, острую боль ушиба. В этот момент, моя рука, сжимающая оружие, повинуясь инстинктам, ударила противника в живот. Но желаемого результата это не принесло. Острый кончик кинжала, упёрся в такие же, стальные кольца, лишь немного раздвинув их. Священник отскочил назад и встал в боевую стойку. А из-за его спины, приоткрыв балконную дверь, в комнату вошёл Острый, и прицелился в меня, быстро натянув тетиву.

- Я не брошу вас, отец Роман. - сказал он священнику. - Мы вместе покончим с Демоном.

Два метра до священника, три до Острого. Если мне повезёт, то я успею войти в клинч с ними, но стрела всё равно будет во мне. Если он вгонит её в руку или ногу, то считай, повезло, а если в бочину, то я останусь тут навсегда.

- Нет Алексей, мы не будем его убивать. - ответил ему отец Роман, и добавил, уже обращаясь ко мне. - Дай нам уйти, у нас приказ не трогать тебя.

- Или вы, или я. - категорично заявил я. - Третьего не дано.

Время словно замедлилось, и я смог рассмотреть как медленно разжимаются пальцы Острого, выпуская в меня стрелу. Я рванул вперёд и вправо, стараясь уклониться от стрелы. Она, вспоров ткань куртки, лишь скользнула по кольцам кольчуги, отлетев в сторону.

В момент, когда наконечник стрелы разрезал ткань, время вновь ускорилось, и начало ощущаться как прежде. Сближаясь со священником, я сильно пнул его ногой, стараясь не ударить, а оттолкнуть его от себя. Толчок получился хороший. Отец Роман отскочил назад, ударился спиной о стёкла окна и, разбив их, перевалился через подоконник, вывалившись на балкон. Острый среагировал мгновенно: отбросил лук и начал выхватывать свой клинок. Но и тут я оказался проворнее. Глубокий выпад вперёд, в сторону Острого, и я смог дотянуться лезвием кинжала до его руки раньше, чем он успел выхватить меч. Кинжал разрезал тыльную сторону его ладони, по всей видимости, рассеча сухожилия.

На балконе визжал отец Роман, видимо что-то хорошенько порезав себе разбитыми осколками стекла, а передо мной, пытаясь выхватить меч левой рукой, висящий на поясе слева же, стоял Острый.

- Я не дам тебе умереть как бойцу. - обратился я к предателю. - Ты подохнешь как свинья.

Бросив кинжал на пол, я выхватил меч, и направил его в сторону своего бывшего друга.

- Сними свой амулет. Я хочу видеть твои грязные мысли. - приказал я ему. – Я знаю, что ты не тронулся умом, и поэтому хочу знать, почему ты предал меня той ночью. Почему бросил моего сына, почему бросил Кривого. Почему ты сбежал тогда. Почему пришёл потом в мой дом, придумав сказку про ночных демонов! Сними его! Сними!

- Подойди и сними его сам, если не боишься. - ответил мне Острый, вынимая левой рукой кинжал.

- Он тебе не поможет. - сказал я ему, указывая на его оружие. - Ты правой рукой никогда не мог со мной справиться, а левой и подавно.

- Зато она мне поможет! - крикнул Острый, и бросился на меня.

Я сделал шаг назад и рубанул по левой руке Алексея, разрубив ему предплечье надвое. Затем я сделал шаг вперёд и сильно пнул его в грудь ногой, от чего он отскочил назад и, ударившись о стену, завалился на пол.

Когда я шагал назад, то явно почувствовал, что задел локтём что-то мягкое, но в момент атаки Острого, я не стал оборачиваться. А вот теперь, когда угроза была устранена, я резко обернулся, готовясь встретиться с неожиданной опасностью. За моей спиной, приподняв руки вверх, стояла Мизумена.

- Я не вмешиваюсь, - произнесла она, приподнимая вверх руки. - Просто поднялась забрать наши вещи. Можно же?

- Ты о чём? - спросил я её.

- Амулеты. Им, - она указала на Острого и трупы в коридоре. - Они уже ни к чему, а нам, возможно, пригодятся. Да и тебе будет легче общаться с другом.

После этих слов, Мизумена тихонько рассмеялась и, не дожидаясь моего позволения, подошла к Острому. Присела рядом с ним на корточки, запустила руку к нему под одежду и несильно дёрнула её обратно. Сунула амулет в карман, и молча, проследовала на балкон.

- Там батюшка помирал. - сказала жрица, вернувшись в комнату. - Я помогла ему встретиться с Хозяином его души.

Она рассмеялась, звонким, задорным смехом и перешагивая через труп в коридоре, вышла из квартиры.

- Ну что, Алексей, не помогла тебе эта ведьма? - спросил я Острого, проникая в его голову.

- Я всё слышу! - звонко и как-то весело, крикнула Мизумена из подъезда.

- Да сгинь ты уже, нахуй! - крикнул я ей в ответ. - Сосредоточиться не даёшь!

Ответом мне была тишина. Тишина и мысли Острого, которые теперь, без защиты амулета Арахны, раскрылись передо мной, словно страницы книг и, которые я с нетерпением прочёл.

В тот вечер, когда мы хоронили Петра, именно помыслы Острого привлекли моё внимание. Именно он желал мне смерти.

Всё началось с того случая на тренировке. Кривой, в пылу сражения, сломал ребро Баламуту. Острый поддержал раненого, а Иван, хоть и недолюбливая Кривого, но встал на его сторону в этом споре. Как это и бывает, слово за слово, и Острый сцепился с Иваном, а я поспешил их разнять, и пока разнимал этих драчунов, случайно двинул локтем в нос Алексея. Потасовка на этом закончилась, но Острый ещё две недели не разговаривал со мной, упрекая меня в том, что я не поддержал его в этом споре. Потом мы конечно помирились, но той дружеской близости, что была между нами раньше, уже не было. Острый, словно отстранился от меня, забросив даже наше общее занятие - кузницу. Я и не вспоминал о этом моменте, до тех пор, пока его позывы ненависти, не почувствовались мною в тот скорбный для нас вечер.

- Ну что, всё узнал? - с ненавистью, спросил он меня.

- Ещё нет. - ответил ему я, и продолжил изучение его воспоминаний.

В ту ночь, когда людоеды пленили меня, а Острый услышал крик Казимира, после которого, у него якобы поехала "крыша", решил действовать. Он решил покинуть нас и направился к своим друзьям, с которыми Алексей снова начал тесно общаться перед самым обнулением. Это были его одногруппники, с которыми он учился в техникуме. После выпуска, четверо его друзей, всё больше уклонялись в сторону криминала и, видя это, Острый грамотно отдалился от них, включив режим подкаблучника. Затем он просто бросил ту девушку, которая сыграла нужную ему тогда роль. За день до того, как все собрались у Кузнеца, Острый встретился со своими старыми друзьями. Отмечая встречу друзей, они обсудили то, что начало происходить вокруг и решили, что если всё станет ещё хуже, то обязательно соберутся вместе и организуют свою собственную банду, тем более к ним готовы присоединиться ещё люди - брат одного из друзей Острого, с парой его товарищей, довольно отмороженных, но вполне надежных людей. Друзья рассказали Алексею о том, почему их трое, и как их четвертый друг, Камыш, остался с потасканной шалавой, в одном из придорожных кафе, когда они, этим утром возвращались из Красноярска.

- Дебил, бля, в драку, сука кинулся из-за неё. - рассказывал один из друзей Острого. - Я, говорит, влюбился и тут останусь, с Дашенькой!

- Ну и хуй с ним, наебётся он с ней, да и вернётся на попутках. - резюмировал другой одногруппник.

На следующее утро, ещё не отойдя от синего угара, Острый снабдил своих друзей хорошим, холодным оружием, которое эти дебилы, всё ещё полагая, что огнестрел лучше и надёжнее, сменяли на задроченные двустволки.

Брат одного из друзей Острого, несколько дней назад, непонятно откуда, припёр четыре комплекта формы сотрудников полиции, и Алексей, предложил своим друзьям наказать своего старого обидчика, заодно и разжиться тем самым, холодным оружием.

- Клиент в "ПроБе" живет и завтра утром он, вместе со своей семьёй, сваливает. Вот там его и надо встретить. Гасим всех и забираем их вещи.

- Какое-то тупое дело. - сказал ему на это одногруппник.

- А сейчас всё тупым кажется. - ответил на это Острый. - Ты хоть ситуацию с Камышом возьми.

В следующий раз, Острый встретился со своими друзьями в ту ночь, когда начал притворяться дурачком. Если быть точнее, встретился он лишь с одним из одногруппников. В их тайном логове был только один из друзей - Хава, а остальные - Бес и Лях, были на ночной вылазке, во время которой, как успел выяснить Острый, они похищают людей и ими же и питаются. Это совсем не оттолкнуло Алексея, тем более, после одного, известного нам случая, Острый догадывался о гастрономических предпочтениях своих одногруппников. Тогда он, Острый, вместе с Кузнецом и товарищами, случайно наткнулись на брата Беса с его товарищами, и ему, чтобы не выдать себя, пришлось убить своих вероятных подельников.

То, что его одногруппники обитают именно в этом подвале, он не сомневался, ведь это они, впятером, ещё во время учебной практики отыскали этот тайный вход. А в момент их последней встречи, договорились о том, что если настанет "пиздец", то обязательно устроят в этом подвале своё логово.

Острый пробрался в подвал в тот момент, когда Хава, ведомый никому не понятными мотивами, вырубил Кузнеца, и уже успел спустить его вниз. Алексей помог ему связать и подвесить Кузнеца, а затем решил выйти и посмотреть, как люди Тормунда расправляются с сыном Кузнеца. Но этот мелкий сучёнок, с помощью этой твари Кривого и этого, непонятно откуда взявшегося Казимира, находясь в диком меньшинстве, смогли одолеть своих противников.

Непонятно как, но Острый понял, что до тех пор, пока этот папенькин сынок, не отыщет своего ненаглядного батеньку, он не уйдет отсюда и именно поэтому, уходить отсюда, нужно ему. Быстро вбежав вниз, Острый выбрался из окна, со стороны противоположной сражению и добежал до соседней пятиэтажке. Нашёл пустующую квартиру на четвёртом этаже, с окнами, выходящими на мастерские, и принялся наблюдать.

Так никого и не дождавшись, Острый решился на отчаянный шаг - вернуться домой, притворившись, что он тронулся головой. Затем выбрать подходящий момент, собрать свои, а возможно прихватить и чужие вещи, и сбежать оттуда.

Тяжелое ранение и беспамятство Кузнеца, хоть и отсрочило бегство Острого из Лукоморья, но не изменило его планов. Он дважды пытался убить своего спящего врага, но этот мелкий засранец, которого, после того ночного боя, начали называть Маленький Князь, оба раза мешал ему, неожиданно появляясь в самый неподходящий момент. В итоге Алексей отказался от своей затеи, и боясь того, что Кузнец, наконец-то очнётся, сбежал прочь. Не придумав ничего более подходящего, он пошёл к полковнику, придумал несколько историй, в которых он выглядел очень даже положительно, приправил всё горькой правдой о похождениях банды Кузнеца и преподнёс всё это военному в качестве подарка и своего входного билета в центровую бригаду.

- Ну и тварь же ты, Лёха. Просто бездушная тварь. - покачивая головой, обратился я к Острому. - Как можно так жить? Как можно быть такой крысой?

- Иди нахер со своим нравоучением. - послал меня Лёха. - Сам не лучше. Сколько ты народу сгубил с тех пор, как мы расстались? А? Сотню, две?

- Мне больше не о чём с тобой разговаривать. - ответил ему я. - Я обещал, что сожгу заживо того, кто убил Ивана, но я не стану этого делать. Тащить тебя на улицу и разводить там костёр - слишком много чести, а жечь тебя тут, я не буду.

- А что, боишься, дом спалить? - усмехнулся Острый. - Раньше бы тебя это не остановило.

- Теперь уже не твоё дело, кем я был, а кем стал. - ответил я ему и рубанул мечом по правому предплечью. Затем я вернул всё оружие в ножны и подошёл к Острому. Схватил его за шкирку и выволок на балкон. Аккуратно ступая по залитому кровью балкону, я перевесил свою жертву через перила.

- Не я убью тебя. - сказал я Острому. - Это сделает земля. Она убьёт тебя, но похоронен ты не будешь! Ты сгниёшь лёжа там, внизу!

Он уже не отвечал мне, сильные раны рук делали своё дело. Вытекая из его подлого тела, кровь стремительно уносила из него и остатки его жизни.

- Прощай Лёха, прощай.

Я пихнул его через балконное ограждение и он, подчиняясь закону Земного притяжения, отправился в короткий, но смертельный полёт. Глухой удар человеческого тела о твёрдую поверхность оборвал жизнь моего бывшего друга.

Подняв лук и стрелы Острого, я спустился вниз и подошёл к его трупу, осмотрел его, убеждаясь, что он действительно мёртв, а затем, не обращая эти слова к кому-то конкретно, просто закричал:

- Если кто-нибудь, посмеет прикоснуться к этому трупу, я сожгу ваши дома, я убью всех, кто посмеет придать это тело земле или попробует сжечь его! Я хочу, чтобы его мерзкую, сгнившую плоть, сожрали черви, а кости растащили бродячие псы! Вам ясно!

Я не ожидал, что мне ответят, да я и не ждал этого. Это был крик в никуда, крик в пустоту.

- Эй, ты что кричишь, а? - спросил меня человек с кавказским акцентом. - Зачем людей пугаешь?

Я мгновенно выхватил меч и приготовился к бою. Как так получилось? Почему я не заметил, как эти люди подошли ко мне? Неужели созерцание трупа своего врага совсем лишило меня бдительности?

- Гасан, это же он, это и есть тот самый Кузнец. - произнёс другой кавказец. Всего их было пятеро и они совсем не обращали внимания на то, что я стою перед ними с обнажённым, готовым к бою мечом.

- Ты чего тут? - спросил меня тот, кого назвали Гасан. - Ты же давно домой ушёл?

- Да вот, - указал я на Острого. - Друга бывшего встретил. Поговорили, разногласия утрясли.

- Поздравляю. - усмехнулся Гасан. - Удачный у тебя сегодня день. И вопросы с другом решил, и Мурад в себя пришёл. Рассказал нам о том, как ты ему помог. Сразу к тебе нас отправил, сказал, чтобы мы торопились, а то вы можете уйти из города, а Мурад совсем не хочет этого, он считает тебя и твоих людей своими друзьями. И вот, мы торопимся к тебе, а ты тут с другом общаешься и совсем не хочешь идти домой.

- Спасибо за добрые вести. - ответил я Гасану. - Передай Мураду, что мы останемся в городе, и что мне нужно поговорить с ним.

- Передам. Только вот ты не приходи к нему пару дней, дай ему немного восстановиться. - сказал Гасан. - Он хоть и молодой, крепкий, но всё таки, пусть полежит спокойно.

- Конечно. Пусть отдыхает. Тем более, после твоих новостей, у меня появились дела, которые как раз и займут у меня несколько дней. А после мы навестим Мурада.

- Хорошо, Кузнец. - согласился Гасан, кивнув головой. - Тогда, раз мы донесли тебе новость, мы возвращаемся или тебе нужна помощь? Проводить тебя до дома?

- Нет, спасибо, брат. - вежливо отказался я. - Ближайшее время, в этом городе мне ничего не угрожает.

- Ну, тогда удачи, Кузнец. Желаю тебе благополучно решить все свои дела и прийти к Мураду в радостном расположении духа. - пожелал мне Гасан на прощание, и обратившись к своим людям на родном языке, направился в обратный путь.

- Постой! – окрикнул я Гасана. – Подарок у меня вам.

Я протянул ему лук и стрелы, которые только что лишились хозяина.

- Спасибо, друг. Хорошая вещь, качественная. – оценил горец мой подарок.

Я ещё раз посмотрел на Острого, поправил поясной ремень, который теперь, без поддержки портупеи, постоянно норовил сползти вниз, и размеренным шагом пошёл в сторону своего родного Лукоморья.

Чем ближе я был к дому, тем спокойней мне становилось. Постоянно сползающий ремень уже не напрягал меня, а даже наоборот, вносил в моё путешествие некий элемент игры: "А сколько шагов я успею сделать, пока он не уползёт вниз и мне придётся его подтянуть". Ещё в моей голове звучали слова Гасана, который сказал о том, что у меня сегодня удачный день. Ведь он и правда удачный, если не считать смерть Арслана и ранение Мурада. Но если быть до конца циником, то можно рассудит так, что люди гибнут каждый день, и то, что погиб Арслан - это всего лишь досадное стечение обстоятельств, ведь его место занял Мурад, который относится к нам ещё более дружелюбно, а его ранение оказалось не таким серьёзным. А если приправить всё это смертью Острого, то получается совсем удачно. Ну и конечно главный бонус дня - разговор с молодой жрицей, которая хоть и врала, но всё же из того потока лжи можно выделить интересные для меня факты. К концу пути, в моей голове укрепилась мысль о том, что мне просто необходимо завтра сходить на то место и лично взглянуть на трупы жрецов.

"Скорее всего, меня заманивают в ловушку, и если грамотно подойти к этому походу, то можно разом уничтожить своих врагов, либо эта жрица действительно ищет эти сосуды, и тогда я приобрету ценные артефакты. Стоп! А что, если это именно те сосуды, которые я видел на шее у Смеда. Он говорил, что смог извлечь из себя "Подачки" и затем подчинил их себе. Или наоборот, подчинил, а уж потом извлёк? Да не важно, потом разберусь. Тогда мне точно нужно идти туда, мне просто необходимы эти сосуды!" - размышлял я. Оба эти варианта меня устраивали, а уж перспектива личной встречи с Флоу, если конечно Мизумена не лгала на счёт этого, радовала меня ещё больше. Единственное, что меня тревожило, было то, что если там засада, то мы можем понести незапланированные потери. У меня не так-то много бойцов, и потеря хотя бы одного из них, будет представлять для меня огромную трагедию. Именно поэтому я решил, что проработаю план похода досконально.

Следующее. Вопрос с полковником. Нужно договориться о передачи его сына и на этой встречи решить проблему нашей вражды, убив весь командный состав военных. Для этого я решил повторить приём, который мы использовали с бригадой Бурлака. Но для этого, нужно встретиться с ними на нейтральной территории.

"Надеюсь, что ты дорожишь своим сыном не меньше, чем я своим и согласишься на мои условия!" - продолжал я свои рассуждения. - "Полковник и его люди, это максимум человек сорок, и если план с огненным дождём сработает даже на половину, то, считай, мы победили. Вторую половину мы с лёгкостью добьём вручную".

В моих мыслях всё было легко. Воодушевлённый сегодняшними удачами, я уже считал себя победителем во всех будущих сражениях. На деле же, я располагал всего десятком бойцов, включая соседей, и все мои планы основывались лишь на моей самоуверенности, которая уже не раз меня подводила.

***

- Ну что Флоу, как твои успехи? - спросила Арахна, сидя на роскошном кресле, обтянутом красной кожей, в комнате наполненной полумраком.

- Как мы и предполагали, силовой план потерпел неудачу. - ответил седовласый.

- А я говорила, что нужно было отправлять больше воинов. - перебила его Госпожа.

- Не стоит попросту гробить рабов, они нам ещё пригодятся. - поспешил оправдаться Флоу. - Тем более в Агинске нарастает недовольство действиями Трупоеда, но сейчас не об этом.

- А что наша девочка? Она справилась? - поинтересовалась Арахна.

- Да. Он поверил ей. Кузнец и его люди заглотили наживки, и завтра он явится туда, где его будут ждать наши люди.

- Ты уверен, что отдать ему сосуды - это хорошая идея? - снова спросила Арахна. - Что если он поймет, как их использовать? Тогда он сможет полностью подчинить себе свои Силы и станет недосягаем для нас.

- Не переживай, моя Госпожа, он не сможет это сделать. Ярость накроет его раньше, чем он поймёт, что нужно делать сосудами, и мы спокойно вернём их себе.

Глава 31

Когда я закончил свой рассказ, было уже за полночь. Поначалу меня слушали молча, не задавая никаких вопросов, но, примерно с середины моего повествования, собрание превратилось в пресс-конференцию. Всего один вопрос, заданный мне Кривым, спровоцировал настоящую лавину. Вопросы сыпались на меня один за другим, а я, в тот момент, почувствовал себя президентом страны, которая исчезла после Обнуления. Я словно отвечал на вопросы десятков журналистов. Но в отличие от того шоу, что устраивали раньше, по телевизору, я говорил правду, которая многим не нравилась. Нашлись и те, кто не сразу поверил мне. Конечно, все в нашей общине слышали о моих способностях, но не все в них верили. Поэтому, мне пришлось кое-что продемонстрировать, и после того, как я доказал скептикам то, что мои слова это не пустой трёп, а дикая реальность, я продолжил своё повествование.

Результатом собрания стало то, что мы решили остаться, хотя Казимира и Машу, мы так и не смогли уговорить изменить своё решение. Они решили уйти. Я старался его переубедить, но он был непреклонен. Моё решение многие не одобрили, но я позволил ему забрать одну из лошадей, конечно же, с телегой, но при условии, что они захватят с собой оставшиеся вещи моего брата и завезут их ему в Сосновку. Они решили двинуть на юг, на родину Малевича, в Хакасию, а Маша, не имеющая теперь ни родины, ни флага, поддерживала Казимира во всём и была готова последовать за ним, хоть на край света.

В решении сходить на то место, где Малевич убил тех, жрецов Арахны, меня поддержали, но все высказали то, что это точно ловушка и нужно быть предельно осторожными. Идти решили малой, но очень боевой группой. Кроме меня, Кривого и Бурана, с нами напросился и сын, хотя я был против этого. Но он, включив режим "упрямого быка", смог убедить меня. И в кого он такой?!

Последнее, что мы обсудили, это наше будущее место жительства. Как я уже говорил, мы решили остаться, но жить тут, где нет никаких серьёзных оборонительных сооружений, мы не могли.

- Послезавтра, после того, как мы встретимся с Мизуменой, я постараюсь убедить жителей тех пятиэтажек, о необходимости строительства замка. - озвучил я наши перспективы. – Надеюсь, у них хватит здравого смысла и они согласятся добровольно и мне не придётся прибегать к своим способностям.

- Где цемент возьмём? Песок? И вообще, почему именно там, почему эти дома? - спросил меня сосед Костя.

- В паре сотен метрах оттуда РБУ, там песка полно, второй лонг бич отсыпать хватит. Цемент Мурад даст, думаю, что это будет не бесплатно, но с этим мы как-нибудь разберёмся. - отвечал я. - Почему именно там. Во-первых, эти дома стоят особняком, рядом с ними нет многоэтажек, поэтому никто не сможет нас обстрелять нас сверху, когда мы будем строить или потом, к4огда будем выходить из замка. Во-вторых, рядом много кирпичных двухэтажек, они не жилые - магазины, бывшая швейка, склады, которые пойдут на материал для нашего строительства. Ещё, рядом роща, а это дополнительный материал для стройки.

Без особого желания, но этот план был одобрен. Оно и понятно, мало кому хочется несколько месяцев гнуть спину на стойке века. Но желание обезопасить себя от всевозможных угроз, взяло верх, и все согласились. То, что угрозы могут и обязательно возникнут в будущем, никто не сомневался, и нежелание вкалывать от рассвета до заката, таская тяжести, было пересилено мечтами о спокойном будущем. Не сказать, что живя тут, в частных домах, у нас была лёгкая жизнь. Работы хватало и тут, но то, что нам предстояло, было поистине тяжёлым испытанием, с которым мы могли справиться только все вместе.

***

- Ну что, какой план? - спросил меня Кривой после собрания. - Во сколько выходим, каким путём идём?

- Выходим на рассвете. Обойдём вокруг и расположимся чуть в стороне, на возвышенности, где старая подстанция. - озвучил я свой план. - Пару часов наблюдаем, а потом выдвигаемся. Но тоже, не прямо, а немного в обход, через левую сторону.

- Там же склон, который к заболоченному озеру уходит. - удивился такому решению Буран. - Хоть там и сотня метров, но по сырой земле, плюс уклон - мы же заебёмся идти.

- Вот вы взрослые мужики, много сражений прошли уже, - перебил Бурана сын. - А рассуждаете как дети. Вы наверно забыли, а может, не знаете, тогда я вам напомню. Во всех ситуациях, которые мы пережили, за общиной следили. И следят сейчас, я уверен в этом. Поэтому идти нужно сейчас. Тайком. Сходить туда быстренько и к рассвету вернуться.

- А если там засада? - спросил я этого молодого умника. - Ночной бой в меньшинстве мы не вывезем.

- Если их там будет много, то мы в любом случае не справимся. - ответил Слава. - А так, хоть немного обезопасим общину.

Мне дико не понравились возражения моего сына, поэтому я решил проявить настойчивость и сделать всё по-своему, даже если это будет в корне не правильно.

- Мы пойдём утром, как я и сказал. А если тебе это не нравится, то ты можешь остаться дома. Ясно? - жёстко озвучил я своё решение.

- Ясно, папа, ясно. - недовольно ответил сын. - Вы идёте утром, а я остаюсь дома.

После этих слов, он развернулся и ушёл в дом, оставив меня остывать от злости, до которой ему удалось меня довести, всего парой фраз.

- Зря ты так с ним. - озвучил Буран своё мнение. - Он во многом прав.

- Не твоё дело, как я общаюсь с сыном. - резко ответил я ему. - Занимайся воспитанием своей дочери, а со своим я разберусь. Всё, отбой. Выходим на рассвете.

Всё то время, что мне удалось поспать, я мучился в кошмарах. Полчища всевозможных пауков, от самых обычных, привычных обитателей наших домов, подвалов и чердаков, до мерзких, белёсых, полупрозрачных тварей, покрытых противной слизью, с мерзкими мохнатыми лапками и мордами и десятками глаз, противно скрипя и пощёлкивая хелицерами, ползли на меня со всех сторон. Каждый из них, пытался забраться на меня, ухватиться за мою одежду и забраться по неё. Я, словно одержимый, разил мечом эту живую волну, накатывающую на меня со всех сторон, давил их ногами, пытался стряхнуть с себя тех, кто уже успел залезтьна меня, но всё это было безуспешно. Хоть мои удары и были точны, хоть я и убивал за один раз по несколько десятков тварей, но они всё же добрались до меня, облепили с ног до головы и разом впились в мою плоть своими острыми челюстями. Я до последнего продолжал давить их, но уже голыми руками, стараясь очистить от них своё лицо, но с каждым моим новым движением, тварей становилось всё больше. В конце концов, я, не имея возможности вздохнуть, упал на колени, и живая масса отвратительных существ накрыла меня полностью, а над всем этим действом раскатисто, словно гром, прозвучали слова:

- Конец Кузнечика - конец Мира!

Я проснулся весь покрытый липким потом и тяжело дышал, а всё моё тело, ещё не отойдя от иллюзий сна, ощущало прикосновение тысяч маленьких лапок, следы от которых ужасно зудели. Но всё это был лишь сон. Страшный, реалистичный, но всё-таки сон.

Когда я вышел из дома, на улице меня уже ждали. Кривой и Слава, полностью готовые к походу.

- Пап, ты извини меня за вчерашнее, я не должен был так себя вести. - обратился ко мне сын.

- Да ладно, всё хорошо. Я не в обиде. - ответил ему я. - А где Буран?

- Ему что-то нездоровится. Температура, вроде, и сопли. - пояснил мне Кривой, отсутствие Бурана. - Палец с нами пойдет, я уже велел ему собираться.

- Хорошо, пусть будет Палец. - расстроенно произнёс я. - Как бы Буран, своими соплями, всю общину не заразил.

- Всё, я готов. - отрапортовал Костя, подбежав к нам. - Идём?

- Да, идём. - распорядился я.

Небольшой крюк, который мы сделали добираясь до нужного места, занял у нас лишних два часа, но я совсем не жалел о потерянном времени. Утром я внёс корректировку в наш маршрут и мы, пройдя через город, около часа провели во дворе домов, которые должны будут стать нашим будущим бастионом спокойной жизни. Сидя во дворе, мы, конечно же, ловили на себе опасливые взгляды, а порой, даже и совершенно враждебные, но никто к нам так и не подошёл. За время, проведённое там, мы смогли примерно подсчитать количество и состав жильцов обоих домов. Если не считать детей, стариков и возможных трусливых домоседов, которые не выходят из своих квартир, мы насчитали не меньше восьмидесяти человек. Конечно, преимущественно это были женщины, но и то, что мы насчитали полтора десятка мужчин, не могло нас не радовать.

- Уверен, что они согласятся? - спросил меня Палец, откровенно разглядывая окна панельного дома, в которых мелькали человеческие силуэты.

- Должны. - спокойно ответил я. - Не думаю, что они живут здесь в полной безопасности и совсем не задумываются о будущем.

- Может тогда поговорить с ними, раз мы тут? - предложил Слава. - Назначим им дату собрания. Всё равно договариваться об этом надо заранее.

Он, мой сын, с каждым днём, всё больше удивлял меня. Это было приятное удивление. Он уже проявил себя хорошим организатором и три недели управлял общиной, пока я валялся в беспамятстве. Так же, были ситуации, когда он показал себя отличным бойцом, а сейчас проявлял задатки хорошего стратега. Но одна вещь, в его поведении, мне не нравилось всё больше и больше – то, что он постоянно и главное, публично, мне перечит.

- Идея принимается. - согласился я, давая ему шанс обделаться на этих переговорах. - Но раз ты её предложил, тебе, одному, и договариваться с ними. Иди.

Совершенно не колеблясь, он поднялся и направился в сторону троих мужиков, довольно сурового вида, которые уже минут десять, что-то обстоятельно обсуждали.

- Нахуй ты его одного отправил? Он же пацан ещё. - спросил меня Кривой. - Сейчас же какая-нибудь херня случится, придётся драться.

- Он уже давно мужик. - с гордостью ответил я Юрке и удивившись происходящему, кивнул в сторону сына и тех мужиков. - Тем более, они по ходу договорились.

Слава что-то говорил своим собеседникам, а те согласно кивали бородатыми, нечёсаными головами. Так продолжалось около пяти минут, а затем, поочерёдно пожав, всем троим руки, сын с довольно улыбкой вернулся к нам.

- Через пять дней. - озвучил он результат своего разговора с местными мужиками. - Раньше смысла нет. Часть мужиков, как раз сегодня утром, ушла в Верхчулымку, они там подрядились на какую-то работу, взамен на продукты, а через пять дней обещали вернуться. Вот тогда они согласны разговаривать.

- И это они тебе всё так просто взяли и рассказали? - удивился я такой откровенности местных.

- Да, а что? - спросил сын. - Нормальное, человеческое общение ещё никто не отменял. Я с ними спокойно поговорил, а они мне спокойно ответили.

- Да уж. - с долей зависти произнёс я. - Я бы им уже или мозги вывернул наизнанку, или бошки посносил.

- Всё потому, что дипломатия - это совсем не твоё. - с огромной долей подъёбки, резюмировал Кривой. - Теперь пусть все переговоры ведёт твой сын. А ты будешь всё силовые вопросы решать.

- Иди ты нахуй, друг Юрий. - спокойно и совсем без злости, указал я направление движения Кривому.

- И я тебя люблю. - ответил мне любезностью Юрка.

- Если у вас всё, то может быть, пойдём? - прервал нас Слава.

- О, простите меня, мой Маленький Князь, - ответил я сыну, дико паясничая и выдавая корявый реверанс. - Не смею задерживать вас.

Спустя пятнадцать минут пути, которые сопровождались взаимными подколками, мы всё таки вернулись к серьёзным темам.

- Получается, что это люди тоже общиной живут. - поделился размышлениями Палец. - А это значит, у них есть главные или просто люди, которых там слушают.

- Выходит так. - согласился я с этим очевидным фактом.

- Ну а если так, то придётся тебе, как-то мириться с этим. - обратился ко мне Костя.

- Я думал подъёбки закончились. - ответил ему я.

- А я и не шучу. - серьёзно продолжил Палец. - Зная тебя, я уверен, что ты не сможешь с этим мириться. Поэтому я предвижу конфликты, а затем наступит полный пиздец нашей, пока ещё мифической стройки.

- Не переживай. Решим мы этот вопрос. Покажем им кто за кем сила. А если не поймут, то головы им подчищу, делов-то. - уверенно произнёс я.

- Вот ты, пап, опять начинаешь - запугаем, заставим, внушим... - сын сделал небольшую паузу, после которой он продолжил. - А что, если просто договориться, объяснить людям, как и под чьим руководством, будет лучше?

- Вот значит как ты с отцом. - улыбнулся я. - Давай так решим: если возникнет, а точнее, когда возникнет первый конфликт на этой почве, у тебя будет три дня, чтобы решить вопрос мирными переговорами. А затем в дело вступит моя грубая, а возможно и сверхъестественная сила. Договорились?

- Хорошо, договорились. - согласился сын. - Только нужно определиться с вознаграждением.

- Ты это о чём? - спросил я его.

- Ну, это же спор? - спросил он меня, и сам же и ответил. - Спор. А в каждом споре есть вознаграждение за победу.

- Если выиграешь ты, - сказал я ему. - То я на год перехожу под твоё командование. Устраивает?

- Да. - радостно согласился он. - А если я проиграю? Что тогда?

- Тогда ты целый год не будешь со мной спорить и полностью, а главное во всём, мне подчиняться. - озвучил я своё условие. - И начнёшь ты с того, что будешь запугивать, а возможно и убьёшь тех, с кем мы не сойдёмся во мнениях.

- Хорошо отец. Я принимаю эти условия. - остановившись, сказал мне сын и протянул руку.

Я пожал ему руку и попросил Кривого разрубить, что он и сделал.

- Вот вам делать нехуй. - пробубнил Юрка. - Одна семья, а все такие разные.

- Ну и что мы отсюда увидим? - спросил Кривой, когда мы уже сидели в руинах подстанции. - Может ну её нахер, разведку эту. Зайдём по-быстрому и домой.

- Подожди ты. - успокоил его я. - Посидим хоть полчаса, понаблюдаем. Вдруг заметим что-нибудь.

Мы расположились среди развалин, которые некогда были одной из электроподстанций, которые во времена могущества Союза, позволяли нашему угольному разрезу работать на максимальных мощностях. Но, как и многое в этой стране, эта подстанция стала никому не нужной после «удачной» "перестройки". Сначала её забросили, предварительно вывезя оттуда всё ценное, вплоть до плит перекрытия. Теперь, спустя почти тридцать лет, эти три, почти полностью развалившиеся стены, которые малолетние придурки изрисовали всякой сатанистской хренью, стали нашим наблюдательным пунктом. Эти руины находились в сотне метрах от того здания, где должны были лежать те люди, которых убил Казимир, и эта близость, а так же то, что сейчас мы находились значительно выше, давала нам отличную возможность для наблюдения.

Но наблюдение ничего не дало. Ни через полчаса, ни через час, мы не заметили никого, кто мог бы показаться нам подозрительным. Пара худых, бездомных собак, которые пробежали по соседней дороге, и несколько стаек ворон, которые покружив над нами, улетели в сторону рощи, не были расценены нами как опасность, и мы, направились навстречу с мёртвыми жрецами Арахны.

- Я первый, Слава следом. Кривой и Палец - прикрываете сзади. - объяснил я расстановку.

До здания ТБУ (тракторно-бульдозерное управление. прим. автора.) Мы дошли совершенно беспрепятственно, но абсолютно не спокойно. Предчувствие того, что вот-вот случится непоправимое, не покидало меня ни на секунду. В тот момент я вспомнил слова сына, сказанные мне вчера вечером, о том, что надо идти ночью, тайком, а к утру вернуться, тем самым обезопасить Лукоморье своим присутствием.

"Надеюсь, ты ошибался, маленький пиздюк. Надеюсь" - подумал я, проходя в приоткрытые, металлические ворота. Двадцать метров и мы уже стоим у деревянной двери, ведущей внутрь административного здания, которое, кстати, было построено заодно с огромными боксами.

- Я тут был раньше. - тихо, почти шепотом произнёс я. - Расположение немного помню. Поэтому действуем так: Костя - ты тут, на входе. Дверь держи открытой и смотри по сторонам. Если кто появится - сразу кричи. Кривой - ты в коридоре, стоишь и смотришь в темноту, в сторону гаражей, если кто появится, действуй так же - ори нас. Я с сыном наверх. Нам нужно не больше пяти минут, потом сразу уходим. Слава - делаешь всё, что я прикажу. Всем всё понятно?

Парни молча закивали головами в знак согласия, и я распахнул дверь, предварительно убрав щит за спину и достав кинжалы.

- Я ничего не чувствую. - сказал я сыну, стоя перед той самой лестницей, ведущей на второй этаж, и на ступенях которой, немного выше, должны лежать два трупа, трёхдневной давности.

- Ты о чём? – спросил меня сын.

- Должен быть трупный запах. – ответил я ему. - За три дня он просто обязан был появиться.

- Может там сквозняк сильный? - предположил сын.

- Возможно. Но всё равно, будь осторожен и держись за мной. - предостерёг его я, ступая на бетонные ступени.

Поднявшись на площадку между первым и вторым этажей, я всё-таки увидел два тела. Оба лежали головами вверх, а всё вокруг и они сами, были перепачканы засохшей, черной кровью.

Я жестами, показал сыну, что собираюсь, так сказать «повторно» убить, одного из них, на что Слава развёл руками и пожал плечами, словно спрашивая: "Зачем?" Изобразив на лице злость, я указал ему на правый от нас труп, а сам двинулся к левому. В два огромных шага я вскочил наверх и вонзил кинжал в затылок мёртвому телу. В тот же момент, сын, подскочил к "своему" трупу и одним мощным ударом секиры, перерубил ему позвоночник у самого основания шеи.

Когда я решил подстраховаться и повторно убить мёртвых, я, конечно, допускал такое, но всё же то, что случилось дальше, заставило меня удивиться. Оба трупа, от наших ударов пришли в движение. Они не вскочили, не бросились на нас, они просто зашевелились, словно в судорогах задергали конечностями и через секунду замерли, умерев окончательно и теперь уже бесповоротно.

- Да ну нахуй. - сильно округлив глаза, сказал сын.

- Чего? Что ты сказал? - спросил я его, услышав, как он матюгается. - Ты где таких слов набрался?

- Ты меня всё больше удивляешь. - ответил мне на это Слава. - От тебя и от твоих бойцов нахватался. Или ты думал, что я никогда материться не начну, когда вокруг такая хуйня творится?

- Не матерись. Хотя бы при мне, а то накажу. - грозно сказал ему я. - Ясно?

- Да пап, извини. Само вырвалось. - немного виновато произнёс сын и глядя на трупы добавил. - А ещё говорят, типа, что мёртво - умереть не может. А мы вот убили мёртвых. Это как так получилось, а пап?

- Потом разберёмся. - ответил я ему и принялся быстро обыскивать тела.

Судя по их цвету кожи и тому, что они были совсем тёплыми, убили мы не покойников, а совершенно живых людей. Так же, на их телах, отсутствовали какие либо ранения, кроме тех, что нанесли им мы. А вот то, зачем мы сюда пришли, я нашёл довольно быстро. Сосудов действительно было два. Они висели на одной цепи, на шее того человека, которому сын только что перерубил хребет, и были похожи как две капли воды на тот амулет, что красовался на шее Смеда, в нашу последнюю встречу. Два плоских, прозрачных овала стекла или какого-то иноземного материала, были аккуратно приделаны к толстой, по виду очень тяжёлой серебряной цепи, которую сын, своим ударом, рассёк надвое. На ощупь они были тёплые. И это было совсем не человеческое тепло, оставшееся от убитого человека. Совершенно чуждое нашему Миру тепло, сочилось сквозь эту стеклянную поверхность, перетекало в мою ладонь, и быстро распространившись по всему телу, даровало мне самоуспокоение и неуместное данной ситуации умиротворение...

Внезапно, яркие лучи восходящего солнца ударили по моим глазам, на мгновение, ослепив меня. Я закрыл глаза руками и, пошатнувшись, сделал шаг вправо.

- Ты что творишь?! - услышал я знакомый голос. Крепкая рука схватила меня за одежду и дёрнула в сторону. - Сдурел что ли? Свалишься же!

Когда ко мне вернулась возможность нормально видеть, я осмотрелся. Плоская крыша пятиэтажки, на которой я стоял, была мне знакома. Это была крыша того самого дома, который я планирую сделать своим замком. Подбежав к противоположному краю, посмотрел вниз, в сторону двора и приятно удивился увиденному: два дома, стоящие напротив друг друга, с обеих сторон были соединены широкими, метров в пять, стенами, высотой в три этажа, образовывая тем самым квадрат, с большим внутренним двором. По верху обеих стен были устроены двускатные крыши, а в стене с восточной стороны был огромный проём, закрытый изнутри массивной металлической решёткой. Внизу, во дворе, десятки людей, под руководством наставников, обучались ратному делу, отрабатывая приёмы фехтования.

- Я смог! Я сделал это! - вскрикнул я, не в силах сдерживать радостные эмоции и именно в этот момент, обратил внимание на одну странность. Серость домов и серость возведённых стен, была изрядно разбавлена фиолетовым! Люди, что были снизу - все одеты в фиолетовые одежды, те самые, двускатные крыши, на стенах, тоже покрыты чем-то фиолетовым. Да и само крыша, на которой я сейчас стоял, отражая солнечные лучи, обдавала меня фиолетовыми отблесками.

- А что это такое? Почему всё фиолетовое? - спросил я, поворачиваясь в сторону человека, который минуту назад спас меня от падения вниз.

- Ну, ты даёшь. Сам же это придумал, и сам меня об этом спрашиваешь. - ответил этот человек. - Ты что, совсем рехнулся?

Я присмотрелся и заметил, что лицо человека, с которым я разговариваю, покрыто глубокими морщинами, а волосы его белы, словно свежевыпавший снег. Но тот ужасный шрам, что проходил ужасной бороздой, через левую сторону его лица, оставался неизменным.

- А ты постарел. - произнёс я, продолжая рассматривать лицо Смеда. - Сколько у тебя прошло лет? И почему мы снова встретились?

- Ты тоже изменился. - ответил он мне. - И выглядишь ты не лучше меня. Взгляни на свои руки.

Это были руки старика, покрытые старческими пигментными пятнами, с узловатыми, исхудавшими пальцами, которые немного тряслись, и унять эту дрожь я был совершенно не в силах.

- Ты ещё лицо своё не видел. - усмехнувшись, сказал мне Смед.

- Почему я тут? Почему мы встретились снова? - не отрывая взгляда от собственных рук, спросил я его.

- Амулеты Нуля. Они перенесли тебя ко мне. Но это разовый и очень скоротечный эффект, поэтому слушай. - ускорив собственную речь, говорил мне Смед. - Ты просрал всё, что только можно: семью, друзей, союзников. Возможно, в этом есть и моя вина, возможно, я давал тебе советы, которые ты был не в силах понять, поэтому скажу тебе прямо. Сделай то, что ты умеешь делать лучше всего! Раздави две темницы и убей их всех!

- Кого раздавить, кого убить?! - закричал я в ответ. - Кого?! И почему ты говоришь, что я потерял семью?!

- К бою Кузнец. Они уже рядом. К бою!!! - взревел Смед, так, что у меня заложило уши.

- Папа, папа! Что с тобой?! - кричал сын, дёргая меня за рукав. - Очнись, папа!

На этот крик, к нам прибежал Кривой, а я, возвращаясь из этого видения, что-то бубнил себе под нос.

- Что случилось? - спросил нас Юрка. - Чего орёте?

- Они уже рядом. - повторял я слова Смеда. - К бою.

- Что? Что ты говоришь? - переспросил Слава.

- К бою! - закричал я, засовывая амулеты в мошну, висевшую у меня на поясе, ощущая при этом неописуемое, интуитивное чувство опасности, ещё до конца не зная, реальна эта ли угроза или это просто наваждение, вызванное недавним видением.

Мой крик услышанный Пальцем, спас ему жизнь. Он сделал движение в коридор, в нашу сторону, а дверь, которую он всё это время держал открытой, немного притворилась за ним, прикрыв его от атаки двух убийц. Две бурые, практически чёрные стрелы, получившие свой цвет от того, что когда-то были окрашены человеческой кровью, вонзились в дверное полотно, как раз на уровне головы Кости. Стрелы, выпущенные из огромных, в человеческий рост луков, пробили насквозь деревянную дверь, и вылезли с другой стороны на добрых десять сантиметров. Один из наконечников царапнул Костю по щеке, нарисовав на ней узкую кровавую полоску. Палец отшатнулся от двери вглубь коридора и услышав быстро приближающиеся к нему шаги, поспешил доложить об атаки на него.

- Там лучники. Уходим вглубь здания. - сказал он человеку, который быстро шёл к нему из темноты коридора.

- Я знаю. - шипя, словно змея, ответил человек, которого Костя принял за кого-то из нас. - И очень жаль, что они промахнулись!

После этих слов, мгновенно перейдя на бег, человек пихнув Пальца плечом в грудь, тем самым сильно толкнув его в сторону двери. Скорость, которую успел набрать атакующий, а так же его масса в полтора центнера, сделала своё дело, и Костя вылетел на улицу, открыв собой в полёте дверь. Как только Палец приземлился, он получил сильный удар ногой по лицу. От этого удара его нос, с хрустом, сместился вправо, одарив Костю острой болью и тысячами яркими искринками, которые на какое-то время, лишили его зрения. Второй удар, кирзовым сапогом в челюсть, отправил Пальца в глубокий нокаут.

Мы сбежали по ступеням вниз, затем в пустой, но освещённый сквозь раскрытую дверь, коридор. На улице, как раз напротив открытой двери, метрах в трёх от неё, стояли два человека, огромного размера. Словно демонстрируя нам, они под руки держали обмякшее тело Кости, а приятный, мелодичный и очень знакомый женский голос, уже озвучивал нам требования:

- Иди сюда, мой милый, но очень глупый Кузнечик, и друзей своих веди. А иначе ваш Пальчик умрёт.

Я снова облажался. Я снова попал в западню. Я знал, что меня тут ждёт, но моё грёбанное упрямство, моё чувство превосходства, моя самоуверенность снова сыграла со мной злую, и возможно, смертельную шутку. То, что сейчас прольётся наша кровь, я понял, как только увидел пленённого Костю.

Мне уже давно не страшна смерть. Я готов встретиться с ней, и обнявшись с этой костлявой старухой, словно добрые приятели, уйти в закат. Но сейчас передо мной стоял выбор: либо пожертвовать жизнью Кости и попытаться увести отсюда сына или выйти и принять бой, рискнув самым дорогим, что у меня есть.

- Уходим в темноту. - шёпотом произнёс я. - Я смогу спокойно вас там провести.

- А как же Костя? - спросил Слава.

- Надеюсь он поймёт. - ответил я ему.

То, что случилось дальше, ещё раз показало мне, что я просто ничтожество, которое просто не могло быть отцом столь благородного человека. Оттолкнув меня, мой сын бросился вперёд, к раскрытой двери, но добежав до неё, резко остановился и крикнул нашим врагам:

- Мы выходим!

После этого он швырнул на улицу секиру и, сделав несколько быстрых шагов, вышел к нашим врагам.

- Маленький Мудак. - выругался я и направился вслед за сыном.

- Маленький Князь. - словно поправляя меня, произнёс Кривой и пошёл за мной.

Их было семеро. Два здоровяка, которые держали Костю, пара лучников, стоящих в десяти метрах, справа от нас, и две женщины. Уже знакомая мне Мизумена и ещё одна, сильно похожая на неё, с такой же татуировкой паука на лице, но черноволосая и ростом немного выше, девушка. Они стояли немного правее тех здоровяков, словно опираясь друг на друга плечами и улыбались, одинаковыми, мерзкими улыбками. Ещё с ними было странное, уродливое, неестественных для обычного человека форм и размеров существо. Человекообразная тварь со смуглой кожей, редкими, засаленными волосами. Под глазами, на опухшем лице, красовались огромные, сизые мешки, которые казались совершенно нереальными. Круглый сиреневый нос, толстые щёки, узкие губы, а ниже, массивный второй подбородок, который практически лежал на груди. Крепкие, по виду мужские руки, оканчивались огромными кулачищами. Жирный, желеобразный живот, свисающий из-под мехового жилета ниже пояса, причудливо перетекал из стороны в сторону, когда это существо переминалось на своих тонких, босых ногах.

- Бросьте оружие на землю. - приказала Мизумена, и мы, подчиняясь этому приказу, швырнули мечи себе под ноги, а она продолжила. - Кон, Азар - если Кузнец дернется - убейте его сына и его «неровного» товарища, а мы с девочками, займёмся нашими делами.

Уродливая тварь схватила меня за шкирку, оттащила в сторону жриц и они окружили меня.

- Я Вицирия, верховная жрица Госпожи. Выполняй мои команды и ты сможешь сохранить свою жалкую жизнь. - произнесла черноволосая спутница Мизумены. - Достань амулеты, которые ты взял у моих коллег, возьми третий и сожми их в руках.

Она сунула руку в карман своего длинного, кожаного плаща, извлекла оттуда ещё один амулет и швырнула его мне. Я поймал его, достал свои сосуды из мошны и, как она и сказала, сжал их в своих руках.

- Умница, Кузнечик. - продолжила Вицирия. - Теперь закрой глазки и получай удовольствие.

Словно вернувшись в свой ночной кошмар, я услышал те самые, противные звуки щёлканья тысяч маленьких челюстей. Моё тело медленно немело, а рассудок начало заволакивать густым одурманивающим небытием.

В мой мозг словно вонзили крюк, а затем начали тянуть за его рукоять, вперёд, в сторону этих проклятых сосудов. Находясь в тумане забвения, я продолжал слышать мерзкое щёлканье, которое спустя несколько минут превратилось в шёпот. Голоса трёх жриц, слившись воедино, произносили одни и те же слова:

"Завоеватель, Раздор, Голод! Покиньте эту тварь, Госпожа Смерть призывает вас!... Завоеватель, Раздор, Голод! Покиньте эту тварь, Госпожа Смерть призывает вас!..."

***

В этот момент, Смед, стоящий на фиолетовой крыше, довольно улыбался и потирал свой хрустальный амулет, который с каждой секундой светился всё ярче и ярче, морщины на его лице разглаживались, а седые волосы темнели, возвращая себе цвет молодости.

- Раздави две темницы, раздави их. Убей. Убей паучих!!! - закричал Смед, и этого громогласный выкрик, разнёсся над городом, заставляя всех, кто его услышал, упасть на землю в приступах панического, всепроникающего страха.

***

"Раздави... Убей... Раздави... Убей..." - услышал я знакомый голос, который заглушил слова жриц и заставил мой разум проясниться.

"Слава - лучники твои. Кривой - спаси Костю" - отдал я мысленные приказы и с силой, неведомой мне ранее, сжал пальцы.

Под треск стекла, я поднял веки и устремил свой взгляд в глаза Вицирии. В её больших, карих глазах, царил ужас, который вырвался наружу через крик боли и отчаяния.

- Неееет!!! - словно взмолилась она, но для неё было уже поздно. Кровь хлынула из её ушей и носа, а из глаз потекли кровавые слёзы. Я крепче сжал пальцы. Амулеты, с громким треском лопнули, а лицо Вицирии перекосило судорожной гримасой.

Уродливая жрица и Вицерия, рухнули замертво на землю, а Мизумена, стоявшая слева от меня, находясь в трансе и, видимо, всё ещё не понимая, что происходит, продолжала что-то бубнить себе под нос.

***

- Ну, хоть это ты сделал правильно. - произнёс Смед, продолжая гладить свой амулет, в котором, переплетаясь между собой, словно дымчатые пиявки, плавали не две, а уже три чёрные сущности.

Глава 32

- Жаль, что ты уходишь. Вроде как, родным уже стал. - сказал Хакас, Казимиру, почесав лицо. - Хоть и были между нами тёрки, но, всё равно, желаю удачи в вашем путешествии.

- Спасибо, Хакас. Всем спасибо, за доброту вашу, за тёплые слова, за всё спасибо. - ответил Малевич Хакасу, а всем, кто собрался проводить их, с Машей, добавил. - Я рад, что повстречал вас, рад, что благодаря вам, повстречал свою любимую. Прошу не обижаться на меня, за то, что мы уходим. Так надо, так будет лучше для всех. Простите, если что не так. Мир вам, мир вашему дому. Счастья вам и удачи.

Казимир и Маша попрощались с жителями Лукоморья, которые, в полном составе, не считая Кузнеца и тех, кто с ним ушёл, вышли с ним проститься. Затем, он помог своей спутнице взобраться на телегу, устроился рядом с ней и пустил повозку в их долгий и, возможно, опасный путь на юг.

Когда они отъехали от общины, на улице был полдень. Поздно, для того, чтобы начинать столь долгое путешествие, но задержаться пришлось. Вещей у них, с Машенькой, а именно так он теперь называл её, было мало. Да что там мало, их не было. То, что было на них - это и были все их вещи. Но никто бы их так не отпустил. Всё утро, жители Лукоморья, грузили телегу пожитками брата Кузнеца, которые он и его семья, не смогли унести с собой, в момент их ухода. Так же, влюблённую парочку загружали продуктами питания, которые не испортятся по дороге, подбирали для них одежду, стараясь подыскать их размер. По приказу Маленького Князя, для них, про запас, выделили по паре крепких ботинок, а Кузнец, как оказалось, подарил Казимиру две лёгких, укороченных сабли, дополнительный кинжал и кольчугу. Так же, в телегу перекочевали пять мешков овса, и две алюминиевых фляги со свеженабранной, колодезной водой, несколько охапок сухих, нарубленных дров и металлическая посуда. Сверху, всё это было закрыто добротным пологом, для защиты от весенних дождей.

- Они очень хорошие люди. - сказала Казимиру Маша, после того, как они отъехали от Лукоморья. - Почему мы уезжаем от них?

- Ты сама вчера увидела, кто такой Кузнец. - ответил ей Малевич. - Он стал монстром, по сравнению с которым, мои старые злодеяния - это просто детские шалости. Он одержимый дьявольской Силой, которая пожирает всех, кто ему близок. Все, кто находится рядом с ним, рано или поздно, хотя, скорее всего рано, погибнут или просто сгинут из-за этого. А я совсем не хочу, чтобы ты погибла. Я сделаю всё, чтобы ты прожила счастливую жизнь. Клянусь, что никто больше не посмеет тебя обидеть. Именно поэтому, мы и уходим отсюда, ведь если Кузнец будет рядом, я не смогу защитить тебя.

- Спасибо тебе, Коленька, спасибо, что так переживаешь и так заботишься обо мне. - сказала ему на это девушка. - После того, как умер мой отец, никто так не переживал за меня. Спасибо.

После этих слов, словно специально, телегу качнуло на кочке. Маша, немного пошатнувшись, прильнула к Казимиру и положила голову ему на плечо, а одна из слезинок, скатившись по щеке девушке, упала на одежду Малевича.

Он не смог ей ничего ответить. Огромный ком подкатил к его горлу, на время перехватил дыхание и полностью лишил Казимира возможности говорить.

"Я убью любого, кто посмеет тебя обидеть! Любого! Будь это, хоть сам Дьявол!" - мысленно произнёс Малевич, положив свою ладонь на руку девушке. - "Ты моя, ты только моя".

Спустя пять минут молчания, Казимира будто прорвало и до самой Сосновки, он, словно превратившись в радиоведущего, рассказывал Маше забавные истории из своего весёлого и практически беззаботного детства. Она улыбалась, смеялась, а иногда, даже просила его прекратить, потому что ей становилось больно от смеха. Как ни странно, но даже воспоминания о смерти отца, которого Казимир не смог спасти, не вызвали в нём ничего, что могло бы омрачить этот прекрасный момент, душевной близости с Машенькой. Её задорный, искренний смех, словно божественный нектар, наполнял его душу благодатью и желанием творить добро. Он даже не обращал внимания на тех редких, назойливых, непонятно откуда взявшихся комаров, которые, словно порождения тьмы, присев на шею Малевича, пытались высосать из него кровь. Маша, бережно, стараясь не причинить даже малейшей боли Казимиру, отгоняла их от него, иногда давя ладонью самых настойчивых из них, тех, кто не желал улетать, а остающиеся на его шее, кровавые разводы, после раздавленных комаров, она аккуратно стирала кусочком тряпочки.

Вы когда-нибудь желали, чтобы на вас напала сотня демонов, которых бы вы, окрылённые прекрасным чувством влюбленности, победили в неравной схватке, защищая ту, которая разожгла в вас эти чувства? Именно это сейчас жаждал Казимир. Он был готов сокрушить этих демонов. Пусть их будет не сто, пусть их будет тысяча! Пусть они будут верхом на ужасных огнедышащих драконах, а в бой их ведёт, да хоть сам Сатана, а итог был бы один! Казимир сокрушил бы их одним взмахом сабли, во имя той, что сидела сейчас рядом с ним и так заботливо отгоняла от него насекомых!

- Да брось ты, Машенька, не стоит. - ласково обратился он к ней. - Это же всего лишь комарики.

- Ты так заботишься обо мне, и я хочу тоже самое делать для тебя. - нежно ответила девушка. - Сейчас я не могу проявить свою заботу в чём-то серьёзном, поэтому, пусть это будут комарики, хорошо?

- Хорошо. - широко улыбнувшись, согласился с ней Казимир и продолжил свой незамысловатый рассказ, о том, как он, ещё ребёнком, со своими приятелями, лазили в чей-то сад, за помидорами, которые им были совершенно без надобности.

В те короткие паузы, которые возникали в рассказе Малевича, Маша пыталась рассказать какую-нибудь историю из своей жизни, которая, по её мнению, была довольно забавной или смешной. Но, то ли истории были не такие уж весёлые, то ли Маша была плохим рассказчиком - в итоге, получалось у неё плохо. Но Казимир смеялся. Не сказать, что он выдавливал из себя смех, совсем нет. Он смеялся от того, что у него было отличное настроение, и он был готов искренне смеяться над всеми шутками и историями, что рассказывала ему его Машенька.

Пробравшись через ту самую, огромную грязную лужу, наши герои въехали в Сосновку. Ориентируясь на слова Кривого, который рассказал Казимиру и Маше, о том, куда он отвёз брата Кузнеца, они добрались до нужного им дома. Всё, как и в описании: одноэтажный, панельный дом на двух хозяев, облезшая от специального покрытия крыша из металлочерепицы, ворота и калитка, с резными, деревянными узорами, причудливой формы. К одному из столбов, на который были навешаны створки ворот, приделан длинный, деревянный шест, на верхушке которого красовался свежесколоченный скворечник. Рядом с домом гараж из белого, силикатного кирпича, ворота которого подпирает, давно уже никому не нужная, Лада "Калина", узнать которую, можно было лишь по форме жестяного кузова.

Спешившись, Казимир подошёл к калитке и трижды, не очень сильно, ударил по доскам. С минуту ничего не происходило. Затем, кто-то, отодвинув занавеску, выглянул в окно. Спустя ещё минуту дверь отворилась. Перед Казимиром стоял высокий, широкоплечий мужик, на вид лет сорока, держа перед собой вилы. За его спиной, вооружившись топорами, стояли, как две капли похожие друг на друга, молодые парни.

- Тебе чего, мужик? - спросил, вооружённый вилами человек, у Казимира.

- Я к Сане. - спокойно ответил Малевич. - К брату Кузнеца.

- Ты, по-ходу, перепутал чего-то. - немного напрягаясь, сказал ему мужик. - Тут такие не живут.

- Да это ты наверно перепутал. - всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Казимир. - Его сюда Юрка Кривой привёз.

- Валил бы ты отсюда, пока сам кривым не стал. - посоветовал ему мужик, и словно в подтверждение своей угрозе, поудобнее перехватил вилы.

Казимир не видел этого, но за время этого странного, короткого разговора, на улицу начали выходить соседи этого мужика. Семь мужиков, держа в руках топоры и вилы, не торопясь обступили телегу, с сидящей на ней Машей, а трое из них подошли к Казимиру со спины.

- Серый, всё нормально? - спросил один из подошедших мужиков, у хозяина дома.

- Пока нормально. - ответил тот соседям. - Человек заблудился видимо. Саню, какого-то ищет. Брата какого-то Кузнеца.

- Нет тут таких. - сказал тот же мужик, сосед Серого.

- Как нет-то? - удивился Казимир, совершенно не понимая, что происходит, ведь именно этот дом описывал Кривой. - Мне сказали, что он сюда перебрался, к тестю с тёщей.

- Я тут живу. - уверенно ответил ему Серый. - Со своей семьёй: женой и двумя сыновьями. Нет тут больше никого, ясно тебе?

- Ясно. - стараясь понять, что происходит. Но единственное, что пришло ему в голову, это то, деревенская архитектура не блещет разнообразием, и что он попросту ошибся улицей. - Может я не там свернул?

- Может и не там, а может не туда. - сказал ему Серый. - Иди, поищи, только от нас отвали, хорошо?

- Да понял я уже, что отсюда уехать надо, да поскорее. - ответил ему Казимир, оглядывая деревенских мужиков. - Спасибо, что без пиздюлей проинформировали.

- Всегда пожалуйста. - усмехнулся сосед серого.

Целый час они катались по улицам деревни в поисках похожего, по описанию Кривого, дома, но так ничего и не нашли. Три раза Казимир стучал в ворота домов, которые, совсем отдалённо, подходили под описание. Итог везде был один - ни брата Кузнеца, ни кого-то похожего там не было.

- Или мы что-то не так поняли, или он нас обманул. - произнесла Маша, когда Казимир припарковался в центре деревни, на площади, возле магазина.

- Ничего не понимаю. - ответил ей на это Казимир. - Хоть за Кривым возвращайся.

- Нет-нет, зачем? Это же плохая примета. - сказала Маша. - Давай сами поищем.

- Да я и не собирался назад. Это так, к слову сказал. Пойду в магазин зайду, там попробую что-нибудь узнать.

Вернулся он быстро. Вскочил на телегу и быстро направил её в сторону трассы.

- Коленька, ты чего? Что случилось? - испугано спросила Маша. - Куда мы торопимся? Почему уезжаем, мы же не нашли брата Кузнеца?

- Не уедем сейчас - не уедем никогда. - ответил ей Казимир. - Деревенские коня и телегу узнали, говорят, что такую же, дней десять назад у местных торговцев, в городе украли. Просили подождать, пока хозяин вернётся.

- А ты что? - ещё сильнее испугавшись, спросила Маша.

- Нахер послал и ушёл. – быстро бросил Казимир Маше, оглядываясь назад.

- Эх, - грустно выдохнула девушка. - Нехорошо как получилось. Не смогли вещи отдать, да ещё и убегаем, словно воры, хотя ни в чём не виноваты. Может быть оставим лошадь где-нибудь в кустах, а сами пешком походим, поищем их?

- Нет, Машенька, нет. - ответил Казимир. - Примелькались мы тут. Да и время много потеряли, а нам ещё ехать и ехать.

- Ну хорошо, как скажешь. - покорно, но с грустью в голосе, согласилась девушка.

Быстро доехав до того самого перекрёстка, где Кузнец и Факел простились с Волком, Казимир, ещё раз оглянулся в сторону деревни и свернул влево. Он ожидал увидеть погоню, но её не было. Не было её и через полчаса, и через час пути. Когда солнце начало клониться к закату, Малевич, доехал до ближайшей возвышенности, через которую проходила дорога, и остановил лошадь. Встал на козлы телеги и начал пристально всматриваться туда, откуда они приехали. Никого не увидев, он спустился и бухнулся рядом с Машей.

- Ты параноик. - улыбаясь, сказала она ему. - Если бы погоня была, то они бы нас уже давно нагнали.

- Перестраховка лишней не бывает. Тем более, это нам ничего не стоит. - ответил он ей, ища взглядом какой-либо поворот с дороги, что-бы отъехать от неё и устроиться там на ночлег.

Спустя час, они сидели у горящего костра и кушали, разогретую в кастрюле, тушёнку, вымакивая оттуда хлебом жижку.

После ужина, они устроили себе в телеге постель, вытащив из неё некоторые вещи. Прежде чем заступить в ночное дежурство, Казимир хотел повторить то, чем они занимались с Машей в управлении ТБУ, в одном из кабинетов, на втором этаже, после его победы над их преследователями. Но, как только они улеглись, и он попробовал поцеловать её, у него закружилась голова. Казимир так быстро провалился в сон, что он не успел сказать и слова.

Проснулся он когда на улице было светло и, судя по солнцу и тому, что его желудок зверски рычал, требуя еды, время было к обеду. Маша, совершенно не обращая внимания на Казимира, безмятежно гоношилась у костра, что-то готовя.

- Что со мной было? Почему я отрубился? - спросил он вслух, но вопросы он адресовывал себе.

- Всё хорошо, ты просто переутомился. - ответила ему Маша, хотя Казимир был уверен, что она его не слышит.

- Как ты? - уже громче, спросил он её. - Не страшно было ночью?

- Совсем нет. - повернувшись к нему, ответила девушка. - Ты же был рядом, хоть и спал.

- Много от меня пользы было. - коря себя за свою слабость, произнёс Малевич. - Защитник хренов.

- Не переживай. - спокойно сказала Маша, подходя к Казимиру. - Главное мы вместе.

- Тогда, если всё так хорошо, то может, сделаем то, что не успели вечером? - заигрывающе, предложил он ей, приобнимая за талию.

- Что именно? - кокетливо спросила она.

- Ну, то, чем мы занимались в той комнате, перед нашим возвращением в Лукоморье. - напомнил он ей.

- Ты что, Казимир, забыл? - резко изменившись в лице, словно рассердившись, ответила ему Маша. - Ничего же не было, НИ-ЧЕ-ГО!

- Как это не было? Ты чего, Машенька? Что случилось? И почему ты назвала меня Казимиром? - удивился Малевич.

- Потому что не было ничего, не было! - закричала она. - Пришло время вспомнить, Казимир, пришло время!

Голова снова закружилась, а перед глазами поплыли образы, обрывки воспоминаний того дня, когда они с Машей, с боем покидали резиденцию Короля.

- Я сделал как ты приказывала. - произнёс Рамс, с опаской глядя на Машу, которая вошла в его тронный зал. - Я накормил его едой с вашими снадобьями.

Казимир сидел в кресле и глазами, не выражающими никаких эмоций, смотрел в пол.

- Молодец, Васютка, молодец. - надменно похвалила она Короля. - Иди вниз, готовь подвал, мы скоро спустимся.

Рамс и его люди вышли из комнаты, закрыв за собой дверь, а Маша обратилась к оставшимся. Две молодые девушки были ему не знакомы, а вот третью он узнал - Шкура! Та самая уродливая тварь, что была известна ему как мать Машеньки, которая была убита в подвале.

- Мизумена, Вицирия, ловушка будет готова в срок, а вы пока займитесь тем, что вам поручено Господином Флоу. Шкура присоединиться к вам позже. - произнесла Маша. - Шкура, иди вниз, что делать ты знаешь.

Затем Казимир посмотрел спектакль, который был разыгран для него в подвале, где Малевичу отводилась главная роль, а точнее - роль главного идиота!

А вот то, что Казимир убил своих преследователей, которые настигли их неподалёку от резиденции Короля, было правдой. Это было сделано не для Казимира, это был спектакль для бомжей. Так сказать, алиби того, что Казимир спасал Машу, на случай, если Кузнец окажется, хоть немного умнее, чем валенок и решит проверить их слова.

Сцена с бегством от всадников, была совсем странной. Маша, словно изображая заботливую дочь, вела шатающегося Казимира, как перебравшего с алкоголем отца, который всё время спотыкался, норовя упасть и разодрать себе лицо о крупный щебень.

- Они сзади, - шепнула девушка на ухо Казимиру. - Спаси меня от них, спаси.

Он, будто мгновенно отрезвев, схватил её за руку и бросился бежать, а она послушно последовала за ним. Казимир бежал, как ему казалось туда, где он, пользуясь защитой стен, может одолеть преследователей. На самом деле, он, ведомый волей Маши, покорно направлялся к месту будущей ловушки для Кузнеца. Вбежав по лестнице, Малевич остановился и замер, не в силах двигаться дальше. В метре от него стояла Шкура, которая жадно вдыхала воздух, словно пытаясь насладиться ароматом, исходящим от Казимира.

- Он бывший носитель. - хрипло произнесла она. - Он, как и сын Кузнеца, нужен Госпоже.

- Ты уверена? - спросила Маша.

- Да. Это точно. - ответила Шкура. - Проверь сама.

Маша достала нож и аккуратно уколола им Казимира в руку. Когда на месте укола появилась капелька крови, она нагнулась и обнюхала её, а затем слизнула и словно смакуя, закрыла глаза, подняв голову вверх.

- Ты права, это он. Теперь мы знаем всех носителей. - сказала Маша. - Но это не отменяет наш план, а всего лишь привносит в него небольшую корректировку. Я пойду вместе с ним и заставлю его покинуть общину, а затем отведу его Госпоже. Пусть трое из наших воинов следят за общиной Кузнеца, а когда мы уйдём оттуда, следуют за нами и ждут моей команды.

- Хорошо. - покорно согласилась Шкура. - Я всё организую.

- Теперь я внушу этому болвану, что он убил наших преследователей, а вы, - Маша обратилась к двум высоким, широкоплечим мужикам. - Сходите в город и приведите сюда пару человек. К моменту прихода Кузнеца, усыпите их и наденьте сосуды на одного из них. Пусть перед ритуалом, он убьет парочку невинных людей. Так вам будет проще извлечь из него Подачки. Всё ясно?

После этого разговора, Казимиру велели войти в одну из комнат на втором этаже, где были две кровати, тумбочки и пара кресел. Всё было в ужасном состоянии, грязное и сверху, всё это, было покрыто слоем пыли. На одну из кроватей, Маша швырнула непонятно откуда взявшийся плед, и улеглась на него. Кивнув на вторую кровать, она обратилась к Казимиру:

- Там лежу я, возьми меня, возьми мой жеребец.

После этих слов, она громко рассмеялась, а Малевич, раздевшись до гола, словно одержимое похотью животное, накинулся на грязную кровать.

- Да Машенька, да моя любимая. - стонал Казимир, а Маша, глядя на это, продолжала громко смеяться, чем ещё больше разжигала в нём похоть...

- Я не верю в это, я не верю, что ты одна из них! - закричал он. - Не верю, что ты обманывала меня, не верю!

Но он лгал. Он осознал всё, что происходило и происходит с ним, когда наблюдал за собой со стороны. Он осознал, что его предали, что любимая Машенька - это совсем не тот человек, за которого она себя выдавала. Он понял это, но он отказывался это принимать.

Из его глаз катились слёзы, а его душа, которая когда-то, так внезапно избавившаяся от корки жестокости, безразличия и злобы, ко всему живому в этом мире, начала вновь черстветь.

- Кто ты? - спросил он у Маши, утирая с глаз слёзы. - Как твоё настоящее имя?

- Тебе нужно моё имя, данное мне при рождении или то, которым наградила меня моя истинная мать - моя Госпожа? - подло улыбаясь, спросила его девушка.

- Мне нужны все твои имена. - грустно, с видом проигравшего, пояснил Казимир. - И почему ты именно сейчас показала мне это, почемувывела меня из того прекрасного состояния, где я любил и был любим.

- Родители меня назвали Юлия, но это имя мне никогда не нравилось, поэтому, я убрала первую букву, и стала Лия. Но это имя не понравилось Госпоже, и я с ней в этом согласна. Не место старым именам в Новом Мире. Она назвала меня Порша. - откровенничала она с Казимиром. - А почему я отпустила твой разум сейчас, так это совсем просто - в еду, которую ты съел у Короля, были добавлены специальные добавки, которые позволили мне управлять тобой, но сегодня ночью их действие закончилось. Ты бы и сам, без моей помощи вспомнил это, но я не могла упустить такой шанс поиздеваться над тобой.

- Почему ты так жестока со мной, почему так радуешься этому? - спросил Казимир, схватившись за голову. - Почему?!

Она приблизилась к нему вплотную, совсем не боясь его, совсем не обращая внимания на то, что он всё ещё вооружён.

- Потому, что ты жалкая тварь, которая недостойна любви. Ты не достоин ничего, кроме мучительной смерти, которую тебе дарует Госпожа. - прошипела она ему прямо в лицо. - Скажи мне, тварь, зачем тебе мои имена, ведь ты не Кузнец, ты ничего не можешь мне сделать. Зачем?

- Затем, чтобы я мог найти тебя и отомстить за ту боль, которую ты причинила мне. Я найду всех, кто тебе дорог и убью их. Ясно тебе?

Она не ответила. Закрыв глаза и запрокинув голову назад, Порша рассмеялась, а когда она вновь посмотрела на Казимира, то перед ней стоял совершенно другой человек. Перед ней стоял бесчувственный убийца, которого она только что заставила возродиться.

Коротким, но резким движением, Казимир лбом ударил девушку в нос, так, что она, сделав шаг назад, завалилась в костёр. Малевич выхватил кинжал и бросился на неё, но его кто-то сильно пихнул бок, и он отскочил в сторону, но сделав кувырок, вскочил на ноги. Двое мужчин, быстро достали Поршу из костра и сбили с неё огонь, который мгновенно принялся пожирать одежду девушки. Третий, обнажив грубо выполненный клинок, похожий на пиратскую саблю, уверенно приближался к Казимиру.

- Барон, не смей! - закричала Порша. - Госпоже нужна его кровь! Схватите его невредимым!

Услышав это, Малевич обрадовался. Ещё бы, резать его не будут, а от дубин, он, вооружённый хорошими кинжалами и отличным мечом - легко разберётся с этими ублюдками. Но радовался он зря. Один из тех, кто только что достал ведьму из костра возмездия, достал из-за спины лук и, натянув тетиву, выпустил в Казимира стрелу, со специальным наконечником, выполненным в виде металлического шара. Стрела больно ударила в грудь, а в голове мелькнула мысль: "Ещё пара таких хуёвин и я лягу. Беги Коля, беги!"

Вчера, хоть и темнело, когда Казимир и Маша нашли это место, где они и расположились жена ночлег, но Малевич точно помнил, что никаких зданий поблизости не было. Теперь же, спустя сотню метров, которые он пробежал по непонятно откуда взявшимся кустам, Казимир наткнулся на кирпичную стену. По всей видимости, это были какие-то гаражи, а точнее ряд гаражей, в задние стены которых он и уткнулся.

- Блять, да где же я. - выругался Казимир. - Ебаная ведьма.

Он метнулся вправо, пробираясь через густые заросли, засохших кустарников. В правую лопатку, что-то больно ударило. "Догоняют, суки" - догадался Казимир о причине боли. Пробравшись через очередную стену сухих веток, Малевич увидел спасительную лазейку. Огромная земляная насыпь, по которой можно легко вбежать вверх и забраться на крышу гаражей. Точно следуя этому плану, Казимир вбежал вверх, заскочил на крышу и рванул вдоль дальнего от преследователей края, высматривая место, где можно спрыгнуть вниз. Метрах в пятидесяти, впереди себя, он увидел облезлый микроавтобус, спрыгнув на который, можно было с лёгкостью спуститься на землю. Как раз за этим остовом, бывшим когда-то автомобилем, был поворот в другую улицу, этого, таинственным образом появившегося, гаражного кооператива.

"Крыша машины, капот, земля, а потом сразу за угол" - проговорил Казимир план действий в голове. Ускорив свой бег на сколько он был способен, Малевич, всё стремительно приблизился к микроавтобусу и, оттолкнувшись от крыши гаража, прыгнул вперёд и влево. Именно в прыжке, в его спину ударила очередная стрела, которая не позволила ему нормально приземлиться на ржавую крышу автомобиля. Нога предательски подогнулась, и Казимир рухнул на колени, затем, движимый инерцией, он завалился вперёд, падая головой на капот, при этом сдирая кожу с левой скулы. Перекувыркнувшись через себя, Малевич упал на землю, сильно ударившись пятой точкой.

Голова ещё кружилась от удара о капот, а тело, ведомое инстинктами, уже подскочило и, немного прихрамывая, понесло его прочь. Он не оборачивался, но судя по тому, что сзади дважды прогрохотала автомобильная жесть, Казимир понял, что два преследователя нагоняют его. "Не убегу" - понял Казимир, прихрамывая на левую ногу. - "Снова бой и снова он последний".

Боя не было, было избиение. Малевич ещё не успел повернуться и выхватить меч, а стрела уже ударила его в правый бок. Тело свело от боли, и он упал на колени. Вторая стрела угодила в правое плечо. В несколько шагов, второй преследователь подскочил к Казимиру и ударил его дубиной по спине, заставив того завалиться на землю. После этого, двое бойцов Арахны, начали избивать лежащего человека, пиная его тяжёлыми кирзовыми сапогами. Пинали его по рёбрам и по ногам, совсем не трогая голову, чтобы случайно не сделать рассечение и не пролить на землю, столь ценную для Госпожи кровь. После того, как удары прекратились, его связали и словно мешок картошки, поволокли назад. Если на микроавтобус и на крышу гаража, его забрасывали небрежно, совсем не думая, на что приземлится пленник, то через кусты его несли бережно. Один из бойцов Арахны, взвалил Казимира себе на плечо и, словно не чувствуя усталости, дотащил его до места ночной стоянки.

- Мясо доставлено. - сказал тот, который нёс Казимира, и сбросил его к ногам Порши. - Как ты и велела, его кровь не пролилась.

- Спасибо Барон. - гнусаво поблагодарила его девушка. - Собирайтесь, выходим прямо сейчас.

Подчинённые разошлись в разные стороны, а та, которая, когда-то звалась Машей, подошла и присела на землю рядом с Казимиром.

- Ты, ебаная тварь, ты сломал мне нос. - зашипела она. - За это ты будешь страдать. Я переломаю всё твои кости, я раздавлю твои суставы...

- Отсоси, шлюха. - перебил её Малевич.

- А ты шутник. - ответила ему Порша. - Вообще-то, мне всего семнадцать, не боишься, что сядешь за такое предложение?

Она засмеялась, словно это была очень смешная шутка, а потом добавила:

- Знаешь, что там делают с такими любителями маленьких девочек? - спросила она, но, не дождавшись ответа, продолжила. - А я знаю, мне папа рассказывал. Там таких опускают. В жопу там таких ебут. И тебя выебут. Вот только доберёмся до усадьбы Госпожи, и тебя поимеет сотня воинов. Это я тебе обещаю.

Она поднялась и уже собралась отойти, но он же дал ей это сделать.

- Я был там восемь раз. - сказал Казимир Порше. - Я опустил столько людей, сколько нет в армии твоей конченой Госпожи. А уж таких, как твой отец, кем бы он не был, я переебал не одну сотню. Хотя, может именно его я и продырявил.

Она снова засмеялась. Это был смех человека, полностью лишенного рассудка. От этого смеха у обычного человека, в той, прошлой жизни, побежали бы мурашки по телу. Но Казимир ни тогда, ни сейчас, не был обычным человеком, он был зверем, которому неведом страх от смеха какой-то полоумной девки, возомнившей себя той, кто может сломать его.

- Ты скоро увидишься с моим отцом. - произнесла Порша. - Поговорите. Думаю, там вы решите, кто и кого отымеет. Но почему-то я уверена, что трещать будет именно твоё вонючее очко.

Казимира зашвырнули в телегу, и спустя десять минут сборов и пути по грунтовой дороге, вдоль зарослей кустарников и невысокого сухостоя, они выехали на трассу. Первое, что бросилось Малевичу в глаза, было то, что трасса шла через кладбище. Он рыскал по закоулкам своей памяти, но так и не смог отыскать там воспоминаний о похожем месте, которое могло бы быть, по пути в Хакасию.

- Где мы? - спросил Казимир.

- Заткнись, тварь. - грубо ответил ему тот, кого звали Бароном, а после этого, Малевич получил болезненный удар дубиной по животу.

- Посмотри туда. - велела ему Порша, указывая рукой влево от телеги. - Не узнаёшь?

Превознемогая боль, Казимир повернулся, немного приподнялся и посмотрел в ту сторону, куда указала девушка. Вдали, в нескольких километрах от них, но значительно ниже уровня дороги, которая, кстати, шла на подъём, Казимир увидел довольно крупный город, который был ему незнаком.

- Если ты ещё не понял, то я тебе скажу - это Агинск. - пояснила ему Порша. - А уже завтра, мы прибудем в усадьбу Госпожи, так что, наслаждайся пейзажами, пока есть такая возможность.

- Как мы тут очутились? - спросил её Казимир.

- А ты ещё тупее, чем кажешься. - ответила его бывшая возлюбленная. - После того, как мы не смогли найти брата Кузнеца, мы выехали на трассу, и ты, тупое животное, даже не поняло, что я приказала тебе повернуть вправо, на север, а не на юг, как ты подумал. Затем подобрали моих бойцов, которые уже ждали нас, и мы, все вместе, целые сутки ржали над тем, как ты рассказывал мне о своих чувствах, как делился со мной планами на будущее. Ты мне даже про папашу своего рассказал. Кстати, скоро ты с ним встретишься. А ещё, ты рассказывал какой ты хочешь для нас дом, сколько хочешь детей… Ох и повеселил же ты нас, Коленька.

После этого, они, вчетвером, громко рассмеялись, а Казимир, уткнувшись лицом в борт телеги, медленно сгорал от стыда.

Смех четырёх людей слился воедино, но Малевич смог различить и узнать хохот одного из людей. Это был он. Тот, чей смех он не мог не узнать. Тот, кого Казимир, когда-то поклялся убить.

Посмотрев вверх, в ясное голубое небо, Малевич мысленно произнёс: "Я никогда в тебя не верил, но если ты где-то там, если ты существуешь и если ты слышишь меня, то спасибо тебе за это. Спасибо тебе за то, что я, так удачно, попал в этот плен. Спасибо". А затем сказал вслух:

- Ну, привет, Рыжий пидар. Вот мы и встретились с тобой…

Глава 33

Слава, зигзагами, метнулся к лучникам, стараясь с каждым шагом менять траекторию бега. Стрела первого лучника, вспоров воздух, пролетела в сантиметрах от его головы. Второй был точнее, и от его стрелы он не смог уклониться, но он смог отбить её своим предплечьем.

Тех секунд, что требовались стрелкам для перезарядки, сыну хватило, чтобы сблизиться с ними. Маленький Князь схватился одной рукой за лук, а второй вырвал уже взведённую стрелу ближнего лучника, при этом Слава пнул ногой по руке второго стрелка, так же, не давая ему выстрелить. В этот момент, сработал глупый принцип: "Моё! Не отдам!" Лучник, вместо того, чтобы отпустить лук и попытаться достать другое оружие, вцепился в него покрепче и попытался освободить его от захвата сына. Слава, той самой стрелой, которую только что выхватил у лучника, словно шпагой, проткнул горло своего соперника, по перетягиванию стрелкового оружия. Отпустив лук и оставив стрелу в горле умирающего врага, сын бросился на второго лучника, который оказался сообразительнее первого, и уже успел выхватить кинжал. Сильный, быстрый удар кинжала, с узким и очень острым кончиком, смог бы раздвинуть кольчужные кольца и пронзить тело моего сына. Но видимо в тот день ему было не суждено умереть. Удар ножа пришёлся точно в пряжку ремня, которая приняла на себя всю мощь удара, и кончик ножа, процарапав бронзу, упёрся в кольчугу, не причинив сыну вреда. Не дожидаясь повторного тычка кинжалом, Слава, правым хуком в бородатый подбородок, отправил своего несостоявшегося убийцу в нокаут. Затем он быстро подобрал кинжал своего противника и одним ударом вонзил его в сердце лучника.

Кривому пришлось тяжелее. Хоть его метательные ножи и оставались при нём, но толку от них было мало. Кидать их в здоровяков, которые держали Костю, он не стал, а попытался их использовать как оружие ближнего боя.

Сблизившись с тем, который держал Пальца за левую руку, Юрка успел дважды ударить противника ножами в живот. Эффекта, словно не было. Здоровяк попытался ударить Кривого левой рукой, под которую он с лёгкостью поднырнул, и резанул противника по бедру.

Второй здоровяк, всё ещё держа Костю за руку, попытался пнуть Кривого, но толи промахнулся, толи Юрка увидел этот удар и смог уклониться. Нога могучего воина, обутая в кирзовый сапог, огромного размера, не достигнув цели, с громким звуком опустилась на землю, подняв в воздух клубы пыли. Тот, изрезанный Кривым противник, воспользовавшись тем, что его союзник, на какое-то время отогнал от него Юрку, левой рукой выхватил нож, который выглядел игрушечным в его огромной руке. На самом деле, это был добротный охотничий нож, с двадцатисантиметровым лезвием, которое блеснув на солнце, понеслось в сторону груди Кости.

Слава, расправившись с лучниками, уже бежал на помощь к Кривому, который, бросил свои ножи и успел повиснуть на руке здоровяка, которой тот наносил смертельный для Пальца удар. Словно не обращая на то, что на его руке болтается человек, воин Арахны вонзил свой нож в грудь Кости, а затем, разжав пальцы, и словно отмахнувшись от назойливого насекомого, он отшвырнул от себя Кривого. Юрка отлетел от него, ударился о землю, и дважды кувыркнулся, но тут же вскочил на ноги и бросился на врагов.

Два здоровяка, один из которых, словно не замечал ранений, не произнеся ни слова, обеими руками вцепились в руки Кости, и со всех их богатырских сил, рванули их в разные стороны.

Палец, который не пришёл в сознание даже после того, как в его грудь вонзился нож, открыл глаза, поднял голову вверх и дико взревел от боли. Во время этого крика, изо рта Кости летели капли крови, а в уголках его рта пузырились кровавые слюни.

Бойцы Арахны отпустили Костю. Один из них, тот, который получил от Кривого порезы, бросился на меня, а второй встал в стойку и приготовился встречать Юрку.

Всё это время, я стоял неподвижно, словно гранитная статуя, продолжал сжимать в руках стекляшки и смотреть на такую же, неподвижную, Мизумену. Я не был обездвижен какими-либо силами, я полностью контролировал своё тело. Мне просто не хотелось двигаться, я хотел бы стоять, так как можно дольше, в желании насладиться этой лёгкостью, этими секундами нереального, вселенского спокойствия, что сейчас царило во мне. Все мои мысли, в тот момент, были заняты одной нелепой странностью: острые и очень тёплые осколки раздавленного мною стекла, не причинили мне никакого вреда, хотя я чувствовал кожей их острые грани.

Изрезанный здоровяк, подбежав ко мне, со всей силы ударил меня по лицу, кулаком левой руки. Я ничего не почувствовал, моё тело даже не колыхнулось, хотя, от такого удара, я должен был свалиться на землю, предварительно пролетев пару метров. Ещё два мощных удара по моему лицу, а эффект то же, то есть никакого эффекта. Кроме того, что я услышал хруст ломающихся костяшек кулака, не происходило ничего.

Серебряный росчерк секиры, мелькнувший перед моими глазами, остановил безуспешные попытки здоровяка, "достучаться" до меня. Большой кусок окровавленного черепа, словно чаша с неровными краями, разбрызгивая крупные капли крови, упала к моим ногам. Те капли крови, которые попали мне на руки, словно брызги раскалённого металла, обожгли мне кожу, а я, стараясь избавиться от них, затряс руками, роняя на землю осколки. В руке остался лишь целый сосуд.

Вместе с осколками, меня покинуло и то чувство безмятежности и спокойствия. Груз ответственности снова обрушился на мои плечи и придавил меня к земле, а лицо обдало дикой болью.

Мизумена тоже вернулась в реальность, быстро осмотрелась и, увидев, что их бой проигран, попыталась спастись бегством. Спустя десяток метров я догнал её, схватил за капюшон плаща, а второй рукой ударил по голове, от чего она обмякла и упала в грязную лужу.

Кривой резко остановился, видя, что его соперник одной рукой выхватил топор, болтавшийся у него за поясом, а во вторую руку, он взял тесак, который даже в его руках, выглядел довольно большим. Юрка отпрыгнул назад, уходя от атаки топором, а затем, чтобы уйти от удара тесаком, ему пришлось прыгнуть в сторону и перекатиться по земле, собрав пыль на своей одежде.

Несколько раз уклонившись от резких выпадов здоровяка, Кривой запнулся о свою же ногу и упал, добавив на свою, и без того запачканную одежду, очередную порцию пыли.

Смертельная угроза, в виде воина Арахны, который занёс над Юркой топор, грозила вот-вот окончить его земной путь. Но видимо кто-то, там, наверху, решил, что Кривому ещё рано покидать этот отвратительный Мир. Рука здоровяка, с зажатым в ней топором, дёрнувшись, упала на землю, с перерубленным напополам плечом. Не издав и звука, он попытался развернуться и встретиться с новым соперником лицом к лицу. Но сделав всего пол оборота, его голова отделилась от туловища и, сделав в воздухе два оборота, упала на живот Кривого, заливая его кровью. Обезглавленное тело покачнулось, словно продолжая разворачиваться, и завалилось назад, придавив собой Юрку, добавляя его грязной одежде ещё и бурых тонов.

Костя был ещё жив, когда мы подошли к нему. Словно не замечая ничего вокруг, он смотрел вверх, в ясное весеннее небо. Его грудь медленно вздымалась вверх, и при каждом выдохе, на его губах, надувались кровавые пузыри.

Я присел на землю рядом с ним, взял за руку и виновато сказал:

- Прости меня брат, прости. Это моя вина.

- Паутина... - вспенивая кровь на губах, хрипло произнёс Костя. - Она во мне, она расползается.

Он уронил голову на бок, устремив на меня свой взгляд, которым он уже мог видеть Костлявую, пришедшую за ним.

- Не хочу, чтобы она сожрала меня. - тихо произнёс он, пронзая меня предсмертным взором. - Помоги.

Мы понимали, о чём просит Костя. Делать этого совсем не хотелось, но чувствуя свою вину, я был вынужден это сделать. Взяв в руки меч, я встал перед ним на колени, и ещё раз обратился к нему:

- Прости меня.

Улыбнувшись, он обнажил окровавленные зубы. Дважды моргнув, Костя произнёс свои последние слова:

- Я знаю, что так было нужно. Я не виню тебя. Убей их всех. Прощай Кузнец.

Взмах меча, и я прервал его страдания, не дав, той самой паутине, о которой он говорил, поглотить его.

- Прощай Костя, прощай брат. - произнёс Кривой. - Слава, пошли за дровами, нужно проводить его.

Они ушли в здание, оставив меня рядом с Пальцем и лежащей рядом, без сознания, Мизуменой. И если страдания Кости уже закончились, то её мучения только начинались. Я снял со жрицы её длинный кожаный плащ, а с трупов наших врагов я собрал ремни, поднял один из луков, и принялся привязывать жертву моих будущих пыток, к решетке окна первого этажа.

Она стояла, широко расставив ноги, подняв и раскинув руки в стороны, которые я привязал ремнями к прутьям решетки. Её щиколотки, я привязал к концам лука, тем самым, не давая ей свести ноги вместе. Окно располагалось довольно низко от земли, что было мне только на руку, и ещё один ремень я продел через самый низ решетки, который словно опоясывая, удерживал её за талию.

Она очнулась, когда я затягивал последний, поясной ремень, со страхом в глазах посмотрела на меня, а потом начала торговаться за свою никчёмную жизнь.

- Любые вопросы, любые ответы. - начала она. - Всё что угодно, только отпусти.

- Где твой амулет? - задал я первый вопрос.

- На шее, на шее висит. - мгновенно ответила жрица.

Я рванул в разные стороны края её рубахи, больше похожей на советскую гимнастёрку, времён второй мировой, но с рядом частых, металлических пуговиц, которые с треском разлетелись по сторонам. На её шее и правда, висел амулет. Такая же костяшка, как и у бойцов полковника.

- Где ещё? - спросил я её.

- У меня только этот, клянусь...

Она не договорила. Стараясь не отправить её снова в нокаут, я, кулаком, свернул ей нос на бок. Под хруст хрящей и визга этой мрази, из её сломанного носа хлынула кровь, заливая обнажённую грудь.

- Тебе в любом случае будет больно. - обратился я к ней. - Но если ты будешь врать, боль будет невыносимой. Где второй амулет?

- Левый ботинок. - ответила она.

Я снял с неё невысокий ботинок, в который, как и у младшего Егорова, был вшит защитный амулет.

- Теперь рассказывай. - приказал я ей.

- А может ты сам? - словно заигрывая, предложила Мизумена.

За это предложение, она получила сильнейший удар в живот, от чего она попыталась согнуться, но привязи не дали ей это сделать. Когда её крик превратился в стон, я пояснил причину своего удара:

- Не пытайся организовать мне встречу со своей Госпожой. Когда придёт время, я лично поговорю с ней, а не через твою голову...

- Не бей меня больше! Я боюсь боли! - перебив меня, закричала жрица. - Я буду врать! А ты будешь меня бить ещё больше!

- Будешь врать - буду бить. - ответил я ей.

- Ты в любом случае будешь меня бить. - обречённо буркнула она.

- Откуда срок четыре месяца? - спросил я её, не обращая внимания на её слова.

- Госпожа велела Трупоеду собрать армию. Затем они займутся подготовкой бойцов, а уже потом выдвинуться сюда. - ответила Мизумена.

- Сколько сейчас у вас бойцов и сколько она планирует набрать ещё? - вновь спросил я.

- Пять с лишнем сотен. - покорно ответила она. - Трупоеду приказано за месяц удвоить это число.

- Где он берёт рекрутов? - удивившись таким большим цифрам, спросил я. - Только не говори, что вы столько пленных на трассе заманиваете.

- Агинск. - произнесла она. - Трупоед делает вылазки в Агинск. Хватают всех без разбора, а уже потом отбирают тех, кто им нужен.

- И что местные? - уточнил я у неё. - Как относятся к этим набегам?

- А сам как думаешь? - ответила жрица вопросом на вопрос, но увидев, что я сжимаю кулак, поспешила исправиться. - Плохо они реагируют. Уже и отряды самообороны организовали. Так что наша мобилизация идёт плохо.

- Ясно. - задумавшись, сказал я. - Сколько вас осталось в нашем городе?

- Если не считать меня, то больше никого. - искренне ответила она, но тут же коварно добавила. - Почти никого.

- Что это значит? Поясни? - переспросил я.

- Последние четверо, прямо сейчас покидают город. - пояснила Мизумена.

- Где третий амулет? - задал я неожиданный вопрос.

Её, и без того огромные глаза, от удивления превратились в огромные шары, которые вот-вот, должны были вывалиться.

- Откуда ты знаешь? - спросила она.

- Не твоё дело. - спокойно ответил я. - Где?

Она молчала. Я надел перчатки, одной рукой схватил её за сосок, а второй достал кинжал.

- Где? - снова задал я вопрос.

- Не скажу. - словно отбросив страх, ответила мне жрица. - Лучше я буду терпеть пытки, чем предам Госпожу.

Я медленно прислонил лезвие кинжала к её груди, и так же, медленно, отрезал сосок. Она кричала, визжала, дёргалась, пытаясь вырваться, но ей это не помогало. Ухватившись пальцами за второй сосок, я переспросил её:

- Где он?

- Не скажу! - заорала она и тут же лишилась соска второй груди.

- Где он, сука?! Где?! - закричал я, схватив её за окровавленную грудь. - Я отрежу их полностью! Срежу по самые рёбра! Где?!

- Там! - прокричала она в ответ.

- Где там?! - переспросил я, надрезая плоть у основания её груди.

- Там! - кричала она, показывая головой вниз. - Там, внизу!

Я убрал нож и отошёл от неё на шаг, уже понимая, куда она указывает, но всё ещё надеясь на то, что я ошибаюсь.

- Там? - указал я ножом в сторону её промежности.

- Ты дурак, что ли? - на мгновение, успокоившись, ответила Мизумена. - выше, в животе.

Полностью распахнув её гимнастёрку, я увидел противное зрелище. Восемь неровных, покрытых гноем, не заросших шрама, которые были похожи на паучьи лапки, сходились к пупку, в котором было, золотое кольцо, больше похожее на браслет. Кольцо уходило глубоко в плоть, словно оно было продето сквозь мышцы живота.

- Или говори для чего он, или я вырву его из тебя. - спокойно сказал я жрице.

- Я не знаю. - заплакала она. - Честно. Всё, что мы можем, всё, что умеем, мы способны делать и без него. Их вставляют нам на посвящение, но после этого ничего не меняется, хотя Госпожа говорила, что их нужно оберегать от тебя.

- Ну раз так, то я разберусь в этом сам. - сказал я ей просовывая пальцы в кольцо. - После того, как достану его из тебя.

- Нет, пожалуйста, не надо. Прошу тебя. - взмолилась Мизумена, но мне были безразличны её слова.

Я упёрся ногой в её живот и дёрнул кольцо на себя. Плоть жрицы сильно оттянулась, подавшись за кольцом, но вырвать его я не смог. Из тех мест, где кольцо углублялось в живот Мизумены, потекли кровавые ручейки, перемешанные со светло-зелёным, а иногда жёлтым гноем. Я ещё дважды рванул кольцо на себя, заставляя жрицу, с каждым рывком, кричать всё сильнее.

- Ну а что, - пожав плечами, произнёс я, попробовать стоило.

Ручейки крови стали намного сильнее, а я, так и не вырвав из её тела это золотое украшение, взял кинжал и начал разрезать плоть Мизумены с внутренней стороны кольца. Когда этот главный амулет жриц Арахны, оказался у меня в руке, я, просунул в него три пальца, взяв его как кастет, и несколько раз ударил им по зубам орущей твари.

Её губы, свисая рваными лоскутами, превратились в кровавое месиво. Некогда, неестественно белые зубы, вывалились из её рта и упали на пыльную землю. Она больше не кричала. Голова Мизумены легла подбородком на грудь, а из её рта текла ярко-алая кровь, перемешанная со слюной, кусочками разодранных губ и осколков зубов.

Я подошёл к ней вплотную, вдохнув запах её крови, перемешанный с ароматом смерти, и тихонько произнёс:

- Ты спрашивала, откуда я знаю и нём? - спросил я жрицу, вертя золотое кольцо перед её глазами. - Мне об этом рассказал один человек, который сейчас направляется в гнездо твоей ебаной хозяйки. Он идёт туда вместе с нашей общей знакомой - Поршей, которая была дочерью моего друга. Думаешь, они везут твоей госпоже подарок, в виде крови Казимира, который был носителем Подачки? Нет. Они везут в ваше логово погибель.

Мизумена попыталась что-то сказать, но у неё не получилось.

- Не утруждай себя лишними движениями. - сказал я ей, медленно вонзая кинжал в рану на её животе. - Просто послушай. Отправляйся в Преисподнюю, и подготовь там местечко для своей госпожи.

Кинжал медленно полз вверх, глубоко вспарывая брюхо жрицы, а когда, наконец, лезвие упёрлось в рёбра, жизнь навсегда покинула её. После этого, я разодрал одежду с Вицирии, у которой в животе был такой же золотой браслет.

- Закончил с ними? - спросил у меня Кривой. - Если да, то пошли с Костей поможешь.

Я убрал, уже обтёртые от крови, золотые кольца в мошну и пошёл за Юркой. Помог ему донести тело Кости до места, где они разложили дрова для погребального костра, а потом молча стоял, глядя как язычки пламени расползаются по сухим дровам.

- А наш дом в той стороне? - встревоженно спросил меня сын, верно указывая направление.

- Да там, а что? - спросил я его.

Мне не было видно ту сторону, так как между мной и тем направлением, куда показывал Слава, горел высокий костёр.

- Там дым. Много дыма. - ответил сын.

Я отбежал в сторону и взглянул вдаль, туда, где к небу поднимались клубы серого дыма. Сердце, мгновенно ускорившись, начало с бешеной скоростью разгонять кровь по моему телу, а в глазах потемнело. Я не мог видеть, откуда поднимается этот дым, но я был уверен, что это горит моя община, и как только зрение прояснилось, я побежал. Побежал быстро, так, как никогда раньше не бегал. Даже тогда, когда мы убегали от псов Тормунда, которых он спустил на нас, я не бежал с той скоростью, с которой мои ноги, несли меня сейчас. Сзади, отставая от меня всё сильнее, бежали Слава и Юрка.

Прямая - кротчайший путь. Но пролегал этот путь через несколько оврагов, мелкую речушку, а потом через две улицы частного сектора. Я перепрыгивал через заборы огородов, отшвыривал от себя хозяев домов, через ограды которых я пробегал, ломая калитки и выбивая собой двери ограды, цепляясь и раздирая одежду в клочья.

Все четыре дома нашего Лукоморья горели, обдавая меня невыносимым для человека жаром. Но в тот момент я не был человеком. Я был сгустком ненависти, сосудом, доверху наполненным желанием убивать всех, кто окажется рядом!

По обеим сторонам от меня горел огонь, но до общей ограды - бывшей дороги между нашими домами, в центре которой я сейчас стоял, огонь не доставал. Я стоял и смотрел на почти два десятка изрубленных тел жителей нашей общины, среди которых я не мог не увидеть свою жену.

Упав на землю, рядом с женой, я начал тормошить её, словно пытаясь разбудить ото сна, но у меня ничего не выходило. Я положил голову ей на грудь и заплакал. Рыдая и всхлипывая, я просил у неё прощение за то, что она погибла из-за меня.

Я не помню, в какой момент ко мне подошёл сын. Он рухнул рядом, обнял мать и по-детски зарыдал, вновь превратившись в маленького, двенадцатилетнего мальчика.

Подняться я смог только тогда, когда огонь начал угасать. Издали, за нами наблюдали люди. Но это не были враги или их наблюдатели. Это были жители соседних улиц, обычные зеваки, которые пришли полюбоваться чужой трагедией. Видя, что я иду в их сторону, на ходу обнажая меч, они бросились бежать.

- Не надо. - остановил меня сын, схватив за рукав. - Хватит на сегодня смертей.

Я обернулся, посмотрел в его заплаканное лицо и тихо произнёс:

- Прости меня. Это всё из-за меня. Прости.

Он молчал, равнодушно глядя на меня, красными глазами.

- Не молчи. Скажи мне что-нибудь. Не молчи! - закричал я.

- Мне нечего тебе сказать. Нечего.

Слава развернулся и пошёл к матери, оставив меня наедине с пожирающим чувством вины.

- Прости меня жена, прости меня сын. Простите меня все.

Я упал на колени, закрыл лицо руками и вновь зарыдал. Почти сразу, сквозь звуки собственного плача и потрескивания горящего дерева, я услышал вой отчаяния, который доносился из ограды моего бывшего дома.

Я бросился туда, периодически останавливаясь и прислушиваясь. С каждым разом, этот звук был слышен всё лучше, а в свою последнюю остановку, я точно определил, где его источник. Подбежав к колодцу, я перегнулся и заглянул в него. Внизу, в окружении мёртвых тел, по пояс в воде, стоял лысый человек, вся голова и лицо которого была покрыта сильными ожогами.

- Ты кто?! - крикнул я ему, но в ответ услышал только вой.

- Кто ты?! - повторил я вопрос.

Человек поднял голову и посмотрел на меня глазами полными боли и отчаяния. Я сразу узнал эти глаза - Буран, это был он. Обожжённое, изуродованное тремя свежими шрамами лицо Бурана, смотрело на меня со дна колодца пустыми глазами.

- Сюда! - закричал я. - Тут Буран! Он живой!

Спустя полчаса, после того, как Слава сходил до ближайшего жилого дома и одолжил там верёвку, мы смогли вытащить Бурана.

- Как это случилось? - спросил я его.

Буран молчал, сидя на земле и прислонившись спиной к колодцу. Неожиданно он вскочил на ноги и попытался убежать. Мы схватили его и прижали к земле.

- Что случилось? - как можно спокойнее спросил я. - Куда ты, Саня?

- Нужно торопиться! - закричал Буран. - Я слышал, я слышал! На закате они уйдут, и я не смогу отомстить им за...

Он осёкся, замолчал и прекратил вырываться.

- Где они? - спокойным голосом спросил он у нас. - Где мои девочки?

Я молча показал на тела, лежащие в двух десятках метров от нас.

- Отпустите. - попросил Буран. - Мне нужно проститься с ними.

- Нужно поговорить. - сказал я Бурану, который сидел рядом с женой и дочерью, нежно держа их руки.

- Уходи. Потом поговорим. - буркнул он в ответ.

- Ты сказал, что нам нужно торопиться, почему? - настаивал я на разговоре.

- Отстань от меня! Отстань! - крикнул Буран. - Если тебе что-то нужно, залазь в мою голову и узнай всё сам!

Две группы, приблизительно по тридцать человек, напали с двух сторон. Мужчины приняли неравный бой, а женщины, после того, как стало ясно, что сражение проиграно, прикрываемые Бураном и Хакасом, попытались сбежать через огороды. Тут меня ждал неприятный сюрприз. Дозор и десяток его бойцов, с небольшой, и совершенно непонятной задержкой, напали на Лукоморье с неожиданной для всех стороны. Они не убивали наших женщин, они хватали их и волокли назад, к месту побоища, а потом, видя что люди полковника, не жалеют никого, поспешили покинуть место жестокой расправы.

О стену, рядом с Бураном, около которой он сражался с тремя соперниками, разбилась бутылка с зажигательным коктейлем, обдав его голову огненными брызгами. Закрыв глаза, Саня бросился на врагов, схватил двоих из них за одежду, в надежде поделиться с ними адским огнём, но пытаясь вырваться из его объятий, вся компания свалилась в колодец, где Буран и убил их. К этому времени, мой дом уже горел и только лишь невыносимый жар не позволил противникам добить упавшего в колодец Саню.

Ещё раньше, когда Бурана и, пока ещё живого Хакаса, теснили к стене, он услышал выкрик нашего главного врага:

- Быстрей дармоеды! До темна нам нужно убраться из этого сраного города!

Это не могло означать ничего другого, кроме того, что полковник и остатки его подлого войска, собираются сбежать отсюда. То, что ему пообещали должность в армии Арахны, я не сомневался, но в тот момент мне было без разницы, куда он собирался уйти. Потому что его путь закончится в этом городе! Его путь закончится сегодня!

Попросив Кривого мне помочь, мы разошлись в разные стороны, пытаясь сосчитать трупы наших врагов. По нашим подсчётам, их оказалось двадцать четыре человека, а это означало, что живых противников, всего три с половиной десятка.

- Девять человек на каждого из нас. - подытожил Кривой. - Перебор.

- Пусть их будет хоть по девяносто, я всё равно пойду туда. - уверенно ответил я. - А если для тебя это перебор, то можешь проваливать отсюда.

- Дурак ты Кузнец. - совершенно не обидевшись на мои слова, сказал Юрка. - Я с тобой до конца.

- Слава, Буран! - крикнул я. - Мы идём к полковнику. Вы с нами?

- Да. - ответил сын.

- Буран? - повторил я вопрос.

- Я готов. - отозвался Саня. - Только я потерял свои мечи. Один остался в колодце, а где второй я не знаю.

- Пока время есть, пошли, хоть один достанем. - сказал я, направляясь к колодцу.

Мы спустили лёгкого Юрку, который поднырнул под плавающие трупы и извлёк со дна меч Бурана. Когда мы уже подняли его наверх, Слава подал сигнал тревоги:

- К нам гости! Три человека!

Я не знал, как реагировать на приближение этих людей. Теперь я уже не знал кто они - друзья или враги! К нам приближались Факел, Сурок и ещё один парень из общины Дозора.

- Мы пришли помочь! Я всё объясню вам! - закричал Факел.

- Если хоть кто-нибудь из вас причастен к тому, что тут произошло - вы все умрёте! - крикнул я ему в ответ.

- Хорошо. - согласился Факел. - Проверяй.

Он поочерёдно назвал мне имена своих спутников, которые тут же подверглись моей проверке.

Дозор и его доверенные люди, ничего никому не пояснив, покинули замок, а потом запылало Лукоморье. Ещё через полчаса, они вернулись. Все были встревожены и сильно нервничали. Спустя час у одного из людей Дозора случился нервный срыв, и он рассказал о том, где они были и чем занимались. Это было последней каплей в чаще терпения поселенцев. Дозор с Тимуром и без этого допекли людей, своей внутренней политикой, а повествование о том, что они причастны к карательной операции, где беспощадно расправились с женщинами и детьми, повлекло за собой восстание, которое и возглавил Факел. Результатом переворота, стала смерть всей группы карателей, во главе с Дозором и полтора десятка погибших со стороны мятежников. Сразу же, прямо посреди ещё не остывших трупов, самые ушлые и беспринципные, начали делить власть. Всё это вылилось в очередную драку и, видя это, Факел решил проститься с тем местом. Он и его необременённые семьями друзья, быстро собрав свои вещи, покинули замок.

- Я решил заглянуть к вам. Посмотреть, нет ли выживших. - сказал мне Факел. - А тут вы. Какие планы? Мстить идём?

- Мы идём. - ответил ему я. - А вы идёте своей дорогой.

- Так не пойдет. - произнёс Факел. - Я обещал, что я помогу разобраться с твоими врагами, и я это сделаю, хочешь ты этого или нет.

- Есть смысл вас отговаривать? - спросил я упрямого философа и его друзей.

- Нет. - ответил Сурок.

- Фатум. - добавил Факел.

Сделав шаг в сторону города, я замер, заметив вдали бездомных собак.

- Ты чего? - спросил меня Кривой.

- Собаки. - ответил я. - Они обглодают их, тела наших близких. Нужно их сжечь.

Час мы разбирали заборы наших огородов, стаскивая доски в одну большую кучу, складывая погребальный костёр.

Перетаскивая тела погибших, я обратил внимание на то, что лица всех убитых жителей Лукоморья, были целы, словно их убийцы старались сделать так, чтобы мы смогли их опознать. Но у одного человека лицо было изуродовано, а его череп, на затылке, был проломлен, и это был Хакас.

Смотря на его мёртвое лицо, я вспомнил предсмертные слова Велеса:

- Занёсший меч, над головой моей, да последует он за мной, с лицом мёртвым...

Костёр мы разожгли именно на том месте, где был казнён языческий предсказатель смерти Хакаса. Это вышло случайно, только потому, что так оказалось удобнее и быстрее всего, и не несло никакого для нас смысла. Просто совпадение...

Стоя в пятидесяти метрах от огромного пламени костра, я смотрел в огонь, мысленно прощаясь со всем, что связывало меня с этим местом. С женой, с друзьями, с товарищами, с домом, с прошлой, а возможно и со своей собственной жизнью...

Я положил руку на плечо сына и тихо произнёс:

- Обещаю, этой ночью всё закончится.

Глава 34

- Что закончится? Что?! Смерти, убийства, постоянные войны? Что закончится?! Или что-то изменится? - спросил сын. – Может, мы утром вернёмся в свой дом, где нас будет ждать мама?! Ничего не закончится! Ничего не изменится! Вот что нас всех ждёт! Он указал рукой на огромный костёр.

- Вот наше будущее! - продолжал кричать Слава. - Вот, что нас всех ждёт!

Я не стал ему больше ничего говорить. Уже тогда, я твёрдо решил, что если мы переживём этот день, этот финальный бой, то я, чего бы мне это не стоило, посажу его напротив себя и поговорю. Постараюсь объяснить ему всё, что произошло с нами, и самое главное, почему я довёл ситуацию до этого.

Мы молча шли в сторону центра города, туда, где в этот момент, наши враги, торопясь, собирали свои пожитки, стараясь как можно быстрее покинуть город. Вот тебе и честь мундира, вот и святая обязанность, защищать мирных жителей, о которой говорил мне полковник во время нашей встречи. Не было этого ничего! Я знал, что он врёт! Врёт обо всём! Знал, всё равно ввязался в эту игру.

"А может это всё сон? - промелькнула мысль. - Может быть, я всё ещё лежу в своей постели, после того ранения, что изуродовало моё лицо?"

Я засучил левый рукав куртки и сильно ущипнул себя, но ничего не произошло. Я, так же, как и до этого, шёл по пыльной дороге, в окружении своих бойцов. Тех, кому посчастливилось выжить рядом со мной.

- Руку сводит? - спросил Кривой, заметив, что я щиплю себя.

- Что? - переспросил я, сразу не поняв, о чём он говорил. А когда понял, то добавил. - Нет. Просто попытался убедиться, что это не сон.

- Я в этом каждое утро пытаюсь убедиться. - ответил Юрка. - Только бестолку это всё.

- Бестолку. - согласился я. - Но мне очень хочется проснуться.

- К Мураду пойдём? - спросил Кривой, меняя тему разговора.

- Нужно торопиться. Поэтому пройдем мимо. Просто предупредим. Если он захочет помочь, то выдвинется сразу, а если нет, то и уговаривать нет смысла. - ответил я, поясняя ему свои слова.

- А вообще, какой план? - снова спросил Юрка.

- Идём в центр. Находим полковника и убиваем его. Попутно режем всех, кто одет в военную форму или тех, на чей шее увидим защитный амулет. - поделился я своим планом.

Свежая травка поглядывала из-под неубранной, прошлогодней листвы. Вместе с распускающейся листвой деревьев, она уже разбавила ту серость, в которую Обнуление окрасило этот город. Все эти весенние метаморфозы, несли для людей жизнь. Но не для меня. Я, тот, кого совсем недавно, эти цвета Нового мира, словно введя в транс, заставляли радоваться трагедии Мира, сейчас ненавидел всё, что окружало меня. Я ненавидел эти чудовищные, мрачные дома, грязные улицы, облезлые от краски машины, которые в одночасье, лишившись хозяев, были брошены вдоль обочин. Я ненавидел людей, которые попадались нам на пути, но больше всего, я ненавидел себя. Везде, куда бы я ни пришёл, я оставлял за собой горе и смерть. И даже сейчас, когда я осознал это, всё равно продолжал идти туда, где я вновь буду убивать. Вновь поливать человеческую кровь, оставляя за собой трупы. Сегодня, моей Костлявой подруге, вновь придётся задержаться на работе сверхурочно, и разгребать за мной тот хаос, что я оставлю после себя.

Видимо в тот раз, когда я выкрикивал слова угроз, в адрес тех, кто посмеет притронуться к телу Острого, местные всё-таки меня слышали. Его вонючий труп, покрытый живым ковром мух, лежал на том самом месте, куда он упал с балкона.

- Острый. - сказал я Юрке, показывая на кусок тухлого мяса, который раньше был нашим другом.

Кривой с отвращением посмотрел в ту сторону, где ползая, друг по другу, периодически взлетая, полчища насекомых поедали протухшую мертвечину, но так ничего мне не ответил.

***

- Кто-нибудь знает, какой сегодня день? - спросил Юрка, обращаясь ко всем сразу.

- Хуй знает, но если я правильно считаю, то суббота. - ответил Валерка, третий из компании Факела. Высокий, жилистый парень, на вид, лет тридцати. - Двадцать седьмое апреля. А что?

- Ты вперёд посмотри. - пояснил Кривой, указывая на толпу народа, которая шумно гомонила, заполнив собой всё пространство перед рынком.

- Что-то много покупателей сегодня на рынке. – выдал Факел, смотря на толпу людей.

- По-ходу полковник свои точки закрыл, вот все сюда и перебрались. – предположил Кривой.

- Пробирайтесь через толпу. - приказал я парням. - Объясню всё рыночной страже и догоню вас.

Идти через это сборище людей, было легко. Толпа, глядя на меня, просто расступалась в сторону. Я не знаю, что именно заставляло их уступать мне дорогу: моя подранная, окровавленная одежда или та аура ненависти и злобы, которая, словно материализовавшись, превратилась в таран, распихивая передо мной людей, но до ворот рынка я дошёл быстро и беспрепятственно.

- Привет мужики. - обратился я к страже.

- Привет. - безразлично ответил один из кавказцев. - Что хотел?

- Моё имя Кузнец. - представился я. - Передай Мураду, что совсем скоро полковник и все его люди умрут. Если он хочет помочь, то пусть выдвигается прямо сейчас в центр.

Стражник узнал моё имя. Глаза его выразили удивление и заинтересованность в моих словах, поэтому он попытался остановить меня.

- Идём к Мураду, брат, поговорим там. - гостеприимно предложил он.

- Мне некогда. - поворачиваясь, бросил я в ответ.

Он пытался сказать мне что-то, но я ничего не разобрал, да и совсем не старался этого делать. Десятки, а может исотни голосов людей, которые образовали собой толпу, слившись в один, заглушил его слова.

Чья-то маленькая, шустрая рука, попыталась незаметно всунуться в мою мошну. Я резко повернулся, хватая воришку за руку. Молодой, даже юный, худощавый парнишка, выкрикивая в мой адрес слова проклятья, пытался вырваться из моего захвата.

- Отпусти, гандон! Отпусти! - кричал он. - Отпусти или тебе пиздец будет!

- Сегодня пролилось много крови. - спокойно сказал ему я. - Но будет ещё больше, и если ты не хочешь пополнить ряды мёртвых, то извинись.

- Иди нахуй! - ответил он отказом. - Помогите! Насилуют!

Никто не реагировал на его крики, никто не торопился ему помочь. Даже наоборот, толпа старалась как можно дальше отойти от нас, словно от смертельной заразы. Я достал меч и уже занёс его для удара, собираясь отсечь его руку, но меня остановил незнакомый мне голос. Человек, что обращался ко мне, вышел из толпы, и словно говоря о своём неразумном сыне, вежливо попросил пощадить его.

- Не губи мальчонку. - попросил он. - Он молодой и глупый, ему жить да жить, а если ты покалечишь его, он же не выживет. Прости его.

Пожилой, бородатый, полностью седой мужчина, скорее даже старик, смотрел на меня ясными голубыми глазами, излучающими добро. Он подошёл ко мне, и протянул мне руку.

- Прости его. - снова попросил он.

- Пусть извиниться. - ответил ему я.

- Он глуп, поэтому и наговорил тебе грубых слов. Если хочешь, давай я извиняюсь перед тобой. А если тебе нужна кровь - то отсеки мою руку. - предложил старик.

- Он, по-твоему, глупый, а ты значит, давая, за него свою руку на отсечение - мудрый? - спросил я его, почему-то забыв о том, что нужно торопиться.

- Дяденька, простите меня. - видя, что "прикрытие" не торопится на помощь, взмолился карманник, не давая своему заступнику ответить на мой вопрос.

- Забирай его. - сказал я этому Мудрецу. - Но когда он обворует тебя, а его дружки убьют, вспомни о той ошибке, которую ты сейчас совершил.

Я отшвырнул неудачливого воришку в сторону. Развернулся и пошёл прочь, слыша, как Мудрец говорит мне в спину слова благодарности.

Здание администрации города. Небольшой комплекс строений, связанных между собой, которые располагаются квадратом. С двух сторон - это высокое, четырёхэтажное здание, с западной стороны которого, словно туннель, проходящий сквозь всё строение, находится въезд во внутренний двор. С двух других сторон, высотой с два этажа - зал заседания. После него ещё одни ворота, по видимому, запасные, а дальше, углом, два ряда гаражей, замыкающие периметр этого квадрата. Теми самыми, запасными воротами, даже в мирное время никто не пользовался, а теперь их створки были перетянуты стальной проволокой и завалены всевозможным хламом.

Мы стояли через дорогу от этого здания, рядом с одним из бывших магазинов, который раньше пользовался огромной популярностью у населения нашего города. Особенной популярностью, этот магазин пользовался в праздничные дни, во времена массовых гуляний на центральной площади, когда подвыпившие люди, не желая трезветь, создавали огромные очереди на кассах. Как и все другие, этот магазин разгромили и разграбили ещё месяц назад, наши "законопослушные" граждане, проголодавшись и одичав, взломали двери, выбили окна, а затем вынесли всё, что можно было унести, вплоть до испорченных, прокисших кефиров.

Стоя напротив того тоннеля, мы наблюдали за тем, как люди в полинявшем камуфляже, торопились, загружая телеги, своими пожитками и теми вещами, которые по их мнению, представляли ценность.

- Какой план? - повторил Факел вопрос, который недавно задавал мне Кривой.

- Убивай всех, кого увидишь. Там,- сказал ему я, указывая в сторону военных. - Нет невинных.

- Эй! Вы кто такие! - видимо ещё не поняв, кто вышел из повороти, спросил молодой лейтенант. - Уходите отсюда!

Возможно, они и не поняли, кто пришёл к ним в гости, но всё они остановились и потянулись к оружию.

- Двадцать девять. - шепнул мне Юрка, быстро посчитав численность наших врагов.

- Да хоть девяноста два. - прошептал я в ответ. - Победа или Смерть?

- Хули, вы там шепчетесь! - крикнул офицер. - Пошли нахуй отсюда!

- Победа! - крикнули хором Факел и Сурок, разбегаясь в стороны из-за наших спин, выпуская стрелы в людей.

Я не понял, чья именно стрела пробила череп лейтенанта, вонзившись ему в лоб, потому-что рядом со мной, проснувшийся в Буране Демон Отмщения взревел нечеловеческим голосом, заставив меня отшатнуться от него.

- СМЕ-Е-Е-ЕРТЬ!!! - закричал Буран и бросился вперёд.

- Смерть! - поддержал его я, и кинулся вслед за ним.

Лысый человек с обожженной, местами почерневшей кожей, с тремя свежими, ещё не затянувшимися шрамами на лице, в ободранной, одежде, сквозь дыры которой виднелись закопчённые кольца кольчуги, первым вклинился в беспорядочную толпу военных. Буран отразил мечом выпад одного из солдат, который пытался ударить его своим тесаком по незащищённой голове и, отпихнув его плечом, пробежал ещё несколько шагов. Он остановился в самом центре, окружённый противниками и не обращая внимание на то, что его уже дважды ударили топором по спине, рубил на части солдат и офицеров.

За то время, пока я, Кривой и Слава добежали до противников, Факел, Сурок и Валерка, выпустили по две стрелы, из которых четыре были смертельными для врагов, а Буран успел разрубить троих, а одному отсечь руку!

С разбега, словно футбольный хулиган, я прыгнул, выставляя вперёд ногу. Попал в грудь крепкого солдата, который от моего удара завалился назад. Справа от меня, Слава, снёс секирой чью-то голову. Слева, Юрка, дублированными ударами разил врагов, при этом успевая уклоняться от их оружия.

В первую минуту боя, при поддержке наших лучников, которые выпускали стрелы одну за другой, стараясь при этом не попасть в нас, мы убили половину противников. Это был успех. Но после этого, ход сражения поменялся. Военные отступили, выстаиваясь в ряд, при этом они постарались встать так, чтобы между ними и нашими стрелками оставались три, наполовину груженые телеги, в которые были запряжены лошади. Противники махали своими тесаками, топорами, мечами, среди которых были и мои работы, не давая нам к ним приблизиться. Выиграть бой с такой тактикой конечно нельзя, а вот то, что они тянут время, я понял.

Стараясь быстрей закончить бой, мы бросались на солдат, в надежде вклиниться в их строй, но те, совершенно не желая погибать, очень умело оборонялись, не давая нам это сделать.

Никто не видел, как из окна второго этажа, как раз над нашими лучниками, высунулся человек в камуфляже. В руке он держал копьё, одно из тех, которые они забрали из моего дома.

Вонзившись сверху в Сурка, копьё погрузилось в его спину на весь наконечник. Парень вскрикнул и завалился на колени. Он дважды попробовал дотянуться до копья рукой, а затем упал лицом вниз и замер.

Валерка бросился к нему, а Факел быстро развернулся и принялся шарить взглядом по окнам, стараясь предотвратить повторный бросок копья, в кого-нибудь из них. Но тот, кто убил Сурка, уже скрылся в здании, и не торопился показываться.

Поняв, что его друг мертв, Валерка бросился в дальний угол внутреннего двора, туда, где было единственное окно первого этажа, через которое он мог проникнуть в здание.

В то же время, трое военных покинули строй и бросились за ним. В последний момент Факел заметил их, но успел убить всего одного, поразив его стрелой в тот момент, когда он пытался вскочить в то самое окно. А затем, оставляя нас совсем без лучников, Факел побежал вслед за теми двумя.

Буран поднял с земли самодельную, деревянную дубину, взяв её в левую руку и дико взревев, бросился на строй солдат. Он, не останавливаясь и не обращая внимания на то, что ему рассекли бедро, напоролся грудью на меч противника, при этом ударил дубиной ближнего к нему солдата, по голове. Отшвырнул от себя ещё одного, он рубанул того, кто рассёк ему ногу, но тут же получил удар топором в грудь. Лезвие топора не прорубило кольчугу, но она сломало Сане ключицу. Удар тесаком оставил страшный шрам на его лице, срезав часть кожи с правой скулы.

Всё это я заметил стоя слева от него, и разрубая голову какого-то капитана, а Кривой и Слава, уже крушили солдат с левой стороны от Бурана.

Саня дал нам возможность для атаки, своим безрассудным поступком вклинившись в строй врагов. Но этот бросок стоил ему жизни, той самой жизни, которой он уже не дорожил. Удар топора по правому запястью, и Буран выронил свой меч. Саня бросился вперёд, словно обнимая, схватил ближнего противника и зубами вгрызся в его горло, разрывая, словно бойцовский пёс, плоть врага.

Я попытался прорваться к нему, вонзая кинжал в грудь одного, и отпихивая другого солдата, но не успел. Топор одного из солдат, описав короткую дугу, проломил Бурану череп. Саня разжал объятья, упал на колени, а потом завалился на бок и навечно замер, а его душа уже неслась к его любимым девочкам – жене и дочери.

Оставшиеся семь солдат, попытались спастись бегством. Но отбежать от нас на безопасное расстояние, удалось лишь троим. Оббежав вокруг телег, они бросились к выходу, но остановились.

Через подворотню, неуверенным шагом шли люди. В руках они держали копья, похожие на те, с которыми атаковали люди, устроившие на нас засаду около кладбища. На нас шло городское ополчение - мужики, волею судеб, ставшие подчинёнными подлого полковника. В бой их вели два офицера, выкрикивая призывы поторопиться, но люди всё равно шли медленно и как-то нехотя. Было видно, что ополченцы не горели желанием вступать в бой. Они, ещё не зная о том, что полковник и его люди собираются покинуть их, были верны, обещаниям поддерживать друг друга, которые когда-то дали ему.

Пройдя через подворотню, они начали выстраиваться в ряд, выставляя вперёд копья, и когда они построились, в нашу сторону смотрели двадцать один, острозаточенных наконечника. Те трое присоединились к ним, и встали рядом с двумя офицерами.

Со стороны могло показаться, что это сражение далось нам легко, но это было не так. Буран и Сурок погиб, Факел и Валерка пропали, моя левая рука всё сильнее наливалась тяжестью, и с каждой минутой было всё сложнее её поднимать. Кривой левой рукой держался за правую сторону груди, изображая на лице гримасу боли.

- Обухом топора по рёбрам получил. - пояснил он мне, заметив, что я смотрю на него.

Только глядя на Славу, можно было сказать: Вот он, образцовый, непобедимый воин. Он стоял прямо, расставив ноги в стороны и крутил в руках свою секиру, а его бесстрашный взгляд был устремлён на врагов, сквозь смотровые щели шлема.

- Жаль, что полковника не нашли. - сказал сын и сделал шаг в сторону копий.

Сначала я подумал, что мне это показалось, но тут же я услышал этот возглас вновь. Именно с этими словами, воины-мусульмане шли в бой тысячу лет назад, освобождая Иерусалим от неверных.

Ряд ополченцев попытался развернуться, но атака бойцов Мурада была быстрой и сокрушительной. Они снесли собой ближних противников и сразу бросились на тех, кто стоял на флангах, и спустя минуту, я уже здоровался с Гасаном, который и возглавлял отряд наших союзников.

Сначала мне показалось это странным, но потом я понял, почему Гасан и его бойцы старались не убивать тех, на кого только что напали. Зачем убивать простых людей, большинство из которых от страха даже не смогли удержать в руках оружие? Да и зачем попросту плодить своих врагов, ведь убей они кого-нибудь из этих людей, обязательно найдётся родственник, который захочет отомстить. Очень жаль, что это так поздно дошло до меня!

А вот из пяти военных не выжил никто, что меня совсем не огорчило. Мне были не нужны пленные, чтобы понять, какой дорогой уехал полковник, потому-что путь к Арахне вел только через Агинск, в который вела только одна дорога.

Мы спешно выкинули всё из одной из телег, и Кривой направил её в ту сторону, куда уехал мой кровный враг. Вы спросите: почему мы не поехали верхом? Ведь так было бы намного проще и быстрее настигнуть полковника! Я переживал за рёбра Юрки. Ему было бы тяжело скакать верхом, а не поехать с нами он не мог. Но самое главное и смешное - я не умею и даже побаиваюсь ездить на лошадях. Пробовал, конечно, пару раз, в детстве, но оба раза, взрослым приходилось меня оттуда стаскивать. С тех пор прошло много лет, а этот детский страх не покинул меня, и даже тогда, когда мы, всем клубом, решили устроить тематическую фотосессию, красивые фотографии появились у всех, кроме меня.

Перед отъездом я забрал и бросил в телегу лук и стрелы, которые ранее принадлежали Сурку, и попросил Факела и Валерку, которые живые, и почти невредимые, вернулись ещё до того, как мы отправились в погоню, позаботиться о теле Бурана: доставить их к нашему дому и предать огню.

- Хорошо, но Сурка мы тоже возьмём. - сказал мне на это Факел, а я совсем не был против.

Кривой, словно заправский кучер, выжимал максимум из нашего гужевого транспорта, а я, развалившись в телеге, растирал ушибленную руку.

- Больно? - спросил сын, сидя, прислонившись к правому борту телеги.

- Нормально. - ответил ему я. - Скоро пройдёт.

- Пап. - обратился ко мне сын, снимая шлем. - Прости меня. Прости за то, что кричал на тебя.

Он опустил голову и заплакал. Я приподнялся и подполз к нему поближе.

- Я не обижаюсь на тебя. - спокойно сказал я, обнимая его. - Всё хорошо.

- Не хорошо. - сквозь слёзы, ответил на это сын. - Ты последний родной мне человек, а я кричал на тебя. Так нельзя.

- Можно. Когда нам плохо или когда мы злимся - всегда срываемся на близких. Кричим, обвиняем их во всём, а потом жалеем об этом. И хорошо, если потом можно поговорить по душам, попросить прощение. - говорил ему я, крепко обнимая. - Но в этом случае ты был прав, и просить прощение у меня не надо. Это я виноват в том, что наша мама погибла, только я.

- Не говори так. - не останавливался он. - Ты не виноват в этом. Ясно тебе? Не виноват.

- Давай не будем сейчас об этом. - предложил я, понимая, что сейчас не время для этого разговора. - Вернемся к этому позже, после того, как отомстим, хорошо?

- Хорошо. Только я всё равно не буду тебя винить в этом. - ответил Слава.

- Знаешь, а возможно именно так и рождаются легенды про оружие. - неожиданно для него, сменил я тему.

- Ты о чём? - удивился он и прекратил плакать.

- Ну ты же раньше играл в игры, где герой бегает с разным оружием и крушит им целые армии. - пояснил я. - Так вот, у тех компьютерных мечей есть имена, история, способности разные. А что, если и твоя секира, станет легендарной?

- Ну, мы же не в компьютере? - спросил Слава, и тут же добавил. - Тут такого не будет.

- Ну а вдруг. - предположил я, вспоминая одну из своих встреч со Смедом.

- Если она станет легендарной и получит особые свойства, - сказал сын. - То я буду непобедимым воином.

- Ты и так непобедимый. - ответил на это я, вспоминая наш бой во дворе администрации. - Мы вон, с Юркой, побитые, раненые, а на тебе ни царапины, и это всё благодаря твоей секире.

- Не поэтому. - улыбнулся он. - Это потому, что ты научил меня шлем одевать. А так-то я два раза по голове получил.

- Внимание. - прервал нашу беседу Кривой. - По-ходу это они.

Впереди, в сотне метрах отнас, посреди дороге стояла наша телега, та самая, которую парни пригнали из королевства бомжей. Рядом с ней гоношились три человека, стараясь починить отвалившееся от неё колесо. Подъехав ближе, мы увидели ещё одного человека, который, услышав нас, вышел из-за телеги.

- Полковник! - вскрикнул я, заметив своего кровника, при этом, Юрка, ударил кобылу вожжами, стараясь ускорить её бег.

Напялив на себя шлем, Слава обратился ко мне с просьбой:

- Пап, отдай мне полковника?

- Забирай. - согласился я. - Но тогда младший мой, и убью я его на глазах у отца

- Договорились. - ответил мне сын, и словно вводя себя в боевое безумие, дважды, сильно ударил ладонью по шлему.

Они не пытались убежать, бросив всё. Они встали в ряд и обнажили оружие. Полковник, его сын и два майора, стояли напротив нас. Было заметно, что из-под их одежды выглядывает кольчуга, которую плёл я или кто-то из моих погибших близких, а в руках троих их них, было моё оружие. Полковник был вооружён своей, казачьей шашкой. У его майоров мечи моего исполнения, один из которых раньше принадлежал Хакасу, а вот его сынок был вооружён мечом Ивана.

- Перед тем, как ты сдохнешь, - обратился я к младшему Егорову. - Скажи мне, откуда у тебя этот меч?

- У двух алкашей купил, за пять литров самогона. - ответил он мне, поглаживая лезвие меча. – Хорошее оружие. Как раз для того, чтобы отрубить твою голову.

Хоть я и не мог проникнуть в его голову, его ответ казался мне честным, тем более я уже знал, что к убийству Ивана он не причастен.

- Как ты? - тихо спросил я Юрку, уже понимая, что как боец, он на сегодня закончился.

- Хуёво. - ответил он. - Я вам не помощник, только если совсем плохо будет.

- Там в телеге лук и стрелы. - сказал ему я. - Как сблизимся, мы сразу разбежимся в стороны, а ты, если сможешь, гаси майоров, только не вздумай семейку Егоровых убивать.

Кривой кивнул и отошёл назад, а мы с сыном шагнули вперёд.

- Был дураком, дураком и сдохнешь! - Крикнул полковник, и поцеловал клинок шашки. - Ещё и сына угробишь!

Четыре бывших военнослужащих Российской армии, сближались с нами. Они знали, кто я, знали, на что способен, но совершенно уверенно шли на нас, словно были заранее уверены в своей победе. Если бы я мог проникнуть в их головы, то узнал бы причину их уверенности. Оба майора и младший Егоров - друзья с детства - половину своей сознательной жизни занимались фехтованием, в нелепом танце тыча друг в друга затупленным кончиком рапиры. А папаша Егоров - потомственный казак, считал, что несколько приёмов джигитовки и горячая запорожская кровь - залог победы над каким-то провинциальным реконструктором. Их ошибка была в том, что в этой драке не будет танцев, не будет фехтования. Не будет тут честного боя - ибо не достоин чести тот, кто убивает детей и женщин!

"Слава - разбегаемся на счёт три. Юрка - первая цель майор со стороны Славы!" - мысленно скомандовал я.

"Раз", Два, Три"

Мы бросились в разные стороны, открывая противников для Кривого, который уже выпускал стрелу. Пролетев двадцать метров, стрела пробила горло майора. Наконечник стрелы вылез с другой стороны шеи, и замер, а с его кончика соскользнула капелька крови и устремилась к земле.

Я рванулся вперёд, нанося сильнейший удар, который мог бы разрубить второго майора надвое. Он подставил меч, стараясь блокировать мой удар. У него получилось это сделать, но удержать меч в руке он не смог. Я знал эту особенность меча Хакаса. Не был Хакас богатырского телосложения, но его ладони были огромные, да и пальцы у него были довольно длинные. Рукоять меча Хакаса, выполненная специально под него, была неудобна для обычной руки, такой, какая была у этого майора. Меч ещё не успел упасть на землю, а мой кинжал, который я, забыв о боли, держал в левой руке, уже вонзился в грудь военного. Клинок, полностью погрузился в его тело, и я почувствовал, как гарда упёрлась в рёбра майора. В этот момент, младший Егоров попытался отрубить мне руку, которой я нанёс смертельный удар его сослуживцу, поэтому мне пришлось отпустить кинжал и отпрыгнуть в сторону.

Хоть я и просил Юрку не стрелять в представителей этой семьи, он не послушал меня и всё-таки помог мне. Но сделал Кривой это по-своему: снял со стрелы наконечник и, подойдя к нам ближе, с десяти метров выстрелил в ногу моего соперника. Стрела попала в правое колено, от чего Егоров вскрикнул и схватился за ногу, совсем забыв о том, что его главный враг - я, стою в двух метрах от него. Быстро сблизившись с ним, я, коленом ударил его в нижнюю челюсть, заставляя его бессознательно упасть на пыльную дорогу.

Секира против шашки. Сын против полковника! Они кружили, стараясь зайти друг другу за спину или, хотя бы с фланга. Но пока ни у одного, ни у другого ничего не получалось.

- Помочь?! - спросил я у сына, хотя был уверен в том, что получу отказ.

- Нет! Я сам! - крикнул он, и крутанулся вокруг своей оси. Всё ещё поворачиваясь и держа секиру в одной руке, сын сделал выпад в сторону полковника, но он ловко для своего возраста, отклонился назад.

Они дважды атаковали друг друга, уклоняясь и контратакуя, но мой удар по затылку полковника, закончил этот бой досрочно.

- Ну, зачем? Я же просил? - недовольно спросил сын.

- Не достойны эти твари честных поединков. - ответил я Славе. - Связывай его, а я займусь младшим.

В полукилометре от места, где мы сразились и пленили эту семейку, есть гора. Называется она Костеньковская, по имени деревни, что расположена дальше по дороге, которая ведёт в сторону от трассы. В народе же, её называют горой Любви, потому что многие парочки любят, то есть любили, проводить там время, наслаждаясь романтичными видами, что открываются с её вершины. Весь город, как на ладони - именно эта фраза, как никакая другая подходит для описания того, что можно увидеть, заехав наверх. А представляете, какие виды оттуда ночью? Спящий город, горящий свет в окнах сотен многоэтажек, ряды жёлтых, сберегающих муниципальную энергию, ламп фонарей, четыре высоченных трубы ГРЭС, одна из которых выше других почти вдвое, и все они подсвечены кольцами ярких красных огоньков. А венцом всего этого было чистое звёздное небо, которое представало перед наблюдателями всего этого, в своей первозданной красоте. Когда-то, в эпоху Машин, эти чарующие виды позволили многим парням добиться желаемого результата от своих несговорчивых спутниц, но это было в прошлом. В прошлом было и развлекательное шоу, которое устраивали тут в начале весны. Одиночки, группы единомышленников, мелкие предприниматели и даже крупные предприятия, заранее изготавливали причудливые сани, в виде тракторов, танков, карет или раритетных автомобилей, для спуска с горы. Люди, которые ехали в этих санях, наряжались в тематические костюмы. Перед стартом все пели, плясали, старались как можно интересней представить свою команду, чтобы завоевать любовь зрителей и благосклонность судей... Всё это было в прошлом. А сегодня, я устрою на вершине этой горы своё шоу! Участники определены, зрители собрались. Мне же в этом шоу отводится роль палача. Ну что, как говорили тут раньше: "Поехали!"

Мы заранее разобрали собранную телегу на дрова, которые теперь были аккуратно сложены под привязанным к огромному шампуру, из ствола молодой берёзы, младшим Егоровым. Старший, пытаясь что-то кричать, с ужасом наблюдал за нашими действиями.

- Медленный огонь - одна из самых мучительных смертей. - сказал я полковнику, разжигая огонь. - Поэтому, в костёр мы добавили сырых дров…

Кожа на затылке, спине и ягодицах Егорова - младшего медленно краснела, затем она начала вздуваться пузырями, которые лопались, а из них, на угли костра, выплёскивалась прозрачная жидкость. Когда он, дико вопя от невыносимой боли, начал покрываться румяной корочкой, мы перевернули его лицом вниз, а Слава, подойдя к нему, ножом срезал кусок плоти с его спины.

- Ты будешь это жрать. - сказал он полковнику, вертя перед его лицом куском жареного мяса. - Когда он сдохнет, я скормлю тебе его.

Под аккомпанемент криков отчаяния и боли безвозвратной потери единственного сына, издаваемых полковником, младший Егоров прекратил дёргаться и безвольно повис на деревянном шампуре. Его тело было покрыто чёрной, местами обугленной, растрескавшейся коркой. По этому куску, хорошо прожаренного мяса, падая в костёр, стекали капельки жира, которые испаряясь, издавали причудливое шипение. Слава не обманул полковника. Он и вправду, отрезал от бедра его сына несколько кусков мяса и принялся кормить им связанного военного. Но тот упирался, не желая раскрывать рот.

- Пап, помоги. - попросил меня сын.

- Ну ты и садист, такого бы даже моя извращённая фантазия не придумала. - ответил ему я, и принялся помогать.

Не жалея его зубов, я всунул промеж них свой кинжал и разжал его пасть. Три сломанных зуба и порезанная губа, никого из нас не заботила, для нас был важен результат - сделать милость и накормить страждущего, пусть даже и силой. Тело полковника, следуя рефлексам, попыталось избавиться от проглоченного им мяса, но Слава не дал ему это сделать. Он отпихнул мою руку, в которой я держал кинжал, и крепко сдавил челюсти военного, тем самым закрывая ему рот и не давая ему проблеваться. Из носа полковника потекли ручейки вонючей рвотной массы, и он начал задыхаться, всё ещё дёргаясь в попытках освободиться.

- Не понравилось ему наше угощение. - шутливо сказал я сыну.

- Это потому, что вы мясо не замариновали. - отшутился он в ответ.

Это продолжалось около минуты, а затем его тело прекратило сопротивление и замерло. Сын взял в руки секиру, и одним движением отделил голову задохнувшегося в собственной блевотине, перемешанной с кусками шашлыка из его собственного сына, полковника. Секира так и осталась торчать из земли, рядом с обезглавленным телом военного, а сын обеими руками поднял его голову и посмотрел в мёртвые глаза. Затем, сильно размахнувшись, он отшвырнул её в далеко сторону. Упав на землю и прокатившись вниз по склону метров семьдесят, голова остановилась.

- Конец. - произнёс сын.

- Нет. - ответил ему я, снимая, вместе с огня огромный кусок мяса, который раньше был человеком. - Это только начало.

Я волоком оттащил то, что осталось от младшего Егорова в сторону, и вернулся к костру.

- Пришло время разговора. - сказал я сыну. - Только прошу выслушать меня до конца, каким бы неприятным не был мой рассказ.

- Пойду я. - сказал Кривой. - Ни к чему мне это знать, тем более я догадываюсь, о чём будет этот разговор.

- И о чём ты догадался? - спросил его я.

- О том, что ты не просто так ты просил меня соврать Казимиру. Про то, что колесо на их телеге, которую они угнали у нас, не само сломалось. - ответил Юрка. - Просто знай, что я тебя ни в чём не виню. Если нужно было бы сделать так для того, чтобы моя дочь выжила - я бы не пожалел никого, и поступил бы так же.

Он встал и пошёл в сторону лошадей, одну из которых мы распрягли из сломанной телеги. Привязали мы их к деревьям, в стороне, так как очень уж им не нравились крики сожженного человека.

- Останься. - приказал я Кривому. - Тебе тоже нужно это выслушать.

- Ну как знаешь. - ответил Юрка и снова сел на землю.

- О чём ты? - спросил Слава.

- О моих поступках. - пояснил я. - Слушай. Я почти са самого начала знал, что так получится. Я, точнее те сущности, что сидят во мне, уже давно просчитали всё наперёд. После того, как я договорился с полковником о походе в Дубник, я уже знал обо всём. Я знал о засаде на кладбище и специально заставил Баламута побежать в кусты.

- Почему он? - перебил Кривой.

- Я, точнее, то, что во мне, просчитало все варианты, каждого по очереди. Получилось, что это был самый лучший для нас вариант. В других случаях потери были от трёх до шести человек. А если бы мы встретились с ними на кладбище, то выживал только я и Буран. Ещё, когда я посылал Казимира к бомжам, я заранее знал, что отправляю его в ловушку. Когда на дороге на нас напали упоротые бомжи, в голове одного из них, я увидел ту самую Машу, в которую Казимир потом влюбился, и я узнал её - это была дочь Варяга. Хоть она и повзрослела, но перепутать я не мог. И опять, эти долбанные сущности всё просчитали и выдали мне план, которым я и воспользовался.

- Отправить Казимира на верную смерть - это твой план? - спросил меня сын.

- Казимир, как никто другой, очень живучий, словно дьявольский зверь, и как сказал один сумасшедший маньяк - фартовый. Он выживет. Не просто выживет, а ещё и разнесёт гнездо Арахны изнутри. - пояснил я ему. Поэтому я просил тебя, Юра, соврать ему о том, где теперь живёт мой брат.

- А Палец? - продолжал Кривой. - За что погиб он?

- Буран утром заболел не случайно. - продолжил я свою страшную исповедь. - Это опять моя работа. Я не мог пожертвовать им, потому что у него была другая миссия. А смерть Кости нужна была для дезактивации колец, что я вырезал из жриц. Я не знаю что это за штуковины, для чего они и как работают, но то, что они были опасны для нас – я знал точно. Обезвредить и извлечь их можно лишь после того, как на твоих руках будет смерть близкого человека. Я убил Костю и смог безопасно достать их, хотя и не знаю, нахуй я так сделал.

- Какая была миссия у Бурана? - уже понимая, к чему я веду разговор, спросил Слава.

- Создание видимости обороны Лукоморья. - едва щавеля языком, ответил я. Мне было сложно признаваться в этом, но я был обязан. - Я знал, что в этот день они умрут, и я специально допустил это...

Слава не дал мне продолжить. Он вскочил, хватая секиру, в желании убить меня, но сделав всего один шаг, он замер.

- Сядь. Я ещё не закончил. - приказал я, хотя перед тем, как это сказать вслух, я уже мысленно повелел ему выполнить этот же приказ. - У меня не было другого выхода. Я должен был это сделать! Это звучит странно, но оставшись там, мы не смогли бы отразить нападение. Причём ты, Слава, погибал третьим, после двоих соседей.

- Откуда ты знал, что на общину нападут? - с ненавистью ко мне, спросил сын.

- У меня есть шпион в армии Арахны. Это он предупредил меня о нападении.

- Кто он? - продолжил Слава.

- Тормунд. Я заметил, что он следит за мной, когда я шёл от Мурада. - пояснял я. - Я схватил его, и "выжег" ему разум, а потом создал его заново. В нём мой амулет, в нём часть меня, и теперь он полностью мой.

- Амулет? - удивился Юрка. - Как ты смог его сделать?

- Я не умею их делать. Я просто заставил его выпить моей крови. - ошарашил я их своим ответом. - Не спрашивайте меня, как это работает - я не знаю. Просто знаю, что и как нужно было сделать.

- Хуй с ним, с Рыжим. - ответил мне на это Слава. - Продолжай про Лукоморье, расскажи, для чего это всё! Ради чего погибла мама!

- Ради тебя. - сказал я ему, глядя в его мокреющие глаза. - Она знала, что погибнет сегодня и пошла на это добровольно. Я рассказал ей всё, и она согласилась. Согласилась ради того, чтобы ты выжил. Чтобы у тебя появился шанс всё изменить.

- Что всё, что?! - кричал на меня сын, задавая этот решающий для меня вопрос.

- Юра, пожалуйста, оставь нас. - попросил я Кривого. - И что бы тут не происходило, не приближайся больше никогда к этому месту. Это мой приказ, и я надеюсь, что ты его выполнишь.

Кривой молча встал и пошёл к телегам, а над нашим головами блеснула паутина молний, после которой, почти мгновенно, раскатисто прогремел гром.

- Когда я очнулся, ты принёс мне зеркало, и посмотрев на свой шрам, понял - я не Смед. У нас с ним совершенно разные шрамы. Смед - это ты. Ты должен подчинить себе "Подачки", ты должен победить Арахну, но для этого, ты должен выжить. Я пожертвовал всем ради этого. Ради этого умерли все наши близкие. Ради этого умерла твоя мама.

Злость и ненависть ко мне, которая еще минуту назад царила в его глазах, бесследно исчезли.

- Как я это сделаю, как? - сквозь слёзы, спрашивал меня сын.

- Не переживай, скоро ты всё поймёшь. - поднимаясь с земли, сказал я. - Но для этого, ты должен убить меня.

В свете яркой вспышки молнии, отражённой в мокрых, заплаканных глазах маленького Пятачка, я увидел испуг и непонимание происходящего.

- Как? Зачем?- спросил он.

- Только так ты сможешь загнать в сосуд Силы, что живут во мне. Только так ты подчинишь их себе.

В этот момент Они начали просыпаться. Почуяв угрозу, Они старались сохранить жизнь мне, Их безрассудному Носителю, который вознамерился заточить их в темницу. Они пытались завладеть моим разумом. Мне с большим трудом удавалось Их сдерживать, но продолжаться так долго не могло. В любой момент я мог проиграть эту, внутреннюю войну и тогда мой сын окажется один на один с этими жуткими тварями.

- Встань и убей меня! - закричал я на него. - Убей меня!

- Нет, папа, нет. Я не буду этого делать. Пожалуйста, не заставляй меня.

Выйдя из-под моего контроля, он упал на колени и зарыдал ещё сильнее.

- Прошу тебя, папа, не надо. Ты последний родной мне человек. Не заставляй меня делать это.

- Тогда Мы убьём тебя. - ответил я ему, чуждым для меня голосом, при этом вынимая меч из ножен. - Мы сделаем это.

- Папа, это ты? - прекратив плакать, спросил сын.

Я не ответил, только лишь злобно ухмыльнулся, и попытался разрубить его голову. Он перекатился в сторону, схватив при этом секиру.

- Папа, не надо, прошу тебя. - взмолился он, принимая боевую стойку.

Вспышка молнии, сильнейший раскат грома, и с неба на землю обрушились крупные капли дождя, размывая землю под ногами двух самых родных друг другу людей, которые в эту ночь сошлись в смертельной схватке.

Один бой. Один победитель. Одна смерть. Они оба хотели бы изменить эти правила, но сделать это они не могли - фатум - СУДЬБА.

Спустя несколько минут, всё было решено. Один из них остался, бездыханно лежать на мокрой земле, упав лицом в, размешанную их ботинками, грязь. Второй, зажав обеими ладонями рассечённое лицо, шатающейся походкой, молча шёл к лошадям, оставляя за собой кровавый след, размываемый дождём...

Оглавление

ПРОЛОГ. Глава 1.

Глава 2

Глава 3

Глава 4. Казимир.

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34