Мишень [Александр Валентинович Силецкий] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Александр Силецкий Мишень
Рисунок Сергея САВИЧА
Был обыкновенный вечер. Духулев кутил. С тех пор, как его бросила жена, перебравшись жить к человеку с перспективой, а немного погодя разбились при посадке самолета мать с отцом и он остался, как лохнесское чудовище, один на белом свете, на него напала страшная хандра, и даже честное хождение на службу не спасало, и общение с друзьями стало в тягость. Но потом, во сне, ему явился ангел и сказал: «Не куксись, Духулев. Иди — кути. Наплюй на все. Воруй и продавай, гуляй и пей. Ты, Духулев, особенный. Как миллион других. Тебе все можно. Надо жить. Откуда средства раздобыть? А ты в них не стесняйся — будут средства. Как-нибудь потом сочтемся. Действуй, Духулев!» И Духулев теперь кутил. И продавал, и воровал. И в средствах не стеснялся. Жил на полную катушку. Интересно жил. По службе начал подниматься. Многим поперек дороги становился, многим крылышки пообрывал. И каждый раз кутил — как человек немаленький, которому и вправду наплевать на всех. Такую вот невиданную силу возымел вдруг ангельский совет. Чудовищную силу. Ведь для того и существуют ангелы-хранители. Одно лишь Духулев из виду упустил: у каждого есть свой душевный ангел, для других подобный черту. И, наконец, случилось так, что Духулев с немалым удивлением обнаружил: все его успехи в жизни — в общем-то пустяк, ничто в сравнении с тем, что есть на самом деле жизнь. А вот она — как раз и не подарок, самый крупный неуспех, коли приходится бесстыдно воровать, и продавать, и предавать, и после этого еще кутить, размашисто, жестоко. Лишь бы казаться сильным и счастливым. Такие вот блаженные паскудства. Конечно, Духулев не думал плохо о себе, зато других внезапно стал подозревать. А прежде ведь — плевал. Сломалось что-то в механизме. Хоть бы ангел снова появился, подсказал — так нет, пропал совсем. А жить по давнему совету Духулев устал. Все в жизни хорошо, да только жизнь — ни к черту. В этой мысли Духулев все больше укреплялся, сам не ведая, как это получилось. Злым он сделался и нервным. И от того лишь еще больше воровал, и продавал, и предавал, и еще выше поднимался — с должности на должность, и, разумеется, кутил, беспутно отмечая каждый шаг свой по земле, любое унижение, которое все дальше возносило, каждый подлый и необходимый жизненно поступок, от которого болело на душе и сердце заходилось по ночам. Как дальше быть? Он потерялся, он застыл, бездарно двигаясь вперед. Где ангел? Неизвестно. Духулев был предоставлен сам себе. И жизнь его, такая нужная всем людям, как подобострастно выпевали подчиненные и те, кто хоть немного, но зависели от прихотей его, — да, жизнь, не изменяясь, продолжалась день за днем. Тот вечер тоже был обыкновенный. Духулев кутил. Убого, низко, наравне с другими, в кабаке. Он это называл достойным приобщеньем к массам, к их запросам… Ну, а попросту — не мог быть дома, в лютом одиночестве, в тоске. Размашисто гулял, как купчик, помнящий, что от рожденья он — босяк. Он уходил всегда последним. И теперь дождался, когда ресторан закрыли. Ночь была темная, мутная, кропил мелкий дождь, но Духулев служебную машину вызывать не стал и такси ловить отказался, а пошел, по обыкновению, домой пешком — он так уже привык. Свернув за угол, он вдруг заметил вывеску, которой прежде здесь не видел никогда: «ТИР — круглосуточно!!!» Впрочем, в этом ресторане он уже недели две как не был — рыскал по другим, — так что случившаяся перемена его мало взволновала. Тир так тир, подумал он, зайду сюда. Все развлечение, все не домой. Опять же, нервы, говорят, неплохо разряжает… Вон, в Японии, резиновым начальникам после работы морду бьют. Им это нужно. А мне — это. Он толкнул дверь и вошел. Его взору предстал совершенно пустой длинный зал, перегороженный в начале деревянным барьером, на котором рядком покоились четыре винтовки. Весь угол занимал красочный шкаф автомата — то ли игрального, то ли для питья воды. И — ни души. Конечно, час уже какой!.. Духулев приблизился к барьеру и уперся в него животом, удивленно разглядывая дальнюю от себя стену. Там, в полутора метрах от пола, торчала на подставке всего одна мишень: маленький человечек с черным кружком в том месте, где должно быть сердце. — Опустите деньги в автомат и получите пули. Комплект дуэлянта. Без обмана! — оглушительно прогрохотал из-под потолка динамик. Духулев вздрогнул, нервно ухмыльнулся и послушно сделал, как велели: опустил в щель несколько монет (ах, вот если бы кто из сослуживцев, лучше — подчиненных, увидал его сейчас!), и тотчас на барьер с холодным стуком выкатились пять настоящих пуль. Настоящих пуль — он это сразу же отметил. Духулев с важным видом зарядил винтовку, будто и вправду позировал невесть перед кем, а губы его тем временем растягивались в ядовитой, беспомощной улыбке. Он навел дуло на мишень и, даже не прицелясь, механически спустил курок. Зачем ему все это? Блажь ведь, как и многое другое, с тех самых пор, как ангел нашептал… Ну? Промах. Ты хочешь иначе? Он быстро перезарядил винтовку — новый выстрел. Промах! Что, опять? Уже с ожесточением, волнуясь, он загнал патрон в винтовку и выстрелил еще раз. Снова — промах. Три попытки вхолостую… Ах, какая замечательная вещь — тир!.. В Кеннеди — нельзя, в жителя Камбоджи — тоже, и в палестинца — руки коротки, а здесь — что хочешь вытворяй, любого гробь, мечтам — простор, поступкам — произвол!.. — Дьявол, — прошептал он, тяжело дыша. — Я пристрелю тебя, подонка. Он целился долго и внимательно. Четвертый выстрел. Опять мимо. И тут раздался унизительный, негромкий смех. Духулев дернулся всем телом и выронил винтовку на барьер. — Эй, кто тут? — с ужасом спросил он. — Кто смеется? — Это я. Твоя мишень. — Мишень? — поразился Духулев и чуть попятился к двери. — Нет, брось, — он погрозил пальцем в пустоту. — Ты мне такие шутки не шути. Смеешься, да? А ну-ка, выходи! Эй, ты!.. — Вот именно, смеюсь. А что мне остается делать? Так забавно смотреть на тебя… Столько рвения, бедняга… Ну, зачем тебе все это? — А тебе не все равно? Захотелось — вот и все… Я чертовски плохо тебя вижу… После ресторана, знаешь… Одни только контуры. Оттого и промахиваюсь. — Зачем тебе стрелять? — Настроение у меня паршивое. Хочу успокоиться, понимаешь? Давно уже нервишки — не того… Стресс, говорят… — А, — протянула мишень равнодушно. — Но ты же все равно не попадешь. — Как знать? — усмехнулся Духулев. — Должен попасть. Хотя бы раз в жизни. И чтоб больше никаких потом хлопот. Мне много и не надо. Знаешь, жизнь такая штука… — Знаю, — отрезала мишень. — Вот как? — усомнился Духулев. — Ну, может быть… Хотя… Понимаешь, — с неожиданной злостью закричал он, — ни черта у меня не получается! Все хорошо, да, все, и вместе с тем — не то!.. Бедлам какой-то… И, главное, не разберешь, кто виноват. Никто не виноват, все, сволочи, чисты. А на душе — кошмар… И я вот начинаю думать, может, просто надобно найти кого-то да и свалить на него разом всю вину, сделать собственной мишенью и поразить, чтоб сбросить с себя это бремя… Ведь неполноценность, я ж понимаю… Чтоб не чувствовать себя счастливым неудачником. Когда увидишь, что не надо ни раскаиваться, ни позорно унижаться, то, наверное, начнешь осознавать, что ты, пожалуй, просто-напросто сильней, и все… — Ну, что ж, убей, — произнесла мишень спокойно. — У тебя остался последний патрон. Смотри, не промахнись. — Постараюсь… Если б я тебя получше видел… Черт! В другой, положим, раз… — Другого не было и вряд ли еще будет, ты учти. Валяй сейчас. — Н-да? Ишь какой нашелся прозорливец… Духулев неторопливо зарядил винтовку и навел дуло на мишень. Долго, очень долго целился, щуря то левый, то правый глаз. Потом ласково спустил курок. — Ну, разумеется, — обескураженно пробормотал он, опуская голову. — Стрелок я никудышний. Как и в жизни, черт возьми. Всегда в меня стреляли, просто отлетало рикошетом — вот мне и казалось, что я сам стреляю… Маленький такой самообман… Он сделал шаг, чтобы уйти, но тут мишень окликнула его: — Эй, погоди! Не торопись. И — повернись-ка на минутку. Духулев послушно обернулся и, ошеломленный, замер. Теперь человечек на мишени виден был вполне отчетливо, как будто бы пространство, разделявшее его и Духулева, прояснилось и внезапно сфокусировалось, вопреки законам оптики и всякому здравому смыслу. Что-то неуловимо знакомое теперь проглядывало в облике мишени, и, когда наконец-то Духулев сообразил, кого же именно напоминал его партнер, сердце чуть не выпрыгнуло из груди и все его существо пронзила дикая тоска. Он узнал себя, словно там, у дальней стенки, невесть кто поставил зеркало, и он глядел на собственное отражение, уменьшенное расстоянием во много раз. То же лицо, та же фигура, те же ужимки… — Ну вот, — проговорил из-за барьера человек и улыбнулся, холодно и отрешенно. — Теперь мой черед. Я тоже подумал: торчать всю жизнь здесь — как это, по сути дела, мерзко. Того и глядишь, угробят тебя. И вроде бы никто не виноват — да, все по правилам игры… Так что я тоже решил выбрать себе мишень. Зажимая в руках крошечное ружье, он начал медленно наводить дуло на позднего гостя. — Эй, ты не посмеешь, — обливаясь холодным потом, прошептал Духулев, от ужаса не в силах сдвинуться с места. — Это же чудовищно! Несправедливо… Так уж жизнь моя сложилась… Лез наверх, все время подставляясь. Но… это случайно!.. Я случайно заглянул сюда! — Ничуть, — промолвил человечек, тщательно прицеливаясь. — Нет! Это, брат, закономерно. Все-все-все. Ну, что, узнал, засуетился? Ты не бойся, я не промахнусь. И вслед за тем раздался выстрел — тихий и мгновенный. Духулев безумно закричал, хотел бежать, но скорчился от боли, и тогда под его ногами разверзлась дьявольская пустота, и он, перевернувшись, куклою повис, едва раскачиваясь, вниз головой. А на груди, там, где должно быть сердце, заалел, мерцая, аккуратный, правильный кружок… — Ангел, — простонал он. — Ангел!.. Черт тебя возьми! И появился ангел. — Все в порядке, — кротко произнес он. — Я ведь вовремя пришел? — Нет, поздно, поздно! Как ты допустил?! — Болит? — участливо заметил ангел. — Это, знаешь ли, бывает. Отдохни. — Но дальше — как? — Никак. Живи. Теперь тебе все можно. Ты особенный. Как миллион других. — Да разве раньше я не жил? Ты ж сам сказал, еще тогда, давно: кути, воруй… Я высоко поднялся, очень высоко. И в средствах не стеснялся. — Вот мы и сочлись. — А тот, который на мишени? Этот… — Он ушел. Чего ему здесь делать? — Он тоже не стеснялся в средствах? — Нет, у него их не было совсем. — Теперь он будет там — вместо меня, да? — Где это — там? — не понял ангел. — Все — здесь, где ты, мой милый Духулев. Живи, живи. Я никуда не денусь. Я — с тобой… Раздался новый выстрел, тихий и мгновенный, — и Духулев тогда увидел рядом ангела, перевернувшегося вверх ногами, и алое пятно — там, где должно быть сердце… — Я тебя не брошу, Духулев. Давай, живи. Потом сочтемся. Что ты приуныл?
ВИЗИТКА
Александр Силецкий родился в 1947 году в Москве. Окончил сценарный факультет ВГИКа. Публиковаться начал с 1963 года. Лауреат двух международных конкурсов на лучший фантастический рассказ. В 1989 году вышла первая книга фантастических рассказов «Тем временем где-то…» До недавнего времени работал научным редактором по космонавтике в журнале «Земля и Вселенная».
Последние комментарии
12 часов 19 минут назад
17 часов 23 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
2 дней 15 часов назад