Знание-сила, 1997 № 07 (841) [Журнал «Знание-сила»] (fb2) читать онлайн

Знание-сила, 1997 № 07 (841)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи

Издается с 1926 года

"ЗНАНИЕ-СИЛА" ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 70 ЛЕТ!

На I стр. обл.: Существовали ли реально «Адам» и «Ева»? ДНК митохондрий дает утвердительный ответ.

Об этом в статье А. Нейфаха (42).

Без Лукаса Кранаха оформитель обойтись не смог

• На IV стр. обложки: Светильник из дворца датского короля Христиана VIII

Александр Семенов

Заметки обозревателя

Спасите наши души...

Не раз приходилось мне слышать вопрос: «А что же, собственно, ты обозреваешь?» Не впадая в долгие рассуждения, отвечаю коротко — и близкие, и дальние окрестности своего бытия в надежде на то, что задевающие меня проблемы могут быть важны и читателям. Подчеркиваю: на глубину анализа не претендую, на то они и заметки.

Вот и сейчас пишу потому, что чувствую, как дорос до активного участия в обсуждении проблемы «отцов и детей». Хочу понять, почему меня раздражает «птичий» язык современной молодежи, все эти «круто», «обломы», «оттягиваться» и прочее. Наверное, я просто люблю русский язык и огорчаюсь, когда его корежат. Уж очень больно наблюдать за тем, что делает с ним в наши дни свободное население демократической России. Но, может быть, этот язык уходит, как ушел церковно-славянский, и мои огорчения напрасны?

Так сложилась жизнь, что из десяти последних лет года четыре мы с семьей провели за границей, в свободном ганзейском городе Гамбурге. Дети наши пошли там в школу, свободно говорят по-немецки и без зазрения совести называют Германию второй Родиной. Десятилетний Алексей болеет за немецкую сборную по футболу и долго не верил, что русские воевали с немцами. А нам, родителям, сначала было спокойно и интересно на сытой чужбине, потом стало скучновато и в конце концов потянуло домой. За границей мы все время боялись, что дети, забудут русский язык и регулярно учили наизусть «Руслана и Людмилу». Так в Германии дети наши разговаривали правильней, чем здесь!

Из последних сил я боролся с ними, выкорчевывая из их речи «блин» и «круто», пока дочка не сказала мне: «Папа, если мы будем говорить так, как тебе хочется, то нас в школе засмеют и никто не будет с нами дружить». И это — в действительно хорошей немецкой спецшколе на Сивцевом Вражке с традициями и симпатичными учителями! И дети мои, надеюсь, Не самые худшие представители юного поколения.

Еще штрихи. Недавно мы были на одном из дней рождений и смотрели видеофильм о походе десятиклассников в Крым, где ребята летали на парапланах (это парашюты в форме крыла, на котором можно слетать с горы). Приятно было смотреть на горящие от восторга после приземления лица детей. Оператор с видеокамерой подходит ближе и спрашивает: «Каковы ваши впечатления?» Приземлившийся герой с радостью отвечает: «Ну, блин, я ваще торчу! Круто, в натуре, прямо отпад!» Я чуть не подпрыгнул от такого мыслеизлияния шестнадцатилетнего юноши, но никто из зрителей и ухом не повел. Это была нормальная современная речь. Кстати, на том же дне рождения я завел с десятиклассниками разговор о том, что они читают. Оказалось, что недавно проходили «Войну и мир». Ну, и как впечатления? Да такая же мура, как «Санта-Барбара». Как любят говорить западные политики, «иоу коммент»! Стоит ли после этого приводить оговорки и ляпсусы наших телезвезд и политиков?

Тут как-то по телевизору повторяли любимый фильм юности — «Сказку сказок» Норштейна. Мы с женой сели рядом с детьми и тридцать минут не отрывались от экрана. Дети честно выдержали испытание, выказав нам свое уважение, но потом признались, что диснеевский «Аладдин» куда лучше, не говоря уже о «Томе и Джерри». Для кого Юрий Норштейн пытается завершить свою «Шинель»?

Все вокруг искренне переживают загрязнение окружающей среды, но мало кого заботит засорение языка. А ведь это не менее страшно, чем замусоривание озера Байкал. Лично для меня язык — нечто гораздо более родное и близкое, чем Байкал и Аральское море, и сердце обливается кровью, когда его превращают в уродливое и непотребное создание. Не основать ли движение за экологическую чистоту русского языка?

Параллельно со словесным «беспределом» ширится и беспредел музыкальный. Я все стараюсь понять: другое поколение, другие темпы, другие ритмы, но когда тебе молотом бьют в уши, никакой нормальный человек этого не выдержит — он становится ненормальным. И я как-то стеснялся говорить об этом вслух, пока с наслаждением не увидел, что плечом к плечу со мной в борьбе за тишину встало французское правительство.

• Ренато Гуттузо. «Рок-н-ролл»

Летом прошлого года во Франции принят закон о том, что все личные музыкальные стереосистемы не могут иметь звуковую мощность выше ста децибел. Это первый случай в мировой практике, и сейчас там разгорается скандал, поскольку продолжается массовый ввоз во Францию радиоаппаратуры, которая, строго говоря, запрещена этим законом. Продавцы громкоговорителей аргументируют свою позицию тем, что никто не доказал, что громкий звук вреден, точных данных нет и так далее. Однако закон был принят по инициативе двух французских депутатов-врачей Жана-Франсуа Маттен и Жана-Пьера Каве. По их словам, они решились на этот отчаянный шаг, потому что «растет поколение дефективных людей». На производстве есть строго определенные нормы шума, выше которых нельзя подниматься, а в быту — полный произвол.

Большинство персональных магнитофонов выдает по сто — сто пятнадцать децибел, а некоторые — до ста двадцати пяти. Человеческий болевой порог слышимости — сто двадцать децибел, но это уже когда невмоготу. Врачи говорят, что при долгом прослушивании частичная потеря слуха происходит уже при восьмидесяти пяти децибелах!

Теперь идет склока с изготовителями: как измерять шум, который производит магнитофон, куда ставить измерительный микрофон и тому подобные юридические игры. Но уже первые более или менее научные замеры подтвердили: средний выход — около ста пятнадцати децибел, а максимальный достигает ста двадцати пяти — ста двадцати семи.

Наряду с замерами звука, сторонники закона провели обследование качества слуха у двух с половиной тысяч школьников: у одной пятой слух ниже нормального и явно просматривается корреляция с любовью к современной музыке. У тех, кто музыку не любит и не слушает, число нарушений слуха опускается ниже десяти процентов. Подобные исследования проведены и в Англии. Осторожные англичане не делают никаких выводов, но говорят, что лучше ограничить громкость звука девяноста децибелами и слушать музыку не более двух часов непрерывно и уж никак не больше сорока часов в неделю. Они подчеркивают, что действовать надо не запретами, а убеждениями.

С этим я, безусловно, согласен, но вот задумался: какие же надо организовать исследования и замеры, чтобы убедить во вредности загрязнений языка?

И еще об одном интересном сюжете, который я вычитал в зарубежной научно-популярной прессе. Японское правительство приняло закон о том, что надо охранять некоторые звуки. Есть ведь памятники архитектуры, которые охраняются государством, а чем звуки хуже? Я знаю, что японская компания «Сони» скупает во всем мире оригиналы музыкальных записей великих исполнителей. Полная коллекция концертов Сергея Рахманинова есть только у них, и экспертами там работают молодые ребята из Московской консерватории. Занятно все же: в Японии есть разумные люди, которым все это нужно, а у нас со всех сторон звучит: «Ты моя банька, я твой тазик»...

Так вот, принято решение охранять сто редких и очень важных звуков: шорох камыша, журчание ручья, стрекотание кузнечиков... К сожалению, по коротенькой заметке нельзя было понять, как они собираются это делать, но сам факт очень знаменателен. Значит, сверхкомпьютеризированные японцы думают об этом и, видимо, относят к истинным ценностям жизни человеческой.

Почему мне это кажется достойным внимания? Полтора месяца летом я провел с семейством в Эстонии. Родители жены ездят туда тридцать лет, а все мои дети — с нулевого возраста. Теперь это заграница, и попасть туда непросто. Надо получить приглашения, отстоять три раза по паре часов в консульстве и перетерпеть ночное стояние на двух границах в обществе таможенников. Но сосновый лес с грибами и черникой остался прежним. Финский залив все еще чистый и соленый, и дети за эти полтора месяца ни разу не вспомнили о телевизоре, с удовольствием жгли костры, а вечерами даже читали книги. Значит, еще не все потеряно?

Давайте вспомним про то, что есть лес — с травой летом и снегом зимой Снег хрустит, когда по нему идешь на лыжах, и глаза начинают болеть от блестящего солнца. Весной текут ручьи, и в них можно делать запруды, строить мельницы и пускать кораблики, а в костре печь картошку. Все это важнее, чем всеобщая компьютерная грамотность — звуки и запахи жизни, которых мы сами себя лишили. Мне кажется, когда мы неправильно говорим, не на то смотрим и в ушах у нас не щебетанье птиц, а децибелы, все это проникает вглубь и постепенно отравляет души. И пора лозунгом дня делать тот, что я вынес в заголовок. Только ведь давно известно, что в одной-единственной стране мира спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Давайте спасать себя. •

Во всем мире

Или мрамор, или... тигры?

Над тиграми, населяющими знаменитый индийский заповедник Сариска в штате Раджастхан, нависла серьезная угроза. Дело в том, что на его территории найдены месторождения мрамора, и границы заповедника все чаще нарушают владельцы каменоломен. Дороги, по которым вывозят глыбы, взрывы в карьерах также не служат на пользу животному миру полоски джунглей, занимающей всего двести квадратных километров. А в коридорах местной власти толпятся новые предприниматели, претендующие на прибыльное дело, и правительство штата чаще всего оказывается к ним благосклонным.

Все реже в Сариске теперь можно встретить гепарда, леопарда, кабана, индийского оленя — замбара, но наибольший ущерб человек причинил все же здешнему тигру. Если еще в 1986 году их тут насчитывалось 45 особей, то всего через год — только девятнадцать. Нынешняя численность этих огромных кошек точно неизвестна, так как в мае 1991 года, как раз во время переписи, произошел лесной пожар, уничтоживший почти все живое в густых зарослях заповедника.

Сариска защищается индийским законом об охране природы. Но, к сожалению, почти только на бумаге. Раджастханские власти не могут противостоять предпринимателям, приносящим в местную казну более миллиона фунтов стерлингов. За последние шесть лет администрация выдала более трехсот лицензий на различные виды хозяйственной деятельности в пределах заповедника. Индийским сторонникам охраны природы остается только наблюдать за исчезновением этого когда-то богатейшего уголка джунглей.

Глубоководное сотрудничество

Российские и британские исследователи решили объединить усилия для исследования экзотических глубоководных форм жизни, существующих вокруг горячих скважин в среднеатлантическом хребте.

Первая экспедиция стартовала из Саутхемптона на борту российского исследовательского судна «Академик Мстислав Келдыш». Программа исследований рассчитана на пять лет. С помощью российских водолазов английские океанографы планируют проводить работы на трехкилометровой глубине, где кораллы, крабы и креветки образуют необычные сообщества вблизи от выбросов горячей воды, обогащенной металлами и сульфидами.

Пилотам полезно подремать

Американские врачи пришли к выводу, что пилотам, совершающим длительные перелеты, необходимо давать возможность подремать тридцать — сорок минут — это повышает их работоспособность и быстроту реакции.

Исследователи НАСА налетали почти тысячу часов с пилотами — одним давали поспать, другим нет — и собрали большой экспериментальный материал, подтверждающий их выводы. Кроме того, они подметили, что те, кому спать не разрешалось, проваливались невольно в десятиминутное забытье.

Американские авиакомпании собираются попробовать ввести «дремотный» порядок в будущем году. Швейцарские летчики уже вовсю дремлют.

Растительность перекочевывает в горы

Австрийские ботаники провели «перепись» цветковых растений, населяющих склоны Альп на западе своей страны и на востоке Швейцарии. Работы осуществлялись на двадцати шести горах, на высотах более трех тысяч метров над уровнем моря.

Сопоставление с данными, полученными при аналогичных исследованиях в начале и середине текущего века, показало, что за последние десятилетия разнообразие флоры здесь возросло. Причем не только бывшие «жители» снежной зоны, находящейся на высоте около двух тысяч метров, переместились выше, но и цветы альпийских лугов уже «вступили» в снеговую зону. В научной литературе до сих пор не содержалось упоминаний о том, что альпийская растительность встречалась в снеговой зоне и даже над ней. Очевидно, даже сравнительно небольшие изменения температуры окружающей среды в состоянии вызвать значительную миграцию растительности в вертикальном направлении.

Девять наиболее распространенных видов «восходили» в горы со скоростью от одного до четырех метров в десятилетие. По метеорологическим же данным, среднегодовые температуры здесь с начала 1900-х годов поднялись на 0,7 градуса. Если глобальное потепление климата продлится, некоторым горным видам флоры уже некуда будет «податься» и произойдет их катастрофическое вымирание.

Рисунки А . и Ю. Сарафановых

И ЭТО ВСЕ - РОССИЯ

Владимир Каганский

Особая точка

• Сальвадор Дали. «Ядерный крест»

Мы нигде не находимся, на нас Москва стоит.

(Атомный физик. Арзамас-16)

Описать это место именно как место очень трудно. Место вне истории и времени, вне пространства и географии — оно само формировало наше советское пространство, биографию мира. Так думают жители. Они, возможно, правы.

Арзамас-16. Тот самый.

Я там жил хотя и недолго, но активно. Изучал местную прессу, контактировал с активом города. Сиживал в кабинетах с откровенно уклончивыми секретоносителями. Пил воду в Божественные источники Сарова». Был в магазинах, гостях, МИФИ-4, музеях, в администрации Города, дирекции Института. Беседовал на улице, в гостинице, в гостях, поезде — о ценах, науке, преимуществе курса Фейнмана или Ландау—Лившица, матрицах, резонансах, НЛО, загранице, России, бизнесе, туризме, политике. Слушал. Смотрел. Думал.

Это не краеведение — это рассказ герменевта ландшафта о территориальной точке Бомбы: реконструкция того, какой она была еще совсем недавно — с приметами новой жизни.

Антирегион

Всякий регион — территориально конкретная общность людей, которая открыто живет в конкретном ландшафте и связана с ним; место имеет известный топоним (имя собственное) и связано с окрестностями. В первом смысле Арзамас-16 — явно регион, общность четко идентифицируемая. Но вот в остальном — Арзамас-16 удивителен, это территориальный антирегион.

Созданное искусственно поселение подчинило себе большой кусок красивой земли. Этот кусок был вырван из ландшафта. Город целиком изолирован от соседних мест и скрыт от них: только бежа или птица может пересечь зону. Город скрыт даже от самих его жителей — ни один житель не видел его полностью: не пересек пешком, не объехал, не обошел. Пространство жестко отграничено, сама граница недоступна. За Зоной — иной мир: подойти к Периметру нельзя. Город имеет обычный набор деталей и черт населенного пункта сходных размеров: в нем есть все, чему положено быть. Однако нигде я не чувствовал пространство столь чужим и чуждым; видимо, потому, что не сидел в лагере. Ни на минуту я не переставал ощущать себя отделенным от всех мест, чувствовать замкнутость пространства.

Ничто в Городе не указывает на то, чем существует и чем живет это место; смысл города сокрыт. Промзона отделена, отдельна от жилой части; ни один из моих собеседников ни разу даже жестом не показал в ее сторону. Судя по макету в музее ядерного оружия, она огромна, тысячи гектаров. Памятника жертвам атомного производства в жилой части города нет. Город выглядит мирным, очень по-советски благополучным, огромным спальным поселком, сейчас чуть запущенным. Полный комплект услуг областного центра: магазины (рынка нет), театр, филармония, спорткомплексы, бассейны, газеты, радио, телевидение, музыкальные и спортивные школы, университет, филиалы вузов. Обычной промышленности нет.

Поселок лишен пригородов. Вдруг замечаешь — город внезапно кончается, а не переходит в загородно-пригородный сельский ландшафт. Дороги из города никуда не ведут. В городе невозможно встретить жителей окрестных сел и поселков. Отсутствуют дорожные указатели и на хороших дорогах внутри, и на подъездах. Город в себе. Пространство— для—своих. «Мы — особая точка», говорят местные физики. Обычный город — свободное самоорганизующееся поселение для жизни людей; уже городской воздух делает свободным; город — открытый миру локус связей. А секретный советский город секретной советской пауки — сгусток парадоксов.

Это место — ландшафтная аномалия. Здесь не действует основной закон ландшафта — позиционный принцип, по которому размер, смысл, связи, функции места согласованы с его положением в пространстве: «отменена» логика географического положения. В этом природно-хозяйственном регионе город такого размера возникнуть и существовать не может в силу географического положения. Ибо если бы он был, то в этой глуши служил бы центром территории величиной в полгубернии, преобразовал бы вокруг себя ландшафт, стал бы центральным местом, тесно связанным с округой, имел бы немалый аграрный пригород, перерабатывал бы местное сырье, культурно обеспечивал бы округу.

Конечно, ничего подобного здесь нет. Аномальная точка сковала ландшафт. Город стал внутренним тупиком, черной дырой. Это мощный мировой центр ранга Нижнего, Москвы, Лос-Аламоса, но для округи — причина смерти тысяч квадратных верст. Сама округа — заложник войны или аварии. Арзамас-16 — ядро пустоши: он избавил окружающие территории от инвестиций и безопасной жизни. Вокруг него не жизнь, а бесперебойное функционирование. Территориальный узел — и одновременно экстерриториальное место: внепространственное пространство. Реальный адрес Города — планета Земля, СССР, далее — нигде.

Арзамас-16 — мировой атомный центр, но вряд ли город. Как раз для таких случаев существует сугубо советский статус — «поселок городского типа». Поселок при крупнейшем заводе ядерных бомб и должен быть большим и богатым. Но почти все советские «спецгорода» (заводские, лагерные, гарнизонные) — поселки. Воплощенный военно-промышленный урбанизм.

Привязанный к Москве как невидимый спутник, Арзамас-16 и ныне не нашел себе места. Тщательно скрываемый, прячущийся за географически нелепыми псевдонимами, Город затерян не в пространстве, а вне пространства. У жителей прописка (была) в паспорте московская; многолетняя конспирация числила их по фиктивному адресу и обязывала при выезде за зону неуклонно врать о своем московском адресе и житье-бытье. В любое место из Города можно попасть лишь через Москву (только в Нижний ныне ходит автобус).

Округу жители не знают. Хотя зона в Мордовии, и шоссе ведет в ее столицу Саранск, там были немногие: из опрошенных двух десятков — никто; немногие бывали в ближнем Нижнем, совсем единицы — в недалеком Арзамасе. Окрестные же жители никогда не были в Зоне. Зона и места-соседи незнакомы. До недавнего времени Города не было на открытых и умеренно секретных картах. Сейчас на одной карте — странное пятно с подписью САРОВА, на другой — КРЕМЛЕВ; границы и статус зоны не показаны, много искажений. Карта — публичный образ территории: она не врет. Арзамас-16 — вне территории. Место без связи с другими местами, лишенное образа в культуре именно как конкретное место — не существует как место; его нет и на ментальной (мысленной) карте. (Сейчас активно конструируется образ «технополис на святой земле», эксплуатирующий имена Серафима Саровского и А. Д. Сахарова.)

Арзамас-16 — в полном и точном смысле утопия, что значит нигдепия, безместность — место, которого нет. Как еще нет пространства в том самом «первоатоме», взрыв которого и породил Вселенную.

Эпиграф статьи — реплика известного в Городе физика-общественника. Я привез в Город карту-миллионку; там никогда не видели карт, на которых был бы показан Город. Интереса карта не вызвала. Пятно застройки Города — в Мордовии; это вызвало недоверие, от Мордовии просто отмахнулись. Они правы. Город стоит в советском пространстве, а не живет в пространстве ландшафта. Советское пространство власти противоречит пространству территории. Арзамас-16 — разрешение этого противоречия путем игнорирования территории.

Наш маленький Советский Союз

Город — основа и ядро типичности советского пространства. Арзамас-16 устроен именно так, как СССР в целом, он есть его важнейший функциональный блок и характернейший элемент. В нем связаны ядро атома и ядро державы. Реальная роль СССР в мире определялась успехом работы городов, родоначальником, базой и прототипом которых был Арзамас-16; одновременно явились — у СССР атомная бомба и мировая социалистическая система. Сейчас атомных городов в России десять, всего закрытых городов — полсотни, с военными городками — сотни, с закрытыми кусками городов вроде Курчатовки в Москве — многие сотни...

Пространство Арзамас-16, подобно пространству СССР, всецело определяется центром и границами. Именно в центре и на границе сосредоточена почти вся активность, они обусловливают, организуют и символизируют территорию. Центр символически и физически экстерриториален. В зазоре между центром и границами, Объектом и режимом и протекает обычная жизнь. Сам Город обречен на участь внутренней периферии, а огромные территории вокруг — внешней периферии. Территория фрагментирована и милитаризована. Как и в СССР, основная часть сил и людей идет на производство оружия, силовой контакт с территориями-соседями.

Со всем остальным миром Арзамас-16 связывает Москва.

Отношение к Москве, центральной власти, Центру — совсем иное, нежели в любом регионе. В обычных регионах Центра побаиваются и зависят от него; сердятся, обижаются — и надеются; даже презирают и ненавидят; или переносят акции Центра как стихийные бедствия. В Арзамасе-16 все иначе: на Центр не обижаются, не сердятся, к нему снисходят; он раздражает как не вовремя засбоивший нужный прибор, как капризничающий обычно послушный ребенок. Москва явно воспринимается как место нужное, важное, даже приятное, но как бы не вполне полноценное, хотя и очень полезное, если исполняет свое назначение. Образ Москвы-Центра двойствен — надежный тыл, источник, база, слуга и защищаемый слабый партнер, опекаемая провинция. Арзамас-16 чувствует себя щитом и духом страны. Все до единого регионы сегодня по необходимости, в прожекте или мечте, для шантажа или игры обозначают самостояние и отделение. Только не Арзамас-16. Зона — не часть, а каркас целого; если еще возможно представить сепаратизм руки, то сепаратизм позвоночного столба... Арзамас-16 не может быть один. Производство смерти невозможно в отдельно взятом городе. Арзамас-16 нейтральней центра и государственней государства.

Читая местные газеты, ощущаешь себя на главном острове обширного архипелага. Вначале идут новости всех островов — «новости десятки», то есть десяти атомных городов России. Потом новости самого Острова. Потом — иные атомные новости. И лишь потом вести далеких континентов — России и Заграницы.

Повседневность

В столь необычном пространстве жизнь особая. Формы пространства и жизни полностью пригнаны друг к другу. Обитатели Зоны живут в ней добровольно, охотно, многие мечтали туда попасть, добились этого большими трудами и жертвами и очень боятся потерять это место. Люди сознательно выбрали несвободу, приняли, полюбили ее. Жизнь в этой несвободе насыщена, активна, даже разнообразна.

Население искусственного места искусственно. Человеческая порода обогащена — люди отобраны, отсортированы, отбракованы. Все жители вплоть до магазинных грузчиков пропущены через тщательное сито по лояльности, биографии, происхождению, национальности, родству, связям. Даже те, кого набирали в сороковые годы учителями или строителями; они поначалу даже не знали, где живут и чем занят Город. Это отборные советские люди в полном смысле; никаких ненужных национальностей и судимостей в родне. Не думал, что на свете Где-то собрано в одном месте такое количество советских граждан элитных пород (в чем-то все же приходилось уступать, немногочисленные физики и инженеры первой волны имели-таки изъяны в биографиях).

Все жители постоянно и полностью контролируются. Все про всех все знают. Право жить-работать тут нужно постоянно подтверждать. В любой момент работа могла стать непрерывной и многодневной. Работа внутри производственной зоны означает многоэтапные проверки, обыски, регистрации. Контроль всеохватен. В охране и контроле всех типов трудится, видимо, не менее четверти населения. РЕЖИМ!

Жители долгое время не имели права покидать Зону; сейчас дали пропуска, но мало кто ездит дальше базарчиков у КПП. (Прежде бывали лишь на далеких курортах и в Москве, ныне ездят еще в Лос-Аламос, на американские деньги.) Недавно еще поездка в отпуск требовала долгих процедур, заявлений, просьб; решала комиссия, пускали раз в несколько лет и отнюдь не всех. До сих пор в Город нельзя приехать постороннему без особых основании. Командировка, утвержденная Городом, Такое основание дает, а родство второй степени — нет. Например, внучку, не работающую и не учащуюся здесь, после 16 больше не пропустят в Зону к бабушке. Дело не в степени допуска к секретной деятельности и информации. Арзамас-16 сам решает, кого впустить. Город имеет свою систему статусов.

Население отчетливо разбивается на два подмножества, рода, класса, касты — «туземцев» и «физиков» (названия мои, самоназваний нет). «Туземцы» действительно частично состоят из местного населения, по мере надобности их завозят дополнительно, работают по обеспечению Города, в торговле, строительстве, образовании, милиции. Их потомки могут проникать в «физики».

«Физики» — высококвалифицированные специалисты разных профессий, работающие на основном производстве, в науке и научном обеспечении, в том числе и в спецслужбах. Элита физиков — специалисты первого призыва, создававшие первые изделия, приехавшие на место, где кроме руин монастыря и лагеря ничего не было, а также их потомки с нужным образованием. Эта группа постоянно пополнялась лучшими специалистами (выпускниками физтехов). Это и есть элита, то есть собрание лучших. В Арзамасе-16 работало около половины членов и член-коров АН СССР, сталинско-государственно-ленинских лауреатов, ученых-героев; на стене музея ядерного оружия в три яруса висят портреты героев сообразно рангу.

Сейчас именно эти люди образуют основу Города, его Сообщество и Общество, будучи особым субъектом и носителем коллективного сознания Города. «Физики» служат в администрации Города (недавно сам город был просто подразделением Объекта), в разных непонятных конторах (не везде есть вывески), музеях; священник местной церкви и (по слухам) местный главный рэкетир — бывшие физики. Физики сами разработали Закон о закрытых территориальных административных образованиях (ЗАТО), закрепляющий нынешний статус Города. Как член касты физик не бывает бывшим; этот статус пожизненный. При очень разном отношении к А. Д. Сахарову его считают своим.

Теоретически все могли покинуть Город, но это значило потерять допуск, статус, специальность, квартиру, благосостояние и так далее. Были ли такие случаи среди «физиков», не знаю.

При том что каждая из двух главных групп внутренне неоднородна, напрашивается известная ассоциация — социальная структура архаических индоевропейских обществ из четырех каст: мудрецы-правители, воины, простолюдины - работники, рабы.

Кроме иерархии статусов существует некая «аристократия сопричастности» основному, оружейному производству, прямому участию в работе над изделиями и их испытаниями. Она маркируется системой допусков. Этим явно гордятся. Видимо, в советские годы причастность была важнее благосостояния.

А оно по тогдашним меркам было очень высоким — куда выше, чем у сходных групп в Москве. Город снабжался из закрытого распределителя. В отличие от шарашки или, скажем, академгородка Новосибирска, где человек с хорошим аппетитом должен был становиться доктором наук, чтобы быть сытым, пайковый стимул получения научного статуса действовал слабо. Квартиры были у всех, у желающих — дачи в Зоне и машины; продукты и ширпотреб в изобилии. Но имущественные блага не создали своих страт. Хозяйство и быт не играли большой роли в жизни Города. Центром жизни была Бомба.

Хозяйство Бомбы

Хозяйство Объекта секретно, сложно и странно. Оно вне экономики, даже вне бухгалтерии. Секретный бюджет игнорирует очень многое: стоимость охраны не калькулируется, интеллектуальная собственность и экономические риски не оценены. За использование земли Объект не платит; о компенсации ущерба смежным территориям и страховке нет и речи. Страна не знает, чего ей стоит Город.

Город Арзамас-16 существует в несоразмерном масштабе: ресурсы черпают с территории всего СССР, продукт производится для воздействия на весь лих Земли, где живут потенциальные жертвы. Арзамас-16 находится на планете Земля в целом. Эго точка, чью катастрофу можно будет видеть из иных солнечных систем; Город, существование которого есть планетарная катастрофа.

Его хозяйственное тело работает исключительно за счет огромных ресурсов, обеспечиваемых внеэкономически, силой власти. Почти полстолетия Город жил на все увеличивающихся потоках ресурсов, в режиме роста, имел высший приоритет снабжения. Эго точка невероятной концентрации богатств, овеществленных в сложнейшем техническом комплексе, производящем продукцию, круг потребителей которой сверхограничен; зависимость от конкретного потребителя всеобъемлюща.

Арзамас-16 потребляет прорву знаний / технологий. Город гордится тем, что любой нужный продукт, сырье, материал, человек завозились, зарубежная технология — закупалась или кралась. Почти вся физико-математическая наука страны существовала как база таких городов. Все ресурсы использовались расточительно, экстенсивно и безвозвратно. Отработанный материал город выбрасывал, загрязняя среду. Характер продукции и режим ее производства сделали Город бессмысленным поглотителем ресурсов. Кроме того, нужны постоянные затраты на поддержание Города и продукции в безопасном состоянии. Самое дорогое предприятие земной ойкумены производит исключительно ущерб.

Приватизация атомной промышленности в России запрещена; даже идея приватизации воспринимается Городом как кощунство. Но (пред)приватизация Бомбы уже налицо, для Сообщества атомное производство — кровное дело; Сообщество и в самом деле — субъект Объекта в силу сращенности. Жители владеют изделиями, изделия владеют жителями — мыслями, чувствами, языком.

Пространство и сообщество миссии

В Городе говорят на языке, мало понятном непосвященному, некоторые употребляемые в этом тексте слова — ДЕСЯТКА, ДОПУСК, ЗОНА, ИЗДЕЛИЕ, ИСПЫТАНИЕ, ОБЪЕКТ, ОРУЖЕЙНОЕ ПРОИЗВОДСТВО, ПЕРИМЕТР, ПРОДУКТ, ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ЗОНА, РЕЖИМ, СПЕЦФАКУЛЬТЕТ - наиболее понятная часть лексики, но поначалу требуется перевод: изделие — ядерная бомба, объект — завод по ее производству и так далее. Так говорят в Арзамасе-16 и сейчас, когда стало свободнее. Обсуждение большей части жизненных ситуаций Города жестко нормировано или табуировано. При пересечении в разговоре незримой границы табуированной темы всякий раз срабатывает самоцензура. Ни разу в беседах не затрагивались темы смерти, аварии, атомных взрывов и их последствий. Чтобы выговорить слова типа «ядерный взрыв», «производство водородных бомб», требуется усилие.

Сфера секретности, табуирования и сакрализации едина для Сообщества. Секретное и сакральное сплетены: все сакральное — секретно, но в логике Арзамаса-16 верен и обратный ход — все секретное сакрально. Выражение «культ секретности» — не метафора, а точный термин. Секретно все атомное; секретность есть ипостась потомного культа. Секретность обеспечивает укрытость от врагов (слово вполне в ходу) и недоступность профанам. От первых тайны Арзамаса-16 защищают чекисты, от вторых — физика. Элита советских интеллектуалов срослась с чекистами; они разделили способы добывания и сохранения истины, стали братьями во истине.

Для коллективного сознания Города, внутренней логики Арзамаса-16 характерны неожиданные отождествления и переносы свойств по смежности объектов. Так, кроме секретности и эзотеричности, атрибутами атомной истины выступают сила-мощь и польза-добро. Атомное оружие и вообще все атомное — истинно, полезно, скрыто, красиво, присуще государству. Атомное заражает все вокруг себя эманациями; универсум мыслится как совокупность кругов вокруг атомной бомбы. В круге первом — «настоящая физика» и Мощь государства, во втором — точные науки и государство, далее — территория и население СССР.

Физику в Городе уважают за красоту и силу. Советское государство — за силу и служение Физике; любое государство уважаемо лишь в меру его силы. Равнодушие к государству жителям искренне не понятно — враждебность понятнее. Городу интеллектуалов чужды умонастроения либерализма.

• Арзамас-16 — первый и главный атомный закрытый город — занимает середину Мордовского заповедника (Мордовия) и кусочек Нижегородской области, с недавних пор подчинен ее администрации без включения в состав. Зона площадью около трехсот квадратных километров — Институт экспериментальной физики бывшего Минсредмаша, ныне Федеральный ядерный центр. Основная часть зоны занята лесами с вкраплениями болот и дачных поселков; жилая и производственная зоны разделены лесом.

Население около восьмидесяти тысяч человек. Аэродром, рейсы в Москву (в расписании не значатся). Железнодорожная станция, ежедневно поезд Москва — Берещино, билет до конечной станции в кассе купить нельзя, только в самом поезде. Он входит в Город-Зону через один из трех контрольно-пропускных пунктов лишь после многочасового досмотра. На шоссе между КПП и Городом — памятник святому Серафиму Саровскому. Зона имеет форму рубленого овала, по периметру, имеющему здесь ранг имени собственного (Периметр), длиной около ста километров, охраняется дивизией (неполной) внутренних войск.

• Схематическая карта Мордовии

Периметр — две стены колючей проволоки в пять метров высотой, между ними — контрольноследовая полоса. Охраняется тщательнее госграницы: патрули, вышки, прожектора, пулеметы, собаки, телекамеры.

Город стоит у монастыря при впадении речки Саровки в реку Сатис, приток Мокши.

Ландшафт мещерский, сосновые боры. Застроены водоразделы, долины почти не заняты.

Город имел и имеет много имен. Вначале условные названия имел только Объект, потом поселок стал зваться Арзамас-75, затем Арзамас-16. До 1975 года официальный адрес — «Москва, Центр - 300» (почта и ныне доходит). Местная коммунистическая газетка называется «орган Кремлевского горкома»: Кремлев — первое закрытоофициальное (и не отмененное) название (кажется, самое удачное). В обиходе зовут Город, Арзамас, Зона, Саров.

Что же такое этот мир Арзамаса-16?

Сакрализованный миропорядок малого места; социально-профессионально-кастовая структура; единая структура Зоны - локальная и глобальная, утилитарная и нормативная, космологическая и хозяйственная; тотальное единство этики и эстетики, познания и долга, хозяйства и служения, личности и государства; особое сословие, роль которого не сводится к власти и привилегиям, а состоит в опасной тайной миссии; мораль долга и пренебрежения жертвами; закрытое ксенофобное пространство. Добавлю явную маскулиноцентричность жизни, вытеснение женского начала на биологическую периферию быта, практицизм без чувства реальности; страх свободы и большого мира: привычка к простой опасной жизни; чувство миссии и мессианство. Архаическая или архаизированная субкультура? Выплеск коллективного бессознательного? Сплав постмодернизма и архаики? Мутант технотронной цивилизации, итог скрещения советского государства и науки?

Госбезопасность, армия, разведка, былая компартия ценятся и уважаются за защиту от врагов и Помощь в добывании нужного: кража чужих технологий скорее одобряется. Признание того, что вся технология первой атомной бомбы была краденой, самоуважения физиков не уменьшает. Велика гордость, что вторая (наша советская) бомба — лучше; ее макет в музее ядерного оружия миниатюрнее первой, но сравнительных данных по убойной силе и стоимости убоя души населения не приведено.

Сообщество Города — хранитель уникальных знаний в сложной научно-технической сфере; когнитивный организм, выращенный в особой среде, производящий особый продукт. Но организм абсолютизировал и универсализировал условия своего существования. Атомная бомба была создана в результате целенаправленных усилий (разведки и науки); для сообщества Города любое благо, польза, смысл может быть исключительно результатом целенаправленных усилий, решений задач, рационально организованной деятельности жестко сконструированных коллективов. Сведения о существовании наук, равноправных с физикой и математикой, но заведомо иных, до Города еще не дошли (вариант — дошли, но не вошли); интеллектуальные практики, не основанные на расчетах, математических теориях, экспериментах, технологизации жизни человека и социальном насилии etc, просто игнорируются. К естественности, непроизвольности, спонтанности, непрограммированному развитию относятся с неодобрением и подозрением.

Казавшийся мне реликтом шестидесятых физикалистский физико-математический рационал -романтизм жив-здоров. Всю внепрофессиональную жизненную реальность он игнорирует. Жители твердо убеждены, что основа успеха — рационал-активизм. Сообщество Города состоит из хорошо (узко) образованных, квалифицированных, деятельных, решительных, рационально-прагматичных людей. Принимать решения для них — не обуза, а способ жизни. Решать сложные задачи — удовольствие. Трудности прекрасны; ответственность — долг. Активность, решительность, дисциплина, жертвенность, бдительность, полная регламентация поведения, игнорирование опасности — осознанная необходимость.

Люди, исполнявшие долг,— герои местного пантеона. Это физики, творцы, гении, изобретатели, активные и беспощадные, иногда только гении (как предстающий в местном фольклоре юродивым А. Д. Сахаров); послужившие Городу военные, чиновники, палачи-организаторы вроде Берия и Банникова. В пантеоне — исключительно мужчины, как и в администрации, дирекции, названиях улиц. Почитают Серафима Саровского, будучи уверены, что своей духовной работой он готовил Место для Объекта; на разрабатываемом гербе Города его изображение будет соседствовать с эмблемой атома.

Арзамас-16 — сообщество долга. Оно убеждено, что работает не за блага и привилегии. Я им верю. Они жертвовали многим и готовы были пожертвовать всем. Личный долг, благо Города, Родины и человечества для них единая неделимая высочайшая ценность.

Что хорошо для Арзамаса-16, то хорошо для ... Даже больше, Арзамас-16 и есть Страна, Россия, Родина. Местное сообщество ощущает себя непосредственно тождественным с Родиной-Истиной-Благом; это тождество непоколебимо.

В пронизанности всей жизни долгом есть завораживающая тотальность. Этика всеобъемлюща, все расценивается как соответствующее/несостветствующее долгу. Все существует в меру пользы/вреда для Арзамаса-16. (Собеседники усматривали во мне волонтера, прибывшего на помощь Городу; трудно было объяснить, что мной движет исключительно интерес географа-исследователя к особому месту пространства.)

Современные интересы Города — продолжение служения. Сообщество не пронизано какой-то отвлеченной идеей миссии. Оно само — сообщество миссии. Миссия расширяется. Это не только защита Страны от атомной угрозы (она представляется несомненной) или порабощения другими странами, но и удержание атомного комплекса в боеготовном-безопасном состоянии.

Для сообщества нет сомнений в том, что Арзамас-16 является центром и гарантом существования мировой науки и культуры. Как и сомнений в том, что страна жизненно нуждается в ядерном оружии и существует исключительно потому, что такое оружие есть. Цитата: «Нам совершенствовать изделия нужно для вашей жизни и развития». Производство атомных бомб отождествилось с развитием науки, а оно — с прогрессом культуры и так далее. Арзамас-16 стоит на том, что процесс производства орудий смерти (страха смерти) есть продуктивнейшая культурная практика, порождение, а не только внешнее силовое обеспечение культуры. Культура и Культ Бомбы едины.

Город видит себя неиссякаемым источником живительных знаний, интеллекта, технологии решения любых задач (обсуждается идея проекта оружия для зашиты Земли от астероида или агрессивных НЛО). Сообщество всерьез полагает, что Город решит любую задачу, только дай ему прежние безбрежные ресурсы. Сообщество очень раздражено вмешательством общественности страны в атомные дела, а особенно — деятельностью внешних экологов (местные «зеленые» работают вместе с чекистами). В экологичности Города и Объекта в Городе сомнений нет (независимых данных тоже нет); как и в полезности, экологичности и чуть не святости атомной промышленности.

Вопрос о том, как совмещается «атомность» и режим заповедника, собеседники считали удачной шуткой. В Городе сфера юмора специфичная. Только раз на десятый я понял, что расхожеевыражение вернувшегося из-за зоны человека «...ну, въехал в Зону — дышу свободно» — не шутка, а вздох удовлетворения существа, вернувшегося в свой обжитой безопасный нормальный мир из мира дикого, опасного и странного (действительно, в Городе невелика мелкая бытовая преступность).

Мир Арзамаса-16 устроен удивительно просто (не значит — в нем легко жить); в центре — Объект, мера сопричастности которому определяет ценность человека (это расстояние важнее обычного топографического). Мир Дела огражден от иррегулярно-стихийного мира Границей, не пускающей враждебные силы в таинство спасения Страны и Мира, осуществляемое отборными, подготовленными скромными работниками. Проволока зоны разделяет не соседние территории, а ценностно различные пространства — сакральное и профанное. Пространство Арзамаса-16 ограждено от неразумия мира, который оно спасает и защищает; внешний мир обеспечивает потребности Арзамаса-16. Этим внешним миром и является государство, само защищенное от внешнего мира своей Зоной.

Смысловой центр Арзамаса-16 сопрягает в единое целое спасаемую страну, обеспечивает сохранение жизни. Разработка новых изделий — связь и гарант прошлого, настоящего и будущего; сакрального и профанного. Отраженным светом сакральности светит Зона-периметр и вообще режим и безопасность. Отношение к режиму зоны явно неутилитарно, но практикующие управленцы хорошо понимают ее краткосрочные выгодв.

Не страшащиеся ядерной опасности жители очень встревожены и напуганы возможным сокращением несвободы. Отмена режима кажется началом конца света, который неизбежно последует за снятием колючей проволоки. Город не готов к тому, что режим Зоны можно ослабить, что в Город сможет ездить кто угодно. Рациональных аргументов этому не находится, ведь сам Объект — зона в зоне - абсолютно неприступен. Отсюда своеобразные идеи утилизации и эксплуатации закрытого статуса Зоны ради его сохранения — делать бриллианты и наркотики; создать свободную экономическую зону, из понятия которой пришелся по сердцу особый изолированный статус, и прочее. Пока что статус зоны эксплуатируется наиболее оборотистыми одиночками; ходит слух, что в зоне процветает торговля крадеными автомобилями для внутреннего употребления.

Опасное место

Арзамас-16 переживает непривычно-неопределенное и уже тем трудное время. Лица, принимающие решения, вполголоса говорят о шоке; физики растеряны; атомное лобби работает не покладая рук в поиске новой властно-идеологической крыши. Переходное время. Кризис.

Адаптация к жизни не началась, реальность не принимается. Конец СССР не принят как факт, его неизбежное следствие — невозможность гонки вооружений — не осознано. Когда я был там в 1995 году, Город еще не смирился с новой ситуацией, мечтал о реставрации. Но иллюзии чреваты срывом в безумие. Сообщество Города не постигает, почему сокращается поддержка структуры, чья миссия подтверждена высшими сферами, — в музее ядерного оружия висят в рамке напутственно-одобрительные слова Президента и Патриарха Русской православной церкви.

Аразамас-16 жил на потоках денег, людей, идей, благ, престижа, привилегий, статуса, славы; опирался на чувство незаменимости и ужас мировой ядерной войны (социальные наркотики?). Ради таких городов уничтожаются ландшафт и люди на десятках миллионов квадратных километров, шпионы рыскают по миру, страна разоряется и развращается. Жители Арзамаса-16 это отчасти знают, но понимают плохо. Они убеждены, что именно их трудами, волей, гением мир был спасен от катастрофы. Им никто не сказал правды.

А правда такова. Опираясь на ядерное оружие, применяя атомный шантаж, СССР вел беспрерывную войну. По всей планете красные наступали, защищали население, строили лагеря, грабили, убивали. Запад боялся ядерной войны и отступал. СССР воевал и жил за счет страха войны. Арзамас-16 живет за счет производства (страха) атомной смерти. Арзамас-16 оснащал и усиливал преступную власть. Атомный комплекс и без войны изуродовал нашу страну сильнее, чем сделал бы любой враг, от которого он ее якобы защищал. Очевидна связь между успехами работы этого города интеллектуалов и разгулом планетарного красного террора, авариями атомных станций, подлодок, спутников, кораблей, северокорейским и прочими атомными шантажами. Очевидна ответственность Города.

Любое скопление искусственного опасно. Концентрация опасных веществ и технологий в руках оторванных от реальности невротизированных интеллектуалов опасна стократ. Опасность утечки ядерных материалов и технологий известна; вряд ли она главная. Сообщество Города само есть источник опасности — прежде всего вследствие его силы и статуса, организованной активности, нарастающей дезориентированности. Приспосабливающиеся к реальности жители становятся огородниками, торговцами, рэкетирами, бизнесменами; многие уезжают. Все большую роль играют в Сообществе те, кто отвергают реальность.

Дисциплинированное, энергичное, привыкшее принимать решения Сообщество, уверенное в своей миссии, опасно всегда и везде. Оно встревожено — его Миссией пренебрегают; такого не бывало с сотворения Города. Для Сообщества кризис Арзамаса-16 предстает вселенской катастрофой. А Сообщество привыкло жить близ катастрофы, упрощать действительность, рисковать ... Оно может решить, что близка критическая точка разрушения атомного потенциала СССР-России, что есть синоним гибели Сообщества и России.

В такой ситуации Сообщество обязано и, видимо, будет действовать. Как? Об этом надо думать всем. Это — важно. Арзамас-16 порожден государством; оно в ответе за него перед нами и Городом. Сохранение закрытости и изолированности Арзамаса-16 от внешнего мира сегодня — продолжающееся преступление. Арзамас-16 сам не станет обычным местом, не превратится в обычный город. Он пребывает в гордыне, ностальгии, надежде реставрации; не извлекает уроков, не ищет смысла, не раскаивается. Он становится еще более, по-новому опасным. •

• Карлос Швабе, «Ангел смерти и могильщик»

ВО ВСЕМ МИРЕ

Рисунки А., В. и Ю. Сарафановых

Больше спирта, водители!

Правда, не «внутрь», как говорится, а в бензин. Американское правительство объявило, что для очищения автомобильных выхлопов необходимо добавлять в горючее некое количество спирта. Это правило вводится на всех бензоколонках в самых загрязненных городах: Балтиморе, Чикаго, Хьюстоне, Лос-Анджелесе, Милуоки, Нью-Йорке, Филадельфии, Сан-Диего. В год планируют добавлять почти два миллиарда литров спирта.

Есть, конечно, и противники нововведения. Давид Пиментел, профессор Корнельского университета, отмечает, что для того чтобы произвести спирт, надо затратить в полтора раза больше энергии, чем можно потом из него извлечь, а берется эта энергия из сжигания мазута... Так чего же вы там очищаете, друзья вы наши американские?

Для кого — яд, для кого — лакомство

Диана Аман из Массачусетсского технологического института обнаружила бактерии, способные питаться мышьяком. Точнее говоря, они добывают энергию, превращая одни соединения мышьяка в другие, но уже менее прочные.

Самое главное, что нерастворимые соединения превращаются в растворимые. Непонятно лишь, как бактерии избегают воздействия ядовитейшего из ядов — ведь ни одно из земных растений, ни один организм этого не мог. Диана Аман считает, что раньше бактерии питались серой, но мышьяк может дать больше энергии, и они постепенно перешли на мышьяк. Жизнь заставит...

Звук изучает зуб

Зубы у нас болят, их у нас много. В сложных случаях, прежде чем начать лечение, приходится делать рентгеновские снимки, а это все-таки вредно. Кроме того, рентгеновские лучи не подскажут, что происходит с зубом под коронкой.

Немецкие ученые из Института биомедицинской техники в городе Сент-Ингберте пошли другим стоматологическим путем: они создали специальный ультразвуковой прибор. Дело в том, что скорость распространения ультразвука в каком-либо материале зависит от твердости этого материала. На границе с другой средой ультразвуковая волна отражается. Прибор регистрирует отраженные сигналы, преобразует их в напряжения и выдает в виде понятной картинки.

Скорость возвращения сигнала и его интенсивность обусловлены тем, что именно сигнал встретит на своем пути: здоровую зубную эмаль, крепкий дентин или же — вот беда! — слой, размякший от кариеса. «Таким образом мы получаем изображение, своего рода поперечный срез зуба»,— говорит един из авторов проекта, Ральф Вихард.

Поматросили — бросили

Десять лет назад на Тайване было очень популярным телевизионное шоу об одной семье, где жил орангутан. С той поры стало модным держать дома орангутанов. Они не принадлежат к редким животным, поэтому ничто не запрещает их покупать и продавать. Более тысячи орангутанов были завезены на Тайвань и проданы в семьи.

Но недавно выяснилось, что «друзья дома» могут переносить такие человеческие болезни, как гепатит и туберкулез. Естественно, что любители обезьян поспешили от них избавиться, и теперь совершенно непонятно, что с ними делать. Они не могут жить в лесу — просто не умеют этого. Создаются специальные центры по реабилитации, то бишь по одичанию домашних животных, но они не справляются с потоком «новичков». Такова расплата за любовь к животным.

РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР

Что у рыбки на языке?

Неподвижно стоящий поплавок, леска, режущая палец, рассекающий со свистом воздух блесна — за каждым из этих слов дли многих рыбаков скрывается бесконечное количество воспоминаний. И то, как рыба опять не клевала, хоть ее и подкармливали, и приманивали. И томительные часы ожидания первой поклевкн, и комарье, и гнус по берегам рек. Насаживая очередного червяка на крючок, кто из рыбаков не хотел попять, что ей, рыбе, хочется? Почему стоит без движеньи поплавок? Сколько раз мы повторяли сами себе, что на месте рыбы съели бы этого червя с большим удовольствием. Но до недавнего времени все разговоры о предпочтениях рыб оставались лишь догадками ушлых рыбаков. Теперь же в этой области создана солидная научная база. Профессор кафедры ихтиологии МГУ Александр Ованесович Касумнн и его сотрудники первыми в мире разработали и проверили надежную методику для определении вкусовых предпочтений различных рыб.

Какими способами червячок привлекает внимание рыбы? Даже в прозрачной воде роль зрения в поиске добычи невелика, и внешний вид приманки эффективен лишь на небольшом расстоянии. Зато обоняние стремится восполнить пробелы в картине подводного мира. С его помощью рыбы пытаются локализовать источник запаха и подойти к нему. Но оно не дает информации о вкусовых качествах червячка. Чтобы рыбе понять, насколько он вкусный, требуется уже другой орган — вкусовые почки. «Хотя вкус и обоняние и являются хемосенсорными системами,— говорит Александр Касуман,— но спектры у них разные. Аппетитный и привлекательный залах обеспечивается одними веществами, а собственно вкус — уже другими».

«Однако надо иметь в виду, что рыбы — это единственные из позвоночных животных, у которых вкусовые почки находятся не только в ротовой полости, но и на поверхности тела,— продолжает Александр Касумян.— Причем у рыб их на порядок больше, чем у остальных позвоночных животных. А чем больше та или иная рыба тяготеет ко дну, тем больше у нее наружных рецепторов».

Таким образом, сначала рыба с помощью обоняния улавливает какие-то вещества, находит направление и локализует источник, дальше наружная вкусовая рецепция отбирает достаточно широкий круг объектов, потенциально пригодных для еды. Но когда они попадают уже в ротовую полость, в ней идет более строгая, детальная оценка вкусовых качеств. И если червячок прошел все эти стадии проверки, то считайте, что рыбка на крючке. (Конечно, и подсекать надо вовремя...)

Если для человека существуют понятии горькое и кислое, сладкое и соленое, то у рыб, конечно, качества нищи определяются по другим параметрам. И ученые попытались их выяснить на примере лососевых рыб. Выбор именно этих рыб объясняется тем, что у них практически отсутствуют наружные вкусовые почки, то есть главный анализ по вкусовым качествам идет во рту рыбы.

Уже после первых экспериментов стало очевидно, что рыбам далеко не безразлично, какое вещество находится во внешне одинаковых гранулах. Из классических вкусовых приманок большинство видов лососевых в наибольшей степени предпочитало гранулы с лимонной кислотой, а также с хлоридом кальция, не обращая внимания на сахарозу. На взгляд ученых, такое предпочтение горького отражает условия обитания этих рыб. Дело в том, что в рационе лососевых рыб важную роль играют воздушные насекомые, многие из которых содержат едкие вещества для отпугивания своих воздушных врагов. Но в воде насекомых это не спасает, а рыбы относятся к такому вкусу, как к деликатесу.

Однако классические вкусовые приманки не могут адекватно отразить все соблазны, с которыми рыбы встречаются в повседневной жизни. Поэтому ученые провели эксперименты с использованием свободных аминокислот, высокое содержание которых обнаружено у многих объектов питания рыб — дафний, циклопов, червей, водных личинок насекомых.

« И получилось, что вкусовые предпочтения у рыб разных видов различаются,— говорит Александр Касумин.— Причем тем сильнее, чем более далеки сравниваемые виды по своему происхождению. А рыбы, живущие рядом, в одном водоеме, и конкурирующие из-за пищи, просто вынуждены иметь разные вкусовые предпочтении — это существенно повышает их шансы на продолжение рода. Так, например, в насыщенных разными видами рыб коралловых рифах уровень «изощренности» во вкусах может быть поистине поразителен».

С другой стороны, ученые сравнили, что любят такие родственные, но удаленные популяции одного вида — каспийская, балтийская и беломорская кумжа. Несмотря на то, что связь между бассейнами Каспийского моря, Балтийского и Белого морей была утрачена уже более пятисот тысяч лет назад и за это время сменилось не менее ста тысяч поколений, кумжа осталась верной своим вкусовым привязанностям.

Любопытно, что при тестировании вкуса людей различных рас на чистые вещества тоже не было выявлено больших различий. А что касается пристрастий к различным кухням, то они, видимо, проявляются уже с воспитанием человека в той или иной стране. В этой связи интересен эксперимент, который провели сотрудники Александра Касумяна на белом амуре, который является растительноядной рыбой. Да-да, взрослый белый амур (а это существо до полутора метров в длину) питается тем же, чем и корова на лугу. «Но когда эта рыбка небольшая - сантиметров десять, то она может питаться как растительностью, так и насекомыми,— рассказывает Александр Касумяи.— Из них мы сформировали две группы, которые выращивали на различных кормах. И выяснилось, что вкусы уже взрослых амуров практически полностью совпадают. Это означает, что генетически заложенное предпочтение определенных веществ сохраняется у рыб всю жизнь, даже несмотря на кардинальную перемену в питании».

К сожалению, в лабораторию Александра Касумяна, несмотря на очевидный прорыв в определении вкусовых предпочтений у рыб, пока не поступают заказы на разработку высокоэффективных искусственных насадок и приманок. Например, уже сейчас возможно получить такой состав искусственного черви, который бы нравился лещу, но был бы противен ершу. Пока рекомендации ученых ограничиваются общими пожеланиями: карп любит кислые вещества, а плотва — сладкие.

Не знаю, что сделаете вы, но я уже вымачиваю порцию червяков в лимонном соке - выглядит очень аппетитно.

Никита МАКСИМОВ

ТЕМА НОМЕРА Роковые минуты в истории Homo

Кто мы? Какова история рода человеческого? Где его истоки? Два замечательных открытия были сделаны в Эфиопии: находки двух групп исследователей отодвинули возраст самого древнего известного науке представителя рода человеческого до отметки в 2,3 миллиона лет назад, а самых ранних каменных орудий — до 2,6 миллиона лет. (Сообщения об этих находках — на стр. 30 и стр. 32.)

Еще совсем недавно человек представлялся своего рода выскочкой в мире живой природы. Каких-нибудь тридцать лет назад вся история рода Homo укладывалась в миллион лет. Темп его эволюции выглядел несообразно быстрым по сравнению с видами. Теперь картина меняется. Человеческий род обретает свою предысторию (см. «Знание — сила», 1996, № 6), его история стала протяженнее в два с лишним раза. Первая волнующая загадка происхождения человека — когда и как, и почему он выделился из мира животных? Находки в Эфиопии позволяют уточнить ответ на эти вопросы. И это — повод для того, чтобы бросить более внимательный взгляд на ту удивительную пору, когда под низким сводом полуобезьяньего черепа забрезжили первые проблески человеческой мысли. В подборке публикаций, объединенных темой номера, американский антрополог Д. Джохансон представляет свое видение того, как и в каких обстоятельствах было положено начало роду человеческому. Роковых минут в истории рода Homo было немало, и о многих из них мы просто не подозреваем. Для темы этого номера мы выбрали еще два сюжета, над которыми активно работает современная наука.

Аспирантка Московского университета Е. Булыгина рассказывает о том, как в Испании был найден самый древний европеец (см. стр. 37).

Специалист в области молекулярной биологии А. Нейфах знакомит с генетической предысторией человека современного (см. стр. 42).

Дональд Джохансон

Дитя катастрофы. Рождение Homo

К несчастью для обезьян, континенты меняют место своего расположения.

Что правильно для одного человека, правильно и в отношении эволюции.

Мозг позволяет рассчитать лучшую альтернативу.

«Первый шаг к пониманию — перестать думать, будто люди победили в ходе эволюции потому, что они люди»,— говорит Роберт Фоули, молодой палеоантрополог из Кембриджского университета в Англии. Археолог и эколог по образованию, Фоули полагает, что уж слишком много внимания уделяется уникальности человечества в ущерб пониманию нашего происхождения как продукта действия эволюционных сил, которые в это время создали целое сообщество других организмов. Наше самоочарование снова и снова заводит нас в ловушку: в древних свидетельствах мы ищем некий след повеления, присущего только человеку, и как только находим, гордо указываем на него и заявляем, что теперь разобрались с эволюцией человека. Если вы, например, определяете человека как «технологическое животное», тогда, конечно, вам нужно лишь отыскать первое свидетельство существования орудий труда.

Как говорит Лью Бинфорд, это мышление post hoc, задним числом. Производство орудий. Двуногое передвижение. Увеличение мозга. Охота. Раздел пищи. Все эти элементы развивались одновременно в ходе эволюции человека, но мы никогда не поймем, что, как и почему, пока не перестанем размышлять вспять, исходя от результата. Только когда мы лишим древних людей их будущего, мы сможем начать постигать наше прошлое.

В раннем миоцеие, примерно от шестнадцати до двенадцати миллионов лет назад, буйные зеленые леса простирались непрерывно с востока Африки до ее западного побережья и к северу через Сахару, укрывая фактически всю Африку, так же как и большую часть Европы и Азии. Под этим бесконечным шатром обитали десятки видов гоминидов, среди которых были и предки всех современных высших обезьян. Среда была стабильной, и питающемуся фруктами древесному примату выживать в ней было сравнительно просто.

Но ничто Не сохраняет стабильность вечно, включая и саму планету. К несчастью для обезьян, континенты меняют место своего расположения. Одно из современных следствий этого — образование ледовых шапок на полюсах. Еще недавно полагали, что это привело к возрастанию уровня осадков и вегетации в тропиках. Теперь мы знаем, что произошло как раз обратное: глобальное похолодание вызвало большую сухость территорий Вокруг экватора. В результате миоценовый тропический дождевой лес начал постепенно сокращаться. По составу сохранившейся в почве пыльцы и типу обнаруженных животных, населявших эти регионы, мы зияем, что открытые саванновые леса, а иногда даже степные пространства заняли территории, утерянные тропическим лесом.

Дональд Джохансен

Затем пришла более серьезная катастрофа. Под влиянием некоторых локальных тектонических подвижек стал уменьшаться водообмен между Средиземным морем и Атлантическим океаном. Когда бутылочное горлышко между ними сделалось мелководным, в Средиземноморье начало аккумулироваться ненормально большое количество соли. Между шестью с половиной и пятью миллионами лет назад Средиземноморье заключило в своем сокращающемся объеме до шести процентов всех солей Мирового океана.

«Средиземноморский солевой кризис», это причудливое отклонение от обычной химии океана, возможно, было своего рода климатическим спусковым крючком человеческой карьеры. Пресная вода замерзает при более высокой температуре, чем соленая, и Мировой океан, ставший более пресным, чем обычно, не исключение. Результатом были внезапный и быстрый рост массивов морского льда вокруг Антарктиды и дальнейшее понижение уровня моря. Температура на планете внезапно упала.

• Дорога эволюции... Солнцем на ней оказались высвечены те виды, которые за долгие миллионы лет смогли выжить и дать начало более совершенным существам. Цифрой 1 на рисунке указано время появления первого из вида Homo— Homo habilis. Позже появляются и первые орудия, датируемые временем в 2,5 миллиона лет и обозначенные на рисунке цифрой II. И, наконец, Homo erectus с возрастом 1,8 миллиона лет отмечен цифрой III. Конечно, это весьма выборочная картина появления и эволюции человека, но и на ней хорошо заметны ключевые этапы развития вида

«Ребенок Люси»

«Люди говорят, что я счастливый человек»,— так начинает эту свою книгу американский антрополог Дональд Джохансон. И с этим не поспоришь — череда находок, среди которых знаменитая Люси, сделали его если не счастливым, то уж точно знаменитым. Но слава, а тем более реноме ученого требуют постоянного подтверждения. А Джохансон погряз в самых различных организационных делах, да к тому же шла война в его любимой Эфиопии и случился запрет ее правительства на расковки. И только в 1986 году, почти через десять лет после своей знаменитой находки, он снова попал в Африку, правда, в Танзанию, в Олдувайское ущелье. Вынужденный отправиться в то место, куда можно, а не туда, куда хочется ехать, Джохансон встал перед сложной этической проблемой. Дело в том, что Олдуванское ущелье было открыто для ученых Луисом Лики и своеобразно «приватизировано» многочисленными членами его семьи. А сказать, что клан Лики очень хорошо ладил и с самим Доном, и с его близким товарищем Тимом Уайтом, никак нельзя.

Тем не менее Дон и Тим отправились в Танзанию и на третий же день рядом с дорогой, по которой регулярно ездят туристы, нашли кусочки черепа и кости скелета существа, которое назвали Дик-Диком. (Для злорадства напомним, что Лики потребовалось тридцать лет для того, чтобы впервые найти останки гомнинда.) Правда, дальнейшие поиски в Олдувайском ущелье были безрезультатными, но и находка существа возрастом в два миллиона лет в первую же экспедицию после длительного перерыва — неплохой результат для «счастливчика Дона».

Об этом и о многом другом его новая книга «Ребенок Люси». Мы публикуем из нее отрывок, посвященный эпохе возникновения рода человеческого.

Теперь дождевой лес Африки был разрушен и превратился из единого широко раскинувшегося массива в скатерть, сотканную из небольших заплат, становящихся к тому же постепенно все более мелкими. В некоторых областях лес должен был уменьшиться до зеленого покрова, прилепившегося к горам. И как уходили леса, так уходили и виды, которые зависели от них. Вместо единой обширной исходной области распространения гоминидные приматы, как и все остальные виды, очутились на множестве «островов», каждый из которых изолирован, каждый окружен своеобразной непостоянной маргинальной зоной, в которой вероятно возникновение быстрой эволюции.

Элизабет Врба, южноафриканский палеонтолог, работающая сейчас в Йельском университете, предложила изящную форму описания «путей выбора», встающих перед видами, когда места обитания разрушаются под их ногами. Биологи используют такие слова, как «выбор», «стратегия» и «решение», чтобы описать ответ видов на требования, предъявляемые к ним средой. Но виды, включая и наш собственный, не принимают сознательных решений относительно пути своей эволюции. Эти термины применяются только как аналогия при описании путей естественного отбора и адаптации.

Элизабет говорит, что вид может избрать любой из трех путей, предложенных «индуистской триадой» богов. Он может следовать путем Вишну-охранителя и мигрировать в новую область, где прежние условия окружающей среды по-прежнему преобладают. Сделав такой выбор, вид не нуждается ни в том, чтобы преобразовываться в новую форму, ни даже в значительных изменениях. Второй вариант: оставаться на своем географическом месте и следовать по пути Брамы-созидателя, образуя новый вид, лучше отвечающий условиям, которые господствуют теперь на этой территории. Третий вариант — попасть в руки Шивы- разрушителя и исчезнуть.

Из того, что мы видим в палеонтологической летописи, следует, что примерно шесть миллионов лет назад большинство из десятков видов гоминидов, которые обитали тогда в тропических дождевых лесах, последовали по пути Шивы-разрушителя в небытие.

Из тех немногих, которые остались, большинство последовали за Вишну в те клочки лесов, где оставались прежние условия среды.

Однако один из приматов избрал путь Брамы и двинулся по этому пути на двух ногах. Он приспособился к более открытым пространствам. Не все согласны с тем, будто первый гоминид избрал двуногий способ передвижения потому, что он был более эффективен в условиях открытого ландшафта. Оуэн Лавджой, например, убежден, что предок этого примата обрел прямохождение еще в миоценовых лесах. Но что бы ни послужило первичным толчком к возникновению двуногости, разрыв сплошного лесного массива дал пространство, на котором мог закрепиться этот новый признак: эволюционное новшество небольшой группы прегоминид.

• Изменения среды в Африке помогли установить ход эволюции ряда поколении гоминид. В позднем миоцене тропические дождевые леса, которые ранее доминировали на континенте, начинают уступать место саванне и слабо залесенным пространствам. В течение следующих десяти миллионов лет глубокий эффект производят полярные ледники. Более прохладная температура и снижение количества осадков во время ледниковых периодов привели к сокращению лесов до разорванных пятен, изолировавших виды в пределах каждого из них.

Я не знаю находок, о которых мог бы решительно заявить, что они представляют собой древнюю популяцию на сталии перехода к двуногости. Шансы обнаружить такое исчезающе малы. Возможно, переход произошел слишком быстро и на слишком ограниченном пространстве. Мое мнение, что конечным результатом этой инновации был афарский австралопитек или что- то очень близкое к нему. Древнейшие его находки ориентировочно датированы четырьмя миллионами лет. А самый молодой афарец из Хадара датируется возрастом приблизительно 2,9 миллиона лет. Это означает, что вид существовал не менее миллиона лет, возможно, значительно дольше. Во всяком случае, по любым стандартам это был стабильный и успешный эволюционный эксперимент.

И вот что удивительно: природная среда Восточной Африки в ту пору была какой угодно, но только не стабильной. Мозаика лесов, слабо залесенных пространств и саванны менялась во времени, регионы сначала покрывались лесами, затем становились открытыми, затем снова затенялись лесами. Вулканы, лавовые потоки и землетрясения постоянно изменяли ландшафт, меняя направление течения рек, возводя отвесные преграды на открытых равнинах.

Как мог афарец выдержать эту суматоху и остаться неизменным в течение миллиона лет? Он расширил свое меню и вышел за пределы тропического леса. Мы знаем, что афарцы часто посещали сухую местность Лэтоди и открытые зонтичные леса Хадара. Подвижность, которую обеспечивало им прямохождение, возможно, расширяла область их распространения более, чем это было доступно для других приматов. В результате можно было использовать ресурсы многих различных мест обитания.

Если вы будете думать по-старому, идя от нас в глубь времен, вы можете сказать, что как только сформировалась такая уникальная человеческая черта, как прямохождение, остальные элементы комплекса — большой мозг, использование орудий, дележка пищей и так далее — должны были возникнуть неизбежно. Но нет неизбежного в эволюции. Я не вижу причины, почему бы потомкам афарца не продолжать и далее существовать точно так же, как они это делали в течение миллиона лет или более — хорошо обеспеченные всеядные в относительно богатой среде, приматы с немного большим, чем у других высших обезьян, мозгом, передвигающиеся на двух ногах, поскольку это удовлетворяло их тогдашние потребности, но не потому, что предсказывало великолепное будущее.

Но афарец изменился. Между тремя и двумя миллионами лет назад Восточная Африка стала трудным местом для привольного житья, возможно, весьма внезапно. И афарец, как и его предок, был вынужден снова выбирать между путями Вишну, Шивы или Брамы.

Дождевые леса вновь расширялись в более теплые и влажные периоды между наступлениями ледников, сводя вместе виды, которые эволюционировали в изоляции.

Я уже говорил об изменениях, вызванных в Африке глобальным падением температуры в позднем миоцене. Недавно Элизабет Врба обратила мое внимание на данные, свидетельствующие о другой климатической катастрофе, случившейся позже. Глубоководные океанические осадки содержат признаки увеличения масс полярных льдов в промежутке от 2,5 до 2,4 миллионов лет, возможно, отмечая первое наступление ледников в северном полушарии. Исследования пыльцы растений в наземных отложениях говорят о том же: в Голландии пальмовые леса уступили место открытым степям, в районе Омо в Эфиопии произошел резкий сдвиг от древесной растительности к травам и низкому кустарнику. Данные из Омо, касающиеся микрофауны — грызунов и подобных им животных,— точно отвечают изменениям растительного покрова: между 2,5 и 2,4 миллионами лет назад лесные формы уступают дорогу тем, кто адаптирован к засушливым условиям.

Собственные исследования Элизабет по изучению африканских парнокопытных (бычьих) привели к тому же заключению. Парнокопытные — хороший индикатор эволюционных изменений в Африке из-за их большой численности и разнообразия. Два с половиной миллиона лет назад семейство бычьих испытало взрыв образования новых видов, хорошо адаптированных к условиям саванн: бубал и гну, газели, имлала, спрингбок и другие формы.

«Все континенты говорят одно и то же,— говорила мне Элизабет.— В некоторых местностях изменился климат, драматически изменился. Причина этого изменения неясна — возможно, тектонические подвижки закрыли Панамский перешеек, перетасовав циркуляцию течений в Тихом и Атлантическом океанах, что изменило температурный и влажностный режим. Но что-то произошло — это сомнению не подлежит».

Согласно ее мнению, этот внезапный глобальный климатический сдвиг мог вызвать волну исчезновения прежних и образования новых видов. Пульсация должна была подтолкнуть также и ранних гоминид, возможно, положив начало и появлению Homo. Если Элизабет Врба права, а я думаю, она права, то Homo появился в Восточной Африке примерно 2,5 миллиона лет назад — еще один из видов борющихся за выживают в радикально изменившихся условиях.

«Что правильно для одного человека, правильно и в отношении эволюции,— говорит она.— Вы не стремитесь многое изменить, если сидите в окружении старых вещей в своем обычном жилье. Но если вы попадаете в ситуацию стресса или повышенного риска, вы будете втянуты в изменения. Мы — продукт катастрофы».

Мы должны взглянуть поближе на этот новый мир, вставший перед потомками афарца. До сих пор я говорил о среде обитания, используя «лес», «залесенное пространство» и «саванна», как если бы они были нарисованным на заднике фоном для сцены, на которой идет представление. Это удобное упрощение, но оно усиливает впечатление, будто эволюция человека была чем-то особенным, специфическим. Люди не эволюционировали в среде обитания; они были частью ее, как другие животные. Среда обитания животного — это температура воздуха у его кожи; ливень, увлажняющий пыль под его ногами; высота гор и суровость зим. Днем среда обитания всасывает энергию от солнца, ночью она становится голодной и пожирает собственный хвост. Среда жива. Она движется. Она убегает от вас или вцепляется в ваши копыта. Она схватывает пищу прежде, чем вы успели это сделать, или пробегает мимо, пока вы едите. Среда динамична. Это больше, чем физическое окружение и сумма организмов, которые живут и умирают в ее границах; это конфликты и взаимозависимости, которые переплетены друг с другом. Среда не ждет спокойно, пока вы изменитесь, чтобы управлять ею. Она тоже эволюционирует.

Сенсация Джохансона: древнейший человек

Период между двумя и тремя миллионами лет назад долго оставался белым пятном в истории эволюции человека. Антропологи с уверенностью предполагали, что в пределах именно этого отрезка времени обезьяноподобный австралопитек начал превращаться в древнейшего человека. Но ископаемые свидетельства из Африки, относящиеся к тому периоду, были чрезвычайно разрозненными и мало убедительными.

И вот необычайная находка: отлично сохранившаяся верхняя челюсть.

Находка была сделана группой американских, канадских и израильских ученых, возглавляемой Уильямсом X. Кембелом, Дональдом С. Джохансоном и Робертом С. Уолтером из Института происхождения человека в Беркли, в каменистом районе Хадар (Северная Эфиопия).

Эту челюсть следует считать древнейшим среди известных науке свидетельством существования человека. Датировка, выполненная Р. С. Уолтером, позволяет с уверенностью назвать ее возраст — 2,3 миллиона лет. Нынешнее открытие специалисты считают безусловным доказательством значительной древности человеческого рода. Теперь момент его появления отодвигается в прошлое — по сравнению с прежними датировками — на 400 тысяч лет!

И еще одна приятная неожиданность: рядом с челюстью были разбросаны весьма примитивные и грубые каменные орудия, представляющие собой самый отдаленный от нас пример связи между находками костных останков человека с «продукцией» его рук. Видимо, австралопитек, живший в бассейне той же реки Аваш 4,0—3,9 миллиона лет назад, имел длинное, вытянутое нёбо, выступающую вперед морду и обезьянью конфигурацию головы. А у новооткрытого существа челюсть намного шире, свод нёба имеет дуговидные очертания. Нос у него, очевидно, был сплющенным, сходным более с человеческим, как и лицо в целом.

Пока не найдены череп и иные части скелета, неясным будет оставаться, является ли «новичок» ранее неизвестным видом, или он относится к уже известным формам.

Борис СИЛКИН

«Саванна» — широкий термин, включающий все — от галерейных лесов, окаймляющих реки и берега озер, до полупустынь. В промежутке — слабо залесенные пространства, заросли кустарника, как в Лэтоли, огромные пространства трав, перечеркнутые случайными отдельными акациями. Саванны не обеспечивают большого количества «первичной продукции» — той массы растительного материала, который поддерживает жизнь животных в пищевых цепях. Однако они обычно являют огромное изобилие животной жизни. Каждый, кому посчастливилось быть свидетелем ежегодных миграций гну, заполняющих равнину Серенгети до горизонта, поймет, что значит в этом контексте слово «изобилие». Ключ к обилию млекопитающих — трава. Трава — низкокачественная пища; она не содержит много белка, а тот, что есть, заключен в клеточных стенках. Но зато трава быстро вырастает вновь, и таким образом запасы быстро восстанавливаются.

Копытные, естественно, привлекают хищников как добыча. Саванны также служат домом для Немногочисленных приматов и свиней, которые питаются более высококачественной, но скудной растительной пищей.

Наши предки не записывали за собой равнины, как первопоселенцы Оклахомы, которые мчались верхом, чтобы вбить заявочный столб на девственной территории; они были заброшены в среду, уже заселенную удачливыми ветеранами саванны. Как каждый вид, пытающийся добыть для себя нишу в новом месте обитания, гоминиды должны были ощупывать край энергетической системы, разыскивая ресурсы пищи, не использованные лучше устроившимися видами. Реальными конкурентами первых гоминид были другие поедатели высококачественных растительных продуктов: бабуины, мартышки и свиньи. Как и они, гоминиды должны были усвоить основной принцип обитания в саванне: необходимые ресурсы редки и разбросаны. Чтобы уцелеть, ты должен кормиться на большей территории, тщательно обшаривая все места, где можно найти еще что-то пригодное в пищу.

Но это только половина проблемы. Саванна ставит в тупик при поисках пищи не только в пространстве, но и во времени. Наиболее важная характеристика саванновой среды — сезонность. Обрушиваются ливневые дожди. Периоды между ними — сухие сезоны — могут продолжаться от двух с половиной до десяти месяцев. Саванна сухого сезона — это не просто подсохший вариант влажной саванны. Это вообще другая местность. Травы в сухой сезон съеживаются в бесполезную коричневую подстилку. Где раньше была пища, теперь только пыль. На небольших возвышенностях жара еще сильнее, и даже на сравнительно прохладных плато, таких, как Серенгети, слишком мало тени, в которой можно укрыться от солнца. Травоядные, заполнившие пространство во время влажного сезона, теперь уходят прочь или скапливаются у постоянных источников воды. Многие гибнут от голода или становятся жертвами хищников.

Для каждого животного в саванне сухой сезон — это пропасть голодных времен, которую год за годом приходится переходить по узкому мостику. Каждое животное должно сделать решающий выбор: или перейти к питанию более низкокачественными продуктами, такими как листья, семена, стебли, которых немало остается и во время сухого сезона, или найти пути к получению высококачественной пиши, которая раньше была недоступной.

Я думаю, именно эта «вилка решений» привела к расщеплению линии гоминид- Отвечая на давление сезонного стресса, некоторые популяции афарцев усовершенствовали обычное жевательное оборудование. Они обрели массивные челюсти и широченные коренные зубы, которые позволили их потомкам, массивным австралопитекам, справляться с жесткой, низкокачественной растительной пищей. Но другая популяция избрала второй путь. Основываясь на своей филогенетической истории находчивых всеядных приматов, предки Homo в засушливый период начали рыскать вокруг, разыскивая новые возможности для получения недоступной ранее высококачественной пищи. Они не использовали специализированных челюстей и зубов для получения этого выигрыша. Они использовали свои головы.

Мозг — удивительная вещь. Говоря с вполне обоснованной точки зрения примата, обладающего большим мозгом, я должен сказать, что нет лучшего решения для проникновении в новую среду — ни самый острый коготь, ни самое легкое крыло не дадут таких адаптивных преимуществ, как тяжелый шар серого вещества. Мозг позволяет учиться на прежнем опыте, предвидеть выгоды двух различных вариантов действия и рассчитать лучшую альтернативу. Большой, мощный, размышляющий мозг столь полезен, что в первый момент можно удивиться, почему всего несколько видов развило его — приматы, некоторые китообразные, в некоторой степени слоны, отдельные хищники.

Ответ в том, что цена мозга чрезмерно велика. Современный человек тратит примерно 20 процентов энергии обмена веществ, чтобы поддерживать работу своего мозга, в противоположность примерно 10—13 процентам у других видов с относительно большим мозгом, таких, как низшие обезьяны. У ребенка до четырехлетнего возраста мозг пожирает до 50 процентов общей энергии обмена. Половина запаса крови качается ради одного органа. Требования мозга неумолимы.

Долина реки Аваш: самые древние орудия

Построение достоверной схемы эволюции человека основывается не только на анализе останков древних существ. Важный вклад в эту схему принадлежит каменным орудиям.

До недавнего времени самыми древними были орудия возрастом в 1,8 миллиона лет из Олдувайского ущелья. Примитивную технологию изготовления этих орудий — вероятно, самую раннюю в истории человека — Мэри Лики, нашедшая их, назвала «олдувайской индустрией». Но в начале этого года исследователи из Рутгерского университета (Нью-Джерси, США) объявили о самой сенсационной находке за последние несколько десятилетий: они нашли больше тысячи древнейших каменных орудий в долине реки Аваш в Эфиопии. Их возраст — 2,5—2,6 миллиона лет назад. «Их изготовление было, судя по всему, очень простым делом,— говорит один из авторов находки Джек Харрис.— гоминиды ударяли одним камнем о другой и получали острые края.

Но такое орудие легко вспарывало даже кожу слона...» Эти крайнепримитивные орудия использовались не только для разрезания мяса. По мнению ученых, они могли пригодиться гоминидам и для разрубания костей животных. Находка была сделана совсем неподалеку — в нескольких десятках километров от того места, где Дон Джохансон и его команда за два месяца до того обнаружили Homo habilis возрастом в 2,3 миллиона лет и окружавшие его орудия (см. стр. 30). Сразу возникли два повода для ожесточенных споров: кто сделал эти орудия и что может означать их появление в геологических слоях такого возраста для эволюции человека. Легче разобраться со второй проблемой: изготовление орудий знаменует увеличение головного мозга гоминид. «Воображение могло родиться тогда, когда у наших предков возникла способность думать об орудиях, которые им необходимы, и потом воплощать свои планы в камне»,— говорит Катти Счик, специалист по каменным технологиям из университета Индианы. Так или иначе, появление орудий означало перелом в эволюции человека. И рубеж в 2,6—2,3 миллиона лет можно назвать временем, когда на равнинах Африки появились существа, которые уже были нашими прямыми предками.

Остается вторая загадка: кто изготовил эти крайне примитивные, но все же орудия? Единой точки зрения на эту проблему сейчас в стане антропологов нет. Одни говорят, что это были все те же Homo habilis. (Недаром рядом со своим «хабилисом» Джохаисон нашел множество орудий.)

Другие считают, что их изготовителями были не «хабилисы», а настоящие первые люди, принадлежащие к еще не найденному виду древних гоминид. Но самая заковыристая проблема в том, что и в Олдувайском ущелье в 1976 году, и в Эфиопии сейчас найдены очень похожие орудия. Разница между этими двумя находками — девятьсот километров и восемьсот тысяч лет. За такой промежуток времени наши предки не смогли придумать ничего нового? Возможно, в Олдуванское ущелье попали те, кому эволюция уже выставила неудовлетворительную оценку?

Никита МАКСИМОВ

Они не ослабевают даже когда вы спите, даже когда вы смотрите повтор телевизионной программы, о которой еще в первый раз подумали как о пустой и никчемной. Мозг в то же время не имеет собственных запасов. Он не резервирует источников энергии. Если поступление кислорода или глюкозы сокращается, мозг быстро впадает в ступор, с обширным и необратимым повреждением его тканей. Когда вы суммируете все эти траты, станет ясно, что мозг имеет эволюционный смысл только в том случае, если вы действительно нуждаетесь в том, что он дает.

Ранним Homo мозг дал средство прорваться сквозь преграды, тормозившие доступ к источникам пищи, и черпать скрытые ранее богатства. Они обнаруживали средства для жизни там, Где никто не мог их найти, осваивая краешек экологической ниши чужого вида, подбирая крошки, выпавшие из чужого рта. Некоторые из этих богатых источников питательных веществ могут быть практически невидимы. Африканская саванна заполнена «засухоустойчивыми» растениями, которые прячут большую часть своих энергетических запасов в подземных хранилищах. В сухой сезон, когда съедобные части растений на поверхности почвы скудны, клубни, корни, луковицы составляют огромную часть обшей растительной биомассы — все они доступны для копающих свиней, роющих медведей или для приматов, достаточно толковых, чтобы выдумать палку-копалку.

Другие энергетические ресурсы в сухой сезон хорошо заметны, но более труднодоступны. Когда двадцать лет назад Джейн Гудалл обнаружила, что шимпанзе охотятся, это представлялось редким, исключительным феноменом. Благодаря ее дальнейшим исследованиям и работам других ученых мы теперь знаем, что охота на других животных, часто запланированная, обдуманная и высоко кооперированная, характерна для многих групп шимпанзе.

И шимпанзе — не единственные приматы-охотники. Известны члены «тыквенной банды» — группы оливковых бабуинов из Кении, которые более пятнадцати лет состояли под наблюдением Ширли Стрем из Калифорнийского университета в Сан-Диего. Бабуины Стрем демонстрировали искушенные стратегии охоты, такие, как настоящие погони и длительные преследования молодых газелей Томпсона и других небольших копытных. Б течение одного года они совершали убийство каждые двенадцать часов — трудно назвать их кроткими травоядными. Пожалуй, «тыквенная банда» может быть необычным отклонением. Но она также подталкивает к выводу: у обитателей саванн — и у шимпанзе, и у бабуинов — диета включает значительно больший процент мяса по сравнению с родственными группами, населяющими леса, и охотятся они в основном в период сухого сезона.

Свидетельством успеха Homo в добыче пищи служат древние орудия, использовавшиеся для выкапывания клубней из мертвой земли, расчленения туш и выколачивания костного мозга из обглоданных костей. Но, по моему мнению, перед Homo открылись намного более широкие экологические возможности, чем те, которые мы можем представить себе лишь на основании знакомства с каменными орудиями. Знание, а не его воплощение в камне, позволяло заполучить частицы энергии, скрытые в древнем ландшафте.

Первые люди выживали в сухие сезоны благодаря детальным знаниям о своем окружении. По форме сорванного стебля они могли узнать, что в земле под ним лежит богатая питательными веществами клубневидная часть растения. Они понимали, что обещает кружение ястреба, визг мартышек, настойчивое трепетание птицы-медоуказчика, которая манила к гнезду диких пчел. Они знали, что недоступные для них взрослые антилопы иногда укладывают детенышей в траве, чтобы свободно попастись самим. Этих детенышей, невидимых для хищника, реагирующего только на движущийся объект, всеядное существо, обладающее цветовым зрением примата, могло рассматривать как готовое блюдо к обеду — если знало, где смотреть.

Гипотеза Элизабет Врба. Мнение скептиков

Не все палеонтологи согласны с построениями Элизабет Врба. В Смитсоновском институте в Вашингтоне группа специалистов, возглавляемая Анной К. Беренсмайер, решила проверить ее утверждения на примере ископаемых остатков, найденных при раскопках в бассейне озера Туркана (озеро Рудольф)» в пределах Кении и Эфиопии. У этого региона есть преимущество: именно здесь обнаружены наилучшим образом датированные геологические формации, относящиеся к периоду, который изучала Э. Врба.

Ученые проанализировали время вымирания и возникновения млекопитающих, чьи останки лежали в 342 местах вокруг озера Туркана. И никаких свидетельств того, что 2,5— 2,8 миллиона лет назад здесь случились крупные эволюционные пульсации, они не установили,— ни для рогатых, ни для всех млекопитающих вообще за все триста тысяч «ключевых» лет.

Вообще-то млекопитающие за этот период изменились немало, но не резко; ход перемен был плавным и растянутым, считает А. Беренсмайер. Представление о том, что истощение лесной растительности и приход ей на смену саванны за три сотни тысяч лет (то есть геологически за очень краткий отрезок времени) привели к возникновению Homo, ей кажется нереальным...

Джон Харрис, специалист по эволюции жвачных животных из Музея естественной истории в Лос-Анджелесе, тоже скептически относится к новой гипотезе. Поработав не одни год в Кении, он не заметил в тамошних ископаемых останках своего любимого рогатого скота, жившего за два — четыре миллиона лет до нас, никаких свидетельств якобы пережитого им тогда пульсирующего переворота.

Впрочем, надо отметить, что оба оппонента опираются на изучение лишь отложений и бассейне озера Туркана, а Э. Врба — на ископаемые останки но всей Африке. Может быть, именно а этом причина их расхождения? Не проверить ли гипотезу пульсирующих переворотов на материалах более древних и относящихся совсем к другому региону? — спросил себя палеонтолог Джон Олрой, сотрудник Аризонского университета. Спросил и стал искать ответ. Материалом для его анализа служили сведения о 3 900 местах в Северной Америке, где были найдены останки различных ископаемых млекопитающих, живших в последние 55 миллионов лет. Ученый разбил этот период на отрезки длительностью в один миллион лет и сделал вычисления — как появления и вымирания видов варьировались в различные такие «моменты». Увы, доказательств справедливости подобной гипотезы он также не обнаружил.

Более того, его данные показывают: разные типы животных переживают эволюционные пульсации не в одно и то же время. Это, правда, не мешает ему считать гипотезу Э. Врбы «очень-очень резонной, хотя и в значительной мере построенной на интуиции».

Североамериканский континент за последние сорок миллионов лет пережил три резкие климатические перемены: глобальное похолодание в эпоху эоцена (37 миллионов лет назад), жестокое охлаждение в начале олигоцена (33 миллиона лет назад) и иссушение климата 7—7,5 миллионов лет назад, в миоцене.

Как «вели себя» тогда млекопитающие Америки, исследовал научный сотрудник колледжа востоковедения в Лос-Анджелесе Дональд Р. Протеро. Оказалось, что многие морские и некоторые наземные виды от подобных катаклизмов, действительно, сильно пострадали. Но все же большинство североамериканских млекопитающих перенесли невзгоды без особых потерь в своем видовом разнообразии Все эти дискуссионные стычки в продолжение нескольких дней сотрясали стены Центра конгрессов в Вашингтоне, где недавно проходила VI конференция палеонтологов Северной Америки. Заранее трудно было предполагать, что все участники сольются в общем хоре, но большинство были согласны в том, что даже в случае, если гипотеза пульсирующих переворотов п не подтвердится, более широкая идея климатического влияния на эволюцию человека останется незатронутой. Нужно только собрать как можно больше «живых свидетельств» этого воистину судьбоносного процесса.

Борис СИЛКИН

Ранние люди поняли, что очаги пищи перемещаются сложным, но предсказуемым образом, что фиговые деревья в галерейном лесу созревают в определенное время; что брачный вылет термитов предвещает первые капли дождя и на несколько дней заполнит воздух пищей. Яйца птиц — тоже лакомство, если вы знаете, как до него добраться, возможно, сбив на землю гнездо метко запущенным камнем. Позже, во влажном сезоне, когда оперившиеся птенцы совершают свои первые самостоятельные полеты, среди них может найтись легкая добыча.

То, что определило природную нишу человека, не было ни охотой, ни падальщичеством, ни палкой- копалкой или иным орудием труда самим по себе. Это было пониманием возможностей, которые предоставлял ничего не обещающий ландшафт. Животное, ищущее выгоду. •

Перевод Андрея КОЗЛОВА

История, которую вам предстоит прочитать, необычна — молодой российский антрополог сумел побывать на месте одной из самых сенсационных находок последнего времени в Европе. Самостоятельно, на свои деньги аспирантка кафедры антропологии биологического факультета МГУ съездила в Испанию на раскопки среди гор Гранады и увидела кусочек черепа возрастом в 1,8 миллиона лет. Существо, которому он принадлежал, был пришельцем из Африки, а потомки этого вида заселили впоследствии всю планету...

Екатерина Булыгина

Первый Европеец

• Осколочек черепа - повод для пересмотра научных представлений?

• Вполне возможно допустить существование человека в Европе уже 1,8 миллиона лет назад.

Со стороны это выглядело, наверное, очень странно. Небольшие, загорелые, они взволнованно бродили по мягкому песку. Рядом плескалось теплое Средиземное море, а вдалеке в туманной дымке виднелся Пиренейский полуостров. Наконец, когда все собрались на 6epeгy, от толпы отделился самый храбрый и попробовал войти в воду. Его первые шаги показали остальным, что здесь достаточно мелко. Дальний берег, до которого, казалось, было совсем близко, манил и притягивал. Осторожно, пробуя ногами глубину, эти древние люди медленно приближались к Европе. Последние годы выдались очень жаркими, растений стало меньше, живность куда-то исчезла. Да и вода сильно отступила, обнажив доселе не виданную полоску песка, уходящую далеко к горизонту.

Через несколько часов на песке другого континента появились отпечатки ног, отпечатки ног человека.

Жара стояла такая, что можно было подумать — находишься на самом деле в Африке. Мне-то плохо, а моим дальним предкам, наверное, было хорошо, думала я, вытирая пот со лба. Вокруг меня простиралась унылая равнина, окруженная на горизонте с трех сторон горами.

• Орсе. Вид на долину

• Семисантиметровый фрагмент черепа ребенка, жившего 1,8 миллиона лет назад

• Один из ведущих археологов Испании Хосе Джиберт с сыном у раскопа

• По-видимому, так выглядели люди той эпохи

«Да это здесь, смотри»,— говорит мне доктор Джиберт, указывая на небольшой холм, на треть срезанный раскопками. Не слишком примечательное местечко, хотя именно ради него пришлось преодолеть столько километров. Таких холмов видно вокруг несколько — местность немного напоминает лунный ландшафт.

Но в 1984 году группа исследователей под руководством профессора Хосе Джиберта Клолса, одного из ведущих палеонтологов Испании, была совершенно иного мнения об этом месте. И тому были серьезные причины: осколок черепа ребенка и нескольких костей скелета в сопровождении останков крупных млекопитающих и каменных орудий вызвали настоящую сенсацию в мире антропологов. Кусочек кости размером в сорок девять квадратных сантиметров и возрастом в 1,8—1,6 миллиона лет является на сегодняшний день самой древней находкой останков человека на территории Западной Европы.

Но что это было за существо? Как и почему его занесли так далеко от своей родины — Африки? Чтобы ответить на эти вопросы, вернемся на несколько миллионов лет назад.

Уже более четырех миллионов лет предки человека проживают на этой земле бок о бок с другими вшами живых существ. И где-то на рубеже 2,3—2,5 миллиона лет в Африке среди многочисленних австралопитеков появляются первые представители рода Homo: Homo habilis — «человека умелого».

Чем глубже мы проникаем в тайны, сокрытые в недрах земли вот уже на протяжении многих тысячелетий, тем больше возникает нерешенных вопросов. Почему именно Африка? Каким образом один (и один ли?) вид приматов обрел быстро развивающийся мозг, не имеющий подобия в животном мире? Что первичнее — прямохождение или орудийная деятельность? Какую по степени драматичности роль сыграла социальная организация первых людей и какой она была? Каким образом далекие наши предки сумели заселить всю планету?

Как показывает опыт, простых ответов на эти вопросы нет. Очень сложно, да и, наверное, невозможно проследить прямую линию нашего рода от самых первых людей до современного человека. По мнению Ричарда Лики, одного из ведущих палеантропологов мира, открытия последних десятилетий не столько прояснили, сколько запутали картину происхождения человека. Однако ясно одни: по разным причинам два миллиона лет назад наших предков перестали устраивать условия проживания в Африке. Виной тому могли быть изменение климата, перенаселенность привычных и удобных мест и множество других причин, которые мы, возможно, так никогда и не узнаем. Так или иначе, наш предок начал странствовать по миру. Вне Африки самое раннее свидетельство его жизни было найдено на юге Центрального Китая. Осколок нижней челюсти с зубами, который был там найден несколько лет назад, по мнению Руссе Киочоня, антрополога из Университета штата Айова, должен был принадлежать существу, близкому по развитию к Homo habilis, и датируется возрастом в 1,9 миллиона лет.

Следующая по времени находка костных останков «человека умелого», по видимому, была сделана в 1991 году в Грузин. Там была найдена нижняя челюсть ребенка, жившего 1,8 миллиона лет назад.

В то время когда этот малыш резвился на Кавказе, в Африке уже жил другой человек: человек прямоходящий — Homo erectus.

Появление Homo erectus на территории Европы состоялось, естественно, несколько позже его возникновения в Африке. Однако следует сказать, что весь процесс становления и развития человека не имел но времени четких рубежей — например, нельзя утверждать, что вечером существо было Homo habilis, а утром стало Homo erectus. (Тем более что в последнее время самостоятельность вида Homo habilis ставится различными антропологами под сомнение.)

Так или иначе, наиболее древняя находка Homo habilis датируется временем в 2,3 миллиона лет, a Homo erectus — в 1,8 миллиона лет. Таким образом, находка из Испании скорее должна быть отнесена к ребенку «человека умелого». Ведь наивно было бы предполагать, что какая- нибудь семья наших предков целенаправленно прошла за короткое время расстояние от Восточной Африки до Испании. Эта миграция скорее всего быля похожа на своеобразное освоение все более далеких территорий волнами переселенцев из Африки. И в каком-то году первые люди увидели в дымке Пиренейский полуостров...

Озера всегда были слабостью наших предков. И это объяснимо: сочетание многих факторов, столь важных для выживания, делало озера привлекательными для расселения но их берегам древних гоминид. Не был исключением и водоем, расположенный на юге Испании. Горы окружали его с трех сторон, реки, спускавшиеся с гор, наполняли его водой. В теплые периоды на берегах озера кипела оживленная жизнь. Мамонты, быки, носороги, свиньи, олени, лошади, саблезубые тигры, леопарды, гиены, лисицы, не говоря уж о мелких зверях и птицах,— более двадцати шести видов крупных млекопитающих обитало там.

Однажды стае гиен повезло — напав на группу двуногих млекопитающих, они смогли отрезать от нее и убить детеныша и еще одного, совсем немощного. Расправа состоялась на берегу озера, и долго еще на песке были заметны кости, отбеленные песком и дождем.

Через много-много дней и ночей стало непривычно холодно, вода ушла из озера, и слон древних отложений надолго похоронили следы кровавой трапезы.

Всплеск воли давно ушел в прошлое, в паши дни на месте озера остались лишь источники подземных вод, за счет которых и живет практически весь животный и растительный мир долины. То, что плохо для живого, иногда благо для ученого, поскольку практически только в аридных условиях костные останки могут хорошо захорониться и сохраниться. Сейчас разрез отложений бывшего озера представляет собой своеобразный слоистый пирог, где серо-белые слои озерных отложений, богатые кальцием, сменяются красными песками, нанесенными с ближайших гор. Эта геологическая структура долины Орсе позволяет синхронизировать местные события с общей историей Земли и с историей других важных участков палеонтологических раскопок, таких, как, например, Олдувайское ущелье. Интересно, что Олдувайская долина в прошлом также являлась озером и имеет в своем основании слоистую структуру.

Обширные пространства выжженной солнцем растительности, прерываемые холмами и оврагами, простираются до горизонта, где в дымке теряются синие силуэты гор Гранады. Кое-где, как затерявшиеся в пустыне путники, возвышаются зеленые гиганты деревьев. Около двадцати лет назад старый пастух из маленького хутора Вента Мнцена показал молодому палеонтологу из Барселоны свои многочисленные находки с ближних холмов. Среди них оказались кости мамонтов, носорогов и других древних млекопитающих.

После начала раскопок выяснилось, что в этой местности выходит на поверхность геологический слой, который 1,6—1,8 миллиона лет назад был берегом озера. В нем-то среди останков богатой фауны млекопитающих были найдены несколько окаменелых фрагментов костей, по всем признакам принадлежавших древним людям: фрагмент черепа ребенка, зуб и два фрагмента плечевой кости, один из которых принадлежал юной особи, а другой — взрослой.

Немного для восстановления облика того существа, но вполне достаточно для сенсации. Тем более что датировка осколка черепа была проведена двумя независимыми методами и подтвердила его древний возраст.

Открытие испанских ученых было весьма неожиданным для мира антропологов, и нашлись люди, которые просто не могли поверить в реальность того, что столь древние наши предки могли обитать на Пиренейском полуострове. Как пи жаль, но выдающаяся находка породила большие проблемы для ее авторов. Осколок черепа ребенка, действительно, очень невелик, и у любого, даже у того, кто достаточно хорошо знаком с анатомией человека, может возникнуть сомнение в принадлежности его гоминиду. Однако непреодолимый барьер возникает тогда, когда люди намеренно принижают значение открытия. Так, бывший коллега профессора Джиберта, надеявшийся в свое время стать директором Археологических исследований в долине Орсе, опубликовал ряд статей, где утверждалось, что череп принадлежал молодому ослу или лошади, но не человеку.

Я уважаю мнение специалиста, хотя и не имела возможности ознакомиться лично с его аргументами. Однако как очевидец я, пожалуй, соглашусь с авторами находки. Антропологи провели анализы отпечатков сосудов на внутренней поверхности черепа, а также рисунка швов, которые сильно различаются у разных видов млекопитающих. И выяснилось, что найденный осколок абсолютно схож с человеческим.

Но может ли маленький осколочек черепа дать повод для пересмотра некоторых научных представлений? — серьезный вопрос для многих антропологов. Мне кажется, вполне возможно допустить существование человека в Европе уже 1,8 миллиона лет назад. Правда, из этого не надо делать вывод о том, что та группа древних существ дала начало все более совершенным формам, находясь при этом вне Африки. Нашими прямыми предками они не стали. По всей видимости, до последних сотен тысяч лет все континенты осваивались выходцами из Африки, которые становились все более и более похожими на нас.

...Однажды леопарду повезло — напав на странное двуногое существо, он убил его. Птицы довершили дело, а озеро, казалось, навсегда похоронило кости несчастного. Так мог бы начаться мой следующий рассказ об озере Орсе, ведь на его берегах жила не одна группа наших предков.

Возможно — не одна. Возможно, с таких слов и начну. Через полгода, если повезет. •

При участии Я. МАКСИМОВА

Александр Нейфах

«Адам» и «Ева»

• Константин Бранкузи. «Адам и Ева»

Речь пойдет о наших прародителях. Их имена поставлены здесь в кавычках потому, что это не те Адам и Ева, о которых говорится в Библии. Это вполне конкретные мужчина и женщина, потомками которых являемся мы все, ныне живущие люди. Более строго, как мы увидим, их следует называть генетическими Адамом и Евой. Их реальное существование признается научным большинством, но некоторые ученые в этом пока сомневаются. Поэтому наши Адам и Ева сохраняют несколько мифический характер, хотя, на мой взгляд, мифического в них намного меньше, чем в тех, чьи имена они заимствовали. Наши Адам и Ева жили приблизительно 150—200 тысяч лет назад в Африке, и их еще нельзя относить к человеку разумному — Homo sapiens, а скорее, к предшествующему этапу антропогенеза — человеку прямоходящему, Homo erectus. Они жили скорее всего в разных местах и в разное время. Тем не менее мы все происходим от этой единственной прародительницы и единственного прародителя. Естественно, что они жили не одни — вокруг них и одновременно с ними жили еще десятки тысяч других внешне таких же людей. Определенно некоторые из них также являлись нашими предками. Разница в том, что эти другие были предками кого-то из нас, может быть, даже многих из нас, но, что принципиально, не всех нас. Понятие же о генетических Адаме и Еве предполагает, что эти два «человека» являются прямыми предками ВСЕХ людей, живущих сейчас на Земле. На первый взгляд эти рассуждения кажутся и не очень понятными, и мало убедительными. Чтобы разобраться в этом, нам надо начать издалека.

Два — или даже три? — носителя наследственности

Сегодня уже не надо объяснять, что наследственные признаки записаны на ДНК в виде определенной последовательности нуклеотидов, а сами нити ДНК являются основой хромосом клеточного ядра. Считается, что хромосомная ДНК человека содержит порядка ста тысяч генов, которые передают почти все наследственные признаки. Менее известен второй носитель наследственности, другая ДНК, которая находится в митохондриях. Митохондрии рассеяны вне ядра, в клеточной цитоплазме, и под электронным микроскопом обычно выглядят, как небольшие пузырьки, состоящие из нескольких слоев. Они — основной источник клеточной энергии Но в митохондриях находятся также и небольшие колечки ДНК, в которых помещается около двадцати генов. Если в хромосомах заключено почти 99 процентов клеточной ДНК, то все митохондрии клетки вместе содержат оставшимся один процент.

Митохондриальная ДНК (мтДНК) ответственна за синтез всего лишь нескольких митохондриальных белков (основная их масса кодируется хромосомной ДНК). Тем не менее гены мтДНК очень важны. Это очевидно уже из того, что некоторые, к счастью, редкие, тяжелые наследственные болезни человека определяются мутациями именно в мтДНК. Почему в эволюции клетки получилось так, что очень небольшая часть ДНК содержится не в хромосомах ядра, а внутри митохондрий, в чем необходимость или преимущество такого распределения, пока неизвестно. Для объяснения этого удивительного факта можно придумать много гипотез.

Но для нас важнее другой удивительный факт, касающийся мтДНК. Она наследуется, то есть передается из поколения в поколение, принципиально иначе, чем хромосомная ДНК. Организм человека развивается из оплодотворенного яйца, которое содержит хромосомы обоих родителей- В зрелом яйце находятся материнские хромосомы, но, кроме того, и материнские митохондрии со своей мтДНК. При оплодотворении в яйцо проникает сперматозоид с набором отцовских хромосом, но без отцовских митохондрий и, следовательно, без отцовской мтДНК- Вообше-то митохондрии в сперматозоиде есть, они нужны ему для обеспечения энергии движения, но внутрь яйца они, как правило, не попадают. Это ведет к важным последствиям: мтДНК передается только по женской линии и, следовательно, не участвует в половом процессе.

Человек получает от отца и от матери по набору из двадцати трех определенных хромосом. Но то, какая из них наследуется от бабушки, а какая от дедушки, определяется случайно. Поэтому хромосомы у братьев и сестер несколько различны, и они могут быть не очень похожи друг на друга. А главное, поэтому в ходе полового размножения между членами популяции происходит как бы «горизонтальное» перемешивание хромосом и возникновение различных новых генетических комбинации. Эти комбинации и есть материал для эволюции, для естественного отбора.

Иное дело — мтДНК. Каждый человек получает мтДНК только от своей матери, та — от своей, и так далее в ряду только женских поколений. Если смотреть назад, то мтДНК, почти не изменяясь, ведет к нашим очень и очень далеким предкам женского пола. Если же смотреть вперед, каждая женщина передает мтДНК своей дочери, которая имеет шанс передать ее и дальше Если же у этой женщины родится сын, то он получит ту же мтДНК, но передать ее никому уже не сможет — цепочка оборвется. Таким путем мтДНК образуют клоны — наследственные линии, которые могут только разветвляться (если у женщины родилось несколько дочерей), но в отличие от хромосомной ДНК не могут объединяться в одном организме и создавать новые генетические комбинации.

Итак, женщины как бы маркированы своей мтДНК. Однако похожий генетический «маркер», присущий только одному полу, есть и у мужчин. Это — мужская половая Y-хромосома. В отличие от остальных хромосом она передается из поколения в поколение только по мужской линии: от отца к сыну, к внуку и так далее. Соответственно, мужчина получает Y-хромосому от отца, через него от деда, от прадеда и т. д., и так по мужской линии практически бесконечно, вплоть до тех наших очень далеких предков.

Поэтому Y-хромосома, точнее Y-ДНК, передающаяся в ряду мужских поколений, также является клоном, который может только разветвляться (если в семье родилось несколько мальчиков).

Что же такое «Адам» и «Ева»?

Сделаем несколько допущений, облегчающих наши несложные рассуждения. Пусть в какое-то давнее время, например сто или двести тысяч лет назад, существовало некоторое человекоподобное сообщество. По-видимому, это были еще не настоящие люди, близкие к современным Homo sapiens. Они находились на предшествующем этапе антропогенеза — Homo erectus. Жили они отдельными небольшими племенами или родами, которые общались и воевали между собой так, что женщины, а может быть, и мужчины из одного рода иногда переходили в другой. Это позволяет считать всех их одной популяцией, то есть совокупностью особей одного вида, между которыми возможны сексуальные контакты. Их было не много, но по тем временам и не мало. Примем для простоты, что их было сто тысяч человек, то есть по пятьдесят тысяч мужчин и женщин. По некоторым расчетам, эта цифра близка к действительной, хотя очень вероятно, что в какие-то моменты позднего антропогенеза популяция, которая дала начало современному человеку, была значительно меньше.

Все члены популяции благодаря ранее происходившим мутациям больше или меньше отличались друг от друга. Это касается не только хромосомной ДНК и в том числе ДНК в Y-хромосоме, но и мтДНК. Иными словами, мы можем сказать, что в то время существовало сто тысяч генетических индивидуальностей. Это не фантазия — любая популяция, в том числе и человеческая, и раньше, и теперь является генетически неоднородной. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить людей по их лицам, по отпечаткам пальцев или даже по запаху.

Допустим также, что в течение значительного времени средняя численность этой популяции существенно не изменялась. Для наших далеких предков это, вероятно, близко к действительности: закономерное и значительное увеличение числа людей началось только десять — пятнадцать тысяч лет назад. Это означает, что в среднем у двух родителей только двое детей достигали детородного возраста и у них, в свою очередь, рождалось двое детей. В действительности детей рождалось значительно больше, но многие из них погибали, так и не став родителями, и, конечно, в одних семьях взрослых детей было больше двух, а в других не было совсем. Так как соотношение мальчиков и девочек у человека практически равное, то при большом числе семей у двадцати пяти процентов должны были рождаться два мальчика, у других двадцати пяти две девочки и у пятидесяти — мальчик и девочка.

• Закономерные мутации в ДНК митохондрии (энергетический центр клетки) служат молекулярным хронометром, позволяющим проследить за временем эволюции любого биологического вида, в том числе и человека.

Это означает, что у четверти семей, где были одни мальчики, женская линия прерывалась и навсегда исчезал тот клон мтДНК, который имелся в этой семье у матери, то есть бесследно терялась та уникальная последовательность нуклеотидов, которой она отличалась от других мтДНК. У остальных трех четвертей семей, где родилась и выросла хотя бы одна девочка, их индивидуальный клон мтДНК сохранялся, а в семьях, где выросло две или больше девочек, число его носителей соответственно увеличивалось.

Итак, из пятидесяти тысяч индивидуальных клонов мтДНК уже в первом поколении потеряется одна четверть, и клоны будут продолжать теряться с каждым новым поколением. Но только в среднем. В действительности же в одних семьях, где уже в первом поколении были одни мальчики, он теряется сразу, в других же, где девочки рождаются и оставляют потомство тоже девочек, он может сохраняться очень и очень долго. Элементарная статистика предсказывает, что чем больше поколений пройдет, тем меньше вероятность того, что хоть в некоторых семьях сохранится та исходная мтДНК, с которой начинался данный клон. Вероятность сохранения исходного клона мтДНК в первом поколении равна трем четвертям, то есть 0,75, а через сорок поколений — 0,00001 (здесь мы пока не учитываем семьи, где родились две девочки).

Таким образом, через сорок — пятьдесят поколений исходные клоны мтДНК должны были бы, казалось, исчезнуть все до одного. Однако это не так. Ведь все это время количество женщин в популяции остается постоянным и чью- то мтДНК они содержат. Чья же у них мтДНК? Вспомним о тех семьях, где родилось две или больше девочек. Их-то мтДНК и будет занимать место исчезнувших клонов. Эти клоны мтДНК будут сохраняться и передаваться дальше. Их доля в популяции будет расти, и полное исчезновение таких клонов будет происходить значительно медленнее.

Но существует и другое обстоятельство, которое должно сильно ускорять процесс исчезновения некоторых клонов. Это происходящие время от времени значительные сокращения размеров популяции, так называемые горлышки бутылок, или узкие звенья, через которые проходит только небольшая часть популяции. Не обязательно это действительное сокращение числа людей за счет голода, эпидемий или войны, хотя бывало и так. По-видимому, чаше это была просто изоляция части популяции, в результате которой в дальнейшей эволюции участвовала только эта, может быть, очень небольшая, «отколовшаяся» часть. По некоторым расчетам, в течение короткого времени в ней могло быть не более четырехсот человек, а среди них женщин в детородном возрасте еще гораздо меньше. Число клонов мтДНК в таких нередких случаях могло оказаться совсем небольшим, может быть, всего один.

Так или иначе, но должен наступить момент, когда в популяции исчезнут все исходные клоны мтДНК, кроме одного, который и будет содержаться в митохондриях всех женщин. Этот единственный клон будет тем, который был у какой-то одной женщины из той популяции, с которой мы и начали наши расчеты. Именно ее и следует считать той «митохондриальной Евой» — прародительницей всех женщин и мужчин. Митохондрии этого клона не должны обладать каким-то преимуществом. «Победивший» клон — результат простой игры случайности, по которой при равных шансах кто-то непременно в конце концов должен выиграть. Это чем-то напоминает лотерею, когда подписчиков газеты заманивают одним-единственным крупным выигрышем — машиной или квартирой. Шансы каждого настолько ничтожны, что их можно просто не принимать во внимание. Но ведь кто-то один, если игра честная, непременно этот выигрыш получит. 

Надо сказать, что наши расчеты здесь сильно упрощены. Они и не могут быть точнее, потому что мы не можем сегодня учесть целый ряд важных обстоятельств, усложняющих ситуацию. Мы не знаем, какова была действительная численность исходной популяции и как она менялась со временем. Мы не можем учесть того, что в то время люди быстро расселялись по всей Земле и разделялись на более или менее изолированные популяции. Мы не учитываем и того, что отдельные популяции могли иметь какие-то генетические преимущества или случайно оказаться в очень благоприятных или, напротив, неблагоприятных условиях.

Весь этот ход рассуждений в полной мере относится и к мужчинам, обладателям Y-хромосомы. По тем же соображениям, которые Приводились выше, через несколько тысяч Поколений сохранится популяция, у которой все мужчины будут иметь только один клон Y-ДНК.

Тот мужчина, у которого в свое время была Y-хромосома, случайно вытеснившая все остальные клоны, и может называться Адамом для всей популяции современных людей. Все мы, как мужчины, так и, заметьте, женщины, формально являемся его прямыми потомками. По некоторым данным, он жил позднее Евы, и в отличие от библейских Адама и Евы она была ему не женой, а может быть, пра-пра-прабабушкой.

За сотни тысяч лет после Адама и Евы в хромосомах наших предков появлялись новые мутации, в том числе и такие важные, которые определяли процесс антропогенеза и превратили наших человекоподобных предков в современных людей. Поэтому современные люди, хотя и являются потомками Евы и Адама, получили от них только их мтДНК и Y-ДНК, причем несколько измененные последующими мутациями. Подавляющее большинство наших генов и, соответственно, признаков мы получили не от них, а от других наших предков, живших одновременно с Евой и Адамом.

Вспомним, что каждый из нас имеет двух родителей, четырех дедушек и бабушек, восемь прадедушек и прабабушек и т. д. Нетрудно подсчитать, что сто тысяч лет, или пять тысяч поколений назад мы должны были бы иметь сверхастрономическое число предков, если бы оно многократно не уменьшалось за счет кузин и кузенов различной степени родства. Поэтому, называя Адама и Еву своими прямыми предками, мы правы лишь формально. От Евы мы получили лишь мтДНК. От Адама современные мужчины получили только Y-хромосому. Женщины же не получили от него совсем ничего, хотя он и является их прямым предком. 

Мы начали с того, что назвали Еву и Адама нашими генетическими предками. Пожалуй, это неверно. Как раз общих генов с ними у нас очень мало. Поэтому они наши, скорее, юридические или генеалогические предки. По существу же, мы потомки всей или почти всей популяции первых разумных людей — Homo sapiens и несем их случайно скомбинированные гены. Но и этого мало. Очень многие наши гены — подавляющее их большинство,— почти не изменившись, связывают нас не только с обезьянами, но и с предками млекопитающих, амфибий, рыб и т. д.

Прямые доказательства о существовании Адама и Евы и о времени их жизни могли быть получены только в молекулярных исследованиях.

От разговоров — к науке (молекулярный подход)

Эти исследования были начаты лет пятнадцать назад и особенно развиты в последнее десятилетие путем сравнения мтДНК у представителей различных человеческих этнических популяций, то есть рас и народностей. Эти сравнения показали, что одни мтДНК отличаются от других числом замен одних нуклеотидов другими, то есть числом мутаций.

Зная из палеонтологии, как давно в эволюции разошлись некоторые виды, то есть когда они отделились от общего предка, и сравнивая различия в их ДНК, можно получить так называемые молекулярные часы. Эти «часы» показывают, как часто за миллион лет в среднем в ДНК того или иного гена происходят мутации. Предполагая, что скорость этих часов постоянна, теперь уже по различиям в ДНК можно судить о том, как давно два разных вида, время возникновения которых не известно, были одним видом, когда произошла их дивергенция, то есть расхождение на две разные ветви эволюции. Таким же путем можно сравнивать человеческие популяции или даже ДНК отдельных людей и судить об общности их происхождения или родственных связях.

Для исследования эволюции человека удобно сравнивать ДНК у человека и у шимпанзе. По данным палеонтологии мы теперь знаем, что ветви, ведущие к человеку и к высшим обезьянам, разошлись около шести миллионов лет назад. С такой не слишком большой точностью мы и можем откалибровать наши «часы» для различных генов или межгенных участков в хромосомной или митохондриальной ДНК. Надо только найти хороший способ оценки различий в последовательности нуклеотидов между ДНК человека и шимпанзе или между разными людьми.

Самый точный метод — это прямое определение последовательности нуклеотидов в ДНК. В последние годы это научились делать быстро и точно. Тут уже прямо видно, где и какие замены нуклеотидов, то есть мутации, произошли.

К сегодняшнему дню изучены образцы мтДНК нескольких сот человек различных рас. Результаты позволяют уверенно указывать на африканское происхождение Евы и достаточно точно (166— 249 тысяч лет) определить время, в которое она жила.

С помощью сложной компьютерной программы по полученным данным удалось построить наиболее вероятное генеалогическое древо. Оно позволяет судить не только о существовании одного общего предка — митохондриальной Евы, но и о времени расселения ее потомков в различные географические зоны и образования основных человеческих рас. Однако эти данные не позволяют ничего сказать о том, как выглядела эта Ева и когда на смену Homo erectus появился наш предок — архаичный Homo sapiens.

Молекулярных данных об Адаме значительно меньше. Исследовать Y-хромосому труднее. И все же результаты есть. Они также указывают на Африку как место обитания Адама. Что же касается времени его жизни, то тут в оценках наблюдается заметный разнобой: и 190 тысяч лет, и 270 тысяч. Были получены и другие, значительно меньшие величины. Нужны дальнейшие, более точные исследования. Они наверняка появятся.

МНЕНИЕ

«Эволюция человека — это прежде всего соревнование умов»

Концепция «молекулярных» Адама и Евы пришла в науку из генетики. А что думают об этом антропологи? Наш собеседник — доктор исторических наук, профессор Института этнологии и антропологии РАН

Александр Александрович Зубов.

— Молекулярные биолога называют родиной человечества Африку. Ваше мнение?

— Да, я согласен с таким взглядом. Я, как и большинство антропологов, придерживаюсь той точки зрения, что человек современного тина появился в Африке.

Конечно, в то время, когда, по генетическим данным, появился первый Homo sapiens, его предшественники жили не только в Африке — были заселены и Европа, и Азия. Кое у кого может возникнуть представление, что эволюция параллельно работала на всех трех континентах. Тем более что ту последовательность форм от Homo erectus до Homo sapiens, какую мы знаем по Африке, можно выстроить и в Азии, и в Европе. На первый взгляд, это свидетельство того, что уж если эволюция привела к возникновению Адама и Евы на одном из континентов, то такое вполне могло случиться и на других. Но это иллюзия. Находки в Европе и Азии — останки тех существ, родословная которых ведет в Африку. Существуют доказательства того, что были постоянные контакты между местами обитания древних людей, разделенных тысячами километров. Например, поздние формы человека в Китае гораздо ближе к своим африканским «братьям», чем к своим предкам.

А что касается распространения ранних Homo sapiens’oв по всему свету, то, по всей видимости, это была уже вторая мощная миграция из Африки. Первая произошла 1,8 миллиона лет назад — ее последствия мы видим благодаря находкам в Испании, Грузин, Китае. Вторая распространение первых собственнолюдей около двухсот тысяч лет. И уже третья волна миграции приурочена к отметке в сто тысяч лет.

— Словом, данные о миграции из Африки в промежутке времени в 150— 250 (а по другим данным, от 90 до 180 тысяч лет) тысяч лет говорят в пользу генетических расчетов, но подтверждаются ли такие расчеты различиями в строении тела древних людей до и после этого рубежа?

— Сейчас уже стало ясно, что в Африке в те времена шло параллельное развитие многих форм, они мигрировали, сменяя друг друга в разных местах в разное время. Поэтому границу между Homo erectus (человеком прямоходящим) и Homo sapiens, нашим прямым предком, провести страшно трудно. И говорить о том, что именно двести тысяч лет назад начался Homo sapiens, но палеонтологическим данным, просто невозможно.

Правда, если взять достаточно продолжительный временной отрезок — от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти тысяч лет,— то, я думаю, мы вправе предполагать, что тогда произошло действительно что- то очень существенное, что и отразилось в генетическом материале древнего человека и дало ему впоследствии неоспоримые преимущества перед другими формами. Может быть, произошло изменение в геноме, может быть, в тонких структурах мозга. Ведь вся история эволюции человека -- это, в первую очередь, не совершенствование руки, а конкуренция структур мозга. Но понять и узнать, что произошло в тот промежуток времени в Африке, мы, к сожалению, не сможем никогда: в костных останках такие изменения не запечатлеваются.

Вместе с тем, хотя генетики пока не могут вычислить скорости эволюции по генам, которые ответственны за строение тела человека, их доводи мне кажутся убедительными.

Беседовал Никита МАКСИМОВ

Взгляд в будущее

Драматической была вся история рода Homo: оледенения, засухи, падение уровня океана, тиски генетического «бутылочного горлышка»... Словно в шекспировской «Буре», природа использовала самые свои сильные средства для становления человеческого рода.

И, как считают антропологи, так продолжалось вплоть до недавнего времени — до появления человека разумного, человека современного вида, а может быть, даже и после этого. Удивительной — и крепко связанной с природными катаклизмами — была, например, история распадения вида человека разумного на несколько рас и история их расселения по материкам планеты. От ранних предшественников человека разумного предстоит идти дальше — в глубь будущих времен. О других драматических этапах в истории человеческого рода журнал постарается рассказать в дальнейшем.

М. К. Эшер. «Связь»

ФОКУС

Укрощение вулканов

К маю 1991 года, после нескольких месяцев взрывного извержения, японский вулкан Ундзен, как казалось, успокоился. И хотя магма все еще была подвижна, она лишь медленно выдавливалась на поверхность, образуя небольшой холм. Местные жители спокойно говорили о том, что худшее позади. Но 3 июня этот холм взорвался. Раскаленная лава и палящие тучи вулканического пепла вырвались из кратера и устремились вниз по склону со скоростью в несколько сот километров в час, разрушив в общей сложности сто восемьдесят домов и погубив сорок три человека.

Такое непостоянство вулканов определенного типа — вулканов с кислой и вязкой андезитовой магмой — может сделать их особенно опасными. У некоторых лава медленно выдавливается, как зубная паста из тюбика. Другие взрываются внезапно, почти без всякого предупреждения. Часто лава может неожиданно стать «летящей», вместо густой, неторопливо движущейся, а это оборачивается катастрофой для тех, кто живет поблизости.

Чтобы понять природу взрывных извержений и заранее предупредить население о возможности взрывного извержения, геологам надо изучить процессы, происходящие внутри вулкана. Как известно, магма поднимается к поверхности из глубин Земли. Во многих вулканах она накапливается в емкости, которая находится на глубине семь — десять километров. Оттуда магма по одному или нескольким каналам диаметром в десятки — сотни метров поднимается к поверхности. Во время этого движения, как полагают геологи, магма коренным образом изменяется, причем именно характер этого изменения определяет, вырвется она на поверхность с ужасным взрывом или спокойно стечет по склону вулкана.

В то время как расплавленная горная порода движется к поверхности, давление внутри нее падает, и различные газы начинают образовывать в ней пузырьки. Если большая часть газа выйдет из магмы, то лава просто вытечет. Но если газ остается внутри расплава до самой поверхности, то высвободится он одномоментно в процессе взрыва. Это похоже на бутылку шампанского: если давление в бутылке быстро снизить, то пузырьки моментально расширятся, а вино выйдет наружу в виде пены. Если же бутылка открывается медленно, то на поверхности вина образуется лишь немного пены.

Это похоже на бутылку шампанского — извержение вулкана.

Понять, когда для него уже пробили куранты,— одна из насущных проблем науки.

Эти принципы достаточно давно были известны ученым. Ио понять детали, которые помогли бы избежать катастрофы или заранее предсказать ее, оказалось крайне сложно. Никто не может приоткрыть * крышку» вулкана и изучить движущуюся магму. Поэтому ученым пришлось использовать косвенные методы. Один из них — компьютерное моделирование процессов, приводящих к взрывному извержению,— появился еще в конце семидесятых годов. Наиболее сложную модель опубликовали несколько лет назад геофизики Алекс Прузевич и Дорк Сахаджан из университета штата Нью-Гэмпшир. Их уравнения показывали в деталях то, что многие исследователи только лишь предполагали: вязкость магмы является тем фактором, который определяет взрывоопасность вулкана.

Для того чтобы газ смог выделиться из магмы, он должен иметь возможность двигаться в ней и образовывать пузыри. Но, чем больше вязкость магмы, тем сложнее для пузырьков образовываться и расти, а значит, газ останется растворенным и вызовет взрыв на поверхности. Если же магма очень жидкая, как, например, в гавайских вулканах, пузырьки газа легко растут и поднимаются сквозь нее. В результате газ быстро выделяется, и поверхности достигнет лава, которая просто стечет по склону холма.

Сегодня Прузевич и Сахаджан улучшили модель настолько, что могут установить, сколько пепла и вулканических камней будет выброшено, определить скорость и продолжительность извержения. «Мы очень близки к предсказанию времени и типа извержения»,— говорит Прузевич.

Но, несмотря на оптимизм Прузевича, есть по крайней мере еще одна трудность. Непонятно, как именно магма из жидкого расплавленного потока пре- - вращается в огромное количество камней и пыли.

«Это настоящая черная дыра»,— говорит Одед Навон, геолог из Иерусалимского университета, который изучает рост газовых пузырьков в магме. В некоторых моделях предусматривается, что магма фрагментируется, когда пузырьков становится очень много — 70—80 процентов от общего объема, и расплавленная порода между нами превращается в отдельные кусочки.

Альтернативная теория основывается на том факте, что жидкости могут иногда вести себя, как твердые тела. «Сильно швырните такое вещество,— говорит Дон Дингвел из немецкого университета в Байройте, и оно разобьется». Что может «швырятъ» магму и вызывать ее раздробление? Вероятнее всего, это экстремально быстрое расширение пузырьков газов, вызванное, возможно, падением давления.

Если магма разрушается как ломкое твердое тело, то предсказать взрывное извержение достаточно просто, считает Дингвел. Температура и химический состав магмы определяют ее вязкость. Зная вязкость, можно рассчитать хрупкость, от которой зависят условия фрагментации.

Но тип извержения может измениться и в результате неравномерного распределения растворенной воды в очаге магмы. Чтобы проверить эту гипотезу, Фред Андерсон и его коллеги из Чикагского университета изучили микроскопические кусочки магмы, извергнутые семьсот тысяч лет назад из калифорнийского вулкана Лонг Валлей. Выяснилось, что пыль и обломки первой стадии этого древнего извержения образовались из насыщенной водой магмы, в то время как в более поздней и менее взрывной стадии магма была суше.

Но загадка в том, что богатая водой магма, которая приводит к взрыву, может привести и к спокойному извержению. Лава, которая вытекает при спокойных извержениях вулканов Ундзен и Сент-Хеленц, содержит минерал, который образуется только в богатой водой магме. Значит, она должна была потерять свою воду, но как?

Один из возможных путей — это выделение водяного пара и других газов по трещинам в горных породах.

Если различие в содержании газа в магме на самом деле является ключом к разгадке взрывов вулканов, то это плохая новость для желающих предсказать вулканическое извержение. Подсчитать количество газа в очаге магмы для каждого конкретного момента практически невозможно, да и геологам предстоит трудная работенка по подсчету трещин на склонах вулкана, который уже приготовился к извержению.

Но существует и экзотический выход из положения: Алекс Прузевич предлагает, например, пробурить туннель на несколько сотен метров в глубь вулкана по направлению к боковому каналу. При удаче этот туннель ослабит давление верхних километров горы на вулканический очаг. Такое вмешательство в жизнь вулкана может высвободить его силы за несколько месяцев или даже лет перед естественным извержением.

Но другие геологи более осторожны. Одна из главных сложностей — обнаружение трещин, нужных для образования туннеля. Сейсмология не имеет методов, необходимых, чтобы точно разместить этот туннель, хотя и может найти вулканический очаг.

«Наша цель — быть в состоянии сказать, когда и как вулкан взорвется, потом, не торопясь, эвакуироваться и наблюдать все фейерверки из безопасного места,— отмечает Таит.— Минимум, что мы должны для этого сделать — иметь разумный способ предсказания поведения магмы. Именно это и решит: данный вулкан — аттракцион для туристов или ужасная катастрофа».

По материалам зарубежной печати подготовила Татьяна Кузнецова.

СТРАНА КИБЕРИЯ

Сергей Панкратов

Парк юрского периода Компьютерное Зазеркалье

Используя компьютерное арго, можно было бы сказать, что в последние десятилетия Голливуд визуализирует замыслы, работая как гигантская графическая подсистема мировой информационной машины.

Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио...

Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно... Если вы приблизите глаза, вы увидите и детали.

М. А. Булгаков.

«Мастер и Маргарита», гл. 22

Как моделируются трехмерные объекты

Облако жирной грязи, мгновенно вздыбившееся над опрокинутым и раздавленным джипом, с обжигающей наглядностью показало, что ожидало бы его пассажиров, если бы раздраженный самим их существованием восьмитонный тираннозавр (Tyrannosaurus Rex) и в самом деле столкнулся бы с современным человеком. К счастью для нас, это всего- навсего один из кадров знаменитого фильма «Парк юрского периода», который, помимо невероятной зрелищности (рекорды 1993 года — по числу зрителей и доходам авторов — 913 миллионов долларов!), оказался замечателен еще и тем, что поставил много вопросов перед учеными.

Как в действительности выглядела нога тираннозавра, люто растоптавшая автомобиль? В частности, каких размеров были связки, мышцы, убийственная стопа? Традиционные реконструкции таинственно сгинувших зверей хотя и стали замечательным достижением палеонтологов, были все же интуитивными, ведь исследователи располагали только костями ископаемых чудовищ. Путь к ответам на поставленные вопросы мог быть один: их надо было как-то вычислить.

За вычисления по структуре и динамике динозавров взялась группа зоологов из Вашингтонского университета, возглавляемая Томом Дэниелом,— грамотные зоологи в наше время охотно занимаются физическими вычислениями. При этом стоит вспомнить, что в отечественной физико-математической среде, представители которой традиционно (вполне в духе «школы Ландау») старались не сомневаться в своем абсолютном интеллектуальном превосходстве над приверженцами всех других научных специализаций, слово «зоология» предполагает наиболее примитивный — классификационный — уровень описания и обычно произносится насмешливым тоном, с каким-то жизнерадостным пренебрежением.

Некоторые наиболее простые предметы можно с большой точностью представить конечными участками плоских поверхностей. Например, куб легко моделируется с помощью шести квадратов (точнее, плоских многоугольников, рисунок 1). Компьютер сохраняет в памяти координаты x, у, z четырех углов каждого квадрата, и когда эти точки отображаются на экране, возникает «проволочная модель» куба (рисунок 2).

Дескать, что эти-то «зоолухи» там классифицируют, вводят новые наименования, а задач не решают и результатов не получают. Но вот зоологи из лаборатории доктора Дэниела оказались весьма серьезными специалистами по физике и математике животных, они считаются одной из ведущих в США групп но вычислительной биомеханике — научной дисциплине, все более впечатляющей своими результатами. Так что голливудские кинофабриканты не случайно обратились со своими вопросами именно в Вашингтонский университет, на противоположную сторону Америки, при том что совсем рядом с Голливудом, в Калифорнии, есть много исследовательских центров мирового уровня.

Используя компьютерное арго, можно было бы сказать, что в последние десятилетия Голливуд визуализирует замыслы, работая как гигантская графическая подсистема мировой информационной машины.

Казалось, что в кино можно все, лаже имитировать высадку астронавтов на Луне. Но все же была одна вещь, которая оставалась недостижимой для могущественной киноиндустрии, это — измерения. Измерить что-либо — получить набор чисел, количественно характеризующий измеряемый объект, представленный в данном случае движущейся плоской копией на экране,— позволило бы не только достоверно судить о нем самом, но и соизмерять его параметры (возможности) с предметами окружающего мира.

Именно измерения, как известно, отличают науку от всего остального, выделяя ее в совершенно особую категорию человеческой деятельности. Голливуд, разумеется, с его условными киногероями и карнавальными символами был традиционно далек от науки — своего рода антинаучный центр. Герои голливудских лент, построенных, однако, по вполне четким правилам модульного принципа (подобно компьютерным кодам), рыдали на экране, бегали, стреляли друг в друга. Но если бы зритель захотел с приемлемой точностью что- нибудь измерить по движущейся картинке, скажем, рост героя или объем бюста кинозвезды, одним словом, получить число, ему пришлось бы искать другие источники информации. Киноизображение фактически представляет весьма искаженную модель, сжатую в одном направлении — по глубине, и лишь ее количественная реконструкция может воссоздать истинно трехмерную копию объекта.

Почему же тогда люди вполне удовлетворяются плоскими кинокопиями? Или, другими словами, почему для адекватного восприятия объемной сцены достаточно воспроизвести одно, в крайнем случае — несколько стандартных плоских изображений? Дело в том, что человеческий глаз, образно говоря, понимает физику лучше, чем все остальные участки мозга. До недавних пор только глаз был способен моментально (как говорят, в режиме реального времени) или одномоментно «видеть» и «понимать» — восстанавливать пространственные координаты объекта по одной лишь фотографии, правда, с учетом впитанных с детства знаний о природе объекта, его особенностях и свойствах. Сегодня подобные задачи с высокой точностью уже решают графические суперкомпьютеры и рабочие станции, без них невозможно было бы создать фильмы со спецэффектами и виртуальными героями, исследовать динамику доисторических чудовищ.

Надо отдать должное и киношникам — они и впрямь поняли, что для создания реалистической модели какого-либо существа мало уметь эксплуатировать замечательные свойства глаза. И их обращение к ученым дало эффект для обеих сторон. Проблема достоверности киноизображений при производстве кинокартин типа «Парк юрского периода» решалась с помощью методов количественной биомеханики с традиционной для научного подхода и непривычной для «гуманитариев» измерительной идеологией- Они позволили не только получить «живую картинку», но и новые результаты, помогающие понять, как работают части тела живых существ, вообще как действует эволюция. Вскоре выяснилось, что ничем, казалось бы, не примечательный контракт между крупным заказчиком Голливудом и одним из многочисленных университетов привел к целому вееру новых направлении в физико-математической биологии, медицине и даже в компьютерных технологиях, причем вся эта деятельность не только не затухает после выхода какого-нибудь очередного кинокомпьютерного фантазма, но, напротив, набирает новые обороты.

Интересно, что в отечественной научной среде отношение к голливудским компьютерным достижениям не слишком одобрительное. Стандартно высказывание: «Вот, делать им нечего, с жиру бесятся — голливудские ужастики обсчитывают». Правда, это характерно для представителей старшего поколения российского научного истеблишмента.

Другой характерный для нас критический стереотип: компьютеры нисколько не способствуют творчеству, они лишь помогают красиво представлять результаты, полученные путем «настоящего», не компьютерного, творческого поиска. К тому же компьютерные технологии, согласно устоявшемуся мнению, всегда были сугубо прикладными, да и зародились они, как известно, в жутковатых недрах спешных военных программ по созданию ядерного оружия. А тут люди с удовольствием моделируют не новую конструкцию боеголовки, а всего-навсего строение тела давно сгинувшего чудовища. И получают на эти забавы бесплатно хорошую технику (от фирмы «Silicon Graphics») и немалые деньги от Голливуда. Что, кроме безнадежно завистливого негодования, может вызвать такое расточительство у наших научных работников? Однако им было бы интересно узнать, что подобные результаты, своего рода отходы столь несерьезного моделирования оказались не менее значимыми, чем пресловутый «спин-оф» (буквально — «отбросы»): многочисленные гражданские технологии, полученные в результате осуществления больших военных Программ.

• Сферические объекты тоже можно аппроксимировать многоугольниками (полигонами) либо представить точно с помощью математических выражений, описывающих сферу. Если строится полигональная проволочная (еще говорят «каркасная» пли «сеточная») модель, то компьютер сохраняет координаты каждого угла всех полигонов (рисунок 3). В случае математической модели необходимо Задать положение центра и значение радиуса. Обе эти величины представляют собой векторы, и с их помощью, разумеется, можно описывать гораздо более сложные объекты, нежели сфера. Машинную графику, основанную на подобных моделях, называют векторной, в отличие от растровой, когда в памяти компьютера сохраняется весь массив элементов изображения.

Выживет ли Мальчик-с-пальчик?

Прежде всего удалось подтвердить уже на уровне моделирования, что развитие живых существ, причем не только млекопитающих, подчиняется в первую очередь законам физики. Именно физические (а, скажем, не поведенческие) закономерности накладывают наиболее серьезные ограничения на морфогенез (мышечные, скелетные и другие параметры) и на функционирование особей — факт, далеко не тривиальный и периодически оспариваемый философствующими биологами, которые обвиняют оппонентов в «физикализме» и «редукционизме». Увы, отечественные физико- математические супрематисты во многом оказывались правы, упорно настаивая на абсолютном превосходстве физики и математики над другими дисциплинами.

Примеры физических ограничений в биологии довольно очевидны, однако точные числовые границы (формфакторы) для каждого вида устанавливаются с помощью компьютерного моделирования, подобного проделанному зоологами Вашингтонского университета.

Некоторые из «очевидных» ограничений получены компьютером как ответы на вопросы, естественным образом возникшие уже в упоминавшейся работе. Почему, скажем, теплокровные животные, в частности млекопитающие, не могут быть такими же маленькими, как насекомые? Ответ напрашивается: потому что животным не хватало бы массы, чтобы сохранять достаточно тепла для поддержания постоянной температуры тела. Действительно, ведь теплоотдача во внешнюю среду пропорциональна поверхности тела, то есть квадратам размеров животного, а его масса пропорциональна кубам этих размеров. Иначе говоря, излучение энергии идет значительно быстрее накопления массы, а значит, необходим ее запас, обеспечивающий устойчивость существования особи. (Это, кстати, означает, что никакие гномы и тролли, Мальчики-с-пальчики, Дюймовочки, Карики и Вали и прочие миниатюрные демоны не могли бы существовать в природе дольше некоторого весьма малого по человеческим масштабам времени, к тому же быстро убывающего с уменьшением размеров существ.)

• Искривленные (с переменной, в отличие от сферы, кривизной) и волнообразные поверхности тоже можно представить с помощью сетки из многоугольников или смоделировать точно, задав наиболее существенные точки — их называют контрольными — и уравнения, которым подчиняются координаты этих точек. На рисунке 4 показано, как можно представить трехмерную искривленную поверхность с помощью стандартных в компьютерной графике «заплаток Безье» — по имени французского математика Пьера Безье, разработавшего в 1970— 1974 годах для проектирования автомашин «репо» математическую технику представления гладких кривых и поверхностей по выделенным точкам. Изображенная на рисунке заплатка Безье представляет собой искривленную поверхность в трехмерном пространстве, которая полностью характеризуется шестнадцатью контрольными точками, причем только четыре из них принадлежат поверхности. Сложные поверхности получаются путем сшивки многих лоскутков Безье.

Такого типа рассуждения обычно называют соображениями подобия, они просты, но нередко приводят к весьма нетривиальным выводам и потому постоянно используются в физике, особенно в механике сплошных сред. Для конкретной топологии тела, соответствующей данному виду, точное ограничение размеров снизу, как говорят специалисты, получается путем использования истинно трехмерных математических моделей с развитой графикой.

Ответ на вопрос — почему млекопитающие должны есть периодически, а не сразу и помногу, как большинство пресмыкающихся? — диктуется также физическими соображениями. Млекопитающие, у которых температура тела находится в очень узком коридоре допустимых значений, не могут слишком интенсифицировать прием пиши, а значит, и теплообмен: можно замерзнуть до смерти.

А насколько большими могут быть земные великаны? Ограничения здесь диктуются двумя параметрами массы: ее способностью (точнее, способностью определенных систем организма) самоохлаждаться и ее (точнее, мышечно-скелетной системы) способностью передвигаться, преодолевая силу тяжести и сопротивление среды. Сочетание и конкуренция этих двух процессов — неравновесного термодинамического и простого механического — приводит к некоторой задаче оптимизации и устанавливает ограничение сверху на масштабы наземных животных.

• Йсхиро Кавагучи из Токийского университета создал футуристический мир, вдохновленный его математическим воображением. Здесь — один из его абстрактных ландшафтов.

Попутно выясняются любопытные соотношения и закономерности. Например, скорость бега животного по ровному месту (то есть в пренебрежении вертикальным смещением центра масс) практически не зависит от его размеров. Действительно, мощность, развиваемая бегущим животным, пропорциональна поверхности его тела (поскольку теплоотдача пропорциональна поверхности, а при почти постоянном К-П.д. мышц полезная мощность и теплоотдача одинаково зависят от поверхности). Сила же сопротивления воздуха пропорциональна квадрату скорости животного и площади его поперечного сечения, поэтому мощность, затрачиваемая на преодоление этой силы, пропорциональна кубу скорости и тоже площади поверхности, откуда видно, что скорость практически не зависит от размеров. И в самом деле, скорость бега лошади, собаки, зайца и даже человека (на короткой дистанции, пока не уменьшается к.п.д. мышц) не просто одного порядка, а примерно одинакова.

Но вот для бега по пересеченной местности приходится преодолевать в первую очередь не сопротивление воздуха, а силу тяжести, для чего нужна мощность, пропорциональная передвигаемой массе и развиваемой скорости. Поскольку масса примерно пропорциональна объему, то скорость подъема в гору обратно пропорциональна размерам тела. И в самом деле, кошка легко взбегает на возвышенность, а человек или лошадь вынуждены замедлить шаг. Выходит, чтобы избежать столкновения с гуляющим динозавром, нужно выбирать для прогулок холмистую местность.

Здесь, очевидно, большие размеры мешают зверю. Но бывают ситуации, когда они помогают выживанию. Когда животному приходится преодолевать большие расстояния в поисках влаги (например, в пустыне), промежуток времени, в течение которого животное может бежать, оказывается пропорциональным его размерам. Действительно, время пробега пропорционально запасу воды в теле животного, то есть его объему, и обратно пропорционально темпам потери влаги с поверхности тела — испарению, которое, естественно, пропорционально площади этой поверхности. Понятно, что отношение кубической величины (объем тела) к квадратичной (поверхность тела) дает линейную величину. Отсюда следует, что максимальное время пробега особи от одного источника воды до другого пропорционально линейным размерам этой особи. А зная, что скорость бега животного по ровной поверхности практически не зависит от его размеров, можем утверждать: расстояние, которое способно пробежать существо, напрямую с этими размерами и связано.

• Проявление природных форм во фракталах.

Конечно, для каждой конкретной топологии тела, то есть для каждого вида, строится своя математическая модель. Кстати, с помощью такой модели физики-палеонтологи (оказывается, теперь есть и такие) из Университета штата Индиана, Джеймс Фарлоу и Джон Робинсон, недавно продемонстрировали, что та сцена в фильме «Парк юрского периода», где компьютерный тираннозавр, подпрыгивая и падая, гонится за удирающим джипом, вряд ли соответствует физической реальности и, следовательно, не могла бы наблюдаться, даже если бы динозавры дожили до наших дней.

Во-первых, маловероятно, что чудовище сумело бы передвигаться со скоростью, превышающей 25 километров в час, а это далеко не предел даже для бегущего человека на короткой дистанции. Во-вторых, если бы динозавр прыгал бы и падал, норовя, как в фильме, захватить джип в броске, то вряд ли бы он выжил уже после первого падения. Эскапада столь внушительной массы и с такой большой высоты сопровождалась бы столь значительным выделением энергии, что череп животного и его внутренние органы вряд ли бы уцелели.

Кстати, высота прыжка, оказывается, практически не зависит от размеров животного. Энергия, необходимая для прыжка на данную высоту, пропорциональна массе тела и высоте, на которую эту массу надо поднять. (Понятно, что это — куб линейных размеров животного на линейный размер высоты.) А совершаемая для прыжка работа мышц пропорциональна их силе и тому же линейному размеру высоты. Сила же приближенно пропорциональна квадрату размеров, то есть поверхности тела, так как прочность костей, реакция которых должна уравновешивать силу толчка, пропорциональна их сечению. Выходит, что высота прыжка животного мало связана с его размерами — заяц, собака, кенгуру и человек прыгают примерно на одну и ту же высоту. Да, реальная жизнь дает и другие примеры: гепард, сравнимый по размерам с человеком тщедушной комплекции, прыгает и бегает в несколько раз лучше олимпийских чемпионов, Но это уже из области несколько иных биологических процессов, в которых роль физики тоже заметна.

• Окружающие нас предметы обычно довольно сложны в том смысле, что они составлены из большого числа искривленных поверхностей. На рисунке 5 показан знаменитый «чайник из Юты» — своего рода икона компьютерной графики. Этот предмет домашнего обихода использовали почти все специалисты по графике, начиная с 1975 года, когда она еще только зарождалась и когда изображение чайника было смоделировано Мартином Ньюэлом из Университета штата Юта.

Чайник состоит из 32 лоскутков Безье, один из которых выделен.

Как изучают «живые машины»?

Рассмотрим еще одно направление работ биомеханической лаборатории Вашингтонского университета — физику мышечного сокращения. Фактически мышца — это машина, в которой химическая энергия превращается в механическую. В истории науки было немало довольно удачных попыток построить количественную теорию работы мышцы, этим занимались физики-теоретики Я. И. Френкель, Г. Гамов, Т. Хилл, биофизик М В. Волькенштейн, биохимики В. А. Энгельгардт, А. Сент-Дьердьи и Г. Хаксли. Тем не менее, несмотря на большое число физических моделей, вопрос еще далеко не закрыт. Основная причина такой незавершенности, которая кажется вечной, кроется в общем свойстве физических моделей независимо от того, о каком объекте или процессе идет речь,— мышце, твердом теле, рассеянии частиц либо, скажем, фазовом переходе. Достойная физическая модель всегда стремится ухватить главное, отбрасывая — и, разумеется, честно оговорив это,— все второстепенные детали.

Но, как говорят, недостатки — продолжение достоинств, и физические теории, как правило, весьма умозрительны, даже лучшие из них заканчиваются либо формулой для какого-нибудь предельного случая, либо графиком в плоскости двух переменных. Между тем «черт — в деталях» (одна из любимых поговорок Эйнштейна), тогда как физические модели, рассматривая предмет с разных сторон (каждая в своей области применимости), многое позволяют понять, но не дают возможности увидеть все сразу, не объясняют конечного результата — того же прыжка гепарда.

В каком-то смысле ситуация с физическими моделями напоминает известную притчу о слепцах, изучавших слона,— один, потрогав хобот, уверял, что слон похож на змею, другой, ощупав слоновью ногу, считал, что слон напоминает колонну, и так далее. Несколько утрируя, можно сказать, что все модели неверны, однако некоторые из них удобны. В отличие от физических, трехмерные и тем более мультимедийные компьютерные модели кажутся интеллектуально менее изощренными, но, действуя непосредственно на человеческие органы чувств, обладают намного большей наглядностью и даже эмоциональной силой. Уж слон — так слон!

Компьютерная анимация мышечных движений для разных существ позволяет многое понять благодаря именно некоему прочувствованию всей физико-биологической ситуации. Одним из чисто физических результатов моделирования с помощью машинной графики стало утверждение, что двигательные молекулы в мышце образуют такую структуру, которая идеально подходит для получения максимальной силы. А уж совсем практическим результатом стало конструирование нового типа запасных частей для сердца. В конце концов основным мотивом всей компьютерной биомеханики становится разработка новых принципов физической терапии.

• Точно так же можно получить трехмерную математическую модель кисти руки (рисунок 6). Сегодня, одиако, существует более непосредственный способ ввода трехмерных изображений в компьютер — с помощью технологии виртуальной реальности. Перчатка с укрепленными на ней волоконно- оптическими кабелями и крошечными датчиками позноляет получать в компьютере абсолютно реалистические, причем движущиеся, изображения руки (рисунок 7).

Кому-то может показаться, что принципиальной разницы между физическим и компьютерным моделированием нет. При достаточном увеличении ресурса компьютера физическая модель становится на экране более зрелищной, а мультимедийная — более достоверной. На самом деле разница в более глубоких вещах: в различии подхода к проблеме, если хотите — в ментальности научного мировоззрения. Для примера возьмем какой-нибудь важный для науки реальный объект, скажем, молекулу ДНК, весьма сложную трехмерную макромолекулу, и посмотрим, на что прежде всего обращают внимание физики. Когда физик произносит слово «молекула», первая его ассоциация — колебания. Так и в случае молекулы ДНК: физики любят рассматривать модели, описывающие крутильные колебания чередующихся звеньев (нуклеотидов) этой гигантской молекулярной спирали, причем сами нуклеотиды моделируются некими абстрактными осцилляторами, подвешенными на невесомой нерастяжимой нити, а связь между соседними нуклеотидами в спиральной цепочке моделируется линейной пружинкой. (Для более продвинутых интересующихся замечу, что сама спиральность часто не учитывается — см., например, известную работу американского физика М. Салерно, Phys. Rew А44, 1991, № 8, стр. 5292). Здесь еще интересно то, что при подобном описании важнейшего биологического объекта можно вообще ничего Не знать о биологии, как будто ее вовсе и не нужно; мелькает даже мысль: какой смысл тратить годы на ее изучение? Тем не менее даже такая, казалось бы, выхолощенная постановка задачи приводит к нетривиальному описанию Нелинейных волн, распространяющихся по молекулам.

Однако красочной, эмоционально жгучей картины, насыщенной вроде бы необязательными деталями, своего рода очаровательными штрихами, как в рассказах Чехова, на таком пути вы не получите. Увы, все нюансы в трехмерном поле.

О том, как воссоздаются эти нюансы, как рассматривают ту же молекулу ДНК специалисты по компьютерной графике,— в следующем номере журнала. •

ПРЕДЧУВСТВИЕ «БОЛЬШОГО СЛОМА»

Александр Корн

Как рождалось время...

Время создает человека, а не человек создает время.

П. Л. Капица

Совсем-совсем ничего

Пора чудес прошла, и нам

Подыскивать приходится причины

Всему, что совершается на свете.

Вильям Шекспир

...Может ли наука ответить на вопрос, как началась Вселенная? Даже попытки сделать робкие шаги на этом пути приводят к сердитым и страстным отповедям с разных сторон. Верующие люди считают подобные устремления посягательством на привилегию Бога как единственного творца всего сущего. Однако атеисты тоже с подозрением относятся к созданию Вселенной «из ничего». Общий настрой недоверия был удачно сформулирован писателем Феем Велдоном. «Ну кого могут интересовать расчеты и рассуждения о том, что было через полсекунды после Большого взрыва, когда никто не может сказать ни единого слова о том, что было за полсекунды ДО него?» И действительно, физики не очень любят отвечать на этот вопрос, поскольку, по их мнению, пространство и время начали свое существование именно в этот момент. Поэтому вопрос некорректен: ну не было такого времени — «полсекунды ДО». Можно лишь пытаться понять, что породило Большой взрыв и откуда взялись законы природы...

Последние два-три года, регулярно пролистывая главные научно-популярные журналы мира и прочитывая все, что относится к физике, я встречаю больше и больше материалов о рождении Вселенной. Не раз уже подступался к заметкам на эту тему, но оставалось чувство неудовлетворенности, как будто разговор не закончен и точки над «i» не расставлены. Осталось оно и на этот раз. Возможно, это говорит о том, что мы пытаемся заглянуть на тот участок, где мало что определилось и процесс познания идет полным ходом, так что контуры результата не удается различить. Утешаясь такими мыслями, хочу все же познакомить читателей с коллекцией мнений самых разных экспертов, которую я составил, блуждая по упомянутым журналам.

Итак, рождение Вселенной.

«Мир никогда не начинался, он бесконечен»,— считает английский космолог Фред Хойл.

«Это открытый вопрос»,— говорит Стивен Вайнберг, нобелевский лауреат из университета в штате Техас.

«Подобный вопрос — сотрясание воздуха»,— шутит Пол Стейнхард из Пенсильвании, один из создателей инфляционной модели ранней Вселенной.

«Должно быть начало»,— считает космолог из Массачусетса Александр Виленкин.

Оксфордский математик Роджер Пенроуз признает Большой взрыв и то, что было после него, а рассуждения о самом моменте рождения — «от лукавого».

Что же мы имеем? Фред Хойл убежден, что Большой взрыв — миф, Вселенная вечна, а в центрах галактик происходит постоянное рождение вещества. Все остальные признают Большой взрыв.

Вайнберг: «Мы живем в расширяющейся Вселенной, которая была очень горяча и сжата на своих ранних стадиях. Я думаю, что нет серьезных аргументов против того, что в той части Вселенной, где мы обитаем, был Большой взрыв. В более широком смысле — трудно сказать».

Если попытаться двигаться против времени к моменту Большого взрыва, то на очень малых расстояниях — около 10-³⁵ метра — возникают проблемы. Эйнштейновская теория гравитации начинает противоречить квантовой физике: первая не допускает никаких неопределенностей, а вторая на них основана.

Вайнберг: «Трудно продвигаться дальше, поскольку понятие времени теряет смысл».

Стейнхард: «Интересно понять, что происходит на этой границе, когда теряется смысл причинности и времени вообще».

Одна из надежа теоретиков — соединить квантовую теорию с гравитацией. Она находит свое воплощение в теории, в которой все вещество сделано из крошечных десятимерных суперструн. Мы живем в трехмерном пространстве плюс времени, а остальные шесть измерений этих струн так свернуты, что мы их и не ощущаем. Но при движении к началу эти скрытые измерения как бы пробуждаются ото сна и порождают колоссальные сложности. «Вы просто не знаете, что с ними делать,— говорит Стейнхард.— У вас может появиться второе, а то и третье время, и рассуждения о том, что было после чего, становятся совсем смутными и запутанными».

Попытаемся вернуться «к нашим баранам»: как возникает Вселенная «из ничего». В 1982 году Александр Виленкин пришел к мысли, что Вселенная появляется на свет при посредстве туннельного эффекта. В квантовой физике есть вероятность того, что элементарная частица перескочит через барьер, хотя у нее и не хватает энергии для этого. При этом процессе нельзя приобрести энергии, но Виленкин подчеркивает, что у материи — положительная энергия, у гравитационного поля — отрицательная. В сумме они дают ноль. Поэтому наша Вселенная могла «перескочить» неизвестно откуда и начать свое расширение.

Когда-то российский, а ныне стенфордский теоретик Андрей Линде развивает теорию о множестве Больших взрывов, идущих в разных частях Вселенной (смотри подробнее статью «Вселенная по Кандинскому, «Знание — сила», 1995, № 10)...

Тут я чувствую, что моя неудовлетворенность разрастается. Что делать? Во всяком случае, основные идеи и мысли физического сообщества по этому поводу я изложил. И все-таки, что же тогда было?

Почему Большой взрыв?..

Так же и времени нет самого по себе, но предметы

Сами ведут к ощущенью того, что в веках совершилось.

Что происходит теперь и что воспоследует позже.

И неизбежно признать, что никем ощущаться не может

Время само по себе, вне движения тел и покоя.

Лукреций Кар

Прежде всего постараемся понять, почему большинство физиков убеждены в том, что Вселенная начала свое существование в определенный момент времени. Откуда такая уверенность в том, что она не существовала вечно?

Вечное существование космоса противоречит второму закону термодинамики, который гласит, что все процессы во Вселенной идут в направлении роста энтропии — увеличения хаоса и беспорядка. Есть необратимые процессы, к примеру, выгорание термоядерного горючего в звездах, поэтому космос не может существовать бесконечное время, обладая конечным ресурсом массы и энергии.

Имеется не одно экспериментальное доказательство того, что Большой взрыв был. Но что его вызвало? Где эпицентр взрыва? Где край Вселенной? Почему Большой взрыв не превратился в черную дыру? Этот набор стандартных вопросов задают люди, начинающие знакомиться с проблемами рождения Вселенной. Хотя выглядят вопросы совершенно естественными, они говорят о полном непонимании того, что такое Большой взрыв. И перед тем, как искать ответы, необходимо уточнить терминологию и самые общие понятия. Прежде всего раалирение Вселенной — это не разлетание галактик из общего центра, а скорее, растягивание пространства между галактиками.

Идея о растягивании пространства — одно из центральных положений общей теории относительности Альберта Эйнштейна. В согласии с ней пространство — место действия гравитационного поля. Поле проявляет себя, искривляя пространство, его геометрию. Когда же мы рассматриваем действие поля на больших масштабах, искривление проявляется в виде растягивания пространства со временем.

Хорошая двумерная аналогия расширяющегося пространства — надувание воздушного шарика, на поверхности которого нарисованы пятнышки галактик. Двумерная поверхность шарика — подобие нашего расширяющегося трехмерного космоса. Так же надо стараться представить себе и начало нашей Вселенной: рождается не «нечто» в пространстве, а само пространство. Оно расширяется, занимая все больший и больший объем. Таким же образом вместе с пространством рождается и материя с энергией и начинает расширяться. Причем возникнуть она могла в то же мгновение, что и пространство, или чуть позднее.Необходимо еще раз подчеркнуть, что пространство Не «вытекает» из некоторой точки, окруженной пустотой. Нет ни точки, ни окружения, пространство рождается и мгновенно начинает расширяться. Точно так же трудно объяснить и еще более трудно понять, что в этот же момент возникает и время.

Вероятно, это наиболее критичный и сложный аспект теории Большого взрыва. Утверждение о том. что Вселенная начала свое существование вместе со временем, а не во времени, имеет долгую историю и возвращает нас в пятый век к святому Августину. Но потребовалось создать общую теорию относительности, чтобы придать идее научную привлекательность. Краеугольный момент этой теории заключается в том, что пространство и время — неотъемлемые части физического космоса, а не какая- то арена, на которой этот самый космос возник и существует. Следовательно, возникновение космоса должно включать в себя и возникновение пространства и времени.

Но откуда же можно взглянуть на это самое возникновение? В теории относительности есть так называемые сингулярности — всевозможные граничные или краевые эффекты. Одна из их разновидностей существует в центре черной дыры. Другая соответствует границам пространства и времени при Большом взрыве. Если запустить «фильм» расширяющейся Вселенной назад, то космос будет все больше и больше сжиматься, при этом будет расти кривизна его пространства — времени, пока она не станет бесконечной и не превратится в сингулярность. Очень грубой аналогией может служить острие конуса, где радиус окружности все уменьшается и уменьшается, сходя на ноль. Именно в этой точке схода конуса (Вселенной) на ноль и начинаются пространство и время.

Если проникнуться этой идеей, то отпадает вопрос о том, что было перед Большим взрывом, поскольку просто не было такой эпохи, а время началось одновременно с ним. К сожалению, чаще всего можно услышать ответ: «Ничего не было ДО Большого взрыва». Это усугубляет непонимание, поскольку для большинства слушателей «ничего» означает пустое пространство, а это представление в принципе неверно, в чем я, надеюсь, вас уже убедил.

• Сальвадор Дали. «Поиски четвертого измерения»

Абсолютная непредсказуемость

Если реальность мира определяется его существованием в нашем воображении, то его возникновение могло произойти без причины.

П. Л. Капица

Известный английский астрофизик и космолог Стивен Хоукинг приводил хороший пример, что вопрос о эпохе «до Большого взрыва» аналогичен вопросу «что лежит к северу от Северного полюса?». Тоже можно ответить, что «ничего», но на самом деле правильней будет отметить некорректность вопроса, поскольку ответ не существует не только физически, но и логически. Именно эта ситуация имеет место и в случае рождения Вселенной.

Многие люди считают, что их обманывают и запутывают подобными логическими парадоксами. По их мнению, физики не могут объяснить рождение Вселенной и только поэтому создают такие построения. Это можно понять, поскольку все наше логическое мышление построено на причинно-следственной связи, а она существует только во времени. Совершенно естественно тянуть цепь причин-следствий в прошлое, но сложно принять то, что у рождения Вселенной не было причины, поскольку не было эпохи ДО этого рождения, где эта причина могла бы возникнуть.

Но физики не отказываются искать причины рождения космоса на этом основании. Последние теоретические идеи основаны на том, что это рождение — естественное следствие квантовой механики. Эта наука о поведении элементарных частиц и атомов включает в себя в качестве основополагающего принципа соотношение неопределенностей Гейзенберга. В соответствии с ним возможны кратковременные флуктуации многих физических величин, в частности энергии. У квантовых флуктуаций нет никаких причин, они спонтанны и Присущи нашему пространству — времени на самом глубоком его уровне.

Возьмем, к примеру, некоторое количество урана. Ядра его атомов, как известно, подвержены радиоактивному распаду, и через некоторое время половина ядер распадется. Это время различно для каждого радиоактивного элемента и называется периодом полураспада. Но невозможно указать точный момент распада для каждого отдельно взятого ядра. Невозможно определить и причину каждого конкретного распада, он происходит, когда происходит, и все тут.

Ключевым моментом для космологической теории Большого взрыва служит эта же самая идея «беспричинного» рождения материи, пространства и времени. Пространство и время — неотъемлемые аспекты гравитационного поля, а любое поле теоретики умеют квантовать, то есть применять к нему принципы квантовой механики. И хотя в случае гравитационного поля есть свои специфические проблемы с квантованием, но это скорее технические, чем принципиальные проблемы.

Поэтому раз к гравитационному полю применимы квантовые принципы, то вполне можно сказать, что пространство и время родились или «были включены» безо всякой причины, а в результате лишь квантовой флуктуации.

Детали этого процесса остаются совершенно туманными, поскольку зависят от взаимосвязей пространства и времени. Эйнштейн показал, что пространство и время тесно взаимосвязаны и представляют собой координаты пространственно- временного континуума, но в теории относительности они все же существенно различаются. Квантовая физика вводит новые особенности в эту картину: пространство и время могут взаимопревращаться, «размазываться» на микроскопическом уровне. В теории, предложенной в 1982 году Стивеном Хоукингом и американским физиком Джимом Хартлом, это «размазывание» происходит при приближении к моменту Большого взрыва: чем ближе мы подходим к самому началу, тем больше время проявляет пространственные свойства и теряет свои собственные.

Таким образом, по теории Хартла — Хоукинга время не возникает внезапно и одномоментно, а постепенно выкристаллизовывается из пространства, можно даже сказать рождается из него, как Афродита из пены. Поэтому нет момента, когда начинается время, но оно и не длится бесконечно в прошлое.

К сожалению, тема квантового рождения Вселенной очень запутана, поскольку есть несколько самых разных теорий Большого взрыва. В некоторых из них космос возникает из нестабильности квантового вакуума. Подобная модель предложена еще в 1973 году Эдвардом Трионом. По его мнению, пространство и время существовали вечно, а вот материя появилась в результате неожиданной флуктуации квантового вакуума. Но в таком случае никак нельзя говорить, что Вселенная родилась из ничего: квантовый вакуум в пространстве-времени — это уж никак не «ничто». Вот такие несуразицы физических теорий сильно затрудняют их понимание «простыми» людьми.

Более того, если есть конечная вероятность появления материи в результате Большого взрыва, то она должна была реализоваться бесконечное время назад. И теория Триона, и подобные ей мгновенно приходят в противоречие со вторым законом термодинамики, который никак нс может допустить бесконечно старой Вселенной.

Закон есть закон

И увидел я новое небо и новую землю;

ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

Откровение Иоанна Богослова, кн. 21

Очевидно, что все модели рождения Вселенной основаны на применении законов физики. Это естественно — при построении теорий полагаться на законы. Однако при попытках понять самые фундаментальные основы Природы надо задавать вопросы и о статусе физических законов.

Неправильно было бы абсолютизировать физические законы и полагать, что законы Природы могут существовать независимо от самой Природы и до нее. По так же неправильно было бы предположение, что законы Природы рождаются вместе с рождением Вселенной, тогда мы просто не имели бы никаких опорных принципов для анализа этого рождения. Остается предположить, что законы Природы имеют вечный и абстрактный характер. Все альтернативные гипотезы погружают нас в бездну неопределенности и схоластики.

Этой точке зрения есть достаточно естественное возражение: то, что физики не могут объяснить возникновение Вселенной на основе законов Природы, означает лишь то, что они плохо их используют либо используют не те законы.

Вообще есть различные точки зрения на то, как объяснять основополагающие принципы, иначе говоря — законы Природы. Одни считают, что они даны нам божественным провидением, и счастье, что нам удалось угадать их. Другие полагают, что законы — это то, что следует из логической необходимости. Третьи склоняются к мнению, что есть множество миров с разными законами. Скептики и пессимисты говорят, что нет никаких законов вообще, все это выдумки человека с целью сделать более понятным окружающий мир. Единственное, что можно сказать по поводу этого калейдоскопа мнений,— то, что с его помощью нельзя понять и объяснить рождение Вселенной.

Большинство разумных и умеренных естествоиспытателей считают, что законы Природы — это некоторая независимая реальность. С такой позиции можно говорить, что законы физики первичны по отношению к Природе, которую они описывают. Поэтому они могут стоять в начале логической цепи наших попыток объяснить рождение Вселенной, как аксиомы Евклида служат основой геометрии. Конечно, невозможно доказать, что законы физики должны быть отправной точкой нашей цепи. Но с чего-то непременно надо начать, и законы физики — удовлетворительная отправная точка. Подобная ситуация и с аксиомами Евклида. Можно начать геометрию не с них, а с ряда теорем типа Пифагора. Но цель науки (в том числе и математики) — дать описание мира наиболее простым и экономичным образом, и аксиомы Евклида так же, как и физические законы, пытаются сделать именно это.

Можно даже попытаться количественно определить компактность и утилитарность предложенных схем объяснения, используя один из разделов математики — алгоритмическую теорию информации. Естественно, законы физики будут более компактным описанием мира, чем явления, которые они описывают. Например, сравните законы Ньютона и таблицы положений планет — просто не возникает вопроса об их сравнительной наглядности и простоте. Хотя из-за знаменитой теоремы Геделя нельзя доказать, что именно наш набор законов и аксиом наиболее полный и компактный, можно попытаться построить другие миры со своим набором законов и посмотреть, нет ли в них чего-то необычного.

Все это открытые вопросы, но они могут привести к полезной дискуссии естествоиспытателей, а может, и теологов. Ясно одно: пришла пора анализировать именно такие основополагающие проблемы, как возникновение Вселенной. Для этого могут не подходить старые методы, пути и парадигмы. Надо искать новые. •

• Франтишек Купка. «Начало жизни»

Игорь Лалаянц

Память о преджизни

Ученые из Исследовательского института Скрипсов сумели осуществить синтез белка без «затравки» в виде нуклеиновой кислоты. То есть создали модель процессов, которые, как предполагают биологи, шли на самой ранней заре жизни.

Было время, когда жизни на Земле не было. Просто потому, что было уж слишком жарко. И те молекулы, которые «зарождались» в первичном океане либо «прилетали» из космоса, слишком активно двигались, чтобы создать достаточно устойчивые системы, в коих их перемещения во времени и пространстве можно было регулировать.

Словом, избыток тепловой энергии был врагом первичных зачатков биосистем. Но он мог стать и другом.

Энергия в переводе с греческого означает работа, способность последнюю совершать. Следовательно, задача заключалась в том, чтобы обратить себе на пользу избыток тепловых колебаний и научиться так рассеивать тепло, чтобы это приносило какой-то «навар». В виде тех же молекул биополимеров — белков и нуклеиновых кислот, способных совершать молекулярную работу и к тому же хранить информацию о молекулярных «машинах», способных эту работу осуществлять.

О временах ранних этапе» эволюции жизни на сегодняшний день осталась память, например, в виде обратной транскриптазы. Это фермент, естественно, белковый, который имеется у раковых вирусов. Помнится, в 1971 году «Знание — сила» поместил замечательную статью об истинной революции, совершенной в результате открытия этого явления. Тогда, в 1970 году, Г. Темин и Д. Балтимор потрясли своей майской публикацией в «Нейчур* весь биологический мир, заявив о крушении устоявшегося мнения о центральной догме молекулярной биологии.

Догма постулировала: поток информации может осуществляться в клетках только от ДНК через РНК к белку. А «еретики» заявили, что ДНК может — с помощью обратной транскриптазы — синтезироваться и на матрице... РНК. Много позже пришел СПИД с его РНК- содержащим вирусом, который именно это и делает.

В то же время способность к репликации, или самовоспроизведению (пусть и с помощью все тех же белковых ферментов) признавалась только за нуклеиновыми кислотами. Хотя довольно давно специалисты, занимающиеся вопросами происхождения жизни, указывали, что аминокислоты и даже их короткие цепочки — пептиды могут синтезироваться самопроизвольно. А это — лишнее свидетельство самопроизвольности зарождения жизни.

Но нет! Не могут белки самовоспроизводиться без нуклеиновых кислот, и все тут! Однако ученые из института Скрипсов в калифорнийском городе Ла-Джолла не могли согласиться с этим запретом и заставили-таки белок реплицироваться. С этой целью они взяли спиральный пептид из тридцати двух аминокислот, вырезанный из состава транскрипционного фактора дрожжей.

При достаточном количестве исходного материала нарастание «продукта» шло очень быстро, что указывало на самый настоящий аутокатализ. Известно ведь, что белки являются биокатализаторами, способными подстегивать процесс замыкания или разрыва химических связей. Что мы и имеем в данном случае.

Конечно, выбор матрицы был сделан не случайно. Известно, что белковые факторы транскрипции — «считывания», или переписывания генетической информации — должны уметь образовывать многочисленные связи своих аминокислот с буквами кода ДНК. А для этого они должны распознавать специфические комбинации «букв» генетического кода.

• Рентгеноструктурный анализ белка, участвующего в правильном складывании молекул других белков. В центре — полость, в которой происходит складывание. Такую же полость имеют и белки теплового шока.

• Цинковые «пальцы» белка, регулирующего активность генов. Цинк удерживается четырьмя цистеинами.

• Цинк в молекуле белка коллагеназа. Ион цинка удерживается боковыми цепями трех аминокислот.

М. К. Эшер. «Оболочка»

• Цинк в белке, связывающем женский половой гормон эстроген.

Значит, они могут распознавать и последовательности аминокислот в пептидах.

Связывание пептидов, пространственная ориентация отдельных аминокислот в конце концов и приводят к замыканию связи между пептидами в кусочек белковой цепи. Что, как говорится, и требовалось доказать.

Как видим, теперь особых запретов на различные функции и направление информационных потоков нет. Все возможно, только обеспечьте систему энергией, чтобы осуществить ту или иную работу. Энергии же в начале было очень много, даже с переизбытком. Главным образом тепловой, выносимой из недр Земли.

Естественно, что первыми были бактерии-термофилы — теплолюбивые. Опять же природа послала нам из тех далеких времен послание в виде знаменитой «термофилюс акватикус» — микроорганизма, живущего в источниках с чуть ли не кипящей водой. Знаменит термофилюс тем, что из него выделили удивительно устойчивую при повышенной температуре ДНК-полимеразу. Фермент, который не теряет своей активности при нагревании (когда все другие такие же ферменты денатурируются и перестают работать). Термофилы и поныне живут на больших глубинах вокруг перегретых донных ключей, из которых бьет с глубины земной коры вода с температурой 80—110 градусов Цельсия! Из-за огромного давления глубин даже перегретая вода не теряет своих свойств и не превращается в пар.

Все три известных сегодня царства — животные, грибы и растения — в своих белках несут следы «горячего» происхождения. Как гласило название фильма с Мэрилин Монро, «Некоторые любят погорячее».

Следы этого прежде всего в металлах, связываемых и поныне молекулами белков. Раскаленные воды глубинных источников выносили большое количество металлов — железо и магний, марганец и медь, цинк и кальций. Металлы, а вернее, их ионы являются сгустком отрицательного электричества в виде их электронных оболочек. Жизнь исхитрилась превратить недостаток в достоинство.

Железо переносит кислород и СО₂ в наших эритроцитах, а магний под действием фотона света «выстреливает» электрон, в результате чего происходит разделение заряда на мембране хлоропласта растений. За счет создаваемой таким образом разницы потенциалов и осуществляется сонм реакций, которые мы в совокупности называем фотосинтезом.

Без натрия, калия и кальция невозможно представить себе нервный импульс и регуляцию клеточной и генной активности.

Есть и еще одно воспоминание о начале жизни в горячих источниках. Это так называемые белки теплового шока (БТШ). Сейчас они защищают клетки от чрезмерного воздействия тепла. Например, при том же ожоге. Они играют большую роль в правильном «складывании» белковой молекулы в пространстве (ее третичной структуры). Это очень важно для белков иммунной системы, которые работают на распознавание чужеродных антигенов.

БТШ очень важны и при фотосинтезе, где также часто происходит перегрев листьев на солнце. Вполне возможно, что эти белки призваны к тому же и рассеивать тепло. То тепло, которое стояло в начале зарождения первичной жизни, а потом стало активно ей мешать.

Ведь температура окружающей среды стала постепенно снижаться, а это позволило усложнить структуру белков и саму жизнь. •

ВСЕМИРНЫЙ КУРЬЕР

Крики петухов

Известно, что звуковые сигналы у насекомых и лягушек — это своеобразное приглашение самок на свидание. Однако куры не выбирают себе партнеров по голосу. Так зачем петухам заливаться кукареканьем? Это решили выяснить биологи Майкл Чаппелл и Мерилин Зук из Калифорнийского университета. Анализируя потребление кислорода, ученые обнаружили, что на свое пение петухи тратят не больше энергии, чем на другие обычные дела. «Насекомые и лягушки производят очень сильный шум для созданий их размера,— говорит Майкл Чаппелл.— Но для такой большой птицы, как петух, «пение» вовсе не является чем-то особенным». И предназначено оно не для куриц, а для своих же братьев. Кукареканье можно истолковать, на взгляд Мерилин Зук, не как призыв обратить внимание на сильного, энергичного и голосистого мужчину, а как сообщение о том, что никакому чужаку не следует рассчитывать на пропитание в этом месте — все «под моим контролем».

об опасности

«Что побуждает жертву кричать, когда ей угрожает опасность?» — этот вопрос попытались разрешить американские ученые Дуглас Чиверс, Грант Браун и Ян Смит. Многие животные издают сигналы Тревоги, как только обнаруживают около себя хищника. Эти крики могут предупреждать нападающего, что он уже обнаружен, и тогда его атака может провалиться. Но гораздо сложнее понять смысл тревожных сигналов, которые жертва издает, находясь порой в пасти хищника.

Предложено несколько объяснений этому биологическому феномену, который присущ млекопитающим, птицам, лягушкам, а также в виде соответствующих форм поведения амфибиям и многим рыбам. Во-первых, вероятно, крики об опасности служат предостережением для семьи жертвы, что даст им возможность скрыться. Во-вторых, сигналы тревоги могут привлечь сородичей, с помощью которых удастся сообща отразить нападение. И наконец, третье неожиданное объяснение, предложенное этологами: крики нужны для того, чтобы привлечь еще одного хищника, который вступит в соперничество с первым, а это позволит жертве под шумок улизнуть.

Для проверки последней гипотезы американские биологи провели эксперименты со щукой и пескарем, оставляя их в аквариуме наедине или добавляя им в компанию еще одну щуку. Результаты оказались следующими: из тринадцати пескарей все были съедены, когда в резервуаре была одна щука, ио пятерым удалось спастись во втором случае, когда щуки выясняли отношения между собой. К тому же остальные восемь пескарей почти вдвое дольше расставались с жизнью, нежели их тринадцать сородичей.

На взгляд ученых, эти данные хорошо подтверждают гипотезу о существовании сигналов тревоги как попытки улизнуть от хищника, привлекая к себе внимание другого. А если учесть, что в естественных условиях могут встретиться не два, а больше голодных рта, то шансы выжить у кричащего животного повышаются многократно.

Что же касается второй гипотезы, то, по мнению Дугласа Чиверса и его коллег, опа сильно схожа с первой, ведь многие сигналы животных имеют несколько «значений» для окружающих. И крики об опасности могут быть одновременно и сигналом для бегства детенышей, и призывом о помощи. Поэтому, если вы почувствуете на себе зубы тигра, то есть большой резон закричать: «А-а-а!» Вы можете привлечь внимание других людей, которые придут на помощь, или других тигров, вмешательство которых позволит улизнуть. И наконец, можно подать сигнал своим детям: «Идите отсюда, что, не видели, как папу едят?»

младенцев

Крики маленьких детей памятны всем родителям. Однако, как выяснил Рональд Барр из Монреальского университета, некоторые дети плачут намного меньше других.

Исследуя группу кормящих матерей в Нидерландах и Ботсване, он обнаружил, что африканские младенцы плачут в два раза меньше европейских.

Возможно, это связано с разной культурой кормления детей. В Ботсване матери дают грудь на минуту каждые пятнадцать минут. А европейки, напротив, делают это через большие промежутки, и сам процесс кормления занимает у них намного больше времени. К тому же африканки носят детей на спине, что позволяет им поддерживать контакт на протяжении почти всего дня.

Рональд Барр также исследовал большую группу семей в окрестностях Бостона, часть из которых придерживалась «африканской» методики кормления детей, часть - нет. И ситуация полностью повторилась: частые приемы пищи успокаивали детей различных рас. Исследования канадского ученого лишний раз доказали, что проблемы бесконечного детского крика, трудности с укладыванием спать не являются «международными» проблемами. Например, еще в одной работе было выяснено, что датские дети спят больше и меньше кричат при пробуждении, чем американские младенцы, возможно, потому, что европейской культуре более свойственна рутина и спокойствие в обращении с детьми.

По материалам зарубежной печати подготовил

Никита МАКСИМОВ.

ИСТОРИЯ НАУКИ В ЛИЦАХ

Симон Шноль

Роман Бениаминович Хесин-Лурье (1922—1985)

Прелюдия о поколениях

Мне кажется, каждое поколение имеет свое лицо. Это не среднестатистическое лицо, а именно типическое (как говорили в прошлом веке), типичное (так в современном русском языке).

Для дальнейшего изложения мне удобно присвоить разным поколениям соответствующие номера.

Поколение № 1. Так я буду обозначать поколение, чья активность в основном пришлась на последнюю треть XIX века. Интеллектуальное и гражданское подвижничество характерно для лучшей его части. Это необъятная тема, и я избрал из того времени в качестве примеров лишь генерала Шапявского и купца Леденцова. (А еще были Лесгафт, М. М. Ковалевский, Геръе...)

Поколение № 2. Интеллектуальная смелость, готовность ставить и решать большие, принципиально важные научные проблемы в сочетании с активной организационной деятельностью характерны для деятелей науки конца XIX — первой трети XX века. Эти типичные черты поколения представлены (при всем различии их индивидуальностей) в обликах Кольцова, Н. Вавилова, Лазарева, Цвета. Поколение № 3. Те, кто родился в самом начале XX века, чьи детские и школьные годы прошли в России до революции, а время основной активности пришлось на тридцатые — сороковые годы нашего века. Революция коренным образом изменила всю их жизнь. Но их личности сложились до революции. Всем им досталась нелегкая доля. Мало кому удалось избежать арестов и концлагерей. Пример предыдущих поколений служил им нравственной опорой. Из этого слоя — Тимофеев-Ресовский, Белоусов, Чижевский, Рапопорт, Сабинин, Эфроимсон. Все эти три поколения связывают в единую цепь двухсотлетнюю историю послепетровской России с Россией советского времени.

Следующее поколение, № 4, родилось и выросло уже после победы большевиков. Они не зияли другой жизни. Учителя, иногда погибая, сумели передать им эстафету — стиль мысли, принципы поведения. Но они впитывали советскую действительность с детства, и потому она многим из них казалась вполне естественной. Не сразу они осознали трагическую несовместимость полученного от поколения учителей наследства и окружающей их жизни. Они были мужественны и полны энтузиазма, столь характерного для первых послереволюционных лет. Это позволило им перенести тяжелейшие испытания, доставшиеся на их долю.

Назовите мне еще хотя бы одну страну, где занятия наукой, никак не связанной с политикой, могли быть лишь тайными: «подпольная наука» — полная аналогия с чтением книг у Брэдбери. Это были опасные занятия. Но стоило лишь немного ослабеть партийному прессу, истинная биология стала возрождаться. Среди героев борьбы с обскурантизмом заметное место принадлежит Р. Б. Хесину. Представитель четвертого поколения, Р. Б. Хесин-Лурье — один из тех, кому наша страна обязана восстановлением истинной науки, созданием современной молекулярной биологии и генетики. В номере 11 журнала «Природа» в 1993 году были опубликованы воспоминания о Р. Хесине его друзей. Я в значительной степени использую их в этом очерке.

• Сержант. 1942 год

Роман Хесин-Лурьс — ученик знаменитого генетика, заведующего кафедрой биологического факультета Московского университета А. С. Серебровского, бывшего в свою очередь учеником Н. К. Кольцова. Не меньшее влияние на Романа оказал и его отец — Бениамин Романович Хесин.

В школьные годы Роман увлекся биологией и был членом знаменитого кружка юных биологов и зоологов — КЮБЗ — при Московском зоопарке. В 1939 году поступил на биологический факультет МГУ и начал изучать генетику на кафедре Серебровского. Был активным комсомольцем, стал секретарем комсомольского бюро факультета. Работал пионервожатым — ходил с красным галстуком. Был спортсменом.

В 1941 году Роман и его старший брат Женя добровольно (сначала студентов старших курсов в армию не брали) вступили в ополчение своего района Москвы и были отправлены на фронт. Женя погиб под Москвой. Роман в боях под Можайском был контужен, по выходе из госпиталя снова пошел на фронт. В боях подо Ржевом был очень тяжело ранен.

Его оперировал отец, профессор Бениамин Романович Хесин, один из крупнейших хирургов Москвы, заведующий кафедрой Медицинского института. Воевать Роман больше не мог и вернулся в университет. Учился, овладевал экспериментальными методами исследования, выполнил дипломную работу. После окончания университета был оставлен на биофаке ассистентом кафедры генетики.

Б. Кулаев вспоминает: «Вообще этот период был счастливым для него. Он женился, родился сын Андрей. Роман помогал своей жене Марише Варга по дому, ночами стирал пеленки. Молодожены часто принимали в своей комнате гостей, главным образом друзей-студентов. Сперва в гостинице «Люкс», где жили во время войны уцелевшие на тот момент члены Исполкома Коминтерна (отец Мариши — академик Е. С. Варга, крупный экономист-марксист, был из их числа), потом в комнате «Дома на набережной» (Серафимовича, 2) и наконец в одной из комнат хесинской квартиры на улице Белинского...»

Я стал студентом биологического факультета МГУ в 1946 году. Мне кажется, что до 1947 года Хесин был мало заметен на факультете. Сигналом для его выхода на авансцену была неожиданная статья Т. Д. Лысенко в «Литературной газете» 4 ноября 1947 года. Статья называлась «О внутривидовой борьбе». Говорили, что писал ее И. И. Презент. Это похоже на правду. Презент был гений демагогии. В начале статьи было написано: «Заяц зайца не ест. Волк волка не ест. Волк зайца ест». И миллионы читателей понимали, что автор прав: ведь в самом деле заяц не ест волка! В таком стиле была выдержана огромная, на всю газетную страницу статья.

На самом деле все было очень серьезно; внутривидовая «борьба» — главная причина дивергенции и видообразования — основа дарвинизма.

Биофак вскипел. Было решено принять вызов и 11 ноября устроить открытую дискуссию по проблемам внутривидовой конкуренции и основам дарвинизма. Студенты веселились. Предстоящая дискуссия по накалу страстей вполне соответствовала спортивному духу тех лет, всеобщему увлечению футболом и делению общества на болельщиков разных команд. Здесь все, естественно, болели за университетскую команду.

Первоначально предполагалось провести дискуссию в Большой зоологической аудитории (в основном здании биофака, в Зоомузее на улице Герцена). Но декан С. Д. Юдинцев и его «команда», в составе которой был Р. Хесин, не смогли войти внутрь: всюду — на ступеньках, в проходах, на высоких подоконниках, в дверях — плотной толпой стояли шумные, возбужденные студенты. Среди них выделялась группа студентов-физиков, спортсменов-альпинистов, занявших лучшие места в центре аудитории... Тогда декан тихо, чтоб не услыхали студенты, распорядился перенести дискуссию в другое здание: на Моховую, в самую большую аудиторию университета — Большую коммунистическую. Тайну сохранить не удалось. Раздался разбойничий свист. Огромная толпа буйных студенте», остановив уличное движение и пугая прохожих, пронеслась по улице Герцена, завернула на Моховую и заполнила огромную аудиторию, и опять в центре сидели шумные физики. Однако Юдинцеву и его команде в этот раз войти в аудиторию удалось. И тут выяснилось, что Лысенко и Презент на дискуссию не пришли. Вместо них был «заявлен» главный редактор журнала «За социалистическое земледелие» (бывший журнал «Яровизация») Федор Андрианович Дворянкин. Это был умелый участник турниров. Тощий, в черной косоворотке с белыми пуговицами, в кирзовых сапогах, он своим обликом демонстративно отличался от европейски одетых, величественных интеллигентов — профессоров МГУ (не прошло и года, как он вместо академика И. И. Шмальгаузена стал заведовать кафедрой дарвинизма биофака...).

Теперь, много лет спустя, ясно: исторический смысл, свою высокую ответственность участники этих событий недооценили.

Это была последняя перед сессией ВАСХНИЛ 1948 года возможность заявить о чрезвычайной опасности для страны, ее сельского хозяйства, ее благосостояния лысенковского обскурантизма. Нельзя было оставаться в рамках академической проблемы: внутривидовая борьба — основа биологической дивергенции.

...После вступительного слова С. Д. Юдинцева великий следопыт, зоолог, натуралист профессор Александр Николаевич Формозов красочно рассказал, как на самом деле живут зайцы и волки. Академик Иван Иванович Шмальгаузен — как и в своих лекциях студентам, наклонившись к своим запискам, монотонно и без ораторства изложил существующие теории эволюции. Темпераментен был профессор М. М. Завадовский. Лучший лектор университета профессор Д. А. Сабинин говорил о проявлениях внутривидовой конкуренции в растительном мире на примере физиологии растений. И тут вышел Р. Хесин. Говорил он тихо, с мягкими интонациями. Но смысл его слов был очень резким. Это была оценка вреда, наносимого Лысенко стране в его борьбе против классической генетики и теории эволюции.

Парторг Алиханян должен был вмешаться — он сделал Хесину ряд резких замечаний с требованием сохранять академический стиль. Студенты бурно реагировали. После каждого выступления членов университетской команды Ф. А. Дворянкин остроумно возражал, приводя часто неожиданные контраргументы. Он на память цитировал классиков биологии, высмеивал оторванность от жизни и сельхозпрактики университетской науки. Ему аплодировали: болельщики были беспристрастны.

После слов Хесина и особенно доклада Сабинина, вызвавших энтузиазм аудитории, Дворянкин сказал: «...Что это вы туг радуетесь — мне все это напоминает старинный лубок «Как мыши кота хоронили»...»

Биофак был в упоении от победы. Хесин — самый молодой из команды — стал героем факультета.

Прошло немного времени. Летом 1948 года умер А. С. Серебровский. С 31 июля по 7 августа прошла сессия ВАСХНИЛ. Биофаки МГУ, ЛГУ и сотни других биологических учреждений были разгромлены. Юдинцев, Шмальгаузен, Завадовский, Алиханян, Формозов, Хесин были уволены. Д. А. Сабинину предложили публично отречься. Вместо этого на ученом совете факультета в августе 1948 года он произнес краткую речь о чести и научной истине и был уволен.

Коллекции бесценных мутантных линий дрозофилы были уничтожены. Когда-то в двадцатые годы великий американский генетик Меллер привез Н. К. Кольцову подарок — мутантных дрозофил. На этих культурах учились и работали поколения студентов-генетиков. Мух вытряхнули из стеклянных стаканчиков, где они размножались на «питательном субстрате* — манной каше с компотом. Голодные мутантные мухи летали по факультету и ползали на лекциях по тетрадям.

Лекции читали новый декан И. И. Презент, новые завкафедрами Ф. А. Дворянкин, Н. И. Фейгенсон. Уцелевшие профессора выполняли унизительный приказ Презента — они были обязаны слушать его лекции (в целях «перевоспитания»). Презент витийствовал: «Пинцетом истинной науки мы вырвем плевелы менделизма-морганизма из засоренных голов советского студенчества...»

Как удалось профессору С. Я. Капланскому принять Хесина на работу в свою лабораторию в Институте биологической и медицинской химии АМН — неясно. После изгнания из МГУ Хесин стал биохимиком: прошел большой аспирантский практикум на кафедре биохимии 2-го Московского медицинского института под руководством замечательного человека, профессора Надежды Филипповны Толкачевской. И Капланский принял на работу не генетика, а биохимика Хесина. В Хееине соединились две специальности — генетика и биохимия. А это соединение — молекулярная биология. В этом Р. В. Хесин уникален. Он стал первым «исходным» молекулярным биологом в нашей стране.

Лишенный возможности заниматься собственно генетическими исследованиями, Хесин в лаборатории Капланского продолжал изучать свою тему биохимическими методами. Это была давняя проблема генетики — цитоплазматическая наследственность, возможность существования генов, расположенных не в ядре, а в цитоплазме и передающихся в поколениях непосредственно от яйцеклетки к яйцеклетке (сперматозоиды почти лишены цитоплазмы). Го была, в сущности, эпоха зарождения отечественной молекулярной биологии.

Сейчас, сорок лет спустя, трудно представить себе тогдашний «уровень незнания»:

— Есть наблюдения взаимосвязи процессов биосинтезов белка и нуклеиновых кислот.

— Лишь недавно стала известна работа Эвери и сотрудников о роли ДНК в трансформации пневмококков.

— Матричная концепция Кольцова еще представляется лишь абстрактной Гипотезой.

— И никакой идеи, связывающей ДНК, РНК, их полинуклеотидные тексты с последовательностью аминокислот в полипептидных цепях белков...

Как странно из сегодняшнего времени видятся исследования тех лет: движение слепых, ищущих дорогу среди невидимых ими зданий, подземных переходов, уличных киосков и движущегося транспорта. Еще несколько лет осталось до статьи Уотсона и Крика, работ Херши и Чейза, Хогланда и Липманна.

А наши, затравленные и шельмуемые, борются с обстоятельствами. Наш эмигрант Г. А. Гамов — признанный автор идеи неперекрывающегося генетического кода. Наш А. А. Нейфах в Москве представил ранее Гамова и независимо от него сходную концепцию такого кода. И получил статью из «Известий АН, серия биологическая» обратно. С резолюцией осторожного А. Н. Белозерского — статья не может быть опубликована: формальная математическая «схоластика» не применима к столь самобытной науке, какой является биология.

А у нас сурово преследуют «менделистов-морганистов» и запрещают «нераскаявшимся» генетикам заниматься научной работой. И еще много лет — до 1964 года(!) — в вузах истребляют «формальную генетику». Преследуют, даже исключают из университетов студентов, пытающихся самостоятельно узнать истину. (Дело сестер Н. и Е. Ляпуновых и студентов Н. Воронцова, А. Яблокова, Ю. Богданова, Л. Киселева, М. Шемякина — участников домашнего генетического кружка А. А. Ляпунова. Какие имена! Все участники этого кружка — видные биологи последующих десятилетий). В этих условиях работа Хесина имела чрезвычайное значение.

...В осеннем семестре 1950 и весеннем 1951 года я делал дипломную работу в Лаборатории физической химии АН СССР, в здании Института биологической и медицинской химии на Погодинке, дом 10. Лаборатория С. Я. Капланского, где работал Р. Хесин, была расположена на третьем этаже. Наша — на втором. Железная винтовая лестница соединяла наши лаборатории с первым этажом, где стояли большие центрифуги. Они не имели холодильных агрегатов. Чтобы при центрифугировании препараты не перегревались, корпус центрифуг обкладывали сухим льдом — твердой С0₂ в специальных полотняных мешках.

Роман мешал мне работать. Он ходил в лыжном костюме и футбольных бутсах. У себя в лаборатории он готовил гомогенаты поджелудочной железы крыс, инкубировал их с мечеными аминокислотами и, как горный обвал, грохоча бутсами по железной лестнице, несся к уже охлажденной центрифуге. Закончив центрифугирование, он с грохотом взбегал на свой этаж. И так много раз в день... Я впал в неврастению, но, выбежав на лестничную площадку, увидал такого веселого и азартного Романа...

Он нуждался в АТФ. Я выделял тогда АТФ из мышц кроликов для своей работы (покупать реактивы было не на что). И весь избыток — почти 12 грамм — отдал Роману. Он сделал к этому времени замечательное открытие: меченые аминокислоты, образуя пептидные связи, прежде всего оказываются во фракции «легких больших гранул» клеточного гомогената, осаждаемой при центрифугировании после митохондрий. Синтез белка, помимо включения меченых радиоактивных аминокислот, был подтвержден и непосредственно — по нарастанию содержания белка и увеличению ферментативной активности амилазы.

Это было волнующее событие. Почти одновременно и вполне независимо от исследований Э. Келлер и П. Замечника, работавших в прекрасно оборудованной лаборатории в Англии, Хесин, выпрашивающий сухой лед у продавщиц мороженого, сделал выдающееся открытие — обнаружил рибосомы.

Доклад Р. Б. Хесина на заседании Московского биохимического общества, где председательствовал С. Е. Северин, вызвал чрезвычайный интерес. На докладе был прославленный ученик и последователь Сцент-Дьердьи — Ф. Штрауб. Они в Венгрии начали заниматься этой же проблемой. На слова Хесина, что продолжение этой работы сдерживается недостатком АТФ, Штрауб сказал, что... у него АТФ много и потому он надеется на успех в своей лаборатории...

• Из последних снимков

•С А. М. Уголевым (слева) и М, А. Мокульским, 1969 год

• С В. А. Энгельгардтом. Киев, 1973 год

Начальственные авторитеты пытались острить: «Хесин первый биохимик среди генетиков». А в этом и было дело. Биохимики, считавшие ссылки на надмолекулярные структуры лишь «ширмой, за которой скрывается наше незнание...» (слова В. А. Энгельгардта), полагавшие обязательным финалом биохимического исследования воспроизведение процесса в бесструктурной системе, с большим трудом свыкались с мыслью, что некоторые биохимические процессы в гомогенных растворах невозможны.

Хесину не удалось должным образом продолжить свои исследования. Вскоре он был уволен. Эти события его жизни описаны в воспоминаниях Жозефины Григорьевны Шмерлинг — она начинала работу в довоенные годы с М. М. Завадовским, подверглась вместе с ним гонениям в 1948 году. Работала потом в лаборатории С. Я. Капланского, а затем многие годы была опорой и сотрудницей Хесина в его лаборатории в Институте атомной энергии имени Курчатова. Вот отрывок из ее воспоминаний: «...Его зачислили к иам (в лабораторию Капланского) на должность младшего научного сотрудника... Однако меньше чем через год было очередное сокращение, под которое, как самый новый сотрудник, попал Р. Б. В этот раз удалось его отстоять: два старших научных сотрудника согласились перейти в младшие и таким образом, за счет экономии средств, сохранили его на работе... Однако вскоре в Академии медицинских наук получили приказ, согласно которому «нераскаявшимся» генетикам было запрещено заниматься научной деятельностью и наша ... администрация издала приказ об увольнении Хесина. На этот раз единственной возможностью остаться на работе был перевод на ненаучную должность технического лаборанта. Инициатива и помощь в таком решении проблемы принадлежала С. Е. Северину. Альтернатив не было. Перевод на должность лаборанта произошел в тот период, когда стали получаться интересные научные результаты, F. Б. предложил оригинальный метод фракционирования цитоплазмы и начинал свои пионерские работы по синтезу белка в изолированных цитоплазматических гранулах. Коллектив, не только нашей лаборатории, но и всего института, в котором Р. Б. уже пользовался серьезным авторитетом, был потрясен алогичностью и потрясающей несправедливостью принятого решения и полной своей бесправностью в ее преодолении.

В ответ на это действие администрации С. Я. Капланский освободил Р. Б. от всех плановых обязательств (ведь лаборант) исоздал ему «зеленую улицу» для работы над докторской диссертацией. Это стало не столь уже частым примером, когда над докторской диссертацией работал лаборант.

Интересные данные, успех в работе и дружественное отношение окружающих позволили Р. Б. перемести эту очередную неприятность и компенсировали острый недостаток в деньгах. Он не изменил ии привычным интенсивным темпам работы, ни своему научному энтузиазму.

Правда, возник новый мешающий компонент жизни: язва желудка. Не думаю, что она была непосредственным следствием всех служебных перипетий, но тем не менее она была, и были «голодные» боли и приступы, и в лабораторном термостате появилась дежурная манная каша. Эта язва, если не считать военных ранений, была первым ударом по его завидному здоровому организму. Так, будучи лаборантом, имея язву и не имея денег, подошел Р. Б. к научному финишу и в марте 1953 закончил экспериментальную работу над своей докторской диссертацией. И жизненная и научная судьба представлялась в самом радужном свете.

Следующий удар был непредсказуем. Мне кажется, что наша литература и публицистика несправедливо мало внимания уделила той погромной акции, которую совершили Минздрав и АМН СССР над своими учеными.

18 марта 1953 года 26 сотрудников- евреев были уволены из института в связи с его реорганизацией. Остались неуволенными только два еврея — А. Е. Браунштейн и П. Н. Рабинович. На следующий день были уволены все те, у которых один из родителей был евреем. В этот раз остались неуволенными М. Н. Колосов (будущий академик) и Ирочка Каганова. А. Е. Браунштейн еще не был академиком, но уже открыл переаминирование и имел всемирную известность; П. Н. Рабинович — химик-органик, был единственным человеком в стране, который умел синтезировать радиоактивные аминокислоты.

Мы с Р. Б. были уволены общим приказом. Наша послушная администрация очень торопилась.

Самуила Яковлевича Капланского тоже уволили. Ему отвезли приказ (об увольнении) для подписи домой парторг (М. А. Губернией) и директор (В. Н. Орехович), так как он только что выписался из больницы после своего первого инфаркта и в институт еще не ходил. (Трудно удержаться — человеку после инфаркта везут приказ об увольнении домой... Бога они не боялись.— С. Ш.).

Сейчас трудно себе представить наш институт после этих приказов. Реакция была очень сильной. Сейчас ее назвали бы стрессом. Тогда такого слова еще не было в обиходе. Было много слез. Плакали оставшиеся. Особенно тяжело было смотреть на А. Е. Браунштейна. Он сидел в своем кабинете и плакал живыми слезами. У него были уволены очень близкие ему и давние сотрудники. П. Н. Рабинович из своей лаборатории не выходил. Мы с Р. Б. сдавали оборудование и собирали свои экспериментальные материалы. У меня к тому времени тоже была готова докторская диссертация. Препятствий к выносу этих материалов нам не чинили.

Увольнение прошло по многим институтам АМН. Устояли только редкие директора. Например, директор Института питания — профессор О. П. Молчанова, в ее институте в эту кампанию не пострадал ни один человек.

Не веря в реальность увольнения, в первые дни безработицы мы пытались «искать правды» коллективно и обивали пороги в министерстве, в академии и во всех других мыслимых точках общей уволенной группой. В тех случаях, когда нас допускали на прием, нам, естественно, ничего не объясняли и ничего не обещали.

Радостным для всех был день 4 апреля 1953 года, когда в газетах был опубликован приказ об освобождении «врачей- убийц» и они были признаны не убийцами. Ликование было всеобщим. Мы были уверены, что нас восстановят на работе. Р. Б. помчался в лабораторию, чтобы сохранить свои рабочие растворы.

Действительно, большая часть уволенных сотрудников была восстановлена. Вернулся на работу и С. Я. и сразу стал хлопотать о нашем возвращении. Но по причинам, до сих пор не понятным для меня, В. Н. Орехович категорически отказался вернуть и Р. Б., и меня на работу.

И вот началась долгая и томительная безработица. Коллектив безработных распался, и каждый начал устраиваться в одиночку... Для меня география Москвы до сих пор связана с локализацией тех институтов, в которых мне не удавалось устроиться на работу. Такая же ситуация была у Р. Б.

Друзья Р. Б. узнали, что в Москву приехал новый ректор Каунасского мединститута профессор Янушкевичус и что его очень тревожит отсутствие научной деятельности на кафедре биохимии. Сейчас, много лет спустя, можно только удивляться и легкомыслию, и глубокому пониманию людей со стороны Янушкевичуса, доверившего кафедру уволенному лаборанту без биохимического образования и, с другой стороны, смелостью Р. Б., никогда не читавшего лекций по биохимии, взять на себя ответственность за кафедру. Будущее показало, что они оба были правы.

Кафедра в Каунасском мединституте была небольшой: три ассистента и четыре лаборанта. На кафедре был хорошо налажен педагогический процесс, но, действительно, научной работы не велось...

Сейчас, почти 40 лет спустя, кафедра преобразилась. Она занимает 30 комнат в новом здании Медицинской академии. Она прекрасно оборудована самыми современными приборами. На ней идет большая исследовательская работа, посвященная изменениям синтеза белка при инфаркте миокарда. Эта кафедра мало напоминает скромное помещение в старом здании мединститута. Мало осталось людей, которые помнят Р. Б. Но у тех, кто помнит, эта память очень хорошая и уважительная, и мне хочется думать, что есть связь между деятельностью Р Б. и современной кафедрой, и в том фундаменте, на котором она построена, есть и камни, заложенные им в те далекие годы.

...Каунасский период близился к концу. Несмотря на относительно короткий срок (три года), он сыграл очень важную и очень положительную роль в жизни Р. Б. Здесь он проявил и почувствовал свой организационный талант, способность возглавить научный коллектив. В это же время он защитил докторскую диссертацию и, впервые за много лет, почувствовал твердую почву под ногами.

Осенью 1956 года Р. Б. вернулся из Каунаса в Москву, но приглашению Н. П. Дубинина, для организации группы биохимической генетики в составе своей лаборатории в Институте биофизики АН СССР, Эта группа стала зародышем будущей основной лаборатории Хесина в радиобиологическом отделе Института атомной энергии, созданном по инициативе академиков И. В. Курчатова, А. П. Александрова и И. Е. Тамма для возрождения и развития поруганной и разрушенной в 1948 году генетики. Тогда Р. Б пригласил меня работать вместе, во вновь созданной лаборатории, которая в системе института называлась сектором 57.

Нельзя не отметить очень большую благожелательность к новому, такому непривычному для физиков отделу. Мы постоянно чувствовали большой интерес и поддержку со стороны и администрации, и тех сотрудников, с которыми нам приходилось сталкиваться. У персонала ИАЭ вызывали большой интерес и любопытство наши мыши, крысы и кролики, которые мирно разместились в окружении мощных физических лабораторий и реакторов. Институт был в то время богатым, и нам, по возможности, ни в чем не отказывали. Была доступна даже такая экзотика, как молоко кокосовых орехов и морская вода, необходимые для привередливых клеток некоторых культур.

Непосредственным организатором нашего отдела был В. Ю. Гаврилов, отдавший много душевных и физических сил и для его создания, и для строительства нового здания, где расположен сейчас Институт молекулярной генетики, который был организован на базе биологического отдела.

(О В. Ю. Гаврилове надо бы отдельно написать, но я знал его очень мало и сделать это не могу. Помню лишь, он говорил, что полагает себя в деле возрождения советской биологии аналогом генерала Гровса — организатора атомного проекта США— С. Ш.)

Ж. Шмерлинг продолжает:

«Рассказывая о Р. Б., нельзя не сказать о самом большом его горе. Весной 1965 года погиб от нелепой случайности его сын. Это горе, конечно, притупилось со временем, но никогда не оставляло его ни в светлые, ни в горькие минуты. В это время он высказал такую мысль: «Свои гены можно передавать не только генетическим путем, а можно их передавать своим ученикам». Может быть, из этой идеи и возникли последние работы о горизонтальной передаче генов.

После 1965 года началась серия инфарктов. Не удалось точно установить, было их 3 или 4. Р. Б. научился бороться с ними. Очень помогал ему в этом профессор А. И. Сыркин. На работе лаборатории они сказывались не сильно. После нескольких реанимационных дней его палата в больнице превращалась в филиал лаборатории, где обсуждались экспериментальные данные, правились статьи и на столе увеличивалась стопка журналов. Научная жизнь Р. Б. продолжала быть плодотворной».

Примерно в это же время, когда Хесин обнаружил синтез белка во фракции частиц, осаждаемых при центрифугировании после митохондрий, работы Келлер и Замечника, а затем и других лабораторий вполне убедительно показали, что в клетке существуют рибосомы: клеточные органеллы, состоящие из белков и РНК — надмолекулярные машины, синтезирующие белок. Рибосомы стали основным объектом исследований многих лабораторий и сотен исследователей.

Пионерские работы Хесина оказались неизвестны большинству этих исследователей. Но... Я помню Хесина в то время. Он был бодр и сосредоточен. Популярность его росла. Выходили статьи. Большим событием была его лекция в Большой зоологической аудитории старого здания Московского университета в 1956 году. Впервые после 1948 года на биофаке выступал генетик, но говорил о проблемах биохимии — и произвел сильное впечатление на студентов. Не все понимали символический смысл лекции, но это была прямая реализация связи поколений: его слышали студенты, лишенные возможности нормально изучать современную генетику и только зарождавшуюся молекулярную биологию. Это было «улавливание душ». Один из тех студентов — В. А. Гвоздев — еще продолжал учебу на кафедре биохимии животных биофака, еще выполнял дипломную работу, но уже самостоятельно начал изучать генетику и после окончания университета пошел работать к Хесину. Профессор В. А. Гвоздев более тридцати лет работает в этой лаборатории и после смерти Р. Б. Хесина руководит ею.

Основные научные результаты были получены Хесиным за годы его работы в этой лаборатории.

Одно из самых главных открытий Р. Б. Хесина — экспериментальное доказательство смены работы разных генов в развитии. Эти исследования были выполнены в начале шестидесятых годов, когда только что стали складываться представления о существовании и функционировании в клетке информационной РНК. Они обосновали одну из важнейших илей современной молекулярной биологии и эмбриологии.

Хесин первым успешно использовал генетические подходы к исследованию регуляции транскрипции, то есть синтеза белковой молекулы на основе информации, содержащейся в генах. Его внимание привлекли также ферменты, контролирующие этот процесс, в том числе и РНК-полимераза. Работы Р. Б. Хесина и сотрудников по РНК-полимеразе вошли в цикл работ, удостоенных Государственной премии СССР в 1982 году.

Велик и нашел общее признание вклад Р. Хесина в изучение систем регуляции белкового синтеза в клетках высших организмов.

Вспоминает В. Гвоздев:

«В 1979 году Хесин тяжело заболел. Он очень любил сам экспериментально работать, работал руками, что не так часто встречается среди ученых его ранга. Если говорится, что Хесин показал то-то и то-то, то это значит, что соответствующие эксперименты выполнены им самим. Теперь это стало невозможным по состоянию его здоровья. Находясь в больнице, он много читал, думал, писал обзоры и, наконец, накопил тот материал и те мысли, которые легли в основу его книги «Непостоянство генома». Огромный материал был им продуман, переработан и систематизирован.

Книга демонстрирует удивительное сочетание знаний автора в области классической биологии, теории наследственности и современной молекулярной генетики фагов, бактерий и эукариот.

В 1984 году его настигла последняя болезнь, с которой он не мог справиться. Последние дни своей жизни он провел в онкоцентре. В этот период он допускал к себе только самых близких людей. Очень боялся огорчить своей беспомощностью. Среди этих людей был Г. И. Абелев, который очень помогал в это время и очень скрасил последние дни его жизни...»

Р. Б. умер 16 июля 1985 года. В его жизни ему пришлось испытать много несправедливости, горя и физической боли. Несмотря на это, он прожил замечательную, прекрасную жизнь. Прежде всего, она была прекрасна своей бескомпромиссностью. Он знал счастье творчества, радости любви и дружбы. Он был признан при жизни. Его любили ученики и сотрудники. Способом его жизни была работа во имя науки, ее эмоциональной основой были твердость и любовь, и доброта к людям. Он оставил о себе светлую память». Еще одно чрезвычайно важное поприще Хесина — зимние школы по молекулярной биологии. организованные по инициативе ленинградских физиков О. Б. Птицына, Т. М. Бирштейн и ряда московских биохимиков в 1965 году. С тех пор многие годы шкоды были неоценимым местом общения, образования, связи поколений- Многие, многие годы Р. Б. Хесин был «директором» школы, отвечая за программу, подбор лекторов и общий стиль этих незабываемых собраний.

В контексте моих очерков основное значение зимних школ — установление связи поколений. В самом деле, в качестве лекторов и слушателей в них участвовали маститые профессора старшего, третьего поколения — Н. В. Тимофеев- Ресовский, В. Я. Александров, B. А. Энгельгардт, А. Е. Браунштейн, C. Е. Северин, И. М. Лившиц, А. А. Баев и относительно молодые тогда представители четвертого поколения — Р. Б. Хесин, М. В. Волькенштейн, Л. А. Блюменфельд, В. М Степанов, О. Б. Птицын, Ю. С. Лазуркин, Н. С. Андреева, Т. М. Бирштейн и мы, окончившие университеты в первые послевоенные годы — пятое поколение, и следующие за ними — наши студенты,— и студенты наших студентов... Это было осуществление «множественных знакомств, и возможности установления сотрудничества — всех со всеми». Здесь не только узнавали научные новости, но постигали сам дух науки, обсуждали проблемы и этические нормы. Это было неоценимо важно после столь долгих лет обскурантизма. Лозунгом школы был замечательный принцип «от ложного знания к истинному незнанию» — он сразу же создавал особый настрой жизни школы. Прошло после первой школы более 30 лет. Сменились поколения. Никого уже нет на Земле из третьего, все заметнее редеет четвертое. Давно уже «заматерели» представители пятого поколения. А дело отечественной науки давно уже в руках шестого и следующих. Но плоды зимних школ по молекулярной биологии очевидны: наши молекулярные биологи и генетики работают на равных в лучших лабораториях мира. На них — задача возрождения отечественной науки, когда наша страна завершит свой метаморфоз от тоталитаризма к нормальному обществу. И тогда, и сейчас мы не должны забывать, сколь многим мы обязаны Роману Хесину.

Итак, перед нами прошла жизнь замечательного человека, типичного представителя своего поколения, талантливого и активного исследователя, имевшего все данные, чтобы стать выдающимся деятелем мировой науки.

Как сказался в облике этого поколения дух высоких романтических идей революции -- идей свободы, равенства, братства? Волна энтузиазма, бодрости, активного отношения к жизни, готовность к самопожертвованию ради «блага народа» — каких замечательных людей формировали эти идеи. Как противоречила им практика большевиков! Как долго представители этого поколения не могли осознать несовместимость жестокости и коварства власти с высокими идеями... Они еще были верны революционным идеалам, когда шли массовые репрессии, даже когда арестовывали родителей и друзей — многим казалось это случайной ошибкой.

Трудно давалось прозрение. После возвращения с фронта Хесин уже никогда не занимался «общественной работой».

Он мужественно и достойно вынес тяжесть своего времени. Но кажется мне, что в его жизни главной была невыносимая трагедия — гибель сына. Не вполне права Ж. Г. Шмерлинг, когда она пишет: «от нелепой случайности погиб сын...». Нет, кажется мне, гибель его сына не вполне нелепая случайность — это, как ни жестоко звучит, также следствие особенностей поколения Хесина. Более того, это может бьггь символом всего того времени.

В конке зимы, когда днем ярко светит солнце и лыжи сами несутся по чуть тающему верхнему слою снега, в середине пятидесятых наша молодая компания регулярно выезжала за город. В тот раз мы еще шли с лыжами на плечах, чтобы пересечь шоссе и заскользить по снежным полям и лесным просекам. Асфальт был чист. Снег оставался лишь по бокам дороги. По шоссе на большой скорости ехала «Победа», за рулем был Ромаи. Держась за веревку, привязанную к бамперу, мчался на лыжах мальчик. Мы замерли. Это было очень опасно. Снег и глыбы льда сбоку шоссе требовали при такой скорости очень быстрой реакции лыжника. Они промчались мимо нас. Мы долго не могли успокоиться. Отец и сын были похожи...

В мае 1965 года по Волге шел лед. И без того широкая река вышла из берегов, разлилась. Два молодых человека — замечательные пловцы, закаленные зимним плаваньем, решили переплыть ее в это время. Один из них был сын Романа. Они переплыли. И там, на другом берегу. Андрей Хесин умер от переохлаждения. Он ничего не боялся. Он был натренирован и закален. Но при столь долгом охлаждении это не помогло. Нельзя теплом своего тела преодолеть безжалостный холод стихии...

Друзья Романа были потрясены. Трудно найти слова, неизвестно, как подойти к отцу, лишившемуся единственного сына. Ромаи понимал это Я приближался к нему, он понял, с чем я иду — и исключил все мои слова. На фотографии — его «главном» в этом очерке портрете — он стоит, улыбаясь, с папиросой в зубах. Посмотрите внимательнее на его лицо, и вам станет понятнее лицо того поколения.

Если бы Роман жил в свободной стране... Сколько еще моих соотечественников с горечью будут повторять слова Пушкина — умудрился же я родиться в России с умом и талантом, и сколько же из них вновь и вновь будут готовы отдать жизнь за эту страну. Нет этому рационального объяснения. Есть здесь нечто, непостижное умом. •

В следующем номере — очерк о Н. А. ПЕРЦОВЕ.

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Рисунок Ю. Сарафанова

Книга лауреата Нобелевской премии Джеймса Уотсона, открывшего вместе с Фрэнсисом Криком структуру хранительницы генетической информации молекулы ДНК, называется в русском переводе «Двойная спираль», хотя должна была бы называться «Двойная винтовая линия».

На рисунке вы видите одну из двойных спиралей (плоскую кривую) и двойную винтовую линию (две пространственные кривые). Почувствуйте разницу!

Юлий ДАНИЛОВ

РАКУРС

Ирина Прусс

Третий шанс Жюльена Сореля

Неуемное честолюбие, талант, обаяние, блестящая образованность — на них опирался герой Стендаля, выхолен из крестьянской семьи, чуть не ставший своим в самых высоких кругах общества. Какой шанс был бы у него проникнуть в нашу элиту советских, перестроечных и нынешних времен?

Б. Головачев, Л. Косова и Л. Хахулина (ВЦИОМ), изучавшие особенности формирования правящей элиты в России, считают, что «низкое происхождение» вряд ли могло бы ему в этом помешать: из рабочих семей вышло 40 процентов «старой» (бывшей у власти в 1988 году) партийной элиты, такая же доля нынешних директоров госпредприятий, 38 процентов лидеров новых партий (из числа отвечавших на вопросы социологов). Только в Венгрии и Польше такая же часть высшего начальства — выходцы из рабочих и крестьян.

Не помешала бы Сорелю и его образованность. 97 процентов элиты 1988 года и 94 процента элиты 1993 года — люди с высшим образованием; каждый пятый из них и прежде, и теперь обременен научными степенями. И по образованности новой бизнес-элиты мы далеко обогнали тех же Венгрию и Польшу. Правда, Сорель вовсе не стремился стать бизнесменом; более всего ему хотелось стать своим среди аристократов.

А кого считают социологи нашей современной аристократией? Кого они, например, включили в выборку этого исследования элит 1988 и нынешних времен? В первом случае все было довольно просто: партия четко обозначала, отличала и отграничивала от остальных свою элиту номенклатурными списками. В прежде секретном справочнике «Номенклатура должностей ЦК КПСС» более одиннадцати тысяч наименований, так что выбирать было из кого. К ним прибавили академиков и членов-корреспондентов АН СССР, депутатов Верховного Совета Союза. А в девяностые годы постарались включать аналогичные страты для сопоставимости результатов; к прежним группам, повторенным на российском уровне, прибавилась только бизнес-элита — собственники и менеджеры крупных предприятий, изначально созданных как частные. Да еще государственное управление включило в себя аппарат Президента, зато члены ЦК КПСС теперь шли на общих основаниях среди партийных лидеров разной политической окраски.

Да, так насчет образования: и у советской, и у российской элиты оно в основном техническое. В отличие от Жюльена Сореля, у которого оно было явно гуманитарное. Зато три четверти нашей элиты, как выясняется, говорят, кроме русского, хотя бы на одном иностранном языке, и даже половина партийных функционеров горбачевского разлива могла этим щегольнуть (Сорель, разумеется, знал несколько мертвых и несколько современных ему европейских языков — но не будем привередничать, говорящий по-английски секретарь какого-нибудь обкома все-таки умиляет.)

Несмотря на все это, у Жюльена были минимальные шансы проникнуть в советскую элиту: прежде всего не годилась его профессиональная биография. Был некий «предбанник», пропускной пункт, через который нужно пройти, чтобы быть допущенным — или не допущенным — к высокостатусным «предэлитным» постам. Это должность руководителя среднего звена, партийного или экономического: заместитель директора, главный инженер, руководитель подразделения крупного предприятия, работник партийной или общественной организации на невысокой должности. Сорель же был и остался до конца типичным специалистом, облеченным доверием, но не властью.

Между тем шансы попасть в элиту прямо из специалистов время от времени возникали. Во время войны, как утверждают социологи, спрос на спецов внутри номенклатуры был весьма невелик, но резко возрос в послевоенное время: 35 процентов тех, кто вошел в элиту в 1945—1953 годах, до того были всего лишь специалистами. Затем их доля ушла до 27 процентов и вновь начала медленно расти, достигнув к 1973 году 31 процента.

1974 год в этом отношении стал переломным: приток специалистов на номенклатурные должности упал до 22 процентов и оставался таким вплоть до 1988 года. Такая вот цикличность в романе власти и интеллигенции.

Темпы вертикальной мобильности постоянно замедлялись. Если дистанция от начала трудовой карьеры до первой номенклатурной должности составляла до 1953 года восемь, до 1961 — девять лет, то в 1974—1984 годах она удлинилась до восемнадцати, в 1985—1991 годах до двадцати двух — двадцати трех лет. Система советского образца не имела механизма, который постоянно поддерживал бы в порядке каналы движения наверх. Они оказывались проходимы лишь в условиях кризиса, слома, внешней или внутренней напряженности. Сталинские репрессии, замечают авторы исследования, были необходимы для функционирования системы мобильности. Когда же пришли времена затяжного вегетарианства, стабильности, застоя, каналы оказались закупоренными. Сложилась ситуация «отложенной мобильности», которая в конце концов взорвала систему номенклатурного продвижения.

Именно в этом смысле перемены, происшедшие с тех пор в нашей стране, порой называют «революцией заместителей». И действительно, такой перетряски элит, какая произошла с 1991 года, страна не знала с тридцатых годов: за последние голы сменилось две трети элиты. Причем половина нынешней нашей аристократии в 1988 году сидела на «предноменклатурных» должностях и, если бы не известные события, сидела бы там до сих пор с весьма туманными перспективами. Так что смену общественного строя, распад Союза, распределение и перераспределение государственной собственности между частными владельцами — все эти судьбоносные для страны события в какой-то степени можно считать побочным эффектом прорыва вторых лиц к власти.

Но шансы появились не только у них. В девяностые годы каждый десятый проник в элиту прямо из специалистов. Еще пять процентов новой элиты пришли вообще неведомо откуда, то есть нам не ведомо — предыдущая их деятельность скрыта в графе «другие».

Вы и сами часто видите на экранах телевизоров лица, которые лет десять— пятнадцать назад никак не ожидали бы увидеть среди власть имущих. Теперь они всем знакомы именно в этом качестве. Очень хорошо знакомы. Лица одни и те же — уходят, приходят, сотрудничают или сменяют друг друга. Новых не появляется.

На очередном симпозиуме «Куда идет Россия» социологи говорили, в частности, и о консолидации новой элиты. О том, что каналы вертикальной мобильности опять закрываются. Возможно, Жюльен Сорель уже упустил последний шанс попасть в нее.

Да Бог с ним, с Жюльеном Сорелем. Если каналы действительно закрылись, на очередных выборах нам опять не из кого будет выбирать. •

МОСКВЕ 850 ЛЕТ

Алексей Митрофанов

Перекуем Ильичей на Георгиев

Статуи — как море: прилив — отлив.

То мы всем миром сносим скульптурные памятники, то, спохватившись, ставим новые. Затем опять вдруг спохватываемся — и снова сносим.

«Пусть памятники станут агитаторами»,— воскликнул некогда Ленин, и с этого момента начался первый этап разрушений московских (а точнее, российских) скульптур.

Декрет «О памятниках Республики», подписанный 12 апреля 1918 года Лениным, Луначарским и Сталиным, гласил: «Памятники, воздвигнутые в честь царей и их слуг и не представляющие интереса ни с исторической, ни с художественной стороны, подлежат снятию с площадей и улиц...»

Дореволюционные изваяния агитаторами не были. Ни к чему они народ не призывали. Были памятниками а девственном смысле слова. То есть ставились а память о ком-то или о чем-то. О поэте Пушкине, о полководце Скобелеве, о царе Александре Втором, об окончании «смутного времени» (Минин и Пожарский), о взятии Плевны (часовня у Политехнического музея), о трехсотлетии пребывания Романовых на российском престоле (стела в Александровском саду).

Однако новую власть возмущала тематика, которая напоминала о первородстве. И памятники стали разрушать. Кампания по разрушению была настолько важной, что а ней принимали участие первые люди государства.

Например, на месте гибели генерал-губернатора Москвы великого князя Сергеи Александровича от каляевской бомбы (в Кремле, между Арсеналом и Сенатом) стоял красивый крест. Его выполнил одни из самых лучших художников того времени — Виктор Михайлович Васнецов. Крест был бронзовый, с эмалевыми вставками, с распятием. И с лампадой на резном фонаре. С надписью, заказанной Елизаветой Федоровной: «Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят». *

Этот крест порушил сам Владимир Ильич Ленин. 1 мая 1918 года, перед митингом, он выговаривал коменданту Кремля: что же это безобразие-то не убрали.

Комендант пытался было оправдываться: рабочих не хватило. Ильич же оказался прост. Потребовал веревку, сам свернул петлю, на крест ее накинул и призвал товарищей, тех, кто рядом оказался — Свердлова, Бонч- Бруевича, Смидовича:

— А ну, дружно!

Те, конечно же, призыву вняли, вместе с Ильичом впряглись, рванули — крест и рухнул. Впоследствии Бонч-Бруевич стыдливо называл его «колонной», которая якобы опрокинулась и разбилась на несколько кусков.

От новых ваятелей, а отличие от предыдущих, дореволюционных, требовался классовый подход. «Мы должны закрепить в монументальном оформлении города великие боевые кампании, проведенные пролетариатом и вписанные в историю («Пролетарий, на коня» и другие), закрепить а нем такие лозунги, как дерзновеннейший — «Пятилетка а четыре года», чтобы трудящиеся и через пятьдесят лет знали и помнили, с каким энтузиазмом, с каким волевым напряжением вел пролетариат героическую борьбу за создание социалистической индустрии. Мы обязаны, наконец, осознать, что должны поддерживать в себе энергию и волю к борьбе, должны воспитывать революционерами и коммунистами своих детей и агитировать за несокрушимость диктатуры пролетариата»,— писал полулярный а первые годы советской власти искусствовед и публицист И. Воблый.

Героями памятников и агитационных досок новой волны стали абстрактный, зато мускулистый и сознательный рабочий, средняя, зато дородная и политически грамотная колхозница. Скульпторы вдохновлялись образами пятиконечной звезды, бесконечной темой серна и молота.

Памятники конкретным личностям старались делать более или менее универсальными и агитационно полезными. Всем уже стало понятно, к чему призывали Дзержинский у здания ВЧК — КГБ, маленький Павлик Морозов в одноименном детском парке, а также многочисленные Ильичи.

Доходило до того, что на месте старых памятников ставились изваяния, посвященные тем же людям, но с совершенно другим пафосом. Классический пример — памятник Гоголю. 2 марта 1952 года а самом начале Гоголевского бульвара открыли памятник Николаю Васильевичу работы скульптора Томского. Его установили на месте, где до того, еще с дореволюционных времен, стоял маленький и симпатичный памятник тому же писателю. Автором старого памятника был Николай Андреев. Но после революции статуя уже не отвечала задачам современности — очень расходилась с официальным образом Гоголя — едкого сатирика, безжалостного обличителя, словом, Гоголя — борца. Поэтому в 1951 году памятник сияли, и спустя год, к столетию со дня смерти Николая Васильевича (такой уж странный праздник выбрали) появился новый монумент. С надписью: «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от правительства Советского Союза 2 марта 1952 года». От старой скульптуры остались фонари и львы, возлежащие у оснований фонарей.

Официоз, разумеется, ликовал. Газеты писали: «Скульптору удалось раскрыть идею духовной близости писателя, олицетворяющего передовую русскую культуру прошлого с новым поколением — свободным советским человеком, строящим коммунизм». Зато интеллигенция затосковала. К примеру, Валентин Катава возмущался: «Незримая всевластная рука ... переставила памятник Гоголю работы гениального скульптора Андреева... а на его место водрузила другого Гоголя — во весь рост, а коротенькой пелеринке, на скучном официальном пьедестале, не то водевильный артист, не то столоначальник, лишенный всякой индивидуальности и поэзии. А на голове у него сидит голубь». Даже сам маэстро Томский признавался — извините, дескать, не шедевр. Видимо, он все же был интеллигентом.

Новая, социалистическая статуя стоит до сих нор. А старая сейчас находится неподалеку, во дворе особнячка, где Гоголь умер (Никитский бульвар, 7).

Последний в новейшей истории вал крушений был вызван победой над путчистами а 1991 году. Дзержинского, Свердлова и Калинина снесли с проспектов и свалили на задворках Центрального Дома художника. Остальных большевиков залили разноцветной краской. Из дворов повыкорчевывали маленьких кепчатых Ильичей, пионеров- героев и прочее агитационное наследие.

«О TEMPORA, О MORES!»

Ветер перемен на Добрынинской площади

Калининский проспект переименовали в улицу Воздвиженку, на которой остался стоять пустой квадратный постамент с надписью: «Калинин». Будто бы Калинин где-то там, внутри постамента.

Затем, конечно же, опомнились. «Коробочку с Калининым» убрали и спешно взялись устанавливать новые статуи. На Славянской площади (бывшая площадь Ногина) открыли памятник Кириллу и Мефодию с неправильными буквами старой кириллицы. Во дворе Дома журналиста — маленький и жалкий памятник погибшим журналистам. В криминогенном месте рядышком с Центральным рынком — памятник погибшим милиционерам, уродливо высокий и неприлично торчащий среди старой застройки.

Даже поверженных монстров, что валялись за Домом художника, почистили, расставили поэстетичнее, добавили к ним Сталина, прочих героев и вождей и сделали особый заповедник.

К одному лишь Празднику Победы в Москве открыли мемориал-долгострой на Поклонной горе с высоченным штыком, Георгием Победоносцем, богиней Никой и трубящими архангелами; памятник Жукову на Манежной площади (конный); еще один памятник Жукову в начале проспекта Жукова (подбоченясь, с биноклем); памятник героям противовоздушной обороны в Крылатском (женщина с ребенком на руках, подбитый самолет и божий храм, куда же нынче без него?). А кроме того — уйма неучтенных мелочей.

Статуи «новой волны» в большинстве своем похожи друг на друга: долговязы, голенасты и по-нуворишески задорны. Однако же они аполитичны. Они — не агитируют. И в этом, может быть, простите за штамп, одно из главных достижений победившей демократии.

Вообще-то усталость от памятников-агитаторов появилась много раньше 1991 года. И проявлялась она в появлении многочисленных дворовых, я бы даже сказал, домашних статуй. Или, выражаясь языком научным, в малых архитектурных формах. Это были всяческие волки, зайцы, мыши, старички-лесовички, ежики с грибами на иголках и прочая задушевная братия. Они появлялись вдали от больших магистралей и радовали глаз не только детворы, но и взрослых дяденек.

Особенно много всяческих плескательных бассейнов, качелей в виде кошек и лисичек и затейливых цветочных клумбочек было в так называемом экспериментальном районе Черемушки. Он создавался во второй половине пятидесятых голов, и тогда о нем много писали, его показывали иностранцам, его именем назвали даже конфеты. Подобные творения далеки от политических игр. Они — домохозяйки в мире статуй. Они живут своей, домашней жизнью. И никто не призывает их свергать.

Впрочем, их ломают просто так. По доброй воле неопознанных ломателей. Точно так же, как большие творения, их поливают мерзкой краской, отламывают ручки-ножки. Отличие лишь в том, что про них быстрее забывают. Бывают, правда, исключения — знаменитый и часто вспоминаемый теперь памятник неизвестной собаке на уже не существующей Собачьей площадке...

В этом «промысле» есть даже место некоему «творчеству». С памятника Махатмы Ганди, к примеру, снимали очки. Матрос на станции метро «Площадь Революции» регулярно лишался своего вороного нагана (вряд ли его обезоруживали по идеологическим соображениям). С иллюстрацией к басням дедушки Крылова, что на Патриарших, время от времени спиливают зверей. У Петра Чайковского возле Консерватории воруют ноты Патетической симфонии. У дворянина де Сервантеса не раз вытаскивали шпагу. Интересно, что всплеск подобного аполитического вандализма точно совпал с пиком свержения памятников видным большевикам. Вероятно, в этом проявилась загадочная русская душа. •

Фото А. Эстрима

• Дом Пашкова в наши дни

«Охраняется государством...»

Начальник Управления государственного контроля охраны и использования памятников истории и культуры г. Москвы ВИКТОР БУЛОЧНИКОВ отвечает на вопросы журнала «Знание — сила»

Виктор Александрович БУЛОЧНИКОВ родился в Москве в 1939 году, в 1954 окончил художественную школу, и хотя профессиональным художником не стал, чувство линии и цвета приобрел на всю жизнь. В 1965 году окончил Московский архитектурный институт по специальности «градостроительство», которая включала в себя вопросы развития городов, создания жилых микрорайонов и сохранения памятников архитектуры «старого города». Еще студентом ездил с группами реставраторов по городам и весям России По его словам, именно тогда на всю жизнь заразился страстью к древней архитектуре.

— Как вы пришли к делу, которым занимаетесь. как складывалась ваша карьера?

— Учился я на градостроительном факультете, именно в эти годы закладывались основы массового жилищного строительства. С одной стороны, варварского — но существу, уничтожалась эстетика города, с другой — комплексов, мы видели, что это нравится людям, соответствует их настроению.

В то время первой задачей, конечно, было не допустить разрушения существующего. Помню работу, связанную со старинным русским городом Муромом, она, кстати, стала моим вторым архитектурным дипломом. Я построил методологическую схему, но которой требовалось предварительное изучение города в разных аспектах — истории развития, фиксирования опорных объектов его историко-архитектурного плана, зон охраны и тому подобного. Затем рассматривалась концепция генплана развития, где должны были быть точно определены все пропорции, в частности доля исторического ядра в структуре городского центра, а это — системный перечень всего, что там есть,— от административных зданий до исторических памятников. Это была общая методология с целью сохранить ядра жизни, вокруг которых она только и может развиваться органично и без уродливых мутаций. Увы, общество только сейчас созрело до понимания необходимости такого подхода.

Однако для его осуществления требуется создание большой нормативной базы данных, которых для большинства городов просто нет. Москва в этом смысле приятное исключение. В городе многое сделано, хотя и здесь еще непочатый край работы: определены 9 заповедных зон, но они не разобраны до атомарного уровня — каждого квартала, каждого строения. Есть в столице комплексы, которые не входят в охранные зоны, иначе говоря, юридически не защищены. Больше того, до сегодняшнего дня ни сам Кремль, ни уникальнейшие кварталы вокруг него в охранные зоны не входили, они как бы были защищены самим фактом своего местонахождения.

— Вы довольно давно работаете в сфере охраны и реставрации памятников. Скажите, как на протяжении всего этого времени обеспечивалось финансирование этих работ — за счет федеральных, местных, благотворительных денег?

— Деньги всегда были федеральные, так была устроена система налогообложения, но выплачивал их часто город, которому они специально выделялись из федерального бюджета. Надо сказать, что деньги по тем временам были немалые, и за 1983—1989 годы ассигнования на реставрацию и охрану памятников выросли в три раза. Благодаря этому в то время удалось создать несколько крупных реставрационных мастерских, проектных институтов, нацеленных на сохранение охранных зон и развитие старых городов по всей России. Нам удалось объединить энтузиастов и специалистов, создать настоящую школу реставрации по всей России.

Потом произошло резкое падение бюджетных средств, отпускаемых на эту сферу деятельности, и сегодня мы уже видим, как происходит развал того, что некогда создавалось с таким трудом .

— Но ведь за это время, наряду с падением бюджетных средств, отпускаемых на культуру и на охрану памятников в том числе, появились новые источники финансирования, которых не было в советское время. Значительно большими возможностями стала располагать православная церковь, появились многочисленные фонды поддержки национальной культуры, наконец меценаты или спонсоры, которых также не было в советское время. И потом памятники могут приносить реальные деньги — как объекты привлечения туристов, как зоны отдыха, служить местом производства и продажи изделий народных промыслов, этого тоже не было в то время. Я уже не говорю о различных налоговых послаблениях для тех, кто занят реставрацией и охраной народных реликвий.

— Все это и так, и не так. Церковь оказалась не готова к новой ситуации, все ее усилия поначалу были направлены на экспансию — максимальное возвращение себе объектов, в прошлом культовых. Здесь у нее безусловные, хотя и не всегда, с моей точки зрения, справедливые завоевания. Забирая здания и сооружения, в которых вчера располагался музей или реставрационная мастерская, а некогда — храм или монастырь, церковь создала проблемы как раз тем людям, которые сохраняли их святыни в самые тяжелые годы атеистического мракобесия. Да и сегодня у церкви нет средств, чтобы освоить одновременно столько объектов. И потом собственно культуре, которая, понятно, не ограничивается культовыми сооружениями, церковь денег никогда не давала и не дает.

Церковь могла бы некоторые музейные объекты оставлять общекультурными, некоторые трансформировать в музеи церковные, сохраняя на своих местах штаты его сотрудников. Тогда бы не было драматических ситуаций, одну из которых я наблюдал, например, при передаче Загорского музея Московской епархии. Думаю, что распорядительные функции в данном случае должны делиться в некой оптимальной пропорции: церковь должна получать столько, сколько она может превратить в реальные дела.

Что касается внебюджетных фондов и «новых русских», то мы как раз и существуем на прямые и косвенные деньги от этих поступлений, идущих, естественно, в основном через бюджет города. Но это — ситуация Москвы, Санкт-Петербурга, некоторых крупных городов. Россия же велика, и в глубинке подобного механизма поддержки тех, кто печется о ее славе и истории, нет.

Сейчас меня больше всего волнуют вопросы охранных зон и памятников, воссоздания исторического имиджа Москвы, причем речь, как известно, идет о программе, начатой в 1994 году и приуроченной к предстоящему празднованию 850-летия столицы. Работа, проделанная московским правительством, огромна. Есть, конечно, и издержки, но за семьдесят процентов ее успешности я ручаюсь. Ошибки неизбежны: где-то ошиблись архитекторы, где-то переусердствовали скульпторы. Это касается в основном новодела, который, вторгаясь в историческую среду, нарушает ее целостность. Что касается реставрации и восстановления, то здесь мы показали, на что способны. Достаточно вспомнить сгоревший мидовский особняк на Спиридоновке (архитектор — Ф. Шехтель). Его восстановили за 11 месяцев — с интерьерами, живописью, лепкой, мебелью. В этом деле участвовало 38 организаций. Профессионализм требовался не только вреставрационном деле, надо было организовать работу множества людей.

— Все-таки что определяет успех в подобных делах — профессиональное умение или деньги?

— Без профессионалов, причем высочайшего уровня, сделать просто ничего нельзя. Но деньги, конечно, играют важнейшую роль. Тяжелое положение с подготовкой города к юбилею сложилось как раз в связи с проблемой финансирования. Когда создавалась программа, считалось, что федеральные власти профинансируют реставрацию Большого театра, Исторического музея, Дома Пашковых, Манежа, которые не только служат лицом и витриной России, но и приносят реальные деньги в общероссийский бюджет. А получилось так, что Правительство России обещанного не выполнило и денег для Москвы не нашло. Поэтому городское правительство вынуждено сегодня пускаться во все тяжкие, чтобы выполнить намеченную Программу.

— Может быть, надо было быть поскромнее и не вкладывать так много средств в ту же Манежную площадь, ну обошлась бы Москва пока без этого торгового центра?

— Конечно, претензий к строительству подземного комплекса на Манежной может быть немало. Но если следовать прошлому, то когда-то здесь ведь площади и не было — она появилась в тридцатые годы, а до того была застроена обыкновенными домишками. Экономика здесь также имеет свои резоны: аренда этих площадей может дать огромные прибыли.

Если же говорить о том, с чем спешить не надо, то главная для меня здесь тема — перекрытие стеклянным куполом Гостиного двора. Идея, может быть, и неплохая, но пока не подтвержденная прочностными и прочими расчетами. Я знаю только, что в мире нет столь значительного арочного перекрытия и к его осуществлению надо подходить очень серьезно. Кроме того, для увеличения прочности потребуется надстроить часть здания, выходящую к реке, и купол значительно возвысится над окружающими его постройками. И тогда он станет доминантой всей системы Китай-города, разрушит сложившийся исторический городской ансамбль.

Старый город должен быть традиционным по форме, но современным по существу. Вот восстановление Китайгородской стены — идея замечательная! Но и ее осуществление должно опираться на тщательную предварительную проработку проекта с учетом существующих реалий: возврат к старому не должен разрушать реально сложившихся связей. Здесь есть над чем поработать архитекторам: создание пешеходных маршрутов, расконсервирование ныне закрытых пространств от Варварки до «Метрополя» — огромное поле деятельности.

— Как вы относитесь к противостоянию идей музейного и жилого города? Сторонники первого варианта — к ним, в частности, принадлежит директор Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина И. А. Антонова — считают, что в центре должны быть целые кварталы музеев, куда бы люди приходили восхищаться сокровищами мировой и отечественной культуры. Сторонники второго варианта — к ним принадлежат многие известные архитекторы — считают, что город должен быть повсеместно заполнен жителями, они должны жить рядом с музеями и мемориалами, и тогда последние будут восприниматься как нечто более естественное, а потому культурно более значимое.

— Я думаю, что памятники архитектуры и лучше смотрятся, и лучше сохраняются, когда рядом и даже в них самих живут живые люди. Это, естественно, не исключает возможности реконструкции памятников архитектуры и передачи их организациям. Надо понимать, что, скажем, реконструируемая и восстанавливаемая сейчас усадьба Лопухиных — как раз рядом с Пушкинским музеем — не может состоять из отдельных квартир, маловероятно также, чтобы в ней проживала одна семья.

— Вы сказали, что столкнулись с проблемой неразработанности охранных зон вокруг Кремля. что имелось в виду?

— Сейчас Андрей Владимирович Ганешин и возглавляемый им коллектив 4-й мастерской Моспроекта-2 уже выполнили замечательную работу «Охранные зоны Кремля». В них входят охранные зоны, зоны регулируемой застройки, охранные зоны ландшафта — это такая матрешка из различных зон, позволяющих законсервировать историческое пространство города. Там есть перепись объектов, ранжированных по ценности и сохранности, классификация участков земли — где и что можно строить, где это категорически запрещено и так далее.

Как я уже говорил, в Центре определены девять заповедных зон. Все социально необходимого: эпохе коммуналок приходил конец. Естественно, стоял вопрос и об исторических центрах городов, и о комплексной застройке, не разрушающей то, что создано нашими предшественниками.

Архитектура древних городов, проблемы сохранения исторического начала в современной застройке влекли меня больше всего. И главным моим делом стало создание охранных памятных зон в Малом Ярославце, Туле, Калуге и других городах. Эти зоны включали в себя не только архитектурные строения, но и ландшафты, природу в самом широком смысле слова — земную и рукотворную. Тогда уже было ясно, что необходимо создавать комплексные охранные зоны, а не островки для отдельных памятников.

Встреча с тогдашним директором ведущего института «Гипрогор» Юрием Андреевичем Букреевым позволила попробовать свои силы на более масштабных проектах. Градостроительство вообще — высший пилотаж в архитектуре. Спроектировать дом, пусть самый замечательный, это одно дело. Но куда сложнее проектировать перспективу — улицу, квартал, город. Восхищаясь историческими городами у иас и на Западе, надо понимать, что все это создано великой культурой построения пространства с его доминантами, исторической срсдовой системой, ландшафтами и всем прочим.

В Гипрогор я перешел в конце шестидесятых годов, когда уже многие на фоне социальной эйфории поняли: массовая застройка губит то, что создавалось веками. Устоять против партийного начальства, которое, как известно, было главным архитектором, казалось иевозможным, но мы боролись отчаянно. И если в Москве даже самое малое удавалось с чрезвычайным трудом, то в других городах было сделано многое. Тогда в Гипрогоре, по существу, была создана школа специалистов, умевших совмешать социальные потребности населения и сохранность исторических центров. Мы доказывали разрешимость этого, казалось бы, диалектического противоречия. Мы делали крупные проекты по развитию Гулы, Мичуринска (бывшего Козлова), Мурома, Свердловска — всех не вспомнить. Нам удалось сохранить много городских они располагались вокруг Кремля, но самой Кремлевской зоны не было. В итоге центральное ядро основной реликтовой части города у нас выпало. И мы уже не могли рассматривать Кремль как градообразующую основу старой Москвы. Точнее, рассматривать-то могли, но юридически лишены возможности влиять на все, что так или иначе относится к Кремлю и его ближайшим окрестностям. Ну, например, не защищены от произвола набережные Москвы-реки в районе Кремля. Издержки этой ситуации чаще всего незаметны для большинства жителей, но вызывают досаду у специалистов. Впрочем, недавняя история с памятником Петру I и другими работами Церетели, безусловно, профессионала, но несколько иной культоральности, показала: вряд ли было целесообразно помещать их в местах, где исключительно «русским духом пахнет». Реакция была настолько бурной, что привела и к кампании в газетах, и к студенческим акциям, и к тому, что твердый человек Юрий Михайлович Лужков пересматривает свои решения. Понятно, что сравнения с Фальконе и его «Медным всадником» неправомерны: другая эпоха, другой город, другая историческая перспектива. И потом: сегодня деньги на столь дорогостоящее сооружение могли бы быть истрачены в столице с большей пользой.

— Как меняюсь, скажем, за последние тридцать лет число памятников, ставших охраняемыми?

— Безусловно, значительно увеличилось. Наш научно-методический центр по выявлению и учету памятников как раз и занят этой работой. Ежегодно к списку добавляются десятки новых памятников.

— А что происходит со старыми в связи со сменой политической конъюнктуры и предложениями по возвращению им некогда утраченных функций?

— В каждом конкретном случае решение, естественно, зависит от вполне конкретных обстоятельств. Вот пришли к нам с Генрихом Боровиком американцы, которые хотят воссоздать на Тверской Английский клуб, некогда существовавший здесь в здании, известном всем москвичам, как Музей Октябрьской революции. Говорят: мы хотели бы получить одобрение идеи, возвращающей старому зданию — безусловному памятнику — его исконное назначение. Я сказал, что одобрение мое они могут получить, если в другом месте построят или отреставрируют подходящее здание, в котором можно будет открыть Музей революции, так как в России уже произошло несколько революции, о которых нельзя забывать, дабы не допустить новых катаклизмов. Конечно, сейчас Музей революции занимает не совсем свое место и по сути, и по духу времени.

— Может быть, его надо было бы организовать на Лубянке, в одном из зданий КГБ?

— Это слишком радикальное решение. Думаю, что столь большого помещения для такого музея и не требуется. Нужно один-два особнячка для экспозиции и какой-нибудь неработающий цех в районе старой Москвы, где можно было бы организовать запасник для хранения фондов. Люди, приходившие ко мне, с этим согласились.

Сегодня в Москве находятся на учете около трех тысяч двухсот памятников и двенадцать тысяч объектов исторической застройки. Девять тысяч из них расположены в центральной части города, они-то как раз и образуют ту заповедную среду, которая носит имя Старой Москвы.

— А табличка — латунная или медная, на которой красиво написано Охраняется государством на скольких объектах висит?

— Должна на тех же трех тысячах двухстах памятниках, но в силу разных причин их число несколько меньше. Сейчас мы стремимся, чтобы на этих табличках, помимо лапидарного «охраняется», было написано и время создания, и архитектор. Замена старых табличек, не говоря о новых объектах охраны, требует определенного времени. А иногда проблемы неожиданные: церковь, например, после реставрации некоторых своих объектов отказывается вешать «охранные» доски даже там, где они прежде висели. А ведь на таких досках указано не только то, что это — памятник, когда и по чьему проекту он построен, но и в честь какого святого или события.

— Если посмотреть на карту Парижа, Варшавы, Праги, да и в нашем Санкт-Петербурге — везде река служит градообразующим фактором. В Москве этого долгое время как бы не происходило. Изменяется ли что-либо и как в этом направлении?

— Здесь вы немного заблуждаетесь. Если посмотреть на панораму Москвы на старых гравюрах, то нетрудно видеть, что Москва-река как раз и служит такой окантовочной рамой для Старого города. Она не стала осью симметрии, как, скажем, Нева для Санкт-Петербурга, там она сродни Невскому проспекту. Но в Москве река служит некой композиционной путеводной кривой, проходящей рядом с Кремлем, монастырями, многими важными сооружениями. На этой причудливой многофигурной оси сидит* весь сгусток драгоценных ландшафтных систем нашего города: холмиков, горок, впадин, лощинок, парков и пустошей. О реке в столице никогда не забывали, уже в царское время стали делать и обустраивать набережные. Да, порой у реки естественным было только русло, сама же она была загажена, на ее берегах и притоках ставили фабрики порой без очистных сооружений. Но в советское время, надо признать, было сделано немало не только по обустройству ее берегов, но и по очистке дна, строительству мостов, очистке сточных вод и так далее.

Мне кажется, что та часть дуги Москвы-реки, где она приближается к Кремлю и сходится с каналом, создает совершенно уникальный ландшафт, не уступающий по красоте самым знаменитым городам на водах. И не случайно на старых планах мы находим здесь царский сад, а на старых гравюрах — совершенно удивительный вид из Кремля на Замоскворечье. Я убежден, что реку надо ценить наравне с Кремлем как генофонд русской природы и красоты, истинное достояние государства российского. Понятно, жизнь не всегда украшает, и в старое время появлялись не слишком радующие глаз сооружения, да и знаменитый Дом на набережной из их числа.

— На многих домах советского времени мы также встречаем сохранные доски», сообщающие, что этот дом построил Щусев, а этот — Жолтовский. Какие критерии положены в принцип отбора сооружений новейшего времени?

— При нашем Центре выявления и учета памятников есть специальная комиссия, которая определяет, какие из зданий заслуживают «охранной грамоты». В качестве экспертов выступают известные архитекторы, искусствоведы, инженеры, принадлежащие к разным школам. Это позволяет избежать вкусового и кланового протекционизма в определении, что есть памятник, а что нет. Было время, когда считалось, что все новое не заслуживает особого пиетета. Но ведь и в советский период в Москве построены замечательные сооружения по проектам архитекторов Мельникова, Гинзбурга, братьев Весниных, не говоря уж о реализованных проектах Корбюзье и других замечательных зодчих XX века. В этой связи показательна история дома архитектора Мельникова, который сейчас реставрируется за счет средств нашего управления. Да, мы вкладываем средства в частный дом, потому что, по нашему глубокому убеждению, он представляет собой народное достояние. Ибо именно подобными произведениями мы потрясли весь мир, и они будут будить воображение еще многих поколений зодчих. И главное здесь — спасти этот памятник. Вообще мы только за счет своих средств, получаемых от аренды, реставрируем постоянно около десятка зданий.

В связи с тем же домом Мельникова возникает другая проблема: вблизи него строится большое здание, которое задавит его своей величиной. Даже самый дорогой алмаз трудно рассмотреть рядом с каменной глыбой, но тут нам очень трудно бороться с застройщиками, как правило, облеченными большой силой и властью.

Вообще мы должны были бы подходить к оценке застройки и реконструкции не с точки зрения отдельного дома, а мыслить хотя бы кварталами. То есть видеть, как это смотрится в системе квартала, ансамбля улицы, перспектив обзора.

Подобные проблемы сейчас стоят в связи со строительством нового здания Верховного суда на Поварской улице, еще в нескольких местах. Строительство новых зданий в старой застройке — тема очень важная и трудная. Те, кто за этим стоит, действительно нуждаются в решении своих задач. Однако, исходя из своих интересов, они не видят, как уничтожается эстетика города, которая воспитывает патриотизм значительно эффективнее любых реляций на эту тему. У нас есть формальное «право вето» на приостановку проектов, которые разрушают образ Старого города, но подобная практика всегда сопряжена с баталиями на разных уровнях. И мне не раз приходилось выслушивать угрозы лишить меня и предоставленных прав, и моей должности. Отвечаю всегда на такие угрозы просто: за должность не держусь, а права мне предоставлены законодательством.

Последние годы в этом отношении были не самыми легкими — на смену диктату партийных органов пришел диктат денег: многие структуры и предприниматели решили вложить свои средства в недвижимость в престижных районах города. Изменение критериев в нашей жизни произошло столь стремительно, что за ним просто не поспевает изменение ментальности, подходов в градостроительной практике. Сейчас каждый банк, каждая фирма хочет сделать свой офис заметным явлением, что само по себе только на пользу городу. Но любое здание должно быть органически вписано в ансамбль своего квартала, в противном случае оно будет всего лишь «отличным от других» и не более.

Интересы предпринимателей не должны входить в противоречие с теорией и практикой мирового градостроительства. Нашим сотрудникам противостоять мощному лоббированию застройщиков удается только благодаря высочайшей квалификации по всем направлениям — и в архитектурном, и в градостроительном, и в искусствоведческом. И я могу с уверенностью констатировать, -что наш коллектив, все двести тридцать сотрудников,— это уникальный коллектив специалистов, аналогов которому я не знаю.

То, что сейчас происходит в нашем городе, это уникальная реконструкция не только зданий, улиц и целых районов, это реконструкция ментальности всех — от жителей до собственников, от районных и городских до общероссийских властей. Подобного процесса, насколько я могу судить, еще в мире нс было. Издержки неизбежны. В Лондоне, когда реконструировали набережную Темзы и строили там новые здания, тоже, по мнению самих англичан, наделали много ошибок. А масштабы наших перемен неизмеримо выше.

— Насколько я знаю, высотные дома сталинской эпохи, которые как только ни называли, теперь тоже стали «памятниками»?

— Да, они признаны градообразующими высотными сооружениями и взяты под охрану как памятники архитектуры и культуры своего времени. Это — действительно памятники своей эпохи. А перелом в отношении к ним произошел, когда мы стали рассматривать не отдельные дома, а целые ансамбли и комплексы. А затем от ансамблей и комплексов перешли на средовую систему улиц, проспектов, больших территорий. И тогда мы поняли, что на больших территориях организм города складывается очень своеобразно: архитектура — нс застывшая музыка градостроительства, как принято считать, это — живая, вечно меняющаяся симфония пространственных решений. Она может быть очень интересной, имеющей свою мелодию, а может быть модерном, в котором вроде бы нет мелодии, но ритмика и цветовая гамма также привлекут своих сторонников.

Так произошло и с высотными зданиями: сами по себе они вызывают противоречивые чувства, но в системе города, того же Садового кольца, они — вехи, своеобразные верстовые столбы, по которым, как кто-то выразился, только и можно определить, в какой части этого кольца ты находишься.

— Насколько оправдано нахождение вашей организации в системе Мосархитектуры и строительного комплекса? Ведь тем самым вы поставлены в подчинение тем, для кого должны служить фильтром, барьером для неправедных, с точки зрения сохранности города, решений?

— Безусловно, существующая система охраны памятников с этой точки зрения не оптимальна. По идее мы — организация, стоящая на страже общекультурных интересов, и потому могли бы иметь отношение к департаменту культуры. С другой стороны, подавляющая часть наших сотрудников занята чисто практическими вопросами реконструкции, экспертиз, эксплуатации зданий — тем, что непосредственно относится к департаменту архитектуры и строительства. Лучшим вариантом, по нашему мнению, было бы выделить наше подразделение в самостоятельный орган, подчиняющийся непосредственно мэру. В этом случае у нас было бы право вето на решения, ставящие под угрозу целостность и сохранность Старого города. Существуй такая организация в былые времена, не было бы уродств Дворца съездов, Нового Арбата и других волюнтаристских решений, уничтоживших безвозвратно значительную часть городских реликвий.

Сегодня мы сами себя финансируем за счет собираемых от аренды памятников средств (на наши нужды идет только семь процентов, остальное — на реставрацию). В нынешних условиях это, наверное, правильное решение, хотя в нормальных условиях, когда бы на эти цели деньги выделяли все бюджеты — от местного до федерального, мы могли бы иметь статус независимой инспекции, которая бы подчинялась исключительно мэру и через которую никто не мог бы перепрыгнуть.

Непростое дело ближайшего будущего — изъятие домов-памятников у многих арендаторов, которым не по средствам содержать их в должном состоянии- Мы будем предлагать им другие помещения, а памятники сдавать только тем, кто сможет их при определенной поддержке с нашей стороны отреставрировать и содержать в достойном виде.

— Что можно сказать о собственно памятниках великим людям, историческим событиям, памятникам старым и новым, возвращаемым и свозящимся на «задний двор» города?

— Думаю, что и здесь сравнение с прошлым веком далеко не в нашу пользу. Возьмите дореволюционные каталоги памятников по Москве и Санкт-Петербургу. Какие имена! Андреев, Фальконе, Клодт, Антокольский, Опекушин, Шредер — этот ряд можно было бы продолжать довольно долго. Если же взять героев памятников, то и здесь список значительно бесспорней в русской истории, нежели тот, что появился за последние восемьдесят лет. Старые памятники настолько органично входят в окружающие ландшафты и структуру самого города, что стали просто неотъемлемой его частью. Появившиеся в советское время памятники-гиганты (одним из первых можно считать «Рабочего и колхозницу» Мухиной) отражали идеологию в чистом виде. Как хорошо было показано Михаилом Роммом, подобные памятники отличали и идеологию фашизма. Эти памятники ломали классическую традицию, каноны культуры, критерии профессионализма. Там, где закладывались традиции великой культуры, в Древней Греции, вы не найдете ничего подобного: все, что закладывалось великой демократией и великой культурой, всегда было соизмеримо с человеком, не подавляло, а возвышало его.

— Кто в городе отвечает за все эти памятники, заботится о них, реставрирует?

— Мы надзираем за так называемыми памятниками монументального искусства, их в Москве насчитывают примерно сто двадцать, а также памятниками в некрополях, например на Новодевичьем кладбище. Деление памятников достаточно условное. Мы «пасем» памятники А. С. Пушкину на Тверской и А. Н. Островскому возле Малого театра, а вот из двух памятников Н. В. Гоголю один наш, а второй, поставленный в советское время, курирует территориальное управление.

Сейчас мы поставили вопрос о создании при нашем управлении Центра монументального искусства, к компетенции которого должны быть отнесены все памятники, установленные на бульварах, скверах, улицах и площадях, независимо от их исторической и художественной ценности. Раз они стоят в городе и отражают в известной мере его лицо, они должны быть приведены в порядок, подлежать строгой инвентаризации, своевременно реставрироваться. •

Беседу вел В. ЯНКУЛИН

Гордость России (260 лет со дня рождения Василия Баженова)

• Василий Иванович Баженов со своим семейством был изображен неизвестным художником. Дружная семья (у Баженова было семеро детей) у творческого человека — явление нечастое.

Москва сегодня в очередной раз вступила в полосу преобразований. Архитектурные упражнения вызывают иногда радость, иногда недоумение и раздражение. В любом случае надо помнить, что архитектурные памятники и люди, создававшие их,— часть истории самой Москвы, России. 

• Работая над домом для лейб- гвардии капитан-поручика Петра Пашкова (богатый откупщик пожелал утереть нос Прозоровским, который Баженов построил в свое время неподалеку — на другой стороне Каменного моста — двухэтажный особняк с пилястрами и каменными гирляндами), Василий Баженов сумел создать напротив Кремля — места своего фиаско — великолепный «волшебный замок», в котором отразил нереализованные десять лет назад кремлевские мотивы.

Одним из самых прославленных архитекторов, чьи работы украшают Москву по сей день, был Василий Иванович Баженов.

Судьба этого талантливого человека складывалась драматично. Сын московского псаломщика еще в юности был обласкан вниманием французских и итальянских мэтров зодчества, получил дипломы Парижской, Римской, Флорентийской и Болонской академий архитектуры. Людовик XV приглашал его стать придворным архитектором.

• Таким должен был стать московский Кремль. Реализации проекта помешал... конец войны с Турцией. Екатерина не нуждалось более в демонстрации перед Европой бездонности российской казны

• Кремлевский дворец был с помпой заложен (Екатерина на церемонии отсутствовала) Изготовили даже памятную медаль.

Но Баженов рвался на родину. Родина, однако, стала ему мачехой.

Большинство его проектов (в том числе и тот, над которым он работал восемь лет и рассматривал как дело всей жизни,— грандиозное переустройство московского Кремля) осталось только на бумаге. Причиной тому послужил и привычные для России весьма прозаические и не имеющие ничего общего с искусством обстоятельства — плохое финансирование и самодурство заказчика, в роли которого выступала в основном Екатерина II, ставшая злым гением зодчего.

• Сохранился проект павильона «Эрмитаж» в Кусково — Баженов работал не только в самой Москве, но и в ее предместьях.

• Царицынский комплекс стал вторым после Кремля грандиозным проектом архитектора. Но так же, как и первый, был предан высочайшей анафеме. Десять лет жизни и работы художника оставили после себя лишь чертежи и отдельные здания.

• Дом генерал- поручика Юшкова — последнее московское творение Василия Баженова, отставленного от службы и лишенного средств к существованию вследствие гонений на его друзей масонов- мартинистов.

Это монументальное, просто отделанное и свежекрашенное здание стоит на Мясницкой напротив Главпочтамта.

• В период между двумя своими величайшими поражениями Баженов получил заказ на обустройство празднеств в честь победы на Черном море, устраиваемых на Ходынском поле. Строения, в которых видно давнее пристрастие Баженова к театрализованным действам, просуществовали лишь до конца веселья.

Горько читать о том, как художник изводил горы бумаги и массу драгоценного времени на бюрократическую переписку с властями, умоляя выслать обещанные деньги. Думая об этом, в который раз поражаешься реальности «исторических римейков»! Среди сегодняшних московских архитекторов предпочтение отдается тем, которые могут сами профинансировать свои проекты (к чему это приводит, вы, наверное, знаете и сами).

Однако кое-что из 6аженовскнх творений дошло и до нас — знаменитый дом Пашкова на Моховой, фрагменты комплекса в Царицыно... Не забыть бы, не испортить, не потерять.

Владислав ТАРАСОВ

ЛИЦЕЙ

Антон Зверев

Полный назад!

Новый образовательный стандарт для школы — средство наведения порядка в обществе

Образование — это и воспитание. А оно не сводится к перечню предметов.

Границы школьного образования надежно защищены обыкновенным здравым смыслом.

Англичане первыми додумались, что не стандарт надо менять — систему.

ПЕРВЫЕ разговоры о необходимости внедрения образовательных стандартов начались у нас лет пять назад. Тогда, еще как бы стесняясь этого слова, деятели образования, волнуясь, объясняли, что стандарт — совсем не значит «образец», «один фасон на всех». Это основа, общий уровень, планка, ниже которой нельзя опускаться, чтобы не ввергнуть страну в хаос, сохранить единое образовательное пространство, крепкую армию, экономику и т. п.

В сущности, система аргументов «за стандарт» с тех пор не сильно изменилась. Успокаивая несогласных, школьные чиновники по-прежнему (правда, теперь уже с улыбкой некоторого превосходства) говорят; ниже — нельзя, а выше — пожалуйста. Дескать, у совершенства нет предела, но начало быть должно.

Получается, что эта акция и впрямь вполне безвредная и даже благотворная: предотвращает всяческие катаклизмы, оставляя полную свободу для развития отрасли и главных ее тружеников — педагогов и детей.

У противников стандарта — своя логика. Вот, пожалуй, самый серьезный козырь в их руках: нигде, ни на Западе, ни на Востоке, нет данных о том, что внедрение национального стандарта повышает качество образования. Увы, это святая правда. Поэтому поборники стандарта, призывая к наведению порядка, избегают говорить о качестве; они толкуют о количестве того, что дает школа.

Образования, знаний должно быть у всех поровну — их основная мысль.

Это немного напоминает, к слову, яростные споры экономистов о пользе госзаказа в перестроечные годы.

— Производственные коллективы сами, без приказов сверху, разберутся, сколько и какой продукции им выпускать,— убеждали публицисты-рыночники.

— Позвольте, а как же управлять экономикой? Где рычаги? И где гарантии, что общество, привыкшее к командным методам, сможет само, без внешнего давления, удовлетворить свои насущные нужды? — возражали им маститые профессора политэкономии.

Но согласитесь: одно дело — экономика. Тут существует целое созвездие моделей функционирования рынка в тех или иных обстоятельствах (скажем, польская модель, китайская, чилийская, программа Явлинского, вариант Гайдара и т. д.). Чего, увы, нельзя сказать о педагогике, где споры видных теоретиков и практиков обычно не выходят за пределы сакраментального вопроса о том, чему и как учить детей. В такого рода малоинтересных для общественности спорах и рождается, как правило, очередной набор учебных дисциплин, являющих собой ядро новой «концепции образования». Так что руководители отечественного просвещения пошли накатанной дорогой, настояв на тем, чтобы пункт об установлении федеральных учебных стандартов появился в Конституции, а затем и в Законе РФ «06 образовании».

Ну а дальше — дело техники Организовали всероссийский конкурс, на который (прошлым летом) поступило 25 проектов. Из них выбрали два лучших и за неделю (!) сконструировали «средний вариант»: подробный, поурочный перечень того, чем будут в обязательном порядке заниматься дети в школе (частной или государственной, авторской или экспериментальной, языковой или с педагогическим уклоном, средней или профессиональной — повсеместно). Обратите внимание: поурочный план!

ОПУБЛИКОВАННЫЙ учебный минимум включает следующий набор образовательных областей. «Русский язык как государственный», «Языки и литература», «Искусство», «Общественные дисциплины», «Естественные дисциплины», «Математика», «Физкультура», «Технология».

Теперь о том, как это должно выглядеть на практике. Скажем, на «государственный язык» отпущено лишь три часа в неделю — кот наплакал. Будь ты хоть в четвертом, хоть в девятом классе, норматив один для всех. Не маловато ли?

Зато можно сказать, что детство, отрочество и юность нашей детворы будут отныне протекать под лозунгом «Ни дня без логики и счета». Математика в новом учебном плане явно превалирует: еженедельно, с первого и по девятый класс, в среднем по пять уроков.

В расписании у первоклашек появились социальные науки. Что бы это значило?

Хуже всего со спортом. На здоровье, как это у нас водится, решили сэкономить. И малышам, и ветеранам школьной парты выкроили, скрепя сердце, но два часа в неделю на физкультуру и — будьте здоровы.

Идем дальше. Согласно проекту «Государственного образовательного стандарта основного общего образования», обязательная программа займет ежедневно как минимум четыре урока у первоклассника и семь — у восьмиклассника. Вот она, нижняя планка. То есть «основа» оказалась столь громоздкой, что возможности для выбора, какой-либо самостоятельности, мягко говоря, будут теперь серьезно ограничены.

А ведь в учебный день надо вместить еще и национально-региональный, и школьный компонент стандарта, не забыть факультативы, индивидуальные занятия, и групповые — по желанию, и... Всего не перечесть.

Где же обещанный «критерий», гарантирующий общепризнанное качество образования для всех? Где «высота», к которой каждый мог бы двинуться своим маршрутом, темпом, способом, меняя их по собственному разумению, сообразуясь с обстоятельствами жизни собственной и окружающей? Снова перед нами столь знакомый, всеми давно, казалось бы, осмеянный и осужденный РАСПОРЯДОК ЕЖЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ тех, кто учится и учит, да вдобавок оснащенный самыми подробными инструкциями методистов и развернутыми выпускными тестами: чтобы ни-ни, без самодеятельности.

И все это — в результате долгих разговоров о «защите здоровья учащихся от перегрузок», о гарантиях на выбор «индивидуальной траектории образования», необходимости во что бы то ни стало закрепить демократические завоевания Новой России в школьном классе

КУРЬЕЗ? Да нет же, по большому счету, все вполне закономерно.

Обычно школьные стандарты составляют одним способом: сооружают по частям, из маленьких стандартов по предметам. А их у нас создавали методисты — люди основательные, которые из самых добрых побуждений попытались втиснуть в свой, отдельно взятый минимум как можно больше важных знаний по любимой дисциплине.

В итоге возмутились все — и либералы, и «силовики», и теоретики, и практики. Мало того, де, что стандарты составлялись втайне от общественности, наспех, «под чиновничий заказ». Мало того, что подменили «планку» — планом, обычной учебной программой советского наробраза. Мало того, что уделили слишком много времени естественным наукам, «забыв о воспитании гражданских чувств» (Ш. Амонашвили). Так нет, вдобавок детей обрекли на такие перегрузки, что не каждый взрослый выдержит.

Забавнее всего, что даже академик, президент Российской Академии образования (из недр которой, собственно, и вышел обсуждаемый проект) Артур Петровский в интервью «Учительской газете» возмущенно говорил о свежеиспеченном ГОСТе: «Образование — это и воспитание. А оно не сводится к перечню предметов! У нас взрослые не умеют общаться, это приводит к самым печальным последствиям» и т. п. Все правильно, но поезд-то ушел. Похоже, что учить наших детей общению будут лишь в следующем тысячелетии...

Будем, однако, объективны. Согласимся, что единый, хоть и не Бог весть какой, образовательный паек — прежде всего гарантия некой полноты образования для каждого. Это, бесспорно, долгожданный, важный шаг вперед, к обществу равных возможностей.

Хотя даже и этот тезис, как ни странно, вызывает у экспертов множество сомнений вот какого рода. Вполне возможно, говорят они, что эффективнее и жестче, чем любой закон, единое пространство «младшей* школе задает другая школа — высшая (ее престиж у нас по-прежнему высок). Кроме того, границы школьного образования надежно защищены обыкновенным здравым смыслом. Люди не сидят на месте. Перебираются в другие города, меняют эту школу на соседнюю... Тут действует как бы неписаное соглашение между родителями и учителями о нерушимости естественных образовательных канонов. Вот такая версия, очень похожая на правду.

А то, что из учебных планов в некоторых регионах выпадают целые предметы, объясняется (и это уже не гипотеза) общеизвестным фактом: нет учителей, педагоги покидают школу из-за низкой зарплаты — вот и вся причина возникающей «угрозы нашей национальной безопасности».

Благо, не все руководители образовательного ведомства и сами верят в щедро тиражируемый ими миф о том, что якобы внедрение стандарта «создает основу для дальнейших преобразований в школе».

— Да растолкуйте вы учителям,— говорил один из них, взяв с Меня слово, что не буду называть его фамилию в печати,— то, за что они сейчас так ратуют, ударит по ним же самим. Ведь их придут оценивать по той же мерке, с тем же штангенциркулем. Сегодня директор мечтает о порядке, а завтра его этим же порядком и прижмут...

И еще он сказал, что, просматривая проект стандарта по курсу «Общество», поймал себя на том, что затрудняется ответить на вопросы многих тестов и даже выбрать из предложенных ответов самый подходящий — не хватило эрудиции. «Честно скажу: мне жаль детей...»

ОБЫЧНАЯ история, со школой всегда так. Примешь программу-максимум — все начинают дружно сетовать на перегрузки (нельзя, мол, объять необъятное!). Примешь программу-минимум — снова нехорошо, поскольку основной объем образования отходит в область альтернативных, платных услуг. Дети не в равном положении...

Впрочем, это все дело поправимое. Здесь убавить, там прибавить, уточнить, придумать новое название — что, разве трудно?

Главная проблема школьной отрасли, ясно, не в том, как разработать новый план, а в том, как обеспечить его выполнение. Тут-то и начинаются вопросы.

Ибо не секрет, что принцип «три пишем, два в уме» давным-давно стал главным механизмом выставления отметок в нашей средней школе. Вполне понятно, что и этот, и любой другой стандарт будет у нас успешно выполнен и даже перевыполнен, но — только на бумаге. Таковы «законы жанра».

(Заметим в скобках, ни одна реформа школы не затронула, и цели такой не было, эту «нормальную», чисто советскую болезнь образовательной системы.)

Между тем, скажем, во Франции только одиннадцать процентов молодежи получают, выходя из школы, аттестат о среднем образовании (он, кстати, может служить обладателю пропуском в вуз) В Британии — каждые девять из десяти. Здесь школа, очевидно, не такая строгая. А что у нас? Вот именно...

Разные страны, школы. Разные миры! Но — словно наваждение. Всюду, куда ни посмотри, только и слышно: стандарт! Надо ужесточить учебные стандарты! Будто, при всей огромной разнице культур, традиций, политических систем и социальных ситуаций, всюду — одна болезнь, лекарством от которой может быть только скорейшее установление единых школьных требований — нормативов.

Чиновники из Минобраза почему-то склонны выдавать это за какую-то новинку, чуть ли не самое последнее изобретение педагогической мысли. В действительности вся история образования представляет собой, по существу, замену одного стандарта на другой — будь то в масштабе класса, школы, города, региона или всего государства. Так было, вопреки легендам, и в Америке шестидесятых — после запуска первых советских спутников. Наивно полагать, будто за океаном тут же кинулись перенимать опыт советской школы. Это преувеличение. Американская система образования осталась американской — с ее свободным выбором предметов, класса, учителей, отсутствием домашних заданий и т. д. Просто в некоторых штатах приняли новый стандарт, так называемые Carnegie Units — жесткий перечень учебных тем и дисциплин, которые необходимо сдать на выходе из школы. Не набрал определенного количества академических часов, указанных в Carnegie Units,— не получишь аттестат. И что же? Успеваемость нисколечки не выросла. Зато дискуссии в печати разгорелись с новой силой. Тридцать лет спустя Америка снова «на грани риска»: 85 процентов юношей и девушек не знают простейших правил арифметики и без счетных машинок просто бессильны (!), а каждый пятый затрудняется прочесть... свой аттестат. Итогом многолетних, яростных дискуссий между демократами, центристами и консерваторами стал толстый, общий для всех ступенек школы том — «Национальные стандарты по обучению наукам». Но хотя в Америке работа над стандартом началась тремя годами раньше, чем в России, документ не побывал пока даже в Конгрессе: плюсы и минусы проекта обсуждаются всем обществом.

Так и повсюду в мире. Наступление стандартов, расширение зоны их действия на юные умы стали сегодня «главным блюдом» всех образовательных реформ, будь то в Австралии, Японии или Голландии. Даже великолепная задумка англичан («реформа Тэтчер» 1988 года) — перевести школу на рыночную систему финансирования с помощью образовательного ваучера, увенчалась тем же, в буквальном смысле, стандартным результатом. В срочном порядке была сверстана «Единая национальная учебная программа», и парламент выдвинул условие: ваучер может быть узаконен только для тех школ, где педагоги приняли «единую программу» То есть вместо реформы — просто завернули гайки. Но свобода, РЫНОК и объявленная МОНОПОЛИЯ стандарта — вещи, согласитесь, несовместные.

МЕЖДУ тем заметим: именно англичане первыми додумались, что не стандарт надо менять — систему. Саму школу. Потому и выдали каждой семье чек, гарантирующий оплату самых необходимых учебных услуг. Пусть дети сами выбирают себе школу по вкусу, тем самым персонально контролируя ее развитие и привнося в этот процесс свой личный интерес. Ведь каждый ученик в этих условиях своей «копейкой» голосует за любимого учителя, команду педагогов, школьную программу. Заодно подталкивая преподавателей ко всевозможным преобразованиям.

Но вот — сработал вековечный страх чиновников: как бы чего не вышло! Тот же страх, который говорит и в наших управленцах, когда они на все лады повторяют: «Отечество в опасности! Если канут в Лету еще и общие ориентиры, которые дает школа, государство начнет рассыпаться изнутри!» К слову, на прошлогодних парламентских слушаниях (тема: «Образование и национальная безопасность России») выступающие прямым текстом говорили (это записано и в принятом постановлении) о необходимости восстановить советскую систему образования, которую, дескать, разрушила реформа школы — «под прикрытием идеологии всеобщих свобод личности» и прочих «крайних вариантов либеральных химер».

• В действующей школьной образовательной системе стандартов есть что-то прокрустовское. Ведь именно Прокруст, как утверждают древние источники, нашел радикальный способ делать всех попавших в его руки людей одинакового роста. Фрагмент рисунка на вазе: афинский герой Тесей проводит смертельный «эксперимент» с Прокрустом по его же «технологии».

ГДЕ же истина?

В действительности, как уже было сказано, внедрение стандарта, будь то федерального или в масштабе региона, не влияет на прогресс в образовании. По данным Института Гэллапа, школа повсюду — от Японии до США, включая страны СНГ, учит с одинаковым эффектом. Только максимум десять процентов ее выпускников могут справиться с задачкой из учебника, которую когда-то решали (см. «Знание — сила», № 5 за этот год).

Однако в нашем случае чашу весов в извечном споре педагогов-рыночников с плановиками перевешивают чисто экономические соображения. Что говорить о знаниях, когда отечественное просвещение на грани материальной катастрофы! В этих условиях чем толще будет стандарт российской школы, тем лучше для всей отрасли. Ибо сейчас, как известно, деньги на просвещение выбиваются наудачу, по принципу «сколько дадут». Стандарт «советской вьпсройки» тем и хорош, что позволяет строго рассчитать нормурасходов на зарплату, учебники, коммунальные услуги, технику и т. п. и предъявить правительству «квиток»: будьте любезны оплатить!

И ВСЕ ЖЕ, думая о будущем, не стоит забывать: все это уже было, много лег подряд. Такому усреднению, прополке под стандарт всего живого, самобытного, инакомыслящего — во всех сферах жизни, а не только школьной — не подвергалась, пожалуй, ни одна страна в Европе. Тут мы действительно первопроходцы. Но если даже в экономике единый всесоюзный госзаказ (нс ГОСТ, а именно детальный директивный план по выпуску продукции) себя не оправдал, что говорить о «фабрике», где собирают не станки и не машины — человека!.. •

САМЫЙ, САМАЯ, САМОЕ...

САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ крокодил имеет длину полтора метра. Живут такие «крошки» в Гватемале и Гондурасе. У местных жителей они пользуются дурной славой — очень агрессивны и нападают на людей.

САМЫЕ ТОЧНЫЕ в мире часы начали недавно работать в лаборатории Национального института стандартов и технологии в американском городе Боулдере. За ближайшие три миллиона лет атомные часы НИСТ-7 не уйдут вперед и не отстанут ни на секунду!

САМАЯ ВЫСОКАЯ винтовая лестница расположена вокруг дымовой трубы «Бобилья Альмираль», находящейся в одном из пригородов испанского города Барселоны. Высота ее 63,2 метра, а состоит она из двухсот семнадцати ступеней.

САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ независимое государство со своими паспортами, дипломатическим корпусом и вооруженными силами — вовсе не княжество Монако или республика Сан- Марино, а небольшой особняк в Риме на улице Виа-Кондотти, дом 68. Это территория суверенного духовно-рыцарского Мальтийского ордена, где расположен его капитул.

Мальтийский орден был основан в 1116 году, во времена крестовых походов, и в средние века владел огромными территориями на Ближнем Востоке и в Западной Европе, в том числе островами Родос, Кипр, Мальта, но постепенно был отовсюду вытеснен, так что теперь у него остался только небольшой особняк в Риме.

САМАЯ КРУПНАЯ лягушка в мире, Конрауа Голиаф, водится в Камеруне в водах реки Санага. Этих земноводных очень любят американцы, вывозящие их к себе для участия в конкурсах по прыжкам лягушек, ибо они бьют все рекорды.

Средняя лягушка весит от трех до четырех килограммов, имеет рост 80 сантиметров, питается ракообразными, насекомыми и даже мелкими млекопитающими. Она откладывает тысячи микроскопических яиц, которые вырастают от восьми миллиметров при развитии до 35 миллиметров при метаморфозе.

САМЫЙ БОЛЬШОЙ динозавр, как установили недавно ученые, названный ими Аргентинозаурус, жил в Патагонии сто миллионов лет тому назад. Он весил более ста тонн, что в два раза больше, чем ранее обнаруженный рекордсмен в тяжелом весе — Сейсмозаурус, кости которого были найдены в 1985 году. Последняя находка — позвонки Аргентинозауруса высотой в полтора метра, хранящиеся сейчас в музее маленького городка в Аргентине,- позволяет установить, что этот гигант был тридцатиметрового роста. Когда он поднимался на задние лапы, длина которых была четыре с половиной метра, голова его находилась в двенадцати метрах от земли.

Для сравнения ученье напоминают, что большой динозавр Тиранозаурус Рекс (прообраз героя фильма «Парк юрского периода») весил «всего» семь тонн.

САМЫМ ДЛИННЫМ туннелем был и пока что остается Сейканский в Японии. Даже действующий с лета 1994 года и сразу ставший оживленной деловой и туристической магистралью туннель под Ламаншем длиной 50 километров не превзошел японский гигант протяженностью 53.85 километра. Однако, несмотря на то, что «Евростар» не предназначен для автомобильного транспорта, как японский, туннель под Ламаншем, несомненно, имеет намного большее экономическое и геополитическое значение. Ест первый связывает острова одного государства, то европейский супертуннель позволите ближайшем будущем открыть сообщение Бирмингем — Брюссель, а в перспективе — Эдинбург — Москва. Впрочем, это только для нас звучит почти фантастически. а вот императрица Елизавета Петровна и впрямь полагала, что в Англию можно попасть посуху.

САМЫЕ МАЛЕНЬКИЕ многоклеточные — коловражки — отличаются рекордной плодовитостью. В Тихом океане расплодившиеся коловражки образуют студнеобразные «островки», нередко мешающие движению кораблей.

САМЫМ СИЛЬНЫМ ядом обладает лягушка-кокон весом всего один грамм. Яда, выделяемого ее кожными железами, достаточно, чтобы умертвить пятьдесят тапиров — довольно крупных парнокопытных животных.

• Рене Магрит. «Стул»

ЦИКЛ ЛЕКЦИЙ ДЛЯ ШКОЛЫ ПСИХОЛОГИЯ ТРУДНЫХ СИТУАЦИЙ

Александр Колмановский

Красавица и Чудовище

Поведение человека в стрессовой ситуации — такова тема курса психологии, который Александр Колмановский ведет в московской школе № 57 для старшеклассников четыре года. Но не ищите материалы этих лекций ни в специальной, ни в широкой печати: до сих пор они существовали лишь в виде случайных набросков, цитат из всем известных романов, обрывков диалога из одного фильма, сюжетного поворота из другого. По просьбе редакции Александр Колмановский привел свои записи в порядок, придал им вид серии статей для нашего журнала. Мы начинаем публикацию этого уникального курса психологии.

Сколько раз каждый из нас жалел о том, что не нашел нужных слов во время какого-нибудь трудного объяснения. Сколько раз нам приходилось запоздало подбирать точные выражения, чтобы задним числом обосновать свою позицию и развенчать аргументы своего оппонента. Лиигь постепенно, с возрастом, с опытом к нам приходит навык разрешать запутанные ситуации так, чтобы потом не жалеть о содеянном (или, наоборот, о несделанном). Когда этот навык приходит, выясняется, что он состоит не только из набора остроумных решений на каждый отдельный случай. Наш опыт к этому времени складывается в некоторую общую жизненную позицию, постоянную основу, на которую мы и опираемся в решении каждой конкретной проблемы. Школьные конфликты или семейные, любовные отношения или деловые — все для нас становится частным проявлением общечеловеческих отношений, в которых мы знаем, чего хотим или не хотим. Описанию и изучению такой концепции общечеловеческих отношений и посвящен наш курс.

Раздел, с которого мы начинаем, называется: «Признаки внутреннего дискомфорта».

Для того чтобы наладить отношения с человеком в какой-то непростой ситуации, сначала нужно правильно оценить его состояние. Ведь наши действия будут по-разному эффективны в зависимости от того, как настроен наш партнер. Хорошо ему или плохо? Насколько он уверен или не уверен в себе? И вообще, насколько можно ориентироваться на его собственные заявления и оценки? Если человек говорит о ком-то: «Я его терпеть не моту!», или о себе самом: «Мне лучше всех!»,— всегда ли это так и есть?

Часто мы идем на поводу у этих высказываний, принимая за чистую монету внешнее самодовольство или самоуверенность. О человеке, который, грубо говоря, кладет ноги на стол, мы невольно думаем: «Какой уверенный (или какой самоуверенный) тип!». Но это первое впечатление не всегда соответствует действительности.

Существует несколько относительно объективных признаков, по которым можно судить об истинном внутреннем состоянии нашего партнера по ситуации.

I

Первый материал для рассмотрения нам предоставляет мультфильм «Красавица и Чудовище». Вообще диснеевские мультфильмы сняты в стиле замечательной психологической достоверности и являются хорошими объектами для наших рассуждений. Посмотрим на ряд эпизодов, в которых фигурирует Чудовище:

— вот оно рычит на Красавицу: «Ужинать будешь со мной! Это приказ!»,— и хлопает дверью, за которой остается его пленница;

— вот оно беснуется под той же дверью: «Если она не будет есть со мной, она не будет есть вообще! Подыхай с голоду!»;

— вот оно, застигнув Красавицу с его заветной розой в руках, страшно рычит: «Кто тебе позволил?! Вон отсюда!»,— и крушит все, что подворачивается ему под руку...

Какие выводы можно сделать о его личности, о его характере? Обычно эпитеты, которые предлагает аудитория после просмотра этих эпизодов, вполне очевидны: плохой, злой, нервный, раздражительный... Более тонкие зрители (и дети, и взрослые) добавляют сюда: несчастный, чего-то боится, у него есть какая-то тайна, одинокий...

А теперь нас ждет другая подборка:

— вот Чудовище «дарит» Красавице свою библиотеку, сияя от радости;

— танцует с нею, счастливо улыбаясь;

— кормит с руки птичек и умиляется...

Постараемся отвлечься от впечатлений, связанных с первым просмотром, и заново сделаем выводы насчет его характера. Теперь аудитория хором предлагает: хороший, счастливый, добрый, любящий, внимательный, понимающий...

Сравнение этих двух наборов показывает, что они противоположны друг другу, как бы взаимно уничтожаются. Как же понять, каков наш персонаж «на самом деле»? Получается, что о нем не скажешь ничего определенного. То он добрый, то он злой...

Впрочем, это не так уж удивительно. Мы ведь и сами тоже бываем то такими, то сякими. Действительно, в одно время человек может выглядеть (и чувствовать себя) добрым, расположенным, а в другое — раздражаться и нервничать. В каких-то обстоятельствах нам бывает легко вести себя терпеливо и понимающе, а в каких-то мы чувствуем, как замыкаемся в себе и испытываем протест против происходящего.

Так что же, неужели из сопоставления двух видеорядов нельзя сделать никакого вывода?

Давайте еще раз посмотрим на первый ряд и спросим себя не о характере нашего героя, а о его состоянии. Каково ему, как он себя чувствует? Теперь ответ у всех одинаков: ему плохо. В первой подборке мы заствем его в какие-то трудные минуты жизни, а во второй — в светлые. Плохой, злой, нервный, раздражительный — все это можно обобщить понятием «ему плохо». Добрый, любящий, внимательный, понимающий — «ему хорошо».

Второй наш пример взят из фильма «Мимино». Вот Гиви Иванович, начальник авиаотряда, вместе с маляром Аристофаном подбирает «колор» для стен дома. Он спокоен, заинтересован, насвистывает «Сулико». Следующую сцену мы временно опускаем, а через несколько кадров застаем такую картину. Гиви Иванович сидит у себя в кабинете, туда входит маляр и, показывая палитру, степенно спрашивает: «Начальник, а может, этот колор?». Внезапно Гиви Иванович взрывается и начинает кричать на ошарашенного Аристофана, стуча по столу: «Вы почему входите без стука?! Выйдите и подождите, пока вас вызовут!». И опять мы приходим к тому же заключению: конечно же, не характер изменился у Гиви за несколько минут, разделяющих эти эпизоды,— вероятно, что-то случилось, отчего ему стало плохо. Наше предположение легко проверить: если мы посмотрим пропущенные кадры, то узнаем, что Валико (ценимый и любимый сотрудник) только что сообщил начальнику о своем уходе с работы.

Итак, вот наш первый вывод: когда человек ведет себя «плохо», это значит не то, что он «плохой», а то, что ему плохо. Когда человек кричит, бьет кулаком по столу, даже дерется — значит, он страдает от внутреннего дискомфорта. Чем лучше будет настроение у такого человека, тем более дружелюбным будет его поведение. Мы можем не знать причин, которые портят ему настроение, но мы можем быть уверены в том, что причины эти есть.

Как обобщить все перечисленные проявления? Как называется поведение человека, который кричит и угрожает? Перебрав несколько близких понятий, мы с аудиторией сходимся на термине «агрессия». Ее и будем считать первым признаком внутреннего дискомфорта.

Не всегда агрессия выражается так прямолинейно, в виде легко узнаваемых проявлении гнева, грубости или угрозы. Вот эпизод из фильма «Неоконченная пьеса для механического пианино». Дело происходит в конце XIX века. На террасе загородного дома собралась благородная компания. Молодой человек по имени Серж, манерный и поверхностный, в какой-то момент требует всеобщего внимания и с пафосом провозглашает: «Господа! Я решил отдать все свои старые костюмы мужикам в деревне. И обувь!». Повисает пауза. Всем неловко, никто толком не знает, как реагировать на этот выспренний жест. Тут к Сержу подходит другой персонаж — Платонов, наиболее продвинутый, что ли, член этого общества, и, давясь хохотом, говорит: «Представляю себе мужиков на покосе в твоих фраках!». И пауза разряжается взрывом всеобщего смеха.

Смеется вместе со всеми и сам Серж. Но разберемся — что сейчас произошло? Платонов высмеял его, выставил его глупость на всеобщее обозрение. Это тоже своего рода агрессия, и весьма травмирующая того, на кого она направлена. Хорошо, что Серж оказался достаточно добродушен и не оскорбился. Но сам Платонов на его месте не снес бы подобного осмеяния: если бы кто-либо позволил себе сострить по поводу какого-нибудь его собственного опрометчивого высказывании, он был бы болезненно задет.

В каком-то смысле Платонов использовал нелепость Сержа для самоутверждения: вот я какой благополучный и остроумный, я и сам, мол, такой глупости не сморожу, и другому не спущу. Очевидно, это самоутверждение у него сработало безотчетно, он не имел в виду сознательно обидеть или унизить Сержа. Просто подвернулась возможность сострить, и он почти «рефлекторно» среагировал на нее. А была ли у него вместо этого возможность как-то прийти на помошь Сержу? Сделайте тут паузу в чтении и попробуйте ответить себе на этот вопрос: как Платонов мог бы выручить недотепу, помочь ему безболезненно выйти из того глупого положения, в которое тот сам себя поставил?

Один из возможных вариантов состоит в том, чтобы в глупости, которую сморозил Серж, постараться усмотреть какое-либо хорошее (пусть и извращенное) начало. Платонов мог бы сказать: «Эх, юноша, твоя доброта иногда заводит тебя не туда». Или что-нибудь в этом духе. Во всяком случае можно предположить следующее: чем лучше наастроение было бы у Платонова в этот момент, тем доброжелательнее он был бы расположен, тем больше вероятности, что он так же почти «рефлекторно» пришел бы Сержу на помощь. То есть такого рода остроумие «за чужой счет» также является знаком того, что человеку плохо, а не того, что этот человек вообще жесток или нечуток.

Итак, повторим: агрессия есть один из признаков внутреннего дискомфорта.

II

Теперь речь пойдет о примерах, относящихся к другой группе признаков. Перед нами — эпизод из мультфильма Диснея «Питер Пэн». В индейском лагере празднуют освобождение дочери вождя Тигровой Лилии из рук пиратов. Девочка Венди (подружка и гостья Питера) чувствует себя на этом празднике несколько неприкаянно — Питер совсем ее забросил, какая-то индейская «скво» послала ее таскать дрова. Венди бредет со связкой дров и вдруг видит, как Типовая Лилия выплясывает перед Питером, который с восторгом смотрит на танец, а затем — о ужас! — Лилия целует его... Венди с возмущением бросает дрова и убегает «домой» в пещерку. Вскоре туда приходит Питер и с важным видом, обращаясь к своим «воинам», говорит: «Большой Вождь Летающий Орел приветствует своих храбрецов. Хау!». — «Хау!»,— с восторгом отвечают ему храбрецы. Довольный Питер обращается к Венди: «Большой Орел приветствует Маленькую Маму. Хау!»,— на что Венди, отворачиваясь, говорит: «Фу!». Пораженный таким приемом, Питер спрашивает: «Венди, это все, что ты можешь сказать? Все остальные считают, что я замечательный вождь!». «Да,— отвечает Венди сухо,— и особенно Тигровая Лилия».

• Трудная задача у актера: передать закодированное сообщение о внутреннем состоянии героя, поскольку эти сообщения всегда закодированы; но сделать это так, чтобы любой смог их расшифровать полностью, во всей тонкости оттенков и переходов. Отсутствующее выражение лица Смоктуновского — Гамлета: о чем он думает в эту секунду? Что чувствует? 

Можно ли усмотреть в ее поведении что-либо агрессивное? Действительно: она отворачивается от собеседника, отказывается похвалить его. Правда, она это делает по причинам, с которыми мы обычно не связываем понятия «агрессии», но, формально говоря, признаки агрессии налицо.

И все же в ее поведении есть еще что- то иное, характерное. Чему служит это поведение? Оно призвано выразить Питеру определенные чувства — безразличие, равнодушие, нежелание общаться. А что она испытывает на самом деле? Очевидно, нечто противоположное: она к нему совсем не равнодушна, небезразлична к сложившейся ситуации и очень хочет с ним общаться.

Это и есть демонстрация — поведение, которое является не содержательной деятельностью, а изображением чувств. И, как и у Венди, чувства, которые при этом изображаются, противоположны тем, что человек на самом деле испытывает.

Здесь трудно удержаться от оговорки, не очень важной для наших рассуждений, но важной для жизни. Результат, которого Венди добивается, тоже противоположен тому, на который она рассчитывает. Ей кажется, что Питер поймет свою вину и раскается. Но чем убедительнее Венди его обвинит, тем менее приятно ему будет общаться с ней дальше. Он, может быть, и поймет, но сама Венди отныне будет для пего олицетворять собою эту вину, воплощать собою его неправильность. Глядя на Венди или думая о ней, он будет вспоминать, какой он плохой, и безотчетно избегать ее общества. Поэтому, друзья, не ругайте своего знакомого за то, что он редко вам звонит — после этого его желание позвонить будет еще меньшим.

Прекрасный пример демонстративного поведения обнаруживается в фильме «Осенний марафон». Герой фильма Андрей Павлович Бузыкин, талантливый литератор, хмуро плетется по осеннему лесу. Впереди него с энтузиазмом вышагивают его спутники: сосед Василий Игнатьевич Харитонов и коллега из Дании Билл. Харитонов и Билл практически насильно затянули Бузыкина в лес за грибами; тот не спал ночь, дома ждет гора работы, но отвертеться он не смог. После бесплодной прогулки они выходят на опушку леса, и Бузыкин говорит:

«Все. Пошли домой».

На что Харитонов отвечает:

«Там в роще подосиновики должны быть. Смотаемся и поедем».

«Нет, братцы,— сопротивляется Бузыкин,— вы как хотите, а я домой».

«Профессор, ты хочешь домой?»,— спрашивает Харитонов.

«Н’ет, не хочу»,— говорит Билл.

«И я не хочу. Так что, Палыч, мы тебя не отпускаем».

«Ну подождите! Что значит — не отпускаете? Вы хотите собирать грибы, так? Ну, и собирайте. А я не хочу».

«Ну, не хочешь,— не собирай, так походи»,— машет рукой Харитонов, и они с Биллом, не оборачиваясь, двигаются дальше.

«Василий Игнатьич! — нервничает Бузыкин— Я же сказал, что не хочу собирать грибы, а вы даже не реагируете, как будто меня здесь нет!».

«Палыч, ты в компании пришел, в компании и уйдешь. Пошли, Биль».

«Ид’ем!»,— вторит ему Билл.

Бузыкин в бессильной ярости смотрит им вслед и вдруг кричит:

«Стойте! Василий Игнатьич, вот вы — волевой, цельный человек. Вы, Билл, тоже волевой и цельный. Но я тоже — волевой и цельный человек, и меня голыми руками не возьмешь. Я прошу вас привыкнуть к этой мысли. Счастливо оставаться!»,— и, вышвырнув сигарету, он резко разворачивается и удаляется. И только вслед ему слабо доносится голос профессора:

«Оч’енъ быстро, я н’е пон’ял...»

Противоречие очевидно: Бузыкин в этой сцене (да и во всем фильме) предстает человеком как раз безвольным. И потребность кричать о своей воле и цельности, убеждать в ней других (и себя), очевидно, проистекает из внутренней неуверенности именно в этих своих качествах. Тот, кто действительно чувствует себя внутренне независимым, уверенным в своих поступках, не кричит об этом и вообще не очень об этом задумывается. На месте Бузыкина он просто вежливо прощается и уходит по своим делам. Поведение же Бузыкина является «образцово» демонстративным.

А вот демонстрация несколько иного рода. В том же «Питере Пэне» перед нами разворачивается выразительная домашняя сцена. Папа и мама собираются идти в гости и при этом, конечно, опаздывают. Папа в поисках своих запонок и манишки забредает в детскую комнату, где с некоторым скандалом обнаруживается и то, и другое. Двое сыновей, играющих в индейцев, запонки использовали в качестве золотого клада, а на манишку нанесли карту острова. В процессе выяснения отношений с детьми папа поскальзывается на игрушечной машине, совершает драматичный пируэт по комнате и с грохотом падает, отчего на него обрушивается ряд других игрушек. Достается и собаке Нэне — этакой домашней няньке, которая настолько сообразительна, что поит детей лекарством, наводит порядок в комнате, складывает вещи по местам и т. д. При катаклизме Нэна тоже падает и, отлетев в угол, ударяется спиной о стену. Видя обоих поверженных, вся семья охает и с сочувственными криками устремляется — к папиному гневному изумлению — вовсе не к нему, а к Нэне! Этого папина душа перенести уже не в силах. Он гневно потрясает указующим перстом и кричит: «Вон отсюда!», имея в виду ни в чем не повинную собаку. «Нет, нет, папа!»,— умоляет сын. «Я сказал — вон отсюда! И больше в детской и в этом доме собак не будет!». И отец за шкирку выволакивает кроткую Нэну на улицу в конуру.

Агрессия здесь выражена прямолинейно, во вполне традиционных формах: он кричит, топает ногами, потрясает руками и учиняет физическое насилие. Демонстративность же его поведения состоит в том, что он выдворяет собаку из детской именно на глазах у детей, наперекор их отчаянным возражениям. Решение изгнать Нэну само по себе спорно: до того как отец ударился и ушибся, он же ничего не имел против собаки. Но даже если он действительно вдруг решил, что собака не должна жить в детской — все равно у него есть возможность смягчить травму для мальчиков: не делать этого при них, постараться убедить их в том, что самой Нэне будет лучше в другом месте, приобщить их, скажем, к оборудованию новой конуры... Вместо этого всего ему важно подчеркнуть свою значительность, свой отцовский авторитет, который, по его мнению, пошатнулся в описанном эпизоде. Не чувствуя внутренней уверенности в своей родительской состоятельности, он испытывает потребность эту состоятельность продемонстрировать.

В качестве небольшого упражнения «на пройденный материал» возьмем сцену объяснения Николая Ростова со своим отцом по поводу карточного проигрыша («Война и мир», том 2, часть I, глава XVI). Напомним, как разворачивается это объяснение:

«... самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, ... он сказал отцу:

— Папа, я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.

— Вот как,— сказал отец, находившийся в особенно веселом духе.— Я тебе говорил, что недостанет. Много ли?

— Очень много,— краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай.— Я немного проиграл, то есть много, даже очень много, сорок три тысячи.

— Что? Кому?.. Шутишь! — крикнул граф, апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.

— ... Что же делать! С кем это не случалось,— сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается».

Здесь мы прерываем чтение, и, пропустив две-три фразы, переходим к финалу:

«Папенька! па...пенька! — закричал он ему вслед, рыдая,— простите меня! — И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал».

Теперь попробуйте предположить: что именно сказал старый граф, что вывело сына из такой демонстративной позы деланного безразличия и грубости? Нашел ли отец веские доводы в пользу того, что так не поступают? Убедил ли сына, что порядочные люди хотя бы просят прощения в таких случаях? Или сказал что-то другое? •

Продолжение следует

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

• Вики Оболенская, героиня книги Л. Флаи «Вики»

Алла Уманская

О русской княгине, отдавшей жизнь за Францию

• Людмила Флам, автор книги о Вики Оболенской. Фото А. Эпштейна

Одна из ведущих сотрудниц «Голоса Америки» Людмила Флам написала книгу о русской княгине Вики Оболенской, участнице движения Сопротивления.

Эту небольшую, но весьма насыщенную материалом для размышлений книгу выпустило московское издательство «Русский путь», которое, по существу, является российским отделением старейшего русского зарубежного издательства «Имка-Пресс».

Действие книги разворачивается в Париже в годы второй мировой ВОЙНЫ. Вера Аполлоновна Оболенская, в девичестве Макарова, росла, как и все дети российской аристократической эмиграции человеком двойной культуры. По многочисленным воспоминаниям, была душой любой компании — как французских, так и русских сверстников. Вышла замуж за князя Николая Оболенского, сына санкт- петербургского градоначальника.

В характере Вики, как звали ее во Франции, ничто не предвещало будущего героизма, которым она навсегда снискала себе посмертную славу. Попав в застенки гестапо, она не только никого не выдала, но в течение девяти месяцев морочила и запутывала военно-полевой суд, чтобы выиграть время. Русская княгиня отказалась подписать прошение о помиловании.

Было ли это прошение формальным актом? Нет.

Судьба других смертников подтверждает это: смертный приговор подписавших прошение был заменен на концлагерь. Девяносто дней Вики мужественно ждала смерти, ничем не выдав своей тревоги, не теряя своей известной всем друзьям обворожительной улыбки и вселяя бодрость в своих сокамерников. Но какую смерть уготовили ей нацисты! Четвертого августа 1944 года лезвие гильотины отрезало голову той, что так счастливо прожила на свете свои тридцать три года.

Муж Вики, Николаи Оболенский, с первых страниц книги представляется нам этаким баловнем судьбы. Сын санкт-петербургского градоначальника, крестник вдовствующей императрицы, по материнской линии потомок грузинских князей Даднани, он был один из очень немногих русских эмигрантов, кому удавалось ездить в парижском такси пассажиром. Метаморфоза, случившаяся с ним за годы второй мировой войны, удивительна. Он стал соратником своей жены по подпольной борьбе с нацизмом, был арестован, прошел Бухенвальд. Узнав о гибели жены, много лет готовился к служению Богу. Стал священнослужителем в соборе Святого Александра Невского, где когда-то венчался с Вики — Верой Макаровой. Его любили прихожане: в 1979 году, когда он умер, на кладбище Сент-Женевьев де Буа его провожал весь русский Париж.

Основа книги о Вики — семейные воспоминания, письма. Автор, Людмила Флам была замужем за Валерианом Оболенским, племянником Николая Оболенского. Автор обращалась за живыми свидетельствами к участникам французского Сопротивления — Николаю Оболенскому, Мишелю Пасто, Николаю Вырубову, Зинаиде Шаховской, к семьям уже ушедших значительных фигур французского Сопротивления — полковника Тупи, руководителя Граждапском и Военной организации, Кирилла Макинского, Игоря Кривошеина.

Чем же значительна эта небольшая книжка?

Из русских участников французского Сопротивления на родине хорошо известна деятельность матери Марин, во многом благодаря кино. Людмила Флам возвращает пз небытия не только Вики, но и имена других русских героев французского Сопротивления, о деятельности которых вряд ли помнит Россия,— Николай Оболенский, Софья Носович, Кирилл Макинский, Николай Вырубов, Ариадна Скрябина, Борис Вильде, Анатолий Левицкий.

Далеко не все знают, что французское Сопротивление включало в себя не одну организацию. Людмила Флам впервые для русского читателя рассказывает о деятельности Гражданской и Военной организации, в которой Вики занимала место генерального секретаря. И для глаз россиянина словосочетание «генеральный секретарь» получает иной смысл: Вики была главпон связной подпольной организации и хранила в своей памяти все ее сети, имена агентов, явки, донесения.

Книга Людмилы Флам показывает русскую эмиграцию с той стороны, с какой на нее редко смотрят. Автор книги родилась в Риге, сама прошла эмигрантскую одиссею. Сейчас живет в Соединенных Штатах Америки, много лет проработала ведущим сотрудником «Голоса Америки», где, очевидно, не раз ей приходилось сопоставлять и анализировать самые противоречивые факты международной жизни. И вот этот глаз стороннего для русского читателя, но осведомленного и профессионального наблюдателя сказался в книге. Как получилось, что в годы второй мировой войны одна часть русской эмиграции боролась за победу на стороне союзников, активно участвуя в Сопротивлении или в войсках генерала де Голля, другая же — не менее значительная — сотрудничала с немцами в надежде избавить родину от коммунизма?

Судьба Вики Оболенской оказалась так глубоко затянутой в контекст времен и событий, что невольно начинаешь размышлять о той непростой для русской эмиграции ситуации выбора. Автор не дает прямых оценок и подробно рассказывает о той части русской аристократии, которая восстала против античеловечной гитлеровской доктрины и, не задумываясь, встала на защиту Франции, ставшей им второй родиной. Разумеется, они не стали лояльны к коммунистическому режиму в СССР, но в те решающие для мира годы, очевидно, политический враг уступил место общечеловеческому. Имя ему — нацизм и расизм.

На многих примерах, которые мы находим в книге Флам, видно, что им, русским, было стыдно за войну в Финляндии, за присоединение Прибалтики и дележ с Гитлером Польши, за позорный договор между Советским Союзом и Германией. Потом — боль за Францию, ставшую для них второй родиной. Так книга Флам, отнюдь не претендующая на историческое исследование, становится источником наших размышлений о судьбе России. •

УМА НЕ ПРИЛОЖУ!

Назовите год, когда это случилось.

1. Эли Уитни изобрел хлопкоочистительную машину.

2. Состоялся дебют мальчика-виртуоза Никколо Паганини.

3. Матвей Казаков закончил сооружение дома Благородного собрания в Москве.

4. В Лувре открылся музей искусств.

5. Произошел второй раздел Польши: к России отошли Белоруссия и Правобережная Украина.

6. Наполеон Бонапарт дебютировал взятием Тулона.

7. Во Франции сформирован Комитет общественного спасения во главе с Дантоном.

8. От руки Шарлотты Корде погиб Жан Поль Марат.

9. В Париже казнен гражданин Капет — бывший король Франции Людовик XVIII.

Правильно ли вы ответили на паши вопросы в № 6?

• 1837 год.

• 1981 год.

• Михаил Богданович Барклай де Толли.

• Это сказал Цицерон.

Назовите год, когда это случилось.

1. Впервые началось массовое производство синтетической ткани — полиакрила.

2. Вернер Гейзенберг вывел соотношение неопределенностей.

3. Андрей Платонов пишет «Епифанские шлюзы», а Борис Пильняк — «Повесть непогашенной луны».

4. На перроне Варшавского вокзала убит советский полпред в Польше П. Л. Войков.

5. Кино «заговорило» — вышел первый звуковой фильм.

6. Началось строительство кинокомбината на Потылихе, который в свое время станет киностудией «Мосфильм».

7. Лев Троцкий в последний раз на территории СССР произносит речь на праздничной демонстрации.

8. 15 апреля этого года в городе и скончалась мадам Петухова, а через зри дня в Старгороде произошла историческая встреча Ипполита Матвеевича Воробьянинова с Великим Комбинатором.

9. К одной важной дате создаются следующие произведения; роман А. А. Фадеева «Разгром», поэма «Хорошо» В. В. Маяковского и статуя Ивана Шалра «Булыжник — орудие пролетариата».

Назовите имя этого человека.

1. Изображение этого человека есть в московском метро. Это был человек кардинала Мазарини в армии принца Кон- Де.

2. Брал Дюнкерк вместе с д’Артаньяном.

3. В 1618 году участвовал в походе на Москву.

4. Его усадьбу разорил сосед, богатый помещик. Когда началась война, он прогнал соседа и женился на его супруге.

5. Эго стало его трагедией. Жена изменяла ему и родине — выдавала его замыслы врагам.

6. Захватил соседнее государство и женил сына на дочери тамошнего царя, Роксане.

7. Когда почувствовал, что скоро умрет, оставил свой пост и устроил выборы. Все претенденты отказались в пользу его сына.

8. В его армии сражались молдаване, белорусы, черкесы и даже цыгане.

9. В 1954 году в его честь были названы город на Украине и московская улица.

Кто это сказал?

1. Лучшее — враг хорошего.

2. Во втором ряду иногда блистают люди, которые бы не были заметны в первом.

3. Прекрасно только то, что естественно.

4. Ухо есть путь к сердцу.

5. Я могу обойтись без всего, кроме ненужного.

6. Боже, спаси меня от друзей — с врагами я как- нибудь справлюсь сам.

7. Все жанры хороши, кроме скучного.

8. Сатира никого не исправляет, а только озлобляет дураков, и те становятся еще злее.

9. Я могу быть не согласным с вашим мнением, но я готов отдать жизнь за ваше право высказывать его.

Михаил Шифрин, дежурный сфинкс радиостанции «Эхо Москвы»

Ответы в следующем номере.

РОЖДЕНИЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

• Джорджо Кирико. «Трофей»

Наталья Басовская

Карл Великий и его империя

• Карл Великий.

Голова статуи работы Ганса Мультшера. 1430 год

В общественном сознании, идущем, конечно, от школьного учебника, он велик только тем, что создал огромную империю. Верно это? И да, и нет. Потому, что он действительно впервые после падения Западной Римской империи, колоссального античного государства, собрал под своей властью очень обширные земли. Он воевал непрерывно.

Воевал, присоединял, расширял и, наконец, создал великую империю, которую потом его внуки поделили на куски. Все так. Однако, воюя, он не всегда был успешен. Больше тридцати лет не мог, например, покорить строптивых саксов. Правда, все-таки покорил с огромной жестокостью и все-таки создал огромное государство. Вот и все величие? Как будто бы. Но это не вполне правда. Сам по себе факт создания государства, а тем более империи, чрезвычайно важен. Империя бросает отблеск величия на каждого человека. Человек словно приобщается к чему-то значительному, чувствует себя важнее и счастливее, если даже при этом он несчастный, голодный, ободранный налогами, как у того же Карла Великого в его государстве. Ведь война — это налоги. И все-таки отблеск величия падает и на человека.

И вот с этим понятием «великий» Карл (742—814) — правитель одного из так называемых варварских королевств раннего средневековья, королевства франков — вошел в наше сознание как будто бы только потому, что создал империю. На самом деле все было куда сложнее. В нашей исторической литературе лишь в последние десятилетия появились первые книги, где он предстает не таким простым и не таким однозначным. Помимо такого характерного для правителей всех времен и народов свойства расширять и удерживать свои владения, у Карла была идея, идея очень мощная. Вообще хотела бы заметить, что империи без идеи не бывает.

Но разве простое, чисто физическое увеличение территорий, спросит читатель, не есть уже само по себе создание империи? В том-то и дело, что нет. Никто никогда и не представлял расширение своих территорий в такой «обертке»: давайте завоюем соседние земли и станем от этого богаче и счастливее. Всегда находилась идейная оболочка: например, распространение какой-нибудь религии, допустим, христианства на неверных или православия как самой праведной веры, и Российская империя принесет другим народам духовность! Или другая идея, допустим. Британской империи. Там она была не религиозной, а скорее культуртрегерской: мы цивилизуем папуасов, дикарей, африканцев — пусть будут благодарны. Идея есть всегда. Советская идея была всем очевидна и на весь мир шумна — несем самый прогрессивный общественный строй. И чем больше народов под нашей властью или под нашим влиянием, тем лучше для них и для всего человечества. Ценность этой идеи мы сегодня очень хорошо ощущаем на себе.

У Карла Великого тоже была идея, хотя пишут об этом чрезвычайно мало, и хорошо бы об этом рассказать, чтобы более точно вписать его в ряд создателей империй, но главное, чтобы попытаться приблизиться к истине и сделать сам исторический факт более объемным, голографическим. Я часто думаю, что именно в этом смысл занятия историей и состоит, потому что конечной, абсолютной истины не существует.

• Бронзовая статуя. Каролингский император, возможно, Карл Великий

• Карл Великий, его сын Пипин Италийский и секретарь. С миниатюры X века.

• Пипин Короткий, отец Карла Великого. Гравюра XVI века.

Начнем с литературного образа Карла Великого. Из-за битвы в Рснсевальском ущелье, эпизода, который много раз был переработан и искажен фольклорной традицией, образ Карла вошел в «Песню о Роланде». В этом знаменитом эпическом произведении Карл представлен как великий воин с огромной бородой. В жизни Карл никогда не носил бороду. Роста был высокого, no-видимому, больше одного метра девяноста сантиметров, усы имел, но бороду — нет. И, как, видимо, у всех очень высоких людей, например, у Петра I, у него была сравнительно небольшая круглая голова. Физически он был вынослив и силен, здоров от природы и проявил себя даже в спорте. Его биограф Эйнгард рассказал о том, что в плавании, которое Карл очень любил, он достиг необычайных результатов- В своем бассейне (я говорю слово «бассейн», и мы задумываемся, было ли время Карла Великого таким варварским, как это часто кажется?) он не знал себе равных.

Как пишут искренние современники, Карл пытался писать, но научился только твердо подписывать свое имя — Каролюс. А на ночь у изголовья клал себе грамматику — кто- то присоветовал: ночью, возможно, она сама проникнет ему в голову и он научится писать. (Интересно, что в шестидесятые годы у нас увлекались обучением иностранным языкам во сне, помните? Правда, языков таким образом так и не выучили.)

Да, письмо он не освоил, но обожал, чтобы ему читали. (Снова образ варвара несколько колеблется). И тут я называю первое ключевое слово, имеющее отношение к его идее: он обожал, чтобы ему читали вслух произведения античных авторов. Больше, пожалуй, не философию, а, если условно можно так сказать, античную литературу — рассказы, повести и повествования о деяниях великих людей древности. Он очень хорошо был знаком с античной культурой и традицией и глубоко этим интересовался.

Идея короля франков Карла выросла не на пустом месте. Она была очевидна, проста, много раз выражена. Он был уверен, что возрождает великую Римскую империю. Вот в чем дело. Он был одержим идеей возродить ее. Ее он и возрождал. И в сущности, в какой-то трансформированной форме воссоздал. На его печати, которая стала применяться после коронации Карла в 800 году императорской короной, была чеканка — ворота Рима и надпись «Обновление Римской империи». То есть он эту идею даже написал: обновление Римской империи. Карл Великий совершенно субъективно, твердо и четко ощущал себя преемником великих цезарей. Но главное — так его воспринимало и окружение. Его знаменитый биограф Эингард, молодой человек, выросший при дворе, в так называемой Академии, писал жизнеописание Карла Великого после его смерти, в 814 году, строго следуя литературной схеме, стилю и принципам построения рассказа, взятого им у римского писателя Светония из знаменитого произведения «Жизнеописания двенадцати цезарей». Выходит, жизнь Римской империи была значительно продолжительнее, богаче и интереснее, чем это представлено нашими учебниками.

Как? — скажет читатель.— Это невозможно: варварские королевства, варварские короли, они не обременяли себя идеями! Откуда взялся такой человек?

• Карл Великий с женой. Из рукописи, написанной между 817 и 823 годами.

• Исповедь Карла Великого. Рисунок барельефа.

И опять я отвечу: наши знания оставляют желать лучшего. Рекомендую превосходную книгу, вполне научную, но написанную легко и интересно. Автор — Стефан Лебек, французский историк, представитель современной, самой знаменитой французской исторической школы «Анналы». Книга называется «Происхождение франков. V—IX века*. Она вышла в издательстве «Скарабей» в Москве на русском языке в 1993 году, а во Франции тоже не так давно, в 1990 году. Из этой книги, в частности (а во Франции на эту тему существует огромная литература), становится понятно, что все-таки слова «варварские королевства» довольно долго наше сознание сбивали с толку. Мы слишком буквально понимали это выражение. Ведь это слова римлян, а для них варварами были все, кроме них самих. Да, после Падения Западной Римской империи произошло снижение уровня духовности, культуры. Но ведь так называемые варвары-германцы, слившись с римлянами, оказались не в пустыне. Они оказались в их быте, традициях, культуре. Им многое понравилось. Они хотели бьггь такими, как римляне,— принимали их имена, элементы костюма, быта, комфорта. А вместе с этим — идею великого государства, которое, конечно же, и на них также бросит свой яркий отблеск. Поскольку люди они были воинственные, воевать умели, то мысль о величии Рима, которая окрашивала великую римскую цивилизацию, органично вошла в сознание завоевателей (а точнее — завоевателе й-переселенце в) из зарейнской Германии.

Предшественники Карла, начиная с действительно диковатого Хлодвига (466—511), который тем не менее завоевал всю Галлию и положил начало Франкскому государству, был основателем первой династии Меровингов у франков (Карл — это уже вторая династия Каролингов), все время жили с мыслью о величии. Непосредственные предшественники Карла уже стали ее реализовывать. Это был Пипин (отец Карла Великого Пипин Короткий, такое у него было прозвище). Прозвища у германских правителей были очень смешные (элемент варварского простодушия всегда присутствовал) и, я бы сказала, очень искренние: Лысый, Простоватый, Толстый; Великий — это ведь тоже искренне, для них он — выступающий из ряда. Так вот, его отец Пипин, в сущности, подготовил реализацию этойидеи, заключив союз с центром христианской церкви в Риме (христианская церковь только в 1054 году разделилась на католическую и православную). Центр христианской церкви — Престол Святого Петра — находился в Риме. Ради дружбы с римским епископом, который стал называться папой, Пипин сделал епископам подарок, который раз и навсегда, можно сказать, навеки выделил их из рядов всех остальных епископов,— он подарил им целое государство, благо, завоевывали они много. Подарил, а потом еще все расширял и расширял его: за каждое благодеяние добавлял по несколько городов, отвоеванных у лангобардов. И Карл тоже за каждую услугу и поддержку, политическую или моральную, со стороны пап им что-нибудь добавлял. Во всяком случае, 1раницы папской области только расширялись. Этот союз и подготовил реализацию идеи возрождения империи.

Нужно еще раз вспомнить первого правителя франков — Хлодвига. Несмотря на всю его дикость и варварство, в политическом чутье ему не откажешь. Ведь именно оно подсказало Хлодвигу в VI веке принять христианство в католическом варианте. Это было тем более удивительно, что апокрифические варианты, не признанные потом официальной церковью, были гораздо проще, демократичнее и охотнее воспринимались народом. Собственно, именно выбор Хлодвига и сделал возможным тесный союз с церковью, с Римом. Это стало главным фактором в реализации идеи Карла Великого.

Чрезвычайно занятно, что реализация эта проходила через признание Карла наследником римлян. В 774 году, когда Карл Великий был пока еще только королем франков, то есть одним из королей на Западе, римский папа Адриан 1 в одном из документов так вдруг, среди прочих доброжелательных слов роняет странное выражение — «великий правитель франков» и «римский патриций». Карл не живет в Риме, но воюет с лангобардами в Северной Италии. Они мешают папе, и пала ясно намекает: «Поможешь мне против лангобардов, будет на тебе отблеск чего-то римского, причем древнеримского — римский патриций». А ведь римский патриций — это уже не германец.

• Покорение Карлом Великим сарацинского города Памплоны во время кампании 778 года.

• Рука Господа указывает на разрушающиеся стены города.

• Монета, посвященная «восстановлению» империи. На лицевой стороне — изображение Карло Великого, на реверсе — ворота Рима.

Сейчас, живя в нашей стране, замечаешь только одно свойство политиков — быть неумными и неумелыми, допускать грубейшие ошибки то в одном, то в другом. В прошлом есть примеры и умных, и умелых как в нашей, так и не в нашей истории. В 799 году Карл умело воспользовался политической ситуацией. И оказалось — сделал решающий шаг в осуществлении своей идеи. Папа Лев III в 799 году был свергнут римской знатью. К нему были претензии моральные и политические. Шла борьба за власть, и это — дело обычное и вечное. Папа пришел за защитой к Карлу, обиженный, низложенный и даже, как говорят, ослепленный. Правда, нс все верят в это ослепление, так как потом он подозрительно быстро прозрел. И Карл защитил его. Он прибыл в Рим, устроил суд, в ходе которого сумел добиться оправдания Льва III и вернул ему его престол.

Прошло чуть больше года... И вот декабрь 800 года. Карл всегда, со времен завоевания королевства лангобардов в Италии, встречал Рождество в Риме. Это был его любимый праздник, он бросал все войны и обо всем забывал. Он был чадолюбивый человек, и ему нравилось основательно посидеть здесь в это время со своей семьей.

И вот 25 декабря в храме он бьет поклоны и истово молится. Как вдруг, пишут современники, папа Лев III неожиданно в ходе религиозного восторга короля как бы ненароком возложил на него императорскую корону. И тут все присутствовавшие в соборе, а их было много, трижды дружно прокричали вдруг один и тот же текст: «Да здравствует и побеждает Карл Август (античный титул), Богом венчанный великий и миротворящий римский император!».

Конечно, к этому событию шла длительная подготовка, все совершилось совсем «не вдруг». Но как же четко и вполне осознанно оформили его современники: римский император вернулся, Римская империя вернулась. Из римского патриция, что было бы совершенно естественно в Риме, вырос император. А ведь император — это и полководец в Риме, Карл Великий — блестящий полководец, блестящий воин.

Думаю, души многих возрадовались, правда, других — огорчились, ибо империя несла многое: не только осознание отблеска великой славы и уверенность, что подданные Карла принадлежат великой империи, но и ужасы для окружающих народов, и страх подавления. Если бы Карл ограничился и удовлетворился только этими, хоть и чрезвычайно важными, но все-таки словами, формальностями, можно было усомниться: действительно ли всерьез хотел он возродить Римскую империю. Он не удовлетворился этим.

• Статуя Карла Великого (фрагмент)

Сейчас на Западе в современной европейской литературе есть любопытный термин — «политика дирижизма». Чудно как будто бы звучит, но довольно точно. Так вот Карл Великий попытался за свое сравнительно долгое правление (императором он был четырнадцать лет, королем — дольше) лично дирижировать каждым вопросом жизни своей огромной страны — и экономическим, и культурным, и политическим. Он хотел сам построить эту империю и убедиться, что она возрождена, живет, дышит. И представить, подать ее в духовной жизни Европы как подготовку наступления Божьего царства. Таким образом, после своего развала Римская империя обретала новый идеологический, даже нравственный оттенок: мировая Римская империя возрождалась на христианской основе. Христианская религия и церковь сопровождали упадок и распад античного мира. Спустя почти тысячу лет они стали основой попытки возрождения великой Римской империи.

Император Карл вложил огромную личную энергию в дело переустройства своего государства. И многое-многое из того, что он пытался переустроить или создать заново, опиралось на мощное античное наследие. Так, он управлял воссозданием дорог. В результате в основном были восстановлены древние римские дороги. Он лично вмешивался в управление сельским хозяйством, у него были хорошие советники. Его знаменитый капитулярий о поместьях показывает, что он пытался сохранить основу римской организации сельского хозяйства и в то же время не глушить ростки новых, феодальных отношений.

• Император Карл и папа Лев III

• Алкуин. Миниатюра- медальон из рукописной Библии IX века

Император лично управлял культурой. Карл Великий хотел, чтобы его двор превратился в интеллектуальный центр Европы. Откуда такое желание скорее римского гражданина, чем германца-варвара? Может быть, он ощущал себя римлянином, наследником великой империи? Так или иначе, он стянул к своему двору всех величайших интеллектуалов своей эпохи. Их было немного в Европе, человек восемь, не больше, но вес они оказались у него. И среди них — самый знаменитый, это — Алкуин из Британии, мыслитель, я бы сказала, возрожденческого типа. Он и поэт, и философ, и ритор, и диалектик, и вдохновитель политики Карла Великого. Это Петр Пизанский из Италии и Павлин Аквилойский. Их общество Карл назвал Академией. Конечно, это была не аристотелевская академия. Однако само желание возродить Академию при дворе все-таки говорит о том, что идеи Рима, античности волновали Карла, были ему близки. В Академии этой говорили об античности, обсуждали античных авторов, у них у всех и прозвища были античные и библейские. Здесь, в этом кружке вырос хронист и биограф Карла Великого — Эйнгард. Дух античности, дух древности жил здесь.

Часто в наших учебниках выражение «каролингское возрождение» ставят в кавычки. Я в последнее время перестала соглашаться с этим, хотя так учили меня и моих учителей. «Каролингское возрождение» — это так легковесно, поверхностно, не существенно и, главное, быстротечно. Это же развалилось сразу после смерти Карла! И сам, мол, писать не умел. О чем тут говорить? А дело, как мне теперь кажется, в том, что мы выросли в представлении, будто бы мир идей вторичен. В догматическом марксизме все это обрело и вовсе дурацкие формы. Получилось, что жизнь идеи — это второстепенно. На самом деле, жизнь идеи — вещь великая. И тот факт, что так называемое каролингское возрождение за очень короткий срок посеяло идеи и кое-какие деяния,— факт не пустой.

Сейчас в Москве воссоздается храм Христа Спасителя, и мы догадываемся, что затраты на это огромные. Знаем также, что для того, чтобы что-то серьезное построить в городе уже цветущего средневековья, нужны были десятилетия. При Карле было построено 27 соборов, 232 монастыря и 65 дворцовых ансамблей. Это — не пустяк. При Карле была возрождена античная традиция в школьном образовании, открыто огромное число школ. Он воспринял античную идею о двух циклах образования — тривиум и квадривиум. Тривиум — это три абсолютно гуманитарные дисциплины, квадривиум — к ним прибавляются астрономия, математика и, как ни странно, музыка. Таким образом, и идея античного образования была оформлена при нем. Интересно, что даже его увлечение плаванием шло от римского увлечения банями.

• Каролингский корабль. С миниатюры IX века

• Роланд и Оливье среди трупов бойцов, погибших в Ронсельвале. Витраж Шартрского собора XIII века

• Король на троне в окружении охраны. С миниатюры IX века

И еще одно массово-школьное заблуждение. Вот воевал, воевал, просто свойство его было такое — воевать. И поскольку империя его была «лоскутная», даже как-то презрительно об этом писали, она состояла из этнически разнородных частей и в национальном отношении не была едина, она очень быстро развалилась, то есть сразу после смерти Карла. В 843 году по Верденскому договору внуки Карла Великого разделили государство на три части. Ничего здесь чрезвычайного не было.

Дело в том, что в практике франкских королей было так: сколько у тебя сыновей, на столько частей делится государство после твоей смерти, что, конечно, всегда предрекало войны. Но разделили империю Карла Великого в основном на те части, где уже складывались основы будущих национальных государств — Франции и Германии бесспорно и в меньшей степени — Италии. И даже предшествующее этому событие, так называемые Страсбургские клятвы претендентов, сохранило тексты, которые уже были написаны на диалектах, ставших основой новых языков.

А это значит, что глоток античной культуры, смешанной с чем-то новым, конечно же, влил в формирующуюся национальную культуру будущих государств государственность, основы римского права, поддержал формирование национальных культур и языков. И рассматривать как пустячное событие на пути к будущим национальным государствам сложную по составу империю Карла Великого неверно. И не случайно империю Карла Великого еще в XIX веке впервые связали с Возрождением. Люди тогда думали медленнее, спокойнее и потому часто точнее. Каролингское возрождение времен Карла Великого с его книжной графикой, книжной миниатюрой, с возрождением скрипториев, где переписывались книги, с насаждением образования, с восстановлением дорог, созданием придворной Академии, конечно же, это прообраз будущего европейского Возрождения. Это в большой мере — результат развития идей в определенном историческом контексте. •

Викторий Шварцман: Предметы, рожденные «из пустоты»

О работах Виктория Шварцмана мы впервые написали в 1981 году, в двенадцатом номере. Все в жизни этого ученого, казалось, говорило о его блестящем будущем. Ранний взлет, талантливая защита кандидатской у Я. Зельдовича, работа оригинального исследователя со своим творческим коллективом в Специальной астрофизической обсерватории АН СССР. Профессиональная известность, научный вес, влияние. И неожиданный, катастрофический финал. Сорокадвухлетний астрофизик Викторий Фавлович Шварцман закончил жизнь 27 августа 1987 года. Друзья и коллеги собрали основные статьи и заметки, стихи и дневниковые записи Виктория Шварцмана. Спустя девять лет им удалось издать книгу «В поисках единства». Издать небольшим тиражом, четыреста экземпляров. Издать, чтобы помнили. Перелистаем ее, услышим, поймем...

Сергей Юрский

Черные дыры в душе

Об этом человеке надо вспоминать.

Сперва мне было просто интересно на него смотреть. Его называли Витей, и сам он представлялся попросту — Витя. При этом в большом многодневном собрании молодых и немолодых ученых по еле уловимым признакам чувствовалось, что к нему относятся, как к «мэтру», как к специалисту высшего порядка.

Дело было в Дилижане, в Армении, на традиционной школе биоэнергетики Московского университета. Кроме основной ежедневной работы, была еще добавочная научно-художественная программа. Вот в ней-то мы и участвовали ныне покойный Натан Эйдельман — как историк, Фазиль Искандер — как прозаик, Юлий Ким — как шансонье, я — как человек театра и Виктор Шварцман — астрофизик.

Я не очень легко схожусь с людьми С Виктором сошлись сразу. Не помню, о чем мы говорили. Но помню, что было радостное свежее чувство от общения с ним. Совершенное отсутствие пустословия, ясная проникающая мысль, четкая речь, сосредоточенное внимание к теме разговора, сколь бы высокой или низкой она ни была.

Я пошел на его лекцию. Сперва пытался понимать и даже записывать. Потом бросил — не по зубам. Но не ушел, не заскучал. Если смысл и доказательства были не для меня, то интонация, пластика — тут я понимал, и именно они доставляли мне колоссальное удовольствие. Я помню его фразу: «После первого часа я буду отвечать на вопросы. Форма вопроса любая. Но, чтобы не перейти в дискуссию, договоримся — на первый вопрос отвечаю, на второй — нет».

Мне очень понравилась формулировка. Он не сомневался, что каждый его ответ вызовет желание задать новый вопрос. Но еще больше мне понравилась интонация — смачно говорил, как будто спелый плод надкусывал. И еще... выражение таз понравилось. Я вдруг увидел, что он азартен.

Кончилась «школа». Повеселились, попели на последнем банкете и разъехались. Десятки людей искренне позвали друг друга в гости и обменялись адресами. Но, как всегда, это вовсе не обязывало к реализации намерений. Сколько адресов записывается, а потом теряется!

С Виктором Шварцманом нас не связывала ни профессия, ни общий круг знакомых, и жили мы очень далеко друг от друга. Но вот странное дело — все состоялось! Мы успели повидаться и на его, и на моей территории. Мы не потеряли адреса. Потому что не забылась та мимолетная, внешне ничем не примечательная встреча.

Мой театр был на гастролях в Ставрополе. Случайно выдались два свободных дня, и я двинулся за двести километров в Нижний Архыз, к Шварцману в обсерваторию. Были на телескопе, ходили к коллегам, слегка выпивали. Я дал концерт. Но главное — говорили, перескакивая с внеземных цивилизаций к «черным дырам», а от них — к черным дырам в душе, об этом, наверное, больше всего. И опять Витя источал бодрость, четкость, ясность — самые положительные эмоции. Он звал меня приехать зимой кататься на лыжах и писать (я жаловался ему, что не нахожу необходимого для работы уединения). Я спросил его, не томит ли здесь постоянная оторванность от мира? Он определенно сказал: нет. Я поверил. У него была колоссальная внутренняя наполненность и самодостаточность. Мне показалось, что в нем великолепно осуществилась идея творческого покоя как фундамента вдохновения.

Думаю, что не только показалось. Так и было. В нем было сочетание разума, вдохновения и душевного здоровья. Это правда.

Но, оказалось, не вся правда. Было не только это. Как я узнал позже, были все усиливающиеся депрессии, были тяжелые разочарования и кризисы. Была и мысль о самоубийстве. Теперь я вспоминаю, что тогда в Зеленчуке эта тема мелькнула, но так теоретично, так рационально, что я счел это разбором предложенной мной ситуации — я задумывал сценарий о самоубийце.

О смерти Виктора я узнал только в 90-м году. Меня потрясло то, что он сам решил свою судьбу. Меня потрясло, может быть, еще больше, что уже давно нет на свете этого выдающегося человека, а я и не заметил.

Теперь я ясно вспоминаю его визит ко мне, в театр имени Моссовета. Я повел его на репетицию, потом показывал ему кулисы, гримерные, всю «изнанку» театра. В его реакции было много наивного, почти детского любопытства. Договаривались, что в следующий приезд он прочтет для актеров лекцию о поисках внеземных контактов. Конечно, говорили об НЛО. Он отрицал (в этот раз, как и прежде) мистические (они же — мещанские) ожидания чуда. Но насмешки не было в его интонации. В его отрицании была все большая печаль. И тогда встал вопрос о Боге. Я задал ему этот вопрос. И он ответил. Он подробно и серьезно высказал свое мнение.

Ужасно, но я не помню ответа. Я помню только интонацию. Нет, нельзя позволить себе выдумывать. Я забыл его ответ.

Но никогда не забывал и не забуду самого Витю Шварцмана, человека, обладавшего теплой внутренней силой, великим разумом и ясными глазами. •

Викторий Шварцман

Дневник

1972 год

29 апреля.

Время неизменно реализует мои замыслы, но злоупотребляет правом использовать меня в качестве заложника.

3 мая.

Я — школьникам: «Есть лишь две популярные статьи о черных дырах — в «Знание — сила» — Цветкова, и в «Земле и Вселенной» — Уиллера и Руффини. Статья Уиллера тоже популярная, но — для другой популяции».

18 июня.

О рождении частиц и предметов.

Удивительность (парадоксальность) физики элементарных частиц — это их рождение из пустоты (например, особенно отчетливо — в электрическом поле) и их взаимные превращения. Здесь речь идет о качественно новой грани природы: ведь эти частицы не содержались в предыдущих (фотон — в атоме, электроны — в сталкивающихся протонах и тому подобное). Необходимо лишь обеспечить выполнение определенных законов сохранения (энергии, импульса, заряда), а дальше действует теория вероятностей.

Рождаться могут не только сами элементарные частицы, но и их комплексы — например, Не⁴. Поэтому в принципе могут рождаться «из пустоты» не только частицы, но и предметы.

Здесь два аспекта. Один — полуфантастический, частично реминисцирующий «Солярис»: можно ли мыслить в принципе рождение высокоорганизованной материи? Какие условия для этого нужны (запреты)? Ведь энергия для рождения человека (10 эрг) не так уж далека от энергии водородной бомбы. Может ли подобный процесс быть не вероятностным?

Второй вопрос — философский: каким образом в пустоте может возникать частица с фиксированной массой, зарядом и другими характеристиками? Не естественно ли для этого привлекать «сопряженное пространство» типа дираковского?

20 июля.

Математика — это игра, где особенность заключается в том, что вводят основные понятия, аксиомы и правила действия однозначным образом, а потом занимаются извлечением следствий. При этом все вышеперечисленное вводится раз и навсегда. Разумеется, одна и та Же аксиома может в разных играх быть разной (или даже вообще не вводиться — геометрия Евклида—Лобачевского- Римана), но существенно, что в пределах одной игры выполняются одни и те же правила.

Нельзя ли построить новую игру, в ходе которой аксиомы и правила менялись бы по произвольному закону?

11 июля.

Желания не меняют чувств, нужно изменить ситуацию. Наш интеллект не способен непосредственно воздействовать на эмоции, но он может менять окружающие нас ситуации, которые формируют эмоции. Сознание не способно победить подсознание, но оно может его перехитрить.

6 августа.

Черное облако, гибель героя: кризис интеллектуальный или эмоциональный? В любом случае нужно более выпукло обрисовать синдром.

1 сентября.

Советские школы теорфизиков и культура.

Школа Я. Б. (как, впрочем, и другие) — это идет от традиций Ландау — полагает, что можно создавать физику в отрыве от общечеловеческой культуры, духа вообще — но даже физической культуры. Кто из них попытался осмыслить современный статус физики с исторической точки зрения, попытался уловить логику развития этой науки?

4 сентября.

Нужно ли искусство людям науки? Нужно. Основная роль: помогает относиться к собственному роду занятий серьезно, взглянуть на собственное творчество со стороны.

Искусство не помогает ученому решить ту или иную научную проблему, но оно помогает ее выбрать.

6 октября.

О разнице между наукой и религией в области естествознания: религия предлагает законченную картину мира, наука никогда не дает конечного решения (путь познания — дорога без финиша).

Выбор эквивалентен выбору способов существования (устойчивости): встать на бесконечный путь науки (то есть превратить это в Деятельность) или же, приняв некую законченную картину физической Вселенной, посвятить себя другим проблемам мира.

6 ноября.

Сегодня ночью смотрел на созвездие Северной Короны и думал о странной звезде, отчаянно пытающейся сбросить с себя черное — вопреки природе, вопреки року.

23 ноября.

Ум заключается в умении любую деятельность человека видеть с трех точек зрения (например: интересно—неинтересно—безразлично, ужасно—смешно—безразлично). Мудрость заключается в умении выбирать между этими точками зрения.

5 декабря.

Научной является лишь та теория, которая, в принципе, может быть опровергнута.

1973 год.

17 февраля.

Мои ответы на вопросы анкеты СЕТИ.

1. Что вы понимаете под внеземной цивилизацией?

— Форму существования материи, промежуточную между «живое» и «Высшее».

2. Существуют ли цивилизации за пределами земного шара?

— Думаю, что «имеют место» взаимопроникающие цивилизации. В часть из них у каждого из нас есть возможность проникнуть (принципиальная), в часть — нет. В частности, наша цивилизация состоит из большого количества «взаимопроникающих», но обособленных цивилизаций.

3. Считаете ли вы возможным контакт с внеземными цивилизациями?

— Возможно, он существует уже, возможно, он недостижим на этапе эволюции «человечества».

Что такое Контакт?

4. Существует ли принципиальная возможность понять информацию, содержащуюся в сигналах ВЦ?

— Распознать сигналы — да.

— Понять содержание — нет.

5. Ваше мнение по методике поиска ВЦ. Нужна ли специальная программа и аппаратура, или их можно обнаружить в процессе обычных астрономических и радиоастрономических наблюдений?

— Специальная аппаратура и методика скорее вредны, чем полезны. Нужно просто всегда помнить о бытии в мире «Высшего начала» и «иных миров».

6. В каких направлениях следует развивать исследования по проблеме ВЦ?

— Прежде всего в гуманитарном, музыкальном и теологическом. Кроме того, в плане совершенствования человека, его мозга, а не ЭВМ.

7. Каковы возможные последствия контакта?

Умный станет умнее, глупый — глупее, а тысяча прочих ни в чем не изменятся.

3 сентября.

Зельдович в Польше.

Делает доклад на своем английском — более русского английского не бывает.

Потом спрашивает у Эне: «Ну как, вы все поняли?» — «Все».— «Я делал доклад на таком языке, чтобы все славяне поняли».

8 ноября.

Наука целиком основана на доверии людей друг к другу, а с этой точки зрения она является разновидностью духовной общности.

Ее априорная установка заключается в том, что ученый не может сознательно обманывать — в отличие, скажем, от политика.

Наука целиком есть акт веры, поскольку практически ни один из ее функционеров не только не в состоянии проверить те утверждения, которые она использует как готовые, но даже не знает, что понимать под словом «проверить», когда речь идет о достаточно широком типе утверждений.

1974 год

22 декабря.

Истинная задача искусства в том, чтобы вопросы, на которые религия и философия дают весьма искусные ответы, оставались в душе нашей вопросами.

23 декабря.

(К вопросу о занятиях космологией): Что важнее: знать, где мы живем — или как должно жить?

23 декабря.

Единственное, о чем следует говорить,— это о правилах жизни. Но на самом деле их можно внушать лишь примером.

1975 год.

18 января.

Быть может, в самом деле мы движемся к Богу — вырываемся в дополнительное (новое) (другое) измерение лишь в те минуты, когда испытываем акт «Творчества» — независимо от того, доброе мы творим или злое, в науке ли или же в искусстве, наконец, «правильно» ли то, что мы созидаем, или же на самом деле оно неправильно.

19 января.

Мне кажется, что Мандельштам совершил такое же открытие в поэзии, как Эйнштейн в физике.

Эйнштейн первый сумел реализовать в физических закономерностях некие философские принципы, влить в физику — немного философии. Потом то же сделали создатели квантовой механики. Эйнштейн изменил наше представление о мире. Так и после знакомства с Мандельштамом меняется наше представление о мире.

...Стихи Мандельштама есть синтез очень многих культурных пластов, существовавших до него, причем пластов не только поэтических. Поэтому он является первооткрывателем не только в поэзии, но и в культуре вообще.

Эйнштейна в СССР не признавали пятьдесят лет.

Мандельштама будут не признавать сто лет. Но потом признают.

26 января.

Цель искусства — дать человеку толчок к творчеству, пробудить его от всегдашней спячки.

— Обычно говорят, что цель искусства — доставлять эстетическое наслаждение.

— Наслаждение — состояние физиологическое, а искусство — более высокая субстанция, поэтому оно никак не может быть средством для достижения наслаждения.

6 февраля.

...Одна страница мандельштамовского текста содержит больше открытий, чем десять Ар!

Именно эти страницы мне и нужно читать...

Для меня символом XX века становится Мандельштам, а не нейтронные звезды или черные дыры. Они лишь яркие точки на огромном поле, он — чувствовал это поле как целое.

20 февраля.

Я вдруг понял: реализовать «Игру в бисер» можно путем перечисления, нанизывания имен великих людей.

Ничто не имеет за собою такого богатства ассоциации, коллизий, противопоставлений, ничто не концентрирует в себе в такой огромной степени духовное, не является символом и узловыми точками цивилизации, как эти имена. Более общо: Игра в бисер — это партия, каждый ход которой содержит имя, слово, символ, название; партнер должен ответить ходом, который, развивая идею, направлял бы ее в новую, неожиданную сторону.

22 февраля.

Можно ли из ничего сделать что- нибудь?

Можно, если рядом есть женщина.

12 марта.

Много размышляю над созданием «Игры в бисер» — некоей универсальной структуры, объединяющей в себе различные сферы науки и искусства. Начать нужно с малого. Сначала — сочетание однотипных стихов. Например, хокку. Сочетания одномерные, затем двумерные (в будущем, после развития голографии — трехмерные). Далее сочетание стихов различных авторов (хокку, Мандельштам, Цветаева...) Стихи можно давать в виде частей, отрывков. С этой точки зрения «цикл стихов» есть новый, более высокий вид творчества, ибо есть приведение стихов в систему «Новая поэзия», новый этап в поэзии не есть выдумывание новой разновидности стихов, но создание более объемлющей структуры. При этом отдельные стихи становятся элементом системы. Интересно, что пространство этой структуры можно характеризовать числом «измерений» (1—2—3) и «мерой» (стихи близкие — далекие). Следующий этап: сочетание стихов с живописью, стихов с музыкой, живописи с музыкой и тому подобное. Примеры уже существуют. Человеку нравится одно, не нравится, не приемлет другое, ибо в его мозгу уже существует «универсальная система».

Сделать такие системы явными — это значит раскрыть универсальную сущность цивилизации, культуры.

22 марта.

Каждый культурный человек должен знать свою обязанность перед цивилизацией, подарившей ему возможность общения с Духом. Она не сводится к рождению ребенка.

5—10 июля.

Христос.

Из всех людей наибольшее влияние на развитие цивилизации оказал Христос. С этой точки зрения он «самый великий человек». Именно благодаря ему возникла христианская нравственность и христианская культура, и христианская наука.

27 сентября.

Причина в том, что он не открыл «знания», а как бы придумал правила игры, возможности, содержание, смысл которой дальше раскрывали тысячи людей. Именно придумывание правил игры — самое великое деяние, движущее человечество вперед.

12 июля.

О моем отношении к Магии.

Я резко отрицательно отношусь к людям, верящим в Магию. Я не верю в тривиальную реализацию сложного — путем желания, волевого усилия. Это опошление Высшего начала, Бога то есть.

Человек когда-то хотел суметь перелетать из города в город, теперь это возможно. Но — выглядит это в массе сопутствующих обстоятельств, которые нисколько не могли быть в принципе предвидены пятьсот лет назад. И реализация этого связана с таким количеством принципиально нового знания о мире, которое в принципе несовместимо с XV веком.

Для того чтобы реализовать новые возможности, нужно, чтобы менялось человечество, а не отдельный человек.

Я не верю в то, что человек выделен, что ему — в отличие от всего сущего — легко войти в контакт с Богом.

13 июля.

Высшее начало человек, человечество.

Я бы еще мог поверить в Бога, вмешивающегося в жизнь, развитие человечества,— но не отдельного человека.

13 июля.

К проблеме Бога и Науки.

Религия признает существование Высшего начала, которое знает о нашем существовании и принимает участие в судьбе каждого человека.

Наука не интересуется существованием Высшего начала, но она признает обязательное действие законов, общих для людей, животных, неживого мира. Именно их она пытается познать.

Между тем думать, что Бог принимает участие в судьбе отдельного человека — крайняя нелепость. С теми же основаниями он должен был бы заботиться о судьбе отдельных бактерий, переваривающих пищу в нашем животе.

Наука тем самым ставит Бога выше, чем религия.

С другой стороны, вряд ли Внеземным цивилизациям могли быть присущи наши моральные критерии...

Бороться с несправедливостью — это бороться с развитием, ибо всякое уничтожение старого или слабого — это есть жестокость или несправедливость по отношению к нему.

Если я и придерживаюсь общепринятых моральных ценностей (например, не убий), то лишь потому, что они «ничуть не хуже других», потому что с ними удобнее всего существовать в обществе, наконец, потому (самое главное), что я в них воспитан и ломать эти прочные стереотипы внутри себя я не вижу никаких оснований.

Главное — понимать, что они не более чем внушены мне.

31 июля.

...но результаты эксперимента по- прежнему отрицательны. Видимо, ЧД (черных дыр.— Прим, сост.) в Галактике не так уж много, и это хорошо — было бы печально обнаружить, что наш мир похож на решето.

10 июля.

Я по той причине не увлекаюсь шахматами, что с детства занимался придумыванием различных их разновидностей. Мне было интересней придумывать новую игру и на опыте «прощупать* ее, ее особенности и тому подобное — Чем до бесконечности совершенствовать технику игры в одну из них.

10 июля.

Жизнь каждого великого человека по своему богатству и концентрации сравнима с отдельным разделом науки. Не случайно исследований, посвященных Наполеону, не меньше, чем посвященных Великой французской революции.

1—15 сентября.

То, что можно получать от детей в духовном плане — можно получать от чтения древнегреческой мифологии. Удовольствия того же типа.

1986 год

14 февраля.

Иногда говорят: цель оправдывает средства. На самом деле все обстоит как раз наоборот. Средства способны дискредитировать любую цель.

17 февраля.

Я хочу (хотя бы отчасти) искупить вину своего учителя в ускорении, в раздувании гонки вооружений, в приведении мира на грань ядерной катастрофы. Вина советских ученых не в том, что они создали ядерную бомбу — атомную бомбу создали первыми американцы, и именно американцы сбросили ту роковую бомбу на Хиросиму, а плутоновую бомбу — на Нагасаки. Таким образом, джин был выпущен из бутылки именно американцами. Вина советских ученых в том, что они первые создали водородную бомбу, оружие, которое в сотни, в тысячи раз страшнее атомного, оружие, которое изобрели американские физики и которое американские физики отказывались изготовлять, несмотря на давление своего правительства. Только после взрыва советской водородной бомбы была создана и взорвана американская водородная бомба, и дальнейшее развитие человечества в последующие два десятилетия можно охарактеризовать как безудержную гонку в создании все более и более мощного термоядерного оружия.

17 февраля.

Я должен торопиться!

Мне до костра осталось только тридцать лет, а я еще должен заработать на костер, и мне лишь предстоит писать те книги, из которых будет сложен костер!

Июль.

«Трудности — одних надламливают, других — закаляют».

Стоя на самом краю пропасти, перевешиваясь над пропастью, падая в пропасть,— вдруг ясно начинаю осознавать некоторые крайне важные веши. «Инсайт», «озарение», «просветление» — неужели ничего этого на свете не существует? •

Публикацию подготовила Виолетта ЖМАКИНА.

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

А его все еще изобретают

Вы угадали? Речь идет о велосипеде. В Японии. Дело в том, что там он любимый и испытанный вид транспорта. И не только в сельской местности, но и в городах. При переполнении улиц городским транспортом в часы пик он едва ли не самый надежный. Практически велосипед есть в каждой японской семье. И сегодня рынок там насыщен самыми различными моделями.

Попытка совершить революционные преобразования в этом виде транспорта была сделана в Японии еще в 1971 году, когда компания «Хонда» выпустила первый вариант велосипеда с бензиновым моторчиком в 25 кубических сантиметров. Но интерес к нему так же быстро пропал, как и возник. Возможно, это произошло из-за того, что полиция потребовала регистрации велосипедов с мотором наравне с мотоциклами и автомашинами. Для вождения же их нужно было получить еще и права. А все это — хлопотно.

Затем ввели еще одно новшество: на велосипеды поставили мотор на аккумуляторах. Но при этом ощутимо возрос вес машин. И вот в 1993 году фирма «Ямаха», специализирующаяся на мотоциклах, выпустила принципиально новую модель велосипеда, получившую название «PAS». На этой машине мускульная сила человека используется в сочетании с электромотором. Он включается автоматически, как только скорость велосипеда достигнет пятнадцати километров в час. С этого момента человек и мотор начинают работать вместе. Сила работы ног человека измеряется специальными сенсорами, установленными на втулках колес. Данные о ней передаются в микрокомпьютер, который заставляет расположенный под седлом мотор выдавать ровно такое же количество энергии. Чем сильнее крутит педали человек, тем большую мощность развивает мотор. На скоростях свыше двадцати четырех километров в час мотор отключается. Вес машины — 31 килограмм. Заряда аккумуляторов хватает на пробег двадцати километров.

Особенно удобна машина при езде по городу и прогулке между населенными пунктами. Несмотря на высокую цену, превышающую в семь с половиной раз цену обычного велосипеда (150 тысяч йен), новая машина пока пользуется в стране большим спросом.

Открыто новое млекопитающее!

Вьетнамские зоологи вместе со своими коллегами из Всемирного фонда охраны природы, побывав в глубинных районах провинций Игхеан и Хатинь, привезли в Ханой купленные ими у местных охотников шкуры, черепа и рога неведомого животного. Проверка в лаборатории показала: ни у кого из известных науке существ такого набора ДНК нет. Да и строение тела явно было необычным.

Новичка скрестили так: псевдоорикс нгхетинхенхенис. Дело в том, что ориксом называется антилопа, встречающаяся в Африке, с которой вьетнамское животное имеет некоторое поверхностное сходство. Второв же слово в его имени происходит от места жительства.

Псевдоорикс отличается от всех своих родственников длинными — полутораметровыми! — рогами и четкими белыми и черными пятнами на морде. Взрослый самец весит, вероятно, около центнера. Длина тела — примерно сто пятьдесят сантиметров, высота в плече достигает девяносто сантиметров. Тридцатисантиметровый хеост украшен черной пушистой кисточкой. Тело окрашено е темно-коричневый и рыжеватый цвета, вдоль хребта — черная полоса, а глазницы выделены светло-желтой каемкой. Копытца его изящны и невелики.

Стало ясно, что это травоядное населяет склоны пограничных гор между Вьетнамом и Лаосом, где еще сохранились девственные леса. Можно полагать, что численность его составляет сейчас всего несколько сотен голов.

Открытие вызвало большой шум среди зоологов всего мира Ведь в наши дни не часто удается открывать сразу и новый вид, и новый род крупного млекопитающего; с тех пор как была сделана мало- мальски сходная по масштабам находка (между прочим, тоже во Вьетнаме, который тогда был французской колонией Индокитай), прошло более полувека.

Правительство Вьетнама решило увеличить территорию близлежащего заповедника By Куанг почти в четыре раза, чтобы включить в него местности, где обитает псевдоорикс. Но живым его никто из ученых пока еще не видел.

Владимир Иваницкий

Дело Дракулы живет и побеждает

Вместо эпиграфа

«История природы есть каталог предметов, которые были и будут. История человечества есть каталог предметов, которые только были и никогда не возвратятся». В. Ф. Одоевский, «4338-й год. Петербургские письма» (1840 год).

На первый взгляд, очень логично. Увы. Мог ли отечественный шеллингеанец — неплохой футуролог, предсказавший эпоху НТР вплоть до мельчайших деталей и конкретных изобретений,— предположить, что оба его замечательных тезиса окажутся неверными? История природы вследствие деятельности человека как назло превращается в каталог предметов, которые были и никогда не возвратятся. Бесследно исчезнувшие виды животных, остающиеся только на старых картах моря (за подробностями к «зеленым»)... История человечества... И тут закавыка. Оказалось, нет веши, которая бы не возвращалась. Ментальность, патологический скопидом, по-старушечьи трясется над любой ветошкой: авось пригодится, а потом забывает, куда сунул.

Что бы сделалось с Плюшкиным, если бы весь его хлам зашевелился, восстал и двинулся на него? К концу XX века мы ровно в таком положении. Нас осаждают если не «мертвые души», то мертвые духи. Сгустки подсознательного, мрачно яркие «точки, о которых грезит сердце», с железной периодичностью выплывают из тьмы веков, овладевают сознанием Масс, ни из чего не извлекающих урока.

Однако: нет ли реальных соответствий оных периодических вышиваний с вполне будничными фактами трезвой посюсторонней действительности?

К столетним итогам вампиризма

Если быть точным, юбилей справляет известный литературный герой. Век назад вышел в свет бестселлер Брэма Стокера «Дракула» — книжка, не отмеченная особыми литературными достоинствами. С тех пор притягательность отталкивающего образа росла стремительно. Ныне в геометрической прогрессии множатся новые литературные версии и киноперепевы старой истории. Экранизациям повезло больше, и расплодились они широко, перекрыв невиданно пестрый спектр жанров — от изысканного, но серьезного римейка Копполы до блестящей пародии Поланского «Бал вампиров».

Образ вампира получил космополитическое гражданство и международное хождение. Похоже, укушенные вампиром и впрямь проникаются его культом и наперегонки бросаются кусать других. Лишившись архаических черт, сей персонаж фольклора по влиятельности и представленности в масс-культе сравним разве что с Дон-Жуаном, доктором Фаустом и Микки-Маусом, вместе взятыми.^ Легкомысленные наблюдатели ссылаются на обычное обострение мистических настроений к концу века. Вульгарная бытовая некрофилия, знаете ли. Банальные парасексуальные девиации... И все же популярность темы сиятельных кровососущих ставит вопросы. Не удержимся и зададим хотя бы два: почему первую строчку «горячей двадцатки» разнообразной нечисти занимает вампир? И что является причиной второго рождения жанра, на наших глазах переживающего бум?

* Портрет Дракулы — из немецкого издания XV века

• Страница из немецкой брошюры. 1500 год

Предыстория

Несмотря на традицию, связавшую имя валашского господаря Влада Дракулы с привычкой пить живую кровь, можно точно утверждать: он вампиром не был. Воевал (с мусульманами), правил (безжалостно и круто), любил сажать осужденных на кол. В тюрьме, куда угодил за жестокость, устраивал показательные процессы над пойманными мышами, подвергая их той же казни, за неимением других подданных. Тогдашний папа похваливал его за ревность в делах веры. Вот, собственно, и все.

В XX веке в бывших поместьях Дракулы туристы дружно покупают леденящие кровь сувениры, не имеющие ничего общего с его истинными (возможно, гораздо худшими) деяниями. Миф натурализовался в местах, породивших его, принося ощутимый доход, сопоставимый с вредом, некогда причиненным не мифическим, а настоящим Дракулой предкам местного населения. Причины такой странной натурализации трансильванского властителя в виде вампира равны причинам возникновения мифа. Восточнобалканские народы (славяне в меньшей степени) издавна верили в кровососов-упырей.

Что в имени тебе моем?

А между тем прояснение этимологии темного слова много бы дало. Славянобалканские упыри, нагрянув в Европу, сменили имя-фамилию и стали прозываться вампирами. Занятная цитата из произведения, к которому обратимся чуть позже. «Вы их, Бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее название: упырь; а так как они происхождения чисто славянского, хотявстречаются по всей Европе и даже в Азии, то и неосновательно придерживаться имени, исковерканного венгерскими монахами, которые вздумали было все переворачивать на латинский лад... Вампир, вампир» — повторил он с презрением.— Это все равно, что если бы мы, русские, говорили вместо привидения — фантом или ревенант!»

Трудно сказать, насколько корректны речи о венгерских монахах, оставим их на совести автора. Факт тот, что установить основу слова чрезвычайно затруднительно. Проблема осложняется наличием разнообразной неевропейской родни, мифологии известны татарский «убыр», западносибирский и башкирский «увыр», чечено-ингушский «вампал» (последний схож с «вампиром» только фонетически). Не исключено, впрочем, что их имена — результат заимствования из индоевропейских языков.

Так или иначе, убедительной этимологии обоих терминов («вампир», «упырь») до сих пор нет, хотя известно множество версий [¹ Заглянуть в «Этимологический словарь русского языка» Фасмера — глаза разбегутся. Встречаются даже сближения «вампир-упырь-нетопырь», что вовсе не такой уж бред: если основа «пир/пер» здесь та же, что в слове «перо», то «нетопырь» означает либо «ночной летун», либо, по-иному, «без-пёрый». Однако само имя интересующего нас персонажа («упырь») вроде бы сопротивляется такой модели, несмотря на то, что поздние сообщения о вампирах настаивают на их летучести. Упырь оборачивается то ли филином, то ли волком, и уж в этом виде сосет кровь по ночам. (Подобные сообщения, как и слово «вампир», исходят из Европы и появляются не раньше XVIII века.) Более наивно возводить «вам-пир» к «вы-пер» (из могилы) и т. д.].

Хлопцы, чьи вы будете?..

Не менее запуганно обстоит дело с проблемой подданства и вероисповедания «лиц вампирской национальности». В прямую связь с князем тьмы они поставили себя уже при христианстве, но вот откуда взялись? «Представление о кровожадном вампире проникло из Западной Европы только на Украину и в Белоруссию, русским же он неизвестен»,— писал этнограф Зеленин. Конечно, все гадкое из... словом, спуда. Но и Зеленин не отрицает, что имеется один список XV века «Начальной русской летописи», по которой наши далекие предки до Перуна поклонялись неким «упирям и берегыням», причем требы (жертвы) им оставляли на берегах рек. Налицо культ мертвых, культ предков. Умерших сплавляли по реке. Но какие именно существа и представления подразумеваются под этими «утерями», об этом летопись, к сожалению, умалчивает. Отождествлять их с более поздними упырями-вампирами нет оснований, но пролить свет на происхождение имени таковых они могут [² Быть может, не лишена семасиологических и типологических оснований еще одна версия, которую интересно будет впервые предложить читателю. Согласно тому же Фасмеру, корни «Орё», «Upe», застрявшие в латышском и литовском от глубокой индоевропейской древности, означают попросту «воду», «реку». (В Тульской губернии и « Чехии есть реки с одинаковым названием — Упа.) Культ «упирей и берегынь» — традиционный для индоевропейцев культ рек к берегов; с упирямн соотносятся священноопасные воды, связанные с покойниками,— «тот мир», а с берегинями — «наш мир». (Чередование «ваму» такое же, как в однокоренных «вымя-удить, удеть» (набухать); «выпь» (сравните «вопить») - «tipis» («филин», лтш.).].

Ближе вампирам так называемые заложные покойники — умершие не своей смертью (прожившие мало, убитые, самоубийцы). Душа их, естественно, не находит упокоения. Этих в старину не хоронили, а закладывали: оставляли, завалив сучьями, на земле, чтобы не прогневить землю. Мать-земля выбрасывает, исторгает такого покойника. Заложный покойник всегда возвращается, сколько раз его ни хорони [³ В дальнейшем такое представление перенеслось на любого элодея-кровопийцу, на совести которого много невинной крови. См. использование этой мифологемы в фильме Т. Абуладзе «Покаяние».]. Заложный покойник не подвержен тлению, благодаря чему, должно быть, утвердилось верование, что иные покойники могут выходить из могил.

Вампир как таковой

Старость тянет за собою в могилу живую кровь, но и для того чтобы кто-нибудь родился, надо умереть кому-то в роду. Однако некоторые мертвые не хотят уходить, освободить место для следующих поколений. Они не гниют в могилах: лежат, как новенькие, да еще с румянцем в лице. Архаический страх перед покойником известен. Если чей-нибудь предок в те времена начинал превращаться в нетленные мощи, бледнели от ужаса и умирали в ночных кошмарах его отпрыски. Эта языческая модель круговорота жизни и смерти интернациональна. Призрак мертвеца — он и в Африке призрак. Другое дело — объяснительная трактовка. Способ способу рознь.

Китайские лисы-оборотни вступали в половую связь с живыми, что было приятно, но стремительно истощало (сексуальный вампиризм, сказали бы мы сегодня). Древнеиндийские мертвецы — «неталы» — любили покататься верхом на незадачливом посетителе кладбищ и мест трупосожжения, зато смельчака награждали, открыв секрет, где зарыт горшок с золотом. Афро-азиатские мертвяки охотились за костным мозгом, в Океании — за головами... Духи — как дети, берут пример с взрослых.

Славяно-балканская трактовка — питье выходцами из могил именно крови — оригинальна и неповторима. И хотя античность хранит память о таких милых созданиях, как подчиненные культу Гекаты ламии и эмпузы, ни в каком другом фольклоре, кроме балкано-славянского, упыри не водятся. Европейцы позаимствовали вампиров у своих восточных соседей.

Призрак бродит по Европе

Поначалу вампиризм был делом пусть и заразительным, но семейным. Упырь ходит лишь к своим родным и близким и соблюдает данную фольклорную запрограммированность с точностью биоробота. Целые деревни вампиров где- нибудь на Гуцулыцине — лишнее доказательство остаточной силы родового строя: компактное проживание большой разветвленной фамилии. Здесь же и разгадка особой роли крови как способа «питания» сбившихся с праведного пути покойников: кровь — известный символ кровнородственности.

В Европе вампир быстро оторвался от идиллической кондовости аграрной цивилизации. Он утерял семейную избирательность зловещих действий, читай: стал опасен для всех и каждого. Теперь у него нет двойного ряда зубов, и без этой приметы — повышенной кусачести — опознать его стало не так-то просто. И еще: появилась, как сказано, удивляющая нас, славян, способность летать в ночи, подобно нетопырю. Откуда бы сие в средние века, ежели принять во внимание, что крупные летучие хищники-вампиры обретались лишь в не открытой еще Америке? Все говорит о демонизации образа не без влияния низового христианства. Специфический укус вампира — чего уж там, перегрызай горло, как волк! — окультурился до поцелуя. Очень деликатно, но и здесь не обошлось без Святого Писания: вспомним, как Иуда поцеловал Христа.

Утонченность вампира под воздействием хороших европейских манер продолжала стремительно возрастать, и когда спустя столетия вампир входит в литературу, то сразу же приживается в высшем свете: там оказались к месту аристократическая бледность, эксцентрические странности и парадоксальная диета (вампир ничего не ест, не пьет — блюдет фигуру). Дракула стал графом Дракулой. Теперь ему к лицу романтически галантные похождения. Он — пересечение и точка встречи неизжитого демонизма с новой куртуазней. И на их перекрестке, где-нибудь между этажами шикарно обставленного замка, звучит поцелуй.

Вурдалаки, осиновые колья и серебряные пули

На Руси вампиры — желанные гости. Желанные, ибо увлекались ими наши предки много в разные времена. Гости, потому что почти все, написанное о вампирах по-русски, так или иначе заимствования и переводы, местная почва их долго не производила. То же с Дракулой реальным. Иеромонах Кирилло- Белозерского монастыря Ефросин в 1490 году перевел «Повесть о мутьянском воеводе Дракуле», где вампиризма нет, но художества господаря описаны рельефно. Чистой воды садизм. И прослыть бы Ефросину, книжнику энциклопедической образованности и редкой широты интересов, первым певцом и предтечей садизма еще до графа де Сада, если бы первая фраза его труда не звучала так: «Бысть в Мунтьянской земли гречеcкыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим — диават».

В правление Ивана Грозного «Повесть...» побила рекорды читаемости: современники отождествили венценосного кровопроливца на троне с героем текста.

Есть среди вампиро-упырей и свои самозванцы в русской литературе. Вурдалак, например. Вурдалак как вампир — недоразумение, своеобразный «подпоручик Киже»: ляпсус обратного перевода. Пушкин, удачно попутанный Проспером Мериме («Песни западных славян»), неудачно спутал с вампиром вурдалака, волка- оборотня. Так появился знаменитый «красногубый вурдалак», кошмар «Вани бедного» .

Лермонтовский Печорин поминает в своем дневнике другого вампира — героя одноименного романа, в Европе ходившего по рукам и приписываемого без всяких оснований перу лорда Байрона. Близко подходили к теме и Бестужев-Марлинский, и Вл. Одоевский, и Погорельский, и Гоголь, находящиеся под большим воздействием европейского романтизма. Народные же верования совершенно каменеют в то время и оседают на дно деревенской традиции, где медленно умирают в совершенном запустении. Древо, на каком, согласно русским апокрифам, повесился Иуда, годится для кола, вбиваемого в могилу упыря. Убить его можно серебряной пулей. Фольклорист заметит: дело не в чудодейственных средствах белого металла — на селе пулю свернут из монеты,— а на той выбиты крест или знаки государственной власти, чего нечистой силе, конечно, не перенесть.

Жемчужины народной фантазии, шедевры своего рода... Вся сия милая домашняя машинерия сознания практически отпала, когда обществу понадобился и процвел новый, эмансипированный и очищенный вампиризм. Миф сдвинулся и поплыл, вектор движения — куда-то в направлении Майринка и «Носферату» (1922 год, премьера киновампира, в роли Дракулы Макс Шрек). Но предтечи имелись. Как часто случается, русские. Повесть графа А. К. Толстого «Упырь* (1841) — ее-то мы и цитировали вначале — создана задолго до Стокера и трактует тайную жизнь высшего общества, помноженную на паранойю модной в наши дни «теории заговоров».

«Напрасно он сам себе повторял, что все слова этого человека не что иное, как бред расстроенного рассудка; что-то ему говорило... что он, может быть, не без причины облекает здравый смысл своих речей в странные формы, которые для непосвященного должны казаться дикими и несвязными, но коими он, Руневский, не должен пренебрегать». Главное литературное завоевание — не прихотливо многослойный сюжет, могущий сделать честь любому мастеру готической новеллы, но передача психологической атмосферы всеобщей иллюзорности и тотального недоверия: «Смотрите, как она глядит на эту бедную девушку: это ее родная внучка. Послушайте, что говорит старуха: она ее расхваливает и уговаривает приехать недели на две к ней на дачу, про которую вы говорите, но я вас уверяю, что не пройдет трех дней, как бедняжка умрет. Доктора скажут, что это горячка или воспаление легких, но вы им не верьте!»

Философско-мистическая подкладка вещи столь сильна, что о ней специально высказывался такой знаток мира иного, как Вл. Соловьев. Тут предвосхищены основные черты модернистского мифа о вампире, который после Стокера и символистов — в массовом чтиве и кинематографе — сделается новым краеугольным камнем мироощущения эпохи.

Вампир серебряного века

Вампир вечен, а бессмертен потому, что уже мертв: мертвого не убьешь. Он вне пищеварения, посему его не интересует проза жизни и ее низкие нужды. Он получает высшую квинтэссенцию — кровь, «эликсир особенного свойства» (Гёте, «Фауст»). Это первая форма его неслыханной свободы. Вторая базируется на чувстве причастности к тайне и полном неведении окружающих о хищнике, ходящем рядом. Он смотрит на них, как на овечек: феодал, владеющий правом первой ночи, властный над жизнью и смертью подданных (вот где аукнулся господарь Влад Дракула-Задунайский!). Вседозволенность? Избранность? Особость? И не в последнюю очередь — безнаказанность. Когда-то, до причастности к тайне, и он, вампир, был таким — обыкновенным человеком. Вампиры знают, узнают друг друга. С некоторых пор у них повелось собираться на тайные сборища. Как наивны наставления, какие получил Руневский: «Вы спрашиваете, каким образом узнавать упырей? Заметьте только, как они, встречаясь друг с другом, щелкают языком. Это по-настоящему не щелканье, а звук, похожий на тот, который производят губами, когда сосут апельсин. Это их условный знак, и так они друг друга узнают и приветствуют».

• Гансруеди Гигер. «Ли II»

Число вампиров, разумеется, растет. С каждым укусом их братство вовлекает в свой инфернационал новичка. Сперва тот трепещет, но потом ему нравится. Гамма переживаний, обслуживаемых мифологемой переживаний, велика — от потери девственности до вступления в организацию заговорщиков, будь то какая- нибудь «Церковь Люцифера» или группа террористов, повязанных, по Достоевскому, кровью невинной жертвы.

Расизм, марксизм, переливание крови

Конец века позитивизма. Афоризм «Деньги — кровь общества» давно стал общим местом. Но ширится аудитория той экономической теории, в рамках которой капиталист-эксплуататор тире кровососная банка. Помимо партий, помахивающих флагами цвета крови, множатся тайные общества. Лео Таксиль мистифицирует католиков кознями масонов. Пошел в гору расизм — учение о чистоте крови. Обратная сторона медали — вегетарианство и теории научного питания. Полагали, скоро жаркое покажется варварским анахронизмом. У Анатоля Франса алхимик, угощая гостей, произносит речи о временах, когда «...люди будут питаться бальзамами. Внутренности их сократятся на несколько локтей, и объем живота в силу этого значительно уменьшится.— Позвольте,— возражает ему аббат,— я никогда не имел ничего против того, чтобы у женщины был небольшой животик. К этой красоте я чувствителен». («Харчевня королевы Гусиные лапы».)

Актуально до сего дня — сегодня вдвойне! Любопытно и то, что период обращения вампира в сознании человечества как-то связан с обострением интереса к похуданию и повальным увлечением косметологией.

Девицы тех лет крутят блюдца, страдают особым видом малокровия — «бледной немочью» и посматривают на худосочного субъекта, помесь андрогина с Вайнингером, теребящего в кармане «бульдог» с одной пулей и брошюрки о сифилисе. Интерес к вампирам, жгучее влечение к ним психология расшифровала давно — как наклонность к фобиям; на стыке веков истерический страх заразиться чем-нибудь «дурным», сопряженный с зацикливанием на образе матери, непреодолимыми трудностями с противоположным полом начинает приобретать навязчивый характер. Сифилис — хороший пример. (Вл. Соловьев был сифилофобом.) Отдали дань вампиризму и многие наши поэты: Бальмонт, Блок («Песнь Ада», «Черная кровь»; строчка из «Двенадцати»: «...выпью кровушку за зазнобушку, чернобровушку»). Отзвук вампиризма у Есенина: «Пускай ты выпита другим...».

Однополая любовь, кровосмешение, антисемитизм, эпидемия самоубийств.. Фон для вампира весьма подходящий. Но никто не заметил, что к моменту выхода «Дракулы» достижения медиков в области переливания крови перешли ту грань, когда о них узнают все. Первые удачи здесь датируются 1818 (Дж. Бланделл, Великобритания) и 1823 (X. Вольф, Россия) годами; к восьмидесятым годам прошлого века переливания — свершившийся факт, широко распространенное явление. А к 1901 году Янски и Ландштейнер (Австро-Венгрия) уверенно заговорили о проблеме совместимости, фактически о группах крови.

Неаппетитная, но пикантная подробность: мировая война заставила военно- полевых хирургов, испытывающих острейший недостаток в материале для переливаний, сперва робко заговорить о такой возможности, а затем начать переливать живым трупную кровь.

Заметки на полях всемирного вампиризма

В чужедальние эпохи пили брагу из черепа врага. Охотники пили кровь только что убитого зверя, как предписывал ритуал...

В новые времена овеществляется игра ума.

Оставим в стороне слишком очевидные случаи, когда, начитавшись элитарных иносказаний «вампиристов» (на засилье их раз посетовала отечественная критика в лице Н. Ивановой), наивный психопат начинает играть всерьез. Тот же Поланский в свое время пострадал от сатанистов, потеряв жену, кинозвезду Шарон Тейт и друзей, убитых из любви к чистому искусству убийства и сенсации бандой Мейсона. «...Менсон скоро выйдет на свободу, у него истекает тюремный срок, из него делают чуть ли не героя, а я все такой же изгой»,— грустно иронизирует Поланский.

Есть и иные модели соответствия вампирскому сценарию поведения в рутинной повседневности. Первая из них — свара вокруг наследства (архив; коллекция; неизданные труды; посмертный образ великого человека; его квартира, наконец). «Сон мне снится — вот те на: гроб среди квартиры; на мои похорона собрались вампиры...» Трудно отделаться от впечатления, что Высоцкий пророчествовал в аллегорической форме.

Возможны и иные варианты. Постмодернизм был увиден критиком Горски (коллективный псевдоним) в ракурсе вампиризма и каннибализма. Поглотить, заменить собою, любимым, источник вдохновения — обильно цитируемых авторов, их произведения, предыдущие фильмы и суперпопулярных звезд экрана и подиума — вот в чем, если верить Горски, смысл постмодернистской игры в полистилистику. Одним словом, выстрел в Джона Леннона.

Что ж. Еще Аристофан в «Птицах» иронически называет ученика Сократа Херефонта «вампиром», употребляя соответствующий древнегреческий аналог (пер. С. Апта). Кому не случалось «поедать» учителей или коллег?

Вампиризм без отсылок — плагиат. Внелицензионные диски, программы, копии фильмов на миллионы долларов. Это современное. Более отдаленное суровей и строже по жанру. «Отсидент» (-ка), объявленный (-ая) вне закона, видит вдруг изданной свою диссертацию, подписанную именем друга, бывшего коллеги по работе и по партии. «А ты молчи — хуже будет: комнату отберем. Или обратно попасть появилось желание?»

Не менее показательны мемуары пожилых «вампиров от музейного дела», со вкусом повествующих, как они охотились в недоступных для советских граждан Парижах за шедеврами, «дожимая» не мытьем, так катаньем стареющих, слабеющих от лести, ностальгии и голодухи художников-эмигрантов.

Занимательная мифология

Легенды о вампирах как-то слиняли именно туда, когда на исторической арене появились режимы-вампиры, возглавляемые мистиками-некрофилами, порождениями предыдущей культурной ситуации. Парадокса никакого нет: подсознание тоталитарных систем уясняет себе любые неувязки, утечки, нехватки (средств, сил, информации), прибегая к термину «вредительство» и образу лиминального существа. Бесы, крысы, пиявки, змеи... На это место отыскиваются реальные жертвы, даже с избытком. Вампир не нужен. У Булгакова — уже фарс. Самый добродушный вампир в мире — советский вампир. Варенуха раскаивается. Нежить по сравнению с жизнью перестала быть страшной.

Последние новости с фронта

Вампиризм в виртуальном пространстве — сегодня хорошо оплачиваемое занятие. По компьютерным сетям вместе с вирусами снуют способные внуки и внучки Дракулы, их интересуют коды банков, информация о закрытых производствах и институтах. В роли жертвы преимущественно богатые развитые страны. В натурально-географическом пространстве ситуация иная: вампирами воспринимаются американцы и немцы, не знающие, как поддеть, в то время когда Азия и Африка загибаются от голода. Или вот Чечня и остальная РФ в информационной войне все не могут поделить роль вампира: каждая сторона навешивает его на оппонента. Международная жизнь? Высасывание транснациональными компаниями ресурсов, «перекачка мозгов» — все работает на означенную метафору, подпитывая ее в сознании обывателя, и было бы странно, если 6 не нашлись политологи, всерьез начавшие качать из этого мутного колодца.

Но самая горячая точка эмпирии вампирического ренессанса — новейшие технологии продления жизни/красоты и СПИД.

Первое требует комментария. Речь идет о трансплантации органов и тканей, использовании плаценты для омолаживающих средств, доступных пока лишь стареющим кинозвездам да миллиардерам. Клерикалы сравнили подобную деятельность с черной магией, якобы использовавшей кровь новорожденных для приворота. Принцип, однако, туг другой — вампирический. Картинка возможного будущего: избранное общество, для которого биологическое вещество остального человечества — средство для пластического использования в целях поддержания собственных жизненных сил.

СПИД — материя более очевидная. Вирус инфекции, поступающий в кровь. Смерть как следствие контакта с существом особого рода. В наше время место сифилофобии заняла спидофобия. Известна враждебность, доходящая до агрессии, какую запуганные массы испытывают к определенным труппам населения, желая свалить на них мифическую вину за существование «чумы XX века». При десятках миллионах одних только заболевших внимание к теме вампиров представляется очевидным, аудитория обеспечена.

Кинематограф как вампир

Кино отреагировало на конъюнктуру моментально. «Носферату» и прежде было соблазнительно подновлять. Таков фильм Херцога «Носферату, призрак ночи», в главной роли Клаус Кински. Многим памятен «Голод» с Дэвидом Боуи и Катрин Денев. Список можно множить, всех хороших и плохих вампирских фильмов не перечислить, так что ограничимся новинками последних лет. К упомянутым Копполе и Поланскому добавим фильм Джеффе на «Интервью с вампиром» (1994), «Надю» (1995, реж. М. Альмерейда) и «От заката до рассвета» (1996) Родригеса с К. Тарантино в главной роли. Не отстает и шоу-бизнес. Майкл Джексон вольно или невольно давно культивирует имидж, одинаково похожий как на вампира, так и на его жертву, а Милен Фармер, наоборот, сменила имидж хорошей девочки на летающее чудище-вамп в одном из последних клипов 1996 года.

Наконец, кино — самое «пожирающее» искусство и ТВ сбросили маску, бессознательно найдя себя в этом зеркале: монстр, качающий из аудитории чувства, деньги и свободное время.

Точка?

В «избе на курногах», запаснике НИИ-ЧАВО в бессмертной повести братьев Стругацких, помнится, в числе прочего хранился «Правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского» («Понедельник начинается в субботу»). Цитата из Одоевского, которой мы начали статью, имеет продолжение, и в полном виде звучит следующим образом: «История природы есть каталог предметов, которые были и будут. История человечества есть каталог предметов, которые только были и никогда не возвратятся. Первую надобно знать, чтобы составить общую науку предвидения, вторую — для того, чтобы не принять умершее за живое». Добро бы так...

В «Упыре» Толстого содержится еще один, чрезвычайно важный для новейшего времени элемент вампирской технологии понимания бытия: описание модели противоборства двух вампирских кланов, где идет тайная война на уничтожение, причем ни время, ни границы государств не являются препятствием. Именно так и по этим правилам начинает жить мир.

Точка? Вроде бы да. Но вот еще что. Как быть с наличием давно умерших учений, движений, доктрин и идеологем, которые и из могилы продолжают управлять сознанием многих. И здесь едва ли выручит допотопный осиновый кол или пуля из царского гривенника. У вампира определенно есть будущее. Если не будет громко цыкать зубом, конечно. •

МОЗАИКА

На дежурство заступила королевская кобра

Администрация центрального шведского зоопарка в Стокгольме наконец-то подыскала работу для своей королевской кобры - ночным сторожам в террариуме.

Такое разжалование кобры из королевского звания в рядовые вахтеры было вызвано, по заявлению Йонаса Вальдотрема, заведующего аквариумом и террариумом зоопарка, тем, что в последнее время участились случаи ограбления зоопарка: воровали разных экзотических рыбок, черепах и пресмыкающихся. Чтобы этого впредь не происходило, теперь перед закрытием зоопарка в террариум выпускают из клетки огромную, длиной почти пять метров, королевскую кобру, так что она свободно ползает ночью между клетками и садками, всем своим страшным видом подкрепляя грозную надпись у дверей: «Охраняется королевской коброй! Вход запрещен! Опасно!».

Утром кобру загоняют обратно в клетку.

Королевская кобра — грозный страж. Она молниеносно атакует человека, и ее укус вызывает смерть в первые  четверть часа. Надо сказать, что с тех пор, как она приступила к своим обязанностям, ни одного случая ограбления в шведском зоопарке не отмечалось.

Посол дружбы — филателия

Дружат два человека. Дружат давно. Они ходят друг к другу в гости, обмениваются подарками. А как могут выразить чувства дружбы две страны?

Недавно исполнилось 20 лет дружественных дипломатических отношений между Китаем и Таиландом. В честь этого юбилея почтовая служба Китая выпустила сцепку из двух марок «Редкие животные», на которых изображены обитающие как в Китае, так и в Таиланде азиатские слоны. Почему именно они? В обеих странах слон — символ счастья и благополучия. На правой марке — пришедшие на водопой слоны Китая, на левой — Таиланда, а перфорация символизирует государственную границу.

На двух отдельных марках в честь дружбы Китая и Австралии изображены большая панда (бамбуковый медведь) и симпатичный коала. Оба животных очень редкие и ценные. Панда обитает только в Китае, а коала — только в Австралии. Оба зверя являются символами своих стран.

Вот это украшение!

Что там серьга у мужчины в ухе! Старо как мир. Перед вами — церемониальное носовое украшение кочевника из племени туркана (Кения). И не просто украшение, а со смыслом. Оно является знаком богатства. Правда, молодые кочевники уже не спешат вдевать в нос подобные подвески. То ли стесняются носить этот символ, то ли нет богатства, то ли носить тяжеловато? В общем, погибает традиция.

РУССКАЯ ИСТОРИЯ В ДНЕВНИКАХ И ПИСЬМАХ

Юлия Кудрина

Так тяжело, что, кажется, нельзя больше терпеть...

Восемьдесят лет назад в России произошли события, круто изменившие ее историю. Поражение в первой мировой войне, массовые недовольства, Февральская революция, отречение императора Николая II и, наконец, Октябрь, приведший к власти большевиков, ввергли страну в гражданскую войну, а затем — в красный террор, который длился, в сущности, все годы советской власти вплоть до смерти Сталина.

К событиям восьмидесятилетней давности приковано внимание историков все эти восемьдесят лет. Они пытаются доискаться причин и корней происшедшей катастрофы. Важнейшим источником в этой работе всегда были и будут воспоминания и записи очевидцев событий. Недавно благодаря огромным усилиям историка Юлии Викторовны Кудриной, прочитавшей и переведшей с датского письма Марии Федоровны, вдовствующей императрицы (вдовы Александра III), матери Николая II, нам стал доступен взгляд на эти события из царского дома, с позиций «вражеского лагеря» •

Взгляд тем более интересный, поскольку принадлежит женщине незаурядного ума и прекрасно осведомленной о жизни властвующей элиты. Отрывки из книги Ю. В. Кудриной, готовящейся к печати, публикуются впервые.

В течение долгого времени имя русской императрицы Марии Федоровны Романовой, урожденной датской принцессы Дагмар, было предано забвению. Идеологические рамки не позволяли историкам объективно подойти к оценке жизни и деятельности представителей царской семьи, в том числе и Марии Федоровны, а закрытость архивов вообще лишала их возможности знакомства с царскими документами.

Лишь в последние годы можно было заняться изучением романовского фонда, в котором огромную ценность представлял и личный архив императрицы Марии Федоровны. А она была одной из самых примечательных фигур российского императорского дома. Граф С. Ю. Витте выделял два главных качества Марии Федоровны — ум и дипломатические способности, а по словам Феликса Юсупова, обаяние ее удивительной личности оказывало магическое воздействие на всех, кто ее знал.

В архиве императрицы, огромном, очень разнообразном,— масса документов: от донесений на ее имя губернаторов, записок по внешней и внутренней политике России до материалов, отражающих придворную жизнь, и личных писем.

Но, конечно, наибольший интерес представляют личные письма и дневниковые записи Марии Федоровны — ее памятные книжки, которые она вела регулярно на протяжении всего пятидесятидвухлетнего пребывания в России. Они написаны по-датски, это быта еще одна причина, почему до сих пор они не введены в научный оборот. Значительна и сохранившаяся переписка с ее мужем, императором Александром III, с сыном, императором Николаем II, а также с великими князьями и княжнами.

Архивное наследство русской императрицы не Исчерпывается российскими архивами. Значительная и наиболее интересная часть материалов, связанных с последним периодом ее жизни в Дании (1919—1928), хранится в Архиве Датского королевского дома в Копенгагене и в Государственном архиве Дании (фонды Архива Министерства иностранных дел). Автор статьи был удостоен чести получить от королевы Дании Маргрете II разрешения работать с документами Архива Датского королевского дома.

Во время работы в Государственном архиве Дании были обнаружены документы из фондов датского Министерства иностранных дел, ранее не известные ни датскому, ни тем более российскому читателю. Они свидетельствуют о попытках членов датской королевской семьи после Февральской революции в России оказать помощь своим российским родственникам и организовать их отъезд в Данию. Их я тоже использую в этой публикации.

Первая мировая война застала Марию Федоровну в Дании, но она тут же вернулась в Россию.

После возвращения домой она некоторое время жила в Елагине (позднее переехала в Киев), откуда писала 7 сентября 1914 года великому князю Николаю Михайловичу: «Труднее и тяжелее жить здесь, так далеко от всего, когда всем сердцем и душой хотелось бы быть там. Такая тоска и такое постоянное мучение знать, что везде бьются из последних сил, и ожидать и узнавать результаты. Ужасно думать, что это только начало...»

Ее давняя антинемецкая настроенность выливалась в открытый негодующий протест «против варваров», которые, как она надеялась, «в конце концов будут наказаны».

С начала 1915 года вдовствующая императрица переезжает в Киев, где активно занимается попечительской деятельностью по линии Российского Красного Креста, во главе которого она стояла с 1880 года. Кроме этого, она поддерживала Датский Красный Крест (ДКК) и его деятельность в России. А фонд этот делал немало. В годы войны многие датские офицеры, врачи и другие лица работали здесь в качестве добровольцев. Особое Отделение Б. при ДКК решало целый комплекс вопросов, в частности инспекцию лагерей военнопленных на всей территории Российской империи, оказывало посредничество в доставке корреспонденции, раздаче продуктов питания и лекарств.

В попечительских ведомствах императрицы находились приюты для обездоленных и бездомных детей, которые были также под ее присмотром. В 1916 году в связи с пятидесятилетием со дня вступления императрицы Марии Федеровны в руководство Ведомства учреждений императрицы Марии Киевская городская дума ходатайствовала «о присвоении учреждаемым стипендиям, учебным заведениям и новой больнице имени Марии Федоровны».

В один из октябрьских дней 1916 года царь вместе с сыном приехал в Киев. Это был последний визит Николая в материнский дом и последнее ее свидание с любимым внуком.

Тимофей Ксенофонтович Ящик, лейб- казах, находившийся при Марии Федоровне все последние годы ее жизни в России, а затем в Дании, позже вспоминал, что при прощании с сыном и внуком императрица выглядела подавленной, но пыталась скрыть это и быть общительной и даже веселой. «Разговор,— отмечал Т. К. Ящик,— который состоялся в тот вечер между ней и царем, был чрезвычайно серьезным». Он был таким же серьезным, как и во время конфликта, разразившегося между царем и министрами в 1915, когда после падения Варшавы Николай решил стать во главе армии; Мария Федоровна в саду Елагинского дворца в Петрограде около двух часов уговаривала его отказаться от своего решения. Как вспоминала фрейлина ее величества А. А. Вырубова, «государь передавал, что разговор с матерью был еще тяжелее, чем с министрами, и что они расстались, не поняв друг друга». Они часто не понимали друг друга, хотя очень сильно друг друга любили и тем сильнее страдали от этого непонимания.

• Роскилле. Дания. Усыпальница датских королей

• Король Кристиан IX и королева Луиза на своей золотой свадьбе. 1892 год

Николай II не был подготовлен к вступлению на престол. Когда умер Александр III, ему было двадцать шесть лет. «Да он ведь совсем мальчик, у него совсем детские суждения. Как же он может быть председателем Комитета!» — говорил Александр III Витте, когда тот в 1892 году предложил ему назначить Николая II председателем Финансового комитета.

Великий князь Александр Михайлович, описывая разговор с Николаем II в дни кончины его отца, отмечал: «Каждый в толпе присутствовавших... родственников, врачей, придворных и прислуги, собравшихся вокруг его (Александра III.— Ю. К.) бездыханного тела, сознавал, что наша страна потеряла в лице государя ту опору, которая препятствовала России свалиться в пропасть. Никто не понимал этого лучше самого Ники. В эту минуту в первый и последний раз в моей жизни я увидел слезы на его голубых глазах...» «Что будет теперь с Россией,— патетически воскликнул он.— Я еще не подготовлен быть царем. Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами...»

• Мария Федоровна с сестрой Александрой, королевой Англии.

Санкт-Петербург

После ухода из жизни мужа и вступления на престол сына для Марии Федоровны начался новый период жизни. Умная, властная женщина, обладавшая глубокой политической интуицией, она многому научилась у Александра III. Мария Федоровна хорошо понимала, что ее сын не сможет заменить на троне своего отца. Отсюда ее постоянное стремление направить сына в его делах, уберечь от чужого вредного влияния, окружить нужными людьми.

В первые годы царствования Николая II мать оказывала на него большое влияние. «Спросите матушку», «Я спрошу матушку», «Надо спросить маман» — так отвечал Николай II по поводу каждого более или менее серьезного вопроса, который ему нужно было решить.

Многие документы, в том числе письма Николая II, свидетельствуют об этом. Так, 7 декабря 1896 года, обращаясь к своему деду Кристиану IX с просьбой «отпустить» российского посла в Дании графа Муравьева в Санкт-Петербург, Николай II писал: «Я спросил маман, и она не имеет ничего против этого» [¹ Nikolaj II — Kong. Christian IX — Zarskoe Selo, December 7.1896. Kobenhavn, Arkiv’s Kongelige Bibliotek.]. Заведующий канцелярией Министерства императорского двора графа И. И. Воронцова-Дашкова В. С. Кривенко писал: «В новое царствование после обычных докладов императору граф И. И. Воронцов-Дашков возвращался домой не в духе... Решения по некоторым делам стали откладываться под предлогом: «Надо спросить маман»...»

В эти годы в России существовали как бы два двора: двор вдовствующей императрицы Марии Федоровны и меньший — Александры Федоровны, жены Николая II. Мария Федоровна неохотно уступала свое место молодой императрице. «В сущности,— писала фрейлина императорского двора Анна Вырубова,— она (Мария Федоровна.— Ю. К.) так никогда и не сошла со сцены, продолжая занимать первое место во всех торжественных случаях». На официальных приемах Николай II вел под руку свою мать, Алекс шла сзади с одним из великих князей. «Императрица Мария Федоровна,— пишет в своих воспоминаниях В. И. Гурко [2 Гурко (Ромейко-Гурко) Василий Иосифович, генерал-лейтенант, командующий 5-Й армией и и. д. начальника штаба верховного главнокомандующего (1914—1916).],— обладала чарующей приветливостью и умением сказать каждому ласковое слово... Во время приемов она знала, о чем говорить с представлявшимся ей, знала, что интересует каждого ее собеседника, положение и родство которого ей были неизменно известны. В результате получалось впечатление, что императрица сама интересуется лицом, ей представлявшимся, или хотя бы его близкими».

Мария Федоровна была прекрасной матерью и бабушкой. Она горячо любила и ценила всех своих детей и внуков. Те отвечали ей взаимностью. По воспоминаниям Анны Вырубовой, «государь сиял от радости, когда приезжала его мать. Как-то мы играли в теннис.., когда он увидел приближавшуюся из леса стройную фигурку в белом. «Теперь играйте вы, моя мать идет!» — крикнул мне государь...»

Влияние вдовствующей императрицы, жившей после смерти мужа в Аничковом дворце в Петербурге, было, однако, недолгим. Главной причиной этого была неприязнь, возникшая между ней и Александрой Федоровной. «Болезненный мистицизм молодой государыни не мог согласовываться с прямой и уравновешенной натурой императрицы Марии»,— писал после революции князь Феликс Юсупов [3 Князь Феликс Юсупов. Перед изгнанием. 1887— 1919. М: АО Московский центр искусств, 1993.]. Александра Федоровна ревниво относилась к той популярности, которой пользовалась ее свекровь.

Вскоре после вступления Николая II на престол Мария Федоровна в своих письмах к родственникам к имени Ники все чаще стала прибавлять слова «Stakkels» (в переводе с датского — «бедный», «бедняга»). Что вкладывала мать в это определение, было понятно лишь ей одной, но создается впечатление, что она уже тогда хорошо понимала, что груз управления государством не по плечу ее сыну. Он же, император России, хозяин шестой части Земли, свои письма к матери часто заканчивал словами: «Ты молишься о твоем бедном Ники, Христос с тобой»-

Позже Мария Федоровна постоянно сетовала на то, что государя окружали люди, которые не были преданы ни ему, ни государству. «Бедный мой сын, как мало у него удачи в людях...; у моего бедного сына так мало людей, которым он верит...»

Когда в 1902 году Николай внезапно заболел и встал вопрос о возможной передаче власти великому князю Михайлу Александровичу, состоялась беседа вдовствующей императрицы и С. Ю. Витте. В своих воспоминаниях он приводит ее содержание: «Вы хотите сказать, что государь не имеет характера императора? — Это верно,— отвечает Мария Федоровна,— но ведь в случае чего его должен заменить Миша, а он имеет еще меньше воли и характера» [⁴ Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 1 Издательство «Мысль»].

Обладая, как отмечали современники, политическим чутьем и интуицией, Мария Федоровна пыталась воздействовать на Николая в вопросах назначения на ответственные государственные посты того или иного политического деятеля. Когда в 1903 году благодаря усилиям В. К. Плеве [5 Плеве Вячеслав Константинович (1846—1904), министр внутренних дел (1902—1904).] и его единомышленников была подготовлена отставка с поста министра финансов С. Ю. Витте (составлен указ и назначена дата — I января 1903 года), только благодаря вмешательству Марии Федоровны и великого князя Михаила Александровича Николай II отменил свое решение [6 Витте С. Ю Воспоминания, см. Дневник А. И. Куропаткина — Красный Архив, 1922. Т. 2.].

Мария Федоровна поддерживала Витте и его политику и накануне конфликта с Японией пыталась повлиять на сына в нужном направлении. Витте по этому поводу писал: «Его величество вполне ее (Марию Федоровну — Ю. К.) успокоил, заявив, что он войны не хочет*.

После убийства в 1904 году В. К. Плеве Мария Федоровна активно поддержала на этот пост кандидатуру либерального политика П. Д. Святополк- Мирского [⁷ Об этом довольно подробно писала в своих дневниках Е. А. Святополк-Мирская — жена П. Д. Святополк-Мирского (Дневник Е. А. Свято полк-Мирской И «Исторические записки», 1965, № 77.)]. Она даже пригрозила сыну, что если он не пойдет на уступки, то она «уедет в Данию, и пусть вам без меня сворачивают голову» [8 См. Шацилло К. Ф. Русский либерализм накануне революции, 1905—1907. М.: «Наука», 1985 год.].

Задолго до событий 1905 года Мария Федоровна, родившаяся и выросшая в эпоху скандинавского патриотизма, неоднократно обращала внимание Николая II на характер развития политической ситуации в Финляндии. Об этом свидетельствовало ее страстное письмо от 19 октября 1902 года, в котором, выступая с резкой критикой политики генерал-губернатора Н. И. Бобрикова [9 Бобриков Н. И. (1839—1904) — генерал-адъютант, генерал-губернатор Финляндии с 1898 года.], она просила Николая II о его незамедлительной отставке. В письме, в частности, говорилось: «...Все то, что здесь уже сделано и делается теперь, покоится на лжи и обмане и ведет прямо к революции... Ради Бога попытайся остановить деяния Бобрикова. Я вижу только один выход: ты должен немедленно отозвать его обратно — все население ненавидит его и не может даже слушать его имени. Я убеждена, что это лучший выход из создавшегося положения».

Однако ее сын не счел нужным прислушаться к советам матери. Его ответ вновь демонстрирует отсутствие у него интуиции и удивительную слабость характера: «...Пожалуйста, не сердись на меня, а только пожалей и представь невидимой руке Господа направлять мой тяжелый земной путь!..»

Россия была накануне революции, и Мария Федоровна, через которую, по словам П. Н. Милюкова, «просачивались кое-какие либеральные воздействия Фреденсборга», хорошо понимала необходимость государственных преобразований.

Когда в 1910 году после принятия Думой законопроект П. А. Столыпина о введении земств в губерниях Севера и Юго-Западном крае был провален в Государственном совете (благодаря действиям П. Н. Дурново и В. Ф. Трепова [¹⁰ Дурново Петр Николаевич (1843—1915), товарищ министра (1900—1905) и министр (1906) внутренних дел. Трепов Владимир Федорович (1860— 1918), член Государственного совета (1908—1911).]), после чего Столыпин обратился к государю с прошением об отставке, Мария Федоровна попыталась вмешаться в ситуацию и защитить Столыпина.

Чтобы лучше понять ситуацию, сложившуюсяв Государственном совете, императрица пригласила к себе на беседу В. Н. Коковцева. «Ее рассуждения,— пишет он в своих воспоминаниях,— поразили меня своей ясностью, и даже я не ожидал, что она так быстро схватит сущность создавшегося положения. Она начала с того, что в самых резких выражениях отозвалась о шагах, предпринятых Дурново и Треповым. Эпитеты «недостойный», «отвратительный», «недопустимый» чередовались в ее словах, и она даже сказала: «Могу я себе представить, что произошло бы, если бы они посмели обратиться с такими их взглядами к императору Александру III. Что произошло бы с ними, я хорошо знаю, как и то, что Столыпину не пришлось бы просить о наложении на них взысканий. Император сам показал бы им дверь, в которую они не вошли бы во второй раз» [¹¹ Коковцев В. и Из моего прошлого. Воспоминания 1903—1919. Кн. 1— М-. 1992.].

Пытаясь объяснить действия своего сына, Мария Федоровна сказала: «К сожалению, мой сын слишком добр и мягок и не умеет поставить людей на место, а это было так просто в настоящем случае». И далее: «Те, которые говорят, что они любят государя и Россию, на самом деле губят и его, и родину. Это просто ужасно».

По свидетельству В. Н. Коковцева, во время встречи, состоявшейся уже после его отставки с поста председателя Совета министров в январе 1914, Мария Федоровна была настроена очень пессимистически. После долгого молчания она сказала: «Я знаю, что вы честный человек и не хотите зла моему сыну. Вы поймете также и меня, насколько я страшусь за будущее и какие мрачные мысли владеют мной. Моя невестка не любит меня и все думает, что у меня какое-то ревнивое отношение к моей власти. Она не понимает, что у меня одно желание — чтобы мой сын был счастлив, а я вижу, что мы идем верными шагами к какой-то катастрофе и что государь слушает только льстецов и не видит, что под его ногами нарастает что-то такое, чего он еще не подозревает, а я сама скорее чувствую это инстинктом, но не умею ясно представить себе, что именно ждет нас. Отчего вы не решитесь теперь, когда вы свободны, сказать государю прямо все, что вы думаете и предостеречь его, если только это не поздно».

И вот свидание. Предчувствия матери ужасны, хотя она и старается их скрыть. Марии Федоровне было в то время уже около 70, ее мучили желудочные недомогания, по она не разрешала себе поддаваться болезни и всегда держалась необыкновенно прямо. Современников поражала удивительная стройность ее фигуры.

Вдовствующая императрица была популярна в Киеве. Каждый день она «прогуливалась в открытом экипаже, весело отвечая на приветствия прохожих, но неотвязные думы о сыне Николае, о невестке и о несчастном внуке Алексее не оставляли ее».

Современники отмечали, что Мария Федоровна близко к сердцу принимала «историю» с Распутиным. Императрица- мать неоднократно в письмах к сыну умоляла его отослать Распутина, указывая на его нравственную низость, а также умоляла запретить царице вмешиваться в государственные дела. Император не скрывал этих советов матери от жены Александры Феде ровны, и отношения царственных особ становились все более натянутыми.

Во время беседы с председателем Совета министров В. Н. Коковцевым, состоявшейся после того, как вопрос о принятии карательных мер против печати (в связи с откликами в прессе на слухи о Распутине) стал широко обсуждаться в Думе, Мария Федоровна «горько плакала», обещала поговорить с государем и закончила беседу такими словами: «...Несчастная моя невестка не понимает, что она губит и династию, и себя. Она искренне верит в святость какого-то проходимца, и все мы бессильны отвратить несчастье».

После убийства Распутина Мария Федоровна просила сына не возбуждать следствия против убийц этого гения зла. В ответной телеграмме Николай II обещал это матери. Действительно, великий князь Дмитрий Павлович и князь Ф. Юсупов были сосланы в свои имения без всякого суда и следствия.

Между тем развитие событий в Петербурге в январе-феврале 1917 года вызывало открытое беспокойство всех членов императорской семьи. Великий князь Николай Михайлович в письме к Николаю II в ноябре 1916 пытался раскрыть ему глаза на происходящее. «Я долго колебался,— писал он,— открыть всю истину, но после того как твоя матушка и твои обе сестры меня убедили это сделать, я решился». Вскоре Николаю Михайловичу было предложено покинуть Санкт-Петербург.

14 февраля 1917 года Феликс Юсупов писал великому князю Николаю Михайловичу: «Как не хотят понять, что если не сделают то, что нужно, свыше, то это будет сделано снизу, сколько прольется невинной крови...». Он предлагал, «если еще не поздно», принять решительные меры. Воспользовавшись отъездом императора в Ставку, с помощью императрицы Марии Федоровны «с людьми, которые ей могут помочь и поддержать, отправиться в Петербург и вместе с Алексеевым [12 Алексеев Михаил Васильевич (1857—1918) — генерал, начальник штаба Юго-Западного фронта (1914—1915), командующий Северо-Западным фронтом (1915), Верховный Главнокомандующий (1917).] и Гурко арестовать Протопопова [13 Протопопов Александр Дмитриевич (1866— 1918) — депутат III и IV Думы, товарищ председателя IV Думы, министр внутренних дел (1916— 1917).] и Щегловатого [¹⁴ Щегловатый Иван Григорьевич (1861—1918) — министр юстиции (1906—1916), председатель Государственного совета (1917).], ... «отправить в Ливадию Александру Федоровну и Анну Вырубову». «Только такая мера,— по мнению Ф. Юсупова,— могла, возможно, спасти положение [¹⁵ ГАРФ. Фонд. 670, on. 1. Д. 178, № 1—3 об.].

Известие о том, что Николай II 2 марта 1917 года подписал отрешение от престола, по словам великой княгини Ольги Александровны (сестры Николая II), «поразило нас как гром среди ясного неба. Мы все были парализованы. Моя мать была вне себя и я всю ночь провела у нее. На следующий лень она поехала в Могилев» [16 Vorres Jan Den sidste storfyrslinde Kbhvn, 1965, s. 118-121.].

В Ставке, куда Мария Федоровна прибыла вместе со своим шурином — великим князем Александром Михайловичем,— она в последний раз встретилась со своим сыном. В чудом сохранившейся памятной книжке за 1917 год ею сделаны краткие записи о пребывании в Могилеве и последних встречах и беседах с сыном [¹⁷ Во время обыска в Крыму у Марии Федоровны были конфискованы все дневниковые записи и письма. ГА РФ, ф. 642, on. 1, д. 1297, л. 134.]:

3/16 марта 1917 — «...Сандро (Александр Михайлович— Ю. К.) пришел в 9¼ и сообщил ужасные подробости об отречении Ники. Все безнадежно плохо... Сандро предложил поехать к нему, и я сразу согласилась...».

4/17 марта 1917 — «...В 12 часов прибыли в Ставку в страшную стужу и ураган. Дорогой Ники встретил меня на станции... Горестное свидание! Он открыл мне свое кровоточащее сердце, оба плакали...»

«Бедный Ники рассказал обо всех трагических событиях, случившихся за два дня. Сначала пришла телеграмма от Родзянко, в которой говорилось, что он должен взять все с Думой в свои руки, чтобы поддержать порядок и остановить революцию; затем — чтобы спасти страну — предложил образовать новое правительство и... отречься от престола в пользу своего сына (невероятно!). Но Ники, естественно, не мог расстаться со своим сыном и передал трон Мише! Все генералы телеграфировали ему и советовали то же самое, и он... подписал манифест. Ники был неслыханно спокоен и величествен в этом ужасно унизительном положении... » [¹⁸ ГАРФ. Романова Мария Федоровна. Ф. 642. On. 1, ед. хр. 42 Памятная книжка имп. Марии Федоровны 1917. (Пер. с дат. яз.) 3—8 марта 1917. Л. 32—40. См. также Дневник Николая Романова, 1917 — «Красный Архив», 1927. Т. 20.]

5/18 марта: «...Была в церкви, где встретилась с моим Ники, молилась сначала за Россию, затем за него, за меня, за всю семью... В 11 часов служба окончилась.

К завтраку приехал Александр [¹⁹ Принц Ольденбургский Александр Петрович, генерал от инфантерин, отец первого мужа Ольги Александровны.] и просил меня, чтобы Ники уехал. Я спросила куда — за границу?! То же самое советовал Фредерикс [20 Фредерикс Владимир Борисович, барон, граф, министр императорского двора.]. Ники сказал мне, что ему тоже советуют уехать как можно скорее, но он думает, что нужно дождаться ответа из Петербурга: безопасно ли там. Возможно, ответ придет завтра.

Он был невероятно спокоен...».

6/19 марта: «...позор перед союзниками. Мы не только не оказываем влияния на ход войны, но и все потеряли...».

• Слева — 47-летняя Мария Федоровна,

справа — Александра Федоровна в 22 года. Санкт-Петербург 

• Семейный съезд в Дании в 1892 году у принца Георга. Слева стоят: принцесса Мауд, кронпринцесса Виктория Шведская, принц Карл (позже — Хокон VII), Кристиан IX, Георг I, Николай II, царь Александр III, Фредерик VIII, принц Ханс, принцесса Луиза, кронпринц Густав V, шведская принцесса Мария, принцесса Мария Греческая, принц Вольдемар. Сидят: принцесса Александра, королева Луиза, принцесса Дагмар и ее младший сын Михаил.

Сидят на траве: принц Андрес Греческий и дети Фредерика VIII — Тюра, Ингеборг и Харольд.

Принц Георг — за спиной царя Александра III.

7/20 марта: «...Приехал Александр, чтобы убедить Ники ехать сразу дальше. Легко сказать, со всеми больными детьми!

Все ужасно! Да поможет Бог! Ники приехал в середине дня с Лейхтенбергским [²¹ Лейхтенбергский Александр Георгиевич — флигель-адъютант.]. Я передала ему, что Александр и Вильямс [²² Вильямс Джон — английский военный агент в Ставке.] советуют ему не задерживаться в Царском Селе. Прибыл Нилов [²³ Нилов Константин Дмитриевич — адмирал, флаг-капитан его императорского величества.] и сказал, что Ники может завтра ехать...»

8/12 марта: «...один из самых горестных дней моей жизни, когда я рассталась с моим любимым Ники!..»

По возвращении в Киев Мария Федоровна, вспоминает дочь Ольга Александровна, была неузнаваема. «Я никогда не видела мать в таком состоянии. Сначала она молча сидела, затем начинала ходить туда-сюда, и я видела, что она больше выведена из себя, нежели несчастна. Казалось, она не понимала, что случилось, но винила во всем А1ех» (Александру Федоровну, жену Николая II.- Ю. К.) [²⁴ Vorres, Jan Den sidste storfyrsiinde. Kbhvn, 1965, s. 120-121.].

Несмотря на уговоры ближайших родственников, Мария Федоровна не хотела покидать Киев и переезжать в Крым, мотивируя свой отказ тем, что желает быть ближе к своему сыну. Она продолжала посещать госпиталь, к большому беспокойству окружающих [25 Великий князь Александр Михайлович. Книга воспоминаний, стр. 218; князь Феликс Юсупов. Перед изгнанием. 1887—1919, с. 190.]. Только поеле того как в один из дней, когда, подъехав к зданию госпиталя, она увидела закрытыми госпитальные ворота, а главный врач, ссылаясь на мнение медперсонала, прямо заявил, что ее присутствие является нежелательным, вдовствующая императрица дала свое согласие на отъезд из Киева [26 Jaschik Т. К. Еп livkosaks erindringer Kbhvn, 1968.]. К этому времени Киевский местный совет издал приказ о необходимости всем членам бывшей императорской семьи покинуть Киев.

В мае 1917 года Мария Федоровна с дочерьми Ксенией и Ольгой и их мужьями, великим князем Александром Михаиловичем и полковником Н. А. Куликовским, переехали в Крым. Здесь они пробыли в течение двух с половиной лет, до апреля 1919 года. Сначала в Ай-Тодоре, затем в Дюльбере и Харакасе. Пребывание в Крыму было для нее практически домашним арестом, полным постоянных лишений и унижений.

«...Мы фактически арестованы,— писала ее дочь Ксения в июньские дни 1917 года великому князю Николаю Михайловичу,— и находимся в руках Комитета, которому правительство нас так мило подарило».

• Александр ///

• Царская семья в Ливадии, в Крыму в 1893 Стоят: 25-летний Николай II, 22-летний Георгий (умер месть лет спустя от туберкулеза) и 18-летняя Ксения. Между Марией Федоровной и Александром III — 14-летний Михаил и II-летняя Ольга.

Российские архивы сохранили письмо, написанное Марией Федоровной брагу Вальдемару в роковые для всей императорской семьи дни, в мае 1917. «Как только не разорвется сердце,— писала она,— от такого количества горя и отчаяния».

Анализируя события января—марта 1917 года, она писала: «...Можно ли было предвидеть такую ужасную катастрофу! Как, оказывается, сильно были возбуждены умы! Как долго играли с огнем!..

Одна ошибка следовала за другой, почти каждую неделю смена министерства и наконец это ужасное назначение Протопопова, который оказался настоящим подлецом и предателем, хотя пытался выдать себя за прекрасного и преданного друга» [27 А. Д. Протопопов — последний министр внутренних дел Росии, был самым доверенным лицом царской семьи. По словам министра иностранных дел первого состава Временного правительства П. Н. Милюкова, Протопопов сыграл «роль могильщика царского режима». В феврале 1917 он предпринял попытку вооруженного подавления революции (см. Милюков П. Н. Воспоминания. Том второй. М-, 1990. С. 199).].

Мария Федоровна отвергла мысль об отъезде из России («Аснер пишет, что я как будто просила о разрешении уехать, я и не думаю делать это...») [28 ГАРФ. Фонд 642, on. I., ед. хр. 615. Мария Федоровна — Вальдемару 4 мая 1917, Ай-Тодор. (Пер. с дат. яз.).], она надеялась на встречу со своими дорогими близкими.

Вместе с ней в Крыму находились некоторые члены бывшей императорской семьи и люди, близкие к ним: великий князь Александр Михайлович с семьей, бывший верховный главнокомандующий Николай Николаевич, князь Феликс Юсупов с женой Ириной (внучкой императрицы), графиня 3. Менгден, С. Д. Евреинова, Н. Ф. Фогель, князь Г. Д. Шервашидзе и князь Долгорукий и другие. В апреле 1918 года Ялтинский совет постановил расстрелять Романовых, между тем как Севастопольский совет не хотел их казнить без суда и, по крайней мере, без приказа лично от Ленина. В апреле 1918 года в Ялту приезжала специальная следственная комиссия. По указанию Петроградского совета были произведены обыски, в частности, личного имущества Марии Федоровны. Были изъяты ее дневниковые записи и письма Николая из Тобольска. Матросы забрали также Библию, которую она привезла в Россию из Дании, не тронув, по счастливой случайности, семейную шкатулку с драгоценностями.

Почему Мария Федоровна не покинула Россию сразу после революции? Как ее решение остаться повлияло на судьбу ее детей? Не привело ли оно к роковому исходу для многих членов императорской семьи и в первую очередь для ее сына и его близких? В мае 1917 года она задавала себе только один вопрос: «Что же в конце концов произойдет с нашим несчастным, бедным Ники?..»

Находившиеся с Марией Федоровной родственники и близкие ей люди удивлялись, с каким мужеством держалась она. Князь Г. Д. Шервашидзе в письме к великому князю Николаю Михайловичу отмечал: «Ее Величество приводит нас в восторг тем достоинством, с которым себя держит. Ни одной жалобы на стеснительное, не снившееся ей положение, в каком она пребывает, спокойное и приветливое выражение, одним словом, такая, какою всегда была... Такое ее повеление немало подымает и наше расположение духа и помогает нам легче переносить тягости заключения и царящее уныние» [29 ГАРФ. Великий князь Николай Михайлович. Ф. 670, on. I. Д. 431, л. 15—18. Князь Г. Д. Шервашидзе — вел. кн- Николаи» Михайловичу, 20 ноября 1917, Ай-Тодор.].

В российских архивах сохранилось одно из писем, написанных Марией Федоровной Николаю 11 осенью 1917 года.

«Дорогой мой милый Ники! — писала мать сыну в Тобольск в ноябре 1917 года.— Только что получила твое дорогое письмо от 27 октября, которое меня страшно обрадовало. Не нахожу слов тебе достаточно это выразить и от души благодарю тебя, милый. Ты знаешь, что мои мысли и молитвы никогда тебя не покидают — день и ночь о Вас думаю и иногда так тяжело, что кажется, нельзя больше терпеть, но Бог милостив...

Живем мы очень тихо и скромно... Мы всегда голодны. Продукты так трудно достать, особенно белый хлеб и масло нам очень недостает, но иногда добрые люди нам помогают...» [30 ГАРФ. Фонд Имератора Николая II 601. On. 1. Ед. хр. 1297. Мария Федоровна — Николаю II, 21 ноября 1917, Ай-Тодор, л. 131.]

Датский королевский дом и правительство (о чем свидетельствуют документы из Государственного архива Дании, которые только сейчас входят в научный оборот) с осени 1917 предпринимали попытки по спасению жизни Марии Федоровны и ее ближайшего окружения. В шифрованной телеграмме от 10 сентября 1917 года в адрес датского посольства в Петрограде говорилось, что правительство Дании дало свое согласие на приезд вдовствующей императрицы. В телеграмме также указывалось на необходимость выяснения возможной даты приезда и подготовки этой акции в условиях строгой секретности.

Аналогичные попытки по спасению жизни членов дома Романовых предпринимались со стороны испанской королевской семьи. В октябре 1917 года король Альфонс XIII и испанское правительство пытались добиться взаимопонимания в Лондоне для подписания соответствующего соглашения с Временным правительством для организации выезда царя и его семьи через Финляндию и Швецию: С этой целью испанский король лично обращался к королю Англии Георгу V, племяннику Марии Федоровны, а также к королевским особам Швеции и Норвегии, однако обращение успеха не имело.

Шифрованные телеграммы датского посла в Петрограде Харальда Скавениуса весной 1918 года с информацией о положении членов императорской семьи шли в Копенгаген одна за другой. 12 марта 1918 посол сообщал, что жизнь членов императорской семьи, находящихся в Крыму «под надзором матросских и солдатских банд», в опасности. «Вдовствующая императрица, ее две дочери и зятья находятся в ужасающих условиях без денег, испытывая большие лишения... Великий князь Михаил арестован и переведен в одиночку в Пермь. Обращение плохое... Его жизнь в опасности. По последним сообщениям из Тобольска, караульная служба настроена очень враждебно. Никто не может сказать, какая судьба ждет Императора, императрицу и их детей».

3 апреля 1918 он вновь писал о полном безденежье и недостатке продуктов питания в Крыму. Согласно его донесению, датское посольство в Петрограде предпринимало попытки по переправке через границу в Данию сына арестованного в Перми великого князя Михаила Александровича, скрывавшегося с гувернанткой в посольстве. Скавениус сообщал также, что «...из Тобольска приходят плохие новости- Условия становятся все хуже. Безденежье полное».

В мае 1918 года в результате оккупации Крыма германскими войсками вдовствующая императрица перешла под «немецкий контроль». Во время встречи с немецким офицером она заявила о своем желании покинуть Россию и вернуться в Данию.

• 1915 год. Ольга — сестра милосердия Красного Креста.

• Николай II в госпитале. Киев. Декабрь 1916 года.

15 мая 1918 года датский посол в Берлине граф Мольтке сообщил в Копенгаген, что немецкая сторона считает нежелательным выезд Марии Федоровны из России. Он также писал, что посол России в Берлине Адольф Иоффе от имени советского правительства потребовал, чтобы все без исключения члены царской семьи остались в России во имя спасения их жизней.

Вскоре после этого Харальд Скавениус по собственной инициативе предпринял некоторые действия по облегчению положения родственников царя. После тщетных попыток получить аудиенцию у Ленина он направил представителя Красного Креста, датского врача Карла Кребса к Марии Федоровне, чтобы помочь ей с продуктами питания. Кребс, хорошо владеющий русским языком, в годы войны объездил всю Россию, помогая военнопленным в распределении продуктов питания и доставляя вакцину в лагеря для военнопленных. Накануне отъезда в Крым Кребс посетил Л. Троцкого, чтобы получить у него разрешение на сопровождение императрицы в случае ее отъезда из России, а также на доставку ей продуктов питания. По воспоминаниям Кребса, весь первый день он напрасно прождал приема у Троцкого. На следующий день он, наконец, был принят. «Мария Федоровна является для нас старой реакционной дамой, и судьба ее для нас безразлична»,— заявил ему Л. Троцкий. «Но для нас она остается датской принцессой, и этот факт означает многое в отношениях Дании и России»,— ответил ему К. Кребс. Троцкий захлопнул дверь перед носом Кребса.

Попытки по спасению жизни членов царской семьи со стороны датского королевского дома стали более активными летом 1918 года. 16 апреля 1918 король Кристиан X и принц Вальдемар в телеграмме в посольство Дании в Петрограде настаивали на скорейшей организации отъезда из России Марии Федоровны и других членов дома Романовых. Путь через Россию рассматривался ими как опасный. Рекомендовался маршрут пароходом из Ялты в Констанцу. Для подготовки отъезда королевская семья выделила 60 тысяч рублей.

Кристиан X обращался также к Вильгельму II с просьбой «сделать что-либо для столь близких ему лиц». Однако кайзер отклонил просьбу короля, мотивируя это тем, что его посредничество «лишь ухудшит ситуацию».

В июле 1918 года датское правительство получило из Петрограда сообщение об убийстве царской семьи. Ни правительство, ни королевский дом не сделали по этому поводу никаких официальных заявлений. Министр иностранных дел Дании придерживался мнения, что события в России являются «внутренним делом русских». В память членов царской семьи лишь в Копенгагене, в русской церкви на Бредгаде, была отслужена скорбная служба, на которой присутствовали члены королевской семьи и дипломаты, аккредитованные в датской столице.

• Русская церковь имени Александра Невского. Копенгаген

• Мария Федоровна направляется в церковь Александра Невского, 1924 год

11 апреля 1919 года Мария Федоровна покинула Россию. Ей было тогда 72 года, и она прожила на русской земле около 52 лет. Ближайшим родственникам стоило большого труда убедить ее в необходимости отъезда. Императрица проявляла твердость характера, что было ей свойственно в трудные минуты жизни, и долгое время наотрез отказывалась уезжать из России.

Английский король Георг V, племянник императрицы, по настоянию своей матери прислал за ней в Крым военный корабль «Мальборо». Вместе с ней были ее дочь Ксения с мужем и детьми и другие близкие родственники.

Тяжело встретившая весть о гибели царской семьи, как пишет в своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович, находившийся в те годы рядом с ней, «вдовствующая императрица так никогда и не поверила советскому официальному сообщению, которое описывало сожжение тел царя и его семьи. Она умерла в надежде все еще получить известие о чудесном спасении Ники и его семьи».

«Путями Ему одному, Господу, только известными» получила Мария Федоровна, уже находясь в Дании, Библию, которая была конфискована у нее во время обыска в Крыму. Один датский дипломат случайно купил ее у букинистов в Москве и прислал бывшей императрице в Данию. Мария Федоровна умерла, держа в руках эту Библию. И еще одна удивительная реликвия вернулась к ней незадолго до ее смерти — икона Божьей Матери «Троеручица», свидетельница кровавой трагедии в Екатеринбурге. Перед этой иконой незадолго до смерти молились ее сын Николай и вся его семья в доме Ипатьевых. После свершенного преступления убийцы выбросили икону с поврежденным киотом. Нашел ее случайно один «белый» гвардейский офицер, попавший в Екатеринбург после ухода большевиков и хорошо знавший великую княгиню Ольгу Александровну и ее мужа. •

• Саркофаг с прахом Императрицы Марии Федоровны В Роскиляъском соборе. г. Роскиляъ, Дания

• Автограф Марии Федоровны

• Александра в возрасте 12 лет и Дагмара в возрасте 9 лет. Картина Элизабет Бауман.

• На IV стр. обложки: Светильник из дворца датского короля Христиана VIII

Оглавление

Знание-сила, 1997 № 07 (841)

Заметки обозревателя

Во всем мире

Особая точка

ВО ВСЕМ МИРЕ

Что у рыбки на языке?

ТЕМА НОМЕРА Роковые минуты в истории Homo

  Дитя катастрофы. Рождение Homo

  Сенсация Джохансона: древнейший человек

  Гипотеза Элизабет Врба. Мнение скептиков

  Первый Европеец

  «Адам» и «Ева»

  «Эволюция человека — это прежде всего соревнование умов»

  Взгляд в будущее

Укрощение вулканов

Парк юрского периода Компьютерное Зазеркалье

Как рождалось время...

Память о преджизни

ВСЕМИРНЫЙ КУРЬЕР

Прелюдия о поколениях

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Третий шанс Жюльена Сореля

МОСКВЕ 850 ЛЕТ

  Перекуем Ильичей на Георгиев

  Ветер перемен на Добрынинской площади

  «Охраняется государством...»

Гордость России (260 лет со дня рождения Василия Баженова)

Полный назад!

САМЫЙ, САМАЯ, САМОЕ...

Красавица и Чудовище

О русской княгине, отдавшей жизнь за Францию

УМА НЕ ПРИЛОЖУ!

Карл Великий и его империя

Викторий Шварцман: Предметы, рожденные «из пустоты»

Черные дыры в душе

Дневник

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Дело Дракулы живет и побеждает

МОЗАИКА

Так тяжело, что, кажется, нельзя больше терпеть...