Избранник Небес [Алек Кадеш] (fb2) читать постранично

Алек Кадеш Избранник Небес

Посвящается Леониду Ефимовичу Вальдману, Эдуарду Ефимовичу Месежникову, Юлии Сергеевне Давыдовой

Книга первая Избранник Небес

Глава I Демоны в синагоге^[1]

/1226.05.26/19:15/

Толедо

Удивительный сон оставил после себя необъяснимое чувство тревоги. Не было необходимости напрягать память, чтобы прокрутить его заново в голове. Яркое красочное ночное видение, четко отпечатавшееся в коре головного мозга, само по себе, без усилий всплывало перед мысленным взором. Оно скорее походило на мистический триллер с элементами фильма ужасов, чем на обычный калейдоскоп коротких разрозненных сновидений.

36-летний доктор теологии Шон Майлз, все еще находясь под впечатлением ночного кошмара, чувствовал себя разбитым и уставшим. Где-то за открытым окном выла сирена полицейской машины, разрывая нежную девственность раннего июльского утра серой мирской суетой. Стрелки часов упрямо приближались к половине восьмого утра. Вставать, как всегда, не хотелось. Доктор Майлз не любил вставать рано, так как работал, как правило, до трех-четырех часов ночи. Часто он засыпал прямо в кресле, обложившись со всех сторон книгами по теологии и мистике. И как только глубоко за полночь Шон начинал тихо похрапывать, склонив голову, старая любимая персидская кошка Шила каждый раз будила его легким покусыванием за мочку уха.

Вот и в эту ночь после тяжелого, загруженного лекциями дня в университете Торонто, Майлз пытался бороться со сном, но, несмотря на все усилия, глаза слипались сами по себе, а голова упрямо клонилась вниз. Утомленный мозг отказывался воспринимать бредовые идеи современных авторов, пытающихся объяснить читателям, что такое Каббала, и какую сумму денег следует перевести на счет, чтобы удостоиться чести быть допущенным к их маловразумительным семинарам. После выборочного прочтения пары десятков страниц Шон сразу же определил, у кого из средневековых авторов новоиспеченный мистик позаимствовал материал и, потеряв всякий интерес к дальнейшему изучению околонаучной чепухи, добрался на автопилоте до кровати. Он закрыл глаза и уже через минуту, не успев до конца прочитать шепотом молитву, провалился в глубокий сон.

Сквозь пелену тумана начали постепенно вырисовываться четкие образы людей в дорогих одеждах из парчи и бархата, с обшитыми мехом воротниками. Это были знатные представители еврейской общины, которые своим умом, талантом и деньгами умудрялись сохранять шаткое равновесие между воинствующими христианами и созидательными арабами, принесшими на Пиренейский полуостров высокую культуру и науку. Благоухающая ароматными маслами прилизанная знать, находящаяся в первых рядах главной синагоги Толедо,^[2] сильно контрастировала с простолюдинами, одетыми в короткие кожаные камзолы и панталоны преимущественно черного цвета. Шон подметил, что отличительные особенности сословий не ограничивались одной лишь разницей в одежде и внешнем виде. В то время, как аристократы, подчеркивая свои древние иудейские корни, вежливо шептались между собой на иврите, которым пользовались только раввины для чтения молитвенных текстов и Торы, основная масса прихожан возбужденно о чем-то спорила на сефардском диалекте,^[3] временами переходя на арабский.^[4]

От постепенно нарастающего напряжения в молитвенном зале, внутреннее убранство которого было выполнено в мавританском стиле, огни меноры тревожно колыхались. Возле Арона-кодеша^[5] стояли три раввина. Они были удивлены вульгарным поведением простолюдинов и даже некоторых влиятельных членов местной общины, открыто поддержавших их. Страсти понемногу разгорались. Чрезмерно активная жестикуляция, побагровевшие лица и непривычно повышенная интонация голоса спорящих прихожан смутили главного раввина, убеленного сединою 70-летнего Элазара Толедано.^[6] На его отмеченном печатью мудрости лице от волнения выступили красные пятна.

Из разных концов зала все громче раздавались возмущенные возгласы:

— Христиане хотят заставить нас отречься от веры наших праотцов, а вы делаете вид, что ничего не происходит! Снимите же, наконец, пелену со своих глаз и оглянитесь вокруг!

— Что случилось с Толедо? Куда подевалась веротерпимость?

— Мы стали бояться выпускать своих детей на улицу! Эти христианские байстрюки бросают в них камнями. Вчера они попали сыну аптекаря в голову, и теперь мальчик лежит парализованный. Они набросились на него только потому, что аптекарь не захотел больше отпускать лекарства в долг!

— Так дальше продолжаться не может! Давайте возьмем в руки оружие и выйдем на улицы. Мы покажем этим христианам, что не позволим