Шрамы души и тела [СИ] [chate chate] (fb2) читать онлайн

chate ШРАМЫ ДУШИ И ТЕЛА

Глава 1

В небольшом уютном ресторанчике малолюдно. Да оно и понятно: цены здесь такие, что не каждому будут по карману, зато столики в этом заведении расположены в своеобразных гротах и отгорожены от всего мира пологом тишины. Эта особая изюминка ресторана сразу пришлась по вкусу многим столичным богачам. Подслушать разговор собравшихся за столом не сможет даже архимаг высочайшей степени, а подсмотреть не даст занавешенная арка прохода. Именно поэтому ресторан «Тихая пристань» стал любимым местом встреч влюбленных парочек и деловых людей, а также нелюдей.

Ранним вечером промозглого осеннего дня в ресторане сидели двое. На первый взгляд их можно было принять за людей, но остроконечные уши одного и глаза с вертикальными зрачками другого сразу же отметали всякую мысль о принадлежности их к роду людскому.

Медноволосый эльф-полукровка, а именно он был обладателем остроконечных ушей, спокойно пил маленькими глотками заказанное горячее вино со специями, выговаривая своему спутнику:

— Художник — натура тонкая, впечатлительная. Тебе новые переживания нужны, смена обстановки, свежие впечатления, потому работа и не идет. Вот скажи мне, когда ты в последний раз отдыхал?

— Я уже третий день отдыхаю, а работа стоит, — пальцы спутника эльфа монотонно барабанили по столешнице, а взгляд нечеловеческих глаз устремлен в никуда.

— Это не то, — полуэльф отмахнулся от слов собеседника, — когда ты по-настоящему отдыхал? Уезжал из города на природу, заводил интрижку любовную или… ну хотя бы в бордель ходил?

— Зачем? — Пальцы прекратили выбивать ритм, а взгляд нечеловеческих глаз стал более осмысленным.

— Зачем? Ты не знаешь, зачем ходят в бордель? Шун, ты меня пугаешь.

— Нет, зачем нужны бордели — я знаю. Мне туда зачем?

— Чтобы расслабиться. Получить свежие впечатления. Хочешь, дам адресок очень хорошего заведения? Там весьма приятный интерьер, и работники знают, как доставить удовольствие самым требовательным клиентам. Даже ты сможешь найти там себе партнера на ночь.

— Вот как? — тонкая бровь удивленно приподнялась. — Тогда давай свой адресок. Зайду. Гляну. Если будет настроение.

— Вот не пойму я тебя, Шун. Драконы обычно ребята веселые, шальные, и подраться не дураки, и за словом в карман не полезут, а ты какой-то…

— Какой?

— Скучный — вот какой. Ты даже волосы стрижешь коротко, а ведь у тебя шикарные черные волосы. Отрастить косу не хочешь? Тебе бы пошло. Да и вообще, сколько лет тебя знаю, а вытащить твою персону из дома лишний раз — невозможно. Ты нигде не бываешь, на приемы не ходишь, хотя мог бы. Приглашения тебе присылают регулярно. Не будь я твоим агентом…

— Лизи, ты мой агент, а не совесть, так что делай свою работу, за которую, кстати, тебе очень хорошо платят.

— Я же просил, не называй меня Лизи.

— А я просил не лезть в мою личную жизнь, так что мы квиты. И, кстати, за ужин платишь ты.

С этими словами Шун поднялся и вышел, оставив растерянного полуэльфа расплачиваться за все съеденное и выпитое ими.

В рекомендованном полуэльфом заведении дракона приняли с распростертыми объятиями и провели в отдельную комнату, где усадили в мягкое и чрезвычайно удобное кресло. Хозяйка только поинтересовалась, кого он предпочитает видеть в своей постели и в какой роли.

— Мальчики или мужчины. С остальным я пока не определился. Давайте посмотрим, что у вас есть.

— Конечно, — ответила хозяйка и тут же вынесла ему альбомы с магическими картинками, изображающими ее «служащих» во всей красе. Мгновением позже рядом появилась миловидная девушка, судя по рыженьким ушкам и хвостику, — низший оборотень-лиса, поставившая на столик рядом с Шуном бутылку вина и бокал, а так же тарелочку с шестью сортами сыра, красиво выложенными по кругу.

— Приятного вечера, господин, — пискнула рыжуха и тут же исчезла, чтобы не мешать клиенту с выбором.

Поскольку Шун сразу определился с полом своего будущего партнера на ночь, ему вынесли три альбома: голубой, синий и фиолетовый. Стоило посетителю щелкнуть по картинке пальцем, как изображенное на ней существо оживало и начинало медленно раздеваться, демонстрируя себя со всех сторон. Везде были изображения мужчин, и Шун некоторое время развлекался тем, что просто разглядывал картинки, отмечая несомненное мастерство их создателя. Он и сам делал нечто подобное, правда, на несколько другом уровне, более высоком, но и платили за это соответственно.

Если в первом, голубом альбоме, были только смазливые мальчики, которых трудно было представить в какой-либо роли, кроме нижней, то в синем альбоме попадались уже более солидные и взрослые особи, под которых и самому не зазорно было бы лечь. Вот только Шуну не нравились ни те, ни другие.

— Не вдохновляет, — пробормотал он едва слышно, берясь за третий альбом.

Его дракон тоже просмотрел, но несколько быстрее и с меньшим интересом, так как в нем были собраны всевозможные игровые вариации: от группового секса до любителей причинять и испытывать боль, а так же прочая экзотика. Вздохнув, Шун отложил этот альбом, задумчиво отпил вина и поднялся, чтобы покинуть заведение, ничем его не заинтересовавшее. Однако когда он был уже на пороге комнаты, в публичное заведение зашел мужчина в темном плаще — по виду — чистокровный человек ничем не примечательной наружности — и попросил слуг о встрече с хозяином лично. Шун и сам не мог сказать, что заставило его остаться возле приоткрытой двери, только отступив в сторону, чтобы его не было видно из коридора, зато сам он мог все прекрасно видеть и слышать.

— Чем могу помочь? Прошу Вас, проходите, — хозяйка вышла к гостю, вежливо приглашая того пройти внутрь, но человек отказался.

— Я не клиент. Клиент ожидает дома, он хорошо заплатит, но мальчика или мужчину должны доставить к нему.

— Хм, — хозяйка немного помолчала, явно просчитывая свою выгоду, — вообще-то мы не оказываем подобных услуг, но если дополнительная работа будет оплачена…

— Не сомневайтесь. Вознаграждение будет достаточно щедрым, но у моего хозяина есть несколько условий, которые должны быть непременно выполнены. Первое — нужен актив. Второе, но самое главное — на Вашем парне должна быть маска без глазных прорезей, которую я надену на него, как только мы переступим порог Вашего заведения, и до самого возвращения он ее не снимет. А третье — он не должен разговаривать с господином, если тот сам не заговорит с ним, тем более никаких вопросов.

— Это все?

— Да.

— В таком случае подождите здесь, я посмотрю, кто из моих мальчиков свободен, и узнаю, кто согласится на подобную работу.

Стоило хозяйке повернуться, чтобы пойти за партнером для загадочного господина, как Шун распахнул дверь и тихо цыкнул, привлекая к себе внимание женщины и подзывая ее жестом к себе.

— К нему поеду я, — тихо, но настойчиво проговорил Шун.

— Что Вы, господин, как можно?.. — хозяйка даже попятилась, испуганно глядя на дракона.

— Тихо. Меня заинтересовал этот заказ. К тому же у Вас появляется реальный шанс получить хорошие деньги, причем просто так.

Шун не боялся, что это приключение может оказаться смертельно опасным. Как и любой дракон, он мог мгновенно принять свой истинный облик, разрывая любые путы и цепи, а уж с огнедышащим ящером, тем более разозленным, может справиться лишь другой такой же дракон. Так что реальной опасности для него не было, зато был огромный интерес к тому, кто заказывал секс-партнеров на дом подобным образом.

— Хорошо, господин, если Вы этого так хотите…

— Хочу, так что можете отправляться и говорить, что нашли подходящую кандидатуру.

— Как скажете, только… разрешите, я принесу Вам что-нибудь из одежды моих мальчиков? Ваша одежда слишком шикарна для шлюхи, даже из моего заведения.

На том и порешили. Через десять минут Шун, одетый в яркую, но короткую рубашку и обтягивающие штаны, вышел к ожидавшему его слуге, набрасывая на плечи дешевый плащ, также принесенный хозяйкой вместе с остальной одеждой.

— Я готов, — тихо произнес Шун, прикрывая глаза, чтобы слуга не разглядел их.

Ни один дракон (а полукровок у них не рождалось) не стал бы работать в подобном месте. Их было слишком мало в этом мире, зато у каждого из них с рождения был довольно солидный капитал, так что драконы, в большинстве своем, вообще работой себя не утруждали, разве что для развлечения собственного эго. Вот этим (развлечением) Шун и собирался заняться.

Слуга тут же извлек из-под полы плаща кожаную черную маску со шнуровкой, полностью повторяющую формой верхнюю часть головы. Шун чуть склонился, позволяя завязать ее на себе. Несколько минут возни с кожаными шнурами — и маска села как влитая, позволяя дракону все слышать, спокойно дышать как носом, так и ртом, но не видеть.

— Я поведу, — проговорил человеческий слуга и взял Шуна под руку, выводя на улицу. Промозглый ветер тут же бросил несколько капель дождя в частично прикрытое маской лицо дракона, а в следующую секунду руки Шуна коснулись дерева кареты, в которой ему предстояло ехать к заказчику.

— Ступенька, — услужливо предупредил слуга, подсаживая мнимую шлюху в карету. — Дорога будет короткой, и, пожалуйста, не пытайся снять маску. Я все равно проверю, как она надета, прежде чем ты войдешь в дом.

Шун кивнул, подтверждая, что понял. Дверца кареты захлопнулась, а через мгновение раздался зычный голос слуги, щелчок кнута, и они тронулись в путь.

Поскольку у Шуна слух и обоняние было истинно драконьим, ему не составило труда определить, что из среднего квартала они въехали в богатый. Здесь и дома стояли дальше друг от друга, и мостовые были выложены другим камнем, пахло в богатых кварталах не так, как в бедных или средних, да и сама атмосфера здесь несколько отличалась от остального города. Тот, кто сказал, что деньги не пахнут, не имел обоняния дракона. Деньги пахли, особенно золото, которым так изобиловали богатые районы.

Карета сделала несколько поворотов, потом послышался скрип ворот, и лошадиные копыта снова зацокали по брусчатке. Эхо сказало Шуну, что они въехали во двор.

— Лошадей распрягите и оботрите, — отдал распоряжение слуга, спрыгивая вниз, чтобы отворить дверь кареты и помочь ничего не видящему Шуну выйти наружу.

— Сейчас будет двенадцать ступенек. Потом большой холл — и снова лестница. Я поведу, — слуга разговаривал вежливо, что немного удивило Шуна, ведь он изображал обычную шлюху, пусть и дорогую.

Чтобы дойти до покоев хозяина дома, понадобилось сделать сто восемнадцать шагов и подняться по тридцати шести ступенькам, не считая первых двенадцати. Шун сосчитал. На всякий случай.

Стукнув несколько раз в дверь, слуга получил разрешение войти. Проведя дракона на середину комнаты, слуга оставил его и молча удалился, забрав с собой плащ Шуна. Повисло тягостное молчание. Шун уже открыл было рот, чтобы задать вполне закономерный вопрос о дальнейших планах хозяина на него, но тут он вспомнил требование номер три: не разговаривать, пока не спросят, и закрыл рот, так ничего и не произнеся.

— Хорош, — одобрил его действия хозяин дома немного хриплым шепотом. — Разденься.

О-о, раздеваться можно по-разному. Можно торопливо скинуть одежду, не замечая того, что она рвется, и броситься в приключение очертя голову. Можно небрежно раздеться, гордо демонстрируя совершенство тела и бренность любой оболочки, прикрывающей его от чужих глаз. А можно медленно и плавно снять с себя одежду, превращая все действо в спектакль соблазнения. Шун решил выбрать второй вариант. Он медленно и не торопясь расстегнул пуговицы, не делая лишних движений, распустил шнуровку на штанах и позволил им скользнуть на пол, после чего сделал шаг вперед и освободился от рубашки, так же медленно скользнувшей с плеч на пол. Соблазнением тут не пахло, дракон демонстрировал свое тело с истинным достоинством, давая понять, что знает себе цену и не нуждается в дешевых фокусах.

Тихие шаги и близкое дыхание, почти обжигающее обнаженную кожу, подсказали Шуну, что хозяин подошел вплотную к нему.

Пауза, когда даже дыхание замирает, длилась всего один удар сердца, а затем Шун почувствовал прикосновение пальцев к подбородку. Медленное скольжение вниз, а затем вверх. Пауза. Прикосновение подушечки одного пальца к губам — и легкое нажатие, заставляющее губы чуть раздвинуться, чтобы прикоснуться пальцем к зубам. На это прикосновение Шун инстинктивно ответил, лизнув подушечку кончиком языка, и дыхание невидимого хозяина участилось. Пауза. Невидимка обошел дракона со спины и легко прикоснулся губами между лопаток, чтобы скользнуть вверх к шее, оставляя на коже влажный след.

— Ты прекрасен, — тихо прошептал мужчина все так же немного хрипло, и Шун почувствовал, как у него по коже пробежали мурашки от звучания этого голоса.

— Замерз? Я согрею тебя.

Чужие руки направили его, заставляя двигаться вперед, пока дракон не уперся коленями в кровать. Его тут же развернули и уложили на спину. Кровать немного прогнулась справа, давая понять, что хозяин так же лег рядом. Постель теплая — видимо, совсем недавно ее согревали грелками — но все равно Шун мелко подрагивал в предвкушении продолжения. Невидимый хозяин истолковал его дрожь по-своему:

— Не бойся. Тебе не причинят вреда.

Но Шун не боялся, он просто напряженно ждал, что будет дальше, готовый в любую секунду действовать, если понадобится спасать свою жизнь. А дальше… нежные губы, горячий рот, чуткие пальцы — они исследовали тело дракона, находя самые чувствительные местечки, чтобы снова и снова возвращаться к ним, даря удовольствие. В какой-то момент на живот Шуна легла ладонь, оглаживая, словно он беспокойная лошадь, и тут же рот вобрал его возбужденный член, заставив дракона выгнуться навстречу ласке с протяжным стоном.

Таинственный хозяин ласкал Шуна со знанием дела, а когда тот, не выдержав, положил ему ладони на плечи, желая ощутить под пальцами тепло партнера, мужчина сразу же отодвинулся, перехватывая запястья.

— Не надо. Я подготовился и все сделаю сам, — он завел руки Шуна вверх, заставляя обхватить пальцами витые прутья, из которых состояла спинка кровати, но дракон все же успел почувствовать неровность кожи — как бывает из-за старых шрамов. Смущало то, что, судя по ощущениям, таких шрамов было много.

Между тем ласки возобновились, и вскоре Шун забыл о странностях партнера, слишком увлеченный происходящим. Когда же мужчина оседлал его, вводя в себя член Шуна, насаживаясь мелкими толчками и замирая, чтобы дать себе возможность привыкнуть, дракон вообще перестал о чем-либо думать, кроме желания получить удовольствие.

Мужчина оказался весьма умелым любовником, вот только, достигнув пика наслаждения, Шун не выдержал и обхватил руками его бедра, желая как можно глубже проникнуть в незнакомое тело, слиться с ним воедино всем своим существом, и мужчина упал на его грудь, постанывая. Дыхание их смешалось, губы таинственного мужчины соприкоснулись с губами Шуна, не целуя, а словно пробуя на вкус, после чего мужчина решительно разорвал их объятия.

— Не надо было… — простонал мужчина, а затем тихо добавил: — Прости. Сейчас я помогу тебе одеться.

Пока незнакомец вытирал дракона влажным полотенцем, убирая следы страсти, Шун молчал, переваривая полученные сведения. Несмотря на то, что он касался таинственного хозяина мимолетно, дракон успел почувствовать, что тело мужчины, по крайней мере бедра, плечи и даже грудь, исчерчены глубокими шрамами. После мокрого полотенца Шуна вытерли сухим, а затем мужчина усадил его на кровати, помогая одеться и обуться, после чего окликнул слугу:

— Дир, помоги нашему гостю вернуться.

Входная дверь скрипнула, и Шуна все так же вежливо проводили вновь к карете и отвезли обратно в публичный дом, где сняли маску и вручили небольшой мешочек с деньгами. Как только слуга ушел, Шун отдал все деньги хозяйке, а затем попросил бумагу и перо, черкнув на листе пару строк.

— Если этот клиент вновь захочет вызвать мальчика на дом, задержите слугу и пришлите мне известие вот по этому адресу. Я поеду.

— Он был настолько хорош? — хозяйка лукаво улыбнулась, забирая листок с адресом.

— Он был необычен и весьма загадочен. И я хотел бы разгадать его загадку. Вам же, мадам, не придется беспокоиться о деньгах. Я буду платить Вам столько же, сколько будет давать Ваш таинственный клиент, так что Вы получите двойную выгоду.

— Приятно иметь дело с щедрыми людьми. И не только людьми.

На этом они и расстались, довольные друг другом.

Глава 2

Три дня Шун не отходил от мольберта. Он даже ел и спал здесь же, бросив матрац на пол, — настолько увлекла его работа. Вечером третьего дня в дверь его дома яростно забарабанили. Дракон хотел было сделать вид, что его нет дома, но хорошо знакомый голос, орущий на всю улицу, заставил его изменить решение.

— Шун, ты не забыл, что у тебя выставка меньше, чем через месяц?!

— Привет, Леирзиль, — открыв дверь, Шун пропустил своего горластого друга в дом. — Сколько раз я просил тебя не орать под дверями?

— Если я не буду орать, ты оставишь меня стоять на улице.

— Когда это я оставлял тебя на улице? — возмущению дракона не было предела.

— Потому и не оставлял. И вообще, хватит об этом. Я пришел поговорить о твоей выставке.

— Леирзиль, ты уже три раза организовывал мои выставки и каждый раз выматываешь мне всю душу, меняя по десятку раз все планы и композиции. Вот клянусь тебе, если в этот раз будет то же самое, я буду искать другого агента-посредника.

— Ищи, — полуэльф оскалился, а его карие глаза задорно блеснули, — и посмотрим, сможешь ли найти такого, кто будет держать язык за зубами.

— Твоя неболтливость в определенных вопросах — твой единственный плюс.

Шун устало опустился в кресло и зевнул.

— Ого, зеваешь среди дня? Работал? Я могу посмотреть?

— Середина дня была несколько часов назад. А картины… иди, смотри, — дракон кивнул головой в сторону мастерской и прикрыл глаза, — я как раз закончил.

Полукровка шустро нырнул в указанном направлении, чтобы вернуться через несколько минут с выражением крайнего удивления на лице.

— Это все за три дня?

— И ночи.

— Боже, друг мой, да ты… ты… ох. Я даже не знаю, как сказать, но это… великолепно. Твои картины вызовут фурор и разойдутся в мгновение ока.

Потерев ладонями лицо, Шун устало вздохнул.

— Я еще не решил, буду ли выставлять эти три картины на продажу.

— Так не выставляй. Просто покажи их публике, и заказы на нечто подобное посыплются на твою голову, словно дождь.

— Знаешь, я не уверен, что смогу повторить подобное еще раз. Тут нужен определенный настрой.

— Оно и понятно. Когда я увидел ту, что еще стоит на мольберте, чуть не прослезился.

— Врешь ты все, — Шун невесело усмехнулся. — Ты и слезы — понятия несовместимые.

— Хочешь не верь, но я говорю правду. Столько трагизма в этой картине… я просто не ожидал увидеть что-то подобное. Твои пейзажи обычно яркие, жизнелюбивые, можно сказать, жизнеутверждающие, а тут все так мрачно и трагично, но цепляет. Определенно, цепляет.

— Ладно, хватит. Говори, зачем пришел, а то я спать хочу.

— Вот так всегда. Друг мой Шун, стоит заговорить с тобой о душе, как ты мгновенно закрываешься, словно устрица в раковине. Это твои комплексы…

— Лизи!

— Все-все. Молчу. Я собственно пришел, чтобы обговорить рамки для картин. Из какого дерева? Резные или простые?

— Ты снова начинаешь? — дракон угрожающе нахмурился, прикидывая, зажарить полуэльфа здесь или выгнать его из дома, чтобы не поджечь в комнате что-нибудь случайно.

— Понял. Умолкаю. Все мелкие организационные моменты будешь решать сам. Ну, пока. Не провожай, — с этими словами полуэльф резво удалился, оставляя Шуна размышлять в одиночестве над превратностью судьбы.

Они с Леирзилем познакомились случайно в баре, когда полуэльф ввязался в драку, отстаивая свою честь. Шун и сам не понял, почему тогда помог этому пройдохе, но, как говорит народная молва, противоположности притягиваются, вот их и притянуло друг к другу. Шун был склонен думать, что они сошлись так близко потому, что каждый видел в другом то, чего ему самому недоставало в жизни. Впрочем, это были только его измышления, которыми он никогда и ни с кем не собирался делиться.

Когда полуэльф ушел, Шун поднялся и направился в мастерскую, чтобы снять с мольберта последнюю картину. Краски, кое-где еще не успевшие высохнуть, только добавляли яркости изображению. В середине композиции было дерево, гнущееся под порывами ураганного ветра, тогда как другое, более тонкое деревце, лежало рядом сломанным. Пригибаясь к земле от очередного порыва ветра, старое дерево касалось ветками поверженного ствола, словно умоляя своего собрата подняться, не бросать его в одиночестве, но это было уже не в его силах. На заднем плане чернел густой лес, погубить который ветер не мог, как бы не ярился, а по небу плыли тяжелые черные облака, гонимые все тем же ветром в неизвестность.

Сняв картину с мольберта и посмотрев на нее несколько минут, Шун поставил ее в специальную стойку и быстро начертил на обороте: «Отчаянье». Рядом стояли две уже готовые картины. На первой был изображен отцветающий шиповник, роняющий свои лепестки на землю, а на второй — одинокое дерево во мгле, освещенное единственным лунным лучом, пробившимся сквозь тучи.

Подобная мрачность в работах была раньше несвойственна дракону, тщательно скрывающему свои эмоции за показной веселостью, но после той встречи что-то в нем изменилось, заставляя острее чувствовать свое одиночество, скрываемое столько лет даже от самого себя. Когда на Шуна накатывала тоска, он либо звал в гости Леирзиля, либо рисовал, выбирая для своих картин самые яркие природные краски и много солнечного света. Теперь же ему претила эта фальшивая и показушная яркость.

Шун провел пальцами по подрамникам, не прикасаясь к холсту, но не потому, что не хотел повредить свежую краску. Если притронуться к картине, рисунок, в который была вложена толика магии, начинает жить. Луна прячется за набежавшие тучи, но вновь выглядывает, упорно пробиваясь к одинокому дереву, словно желая разделить его боль и скрасить одиночество. На шиповнике вырастает маленький бутон, который вот-вот должен будет раскрыться навстречу солнечному свету. Только на последней картине не было ни малейшего просвета. Она словно отражала состояние души дракона, холодной и изломанной, словно его…

— Нет. Только не вспоминай. Не думай. Нельзя.

Шун быстро покинул мастерскую, чтобы добраться в кухню.

— Где-то тут у меня оставалось немного вина после прошлого визита Леирзиля. — Постояв минуту, вспоминая, куда он мог засунуть початую бутылку, дракон достал искомое и бокал, а затем направился в комнату, желая выпить, заглушая воспоминания.

Но допить вино в этот раз Шуну не удалось. Тот, кто постучался в дверь, был вежлив, но весьма настойчив, так что пришлось оставить бутылку до лучших времен и идти открывать. За дверью обнаружился парнишка лет двенадцати.

— Господин, меня послала к вам хозяйка, вот… — мальчишка протянул ему сложенную вчетверо записку, развернув которую, Шун прочел:

«Ваш клиент дал о себе знать. Сегодня в семь Вас будет ждать карета».

Бросив мальчишке мелкую монетку, Шун взглянул на часы. У него было два часа на то, чтобы привести себя в порядок и добраться в бордель к назначенному времени.

— Успею. — Шун бросился в ванную, радуясь тому, что, возвращаясь домой в прошлый раз, зашел в магазин и купил себе одежду попроще, так что теперь ему не придется заимствовать костюм у кого-то из работников борделя.

Ровно в семь часов Шун остановился у дверей борделя, одновременно с подкатившей к нему темной каретой без родовых гербов или каких-либо иных знаков, говорящих о ее владельце. Пара гнедых, как и их упряжь, тоже ничем не отличались от нескольких сотен подобных им. Таких экипажей в столице можно было насчитать с полтысячи, так что опознать таинственного хозяина по прибывшей за Шуном карете не представлялось возможным.

Знакомый уже слуга спустился с козел, и Шун покорно наклонил голову, позволяя надеть на себя знакомую маску, а затем усадить в карету.

Дом встретил Шуна уже знакомой лестницей, и вскоре дракон стоял в комнате, слыша рядом дыхание того же человека. Шун был уверен, что перед ним именно человек, потому что у всех остальных рас регенерация была более развита, особенно у них, драконов, и у высших оборотней, так что шрамы на теле просто не задержались бы надолго. Дальше шли демоны, потом низшие оборотни, светлые и темные эльфы, сильфиды, дриады, русалки и сирены. Только люди не могли похвастаться ни долголетием, ни отменным здоровьем, зато размножалась эта раса настолько быстро, что вскоре угрожала потеснить долгоживущие народы.

На этот раз Шун разделся, не дожидаясь команды хозяина, после чего сделал несколько шагов вперед, примерно запомнив, в какой стороне находилась кровать.

— Я не думал, что ты снова приедешь.

Больше слов не было. Руки заботливо помогли ему устроиться на кровати, а затем принялись ласкать тело Шуна. Подведя дракона к той точке, когда он сам начал искать продолжения, приподнимая бедра и постанывая, таинственный хозяин вновь оседлал его бедра, насаживаясь на член. Проникновение было так же неспешно, как и прошлое, но Шуну хотелось, чтобы мужчина действовал увереннее, а потому дракон сам начал подаваться ему навстречу, схватив за бедра и насаживая на себя.

— Ш-ш-ш, не спеши. Дай мне насладиться тобой, — тихий шепот мужчины завораживал, заставляя прислушаться к его желанию, и Шун замер, позволяя другому решать, как доставить удовольствие им обоим.

Поначалу движения мужчины были неторопливы, но постепенно темп проникновений все нарастал, и тела их начали сталкиваться с характерными шлепками, еще больше заводящими дракона. Когда Шун почувствовал, что разрядка близка, мужчина вдруг обхватил его поперек тела и заставил перевернуться, оказавшись снизу и прижавшись грудью к его груди. Теперь темп слияния должен был задавать Шун. Дракон приподнялся, стараясь не слишком наваливаться на мужчину, и начал вечный танец любви, чувствуя, как тугая пружина удовольствия дрожит внутри него, готовая вот-вот сорваться, сметая все на своем пути.

— Лети, мой сокол. Лети для меня, — горячий шепот трогал сердце, и Шун кончил, на мгновение теряя ощущение твердой поверхности под собой. Сознание тут же обжег страх падения, но теплые руки надежно придержали ослабевшее тело, мягко опуская его на постель.

Очнулся Шун через несколько минут, лежа на боку и чувствуя рядом тепло чужого тела. Подушечки пальцев скользили по плечу, наслаждаясь нежностью кожи дракона, а сам он скорее уловил, чем услышал тихий шепот:

— Мой сокол. Нежный, храбрый, сильный и прекрасный сокол.

Шун сначала хотел спросить, почему мужчина называет его соколом, но потом сам понял. Его маска напоминала колпачок, что надевают на прирученных соколов. Шун даже улыбнулся такому сравнению, представив подобную маску, надетую на дракона в его истинном теле, а затем зевнул, чувствуя, как расслабленность после секса мягко переходит в сон.

— Можно я посплю? Немного, — скорее пробормотал, чем спросил он, но ответа не услышал, неудержимо погружаясь в царство сновидений.

Разбудили его нежные прикосновения губ к плечу, а затем и к шее.

— Тебе пора.

Шун потянулся, чувствуя, что проспал он немного, не более двух часов, но, на удивление, хорошо выспался. Сев на кровати, Шун позволил одеть себя, как и тогда, только на этот раз мужчина не торопился звать слугу. Он приподнял руку Шуна, перевернув ее ладонью вверх, и провел по внутренней стороне кончиками пальцев.

— Ты… — некоторое время мужчина помолчал, словно колебался, говорить или нет, но все же решился, — ты приедешь еще?

— Да, — Шун в отличие от него не сомневался в правильности своего решения ни на минуту. — Только ты заранее предупреждай. Как сегодня.

— Я понимаю. Спасибо. — Пальцы скользнули по лицу, очерчивая контур подбородка. — Дир, проводи гостя.

И снова знакомая карета повезла Шуна к борделю, где дракон расплатился с хозяйкой деньгами таинственного мужчины, добавив от себя мешочек не менее увесистый.

— Желаете продлить наш договор? — спросила женщина, удерживая на ладони полученные деньги.

— Да. Я буду ждать. Если вдруг меня не окажется дома, пусть мальчик подсунет записку под дверь.

— Как пожелаете, господин. Счастливой ночи.

— Благодарю, — ответил Шун и поспешил домой, чтобы выложить на холст роящиеся в голове мысли и чувства, так что пришедший на следующий день полуэльф увидел на мольберте новую картину: сокол в путах и украшенном драгоценностями колпачке сидит на перчатке охотника. Вторая рука мужчины тянется к нему, чтобы освободить птицу, и сокол это словно чувствует.

— Ты не перестаешь удивлять меня, друг мой, — тихо произнес полуэльф, прикасаясь пальцами к картине. Ветер ерошит перья птицы. Сокол шевелится, переступает по перчатке, чуть раскрывая крылья, выражая готовность взлететь, как только хозяин подарит ему свободу, пусть и мнимую. Клюв его чуть приоткрывается, словно сокол вот-вот закричит, бросая вызов всему миру.

— Знаешь, Шун, если бы я не был по девочкам, я бы тебя поцеловал. Честное слово.

— Обойдусь я без твоих поцелуев, — фыркнул дракон, — к тому же я не люблю рыжих.

— Я не рыжий. Я медный, — Леирзиль притворно закипел от возмущения, а Шун засмеялся, скрестив руки на груди, и снова полуэльф открыл удивленно рот. — Я еще ни разу не видел, чтобы ты по-настоящему смеялся. Что произошло?

— Я и сам не очень понимаю, Лизи. Но как только разберусь, ты обо всем узнаешь одним из первых.

Глава 3

— Господин, Вам записка от хозяйки, — все тот же мальчишка протянул Шуну сложенную записку, за которую вновь получил монетку и убежал, сверкая босыми пятками, пока дракон спешно разворачивал принесенное ему короткое послание.

«Семь часов».

Коротко и ясно. А главное, что со свидания прошел всего один день, и таинственный мужчина вновь хочет его видеть. Сердце учащенно забилось в груди, и глубоко внутри разгорелись радость и предвкушение встречи. Шун посмотрел на часы и тяжело вздохнул, потому что ему надо ждать еще три часа до назначенного времени.

— Правду говорят, тяжелее всего ждать и догонять.

— Кого это ты собрался ждать и догонять? — поинтересовался любопытный полукровка, забежавший к другу на обед, потом оставшийся на бокальчик вина, да так и застрявший в гостиной Шуна, наслаждаясь теплом горящего камина.

— Не догонять, а выгонять. Тебя. У меня скоро важное свидание, для которого мне надо подготовиться.

— Ага, тут попахивает любовной интрижкой, — ехидно улыбаясь, эльф потер ладони, явно собираясь начать расспросы.

— Лизи, нет, — голос Шуна был тверд, глаза прищурены, а это значит, что шутить с ним становится небезопасно.

— Понял, не дурак.

— Дурак бы не понял. Прошу на выход.

Полуэльф, уходя, все-таки успел отпустить шутку о спешащем на свидание парне и вечно опаздывающей девушке, но Шун уже не обращал на него внимания, предвкушая новую встречу.

К борделю Шун явился на полчаса раньше, не в силах сдержать нетерпение, и теперь нервно расхаживал по отведенной ему комнате, поминутно выглядывая в окно, не появилась ли знакомая карета.

Часы как раз начали отбивать время, когда за окном раздался оклик, и карета замерла, ожидая своего пассажира. Шун устремился наружу, едва не забыв свою роль и необходимость прятать глаза, чтобы поскорее подставить голову под кожаную маску. И снова дракон сел в карету, увозящую его к тому, о ком он не мог не думать все эти дни.

Шун был настолько увлечен мечтами о предстоящей встрече, что не сразу заметил остановку кареты. Только когда дверь кареты скрипнула, открываясь, он понял, что у них произошла незапланированная остановка, ведь, судя по ощущениям дракона, они даже средний район еще не покинули.

— Что-то случилось? — Шун безошибочно повернулся лицом к слуге, стоявшему у приоткрытой дверцы.

— Мне поговорить с тобой надо, — отрывисто бросил слуга, забираясь в карету.

— О чем?

— О господине. Ты… я тебя уже третий раз к нему везу. Остальные не соглашались приезжать больше одного раза, да и тогда кривились от отвращения, поняв, что он… обезображен.

— Ты о шрамах на его теле?

— Да. Он очень страдает от этого, но если ты делаешь это только из-за денег, пожалуйста, откажись. Когда он узнает, что неприятен тебе, так же как и им всем, ему будет намного больнее. Лучше уж сейчас. Пока еще можно что-то изменить.

Преданность слуги своему господину умилила Шуна, но задержка начала раздражать, к тому же дракон очень не любил объяснять кому-то свои поступки, и уж тем более не собирался открывать перед чужим человеком свою душу.

— Я сам не очень понимаю, чем меня так привлекает твой хозяин, но могу тебя уверить, что деньги — это последнее, что меня в нем заинтересовало.

— Неужели шлюхам так много платят?

— Шлюхам — нет, а мне — да. Так что в деньгах я точно не нуждаюсь. А теперь, Дир, поехали. Твой хозяин уже ждет меня.

— Хорошо, — слуга вылез из кареты, но дверцу не захлопнул, а замялся возле нее, явно не зная, как высказать свою просьбу.

— Я не расскажу ему о нашем разговоре, — Шун чуть улыбнулся, услышав облегченный выдох. Дверца захлопнулась, карета чуть качнулась, когда слуга забирался на козлы, и вот копыта лошадей резво застучали по мостовой, унося дракона на долгожданное свидание.

Сто восемнадцать шагов и тридцать шесть ступенек — это так мало и одновременно так много, когда хочется бежать, а приходится идти. Шун чувствовал, как сердце в его груди бьется пойманной птичкой, желая как можно скорее оказаться там, за дверями, в которые стучится слуга, ожидая разрешения ввести гостя в хозяйскую комнату.

«А может, не хозяйскую?» На миг дыхание Шуна прервалось, когда он представил себе, что тот человек, который так запал ему в душу, принимает его не в своей комнате, а в какой-то безликой спальне для гостей, не желая марать господскую кровать присутствием оплаченной шлюхи, даже если эта шлюха играет роль актива. От подобных мыслей становится больно, и захотелось задать вопрос слуге, интересуясь, чья это комната, но разрешение господина уже получено, и дракона вводят в комнату.

Медленно раздеваясь, Шун продолжал мучиться вопросом о принадлежности кровати, на которой ему предстояло заниматься сексом. На мгновение вспыхнуло желание послать всех и уйти, но он подавил минутную слабость, размышляя о том, как узнать правду. Задать вопрос? Но хозяину может не понравиться, что его об этом спрашивают, и тогда их встречи прекратятся, а Шуну очень не хотелось расставаться с этой тайной, по крайней мере, пока.

Когда мужчина оказался рядом с драконом и провел ладонью по его груди, тот нервно вздрогнул, и мужчина решил, что Шун замерз.

— Я сейчас прикажу растопить камин, а ты пока ложись, — сказал он, беря Шуна за руку и подводя его к кровати, — там тебе будет теплее.

— Спасибо, я не замерз, — отнекивался дракон, не желая терпеть в такую минуту присутствие слуги, пусть даже и такого преданного, как Дир.

— Тогда, быть может, вина?

Вот тут Шун уже не отказался. Он кивнул, нервно облизнув губы.

— Белого или красного? А может, хочешь чего-то покрепче? — хозяин отошел в сторону, и Шун услышал, как тот зазвенел бокалами, что-то наливая.

— Белого, если можно, — произнес дракон и почти сразу же получил в руки бокал, который поднес к губам, ощутив аромат дорогого эльфийского вина с поэтическим названием «Алмазная кровь». Несколько глотков вина помогли ему немного расслабиться, отметая прочь все ненужные мысли.

— Кусочек сыра? — между тем поинтересовался хозяин, и Шун снова кивнул, чувствуя, как к губам подносят небольшой кубик лакомства. И дракон взял еду с рук незнакомого человека, которого никогда в глаза не видел, а может, даже никогда не увидит. Для дракона такой поступок, принять еду из рук, — признак безграничного доверия. Наивысшим доверием было бы посадить человека себе на спину, будучи в истинном теле, и подняться в небо, но не для Шуна. Он никогда не поднимался в небо, и от этого воспоминания боль буквально захлестнула его, заставив согнуться, обхватив руками живот.

Тут же послышался звон упавшего бокала, а в следующую секунду дракона обняли горячие руки, прижимая к чужому, но такому желанному телу, и встревоженный голос начал теребить, не давая погрузиться в бездну отчаяния.

— Тебе плохо? Ну что с тобой? Нужен врач? Где болит?

В голосе человека слышалось беспокойство, и Шун прижался ближе, обнимая руками и утыкаясь носом в шею. Тут же всплыли воспоминания о его изувеченном шрамами теле, и дракон вздохнул, медленно ведя ладонями по спине, понимая, что на ней фактически нет живого места, настолько вся кожа обезображена рубцами. Этот человек мог бы понять всю бездну его отчаяния, и Шуну на мгновение захотелось рассказать о себе все, но в то же время не решаясь заговорить о самом сокровенном, о своем позоре. А человек все не успокаивался и продолжал беспокойно спрашивать, что с ним и как ему помочь.

— Уже прошло. Спасибо.

— За что? Я же ничего не сделал. Может, все же врача? Он хоть и оборотень, но в разных расах разбирается. О деньгах не волнуйся.

В ответ Шун отрицательно покачал головой и потерся щекой о плечо мужчины, вдыхая его запах.

— Мне нравится, как ты пахнешь. Травы и ветер. Да, определенно нравится.

— Тогда поцелуй меня. Пожалуйста.

И их губы встретились, чтобы начать танец страсти.

— Тебе пора.

Шун вздохнул, чувствуя, что скоро возненавидит эти два слова, а чужие губы подарили ему прощальный поцелуй, не возбуждая, а нежа и лаская.

— Когда мы снова встретимся? — решился задать вопрос Шун, пока мужчина надевал на него рубашку, застегивая пуговицы.

— Завтра я должен уехать. Но это всего на несколько дней, — в голосе его слышались тоска и сожаление.

— Ничего, я буду ждать, — пообещал Шун, и хозяин позвал слугу, чтобы проводить гостя.

Когда они оказались возле борделя и с глаз Шуна сняли маску, кругом царила глубокая ночь, но дракон не смог уйти, не задав очень важный для себя вопрос:

— Дир, я знаю, что имени хозяина ты не назовешь, но может, ты мне ответишь: та комната — это его спальня или одна из гостевых комнат в доме?

— Его, — коротко бросил слуга и подстегнул лошадей, резво взявших с места, чтобы поскорее оказаться дома, в теплом стойле с кормушками, полными овса и родниковой водой.

Четыре дня прошли мучительно долго, несмотря на то, что Шун был погружен в работу. Теперь у него появилось несколько картин с людьми. Нет, это были не портреты — лиц ни на одной картине нельзя было разглядеть. Это была, скорее, попытка отобразить свой внутренний мир не только с помощью растений и природных явлений. Шун словно искал что-то внутри себя и никак не мог понять, что именно он ищет? Или, может, его душа просто блуждала в лабиринте сознания, не зная, к чему она стремится?

На одной картине был изображен воин, остановившийся возле родника напиться и уснувший в тени дерева, уронив голову на грудь. Рядом лежит его оружие, но ладонь рядом с клинком расслаблена. И пусть он готов вскочить при первом же сигнале опасности, хватая оружие, сейчас он спит, и юркая стрекоза нашла себе пристанище на его плече.

На другой — юный танцовщик в восточном костюме с распущенными волосами. Его тело, скрытое под полупрозрачным шелком, кажется миражом, чем-то далеким и нереальным. Вокруг него зрители, но они скрыты за ярким светом, в центре которого кружится танцовщик, словно бабочка, попавшая в плен огня.

На третьей — слепой музыкант с повязкой на лице, сидящий на пустой площади и перебирающий струны гитары. Ему не для кого петь, но отложить свой инструмент, ставший для него смыслом жизни, мужчина не может. Он просто перебирает струны, заставляя гитару петь и плакать вместо него. А может, вместе с ним.

Когда последняя картина была закончена, Шун пожалел, что не может передать через краски звук, но это было невозможно даже с помощью магии драконов.

Полуэльф снова был в восторге от картин, хотя главной темой его разговоров в эти дни была новая любовная интрижка с симпатичной кошечкой из низших оборотней. Шун слушал его рассказы и улыбался, радуясь за друга, вот только он прекрасно знал полуэльфа и боялся, что этот любовный роман не продлится больше пары месяцев. Увы, Леирзиль был ужасно влюбчив, так что за время знакомства подобные истории дракон слышал уже много раз.

Распрощавшись со спешащим на свидание полукровкой, Шун приготовился провести остаток вечера в одиночестве, но настойчивый стук в дверь и короткая записка со словом «Сейчас» сломали ему все планы.

Шун бегом преодолел расстояние до борделя, едва не сбивая с ног нерасторопных прохожих. Темная карета стояла у дверей, а знакомый слуга подпирал спиной дверцу, ковыряя носком ботинка камни мостовой. Заметив бегущего Шуна, слуга достал маску.

— Хозяин велел привезти тебя, даже если придется ждать несколько часов, так что полезай вовнутрь и отдышись спокойно, а потом я надену маску.

На этот раз в дороге не было никакой задержки, а стоило Шуну переступить порог хозяйской спальни, как он оказался в объятиях своего таинственного любовника, который сразу же принялся его целовать, словно стремясь наверстать упущенное, безжалостно сдирая одежду с дракона. Когда слуга успел выйти — Шун не заметил, но, даже если бы Дир остался, дракон все равно ничего не заметил бы, настолько поглощен был страстью, охватившей их после недолгой разлуки. Обняв мужчину за шею одной рукой, Шун содрал с него халат, ощутив под пальцами обнаженное тепло. Застонав, любовник забросил одну ногу ему на бедро, и тут же Шун подхватил его под ягодицы, помогая обнять себя ногами за талию, а в следующую секунду дракон развернулся, прижимая мужчину спиной к двери, через которую только что вошел в комнату.

Быстрое прикосновение к расщелине между ягодицами подсказало Шуну, что мужчина приготовился к его приходу, а потому дракон не стал особо церемониться. Как ни странно, но подобное стремительное овладение не вызвало в незнакомце протеста, и, даже когда головка члена довольно бесцеремонно проникла в него, сорвав с губ стон, мужчина не захотел останавливать своего любовника. Шун замер сам, чувствуя, как вокруг него судорожно сжимаются тугие мышцы.

— У тебя никого не было, — пробормотал дракон, с трудом разорвав поцелуй, чтобыхоть немного отдышаться.

— Тебя ждал, — успел шепнуть мужчина, прежде чем губы дракона снова накрыли его, выпивая крики и стоны наслаждения.

На этот раз их любовь была стремительной и сумасшедшей. Они дышали одним воздухом, иногда не понимая, кто из них стонал, не в силах насытиться друг другом. Когда же разрядка настигла их, таинственный хозяин не отпустил Шуна, а, наоборот, еще сильнее прижал к себе любовника, с трудом переводя дыхание.

— Ты ведь не будешь против, если мы повторим еще раз? — горячий шепот обжег щеку.

— Прямо сейчас? — Шун облизнул распухшие от яростных поцелуев губы, тут же услышав тихий смешок и почувствовав, как чужой язык скользит по ним, повторяя только что проделанный им самим путь.

— Нет, немного попозже и на кровати. Хочешь пить? Вина?

— Лучше воды, — попросил дракон, и мужчина отстранился, разрывая близость тел. Он взял Шуна за руку, подвел его к кровати и помог устроиться на подушках. Рядом звякнуло стекло, и почти сразу к губам прикоснулся холодный край бокала.

Утолив жажду, Шун счастливо вздохнул и откинулся на кровать, улыбаясь.

— У тебя красивая улыбка, — пальцы очертили контуры губ, — и подбородок, и нос. Я хотел бы увидеть твои глаза, но… не могу.

— Почему? Я все равно знаю, что ты покрыт шрамами, так зачем тебе прятаться от меня? Это не оттолкнуло меня раньше, не изменит моего отношения к тебе и теперь.

— Нет. — Пальцы спустились с лица на шею, а потом ниже, лаская соски, а затем и живот. — Одно дело просто знать, а другое — видеть. Не хочу, чтобы в твоих глазах была жалость.

О-о, это желание было хорошо знакомо Шуну. Он сам начинал беситься, когда видел, что кто-то испытывает жалость к нему самому. Потому и ушел из дома. Не хотел каждый день смотреть на родных и знать, что при его появлении они прекращают разговоры и виновато отводят взгляды, чтобы он не мог прочесть в них свой приговор.

— Жалость унижает. Я знаю это и потому никогда не буду…

— Не надо, — пальцы накрыли его рот, мешая говорить, — нам сейчас так хорошо вместе. Давай не будем тратить эти часы на пустую перепалку.

— Часы? — Шун почувствовал в голосе мужчины сожаление и тоску. — Ты снова уедешь? Скоро?

— Завтра на рассвете. Дела семьи заставляют меня уехать. Надолго. Собственно, я не должен был даже возвращаться домой сегодня, но не смог уехать, не повидав тебя перед долгой разлукой.

— Тогда не теряй времени. — Шун провел ладонями по груди любовника, ощущая под пальцами уродливые борозды, тянущиеся до низа живота, к счастью, не затронувшие самого важного. Член мужчины уже стоял, но еще недостаточно твердо. — Позволь доставить тебе удовольствие, — попросил дракон, заставляя мужчину откинуться на спину, чтобы удобнее было приласкать его ртом.

— Но я еще хочу почувствовать тебя в себе, так что не очень усердствуй, — немного насмешливо попросил тот, позволяя Шуну действовать.

— Я тоже этого хочу, — заверил Шун, прежде чем вобрать в рот мужское достоинство своего любовника.

Хозяин лично проводил Шуна до кареты.

— Как долго?.. — дракон не закончил свой вопрос, но мужчина и так понял, что тот хотел узнать.

— Около месяца. Но я постараюсь вернуться скорее.

— Я буду ждать.

Глава 4

— Шун, ты чего такой хмурый? — голос Леирзиля заставил дракона оторваться от созерцания городской улицы за окном. Был полдень, и жители столицы спешили по своим делам, но Шун смотрел на них и не видел, потому что думал о том, кто забрал с собой его сердце. Когда он успел влюбиться, совершенно не представляя в кого, дракон и сам не мог ответить. В их первую встречу или во вторую? А может, в третью?

— О-о, узнаю любовную тоску, — полуэльф сочувственно похлопал Шуна по плечу. — Как его имя?

— Не знаю, — нетерпеливо дернув плечом, Шун сбросил с себя чужую руку.

— Ну-ну, — фыркнул эльф, явно не веря, а он ведь действительно так и не узнал имя, которым мог бы называть своего… любимого.

Драконы, как и многие другие нечеловеческие расы, выбирали свою пару раз и навсегда, а он не только имени не знал, он понятия не имел, как выглядит тот, кто занимал все его мысли на протяжении последнего месяца.

— Шун, ну не кисни ты. Подумаешь, поссорились. Помиритесь.

Полуэльф, как всегда, все не так понял, но разубеждать его Шун не собирался.

— Лучше пройди в зал и посмотри, какой фурор вызвали твои картины. За ту, где изображен воин верхом на лошади, уже трое покупателей предлагали мне немаленькую сумму. Думаю, в следующий раз можно будет устроить аукцион, а не продавать первому, предложившему нормальную цену.

— Леирзиль, неужели тебе денег мало?

— Денег не бывает много, друг мой. Так что пойдем, прогуляешься по залу, послушаешь, что говорят о тебе и твоих картинах.

— Не обо мне, а о таинственном отшельнике по имени Лой, чьи картины ты привозишь и продаешь раз в два — три года, — Шун невесело усмехнулся, отворачиваясь от окна.

— Ну да. Ты же сам не хотел, чтобы кто-то знал, что это твои картины. Так что я все сделал согласно твоим требованиям, и нечего ворчать. Это уже четвертая выставка отшельника Лоя, а ты как мой друг имеешь полное право прийти на нее. Что, собственно, ты и сделал, а теперь прячешься тут, словно девица перед первой брачной ночью.

— Можно подумать, что ты зовешь меня в зал только затем, чтобы поднять мне настроение восторженными отзывами столичных прожигателей жизни, — Шун криво усмехнулся. — Присутствие дракона сильно поднимет авторитет выставки, так что завтра в зале яблоку будет негде упасть, а там, глядишь, и покупатели новые появятся.

— Да-да, а, кроме того, присутствие одной огнедышащей ящерицы вполне может поднять спрос на еще не проданные картины. Ну, что тебе стоит выйти в зал и десять минут побродить там с умным видом? — при этом полуэльф скорчил такую умильно-обиженную мордашку, что Шун невольно усмехнулся.

— Ладно, сейчас приду. Ступай.

— Ага, только не задерживайся. — И полукровка тот час же испарился, спеша туда, где можно было заработать деньги, а Шун еще немного постоял у окна, напуская на себя невозмутимый и независимо-гордый вид, достойный истинного дракона.

В зале действительно было многолюдно, так что на появление Шуна почти никто не обратил внимания. Сам же Шун вынужден был ненадолго остановиться в стороне, чтобы настроиться на дальнейшее продвижение по выставочному залу. Отчего-то в этом году в моду у людей вошли духи с сильными мускусно-растительными ароматами. И все бы ничего, но многие люди умудрялись буквально купаться в этих духах, так что рядом с ними в закрытых помещениях иногда было довольно тяжело находиться, особенно существам с обостренным обонянием.

Немного адаптировавшись к аромату, но стараясь глубоко не дышать, дракон медленно прошел вдоль ряда картин, изредка обмениваясь кивками со всякими знакомыми и малознакомыми существами, направляясь во второй зал, где было намного меньше народа, так что дышалось значительно легче.

Собственно, вся выставка состояла из двух залов, разделенных арочным широким проходом. В первом зале висели более ранние картины Шуна, а вот во втором полуэльф выставил те, что Шун нарисовал за последний месяц. Тут посетителей было меньше, зато они дольше стояли у картин, рассматривая их с серьезным видом, прежде чем идти дальше.

Шун сделал два круга по второму залу, делая вид, что внимательно разглядывает рисунки, а когда он уже собирался выйти в первый зал и вообще отправиться домой, по возможности незаметно, в зал вошел рослый плечистый мужчина в строгом темном костюме, застегнутом на все пуговицы. Даже воротник у него был поднят и застегнут наглухо, несмотря на довольно теплую весну. В одной руке мужчина держал тонкие черные перчатки, которыми нервно постукивал по бедру, в то время как в другой руке он держал кружевной платочек, время от времени подносимый к носу. Видимо, посетителя тоже мучили резкие ароматы человеческих духов. Его волосы средней длины были аккуратно зачесаны назад, мужественное лицо выражало «благородную скуку», серо-желтые глаза были холодны, а губы поджаты. Он явно не хотел здесь находиться, но, отдавая дань моде, а может, и еще по какой-то причине, мужчина решил все-таки осмотреть экспозицию.

Невольно задержав взгляд на новом посетителе, Шун заметил, как лицо его дрогнуло, стоило мужчине рассмотреть первую картину. Шуну это напомнило каменную маску, треснувшую и развалившуюся на куски, когда он запустил ею в стену. Здесь был примерно тот же эффект.

Привлеченный этим преображением Шун подошел ближе. Мужчина, хотя нет, высший оборотень и старший наследник главы клана, судя по знакам рода на нагрудном медальоне, не замеченным Шуном раньше, рассматривал ту самую картину, о которой совсем недавно говорил полуэльф. Уставший воин едет в сторону заката на не менее уставшей лошади. Воин дремлет в седле, лошадь едва бредет, опустив голову, а солнце опускается все ниже, окрашивая небо на горизонте в багровые тона.

Свет во втором зале был чуть приглушен, акцентируя внимание на картинах, так что мужчина не заметил, что за ним наблюдают. Он перешел ко второй картине, с соколом, и замер перед ней на несколько минут, не в силах отвести взгляд от птицы. Шун видел, что незнакомый оборотень потрясен. Он протянул вперед руку, едва прикасаясь кончиками пальцев, обвел контур птицы, и картина ожила. Ветер ерошил перья птицы, и Шун услышал, как дыхание оборотня прервалось.

Дракон уже хотел подойти к незнакомцу и завести с ним ничего незначащую беседу, чтобы познакомиться, но тут в зале появился Леирзиль, так что планы Шуна мгновенно потерпели крах. Полуэльф сразу же углядел возможного богатого клиента и устремился к нему, подмигнув мимоходом скривившемуся дракону.

— Здравствуйте, могу я предложить Вам бокал вина как радушный хозяин?

Оборотень мгновенно приобрел невозмутимый скучающий вид.

— Нет, благодарю. Сколько стоит эта картина?

— «Сокол»? К сожалению, она уже обещана другому покупателю, но я могу предложить Вам…

— Триста золотых.

Шун, стоявший за их спинами, едва не присвистнул, услышав такую цену, а у эльфа-полукровки сразу же загорелись глаза.

— Эм, я посмотрю, что можно сделать. — Леирзиль оглянулся, встретившись взглядом с Шуном, и тот дал понять, чтобы полукровка не привлекал к нему внимание оборотня, а картину продал за нормальную цену, а не набивал ее, как сделал только что.

На всех картинах, что уже нашли своих покупателей, в правом нижнем углу имелся маленький значок, на «Соколе» никаких знаков не было, но, поскольку этот оборотень явно не был постоянным посетителем подобных мероприятий, он не мог знать таких тонкостей, чем и хотел воспользоваться пронырливый полукровка.

На самом деле полуэльф не был жадным стяжателем. Сам он жил относительно скромно, тратясь только на одежду, чтобы выглядеть соответственно в высших кругах, где вращался благодаря знакомству с Шуном. Все остальные деньги полуэльф тратил на содержание детского приюта, в котором когда-то рос сам, так что каждая копейка была у него на счету. Шун об этом узнал случайно, но с тех пор анонимно делал довольно весомые пожертвования на счет приюта, однако выдавать свою осведомленность и участие не собирался, ведь Леирзиль никогда не просил его о финансовой помощи, предпочитая честно зарабатывать, пусть и не совсем честным путем.

Тяжело вздохнув, полукровка снова обратился к оборотню:

— Вообще-то максимальная цена этой картины — двадцать золотых, именно за столько мне было приказано продать работу, так что Вам нет нужды так переплачивать. Может, желаете еще что-нибудь посмотреть, пока я буду договариваться насчет перепродажи?

Получив согласие, полуэльф поклонился и мигом исчез из зала, якобы спеша по важным делам. Мужчина же пошел вдоль ряда картин, внимательно и подолгу вглядываясь в каждую, пока не оказался возле последней картины, на которой был изображен ураган и поверженное молодое дерево. Шун, неотрывно следивший за оборотнем, увидел, как тот вздрогнул всем телом, и Шуну даже показалось, что он тихо простонал. Сдерживаться больше не было сил, и дракон сделал несколько шагов вперед, приближаясь к объекту своих наблюдений.

— Как бы Вы назвали эту картину? — тихо спросил Шун.

— Отчаянье, — ответил оборотень хриплым шепотом, заставив дракона вздрогнуть в свою очередь. Нет, совсем не потому, что он угадал с названием, а потому, что этот шепот показался Шуну хорошо знакомым. Но ведь его любовник не мог быть оборотнем? Или мог? Дракон невольно принюхался, стараясь уловить знакомые нотки в его аромате, но резкие духи проходившей мимо дамы сыграли с ним злую шутку, едва не заставив расчихаться. Уловить хоть что-то знакомое в такой обстановке, было весьма проблематично.

Шун еще раз взглянул в лицо мужчине и отмел подобную мысль как нереальную. На оборотне просто не могло остаться таких страшных шрамов. Стоило ему перекинуться, меняя тело, как все раны — и старые, и новые — мгновенно заживали, тем более у высших оборотней, которых было практически невозможно отличить от людей на первый взгляд, ведь у них не было звериных ушек и хвостов, как у низших представителей их расы.

— С кем имею честь?.. — тем временем обернулся к нему оборотень, желая познакомиться со своим неожиданным собеседником.

— Шуэрнис Тар-Ни-Эль из племени драконов. Весьма рад знакомству, — Шун слегка поклонился как вежливый дракон, хотя королевское окончание «Эль» в конце его имени позволяло ему не кланяться даже правителям других стран, а приставка «Ни» сообщала о том, что перед собеседником находится пятый сын рода.

— Пайрис Ниртео Тиор, оборотень из клана западных волков. Взаимно, — и оборотень ответил таким же поклоном, как равный равному, — Вы пришли, чтобы купить одну из этих картин?

— Нет, я лишь смотрю на них.

— Я тоже зашел только посмотреть, и первый зал меня ничем не привлек, а это… — оборотень окинул взглядом картины, развешанные по стенам, — такое впечатление, что их писали два разных человека. Хотя и там и здесь есть кое-что общее.

— Да, я тоже это заметил. Но большинство публики все же предпочитает первый зал.

— Думаю, что к большинству мы вряд ли можем отнести себя, — правая бровь оборотня вопросительно приподнялась, и Шун чуть наклонил голову, соглашаясь и давая понять, что придерживается такого же мнения.

К сожалению, на этом светский разговор прервался появлением новой группы гостей в сопровождении полуэльфа, заливающегося соловьем. Шун отступил в сторону, давая дорогу новым посетителям, а когда те прошли, он увидел оборотня, удаляющегося в сопровождении какой-то дамы, держащей его под руку. Вернее, тащившей его за собой, держа под руку. Словно почувствовав его взгляд, оборотень обернулся и вежливо кивнул, прощаясь, на что получил такой же кивок в ответ.

Домой Шун возвращался неспешно. Город медленно кутался в сумрак приближающейся ночи, а легкий ветер нес с собой запах близкой грозы. Первая весенняя гроза обещала скоро накрыть город, смывая пыль с мостовых и домов столицы. Истерический женский крик вспугнул прикорнувших на крышах птиц и заставил Шуна кинуться в узкий проулок, откуда доносились крики о помощи.

Только драконье чутье и скорость помогли Шуну избежать прямого удара в голову железной палкой от притаившегося за углом грабителя. Обитый железом конец палки прошел по касательной, заставив Шуна зашипеть от боли и выйти из себя. А когда прекратившая кричать женщина спросила: «Ну, что ты возишься?!» — разозлиться по-настоящему. Проулок был слишком мал для дракона в его истинном размере, так что пришлось Шуну разбираться с нападающим так, в человеческом теле. Разбойник не ожидал, что не очень высокий, хоть и плечистый парень, которому на вид было лет двадцать пять, может дать отпор, а когда увидел глаза с вертикальным зрачком, слабо замерцавшие в наступающей темноте, попытался сбежать, но было уже поздно. Палка, которая должна была пробить голову Шуна, нашла свое место в сердце грабителя, а женщине, начавшей кричать и бросившейся на дракона с кулаками, он просто свернул шею, оставив обоих подельников лежать в том проулке, где они поджидали своих жертв.

— Вы знали, на что шли, когда выбирали свою профессию, — бросил дракон, уходя. Такова была его собственная справедливость.

Желания идти по городу прогулочным шагом больше не было, тем более что немного крови все же пролилось, испачкав рубашку. Рана должна была скоро зажить, и через пару часов от нее и следов не останется, но настроение оказалось омрачено безвозвратно.

Зайдя в свой дом, Шун раздраженно сорвал с себя испорченную рубашку, бросив ее в угол. Распечатал бутылку вина и, наполнив бокал, сделал два глотка. Настроение не то чтобы улучшилось, просто злость отошла на второй план, как и желание спалить этот город к демонам. Глубоко вздохнув, Шун повернулся, собираясь присесть в кресло, и только тогда заметил небольшой белый кусочек бумаги, лежащий у порога. Все проблемы были немедленно забыты. Шун метнулся к двери с такой скоростью, словно от этого зависела его жизнь.

Подняв записку, он развернул ее подрагивающими от нетерпения руками и прочел: «В семь». Бросив взгляд на часы, Шун выругался и принялся срывать с себя одежду, не обращая внимания на то, что он ее просто рвет. Для того чтобы переодеться и добежать до борделя, у него осталось всего двенадцать минут.

Глава 5

Так быстро Шун еще никогда не бегал, да и надевать рубашку ему пришлось уже на улице, спеша на самое долгожданное свидание и все равно опаздывая. Конечно, если бы он мог полететь, не было бы никакой спешки, но он не мог. И никогда не сможет.

Отъезжающую от борделя карету пришлось догонять, хорошо, что недолго. Услышав его крик, слуга остановил лошадей и оглянулся.

— Я уж думал, ты решил больше не встречаться с хозяином, — буркнул Дир, надевая маску на задыхающегося от бега Шуна.

— Не дождешься, — только и успел бросить ему дракон, буквально падая на сидение в карете. Именно этот момент выбрала гроза, чтобы разразиться сильнейшим ливнем, омывая все вокруг под блеск молний и ликующий рокот грома.

Завязки на маске больно давили на то место, куда пришелся удар незадачливого грабителя. Это заставляло Шуна болезненно морщиться, но изменить что-либо можно было, только сняв маску. Снять маску — значило никогда больше не встретиться со своим таинственным любовником, а Шун не был готов к этому.

Знакомая лестница, знакомый дом, по которому Шун мог уже пройти без провожатого, знакомая дверь, и такой родной голос за ней разрешает войти. Как можно отказаться от этого ради минутного облегчения? Нельзя. Никак нельзя.

Перешагнув порог, Шун сделал несколько шагов вперед, чтобы оказаться в объятиях существа, так знакомо пахнущего и в то же время совершенно неизвестного.

— Я ждал.

— Я очень ждал, — их шепот слился в один, и Шуну даже показалось, что это всего лишь эхо, по ошибке оказавшееся в комнате.

Шун провел по обнаженным плечам и спине, ощущая знакомую шероховатость кожи, и опустил голову, чтобы губами прикоснуться к плечам, исчерченным шрамами.

— Зачем? Не надо, — мужчина отстранился, мягко отводя от себя голову дракона, вот только ладонями он задел больное место, и Шун вздрогнул, не сдержав болезненного шипения. — Что такое? Тебе больно? — в его шепоте было столько беспокойства, что Шун невольно улыбнулся, думая, что тоже стал небезразличен этому человеку. И, даже если это только из-за секса… пусть. Он согласен на все, лишь бы не прервались их встречи.

— Пустяк. Небольшая шишка, скоро заживет.

— Но тебе больно.

— Просто завязки очень тугие и давят именно на то место, куда пришелся… в общем, давят.

— Сейчас, я… — мужчина на несколько мгновений замер, явно колеблясь и решая, как лучше поступить, а затем Шун услышал его решительный вздох. — Я сейчас погашу камин и все свечи в комнате, занавешу окна, а затем сниму маску, только поклянись не открывать глаз. Пожалуйста. Для меня это… очень важно.

— Клянусь.

Слова клятвы легко слетели с его губ, тем более что Шун не собирался нарушать ее. Вот только…

— Скажи, как мне тебя называть? — дракон чутко повернул голову туда, откуда доносился шум задвигаемых гардин.

— Называй меня Нио, — ответил мужчина после недолгих колебаний.

— Тогда зови меня Шун.

— Вот и познакомились, — тихо хохотнул Нио, приближаясь к любовнику. Нежно прикасаясь, он развязал маску и снял ее. У Шуна вырвался невольно вздох облегчения, на что Нио ответил тихим смешком.

— Мой сокол. Только не открывай глаз, — еще раз попросил он, перед тем как поцеловать дракона.

Поскольку Шун прекрасно мог видеть в темноте, темная комната не была для него препятствием, мешающим рассмотреть таинственного любовника, но данное слово, а также то, что мерцающие в темноте глаза могли его выдать, не дали любопытству прорваться наружу. Вот только…

— Ты тоже закрой глаза, — попросил Шун, на миг прерывая поцелуй, — так будет справедливо.

И снова любовники слились в страстном поцелуе, прелюдии зарождающейся страсти. На этот раз Шун решительно взял все в свои руки. Приласкав Нио и убедившись в том, что он, как всегда, заранее приготовился к их встрече, Шун поставил его на колени спиной к себе и вошел в жаждущее его тело, почти сразу начав быстрый танец любви. Ахающий и постанывающий Нио сразу же начал двигать бедрами ему навстречу, ничуть не возражая против такого стремительного натиска, а когда разрядка была уже близка, дракон обхватил его поперек груди, заставляя выпрямиться, и прошептал на ухо, не прерывая толчков:

— Летим вместе.

Их экстаз был действительно похож на полет, по крайней мере, Шун именно так себе его и представлял, а два крика, слившиеся в единую песнь страсти, только добавили остроты ощущениям. Позже Шун не мог сказать, кто из них кончил первым, или они это сделали вместе, да и неважно это было. Главное, что они разделили эту радость пополам, отдавая и принимая любовь друг друга в равной степени, а после полученного удовольствия они оба заснули, обнявшись.

Шуна разбудил какой-то шум в коридоре, тотчас же прекратившийся, но свое дело он уже сделал. Открыв глаза, дракон не сразу вспомнил, где он находится и почему в комнате так темно, однако ощущение обнаженного тела рядом быстро вернуло ему память. Нио лежал спиной к нему, уткнувшись лицом в подушку, так что разглядеть его лица дракон не мог, зато исполосованные спину и бедра, с которых сползло одеяло, ему было достаточно хорошо видно. Нечто подобное он видел однажды на спине человека, наказанного плетью, но не так… сильно. Здесь шрамы пересекались и путались, создавая уродливый узор на человеческой плоти. Представив себе, насколько это было больно, Шун даже задохнулся от потрясения. Он решительно отказывался понимать, как можно было так издеваться над живым существом. А еще он прекрасно осознавал, сколько надо было силы и мужества, чтобы выжить после такого и не сломаться, превратившись в озлобленное, ненавидящее всех и вся существо. Самому Шуну для того, чтобы примириться с собой, хоть и не окончательно, понадобились две сотни лет, но и теперь он слишком ярко переживал свою боль, когда вспоминал о ней.

Стараясь не разбудить Нио, дракон выбрался из постели. Его одежда нашлась на полу рядом с кроватью, тут же лежал шелковый халат хозяина и маска, которую Шун, подойдя к двери, надел на себя. Будить хозяина он не стал. Просто выскользнул за дверь, полагая, что слуга должен ожидать за ней, и не ошибся. Стоило ему перешагнуть порог, как рядом скрипнул стул, и раздалось ворчание слуги:

— Я уж думал, до утра ждать придется.

— А сколько сейчас?..

— Почти три. Готов возвращаться?

— Да. Поехали.

Гроза давно закончилась, и город пах дождем и свежестью, внушая мысли о том, что жизнь только начинается.

Оказавшись дома, Шун немедленно завалился спать, а проснулся он уже далеко за полдень с сильным чувством голода. Заниматься готовкой ему страшно не хотелось, слуг дракон не держал, не вынося порой чужого присутствия, а с уборкой вполне могла справиться обычная бытовая магия, так что, недолго думая, Шун направился в ближайший ресторан с поэтическим названием «Тихая пристань». Именно в нем Шун любил обедать или назначать встречи Леирзилю, когда не было особого желания сидеть дома.

В этот раз Шун явился в ресторан, не сделав предварительно заказ на столик, так что его ожидало жестокое разочарование. Свободных мест не было. За последние годы ресторан приобрел такую популярность, что попасть в него оказалось не так просто.

Встретивший гостя слуга огорченно развел руками:

— Сожалею, но мест нет. Все заказано.

Скрипнув от досады зубами, Шун уже хотел развернуться и уйти, когда его остановил только что подошедший посетитель:

— Если не побрезгуете разделить со мной трапезу, я приглашаю Вас за свой столик.

Вскинув взгляд, Шун опознал в говорившем того оборотня из высших, что заинтересовал его накануне в выставочном зале.

— Господин Тиор? Вы уверены, что я не помешаю?

— Зовите меня Пайрис. Не помешаете, господин Шуэрнис. Я сначала хотел пообедать в одиночестве, но, уже придя сюда, понял, что сидеть одному за столиком — это не лучшая идея. Особенно сегодня.

— Почему же? Если мне позволено будет спросить.

— Сегодня у меня день рождения.

— Поздравляю.

— Благодарю. Так Вы принимаете мое предложение?

— С удовольствием. К сожалению, я без подарка.

— Подарком будет Ваше присутствие за моим столом.

Когда официант подошел принять заказ, они в один голос произнесли:

— Мне как обычно, — и едва не рассмеялись, переглянувшись. Шун не мог понять, почему с этим незнакомым оборотнем он чувствует себя столь спокойно, словно они давно знакомы, а когда им принесли заказ, дракон перестал задавать себе этот вопрос. На их тарелках лежали одинаково прожаренные куски мяса с небольшой толикой овощного гарнира. Отличалось только вино. Шун предпочитал белое, тогда как Пайрису принесли бокал рубиново-красного напитка.

— Желаете что-нибудь на десерт? — осведомился официант, расставив тарелки и приборы на столе.

— Да, — Шун кивнул, — принесите нам по порции «восторженной дамы».

— Слушаюсь, — официант поклонился и вышел, оставив мужчин наедине.

— «Восторженная дама»? — оборотень удивленно приподнял левую бровь.

— Попробуйте. Смею надеяться, исходя из некоторой общности вкусов, этот десерт не оставит Вас равнодушным.

Дальнейший разговор был ни о чем. Простая светская вежливая болтовня, пока не принесли десерт. Набрав в ложечку воздушный сливочно-карамельный крем, Пайрис осторожно попробовал и тут же зажмурил глаза, тихо выдохнув:

— Блаженство.

И снова Шуну показалось, что голос оборотня очень похож на голос его таинственного любовника, но, поскольку тот общался с драконом исключительно шепотом, ошибка была вполне возможна.

— Я рад, что Вам понравилось.

Потом они немного поспорили о том, кто будет оплачивать счет. Шун настаивал на этом как на подарке, а Пайрис отнекивался, утверждая, что именно он пригласил дракона, а значит, ему и платить.

— Хорошо, — Шун хитро улыбнулся, — тогда давайте так: Я плачу за Вас, а Вы — за меня.

Пайрис улыбнулся и согласился на такое решение, назвав его разумным. Покидая ресторан, они пожали друг другу руки, расставаясь друзьями. Решив все-таки сделать подарок оборотню, Шун направился в выставочный зал, где демонстрировались его картины. Отыскав полуэльфа, Шун отозвал его в сторону.

— Леирзиль, пожалуйста, изыми из экспозиции «Сокола» и отправь его по адресу, указанному покупателем. Денег за картину и за доставку не брать.

— Как это? — сразу же всполошился эльф.

— А вот так. Я решил подарить ее, и не спорь. Если тебе нужны деньги, то я согласен вместо пятнадцати процентов от выручки заплатить тебе двадцать пять, только не заставляй меня спорить с тобой.

— Вот это, я понимаю, щедрость. Спасибо, друг! — Обрадованный эльф убежал выполнять распоряжение, а Шун со спокойной совестью отправился домой.

Увы, но прождал мальчишку с запиской он напрасно. До полуночи Шун просидел возле камина, а затем отправился спать, но уснуть удалось далеко не сразу. Мысли и воспоминания бередили душу, не давая покоя, а еще Шун переживал, что с его любовником могло что-то случиться.

— Любовник — какое грубое и глупое слово. Любимый — звучит намного лучше, но… Сначала надо узнать, как он ко мне относится, а для этого…

Шун прекрасно понимал, что надо признаваться. Играть с Нио теперь было просто некрасиво, если не сказать больше — гадко.

— Обязательно признаюсь при нашей следующей встрече. Обязательно.

Но даже принятое решение не помогло заснуть. Только на рассвете Шуну удалось погрузиться в объятия сна.

Глава 6

Незадолго до полудня Шун наведался в выставочный зал. Этот день был последним, когда его картины выставлялись. Не то чтобы он хотел проконтролировать работу Леирзиля, просто… в общем, Шун и сам не знал, зачем он туда явился. Пройдясь по первому залу, дракон заметил, что почти все картины имеют пометки о продаже, во втором же зале…

— Все, ты представляешь? Все до единой проданы! Даже «Отчаянье» несколько раз пытались купить. Но ты же запретил ее продавать, вот я и отказывал всем.

— Молодец. Подарок доставили?

— А как же. Все в лучшем виде. Я сам вез. Там как раз народу собралось много, и твоя картина вызвала фурор.

— Так уж и фурор. Вечно ты преувеличиваешь.

— Ничего я не преувеличиваю. Вон, кстати, твой оборотень идет, можешь у него сам спросить, а я пока узнаю, все ли в порядке в первом зале.

Обернувшись, Шун и в самом деле увидел приближающегося к ним Пайриса. Улыбка невольно скользнула по губам дракона, настолько приятно ему было видеть оборотня.

— Приветствую, — поздоровался первым Шун, слегка поклонившись, и получил в ответ подобное приветствие.

— Я хотел поблагодарить Вас за подарок и заехал узнать, как можно Вас найти.

— Как видите, судьба нас свела здесь, так что искать меня нет необходимости.

— Совершенно верно. Я…

— Шун, может, все-таки передумаешь насчет «Отчаянья»? — подлетевший к ним с горящими глазами полуэльф вцепился в руку дракона, не обращая внимания на то, что прерывает разговор. — Ты не представляешь, сколько нам за нее предложили.

— Я же сказал — нет. И точка.

— Шун? — голос оборотня дрогнул, и дракон заметил, как глаза его потрясенно расширились. Пайрис вдруг побледнел и отшатнулся в сторону. Не успел Шун спросить, в чем дело, как рядом с ними оказалась та дама, что увела оборотня из зала в прошлый раз.

— Нио, ты еще долго?

— Нио?

Теперь они оба рассматривали друг друга, не зная, что сказать.

— Нио, — женщина дернула оборотня за руку. — Ты забыл, что мы торопимся?

— Да. Идем, — оборотень решительно развернулся и зашагал на выход, четко печатая шаг.

— Пайрис, подождите! Нам надо поговорить! — Шун кинулся было следом, но оборотень оглянулся, бросив на дракона совершенно пустой, холодный взгляд.

— Нам не о чем говорить. Ваш подарок Вам вернут. Прощайте.

Шун понял, что только что он потерял того, с кем мог бы разделить свою боль и счастье.

— Шун, что это было? — полуэльф удивленно переводил взгляд с дракона на закрывшиеся двери выставочного зала. — Кто это?

— Уже никто. — Шун почувствовал, как страшная тяжесть наваливается на него, грозя навеки похоронить его душу под обломками несбывшегося. — Никто.

Ему хотелось плакать и кричать, как тогда, в далеком детстве, но он не мог. Просто не мог и все.

— Шун, так что насчет «Отчаянья», — полуэльф сделал последнюю попытку привлечь внимание дракона, но тот даже не обернулся. Просто вышел вон и быстро зашагал прочь, не замечая ничего и никого вокруг.

Голова болела страшно. Повернувшись на бок, Шун разлепил глаза и попытался понять, где он, но перед глазами все плыло, а еще волнами накатывала тошнота. Так плохо ему еще никогда не было. Простонав, Шун уронил голову на подушку. Тотчас же его перевернули, голову приподняли, и губ коснулся край чашки. Рот наполнился холодной жидкостью, которую Шун машинально проглотил, чтобы та немедленно вернулась обратно, вынося из его тела всю скопившуюся там горечь.

Отдышавшись, Шун смог выдавить:

— Воды.

И ему снова помогли напиться. На этот раз тошноты не было. И даже в голове немного прояснилось. По крайней мере, комната перестала кружиться перед глазами, и он смог наконец-то рассмотреть, что находится дома, в собственной спальне, а рядом…

— Леир-си… зиль, ты что тут?.. — дракон слабо повел рукой, обозначая свой дом и свой незавершенный вопрос.

— Что-что. Вожусь с тобой — вот что. Ты безбожно нажрался в дешевой забегаловке. Хорошо, что я проезжал мимо и тебя увидел. Вожусь с тобой теперь.

— А какой?..

— Какой сегодня день? Шестнадцатое.

— Значит, я только вчера…

— Ну да. Напился ты только вчера, но что ты мешал? Вот в чем вопрос. Если уж дракона с ног снесло, так пойло должно было быть убойное. Помнишь что-нибудь?

— Он ушел.

— Ага. Именно в него ты влюбился так, что прямо летал весь последний месяц?

Шун просто кивнул головой и застонал, уткнувшись лицом в подушку.

— А что мне делать с «Соколом»? Его вернули.

Вот теперь Шуну захотелось закричать во весь голос. Да так, чтобы стекла повылетали! На пальцах проступили когти, которыми он непроизвольно впился в подушку, раздирая ее с громким треском.

— Шун, я, конечно, не знаю, что там у вас произошло, но, может, ты попробуешь с ним поговорить? Объясниться, в конце концов.

— Объясниться. Я ведь даже не знаю, где он живет, а он вернул мой…

Шун так резко подскочил на кровати, что чуть не рухнул с нее на пол.

— Подарок! Ты ведь отвозил картину. Где его адрес? Ты ведь записывал.

— Записывал, — полуэльф замялся, — но я выкинул тот листок, как только доставил подарок. Он ведь уже был не нужен.

— А возница? Кто тебя вез?

— Так я наемный экипаж взял. Так было проще, чем своего дожидаться.

— Конец, — у Шуна опустились руки, и сам он рухнул обратно в кровать, понимая, что найти оборотня в столице можно, но на это уйдет куча времени. Пока он оббежит всех своих мало-мальски знакомых, в надежде, что кто-то из них что-то знает. И нет гарантии, что оборотень за это время не исчезнет из столицы. Если уже не исчез. Он бы точно уехал. Сбежал бы, как тогда из дома. Ведь Нио такой ранимый. Он не мог даже мысли допустить, что его шрамы кто-то увидит, а тут…

— Неужели ты с ним встречался и ни разу не был у него дома? — голос полуэльфа заставил мозги дракона заработать.

— Был. Только я дороги не видел. Хотя…

— Что?

— Звуки и запахи не могли измениться кардинально. Так что я могу попытаться… Так. — Дракон решительно поднялся и тут же чуть не упал обратно в кровать.

— Проклятье. Я слабее любого человека.

— А что ты хочешь после такой попойки? Удивительно, как ты вообще встать смог.

— Лизи!

— Молчу-молчу.

— Вот и молчи. Набери мне ванну. Холодную. Мне надо прийти в себя. А потом поймай экипаж.

— Поедешь его искать?

— Поеду.

— Вот таким я тебя еще больше люблю.

— Лизи!

— Все-все. Уже бегу.

Ровно через час Шун сидел в карете у борделя и командовал возницей:

— Сначала поезжайте прямо. Медленно. Я буду говорить, где повернуть или поехать быстрее. Все понятно?

Дождавшись утвердительного кивка, Шун забрался в карету и крикнул:

— Трогай!

Дальнейший путь проходил под его слепым руководством:

— Быстрее. Не так быстро. Да, теперь хорошо. Прямо. Теперь чуть медленнее и направо. Прямо и быстрее. Тут должен быть какой-то звук другой, словно по мосту проезжаем. Да. Это оно. Теперь налево, вперед и быстрее, пока не окажемся в богатом районе. Теперь тише. Сейчас налево и медленно вперед. Еще немного. Стоп.

Шун выбрался из кареты и огляделся. Насколько он помнил, именно здесь карета поворачивала налево, въезжая во двор. В десяти метрах от них действительно имелись ворота. Заплатив вознице, Шун отпустил его, а сам решительно зашагал к воротам. Он готов был даже перелезть через них, если привратник откажется его пропускать, но тут ему повезло. Ворота оказались приоткрыты, и никакого привратника возле них не наблюдалось, зато перед ступеньками, ведущими в дом, стояла карета без гербов и телега, на которую слуги сносили господские вещи.

В груди дракона сжалось сердце, когда он представил себе, что опоздал, но теперь думать и бояться было некогда. Надо было идти вперед и все самому выяснить.

Двенадцать ступенек вверх. Большой холл, шаги в котором рождают эхо. Сорок два шага по холлу привели его к лестнице. Тридцать шесть ступенек — и вот уже Шун на втором этаже. Мимо сновали слуги, но никто из них даже не подумал остановить дракона или хотя бы поинтересоваться тем, что он здесь делает. Все были поглощены работой, так что Шун беспрепятственно прошел дальше, отсчитывая шаги. Еще семьдесят шесть шагов по коридору — и дракон оказался перед двойными дверями, которые толкнул, немного поколебавшись, но все же решив не стучать.

Нио, одетый во все тот же строгий костюм, стоял спиной к Шуну, облокотившись о мраморный камин. Огонь в нем не горел, но оборотень не отрывал взгляд от черного пепла, который слуги не убрали с утра, занятые предстоящим отъездом хозяина.

— Нам надо поговорить. — Шун решительно прошел в комнату и запер дверь на задвижку, чтобы им никто не помешал, а оборотень, только сейчас заметивший незваного гостя, вздрогнул и обернулся.

— Что Вы тут делаете?

— Пришел рассказать тебе кое-что.

— Немедленно покиньте мой дом. — Подбородок Нио гордо вздернут, а руки сжаты в кулаки, выдавая его волнение.

— Нет, пока не расскажу тебе все, что хотел. Так что сядь и слушай. Все началось с того…

Когда Шун закончил свой рассказ об их знакомстве, оборотень с бледным лицом и тусклым взглядом все так же сидел в кресле.

— Это все? — осведомился он холодно.

— Нет, не все. Шрамы могут быть не только на теле, — услышав эти слова, Пайрис вздрогнул и еще больше побледнел, но дракон еще не закончил, — но и на душе. У тебя обезображено тело. Да, это больно и страшно, но у меня тоже есть своя боль. Я не говорю, что она больше твоей. Вовсе нет. Она просто другая. Я дракон, который… — Шун сделал глубокий вдох и все же закончил признание, — который боится высоты.

— Что? — Впервые с того момента, как Шун вошел в комнату, на лице оборотня проступило какое-то иное выражение, помимо холодного безразличия. Пусть это было удивление. Пусть. Главное, что его каменная маска треснула, давая чувствам прорваться наружу.

— Да. Я боюсь высоты. Когда был маленьким, очень хотел доказать братьям, что не хуже них, и спрыгнул с крыши. Крылья были еще слишком слабы, чтобы удержать меня в воздухе, и я рухнул вниз, ломая себе все, что только можно было сломать. Мне не надо объяснять тебе, что такое боль и страх. Кто-то учится жить с ними, кто-то преодолевает их, а я не смог. Я так и не переборол ужас падения, когда, выздоровев, поднялся на крышу. Я не могу летать. Не могу довериться своим крыльям, потому что страх перед высотой и видение моих изломанных крыльев навсегда остались со мной.

Немного помолчав и переведя дыхание, Шун продолжил рассказ-исповедь:

— Двадцать восемь лет я прожил в доме родителей, ежедневно чувствуя жалость своих родных. По их обоюдному решению рядом со мной не велось никаких разговоров о небе, полетах или чем-то подобном. А если я входил в комнату, они сразу же все замолкали, отводя взгляды. И эти фальшивые улыбки… я буквально начал задыхаться в том доме, так что, когда мне исполнилось сорок, я сбежал из дома, так и не дождавшись совершеннолетия. Просто не смог больше там находиться. Долго бродил по странам, пока не осел в этом городе. Вот, собственно, и вся моя история.

— А сколько тебе сейчас? — Нио сидел на стуле, прикрыв глаза, но его голос дрожал от волнения.

— Двести тринадцать. И еще. Те картины… это я их рисовал. Вот и все, что я хотел тебе сказать.

Шун с надеждой поглядел в лицо оборотню, но тот так и не открыл глаза, не говоря уже о чем-то ином. Поняв, что ничего больше он сейчас не добьется, Шун поднялся.

— Я… — боль терзала его душу, но облегчить ее не было никакой возможности — тот, от кого зависела его жизнь и счастье, просто отказался от него, как и от его подарка, — пойду.

Когда Шун был уже у двери, его остановил тихий, едва различимый шепот:

— Мне сорок. А шрамы… это сделал мой… отец, когда мне было двадцать два.

Шун замер в дверях, боясь пошевелиться. Даже дышать боялся громко, чтобы не спугнуть.

— Высшие оборотни умеют превращаться едва ли не с пеленок. А я не мог. Никто не знает почему. Меня показывали врачам и магам, но никто не находил объяснения моей… ненормальности. Старший наследник главы клана не может быть недооборотнем. Отец долго терпел, а потом решил, что мне нужен стимул. Он сказал, что, как только я обращусь — все прекратится и на мне ни единой метки не останется.

Глаза Нио раскрылись, но теперь в них была не холодная пустота, а боль. Океан боли! Когда же по щеке покатилась слеза, Шун не выдержал и бросился к креслу, в котором сидел его Нио. Схватив на руки мелко вздрагивающего оборотня, он крепко прижал его к себе, словно стараясь поделиться своими силами и теплом.

— Я… так и не смог. Долго болел, но выздоровел, только шрамы остались навсегда. А он сказал…

— Я знаю. Сам как-то подслушал разговор братьев. Они считали, что для меня было бы лучше, если бы я не выжил тогда.

Оборотень ничего не сказал, только уткнулся носом в шею дракона и горько расплакался, всхлипывая:

— Не только отец. Невеста. Она была в ужасе. Отказалась…

— Вот и хорошо, что какая-то дура и истеричка отказалась от тебя. Теперь ты мой. Слышишь? Только мой.

Шун нежно притронулся к лицу Нио ладонями, заставив его заглянуть в свои глаза.

— Ты выбирал позицию нижнего потому, что хотел наказать себя за свое отличие от них всех, верно? — Большими пальцами Шун нежно стер слезы, медленно стекающие по щекам оборотня. — Холод и равнодушие в сексе напоминали тебе о том, что ты недостоин своих родных, а отчуждение твоих случайных партнеров ранило не так больно, как слова и поступки семьи. И ты укрылся за ними, решив, что это именно то, чего ты достоин.

— Ты?..

— Да, я тоже это все прошел. Так же как и ты, мучил себя, наказывая за детскую глупость и собственную трусость. Бросался из одной крайности в другую, из чужой постели к бутылке, пока не понял, что делаю только хуже. Поверь мне. Так ты не облегчаешь свои страдания, а только усугубляешь их.

— Как же ты… выжил?

— Нашел себе занятие по душе и начал рисовать. Фальшивым счастьем подменил настоящее, пока не появился ты и не открыл мне глаза на собственную глупость. Все те картины написаны были после нашей встречи, так что я обязан тебе…

— Не надо, — Нио покачал головой, положив пальцы дракону на губы, — ничем ты мне не обязан.

— Ну хоть «Сокола» возьми. Он твой. Навеки.

— Только «Сокол»?

— И я вместе с ним. Если позволишь, конечно.

Нио открыл было рот, чтобы ответить, но их прервал стук в дверь и женский голос:

— Нио, сынок, долго тебя ждать?

— Я не еду, мама, — оборотень прокричал это, не отрывая взгляда от драконьих глаз, в которых ему чудилось обещание счастья. А может, не чудилось?

— Ты точно уверен, что хочешь остаться?

Нио не ответил сразу, и Шун вдруг испугался, что его так долго разыскиваемая половинка души может исчезнуть из его жизни, и тогда ему останется только шагнуть с крыши.

«Значит, надо удержать любым способом, — решил запаниковавший дракон, — а самое надежное…»

— Я прошу тебя стать моей половинкой, чтобы пройти рядом по жизни, деля один кусок и укрываясь одним крылом.

Глаза Нио удивленно расширились, а затем засветились таким счастьем, что у Шуна даже дыхание прервалось, а тут еще и тихий шепот:

— Согласен.

Радостно взвыв, Шун поднялся и закружил оборотня по комнате.

— Нио, сынок, что там происходит?

— Я выхожу замуж, мама!

Очень маленький эпилог

— У тебя все получилось, счастье мое. — Шун провел пальцами по совершенно гладкой коже плеча, а затем повторил тот же путь губами.

— Еще бы не получилось, — голос оборотня звучал немного ворчливо. — После того, как перед брачной церемонией ты разбил нос отцу, а он кинулся на тебя, я так испугался, что… — Нио смущенно умолк, потому как губы новоиспеченного супруга спустились намного ниже и теперь выцеловывали кожу на животе, изредка отстраняясь, чтобы произнести:

— Так испугался… что обратился… и встал на мою… защиту… задав папе… хорошую… трепку. Мне понравилось.

— Ты смеешься, а я действительно испугался. Отец — глава рода и сильный самец.

Шун все-таки оставил свое занятие, чтобы посмеяться всласть, вспоминая, как его любимый волк гонял этого «сильного самца» по храму, сбивая с ног гостей.

— Ты совсем забыл, радость моя, что я дракон. Пусть твой папа скажет спасибо, что я его не испепелил на месте, и в ближайшие двести лет на глаза мне не попадается, иначе снова получит по морде.

— Думаю, он это уже понял, — Нио по-мальчишески хихикнул и обнял своего супруга, прижимаясь к его груди. — Теперь нам надо побороть твой страх высоты, и все будет хорошо.

— Думаешь, надо? — Шун заметно напрягся в объятиях своего любимого оборотня, и тот, ласкаясь и успокаивая, потерся щекой о его грудь.

— Обязательно надо. Хочу подняться в облака на спине дракона.

— Ну, если хочешь, я обязательно исполню твое желание, любимый.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Очень маленький эпилог