Истоки первой мировой войны [Джеймс Джолл] (pdf) читать онлайн

ББК63.3(03) Д28
Редактор С.В. Пономарева Перевод с англ. яз. Л.Д. Якунина
Джеймс Джолл.
Д28 Истоки первой мировой войны/ Пер. с англ. Ростов-на-Дону: изд-во «Феникс», 1998.-416
с.
Джеймс Джолл был профессором международной истории в Лондонском университете с 1967 по 1981 г. В
предлагаемой книге он дает глубокий и широко охватывающий анализ событий и исторических сил,
действовавших в Европе в 1914 г.
Важность темы, эрудиция автора делают книгу интересной для широкого круга читателей.

ISBN5-222-00031-1
ББК63.3(Ш)
ДэдрялД жревзд «Истоки первой мировой войны» публикуется по соглашению с Actdbon Wesley, Loogman Limited, London ©
James Joll 1984, 1992 © Перевод Якуниной Л.Д., 1998 © Оформление, изд-во «Феникс», J998

Предисловие редактора
Несмотря на обилие трудов по мировой истории, изданных в Европе и США за последние
100 лет, ни на одном языке пока нет книг, вскрывающих причины войн. Во многих
работах по дипломатии делаются попытки приблизиться к теме. Однако наблюдается
тенденция авторов больше внимания уделять официальным документам, которыми
обменивались министерства иностранных дел и посольства, зачастую не касаясь вопросов
экономики, общественного мнения, внутригосударственных отношений и скрытых
мотивов тактики правительств. Иногда кажется, что историки видят свою главную цель в
изысканных интеллектуальных упражнениях, а не в ответе на вопрос, каковы же были
главные причины, приведшие к тому или иному конкретному периоду трагедии. Или —
говоря другими словами — историки оказались пораженцами в своих трудах. Они не
правы, полагая, что их обширные познания о прошлом не имеют отношения к настоящему
и будущему.
Вопрос о том, имеет ли опыт истории утилитарное значение, постоянно исследуется и
не может быть всесторонне рассмотрен в предисловии редактора. Но редактор хотел
бы доказать, что поскольку социальные науки развиваются (а истоИстоки первой мировой войны

рия является одной из них), мы можем учиться 'только на прошлом, так как прошлое —
это все, что мы имеем. Это не означает, конечно, что восходящие аналогии между
прошлым и настоящим всегда полезны, наоборот, они неизменно будут вводить в заблуждение. Но определенные главные моменты — как правило, негативные — могут и
должны использоваться как уроки истории.
Сопоставляя труды об истоках войн со времен Французской революции, мы сможем
лучше понять причины возникновения их и пролить свет на всемирную историю.
Издатель с удовольствием пред-'ставляет список сотрудников, внесших вклад в издание.
Благодаря их работе появились главные детали. В настоящей книге Джеймс Джолл
касается тех моментов, которые широко известны. Он, например, пишет: "Зачастую мы
чувствуем, что причины, называемые самими политиками, недостаточны для объяснения
того, что произошло, и мы испытываем искушение найти причины, которые являются
более глубокими для объяснения катастрофы". Создатели этой книги и вместе с ними
профессор Джолл не устояли перед этим соблазном. В подтверждение Джолл приводит
цитату Луиджи Альбертино, который считает, что надо говорить "о диспропорции между
интеллектуальным и моральным вкладом (лиц* принимавших решения в 1914г.) и
важностью проблем, с которыми они столкнулись, между их действиями и результатами,
к которым эти действия привели". Эта мысль была актуальной в 1914г. и осталась таковой
в 1992 г. Проблема, которая расПредисловие,редактора

сматриваетея во всех трудах,— проблема просчетов на правительственном уровне.
Профессор Джолл подчеркивает, что австрийцы и их германские союзники полагали, что
Россия не вмешается, естественно, они займут твердую позицию против Сербии в июле
1914г., — это и явилось роковым просчетом. Австрийский историк Джефри Блейн в
работе, озаглавленной "Истоки войны", отмечает, что многие войны начались просто
потому, что правительства верили, что они смогут победить в войне легко и быстро, тогда
как наличие более достоверной информации и более трезвое мышление остановило бы их.
Печальным фактом является то, что политические лидеры перед тем как развязать войну
бывают более самонадеянны, чем безнравственны. Джолл цитирует ужасное,
потрясающее заявление германского канцлера 30 июля 1914г.: "Преобладающее
большинство людей сами по себе миролюбивы, но обстоятельства вне контроля..." и
Джолл от себя добавляет: "События происходили быстрее, чем их рисовало воображение
политиков*.
Мировым войнам всегда предшествует гонка вооружений. Писатели одного из

направлений считают гонку вооружений причиной возникновения войны, другие
настаивают на том, что гонка вооружений -+~ это только одна из причин, лежащих в
основе начала военных действий. Истина скорее всего находится где-то между двумя
мнениями. Эта книга дает разные объяснения роли вооружения в развязывании войны
и таким образом поможет найти истину. О 1914г. профессор Джолл пишет: "Сама по
себе
Истоки первой мировой войны

гонка вооружений создает ощущение того, что война была неизбежной: и хотя
правительства заявляли, что их подготовка к оборонительной войне была подтверждением
их желания мира и их воли предотвратить агрессию, на самом же деле средства
устрашения столько же провоцируют, сколько и сдерживают. В то время когда некоторые
правительства были более других готовы начать войну, или угрожать политическими
методами, ни одно правительство не было способно предотвратить войну и совершало
поступки, приближающие начало войны".
Читая эту книгу, можно прийти к мысли, что ни о какой войне нельзя Сказать, что
определенная нация или определенный класс были агрессорами. Можно прийти к более
взвешенному решению. ТруДно не согласиться с заключением Джолла в 4 главе о том, что
германские и австрийские военные планы повлекли за собой огромную опасность
мировой войны. Обращаясь к событиям 1914 г., по словам Джолла, детальное изучение
политических и стратегических решений, принятых во время кризиса, скорее наводит на
мысль о том, что мотивы государственных деятелей и генералов были более или менее
рациональными и хорошо обдуманными, а не о том, что они умышленно вступили в
войну, желая тем самым найти выход из своих неразрешимых внутренних социальных и
политических проблем. Погрязнув в своей нерешительности и самоуверенности,
политические деятели создавали всевозможные средства устрашения, иногда независимые
— большие армии и флоты, иногда
Предисловие ко второму шданию

частично коллективные — закрытую систему союзничества, И с 1871 по 1914г. эти
средства были эффективными. И если первая мировая война чему-либо научила, так это
тому, что средства устрашения никогда не зависят от сдерживания.
Гарри Хедер

Предисловие ко второму изданию
Новое издание значительной книги профессора Джолла содержит большой
дополнительный материал о причинах нейтралитета Италии в 1914г. и о случайном
вхождении ее в войну на стороне западных держав. Многим итальянцам в июле и августе
1914 г., должно быть, казалось — как считает Джованни Джиолитти — что война, которая
грозила стать крупномасштабной, не была для Италии вопросом жизни и смерти. Таким
образом, для нее лучше было не вступать в войну, а в награду за соблюдение нейтралитета
получить некоторые территории.
Но после наступления Германии в 1914г. и поражения на Марне надежд на ее быструю
победу в войне не осталось. Итальянское правитель-?ство в это время должно было
решить, желает Ли оно внести вклад в победу западных держав, и какие обещания оно
должно выжать из этих держав. Джолл дает ясный анализ комплекса проблем, стоящих
перед итальянским правительством, парламентом и народом.
Истоки первой мировой войны

Мне бы хотелось воспользоваться возможностью, предоставленной вторым изданием,
и поблагодарить Джеймса Джолла за помощь в создании этой книги. Первое издание
напечатано в 1984г. одновременно с книгой доктора Ричи ОвендейЛа "Истоки арабоизраильской войны"; которая также издана теперь в расширенном и переработанном
виде. Как главный редактор, я был очень рад успеху книги. Этот успех достигнут
благодаря участию коллектива авторов, которые разделили со мной успех.

Гарри Хедер

Предисловие ко второму изданию
Список книг и статей об истоках первой мировой войны бесконечно велик, и
понадобилась бы целая жизнь, чтобы все их прочесть. Для чтения новой литературы
по этому вопросу, по мере ее выхода, требуется очень много времени. Я, конечно, не
прочел всех книг, и единственным извинением за мое прибавление к этому длинному
ряду является то, что сейчас, наверное, стоит подвести итог некоторым аргументам и
объяснениям, обсуждаемым историками в течение последних двадцати лет.
Я начал с кризиса июля-августа 1914г. и ограничился только теми государствами,
которые тогда вступили в войну, хотя кое-что сообщил о
8
Предисловие ко-виюрому изданию

политике Италии во время июльского кризиса и в следующих за ними событиях,
которые должны были привести к принятию решения о вступлении в войну в мае
1915г. Япония объявила войну Германии 23 .августа 1914г., но к непосредственным
истокам войны она не имела никакого отношения. Я ничего не сказал о США, чья
политика, как мне кажется, не имела международного значения до того времени, как
началась война. Война началась как война между европейскими государствами, а
закончилась как мировая. Пытаясь объяснить, почему она началась в тот момент я
старался рассмотреть несколько главных причин, из-за которых эта война стала
именно такой, какой стала. Трудность для историка всегда заключается в том, чтобы
связать общее с частным: мне это не удалось.
До 1914г. Англию и англичан было принято называть Великобританией и британцами,
а я не старался быть последовательным в этом отношении. Точно так же я иногда
писал Австрия, тогда как точнее было бы писать Австро-Венгрия.
Мне хочется особенно поблагодарить тех друзей и коллег, чьими письменными и
устными советами я пользовался при написании этой книги Особую благодарность
приношу: Фолькеру Берга--ну, Ланселоту Л. Дж. Фарраре, Дэвиду Фрэнчу. Полу
Кеннеди, Доминику Ливену, Вольфгангу Дж Моммсену, Хартмуту Подж фон
Страндманну, Дэвиду Шоенбауму, Заре Штайнер. Я также хотел бы
поблагодарить профессора Фрица Фишера (хотя я не согласен ни с одним из его
выводов)
Истоки первой мировой войны

за то, что он снова поднял вопрос об истоках первой мировой войны и предложил
новые направления поиска ответов. Я очень признателен мисс Сьюзан Вельсфорд за ее
мастерство и старание при подготовке машинописного оригинала.
Я объединил части вышедших статей, опубликованных в книгах "Аспекты немецкобританских отношений за сто лет" (Изд. Института истории Германии. Лондон, т. 4.
Штутгарт, 1978) и "Идея свободы: Очерки, посвященные Исайе Берлин" (Оксфорд,
1979). Я благодарен за разрешение использовать эти материалы.
Джеймс Джолл
Лондон

Март 1991г.
King Mapk: "Den unerforschlich tief
geheimnissvollen Grund,
wer macht der Welt ihn Kund?"
("Загадка так темна,
таинственна, страшна,
кто нам решит ее?")
TRISTAN: "О Konig, das
kann ich dir nicht sagen;

und was du fragst,
das kannst du nie erfahren".
("Король мой! Ответить не могу
я... Ты никогда той тайны не
узнаешь!")
Рихард Вагнер. Тристан и Изольда. Акт III.

Первая мировая война явилась концом одной эры и началом другой, хотя мы
понимаем, что многие социальные, политические, экономические и культурные
события двадцатого столетия были только ускорены войной, а не произошли
благодаря ей. Опыт войны, и особенно окопной войны на Восточном фронте, вошел в
язык и образный мир народов Восточной Европы' и продолжает будоражить
воображение писателей и художников, рожденных после войны. Первые последствия
войны —• Русская революция,'политические и социальные перевороты 1918-1922 гг.
по всей Европе, перестройка карт в результате появления новых государств — определили направление истории в двадцатом веке и постоянный интерес к истокам войны.
Но существует еще ряд моментов, привлекающих внимание к кризису 1914г.
Непосредственные источники войны отражены в документах гораздо лучше, чем иные
вопросы недавней истории, в основном потому, что с самого начала аргумент,
подтверждающий причастность к развязыванию войны, имел огромную политическую
важность. С подписанием Версальского договора в июне 1919г., вопрос об
ответственности за развязывание
13
Истоки первой мировой войны

войны стал вопросом огромного политического и экономического значения. Первой
реакцией стран-победительниц было возложение ответственности за развязывание
войны на Германию. Статья 231 Версальского договора гласит, что "Германия несет
ответственность за себя и своих союзников, перед Союзными правительствами и их
народами за нанесение потерь и разрушений в результате агрессии Германии и ее
союзников". В другом месте Договора о мире моральная вина возлагалась даже более
определенно на императора Германии: "Союзные и Объединенные правительства
публично обвиняют Вильгельма Второго, бывшего императора Германии, за
величайшее преступление против международной морали и нерушимости Договоров".
Обвинение лично кайзера явилось результатом инстинкта мести со стороны части
населения Британии и Франции: "Кайзера повесить" — таков был популярный лозунг
на всеобщих британских выборах в ноябре 1918г. Требование суда над Вильгельмом
стало результатом обдуманного, хотя не слишком точного диагноза роли кайзеру и
прусской военной верхушки в развязывании войны. Уже в 1914 г. сэр Эдвард Грей,
министр иностранных дел Великобритании, был возмущен "прусским милитаризмом"
2
на военных переговорах об окончании войны. Президент Вильсон настаивал на
необходимости избавиться от кайзера и покончить с так называемыми "военными
боссами и монархической автократией" 3.
14
Введение

В конце 1919 — начале 1920г. британским и французским правительствами
предпринимались энергичные попытки осудить кайзера и склонить правительство
Нидерландов, где кайзер получил убежище, выдать его. Британцы и французы были
чрезвычайно недовольны Данией •— ив депешах британского министерства в Гаагу

можно увидеть раздражение, вызванное нейтралитетом Дании в течение четырех лет.
На высшем военном совете Ллойд Джордж подчеркивал, что кайзер лично отвечает за
"циничное нарушение нейтралитета Бельгии и Люксембурга, за варварскую систему
заложничества, мас: совую депортацию населения, угон молодых женщин из Лилля,
оторванных от их семей и брошенных в чужую среду"4. Красноречие было напрасно,
так же как и угрозы разорвать дипломатические отношения с Нидерландами и
применить экономические санкции. Датское правительство отказалось как от выдачи
Вильгельма, так и от высылки его. Правительство Нидерландов придерживалось того
мнения, что притеснения кайзера и попытки возложить ответственность за войну
лично на него несостоятельны.
К середине 1920-х годов с одобрением была принята идея о том, что война явилась
результатом ошибочной системы международных отношений. Отталкиваясь от нее,
стали считать, что существование союзнической системы, делившей Европу на два
лагеря, сделало войну неотвратимой. Кроме того, обвинялась старая дипломатия в
заключении зло15
Истоки первой мировой войны

вещих тайных международных соглашений; которые вовлекли страны в войну, не
считаясь с эйнёнием их граждан. "Манчестер Гардин" писала в 1914 г>: "Некими
секретными договорами за ее спиной Англия была автоматически вовлечена в
разрушительное безумие войны между двумя военными лагерями на континенте"5.
Такое мнение поддерживалось американской администрацией после того, как
Соединенные Штаты вступили в войну в апреле 1917 г. На президента Вильсона
большое влияние оказала британская радикальная традиция девятнадцатого столетия
критиковать секретную дипломатию и призывать во внешней политике опираться на
мораль более, чем на целесообразность, на общепринятые этические принципы, чем на
подсчеты в расстановке сил. Поэтому, когда в январе 1918г. Вильсон провозгласил
свои знаменитые Сорок пунктов, которые должны были лечь в основу справедливого
мира, он подчеркнул необходимость открыто вырабатывать мирные договоренности, и
тогда не будет возникать никакого индивидуального их толкования, а дипломатия
будет действовать всегда честно и на виду у общественности. Образование в 1919 г.
Лиги Наций, как неотъемлемой части мирного урегулирования, вселило надежду на
то, что новая система международных-отношений почти создана, а секретные
дипломатические и военные соглашения будут отменены, и международные
отношения будут происходить на глазах народов, под их контролем. В 1926 г в
Кембридже Дж. Лоуз Дикинсоном была опубликова16
Введение

на книга "Анархия в международных отношениях 1904^-1914 гг,", которая отвечала яа
вопрос, ^ш явилось причиной начала войны. Большинство правительств, вовлеченных
в войну, издали многочисленные тома документов из своих дипломатических архивов.
Первая атака на секретную дипломатию была предпринята перед концом войны, когда
Троцкий (первый министр иностранных дел Советской России) опубликовал
секретные договоры, заключенные царским правительством, и привел этим в замешательство союзников России — Францию и Британию. После революции в Германии в
1918 г. республиканское правительство поручило социал-демократу Карлу Каутскому
подготовить издание документов из немецких архивов о событиях, предшествовавших
началу войны. Последующие правительства Германии полагали, что единственным
путем реабилитации Германии является детальный показ работы старой дипломатии,
демонстрирующий, что все правительства пользовались одинаковыми методами, и

поэтому никакой особой вины в развязывании войны на ьЗм-цах нет. Между 1922 и
1927 гг. было издано тридцать девять томов дипломатических документов Германии
под заглавием "Высокая политика европейских кабинетов". В 1926-1938 гг. появились
британские документы о причинах войны в одиннадцати томах; в 1930г. началось
издание документов дипломатии Франции за 1871-1914 гг., хотя последний том появился в 1953 г. Восемь томов документов Австро-Венгрии опубликованы в 1930г.
правительством Ав17
Истоки первой мировой войны

стрийской республики, в то время как итальянские документы были напечатаны только
после второй мировой войны. Представители российских дипломатических служб,
оставшиеся за границей после революции, публиковали выборки из архивов посольств, а
Советское правительство издало часть архивных материалов в 1920-1930 гг. 6
Несмотря на то, что правительственные архивы во многих случаях оставались закрытыми
до конца второй мировой войны, масса опубликованных материалов позволяла историкам
изучать дипломатические отношения между -государствами. Изучение истории
дипломатии девятнадцатого века и закулисной игры во время первой мировой войны
стало одним из наиболее престижных направлений. Ряд известных историков развили
идею автономности истории дипломатии, как ветви изучения истории, таким образом
подтверждая мнение великого немецкого историка девятнадцатого столетия Ранке, что
внешняя политика государств определяет их внутреннее развитие и решает их судьбу.
Благодаря этому поколению историков и их исследованиям, мы больше знаем об истории
отношений между государствами в годы перед 1914г., чем в любой другой период.
Многие из этих историков занимались распределением воюющих правительств по степени
ответственности в той или иной форме. Пьер Ренови из Франции и Бернадотт Шмитт из
США склонны возлагать вину на Германию, другой американец Сидней Б. Фэй — на
Австро-Венгрию, а немец Альфред фон Веге18
Введение

pep — на Россию и Британию. И это всего несколько примеров. Наиболее
монументальное издание, принадлежащее перу итальянского журналиста и политолога
Луиджи Альбертини, вышло после второй мировой войны и только несколько лет назад
получило международное признание, после чего центр внимания начал перемещаться7.
После второй мировой войны, ответственность за которую была сразу возложена на
Гитлера и на правительство национал-социалистов, дискуссия об истоках первой мировой
войны стала смыкаться с дискуссией об истоках второй мировой войны. В какой степени
Версальский договор, и особенно его статья о вине за развязывание войны,
способствовали крушению Веймарской республики и приходу к власти Гитлера? И
существовала ли преемственность во внешней политике кайзеровской и гитлеровской
Германии? Понятие преемственности целей Германии 1914 и 1939 гг. присуще англосаксонским историкам и вытекает из их отношения ко второй мировой войне. Некоторые
из них агрессивность политяки Германии считают традиционной со времен Бисмарка и
Фридриха Великого и даже Лютера 8. Для многих консервативных историков Германии,
хотя они и нризнают ответственность своей страны за развязывание второй мировой
войны, особенно болезненной была жесткая дискуссия, возникшая после публикации в
Гамбурге в 1961 г. Фрицем Фишером труда "Цели Германии в первой мировой войне" . В
нем не только вскрываются аннексионистские планы
19
Истоки первой мировой войны

Германии в первой мировой войне, но и проводится мысль о том, что правительство ее
умышленно шло к войне 1914 г. Более того, по мнению многих немецких коллег Фишера,
он убежден в существовании преемственности целей Германии в первой и второй

мировых войнах.
Тем не менее главной мыслью монографии Фрица Фишера, которая получила развитие в
его следующей книге "Война иллюзий" и в некоторых дальнейших работах, является то,
что внешнюю политику Германии перед 1914 г. определяла внутренняя политика и
социальная нестабильность 10. Рассматривать внутриполитическую ситуацию в Европе
перед 1914 г. историков заставило его убеждение о приоритете внутренней политики,
которое противопоставлялось мнению Ранке о приоритете внешней политики. По словам
Арно Дж. Майера, "решение начать войну и цели, преследуемые войной, выходят на первый план, когда наступает кризис в политике и политических махинациях европейских
правящих и правительственных кругов"11. Эти'г идеи совпадают с марксистским
положением, что природе капитализма свойственны войны, и из-за внутренних
противоречий капиталистическое общество к началу двадцатого столетия подошло к
черте, за которой была неиз^; бежна война.
Такое объяснение может увести нас очень далеко от ситуации 1914г. и подтолкнуть к
мнению, что экономика и социальное развитие Европы на протяжении нескольких
веков представляют собой единое
20
Введение

целое. Без сомнения, изучение истоков первой мировой войны приводит к глубокому
гегелевскому пониманию того, что все в мире оказывает влияние на все вокруг, и тогда
становятся понятными все связи и примеры. Так или иначе данная книга имеет более
скромную цель: постараться вскрыть причины, которые повлекли за собой эту
конкретную войну в это конкретное время. Наши изыскания формируют модель концентрических кругов, начиная с решений,
принятых политическими и военными лидерами во время кризиса в июле 1914 г.,
решений, в которых их качества и индивидуальные черты характера играли непосредственную роль. Но эти решения были ограничены как предыдущими шагами, так и
конституционной и политической структурой, внутри которой они принимались. На них
оказывал влияние недавний международный кризис и дипломатические соглашения
последних сорока лет. Они явились результатом сложных отношений между военными и
гражданскими лидерами, долговременных стратегических планов и программ
вооружения. Они стали итогом внутриполитического давления и влияния экономической
борьбы классов. Они зависели, от основных концепций жизненных интересов каждой
нации и ее предназначения. Более того, решение .идти на войну было принято и
солдатами, причины войны должны были быть сформулированы так, чтобы вызвать
соответствующую эмоциональную реакцию. И эта реакция зависела от национальных
21
Истоки первой мировой войны

традиций и постоянно повторяемых национальных легенд.
Цель книги — взглянуть на решения июля 1914г., которые определили начало войны,
рассмотреть некоторые факторы, повлиявшие на эти решения, и что более важно,
ограничили их. Знакомясь с оценкой кризиса июля 1914 г., мы часто чувствуем, что
причины, выдвигаемые политиками, не объясняют того, что происходило, и мы
вынуждены искать более глубокие и более общие источники катастрофы. Нас всегда
поражало мнение итальянского историка Луиджи Альбертини, который, говоря о лицах,
принимавших решения в 1914г., подчеркивал, что "существовало несоответствие между
интеллектуальными и моральными способностями и важностью проблем, которые встали
перед ними, между их поступками и их последствиями" 12. Невероятно то, что они не
знали, или не могли знать, какие будут последствия, что война, в которую они вступали,
будет необычной войной, что она окажется более продолжительной, чем кто-либо из
них>мог себе вообразить. Бессмысленно предполагать, что они могли бы принять другие
решения, если бы знали, к каким последствиям они приведут. Их решения должны

изучаться в контексте того, что они знали в 1914 г. Как писая Исайя Берлин, "что может
или не может сделать конкретный деятель в определенных обстоятельствах — является
вопросом эмпирическим, если он правильно поставлен, как и все подобные практические
вотпхь сы"13. Трудность в том, что доказательств, которые
22
Введение

есть у нас по поводу определения, что могло или не могло быть в определенных
обстоятельствах 1914г., множество, нелегко решить, какой фактор был доминирующим в
каждом конкретном случае. Все, что мы можем, — это рассмотреть объяснения, которые
были предложены, и понять, насколько они отличаются от решений, обычно
принимаемых. Соответственно данная книга обсуждает некоторые (ни в коем случае не
все) из предложенных причин войны и выясняет, насколько каждая способствовала развитию кризиса 1914 г.
Как мы выяснили, международная система, допускавшая существование
противоборствующих союзов и пагубное влияние старой дипломатии, — вот та реальная
обстановка, в которой развивался кризис. И поскольку он начался, свобода действий
гражданских министров была ограничена из-за стратегических планов и решений
главнокомандующих и адмиралтейств, и это в свою очередь было связано с
многочисленными программами вооружения, которые являются характерной чертой
времени, непосредственно предшествующего войне. Одни видели причину войны в
международных системах и планах военного и морского руководства, другие обвиняли
финансистов и промышленников и всю экономическую структуру международного
капитализма. Как влияла экономическая нестабильность на мир и на войну? Мы вернемся
к идее приоритета внутренней политики и посмотрим на причины войны в свете
внутренних социальных и полити23
Истоки первой мировой войны
ческих проблем воюющих стран и надежды на то, что война разрешит эти проблемы и
отведет угрозу революции.
Некоторые полагали, что война 1914 г. приведет к концу эру империализма. Многие
верили, что противники-империалисты являются виновниками войны, поэтому мы
должны также проанализировать, какую роль они сыграли в создании ситуации июля
1914 г. В заключение мы можем рассмотреть, как настроения 1914 г. — политические,
моральные, интеллектуальные надежды века — помогли разразиться войне и создали
шкалу ценностей, которой руководствовались правители, решаясь на войну. В каждой
главе мы рассматриваем разные мнения. Этот перечень не является исчерпывающим,
но если мы посмотрим, насколько каждое объяснение соответствует тому, что
происходило в июле 1914 г., как различные исторические явления повлияли на
решения, принятые во время кризиса, мы сможем получить картину истоков первой
мировой войны или хотя бы очерк разнообразных факторов, которые повлияли на нее.

Примечания
1

,.

See, for example, Paul Fussell, The Great War and Modern Memory (London 1975); Eric J. Leed, No Man's Land:
Combat and Identity in World War I (Cambridge I979); Modris Eksteins, Rites of Spring: The Great War and the
Birth of the Modern Age (Boston 1989).
2
See Michael Ekstein, 'Sir Edward Grey and Imperial Germany 24

Введение
in 1914', Journal of Contemporary .History, 6, No. 3 (1971), pp. 121-31.
3
Foreign Relations' of the United States, 1918 (Washington 1933) Supplement I, Vol. I, p. 383.
4
E.L. Woodward and Rohan Butler (eds) Documents on British Foreign Policy 1919-1939,1st series, Vol. 2
(London 1948) p. 913.
5
Manchester Guardian, 31 July 1914, quoted in Lawrence Martin, Peace without Victory (New Haven 1954), p.47.
6
For a discussion of these materials, see A.J.P. Taylor, The Struggle for Mastery in Europe (Oxford 1954), pp. 56983.
7
See e.g. Pierre Renouvin, Les Origines immediates de la Guerre (Paris 1927); Bemadotte E. Schmitt, The Coming

of the War 1914, 2 vols (New York 1928); Sidney B. Fay, The Origins of the World War, 1 vols (New York 1928);
Alfred von Wegerer, Der Aus-bruchdes Weltkrieges, 2 vols (Hamburg 1939); Luigi Albertini, Le Origini della
Guerra del 1914,3 vols (Milan 1942-43).
8
For example Rohan Butler, The Roots of National Socialism (London 1941).
9
Fritz Fischer, Griff nach der Weltmacht (Dusseldorf 1961), Eng. tr. Germany's Aims in the First World War
(London 1972); Krieg der lllusionen (Diisseldorf 1969), Eng. tr. War of Illusions (London 1974). For the
controversy over Fischer's views, see e.g. John Moses, The Politics of Illusion: The Fischer Controversy in German
Historiography (London 1975); H.W. Koch (ed.; The Origins of the First World War (2nd edn. London 1984);
Wolfgang Schieder (ed.) Erster Weltkrieg: Vrsachen, Entstehung und Kriegsziele (Cologne 1969).
10
See the two volumes of essays celebrating Fischer's sixty-fifth and seventieth birthdays: Imanuel Geiss and Bernd
JUrgen Wendt (eds) Deutschland in der Weltpolitik des 19. und 20. Jahrhunderts (Dusseldorf 1973); Dirk Stegmann
and Peter-Christian Witt (eds) Industrielle Gesellschaft und politisches System (Bonn 1978), and especially the
works of Hans-Ulrich Wehler, e.g. Bismarck und der Imperialismus (Cologne 1969^; Das deutsche Kaiserreich
1871-WS(G6ttingenl973).
11
Arno J. Mayer, 'Internal crises and war since 1870' in Charles L. Bertrand (ed) Revolutionary Situations in
Europe (Montreal 1977), p. 231. For a development of Mayer's view that the war was a

.25
Истоки первой мировой войны
last attempt by the old European aristocracy to preserve ist position, see his The Persistence of the Old
Regime: Europe to the Great War (New York 1981).
12
Luigi Albertini, The Origins of the War of 1914, Vol. HI (Eng.tr. 1957), p. 178.
13
Isaiah Berlin, Historical Inevitability (London 1954), p. 33, fill.

Июньский кризис 1914
Эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австро-венгерского трона, 28 июля 1914г.
был предательски убит членом группы сербохорватских националистов. Он находился
с визитом в Сараево, столице бывшей турецкой провинции Боснии, которая
управлялась Австро-Венгрией с 1878 г. и присоединена к монархии в 1908 г. Убийство
выдающихся людей — королей, президентов, ведущих политиков —: уже в течение
трех десятилетий было привычным делом, которое совершалось группами и
одиночками, чтобы привлечь внимание к тому, что они считали национальной или
социальной несправедливостью, но ни одно из совершенных убийств не вызвало
такого всеобщего международного кризиса, как убийство
29
Истоки первой мировой войны
эрцгерцога. Чтобы понять, почему это произошло, мы должны рассмотреть развитие
кризиса в июле и решения, которые привели к началу мировой войны. В этой главе мы
постараемся изложить факты принятия решений в последовательности; принятой самими
участниками. Позднее мы изучим подробнее некоторые объяснения, так как они
постарались обойти свидетельства, закрепленные в дипломатических и политических
документах (на которые опирается это исследование), но к моменту, который мы будем
рассматривать, ответственные политические лидеры заявили, что они пытались управлять
ситуацией, и приводят причины, которые заставили их принять те решения.
Первыми были вовлечены в войну Австро-Венгрия и Сербия. Руководство АвстроВенгрии считало, что убийством руководили из королевства Сербии при попустительстве
сербского правительства и официальных лиц. С 1903 г., когда новая правящая династия
захватила власть в Сербии при поддержке группы националистически настроенных
офицеров, стремившихся расширить границы Сербии, император Франц Иосиф и его
советники больше всего беспокоились о влиянии, которое Сербия могла оказать на
южных славян-хорватов и сербов, проживавших в империи.
Выживание Габсбургской монархии, казалось, зависело не от решения национальной
проблемы, которую решить было невозможно, а, по выражению одного австрийского
государственного деятеля,
30
Июльский кризис 1914
"постоянно удерживая их в состоянии балансирования на взаимном недовольстве"].
Любые попытки сербов возбудить у южных славян внутри монархии национальносепаратистские чувства рассматривались как прямая угроза существованию АвстроВенгерского государства. Убийство Франца Фердинанда, казалось, стало оправданием
таких действий против Сербии, которые ликвидировали бы эту угрозу. В течение
нескольких дней после убийства австро-венгерское правительство обсуждало, какого рода
действия предпринять. Существовал и еще один аргумент в пользу применения жестких
мер против Сербии: Австро-Венгрия не могла препятствовать Сербии захватить
дополнительные территории во время двух Балканских войн 1912-1913 г., в результате

которых Сербия занимала к 1914 г. значительно большую территорию, чем два года назад.
Решение было предложено начальником штаба бароном Францем Конрадом фон
Хетцендорфом — немедленно объявить мобилизацию и таким образом вынудить сербское
правительство осуществлять усиленный контроль за террористическими группами и
осознать, что любые подрывные действия против Австрии должны быть остановлены.
Против этого курса существовало два аргумента. Первый, вскоре отвергнутый,
заключался в том, что угроза военного выступления против Сербии может вызвать другую
вспышку национализма в монархии, особенно среди чехов, и привести к революции.
Второй, предложенный Стефаном Тиза, премьер-министром Венгрии,
31
Истоки первой мировой войны

состоял в том, что в Австро-Венгрии (и особенно в венгерской части монархии)
проживало достаточно много сербов, и акция против Сербии, влекущая за собой захват
сербских территорий и увеличение числа сербов под властью Австро-Венгрии, ffi? должна
быть осуществлена.
Успех любой акции против Сербии зависел от того, выступит ли Россия в поддержку
Сербии. С самого начала правительство Австро-Венгрии боялось этого, но надеялось, что
выступление России может быть предотвращено, если Австрия будет иметь твердую
поддержку Германии (Россия Не вмешалась, когда в 1908 г. Австро-Венгрия захватила
Боснию, потому что Германия дала понять, что она поддержит Австрию), а кроме того,
что риск войны с Россией не так-велик, как риск безуспешных военных планов.
Сразу после похорон эрцгерцога министр иностранных дел Австро-Венгрии граф
Бертольд и начальник генерального штаба Конрад решили просить Германию о
поддержке. Граф Хойош, глава тайного кабинета, один из молодых дипломатов,
убежденный в необходимости силовых действий против Сербии, был послан в Берлин с
личным письмом от Франца Иосифа к кайзеру, которое было вручено 5 июля2. После
завтрака в королевском дворце в Потсдаме кайзер заверил австрийского посланника, что
Австрия может рассчитывать на полную поддержку Германии, даже в случае
вмешательства России. 7 июля Совет министров Австро-Венгрии собрался обсудить
32
Июльский кризис 1914

ответ Берлина и принять решение о дальнейших шагах. И тогда граф Стефан Тиза,
венгерский премьер-министр, допустил несколько умолчаний, заявив, что собранием было
решено идти вперед против Сербии. После этого Бертольд был послан с отчетом к императору, который проводил лето, как обычно, на курорте Бад Ишл в Зальцкаммергуте. В
течение следующей недели проходили дальнейшие переговоры и визиты Тизы
прекратились. Таким образом, 14 июля правительство Австро-Венгрии согласилось с
проектом ультиматума Сербии, текст которого был окончательно утвержден 19 июля.
Сербия должна согласиться на ряд условий, включавших запрещение антиавстрийской
пропаганды в Сербии, роспуск сербской националистической партии Народна Одбрана,
проведение чистки офицеров и чиновников, замеченных в пропаганде против Австрии,
арест офицеров, подозреваемых в содействии и сокрытии тех, кто убил эрцгерцога, и
ужесточение контроля на сербско-австро-венгерской границе. Представители
правительства Австро-Венгрии будут принимать участие в расследовании заговора об
убийстве, проводимом Сербией, а также в подавлении подрывных действий против
Австро-Венгрии. Этот список жестких требований должен был быть вручен сербскому
правительству 23 июля. На ответ отводилось сорок восемь часов. В продолжение этих
дней германские руководители несколько раз повторяли о своей поддержке АвстроВенгрии и убеждали австрийцев в преимуществе твердых мер. Австрийский; посол в
2. зек. зоо

•

. 33

Истоки первой мировой войны

Берлине сообщал, что правительственные круги там считали, что это был
благоприятный момент, даже в случае выступления России, поскольку Россия была не

совсем готова к войне и не так сильна, как она может быть будет через несколько лет.
В то же время Ягов, Государственный секретарь иностранных дел Германии, полагал,
что Германия должна поддержать своего союзника во всех его расходах как великая
держава и надежный партнер по союзу. Ягов также надеялся, как и австрийское
правительство, что жесткие меры более чем вероятно остановят Россию. Во время
обсуждения в Вене главных пунктов ультиматума союзники в Берлине подталкивали к
решительным действиям и заявляли о своей готовности начать войну. Они даже
выражали некоторую 'озабоченность по поводу задержки ультиматума.
Таким образом, в течение трех недель со времени убийства эрцгерцога никто не
осознавал, что надвигается международный кризис, и те европейцы, которые могли
себе позволить, как всегда, выезжали на летние каникулы. Даже командующий
сербской армией поехал принимать ванны на австрийский курорт3. Более того, у
правительства Австро-Венгрии и .их германских союзников были две причины
задержки ультиматума Сербии. Первая — это дать больше времени на уборку урожая,
перед тем как сельское хозяйство понесет урон, вызванный мобилизацией. Вторая —
отправка ультиматума 23 июля гарантировала то, что он не прибудет в Белград во
время визита в Санкт-Петербург Президента Фран34
Июльский кризис 1914

цузской республики Раймонда Пуанкаре, и его премьер-министра Рене. Вивиан,
который был запланирован на 20-2.3 июля, поскольку Бертольд послал документ в
германское посольство в Вене "под воздействием шампанского, с помощью которого
отмечалось дружественное отношение между двумя странами" 4.
Сазонов, министр иностранных дел России, 14 июля уехал в свое имение в короткий
отпуск перед приемом французских визитеров. Но еще до приезда Пуанкаре и Вивиана
российское правительство знало, что австрийцы готовятся к решительным действиям
против Сербии. И Сазонов обдумывал, какие военные меры предосторожности следует
предпринять. К 16 июля посол Италии в России был предупрежден, что "Австрия
намеревается предпринять решительные шаги по отношению к Сербии, полагая, что
Россия ограничится словесным протестом и не предпримет силовых мер по защите
Сербии..." . В этот же день российское посольство в Вене получило более подробное
сообщение об этом. Таким образом, когда вечером 20 июля Пуанкаре приехал в
Россию, он попал в обстановку опасения и неопределенности.
Нам очень мало известно о переговорах между французскими руководителями и
правительством России. Предметом их были несколько пунктов относительно
французских деловых предприятий в России. Немецкий посол докладывал, что
Пуанкаре был встречен пышной церемонией, но не с таким энтузиазмом как обычно, и
печать комментировала вн2*
35
Истоки первой мировой войны

зит довольно сдержанно. Но и немцы и австрийцы были обеспокоены тем, что
националистически и ан-тинемецки настроенные лица в Санкт-Петербурге (такие, как
великий князь Николай, его жена) при поддержке посла Франции Мориса Палеолога
могли эффективно влиять на принятие решения. И хотя ничего конкретного не было
решено, визит оставлял впечатление тесных и сердечных отношений между двумя
правительствами, Пуанкаре, Вивиани и их сопровождение отбыли морем, поздно
вечером 23 июля. В этот, день немного раньше ультиматум Австро-Венгрии был
вручен сербским министрам, отвечавшим за прием коротких сообщений.
Хотя слухи о драматическом поступке Австро-Венгрии витали уже несколько дней и
повторялись . на переговорах в Санкт-Петербурге во время французского визита, и
хотя 22 июля казалось, что вот-вот должны произойти какие-то события, публикация

австрийского ультиматума и короткий срок его выполнения стали величайшим
потрясением. Сазонов воскликнул: "Это война в Евр.опе", когда узнал новости утром
24 июля , а сэр Эдвард Грей, Секретарь Министерства иностранных дел,
характеризовал заявление Австро-Венгрии, как "наиболее страшный документ, какой я
когда-либо видел', адресованный одним государством другому независимому государству" 7. Как и ожидалось, реакцией сербского правительства были замешательство и
испуг. t . Сербия переживала внутриполитический кризис (см. гл. 4). Накануне здесь
состоялись всеобщие вы36
Июльский кризис 1914

боры. Ее военные силы не были восстановлены после двух Балканских войн. В момент
получения ультиматума премьер-министр Николай Пасич участвовал в избирательной
кампании и собирался взять несколько дней отпуска. И это были еще не все трудности,
с которыми ему пришлось столкнуться. Он вернулся в Белград рано утром 25 июля.
Правительство Сербии пыталось потянуть время, возлагая надежды на возможность
посредничества короля Италии, дяди принца-регента Александра. Но австрийцы
жестко ограничили время и нужно было немедленно решить, был ли еще выбор кроме
принятия ультиматума полностью. Есть некоторые свидетельства того, что сербы
были готовы принять ультиматум, но возникли возражения против австро-венгерского
руководства в расследовании убийства Франца Фердинанда. Этого было достаточно.
Австро-венгерскому послу в Белграде были даны четкие указания: если сербы безоговорочно не примут всех пунктов ультиматума,— это будет поводом к разрыву
дипломатических отношений. Сербский ответ был передан австрийскому
представителю барону Гизлу в 6 часов вечера 25 июля. Гизл сразу охарактеризовал его
как неудовлетворительный и в 6 часов 30 минут отбыл поездом вВену.
О сербской политике в эти гибельные сорок восемь часов существует много мнений, и
она до сих пор остается предметом дискуссии между югославскими политиками и
учеными. Некоторые считали, что Пасич опасался, что участие австрийцев в рассле37
Истоки первой мировой войны

довании вскроет степень попустительства сербского правительства заговору об
убийстве, и поэтому он настаивал на нецелесообразности выполнения данной части
ультиматума. Другие предполагали, что настроение сербского правительства
изменилось из-за поддержки, предложенной Россией. 24 июля регент Сербии направил
персональное обращение к царю, в котором он жаловался на то, что все австрийские
пункты были необоснованно унизительны, а время ультиматума очень коротко. "Мы
не можем защититься сами. Поэтому умоляем Ваше величество оказать нам помощь
как можно скорее. Ваше величество столько раз раньше уверяло в своей доброй воле и
мы тайно надеемся, что это обращение найдет
о

отклик в вашем благородном славянском сердце" . И еще до того, как это послание
получили в Санкт-Петербурге, было ясно, каким будет ответ. Как только Сазонов
выслушал пункты ультиматума Сербии от австрийского посла, он обвинил
правительство Австро-Венгрии в умышленной провокации войны: "Vous mettez le feu
a J'Europe!"9. Он сразу заявил, что на следующий день, 25 июля, царь объявит о
частичной мобилизации, хотя распоряжения о мобилизации не были еще отданы. Об
этом сербское посольство в Санкт-Петербурге передало своему правительству в
Белграде 10.
На всем протяжении кризиса германское и австрийское правительства испытывали
риск того, что австрийские требования к Сербии спровоцируют вступление в войну
России, что в свою очередь могло

38
Июльский кризис 1914

привести к европейской войне. Тем не менее они верили, что решительные действия
Австрии, поддерживаемые Германией, сделают это маловероятным. Хотя риск и
существовал. Тиза докладывал германскому послу: "Монархия должна принять
энергичные решения и продемонстрировать свою способность выживать и положить
конец невыносимым условиям на юго-востоке" и. В Германии многие ответственные
деятели придерживались точки зрения, высказанной баварским представителем в
Берлине: "... в народе существует мнение, что для Австрии наступило время, когда
решается судьба, и поэтому мы, не сомневаясь» согласны на любые меры, которые
должны быть предприняты, даже с риском войны с Россией" 12. В течение следующих
дней после предъявления Австрией ультиматума Белграду 23 июля становилось все
более ясно, что люди в Берлине и Вене, верившие, что жесткие меры Австрии и
заявление о поддержке ее Германией остановят Россию, глубоко ошибаются.
К 24 июля британское правительство начало проявлять глубокое беспокойство по
поводу сложившейся ситуации. Накануне граф Менсдорф, посол Австро-Венгрии в
Лондоне, сообщил лично Грею о намерениях Австрии потребовать от Сербии
выполнить условия ультиматума в строго лимитированное время. Грей так оценил
этот шаг Австрии:
"Возможные последствия данной ситуации могут быть ужасны. Если четыре великие
державы Европы — Австрия» Франция, Россия и Гер39
Истоки первой мировой войны

мания — будут вовлечены в войну, это повлечет расход таких колоссальных сумм
денег и создаст такие препятствия торговле, что произойдет совершенное
разрушение европейских финансовых систем и промыгиленности. В больших промышленных государствах положение дел будет хуже, чем в 1848 г., и трудно
представить победителей в этой войне, многое будет совершенно разрушено"13.
На следующий день Грей заявил, что Британия, Германия, Франция и Италия,
"которые не имели прямых интересов в Сербии, должны действовать вместе для
сохранения мира, соответственно в Вене и Санкт-Петербурге" м. Тем временем Грей
переговорил с французскими и немецкими послами, и понял, что войну между
Австрией и Сербией не удастся локализовать. Поэтому 26 июля он предложил правительствам Италии и Франции поручить их послам в Лондоне провести с ним
конференцию "с целью найти способ предотвратить осложнения"15.
Ко времени, когда приглашения Грея были вручены, две страны, находившиеся в
кризисе, уже планировали военные действия, хотя никаких необходимых шагов еще не
было предпринято. 25 июля германское правительство настаивало на том, чтобы Австрия немедленно начала военные действия против Сербии, так как любое
"промедление начала военных операций рассматривалось ... как великая опасность изза вмешательства других держав" 16. На следующий день генерал Конрад, начальник
генерально40
Июльский кризис 1914

го штаба Австро-Венгрии, вынужден был признать, что планы мобилизации не
позволяют атаковать Сербию до 12 августа: и поэтому возник вопрос, стоит ли
объявлять войну, если это не может быть подкреплено немедленными действиями. К
27 июля позиция Бертольда одержала верх и было решено, что объявить войну нужно
28 июля. Бертольд надеялся, что это испугает сербов и приведет их к полному
повиновению без военных действий. Война объявлялась не только из-за
неудовлетворительного ответа сербов на австрийскую ноту от 23 июля, но и потому,

что сербы якобы атаковали на боснийской границе подразделение австро-венгерской
армии (впоследствии оказалось, что это донесение было ложным). Сербская армия
была мобилизована немедленно после получения ультиматума. 26 июля царь
согласился лично объявить частичную мобилизацию только в военных округах Киева,
Одессы, Москвы и Казани. Таким образом, поскольку Австрия и Россия задержали
мобилизацию и начало военных действий, оставалась возможность проведения
переговоров, предложенных Греем. Однако ответ, который он получил от германского
правительства вечером 27 июля (после того как французы и итальянцы согласились на
конференцию), положил конец надеждам на мирный исход. Ягов заявил, что этот
вопрос касается только России и Австрии и может быть решен прямыми переговорами
между ними. В этот момент, казалось, еще была возможность проведения переговоров
между Россией и
41
Истоки первой мировой войны

Австрией (26 июля у Сазонова состоялся спокойный и конструктивный разговор с
австрийским послом в Санкт-Петербурге). Ягов не исключал впоследствии
возможности посредничества в переговорах, Грей, опасаясь, что его предложение не
найдет отклика, 27 июля, еще до того, как был получен отказ Германии участвовать в
конференции, поставил перед кабинетом в первый раз вопрос о вступлении Британии
в войну, если Германия атакует Францию. Росло понимание того, что вооруженный
конфликт можно будет локализовать. Хотя среди членов кабинета возникла
значительная оппозиция идее вступления Британии в войну, все-таки было принято
решение, что британский флот, который в это время проводил маневры, не должен
быть рассеян по мирным базам и команды не должны быть отпущены на берег. У
французов кризис вызвал что-то вроде смятения, так как в это время президент и
премьер-министр находились в- море на пути из Санкт-Петербурга в Париж и
сведения о происходящем получали из неточных и искаженных радиограмм, которые
Пуанкаре и Вивиани :ва борту "Франции" принимали от Эйфелевой башни. Только
прибыв 25 июля в Стокгольм, они поняли всю серьезность ситуации. Отменив свои
государственные визиты в Данию и Норвегию, они вернулись во Францию. В течение
критических дней, сразу после публикации австрийского ультиматума, лидеры
французского правительства не могли контролировать события. В отсутствие
президента и премьера министр
42
Июяъскш кризис 1914

иностранных дел и министр юстиции действовали нерешительно, и поэтому у
германского и австрийского послов создалось впечатление, что Франция не слишком
твердо поддерживает Россию. Между тем Морис Палеолог, французский посол в
Санкт-Петербурге, человек, полностью поддерживавший союз с Россией (которого
Пуанкаре однажды обвинил в несколько преувеличенном воображении17), уверял
Сазонова, чье настроение менялось по мере усложнения обстановки, что Франция
готова выполнить обязательства союзника. Более того, он не очень торопился
информировать министра иностранных дел в Париже о событиях в Санкт-Петербурге
между вечером 23 июля, когда Пуанкаре и Вивиани отбыли, и их возвращением
шестью днями позже.
На самом деле Франция уже приняла некоторые подготовительные меры. Солдаты,
находившиеся вне своих подразделений, были отозваны, несколько подразделений
возвращены из Марокко, префекты призывали редакторов провинциальных газет быть
сдержанными и патриотичными. А 27 июля генерал Дофре, глава кабинета, и Адольф
Мессими, военный министр, выражали через военного атташе в Санкт-Петербурге
надежды на то, что если начнется война, российское военное командование

немедленно развернет военные действия в Восточной Пруссии. Французское военное
командование в этот момент было очень озабочено донесениями о том, что Россия
только готовится к мобилизации против
43
Истоки первой мировой войны

Австрии. Вечером 29 июля французский кабинет министров собрался под
председательством президента республики и вынужден был констатировать
дальнейшее ухудшение обстановки. Накануне не только Австрия объявила войну
Сербии, 29-го Белград обстреливали с кораблей флотилии Дону-бе, а германское
правительство теперь непосредственно угрожало Франции: германский посол сообщил
Вивиани, что военные приготовления, которые Франция собиралась начать,
вынуждают Германию объявить "состояние угрозы войны", что является
предварительным шагом к мобилизации.
К вечеру 29 июля велись серьезные военные приготовления во всех государствах,
вовлеченных в кризис: Австро-Венгрия и Сербия были уже в состоянии войны, хотя
нужно было еще несколько дней, чтобы австрийская армия могла начать военные
действия, а всеобщая мобилизация — мобилизация против России — не была
объявлена; французы начали обсуждать подготовительные меры; Британия держала
свой флот наготове. Наиболее серьезным было то, что царь в это утро подписал два
альтернативных декрета: один о частичной, а другой о всеобщей мобилизации. В этот
вечер германский посол позвонил Сазонову, чтобы прочитать ему телеграмму от
Бетмана Гольвега, германского канцлера, "очень серьезно уведомляя М.Сазонова о
том, что дальнейшие действия по мобилизации России вынудят нас начать
мобилизацию, и европейскую войну
1Я

вряд ли возможно будет предотвратить" . Резуль44
Июльский кризис 1914

тат был как раз обратный тому, какого ожидали германцы, так как министр
иностранных дел, 'военный министр и начальник генерального штаба согласились
объявить всеобщую мобилизацию сразу. Хотя царь все еще сомневался, он только что
получил телеграмму от кайзера, которая заканчивалась так: "Я прилагаю последнее
усилие, чтобы вынудить австрийцев действовать так, чтобы прийти к
удовлетворительному пониманию между вами. Я тайно надеюсь, что Вы поможете
мне в моих стремлениях сгладить трудности, которые могут возникнуть. Ваш
искренний и преданный друг и брат Вилли" 19.
У кайзера и у императорского канцлера Теобальда фон Бетмана Гольвега к тому
времени начали появляться опасения. 27 июля Бетман получил телеграмму от князя
Личновского, немецкого посла в Лондоне'. Это было послание от Грея, в котором он
просил германцев убедить австрийское правительство принять сербский ответ на
ультиматум. Грей считал, что требования австрийцев "были так завышены, что их
невозможно'было выполнить" . Грей, которого Личновский нашел в подавленном
состоянии впервые с начала кризиса, сказал, что будущее англ о-германских
отношений зависело от совместных действий во избежание войны, что он сделал все,
чтобы побудить Россию проявить выдержку и что германцы сейчас должны делать то
же в Вене. Бетман сразу послал телеграмму кайзеру. Вечером следующего дня кайзер
заявил, что
45
Истоки первой мировой войны

"ответ сербов отодвинул причины войны, но так как сербы-азиаты и люди лживые и
мастера обструкции, австрийцам нужно оккупировать Белград, взять как бы в залог,

чтобы заставить сер11

бов выполнить свои обещания" . Предложение было послано в Вену в этот же день: и
поскольку австрийское правительство уже объявило, что у него нет намерения
захватывать навсегда какие-либо сербские территории, это можно было рассматривать
как основу для переговоров. По Бертольд задержал ответ, а когда он наконец прислал
его, то он оказался настолько уклончивым, что австро-венгерское правительство
получило совет от Берлина оккупировать Белград. Генерал Мольтке, начальник
германского генерального штаба, склонял генерала Конрада к немедленному
проведению мобилизации. По этому поводу, говорят, Бертольд воскликнул: "Кто на
самом деле правит в Берлине — Бетман или
99

Мольтке?" . Между 28 и 31 июля события развивались с такой скоростью потому, что
решения теперь все чаще принимали солдаты.
Сэр Эдвард Грей, хотя и обескураженный, все еще надеялся на успешное
посредничество. Но эти надежды растаяли, так как стало ясно, что австрийцы не
пойдут ни на какие уступки сербам. Ближе к вечеру 29 июля британский посол сообщил, что германский канцлер послал австрийцам телеграмму с изложением точки
зрения Грея, но ему ответили, "что уже слишком поздно действовать по Вашему
предложению, так как события
46

Июльский кризис 1914

разворачивались очень быстро" 23. В результате провала инициативы Грея, когда не
осталось места для дипломатических маневров Британии, изменились и проблемы,
которые встали перед британским правительством. Британцы теперь оказались под
нарастающим давлением со стороны Франции и России, которые требовали
поддержать их; в то же время германцы настойчиво просили Британию соблюдать
нейтралитет. Еще 25 июля сэр Джорж Бьюкенен, британский посол в СанктПетербурге, сказал Сазонову: "Если мы (британцы) будем твердо стоять на позиции
поддержки Франции и России — войны не будет. Если мы не поддержим их —
потекут реки крови и мы в конце концов будем втянуты в войну"24. Это оставалось
постоянной темой для российских и французских лидеров на протяжении нескольких
дней. Вечером 30 июля президент Пуанкаре высказал эту мысль сэру Френсису Берти,
британскому послу во Франции, который телеграфировал в Лондон: "Он убежден, что
сохранность мира между державами в руках Англии. Если Правительство Его
величества объявит, что в случае конфликта между Германией и Францией, вытекающего из разногласий между Австрией и Сербией, Англия выступит в поддержку
Франции, то и войны не будет, так как Германия сразу смягчит позиции" 5. Ответ Грея
был — избегать обязательств, как он излагал это послу Полу Камбону 29 июля:
47
Истоки первой мировой войны

"Если Германия вступит и Франция вступит, мы не будем знать, что делать ... мы
приняли все меры предосторожности с нашим флотом, и я уже был готов
предостеречь князя Личновско-го не рассчитывать, что мы будем стоять в стороне.
Но было бы не честно, если бы я вводил в заблуждение М. Камбона. Это не означает,
что мы решили, что делать в случае, который, я все еще надеюсь, не представится"
. Не таким языком он разговаривал -с германцами. Накануне вечером Бетман
предложил Британии нейтралитет, обещая, если Британия останется нейтральной,
то Германия не позволит себе никаких территориальных приобретений за счет
Франции — хотя это обещание не касалось французских колоний. Сэр Айер
Кроу, помощник подсекретаря кабинета иностранных дел, рассчитывал по
минутам: "Единственный вывод, который необходимо сделать по этим

предложениям—• это то, что они дискредитируют тех государственных деятелей,
которые их выдвинули"27. Даже и тогда Грей сомневался. Хотя и отказываясь от
сделки, он говорил почти то, что говорил французам: "Мы должны сохранить
полнейшую свободу действий, исходя из сложившихся обстоя74

тельств в развитии настоящего кризиса..." . На ранних стадиях нежелание Грея
заявить, что Британия поддержит Францию и Россию, было основано на опасении, что
такая поддержка сделает правительство России более непримиримым и за48

Июльский кризис 1914

ставит отказаться от переговоров. Как заявил один из членов правительства Британии,
выступив против вовлечения Британии в войну: "Если обе стороны не знают, что нам
делать, они поэтому
боятся рисковать" . 28 июля, тем не менее, Грей сокрушался, что не может склонить
кабинет к проведению позитивной политики. 29 июля кабинет согласился "после
долгих дискуссий, что на этом этапе мы не можем связывать себя заранее, или при
всех обстоятельствах стоять в стороне, или при каких-либо условиях идти вперед"30. А
позже, 1 августа, правительством было решено: "мы не можем предложить парламенту
в настоящее время послать на континент экспедиционные военные силы" . Сомнения
британцев были преодолены позже, 2 августа. К этому моменту Германия и Россия
уже находились в состоянии войны.
29 июля царь все еще сомневался, отдавать пр»-каз о всеобщей мобилизации или нет.
И в этот же день Бетман, поддержанный Мольтке, отклонил предложение генерала
Фолькенхайма, военного министра, о том, что Германия должна сразу объявить
подготовку к мобилизации. К следующему дню, когда стало ясно, что любые попытки
убедить австрийцев приостановить действия против Сербии напрасны, военные
приготовления перешли в новую стадию. Каждая из сторон старалась переложить
вину за эскалацию на другую Во второй половине дня 30 июля царь больше UQ
TQ

__

49
Истоки первой мировой войны

колебался и в 5 часов вечера отдал распоряжение о всеобщей мобилизации. Поскольку
в Европе росло напряжение, распространялись следующие слухи: якобы в этот вечер в
берлинской газете появилось сообщение о том, что кайзер отдал приказ о всеобщей
мобилизации, хотя нет подтверждения, что этот приказ появился под воздействием
решения России.
На самом деле информация в газетах была не столь далека от истины, так как
отражала новое направление в решении проблем между германскими военными и
гражданскими лидерами. Поскольку русские объявили всеобщую мобилизацию,
германскому правительству больше не нужно было оттягивать собственную. Бетман и
Мольтке достигли своей цели, если война станет неизбежной, русские сделают первый
шаг. Поздно вечером 30 июля Бетман и Ягов приняли предложение главы
генерального штаба и военного министра и согласились на следующий день выпустить
прокламацию о том, что "наступила опасность войны". Распоряжения были
опубликованы 31 июля, и за ними последовали очень строгие предупреждения в адрес
России:
"Невзирая на переговоры о посредничестве, ко-пюрые до сих пор ведутся, и мы сами
до сих пор не предприняли никаких мер к мобилизации, Россия объявляет мобилизацию
армии и флота про-. тив нас. Меры, предпринятые Россией, вынудили нас, ради
безопасности Европы, объявить
50
Июльский кризис 1914

"угрозу войны", что еще не означает мобилизации. Но мобилизация может
последовать, если Россия не приостановит все приготовления к войне против
Австро-Венгрии в течение 12 часов... " .
30 июля, перед тем как принять окончательное решение о начале мобилизации, Бетман
Гольвег поделился с прусским кабинетом надеждой на то, что в России может
развернуться кампания по обвинению Англии: "Надежды на Англию равны нулю", но
он закончил с фантастической безответственностью: "Подавляющее большинство
народов сами по себе миролюбивы, но события вылт

шли из-под контроля и камень покатился..." . Признаком того, что кризис вступил в
еще более напряженную стадию, было чувство беспомощности. Австрия верила, что
твердые меры против Сербии и заверения Германии о поддержке будут сдерживать
Россию; русские верили, что демонстрация силы против Австрии позволит
контролировать < ее и сдерживать Германию. В обоих случаях прибегали к
запугиванию, и три страны встретились с последствиями своих действий. С
мобилизацией в России и возможностью начала войны между Германией и Россией,
Германия была озабочена тем, чтобы выступила на Галицийском фронте и особенно
В Германии не было имперского кабинета как такового. Канолер был также и прусским премьер-министром,
тогда как в таких случаях никто кроме военного министра — прусского министра правил во всей империи.
51

Истоки первой мировой войны

не интересовалась австрийской карательной экспедицией против сербов. Конрад, который
долго отстаивал необходимость действий против Сербии, теперь считал, что их надо
прекратить. Он надеялся, что мобилизация в Германии может остановить выступление
русских против Австрии. Изменение военных целей союзников произошло еще перед
началом войны^ и с большой неохотой, под давлением Германии, австро-венгерские
министры рекомендовали императору Францу Иосифу в конце концов подписать приказ о
всеобщей мобилизации 31 июля, хотя фактически она не могла начаться до 4 августа.
Вечером Германия объявила войну России раньше, чем Австро-Венгрия, чье формальное
заявление откладывалось до 6 августа.
Хотя некоторые из штатских полагали, что мобилизация не обязательно приведет к войне,
скоро стало ясно, что по крайней мере для Германии невозможно держать армию на
границе и не вести никаких военных действий. План войны на два фронта генерала
Шлифена, выдвинутый несколько лет назад (см. гл.; 4), основывался на том, что любая
война с Россией будет сопровождаться войной с союзницей России Францией. Кампания
должна была начаться решительной атакой на Западе, для чего потребуется прохождение
немецких войск через Бельгию. Германская всеобщая мобилизация была, таким образом,
не более чем угроза для Франции, нежели для России, и означала, что война станет
европейской войной. И действительно, при наличии союза с Россией Франция
52
Июльский кризис 1914

должна провести мобилизацию, если ее проведет Германия. Но иллюзия того, что еще
можно что-нибудь сделать, избежать последствий военных решений, уже принятых,
существовала еще некоторое время. Тем не менее 1 августа, даже сам кайзер, Верховный
главнокомандующий, обнаружил, что он не может отменить планы, введенные в действие
его генералами.
В этот день Грей, так и не получивший согласия кабинета на выступление Британии на
стороне Франции и России, еще верил, что возможно возобновление прямых переговоров
между Россией и Австрией, есть шанс избежать нападения Германии на Францию и
принятия решения, которое британское правительство очень не хотело принимать.
Казалось, это привело к совершенному непониманию между ним и Личновским. Утром 1
августа личный секретарь, Вильям Тиррел, сказал послу, что Грей собирается вечером
после заседания кабинета сделать ему заявление и что он надеется избежать катастрофы.

Лич-новский решил, что Грей сообщит о нейтралитете Англии и будет гарантировать
французский нейтралитет, если Германия не нападет на Францию. Лич-новский сразу
телеграфировал в Берлин и через три часа послал вторую телеграмму, сообщая, что Грей
сделает предложение о английском нейтралитете даже в случае войны между Германией,
Францией и Россией. Новости были приняты в Берлине с ликованием. Кайзер попросил
шампанского, отправил личное послание королю Георгу V и вызвал шефа ген53
Истоки первой мыровой войны

штаба и военного министра. Но когда он потребовал сконцентрированные на Западе
войска направить против России, Мольтке сказал ему: "Если Его величество поведет
целую армию на восток, у него будет не армия, готовая нанести удар, у него будет
беспорядочная масса дезорганизованных вооруженных людей без продовольственного
снабжения" . Скоро стало ясно, что энтузиазм кайзера был преждевременным. Ночью
британский посол в Париже получил телеграмму Грея: "Я полагаю, французское
правительство не будет возражать против нашего нейтралитета до тех пор, пока
германская армия будет оста3S

ваться на границах в состоянии обороны" . Он был сильно изумлен: "Я не мог
предположить, что если Россия будет воевать с Австрией и на нее нападет Германия,
которая связана с Францией обязательством, нам не двигаться с места... Должен ли я
выяснить, каковы обязательства Франции по франко-российскому союзу?" 36. В 3 часа
40 минут дня французы объявили всеобщую мобилизацию, военный министр сказал
британскому военно'му атта-j-j

ше: "Мы полагаемся на себя и на Вас" . Таким образом, как часто бывало в этом
кризисе, события развивались быстрее, чем воображение политиков. На следующее
утро, 2 августа, Грей раздал указания и инструктировал Берти не предпринимать
никаких действий.
На первых двух заседаниях британского кабинета 1 августа Грей заставил
либеральную партию рассматривать вопрос о вступлении в войну и одновре54

Июльск&а кризис 1914

мевно о нейтралитете Бельгии, Германские планы нападения на Францию
основывались на движении немецкой армии через Бельгию. Бельгийский нейтралитет
был гарантирован в 1839 г. Англией, Францией, Пруссией, Австрией и Россией, и во
время Франко-Прусской войны в 1870 г. обеими странами — Францией и Пруссией
вновь было подтверждено уважение нейтралитета Бельгии, к тому же Британия
заявила, что берет на себя ответственность гаранта. В последние годы перед войной
1914 г. правительство Бельгии стояло в стороне от европейских союзов и
неоднократно подчеркивало свою приверженность строгому нейтралитету. Таким
образом, в июле 1914г. Бельгии нечего было опасаться какой-либо угрозы, и она до
конца отказывалась обращаться за поддержкой к какой-либо стране. Тем не менее 28
июля правительство Бельгии сообщило британскому министру, что "оно намеревается
организовать сопротивление, насколько это будет в его силах, если с какой-либо
стороны будет нарушен нейтралитет и целостность Бельгии"38. 29 июля специальный
курьер доставил германскому послу в Брюсселе пакет, его можно было вскрыть только
после получения инструкции, которая поступила 2 августа. Германцы в документе,
подписанном генеральным штабом, еще до того, как сербы ответили на ультиматум
Австрии, требовали от бельгийцев разрешить германским войскам пересечь
бельгийскую территорию, при этом германское правительство обещало уважать
суверенитет Бельгии и ее террк55

Истоки первой мировой войны

ториальную целостность. Перед тем как германская нота пришла в Бельгию, 31 июля
Грей:решил спросить правительства Франции и Германии, готовы ли они уважать
нейтралитет Бельгии до тех пор, пока какая-либо сила не нарушит его. Французы
ответили в ту же ночь утвердительно, германцы задержали ответ. В это же время Грей
известил бельгийцев о том, что им сделано, но министр иностранных дел заверил, что
отношения между Бельгией и соседними государствами очень хорошие и нет никакой
необходимости проверять их намерения.
Отказ германцев дать прямой ответ вынудил Грея сделать открытое предупреждение,
какого он еще не делал: он повторил, что Британия не может обещать соблюдение
нейтралитета и ее "позиция будет зависеть от общественного мнения по этому вопросу" 3 . Кабинет ранее уже согласился с тем, что необходимо выразить германскому.
правительству величайшее сожаление по поводу того, что до сих пор не сообщили о
соблюдении ими нейтралитета Бельгии. Хотя вопрос о нейтралитете Бельгии был
важен сам по себе, но не являлся таким первостепенным для Британии, чтобы
решиться поддерживать Францию. Если Германия вторгнется только на небольшую
территорию Бельгии и бельгийское правительство, по словам Уинстона Черчилля,
"заявит протест и подчинится. Несколько выстрелов могут прозвучать в Льеже или
Намуре, и это несчастье заставит
-и 40

их склонить голову перед сокрушительной силой
56
Июлъскш кризис 1914

А другой член кабинета, как свидетельствует стенограмма, заявил 2 августа: "Мы не
можем быть более бельгийцами, чем сами бельгийцы"41. Премьер-министр X. X.
Асквит в отчете королю 30 июля сообщил позицию: "Кабинет считает, что вопрос,
если он возникнет, скорее дело политики, чем законных обязательств"42. Дебаты
политиков и анализ ситуации, проведенный министром иностранных дел, привели к
решению по многим главным вопросам о позиции Британии в мире и природе
равновесия сил. Взгляд сэра Айер Кроу был таков, что "Англия не могла участвовать в
большой войне, ибо это означало отказ от независимости" 43. Этот взгляд разделяли и
те члены кабинета, которые считали необходимым вступление Британии в войну; и это
мнение было усилено решением консервативной оппозиции 2 августа: "Любые
сомнения, поддерживать ли Францию и Россию, будут фатальны для чести и будущего
общества Объединенного Королевства" 44. Хотя вывод не часто делался в- такой
обобщенной форме и обсуждения в кабинете обычно были на тему обязательств
Британии по отношению к Франции и о причастности к возможному вторжению в
Бельгию, это были темы, которые обсуждались чаше, чем другие более важные
вопросы.
После возвращения Пуанкаре и Вивиани из России правительство Франции ждало, что
Британия заявит о своей -действенной поддержке России и Франции. Сами они
говорили неоднократно о верности франко-российскому союзу и не сдерживали по57
Истоки первой мировой войны
Июльский кризис 1914

литику России, не предлагали отсрочить мобилизацию; оба посла, французский в СанктПетербурге, Палеолог, и российский во Франции, Извольский, многое делали для
взаимодействия двух государств. Но 30 июля Вивиани настоятельно рекомендовал России
"не совершать каких-либо действий, которые могли бы заставить Германию прибегнуть к
всеобщей или частичной мобилизации"45. Когда это заявление Вивиана стало известно в
Лондоне, там напомнили, что Грей и французский посол обменивались письмами в 1912 г.

(см. гл. 3), "в которых Мы согласились, что в случае угрозы миру в Европе, Мы обсудим
то, что Мы собираемся делать"46, В это время Камбон передал Грею последнюю
информацию о движении германских войск к границам Франции и отметил, что
германские приготовления к войне продвинулись дальше, чем французские.
Нерешительность британского правительства усиливала беспокойство Камбона по поводу
его намерений. Грей находился в сильном напряжении: он знал, как далек кабинет от
соглашения, он выслушивал от французского посла при каждой встрече учтивые упреки,
он считал, что Британия была морально обязана Франции, и все же отказывался принять
неизбежность вступления в войну и оставить надежду на возможность решения проблемы
дипломатическим путем. Он испытывал давление своих подчиненных, а именно: сэра
Артура Николсона, постоянного заместителя секретаря парламента, и сэра Айера Кроу,
помощника заместителя секретаря, но он также
58
знал, как неохотно пойдут на это решение его политические коллеги. У тех, кто видел его
в эти дни, создалось впечатление, что он находился на грани нервного срыва, как и многие
другие лидеры. Россия проводила мобилизацию без малейшего возражения со стороны
Франции, французское правительство меньше колебалось, чем британское, вступать ли в
войну. Тем временем французский кабинет собрался вечером 30 июля. Казалось, все были
того мнения, что война должна разразиться. Военные приготовления уже начались
(главным образом, с целью произвести впечатление на Британию), войска подтянуты к
германской границе, но, как было приказано, не ближе чем на 10км.
В течение 48 часов свобода действий французов была ограничена объявлением Германией
войны России. В Санкт-Петербурге германский посол старался убедить русских
остановить мобилизацию; германцы призывали соблюдать лришгип солидарности монархий. Но 1 августа германское правительство формально объявило войну России на
основании того, что Россия не приостановила военную подготовку, направленную против
Германии и Австрии. Условия союза с Россией обязывали Францию также вступить в
войну, но правительство плохо понимало, что это повлечет за собой немедленное
нападение Германии.
Французское правительство многократно напоминало Британии, что оно рассчитывает на
моральную поддержку, все время подчеркивая, что единст59
Истоки первой мировой войны
Июльский кризис 1914

венным средством избежать войны является заявление Британии о поддержке
Франции. Поздно вечером 31 июля в Лондон прибыл эмиссар с личным письмом от
президента Пуанкаре королю Георгу V, которое было вручено королю на следующий
день. Пуанкаре писал: "Я верю, что последняя возможность мирного решения
конфликта зависит теперь от Британии, Франции и России, которым в настоящий момент необходимо проявить единство в их дипломатических действиях, тогда можно
закономерно рассчитывать на сохранение мира"4?. Но ответ Георга V был более
уклончив, чем те послания, которые Камбон получал от британского правительства. К
1 августа Камбон очень надеялся не столько на дипломатические действия, сколько на
поддержку флота и армии. Он использовал все свое личное влияние в лондонских
кругах. Он спрашивал в английских клубах, не изъято ли слово "честь" из английского
словаря; 1 августа он выражал недовольство своему старому другу сэру Артуру
Николсону в тот момент, когда Грей все обсуждал с Личновским условия британского
нейтралитета: "Us vont nous laches" 48. Вечером, после заседания кабинета, Камбон
отметил, что Франция ради общественного мнения Британии держала свои войска в 10
км от границы. Но она также (следуя соглашению 1912 г.) сконцентрировала свой
флот в нейтральных водах и оставила свое северное побережье неприкрытым. А Грей

снова отвечал, что "Британия вне обязательств, и что она проводит очень важные
обсуждения" 49.
60

На следующий день обстановка немного прояснилась. Грей оставил свои предложения
германцам по вопросам нейтралитета. Германцы оккупировали Люксембург на
основании того, что возникла необходимость защиты железной дороги через Гранд
Ду-чи. -Уже поступили сообщения о нарушении Германией границ Франции. Это
было в тот день, когда британский кабинет наконец принял решение: "если
германский флот войдет в Ла-Манш или через Северное море предпримет вражеские
операции против Франции, Британский флот пойдет на ее защиту"5 . Это была реакция
на нарушение буквы договора 1912 г., но до сих пор обсуждалась и необходимость
парламентского подхода и министры продолжали уклоняться от принятия решения о
высадке британских экспедиционных сил на континент. Таким образом, на этом
заседании кабинета, которое один из участников позднее описывал как "кабинет,
который заявил, что война с Германией неотвратима" , так и не пришли к
определенному решению. Тем не менее ода подтвердили некоторые обязательства по
отношению к Франции и также заявили, что нарушение нейтралитета Бельгии явится
основанием для начала войны. Эти документы не .были приняты единогласно, четверо
членов кабинета (Морлей, Берне, Симон и Би-чамп) подали в отставку, хотя двое из
них (Симон и Бичамп) взяли свои заявления назад.
В течение 2 и 3 августа распространились слухи о военных операциях на Западе. И
французское и германское правительства обвиняли друг друга. Были
Истоки первой мировой войны

случаи с обеих сторон, когда патрули пересекали границу. Публиковались донесения,
которые после проверки оказывались фальшивками (например, о том, что
французский аэроплан бомбил Нюрнберг). Германцы выпустили декларацию от 1
августа, на основании того, что Франция была готова оставаться нейтральной в
германо-российской войне, но они приказали своему послу в Париже не передавать ее.
В Берлине возникли разногласия по вопросу о том, как передать Франции объявление
о войне. Мольтке и Тирпиц, Государственный секретарь флота, не видели
необходимости вообще объявлять войну и верили в то, что Франция первая
предпримет действия. В то же время они считали, что отсрочка передачи декларации о
войне позволит дольше проводить мобилизацию Германии, объявленную 1 августа.
Бетман был весьма озадачен нарушением принципов международного права, вновь
подтвержденных на Гаагской конференции 1907 г., в соответствии с которыми началу
военных действий должна предшествовать формальная декларация о войне.
Французское и германское объявления о всеобщей мобилизации вышли одно за
другим через несколько часов 1 августа, но тогда как французы, могли ждать,
германцы должны были торопиться, чтобы атаковать Францию через Бельгию. В
результате, как мы видели, ультиматум Бельгии был передан вечером 2 августа и
истекал в 8 часов вечера 3-го числа. Он был решительно отвергнут правительством
Бельгии и королем, как и заявление Германии, что для Бельгии существовала не62
Июльский кризис 1914

кая угроза со стороны Франции. Сразу были отданы приказы о наступлении
германских войск на Бельгию. В этот же день германский посол в Париже получил
инструкцию вручить декларацию о войне. Скорость и число дипломатических обменов
в эти дни были таковы, что телеграфные службы оказались перегружены; случались
задержки депеш, шифры искажались при передаче. Германский посол во Франции
позже писал, что ему пришлось переделывать текст последней декларации о войне, он

подозревал, что кабель был испорчен французами. Это действительно было на руку
французам, так как они являлись пассивной стороной, получающей декларацию о
войне от Германии, которая уже совершила нарушение границ, вторгшись в Бельгию.
Теперь было важно как для Германии, так и для Франции — объяснить своим народам
политику этой войны и доказать необходимость вести эту войну собственному народу
и нейтральным странам, которых они надеялись вовлечь в нее. Германцы, подчеркивая, что русские первыми объявили мобилизацию, старались переложить часть
вины на Россию, хотя это германцы официально объявили войну. Выступление против
Франции ослабило их позицию, и передача декларации о войне вместе с вторжением в
Бельгию сделало дальнейшее обращение германцев к Британии невозможным. Утром
2 августа британский кабинет утвердил необходимость защиты северного побережья
Франции. К вечеру, на втором заседании кабинета, в этот же день
63
Истоки первой мировой воины
они получили новости с континента и согласились, что нарушение нейтралитета Бельгии
оправдает вступление в войну. На заседании утром 3 августа они все еще не договорились
о каких-либо определенных действиях, но выяснили, что логика их обсуждений 2 августа
и скорость событий не оставляют выбора. К полудню сообщение о германском ультиматуме Бельгии и о реакции на него достигло Лондона, и в 2 часа пополудни Грей
телеграфировал послу в Берлине, повторяя свое настоятельное требование получить
заверение от Германии, что она будет уважать нейтралитет Бельгии. Он просил ответить
до полуночи: "Если нет, Вы полномочны попросить ваши паспорта и сказать, что
правительство Его величества считает себя обязанным принять все меры, которые в его
власти, чтобы защитить нейтралитет Бельгии и обеспечить соблюдение Договора, под которым Германия подписалась так же, как и мы" . Этот ультиматум истекал в полночь 4
августа, хотя сомнения продолжались до 6 августа, когда кабинет наконец согласился
послать британские экспедиционные силы во Францию.
Единственной великой страной, сохранявшей некоторую свободу действий в течение
июльского кризиса, была Италия. Итальянское правительство, особенно хитрый и
опытный министр иностранных дел Марчезе ди Санджилиано,.наблюдал за событиями е
беспокойством, но с намерением действовать исключительно в национальных интересах
Италии. Италия формально находилась в союзе с Германией и
64

I
1914

Аветро-Венгрией. Союз был обновлен в 1912 г. Отношения же с Австрией были
натянутыми не только из-за недовольства итальянских меньшинств в Габсбургской
империи и желания вернуть Тренто, ,Триест и Далмацию, но и из-за того, что
существовали постоянные разногласия и подозрительность между двумя правительствами
из-за Албании :— нового государства, возникшего под международной опекой в
результате Балканских войн 1912-1913 гг. Албания представляла интерес для Италии из-за
своего географического положения на Адриатике. Отношения между Италией и Австрией
усложнялись также личным непониманием между ди Санджилиано и графом Мереем,
австрийским послом в Риме. Оба были больны во время кризиса (ди Санджилиано умер в
октябре, а Мерей должен был вернуться в Вену для сложной операции в начале августа).
Последний был чрезвычайно трудным человеком, агрессивным и яростным сторонником
войны против Сербии. Зачастую он едва сдерживал свое презрение к итальянцам.
Итальянцы с самого начала кризиса были озабочены тем, какие действия предпримет
Австрия против Сербии. 4 июля итальянский посол в Париже передавал: "Пасич не
мог принять такие тяжелые условия... Это показывало, что Австрия имела твердые
намерения развязать европейскую войну" 53. Развитие кризиса и то, что Австрия

нуждалась в поддержке Италии, вселяло в итальянцев-надежду на возможность
получить некоторые компенсации. 9 июля
3. 8ак. 800

65
Истоки первой мировой войны

Санджилиано имел личную беседу с германским послом, в которой тот дал понять, что
"уступка Италии части итальянских провинций будет трудным делом, но не совсем
невозможным и зависит от пропорциональной и эффективной поддержки, возможно
даже военной, которую Италия должна оказать Австрии"54.
Германское правительство в течение кризиса (и до последнего решения Италии
вступить в войну весной 1915г.) постоянно требовало от Австрии сделать уступки
Италии в обмен на ее поддержку. Мерею было доверено сообщить итальянцам - об
австрийском ультиматуме сербам только за день до того, как он был предъявлен: но
этого вряд ли было достаточно, чтобы у итальянского правительства создалось впечатление, что с ним советуются. Санджилианобыл уже убежден, что австрийцы
готовятся напасть на Сербию. Он писал 24 июля: "Я думаю, что шаг, предпринятый
Австро-Венгрией, который повлечет за собой большие осложнения, не мог быть
сделан без предварительного согласования с союзниками"55. Исходя из этого
итальянское правительство последовательно настаивало на мнении, что действия
Австрии против Сербии были актом агрессии, который не вовлечет Италию в войну.
В критические дни последней недели июля итальянское правительство отказывалось
принимать на себя обязательства. Оно было безусловно готово поддержать попытки
Грея, но в то же время заявляло, что причина конфликта такова, что Италия слагает с
Июльский кризис 1914

себя обязательства поддерживать Австрию. Санджилиано в то же время намекал, что
Италия могла бы это сделать, если бы это имело для нее смысл. Он писал в одном из
своих частных посланий премьер-министру: "В настоящий момент мы должны
держать всех дома и за границей в сомнении относительно наших намерений и
решений, чтобы достичь некоторых преимуществ" 56. Санджилиано преуспел в том,
чтобы держать людей в сомнении об истинных намерениях итальянцев, но было ясно,
что Италия не собиралась немедленно вступать в войну. Австрийский посол был
оскорблен и клялся секретарю Санджилиано — "gesticulando e molteplicando le parole
grosse" 57. Но такими были итальянские дипломаты, а именно послы в Вене и Берлине,
они сохраняли верность Тройственному союзу: "Наша сдержанность в отношении к
огромному сражению, в которое будет втянута вся Европа, отказ от союзнических
обязательств в момент опасности... разрушит положение Италии, как великой
державы" 5S, — телеграфировал 1 августа Боллати, посол в Берлине. Руководители
армии также были привержены обязательствам перед союзниками: генерал Поллио,
глава штаба, перед своей внезапной смертью в тот же день, когда был убит Франц
Фердинанд, разработал планы кооперации с германской и австрийской армиями,
которые включали переброску итальянской армии на западную границу Германии. Во
время кризиса глава ставки австрийской армии утверждал, что Поллио обещал послать
армейские части в Галицию, в то время как
3*
67
Истоки первой мировой войны

министерство иностранных дел Италии заявило, что оно не смогло найти такого
приказа. Существовало и соглашение 1913 г. о совместных действиях флотов Италии и
Австрии.
На самом деле было решено не принимать во внимание подобные взгляды и
обязательства: ди Санджилиано был убежден, что Британия вступит в войну и тогда
побережья Италии будут атакованы и ее торговля разрушена. Общественное мнение

было настолько настроено против Австрии, что позволяло итальянцам не воевать на
стороне Австрии, невзирая на давление Германии и Австрии, пытавшихся подкупить
итальянскую прессу. Кампания в Ливии в 1911 г. привела к необходимости
пополнения и довооружения. Напряжение внутри страны было велико, война могла
обернуться революцией. Это были веские аргументы, которые позволили ди
Санджилиано защитить свои позиции, и в то же время, как ни цинично это звучит, он
подчеркивал, что страна, которая боролась за свою независимость от иностранного
правления, никогда не могла содействовать уничтожению независимого государства,
не нарушая традиций Risorgimento.
Как британскому кабинету понадобилось несколько дней, чтобы согласиться на
вступление Британии в войну, так и итальянское правительство приняло
окончательное решение оставаться нейтральным после отсрочки. Решение было
принято незначительным большинством голосов, так как ди Санджилиано надеялся,
что он будет проводить политику
68
Июльский кризис J914

нейтралитета формально, не выходя из Тройственного союза. Хотя кабинет и
согласился с тем, что Италия не обязана вступать в войну, но сомнения оставались
относительно того, как выпустить декларацию о нейтралитете и как информировать
итальянских союзников об этом шаге. Более того, итальянцы не оставили надежд на
получение территориальных компенсаций от Австрии. 1 августа ди Санджилиано
заявил германскому послу, что "хотя Италия и не собиралась вступать в войну, она
оставила за собой право решить как ей поступить, чтобы помочь своим союзникам и
соблюсти свои собственные интересы" 5 . Мерей, посол Австрии, метко
характеризовал позицию итальянцев: "У меня до сих пор впечатление, что это
шантаж... Италия рассчитывает, чтобы ей заплатили вперед за ее участие в войне,
невзирая на то, локальная это война или всеобщая" . Он и раньше демонстрировал свое
презрение к итальянцам, говоря: "Характерный жест для этой страны — протянутая
вперед пустая рука" 61. Фактически ко времени, когда было сделано -заявление об
итальянском нейтралитете 2 августа, было уже слишком поздно для вступления
Италии в войну, чтобы это имело какой-либо эффект: государства были заняты своими
военными решениями, и машина войны была заведена.
Во время кризиса Франция и Британия воздерживались оказывать какое-либо
давление на Италию, хотя, как мы видим, Грей надеялся объединиться с итальянцами,
как только появилась возможность по69
Истоки первой мировой воины

средничества. Тем не менее в Париже и Лондоне итальянская декларация о
нейтралитете была воспринята с великим облегчением. Французское и британское
правительства выразили свою глубочайшую благодарность в эмоциональной форме: у
Грея и итальянского посла были слезы на глазах. Франция и Британия теперь начали
надеяться, что если война началась, а итальянцы не выступили на стороне своих
союзников, то возможно еще больше отдалить Италию от Германии и Австрии. Перед
самой войной делались намеки на присоединение Италии к Франции, Британии и
России, в случае, если они выиграют войну. Дипломатия первых месяцев войны была
посвящена усилиям обеих стран получить поддержку Италии, также как и других
неприсоединившихся стран: Румынии (которая заявила о своем нейтралитете 3
августа), Греции и Болгарии. Для итальянцев в августе 1914 г., поскольку они не
вступили сразу в войну, началась новая фаза политической жизни, которая влияла на
судьбу страны в последующие 30 лет. Среди деклараций о войне, появившихся одна за

другой с 1 по 4 августа, австрийская была последней ошибкой в отношениях с
Россией. Она появилась только 6 августа (хотя была написана за 3 дня до этого). Ее
целью было устрашение России, и авторы декларации исходили из ошибочного
мнения, что Россия начинает военные действия против Германии. Франция и Британия
объявили войну Австро-Венгрии 12 августа, довольно неохотно и с выражением
личного сожаления от имени Грея и австрий70

Июльский кризис 1914

ского посла. Условия и сроки обычных деклараций о войне в большей степени
зависели от того, что все правительства старались предстать в лучшем свете, чтобы
оправдать свои действия перед своими гражданами; и в то же время это не
представляло труда для них. Почти всеми война была воспринята с энтузиазмом.
Очень немногие понимали причины, предвидели продолжительность и последствия ее.
Последствия же июльского кризиса были так глубоки, что мы не можем быть
удовлетворены объяснениями о начале войны, содержащимися в документах того
времени и заявлениях политиков и дипломатов. Отчет объясняет хронологию событий
и излагает действия официальных кругов, государственных деятелей и членов
правительств, послов и военных, но он не может объяснить, как они пришли к
ситуации, в которой принимаемые ими решения казались рациональными и
неотвратимыми, и не объясняет, как общественность могла принять и даже
приветствовать решение о войне. Отчет о кризисе не включает большого количества
документов (Луиджи Альбертини в своем замечательном детальном труде "Истоки
войны 1914г." рассматривает период с 28 июня по 12 августа на 1400 страницах) и не
может передать сложности и запутанности ситуации, напряжения тех длинных жарких
летних дней. Приводится ряд драматических эпизодов, которые усложняют картину,
хотя сами по себе не имеют никакого значения. К примеру, вечером 10 июля барон
Харт-виг, российский посланник в Сербии, решил вы71
Истоки первой мировой войны

ступить, чтобы опровергнуть слухи о том, что он провел вечер, когда был убит
эрцгерцог, играя в бридж, и что в день похорон он не приспустил флаг России. В этот
момент его сразил сердечный приступ. Хартвига похоронили в Сербии с величайшими
почестями: в его честь назвали улицу, и он сразу стал символом антиавстрийских настроений в Сербии и сербско-русской дружбы. Внезапная смерть известного
вдохновителя сербской политики, воплощавшего российские симпатии к сербскому
курсу, вызвала слухи. В частности, дочь Хартвига заявила, что ее отца убили
австрийцы, хотя было хорошо известно, что он страдал сердечной недостаточностью
длительное время.
В таком кризисе, как в июле 1914 г., личные действия и столкновения имели важное
значение, хотя в обычной ситуации совсем не играли бы роли. К примеру, 26 июля
брат кайзера, принц Генрих Прусский, завтракал с королем Георгом V и вернулся в
Берлин совершенно уверенный в британском нейтралитете, хотя, конечно, король был
в разговоре осторожен и уклончив, как и его секретарь-иностранных дел.
Единственный эффект этого была возросшая досада кайзера на британское
правительство. Известны и попытки монарха повлиять на ход кризиса при помощи
своих личных и семейных связей. Частные лица также пытались предотвратить
катастрофу. 1 августа старый лорд Ротшильд послал личное обращение кайзеру,
называя его "старым и глубокоуважаемым своим знакомым.
72
Июльский кризис 1914
£*\

Ему было где-то 80-95 лет" , но ответная телеграмма кайзера с благодарностью и

уведомлением о получении не была послана, так как телеграфные линии были
закрыты. Альберт Баллин, глава пароходной линии Гамбург-Америка, установил
тесные связи с британскими бизнесменами и политиками, надеясь убедить членов
британского правительства в том, что среди германских правящих кругов
существовало большее разногласие, чем на самом деле. Люди имеют склонность
надеяться, что все проблемы можно разрешить — великое наследство европейского
просвещения, —-от которого еще не отказались.
Мы знаем, что случилось позже, можем оценить, какие решения оказались роковым в
кризисе июля 1914 г. и понять, что всякий максимализм в то время был беспочвенным.
Каждое из этих решений ограничивало или, казалось, могло ограничить свободу
действий других правительств, не оставляло выбора тем, кто принимал решения, и
тем, кто был против них. И если мы стараемся понять причины войны, мы должны по
крайней мере рассмотреть те из них, которые назывались в то время, когда делался
выбор. Если рассмотреть решения, принятые после 28 июня,— к примеру,
постановление студентов (членов движения Млада Босня) убить эрцгерцога,
разрешение австро-венгерских властей на визит эрцгерцога в Сараево (несмотря на
предупреждения и его собственные дурные предчувствия) в день, когда сербы отме73

Истока первой мировой войны

чали годовщину великого национального несчастья (поражение от турок в 1389 г.) —
можно осознать, какие из этих решений имели особую важность и значение. Каждое
из них — решение австрийцев принять жесткие меры против сербов, германское
решение поддержать Австро-Венгрию, сербское решение отвергнуть некоторые
требования австрийцев, решение России защитить Сербию, решение британцев
вступить в войну, и, возможно, самые главные решения о мобилизации в России и
Германии — все они зависели от целой серии предшествующих решений, планов,
унаследованных отношений, присвоений. Все это мы должны проанализировать, если
хотим понять то, что случилось в июле 1914 г. И если мы преуспеем в этом, то мы все
же должны постараться увидеть то, чего ожидали от этих решений люди в 1914 г., так
как очень немногие из них хотели военного исхода и еще меньшее число отдавало себе
отчет, какие будут последствия. Как предупреждал российский представитель в
Белграде своих австрийских коллег 22 июля: "Мы знаем, когда и почему война
начинается, но никогда, где она закончится" . Генерал Конрад, глава генштаба Ав-стро-Венгии, обсуждая вопрос о войне
против Сербии с графом Бертольдом, министром иностранных дел, 6 июля заметил,
что их германские союзники должны бы знать, что может произойти после такой
войны. И добавил: "Этого мы и сами не знаем" . Германский канцлер, Бетман Гольвег,
£*1

74
Июльский кризис 1914

выразился так: "Они оказались жертвами сил, которые были сильнее их'г. Бетман
заявил своему личному помощнику: "... над Европой навис рок, который выше
человеческих сил" 65. Сазонов, министр иностранных дел России, признавался послу
Италии 25 июля, "что ему страшно" 66. Эдвард Грей образно выразил чувство
беспомощности, охватившее его. Выглянув в окно кабинета в сумерки 3 августа, он
сказал: "По всей Европе гаснут фонари. Мы в жизни не увидим их теперь
А7

зажженными" . Наблюдая за ходом истории, мы должны рассмотреть те силы,
действие которых объясняет решения людей, как часть более широкого и неизбежного
исторического процесса, или хотя бы как часть картины, которая открывалась взорам
европейских канцлеров. Проблема отношений между ними остается главной
историографической и философской проблемой, которая является неразрешимой. Тем

не менее в следующих главах мы постараемся дать некоторые объяснения
относительно начала первой мировой войны и показать, как они далеки от решений,
принятых во время кризиса в июле 1914 г.

Примечания
1

The phrase was used by Count Taaffe. See e.g. Oscar Jaszi, The Dissolution of the Habsbwg Monarchy
(Chicago
For Hoyos' mission and the mood in the Austro-Hungarian Foreign Ministry see Frits Fellner, 'Die
Mission Hoyos' in Les Grandes Puissances et la Serbie a la veille de
75

Истоки первой мировой войны
la Premiere Guerre Mondiale. Receuil des travaux aux As-sises Scientifiques Internationales
(Belgrade 1976).
3
R.J.O Evans, 'The Habsburg Monarchy and the Coming of War' in Evans and Pogge von
Strandmann (eds), The Coming of the First World War (Oxford 1985), p. 40.
4
Karl Kautsky, Graf Max Montgelas and Prof. Walter Schiicking (eds) Die deutschen
Dokumente zum Kriegaus-bruch, Vol. I (Charlottenburg 1919) No. 50, p. 78.
(Hereinafter referred to as DD.)
5
O. Hoetsch (ed.) Die internazionalen Beziehungen im Zeitalter des Imperialismus. Dokumente
am den Archiven der Zaristischen und der Provisorischen Regierung, 5 vols (Berlin 1931-34) 1st
series, Vol. IV, No. 245. (Hereinafter referred to as Int. Bez.) See LAlbertini, The Origins of the
War of 1914, Vol. П (London 1953), p. 184.
6
Baron Schilling, How the War began in 1914 (London 1925) pp. 28-29. See also Albertmi, op.
cit, Vol. Ш, p. 290.
G.P. Gooch and Harold Temperley (eds) British Documents on the Origin of War 1898-1914,
Vol. XI (London 1926). No. 91, p. 73. (Hereinafter referred to as BD.)
*Int. Bez. 1st series, V, No. 37; Albertini, op. cit., Vol.11, p. 350.
9
Oesterreich-Ungams Amsenpolitik von der Bosnischen Krise 1908 bis zum Krigsausbruch
1914, Vol. VIII (Vienna 1930) No. 10616, p. 646. (Hereinafter referred to as OeD.)
See Gale Stokes, 'The Serbian documents from 1914: a preview'. Supplement to the Journal of
Modern History, 48, No. 3, Sept. 1976.
11
DDI, No. 49, p. 74
:
12
DDIV, Appendix IV, No. 2, p.127.
13
ЯШ1, No. 86, p. 70. 14£Z)XI,No.98,p.77. 155Z)XI,No. 140, p. 101.. l6O?£>VIII,No. 10648.
17
John F.V. Keiger, France and the Origins of the First World War (Oxford 1983), p.50.
18
£>£HI,No.342,p.59. 19DDII,No.335,p. 51.
76

Июльский кризис 19Г4
20
DDI, No. 258, p. 250.
21
Z)Z>II,No.293,p.l8.
22
Feldmarschal Franz Conrad von Hotzendorf, Aus meiner Dienstzeit 1906-1918, Vol.
IV(Vienna 1923), p. 153.
23
SDXI,No.264,p. 171. . 245£XI,No. 125, p. 94.
25
£DXI,No.318,p.200.
26
£Z)XI,No.283,p. ISO.
27
5Z)XI,No.293,p. 186.
28
5Z)XI,No.303,p. 193.
29
Herbert Samuel, quoted in Michael G. Ekstein and Zara Steiner. 'The Sarajevo crisis' in F.H.
Hinsley (ed.) British Foreign Policy under Sir Edward Grey (Cambridge 1977), p401.
30
Asquith to King George V, quoted in Ekstein and Steiner, op. cit., p. 404.
£DXI,No.426,p.253.
31
33
34

DOT, No. 456, p'p.177-178.
Helmut von Moltke, Erinnerungen, Dokumente, Briefe 1877-1916 ^Stuttgart 1922), pp. 19-21.

35

£DXI,No.419,p.250. 365DXI,No.453,p.263. 37&DXI,No.452,p.252. 38j5DXI,No.243,p.r60.
39
5DXI,No.448,p.261.
40
W. Churchill, The World Crisis, Vol. I (London 1923), quoted in Michael Brock, 'Britain
enters the War', Evans and Pogge von Strandmann, The Coming of the First World War, p. 152.
41
Hurcourt, quoted in Brock, op. cit., p. 154.
42
J.A.Spender and C.Asquith, Asquith (London 1932), Vol. II, p.81 quoted in Brock, op. cit., p.
154.
43

5Z)XI,No.369,p.228.

44
43

Quoted in Ekstein and Steiner, op. cit., p. 405.

Documents diplomatiques francais 1871-1914, III serie, Vol. XI (Paris 1936) No. 305, p. 263
(Hereinafter referred to as DDF.)
77

Истоки первой мировой войны
46
5/)XI,No.319,p.201.
47
Raymond Poincare, Аи Service de la France: Neuf Annees de Souvenirs, Vol. IV (Paris 1927),
pp.438-440.
48
Harold Nicolson, Sir Arthur Nicolson, Bart. First Lord Carnock: A Study in the Old
Diplomacy (London 1930), p. 419.
49
5£>XI,No.447,p.260.
50
50XI,No.487,p.274.
51
Walter Runciman, quoted in Cameron Hazlehurst, Politicians and War (London 1971), p. 93.
52
5£>XI,No. 594,p.314. '
53
1 Documenti Diplomatic! Italiani (Hereafter referred to as да!) 4th series. Vol. XII (Rome 1964)
No. 73, p.47.
54
да/4th series, vol. XIINo. 124, p. 88.
55
D£>/4th series, vol. XII No. 468, p. 301. 56O£>/4th series, vol. XII No. 560, p. 350. 57DDI4th
series, vol. XII No. 565, p. 355. 58 да/4th series, vol. XII No. 852, p. 510. 59да/4th series, vol. XIINo.
830, p. 499.
60
quoted Albertini, op. cit Vol. Ill, p.316.
61
OeD, Vol. VII, No. 10989, p.888. • > 62дат, No. 580, p. 77.
и
0еД VoI.Vffl,No. 10688.
64
Conrad, op. cit. Vol. IV, p. 40.
65
Kurt Riezler, Tagebucher, Aufsatze, (Gottingen 1972), p. 192.
Dokumente
OeD, Vol. VIII, No. 10688.
Viscount Grey of Fallodon, Twenty-five yars 1892-1916 (London 1925). Vol. II, p. 20 .

Система союзничества и старая дипломатия
Победа Пруссии над Францией в 1870 г. и создание Германской империи привели к
изменению баланса сил в Европе и во всем мире. Германия к тому времени была не
только сильнейшей военной державой на континенте, но и страной с широко развитой
промышленностью. В 1880-1890 гг. методы ведения международных отношений и
основная. структура международных союзов в большей степени определялись
Бисмарком и подчинялись интересам Германии. Имя Бисмарка связано с особым

стилем дипломатии — это безнравственная и беспринципная "реальная политика".
"Это осадок, оставленный Бисмарком, который до сих пор находится в чашке",—
81
Истоки первоцмировой войны^
так Эдвард Грей писал в декабре 1906г. и обвинял германскую дипломатию в
"преднамеренных попьп> ках посеять раздоры между странами, говоря одной стране
гадости о другой11!. Это не честно,— возражал А. Дж. П. Тэйлор,— "Бисмарк был не хуже
в этом отношении, чем другие государственные деятели девятнадцатого столетия, хотя бы
Наполеон Третий112. Но Бисмарк и современникам и последующим историкам казался
великим мастером дипломатической интриги. Запугивая послов и министров иностранных
дел других государств, блефуя, он таким образом заставлял их выполнять свою волю,
порою совершая необдуманные поступки, такие, как в 1887г., когда он зачитал
российскому послу точный текст германского договора с Австрией с целью вынудить
Россию согласиться повторно заключить договор с Германией, что обеспечивало
нейтралитет России, в случае франко-германской войны, не требуя^ от Германии взамен
никаких гарантий. Он, конечно, мог ожидать провала своих интриг: "Все, что я могу
сказать - это обдумывайте лучше то, что делаете". Бисмарк заявил министру иностранных
дел Австро-Венгрии: во время переговоров о союзничестве между Германией и АвстроВенгрией в 1879г.: "Я в последний раз призываю Вас оставить ваше противодействие.
Примите мое предложение, или... или я приму ваши"3. Основным методом дипломатии
Бисмарка было подчеркнутое притворство. Во всех международных переговорах и
предприятиях он всегда исходил из национальных интересов и этим оправдывал отступле82
_________Система союзничества и старая дипломатия
вия-'от международных обязательств. Бисмарк был уверен, что Австрия и Пруссия —
государства слишком великие, чтобы быть связанными текстами договоров. Никакое
соглашение не могло длиться бесконечно, и, как полагал Бисмарк, все переговоры должны
содержать фразу rebus sic stantibus. Лорд Солсбери думал так же. В конце своей жизни он
писал по вопросу нейтралитета Бельгии: "Наши обязательства по договору будут отвечать
нашим национальным интересам и не будут стоять над ними" 4.
Союзнические договоры и -другие международные соглашения держались в секрете и
полностью публиковались только после войны. И даже те, которые были опубликованы,
имели секретные статьи. Вновь подтвержденный договор Бисмарка с Россией (1887г.) был
заключен без ознакомления с текстом германского договора с Австро-Венгрией, и
Бисмарк признался в его существовании только после вынужденной отставки, а его
преемник Каприви ничего не прибавил нового. С деталями Тройственного союза между
Германией, Австрией и Италией можно было частично познакомиться лишь в 1915г.,
когда Италия объявила войну своим бывшим союзникам, но полностью этот документ не
публиковался до 1920 г. Спекуляциями о тайных соглашениях и скрытых обязательствах
были заполнены страницы прессы. Знаменитые журналисты - Валентин Чирол из "Тайме"
или Теодор Вольф "Берлинер тагеблат", к примеру, и некоторые издатели находились в
дружественных

83
Истоки первой мировой войны

отношениях с членами правительства, и к их помощи часто прибегали для
преднамеренных разоблачений, которые в свою очередь рождали дальнейшие спекуляции.
"Дипломатия в интересах нации,— писал британский премьер-министр лорд Солсбери,—
и теперь содержится в иностранных корреспонденциях, а также в депешах кабинета
иностранных дел"5.
Не только газетчики охотились за сенсационными разоблачениями, но и правительства
рады были узнать секреты других министерств иностранных дел и ознакомиться с
деталями военных планов. Министерство иностранных дел Франции еще во время

Ришелье создало секретную службу, которая работала над расшифровкой
дипломатических кодов других государств, а с 1880г. постоянно этим занималась6.
Германцы имели шпиона в российском посольстве в Лондоне в 1914г. Он передавал
информацию и, кажется, преувеличил важность военно-морских переговоров между
британскими и российскими адмиралами в июне 1914г., и эта информация упрочила
мнение германцев о том, что их противники сжимают кольцо вокруг Германии и что
разбить это окружение лучше раньше, чем позже. Секретность дипломатических
соглашении, а также военных планов заставляла власти тратить деньги и энергию на
развитие специальных служб.
. Либералы и радикалы во всей Европе, и особенно в Британии, отрицали
необходимость секретности в дипломатических делах, в то время как сами дипломаты
полагали, что их профессия сопряжена с тай84
_________Система союзничества и старая дипломатия

ной, и дипломатом может быть не любой, а только человек определенного склада. Как
писал один из младших сотрудников британского Министерства иностранных дел в 1914
г.:
"Я думаю, ваша служба отбора будет в основном отбирать тот тип людей, которые
подходят к международной карьере - называемой дипломатия. Все, говоря
метафорически, разговаривают на одном языке, у них у всех один образ мыслей и более
или менее одинаковые точки зрения, и если кто-либо, говорящий на другом языке, войдет
туда, я думаю, вся дипломатическая служба отнесется к нему с презрением" 7. Если
бы международные отношения были более успешно налажены или международное
напряжение было меньше, если бы подробности дипломатических переговоров стали
известны общественности и прекратился контроль парламента, то нет сомнения,
практика "старой дипломатии" показала бы, что за любыми международными
переговорами всегда стоит больше, чем можно заметить.
Договоры о союзничестве часто велись в атмосфере недоверия. Почему они считались
важными, какое воздействие они оказывали на политику участвовавших государств? В
каком случае можно сказать, что существование системы союзничества способствовало началу войны 1914 г.? Современники считали, что система союзничества
обеспечивает баланс сил. Это фраза, которая стала общепринятой в дипломатическом
языке с восемнадцатого века, могла быть
85
Истоки первой мировой войны

понята двояко — как объективная оценка современной военной и экономической
мощи государств или как субъективная оценка государственными деятелями того, в
чем заключались национальные интересы их стран. Эта мысль была выражена сэром
Айером Кроу от имени британского министерства иностранных дел в известном
меморандуме 1907 г.: "Единственный контроль за злоупотреблением политическим
руководством всегда заключался в противостоянии одинаково сильных соперников,
или в комбинации нескольких стран, составляющих союз обороны. Равновесие,
создаваемое такими группировками сил, известно под названием баланс сил" 8.
Бисмарк, чья дипломатия после объединения Германии благодаря установлению
баланса сил в пользу Германии, сказал об этом кратко и с присущим ему реализмом:
"Вся политика сводится к формуле: старайтесь оставаться втроем столько, сколько
миром правит неустойчивый баланс пяти великих держав" 9. Многие государственные
деятели и дипломаты полагали, что установление баланса сил само по себе предотвращает войну, сдерживая агрессора, то ли непосредственно, то ли создавая
механизм, при помощи которого, как сам Бисмарк считал, одно государство может
контролировать союзников и не дать им нарушать баланс. Этот вопрос рассматривался

в передовой статье "Тайме" за апрель 1914 г.:
"Разделение великих держав на два сбалансированных лагеря с внутренними
отношениями между членами каждого лагеря, которые не за86
_________Система союзничества и старая дипломатия

прещают любому члену состоять в дружественных отношениях с одним или
несколькими членами другого лагеря - в этом двойной контроль за ростом амбиций
или всплеском ненависти. Все монархии и государственные деятели осознают, что
война одной группы государств против другой группы станет невероятным бедствием. Сознание этого дает ответственность, которая сдерживает и
ограничивает самоуверенность и опрометчивость. Но они знают также, чтобы
обеспечить поддержку других членов в своей группировке и заставить их делить
ответственность и риск конфликта, любое государство или государства, которые
решатся применить оружие, должны сначала убедить других членов, что ссора
необходима и оправдана. Они больше не свободны решать свою судьбу, отвечать
только за себя" . Эта система разрушилась в 1914г., когда стало ясно, что баланс сил
не был-регулятором международной системы, и что раздел Европы на враждующие
союзнические системы не будет работать так благотворно, как надеялся редактор
"Тайме". Два договора о союзах, которые были очень важны в июльском кризисе
1914г.,— это германо-австрийский союз, подписанный в 1879 г., и франко-российский
союз 1893 г. Италия вошла в союз с Германией и Австрией в 1882 г. — известный как
Тройственный союз, он был обновлен в 1912г. Это были формальные союзы, но
такими же важными были менее формаль87
Истокппервой мировой войны

ные соглашения между Британией и Францией в 1904 г. и Британией и Россией в 1907 г.
Если мы по-смотрим на обстоятельства, при которых велись переговоры о заключении
этих соглашений, и ситуации, которые они рассчитывали создать, мы увидим, как
менялась их сущность. В то же время факт их существования вынуждал другие страны
строить их на выравнивание с теми, кто мог оказаться противником в войне. Таким
образом, и политические и военные планы были подчинены существованию союзнической системы, которая усилила разделение государств.
К 1914г. усилилось значение германо-австрийского союза, заключенного Бисмарком в
1879 г. Поскольку Россия еще не забыла об унижении, нанесенном ей государствами на
конгрессе в Берлине в 1878 г.? Бисмарк полагал, что союз с Австро-Венгрией будет
сдерживать Россию от любых действий против Германии, и таким образом рано или
поздно вынудит Россию изменить отношения с Германией, как на самом деле и
произошло в 1881 и 1887гг. Но Бисмарк также всегда считал, что союз — это средство
укрепления политики Австрии на Балканах, и, если не считать ситуации, когда Германия
была вовлечена Австрией в войну с Россией, союз укреплял интересы Австро-Венгрии в
Юго-Восточной Европе. Союз был, в понимании Бисмарка, элементом стабильности в
Европе, поскольку он заставил Россию улучшить отношения с Германией, а также
обеспечил Германии контроль
88
Система союзничества и старая дипломатия

над австрийской политикой по отношению к ее соседям-славянам.
Для Австро-Венгрии и Германии союз означал дополнительную гарантию стабильности в
империи. По крайней мере с 1815 г. выживание Габсбургской монархии зависело в
большей степени от убеждения других великих держав в том, что Австрия — существенная составляющая в европейском балансе сил. При этом они не могли позволить
исчезнуть хотя бы одному элементу. Граждане Австрии, говорящие на немецком языке,
испытывали чувство облегчения, что союз означал конец разделению между Пруссией и

Австрией, происшедшему в результате войны в 1866г. Сроки договора возобновлялись и
вызывали эмоциональный подъем от сознания, что Германия и Австрия теперь были
связаны судьбой, а Schicksalgemeinschaft. Союз отвечал дипломатическим интересам и
приносил моральное удовлетворение многим людям в обеих странах. Общество, или по
крайней мере пресса, моментально откликались на дипломатические шаги, так как тому,
что касалось договоров, сразу придавалось большее значение, чем они имели. Само
существование союза было более важно, чем его конкретные сроки, точные детали которого хранились в секрете. Главной частью германо-австрийского союза было
соглашение о том, что если одна из стран подвергнется нападению России, другая должна
ее поддержать всеми силами. Во времена Бисмарка и Германия, и Австрия полагались на
союз как на путь к стабильности. Бисмарк определил сро89
Истоки петой мировой войны
ки, в которые, он надеялся в 1887 г., российские послы подпишут договор с Германией,
что послужит гарантией стабильности. Но ко времени, когда договор был вновь продлен в
1894 г., Бисмарк был уже не у власти, а международная обстановка изменилась коренным
образом из-за подписания в августе 1892 г. военного соглашения между Францией и
Россией, которое переросло в полный союз в течение года. Возобновление
дружественных отношений между Францией и Россией, несмотря на различие их
политических систем, создало новый баланс сил. Во время франко-прусской войны
Карл Маркс писал: "Поскольку Эльзас и Лотарингия захвачены, Франция через какоето время будет воевать с Германией в союзе с Россией" п. Захват Германией двух французских областей означал, что долгое время между Германией и Францией не наступит
примирение, и хотя на какое-то время французское правительство и народ забыли о
потерянных областях, но осталась надежда вернуть их, и всегда нужно было ожидать того,
что в любой европейской войне Франция выступит против Германии.
Выгоды союза с Францией для России казались ясными: это позволяло России
действовать в Юго-Восточной Европе более свободно. Столкнувшись с возможностью
войны на два фронта, Германия вряд ли стала бы поддерживать Австро-Венгрию в конфликте с Россией, Австрия не могла бы сдерживать российские действия. Существовала
надежда, что союз обеспечит безопасность России в Европе, а цар90
ское правительство рассчитывало на многочисленные операции по установлению
контроля в Тихом океане через Сибирь (в 1891г. было принято решение о строительстве
Транссибирской магистрали). Но независимо от этих стратегических и дипломатических
интересов между Россией и Францией с 1887г. развивались тесные финансовые связи, что
придавало франко-российскому союзу более твердую основу, чем большинство
дипломатических связей этого периода. Российское правительство нуждалось в иностранном капитале, не только для вложения в развивающуюся промышленность и
растущую транспортную систему, но и для того, чтобы провести конверсию своего
основного капитала с целью рационализации и экономии. Французские банкиры были
заинтересованы в расширении своего влияния на российском денежном рынке, и
действующие компании продали российские облигации во Франции, на что французский
средний класс откликнулся с энтузиазмом, хотя французское правительство не надеялось
и не рассчитывало, что эти вложения явятся существенной поддержкой военного и
дипломатического союза. Интерес к России, который вырос после этих продаж, помог
проложить путь в Россию французскому флоту в 1891 г., а российскому флоту - в Тулон в
1893 г. Бисмарк также внес свой вклад в развитие этих отношений. Он никогда не
придавал большого политического значения международным связям, и в ноябре 1887 г.
запретил продажу российских ценных бумаг на Берлинской валютной бирже. Бисмарк
был

91
Истоки первой мировой войны

раздражен тем, что российское правительство учредило налог на иностранных
владельцев недвижимости в России, так как это больно задело представителей
германской аристократии, владевших недвижимостью по обе стороны границы между
Россией и Пруссией. Со стороны Бисмарка было не дальновидно заставить Россию
повернуться к Парижу в поисках капитала.
Больше всех стремились достичь соглашения военные лидеры Франции и России.
Между ними произошло несколько встреч с 1870 г., и союз этот возник вначале как
военный. Соглашение было достигнуто в 1892г. и ратифицировано в течение зимы
1893-1894 гг. В нем говорилось: "Если Франция подвергнется нападению Германии
или Италии, поддержанной Германией, Россия все свои возможные силы использует
для нападения на Германию. Если Россия подвергнется нападению Германии или
Австрии, поддержанной Германией, Франция всеми силами атакует Германию..." К
середине 1890-х годов было известно, что договор не имеет сроков действия.
Двойственный союз Франции и России выглядел как противопоставление
Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии. Последствиями этой
конфронтации было то, что германский генерал Штаф сразу начал строить планы
войны на два фронта, но в тот момент это казалось маловероятным. Россия была
занята своей экспансией в Азию; Австрия пыталась погасить национальное недовольство внутри монархии; Франция была занята колони92
_________Система союзничества и старая дипломатия

альной конкуренцией э Африке и Юго-Восточной Азии больше, чем вопросом
возвращения Эльзас-Лотарингии; Германия искала пути укрепления своих позиций,
как мировой державы, и в 1897г. предприняла первые шаги по созданию большого
флота. В течение 1890-х годов империалистическая деятельность и интересы всех
государств, исключая Австрию, перегораживали все пути к тому, для чего были
созданы Тройственный и Двойственный союзы. На Дальнем Востоке французы и
русские готовились в 1895 г., объединившись с Германией, произвести раздел между
Японией и Китаем. В 1901 г. французы были готовы послать контингент
международных сил под командованием германского генерала на подавление
китайского движения "боксеров", которые были недовольны привилегированным
положением европейцев в Китае. Для Франции в Африке, а для России на Дальнем
Востоке Британия казалась тогда большим соперником, чем Германия.
До конца 1890-х годов британское правительство отказывалось рассматривать любые
формальные союзы с другими государствами. Оно~ игнорировало положение
Бисмарка о более тесном сотрудничестве , с его международной системой,
ограничивая себя так называемыми Средиземноморскими соглашениями 1887г. К
1900г. Британия оказалась вовлеченной в войну против Республики буров в Южной
Африке. Напряжение в колониях и сложность управления мировой империей
начинали сказываться. Некоторые британские лидеры, а именно Чемберлен, министр
93
Истоки первой мировой войны

колоний, считали, что Британия должна отказаться от политики изоляции.
"Все могущественные государства Европы вступили в союзы,— заявил в мае 1898 г.
Чемберлен,— и поскольку мы держимся вне союзов, и все нам завидуют, и поскольку
наши интересы рано или поздно вступят в противоречие с интересами всех, мы в один
прекрасный момент получим противостояние объединенных великих держав, таких
сильных, что даже самые горячие головы не смогут себе вообразить такое" .
Дискуссии о возможности британо-германского союза проводились в 1898 и 1901 гг., но

безрезультатно. Британии была необходима дипломатическая поддержка против России
на Дальнем Востоке, Германии — помощь Британии, или хотя бы благосклонный
нейтралитет, в возможной войне в Европе Лорд Солсбери, британский премьер-министр, в
своем последнем крупном решении по внешней политике наложил запрет на эти
обсуждения в мае 1901 г., сказав: "Это предложение ко вступлению Британии в
Тройственный союз". И продолжил:
"Когда мы на практике ощутим эту опасность изоляции? Если бы мы были
побеждены в революции— наше падение было бы не из-за нашей изоляции. У нас было
много союзников, но они не спасли бы нас, если бы французский император мог
пересечь Яа-Манш-. Исключая времена его правления, мы никогда не были в
опасности, и поэтому мы не можем судить, является ли изо94
_________Система союзничества и старая дипломатия

ящия, из-за которой мы теперь так всполошились, опасной для нас. Неумно
принимать такие невероятные обязательства, чтобы защитить себя от опасности,
в существование которой
п 13

мы не имеем исторической причины верить В то время британские политики собирались
обсуждать, как избежать обязательств на континенте, они еще не понимали, что Британия
все больше втягивалась в союзы с европейскими государствами. На Дальнем Востоке ее
интересы обеспечивал союз с Японией, подписанный в январе 1902 г. Это был первый шаг
Британии из изоляции, но казалось, он не имел никакого значения для политиков Европы
и был ограничен Дальним Востоком. Англо-французский договор в апреле 1904 г.14
явился отправной точкой в британской политике. На протяжении 1890-х годов Британия и
Франция враждовали из-за колониальных владений в Западной Африке, на Верхнем Ниле
и в Сиаме. В 1898г.— кризис на Верхнем Ниле, где подразделения французской армии
столкнулись с британскими войсками, которые только что вновь установили контроль над
Суданом. После этого пошли разговоры о войне между двумя странами, а британский
флот был послан в Средиземное море. Тёо-филь Делькассе, новый министр иностранных
дел Франции и архитектор французской внешней политики до 1905 г., понимал, что в
условиях, когда союзник Франции Россия не могла помочь ей против Британии в Африке,
а в самой Франции разгорелся кризис, вызванный делом Дрейфуса, нужно было избе95
Истоки первой мировой войны

гать прямой конфронтации с Британией. Делькассе понял, что сотрудничество с
Британией в Африке могло бы принести выгоду Франции. Франция надеялась расширить
свои владения в Северной Африке, установив контроль над Марокко, в то время как
Британия, оккупировавшая Египет в 1882 г., намеревалась провести финансовую реформу
в Египте. Для этого шага одобрение Франции было необходимо, поскольку Франция
занимала ключевые позиции в международной комиссии, осуществлявшей надзор за
финансовыми делами Египта.
Британо-французское соглашение 1904 г. укрепляло французское влияние в Марокко и
упрочивало положение Британии в Египте. Было также подписано соглашение о Сиаме
как независимом буферном государстве между французским Индокитаем и бри^ тайскими
владениями в Бирме. Небольшие территориальные уступки были сделаны в Африке, и
было решено прекратить управление Канадой, которое продолжалось почти 200 лет.
К 1904 г. британское правительство начало понимать, что строительство большого
германского флота создаст угрозу Британии как мировой державе. Всего несколько лет
назад казалось, что Британия и Германия не имеют серьезных разногласий и что
формальный союз между ними мог быть предметом дискуссии. Но к 1904 г. многие в
Англии поняли, что Германия становится серьезным противником. В марте 1903 г.
адмиралтейство решило построить флот в Северном море и базу Росит на восточном
побере-

96
Система союзничества ц старая^дгмлщатця
жье Шотландии. Таким образом, хотя соглашение с Францией строго направлено на
урегулирование колониальных разногласий, старых и новых, изменившееся положение и
политика Германии занимали очень мало внимания французских и британских государственных деятелей, проводивших переговоры. Хотя Делькассе в минуту
раздражения после выдворения Франции из Фасоды хотел искать помощи у Германии
против Британии в Африке, но к 1903 г. понял, что соглашение с Британией будет
способствовать укреплению французских интересов в Марокко и улучшению отношений с
Германией. Основную роль здесь сыграло то, что во время войны в Южной Африке во
французских коммерческих кругах и в прессе возникло враждебное отношение к
Британии, а теперь эти круги начали приветствовать идею улучшения отношений между
двумя государствами. Успешные визиты короля Эдуарда VH в Париж в мае 1903 г. и
президента Лубе в июле того же года стали символом новых отношений между двумя
rocyaapqT-вами. Германское правительство приложило немалые усилия в деле
становления, союза, Антанты, хотя формально союз так и,не был.создан. Германские дипломаты с ;1890-х годов считали, что колониальное соперничество между Британией и
Францией, Британией и Россией было настолько глубоким, что рано или поздно эти
страны будут искать союза с Германией на германских условиях. По этой причине германский .министр иностранных дел не. очень ргорчал-СЯ из-за неудачных переговоров ,р
создании .союза
4.
. аоо

97
Истоки первой мировой войны

в 1898 и 1901 гг. Германия верила, что время на ее стороне. Эту уверенность немного
поколебало заключение соглашения между Британией и Францией. Германский министр
иностранных дел все равно полагал, что англо-французские разногласия непреодолимы и
любое их сближение было поверхностным и пустым и легко могло быть разрушено.
Между 1904 и 1906гг. германцы пытались показать несостоятельность Антанты.
Действительно, сразу обнаружилось, что союз Франции и России мог войти в конфликт с
ее новым другом, Британией.
- За несколько недель до подписания договора об-образовании Антанты на Дальнем
Востоке вспыхнула война между Японией и Россией. Российский флот, следовавший
из Балтики на Дальний Восток, обстрелял и потопил в Северном море несколько
британских рыболовных судов, приняв их за японские субмарины. На Британских
островах разгорелись антироссийские настроения, и германское правительство
предложило России создать континентальный союз против Англии, надеясь, что к
нему примкнет и Франция. Но Делькассе использовал все свое дипломатическое
искусство и уговорил русских провести расследование и выплатить компенсацию
британскому правительству. Марокко, которому в англофранцузскомсоглашении
уделялось особое место, также было использовано для испытания прочности Антанты.
В марте 1905 г. кайзер совершал круиз по Средиземному морю, и министр
иностранных дел уговорил его посетить Танжер. Пренебрегая интере98
________ Система союзничества и старая дипломатия

сами Франции, кайзер назвал Марокко суверенным государством и сказал, что
Германия настаивает на предоставлении ей равных прав для торговли там.
Результатом этого был острый кризис в отношениях между Францией и Германией,
продолжавшийся около 20 лет. Британия и Франция стали более серьезно думать о
соглашении предыдущего года. До сих пор неизвестно, о чем говорили весной 1905 г.
лорд Лан-сдаун, министр иностранных дел Британии, и Поль Камбон, посол Франции

в Лондоне, а также Делькассе и Фрэнсис Берти, британский посол в Париже.
Делькассе дал понять коллегам по французскому кабинету, что Британия предложила
наступательный и оборонительный союз, а сами британцы полагали, что они лишь
хотели обсудить шаги против германской угрозы. Делькассе надеялся убедить своих
коллег в необходимости жесткой линии в отношениях с Германией, намекая на
возможность союза с Британией. Но не имел успеха, так как Ревь-ер, премьерминистр, боялся, что Франция может поссориться с Германией. Между тем Британия
пыталась убедить всех, что Германия не захватывала военную базу на Атлантическом
побережье Марокко (что было признаком начала нового, морского, соперничества
между Англией и Германией). Делькассе оказался без поддержки в кабинете и был
вынужден уйти в отставку.
После этого политика Франции не слишком изменилась. Кризис удалось преодолеть
на международной конференции, проходившей в испан4*
99
Истоки первой мировой войны

ском порту Алгецирас в январе 1906г. Причиной кризиса в Марокко были первые
переговоры военного руководства британской и французской армий. В главе 4 будет
рассказано об участниках военных действий. Здесь необходимо отметить, что пока
подписывалось соглашение в течение 2 лет от апреля 1904 г. были составлены планы
военных действий против Германии. Так что, хотя британское правительство
протестовало против того, что военные переговоры велись неофициально и не, предусматривали никаких гарантий, все-таки некоторые моральные обязательства были •
приняты, и Антанта, первоначально учрежденная для урегулирования колониальных
противоречий, стала более сплоченным союзом. И когда в декабре 1905 г. на смену
консервативному правительству пришли либералы, сэр Эдвард Грей, новый министр иностранных дел, заявил, что изменения в правительстве не повлекут за собой изменений зо
внешней политике. Он также сказал,, что в соглашении с Францией был и моральный
аспект. В феврале 1906 г. он писал:
.
"В случае войны между Францией и Германией для нас будет очень трудно не
вступить в нее. Антанта и до сих пор является постоянной и • выразительной
демонстрацией привязанности (официальных, морских, политических, коммерческих
кругов и прессы) и создала у Франции уверенность в том, что мы поддержим их в
войне.
100
Система союзничества и старая дипломатия

Если эти надежды не оправдаются, Франция никогда не простит нам этого. И
всегда будет чувство у всех, что мы поступили плохо и оставили Фратрию в
тяжелом положении. С другой стороны, перспектива европейской войны и наше
вступление в нее ужасно" .
В то же время он разрешил продолжать неофициальные, переговоры военного
министерства с французским военным атташе.
Кризис в Марокко кончился после конференции в Алгецирас, и хотя влияние Франции в
Марокко упрочилось, а Германия потерпела дипломатическое поражение, обе стороны
могли сотрудничать в различных экономических предприятиях в течение следующих
нескольких лет, пока в 1911 г. их соперничество в Марокко не привело к следующему
острому кризису. Но укрепление англо-французской Антанты продолжалось, хотя не так
быстро, как некоторые французские лидеры хотели бы.
В 1907 г. разделение Европы на два лагеря повлекло за собой следующие события: 31
августа 1907 г. британское и российское правительства подписали соглашение, которое
урегулировало разногласия между ними на границах двух империй - практически в
Персии, Афганистане и Тибете. Более чем через 10 лет в британском министерстве
иностранных дел появились люди, которые верили, что будет возможно достичь

соглашения, основанного на совместном признании сфер влияния, и что это будет
предпочтительней, чем риск многочисленных кон1-01
Истоки первой мировой войны

фронтаций, которые разрастаются из мелких инцидентов. В 1903 г. было проведено
несколько обсуждений, но начавшаяся война на Дальнем Востоке помешала их
прогрессу. Потерпев поражение от Японии, российское правительство решило
улучшить отношения с Англией. Извольский, новый министр иностранных дел
России, надеялся получить поддержку Британии в вопросе о закрытии выхода из
Черного моря во время войны. Для Британии соглашение основывалось на более ясной
реализации, чем в 1904 г., так как Германия не являлась сиюминутной угрозой для
британских интересов. "Антанта между Россией, Францией и нами, — писал Грей 20
февраля 1906 г., — будет абсолютно безопасна. Если возникнет необходимость
осадить Германию, это можно будет сделать" . Также было решено, что сейчас
Германия представляет большую опасность для Британии, чем Россия.
Соответственно, необходимо было тщательно изучить позиции Британии на Среднем
Востоке и в Индии. Военное командование в Индии перестало требовать усиления
армии, чтобы предотвратить угрозу России. Оно теперь осознало, что Германия стала
главным противником Британии. Русские хотя и знали, что роль Британии будет решающей при любых попытках пересмотреть соглашения по Константинополю и
проливам, но старались по возможности избежать противостояния с Германией, так
как они до сих пор не оправились после поражения в войне с Японией. Союз с
Британией оставался для России в основном средством укрепле102
_________Система союзничества и старая дипломатия

ния ее власти в Азии, хотя фактически несогласия по Персии и Дальнему Востоку
никогда полностью не исчезали. Соглашение также давало России надежду, что
Британия поддержит ее стремления на Балканах. Меньше чем через год стало ясно, что
удовлетворение этих стремлений неизбежно ведет к конфронтации с Германией.
В течение пятнадцати лет после ухода Бисмарка союз между Германией и АвстроВенгрией был, так сказать, пассивным фактором в международных отношениях, тем,
что принималось за основу, но не приводило ни к каким действиям. Проблемы ЮгоВосточной Европы и будущее Оттоманской империи оказались временно менее
важными, чем колониальные разногласия государств вне Европы, в которых АвстроВенгрия не участвовала. В результате российское правительство сосредоточилось на
своей экспансии на Дальнем Востоке. После 1905 г. ситуация изменилась.
Марокканский кризис и конференция в Алгецирасе показали германцам, что их союз с
Австрией был все, что отделяло их от полной политической изоляции, так как лишь
Австрия на конференции поддержала Германию по марокканскому вопросу. Кайзер со
свойственной ему бестактностью поблагодарил императора Франца Иосифа за его
"великолепную службу вторым номером". Признание Австро-Венгрии как великой
державы стало главным голом в ворота Германии в международной политике на
дипломатическом уровне, поскольку Австрия была единственным надежным
союзником Германии, и
103
Истоки первой мировой войны
потому, что любой внутренний кризис в Австро-Венгрии мог иметь влияние на Германию.
В 1906 г. в результате кризиса в отношениях Венгрии с остальными государствами,
монархии уже много говорилось о том, что грядет неминуемый распад империи. Германский канцлер писал своим представителяМуЗа границей, какая опасность грозит
Германии, если немецко-говорящие австрийцы войдут в ее состав:

"Мы таким образом получим возрастание населения почти на 15 млн. католиков, и
тогда протестанты окажутся в меньшинстве — соотношение сил между
католиками и протестантами станет таким же, как во времена, когда это привело
к Тридцатилетней войне, а это распад Германской империи... Встает вопрос, нужно
ли Германскому рейху ввергать себя в такое ужасное состояние, если сегодня он
находится в хорошем равновесии, является сильным и могущественным, В интересах
сохранения могущественной Германии на этот вопрос надо ответить безусловно
отрицательно" п. Заключение таково, что Австрийскую империю необходимо
сохранить любой ценой.
;
В 1908г. германо-австрийский союз стал более конкретным. Внутренний кризис
Оттоманской империи привел к Младотурецкой революции, после чего опять встал
вопрос о положении Турции в Европе. Министр иностранных дел Австро-Венгрии Аеренталь решил, что появилась возможность аннексировать две провинции — Боснию и
Герцеговину, кото104
_______ Система союзничества и старая дипломатия
рые Австрия оккупировала с 1878 г., но которые до сих пор формально находились в
турецком владении, Аеренталь был уверен, что сильная: внешняя политика была
единственным решением проблем, вызванных ростом национального самосознания
внутри монархии, и объединение двух провинций было бы ударом по стремлению сербов
создать государство южных славян. Аеренталю также казалось, что смелая инициатива
продемонстрирует, что Австрия не полностью зависит от ее союзника - Германии. В
самом деле, кайзер был раздражен, узнав из газет об аннексии Боснии и Герцеговины.
Нужно было на деле продемонстрировать, что Австрия зависит от Германии, а также
показать, до какой степени она может проявлять свою инициативу внутри союза.
Российский министр иностранных дел Извольский, который надеялся восстановить
международные позиции России, пообещал Аеренталю с пониманием отнестись к действиям Австрии в ответ на поддержку российских требований пересмотреть договоры о
закрытии Босфора и Дарданелл. Но Аеренталь объявил об аннексии раньше, чем
Извольский смог продемонстрировать дипломатическую поддержку этому в других
столицах Европы. Извольский был чрезвычайно возмущен и чувствовал, что Аеренталь
лично.его предал. Отношения между двумя империями стали очень натянутыми, начали
даже поговаривать о войне. Последовала недвусмысленная декларация начальника германского генштаба Мольтке его австро-венгерскому коллеге Конраду фон Хетцендорфу:
"Как только Рос105
Истоки первой мировой войны

сия объявит мобилизацию — Германия сразу сделает
-^

1R

то же самое" . Это произошло после того, как Германия потребовала от России, чтобы
та приняла аннексию. Кайзер был готов заявить, что он стоит за своего союзника,
австрийского императора, "во всеоружии" 19. В большей степени это было
запугиванием:, ни австрийцы, ни русские не были готовы ни в военном, ни в
экономическом отношении вести войну. Было только стремление показать сущность и
границы союзнической системы, тогда как Германия ясно заявила о своей поддержке
Австрии, а Россия получила не особо ревностную поддержку своих интересов в
Константинополе от Парижа и Лондона.
В годы, прошедшие между боснийским кризисом и началом первой мировой войны,
некоторые события повлекли за собой усиление и возобновление союзнической
системы в Европе. Перевороты в Турции позволили России надеяться на компенсацию
за свое унижение на Дальнем Востоке получением выгод на Балканах. Углубилось
убеждение австрийцев, что они должны применить силу против Сербии, чтобы пре-

дотвратить падение Габсбургской монархии. Британское правительство в создании
германского флота видело угрозу своим колониальным интересам. Германия осознала,
что она должна предпринять некоторые шаги во внешней политике, как для достижения внутренних целей, так и для того, чтобы доказать, что мировой баланс сил
должен измениться в ее пользу. Франция надеялась, что она сможет исполь106

_________Система союзничества it старая дипломатия

зовать союз с Россией для того, чтобы снова вернуть Эльзас и Лотарингию, и в то же
время продолжать контролировать Марокко без вмешательства Германии.
В апреле 1911 г. возросшее волнение внутри Марокко дало повод Франции послать
войска в Фес и приготовиться к установлению протектората над страндй. Германия
видела в этом шаге шанс добиться у Франции некоторых уступок, если не в Марокко,
то во Французском Конго. Германское правительство сознавало, что в случае победы в
конфронтации с Францией, оно укрепит свои позиции на парламентских выборах в
1912г. Германия послала военный корабль в Марокко, в порт Агадир, с требованием
компенсации от Франции, что явилось нарушением договоренности в Алгецирасе в
1906 г. Но план Германии дал осечку. Он показал, что союз с Австрией не стоил
ничего, поскольку интересы самой Австрии были под угрозой, и поэтому австрийское
правительство отказалось даже от дипломатической поддержки. С другой стороны,
британское правительство, несмотря на сопротивление некоторых членов кабинета,
объявило о своей солидарности с Францией. В речи министра финансов
Великобритании, Ллойд Джорджа, который до сих пор был настроен против какихлибо вступлений в континентальные соглашения, прозвучало предупреждение,
предназначенное для любого, кто будет иметь дело с Германией:
"Если обстоятельства будут выше нас и мир
можно будет сохранить только ценой отказа
107

^Истоки первой мировой войны

от великого и благодетельного положения Британии, добытого веками героизма и
подвига, позволив попирать ее интересы... я подчеркиваю, что мир такой ценой будет
унижением, невыносимым для такой страны, как наша" . В апреле 1912 г.
неформальное морское соглашение было заключено между Францией и Британией, по
которому британский флот должен был отвечать за безопасность Английского
пролива, а французский флот сконцентрировался в Средиземном море. Антанта стала
после этого более похожа на союз.
Германские лидеры не были удивлены тем-, что Австро-Венгрия не поддержала их. За
несколько месяцев до начала кризиса Бетман заметил кайзеру: "Если дело дойдет до
войны, мы должны надеяться, что Австрия будет воевать так, как будто она нуждается
в нашей помощи, а не мы воюем так, что будет зависеть от Австрии, останется ли она
верным союзником"2I. Но поддержка Франции Британией явилась неожиданностью:
Германия считала виновной за свою неудачу в африканском рискованном
предприятии Британию. Тем не менее британское правительство в течение следующих
двух лет надеялось улучшить отношения с Германией и заключило соглашения по
вопросам вне Европы. Кризис в Агадире .показал, насколько глубокими стали теперь
разногласия между двумя странами. И поэтому в министерстве иностранных дел все
яснее понимали важность для Британии тесных связей с Францией, В противном
случае
108
_______. Система союзничества it старая дипломатия

возникала опасность остаться с Германией один на один, что могло привести к
крушению Британской империи.

Международное признание господства Франции в Марокко воодушевило Италию. 29
сентября она объявила войну Турции и послала армию, чтобы оккупировать турецкие
провинции Ливию и Триполи-танию. Через несколько недель последовало подписание
договора между Сербией и Болгарией, направленного против Турции и нацеленного на
завоевание Македонии и ее разделение между двумя странами. В мае 1912 г. Греция
примкнула к этому союзу. Он стал называться "Балканская лига". Переговоры между
Сербией и Болгарией активно поддерживала Россия. В Белграде и Софии усердно
работали, чтобы уговорить сербов и болгар забыть о своих старых междоусобицах и
объединить силы против Турции. Итак, в' 1911 и 1912 гг. у великих держав возникли
проблемы в отношениях с малыми государствами Балканского полуострова. Эти
государства начали активно проявлять инициативу, и их невозможно было сразу и
легко привлечь в союзы. Усложнились и отношения Италии с ее союзниками
Германией и Австро-Венгрией.
Тройственный союз обновлялся три раза со времени своего первого подписания в
1882г. В 1912 г! произошло очередное его обновление из-за войны Италии, с Ливией.
Некоторые члены итальянского правительства рассчитывали, что после успешного
завершения войны Италия приобретет большой вес
109
Истоки первой мировой войны

на переговорах. Другие опасались, что Австрия может потребовать компенсации на
Балканах за то, что Италия получила в Северной Африке, поскольку договор это
разрешал, "если установление статус-кво в регионах Балканского полуострова; или
Оттоманского побережья, или на островах Адриатики и Эгейского моря станет
невозможным" 22, и возникнут споры о том, что Ливия и Триполитания являются
частью Оттоманского побережья. Германское и австрийское правительства были
раздражены односторонними действиями Италии против Турции, а также тем, что они
не были предупреждены о формальной аннексии Италией Ливии и Триполитании в
ноябре 1911г. и ее оккупации Додеканезских островов. Тем не менее к осени 1912г. и
началу войны между Балканской лигой и Турцией, все три государства-союзника
видели необходимость в обновлении Тройственного союза, и он был формально
подписан в декабре 1912 г.
Союз Италии с Германией и Австрией являлся не совсем обычным договором.
Подписание его в 1882 г. давало недавно возникшему королевству статус и престиж
великого государства, помогало получить некоторые компенсации за то, что Франция
завладела Тунисом год назад. Королю Италии он давал шанс через объединение с
Австрийской империей, старейшим католическим государством в Европе, улучшить
отношения с папой римским и таким образом попасть на небеса после смерти. Для
Бисмарка вступление в союз Италии с Германией и Австрией
110
_________Система союзничества » старая дипломатия

было еще одним шагом в его политике удерживания Франции в дипломатической
изоляции, а Австрии союз давал возможность контролировать в Италии
националистические враждебные отношения к Австрии, вызванные тем, что некоторое
количество итальянцев проживало под австрийским правлением в бывших
итальянских провинциях — Южный Тироль и Триест.
Для Италии Тройственный союз всегда был средством использования других
государств в собственных интересах. К 1911 г. Италия не только захватила территории
на севере Африки и в Восточном Средиземноморье, она проявляла живой интерес ко
всему, что происходило на Балканах, и намеревалась установить там свое влияние.
Тройственный союз никогда не был направлен против Британии, и это было заявлено
во время первого подписания. Более того, хотя в тексте договора, обновленного в 1891

г., подчеркивалась его антифранцузская направленность, к началу века экономические
и колониальные противоречия между Италией и Францией сгладились настолько, что
в 1902 г. министр иностранных дел Италии заявил, что Италия останется нейтральной,
если кто-либо нападет на Францию, а в следующем году был подписан торговый
договор между двумя странами. Хотя обновление Тройственного союза в 1912 г.
могло казаться достижением германской и австрийской дипломатии, но очень много
неясности оставалось в том, каковы обязательства Италии в этом союзе. Конрад, глава
австрийского генШ
Истоки первой мировой войны
штаба, как известно, считал союз "бессмысленным фарсом" и "узы его он отбросил бы при
первой возможности" 23.
Во время переговоров на Балканах в 1912-1913 пб^тальянские и австрийские интересы
часто сталкивались, особенно при попытках установить влияние в только что
образованном государстве Албания. Хотя само существование- союз,а предполагало
нелегкий компромисс, все три правительства продолжали вести себя так, будто союз
являлся важным элементом в их стратегических планах. Для любого из государств
признать, что союз потерял значение, означало бы признать крушение дипломатии и отказаться от дипломатического инструмента, который можно было бы еще использовать. Для
Италии союз с Германией и Австро-Венгрией был бы не более чем дипломатическая
уловка, помогавшая итальянскому правительству идти своим путем, в то время как для
Германии и Австрии даже ненадежный и непредсказуемый союз казался
предпочтительней, чем существование без него. Несмотря на некоторые меры военной
кооперации, они никогда не рассматривались как подготовка к войне. Как написал
недавний историк внешней политики Италии: "Тройственный союз оставался
дипломатическим образованием, которое работало на мир, а не на войну" .
Продолжительный кризис на Балканах между 19П и 1914 тт. показал и природу и границы
союзнической системы и природу ограничений "старой дипломатии". Две Балканские
войны — между Балкан112
Система союзничества и
ской лигой и Турцией, между Болгарией и Сербией, война Греции и Румынии против
Турции ^- все это были локальные войны. Они не развились в европейскую войну,
частично потому, что правительства были не готовы к ней, частично потому, что, желая
найти решение, всегда возможно создать механизм его достижения. Сэр Эдвард Грей был
способен проявить инициативу и организовать конференцию послов в Лондоне, на
которой обсуждались границы нового государства Албания и безуспешные попытки
Сербии захватить порт на Адриатике. Успех дипломатии Грея и уверенность, что он
может повторить этот успех, — главный фактор в его политике в июле 1914 г. Германское
же правительство было убеждено в отдаленной вероятности и даже неизбежности войны.
При дворе и в армейских кругах велись разговоры о грядущих сражениях между
германцами и славянами: В декабре 1912 г. кайзер дал распоряжение о пропагандистской
кампании по подготовке общественного мнения к войне. Но кризис на Балканах, казалось,
был не подходящим моментом для развертывания большой войны, хотя малые
государства проявляли величайшую готовность воевать. "Это первый случай в истории.
Восточного вопроса, — писал французский дипломат, — когда малые государства
принимали решения, настолько независимо от великих, держав, что чувствовали себя в
состоянии действовать без них и оставить их наедине с. самими собой" 25. А великие
державы ; — и Россия, и Германия, — не были готовы к войне. Русским было необходимо
три-

113
Истоки первой мировой войны

четыре года, чтобы завершить восстановление армии после поражения в войне с Японией.
Германское адмиралтейство настаивало на том, что бойну нельзя вести, пока не закончено
расширение Кильского канала и не построена база для подводных лодок на острове
Гельголанд.
С точки зрения канцлера и министра иностранных дел, существовала возможность того,
что Британия останется нейтральной в войне, поскольку союз Британии с Францией и
Россией так и не стал устой-чив.ым. Бетман полагал, что если Россия начнет войну, то
Британия в нее не вступит. В феврале 1912г. была предпринята попытка во время визита в
Берлин лорда-канцлера Холдейна достигнуть договоренности об ограничении морских
вооружений, но переговоры ничем не увенчались. Переговоры о кооперации в
строительстве железной дороги через Турцию в Багдад, о продаже португальских колоний
в Африке, если к этому приведет финансовый кризис в Португалии, проходили в
дружественной атмосфере до самого начала войны. Некоторые члены британского
министерства иностранных дел стали подумывать, не окажется ли перевооруженная
Россия более страшной угрозой, чем Германия. Бетман поверил, не без оснований, что
англо-германское сближение реально, и что стоит избежать глобального кризиса, пока
существует такая возможность. И французское правительство, и те в Британии, кто
продолжал считать, что Германия представляет угрозу, были в недоумении от политики
большого сбли114
_________Система союзничества и старая дипломатия

женил с Германией, и выступали за тесные связи между Британией и Францией, а также за
то, что сделать отношения более определенными. Сэр Айер Кроу писал в начале 1911 г.:
"Основной причиной такого курса было то, что Антанта не была союзом. Для
отдаленных критических ситуаций ее нельзя рассматривать совсем как реальность.
Так как Антанта не что иное как настроение, как направление генеральной политики,
которое разделяется правительствами двух государств, но которое может перестать существовать с потерей смысла в ней"26.
Французы увидели в улучшении отношений между Британией и Германией знак того, что
союз Британии и Франции ненадежен. Австрия в конкретной ситуации на юго-востоке
Европы в 1912-1913 гг. почувствовала, что ее союз с Германией не сможет дать ей той
поддержки, на которую она рассчитывает. Ки-дерлен-Вехтер, министр иностранных дел
Германии, заметил в октябре 1912г., что пришло время подтвердить руководящую роль в
союзе и предотвратить "переход лидерства в политике от Берлина к Вене,
'Л

как ошибочно вообразил себе Аеренталь" . Для Австрии это означало, что два государства
могли рассчитывать на обычную помощь только в особом случае. Хотя Германия и
оказала Австрии дипломатическую поддержку во время кризиса по некоторым вопросам,
балканские конфликты не разрослись в войну в Европе, потому что Германия была не
готова под115
Истоки первой мировой войны

держать своего союзника в конфликте против Сербии. В то же время Россия, чья
дипломатия не смогла остановить Вторую Балканскую войну, в которой сербы и болгары
воевали друг против друга, была более обеспокоена грядущей опасностью из Константинополя, чем поддержкой Сербии. В этих условиях дипломатия Грея оказалась
успешной, так как ни одно из великих государств не хотело войны. В конце
девятнадцатого века в Европе царило согласие.
Балканский кризис показал, что формальные союзы не гарантировали поддержки и
объединения во всех ситуациях. Постоянной проблемой двойственного союза оставалось
то, что созданный для того, чтобы "справляться с непредвиденными обстоятельствами
войны, он должен был удовлетворять интересы монархий и вести ежедневно дипломатию
ми-

98

ра" . Осенью 1913 г. стало ясно, что и франко-российский союз также не давал гарантии
общей поддержки России Францией. В октябре 1913 г. Германия по проеьбе турецкого
правительства послала военную миссию-во главе с генералом Лиманом фон Зандерсом
для модернизации армии Турции после ее поражения от Балканской лиги, и Зандерс был
назначен командующим войсками в Константинополе. РоссиЯ'Сразу выразила протест,
подчеркивая, что посылка миссии явилась открыто враждебным действием, и обратилась
к Франции и Британии за дипломатической поддержкой против Германии. Британия,
которая уже послала своего_адмирала в Константино116
_____

Система союзничества и старая дипломатия

подь командовать оттоманским флотом, не имела желания оказывать давление и склоняла
Германию и Россию к компромиссу.
Франция оказалась в еще более затруднительном положении. Пуанкаре во время
Балканского кризиса вновь подтвердил лояльность Франции к союзу с Россией и надеялся
как президент республики оказывать более жесткий контроль над внешней политикой,
чем его предшественники. Он намеревался в своей политике в основном опираться на
союз с Россией, исходя из концепции: если между Россией и Германией начнется война, у
Франции появится возможность вернуть области Эльзас и Лотарингию. В то же время он
проявлял интерес к Балканам сильнее, чем другие политики, и рассчитывал расширять там
экономическое влияние Франции. Он заявил Извольскому (хотя позже отрицал это) сразу
перед началом первой мировой войны: "Если конфликт с Австрией приведет к тому, что
Германия вмешается, Франция
1О

выполнит свои обещания" . Франция, даже если не будет атакована Германией, в войну
вступит на стороне России. Во время истории с миссией Зандерса французское
правительство вело себя очень осторожно, хотя и вновь подтвердив приверженность
союзу и намерение поддержать Россию в ее требованиях компенсации от Турции,
фактически поставило свои действия в зависимость .от поведения Британии. К .этому
времени Франция и Британия обеспокоились, что они не знали, каковы на самом деле
намерения России, и как
И7
Истоки первой мировой войны

далеко собиралась идти Россия в своих претензиях к Константинополю, и поэтому
неохотно поддерживали ее. Еще раз великие державы решили, что в этой ситуации не
следует начинать войну. Даже российские министры разделяли это мнение.
К началу 1914 г. союзническая система в Европе находилась в беспорядке. Австрия и
Россия чувствовали, что в недавнем кризисе на Балканах и соответственное
Константинополе не получили дипломатической поддержки от своих союзников, на
которую они имели право рассчитывать. Положение Италии оставалось неопределенным.
Вспомогательный союз между Германией, Австро-Венгрией и Румынией, впервые
подписанный в 1883г. и обновленный в 1913 г., вряд ли досуществовал бы до следующего
продления из-за неоднократных жалоб на притеснения румын в венгерской провинции
Трансильвания. Как и Италия, Румыния вступила в войну на стороне, противоположной
своим союзникам. Британия была озабочена истинной причиной участия Франции в
Антанте, которая оставалась неясной до начала августа 1914г. Тем не менее
существование системы союзов и неформальной Антанты создавала структуру, внутри
которой действовала предвоенная дипломатия. Возросла вероятность того, что
правительства начали соотносить свою внешнюю политику и военные планы с планами
большинства стран Европы. И даже когда союзники не оказывали сразу дипломатическую
поддержку, которой ожидали правительства, участники всегда надеялись, что союзники в
сле118

_________Система союзничества и старая дипломатия

дующий раз будут действовать более эффективно. Разочарования из-за отношения
Франции к миссии Лимана фон Зандерса и по поводу британской прохладной поддержки
заставили Россию попытаться упрочить союз с Францией и укрепить соглашения с
Британией. Например, состоялись переговоры о взаимодействии между двумя
адмиралтействами. Германия сознавала, что Австро-Венгрия была ее единственной
надежной спутницей и что она должна поддержать ее любой ценой в любой ее политике, к
которой придется прибегнуть австрийцам для сохранения Габсбургской монархии. Это
было главной мотивацией решений Германии в июле 1914 г.
Каждая великая держава старалась установить отношения с малыми'государствами.
Поскольку Балканские государства показали свою способность проявлять инициативу,
великие державы пытались привлечь их в свою систему союзов. Великая держава могла
до некоторой.степени ориентировать свою политику на нужды малого государства в
обмен на дружественные отношения и держать его в своей дипломатической системе.
Российское правительство помнило в июле 1914 г., что оно не поддержало Сербию в
предыдущем году, хотя сербы на это надеялись. И если Россия опять не поддержит
сербов, это приведет к падению престижа России на Балканах. Для правительств Европы,
разделенных на два враждебных лагеря, перетягивание малых государств на свою сторону
имело большое значение,
119
Истоки первой мировой войны

и эти малые государства на какое-то время стали главными объектами дипломатии.
Существование системы союзов позволило делать предположения о том, какой будет
война, если она разразится, и кто будет друзьями, а кто врагами. Эти ожидания привели к
стратегическому планированию, генеральные штабы принимали решения о военных
акциях в случае угрозы войны. Во время кризиса свобода действий гражданских
министров была гораздо более ограниченной, чем они сами сознавали. Что до множества
дипломатов, казавшихся до того участниками ритуала величественного и -таинственного,
который могли совершать только они, теперь это превратилось во что-то совсем другое и
сменилось штабным языком дирижеров войны. Как бы ни глубоко верили министры
иностранных дел и дипломаты, что они вершили внешнюю политику и что внешняя
политика занимала важное место во всех государственных делах, но существовало много
других сил в двадцатом веке в европейском обществе, которые ограничивали их действия,
направляя их поступки и формируя общественное мнение.

Примечания
1

G.M. Travelyan, Grev of Falhdon (London 1939), pp. 114-115.
A.J.P. Taylor, the Struggle for Mastery in Europe 1848-1914 (paperback edn, Oxford 1971), p. 81, fh.l.
3
E.Wertheimer, Graf Julius Andrassy.Vott III (Stuttgart 1913), p. 284, quoted in W.L. Langer, European
Alliances and Alignments 1871-1890 (New York 1939), p. 284.
120
_____
Система союзничества и старая дипломатия
4
Quoted in Samuel R. Williamson. Jr, The Politics of Grand Strategy: Britain and France Prepare
for War 1904-1914 (Cambridge, Mass. 1969), p. 21.
5
Salisbury to Canon MacCoII, 1901; G.W.E. Russell, Malcolm MacColl (London 1914), p. 283, quoted-in
W.L.Langer, The Diplomacy of Imperialism (New York 1961), p. 856
Christopher Andrew, 'Dechiffrement et diplomatic: le Cabinet Noir du Quai d'Orsay sous la Troisieme
Republique' Relations Internationales, No. 5, 1976.
7
Cmd. 7748. Fifth Report of the Royal Commission on Civil Service 1914. See Zara S. Steiner, Britain and
the Origins of the First World War (London and New York 1977), pp. 171 ff.
8
G.P. Gooch and Harold Temperley (eds) British Documents on the Origin of the War 1898-1914, Vol. Ill
(London 1928) Appendix A., pp. 402-403. (Hereinafter referred to as BD.)
9
Bismarck to Saburoff 1878, Nineteenth Century, Dec. 1917, p. 1119. See also G. Lowes Dickinson, The
International Anarchy 1904-1914