Холодный суровый Кэш [Фрэнки Лав] (fb2) читать онлайн

АННОТАЦИЯ

Все мои мысли лишь о ней.

КАССИАС

Каждый раз, выходя на сцену, я чувствую себя живым.

Но это не сравнится с тем, что я ощущаю рядом с Эви.

Она – ангел, такой чертовски невинный.

Моя история четко отражена в написанных мною текстах. Я – бывший

заключенный, которого повсюду окружают призраки прошлого.

Подобный мне мужчина погубит такую девушку, как Эванжелина.

Теперь же в моих руках оказался контракт со звукозаписывающей студией, о

которой я мечтал. Желанная жизнь теперь принадлежит мне.

Однако единственное, чего я сейчас хотел – девушку, которую не мог заполучить.

ЭВАНЖЕЛИНА

Моя жизнь безопасна. Распланирована. Предсказуема.

И я хочу исправить это.

Когда Кэш появляется в моей жизни, то становится так необходимым мне глотком

воздуха.

Но если он будет со мной, его карьера будет разрушена.

Мой отец – владелец «Кендрик Мьюзик Групп», и заводить со мной отношения –

не входит в контракт.

Я бы всю себя отдала Кэшу... но не могу просить его принести такую жертву.

Единственное, чего я сейчас хотела – плохого парня, которого не могла заполучить.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА: Эй, сладкая, ты не думаешь, что заслуживаешь

немного времени на себя, чтобы провести его с плохим парнем, знающим, как

позаботиться о женщине? Я просто уверена в этом! Побалуй себя, детка!

хо, Фрэнки

2

НАД КНИГОЙ РАБОТАЛИ:

Перевод: Анастасия Михайлова

Редактура: Анастасия Михайлова

Вычитка: Анастасия Михайлова

Дизайн обложки: Мария Гридина

Переведено для группы: https://vk.com/hot_books

3

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 1 ......................................................................................................................................... 6

ГЛАВА 2 ....................................................................................................................................... 13

ГЛАВА 3 ....................................................................................................................................... 18

ГЛАВА 4 ....................................................................................................................................... 23

ГЛАВА 5 ....................................................................................................................................... 29

ГЛАВА 6 ....................................................................................................................................... 33

ГЛАВА 7 ....................................................................................................................................... 37

ГЛАВА 8 ....................................................................................................................................... 42

ГЛАВА 9 ....................................................................................................................................... 45

ГЛАВА 10 ..................................................................................................................................... 50

ГЛАВА 11 ..................................................................................................................................... 55

ГЛАВА 12 ..................................................................................................................................... 61

ГЛАВА 13 ..................................................................................................................................... 64

ГЛАВА 14 ..................................................................................................................................... 70

ГЛАВА 15 ..................................................................................................................................... 73

ГЛАВА 16 ..................................................................................................................................... 78

ГЛАВА 17 ..................................................................................................................................... 80

ГЛАВА 18 ..................................................................................................................................... 82

ГЛАВА 19 ..................................................................................................................................... 86

ГЛАВА 20 ..................................................................................................................................... 91

ГЛАВА 21 ..................................................................................................................................... 93

ГЛАВА 22 ..................................................................................................................................... 96

ГЛАВА 23 ..................................................................................................................................... 99

ГЛАВА 24 ................................................................................................................................... 104

ГЛАВА 25 ................................................................................................................................... 106

ГЛАВА 26 ................................................................................................................................... 110

ГЛАВА 27 ................................................................................................................................... 113

4

ГЛАВА 28 ................................................................................................................................... 117

ГЛАВА 29 ................................................................................................................................... 120

ГЛАВА 30 ................................................................................................................................... 121

ГЛАВА 31 ................................................................................................................................... 126

ГЛАВА 32 ................................................................................................................................... 127

ГЛАВА 33 ................................................................................................................................... 133

ЭПИЛОГ ..................................................................................................................................... 136

5

ГЛАВА 1

Кассиас

За пять минут до выхода на сцену склада в центре города, я заметил свою девушку

Джину целующейся с моим братом Чадом.

У меня скрутило живот, а голова закружилась. Воспоминания обо мне и ней на

протяжении последних пяти лет вспышками пронзали череп.

Я пошел в переулок, чтобы подышать воздухом перед выступлением, но все, чего я

теперь хотел – пробить гребаную стену, чтобы с костяшек пальцев текла кровь.

Единственная причина, по которой я смог добиться столь многого – как оказалось, не так

уж, мать твою, и многого – это на сто процентов из-за того, что Джина и Чад, прикрывали

мою спину.

По-видимому, единственные спины, которые были им нужны сейчас – их

собственные. Их поцелуй – нечто большее, чем просто «рот в рот», в нем читалась тысяча

гребаных вещей.

Но главное, что это означало: я теперь одинок.

В одну гребаную ночь моей жизни, когда Чад и Джина нужны мне больше всего, я

их потерял.

У меня нет никого, кроме себя самого, мать твою.

Глаза Джины встретили мой взгляд, и она отстранилась от Чада, уже понимая, что

их с ним поймали.

– Кэш, послушай меня, – Джина стала умолять. Она пыталась схватить меня за

руку и заставить остаться. Но Джина сознавала: все, связывающее нас, исчезло. Мы оба

знали, что она ушла первой.

Потому что, черт побери, я никогда бы не оставил эту девушку. Я вообще не

оставлял людей позади, никогда.

И к чему это меня привело?

Развернувшись, я направился к складу, где мне предполагалось открыть шоу Элль

Камино. Она была самой знаменитой девушкой, которая когда-либо поднималась из Ист-

Хайтс, нашей южной части Лос-Анджелеса. Она выбрала меня для этого шоу, и из

множества людей здесь этой ночью, думаю, Чад знал лучше всех, как важна была для

меня поддержка.

Чад шел за мной следом, но что теперь мог сказать? Он – мой брат, но, похоже,

наша кровная связь не такая сильная, как я думал. Я постарался выкинуть это из головы,

не позволяя им испортить этот шанс. Эту ночь.

Мое время.

6

Но сперва мне нужно было напомнить ему: несмотря на то, что он был моим

братом, Чад перестал быть другом. Прижав его к стене, я сложил руку в кулак, отвел ее

назад, а затем позволил костяшкам врезаться в его челюсть.

– Ублюдок, – простонал Чад, отталкивая меня, когда из его рта брызнула кровь. Он

закрыл лицо ладонью в защитном жесте, а в глазах читался страх. Чад знал, куда мои

удары привели меня в прошлом.

Я не стремился забыть об этом. Тюрьма сделала меня жестким, но эта его выходка

с Джиной – из-за нее я словно заледенел.

– Тебе нужно выйти на сцену, – сказал мне Чад, его голос срывался. Брат боялся

меня, чему я был рад. Несмотря на то, что никогда не желал, чтобы подобный момент

случился между нами.

Мои глаза вспыхнули, но я приехал сюда сегодня не для того, чтобы Чад и Джина

все разрушили.

Когда я вышел на сцену, существовали только мое сердце и микрофон – а также

тексты песен, которые я писал, лежа на голом матрасе в государственной тюрьме

тринадцать месяцев подряд. Те тексты, которые запомнил, живя по другую сторону

дороги, в адской камере, ожидая своего времени. Те тексты, которые выжигал на своем

сердце, работая над своей задницей, чтобы попасть сюда.

Сегодня.

Сейчас.

Не стоит оглядываться назад.

Никаких мыслей о Джине, девушке, которой я давал миллион обещаний. Девушке,

которая, как я думал, будет моей всегда, черт бы ее побрал. Девушке, которая выбрала

Чада в самую значимую ночь в моей жизни.

– Вы готовы к Кэшу Флоу? – заголосил ведущий на все здание. Здесь, должно быть,

тысячи человек, ожидающих ночного шоу. Я не хотел думать о тех, кого здесь нет. Тех,

чью спину я прикрывал, пока не отвернулся от них – пока навсегда не покинул.

Я в любом случае не мог остаться с парнями из моего района – не в том случае,

если хотел сделать себе имя в качестве рэпера.

Я должен был выбрать.

А работа с ними привела к тому, что я сел за решетку.

– Ты готов выйти туда? – позвал меня ведущий.

Я хотел кричать, до одури бить по чему-нибудь, потерять контроль.

Вместо этого я склонил в кивке голову.

7

Поговаривали, что сегодняшней ночью явится звукозаписывающая студия, и я не

мог все испортить.

Не теперь. Только не после всего.

Так и есть.

У меня появился шанс, поэтому я решил излить свое сердце на эту сцену. И к тому

моменту, как я закончил, кровь, пот и слезы, которые когда-то принадлежали моему телу,

больше никогда таковыми быть не могли.

Потому что концу шоу я растворился без остатка.

*****

– Кое-кто тут хочет поговорить с тобой, – произнес Чад, отыскав меня спустя

минуту после того, как я покинул сцену.

Стоило мне заметить лицо брата, как внутри стал подниматься гнев. Выступление

всей моей жизни не разогнало ярость, текущую по венам.

Мои руки дрожали, сердце раскалывалось, а адреналин накачивал кровь. Чад и

Джина. Мой брат и моя девушка.

Я никак не мог забыть об увиденном. Их руки на друг друге, их тела, тесно

прижатые на теплом летнем воздухе.

Их предательство было сродни погибели.

– Что за дерьмо? – я схватил его за ворот футболки и прижал к кирпичной стене. Я

чертовски хотел разбить его череп, желал, чтобы его глаза горели так, как сейчас пылает

моя грудь.

– Ты, черт побери, сделал это со мной? Сейчас? Думаешь, я хочу теперь говорить?

Да пошел ты.

Глаза Чада вспыхнули, становясь дикими. Но я знал, что это не страх, больше нет.

Чад знал: не имело значения, как сильно я его ненавидел в эту минуту, насколько хотел,

чтобы брат истекал кровью, но я нуждался в нем, если мечтал обо всем этом. Если хотел

получить поддержку крупной звукозаписывающей студии.

До тюрьмы я даже не пытался читать рэп, но единственным инструментом в камере

были мои голосовые связки. Там я научился четко настраивать свой голос.

Чад узнал о моем новоприобретенном таланте прежде, чем закончился мой срок, и

брат стал мозгами проекта с самого первого дня. Чад стал тем, кто придумал, как мне

заполучить поклонников в Твиттере, создал канал на YouTube, закачивал фото в

8

Инстаграм. Он знал, как обтесать мои углы, и придать мне товарный вид после того, как я

вышел из тюрьмы. Чад видел в моем таланте решение проблем.

Я ненавидел все это дерьмо – превращение в какой-то продукт. Я просто хотел

заниматься музыкой – и вовсе не будучи наряженным в рэп-персону. Мне хотелось сидеть

на табуретке с моей гитарой.

Я никогда не нуждался в публике.

Но разыгрываемые аккорды не оплачивают счета. Чад напоминал мне об этом

всякий раз, когда я заговаривал о желании складывать что-то, кроме битов. Мне нужно

было выйти на чертову сцену, чтобы получить больше, чем имею. Больше, чем когда-либо

мог получить.

И моя мать тоже нуждалась в большем. Особенно сейчас, после автомобильной

аварии – той, в которой именно она являлась выпившей за рулем – которая чуть не убила

ее три месяца назад. Ее больничные счета и расходы на реабилитацию оставили нас в

бόльших долгах, чем мы могли бы погасить с моей дневной работой повара и местом Чада

– чертова продавца автомобилей.

Сейчас мама вернулась в нашу квартиру, но требовалась медсестра на дому,

которая станет приходить ежедневно и помогать ей.

Только вчера звонил провайдер услуг на дому. Если мы не раскошелимся на

оплату, этот месяц станет последним, когда они будут посылать медсестру.

Так много поставлено на гребаную карту.

Одно дело, если бы матери становилось лучше – но это не так. Она нуждалась в

бόльшей помощи, чем Чад и я могли ей обеспечить.

– Тебе лучше отложить это, Кэш, – произнес Чад, стараясь выбраться из моей

хватки. – Прямо сейчас ты должен идти на встречу с мужчиной из «Кендрик Мьюзик

Групп».

Я сглотнул. Кто-то действительно пришел этой ночью, причем от лейбла, с

которым подписал контракт Джек Харрис, никак не меньше. Черт, я не думал, что это

действительно произойдет. Мечты – это мило, когда ты ребенок, но мне уже двадцать два.

В какой-то момент мне необходимо было подняться или заткнуться – отбросить музыку и

найти настоящую, черт побери, работу.

Не то, чтобы кто-то мечтал нанять бывшего заключенного.

Но может, этой ночью все изменится.

Я отпустил Чада. В любом случае, я бы предпочел смотреть в лицо важной шишки

из звукозаписывающей студии, чем в рожу предателя брата.

Однако прежде чем я смог уйти, появилась Джина.

9

– Малыш, это ничего не значило, клянусь, – Джина кинулась к тому месту за

кулисами, где стояли мы с Чадом. Я посмотрел на ее уродливые рваные джинсы,

обрезанный топ и высокие каблуки. У Джины были белокурые волосы, а макияж

покрывал каждую черту красивого лица. Видеть ее здесь, выглядящей совсем не похожей

на девочку, с которой я вырос, было чертовски больно.

Я знал, как сильно Джина старалась стать кем-то значимым, доказать всем что-то.

Знал, поскольку о Джине мне известно все. Она во многом была моей первой.

Похоже, ей также суждено стать первым человеком, разбившим мое сердце.

– Не хочу этого слышать, – произнес я, отходя от людей, которые вонзили мне нож

в спину. Я хотел закончить эту ночь, держа Джину в своих руках, как делал после каждого

выступления в моей жизни.

Но больше такого не будет. Сейчас я просто хотел убраться отсюда.

*****

Проталкиваясь через съемочную группу за кулисами, я сканировал пространство,

выискивая музыкального продюсера. Черт знает, как он выглядел.

В углу стоял мужчина, одетый в костюм. Когда я встретил его взгляд, он чуть

заметно кивнул мне и поманил к себе двумя пальцами.

Словно я уже на чертовой ладони его руки.

Что, несомненно, так и было.

Мне нужна была эта возможность. Все зависело от этой ночи. Этого мужчины.

Этого шанса.

Чад отправил мое демо на все лейблы страны. Он хорошо разбирался в деловой

стороне этих вещей, и несмотря на то, что я ненавидел этого ублюдка, но понимал, что эта

встреча – не то, что я смогу легко получить снова.

– Кассиас, герой дня, – мужчина в костюме послал мне милейшую улыбку. Я не

был уверен, что именно должен был предпринять: оставаться спокойным, как это всегда

делал Чад, или, последовав внутреннему инстинкту, выложить все сразу этому мужчине.

– Кэш, люди зовут меня Кэш, – произнес я и тяжело сглотнул. Вся уверенность,

которую я ощущал на сцене, исчезла. Мне нужны были ослепляющие яркие огни, шум

толпы, блокирующий любые мысли. Прямо сейчас в голове прокручивалась лишь одна

сцена: Джина с Чадом. Вместе.

Я должен был очистить разум. Сфокусироваться.

– Я Маршал, – сказал он, протягивая мне руку.

10

Я взял ее и крепко пожал. Не хотелось, чтобы мужчина думал, что я чертова

плакса.

– Маршал Кендрик, – пояснил он. – Из «Кендрик Мьюзик Групп».

– Вы, черт побери, разыгрываете меня? – спросил я, громко выдохнув. Какого

хрена генеральный директор явился на мое шоу? В том смысле, что я знал: Чад работал

над тем, чтобы заполучить кого-нибудь на эту ночь, но это больше, на что я когда-либо

мог надеяться.

Кендрик просто пожал плечами.

– Я представляю Элль Камино, и живу в Лос-Анджелесе. Похоже, все это сегодня

сработало в твою пользу.

– Я не ждал именно вас, вот и все. Рад, что не знал об этом до того, как вышел на

сцену.

– Ты нервничаешь? – глаза Кендрика сузились, он явно хотел прочесть по мне

ответ.

Мне следовало либо смириться, либо заткнуться.

– Эй, вам об этом известно, – прохладно отозвался я. – Это было большое шоу. Сам

босс Элль Камино здесь.

– Девочка через месяц отправляется в большой тур. Вот когда прогремит ее имя.

Дай Элль несколько месяцев, и даже Бейонсе будет ей не соперница.

– Высокая планка, – у Элль Камино было все, чего я желал: подписанный контракт

с «КМГ», международный тур. И все это прежде, чем ей исполнилось двадцать.

Я знал, мне нужно действовать прямо сейчас, иначе моя карьера никогда не взлетит

вверх. Если мне повезет, меня возьмут на прослушивание в «Голос» или другое подобное

дерьмо.

Мне же хотелось большего. Уйти от Кендрика с контрактом.

– Элль Камино все еще требуется некто, кто станет открывать ее шоу в туре, –

произнес Кендрик. – Похоже, ты создаешь правильную атмосферу. Твой незамысловатый,

словно вышедший из народа стиль дополняет ее южно-американские нотки.

– Я именно тот парень, что вам нужен. Вы не пожалеете.

Кендрик некоторое время молчал.

– Я видел тебя там, с твоим братом. Есть скелеты, о которых мне следует знать?

– Дерьмо, – выдохнул я. – Я не гонюсь за скелетами.

– Тогда за чем, сынок? – спросил Кендрик, положив ладонь на мое плечо.

11

– Мне бы хотелось творить чертову магию.

Кендрик улыбнулся, вновь пожав мою руку. Мы заключили сделку.

Я похороню свое прошлое. На самом деле, заметив Джину и Чада, которые

наблюдали за нами, это все, чего мне хотелось.

Прямо сейчас я готов жить.

12

ГЛАВА 2

Эванжелина

Я просто хотела, чтобы он перестал смотреть на меня, как на какую-то маленькую

девочку. Мне уже двадцать один, и я готова изменить свою жизнь.

Готова к любым изменениям.

Когда моей мамы не стало, все, что мне стало понятно: я больше не могла

продолжать жить ради кого-то, кроме себя самой.

– Пап, позволь мне стать стажером на несколько месяцев. Я могу приносить кофе и

посылать электронные письма. Знаю, ты думаешь, будто это ниже меня, но это может

стать для нас полезным... дать нам нечто, что мы будем делать вместе. Как способ связи. К

тому же, я буду дома всю осень, и мне совершенно нечего делать.

Нечего, кроме как нарезать круги по округе, удивляясь, как мама могла

предпочесть уйти из жизни тому, чтобы остаться рядом со мной и папой.

Отец фыркнул, явно не распознав в словах дочери крик о помощи.

Мы находились на верхнем этаже его офиса в «Кендрик Мьюзик Групп», и он даже

не смотрел на меня. Только на телефон, водить пальцем по которому было явно важнее,

чем дать мне работу.

– Эванжелина, во-первых, это не мое хобби, которым мы могли бы заниматься

вместе. Я лучший в этом бизнесе потому, что безжалостен. Здесь не место для моей

дочери. Кроме того, у тебя нет причин работать. Оставь это для каких-нибудь деток из

колледжа. Ты выше этого.

– Это такая чушь, – пробормотала я себе под нос. – Я тоже детка из колледжа.

Мой тон заставил его поднять взгляд. Ха, может, мне следовало сбросить

несколько бомб раньше, тогда он бы понял, что мне нужно внимание.

– Эванжелина, ты можешь считать, что хочешь пойти по моим стопам, но ты ведь

играешь на пианино в Джульярде. Конечно же, ты музыкальна, однако запуск лейбла не

имеет с этим ничего общего. Ты не знаешь первое правило этого бизнеса.

– Я могу научиться. Когда преподаватель предложил вычеркнуть осенний семестр,

я не думала, что застряну дома в одиночестве. Кроме того, я ведь говорила, что больше не

хочу играть. Я растеряла все свое вдохновение.

– Тебе следует находиться дома ради отдыха. Пусть солнце и пляж станут твоим

вдохновением. Твой терапевт...

– Я не собираюсь обсуждать с тобой своего терапевта.

– В этом году ты прошла через ад, Эванжелина. Мы оба. Лучшее, что ты можешь

сделать прямо сейчас – остаться дома, где будешь в безопасности, и избегать всего, что

13

может причинить тебе боль. А находиться в обстановке высокого стресса, на работе, в

которой ты не нуждаешься и для которой не квалифицирована, никак не поможет

ситуации. Тебе нужно сидеть в бассейне, попивать охлажденное вино и работать над

загаром.

– В этом утверждении так много неправильного, что я даже не знаю, с чего начать.

– Это не важно, – его тон ставил точку на нашей беседе, отчего мои глаза

наполнились слезами. – Я не дам тебе работу. Не хочу, чтобы ты становилась частью

этого мира. Он полон придурков. Твоя мама ненавидела эту идею, она хотела, чтобы ты

играла...

– Я не стану говорить о маме, не здесь, – оглядывая его кабинет, я замахала руками

на глянцевые поверхности, панорамные окна и выставляющих себя на показ полуодетых

женщин в холле, изображавших сотрудников.

Я скрестила руки на груди и закинула на плечо сумочку, испытывая невероятное

разочарование. Я не хотела сидеть в мертвом доме матери совершенно одна. Мне нужен

был повод вставать каждое утро и сосредотачиваться на чем-то другом.

Хоть чем-то.

Отец хотел, чтобы я оставалась столь же защищенной, как и в данный момент. Но я

была готова к большему.

– Отлично, если ты не дашь мне работу, мне больше нечего тебе сказать. Просто

пойду и получу ее у кого-нибудь другого. Джуд говорил, что сможет устроить меня на

съемочную площадку, где сейчас работает.

– Твой кузен Джуд – последний человек, с которым я бы хотел, чтобы ты

проводила время.

У моего отца всегда были проблемы с Джудом. Вероятно потому, что тот был

полной его противоположностью. Оба мужчины играли по своим правилам, но в то же

время были очень разными.

Отец вернулся к бумагам, отстранившись от разговора, и это вывело меня из себя.

Похоже, он думал, что раз я всегда делала то, чего хотела мама, то также буду исполнять и

его волю.

Но теперь все было иначе.

– Ты не можешь помешать мне работать у Джуда, – проговорила я, подняв голос,

как никогда раньше не делала. – И знаешь что? Мне не требуется твое разрешение.

– Ты одна из лучших пианисток страны. Ты не можешь так поступить. Если

ступишь на его съемочную площадку, я прекращу финансирование...

– Что, перестанешь платить за мою учебу? Отлично, потому что я ненавижу

колледж, – ответила я. – Мою квартиру? Чудесно, ведь я ненавижу Нью-Йорк. Мои уроки

14

на пианино? Ну, наконец-то. Я и так слишком часто давила на клавиши из слоновой кости.

Они слишком долго держали меня взаперти.

Отец небрежно выгнул бровь.

– Все кажется смешным и похожим на игру, когда тебе двадцать один. Но

настоящий мир не прост для привилегированных девушек.

Я не ответила. Тут нечего было сказать. По правде говоря, я не думала, что он хоть

когда-то меня слышал. Поэтому не было причин думать, что сейчас все будет иначе.

– Если тебе больше нечего сказать, Эванжелина, то у меня встреча в пять. Ты ведь

помнишь, где выход? – отец подошел к тому месту, где я стояла, и поцеловал меня в лоб,

словно у нас сейчас не состоялся самый большой спор в нашей жизни. Будто я маленькая

кукла, которую он может держать на полке. – И не забудь о завтрашней встрече, ладно? У

тебя ужин с Томасом Бракеном. Сейчас для тебя это самое то. Сможешь выйти из дома с

безопасным и респектабельным молодым мужчиной.

Я поджала губы. Невероятно, что я была дома всего три дня, а папа уже думал, что

знает, как для меня лучше.

– Послушай, – произнес он, – этим вечером я собирался что-нибудь выпить с

менеджером моего нового таланта. И если тебе хочется выбраться из дома и совершить

нечто столь опасное, отправляйся на ужин в клуб. Там все респектабельные и

проверенные, – отец покровительственно поднял палец, тыча им прямо в мое лицо. – Но

никаких ужинов с моими клиентами. Это даже прописано в контракте и против моих

правил. Бизнес и удовольствие нельзя смешивать. Кроме того, ты слишком хороша для

них. И всегда была. Идеальная дочь и великолепная студентка.

Я нахмурилась. Как будто я когда-либо встречалась с парнями, с которыми он

подписывал контракты. Единственным достойным человеком за весь прошлый год был

Джек Харрис, а весь мир знает, что он женат.

Отец ушел с самодовольной улыбкой на лице, оставив меня одну в его кабинете.

Похоже, он действительно верил, что только что поставил меня на место.

Я вздохнула, глубоко разочарованная в этой хорошо спланированной – с моей

стороны – встрече, которая окончилась абсолютно ничем.

И он всерьез предложил мне составить планы на поздний вечер? Неужели отец

вообще меня не знает? Я не провожу ночи на улице.

Никогда этого не делала, а теперь и вовсе не собиралась.

Какой бы смысл я не вкладывала в этот разговор, теперь все с треском

провалилось.

Я всю жизнь пыталась заставить маму гордиться мной, но ее больше нет. Я не

могла ни задаться вопросом, почему столько лет сидела перед пианино. Из-за того, что

15

она этого хотела? В конце концов, моего музыкального таланта не хватило для того,

чтобы мама предпочла жизнь смерти, так почему мне этого должно быть достаточно?

Мой отец – мультимиллионер, и моя мама посвятила свою жизнь мне – ее

единственному ребенку.

Ну, она также тратила значительную часть времени на алкоголь и проводила в

клинике столько же времени, как и дома.

Мне никогда в жизни не нужно было работать, стирать собственные вещи или

ходить по продуктовым магазинам. Я могла нанять людей, которые сделают все за меня.

Поэтому, да, я знала, что живу привилегированной жизнью, но, тем не менее, она

оставалась именно моей. Единственной, которая у меня есть.

Была одна поэтесса, которую я читала в литературном классе – Мэри Оливер – и

она говорила: «Это моя единственная дикая и драгоценная жизнь». Именно так я ее и

ощущала. Мама, так внезапно скончавшаяся, поставила жизнь в невероятно яркий и

четкий фокус.

Отец хотел, чтобы я оставалась в безопасной коробке, чтобы со мной ничего не

случалось – но пространство, окруженное четырьмя стенами, которые сотворили для меня

они с мамой, оказалось слишком маленьким.

Я целую вечность провела на цыпочках, убеждаясь, что мои слова правильные, а

улыбка сладкая.

Но, может, я была чем-то большим, чем это.

И моя жизнь тоже.

Я просто не знала, как заставить все работать, поскольку всегда позволяла

окружающим меня людям определять мой мир.

Я не знала, как найти себя, даже если бы захотела этого.

Распахнув дверь папиного офиса, я старалась убедить себя не принимать на свой

счет, что отец нанял много стажеров, бродящих вокруг, но не устроил на работу меня. Я

шла по коридору, стараясь скрыть свои чувства.

Шагая к лифтам, я знала, что мне нужно что-то изменить. Немедленно.

К тому моменту, когда я нажала кнопку вызова лифта, я ощущала себя так, словно

мое сердце разбито. Будто я совершенно одинока и по-настоящему хотела, чтобы кто-

нибудь протянул мне руку и предложил поддержку. Был рядом со мной. Хотя бы один

день.

Я ведь не жадная, просто одинокая.

В лифте я стояла, борясь со слезами. Это не могло быть моей жизнью. Папа меня

отверг. Мама умерла. Больше у меня никого не было.

16

Я провела все детство с частными репетиторами и пианистами, поэтому мне нечем

было похвастаться. Я даже больше не хотела заниматься музыкой.

Мне хотелось вернуться в прошлое.

Я хотела того, чего больше не существовало.

Горло будто сдавило, мне нужно было оказаться снаружи. Я нуждалась в свежем

воздухе и глубоких вдохах, а еще в том, чтобы больше не было никаких забот и страха.

Мне нужен кислород, надежда и все, кроме того, что у меня было.

Я позволила голове прислониться к стенке лифта, когда двери стали закрываться.

Но прежде чем они окончательно закрылись, их остановила рука, и створки снова

разъехались. Вошел мужчина.

Одного взгляда на него хватило, чтобы вспомнить, как дышать.

17

ГЛАВА 3

Кассиас

По меньшей мере десять раз я думал, что сегодня потеряю над собой контроль, а

ведь всего лишь пошел в главный офис «КМГ». Это должно было стать началом конца

моей жалкой жизни, если бы Чад и Джина не таскались за мной, словно гребаная

массовка, решив сделать себе имена, выехав на моем успехе.

Прошло уже три недели с тех пор, как в «КМГ» мне предложили контракт. Три

недели с того момента, как я обнаружил, что мой брат трахает мою девушку.

Бывшую девушку.

Этим утром, когда я собирался уехать на личном автомобиле, присланном «КМГ» к

моему жилому комплексу, чтобы забрать меня, эти двое вышли из их комнаты. Чад был в

костюме и сияющих блеском туфлях. Джина надела блейзер и штаны – да, они были

чертовски узкими. Они оба выглядели, как профессионалы. Ну, вернее так, словно хотели,

чтобы их воспринимали подобным образом – как кого-то, кого нельзя назвать чертовыми

шутами, то есть настоящими нами.

Если бы я был бόльшей задницей, чем на самом деле, то отказал бы им, черт

побери, но не хотелось поднимать шумиху. Не сегодня. Прямо сейчас мне просто нужно

было держать чертову голову прямо.

Однако, дерьмо, они весь день находились рядом – пока я подписывал контракт,

делал несколько снимков, пересматривал расписание тура. Я не мог больше смотреть на

них вместе. Мне нужно было убраться из этого здания к чертовой матери.

Они все еще были рядом, когда мы стали рассматривать мои снимки, решали, какие

фото можно использовать в рекламных целях. Как мой менеджер, Чад сказал арт-

директору, что мы работаем вместе, и что он может принять от моего имени все

остальные решения, прежде чем выставил меня. Словно я был не в состоянии выбрать

глянцевую фотографию 8×10.

Но, мать вашу, мне было плевать на эту фотосессию. Я просто нуждался в свежем

воздухе. Мне нужно было покинуть пространство, которое заполняли Чад и Джина.

Хуже всего то, что им было известно, насколько я от них зависим. Я полагался на

них с того дня, как вышел из тюрьмы. И каким-то образом мой ближайший круг

доверенных лиц стал единственным, презираемым мной больше всего.

Мне нужно было придумать, как отделиться от них. Может, следовало назначить

встречу с тем главным здесь парнем. Маршалом. Именно он дал толчок карьере Элль

Камино, и я определенно никогда не видел вокруг нее отряд из Ист-Хайтс, норовящий

сбить ее.

Вероятно, эта часть требовала изменения, черт побери. Может, пришло время мне

стать самодостаточным мужчиной, которому не нужен вечно направляющий его брат. Я

18

мог нанять менеджера на своих условиях, который бы заботился в первую очередь о моих

интересах. Ведь я не удивлюсь, когда Чад продаст меня, если это будет означать прибавку

денег в его карманах.

Хотя... черт, идея разорвать с Чадом отношения значила бы попрощаться с

единственным братом, который когда-либо у меня был. Это Чад помог мне в свое время

не высовываться, держаться подальше от парней, которые позволили мне сесть в тюрьму

несмотря на то, что я не был единственным, кто совершил преступление той ночью три

года назад. Отец ушел до того, как я узнал его, мама всегда была в разладе с самой собой,

а Джина... Черт, воспоминания о Джине стали багажом, который мне следовало отпустить.

Мне пришлось иметь дело со всем этим дерьмом еще до обеда.

Я направился к шахтам лифтов, протянув ладонь между дверей, прежде чем они

закрылись. Я не мог ждать другого лифта, чтобы покинуть это место. Мне нужно было

уйти из здания. Сейчас же.

– Черт, едва успел, – пробормотал я себе под нос.

Я вошел в кабину лифта, в которой находился лишь еще один человек. Девушка.

Ладно, женщина. Вероятно, моих лет. Темноволосая и одетая, как одна из тех чопорных

богатеньких девчонок. Горячая, как ад, богатая девушка.

Однако одного взгляда на ее покрасневшие глаза и дрожащие губы хватило, чтобы

ясно понять: она на грани срыва. И, черт возьми, в этом я разбирался также хорошо, как и

в музыке – внутри незнакомки все разваливалось на части.

– Ты едешь в вестибюль? – спросила она. Ее глаза, казалось, мельком оглядели

меня, а затем девушка уставилась на панель с кнопками.

Она втянула в себя воздух, и мне стало интересно, как кто-то столь маленький мог

иметь такие большие легкие. И как некто настолько миниатюрный занял так много места

в почти пустом лифте.

Все в ней привлекало мое внимание.

Я кивнул, загипнотизированный ничем не прикрытыми бушующими эмоциями на

нежном лице – ее вздернутый нос, мягкие скулы и мокрые от слез ресницы. Несмотря на

то, что я смотрел на нее всего пять секунд, мне показалось, что она словно соткана из той

же материи, что и музы.

– Да, в вестибюль.

Я чувствовал себя так, словно той дерьмовой фотосессии, с которой только что

ушел, никогда не было. Или же, войдя в этот лифт, я очутился в альтернативной

реальности.

В которой мой спятивший разум не имел больше никакого значения.

19

– Тогда у нас все в порядке, – произнесла девушка. Ее голос был мягким и

приглушенным. Словно она не доверяла чему-то – либо словам, либо силе самого голоса.

На панели засветилась буква «В», и лифт стал спускаться с восьмидесятого этажа.

– Ты уверена, что все в порядке? – спросил я. Ничего не мог с собой поделать. Я

привык всех спасать. Оберегать. Склеивать.

Какого еще черта я так долго пробыл с Джиной? Просто был уверен, что мой уход

разрушит ее.

Вместо этого пострадали мы оба.

Я остался ни с чем.

Вера в людей – гребаный обоюдоострый меч, который слишком часто падал у меня

из рук.

Но, черт побери, в эту минуту я осознал, что доверюсь этой девушке.

Ее темные ресницы окаймляли серые глаза, в них стояли слезы, заставлявшие

незнакомку выглядеть так, словно она вот-вот сломается. Будто все внутри нее в любой

момент готово разбиться и упасть.

Я не мог отвести от нее взгляд.

Но она не замечала этого. Ее глаза были сосредоточены на ряде кнопок,

указывающих, что мы приближаемся к земле и скоро сможем поставить ноги на нечто

более твердое.

Однако то, чего я действительно желал – схватить ее и унести в какое-нибудь

безопасное место, поскольку у меня было плохое предчувствие, будто девушка может

причинить себе боль.

– Может, тебе что-нибудь нужно? – я шагнул к ней и, клянусь, ее тело подалось

мне навстречу, как если бы мои слова были именно тем, что ей требовалось.

– Мне нужно выйти наружу, – ее слова прозвучали тихо, будто она задерживала

дыхание. – Думаю, у меня паническая атака.

– Это не атака, – глядя на нее, я сопротивлялся желанию оттянуть назад ее волосы

и впиться в розовые, чуть раскрытые губы. Дерьмо, я никогда не испытывал подобного

прежде – мгновенное влечение и абсолютная необходимость защитить стоящую передо

мной девушку.

– Разве? – насупившись, спросила она. – Ну, я и правда сейчас напряжена.

Может, она сейчас буквально разваливалась на части, но испытывала вовсе не

тревогу, и я пытался ей это объяснить.

– Тебя не трясет, никакой гипервентиляции или психоза, – однако говоря все это, я

задавался вопросом, как, черт возьми, думал рассказать ей о том, что она чувствует.

20

Девушка удрученно фыркнула.

– На самом деле, я напугана.

Я посмотрел на полоску света, мелькающую в дверях лифта. Мы быстро

спускались, минуя шестидесятые этажи, а потом и сороковые.

Мне пришлось сдерживать улыбку. Когда расстраивалась Джина, она становилась

силой, с которой приходилось считаться. Могло случиться что угодно – от разбитых окон

до брошенных слов, жалящих сильнее удара.

С этой же катастрофой, по моему опыту, справиться было гораздо проще.

– Я бы не назвал это панической атакой или же приступом гнева.

– О, да? – спросила она. – А как бы ты это назвал?

Двадцатый этаж.

– Ты в разладе с самой собой, – произнес я. – Может, у тебя был дерьмовый день

или же это экзистенциальный кризис1, но паника? Я бы так не сказал.

Она потерла глаза, сморгнув с них слезы, и посмотрела на меня более внимательно.

– Ты что, психотерапевт?

Я прикусил губу. Дерьмо, я вовсе не был психиатром. Мне пришлось выучить весь

этот бред в тюрьме, когда меня заставили брать уроки по управлению гневом в рамках

«реабилитации» или чего-то в этом роде.

Кто я такой, чтобы говорить хоть что-то этой девушке?

Но я бы поклялся, что она хочет именно этого. Чтобы я рассказал ей, что будет

дальше. Девушка сглотнула, все еще смотря на меня замутненным взглядом, словно

умоляя вытащить ее из этого тоскливого дня.

Ох, черт, я достал бы этой девушке и солнце, если бы она захотела.

Лифт остановился.

Мы спустились в вестибюль. Двери открылись, и мы вышли,

пройдя между

толпившимися людьми.

Я смотрел на свою незнакомку, пока она осматривала вестибюль и стеклянные

двери в двухстах футах от нас. Я не думал, что девушка сможет справиться с этим

самостоятельно.

Она посмотрела на меня и поджала губы, словно потеряшка, которая хотела, чтобы

ее нашли.

1 Экзистенциальный кризис – состояние тревоги, чувство глубокого психологического

дискомфорта при вопросе о смысле существования.

21

Я взял ее за руку.

– Пойдем, подышим свежим воздухом, – произнес я.

Она не стала сопротивляться.

22

ГЛАВА 4

Эванжелина

Его рука оказалась мягче, чем я предполагала. Он держал мою ладонь, ведя через

вестибюль к дверям.

У меня просто не было времени все обдумать.

Но я знала: даже если бы мне дали это время, мое решение бы не изменилось. Я бы

позволила этому мужчине отвезти меня куда угодно.

Может, тут сработал случай правильного места и правильного времени, или же

здесь крылось нечто большее. Может, все было абсолютно верно. Мне нужен был кто-то,

способный вывести из ловушки этого здания и моего удушающего отца – а потом этот

мужчина вошел в мой день и увел меня за собой.

Именно этого я и хотела.

Когда еще я получала то, чего желала? Никогда.

И вот он здесь. Мужчина, чьи голубые глаза напоминали мне дышать, поскольку я

не хотела умирать, прежде чем заговорю с ним.

О, и о чем же мы стали говорить? О моих проблемах управления гневом и

панической атаке. Уверена, это всегда его заводило... Он явно не испытывал ни с одной

девушкой ничего подобного.

И, оу. Просто «оу», поскольку моей ладони в его руке стало так тепло. Так

комфортно это ощущалось. Так правильно.

Я ничего не знала о нем, кроме тех фактов, что его волосы были светлыми, а глаза

невероятно светло-голубого оттенка. Его плечи оказались широкими, хватка крепкой, а

слова – искренними. Он точно сознавал, что нужно было сказать, даже ничего обо мне не

зная.

Словно ему и так все было известно.

Мы вышли из огромной стеклянной двери здания моего отца – места, где мне

всегда были рады, если я играла по навязанным правилам и молча соглашалась, как

поступала задолго до того, как даже начала сознавать их важность. Однако я переросла

эти правила: улыбайся, соглашайся, держи руки на клавишах.

Это просто не могло быть моей судьбой.

Хотя, если убрать все это, что же останется?

– Эй, – незнакомец опустил на меня взгляд. Мы уже вышли на улицу, и я

прикусила нижнюю губу, ожидая того, что же будет дальше. – Дыши, – сказал он мне. –

Вдох и выдох.

23

Я послушала его совета.

– Еще раз.

Кивнув, я снова вдохнула и выдохнула. Я закрыла глаза, позволяя солнцу Лос-

Анджелеса обнять мои плечи и чувствуя бетон под ногами. Я больше не чувствовала

свободного падения.

Меня уже поймали.

– Лучше? – спросил мужчина, когда мои веки затрепетали, а вслед за этим мои

глаза встретили его взгляд.

– Намного лучше, – кивнула я.

Так и было. Незнакомец все еще держал меня за руку, и от этого мой мир будто

вращался, но не в том смысле, когда кружится голова. Я чувствовала себя так, словно

ребенок на карусели.

Ощущала себя живой.

– Хочешь пойти куда-нибудь?

– Куда? – спросила я, зная, что пойду куда угодно, поскольку не хотела весь день

кататься на карусели, будучи пристегнутой к игрушечному коню. Я хотела вырваться на

свободу.

– Прочь отсюда, – произнес он, выгнув бровь и одарив меня кривой улыбкой.

Мужчина не понимал, что мне не требуется улыбка, чтобы пойти с ним.

Мое сердце дрогнуло и зашлось в бешеном ритме.

Тем не менее, я улыбнулась и покачала головой. Кто этот человек?

– Я даже не знаю тебя.

– Что тебе нужно знать?

Я пристальнее оглядела его, сознавая, что меня безумно привлекал этот парень, его

манера поведения – словно ему на самом деле плевать на все, кроме этого момента. Я

встречалась с парнями, обучающимися в Нью-Йоркском Университете: бизнес-аналитики

и студенты-юристы, одетые в оксфорды2, блейзеры и брюки цвета хаки.

Этот же парень был... другим.

Он носил бейсболку козырьком вперед, плотно обтягивающую футболку, а его

бицепсы могли... ну, ладно, парень мог защитить меня где угодно. Еще на нем были узкие

джинсы, ботинки с каблуком, и цепь вокруг шеи. Он словно сошел с каталога клиентов

2 Оксфорды – стиль обуви, который характеризуется «закрытой» шнуровкой, где союзка нашита

поверх берцев – в противоположность с дерби.

24

моего отца. И в этот момент я поняла, что, конечно же, так оно и было. Мы ведь уходили с

одного этажа.

– Ты ведь выходил из «КМГ», верно? – спросила я.

– Да, а ты?

– Да, я, эм, мой друг – стажер здесь, – соврала я. Не лучший способ начать... эту

дружбу, но почему-то мне не хотелось, чтобы он знал, что я – дочь Маршала Кендрика.

Меня снова стали бы судить как кого-то, кем я не являюсь. А я так устала от этого. Устала

от самой себя.

Мужчина кивнул.

– Так... мы идем?

Может, моя осторожность и была пущена по ветру, но теперь в дело вступило

любопытство.

– Почему ты был там?

Он провел ладонью по челюсти.

– Честно? – этот вопрос заставил меня покраснеть, ведь я сама не была честна с

ним. – Это звучит так чертовски претенциозно, но я подписал контракт с ними.

– О, да? – по крайней мере, отец верил в него как артиста. Это означало, что он не

может быть разыскиваемым преступником. Мой папа собрал бы о нем полную

информацию, прежде чем раскошелился на аванс. Несмотря на то, что этот незнакомец

словно вышел из музыкального клипа, я бы солгала, сказав, что его грубоватые манеры

заставляли мои коленки немного... или сильно... подкашиваться. – Ты подписал контракт

и все остальное?

Он выгнул бровь и одарил меня кривоватой улыбкой. Ох, эта улыбка словно

золотой слиток. В том смысле, что ямочки на щеках делали мужчину совершенством.

– А что? – ухмыльнулся он. – Тебе нужно сорвать куш?

Я задохнулась.

– Что? Нет, – я издала смешок, смущенная тем, как, возможно, это прозвучало. –

Мне не нужны твои деньги.

– Думаю, ты хотела бы что-то получить от меня.

– Что? Клянусь, мне ничего от тебя не нужно.

– Уверена, что не хочешь ничего из того, что я могу предложить? – он сжал мою

ладонь, и я осознала, что мужчина все еще ее держит.

Вдох, выдох.

25

– Я шучу, девочка. Мое сценическое имя – Кэш Флоу, вот и все. Плохая шутка. Ну,

знаешь, ты хочешь сорвать куш в том смысле, что хочешь меня. Ладно... – он усмехнулся.

– Теперь ты знаешь, что я игривый.

Он издевался надо мной? Не удивительно, что отец подписал с ним контракт. Его

лицо – гребаная золотая жила. Я могу не быть стажером КМГ, но все еще оставалась

дочерью музыкального продюсера, поэтому знала, что улыбка Кэша поможет распродать

множество дисков.

– Ты Кэш Флоу? Рэпер? – я прищурилась, узнав это имя. Он подавал большие

надежды. Мой отец часто о нем говорил, естественно, когда звонил кому-нибудь из дома.

И раз мне все равно было нечем заняться, я обычно подслушивала.

– Это я. И отвечая на твой вопрос, да, я все подписал этим утром. Поэтому, думаю,

мы должны это отметить.

– И как празднуют рэп-сенсации? – спросила я, представив шоу на льду и танцы на

кушетках в ночном клубе.

В этом случае, я, безусловно, пас.

– Не думаю, что сейчас я – сенсация.

– Нет? А когда это произойдет?

– Многое мне не ведомо, – произнес он, удивив меня искренностью.

– Например?

– Например, как тебя зовут?

– Эви.

– Ты не похожа на Эви.

– Эм, серьезно?

– Как твое полное имя? – не отставал он.

– Почему я должна говорить его, мистер Кэш Флоу?

– Тушé.

– Мое полное имя – Эванжелина, – мне хотелось быть с ним честной хотя бы в

этом.

– Нежная Эванжелина, – тут же сказал он.

Я отступила на шаг, пристально посмотрев на него.

26

– Ты знаешь Лонгфелло3?

– Рэперы читают стихи.

Я смущенно пожала плечами, но была заинтригована. Хотела бы я придумать

правильный вопрос, чтобы узнать у Кэша о стихах и словах, а еще о том, как этот

мужчина с татуировками на костяшках пальцев так просвещен в области старой поэзии.

Но я никогда не умела разговаривать на этом языке. Я говорила, используя клавиши и

безмолвные фразы. Я не была мастером слова... но мне нравилось, что у Кэша явно не

было с этим проблем.

Он осмотрелся вокруг. Тротуар был переполнен, люди куда-то спешили, а такси то

и дело сновали мимо. Мы с Кэшем уставились друг на друга. Мне нравилось, что он не

давил на меня, словно читал мои эмоции и знал, когда остановиться. А также что Кэш был

прямолинеен, и я верила ему. Даже будучи уверенной, что он – не мой тип, и вовсе не то,

в чем я нуждалась, но на данный момент Кэш был всем, чего я желала.

Он олицетворял приключение, побег от реальности. Средний палец моему отцу и

тот порыв, которого я так жаждала.

Я заслужила день с Кэшем Флоу, черт возьми. Это моя жизнь, в конце концов.

– Ладно, Эванжелина, ты из этого района?

– Я выросла в Лос-Анджелесе, – произнесла я. – А ты?

– Да, но не в этих краях. Я из Ист-Хайтс, – он опустил взгляд на дорогу, когда

говорил это, и я поняла: Кэш жил в другом мире, в буквальном смысле этого слова. – Не

знаешь, где здесь можно поесть? Умираю с голоду.

Я не хотела упускать этот шанс, а наоборот – поддаться порыву и вырваться на

свободу. Поэтому мне было нужно пойти ва-банк с этим скульптурным образцом сладкого

парня, который был много лучше сахара. Кэш напоминал мне слоеный пирог. Да, это

чертовски глупо и, вероятно, я была слишком подавлена, но не могла думать ни о чем,

кроме желания слизать с него глазурь... Просто ничего не могла с собой поделать.

Мне хотелось чего-то безрассудного, декадентского.

Чего-то сладкого и не слишком безопасного для меня.

Какова была вероятность, что из всех дней, именно сегодня мне встретится Кэш и

захочет сходить со мной куда-нибудь?

Я поджала губы, уже зная, чего хочу. Нечто, чего у меня никогда не было.

– Мой дом?

3 Ге нри Уо дсворт Лонгфе лло (англ. Henry Wadsworth Longfellow; 27 февраля 1807 года, Портленд –

24 марта 1882 года, Кембридж) – американский поэт и переводчик. Автор «Песни о Гайавате» и

других поэм и стихотворений, одна из которых «Evangeline».

27

Кэш снова выгнул бровь, словно вовсе не ожидал от меня этого.

Как и я сама.

Я улыбнулась ему и тут же обрадовалась, что сделала это, поскольку он наградил

меня еще одной улыбкой в ответ.

– Что? – поддразнила я его. – У меня есть бассейн, и мы могли бы поесть возле

него.

Хотя глубоко внутри я сознавала, что желала вовсе не этого. Мне хотелось снять с

него эту рубашку и провести руками по его груди... и я даже не знала, откуда пришла эта

мысль. Я только поняла, что она у меня есть. Вполне реальная и принадлежала именно

мне.

Кэш кивнул – медленно, словно запоминая мое волнение, улыбку – и я чувствовала

себя так, словно он запечатлел это в своем сердце.

Я не знала, почему так подумала.

Впрочем, это тоже было ложью.

Я прекрасно знала причину.

Все потому, что я поступила также.

28

ГЛАВА 5

Кассиас

Эванжелина не из моей лиги. Я оскорбляю Джину этими мыслями, но, клянусь,

скоро перестану думать о своей бывшей. Однако Джина – больше, чем просто бывшая...

Она – часть материи моей жизни. Я не отношусь к тем, кто запросто избавляется от

подобного, даже если Джина сама виновата во всем до последней слезы.

Но прямо сейчас Джина была с Чадом на восьмидесятом этаже, а я в бледно-синем

кабриолете «мини купера» с девушкой по имени Эванжелина, чьи глаза напоминали мне о

шторме, а слова были слишком мягкими для моих ушей. Девушкой, которая так

удерживала мою ладонь посреди оживленной улицы, словно от этого зависела ее жизнь.

А может, наши жизни.

– Значит, ты выросла здесь, но сейчас живешь где-то в другом месте? – спросил я,

когда она повернула по автостраде в сторону Малибу. Шикарное дерьмо.

– Да, я хожу в колледж в Нью-Йорке, но я, похоже, дома на весь семестр. Мой отец

все еще живет здесь.

Я старался не быть неуверенной задницей, но мне уже было известно, что эта

девушка была слишком сладкой, слишком богатой, слишком, черт возьми, горячей, чтобы

везти меня к ней домой. А теперь я узнал, что она учится в колледже. Все это заставляло

меня чертовски сильно жалеть, что я не имел бόльшего, чем простой аттестат о школьном

образовании, а еще о том, что провел год в тюрьме. Жалеть, что я не стал кем-то большим,

чем простым поваром.

И даже это место я получил несколько месяцев назад в качестве повышения. До

этого я два года мыл посуду.

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить: я больше не работал поваром.

Теперь я – рэпер с контрактом на запись альбома, а также выделенным мне временем в

студии на следующей неделе. И международным туром.

– И куда ты поступила? – спросил я, всеми силами стараясь выглядеть

непринужденно.

– Ох, Джульярд? – произнесла она мелодичным голосом, закончив вопросом,

словно я мог никогда не слышать об этой школе.

– Дерьмо, – медленно выдохнул я, потому что... Черт. – И на чем ты там

специализируешься, Эванжелина?

– Играю на пианино. Вроде как.

Похоже, она пыталась приуменьшить свой талант. Я закатил глаза, качнул головой

и усмехнулся.

29

– Вижу. Значит, ты одна из тех студентов, которые попадают туда не будучи

горячими талантами? Не знал, что такие существуют.

– Я не скромничаю, просто знала там одного парня.

Теперь я по-настоящему рассмеялся.

– Девочка, когда ты так говоришь, создается впечатление, что ты дружишь с

боссом мафии. Словно у вас с ним связь.

Она включила поворотник, бросив на меня косой взгляд.

– Я итальянка.

– Дерьмо, ты разыгрываешь меня.

– Да, это так. Но я действительно знаю там одного парня. Он – брат моего отца и,

по совместительству, сидит в приемной комиссии. Я даже не участвовала в

прослушивании, – она поджала губы, перейдя на шепот. – Поверить не могу, что

рассказала тебе об этом. Я никогда никому не говорила. На самом деле, это мой самый

страшный секрет.

– Ты счастливица, Эви.

– Почему? Из-за того, что мне не пришлось пытаться произвести фальшивое

впечатление на полную критиков комнату, где каждый знал, что я владею инструментом

на уровне чуть выше среднего?

– Нет, потому что если это твой самый страшный секрет, тебе повезло.

– О, да? – она свернула с автострады, и мы стали спускаться по улице, по обе

стороны от которой росли пальмы, а дома невозможно было разглядеть, поскольку они

скрывались далеко за массивными воротами. – А какая у тебя самая неловкая правда, Кэш

Флоу? Ну, я имею в виду, кроме твоего рэперского имени.

– Тебе не нравится мое сценическое имя? – я рассмеялся, оценив ее честность,

поскольку сам его ненавидел.

– Ты уходишь от темы, – недовольно отметила она. – Вернемся к неловким вещам.

– Девочка, у меня так много тупого дерьма, что не стоит и начинать.

– Попробуй.

– О, однажды меня арестовали за кражу «Сларпис4» в «7-115».

– Я тебе не верю.

– Я знаю, ладно? Я настоящий гангстер.

4 «Сларпис» – марка мороженного.

5 7-11 – название сети магазинов.

30

– Так это правда? – спросила она, набирая код на панели рядом с железными

воротами.

– Да, это было в девятом классе. Тогда я впервые надел наручники.

– Они правда арестовали тебя за фруктовый лед?

– Ну, у нас была куча травки.

– О, теперь в этом замешаны «мы». Сюжет становится более объемным, – Эви

рассмеялась, и ее смех был настолько удивительно свежим, такой ясный, чистый и

настоящий, что я почувствовал, как член вдруг затвердел. Черт возьми, когда еще я

становился твердым от одного лишь девичьего смеха?

Ворота раскрылись, и перед нами предстал особняк.

– Да, – произнес я, чувствуя, что должен был выбрать более мрачную историю,

которая нарисовала бы меня бόльшим придурком. Бог знает, было много фигни. Мы с

братом были полными идиотами. И парни, с которыми мы зависали, были такими же

безголовыми, как и мы. Самая печальная правда была в том, что я все еще был бы с ними,

если бы они не оставили меня первыми.

– Итак, моя комната позади, в гостевом доме, – сказала Эви, выходя из машины.

Я проследил за ней взглядом и решил проверить телефон, поскольку он вибрировал

последние пять минут.

Чад: Куда ты ушел, черт побери?

Я: Прочь. Вернусь домой позже.

Я поставил телефон на беззвучный режим. Просто не мог сейчас находиться рядом

с Чадом. Он хочет гребаного контроля надо мной, а я не мог позволить ему это.

Максимум, который он смог от меня получить – подписание контракта. И дело даже не в

нем и Джине – честно говоря, это хорошо, что все так закончилось. Я, наконец, смог

сбросить багаж, который не мог выбросить самостоятельно.

Я был благодарен за этот контракт, но мне нужен был способ вложить сердце и

душу в музыку. Прямо сейчас я пытался связать воедино мою публичную персону – этого

бывшего заключенного рэпера – и того, кем я был на самом деле. Кем являлся прямо здесь

и сейчас.

Двое разных людей.

– Ты идешь? – спросила Эванжелина, и я кивнул, положив мой телефон в карман.

Я улыбнулся, позволяя ей вести меня. Мой желудок сжался, поскольку, дерьмо, я

чувствовал себя некомфортно в этом дорогом, как ад, месте.

31

– Твой отец, должно быть, сделал что-то правильное, – произнес я, пока Эви вела

меня через двор, где находился неограниченный бассейн, привлекший мои глаза к Тихому

океану.

Это все было безумием – вид, место, девушка впереди меня. Может, я и подписал

контракт на четверть миллиона долларов, но деньги уже были распределены на тысячи

гребаных вещей. В основном, долги из-за мамы, налоги, Чад, Джина и я.

Мне все равно достанется приличная сумма, но такое место стоило полмиллиарда

долларов или около того. Я не знал точно. Моим жильем была гребаная квартира, даже не

дом. И конечно, не замок на побережье Калифорнии.

Мы оба сели рядом и уставились на простершийся перед нами океан. Это отдавало

сумасшествием, но я никогда не был в этой части Лос-Анджелеса до этого дня, никогда не

заходил ни в один из этих домов. Однако теперь я здесь, с нежной Эванжелиной.

– Да, мой отец хорош в бизнесе. Но моя ли он семья? Не то чтобы.

– У тебя проблемы с отцом, это ты пытаешься мне сказать?

– О, серьезные проблемы с папой, – Эви снова рассмеялась, отчего время на миг

словно остановилось, мое сердце ускорило ритм, а рука сжалась. Мне захотелось ощутить

в пальцах карандаш, чтобы написать об этом моменте, потому что, я мог поклясться, ее

смех походил на песню. Он должен быть причиной самого существования музыки. Ее

смех нужно было увековечить.

Клянусь, я его не забуду.

– Итак, – произнесла она, – могу я угостить тебя ланчем?

Эви посмотрела на мою руку и замерла в нерешительности, и именно тогда я

вспомнил, что эта девушка чертовски милая и адски хорошая. Я знал, что слишком плох

для нее.

В любом случае, я мог с уверенностью сказать, что Эванжелина слишком

неуверенна, чтобы подойти ко мне ближе, а также, пригласив меня сюда, она совершила

самый безрассудный поступок в своей жизни.

Я взял ее за руку, и это ощущалось так, как мы оба понимали, что не должно –

идеально.

32

ГЛАВА 6

Эванжелина

Ладно, я действительно пригласила парня – эм, мужчину – в свой дом. Похоже, я и

правда это сделала. Я. Эванжелина. Девушка, которая никогда-никогда не рисковала, не

выходила за рамки и не нарушала правила.

Например, то правило, в котором сказано не обедать с клиентами моего отца. Мой

папа не поверил бы и назвал розыгрышем, невероятным происшествием. Однако Кэш

Флоу, черт возьми, находился в моем доме, со всеми его татуировками, массивной

челюстью и глазами, которые словно убивали меня.

Я даже не знала, что сейчас происходило с моей жизнью, но я нуждалась в глотке

свежего воздуха так чертовски сильно, и в тот момент, когда я подумала об этом в лифте,

появился Кэш. Он ворвался в мой день совершенно непринужденно, и теперь я хотела

чего-то большего, а не сдержанности.

Потому что Кэш держал меня за руку так, словно не хотел отпускать. Но не в

жутком смысле. Он давал мне выбор.

Шанс получить нечто, что растопит меня.

– Это мое жилище, – я махнула рукой, обводя все вокруг, поскольку это не было

чем-то значимым.

– Мило, – произнес Кэш, оглядываясь по сторонам.

– Я переехала сюда, когда была в старшем классе средней школы, поскольку мама

решила дать мне шанс расправить свои собственные крылья, что было важно сделать

прежде, чем я отправлюсь в колледж.

– Это сработало? – задал он вопрос, поигрывая с моими пальцами, которые все еще

находились в его ладони.

– Что сработало?

– Помогло ли это расправить крылья.

– О, даже не знаю, – я покачала головой. Воспоминания о матери и обо мне лежали

в основе каждой истории, каждого выбора. Каждой части моей жизни. Я не знала, как

объяснить это незнакомцу. – Вся правда заключается в том, что, по моему мнению, ей

просто потребовалось пространство. Она была из тех людей, кто всех отталкивал – даже

слишком сильно, фактически выставляла.

– Была?

Осознав, что Кэш поймал меня на прошедшем времени, я объяснила:

– Да, она умерла чуть раньше в этом году.

33

Пальцы Кэша сильнее сжали мои, и я знала, что эта связь, или что-то вроде нее,

должна была превратиться в нечто большее, стать чем-то по-настоящему значимым.

– Но ее больше нет, – сказала я ему, пожав плечами, даже зная, что мне это

претило, а опускать руки оказалось даже больно. Я все равно не хотела отвергать память о

ней.

И впервые с тех пор, как ее не стало, я не чувствовала, что меня о чем-то просят.

Мне казалось, что Кэш ни о чем меня не просил. Он просто смотрел на меня своими

проникновенными глазами, которые, казалось, ловят каждое сказанное мной слово.

– А теперь ты вернулась домой, – задумчиво произнес Кэш.

– Да, если не считать того, что ничто здесь нельзя назвать домом без нее. Она

никогда не являлась примерной, но все же была моей матерью, моим фундаментом.

– И как ты себя чувствуешь, Эви, не имея якоря?

– Я барахтаюсь, большее время, – призналась я, отпустив его руку и удивляясь,

почему я была столь откровенна с этим парнем. – Зачем я все это тебе рассказываю?

– Я знаю причину.

– И какова же она?

Кэш улыбнулся, приподняв брови.

– Ты боишься поцеловать меня, поэтому болтаешь обо всем, что может меня

оттолкнуть.

Я не знала, прав ли Кэш. Может, он все же психотерапевт, поскольку я была

уверена, что открылась ему сегодня больше, чем позволяла себе в течение трех лет,

возвращаясь из Нью-Йорка.

– А кто является твоим якорем, Кэш?

Он одарил меня грустной улыбкой, напомнившей, что у всех нас есть свои тревоги,

точки давления, мешающие трезво мыслить.

– У меня тоже его нет, – он взял другую мою ладонь и переплел наши пальцы,

потянув меня на себя.

– Он был у тебя когда-то?

– Мне так казалось, – Кэш завел наши руки мне за спину, мое тело теперь

расположилось прямо напротив его собственного, но я не стала вырываться, хотя всегда –

абсолютно всегда – отстранялась в подобных случаях.

– И что случилось потом, – спросила я, снова забыв, как дышать.

– Я ошибался, Эви. Сильно ошибался, – зашептал он мне на ухо. Исходивший от

Кэша аромат был мне незнаком. Он был смелым, глубоким и каким-то израненным.

34

– Я не боюсь поцеловать тебя, – произнесла я. – Не по этой причине я рассказывала

тебе все это.

Он выгнул бровь, прислонившись лбом к моему.

– Нет?

Я качнула головой.

– Нет. Не знаю, почему рассказала... но точно не из-за того, что мне страшно.

Это действительно было так. Я хотела его поцелуя. Поэтому и привела Кэша сюда.

– И я даже немного не вгоняю тебя в страх? – Кэш отпустил мою ладонь, пальцами

пройдясь по моему позвоночнику, а затем и затылку. Мои волосы прошли сквозь его

пальцы, когда он потянулся к моему подбородку, слегка склонив его и смотря мне прямо в

глаза.

– Нет.

Мне всегда казалось, что волшебными словами были «пожалуйста» и «спасибо», но

никак не «нет». Однако с Кэшем все было именно так.

После моих слов Кэш заключил в ладони мое лицо, его рот находился совсем

близко к моему. Сперва он мягко коснулся своими губами моих губ, а потом прижался

настойчивее. Кэш не тратил время впустую, за что я была ему благодарна, ведь и так

упустила слишком много. Я пропустила всю мою жизнь.

И не была намерена впредь упускать ее.

Я осознала, что растворяюсь в Кэше. Я обвила руками его талию, притягивая

ближе. Его пальцы на моем лице были мягкими и нежными, что противоречило моим

ожиданиям от этого поцелуя. Я готовилась к чему-то грязному, жесткому. К чему-то

изматывающему. Но я заблуждалась относительно Кэша. Заблуждалась во всем.

Его язык скользнул в мой рот, за считанные секунды переплетаясь с моим. Я

испустила самый мягкий стон – стон, который заставил его поцелуй стать еще глубже. Я

не понимала, как это было возможно, но все обстояло именно так. Поцелуй стал

интенсивнее, руки Кэша все еще удерживали мое лицо, а спина выгнулась ему навстречу,

словно я хотела предложить ему больше.

Предложить ему все.

Он разорвал наш поцелуй после того, как, казалось, полностью захватил мой рот.

Мы оба пытались отдышаться, пока Кэш покрывал поцелуями мою шею, направляясь

наверх – к моему уху.

– О, девочка, – прошептал он мне на ухо, заставив тело трепетать от восторга. Кэш

обхватил руками мою талию, и я ощутила себя такой маленькой в его объятиях. Мне

хотелось прижаться к нему еще сильнее.

35

– Ты займешься со мной сексом, Кэш?

Он отступил. Так быстро, словно моя просьба никогда не приходила ему в голову.

Но я знала, что это не так. Кэш прижимался ко мне достаточно долго, чтобы я поняла – он

хотел этого также сильно, как и я.

– Что такое? – спросила я, притягивая его ближе. – Ты не хочешь это делать?

– Черт, девочка, – Кэш мягко улыбнулся. Я заметила одну ямочку, и этого для меня

оказалось достаточно.

– Что? – спросила я, не в силах удержаться от поцелуя в его щеку. Эта ямочка была

чертовски сексуальной.

– Просто я не думал, что ты такая азартная, вот и все, – ответил мне Кэш.

– Я не азартная, я только учусь.

– И ты отдаешь себе отчет в своих действиях? – спросил он, широко мне

улыбнувшись.

– О, Кэш, я слишком долго всего избегала, чтобы теперь остановиться, – я

отступила от него на шаг, и мгновение мы смотрели друг на друга. Я никогда не

испытывала ничего подобного, поэтому не знала, вызваны ли мои чувства, которые я

испытывала, приливом адреналина от того, что я делала нечто настолько «не в стиле Эви»,

или же тем, что между мной и Кэшем происходило нечто более глубокое.

Я не хотела быть наивной и придумывать то, чего не было. К тому же, Кэш был

игроком. Это написано в каждой черточке его тела.

Напомнив себе, что я пригласила Кэша к себе ради удовольствия, а не чего-то

серьезного, я вернула на лицо улыбку, заставив себя казаться холодной, как лед.

– Как насчет того, чтобы подумать о моем предложении, пока я принесу еду, –

вдруг почувствовав себя смелой, я добавила: – Что-то мне подсказывает, что тебе не

помешает подкрепиться.

Я рассмеялась, и в животе стало тепло, поскольку не могла припомнить, чтобы

чувствовала себя так глупо с тех пор, как умерла мама.

– Кто ты такая? – спросил Кэш, когда я направилась на кухню.

Я чувствовала, что он наблюдал за мной, и мне это понравилось.

– Я не знаю, Кэш. Правда не знаю.

Дойдя до кухни, я распахнула морозилку лишь потому, что мне требовался порыв

холодного воздуха, который омыл бы меня.

Из-за Кэша я словно горела.

36

ГЛАВА 7

Кассиас

Я смотрел, как Эванжелина вытаскивала контейнеры из холодильника, но не

предложил свою помощь, поскольку был слишком взвинчен. Слишком напряжен и

возбужден.

Этот поцелуй был гребаным безумием.

Почему, черт побери, я оставался моногамным два года подряд?

Я отвернулся, поправив свой член, потому что, черт возьми, эта девушка сводила

меня с ума.

Эви была такой чертовски драгоценной и понятия не имела, насколько это было

привлекательно. На ней было черное платье, но не такое, какое обычно надевали девушки.

У него был высокий пояс на талии, подол спускался почти до колен и по всей ткани

скакали крошечные пони. На ней были балетки, волосы волнами спускались на плечи. Все

в ней так и кричало о невинности.

Молило: «Да, пожалуйста».

«Ты займешься со мной сексом, Кэш?»

Справедливый вопрос. Займусь ли?

– Итак, у меня есть чипсы и сальса, – сказала мне Эви, когда я обернулся. – Я могу

сделать нам кесадильи. О, и пиво. Предпочитаешь «Корону»? Или ты из тех парней, кто

любит текилу? Не могу понять.

– И все-таки кто ты? – спросил я, прислонившись к кухонному острову.

Эванжелина назвала это место гостевым домом, но большинство людей умерли бы за

подобное жилье. – Я из тех, кто предпочитает сангрию.

Она улыбнулась, пожала плечами, а потом достала бутылку текилы из шкафчика.

Захватив лайм, Эви нарезала его, затем налила нам шоты и нашла солонку.

– За тебя, Кэш, – произнесла Эванжелина тост. – За твой контракт.

Мы выпили шоты, алкоголь обжег горло, и я стал наблюдать, как Эви сыплет соль

на лайм. Я не хотел ничего из этого. Я хотел Эви.

Она вытерла рот тыльной стороной ладони, и серые глаза стали казаться ярче. С ее

губ слетел смешок.

– И многих парней ты приглашала в свой гостевой дом? – спросил я, пока Эви

наливала нам по еще одному шоту.

– Нет. Никого. Никогда.

37

Мы снова выпили, но на этот раз я знал, чего ожидать. Ее смех все еще заставлял

твердеть мой член, но, по крайней мере, я был готов к этому.

– Мне нужно поесть, – произнесла она. – Иначе быстро опьянею.

– Так и не скажешь? – спросил я, подойдя к ней сзади и целуя ее в шею. Я обернул

руки вокруг тонкой талии Эванжелины, а затем позволил им спуститься ниже. Так низко,

как только возможно, едва не прижимая руку к ее киске, хотя одному богу известно, как

мне этого хотелось.

Дыхание Эви стало прерывистым, и я сильнее сжал ее в объятиях, пока она

включала газ и ставила кастрюлю на пламя. Вслед за этим Эви положила внутрь тортилью

и измельченный сыр. Когда, черт возьми, приготовление обеда стало таким

возбуждающим?

Все это время мои руки были обернуты вокруг Эви. Я прикусывал ее ухо,

основание шеи, зарывал нос в мягкие волосы. Эванжелина вся походила на дуновение

ветра – соленая влага на коже и более соленые слезы. И вся загвоздка была в том, что Эви

не отбрасывала мою ладонь и не вела себя застенчиво. Она ничуть мне не уступала.

Эви прижималась ко мне спиной, ее маленькая задница была прямо напротив моего

члена, и, дерьмо, мне требовалась вся моя выдержка, чтобы не развернуть Эванжелину, не

сорвать с нее платье и не прижать губы к ее грудям.

Я знал, что если начну, то уже не смогу остановиться, но сомневался, что трахать

эту девочку после часа знакомства, в ее интересах. Похоже, Эванжелина была хрупкой, и

она плакала, когда мы встретились. Может, я и был плохим парнем, но, по правде, всегда

правильно относился к девушкам.

– Все готово, – произнесла она, оборачиваясь ко мне.

– Девочка, ты убиваешь меня.

Эви откинула назад голову.

– Кэш, я та, кто сделал тебе предложение, поэтому твоя смерть наступит только по

твоей вине. Но я действительно надеюсь, что до этого не дойдет, – она отошла от меня,

схватив текилу. – Хочешь поесть снаружи?

Я кивнул, захватив чипсы и сальсу. Эванжелина наложила в тарелку кесадильи и,

не выпуская бутылку с алкоголем, ступила под солнце Лос-Анджелеса.

– Итак, Кэш, я уже знаю твою самую неловкую историю, – произнесла она, беря в

руки сырную тортилью. – Расскажи еще что-нибудь о себе.

– Больше нечего рассказывать, сладкая.

– Нет, ты так легко не отделаешься. Явно есть что-то еще. «КМГ» не подписывает

контракты с талантами, если они не собираются возглавлять чарты. Так что у тебя за

история?

38

Мне было нужно больше чертовой текилы для этого. Я налил себе шот и

опрокинул в себя.

– Я родился в Ист-Хайтс, так далеко от твоей жизни, как только ты можешь

представить. Думаю, восемь миль. Я решился на контракт, чтобы помочь маме. Ей сильно

нужны деньги и больше помощи, чем я способен ей дать. Хотя, когда я рос, источником

проблем был мой отец.

– У нас это общее.

Я резко рассмеялся.

– Не думаю, что твои проблемы с отцом похожи на мои.

Она серьезно посмотрела на меня, готовя себе еще один шот.

– Вероятно, нет. Но я думаю, что оба наших отца сформировали наше

мировоззрение больше, чем мы бы хотели признать, – она выпила текилу и облизала губы.

– Дело в том, что оба этих засранца, которые испортили наши жизни, неосознанно

подарили нам подарок. Думаю, мне лучше быть дочерью своего отца. Благодаря этому я

знаю, какой тип мужчин не хочу видеть рядом с собой. И, полагаю, ты отлично знаешь,

каким человеком ты не хочешь становиться.

– Черт, – произнес я, покачав головой. – Мне нужен лист бумаги, когда я с тобой,

девочка.

– Почему?

– Твои слова заставляют меня чувствовать себя так, словно мне следует это

записать. Будто те чувства, которые я с тобой испытываю, должны быть отражены в

гребаной песне. Ты просто живое воплощение стихов и даже не догадываешься об этом.

– У тебя хороший словарный запас, – произнесла она, намек на улыбку играл на ее

губах. Я знал, что ей понравился мой комплимент, несмотря на то, что Эви, вероятно,

слышала их чертовски часто.

– Я практически выучил тезаурус. Когда пишу тексты, все упирается в слова.

– Какую музыку ты пишешь?

– Я рэпер, солист, и не шутил по поводу восьми миль – хотя, черт возьми, я не

собирался становиться рэпером или кем-то подобным.

– Почему не собирался?

– Я хотел творить музыку. Раньше играл на гитаре и думал, что стану певцом или

кем-то вроде.

– Это было до или после кражи мороженого?

– Думаю, где-то в это время. В том смысле, что у меня была гитара, когда мне было

тринадцать.

39

– Что произошло? – она опустила свои чипсы в сальсу, но продолжала смотреть на

меня. Я не мог ее игнорировать. Эви делала это невозможным, поскольку даже если бы не

смотрела глаза в глаза, я знал, что все равно она увидит настоящего меня.

– Ты знаешь мое сценическое имя, Кэш Флоу? – она кивнула, и я продолжил. – Ну,

мой старший брат – Чад, он услышал, как я играю, и знал, что у меня есть биты. Думаю,

все в округе знали об этом. А потом, когда мне было девятнадцать, у меня были проблемы

с законом, и я не видел гитару около года. Поэтому я написал кучу песен и начал читать

рэп. Что еще мне было делать?

Внимательно слушая, Эви даже подалась вперед.

– Когда я вышел из тюрьмы, нам нужны были деньги. Очень сильно. Отца не стало,

мама постоянно пила. Было похоже на то, что это единственный шанс. Моя музыка – все,

что у нас было. Чад решил, что я смогу читать рэп. У него появилось собственное видение

меня, и он знал, что деньги – настоящие деньги – нельзя получить, будучи сочинителем

песен.

– Думаю, ты очень талантлив. Чад, должно быть, знал, что у тебя дар, иначе ты

никогда бы не заработал контракт, – Эви прикусила губу. – Ты не любишь разговаривать о

своем прошлом, верно?

– Там нет ничего хорошего, Эванжелина.

– Поняла, – произнесла она достаточно медленно, чтобы я понял: Эви

действительно имела это в виду. – Итак, ты стал Кэшем Флоу, потому что нуждался в

деньгах?

– Как-то так. Мое настоящее имя – Кассиас. Люди всегда звали меня Кэшем.

– Кассиас? Звучит мило.

– Мило? – я качнул головой, уже зная, что мне не следовало этого говорить. –

Сладкая, я ведь только что сказал тебе, что продался еще до того, как начал карьеру.

– Чад всегда говорит тебе, что делать?

– Нет, он может быть моим менеджером, но я сам по себе, – я поднялся и потянул

за собой Эви, чтобы снова поцеловать ее. В этот момент я не думал, когда и как я

остановлюсь. Я просто не собирался этого делать.

Ее губы были мягкими и податливыми, буквально плавились под моими. Эви

подняла на меня взгляд затуманенных глаз, умоляя взять все под свой контроль. Мне так

нравились ее глаза. Теперь от красноты не осталось и следа, в них горело желание.

Я взял ее лицо в

свои руки, ладони легли на щеки Эви. Я снова глубоко поцеловал

ее, проскользнув языком в рот. Мое тело горело от предвкушения, потому что

Эванжелина будила во мне эмоции, которых я никогда раньше не испытывал.

40

– Мне не нужен кто-то, чтобы говорить, что делать, – шепнул я в ее рот. Губы Эви

припухли и приоткрылись. – Я точно знаю, что сделаю прямо сейчас.

41

ГЛАВА 8

Эванжелина

Он увел меня в гостевой домик, и как только мы оказались внутри, я закрыла дверь,

зная, что пути назад уже нет.

И, Боже, я не хотела ничего, кроме как двигаться вперед. С Кэшем, моей жизнью и

всем остальным.

Он проследовал за мной в мою спальню, где нас встретила не застеленная кровать

и валявшаяся на полу одежда. Похоже, горничная еще не приходила сегодня.

Мне было плевать, простыни все равно будут помяты.

Ладони Кэша соскользнули с моего пояса, а затем его пальцы пробежались вдоль

декольте платья. Его руки были большими и сильными. Может, так произошло из-за того,

что я выслушала рассказ о его жизни, но мне хотелось заставить его улыбнуться или даже

рассмеяться.

Этот день должен был стать праздничным. Мой отец подписывал контракты лишь

с лучшими талантами, и таковым он посчитал Кэша. Я и сама видела, насколько он был

чувственным. Я могла только представить, какими глубокими, грубыми и реалистичными

были его тексты. Я была готова побиться об заклад, что на сцене этот мужчина был

невероятным.

Кэш заставлял меня чувствовать себя удивительно даже сейчас.

– Ты чертовски великолепна, Эви, – сказал он мне, обхватывая руками мою талию

и заставляя меня чувствовать себя маленькой самым приятным образом – таким, что мое

сердце расцветало мягкими полными лепестками.

Когда он говорил, что я прекрасна, я верила ему.

Кэш расстегнул мое платье, и я сделала еще шаг внутрь комнаты. Когда он взял

платье за подол и потянул его вверх, чтобы снять через голову, я вздохнула, поскольку не

могла поверить, что делала это – не могла поверить, как сильно хотела этого – того, чего

никогда до этого не испытывала.

Я стояла перед Кассиасом в черном лифчике и трусиках под цвет ему, больше на

мне ничего не было, и хотелось, чтобы ему понравилось увиденное. Внешне он так сильно

отличался от меня, но было ли безумием думать, что глубоко внутри мы не такие уж и

разные?

Все это было безумием, верно? Кэш был гангстером или кем-то вроде, с этим его

«Адидасом», золотой цепочкой и татуировками. А что же я? Мой лифчик «La Perla» стоит

триста долларов, а еще у меня был свой трастовый фонд и богатый папочка. Я, моя

нетронутая кожа и невинность. Я – девушка, которой требовалась текила, чтобы сделать

нечто, чего она жаждала, потому что, видит Бог, струсила бы, будь я в своем уме.

42

Кассиас разглядывал меня сверху вниз, и я жаждала также рассматривать его. Мне

хотелось, чтобы он разделся. Хотела его кожу напротив моей и не была намерена ждать.

Я коснулась его рубашки, и Кэш снял ее. Теперь все, что осталось на его груди –

цепь, висящая на шее, но сейчас, когда обнажилась его кожа, я смогла увидеть ее и

историю, которая была куда глубже, чем я могла понять. Кэш говорил, что ему нужен

блокнот рядом со мной, чтобы записывать слова, но тексты были выгравированы на его

коже.

– Кассиас, – произнесла я, подходя ближе. Окно было открыто, занавески

трепетали на ветру, который просачивался в мою комнату, а солнечный свет отбрасывал

блики на нас обоих. – Ты просто произведение искусства.

Облизнув губы, он покачал головой, а потом проследил руками линию моей груди,

пробежался пальцами по животу и, наконец, по заднице.

Кэш притянул меня ближе.

– Нет, это ты – настоящий шедевр, Эванжелина. Ты.

Я соприкоснулась с ним, желая, чтобы его грудь тесно прижалась к моему телу.

Тот факт, что у него была не подлежащая моему пониманию история, невероятно сильно

привлекал меня к нему. Моя жизнь – частные лагеря, модные школы и уроки на пианино.

Слишком. Много. Уроков.

Но чему же я научилась?

Я поняла, что при первой же возможности, когда смогу увидеть для себя шанс,

окажусь практически обнаженной в объятиях самого сексуального мужчины, которого

когда-либо встречала.

Мне давно следовало рискнуть.

Его джинсы низко сидели на бедрах, глубокие V-образные мышцы вели к тому,

что, уверена, было просто прекрасным, но я никак не могла набраться смелости, чтобы

сделать этот шаг. Я не знала, сколько текилы мне понадобится для обретения храбрости –

такой, чтобы набраться решимости расстегнуть его джины, сдвинуть их и достичь

твердого члена, который я чувствовала напротив себя. Который так хотела ощутить

внутри.

Кассиасу придется сделать эти движения самостоятельно, поскольку даже сейчас,

когда его пальцы расстегивали мой лифчик, когда он соскользнул вниз, а моя грудь

освободилась от чашечек, я с трудом дышала. Я снова забыла, как это делается. Но мне не

требовалось выходить, чтобы получить свежий воздух.

Я просто нуждалась в его кислороде.

А затем я поцеловала Кэша – глубоко, запустив руку в его волосы, прошлась

пальцами по выбритым вискам, а затем и по более длинным прядям на макушке. Я

43

вцепилась в его волосы, мой рот наполнял его теплый язык. Я чувствовала мягкие губы

Кэша, его дыхание, а потом притянула мужчину еще ближе.

– О, девочка, – простонал он, его руки оказались на моей груди, а пальцы стали

выписывать круги вокруг затвердевших сосков. Моя киска сжалась, потому что, ох, это

ощущалось так хорошо, когда Кэш ласкал меня с такой самоотдачей. Я могла поклясться,

что он был сосредоточен лишь на мне, словно Кэшу было известно о моем теле больше,

чем, я знала, это было возможно. Однако когда Кэш касался меня, я чувствовала себя

почти священной.

– Делай со мной, что хочешь, Кэш. Пожалуйста, – я умоляла его, поскольку знала,

что ощущения от близости с Кассиасом будут намного лучше, чем от кролика-вибратора,

лежащего в моей тумбочке.

Кэшу не нужно было повторять дважды. В нем словно что-то сорвалось, когда я

дала ему полный контроль. Он поднял меня, руками придерживая задницу, а мои ноги

обернулись вокруг его талии. Подойдя к кровати, Кэш опустил меня на край – так, что

мои ноги свисали с матраса – а сам опустился передо мной на колени.

– Разве ты не поднимешься ко мне? – спросила я, рукой погладив простынь.

– Пока нет, сладкая. Сперва я собираюсь спуститься.

44

ГЛАВА 9

Кассиас

Я стянул с Эви трусики, оголяя коротко стриженую киску, сочащуюся желанием.

Раздвинув колени Эванжелины, я опустил свой рот между ее бедер, а пальцами погладил

кожу – такую мягкую и гладкую.

Мой язык прижался к ее нежному клитору, очерчивая круги вокруг пульсирующего

комочка. Желая заставить ее тело трепетать от удовольствия, я прошелся языком вверх и

вниз по промежности. Эви застонала над моей головой, а ее коленки инстинктивно

сжались, потому что столь сильное наслаждение ощущалось запретным, слишком

хорошим, чтобы быть правдой.

Но это не так.

– Твоя вагина прекрасна, – сказал я Эви.

– Кэш, – она мягко рассмеялась, и я почувствовал вибрации, плотнее прижавшись к

ее холмику. – Не верю, что ты использовал это слово.

Я приподнялся и сдвинулся вверх по ее телу, схватив руки Эванжелины и зажав их

над ее головой. Идеальная грудь Эви прижалась к моей, и мне захотелось накрыть ее

соски своим ртом. Однако сперва я должен был получить чертов воздух.

– Девочка, твоя вагина действительно прекрасна. Я хочу погружать в тебя пальцы,

пока ты не намочишь эти простыни.

– Нет, я имела в виду не слово «прекрасна», а другое – на букву «в».

– Тебе не нравится слово «вагина»? – спросил я, улыбаясь поверх ее тела и

наблюдая за тем, как щеки Эви краснели, пока она кусала нижнюю губу.

– Не знаю, но я никогда не слышала, чтобы парни когда-либо говорили его.

– Как ты хочешь, чтобы я называл твою киску? – спросил я, приподняв брови, как

только оседлал Эви, а мои руки двинулись к ее грудям. Они были такими дерзкими и

округлыми, будто умоляли взять их в рот. Я склонился над одной из них и стал вертеть

твердый сосок между губами, а Эванжелина завертелась подо мной от удовольствия.

– Называй мою киску, как хочешь, Кэш. Мне нравится все, что вытворяет твой рот.

– Тебе нравятся грязные штучки? – спросил я. – Потому что я не уверен,

справишься ли ты с тем, насколько грязными будут наши действия, – я дразняще

улыбнулся ей.

– Я могу посмотреть на твой член? – спросила Эви.

Я прижал рот к ее губам. Может, из-за того, как Эванжелина удивила меня шотами

текилы или подействовало то, что с ее полуприкрытых губ со столь сладкой

припухлостью сорвалось слово «член», но мне нужно было поцеловать ее прямо сейчас.

45

Вероятно, я мог кончить еще до того, как вытащу член из штанов, но мне

действительно было необходимо поцеловать ее. Снова. И еще. Сейчас, и всегда. Я хотел

эту девушку. Нуждался в ней.

Я отстранился и вернулся к ее киске, чтобы убедиться, что Эви готова принять

меня. Я не хотел причинять ей боль.

Я раздвинул ее половые губы, ее складки были невероятно мягкими и влажными.

Ох, Эви была чертовски мокрой. Я прижал палец к ее входу и услышал, как она едва не

задохнулась от моего прикосновения.

Дерьмо, девушка была узкой. Очень.

Даже слишком.

Я отстранился, откинув назад голову, и пристально посмотрел на Эви.

– Что случилось? – спросила она.

– Ты ведь девственница, Эванжелина?

Она сглотнула, и ее затуманенные глаза расширились.

– Да. Да, я девственница.

Не тратя впустую ни секунды, я тут же задал еще один очень важный вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Меня накрыло волной облегчения, но я знал, что мои неприятности только

начинались.

– И ты хочешь, чтобы я – мужчина, которого ты только что встретила – лишил тебя

невинности?

Эви приподнялась на локтях.

– Я не хочу, чтобы ты лишал меня чего-либо.

Моя челюсть напряглась. Значит, все это было ради того, чтобы раздразнить мой

член?

Улыбнувшись, Эви покачала головой, взяв меня за руку, и переплела наши пальцы.

– Кассиас, я не хочу, чтобы ты лишал меня невинности. Я сама отдаю ее тебе.

Я глубоко вздохнул. Похоже, я занимался этим весь чертов день.

– Я не могу принять этот подарок.

46

– Почему нет? – спросила она. – Ты ведь сказал, что моя киска – то есть, вагина –

прекрасна. Разве ты не хочешь меня?

– О, девочка, я хочу тебя. Но не таким способом.

– Тогда каким?

– Тебе бы не хотелось, чтобы твой первый раз произошел с мужчиной, которого ты

совсем не знаешь. Это должно быть запоминающимся.

Я провел рукой по ее гладкой коже. Она была безупречна. Даже пупок Эви

возбуждал меня.

– Уверена, что запомню каждую деталь этого дня. Не волнуйся обо мне.

Я посмотрел на Эванжелину. Правда была в том, что до Джины у меня была

вереница довольных девушек, с которыми я был в старшей школе. Поэтому мое умение не

вызывало беспокойства. Его вызывал тот факт, что последнее, чего бы я хотел – забрать у

Эви нечто невосполнимое.

– Я не могу. Ты заслуживаешь хотя бы настоящего свидания, прежде чем парень

лишит тебя невинности.

– Свидания, да? У нас были чипсы и сальса. Это можно считать свиданием.

Я не двигался с места, как бы сильно ни хотел этого. Эви была другой. Она

заслуживала большего, чем простой перепихон.

Одни ее глаза молили о большем.

– Об этом я и говорю, – я лег поверх совершенного тела Эванжелины и поцеловал

ее.

– Ты просто дразнил мою киску, Кассиас. Никогда бы не подумала, – Эви

обхватила руками мою талию.

– И что же ты обо мне думала?

– Я составила неверное мнение.

– Но ты хотела оказаться правой? – прошептал я ей на ухо, позволяя языку

спуститься вниз по ее шее.

– Мхмм.

Я почувствовал улыбку Эви, когда прижался губами к ее губам. Это походило на

обещание, основанное на надежде.

Эванжелина хотела меня, а я желал ее, но также испытывал потребность сделать

все правильно. Может, первый раз в моей гребаной жизни.

47

– У тебя есть планы на вечер? – спросил я. – Позволь мне пригласить тебя на

нормальное свидание.

– А потом ты переспишь со мной? – задала она вопрос, возвращая нас туда, откуда

мы начали.

– Ты просто до ужаса упорная.

– Я учусь в Джульярде, поэтому просто великолепна в этом.

– И такая скромная, – я оставил поцелуй на ее шее. Мой член был тверже стали

между нашими телами, и, черт возьми, я заслуживал медаль за самообладание.

– Я вся горю для тебя, Кассиас, – простонала подо мной, Эви. – Ты действительно

заставишь меня ждать?

– У меня даже нет презервативов, девочка.

– Значит, ты не азартный?

– Я не игрок, а только учусь.

Она снова рассмеялась.

– Ты действительно имеешь это в виду, раз использовал мои же слова.

– Значит, ты согласна?

– Да, – Эванжелина вздохнула, смирившись с тем, что я не собирался трахать ее

прямо сейчас. – Но к твоему сведению, Кассиас, я не надену сегодня вечером трусики. И

если ты откажешься от моей киски во второй раз, я посчитаю это личным.

– О, на этот раз мой отказ тоже довольно личный, – проговорил я.

– Неужели? – Эви прищурила левый глаз, словно пытаясь разглядеть меня лучше.

– Да, я лично хочу уложить тебя в постель – но сперва свожу тебя на ужин, – я

поднялся, потянувшись за рубашкой, испытывая радость, что не снял штаны – было бы

непросто засунуть свой стояк обратно.

– Кто ты такой, Кассиас? – сев, спросила Эви, ее обнаженные дерзкие и сладкие

груди молили о том, чтобы я еще пососал их, прежде чем закончится эта ночь.

– Я тот, кто пригласил тебя на ужин, – я вытащил телефон, зайдя в приложение,

чтобы заказать поездку на такси до отеля.

Мы с Эванжелиной успели обменяться номерами, а потом телефон зазвонил,

сообщая мне, что машина уже приехала.

– Я вернусь сюда через несколько часов. Скажем, в пять? – спросил я Эви, обнимая

ее обнаженное тело и даря ей нежный поцелуй в щеку.

– Немного рановато для ужина, не считаешь?

48

– Сладкая, если мы станем ждать с ужином до восьми, то навредим лишь себе

самим. В этом случае, мы сможем вернуться сюда только к десяти.

– С презервативами.

– Целой кучей.

49

ГЛАВА 10

Кассиас

Вернувшись, я зашел к маме. Медсестра уже ушла, а мама крепко спала в своей

постели. Я присел рядом и заметил приоткрытый ящик в ее тумбочке. Внутри лежала

бутылка дешевой водки. Одному Богу известно, сколько раз я зачищал ее комнату от

алкоголя, но она всегда каким-то образом умудрялась достать еще бутылку.

Вероятно, их доставала ей Джина. Ею всегда было проще манипулировать.

Стараясь не акцентироваться на этом, я осознал, что мне также требуется стратегия

поведения с Чадом и Джиной, прежде чем я снова пересекусь с ними.

Я вылил содержимое бутылки в кухонную раковину, и вместо того, что

сосредотачиваться на этих проблемах, стал просматривать некоторые песни, которые

отправили мне из «КМГ». Музыка – именно то, что мне сейчас нужно. Хотя у меня

оставался контроль над несколькими песнями в первом альбоме, я использовал лишь

половину имеющегося у меня материала.

Они хотели, чтобы альбом был спродюсирован до начала тура Элль, который

состоится через три недели. Это значит, что я буду сидеть в студии четырнадцать дней

подряд, начиная с завтра.

Когда я узнал об этом две недели назад, то был зол. Но мне хотя бы сообщили об

этом, прежде чем я приехал в дорогой район Лос-Анджелеса подписывать контракт.

Только на этих условиях в «КМГ» могли предложить его мне, и по правде, у меня не было

на них никаких рычагов давления.

Здоровье матери было итак дерьмовым до аварии, а теперь только ухудшалось. Ей

требовалась моя помощь, а гребаные судебные штрафы лишь накапливались. Она

повредила имущество в городском парке, когда разбила автомобиль. Слава богу,

пострадала лишь городская газонокосилка, парковые скамейки и ограда. Там мог бы быть

какой-то человек.

Однако, черт возьми, все это стоило денег.

Итак, я стану читать это гребаное псевдорэперское дерьмо с текстами,

отражавшими мое тюремное заключение больше, чем мне бы того хотелось. Но это не

худшее, что могло произойти. Мне просто нужно вспомнить, зачем я все это делал.

Может, когда-нибудь я стану знаменитым, как Джек Харрис и смогу принимать

собственные, черт их задери, решения.

А до тех пор я стану выходить на сцену и раззадоривать толпу. У меня всегда это

выходило.

Продолжу работать над собой. Взяв блокнот и ручку, я лег на белое постельное

белье кровати отеля, вспоминая нежную Эванжелину и записывая все о том времени, что

мы провели вместе.

50

Похоже, я нашел свою музу в совершенно неожиданном месте. «КМГ» привлекал

музыкантов-подражателей и фанатов. Но Эванжелина не была похожа на тех одержимых

славой людей, торчащих на кожаных диванах в облегающей драпированной одежде,

надеясь, что их заметят.

Эванжелина была не похожа ни на одну девушку, что я когда-либо встречал.

Вероятно, оттого, что в Ист-Хайтс их просто не было. Там не существовало

привилегированных девушек, никогда не заботящихся о таких вещах, как деньги на обед

или обувь. Не знающих, каково это – оберегать своих младших братьев и сестер от

алкогольной зависимости матери или жестокого отца.

Девушкам, с которыми я рос, приходилось бороться за выживание. Эванжелина

избежала всего этого, родившись в доме, где деньги ничего не значили, поскольку их

было слишком много. Она не знала, что такое разбитое сердце, с которым росли подобные

Джине девушки.

Все это пробуждало во мне желание защитить Эванжелину от всего, что может

причинить ей боль. Я хотел взять ее на руки и унести в какое-нибудь безопасное место,

потому что она понятия не имела, как ей повезло прожить двадцать один год, не заработав

каких-либо шрамов. В этом мире иметь широко распахнутые глаза и верить, что все

возможно – настоящий дар.

Я не знал, влекла ли меня, словно мотылька на пламя, ее невинность, но не мог

отрицать, что буквально отсчитывал минуты до того, как снова смогу увидеть Эви.

Вкусить ее губы.

Наполнить собой в самый первый для нее раз.

Входная дверь распахнулась, возвращая меня в реальность. Джина и Чад вернулись

домой с шестью банками колы и бутылкой дешевого рома. Фантастика.

– Эй, ублюдок, – сказал Чад. – Хочешь выпить?

Я пожал плечами. После утренней фотосессии все так закрутилось, что я почти

трахнул девственницу, лишь бы очистить голову. Но мне хотелось, чтобы все было по-

честному.

Джина распахнула дверь, а потом плюхнулась на диван, принявшись

подковыривать ногти. Мне было известно, что ногти она просто обожала. Независимо от

того, как туго было с деньгами, Джина всегда набирала достаточно, чтобы пойти и сделать

маникюр.

Меня это не волновало. Джина прошла жестокую школу жизни, и если сверкающий

красный лак притуплял ее боль, то так тому и быть.

Я лишь хотел, чтобы у меня было нечто, способное залатать те дыры, которые она

выколола на моем сердце. Способное залечить раны. Глядя на нее, я напрягся, а моя

51

челюсть сжалась. Мы до сих пор не разобрались с ней со всем нашим дерьмом. Однажды

ночью она просто оставила мою кровать и ушла к моему брату.

Делало ли это меня слабым ублюдком? Я не знал этого. Хотелось верить, что это

делало меня сильным, поскольку, черт побери, я не хотел толкать Джину с края, зная, как

близко она к нему подошла, ведь часто именно мне приходилось возвращать ее на землю

живых.

Я не хотел уничтожить Джину, высказав ей свои чувства. Отнюдь не это означало

быть мужчиной.

В какой-то момент у нас с ней была любовь. Может, это было по-детски. Любовь,

рожденная отчаянием глупцов, цепляющихся за все, что только способны найти. Однако

мы обрели друг друга.

Это что-то, да значило.

*****

Чад разлил ром и колу. Джина поджала губы.

В воздухе повисло напряжение, и мне захотелось уйти.

Джина сидела рядом со мной на диване, на ней были шпильки и обтягивающие

брюки. Блейзер, который она надевала с утра, сменился полупрозрачным топом с

просвечивающим черным лифчиком, ее волосы были собраны в тугой узел. Никакого

простора для фантазии.

Я не мог не начать сравнивать ее с Эви, на которой было платье и балетки. А еще у

нее были распущенные волосы и открытое сердце.

– Так чего вы хотите? – спросил я, решив перейти к делу. Чад протянул мне

выпивку, и мне было известно, что это не имело ничего общего с предложением о мире –

но все же это алкоголь, а потому кое-чего стоит.

– Джина и я сегодня выпиваем с людьми из «КМГ», но у нас еще есть несколько

часов, поэтому мы решили, что нам втроем следует обсудить дела, брат. Прежде чем мы

встретимся с большим парнем. Нам нужно убедиться, что все хотим одного и того же.

– С кем именно вы встречаетесь? – нахмурился я.

– Вообще-то мы встречаемся с тем гребаным начальником – Маршалом Кендриком

собственной персоной, на его территории. Нас пригласили. Лично, – он посмотрел на

Джину так, что стало понятно: у них большие планы на вечер.

Черта с два я хотел, чтобы они совались в мои дела.

– Он – генеральный директор компании. Что ты собираешься с ним делать?

52

– Я решил и дальше работать с талантами. Стану их искателем. Встреча с

Маршалом Кендриком – шаг в направлении цели. Мне нужна его поддержка.

– Ты хочешь стать искателем талантов? – я усмехнулся, покачав головой. Конечно,

Чад смог превратить меня в нечто прибыльное, но это вовсе не означало, что он сможет

это повторить.

Или во мне говорил инстинкт, желающий опустить его из-за всего того дерьма,

которое случилось между нами?

– Он был хорош в этом, – произнесла Джина, придвигаясь ближе. Даже слишком

для того, чтобы я чувствовал себя комфортно. Она пахла моим детством, как память,

которую мне хотелось оставить при себе.

Возможно, сейчас у меня появился шанс разорвать отношения с Чадом. Может, он

искал способ отпустить меня, не задев моих гребаных чувств.

Впрочем, Чад никогда не волновался о подобном.

В эту игру могли играть двое.

Я посмотрел на Джину.

– Этого ты хочешь? Быть с Чадом, черт побери?

Я не понял, почему произнес это. Не то, чтобы я все еще хотел быть с ней – вовсе

нет. Просто меня убивал тот факт, что Джина променяла меня на этого ублюдка. Что

такого было в этом кретине, чего не было у меня?

Она вздохнула, словно знала, что так и произойдет.

– Ты действительно хочешь обсудить это сейчас, Кэш? – спросила Джина.

– А как бы ты хотела это сделать? – я смотрел на них обоих, мой голос был

спокойным – но это было совсем не так. Внутри меня вскипела кровь, поскольку все мы

ходили на цыпочках вокруг слишком важных вещей.

Словно мы вместе сдерживали все это достаточно долго, чтобы подписать чертов

контракт. Но сейчас он был оформлен, и у наших сердец, наконец, было пространство,

чтобы взорваться.

В этот момент я почувствовал, что сорвусь. У меня накопилось много дерьма

против них двоих. Они отвернулись от меня, когда я нуждался в них больше всего.

Может, я ставил им это в вину, поскольку все люди отворачивались от меня и задолго до

этого.

Чад никогда не сидел в тюрьме. Это сделал я – взял на себя вину всех нас.

Конечно, я вышел всего через тринадцать месяцев, но тюремное заключение

изменило мою жизнь. Я уже не был прежним, потеряв больше года своей жизни. Я

лишился моих друзей, моей поддержки. Моей личности.

53

И сейчас, два года спустя, я не приблизился к тому, чтобы вновь обрести себя.

– Кэш, это не должно тебя удивлять, – сказала Джина.

– Не должно удивлять? – я издал резкий смешок. – Я обещал тебе все на свете.

– И что это было? – спокойно спросила она.

Черт побери, ее слова буквально убили меня. Потому что, конечно, я никогда не

мог предложить многого, но готов был отдать ей все, что у меня было.

Ответ был чертовски прост. Почему Чад, а не я.

Я не знал, кто здесь был большим глупцом.

– Думаешь, в конце концов, Чад заработает больше меня, верно? Поднимется так,

как не суждено мне? Даст тебе жизнь, которую я не смогу? – я отставил выпивку. –

Джина, это я – талант, который он нашел. Продукт. Я – причина того, что у вас есть

деньги в банке.

Ее брови недоверчиво поднялись.

– Я сделал тебя тем, кем ты станешь, маленький брат, – сказал Чад, подходя к

Джине и поднимая ее на ноги. – И собираюсь сделать еще дюжину таких, как ты. У тебя

могут быть биты, а у меня дальновидность. Такие всегда побеждают в конце.

– Да пошел ты, – я прошел к двери и распахнул ее. Мне хотелось уволить его прямо

здесь и сейчас, на этом самом месте. Но я больше не доверял своей интуиции.

Я не мог теперь все испортить, разрушить свой шанс, потому что был нужен

матери. А я понятия не имел, как Чад может отреагировать на то, что я выпну его

ботинком под зад.

Я не мог себе позволить поддаться моменту. Это лишь упрочит мой страх: я

понятия не имел, что, черт возьми, делал.

Единственное, что казалось реальным, правдивым, а еще хорошим и честным за

чертовски долгое время – это Эванжелина.

Мне нужно было ее увидеть. Может, я смог бы посмотреть в ее глаза и узреть в них

истину, которую искал.

Возможно, моя муза освободит меня.

54

ГЛАВА 11

Эванжелина

Было ли ужасным с моей стороны признаться, что я провела весь день, готовясь к

свиданию? Потому что так оно и было. Весь день. Теперь, когда знала, что лишусь

девственности этим вечером, я хотела сделать все таким идеальным, как только возможно.

Я побрилась. Дважды. Потом красилась толстой черной подводкой для глаз,

прежде чем все смыть и начать все заново с мягких серебристых теней. Я в

нерешительности мялась возле шкафа, и в итоге остановилась на длинном – в пол – платье

без бретелек и сандалиях. Потом я заплела волосы и заколола их вокруг головы, вслед за

чем все расплела и позволила своим темным локонам спадать на плечи.

Я невероятно сильно нервничала.

Еще я успела погуглить Кэша Флоу. Я кликала на одну ссылку, потом вторую. А

затем и третью. Я чувствовала себя как-то неправильно, делая все это, но все же узнала,

что Кэш родился в районе, заполненном преступниками, потом попал в тюрьму за

избиение человека и стал публиковать песни в стиле рэп на YouTube год назад.

Его музыка была безумной. Безумно красивой. Я ожидала чего-то мрачного или

песен про сучек и шлюх, но Кэш был совсем не таким.

Он был гением.

Я поняла, почему отец подписал с ним контракт. Я бы и сама подписала. Будучи

загипнотизированной, я просмотрела все его клипы, потому что когда Кэш держал в руке

микрофон, он был всесильным. Словно наэлектризованным.

А еще, черт возьми, горячим, как ад.

У него были сотни тысяч подписчиков в инстаграме, и он писал там что-то каждый

час.

Однако я могла поклясться, что ни одно из этих слов не было его собственным.

Я слышала, как Кэш говорил, слышала его шепот возле моего уха – и ни одна из

его интонаций не заставила бы меня поверить, что он мог раскрывать свои сердце и душу

перед толпой людей.

Кроме того, он попал в тюрьму за избиение человека.

Должно ли это было напугать меня?

Я закрыла компьютер и сняла свои трусики, поскольку все же обещала Кассиасу не

носить их и могла выполнить это обещание. Затем я сняла длинное платье, собрала

волосы в пучок и надела облегающее платье и шпильки. Я не носила каблуки уже два

года. Они были не в моем стиле, но мне была необходима обтягивающая одежда и обувь с

лоском, поскольку я хотела выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Мне хотелось

выглядеть, как женщина, с которой может переспать Кэш Флоу, потому что все, чего я

55

сейчас желала – сменить облик и стать кем-то более храбрым, чем та девушка, которая

проснулась этим утром, чтобы умолять отца взять ее на работу.

Я могла вернуть себе то, что потеряла.

И сделаю это.

Наконец, Кэш, приехал ко мне. Я видела, как его высадил таксист. Несмотря на то,

что я обещала ему сама отвезти нас, мы оба, однозначно, знали, что Кэш окажется за

рулем.

Я отдам ему полный контроль.

Схватив сумочку, я заперла гостевой домик и встретилась с Кэшем снаружи.

– Привет, – произнесла я. – Ты вернулся.

Кэш пристально осмотрел меня. Возможно, даже слишком пристально. Так, что я

начала сомневаться в платье, туфлях и рубиново-красной помаде на губах.

– Ты выглядишь иначе, – произнес он, склонив на бок голову.

Ладно, он не походил на Ромео с его реакцией, но я могла с этим справиться. Кэш

ведь пришел ко мне. И я не была дурой: если знала, насколько он далек от моего типа, то

также могла сказать, что и сама не была в его вкусе.

– Тебе не нравится мой наряд? – спросила я неуверенно, за что тут же себя

возненавидела. Я не хотела быть подобной девушкой. Только ни этим вечером. Да и

никогда больше.

– Просто это выглядит более...

– Меня ведь поведут праздновать.

– Наряд очень праздничный.

– Ты плохо врешь, Кассиас.

– Я не представлял себе тебя на каблуках и в обтягивающем платье, вот и все, – он

пожал плечами. – Но, как и было сказано ранее, именно для этого мы и идем на первое

свидание – чтобы получше узнать друг друга. Может, я неправильно тебя понял. Или твой

приступ тревоги скрыл от меня часть тебя, которую я теперь вижу перед собой.

– Это не было панической атакой, ты сам так сказал. Просто происшествие.

Наши взгляды встретились. Я чувствовала себя так, словно он смотрел мне в душу.

И вдруг ощутила себя глупой в этом платье, которое было совсем не в моем вкусе. Я даже

не знала, как оно у меня оказалось. Бирка все еще была на нем, когда я достала его из

шкафа.

Возможно, Кассиас и сидел в тюрьме, но совсем не поэтому так колотилось мое

сердце. И не из-за этого мое дыхание стало горячим, а киска сжалась от желания.

56

И тут я поняла, что мне не нужно было платье, чтобы чувствовать себя лучше. Стоя

рядом с Кассиасом, я уже ощущала себя храбрее.

– Мне лучше переодеться. Дай мне секунду.

*****

Когда я вернулась, на мне снова было длинное платье и сандалии, а мои волосы

были распущены, прикрывая плечи. Я была собой.

Кэш одарил меня широкой улыбкой. Ямочка на его щеке заставила меня резко

втянуть воздух, поскольку он действительно мог оставить меня бездыханной.

– Ты выглядишь божественно, Эванжелина.

Мои щеки стали краснеть, но я не отвела взгляд – я смотрела прямо на Кэша.

– Ты тоже неплохо смотришься.

И это было правдой. Кассиас надел темные джинсы и рубашку с воротником,

застегнувшись на все пуговицы. Его медальон по-прежнему висел у него на шее, на

пальцах было несколько колец, а волосы зачесаны назад. Его светлые глаза походили на

море: голубые с вкраплением зелени, словно смывающие все мои тревоги о его тяжелом

прошлом.

– Хочешь поводить? – спросила я, держа в руке ключи.

Кэш качнул головой.

– Я не могу сесть за руль.

Я вопросительно посмотрела на него, и он выдохнул, хотя я не знала, что Кэш

задерживал дыхание.

– Потерял свою лицензию.

– Они могут выдать тебе новую, придурок, – произнесла я, кинув ему ключи.

Когда Кассиас перекинул мне их обратно, я вдруг все поняла.

– Ее отозвали, – его челюсть напряглась. – Ты уверена, что хочешь пойти со мной?

Думаю, ты погуглила меня и все мое дерьмо.

– А ты гуглил меня?

Кэш прищурился.

– А следовало?

57

– Нет, – ответила я, направившись к водительскому сидению. Если бы он узнал, кто

мой отец, то убежал бы от меня.

А я не могла ему позволить этого. Не раньше, чем закончится ночь.

Я хотела эту ночь. Нуждалась в ней. Это ощущалось словно пропасть до конца

моей жизни.

– Садись, Кэш Флоу, позволь мне показать тебе свою часть Лос-Анджелеса.

– Мою часть тоже, – произнес он, присаживаясь рядом со мной в мой «мини

купер».

Мы выехали на автостраду, направившись к простому ресторану у кромки воды в

Малибу. Не слишком шикарно, но и не слишком заурядно – идеально для первого

свидания. Кроме того, будучи подростком и живя здесь, я всегда мечтала, что какой-то

мальчик пригласит меня туда на первое свидание.

Теперь можно было вычеркнуть это. Тогда мне хотелось, чтобы парень, не

являющийся сыном кого-то, кто работает с моим отцом, повел меня на свидание. У меня

всегда были лишь подобные.

– Ты перебираешься в Малибу? – спросила я.

– Да, просто решил переехать. После тура с Элль мне нужно будет начать все с

начала где-то на новом месте. Таксист убедил меня, что именно здесь мне нужно купить

дом. Я прожил в Лос-Анджелесе всю мою жизнь, но почти никогда не был у океана. Это

просто отстойно.

– Ты позволишь водителю такси решать твою судьбу? – я скосила взгляд на

Кассиаса, тяжело сглотнув по причинам, которые сама не понимала.

Он переплел мои пальцы со своими, а мое тело напряглось и растаяло

одновременно. От Кэша появлялось ощущение перегрузки. Но я не хотела убегать от него.

– А ты веришь в судьбу? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Немного тяжеловато для первого свидания, не так ли?

– Эванжелина, мне жаль тебя огорчать, но Кэш Флоу – чертова бездна.

– Не принижай себя, – рассмеялась я. – Ты талантлив.

– Сказала девушка из Джульярда.

– Ты действительно талантлив, – повторила я, паркуясь возле ресторана. – Я

смотрела твои видео на YouTube, и правда в том, что ты удивительный. Такой...

– Пустозвон? Лживый? Коммерческий? Показушник?

58

– Я хотела сказать «искренний».

Он покачал головой и выпрыгнул из машины, чтобы открыть для меня дверь.

– Я мог бы назвать себя многими эпитетами на сцене, но не думаю, что

«искренний» – один из них. Я бы назвал себя отчаявшимся.

– Разве это плохо? – спросила я, когда Кэш положил ладонь мне на спину, ведя

меня внутрь ресторана.

– Надежда и страх рождаются лишь в отчаянии.

– Чье это высказывание? – спросила я.

– Мое, – Кэш нежно улыбнулся мне.

*****

Хватило одного шага внутрь помещения, чтобы понять: я все сделала неправильно.

Когда мне было семнадцать, я думала, что это место романтичное, но теперь видела, как

фальшиво оно освещено, да и еда была пресной. Все было каким-то пустым.

Я даже не была голодна.

– Хочешь прогуляться по пляжу? – спросила я Кассиаса, который, в его

отутюженной одежде был здесь также неуместен, как и я.

– Я согласен на все.

– Сейчас только десять минут шестого. Это место совершенно мертвое. И это из-за

тебя, – произнесла я, улыбаясь, когда схватила его за руку и вытащила на улицу.

Кэш склонился надо мной, его губы прижались к моему уху.

– Я сказал: «в пять», потому что у меня были планы на более позднее время.

– Значит, ты пытаешься сказать мне, что не забыл презервативы? – спросила я,

шокированная своим откровенным флиртом. Это не походило на обычную Эванжелину.

Та была такой послушной.

Такой скучной.

– Я не забыл их.

– Хорошо, – я улыбнулась. – Пойдем к пирсу и купим мороженое.

– Ты действительно драгоценна, Эви, ты знаешь это?

– А это хорошо?

59

– Даже очень.

Кассиас взял меня за руку, и мы отправились на прогулку.

60

ГЛАВА 12

Кассиас

Мы ели мороженое, держались за руки, и все это время я просто не мог перестать

касаться Эви. Склонившись, я поцеловал ее губы, на которых все еще было сладкое

мороженое. Я знал, что все это плохо для такой девушки.

– Итак, ты живешь в Лос-Анджелесе, – произнесла она. – Но с кем ты живешь?

Хочу узнать детали.

Мы сошли с пирса и сняли обувь. Я закатал штаны, а Эви приподняла подол

платья. Мы собирались прогуляться вдоль берега, поскольку именно этим все и

занимаются, находясь в Калифорнии, будучи молодыми и готовыми к неожиданностям.

– Ну, я живу с братом – моим менеджером – и Джиной.

– Кто она? – спросила Эванжелина. Солнце плыло за ее плечами, и когда она шла

вот так, а вода находилась позади нее, Эви была похожа на русалку. Видение. Мечту.

Вероятно, у меня было какое-то странное выражение лица, потому что Эванжелина

остановилась и схватила мою руку.

– Пожалуйста, скажи, что у тебя нет девушки.

– У меня ее нет. Джина и я порвали несколько недель назад.

– Но ты живешь с ней?

– Она переспала с моим братом прежде, чем я оставил ее.

– Какого черта? Кассиас, это...

– Хреново?

– Да.

– Я знаю.

– Но теперь между вами все в порядке?

– спросила она.

Мы подошли к краю береговой полосы, и здесь никого не было. Впрочем, вообще

ничего, кроме ленивых деревьев и густых кустарников, и так еще далеко вдоль берега.

Я сел на кусок коряги в этой уединенной бухте, и Эванжелина села рядом со мной.

– Не в порядке, это точно. Все запутанно. Как разорвать связи с единственными

людьми, которые у тебя есть?

Эванжелина рассмеялась. Грустно.

– Если бы знала... давно бы это сделала.

61

– Твой отец?

– Он просто хочет, что бы я была... меньшим, чем я являюсь, и одновременно с тем

много большим. Я просто гадаю смогу ли совмещать это. Если бы, вместо этого, я могла

быть самой собой.

– Ох, детка, ты говоришь на моем языке.

Эви покачала головой.

– Нет, ты можешь быть музыкантом, но твоим языком все еще остаются слова.

– А твоим?

– Игра на пианино – единственное, где я чувствую себя собой. Я люблю игру, да,

это глубоко в моей душе... Но я начинала играть для мамы, и теперь просто чувствую себя

так, словно этим отец сможет меня контролировать.

– Довольно тяжелые темы для первого свидания, – поддразнил я ее, обнимая. Кожа

Эви была такой мягкой, и я обхватил ладонью нежную щеку.

Я держал ее в своих руках, а потом и Эви обняла меня, и несмотря на то, что это не

должно было иметь смысла, все было не так. Потому что Эванжелина невероятно

драгоценная девочка, а я чертов дурак. Но я хотел ее. Нуждался в ней.

Однако я знал, что не заслуживал Эванжелину.

– Хочу услышать, как ты играешь, – произнес я.

– Я хочу бросить Джульярд, – призналась Эви, ее губы были в дюйме от моих. – Я

перестала играть после смерти мамы. Я ненавижу его. Он холодный и угнетающий,

совсем не на моей скорости. Я не такая амбициозная, как другие студенты. И знаю, что не

должна все это вываливать на тебя – ты ведь незнакомец. Но, может, именно поэтому я

чувствую себя с тобой в такой безопасности?

– Я не безопасный. И тебе это известно, Эванжелина. Ты ведь погуглила все дерьмо

про меня. Я слишком грязный для такой девушки, как ты.

– Думаю, ты ошибаешься. Полагаю, именно ты мне и подходишь.

После этих слов я поцеловал ее. Нет, я больше не стал нависать над ней, а просто

перетащил ее к себе на колени, и Эви оседлала меня. Она подходила мне больше, чем

должна была.

Девичьи пальцы запутались в моих волосах, а мои удерживали задницу Эви,

притягивая ее к себе с каким-то отчаянием и жадностью. Словно говоря ей: «Я беру тебя

здесь и сейчас». У меня с Эванжелиной был собственный путь.

– Кассиас, – простонала Эви, ее язык кружил с моим, пока у нас не закончился

кислород. Мы, наконец, вдохнули тот воздух, который искали на протяжении всего дня. И

нашли друг в друге.

62

Никого не было поблизости – мы находились на уединенном пляже – поэтому я

подхватил ее, ноги Эви обвились вокруг моей талии. Я понес ее к бухте, где никто не смог

бы нас увидеть или отыскать. Я опустился перед Эванжелиной на колени, обнял за талию

и вдохнул сладкий запах, который она источала.

Эви стала стягивать с себя платье без бретелек, освободив грудь и показывая, что

ее тело уже готово к моему. Ее соски напряглись, и я помог ей окончательно избавиться от

платья.

На Эви, как она и обещала, не было трусиков. Она знала, зачем мы встретились

этим вечером, и, черт возьми, я полюбил ее за это.

Когда Эванжелина оказалась обнажена передо мной, я прошелся руками по ее телу,

опустив лицо к женскому холмику и оставляя следы поцелуев на ее коже. Я был сильно

возбужден из-за ее готовности трахнуться со мной здесь и сейчас. Мы были в

труднодоступном месте, но солнце еще не зашло, поэтому все это было безрассудно.

Однако у меня возникло такое чувство, что больше всего Эви ждала шанса быть

полностью скомпрометированной. Неуправляемой. Беззаботной.

С этим я мог ей помочь.

– Кассиас, – снова простонала она. Мои руки обхватили ее талию, а ладони Эви

поднялись к моим плечам, пытаясь оттянуть с них рубашку. – Пожалуйста, не медли. Я

хочу, чтобы ты был на мне, в моих руках. Я хочу тебя внутри меня.

Я расстегнул рубашку, а затем и штаны. Я встал, когда Эви протянула руку к моей

груди, читая слова, написанные чернилами на моей коже: «И я буду идти прежним курсом

по океану, пока не начну тонуть».

– Что это значит для тебя? – спросила она, прослеживая пальцами буквы из песни

Боба Дилана.

– Это значит, что пока моя голова над водой, мое сердце все еще бьется. Я не

утонул.

– Мы стоим на берегу прямо сейчас, – прошептала она, губами прижавшись к

словам, так много значащим для меня. – Мы все еще дышим.

– Да, – произнес я, стягивая штаны. – И мы очень даже живы.

63

ГЛАВА 13

Эванжелина

Возможно, это сочтется за клише, что его член оказался огромным, жестким,

толстым и таким готовым... но так оно и было. Абсолютно точно. А сам Кассиас оказался

романтичным и нежным, сломленным и потерянным. И наверное, я тоже. Возможно, этот

день превратится в нечто волшебное, потому что Кассиас и я – оба сейчас распахнули

души и были готовы к будущему.

Испытывали отчаяние.

– Возьми меня, возьми меня прямо сейчас, – прошептала я, а моя рука легла поверх

его члена. Киска уже сжималась от желания, потому что весь этот день был для нее каким-

то поддразниванием, и я уже была готова.

Кэш опустил меня на песок и свернул рубашку, подложив ее мне под голову, так

мне стало удобнее. Ничто не усложняло этот момент. Я чувствовала себя более

расслабленной, чем когда-либо.

– Ты – фантазия, Эванжелина. Мираж. Я вижу тебя, чувствую, но не думаю, что ты

реальна.

– Но я настоящая. Это все может быть настоящим.

Говорила ли я слова, за которые хотела уцепиться? И переживала ли о том, что

может случиться, когда ночь закончится? Я лишь говорила то, что хотела считать

правдой?

Кэш надел презерватив. Его пальцы легли на мою киску. Я уже была такой

влажной – с меня словно текло даже прежде, чем мы начали, поскольку его твердая

гладкая грудь и сильные руки рассказывали историю, которую мне так сильно хотелось

услышать.

Что Кассиас хочет меня. Что он жаждет меня также сильно, как и я его.

Его пальцы трепетали на моей киске. Я закрыла глаза, и Кэш поцеловал меня в

губы. Нежно, так чертовски нежно. Потом я глубже вдавилась в песок, когда Кэш

опустился на меня сверху.

Я вздрогнула. Кассиас шептал какие-то слова, которые я не слышала, потому что

все, что я знала: мои ощущения, и что они невероятно правильные.

Я всхлипнула под ним, мои глаза щипали слезы. Кассиас наполнил меня собой,

прорвав мою девственную плеву, а потом стал проникать вглубь меня – то место, которое

я хранила лишь для него, даже не сознавая это.

– О, девочка, ты ощущаешься такой правильной, – он сместился, его член вновь

двинулся внутри меня. Я застонала, сжимая его внутренними мышцами своей киски. Он

был таким твердым и неумолимым.

64

– Кассиас, – выдохнула я, обхватывая его шею руками, цепляясь за жизнь, пока он

двигался внутри меня. Все во мне словно ожило, моя кожа горела, а сердце играло

мелодию, которую я никогда до этого не слышала. Мои пальцы чесались сыграть эту

песню, о которой мне только что стало известно, а тело качнулось навстречу мужчине,

ища ту самую музыку, когда наши тела соприкоснулись.

Меня пронзил оргазм. Я хотела, чтобы он замедлился, чтобы я могла запомнить

каждый его отголосок, но не могла удержать его в руках, поймать сердцем. Он прошелся

волной по моему телу.

Кассиас кончил внутри меня, сильно. Я чувствовала тепло по другую сторону от

латексного барьера между нами... Но я знала, что ничто больше не отделяло меня от того

чувства, которое я ощущала прямо сейчас.

Когда мы кончили, слились в единое целое.

Слезы наполнили мои глаза, а затем покатились по щекам.

Кассиас напугал меня, я пыталась говорить, но не могла, потому что никогда не

чувствовала себя такой цельной.

– Ты совершенна, Эванжелина, – прошептал Кэш.

– Нет, это ты совершенен, Кассиас. Абсолютно.

Он покачал головой и поцеловал меня в нос. Мы улыбнулись.

Смех сорвался с моих губ. Смех, которого я сама не ожидала.

*****

Когда мы ехали назад к моему дому, я не могла прекратить улыбаться. Мы заказали

пиццу и взяли бутылку вина. Эта ночь не собиралась заканчиваться в ближайшее время.

Я хотела, чтобы он пригласил меня к себе в отель, но Кэш этого не сделал. А я не

собиралась давить на него.

– Итак, – произнесла я, – ты говоришь, что деньги от контракта изменят твою

жизнь?

– Да, маме нужна моя помощь, и я окажу ее ей. Дам все необходимое.

– Значит, вы с ней близки? – боль от потери собственной матери резанула грудь.

– Сейчас она не совсем в своем уме. Мама попала в аварию несколько месяцев

назад и получила серьезное сотрясение мозга.

– Ох, Кассиас, мне очень жаль.

65

– Мне тоже, – отозвался он. – Но это жизнь, верно? Я смогу спеть эти дерьмовые

песни, чтобы дать ей второй шанс.

– Ты хороший человек.

Он качнул головой и уставился на дорогу, сосредоточив взгляд на том, что

находилось впереди.

Вероятно, ему не принесут никакой пользы эти воспоминания о прошлом.

Я въехала через ворота, с удивлением заметив несколько автомобилей на

подъездной дорожке. Я замедлила свой «мини купер», глубоко втягивая воздух, поскольку

внезапно осознала, что вернуться было плохой идеей.

Папа был здесь. С другими людьми, которых я не знала. Они припарковались

буквально за несколько мгновений до нас, поскольку сейчас как раз выходили из машины.

– Кассиас, эм... – я потянулась к его руке.

– Какого черта они здесь делают? – спросил Кэш, глядя не на моего отца, а на двух

людей, приехавших с ним.

– Это мой отец. Маршал Кендрик.

Он очень медленно повернулся ко мне лицом. Наши взгляды встретились, вся его

фигура выражала недоумение.

– Эванжелина, – выдохнул он мое имя.

Я не смогла выдавить больше ни слова из-за пары на подъездной дорожке. Они

уставились на нас и стали громко что-то говорить, но я их не слышала.

Я видела только Кэша. Сломленного.

– Как, черт побери, ты тут оказался? – спросил Кэша незнакомец.

– Я был с Эванжелиной.

Мы вышли из машины, но я сделала это с сожалением. Хотела бы я никогда сюда

не возвращаться.

Девушка смотрела на меня – буквально сверлила взглядом, но я не понимала,

почему так заинтересовала ее. Меня больше заботил мой отец.

– Эванжелина, что, во имя всего мира, ты делала с Кэшем? – спросил отец,

скрестив руки на груди.

– Э... – я помедлила, вспомнив слова Кэша в машине – о его матери и деньгах,

которые были ему необходимы. Я должна была поступить правильно. Просто не могла все

испортить, устроив истерику. Если я признаюсь, что была близка с Кэшем, то у папы

случится припадок. Я это знала.

66

Подобный приступ – последнее, в чем нуждался сейчас Кэш, поскольку я уже

поняла, что парень и девушка, стоящие рядом, довольно сильно угнетали его.

– Эванжелина, я с тобой разговариваю. Что ты делала с Кэшем?

Я посмотрела на Кассиаса, а затем снова на мужчину, у которого была столь же

твердая челюсть и светлые глаза. У меня словно скрутило живот, когда я осознала, что это

брат Кэша – Чад и его бывшая девушка Джина. Они встречались сегодня с моим отцом за

ужином.

Кэш выступил вперед.

– Эванжелина и я встретились сегодня днем в «КМГ». Она просто показывала мне

окрестности города.

– С пиццей и вином? Завернув к ее дому? – издевательски поинтересовался отец.

Он не был дураком. – Кэш, я думал, что выразился достаточно ясно: никто из тех, с кем я

подписываю контракт, не спит с моей дочерью. Знаю, я сказал это в виде шутки, но все же

это было очень четко, черт возьми.

Кэш посмотрел на меня. Его глаза были такими проницательными, такими

наполненными всем тем, что мы разделили вместе. Он бы сделал для меня что угодно

всего лишь к концу первого дня знакомства. Кассиас был верным и хорошим мужчиной,

даже думая о себе, как о плохом парне с тяжелым прошлым и израненным сердцем.

Однако я знала, что он представлял собой нечто куда большее.

А еще я была уверена, что мой отец – полный мудак, способный выбить из-под ног

почву у любого, кто его оскорбит.

– Ты ведь не собираешься все испортить, а, Кэш? – спросил его брат. Теперь их

родство даже бросалось в глаза. – Потому что Кендрик, Джина и я тут обсуждали

некоторые способы сотрудничества.

– Сомневаюсь, Чад, – фыркнул Кассиас.

Джина тоже скрестила на груди руки и поджала губы.

Кэш снова посмотрел на меня. Я больше не могла прочитать выражение его глаз.

Как все могло так быстро измениться? Я могла поклясться, что минуту назад могла

прочесть его сердце.

Я не хотела причинять Кассиасу боль. А стоя здесь, у дома моего отца, я полностью

осознала, что находиться рядом с Кэшем – значит, разрушить его карьеру. Он мог думать,

что рэп – не та музыка, которую он мог бы создавать... но я слышала сегодня его треки.

Когда Кассиас пел, творилось волшебство. Он был чудом. И я не могла отнять у него это.

– Мой отец прав, – сказала я ему. – Это был забавный день, но не более того.

Кэш качнул головой.

– Могу я поговорить с тобой? – спросил он, но это не было вопросом.

67

Удерживая мою руку и неотрывно смотря на меня, Кэш провел меня через дорогу.

Он был в бешенстве.

Я знала, что мой отец, Чад и Джина наблюдали за нами, но Кэша, казалось, это не

волновало. И то, как он схватил меня, означало, что я не смогу помешать ему. Кассиас

буквально горел решимостью.

Он практически притащил меня к гаражу, а потом прижал к сайдингу, ища мой

взгляд глазами.

– Это был лишь забавный день для тебя? – спросил он.

Я не могла говорить.

– Скажи это, Эванжелина. Скажи, что это было не более чем трахом. Скажи это.

Я просто не могла.

– Мне плевать на эту музыку. Мне нужны лишь деньги, а их я смогу заработать и

другим способом.

– И ты сделаешь все это ради меня? Девушки, которую знаешь лишь один день?

– Я уже говорил тебе, Эванжелина. Ты единственная в своем роде.

Я покачала головой, зажмурив глаза.

– Скажи это, – давил он. – Скажи, что это ничего не значило.

Он просто дурак, если решил пожертвовать своим будущим ради меня.

Я не хотела, чтобы он так поступал.

К тому же, мой отец использует это против него. Сделает его карьеру

невозможной. У папы была мечта насчет меня – девушки, которой мне следовало быть – и

Кэш Флоу не был частью плана.

Да, я собиралась разрушить фантазии папы, но не хотела втягивать в эти разборки

Кассиаса. Он заслуживал начать все с чистого листа, заслуживал настоящего шанса.

Кассиас заслуживал весь мир.

И это единственный способ, каким я могла отдать его Кэшу, этому незнакомцу,

который за один день украл мое сердце.

– Это ничего не значило, – произнесла я. Холодные слова были самым большим

подарком, который я только могла ему дать. Но я знала, что он думал сейчас совсем

иначе.

Его рука поднялась, ударив по гаражу позади меня. Дерево треснуло, а костяшки

пальцев стали кровоточить. Его сердце разбивалось прямо передо мной с такой силой,

которую он не мог сдержать.

68

– Я не думал, что все так закончится, – сказал он мне.

А затем Кэш просто ушел.

69

ГЛАВА 14

Кассиас

Четырнадцать дней подряд я провел в студии.

Я не хотел ни о чем думать. Я не хотел ничего делать, кроме как проговаривать

свои тексты – даже те, которые ненавидел – потому что так было лучше, чем позволять

мыслям наполнять голову. Они все были такими горькими. Холодными. Тяжелыми.

Нежная Эванжелина оказалась не такой уж и нежной.

Эта девчонка играла со мной.

И я все еще думал о том, что произошедшее на ее подъездной дорожке было сущим

дерьмом.

Теперь альбом был готов. Переведен в цифровой формат. И я собирался

отправиться в тур с Элль Камино завтра.

Черт, я был готов покинуть Лос-Анджелес, чтобы пропадать на сцене ночь от ночи.

Мы с Элль вместе сидели в студии и только что прослушали весь мой альбом.

Когда эта девушка из моего родного района – так высоко взлетевшая, как никто другой,

кого я знал – сидела около меня, мечта становилась реальностью. У нее были отличные

песни, и мне хотелось услышать ее мнение.

Но к тому же это было пыткой. Я видел все свои недостатки, и знал, что Элль тоже

их видела.

– Милый, это взорвет чарты! – Камино ударила кулаком по моему, ее заплетенные

волосы раскачивались, пока она скакала по студии. На ней был комбинезон,

обтягивающая футболка и кроссовки – так просто, но невероятно подходит этой девушке.

Я бы хотел словить ее креативную волну в музыке, которую писал.

– Думаю, восьмой трек самый слабый, – заключил я, чувствуя, что должен сказать

хоть что-то. Я хотел кричать, что этот альбом – совсем не то, что я себе представлял. Даже

я не тот, кем себя представлял, и мне было все равно, как это звучало.

– Ты смотришь на это неправильно, – произнесла Элль, плюхаясь на стул и качая

головой.

Я поднял брови, не веря, что Элль произнесла эти слова.

– Я знаю, о чем говорю. Восьмой трек – один из моих самых любимых во всем

альбоме. Это все так субъективно. Как артист, ты никогда не узнаешь, какой песне удастся

стать хитом. Поэтому нужно стараться, рисковать, слушать советы «КМГ». Они знают,

что делают. И делают это много дольше, чем мы с тобой вместе взятые.

– Твой последний альбом. Ты продала в нем каждый написанный трек?

70

Она фыркнула, беря в руки ледяной латте. Сотня ее тонких браслетов на руке

зазвенели при движении.

– Даже не близко. Но я вложила в каждую песню сердце и душу, как сделал и ты.

Этого достаточно. Мы не можем создать альбом самостоятельно, не можем получить

полную лицензию на лейбл. Черт, если бы они дали мне свободу действий, думаю, все

мои песни были бы плаксивыми – о девушке, которая разбила мое сердце. Никто бы не

захотел слушать это дерьмо.

Я рассмеялся. Элль была прямолинейной.

– Я не представляю, что кто-то мог разбить твое сердце, – отозвался я.

– Да, ну, сейчас у меня новая девушка. Саша. Она поедет с нами в тур, и эта

девчонка необыкновенная, но...

– Но что?

– Гастролировать довольно сложно. И я не хочу, чтобы стресс от всего этого

испортил наши отношения.

Я кивнул.

– А у тебя есть кто-то? – спросила Элль. Мы с ней уже несколько раз встречались

за последние недели: по вопросам тура и на фотосессии, но все еще плохо знали друг

друга. – Ну, я знаю, что ты был с Джиной раньше. Но теперь ведь она с Чадом?

Я и забыл, что Элль была в курсе моей жизни дома. Понять бы насколько много ей

обо мне известно.

Я снова кивнул.

– Ну, знаю, это не мое дело, – произнесла она, – но я бы предпочла, чтобы рядом не

ошивались двое, которым нет до меня никакого дела. Ты уверен, что они прикроют твою

спину?

Я пристально посмотрел на нее, поскольку на самом деле доверял Элль с этим

дерьмом. Она прошла по той же дороге, оставила дом и до сих пор твердо стояла на ногах.

– Я знаю, что они этого не сделают, – отозвался я холодно.

– Тогда, думаю, настало время тебе освободиться, прежде чем мы отправимся в

тур. Это твое время, Кэш. Только твое.

– Думаешь, это так легко?

Элль рассмеялась, покачав головой.

– Милый, нет ничего легкого. Но тебе нужно быть сосредоточенным, а эти двое не

смогут тебе в этом помочь. Ты все время путался в песнях для альбома, сомневаясь в

своих мотивах. У тебя есть кто-нибудь, с кем ты можешь поговорить обо всем дерьме в

твоей жизни?

71

Конечно, я тут же вспомнил об Эванжелине. Она была единственным человеком,

которому я смог выложить свою душу, но Эви, похоже, не осудила меня за это.

Она видела настоящего меня.

Однако девушка сдалась в тот момент, когда ее отец показался на горизонте.

Я не мог не задаться вопросом, что было бы, будь в нашем распоряжении больше

времени, чем один день... но все это было чертовски глупо. Эванжелина ходила в

Джульярд. Она была принцессой империи «КМГ» и вундеркиндом, когда дело касалось

пианино.

И, черт возьми, да, я знал, как Эви была талантлива. Я нашел на YouTube видео,

доказывающие, что она играла на пианино с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Я

помнил, как ее пальцы скользят по клавишам, и, дерьмо, да, мне было известно, что это

сумасшествие, но ничего не мог с этим поделать. Эта девушка нашла путь к моему сердцу

и прочно там засела.

Я просто не мог это отпустить... даже если Эви это сделала.

Мне просто нужно было пережить двухмесячный тур, чтобы закрепиться в этом

бизнесе. Придумать план, а затем вернуться за Эванжелиной.

– Дело в том, Элль, что порвать с ними связи, значит отправиться в

самостоятельный полет. А я никогда прежде такого не делал.

Элль выглядела задумчивой, а ее губы были поджаты, совсем как мое сердце.

– Может, пришло время увидеть, как высоко ты сможешь взлететь сам, Кэш.

Я знал, что она была права. Чувствовал всем свои существом.

Но, черт возьми, как же страшно было учиться парить.

72

ГЛАВА 15

Эванжелина

Если я позвоню Кассиасу, то лишусь своей решимости и собью его

целеустремленность.

А прямо сейчас ему был ни к чему серьезный стресс. Я отслеживала все его

передвижения по аккаунту в твиттере, который, как полагала, вел его брат. Кэш уезжал в

тур завтра.

Если бы я позвонила ему сейчас, то была уверена, что он бы сменил свои планы.

Музыка Кассиаса – его единственный шанс. А жизнь давала не так уж и много шансов.

Это точно.

Я не была уверена, что он сможет мыслить здраво. Когда Кэш прижал меня к

гаражу, его глаза сказали мне, что он бросит все ради того, чтобы быть со мной. Но если

Кэш выберет меня, то все потеряет.

Папе было плевать на мои интересы, ничто не помешает ему выставить Кэша Флоу

и найти нового таланта на его место.

Когда Кассиас рассказал мне о его матери, как ему нужно о ней заботиться, в тот

момент я поняла, что никогда не встану на пути его семьи.

Потому что, если бы деньги могли спасти мою мать, я бы отдала все, что у нас

было.

Мне не представился шанс помочь ей простым чеком, но Кассиас с ним мог спасти

его мать.

Поэтому я придумала себе план, не затрагивающий Кэша, который не имел ничего

общего с моим отцом. План, который касался только меня.

Во-первых, мне следовало поговорить с папой.

Мы не общались уже две недели.

Радиомолчание.

Когда Кэш забрался в машину с его братом и бывшей девушкой и уехал, я в ужасе

обернулась к отцу, боясь того, что он может сказать.

– Ты знаешь, что он избил человека и оставил его умирать, – произнес отец. – Он

провел год в тюрьме. Рос на улицах, состоял в банде, первый его привод в полицию

случился, когда ему исполнилось четырнадцать.

– Тем не менее, ты подписал с ним контракт.

– Я сделал это, поскольку Кэш – идеальный образец для продажи. Ничего больше.

Только деньги. Кэш Флоу – денежная воронка.

73

– Ты не думаешь, что он представляет собой нечто большее?

Отец усмехнулся.

– Именно поэтому я не позволил тебе работать в «КМГ». Ты думаешь, что

сможешь стать стажером, совершенно не зная, как устроен этот мир? Эванжелина, тут все

сводится к одному.

Я отступила на шаг, желая защитить Кассиаса, даже если это было заведомо

проигрышное дело. Мой отец уже выиграл этот раунд.

– Ты позволил Джеку Харрису выступать с собственными песнями, – произнесла я.

– У Джека Харриса отличный от Кэша имидж, особенно сейчас, после всего того

дерьма, произошедшего в СМИ. Теперь Джек – автор песен, серьезный музыкант.

– Так все дело в имидже?

– Именно. Я – неуступчивый переговорщик. Ты – невинная пианистка, как и хотела

твоя мать. У каждого из нас свои роли.

– Это ты всегда подталкивал меня играть, – сказала я, наблюдая, как солнце

садится позади отца. Насыщенные розовые и пурпурные краски окрасили небо, и мне

захотелось толстыми и размашистыми мазками кисти окрасить его в цвет ночи. Синий и

черный. Я не хотела видеть нечто столь яркое, когда полотно, которое отец изобразил

передо мной, было столь мрачным.

– Эванжелина, это твоя мать мечтала вырастить из тебя классического музыканта.

Я лишь потакал ей. Если тебе это не нравится, бросай. Сходи куда-нибудь с тем, как его

там зовут. И закроем тему.

– Сходить куда-то с Кэшем?

Отец рассмеялся.

– С Кэшем? Нет, никогда. Я имел в виду встречу с Томасом Бракеном завтра

вечером, как мы и планировали. Скажи ему, что хочешь кольцо с бриллиантом, и за это я

подарю тебе дом, где сама захочешь.

– Это так странно.

– Я хочу, чтобы у тебя был кто-то, кто совершенно точно о тебе позаботится.

– Больше не желаешь нести за меня ответственность?

Папа вздохнул.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива и не закончила, как твоя мать.

– Папа, не надо, – я покачала головой, не желая больше ничего слушать. Я

прекрасно знала, как умерла моя мать, но не хотела, чтобы отец напоминал об этом прямо

74

сейчас, прямо здесь. Не так. День и так был слишком объемным, слишком длинным,

слишком эмоциональным и тяжелым. – Я хочу побыть одна.

– Чтобы я больше не видел этого Кэша, – произнес отец мне в спину, – иначе

нашему с ним контракту придет конец. Ты поняла меня?

Я понимала.

У моего отца была власть над Кэшем. Но теперь он не властвовал надо мной.

Больше нет.

*****

Я позвонила своему кузену Джуду. Мы решили встретиться в хипстерской

забегаловке, куда бы я никогда не пошла одна. Стены были завешаны газетами,

сообщавшими о скачках шестидесятилетней давности. По проектору транслировался

черно-белый фильм, запись старых скачек «Кентукки Дерби».

Был лишь полдень, и бар почти пустовал. Я увидела Джуда в конце зала, в дубовой

кабинке.

– Привет, маленькая кузина. Давно не виделись, – произнес Джуд, когда я

присоединилась к нему. Насколько я могла судить, он пил бурбон из керамической

кружки.

У Джуда всегда был задумчивый взгляд, твердый характер и татуировки – но у него

также имелось золотое сердце.

Именно поэтому я ему и позвонила.

За ним закрепилась репутация смотрителя за аутсайдерами. И сейчас я была среди

них. Отец, похоже, не верил, что я смогу сделать хоть что-то самостоятельно. Однако мне

было интересно, смогу ли я на самом деле.

– Спасибо, что согласился встретиться со мной, – произнесла я. Мимо проходила

официантка, и я заказала у нее чай со льдом.

– Конечно, я пришел, хотя должен сказать, что удивлен. С каких пор у тебя нет

жизненного плана?

– Этот план никогда не был моим.

– Мама думает, что ты совершаешь ошибку.

– Ты рассказал своей маме? – удивленно спросила я. Но как только я откинулась на

спинку дивана, глядя на Джуда, вспомнила, насколько он близок с его матерью. Как были

моя мама и я – с той разницей, что моя мама хотела, чтобы я стала пианисткой, даже

75

настаивала на этом, а тетя Кэти никогда не подталкивала Джуда в определенном

направлении. Он всегда поступал по-своему.

Две очень разные сестры, у которых родились двое очень разных детей.

Однако Джуд – единственный кузен, который у меня был.

– Это не ошибка, – проговорила я. – Мне просто нужен шанс разобраться во всем.

– Ты такая талантливая, Эви. И хочешь бросить все, чтобы пахать, как

чернорабочий, на моей съемочной площадке?

Я серьезно посмотрела на него.

– Ты когда-нибудь хотел переиграть прошлое, получить второй шанс?

Возможность сделать свою жизнь такой, какой бы ты ее хотел?

Он мягко улыбнулся, и я поняла, что побеждаю.

– Как там Рейчел? – спросила я.

Джуд качнул головой.

– Рейчел – это Рейчел. Все как обычно.

– Ты встречаешься с ней уже около года, верно? И вы живете вместе?

– Да, но хватит обо мне, – он сделал глоток напитка. – А ты встречаешься с кем-

нибудь?

Я поджала губы, не испытывая сейчас желания смотреть на кузена.

– Похоже, никто из нас не хочет говорить об отношениях, – Джуд провел рукой по

подбородку. – Послушай, я дам тебе работу. Конечно, дам. А еще мой приятель Холден

сказал, что ты можешь остаться в его гостевом домике.

– Что? – спросила я в замешательстве. – Я думала, что буду жить у тебя.

– Рейчел определенно не хочет компании.

– О, – я закатила глаза, не понимая, почему такой парень, как Джуд, который уже

успел сделать себе имя, не мог найти милую девушку. – Ладно, не хочу влезать в ваш

любовный пузырь.

– Да уж, – отрывисто рассмеялся Джуд. – Любовный пузырь.

Мы замолчали, и я не знала, как выразить свою благодарность за его заботу обо

мне.

– Если бы моя мама была жива, она бы заставила меня остаться в Джульярде. А

папе, впрочем, всегда было все равно, чем я занималась, – я сглотнула, подняв взгляд на

Джуда, зная, что сейчас он здесь и выслушает меня. – Мне хочется, чтобы все было иначе.

76

– Ты не можешь желать возвращения матери, Эви, – Джуд перекатил лед в стакане.

– И мы оба знаем, что ваши с ней отношения во многом были дерьмом. Они были

построены на том, что тебе вечно приходилось доказывать: ты делаешь достаточно, чтобы

сделать ее счастливой.

– Я делала недостаточно, чтобы она осталась.

– Не твоя вина, что она покончила с собой, – голос Джуда был твердым. Я не

хотела смотреть на него. За девять месяцев с тех пор, как умерла моя мать, никто не

озвучивал настоящую причину.

Все, что нам было известно: мама хотела получить нечто, чего не имела. То, что не

смогла найти на земле.

– Твое нежелание играть на чертовом пианино – это нормально, – произнес Джуд,

оказавшись сейчас голосом разума. – В конце концов, ты не должна проживать жизнь

ради кого-то, кроме себя самой.

– Даже несмотря на то, что жить куда легче, когда ты лишь поступаешь так, чтобы

другие были счастливы.

Джуд пожал плечами.

– Эви, я покровитель потерянных душ. Тебе не нужно говорить мне то, о чем мне

уже известно.

Я улыбнулась.

– И все же ты продолжаешь жить с Рейчел.

Он усмехнулся, сознавая, что ему нужно принять собственное лекарство.

– Я могу дать тебе работу, место, где ты сможешь жить, но даже я не знаю всех

ответов.

– Ты дал мне достаточно, – ответила я ему. – Более чем достаточно. Теперь мне

нужно найти себя.

77

ГЛАВА 16

Кассиас

Чад был в бешенстве.

Хорошо, это не то слово.

Он был ужасно злым. Разъяренным. Готовым закопать меня в гребаную могилу.

Но мне было плевать. Элль была права, это мое время. Эванжелина тоже была

права: вся эта ситуация была дерьмовой.

– Думаешь, ты справишься с этим без меня? – орал Чад, вышагивая по гостиной. Я

уезжал в тур через час, но мне нужно было разорвать до этого все связи. Я не мог начать

новую жизнь с багажом, который тянет меня вниз.

Джина кипела, готовая наброситься на меня. Черт, коготки у девушки были

выпущены.

Джина могла царапать, что угодно, но со мной она не поедет.

Может, я и был трусом, ожидая чуть ли не последней минуты, но лучше поздно,

чем никогда.

– Я больше не желаю твоей помощи. Я должен сосредоточиться на туре, мне нужно

выступить на тридцати шести шоу, прежде чем я вернусь в Лос-Анджелес. Клянусь, мне

сейчас не до нового дерьма. Я не смогу этого сделать, пока вы, ребята, остаетесь частью

моей жизни. Вы трахаете мне мозги.

– Мы единственные, кто всегда был рядом с тобой.

Я резко рассмеялся.

– Вы не были рядом, ни один из вас. Даже близко нет. И ты ведь говорил, что

хочешь заработать себе имя менеджера, агента или кого-то вроде, Чад? Хорошо. Теперь

иди и делай. Только оставьте меня в покое.

– Ты гребаный дебил. Не удивительно, что ты взял вину на себя и оказался в

тюрьме совсем один.

– Черт возьми, ты не станешь этого делать, – вдруг закричал я, хватая Чада за

воротник и прижимая к стене. – Я вытащил маму из той квартиры, поместил в центр

дневного ухода, пока буду в туре. Я забочусь обо всех ее счетах, стараюсь сохранить нашу

чертову семью. Ты не заставишь меня чувствовать себя дерьмом, потому что я тут

единственный мужчина.

Я ударил его голову о стену, ярость пробежала по моим венам.

Джина закричала. Я снова ударил Чада о гипсокартон. Упала картина, а стена

треснула, когда я надавил сильнее, пытаясь справиться со своей болью.

78

– Ты всегда был лохом, долбаный дурак, – хрипел Чад, задыхаясь, пока я прижимал

его к стене сильнее. Его лицо покраснело, когда он закричал на меня, но я отказывался

отпускать Чада, даже когда Джина вцепилась в мои плечи.

– Не говори мне, кто я, – выплюнул я ему в лицо. Ярость текла по моим венам. Мои

костяшки становились красными, пока его лицо синело. – Ты ублюдок, Чад. Сначала

забрал Джину, а теперь пытаешься нажиться на мне. Живи своей собственной чертовой

жизнью. Я не собираюсь больше с тобой делиться.

Чад задыхался, а Джина умоляла меня отпустить его.

Я не хотел пятнать руки его кровью, и по правде, мне больше нечего было сказать,

поэтому я бросил Чада на пол. Он тут же ухватился за шею. Джина упала перед ним на

колени, рыдая и обнимая его руками – руками, которые раньше обвивала вокруг меня.

Скатертью дорога, мать твою.

Я подхватил сумки и распахнул дверь.

Уже справляясь с удушьем, Чад принялся звать меня хриплым голосом, но я не

обернулся.

Мне уже давно следовало уйти.

79

ГЛАВА 17

Эванжелина

У меня было достаточно сбереженных денег, чтобы нанять нескольких парней

загрузить мои вещи в кузов арендованного грузовика. Кровать, диван, письменный стол.

Мое пианино.

Я следовала за грузчиками, пока мы ехали к дому Холдена на холмах. Когда мы

приехали, горничная провела нас к пустому гостевому дому. Холден жил не в той части

Лос-Анджелеса, где обитала я, но потрясающий пляж напоминал мне о доме.

– Холдена некоторое время не будет? – спросила я горничную.

– О, да. Следующие несколько недель мистер Холден снимает кино в Швейцарии,

но мне сказали передать вам ключи, – она улыбнулась, протягивая мне связку и лист с

напечатанными на нем кодами безопасности. – Здесь есть бассейн, гидромассажная ванна,

тренажерный зал. Все это вы можете использовать. Пляж находится ниже по склону,

совсем рядом.

Это место было великолепным. Не в моем стиле, но я и понятия не имела, каков

мой стиль. И я ценила, что Джуд мне помог. Хотя и не ожидала, что он поселит меня в

доме известного Голливудского Холдена. Впрочем, Джуд знал, что я выросла в элите из

Голливуда, а потому не собиралась впадать в ступор перед звездой.

Грузчики ушли, и я стала распаковывать вещи. Сегодня у меня не было никаких

дел, а завтра я должна была начать работу на съемочной площадке Джуда.

Впервые за долгое время я чувствовала себя прекрасно.

Растянувшись на кровати, я взяла в руки телефон и чуть было не написала

Кассиасу, но вовремя откинула гаджет.

Мне не следовало ему писать.

Вместо этого я достала свой ноутбук, чтобы посмотреть видео с недавних

выступлений Кэша.

Я залезла в твиттер и сощурилась, обнаружив, что весь этот день не было ни

единой записи. Хм. Его брат обычно комментировал каждый шаг Кэша.

Тем не менее, я нашла ссылку, рекламирующую его сегодняшнее вечернее шоу. Я

перетащила ноутбук на колени и зашла на YouTube, чтобы посмотреть старые

выступления Кэша. Я нажала на повтор, наблюдая за Кассиасом на сцене.

Он выглядел таким счастливым. Таким живым.

Кэш походил на волшебника, с которым я не могла связаться.

Не должна была связываться.

80

Вместо всего этого я сказала себе, что должна быть счастлива за него.

Все мое тело покалывало, когда я смотрела, как он расхаживал по сцене. Его руки

поднялись, и я уставилась на его точеное тело. Меня наполнял восторг, когда Кассиас

держал микрофон у своих полных губ, заполняя атмосферу мощными текстами. Песнями,

которые я никогда не слышала.

Впрочем, я знала, что запомню их, поскольку эти песни написаны на сердце Кэша,

песни, которые являются его сутью.

Я посмотрела на свое пианино, гадая, в чем же была моя суть.

Затем я снова перевела взгляд на ноутбук, понимая, что в этот момент меня не

сильно волнует моя суть. Тело горело в огне, когда я думала о Кассиасе, вспоминала

самого Кэша и его прикосновения.

Скучала по нему и желала. Я знала, что одного раза с ним никогда не будет

достаточно.

Я приняла холодный душ, чувствуя себя мальчишкой из средней школы с

нежелательным возбуждением. Я абсолютно потеряла стыд и погрузила пальцы внутрь

своей киски,

чтобы получить столь желанную разрядку. Я отдалась воспоминаниям того,

как Кэш заставил меня чувствовать себя на пляже.

Все закончилось прежде, чем успело начаться.

Я не знала, как забыть Кэша, но надеялась, что он сможет забыть меня. Ему нужно

было это время, чтобы засиять. Я знала этого мужчину лишь один день, но его оказалось

достаточно, чтобы узнать – Кассиас заслуживал шанса взлететь.

Он слишком долго сидел взаперти.

81

ГЛАВА 18

Кассиас

Премьера

Мое сердце колотилось от страха. Все вокруг было совсем не похоже на

выступления дома. Я должен был исполнить пять песен, прежде чем выйдет Элль. Пять

песен, чтобы показать все, на что способен.

Я все поставил на карту.

Когда ужас, от которого сжималось сердце, сменился адреналином, я растянул

губы в усмешке, которую носил годами. Я на сцене и чувствую себя живым.

Шоу 6

Билеты на шоу распроданы. Вокруг здания выстроились люди, желающие получить

автограф.

Моя песня была выпущена на iTunes и неожиданно взлетела в чартах.

Это странно, когда нет никого, с кем можно поделиться.

Вместо того чтобы смотреть в светлое будущее, я убегал от прошлого.

Я должен был оставить все это дерьмо.

Я пытался. Мои пальцы болели, поскольку я всю ночь писал. Писал слова, которые

рождались внутри, когда я думал, что уже все отпустил. Слова о матери. Об отце. Моем

брате. Самом себе.

Чад звонил шесть раз до моего выступления.

Я не ответил.

Шоу 12

За кулисы пришли репортеры из журнала «Us Weekly» и взяли интервью у меня и

Элль. Фото нас с ней на обложке было подписано так, словно мы – новый «верняк» в

музыке.

Элль, ее девушка Саша и я отпраздновали это шотами. Большим количеством.

Будучи выпившим, я признался девушкам в своих чувствах к Эванжелине.

– О, бедный Кэш Флоу, ему нужна женщина, – поддразнила меня Саша. – Но он не

сможет забрать мою.

Я посмотрел на Элль, ее глаза были прикованы к Саше. Девушки были счастливы,

и я чертовски завидовал. Мне хотелось того, чего у меня никогда не было: женщину, чьи

глаза будут сиять только для меня.

82

Шоу 19

Еще больше звонков от Чада.

И еще больше голосовых сообщений, которые мне пришлось удалить.

За две недели я стал хит-прорывом. Может, это и был первый международный тур

Элль, и она была главной, но отклик на мою музыку оказался невероятно хорош.

Похоже, Кендрик знал, что делал, когда создавал мой образ, составлял этот альбом

и давал мне песни, которые нужно было петь.

В «КМГ» были в восторге от меня. Они посылали мне вазы с фруктами, заказывали

нам апартаменты в пентхаусе. У моей двери стояли на все готовые девушки, но я отсылал

их.

У меня появился помощник по имени Джаред. Он «утверждал наряд» для меня и

удостоверялся, что три часа с утра я проводил в спортзале. Я пил капустные коктейли и ел

протеиновые батончики.

Элль уговаривала меня позвонить Эванжелине.

Вместо этого я позвонил маме.

Я застал ее в комнате. Медсестра навещала мать каждый день, и по голосу с ней все

было хорошо. Тем не менее, я чувствовал себя дерьмовым сыном, не находясь сейчас

рядом, потому компенсировал это, рассказав обо всем, что со мной происходило.

Мама сказала, что гордится мной. И пока она это не произнесла, я не сознавал, как

сильно нуждался в том, чтобы услышать эти слова. Мать была единственным, что у меня

осталось.

Шоу 24

После выступления в Портленде, где мою кровь буквально раскачала толпа, Чад

поджидал меня у нашего автобуса. Сказал, что ему нужно поговорить. Его глаза были

красными, и с ним была Джина.

Они выглядели дерьмово, если честно.

– Нам очень нужно поговорить, Кэш, – повторил Чад. – Ты заморозил счета. Я

пытался позвонить, но ты игнорировал вызовы. Это не круто. Мы проехали весь этот путь,

потому что нам нужна твоя помощь.

– Я не пытался навредить тебе, – произнес я, пытаясь сохранить спокойствие. Я

оглянулся на свою охрану, поскольку у нас с Чадом было прошлое, построенное на

сожженных мостах, и этой ночью я не собирался раздувать огонь.

– Черт, это совсем не круто, бро. Ты поклялся, что всегда будешь нас

поддерживать.

83

Мне нужно было покончить с этим дерьмом.

– Ты трахнул мою девушку, Чад. Больше я тебе ничего не должен.

– Это не было личным, – произнесла Джина, схватив меня за руку. – Ты – наша

единственная семья и оставил нас ни с чем.

Я знал, что это не так. Когда я подписывал контракт с «КМГ» месяц назад, я дал им

обоим по пятьдесят тысяч долларов. Всего месяц назад. Они не могли потратить все так

быстро.

– Это чертовски личное, – произнес я. – Такое личное, какое только возможно.

– Ты всегда был гребаным придурком, – прокричал Чад мне в лицо.

Охранники сделали шаг вперед, и Чад немедленно отступил.

– Ни и ну, – произнес он, противно рассмеявшись. – Теперь для драк тебе нужны

эти амбалы? Что случилось с плохим парнем Кассиасом в капюшоне?

– Вам лучше уйти, – произнес я им, не желая ждать, чем закончится эта история. Я

поклялся «КМГ», что похоронил своих демонов. Мне нужно, чтобы брат и Джина, черт

возьми, оставались на расстоянии.

Они ушли без применения силы, но как только Чад отошел, он обернулся и

крикнул:

– Это еще не конец, бро. Ты должен нам больше, чем гребаный средний палец.

Я не мог не задаться вопросом, прав ли он был.

Шоу 28

Стадионы просто огромные. Имя Элль было очень громким, но переезжая из

города в город, ночь за ночью, я стал сознавать, что мое имя тоже становилось известным,

черт возьми.

Эванжелина была права. Я смогу это сделать. Смогу, черт возьми.

Элль тоже была права. Песни, которые выбрали для меня в «КМГ», оказались на

высоте.

Я уже был на радио.

В Топ-40.

Я ломал рекорды продаж на iTunes каждый день.

Я хотел, чтобы кто-то разделил со мной эти моменты. Но у меня никого не было.

Я не спал всю ночь, читая стихотворение «Эванжелина». Мне было ненавистно, что

я втягивал ее в это, но все равно мечтал о ней.

84

Я просыпался со стояком и мастурбировал, зная, что это единственный шанс

сохранить здравомыслие.

На следующей неделе мы будем в Нью-Йорке для финального шоу. Как только все

закончится, я позвоню Эванжелине, спрошу, что пошло не так, и попрошу о втором

шансе.

Прошло уже двадцать восемь выступлений. Мое имя теперь красовалось на

рекламных плакатах и журналах, но единственное, что я видел, закрывая глаза, это лицо

Эванжелины.

Ни свет прожекторов. Ни фанатов. Ни деньги.

Только Эванжелина.

Девушка, которая оттолкнула меня. Девушка, которой я не дам уйти вновь.

85

ГЛАВА 19

Эванжелина

День первый

Работа – это отстой. Даже если работаешь на своего кузена. Быть разносчиком

кофе отстойно, где бы он ни был. Мокко, американо и кофе с парным молоком целый день

не сходили с моих рук, пока я бегала возле сидений, где находились нуждающиеся.

И к слову о декорациях: находиться на съемочной площадке не так гламурно, как

казалось. Это было взрывоопасно.

Фильм, который снимал Джуд, был темной комедией, где неблагополучные

родители портили жизнь детей, кормя их ложью.

Меня не оставляло чувство иронии.

В любом случае, это место походило на любую другую съемочную площадку,

только с меньшим количеством денег, крутящихся вокруг, и более длительными рабочими

днями.

Это значило, что все капризничали и действительно нуждались в кофе.

Однако это была работа.

Независимость.

Новое начало.

День шестой

Звонил отец, но я не отвечала.

Мои ноги болели, потому что я никогда в жизни так много не ходила. Сегодня я не

только бегала повсюду с кофе, но и исполняла обязанности ассистента декоратора,

поскольку моя предшественница заболела.

Снова позвонил отец, но я проигнорировала.

Я приходила домой измученной, ела тайскую еду на вынос и доставала старые

вырезки, думая о маме. Вспоминала, как хотела стать человеком, которым она мечтала

меня видеть больше всего, и которым я по-настоящему никогда не была. Как бы мама

возненавидела то, что я бросила Джульярд.

Она хотела, чтобы я стала знаменитой. Стала звездой.

А я просто хотела быть Эванжелиной.

Отец позвонил третий раз, но теперь я просто выключила телефон.

День двенадцатый

86

Несколько девушек со съемочной площадки пригласили меня выпить с ними после

работы.

В одиннадцать вечера. Однако я согласилась.

Мне нужно было прекращать жить в тенях и взрослеть.

Мы заказали текилу. Линди достала телефон и стала прокручивать ленту новостей

в твиттере.

– О мой бог, этот парень такой чертовски горячий.

– Кто? – спросила я.

– Знаешь о Кэше Флоу? – ответила Линди. – Он пришел словно из ниоткуда и

захватил мир подобно бешеному шторму.

Я с трудом сглотнула. Когда он вошел в мою жизнь, то тоже появился из ниоткуда.

– Я бы с ним замутила, – сказала Трина и застонала. – Вы видели ту статью в «Us

Weekly»? Его пресс просто безумно привлекательный. А эти глаза? Боже, клянусь, мои

трусики намокли лишь от одной мысли о нем.

Я натянуто улыбнулась, не желая раскрывать перед ними свое сердце.

Но правда была в том, что мои трусики были столь же мокрыми при мыслях о

Кассиасе.

День девятнадцатый

Джуд отвел меня в сторону.

– Я должен поговорить с тобой, Эви.

Он выглядел больным, и на секунду я подумала о самом худшем: что-то случилось

с тетей Кэти.

– Все в порядке? – должно быть, в моем голосе слышался ужас, потому что Джуд

тут же сжал мое плечо.

– Эй, да. Просто у нас проблемы.

– Холден выгоняет меня?

– О, нет. Впрочем, на этих выходных он возвращается в город. Но расслабься, Эви,

думаю, ты самый безобидный гость в Лос-Анджелесе.

– Тогда в чем дело?

– Звонил твой отец.

Мое сердце замерло. Я избегала его звонков все это время, даже не сказала, куда

направляюсь. Впрочем, этот город не столь большой, как можно подумать.

87

– Если хочешь, чтобы люди воспринимали тебя, как взрослую, тебе следует

перезвонить ему. Ты должна давать людям шанс рассказать свою часть истории.

– Ну тебя, – простонала я, отталкивая от себя Джуда. – Перестань быть таким

собранным. Боже, ты снимаешь фильм про неблагополучные семьи. Вот и пойми, что мы

такие же.

– Это кино про мать, которая зажарила попугая их семьи. Это разные вещи.

– Я в этом не уверена. Моя мать была невростеничкой и алкоголичкой, которая

ничего не видела дальше своего носа.

– Остынь, Эванжелина. Ты слишком строга с женщиной, которая постоянно

боролась с собой.

Его слова жалили, хоть и были правдивы.

Моя мама редко была стабильной. Ничего из того, что я могла делать, не было

достаточно. Но, может, мой папа ощущал то же самое. Возможно, из-за этого он так

сильно давил. Потому что боялся потерять и меня.

Я вспомнила сказанные Кассиасом слова его собственного сочинения: «Надежда и

страх рождаются лишь в отчаянии».

– Позвони отцу. Кто знает, может, ему тоже плохо.

Я коротко кивнула Джуду, не в состоянии сейчас говорить. Слезы, стоящие в моих

глазах, и так сказали достаточно.

День двадцать четвертый

Папа и я встретились выпить кофе. На нейтральной территории.

– Ты работаешь с Джудом? Бросишь Джульярд, чтобы стать ассистентом

декоратора?

Я пожала плечами и забрала свой обезжиренный латте с двумя ложками сахара. Я

стала хорошо разбираться в разных видах кофе.

– На самом деле, я по большей части разносчик кофе.

– Почему ты это делаешь? – спросил он, беря в руки свой черный кофе,

приготовленный капельным путем. – Это расплата за то, что не позволил тебе видеться с

Кэшем? Потому что ты можешь с ним встречаться, если хочешь. Мне надоело ссориться с

тобой, Эванжелина. Думаю, он совсем тебе не подходит, но, черт возьми, я в этой жизни

во многом ошибался. Я не буду тебе препятствовать. Нет, если в противном случае

потеряю тебя.

Я хотела надавить на него в этом вопросе, спросить, что конкретно он имеет в

виду, разрешая мне видеться с Кэшем. Но еще я знала, что если выберу эту линию

88

рассуждений, отец решит, что Кэш был единственной причиной, по которой я решила

бросить школу и делала все остальное.

А это совсем не так.

– Дело не в Кассиасе. Все куда серьезнее. И в этом то и проблема, папа. Ты даже не

понимаешь этого.

– Ты такая талантливая пианистка, Эванжелина. Ты могла бы продолжать играть,

пока не решишь, чем хочешь заниматься. Зимний семестр начнется лишь через восемь

недель. Я разговаривал с братом, он сказал, что Джульярд примет тебя, когда ты будешь

готова. Все понимают, что смерть твоей мате...

– Дело не в смерти моей мамы. Речь идет о моей жизни.

Его лицо посерело, он выглядел потерянным.

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– Тогда позволь мне совершать собственные ошибки, пап, – я вытерла слезы,

которые наполнили мои глаза. – Не держи меня так крепко. Позволь упасть. Позволь

попытаться. Позволь...

– Уйти?

Мои плечи опустились, и я покачала головой.

– Я не хочу, чтобы ты позволял мне уходить, папа. Мне просто хочется свободы.

– Свободы? Дорогая, что она может дать? Тебе нужна защита, стабильность.

– Отец, держа меня в своей коробке, ты не делаешь меня счастливой.

– Но это обезопасит тебя.

Он выглядел таким уставшим. Даже одетый в деловой костюм с повязанным

красным галстуком, папа выглядел так, словно боялся потерять меня, как случилось с

моей матерью.

– О, папа, – произнесла я, смягчаясь. – Смерть мамы заставила меня сомневаться во

всем, что я знала. Из-за нее я замкнулась в себе куда больше, чем когда-либо прежде.

Впрочем, это кое о чем говорит: я отшельник по своей природе. Мне никогда не нравился

свет. Однако я больше не хочу жить в чьей-то тени, особенно моей собственной.

Отец потянулся к моей руке и крепко сжал ее.

– Эванжелина, я не хочу потерять и тебя.

– Я не собираюсь теряться, просто хочу сама встать на ноги.

– Что если ты упадешь?

– Значит, начну все сначала, пап.

89

– Ты позволишь мне помочь тебе идти в том направлении, которое хочешь, даже

если я и не понимаю, зачем тебе это?

– Думаю, это все, чего я когда-либо хотела.

И первый раз в моей жизни я увидела в отце кого-то большего, чем врага. Больше,

чем человека, пытающегося бороться за внимание моей мамы.

Может, он был моим союзником в этой войне, в которой никто не хотел воевать.

Я просто не ожидала, что отец когда-либо встанет на мою сторону.

День двадцать восьмой

Папины слова звенели в ушах.

Он не станет препятствовать нашим встречам с Кэшем.

Я взяла в руки телефон. Мне хотелось позвонить Кассиасу, извиниться или все

объяснить. Даже просто услышать его голос.

Но, вероятно, мне стоило позволить ему закончить тур, прежде чем влезать в его

голову.

Положив телефон, я посмотрела на пианино.

Пальцы чесались, а сердце сжималось.

Я села на скамейку перед пианино и открыла крышку. Я опустила пальцы на

холодные клавиши и стала играть, пока внутри не разлилось тепло.

Я улыбнулась, поняв, что как только отец перестанет на меня давить, мне хотелось

вернуться.

Все в порядке. Это не было борьбой.

Это была песня. И мне нужно было ее выпустить.

90

ГЛАВА 20

Кассиас

Шоу 32

На этот раз приехала Джина. Она была у моей комнаты в отеле Балтимора. Я

вышел из нашего автобуса на ночь, и последнее, в чем нуждался – ее появление. Лучше

бы она не приходила.

– Знаю, что все запуталось, Кэш, но я была так смущена.

– Смущена? – спросил я.

– Дай мне еще один шанс, – принялась она умолять. – Ты нужен мне, Кэш. Я не

должна была оставлять тебя ради Чада.

– Я был недостаточно хорош для тебя без контракта с лейблом. Ты подумала, что

именно Чад высоко поднимется, потому зацепилась за него. Ты не верила в меня, – сказал

я ей.

– Ты лучше будешь один, чем со мной?

Охрана, стоявшая ниже по коридору, наблюдала за мной и Джиной. Мой

помощник, Джаред, тоже. Теперь я никуда не ходил один.

– Что, думаешь, сможешь заиметь какую-нибудь богатую девчонку, раз стал таким

модным?

Я не ответил, но мое лицо, должно быть, было достаточно красноречиво, потому

что Джина поняла правду.

– Кого-то вроде дочки продюсера? Малыш, ты недостаточно хорош для нее. Ты

попал в тюрьму за то, что чуть не убил человека. Такая девушка, как она, никогда тебя не

поймет.

– Тебе нужно уйти, Джина, – произнес я, впрочем, достаточно хорошо ее зная,

чтобы понять: она не оставит меня в покое, пока я сам не уйду и не захлопну дверь у нее

перед лицом.

– Это не конец, Кэш. Твой брат… он в бешенстве. И Чад разделается с тобой.

– Он не сможет мне ничего сделать.

Она усмехнулась, пожала плечами, а затем ускользнула подобно змее.

Шоу 36

Наш автобус припарковался около места проведения шоу, а я стоял возле стоянки и

пинал гравий, желая справиться с камнями в собственной голове. Я рассказал охране о

ситуации с братом, и с тех пор больше не видел ни Чада, ни Джину.

91

Но это не все, о чем я думал.

Я был в Нью-Йорке, и если когда-либо хотел выбросить Эванжелину из головы, то

должен был позвонить ей и выяснить, что, черт возьми, произошло.

– Кассиас? – ее голос был подобен летнему бризу, приятный и нежный,

наполненный тревогой.

– Да, это я, Эванжелина, – я моргнул, когда перед глазами все затуманилось.

Какого черта?

– У тебя все хорошо? – спросила она, и этот вопрос сказал мне о многом.

Эви не испытывала ко мне ненависти.

– Мы можем увидеться, пока я в городе? Я в Нью-Йорке, только на эту ночь. Ты

можешь придти на выступление. Эванжелина, знаю, ты сказала мне уйти, но я не могу

выкинуть тебя из головы.

– Кэш, эм, прости, но...

Я запрокинул голову и уставился в небо. Оно было таким чертовски огромным, и я

почувствовал себя невероятно маленьким.

Мне было известно, что такой парень, как я – бывший заключенный – не имел

шанса с такой девушкой, как Эванжелина. Чертова наследница «КМГ». Кого я

обманывал?

Только себя.

– Все круто, – произнес я. – Я не должен был звонить.

– Кэш... – начала она, но я не стал ждать ее объяснений.

Сохранять спокойствие, черт побери, никогда не было моей сильной стороной. Я

влюбился в девушку, которую не мог заполучить, и это убивало меня.

Я выкинул свой телефон, и он разбился о тротуар.

Я направился в единственное место, которое у меня осталось.

Единственное, что мог по-настоящему заполучить.

На сцену.

92

ГЛАВА 21

Эванжелина

Мои глаза были закрыты, а сердце распахнуто. Пальцы яростно и ритмично бегали

по клавишам.

Я должна была злиться, чувствовать себя сломленной, разочарованной.

Но не испытывала ничего такого. Да и с чего бы? Кассиас звонил несколько дней

назад и повесил трубку, прежде чем я смогла вставить хоть слово. Я заслуживала

лучшего.

Мужчину, готового слушать.

– Эванжелина? – незнакомый мне голос вырвал меня из сосредоточенного

состояния.

Обернувшись, я увидела Холдена – Голливудского Холдена – стоящего в дверном

проеме и источающего всю его сексуальную привлекательность.

– Холден? – я встала, чтобы поприветствовать его. – Ты только вернулся из

Швейцарии?

– Только вошел. Ужасно менять часовые пояса.

– Съемки прошли успешно? Джуд сказал, что ты снимаешься в новом фильме.

Холден улыбнулся.

– А ты все знаешь обо мне? – он пошел в мою сторону, даже не подумав спросить

разрешения войти в комнату.

– Не все, – произнесла я, закрывая пианино и разглаживая юбку платья. – Но я

благодарна, что ты достаточно доверяешь Джуду, чтобы позволить мне здесь остаться. У

меня и правда были проблемы.

– Никаких старых друзей по соседству, у которых ты бы могла остаться? – спросил

Холден.

– Нет. Я в некотором роде одиночка. Твоя противоположность, я уверена.

– О, – Холден пробежался рукой по волосам. – У меня был один близкий друг, ее

звали Бексли, но мы больше не разговариваем. Вся моя жизнь – то, что я сумел построить

в Лос-Анджелесе с тех пор, как окончил старшую школу.

– Я даже не заканчивала старшую школу, но решила начать все с нуля.

– Ну, ты могла бы завести много друзей в этом городе, раз так играешь.

Он одарил меня очаровательной ухмылкой, показав блестящие белые зубы. У

Холдена были идеально пропорциональные скулы и нос. Он определенно был самым

93

привлекательным мужчиной с классическими чертами лица, которого я когда-либо

встречала лицом к лицу.

Я рассмеялась.

– О, не думаю, что игра на пианино поможет мне найти новых друзей.

Холден пожал плечами.

– Может, ты мечтаешь познакомиться с плохой компанией. Большинство живущих

тут людей, которые действительно любят музыку, толпились бы в округе, пытаясь

заставить тебя сыграть для их альбомов или на выступлениях. Людям все время нужны те,

с кем они могли бы сыграть.

Я скрестила на груди руки, оценивая этого мужчину.

– Для актера ты слишком много знаешь о музыке.

– Я раньше работал в музыкальном театре, но не распространяйся об этом.

– Главные роли в старшей школе Оклахомы! Разве это не соответствует твоему

имиджу? – спросила я, усмехнувшись.

– Все дело в образе, детка, – отозвался он, приподняв брови. Я не могла понять

шутит ли он или флиртует. Впрочем, Холден был невероятно горячим, поэтому всегда мог

произносить, что захочет. – Но, эй, если у тебя нет друзей, и ты грустная одиночка, сходи

со мной куда-нибудь этим вечером.

Должно быть, на моем лице промелькнул ужас, но так оно и было. Я не хотела ни с

кем встречаться... если этим кем-то не был Кэш. Хотя теперь он явно не собирался даже

видеться со мной.

Однако если быть честной, я понимала его, ведь тогда, на подъездной дорожке

отца, была с ним холоднее льда.

– Вау, ладно. Я не стану принимать это на свой счет.

Когда я неловко закусила нижнюю губу, так и не ответив, Холден покачал головой

с притворной печалью на лице.

– Или, может, все же приму это как личное. Оу, женщина, я совсем тебе не

понравился? Должен признать, раз я был признан самым сексуальным мужчиной в мире в

возрасте до двадцати пяти, тот факт, что ты даже немного во мне не заинтересована,

является выстрелом в гребаное эго.

Я рассмеялась.

– Послушай, дело не в тебе, а во мне. Я просто... еще не все закончила с кое-кем

другим.

Холден облегченно прижал руку к сердцу.

94

– Слава богу. Дерьмо, я уже заволновался, что Швейцария сделала что-то с моим

чертовым очарованием.

– Оно в полном порядке. По правде, я представляла себе тебя бόльшим придурком,

чем ты есть на самом деле.

– О, ты не только можешь играть на клавишах, но и сама по себе очаровательна.

Я пожала плечами, благодарная за то, что он просто дразнился.

– Послушай, – произнес он, – давай все же выберемся куда-нибудь поужинать. Мой

график сна сильно нарушен из-за перелета, и я ужасно голоден. Я угощаю. Это меньшее,

что могу сделать для бедной бездомной девушки, гостящей в моем доме.

– Это мне следует угощать тебя, – ответила я. – Я просто счастливица, что ты

позволил мне остаться здесь, основываясь лишь на рекомендации Джуда.

– О, я задолжал Джуду около сотни одолжений. Этот парень чертов святой.

– Согласна. Ну, а теперь давай я во что-нибудь переоденусь и возьму сумочку, так

ты сможешь показать мне, как заводят друзей в Лос-Анджелесе классные ребята.

95

ГЛАВА 22

Кассиас

Я сидел в клубе, играла громкая электронная музыка, а сотни людей толпились на

танцполе. Разместившись в VIP-кабинке, я задавался вопросом, когда, черт возьми, это

стало моей жизнью.

Элль была с Сашей, мы вместе отмечали возвращение домой после тура.

Домой. Что бы это ни значило, пока я жил на чемоданах в пятизвездочном отеле.

– Ты знаком с Джеком? – спросила Элль, схватив меня за руку и потащив к

музыканту, который привез домой три Грэмми в прошлом году за сольный альбом.

«Крысиная стая». Песни чествовали его лучших друзей.

Чертов везучий ублюдок.

Заметив, что Джек идет к нам под руку с женой, я вспомнил, что и правда многого

не имел.

У меня не было семьи. Дома. Даже женщины, которая была бы только моей.

– А это знаменитый Кэш Флоу, – произнес Джек, приветственно хлопнув меня по

спине.

– Рад познакомиться, мужик, – произнес я, немного смущенный тем, что этот идол

знает мое имя. – Я Кассиас, – добавил я, протягивая руку его жене.

– О Боже, – отозвалась она. – Меня зовут Тесс, а Джек – твой большой поклонник.

Даже огромный. Он буквально не выключал твой альбом с тех пор, как мы закачали его.

– Это много для меня значит, спасибо, – произнес я и обернулся, заметив, что Элль

словно сияла. – Вы ведь знакомы с Элль Камино? Мы только вернулись из совместного

тура.

– Мы не были представлены официально, но я влюблена и в тебя тоже, – сказала

Тесс. – Ну, ты всегда так поистине чудесно одета на каждой фотографии. А еще я за

власть женщин.

Джек рассмеялся.

– Она начала заниматься кикбоксингом после того, как наша подруга ДжоДжо

показала ей несколько приемов, и сейчас Тесс самая настоящая задира.

– Раньше я была феминисткой, – произнесла его жена с улыбкой, ее яркая

индивидуальность затмевала громкие звуки клуба, что уже о многом говорило. – Но когда

моя лучшая подруга стала бойцом ММА, я поднялась на новый уровень.

Я кивнул, стараясь не отставать от хода ее мыслей.

96

– На самом деле, ДжоДжо и Маккуин здесь, – вставил Джек. – Вы ребята

обязательно должны пойти с нами и выпить.

Я посмотрел на Элль, счастливо улыбавшуюся и словно говорившую: «Да,

пожалуйста». Она привела Сашу, и мы направились к столику в огороженной зоне.

Сев на бархатный диван, я познакомился с друзьями Джека – ДжоДжо и

Маккуином – и пытался усвоить то количество информации, которое на меня выливалось.

Лучшие друзья. Вегас. Эйс Ройалл. Стрипперы. Мафия. Похищение. Бриллиантовые

кольца.

У меня кружилась голова.

Я потянулся к водке, нуждаясь в помощи, поскольку не мог почувствовать себя

полностью в своей стихии. В туре мне приходилось сталкиваться лицом к лицу с

бόльшими деньгами и статусом, чем я когда-либо встречал в своей жизни, но гастроли

были столь насыщенными, что совершенно не было времени поплавать в собственной яме

денег, как у чертова Скруджа Макдака. В основном, я работал со своими текстами, писал

новые песни для следующего альбома и думал об Эванжелине.

Постоянно.

– И как тебе в центре внимания? – спросил Маккуин. Он казался хорошим парнем,

все время улыбался и крепко обнимал рукой свою женщину, словно знал, как защитить ее.

Несмотря на то, что именно у нее был чемпионский пояс.

Я видел ее бой UFC6. Его транслировали в прошлом месяце. Ее выступление было

вне конкуренции.

– Это круто, просто слишком много всего, – честно произнес я. – Я имею в виду,

люди сейчас видят во мне того закоренелого преступника, но на самом деле это всего

лишь мое чертово прошлое.

– Это так, – простонала Саша. – Кэш очень одинок. По правде, это я заставила его

придти сюда сегодня.

– Как ты это сделала? – спросил Джек.

– Я прочла одну из его последних песен, – ответила она, ударив меня по плечу. Я

знал, что она просто дразнит меня. – А потом предложила поделиться им с «LiveJournal»,

если он не выйдет из комнаты.

– И что там за музыка? – снова задал вопрос Джек. – Мне всегда любопытно, какие

у людей будут следующие проекты. Лично я нахожусь перед вечным выбором: писать то,

чего мне больше хочется или то, что, я знаю, будет продаваться.

Его слова попали точно в цель, и я стал внимательно вслушиваться.

6 Ultimate Fighting Championship (рус. Абсолютный бойцовский чемпионат) – спортивная

организация, которая проводит турниры по правилам ММА.

97

– О, это точно не будет продаваться, – рассмеялась Элль. – Слишком эмоционально

для рэпера. Все песни там о неразделенной любви.

Я покачал головой, предостерегая ее усмешкой.

– Тебе лучше держать себя в руках, женщина, – сказал я ей.

– Ты знаешь, что я всегда тебя прикрою.

– Эй, – Маккуин кивнул на что-то позади нас, – это Холден Харрис? Мы

встретились на соревновании ДжоДжо. Крутой парень.

Я знал это имя. Невозможно было не слышать о подобном ему парне. Его лицо

красовалось на половине журналов в магазинах.

– Похоже, у него все отлично, – произнесла Тесс. – Джек, а с ним дочка твоего

продюсера? Как же ее зовут... Энжел или как-то так? Имя было в некрологе жены

Кендрика.

Мое сердце остановилось. Я сглотнул и медленно прикрыл глаза.

Мне даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать ее.

– Не Энжел, – сказал я Тесс. – Эванжелина.

98

ГЛАВА 23

Эванжелина

Холден отвез меня поужинать. Мы ели рыбные тако из ресторана на колесах,

стоящего у пристани, что было совершенно в моем стиле. Но потом Холден отказался

возвращаться домой и каким-то образом сумел утащить меня за собой, сказав, что мне

нужно социализироваться.

У меня было слишком умиротворенное настроение, чтобы отказывать.

– Я напишу Джуду, расскажу, где мы. Может, он захочет присоединиться, – сказал

Холден, пока мы ехали по автостраде на его кабриолете. Мои волосы сильно трепало на

ветру, и я пыталась поймать их кончики, чтобы не превратить прическу в совершенный

беспорядок.

– Отлично. Я имею в виду, что никогда не проводила время с Джудом... в

социальной атмосфере.

– Может, потому что ты используешь такие слова, как «социальная атмосфера»? –

рассмеялся Холден. – Серьезно, я в этом даже не сомневаюсь. Эви, ты выглядишь так,

словно никогда не отпускала жизнь течь своим руслом. Ни разу.

Я поджала губы и отпустила волосы, позволив им развиваться на ветру.

– Был один раз, – сообщила я ему. – Один раз, когда я наплевала на все запреты.

– И как все прошло? – спросил Холден, подъезжая к коммердинеру позади

шикарного клуба.

– Это была катастрофа, – призналась я.

Но далеко не полная. Во многом та встреча с Кассиасом подтолкнула меня к краю,

чтобы выйти из своего мирка и двигаться дальше.

Единственный день с Кэшем сделал меня такой храброй, какой я никогда не была

прежде.

*****

– Я выгляжу очень глупо, – прошептала я, пока мы шли через ночной клуб, где

играла громкая музыка.

– Ты выглядишь идеально. Кроме того, здесь темно, и никто не заметит сальсу,

растекшуюся по твоему наряду.

99

Я ударила его по плечу, а потом позволила Холдену взять меня за руку, чтобы

провести по переполненному клубу.

– Эй, здесь ДжоДжо и Маккуин, – произнес Холден. Он повел меня к VIP-зоне, где

мы быстро прошли мимо охраны.

– Холден, парень, – произнес Маккуин, вскочив с дивана, они с Холденом

ударились кулаками и улыбнулись друг другу. – Рад видеть тебя, чувак.

Я с улыбкой наблюдала за их приветствием, а затем они сели, и я увидела людей, с

которыми мы оказались.

А что более важно: человека, который сидел с ними.

– Кассиас? – шокировано произнесла я. Мне было известно, что его тур подошел к

концу, но я не знала о его возвращении в Лос-Анджелес.

Осмотревшись, я заметила Элль Камино, Джека Харриса и его жену Тесс. Я

старалась дышать. Старалась сохранять спокойствие.

Пыталась защитить свое сердце.

Но было слишком поздно.

Один взгляд на Кэша, и мои колени стали подгибаться, решимость ослабла, а все

предупреждающие звоночки внутри головы я просто игнорировала.

Я лишь хотела Кассиаса.

Я провела все время его гастролей, убеждая себя в обратном, но это было ложью.

– Эванжелина, – он встал, не сводя с меня глаз. Я и сама не могла отвести от него

взгляда.

– Вы, ребята, знаете друг друга? – спросил Холден, рукой обведя нас с Кэшем. – Не

знал, что вы так близки, Эви, – произнес он.

– Нет, я просто... Кэш и я...

– Старые друзья, – закончил Кэш. – Давно не виделись, – он снова посмотрел на

меня, его взгляд пронизывал мое сердце. А потом Кэш посмотрел вниз, задержавшись на

руке Холдена, все еще державшей мою ладонь.

Я неуклюже высвободила руку. Мне было неловко, поскольку с Холденом я и

правда не чувствовала себя не в своей тарелке. Он был классным и милым. Кокетливым,

но ненавязчивым. Таким, каким может быть самый сексуальный мужчина из ныне

живущих.

Кассиас мне больше ничего не сказал, и я села на диван рядом с Элль Камино, а

также, как мне было известно, ее девушкой Сашей. Все громко переговаривались, держа в

руках напитки, а я оглядывалась по сторонам с широко распахнутыми глазами, находясь

совсем не в моей стихии и по-настоящему нуждаясь в выпивке.

100

Следующее, что я осознала: в моей руке оказалась текила и кусочек лайма.

Это Кассиас дал их мне. Молча. Он помнил, что я предпочитала.

– Итак, – драматично начала Элль, – ты – Эванжелина Кендрик. Мы много про тебя

слышали.

Я заметила, как Саша предупреждающе сжала колено Элль, но та лишь улыбнулась

мне.

– Откуда ты про меня слышала? Мой отец рассказывал? – смущенно отозвалась я.

Девушки закатили глаза.

– О, нет. От нашего мальчика, – произнесла Элль, жестом указывая в сторону

Кассиаса, который в этот момент разговаривал с Джеком Харрисом в двух футах от нас.

Он был так близко. Мне хотелось протянуть руку и обхватить его ладонь.

И никогда не выпускать.

Кэш рассказывал обо мне?

Элль перекинула через плечо ее темные толстые волосы. Она была

представительницей старой школы, занималась хип-хопом, на ней были джинсы с

высокой посадкой и топик. Все было настолько гармонично, что мне было сложно

поверить, что Кассиас думал обо мне рядом с этой прекрасной девушкой.

– Ты чуть не убила его в Нью-Йорке. Мы не думали, что он сможет выступить, –

вставила Саша.

Я отстранилась. Мне казалось, что эти двое были милыми, но теперь я поняла, что

они настроены на драку. И именно на меня они собирались напасть.

Холден подошел и присел рядом со мной. С ним был и Джуд. Я почувствовала себя

спокойнее рядом с ними обоими. Несмотря на то, что только встретила Холдена, я знала,

что Джуд за него ручался. Из-за этого я считала его почти что старым другом. Настоящим

другом.

– О, это он повесил трубку, – сказала я девушкам немного раздраженно.

– Потому что ты не хотела его видеть, – быстро отозвалась Элль. – Что ты вообще

сейчас здесь делаешь?

Я видела, что к нам повернулся Кассиас, и знала, что он слышит каждое мое слово.

Отлично. Я хотела, чтобы он понял меня.

Наконец-то.

– Прежде всего, – произнесла я, внезапно почувствовав себя смелой, – я не должна

никому ничего объяснять. Но причина, по которой я не смогла встретиться с Кэшем в

Нью-Йорке, проста. Я переехала в Лос-Анджелес.

101

– Ты насовсем перебралась в Лос-Анджелес? – переспросил Кэш, глядя на стакан

со льдом.

Ди-джей выбрал именно этот момент, чтобы остановить музыку, и внезапная

тишина заставила всех посмотреть сначала на Кэша, а потом перевести взгляд на меня.

– Да, – сказала я ему. – Я не собираюсь возвращаться в школу. И не учусь сейчас

там.

– И где ты живешь? – спросил он. – Все еще с отцом?

Я покачала головой.

– Я перебралась к Холдену.

Кэш откинулся на спинку дивана, словно мои слова были силой, с которой стоило

считаться.

– Черт побери, ты издеваешься надо мной? – спросил он холодно. Кассиас покачал

головой, смотря на меня так, словно ему стало противно.

Он не должен был так себя вести. Не со мной.

– Чувак, – произнес Холден, поднимая руки. Он не сознавал всей глубины

происходящего. Мне даже не было известно, сознавала ли я. – Тут все в порядке.

– Ты не должен был бросать трубку в Нью-Йорке, – произнесла я, глаза вдруг

наполнились слезами. Я не могла сдержаться, слишком много эмоций рвались на

поверхность. – Это был по-настоящему дурацкий поступок, Кассиас.

– Может, вам двоим стоит обсудить это... – произнесла Тесс, оглядываясь вокруг.

– Именно об этом я и подумал, – произнес Джуд, коснувшись моего плеча. – Эй,

Эви, давай отведем вас куда-нибудь, милая.

– Нет, – сказала я, отталкивая его руку. – Здесь нечего обсуждать. Со мной все

хорошо. Все просто отлично, – я улыбнулась Холдену, который, похоже, обдумывал

следующий шаг. Он, вероятно, понял, что было между мной и Кассиасом.

– Мы просто дадим вам секундочку, – произнесла ДжоДжо, схватив Маккуина. –

Если

понадобится поддержка, дорогая, я тебя прикрою, – она наклонилась и поцеловала

меня в щеку.

Джек и Тесс последовали за ними, а затем и Элль с Сашей.

Я осталась лишь в самой наименее вероятной компанией мужчин: Кэшем,

Холденом и Джудом.

Если честно, они представляли собой действительно разношерстную группу.

Но каким-то странным образом я чувствовала, что все они не хотели причинять

мне вреда. Даже Кэш, который сейчас меня ненавидел.

102

– Она живет в моем гостевом домике, мужик, – сказал Холден, смотря на Кэша. –

Мы с Джудом давно знакомы, а Эви – его кузина. Я просто помогал ее двоюродному

брату.

Кэш выглядел напряженным. Таким, каким был за гаражом, когда разбил в кровь

костяшки пальцев, ударив по деревянным доскам. Я так хотела смягчить его. Никогда и

ничего в своей жизни я так не желала прежде.

Меня тянуло к этому плохому парню с темным прошлым. Я хотела залезть к нему

на колени, поцеловать в губы и позволить ему опустить голову на мою грудь.

– Вы не вместе? – спросил Кэш, и я знала, как сложно ему было задать этот вопрос.

Он делал явным его желание. Желание обладать мной.

Холден просто хлопнул в ладони и усмехнулся.

– Дерьмо, мужик, я приглашал эту девушку на свидание. И знаешь, что она

сказала? Что еще не закончила все с другим парнем.

На лице Кассиаса легко читалось облегчение, и я почувствовала, как помещение

словно стало больше из-за того, что этой ночью тут не намечалось драки из-за меня.

Джуд провел руками по подбородку.

– Дерьмо, это было напряженно.

Мы вчетвером нервно рассмеялись.

– Ты в порядке, Эви? – спросил Джуд, посмотрев на меня.

Я кивнула и посмотрела на Кэша.

– Можешь, пожалуйста, отвезти меня домой?

Он поднялся и взял меня за руку.

У меня возникло такое чувство, что на этот раз Кэш меня не отпустит.

103

ГЛАВА 24

Кассиас

Я был готов подраться. С любым. С каждым. Из-за этой девушки я терял свой

чертов разум, поэтому не мог выпустить ее из виду.

Но я не стану никого избивать. Не сегодня.

Вместо этого я вез Эванжелину в свой гостиничный номер. Я должен был показать

ей, почему она никогда не должна смотреть на кого-либо, как на мужчину. Кроме меня.

Клянусь, если бы Эви захотела, я мог бы показать ей мою чертову душу. Я готов

был на все ради нее.

Мы сели в лимузин. Я не стал останавливаться, чтобы спросить, чего она хотела.

Единственный, кто должен был сейчас говорить – это я. Мне следовало извиниться.

Спешка, с которой мы покидали клуб и запрыгивали в машину, заставила нас

задержать дыхание. Теперь же машина ехала вперед, но салон лимузина все еще был

погружен в тишину. Здесь были только Эванжелина и я, мы смотрели друг на друга, сидя

на креслах. Между нами было слишком много молчания. И слишком о многом нам

следовало поговорить.

Мы должны были поговорить.

Эванжелина надела светло-голубые джинсы и простую белую майку, ее волосы

были собраны в пучок. Она казалась совершенно неуместной в том элитном ночном

клубе.

Так или иначе, Эви казалась воздушной. И такой же прекрасной, как в тот вечер,

когда я оставил ее. Точнее, она меня бросила.

Что случилось по возвращению в дом ее отца, когда я понял, что у нас все

произошло по-настоящему, а Эви отправила меня подальше?

На этот раз я не отпущу ее.

– Это может подождать? – мягко спросила она. – Объяснения. Слова, которые мы

должны сказать?

– Я не могу держать свои руки подальше от тебя, если ты хотела спросить об этом.

– Я не хочу этого.

– Чего же ты хочешь? – спросил я, совсем не понимая этого нежного ангела.

– Я хочу заняться с тобой любовью.

Я прикрыл глаза и запрокинул голову.

104

– Девочка, ты просто агрессивна, когда дело доходит до секса. Помнишь прошлый

раз?

– Помню, что попросила заняться со мной сексом через час после нашего

знакомства, – с ее губ сорвался тихий смешок. – Я никогда не была так агрессивна ни с

кем другим. Клянусь.

– Я верю тебе.

И это было правдой. Я перетащил ее к себе на колени. Она так хорошо мне

подходила.

– Позже, – произнесла Эви. – Мы поговорим. Но сейчас... давай просто будем

Кассиасом и Эванжелиной. Будем верить.

– Во что мы должны верить, детка? – спросил я, пробежав рукой по ее волосам, а

потом обхватил пальцами основание шеи, когда Эви склонила голову, а ее губы оказались

так близко к моим, что окутали меня дыханием.

– В нас, – произнесла она не громче шепота. Слова где-то потерялись, поскольку

мы словно растворились друг в друге.

Ее язык прижался к моему, когда мы оба решили взять то, чего так желали. Эви

словно соединялась со мной в единое целое, ее руки обернулись вокруг моей шеи, и все

желание, которое я копил для нее в туре, вышло на свободу.

Я притянул к себе лицо Эванжелины и оттянул ее нижнюю губу, давая ей понять,

что произойдет.

Отдавая ей всего себя.

Когда мои руки сжали ее задницу, лимузин остановился. Мы отстранились,

понимая, что нам нужно добраться до моей комнаты.

Выйдя из машины, мы переплели наши пальцы и прошли через вестибюль. Мои

глаза не отрывались от Эванжелины.

Как только мы вошли в лифт, я будто бы заметил краем глаза знакомое лицо,

отраженное в зеркальных стенах.

Однако двери закрылись, и Эванжелина тут же прижалась ко мне всем своим

телом. Я стал таким чертовски твердым, что готов был кончить. Ее груди терлись о мой

торс, а бедра вжимались в мои, будто издеваясь обещанием будущего.

Если меня и преследовало мое прошлое, сейчас я не мог на этом сосредоточиться.

Мой взгляд был прикован только к Эви.

105

ГЛАВА 25

Эванжелина

Как только мы вошли в его комнату, Кэш закрыл дверь и принялся раздевать меня.

Он начал с того, что стянул мне майку через голову и откинул ее на пол. Потом Кэш стал

расстегивать мои джинсы. Его тело было так близко, я ничего не могла с собой поделать,

поэтому протянула руки и дотронулась до его груди. Я застонала, когда Кэш, наконец,

справился с застежками моих джинсов, а потом спустил штаны вниз по заднице. Они

упали на пол.

Его руки прошлись по моей груди, задевая кружевные чашечки моего белого

кружевного бюстгальтера, а потом языком Кэш лизнул мои соски. По телу пробежала

дрожь, пока он сосал мою грудь. Кэш завел руку за мою спину, чтобы расстегнуть крючки

бюстгальтера, а потом уже обеими руками обхватил груди, языком продолжая кружить

вокруг них, словно никак не мог насытиться.

Каждая секунда, которую он тратил на мою грудь, заставляла киску все сильнее

сжиматься от желания. Клитор припух, поскольку я помнила, каково быть наполненной

огромным членом Кэша.

Я мечтала об этом неделями. И сейчас... я, наконец, могла получить его без лишних

вопросов.

– Кэш, – застонала я. – Ты нужен мне.

Он усмехнулся, выпрямившись и посмотрев на меня сверху вниз.

– На этот раз в твою киску не забьется песок.

Я рассмеялась, краснея при воспоминании о пляже.

– Что же забьется в нее на этот раз? – поддразнила я его.

– Я. Только я, детка, – он стянул с себя рубашку и джинсы. Его член был твердым в

трусах, и я не смогла не скользнуть рукой за резинку.

Мне нужно было почувствовать его твердость, понять, что все это реально и станет

моим, когда я приму его в себя.

Толстый член оказался в моей руке. Кэш стянул вниз трусы, открывая мне лучший

доступ. Я двигала рукой вверх и вниз по его члену, а моя киска становилась все более

влажной от предвкушения.

– Можно мне взять его в рот, Кэш? Знаю, ты собирался войти в мою киску, но

сперва я хочу тебя попробовать. Позволь мне, пожалуйста.

Кассиас притянул меня к себе и грубо поцеловал, захватив мое лицо ладонями.

– О, девочка, тебе никогда не нужно спрашивать для этого мое разрешение.

106

Я проследовала за ним к кровати, где он лег на спину. Кэш попросил меня снять

трусики, но я просто встала перед ним. Его толстый член занимал все мое внимание, и,

боже, он был действительно большим, к тому же, из-за приглушенного света в комнате,

казалось, все светилось.

Я изнемогала от желания заполучить его прямо сейчас.

Но сначала я должна была выполнить его просьбу. Я стащила с себя трусики и

выпрямилась перед Кэшем совершенно обнаженная.

– Эванжелина, – произнес он, осмотрев меня с ног до головы полуприкрытыми

глазами. – Ты гребаная богиня.

Я покраснела, опустив взгляд.

Но когда я вновь подняла глаза, настроение между нами переменилось. Не осталось

ничего, кроме острого желания и распахнутых, словно настежь, душ. Нам нужно было так

много сказать друг другу. Однако прямо сейчас, когда мы оба были обнажены, не было

места ни для чего иного, существовали лишь приглушенные вздохи, чуть влажная кожа и

руки, которым было под силу преодолеть полное недопонимания пространство до наших

сердец.

Я забралась на Кассиаса, поцеловав его в губы, прежде чем он перевернул меня так,

что мой рот оказался над его членом.

Прямо там, где мне и хотелось быть.

Я не могла быть застенчивой и неуверенной, когда моя задница находилась над

лицом Кэша, а киска прямо над его ртом. Я никогда в жизни не была в таком уязвимом

положении.

Но с Кэшем... я чувствовала себя в безопасности. Что по логике было неверным. Я

выставила его, а он бросил трубку, разговаривая со мной. У Кэша было прошлое, полное

борьбы, а мое сердце ранили. Мы оба были сломленными, но находились на пути

исцеления.

На пути снова стать цельными.

Находясь здесь, широко открыв рот и обхватив пульсирующий член, я, казалось,

реализовывала неосознанную до этого момента неудовлетворенную потребность.

Когда я была с Кассиасом, то чувствовала себя самой собой. Это лишь вторая наша

встреча, и меньше чем через час мы снова раздевались, обнажая кожу. Потому что, когда

мы вместе, не было места одежде, притворству и светским беседам.

Мы сразу переходили к делу.

Я двигала ртом вверх и вниз по его члену, а мои руки спустились ниже к его

набухших яйцам. Простое прикосновение к ним уже возбуждало меня и заставляло

посасывать член медленнее, чтобы успеть насладиться каждым мгновением этой ночи.

107

Кэш коснулся губами моего лона, и, господи, я уже понимала, что должно

произойти, когда он станет всасывать в рот мою киску, но когда его язык стал кружиться

вокруг клитора, то не смогла сдержать стон.

– Не останавливайся, Кэш, – я стала его умолять. – Что бы ты ни делал, не

останавливайся.

Кэш не стал. Он облизывал мою киску снова и снова. Я знала, что мои соки

возбуждения капали ему на лицо, но он не останавливался. Я стала сосать сильнее,

поглаживая его твердый член, пока рот Кэша трахал мою киску.

Он шлепнул меня по заднице, вырвав из моей груди низкий стон. Должно быть,

Кэшу понравилась моя реакция, потому что он приподнял мою задницу и снова по ней

ударил, прежде чем вдавить палец в мою сочащуюся влагой киску.

Внутрь и наружу, снова и снова, Кэш входил в меня пальцем, растягивая мое тугое

влагалище. Я продолжила сосать его член, зная, что он был уже близко и пульсировал у

меня во рту. Прижавшись к нему лицом, я взяла его как можно глубже, пока горло не

стало гореть. Это сбросило меня с края, поскольку моя киска была так близка к разрядке,

что я уже не могла ни о чем думать и даже ясно видеть.

Я почувствовала, что в меня проник еще один палец, также скользя внутрь и

наружу, и моя киска буквально взорвалась оргазмом. Я никогда не думала, что смогу так

сильно кончить, но, черт возьми, Кэш знал, как работать с моей киской.

Я больше не могла сосать его член, потому что полностью потеряла рассудок,

поглощенная этими сильными ощущениями, пока Кэш жестко трахал меня пальцами.

Кассиас оттолкнул мою задницу, и я перекатилась, оказавшись на спине. Он

раздвинул мои ноги, надавливая твердым членом на мою влажную киску. Его глаза были

настолько полны желания, словно он хотел проглотить меня целиком.

Я бы позволила ему. Я хотела, чтобы он забрал себе любую мою часть, какую

только захочет. Я никогда не смогу отрицать этого мужчину. Никогда.

Он вдавил член внутрь меня, и моя спина выгнулась, потому что Кэш двигался

далеко не мягко. Он заполнял меня жестко и быстро, потребовалось немного времени,

чтобы осознать это, но вскоре я уже сжимала простыни, пока Кэш вторгался в меня.

Я закричала, когда вскоре меня пронзил еще один оргазм. Это ничем не походило

на нежную волну удовольствия. Нет, разрядка была быстрой и жесткой, как и наше

соитие.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, милый. Позволь мне попробовать тебя, –

умоляла я. Мои груди подпрыгивали, пока Кэш толкался снова и снова, стуча об мою

киску так, как я никогда бы не подумала, что окажется желанно. Но сейчас я полюбила

это.

– Ты хочешь попробовать мою сперму? – прорычал он.

108

Я прошептала согласие, и Кэш вышел из меня, держа рукой свой твердый член.

Я села, желая взять его в рот. Он сжал член, и струи его сливочного цвета спермы

выстрелили из него, попав на мой рот и груди. Наблюдение за его разрядкой снова меня

завело, и я захотела большего.

Я взяла в рот его член, позволяя его сперме наполнить меня, чтобы попробовать

солоноватое мужское достоинство и проглотить семя.

Настолько я хотела быть наполненной Кассиасом. Полностью.

109

ГЛАВА 26

Кассиас

Эванжелина лежала в моих объятиях, мы оба были измотаны. Освещение в комнате

было неярким, а небо за окном по-ночному черным.

– Мы должны поговорить, – сказал я ей. Держать ее в своих руках было так

интимно, и я не мог представить, что каким-то словам будет под силу разрушить это

заклинание.

– Я знаю, – Эви пробежалась рукой по моей груди, прослеживая татуировки на

коже. Она вздохнула, а затем приподнялась и, к моему удивлению, оседлала меня.

Я улыбнулся, покачав головой.

– Как мы собираемся говорить, если твоя грудь будет у моего лица?

– Думаю, это может сделать вещи проще... менее интенсивными, – Эви взяла мою

руку и прижала к ее левой груди. – Видишь? Приятно.

Я перекатил грудь в своей ладони.

– Девочка, ты – сновидение? Поэтому исчезла из моей жизни? Я просто проснулся?

– Нет, это не так, – отозвалась она. – Я боялась, что отец использует меня против

тебя, чтобы разорвать ваш контракт. Я не могла позволить этому случиться, поэтому

оттолкнула тебя.

Мои пальцы пробежали вниз по ее ребрам и остановились на бедрах Эви.

– Ты просто могла мне все рассказать, Эванжелина. Все это время я думал, что я

был чертовым развлечением для тебя. Игрой.

Она выгнула спину, посмотрев на меня вниз.

– Ты действительно так думал в глубине души? Что я играла с тобой?

– Я привык, что люди отворачиваются от меня.

– Мне жаль, что заставила чувствовать себя нежеланным, – Эви взяла мой член в

руку и погладила также мягко, как сидела поверх меня.

Я почти незаметно кивнул головой.

– Теперь я это знаю.

– Оттуда? Откуда ты знаешь?

– Никто, желавший причинить мне боль, не заставил бы меня чувствовать себя так

прекрасно.

110

– Ты повесил трубку, Кэш. И я знаю, что это звучит незначительно, но если мы и

правда собираемся стать кем-то друг для друга... Мне нужно, чтобы ты слушал меня.

Всегда.

– Я слушаю тебя сейчас. И не позволю тебе так легко уйти. Никогда больше.

Эви кивнула, а потом наклонилась и нежно поцеловала меня.

– Думаешь, у нас с тобой что-нибудь выйдет? – спросила она. – То есть, конечно,

отец отказался от своих угроз, я бросила школу и живу здесь, но ты только начинаешь

свою карьеру. Ты плохо меня знаешь, а я не хочу мешать твоей жизни.

– Мешать чему? Концертам? Черт, Элль все время была с Сашей на протяжении

всех наших гастролей. Отношения могут сработать, если мы этого захотим.

Эви снова поцеловала меня. Ее губы были такими нежными, что посылали дрожь

по моему телу.

– Я хочу этого, – сказала она мне.

– Я тоже. Я скучал по тебе, как сумасшедший. Своего рода безумие, которого я

раньше не испытывал.

Мы оба улыбнулись, смотря друг на друга в приглушенном свете номера, а потом

рассмеялись, покачав головами на эту странную хронологию событий. Я никогда не

думал, что мне удастся снова держать Эванжелину в руках.

– Ты был просто невероятным в туре, Кэш.

– Не сейчас, – произнес я. – Я ненавижу говорить о своей музыке. Элль все время

пыталась и... Я не знаю. Просто это так странно. Моя музыка – это не то, чем я занимаюсь,

это моя суть. Меня не нужно похлопывать по плечу, чтобы я был самим собой.

– Но ты действительно особенный. И я не знаю, что те парни, с которыми ты рос, с

тобой сделали, чтобы посадить в...

– Тюрьму.

– Да, в тюрьму. Я не знаю, что они сделали, чтобы упечь тебя туда, но я в

некотором роде даже рада, что это произошло, потому что, Кэш, сейчас в тебе есть некая

грубость и твое сердце. Ты научился рассказывать истории своими текстами, и это

невероятно.

Я не думал, что Эванжелина готова к тому, чтобы обсудить это. Как и не был

уверен, что готов к этому сам.

– Девочка, не думаю, что ты должна ходить на ту территорию. По крайней мере,

сейчас. Это сложно.

– Испытай меня.

– Эванжелина, твоя жизнь была такой защищенной, спокойной...

111

– Нет, ты не можешь так говорить. Ты ведь тоже не знаешь меня, – произнесла она.

Я почувствовал, как она отстраняется, отдаляется от меня. Мы оба были уязвимы.

Обнаженные и полностью открытые, оба задавались вопросом, сможем ли мы по-

настоящему увидеть друг друга.

– Тогда расскажи мне, – я схватил Эви за запястья, не позволяя ей слезть с кровати,

чтобы оказаться подальше от меня. Я удержал ее на месте.

Эванжелина снова прижалась к моему телу, и я испытал облегчение от того, что

она захотела остаться так близко.

– Расскажи мне, чего я не знаю, Эванжелина.

112

ГЛАВА 27

Эванжелина

Я поджала губы, опустившись на кровать рядом с ним. Его руки обвили мою

талию, и наши глаза встретились.

– С моей мамой было не все в порядке. Знаю, что говорила о проблемах с отцом, но

моя мать была алкоголичкой, хоть и контролировала себя. А еще она так давила. Я верила,

что то, чего она от меня хотела, было моим собственным желанием. Да, я не попадала в

тюрьму, не росла в Ист-Хайтс, но, Кэш, моя жизнь не была столь защищенной только

потому, что у нас были деньги. Все было каким-то испорченным. И больше всего на свете

мне было одиноко. По-настоящему одиноко.

Кассиас поцеловал меня в щеку, развеивая все мои страхи.

– Она пошла за выпивкой, а потом проглотила кучу таблеток и закончила тем, что

выстрелила в себя из пистолета, о котором никто даже не знал, – рассказала ему я, поняв,

что никогда и никому еще не рассказывала правду.

– О, девочка, – произнес Кэш, в его словах слышались слезы. И, боже, я поняла

своим сердцем, что он оплакивает мою историю даже слишком интенсивно. Казалось,

Кэш знал о моей ситуации не понаслышке. Он тоже сознавал, что такое потеря.

– Мне так жаль, детка, – Кассиас притянул меня еще ближе, и я постаралась

раствориться в его объятиях, благодарная его поддержке. Кэш ведь обещал никогда меня

не отпускать.

– Ты тоже знаешь, каково это – терять людей, – прошептала я, позволяя ему

укачивать меня в его объятиях.

Он поцеловал меня в лоб и вздохнул.

– Ты действительно хочешь это услышать?

– Я хочу понять тебя, Кэш. Это все, о чем я мечтаю.

Его грудь поднялась подо мной, и я смогла догадаться, что он готовился рассказать

историю.

– Ты ведь знаешь, что я был бедным, верно? Ну, из тех, кто получал бесплатные

обеды и завтраки. Черт, я воровал молоко из продуктового магазина еще до того, как мне

исполнилось десять. Отец оставил нас, да и мать тоже. Она никогда не была по-

настоящему с нами после этого.

– Ты с Чадом тогда был близок?

– Да, – он качнул головой, вспоминая. – Все стало лучше, когда мы вступили в

Граймс в старшей школе. Да, они были бандой, но эти парни стали моей командой. Они

113

были сплоченными, и мы всегда поддерживали друг друга. Я готов был сделать для них

что угодно. И делал.

– Так ты оказался в тюрьме? – спросила я.

– Ты и об этом читала?

– Частично, – призналась я.

– Была одна банда на востоке Лос-Анджелеса, они стали трахаться с некоторыми

девчонками из Граймс. В особенности, они хотели Джину. Она тогда была с Томми

Роллером.

– Я знаю это имя. Томми был лидером вашей банды?

– Да. И однажды ночью они пришли за Джиной, – он выдохнул, прикрыв глаза, и я

заметила, как тяжело все это было для него. – Черт, это сложное дерьмо, Эви.

– Все хорошо, малыш, – я переплела наши пальцы и прижалась к нему сильнее.

– Не хорошо. Все чертовски запутано. Эти ублюдки пришли за Томми. Думаю, он

задолжал им двадцатку за кокаин. У Томми не было денег, и они застрелили его. Конечно,

свидетелей не было. Прошла неделя, и они вернулись за платой в виде Джины. Так мы и

оказались на той гребаной стоянке с кучей людей вокруг. Эти придурки знали, что мы не

будем драться на публике. Один из тех парней пошел за Джиной. А я просто понял, что

если он заберет ее, мы Джину больше никогда не увидим. Но, эй, это ведь девушка,

которая росла в моем квартале, верно? Девушка, которая была мне другом много лет.

– Ты спас ее.

– Я не знаю, кого в действительности спас той ночью, – Кассиас покачал головой. –

Все невероятно взбесились, желая отомстить за смерть Томми. Но всю нашу ярость мы

сконцентрировали на одном из тех парней. Выместили все на него. Пришли копы. Люди

разбежались. Я так волновался, ушла ли Джина в целости и сохранности, что не

прикрывал свою спину. Следующее, что осознал: я единственный остался на месте

преступления, и на моих руках была кровь.

– Черт, Кассиас.

– Я не знал, что было хуже: попасть в тюрьму или выйти из нее, только чтобы

осознать, что больше никто не собирался со мной считаться.

– Почему они отвернулись от тебя?

– Я задавал вопросы, на которое никто из них не хотел отвечать. Например, чем в

действительности занимался Томми с теми парнями? Куда делись деньги? Почему те

ублюдки так охотились за нашими девушками? Там лежало чертовски темное дерьмо, и

никто не хотел, чтобы я раскапывал его. Они хотели похоронить это вместе с Томми.

– Чад тоже ушел?

114

– Ну, он так сказал. Но, черт, я не могу верить этому ублюдку. Джине тоже. Она

ждала меня, пока я не вышел из тюрьмы, но все это время я задавался вопросом, каким же

был дураком?

– Ты не дурак. Может, до смерти преданный, но это не самая худшая вещь из

возможных.

– Поэтому твой отец хочет удержать тебя подальше от меня. И я понимаю его,

Эванжелина. У тебя может быть непростая история, но это другое. Ты была сломлена,

тогда как меня, черт возьми, просто до смерти избили.

– Тебе и правда изрядно досталось. Но все изменилось, Кэш. Сейчас ты свободен

от этого.

Он опустился на меня сверху. Его толстый член прижался ко мне, и я обхватила

Кэша ногами, нуждаясь в том, чтобы он полостью заполнил меня.

– Находясь с тобой, – произнес Кассиас, – я в это верю.

– Находясь с тобой, я верю в нас.

Его светлые глаза затуманились. Желание так явно было написано на его лице,

словно его охватил шторм, который только мне под силу усмирить.

– Возьми меня снова, Кассиас, – простонала я.

Его не нужно было просить дважды. Кэш перевернул меня, и я оказалась на

четвереньках. Он шлепнул меня по ягодице. Я вскрикнула от неожиданности, мое лицо

вжалось в подушку, когда Кэш скользнул ладонью по моей заднице.

– О, дорогая, – прорычал он низко, – я собираюсь брать тебя всю ночь.

Кэш вдавил член в мою киску, и я застонала, когда он без колебаний взял быстрый

темп. Кассиас знал, чего хотел.

Он хотел меня.

Мои внутренние мышцы сжимались вокруг него, а пальцы снова впились в

простыни, пока Кэш вбивался в меня сзади. Его руки обхватили мои груди, и он

продолжал жестко трахать меня, погружаясь до основания.

– О Боже, малыш, Боже, – стонала я. Его толстый член заполнял каждый мой дюйм,

а стенки влагалища стали сжиматься. Я потянулась, найдя рукой киску, и стала потирать

клитор, пока Кэш продолжал двигаться.

Я сильно надавливала пальцем на свой комочек нервов, приближаясь к

кульминации, как и Кэш. Чувствовала, что член пульсировал во мне.

Я упала на кровать, не способная больше удерживать свой вес, когда меня

пронзило оргазмом, охватившим даже кончики пальцев ног. Моя киска сочилась влагой,

115

потому что Кэш намного превосходил даже мои самые сокровенные фантазии насчет

занятий любовью.

Когда мы были вместе, происходило нечто большее, чем секс или же оргазмы.

Когда мы кончали вместе, я чувствовала, что все в мире возможно.

Кэш вытащил из меня твердый член, и я почувствовала, как молочная сперма

покрыла мою задницу, словно он пометил меня. Кассиас протянул руку к моей киске и

размазал сперму с обнаженной кожи вдоль промежности.

Кэш вдавил три пальца в мою сочащеюся соком киску и стал трахать меня ими,

пока из моих глаз не брызнули слезы. Я не могла дышать. Мое тело горело в огне. Я

просто разрывалась на части.

Моя киска умоляла о большем. Я хотела, чтобы Кассиас раздвинул мои ноги

навсегда. Похоже, он прочел мои мысли, потому что перевернул меня, опустил лицо к

моей измученной киске и стал посасывать ее, словно благодаря за то, что она подарила

ему лучший секс в его жизни.

– Девочка, на вкус ты такая прекрасная, черт возьми, – прорычал он.

Я чувствовала, как по моему лицу распространялась улыбка. Мои глаза закрылись,

когда я запустила руки в его волосы. Кэш лизал меня языком сверху-вниз, пока мой сок не

брызнул на его лицо.

Но я не хотела, чтобы он прекращал клеймить меня собой.

И он продолжил. Кассиас брал меня всю ночь, пока не взошло солнце.

116

ГЛАВА 28

Кассиас

Я чувствовал себя чертовым королем проклятого мира, когда проснулся утром с

Эванжелиной в своих объятиях. Я трахал ее всю ночь, пока мы оба не стали

изможденными и обессиленными. Целостными. Мы заснули пресыщенными и

удовлетворенными, истощившись эмоционально и физически, в чем так сильно

нуждались.

– Малыш, – произнесла она, ее сонные глаза встретили мой взгляд. – Прошлая ночь

была всем.

Эви была права. Так и было. Я не мог представить, что чему-то под силу разрушить

нашу связь.

Уже позже Эванжелина сказала мне, что для нее важна ее работа, потому ей нужно

быть на съемочной площадке к девяти утра. Я вызвал машину, чтобы подвести Эви домой,

где она смогла бы переодеться.

Но открыв дверь номера, чтобы проводить свою девушку, я столкнулся с пятью

парнями, которых уже чертовски давно не видел.

– Посмотри на себя, Кэш Флоу. Я давненько тебя не видел, но, похоже, ты

выглядишь куда лучше, чем заслуживаешь, – произнес Трей Роллер – брат Томми.

– Эй, – произнес я, рукой обхватив за талию Эванжелину, которая выглядела

совершенно сбитой с толку. Как и я. – Мы не хотим проблем. Здесь повсюду камеры, и я

не хочу навлечь неприятности.

Трей улыбнулся, посмотрев на других гостей из моего прошлого, стоящих позади

него.

– Здесь были камеры. Мои парни о них позаботились, – Трей приподнял брови и

кивнул подбородком, приказывая вернуться в комнату.

Единственное, на что я смотрел – пистолет, заправленный в джинсы Трея. А все, о

чем мог думать – как вытащить отсюда Эви. Сейчас же.

Но я не мог ни на кого рассчитывать. Потому что у меня не было никого, кроме

нее.

Моя охрана ходила за мной лишь на шоу. Ведь я простой музыкант, черт возьми, а

не гребаный Боно. Но, дерьмо, сейчас бы мне не помешали те ребята.

– Чад подговорил тебя на это?

– Подговорил на что, брат? – спросил Трей. – Мы здесь лишь для дружеской

беседы. Не болтали с тех пор, как ты вышел из тюрьмы. И я решил, что нам следует

прояснить все. Теперь, когда ситуация изменилась.

117

– Ничего не изменилось, Трей. Ты не хотел отвечать на мои вопросы, когда я

вышел из заключения, и у меня нет желания помогать тебе в чем-то сейчас.

– О, да ты не хочешь играть по-хорошему? – Трей пожал плечами. – Круто, тогда

мне тоже не нужно прикидываться добрым.

– Я вообще не хочу с тобой играть. Просто проваливайте, – я чувствовал, что

Эванжелина напряжена рядом со мной. Я глубоко вздохнул, пытаясь сохранить

спокойствие. Мой чертов план действий – бороться, когда кто-то приблизиться к той,

которую я любил. Той, которую обещал защитить.

Они не притронутся к Эванжелине.

– О, мы не уйдем, пока ты не дашь нам парочку обещаний. Обещаний, которые

сдержишь.

– Я ничего не собираюсь тебе давать, Трей.

Он кивнул парням, и они выступили вперед, подбираясь к Эви.

– Не трогайте ее, черт возьми, – прокричал я. Но было слишком поздно: один из

парней уже обхватил ее рукой, рванув Эви от меня.

Я вернулся к своему прошлому. Обратился к своим животным инстинктам, готов

был бороться до смерти, лишь бы защитить Эванжелину.

Я отбросил от нее того парня, толкнув в стену, и сильно ударил его по лицу, разбив

в кровь.

Эванжелину схватил другой парень, она сопротивлялась, пытаясь вырваться из его

хватки. Я врезал ему кулаком в челюсть, чтобы он отпустил Эви.

Трей отвесил мне такой же удар по лицу.

– Черт тебя задери, Трей. Проваливайте отсюда.

Трей отступил.

– Мы здесь не ради драки.

Эванжелина закричала, когда мужчина рывком прижал ее к себе.

– Не ради драки? – прорычал я. – Тогда какого черта вы здесь?

– Ради денег.

– Каких денег ты хочешь? – закричал я. – Можешь забирать что угодно. Мне

плевать. Просто проваливай.

А потом Эванжелина толкнула оказавшийся рядом с ней стеклянный столик,

разбив его на тысячу осколков. Она рванулась вперед, схватив один из осколков, и

118

вогнала его в предплечье державшего ее мужчины. Он закричал, а из раны брызнула

кровь.

Трей дернулся, поняв, что Эванжелина перевела эту потасовку своими действиями

на новый уровень. Он бросился к Эви, а я за ним, схватив его шею. Трей вырвался от меня

и сбил с ног Эванжелину. Осколки стекла были повсюду, и поранили их обоих, когда они

упали на пол.

Эви закричала, ее глаза встретились с моими, и я бросился к ней, как только она

упала на пол. Вся ее грудь была в крови из-за вошедших в нее стеклянных осколков.

Возможно, ей и не стреляли в сердце, но от таких порезов вполне можно умереть.

119

ГЛАВА 29

Эванжелина

Я видела, что Кассиас бросился ко мне. Все будто замерло, пока он приближался.

Кэш упал передо мной на колени, когда другой парень достал пистолет.

Это все просто не могло быть правдой.

Именно об этом Кэш меня предупреждал, этого опасался отец. Я сбросила со своей

жизни безопасную коробку, и меня ранили.

Оставили умирать.

Мои веки затрепетали. Черная пелена заволокла зрение. А потом я заметила

бледно-голубые глаза Кэша, смотрящие прямо на меня.

Контраст ранил. Свет и тьма. Хорошее и плохое. Надежда и страх.

Отчаяние.

– Держись, Эванжелина, – донесся до меня голос Кэша. Я цеплялась за него – его

слова и надежду – пока страх не одержал верх. Последнее, что услышала – отчаянные

мольбы Кэша.

120

ГЛАВА 30

Кассиас

Трей убегал со своими парнями через черный ход, пока я набирал 911.

Мне было плевать, что они хотели наставить на меня чертов пистолет. Прямо

сейчас все, о чем я мог думать – это спасение Эванжелины.

Ее майка окрасилась алым цветом, а на полу уже образовалась лужа крови.

Но парни не стали угрожать мне пистолетом. Они, должно быть, поняли, что это

дерьмо стало слишком реальным и намного быстрее, чем они рассчитывали.

Они просто решили взять перерыв.

Гудели сирены, когда приехала скорая, припарковавшись на стоянке внизу.

Охрана отеля бросилась за парнями, которые пришли ко мне сегодня, но все, что я

мог видеть перед собой: как глаза нежной Эванжелины закрылись, а тело обмякло в моих

руках.

– Детка, не уходи, – простонал я, слезы текли по моему лицу. – Держись,

Эванжелина. Держись.

Медики поднялись на мой этаж и перенесли Эви на носилки, в то время как

полиция отправилась за Треем.

Я не смотрел, как они уходили, лишь молился, чтобы полиция бегала быстро и

схватила этих ублюдков.

Мой взгляд был прикован к Эви.

Я отказался отпускать ее руку и поехал вместе с ней в машине скорой помощи.

А потом я ждал, когда ее отвезли в операционную, а доктора работали над ее

телом. Я молился, чтобы у них получилось залатать ее рану. Молился, что они смогли

вновь сделать ее здоровой.

Потому что это моя гребаная вина, что Эви ранили тогда, когда я поклялся ее

защищать.

Эванжелина была слишком хороша для меня.

И я никогда не чувствовал эту истину настолько остро, как сейчас.

Медсестра спросила ее имя, сказав мне, что она сделает несколько звонков. Я был

рад этому.

Я не чувствовал в себе сил звонить ее чертову отцу и говорить, что его маленькая

девочка, возможно, только что умерла под моим присмотром.

121

Нет, это не могло быть правдой.

Эви выживет.

Она должна.

Однако ей к тому же нужен был мужчина лучше меня.

Мужчина, чья история не заканчивалась кровью на полу, разбитым сердцем и

разрушенными мечтами.

Эви заслуживала мужчину, который мог дать ей нечто большее. Безопасное и

цельное.

*****

Выйдя из больницы, я набрал один номер. Я не мог смотреть в лицо отца

Эванжелины и знал, что он приедет с минуты на минуту. Я хотел услышать какие-нибудь

мудрые слова, черт возьми, прежде чем подниму глаза на Кендрика.

Может, было безумием надеяться получить их от матери, но я находился в

отчаянии. Чертовски сильном отчаянии.

– Она может сейчас говорить? – спросил я медсестру, дозвонившись до центра.

– О, Кассиас, мне жаль. Я говорила с вашим братом. Мы думали, что вас все еще

нет в городе, – объяснила медсестра.

– Я только вчера приехал.

– И Чад не рассказал вам? Сожалею, но ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал»

два дня назад. Я думала, вы знаете. Мы оставляли сообщение на домашний номер у вас на

работе, и Чад указан в контактах на случай экстренных ситуаций, пока вы не вернетесь

домой.

Я прописал тогда Чада в контактах, поскольку, да, он мог быть чертовым

засранцем во всем, но я верил, что брат может сдержать свое дерьмо, когда речь идет о

нашей матери.

– Почему ее перевезли в «Лос-Анджелес Дженерал»? – спросил я, подняв взгляд на

вывеску больницы, куда доставили Эванжелину: «Лос-Анджелес Дженерал».

– Ваша мать заплатила уборщику за выпивку, напилась и неудачно упала, сломав

бедро. У нее была операция вчера, сейчас она идет на поправку.

– Черт возьми.

122

– Сожалею, но если вы поедете в больницу, доктор сможет дать вам больше

информации о ее выздоровлении. К сожалению, ваша мать не сможет к нам вернуться. У

нас довольно строгие правила. На данном этапе ей больше подойдет реабилитационный

центр, который сможет избавить ее от зависимости.

Я вздохнул. Этот день просто решил взорвать бомбу перед моим лицом.

Прошлой ночью я был словно в коконе, маленьком мирке, с Эванжелиной под

колпаком.

Теперь же Эви истекала кровью, моя мать сломала бедро, и я знал, что это Чад

подговорил Трея напасть на нас.

– После аварии судья приговорил ее к тридцатидневной программе реабилитации,

– сказал я медсестре. – Хотя могло быть и хуже. Но тогда у меня не было денег, а когда

появились, она уже вернулась домой и отказалась ехать.

– Ну, в любом случае, большинство подобных нам заведений не возьмут к себе

кого-то, кому требуется столь большая поддержка. Ее печень пребывает в ужасном

состоянии, а травмы головы хоть и не были очень серьезными, заставили ее потерять

былую подвижность.

– А теперь у нее еще и сломано бедро. Дерьмо, – покачал головой, я поблагодарил

медсестру за помощь.

Мои плечи опустились.

Я упал коленями на тротуар, ударившись об асфальт. Все вокруг меня буквально

рушилось.

– Черт! – прокричал я, зная, что никто меня не услышит.

– Эй, друг, – позвал меня голос. – Мужик, ты в порядке?

Я поднял голову, заметив Джуда и Холдена, кузена и соседа Эванжелины.

Сейчас я не мог справиться с этим. С парнями, которые были долбаными королями

Лос-Анджелеса.

А что насчет меня? Я стоял по другую сторону дороги.

– Эй, – сказал Джуд, потянувшись к моей руке. – Ты

себя не контролируешь, тебе

ведь это известно, верно?

Я прикрыл руками лицо.

– Эванжелина. Вы знаете про нее?

– Да, мужик, мы знаем, – произнес Холден, хлопнув меня по спине. – Она сейчас на

операции.

– Это все моя гребаная вина.

123

– Нет, – Джуд покачал головой, – это были те ублюдки, которые накинулись на вас

двоих. И кстати, сейчас они уже за решеткой.

– Копы нашли их? – я качнул головой.

– Они недалеко ушли, – отозвался Холден. – И никто тебя не винит.

– Может, и нет. Но прямо сейчас я не могу войти в больницу. Не могу посмотреть в

лицо отца Эванжелины.

– Прямо сейчас тебе не нужно об этом волноваться. Ты просто должен надеяться,

что операция Эванжелины пройдет успешно.

– Знаете, что самое хреновое во всем этом? Конечно, кроме того, что именно мой

брат повинен в этом дерьме. Я узнал, что моя мать находится в этой же больнице. У нее

вчера была операция. И мой чертов братец скрыл от меня это, – я приподнял свой

телефон. – Мне только что сообщили.

– Черт, чувак, – Холден покачал головой. – Слушай, иди навести маму. Мы будем

держать тебя в курсе событий с Эванжелиной.

Мы обменялись номерами, а потом я оглядел мужчин долгим взглядом. Если жизнь

меня чему-то и научила, это быть подозрительным к каждому, кто готов ради тебя пойти

на уступки.

– Почему вы мне помогаете?

– Я знаю Эви всю свою жизнь, – отозвался Джуд. – Прошлой ночью в клубе эта

девочка была уверенной, как никогда. Словно она точно знала, чего хотела. Может, Эви и

жила защищенной жизнью, но она не дура. Эванжелина доверяет тебе, поэтому я тоже.

Холден пожал плечами.

– А я просто делаю, как он скажет, – указал он на Джуда.

– И почему ты так веришь Джуду? – спросил я, помня о последствиях, когда не

расспрашивал парней, прикрывающих твою спину.

Черт, у меня давно таких не было.

– Джуд может устроить тебе анализ с чистой мочой, дать тебе наркотики, девочек

или работу – и все это по первой просьбе.

Я прищурился.

– Разве Джуд не голливудский кинопродюсер?

Холден рассмеялся.

– Он может снимать фильмы, но они все низкобюджетные. Странное дерьмо. Джуд

хочет затащить и меня в те фильмы, но это просто его хобби. Чем он действительно

прославился, так это заботой о каждом, кого впускает в свой близкий круг.

124

Джуд слушал Холдена, но не возражал ему. Он смотрел на меня, словно я

полностью завладел его вниманием. Я чувствовал себя незащищенным, но сейчас мое

лицо находилось напротив гребаной земли, а люди, которых я оставил позади в больнице,

боролись за собственные жизни.

– Мы позвоним тебе, Кэш, когда станет что-то известно, – произнес Джуд. – Если я

хорошо знаю Эванжелину, а я думаю, что это так, она бы хотела, чтобы прямо сейчас ты

отправился к матери.

125

ГЛАВА 31

Эванжелина

Я очнулась, руками попытавшись дотянуться до живота, но капельницы прочно

фиксировали руки.

– Эванжелина, – произнес отец, вставая со стула и приближаясь к кровати. – Ох,

слава богу.

Подошла медсестра, похоже, на ее лице тоже читалось облегчение.

– Только посмотри на себя, милая. Сейчас просто лежи и позволь мне проверить

твои обезболивающие. Потом я позову доктора.

Я осмотрела палату. Больше здесь никого не было.

– Где Кассиас? – спросила я, все мои мысли были лишь о нем. – Где он?

Отец поморщился.

– Он не пришел, – сказал он мне.

В голове вспыхнуло замешательство, но прежде чем смогла спросить о чем-либо,

видимо, подействовали обезболивающие, и я просто уснула.

126

ГЛАВА 32

Кассиас

Мама выглядела ужасно, лежа на больничной койке, выражение ее лица было

изможденным.

Но когда я зашел в палату, мое внимание привлекла не только она.

Черт побери, Чад и Джина тоже были здесь.

«Да вы издеваетесь надо мной».

– Какого черта вы здесь делаете? – спросил я, тут же приходя в ярость. Я был готов

заставить Чада заплатить за то, что втянул в свое дерьмо Эванжелину.

– Вау, брат, успокойся, – произнес он, притворяясь невинным и поднимая вверх

руки.

Джина встала, выглядя готовой защищать Чада.

– Ты больше не рассказываешь мне о маме? Ты послал Трея за моей женщиной? Да

что ты о себе возомнил, черт тебя задери?

– Мальчики, – прошептала мама. – Не ругайтесь. Пожалуйста.

– Это не просто ссора. Это конец всем делам, которые хотел тут провернуть Чад, –

прорычал я, толкнув брата.

Зашла медсестра, но, оглядевшись, тут же вышла из палаты.

– Мы думали, ты все еще на гастролях, Кэш. Верно, Джина? – небрежно обронил

Чад.

– Мм-хмм. К тому же у нас нет денег, поэтому наши телефоны заблокировали. Мы

не могли позвонить.

– А вы знаете, где сейчас ваш Трей?

Я понял, что Чад не в курсе, когда его взгляд наполнился самодовольством,

которого бы тот не испытывал, если бы знал, что вскоре ему придется понести

ответственность за свои поступки. Ему лучше надеяться, что Трей возьмет всю вину на

себя, как это сделал я, сдержав рот на замке.

Однако Трей был чокнутым ублюдком, и я бы не доверился ему. Он не отличался

верностью.

Трей не был мной.

– А ты виделся недавно с Треем? – спросил Чад, его губы сложились в улыбку. –

Хорошо. Мы рассказали этому ублюдку, где он может тебя найти. Ты не захотел давать

127

нам деньги. Отлично. Но мы подумали, может, поговорив с Треем, ты перестанешь быть

таким жадным.

Я чувствовал, что готов убить этого ублюдка.

– Ты ведь не знал, что я вернулся в город, а?

Я устал пререкаться с ним, да и не должен был. Как только я впечатал Чада в стену,

мама закричала, прося нас остановиться, а Джина стала причитать, что от нас всегда одни

проблемы.

Однако в этот момент в палату вошли мужчины из охраны больницы.

И меня вывели наружу.

Мне сказали, что я не мог вернуться без сопровождения полиции.

Я сбросил их руки, как только мы оказались на улице.

Настало время мне продумать свой следующий шаг.

*****

Я запрыгнул в такси и направился в отель, мне следовало собрать свое барахло,

сменить одежду и найти способ вернуться, чтобы увидеться с Эванжелиной.

– Эй, – позвал я водителя. – Мне нужно остановиться у полицейского участка.

У меня стучало в висках, поскольку существовали мои собственные чертовы

демоны, касающиеся полицейских, наручников, машин с мигалкой и зачитанных прав. У

меня был посттравматический синдром после хождения в оранжевом комбинезоне,

обыска и лишения какого-либо гребаного достоинства.

Но сейчас речь шла не обо мне. Я шел туда ради других людей.

Ради безопасности Эванжелины.

Правда была в том, что хоть Трея и поймали, но мой брат все еще был на свободе.

И я не верил, что Чад будет держать руки подальше от Эви, если считал, что это

приблизит его к желанной цели.

– Мне нужно сделать заявление, – сказал я администратору на стойке регистрации.

Я сел и стал ждать, готовясь дать показания о том, что сказал мой брат в больнице.

Я хотел сдать его?

Черт, нет.

128

Но преданность не имела ничего общего с моей семьей.

Речь шла о правильных и неправильных поступках. Речь шла о чести.

О любви.

Сообщение пришло в тот момент, когда меня забрал полицейский.

Джуд: Операция прошла успешно. Эви отлично справилась. Дыши. Надеюсь, с

твоей мамой все в порядке.

Я: Спасибо, что дал мне знать. Буду там, как можно скорее.

Джуд: Не волнуйся, она пока спит. Я позабочусь о ее отце, когда ты появишься.

Облегчение разлилось по моей груди. Я знал, что недостаточно хорош для нее, но

даже мысль о том, что Эви не станет, была слишком тяжелой.

Я прикрыл веки, направившись вперед. Слезы щипали глаза. Все, чего мне

хотелось – сжать Эванжелину в своих руках и никогда ее не отпускать.

*****

Позже, после того, как рассказал офицерам свою версию событий, я направился в

отель. Когда я подошел к стойке регистрации, узнал, что мою комнату убрали после

разверзшейся там преступной деятельности этим утром, но все мои вещи остались на

месте.

Мой разум был затуманен, и когда Джек Харрис остановил меня, как только я

отошел от стойки, мне потребовалась минута, чтобы понять, что он говорил со мной, и

вспомнить о нашей встрече прошлой ночью.

– Кэш Флоу, – произнес он, кивнув мне. – Ты в порядке, мужик?

– Да, э, просто, черт, – я не мог говорить связными предложениями, потому что

мои эмоции выходили из-под контроля.

– Друг, ты выглядишь дерьмово, – Джек положил руку на мое плечо, чтобы

поддержать меня. – Пойдем выпьем. Тебе нужно остыть, прежде чем ты войдешь в эти

двери.

– Я выгляжу так плохо?

– Хуже, парень.

129

Мы прошли в бар отеля, и нас посадили в отдельную кабинку в самом углу зала.

– Зачем ты приехал в город? – просил я Джека, не чувствуя себя комфортно, просто

молча распивая спиртное.

– Вечером я выступаю с Заком Тернером. Конечно, мы запланировали концерт

прежде, чем он стал встречаться с Эшли Фаст.

Я усмехнулся, вспоминая заголовки.

– Это твоя бывшая девушка, верно?

– Очень давняя. Я бы предпочел, чтобы это дерьмо было похоронено.

Официантка принесла нам два бокала виски на подносах.

– Я знаю все о желании закопать кости, – ответил я ему.

– Я уже понял это. Думаю, на самом деле, уже вся индустрия в курсе, что ты

бывший заключенный, выросший в Ист-Хайтс, а еще твой дебютный альбом превосходит

мой. У тебя есть история, мужик.

Когда я не ответил, Джек поднял глаза.

– Знаешь, когда Элль упоминала о твоем новом материале прошлой ночью, мне

пришлось приложить массу усилий, чтобы не умолять тебя показать его мне.

– Ты хочешь увидеть те чертовы записи?

– Боже, да. Я люблю сотрудничать, поэтому мы с Заком и объединились ради

сегодняшнего дня. Ты ведь знаешь, что случается нечто крутое, когда выплескиваешь все

на сцену. Но настоящая магия происходит, когда ты сотрудничаешь с кем-то непохожим

на тебя.

– Не знаю, я работал над очень эмоциональными текстами.

– Слушай, я играю все подряд. Мне нравится шокировать людей, пока они

перебирают идеи того, что представляет собой хорошая музыка. Черт, сейчас мы с тобой

можем делать, что захотим.

Я покачал головой, не ощущая даже крупицы этой возможности.

– Может, тебе это и под силу, Джек, но мне? Я лишь пешка.

Джек фыркнул.

– Чувак, ты читал сегодняшние газеты?

– Что? – я отрицательно качнул головой.

– Никаких звонков от «КМГ»? От твоих людей?

130

Я знал, что мой ассистент Джаред оставил мне сообщение, но я еще не

прослушивал его. Просто был слишком занят тем, что моей девушке чуть не вырезали

чертово сердце.

– Тебя номинировали на Грэмми, мужик. Альбом года.

Я откинул голову на спинку дивана. В моей груди что-то сжалось, поскольку эта

новость стала одновременно всем... и ничем.

Эванжелина была в больнице, а я здесь. Она была моей, но я не знал, могу ли

держать ее рядом.

А Грэмми... Это все, чего я желал, все, о чем, вероятно, мечтал как певец. На меня

нахлынул целый поток эмоций.

– Парень, ты меня убиваешь, – сказал Джек. – Ты сделал это. Сделал.

– Я не хотел исполнять половину песен из альбома, – рассказал я ему. – Чувствую

себя неблагодарным ублюдком.

– Этот бизнес очень тяжелый. Ты должен балансировать между тем, кто ты есть,

как создатель музыки, и тем, кто ты для твоих фанатов. Черт, да возьмем хоть Зака

Тернера? Его почитатели жутко злятся из-за того, с кем он встречается. Но должен ли он

бросать Эшли, только чтобы сделать счастливыми кучу одержимых девочек-подростков?

Несчастный ублюдок. Я качнул головой. Если мои фанаты – в случае нахождения у

меня таковых – захотят, чтобы я избавился от Эванжелины, просто скажу им идти к черту.

– А что насчет тебя? Твои фанаты – включая меня – любят твою музыку. Но

сможешь ли ты прекратить играть то, что делает их счастливыми, что принесло тебе тонну

денег и гребаную номинацию на Грэмми, если предпочитаешь петь о чем-то ином?

– Ты пытаешься сказать, что у меня все будет в порядке с продажами? – спросил я,

более чем удивленный видением Джека.

– Нет, чувак, – качнул он головой. – Но когда ты делаешь музыку для других

людей, то должен думать о них также, как и о себе. Все как с любовью, верно?

– Что ты имеешь в виду?

Джек пожал плечами.

– С любовью ты не можешь все время быть в безопасности. Иногда приходится

рисковать. К тому же, скорее даже большую часть времени тебе нужно думать о другом

человеке. Что ему нужно, чего он хочет? Даже если это чертовски сильно пугает.

Он поднял стакан с виски.

– За музыку.

Я поднял стакан в ответ.

131

– За любовь.

132

ГЛАВА 33

Эванжелина

В следующий раз, когда я очнулась, Кассиаса по-прежнему не было рядом.

– Где он? – спросила я Джуда. Он был здесь вместе с моим отцом весь день. И мама

Джуда, тетя Кэти, тоже пришла.

Прежде чем Джуд смог ответить, заговорил отец:

– Если бы ты не была с ним, этого бы никогда не произошло. Ты чуть не умерла.

– Если бы я не была с ним, то никогда бы не узнала, что значит настоящая любовь,

папа. А что это была бы за жизнь?

Отец непонимающе вздохнул. Я не винила его за это. До того, как встретила Кэша,

я не верила в реальность любви с первого взгляда.

Но она существовала.

– Ты провела с ним всего два дня, Эванжелина.

– Я знаю, пап, – мягко отозвалась я. – И всего за два дня я познала чистейшую

любовь.

– Ты веришь в любовь? – раздался от двери голос Кассиаса. Обернувшись, я

заметила за ним полицейского.

Было больно делать глубокие вздохи, но как только Кассиас вошел в палату, мои

легкие расширились, наполняясь жизнью. Он придавал мне смысл.

– Я верю в нас, – сказала ему я. – Верю в тебя и меня.

Отец выглядел расстроенным моими словами. Видимо, из-за того, что понял:

Кассиас пришел, чтобы остаться.

Но я ошибалась. Оказывается, в это время он принимал решение, а не пытался

справиться с болью. Он подошел к Кэшу и обхватил его руками, обняв намного теплее,

чем я когда-либо считала возможным для папы.

– О, черт, это семейная терапия или какое-то подобное дерьмо? – спросил Джуд. –

Если так, мать твою, мне нужно свалить отсюда.

Тетя Кэти кисло на него посмотрела, но я не была удивлена. Джуд всегда делал

что-то за пределами ее понимания.

– Я рад, что ты в порядке, сынок, – сказал отец Кэшу, а потом посмотрел на

офицера позади него. – Какие-то проблемы?

– Чуть раньше меня вышвырнули из больницы.

133

– Что произошло? – спросила я, испытывая желание протянуть к Кэшу руки, чтобы

он был рядом. Чтобы был со мной.

– У меня были проблемы с братом чуть выше этажом.

– Твой брат был здесь?

Джуд и Кэш приветственно кивнули друг другу.

– Моя мама тоже здесь.

– Что произошло? – спросил мой отец.

Кэш тут же объяснил, что с ней случилось.

– Я и понятия не имела, – произнесла я, а мое сердце потянулось к Кассиасу.

– Она поправится, если я уговорю ее пройти реабилитацию. Но теперь, когда Чад и

Джина окажутся за решеткой, у меня будет больше рычагов для того, чтобы помочь ей.

– Твоей маме повезло, что у нее есть ты, Кэш, – произнес отец.

– На этой ноте, – произнес Джуд, – я откланяюсь. Мне нужно встретиться с

Холденом вечером. Мы выпьем за тебя бокал, Кэш. Поздравляю, мужик.

– Поздравляешь с чем? – смущенно произнесла я.

Отец улыбнулся, а Кэш пожал плечами.

– Твой парень номинирован на Грэмми, – усмехнулся Джуд.

– Серьезно? – я прикусила губу, на глазах выступили слезы. – О, Кассиас, это

невероятно, – я вдруг рассмеялась. – Подумать только, ты ведь ненавидел свой альбом.

– Подожди, ты ненавидишь свой альбом? – спросил отец.

– Думаю, мне просто предстоит многому научиться. Понять, что значит создавать

музыку.

После отец, Джуд и тетя Кэти засобирались уходить, поцеловав меня в щеку и

пообещав вернуться завтра.

Мы с Кассиасом остались вдвоем.

– Я произнесла именно то, что думала, – сказала я Кэшу, когда он сел ко мне на

кровать, взяв руку в свою ладонь. – О любви к тебе.

Кассиас замер, его челюсть была напряжена, словно он боялся произнести даже

слово.

– Я чуть не расстался с мыслью вернуться к тебе, – отозвался он. – Утром, после

того, как тебя доставили сюда, я подумал: «Черт возьми, я недостаточно хорош для этой

девочки. И никогда не буду. Я навсегда останусь парнем из Ист-Хайтс, со шрамами на

134

сердце и кровью на руках», – Кэш посмотрел на меня, и я заметила слезы на его щеках. –

Одна мысль, что ты, Эванжелина, попадешь под перекрестный огонь моего прошлого,

слишком тяжела для меня. И я подумал, что не могу заставлять тебя проходить через это.

Из моих глаз тоже лились слезы. Я обхватила его ладонь, а моя грудь сжалась от

боли.

– И почему ты изменил свое решение? – шепотом спросила я.

– Я видел сегодня Джека Харриса, и он сказал мне нечто, затронувшее мое сердце.

Кассиас склонился ко мне ближе и нежно поцеловал мои губы. Я всхлипнула под

ним. Мое тело было обернуто марлей – зашитое, но теперь целое. Однако плакала я

потому, что Кэш был здесь, со мной. И это все, чего я хотела в этом мире.

– Он сказал, что когда любишь, нужно думать о желаниях другого человека. Даже

если они до чертиков сильно тебя пугают.

– И ты знаешь, чего я хочу? – спросила я.

– Я знаю, чего хотим мы оба, – ответил он мне.

– И что же это, Кассиас? – прошептала я.

– Друг друга, – ответил он. – Даже если это страшно и чертовски трудно, я готов к

этому. Бог знает, я не могу предложить тебе многого. Но мое сердце полностью

принадлежит тебе, девочка. Оно было твоим с того дня, как мы встретились.

– Я люблю тебя, Кассиас.

– И я люблю тебя, нежная Эванжелина.

135

ЭПИЛОГ

Кэш Флоу

Находиться на вручении Грэмми было просто нереально, черт возьми.

Эванжелина была со мной. Она теперь всегда была рядом. Ну, за исключением тех

моментов, когда находилась еще ближе – прямо на моем члене.

Но сейчас не время для подобных мыслей. В этот момент Эви держала меня за

руку.

– Ты готов? – спросила она. Ее волосы каскадом спускались на плечи, а лицо сияло

под светом софитов. Весь зал перед нами был заполнен известнейшими людьми Лос-

Анджелеса.

Мы с Эви выступаем сегодня вечером. Вместе.

Это наше первое выступление перед публикой, и это предполагало, что мы могли

начать с малого. Но Джек Харрис был прав. Я мог делать сейчас все, что захочу.

После того, как Эви выписали из больницы, я показал ей материалы, над которыми

работал.

Сперва она колебалась.

Я прописал ее в каждой песне. Конечно, как муза, Эви витала во всех моих текстах.

Любовь к ней питала каждую строчку, каждый звук.

Но в тех треках были еще и партитуры для пианино. Части, которые смогла бы

сыграть только Эви.

– Я не смогу, – ответила она, когда я впервые спросил ее.

– Сможешь, – убеждал я. – Потому что я не смогу сделать это без тебя.

Я был рад, что Эви передумала.

Потому что когда мы показали песню Элль в прошлом месяце, на ее глазах были

слезы, а отец Эви буквально потерял дар речи.

Может, я и был на Грэмми из-за своего дебютного альбома, который, к слову,

победил в номинации «Альбом года» чуть раньше этим вечером, но мой второй альбом,

который выйдет на следующей неделе, получился без каких-либо чертовых цепей.

Эви села за пианино, тут же завладев полным вниманием. Она посмотрела на меня.

Я уже стоял с микрофоном, готовый рассказать историю, которую назвал «Нежная

Эванжелина».

Как только она сбросила с себя цепи, которыми ее мать приковывала ее запястья к

пианино, Эванжелина поняла, что больше не обязана играть ради ее мамы.

136

Она могла играть ради самой себя. Только для нее. Эви нашла место, которое

наполняло ее силой. Давало голос.

Как и моя музыка была той территорией, где я чувствовал себя свободным.

Пальцы Эви прижались к клавишам цвета слоновой кости, и зал наполнился ее

уверенными аккордами.

И тогда я запел песню моего сердца, не отрывая взгляда от моей Эванжелины.

Конец

137

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с

содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя

данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством.

Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления

запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой

коммерческой выгоды.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и

частным лицам.

138