Флейтист [Ирина Александровна Сергиевская] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (28) »
Сергиевская Ирина Флейтист
Ирина СЕРГИЕВСКАЯ ФЛЕЙТИСТ Прощай, Флейтист. Я закрыл его покрывалом и рассмеялся, что было нехорошо и неуместно при покойнике. Мелкий этот смешок горохом рассыпался по комнате, закатился под буфет, застрял в щели паркета и начал подпрыгивать там. Бред... Или болезнь. Ладно, покойник извинит меня. Ведь этот покойник - я сам. Соседи за стеной, не зная о несчастье, праздновали что-то и пели пещерными голосами: "Поедем, красотка, ката-аться-а..." И это-поминки по Флейтисту! Только я кончил смеяться, над Моховой улицей пролился дождь. О, что это были за звуки! Будто часто и яростно колотили железом по железу. Я бросился на кухню (там у меня нет окна и всегда тихо), но в этот момент заревел, затрясся водопроводный кран. Я зажал уши ладонями - не помогло. Надел меховую ушанку - стало легче. Поверх ушанки намотал шарф. Это Флейтист не мог позволить себе выглядеть нелепо. Я, Похвиснев Сергей Васильевич, - могу. Ходил я по кухне туда-сюда, туда-сюда, и под шапкой копошились, пожирая друг друга, не давая оформиться во что-то путное, бесхвостые и безголовые мои мыслишки. Чтобы приструнить эту распоясавшуюся дрянь, я начал сочинять письмо Котьке Вербицкому на станцию Хоботово, что, кажется, в Якутии. "Здравствуй, Котька!" Не то, не так - тянет на ностальгические воспоминания о детстве. Лучше вот как: "Здравствуй, Константин! Пишет тебе отныне безработный Сережа Похвиснев". Этот вариант я тоже забраковал бьет на жалость. Надо так: "Константин, нужны ли тебе подсобные рабочие на станцию Хоботово? Я знаю одного человека, его недавно выгнали с работы. Ему тридцать лет. Не пьет. Даже не курит. Разведен. Он готов носить кирпичи, валить лес, мешать бетон. Можно сказать, у него золотые руки..." Я остановился. Хоботово ли? В Якутии ли? Может, и не Хоботово вовсе, а Мамонтово или Волобуево? Последний раз Котька писал мне шесть лет назад, и за это время могло произойти что угодно. Нет, Котька не поможет. А я жаждал помощи! Чувство это было животное, дикое. Внешне оно проявлялось в безостановочных суетливых нелепых действиях: я садился, вскакивал, вновь садился, открывал и закрывал шкаф, царапал вилкой клеенку, проделывал странные манипуляции с веником. Чуда я не ждал. Отчаяние мое было совершенным, законченным, как геометрический черный круг. Я ходил и ходил по краю этого воображаемого круг, вдруг решившись, ступил в него и тотчас полетел в бездонную яму... ...Я падал, не имея власти ни над своим телом, ни над душой. Память моя взрывалась, и каждый новый взрыв рождал образы и звуки давно, казалось, позабытые. Звуки вылуплялись из хаоса, множились, соединялись невероятным образом и сливались в хор. - ...По синим волнам океа-а-на... - ...Без выражения читаешь... - ...Фингал под глазом. Бо-о-лъно-о... - ...Прокисшие щи!!!... - ...А в соседней спальне дохлая кошка!... - ...Ну, ты, сын алкаша и вокзальной шлюхи... - ...К высокому берегу тихо воздушный корабль пристает... - ...Мать все-таки... - ...Социально запущенный контингент... - ...Не имеешь права! - ...Светку удочери-и-ли-и!... - ...Пирожные ел когда-нибудь?... - ...Несется он к Франции милой... - ...Я бы царем хотел быть... - ...Ну и дурак!.. - ...Все дружно, с огоньком: "Эх, хорошо в стране советской жить!"... - ...Накурился опять в уборной... - ...Тюрьма плачет... - ...Ему обещает полмира, а Францию только себе... - ...Не имеешь права!... Наконец, голос солиста выделился из этого хора и тягуче, властно пропел речитативом: - Ме-та-мор-фо-о-о-за-а... Звук чудного слова, как малиново-золотой тяжелый занавес, медленно закрыл от меня хаос видений, оставив лишь одно. ...Белое лицо. Глаза - павлиньи перья на снегу - сине-зеленые, обведенные тусклым золотом. Это был солист. - Мета-мор-фо-за! - торжественно повторил он, коснувшись моего плеча легкой, длинной, по-птичьи цепкой рукой. - Метаморфоза, сиречь волшебство. Я сделаю из тебя артиста, мальчик. Это было мое детство. Человек этот был Дзанни. А сам я - воспитанник детского дома, восьмилетний щербатый измазанный зеленкой хулиган. Как в наш убогий быт одинаково подстриженных голов, пронумерованных комнат, тусклых лампочек залетела райская птица со странным именем Дзанни, до сих пор загадка. Он меня поразил! И неизвестно, чем больше - тем, что был артистом, что у него была квартира, или же тем, что носил восхитительные лаковые ботинки на маленьких каблучках. Я покорился ему сразу и сохранял маску независимого лаццарони лишь из гордости, чтобы он не думал, будто я жалкий сиротка, которого в родильном доме бросила мать. До встречи с Дзанни флейты я не видел, как, впрочем, и других инструментов. Исключение составляло ободранное, расстроенное пианино в актовом зале детдома. Мои музыкальные способности проявлялись в том, что я мог по слуху играть "До чего же хорошо кругом..." и "Эх, хорошо и стране советской жить!.." Уже тогда я смутно подозревал, что существует другая музыка, и непонятные речи Дзанни укрепили это подозрение. Во флейте, с точки зрения дикаря, ничего- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (28) »
Последние комментарии
5 часов 47 минут назад
5 часов 55 минут назад
6 часов 23 минут назад
6 часов 27 минут назад
6 часов 27 минут назад
6 часов 35 минут назад