Пират [Александр Вартанович Шагинян] (fb2) читать онлайн

А. Шагинян Пират Повесть

«Общество создает преступника, преступник лишь исполнительное орудие…» — это высказывание Кетле сразу же вспомнилось мне, когда я закрыл последнюю страницу дневника Эла, Собственно, тетрадь эту дневником можно было назвать с большой натяжкой: закодированные памятки с перечнем сумм, причитающихся на долю каждого члена банды, перевод самой различной валюты по курсу доллара и длинные столбцы цифр почти на каждой странице. Все это, скорее, напоминало книгу бухгалтерского учета. Правда, в дневнике были страницы, по которым можно было проследить путь этого несчастного, в сущности, человека.

Дневник попал мне в руки следующим образом. Последние пять лет мой корреспондентский пункт находился в Гонконге. Новый дом, где на втором этаже разместилась квартира пункта, стоял на углу тенистой улочки старого района города. Принадлежал он пожилому французу, имевшему фамилию с баронской приставкой — д’Эмпизье. Он был небольшого роста, с короткими ручками и широким носом. За время нашего знакомства я ни разу не видел его трезвым, он всегда находился в одном и том же состоянии постоянного подпития. Только однажды д’Эмпизье был пьян по-настоящему.

В тот вечер я спустился в контору, чтобы заплатить за квартиру. Хозяин был в кабинете один, если не считать бутылки «Белой лошади» и стакана на полированном столе. Судя по его побагровевшему лицу и некоординированным движениям рук, свою норму спиртного он перебрал на несколько дней вперед. Вынимая бумажник, я предупредил его, что завтра уезжаю на родину, но плату за квартиру вношу вперед, так как на мое место должен прибыть новый человек. Д’Эмпизье выписал счет, небрежно бросил деньги в открытый сейф и предложил выпить на прощание. Отказаться я счел неудобным, как-никак прожил в его доме пять долгих лет, поэтому сел в кресло у стола. Хозяин налил в стакан виски и пододвинул ведерко с полурастаявшим льдом.

Когда мы выпили, он поинтересовался, лечу ли я самолетом из аэропорта Кай-Так или же буду добираться домой морем. Услышав, что я собираюсь плыть, д’Эмпизье неодобрительно покачал головой:

— Опасно.

В то лето газеты пестрели сообщениями о пиратских нападениях на пассажирские суда. Особенно отличались гоминдановцы. Только за один месяц они совершили налеты на восемь судов, в том числе на крупный итальянский пароход «Мариала» и польский сухогруз «Працы». Но особенно доставалось англичанам. Корабли военно-морского флота Британии чуть ли не каждую неделю были вынуждены выходить в море, чтобы обеспечить безопасность своим торговым судам. Тема была интересной, и каждый из нас припомнил несколько страшных историй о злодеяниях современных пиратов. За разговором хозяин почти в одиночку прикончил вторую бутылку. Когда я поднялся и начал прощаться, он вдруг с трудом встал и, шатаясь, направился к сейфу. Порывшись в нем, д’Эмпизье протянул пожелтевшую то ли от солнца, то ли от времени тетрадь.

— Тебе, как журналисту, будет интересно, — сказал он и почему-то хихикнул. — Прочти, парень, прочти… — После чего неожиданно свалился в кресло и, сложив маленькие ручки на животе, тихо засопел. Видно, поход от стола к сейфу и обратно лишил его последних сил.

Не придавая особого значения пьяной болтовне хозяина, я поднялся к себе в квартиру. Солнце уже ушло за море, зажглись городские огни, и на темно-синем небе появились красноватые отблески реклам. Чемоданы были собраны и отправлены в порт, идти никуда не хотелось. Я прилег на кровать и открыл тетрадь…

То, о чем вы прочтете ниже, — правда. Часть моего рассказа взята из газет, часть домыслена для связности повествования, но в основном использованы записи из тетради Эла.

1

Сыпал теплый весенний дождь. Между бетонными устоями причала плескались небольшие волны. На рейде светились штаговые огни крейсера.

Подняв воротник бушлата, по мокрым доскам ходил часовой с карабином, изредка посвечивая фонариком на швартовые концы двух буксиров и старого торпедного катера времен второй мировой войны. Дождь усилился. Часовой еще глубже втянул голову в плечи и повернулся к ветру спиной. В тот же момент с кормы буксира к нему метнулась чья-то темная фигура. Часовой обернулся, но над его головой мелькнул кастет, и он упал на причал. Из-за прикрытых брезентом штабелей вынырнули несколько человек и, пригибаясь, побежали к причалу. Шумно сопя и толкаясь, они связали часового, заткнули ему рот кляпом и один за другим перепрыгнули на борт торпедного катера.

— В машинное отделение, живо! — приказал Эл. — Где Стив?

— Здесь!

— Помоги зарядить пулемет!

— Есть!..

— Эй, кто-нибудь! — крикнул японцам Эл. — Отдать концы!

— Можно запускать, капитан? — послышался в переговорной трубке голос Такэды.

— Давай!..

Кашлянув, двигатели взревели. Катер отошел от причала, круто развернулся и понесся к выходу из бухты…

Эта идея возникла у Эла, когда он узнал о новом ограблении итальянского грузового судна пиратами мадам Вонг. Он даже специально съездил в Бангкок и попытался там связаться с людьми мадам, чтобы продать идею. Но ничего у него не вышло: конспирация в банде была отличная.

Однако мысль эта крепко засела у Эла в голове. Она не покидала его и когда он был палубным матросом на грузовом судне типа «Либерти», и когда работал вышибалой в ночном кабаке и окончательно оформилась, когда он подрабатывал на съемках фильма о последних днях войны с Японией. Тогда Эл решил сам стать хозяином дела, которое задумал.

Фирма «Парамаунт» приобрела для съемок фильма старый торпедный катер. До тюрьмы Эл служил почти на таких же катерах и считался неплохим моряком. Съемки вели на островах, и продолжались они уже больше месяца. За это время Эл тщательно все обдумал и присмотрелся к другим статистам. В массовках участвовали разные люди, в большинстве своем спившиеся от неудач актеры, юнцы, которым не давала покоя слава Бельмондо, безработные и просто случайные люди, считающие, что работа в кино — это легкий хлеб.

Из всего этого пестрого сборища Эл выделил двух американцев. По манере говорить, повадкам и нездоровому цвету лица он определил, что парни недавно вышли из тюрьмы. Осторожно прощупав их за выпивкой, Эл предложил свой бизнес. Ребята долго не раздумывали — хлопнув по рукам, пропили вместе с Элом все недельное жалованье в счет будущих доходов с предприятия. Оказалось, что Джо и Стив — так звали парней — четыре месяца назад бежали из тюрьмы. Их осудили за убийство шофера-японца на Окинаве, где они служили на военно-морской базе.

Джо порекомендовал Элу привлечь к предприятию японца по имени Такэда, с которым он имел одно дельце в Иокогаме. Такэда оказался деятельным и нужным человеком. По профессии он был судовым механиком и привел с собой еще пятерых молчаливых японцев, которых крепко держал в кулаке. Таким образом команда была укомплектована.

Вечерами они собирались в заброшенных блиндажах, оставшихся еще с войны, и до мельчайших подробностей обсуждали захват торпедного катера. Уточняли места его предполагаемых стоянок, покупали и выменивали оружие, боеприпасы, горючее…

И вот день этот наступил. Торпедный катер несся к выходу в открытое море, вперед, в неизвестность…

При выходе из бухты на крейсере замигал прожектор.

— Что он пишет? — наклонившись к Джо, крикнул Эл.

Рев двигателей глушил голос.

— Кто такие? — перевел Джо.

— Пиши: «Катер идет на съемку фильма к Восточным островам».

Джо открыл шторку и замигал прожектором.

«Желаем удачи, — ответили с крейсера, который тоже участвовал в съемках. — Привет Бриджитт Бардо и Голливуду. Отбой».

Торпедный катер выскочил из бухты и взял курс в открытое море.

2

На берегу песчаной лагуны, затерянной в глубине покрытого густой тропической растительностью островка, горел костер. На воде покачивался замаскированный ветками торпедный катер. Вокруг костра сидела набранная Элом компания, неторопливо покуривала и слушала рассказ Такэды.

— На этом островке мы скрывались почти три года и не знали, что война давно кончилась, а император отрекся от престола.

— Ну, — не поверил Стив, — три года?

— Три, — подтвердил японец с маленьким высохшим лицом. — Все наше отделение. А Такэда-сансей был нашим капралом.

— Вы все вместе воевали?

— Нас пятеро осталось от всего отделения, — сказал Такэда. — А вообще, здесь вокруг сотни полторы таких островков, как этот. И на каждом из них скрывались императорские солдаты. После войны ами плавали вокруг островов и кричали в динамики, что война кончилась, что нам надо сдаться, что нас ждут дома…

— А мы верили императору и не сдавались, — сказал все тот же японец с высохшим лицом.

— Японцы хорошие солдаты, — подхватил Эл.

— А потом? — поинтересовался Джо.

— Поверили. Вернулись домой. А дома — голод, Хиросима, Нагасаки… Вот и решили держаться вместе. Так прокормиться вроде бы легче. А в общем — все о’кей! — Такэда сморщил лицо в улыбке. — А ты, капитан?

— Я морской офицер, — сказал Эл, а про себя усмехнулся: «С двумя курсами университета, судимостью за контрабанду наркотиков и еще кое-чем… И зовут вовсе не Эл, но это уже совсем к делу не относится». — Окончил морское училище и служил на торпедном катере, — добавил он вслух, мешая плохой японский язык с английскими словами.

— И все? — хитро прищурил глазки Такэда.

— Что тебе еще нужно знать? — грубо сказал Эл.

— Хорошо, капитан, конечно. Наше дело есть дело, а все остальные дела — кому какое дело? О’кей?

— О’кей, Такэда, — засмеялся Эл. — По-английски ты говоришь хорошо. Но как скажешь «о’кей» сразу чувствуется, что ты японец.

— Я никогда этого не скрывал, — с вызовом произнес Такэда.

— И не скроешь, — хихикнул Джо. — Верно, Эл?

— Помолчи. Мы здесь собрались не для этого.

— Я и мои товарищи, — сказал Такэда, — хотели бы знать, как капитан собирается делить трофеи?

— Fifty-Fifty^[1], — сказал Эл. — Пополам.

— Шутник, капитан, — жестко сказал Такэда. — Капитан забывает, что вас только трое, а нас, японцев, пятеро.

— Ай, капрал Такэда! — засмеялся Эл. — Капрал забывает, что я — капитан, Джо — радист, а Стив — пулеметчик. У нас специальности. — И он, как бы невзначай, придвинул к себе автомат.

— Ай, капитан! — Такэда улыбнулся еще шире, чем Эл, и откровенно положил руку на свой автомат. Остальные японцы сразу же придвинулись к нему и напряглись. — Я понимаю, о чем думает капитан: мы желтые. Но капитан забывает, что сейчас все мы одинаковые — черные. И ты, и я, и Джо, и все остальные.

— Ладно, — сказал Эл недовольно. — Пока делить нечего.

— Нет, — перестав улыбаться, твердо сказал Такэда. — Договоримся сейчас.

Эл внимательно посмотрел на него.

— Все поровну и плюс мне еще пятнадцать процентов… Молчать! — прикрикнул он на своих заворчавших друзей.

— Кофе бежит!.. — воскликнул Такэда и бросился к котелку.

Пока остальные пили кофе, Эл расстелил карту и углубился в нее. Он готовился к первому своему делу.

Через час торпедный катер уже лавировал между бесчисленными отмелями, направляясь в открытое море. Туда, где, по расчетам Эла, должна была состояться встреча с небольшим пассажирским пароходом «Электрик», курсировавшим на линии Иокогама — Манила.

Катер с размаха гулко бился стальным днищем о встречные волны. В лицо летели колючие брызги. Эл поднял воротник куртки и глубже натянул фуражку. «Главное, — думал он, — чтобы эти на „Электрике“ не успели ни с кем связаться по рации. Если им это удастся, тогда конец. Вышлют самолет и… Тебе нужно немного удачи, Эл. Господи, сделай так! Ты ведь знаешь, как мне долго не везло. Слишком долго. А я должен вырваться из нищеты, из этой ямы, куда меня с головой окунула жизнь. Я же неплохой парень, господи, пошли мне немного удачи — и все! Чтобы хоть время от времени чувствовать себя человеком. Господи, сделай так!..»

На фалах ветер рвал выгоревший японский военно-морской флаг. Эл вздохнул и наклонился к переговорной трубе.

— Джо, — позвал он.

— Да, Эл?

— Поднимись ко мне.

— Ну? — поднявшись на мостик, сказал Джо.

— На, повесь вместо этой старой тряпки. — Эл снял с себя белое кашне.

Джо взял его и скрылся в рубке. Через минуту он появился снова и, ухмыляясь, показал Элу его кашне. На нем черной краской было аккуратно выведено похабное слово и нарисован череп с двумя кривыми костями.

— Сойдет?

Эл хмыкнул и кивнул.

Джо привязал к фалу новый флаг и поднял его на мачту. Японцы нахмурились и повернулись к флагу спиной.

Катер подходил к нужному квадрату.

— Самый малый! — приказал Эл.

Рев двигателей перешел в глухое бормотание. Катер сразу осел, выпрямился и закачался на волнах.

Скоро в море показался дымок, затем мачты и верхние надстройки парохода. «Электрик» шел точно по расписанию.

— Внимание! — сказал Эл. Он здорово нервничал.

Неважно себя чувствовали и остальные. Стив вцепился в ручки спаренного пулемета и непрерывно сплевывал на палубу. Джо то и дело выглядывал из рубки и злыми глазами всматривался в далекий еще пароход. Сдержанней всех вели себя японцы.

До «Электрика» оставалось около трех миль.

— Полный вперед!.. — закричал Эл.

Серый торпедный катер с неизвестным флагом появился перед «Электриком» неожиданно. Сделав широкий круг около парохода, он пошел параллельным курсом. На палубу «Электрика» высыпали пассажиры и приветственно замахали руками.

— На «Электрике»! — крикнул в рупор Эл. — Остановить машину!..

На крыле ходового мостика парохода появился капитан с мегафоном в руках.

— В чем дело? — спросил он. — Кто вы такие?

— Ну-ка, Стив, — сказал Эл, — по антенне!

С торпедного катера застучал крупнокалиберный пулемет. Пассажиры бросились ничком на палубу.

Катер отошел от «Электрика», сделал боевой разворот и понесся на пароход в торпедную атаку.

Нервы у капитана не выдержали, и он отдал команду остановить пароход.

— Спустить трап! — приказал в рупор Эл.

Матросы на «Электрике» засуетились, и с борта упал штормовой трап.

Катер осторожно приблизился к борту парохода. Забросив автомат за спину, Эл начал подниматься по раскачивающемуся трапу. Хотя ему было очень страшно, но он решил первым подняться на «Электрик», чтобы до конца утвердить свой авторитет и право хозяина предприятия.

«Если кто-нибудь из этих типов там, наверху, догадается взять багор в руки…» — Эл быстро поднялся на борт и с облегчением спрыгнул на палубу. За его спиной, один за другим, поднимались японцы.

На палубе, чуть в стороне от штормтрапа, стоял капитан, а за ним толпилась команда и перепуганные пассажиры.

— Я хочу знать, по какому праву вы останавливаете и обстреливаете пароход, находящийся в экстерриториальных водах! — Капитан вышел вперед.

— Не так торжественно, папаша, — сказал Эл и обернулся к Такэде.

— Всех вниз! На палубе оставить часового.

Торопясь, японцы согнали пассажиров и команду в салон. Там они заставили поднять всех руки и повернуться лицом к стене.

— Это и тебя касается, папаша, — сказал капитану Эл, появляясь в салоне. До этого он успел подняться в радиорубку и разбить аппаратуру.

— Протестую! — побагровел капитан, но руки поднял. — Это нарушение всех международных прав!..

— Не горячитесь, папаша, — обыскивая капитана, сказал Эл. — Берегите сердце и остаток непрожитых лет.

Такэда со своими японцами молча, но сноровисто отбирали у пассажиров бумажники и драгоценности.

Бросив в общую кучу бумажник капитана, Эл подошел к бару.

— Приятель, — обратился он к бармену с бледным прыщеватым лицом, — налей-ка мне вон того напитка. — Эл показал на бутылку «Белой лошади». — И пачку «Капораль», синих.

Дрожащей рукой бармен налил в стакан виски и машинально спросил, не сводя глаз с автомата:

— С содовой?

— Нет, благодарю. — Эл залпом выпил. — А теперь гони сдачу.

Бармен посмотрел на него ошалелыми глазами.

— Ну, — Эл нетерпеливо повел автоматом.

— А!.. — обрадованно вскричал бармен. Он быстро вытащил из-под стойки ящик с выручкой и протянул Элу.

— Умница, — похвалил Эл.

За внешним спокойствием и бравадой он прятал страх и все время напряженно держал палец на скобе снятого с предохранителя автомата.

Эл высыпал деньги из ящика на стойку бара, где уже грудой лежали бумажники, серьги, часы…

— Все, — сказал вспотевший Такэда и положил сверху несколько золотых обручальных колец.

— Найди какой-нибудь чемодан и сложи все это. — Эл кивнул на добычу. — Ложись! — крикнул он. — Быстрей!.. — И для эффекта дал в подволок короткую очередь из автомата.

Пассажиры и матросы команды бросились на пол. По салону пополз кислый пороховой дым.

— Послушай, папаша, — Эл подошел к капитану «Электрика» и взял его за начищенную пуговицу на кителе. Капитан был единственным человеком, который не лег на пол. — Дай ключи от судовой кассы.

— У меня их нет, — сказал капитан.

— Не упрямьтесь. Вы же знаете, что мы все равно откроем ее, а это только принесет лишние убытки компании. Она потеряет отличного капитана и сейф.

Капитан помедлил немного, а потом, как-то сразу потеряв свою выправку, обмяк и вынул из потайного кармана ключ.

Эл и Такэда отыскали каюту с табличкой «Капитан» и в ней обнаружили небольшой сейф. Открыв его, Эл присвистнул. В сейфе лежали толстые, перевязанные пачки гонконговских долларов. Такэда подставил предусмотрительно захваченный с собой мешок.

— Как во сне! — лихорадочно блестя глазами, сказал Эл, выгребая из тесной камеры сейфа пачки денег.

— Миллион? — шепотом спросил Такэда.

— Поменьше… — прикинув мешок в руке, сказал Эл. — Но кое-что. Это начало, Такэда-сансей!

Такэда еще раз заглянул в пустой сейф и с сожалением прикрыл стальную дверцу.

Они вышли из каюты капитана и, сдерживая срывающийся на бег шаг, поднялись на палубу.

После полутемного коридора в глаза ударил яркий свет солнца и голубого моря. В кабельтове от «Электрика» болтался на волнах торпедный катер.

«Маленькая мышка, которая съела большого слона», — ласково подумал о нем Эл. Напряжение спадало.

— Запрешь дверь салона, — щурясь на проглянувшее солнце, сказал он. — А для страха дай пару очередей вверх.

— Есть, капитан. — Такэда недоверчиво покосился на мешок в руках Эла и побежал к салону, несколько раз оглянувшись на ходу.

Эл махнул рукой стоящему на палубе катера Стиву. Торпедный катер развернулся и пошел к «Электрику».

В салоне послышался треск длинной автоматной очереди. Выскочили японцы с чемоданом…

Только когда пароход скрылся из глаз и с него даже в бинокль нельзя было определить курс катера, Эл повернул к островам.

Добыча тянула на двести с лишним тысяч долларов, не считая золотых часов и мелких драгоценностей.

— Боже мой!.. — высчитав прутиком на мокром песке свою долю, воскликнул Джо. — Морган перед нами — сопливый мальчишка!

— Как будем делить часы? — спросил Стив. — Тут их нечетное количество.

Такэда улыбался благодушно, но и его руки беспокойно перебирали тусклые бронзовые пуговицы на кителе.

«Придется туго, — думал Эл. — Суметь бы убедить Такэду… А своим я сумею заткнуть глотку…»

— Делить не будем, — произнес он и не спеша начал укладывать пачки с долларами в чемодан.

Пальцы у Такэды замерли. Глаза остальных японцев превратились в узкие, как лезвие опасной бритвы, щелки. Джо и Стив перестали спорить и примерять драгоценности.

При полном молчании Эл уложил в чемодан деньги и защелкнул замки.

— Капитан объяснит, почему он не хочет делить заработанные всеми деньги? — вкрадчиво спросил Такэда, делая ударение на слове «всеми».

— Не дам! — с яростью закричал Джо и схватил автомат.

Японцы привстали.

— Если ты сейчас же не положишь автомат на место, я тебя убью. — Эл расстегнул кобуру пистолета. — И тогда ты никогда не узнаешь, почему я не хочу их делить.

Такэда чуть заметно кивнул.

Японцы ловкой подсечкой сбили с ног Джо и отобрали оружие.

— Деньги, конечно, можно поделить… — Эл потер заросший подбородок. — Сумма немалая. На нее каждый из нас сможет открыть небольшую лавку и протянуть несколько лет. Но вы никак не возьмете в толк главное условие нашей игры. Если мы уж приготовили свой зад для электрического стула, то надо — черт побери! — рисковать им до конца, а не размениваться на мелочи!..

— Завтра поймаем другой пароход!.. — перебил его Джо.

— Ты заткнешься наконец или нет?!

Джо отполз от костра.

— Если мы еще раз попытаемся остановить в этом районе судно, то на следующий день правительство вышлет сюда вертолет и нас расстреляют из пулеметов без всякого суда и следствия!

Эл закурил.

— Что же предлагает капитан? — помолчав, спросил Такэда.

«Клюнул», — с облегчением подумал Эл, но с ответом не спешил.

— Я думал об этом, — медленно начал он, глядя в костер. — Думал много и пришел к такой идее. На эти деньги мы должны основать фирму. Настоящую, солидную фирму. Называться она будет, ну, скажем, «Такэда, сыновья и К°».

Японцы заулыбались.

Стив недоуменно развел руками.

— Так я и знал… — проворчал из-за костра Джо.

— Да, фирму. У нее будет свой офис на одной из тихих улочек Иокогамы, а в офисе будут работать сотрудники и стучать на машинке шикарная машинистка с рыжими волосами. Фирма «Такэда, сыновья и К°» (японцы снова заулыбались. Им это положительно нравилось) будет вести свои торговые дела в различных портах земного шара, — продолжал Эл. — Грузовое судно, арендуемое фирмой, будет трампом^[2], перевозящим различный груз. Но в трюме этого судна будет наш катер. Понимаете? — Эл посмотрел на внимательные лица. — Ладно. Представьте себе такую картину: Атлантический, Тихий или любой другой океан. Закат. Грузовое судно фирмы останавливается несколько в стороне от нужного квадрата, где в такой-то час должен появиться облюбованный пароход. За десять минут до этого часа на грузовом судне фирмы открывается трюм, оттуда краном извлекается торпедный катер, спускается на воду. На катер переходит ударная команда с оружием и…

— И все о’кей! — сказал Такэда. — Понял, капитан. Браво!

Эл вытер вспотевший лоб.

— А после того как облюбованный пароход станет на энную сумму легче, катер, как призрак, исчезнет в открытом море. Уйдя за пределы видимости, он снова вернется в трюм грузового судна, которое сразу же полным ходом пойдет дальше к месту следования. В порту назначения судно разгрузится и возьмет какой-нибудь другой фрахт. Кстати, фирма от этого будет иметь вполне конкретную прибыль.

— Эл, извини меня, — сказал Джо. — Я щенок.

— Рыжий поганый щенок, — поправил Эл. — Суть всего этого маневра в том, что пароход, который посетили представители фирмы и предусмотрительно испортили рацию и навигационные приборы, доберется до ближайшего порта или встретит другое судно не сразу, а спустя какое-то время. Следовательно, у нас всегда будет время смыться. Пока власти вышлют сторожевые корабли и самолет туда, где был совершен налет, судно нашей фирмы будет уже за сотни миль от этого места. Только при этой системе мы будем застрахованы, как золотой запас в форте Нокс…

При этих словах вся компания начала хохотать так, что в джунглях проснулись и закричали встревоженные обезьяны.

— Беременное торпедным катером судно!.. — орал Джо, катаясь у костра.

Стив изо всех сил хлопал Эла по спине, выражая свое восхищение.

— Нет!.. — задыхался от восторга Джо. — Я же говорил — Морган перед Элом сопливый мальчишка! Зарегистрируй патент, Эл!..

Оставалась самая щекотливая часть дела. Эл поднял руку, требуя тишины.

— Сегодня ночью я и Такэда отправимся в Иокогаму. Мы должны снять помещение для фирмы и зафрахтовать судно. Все деньги мы берем с собой.

У костра снова наступило настороженное молчание.

— Знаю, о чем вы подумали. Мы не сбежим с этим… — Эл пнул ногой чемодан.

— Почему Такэда? — недовольно спросил Джо. — Могу поехать я или Стив.

— Такэда знает город и японский язык. — Эл доверительно обнял Джо. — Вы должны верить мне, иначе ни черта не выйдет. Потом, Такэда ни за что не упустит меня с деньгами. Для этого он слишком любит своих друзей-японцев и хорошо владеет ножом и каратэ. Я правильно говорю, Такэда-сансей?

— Я был инструктором, — кивнул Такэда и быстро заговорил по-японски, объясняя ситуацию.

Японцы согласно молчали и внимательно смотрели на Эла.

— Едем, капитан, — сказал наконец Такэда.

Эл развернул карту и зажег фонарик.

— Мы с тобой высадимся возле этой деревушки. Ты бывал там?

Такэда наклонился к карте.

— Да, капитан. Через нее проходит железная дорога до Иокогамы. Мы ездили туда с женой, еще до войны…

Эл и Такэда побрились перед осколком зеркала, который таскал в кармане фасонистый Стив, и тщательно вычистили одежду. Перед тем как подняться на борт катера, Такэда достал из рюкзака припрятанную бутылку.

— Если капитан позволит… Ваш знакомый подарил с «Электрика».

— За нашу удачу! — взяв бутылку, сказал Эл.

3

Им повезло. Высадившись с торпедного катера на глухом скалистом берегу, Такэда и Эл пришли к станции как раз к поезду на Иокогаму. Чтобы не привлекать к себе внимание, они взяли билеты в вагон третьего класса и, найдя свои места, сразу уснули.

Поезд прибыл в город днем. Первым делом они позвонили в отель и заказали два номера. Затем поехали на такси в громадный, весь из стекла супермаркет, где можно было купить все, начиная от пачки жевательной резинки и кончая американским автомобилем последней марки. Через час они битком набили чемоданы костюмами, бельем и обувью для команды торпедного катера и, дав адрес отеля, приказали отвезти туда покупки. В тот же день они успели открыть счет в городском банке, а вечером напились в баре при отеле.

Следующие два дня Эл и Такэда оформляли с вежливым до умопомрачения чиновником из городской префектуры документы по организации фирмы и назвали ее — на этом настоял Эл — «Такэда и К°», фирма по перевозке сухогрузных материалов. Дом, где на первом этаже разместилась новая фирма, находился в одном из деловых кварталов города, что говорило о солидном счете в банке и укрепляло, как выразился Эл, «ее реноме». Эл, который выступал в роли директора фирмы, собрал у себя в кабинете немногочисленных сотрудников и произнес краткую речь. В ней он подчеркнул роль новой фирмы в экономическом развитии страны и ее торговых контактов и в заключение призвал сотрудников к добросовестному исполнению своего дела…

В пятницу, после того как аренда небольшого грузового судна «Хати-мару» была официально оформлена соответствующими документами в нотариальной конторе, Такэда переоделся в дешевый костюм и исчез в портовом районе Иокогамы. Через два дня он набрал там восемь парней, готовых за несколько фунтов перерезать глотку родному брату, приодел их и отправил в качестве матросов на «Хати-мару».

В понедельник они расстались. Такэда поездом отправился обратно в деревушку, где его ночью должен был ждать катер, а Эл, предупредив сотрудников фирмы, что выезжает в длительную заграничную командировку, вышел в море на арендованном судне. Встретиться договорились в точке, находящейся в семи милях западнее острова. Там «Хати-мару» спрячет в трюм торпедный катер и отправится в Порт-Саид за грузом фиников для Норвегии…

Одиннадцать месяцев они безнаказанно нападали на пассажирские суда. Грабили судовые кассы и пассажиров. Я помню, какими ужасами газеты расписывали налеты пиратского катера, и стоило ему появиться перед судном, как экипажи без сопротивления сдавались пиратам.

Судя по записям в тетради, сумма награбленного к тому времени уже составляла что-то около шести миллионов долларов. Основная часть их лежала под шифром в одном из швейцарских банков, и еще около миллиона в различной валюте хранилось на «Хати-мару».

Денег было достаточно, но компания Эла вошла во вкус — отказа в этой игре без правил не было ни в чем. Удача бежала впереди, как хорошая охотничья собака…

4

Океанский лайнер «Патриция» стоял у причала порта Гонолулу. Все шесть этажей плавучей гостиницы отражались в матово-черной воде бухты. На лайнер поднимались солидные, уверенные в своем праве на власть джентльмены и элегантные загорелые женщины. Из ресторана в здании вокзала неслись стоны гавайской гитары. У грузового трапа на корме «Патриции» суетились носильщики и матросы, укладывавшие на ленточный транспортер большие чемоданы, сундуки, кофры… Все было так, как и должно быть. Жизнь шла по расписанию.

Облокотившись на поручни, на верхней палубе стоял мужчина в белом костюме. Из верхнего кармана пиджака выглядывал уголок цветного платка. У мужчины был ровный пробор в коротко остриженных волосах, загорелое лицо, как у тех с большими чемоданами, твердый, резко очерченный подбородок и светлые прищуренные глаза, а также широкие плечи и мощные кисти рук. Элегантный мужчина красиво, как это делают в кино, раскурил дорогую сигару. Пуская вверх дым, он наблюдал за бесшумно сновавшими по черной воде джонками с красными фонариками на носу.

Таким видел себя Эл со стороны, и это приводило его в пьянящий восторг. Этот восторг зарождался где-то в глубине, поднимался волнами, кружил голову, наполняя тело неизъяснимо сладостной дрожью.

Пир такой красивой жизни Элу приходилось видеть и раньше. Он вырос в Майами, курортном городе, где круглый год светило жаркое солнце и продолжался праздник. Там у причалов покачивались высокие мачты частных яхт, а ночью рекламы сотен баров, кабаре и ночных ресторанов заливали улицы неоновым светом. Тогда Эл был униформистом у этой ярко освещенной арены. Ворочаясь по ночам в постели, он часто представлял себя то хозяином отеля, в котором отец служил портье, то владельцем яхты и спортивного «ягуара» с автоматическим откидным верхом. Таким, как у Стенли Годфрида, сына владельца универсального магазина «Все для тебя, парень». С Годфридом-младшим он тогда учился в одном классе и смертельно завидовал ему. Завидовал машине, каникулярным поездкам на Азорские острова, его здоровому, уверенному в себе отцу. Своего же папаши Эл стеснялся и презирал за полный собачьей готовности взгляд, вечную боязнь потерять работу, за то, что он молча сносил скандалы и попреки матери, за унылый пустырь возле дома. После школы Эл вступил в армию, чтобы не видеть озабоченных лиц родителей и за государственный счет посмотреть мир. И обязательно — Гавайские острова. Детская мечта сбылась. «Смотрите! — мысленно кричал Эл. — Я теперь такой же, как и вы! Я тоже наверху! И вам больше никогда не удастся сбросить меня обратно в трюм!..» Его трясло. Раздувая ноздри от сознания собственной силы и удачи, Эл уставился на красивую женщину с круглыми загорелыми плечами. Почувствовав на себе взгляд, она повернула небольшую породистую головку и отчужденно посмотрела на Эла. Он качнулся вперед навстречу этим зеленым глазам, но она чуть презрительно повела плечом и снова отвернулась к причалу. Эл восхищенно прищелкнул языком.

— Бой! — охрипшим голосом позвал он пробегавшего мимо мальчика в форменном костюме и откашлялся.

— Слушаю, сэр?

— Кто эта леди? — Эл показал на женщину.

— Простите, сэр. Не знаю, сэр.

— Узнай, кто и куда едет. Получишь еще столько же. — Эл сунул в руку мальчика несколько долларов.

— Я узнаю, сэр. Благодарю вас, сэр. — Рассыльный поклонялся и отошел в сторону.

Раздался густой, заглушающий все звуки рев. На причале заволновалась цветная толпа провожающих. Они что-то беззвучно кричали, размахивали платками, смеялись и посылали воздушные поцелуи стоявшим на палубах пассажирам. Матросы начали выбирать концы.

Рев смолк. К «Патриции» подошли два буксира. На ходовом мостике появился капитан в белом кителе и отдал команду. Буксиры уперлись в борт лайнера носами. Гигантская туша «Патриции» начала медленно отходить от причала, обрывая разноцветные ленточки, тянувшиеся от пассажиров к провожающим.

Буксиры вывели лайнер и развернули его. Явственней заработали машины. Лайнер вздрогнул и, заметно набирая скорость, пошел к выходу из порта. Проплыли мимо створные огни на конце мола, и «Патриция» вышла в открытое море. Скопище сбегающих к берегу городских огней отдалялось.

Эл повернулся. Зеленоглазой женщины не было. Он потер рукой подбородок и пошел к трапу. Поблагодарив кивком боя, предусмотрительно распахнувшего перед ним зеркальную дверь, он вошел в салон для пассажиров первого класса. В салоне было тихо. В дальнем углу несколько человек уже играли в бридж, да у стойки скучающий бармен протирал высокие стаканы.

Возле большого макета «Патриции» утонул в кресле Такэда в черном, похожем на пасторский, костюме. Он важно листал какой-то ярко иллюстрированный журнал. Эл усмехнулся. Неслышно ступая по толстому ковру, он подошел к Такэде, стал у него за спиной и негромко произнес:

— Руки вверх!

Спина у Такэды окаменела, затем он резко обернулся.

— Ай, капитан… — Он перевел дух. — Капитан так шутит, а у меня больное сердце.

Эл сел, положил в пепельницу недокуренную сигару и не спеша достал из кармана план «Патриции».

— Еще раз уточним основные моменты, — сказал он. На плане были подробно указаны служебные помещения и расположение кают лайнера. Красные стрелки объясняли, как пройти в нужное помещение.

Не опуская журнала, Такэда повернул к нему голову.

— Завтра ровно в двенадцать ночи, когда сменяются вахты, ты, Стив и я заходим к капитану. Это здесь. Мимо ресторана, по трапу — в служебный коридор, вторая дверь после каюты старшего помощника.

— Помню.

— В это время Джо и этот новый из Иокогамы, как его?

— Уэдзи, капитан.

— Джо и Уэдзи захватывают радиорубку и обезвреживают радиста.

— Понятно, капитан.

— Джо кодом вызывает с «Хати-мару» катер, после чего рацию уничтожить…

— Капитан, — предостерегающе произнес Такэда.

— Сигареты, сигары, господа? — Девушка в форменном костюмчике остановила тележку с пачками сигарет и сигар различных марок.

Такэда чопорно отказался.

— Сигару, — Эл бросил на тележку пятидолларовую бумажку.

— Благодарю вас, сэр… — Девушка присела.

Эл взял из коробки сигару и посмотрел ей вслед.

— Ай-яй, капитан! — Такэда погрозил пальцем. — Дело прежде всего.

— Классный лайнер эта «Патриция», — подмигнул ему Эл.

— Молодость, молодость… Ее ни за какие деньги не приобретешь.

— Не расстраивайтесь, Такэда-сансей. За хорошие деньги и вас будут любить, поверьте.

— За деньги не надо, — поскучнел Такэда, и лицо его стало совсем похоже на печеное яблоко.

— Все, что я тебе сказал, должно произойти точно по времени. Следующая вахта заступает через четыре часа, поэтому мы возьмем ноги в руки не позже половины четвертого. — Эл взял из пепельницы недокуренную сигару, но передумал — бросил ее обратно и достал новую.

— Учитесь красиво жить, капитан? — поддел Такэда.

— Приобретаю привычки. — Эл раскурил сигару. — Возникло непредвиденное обстоятельство: сейф перенесли в специальную бронированную каюту. Где она находится, — Эл, свернув план трубочкой, передал Такэде, — я отметил крестиком. Покажешь ребятам, а потом проверишь их. Найти к каюте дорогу они должны с закрытыми глазами.

— Значит, наш старый план изменился?

— Да, тот вариант отпадает. — Эл помолчал. — Охраняют каюту пятеро. Я видел их на причале, когда на броневике привезли мешки с валютой. Парни здоровые.

— Что же делать теперь, капитан? — спросил Такэда, листая журнал.

— Думать надо. Один из этих типов все время торчит с автоматом в коридоре, а остальные волки сидят в каюте с сейфом, и наверняка не с пустыми руками… Опусти журнал! — раздраженно сказал Эл. — Сидишь, как гангстер из дерьмового фильма!

Такэда бросил на столик журнал, зло прищурился.

— Ладно, — примиряюще сказал Эл. — Ладно, Такэда-сансей. Дело есть дело, ты же сам любишь так говорить…

Такэда только со стороны казался добродушным стариком с грустной улыбкой на сморщенном лице. Но он крепко держал в руках своих японцев, и без его согласия они не выполнили бы ни одного приказания. Эл это хорошо знал, немного побаивался его и старался не обострять отношений.

«Леди и джентльмены! К вашим услугам на лайнере „Патриция“ имеются четыре ресторана, повара которых могут удовлетворить самый изысканный вкус, а в барах вы всегда найдете напитки, отвечающие вашему настроению… Вниманию любителей спорта! Вас ожидает прекрасный теннисный корт, где вы сможете скрестить ракетки с друзьями, а также два бассейна…» — перечислял достоинства «Патриции» бархатный мужской голос из невидимого динамика…

— У меня предложение. — Эл поднялся. — Выпить сейчас напитка, который отвечает нашему настроению, и — спать. Завтра додумаем. У нас впереди еще целый день.

Они направились к стойке бара.

Всю ночь Элу снился один и тот же сон. Будто бежит он по мокрым улицам какого-то странного города, а за ним гонится человек с белым пятном вместо лица. Чувствуя, что он задыхается, Эл останавливается и выхватывает пистолет. Выставив его вперед, он давит и давит на курок, но тот мягко утопает где-то внутри, а проклятый пистолет не стреляет. Эл плачет от бессильной злости и швыряет в ненавистное белое лицо оружие. Человек с белым лицом набегает на Эла и, обнажая манжеты, протягивает к нему волосатые руки.

— Не надо! — закричал Эл и проснулся.

«Надо было бить его ребром руки по шее и левой в солнечное сплетение! — думал он, тяжело дыша. — Я бы тебе показал, скотина! — Эл сжал кулаки, мысленно ломая противника. — Ладно, старина, не порть себе настроение. Это только неудачникам везет во сне». Он взял с ночного столика часы.

— Ого! Десять… Такэда уже бегает по палубе и шипит, как испорченный сифон.

Эл принял душ и тщательно выбрился. Взглянув в зеркало, он остался доволен своим внешним видом.

— С добрым утром, сэр, — поздоровался убиравший в коридоре матрос.

— Доброе утро, — приветливо откликнулся Эл.

Он прошел по слегка покачивающемуся коридору и постучал в дверь каюты, где жил Такэда. Никто не ответил.

— Он только что вышел, сэр, — сказал матрос.

Эл позавтракал в ресторане и поднялся на палубу для пассажиров первого класса.

На свежем утреннем небе не было ни единого облачка. Оно было чистое и такое густое от синевы, что казалось перевернутой копией моря.

Создавалось ощущение, что «Патриция» застыла в этом тягучем, переливающемся на солнце голубом киселе. Только широкая пенная дорожка за кормой да легкая дрожь палубы говорили о скорости.

Из бассейна несся визг и хохот. Там пытались оседлать большой, ярко раскрашенный шар. На носу лайнера собралась толпа и весело наблюдала за резвящейся в пене у форштевня стаей дельфинов.

Такэды на этой палубе не было.

«Черт с ним, — подумал Эл, — увижу еще». Он разложил шезлонг, удобно устроился в нем и закрыл глаза. Припекало, но лицо приятно обдувал легкий ветерок. Думать не хотелось. Не открывая глаз, Эл достал сигару и закурил. «Лежать бы вот так и не знать никаких Джо, японцев. — Он вздохнул. — Игра, кажется, затягивается. Скоро станет горячо. Рано или поздно нас прихлопнут козырным тузом, а ведь я еще хочу, чтобы меня встречала жена с двумя сопливыми сорванцами, похожими на папу. Надо кончать…» И мысль, которая все время пряталась где-то в тайниках сознания, стала оформляться реальным планом действия.

Впервые Эл задумался над этим, когда через своего человека в Гонолулу узнал, что на «Патриции» будет отправлена в Англию крупная сумма денег. Точную цифру этот человек назвать не мог, но утверждал, что сумма внушительная. Эл долго колебался, взвешивая шансы «за» и «против», в конце концов решился сделать последнюю ставку и сорвать банк. В плане, разработанном вместе с Такэдой, весь упор делался на неожиданность. Никто не мог предположить, что на такое гигантское судно, как «Патриция», с одной только командой в двести с лишним человек, кто-нибудь осмелится напасть. Лайнер был слишком крупным куском даже для знаменитой мадам Вонг…

— Сэр…

Эл открыл глаза.

Возле шезлонга стоял вчерашний бой.

— Простите, сэр, что побеспокоил вас, но вы изъявили желание узнать о леди.

— Выкладывай свои новости, парень.

— Она танцовщица, сэр, — наклонившись к Элу, сообщил бой. — Возвращается в Англию после гастролей в Гонолулу. Зовут ее Франсуаза Жувазье.

— А тип, что трется возле нее? Кто он?

— Импресарио и близкий друг. — Бой сдержанно улыбнулся, выделяя интонацией «близкий». — Номер каюты леди двести первый, недалеко от вашей, сэр. Для начала вы могли бы послать цветы.

— Хорошую школу ты прошел, паренек, — одобрительно сказал Эл. «Мальчик думает, если я называю его парнем, то он может давать мне советы, как идиоту янки».

— Вот тебе обещанные десять долларов и еще двадцать. На них купишь букет цветов. Полагаюсь на твой вкус, парень.

— Благодарю вас, сэр. От кого прикажете передать, сэр?

— Скажешь, что от поклонника ее таланта.

— Понял, сэр. — Бой почтительно поклонился и отошел.

Становилось жарко, Эл встал и не спеша направился в каюту за плавками. Проходя мимо теннисного корта, он увидел зеленоглазую женщину. Она стояла у сетки, наблюдая за игрой двух голенастых юношей. Франсуаза Жувазье была в коротких шортах, туго обтягивающих бедра, и белой рубашке с якорем на груди. Сильные упругие ноги лоснились от загара.

Эл сделал круг, чтобы пройти мимо нее. Поравнявшись, он вежливо поклонился. В ее глазах мелькнула веселая искорка, и она наклонила голову, не то отворачиваясь от Эла, не то отвечая на его поклон.

Эл прошел мимо и уже у трапа оглянулся.

Чуть склонив голову, она смотрела ему вслед. Элу очень хотелось вернуться и заговорить с ней, но, боясь испортить удачное начало, он пересилил себя и сбежал вниз по трапу в коридор.

У его каюты топталсяТакэда все в том же черном пасторском костюме.

— Хелло, Такэда! — весело крикнул Эл. — Где пропадаешь, мой старый боевой камрад?

— Об этом я хотел спросить капитана, — заворчал Такэда.

Эл открыл дверь каюты.

— Прошу.

— Пожалуйста, капитан. После вас.

— Нет, уважаемый Такэда, только после вас, — делая церемонный японский поклон, сказал Эл и рассмеялся.

Такэда пошевелил короткими ноздрями, подозрительно принюхиваясь к Элу.

— Только чашку кофе. — Эл прошел в каюту и начал переодеваться. — Где ты был все утро?

— Проверял наших людей, — Такэда сел в кресло и деликатно отвернулся. — Капитан что-нибудь придумал?

— Да, — сказал Эл, натягивая плавки. — Но в целом план останется прежним.

— Мне кажется, что капитан очень легко относится к этому делу…

— Это тебе только кажется, — засмеялся Эл и похлопал Такэду по плечу. — Купаться ты, конечно, не пойдешь?

— Что мне сказать нашим людям?

Эл стал серьезным.

— Напомни им, чтобы не собирались вместе, не смели пить и помнили, что в двадцать три часа сорок минут все должны быть на своих местах. С оружием, — добавил он. — А как поступить с этими парнями из охраны, я объясню тебе вечером.

Такэда согласно кивнул, но было видно, что он недоволен.

До ленча Эл купался и загорал, все время стараясь улучить момент и заговорить с Франсуазой Жувазье. Но антрепренер, или как он там назывался, не отходил от нее ни на шаг. Во время ленча Эл, проходя мимо ее столика, улыбнулся, но она скользнула по нему спокойным взглядом и равнодушно отвернулась. Эл обиделся. Радостное, чуть влюбленное настроение было испорчено.

Наступил вечер. Радио «Патриции» все тем же бархатным голосом приглашало посетить рестораны лайнера, где должен был состояться бал и какой-то большой сюрприз. Эл потер руками лицо и направился в ванную. В дверь каюты постучали.

— Кто? — перекрывая шум льющейся воды, крикнул Эл.

— Капитан… — донесся голос Такэда.

— Подожди меня на палубе!..

На полутемной палубе почти никого не было. Около борта стоял Такэда и делал вид, что любуется гаснущими за горизонтом последними лучами солнца.

— Какие краски! — останавливаясь рядом, подыграл Эл.

— Да, капитан, — не сразу ответил Такэда. — Как на картинах Хокусаи.

«Э… — подумал Эл. — Да ты всерьез».

— Что с тобой, Такэда? — Эл дружески обнял его за плечи.

— Многое вспомнилось, капитан. Жена, двое моих мальчиков. Им сейчас было бы по двадцать лет…

Эл сочувственно помолчал.

Море быстро наливалось темнотой. В еще светлом небе начинали появляться первые звезды. Из ресторана послышалась музыка, на палубе вспыхнули фонари.

Такэда поморгал короткими ресницами, сморщил в улыбке лицо:

— Привык я к вам, Эл.

— И я тоже, дружище. Джо проверил рацию?

— Проверил. Он распаковал ее еще днем. — Такэда заговорил по-деловому: — Сверим часы. У всех наших они поставлены по моим. Сейчас, — Такэда посмотрел на часы, — двадцать один час семнадцать минут.

Мимо прошли двое японцев и Стив. Стив приветственно помахал рукой, но Эл сделал вид, что это к нему не относится.

— Людей расставишь цепочкой по всему пути от каюты с сейфом до штормового трапа. И чтобы без команды свой пост никто не смел покинуть, — втолковывал Эл, обходя с Такэдой те коридоры и помещения лайнера, где через три часа предстояло начать операцию. — Стрелять только в исключительных случаях…

«Как Наполеон перед Аустерлицем или как там», — с удовольствием сравнил он себя.

Они вернулись на верхнюю палубу.

— Встретимся у бассейна в двадцать три сорок пять.

— Слушаюсь, капитан.

— Еще раз проверь готовность рации Джо, — напомнил Эл. — Это очень важно. Если мы не сумеем захватить радиорубку лайнера, рация Джо — единственный шанс унести отсюда ноги…

5

Эл вернулся к себе в каюту, постоял у зеркала, внимательно рассматривая себя, и, поколебавшись, все же решил идти на бал. Ему очень хотелось еще раз увидеть Франсуазу Жувазье. Он позвонил в ресторан и заказал столик на имя, под которым он значился в списке пассажиров «Патриции». Переодевшись в вечерний костюм, Эл поднялся в ресторан.

Сверкающий хрусталем столик был рассчитан на двоих, но второе место пустовало. Эл устроился в кресле, огляделся. В зале сидели те, которых газеты называли «сосэйтлитес», — люди, принадлежащие к элите общества. Имена некоторых из них можно было найти в справочнике «Who is who?»^[3].

Оркестр оборвал мелодию.

— Леди и джентльмены! — взбежав на эстраду, воскликнул конферансье, похожий на премьер-министра в отставке. — От имени капитана я еще раз приветствую на нашем балу всех! Всех! Всех!.. — Он лучезарно улыбнулся.

В зале захлопали.

— Бал устроен в честь знаменательного события и… — тут конферансье лукаво улыбнулся, — в честь «мисс Патриции», которая будет избрана сегодня на балу компетентным жюри. Музыка!..

Стюард наполнил бокал шампанским и поставил укутанную салфеткой бутылку в серебряное ведерко со льдом. Эл отпил из бокала и начал искать глазами Франсуазу Жувазье. Она сидела в обществе трех молодых людей через несколько столиков от него. Эл даже удивился, что сразу не заметил ее.

На эстраду выбежали два клоуна, столкнулись лбами и сделали обратное сальто. Затем один клоун схватил другого за волосы, подбросил его вверх и поймал себе на голову…

В зале висел негромкий гул голосов и смех.

Эл закурил сигару, грустно вздохнул. «Когда я, наконец, смогу вот так, как эти, спокойно сидеть за столиком в ресторане, не ожидая каждую минуту, что сзади подойдет кап и хлопнет по плечу: „Руки вверх, приятель…“»

Под тревожную дробь барабанов клоуны сделали стойку на одном большом пальце.

«Конечно, — продолжал размышлять Эл, — у каждого из сидящих здесь есть свои заботы, но не такие… Впрочем, кто знает об этом?»

Покраснев от прилившей к лицу крови, клоуны продолжали держать стойку на одном пальце. В зале зааплодировали громко, от души.

Франсуаза Жувазье обернулась. Эл проследил за ее взглядом. Раскланиваясь со знакомыми, через зал шел ее антрепренер. Подойдя к столику, он поздоровался с молодыми людьми, с подчеркнутой ласковостью поцеловал руку Франсуазы. Эла кольнула зависть. Он не смог бы так уверенно и небрежно провести себя через весь зал. И не было рядом с ним женщины — такой женщины! — которой он мог бы поцеловать руку. Франсуаза Жувазье была тем идеалом, о котором долгими казарменными и тюремными ночами мечтал Эл: женщиной, которой целуют руки, дарят цветы, автомобили и журнальные фотографии которой висят над койками холостяков и солдат…

На эстраде быстро менялись певцы, жонглеры, фокусники…

— Сэр…

Эл вздрогнул. Перед ним стоял распорядитель.

— Простите, сэр, — повторил он. — Вас хочет видеть один джентльмен. Он ждет у входа в ресторан.

Эл допил бокал шампанского, медленно поднялся.

«Кто это может быть?! — лихорадочно думал он. — Неужели ловушка?!.»

— Внимание! — снова появляясь на эстраде, ликующе воскликнул конферансье. — Сейчас уважаемое жюри…

Но Эл уже не слушал, что говорил конферансье. Он быстро шел к выходу из ресторана.

Рядом с дверью стоял Такэда. У Эла отлегло от сердца.

— Неприятности, капитан. — Такэда отвел его в сторону. — Джо напился.

— Ты где был?!

Такэда развел руками.

— Он сказал, что это не мое японское дело…

— Этот ублюдок выпросит у меня пулю!.. — Эла трясло от бешенства. — Здорово нализался?

— Под завязку, капитан.

— Суньте его под душ, дайте нашатыря или чего там еще, но чтобы через час он был на ногах!

Прежде чем вернуться в зал, Эл зашел в бар и выпил джина. Ему надо было разрядиться. Спиртное подействовало сразу. В голове и ногах появилась легкость. «Пора переходить на два пальца», — подумал Эл. Так когда-то отец называл одну порцию.

Подражая антрепренеру, он прошел через весь ресторан и сел за свой столик. Франсуаза Жувазье увидела его. Помня о дневной встрече, Эл не рискнул поклониться ей и с независимым видом перевел взгляд на эстраду. Там продолжал трепаться все тот же конферансье.

— Я, вероятно, выражу общее мнение, — говорил он, — мнение в основном мужское, — конферансье подмигнул в зал, — если надену эту корону, — он поднял блестящую маленькую корону и сделал эффектную паузу, — на прелестную головку знаменитой танцовщицы Франсуазы Жувазье!..

Вспыхнул яркий свет. Цветной луч небольшого прожектора пробежал по стенам и остановился на столике, за которым сидела Франсуаза Жувазье.

— Браво! — крикнул кто-то.

Франсуаза встала и раскланялась.

Оркестр заиграл туш. Конферансье подал знак. Из-за кулис эстрады появился монументального роста стюард с громадной корзиной желтых роз. Франсуаза Жувазье взяла из корзины охапку цветов и начала бросать их аплодирующим пассажирам. Те ловили цветы и посылали ей в ответ воздушные поцелуи. Антрепренер вел себя так, словно все это предназначалось ему. Он даже кланялся.

«Павиан, — подумал Эл. — Гнусный павиан с дряблым животом!» Он встал и громко захлопал.

Франсуаза повернулась и с улыбкой еле заметно наклонила голову. В белом, оттеняющем загорелое тело платье, с блестящей короной на коротко остриженной головке, она была очаровательна. Выбрав нераспустившуюся розу, она бросила ее Элу. Опрокинув бокал, он поймал ее и вставил в петлицу пиджака. Эл ликовал. Казарменные мечты сбывались. Трое молодых людей и антрепренер посмотрели на Эла.

«Дерьмо!» — Эл сжал челюсти.

Аплодисменты постепенно стихли.

— Танцуем, леди и джентльмены! — объявил конферансье. — Впереди нас ждет большой сюрприз!..

С первыми тактами старинного аргентинского танго зал снова окунулся в приятный полумрак. Эл встал, застегнул пиджак и направился к столику, где сидела Франсуаза — про себя он называл ее уже так. Когда Эл пригласил ее, молодые люди недовольно замолчали. Франсуаза Жувазье, сняла с головы корону и подала ему руку. Эл обнял тонкую гибкую талию и, танцуя, постепенно увел ее дальше от столика.

Некоторое время они танцевали молча. Потом она слегка откинула голову и посмотрела Элу в глаза. Впервые они были так близко.

— Ну, — она улыбнулась, — вы что-то хотели мне сказать?

Эл смешался.

— Так мне казалось целый день.

— Я знаю, кто вы, — только и нашелся Эл.

Франсуаза Жувазье снисходительно кивнула. Она привыкла, что ее узнают.

— А вот вы мне не представились.

— Эл…

— Эл — и все?

— Мэрлоу, — неожиданно для себя назвал Эл свою настоящую фамилию и прикусил губу.

— Американец?.. Что с вами, месье Мэрлоу?..

На танцующие пары посыпались цветные снежинки.

— Мне хорошо с вами, — сказал Эл.

— Банально, — поморщилась Франсуаза Жувазье.

— Правда. Мне очень хорошо с вами, — как можно искренне повторил Эл.

Танец кончился. Он проводил Франсуазу к столику, вернулся на свое место. Приподнятое настроение исчезло. Элом овладела тревога.

Франсуазу пригласил танцевать один из молодых людей. Она танцевала и смотрела на него, но Эла это уже не радовало. Он думал, как выкрутиться из идиотского положения, в которое попал из-за своего длинного языка. «Кретин! — клял себя он. — Сам дал фараонам точный адрес! Все в ресторане видели, как я танцевал с ней, и наверняка стукнут полицейскому комиссару. А Франсуаза подробно опишет и заодно вспомнит фамилию… Забрать бы ее на „Хати-мару“, но как это сделать? Вот если бы выманить к штормтрапу…» Эл взглянул на часы; через двадцать минут пора было уходить.

Извинившись перед антрепренером, он снова пригласил Франсуазу.

— Жаку вы не понравились, — смеясь, сообщила Франсуаза. — Он сказал, что у вас слишком яркий галстук.

— Вы куда сейчас направляетесь, в Англию?

— Да. У меня гастроли в Альберт-холле. А вы?

— Тоже.

— Следовательно, мы увидимся. Приходите на мое выступление.

— Я хочу увидеть вас сегодня, Франсуаза, — крепко прижав ее к себе, шепотом произнес Эл. — В ноль часов тридцать минут.

— Вы делаете мне больно!.. Ноль часов — это армейская привычка называть самое романтическое время для свиданий?

«Нашла время ломаться!» — со злостью подумал Эл.

— Пока бал не закончится, я не смогу уйти. «Мисс Патриции» это не к лицу.

— Пожалуйста, — умоляюще сказал Эл. — Это очень важно для нас обоих!

— Вы нетерпеливы. Не расстраивайтесь. Действительно не могу. Мой антрепренер, или, как говорят у вас в Америке, менеджер, следит за моим режимом дня. Он не разрешит. — Франсуаза ласково потрепала Эла по плечу. — Наберитесь терпения до Англии, месье Мэрлоу.

Эл сжался и что-то пробормотал.

— Видите, я запомнила вашу фамилию, а это хороший знак. Приходится знакомиться с таким количеством людей, а у меня ужасная память на фамилии. Я верю, что мы увидимся. И спасибо за цветы. Они были прекрасны.

«Влетел в историю! — с отчаянием думал Эл. — Кретин! Ах, какой кретин!..»

— Обязательно, — сказал он. — Только Мэрлоу — это не моя фамилия, — попытался Эл замести следы.

Франсуаза Жувазье сделала большие глаза.

— Вы гангстер или принц крови, путешествующий инкогнито?

— Не совсем, — Эл натянуто улыбнулся. — Просто я однофамилец знаменитого регбиста, и всех сразу начинают интересовать подробности из его жизни. Мне это осточертело!

— Понимаю вас. Популярность — это приятно. Но когда изо дня в день чувствуешь себя редким зверьком, на которого, как в зоопарке, приходят поглазеть бездельники, это становится ужасным.

— Невыносимым, — сказал Эл. — Но если вас интересует моя настоящая фамилия…

— Для меня вы будете просто Эл. В этом что-то есть…

— Вы изумительная женщина, Франсуаза! — воскликнул Эл, а про себя подумал: «Все вспомнишь на допросе. А полицейский комиссар проверит, кто такой Мэрлоу. У них в картотеке есть такая фамилия… Но что я могу сделать? Остается только надеяться, что Франсуаза промолчит. Девочка с норовом…»

Танец кончился.

— Леди и джентльмены! — появляясь на эстраде, многозначительно произнес конферансье. — Не забывайте, вас ждет большой сюрприз! К двенадцати часам прошу выйти всех на палубу!..

«Большой сюрприз… — подумал Эл. — Это уж точно. Это я вам обещаю…»

Он подвел Франсуазу к столику и поцеловал ей руку.

— Вам не кажется, мистер, что вы злоупотребляете вежливостью дамы? — откинувшись в кресле, высокомерно сказал антрепренер.

— Не кажется, — Эл переглянулся с Франсуазой.

— Я советую вам забыть дорогу к этому столику!

— Грубо, — коротко сказал Эл.

— Убирайтесь!..

Франсуаза Жувазье с интересом наблюдала за начинающимся скандалом.

Эл наклонился к антрепренеру.

— Захлопни пасть, старый павиан, — дружелюбно сказал он.

Антрепренер побледнел от возмущения и встал. Молодые люди тоже поднялись и начали обходить столик.

— Выйдем, — сказал один из них.

— Проводить тебя на кладбище? — Эл взял за горлышко бутылку.

На них с любопытством начали оборачиваться.

— Метрдотель! — крикнул антрепренер.

Но метрдотель и так уже спешил к ним вместе с двумя дюжими стюардами.

— Твое счастье, павиан, что тебя ждут в зоопарке. — Эл поставил на стол бутылку.

Франсуаза рассмеялась.

— Джентльмены, джентльмены!.. — укоризненным тоном начал метрдотель. — Прошу вас, джентльмены… — Он ласково взял Эла под локоть и отвел в сторону.

Эл расплатился и, сопровождаемый взволнованным метрдотелем, снова вернулся к столику, где сидела Франсуаза.

— Старый облезлый павиан, — еще раз мстительно сказал Эл. Он чувствовал, что уже «засветился», так что терять было нечего. Подмигнув на прощание Франсуазе, он пошел к выходу.

Эл спустился к себе в каюту, запер дверь и вытащил из шкафа чемодан. Достал спрятанный под бельем автомат, точными профессиональными движениями собрал его и поставил на предохранитель. Затем проверил карманы висевших в шкафу костюмов и убедился, что никаких бумаг и документов там не осталось. Пристроив под пиджаком автомат, выключил свет, вышел и запер дверь каюты. Поднявшись на палубу, он выбросил ключ в море.

Около бассейна прогуливались Такэда и Стив. Эл осмотрелся и открыл дверь в служебный коридор. За ним не спеша двинулись его сообщники.

В мягко освещенном коридоре никого не было, только с палубы доносилась музыка да гудели дизели лайнера. По ковровой дорожке они прошли к двери с табличкой «Капитан». У Такэды на виске вздулась синяя вена. Стив дрожащими руками одергивал пиджак.

«Господи, помоги! Это в последний раз, клянусь тебе!..» — мысленно воскликнул Эл.

— Время. — Он взглянул на часы: ноль часов десять минут.

Через три минуты Джо и еще двое японцев должны были захватить радиорубку. Эл помедлил немного, глубоко вздохнул и постучал.

— Войдите.

Эл надел черные очки и рывком открыл дверь каюты.

Капитан сидел за письменным столом.

Эл шагнул вперед.

— Что угодно, сэр? — спросил капитан. — Простите… — Он встал и надел висевший на спинке кресла китель с золотыми шевронами.

— Не стоит беспокоиться, капитан. — Эл выхватил из-под полы пиджака автомат.

Рука капитана потянулась к кнопке звонка.

— Спокойно! Вы понимаете, — подходя ближе, начал Эл, — что идет крупная игра и я стесняться не буду. Не то время года. — Эл повел перед собой автоматом. Первый шаг был сделан. Сосущее чувство страха начало проходить.

— Что вам угодно? — Капитан подался вперед, стараясь рассмотреть за черными очками глаза Эла.

— Такэда! — не оборачиваясь, позвал Эл.

В каюту вошли Такэда и Стив, они заперли дверь.

— Теперь подробно объясню, в чем заключается моя просьба…

— Не утруждайте себя! — оборвал его капитан. — Вы можете убить меня, но ни одного вашего приказания я не выполню!

Эл повернул капитана лицом к стене и стал за его спиной.

— Это не приказ, а убедительная просьба.

— Я бы на вашем месте сдался, пока вы ничего не натворили…

— Вот что, приятель, — угрожающе перебил Эл. — Или ты сейчас вызовешь сюда вахтенных офицеров, или я застрелю тебя!

Капитан молчал.

— Нет? — Эл упер дуло автомата в спину капитана.

Он видел, как медленно отлила кровь от его морщинистой шеи.

— Нет, — хрипло выдавил из себя капитан.

— Свяжите и засуньте в его неразговорчивый рот кляп!

Сопротивляющегося капитана связали, заткнули рот кляпом и отнесли в спальню. Там его положили на кровать и с головой накрыли одеялом.

Тяжело дыша, они снова собрались в кабинете.

— Стив, — Эл поправил сбившийся ковер, — спрячешься у входа в коридор. Как только появятся вахтенные офицеры, пропустишь их, а когда они войдут в каюту, сразу беги к двери. Если кто-нибудь из них сумеет вырваться, бей его прикладом. Но старайся не стрелять. Понял?

— Да, Эл.

— Иди!

Стив вышел в коридор.

Эл наклонился над письменным столом. Под толстым стеклом лежал список телефонных номеров всех служб лайнера. Да он и так знал: номер капитанского мостика — 1—11. Эл снял трубку и, откашлявшись, набрал номер.

— Мостик слушает, — послышался голос в трубке.

— Ради бога, быстрей! Капитану плохо, он умирает!.. — захлебывающимся от волнения голосом закричал Эл.

— Что? Кто это говорит?! — загудела трубка, но Эл уже дал отбой.

На кровати замычал капитан.

— Внимание, Такэда! — Эл снял с предохранителя автомат и спрятался за портьеру.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут в коридоре послышались быстрые шаги. В дверь постучали и, не дожидаясь разрешения, в каюту вбежали два офицера. Одного из них тут же ударом приклада по голове оглушил Эл, второго сшиб Такэда. Они связали обоих офицеров и отнесли одного в ванную. Такэда открыл кран и побрызгал на него водой.

Офицер застонал и открыл глаза.

— Старпом? — Эл поправил очки.

Офицер кивнул и сморщился от боли.

— Порядок. — Эл посмотрел на часы: тридцать минут первого.

— Кто вы? — слабым голосом спросил старпом.

— Интерпол, — внушительно произнес Эл.

Такэда улыбнулся.

— Я британский подданный! Вы не имеете права так обращаться со мной! — закричал старпом и снова застонал от боли.

— Тише, капитан болен. Кто остался на мостике? — наклонился к нему Эл.

— Штурман и рулевой… Пожалуйста, закройте кран. Мне холодно.

— Слышишь, что говорит старший помощник? — строго сказал Эл. — Ему холодно, закрой кран.

Такэда прикрутил кран.

— Вы должны оказать нам небольшую услугу.

— Слушаю…

— Это голос делового человека! — воскликнул Эл. — Десять против одного — он через год станет капитаном!

— Хватит, — проворчал Такэда.

— Так что же? — повторил старпом.

— Пустяк, — сказал Эл. — Вы позвоните отсюда вахтенному штурману и предупредите его, что сейчас на мостик поднимутся агенты Интерпола, — ему понравилась эта выдумка. — Вот и все.

— Я этого не сделаю, — сказал старпом. Он наконец понял, с кем имеет дело.

— Жаль, — грустно сказал Эл. — Я ошибся. Вы никогда не будете капитаном. Так и умрете с нашивками старшего помощника. — Он упивался своим спокойствием. Все было так, словно в хорошем вестерне. Эл поднял автомат.

— Что вы хотите сделать?

— Именно, — кивнул Эл. — Сейчас ваши серые мозги, сэр старший помощник, брызнут по этому белому кафелю.

С каждым словом Эла глаза старпома все больше расширялись.

— Вы не сделаете этого!

— Сейчас убедитесь. — Эл передернул затвор. «Врешь, медуза, не выдержишь!»

— Да-да! — быстро сказал старпом. — Да!..

— Развяжи его! — приказал Эл.

— У меня дети. Вы должны меня понять…

Такэда перерезал ножом веревки и помог старпому выйти из ванной.

— Пройдите к столу.

Держась рукой за разбитую голову, старпом подошел к письменному столу.

В спальне снова замычал капитан.

— Что это?! — с ужасом спросил старпом.

— Звоните, — Эл снял трубку и протянул старпому.

Тот сделал умоляющее лицо и показал на открытую дверь спальни.

Эл понимающе кивнул.

— Проверь, как там поживают два наших джентльмена, и закрой за собой дверь.

Старпом нерешительно взял трубку.

— Живее! И без фокусов! — предупредил Эл. На всякий случай он положил руку на рычаг аппарата.

Старпом набрал номер.

— Мостик слушает, — услышал Эл голос в трубке.

— Это вы, О’Рейдли? — тихо спросил старпом.

— Да, сэр.

— Сейчас к вам поднимутся агенты Интерпола. Окажите им содействие…

— Не понял, сэр…

Эл выразительно повел дулом автомата.

— Агенты Интерпола, — поспешно повторил старпом.

— Что им нужно, сэр? — недоумевающим голосом спросил О’Рейдли.

— Не задавайте лишних вопросов, О’Рейдли. Пропустите. Это личное распоряжение капитана.

— Слушаюсь, сэр, — тем же недоумевающим голосом произнес О’Рейдли.

Эл прикрыл мембрану телефонной трубки.

— Скажите этому О’Рейдли, чтобы он приказал спустить по левому борту штормтрап.

— Хэлло, О’Рейдли, вы меня слушаете?

— Да, сэр.

— Еще один приказ капитана — спустить по левому борту штормовой трап.

— Виноват, сэр. Скорость восемнадцать узлов, сэр!

— Исполняйте! — Старпом повесил трубку. — Все?

— Такэда, — позвал Эл.

Из спальни появился Такэда.

— Я их еще раз перевязал.

— И этого тоже, — кивнул Эл на старпома.

— Но я… Я сделал все, что вы хотели! — растерянно сказал старпом.

— Это необходимо для вашей же безопасности, — успокоил Эл. — Ну, живей!

Такэда и Стив спеленали веревками старшего помощника и положили его на пол.

Неожиданно зазвонил телефон. Все вздрогнули. Эл быстро вытащил у старпома кляп, снял трубку и прижал к его уху.

— Говорит третий штурман О’Рейдли, — произнес голос в трубке.

Старший помощник молчал. Такэда опустился рядом с ним на корточки и достал нож.

— В чем дело, О’Рейдли? — поспешно произнес старпом.

— Извините, сэр. Я прошу повторить приказание.

«Вот неугомонный щенок», — с тревогой подумал Эл.

— Делайте что приказано, — сказал старпом.

— Но, сэр…

— Примите агентов и распорядитесь, чтобы спустили штормтрап. Все. Повесьте трубку.

— Есть повесить трубку, сэр. — В трубке зазвучали гудки отбоя.

Эл с облегчением вздохнул и оборвал телефонный шнур.

Бал продолжался. Отовсюду неслись звуки музыки, выкрики, смех. Верхняя палуба была залита светом двух прожекторов. Прижимая локтем спрятанный под пиджаком автомат, Эл, а за ним и Стив пробирались между танцующими парами к радиорубке. У входа в нее со скучающим видом стояли двое японцев. Один из них был Уэдзи. Заметив Эла, он слегка наклонил голову. С радиорубкой все было в порядке.

Все тем же гуляющим шагом они направились к ведущему на мостик трапу. Там их уже ждали Такэда и Джо.

— Катер вызвал?

— Да, — хрипло сказал Джо. Лицо у него припухло.

— Координаты не перепутал?

— Нет, Эл. Катер подойдет точно в ноль часов пятьдесят минут.

— К какому борту?

— Левому. Сигнал фонариком. Рацию уничтожил.

— Расставь наших людей цепочкой от каюты до штормтрапа. — Эл повернулся к Такэде. — И двух с автоматами у штормтрапа.

— Понял, капитан.

Эл первым начал подниматься на мостик.

— Сюда ходить воспрещается, — остановил их матрос из команды.

— Нам разрешил старший помощник…

Они поднялись на крыло мостика. После яркого света прожекторов здесь было темно.

— В чем дело, джентльмены? — Дверь рубки открыл молодой штурман.

— Мистер О’Рейдли?

— Да. Кто вы, сэр?

— Интерпол, — негромко произнес Эл, глядя в настороженное мальчишеское лицо штурмана.

«Щенок ты, О’Рейдли, — подумал он. — Маленький лохматый щенок с молочными зубами».

— На капитанский мостик пассажирам запрещено подниматься. — О’Рейдли продолжал загораживать вход.

— Разве вы не поняли приказа старшего помощника?

Эл заглянул через плечо О’Рейдли в рубку. У штурвала стоял рулевой. Кроме него, в рубке никого не было.

— Ваши удостоверения, — упрямо сказал О’Рейдли и протянул руку.

— Удостоверения? — Вложив всю тяжесть своего тела в кулак, Эл ударил О’Рейдли в узкий подбородок.

О’Рейдли коротко взмахнул руками и повалился на палубу. Эл перепрыгнул через него и бросился к рулевому. Но рулевой встретил его ударом ноги в пах. Он дрался отчаянно, стараясь прорваться к выходу, пока Джо не раскроил ему голову прикладом автомата.

Держась обеими руками за живот, Эл с трудом поднялся. Низ живота болел так, словно туда сунули кусок раскаленного железа.

— Дай ему еще, Джо, — сдавленным голосом проговорил он, стараясь вдохнуть в себя воздух.

— Он уже готов, Эл.

— Совсем?

— Мертв, как камень, — подтвердил Джо.

Эл посмотрел на часы — прошло всего четыре минуты. До появления торпедного катера оставался почти час. Боль постепенно отпускала, становилась не такой резкой. Эл взялся за штурвал. «За это время лайнер на десять — пятнадцать миль отвернет в сторону с курса. Маловато…»

Махина «Патриции» начала медленно разворачиваться.

Накидывая на приборы куртку рулевого, чтобы не было слышно звука бьющегося стекла, они вывели из строя навигационные приборы и оба локатора.

— Внимание! — вдруг сказал Джо.

По трапу на мостик взбегал матрос. Джо и Стив затаились у входа.

— Эй, Джо! — открыв дверь рубки, позвал матрос — Где штурман О’Рейдли?

— Что? — растерявшись, откликнулся Джо.

— Передай ему, что штормтрап спущен… Э, черт возьми! Да это же не Джо… — Он шагнул вперед, но фразы окончить не успел. Джо оглушил его.

— Свяжи его, Стив. А ты иди сюда, — позвал Эл Джо и передал ему штурвал. — Будешь держать курс вон на ту звезду. С тобой останется Стив. Когда все будет кончено, пришлю за вами. Если услышите выстрелы, бросайте все — и к трапу. Но сперва дашь команду в машинное отделение: «Стоп!» Вот ручка машинного телеграфа. — Эл показал, до какой отметки ее следует поднять. — Понял?

— Да. — Джо осторожно дотронулся до ручки машинного телеграфа.

— Только не забудь прислать за нами.

— Не беспокойся, — сказал Эл. — Будьте внимательны, ребята.

— Счастливо, Эл. Зря ты меня с собой не берешь.

— Все правильно, Стив. У охраны меньше подозрений вызовет старый японец, чем такой шкаф, как ты. — Эл спрятал оружие и пошел к выходу.

Возле трапа, сплетя руки на животе, стоял Такэда. Несколько дальше от него топтались похожие на двух близнецов Уэдзи и еще один японец, имя которого Эл никак не мог вспомнить.

Эл прикурил от зажигалки сигарету и незаметно огляделся. Все так же гремела из динамиков музыка, а пассажиры продолжали танцевать и флиртовать друг с другом. Только голоса звучали громче, чем прежде, и почти у всех от выпитого вина блестели глаза.

— О’кей, капитан? — негромко спросил Такэда.

Эл кивнул.

— Людей расставил?

— Да.

Эл посмотрел на часы.

— Пора… — начал он и не успел договорить.

Воздух неожиданно разорвался от треска выстрелов. Вверх взлетели сотни шутих и ракет. Они лопались в черном небе разноцветными брызгами и, медленно гаснув, падали в море. Пассажиры восторженно закричали. Начался фейерверк. Это и был обещанный конферансье большой сюрприз. Фейерверк на корабле в открытом море.

— Это же нам на руку! — радостно засмеялся Эл. — Пошли!

Такэда подал знак, и японцы двинулись вслед за ними.

Обогнув теннисный корт, они спустились на вторую палубу, затем миновали салон, где разыгрывалась шуточная лотерея, свернули в коридор и остановились. За поворотом начинался небольшой тупик, где находилась каюта с сейфом…

Здоровенный парень с автоматом бродил по тупику и, скучая, насвистывал «Девочки из штата Коннектикут». В коридоре послышались пьяные голоса, и через минуту в тупик ввалился элегантный джентльмен с розой в петлице пиджака. Его поддерживал старый японец с редкими седыми усами.

— Эй, — оживляясь, сказал парень с автоматом и перестал свистеть. — Сюда нельзя.

— Он говорит, мистер-сэр, что тут где-то находится его каюта, — тонким заискивающим голосом произнес старый японец и встряхнул сползающего на пол джентльмена.

— Проваливайте! — грубо сказал парень с автоматом и подошел ближе. — Тут нет кают.

Старый японец отпустил джентльмена. У того сразу же бессильно упала голова на грудь. Он сделал несколько неуверенных шагов вперед и свалился на пол.

— В стельку! — завистливо сказал парень. — Эй, старина, очнись! — Он положил автомат рядом с собой и, наклонившись над пьяным, начал тереть ему уши.

Джентльмен жалобно замычал.

— В стельку, — с удовольствием повторил парень и присел на корточки. — Ну-ка помоги, японец…

— Да, мистер-сэр, — покорно сказал старый японец. Он подошел ближе и ударил парня ребром ладони по шее.

Тот ойкнул и упал лицом вниз.

Эл вскочил на ноги, оглянулся. У входа в тупик, прикрывая полой пиджака автомат, уже стоял Уэдзи.

Эл и Такэда на цыпочках подошли к каюте, прислушались; из-за железной двери доносились невнятные голоса.

— Дай, — шепотом приказал Эл.

Такэда вытащил спрятанную за поясом немецкую противопехотную гранату на длинной ручке и протянул Элу. Тот осторожно толкнул дверь. Она была заперта. Сдерживая дыхание, Эл постучал. Послышались шаги.

— В чем дело, Ковенски? — спросил хрипловатый голос за дверью.

Эл молчал, закусив губу.

Щелкнул замок, и в приоткрывшейся двери показалось широкое лицо охранника с толстыми сплющенными ушами профессионального боксера. Эл и охранник встретились взглядами. Долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. Эл видел, как в глубине светлых зрачков охранника зародилось быстро растущее беспокойство. Он перебросил взгляд на руки Эла, и в тот же миг Такэда выстрелил в него в упор. Эл сорвал с гранаты кольцо, швырнул ее в каюту и откинулся назад к переборке.

Держа наготове оружие, они вбежали в наполненную едким дымом каюту. На потолке тускло светилась уцелевшая лампочка с разбитым плафоном. Возле койки в луже крови лежали два других охранника.

— Где же еще двое? — пробормотал Эл, оглядывая каюту. — Ключи! Ищи ключи, Такэда!..

Они перевернули мертвых на спину и начали лихорадочно обыскивать. У широколицего охранника Такэда обнаружил стальную цепочку с ключом. Она была прикреплена к поясу. Такэда обрезал ножом пояс и передал ключи Элу.

Эл вставил в щель замка широкий сложный ключ и повернул его. Пронзительно взвыла сирена сигнализации.

— Провод! Ищи провод!.. — кричал Эл.

Пока Такэда искал провод, чтобы отключить сигнализацию, Эл открыл сейф. Там лежали два больших, туго набитых мешка. Сирена продолжала завывать. В коридоре раздались громкие крики и автоматная очередь. Эл выглянул из каюты. Выставив автомат, Уэдзи стрелял куда-то вдоль коридора. Видимо, появились те двое охранников, которых не было на месте.

Прикрываясь мешками с деньгами, Эл и Такэда выскочили из тупика в коридор. Мимо разбитой двери салона с распластанными на полу пассажирами они выбежали на гремящую музыкой палубу. Неожиданно раздался пистолетный выстрел. Уэдзи упал.

— Помогите Уэдзи! Я прикрою!.. — крикнул Эл японцам и нажал гашетку автомата.

Преследующий их охранник покатился по ступенькам трапа. Палуба «Патриции» качнулась, лайнер резко замедлил ход. Что-то невнятно крича, с капитанского мостика скатились Джо и Стив с автоматами в руках. Такэда поднял стонущего Уэдзи и вместе с другими японцами потащил его к штормтрапу.

Эл пятился спиной, держа под прицелом пассажиров и матросов команды. Рядом срикошетила пуля. Стреляли с капитанского мостика. Эл вскинул автомат и дал короткую очередь вверх. С оглушительным звоном лопнул один из прожекторов, и вниз посыпались осколки стекла.

Уже став на первую ступеньку трапа, Эл вдруг увидел Франсуазу Жувазье. Она не отрываясь смотрела на него. Эл быстро поднял руку к глазам — черных очков не было, он их где-то потерял. «Узнала! — забилась в голове мысль. — Она узнала меня!..» Не осознавая до конца, что он делает, Эл направил на нее автомат и выстрелил. Он увидел, как она схватилась руками за грудь, как с ужасом закричали пассажиры и как из-под ее пальцев расплылось по белому платью большое красное пятно. Не спуская мутнеющих глаз с Эла, она повалилась на палубу. У Эла перехватило горло. Он сделал несколько шагов вперед, к упавшему телу, но опомнился и ринулся вниз.

На самой нижней палубе шла свалка. Человек тридцать матросов с пожарными баграми в руках пытались оттеснить от спущенного штормтрапа японцев. Джо, Стив и подбежавший через минуту Эл выстрелами обратили матросов в бегство. Внизу покачивался торпедный катер, двое японцев удерживали его крюками на месте.

— Джо, Стив! — крикнул Эл. — Прикрывайте! Остальным на катер!

Он взял брезентовый мешок и шагнул к трапу, но его оттолкнул Джо. Подхватив второй мешок, он начал быстро спускаться вниз по штормовому трапу. Эл сдержал себя, чтобы не двинуть его автоматом по голове. Наступая на руки ругающемуся Джо, он спустился вслед за ним и спрыгнул на палубу катера.

По черному выпуклому борту «Патриции» один за другим быстро спускались японцы.

— Живей!..

Один из японцев оступился и с криком сорвался с трапа. Ударившись о борт катера, он сразу же пропал в черной воде.

— Кимура!.. — горестно крикнул Такэда.

— Скорей!.. Скорей!.. — торопил Эл. Он подхватил спускающегося Уэдзи и помог ему спрыгнуть на палубу. — Стив!.. — позвал он.

— Сейчас! — откликнулся Стив, и послышалась длинная автоматная очередь. Через минуту он уже стоял рядом с Элом и, ухмыляясь, смотрел вверх на борт «Патриции», где над планширем появились головы матросов.

Торпедный катер взревел моторами, круто отвернул от лайнера и скрылся в темноте.

Эл вдохнул полной грудью свежий морской воздух. Радость переполняла его. Все! Баста! Жив! О Франсуазе Жувазье он сейчас не помнил. Это было на «Патриции», а она уже в прошлом. Живой всегда прав — таков закон жизни. Самое главное — жив!.. Жив и удачлив!.. Эл ударил кулаком по штурвалу и оглянулся назад.

На ярко освещенном лайнере догорали огненные колеса фейерверка. С каждой минутой он становился все меньше, пока не превратился в далекую желтую точку…

6

Переваливаясь на тяжелых, стального цвета волнах, «Хати-мару» держала курс на Марсель.

«Плохо… Очень плохо. Столько мокрых следов оставили!..» Эл бросил газеты на стол и начал расхаживать по каюте.

После ограбления «Патриции» многие газеты, в особенности английские, устроили на первых полосах настоящий скандал. Они требовали от правительства принять самые действенные, категорические меры для поимки пиратского катера. Интерпол и английская уголовная полиция, объединившись, создали специальную группу, которой были приданы военный тральщик и самолет. Все газеты сообщали довольно точные приметы пиратов, в особенности Эла. По всему было видно, что дело начинало принимать серьезный оборот.

«Пора смываться, — продолжал размышлять Эл. — И чем быстрей, тем лучше. Наступило время».

После налета на «Патрицию» оба набитых крупными ассигнациями мешка стоимостью в девятьсот тысяч каждый Эл и Такэда спрятали в тайнике, место которого было, известно только им двоим. Все это время аккуратно обернутые целлофаном пачки не давали Элу покоя. Он боялся, что его может опередить Такэда со своими японцами. Такэде также был известен и шифр других положенных в банки денег.

Эл остановился и посмотрел на толстую кипу газет.

— Да, — произнес он вслух. — Теперь-то уж точно возьмутся за нас всерьез.

Он пощипал короткие усики, которые отпустил сразу же после налета на «Патрицию». Тогда же выкрасил в черный цвет волосы. «К сожалению, один я не справлюсь… Кого же выбрать? — Эл потер рукой подбородок. — Черт знает что! Утром брился, а к вечеру опять как наждак… Так кого же? Такэду? Но он слишком любит своих японцев. Стива? Честный здоровый идиот. Он может просто не согласиться. И как такой мог попасть в тюрьму? Впрочем, именно такие и садятся. Умные люди предпочитают заниматься своими делами на свободе. А сам я? Ошибка. Но ошибка, которая пошла мне на пользу. Иначе бы я сейчас не думал, как избавиться от этой компании. Так… Остается только Джо. Противная рыжая крыса. Этот-то согласится. Подонок редкостный. Прямо скажем — музейный экземпляр. А если заартачится, то прихлопну и его с большим удовольствием… — Эл сел в кресло, вытянул ноги и закурил. — Старина, обдумай все. Твое правило — придерживать козыри напоследок. И остерегайся старого опоссума Такэду. Он и его крестьяне слишком серьезно ко всему относятся. При неудачном раскладе можно сломать шею… Лучше всего их собрать в носовом кубрике. Там толстые переборки и только один выход на палубу…»

В дверь каюты постучали.

— Да.

Вошел перевязанный Уэдзи.

— Я хочу поблагодарить вас, капитан, — сказал он.

— За что? — удивился Эл.

— Вы спасли меня там, на лайнере.

— Все в порядке, парень, — сказал польщенный Эл и дружески потрепал Уэдзи по плечу. — Живи на радость спецгруппе Интерпола. Потом сочтемся.

— Благодарю, капитан. — Уэдзи поклонился церемонным японским поклоном.

— Ладно, — сказал Эл. — А теперь иди и позови ко мне Джо.

Уэдзи еще раз поклонился и вышел.

«Еще бы не спасти! — усмехнулся Эл. — Если бы тебя, парень, оставили на „Патриции“, то через день тебя бы раскололи полицейские — и всей компании на „Хати-мару“ пришел бы конец». Эл достал из ящика стола пистолет, сунул его за пояс брюк. Затем поставил один стул так, чтобы между ним и дверью был стол. Он готовился к встрече с Джо.

В коридоре послышались шаги. Эл зажег свет в каюте.

— Хелло, Эл. — Джо без стука открыл дверь.

— Хелло, Джо, — приветливо откликнулся Эл. — Садись.

— Что это с тобой, а? — подозрительно спросил Джо.

— Есть выгодное дело, Джо. — Эл поставил на стол бутылку виски и два стакана.

— Интересно послушать.

Эл налил в стаканы виски.

— Твое здоровье, Джо.

— Будем здоровы, Эл. — Джо все больше и больше настораживался.

Эл выглянул в коридор и запер дверь на ключ. Джо прищуренными глазами следил за каждым его движением.

— Джо, я всегда считал тебя парнем с мозгами…

— Ну.

— И поэтому решил именно тебя взять в дело. — Эл сел. — Не буду крутить вокруг да около. — Он расстегнул пиджак и положил руку на колено, ближе к рукоятке пистолета. — А что, если мы с тобой пустим эту посудину на дно вместе с ребятами, а весь капитал фирмы поделим пополам?

— Идет, — не моргнув глазом согласился Джо. — По скольку там выйдет?

«Вот скотина!» — подумал Эл.

— По четыре миллиона на нос, — произнес он вслух.

— Как мы это дело провернем? — деловито поинтересовался Джо, удобней устраиваясь в кресле.

— Сегодня в пять «Хати-мару» должна прийти в Марсель. Сейчас, — Эл посмотрел на часы, — ровно час дня. Кто на вахте?

— Трое япошек и Стив.

— Два ящика со взрывчаткой лежат в трюме. Я все приготовил. Тебе остается только вывести к грузовому люку концы от бикфордова шнура. Он тоже лежит в трюме под трапом.

— Когда ты обо всем позаботился, Эл?

— Во время шторма. Шнур прикрыт мешками.

— А ты, Эл?

— Что я?

— А ты что будешь делать?

— Полчаса тебе хватит?

— Да.

— Тогда я через сорок минут соберу всех в носовом кубрике.

— Всех?

— Всех до единого.

— Как ты это сделаешь?

— Это мое дело.

— Почему бы не взорвать ночью?

— Ночью мы будем уже в Марселе, а во-вторых, нас могут опередить.

— Кто?

— Такэда, — соврал Эл.

«Хотя, — подумал он тут же, — чем черт не шутит?»

— Как так?

— А ты что думал?

— Полагаюсь на тебя, Эл.

Будь спокоен. Но я и тебя предупреждаю — без цирковых номеров.

— Ты меня обижаешь, Эл.

— Ладно, я тебя предупредил. Вот ключи от грузового люка. Держи!

Джо поймал ключи, подбросил их на ладони и сунул в карман.

— Выпьем за удачу, миллионщик Джо.

Они выпили.

— Старайся не попасться на глаза Такэде.

— Почему?

— Он тебя расколет.

— Ты плохо меня знаешь, Эл. — Джо протянул руку. — Заметано?

— Заметано, Джо. — Эл пожал ему руку. — Только не нервничай и не подавай вида.

— Я пошел.

— Иди, Джо.

Оставшись один, Эл проверил зажигалку. Зажигалка работала безотказно. На всякий случай он положил в карман и коробку спичек. «Не должно быть никаких случайностей, — думал он. — Обычно из-за них проваливаются все крупные дела…» Затем достал из тумбочки докторский сак, где в различной валюте хранилось около ста тысяч долларов — наличность «Хати-мару», — и положил сверху еще один пистолет с запасной обоймой. Туда же бросил и толстую тетрадь со своими записями и расчетами.

Море было пустынным. Из унылого неба продолжал сыпать дождь. «Как тогда, на Восточных островах», — вспомнилось Элу. Острый нос «Хати-мару» резал бегущие одна за другой волны и отбрасывал их в сторону белой пеной.

Стараясь не стучать каблуками, он подошел к спасательной шлюпке и оглянулся по сторонам. На палубе никого не было, только в рубке маячили темные фигуры вахтенного и рулевого. Эл поднял мокрый брезент, прикрывающий шлюпку, и спрятал под него саквояж. Поправив края брезента, не спеша двинулся к спардеку. «Странное дело, — думал Эл. — Я даже не волнуюсь. Почему бы это?..»

На пороге камбуза с кастрюлей в руках показался обвязанный фартуком Такэда.

— Салют, Такэда-сансей!

— День добрый, капитан, — откликнулся Такэда. — Не желаете заливного из осьминога? Очень вкусно. — Он любил готовить национальные блюда и делал это мастерски.

— Попозже. А пока собери всех ребят в носовом кубрике.

— Зачем, капитан? — Такэда был явно удивлен.

— Возникла идея.

— Золотая идея, капитан? — сморщился в улыбку Такэда. — Как наша «Хати-мару» или «Патриция»?

— Приблизительно, — рассмеялся Эл.

«В последний раз вижу твою милую улыбку, Такэда-сансей, — подумал он. — Из всех ребят мне больше всех жаль тебя и Стива, дружище. Но тут уж ничего не поделаешь…»

— У капитана светлая голова. В чем идея?

— Потерпи, узнаешь через десять минут.

— Собрать всех?

— Да.

— И вахтенных, капитан?

— Дело касается всей команды. А у штурвала… — Эл сделал вид, что на секунду задумался, — останется Джо.

У Такэды в глазах мелькнуло недоумение.

— Ты же знаешь, что он за человек. Будет только мешать. — И, не давая развиться подозрению, добавил командным тоном: — Исполняй.

Когда Такэда ушел, из-за палубной надстройки вынырнул Джо.

— Порядок, Эл, — зашептал он. — Концы бикфордова шнура прижал крышкой люка.

— Молодец. Тебя никто не видел?

— Вроде нет…

Они поднялись на мостик.

— Идите в носовой кубрик, ребята, — сказал Эл вахтенным.

— В чем дело? — спросил Стив.

— Деньги будем делить. Это тебя устраивает?

— Еще как! — широко улыбнулся Стив. — Давно пора! У меня в Марселе есть одна знакомая…

— Вот и хорошо, — сказал Эл.

Джо хихикнул.

— Ты что? — спросил Эл.

— Я тоже думаю, что давно пора…

— Придержи язык. Идите, ребята, — повторил Эл и снял с крючка бинокль.

Вахтенные ушли. Горизонт был чист, только впереди, по курсу, темнела полоска земли.

— Капитан! — позвал Такэда с палубы.

— Становись за штурвал, — приказал Эл Джо и повесил на место бинокль. — Иду!..

Японцы, Стив, а за ними Эл с Такэдой спустились в тускло освещенный кубрик и начали рассаживаться вокруг стола.

— Все? — спросил Эл, мысленно пересчитывая команду «Хати-мару».

— Да, капитан, — сказал Такэда. — Нет только двух кочегаров — Икихары и Такахаси.

Эл медленно обвел взглядом сидящую вокруг стола команду. Их было семнадцать человек. Все курили, и дым пластами висел в воздухе. «В последний раз курят», — подумал Эл.

— Ребята, — сказал он. — Я решил объявить, кому какая доля приходится…

Команда одобрительно загудела.

— Разве фирма закончила работу, капитан? — осторожно спросил Такэда.

— Решить должна команда. По мне кажется, что над этим есть смысл подумать. Как, ребята?

— Ты скажи сперва, что мне причитается, а уж потом я буду думать, — под одобрительный смех присутствующих сказал Стив.

— Ну, что ж… — Эл поднялся. — Сейчас я принесу из каюты сделанные мною расчеты и каждый точно узнает свою долю. Только курите меньше. Дышать нечем, — брезгливо добавил он и неторопливо начал подниматься по трапу.

Мысли у Эла были четкими. Сердце в груди билось ровно, не убыстряя ритма. «Спокоен до изумления!» — с каким-то даже неудовольствием подумал он.

Эл поднялся на палубу. Осторожно, стараясь не шуметь, он опустил толстую штормовую крышку люка, прижал ее коленом и начал завинчивать барашки.

— В чем дело, капитан? — донесся из кубрика встревоженный голос Такэды, и вверх по трапу застучали быстрые шаги.

Эл молчал. Завернув до отказа барашки он поднялся с колен и отряхнул штанину брюк от прилипших к ней кусочков высохшей краски.

— Капитан! — совсем рядом, за стальной крышкой люка, позвал голос Такэды.

Эл побежал к грузовому люку.

— Джо! — крикнул он на бегу.

— Да? — откликнулся с мостика Джо.

— Дай команду!..

«Хати-мару» начала замедлять ход.

Крики и шум в кубрике стихли. Теперь оттуда доносились частые гулкие удары. Били чем-то тяжелым по переборке. Эл присел у грузового люка и вытащил концы двух бикфордовых шнуров. Чиркнул зажигалкой. Оба конца вспыхнули, и в темную глубину трюма побежали два язычка пламени. Эл помчался к шлюпке, где ждал его Джо. Торопясь, они спустили ее на воду и начали бешено грести в сторону от «Хати-мару»…

Неуправляемое судно разворачивалось лагом к волне.

Шлюпка была уже в сотне метров от «Хати-мару», когда на палубе появились кочегары Такахаси и Исихара. Недоуменно разводя руками, они что-то говорили друг другу и смотрели на пустой мостик. Неожиданно они бросились к носовому кубрику. Но добежать им туда не удалось. «Хати-мару» вздрогнула от носа до кормы, раздался оглушительный грохот, и в воздух взлетели обломки. Судно осело на корму, затем, задирая все выше и выше нос, быстро ушло под воду. На том месте, где только что была «Хати-мару», крутилась большая воронка и пузырилась вода… На поверхности плавали несколько досок, мусор и десяток оглушенных взрывом рыб.

— Все! Все до единого! — твердил Джо с каким-то испуганным восторгом. — Ты только подумай — все до единого! Все до единого! — Он поднял голову. — Эл…

Эл целился в него из пистолета.

— Нет! Ради бога, Эл!..

Эл выстрелил. Затем выстрелил еще один раз. Джо не шевелился. Только на спине, в том месте, куда вошла вторая пуля, вспухло багровое пятно и запахло паленым.

Он перевернул Джо на спину.

— Ты, конечно, Джо, думал, что ты особенный? — бормотал Эл, вытаскивая из карманов убитого пистолет и смятую пачку порнографических открыток. — Лучше, чем Стив или Такэда? — Он нашел зашитые в пояс золотые обручальные кольца. — Скотина ты, Джо. Утаил от товарищей…

Пистолет, порнографические открытки и фальшивые документы на имя какого-то Эдварда Перкинса Эл разорвал и выбросил. Поколебавшись, выбросил и кольца. Никаких улик. Деньги из бумажника он сунул себе в карман.

— Да, парень… — продолжал бормотать он, переваливая через борт шлюпки тяжелое тело Джо. — Теперь ты сам мертв. Мертв, как камень…

Шлюпка качнулась. Тело Джо с плеском упало в воду и начало медленно погружаться, постепенно расплываясь в очертаниях. Эл набрал в черпак воды и смыл с банки кровь. Сполоснув руки, он попытался завести мотор. Мотор чихал и не заводился. «Ленивый идиот, — выругал себя Эл, — поленился опробовать заранее». Он проверил подачу бензина. Так и есть, не качает… Он продул трубку бензопровода, отрегулировал заслонку карбюратора и дернул шнур стартера. После нескольких попыток мотор завелся. Эл сделал широкий круг на шлюпке и еще раз убедился, что от «Хати-мару» ничего не осталось, затем развернулся и прибавил обороты. Впереди темнел берег…

7

«Еще одна тайна моря. Сенсация! Бесследно исчезло грузовое судно фирмы „Такэда и К°“!.. С ума сойти! Десять миллионов — и все мои. Мои!.. — пропел Эл. — И тут еще сто тысяч! — Он погладил толстый бок докторского саквояжа. — Нет, денег осталось как раз столько, сколько нужно человеку с моим размахом и жаждой жизни… Кто сказал, что я должен был делиться с этими подонками? Стив и Джо пропили бы их в кабаках и все равно кончили бы на электрическом стуле. С такими крупными деньгами они сгорели бы через неделю. Такэда и его японцы? Ну, это просто недобитые самураи. Если вспомнить, сколько хороших парней они отправили на тот свет в Пирл-Харборе… Можно сказать, что я даже оказал обществу услугу, избавив его от этих бандитов. И не только обществу, будем справедливы, но и себе. Вспомни, как предал тебя тот тип с героином. Его заложил наводчик из полиции, а он, в свою очередь, тебя. В итоге суд впаял пять лет каторжных работ… Еще, старина, вспомни тот день, когда с тебя содрали погоны и бросили в камеру. Пять лет. Тысяча восемьсот дней!.. Как ты тогда выл и бился головой о каменную стену с нацарапанными на ней ругательствами!.. — Эл прижал коленом румпель шлюпки и, загородив ладонями огонек, прикурил сигарету. Глубоко затянувшись, он сплюнул в воду. — Концы следует прятать раз и навсегда. Пусть они будут на дне морском, так надежнее. Через три дня мои улики так обожрут рыбы, что их даже я не узнаю, а уж какому-нибудь вшивому полицейскому комиссару вообще там делать нечего будет. И не переживай, старина. В сущности все большие деньги, собравшиеся в руках какого-нибудь одного человека, всегда пахнут кровью, несчастной любовью и еще бог знает чем. Это закон. Так что надо плюнуть на всю эту старческую болтовню из воскресной проповеди о любви к ближнему. Важен всегда результат, и только результат!..»

До берега было еще далеко, и Эл снова настроился на философский лад. «Совесть, — размышлял он, — это такая же условность, как брюки или юбка, которые выдумали ханжи. Подвернулся случай — хватай его за стремя, и в седло!.. — Эл вытер мокрое от брызг лицо. — С ума сойти!.. — Он представил себе гигантскую груду банкнот в десять миллионов. — И все мои!..»

Дождь усилился. Эл поднял воротник пиджака и втянул голову в плечи.

— Лей, дождичек, лей. Смывай все мои следы…

Уже совсем стемнело, когда шлюпка приблизилась к берегу, Эл обогнул мыс с рассыпанными по нему огоньками рыбацких домиков и вскоре вошел в небольшую бухточку. С мягким шелестом шлюпка врезалась в песчаный берег. Эл заглушил мотор. Прежде чем покинуть шлюпку, он тщательно срезал ножом черные буквы на корме — «Хати-мару» — и порт приписки — «Иокогама».

— А теперь ломайте голову, — сказал он и оттолкнул шлюпку от берега.

В поселок Эл зайти не рискнул. Он обошел его стороной и попал на шоссе.

Целый час он безуспешно голосовал, но ни одна из машин не остановилась. Эл чувствовал, что замерзает на резком, не по-летнему холодном ветру. «Не хватает только заболеть, — подумал он и выругался. — После всего это будет самый веселый анекдот…»

Из-за поворота, скользнув по деревьям двумя столбами света, появилась машина. Эл выбежал на середину шоссе и поднял руку. Грузовой фургон для перевозки мебели затормозил и остановился.

— Подвези до Марселя! — крикнул Эл, подбегая к машине.

— Не выйдет, это в другую сторону, — Шофер включил передачу.

— Я заплачу! Покупаю машину! — Эл бежал рядом. Шофер затормозил.

— Ты что — американец? — Он с любопытством высунулся из кабины.

— Yes, yes! — Эл подбежал к кабине. — Сколько? Вот доллары, — заспешил он и полез в карман.

— Убирайся к себе домой, янки! — захохотал шофер и дал газ.

Только к полуночи вконец окоченевшему Элу удалось остановить машину и добраться на ней до Марселя. Переночевал он в гостинице, которую посоветовал шофер.

Утром Эл проснулся поздно и первым делом направился в универсальный магазин. Там он придирчиво выбрал костюм и переоделся. В новом костюме Эл сразу же почувствовал себя свободней. Туго закрученная пружина ослабла. Затем он зашел в автомат, сфотографировался и тут же получил чуть влажные снимки. Только после этого Эл позавтракал в кафе.

Выйдя из кафе, Эл остановил такси и назвал шоферу адрес. Этим адресом он предусмотрительно запасся еще в Гонолулу у Хромого Казимира — человека, который вывел их на «Патрицию». Такси Эл остановил за квартал до указанного адреса. Расплачиваясь с шофером, заметил, как тот опасливо следит за его рукой в кармане пиджака. Его это обидело, и он не дал шоферу на чай.

Шофер взял деньги и с видимым облегчением уехал. Двое парней на углу улицы подняли руки, но такси пронеслось мимо.

Эл огляделся и почувствовал себя довольно неуютно среди этих молчаливых домиков с наглухо закрытыми ставнями. «Отвык», — усмехнулся он и пошел вниз по улочке, ощущая спиной прищуренные взгляды двух парней в тесных кожаных курточках. Вскоре он увидел облупившуюся вывеску полуподвального кабачка. Это было заведение, адрес которого дал ему Хромой Казимир.

«Галльский петух» находился на одной из узких портовых улочек Марселя, где полиция рискует появляться только днем, да и то не в одиночку. Теперь Эл понял, почему так подозрительно следил за его руками шофер такси. Он огляделся. На улице никого не было видно. Эл достал из саквояжа полицейский кольт и сунул за пояс. Проделав все это, он постучал. Дверь открылась сразу, словно его уже ждали. У Эла мелькнула мысль, что за ним наблюдали через мутное подвальное окно.

В дверях стоял тщедушный официант с маленькими ручками, широким утиным носом и помятым, мучнистого цвета лицом человека, редко бывающего на свежем воздухе.

— Мы открываем в пять, — сказал человечек.

— Мне нужен Жюль. Он здесь работает.

— Да, — сказал человечек. — Я Жюль. Месье Жюль, — с достоинством поправился он.

— Надо поговорить, месье Жюль, — сказал Эл, с сомнением глядя на него.

«Что-то он мало похож на делового человека», — подумал он, вспомнив клятвенные уверения Хромого Казимира, что Жюль — это «последний из могикан настоящего Марселя».

— Прошу вас, — сказал месье Жюль. Он вежливо пропустил Эла вперед и закрыл дверь.

В нос ударил запах прокисшего вина. Эл поморщился. В таких подвальных дырах ему уже давно не приходилось бывать. Месье Жюль остановился напротив Эла и выжидающе посмотрел на него.

— Мне нужен паспорт, — сказал Эл.

— Обратитесь в префектуру, — пожал плечами месье Жюль.

Его так просто нельзя было купить. Месье Жюль был старый, хотя и спившийся бандит, который действительно начинал еще в «настоящем Марселе» тридцатых годов. И сейчас, ощупывая Эла спрятанными в морщинках выцветшими глазами, он еще не притупившимся от старости нюхом почувствовал: к нему, прямо домой, зашла долгожданная удача. «Такие молодчики в дорогих костюмах не носят в докторских саквояжах клистирные трубки, — размышлял месье Жюль. — Они предпочитают обходиться без лишних примет. А сак — это хороший крючок для фараонов… — Эту истину месье Жюль знал по своему горькому опыту. — Молодой еще, — ласково подумал он, — везучий и самоуверенный от этого. А саквояжик из рук не выпускает…»

— Плачу любую сумму, — нетерпеливо сказал Эл.

— Не знаю, что и посоветовать, месье, — развел ручками Жюль, все больше и больше утверждаясь в своей догадке.

— Я привез вам привет от Хромого Казимира.

— Как он поживает? — поинтересовался месье Жюль. Это еще раз подтверждало его предположение. Хромой Казимир был преуспевающим гангстером, клиентами которого были солидные люди.

— Цветет в Гонолулу. Так что?

Месье Жюль вдруг стал необычно любезен.

— Надо было сразу сказать, что вы от Казимира, — с ласковой укоризной произнес он и быстро смахнул грязным полотенцем крошки со стола. — Прошу вас, месье! Виски?

— Я днем не пью, — сухо сказал Эл. Его сразу же насторожила любезность месье Жюля.

— У вас есть с собой фотография?

— Я плачу любую сумму, но паспорт должен быть идеальным, — протягивая фотографию, предупредил Эл. — Вам понятно это слово?

— Фирма, месье. Один момент! — Месье Жюль выхватил из рук Эла фотографию и просеменил за стойку, где была дверь, ведущая в подсобное помещение.

«Дела у классика идут неважно», — оглядывая убогое помещение, решил Эл. Брезгливо подвинув расшатанный стул, он сел и поставил саквояж между ног. «Последний раз вожусь в этом дерьме… — Эл раскрыл саквояж, вытащил пачку франков, сунул ее в карман. — Старикашка слишком любопытный. Нечего совращать старость куском такого жирного пирога». Он защелкнул замки саквояжа и похлопал его по толстому боку.

Минут через десять появился месье Жюль. В руках он держал открытый паспорт.

— Сервис! — Он подул на печать. — Деньги прошу вперед.

— Хватит?

Эл вытащил из кармана толстую пачку и бросил на стол. Затем он поднес новенький паспорт близко к глазам, начал внимательно изучать печать. Она была выполнена мастерски. Эл кое-что понимал в этом.

— «Антони Брайтон», — прочел он с удовольствием. — У вас есть вкус, месье Жюль…

Месье Жюль незаметно сунул руку под грязный фартук.

— Но-но, месье Жюль! — Эл мгновенно выхватил пистолет. — Без рождественских сюрпризов!

— Как можно, месье? — обиделся месье Жюль и вытащил из-под фартука смятый платок. — У нас, во Франции, это не принято. — Он громко высморкался.

— Приятно слышать, — Эл спрятал паспорт, поднял с пола саквояж и, не опуская руки с пистолетом, попятился к выходу. — Знаете, месье Жюль, один плохо воспитанный джентльмен в Гонолулу пытался стрелять мне в спину. Бедняга! Ему здорово не повезло. Так что не обижайтесь. — Эл нащупал за спиной ручку двери и открыл ее. — Да здравствует Франция, месье Жюль!

— До свидания, месье, — человечек поклонился. Эл быстро захлопнул за собой дверь.

«Трусишь, старина, — с усмешкой думал он, шагая по улочке. — И правильно делаешь. Глупо получать пулю на пороге новой жизни. Тебя ждет Южная Америка…»

Эл направился к центру города. В этих трущобах даже в солнечный день кажется сумрачно. Верно, от того, что жизнь здесь начинается с темнотой… «Черт, как тихо! — выругался он, прислушиваясь к своим гулким шагам. — Стучишь каблуками, как солдат на параде. А ведь еще совсем недавно ты был прописан здесь, дружище».

Где-то в порту свистнула сирена буксира. Элу вдруг стало легко и весело. «Баста. С этим покончено навсегда. Больше мне никогда не придется лазать в эти проклятые бандитские дыры!.. Ого, как мы стали выражаться! Отлично, дружище. Теперь ты думаешь действительно как джентльмен. Сэр… Сэр Антони Брайтон. — Эл потрогал в кармане паспорт. — Первый настоящий день в твоей новой жизни, сэр Антони Брайтон…»

Он уже сворачивал за угол, когда из кабачка вышел тщедушный человечек в надвинутом на глаза котелке и нырнул в ворота проходного двора.

«Спасибо тебе, господи. — Эл вспомнил свой унылый ужас перед будущим и рассмеялся. — Спасибо. Ты действительно услышал мой глас вопиющий. Хотя, между нами говоря, я тоже не сидел сложа руки… А ребятам своим я поставлю памятник. Красивый, дорогой памятник, чтобы и им не было обидно. Как неизвестному солдату». О Франсуазе Жувазье он старался не думать.

Впереди возникла и пропала серая фигурка в котелке. Эл был далеко. Он в это время шел в легком фланелевом костюме по набережной Копакобаны туда, где у входа в роскошный отель его ждал личный шофер в ливрее. Ждал, держа наготове открытую дверь «роллс-ройса»…

Когда он проходил мимо темной подворотни, оттуда ящерицей выскользнула фигурка в котелке. На мгновение приникнув к широкой, туго обтянутой пиджаком спине Эла, она снова исчезла, подхватив выпавший из рук саквояж.

Перед глазами Эла заколыхался радужный круг и, расплываясь, начал принимать очертания каких-то размытых годами, но ужасно знакомых образов. Он медленно опустился на грязную мостовую.

«Мама», — хотел сказать Эл и захлебнулся кровью.

Примечания

1

Пополам (англ.).

(обратно)

2

Трамп — судно без определенного маршрута.

(обратно)

3

«Кто есть кто?» (англ.).

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***