По дороге памяти [Майк Резник] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Перевод: Anahitta.
Редактирование: Tamika. Проект "Литературный перевод". 2017 г.
МАЙК РЕЗНИК По дороге памяти
Гвендолин сует в пирожное палец, вынимает его и с довольной улыбкой облизывает. – Люблю дни рождения! − говорит она, радостно хихикая. Я стираю глазурь у нее с подбородка. – Постарайся быть аккуратнее. А то тебе придется искупаться, прежде чем распечатать подарок. – Подарок? – с воодушевлением повторяет она и переводит взгляд на обернутую цветной бумагой коробку с атласным бантом. – Пора дарить подарок? Это он? – Да. – Я подаю ей коробку. – С днем рождения, Гвендолин! Она разрывает бумагу, отбрасывает карточку и, открыв коробку, с радостным визгом достает из нее тряпичную куклу. Я вздыхаю, пытаясь сдержать слезы. Гвендолин восемьдесят два года. Последние шестьдесят лет она моя жена.* * *
Не знаю, где я был, когда застрелили Кеннеди. Не знаю, что делал, когда под атакой пассажирских самолетов обрушились здания Всемирного Торгового Центра. Но я помню каждую подробность, каждую минуту, каждую секунду дня, когда мы получили плохие новости. – Может, это не Альцгеймер, – сказал доктор Кастльман. – Альцгеймер – общий термин для разных форм старческой деменции. Рано или поздно мы выясним, какой именно страдает Гвендолин, но то, что у нее одна из них, несомненно. Сюрпризом это не стало – мы и так знали, что с ней творится неладное, потому и пришли на осмотр, но все равно были потрясены. – Есть ли шансы на выздоровление? – спросил я, стараясь держать себя в руках. Он печально покачал головой. – Сейчас мы едва ли можем даже замедлить процесс. – Сколько мне осталось? – Гвендолин, помрачнев, стиснула зубы. – Физически вы в хорошей форме, – ответил Кастльман. – Можете прожить еще лет десять-двадцать. – Сколько мне осталось до того, как я перестану узнавать людей? – настаивала она. Он бессильно пожал плечами. – У всех протекает по-разному. Поначалу вы не заметите никаких ухудшений, но вскоре они станут очевидными, возможно, не для вас, а для окружающих. И болезнь прогрессирует неравномерно. Однажды вы обнаружите, что разучились читать, а потом, месяца через два, прочитаете газетный заголовок или меню в ресторане с такой же легкостью, как сегодня. Пол обрадуется, решит, что ваша дееспособность восстанавливается, и позвонит мне. Но долго это не продлится, и на следующий день, через час или через неделю вы опять утратите свои способности. – Я буду понимать, что со мной происходит? – Нет, и это, пожалуй, единственный плюс вашей болезни, – ответил Кастльман. – Сейчас вы понимаете, что вам предстоит, но по мере ухудшения своего состояния будете все меньше осознавать утрату когнитивных способностей. Очевидно, что поначалу вам будет тяжело, и мы назначим вам антидепрессанты. Но настанет день, когда вы больше не будете в них нуждаться, потому что забудете о том, что когда-то ваши умственные способности были гораздо лучше. Она повернулась ко мне. – Прости, Пол. – Ты ни в чем не виновата, – ответил я. – Прости, что тебе придется видеть мое состояние. – Что-то же можно сделать, должен быть какой-то способ с этим бороться... – пробормотал я. – Боюсь, что нет, – произнес Кастльман. – Говорят, знающий о близкой смерти, проходит через несколько стадий: неверие, гнев, жалость к себе и, наконец, принятие. Никто не составлял подобный перечень при деменции, но в итоге вам придется принять свой недуг и научиться с ним жить. – И через сколько меня придется отправить... э-э, куда следует, когда Пол не сможет за мной ухаживать в одиночку? Кастльман набрал в грудь воздуха и, выдохнув, поджал губы. – По-разному. Может быть пять-шесть месяцев, может два года и даже дольше. Многое зависит от вас. – От меня? – повторила Гвендолин. – Впадая в детство, вы будете со все большей любознательностью относиться к тому, чего больше не помните или не узнаете. Пол сказал, вы всегда отличались пытливым умом. Будете ли вы спокойно сидеть перед телевизором, когда Пол спит или чем-то занят, или же отправитесь на улицу гулять и забудете дорогу домой? Будете ли интересоваться всеми кнопочками на кухонных приборах? Двухлетний ребенок не может открыть дверь или добраться до кухонных полок, а вы сможете. Поэтому, как я и сказал, все зависит от вас, и ваше поведение никто не сможет предсказать. – Он помолчал. – А еще могут быть приступы ярости. – Ярости? – переспросил я. – Более чем в половине случаев. Она не будет понимать, почему так разозлилась. Вы, конечно, будете, но не сможете ничего поделать. На такой случай существуют лекарства. Я так пал духом, что подумывал покончить с собой вместе с Гвендолин, но тут она сказала: – Что ж, Пол, похоже, в следующие несколько месяцев нам придется впихнуть целую жизнь. Я всегда хотела отправиться в круиз по Карибскому морю. По пути домой остановимся у турагенства. Вот так она- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
13 часов 55 минут назад
14 часов 14 минут назад
14 часов 22 минут назад
14 часов 24 минут назад
14 часов 26 минут назад
14 часов 44 минут назад