10 трагичных исходов [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
10 ТРАГИЧНЫХ ИСХОДОВ
Смерть 1. Белая кровь
Лучший мой друг, начиная с детства, - Николай Божко. Наши дома располагались на соседних улицах, но, чтобы не терять времени, мы бегали один к другому через соседские огороды, хотя не всегда это нравилось их хозяевам. Не проходило дня, чтобы мы не встречались несколько раз.
Семья товарища по статусу и достатку была одной, если не Самой, на «кутку» (отец – заведующий базой райпотребсоюза, мать – директор быткомбината, тетя, живущая за стенкой - дом на двоих - инспектор районо, ее муж – инженер комбикормового завода). Однако на поведении как взрослых, так и детей это нисколько не отражалось.
Борис и Ольга Божко имели двоих отпрысков: упомянутого здесь Николая и младшую дочь Людмилу. И в тинейджерском возрасте она заболела. Когда я спросил у друга, что за недуг у сестры, то ответил:
- У нее – белая кровь!
Угасала на наших, еще подростков, глазах. В последние дни перед кончиной лежала на диване (тогда еще редкость!) – худющая, как мумия и тусклая, как ежик в тумане. Так тихо, не пожив на свете, и отошла в вечность.
Уже на клабище я услышал в толпе: «Рак крови».
Исход 2. Стечение случайностей
Вера Запорожец жила через улицу. Была года на три старше меня. То ли училась в одном классе, то ли дружила с дочерью наших соседей Тамарой Нестерец. Так что знал я ее, несмотря на то, что был «мужского пола» и младше по возрасту очень хорошо.
Любимым местами отдыха для многих оставались река Удай и озеро Зарой. Последнее – гораздо ближе к нашей сторонушке. Поэтому, хотя там дно – не лучшее, в отличие от песчаного речного, народ часто «нырял» туда: 10 минут – и уже купаешься.
В первой половине шестидесятых прошлого века Вера, ходившая примерно в седьмой класс, с друзьями отдыхала у водной глади. С собой захватили надутую автомобильную камеры от ГАЗона. На ней по очереди и магелланили.
К несчастью, когда на середине озера выплыла Вера, специальная гаечка, удерживающая ниппель на места, соскочила (была плохо закручена), уйдя на дно. И воздух начал стремительно выходить из камеры. А девушка …не умела плавать.
Отчаянные крики о помощи не помогли: на Зарое в тот момент не нашлось взрослого смельчака. И не блещущие чистотой воды озера навеки сомкнулись над головой жертвы трагичных обстоятельств.
Исход 3. Роковое падение
Валерий Блохин был старше меня на пару-тройку лет (мать, выйдя замуж повторно, носила фамилию Фоминых и родила еще двоих детей). Это в тридцать, сорок или пятьдесят такая разница незаметна. А в подростковом возрасте – еще как! Поэтому я с Валерием практически не пересекался: он ля меня оставался «старым», а я для него – малолетним сопляком. Поэтому много рассказать о круге друзей, увлечениях или привычках не могу.
Парень был, как парень. В меру воспитан. В меру начитан. В меру веселый. В меру грустный. Короче, среднестатистическая личность.
И вот в один из холодных вечеров поздней осени его увидел случайный прохожий - лежащим на дороге. Без признаков жизни.
Официальная версия – сильный удар головой при падении на мерзлую землю. Неофициально народ поговаривал об убийстве.
Исход 4. Не вышел полет
Улицы Чкалова, Средняя и Кулинича на нашей стороне – параллельные. Последняя из них еще когда я заканчивал десятилетку называлась иначе – Млынарская. И жила на ней семья Кулиничей – отец, мать и сын.
После школы Володя стал курсантом Харьковского высшего военного авиаучилища лётчиков (я тогда учился в седьмом классе). Когда в форме приезжал домой на побывку не только девчонки, но и мы, ребята, невольно ахали. А родители, не скрывая, гордились сыном-соколом.
Оставался год с небольшим до выпуска. На третьем курсе в 1967 году – очередной самостоятельный полет на МиГ-17. И надо же: отказ двигателя. Катапультироваться, как предписано инструкциями? Но ведь под крылом – населенных пунктов, что зерен в маковой головке. И на поле – колхозники. Парень принимает решение перетянуть. Увы, уже не хватило скорости: самолет свалился на крыло и рухнул. Похоронив под обломками законную гордость отца с матерью и боевого летчика страны.
Владимира Григорьевича Кулинича посмертно наградили орденом Красной Звезды, а улице, где родился, присвоили его имя. Так родители и доживали – на улице имени своего сына.
Как это часто бывает, героические поступки быстро обрастают мифами. В это же время на союзном эфире в исполнении популярнейшей Эдиты Пьехи прозвучала песня Оскара Фельцмана на слова Роберта Рождественского «Огромное небо»:
Об этом товарищ, не вспомнить нельзя...
В одной эскадрильи служили друзья:
И было на службе и в сердце у них
Огромное небо, огромное небо, огромное небо - одно на двоих.
Огромное небо, огромное небо - одно на двоих.
Летали, дружили в небесной дали,
Рукою до звезд дотянуться могли.
Беда подступила, как слезы к глазам -
Однажды в полете, однажды в полете, однажды в полете мотор отказал.
Однажды в полете, однажды в полете мотор отказал...
Сразу же городом распространился слух, что песня эта посвящена Володе Кулиничу. Я сам этому свято верил. И лишь гораздо позже узнал: прообразами песенных друзей стали летчики Янов и Капустин, совершившие свой подвиг …годом раньше в небе ГДР, когда двигатели отказали у многоцелевого реактивного ЯК-28.
Исход 5. Принародная мокруха
Потасовки на танцах из-за девушек – дело привычное. Обычно они заканчиваются несколькими синяками и тем, что «чужой» выставляет магарыч. Увы, для Валерия Гоца, парня, учащегося в параллельном со мной классе, закончилась больницей, чего раньше не случалось.
Хотя и довольно сильно избитый, он, по рассказам, чувствовал себя неплохо и на все требования родителей и милиции назвать фамилии обидчиков, сделать это отказывался: не по-мужски, мол, выйду - сам разберусь.
И вдруг новость – десятиклассник-выпускник неожиданно умер. Три дня назад еще был и нет!
Произошедшее просто не укладывалось в голове. Ведь скоро выпускные экзамены, самостоятельная жизнь. И тут…
В городе ходили упорные слухи, что избили (получается – убили) Валерия сын первого секретаря райкома партии и известный тип из неблагополучной семьи.
Не знаю, но уголовное дело заглохло. Правда, позже «неблагополучный», нарушив закон, загремел-таки на нары. Где, как мы спустя некоторое время узнали, погиб.
Случайность? Или – заметание следов?!
Исход 6. При странных обстоятельствах
В семье Колесников было два брата – Валерий и Владимир. Старший, обосновавшись в соседних Прилуках, женился, и в Пирятин приезжал только в гости – на собственном «Запорожце». Младший остался возле родителей.
В один из холодных зимних вечеров он не вернулся домой. Когда не появился и на следующее утро, а отец с матерью, обзвонив всех знакомых, следов сына не обнаружили, забили тревогу. В результате предпринятых милицией мер тело Владимира нашли на уже упоминавшемся здесь озере Зарой. Все выглядело так, что провалился под лед и утонул.
Люди и, в первую очередь, родители в эту версию не поверили. Почему? По единственной причине, заключающейся в вопросе «Как он туда попал и что там делал?»
Подоплека вопроса – место расположения водоема. На самой окраине райцентра неподалеку местного мясокомбината и почти на болоте. Ближайшее жилье распложено поодаль на горе. Если бы погибший гостил у кого-то, где, допустим, даже изрядно выпил, он никак не мог пойти вниз – в чистое поле. И если бы это произошло, то быстро бы сориентировался: а где же дома и что за странная улица без светящихся окон? Вывод родителей: их сына на озеро отвели или отнесли и утопили, инсценировав несчастный случай.
Многие годы они потратили, рассылая по разным инстанциям письма-жалобы. Однако ничего не добились.
Косвенно причастным к трагедии оказался и я. Во время одного из отпусков к нам пришел отец покойного. Пересказал историю, о которой мы были наслышаны. И обратился с просьбой, чтобы я как журналист взялся за расследование. Объяснил: работаю, дескать, в другой республике и газета, которую представляю, подобный материал не опубликует. Без заказа весьма сомнительно, чтобы его али и в украинском издании: я для них – человек посторонний, следовательно, почему они должны мне доверять, тем более, речь идет о ситуации, не исключающей судебного иска к газете. К тому же, чужаку – а я априори им являюсь – никто не станет поднимать и показывать документы. И, наконец, последнее, о чем я, смалодушничав, правда, умолчал: отпуск предоставляют раз в году, мы его с женой так ждали и он так короток, что вместо отдыха снова включиться в работу – выше моих сил.
С тех пор прошло много лет, а я, нет-нет, да и веду сам с собою беседу: насколько был прав (или неправ) в той ситуации?!!
Исход 7. Погибель в огне
На углу улиц Цыбаня и Средней обитало семейтсво Москаленко: муж, жена и двое ребят. Домом их жилище назвать не поворачивался – хибара. Случаются такие семьи: все, как у всех, а живут отчего-то хуже остальных. Так вот – это и о них.
Каким же было удивление соседей, когда старший сын Василий по окончании десятилетки поступил на радиофизический факультет КГУ. О блате, а, тем более, о деньгах не могло идти и речи. Только не абы какие способности!
Получив диплом, новоиспеченный специалист, как тогда полагалось, отслужил офицером год в армии (то ли в Архангельской, то ли в Мурманской области). Выйдя в отставку, начал трудовой путь – если не ошибаюсь, где-то в Киевской области. Женился. Развелся.
Вернулся к матери (отец к тому времени умер) в Пирятин. И запил.
Работал - где придется или …где нальют. Увы, мать от сына не отставала. И кончилось тем, что в одну из ночей они оба заживо сгорели в своей халупе.
Исход 8. Последний поезд
Если не весь город, то на весь «куток» известна история любви взрослого парня Андрея Запорожца к юной соседке Валентине. Он терпеливо ждал, когда та кончит школу, чтобы немедленно жениться. И так все и произошло.
В пределах земельного участка родителей мужа молодожены выстроили дом. И жили счастливо, приумножая достаток да воспитывая двоих сыновей. Став взрослыми, один получил юридическое образование и не вернулся в родительское гнездо, а второй, освоив рабочую специальность, остался в Пирятине. Женился. При активнейшей помощи многочисленных родственников, в первую очередь, безусловно, отца и матери, возвел большой дом (по тем временам – хоромы). И продолжал род с чудной фамилией.
Так бы идиллия и длилась бы до сих пор, если бы в один из вечеров младшего Запорожца не сбил поезд. Ставший последним в его жизни.
Исход 9. Под многотоньем песка
Николай Кабушка еще в молодости решил, что он - не составитель ваксы и, следовательно, должен жить в достатке. И укатил на Крайний Север – за длинным рублем. Не один год вкалывал по-черному – и не зря. Доказал и себе, и людям: вернулся с кое-какими деньжатами, да еще на черной «Волге».
Осел в родительском доме, завел семью. Работал, как и некогда в северных краях, на тракторе. Самостоятельно обустраивал подворье, где после смерти родителей остался хозяином. В общем – мужик основательный, не порошкообразный.
Поднялись дети. Сын уже стал высоким стройным юношей – надеждой отца. И надо же такому случится. Заехал на грузовике друг:
- Я - в карьер. Поможешь набрать песка?
Разве в такой мелочи принято отказывать? Да еще товарищу!
Поехали. Подогнали машину к обрывистой «дюне». И принялись споро грузить песок. Да по молодости не рассчитали, нарушив её устойчивость. Рыхлая кварцевая «скала» рухнула.
Друг успел в последний момент отскочить. А помощник и надежда своего отца – нет. Ужасная смерть под многотоньем песка.
Исход 10. В объятиях Красного Носа
С Сашкой по кличке Калина я одно время дружил. А, уйдя в армию, довольно активно переписывался. А после демобилизации наши пути вновь разошлись: я, став студентом, перебрался в столицу, а он оставался в Пирятине. Да, встречались во время мох наездов к родителям, но все реже и реже. А потом – вообще общались, лишь ненароком пересекшись на улицах города. После получения же мною диплома меня с женой вообще понесло по свету, и в Украину мы наезжали раз в год. Так что общались – от случая к случаю.
Тем отчетливее на лице Александра проступала тень деградации. Вот его рассказ во время «пересечения»:
- Я с супругой – строгий! На днях возвращаемся домой. Как пройти мимо забегаловки? А она давай ныть «Хватить пить! Хватить пить!» Я поворачиваюсь и молча как врежу ей с левой. Колодой рухнула в канаву. А я направился остограммиться. Пришел домой. Она – как шелковая, тише воды, ниже травы.
Через несколько лет:
- Ты знаешь, у меня что-то с мочевым пузырем. Когда сильно напьюсь и вырублюсь, обязательно обоссусь.
Еще дальше во времени (тогда он уже дежурил на кладбище, чтобы поминать вместе с родственниками умерших):
- Ты не можешь дать мне гривну?
Достаю портмоне. Саша:
- А две?
Подаю две, вытаскиваю из пакета литровый фитиль пива (несем с женой нсеколько домой) и протягиваю. Товарищ юности:
- Это мне?!!
Берет. Прижимает, как ребенка, к груди:
- О, как я только люблю пиво!
И, подумав мгновенье:
- Однако откупоривать не стану. Сдам его в кафе, а мне на эту сумму девочки нальют водки.
Из рассказа тогдашней владелицы этого самого кафе:
- Повадился и повадился. Вечно заросший, немытый, обшарпанный. Только клиентов отпугивает. И я частенько сую ему в руку кусок мыла и говорю «Дядька, сходите – вымойтесь».
Александр холодной зимней ночью замер под дверью любимой «точки».
Последние комментарии
28 минут 37 секунд назад
34 минут 10 секунд назад
37 минут 48 секунд назад
38 минут 22 секунд назад
44 минут назад
1 час 53 секунд назад