Полнолуние [Николай Павлович Плевако] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Николай Плевако ПОЛНОЛУНИЕ Роман


Часть первая. ОЖИДАНИЕ

1

Вечерело. Уже было сумрачно под деревьями и зажигались огни в хатах, а на светлом небе все не гасла заря. Пахло теплой пылью, поднятой днем грузовиками. На закате солнца было видно, как она легкой дымкой висела над проезжими улицами, просвеченная красными косыми лучами, как растекалась по садам, оседая на листве яблонь. И эта пыль, и сизый дым из летних печей, вытопленных соломой или пустыми шляпками подсолнечника, и лепехи кизяков, пришлепанные к плетням на сушку, убеждали в нерушимости пейзажа степного хутора.

Тихо. Воздух как из духовки. Елена на перине не знала, куда себя деть, то и дело переворачивая подушку холодной стороной к лицу. Не спалось. По улицам и напростец через огороды молчаливые пары потянулись к берегу Ивы, усеивая землю раковыми панцирями. Раки здесь в таком же ходу, как в иных местах подсолнухи. Их запросто набирают целыми ведрами, протаскивая бредень по лабиринту камышей, за которыми, хоть пройди всю речку, не увидишь берега.

— Ух и стиляга попался! — послышалось в темноте. — Попробуй клешню.

— Здоровенная.

Хрустит раковый панцирь, аппетитно чмокают губы.

— Это что. Вот Захар Наливайка отколол стиль, со смеху умрешь.

— С голым гусем?

— Нуда.

— Слыхал краем уха. Расскажи.

Елена, заинтересованная шуткой хуторских парней, до половины высунулась из окна и сразу узнала сухопарого Сашу Цымбала, красавчика, бледноватого лицом, с длинными, завивавшимися на затылке волосами и претензией на столичную моду в костюме. Саша любил подтрунивать над своим другом Захаром и часто приписывал ему то, чего не было. Елена вспомнила: утром возле водопроводной колонки бабы обсуживали Захара, который для смеха усыпил эфиром и общипал догола вожака в чьем-то гусином стаде.

Захар, ровесник Елены, один из немногих, кто после школы не уехал из хутора в город, как бы навсегда остался парнем-рубахой и, конечно, ей не пара. Вот Саша другое дело…

— Сашок! — позвала она негромко, когда парни поравнялись с домом, и ватага разом остановилась, но к окну подошел один Саша.

— А, Елена! Привет. Насовсем или только на каникулы?

— Насовсем.

— Значит, стопроцентный зоотехник?

— Страшно как-то.

— Пообвыкнетесь.

— Придется, — сухо ответила Елена. Ей не нравилось «вы», к которому поспешно, словно чего-то испугавшись, перешел Саша.

— А как ты, готовишься в институт? — Елена нарочно нажимала на «ты», давая понять, что отношения между ними, несмотря ни на что, остаются прежними, но Сашу будто подменили.

— Как вам сказать. Стремление такое есть, да большая общественная нагрузка, — выпалил он, желая ошарашить Елену новыми сведениями о себе. — Очень сильно загружен. Командир местной дружины, агитатор. Сейчас готовлюсь к докладу.

Елена улыбнулась:

— Вижу, вижу, трудно тебе, Саша. Сочувствую.

— Нет, почему же! Сил у меня хватает. — Саша закашлялся, но стараясь показать, что это не от простуды, просто ему захотелось так, кашлянул еще раз и поперхнулся.

Елена отвернулась, скрывая улыбку.

Взвизгнул баян. Ухарски поведя плечами, подошел расхлябанной походкой Захар Наливайка. Елена — интеллигентная девушка. Росли вместе. Давно не виделись. Захару приятно, что у него такая знакомая и он запросто может с ней переброситься словами.

— Как живешь, Елена?

— Хорошо. А ты?

— В нашем хозяйстве всегда порядок.

Больше говорить не о чем. Захар помялся, потоптался и ушел. Елена переглянулась с Сашей, оба рассмеялись.

— Выходи на улицу. — Саша вяло помахал пальцами и присоединился к парням.

Непонятно, почему он нравился Елене, может быть, за синие глаза с поволокой да интеллигентную бледность лица, какой не сыщешь ни у одного из хуторских загорелых, грубоватых здоровяков. К двадцати годам Саша сильно вытянулся, и мальчишки дразнили его: «Дядя, достань воробышка». Из-за хилого здоровья он пропустил в учебе год или два, потом бросил школу и поступил в вечернюю. У Елены Саша всегда вызывал жалость и сочувствие. Но вот в этот приезд она узнала о нем такое, что возмутилась. Говорили, будто с пареньком, как с мужем, только тайно, живет соседка Варвара, старше его лет на семь. Елена верила и не верила. Где-то в глубине души, словно уголек на дне засыпанного пеплом мангала, теплилась любовь к Саше, в чем она даже самой себе боялась признаться. Так бывает у каждой девушки в возрасте, когда еще ничего не определилось и хочется кого-то жалеть и любить, больше всего слабых и несчастных. Одна подруга Елены по этой самой причине вышла замуж за пьяницу, убежденная, что жертвует собой для спасения бедолаги…

Со двора потянуло древесным дымком, и Елена спохватилась: на мангале уже давно грелся утюг.

Мангал стоял у порога. Это было старое ведро,