Ревизор [Николай Васильевич Гоголь] (fb2) читать постранично, страница - 33

оно зна­чит! Еще хо­ро­шо, ес­ли только мо­шен­ник, а мо­жет быть, и то­го еще ху­же.

Коробкин (про­дол­жая чи­тать). "А впро­чем, на­род госте­приимный и доб­ро­душ­ный. Про­щай, ду­ша Тряпичк­ин. Я сам, по при­ме­ру тво­ему, хо­чу за­няться ли­те­ра­ту­рой. Скуч­но, брат, так жить; хо­чешь, на­ко­нец, пи­щи для ду­ши. Ви­жу: точ­но нуж­но чем-ни­будь вы­со­ким за­няться. Пи­ши ко мне в Са­ра­товс­кую гу­бер­нию, а от­ту­да в де­рев­ню Подкатилов­ку. (Пе­ре­во­ра­чи­ва­ет письмо и чи­та­ет ад­рес.) Его благоро­дию, ми­лос­ти­во­му го­су­да­рю, Ива­ну Васильев­ичу Тряпич­кину, в Поч­тамтс­кую ули­цу, в до­ме под нумер­ом девяно­сто седьмым, по­во­ро­тя на двор, в третьем эта­же нап­ра­во".

Однаиздам. Ка­кой реп­ри­мант не­ожи­дан­ный!

Городничий. Вот ког­да за­ре­зал, так за­ре­зал! Убит, убит, сов­сем убит! Ни­че­го не ви­жу. Ви­жу ка­кие-то сви­ные ры­ла вмес­то лиц, а больше ни­че­го… Во­ро­тить, во­ро­тить его! (Ма­шет ру­кою.)

Куды во­ро­тить! Я, как на­роч­но, при­ка­зал смот­ри­те­лю дать са­мую луч­шую трой­ку; черт уго­раз­дил дать и впе­ред пред­пи­са­ние.

Жена Ко­роб­ки­на. Вот уж точ­но, бесп­ри­мер­ная кон­фу­зия!

Аммос Фе­до­ро­вич. Од­на­ко ж, черт возьми, гос­по­да! он у ме­ня взял трис­та руб­лей взай­мы.

Артемий Фи­лип­по­вич. У ме­ня то­же трис­та руб­лей.

Почтмейстер (взды­ха­ет). Ох! и у ме­ня трис­та руб­лей.

Бобчинский. У нас с Пет­ром Ива­но­ви­чем шестьде­сят пять-с на ас­сиг­на­ции-с, да-с.

Аммос Фе­до­ро­вич (в не­до­уме­нии рас­став­ля­ет ру­ки). Как же это, гос­по­да? Как это, в са­мом де­ле, мы так оп­ло­ша­ли?

Городничий (бьет се­бя по лбу). Как я - нет, как я, ста­рый ду­рак? Вы­жил, глу­пый ба­ран, из ума!.. Трид­цать лет жи­ву на служ­бе; ни один ку­пец, ни под­ряд­чик не мог про­вес­ти; мо­шен­ни­ков над мо­шен­ни­ка­ми об­ма­ны­вал, прой­дох и плу­тов та­ких, что весь свет го­то­вы об­во­ро­вать, под­де­вал на уду! Трех гу­бер­на­то­ров об­ма­нул!.. Что гу­бер­на­то­ров! (мах­нул ру­кой) не­че­го и го­во­рить про гу­бер­на­то­ров…

Анна Анд­ре­ев­на. Но это­го не мо­жет быть, Ан­то­ша: он об­ручился с Ма­шенькой…

Городничий (в серд­цах). Об­ру­чил­ся! Ку­киш с мас­лом - вот те­бе об­ру­чил­ся! Ле­зет мне в гла­за с об­ру­ченьем!.. (В ис­ступ­ле­нии.) Вот смот­ри­те, смот­ри­те, весь мир, все хри­стианство, все смот­ри­те, как оду­ра­чен го­род­ни­чий! Дурак­а ему, ду­ра­ка, ста­ро­му под­ле­цу! (Гро­зит са­мо­му се­бе кула­ком.) Эх ты, толс­то­но­сый! Со­сульку, тряп­ку при­нял за важ­ного че­ло­ве­ка! Вон он те­перь по всей до­ро­ге за­ли­ва­ет ко­локольчиком! Раз­не­сет по все­му све­ту ис­то­рию. Ма­ло то­го что пой­дешь в пос­ме­ши­ще - най­дет­ся щел­ко­пер, бумаго­ма­рака, в ко­ме­дию те­бя вста­вит. Вот что обид­но! Чи­на,зва­ния не по­ща­дит, и бу­дут все ска­лить зу­бы и бить в ладо­ши. Че­му сме­етесь? - Над со­бою сме­етесь!.. Эх вы!.. (Сту­чит со злос­ти но­га­ми об пол.) Я бы всех этих бумагома­рак! У, щел­ко­пе­ры, ли­бе­ра­лы прок­ля­тые! чертов­о се­мя! Уз­лом бы вас всех за­вя­зал, в му­ку бы стер вас всех да чер­ту в под­кладку! в шап­ку ту­ды ему!.. (Су­ет ку­ла­ком и бьет каб­лу­ком в пол. Пос­ле не­ко­то­ро­го мол­ча­ния.) До сих пор не мо­гу прий­ти в се­бя. Вот, под­лин­но, ес­ли бог хо­чет на­ка­зать, то от­ни­мет преж­де ра­зум. Ну что бы­ло в этом вер­топ­ра­хе по­хожего на ре­ви­зо­ра? Ни­че­го не бы­ло! Вот прос­то на пол­мизинца не бы­ло по­хо­же­го - и вдруг все: ре­визор! ре­ви­зор! Ну кто пер­вый вы­пус­тил, что он ре­ви­зор? От­ве­чай­те!

Артемий Фи­лип­по­вич (рас­став­ляя ру­ки). Уж как это слу­чилось, хоть убей, не мо­гу объяснить. Точ­но ту­ман ка­кой­-то оше­ло­мил, черт по­пу­тал.

Аммос Фе­до­ро­вич. Да кто вы­пус­тил - вот кто вы­пус­тил: эти мо­лод­цы! (По­ка­зы­ва­ет на Доб­чинс­ко­го и Бобчинско­го­.)

Бобчинский. Ей-ей, не я! и не ду­мал…

Добчинский. Я ни­че­го, сов­сем ни­че­го…

Артемий Фи­лип­по­вич. Ко­неч­но, вы.

Лука Лу­кич. Ра­зу­ме­ет­ся. При­бе­жа­ли как су­мас­шед­шие из трак­ти­ра: "При­ехал, при­ехал и де­нег не пло­тит…" Наш­ли важ­ную пти­цу!

Городничий. На­ту­рально, вы! сплет­ни­ки го­родс­кие, лгу­ны прок­ля­тые!

Артемий Фи­лип­по­вич. Чтоб вас черт поб­рал с ва­шим ре­визором и рас­ска­за­ми!

Городничий. Только рыс­ка­ет по го­ро­ду и сму­ща­ете всех, тре­щот­ки прок­ля­тые! Сплет­ни се­ете, со­ро­ки коро­тко­хво­стые!

Аммос Фе­до­ро­вич. Пач­ку­ны прок­ля­тые!

Лука Лу­кич. Кол­па­ки!

Артемий Фи­лип­по­вич. Сморч­ки ко­рот­коб­рю­хие!

Все обс­ту­па­ют их.

Бобчинский. Ей-бо­гу, это не я, это Петр Ива­но­вич.

Добчинский. Э, нет, Петр Ива­но­вич, вы ведь пер­вые то­го…

Бобчинский. А вот и нет; пер­вые то бы­ли вы.

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Те же и жан­дарм.

Жандарм. При­ехав­ший по имен­но­му по­ве­ле­нию из