Вам сообщение [Мириам Дубини] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »
Мириам Дубини ВАМ СООБЩЕНИЕ
Слово «aria» по-итальянски означает «воздух».
Есть место, в котором хранятся недоставленные письма, забытые подарки, пропавшие в эфире сообщения, утерянные вещи. Невидимое место, отмеченное царапинами ожидания и проблесками надежды. Есть человек, который умеет читать эти знаки света и заново связывать нити, разорванные судьбой. И он идет к тебе.
Ливень
Переведя дыхание, Грета присмотрелась к тучам и поняла, что они непременно прольются, раскрошив небо и пробившись сквозь ее мысли блеском молнии. Дождь застал ее у самого подъема, мелкие капли закрапывали асфальт под колесами велосипеда и кололи щеки, исхлестанные ветром. Она приподнялась на педалях и полетела быстрее ветра: каждый выдох — кулак в стенку дождя. Раскаленные ноги и напряженная спина растапливали холод последних зимних дней. Она улыбалась, глядя на лужи, образовавшиеся по обочинам дороги, вдыхая запах мокрого асфальта, прислушиваясь к сердцу, бившемуся у шеи. В первый раз на этом подъеме ей пришлось остановиться на середине пути от боли в мышцах и прервавшегося дыхания. С того дня она проехала много километров, и дорога научила ее не уступать усталости. Сегодня она возьмет этот подъем, несмотря на грозу. Еще одно усилие — и она на вершине, еще два поворота — и все будет позади. Она повернула за первый, когда вдруг другой велосипед пролетел стрелой ей навстречу, подняв каскад брызг. В седле — высокий худой парень в мужской шляпе и без капли страха перед спуском. Ее окатило водой. Ноги соскользнули с педалей, и Грета, ругаясь, упала на землю. Он остановился и повернул назад. — Прости, я тебя не заметил. Здесь обычно никого не бывает. Ты ударилась? Грета не ответила, встала на ноги и прожгла его гневным взглядом, глаза — темнее грозового неба. Вздрогнув, он отступил назад: — Эй, все в порядке? Он оглядел ее: вроде не ушиблась. Просто очень рассержена. — У меня все в порядке. А ты чешешь по встречной. — Да, правда, чешу по встречной, — согласился он, улыбнувшись. Из-под шляпы показались синие глаза, прозрачные и далекие, как капли чернил, сбежавшие от слов. Вот идиот. Чему тут улыбаться? Ничего веселого. — Этот спуск под дождем, как… я не знаю. Ты должна попробовать. Идиот и псих. — Спасибо, как-нибудь в другой раз. — Почему не сейчас? — Потому что дождь идет. Не знаю, заметил ли ты, — бросила она, уже совершенно промокшая. Он улыбнулся еще шире, вдыхая полными легкими заряженный электричеством грозовой воздух: — Под дождем намного лучше. Грета смотрела на него и молчала. Двинуть по этой счастливой физиономии или уйти? Наверное, лучше уйти. Оттолкнувшись одной ногой, она надавила другой на педаль. — Жаль. Мне кажется, тебе бы… — начал он ей в спину, но раскаты последнего мартовского грома заглушили его слова.Рим
В день, когда она пришла, все оказались не готовы. Закутавшись в пальто, спрятавшись под зонтами, прохожие давно перестали смотреть в римское небо. Зима была дождливая и скучная, и со временем все привыкли к монотонному течению меланхоличных и однообразных дней. А потом началось. Она сорвалась сверху, с шумом разорвала тучу, распугав птиц, встряхнув развешанное белье и уснувшие ветки деревьев. Зонт улетел, пальто распахнулось, и пришла весна. Город покачнулся от запаха лепестков и морской соли и вспомнил о небе. Поднял глаза вверх и вспомнил о ветре. Это был тот ветер, сильный и горячий, который надувает почки, прокладывает дорогу бабочкам, рассыпает пыльцу по лугам. Это был тот самый ветер, но никто не мог вспомнить его имя. Здоровый винт, установленный на входе в мастерскую, начал медленно вращаться от порывов ветра. Ветер скользнул в широкий коридор меж полос света, тянущихся по полу от огромных окон, забрызганных дождем. На запыленном полу выстроились в ряд десятка три велосипедов разных размеров. Ближе к входу — гоночные, чуть дальше — прогулочные и в самом углу — детские. Рамы без колес и металлические обода со спицами рисовали на противоположной стене круги и ромбы. На железных полках аккуратно разложены запчасти. Слева на кирпичной стене висели рабочие инструменты. Справа обветшавшие обои намекали на что-то вроде гостиной для уставших велосипедистов. Обстановку гостиной составляли диван с протертой кожей, абажур нерешительного желтого цвета и радио. Гвидо включал его каждое утро в восемь и выключал каждый вечер в двадцать один час. Он никогда не менял частоту и всегда мыл руки, прежде чем прикоснуться к приемнику. Он никому не разрешал притрагиваться к радио, даже своему сыну. Это была единственная вещь в мастерской, которую он считал только своей. Всем остальным он делился с другими велосипедистами. Когда- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »
Последние комментарии
55 минут 37 секунд назад
56 минут 48 секунд назад
1 час 4 минут назад
1 час 8 минут назад
8 часов 50 минут назад
9 часов 30 минут назад