Ужас [Михаил Петрович Арцыбашев] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Михаил Арцыбашев Ужас
I
По обыкновению, весь вечер Ниночка провела у старичков Иволгиных. Ей было хорошо, весело у них и потому, что у старичков было светло и уютно, и потому, что от молодости, радости и надежд, наполнявших ее с ног до головы, ей везде было весело. Все время она болтала о том, как удивительно ей хочется жить и веселиться. Часов в одиннадцать она собралась домой, и провожать ее пошел сам старичок Иволгин. На дворе было темно и сыро. От реки, невидимой за темными, смутными силуэтами изб и сараев, слитых в одну и призрачную, и тяжелую черную массу, дул порывистый, сырой и упругий ветер, и слышно было, как грозно и печально гудели вербы в огородах. На реке что-то сопело, медленно ползло с тягучим нарастающим шорохом и вдруг рассыпалось с странным звоном, треском и всхлипыванием. — Лед тронулся, — сказал Иволгин, с трудом шагая против ветра. Ветер рвал и мотал полы его шинели и юбку Ниночки и откуда-то брызгал в лицо мелкими холодными каплями. — Весна идет! — весело и звонко, как все, что говорила, ответила Ниночка. И действительно, казалось, что во мраке ночи кто-то идет по реке, по воздуху, по ветру. Идет властный, могучий, теплый и сырой. — Вот скоро вы и домой! — сказал Иволгин, только для того, чтобы сделать приятное милой девушке, такой молодой, такой веселой, доброй и нежной, всегда возбуждавшей в его старом сердце особенное и теплое, и радостное, и грустное чувство. — Да, теперь, слава Богу, скоро уже! — отворачиваясь от ветра, прокричала Ниночка, и голос ее радостно и сладко вздрогнул. Они прошли темную и мокрую улицу и повернули на площадь. Там было пусто и веяло холодом, как из погреба. У ограды церкви еще лежал талый снег и смутно белел в сероватой мгле. За церковью, едва видной из темных и голых деревьев, точно черными костями шуршащих верхушками, выдвинулся большой кирпичный, с голыми углами, дом и взглянул прямо им в глаза двумя яркими освещенными, зловещими от общей тьмы, окнами. — А, кто-то приехал, — с любопытством сказала Ниночка. Они дошли до ворот, заглянули во двор, темный и глухой, откуда дохнуло в лицо теплым мокрым навозом, и остановились под крыльцом школы. Ниночка протянула руку. Иволгин дружески пожал ее маленькие нежные пальцы своей старой ладонью и сказал: — Спокойной ночи, маленькое счастье! Надвинув ушастую фуражку на уши и торопливо перебирая палкой, он пошел назад, оглянулся на окна, мелькнул согнутой спиной в полосе их яркого света и ушел в серую ветреную мглу. Ниночка торопливо поднялась на крыльцо и постучалась в темное окно. Кто-то вышел из ворот и, тяжело шагая по лужам, подошел снизу к крыльцу. — Это ты, Матвей? — спросила Ниночка. — Ключ у тебя?.. Кто приехал?.. — Я, барышня, — сипло и хрипло ответил черный человек. — У тебя ключ? — Тут… Матвей, скрипя ступеньками, поднялся на крыльцо, протиснулся мимо Ниночки и открыл дверь. Тихо скрипнув, она тяжело осела в черную тьму. Запахло хлебом. — Кто приехал? — опять спросила Ниночка. — Следователь с доктором да становой…[1] В Тарасовке мертвое тело объявилось… Ниночка ощупью прошла сени, вошла в классную и долго искала спичек. — Куда я их всегда засуну?.. Матвей стоял где-то в темноте и молчал. Ниночка нашла спички и зажгла лампу. Слабый свет, дрожа и замирая, расплылся по комнате, уставленной похожими на гробы партами. — Мне, барышня, надо за лошадьми на пошту идти и чтоб понятых в Тарасовку тоже… — Ночью? — удивилась Ниночка, стоя перед ним с лампой. Матвей повел шеей и вздохнул. — Вы бы, барышня, лучше к батюшке, что ли, пошли, а то дюже пьяные. Орут, спать вам не дадут, гляди. — Ничего, — ответила Ниночка, — а разве очень пьянствуют? — Да, известно, — не то с досадой, не то с завистью неохотно ответил Матвей и опять вздохнул. — Целый вечер без передыху пили… Вы бы, пра, к батюшке… А то это у них на цельную ночь… — Ничего, — опять ответила Ниночка. Матвей неодобрительно помолчал. — Ну, так я пойду, значит. Ниночка проводила мужика, заперла за ним дверь на засов, прошла в классную и ушла с лампой в свою комнату. И сейчас же из-за запертой и завешанной ковром двери, которая отделяла комнату Ниночки от комнаты «для приезжающих чиновников», она услышала громкий, совсем пьяный смех, звон стекла и скрипение дивана. Из-под двери сильно тянуло табаком и еще чем-то тяжелым и горячим. Ниночка отворила форточку, с любопытством оглянулась на дверь и, наставив ухо, прислушалась. — Ладно, ладно… знаем мы вас!.. А сам небось давно уж зондировал… — кричал кто-то грубым и неприятным голосом. — Тише, ты! — захлебываясь пьяным и тупым смехом, сказал другой. И все трое захохотали так, что дверь задрожала. — Нет, ей-Богу, господа, всего только один раз… Ниночке вдруг стало отчего-то обидно и тяжело, хотя она ничего и не поняла. Смущенно и нерешительно она- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (8) »
Последние комментарии
15 часов 22 минут назад
19 часов 36 минут назад
21 часов 55 минут назад
23 часов 44 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 5 часов назад