Немейский лев [Агата Кристи] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Агата Кристи Немейский лев[1]
I
— Что сегодня интересного, мисс Лемон? — спросил Пуаро, входя утром в свой офис. Он доверял ей, считая женщиной хотя и без воображения, но с хорошей интуицией. Она была прирожденной секретаршей, и все, что с ее точки зрения заслуживало внимания, обычно этого внимания заслуживало. — Ничего особенного, господин Пуаро, — сказала она. — Полагаю, вас должно заинтересовать только одно письмо. Я положила его сверху. — От кого оно? — Пуаро был заинтригован. — И о чем? — Оно от человека, не глядя на Пуаро, сказала мисс Лемон, — который хочет, чтобы вы расследовали случай исчезновения собачки породы пекинес, принадлежавшей его жене. Пуаро застыл на месте и с укоризною посмотрел на мисс Лемон. Правда, она этого не заметила, так как принялась стучать на пишущей машинке с быстротою скорострельного пулемета. Пуаро был смущен, смущен и огорчен. Мисс Лемон, исполнительная мисс Лемон, повергла его в уныние! Подумать только — пекинес! Он должен разыскивать собаку! И это после такого чудесного сна: он проснулся в тот момент, когда покидал Бекингемский дворец, получив личную благодарность премьер-министра, а разбудил его слуга, войдя в спальню с утренним шоколадом!.. Едкие, язвительные слова замерли у него на губах. Он не произнес их только потому, что мисс Лемон, поглощенная печатанием, все равно бы их не услышала. С явным отвращением Пуаро взял верхнее письмо из небольшой стопки на своем письменном столе. Да, все было точно так, как сказала мисс Лемон. Городской обратный адрес. Краткий деловой стиль. Суть просьбы — расследовать исчезновение собачки породы пекинес. Одной из тех самых, с глазами навыкате, чрезмерно избалованных любимцев богатых женщин. Пуаро недовольно поморщился. Банальная просьба. Ничего необычного. Все как будто в норме, хотя… Да-да, кроме одной детали. Мисс Лемон была права. В одной крохотной детали таилось нечто необычное. Пуаро сел. Медленно и внимательно перечитал письмо. Дело, которое ему предлагали, было не из тех, которые он предпочитал и в которых ему приходилось участвовать. Это было простое дело, пустячное. Оно не требовало титанических усилий Геракла, и именно по этой причине Пуаро сначала отнесся к нему крайне негативно. Но, к сожалению, он был очень любопытным. Ему пришлось даже повысить голос, чтобы сквозь шум печатающей машинки мисс Лемон услышала его. — Позвоните этому сэру Джозефу Хоггину, — сказал он. — И договоритесь о времени, когда он сможет меня принять в своем офисе. Как всегда, мисс Лемон оказалась права.— Я человек простой, господин Пуаро, — решительно заявил сэр Джозеф Хоггин. Правой рукой Пуаро сделал неопределенный жест. Это могло означать (если вам захотелось бы воспринять его именно так) восхищение карьерой сэра Джозефа и скромностью, с которой тот говорил о самом себе. Жест этот мог также означать и противоположный смысл. В любом случае он не давал возможности понять, считает ли Пуаро сэра Джозефа действительно простым человеком (в общепринятом значении этого слова) или нет. Критический взгляд Пуаро задержался на внешности сэра Джозефа: адамовом яблоке, маленьких поросячьих глазках, носе с горбинкой и твердо сжатых губах — и он напомнил Пуаро кого-то или что-то, но в данный момент Пуаро не мог вспомнить, кого или что. Он не хотел напрягать память, но что-то было, правда, давным-давно… в Бельгии… что-то… имеющее отношение к мылу… — Не люблю ходить вокруг да около, — продолжал сэр Джозеф. — Давайте перейдем сразу к делу. Большинство людей, господин Пуаро, оставили бы это дело в покое. Списали бы его, как безнадежный долг, и забыли о нем. Но Джозеф Хоггин так поступать не может. Я богат, и, честно говоря, двести фунтов для меня ничего не значат… — Я вас поздравляю, — сказал Пуаро. — Э-э… — произнес сэр Джозеф и замолчал. Его маленькие глазки сузились еще больше. — Но это не значит, — гневно продолжал он через минуту, — что я собираюсь бросать деньги на ветер. Что я хочу — за то и плачу! Но плачу рыночную цену, не более. — Вы находите мой гонорар высоким? — спросил Эркюль Пуаро. — Да. Ведь это, — изучающе посмотрел на него сэр Джозеф, — совсем несложное дело. — Я не собираюсь торговаться, — пожал плечами Пуаро. — Я эксперт, а за услуги эксперта вы должны платить. — Я знаю, что вы крупнейшая фигура в этой области, — откровенно признался сэр Джозеф. — Я наводил справки, и мне сообщили, что вы самый сведущий специалист в делах, где надо докопаться до самой сути. Вот почему я обратился к вам. И я не пожалею затрат. — Вам повезло, — сказал Пуаро. — Э-э… — снова произнес сэр Джозеф. — Чрезвычайно повезло, — продолжал Пуаро. — Могу признаться вам без излишней скромности, что я достиг вершины своей карьеры. Честно говоря, очень скоро намереваюсь уйти в отставку, поживу в деревне, время от времени буду путешествовать, чтобы посмотреть мир, быть может, выращу сад, особое внимание уделив улучшению свойств кабачков. Великолепные овощи, но в них небольшой привкус… Но, разумеется, суть не в этом. Я хотел бы кое-что разъяснить. Перед уходом в отставку я поставил перед собой определенную задачу: принять к исполнению двенадцать дел, ни больше ни меньше. Так сказать: «подвиги Пуаро». Ваше дело, сэр Джозеф, первое из двенадцати. Меня привлекла, — Пуаро тяжело вздохнул, — его поражающая незначительность. — Значительность? — переспросил сэр Джозеф. — Незначительность, я бы так сказал. Мне приходилось заниматься разными делами: я расследовал убийства, необъяснимые смерти, грабежи, кражи драгоценностей, но впервые мне предстоит заняться выяснением обстоятельств пропажи собаки породы пекинес. — Вы меня удивляете! — фыркнул сэр Джозеф. — Я предполагал, что к вам без конца должны были обращаться женщины по поводу пропажи любимых собачек. — Это верно, — согласился Пуаро. — Но это первый раз, когда ко мне обращается с такой просьбой муж, а не жена. Маленькие глазки сэра Джозефа опять сузились. — Начинаю догадываться, — заметил он, — почему мне рекомендовали именно вас. Вы проницательный человек, господин Пуаро. — А теперь, — спокойно продолжал Пуаро, — посвятите меня, пожалуйста, в обстоятельства дела… Исчезла собака. Когда? — Ровно неделю назад. — И ваша жена, полагаю, до сих пор безумствует? Сэр Джозеф посмотрел на него изумленно. — Вы не поняли. Собака была возвращена. — Возвращена? Тогда разрешите спросить: зачем нужен я? Лицо сэра Джозефа стало малиновым. — Потому что, — возмущенно начал он, — будь я проклят, если меня не надули! Хорошо, господин Пуаро, я расскажу вам все по порядку. Собаку украли неделю назад — срезали с поводка в Кенсингтон-парке, где она гуляла с компаньонкой жены. На следующий день от моей супруги потребовали выкуп в двести фунтов. За что, я вас спрашиваю, двести фунтов? За маленькое тявкающее чертово отродье, которое всегда и всюду путается у вас под ногами?! — Вы, естественно, не одобрили выплату таких денег? — Конечно нет, — сказал сэр Джозеф, — и не стал бы платить, предупреди она меня заранее. Милли, моя жена, знает меня хорошо. Мне она ничего не сказала, а выслала деньги — бумажками по одному фунту — в указанный адрес, как было оговорено условием. — И собаку вернули? — Да. В тот же вечер раздался звонок, и там, на крыльце, сидела собака, а вокруг — ни души. — Отлично, — сказал Пуаро. — Продолжайте. — Затем Милли, конечно, призналась в содеянном, — продолжал сэр Джозеф, — и я несколько погорячился. Разумеется, через некоторое время я остыл. Во-первых, дело сделано, а во-вторых, не следует искать в поступке женщины какой-либо смысл. Я, наверное, оставил бы все это дело, если бы не встреча в клубе со старым Самуэльсоном. — И что он? — поинтересовался Пуаро. — Точно такой же случай произошел с собакой его жены! Это несомненно шантаж! Его жену ободрали на триста фунтов. Ну, это уж слишком много! Я решил, что этот рэкет следует пресечь, и послал за вами. — Но, сэр Джозеф, — заметил Пуаро, — подобным делом (и это обошлось бы вам гораздо дешевле) занимается полиция. Сэр Джозеф потер кончик носа. — Вы женаты, господин Пуаро? — Увы, — сказал Пуаро, — лишен этого блаженства. — Гм-м… — произнес сэр Джозеф. — Не знаю, как насчет блаженства, господин Пуаро, но, будь вы женаты, знали бы, что женщины — забавные существа. Моя жена впадает в истерику при малейшем упоминании о полиции. Вбила себе в голову, будто что-то может случиться с ее драгоценным Шан Тангом, если я пойду туда. Она об этом и слышать не хочет и, честно сказать, не очень доброжелательно относится и к идее вашего участия. Но я настоял, и она наконец согласилась. Все же ей это не нравится… Эркюль Пуаро задумался. — Я чувствую, — сказал он, — что ситуация весьма деликатная. Возможно, будет лучше, сэр Джордж, если я сам побеседую с вашей женой и узнаю от нее все подробности. Одновременно я попытаюсь успокоить леди Хоггин относительно безопасности ее собаки в будущем. Сэр Джозеф кивнул и поднялся с места. — Я отвезу вас к ней сейчас же.
II
В большой, теплой, обставленной изысканной мебелью гостиной сидели две женщины. Когда сэр Джозеф и Эркюль Пуаро вошли, маленький пекинес бросился к ним навстречу, ожесточенно лая и делая сумасшедшие круги вокруг Пуаро. — Шан, Шан, иди сюда. Иди к мамочке, хорошенький мой, — сказала одна из женщин. — Возьмите его, мисс Карнаби. Женщина, которую назвали мисс Карнаби, поспешила взять пса на руки. — Лев! — произнес Пуаро достаточно громко, но в то же время словно для себя. — Ну прямо настоящий лев! — Да, он действительно хороший сторожевой пес, — с трудом переводя дыхание, сказала мисс Карнаби. — Он не боится никого и ничего. А кроме того, он такой жизнерадостный. Представив Пуаро дамам и выполнив необходимые при этом формальности, сэр Джозеф сказал: — Ну, господин Пуаро, я вас оставляю. Предоставляю вам самому разбираться в этом запутанном деле. — И, кивнув головой, покинул комнату. Леди Хоггин оказалась тучной, легко раздражающейся по любому пустяку женщиной, с крашеными рыжими волосами. Ее компаньонка, мисс Карнаби, была тоже полным, но очень милым существом, в возрасте между сорока и пятьюдесятью. Она обращалась к леди Хоггин с величайшей почтительностью и не скрывала того, что боится ее до смерти. — Теперь расскажите мне, пожалуйста, леди Хоггин, — сказал Пуаро, обращаясь к хозяйке, — все обстоятельства этого отвратительного преступления. — Весьма признательна вам, господин Пуаро, за то, что вы говорите так! — воскликнула леди Хоггин. — Пекинесы чрезвычайно чувствительны — так же чувствительны, как дети. Бедный Шан Танг мог умереть от страха. — Да, это было так ужасно! — с глубоким вздохом подтвердила мисс Карнаби. — Расскажите мне, пожалуйста, как все это произошло? — спросил Пуаро, обращаясь к дамам. — А вот как это случилось, — начала леди Хоггин. — Шан Танг вышел на прогулку с мисс Карнаби… — О Боже, Боже, — запричитала компаньонка. — Это моя вина. Я оказалась такой глупой, такой беззаботной. — Я не хочу вас упрекать, мисс Карнаби, — ехидно заметила леди Хоггин, — но думаю, вам следовало бы быть более осторожной. — Как это произошло? — спросил Пуаро, обращаясь к мисс Карнаби. — Ах, то, что случилось, выходит за рамки обычного, — разразилась мисс Карнаби стремительной, возбужденной речью. — Мы шли по цветочной аллее. Шан Танг, конечно, на поводке, он перед этим долго бегал по траве без поводка, и я собиралась уже идти домой, когда внимание мое привлек ребенок в колясочке — он так мило мне улыбался… прелестные розовые щечки и такие локоны. Я не могла удержаться, чтобы не поговорить с няней, которая везла коляску, и спросила о возрасте ребенка. Няня сказала, что малышу — семнадцать месяцев. Я уверена, что говорила с ней не более одной-двух минут, как вдруг глянула вниз — Шана там не было. Поводок был обрезан прямо у самого ошейника… — Если бы вы относились внимательней к своим обязанностям, мисс Карнаби, — перебила ее леди Хоггин, — никто не смог бы подкрасться и обрезать поводок. Казалось, мисс Карнаби вот-вот зальется слезами. — И что же затем произошло? — поспешил ей на выручку Пуаро. — Ну, конечно, я искала его везде, — сказала мисс Карнаби. — И звала! И спросила у паркового служителя, не видел ли он человека, несущего пекинеса, но он не видел никого. Я не знала, что делать, и продолжала искать, но в конце концов, конечно, должна была вернуться домой… Мисс Карнаби замерла. Пуаро очень хорошо мог представить последующую сцену. — Затем вы получили письмо? — спросил Пуаро. — Первой же почтой, — продолжила рассказ леди Хоггин, — на следующее утро. Оно гласило, что, если я хочу увидеть Шан Танга живым и невредимым, я должна положить двести фунтов в однофунтовых ассигнациях в простой конверт и отправить на имя капитана Куртиса по адресу: Блумсбери, Роуд-сквер, тридцать восемь. В письме предупреждали также, что, если деньги будут помечены или я сообщу полиции, тогда… тогда… уши и хвост Шан Танга будут отрезаны. Мисс Карнаби принялась громко вздыхать. — Как жестоко, — приговаривала она при этом. — Как люди могут быть так жестоки! — В письме также говорилось, — продолжала леди Хоггин, — что, если я сразу же отошлю деньги, Шан Танг в тот же вечер вернется домой живой и невредимый. Но если я пойду в полицию, от этого пострадает только Шан… — О, я боюсь, — сказала сквозь слезы мисс Карнаби, — я так боюсь, что даже теперь… Правда, господин Пуаро — не совсем полицейский… — Да, господин Пуаро, — озабоченно произнесла леди Хоггин, — вы должны быть очень осторожны. Пуаро поторопился успокоить ее. — Во-первых, леди Хоггин, я не служу в полиции, — сказал он, — а во-вторых, буду действовать очень осмотрительно. Вы можете быть абсолютно уверены, что Шан Танг находится в полной безопасности. Это я вам гарантирую. Обе дамы, казалось, почувствовали облегчение, когда он произнес это магическое слово. — Письмо у вас? — спросил Пуаро. Леди Хоггин отрицательно покачала головой. — Нет, — сказала она, — по инструкции я должна была положить его вместе с деньгами. — И вы это сделали? — уточнил Пуаро. — Да, — ответила леди Хоггин. — Гм-м, жаль. — Но у меня до сих пор, господин Пуаро, — оживилась мисс Карнаби, — сохранился поводок собаки. Принести его?.. И, не дождавшись ответа, мисс Карнаби поспешила из комнаты. Пуаро воспользовался ее отсутствием, чтобы задать леди Хоггин несколько необходимых вопросов о компаньонке. — Эми Карнаби? О, с ней все в порядке. Добрая душа, хотя, конечно, глуповата. У меня до нее было несколько компаньонок, и все оказались круглыми дурами. Но Эми предана Шан Тангу и ужасно подавлена всем происшедшим. Подумать только! — вдруг вспылила леди Хоггин. — Пренебречь моим любимцем из-за какого-то ребенка. Ох уж эти старые девы! Помешаны на младенцах. Нет, я совершенно уверена, что она не имеет никакого отношения к тому, что случилось. — Это кажется невероятным, — согласился Пуаро. — Но если исчезает собака, находящаяся на чьем-то попечении, надо быть абсолютно уверенным в честности этого человека. Давно она у вас? — Около года, — ответила леди Хогтин. — Мисс Эми пришла ко мне с отличными рекомендациями. Она жила со старой леди Хартингфилд, пока та не умерла десять лет назад. После этого она некоторое время присматривала за сестрой-инвалидом. Эми действительно добрая душа, хотя, как я уже сказала, абсолютная дура. В эту минуту возвратилась Эми Карнаби. Немного запыхавшись, она с некоторой торжественностью протянула Пуаро обрезанный собачий поводок. Пуаро осторожно взял ремешок. — Да, — заметил он. — Поводок был несомненно обрезан. Обе женщины выжидательно смотрели на него. — Я сохраню этот поводок, — сказал Пуаро, — как вещественное доказательство. И он торжественно положил обрезок ремня в карман. Обе собеседницы облегченно вздохнули — определенно он проделал то, что они от него и ожидали.III
Не оставлять непроверенным ни одного факта — таким было правило Эркюля Пуаро. И хотя на первый взгляд было совершенно невероятно, чтобы мисс Карнаби оказалась замешанной в этой истории с похищением собаки, Пуаро тем не менее счел необходимым переговорить с племянницей покойной леди Хартингфилд. — Эми Карнаби? — переспросила мисс Молтреверс. — Конечно, я прекрасно ее помню. Добрая душа. Не покидала тетю Джулию до самой ее смерти… Любила собак и замечательно читала вслух. Тактична, никогда не перечит больному человеку. А что с ней случилось? Надеюсь, ничего плохого. Я ведь около года назад дала ей рекомендацию к какой-то женщине… Имя ее начиналось с «X»… Пуаро поспешил объяснить, что мисс Карнаби все еще работает у этой женщины. Произошел лишь небольшой инцидент с пропажей собачки. — Эми Карнаби предана собакам. У моей тети был пекинес, которого она завещала своей компаньонке после смерти. Мисс Карнаби была очень привязана к этой собачке, а когда та, как мне говорили, умерла, очень переживала. Да, сердце у нее доброе. Конечно, ей не хватает интеллигентности. Пуаро согласился, что мисс Карнаби, вероятно, нельзя назвать интеллигентной… Затем он нашел паркового служителя, с которым мисс Карнаби разговаривала в тот роковой день. Служитель хорошо помнил этот случай. — Дама средних лет, — вспомнил он ее. — Я бы сказал, довольно пухленькая, она потеряла пекинеса. Я ее хорошо знал в лицо — она прогуливала собачку почти каждый вечер. Видел, как они пришли. Дама была очень взволнована пропажей. Прибегала ко мне узнать, не видел ли я кого-нибудь выходящего из парка с пекинесом на руках. Но как я могу все замечать, спрашиваю я вас? Парк полон собак всех пород: терьеры, пеки, таксы, даже борзые — все породы, какие у нас есть в Англии. Пуаро глубокомысленно кивнул. Следующий визит он нанес в дом на Блумсбери, Роуд-сквер, 38. Дома под номерами 38, 39 и 40 по этой улице представляли частный отель «Балаклава». Поднявшись по ступенькам, Пуаро толкнул дверь и вошел в холл. Внутри его встретили полумрак и запах готовящейся капусты вперемешку с ароматами копченой селедки, оставшейся, по-видимому, от завтрака. Слева стоял стол красного дерева с уныло поникшими хризантемами на нем. Над столом висела большая, прикрытая байковой занавеской полка для писем. Какое-то время Пуаро постоял около нее, потом взглянул на дверь справа. Она вела в небольшую гостиную с маленькими столиками и невысокими, так называемыми легкими креслами, отделанными обрезками кретона унылого цвета. Три пожилые дамы и свирепого вида пожилой джентльмен подняли головы и посмотрели на незваного гостя с выражением крайней неприязни. Пуаро покраснел и поспешил ретироваться. Узкий коридор привел его к двери, на которой висела табличка «Администратор». Пуаро постучал и, не получив ответа, открыл дверь. В комнате стоял большой канцелярский стол, заваленный множеством бумаг, а вокруг не было ни души. Он закрыл дверь и направился в столовую. Девушка в грязном фартуке понуро возилась с приборами, которые она доставала из корзины и раскладывала на столах. — Простите, пожалуйста, — обратился к ней Пуаро извиняющимся тоном, — не могу ли я видеть администратора? Девушка обратила на него унылый взгляд. — Не знаю, не уверена… — безразлично ответила она. — В конторе никого нет, — объяснил Пуаро. — Ну, не знаю, где она, — по-прежнему неохотно ответила девушка. — Быть может, — сказал Пуаро терпеливо и настойчиво, — вы ее поищете? Девушка тяжело вздохнула. Мало ей собственных ежедневных обязанностей — вот появилась еще одна: искать администратора. — Ну хорошо, я поищу… — грустно сказала она и удалилась. Пуаро поблагодарил ее и вернулся в холл, не отважившись снова встретиться с хмурыми взглядами людей, расположившихся в гостиной. Он рассматривал прикрытую байкой полочку для писем, когда шелест и сильный запах девонширских фиалок оповестил о прибытии администратора. Миссис Харти была сама воплощенная любезность. — Как жаль, — воскликнула она, — что меня не было в конторе! Вам нужен номер? — Не совсем так, — промурлыкал Пуаро. — Я хотел бы узнать, не останавливался ли здесь мой друг, капитан Куртис. — Куртис, — вновь воскликнула миссис Харти. — Капитан Куртис?! Где же я слышала это имя? Пуаро ей не помог. Она огорченно покачала головой. — Значит, капитан Куртис здесь не останавливался? — спросил Пуаро. — О, только не в последнее время, — ответила администратор. — И все же имя определенно мне знакомо. Не могли бы вы описать вашего друга? — Это было бы нелегко, — сказал Пуаро. — Я полагаю, что письма иногда прибывают для людей, которые здесь не живут. — Конечно, — согласилась миссис Харти, — иногда так случается. — И что вы делаете с такими письмами? — полюбопытствовал Пуаро. — Какое-то время мы храним их, — объяснил администратор. — Возможно, адресат скоро прибудет. Если же письма или посылки длительное время лежа здесь невостребованными, мы их возвращаем на почту. Пуаро понимающе кивнул. — Похоже, — сказал он, — что случилось именно так. Я написал письмо моему другу на ваш отель. — Тогда все ясно. — Лицо миссис Харти прояснилось. — Должно быть, я видела это имя на конверте. Но в самом деле, у нас ведь останавливается очень много народу — либо надолго, либо проездом, — и среди них очень много отставных военных… Одну минуточку… Дайте-ка я взгляну… Она внимательно просмотрела письма на полке, но письма на имя капитана Куртиса среди них не было. — По-видимому, его забрал почтальон, — сказала миссис Харти с сожалением. — Надеюсь, там не была ничего важного? — Нет-нет, — успокоил ее Пуаро. — Ничего особенного. Обыкновенное письмо другу. Когда он направился к двери, миссис Харти догнала его уже у двери. — Если ваш друг приедет… — начала щебетать она. — Маловероятно, — перебил ее Пуаро. — Если он до сих пор не приехал, то вряд ли приедет вообще. — Наши условия, — сказала миссис Харти, — весьма приемлемые. После обеда непременно кофе. Мне было бы приятно показать вам один-два наших номера, чтобы вы могли оценить удобства… Пуаро с трудом удалось ускользнуть от нее.IV
Комната для гостей в доме миссис Самуэльсон была просторней, чем в доме леди Хоггин, теплей из-за батарей центрального отопления и роскошней обставлена. У Пуаро едва не закружилась голова от лавирования между позолоченными столиками на колесиках и большими скульптурными группами, расставленными по углам. Миссис Самуэльсон оказалась выше ростом, чем леди Хоггин, а ее волосы были вытравлены перекисью. Пекинеса звали Нанки Пу. Выпуклые собачьи глаза смотрели на Пуаро с высокомерием. Мисс Кебл, компаньонка миссис Самуэльсон, в отличие от мисс Карнаби, худенькая и сухопарая, разговаривала стремительно и экспрессивно. В свое время она также заслужила резкое порицание за исчезновение Нанки Пу. — Действительно, господин Пуаро, — сказала мисс Кебл, — это был экстраординарный случай, и произошел он в пригороде Харродса. Все случилось за какие-то считанные секунды. Няня спросила меня о времени… — Няня? — перебил ее Пуаро. — Больничная няня? Сиделка? — Нет-нет, — поспешно сказала мисс Кебл. — Няня ребеночка. Такое прелестное дитя! Такое милое маленькое существо с прелестными розовыми щечками. А еще говорят, что дети выглядят нездоровыми в Лондоне. Но я… — Эллен, — остановила ее хозяйка. — Как вы можете?.. Мисс Кебл вспыхнула, покраснела и замолчала. — И пока мисс Кебл наклонилась к коляске, — ехидно заметила миссис Самуэльсон, — что не входило в круг ее обязанностей, какой-то дерзкий негодяй обрезал поводок и унес Нанки Пу с собой. — Все случилось так быстро, — со слезами на глазах продолжала мисс Кебл. — Я повернулась и увидела, что моего мальчика нет, а в руках у меня остался обрезанный поводок. Может быть, господин Пуаро, вы хотите на него посмотреть? — Никоим образом, — поспешно сказал Пуаро. У него не было ни малейшего желания коллекционировать обрезанные собачьи поводки. — Я полагаю, что вскоре после этого вы получили письмо? События следовали по тому же сценарию: письмо, угрозы отрезать уши и хвост Нанки Пу… Кроме двух деталей: сумма требуемого выкупа — триста фунтов и адрес, по которому их следовало отослать. На этот раз получателем был капитан третьего ранга Блеклей, отель Харрингтон, Клоннель-Гарденс, 76, Кенсингтон. — Когда Нанки Пу возвратился домой живой и невредимый, — продолжала миссис Самуэльсон, — я сама отправилась в этот отель, господин Пуаро. Ведь триста фунтов — это большая сумма, не правда ли? — Конечно, — согласился Пуаро. — Первое, что мне бросилось в глаза в отеле, — мое письмо на подставке для писем в холле. Дожидаясь администратора, я сунула письмо в сумку… но, к сожалению… — Но, к сожалению, когда вы его открыли, там находились только чистые листы бумаги, — сказал Пуаро. — Как вы узнали? — с удивлением повернулась к нему миссис Самуэльсон. Пуаро пожал плечами. — Но это же очевидно, мадам, — объяснил Пуаро. — Преступник позаботился о получении денег перед тем, как возвращать собаку. Затем он заменил банкноты чистыми листами бумаги и вернул конверт на место, чтобы неожиданное исчезновение конверта не вызвало подозрений. — А человек по имени капитан Блеклей, — добавила миссис Самуэльсон, — в отеле никогда не останавливался. Пуаро улыбнулся. — И конечно же мой муж был страшно недоволен всей этой историей, — сказала миссис Самуэльсон. — Его чуть инфаркт не хватил, когда он об этом узнал. — Вы не советовались с ним, — осторожно спросил Пуаро, — прежде чем отправлять деньги? — Конечно нет, — решительно, как отрезав, сказала миссис Самуэльсон. Пуаро вопросительно посмотрел на нее. — Я ни в коем случае не хотела рисковать моим любимцем, — объяснила миссис Самуэльсон. — Когда дело касается денег, поведение мужчин невозможно предугадать. Джекоб мог настоять, чтобы дело было передано в полицию, я же рисковать не хотела. Мой бедный любимый Нанки Пу. С ним могли сделать все что угодно. Потом мне, естественно, пришлось все рассказать мужу, так как я превысила мой кредит в банке. — Совершенно верно, — согласился Пуаро. — Я никогда не видела его в таком гневе. Мужчины, — сказала миссис Самуэльсон, поправляя прекрасный алмазный браслет и кольца на руке, — всегда думают только о деньгах.V
Эркюль Пуаро поднялся на лифте в контору сэра Джозефа. Он передал свою визитную карточку, и ему сообщили, что в данный момент сэр Джозеф занят и примет его, как только освободится. Спустя несколько минут из кабинета сэра Джозефа выплыла яркая блондинка с кипой бумаг в руках. Проходя мимо Пуаро, она бросила на него пренебрежительно-недовольный взгляд. Сэр Джозеф сидел за огромным канцелярским столом из красного дерева. На его щеке красовался след от губной помады. — Итак, господин Пуаро, — самодовольно встретил его хозяин кабинета. — Прошу садиться. Есть какие-нибудь новости? — Дело очень простое, на удивление простое, — сказал Пуаро. — В каждом случае деньги посылались в один из тех частных отелей, где нет портье или помощника администратора в холле и где много гостей либо приезжают, либо уезжают. Особенно много среди них бывших военных. Поэтому нет ничего легче: войти, забрать письмо с полки и унести с собой либо заменить содержимое конверта листами чистой бумаги. Поэтому-то в каждом случае след обрывается. — Вы хотите сказать, — поинтересовался сэр Джозеф, — что не знаете, кто это делает? — Пока нет, — сказал Пуаро. — У меня есть некоторые идеи. Чтобы их реализовать, потребуется еще несколько дней. Сэр Джозеф с любопытством посмотрел на Пуаро. — Хорошая работа, — сказал он. — Когда у вас будет что-либо конкретное мне доложить… — Я представлю вам отчет, — сказал Пуаро, — через несколько дней. — И добавил: — В этом же кабинете. — Если вам удастся докопаться до самой сути, — сказал сэр Джозеф, — и выявить преступника, вы покажете прекрасный образец искусства расследования преступлений. — Эркюль Пуаро свое дело знает, — сказал Пуаро. — Он никогда не проигрывает. Сэр Джозеф посмотрел на Пуаро и выразительно хмыкнул. — Уверены в себе, не правда ли? — сказал он. — На это есть причины, — спокойно и уверенно сказал Пуаро. — Ну хорошо. — Сэр Джозеф откинулся на спинку стула. — Но вы знаете, господин Пуаро, гордыня до добра не доводит.VI
Сидя возле электрообогревателя (больше всего Пуаро был пленен его геометрической формой), он инструктировал своего слугу и доверенного помощника. — Все поняли, Джордж? — спросил Пуаро. — Абсолютно все, сэр, — ответил Джордж. — Скорее всего это небольшая квартира или маленький домик, — продолжал Пуаро. — И находится в определенном квадрате: к югу от кенсингтонского парка, к востоку от кенсингтонской церкви, к западу от Найтбридж-Баракс и к северу от Фулхем-роуд. — Я все понял, сэр, — сказал Джордж. — Прелюбопытнейшее дело, — продолжал размышлять Пуаро. — Чувствуется большой организаторский талант. И что более всего удивляет в этом деле — присутствие невидимой звезды представления — самого Немейского льва, если можно так выразиться. Да, небольшое, но очень интересное дело. Мне бы, правда, следовало проникнуться большей симпатией к своему клиенту, но уж больно здорово он напоминает мне мыльного фабриканта из Льежа, который отравил свою жену, чтобы жениться на секретарше-блондинке. Одно из успешных дел моей молодости… — Ох уж эти блондинки, сэр, — сказал Джордж. — От них всегда одни неприятности.VII
Через три дня Джордж положил на стол хозяину листок бумаги. — Вот адрес, сэр, — доложил он. — Отлично сработано, Джордж, — похвалил Пуаро. — А какой день недели? — Четверг, сэр, — ответил Джордж. — Четверг, — повторил Пуаро. — А какой день у нас сегодня? К счастью, кажется, четверг. Нужно поторопиться. Через двадцать минут Пуаро уже поднимался по лестнице одного из небольших домов, расположенных в маленьком переулке. Переулок выходил на широкую улицу с многоэтажными фешенебельными домами. Квартира десять дома номер десять по улице Росхолм-Мэншнс находилась на последнем, третьем этаже, и дом не имел лифта. Пуаро с трудом поднялся по узкой, напоминавшей штопор лестнице. На верхней площадке перед дверью квартиры десять он остановился, чтобы перевести дыхание. Из-за двери доносился собачий лай. Пуаро покачал головой и, слегка улыбнувшись, нажал кнопку звонка. Снова раздался лай, послышались шаги, дверь отворилась, и… появившаяся в дверях мисс Карнаби отпрянула назад, схватившись за сердце. — Вы позволите мне войти? — сказал Пуаро и вошел, не дождавшись ответа. Увидев, что дверь в комнату направо открыта, Пуаро проследовал туда. Мисс Карнаби словно во сне последовала за ним. Комната оказалась очень маленькой, заставленной вещами. Среди мебели он с трудом заметил живое существо: на софе, уставившись на огонь газовой горелки, лежала пожилая женщина. Когда Пуаро вошел в комнату, с софы спрыгнул пекинес и, заливаясь громким лаем, выражающим крайнюю подозрительность, бросился к нему. — Ага, — сказал Пуаро. — А вот и главное действующее лицо нашего спектакля. Приветствую тебя, мой маленький друг. Он наклонился, протянул руку. Песик обнюхал ее, его умные глазки уставились на непрошеного гостя. — Вы все знаете? — слабым голосом спросила мисс Карнаби. — Да, — ответил Пуаро. — Я знаю все. — Он посмотрел на женщину, лежавшую на софе. — Это ваша сестра? — Да, — ответила Эми Карнаби и автоматически его представила: — Эмилия, это… это господин Пуаро. — О!.. — только и смогла произнести Эмилия Карнаби. — Август… — позвала Эми. Пекинес посмотрел в ее сторону, завилял хвостом, потом посмотрел опять на Пуаро и опять завилял хвостом. Пуаро бережно взял пекинеса на руки, сел и посадил его к себе на колени. — Итак, — сказал Пуаро, — я поймал Немейского льва. Моя задача выполнена. — Вы действительно все знаете? — спросила Эми прерывающимся голосом. — Думаю, что все, — сказал Пуаро. — Вы организовали этот бизнес, где главным действующим лицом был Август. Вы взяли собаку своей хозяйки, привели ее сюда, а на прогулку вышли с Августом. Парковый служитель видел вас, как обычно, с собакой. Если бы мы нашли няню с ребенком, она бы тоже подтвердила, что, когда вы с ней разговаривали, собака была с вами. Затем, во время разговора, вы обрезали поводок, и Август, которого вы тренировали для этого, убежал домой. Через несколько минут вы подняли шум, что у вас украли собаку. Последовала пауза. Затем мисс Эми Карнаби взяла себя в руки. — Да, — сказала она. — Все это правда. Мне… нечего сказать. Ее больная сестра на софе начала тихо плакать. — Совсем нечего сказать, мадемуазель? — спросил Пуаро. — Нечего, — повторила Эми Карнаби. — Я — преступница, и меня поймали. — Вам действительно нечего сказать, мисс Карнаби, — вновь спросил Пуаро, — в свое оправдание? Бледные щеки Эми Карнаби вдруг покрыл румянец. — Я… Я не раскаиваюсь в том, что я совершила, — начала она. — Думаю, что вы добрый человек, господин Пуаро, и, возможно, сумеете меня понять. Видите ли, дело в том, что мне надоело жить в вечном страхе. — В страхе? — удивился Пуаро. — Да, в страхе, — повторила она. — Мужчине это трудно понять. Видите ли, господин Пуаро, я совсем не такая уж умная, у меня нет образования. Чем старше я становлюсь, тем больше меня пугают мысли о будущем. У меня нет сбережений, так кто же позаботится о нас с сестрой на старости лет? И по мере того как я становлюсь старше, находится все меньше людей, нуждающихся в моих услугах: все хотят работников помоложе и попроворнее. Я… Я знаю многих женщин, подобных мне. Никому они не нужны, живут, как правило, в одной комнате, вроде нашей, и у них нечем разжечь огонь и нет еды, а иногда даже нет денег, чтобы заплатить за комнату. Конечно, есть специальные заведения… но не так-то легко попасть туда, особенно если у тебя нет влиятельных друзей, а у меня их нет. И потому, господин Пуаро, впереди нет ничего, кроме смертельного страха. Голос ее задрожал, она замолчала. — Поэтому-то я и решила собраться с мыслями. Идею с собаками мне подсказал мой Август. Видите ли, господин Пуаро, большинство людей не могут отличить одного пекинеса от другого (точно так же, как мы считаем всех китайцев на одно лицо). В действительности же это не так. Ни один знающий человек не спутает Августа с Нанки Пу или с Шан Тангом, а для всех других пекинес есть пекинес, да и только. Вот Август и навел меня на мысль… Ведь многие богатые женщины держат пекинесов. — Должно быть, это оказалось прибыльным бизнесом, — заметил с улыбкой Пуаро. — Как много их было? Я хочу спросить: сколько успешных операций вы провели? — Шан Танг был шестнадцатым, — с какой-то внутренней гордостью сказала мисс Карнаби. — Поздравляю! — Брови Пуаро поползли вверх. — Ваша система сработала безукоризненно. — Эми всегда была прекрасным организатором, — похвалилась ее сестра. — Еще наш покойный отец, будучи викарием Келлингтона в графстве Эссекс, часто говорил, что у Эми — божий дар организатора. Она всегда помогала отцу организовывать всякие собрания, базары и всякое другое… — Я вполне разделяю его точку зрения, — с поклоном сказал Пуаро. — Мадемуазель, в иерархической лестнице преступников вы заняли бы весьма высокое место. — Преступников?! — воскликнула Эми Карнаби и, подумав, добавила: — Может быть, вы и правы, что я — преступница, но я себя такой не чувствовала. — Как так? — удивился Пуаро. — А что же вы чувствовали? — Конечно, в какой-то степени вы правы, — согласилась Эми. — Я нарушила закон. Но вы понимаете, господин Пуаро, тут совсем другое дело. Сейчас я попробую вам это объяснить. Почти все женщины, которые нас нанимают, либо глупы, либо невежественны, а то еще и грубы. Леди Хоггин, например, совершенно не заботится о том, что мне говорит. Она может сказать, что ее тоник становится все более невкусным, и практически обвиняет меня в том, что я туда что-то подмешиваю. И все в подобном духе. — Мисс Карнаби вспыхнула. — Это очень неприятно слышать. А больше всего удручает то, что ты не смеешь сказать ни слова в ответ, а то услышишь еще худшее. Ну вы понимаете, что я имею в виду. — Я вас прекрасно понимаю, мадемуазель, — согласился Пуаро. — А деньги, — продолжала Эми Карнаби. — Невыносимо видеть, как они швыряют деньги направо и налево. А сэр Джозеф? Иногда он такое рассказывает о своих махинациях в Сити (конечно, я женщина невежественная и в финансах не очень много понимаю), что мне становится стыдно за него. Это меня очень расстраивает, поэтому я решила, что взять немного денег у людей, которые не слишком щепетильны в их приобретении и, право же, не ощутят их отсутствия, — не большой криминал. — Ну прямо современный Робин Гуд! — пробормотал Пуаро. — Скажите мне, пожалуйста, мисс Карнаби, вы собирались каким-нибудь образом осуществлять свои угрозы? — Угрозы? — не поняла она. — Это вы о чем? — Собирались ли вы, — пояснил Пуаро, — в случае отказа выплатить выкуп, отрезать собакам уши и хвосты? — Что вы, господин Пуаро, — ужаснулась Эми Карнаби. — У меня и в мыслях такого не было. Это был только артистический трюк. — Отличный трюк! — отметил Пуаро. — И сработал безотказно. — Конечно, — сказала Эми Карнаби, — я предполагала, как это будет воспринято. Я знаю, что бы я почувствовала сама, случись подобное с моим Августом, и была уверена, что женщины никогда не скажут об этом своим мужьям, хотя бы до тех пор, пока собака не будет возвращена. Каждый раз все оканчивалось прекрасно. В девяти случаях из десяти компаньонкам передавали письмо с деньгами, чтобы они их отправили по почте. С помощью пара мы открывали конверты, доставали деньги и заменяли бумагой. Раз или два хозяйка отправляла деньги сама, а компаньонка по ее указанию должна была сходить в отель и забрать письмо с полки после того, как собака была возвращена. Но это нам не мешало, так как времени у нас было достаточно. — А трюк с няней? — спросил Пуаро. — Это всегда была няня? — Ах, знаете ли, господин Пуаро, — сказала Эми Карнаби, — старые девы известны своей глупой сентиментальной привязанностью к маленьким детям. Поэтому все выглядело совершенно натурально — будучи поглощены младенцами, они ничего не замечали. — Ваше знание психологии великолепно, — вздохнул Пуаро. — А организация дела — выше всяких похвал, и к тому же вы — первоклассная актриса. Ваша игра в тот день, когда я беседовал с леди Хоггин, была безупречной. Никогда не думайте о себе так плохо, мисс Карнаби. У вас может не быть образования, но ума и мужества вам не занимать. — И все же меня разоблачили, господин Пуаро, — с легкой улыбкой сказала мисс Карнаби. — Только потому, что дело вел я, — сказал Пуаро. — А я, как вы знаете, никогда не проигрываю. Расспрашивая миссис Хоггин, я сделал вывод, что похищение Шан Танга — очередное из целой серии. Я узнал, что однажды вы получили в наследство пекинеса и что у вас есть сестра-инвалид. Я только попросил моего помощника Джорджа поискать маленькую квартирку в определенном радиусе, где живет женщина с больной сестрой-инвалидом, которую она навещает один раз в неделю и у которой есть пекинес. Все так гениально просто. Эми Карнаби поднялась со стула. — Вы очень добры ко мне, господин Пуаро, — собравшись с духом, обратилась она к Пуаро. — Я хочу попросить вас, если это возможно, об одном одолжении. Я понимаю, что тюрьмы мне не избежать. Но нельзя ли не предавать это дело огласке? Ради Эмилии… и тех немногих друзей, которые знали нас в старые, добрые времена… Нельзя ли сделать так, господин Пуаро, чтобы я пошла в тюрьму под другим именем. Или это нахальство с моей стороны просить вас об этом? — Думаю, что смогу сделать большее, — сказал Пуаро. — Но сначала давайте выясним одно обстоятельство. Необходимо прекратить рэкет. Никаких исчезновений собак больше не должно быть. — О, конечно, господин Пуаро, — оживилась Эми. — Об этом не может быть и речи. — Второе, — сказал Пуаро, — деньги, которые вы вытянули у леди Хоггин, должны быть возвращены. Эми Карнаби пересекла комнату, подойдя к буфету, открыла ящик и, вынув из него конверт, вручила Пуаро. Он пересчитал деньги и положил их в карман. — Я собиралась отдать их сегодня в фонд, — сказала Эми Карнаби. — Думаю, мисс Карнаби, — сказал Пуаро, — что, возможно, мне удастся убедить сэра Джозефа не возбуждать дела против вас в судебном порядке. — О, господин Пуаро! — воскликнула сияющая мисс Карнаби. — Это было бы замечательно! Она захлопала в ладоши, Эмилия восторженно закричала, Август залаял и завилял хвостом. — Что касается тебя, мой друг, — ласково сказал Пуаро, обращаясь к пекинесу, — у тебя есть одна вещь, которую я хотел бы взять. Это твой плащ-невидимка, он мне так нужен. Во всех случаях похищения никто и не догадывался, что в дело вовлечена вторая собака. Август поистине обладал львиной шкурой-невидимкой. — Как вы правы, господин Пуаро, — сказала Эми Карнаби. — Ведь согласно древней легенде, пекинесы некогда были львами. И от львов у них осталось львиное сердце. — Август, по-видимому, это тот пес, — поинтересовался Пуаро, — который достался вам в наследство от леди Хартенфилд и в смерти которого вы так успешно всех уверили? И вы не боялись за него, когда он один возвращался после операции домой? Один среди интенсивного уличного движения. — О нет, господин Пуаро, — гордо сказала Эми Карнаби. — Ничуть не боялась. Август такой умный. Я научила его переходить улицу, он даже постиг принцип одностороннего движения на некоторых улицах. — В таком случае, — улыбаясь, сказал Пуаро, — он превзошел в этом многих людей.VIII
Сэр Джозеф принял Пуаро в своем кабинете. — Ну как, господин Пуаро, — самодовольно спросил он. — Есть что-нибудь, чем вы можете похвастать? — Прежде всего, сэр Джозеф, — не обращая внимания на его тон, — сказал Пуаро, — позвольте задать вам один вопрос. Я знаю, кто преступник, и уверен, что смогу привести достаточно доказательств, чтобы вы подали на него в суд. Но ясомневаюсь, что в этом случае вы получите назад ваши деньги. — Не получу назад свои деньги? — Сэр Джозеф от возмущения побагровел. — Почему? — Я не полицейский, — спокойно продолжал Пуаро, не обращая внимания на реакцию собеседника. — В этом деле я преследую только ваши интересы. В случае, если вы не будете подавать на этого человека в суд, деньги вам будут возвращены. — А-а… — сказал сэр Джозеф. — Это совсем другое дело. Об этом надо подумать… — Какое решение вы примете, такое и будет, — сказал Пуаро. — Строго говоря, в этом деле вам бы следовало принять сторону общественности. Многие люди были бы на вашей стороне. — А почему бы им не быть на моей стороне, — угрюмо проворчал сэр Джозеф. — Ведь это не их деньги. Больше всего ненавижу быть обманутым. Никто еще, надув меня, не остался безнаказанным. — В таком случае, — сказал Пуаро, — жду вашего решения. Сэр Джозеф стукнул кулаком по столу. — Я предпочитаю деньги! — решительно сказал он. — Никто не отважится сказать, что от меня можно удрать с двумястами фунтов. Пуаро поднялся, подошел к маленькому столику, на котором стояла чернильница, и, выписав чек на двести фунтов, передал его сэру Джозефу. — Будь я проклят! — воскликнул сэр Джозеф. — Но кто же этот малый, черт побери? Пуаро покачал головой. — Если вы берете деньги, — сказал он, — не надо задавать лишних вопросов. Сэр Джозеф посмотрел на чек, выписанный Пуаро, и положил его в карман. — Жаль! — сказал он. — Но деньги — это деньги. А сколько я должен вам, господин Пуаро? — Мой гонорар в этом деле невысок, — заметил Пуаро. — Это, как я уже говорил, было простое дело. В наше время почти все мои расследования связаны с убийствами… Сэр Джозеф слегка вздрогнул. — Они, должно быть, интересны? — полюбопытствовал он. — Иногда, — сказал Пуаро. — Кстати, сэр Джозеф, довольно странно, но вы напомнили мне одно из моих первых дел в Бельгии. Дело об отравлении. Это было много лет тому назад. Главный герой внешне весьма походил на вас. Процветающий фабрикант, выпускал пользующееся большим спросом мыло. Отравил жену в надежде освободиться от нее и жениться на секретарше… Да-а… — протянул Пуаро, — сходство поразительное. Слабый звук сорвался с посиневших губ сэра Джозефа. Румянец исчез с его щек. Глаза, словно готовые выпрыгнуть из орбит, уставились на Пуаро. Он слегка сполз со стула. Затем дрожащей рукой он нащупал что-то в кармане, вытащил чек и разорвал его. — Считайте, что это ваш гонорар, — с трудом проговорил сэр Джозеф. — О!.. — воскликнул Пуаро. — Но, сэр Джозеф, мой гонорар не может быть так велик. — Все в порядке, — ответил сэр Джозеф. — Сохраните эти деньги. — Я пошлю эти деньги людям, нуждающимся в благотворительности. — Шлите их, черт побери, — прошептал сэр Джозеф еле слышным голосом, — куда вам нравится. Пуаро поднялся. — В вашем положении, сэр Джозеф, — назидательно произнес Пуаро, — следует быть чрезвычайно осторожным. — Не беспокойтесь, — еле ворочая языком, сказал сэр Джозеф. — Спасибо за совет. Я буду предельно осторожен. Пуаро покинул дом сэра Джозефа. Спускаясь по ступенькам лестницы, он сказал самому себе: — Итак… я был прав, как всегда.IX
— Забавно, но тоник сегодня имеет совершенно другой вкус, — сказала леди Хоггин своему мужу. — Из него исчез прежний горьковатый привкус. Интересно знать почему? — Химики эти аптекари, — пожал плечами сэр Джозеф, — такие беспечные. Каждый раз готовят снадобья по-разному. — Должно быть, так и есть, — убежденно сказала леди Хоггин. — Конечно, что же еще может быть? — удивленно спросил ее муж. — Этот человек, — вспомнила вдруг леди Хоггин, — он узнал что-нибудь о похищении Шан Танга? — Да, — ответил сэр Джозеф. — Он вернул мне деньги. — Так кто же все-таки похитил моего любимца? — поинтересовалась жена. — Он не сказал, — ответил сэр Джозеф. — Уж очень скрытный субъект этот Эркюль Пуаро. Но ты не должна больше беспокоиться. — А он такой забавный, этот коротышка, не правда ли? — засмеялась жена. Сэр Джозеф слегка вздрогнул и посмотрел назад, словно ощущая невидимое присутствие Эркюля Пуаро. У него появилось такое чувство, что это ощущение будет с ним всегда. — Дьявольски умный парень! — вслух произнес сэр Джозеф, а про себя подумал: «Пусть Грета убирается к черту. Я не собираюсь подставлять свою шею под гильотину из-за какой-то блондинки!»X
— О!.. — не веря своим глазам, Эми Карнаби рассматривала чек на двести фунтов. — Эмилия! — закричала она. — Ты только послушай:Дорогая мисс Карнаби! Позвольте мне внести мой скромный вклад в ваш весьма заслуженный фонд перед тем, как он будет окончательно ликвидирован. Искренне Ваш— Эми! — воскликнула Эмилия. — Как тебе повезло! Подумай, где бы ты была сейчас? — Уормвуд-Скраббс[2] или Холлоувей[3], — пробормотала счастливая Эми Карнаби. — Но теперь все позади, не так ли, Август? Нет больше прогулок в парк с мамочкой или с мамиными подружками и с маленькими ножничками. Взор ее затуманился. Она вздохнула. — Бедный Август! Как жаль! Он так умен… Его можно было бы обучить чему угодно…Эркюль Пуаро
Последние комментарии
9 часов 47 секунд назад
13 часов 8 минут назад
13 часов 25 минут назад
13 часов 46 минут назад
16 часов 28 минут назад
23 часов 51 минут назад