Сияющая темнота [Марк Михаловски] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Марк Михаловски Сияющая Темнота Shining Darkness
ПРОЛОГ
— Два с половиной миллиарда световых лет, — с ехидной усмешкой сказала Донна Ноубл, — и ты ведёшь меня в галерею искусств? — Два с половиной миллиона световых лет, — поправил Доктор, оттянув Донну в сторону, освобождая дорогу чему-то ехавшему по улице, похожему на прямоходящего муравьеда, утыканного канцелярскими кнопками. — И это же не просто галерея искусств, — голос у него был почти обиженный. — Если ты собираешься сказать мне, что это «не просто галерея искусств», потому что в ней есть магазин, в котором продают магнитики для холодильника… — Возможно, есть, — ответил Доктор, виновато отведя взгляд и потянув себя за мочку уха. — Ты такой предсказуемый, — засмеялась Донна, — ты сам это понимаешь? — А вы, — перебил её глубокий жужжащий голос, похожий на говорящую бензопилу, — загораживаете мне дорогу. Донна обернулась. У неё за спиной, прямо посреди широкого тротуара, на котором они стояли, был робот. Впрочем, чтобы понять это, Донне потребовалось несколько секунд. Выше пояса он был похож на бронзовую версию древнегреческого бога: весь из себя металлические мускулы, подбородок, надменность. А вот ниже пояса всё было абсолютно иначе: вместо ног там были гусеницы, как у трактора. Вначале Донна подумала, что это обычный человек (ну, насколько вообще можно быть обычным, если выглядишь как экспонат музея, который хулиганы обрызгали металлической краской), который лишился ног в какой-то аварии и вместо них получил половину трактора. — Простите, — автоматически сказала она. — Вот-вот, — прожужжал робот, и только тогда Донна поняла, что он не был существом из плоти и крови. Его глаза были холодные и блестящие, и она поняла, что кожа была вовсе не кожей, а странным жидким металлом, в котором, как в кривом зеркале, отражалось её собственное лицо. — Если уж решили остановиться поболтать, то стали бы вон там, — и он надменно указал пальцем на другую сторону тротуара. Это для Донны было слишком. — Ну, знаете, — сказала она, расправив плечи. — Не стоит, — шёпот Доктора она едва расслышала. — Если уж решили хамить, — продолжила она, игнорируя Доктора, — то езжайте вон туда, — она указала на центр улицы, где по четырём полосам транспорт носился со скоростью, от которой становилось дурно. — Приятель, — добавила она на всякий случай. — Правда, не стоит, — добавил Доктор. Робот высокомерно поднял бровь и оглядел Донну от макушки до пяток. — Организмы! — презрительно фыркнул он. — Это что, попытка обозвать? — парировала Донна. — Потому что там, откуда я родом, с такими оскорблениями не берут даже к Трише, не говоря уже о Джереми Кайле[1]. — Донна… — Вы говорите бессмыслицу какую-то, — отмахнулся робот. В этот момент вмешался Доктор, он взял Донну под руку и отвёл в сторону. — Донна! Когда мы были в Риме… — Ты уверен, что не в Помпеях? — ехидно спросила она. — Да кем он себя считает? — Видимо, он себя считает местным жителем, который только что наткнулся на двоих инопланетян, которые не знают правила движения по улицам; примерно так он считает. Донна увидела, что Доктор широко улыбнулся роботу, извиняясь. — Не улыбайся ему, простого «извините» было бы достаточно. Незачем так расшаркиваться. — Возможно, в будущем, — устало сказал робот Доктору, зажужжав приводами и повернув своё основание (хотя верхняя часть при этом осталась повёрнутой лицом к ним), — вы лучше выдрессируете своего питомца. У Донны отвисла челюсть. Прежде, чем она успела что-нибудь сказать, Доктор взял её за плечи и увёл с пути робота, который, не сказав больше ни слова, пожужжал дальше по улице. — Питомца?! — вскрикнула она. — Здесь о домашних животных очень высокого мнения, — быстро сказал Доктор, правда, не очень убедительно. — Питомца?!! — закричала Донна роботу, но тот уже исчез в толпе. Она повернулась к Доктору, всё ещё с открытым от удивления ртом: — Ты можешь в это поверить?! Ты мне сказал, что поведёшь меня куда-то в цивилизованное, высокоразвитое общество. Да на футбольном матче и то больше можно встретить цивилизованных и высокоразвитых! Доктор аккуратно подвёл Донну к стене, убрав её с пути проходящих мимо пешеходов. — Хоть бы раз мне встретить хорошего робота, — сказала она, всё ещё злясь. — Должны же быть такие. Где-нибудь. Ты же любое место во Вселенной можешь выбрать, должны же быть хоть где-то… — Напомни мне свозить тебя в Напир-Альфа, — сказал Доктор. — Очень гостеприимные… во всяком случае, так пишут в «Путеводителе по галактике Айсоп». Сам я там, правда, не был, но отзывы слышал очень хорошие. Донна скептически повела бровью: — Судя по тем роботам, которых я видела, шансы того, что это правда, весьма низкие. — Не суди о целом классе существ по всего лишь трём представителям, — пожурил её Доктор, оглядывая монументальные небоскрёбы, стоявшие вдоль улицы. — Вспомни, что ты почувствовала, когда впервые уда увидела… — Это было совсем другое. Они не были роботами, просто они выглядели немного… — она улыбнулась, надеясь немного снять напряжение, — по-удски. — Они, встретив тебя, наверное, подумали точно так же. Он указал на блестящее зелёное здание в нескольких метрах от них: — Пойдём, посмотрим, есть ли у них искусство роботов. Оно поможет тебе увидеть всё с другой точки зрения. — Это не мне нужно точку зрения изменять, — ворчала Донна, заходя за ним в дверь, которая, открывшись, пожелала им доброго утра. — Искусство, — начал Доктор слегка напыщенным голосом, — это окно в душу человека. Или андромедянина, разумеется, — добавил он. У Донны от удивления расширились глаза: существо, похожее на мягкий журнальный столик с короной из сверкающих металлических глаз, остановилось перед ними, чтобы осмотреть неприметный кусок серого мрамора под стеклянным колпаком — тот же, который сейчас осматривал Доктор. А впрочем, — подумала Донна, — возможно, он рассматриваетнас. Она слегка улыбнулась. На всякий случай. Уже бидев, пускай и не нарочно, одного андромедянина, она решила перестраховываться с другими встречными существами. — Если хочешь, — прошептал Доктор, — я тебя с удовольствием отвезу куда-нибудь, где есть опасность, волнение, и смерть. Как скажешь. Журнальный столик ушёл, издавая хихикающие, кашляющие звуки. Донна вытянула руки ладонями вверх, изображая весы: — Опасность, волнение, и смерть? — её руки двигались вверх-вниз. — Или галерея искусств? — Мещанка, — усмехнулся Доктор. — Мы можем совместить эти две опции, посетив Третью империю Витражей… О, постой-ка! — неожиданно он метнулся по чёрному зеркальному полу галереи в направлении большого стенда, и Донна осталась стоять в одиночестве. Вздохнув, она побрела за ним. Она обожала искусство. Правда-правда. У неё дома на стене висела репродукция картины… как её… с подсолнухами. Это было искусство. Настоящее искусство. А не какие-то куски непонятно чего, закреплённые на картонке и посыпанные травинками. Или торчащая из пола половина автомобиля. Или серая мраморная плита. Она догнала его, едва не столкнувшись с тремя высокими, болезненно тощими блондинками, которые только что зашли в этот зал галереи. Они выглядели как-то неуклюже и неестественно. — Простите, — прошептала Донна, обходя их. Они молча провели её взглядом. Доктор нагнулся, прижавшись носом к стеклу, за которым на тонком стеклянном штыре было размещено нечто, похожее на ржавое колесо от грузовика, инкрустированное бриллиантами. — Донна! — прошептал Доктор, подзывая её к себе. — Что скажешь об этом? Она посмотрела. — Ты что, хочешь мне рассказать, что это воплощает извечную борьбу между The Pussycat Dolls и Girls Aloud[2]? — То, о чём ты говоришь, будет в следующем зале, — сказал он. — А это гораздо лучше. — Ну, колись, сестра Венди[3], что это? — Ну, вообще-то я не знаю что это, но что бы это ни было, это больше, чем просто произведение искусства. — Правда? — Донна попыталась сдержать просившийся наружу зевок. Три супермодели (или кто они там были) разделились и стали вокруг экспоната, который так заинтриговал Доктора, хотя он, похоже, их не замечал. Что-то в этой троице было немного странное, что-то расчётливое и подозрительное. Они были похожи на взломщиков, осматривающих дом, вычисляя подходящее время, чтобы залезть в него и украсть DVD проигрыватель. Не говоря уже о том, что они (насколько Донна могла судить) были абсолютно одинаковые. Доктор достал свою звуковую отвёртку, включил её, и поводил ею вокруг экспоната. Через несколько секунд он с озадаченным лицом спрятал её обратно в карман. — Подожди меня тут, — сказал он, оглядываясь. — А я пойду найду владельца галереи. — А ты не можешь просто брошюрку почитать? — спросила Донна. — Уже прочёл. Ерунда в ней какая-то. Одна секунда — и я вернусь. Одна из супермоделей, одетая в серый брючный костюм с такими острыми складками, что можно было о них порезаться, посмотрела на Донну. Донна улыбнулась в ответ. — Искусство, — сказала она, чувствуя себе не в своей тарелке. — Превосходно, правда? Окно в человеческую душу. Или в душу андромедянина, — добавила она на всякий случай. Супермодель молча смотрела на неё, потом перевела взгляд на своих попутчиц. Любительницы искусства, — подумала Донна. — Какие же они… Её мысль оборвалась, когда она заметила жирное пятно на стекле, в том месте, где Доктор прижимался носом. В идеально чистой, снобистской обстановке галереи оно выглядело ужасно неуместно, и Донну подмывало оставить всё как есть.1
— Эй! — крикнула Донна, когда свечение угасло, оставив у неё перед глазами искристые следы. — Что это… Она замолчала, увидев, что за те несколько секунд, в течение которых она ничего не видела, в галерее искусств каким-то образом успели сменить дизайн интерьера. Вместо широкого просторного помещения с блестящим чёрным полом и белыми стенами теперь была более низкая и тесная комната в пурпурно-чёрных завитках. Стены вокруг неё были изогнутыми, отчего ей казалось, что она находится внутри половинки сваренного вкрутую яйца. Супермодели и стенд с экспонатом были тут же, хотя освещение экспоната выключилось, отчего колесо с алмазами стало ещё больше напоминать кусок старого хлама. У неё закралось подозрение, что возможно — а вдруг — она уже не в галерее… За спиной у Донны с шипением раскрылась дверь, и она развернулась на звук. — Превосходно! — бесстрастно произнёс зашедший в дверь маленький толстячок со светлыми кучерявыми волосами. Он смотрел на троих супермоделей. — Просто превосходно! А это кто? — он упёр руки в свои широкие бока и осмотрел Донну. — Я вам не «это», — отрезала Донна. — Вы кто? — Взять её, — сказал он, насмешливо фыркнув. Внезапно Донна почувствовала, что её крепко взяли под руки, и, обернувшись, она увидела, что это были две из супермоделей. Не может быть, — подумала она, — чтобы кто-то, а особенно супермодель, мог держать так крепко. — Пошли вон! — прорычала она, пытаясь вырваться. Но их хватку пересилить не удавалось. Третья супермодель стояла с другой стороны музейного стенда и смотрела на неё холодным мёртвым взглядом. — Кто это? — спросил мужчина так, как будто бы её там и не было. — Я та, кто знает того, кто очень расстроится, когда вернётся и узнает о вашей выходке. Не обращая внимания на Донну, одна из супермоделей лишённым эмоций голосом сказала: — Она зашла в зону телепорта в момент его активации. — Я тут, если вы не заметили, — резко сказала Донна. — Я и сама умею говорить. Она секунду подумала. — Телепорт? Меня телепортировали? — Да, — ответил невысокий человек усталым голосом. Его голубые глаза были почти такими же холодными и мёртвыми, как у супермоделей. На нём был тёмно-серый деловой костюм без отворотов, и накрахмаленная рубашка с бело-розовыми горизонтальными полосками. Что-то в его внешности напоминало Донне агентов по торговле недвижимостью. — Кто вы такие? — требовала Донна. — Когда об этом узнает Доктор, у вас будут большие неприятности. — Доктор? Кто она? Или он? — Ха, ха, ха. Как смешно. Донна повернула голову, чтобы найти Доктора, но поняла, что её телепортировали без него. Повернув голову обратно, она оказалась лицом к лицу с маленьким человеком. — Вы что наделали? — рычала она. — Где я? Кто вы такие? Прищурившись, мужчина выдержал паузу и сказал: — Меня зовут Гараман Хавати, вы на борту моего корабля «Тёмный Свет». А вы кто? — Донна Ноубл. И это означает «проблема», если вы не вернёте меня туда, откуда взяли. Немедленно! Гараман задумчиво скривил рот. — Нет, — в конце концов сказал он. — Я так не думаю. Он перевёл взгляд на державших её супермоделей: — Заприте её где-нибудь! Затем снова посмотрел на неё: — У меня большой соблазн убить вас немедленно, но что-то мне подсказывает, что лучше вас какое-то время подержать. — Ох, мистер, — сказала Донна, сопротивляясь супермоделям, тащившим её прочь. — Как же вы ошиблись. Вот только подождите, Док… Ай! Уберите руки! Но супермодели, не обращая на внимая на её слова, выволокли её из комнаты.* * *
Доктор не успел пройти и пяти шагов, как вспышка света за спиной заставила его обернуться. Там, где несколько секунд назад были экспонат, Донна, и три человекоподобных робота, сейчас было пусто, осталось только прямоугольное углубление в полу. — Опять, — вздохнул он и пересёкся взглядом со служителем галереи, прибежавшим из соседней комнаты узнать, что это была за вспышка. — Простите, — сказал Доктор служителю — худому мужчине с перманентно изогнутыми (крашенными, как подозревал Доктор) бровями и с выражением полного пренебрежения на лице. — Что тут только что произошло? Вы случайно не пользуетесь тут хюоновыми частицами[4]? Надеюсь, у неё это не войдёт в привычку. — Я надеялся, — растягивая слова, сказал мужчина, изогнув брови ещё сильнее и оглядев комнату, — что это вы мне об этом расскажете. — Ну, судя по вспышке, и по отсутствующему куску пола, я бы сказал, что вас только что ограбили. — «Ограбили»? Доктор кивнул, присел в том месте, где был экспонат, и вынул свою звуковую отвёртку. Включив, он поводил ею несколько секунд в воздухе. — Ограбили, — сказал он. — Телепортом. Ну, хорошо хоть не хьюоновые частицы… Он встал на ноги: — Кто-то похитил ценное сокровище. — Не такое уж оно и ценное, — возразил служитель. Доктор обиженно на него посмотрел: — Я имел в виду Донну. Но, раз уж вы сами упомянули, то что именно это было? То, что тут экспонировалось? Служитель элегантно пожал плечами. — Искусство, — сказал он, словно никаких других объяснений больше не требовалось. — Я полагаю, что это было чем-то большим, чем предмет искусства, разве не так? — Это галерея искусств, — ответил мужчина. — Мы экспонируем предметы искусства. — То, что у вас тут экспонировалось, — сказал Доктор, — было образцом весьма продвинутой технологии, судя по измеренным мной показаниям. Внезапно он остановился, поняв, что пока он стоит тут, теряя время на обсуждение экспонатов галереи, Донны по-прежнему здесь нет. — Мой вам совет, — сказал он, направившись к двери, — вам нужно усилить противотелепортационное поле. В Тэйт Модерн[5] такое бы никогда не случилось. Сказав это, он ушёл. — Простите! Спасибо! Ой! Спасибо! — Доктор выбежал на улицу, ловко оббежал нескольких прохожих, и остановился на краю тротуара, глядя на бесконечный поток транспорта, протекавший мимо, словно река. Зарегистрированный звуковой отвёрткой след телепорта скоро угаснет. И, если он не ошибается в том, куда её телепортировали, не пройдёт и нескольких минут, как она окажется вне досягаемости. — Такси! — крикнул он, наклонившись в сторону проезжей части и выставив руку. Ничего не произошло. Машины, грузовики и роботы продолжали катиться мимо. Он попробовал ещё раз, так же безуспешно. Наконец, отчаявшись, он засунул в рот два пальца и оглушительно свистнул. На тротуаре вокруг него все инопланетяне, люди и роботы замерли и обернулись, поражённые тем, что такой маленький он смог издать такой громкий звук. Когда Доктор начал изображать извиняющуюся мину, перед ним с громким звоном колокольчиков резко затормозило нечто, напоминающее бледно-жёлтого слона в доспехах. Золотистый глаз на длинном стебле вытянулся из боковой части головы этого существа и замер в нескольких сантиметрах от глаз Доктора. — Правильно ли я понял, — зазвучал низкий, зычный голос, — что вам нужен транспорт? — Я действительно сказал «такси», — извиняющимся тоном сказал Доктор. — А, — сказал жёлтый слон, — вы с другой планеты, не так ли? Доктор осмотрел себя: — Это так заметно? Глаз мигнул, прикрыв горчичного цвета радужку. — Вы назвали себя «такси», — сказал слон. — Считайте, что вам повезло, что на вас никто не сел. Судя по вашему виду, вам не под силу нести пассажира. — Внешность обманчива. Послушайте, извините, что тороплю вас, но мне нужно найти подругу. — А-а, — сказал слон, на секунду задумавшись. — Вам, значит, нужно в район компаньонов. — Нет, нет, нет, не такую подругу. Вполне конкретную подругу… — он запнулся, задумавшись о Донне. — Очень неординарную подругу, вообще-то. Мне нужно как можно быстрее попасть на мой корабль. — Он в космопорте? — Нет, в очаровательном скверике с высоким зданием в виде шляпной булавки. — Суд Трагических Недоразумений. Я хорошо знаю это место. И вдруг ещё один жёлтый стебель вырос из бока слона, обернулся вокруг пояса Доктора, и без усилий поднял его на спину существа, из которой выросло удобное сидение. — Две минуты, — сказал слон, легко вливаясь в транспортный поток. — А нельзя ли за одну? — спросил Доктор. — Если не взломать мой ограничитель скорости, не нарушить несколько правил дорожного движения, и не создавать несчастные случаи со смертельным исходом — нельзя. Вокруг Доктора обернулся ремень безопасности. Доктор вздохнул: — Ну что же, две так две.* * *
Когда Доктор погружался на жёлтом слоне в транспортный поток, за ним наблюдали. Наблюдатель — енот в ярко-красных штанах и феске — прищурившись, наблюдал за разговором незнакомца и слона. Его слух был очень чутким, он всё расслышал: инопланетянин направлялся к Суду Трагических Недоразумений. Енот быстро вынул маленький передатчик, нажал на нём пару кнопок, и начал говорить.* * *
Слон (за время самой ужасающей в его жизни гонки Доктор успел выяснить, что слона зовут Черумпанч), как и обещал, высадил его рядом с Судом Трагических Недоразумений чуть-чуть раньше, чем через две минуты. Испытывая лёгкое головокружение, Доктор начал рыться в карманах в поиске какой-нибудь оплаты, но Черумпанч, поняв, что происходит, сообщил, что общественный городской транспорт бесплатный. Своим глазом на длинном стебле он осмотрел не очень аппетитный предмет, который протянул ему Доктор. — Это орешек арахиса, — сказал Доктор, что мало что объясняло. — Спасибо, — осторожно сказал Черумпанч, взяв орешек другим жёлтым стеблем и засосав его вовнутрь. — Земной деликатес, — объяснил Доктор, направляясь по газону туда, где в тени стены стояла ТАРДИС. — Единственный в этой галактике! — крикнул он через плечо. — Фу! — сказал Черумпанч, выплюнув остатки орешка. — Не стоит бла… О, здравствуйте! Остановившись в нескольких шагах от ТАРДИС, Доктор мигом забыл о жёлтом слоне-такси. Прямо перед ним стояли робот ростом три с половиной метра, с горящими красными глазами, похожий на результат столкновения разогнавшегося грузовика и сталелитейного завода, и угрюмого вида загорелый подросток. Было ясно, что они не намерены пропустить его к ТАРДИС. К ТАРДИС, которая была его единственным способом найти Донну. — Орешков больше нет, — сказал Доктор, демонстрируя пустые ладони. — Извините. — Не нужны нам орешки, — сказал паренёк. Хотя он и выглядел лет на шестнадцать, такой жесткий и усталый взгляд Доктору не доводилось встречать у подростков. У парня было худое, словно точёное лицо, в одной ноздре был маленький брильянт, а одет он был, несмотря на солнце, в полосатое сине-чёрное пальто, которое было на него великовато. — Какое облегчение. Возможно, у меня найдётся бутерброд, но я не помню, сколько он уже лежит… — Вы были в галерее, — перебил его паренёк. — А вы наблюдательные! Паренёк проигнорировал его слова: — Вы видели кражу экспоната. — Ну, не совсем видел. Я бы сказал, его умыкнули у меня за спиной. Вместе с моей подругой Донной. И если я не вернусь в свой корабль в течение минуты, — он указал на ТАРДИС, — след её телепортации развеется. Поэтому, если вы не возражаете… Он попытался проскользнуть между пареньком и роботом, который до этого времени не шевельнулся, не сказал ни слова, и вообще никак не показал, что он не просто груда стальной мебели, но паренёк постучал пальцем по уродливой чёрной броши в виде звезды, приколотой к его воротнику. Доктор почувствовал, как волоски на его руках встали торчком, и в тот же миг всё вокруг засияло белым. — Ох, — сокрушённо сказал он. — Опя…2
Донна начала переживать. По-настоящему переживать. Разумеется, путешествия с Доктором подразумевали неприятности. Потерять его из виду неприятностью обычно не считалось. Как правило, она имела представление о том, где находится она, и где находится он. И обычно она могла рассчитывать на то, что он её быстро найдёт. Но в этот раз всё было иначе. Она понятия не имела где он. Чёрт, она не имела понятия даже о том, что это была за планета. Доктор сказал, что это в галактике Андромеда. Ковырнадцать миллионов световых лет от Земли, или что-то в таком духе. Большинство других мест, в которых она побывала с ним, были хоть немного известны: Помпеи были почти как луна-парк, Удо-Сфера — просто зимняя планета. Уды, конечно, поначалу казались немного странными, но присутствующие там люди придавали той планете ощущение родной, а уды в конце концов оказались человечнее большинства людей. Планета же Уляля (если это вообще было её название, Донна сомневалась, что Доктор правильно понял девушку, у которой спросил где они) казалась неземной сильнее, чем другие. Запахи, звуки, внешний вид — всё было абсолютно чужое. Пешеходы на улицах были эксцентричны, многие из них вообще на людей не были похожи. И роботы… Единственным настоящим знакомством Донны с роботами были роботы Санта-Клаусы и роботы на Планете 1. И они не очень-то вписывались в образ милых, дружелюбных машинок. Если бы те, кто её здесь окружал, выглядели как роботы (с большими глазами-лампочками, шипящие паром, или такие симпатяжки, которых она видела по телеку), то, возможно, она бы чувствовала себя лучше. Но слишком многие из них были похожи на живые существа или на странные образцы современного искусства, вроде того бронзового древнегреческого бога, приделанного к вездеходу. На них было слишком мало ржавого и блестящего-хромированного, чтобы она воспринимала их как роботов. Если откровенно, от них у неё мурашки по коже бегали. Особенно от этих супермоделей, которые, как она теперь думала, тоже, наверное, были роботами. Такие худые и красивые не имели права быть такими сильными. И молчаливыми. В телепередачах такие худые никогда не молчат. Бимботы, вот что они такое. Роботы-бимбо. Помещение, в которое они её швырнули, оказалось неиспользуемой жилой каютой «Тёмного Света»: в минималистском стиле, спартанский декор (в серо-серебристых тонах — просто шик!), и с туалетом, в котором Донне понадобилось двадцать минут на то, чтобы понять, как его смыть. Они заперли дверь и ушли. Ни стук в дверь, ни её описания того, что она сделает с толстячком, когда он попадётся ей в руки, не произвели ни малейшего эффекта. Она погуляла по каюте, посетовав на отсутствие окна (скряги, поселили её во внутренней каюте), понажимала все кнопки на интеркоме возле кровати (даже если он и работал, никто ей не ответил), быстро помылась в блестящей чёрной ванной, а затем, исчерпав все свои идеи, плюхнулась на кровать. Что бы на её месте сделал Доктор? Если бы у него не было звуковой отвёртки (у Донны-то её не было), он бы, наверное, порылся в карманах, соорудил бы что-нибудь из ворса, ниток, и подставки под пивную кружку, и через несколько мгновений выбрался бы из комнаты. У Донны не было в карманах ни ниток, ни подставок (хотя ворса в них собралось уже изрядно), а в каюте не было ничего, что могло бы их заменить. Она начала методично, сантиметр за сантиметром, обыскивать каюту, просто на случай если кто-нибудь уронил электронный ключ, или вдруг найдётся огромная вентиляционная шахта, или провода какие-нибудь — мало ли? Что с ними потом делать она, правда, не знала, но это был бы хоть какой-то прогресс. Она подумала, а бывало ли такое, что бы предыдущие спутники Доктора усаживали его и заставляли прочесть им «Как сбежать из запертой комнаты — курс для начинающих»? Наверное, нет. Непохоже, чтобы в ТАРДИС было для этого время. В последнее время они попадали из одного приключения в другое, а между ними почти не было времени на то, чтобы вздохнуть, или хотя бы вымыть голову. Она опустила взгляд и начала теребить отороченные мехом края пальто, заметив, что пальто уже несколько затасканное. Наверное, к тому времени, когда Доктор вернёт её на Землю, оно уже безнадёжно выйдет из моды, и все будут смеяться с неё на улице. Интересно, а химчистки в космосе бывают? Да ради бога! — подумала она, подскакивая с кровати. Заперта в каюте инопланетного корабля на другом краю Вселенной, и всё, что её беспокоит — одежда! — Возьми себя в руки! — сказала она сама себе, подошла к двери и начала стучать в неё так, что заболела рука. К её удивлению, которое, судя по выражению лица Гарамана (Он Гараман? Или Гарроуэй? Гарибальди?), отразилось на её лице, дверь открылась почти мгновенно, а за ней стоял толстячок, чопорный и елейный. За его спиной стоял один из бимботов. В первый раз Донна смогла хорошо рассмотреть холодное немигающее лицо и вздрогнула. — Мне кажется, — сказал Гараман и, не спросив разрешения, вошёл в комнату, — что нам нужно поговорить, — он обернулся и посмотрел ей в глаза. — Как вы считаете?* * *
— …пять! — закончил Доктор, когда его атомы снова собрались вместе. Он резко повернулся к пареньку и роботу, и с облегчением увидел, что ТАРДИС рядом. — Вы что, помешались все на телепортах? Почему не воспользоваться старыми добрыми шаттлами? С телепортами, знаете ли, разное случается. Он замолк и вынул из кармана звуковую отвёртку. — Итак… — он перенёс свой вес с одной ноги на другую, прищурился, вынул из кармана йо-йо, и несколько раз бросил его. — Космический корабль, — он посмотрел на паренька, который с любопытством наблюдал за его действиями. — На орбите? Так и думал. Ладно… где у вас управление сенсорами? — Управление сенсорами? Доктор показал ему звуковую отвёртку: — Мне нужно подключить к нему это, пока след не остыл. Он многозначительно посмотрел на парня: — Если вас интересует то, что было украдено из галереи, я вам найду это, при условии, что вы доставите меня к Донне. Договорились? Несколько секунд парень размышлял над словами Доктора, затем сжал губы и кивнул. Корабль видал и лучшие дни, — подумал Доктор, когда парень вёл его по коридорам (молчаливый робот ни на секунду не отставал). Стены были голые и серые, хотя местами сквозь пыль и ржавчину пробивались пятна зелёной и оранжевой краски. В воздухе висел запах раскалённого машинного масла, и время от времени пол дрожал, как будто бы корабль переворачивался во сне с боку на бок. Или же ему снился кошмар. — А вы давно вместе? — обернувшись через плечо, завёл разговор Доктор, когда они шли по коридору. Громадная машина не ответила. Для своих размеров, — подумал Доктор, — она поразительно тихо двигается. Лицо робота — широкий V-образный кусок металла, на котором из черт лица были лишь огненно-красные глаза — смотрело на него равнодушно. — Мама не разговаривает, — сказал паренёк. Доктор скривился: — Чего не скажешь про большинство других мам, которых мне доводилось встречать. Но она ведь не ваша мама, верно? Как вас зовут, кстати? — Буни, — ответил паренёк, отталкивая плечом открывшуюся лишь наполовину дверь. — И нет, она не моя мама. Просто это её имя. Они зашли в командный отсек. Доктор быстро осмотрел его. Старый, грязный, шумный… но почему-то уютный. Командный отсек, в котором живут. Не то, что некоторые щеголеватые командные отсеки, которые ему доводилось видеть. — Мило! — одобрил он, направляясь туда, где, несомненно, было управление сенсорами. Женщина средних лет с короткими чёрными волосами, одетая в серую униформу, обеспокоенно шагнула навстречу. — Всё в порядке, — сказал Буни, и женщина уступила дорогу, всё ещё не понимая, что происходит. — Я Доктор, — приветливо сказал Доктор и вставил в зубы звуковую отвёртку, чтобы пожать женщине руку, в то время как левой рукой он уже что-то переключал на пульте. — Келлика, — представилась женщина, ещё раз посмотрев на Буни. — Что происходит? — Доктор помогает нам найти… — Буни на секунду запнулся, — экспонат. — Что? — Экспонат, — многозначительно сказал Буни. — Из галереи. — А, — сказала Келлика с облегчением, довольная собой. — Ты об этом. Мы его уже нашли. Доктор расстроился: — Уже? Умеете же вы заставить человека почувствовать себя ненужным. И где же оно? — он посмотрел на дисплей управления сенсорами и ткнул пальцем. — Это? Ага… Значит оно… — он выпрямился, обернулся несколько раз вокруг своей оси, и указал на одну из стен. — Примерно одиннадцать тысяч километров в ту сторону. — Примерно, — сказала Келлика, всё ещё не понимая, кто это. — И что мы по этому поводу предпримем? — спросил Доктор. — Мы проследим за ним, — сказал Буни, прошёл к большому старому креслу в центре отсека, и уселся в него. Набивка топорщилась из подлокотников, и Доктор заметил, что остальная её часть удерживалась на месте проволокой и скотчем. — Серьёзно? А почему бы просто не воспользоваться вашим волшебным телепортом и не вернуть его сюда? Вместе с Донной, — добавил он. Келлика подошла к Буни: — Кто такая Донна? Кто это такой? Буни посмотрел на неё, его взгляд был жёсткий и грозный: — По словам нашего агента, этот человек был в галерее во время изъятия. Они забрали его подругу, Донну. — Простите, — перебил Доктор, подойдя к Келлике со стороны Буни. Краем глаза он отметил, что Мама немного пошевелилась. — Но кто такие «они»? И почему они украли этот предмет? Буни переглянулся с Келликой. — Ведь, — продолжал Доктор, начав лениво прохаживаться по отсеку, — очевидно, что если сложный прибор, выдаваемый за произведение современного искусства, украли с корабля на орбите, то кто-то о нём что-то знает. Вы что, полиция искусств? В этом дело? Носитесь по галактике по следам воров? — он оглядел отсек. — Как Скуби-Ду, да? Я не хочу быть грубым, но вы не похожи на полицию искусств. Я, правда, — добавил он, смутившись, — не знаю, как выглядит полиция искусств. Но как бы они не выглядели, вы не они, так? Он замолк. Все смотрели на него. — Ладно, я несу чушь. Но она дала мне возможность осмотреть ваш командный отсек и понять, что если вы и полиция искусств, то преступления, связанные с искусством, имеют у местных властей весьма низкий приоритет. Этот корабль древний, он разваливается на части, — продолжал он, несмотря на взгляды нахмурившихся Буни и Келлики, — это, скорее, частное предприятие. И с финансовой точки зрения не очень успешное. Он хлопнул себя ладонью по лбу: — Ну конечно! Вы воруете предметы искусства, правильно? Вы изучали галерею, но кто-то вас обскакал, ограбил её раньше. Вот откуда вы знаете, что там случилось, и вот почему вы ждали меня у ТАРДИС. — Если я скажу вам, что мы не воры, — сказал Буни, — вы замолкните? — Возможно, — осторожно ответил Доктор. — Хотя, конечно, может появиться ещё больше вопросов. А вот что я люблю, так это вопросы. Лучше, конечно, ответы, но для начала и вопросы сойдут. Например… а разве вы не собирались проследить за тем кораблём? Беспокойство в голосе Доктора заставило их обоих посмотреть на вмонтированный в подлокотник кресла Буни экран — на него указывал Доктор. Как только от него отвернулись, Доктор промчался мимо Мамы к двери… но дверь ещё только начала раскрываться, когда огромная механическая рука Мамы схватила его за шиворот и подняла в воздух. Несколько секунд он там качался, затем Мама развернула его лицом к Буни. — Хорошая попытка, Доктор, — паренёк почти усмехнулся. — Ну, — вздохнул Доктор, — как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское. — И куда вы думали сбежать? — спросила Келлика. Доктор неуклюже махнул рукой, всё ещё болтаясь в воздухе: — Ну… в мой корабль. В космос. Искать Донну. — Нет уж, — сказал Буни, вставая с кресла. — Во всяком случае, не сейчас. Мама, возьми его корабль — синюю будку — и запри в трюме, чтобы он не мог туда добраться. Если он попробует помешать — бей его. Пока не перестанет. Мама аккуратно опустила Доктора на пол, и он разгладил смятый костюм. — Вот и хорошо! — сказал он, постаравшись собрать остатки достоинства. — Я рад, что мы разобрались с этим.* * *
— Вы меня похитили, заперли в каюте без окна, и даже без телевизора, и теперь рассчитываете на задушевный разговор? — Донна стояла, положив руки на бока, и прожигала Гарамана взглядом. — Вам понятие «психологическое насилие» знакомо? Гараман отвернулся от Донны и прохаживался по комнате, пытаясь выглядеть непринуждённо. — Доктор, — сказал он. — Ваш друг. Расскажите мне о нём. — Я расскажу вам о нём тогда, — сказала Донна, — когда вы мне расскажите о том, когда вы меня вернёте туда, где меня нашли. Гараман обернулся на неё через плечо и вдохнул сквозь зубы: — С этим могут быть проблемы. — Какие проблемы? — Ну… учитывая, что мы направляемся за пределы этой системы, и я не могу себе представить, что могло бы нас заставить вер… — Простите, — перебила Донна, указав на него пальцем. — Направляетесь за пределы чего? — Системы. Мы взяли то, что нам было нужно и теперь… — Нет, нет. Вы меня не слушаете: за пределы чего вы направляетесь? Системы? — Планетарной системы. Мы сошли с орбиты и сейчас «Тёмный Свет» направляется в… в следующий пункт своего назначения. Донна подошла к нему ближе и расправила плечи, отчего Гараман стал похож на гнома. — Значит, мало было того, что вы меня выкрали? Теперь вы меня ещё и увозите бог знает куда, а Доктор остаётся? То, что она отбилась от Доктора, было и так плохо, но теперь расстояние между ними с каждой минутой становилось всё больше. — У вас на планете все такие острые на язык? — спросил Гараман. — Не хотел бы я их разозлить, это уж точно. Откуда вы? — Она называется Земля, и лучше вам с нами не связываться, это точно. — В первый раз о ней слышу. И что же в Земле такого особенного? — Особенного в ней то, что если бы вы кого-то там похитили, то глазом бы не успели моргнуть, как оказались бы в тюрьме. Глаза Гарамана расширились в притворном страхе: — Ой, я просто дрожу! Надо постараться не злить этих землетонов! — Людей, — поправила Донна. — Мы называемся люди. — Как нелогично. Очень мило, но нелогично. А теперь — Доктор. Расскажите о нём. Донна сложила руки на груди, сжала губы, и демонстративно отвернулась. Гараман вздохнул и щёлкнул пальцами в направлении стоявшего в коридоре бимбота. Тот бесшумно зашёл в комнату, ожидая дальнейших распоряжений. — Начни с её пальцев, — сказал Гараман тоном человека, которому нужно было сделать сто дел, и нужно было с чего-нибудь начать. Робот протянул руки и, несмотря на протесты и сопротивление Донны, легко поднял её левую ладонь. Кожа у машины была матовая и гладкая, цветом как настоящая, но без вен и текстуры. Донне стало плохо, когда она поняла, что сейчас будет.3
Доктор не стал барабанить в дверь. Они не додумались забрать у него звуковую отвёртку, и он знал, что сможет выбраться за пару секунд. Но он подозревал, что снаружи оставили кого-то сторожить. Возможно, робота, может быть, даже Маму. И хотя он и считал, что короткого импульса из отвёртки может хватить на то, чтобы перемешать роботу мозги, это казалось излишне радикальным, во всяком случае, на данный момент. К тому же, если бы он сделал что-то в таком духе, у него бы быстро отобрали отвёртку, а на данный момент он предпочитал не расставаться с ней. Но самое главное — корабль Буни летел за кораблём Донны. И пока они его не потеряли, Доктор был даже рад возможности немного собраться с мыслями. Экспонат в галерее искусств определённо был чем-то большим, чем произведением искусства: в нём были весьма продвинутые резонансные обмотки, если верить показаниям звуковой отвёртки. Чтобы понять его предназначение, Доктору нужно было осмотреть его более основательно, но если кто-то пошёл на то, чтобы выкрасть это, а Буни с приятелями так стараются это найти, то вряд ли это что-то хорошее. Никто столько усилий не прикладывает ради кражи (или выслеживания) новейшего тостера или прибора для выпрямления волос. Он осмотрел каюту, в которой его заперли — такая же, как и весь корабль, затхлая, грязная, тесная. Если бы ему сказали, что он на борту подлодки времён Второй Мировой, он бы поверил. В одном из углов стояла грубая кровать со смятыми одеялами, и он подумал, не была ли это каюта одного из членов экипажа. Не было никаких сувениров, украшений, никаких личных предметов, так что, возможно, эту гостевую спальню приготовили специально для него. Как мило. Чашечка чая была бы сейчас весьма кстати, но на обслуживание в комнатах он не сильно надеялся. Доктор уже давненько не бывал в галактике Андромеда, и был не в курсе местных дел. Он мало что знал о местных цивилизациях, и это было одной из причин того, почему он привёз Донну именно сюда. Она всё время жаловалась, что он знает о происходящем больше, чем она. Что она из-за этого чувствует себя школьницей на экскурсии с учителем, который всё знает. Вот он и взял её с собой туда, где он был почти таким же невеждой, как и она. Возможно, это было ошибкой. Он поднял взгляд на заскрипевшую дверь. — Смазать бы её не помешало, — пробормотал он, когда в отсек тихо зашла пожилая женщина. В одной руке она держала поднос. — О! Завтрак! — воскликнул Доктор, подпрыгивая с кровати. — Вот это другое дело!* * *
— Стой! — прозвучал странный, музыкальный голос. Донна рискнула приоткрыть глаза, опасаясь, что как раз в этот момент робот сломает её мизинец. У неё свело живот. — Она абсолютно несговорчива, — раздражённым голосом сказал Гараман. — Я решил, что небольшая… — Что небольшая пытка поможет? Боже мой, Гараман! Голос доносился из двери, которую Донне заслонял робот. Хотя робот её и не отпустил, давление на мизинец ослабло. Донна выглянула из-за машины и увидела странное создание. Оно выглядело так, словно пришло из «Парка Юрского периода», за исключением того, что у него было три толстые ноги, расставленные как тренога, вертикальное туловище, и три руки. Голова была высокая, овальной формы, с двумя широкими, как блюдца, синими глазами по бокам короткой толстой морды. Кожа была как у ящерицы; серая сверху, она плавно становилась бирюзовой на груди и животе и ядовито-жёлтой на ступнях ног. На плече у него было что-то вроде портупеи с многочисленными кармашками. Больше на нём ничего надето не было. Ну, оно же ящерица. — Пытки не помогают, Гараман, — сказало существо, подойдя поближе, чтобы Донне было удобней его рассматривать. Ходило оно странно… ну, может, и не странно, учитывая, что у него три ноги… оно прыгало с одной ноги на другую, а затем на третью. Словно раненое насекомое. — Когда кого-то пытаешь, они рассказывают только то, что, по их мнению, от них хотят услышать. Что мы за звери, если прибегаем к такому? Существо оглядело Донну с ног до головы своими большими немигающими глазами, и одна из его рук — та, которая торчала на груди — начала извиваться как змея. — Нельзя так обращаться с органическими, Гараман. Ты меня очень разочаровал. — Ладно, я понял, — раздражённо сказал Гараман и махнул роботу рукой. Тот сразу же отпустил руку Донны. — Спасибо, — сказала Донна, лишь сейчас осознав, что в ожидании хруста и боли задержала дыхание. — Не за что, — ответила ящерица. — Вы, должно быть, Донна. Меня зовут Мезант. Оно подняло переднюю руку и расправило пальцы — все три. Донна не сразу поняла, что это что-то вроде рукопожатия. Но у неё не было настроения пожимать руку тем, кто только что хотел её от руки избавить. — Откуда вы? — спросил Мезант и опустил руку, поняв, что от Донны вежливости сейчас не дождёшься. — С какой-то там Земли, — сказал Гараман. — Но она называет себя просто «человек». — Интересно, — сказал Мезант, голос которого нельзя было назвать ни мужским, ни женским. — Во всей галактике этим словом обычно называют двуногих, билатерально симметричных млекопитающих организмов. — Би… чего? — спросила Донна, не разобрав слова странного существа. Мезант указал на Гарамана. — То есть, люди? — спросила Донна, поняв, что Мезант имел в виду таких, как она и Гараман. В глубине глотки Мезанта раздалось что-то, похожее на хихиканье. — Слушай, солнце, — сказала Донна. — Нечего тут умника строить, ясно? То, что ты не дал этому скоту… — она запнулась, вспомнив, что именно Мезант не дал сделать Гараману. — Нет-нет, что вы, — торопливо сказал Мезант. — Вы неправильно поняли, я смеялся не с вас. Всегда ведь интересно узнать, каким тебя видят другие. А Земля, это где? — В Солнечной системе, — процедила Донна сквозь зубы. Наступило неловкое молчание. — А… в какой солнечной системе? Как называется её светило? — Её что? — Её звезда. — Она называется… — Донна вздохнула, понимая, что если эти двое решили, что у неё винтиков в голове не хватает, ей вряд ли удастся изменить их мнение. — Онаназывается Солнце. — Как мило, — заметил Мезант, как слегка удивлённая аристократка. — Солнце. — Вы, землетоны-люди, — вставил Гараман, — вы недавно возникший вид? — Чего? — У вас много было контактов с другими расами галактики? — О, полно, — невозмутимо блефовала Донна, не желая показаться деревенщиной. — Уды, магентане, ракносс… люди-ящерицы с Вонго, — она пожала плечами. — Мы много контактируем. — Никогда о таких не слышал, — фыркнул Гараман. — Может быть, вам надо чаще из дому выходить? — ответила Донна. — К тому же, — добавила она, вспомнив слова Доктора, — Земля не в этой галактике. Глаза Гарамана немного расширились: — В самом деле? — В самом деле. До нашей галактики отсюда много миль. — Причём в буквальном смысле, — это сказал Мезант; и вновь показалось, что он смеётся. — Да, — сказала Донна, — миллионы миль. Она заметила, что они переглянулись. — Расскажите нам о вашей галактике, — сказал Мезант, руки которого в этот момент извивались, как змеиные языки. — Мне интересны эти человеко-ящерицы с Уонго…* * *
Пожилая женщина, которая поставила перед Доктором поднос, улыбнулась, извиняясь: — Боюсь, что превосходной кухней «Меч Правосудия» похвастаться не может, — сказала она, указывая на миску с зелёным супом и кружку с безвкусным чаем. — Лайен, — добавила она, подняв ладонь. Доктор приложил к её ладони свою. У женщины были длинные седые волосы, уложенные на макушке в сложную причёску, и голубые глаза. Умные глаза, — отметил Доктор. — «Меч Правосудия», говорите? Какое высокопарное название. — Такой уж Буни, — улыбнулась Лайен. — Мне показалось, что ему не помешала бы трансплантация чувства юмора. Я Доктор, — улыбнулся он, — но вы это, наверное, и так знаете. — Буни сказал мне. Он хотя и строгий, но не плохой. — А он довольно молод, как для капитана, — Доктор надпил чай и скривился. — Он не настолько молод, как выглядит, его раса стареет медленнее, чем мы, остальные. К сожалению. Ему уже за сорок, верьте или нет, — Лайен слегка улыбнулась. — Надо бы мне узнать, что на их планете в воду добавляют, правда? — А что это за планета? — Он с Даллендафа. — А, — сказал Доктор, хотя ему это ничего не сказало. — А вы? — Родилась на Пупопе, росла… где только не росла. — Не может быть! — улыбаясь во весь рот, воскликнул Доктор. — Вы её знаете? — Нет… но разве не превосходно, что есть планета, которая называется Пупоп? А чем вы всё-таки занимаетесь, Лайен, что это у вас за миссия? Вы не крадёте предметы искусства, но преследуете тех, кто это делает. Не полиция, учитывая состояние корабля и состав экипажа — не обижайтесь. Лайен грустно покачала головой: — Это вам Буни рассказать может. Но нам гораздо интереснее вы. — Серьёзно? Мне это принять как лесть, или как опасность? — Вы появились откуда ни возьмись, и оказались рядом во время кражи экспоната. А ваша подруга оказалась выкрадена вместе с экспонатом, — она повела бровью. — Странное совпадение, не находите? — Я предпочитаю объяснять это тем, что вселенная хочет, чтобы я был в нужное время в нужном месте. У неё это уже вошло в привычку. — И вы утверждаете, что ничего не знаете о том, чем является экспонат. — За исключением того, что он не просто экспонат? После небольшой паузы Лайен сказала: — Буни хочет поговорить с вами. — В самом деле? Что же, я не против немного поболтать, — он осмотрел каюту. — У меня или у него?* * *
Донна понимала, что вряд ли поразила Мезанта и Гарамана своим знанием родной галактики. Она знала мало планет, и даже добавив немного из того, что ей рассказывал Доктор (что, вполне возможно, само по себе было уже частично искажённым), ей мало чем было впечатлять этих слушателей. Но самым важным в данный момент было завоевать их расположение, чтобы они не решили, что они зря только кислород на неё тратят, и не выбросили за борт. Она надеялась, что Доктор шёл по её следу, она знала, что он сделает всё возможное, чтобы найти её, так что всё, что от неё требовалось — дожить до того момента, когда он её, наконец, найдёт. Её похитители внимательно её слушали, задали несколько вопросов, но в целом казались немного разочарованными. Она не вполне была уверена в том, что именно они хотели узнать. Может быть, как они сами сказали, им было просто любопытно. Но она не собиралась верить Гараману. После выходки с пальцем у неё пока что не появилось желание изменить своё отношение к нему. Внезапно дверь с шипением открылась, и как раз тогда, когда она пыталась объяснить о джентах и их планах опустошения Каллисто, в двери появился робот. В этот раз это была не супермодель, а нечто гораздо меньшее: молочно-белое и ростом с маленького ребёнка, оно имело на груди ряд из четырёх ладошек, а на круглой голове не было лица. Оно издало странный, хихикающий звук. Гараман, должно быть, заметил настороженность Донны: — Не доверяете механизмам? — спросил он, улыбнувшись. — Если речь о видеокамере или mp3 плеере — всё в порядке, просто… — она жестом указала на маленького робота. — Ну, вам не кажется, что они немного жутковаты? Гараман посмотрел на Мезанта. — Механизмы — всего лишь приборы, — заверил он. Затем он повернулся к роботу. — Что? — рявкнул он, и Донна слегка поморщилась. — Огмуни велел мне передать вам, что мы прибудем в систему через час, — сказал предмет мелодичным голосом, похожим на детский. Гараман его проигнорировал, а затем, когда тот не убрался сам, прогнал его резким взмахом руки. Малыш скрылся. — А они… — осмелилась спросить Донна. — Они… Они думают? Так же, как мы? — Как организмы? — спросил Мезант. — Вовсе нет. Они обезьянничают — простите за выражение — подражают поведению и реакции организмов, но это в них всего лишь запрограммировано, что бы вам ни утверждали про-механики. — Про-механики? — Модные нынче интеллигенты, которые твердят о том, что у механизмов тоже есть права, чувства, и прочую чушь. Мезант умолк и наклонился ближе к Донне. От него пахло лавандой и рыбой. — А у вас, в вашей галактике, на вашей планете, есть механизмы? Донна закатила глаза: — Не напоминайте! — сказала она. — Роботы Санта-Клаусы! Кто мог такое придумать? Один из них меня похитил — увёз меня на такси. В день моей свадьбы! Вы можете поверить? А роботы на Планете 1 — это просто жуть. Гараман задумчиво кивнул: — Похоже, что в вашей галактике всё то же самое. — Такова их суть, — сказал Мезант, грустно покачав головой. — Наши учёные доказали это несколько десятков лет назад: механизмы не способны думать и чувствовать так же, как это делают организмы. Так уж они устроены. Не их в этом вина, но тем не менее. Донна кивнула. Судя по тому, что Доктор ей рассказал о своих предыдущих путешествиях, роботы не представляли собой ничего хорошего. Её же чувства к тем роботам, которых она встретила здесь, тоже не были тёплыми. — Мне кажется, — сказал Гараман более мягким тоном, — что у нас с вами больше общего, чем нам казалось. Быть может, — он сделал паузу и посмотрел на Мезанта, — нам следует быть более гостеприимными по отношению к Донне. Прошу прощения за то, как я вёл себя до этого. Возможно, когда вы поймёте, в чём заключается миссия «Тёмного Света», вы сможете простить меня. Гараман натянуто улыбнулся, но Донна не ответила. Ему ещё долго придётся прощение зарабатывать. — Возможно, в качестве дружеского жеста, вы примете небольшую экскурсию по кораблю?4
Когда Лайен завела Доктора в командный отсек «Меча Правосудия», тот кипел, как улей. Мамы не было, а Келлика и Буни склонились над сенсорами. Три или четыре робота разных (и весьма экстравагантных) конструкций суетились вокруг, словно блестящая, ультрамодная кухонная техника. Корабль настораживающе стонал и скрипел. — Доктор, — сказал Буни, заметив их, — мы вот-вот прибудем в систему Каррис. — Правда? — с энтузиазмом откликнулся Доктор. — Превосходно. А где это? — Простите, я забыл, что вы из другой галактики. — Ну, галактик разных очень много, Буни. Всё про все запомнить не получается, — он протиснулся между Буни и Келликой и посмотрел на дисплей сенсора. — И что в этой системе Каррис такого особенного? — В ней сейчас корабль последователей Культа. — Корабль последователей Культа? А, вы о корабле Донны! А почему вы называете его «кораблём последователей Культа»? Келлика и Буни снова странно переглянулись. — Да хватит уже! — воскликнул Доктор. — Сколько можно говорить загадками? Представляете, если бы все так делали: «Мне хотелось бы… ну, знаете… такой сосуд с ручкой сбоку. В котором есть вещество. Жидкое. Тёплое», — он опустил руки. — С таким подходом ничего не добьёшься. — Простите, Доктор, но вы у нас на корабле ещё и двух часов не провели. Пока мы не узнаем вас лучше, думаю, нам не стоит раскрывать вам наши карты. Доктор пожал плечами: — Что же, понятно, но вот Лайен считает, что, возможно, пришло время быть немного общительней. Буни посмотрел на Лайен, та посмотрела на него. — Это так, — подтвердила она. — Возможно, Доктор оказался втянут в это случайно, как он и утверждает. А может и неслучайно. Он явно не настолько глуп, как выглядит. — Ну же, — сказал Доктор, — скажите это: «Таких круглых идиотов, каким он выглядит, вообще не бывает». Поверьте, я слышал это много раз. Не судите о книге по обложке. Давайте вы просто расскажите мне, что вы задумали, и я решу, помочь вам в этом, или предотвратить это, — и он широко им всем улыбнулся. Трое андромедян безмолвно переглянулись, и Буни кивнул: — Возможно, Лайен права, — выпрямившись, он подошёл к своему капитанскому креслу и поманил Доктора. — Что вам известно о Культе Сияющей Темноты? — Это музыкальная группа? — он изобразил задумчивость. — Скорее рок-группа, возможно глэм-рок. Альбомы в основном издают, — определился он. — С синглами у них, наверно, не очень. Ну как, тепло? Буни вздохнул: — Вы что-то говорили о том, что не бывает таких идиотов, каким вы выглядите… Доктор усмехнулся: — Ладно, ладно… Культ Сияющей Темноты. Первый раз о них слышу. Чем они занимаются? — Ещё несколько лет назад, — сказал Буни низким и серьёзным голосом, — они были всего лишь группой чудиков. При деньгах и при мозгах, но всё-таки чудиков. — А потом? — А потом, после смерти их лидера, женщины по имени Хну эм Ллодис, они затихли. И так было до совсем недавнего времени. — Они снова объявились? Буни кивнул. — И во что же верят поклонники этого культа? Культы же обычно во что-то верят, да? Даже если это какая-то чушь — а оно обычно и есть чушь, иначе бы культом это не назвали. Доктор заметил, что Буни посмотрел на Келлику и Лайен, следившими за разговором от пульта управления сенсорами. — Они верят в превосходство организмов. — То есть, они недолюбливают роботов? Буни слегка скривился: — Корректный термин — ну, наиболее корректный — «разумные машины», Доктор. Последователи Культа называют их «приборами», из чего вам должно быть понятно, как они мыслят. — Значит, «роботы» — плохо, да? Буни снова скривился: — Если речь идёт не о бессознательных аппаратах, то плохо. Все, кто выше сорока по шкале Липанова, называются «разумные машины», — он закатил глаза. — Хотя, если спросите об этом у десяти разумных машин, то получите десять разных ответов. Некоторые предпочитают «спроектированные организмы», другие — «неорганические», — он покачал головой и устало улыбнулся. — Иногда как по минному полю ходишь. Пришла очередь Доктора ехидно усмехнуться: — Знаете, в какой уголок Вселенной я бы ни направился — везде одно и то же, — он пожал плечами. — В общем, всё упирается в вежливость, так? Если аппарат, выдающий еду, хочет, чтобы его называли «Барбара», то просто невежливо называть его иначе. — Именно! И поверьте мне, если последователи Культа добьются своего, любая разумная машина будет не более чем «прибором». Они даже не стали бы рассматривать имя вроде… как вы сказали? — Барбара, — Доктор кивнул и потёр шею. — Значит, последователи Культа против того, чтобы права разумных существ были у всех? — Они не верят в то, что разумные машины разумны. Они считают их инструментами, которые подражают поведению разумных. Невзирая на все доказательства, они считают, что всё неорганическое — набор деталей, не более. — А что скажет про Культ Сияющей Темноты Мама? — он огляделся. — Её тут, похоже, нет. Занята чем-то? — Мама большую часть времени держит свои мысли при себе. Но она не из почитателей культа, как вы понимаете. — А вы… — сказал Доктор, обводя взглядом комнату, — вы выслеживаете Культ? Зачем? — Потому что их нужно остановить, — с другого конца отсека ответила Келлика. Доктор нахмурился: — Остановить? А они что-то пытаются сделать? Буни покачал головой: — Именно это мы и пытаемся выяснить. Внезапно Келлика удивлённо вскрикнула. Доктор подбежал к ней и заглянул на показания сенсора быстрее, чем кто-нибудь сообразил остановить его. — Он пропал! — сказала женщина, лихорадочно меняя настройки. — Гиперпространственный прыжок за пределы системы? — пробормотал Доктор, аккуратно оттеснив её от пульта. Он покачал головой. — Нет, был бы остаточный след, хотя бы на несколько секунд… Вы не подержите? — он снял с себя пиджак и протянул его Келлике. Не сказав ни слова, всё ещё в шоке, она взяла пиджак, а Доктор взялся за сканеры. — Доктор! — рявкнул Буни. — Что вы делаете? — Пытаюсь, — сказал Доктор, вынимая фальш-панель из основания пульта, ложась на спину, и засовывая голову в пульт, — повысить чувствительность ваших сенсоров. Судя по последним нескольким секундам записей ваших сенсоров, ваши друзья из Культа только что переключили свои экраны на предельную мощность. — И что? — Значит, — скрипя зубами сказал Доктор, вынимая печатные платы и микросхемы, и перепаивая их, — что бы они там ни делали, они не хотят, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Через несколько секунд он вылез, встал на ноги, и снова взялся за органы управления сенсоров. — Вот! — крикнул он триумфально. — Нашёл их!* * *
Корабль Гарамана был похож на дворец, во всяком случае, в глазах Донны, сравнивающей его с теми немногими кораблями, которые она уже видела. Безупречно чистый (несомненно, благодаря уйме шнырявших повсюду роботов, протирающих всё до последнего сантиметра). У Гарамана были какие-то дела, поэтому прогулку по кораблю Донне предложил Мезант. Что, учитывая инцидент с пальцем, её вполне устраивало. Мезант был полной противоположностью гнусного человечка: любезный, внимательный, и, если не считать внешности, ни капельки не страшный. Она всё ещё не привыкла к странной, подпрыгивающей походке этого существа (и до сих пор не набралась храбрости спросить какого оно пола, временно решив считать его мужчиной, основываясь на «его» голосе), но легко шла с его скоростью. А вот её мысли были по-прежнему заняты Доктором и тем, как они собираются вернуть её к нему. Она спросила об этом у Мезанта, когда он показывал ей машинное отделение корабля. И если ей нужно было какое-то указание на пол Мезанта, то это было как раз оно. Ну какая женщина, — думала Донна, пытаясь изобразить на лице интерес, — предложила бы прогулку по машинному отделению, а? — Сложный вопрос, — сказал Мезант, ведя её обратно по коридору. Мимо, помахав им хвостом, пробежало существо, похожее на огромного броненосца. — Наша… наша миссия чрезвычайно важна для нас, — сказал Мезант в своей слегка высокомерной манере. — А вернуться к Доктору — чрезвычайно важно для меня. А вы не можете отправить ему сообщение? Сказать ему, что я здесь? — Боюсь, Гараман это не позволит. Но давайте посмотрим на проблему иначе. Этот ваш Доктор, он может улететь с планеты без вас? — Он не посмеет! — Ну вот и прекрасно! Он подождёт, пока мы вас не вернём. — И когда именно это произойдёт? — Донна замерла на месте, и один из маленьких роботов-чистильщиков — хромированный купол, похожий на штуки, которыми накрывают еду в роскошных ресторанах — объехал её ноги. — Что у вас за срочные дела? А что, если Доктор решит, что я погибла, или пропала навсегда? Сколько он будет ждать, прежде чем решит, что я больше никогда не вернусь? Мезант пожал плечами двух боковых рук, отчего Донне захотелось ударить его. — Что я могу сказать? За исключением прискорбной недавней вспышки Гарамана, мы ничего плохого вам не делаем… — Вы держите меня в плену на корабле, который улетает! — не выдержала Донна. — Ваш босс чуть не сломал мне палец! Это довольно извращённый способ хорошо к кому-то относиться! Когда Донна заканчивала свою тираду, из центра управления вышла бледная надменная женщина в комбинезоне и неловко улыбнулась Донне. Донна в ответ лишь скривилась. В центре управления сгрудились Гараман и ещё два человека. При появлении Донны и Мезанта они резко прекратили свой разговор. — Мы засекли корабль, — сказал Гараман Мезанту, глядя на Донну. — В этой системе? — Мезант попрыгал к Гараману и посмотрел на приборы. — Входит в систему. Вслед за нами. Мезант посмотрел на Гарамана. — Это они, — решительно сказал он. — Хорошо, если они, — сказал один из людей — лысый мужчина с до нелепости мускулистыми руками и кожей цвета тёмного красного дерева. — Если это кто-то другой, у нас могут быть неприятности. Её проверили на жучки и маяки? Он смотрел на Донну. И взгляд его не был добрым. Мезант кивнул. На какой-то миг — на одно глупое мгновение, от которого замирает сердце — Донна представила, что это Доктор узнал, кто её похитил, и мчится к ней на помощь. Она поняла, что улыбается, лишь тогда, когда мускулистый мужик нахмурился: — Что смешного? — рявкнул он. — Ничего, — ответила Донна. Мезант посмотрел на неё огромными немигающими глазами: — Вы думаете, что это ваш друг Доктор прибыл за вами? — спросил он. Что-то в его тоне говорило о том, что он знал что-то, чего не знала она. Это был не Доктор… — Это мог бы быть он, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало оптимистично. — Мог бы, — сказал Гараман. — Но не он, — он натянуто улыбнулся. — Соболезную. — Тогда кто это, мистер-знаю-всё? Гараман сложил руки на груди и надменно посмотрел на неё. — Просто небольшая помеха, — сказал он. — Вы же знаете, как говорят: держи друзей рядом, а врагов — ещё ближе. Пока мы знаем, где они есть и что они делают, всё в порядке. Но, увы для вас, это не этот ваш Доктор. У Донны опустилось сердце.* * *
Куда ни направься, — думал Доктор, — везде одна и та же история. Одна группа разумных существ (будь-то роботы, люди, многомерные сущности, живущие в складке пространства-времени, или кто угодно) решает, что другая группа недостойна иметь минимальные права, или называться человеком, и тому подобное. Иногда это разделение основывалось на биологических признаках, иногда на культурных, религиозных, или на том, ложкой или вилкой они едят. В любом случае начинались гонения, войны, и смерть. Много смерти. И какими бы высокоразвитыми или цивилизованными они ни были, они всегда находили оправдание для этого. Если не для других, то, по крайней мере, для себя. — Не знаю, что вы сделали, — сказал Буни, прерывая его раздумья, — но дальность действия наших сенсоров, не говоря уже об их чувствительности, почти удвоилась, — прищурившись, он посмотрел на Доктора. — Кто же вы такой? — Я же представился. Я Доктор. — Это не имя, это профессиональный титул. — А раз уж я разбираюсь в чём-то профессионально, разве его не достаточно? Буни задумчиво посмотрел на него: — Пока достаточно. — Небольшая благодарность тоже не помешала бы. — Спасибо, — не очень охотно сказал Буни. — Но я по-прежнему не уверен, что вы на нашей стороне. — О, поверьте, — сказал Доктор, — я и сам ещё не знаю, на чьей я стороне, так что мы в равном положении. Но если вы хотите, чтобы я и дальше вам помогал, вам придётся доверять мне. Расскажите мне об этой системе Каррис. Буни на секунду задумался и кивнул: — По имеющимся в нашей базе данных сведениям, — сказал Буни, нажав на клавиши и отобразив на экране несколько мудрёных графиков, — система не очень интересная: солнце — красный гигант, две газовые планеты, и небольшая планета, пригодная для жизни людей. Согласно данным, когда-то на ней было хорошо, но солнечные вспышки превратили её почти в пустыню. — Жители? — На вершине местной эволюционной лестницы находятся джэфти — примитивные обезьяно-подобные существа. Они изготавливают простейшие инструменты, что-то строят. Сложными технологиями не владеют. — И зачем, по вашему мнению, сюда прибыл Культ? — Может быть, для того, чтобы сбросить нас с хвоста, — предположил Буни. — И если они думают, что их всё ещё скрывает экран, — сказал Доктор, — то очень скоро они отсюда улетят. — Логично, — согласился Буни. Доктор потянулся: — Пока мы ждём их действий, может быть, вы расскажите мне об этой Хну эм Ллодис? С таким именем у неё наверняка была интересная жизнь.* * *
Когда белоснежное свечение телепортационного поля угасло, всё залил кроваво-красный свет солнца Каррис. Кожу Донны что-то покалывало, и она поняла, что это непрекращающееся движение песчинок, которые ударяло об неё ветром. Воздух пах сухостью, смертью, и песком. — А-а… — сказал рядом с ней Мезант с облегчением. — «А-а»? — пробормотала она, щурясь, чтобы песок не попал в глаза. — Пахнет как дома, — объяснил Мезант, сгибая и разгибая пальцы как кот, запускающий когти в шерстяной свитер. — Здорово! — Смертью пахнет, — проворчал Огмуни — мускулистый мужик, который недобро поглядывал на неё на корабле. Он стоял рядом, а у него за спиной был один из бимботов — холодный, бесстрастный, молчаливый. — Пока вы не начали продавать мне участок местной земли, — сказала Донна, оглядываясь в поиске какого-нибудь убежища от неослабевающей песчаной бури, которая готова была ободрать ей кожу до самой кости, — не могли бы мы где-нибудь укрыться? Если тут вообще есть какое-нибудь укрытие. Я уже жалею, что пальто не взяла. Она прищурилась, прикрыла глаза рукой, и оглядела поверхность Каррис. Во всех направлениях, до самого горизонта, не было ничего кроме плоского оранжевого песка. Похоже на Норфолк, только ужасно жарко. Она оглянулась назад и увидела, что Мезант куда-то поскакал по песку, а у него в руках пищало и чирикало какое-то устройство. Огмуни сердито посмотрел на Донну и пошёл за Мезантом, робот следовал за ним по пятам. — И где этот ваш сегмент? — Донна тяжело дышала, стараясь не отставать. Огмуни указал вниз. — Так почему бы просто не телепортироваться сразу туда? Пейзажами решили полюбоваться? — Слишком рискованно, — лаконично ответил Огмуни. — Песчаные бури создают много электростатических помех, хорошо, что мы вообще материализовались. К тому же, тоннели мы ещё не нанесли на карту. — У-у! — грустно сказала Донна, откидывая назад волосы. — Тоннели! А вы умеете девушек баловать! — Зачем мы её взяли? — устало спросил Огмуни у Мезанта, когда существо вертелось на месте, сканируя землю под ногами своим попискивающим устройством. — Хотя Гараман в это и не верит, — сказал Мезант, — я считаю, что у Донны с нами больше общего, чем она сама думает. Было бы невежливо не давать ей участвовать в… наших действиях. Огмуни лишь проворчал что-то и сердито посмотрел на Донну, которая и сама не очень-то верила в объяснение Мезанта. Она подумала, что скорее цель была в том, чтобы держать её подальше от Гарамана. Её это устраивало. — Она скорее обузой нам будет, чем поможет чем-нибудь. Гараман рассудок теряет, — сказал Огмуни. Секунду спустя Мезант тихо зашипел. — А! — воскликнул он. — Вход! Примерно пять метров в эту сторону. И трёхногая ящерица ускакала, а Донне, Огмуни и роботу пришлось догонять. Через несколько секунд Мезант остановился возле лежавшего на земле предмета, выглядевшего как обычный плоский, песчаного цвета камень. Из-за песчаной бури его почти не было видно. Мезант толкнул камень одной ногой, и тот легко сдвинулся в сторону, поворачиваясь вокруг невидимой оси. — А вы сильнее, чем кажетесь, — сказала Донна и посмотрела вбок, на Огмуни. — Лучше бы мистера Мышцу попросили сделать это. — Сила не была нужна, — сказал Мезант, пряча сканер в один из кармашков на своей портупее. — Там есть противовес.5
Хну эм Ллодис была гением. Во всяком случае, она всем так говорила. И все ей, похоже, верили, если судить по тому, что удалось узнать Доктору. — Одна из наших величайших робототехников, — сказала Лайен, когда Доктор просматривал содержимое монитора. Она привела его в «библиотеку» корабля (больше похожую на склад со старыми полками и столом), и показала ему десятки документов и стенограмм, имеющих отношение к Хну. Они охватывали более десяти лет, в течение которых учёная была на пике своей карьеры. — И что же с ней случилось? — он повернулся в своём кресле лицом к Лайен. Та пожала плечами: — Некоторые говорят, что она просто сошла с ума. — Это часто случается, — согласился Доктор. — Учёные постоянно с ума сходят. Особенно самые умные. Он замолчал и посмотрел на Лайен: — О том, чтобы сходили с ума не самые умные, как-то слышать не приходится, правда? Только гении. Забавно это. — Некоторые говорят, что она раскрыла правду, которая угрожала всей галактике. — Это, должно быть, речь о вот этом высказывании, — сказал он, снова повернулся к дисплею, и прочёл вслух. — «Но есть в нашей сияющей империи тёмное сердце, на которое до сих пор мы предпочитали не обращать внимание. Тёмное сердце, которое, если игнорировать его и дальше, восстанет и разрушит всё, что мы построили», — он снова повернулся лицом к Лайен. — Что, по-вашему, она имела в виду? Лайен задумчиво кивнула и положила руки на колени: — Все считают, что она говорила о разумных машинах, — сказала она. — Это был последний прочитанный ею доклад. После этой конференции, на обратном пути на свою планету, её корабль был уничтожен. — Таинственным образом уничтожен, — поправил Доктор, указывая на экран. — Таинственным образом уничтожен, — согласилась Лайен. — Если верить слухам, её убили за то, что она говорила правду. — Ну, — сказал Доктор, — правда — штука весьма гибкая, не так ли? — Не для неё, — сказала Лайен. — Для Хну всё всегда было предельно ясно. Либо чёрное, либо белое. Доктор набрал в грудь воздуха. — Как бы там ни было, — сказал он, — хватит уже официальных документов. Что думаете лично вы? — Я? — удивлённо спросила Лайен. — Вы на борту корабля, который преследует людей, которые — если я правильно понял — разделяют убеждения Хну. Этот ваш культ Сияющей Темноты. Они украли из галереи искусств образец продвинутых технологий, а теперь остановились возле планеты, которая по части технологий ничего не обещает. И вы всё равно преследуете их. У вас наверняка есть предположение о том, что они делают. Лайен глубоко вздохнула и оглядела пустую библиотеку, словно боялась, что их подслушают. — Буни мне, наверное, устроит за это головомойку, — в конце концов сказала она, покусывая губу. — Но мы считаем, что они собирают части чего-то. То ли какого-то устройства, то ли какой-то карты. — Серьёзно? — Доктор внимательно слушал. — Когда Хну убили (или когда она погибла, неважно), группа её поклонников затихла на два года. Большинство из них просто исчезли. Возможно, их убили те, кто убил Хну. Но появились слухи, что перед смертью она работала над чем-то… чем-то, связанным с её областью исследований. — С робототехникой? — С робототехникой. Несмотря на то, что она была гением в области искусственного интеллекта, Хну отказывалась верить в то, что разумные машины, механизмы, как бы их не называли, были действительно разумными. Её речь, немного завуалированная, была обращена к тем, кто считал, что машинный разум равноправен с органическим. Она считала, что они просто подражают разуму, и что органические существа галактики попались на крючок этой мимикрии. Говорят, что она предсказала время, когда машинные расы галактики восстанут против органических, и всех нас уничтожат. — И это она называла «темнотой»? — Так говорят. И, если верить слухам, какое-то отношение к этому имеет та вещь, которую они собирают. Доктор потёр шею: — Интересно. Какое-то время он задумчиво глядел вдаль. — А эти артефакты, они часть какого-то устройства, локатор или ещё что-то? Как в журналах: «Собрав детали из всех номеров, постройте безупречную защиту от роботов». О скольких частях идёт речь? О нескольких, типа «Руководства по кипячению воды», или о множестве, как книги про «Стар Трек»? — Простите? Доктор усмехнулся: — Почитатели Культа уже собрали все нужные части, или они будут продолжать искать их вечно? — Я знаю не больше вас, Доктор. Всё, что мы знаем — вернее, догадываемся, — поправилась Лайен, — так это то, что когда Хну умерла, в Культе была паника, и они растащили части этого объекта по всей галактике, испугавшись, что сторонники роботов найдут их и уничтожат. — А-а… — улыбнулся Доктор. — Так вот почему вы не хотели вмешиваться! Вы хотите, чтобы они нашли все части, собрали их вместе, а уж тогда появитесь вы и заберёте всё целиком, всё до последней канцелярской скрепки! — Скрепки? Он отмахнулся: — Не обращайте внимание, — он так резко вскочил с места, что Лайен дёрнулась. — Ну что же! Начинаем вечеринку! — и он направился к двери, а Лайен не успела попытаться его остановить.* * *
— Спасибо, что не сказали мне взять кофту, — ворчала Донна, когда камень над ними вернулся на место, заслонив их не только от ветра с песком, но и от жара красного солнца. Сразу стало холодно и сыро. Мезант вынул из своей портупеи фонарь и включил его, осветив широкие, усыпанные песком ступени, уводящие вниз, во мрак. — Вы, люди, очень чувствительны к изменениям в температуре окружающей среды, правда? — сказал он через плечо, начиная спускаться. — Некоторые из людей, — проворчал за спиной Донны Огмуни. — По крайней мере, некоторые из нас достаточно хорошо воспитаны, чтобы не разгуливать полуголыми, — пробормотала Донна. — А как этот ваш сегмент выглядит? — Вы уже видели второй сегмент — артефакт из галереи. — Ах, тот! Ясно. Значит, мы ищем ещё один такой, да? Такое легко заметить. А почему он тут? — Безопасное хранение, — сказал Мезант и замолчал, так как снизу из темноты донёсся ужасный рёв, эхо которого долго не стихало. Донна сделала глубокий вдох: — Звучало довольно безопасно. — Вы сказали, что тут пахнет как дома, — прошептала Донна, когда они продолжили спускаться. — А где ваш дом? — Моя планета называется Лота. Замечательная планета: сухая, пыльная, — Мезант тихо вздохнул. — А как вы оказались у Гарамана? — Несколько лет назад я работал с одной из его товарищей. Она познакомила меня с Гараманом, Огмуни, и остальными. Предложила мне работу. — Завербовали, значит? Наверное, это лучше, чем временное трудоустройство. А в чём состоит ваша работа? — У вас всегда столько вопросов? — прорычал сзади Огмуни. — Да, когда мне не отвечают. А что? У вас с этим какие-то проблемы? Может, вам есть что скрывать? — Прекратите! — пропел Мезант. — Вы не любите конфликты, правда? — спросила Донна. Ступени повернули вправо. — Лотапаряне произошли от социальных травоядных предков. Насилие и конфликты нам чужды. — Тогда все эти приключения должны быть для вас просто кошмаром. — Мезант знает, что придётся сделать, — снова раздался голос Огмуни. — И что же именно? Ни один из них не ответил. Внезапно ступени закончились, и в свете фонаря Мезанта стало видно, что они находятся в чём-то вроде вестибюля из чёрного камня. Когда пятно света фонаря скользило по стенам, Донна что-то заметила. — Что это? — спросила она, забрав у Мезанта фонарь. Большая часть стены была покрыта примитивным небрежным рисунком огромной массы щупалец с единственным чудовищным глазом и истекающим слюнями ртом. А для масштаба четыре щупальца держали что-то вроде маленьких человечков. Одного из них щупальце направляло в зубастый рот. — Скажите мне, что это не табличка «Осторожно, злая собака», — сказала Донна. — Джэфти, наверное, поклоняются этому существу как богу, — сказал Мезант, словно очарованный. — Джэфти? — Жители Каррис. Примитивные, похожие на обезьян существа. Не обижайтесь, — добавил он, посмотрев на Донну. — Я не обиделась… кажется. — Вряд ли с джэфти будут проблемы, — сказал Огмуни. — Несколько лет назад мы оказали влияние на их культуру. Они должны считать нас ещё более великими богами, чем эта тварь. — Значит, — сказала Донна, возвращая Мезанту фонарь, — эти джэфти не очень умные? — Простоватые существа, — согласился Мезант, сканируя стену перед ними и ощупывая её двумя свободными руками. — А! — с этим возгласом трёхногое существо сделало шаг назад, и раздался глухой стук. За ним последовал сильный скрежет, от которого сводило зубы, и всё вокруг них задрожало. Часть стены повернулась вокруг какой-то оси, оставив позади себя в луче фонаря маленькие песчаные вихри. — А зачем нам тогда робот? — спросила она Мезанта, когда они направились глубже в нутро планеты. — Вы же сказали, что эти джэфти считают вас богами. — На всякий случай, — сказал Мезант, и Донна заметила, как его глаза мельком посмотрели на нарисованную тварь со щупальцами. Если маленькие фигурки-человечки, которых запихивали в пасть, были размером хоть немного похожи на людей, то вряд ли роботу — пускай даже такому сильному и молчаливому, как у них — удастся от такого отбиться.* * *
— Не знаю, что вы сделали с нашими сенсорами, Доктор, но нам удалось поймать сигнал из-под поверхности Каррис, — улыбнулась Келлика, когда Доктор и Лайен зашли в командный отсек. Буни там не было. — Превосходно! А что за сигнал? Келлика жестом предложила ему подойти и взглянуть. — Хм… — задумчиво сказал Доктор. — Если бы у меня не было других идей — а они у меня конечно же есть, иначе я бы так не говорил — я бы поклялся, что этот энергетический профиль похож на профиль того сегмента, который выкрали из галереи искусств. А этот другой сигнал — вот здесь — очень похож по сигнатуре на телепорт, который унёс Донну и сегмент на корабль Культа. Келлика кивнула, перепроверила, и многозначительно посмотрела на Лайен. Доктор заметил это и пожал плечами: — Лайен рассказала мне о Хну и группе её последователей. — О… — сказала Келлика с лёгким беспокойством. — Вот Буни обрадуется, когда узнает. — Чему я обрадуюсь? Они обернулись на голос Буни — он стоял в дверях, его лицо было сердитым. Лайен шагнула ему навстречу: — Я рассказала ему о Хну и о том, чем, по нашему мнению, занимается Культ. — Что?! — возмутился Буни. — Ну, Лайен не виновата… — начал Доктор, но Буни от него отмахнулся. — Буни! — резко сказала Келлика. — Это мы его взяли на борт, ты забыл? А его модификации наших сенсоров поразительны — иди сам посмотри. Мы зафиксировали показания, сходные с показаниями второго сегмента, из галереи. Буни не нашёл, что сказать. Сверкнув глазами в направлении Доктора, он подошёл посмотреть показания приборов. — Значит, это третья часть? — спросил Доктор. — И вы так и не знаете, сколько их всего? Я, конечно, долго проживу, но мне неприятно думать, что ближайшие сорок лет я буду гоняться по всей Вселенной за остальными сегментами. — Да, — сказала Келлика, следя за реакцией Буни, — мы считаем, что это третья часть. Вторая была в галерее, а первая была спрятана в лесу на Чао. Буни недовольно посмотрел на неё. — Хм… — задумался Доктор. — Жаль, что у меня не было возможности как следует рассмотреть вторую часть. Возможно, я смог бы понять предназначение всего устройства. После паузы он продолжил: — Но сейчас, когда мои модификации позволили вам найти третью часть, почему бы нам не телепортироваться туда и не взглянуть на неё, пока они её не забрали? Он смотрел на них, ожидая их реакции. Засунув руки в карманы, он добавил: — Я понимаю, что вы не хотите вмешиваться, пока они не собрали все части, но если мы взглянем на неё одним глазочком… Не заберём, а только посмотрим… По выражению лица Келлики было ясно, что ей эта идея нравится, но Лайен покачала головой: — Они уже целый час на орбите. Они не будут медлить. След телепортации означает, что они уже отправили туда отряд… В атмосфере Каррис слишком много электростатических помех, чтобы они смогли сразу забрать сегмент, как из галереи искусств. В лучшем случае они телепортировались на поверхность планеты, а дальше им придётся идти пешком. — Ну, — сказал Доктор, нарочито изучая пол под ногами, — если разрешите мне заняться вашим телепортом, то кто знает… возможно, я увеличу его радиус действия тоже. Тогда мы сможем телепортироваться туда, посмотреть, и вернуться раньше, чем они нас заметят… Все взгляды были прикованы к Буни — этот разношёрстный отряд явно подчинялся ему. Во всяком случае, большую часть времени. Доктор усмехнулся: — Только не говорите мне, что не хотите узнать, что они затеяли. И кто знает? Если мы сможем разобраться что эта штука должна делать ещё до того, как они её соберут, у вас будут более высокие шансы предотвратить её использование. Он выдержал взгляд Буни. — Ладно! Развлекайтесь!* * *
Когда спереди из коридора снова донёсся завывающий рёв, Донна вздрогнула и, к своему стыду, схватилась за Мезанта. — Эта тварь, — медленно сказала она. — Это существо. Что вам о нём известно? Вы же были тут раньше, вырядившись их богами, так ведь? Вы же уже видели это существо, да? Глаза Мезанта блеснули в свете фонарика: — Нет… вообще-то нет. Донна закатила глаза: — Значит, вполне возможно, что оно ждёт нас за следующим поворотом, чтобы запихать нас себе в рот, как на том рисунке на стене. — Робот нас защитит, — сказал Огмуни. Донна выглянула из-за его плеча, чтобы посмотреть на щуплое светловолосое существо, стоявшее молча и не выражавшее ни единой эмоции. — Без обид, мистер Мышца, но у вас не все дома, если вы думаете, что она… оно… сможет прогнать существо такого размера. — А ещё у меня есть вот что, — сказал Огмуни и показал небольшую серебристую трубочку. — Термопроектор. Донне стало немного спокойнее. — Этим словечком вы называете космическую пушку? Мезант ничего не сказал, но по тому, как он глянул на оружие Огмуни, Донна поняла, что он недоволен. — А может, пускай блондинка первая идёт? — сказала Донна, указав на робота. Мезант подумал и согласился, жестом велев роботу идти вперёд. — Такие вам больше нравится? — прошептала Донна Огмуни, когда робот пошёл первым. — Сильная и молчит. Огмуни открыл рот, собираясь что-то ответить, но ему помешал очередной рёв, который зазвучал ощутимо ближе, чем предыдущий. Мезант сделал несколько шагов назад, пропуская вперёд себя Огмуни. Что именно произошло в следующие несколько секунд, Донна не была уверена. Ужасный вой сотряс сырой воздух тоннеля, и что-то огромное и тёмное выскочило сбоку, ударило бимбота, и шмякнуло им о противоположную стену. Скрежет и грохот металла эхом звучали в темноте. Огмуни отпрыгнул назад, оброненный им фонарик катался по полу, словно обезумевший от страха светлячок. Огмуни врезался в Донну, а та упала на Мезанта. Когда глаза привыкли к темноте, Донна увидела небольшие искры на роботе, у которого с грохотом отвалилась часть лица. — Назад! Назад! — закричал Мезант, кружась на трёх ногах и толкая Донну прочь, оставив Огмуни. — Стреляйте! — крикнула Донна, различив мечущиеся по коридору щупальца. Внезапно рёв стих и, посмотрев за Огмуни, Донна увидела, что щупальца исчезли в створе тоннеля. Робот лежал, растянувшись на полу, с переломанной, запрокинутой назад спиной. Ещё несколько разрядов протрещали в электронике его головы, повернувшейся к ним. Несмотря на то, что это был робот, Донне стало плохо. Движение головы стало последней каплей. — Помогите ему! — крикнула она. Она посмотрела на Мезанта, который, не веря своим глазам, смотрел на неё. — Помогите ему! — повторила она; в этот раз, из-за того, что ящерица её игнорировал, её голос стал ниже и злее. — Это робот, — прорычал Огмуни, посветив ей в лицо фонариком. — Он ранен, — сказала Донна, не веря их безразличию. — Он повреждён, — поправил Огмуни. Донна сверкнула взглядом в его сторону: — Смотрите, чтобы та тварь не вернулась, — сказала она. — И пушку свою наготове держите. И, прежде чем кто-то успел прореагировать, она осторожно пошла вперёд, прижимаясь спиной к стене, на которую был отброшен сломанный робот. Внутри него что-то жалобно зажужжало. — Всё хорошо, — тихо сказала Донна, рискнув опустить взгляд на робота. — Всё будет хорошо. — Что она делает? — услышала она, как Огмуни прошептал Мезанту. — Я пытаюсь ему помочь, — ответила она, стараясь не выдать голосом страх. В любую секунду та тварь может вернуться. Донна убедилась, что Огмуни её прикрывает. — Как ты? — прошептала Донна роботу. Она подумала о том, что это может быть тот самый бимбот, которому Гараман велел сломать ей палец. Странно, но сейчас это было не важно. — Что-то ты совсем размякла, — прошептала она сама себе, когда робот, щёлкая и рассыпая искры, поднял дрожащую руку и потянулся к ней. На секунду наступила тишина, а затем Донна услышала звук прятавшегося в темноте существа — гулкий рёв, от которого сводило живот. Она вскочила на ноги и отступила, отталкивая Огмуни и Мезанта. Из тоннеля в их сторону вылетело что-то тёмное и извивающееся; оно ударилось об стену, подняв облачка пыли. — Двигайтесь! — крикнула она, думая о том, когда уже Огмуни воспользуется своим оружием. Она почувствовала поток воздуха от метнувшегося рядом щупальца, на мгновение попавшего в свет фонаря Мезанта. — Стреляйте! — крикнула Донна. Огмуни стал рядом с ней и поднял руку. Она увидела, как на конце оружия загорелся вишнёво-красный свет, и спереди донёсся ужасающий вопль. — Ему больно! — закричал Мезант. — Да вы что?! —крикнула Донна. — А разве не для этого стреляют? Огмуни выстрелил ещё раз, и снова существо заревело от боли. — Не прекращайте стрелять, — сказала Донна. — Может быть, мы его уже достаточно ранили, — причитал Мезант. — Нет, раз мы его всё ещё слышим, значит недостаточно. — Мне это не нравится, — сказал Мезант, и по его голосу Донна слышала, как сильно он переживает. Тварь со щупальцами, похоже, угомонилась, но не было понятно, мертва она или просто раны зализывает. — А нет какого-нибудь обхода? — спросила Донна у Мезанта, начавшего что-то изучать на сканере. В холодном свете экрана, освещавшем его лицо снизу, она видела, что у него дрожат губы. — Это единственный проход, — сказал он. — Эта тварь наверняка сторожевой пёс. — Значит, либо мы снова пытаемся пройти дальше, либо поднимаемся на поверхность и возвращаемся на корабль? — Без сегмента мы не уйдём, — сказал Огмуни, глядя в глаза Мезанту. Он многозначительно подбросил в руке своё термальное ружьё. — Так что хватит сомневаться, Мезант. Проектор её ранил, значит она уязвима. — Ага, — сказала Донна, — но и мы тоже. Они осторожно вернулись туда, где лежал повреждённый бимбот. Впереди шёл Огмуни, замыкал Мезант. На пути к роботу Донна через что-то споткнулась; посветив фонариком, она увидела через что — обгоревший, хрустящий кусок щупальца. — Может, мы его уже достаточно напугали, — сказал Огмуни. — Ага, — добавила Донна, — или же оно теперь в десять раз злее. Но за то время, пока они приближались к сломанному роботу, в голове которого по прежнему что-то искрилось и потрескивало, они больше не видели и не слышали эту тварь. — Помогите мне! — сказала Донна, запуская руку под робота. Она подняла голову, чтобы убедиться, что Огмуни не сводит взгляд с бокового тоннеля, из которого в первый раз появилось существо. Но ни он, ни Мезант даже не шевельнулись, чтобы помочь ей. — Ты можешь говорить? — спросила она робота, рука которого всё ещё дрожала. Тот повернул к ней голову — половины лица не было. — Ос… ос… основные функции нар… нар… нарушены, — проговорил робот. Его голос был глухой и дребезжащий. Донна не ожидала такого голоса от такого гламурного существа. — Ты можешь встать? — спросила она, поняв, что не сможет поднять его, несмотря на его изящные формы. — Дви… дви… двигательные функции нарушены, — сказал робот, и Донне показалось, что она уловила в голосе нотки грусти. Это же робот, роботы не грустят. — Нужно идти дальше, — сказал Мезант. — А нельзя его телепортировать обратно на корабль? — спросила Донна, вынимая из-под робота руку. — Чтобы отремонтировать? — Слишком глубоко, — ответил Мезант. — А у нас всего один усилитель. — Один что? Мезант похлопал по карману: — Усилитель телепорта. Нам он нужен для того, чтобы Гараман смог прицелиться на сегмент, когда мы его найдём. Иначе придётся тащить сегмент на поверхность. — Тогда переправь им… её, а Гараман пускай ещё один усилитель пришлёт. Огмуни протолкнулся к роботу. Не успела Донна что-нибудь сделать, как он навёл терморужьё. Он почти сразу нажал на кнопку, и голова робота с шипением засветилась, словно уголёк на ветру, и погасла. Голова поникла, всё тело сползло по стене и замерло. — Ты убил его! — мрачным голосом сказала Донна. — Это был прибор, он сломался, и он нас задерживал, — поправил её Огмуни. — Он вас задерживал, — Донна встала, она с трудом сдерживала свой гнев. — Его можно было починить, — медленно сказала она, чеканя каждое слово, глядя в глаза Огмуни, игнорируя то, что он весил как минимум в два раза больше и был вооружён. — У нас есть запасные, — возразил он. — А теперь идём! — А не то что? Меня тоже пристрелите? — она стояла на месте, лицом к нему. — Ну же, что вас останавливает, здоровяк? — Он вас не пристрелит, — вмешался Мезант. — Вы органическая. Мы не убиваем органических. — Ну да, — решительно сказала Донна, повернувшись к человеку-ящерице и глядя в его блестящие глаза. — Вы им только пальцы сломать грозите, да? Мезант ничего не сказал, но отвернулся, словно стыдясь признать справедливость обвинений. Огмуни тяжело вздохнул и, размахивая фонариком, пошёл дальше по проходу. Донна провела его взглядом, а затем посмотрела в глаза Мезанта. — Хороших друзей вы себе завели, — сказала она.6
— Вы понимаете, — сказала Лайен, когда после материализации вокруг они оказались в темноте тоннелей, — что теперь Буни не захочет с вами расставаться? — Вы о фокусе с телепортом? — жизнерадостно спросил Доктор. — Это ерунда! — Это дало нам возможность телепортироваться прямо в тоннели, — сказала Лайен, подавая Доктору фонарь. — Вы просто находка, с этими телепортами и сенсорами. Что ещё у вас в рукаве припрятано? — Ну, подержите меня взаперти подольше, и узнаете. Кстати, это был единственный способ добиться от Буни разрешения спуститься сюда. Доктор посмотрел на возвышающуюся рядом фигуру Мамы. — А как у тебя дела, Мама? — спросил он. С едва слышным жужжанием Мама повернула к нему лицо. На безликой стали красным светом горели глаза. — Ты знаешь, — размышлял Доктор, — я бы тебе посоветовал отказался от красного, — он скривился, — это плохой цвет для глаз. Поверь мне. Ты когда-нибудь удов видела? Мама молча смотрела на него сверху вниз. В её большой голове что-то гудело и жужжало. — Не стоит её злить, — прошептала Лайен. — Правда? А мне кажется, что Мама гораздо дружелюбнее, чем кажется. Он снова повернулся к роботу и подмигнул: — Правда? Ответа не было, Доктор пожал плечами и посветил фонарём вокруг. — Ну что же! — радостно сказал он. — Аллонси! — и тут же замер. — Тут такой запах, словно кто-то шашлыки рядом жарил. Идёмте! Доктор пошёл вперёд, а Лайен и Мама пошли сзади. Для металлической громадины, Мама удивительно тихая, — думал Доктор, следуя за пятном света своего фонарика. И, наверное, это было хорошо, учитывая, что они скрытно проникли в тоннели чужой планеты. Учитывая, что не только они скрытно проникли в тоннели чужой планеты. У Культа было преимущество в час времени; хотя Доктор и знал, что без его манипуляций с телепортом им пришлось высадиться на поверхности и идти вниз пешком, он не хотел терять время. Донна была (как он надеялся) на борту их корабля, и если Культ сможет найти то, что им нужно, и вернуться на свой корабль до того, как Доктор их найдёт, её можно потерять навсегда. Навестить галактику Туманность Андромеды было его идеей, и он начинал думать, что это могло быть ошибкой. Не они прошли по коридору и двадцати метров, как Доктор неожиданно остановился. — Ух ты! — сказал он, подняв руку. — А вот и шашлык! Он направил луч фонаря вперёд. Поперёк тоннеля на их пути лежала огромная обуглившаяся масса. Струйки дыма змеились вверх, образовав толстый слой у потолка коридора. Доктор прикрыл рот рукой. — Что это? — спросила Лайен, подойдя к нему. — Животное, наверное… было им, по крайней мере. Либо оно баловалось со спичками, либо кто-то предпочёл, чтобы оно стало бывшим животным. Боюсь, мы ничем уже помочь бедняге не сможем. Они молча протиснулись мимо обугленных остатков, стараясь не вдыхать лишний раз запах подгоревшего мяса, который теперь уже не казался привлекательным. В отличие от Доктора и Лайен, Мама не испытывала к туше никаких чувств, и просто прошла по ней — Доктор слышал, как за его спиной её огромные металлические ноги хрустели и чавкали по останкам бедной твари. За логовом существа тоннель стал заметно ниже: Доктору и Лайен пришлось лишь слегка пригнуть головы, но вот Мама была для этого слишком высокая. Она встала на четвереньки и пошла за ними рысью, словно огромная металлическая корова. На пути внимание Доктора привлёк сломанный и обугленный труп робота, упавшего на стену. — Что у нас тут? — прошептал он, присев возле машины. Надев очки, он взял оплавленную голову и повертел в руках, словно врач, которому пациент пожаловался на боль в шее. — Ещё тёплая, — сказал он не оборачиваясь. — Похоже, что против него воспользовались тем же оружием, что и против той твари. Видите? Он повернул наполовину расплавленное лицо с выгоревшей электроникой внутри так, чтобы Лайен видела. У неё за спиной, в темноте, тихонько заскулила Мама. — Сторонники Культа? — прошептала Лайен и направила луч фонаря вдоль тоннеля; в тоннеле никого не было. — Думаю, да. Насколько можно судить по останкам существа, это не оно построило эти тоннели. Так что, либо оно тут чужое, либо это домашнее животное… либо что-то вроде сторожевого пса. Возможно, сторонники Культа наткнулись на него и убили. — А механизм? Доктор пожал плечами: — Может быть, на него напало существо, и он погиб, когда стреляли по животному? Доктор расстегнул на роботе одежду, достал свою звуковую отвёртку, и в считанные секунды вскрыл грудную полость робота. — Полностью уничтожен, — сказал он через несколько секунд. — Я думал, что осталась хоть какая-то искорка жизни — резервные цепи, хоть что-то, — он вздохнул и встал, снимая очки. — Ничего. Он оглянулся на Маму, всё ещё стоявшую на четвереньках. Склонив лицо, она смотрела на робота. — Сожалею, Мама. Та снова заскулила. Он не был уверен, было ли это реакцией на его слова, или же на то, что мёртвым был робот. Впрочем, одна из этих версий казалась ему более вероятной…* * *
Донна начала задумываться о том, как далеко им ещё идти. После стычки с существом с щупальцами и после уничтожения робота они, казалось, прошли уже несколько миль. Молча. Она всё ещё была вне себя от того, что робота уничтожили, и от того, как Мезант и Огмуни отнеслись к этому. Она поняла, что они большой любви к роботам не испытывали — это стало ясно ещё у них на корабле. Как сказал сам Гараман, роботы — приборы. И этот конкретный прибор вполне мог быть тем самым, который должен был отломать её мизинец. Но всё равно… Это было неправильно — бросать его имея возможность отправить его на корабль. Может быть, это всё глупости, и она берёт это слишком близко к сердцу? В конце концов, до этого путешествия все встреченные ею роботы были весьма недружелюбны. Они хотели её либо похитить, либо убить, либо испортить ей одежду. В крайнем случае, как тот бронзовый бог на Уляля, были грубиянами. Возможно, Гараман прав. Быть может, роботы — всего лишь машины, которые просто притворяются человечными или разумными, или как там они это называют. То, что сделано из плат и шестерёнок, не может ведь чувствовать, так? Огмуни (по мнению Донны — здоровяк и хвастун) шёл во главе их маленького отряда и размахивал фонариком и термо-ружьём, словно какой-то глупый Рэмбо. Джэфти — местного населения — нигде не было видно. Донна подумала, а не съела ли их всех та тварь со щупальцами? — А, — сказал Мезант, нарушив тишину, отчего Донна чуть не подпрыгнула. Он смотрел на светящийся экран своего детектора. — Уже недалеко. Внезапно Донна услышала впереди визг и гомон. Она напряглась, опасаясь того, что на них снова бросится щупальце. Но вместо этого они обнаружили за поворотом широкий каменный уступ, ниже которого было большое круглое помещение. Диаметром больше ста метров, оно было похоже на амфитеатр: вниз спускались кольца-ступени, вырубленные в таком же песчанике, как и тоннели. В этом помещении находились десятки невысоких, похожих на обезьян существ, державшихся по одному и группами. Они были немного похожи на шимпанзе, но руки были короче и выглядели сильнее, а головы и плечи были покрыты длинными, спускавшимися на спины волосами медного цвета. — О, — сказал Мезант с явным разочарованием. — А где же он? Он должен быть тут. Он снова сверился со своим сканером. — Хм… — пропел он. — Сто двадцать метров в ту сторону, — он неопределённо махнул рукой. — А почему он не здесь? — спросил Огмуни. — Он должен быть тут. Когда мы улетали, они ему поклонялись. — Может быть, он им надоел, — предположила Донна. — Он же ничего не делает, да? Мезант обеспокоенно покачал головой. — Но они так восторгались им, — сказал он. — Так благоговели перед ним. И перед нами. — Может быть, они его где-то припрятали, — сказал Огмуни. — Будем надеяться, — пропел Мезант, но Донна слышала в его голосе беспокойство.* * *
Если бы Культ Сияющей Темноты глубже изучил джэфти, им бы стало известно, что джэфти коллекционируют религии так, как некоторые люди коллекционируют китайский фарфор или портреты Королевы. Вообще-то, у них часто бывало по две или три религии одновременно, зачастую противоречащие друг другу. Это не значит, что джэфти по-настоящему верили в них — о нет, для этого они были слишком умны и рациональны. Они знали, что это неразумно — верить в каких-то мистических, невидимых, всемогущих существ, которым, несмотря на все свидетельства обратного, были по-настоящему интересны жизни таких крошечных и незначительных существ, как они сами. Но, — рассуждали джэфти, — вершина изысканности и ума состоит в том, чтобы верить во что-то, что абсолютно лишено доказательства. Кто угодно, — думали они, — может поверить в то, что можно доказать. Если предметы падают на землю, то кто угодно поверит в гравитацию. Кто угодно поверит в мощь солнца, когда увидит, как оно греет и жжёт. Кто угодно поверит в свирепость храмовой твари, когда увидит, как она слопала его лучшего друга всего лишь потому, что тот не успел убраться с её пути. Нет, для того, чтобы поверить во что-то, лишённое малейшего следа доказательства, нужна была неординарная личность. А значит, считая себя довольно неординарными, джэфти постоянно находились в поиске новых религий, новых предметов поклонения, новых ритуалов, новой чуши. Поэтому, когда два года назад появились четыре существа с других планет и заявили «Мы ваши новые боги — поклоняйтесь нам!», джэфти чуть не уписались от восторга. — Мы слышали, — сказали пришельцы (трое обычных, по две руки и ноги у каждого, и один интересный — с тремя!), — что джэфти очень гостеприимны по отношению к богам. Это заявление, провозглашённое в центральной яме собраний в подземном городе джэфти, было встречено криками радости и восторга. Подумайте только, — шептали друг другу джэфти, — в кои-то веки нам не придётся выдумывать кому поклоняться! Эти боги (джэфти конечно же понимали, что это не боги, но не хотели об этом говорить, чтобы боги не ушли) сами пришли к ним. Было много споров насчёт того, могут ли эти новые боги быть настоящими богами. По логике джэфти, они могли верить только в то, чему нет доказательства. Но само явление богов было достаточным доказательством их существования, чтобы джэфти не поверили в то, что они боги. Однако другие джэфти заметили, что одно только то, что пришельцы назвали себя богами, ещё не доказывает, что они боги. Спор длился целую неделю, пока кто-то не решил, что это всё настолько интересно, что «богам» нужно поверить за недостатком доказательств противного. Во всяком случае, пока. — И мы прибыли, — продолжали Боги, стараясь придать голосу глубину, силу, и… божественность, — чтобы принести вам Сияющую Темноту! Среди джэфти раздался хор восторженных криков. Они понятия не имели, что это значило, но это казалось ужасно интересно: Сияющая Темнота. Темнота, — благоговейно бормотали они, — которая сияет! Круто! — А что должны делать ваши почитатели? — спросил Энчикка, Верховный Жрец Того, Во Что Мы Верим Сегодня, отвешивая поклоны и всячески уничижаясь, чтобы заработать одобрение этих Богов Сияющей Темноты. — Чем мы можем вас радовать? — Богам Сияющей Темноты нужна ваша помощь, о верные последователи, — сказал трёхногий и трёхрукий. Он поднял руку и указал вверх, в направлении потолка. — На небесах у нас война с силами зла, — сказал он. — Война за выживание органических. Со стороны джэфти снова раздались радостные крики. Они не знали, что значит «органические», но звучало это так впечатляюще! К тому же была упомянута война, а война это же так здорово, правда? Все сражаются, кричат… Может быть, даже убивают. Впрочем, как правило, джэфти не жаждали убийств, разве что очень зрелищных. Ну и, конечно же, особенно джэфти понравилось про небеса. В основном потому, что это как раз одна из тех вещей, которая не имела никаких доказательств. А значит, можно было представлять их какими угодно странными и сказочными, и никто никогда не сможет доказать, что ты не прав. — А как мы можем помочь Богам Сияющей Темноты? — спросил Энчикка, наслаждаясь обилием заглавных букв. Заглавные буквы — это хорошо для религии. — О, верные последователи! — снова начал распевать трёхногий (послышались одобрительные возгласы). — Ваша вера так чиста и так сильна, что наши враги никогда не осмелятся прийти в ваш город. Поэтому мы хотим доверить вам Священный Артефакт… В этот момент голос трёхногого (которого, как джэфти узнали позже, звали «Мезант») полностью утонул в могучем рёве голосов джэфти. Это было просто здорово, Священные Артефакты — это самый шик. Их можно выставлять на обозрение, поклоняться им, брать деньги за разрешение прикоснуться. Их можно прятать и разрешать смотреть на них только Верховному Жрецу, отчего они становились ещё более особенными. Если очень захотеть (а джэфти, по правде говоря, редко этого хотели, поскольку к этому моменту обычно успевали переключиться на что-то другое), можно было «утерять» Священные Артефакты, а затем на протяжении веков их героически разыскивать. Боги Сияющей Темноты, похоже, были очень довольны такой реакцией их верных джэфти. Через несколько часов они спустили с Небес (джэфти решили, что лучше помалкивать о том, что они знали, что Боги, наверное, летают вокруг планеты в большом железном ящике, а не являются с каких-то «Небес») большую круглую штуку, покрытую блестящим металлом и сверкающими кристаллами. Священный Артефакт был то, что надо! Джэфти (не переставая кланяться, бормотать и завывать) помогли Богам уставить его в центре ямы собраний, наверху каменной колонны. Он там круто смотрелся, особенно после того, как они расставили вокруг него несколько пылающих факелов — в их лучах он сверкал. — Храните нашу веру, — торжественно произнёс Мезант. — Веру в Сияющую Темноту. Джэфти закричали, размахивая руками; у каждого в руке была горящая палка. Им нравилась эта новая религия. Но, как это часто бывало с джэфти, не прошло и нескольких недель с того времени, как Боги Сияющей Темноты вернулись на Небеса, пообещав вернуться за Священным Артефактом в Соответствующее Время, как один из джэфти обнаружил на стене трещину, которая поразительно напоминала одно из созвездий ночного неба. И так появились Почитатели Расколотых Звёзд. Священный Артефакт Богов Сияющей Темноты был снят с постамента и вынесен на склад, и джэфти забыли о нём. Энчикка узнал о возвращении Богов Сияющей Темноты когда кто-то заметил Мезанта (во всяком случае, кого-то очень на него похожего) и ещё двоих, бродивших по коридорам города. Похоже, им удалось пройти мимо храмового зверя (что было не сильно удивительно, поскольку храмовый зверь был не так страшен, как его голос) и они шли в направлении ямы собраний. Если честно, джэфти и сами подумывали о том, чтобы заморить храмового зверя голодом до смерти. Он постоянно убивал тех, кого посылали его кормить, и находить согласных на эту работу ставилось всё сложнее и сложнее. — А оно всё ещё у нас? — спросил Энчикка у одной из своих помощниц, как только смог её найти. — Что именно? — не поняла Наручио, так как её внимание разрывалось между ответом на вопрос Энчикки и примеркой головного убора из перьев. Кто-то сказал, что одна курица предсказала приближение конца света. Поэтому джэфти зарезали её, изучили её потроха в поиске подтверждения, а затем решили поклоняться ей как Курице Апокалипсиса. Вернее, тому, что от неё осталось. Большая часть этих останков сейчас украшала медного цвета волосы Наручио. — То, — сказал Энчикка, немного забеспокоившись. — Священная Штука Пылающих Теней. — А, вы имеете в виду Сияющую Темноту? — Да, какая разница. Что мы с ней сделали? Наручио пожала плечами, поворачивая головой то так, то эдак, и осматривая своё отражение в отполированной миске. — А разве мы не в шкаф её положили? — Так пойди и проверь! — рявкнул Энчикка, стянул с неё головной убор, и не отдавал до тех пор, пока она не согласилась пойти поискать штуку-колесо. — Если они вернулись за ней, то могут расстроиться, что мы запихнули её в чулан. Они могут подумать, что мы не воспринимаем их всерьёз. — И что они тогда сделают? — сердито спросила Наручио, не сводя глаз с перьев. — Не знаю, — ответил Энчикка. — Но они же ведь боги, не так ли? Они могут сотворить что-нибудь божественное — поразят нас, или нашлют на нас прыщи или вшей, или… — Я поняла, — прервала его движением руки помощница. — Пойду скажу, чтобы кто-нибудь этим занялся. — Нет, — твёрдо сказал Энчикка. — Сама займись этим. Они уже тут, и мы недолго сможем отвлекать их празднованиями и танцами. Его жёлтые глаза словно сверлили её: — А если они начнут требовать жертвоприношений, ты же понимаешь, кто будет первым, да? На какой-то миг в воздухе блеснули пятки Наручио, а затем от них остались лишь облачка пыли.* * *
— Ну что, — спросила Донна, когда стало ясно, что несмотря на прикрытие каменного уступа джэфти их заметили, — кто будет просить, чтобы принесли мячик? Мезант устало вздохнул и шагнул вперёд. Заметив его, несколько джэфти вскочили на ноги и начали указывать на него пальцами, что-то бормоча и перешёптываясь. Донна и Огмуни тоже вышли за ним на каменную полку, вызвав ещё большее оживление среди джэфти, начавших подпрыгивать, размахивая своими гривами. Это было похоже на особенно дурацкую тусовку поклонников Шер. — Верные джэфти! — сказал Мезант, подняв перед собой какое-то устройство, усиливавшее его голос так, что он сотрясал эхом всё подземелье. Даже на Донну это произвело впечатление. Джэфти умолкли и посмотрели на них. — Верные джэфти! — снова сказал Мезант, входя в роль. — Ваши Боги вернулись! Он сделал паузу. Все молчали. Даже с высоты их полки Донна видела, что маленькие тёмные глазки джэфти переглядываются. — А разве они не должны были пасть ниц, или взвыть, или зааплодировать? — спросила Донна, у которой в животе появилось какое-то неприятное ощущение. — Ваши Боги вернулись, — повторил Мезант, и в этот раз его голос казался уже не таким божественным, — чтобы забрать Священный Артефакт, который мы доверили вам много лун назад. — У этой планеты нет луны, — кисло заметил Огмуни. Мезант недовольно посмотрел на него. — И Священного Артефакта, похоже, тоже нет, — добавила Донна. — Может быть, тогда кто-нибудь из вас это сделает? — обиженно сказал Мезант, убирая ото рта свой прибор. — Тебя они лучше знают, — сказал Огмуни, сложив на груди руки. Он явно не собирался изображать в этой пантомиме роль Бога, а Мезант начинал терять уверенность в себе. — Ой, дайте сюда, — не выдержала Донна и отобрала прибор. — Учитесь! Мезант потянулся, чтобы вернуть прибор, но было поздно — Донна расправила плечи и подняла сканер. — Где ваш Верховный Жрец? — закричала она, скривившись от громкости, которую придал её голосу прибор. Даже джэфти вздрогнули. — Приведите Верховного Жреца! Она убрала сканер ото рта и краем рта сказала: — У них же есть Верховный Жрец, так? Мезант кивнул и указал своей передней рукой вниз. К платформе в центре зала шагал джэфти в каком-то головном уборе из перьев, а за ним шёл ещё один, у которого волосы были запутаны на макушке в виде какого-то улья. При их появлении остальные джэфти почтительно опустились на колени. — А почему они перед нами так не сделали? — проворчал Мезант. — Добро пожаловать! — сказал тот, у кого на голове был улей. — Я Энчикка, Верховный Жрец Того, Во Что Мы Верим Сегодня. А вы? — Мы ваши Боги! — проревела Донна. — И мы пришли за нашим Священным Артефактом! За большим и круглым, — добавила она на всякий случай. — Ах, да, — сказал Энчикка. — За этим. — Да, — повторила Донна, чувствуя, что что-то идёт немного не так, — за этим! — Ну… — уклончиво сказал Энчикка, — мы… спрятали его для сохранности. — Ну что же, это хорошо, Энчикка. Твои Боги довольны. Она повернулась и усмехнулась Мезанту. Быть богом? Раз плюнуть! — Дело в том, — продолжил Энчикка, — что у нас теперь другие боги. — Простите? — сказала Донна. Ей пришлось повторить, так как усилитель был далеко ото рта. — Простите?.. Что значит «у вас теперь другие боги»? Энчикка с гордостью указал на ближайшую колонну. Донне пришлось напрячь зрение. Наверху лежало что-то похожее на куриные кости и перья. — Курица Апокалипсиса, — благоговейно произнёс Энчикка. — Что? — Курица Апокалипсиса. В её потрохах мы видели будущее. — Вы что, шутите? — Добавь веса голосу! — шептал ей на ухо Мезант. — Говори как бог! Донна кашлянула. — Ваши Боги не довольны, — сказала она. — Вам нельзя верить в других Богов. Энчикка, извиняясь, пожал плечами: — Ну, просто… — сказал он. — Вы же понимаете. Время идёт. Приходят новые боги… — Ваша курица — не настоящий бог, — внезапно заявила Донна, начиная понимать, что к чему. — Ненастоящий? — спросил Энчикка, и в его глазах внезапно появилась радость. — Ненастоящий бог? — Да! Не гневи Истинных Богов, отказываясь от них! Несмотря на всю глупость происходящего, Донне нравилось изображать божество. — Ваши Боги милосердны, — торжественно сказала она, — но способны сильно гневаться. Среди джэфти раздался ропот. Донна не могла разобрать, это был одобрительный ропот, или осуждающий. Она заподозрила, что осуждающий. Ладно, — подумала она, — пора брать эту Священную Курицу за рога! — Курица Апокалипсиса — ненастоящий бог, вы должны отречься от неё! Она услышала, как у неё за спиной вздохнул Огмуни. — Но вы — старые боги, — крикнул Энчикка, почти извиняясь. — Жизнь идёт дальше, джэфти смотрят в будущее, а не в прошлое. — Эти двое, может быть, и старые боги, солнышко, — сказала Донна, кивая в направлении Огмуни и Мезанта, — но я-то нет! Я ваш новый Бог… ваша новая Богиня, — поправилась она. Театральным жестом она продемонстрировала себя: — Узрите: Я! Снова раздался ропот, и она увидела, что некоторые из джэфти трогают свои волосы. Свои рыжие волосы. — Да! — закричала она. — Узрите меня, узрите Донну, — она шагнула вперёд и сделала движение головой как в рекламе шампуня. — Узрите — Рыжая Богиня!* * *
— Рыжая кто?! — изумлённо спросил Доктор у Лайен, широко раскрыв глаза. Они вдвоём наблюдали за происходящим из небольшого тоннеля, выходившую на противоположную сторону уступа. Чтобы их не заметили, они легли на землю. Мама скрывалась позади них, стоя на четвереньках в тени. Вскоре после того, как они наткнулись на сломанного робота, они услышали споры и ругань Донны и двух её компаньонов, и смогли незаметно обойти их. Это отняло какое-то время, но в конце концов они оказались на том же уступе, что и Донна с её спутниками, только у дальней стороны амфитеатра джэфти. — Она изображает богиню, — недоверчиво сказала Лайен. — Наверное, на ней сказались путешествия со мной, — усмехнувшись, сказал Доктор. — Они все так делают. — Может, нам лучше пойти поискать сегмент? Разве мы не за этим прибыли? — Давайте вначале посмотрим, что будет дальше. Если она убедит джэфти принести сегмент, нас могут застукать за его изучением. Не думаю, что в данный момент джэфти смогут поверить в ещё одну компанию богов.* * *
Сердечко Энчикки чуть не разрывалось от волнения. По правде говоря, его не очень-то впечатляла Курица Апокалипсиса. Она развлекла джэфти на пару недель, но что ещё можно взять со скелета птицы: не так уж много способов разложить её кости, не так уж много можно сделать головных уборов из её перьев… Никто не ожидал, что Боги Сияющей Темноты появятся вновь. До них боги с других звёзд прилетали дважды, и никто из них ничего после себя не оставлял, никто потом не возвращался. Поэтому возвращения этих тоже никто не ждал. А впрочем, — размышлял Энчикка, — если подумать, то всё логично: люди (особенно боги) обычно не оставляют кому-то что-то большое, вроде Священного Артефакта, на хранение, чтобы потом скрыться и не возвращаться. Пока не заговорила Рыжая Богиня, Энчикка предпочёл бы, чтобы Боги не появлялись. Он не знал, насколько хорошо сохранился их артефакт, и подозревал, что если тот сломан или помят, то боги будут недовольны. Но эта Донна, эта Рыжая Богиня… Это что-то новое! И её волосы были немного похожи на волосы джэфти. Не совсем как у джэфти (её волосы были темнее и более волнистые), но довольно похожие. Этой Богине джэфти смогут поклоняться долго! — Кто-кто она?! — воскликнул Огмуни, так же не веря в происходящее, как и Доктор на другой стороне амфитеатра. — Тсс! — зашипел Мезант. — Смотри! Они кланяются, они купились на это! И действительно, на глазах у Мезанта и Огмуни джэфти начали распевать. Поначалу тихо, потом громче, всё больше и больше голосов подхватывали распев. — Да святится Рыжая Богиня! — пели они. — Да святится Рыжая Богиня! Жрец, как заметил Мезант, шептал что-то другому джэфти, с перьями в волосах. Другой джэфти выдернул перья, бросил их на землю, и быстрым шагом ушёл из зала. Донна ни за что бы никому в этом не призналась, но она получала удовольствие от этого обожествления. Многим ли, — думала она, — доводится побывать богиней? Особенно рыжей богиней. Она всю свою жизнь натужно смеялась с шуток и замечаний про рыжих; иногда она рявкала что-то в ответ, один раз даже отвесила пощёчину парню, сравнившего её с батарейкой Дюраселл. Но эти шутки ей никогда не нравились. В детстве её волосы были ещё ярче — почти такого же медного цвета, как и у джэфти — и её безжалостно за это дразнили. Мама ей сказала, что нечего обижаться на ерунду (молодца, мама!), а отец сказал ей, что дети с рыжими волосами (он никогда не говорил «рыжие дети») особенные. Чем именно они особенные, он никогда не объяснял, но Донна была благодарна ему за его попытку. И вот она стоит на чужой планете, и ей поклоняются за то, что она рыжая. Если бы только отец с дедом её сейчас увидели, если бы увидели, какой особенной её сделали её волосы! На короткий момент она поддалась глупости и пожелала, чтобы даже мама это увидела. Может быть, у Мезанта в его портупее найдётся видеокамера?.. Распев стал уже совсем громким: — Да святится Рыжая Богиня! — снова и снова кричали они. Дэвид Бэкхем сдох бы от зависти! Всё это очень хорошо, — подумала Донна, услышав, как за спиной вежливо кашлянул Мезант, — но нужно ещё придумать, как этим воспользоваться, как заполучить этот драгоценный сегмент, за которым мы спустились. Она подняла руки в божественном (как она надеялась) жесте, и распевы стали утихать. — Мой народ! — крикнула она, поднеся поближе усилитель. — Мой верный народ! Снова послышались крики. Ей это уже начинало надоедать. Обернувшись, она увидела, что Огмуни закатил глаза. — Моя первая заповедь! — крикнула она. — Моя первая заповедь: Да не будет у вас других богов пред лицом Моим! Этот псевдо-библейский язык звучал слишком вычурно. Двадцать первый век уже, с конце-концов! Она кашлянула. — У вас не будет других богов, — сказала она, но это звучало так же глупо. Она подумала, а не ударит её молния за богохульство? — Не будет других богов! — начали распевать джэфти. — Не будет других богов! Донна снова подняла руки. Иначе они никогда не остановятся. — Все ваши религиозные побрякушки, — она сама скривилась от выбранных слов, — всё, что у вас осталось от предыдущих религий. Всё это нужно выбросить! — Выбросить! — распевали они. — Выбросить! Она кивнула: — Несите всё сюда! Всё! Мне нужно это увидеть перед тем, как я его уничтожу! Несите всё сюда! — Что она затеяла? — услышала она шёпот Огмуни. — О, — низким голосом сказал Мезант. — Донна умная. Хорошо, что мы её с собой взяли. Она знает, что делает. Ещё как знаю, мистер, — улыбнулась сама себе Донна. — Идите же! — призывала она своих последователей. — Идите же, и принесите мне всё богохульное. Всё! Она широко раскрыла глаза, надеясь изобразить безумную ярость. Внизу началось движение: пятясь от Донны, джэфти начали выходить из зала. Наручио в конце концов нашла его валяющимся в задней части хранилища, заполненного битыми каменными статуями, дурацкими костюмами, и изображениями существ с одним глазом или с двенадцатью. Все они были реликвиями, реквизитом от прошлых религий. Временами кому-то из джэфти приходило в голову, что надо бы провести уборку и всё это выбросить. Но затем кто-нибудь из более старых и мудрых джэфти указывал на то, что всё возвращается на круги своя, и что если всё выбросить, то, возможно, через пару лет оно понадобится для прославления какой-то новой веры. Найдя Колесо Сияющего Чего-то-там, Наручио поручила толпе джэфти быстренько выкатить его из хранилища в яму собраний. — Это впечатляет, — сказал Мезант очень мелодичным голосом. — Ты справилась так, словно была рождена для этого, Донна. Донна усмехнулась и величественно кивнула. — Богиня Донна, — поправила она, и увидела, что Огмуни нахмурился. — Вы хоть иногда улыбаетесь? — спросила она. — Знаете, я могла бы сказать им, чтобы они заставили вас улыбнуться. — Вообще-то, — добавила она, прищурившись и приблизившись к нему лицом к лицу, — я, наверное, могла бы сказать им разорвать вас на кусочки и спустить их в туалет, если бы захотела. Мой народ, — она сделала драматическую паузу, — исполнит мою волю! — Не зарывайтесь, — сказал Огмуни. — Подождём, пока сегмент будет у нас, тогда можете бахвалиться. Донна лишь повела бровью и отвернулась в сторону зала. Несколько оставшихся джэфти, включая Энчикку, смотрели на неё. — Рыжая Богиня! — позвал Энчикка. Он распустил свои волосы и пытался распушить их так, чтобы они выглядели как у Донны, но у него это плохо получалось. — Да, мой верный… хм, как тебя зовут? — Энчикка, о Рыжая Богиня! — Слушаю тебя, верный Энчикка. — Могу ли я скромно изъявить желание, чтобы ты спустилась к своему народу? Донна скривилась: — А зачем… хм, — она забыла про усилитель, что было кстати, так как она не придала голосу правильную интонацию. Она поднесла усилитель ближе ко рту: — Рыжая Богиня не видит оснований не спуститься к вам. Она прикрыла рукой усилитель и повернулась к своим спутникам: — Чтобы забрать сегмент нам нужно спуститься вниз? Мезант нерешительно кивнул. — Хорошо. Но вы оба молчите. Это мне они поклоняются. Вы можете всё испортить. Она пристально посмотрела на Огмуни, поправила рукой волосы, и направилась вдоль уступа туда, где виднелись ступени, ведущие на дно зала. Мезант и Огмуни пошли следом. — Что она делает? — спросила Лайен, подобравшись ближе к краю уступа. — Наверно, готовится к театральному сезону, — тихо сказал Доктор. — Надеюсь, она сама знает, что она делает. — Я правильно поняла, что нам теперь не удастся осмотреть сегмент? — Думаю, не удастся. С близкого расстояния, во всяком случае. Лайен вздохнула: — Тогда, может быть, вернёмся на корабль? Доктор покачал головой: — Пока нет. Я хочу убедиться, что… О! Ну, здравствуйте! Смотрите! Он указал на пол зала. Целая толпа джэфти протаскивала в двери разнообразные костюмы, реквизит, куски дерева и металла. — У них хлама больше, чем у меня в карманах… Ага! Вот и он! Замыкая эту процессию, больше десятка джэфти катили сегмент, поставив его на ребро. По пути они то и дело ударяли его или врезались во что-то. Из всех их артефактов это был самый большой. Впрочем, при таком обращении, — подумал Доктор, — пока они его докатят до центра зала, он может стать самым маленьким. — Ой! — скривился он, когда артефакт покатился сам и грохнулся набок. — Не стоит переживать, — сказала Лайен. — Думаю, большая его часть — защитная упаковка. — Будем надеяться, — с сомнением в голосе добавил Доктор. Они смотрели, как джэфти оттащили сегмент в центр зала, туда же, где были все остальные их религиозные причиндалы, а затем отступили, молитвенно опустившись на колени перед спускающимися Донной и её спутниками. — Рыжая богиня довольна, — заявила Донна милостивым голосом. — Почему в такие моменты никогда нет при себе камеры? — вздохнул Доктор. — А кто другие двое?.. Трёхногий — это Мезант? О нём упоминалось в некоторых из записей, которые вы мне показали. Лайен кивнула. — А другой, наверное, Огмуни. Военный специалист, если я правильно помню. Что там происходит? Лайен пододвинулась ближе к краю, чтобы разглядеть. Донна гордо стояла на краю платформы в центре зала, а позади неё, как преданные слуги, стояли Мезант и Огмуни. — Вы хорошо поступили, — сказала Донна, величественно указывая на собранные реликвии. — А теперь Рыжая Богиня заберёт это на небеса для… — она театральным жестом указала вверх, — для… утилизации. — Можно подумать, она металлолом у кого-то из сарая вывозит, правда? — усмехнулся Доктор. — Ох уж эта Донна! — Нет необходимости, о Ослепительная Рыжая, — слегка поклонившись, сказал Энчикка; он говорил громко, чтобы слышали все джэфти. — Мы считаем своим долгом, для нас это будет большая честь, если мы сами уничтожим ради тебя эти ложные реликвии. — Ой-ой, — сказал Доктор. На мгновение лицо Донны застыло. — А… — сказала она. — Да нет, не стоит. — Пожалуйста, — жеманно улыбнулся Энчикка, хотя что-то в его голосе не предвещало ничего хорошего. — Позволь нам продемонстрировать нашу преданность Всемогущей Рыжей, уничтожив их здесь, у Неё на глазах. — Рыжая Богиня признательна вам за ваше предложение, — сказала Донна, и Доктор заметил, как она, занервничав, оглянулась на Мезанта и Огмуни, которые не могли скрыть своё беспокойство. — Но вы уже проявили себя как достойные почитатели. — Но недостаточно проявили, — возражал Энчикка, — позволь нам исполнить ради тебя эту обязанность. Донна натянуто улыбнулась, не совсем божественно. — Я ваша Богиня, — сказала она. — Воистину, Рыжая. Но, как ты сама сказала, да не будет других Богов, кроме тебя! Энчикка взмахнул лапой и, после недолгого колебания, собравшаяся толпа джэфти — около двухсот, по оценке Доктора — поднялась с колен. — Мне кажется, что ты скоро можешь отправиться на Небеса по своим Небесным делам, — сказал Энчикка. — И что, возможно, ты больше не вернёшься. Если нам больше никогда не суждено узреть Твою Пылающую Красоту, мы настаиваем на том, чтобы в последний раз послужить Тебе. Во славу Твоего Имени мы уничтожим ненастоящие реликвии и ненастоящих богов. — Простите? — сказала Донна, на миг забыв о своей роли. — Ненастоящих богов? Энчикка кивнул и лапой отдал приказ. Внезапно, два или три десятка джэфти окружили Донну и её спутников. — Тебе не нужно бояться, о Рыжая, — сказал Энчикка. — Это те двое — боги, чьё место Ты заняла в наших сердцах — ненастоящие. Вместе с ненастоящими реликвиями… — он сделал паузу для пущего эффекта, — они сгорят! Только что они были у моих ног, — думала Донна, сердце которой колотилось — и вот они уже собрались сделать из Огмуни и Мезанта Жанн д'Арк. — Нет! — закричала она, подняв руки. На мгновение джэфти остановились. Но лишь на мгновение. Затем они снова пошли к ней, в их глазах странным образом смешались благоговение и ярость. — Прибор, — шепнула Донна через плечо. — Включайте прибор, усилитель телепорта. — Слишком далеко, — сказал Мезант дрожащим мелодичным голосом. Нет! Донна повернулась к Огмуни, и увидела, что он вынул своё блестящее ружьё и навёл его на приближающихся джэфти. — У нас нет выбора, — прохрипел Огмуни, но Донна видела в его глазах злобу. И в этот раз у неё не было контраргументов: их вот-вот должны были убить джэфти. Она не могла винить его в том, что он поднял оружие. Увы, хотя джэфти и вряд ли знали, что это за блестящая трубочка в руках у Огмуни, они прекрасно поняли, что это что-то плохое; не успел Огмуни выстрелить, как кто-то выпрыгнул из толпы и выбил её из его рук. Она укатилась в толпу, и её схватил кто-то из джэфти. — Ненастоящих богов нужно уничтожить! — крикнул Энчикка. — Такова Воля Рыжей Богини! Донна раскрыла рот, чтобы возразить, что нет, не такова Воля Рыжей Богини. Что её воля в том, чтобы они разошлись, а Рыжая Богиня смогла украсть Священный Артефакт. Но было поздно: разозлённые загадочной серебристой трубочкой Огмуни, и подстрекаемые Энчиккой, джэфти окружили их, стремясь в своём религиозном рвении убить их. И у Донны было ужасное предчувствие, что расправившись с Мезантом и Огмуни они могут решить, что им наскучила Рыжая Богиня, и поступить с ней так же. Разве смысл религии был не в любви и мире, и в дополнительных официальных выходных? Внезапно Донна заметила какое-то движение в другом конце зала, где-то высоко на уступе. Маленький тёмный силуэт, скрывшийся из виду быстрее, чем она успела его рассмотреть. А затем раздался громкий скрежет. Все обернулись — джэфти, Мезант, Огмуни — все обернулись посмотреть вверх на уступ. И тогда, словно из ниоткуда, появился огромный камень, словно его кто-то толкал. Он дополз до самого уступа, осыпая песок в амфитеатр джэфти, замер, а затем начал переползать через уступ. Он покачался на краю, а затем, словно в замедленном движении, опрокинулся и с грохотом обрушился вниз, подняв тучу пыли и дождь осколков, который Донна почувствовала на себе. Никто из джэфти, похоже, не пострадал — они все были на её стороне зала. Но они начали кричать и причитать, метаться туда-сюда. Пытаясь разглядеть что случилось, они подпрыгивали. — Быстро! — прошептала Донна, пользуясь моментом. — Давайте! Она подошла по платформе к груде религиозного барахла. Огмуни тут же последовал за ней, но Мезант, похоже, оцепенел после падения камня. — Мезант! — взревела Донна, закатив глаза. — Сюда! Джэфти их заметили и, позабыв о загадочном упавшем камне, снова бросились в атаку. Энчикку просто распирало от восторга от происходящего. Мезант, изо всех сил стараясь не паниковать, тем не менее дрожал и трясся. Он замер на месте, ему было страшно оставаться там, и страшно сделать шаг. — Прибор! — торопила егоДонна. — Вынимай его! Давай! Она указала на его портупею, и это, похоже, оживило его, отвлекло его мысли от надвигающихся джэфти. Он замешкался, вынимая прибор из кармана, а затем неожиданно прыгнул вперёд. Своей странной, танцующей манерой бежать он отвлёк джэфти на одно мгновение, и этого мгновения оказалось достаточно. Добежав до Донны и Огмуни, стоявших возле кучи идолов и костюмов, он сжал трёхпалой рукой усилитель телепорта.7
Хотя Доктор был очень разочарован тем, что не удалось осмотреть сегмент, он был рад убедиться, что Донна жива и в добром здравии. Да ещё и в каком здравии, если вспомнить её исполнение роли Рыжей Богини. Вспомнив это, он улыбнулся, но напомнил себе, что пока она не с ним, смеяться рано. Что же касается Буни, то тот был рад, что их, по крайней мере, не заметили. Он начал было возмущаться тем, что Доктор рисковал быть замеченным, но Лайен заметила, что без организованного Доктором отвлекающего манёвра третий сегмент могли сжечь. А она умная, — подумал Доктор. А ещё было ясно, что она оказывает на планы и стратегию Буни гораздо больше влияния, чем Буни готов был признать. Не теряя времени, корабль Культа покинул Каррис, а «Меч Правосудия» благодаря улучшенным Доктором сенсорам без труда последовал за ним. Доктор широко зевнул, потянулся, словно кот, и сказал, что ему нужно вздремнуть, пока они не прибыли в новое место назначения, где бы это ни было. Лайен исчезла по каким-то своим делам, Буни и Келлика что-то обсуждали, поэтому Доктор попросил Маму провести его в каюту, так как он забыл, где она находится. Разумеется, Доктору не нужно было вздремнуть, и он прекрасно знал где его каюта. Но он хотел побеседовать с Мамой. Наедине. — Логично было ожидать, — сказал Доктор Маме, не особо рассчитывая на ответ, — что Буни будет мне благодарен, правда? Я же сильно улучшил и сенсоры, и телепорт. Без меня ему бы такая модификация обошлась в целое состояние. Мама молча шла, показывая ему дорогу. — Я заметил твою реакцию на того мёртвого робота, — обронил он, когда они подошли к его каюте. — Сожалею, что мы не могли помочь. Со стороны Лайен, заявляющей, что она заботится о механизмах, я ожидал немного больше… чуточку больше эмоций. Дверь с шипением раскрылась, и Доктор вошёл в каюту, а Мама осталась в коридоре и глядела на него своими свирепыми глазами. — Ты похожа на посыльного, который ждёт чаевые, — усмехнулся Доктор. — Заходи, — сказал он беззаботным голосом, уступая дорогу; но Мама осталась в коридоре, никак не прореагировав. — Да ладно тебе, я не кусаюсь. Давай, заходи. Ты можешь мне кое в чём помочь. Было что-то почти милое в той осторожности, с которой огромный робот вошёл в комнату. Этим он был похож на кота, который обнюхивает протянутые к нему пальцы незнакомца, прежде чем разрешить себя погладить. — Держи, — сказал Доктор, бросая что-то. Огромная, похожая на клешню ладонь Мамы молниеносно поймала предмет. Наклонив голову, она осмотрела его: это был латунный куб, на шести гранях которого были электронные цепи и контакты. — Это память робота, которого мы нашли на Каррис, — сказал Доктор. — Но ты же это и без меня знаешь. Мама подняла голову и посмотрела на него. — Зачем я его взял? — предположил Доктор значение этого взгляда. — Ну… Этот робот… Прости, ты не против слова «робот»? Или ты предпочитаешь «машинный разум»? Механизм? Мама едва заметно кивнула. — Ну что же, значит, механизм. Было ясно, что этого механизма убили совсем недавно, и я подумал, что есть большие шансы на то, что его энергонезависимая память всё ещё доступна, и что, возможно, часть его личности всё ещё сохранилась. Он внимательно следил за тем, как Мама вертит в руках сверкающий куб. О чём она думала? — И теперь, — сказал он, нарочито вздохнув, — мне нужно лишь получить к ней доступ, узнать, можно ли с ней что-нибудь сделать… быть может, пересадить остатки сознания в другой механизм. Это, возможно, поможет нам что-нибудь узнать о планах Культа. Возможно, даже удастся вернуть жизнь этого механизма. После небольшой паузы он спросил: — Что скажешь? Мама ещё раз осмотрела куб, а затем внезапно опустилась перед Доктором на колени. Даже так её глаза были сантиметров на пятнадцать выше глаз Доктора, что лишний раз напоминало о силе этого немого робота. Перед ним, сверкая как серебро в лучах освещения каюты, было большое V-образное туловище, похожее формой на голову. Внезапно, слегка щёлкнув, круглая секция у неё на груди раскрылась на две половинки, а расположенная за ними более широкая секции сползла вниз, открыв сложные электронные схемы. Из этого лабиринта проводов и деталей наружу, словно металлический червяк, на несколько сантиметров вылезло тонкое щупальце. Доктор зачарованно смотрел, как Мама опустила устройство памяти к щупальцу, а то присоединилось к разъёму на одной из граней куба. Наблюдая за этим, Доктор заметил ещё кое-что, расположенное в сложных внутренностях робота. Нечто, казавшееся там не уместным… Несколько мгновений спустя раздался гул, что-то зажужжало, и Мама отсоединила куб и аккуратно вернула его Доктору. — И?.. — спросил Доктор. Он вздрогнул от неожиданности, когда между ним и Мамой возник мерцающий прямоугольник розового света. — А! Виртуальный экран! Экран зашипел, затрещал, и выдал красные буквы: >АРХИВ ПАМЯТИ ЧАСТИЧНО УЦЕЛЕЛ. — Превосходно! Насколько уцелел? >НЕДОСТАТОЧНО ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ. ТЕПЛОВОЕ РАЗРУШЕНИЕ ВЫЗВАЛО НЕОБРАТИМЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ. — О, — расстроился Доктор. — Жаль. Там есть что-нибудь о Культе и о том, что они делают? Механизм ничего случайно не услышал? >НЕТ. МЕХАНИЗМ ИДЕНТИФИЦИРУЕМЫЙ ZB2230/3 КАК СУЩЕСТВО НЕЖИЗНЕСПОСОБЕН. БУФЕР ПАМЯТИ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ПОСЛЕДНИЕ СОБЫТИЯ. ВЫ ХОТИТЕ УВИДЕТЬ ДОСТУПНУЮ ВИЗУАЛЬНУЮ ПАМЯТЬ? У Доктора загорелись глаза: — Визуальную память? Почему бы и нет? Экран снова затрещал, и внезапно Доктор стал видеть с точки зрения робота. Он увидел Донну! Звука не было, но было ясно, что Донна пыталась помочь повреждённому роботу в его последние минуты жизни, споря с кем-то, кто был за пределами видимости. — Ах, Донна! — вздохнул он. — Неудержимая Донна. >РЫЖАЯ БОГИНЯ? — буквы шли поверх замершего изображения обеспокоенного лица Донны. Доктор усмехнулся Маме: — Единственная и неповторимая. Он замолчал. >ПОЧЕМУ ОНА С КУЛЬТОМ? Доктор удивлённо посмотрел на Маму: как для немого робота, она была весьма разговорчива. — Они её похитили. >ПОЧЕМУ? — Думаю, это было случайно. Их это, конечно, не оправдывает. Он посмотрел на лицо Мамы: — Извини, что спрашиваю, но почему тебя зовут Мамой? >ЭТО БЫЛО МОЕЙ ФУНКЦИЕЙ. — Твоей функцией? Раньше я слышал разные названия для этого, но «функция»? Дети? >БОЛЬШЕ НЕТ. Эти слова дрожали в воздухе. Доктор почувствовал комок в горле. Он моргнул. — Где они? >ИХ ЗАБРАЛИ. — Сожалею. Но кто? — он запнулся. — Если ты не против говорить об этом. >ВОСПОМИНАНИЯ УЖЕ НЕ ТАК БОЛЕЗНЕННЫ, КАК РАНЬШЕ. Эти слова висели в воздухе меду ними, словно связующая их нить. У Доктора тоже были люди, которых он потерял. И хотя он знал, что никогда не забудет их, он также знал, что клише «время лечит» стало клише именно потому, что это было правдой. Мама продолжала: >Я… БЫЛА… МАТЕРЬЮ ПОКОЛЕНИЯ МЕХАНИЗМОВ. ВОЕННЫХ МАШИН. Я РОДИЛАСЬ В ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ЛАБОРАТОРИЯХ МИТАКОРИНА. С РОЖДЕНИЯ Я БЫЛА ПОДКЛЮЧЕНА К ВИРТУАЛЬНОМУ ВОЕННОМУ СИМУЛЯТОРУ. ОНИ ИЗУЧИЛИ МОЮ РЕАКЦИЮ НА РАЗЛИЧНЫЕ СЦЕНАРИИ, ОТОБРАЛИ САМЫЕ ЭФФЕКТИВНЫЕ ИЗ МОИХ ПОДПРОГРАММ, И ИМПЛАНТИРОВАЛИ ИХ В ДРУГИЕ ВОЕННЫЕ МАШИНЫ. В МОИХ ДЕТЕЙ. КОГДА Я УЗНАЛА, ЧТО С НИМИ СЛУЧИЛОСЬ… — Мама сделала паузу, и Доктор увидел, как её руки так по-человечески сжались от отчаяния. >Я БОЛЬШЕ НЕ ХОТЕЛА БЫТЬ ЧАСТЬЮ ЭТОГО. Я… Я ПОВРЕДИЛА СЕБЯ, ПЫТАЯСЬ СДЕЛАТЬ СЕБЯ БЕСПОЛЕЗНОЙ ДЛЯ НИХ. — И это повреждение, — предположил Доктор, — сделало тебя немой, так? >Я ПЫТАЛАСЬ ПРЕКРАТИТЬ СВОЁ СУЩЕСТВОВАНИЕ, НО НЕ СМОГЛА. Даже в зависших красных буквах проступала грусть Мамы. — Инстинкт самосохранения очень силён, да? Даже в тех, кто хочет умереть. Что было дальше? >МЕНЯ ВЫБРОСИЛИ. — Выбросили на свалку? >ИМЕННО ТАК. МНЕ НАЗНАЧИЛИ РАЗБОРКУ. БУНИ И ЕГО ДРУЗЬЯ СПАСЛИ МЕНЯ. ОН ПРЕДЛОЖИЛ ПОЧИНИТЬ МЕНЯ, ЧТОБЫ Я МОГЛА ГОВОРИТЬ, НО Я ОТКАЗАЛАСЬ. ЭТО ПОСТОЯННОЕ НАПОМИНАНИЕ О ТОМ, ЧАСТЬЮ ЧЕГО Я БЫЛА. Я НЕ ДОЛЖНА ЗАБЫВАТЬ ОБ ЭТОМ. Доктор потянулся, взял большую ладонь Мамы и легонько сжал её. — Это очень достойно, — мягко сказал он. — Если бы твои дети могли с тобой познакомиться, они бы очень гордились тобой. >Я НЕ МОГУ ЗНАТЬ ЭТО НАВЕРНЯКА. — Нет, — ответил Доктор. — Но я могу. Мама снова наклонила голову: >А КАКОЙ СТАТУС У МЕХАНИЗМОВ В ТВОЕЙ ГАЛАКТИКЕ? — Да, в общем-то, примерно такой же, как и здесь. Организмы там распространены шире, механических цивилизаций намного меньше. И многие из этих цивилизаций не очень ладят с организмами. Чем больше всё меняется, тем меньше изменения заметны, да? Внезапно Мама освободилась от его руки. — Что случилось? >МЕНЯ ВЫЗЫВАЕТ БУНИ. — О… а мы так хорошо разговорились. Может быть, когда-нибудь ещё поговорим? >ВОЗМОЖНО. — И, если будет такая возможность, не могла бы ты устроить мне апгрейд каюты? Было бы неплохо иметь окно.* * *
Донна дёрнулась, когда дверь её каюты отъехала в сторону. Она целый час пыталась занять себя тем, что слонялась по кораблю; ну, по крайней мере, по тем его отсекам, куда её пускали. Множество дверей не открывались, а старшие члены экипажа удалились заниматься какими-то своими делами, возможно, проверять добытый сегмент, не повреждён ли он на Каррисе до полной непригодности. Впервые с тех пор, как Гараман её похитил, она почувствовала себя одинокой. До сих пор события были достаточно насыщенными, чтобы отвлечь её; но путешествие на Каррис и открытие того, что Доктор и в самом деле следует за ней, просто показало, насколько она мало понимает то, что вокруг неё происходит. В какой-то момент после их возвращения с Каррис ей хотелось рассказать им о Докторе, втемяшить им, что он следует за ней. Но, подумав немного об этом, она решила, что лучше будет держать это при себе. Доктор мог объявиться на Каррисе, а не прятаться, но он этого не сделал. А значит, — сделала вывод Донна, — у него есть основания прятаться. Она не хотела уподобиться слону в посудной лавке и испортить ему его планы. Донна знала, что корабль уже покинул систему Каррис и, несомненно, держит путь к очередному фрагменту головоломки. Никто не потрудился сообщить ей о том, сколько фрагментов было всего. Казалось вполне возможным, что она проведёт ближайшие десять лет в полётах по галактике Андромеда, собирая эти фрагменты, а Доктор всё время будет на шаг позади. Ей даже не удалось с кем-нибудь тут подружиться: у роботов не было заметно даже следов какой-либо индивидуальности (несомненно, из-за неприязни Гарамана к любому роботу, производящему хоть малейшее впечатление наличия интеллекта), а люди лишь высокомерно поглядывали на неё и отказывались обсуждать с ней что-либо, помимо самых насущных вещей. Чудно, но если кого-то тут и можно было назвать другом, так это Мезанта. Конечно, не таким другом, с которым можно сходить выпить после работы. Скорее, таким другом, который здоровается с тобой при встрече возле копировального аппарата и прощается в конце рабочего дня. И именно Мезант сейчас стоял в дверях. Несколько секунд он стоял, в нерешительности, а затем Донна вздохнула и показала, чтобы он заходил. — Мы скоро прибудем в новое место назначения, — сказал он, когда дверь за ним закрылась. — Я решил сообщить вам. — Зачем? — спросила Донна, и это прозвучало резче, чем она хотела. — Какая разница, сообщаете вы мне или нет? Признайте, Мезант — я тут пленница. Комната, конечно, хорошая, большое спасибо, хотя отсутствие мини-бара можно счесть минусом. Но всё равно я пленница. Она села на кровать. — Сколько ещё это будет продолжаться? Неделю? Месяц? Мезант вздохнул и отвёл взгляд, все три его руки нервно извивались. — Гараман разочарован тем отношением, которое вы продемонстрировали на Каррисе. — Я? Отношение? — у Донны расширились глаза. — Отношение?! Какое ещё отношение? — Мы думали, что вы… — Мезант подбирал слова. — Что вы похожи на нас, — аккуратно завершил он. — Мы взяли вас на Каррис, чтобы проверить. — И каким же образом, — скрипя зубами и вставая на ноги сказала Донна, — я могу быть похожа на вас? И зачем вам меня проверять? Мезант смутился, его руки снова извивались. Донне начало казаться, что она немного понимает язык тела этого существа, и существу было явно не по себе. — Чтобы проверить, насколько вы на нас похожи, разделяете ли вы наше отношение, наши воззрения, — он сделал паузу и отвернулся. — Вы знаете из собственного опыта, на что способны приборы. Вы говорили о «роботах Санта Клаусах» на вашей планете. Вы знаете, как мало они ценят органическую жизнь. Но на Каррисе… — он снова умолк. — Вы о роботе? О том, которого разбила тварь? О том, которому вы не захотели помочь? О том роботе? — Если вам кажется, что он страдал, то это не так. Они не могут страдать. Они — просто детали, схемы, провода. У того робота даже позитронной матрицы не было. Мезант замолчал, а затем повернулся и с размаху врезал ногой по двери. Донна вздрогнула: — Что с вами? — спросила она, поражённая таким поступком в исполнении Мезанта, который сам признался в том, что он трусливое травоядное. — Интересно, — сказал человек-ящерица, направляясь, слегка прихрамывая, к Донне. — Что? — Вас беспокоило повреждение механизма, но дверь вас не заботила. — Что? — Это потому, что тот механизм имел гуманоидную форму, был похож на человека? — Нет, конечно же, нет. — Тогда почему? — Мезант был искренне озадачен. — У того прибора самосознания было не намного больше, чем у этой двери; он чувствовал боль или страдание не больше, чем эта дверь. И тем не менее, он вызвал в вас эмоциональный отклик, которого не вызвала дверь. — Поверить не могу, что мы вообще обсуждаем это, — ошарашенно смотрела на него Донна. — Тот робот не имел ничего общего с дверью, и вы это знаете. — По всем важным пунктам он имел общее. Имел. Мезант снова покачал головой и Донна поняла, что ему и вправду тяжело понять разницу. — Это, — сказала она как можно твёрже. — Была. Дверь. — А то, — возразил Мезант таким же тоном. — Был. Робот.8
77141 поёрзал в кресле, с тревогой отметив, что судя по скрипу одного из шарниров, оно скоро неизбежно развалится. Опять. Он же заменил его всего месяц назад, взяв из фюзеляжа биндирского пассажирского челнока. Но, хотя у биндиры и имели задницы такой же формы, как и у него, о долговечности своей продукции они не заботились. Лентяи эти биндиры. Лентяи. 77141 потянулся через огромную панель управления и щёлкнул тумблером. Издав глубокий, грохочущий вздох, он заговорил в микрофон, который неотлучно следовал за ним, зависнув в воздухе напротив рта. — Неопознанное судно, — проревел он властным и грозным голосом. — Вы входите в зеленовато-жёлтую провинцию Хлама. Пожалуйста, немедленно предъявите свои документы, иначе о вас будет доложено транспортному управлению Хлама, которое, уверяю вас, отнесётся к вам весьма предвзято. Шипастым пальцем он почесал одну из своих лобных долей в ожидании привычных извинений и оправданий. Однако, вместо этого, в окне своей наблюдательной башни, из которого в хороший день было видно всю зеленовато-жёлтую провинцию, он заметил короткую вспышку света в секторе К. — Чёртовы телепорты, — проворчал 77141, наклонился, и нажал ещё одну кнопку. Он кашлянул прямо на микрофон, отчего тот задрожал напротив его рта. — Ваше прибытие телепортом было замечено, — проревел он и сделал паузу, вслушиваясь в эхо собственного голоса, разносившееся по тёмной зеленовато-жёлтой провинции из динамиков, обрамлявших его наблюдательную башню. — Не покидайте зону прибытия. Любое ваше перемещение будет расценено как вторжение, и данными мне полномочиями я, 77141, управляющий зеленовато-жёлтой провинцией… — 77141 неожиданно замолк, потому что заметил, что его слова больше не громыхали в динамиках башни. Вообще-то, вместо его слов звучал какой-то подозрительный скрежет. Скрежет, похожий на стон, казалось, издавала сама башня. Башня затряслась, он ухватился обеими руками за подлокотники, и один из них отломался. — Чёртовы биндиры, — проворчал он, швыряя подлокотник в сторону… и тут позади него что-то вломилось в окно. Не успел он поднять тревогу, позвать на помощь, да и вообще хотя бы открыть рот, как огромная металлическая рука влетела сквозь распахнутое окно и схватила его за шею. И перед 77141 появилось неподвижное стальное лицо, на котором горели красные, как угли, глаза. — Здравствуйте, — сказал чей-то голосок со стороны находящейся за его спиной двери. — Я Доктор, это Мама, а там внизу — мой друг Буни. Вы не возражаете, если мы немного побродим по вашей свалке? 77141 не привык драться. Сказать по правде, ему даже двигаться было непривычно. Большую часть своей 30-часовой смены он проводил в кресле (если оно не было сломано) и присматривал за полётами мусоровозов, которые навещали Хлам в любое время дня и ночи и сбрасывали на него ненужные, устаревшие или сломанные образцы своих технологий. Вся переработка, сортировка, транспортировка, и (в случае, если это было совсем старьё, которое никому не могло понадобиться) расплющивание и катапультирование на солнце выполнялись роботами, многие из которых дни и ночи как крысы сновали туда-сюда среди бесконечных куч хлама. Поэтому, когда очень большой робот и гораздо меньший человек вломились в его наблюдательную башню, он не знал что делать. Вернее, он знал что делать — кивать и соглашаться. — Чувствуйте себя как дома, — сказал 77141, оглядывая красноглазого робота, пригнувшегося в углу центра управления, чтобы не проломить головой дыру в потолке. — Я тут всего лишь служащий. — Вы очень любезны, — сказал назвавшийся «Доктором», вынул что-то наподобие металлической авторучки, включил на её конце голубой огонёк, и помахал ею вокруг. — Ага, — наконец, сказал он, глядя через разбитое окно на сектор J. — Нашёл! — Извините, что спрашиваю, — сказал 77141, стараясь, чтобы в его голосе не было ни нерешительности, ни угрозы, — но что именно вы ищете? У него было плохое предчувствие. — Вот в чём вопрос — что именно мы ищем? Я расскажу вам, когда мы его найдём. Но, прежде чем отправляться на поиски, было бы весьма полезно узнать, нет ли каких-нибудь автоматических защит, орбитальных вооружённых комплексов, дистанционно управляемых боевых роботов, — он неопределённо взмахнул рукой, — и тому подобного, что могло бы дышать нам в спину? Дело в том, что вскоре могут появиться другие люди, которые ищут то же, что и мы. А так как мы очень хотим найти это раньше их (и поверьте, хорошие — это мы), то было бы неплохо, если бы мы заблаговременно знали о том, что что-то может нам помешать. Доктор вопросительно посмотрел на смотрителя. — Ну-у, — осторожно сказал 77141, не отводя один из своих глаз от робота, которого Доктор назвал «Мама», — мм… нет. — Хорошо! — обрадовался Доктор. — В таком случае… простите, а как вас зовут? — 77141. — 77141? Странное имя. Вы же не механизм вроде бы? — Нет, но если бы вы услышали моё настоящее имя, то согласились бы, что число гораздо практичнее. — Тогда понятно. В общем, 77141, мы пошли. Вернее, я пошёл. А Мама посидит тут с вами немного. С этими словами Доктор вышел через дверь и умчался на лифте башни вниз, на землю. 77141 снова посмотрел на глазевшую на него Маму. Её голова была слегка наклонена, как у собаки, решавшей напасть или нет. — Чудесная погода, — сказал 77141. — Для этого времени года.* * *
— Я не представляю, сколько у нас есть времени до их появления, — выдохнул Доктор, затормозив рядом с Буни, ожидавшим в тени одной из куч мусора. — Так что, лучше поторопиться. Надеюсь, вы начинаете понимать, какое преимущество дало вам то, что я поковырялся в ваших сенсорах. На Каррис мы вовремя не успели, надо воспользоваться этим случаем. Буни, судя по его ответному взгляду, всё ещё сомневался. Доктор вынул своё звуковое устройство и начал водить им по сторонам. — Туда, — сказал он, указывая вдоль прохода. Они шли вдоль рядов выброшенной техники. Ночную тишину нарушали только отдалённый грохот новых порций хлама и, временами, звук ракетного двигателя. Буни спросил о Маме. — Она приглядывает за управляющим. Если окажется, что нам нужна физическая сила, чтобы добыть сегмент, мы сможем её позвать. Поразительный механизм, эта Мама. Мы с ней немного поболтали. Буни недоверчиво фыркнул. — Она рассказала мне о своей жизни в военной промышленности, о том, как сделала себя немой, как вы спасли её от демонтажа. Ей столько довелось пережить. Но вы ведь и сами знаете. Он посмотрел на Буни. — Это она вам об этом рассказала? — недоверчиво спросил Буни, шагая по широкой дороге среди выброшенной техники. — А что тут странного? Я внимательный слушатель. Вы тоже могли бы попробовать. То, что она не может говорить, ещё не значит, что она не может разговаривать, — он запнулся. — Или наоборот? Они подошли к перекрёстку проходов. Над ними на лёгком ветерке раскачивались осветительные сферы, отбрасывавшие пляшущие тени. — Я прислушиваюсь, когда есть к чему прислушиваться, — угрюмо сказал Буни. — Вы прислушиваетесь тогда, когда говорят то, что вы хотите услышать. Это не одно и то же. Знаете, это очень здорово, когда в жизни есть цель, что-то, что вас стимулирует, ради чего вы утром покидаете постель. Но иногда цель превращается в навязчивую идею. А это уже плохо. Поверьте, со мной такое бывало. — Вы думаете, что это навязчивая идея? Следить за Культом и выяснять, что они задумали? Мания? В холодном свете висящих над ними ламп глаза Доктора невозможно было рассмотреть. — Я не говорю, что вы делаете неправое дело; но очень легко увлечься лесом настолько, что перестаёшь замечать отдельные деревья, — запрокинув голову, он посмотрел на ночное небо. — Донна, мой друг. Вон там, — он указал на звёзды. — Она немного похожа на вас, только наоборот. Не всегда видит всю картину, но детали никогда не упускает. Он усмехнулся, подумав о Донне и о её приземлённости, если не считать её выступления в качестве богини. Буни вздохнул: — И к чему это всё?.. Доктор опустил взгляд на Буни, и его глаза снова стали неразличимы. — К тому, что если вы собрались остановить Культ Сияющей Темноты, то нужно начать доверять людям немного больше, не держать их на расстоянии. И к Маме это тоже относится, — добавил он. — Разве я уже не доказал, что я на вашей стороне? Без меня вы бы не смогли вычислить траекторию их корабля, обнаружить этот сегмент, и явиться сюда раньше них. Если бы не я, они бы прибыли сюда раньше вас, умыкнули бы его, и смотались ещё до вашего прибытия. Отдайте мне должное, Буни, — он усмехнулся, — а то я начну думать, что вы меня сильно невзлюбили. — Упаси боже, — вздохнул Буни. — А теперь хватит разговоров, давайте найдём сегмент, пока они его не телепортировали. — Мы должны быть уже рядом, — задумчиво сказал Доктор, сверяясь со своим звуковым устройством. — Вообще-то… — он набрал в грудь воздуха и протянул руки. — Та-да! — и, усмехнувшись, добавил. — Всегда хотел это сказать. Буни недоверчиво посмотрел на кучу хлама, на которую указал Доктор. Высотой не менее пятидесяти метров, она возвышалась над ними словно металлическая гора. — Пора звать подкрепление, — сказал Доктор. — И если гора не идёт к Маме, то Мама придёт к горе.Мама добралась до них меньше, чем за минуту. Она тихо мчалась вперёд, сверкая красными глазами. — Он где-то там, — сказал Доктор, указывая на огромную пирамиду отработавшей своё техники. — Только будь осторожна. Эти штуки наверняка спроектировали так, чтобы они не быть нежными, но кто его знает, сколько на него за несколько лет всего насыпали. Должен признать: это отличное место для скрытия какого-нибудь оборудования. Если его, конечно, не стащит какой-нибудь бродяга-коллекционер, который ищет чем бы таким блестящим украсить свою полку. — А этот Культ… — сказал он, повернувшись к Буни, когда Мама начала раскапывать кучу, — у них, должно быть, были неплохие связи. — У них были последователи по всей галактике, — сказал Буни, увернувшись от холодильника, упавшего к их ногам с вершины кучи. — А что? — Ну, один сегмент в галерее искусств, один в лесу на… как там… Чао? Один под землёй на пустынной планете, один тут. Это, должно быть, недёшево — летать туда-сюда по галактике, припрятывая барахлишко. А ещё, наверное, нужно платить кому-то, чтобы приглядывали за ним. Или убеждать кого-то в своей божественности. Внезапно посетившая его мысль заставила его обернуться на наблюдательную башню, в которой — как он надеялся — всё ещё сидел 77141. — Вообще-то, если подумать, то следовало бы… — он замолчал на полуслове, начав что-то делать со своей звуковой отвёрткой. Через несколько секунд отвёртка загудела. — Вот так! — сказал он. — Помеховое поле. — Помеховое поле? — Помешает Культу телепортировать их сокровище отсюда. А если я не ошибаюсь в 77141, о нашем присутствии здесь Культ узнает очень скоро. Они всё равно смогут телепортироваться куда-нибудь неподалёку и прийти сюда своим ходом, но это даст нам немного времени. С кучи, едва не задев их, посыпалась очередная порция мусора. Мама посмотрела вниз, словно извиняясь, и продолжила свои раскопки. — А на что конкретно вам нужно время? — О, не переживайте, я не собираюсь помешать им заполучить его. Просто хочу осмотреть его, попытаться понять его предназначение. Как только я закончу, они смогут его забрать. Помолчав, он спросил: — Вы уверены, что знаете, что делаете, Буни? Как только Культ заполучит все части, они что-то с этим сделают: что-то построят, что-то найдут. Уничтожат что-нибудь. Вы уверены, что вы хотите этим рискнуть? — Вы предлагаете выкрасть эту часть? — Это бы их остановило. А разве не в этом ваша цель? — Это бы остановило их временно. Но, готов поспорить, им хватит средств на изготовление копии, даже если мы выкрадем это. На мгновение он задумался, а затем покачал головой: — Нет. Они знают, что мы их преследуем. Если они залягут на дно, мы их никогда больше не найдём. Всё должно быть именно так. Они должны продолжать верить в то, что они немного умнее нас. Доктор пожал плечами: — Для протокола: я считаю, что вы сумасшедший. И если бы вы не были на этом так помешаны, не были так решительно настроены проследить до самого конца, то вы бы поняли это сами. Но это ваша игра. Играйте, как считаете нужным. Он посмотрел туда, где из кучи торчали стальные поршни гидравлических ног Мамы. — Ну как успехи? — крикнул он.
Последние комментарии
4 часов 59 минут назад
5 часов 7 минут назад
5 часов 16 минут назад
5 часов 22 минут назад
6 часов 51 минут назад
6 часов 54 минут назад