Надина коза [Надежда Александровна Лухманова] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Надежда Александровна Лухманова Надина коза
В большой детской было очень тихо; у окна, за столом, сидела няня Софья и шила детский передничек, а толстая, рыженькая Надя, которой было всего 5 лет, сидела посреди комнаты на ковре и угощала двух кукол чаем; чай был воображаемый: она из пустого чайника наливала в пустые чашечки и делала при этом: «тсс» и иногда «тшуу», чтобы изобразить, как шумно или тихо лился чай, затем она подносила чашки ко рту кукол и очень просила их не обжигаться и не проливать на платье. Одна кукла, с чёрными волосами, должно быть, понимала, о чём её просит Надя и сидела смирно, точно вытянувшись в своём кресле. Другая хотела спать или капризничала, но она всё время ползла с дивана на пол или падала на бок. Светлые волосы её были растрёпаны, но большие голубые глаза глядели очень весело. Наде надоело такое поведение, и она уже хотела взять виноватую, наказать её и отнести в кровать, когда, вдруг, по коридору послышался шум, топот, дверь в комнату распахнулась, и в детскую вбежали три мальчика. Это были три брата Нади: Андрей, Ипполит и Феодор; все они были старше её и потому, к её величайшему горю и зависти, имели свою большую классную комнату, которую часто превращали в крепость, запирали в ней двери, называли их городскими воротами и поднимали там шумные, весёлые игры. В такие часы девочка не находила себе покоя. Напрасно няня выдумывала для неё всевозможные игры, Надя стремилась туда, где так отчётливо раздавалась команда старшего брата Андрея, где слышались весёлый хохот Ипполита и топот неуклюжего, толстого Феди. По праздникам Софьюшке было ещё труднее удержать свою воспитанницу, потому что тогда из гимназии к мальчикам приходили ещё три двоюродные брата: Викторушка, Евгеша и Саша. Эти мальчики были сироты, и отец и мать Нади брали их к себе из гимназии. Мальчики вбежали с шумом, и все трое бросились к няне. — Нянечка, — кричал Ипполит, — не пускай к нам сегодня Наденьку, мы можем её ушибить, когда развозимся! — Не ходи к нам, — предупреждал сестру Федя, — а то они, гимназисты, сильные, вздуют тебя. — Если ты, нянька, — с расстановкой заявлял Андрей, сжимая кулаки и блестя глазами, — пустишь к нам девчонку, так уж пусть она не ревёт и не бежит жаловаться, если мы ей бока намнём! Сегодня у нас будет большая война, все городские ворота будут заперты, я сам расставлю стражу и буду обходить, женщин будем расстреливать, если будут пытаться проникнуть к нам. Слышала? — и, грозно сдвинув брови, он важно прошёл дальше. Няня, по шевелящимся губам своей воспитанницы и её возбуждённому лицу, хорошо понимала, какую прелесть имела для Нади эта война, и каких страшных усилий будет ей стоить удержать девочку в детской и не дать проникнуть туда, за городские ворота. — Не больно-то мы и рвёмся к вам, как бы вы к нам не запросились! Мы с барышней в детской сидеть будем, принесём себе разных гостинцев, сказки станем рассказывать… — и, говоря это, она наблюдает за Надей, но увы! — сердце девочки горело одним желаньем — быть там… с мальчиками, с шестью весёлыми разбойниками, крики и хохот которых так страшно заманчивы. — Я тоже хочу играть в войну! — робко заявляет Надя. — В войну? Ты — девочка! — Андрей презрительно хохочет и подходит к ней. — Знаешь ли ты, что из каждого осаждённого города прежде всего удаляют женщин и детей!? Всегда! Понимаешь? Как же я могу дозволить, чтобы мои войска, которые будут брать сегодня приступом город, где запрётся Евгеша со своим войском, стреляли по женщинам? Нянька, втолкуй ей это!.. — и тряся плечами как генерал, надевший впервые густые эполеты, Андрюша уходит; за ним, полные покорного восхищения, идут Ипполит и Феодор. Ничто — ни краснобокие яблочки, ни прыжки Надиной собаки Душки, ни нянина ласка, — не могут утешить девочку в том, что она не увидит, как приступом берут город, как Евгеша с войском будет защищаться, и она горько плачет и топает ногами от бессильного гнева. — Натальюшка пришла и что-то принесла барышне от бабеньки, Доротеи Германовны, — докладывает горничная Марфуша, забежав в детскую. Мигом слёзы Нади высыхают, няня наскоро утирает ей лицо мокрым полотенцем, оправляет фартучек и ленту, связывающую снопом её густые, рыжие волосы. Натальюшка — это любимая горничная бабушки, её ровесница, никогда не расстающаяся с ней. Тихая, маленькая, сморщенная, выглядевшая гораздо старше бабушки, беззаветно преданная ей, старушка всегда являлась в детскую с подарками или приглашениями в гости к бабушке. Натальюшка вошла степенная, помолилась на образа, поцеловала Надину ручку, потом уже поцеловалась с няней и расспросила её, почему у барышни личико раскраснелось. Надя очень любила Натальюшку и потому уселась у неё на коленях, пока нянечка побежала готовить гостье кофе, и рассказала ей всю обиду. — И… и… есть о чём горевать! Мало вам, золото моё, шишек-то наставили в войнах своих, — утешала её Натальюшка, — забыли, как два дня в кроватке лежали,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
15 часов 49 минут назад
16 часов 24 минут назад
17 часов 17 минут назад
17 часов 22 минут назад
17 часов 33 минут назад
17 часов 47 минут назад