Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры [Илья Михайлович Лавров] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (182) »
РАССКАЗЫ
Выигрыш
1
Паровоз загудел. Проводники стояли в открытых дверях. Они были в черных шинелях и держали свернутые желтые флажки. Пассажирский поезд Москва — Чита тронулся. Проводник шестого вагона долговязый Коля Бричкин глянул на пятый вагон и увидел флажок в руке Гали Гетман. Самой Гали не было видно, но он представил себе ее румяные пухлые щеки, черный берет на пушистых русых волосах и щеголевато начищенные сапожки. Курносое, толстогубое лицо Бричкина посветлело… Земля была сырая, в лужах плавали рыжие листья. Тучи клубились, как дым паровоза. Проносились ржавые рощи, с веток падала листва. Бричкин с удовольствием вдыхал запах увядания. Ветер трепал пряди волос, они скручивались в кольца и со всех сторон ползли на околыш фуражки. Фуражка словно обросла ими, так и казалось, что ее нелегко выдрать из кудрей. В тамбур вышел сменщик Бричкина — Василий Полынин, степенный, похожий на цыгана красивый мужчина лет тридцати восьми. — Эх, как пахнет ветер! — проговорил Бричкин. — Люблю я все-таки осень… — Опять за свое, — проговорил Полынин звучным, солидным баском: — Весной твердишь, что больше всего любишь весну, зимой — зиму, а летом — лето. Бричкин посмотрел на него счастливыми глазами и рассмеялся: — А это, пожалуй, ты верно заметил. Дорога, дорога! — вздохнул он радостно. — Лечу как птица! — Цыганщина, — нахмурился Полынин. — Осточертела мне твоя дорога. Все время уезжаешь из дому. Как бездомный бродяга, живешь на птичьих правах. И расходы в дороге — вдвойне. — А я вот никуда не уезжаю, — сказал Бричкин, глядя на мелькнувшую зеленоватую речушку и редеющие золотистые березняки. — Я все время дома. Ведь не за границу едем. По своей земле катим! И люди свои в вагоне. — Ну, замолол… — оборвал Полынин. — Идем, ревизор сейчас билеты начнет проверять. …Долго еще виднелось над Ярославлем небо в зареве электрических огней. Блеснула во тьме, поманила осенняя Волга. В полночь остановились перед станцией: семафор был закрыт. Бричкин зажег свечу в фонаре и спрыгнул с подножки на захрустевшую щебенку. Пассажиры спали, никто не вышел. Густой мрак покрывал пустые поля, дул сильный ветер, лес черной чащобой подступал к железной дороге, тревожно шумела листва, кропил дождичек. Впереди тяжело посапывал паровоз, точно запыхался от бега, прилег. Фонарь качался около ноги, освещая только сапог. От соседнего вагона к Бричкину полз над самой землей огонек, блики играли на щеголеватых сапожках. Они звучно поскрипывали, словно ступали по снегу. Прикрыв глаза, Бричкин слушал это приближающееся: скрип, скрип, скрип… — Что-то не приймают нас, — грудным, звучным голосом проговорила Галя, — хиба, не понравились мы? И эта смесь украинских и русских слов казалась милой Бричкину. — Да, уже на полчаса опаздываем. — В темноте не было видно, что по лицу его расплылась улыбка. — Глухо-то как… Осень вже поздня, — тихо проговорила Галя. — И куда тильки нас судьбина не заносить! — Интересно это, — возразил Бричкин. Фонари, поставленные у ног, освещали мокрый гравий и сапоги. — Как тебя по-украински зовут? Галю? — спросил смущенно Бричкин. — Га-а-лю, — протянул тихо, — так, по-моему, гораздо лучше, чем Га-ля. — Галя или Галю — толк один, зови хоть горшком, тильки в печь не сувай, — усмехнулась Галя. — А где ты родилась? — На Одессщине. Есть такая станция — Гайворон. Не слыхав о такий? Мамо умерла, а батько и сейчас там. Стрелочник. Сады у нас богатые, яблуки видрами продають. А я вот третий год проводником по разным дорогам блукаю. Сестра у мене з мужем в Москве, ну я и прижилась у них. Из тамбура показалась освещенная со спины плотная фигура Полынина. Лицо оставалось в темноте. Он сердито спросил: — Чего стоим? И так опаздываем, а тут еще киснем уже десять минут в какой-то дыре. — Ну, вот еще сказал, какая же это дыра? Лес, поля, дождик — разве плохо? — возразил с ухмылкой Бричкин. Он знал, что Полынин терпеть не мог таких разговоров. По его мнению, разные там лесочки, цветочки да речки — дело барышень. И Полынин раздраженно проворчал: — Дождик, видите ли, ему уже нравится… — А чего ты не спишь-то? Но Полынин ничего не ответил и ушел. Бричкин услышал, как он хлопнул дверью. — Всех пассажиров перебудит, — усмехнулся Бричкин, а Галя тихо засмеялась и, взяв фонарь, побежала к своему вагону. Поезд мчался в темноте. «У-у-у!» — угрожающе проревел паровоз. «О-о-о?» — удивленно ответил встречный, и мимо прогрохотали платформы, груженные бревнами, углем, известью. Бричкин пошел по вагону. Все уже спали в уютном полумраке. Тускло горели в каждом отделении синие- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (182) »
Последние комментарии
2 часов 12 минут назад
2 часов 13 минут назад
7 часов 32 минут назад
11 часов 13 минут назад
11 часов 34 минут назад
12 часов 28 минут назад