Близкие контакты третьего рода [Стивен Спилберг] (fb2) читать онлайн

Стивен Спилберг Близкие контакты третьего рода

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В слепящих гигантских завихрениях песка и вырванной солончаковой полыни показались силуэты семи человеческих фигур. Они то появлялись, то исчезали в тоннах падающей бесконечным потоком земли.

Именно здесь, в этом месте пустыни, недалеко от большого городка Санойта в северной Мексике, их ожидали три агента федеральной мексиканской полиции, несколько ошеломленные происходящим. Их ослики, издавая истошные крики, еще больше заметались, почувствовав приближение незнакомцев. Они лягали и отбрыкивали все, что попадалось им под ноги. Фигуры людей были почти около них.

Временами сквозь пелену песка неясно вырисовывалось первое здание поселка, которое стояло на перекрестке дорог и выглядело призрачным и зловещим. Солнце находилось прямо над головой. Его кроваво-красный цвет сочетался с цветом старой неоновой вывески с надписью «Кока-Кола» на глинобитном сооружении, именуемом «Оазис Кантина».

Первым сквозь ветер пробился высокий мужчина в костюме цвета хаки. Он приветствовал полицейских резким кивком головы и по-испански прокричал:

— Мы прибыли первыми?

Несмотря на безукоризненное произношение, мужчина был явно иностранцем, но определить его национальность было трудно: лицо закрывали темные защитные очки фирмы «Роммел» и кожаная носовая повязка.

— Так мы здесь первые? — повторил он вопрос.

В ответ полицейский кивком головы указал на юг, где в призрачной дымке вырисовывалась еще одна группа исследователей.

Так в окрестностях Санойты во время песчаной бури встретились две поисковые экспедиции. Всего их было четырнадцать человек. Последовали краткие рукопожатия, раздались сдержанные голоса.

— Среди вас говорит кто-нибудь по-французски? — спросил мужчина с замаскированным лицом с типичным американским акцентом, слегка провинциальным, возможно, штата Огайо или Теннеси.

— Да, сэр. Но по специальности я не переводчик, — отозвался самый низенький человек из второй прибывшей группы. Боясь, что его могли не услышать из-за воя ветра, Давид Лафлин сказал более громко и уверенно:

— Мое занятие — картография и топография. Я картограф.

— Вы можете переводить с английского на французский и с французского на английский?

— Да, но только имейте в виду: мне платят не за это.

В этот момент другая фигура выступила вперед, протянула руку картографу и заговорила на ломаном английском языке, с явным французским акцентом:

— Вы мосье… э-э… Лу-о-лин?

— Лафлин, — мягко поправил Лафлин и пожал ему руку. Что-то в голосе француза было такое, что располагало к мягкому и вежливому ответу.

— Оу, да, да… пардон, простите, — весело и извиняюще ворковал француз, мешая французские и английские слова. Затем он заговорил только по-французски:

— Господин Лафлин, как давно вы участвуете в разработке операции вместе с нами?

Лафлин ответил, тщательно подбирая слова:

— С тех пор, как моя страна стала сотрудничать с французами в области данных исследований. С 1969-го. Я присутствовал на переговорах в Монтсореу, которые проходили на той самой неделе, когда присоединились французы. Поздравляю вас, господин Лакомб.

Вся команда Лакомба порывалась идти дальше, надеясь увидеть то, ради чего был проделан весь этот путь.

В это время мексиканские полицейские, несколько опережавшие всю процессию, закричали что-то, указывая туда, где все еще свирепствовал сильный ветер. Из-за непрерывно бьющего в глаза песка и пыли то, что открылось их взору, временами напоминало стрекозу с размахом крыла в 50 футов. Люди осторожно приближались к загадочному предмету.

Поперек дороги находилось нечто. Было похоже, что оно имеет колеса с крыльями, хвост и пропеллер. По бокам была маркировка, на одном из крыльев — цифры. Когда красный от песка ветер на какое-то время стих, все увидели еще шесть точно таких же предметов. Это были морские торпедные бомбардировщики Граммен ТБМ Овенжер приблизительно времен второй мировой войны.

Экспедиция здесь же остановилась на привал. Лакомб отошел на несколько шагов, поднял свои залепленные комками грязи защитные очки. Необыкновенное чувство умиротворения охватило его. Казалось, он был погружен и размышления над увиденным.

Лакомб глубоко вздохнул, тыльной стороной руки стер с языка частички песка, надел стерильную полиэтиленовую перчатку и отдал первые приказания Лафлину. Лафлин понимающе кивнул ему и прокричал по-английски:

— Снимите таблички, номера маркировок со всех машинных отсеков.

Уже секунд через четырнадцать весь личный состав экспедиции ползал вдоль крыльев и хвоста, открывая люки, крышки, отвинчивая крепежные болты. Вся работа проводилась в специальных защитных стерильных перчатках. Один из технических работников открыл верх кабины. Она легко, плавно и без зацепок сдвинулась с места. Пазы и шарикоподшипники были в отличном состоянии, как новые.

Другой работник, также в перчатках, используя хирургический пинцет, извлек из-под приборной доски календарь. Это был путевой листок. Последняя запись была: «Спецаэродром Пенсакола. Флорида». Но самым удивительным оказалась дата вылета.

— Господин Лакомб! — закричал, задыхаясь от волнения, техник. — Он датирован маем.

— Что?

Лакомб обратился за переводом к Лафлину, но техник опередил его:

— С декабря 1945 года по май.

Лакомб просиял и через Лафлина приказал:

— Проверьте, есть ли горючее… бензин в баках. Посмотрите, будет ли бензин поддерживать горение.

У телохранителя Лакомба, стоявшего рядом с Лафлином, от удивления отвисла челюсть.

— Бог мой! Эти крошки в отличной форме! Не может быть!

Другой техник сверял номера по своему списку:

— Все номера машинных отсеков совпадают, так же, как и номера крыльев.

Несмотря на усиливающийся временами ветер, работа продолжалась.

Кто-то, проверяя действие посадочных огней одного из самолетов, на какое-то время осветил фигуру Лакомба. Защитная повязка, прикрывающая его нос и шею, порывом ветра была задрана высоко ко лбу, глаза возбужденно блестели.

— Возможно ли это? — произнес Лакомб.

Сбитый с толку и ничего не понимающий Лафлин слегка толкнул локтем телохранителя:

— Простите, не введете ли вы меня в курс дела?

Роберт, наклонившись к нему, как бы по секрету сообщил:

— Это вылет 19.

— Ну и что из этого?

— Вылет 19. Разве вы ничего не знаете? Эта эскадрильи самолетов стартовала из Пенсаколы на тренировочные маневры в мае 1945 года… И никто их больше не видел. До сегодняшнего дня. Вот и гадайте…

— Но где пилоты? Где экипаж?

Их беседу прервали громкие, но неразборчивые крики, раздавшиеся совсем рядом, в нескольких шагах. Лакомб, а за ним и Лафлин сразу же направились в ту сторону. На пороге Кантины три мексиканских федеральных агента обступили нервно суетящуюся крошечную фигурку человека. Голоса полицейских не умолкали.

Лакомб сразу же посмотрел в сторону Лафлина, давая понять, что без его помощи никак не обойтись. Но Лафлин только улыбнулся и развел руками:

— К сожалению, я не говорю по-испански…

Положение спас Теннеси-Огайо:

— Они говорят, что этот человек был здесь два дня и что он видел, как все это случилось.

Француз опустился на одно колено и рукой в стерильной перчатке приподнял подбородок совсем оробевшего человека. Мексиканец плакал, но не это приковало внимание Лакомба. Половина лица человека была вишнево-красного цвета и покрыта волдырями от лба до ключицы. Это был самый ужасный ожог, который когда-либо в жизни приходилось видеть Лафлину на смуглом лице, привычном к раскаленному летнему солнцу Мексики.

Человек поднял голову, силясь что-то сказать, но не смог произнести ни слова.

Через некоторое время ему все-таки удалось произнести несколько испанских слов, после чего он еще больше залился слезами.

— Что он сказал? — поинтересовался Лакомб.

Лафлин обратился за переводом к американцу, который знал испанский язык. Тот только пожал плечами и, присев у ног несчастного больного человека, попытался заговорить с ним. Мексиканец с трудом что-то произнес.

Теннеси-Огайо поднял брови, тяжело вздохнул и перевел:

— Он сказал, что вчера вечером к нему выходило солнце. Он говорит, что оно пело ему…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Четырехлетний Барри Гвиллер провел беспокойную ночь. Через полураскрытое окно в комнату проникал нежный и приятный ветерок Индианы, вороша малышу челку. Тихое, но постоянное жужжание, возникающее где-то в его комнате, беспокоило его сон.

Вдруг неяркий красный пучок света упал на его лицо, и Барри открыл глаза.

На столике рядом с кроватью каким-то образом оказалась одна из старых, потрепанных игрушек. Это был уродец Франкенштейна; когда он поднимал руки, собираясь сделать шаг, у него падали штаны и он краснел.

Барри сел в кровати, уставившись на Франкенштейна, а потом оглядел комнату. У Барри было много игрушек, работающих от батареек: танк Шермана, ракетный корабль, полицейская машина с красной световой вспышкой и сиреной — модель 747, пьяный, прицепившийся к фонарному столбу и потягивающий из своей бутылки. Все игрушки были разбросаны на полу, все двигались, вспыхивали, жужжали сами по себе.

Барри был в восторге. Неожиданно ожил его фонограф, выводя мини-мелодию на тему песни об улице восточных кунжутов.

Барри засмеялся и захлопал в ладоши. Он спрыгнул с кровати и побежал к открытому окну. Где-то вдали залаяла собака, но во дворе было темно и тихо.

Комната Барри находилась в конце коридора. Мальчика одолело любопытство, и он побежал гостиную. Тут было темно, горел только маленький синий ночник. Барри почувствовал что-то неладное. Все окна комнаты были широко распахнуты. Ночной воздух вливался сквозь кружевные занавески, своеобразно шевеля их.

Передняя дверь была тоже широко открыта, и на фоне темной ночи на крыльце ярко светился фонарь.

Все это было странно, но малыш не испугался. Он с нетерпением ожидал новых забав.

Из открытых окон и двери доносился странный запах: так обычно пахло на улице после грозы. Барри удивился, так как он не слышал грома и шума дождя. Кроме того, запах был все-таки несколько иным.

Барри решил исследовать кухню. Там также все окна были открыты, а ветер дул уже по-настоящему. Задняя дверь была полуоткрыта и временами издавала скрип.

Дверь будки собаки Бинго сорвало с петель. Она валялась на полу, а Бинго в будке рядом с холодильником не было. Холодильник тоже был открыт. Пакет молока, несколько банок кока-колы, масло, контейнер с прессованным творогом, булонская копченая колбаса грудой лежали на полу перед морозильником. Из-под этой кучи шел мокрый след прямо до открытой собачьей будки.

Барри подобрал с пола полурастаявший брикет ягодного напитка. Вдруг что-то еще привлекло его внимание. Брикет выпал из его раскрывшейся ладони, расплескивая содержимое по линолеуму.

Малыш так быстро попятился, что от толчка его маленького тельца дверь открылась и тут же опять захлопнулась. Некоторое время он стоял неподвижно, не мигая уставившись на дверь.

Потом он улыбнулся. Ну, конечно, это же новая игра! Игра в прятки-пугалки. Это даже еще интереснее. Он придал своему лицу суровое выражение, затем, качаясь взад и вперед, как шимпанзе, начал описывать круги, втягивая и вытягивая голову и потом медленно вращая ею.

— Вот так? — спрашивал Барри у кого-то. — Вот так? — он явно кому-то подражал.

Барри чувствовал себя храбрым.

— Бу-у, — закричал он, сделав страшное лицо. — Гр-р-р-бу-у.

Проделывая это, Барри громко засмеялся от удовольствия, приближаясь к настежь распахнутой входной двери. Бледный оранжевый фонарь осветил его лицо, когда он, весело хохоча, вышел в темноту ночи.

* * *

Джулиан Гвиллер спала в своей спальне. Уже неделю она была больна гриппом.

Дом, в котором жили Джулиан и Барри, был маленький. Он одиноко стоял на вершине пологого холма в плоском районе Индианы. Содержать такой дом в полном порядке не составляло особого труда, но всю неделю Джулиан чувствовала себя отвратительно и запустила уборку.

Тот же ветер, который гулял по всему дому, ворвался и в спальню Джулиан, подхватив и разбросав картинки и пару полузаконченных рисунков Барри, сделанных карандашом. На прикроватной тумбочке в беспорядке лежали разные таблетки, капли от насморка, недоеденный бутерброд и стояла банка кока-колы.

Джулиан полудремала, находясь в том особом, вызванном гриппом состоянии, когда чувствуешь себя изнуренной от усталости, но никак не можешь заснуть; когда кажется, что ты в состоянии что-то сделать, но не можешь пошевельнуться и встать. Работал телевизор. Она лежала под покрывалами, не сняв банный халат.

Услышав смех, Джулиан сначала подумала, что он исходит от телевизора, который она пыталась смотреть. Когда же кадр на экране сменился, а смех раздался опять, она осознала его источник: это Барри со своим подражанием тому, что видел. Джулиан в полудреме подумала, что же могло разбудить ее сына. Она присела в постели, медленно открывая глаза. Вдруг в дверь ее комнаты въехала игрушечная полицейская машина, завывая сиреной и сверкая мигалкой на крыше. За ней громыхал танк, стреляя на ходу из своей пушки. За ним катился большой неуклюжий реактивный самолет. И, наконец, с распростертыми руками шел уродец Франкенштейна со спадающими штанами.

Джулиан окончательно проснулась, сбросила покрывала и встала с постели. Смех сына постепенно удалялся и становился тише, пока, наконец, не стих совсем.

— Барри? — позвала Джулиан.

Часы на прикроватной тумбочке показывали 10.40. Что же могло случиться с Барри?

Джулиан, пошатываясь, вышла в коридор и направилась в комнату сына. Кровать Барри была пуста, окна открыты. Джулиан бросилась в гостиную. Застыв на пороге, она с изумлением смотрела на открытые окна, на распахнутую входную дверь и светящийся фонарь на крыльце.

Не было никакого сомнения в том, что смех Барри доносился снаружи дома, откуда-то из темноты ночи. Джулиан вскрикнула и чихнула.

Снова послышался смех. О, Боже! Джулиан не знала, что и подумать. Она выбежала во двор, безуспешно пытаясь что-либо разглядеть в слабом свете фонаря, и закричала:

— Барри! Барри!

Джулиан бросилась в темноту ночи, туда, где, удаляясь, замирал смех ее малыша.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Все центры управления полетами воздушных транспортных средств работают в особых, специально созданных, условиях, которые отличаются от условий реального, окружающего нас мира. Десятки таких центров разбросаны по всей территории Соединенных Штатов Америки. Индианаполис является одним из них и представляет собой большой бетонный бункер, наполовину уходящий в землю.

Искусственная Вселенная, созданная внутри таких бункеров, еще до конца не осознана. Здесь темно. При свете маленьких затемненных электронных ламп низкой мощности едва видны двери. Основной свет исходит от радарных экранов, в которых просматривается все воздушное пространство Индианы. Здесь нет ни дня, ни ночи, а есть только постоянная искусственно поддерживаемая темнота и яркое радарное свечение электронной картины того, что происходит в реальном мире над головой. Весь воздушный транспорт в полете находится под постоянным наблюдением и фиксируется радарными установками. Заявляя о себе, самолеты посылают опознавательные сигналы. С ними поддерживается постоянная радиосвязь. Летные экипажи получают подтверждение или корректировку своего курса.

В затуманенной атмосфере легко потерять ориентировку, и только радар, по мнению авиадиспетчеров, дает точную картину того, что происходит в воздухе.

Диспетчерская служба внимательно следит за полетом любого летательного аппарата, будь то реактивный лайнер или самолет, летающий на низких высотах, что гарантирует каждому безопасное движение в воздушном пространстве.

* * *

Гарри Крейн работал в ночную смену. По ночам у экранов радара работало пять или шесть человек. Гарри обычно находился позади них, расхаживая взад и вперед, а временами отдыхая на высоком стуле.

Его наушники, связанные длинным витым проводом с передатчиком, настроенным на определенную частоту, и маленькая гибкая изогнутая трубка с микрофоном передавали его сообщения в воздушное пространство.

Той ночью основное наблюдение вели четыре авиадиспетчера. Они сидели бок о бок, парами, в белых рубашках с открытым воротом и засученными рукавами. Каждая пара вела наблюдение за своим экраном.

Над их головами громкоговорители издавали резкие скрежещущие звуки, обычно сопровождающие сеансы радиосвязи с самолетом, сейчас довольно редкие, поскольку в воздушном пространстве Индианаполиса была такая же темная ночь, как и в центре управления полетами внизу.

— Центр управления полетами, — раздался голос пилота, — у вас есть движение самолета в непосредственной близости от Айрист-31?

Гарри Крейн внимательно посмотрел на один из экранов. Там было только три цели: две с полными опознаваемыми аэронавигационными данными, а одна — лишь с частичными.

Две цели следовали в одном направлении на расстоянии 15 миль. Третья двигалась в другом направлении и находилась на значительном расстоянии от Айрист-31. Остальная часть экрана оставалась чистой.

Гарри включил свой микрофон:

— Айрист-31, вообще то нет. В положении 12 часов 50 минут от вас находите Алледжана ДС-9. Будьте на связи. Сейчас взгляну в широком диапазоне.

Гарри потянулся вверх и нажал кнопку. Экран из компьютерного радара с узким диапазоном превратился и обычный широкодиапазонный радар. Быстро взглянув на экран, Гарри снова нажал кнопку, затем другую. Он рассматривал первоначальную картину в компьютеризированной форме. Поблизости от Айристы-31 находилась цель без сигналов радиомаяка.

Пока Гарри внимательно всматривался в экран, пилот снова передал:

— Айрист-31 слышит движение летательного аппарата. Его положение 2 часа, расстояние 3–5 миль от меня. Он находится выше меня и снижается.

Один из авиадиспетчеров, всматриваясь, наклонился ближе к экрану, и, удивляясь, подтвердил сообщение пилота.

— Айрист-31. Сигнал понят, — сказал Гарри. — Я вижу цель как раз в этой позиции сейчас, но у нас нет сверхвысотных полетов. Я сейчас сверю с движением на низких высотах.

Гарри обратился к работнику селекторной связи:

— Свяжитесь с авиадиспетчерами низких высот и спросите, известна ли им эта цель…

— Центр, Айрист-31! — включился пилот, находящийся на связи с Гарри. — Объект движения не в низких высотах. Сейчас его позиция 1 час. Он все еще надо мной и продолжает спускаться.

— Вы можете опознать тип объекта?

Пилот, помедлив, ответил:

— Нет, не могу. Очертания не вижу. Цель блестящая. Имеет очень яркие сигнальные огни, изменяющиеся от белого к красному. Цвета просто поразительны.

Авиадиспетчеры другого сектора тоже смотрели и слушали. Координатор привстал, нажал кнопку, вызвал кого-то, неразборчиво что-то сказав.

Гарри на какое-то время присел на свой высокий стул, наблюдая за экранами. Потом вызвал другой самолет:

— ТВА-517, что вы видите?

В громкоговорителе раздался голос:

— Центр, это ТВА-517. Я тоже вижу яркие посадочные огни.

— Что же здесь у нас такое, Гарри? — спросил координатор.

— ТВА-517, Центр Индианаполис, — снова включился Гарри. — Айрист находится от вас в позиции 12 часов, 15 миль, направление и высота те же. Дайте, пожалуйста, свои опознавательные сигналы. — Он повернулся к своему координатору и сказал: — Айрист утверждает, что необычный летательный аппарат находится уже почти на его высоте. Я не знаю, что это может быть.

На экране появились опознавательные сигналы ТВА-517, и Гарри спросил пилота, находится ли реактивный самолет Айрист-31 в пределах его видимости.

— Да.

— ТВА-517, а неизвестный летательный объект вблизи Айристы вы тоже видите?

— Да, мы хорошо видим его сейчас и ведем наблюдение.

— Как вам кажется, что он собирается делать?

В разговор вмешался пилот Айристы-31:

— Он спускается, сейчас находится на 1500 футов ниже меня. Подождите секунду… оставайтесь на связи… Все в порядке. Центр! Айрист-31! Объект неожиданно развернулся и движется прямо нам в лоб! Поворачиваем вправо!

Гарри Крейн вскочил со своего стула, все замерли в напряжении.

Координатор повернулся и сказал, обращаясь к кому-то:

— Свяжитесь по телефону с Райт-Петерсоном и узнайте, какого черта они там испытывают.

— Айрист-31, сигнал понял, — произнес Гарри одновременно с ним. — Снижайтесь. Продолжайте полет на уровне три-один-ноль… Алледжени ДС-9, немедленно поверните на 30 градусов вправо! Имеется движение самолета в позиции 12 часов, два — ноль миль. Спускаем и реактивный Айрист-31 на маршрут ФЛ-310.

Пилот Айристы-31 с поразительным хладнокровием продолжал сообщение:

— Светящийся летательный аппарат находится сейчас в угловом спуске, демонстрируя свою способность к небаллистическому движению.

Гарри и координатор переглянулись, но ничего не сказали.

— Все в порядке, Центр, — вновь сообщил пилот Айристы-31. — Объект продолжает спускаться. Очень яркий. Движется со скоростью, реальной для приземления.

— Говорит ТВА-517, — сказал другой пилот. — Мы собираемся взять курс немного вправо и тоже уйти в сторону от объекта.

— ТВА-517, сигнал понял, — сказал Гарри Крейн. — Отклонение от курса вправо одобряю.

— Центр, Айрист-31. Нахожусь на трассе три-один-ноль. Объект только что прошел наш 10-часовой пояс на расстоянии 500 ярдов, двигаясь с учетом понимания условий действительности.

Позади Гарри уже находился старший авиадиспетчер. Он впервые подал голос:

— Запросите пилотов: будут ли они делать официальные сообщения?

— Айрист-31, сигнал понял, — продолжал связь с самолетами Гарри. — Сообщите о своем полете на высоте три-один-ноль… ТВА-517, вы будете делать сообщение в Центр уфологии?

Некоторое время пилоты молчали, потом донесся ответ:

— Нет. Мы не хотим делать никаких сообщений.

— Айрист-31, ну хоть какой-то отчет вы собираетесь подать? — продолжал настаивать Гарри.

— Центр, я просто не знаю, какой отчет мне подавать и в чем отчитываться?

Гарри улыбнулся и немного расслабился:

— Я тоже не знаю. Я попытаюсь проследить движение этого объекта до места его назначения.

— Покажите нас на уровне 310, — попросил пилот и потом добавил: — Стюардессы говорят, что пассажиры делали зарисовки летательного аппарата, когда он пролетал рядом с нами.

Гарри Крейн, обращаясь к старшему авиадиспетчеру, сказал:

— А вот на них я бы хотел взглянуть. — Затем, снова говоря в микрофон, произнес: — Алледжени, поворот вправо на четыре. Возобновите движение на трассе Джей-8… Полет ТВ А на уровне три-один.

Старший авиадиспетчер ушел, растворившись в темноте. Напряжение в центре управления полетами спало.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Реактивный пассажирский самолет Айрист-31 пролетал над домом Роя Ниари в тот день в 9 часов вечера. Гул пролетающего самолета был едва слышен внутри дома, и его обитатели не обратили на него никакого внимания.

Рой полностью занял одну из комнат загородного дома своей семьи и превратил ее в помещение для работы. По виду она скорее напоминала комнату для забав. Множество всякого рода механических и электрических изобретений в форме детских игрушек висело на стенах, лежало грудой на полу в углах комнаты. Все это могло поразить воображение любого ребенка.

Особое внимание привлекал макет железной дороги, собранный на столе для игры в теннис. Железнодорожная колея пролегала по искусно выполненному пейзажу Тирольской местности с ее горами и озерами.

В тот вечер Рой Ниари и его 8-летний сын Брэд были одни в комнате. Они сидели рядом. Рой пытался помочь Брэду выполнить его домашнее задание по математике. У ног Брэда лежали стопкой тетрадки и задачники по математике. Но внимание Брэда больше было занято железной дорогой, чем уроками.

Заняв под железную дорогу теннисный стол, Ниари (а его жена Ронни любила поиграть в теннис) неоднократно терпеливо оправдывался перед женой. Он считал, что коль в семье растут мальчики, то модель железной дороги просто необходима.

— Это тебе она необходима, — отвечала жена. — А мне нужен теннис.

Уже не раз Рой дипломатически заканчивал эти стычки с женой обещанием разобрать железную дорогу ближе к концу недели, но шли недели, месяцы, а железная дорога не только не разбиралась, а усложнялась, обрастала новыми деталями.

В последнее время Рой тратил все свое свободное время на то, чтобы усовершенствовать ее движение.

— Ну, как разводной мост над тоннелем? — вдруг спросил Брэд отца.

Ниари нахмурился:

— Ты, кажется, выполняешь свое домашнее задание?

Мальчик отбросил карандаш и с вызовом посмотрел на отца:

— Я не люблю арифметику!

— А ты и не стараешься, — заметил отец.

— Железнодорожникам арифметика не нужна, — заключил мальчик.

— Допустим, — сказал Ниари, подбирая карандаш и снова вкладывая его в руку сына, — начальник станции дает тебе 18 вагонов и говорит: «Составь из них 2 поезда с одинаковым числом вагонов». Что ты будешь делать?

Брэд снова отбросил в сторону карандаш, полез в свой задний карман и извлек из него маленький калькулятор.

— Ничего страшного, — сказал мальчик, — потому что у меня будет вот это!

Рой вздохнул, глядя куда-то вверх. Некоторое время они оба молчали.

Эту недолгую тишину прервал Тоби, шестилетний сын Ниари, который, как ураган, влетел в комнату, сбивая все на своем пути. Он остановился перед отцом, его глаза сверкали. Казалось, он кипит от гнева.

— Это ты, — указывая пальцем на Роя, крикнул он. — Это ты стащил мою светящуюся краску?

— Я ничего не тащил.

— Отдай, ведь я у тебя твоих вещей не беру, — продолжал настаивать Тоби.

От дальнейшего препирательства с Тоби Роя отвлекла Ронни, медленно входящая в комнату с закрытыми глазами и вытянутыми руками, нащупывая воздух, будто слепая. Ронни была женщиной с причудами.

У нее были длинные белокурые волосы, овальное лицо, оканчивающееся мягким, слегка заостренным, подбородком.

Впереди Ронни шла трехлетняя Сильвия, держа в руках подол ее длинной юбки, тоже с закрытыми глазами, медленно переставляя ноги.

— Ронни… — начал было Ниари.

Но та, не обращая никакого внимания на мужа, все еще с закрытыми глазами обратилась к сыну:

— Брэд, вот тебе арифметическая задачка: если в неделе семь дней и ваша мама все семь дней находится дома, то сколько у мамы остается личного времени?

— Ноль, — не прибегая к помощи калькулятора, ответил Брэд.

— Ронни, — вновь произнес Ниари, которому не нравились подобные шутки, — открой глаза.

— Зачем? — поинтересовалась она. — Я могу и так ходить по всему дому, стелить постели, готовить кофе, кормить детей. Я в клетке, как наш хомяк Тоби.

— Ну хватит, — миролюбиво сказал Рой. — Открой глаза и посмотри на это.

Ронни медленно открыла глаза. Что-то напевая себе под нос — признак того, что он доволен собой, — Ниари нажал кнопку на панели управления моделью железной пороги. Мать и дети увидели, как крошечная лодка с парусом пришла в движение, скользя по зеркальной поверхности озера. Она приближалась к железнодорожному мосту, по которому вот-вот должен быть проехать поезд. Но поезд достиг моста и остановился. Навесной мост раздвинулся в стороны, и парусник, слегка покачиваясь, проскользнул в открывшееся пространство. Но тут, не дождавшись пока мост сомкнется, поезд вдруг возобновил движение и… произошла катастрофа. Со скрежетом, в беспорядке громоздясь друг на друга, все вагоны свалились в озеро.

С лица Ниари улыбка исчезла.

— М-м-да, — сконфуженно выдавил он.

Ронни холодно смотрела на мужа.

— Все только что работало, — попробовал оправдаться он.

— Ну, вот что, — сказала раздраженно Ронни, отчего ее глаза стали синие-синие. — Я даю этой железной дороге еще две недели. Бьюсь об заклад, все это закончится тем, что я брошу ее в подвал!

— Это же несправедливо, — возмутился Рой.

Но Ронни рассерженно отвернулась и, взяв газету, стала ее листать.

— Неужели мы не можем куда-нибудь пойти? Я все время торчу дома.

— Да мы же ходили на прошлой неделе, — возразил Ниари.

— Перейти улицу к Тейлорам — вовсе не значит куда-нибудь пойти.

— Но ты же каждый день выходишь из дома, провожая Брэда в школу, — опять возразил Ниари.

— Да, конечно, это большое развлечение — вести Бреда в школу или взять с собой Сильвию в магазин, или отогнать в мастерскую машину…

Ниари внутренне содрогнулся.

— Ты нарисовала очень мрачную картину, — заметил он.

— Ну так дай мне другую кисть.

— Если ты считаешь, что я шикарно провожу время, работая в электрической компании… — начал Ниари, пытаясь понять, насколько она сердита.

Но Ронни не слушала его.

— Я думаю, — задумчиво произнесла она, — что нам нужно изменить образ жизни.

— К сожалению, это только для богатых, дорогая, — разочарованно протянул Рой. — Они просто звонят в магазин и заказывают себе полностью новый образ жизни.

— Может, это и не образ жизни, — упрямо продолжала Ронни. — Возможно, это другое, о чем пишут и журналах… качество жизни.

— Звучит, как реклама для домашних хозяек.

— Понимаешь, — продолжала Ронни, — в жизни должно быть что-то еще, кроме хождения по магазинам в поисках трех рулонов туалетной бумаги за один доллар.

Ниари долго молчал. Раньше жена никогда не упрекала его в недостатке денег, и ему всегда казалось, что у них в этом плане все хорошо.

— У меня в январе будет прибавка к зарплате, — осторожно начал Рой.

Она покачала головой:

— Это не то. Я говорю не о деньгах.

— Что же тогда?

— Я не прошу провести неделю в фешенебельном отеле в Акапулько. Я имею в виду, что в моей жизни, хоть изредка, должно происходить что-то не будничное. Ну, например, для меня было бы настоящим событием, если бы ты вдруг принес мне цветок. Всего одну красивую розу.

Ниари со стыдом подумал: «Я всегда забываю об этом».

— Мам, — сказал Тоби, вдруг вспомнив, зачем он пришел в эту комнату. — Он взял мои светящиеся краски.

Но Ронни его не слушала. Она развернула газету на странице с киноафишей и положила перед мужем.

— Ну-ка, прикинь все это на своем калькуляторе, — предложила она.

Ниари взглянул на страницу.

— О-о! — вдруг встрепенулся он. — В городе идет «Пиноккио»!

— Кто? — удивился Брэд.

Ронни открыла сумочку и рассматривала свое лицо в маленькое зеркало.

— Я слишком много улыбаюсь. У меня губы стали тоньше, — сказала она сама себе.

— «Пиноккио», — повторил Ниари. — Наши ребята еще не видели «Пиноккио». Вам повезло, мальчики.

Брэд нахмурился:

— Но ты же обещал гольф в эти выходные.

Его поддержал и Тоби:

— Правильно. Гольф.

— «Пиноккио» — это великое произведение, — попробовал убедить их Рой.

Брэд вздохнул и спросил:

— А кто хочет посмотреть мультфильмы для детей младшего возраста?

— А тебе сколько лет? — спросил Рой.

— Восемь.

— Скоро будет девять?

— Да.

— Так вот, завтра мы пойдем смотреть «Пиноккио», — сказал Ниари.

— Завоевавший сердца и умы детей, — прокомментировала Ронни, продолжая рассматривать свое отражение в зеркале.

— Это, конечно, сказка, — обиделся Рой, — но я вырос на «Пиноккио». Дети есть дети. Они верят в это. — И он напел мелодию из фильма и потом несколько слов из песни: — «Если ты очень хочешь попасть на звезду…» — Он прекратил пение, поняв, что его идея не была принята ни детьми, ни женой.

— Ты права, — вздохнул он, поднимая вверх руки. — Конечно, у вас есть свои головы на плечах, и я не собираюсь настаивать. Завтра вы можете поиграть в мини-гольф. И будете долго стоять в очереди в толкотне, вместо того, чтобы посмотреть «Пиноккио».

Затем в некотором отчаянии предложил:

— Давайте проголосуем!

— Гольф! — закричали дети, все трое разом.

Ниари пожал плечами:

— Хорошо. Завтра гольф, а сейчас пора спать. Идите спать.

— Нет, подожди, — запротестовал Тоби. — Ты же сказал, что мы можем посмотреть по телевизору «Десять заповедей».

Зазвонил телефон. Ронни, направляясь к нему, заметила:

— Эта картина длится четыре часа. — Она подняла трубку: — Алло? А, привет, Эрл!

Ниари пробормотал:

— Я им сказал, что они могут посмотреть только пять заповедей.

— Помедленней, Эрл, — говорила Ронни в трубку. — Я не смогу все это передать. Ты лучше поговори с самим Роем. — Она протянула трубку своему мужу, объясняя: — Там что-то случилось.

Рой было потянулся к телефону, но Ронни сама приложила трубку к его уху. Она обошла Ниари и уютно прижалась к нему с другой стороны. Ниари уже привык к такой внезапной смене ее настроения.

— Что случилось, Эрл? — спросил он своего коллегу по работе в электрической компании.

— Мне звонил диспетчер по контролю за нагрузкой, — почти кричал от волнения Эрл Джонсон. — Большая утечка тока на основном напряжении.

— На основном? — удивленно переспросил Рой. — Какого черта?..

— Молчи и слушай, — прервал его Эрл. — Мы потеряли половину группы трансформаторов на подстанции в Гильморе. Это может отразиться на жилых кварталах в любую минуту. Поэтому, пока есть свет, приезжай побыстрей в Гильмор, Рой! — И Эрл повесил трубку.

Повернувшись к жене, Рой спросил:

— Ты слышала?

В этот момент в доме погас свет и все электрические приборы остановились.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О синтезаторе Муга можно сказать только одно — это очень сложный музыкальный инструмент. В мире их насчитывалось не так уж много, а еще меньше осталось людей, которые знали, как с ними обращаться. Специалистов же, знающих его устройство, было еще меньше. Поэтому, когда был получен срочный заказ модифицировать этот синтезатор, сделанный для Стива Уандера группой молодых людей в очках, бородатых и усатых, которые знали толк в секретах этой системы, они с усердием, но смущенно приступили к работе.

Смущенно, очевидно потому, что господин Уандер поручил работу над столь сложным инструментом, как Муг, группе, не имеющей никакого отношения к музыке. И в самом деле, почему?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Айк Гаррис, когда в комнату вошел Рой, находился на связи сразу по двум телефонам: один был внутренним и непосредственно связан с кабиной лифта, в котором застрял его начальник Гримзби, другой — связан с внешним миром, в одинаковой степени обеспокоенным.

Гаррис был в шоке.

— Линия А27-КВ в Гильморе вышла из строя, — сообщил он по телефону Гримзби, одновременно вводя Ниари в курс дела.

— Все переключатели включены, но подача электроэнергии прекратилась. В Толоно нет света. В Кристаллейк тоже. Что? О да, вы правы: вы тоже в темноте, сэр.

Гаррис взглянул на Ниари и выразительно закатил глаза кверху.

— Хорошо, хорошо, — говорил Айк, когда Гримзби переходил на крик. — У меня есть сведения об актах вандализма на линии. Кажется, все линии в 890 мегаватт сорваны. Я сообщил в муниципальное управление о необходимости ремонта… Но мы не можем передать дополнительную электроэнергию, пока не будет восстановлена линия в 55 киловатт. Что?.. Да, сэр!

Гаррис прикрыл ладонью трубку городского телефона:

— Ниари, вы знаете нормальное натяжение провода в этом районе?

— Без ветра нормальное натяжение для провеса около 15 тысяч фунтов на провод. Года два назад я работал линейным рабочим в этом районе.

Айк убрал руку с телефонной трубки:

— Я посылаю к вам сейчас Ниари.

— Но… — вымолвил тот.

Гаррис только махнул рукой в сторону двери, продолжая держать связь с Гримзби.

— Черт возьми, да поезжайте поскорей! Нет, не вам, господин Гримзби.

Направляясь к двери, Ниари слышал, как Айк кричал кому-то:

— Передайте в муниципалитет, что через 10 минут мы наладим подачу электроэнергии.

Спустя 15 минут Рой ехал по одной из темных улиц округа. Названий улиц и номеров домов он, естественно, не видел и был готов признаться себе, что заблудился.

Держа во рту ручку-фонарь, он тщетно старался по карте, укрепленной им над рулем, определить, где находится.

Передвигаться по дороге в полной темноте было опасно. Кроме того, Ниари еще отвлекали телефонные переговоры полицейских, которые улавливало широкодиапазонное радио, вмонтированное в переднюю панель машины.

— Говорит полицейское управление шерифа. Есть ли патрульная машина в районе Ривароуд?

— Алло, графство! Я шоссейный патруль шесть-десять. Мы на Ривароуд. Чем мы можем помочь?

— Если поможете, спасибо. Найдите женщину на Ривароуд два-одиннадцать. Что-то происходит с входным фонарем ее дома. Она в затруднительном положении. Лают собаки. Поезжайте и выясните, в чем там дело.

Разговор прекратился. Ниари съехал на обочину и остановился. Он думал, что Ривароуд находится в Толоно. Но Айк утверждал, что в Толоно нет света. Рой взял переносной телефон.

— ТР-восемьдесят-восемь-восемнадцать. Аварийного мастера.

— Аварийная на связи, — отозвался Айк Гаррис, не менее взволнованный, чем 15 минут назад. — Что вы хотите?

— Ваши парни восстановили подачу энергии в Толоно? Все в порядке?

— Вы шутите? В Толоно надо ехать в первую очередь!

— Но я только что слышал, как полиция сообщила о наличии света в Толоно.

— Господи! — закричал Гаррис. — Вы что, прослушиваете телефонные звонки полиции? Нашли время для забав. Все вышло из строя, Ниари. Вся сеть электропередачи!

Связь с Гаррисоном неожиданно прервалась. Ниари снова выехал на дорогу. Через несколько минут он увидел вдали вращающийся желтый свет. Подъехав к машине аварийной службы, Рой остановился и вышел, хлопнув дверцей. Стоящие рядом две команды аварийной службы, по-видимому, ожидали представителя властей для получения дальнейших инструкций.

Ниари почувствовал себя неловко. Ему еще не приходилось командовать линейными аварийщиками. Когда-то он и сам работал в такой команде, но эти парни были лет на пятнадцать старше его и, конечно, в десятки раз опытнее. То, что он прошел через эту систему, для них ничего не значило, и они вовсе не собирались автоматически следовать его командам, если вообще он будет способен дать хоть какую-нибудь команду.

Ниари увидел негра Эрла Джонсона, сообщившего ему о происходящем.

— Привет, Эрл, — подошел к нему Ниари. — Так что здесь случилось?

— Сам не понимаю, — ответил Эрл. В желтом вращающемся свете сверкнули его белые зубы. — Зачем кому-то понадобилось украсть две мили проводов высоковольтной передачи?

— Ты шутишь?

Вместо ответа Эрл направил луч шестивольтовой вспышки на вершину опоры, потом провел лучом по линии, где должны были висеть два толстых медных провода вплоть до следующей опоры. Проводов не было.

— И на земле проводов нет. Они исчезли. Ничего нет от М-10 до М-12.

— Будь я проклят, если это не высокая цена на медь, — предположил вслух Ниари, направляясь с Роем к машине, чтобы сделать сообщение.

— Правильно, — согласился Эрл. — Все правильно. Материал стоит целое состояние. Я говорил им тогда, что кабель следует проложить под землей.

Не успев поговорить с Айком Гаррисом, Ниари по радиоприемнику услышал обрывки телефонного разговора полиции:

— Всем подразделениям в окрестностях предгорья Толоно… Домохозяйка сообщает… В ее кухонном окне произвольно вспыхивает лампа под абажуром… Абажур перевернут…

— Где, они сказали, это происходит? — не расслышал Джонсон. — В Толоно?

— Это второе сообщение из Толоно, — сказал ему Ниари.

— Но ведь в Толоно нет света, — удивился Эрл.

— Непонятно… — начал Рой, поднимая трубку телефона, — ТР-восемьдесят-восемь-восемнадцать. Разрешите поговорить с Айком. — Он протянул карту Эрлу:

— Найди, пожалуйста, Осборн, — попросил он. — Я плохо ориентируюсь по карте.

В трубке раздался голос Гарриса:

— Ниари, так что там происходит?

— Я нахожусь у опоры Мэри-10. Похоже, что все высоковольтные провода вплоть до опоры Мэри-12 украдены. Какие-то вандалы оборвали провода у клемм, затем, видимо, подъехал грузовик и вытащил все. Но здесь и еще кое-что есть…

— А вот кое-что и для вас, — оборвал его Айк. — Мы должны восстановить электроснабжение через час.

— Один час! — воскликнул Ниари. — Здесь целая миля пустых столбов. Это невозможно!

— Все возможно, когда главное административное лицо торчит в лифте и хочет выйти.

Рой усмехнулся и спросил:

— Айк, подача электроэнергии в Толоно восстановлена, не так ли?

— Я уже тебе говорил, что в Толоно надо было ехать в первую очередь! Там так же темно, как в лифте Гримзби.

— А теперь послушай меня Айк, — осторожно начал Ниари. — Выслушай меня. Полиция сообщает о наличии света в Толоно. Выходит, один из твоих людей, работающих на этих клеммах передачи, — растяпа! Так однажды случилось в Гильрое. Помнишь?

— Я и два компьютера говорят тебе, что в Толоно так же темно, как и у тебя в голове, Ниари! — взбесился Гаррис.

— Поезжайте к подателям жалоб в район южного Толоно, — неожиданно ворвался в их разговор голос полицейского диспетчера. — Оттуда сообщают, что рождественские огни начали, искрясь, светиться.

— Вы слышали? — поинтересовался Рой. — Они говорят о рождественских огнях.

— Сейчас май, а не декабрь, — отрезал Гаррис и повесил трубку прежде, чем Рой смог что-либо ответить.

Некоторое время Ниари стоял, что-то напевая себе под нос. Потом он повернулся к Эрлу Джонсону и сказал ему тоном заговорщика:

— Послушай, Эрл, а как ты смотришь на то, чтобы выполнить эту работу за час?

Рой хлопнул его по плечу и уже сел в машину, включил мотор, когда Джонсон спохватился:

— Мне? Вести это дело? Кто будет меня слушать? Я даже не старший. Я даже не белый! Не упускай такого случая, Рой.

— Эрл, я еду в Толоно, и если Гаррис не прав, то некоторые наши люди за это ответят.

— А если он прав, твою задницу подвесят так высоко, что даже наемные фараоны не найдут ее.

Ниари развернулся, и через мгновение ночь поглотила его машину.

Эрл Джонсон с хмурым видом наблюдал, как удалялись задние огни машины Ниари, потом, тяжело вздохнув, медленно направился к рабочим. Те выжидательно смотрели на него. Эрл опятьтяжело вздохнул и указал на одну из опор:

— Начинайте с нее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Айрист-31 приземлился на гудронированное шоссе аэродрома в 11.40 вечера.

С командно-диспетчерского пункта Индианаполис самолету подавались обычные команды по выруливанию к месту высадки с углом отклонения 3 минуты от восточно-западной взлетно-посадочной полосы.

Двое из охранной полиции аэропорта ожидали его на обочине площадки. Их портативные приемопередатчики издавали прерывистые хлюпающие звуки, и нечеткий дребезжащий голос разъяснял, что белые участки предназначены только для высадки пассажиров.

Черный форд марки ЛТД, искусно лавируя в неподвижном ночном скоплении автомашин, резко затормозил, взвизгнув шинами, в нескольких дюймах от стоянки патрульных машин аэропорта.

Один из работников охраны аэропорта взялся за ручку задней дверцы автомашины и услужливо распахнул ее. Из машины вышли три человека в темных очках. Их фигуры в костюмах «Братьев Брук» казались отлитыми из металла. У одного из них были седые усы, которые никак не сочетались со светлыми коротко остриженными полосами.

От дверей аэровокзала к ним подбежал мужчина в костюме, похожем на форму служащих одной из канадских компаний воздушных сообщений.

— Он приземлился!

— Когда?

— Минуту назад. Он выруливает к стоянке 55А.

Все четверо побежали к зданию аэровокзала. Вскочив на эскалатор, они промчались наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пройдя через металлоискатель безопасности и показав свои визитки обслуживающему персоналу, они подбежали по длинному коридору к стоянкам прибытия и и отбытия.

Поле приземления Айрист-31 полминуты неподвижно стоял на площадке 727, пережидая движение наземного транспорта. Затем он возобновил движение к стоянке 55А. Неожиданно у самолета отказали тормоза, и он продолжал, покачиваясь, двигаться. Его переднее шасси начало поворачиваться вправо.

Непосредственной подгонкой самолета к месту высадки руководил наземный оператор. Светящиеся жезлы застыли у него над головой.

— Сюда, вот сюда! — отчаянно кричал он.

Полностью игнорируя его сигнал, самолет совершил полное вращательное движение и поехал дальше в направлении частной секции взлетно-посадочной полосы, светя голубыми хвостовыми огнями.

Оператор беспомощно опустил жезлы и пожал плечами, недоуменно переглянувшись с носильщиками. Их взоры обратились вверх, на диспетчерско-командный пункт.

Тем временем в другой части аэродрома, ничего не зная о произошедшем нарушении установленного порядка и его причинах, приземлился другой самолет, с Лакомбом на борту. Выруливая по взлетно-посадочной полосе к месту своей обычной стоянки, он остановился около черного «кадиллака». Ревущий двухрядный реактивный двигатель замолк, открылась кабина, и легкого телосложения француз быстро, но не торопливо спустился на бетонное покрытие площадки и направился к «кадиллаку».

В лимузине сидели шофер в военной форме и мужчина в штатском.

Лакомб, в свойственной ему строгой деловой манере, отбросив все формальности, тут же спросил:

— Они готовы?

— Да, сэр, — ответил мужчина в штатском.

Шофер направил машину к тому участку аэродрома, где находилась стоянка для грузовых самолетов. Здесь были еще четыре автомашины с заведенными моторами и потушенными фарами. Когда «кадиллак» подъехал к ним, дверца одной из машин открылась, из нее вышел молодой человек и направился к «кадиллаку».

Он наклонился к переднему окну машины и спросил:

— Мосье Лакомб?

Это был Лафлин.

Пассажиры Айристы-31, слишком уставшие, чтобы предъявлять какие-либо претензии, были чрезвычайно довольны тем, что в конце концов приземлились в Индианаполисе.

Стюардесса открыла переднюю дверь, и шесть здоровенных мужчин поднялись по трапу, приставленному к борту самолета, в люк, а затем и в салон. Двое из них прошли в летную кабину экипажа, а четверо стояли в проходе у открытой двери, как будто хотели заблокировать вход.

Пассажиры, забыв об усталости, с любопытством наблюдали, как оба пилота, радист и бортинженер в сопровождении двух мужчин в деловых костюмах вышли из летной кабины.

В иллюминаторы правого борта было видно, как два черных лимузина увозят летный экипаж.

Мужчины в костюмах снова поднялись по трапу в салон самолета. Они прошли вдоль рядов кресел, раздавая пассажирам маленькие карандаши и карточки компании ИБМ. Попросив у стюардессы микрофон, один из них обратился к пассажирам:

— Граждане, я Джек Де Форест, говорю с вами от имени научно-исследовательской службы военно-воздушных сил и усовершенствования полетов. Мы приносим нам свои извинения за задержку и нарушение графика полета. Нам искренне хочется, чтобы вы как можно скорее приступили к своим обычным делам. В том, что произошло, нашей вины нет. Во время полета самолет случайно попал в ограниченный коридор, где проводились секретные испытания, о чем не было известно ни вашему пилоту, ни администрации авиакомпании.

Пассажиры недовольно заворчали. Послышались возгласы: «Я так и думал, ну конечно, это все военные…».

— Я сказал, что не займу у вас много времени, и это действительно так, — продолжал Джек Де Форест. — Я прошу всех пассажиров, имеющих при себе фотоаппараты, киноустановки, видеокассеты и магнитофоны, передать их нашим людям.

Реакция пассажиров была мгновенной и негодующей. Джек поднял руку, пытаясь их успокоить, но никто не обращал на него внимания.

— Послушайте, — сказал он в микрофон. — Вам все будет возвращено через две недели. Обещаю. Но вы ни должны заполнить маленькие карточки, которые мы вам раздали, указав ваше имя, фамилию, адрес и сделав опись того, что вы передаете нам. Все это — слайды, фотографии и прочее — вы получите обратно за наш счет.

Тем временем в салон самолета вошел Лакомб и вслед за ним Лафлин. Они наблюдали, как пассажиры, ворча, заполняли карточки ИБМ.

Лакомб повернулся к Лафлину и что-то тихо сказал ему по-французски.

— Господин Де Форест, — громко сказал Лафлин, отчего все пассажиры тут же с любопытством отвлеклись от карточек. — Скажите командованию экипажа, что нам нужна полная нетронутая запись полета. И еще…

— Да?

— Не мойте самолет.

Лафлин, передавая по-английски все, что тихо говорил ему Лакомб, вдруг осекся. Он заметил, что пассажиры с тревогой и озабоченностью прислушиваются к нему. Он понял свою ошибку, но поздно.

Момент был неприятный. Лакомб, Лафлин, Де Форест и другие отдавали себе отчет в том, что среди пассажиров обязательно найдется кто-нибудь, кто на следующий же день будет искать представителей прессы. Знали они и другое: то, что произошло ночью, — это только начало.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Диспетчерская служба электрической компании не могла связаться с Ниари. Он выключил свой телефон, установленный в машине. У него не было никакого желания разговаривать сейчас с Айком Гаррисом.

Ведя машину сквозь темноту ночи в Толоно, Ниари видел над собой только звездное небо, а свет автомобильных фар едва пробивал стелющийся весенний туман, поднимающийся из оврагов по обеим сторонам дороги. Ниари не чувствовал себя одиноким. Его приемник непрерывно улавливал телефонные переговоры полиции.

— У-5. Дежурный патруль Лонгли. Прием.

— Продолжайте.

— По заданию 10–75 на пересечении дорог Кобрероуд и Мидлтаун Пайк я наблюдаю… полагаю, что это уличные фонари в жилом квартале у подножия горы. Около 200 людей в пижамах… Похоже, что здесь происходит какое-то субботнее празднество.

Яркий пучок света неожиданно осветил плечо Ниари через заднее стекло машины. Разглядывая карту дорог, Ниари машинально протянул руку в окно и помахал ею. Автомобиль поровнялся с ним и кто-то крикнул:

— Ты едешь посередине, осел!

Ниари остановил машину, развернул на рулевом колесе карту и нашел на ней Конбрероуд и Мидлтаун с пометкой Д-56 М-34. Однако от этого его собственное местонахождение ему ничуть не стало яснее.

Рой нажал стартер, и его машина, шурша шинами, тронулась с места. Спустя минут пять, Ниари понял, что окончательно заблудился.

Совсем отчаявшись, он подъехал к длинному ряду припаркованных автомашин. Отсутствие света, по-видимому, позволяло любому воспользоваться автостоянкой. Заметив машину Ниари, к нему стали приближаться люди, размахивая карманными фонариками.

— Где я нахожусь? — обратился Ниари к женщине в платке, из-под которого выпирали бигуди. — Это Толоно?

Женщина не успела ответить.

— Докладывает Лонгли, — неожиданно раздался радиоголос патруля. — Здесь все освещено. Я полагаю, что это натриевые пары. Они поднимаются… опускаются… подождите минуту… Они уходят немного в сторону.

— Господи! — воскликнул Ниари.

— Лонгли! — устало произнес диспетчер. — Объясните свое местонахождение.

— И мне тоже, — пробормотал Ниари.

— Я нахожусь рядом с начальной школой в Инглсайде в северо-восточном направлении.

Рой выглянул из окна машины:

— Где начальная школа в Инглсайде, кто-нибудь знает?

— Вам надо поехать в обратном направлении, — охотно объяснил какой-то парень с дробовиком в руке. — До строения 70, потом…

— Свет удаляется! — снова прорвался голос патрульного Лонгли. — Уходит на северо-запад, на Дайтону.

— Где Дайтона? Быстро!

— Это еще легче, — сказал парень с дробовиком. — Поезжайте по любой дороге в восточном направлении, пока не доедете до здания муниципалитета-9 и жилого дома на ферме-11, но не останавливайтесь, там висит знак «Ведутся строительные работы».

Парень еще продолжал говорить, а Ниари уже переключил передачу и отъехал задним ходом.

Пять минут спустя Ниари опять почувствовал, что заблудился в своем родном городе. Он ехал по какой-то проселочной дороге, окруженный еще более плотным безжизненным туманом. По изрытой колдобинами дороге он добрался до перекрестка. Остановив машину, Ниари осветил фарами дорожный знак. Указательный щит! Ниари развернул карту на рулевом колесе, согнул маленький гибкий кронштейн лампы так, чтобы она поярче светила, и склонился над картой.

В этот момент позади него появилась цепочка огней какого-то приближающегося транспорта. Яркий свет, отраженный зеркалами заднего и бокового обозрения, вызвал у Ниари такое же раздражение, как и эта муниципальная карта с нечеткими, едва различимыми линиями. Ослепленный светом фар, он протянул руку из бокового окна и помахал ею, прося убрать свет. Но интенсивный свет, как от полуторки с двойными фарами, продолжал слепить глаза. На этот раз уже более нетерпеливо он помахал им снова. Сосредоточившись на карте, Рой не видел, как беззвучно, двигаясь очень медленно, какие-то странные сверхъяркие прожекторы исполнили его просьбу, поднялись вертикально, оставляя за собой темноту.

Рой вдруг услышал шум, похожий на дребезжание жести. Он огляделся по сторонам и посмотрел наверх, пытаясь установить его источник. Наконец, он осветил фарами дорожный знак. Тот вибрировал так быстро, что буквы множились и накладывались друг на друга. В полном изумлении Ниари уставился на щит.

В свете фар он увидел, как какие-то огни, бесшумно пройдя вблизи его машины, стали тускнеть, превращаясь в маленькие желтые отблески, и потом совсем угасли.

Внезапно вся территория вокруг него в радиусе 30 ярдов осветилась вспышкой самого яркого света, который можно только себе представить. Ниари попытался выглянуть из открытого окна, но свет был настолько нестерпимо ярким, что он сразу же отпрянул назад. Рой почувствовал, как у него горит щека после того, как он выглянул из окна. Ниари схватился за телефон, но он не работал. Из широковолнового радио раздавался только треск. Теперь Рой был так напуган, что некоторое время боялся пошевелиться. Немного погодя, он нащупал свои солнцезащитные очки в металлической оправе, прикрепленные к козырьку над ветровым стеклом. Ему удалось надеть их, но он вдруг со страхом услышал, как они жужжат у висков, так же вибрируя, как и дорожный знак.

В следующий момент все двери его машины, багажник и капот внезапно открылись, усиленно вибрируя, а мелкие металлические предметы стали собираться вместе. Коробка со скрепками открылась, и они проплыли около головы Ниари и прикрепились к верху машины.

Металлическая оправа очков сделалась такой горячей, что обжигала кожу. Ниари смахнул их с лица на сиденье машины, но вместо того, чтобы упасть на сиденье, они тоже поплыли и прикрепились к потолку машины. Содержимое пепельницы вытянуло наружу, как пылесосом.

Рой прикрыл глаза от нестерпимо яркого света.

Так же внезапно, как и появился, обжигающий свет исчез. Скрепки дождем посыпались на голову Роя. Утихла и вибрация. Он посмотрел наверх и на секунду увидел звезды. Затем, подобие огромного подноса заскользило у него над головой. Все звезды, за исключением нескольких по краям, были закрыты его гигантской тенью.

Внезапно возникший где-то недалеко от Ниари сильный рокочущий звук заставил его отшатнуться от окна и прижаться к сиденью машины. Фары его машины, ручной фонарик и лампочка на кронштейне зажглись сами по себе. Внизу на дороге он увидел перекресток четырех дорог, который сейчас находился в поле действия того же ослепительного света.

Все четыре дорожных знака раскачивались взад и внеред, вибрируя так сильно, что края металла загибались вовнутрь. Все это продолжалось всего лишь секунду. Потом свет исчез и вибрация прекратилась. Наступила тишина.

Внезапно заработало радио. Ниари даже вскрикнул от неожиданности. Оно издавало гудение, как при перегрузке напряжения. От услышанных радиоголосов Рою стало лучше.

— …Я не знаю. Я спрашиваю вас. Есть ли сегодня ничью полнолуние?

— Нет, — ответил женский голос. — Тринадцатого новолуние.

— …Выходим на связь. Я и мой партнер видим этот объект над Сигнал Хил. Это тот самый объект, о котором все говорят. Это Луна…

Радио длительное время молчало, затем голос появился вновь:

— Подождите секунду. Все в порядке. Сейчас она стала двигаться с запада на восток.

— Говорит полиция Толоно, — включился в разговор новый голос. — Мы видим объект и вполне определенно утверждаем, что это Луна. Мы пришли к выводу, что не Луна движется, а движутся за ней облака и создают иллюзию ее движения.

— Толоно! Где вы обучались астрономии? — вмешался другой голос, который Рой сразу же узнал. Это был Лонгли. — Где и когда вы видели, чтобы облака двигались за Луной?

— Где вы находитесь? — устало спросила женщина-диспетчер.

— За Транспортным агентством Телемара, с восточной стороны в направлении Хапер Вэлей.

— О, Боже! — воскликнул Ниари. — Я знаю, где это!

Ниари мчался со скоростью более 90 миль в час.

Вскоре он обнаружил, что въезжает в длинный темный тоннель. Когда дальний свет фар прорезал его темноту, Рой снова почувствовал покалывание на той стороне лица, которую так непредусмотрительно выставил наружу. Он вспомнил страх, который испытал тогда, и удивился, что мчится вдогонку за объектом, который так напугал его.

Может, ему лучше остановиться, повернуть назад и вернуться к Эрлу и другим ремонтникам?

Но Рой чувствовал, что скорее взволнован, чем напуган, и как ребенок сгорает от любопытства. Он уже не мог остановиться. Полицейские продолжали переговоры:

— Я вижу их, Чарли! Я преследую их!

— Только воспринимай их так, как они того заслуживают. Ведь они сделаны не в Дейтроте!

— Они сбавляют скорость. Не знаю почему, но сбавляют. Мы к ним приближаемся. Расстояние 300 ярдов.

— Вы можете их догнать? — спросил голос диспетчера.

— Вряд ли. Расстояние около 200 ярдов. Я на предельной скорости. И сомневаюсь, что надо слишком поспешно к ним приближаться. В своем движении они строго придерживаются направления дороги, соблюдая все повороты.

— Радар показывает, что они снижаются со скоростью 25 миль в час.

— Смотрите на огни светофоров! Как только они к ним приближаются, загорается зеленый свет.

Долгое время радио молчало.

— Да, сэр, они уходят на восток в направлении Хапер Вэлей.

Ниари выехал из тоннеля со скоростью 95 миль в час.

Машину занесло, но ему удалось выровнять ее ход, при этом он чуть не свалился в водосточную канаву.

Доехав до дорожного указателя «Въезд. Восточный Хапер. 3 мили», он сбавил скорость. Вскоре впереди маячил дорожный указатель с надписью: «Выезд Хапер Вэлей». Резко затормозив, Рой выехал на узкую проселочную дорогу с двусторонним движение и снизил скорость до 70 миль в час. Он мысленно готовил себя к тому, что в любой момент на дороге может увидеть…

Ребенок!

Ниари нажал на тормоза. На дорогу выбежала женщина и схватила ребенка. Оба они на какое-то мгновение застыли в свете фар его машины. Ниари резко вывернул руль влево, оказавшись прямо возле женщины и ребенка; машину занесло, и она врезалась в снегозадержатель.

Наступила полная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Роя. Только с третьей попытки ему удалось открыть дверцу машины: его руки совершенно обессилели.

Пошатываясь, он, наконец, выбрался на дорогу. Женщина как парализованная бессмысленно смотрела на него, ее руки все еще сжимали маленького мальчика, ладони закрывали его глаза, как будто все еще защищая от яркого света фар.

— Леди, — начал Рой, — вам не следует отпускать малыша…

— Я уже давно ищу его, — вымолвила Джулиан Гвиллер. — Он ушел из дома. Убежал. Уже несколько часов я…

— Ясно, — сказал Ниари. — Ясно. Я прошу прощения, я…

— Это опасный поворот, — услышал он чей-то голос.

Ниари повернулся и увидел пожилого фермера, сидящего на заднем сиденье в черном старом пикапе. Рядом с ним была его семья: жена и двое сыновей. Один из них держал в руке бинокль, другой — игрушечный телескоп.

— Ну словно в город приехал цирк, — сказал фермер, делая глоток из бутылки. — Они пролетали ночью, поэтому никого из жителей не беспокоили.

Неожиданно налетевший ветер отбросил волосы Джулиан с ее лица. Рой повернулся лицом к ветру, который со свистом прорывался через снегозадержатели. В машине Ниари, запутавшейся в поломанном заборе, продолжало говорить радио.

— Постарайтесь разглядеть на них маркировку.

— Я пытаюсь…

— Это графство Рэндольф. Мы выходим на связь на запасной частоте. Ну что там у ваших парней?

Щурясь от ветра, Ниари заметил, как по дороге что-то движется. Низко летящие над землей птицы были явно испуганы чем-то, что находилось где-то вдали на горизонте. Пробежала группа кроликов с прижатыми к голове ушами. И через секунду вдалеке над дорогой появилось яркое свечение.

— Ну, вот. Они снова появились, — заметил фермер.

Ниари повернулся, чтобы посмотреть на дорогу.

— Господи… — прошептал он, но не успел закончить фразу. Ему показалось, что весь воздух был высосан из легких, а наступившая тишина наполнилась низкими громоподобными раскатами.

На большой скорости, совсем беззвучно, пролетая с востока на запад, к ним приближалось нечто, похожее на восход солнца. Восход в 2 часа ночи?!

Не раздумывая, Рой прикрыл одной рукой свое лицо, а другой схватил женщину и ребенка. Джулиан почувствовала, как обожгло и стало покалывать лицо и шею.

Все трое прильнули друг к другу, когда непонятное явление, похожее уже на закат индийского летнего солнца, сверкая и переливаясь разными цветами, пролетело над ними.

Рекламную доску, изображающую золотые арки Мак-Дональда, осветили шесть лучей света. Похожие на пальцы лучи ощупали, как бы изучая, после чего это массивное «рождественское» украшение пришло в движение, а находящийся рядом фонарь, раскачиваясь, засветился.

Третий летательный аппарат напомнил Ниари фонарь из тыквы с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта. Он был похож на огромное лицо, злобно смотрящее своими яркими глазами-огнями из многотысячной маленькой цветной секции, прозрачной, как стекло. Он пролетел совсем близко от них вдоль дороги и повернул направо, сигнализируя тремя последовательными вспышками красного света в виде буквы Т.

Ниари и Джулиан от удивления и страха открыли рты, а маленький Барри, смеясь, запрыгал, выкрикивая:

— Мороженое! Мороженое!

Они еще приходили в себя от только что увиденного, когда пожилой фермер вдруг произнес:

— Они способны летать вокруг Луны, но мы намного опередили их в строительстве шоссейных дорог…

Ниари сглотнул, пытаясь что-то сказать, когда увидел, что к ним что-то стремительно приближается по пороге. Отчаянным движением он оттолкнул женщину и ребенка на обочину дороги и сам рванулся вслед за ними.

На высокой скорости мимо них промчались две полицейские машины.

— Вот дураки! — возмутился Ниари, когда еще одна поницейская машина Индианы промчалась вслед за двумя первыми.

— Может быть, я и пьян, но я не знаю, где нахожусь, — признался фермер.

Барри вновь чему-то смеялся.

Ниари сел в свою машину и завел мотор, но колеса пробуксовывали, что приводило его в отчаяние.

Немного успокоившись и овладев собой, он все-таки вывел машину на дорогу.

— Где мы находимся? — спросил Ниари у Джулиан.

— В Хапер Вэлей.

— Они просто играют, — сказал Барри, прижимаясь к матери.

— Что ты сказал, малыш?

— Они хорошо играют.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Стремительно выехав на шоссе, Ниари опять услышал телефонные переговоры, которые вели между собой полицейские, находящиеся в промчавшихся недавно по дороге машинах.

— Я их догоняю, Боб!

Головой Рой почти касался ветрового стекла. Отклонившись немного назад, он посмотрел на спидометр. Девяносто пять, девяносто семь, девяносто девять.

— …Говорит Огайо!

И вот впереди Ниари увидел красно-желтые вспышки мигалки последней из трех полицейских машин. Образования из ярких огней находились далеко впереди. Они легко и плавно скользили на поворотах низко над землей.

Издалека линия таможенных постов между Индианой и Огайо показалась Ниари безжизненной: не горели обычные голубые лампы дневного света. По-видимому, и здесь прекратилась подача электроэнергии.

Таможенник дремал на своем стуле, когда три огненных шара плавно миновали линию таможенных постов. Вдруг замигали красные сигнальные огни, работающие на батареях, и вой сирены взорвал тишину ночи. Задремавший смотритель моментально проснулся, вообразив, что какой-то хлыщ, не заплатив, пытается прорваться через таможенный барьер.

На дикой скорости полицейские машины промчались через таможню. За ними вихрем пролетел желтый ДВП Ниари.

— Я сокращаю разрыв, — сообщил голос полицейского.

— Обрати внимание! Они все время двигаются вдоль дороги, — сказал другой голос.

Впереди появился крутой поворот. И тут неопознанные объекты решили изменить тактику: вместо того чтобы повернуть, они, перелетев перила, двинулись по прямой.

Первая полицейская машина, находящаяся в непосредственной близости от объекта, попав, по всей вероятности, в ловушку его световых огней и двигаясь со скоростью не менее 85 миль в час, по инерции последовала в том же направлении и, взломав перила, взлетела в воздух, на мгновение зависла и рухнула на набережную, теряя все свои колеса и двери.

— Де Витт! С тобой все в порядке, Де Витт?

Второй патрульной машине удалось избежать участи первой. Резко затормозив, она заскользила боком вправо, остановившись у замусоренного края крутого обрыва.

Рой увидел, как двое полицейских, перепрыгнув через искореженные перила, помчались вниз к разбитой машине.

Несколько полицейских из третьей машины присоединились к своим коллегам, а Ниари следил за движением трех красных шаров. Они поднимались вверх, в направлении низко плывущей гряды облаков, и скрылись за ними, окрасив их в огненно-красный цвет. Постепенно свет тускнел, пока не исчез совсем, и на чистом небе опять засияли звезды.

Ниари повернул назад. Таможенные посты с обеих сторон были ярко освещены обычным флюоресцентным светом. На горизонте он также увидел множество огней. Он быстро приближался к городу.

Было похоже, что затемнение закончилось.

* * *

Как оказалось, Трупер Роджер Де Витт был в гораздо лучшем состоянии, чем его смятая в гармошку машина. Со ломанным носом, незначительными, но немногочисленными ушибами и, возможно, с сотрясением мозга он важно расхаживал по полицейскому участку и уже целый час рассказывал всем, как от него улизнули небесные пришельцы.

Сейчас же он докладывал о ночном происшествии капитану Расмансону в его кабинете, а тем временем в приемной патрульно-дорожной службы Рой Ниари и остальные полицейские излагали те же события на бумаге. Было уже 3.30 ночи. Мысли путались, и Ниари не знал, с чего начать.

Свободной пишущей машинки не оказалось, и Рой писал карандашом. У него разболелась голова.

— У кого-нибудь есть аспирин? — спросил он, но на него не обратили никакого внимания.

— Если бы не Лонгли, — сказал рядовой полицейский, — я бы, наверное, сошел с ума.

Лонгли усмехнулся:

— Я не хочу писать отчет только для того, чтобы он потом пылился где-нибудь в ящике. Вот если бы он попал в печать.

В этот момент из кабинета вышел прихрамывающий Де Витт. Он уже было собрался закрыть за собой дверь, но за ним следовал Расмансон.

— Этого вполне достаточно, чтобы потерять рассудок, — закончил он разговор с Де Виттом. И уже обращаясь к сидящим в приемной, добавил: — Нормальные люди следят за тем, чтобы такого рода сообщения полиция не делала.

— Видит Бог, я говорю правду, — пролепетал, оправдываясь, Де Витт.

— Я не позволю, чтобы наш департамент фигурировал на страницах «Национального вестника», — проговорил капитан и выразительно посмотрел на Лонгли и другого полицейского, печатающих свои рапорты.

В комнате наступила напряженная тишина.

— Может, он взбесился из-за разбитой машины? Ее на следующей неделе собираются пустить на запчасти для такси.

— Бог мой, я рассказал ему все! Все как есть.

Покалеченный и ошеломленный Де Витт выглядел беспомощно и жалко.

— Я ничего не забыл. Метеоры. Скорость. Ну какого черта, у меня нет повреждения головы… не придумываю я это специально!

— И что?

— Он на две недели отстранил меня от работы.

— Что?

Все прекратили писать и уставились на него.

— То, что сказал.

Де Витт заковылял к двери:

— Идите и попробуйте рассказать кому-нибудь правду, и вы вместо работы будете днем сидеть у телевизора.

Рой увидел, как полицейские повернулись к своим пишущим машинкам и пробежали глазами свои рапорты. Некоторые обменялись вымученными улыбками. Потом, как марионетки, которых одновременно дернули за пять веревочек, пять правых рук протянулись к пяти пишущим машинкам, выдернули форменные отчетные бланки, скомкали их и бросили в мусорную корзину.

— Ну, давайте теперь поговорим с вами, господин… — обратился к Рою вошедший полицейский, вставляя в пишущую машинку новый форменный лист.

Ниари оглянулся, ища поддержки. Он, сразу оценив обстановку, молча встал и вышел.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Только в пятом часу утра Ниари, наконец, добрался до дома. Он чувствовал необычайный прилив сил. Проходя по прихожей, он нетерпеливо крикнул:

— Ронни! Ронни!

Ниари был очень возбужден, голова его шла кругом.

— Милая, проснись!

Ронни подскочила на постели.

— Что? Дети?! Пожар?! — она с ужасом смотрела мужа, ее белокурые волосы разлохматились.

— Да нет, успокойся. С детьми все в порядке, — как можно спокойнее сказал Рой. — Милая, ты просто этому не поверишь…

Ронни перевела дыхание и посмотрела на светящийся циферблат часов.

— Ты прав. Я не могу поверить, что ты будишь меня и начале пятого.

— Ты просто не представляешь, что произошло.

— Я не слушаю, — зевнула Ронни, натягивая одеяло на голову.

— Тебе и не придется слушать. — Рой учащенно дышал, как маленький Тоби, когда с жадностью ел что-нибудь сладкое. — Они вообще не производят никакого шума. Был просто воздух и потом вдруг у-у-ш-ш, и опять у-у-ш-ш и еще у-у-ш-ш и потом что-то в воздухе красное у-у-ш-ш… Бог мой!

Под одеялом Ронни сквозь дрему слушала звукоподражания мужа и вдруг вспомнила:

— Звонили из управления. Они не могли тебе дозвониться…

— Я знаю. Я отключил телефон.

Ронни начала просыпаться:

— Не надо было отключать. Им нужно было поговорить с тобой… Там происходило что-то странное. Они оборвали мне телефон… Чуть не забыла. Они просили позвонить им.

Она говорила в полудреме. Чтобы окончательно разбудить ее, слов было недостаточно. Рой потряс жену за плечи.

— Просыпайся! Вставай! О, черт! Что бы такое надеть на тебя?

Он немного помолчал, обдумывая, как бы лучше облечь в слова свои впечатления.

— Ну… вот можешь себе представить: движется солнце, а за ним проступают звезды…

— Бог мой! О чем ты говоришь, Рой?

— Впрочем, я ничего не буду говорить. Увидишь все сама. Ронни, это так важно! Я хочу, чтобы ты все увидела вместе со мной. Ты мне сейчас очень нужна.

Ронни поняла, что он не шутит. Сев в постели, она растерянно посмотрела на мужа:

— Но мы же не можем оставить детей!

— Дети, да, дети… дети! Дети! — громко закричал Рой и пошел будить их.

За то время, пока его семья одевалась, Рой приготовил все, что хотел взять с собой: фотоаппараты, бинокли, одеяла.

— Мы собираемся в кино на открытой площадке? Мы поедем в зеленый театр? — спросил Брэд полусонно.

— Зачем ты стащил мои светящиеся краски? — опять вспомнил Тоби.

— Ты получишь свою светящуюся краску! — ликующе воскликнул Ниари. — Все будет светящимся!

На кухне Ронни, открыв холодильник, взяла пакет с сырыми овощами. Лампочка в холодильнике была зеленой, что придавало продуктам неаппетитный вид, и Тоби сказал:

— Меня тошнит от этого зеленого света.

— Я ее поменяю, когда похудею еще на три фунта, — пообещала ему Ронни.

Ниари заторопил всех к машине. Выйдя из дома, Ронни остановилась.

— Рой! — нерешительно произнесла она. — Может, нам лучше вернуться и лечь спать?

Вместо ответа Ниари стал усаживать детей в машину.

— Ты обещал нам мини-гольф, — напомнил Тоби, занимая место посередине. У него слипались глаза.

Наконец все уселись. Протирая ветровое стекло, Рой низко наклонился к жене, и она вдруг заметила, что одна сторона лица у мужа была ярко-красной.

— Что это у тебя, Рой? Когда ты успел загореть?

Ниари посмотрел на себя в зеркало заднего обзора.

— Это они, — взволнованно прошептал он, а громко добавил: — Можете считать, что я отдыхал, пока вы спали.

— Но почему у тебя загорела только одна половина лица? — недоумевала Ронни.

Ниари быстро нашел то место, где все случилось. Немного отъехав в сторону от дороги, он остановился около сломанного забора снегозадержателя. Фермера и его семьи уже не было: на земле валялись оставленные ими коробки из-под сандалий и пустая пивная бутылка.

Ронни и дети, мирно посапывая, спали. Рой вышел из машины и задумчиво бродил неподалеку. Он ждал… Но чего? «Ну, пожалуйста, появитесь снова!» — мысленно просил он. Почему-то то, что раньше было таким пугающим, теперь стало вдруг необыкновенно притягательным. Он почувствовал острую необходимость с кем-нибудь поделиться впечатлениями. Рой оглянулся, но, кроме своей машины, ничего и никого не увидел. Может быть, ИМ не нравились люди, ожидающие в одиночку? Может быть, они появятся, когда…

* * *

Ронни внезапно проснулась. Она оглянулась на спящих детей, похрапывающих около друг друга, и в заднее стекло увидела своего мужа, нервно прохаживающегося взад и вперед и поглядывающего в небо. Она вышла из машины, тихо притворив дверцу, и направилась к Рою.

— Что мы все-таки здесь делаем, Рой? Чего ждем? Почему ты мне ничего не говоришь?

— Ты поймешь, когда увидишь, — неуверенно ответил он.

— А ты объясни. Я постараюсь понять.

Рой какое-то время молчал, переводя взгляд с дороги в небо и, наконец, сказал:

— Понимаешь, они чем-то напоминают мороженое в вафельном стаканчике.

Ронни озадаченно уставилась на мужа.

— Какого вкуса? — с убийственной непосредственностью спросила она.

Ниари не заметил иронии в ее вопросе и ответил вполне серьезно:

— Похоже на апельсин. Оно было оранжевого цвета… Не совсем как стаканчик с мороженым… А как нечто в скорлупках… вот такой формы, — он движением рук показал, какой.

— А-а-а! Как вареное яйцо?

— Нет, более круглое… А иногда они были похожи на булочки, которые были у нас вчера.

— Горячую сдобу?

Тут до Ниари дошло, что жена его просто разыгрывает его. Тем не менее, он вполне серьезно продолжил:

— Что за булочки были у нас на обед? Такие дугообразные?

— Ты имеешь в виду булочки полумесяцем?

— Да, — сказал он, снова волнуясь. — От них исходило что-то типа неонового свечения.

Ронни недоверчиво пожала плечами и начала доставать из пакета морковку.

Ниари, жуя морковку, присел на камень и снова поднял глаза в небо.

Ронни с беспокойством следила за ним. Не было никакого сомнения в том, что Рой что-то пережил. Но что — она не могла понять. Очевидно, для него это было очень важно.

Испытывая чувство легкой вины, Ронни подошла к Рою и, потеревшись щекой о его локоть, спросила:

— Я что-нибудь делаю не так?

Он не ответил, продолжая смотреть на звезды, уже начинающие тускнеть в наступающем рассвете.

Ронни тоже посмотрела наверх, и вдруг у нее по телу пробежали мурашки. Почему-то ей стало немного страшно. Все в небе было загадочным и таинственным.

— Обними меня! — попросила она Ниари, Рой прижал ее к себе. Спрятав лицо у него на груди, Ронни прошептала: — Помнишь, как мы уединялись с тобой в таких местах, как это, чтобы побыть вместе?

Ниари улыбнулся.

— Помню… — он наклонился и поцеловал ее. Подчиняясь охватившему его порыву, он страстно сжал жену в объятиях.

Неожиданно их обдало волной голубоватого горячего шипящего воздуха, который с силой рванул, развевая, полы одежды. Ниари был вне себя от радости, увидев красные огни. Но на смену радости пришло разочарование: это был всего лишь промчавшийся грузовик с прицепом…

Очарование их порыва было испорчено. Ронни, пытливо глядя на мужа, спросила:

— Если бы одна из этих штуковин прямо сейчас приземлилась и дверь бы открылась, то ты бы туда вошел?

Рой затрепетал от одного лишь предположения:

— О Господи! Ну конечно же!

И почувствовав, что огорчил ее, попытался оправдаться:

— Любой поступил бы так же.

Ронни, резко отстранясь от него, пошла к машине. Рой бросился за ней.

Ронни остановилась и, повернувшись к нему, закричала:

— Ты знаешь, что ты с нами сделал? Ты знаешь, что это значит? Ты привез нас сюда за двадцать миль от дома… посреди ночи… Ты нарушил наш сон. Твои сыновья завтра не смогут днем учиться, а Сильвия будет всем рассказывать, что их папа видел плоскую, оранжевую, из дурацкой скорлупы полумесяцем булочку, которая летает! — Она смерила его уничтожающим взглядом и ядовито добавила:

— Не вздумай выкинуть что-нибудь подобное еще раз! Это ненормально.

«Конечно, — подумал Рой, — это было ненормально, но тому, что считалось нормальным, пришел конец».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Попасть в древний священный индийский город Бенарес, почитаемый всеми индусами, было делом непростым. Он был доступен только верующим. О приближении к нему военно-воздушного транспорта не могло быть и речи.

Послать истребитель или атакующий бомбардировщик через воздушное пространство Индии означало бы скомпрометировать ее внешнюю политику военного невмешательства, но, что еще более важно, тогда бы существовала опасность рассекречивания этого проекта.

Давид Лафлин, посмеиваясь, предложил Лакомбу отправиться туда в качестве паломника: босиком, в набедренной повязке, опираясь на деревянный посох.

Как бы то ни было, Лафлин был очень благодарен воздушному агентству в Эльзасе, которое предоставило им маленький реактивный самолет «Корвет», имеющий четырнадцать посадочных мест. Из Парижа в Рангун они добирались всего лишь полдня.

Полчаса спустя они летели из Вертоля на вертолете на небольшой скорости над остроконечными вершинами и куполами Бенареса. Внизу под ними протекала священная река, медленно и вяло. На ней копошились речные суда, нагруженные священным илом.

В нескольких милях от города начинался склон горы. Вертолет парил на безопасном расстоянии от него, выбирая место для посадки.

— Посмотрите! — воскликнул Лафлин, выглядывая из кабины. — Их тысячи!

— Десятки тысяч! — поправил его Лакомб.

— Просто фантастика, я…

— Садхудиец очень набожный человек, — Лакомб старался перекричать шум мотора. — Но и практичный. Он тоже хочет получить ответ. И при жизни. Он слушает уже много лет.

Полагая, что Лакомб сказал все, Лафлин закончил начатую им мысль:

— А я думал, что индусы пошли другим путем. Ведь погружение в нирвану — состояние полного покоя — наверное, исключает всякую пытливость ума?

Лакомб только пожал плечами.

Вертолет мягко приземлился между двумя автобусами. Пилот выключил мотор. На расстоянии ста ярдов от вертолета оседало поднятое им облако пыли.

Лакомб спрыгнул на землю первым. Некоторое время он, Лафлин и двое их помощников молча стояли в лучах заходящего солнца. Его кроваво-красные, с оранжевым оттенком, лучи светили почти горизонтально. Большой раскаленный шар медленно опускался за низкую цепочку холмов на западе.

— Пошли! — сказал Лакомб.

Прихватив микрофоны, магнитофон, длинные ленты батареек, небольшую легковесную кинокамеру, четверо мужчин стали медленно пробираться через толпу паломников. У людей при себе было много поклажи. Некоторые сидели на маленьких ковриках. Около них стояли корзины с едой. Здесь были и целые семьи.

Европейцы неторопливо взбирались по склону холма к расчищенной площадке, где восседал садхудиец в позе лотоса: глаза раскрыты, ладони сложены вовнутрь, локти разведены в стороны. Он был похож на причудливую птицу.

Прилизанный молодой брамин в белом костюме городского покроя поднялся навстречу Лакомбу. Лафлин подошел к ним поближе, чтобы переводить.

— Осталось полчаса до захода солнца, — сказал брамин Лакомбу.

Его правильный английский язык приятно удивил Лафлина. На молодом человеке были одеты отполированные до блеска ботинки, узкие брюки дудочкой и пиджак без воротника. Весь его облик, свободная и бойкая речь были слишком городскими для этого места. «Даже святой из святых нуждается в менеджере», — подумал Лафлин.

Садхудиец даже не пошевелился.

Лакомб некоторое время стоял неподвижно, потом сам принял позу лотоса, но на значительном удалении от садхудийца.

Микрофоны были уже подготовлены. Кинокамеру оператор держал в руках, так как Лакомб настоял на том, чтобы ее не монтировали на треножнике. Он объяснил, что оператор должен иметь возможность двигаться при съемке и снимать то, что необходимо.

— У магнитофона есть экранируемая защита? — спросил оператора Лафлин.

— Зачем? — удивился тот. — Мы находимся в месте, где нет никаких электрических помех.

— Лакомб утверждает, что мотор работает с перебоями, а магнитофонные головки теряют намагниченность.

— Сейчас сделаем, раз он так говорит, — согласился, пожав плечами, оператор. Он достал что-то, похожее на большую коробку из медной проволочной сетки, и поместил это приспособление у записывающего устройства магнитофона. Проволочные концы защитного экрана он тщательно заземлил, воткнув в землю. — Так пойдет?

Глядя на то, что происходит вокруг, Лафлин думал: «Что же, в конце концов, все они делают в этом странном месте? Ждут? Если так, то чего?» Он рассеянно наблюдал, как солнце медленно опускалось за цепочку холмов на западе.

Садхудиец слегка пошевелился. То, что происходило потом, казалось, было похоже на замедленную съемку. Разведенные локти садхудийца начали очень медленно подтягиваться к истощенной коричневой грудной клетке. Прижатые друг к другу ладони стали медленно разъединяться, сохраняя касание пальцев. Садхудиец открыл глаза, огромные, похожие на черный янтарь. Медленно, без видимого усилия, он начал подниматься из позы лотоса в положение стоя.

Городского вида брамин опустился на колени. Лафлин неожиданно для себя сел, как будто единственным человеком, который имел право стоять на ногах, был садхудиец.

Краешком глаза Лафлин увидел, как встали на колени два оператора.

Руки садхудийца стали неторопливо подниматься вверх. В их движении и всей его позе было что-то угрожающее. Он стал похож на большую хищную птицу, расправляющую свои мощные крылья, готовясь взлететь. Садхудиец размахивал руками, постепенно увеличивая высоту их подъема, пока тыльные стороны ладоней не соприкоснулись над головой. После небольшой паузы он вновь поднял руки и опустил их в одном большом взмахе, как дирижер, управляющий большим оркестром.

Из многотысячной толпы послышался низкий мелодичный звук. Звук постепенно нарастал, и Лафлину казаться, что он пронзает его мозг.

Операторы, очнувшись, принялись снимать. Через медную сетку защитного экрана Лафлин видел, как вращаются бобины.

Садхудиец вновь поднял руки вверх и извлек из толпы другую ноту, а спустя какое-то время опять первую, только на октаву выше.

Поклонники культа наполняли окружающее воздушное пространство звучанием всего двух нот, но в различных вариациях: то каждая нота в отдельности, то две одновременно, то опять первая.

Потом толпа под управлением садхудийца взяла новую ноту, потом еще одну. Вскоре Лафлин потерял мелодию в резкой какофонии многих голосов. Казалось, что земля под ним завибрировала от интенсивности звуков, немелодичных и непривычных для уха европейца. Звуки, как утверждалось в сообщении, пришли со звезд четыре ночи назад. С тех пор садхудиец и его последователи озвучивали их каждую ночь.

Каждый певец слегка искажал звук, превращая звучание и неслаженный вой. Он поднимался ввысь в несколько зловещем монотонном пении, сотрясал землю под ногами Лафлина и заставлял вибрировать сам воздух.

Солнце погасло. Тропические сумерки превратились в ночь. Сырая темнота окутала всех. И хотя садхудийца уже не было видно, множество тысяч голосов продолжали петь.

Над головой проступили звезды. Лафлин смотрел в небо, потрясенный неистовостью поющих вокруг него людей. Он наблюдал за звездой в ручке ковша БольшойМедведицы. Она то становилась ярче, то тускнела, опять загоралась и блекла с определенной частотой, как при послании азбукой Морзе. А затем… она взорвалась!

Яркая малиновая вспышка осветила поднятые вверх ища огромной массы людей.

Лакомб вскочил на ноги и подошел к садхудийцу. Оператор бросился за ним следом с кинокамерой на плече.

Малиновый свет сконцентрировался, удлинился, прояснив очертания подвижного столба, парящего в небе, который из малинового превратился в оранжевый, потом в желтый, затем в бледно-зеленый.

И вдруг небеса наполнились теми же пятью звуками. То же монотонное звучание. Отчетливое. Мелодичное. Чистое.

Люди затаили дыхание. И вновь небеса спели для них.

— Черт побери! — воскликнул оператор.

Огненный столб погас. Пение прекратилось. Почитатели культа снова опустились на колени в низком поклоне.

Садхудиец обратился к Лакомбу:

— Небо, — сказал он слабым голосом. — Небо поет нам.

По щекам француза текли слезы. Его голос звучал хрипло от волнения.

— Оно поет всем нам, мой друг.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ниари стоял перед зеркалом в ванной комнате, пытаясь привести себя в порядок. По крайней мере, побриться.

Он выдавил на ладонь мыльный пенистый крем для бритья и машинально поднес руку к лицу, но что-то остановило его.

Ниари начал рассматривать белое пенистое вещество, наклонив голову и поднеся руку ближе к глазам, затем рассеяно средним пальцем левой руки принялся придавать этой массе форму.

— Нет, не то, — вздохнул Ниари. Он никак не мог понять, что напоминала ему горка крема на ладони.

Каждому доводилось ощущать что-то подобное, подумал он. Иногда, например, кажутся очень знакомыми чье-то лицо, которое, на самом деле, ты никогда не видел, или место, где наверняка никогда не был. У специалистов по психоанализу есть для этого даже специальный термин. Обычно эти ощущения длятся всего лишь мгновение.

Он еще какое-то время постоял, задумчиво глядя на мыльную пену.

Возникшая в дверях Ронни с тревогой смотрела на мужа.

— Скажем в гостях, что ты заснул под кварцевой лампой на правом боку.

— Что? — встрепенулся Рой. — Зачем?

— Затем, что я не хочу, чтобы ты говорил об ЭТОМ в гостях.

— Но почему? — удивился Рой.

— Я не хочу, чтобы тебя считали сумасшедшим, — раздраженно отрезала Ронни.

К ним неуверенно подошли дети.

— Пап, а ОНИ в самом деле есть? — осторожно спросил Брэд.

— Ничего ТАКОГО нет, — резко ответила Ронни.

— Не надо говорить ему так, — поморщился Ниари.

— Ма, а я в НИХ верю, — уверенно сказал Брэд.

— Ничему ТАКОМУ верить нельзя, — снова ответила Ронни.

— Но ведь папа ИХ видел?

— Ничего он не видел, — сказала Ронни, умоляюще посмотрев на мужа. — Рой?

— Я только интересуюсь, о чем говорят в мире! — согласился Ниари, все еще держа мыльную пену на ладони.

— Они живут на Луне? — спросил Тоби.

— У них база на Луне. Они могут влететь в окно и сорвать с тебя одеяло, — сказал Брэд, показав тем самым, что тоже пытается вникнуть в эту проблему.

Ронни закрыла глаза:

— Я больше никого не слушаю.

— Вчера ночью, — начал Ниари как можно спокойнее, — я увидел то, чего объяснить не могу.

Ронни зло и пристально посмотрела на него в зеркало.

— Вчера в четыре часа утра я увидела то, чего тоже объяснить не могу. Взрослый мужик…

Ронни замолчала, увидев как, внимательно прислушиваются к их разговору мальчики.

— Знаешь, Ронни, я собираюсь снова поехать туда сегодня вечером, будь они прокляты.

Она собралась было уйти, но остановилась и мягко сказала:

— Нет, ты не поедешь!

— Поеду, — упрямо возразил Рой.

Зазвонил телефон. Ронни вышла из ванной.

Рой намазал кремом лицо и взглянул в зеркало. На фойе белой пены его щека казалась еще более красной.

— Это не лунный загар, будьте вы прокляты, — проворчал он.

Ниари брился, когда в зеркале опять возникла Ронни. Из глаз у нее катились слезы.

Рой не мог видеть, как она плачет. Полный раскаяния, он пробормотал:

— Успокойся, Рон… Я не поеду.

— Р… Рой… — сквозь слезы произнесла Ронни. — Звонил Гримзби из управления.

— Что-то случилось?

— Тебя уволили, Рой! — Рыдая, она почти упала в его объятия. — Они… Он даже не захотел разговаривать. Что мы будем делать?

— Господи! — ошеломленно вымолвил он.

Так они и стояли в ванной комнате: Рой с мыльной пеной на лице и бритвой в руке и Ронни, рыдающая у него на плече.

Рой в растерянности обвел глазами комнату. Вдруг его внимание привлек какой-то предмет, в спальне, виднеющийся через открытую дверь ванной комнаты. Это была взбитая подушка, лежавшая на кровати. Своей формой она очень напоминала горку пенистой массы, которую еще недавно он разглядывал на ладони.

— Нет, и это не совсем то, — пробормотал Рой.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На следующую ночь он отправился туда снова. И когда ничего необычного не произошло — не было ни странных объектов, ни необычных световых красок, — он, конечно, поклялся, что вовсе откажется от всей этой затеи.

Но наступила следующая ночь, и он опять поехал туда.

Собиравшиеся там люди стали узнавать друг друга, словно здесь встречались старые друзья. Ниари снова увидел фермера в своем пикапе и с бутылкой виски в руке. Какая-то женщина привезла с собой кресло-качалку и занималась рукоделием, чтобы скоротать время до нового появления «ночных видений» — так их все стали называть. Еще одна пожилая дама показывала всем альбом с фотографиями «ночных видений», сделанных в разных местах и в разное время.

Донесшийся откуда-то сверху звук заставил всех посмотреть на небо. Где-то высоко летел реактивный самолет.

— Если так будет продолжаться и дальше, то нам каждую ночь придется ночевать здесь, — произнес кто-то.

Рой присел на корточки возле дамы преклонных лет.

— Вы думаете, они сегодня прилетят? — спросил он шепотом.

Лицо старой женщины со следами прожитых ею лет неожиданно оживилось и помолодело.

— Я надеюсь, что так и будет, а вы? — ее глаза увлажнились.

— И я тоже, — ответил он ей вполне серьезно.

Дама протянула Рою фотоальбом в кожаном переплете.

— Я сделала их сама, — не без гордости сказала она. — Это в районе приходской школы.

Ниари просмотрел шесть цветных фотографий, но они не удовлетворили его, поскольку не давали ответа на самый главный вопрос: что же в действительности произошло?

Ниари огляделся по сторонам: народа собралось довольно много. Были и люди, которых Ниари раньше не видел.

Вдруг он заметил молодую женщину с маленьким мальчиком, которых он совсем недавно буквально выхватил из-под колес мчавшихся на них с бешеной скоростью полицейских машин. Ниари кивнул ей. Взяв мальчика за руку, женщина подошла к нему:

— Вы нас помните?

— Как я мог забыть?

— Джулиан Гвиллер, — представилась она, протянув ему руку. — А это Барри.

— Рой Ниари. Ну и ночь тогда была, правда?

— Похоже, что все это еще не кончилось, — она дотронулась до его щеки. — У вас загорела одна щека.

— Надеюсь, что сегодня ночью загорит другая.

— А у меня все лицо и шея, — она расстегнула блузку, обнажив верхнюю часть груди и шею.

Ниари смущенно кашлянул.

— Прошу прощения, — спохватилась она, застегивая пуговицы. — Но у меня такое чувство, что вы мой старый друг. — Она засмеялась. — Мне кажется, что то, что нам с вами пришлось пережить в ту ночь, как-то сблизило нас, не так ли?

Ниари утвердительно кивнул. Странно, но ему тоже показалось, что они с Джулиан давным-давно знают друг друга. Он с улыбкой смотрел, как Джулиан вытащила из кучи песка, сваленной у забора, своего сына.

— Весь в песке, — огорченно пробормотала она, наклоняясь, чтобы вытереть платком лицо Барри. Рой с интересом взглянул на высокую коническую горку, выстроенную из песка.

— А у меня дома трое, — произнес он.

— Вы говорили своей жене о том, что видели?

— Конечно.

— И что она об этом думает? — поинтересовалась Джулиан.

Ниари выразительно пожал плечами.

Джулиан усмехнулась:

— Я зашла к своей матери и рассказала ей об этом, а в ответ услышала: «Вот до чего ты дошла, живя одна».

Смутившись, она быстро уточнила:

— Я не совсем одна. — У меня есть Барри, соседи, я… в самом деле… вовсе не одна.

— А отец Барри?

— Умер. — Джулиан помолчала, не глядя на Роя, и потом добавила: — Я не думаю, что он понял бы это лучше, чем ваша жена.

Вместо ответа Ниари присел около Барри и помог ему придать форму сооружению, прихлопывая песок руками.

— Ты сегодня поздно работаешь, малыш, а?

— Да, ему следовало бы уже спать, — виновато вздохнула Джулиан. — Но после того, как он убежал в ту ночь, я не спускаю с него глаз.

Ниари понимающе кивнул. Он рассеянно смотрел на коническую башню из песка, которую построил Барри, затем подобрал прутик и стал делать по бокам башни желобки, потом взял несколько камней:

— На вот, пристрой это.

Барри положил камни у основания конуса так, словно они были отброшены туда при естественном взрыве.

— Послушайте, — спросил вдруг пораженный Ниари, — вам это ничто не напоминает?

Джулиан наклонилась над Барри и осторожно сделала гладкую поверхность конуса шероховатой с одной стороны.

— Вот так мне больше нравится, — сказала она.

— И мне, — выдохнул Рой.

— Вон! Вон! Летят! — крикнул вдруг кто-то.

— С северо-запада!

Нее взоры устремились на небо. Стало тихо. Взрослые и подростки приготовили бинокли и камеры. У кого-то работал транзисторный радиоприемник.

— Там! — указала Джулиан.

Две туманные световые точки перемещались из стороны в сторону, то поднимаясь, то падая, постепенно становясь все ярче.

Ниари поднял свою камеру:

— На этот раз я готов.

Джулиан положила руку ему на плечо:

— Вы дрожите.

— Я знаю. — Ниари как-то безрассудно засмеялся. — А что, если бы мы сейчас вдвоем с вами стояли на Луне?

Джулиан улыбнулась и спросила:

— У вас глаза болят?

— Уже два дня.

— И у меня тоже.

— Можно сойти с ума! — воскликнул Ниари, испытывая столь сильное волнение, что у него даже постукивали зубы.

Огни снижались прямо на них, становясь все больше и сияя все ослепительнее. Вскоре на них уже больно было смотреть.

Ниари приготовился к съемке, но его так трясло, что он даже подумал: «Ну и снимки же у меня получатся!»

— А если эти штуки остановятся и откроются двери, вы туда войдете? — спросил он.

— Если они остановятся, я пойду домой.

— Звук! Слышите? — спросил Ниари.

Рев неизвестных моторов нарастал так стремительно, что людей охватил страх. В небе стало светло как днем, и все увидели… два снижающихся военных вертолета. Воздух от вертолетных турбин трепал полы одежды собравшихся людей. Их обдало горячим воздухом, газовыми парами. Воздушный вихрь засасывал пыль, платки и шапки.

Снесенные потоком ветра алюминиевые стулья, картонные столы, одеяла и прочие предметы своеобразного пикника оказались разбросаны в радиусе, по крайней мере, нескольких десятков метров.

Ниари растерянно наблюдал, как два военных вертолета парили над ним на высоте двенадцати футов. Видел, как у ослепленной огнями вертолетов маленькой старушки вихрем вырвало из альбома фотографии, закружившиеся в потоке воздуха.

Барри испуганно вскрикнул и попытался убежать, но Джулиан схватила его:

— Барри, это всего лишь вертолеты!

— Да! — закричал Ниари сквозь шум и пыль. — Это наши вертолеты!

Воздушный вихрь от роторов заставил задрожать дорожные знаки. Ниари некоторое время наблюдал за ними. Знаки вибрировали точно так же, как и в ту загадочную ночь, когда это представлялось чем-то диким, сверхъестественным. И Ниари усомнился в существовании НЛО.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Здесь, в пустыне, звезды казались больше и были похожи на большие бриллианты, особенно на горизонте, на фоне поднимающегося от земли после еще одного жаркого дня горячего воздуха.

В Барстоу, в Калифорнии, была полночь. В центре полетов Голдстоун огромное параболическое ухо радиотелескопа прослушивало небо.

Для всех непосвященных станция «14» не работала, она якобы находилась на капитальном ремонте, но это было всего лишь прикрытием. Эксперимент проводился в условиях строжайшей секретности. Двухсотдесятифутовая тарелка радиолокатора сейчас была направлена в «глубокий» космос и держала под наблюдением пространство планет Викинг, Гелиос, Пионер, Юпитер, Сатурн и других.

Внутри блокгауза была вывешена табличка, наводящая на ложный след каждого, кто сюда входил. На ней значилось: «Центр по обработке данных сети радиотрансляционных установок. Вход только для дежурного обслуживающего персонала! Контактный адрес: МС КОРСКОН 5883».

Выполнявшая функцию часового, специальная установка, идентифицирующая отпечатки пальцев, блокировала проход к изолирующей вакуумной двери.

Именно эта ночь стала самой беспокойной.

Шестеро вошедших приложили свои ладони к входной установке, оставив отпечатки. Спустя некоторое время дверь с шипением открылась. Помещение, находившееся за ней, было похоже скорее на склад, чем на компьютерный центр слежения за глубоким космосом. В центре пустого затемненного пакгауза находилась геодезическая кабина, установленная на высокой плоской платформе.

Внутри кабина была сплошь заполнена всякого рода оборудованием: мониторами, телеметрическим устройством слежения, состоящим из сложных металлических конструкций, приемо-передающими устройствами и командным пультом управления. Свободного пространства почти не оставалось, и члены экспериментальной группы с трудом разместились между всем этим оборудованием. Клод Лакомб разучивал мелодию из пяти нот на мини-синтезаторе «Ямаха». Вся эта картина была похожа на шутку-проделку университетских студентов-вундеркиндов.

Лакомб резкими отрывистыми движениями касался клавиатуры музыкального инструмента. В извлекаемых из синтезатора звуках нельзя было не узнать индийскую мелодию. Это была небесная музыка Бенареса. Сейчас она исполнялась для проверки гипотезы осуществления с ее помощью контакта с инопланетянами.

И вот пришел ответ! Электронное считывающее устройство КРТ донесло до слуха людей точно такую же мелодию. Установка IBM преобразовывала звуковые сигналы в оттиски на бумажной ленте.

Как ни пытались члены группы, но при первом рассмотрении прочесть и понять написанное не представлялось возможным — это была цифровая информация. Было очевидно, что каждой черточке соответствует импульс. Интервалы между импульсами, количество импульсов между паузами отличались друг от друга. В том, что это являлось неким посланием, Лакомб почти не сомневался. Он очень волновался. Сеанс связи продолжался уже пятнадцать минут.

— Ребята, внимание! — выкрикнул консультант по эксплуатации приборов. — Я подсчитал: мы получили следующие образцы: сто четыре импульса перед паузой и пять секунд, потом сорок четыре импульса и снова пауза в пять секунд, затем тридцать частых импульсов с интервалами в шестьдесят две секунды. Потом идут совсем другие сигналы: сорок плюс пять, тридцать шесть плюс пять, десять плюс интервал, и так далее, до ста четырех.

Лакомб снова проиграл пять нот в передающее устройство.

— Интересно, каков будет ответ на этот раз? — спросил консультант по эксплуатации Кэл Тэч.

Лакомб посмотрел на него и пожал плечами. Может быть, завтра они уже будут знать, что все это означает, но сейчас надо продолжать двадцатичетырехчасовой эксперимент, не прерывая наблюдения.

Каждый мучительно искал ответ на полученную загадку. Наступила тишина. Задумчиво глядя на числа, парень с взлохмаченной головой первым нарушил тишину:

— Нет, это явно не мой учетный номер в органах безопасности. Слишком много простых чисел.

— А может быть, это вес монет разного достоинства, полученных в Мак-Дональдсе за прошлый месяц? — пошутил кто-то.

Все засмеялись, кроме Лакомба. Француз не понял шутки и посмотрел на Лафлина в ожидании перевода, однако тот молчал. Все внимание Лафлина было сосредоточено на полученных числах. Лакомб внимательно следил за ним.

— Прошу прощения, — произнес, наконец, Лафлин.

Но его не услышали из-за оживленного разговора, который вели между собой участники эксперимента.

— Прошу прощения, — громче повторил Лафлин, пытаясь привлечь к себе внимание. Стало тихо, даже звукосниматель прекратил свою работу. Наступившая тишина совпала с окончанием приема.

— Перед тем, как я стал переводчиком, я работал картографом. Полученные числа кажутся мне очень похожими на координаты: долготу и широту.

Никто не пошевелился, все смотрели на Лафлина.

— Мы получили три группы чисел, верно? Первая состоит из трех простых цифр, а две последние группы меньше шестидесяти.

Лафлин встал, направляясь к Лакомбу.

— Эврика! — воскликнул Лакомб.

Подхватив высказанную идею, все разом заговорили, нарушив стоявшую до того тишину.

— Может быть… Может быть, они сообщают свое положение в космосе: правильное восхождение и наклон?

— А может быть, дают нам свои координаты в галактике?

— Ни в коем случае, — возразил кто-то. — Это не соответствует направлению нашего локатора. Я думаю, что тот парень прав. Это земные координаты.

Это было просто непостижимо. Кабина моментально опустела. Все побежали в кабинет, где в углу на подставке покоился большой глобус. Толкая и стараясь опередить друг друга, участники экспедиции, словно подростки, ворвались в кабинет, налетая на стулья и опрокидывая их, прокладывая себе путь к глобусу. Они попытались сдвинуть глобус вместе с подставкой, но она весила около трехсот фунтов. Тогда один математик, словно фокусник поддев глобус плечами, снял его с кронштейна и потащил с собой в коридор. Остальные члены группы пришли ему на помощь, и модель Земного шара, переходя из рук в руки как волейбольный мяч, поплыла, повернув за угол, к аудиокабине. Лафлин проследил направление долготы от Южного полюса.

— Антарктика, океан… океан… океан… — пропустив острова, он дошел до Мексики, пересек Пуэрто-Валарта.

Кто-то начал вести встречную линию:

— Мей… Нью Хемшир… Великие озера… Миннесота… Южная Дакота…

Затем их пальцы встретились на северо-востоке штата Вайоминг. Лафлин взглянул на Лакомба:

— Вайоминг…

— Так чего же мы ждем? — воскликнул лидер экспериментальной группы из Техаса. — Достаньте подробную геодезическую карту Вайоминга. Посмотрим, что там есть.

Через некоторое время Лакомб снова сел за инструмент, надел наушники и проиграл пять нот, однако ответа не последовало. Лакомб опять поиграл на инструменте. Ничего. Он снова и снова играл, но ничего не услышал.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Игрушечный ксилофон был плохо настроен. Поэтому, когда Барри сыграл пять нот, они прозвучали очень странно. Он даже не узнал их сразу. Барри пришлось повозиться, пока мелодия не зазвучала так, как он хотел.

Джулиан наблюдала за ним из другой комнаты. «Странная мелодия», — подумала она. Но довольное хихиканье Барри успокаивало ее: он был рядом, ему было весело. И все-таки мелодия волновала ее. Где он ее услышал? Она с беспокойством посмотрела на сына.

Джулиан провела этот день точно так же, как и предыдущий, делая бесконечные зарисовки карандашом и красками. В свое время она отказалась от карьеры художника, просто не выставляя свои картины в больших городах. Однако привычка рисовать осталась. Она невольно рисовала Барри, стул, беспорядок на кухонном столе, бутылку кетчупа, солонку, грязную тарелку.

Сегодня же она рисовала пейзажи, горы. Она рисовала их так, как подсказывало ей воображение — отдаленные неровные края с остроконечными вершинами. Эти горы почему-то ассоциировались с мелодией, которую играл Барри. Нарисованные наугад, горы получились как настоящие. На рисунке видны были наслоения и сдвиги вулканических пород, разрушающихся от многовекового воздействия атмосферы.

Барри продолжал наигрывать странную мелодию. Конечно, нет никакого сомнения в том, что случайность существует, рассуждала Джулиан. Случайность — она во всем и везде, даже в том, как расположены жилки на листе. Каждый камешек на пляже отличается от любого другого своим размером, формой, цветом и текстурой.

И в этой мелодии Барри, казалось, тоже была случайность. И эта мелодия могла оказаться позывными, вызывающими кого-то на связь.

Джулиан выбросила все свои зарисовки, за исключением одной. Рисунок напоминал ей что-то, но она не могла вспомнить, что именно. На нем был изображен горный хребет, очень высокий, тонкий, похожий на иголку с искривленной поверхностью, напоминающий каменный столб в пустыне, когда ветер и песок вымели все более мягкие породы, оставив только голый скелет из твердой лавы, бывший когда-то жерлом вулкана. На фойе необитаемой пустыни он был похож на обгоревший палец, который по неосторожности сунули в огонь.

Невдалеке прогремел гром. Джулиан вздрогнула и решила выйти во двор, чтобы посмотреть, скоро ли пойдет дождь.

На западе собирались тучи, закрывая едва пробивающиеся лучи солнца. За тучами уже были видны разряды молний. Приближалась грозовая буря. Однако не пышки молний как-то странно зависали в воздухе, будто внезапно замороженные. Воздух наполнился звуками, напоминавшими жужжание большого пчелиного роя. Казалось, что тучи очень быстро движутся и становятся все ниже. Да, они действительно очень быстро снижались, двигаясь прямо к ней. Между ними были видны разноцветные световые вспышки, рикошетом отскакивавшие от одной тучи к другой.

— Ничего себе, — пробормотала Джулиан.

В той стороне, откуда пришли тучи, уже гнулись и раскачивались деревья. Огромная темная туча, казалось, заполнила собой все пространство от земли до неба. Было похоже на приближающийся сильный ураган.

Джулиан вдруг почувствовала себя беззащитной маленькой девочкой Элли из любимой детской книжки, в которой злой волшебник наслал на Канзас сильный ураган.

И эти яркие световые точки… Может, они ей только мерещатся?

— О Господи! — вскрикнула Джулиан, внезапно испугавшись.

Она оглядела свой дом, как бы оценивая, насколько надежным прикрытием он сможет стать, медленно повернулась и сделала шаг к входной двери. Она не хотела впадать в панику. Едва удержавшись, чтобы не побежать, Джулиан не спеша вошла в дом, нарочито медленно закрыла заднюю дверь и заперла ее на ключ. Она прошла в жилую комнату, закрыла окна и опустила занавески. По мере того как Джулиан двигалась из комнаты в комнату, ее движения становились все быстрее и быстрее. Сама того не желая, она уже перешла на бег. Она судорожно закрывала окна, опускала занавески, но из-за все больше охватывавшей ее паники не могла справиться со всем сразу.

Какое-то время она постояла, пытаясь понять происходящее. Ведь были же гром и молния? А это отдаленное жужжание, похожее на шум пчелиного роя, какое имело отношение к буре и тучам, спускающимся прямо на нее? Она никогда раньше не видела ничего подобного.

Барри смеялся, поскольку нисколько не боялся грозы. Джулиан поспешно вошла в его комнату. Барри прекратил играть на ксилофоне и стоял около единственного в его комнате окна, занавески на котором все еще были подняты. Малыш смотрел на небо и ликовал. Он начал бегать по дому, поднимая занавески и открывая окна.

— Барри, нельзя!

Джулиан бегала за сыном, восстанавливая сведенную им на нет работу, которую она проделала: опять закрывала, захлопывала, опускала, запирала на ключ. Она поймала Барри в комнате, где он только что поднял шторы. Джулиан оттолкнула его и опустила шторы. Сильный удар грома потряс дом. Сквозь шторы была видна вспышка молнии, сопровождаемая таким ярким оранжевым светом, что казалось, она воспламенила всю стену. Комната наполнилась жужжащим ревом. Джулиан поморщилась, а Барри захлопал в ладоши и засмеялся. Теперь в доме было темно, только яркие вспышки молнии время от времени освещали помещения. Джулиан взяла Барри за руку и повела в свою спальню. Она взяла телефонную книгу и стала искать телефон Роя Ниари. Новый раскат грома и оранжевая молния ударили одновременно, сотрясая дом словно гигантский кулак. Заработали сами по себе телевизор и стереопроигрыватель, начали мигать электрические лампочки. Джулиан услышала, как в подсобном помещении дома зажужжал пылесос. Барри вырвался из рук матери и побежал к окну. Он быстро поднял занавеску.

Внезапно вокруг воцарилась странная тишина. Телевизор и проигрыватель перестали работать, не было слышно и пылесоса. Вообще не раздавалось ни звука. Потом Джулиан услышала какое-то царапанье на крыше. Кто-то явно трогал кровельный шифер. Когтями, клешнями, или длинными ногтями на руках и ногах? Острые, быстро движущиеся звуки. Она смотрела на потолок, в то место, откуда исходили эти странные звуки. Они на какое-то мгновение остановились около трубы и стали спускаться по ней. Джулиан бегом бросилась в жилую комнату, к заслонке, регулирующей тягу. Любой ценой она должна закрыть дымоход! Барри весело побежал за ней.

— Входите! Входите! — кричал он.

Похожие на скрежетание когтей звуки опускались вниз по трубе. Джулиан сунула руку в дымоход и задвинула заслонку. Потом закрыла дверцу дымохода на запор.

Неожиданно сильный рокочущий звук потряс дом. Оранжевый свет осветил весь дом сквозь занавески. Джулиан упала на пол, заткнув уши пальцами. Опять включились телевизор и стереопроигрыватель, поворотный стол на кронштейне начал вращаться. Из громкоговорителя вдруг полилось пение Джонни Матиса.

С широко раскрытыми от ужаса глазами Джулиан побежала к телефону, таща Барри за руку. Теперь она, наконец, нашла номер телефона Ниари. Прижав телефонную трубку к уху, Джулиан вместо привычного гудка услышала ту самую мелодию, которую исполнял Барри на ксилофоне. Джулиан нажала на рычажки, и они издали звук, похожий на злое жужжание пчел: «з-з-з». Она набрала номер Ниари.

С электрическим освещением дома происходило что-то странное. Свет то тускнел до красного накала нити, то становился очень ярким, голубовато-белым, резавшим глаза.

Телефон издавал потрескивающие звуки.

— Алло? — спросил женский голос.

— Рой? — от страха голос у Джулиан охрип.

— Его нет дома, — ответила Ронни. — Я его жена. Кто его спрашивает?

Перегрузка напряжения стала настолько значительной, что комнаты, наполненные страшным жужжащим ревом, казались оранжево-красными. Как будто какая-то гигантская высоковольтная опора, несущая тысячи вольт, опрокинулась на дом и зарядила его своей энергией. Ревел электропылесос, стереодинамики вибрировали от сильного звука. Металлическая пепельница поднялась в воздух и повисла под потолком. Воздух стал нестерпимо горячим.

Джулиан вновь услышала шум на крыльце. Она уже не успевала следить за тем, что происходит. Телефонная трубка выпала из ее рук, и она сползла на пол. Барри и комнате не было.

— Барри!

В комнату, воя, въехал пылесос. Джулиан показалось, что он преследует ее. Джулиан поднялась с пола и выбежала из комнаты. В ужасе от скрежещущих звуком чего-то ломающегося и ярких вспышек ослепительного света Джулиан уже почти не понимала, что происходит. Барри только что был здесь и вот его нет!

— Барри!

Где-то невдалеке она услышала его довольный смех. Кухня! Джулиан была уже не в состоянии держаться на ногах, они подкашивались, и, упав на пол, она поползла ни кухню.

Холодильник на кухне сильно вибрировал, свет непрерывно мигал. Джулиан увидела сына, который тоже полз по полу, направляясь к отверстию для собаки. Добрашись до него, Барри попытался пролезть через него наружу.

Джулиан устремилась к сыну, схватила его за ногу. Поймав Барри, она стала изо всех сил тащить его назад, внутрь дома. Ей было уже удалось подтащить его скользящее по линолеуму тело к себе, как вдруг какая-то неведомая сила вновь увлекла Барри от нее к отверстию, ведущему наружу.

— Оставьте его! — закричала Джулиан.

Она сжала зубы и снова потащила Барри назад. Тело мальчика продвинулось вперед, а потом на несколько дюймов назад. Джулиан продолжала удерживать его до тех пор, пока не поняла, что если она не отпустит мальчика, у него будут вывихнуты руки. Рыдая, Джулиан ослабила хватку — и тут же его тело выскользнуло из ее рук и прошло в отверстие для собаки. С новой вспышкой света ребенок исчез.

Джулиан заставила себя подняться на ноги, открыла кухонную дверь и, шатаясь, вышла на задний двор.

Барри нигде не было видно. Джулиан увидела лишь темное образование, похожее на огромную черную тучу, окруженную крошечными вспышками света, нависшее над самым ее домом. Потом тучеобразное формирование стало плавно двигаться в наступающую темноту.

Джулиан, уже не понимая, что делает и не думая больше ни о чем, побежала за «тучей». Она бежала до тех пор, пока гигантская тень не стала четко вырисовываться, но тут чьи-то огромные руки обхватили ее, у Джулиан сперло дыхание, и она упала на убранное кукурузное поле. Съежившись от страха, Джулиан взглянула на гигантскую фигуру, поймавшую ее. Желтое соломенное пугало смотрело на нее сверху, улыбаясь своим идиотским оскалом, руки его свободно раскачивались на ветру. В отчаянии, она оттолкнула их.

Джулиан проиграла: Барри исчез. Какое-то время она рыдала от боли и гнева, а затем, посмотрев сквозь слезы наверх, увидела одинокую звезду над своей головой. Та удалялась, постепенно изменяя свой цвет от белого до голубого, и, став, наконец, красной, вскоре исчезла совсем.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Ты что делал на крыше гаража? — спросила Ронни, когда Ниари вошел в дом.

Вместо ответа он сразу же прошел в ванную комнату, чтобы помыться.

— Немного поплотничал, — выкрикнул он сквозь шум льющейся воды.

Ронни подошла к окну на кухне и увидела, что на острие крыши гаража он смастерил из досок что-то наподобие площадки, поставив туда раскладной стул.

— Это что, смотровая площадка? — спросила Ронни. Рой уже вышел из ванной комнаты и стоял в дверях кухни, вытирая лицо полотенцем.

— Вместо того, чтобы строить платформы, ты бы…

Она вдруг замолчала. Ей не хотелось быть женой, которая придирается к своему безработному мужу, чтобы заставить его найти себе работу. Но ей и не хотелось быть женой, которой придется занимать деньги у соседей, пока муж будет сидеть в своем планетарии, наблюдая, как летают его оранжевые «булочки полумесяцем».

— Тебе звонили, — сказала она.

Рой бросил полотенце.

— В Хапер Вэлей прошел большой ураган, — объявил он. — Оттуда сверху очень далеко все видно.

— Она не назвала свое имя.

— Она?

— Или не хотела называть, — Ронни искоса взглянула на мужа. — Кажется, она немного растерялась от того, что говорила с твоей женой.

— Кто?

— Там был какой-то сильный грохот, и она в конце концов повесила трубку.

Ниари рассеянно кивнул, посмотрев на кухонные часы:

— У нас мало времени, а это целый час езды. Приходящая няня еще здесь?

— Она здесь. — Немного выждав, Ронни добавила: — Рой, я надеюсь, ты понимаешь, что теперь мы не сможем откладывать деньги на няню. По крайней мере, до тех пор, пока…

Рой виновато прервал жену:

— Я знаю, Ронни, я ценю, как ты со всем этим справляешься.

— Но только при одном условии.

— Каком?

— Когда закончится собрание, ты все это бросишь. Управление воздушным транспортом, наверное, и объявило собрание, чтобы положить всему этому конец.

* * *

За все время поездки они не произнесли ни слова. Ниари понимал настроение Ронни.

До начала собрания оставалось еще десять минут, когда они подъехали к военно-воздушной базе в Даксе.

О времени начала собрания объявлялось по радио и телевидению в течение нескольких дней.

Впереди показался первый часовой пост. Ронни сползла пониже со своего сиденья:

— Я тебе никогда не прощу, если мы здесь встретимся хоть с кем-нибудь из наших знакомых.

Он остановился около часового, чтобы узнать, как проехать к информационному центру.

— Вон то стеклянное здание, — указал капрал, подсовывая их зеленый пропуск под дворник ветрового стекла. — Вы не опаздываете.

Здание было очень высоким, но довольно узким, похожим на вертикально стоящий спичечный коробок. Стены его состояли из стекла в алюминиевой оправе.

Рой остановил свою машину рядом с чьим-то старым пикапом. К его ветровому стеклу был тоже прикреплен зеленый пропуск.

Огромный зал ожидания казался бесконечным. Женщина в гражданском костюме, сидевшая за столом, записала его имя и дала ему визитную карточку. В зале уже сидело около тридцати человек.

— Все эти люди, — зашептала Ронни на ухо Ниари, когда они заняли свои места, — введены в заблуждение.

— Тс-с-с. Потише!

В этот момент в дверь вошла Джулиан Гвиллер. Репортеры тут же оживились и окружили ее.

— Миссис Гвиллер, не могли бы вы дать интервью? — попросил репортер в тот момент, когда свет ламп был направлен на нее и камеры начали съемку.

Джулиан выглядела изможденной. У нее был вид женщины, лишившейся рассудка. Она ничего не ответила.

— Ваше заявление в полицию… В самом деле, от этого просто захватывает дух. Мы хотели бы включить интервью с вами в шестичасовой выпуск новостей.

Джулиан молчала, она, казалось, ничего не слышит.

Другой журналист спросил своего коллегу:

— Это она, да? Та самая «леди из туч»?

— Понятно, почему никакой записки о выкупе не было найдено…

Первый репортер попытался довести свое интервью до конца:

— Ну, а ваше заявление в ФБР? Это правда, что ребенок исчез? Вы сделали заявление в полицию, не повторите ли вы его для телевидения?

Джулиан охватила паника. Вопросы были резкими, безжалостными, назойливыми. Она отступала к лифтам, когда поймала на себе взгляд Ниари.

— Они забрали его! — выкрикнула Джулиан перед тем, как двери лифта захлопнулись за ней.

— Что? — не понял Ниари.

Ронни смерила мужа неприятным подозрительным взглядом.

В зале появился сержант в военной форме.

— Господа, вы можете пройти в комнату 3655. Следуйте за мной.

Группа людей из Толоно, с идущими впереди Ниари и Ронни, двинулась по коридору, где вдоль стен их уже ждали люди из службы телевизионных новостей. Зажглись кварцевые лампы, и камеры начали снимать.

Ронни подняла свою сумочку, закрывая ею лицо.

— Ну тебя к черту, Рой, — проворчала она из-за сумочки.

Когда в комнату вошли представители военно-воздушных сил в сопровождении вереницы газетных репортеров и фотографов, Ниари стало ясно, что военные явно хотели гласности, на что втайне надеялся и он сам, отправляясь на это собрание. Ну что ж, на этот раз их взгляды совпадали. Пусть все узнают, что произошло.

Чувство некоторого удовлетворения, появившееся у Ниари вначале, было несколько омрачено: уж слишком непринужденно вели себя военные, все как один в гражданских костюмах, сидя на вращающихся изогнутых стульях, поставленных на некотором возвышении над остальной частью комнаты.

Вокруг них на неудобных раскладных стульях расположились добровольные свидетели, не подготовленные к тому, чтобы быть в центре внимания широкой общественности. Большинство из них были одеты в повседневную рабочую одежду.

— Я майор Бенгли, — начал мужчина помоложе. — А это, — указал он на большой цветной диск и продемонстрировал его в полете, — это летающая тарелка.

Это произвело впечатление, раздались охи-ахи и восклицания:

— Я видел такую!..

— Как раз такая!

— Она сделана из сплава олова со свинцом, — продолжал Бенгли после того, как шум утих. — Ее запускает на лужайке один из моих детей. Я начал с демонстрации этой летающей тарелки вовсе не для того, чтобы показать, что все мы могли видеть только лишь отполированную латунь. Я хочу прояснить другое. В прошлом году американцы сделали более семи миллионов снимков, затратив на это рекордную сумму в 6,6 миллиона долларов. Где же неоспоримое фотографическое доказательство, что сверхъестественные явления в небесах существуют?

В воздухе повисла тишина, которую нарушил один из журналистов:

— Тогда, может быть, вы нам скажете, сколько раз мы можем щелкнуть затвором камеры, когда что-то необычное застигает нас врасплох? Ведь сколько показывают в вечерних новостях заснятых на пленку аварий автомашин и самолетов, действительно имеющих место?

Со стороны собравшихся раздались возгласы одобрении. Один из них встал и сказал:

— Вы хотите вот так сразу отмести доказательства существования неопознанных летающих объектов. Это не успокоит страхи и не снимет ощущения, что мы, возможно, уже находимся на первых стадиях изучения этого явления.

— Я рассудительный человек, — сказала маленькая пожилая дама, державшая остатки альбома с фотографиями. — Да, я рассудительный человек, — повторила она. — И я могу утверждать, что видела нечто, нисколько не похожее на то, что мне когда-либо доводилось видеть в своей жизни.

Какое-то время желающих высказаться не было, и Рой поднял руку.

— Пусть кто-нибудь другой скажет, — зашипела Ронни, пытаясь удержать Ниари.

Но Рой уже встал:

— Послушайте, сэр, ваши люди летают в небе, так? Там было целое воздушное шоу.

— Я могу только подтвердить, — сказал майор, — что за все мои десять лет службы в воздушной тактической разведке в отделе специальных исследований не было найдено неопровержимых доказательств физического существования таких объектов.

— Каких это «таких»? — спросил Ниари.

Майор наклонился и стал совещаться со своими коллегами. Затем он выпрямился и, прочитав фамилию Роя на его визитке, сказал:

— Поймите меня правильно, мистер Ниари, я не оспариваю правдоподобия того, что…

— Ладно, тогда скажите, что происходит?

— Мы не уверены. Мы не можем вот так, как вы, утверждать, что это была экскурсия летательных аппаратов с другой планеты.

— Но я уверен, что это был не дирижабль Гудояра, — буркнул Ниари.

Присутствующие засмеялись. Одна Ронни осталась серьезной.

— Давайте предположим, что они были иностранного производства, — примирительным тоном сказал майор.

— Почему же не допустить, что они иностранные? — он неопределенно указал пальцем куда-то в небо.

— Хорошо. Прекрасно, — согласился Ниари. — Давайте скажем, что их строят и на них летают русские. Тогда почему они появились в воздушном пространстве Индианы?

Это вызвало всеобщий смех. Смеялись и военные, и гражданские. Майор Бенгли подождал, пока установится порядок, и вновь продолжил:

— У нас действительно было несколько заправок топливом на большой высоте в этом районе. В результате, как мне доложили, образовалось какое-то количество статического электричества — тепловые молнии. К тому же сложились условия, называемые температурной инверсией, когда слой холодного воздуха располагается между двумя слоями теплого воздуха, типа бутерброда.

Усмехнувшись, Ниари недоверчиво оглядел собравшихся:

— Вы собрали нас здесь, чтобы сообщить нам, что происходит, а все, что мы услышали — это сообщение о погоде.

— А что, по-вашему, должно было происходить, чтобы вы в это поверили?

Ронни попыталась заставить Роя сесть, потянув его за рукав, но тот отдернул ее руку и сказал:

— Мне бы хотелось верить, что военно-воздушные силы Соединенных Штатов знают об этом.

С этими словами он сел.

— А кто будет платить за ущерб, нанесенный моей земле? — раздался чей-то голос.

Майор Бенгли прищурился:

— Простите, что?

— Мне принадлежит земля, на которой все эти люди самовольно находились по ночам, — сказал мужчина респектабельного вида, которого Рой приметил еще раньше.

— Вот этот человек, — землевладелец указал на Ниари, — сломал несколько ярдов моего устройства для с снегозадержания. Везде, где находились эти люди, остались кучи мусора: пустые консервные банки, бутылки из-под пива… Кто будет платить за все это?

Майор Бенгли обратился к владельцу землей:

— Вы сами что-нибудь видели в ту ночь?

Мужчина засмеялся:

— Моя семья владеет этим кусочком земли уже более восьмидесяти лет и никогда не видела никаких чертовых неопознанных летающих объектов.

Телевизионные камеры быстро развернулись к сторону мужчины, и Ниари почувствовал, что собрание начинает срываться. Если он сейчас же не перехватит инициативу, то уже ничего нельзя будет исправить.

— Подождите минуточку! — выкрикнул он с места и вскочил на ноги, чувствуя, как Ронни отшатнулась от него. — Я кое-что видел.

Камеры вновь были направлены на него.

— Это стоило мне работы. Для меня все это очень серьезно. Но это серьезно и для многих людей, сидящих здесь. Мы хотим знать, что тогда произошло?

И сразу же отозвался майор Бенгли:

— Если есть доказательства и они окажутся убедительными, существование аномальных явлений придется признать.

— Мы являемся доказательством этому и хотим, чтобы нас воспринимали всерьез! — закричал Ниари.

— Пожалуйста, мистер Ниари.

— Пожалуйста, мистер Бенгли, — передразнил его Ниари. — Мне хотелось бы верить, что я не схожу с ума. Здесь присутствуют другие люди, которые видели то же, что и я, и им тоже хотелось бы верить, что они не сошли с ума. Разве это такая уж неразумная просьба?

Майор Бенгли какое-то время молчал, потом заговорил снова:

— Я думаю, что существуют всякого рода вещи, в которые смешно было бы верить. В путешествие во времени, например, или в Санта-Клауса. Знаете, мне очень жаль, что я никогда не видел ничего подобного. Мне давно очень хотелось самому увидеть, как эти проклятые штучки летают в небе, поскольку я, в принципе, верю, что в нашей Вселенной существует жизнь. Противники, а их значительно больше, утверждают, что нет. Экстерриториальных гипотез много. Мне кажется, что мы хотим получить доказательство, что где-то вне земли существует нечто, что может решить наши проблемы за нас. Нас волнует эта эмоциональная ситуация, которая сейчас сложилась. Мы тоже хотим ответа, а не тайн.

Ниари опустился на складной алюминиевый стул:

— Вы можете нам сказать… ваша военно-воздушная база производила какие-нибудь испытания в районе Толоно? Может быть, секретные испытания?

Майор Бенгли снова несколько заколебался, потом, глядя прямо на Ниари, ответил:

— Было бы легче солгать вам и сказать «да». И вы уйдете успокоенным. Но это не тотслучай. Я не могу вводить вас в заблуждение. По правде говоря, я не знаю, что вы там видели.

Ниари улыбнулся и сказал:

— Тем, что вы разделяете наши опасения, вы нас не одурачите.

Это вызвало взрыв смеха, на мгновение смутившего Ниари. То, что он сказал, не было шуткой.

Бенгли тоже засмеялся, потом поднял руку, требуя внимания:

— Вы должны понять, что нужно принимать в расчет и другое. Людей охватила истерия. Есть случаи серьезных ожогов у детей школьного возраста при игре с легковоспламеняющимися предметами. А сегодня одна женщина из Хапер Вэлей обвинила НЛО в исчезновении ее четырехлетнего сына.

В этот момент старый фермер решил поделиться со всеми присутствующими своим опытом.

— Я видел что-то, похожее на стопу ноги, — объявил он, — она парила над Национальным Парком в Сакуа зимой 1951 года. Она была длиной в тридцать семь дюймов от пятки до большого пальца и издавала звук, который я не хотел бы услышать еще раз в своей жизни.

— А вот по Библии, маленькая звезда в Бетлехеме привела троих мудрецов к Иисусу, но никто из астрономов до сих пор не объяснил, что это была за звезда? — спросила дама с взлохмаченными голубоватыми волосами и Библией в руках.

— Сэр, а есть ли какая-либо правда во всей этой чепухе о чудовище в Лох-Нессе?..

* * *

Когда Рой и Ронни шли по коридору на выход, к ним подошел майор Бенгли.

— Мистер Ниари, я как раз хочу сказать, что…

— Скажите, — перебил его Ниари, — зачем ваши вертолеты вчера вечером без всякого предупреждения взорвали горный хребет? Какого черта?

— Рой, — одернула его Ронни.

— Мистер Ниари, я не знаю, о чем вы говорите, я только вчера приехал в…

— Я вам не верю! — взорвался Ниари. — Я не верю ни одному вашему слову, Бенгли!

Ронни буквально оттаскивала мужа от майора. Бенгли, несколько растерявшийся от такого взрыва эмоций, ушел.

— Рой, прекрати… прекрати, — Ронни двумя руками толкнула Ниари к автомату с кока-колой и пошла извиниться перед майором.

Ниари бросил монету в автомат, налил стакан кока-колы, чтобы охладить свой пыл, и пошел с ним по коридору. Ниари пытался понять, что с ним происходит. Он никогда так себя не вел — набрасываться на людей, которые тебе ничего плохого не сделали! В самом деле, ведь Бенгли просто выполнял свою работу.

Рой поймал себя на том, что смотрит на маленькую нишу в длинной стене. Потягивая глоточками кока-колу, он открыл дверцу, находящуюся в нише. Это был контрольный щит электровыключателей.

Ниари осмотрел схему электропроводки здания, висевшую на внутренней стороне дверцы. Сверяясь со схемой, он быстро стал перебрасывать тумблеры, включая одни и выключая другие.

— Рой! — Ронни, наконец, нашла его.

Закрыв дверцу щита, он взял Ронни под руку и направился вместе с ней к машине.

— Рой, что с тобой произошло?

— Хорошо, просто прекрасно, — он явно был доволен собой.

Ниари включил мотор и повел машину к посту часового. У выезда собралось уже много машин. Водители и пассажиры, военные и штатские стояли и смотрели на высокое стеклянное здание. Рой нажал на тормоза и остановился в конце вереницы машин. Они вышли из машины.

Вышло как раз то, чего он хотел: выключился свет в одних кабинетах и включился в других и теперь на фасаде высокого административного здания базы военно-воздушных сил в Даксе окна высвечивали три буквы: НЛО, которые сияли в ночи и были видны на много миль вокруг.

* * *

Фотограф и репортер посмотрели на разбросанные на лужайке перед домом нетронутые газеты приблизительно за целую неделю, на бутылки испорченного молока в ящике для доставки продуктов и переглянулись. Они подошли к дому Джулиан Гвиллер и позвонили в дверь. Они звонили несколько минут, потом начали стучать. Никто не отвечал. Тогда они обошли дом, пытаясь заглянуть через опущенные шторы, подергали ручку задней двери. Все было безуспешно. Никто не отвечал, хотя они были уверены, что Джулиан дома. В том, что она была дома, редактора заверили полиция и ФБР. Наконец, они не выдержали и ушли.

* * *

Джулиан занавесила в доме все окна. В жилой комнате царил хаос, то же самое было и на кухне, и в спальне. Она убрала лишь продукты, выпавшие из холодильника, но прибрать в остальных комнатах у нее не хватило сил, и в доме все оставалось так, как было в ту ночь, когда исчез Барри.

На следующий день приходили люди из полиции и ФБР. Они прошлись по дому, ходили по полю и в лес в поисках следов. Они сказали, что если Барри похитили, то похитители объявятся дня через два. Прошла уже неделя, но ни полиции, ни ФБР нечего было ей сказать.

Джулиан знала, что они думают по поводу исчезновения Барри. Они считают, что он сбежал ночью и где-нибудь заблудился, может, испугался или упал и лежит где-нибудь в лесу. Но Джулиан была уверена в том, что Барри не потерялся и не бродил где-то в окрестностях. Она также была уверена в том, что Барри жив. Ей просто надо подождать, и «они» привезут его назад. Джулиан ждала, надеялась, молилась. Она заперла все двери на ключ, занавесила все окна, сняла телефонные трубки. Ей не хотелось ни с кем говорить: ни с полицией, ни с прессой, ни с соседями. Она ждала. Ждала Барри. Ждала знака, сигнала.

Чтобы не сойти с ума и выдержать весь этот трудный период ожидания, Джулиан принялась рисовать. Она поставила свой мольберт с красками в углу жилой комнаты под торшером. Света не хватало, но это ее не смущало. Она рисовала по четырнадцать — шестнадцать часов в день. И все время одну и ту же картину — гору, не цепь гор, а именно одну гору с долиной, каньонами, изрытыми склонами с небольшими посадками деревьев и кустарников. Она, должно быть, нарисовала двадцать или даже тридцать аналогичных картин. Она собиралась рисовать гору, пока не получит сигнала от Барри. Поэтому сколько бы ни звонили, ни стучали, ни били в ее дверь и ни скреблись под ее окнами, она не внимала этим звукам, практически не осознавая их и ничего не слыша.

Посетители скоро уходили, а Джулиан продолжала рисовать гору…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Это происходило около Хантсвила, в Техасе. Заброшенная фабрика по выпуску листового металла внезапно обанкротилась теперь и освобождала помещение. Его огромное пространство было заполнено грузовиками с прицепами.

Бригады рабочих быстро и ловко выполняли погрузочные работы. Груз представлял собой странную коллекцию ящиков, картонных коробок и корзин. Большие предметы грузились с помощью конвейерных линий, а небольшие предметы поднимались вручную.

В одном углу мужчины в безупречно чистых халатах упаковывали небольшие металлические коробочки в ящики с теплоизолирующим пенопластом, на которых стояла пометка: «Осторожно при погрузке».

На стоянке выстроилась целая вереница джипов оливково-коричневого цвета, ожидающих погрузки. На них не было никаких маркировок, как не было их и на модуляторах из волокнистого стекла, стоявших в центре площадки рядом с еще неразобранными металлическими платформами в сто футов длиной.

Автобус «фольксваген» въехал в пакгауз. Из него вышли Лакомб, Лафлин и Роберт. К ним подбежали помощники и вытащили из машины небольшой багаж.

— Господину Лакомбу нужно что-нибудь из багажа? — спросил один из помощников у Лафлина. — Мы хотим сразу же поместить его в самолет.

Лакомб понял вопрос, улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он пошел посмотреть, как идет погрузка. Лафлин выглядел обеспокоенным: уже тридцать часов француз не спал!

— Я очень возбужден, — пояснил он переводчику. — Сон придет, когда пройдет возбуждение.

Хотя Лафлин еще не представлял, что их ждет, но предвидел, что Лакомбу придется бодрствовать довольно долго.

В другом углу, вдалеке от шумной деятельности, возле стола диспетчера толпились около двух десятков водителей грузовиков. Они были одеты по-разному: одни в облезлые военные гимнастерки, другие — в рабочие комбинезоны и с пилотками на головах. Работу диспетчера выполнял подполковник с длинной палкой в руке, которую он использовал в качестве указки, водя ею по большой карте Соединенных Штатов Америки. Подполковник стоял в тесном окружении водителей.

— Те, кто повезет тяжелый груз, поедут прямо. Можете использовать обходной путь, отмеченный на ваших картах. Остальные получат другое маршрутное задание, как только мы закончим сбор информации об основных станциях на вашем пути. Мы рассредоточиваем вас по разным дорогам. Мы не хотим, чтобы вы ехали все разом. Я собираюсь попросить вас еще о двух вещах: воздерживайтесь от одновременной радиосвязи и — никаких непредусмотренных стоянок. Если вам нужно в туалет, вы знаете, что надо делать.

Несколько в стороне, за столом, друг против друга, за кофе и сигаретами сидела другая группа мужчин. Они выглядели очень измотанными.

Майор Волш обошел стол, посмотрел на рельсовый тупик, оборудование, приготовленное к погрузке, и суетившихся вокруг грузчиков. Ему никогда раньше не доводилось работать внутри страны. Он служил в войсках специального назначения в Танзании, Заире, Анголе.

Сейчас, обремененный проблемой обеспечения безопасности, он негодовал оттого, что руководитель их группы установил для него границу дозволенного. Он вылил кофейную гущу в ведро для мусора, бросив туда же пустую пачку из-под сигарет, и пнул ведро ногой. Потом раздраженно обратился к собеседнику:

— Ты не можешь мне объяснить причину этого внезапного сигнала землетрясения? И как быть с владельцами ранчо, их овцами, крупным рогатым скотом? А индейцы?

Его собеседник откинулся на спинку стула.

— А мне все же нравится эта идея о внезапном наводнении, — зевая, произнес он.

— Где ты собираешься брать воду, приятель? — спросил кто-то.

— Мы обследовали дамбы и резервуары в районах, где есть вода, и решили, что одну из них придется взорвать.

Майор Волш заправил свою рубашку в брюки и подтянул ремень.

— А болезни? — вмешался какой-то парень, скручивающий в руке кусок гибкого провода. — Скажем, эпидемия чумы?

Его приятель при этих словах несколько оживился. Он положил свою трубку на стол, собираясь почистить ее.

— Сибирская язва! — пробурчал он. — А разве там много овец, в этом самом Воминге?

Майор Вильд Билл Волш зажег свой индивидуальный фонарь и сел.

— Все это хорошо, — сказал он. — Но меня беспокоит то, что не все смогут эвакуироваться. Ведь всегда найдется такой чудак, который решит, что он невосприимчив к болезням. Понадобится что-то предпринять для очистки трех сотен квадратных миль, чтобы там не было ни одной души.

В самом центре неразберихи Лакомб наблюдал за тем, как несколько рабочих поднимали на трейлер большие рекламные щиты с надписями: «Супермаркеты», «Кока-Кола», «Фолджер кофе», «Кинни обувь», «Тонкий вкус и аромат Баскин-Роббинс».

Стальные двери открылись и кто-то крикнул:

— Эй, на запад!

Энергичная работа продолжалась.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— Нет, мама, пока в этом нет необходимости, но все равно, спасибо, — говорила Ронни по телефону. Она зажала телефонную трубку между ухом и плечом, стоя перед кухонной плитой и помешивая в кастрюлях. Потом она слегка повернулась, закрыв микрофон трубки одной рукой, и сказала Тоби:

— Иди скажи папе, что обед почти готов.

Но Тоби продолжал стоять там, где стоял, в дверях, и слушал, что говорила его мать.

Ронни выглянула из окна кухни. Рой сидел на стуле на своей смотровой вышке, которую построил на крыше гаража. Приставив к глазам бинокль, он медленно поворачивал голову, наблюдая за горизонтом.

— Да, он смотрит, — сказала Ронни. — Он все время ищет, но только не работу. Я делаю это… для себя, мама. Конечно, он нас любит.

Ронни резко кивнула головой и чуть было не выронила телефонную трубку, но вовремя подхватила ее и положила на рычаг. Она заметила, что Тоби все еще стоит в дверях.

— Тоби, иди позови папу к обеду. Совсем не помогаешь маме.

Отнеся телефон в комнату, она услышала тоненький голосок Тоби, доносившийся со двора. Он говорил так тихо, словно боялся, что его могут подслушать соседи.

— Пап, мама приготовила обед.

Ронни снова повернулась к окну. Казалось, Рой не слышит Тоби.

И этот момент их соседка миссис Гаррис выезжала на своей машине на дорогу. Но Рой этого тоже не слышал, как не слышал и ее негодующего возгласа, которым она всегда награждала Роя, застав его на смотровой площадке.

— Ну, пожалуйста, папа! — прохныкал Тоби.

Отец опустил бинокль на колено. Он посмотрел на своего младшего сына. Из окна кухни Ронни увидела, что лицо у Роя мокрое. Он, должно быть, плакал. Она хотела выйти к нему, но передумала и поставила обед на плиту, включив маленький огонь.

Через некоторое время Ниари спустился вниз. Он пошел в кухню и пристально посмотрел на жену. Ронни видела, как он вытирал глаза, покрасневшие от слез. Она также заметила пробивающуюся щетину на его лице. Молча он прошел в комнату, где они обедали.

Ниари остановился у макета железной дороги, закрепил в центре ландшафта сельской местности маленькую коричневую гору, потом взял несколько кустарников и приложил их к вершине горы, из которой соорудил высокий пик с глубоко прорезанными склонами. У него даже закружилась голова, когда его мозг лихорадочно искал сходство с тем образом горы, который нечетко рисовался в его воображении.

— Нет, неверно, — сказал он полушепотом и вышел из комнаты.

Поскольку обед откладывался, Ронни открыла холодильник и поставила в него блюдо с салатом. Зеленая лампочка придавала всем продуктам неаппетитный зеленовато-серый оттенок. Она поморщилась, посмотрев на содержимое холодильника. То, что казалось необыкновенной идеей всего две недели тому назад, теперь стало обычным и глупым из-за явно ненормального состояния ее мужа. Ронни захлопнула дверцу холодильника.

Когда Ниари, наконец, явился к обеду, он даже не умылся и не переоделся. Ронни заметила, что дети стали сторониться его. Даже за столом они старались сесть поближе к ней. Но сказать мужу об этом она как-то не решалась.

Ронни передала мужу тарелку с крокетами из лосося, молотой кукурузой и картофельным пюре, выложенным горкой, с кусочком тающего маргарина наверху.

Ниари уставился на тарелку, как будто никто, никогда не говорил ему, что надо делать с пищей. Потом его внимание привлек картофельный холмик. Ронни заметила, как внимательно наблюдают дети за отцом. Рой сделал из пюре небольшой пик.

— Слишком мал, — сомневаясь, сказал он.

Одним движением он опрокинул крокеты на скатерть.

Дети были просто ошарашены этим. Он протянул руку к блюду с картофельным пюре и вывалил значительную часть его себе в тарелку, выстраивая из него небольшую горку, затем замер на какое-то время, уставившись на нее.

— Нет, не то.

Он положил себе еще пюре, потом еще и еще, пока блюдо не опустело. Затем, как гончар, начал руками собирать белую картофельную массу, выстраивая из нее горку.

Ронни затаила дыхание. Ниари посмотрел на детей.

Те замерли, глядя на него.

Рой с усилием улыбнулся.

— Вы заметили, — горько произнес он, — папа ведет себя смешно. Не беспокойтесь, я все еще папа.

Ниари протянул руку к Сильвии, но та отодвинулась от его и подошла к матери. Он обратился к детям, пытаясь объяснить свое поведение:

— Это как будто знаешь музыку, но не помнишь слов. Мне трудно это выразить словами. А вот это, — он указал на горку картофельного пюре, — это уже что-то… очень важное.

Он посмотрел на Ронни, которая изо всех сил сдерживала себя. Губы Роя еще пошевелились, но он ничего не сказал. Он резко встал и вышел из комнаты.

Ронни и дети услышали, как в ванной полилась вода. Ронни встала.

— Оставайтесь здесь, — приказала она детям и вышла из комнаты.

Некоторое время она прислушивалась, стоя у двери в ванную комнату, потом дважды постучала:

— Рой, дорогой, открой, пожалуйста!

Ответа не было, только ужасные прерывистые рыдания… Ронни подергала за дверную ручку. Она постояла некоторое время у двери, держась за шарообразную ручку.

— Рой! — позвала она. — Рой!

Он не отвечал, возможно, он и не слышал ее.

Ронни приняла решение. Она сбегала на кухню и взяла из стола нож.

— Заканчивайте обед, — крикнула она детям, направляясь в ванную комнату.

Ронни знала, что надо делать. Однажды так уже было, когда дети заперлись кто в ванной, кто в спальне. Она вставила нож между дверью и дверной рамой, осторожно отодвинула засов замка, повернула ручку и рывком открыла дверь.

В ванной было темно. Вода лилась в раковину из кранов, а в ванной был включен душ. Ниари сидел, скорчившись, в темноте в дальнем углу, прижимая руку ко рту, сдерживая рыдания. Ронни закрыла краны над раковиной, оставив литься душ.

Ниари попытался улыбнуться жене. Его всхлипывания постепенно стали затихать.

— Это как икота, — сказал он детским голосом. — Я не могу с этим ничего поделать.

— Все хорошо, Рой. Мама мне сказала фамилию одного человека, он — врач.

— Я напуган до смерти. Не знаю, почему.

Ниари встал, наклонился и подставил голову под душ. Когда он выпрямился, Ронни закрыла краны и подала ему полотенце. Ей хотелось уйти и утереть слезы, но она была слишком напугана. Новый спазм тихого плача пробежал по телу Роя. После того, как конвульсия прошла, он открыл дверцу аптечки и взял баночку с аспирином, открыл ее и дрожащими пальцами взяв две таблетки, положил их в рот. Потом он бросил баночку в раковину, и та разбилась.

— Послушай, — сказала Ронни, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, — он семейный врач. Мы все пойдем, не только ты. И, может быть, это не твоя вина. Только обещай мне, что пойдешь к нему. Обещаешь?

Неожиданно дверь ванной широко распахнулась и на пороге появился Брэд.

— Ты плакса! — закричал он надломленным голосом. — Плакса! Плакса!

Брэд убежал в свою комнату, сильно хлопнув несколько раз дверью, словно желая сорвать ее с петель.

— Пойми его. Он очень переживает. Ведь для него ты всегда был самый сильный, — попробовала оправдать сына Ронни.

Она помогла Рою дойти до их спальни, но дрожь в его теле только усилилась, когда он упал на кровать.

— Мне не нужен врач. Мне нужна ты.

Ронни не знала, что ей делать… Она ударила рукой по спинке кровати.

— Я не могу помочь тебе, я не понимаю, что происходит! — закричала она.

— И я тоже, — глухо простонал Рой.

— Вся эта чепуха перевернула наш дом вверх дном, — сказала она, зная, что это не поможет.

— Я боюсь, — пожаловался Ниари, хватая жену за руку.

Ронни попыталась освободиться, но он оказался сильнее.

— Я ненавижу тебя таким, — прошипела она. Ее начала охватывать паника.

Рой схватил ее и потащил к постели.

— Обними меня крепко. Вот и все, что тебе нужно сделать. Держись за меня… и ты, в самом деле, можешь помочь мне сейчас.

Ронни вырвалась из его объятий.

— Никто из наших друзей больше к нам не приходит, — всхлипнула она, не глядя на него. — Ты без работы… Тебе все равно!

Рой попытался усадить ее на кровать, не слушая, что она говорит.

— Рой, разве ты не понимаешь, разве ты не видишь?! — закричала Ронни в панике. — Ты губишь нас!

Ниари снова потянулся к ней и схватил ее. Казалось, что дрожь бьет его насквозь. Ронни почувствовала, что она больше не в состоянии выносить все это.

— Я не хочу, — рыдала она. — Я не хочу. Я сейчас позову кого-нибудь… О, Рой… пожалуйста, не надо.

Его пальцы рвали на ней одежду.

— Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя, ненавижу, — рыдала она, с отвращением глядя на то, что он делает.

Ниари схватил ее за блузку у плеч и потянул, та затрещала, и, разорванная, повисла на руках Ронни. Он рынком сорвал с нее бюстгалтер и… Почти тотчас желание покинуло его. Он повернул голову и уставился на обнаженную грудь Ронни. Ронни начала дрожать, у нее стучали зубы, тихие рыдания сотрясали ее тело. Она была беспомощна и напугана до ужаса.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Вечер в Денвере был ясным и холодным. Воздух свистел вокруг антенны радиосвязи огромного крытого грузовика с прицепом, мчащегося по наклонному шоссе на север. В сумерках автомобиль казался светящимся пятном. Последние лучи заходящего солнца на миг осветили его ярко-красным светом. На высоком алюминиевом борту виднелась надпись: «Фолджер кофе».

Два грузовика с надписью «Супермаркеты» были уже в двадцати милях восточнее Окленда и набирали скорость, мчась по шоссе номер 580. Впереди, на высоте свыше двух тысяч футов, находилось ущелье Алтамонт.

Водители надеялись доехать до Трейси засветло. Машины, наполняя окрестность шумом моторов, мчались в сторону заходящего солнца.

Уже стемнело, когда «Интерстейт-80» выехал из Войса, направляясь на юго-восток. Машина с мощным дизельным мотором мчалась со скоростью свыше шестидесяти миль в час, направляясь в Хэмет, к горам Хоум и Идахо. Надпись «Дизайн Кинни обувь» на борту грузовика ярко вспыхивала в свете фар встречных автомобилей.

…Трейлер подъехал к заправочной станции на востоке Белингаса, штат Монтана, где «Интерстейт-90» завернул за угол базы отдыха «Большой рог». Двое водителей были не прочь остановиться и выпить по чашечке кофе, но график движения не позволял этого. Они проехали мимо памятника сражению при Кастре и повернули в направлении Шеридана, Вайоминг, куда им необходимо было попасть до наступления ночи.

Мужчина с автозаправочной станции посмотрел на борт грузовика:

— Никогда раньше такого не видел, — сказал он.

Направщики уставились на надпись «Дома в приморье Вирджинии».

— Кинда далеко отсюда? — спросил шофер. Он был наиболее разговорчивым.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ниари почти не спал. Не спала и Ронни. Когда же около пяти часов утра она все-таки заснула, Ниари встал с постели и пошел в свою комнату. Красными от бессонницы глазами он оглядел ее. За последнее время он превратил комнату неизвестно во что. К стенам тут и там были приколоты газетные вырезки об НЛО и таинственном затмении.

Ниари простонал и опустился на стул, положив локти на стол для игры в настольный теннис, на котором стоял макет железной дороги. Над железнодорожным полотном, маленькими озерами и долинами нелепо возвышался необычный горный пик. Ниари внимательно посмотрел на него и покачал головой.

— Нет, не то, — пробормотал он.

— Папа?

Ниари повернулся и увидел Сильвию, босую, в ночной рубашке, прижимающую к себе любимую куклу, ту, что пищала.

— Радость моя, еще так рано. Тебе надо поспать еще, — сказал Рой, взяв девочку на руки.

— Папа, а сегодня ты будешь плакать?

Ниари посмотрел в ее ясные детские глаза и почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Он поцеловал Сильвию.

— Со мной теперь все хорошо, моя дорогая! — Рой поцеловал дочь в лоб. В горле застрял комок. Он был готов снова заплакать, но сдержался. С несчастным вином Ниари снова окинул взглядом комнату:

— Со всем этим покончено, клянусь Богом.

Ниари поставил дочь на пол и начал снимать со стен газетные вырезки и фотографии, а Сильвия помогала ему запихивать их в мусорную корзину.

Ниари попытался вытащить из макета железной дороги горный пик, но тот не поддавался. Рой сильнее ухватился за него и начал раскачивать, но оторвать пик никак не мог. Тогда Ниари ухватился за него обеими руками. Раздался треск, и остроконечная вершина сломилась. Гора теперь имела вид усеченной пирамиды с миленькой площадкой на вершине.

— Сильвия! — воскликнул Ниари.

— Да, папа?

Взгляд Роя был устремлен на сломанный пик.

— Сильвия! — снова воскликнул он. — Это же то, что надо!

* * *

Ронни поднялась поздно, совершенно забыв о событиях прошедшей ночи, о нервном расстройстве мужа и о собственной неспособности что-либо для него сделать.

Было уже десять часов утра. Ее разбудили шум и крики детей. Вдруг она увидела, как мимо окна ее спальни пролетел… куст. Она отбросила одеяло, встала, надела халат и, завязывая на ходу пояс, вышла из спальни, направляясь на кухню.

— О, Боже, что я вижу! — изумленно произнесла она.

Окно комнаты Роя было широко открыто, занавески отодвинуты, а снаружи к стене приставлена лестница.

В этот момент в окно комнаты влетел куст гортензии, облепленный черной грязью. Он упал на кучу других кустов, еще более грязных.

— Рой! — она бросилась к кухонной двери.

Ронни увидела, как Брэд и Тоби бросили отцу, стоявшему на лестнице, куст азалии, а тот швырнул его через окно в общую кучу в комнату.

— Прекратите! — закричала Ронни.

— Ребята, пошли! — крикнул Рой сыновьям.

Он казался более веселым, чем Ронни привыкла видеть его за последние недели после затмения.

Тоби засмеялся и начал помогать отцу сметать землю с подоконника.

— Ну а теперь, может быть, мы выбросим грязь из моей комнаты? — спросил Рой.

— Прекратите! — снова закричала Ронни. — Прекратите!

Она выбежала во двор, ощущая на себе взгляд миссис Гаррис, которая наблюдала за ними из окна второго этажа.

Ронни выбила из рук Тоби землю и в упор посмотрела на мужа.

— Если я этого не сделаю, — сказал Ниари, продолжая сметать землю с подоконника, — мне понадобится врач.

— Не сделаешь чего? Объясни, наконец!

— Ронни, у меня получилось! Знаешь, как иногда бывает: если смотреть с одной стороны, это кажется ненормальным, но если посмотреть с другой — все вполне разумно и целесообразно?

— Рой, ты нас пугаешь!

Глядя на Ронни, дети и в самом деле испугались.

Ниари взглянул на жену так, словно впервые ее видел.

— Не пугайся, дорогая. Я прекрасно себя чувствую. Все будет хорошо.

И этот момент ему на глаза попался маленький алюминиевый садовый столик. Он бросил герань, подхватил стол и забросил его в окно комнаты. Тот почти не издал никакого шума, упав на кучу кустов и земли, как на подушку.

— Ты говоришь, что все будет хорошо, а сам портишь наш двор, выбрасывая на помойку цветы! — прокричала ему вслед Ронни.

Рой обежал вокруг дома и увидел в передней части двора два больших мусорных контейнера, стоявших в конце подъездной дорожки. К ним как раз подъехали две мусороуборочные машины, и два сборщика мусора были уже готовы забрать мусор. Однако Ниари опередил их. Он высыпал содержимое контейнеров прямо на подъездную дорожку на глазах у изумленных мусорщиков и побежал с ними к дому. Пробежав мимо Ронни и детей с контейнерами в руках, оставляя за собой дорожку из остатков мусора, Рой подбежал к окну и забросил их в комнату.

Неожиданно Рою пришла в голову новая идея.

— Сетка, — сказал он громко.

Ронни в отчаянии смотрела, как Рой перепрыгнул через низкий забор, отделявший их подъездную дорожку от дорожки соседей. Около открытых дверей гаража Гаррисов стоял рулон металлической сетки для постройки птичника. Миссис Гаррис высунула голову из окна как раз в тот момент, когда Ниари схватил рулон сетки и потащил его.

— Что вы делаете? — закричала она возмущенно. — Вы не имеете права!

— Он сейчас отнесет его назад, — сгорая от стыда, крикнула Ронни. Она подтащила к себе сыновей.

Напуганные Брэд и Тоби прильнули к ее халату.

— Я за нее заплачу! — выкрикнул Ниари миссис Гаррис.

— Берите! Берите! — крикнула миссис Гаррис, размахивая своим феном, как пистолетом.

Маленькая Сильвия заплакала, но Ниари, казалось, ничего не слышал. Одним броском он швырнул рулон сетки через окно в дом и начал обходить двор в поисках еще чего-то.

Ронни подтолкнула детей к машине.

— Я отвезу детей к маме, — плакала она.

Ниари шел очень быстро, но, услышав это, остановился. Он даже прогнулся вперед, едва удержав равновесие.

— Ты совсем сошла с ума, — сказал он спокойно. — Ты же не одета.

— Я — что? — выкрикнула Ронни. — Что ты сказал? — она рывком открыла дверцу машины.

— Подожди! — закричал Ниари, бросаясь за ней. Ронни поспешно закрыла все двери и стекла, оставив приоткрытым лишь свое.

— Все. Я решила, — хмуро глядя заплаканными глазами на мужа, произнесла она.

— Ронни! — кричал он ей через стекло. — Пожалуйста, останься! Пожалуйста, будь со мной!

— Зачем? — ее голос звучал приглушенно.

У Роя внезапно сильно закружилась голова, он стал плохо видеть, и машина с Ронни и детьми закачалась в его глазах.

Рой забарабанил в двери и окна машины. Ронни включила мотор и подала назад. Когда Ронни задним ходом выводила машину на улицу, Ниари прыгнул на капот. Дети с ужасом смотрели, как их отец бьет кулаком по капоту и кричит. Ронни развернула машину, и Рой пришлось ухватиться рукой за антенну, чтобы не упасть. Задним ходом Ронни быстро вывела машину на шоссе, потом резко затормозила, сбросив Роя с капота. Взвизгнув шинами, машина помчалась по улице, затем повернула за угол и исчезла.

Ниари лежал на асфальте в своей грязной пижаме. Он был настолько ошарашен, что не чувствовал боли от ушибов. Затем медленно поднялся на ноги, посмотрел по сторонам и заметил, что несколько его соседей стали свидетелями этой сцены. Они продолжали стоять и смотреть на него, по-видимому, желая понять, что все это значит.

— Доброе утро! — крикнул Ниари, помахав всем рукой, затем повернулся и пошел по траве к лестнице у окна. По пути он захватил садовый шланг и включил воду. Держа шланг в руке и обливаясь водой, он взобрался по лестнице в окно, втащил ее за собой, закрыл окно и опустил занавески.

Он проработал весь день, без пищи и питья, под слабое бурчание телевизора в углу. Но он не обращал никакого внимания на телевизор, поскольку в комнате происходило нечто гораздо более значительное. Как опытный инженер, он сооружал из пустых мусорных контейнеров и садового столика нечто вроде сердцевины, стержня своей будущей конструкции. С помощью металлической сетки, позаимствованной у миссис Гаррис, Ниари очертил ее контуры. Сделав из мокрой земли нечто вроде пасты, он облепил ею проволочную сетку. Неудовлетворенный полученным результатом, Рой намочил газеты и налепил их сверху.

— Нет, еще не совсем то, — пробурчал он огорченно.

Было около пяти часов вечера.

Ниари соорудил свою конструкцию прямо на полу, обсадил ее кустами цветов, засыпал землей. Сооружение высотой в девять футов возвышалось над ним до самого потолка.

Теперь он был почти удовлетворен работой. Ниари посмотрел на макет железной дороги и выхватил оттуда миниатюрные деревья и кусты. Передвигая их, как шашки на игровой доске, он подыскал им нужное место. Вот так. Здесь две сосны, тут идет полоса кустарника. Именно здесь.

— Правильно, — сказал он. — Наконец, это то, что надо.

Гора действительно могла бы сойти за настоящую. Грязь и скрепляющие поверхность газеты обсохли, а деревья и редкий кустарник довершали сходство с реальностью.

Изрезанные желобками склоны круто поднимались, оканчиваясь на вершине небольшим плато. С одной стороны находилось ущелье, внутри которого Ниари разместил часть пейзажа, бывшего ранее составной частью модели железной дороги.

Ниари немного успокоился. Искоса взглянув на вершину сконструированной им горы, он подошел к окну и, раздвинув занавески, увидел за окном обыденную жизнь соседей. Остановилась машина, и из нее вышли люди, которых встретили у открытой двери. Кто-то косил, кто-то подрезал деревья, кто-то поливал. На улице играли дети.

Ниари грязными руками взъерошил волосы и снова пристально посмотрел на свое детище. Тяжелая тоска обручем сжала его сердце..

— Боже! — простонал Ниари. — Она нужна была только мне! Только мне!

Внутреннее напряжение спало, Рой возвращался к реальности. Он услышал, наконец, работающий телевизор. Шла какая-то развлекательная программа. Однако это только ухудшило его состояние. Он упал в кресло перед телевизором и невидящим взглядом уставился на плоский верх горы.

Телевизор продолжал бормотать:

— …Гомер Пайл был дважды подвержен выволочке сержантом… Босс поймал Люси на том, что ее обеденный перерыв длился на час дольше, чем положено… Люди, занимающиеся кражей скота, напали на Пондеросу и подожгли… Свидетель на суде раскололся при допросе Перри Мэйсоном…

Рой при всем желании не мог бы сказать, сколько времени он просидел так.

Около девяти часов вечера Рой вышел из оцепенения и направился к холодильнику за баночным пиво. Потом, словно преодолев тяжкие раздумья, Ниари поставил пиво на стол и снял телефонную трубку.

— Разрешите мне поговорить с Ронни, — сказал он через минуту.

Когда жена взяла трубку, он откашлялся:

— Ты считаешь, что я это заслужил? Только не вешай трубку. Пожалуйста, не… — не договорив, он услышал щелчок.

Устало опустив трубку на рычаг, он опять сел в кресло. Телевизор он не смотрел, только невольно слышал, что там говорилось. Ниари продолжал изучать гору. Как бы ее назвать?

Ниари снова набрал номер тещи:

— Позовите ее, пожалуйста.

— Рой, ты извини, но она не хочет говорить с тобой.

— Позовите ее! — закричал он.

Ниари ждал, глядя в свою комнату через открытую кухонную дверь. К телефону никто не подходил — ни Ронни, ни ее мать. Он напряженно вслушивался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, хоть что-нибудь. Трубку теща не положила, поэтому у Роя еще была надежда. Проходили минуты. Он посмотрел на кухонные часы: без одной минуты десять. В этот момент кто-то мягко положил трубку на рычаги аппарата. Он выругался, услышав короткие гудки, и вновь набрал номер. На этот раз занято. По-видимому, сняли и положили трубку.

Ниари взял пиво и вернулся к телевизору. Передавали десятичасовые вечерние новости. Мужчина с модно уложенной шевелюрой, закрывающей уши, бессмысленно смотрел с телеэкрана и начал считывать слова:

— Добрый вечер. Основные новости на сегодня… Катастрофа на дороге…

Ниари казалось, что диктор откусывает слова и кормит ими что-то в своей дикторской душе.

— …Крушение автоцистерн с химическими веществами, — сообщил ведущий, — сделало необходимой эвакуацию населения из прилегающих районов. По масштабу это самое большое бедствие, которое имело место в истории военных перевозок. Несчастью подверглись районы Башни Дьявола, Вайоминг. Чарльз Макдонел передает с места происшествия…

У Ниари стали слипаться глаза, но он продолжал смотреть на экран.

Макдонел в теплой куртке стоял с микрофоном в руках. Позади него по дороге двигались грузовики, вдали были видны поднимающиеся к небу горные вершины.

— Здесь, в Вайоминге, в зоне бедствия, сейчас закат солнца, — сообщил Макдонел. — Тысячи беженцев покидают место катастрофы. Семь автоцистерн с опасным нервно-паралитическим газом «Ж-М» несколько часов назад перевернулись на перекрестке Волкшами и Нилдз. У подножия холмов Вайоминга нет крупных городов и поселков, кроме домов отдыха и коттеджей, из которых сейчас эвакуируется население. Грузовики и вертолеты военно-морских сил прочесывают район в радиусе ста миль, центром которого является пик, известный как Башня Дьявола.

Камера повернулась, чтобы показать коттеджи и проезжавшие мимо грузовики. Затем на экране появился высокий горный пик.

— Крутые склоны Башни Дьявола, — продолжал диктор, — скалолазы всего мира превратили в своего рода испытательную площадку.

— Господи!

Ниари вскочил на ноги. Одним прыжком он оказался перед экраном. Башня Дьявола была точной копией сделанной им горы. Вот она на экране, а вот, в миниатюре, в его комнате. Те же изрезанные склоны, та же плоская вершина, те же деревья… Он уставился на экран, потом на модель, затем снова на экран… И усмехнулся. Это что-то означало. Он не понимал, в чем тут дело, но был уверен, что настоятельная, жуткая потребность построить этот пик имела какое-то значение.

Это было ПОСЛАНИЕ.

Ниари внимательно посмотрел на модель Башни Дьявола.

«А ведь она чертовски далеко, где-то в западном поправлении от Индианы, — подумал он. — Может, съездить и посмотреть на эту чертову гору?»

Ниари взглянул на открытую телефонную книгу и стал рассеянно ее перелистывать. Постепенно, страница за страницей, Ниари принялся более внимательно проглядывать записи, пока не дошел до списка телефонов в Хапер Вэлей: Голд, Гоуленд, Гуппер, Гвиллер Дж. Джулиан! Конечно, Джулиан!

Он набрал ее номер. В прошлый раз, когда он звонил, чтобы справиться о Барри, у нее было занято.

— Мне очень жаль, — сказал записанный на пленку голос. — Ваш вызов не срабатывает. Пожалуйста, положите трубку и наберите номер снова.

Ниари вздохнул. Что ж, в долгое путешествие придется отправиться в одиночестве.

* * *

Джулиан Гвиллер все эти дни не выходила из дома. Она бесконечно рисовала, прерываясь лишь на сон, прием ванны и еды. Со времени исчезновения Барри она очень похудела. У Джулиан был вид человека, который понес самую тяжелую утрату в своей жизни.

В углу комнаты, где она проводила и дни и ночи, царил полный хаос. Это были полотна, нарисованные углем, а потом раскрашенные, изображавшие гору, очень похожую на безумное создание Роя Ниари. Иногда Джулиан включала телевизор, но почти не смотрела его и слушала вполуха. Но сейчас ее внимание привлекли вечерние новости, и она увидела Башню Дьявола.

— Армейские части и подразделения национальной гвардии осуществляют эвакуацию. Снятых со своих мест жителей заверили, что опасность минует через семьдесят два часа, когда концентрация токсина снизится до пятидесяти частиц на миллион. Это значит, что местные жители смогут вернуться в свои дома к концу недели. Конечно, это малое утешение для домашнего скота в этом районе, хотя владельцев ранчо заверили, что качество мяса от этого не пострадает. Это значит, что такой бифштекс надо есть хорошо прожаренным…

Сообщение было прервано показом рекламы. Джулиан внимательно посмотрела на свои рисунки. На них была точно такая же гора, как показанная в телевизионных новостях. Разница была лишь в том, что на ее рисунках не было вертолетов, круживших над лесным массивом у подножия этого гигантского пика. Джулиан стояла как вкопанная до тех пор, пока не закончился выпуск новостей и не началась другая передача.

Она заставила себя подняться и пошла в ванную комнату. Джулиан приняла душ, сделала прическу, макияж, оделась, упаковала вещи и вышла из дома.

* * *

«Человек, который не спал целых две ночи, — говорил себе Ниари, — не должен предпринимать такую поездку». Его покачивало, но он решил, что сможет справиться с этим. Ему очень нужна была машина, но ее забрала Ронни. Он принял душ, побрился, что в какой-то степени улучшило его самочувствие.

У него в бумажнике было всего двадцать долларов. В задней части холодильника, где Ронни прятала деньги, полагая, что грабители не догадаются туда заглянуть, он нашел еще двадцать. Испытывая угрызения совести, Ниари также забрал четыре доллара и мелочь из копилки Брэда.

Ниари направился в центр города. К восьми тридцати он был в сберегательном банке, где снял сорок из сорока двух тысяч семнадцати долларов, которые были на его счете. Около десяти часов он зашел в коммерческий банк, где протянул кассиру чек на сто долларов.

Посмотрев на балансовый счет, кассир протянул ему его назад:

— Простите, вам надо зайти в отдел займа.

Ниари не мог ждать и, порвав чек на маленькие кусочки, вышел из банка.

На противоположной стороне улицы он увидел магазин спиртных напитков. Надежда!

Недоброжелательно, подозрительно и ужасно медлительно из-за нежелания что-либо делать заведующий магазином тем не менее выдал Рою деньги по чеку. Автобус, отправляющийся в девять пятнадцать, доставил Ниари к одиннадцати часам в Цинциннати.

После некоторых осложнений ему все же удалось заказать себе билет на самолет до Денвера, откуда он мог добраться в Чейен на взятой в аренду машине. Перед тем как оформить его заказ, кассир воспользовалась двумя справочниками, тремя списками и проконсультировалась со старшим кассиром. Казалось, она намеренно делает все очень медленно, но Ниари ничего не заподозрил, пока не перехватил ее взгляд, обращенный к двум охранникам, стоявшим позади него.

Ниари тоже посмотрел на них. Он увидел, что они еще не решили, соответствует ли он «профилю, который находдится в розыске» или нет.

Ниари понял, что охранники могут принять решение в любую секунду и затолкают его в одну из комнат, присвоив звание «потенциального угонщика» или «террориста». Он повернулся к кассирше и сказал:

— Мисс, присмотрите за моими вещами на секунду. Я сейчас вернусь.

Ниари направился в ближайший мужской туалет. Двое охранников последовали за ним, но в туалет не вошли.

В туалете Ниари быстро побрился, надел другую рубашку, завязал темно-коричневый галстук и аккуратно причесал волосы.

Выйдя из туалета, он прошел в ярде от сыщиков. Они проводили его взглядом до окошка кассира, но не сдвинулись с места.

Наполнить «профиль» излишними подробностями, размышлял Ниари, было значительно легче, чем казалось. Ниари знал, что душ, бритье, свежая одежда не вызывали ни у кого сомнения в платежеспособности человека.

Теперь Ниари приступил к самому сложному для него делу — предстояло написать письмо своим домашним. На почте он взял у кассира конверт и бумагу, а к окошечке социального страхования купил марку. Он не знал, с чего начать. Он никогда не писал писем жене.

«Дорогие дети. Я уезжаю на некоторое время. Если я вернусь…»

Он сощурился и, поразмыслив, вычеркнул слово «если», продолжая писать:

«Когда вернусь, я все расскажу. Я должен был сделать это. Я должен УЗНАТЬ, а поездка — единственный способ».

Ниари почувствовал, что его глаза наполнились слезами. Все-таки Брэд был прав: он ужасный плакса. Ниари посмотрел вокруг и убедился, что за ним никто не наблюдает. Он вытер глаза и продолжил писать:

«Мальчики, помогайте маме. Вы хорошие. На вас можно положиться. Я скоро вернусь домой и…»

«Я не имею права писать детям неправду, — подумал он опять. — Я причинил им много беспокойства. Возможно, они ненавидят меня сейчас или скоро будут ненавидеть».

Он должен попытаться объяснить им все. Он в долгу перед ними.

«Все это для вас ничего не значит, — писал он, — а еще меньше для вашей матери». — Он потер глаза. — «У каждого есть свое тайное желание. Я не могу этого объяснить. Когда ты хочешь попасть на звезду…»

Письмо выскользнуло из-под его руки и упало на пол. Ниари сидел жалкий, беспомощный, по его щекам катились слезы. Он уныло посмотрел на письмо, как если бы то лежало на дне моря, недосягаемое, на глубине нескольких миль. Он заставил себя наклониться и подобрать письмо. Не перечитывая его, он подписал: «Люблю,папа», — и вложил в конверт.

Ниари встал и очень медленно, словно старик, направился к почтовому ящику, бросил в него письмо и долго стоял, бессмысленно уставившись на надпись «Почтовое отделение», пока буквы не начали сливаться у него в глазах.

Когда объявили посадку на самолет, Ниари все еще стоял у почтового ящика. Только после того, как объявление прозвучало во второй раз, Ниари медленно выпрямился, провел по лицу рукой и зашагал к самолету.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Здесь, в этом отдаленном районе страны, куда приехал Ниари, станция по прокату машин находилась не в респектабельном здании с желто-черной отделкой, в котором, как правило, находятся заведения подобного типа, и не обслуживалась респектабельной молодой особой, одетой в желто-черную форменную одежду.

Станция располагалась в обычном гараже, принадлежавшем некоему Саггу, и с первого взгляда трудно было заметить ее маленькую желто-черную вывеску.

Судя по всему, Сагг предпочитал заниматься только автомобильными двигателями, а к остальным видам услуг гаражного обслуживания относился спустя рукава. Он не любил наливать бензин, крепить плоскости, переставлять дворники, сдавать в аренду машины. Но кроме этого, ему почему-то с первого взгляда не понравился Ниари.

— А кто вы, Ниари? — сказал он, сердито взглянув на Роя. — Какого черта вы потратили столько времени и приехали сюда?

— Мне нужен «джип».

— У меня только легковая машина, — довольно резко ответил Сагг. — «Джипы» все разобрали.

— Люди уезжают из этого района? — спросил Ниари.

— Да, вы попали в переплет. Когда вы надумаете возвращать машину, меня здесь уже не будет. Оставьте ключи в этой чертовой пепельнице.

Он прыгнул за руль «форда» и исчез в облаке пыли еще до того, как Ниари успел забрать ключи с прилавка.

Ниари взял сумку со сменным бельем и копию арендного соглашения. Он увидел машину, которую он оформил в аренду.

— Ну что же, — вздохнул он, садясь в машину, заводя мотор и включая радио.

— …тысячи других остались без крыши над головой, — донесся голос диктора.

Было очевидно, что здесь, в Вайоминге, не было других новостей, кроме как о случившемся и всем, связанном с этим.

— Армейское Материальное командование ввело новые ограничения. Все дороги к северу от Кроухарт, ведущие к Интерстейт-25, все дороги, ведущие в Гранд Тетонз к западу от Митеста, многочисленные узкие дороги, не имеющие двустороннего движения, гравиевые, местного и исторического значения к северу от Годи и к востоку от Берлингтона или к западу от Озера Желтого к к мня объявляются опасными и включаются в Красную зону.

Ниари выключил радио и стал изучать карту дорог, которую он прихватил в гараже Сагга. Он нашел объявленные запрещенными дороги и проследил их путь в обратном направлении к Башне Дьявола.

Некоторое время он сидел в машине, обдумывая альтернативные маршруты. Проехав уже довольно большое расстояние, Ниари пришел к выводу, что его машина была единственной, движущейся в западном направлении в Тетонз. Узкие дороги были переполнены транспортом. Он надеялся заправиться в Релаинсе и ехать дальше, но там впервые натолкнулся на военных. Через шоссе, около железнодорожной станции, было выставлено заграждение.

Солдаты национальной гвардии, с винтовками за спинами и мокрыми от пота лицами (солнце жарило немилосердно!), направляли людей по специально отгороженным проходам.

— Сейчас садятся только те, у кого голубые пропуска, — кричал в рупор сержант.

Эвакуирующиеся с голубыми пропусками полезли в вагоны.

— Все, у кого красные пропуска, собираются за заграждением. Вы будете следующими, — сержант откашлялся.

В толпе слышались голоса солдат:

— Встаньте в очередь. Вы все уедете. Сейчас садятся с голубыми пропусками.

Ниари увидел, как капрал — шесть с половиной футов роста, с тяжелым подбородком — заметил его машину и стал неуклюже пробираться к ней. Но он не успел подойти к Ниари, так как стадо овец прорвало дорожное заграждение.

Молодые волы вперемешку с овцами полностью перегородили движение. Сильно запахло навозом.

— Забирайте своих животных! — надрывались солдаты.

Военному вертолету удалось обратить стадо в бегство.

Затем вертолет, резко набрав высоту, взял курс на Тетонз. Ниари следил за вертолетом, когда на него упала тень здоровенного капрала.

— У вас есть родственники в Красной зоне? — громко спросил он.

— Сью-Элен, моя сестра, — ответил Ниари.

— Фамилия? — капрал вытащил планшет со списком фамилий.

— Хененсдорф.

Медленно двигая указательным пальцем, как снегоочиститель, он прошелся по списку на букву «X».

— Такой фамилии нет.

— Бог мой! Так, значит, она все еще там! — воскликнул Ниари.

— Мы вывезли всех еще вчера днем.

— Но моя сестра?

— Путь закрыт, — неумолимо ответил военный. — Там никого нет. Мы ходили от дома к дому. Нет никакой Сью. Никого там нет.

— Я лучше проверю сам, — сказал Ниари. — Мать и отец никогда не простят мне, если с ней что-нибудь случится только из-за того, что мне было лень туда поехать и привезти ее.

— Эй! — резко оборвал его капрал. — Вы что, не понимаете? Оттуда все вывезены. И никто не въезжает. У меня приказ стрелять в каждого грабителя без предупреждения. Примите это к сведению, Хенненсдорф.

Ниари усмехнулся:

— Ну, что ж, пока!

Он развернул машину и поехал в обратном направлении, услышав, как капрал говорил с приятелем.

— Еще один сборщик мусора, да? — спросил приятель.

— Влюбленный. Я их за версту чувствую, — похвастал капрал.

По мере того как машина Ниари удалялась от капрала, улыбка постепенно исчезала с его лица. Он не был грабителем. А кем он был? Исследователем? Любопытным? Может быть… приглашенным в гости? Что-то вроде этого. Информация, поступающая в его мозг, простая и ясная, вырвала его из русла обыденной жизни, заставила построить гору и предпринять эту бредовую поездку.

Единственной проблемой было то, как добраться туда сейчас, когда он находился всего в пятидесяти милях от цели. Если он пойдет туда пешком, то заблудится или будет застрелен. К тому же, он не был уверен, что ему удастся избежать воздействия нервно-паралитического газа. Он никак не мог принять решение, не знал, как поступить. На пути к чему-то очень важному он продолжал двигаться вслепую.

— Простите за беспокойство, — сказал какой-то мужчина, когда Ниари остановил машину.

Он был тощий, кожа да кости, лысый, с длинной верхней губой и широким ртом оратора. Он уже собрал вокруг себя небольшую группу людей. В обстановке паники, охватившей Релаинс и Вайоминг, собрать толпу было делом нехитрым.

— Я хочу сказать вам кое-что, — продолжал мужчина. — Нервно-паралитический газ бесцветен и не имеет запаха. И никогда не почувствуешь, что ты им дышишь. И если у вас начнет резать глаза и потечет из носа, вы спросите себя: «Боже, да почему же я не купил одно из предупреждающих средств, о которых мне говорили?» Вы будете сожалеть об этом.

Мужчину окружало человек тридцать.

— А когда из носа и рта пойдет кровь и вас скрутит такая боль, что вы наложите в штаны, вы будете вдвойне сожалеть, что не купили это простое и доступное средство, — он протянул клетку с порхавшей в ней канарейкой, добавив: — Это средство раннего предупреждения. Продаю за пятьдесят баксов.

Ниари вышел из машины и подошел к толпе. Люди протягивали деньги, жена продававшего считала их, а тот отдавал клетки с птицами.

— Если вы не можете позволить себе купить канарейку, тогда могу предложить вам голубей. Они дадут вам сорок пять минут на размышление. Не так много, как канарейка. Тридцать долларов, и забирайте.

— Дайте мне двух канареек, — сказал Ниари, пробиваясь через толпу.

— Две лучше, чем одна. А голубь лучше, чем ничего. У меня еще есть цыплята по двадцать баксов. Они предупредят вас за полчаса.

Ниари, порывшись в карманах, достал и отдал деньги, шил клетки и понес их в свою машину.

— Рой!

Он оглянулся.

— Рой! — снова окликнул его женский голос.

Он посмотрел на сгрудившихся около поезда людей и вдруг увидел Джулиан, пробиравшуюся к нему сквозь толпу. Обрадованный, Рой рванулся ей навстречу, но его остановила толпа. Солдаты кричали в рупоры, вдоль бесконечной вереницы машин двигалось стадо овец, слышались выкрики продавца птиц. Сильно пекло солнце.

— Сюда! — закричал Ниари Джулиан, но толпа уже ринулась к платформе.

Двигаясь против людского потока, Джулиан рисковала быть сбитой с ног и затоптанной.

— Выбирайся оттуда! — кричал Ниари. — Прыгай с платформы!

Он врезался в толпу, энергично работая локтями. Джулиан пробралась к краю платформы, прыгнула и чуть было не упала, но Ниари вовремя подхватил ее. Они стояли обнявшись, а мимо проплывал людской поток: пожилая женщина с пятнистым котом, мальчик с приемником, который он прижимал к уху, мужчина с двумя малышами на руках, женщина, державшая наволочки, наполненные вещами. Многие тащили клетки с канарейками. Шум был ужасный. Джулиан и Ниари прижались друг к другу. Затем Рой с Джулиан стал пробираться сквозь толпу к своей машине.

Джулиан рухнула на переднее сиденье и прикрыла глаза рукой. Ниари сел за руль и тронул с места.

— На, держи клетки с канарейками, — сказал он, выводя машину на дорогу. — Какого черта? Я не думаю, чтобы здесь был ядовитый газ. А ты как думаешь?

— Рой, я так счастлива, что тебя встретила!

— И я тоже, — он засмеялся.

— А твои дети? Жена?

Ниари промолчал. К этому времени они уже выбрались из Релаинса. Машина Роя остановилась перед заграждением из джипов, и один из гвардейцев, вышедших вперед, предупредил:

— Сюда сворачивать нельзя, — сказал один из них.

Ниари повернулся к Джулиан и, только сейчас отвечая на ее вопрос, сказал:

— Они ушли от меня. Ронни и дети уехали. Они больше не смогли выносить меня. Для них я был слишком одержимым.

— Одержимым? То же самое обо мне сказали люди из ФБР. Я видела, что они мне не верят.

Ниари кивнул:

— Послушай, Джулиан, мы с таким трудом добирались сюда! Не можем же мы взять и просто уехать обратно.

— Но ведь они заблокировали все дороги!

— Есть один способ, — он замолчал, задумавшись.

Джулиан взяла его руку и прижала к своей щеке:

— Я очень рада, что мы встретились.

Ниари заметил, что дорога по обеим сторонам огорожена лишь колючей проволокой. Он развернул машину и, на большой скорости врезался в проволочную сетку. Обиженно тренькнув, как порванная струна, проволока лопнула.

Раскачиваясь из стороны в сторону, машина ехала по заросшему мелким кустарником изъеденному эрозией полю. Джулиан пристегнулась к сиденью, держа на коленях клетки с весело порхающими канарейками.

— В полиции считают, что Барри утонул в реке, — рассказывала Джулиан. — Я пыталась им объяснить, что река тут ни при чем. Они обошли округу, заходя в каждый дом, заглядывая в каждый погреб. Потом спросили, не видела ли я каких-нибудь незнакомых людей поблизости.

Привстав, чтобы лучше видеть дорогу, Ниари вел машину, поворачивая руль то влево, то вправо, стараясь объехать большие ямы. Не было ни колеи, ни даже тропинок для скота. Они ехали по бездорожью, и Ниари оставалось только надеяться, что шины и амортизаторы машины дотянут до Башни Дьявола. Она уже виднелась впереди за цепью холмов. Оглянувшись назад, Рой увидел шоссе с движущимся по нему в восточном направлении потоком машин. Он беспокоился, что кто-нибудь, возможно, уже заметил сломанное заграждение и сообщил об этом солдатам национальной гвардии.

Вскоре они выехали к узкой гравиевой дорожке, также обнесенной проволочным заграждением. Прорвав его, они очутились на дороге, ведущей к Башне Дьявола. Проезжая мимо раскидистой сосны, Ниари снизил скорость и посмотрел на канареек. Казалось, их что-то спугнуло: они притихли и, нахохлившись, сидели на жердочке.

Машина медленно продвигалась вперед: дорога стала заметно подниматься на холм.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

…Они увидели ее одновременно. Машина, казалось, остановилась будто сама собой.

Перед ними возвышалась Башня Дьявола. Казалось, она была с милю высотой. Чтобы лучше рассмотреть гору, Ниари и Джулиан вышли из машины.

— О, Боже! — воскликнула Джулиан.

— Я как раз… — Ниари остановился и облизнул пересохшие губы. — Я как раз такой ее и представлял.

Он замолчал, поняв, что не сможет описать словами свое состояние. Они стояли и смотрели на одиноко высившуюся гору, и та вызывала у них благоговейный страх.

Ниари откашлялся:

— Я думаю, нам лучше поехать дальше, иначе они выследят нас.

Джулиан смотрела куда-то вниз.

— Вон там, — сказала они, указывая в направлении дороги, — заправочная станция?

Возле станции стояла палатка, в которой продавались сувениры, и можно было перекусить. Рой подошел к колонке и взял шланг. Послышалось гудение.

— Электричество все еще есть, — пробормотал он.

Ниари наполнил баки и положил шланг.

— Девять долларов, — сказал он.

— Рой! — раздался предостерегающий возглас Джулиан. Но он и сам уже слышал отдаленный шум приближающихся вертолетов. Ниари вытащил Джулиан из машины, и они спрятались за дверью кабины, надеясь, что вертолеты пролетят мимо, не заметив их.

Эскадрилья сейчас пролетала прямо над ними. Вертолеты на флангах летели несколько выше остальных, замыкал строй единственный в группе военный вертолет. Неожиданно он резко повернул, почти падая снизился и оказался над крышей кабины. Перед тем как Ниари и Джулиан успели открыть дверь, один из летчиков в защитных очках нацелил на них свой фотообъектив. Ниари вышел из-за машины. Он покопался в кармане и вытащил десятидолларовую банкноту. Размахивая ею, подошел к бензоколонке и намеренно твердым движением руки положил на нее деньги.

— О’кей? — крикнул он.

Пилот тронул фотографа за руку, и вертолет, рывком поднявшись высоко в небо, полетел в направлении Башни Дьявола, за которой уже скрылись остальные машины.

— Подействовало, — сказал Ниари. — Упорхнули.

Они сели в машину и помчались по гравиевой дорожке, пока вновь не увидели в небе вертолеты. Ниари остановился, чтобы переждать, пока те исчезнут. На дороге он заметил мертвую птицу, лежавшую лапками вверх. Указав на нее, Ниари обратился к своей спутнице:

— Джулиан, может, ты хочешь, чтобы я повернул назад?

— Почему она умерла?

— Не знаю. Наши канарейки пока живы. По-моему, вся эта история с нервно-паралитическим газом — сплошной вздор.

— Тогда поедем.

Некоторое время они ехали молча. Потом, по совету Роя, достали носовые платки и завязали ими нижнюю часть лица.

Теперь они мчались с еще большей скоростью, приближаясь к военной базе «Башня Дьявола». На крутом повороте Ниари резко затормозил: четыре фургона оливково-коричневого цвета блокировали гравиевую дорогу. Ниари дал задний ход и, высунувшись из окна, посмотрел назад. Еще четыре фургона преградили им путь к отступлению. Джулиан и Ниари переглянулись, молча подняли стекла и закрыли двери. Прошла еще минута, однако ничего не произошло. Чуть позже двери фургонов открылись, и из них вышли люди. В лучах яркого солнца их фигуры казались золотыми точками. Люди были одеты как астронавты: в целиком сделанные из пластика скафандры, с прозрачными плексигласовыми шлемами и баллонами с воздухом за спиной. Ниари эти костюмы почему-то напомнили фольгу для приготовления пищи из рекламного фильма. Один из людей осторожно приблизился к машине и протянул маленькую дощечку, на которой было написано: «Как вы поживаете?» Бессмысленность вопроса слегка ослабила напряжение Ниари. Он опустил окно со своей стороны.

— Прекрасно! — воскликнул Рой и с иронией спросил: — А как чувствуют себя ваши шуты?

Мужчина в золотистом костюме опустил дощечку и жестом пригласил Ниари и Джулиан выйти.

— Черт возьми! — резко сказал Ниари, выбираясь из машины.

Другой «астронавт» подал руку Джулиан. Взяв у нее клетки с канарейками, он подошел к Ниари. Обе птички лежали на спинах без движения. Рою и Джулиан надели на лица маски и отвели в разные фургоны.

Ниари забеспокоился, когда увидел, что фургон с Джулиан поехал. Но через минуту вслед за ним двинулась и его машина.

Внутри фургон был оборудован как передвижной медицинский центр. Ниари предположил, что мужчины в золотистых комбинезонах и в самом деле могли быть медиками. Правда, вели они себя скорее как солдаты.

Фургон так трясло и раскачивало, что Ниари не мог им глянуть наружу.

Когда, наконец, поездка закончилась, один из «астронавтов» открыл заднюю дверь, и Ниари увидел, что шлице уже начало садиться. Его лучи освещали маленький лагерь, состоящий из зеленых палаток и фургонов, точно таких же, как тот, в котором его привезли. Вдали уже трудно различимые в наступающих сумерках люди снимались разгрузкой грузовиков с каким-то оборудованием. Времени, чтобы осмотреться по сторонам, у Ниари не было. Медик в золотистом скафандре помог Ниари забраться в один из герметичных трейлеров. Ниари посмотрел на часы. Было семь часов вечера. Рой присел на край стола.

Неожиданно дверь с шипением открылась и в нее вошли двое мужчин в масках в сопровождении человека в золотистом скафандре. Медик тут же ушел. Мужчины сняли маски. Ниари увидел высокого седовласого пожилого человека и рядом с ним мужчину помоложе.

— Кто вы? — спросил Ниари.

Седой мужчина нахмурился, обернулся к другому и произнес что-то по-французски. Затем мужчина помоложе обратился к Рою:

— У нас мало времени, господин Ниари. Это господин Лакомб. Нам нужны от вас честные и прямые ответы.

— Я тоже хочу кое о чем спросить, — отпарировал Ниари. — Где Джулиан?

— Вашей подруге ничего не угрожает, — ответил Лафлин.

Лакомб сел напротив Ниари. Он что-то сказал по-французски, и Лафлин тут же перевел:

— Вы знаете, какой опасности подвергали себя и свою подругу?

Ниари несколько растерялся, не зная, кому следует отвечать — то ли Лакомбу, занимавшему, очевидно, более высокое положение, то ли его переводчику.

— Какой опасности?

— Район заражен токсинами, — ответили ему.

— Однако мы живы, я разговариваю с вами.

Лафлин продолжал переводить:

— Если бы ветер повернул к югу, то наша с вами беседа не состоялась бы.

— С воздухом все в порядке, — упрямо сказал Ниари.

Француз провел рукой по волосам, вытащил из внутреннего кармана пиджака карандаш и положил на стол планшет.

— Несколько вопросов, господи Ниари, вы не возражаете?

— Какие у вас вопросы?

— Например, вы страдаете бессонницей?

— Нет.

— Головные боли?

— Нет.

— Вы когда-нибудь лечились от психических расстройств?

— Пока нет, — слабо усмехнулся Ниари.

— А кто-нибудь в вашей семье лечился?

— Нет.

Карандаш Лакомба скользил по бумаге, делая пометки.

— Плохие сны?

— Нет.

— Какие-нибудь нарушения кожного покрова?

— Нет, если не…

— Да? — выжидательно произнес француз.

— Солнечный ожог с одной стороны лица, но я не был на солнце.

Лакомб задумчиво и пристально смотрел на Ниари.

— Вы не хотите пересмотреть свой ответ о плохих снах? — снова перевел Лафлин.

— Нет… Ну… — Ниари сделал паузу. — У меня ЭТО было в голове.

— Подробнее, пожалуйста, — Лакомб ждал, держа наготове карандаш.

Ниари пожал плечами:

— Не то чтобы… Просто идея.

Француз нахмурился и посмотрел на часы. Он пробежал карандашом по листку и выбрал еще один вопрос:

— Вы когда-нибудь слышали голоса?

— Никаких голосов. Никаких маленьких зеленых людей.

— Господин Ниари, — осторожно и медленно начал Лакомб. — У вас когда-нибудь были контакты с чем-то очень необычным?

Вопрос попал в самую точку. Ниари неуверенно улыбнулся:

— Ребята, а вы кто?

Он испытующе посмотрел на них. Они явно что-то знали о том, что мучило его. Это была несправедливая игра. Они знали о нем больше, чем он о них.

Лакомб поднял глаза:

— Вы когда-нибудь слышали в ушах звон? Или какую-нибудь мелодию?

— Кто вы? — снова спросил Ниари.

Лакомб что-то шепотом говорил Лафлину. Они обменивались замечаниями по-французски, а Ниари сидел, чувствуя себя в полной изоляции.

— Все? — не выдержав, закричал он. — Это все, что вы собирались у меня спросить? — Нервное расстройство эти абсурдных недель давало о себе знать. — А вот у меня полно вопросов! Вы здесь главный? Я хочу подать жалобу. Вы не имеете права сводить людей с ума. Вы что думаете, я расследую каждую невероятную историю, которую преподносят последние новости? Если это просто газовое облако, то откуда и почему я знаю эту гору во всех деталях, хотя я здесь раньше никогда не был?

Ниари, сам того не ведая, сказал волшебные слова. Француз внимательно посмотрел на странного американца.

В дверь некстати постучали. Вошел парень в скафандре без медицинской символики.

— Командир отделения приказал отправить их в эвакопункт в Рилаенс, а потом автобусом отвезти домой, — сказал он и вышел.

Лакомб нетерпеливо махнул рукой и вновь повернулся к Ниари, глаза его возбужденно блестели.

— Вы говорите, что воображали эту гору еще до того, как узнали о ее существовании? — спросил он очень медленно на правильном английском языке. — Этот образ у вас, господин Ниари, складывался постепенно. Вам все время казалось, что вы делаете успехи, припоминая что-то очень знакомое, важное. Наконец, у вас сложился очень четкий образ. Вы уверены в том, что сейчас он абсолютно правильный, но, к сожалению, весь этот мучительный и длительный процесс припоминания и узнавания лишен для вас всякого смысла. Так?

Ниари с большим трудом сдерживал слезы. Он уныло кивнул.

— И вы чувствуете, — Лакомб сделал паузу, очевидно подыскивая нужное слово, — что вас вынудили быть здесь.

Ниари застонал, как от боли, и обхватил голову руками.

Сочувственно глядя на него, Лакомб взял у Лафлина конверт, открыл его и вынул десяток цветных снимков, которые протянул Ниари.

— Все эти люди пытались пробраться к Башне Дьявола. Они вам знакомы?

Рой просмотрел фотографии.

— Нет, — сказал он. — Все, кроме нее.

Он указал на Джулиан.

Лакомб забрал фотографии, положил их обратно в конверт и отдал его Лафлину.

— Что вы ожидаете найти, находясь здесь?

Ниари мучительно думал. В самом деле, какого черта здесь делает?

— Ответ, — выдавил он наконец. — Ведь я не сумасшедший, не так ли?

Лакомб встал, чтобы уйти.

— Нет, господин Ниари, вы не сумасшедший.

Подойдя к двери, он вдруг быстро обернулся:

— Я хочу вам сказать, что вы не один. Я хочу, чтобы вы это знали. У вас много друзей. И я… завидую вам.

Мужчины немного задержались у двери, надевая свои шлемы.

На длинном столе лежало пять или шесть неиспользованных масок и несколько пар длинных перчаток. Там также стояла клетка для птиц. Две канарейки сидели в углу и наблюдали за Ниари блестящими черными глазами. Лафлин открыл дверь, и мужчины исчезли в сумерках.

Небо на западе все еще светилось красным цветом, но над головой уже стало темно-синим. Ниари увидел, как на нем заблестели звезды.

Когда Ниари подвели к военному вертолету, он в отчаянии взглянул на Лакомба.

— Я никуда не поеду! — воскликнул он.

Рука в перчатке открыла дверь, на которой были изображены звезды. В вертолете Ниари увидел семь или восемь человек в масках. Увидев Ниари, Джулиан помахала ему рукой, но как-то вяло, как будто у нее не оставалось больше сил. Один из пилотов протянул стоившему на земле Лафлину пакет. Тот, просмотрев содержимое пакета, передал его Лакомбу:

— Представляете, у каждого из них было свое собственное внутреннее видение Башни Дьявола.

Француз некоторое время внимательно изучал переданные ему рисунки. Некоторые были совсем маленькими, аккуратно выполненные пастелью, другие фломастерами. Через открытую дверь вертолета он пристально посмотрел на людей, находящихся внутри, затем повернулся к пилоту и что-то быстро сказал по-французски.

— Вы не должны улетать, — перевел Лафлин пилоту.

— Сэр, у меня приказ командира отделения.

— Сейчас вы находитесь под моим командованием. Вы никуда не полетите.

— Простите, сэр? — упрямо возразил пилот.

— Подождите пять минут, — резко сказал Лакомб. Пилот смягчился и поднял кверху три пальца. Лакомб и Лафлин направились к трейлеру, находившемуся на сто ярдов ближе к Башне Дьявола, с которого велось наблюдение за космосом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Помещение внутри коммуникационного трейлера было затемнено с одного конца. Там велось наблюдение за экранами радаров. В другом конце, там, где было окно, из которого виднелся готовый взлететь вертолет, стояли двое в гражданской одежде. Это были Лакомб и его переводчик Лафлин. Они приготовились к бою с Вилдом Биллом, главным ответственным лицом по обеспечению мер безопасности проводимой операции.

Вилд Билл был приблизительно одного возраста с Лакомбом. Дэвид Лафлин полагал, что ему около пятидесяти. По крайне мере, он на столько выглядел. Вилд Нилл был маленького роста, коренастый, однако обладал громким голосом.

— Вы не можете выслать их отсюда, — взорвался Лакомб, пребывая в сильном возбуждении, какого переводчику еще не приходилось видеть, — я оставляю их здесь под свою ответственность!

— За эту часть операции «Майский цветок» вы не ответственны, — почти механически ответил Билл. — А я, как командующий отделением, несу всю ответственность за базу в целом.

— Но… — начал француз.

Билл прервал его:

— Вот за три мили отсюда — вы босс. Бог мой, сколько вы потратили только на установку линии постоянного тока! Это — в вашей юрисдикции, а здесь все — в моей.

— Вы не понимаете, — вмешался Лафлин, пытаясь предотвратить назревающий скандал, — что бы вы ни делали здесь, на базе, вы делаете только с той целью, чтобы операция господина Лакомба шла по плану и успешно завершилась.

— Я ценю это, — закрыв глаза и сделав гримасу, сказал Вилд Билл, — но вы не понимаете, что такое военная дисциплина.

— Я хочу, чтобы эти люди остались, — повторил француз.

Вилд Билл глубоко вздохнул:

— Три недели назад мы обнародовали несколько приказов, касающихся действий по вторжению на территорию базы… Откуда вы знаете, может, это диверсанты, фанатики или поклонники культа, выполняющие нежелательные для нас поручения? В случае вторжения приказы предусматривают определенные меры, и уже слишком поздно их менять.

— Это необычные люди, — начал Лакомб очень медленно, пытаясь убедить упрямого майора. — У них у всех одинаковое видение. Что заставило их почувствовать острую необходимость прибыть сюда, является тайной как для них, так и для меня.

Вилд Билл пожал своими могучими плечами:

— Если вы хотите перешагнуть через мою голову, то для выяснения подобных вопросов вам придется отправить донесение вертолетом. Дело в том, что в данный момент связь прервана, и я сам не знаю, что происходит.

Француз положил перед майором целую стопку рисунков. Билл взял листочки и разложил их на столе.

— Интересно, — задумчиво произнес он.

— Мы знаем об этих людях очень мало, — сказал ему Лакомб. — Кто они? Почему рисовали эти картины? Почему были вынуждены приехать сюда после того, как увидели Башню Дьявола по телевизору?

Толстяк снова пожал плечами:

— Должно быть, это совпадение.

Почувствовав, что эта его идея далеко не удачна, Билл засопел.

— В этих людях ничего особенного нет, — напирал Лакомб. — Это — рисунок того парня, Ниари. Этот — Джоя Колинга. Этот — женщины, приехавшей с Ниари. Она говорит, что ищет своего маленького сына.

— А этот? — Билл ткнул пальцем в рисунок побольше.

— Ларри Фаунен. Мы проверяли его. Он из Лос-Анджелеса. Работает в конторе по недвижимости. Какое-то время был актером, снимался в кинофильмах. Он ничего из себя не представляет.

— А этот?

— Этот — миссис Розен из Канзас Сити. С ней ее муж. Он подал в отставку. Сейчас находится в отпуске. Мы проверили всех этих людей вплоть до Вашингтона. За ними ничего не числится. Несколько нарушений правил дорожного движения. И все. Ничего криминального.

— А этот?

— Этот — Джорджа Финдера. Механик в гараже, Форт Верт, штат Техас. Ветеран второй мировой войны.

— А этот?

— Эллен Коннели. Школьная учительница. Бедеста, Мерилэнд. Имеет женатого сына и трех внуков.

Вилд Билл снова раздраженно засопел.

— Может достаточно? — резко спросил он.

— Можете поверить мне на слово: эти люди не опасны, — настаивал Лакомб.

— Мне нет до них никакого дела! — взвился Вилд. — Мое дело — убрать их с территории базы!

Лакомб какое-то время молчал. Во время спора его седая голова была откинута назад. Сейчас он немного расслабился:

— Я должен узнать, с чем связано желание всех этих людей приехать сюда.

— Никоим образом, — отрезал Билл.

Лакомб что-то резко сказал по-французски.

— Кроме этих людей, очевидно, есть тысячи других, затронутых этой навязанной им идеей.

— Это чистое совпадение, — упрямо талдычил майор.

— Это — случай потрясающей важности, — начиная закипать, возразил француз. — Ответ на вопрос, почему они приехали сюда, возможно, будет самой важной информацией, которую мы извлечем из всей этой операции.

— Я заканчиваю беседу.

Лакомб вдруг протянул руку и схватил Вилда за лацканы кителя:

— Вы будете слушать меня, майор!

Крошечные глазки Вилда Билла расширились. Его не таскали за лацканы с тех пор, как он был лейтенантом.

— Вы опоздаете на свой сеанс на ДСМ, — прошипел он, сбрасывая руки Лакомба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Ниари, Джулиан и другие люди, задержанные на территории базы, сидели внутри вертолета очень тихо, словно немые. На них были газовые маски, и они только поводили глазами, пытаясь понять, что происходит вокруг.

То, что должно было случиться сейчас, Ниари прекрасно понимал. Через несколько минут вертолет взлетит, чем будет положен конец всему этому безумию. Он так никогда и не узнает, что заставило его приехать сюда. Джулиан никогда не найдет Барри. Никто из этих людей так никогда и ничего не поймет. И все из-за этой стратегии выдворить всех посетителей! Существование нервно-паралитического газа могло быть реальностью. Похоже, военные, в самом деле, пустили легкую струю этого газа, хотя бы для того, чтобы убедить скептиков в его действии, но тогда должна была пострадать окружающая природа…

Ниари вспомнил двух канареек в дешевой металлической клетке в трейлере. Чьи это были канарейки? Его? Но ему показали его канареек мертвыми.

Он сидел рядом с Джулиан, которая закрыла глаза.

«Ради чего, — думал Ниари, — она проделала такой длинный путь?» Выходит, напрасно?

Ниари встал. Джулиан открыла глаза. Очень медленно и осторожно он стал стягивать маску со своего лица. Наконец, она снялась, издав хлопок, похожий на выстрел. Он бросил ее на пол. Если это и был самый храбрый поступок в его жизни, то он был и самым легким, самым осмысленным от внезапно принятого решения. Ниари глубоко вздохнул. Все со страхом смотрели на него. Джулиан, сорвав маску со своего лица так быстро, что Ниари не успел уловить ее движений, встала рядом с ним и вздохнула полной грудью.

— Вы отравитесь, — сказал им маленький семидесятилетний старичок.

— С воздухом все в порядке. Просто военные не хотят, чтобы здесь были свидетели, — возразил Ниари.

Маленькая пожилая женщина, возможно жена старичка, сказала дрожащим голосом:

— Если армии не угодно, чтобы мы были здесь, это не наше дело.

— Мы только хотели увидеть гору, — сказал, извиняясь, старик. — Так случилось, что я нарисовал ее.

— А как вы определили, где находится это место? — спросила Джулиан.

— С этим не было никаких проблем. Я посмотрел по справочнику. Между прочим, президент Рузвельт объявил этот горный массив первым национальным памятником нашей страны.

Тем временем мужчина лет сорока также встал и сорвал свою маску. У него были длинные, выгоревшие от солнца волосы. Он глубоко вздохнул и произнес:

— Здесь воздух намного лучше, чем в Лос-Анджелесе!

Тогда еще двое — мужчина и женщина — встали и, волнуясь, дрожащими руками сняли свои маски. У них были изможденные худые лица. Казалось, что они находятся на грани физического истощения. Их взгляды выражали полную отрешенность.

Повернувшись лицом к товарищам по несчастью, Ниари громко спросил сквозь шум работающего ротора:

— Кто за то, чтобы остаться?

Джулиан первой подняла руку. То же сделал вслед за ней и мужчина из Лос-Анджелеса и, наконец, пожилая пара.

— Ну, что ж, прекрасно! — сказал Ниари. — Вам только нужно не отставать от меня и бежать очень быстро.

В этот момент за спиной Ниари дверь кабины начала медленно открываться. Часовой, приоткрыв дверь, чтобы посмотреть, что происходит внутри кабины, оторопел, увидев задержанных без масок. Воспользовавшись его растерянностью, мужчина из Лос-Анджелеса подскочил к Ниари.

— Быстрее! Бежим к горе! — крикнул тот.

Навалившись на дверь, они наполовину открыли ее.

Ниари ударил часового ногой. Удар пришелся как раз в шею под шлемофоном. Часовой упал. Рой, Джулиан и мужчина из Лос-Анджелеса неловко перепрыгнули через часового и побежали к деревьям. С двух сторон от них стояли грузовики, на бортах которых виднелись яркие надписи: «Баскин Робинз», «Супермаркеты». Грузчики без шлемов и полураздетые сгружали электронное оборудование и ящики с надписью: «Локхид и Роквел — осторожно при погрузке». Они проводили бегущих взглядом.

Другие задержанные, также решившие бежать, включая пожилую чету, были остановлены часовыми в двух шагах от вертолета.

Ниари выкладывался изо всех сил. Он поглядывал на гору. Теперь у них был шанс разгадать этот кошмар.

* * *

Лакомб, раздосадованный невежеством и непреклонностью Вилда Билла, сказал по-английски:

— Вы не понимаете! Гора была кодом. А подарок мексиканской пустыни — ключом к разгадке. Эти люди приглашены! Вы понимаете? Приглашены.

И тут что-то за окном привлекло внимание Лакомба. Он увидел, как трое беглецов скрылись за деревьями. Он ничего не сказал, но медленная улыбка расползлась по его лицу.

* * *

Прячась за деревьями, Ниари и его товарищи обежали стоянку вертолета и бросились к перелеску у подножия горы. Ниари бежал первым. Через некоторое время он упал на землю, чтобы отдохнуть и дать возможность товарищам догнать его. Когда они добежали до него, Ниари стал снимать свой защитный костюм, жестами руки показывая своим товарищам, чтобы они делали то же самое.

— Меня зовут Рой, — сказал Ниари мужчине из Лос-Анджелеса и протянул ему свою руку.

— Ларри Батлер, — ответил тот.

— Нам нельзя здесь оставаться. Бегите к лесу и подождите меня там, — сказал Ниари, все еще тяжело дыша.

Ларри и Джулиан побежали к лесу. Ниари немного постоял, наблюдая за тем, что происходит в лагере, и бросился к лесистому подножию горы, находившемуся на расстоянии двухсот ярдов.

* * *

Вой сирены разорвал тишину. На взлетной площадке вертолетов замелькали огни фонарей. Дверь в коммуникационный трейлер открылась, и вошел часовой, ловя ртом воздух внутри шлемофона, пошатываясь.

— Они убежали, сэр!

— Сколько? — отрывисто спросил Вилд Билл.

— Трое. Трое, сэр. Остальные у нас.

Вилд Билл взял со стола бинокль, сумрачно посмотрел на Лакомба и Лафлина и быстро вышел из трейлера.

За ним последовали остальные.

Три вертолета уже взлетели в воздух, включив мощные кварцевые прожекторы.

Рота солдат специального назначения в форменной одежде и с противогазами, висевшими на поясе, разбирала винтовки.

Вилд Билл посматривал в бинокль на опушку леса. Здесь, около вертолетной площадки, был создан импровизированный полевой штаб. Майор и Лакомб стояли после полевых телефонов.

— Чтобы через час они были сняты с горы! — кричал Вилд Билл в телефонную трубку.

Другой голос отдал приказ:

— Сделайте фотометрический анализ северной стороны. Используйте инфракрасные лучи.

— Приказ уже отдан.

— Если они не будут обнаружены к восьми часам, произведите опыление северной стороны E-Z-четыре и возвращайтесь.

— Что это: E-Z-четыре? — спросил встревоженный Лакомб.

— Снотворный аэрозоль, — ответил Вилд Билл. — Они будут спать как убитые в течение шести часов, а проснутся — ничего, кроме легкой головной боли.

— Как вы не понимаете! — возмутился француз. — Не мы выбирали это место, не мы выбирали это время, не мы выбирали этих людей. Остановив их, мы все равно ничего не выиграем!

— Был прекрасный «стратегический вакуум», пока этот Ниари не раскусил, что с воздухом все в порядке, — проворчал Вилд.

— Но они здесь нужны больше, чем мы, — сказал Лакомб.

* * *

В вечернем небе сквозь сосны просматривалась Башня Дьявола. Трем беглецам она казалась огромной. Они пробирались по ее крутому склону, скользя по образовавшемуся слою сосновых иголок.

Джулиан споткнулась и упала, покатившись вниз, но Ларри Батлер вовремя подхватил ее. Рой остановился поджидая, их. Вскоре он услышал над головой хорошо знакомый звук. Три вертолета осветили склон, потом начали маневрировать, особенно тщательно освещая участки, наиболее заросшие лесом.

— Они слишком хорошо о нас думают, — тяжело дыша, произнес Ларри. — Чтобы добраться туда пешком, нам бы потребовалось еще часа два.

— Видите вон то ущелье в горе? — сказал Ниари, указывая куда-то в темноту.

Там и в самом деле был узкий проход на другую сторону.

— Я думаю, что нам ничего не стоит пробраться туда, — подбодрил себя и своих товарищей Ниари.

Батлер приготовился к броску.

— Я напрасно бросил бег трусцой, — сказал он, ухмыльнувшись.

Красно-зеленые огни вертолетов какое-то время парили над плоскогорьем, а потом исчезли. Они начали осматривать другую сторону горы.

— Еще четыре летят, — сосчитала Джулиан. — Есть еще одно ущелье, оно идет вверх. Я помню из рисунка. Туда забраться будет легче. Оно начинается на северо-восточном склоне.

— Оно не подойдет, — сказал уверенно Ниари, — ущелье обрывается на высоте трех сотен футов. Мы же не опытные скалолазы. А это имеет постепенный спуск на другую сторону.

— А что там, на другой стороне, как ты думаешь?

— Там должен быть коробкообразный каньон, весь поросший деревьями и низким кустарником.

Джулиан посмотрела на Ниари:

— Я никогда не представляла себе ее с другой стороны. Я рисовала и раскрашивала только одну сторону.

— В моих рисунках тоже не было каньона, — сказал Ларри.

— В следующий раз попробуй сделать скульптуру.

* * *

В это время на территории базы, около вертолетной площадки, группа военных инженеров крепила десятигаллоновые емкости из нержавеющей стали с газом E-Z-четыре к стоящим на площадке вертолетам. Мужчины работали молча, осторожно передавая емкости друг другу, словно боялись расплескать или уронить их.

Вилд Билл стоял в стороне, наблюдая за операцией, Он посмотрел на часы и на вершину горы. Он знал, что взвод войск специального назначения, развернувшись цепью, медленно двигался к горному пику.

Помощник передал ему трубку полевого телефона:

— «Пирамида» вызывает «Багаму».

— «Багама», — ответил Вилд Билл. — Я слушаю.

— Пока никаких новостей нет. Если они добрались до подножия, то там тысячи мест, где можно спрятаться. Мне нужно больше людей, чтобы прочесать всю гору за один час.

Вилд Билл в раздумии отвел руку с телефонной трубкой от уха. Затем он быстро сказал:

— Возвращайтесь на базу.

Майор передал трубку помощнику, задумался на какое-то время и отдал еще одно приказание:

— Убрать всех с северной стороны. Вызовите «Луну» и скажите им, мы будем опылять.

Лакомб появился из коммуникационного трейлера, держа в руках спортивную куртку на металлической вешалке. Он пошел через площадку к ожидающему их транспортному вертолету. За ним шел Лафлин. Он не стал наблюдать, как выполняется команда Вилда Билла по погрузке канистр с газом E-Z-четыре. Роторы вертолетов стали вращаться быстрее, издавая пронзительный свист. Три вертолета поднялись вертикально вверх и, следуя друг за другом, скрылись в ночи, лишь вспыхивали их красно-зеленые огни.

Через минуту и большой транспортный вертолет исчез в ночи.

* * *

Рой, Джулиан и Ларри почувствовали, что начали выбиваться из сил. Они уже почти преодолели весь путь к противоположной стороне горы.

Насколько Ниари помнил из своей модели, лесной каньон должен был быть совсем близко. Он оказался прав в отношении действия вертолетов. Те не стали опылять эту часть горы. По крайней мере, до сих пор они этого не сделали.

Впереди находилось открытое пространство.

— Давайте быстро пробежим его, — сказал он Джулиан и Ларри.

Джулиан молча кивнула, стараясь сберечь дыхание. Но у Ларри захватило дух, и он проговорил:

— Бегите, я вас догоню.

— Мы будем ждать тебя на другой стороне, — сказал Рой.

Он побежал, низко пригибаясь к земле, а следом за ним — Джулиан. Через минуту им удалось преодолеть открытое пространство, и они упали в сосновые иголки, часто и тяжело дыша. Очень хотелось пить, они были мокрые от пота. Их лица покрылись ссадинами и царапинами от ударов ветвей деревьев. Где-то в лесу или, возможно, при бегстве из вертолета Ниари сильно ушиб левую руку и плечо. Он чувствовал нестерпимую боль, рука онемела.

Они лежали на животах, стараясь услышать или разглядеть отставшего Ларри.

— Там, — шепнула Джулиан, указывая влево. Они увидели, как в добрых ста ярдах от них метнулась тень Батлера.

— Ларри! — негромко закричал Рой. — Сюда!

Внезапный шум и свет вертолета заглушил его голос.

Вертолет низко пролетел над вершинами деревьев, приближаясь к открытой площадке.

Джулиан и Рой стояли, махая руками Ларри. Шум приближался, и Ниари продолжал кричать:

— Ты на открытом месте. Они тебя увидят!

Вертолет покружился над открытой площадкой и сделал резкий разворот над ними. Очевидно, с вертолета увидели человека. Ларри слышал, что кричал ему Рой, и видел вертолет. «Что, они будут приземляться прямо на меня?» — подумал он.

Вертолет промчался над ним и, резко развернувшись, снова полетел над открытым участком. Из зарослей вылетели испуганные птицы.

Ниари и Джулиан сообразили, что им надо двигаться в направленииветра, и как можно скорее. От ущелья их отделяло всего пятьдесят ярдов.

Слишком уставшие, чтобы бежать, они поползли.

Позади них стрекотал вертолет, круживший прямо над Ларри. В вихре воздуха кружились листья, поднятые с земли, сосновые иголки и сучья.

— Смотри, они опыляют!

К этому времени Рой и Джулиан доползли до гребня, где начиналось ущелье, и посмотрели вниз.

Батлер все еще шел, и вдруг у него начались судороги. Он зашатался. Джулиан хотела побежать к нему, но Ниари схватил ее за руку.

— Не надо! Не смотри вниз! — сказал он ей.

Они увидели, как Ларри упал, пытался подняться, сделал несколько судорожных движений, а потом затих.

Они стояли на гребне и смотрели на лужайку.

— Мы не должны оставлять его там, — сказала, наконец, Джулиан.

— Если он спит, то все равно, где спать: там или здесь.

— А если он умирает? — спросила Джулиан.

— Если он умирает, — вздохнул Ниари, — тогда умрем и мы.

Рука Джулиан сжала его руку. Беглецы двинулись сквозь высокие сосны к хребту. Насколько Рой помнил очертания своей скульптуры, сделанной из земли и металлической сетки, хребет образовывал нечто наподобие галереи вокруг каньона, заросшего деревьями.

Еще до того как они успели до него добраться, они увидели свет. Добравшись до вершины хребта, они упали на землю и поползли по его гребню. Звук вертолета отдалился от них в сторону горы. Рой попытался ухватиться за куст, но промахнулся и скользнул вниз по склону.

— Рой! — закричала Джулиан, лежавшая на гребне горы. — Лезь сюда! Ты сможешь!

Он обливался потом, у него болели руки, казалось, что пальцы совсем онемели.

— Рой, пожалуйста, быстрей, летит вертолет!

Ниари посмотрел на нее, она протягивала ему руку.

Он вновь начал ползти, продвигаясь дюйм за дюймом.

— Рой, еще немного, и мы перелезем на другую сторону.

Стрекотание вертолета становилось все ближе. Пот заливал глаза Ниари. Только ярд оставался до протянутой руки… Пол-ярда…

Вертолет уже завис над ними. Ниари отчаянно рванулся, и Джулиан схватила его за руку. Она помогла ему подняться на край склона, и они, кувыркаясь, покатились вниз по другой стороне хребта к самому каньону.

Вертолет пролетел мимо. Ниари проводил его взглядом. Теперь они были очень близко к каньону. Они спасены! Ниари с облегчением вдохнул полной грудью чистый воздух. Они дошли до края ущелья и решили посмотреть вниз. То, что они увидели, представляло захватывающее зрелище.

— Боже! — выдохнул Ниари.

— О Господи! — воскликнула Джулиан.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

То, что открылось их взору, было похоже на аэродром, с расположенной на нем станцией связи для передачи сигналов в космос.

На горизонте сверкали посадочные огни.

Светящаяся дорожка взлетно-посадочной полосы вела к огромному освещенному кресту, стоявшему в центре базы.

Ниари показалось, что аэродром подготовили к посадке какого-то летательного аппарата. Вся территория аэродрома была освещена прожекторами, стоящими на металлических опорах, вроде тех, какие обычно устанавливаются на стадионах. Очевидно, горный рельеф в этом месте выровняли с помощью взрывных работ, а затем здесь здорово поработал бульдозер.

При ярком освещении Рой и Джулиан смогли разглядеть, что вся территория комплекса была обнесена стальной стенкой высотой примерно в шесть футов, которая состояла из трех ступеней. Каждая ступень содержала в себе много отсеков с двумя дверями, некоторые из них имели большие смотровые окна. Отсеки различных размеров были закреплены на металлических подмостках, добраться до которых можно было только с помощью лестницы.

В одном конце этой огромной площадки, похожей на арену, на подмостках высотой в шестнадцать футов стояла огромная акустическая установка. Многочисленными проводами и трубами она была присоединена к большому синтезатору.

Не оборачиваясь к Джулиан, Ниари спросил:

— Ты видишь?

— Да, — ответила она.

Они находились на высоте двухсот, а возможно, и трехсот футов над поверхностью этого бесконечного стадиона, который был вырезан внутри каньона.

Оглядев фантастическое зрелище сверху, не говоря больше ни слова, Рой и Джулиан решили спуститься пониже. Они осторожно ползли по гранитному склону на выступ, который находился ниже на пятьдесят футов и был прекрасно замаскирован кустарником.

Теперь они могли разглядеть людей, по всей вероятности технический персонал, работающий около отсеков и внутри них. Они были одеты в рабочие комбинезоны. Казалось, что отсеки оборудованы под небольшие лаборатории. Рой и Джулиан не могли как следует рассмотреть все оборудование, но они узнали некоторые лазерные установки, биохимические приборы для термических и электромагнитных измерений, похожие на реактивные противотанковые ружья на треножниках, два спектрографических анализатора и прочее оборудование для контрольных и измерительных работ.

Внутри отсеков сидели три человека в черных костюмах и темных очках. Снаружи стояли часовые. Они были единственными людьми в военной форме, насколько заметил Рой.

Вокруг базы находились большие радарные тарелки. Они постоянно вращались. Везде стояли телевизионные мониторы, по крайней мере, около ста кинокамер, пятидесяти фотокамер и порядка двадцати пяти видеокамер, расположенных группами и вращающихся. Рядом с ними было около тридцати операторов.

Несмотря на размеры, вся территория представляла собой беспорядочное скопление различных установок. По периметру в беспорядке стояли установки кока-колы, туалеты в отдельной постройке и закусочные на колесах, которые напомнили Рою армейскую походную кухню под матерчатым навесом. На площадке стояло много вскрытых контейнеров с маркировкой «Макдональд Дуглас», «Роквел» и «Локхид» по бокам. Везде было довольно много мусора — бумажных стаканчиков из-под содовой воды, салфеток, тарелок, пустых консервных банок.

Мужчины в комбинезонах поспешно подбирали весь этот хлам. Группа административных лиц в темных очках, возглавляемая седовласым мужчиной в комбинезоне, наблюдала за ходом подготовки к операции.

Несколько человек из числа технического персонала столпилась около синтезатора, а один чудак начал одним пальцем подбирать мелодию «Лунная река». Над каньоном раздалось эхо визгливых, из ряда вон выходящих звуков.

На гигантском экране цветомузыки появлялись и исчезали неясные бесформенные цветные вспышки. Люди, работающие здесь, закричали на горе-музыканта, требуя, чтобы он прекратил.

— Я знаю, что это, — сказал Ниари скорее себе самому, чем Джулиан. — Просто невероятно.

Внизу раздался приятный колокольный перезвон.

— Леди и джентльмены, — раздался голос по громкоговорителю.

Сначала Рой подумал, что говорящий, по-видимому, находится в одном из отсеков, скорее всего в коммуникационном, где были установлены компьютеры. Однако они его увидели. Парень в белом комбинезоне, держа в руках маленький микрофон, за которым тянулся шнур, шел к центру арены.

— Леди и джентльмены, займите свои места, пожалуйста. Это не репетиция. Я повторяю: это не репетиция. Дайте, пожалуйста, шестьдесят процентов освещенности арены. Шестьдесят процентов, пожалуйста.

Постепенно прожекторы на стадионе один за другим начали тускнеть, были включены все посадочные огни. Рой и Джулиан заметили, что внутри отсеков лампочки компьютеров и приборов превратились из белых в красные. Почти все отсеки осветились красным светом.

— Хорошо. Хорошо. Хорошо, — подбадривающе говорил мужчина, действуя словно церемониймейстер. — Я не думаю, чтобы нам захотелось бы присутствовать на вечере, более замечательном, нежели этот… Если вы готовы…

Ниари пришел к выводу, что эти несколько сотен ученых и технических работников уже много раз проводили таким образом свое дежурство. И каждую ночь было тревожно. Но ничего не случалось. Никто не прилетал. Сейчас он заметил, что все радарные тарелки прекратили вращение и были повернуты прямо на них.

— Они смотрят на нас, — ловя ртом воздух и прижимаясь к скале, с трудом проговорила Джулиан.

— Не на нас. В небо. Смотри!

Рой и Джулиан подняли глаза к звездам. Там что-то начиналось. Сначала Ниари и Джулиан не могли понять, в чем дело. После яркого света аэродрома они ничего, кроме темноты, не видели. Постепенно их глаза привыкли к темному ночному небу, и первое, что они увидели, был звездный Млечный путь. Затем в северной части неба они различили созвездие Ориона. Они всматривались в звезды, которые так часто видели раньше. Звезды двигались.

Звезды, которые образовывали созвездие, стали расходиться, сначала медленно, потом значительно быстрее, и, наконец, некоторые совсем оторвались от созвездия.

Ниари заметил другой Орион, в противоположном направлении.

— Этот настоящий, — сказал он, указывая на него.

Когда Ниари снова посмотрел на «фальшивый» Орион, то обнаружил, что созвездие уже изменило свои очертания. Звезды постоянно перемещались и образовали почти прямую линию. Затем к ней присоединились еще три звезды, словно притянутые этой линией, образовав продолговатую фигуру.

— Большая Медведица!

Ниари начал смеяться. Он уже не боялся. Он был очень счастлив.

Внизу, на площадке, сотни ученых и техников реагировали на все так, как публика при виде смертельного трюка: раздались охи-ахи, а затем все захлопали в ладоши, когда ковш полностью сформировался.

— Только мы одни знаем, только мы, — сказал Рой. — Ты все видела? — спросил он Джулиан, словно желая убедиться, что небесный спектакль не был сном.

— Да, — заверила его Джулиан.

— Очень хорошо.

Неожиданно в западной части неба появились три стремительно летящие звезды. Они мчались прямо на них и вдруг остановились, опровергнув все законы физики. Из каждой светящейся точки образовалось еще четыре. Развернувшись, звезды стремительно понеслись в обратном направлении и скрылись в ночном небе.

Зрители на стадионе пришли в возбуждение.

Рой и Джулиан переглянулись.

— И это ты видела?

— Да.

— Прекрасно.

Но «шоу» еще только начиналось.

Над базой проплывало одинокое облако. Внутри него находились две яркие голубоватые точки, которые затем начали вращаться вокруг облака с нарастающей скоростью. Облако, видоизменяясь, превратилось в спиралевидную туманность, светившуюся изнутри. Свет из голубого превратился в янтарный. Затем одна из светящихся точек заняла место в начале спирали и начала мигать. Зрелище было потрясающим. Казалось, что все это — световые вспышки и вращение звезд — было наполнено неведомым тайным смыслом.

В том, что вся эта демонстрация была намеренной, не было никакого сомнения. Но вот вопрос: что же хотели показать из космоса? Место в космической галактике, где мы живем? Да, возможно, именно это. Относительное расположение нашей планеты. Непостижимо!

Рой и Джулиан не произнесли ни слова. Затаив дыхание, они следили за происходящим. Они лежали, распластавшись, на маленьком мысе. Над ними чернело ночное небо.

Неожиданно в небе появились облака, которые излучали свет, похожий на зарницу. Свет становился ярче, затем из облака вырвался яркий, похожий на заточенный карандаш, узкий луч оранжевого света, потом появились еще два таких же луча. Через мгновение, когда вспышки достигли невероятной силы, Ниари и Джулиан закрыли свои лица. Летательные аппараты медленно пролетели над их головами.

Это были те же самые: тот же чудовищный свет, вспышки цвета заходящего солнца, тот же огромный светящийся шар с прорезанными отверстиями в виде глаз, носа и рта со злобным оскалом, который они видели в Индиане несколько ночей назад. Когда эти огромные летательные аппараты, похожие на раскаленные огненные шары, нарушая все законы физики, пронеслись мимо них, обдав волной сильного горячего ветра, перемешанного с пылью, уверенность в безопасности развеялась в пух и прах. Ниари и Джулиан почувствовали, как на их телах образовалось статическое электричество. На мгновение ветер утих. Затем их вновь обожгло горячим воздухом от еще одного аппарата, пролетавшего над ними, и у них сперло дыхание.

Протерев глаза от песка, Ниари и Джулиан увидели, как похожие на чудовища, переливающиеся разноцветными красками аппараты низко летели над базой. Экран цветомузыки вспыхнул богатством цветовых сочетаний, быстро сменяющих друг друга. Люди на площадке бросились в укрытия. Камеры и тарелки радаров вращались, ведя наблюдение за летающими тарелками. Светящиеся объекты снизились над крестом, который, по-видимому, являлся для них световым ориентиром для посадки, и пролетели на бреющем полете вдоль бетонной дорожки в нескольких сотнях ярдов от того места, где находились люди, и внезапно остановились, словно включив тормоза. Затем они снова начали медленно парить низко над землей, выстроившись треугольником, и излучали настолько яркий свет, что на них невозможно было смотреть. Теперь объекты низко спустились к полосе, находясь над ней на расстоянии примерно пяти футов, потом вспорхнули вверх. Казалось, что они заигрывают с Землей, пробуют ее, подбирая пыль и мусор, затем вдруг взлетают, словно испугавшись чего-то.

У Ниари появилась безумная идея спуститься к ним пониже, но, посмотрев на Джулиан, он понял, что та не в состоянии сдвинуться с места.

Ниари показалось, что события развиваются по заранее написанному сценарию, отрепетированному может быть, тысячи раз в процессе подготовки к этому историческому моменту.

Несколько операторов в наушниках подошли к синтезатору, таща за собой длинный шнур, и, закрепив микрофоны, заняли свои места. Они приготовили планшеты и фонарики.

Один из операторов, очевидно руководитель группы, нарушил тишину:

— Ну, что же, джентльмены, начнем?

— Начали! — раздалась команда звукооператоров.

Лакомб и Лафлин, одетые в белые комбинезоны, стояли у синтезатора. За клавиатурой сидел молодой человек, внешне очень похожий на Шекспира. Он, очевидно, очень волновался, сознавая всю лежавшую на нем ответственность. Тяжело дыша, он время от времени вытирал лоб и руки носовым платком.

Церемониймейстер мягко сказал ему:

— Начинайте.

«Шекспир» проиграл первую ноту.

— Звучит громко… Продолжайте! — подбодрил звукооператор.

На гигантском экране цветомузыки появился янтарный свет, который тускнел по мере того, как замирал звук.

— Выше на полтона, — приказал церемониймейстер.

Молодой человек взял вторую ноту. Экран цветомузыки осветился розовым светом.

— Ниже. Мажорная третья.

Новая нота — и новый цвет. На этот раз сиреневый.

— Теперь смените октаву.

Четвертая нота отозвалась эхом, и красивый темно-синий цвет осветил экран.

— Выше. Пятую.

Прозвучала и замерла последняя нота. Экран цветомузыки вспыхнул ярко-красным цветом и постепенно потух.

— Что ж, очень даже неплохо, — сказал руководитель группы.

Затем пять нот прозвучали снова, и экран вновь осветился пятью яркими цветами. Никакого ответа со стороны летательных аппаратов не последовало. Они продолжали парить над базой, излучая яркий свет и мигая.

Лакомб попросил проиграть ноты снова.

— Больше жизни! Прибавьте жизни! — командовал Лакомб.

На этот раз зазвучал целый каскад звуков.

Высоко над ареной на краю выступа Джулиан Гвиллер во весь голос напевала эти пять нот.

— Я знаю эту мелодию, — сказала она Ниари. — Это же мелодия Барри!

Ее глаза наполнились слезами.

— Быстрее, больше жизни! — командовал внизу Лакомб.

Он начал спускаться в направлении парящих летательных аппаратов.

— Больше жизни! Больше жизни! Энергичнее! — повторил он по-французски.

Сейчас с «Шекспира» струился пот, капая на клавиши синтезатора. Он проиграл пять нот очень быстро и громко, и цвет экрана очень быстро менялся от желтого к розовому, потом переходил в красный.

Лакомб уже находился на расстоянии ста пятидесяти ярдов от летательных аппаратов. Те по-прежнему не отвечали.

Снова и снова на синтезаторе звучали пять нот, которые эхом отражались от стен каньона.

У француза не хватило терпения.

— Почему вы не выходите? Выходите, — говорил Лакомб, обращаясь к аппаратам.

Он сам напевал мелодию из пяти нот и делал в такт ей движения рукой.

— Больше жизни, больше жизни! — кричал Лакомб, направляясь назад к синтезатору.

«Шекспир» изнемогал. Экран переливался спектром цветов от фиолетового к красному.

Вдруг летательные аппараты ответили, но не музыкой, а цветом. Они начали повторять последовательность цветов. Каждый объект делал это самостоятельно.

«Шекспир» перестал играть. Наступила тишина. Можно было слышать, как гудит в каньоне ветер.

Тогда Лакомб, обратившись к «Шекспиру», сказал:

— Продолжай играть. Продолжай, продолжай!

Но «Шекспир» в изнеможении качнул головой.

— Дайте под зад этому ослу, — разозлился руководитель.

Тогда начал играть один из создателей синтезатора. Он играл чрезвычайно быстро, и три объекта тут же подхватили темп, изменяя свои цвета одновременно с экраном. Люди ликовали: подумать только, это ведь первый контакт с неземной цивилизацией!

Неожиданно летательные аппараты перестали отвечать и, поднявшись, быстро исчезли в различных направлениях. Первый, по-видимому, скрылся за облаком. Два других парили где-то за каньоном и не были видны.

Музыка прекратилась. Экран потух. В тишине послышались громкие голоса. Арена ожила. Многие пожимали друг другу руки, кричали и аплодировали.

Снова ярко зажглись огни над площадкой, из отсеков появились люди. Казалось, все закончилось. Вышли звукооператоры, они искали Лакомба и руководителя музыкальной группы.

— Прекрасно, прекрасно, — говорил им Лакомб. — Сегодня я просто счастлив!

Руководитель музыкальной группы пожал всем руки, включая «Шекспира».

— Мои вам поздравления. Это было потрясающе!

Рой был полностью поглощен происходящим внизу.

Джулиан плакала и все время повторяла:

— Я знаю эту мелодию. Я ее слышала…

Внизу в одном из радарных отсеков на экранах появились цели. Вращение большой радарной тарелки приостановилось. Она была направлена на склон в сторону Ниари и Джулиан. Что-то происходило в небе над Башней Дьявола.

Один из операторов подошел к Лакомбу, сказав что-то и указав вверх. Рой и Джулиан посмотрели туда и увидели, что группа больших кучевых облаков собралась над вершиной горы. Между облаками проскакивали вспышки электрических разрядов, которые были страшнее виденных ими ранее.

Рой и Джулиан одновременно приняли решение как можно скорее спуститься с горы. Джулиан охватил страх. Ярко вспыхивающие огнем облака напоминали ей о том дне, когда исчез Барри.

Облака очень быстро снижались к вершине горы, издавая жужжащий звук. Одно из них резко спустилось вниз и пронеслось над взлетной полосой, остановившись там, где парили летательные аппараты. Оно снова вспорхнуло вверх и трижды вспыхнуло красным светом. Это был, очевидно, своеобразный сигнал. Облака над горой ответили такими же тремя красными вспышками.

Потом оно трижды вспыхнуло белым и синим светом. Наступила короткая пауза. Операторы озадаченно переглянулись:

— Что же, черт возьми, будет дальше?

Потом начался спуск.

Из облаков появилось около пятидесяти светящихся пятен, которые материализовывались в ослепительные, словно объятые разноцветным пламенем, выпуклые круги ярких цветов. Эти летающие объекты начали низко над землей выполнять ошеломляющие трюки. Неожиданно три объекта остановились в воздухе и камнем начали падать. Когда уже казалось, что они вот-вот врежутся в землю, объекты вдруг остановились и зависли. Вызванный их маневрами ветер ревел в каньоне. В то время как сами объекты не производили никакого шума, их маневрирование, бросающее вызов всем законам механики, создавало сильную вибрацию, от которой дребезжали металлические отсеки и приборы внутри. Это вызвало замыкание нескольких компьютеров. У людей появились довольно неприятные ощущения. Жар, исходящий от летательных аппаратов, был настолько силен, что мусор, лежащий на площадке, над которой пролетели пришельцы, загорелся. Маневры объектов были похоже на демонстрацию мастерства высшего пилотажа. Два светящихся аппарата полетели навстречу друг другу; казалось, столкновение неминуемо, но они каким-то образом просочились друг сквозь друга, взмыли вверх и опять спикировали вниз.

Ниари заметил еще одну конструкцию, похожую на раскаленную докрасна сковороду с ручкой, медленно плывущую над территорией базы. Она обладала сильным магнитным полем и притягивала мелкие металлические предметы: ручки, очки, наушники операторов, зажигалки из карманов, консервные банки. Один парень схватился за рот, когда из него вылетела плохо прикрепленная зубная коронка. Неожиданно летательный объект осветился синим светом, магнитное поле вокруг него исчезло, а все предметы, притянутые к днищу аппарата, кучей упали на землю. После того, как объект вернул «награбленное», Лакомб стал приближаться к нему с поднятой рукой. Он дотронулся до днища аппарата. Оно было горячее и, должно быть, очень чувствительное, потому что конструкция тут же резко поднялась вверх, создав сильную воздушную волну. Воздух разорвали громовые раскаты, операторы за камерами и приборами попадали на землю. Несколько стекол в отсеках оказались выбитыми.

Ниари был скорее возбужден, нежели испуган.

— Я решил подойти поближе, — сказал он Джулиан.

— Я так и подумала. Я лучше останусь тут.

— Мне нужно спуститься туда. Может, ты спустишься немного поближе?

— Нет, Рой. Я буду ждать здесь.

— Мне очень нужно спуститься туда, — сказал он, почти извиняясь.

— Я знаю, — сказала Джулиан. — Я действительно знаю. Я даже знаю, что ты хочешь сделать.

Они посмотрели друг на друга и впервые с момента их знакомства поцеловались. Джулиан взобралась повыше, поближе к зарослям кустарника. Ей казалось, что там будет безопаснее и снизу ее никто не увидит. Ниари пустился в долгий и опасный путь вниз.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Когда Рой спустился с горы, представление закончилось, как будто кто-то дал сигнал отбоя, и все объекты исчезли. По всему периметру каньона висели облака, вспыхивавшие яркими языками света. Хотя они парили на большой высоте, Ниари смог рассмотреть, что они принимают необычную форму. Они висели в небе, как бы охраняя базу. Рой заметил, что теперь они поднялись выше и их огни стали слабее. В пучках света угадывались их темные силуэты. Облака все еще вели себя настороженно.

Внизу на площадке уставшие люди ошеломленно смотрели в небо. Они испытывали своеобразный шок, и каждый старался справиться с ним как мог. Все молчали. Ветер стих, и наступила тишина.

Ниари в это время продолжал идти и находился сейчас у подножия, подходя к ограждению базы, когда что-то остановило его. Он посмотрел вверх. Из-за горы медленно выползало что-то совсем черное. Эта темнота была огромной. Когда черная тень находилась над вершиной горы, закрыв луну и отбрасывая тень, которая накрыла собой весь каньон, у Ниари появилось желание повернуть назад.

— Бог мой! — воскликнул церемониймейстер.

— Святой дух! — воскликнул Лафлин, не слыша собственного голоса.

Лакомб стоял как вкопанный и смотрел на движущуюся массу. Он подумал, что если бы сейчас они смогли измерить ее площадь, то она оказалась бы больше мили в длину и ширину. Однако масса выплыла еще не вся, ее конец не был виден. Неожиданно она ожила, появились огни, затем из ее темноты вырвался ослепительно яркий поток света, обозначив собою отверстие круглой формы.

«Размером с город», — подумал Ниари. Фантомная масса медленно плыла над каньоном. Она казалась старой и грязной, словно это был старый корабль, бороздивший небо тысячи лет. Ни Рой, ни ученые, никто на Земле не мог представить себе ничего подобного. Когда темное чудовище медленно покрыло все пространство над территорией базы, из его задней части вырвался сноп сверкающего света, который рассыпался на тысячи маленьких огней, каждый из которых был летательным аппаратом, светящимся и переливающимся всеми цветами радуги. Вся эта масса оказалась лишь оболочкой, внутри которой находились эти разноцветные суда. Темная масса сделала небольшой крен, освещаемая лучами, исходящими от ярких объектов, сопровождающих ее.

Ниари перелез через шестифутовую стенку и смешался с техническим персоналом базы, который был слишком ошеломлен происходящим, чтобы заметить его.

Маленькие светящиеся объекты, рассыпавшиеся по периметру базы, стали своего рода посадочными огнями для снижающейся массы. Она была настолько огромной, что одна лишь ее носовая часть возвышалась над лагерем словно крыша. Масса создавала вокруг себя сильное отрицательное поле, уменьшавшее вес всего, что находилось на земле. Было довольно забавно почувствовать необыкновенную легкость в теле. Люди стали подпрыгивать, зависая в воздухе, а некоторые — кувыркаться колесом, словно циркачи. Операторы также подпрыгивали, снимая эту необычную сцену.

Лакомб и руководитель музыкальной группы пришли и себя первыми. Они решили пододвинуть синтезатор, установленный на колесиках, поближе к космической громадине. Хотя все члены группы чувствовали себя непривычно, они заняли свои рабочие места. Церемониймейстер как можно спокойнее сказал в микрофон:

— Полная рабочая готовность. Начало работы — двойной сигнал.

Над каньоном прозвучали два музыкальных сигнала.

Оператор в кабине спросил:

— Звукоанализатор готов? В положении «пауза»?

Теперь, когда церемониймейстер был занят делом, ему показалось, что он вновь приобрел равновесие.

— Ну, что же, если все готово, играем пять нот.

«Шекспир» очень медленно проиграл пять нот. Со стороны фантомной громадины не последовало никакого ответа.

— Повторите! — крикнул Лакомб, и мелодия зазвучала снова.

На этот раз огромная масса издала звук, который был похож на хрюканье свиньи.

— Должно быть, он хотел этим что-то сказать, — волнуясь, проговорил руководитель группы.

Теперь «Шекспира» сменил изобретатель инструмента. Он вновь проиграл мелодию. Ответа не было.

— Еще раз! — крикнул руководитель группы.

За клавиши вновь сел «Шекспир». Он проиграл две первые ноты, а остальные неожиданно были исполнены космическим кораблем. Вместе со звуками от темной массы пришла сильная ударная волна. Брызнули стекла в отсеках, музыкантов сдуло с мест, оператор едва поймал падающий со стола стакан. Однако зрелище было настолько притягательным, что люди не замечали всего этого. Спустя некоторое время руководитель группы снова дал указание. Синтезатор проиграл, и корабль вновь ответил. Экран засветился ярким красками.

Джулиан Гвиллер чувствовала, что она больше не в состоянии выносить все это одна. В том состоянии, и котором она находилась, решила Джулиан, для нее было бы гораздо лучше спуститься вниз и найти Ниари. Она подхватила сумку и фотоаппарат и начала спускаться.

— Шесть восьмых ноты, потом пауза, — руководил игрой церемониймейстер.

«Шекспир» сыграл эти ноты. Космический корабль повторил их и проиграл ряд новых, которых ранее еще никто не слышал.

— Он дал нам четыре восьмых ноты, группу из пяти восьмых и группу из четырех шестнадцатых ноты, — сообщил оператор.

«Шекспир» проиграл их космическому кораблю. Тот добавил пять новых нот, и пять новых цветовых оттенков появилось на экране цветомузыки. Космический корабль как бы обучал операторов своему музыкальному и хроматическому словарю. По мере того как возрастала сложность и скорость, с которой исполнялись упражнения, обязанности «Шекспира» передали компьютеру.

— Запиши все, что передают с космического корабля, нота в ноту, — сказал церемониймейстер звукооператору.

Космический корабль взорвался звуками и разнообразием красок, а синтезатор, управляемый компьютером, повторял их. Все это напоминало некий концерт рок-музыки, сопровождаемый фантастическим световым шоу. Музыка была необычной, временами мелодичная, временами без всякой мелодии. Было в ней что-то восточное, переходящее в гротеск, немузыкальное, режущее слух.

Ниари улыбнулся. Он не заметил, что Джулиан проталкивается к нему через толпу. Некоторые люди аплодировали, пораженные музыкой, другие затыкали уши. Лакомб застыл в изумлении.

Неожиданно корабль замолчал. Он издал несколько хрюкающих звуков и умолк. Все его огни погасли. На базе воцарилась мертвая тишина. Сразу стало темно. Затем корабль начал открываться. Его днище по краям раздвинулось, и через образовавшееся отверстие вырвался яркий поток света, слепящий глаза. Люди отвернулись. Многие надели темные защитные очки. Но даже в них было трудно смотреть на этот интенсивный свет. Отверстие увеличивалось, поток света возрастал. Люди инстинктивно попятились. Отверстие продолжало расширяться. Сначала Лакомб, а затем Ниари и другие вновь приблизились к кораблю. Через яркое, обдающее теплом отверстие они заметили внутри какое-то движение. В ярком свете виднелись восемь темных пятен. По мере того как они выходили из мощного светового потока, в них все более четко вырисовывались человеческие фигуры. Лакомб направился к ним навстречу. Теперь он увидел, что это действительно были люди.

— Я Клод Лакомб, — представился им француз.

Люди, казалось, находились в состоянии некоторого шока. Они были одеты в форму американской морской авиации сороковых годов. Все были очень молоды. У некоторых в руках были кожаные шлемы и летные очки. Люди шли, как-то неестественно передвигая ноги. Затем первый из них остановился, отдал честь и отрапортовал:

— Френк Тейлор, лейтенант военно-морских сил США, личный номер 064199.

Руководитель музыкальной группы выступил вперед и пожал его руку.

— Добро пожаловать, лейтенант. Вы дома. Для доклада сюда.

Лейтенанта увели.

У Ниари все это не укладывалось в голове. Он впервые заметил большую освещенную панель с сотней черно-белых фотографий.

— Гарри Ворд Крейг, капитан военно-морских сил США, личный номер 043431…

— Капитан, пройдите, пожалуйста, сюда.

— С возвращением, — сказал руководитель группы.

— Капитан морской авиации Крейг, Гарри Ворд, номер 043431, — сказал мужчина в штатском, глядя в планшет, — без вести пропал. Вылет номер 19, Чикен Шоулз.

Мужчина в штатском подошел и прикрепил кусочек клейкой ленты над фотографией Крейга.

— Мэтью Мак Митчел, лейтенант запаса, морская авиация США, личный номер 0909411.

— Я рад вашему возвращению, лейтенант.

Все новые и новые фигуры выходили из интенсивного света.

Кто-то, потрясенный происходящим, сказал руководителю группы:

— Они даже не постарели. Эйнштейн был прав.

— Возможно, что Эйнштейн был одним из них.

Из корабля вышло в общей сложности около двухсот человек. Сразу же окруженные медицинским персоналом и официальными лицами, они были отведены в отсеки без окон. На крыше каждого отсека Ниари заметил моток троса и крючок. Он догадался, что после окончания операции люди и сами отсеки будут транспортированы большими военными вертолетами.

Рой увидел, как Джулиан бросилась вперед. Из света выбежала крошечная фигурка. Это был Барри. Джулиан смеялась и плакала, заключив сынишку в объятия. Барри попытался освободиться. Ниари, стоявшего недалеко от них, трясло от нервного возбуждения. Джулиан отвела мальчика в сторону. Они вместе сели на маленький стол и Барри сказал:

— Я видел наш дом.

— Я видела, как ты летел в воздухе, — сказала она. — А ты видел, как я за тобой бежала?

— Да, видел.

Рой Ниари подошел к Лакомбу, который до сих пор не замечал его. Француз был обрадован появлению Ниари:

— Месье Ниари, вы что-нибудь хотите?

— Я хочу лишь увериться, что это происходит на самом деле.

«Это достойный ответ», — подумал Лакомб. Вся эта с история с Ниари была для него весьма неприятной. Он отошел от Роя и подошел к Лафлину и другим официальным участникам операции «Майский цветок».

— Нам надо поговорить о случае с господином Ниари, — начал он по-французски.

Не успел Лафлин перевести эту фразу, как гигантские ворота космического корабля стали закрываться. Барри тоже это увидел.

— Они собираются улететь? — спросил он свою мать.

— Да, они улетают, Барри. А ты останешься со мной? — спросила Джулиан.

— Да.

— Пока ты не вырастешь, — добавила Джулиан.

Малыш засмеялся.

Лакомб, Лафлин и другие официальные лица оживленно о чем-то спорили. Говорили все одновременно.

Лафлин поднял руку, прося тишины, и перевел слова Лакомба:

— Он говорит, что это обычные люди, оказавшиеся в чрезвычайных обстоятельствах, а не особые случаи. Эти люди оставили привычную для них жизнь, свои семьи, чтобы любым путем попасть сюда на эту встречу. Им был внушен образ этого места. Инициатива и вера в себя привели их сюда. И сейчас очень важно, чтобы господин Ниари входил в состав участников этой операции, добровольно, конечно. Сделать это надо как можно скорее.

Ворота корабля теперь закрылись полностью.

— До свидания! До свидания! — кричал им Барри, махая рукой.

По лицу Джулиан текли слезы.

По всей вероятности, Лакомбу удалось отстоять свою точку зрения, потому что француз, подойдя к Рою, пожал руку сбитому с толку американцу, сказав:

— Мосье Ниари, я вам завидую.

В этот момент огромный космический корабль снова напомнил о себе взрывом света и звуков. Звучала мелодия, похожая на звон колокола, как будто бы призывая к вниманию. Все металлические предметы на базе завибрировали.

Что-то снова происходило в огненной внутренности звездного корабля. Казалось, что в завихряющихся потоках энергии что-то соединялось, принимая новые формы. Образовалась одна огромная фигура, потом — другая, за ней — третья.

Фигуры были огромны: восемь или девять футов высотой, но слишком тонкими для человеческого тела. Единственное, что делало их похожими на людей, это то, что они имели подобия рук и ног.

Джулиан схватила упирающегося Барри и быстро отошла с ним подальше от этих фигур. Она не хотела больше рисковать.

Существа сделали шаг вперед, остановились и как бы потрогали друг друга, начав при этом светиться. Так они стоял некоторое время, светясь и покачиваясь. Затем один из них протянул свою «руку» к Рою. Ниари инстинктивно попятился от вытянутой «руки». Но та следовала за ним, определенно показывая на него. Лакомб ободряюще кивнул Рою головой.

— Господин Ниари, нам сказали, что мы можем рассчитывать на ваше сотрудничество, — сказал церемониймейстер. — Какая у вас группа крови?

— Понятия не имею, — ответил Рой, и церемониймейстер отвел Роя в один из отсеков, где ему был задан ряд вопросов, представляющих интерес для медицины.

— Дата вашего рождения?

— Четвертое декабря 1945 года.

— Вам делали прививки от ветряной оспы, дифтерии?

— В вашей семье была ли у кого-нибудь больная печень?

К этому времени Джулиан с Барри на руках и сумкой через плечо уже карабкалась в гору. Услышав за спиной новый необычный звук, она обернулась и посмотрела вниз. От гигантского космического летательного аппарата исходил громкий чирикающий звук. Казалось, что все пространство внутри корабля дрожало и корчилось от энергии. Из открытого огненного отверстия выходили маленькие фигурки. Они были похожи на гуманоидов, так как имели нечто похожее на руки, ноги и голову, напоминавшую по форме луковицу. На фоне желто-белого цвета, исходившего от корабля, разглядеть каждую фигуру более детально было очень трудно. При ходьбе ноги у гуманоидов странным образом изгибались. При всем своем желании человек не смог бы изобразить их движения. Руки пришельцев могли растягиваться на неограниченную длину. В этом вскоре убедился сам Лакомб, когда одна их фигур протянула к нему руку, которая продолжала вытягиваться до тех пор, пока полностью не обхватила грудь француза. Было похоже, что пришельцы испытывают все на ощупь, сравнивают, изучают реакцию людей на их прикосновение: одни в страхе и отвращении отскакивали, другие воспринимали это спокойнее.

Внутри одного из отсеков, похожего на маленькую часовню, происходила странная церемония: двенадцать человек в красных комбинезонах, держа в руках шлемы, со всей амуницией, необходимой для поддержания жизни, стояли на коленях перед священником в белом комбинезоне.

— Да будет благословен Господь во все времена, — говорил священник.

— Да дарует нам Бог счастливое путешествие, — молились астронавты.

— Господи, покажи нам пути свои и веди нас по ним, благослови, Господи, наши жизни.

В другом отсеке Ниари также облачили в красный костюм астронавта. Его попросили подписать ряд документов.

— Вот этот документ констатирует, что вы сами, по доброй воле, изъявили желание принять участие в операции «Майский цветок», в группе особого статуса, и что вас никто не принуждал к этому, — сказал церемониймейстер. — А вот этот документ… Видите ли, возможно, у нас возникнут проблемы на территории, где действует каноническое право и общая юриспруденция, за пределами понятия нашей астрономии. Может случиться так, что вы в результате… умрете. Эта бумага свидетельствует о том, что сознавая это, вы все-таки согласны участвовать в операции.

В это время снаружи пришельцы продолжали все ощупывать и обмерять. Они ощупывали человеческие лица, спины, остальные части тела. Если землянину это не нравилось, они переходили к другому, кто позволял это делать. Если же и ответ люди пытались дотронуться до них, то пришельцы, казалось, в этот момент падали в обморок. При этом они вибрировали и мерцали всеми цветами от темного до яркого.

Находясь на выступе горы, за всем этим наблюдали Джулиан и Барри. Джулиан вынула из сумки свой маленький фотоаппарат и сделала несколько снимков. Барри в это время с восторгом рассказывал матери о своих друзьях с космического корабля, которые были сейчас там, внизу.

Казалось, что к Лакомбу гуманоиды проявляют особую любовь, возможно потому, что он вел себя очень тактично. На их поглаживание он отвечал поглаживанием, на касание — касанием. Он весело смеялся. Давид Лафлин, как всегда, находился рядом.

Тем временем астронавты вышли из часовни и направились к космическому кораблю. Ниари и церемониймейстер догнали их и присоединились к процессии. Церемониймейстер, продолжая инструктировать Роя, дал ему кассетный проигрыватель и сумку, полную кассет. Врачи снимали последние медицинские данные, записывая его сердечные ритмы с помощью прикрепленного к костюму передатчика, сигналы которого подавались на один из компьютеров в медицинский отсек.

Священник, облаченный в костюм астронавта, продолжал молиться вслух о том, чтобы путеводная звезда и ангел-хранитель способствовали их счастливому путешествию до пункта назначения и чтобы Бог не оставил их своей милостью вплоть до вознесения на небеса для вечного успокоения.

Группу окружило более десятка пришельцев. Они вибрировали, зловеще мерцая. Они, очевидно, хотели, чтобы процессия остановилась.

Священник остановился, продолжая громко причитать. Ясно, что им всем было очень страшно.

— Господи, будь им помощником во всех их приготовлениях, утешь их в пути, дай им тень в жару, крышу во время дождя и холода, защити их от бедствия… Чтобы с твоим благословением они достигли цели и вернулись домой целыми и невредимыми.

Два гуманоида обвились вокруг Роя и отделили его от остальных. Они оставили его стоять одного, как бы давая ему время подумать и все решить. Ниари повернулся, ища глазами Джулиан и Барри, но не смог найти их. Он увидел Лакомба, и некоторое время они смотрели друг на друга. Француз ободряюще кивнул головой и улыбнулся.

Рой повернулся в сторону корабля. Сначала он шел медленно, затем прибавил шаг и вскоре вошел в зону действия отрицательного поля космического корабля, приблизившись к открытым, освещенным раскаленным пламенем, воротам. Двенадцать астронавтов следовали за ним.

Пришельцы, дрожа и мерцая, шли по обеим сторонам колонны астронавтов, сопровождая их подъем по ярко освещенной лестнице, ведущей внутрь корабля. Одно из существ отделилось от процессии и, подойдя к Лакомбу и протянув «руку», сделало знак, соответствующий первой ноте. Лакомб был глубоко тронут и ответил тем же. Потом они вдвоем изобразили остальные знаки, соответствующие четырем нотам. Лакомб взглянул на «лицо» гуманоида и заметил, что оно изменилось. Теперь оно выглядело так, словно ему было тысяча лет. Лакомб вдруг ощутил всю мудрость, весь сверхразум и опыт, понадобившиеся, чтобы построить эти летательные аппараты, способные путешествовать на расстояния десятков световых лет. Ему удалось прочесть все это в стареющем облике пришельца, а еще Лакомб заметил улыбку этого фантастического создания. Француз улыбнулся в ответ. Затем существо улетело вслед за другими внутрь корабля.

Ниари был почти внутри, когда мысленно услышал песню:

Он сделал еще шаг в рампу яркого света, к центру звездного корабля. Яркий свет вокруг него почти ослеплял, однако оказалось, он может видеть все без напряжения. Музыка в его голове звучала еще громче.

Рой обернулся и убедился в том, что двенадцать других астронавтов идут вслед за ним. Он в последний раз помахал рукой Лакомбу, Джулиан и Барри, надеясь, что они его видят. Ниари сделал еще шаг вперед, в сердце полного тайн космического корабля.

Люди, стоявшие на цементной дорожке, видели, как фигуры Ниари, астронавтов и пришельцев исчезали в раскаленной световой энергии корабля. Сверкающее отверстие стало закрываться. Лакомб, Лафлин и другие стояли молча и наблюдали. Сначала медленно, затем быстрее огромный звездный корабль начал взлетать, вырвавшись из света окружавших его летательных аппаратов, которые затем начали подниматься и собираться вокруг него, образуя в небе яркую многоцветную лестницу. Было видно, как огромный черный корабль, сверкая огнями по краям, пролетал сквозь облака, а затем превратился в самую яркую из звезд.

Джулиан и Барри долго наблюдали за ней. Джулиан сделала последний снимок.

Последний из самыхважных в истории Мира.

ЭПИЛОГ

Итак, мы оставляем книгу «НЛО. Близкие контакты третьего рода» с чувством, что данная повесть всего лишь фантастика, которая, однако, в будущем может иметь место.

Другими словами, где же та линия, которая отделяет фантастику от того, что действительно может произойти?

Подводные лодки, авиалайнеры, полет на Луну когда-то были только в романах Жюля Верна. Однако теперь многие из нас являются свидетелями перехода от фантастики к действительности в нашей собственной жизни.

Что же можно сказать о близких контактах третьего рода с НЛО? Что это, только фантазия? Конечно, нет, если только поверить многочисленным сообщениям очевидцев.

В сборнике, опубликованном Центром уфологии, в главе десятой, озаглавленной «Близкие контакты третьего вида с НЛО», приводится много рассказов очевидцев. Рассказы поступили в Центр уфологии из различных частей света. События, изложенные в книге, основываются как раз на таких сообщениях. В частности, описание внешнего вида «инопланетных пришельцев» было основано на наиболее частых описаниях этих существ.

Читателю интересно будет узнать, что в Центре уфологии зарегистрирована одна тысяча сто таких случаев.

Имеются также контакты первого и второго родов.

При контактах первого рода НЛО видят довольно-таки близко, но сами обитатели не видны и нет никакого воздействия на окружающую среду. При контактах второго рода НЛО оставляет некоторые следы своего пребывания. Это могут быть выжженные участки земли, спутанная в круги растительность, сломанные ветки деревьев, наличие радиации. Или воздействие на животных. Например, коровы в первые дни после контакта с НЛО отказываются давать молоко. НЛО могут оказывать воздействие на неживую материю, например на движение транспортных средств, двигатели которых вдруг перестают работать в присутствии светящихся объектов, которые пролетают над ними или вблизи них (как только светящийся объект удаляется, двигатели снова начинают работать нормально). Эти близкие контакты второго рода представляют особый научный интерес, так как они позволяют «доставить» НЛО в лабораторию, так сказать, проанализировать почву, которая подверглась воздействию, или образцы растений, обожженные листья или ветки. Центр уфологии в Иванстоне, штат Иллинойс, зарегистрировал несколько сотен подобных случаев.

Ежедневно в Центр уфологии поступает значительное количество сообщений то о странных огнях в ночи, то о летающих тарелках, которые видны днем, то о неопознанных объектах, зафиксированных на радаре.

Даже если отбросить случаи неверного опознания обычных объектов и явные случаи мистификации, остается значительное количество сообщений, которые требуют серьезного научного подхода в изучении не только физиками, но социологами и психоаналитиками. Изучение НЛО, в самом деле, является междисциплинарным предметом.

Если спросят: а зачем вообще решать эту проблему, то история науки уже не раз давала на это ответ: научные исследования всегда вели к движению вперед и благополучию человечества.

Мы не знаем, куда может привести поиск знаний.

Если эта книга разбудила ваше воображение и любознательность и вы хотите узнать о последних случаях, когда видели НЛО, и особенно о близких контактах, и что делается для их изучения, мы можем порекомендовать вам Ежемесячник международных сообщений об НЛО (UFO), который публикует последние сообщения об НЛО и их анализ квалифицированными специалистами и другими экспертами, изучающими имеющиеся случаи контактов с НЛО.

Важная часть работы Центра уфологии частично фиксируется подписным изданием этого сборника. В свою очередь, этот Ежемесячник является центральным изданием, которое сообщает широкой публике о новых направлениях в решении проблемы НЛО.

Адрес для вопросов и подписки: Международный ежемесячник НЛО, 924 Чикаго проспект, Иванстон, Иллинойс, 60202.

Аллен Хайнек

Директор Центра изучения неопознанных летательных объектов (Центр уфологии)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ЭПИЛОГ