Викторианский Лондон [Лайза Пикард] (fb2) читать постранично, страница - 2

тюремной жизни», но у него не хватило сил дописать ее, и книга была завершена Джоном Бинни. Излюбленный прием Мейхью — перемежать документальные репортажи о бедняках, которых он интервьюировал, статистикой. Его персонажи, несомненно, убедительны, хотя иногда задумываешься, насколько они типичны, несмотря на уверения Мейхью, что он «не выискивал крайние случаи». Его цифры не всегда столь же убедительны, но, несомненно, впечатляющи. Во всяком случае, неизбежный вывод из приведенных им размеров заработка бедных швей, создававших изысканные платья для викторианских богатых дам, — они не могли прожить на эти деньги и были вынуждены заниматься проституцией, — шокировал общество.

Рисунки и гравюры Гюстава Доре, изображающие бедные кварталы Лондона, хорошо известны, но я не знала, что это иллюстрации к книге «Лондон», созданной журналистом Бланшаром Джерролдом в 1872 году. Текст Джерролда заслуживает внимания. Существует множество более ранних описаний Лондона, справочников и путеводителей по городу, предназначенных для туристов, направлявшихся на Всемирную лондонскую выставку в 1851 году. Существует множество карт Лондона различной степени достоверности, но ни одна не может сравниться с великолепной «Библиотечной картой Лондона и его пригородов», изданной Стэнфордом в 1862 году.^[4] Над ней можно очень долго сидеть с большой лупой, изучая удивительное обилие деталей.

В 1841 и 1842 годах начали свою долгую жизнь «Панч» и «Иллюстрейтед Ландон ньюс». Существовало еще множество иллюстрированных журналов и газет.

Теперь, если вы все еще не отложили эту книжку, вас, наверное, страшит предстоящий краткий обзор произведений викторианских романистов во главе с Чарльзом Диккенсом и следующим за ним по пятам Энтони Троллопом. Не пугайтесь. Я приняла волевое решение с самого начала: никаких романов, никаких стихотворений. Иначе я никогда бы не закончила книгу, а все мои усилия мало что значили бы по сравнению с трудами ученых-эрудитов о викторианской литературе.

Я приняла еще одно решение: эта книга будет охватывать лишь средний период царствования Виктории — 1840–1870 годы. Это произвольные даты, выбранные в надежде свести книгу до пределов, приемлемых для читателя и автора.

Архивисты, библиотекари и кураторы неизменно были терпеливы и готовы помочь: что это, необходимое условие для занятия этими профессиями или приобретенный навык? Во многих случаях, когда я использовала их знания, я выражаю свою признательность в примечаниях к соответствующим главам. Надеюсь, они не сочтут, что их недооценили, если я не перечислю их здесь.

* * *

Я хочу поблагодарить всех, кто общался со мной, пока я писала «Викторианский Лондон»: друзей, скрывавших свои чувства, когда любой разговор со мной начинался со слов «Викторианцы…», Генриетту Уилсон, чей острый ум и обширные знания воодушевляли меня. Моего сына Джона, который выкроил время в своей напряженной профессиональной деятельности, чтобы спасти меня от медиков с их дурными пророчествами. Друга и соседа Питера Стокера за терпение, с которым он возился в неразберихе моего компьютера, и за умение справиться с ним, приводившее меня в смущение. (Главу третью я потеряла безвозвратно. Он в это время был за границей.)

Моего милого издателя, Бенджамина Бакана, чье мягкое проницательное руководство и ободрение помогли мне удержаться на стезе добродетели, когда я была готова прийти в отчаяние. И мисс Лоик из Лондонской библиотеки за бесконечное терпение, с которым она разбиралась с моими невразумительными запросами, и умение обнаружить в глубинах своего удивительного учреждения книги, о существовании которых я не подозревала, доставившие мне огромное удовольствие, когда я их получила.

Спасибо вам.

Лайза Пикард

Оксфорд Февраль 2005

Глава 1 Запахи

Выгребные ямы — сточные трубы — кладбища — каменноугольный газ — трущобы — Бермондси — ватерклозеты — Великое Зловоние — канализационная система Базалджетта — насосная станция Абби-Миллз — торжественное открытие насосной станции принцем Уэльским — лосось

Писатель может использовать слова, чтобы описать какую-то сцену. Художник может нарисовать ее. Композитор, используя звуковые эффекты, созданные в студии, может в какой-то мере воспроизвести звуки прошлого. Но самое мощное из чувств, обоняние, лишено своего языка. Как ни одно другое, совместно с памятью оно может воскресить прошлое человека. Но без помощи памяти, действуя само по себе, как оно может вернуть прошлое? Чтобы описать запахи прошлого, существуют лишь слова. Вот почему эта книга начинается именно так.

Подумайте о самом худшем запахе, какой вы когда-либо ощущали. Теперь представьте, что вы обоняете его день и ночь, по всему Лондону. Но дело обстояло еще хуже. Любое зловонное дуновение было опасным. Вредные испарения,