Рейнеке-лис [Иоганн Вольфганг Гете] (fb2) читать постранично, страница - 2

раны!

— Горе тем, кто еще верит Рейнеке! — снова вмешался волк Изергим. — Если негодяй и на сей раз останется безнаказанным, он их всех надует при первом же случае…

— Уважаемый Изергим! — оборвал волка барсук Гримбарт, который, позабыв всякий стыд, взялся защищать своего мошенника дядю. — Как же хитро и искусно клевещете вы на Рейнеке! А между тем разве это не вы заключили в свое время с лисом союз? Разве не вы клялись ему в вечной дружбе? И, наконец, разве не вы причинили ему потом столько зла?

Вспомните хотя бы, как однажды вы и Рейнеке повстречали на дороге крестьянина с полным возом рыбы и вы уговорили моего дядю-лиса лечь посреди дороги и прикинуться мертвым. Рейнеке согласился, хотя и рисковал при этом жизнью. Крестьянин уже замахнулся на него топором, и стоило дяде хотя бы вздрогнуть, тут бы ему и конец! Но тот решил, что дядя Рейнеке действительно мертв. Он бросил его на кучу рыбы и, размечтавшись о том, какой роскошный воротник на шубу получит его жена, поехал дальше. Тем временем Рейнеке потихоньку пошвырял всю рыбу на дорогу. И что же? Когда он наконец спрыгнул с воза, чтобы полакомиться рыбкой, оказалось, что вы, Изергим, сами уплели все, оставив своему другу только рыбьи кости.

В другой раз вы и Рейнеке решили похитить у одного крестьянина свежую свиную тушу. Дядя влез в окно кладовой и выбросил тушу вам, но тут на него напали собаки и жестоко его потрепали. Когда же он, весь израненный, пришел к вам за своею долей, вы, Изергим, не моргнув глазом заявили, что оставили для него самый лучший кусок сала, и с этими словами дали лису палку, на которой раньше висела свинина. И таких ваших проделок я мог бы назвать хоть целую сотню.

Теперь, мой великий и благородный государь, позвольте мне сказать несколько слов о случае с зайцем Лямпе. Это правда, Рейнеке задал ему трепку, но ведь за то, что заяц плохо выучил слова молитвы! Так неужели учитель не вправе наказывать своих учеников за лень и невнимание? Кто может осудить его за такой поступок?

О колбасе, о которой скулил здесь песик Пустолайчик, лучше вообще не упоминать. Ведь, как вы сами изволили слышать, мой государь, колбаса эта была краденая, и мой дядя имел полное право наказать вора и отнять у него незаконно присвоенное. Мне кажется, следовало бы даже наградить за это Рейнеке. Увы, мой дядя видит так мало благодарности за свою неустанную борьбу с преступлениями! Что же касается вашего указа о мире, то никто не блюдет его строже, чем Рейнеке. С того дня, как указ был издан, он не берет больше в рот мяса и питается только растительной пищей. Мало того, он решил стать благочестивым отшельником, сменил роскошные одежды на грубую власяницу^[1] и, отказавшись от своего замка Малепартус, строит себе скромную монашескую келью. А как он побледнел, как исхудал! Будь он сам здесь, он бы лучше, чем я, сумел посрамить своих врагов и опровергнуть их клевету!..

Барсук Гримбарт умолк. И тут во двор королевского замка с мрачным видом торжественно вступил петух Геннинг. Справа и слева от него выступали старшие его сыновья, красавцы богатыри Кукарек и Звонкопев. Следом за ними два их младших брата несли носилки, на которых лежала их обезглавленная сестра, курочка Скребоножка, — последняя жертва злодея Рейнеке.

— Милостивый король! — с глубоким вздохом сказал Геннинг, подойдя ко льву Нобелю. — Умоляю о сострадании мне и моим детям в нашем тяжелом горе! Этой весной, когда все зазеленело и зацвели первые цветы, и я был счастливейшим отцом большого семейства. Десять сыновей и четырнадцать дочерей воспитала моя жена за одно только прошлое лето. Все дети были крепкие, здоровые и с малолетства умели сами находить себе корм. Мы живем при богатом монастырском дворе, где нас охраняют шесть больших собак. Но не по душе пришлась Рейнеке-лису наша мирная и счастливая жизнь! Часто шнырял он ночами под стенами монастыря и пытался пробраться в ворота. Зачуяв его, собаки поднимали тревогу, но он каждый раз удирал. Только раз они изрядно покусали его, но он унес ноги и оставил нас в покое ненадолго.

А недавно появляется вдруг в монастыре в одежде святого отшельника и приносит ваш королевский указ. Я читаю его и узнаю, что вы провозгласили навеки мир между всеми животными и птицами. А Рейнеке-лис уверил меня, что отныне он стал смиренным отшельником, и поклялся искупить все свои грехи, в которых теперь чистосердечно признается. «Пусть, — сказал он, — меня никто больше не боится. Я никогда больше не буду питаться ничьим мясом, а значит, ни на кого не буду нападать».

Он дал мне пощупать свою монашескую рясу и грубую власяницу под ней и дружелюбно сказал:

«Да хранит вас бог! Будьте здоровы!»

С этими словами он ушел, читая молитву, хотя уже тогда таил в душе свой злодейский замысел.

Вне себя от радости я поспешил к своей семье и сообщил ей о вашем королевском указе. Ах, как счастливы были моя жена и мои дети! «Если