Там, где была тишина [Евгений Иванович Кривенко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (77) »
Там, где была тишина
Часть первая
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
Поезд резко останавливается. Стоящие в тамбуре пассажиры сталкиваются друг с другом и стараются удержаться на ногах. К выходу с флажком в руках пробирается кондуктор. — Быстрее, граждане пассажиры, — торопит он. — Поезд стоит здесь всего одну минуту. Из вагона выскакивает высокий черноглазый юноша в темном костюме и тут же в спешке подхватывает летящие на него чемоданчики и свертки. Вслед за ним на землю спрыгивают еще один юноша и девушка. Раздается свисток. Кондуктор машет флажком. Поезд трогается с места. — И куда же они, сердешные? — слышится чей-то жалостливый женский голос, но его заглушает протяжный, печальный гудок и торопливый стук колес. — Вот и приехали, — негромко произносит высокий парень, вытирая фуражкой влажное смуглое лицо, на котором выделяются черные упрямые глаза. — Занятная картинка… Девушка вскидывает на него серые внимательные глаза и аккуратно поправляет сброшенные на песок чемоданы. Спрыгнувший последним, коренастый парнишка, с лохматой рыжей шевелюрой, в расстегнутой белой рубахе, неторопливо присаживается на лежащий рядом камень. Вокруг приезжих стоит глухая тишина. Поспешно и как-то виновато убегает поезд, идущий дальше на Сталинабад, словно не осмеливаясь слишком долго нарушать стуком колес эту вековую тишь. Пустынно станционное здание, сложенное из желтого известняка и похожее на мечеть, пустынна дорога, окаймленная разрушенными дувалами и камышом, ведущая в ближнее селение, расположенное на самом берегу Аму-Дарьи. Всюду бесшумно качает свои метелки камыш, и всюду, как неподвижное море, тишина. Приехавшие скорым поездом люди сиротливо стоят у своих чемоданчиков и смущенно озираются. — Курортная местность, — невесело шутит черноглазый. — Пропали, Наталья, твои белоснежные щечки! — Щечки, щечки, — сердито отмахивается девушка, неожиданно краснея. — Ты лучше скажи, куда нам деваться? Юноша не отвечает. Он смотрит на раскинувшийся перед ним такир[1], весь в трещинах, образующих ровные, как паркет, прямоугольники, смотрит на синеющие вдали горы. — Это Кугитанг. — Ну, что же, Виктор, — торопит его Наталья. — Нужно что-то решать! Она раскрывает сумочку и торопливо заглядывает в маленькое кругленькое зеркальце. На нее глядит румяное девичье лицо с чуть вздернутым носом, с ямочками на щеках и крутым лбом, прикрытым светлой челкой. — Вставай, Николай, — оглядывается она на сидящего безмятежно товарища. — Что ты расселся как дома? Николай тотчас же вскакивает. — Казала мени маты, — мрачно произносит он. — Если будет тебе плохо, хватай свои вещи и домой! Наталья смеется, отряхивая с себя пыль. Но Виктор не откликается на шутку. Он, словно завороженный, не отводит глаз от раскинувшейся перед ним необычной картины. Горы… Горы… И снова горы… Они возникают сразу же перед ним, ибо расстояние скрадывает ровный такир, и уходят вдаль, синие и величавые. Макаров вспоминает все, что говорил Федор Николаевич Ткачев, посылая его сюда. Вот там, впереди, поднялись к небу Кугитангский и Гаурдакский хребты, отроги Гиссарских гор. Вместе с небольшими селениями и десятком зимовий, расположенных на реках Аму-Дарье и Кугитанг-Дарье, они образуют далекий, глухой и труднодоступный район Туркмении. Здесь тишь и глухомань. Безмолвны угрюмые горы, покрытые зарослями арчи, безмолвны долины и ущелья. О чем говорил в тот вечер Федор Николаевич? О безграничной власти эмира бухарского, что подобно черной чудовищной тени падала на этот глухой, далекий горный край. О тысячах загубленных жизней, о головах, только что отсеченных и пляшущих на горячих сковородах, — да будет благословенна державная воля эмира! О казематах, в которых без пищи и света томились заживо замурованные люди. О годами не прекращавшихся братоубийственных войнах, о фанатизме и изуверстве магометанства, губившего тысячи молодых жизней. Сотни лет в полном безмолвии стояли эти горы, вздымая к небесам вершины, словно руки, молящие о пощаде. Горы таили в своих недрах огромные богатства. В них нуждалась страна. Но сюда, в этот глухой и неведомый край, не дотягивалась ленивая рука царских промышленников. — Средняя Азия бедна рудами, — небрежно цедили они сквозь зубы. — Да и вообще это такая дичь и глушь, куда не приведи господь и нос сунуть… И вот здесь, в горах, появились новые люди. Им предстояло овладеть богатствами, таящимися здесь, развеять легенду о рудной бедности этого края, оживить горы, перестроить жизнь людей. — Да, — медленно оборачиваясь к своим товарищам, произносит Макаров. — А ведь торжественная- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (77) »
Последние комментарии
3 часов 52 минут назад
4 часов 30 минут назад
1 день 18 часов назад
1 день 20 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 11 часов назад