«Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика [Ольга Александровна Ваксель] (fb2) читать онлайн
- «Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика 215 Кб, 11с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Ольга Александровна Ваксель
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
ОЛЬГА ВАКСЕЛЬ. «НУ, ПОМОЛЧИМ МИНУТУ ДО ПРОЩАНЬЯ». ИЗБРАННАЯ ЛИРИКА
«Я люблю в старых книгах цветы…»
Я люблю в старых книгах цветы,
Тусклый запах увядших листов.
Как они воскрешают черты.
Милых ликов, непрожитых снов!
ПАВЛОВСК I
Полудня зимнего янтарные лучи,
Как трав степных дрожащие волокна,
В обмерзшие тянулись окна,
И в синей тени вдруг поблекла
Вся жизнь, глядящая в опаловые стекла.
Как взгляды медленны и руки горячи!..
О, если б таяли, как грусть немого взгляда,
Огни последние угаснувших углей,
Чтоб в памяти возник туман аллей,
Потопленных в шуршаньи листопада.
ПАВЛОВСК II
Стройность елей,
Акварели Из серебряно-зеленых…
Отражения в затонах
Золотистого пруда
Паутинного моста
И зеленого креста,
В облаках лучом пронзенных…
Лист осенний блекло-яркий,
Меж ветвей колонна, арка,
Тишина зеркальных вод,
Неба бледно-синий свод…
Вот — Сказка Павловского парка.
Лето 1918 г.
ВОСПОМИНАНИЕ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ
На улицах ковер травы зеленый…
Вот бедный городок, где стала я влюбленной,
Где я в себе изверилась сама.
Вот грустный город-сад, где много лет спустя
Еще увижусь я с тобой, неразлюбившим,
Собою поделюсь я с городом отжившим,
Здесь за руку ведя беспечное дитя.
И, может быть, за этим белым зданьем
Мы встретим призрачную девочку — меня,
Несущуюся по глухим камням
На никогда не бывшие свиданья.
Но если есть такой, увидеть полечу
Его во сне и буду помнить свято,
Как Божьею рукой ткань лепестков измята
И свет какой дан лунному лучу.
Поклонник красоты, и влюбчивый, и пылкий,
Поставь подобие таких цветов в альков,
Гляди на линии склоненных стебельков
Я плакала от радости живой,
Благословляя правды возвращенье;
Дарю всем, мучившим меня, прощенье
За этот день. Когда-то, синевой
Обманута, я в бездну полетела,
И дно приветствовало мой отважный лет.
«Не подчиняясь вдохновенью…»
Не подчиняясь вдохновенью,
Его не жду, но снова вдруг
Его мучительные звенья
Меня замкнули в узкий круг.
И все чернее ночи холод,
Я так живу, о счастье помня,
И если вдохновенье – молот,
Моя душа – каменоломня.
1920
ВОСПОМИНАНЬЕ
Ущипнул мороз исподтишка, –
Мне совсем не больно, не обидно,
Только жалко, что уже не видно
Розовато-медного кружка.
Звонкие, задорные слова…
Справа – тоненькая белая подковка…
Ты мне поднял воротник неловко,
Оглянулся… и поцеловал.
ноябрь 1920 г. Царское Село
«Мне поздно идти назад…»
Мне поздно идти назад –
От гибели нет спасенья,
И выпитый мною яд
Уже дарит мученья.
Огонь разлился в крови,
Мутнеющий взор застыл,
И слух уже уловил
Шуршание чьих-то крыл.
В другие миры унесет
Душа этот алый закат…
Мне страшен со смертью полет…
Но поздно идти назад.
20 января 1921
«Прости мне ложь и гордые признанья…»
Прости мне ложь и гордые признанья,
Прости мне боль, что я дарю охотно…
Жизнь для меня – картины расставанья.
Поблекшие старинные полотна,
Разбитые, облупленные рамы
Хранят сокровища задумчивой печали…
Не для меня курились фимиамы,
Но мною многие болели и страдали.
Прощусь со всем, чем я жила когда-то,
Но что теперь ненужно и постыло…
Одною радостью душа моя богата,
Одною радостью, живой и белокрылой.
Май 1921
«О, все вы, все вы были правы…»
О, все вы, все вы были правы…
Измучена, убита я, ослепла…
Но не умолк огонь моей отравы,
И уголь теплится под серой грудой пепла.
В грудь бездыханную несется звон металла,
И возникает воли строй железный.
Пусть я всегда бессильна и устала,
Мой узок путь над этой светлой бездной.
И труд опять и нужен мне и сладок.
Кому-то робкое мое искусство нужно.
Веду я в мир печаль моих загадок
Из этой яви, нежной и жемчужной,
Из этой яви, где светлы и пряны
Движенья душ под смех наивных песен.
Откуда, болью жизни осиянный,
Уходит свет в наш мир, что зол и тесен.
Когда, ища пути домой, в эмали
Заката розовой ловила отблеск рая,
Снежинки тонкие спирали подымали
И вечер стал прозрачен, умирая.
И я поверила, что надо жить для смерти,
Для огорчений и для жгучей боли.
И все вы, все вы, чистые, поверьте,
Что Бог зовет и подойти позволит.
24 ноября 1921
«Когда-то, мучаясь горячим обещаньем…»
Когда-то, мучаясь горячим обещаньем,
Давно мне данным и живым поныне,
Я путь вершила по седой пустыне,
Считая дни с необъяснимым тщаньем.
Когда-то, радуясь свободе обманувшей,
С хвалой в звенящем медью горле,
Я видела, как синь свою простерли
Часы в даль будущую от минувшей,
И мчалась мысль, как облако над степью,
Его края желанья окрылили…
И боль прошла, как запах белых лилий,
Замкнула жизнь нерасторжимой цепью.
О, тесен круг безвыходных мечтаний!
О, душен мир, в который залетела!
Незрячий дух и трепетное тело
Не знают исполненья обещаний…
Но если боль иссякнет, мысль увянет,
Не шевельнется уголь под золою,
Что делать мне с певучею стрелою,
Оставшейся в уже затихшей ране?
10 декабря 1921
«Настойчивый звон, чуть слышное эхо…»
Настойчивый звон, чуть слышное эхо…
Разбег безмятежный по пропасти краю…
Медлительный взлет… И вот замираю
Надолго, навеки ль? От смеха
До слез осторожное слово не звало…
О нежная, бойся! О, бойся пожара –
Полуденный холод полночного жара
Не сможет унять, и волнение ало.
Стройнее и ближе, зарей осиянный,
Чуть видимый оку, приблизившись плавно,
Встаешь успокоен, счастливый и сонный,
Глядишь сквозь ресницы с влюбленностью фавна.
21 декабря 1921
«Спросили меня вчера…»
Спросили меня вчера:
«Ты счастлива?» – Я отвечала,
Что нужно подумать сначала.
(Думаю все вечера.)
Сказали: «Ну, это не то»…
Ответом таким недовольны.
Мне было смешно и больно
Немножко. Но разлито
Волнение тонкое тут,
В груди, не познавшей жизни.
В моей несчастной отчизне
Счастливыми не растут.
27 декабря 1921
«У нас есть растения и собаки…»
У нас есть растения и собаки.
А детей не будет… Вот жалко.
Меня пожалеет прохожий всякий,
А больше всех докторша, милая Наталка.
Влажной губкой вытираю пальму,
У печки лежит шоколадная Зорька.
А некого спрятать под пушистую тальму
И не о чем плакать долго и горько.
Для цветов и животных – солнце на свете,
А для взрослых – желтые вечерние свечи.
На дворе играют чужие дети…
Их крики доносит порывистый ветер.
1921-1922
«Когда ты разлюбишь меня…»
Когда ты разлюбишь меня
(А это придет, наверно),
Я буду хранить суеверно
Всю прелесть последнего дня.
Сейчас я тебе дорога ,
Потому что, сказал, – красива,
Но скоро уже фальшиво
(А я становлюсь строга)
Твои слова зазвучат.
И я запрещу – молчи же!
И бисер опаловый нижет
Огонь острием луча!
Февраль 1922
«Все дни одна бродила в парке…»
Все дни одна бродила в парке,
Потом, портрет в старинной раме
Поцеловав, я вечерами
Стихи писала при огарке.
Какая радость молча жить,
По целым дням – ни с кем ни слова!
Уединенно и сурово
Распутывать сомнений нить,
Нести восторг своих цепей,
Их тяжестью не поделиться.
Усталые мелькают лица,
Ты ж пламя неба жадно пей!
Какое счастье, что ты там,
В водовороте не измучен
(Как знать мне, весел или скучен?),
Тоскуешь по моим цветам.
Как хорошо, что я так жду,
И, словно в первое свиданье,
Я в ужасе от опозданья,
Увидев за окном звезду.
11 февраля 1922
«Я хотела бы видеть тебя почаще…»
Я хотела бы видеть тебя почаще,
Целовать иногда твои робкие губы,
Все другое постыло, не мило, не любо,
Даже день предвесенний, молодой и блестящий.
Мне так много сказать тебе шепчет совесть,
Мне так радостно ждать от тебя ответа…
Я больна огнем золотого света,
Я не в силах слушать скучную повесть.
Я теперь проклинаю суровое время
И узоры часов, и минут напевность,
Поднимается вот жестокая ревность,
Эта цепкая боль, осужденная всеми.
Для ребяческих игр выбираю луга я,
А во мне уже бродит моя отрава…
Ни на что от тебя не имею права,
А с весною меня заменит другая.
23 февраля 1922
«Я больше не могу, мне очень тяжело…»
Я больше не могу, мне очень тяжело,
Неровно мы наш подвиг поделили.
Могу тебе сказать: «О друг мой: или – или!»,
Но наше будущее хрупко, как стекло.
Слова последние останутся за мною.
Мне не страшна грядущей дали мгла.
Но миг сегодняшний, жалею, не могла
Сказаться ни усталой, ни больною,
Чтоб вновь в бессвязных мыслях отойти
От будней призрачных, таких уже неблизких.
И видеть зной в луны и солнца дисках,
Что льется мне на сонные пути.
В пещере маленькой, где праздничные ясли,
Не сковывают и не тают льды,
Идем по кругу медленной звезды,
Пока мы оба к жизни не погасли!
13 марта 1922
«Как мало слов, и вместе с тем как много…»
Как мало слов, и вместе с тем как много,
Как тяжела и радостна тоска…
Прожить и высохнуть, и с лёгкостью листка
Поблекшего скользнуть на пыльную дорогу.
Как мало слов, чтоб передать точнее
Оттенки тонкие, движенье и покой,
Иль вечер описать, хотя бы вот такой:
В молчании когда окно синеет,
Мятущаяся тишь любимых мною комнат,
А мерный звук — стекает с крыш вода…
Те счастье мне вернули навсегда,
Что обо мне не молятся, но помнят.
13 марта 1922
«Ты прав…»
Ты прав…
Я иногда пишу над печкой яркой
Тобой или другим навеянные строки,
А вечер тянется, прекрасно-одинокий…
Не ожидая от судьбы подарка,
Ношу в себе приливы и отливы –
Горю и гасну там, на дне глубоком.
Встречаю жадным и смущенным оком
Твой взгляд доверчивый и радостно-пытливый.
И если снова молодым испугом
Я кончу лёт на черном дне колодца,
Пусть сердце темное, открытое забьется
Тобой, любимым, но далеким другом.
Март 1922
«Сегодня я ждала особенно тревожно…»
Сегодня я ждала особенно тревожно,
Глядела за окно на наш широкий двор.
Там новый, чистый снег блистательный ковер
Постлал, красивый красотой неложной…
Казалось мне, что ты недалеко идешь,
Ускорив шаг при приближеньи к дому.
Гашу в себе знакомую истому,
Бужу в себе обыденную ложь…
Узнаю вечера еще, еще длиннее,
Еще тревожнее живую тишину…
Уже пора готовиться ко сну,
Одним и тем же ровно пламенея.
Март 1922
«Когда последний час дневной…»
Когда последний час дневной
Сольется с сумраком ночным,
О ты, который мной любим,
Приди ко мне, молчать со мной…
2 июня 1922 СПб
«Слова, бесплодные слова…»
Слова, бесплодные слова…
Как мне сдержать поток горячий?
Смеется друг, подруга плачет
И в радость верует едва.
А радость есть – она для каждой
Чуть-чуть проснувшейся души.
Благодеянье доверши.
Ты, подаривший вечной жаждой!
Июнь 1922
«Целый год я смотрела на бедную землю…»
Целый год я смотрела на бедную землю,
Целовала земные уста.
Отчего же внутри неизменно чиста
И словам откровений так радостно внемлю?
Оттого ли, что боль я носила в груди,
Или душу мою охраняли святые?
Только кажется вот — облака золотые
Принесут небывалые прежде дожди.
Июнь 1922
«Мне-то что! Мне не больно, не страшно…»
Мне-то что! Мне не больно, не страшно —
Я недолго жила на земле.
Для меня, словно год, день вчерашний —
Угольком в сероватой золе.
А другим каково, бесприютным,
Одиноким, потерянным, да!
Не прельщусь театрально-лоскутным,
Эфемерным, пустым, никогда.
Что мне тяжесть? Холодные цепи.
Я несу их с трудом, чуть дыша,
Но оков, что стократ нелепей,
Хоть и легче, не примет душа…
За других, за таких же незрячих,
Помолилась бы — слов не найти…
И в стремленьях навеки горячих
Подошла бы к началу пути.
Июнь 1922
«Ты счастлив: твой законен мир…»
Ты счастлив: твой законен мир,
И жизнь течет в спокойном русле,
А я – на землю оглянусь ли,
Иль встречусь с новыми людьми?
Всё – огорченье, всё – тревога,
Сквозь терния далекий путь,
И негде, негде отдохнуть,
И не с кем, не с кем вспомнить Бога…
17 июля 1922
«Чистота предвечерней грусти…»
Чистота предвечерней грусти
Пронизала собою мир.
Близки мы к широкому устью.
О простор, и меня прими!
(А на прошлое оглянусь ли,
И посмеешь ли ты взглянуть?)
На мелеющем этом русле
Многих капель осела муть,
Мы уже не прозрачны тоже,
И стремимся в общий поток,
Что меня в тебе уничтожит,
И тебя обратит в ничто.
Безотрадное нам жилище,
О, мой друг, покинем вдвоем,
Так друг друга легче отыщем
И прозрачность себе вернем.
Июль 1922
«Как мало нужно впечатлений…»
Как мало нужно впечатлений,
Чтоб столько строчек написать…
Моей неодолимой лени
Дремучие манят леса.
Но я пойду прямой дорогой,
Глядя в ночные облака,
И мыслью пламенной и строгой
От жизни буду далека.
И собирая капли сока,
Питающего чудеса,
Уйду стремительно-высоко
На ангельские голоса.
6 сентября 1922
«С каждым вечером чернее осень…»
С каждым вечером чернее осень
Далеко и властно завлекло.
Все глядеть бы сквозь одно стекло,
Об одном бы мучиться вопросе:
Перейти ли огненную грань?
Как не быть поэтом увяданья?
На одной остановилась грани:
Завтра, нынче, нынче и вчера.
6 сентября 1922
«Какие чудеса бывали на земле…»
Какие чудеса бывали на земле,
Какие радости возможны в мире этом!
И познавать и воспевать поэтам
Господь, дающий зрение, велел.
И никогда цветами новых песен
И новых радостей не переполню сердца.
За веру малую прощаю иноверца,
Мне каждый день по-новому чудесен.
27 сентября 1922
«Ну, помолчим минуту до прощанья…»
Ну, помолчим минуту до прощанья,
Присядем, чинные, на кончике дивана.
Нехорошо прощаться слишком рано,
И длить не надо этого молчанья.
Так будет в памяти разлука горячей,
Так будет трепетней нескорое свидание,
Так не прерву посланьем ожиданья.
Не приходи, разлюблен, ты – ничей.
Так сохраню засохшие цветы,
Что ты, смеясь, мне положил за платье,
И руки сохранят желанными объятья,
И взоры дальние останутся чисты.
7 ноября 1922
«Люблю, оторвавши глаза от книги…»
Люблю, оторвавши глаза от книги,
Увидеть, что за окнами уже поголубело
И тень абажура изящнейший выгиб
Чертит на скатерти ярко-белой.
Мне так хорошо, так удивительно спокойно,
И верится в будущее, как ребенку.
Вот увидите – стану живой и стройной,
Снова буду искрящейся и тонкой.
Вспоминаю, что только что пробило восемь,
Надо подбросить в огонь полено.
И так радостно видеть, что в комнате просинь
Очаровательного земного плена.
10 марта 1923
«Я жду тебя, как солнечного мая…»
Я жду тебя, как солнечного мая,
Я вижу о тебе мучительные сны,
Не замечаю медленной весны,
К губам цветы разлуки прижимая.
И все-таки могу еще уйти,
Как раненая упорхнуть голубка,
А ты не выплеснешь недопитого кубка,
Не остановишься в стремительном пути.
«Источник благодати не иссяк», –
Сказал монах, перелистнувши требник…
Служитель церкви для меня – волшебник,
А ты – почти разоблаченный маг.
И боль, что далеко не изжита,
Я претворю в безумье. Сила
Растет… Я дух не угасила,
Но я изверилась, и вот почти пуста.
27 марта 1923
«Я не стану тебя упрекать…»
Я не стану тебя упрекать,
Я сама виновата во всем,
Только в сердце такая тоска
И не мил мне мой светлый дом.
Я не знаю, как, почему
Я убила любовь твою.
Я стою на пороге в тьму,
Где просила себе приют.
Как никто не помог мне жить,
Не помогут мне и уйти.
Я скитаюсь от лжи до лжи
По неведомому пути.
Я не знаю, чего искать,
Я убила любовь твою.
И во мне такая тоска.
И такие птицы поют.
27 апреля 1923
«За слезы многие меня накажет Бог…»
За слезы многие меня накажет Бог;
Я столько трачу сил на темное горенье,
Что каждый страждущий меня б отметить мог
Печатью холодности и презренья.
Все боли, сжегшие меня, ничтожны и мелки,
Но малый мир я не могу разрушить.
И голоса звучат все реже и все глуше
В просветы алые безвыходной тоски.
27 апреля 1923
«Вот скоро год, как я ревниво помню…»
Вот скоро год, как я ревниво помню
Не только строчками исписанных страниц,
Не только в близорукой дымке комнат
При свете свеч тяжелый взмах ресниц
И долгий взгляд, когда почти с испугом,
Не отрываясь, медленно, в упор
Ко мне лился тот непостижный взор
Того, кого я называла другом…
«До сих пор качается колокольчик…»
До сих пор качается колокольчик:
Пять минут, как ушел прохожий…
В озаренной солнцем прихожей
Я стою недвижно и молча…
Ах, как будет мне хорошо сегодня –
Это был старичок суровый…
Он сказал мне доброе слово:
«Будь спокойна, раба Господня…»
1923
«Деревья срублены, разрушены дома…»
Деревья срублены, разрушены дома,
По улицам ковер травы зеленый…
Вот бедный городок, где стала я влюбленной,
Где я в себе изверилась сама.
Вот грустный город-сад, где много лет спустя
Еще увижусь я с тобой, неразлюбившим,
Собою поделюсь я с городом отжившим,
Здесь за руку ведя беспечное дитя.
И, может быть, за этим белым зданьем
Мы встретим призрачную девочку-меня,
Несущуюся по глухим камням
На никогда не бывшие свиданья.
9 мая 1923 г.
«Те же слова, что и годы назад…»
Те же слова, что и годы назад,
Они для меня свежи и не вянут.
Только, взглянувши себе в глаза,
Я теперь до дна не достану.
Только, опомнившись на лету
В лёте стремительном и безумном,
Вдруг удивлюсь, как души растут –
Полно, таинственно и бесшумно.
И станет не жалко кровавых лет,
Пропевших в сердце алую рану.
Все те же слова, как угли в золе,
Они не угасли, они не вянут.
19 мая 1923
«Пусть это будет лишь сегодня…»
Пусть это будет лишь сегодня,
А там… пускай плывут века.
Ведь жизнь моя в руке Господней,
Ведь будет смерть моя легка.
Недаром сделал он поэтом
Меня, немую… Вот – пою…
И озаряет тихим светом
Задумчивую жизнь мою.
1924
«Я не сказала, что люблю…»
Я не сказала, что люблю,
И не подумала об этом,
Но вот каким-то тёплым светом
Ты переполнил жизнь мою.
Опять могу писать стихи,
Не помня ни о чьих объятьях;
Заботиться о новых платьях
И покупать себе духи.
И вот, опять помолодев,
И лет пяток на время скинув,
Я с птичьей гордостью в воде
Свою оглядываю спину.
И с тусклой лживостью зеркал
Лицо как будто примирила.
Всё оттого, что ты ласкал
Меня, нерадостный, но милый.
Май 1931
«Я разучилась радоваться вам…»
Я разучилась радоваться вам,
Поля огромные, синеющие дали,
Прислушиваясь к чуждым мне словам,
Переполняясь горестной печали.
Уже слепая к вечной красоте,
Я проклинаю выжженное небо,
Терзающее маленьких детей,
Просящих жалобно на корку хлеба.
И этот мир — мне страшная тюрьма,
За то, что я испепелённым сердцем,
Когда и как, не ведая сама,
Пошла за ненавистным иноверцем.
Октябрь 1932
«Я расплатилась щедро, до конца…»
Я расплатилась щедро, до конца
За радость наших встреч, за нежность ваших взоров,
За прелесть ваших уст и за проклятый город,
За розы постаревшего лица.
Теперь вы выпьете всю горечь слез моих,
В ночах бессонных медленно пролитых…
Вы прочитаете мой длинный-длинный свиток
Вы передумаете каждый, каждый стих.
Но слишком тесен рай, в котором я живу,
Но слишком сладок яд, которым я питаюсь.
Так, с каждым днем себя перерастаю.
Я вижу чудеса во сне и наяву,
Но недоступно то, что я люблю, сейчас,
И лишь одно соблазн: уснуть и не проснуться,
Всё ясно и легко – сужу, не горячась,
Все ясно и легко: уйти, чтоб не вернуться…
Фотографии
Ольга Ваксель. 1916. Фото из архива А. Ласкина.
О.А. Ваксель. 1920. Фото из архива А. Ласкина.
Ольга Ваксель. Ленинград. Середина 20-х гг.
Последние комментарии
8 часов 46 минут назад
19 часов 6 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 14 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 17 часов назад