В просторном мире [Михаил Андреевич Никулин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (93) »
Михаил Никулин В просторном мире
Повесть
1. Жизнь впереди
Миша Самохин, тринадцатилетний рослый и нескладный паренек, взбежал на глинистую насыпь дота и, приложив ладонь к глазам, стал смотреть вдаль. День был осенний, пасмурный. В котловине плавал дым подземных очагов. Пелена его, низко расстилаясь, была похожа на большое озеро, берега которого с каждой минутой раздвигались все шире. Миша пронзительно свистнул раз и другой. Не слыша ответного свиста, он взял длинный шест, надел на него свою помятую кепку и поднял ее высоко над головой. В котловине сейчас же из пелены дыма вынырнул другой шест с натянутой на него кепкой, только не серой, как у Миши, а черной. — Связь восстановлена, — улыбнулся Миша и пал спускаться в дот. В темном углу дота стоял деревянный сундучок, вмещавший им с матерью обеденный и кухонный стол. Отодвинув его, Миша опустился на бурьянную подстилку и, приложив губы к концу узкой железной грубы, спросил: — Гаврик, ты слушаешь? В это время на самом дне котловины Гаврик Мамченко, перескочив через спящую Нюську, через низкую железную печку, кинулся к другому концу той же трубы. Упав на колени, он закричал: — «Большая земля», алло! Алло! На «Острове Диксоне» слушают! В узкой трубе слова его налетали одно на другое и сливались в бубнящую бессмыслицу: «Али, вали, дзум, бум!» Миша отнял от трубы оглушенное ухо, и в дот ворвались отчетливо звонкие слова Гаврика: — Давай сводку! Смело давай! Мамки нет, а Нюська спит — хоть из пушек пали! — Гаврик, ну что орешь? Эти пушки у меня теперь в ушах.. — А ты не тяни. — Будешь кричать — скорей не будет, — сказал Миша и стал передавать «сводку» о том, как идет первое собрание колхозников, вернувшихся из эвакуации домой. — Опять ругают фашистов, опять вспоминают и подсчитывают, что они сожгли, что разграбили. А чего считать? Будто не видно, что ничего не осталось. — Хорошего, значит, нет? — Кое-что есть… Из района приехал майор — раненый, рука перевязана… Миша внезапно отдернул от трубы ухо, потому что в дот прилетел звенящий вопрос Гаврика: — Танкист? — Не угадал. — Летчик? — Нет, артиллерист. — Сам бог войны?.. Ты не ошибся? — На нашивке две пушки крестом. И знаешь, зачем приехал? Тут Мише Самохину, и без того медлительному, захотелось с толком рассказать интересную новость. Он лег поудобней на бок, привалившись плечом к стене и закинув ногу на ногу. Пока он устраивался, из трубы слышались то тяжелые вздохи, то сердитый голос Гаврика: — И через трубу вижу, что ты. Мишка, задаешься… Тысячу трудодней, должно быть, заработал?. А мне с Нюськой возись. Чуть отвернусь, сейчас же затянет «у-гу-у».. А потом мамка начнет высказываться… Мише стало жаль товарища. — Гаврик, потерпи. Дорожка намечается. Боевая дорожка. Верь слову, — если поедем, то только вместе! — Покороче рассказать можешь? — попросил Гаврик. — Длинно рассказывать пока нечего…. Майор этот пришел на собрание, послушал, как Алексей Иванович, председатель, убытки подсчитывает, а мамки плачут… Послушал и говорит: «Поплакали, товарищи колхозницы, и довольно. Теперь вытирайте слезы насухо: слезами детей не накормим. Мне Василий Александрович, секретарь райкома, наказ дал не терять ни минуты: наряжать человек трех в Сальские степи за коровами, к шефам. Послать трех взрослых нельзя… Василий Александрович сказал, чтобы послали расторопного старика и двух старательных подростков…» Я, Гаврик, стою у дверей и вижу, майор ко мне приглядывается. — Ух ты! — удивился Гаврик. — А дальше? Что дальше он сказал? — «Дальше, дальше!» — недовольно передразнил Миша. — Дальше надо было послушать, а я скорей к прямому проводу. Боялся, что ты помрешь от нетерпения. Тебе с Нюськой трудно, а мне с тобой не легче. Тут бы как раз к майору подойти, старика Опенкина попросить… Старшим в Сальские степи обязательно его пошлют. Сам знаешь, тут поспешить надо — кого же, как не Опенкина. Миша хотел сказать еще что-то, но Гаврик досадливо остановил его: — Это и так ясно, — ведь сам Василий Александрович сказал, чтобы не теряли ни минуты! Миша обиделся: — Думал, ты посоветуешь, как теперь действовать, а ты и сам не знаешь. И у Нюськи опросить нельзя… она спит. Гаврик услышал, как Миша заворочался и хлопнул дверью. Гаврика мучила досада, что он ничем не сумел помочь товарищу, тревожила мысль: сумеет ли Миша понравиться Ивану Никитичу Опенкину?.. Плотник был человеком беспокойным, горячим в работе, и Миша, с виду неповоротливый, мог ему не понравиться. Гаврик вспомнил, что два дня назад из района приехал новый директор школы — Зинаида Васильевна. Она была в партизанском отряде, ранена, еще не выздоровела. Можно было бы сходить к ней, такой боевой директор обязательно помог бы им с Мишей, — но смущало, что- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (93) »
Последние комментарии
1 час 12 минут назад
1 час 18 минут назад
1 час 21 минут назад
1 час 22 минут назад
1 час 27 минут назад
1 час 44 минут назад