2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
Село на обском притоке в краю относительно хорошей земли и воды. Здесь живет много немцев, сосланных сюда во время войны. В основном это немцы из Поволжья. В изгнании выросло уже четвертое их поколение. До сих пор им не даются русские падежи, зато их немецкий уводит в далекий восемнадцатый век — на исторической родине так не говорят, и ученые люди, трепеща, приезжают сюда из Германии.
Многие уехали в Германию, кто-то вернулся — не прижился в порционном быту. И видно, что в селе живут немцы: подворья добротные, знакомые с гигиеной. Красота тут дело второе, но все надежно, соразмерно, трезво. Конец, где немецкие дома стоят погуще, один к одному, называется «Берлин».
Три сестры, состарившиеся в Сибири немки, урожденные Линде, похоронили мужей-немцев и фактически живут вместе, у старшей, Аннеле, слушаясь ее во всем.
Младшие, Лидия и Мария, ходят к себе домой, чтобы покормить поросенка и кур, протопить избу, летом — на огород, но ночуют там редко.
У сестер баварские смуглые лица, карие теплые глаза. Они открытые, добрые, говорливые. Могут похихикать. Могут говорить одновременно, но при этом почти не перебивают друг друга: добавляют, уточняют, сливаются в хор. Так, наверное, распоряжался своими головами Змей-Горыныч.
У всех беспокойные теребливые руки. Это бросается в глаза, потому что они, дочери порядка, сидят в ряд, в одной позе, с прямыми спинами.
Рассказывают, как по приезде сюда, в Сибирь, вырубали в поле топорами «мерзлый картошка», как выменивали последние тряпочки на еду, как умирали от голода и холода родные люди, деточки малые. И ежедневно слышали: фашисты, фашисты.
Аннеле вспоминает: в 1943 году (ей было десять лет) в конце лета единственный раз выдались свободные два-три часа, и она сбегала в остывающий лес набрать брусники. Возвращается с лукошком. А навстречу едет верхом сухорукий учетчик, молодой парень лет двадцати. Наехал на нее и кричит: — Брусники нашей захотелось, фашистское отродье? Кору глодай!
И «бичиком меня по рукам». Выронила она лукошко и в слезах побежала домой под его матерки. «Мутти говорит: не плачь, что делать — война, мы как-то виноватые».
— А такая обида, по ночам часто снится, до смерти не забуду, никогда ему не прощу.
— А что, он живой еще, обидчик ваш?
— Живой, — отвечает Аннеле, — за восемьдесят уже.
— Ходит, рука висит, ногу таскает, — добавляет Лидия.
— Правнуков шестеро, — добавляет Мария.
— Вот тут, рядом живет, как в проулок-то, — говорит Аннеле, — грязнуля!
— Еще и выпить не дурак, чертов этот, — добавляет Лидия.
— А мы с ним никогда не здороваемся, не разговариваем, — добавляет Мария.
— А вот сейчас время другой, теперь можно, — взволнованно говорит Аннеле, — вот я его если встречу теперь — я ему скажу! Я ему скажу!
Последние комментарии
13 часов 4 минут назад
13 часов 22 минут назад
13 часов 31 минут назад
13 часов 32 минут назад
13 часов 35 минут назад
13 часов 53 минут назад