Дальняя дорога. Автобиография [Питирим Александрович Сорокин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (167) »
Вдоль по "Дальней дороге"
Вместо предисловия
В Америке очень любят мемуары. Их пишут не только выдающиеся, знаменитые и великие, но и вообще все сколь-нибудь заметные герои светской хроники, политических новостей и спортив-ных репортажей. Часто даже пером по бумаге водят не они, а талантливые и не очень специалисты литературной обработки текстов. Автобиография Питирима Сорокина, чей столетний юбилей в 1989 году отметила вся мировая наука, на этом фоне - нечто совершенно особенное. Книга увидела свет в 1963 году, будучи написана автором годом ранее. По словам Питирима Александровича, работалось ему легко, с интересом и в удовольствие. Это книга о его жизни, полной приключений и событий, свидетелем или, точнее, участником которых он был, о людях, вместе с кем он шел своей "дальней дорогой". Книга-памятник, книга-реквием. Не стоит и говорить, что создана она им самостоятельно от первой до последней строчки. Было бы неразумно полагать, что Сорокин, написавший за всю жизнь несколько сотен статей и более сорока книг, отказал себе в удовольствии собственноручно записать свои воспоминания. Однако интересна и ценна автобиография не только и не столько этим. Изюминок в ней хватило бы на хорошую французскую булку от Елисеева. Во-первых, автор ее - исконный россиянин, в тридцать три года не по своей воле ставший эмигрантом и около полувека проживший в Соединенных Штатах, то есть "русский американец". Во-вторых, он не просто эмигрант, а крупнейший ученый XX века, "социолог No 1", оказавший неоценимое влияние на общественную мысль современности. В-третьих, "Дальняя дорога" - это документ эпохи, скрытый до самого последнего времени от нас "спецхранами" (1). Однако автобиография - не историческое исследование, а ней нет точных ссылок, документальных цитат, цифровых выкладок. Это рассказ, неторопливое повествование об отрочестве и юности, о давно минувших днях русской революции, боль и горечь которых и через полвека жгли сердце Сорокина, о жизни в Америке. Рассказ во многом наивный, искренний и непосредственный, очень узнаваемый и "стопроцентно сорокинский". Не знаю уж, "изюминка" это или "орешек", но предназначенная для американского читателя, написанная на английском языке, книга читается местами удивительно по-русски. Похоже, Сорокин, несмотря на великолепное владение языком и американской идиоматикой, слагал русские мысли в русский текст, а затем почти дословно, часто просто "калькируя", перелагал на английский. В результате у него получался американский перевод с русских мыслей, а перед читателями лежит обратный перевод с американского оригинала. Думаю, что сделал так Сорокин намеренно, дабы, заботясь о будущем читателе в России, исключить вероятность искажения "мысленного оригинала" при его "восстановлении". Надо сказать, что работа над переводом из-за этого превратилась в разгадывание гигантского ребуса, когда буквально в каждой строке приходилось искать "заданную изначальность". Возьмем в качестве примера английское название книги - "A Long Journey". Слово "Long" имеет в нашем случае три значения: длинный, долгий, дальний. "Journey" - это путешествие, путь, дорога как процесс перемещения во времени и пространстве. Наиболее вероятных, отвечающих замыслу и содержанию книги переводов названия - два: "Долгий путь" или "Дальняя дорога". Какой из них ближе авторскому оригиналу? Какой более соответствует образному ряду россиянина Питирима Сорокина? Смею надеяться - второй. Странствия, бродяжья жизнь перекати-поля, скитания - рефрен его воспоминании - не сочетаются со словом "путь", семантически предполагающим, пусть и не явно, наличие некоего конечного пункта, места назначения. И, наоборот, дорога как modusvivendi, как образ жизни (via est vita), подходит для перевода наилучшим образом. "А выпала тебе, касатик, дальняя дорога..." Куда, зачем - неизвестно, просто карты так легли, или папиллярный узор приоткрывает нам завесу над собственным фатумом. Вспомним образ дальней дороги в стихах другого российского интеллигента, можно сказать "внутреннего эмигранта", Булата Шалвовича Окуджавы:
...И дальняя дорога дана тебе судьбой, как матушкины слезы, всегда она с тобой.
Ведь это о Сорокине! Ну, не буквально, конечно, хотя и написана "Песенка о дальней дороге" примерно в одно время с автобиографией Питирима Александровича, который не мог не знать стихов и песен Окуджавы, поскольку, как и многие другие в русском зарубежье, интересовался и внимательно следил за нашей жизнью и культурой. Наконец, как не вспомнить фольклорное: "Вдоль по дальней, вдоль да по дорожке..."? Если перевести на английский, то получаем интересную игру слов; "Along о long Journey", которая зашифрована в названии книги, выводя нас на изначальный, то есть сорокинский, оригинал. Конечно, десятилетия жизни в Америке и привычки
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (167) »
Последние комментарии
24 минут 58 секунд назад
36 минут 30 секунд назад
38 минут 33 секунд назад
44 минут 41 секунд назад
45 минут 14 секунд назад
48 минут 40 секунд назад