Попытка контакта [Анатолий Самуилович Тоболяк] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Анатолий Тоболяк Попытка контакта
1
— Твое счастье, что вскользь, — сказал он хмурясь. — Три дня постельного режима, понял? А я, надевая джинсы, отвечал: — Понял, понял! Меня слегка подташнивало: крови как-никак пролил несколько стаканов, пока сюда ехали… Татьяна сидела в коридоре и, увидев меня, вскочила со стула, кинулась навстречу. Эти двое, милиционеры, тоже ждали, и один из них, усатый сержант, что-то писал, положив планшет на колени, а поверх него лист бумаги — протокол, надо думать. Татьяна уже дала показания, за ней не завянет. Но они и от меня хотели слышать, что и как. Сколько их было? Как выглядят? Кто первым начал драку? Я губы скривил и сказал: — Вы что, не видите — я кровью истекаю, а вы — допрос! — Нам надо знать. Мы их найдем. — А я прошу вас искать? Я сам найду! — Сам найдешь? И дальше что? — Там видно будет. — Нет, так не пойдет, Ивакин! — Фамилию уже знают, Татьяна проболталась. — Сегодня они тебя пырнули, завтра другого. Твоя подружка говорит, их было трое. Так или нет? — Может, и так. Не запомнил. Они переглянулись, а Татьяна вмешалась, закричала: — Костя, не сходи с ума! Ты что, простить хочешь этих подонков? Они нас убить могли, если бы милиция не подъехала! Это же зверюги! Особенно тот, высокий. Их в тюрьму надо засадить, а ты покрываешь! Смотри, он мне платье разорвал, подонок! А ножом тебя ударил низенький, обстриженный, я видела! Я им прощать не собираюсь, нет уж! — Слышишь, что говорит? — спросил усатый. — Дело говорит. Они тебя зарезать могли, Ивакин. — Чем это? Перочинным ножом? Я вам не сельдь иваси. — Ага, ты и нож разглядел? А лиц не запомнил? Так не бывает. — Со мной все бывает. Всякие чудеса со мною случаются. — Да? Гляди-ка… — хмыкнул усатый. — Герой какой! Ладно, давай свой адрес. Мы тебя еще вызовем. Поговорим в милиции. Я им продиктовал. Точный адрес, врать не стал. — А учишься где? В медицинском институте? — Раз знаете, зачем спрашивать? — Это я сказала, Костя, — вдруг всхлипнула Татьяна. (Страх, наверно, почувствовала с опозданием). — Ясное дело, ты! Кто же еще? Ты бы уж заодно всю мою биографию рассказала. Чего уж там! — И я заковылял по коридору, а она бросилась за мной. Усатый сержант, доброхот, нас окликнул: погодите, мол, ребята, развезем вас по домам, а то опять попадете в историю — слышишь, Ивакин? — Слышу. Спасибо. Нам близко — сами доберемся! И мы вышли на темную ночную улицу. Было часа два. Накрапывал мелкий дождь, и улица была пустынной, как глухая лесная тропа. Ни одна звезда не горела в небе, ни одно окно не светилось в домах. А она не спит, думал я. Ясное дело, не спит! Стоит у окна или мечется по квартире, или, того хуже, звонит моим приятелям… Я, кажется, застонал, потому что Татьяна схватила меня за локоть и спросила, испуганно заглядывая в лицо: — Очень больно, да? — Кто тебе сказал? — огрызнулся я. — Ни черта не больно! Лучше дай две копейки. Есть у тебя две копейки? — Сейчас поищу… — Она принялась поспешно рыться в сумочке, которую таки не упустила во время драки, а я думал, что надо было позвонить сразу, едва нас доставили на милицейской машине в этот травматологический пункт… я ведь хотел позвонить, предупредить, но черта с два они позволили — сразу накинулись, этот практикант и две медсестры, как на подопытного кролика, и возились с моей ногой полчаса, хотя там было работы на пять минут, не больше — глубокий порез на бедре, только и всего. Татьяна нашла гривенник — сойдет и гривенник! — а тут как раз около магазина автомат, и я вошел в будку, ничего не объясняя, куда и зачем мне надо звонить. Вошел — и накатила такая злость, что даже зубами заскрежетал. Трубки нет, торчит огрызок шнура, а наборный диск выворочен с корнем, болтается на проводках… Кто-то хорошо поработал, изрядно попотел, какие-то дебилы — может, те самые, что напали на нас с Танькой, мои ровеснички… А ближайший автомат у почты, туда мне, чувствую, с моей ногой не дошагать. Значит, что? Значит, не удастся мне предупредить мать, подготовить ее, так сказать, к моей хромоте, кровяным пятнам на джинсах, разбитой, распухшей губе… И вот потом, сквозь зубы ругаясь, я заковылял дальше, а Татьяна кинулась за мной. — Костя, ты куда? — Тебя провожу. — Нет! Я сама тебя провожу. Ну, пожалуйста, Костя. — Еще чего! Он ударил тебя? — Нет, только платье изорвал. Я отбивалась. Я его ногтями исцарапала. — Драться ты умеешь, это точно! Где научилась? И вопишь отлично. Зачем вопила на всю улицу? — А как же! Я на помощь звала. — Ладно, допустим. В лицо его запомнила? — Еще как! Всех троих. — Молодец, — похвалил я ее дрожа. Какой-то озноб на меня напал. — Пригодится нам, ох, пригодится! Прощать я им не намерен, это точно. Будь я один — драка и драка. Но они тебя оскорбили. Это уже серьезно. Понимаешь? — Я остановился. — Все понимаю, — прошептала она и прильнула ко мне, обняв за плечи. Наверно,- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (36) »
Последние комментарии
2 часов 45 минут назад
2 часов 53 минут назад
3 часов 21 минут назад
3 часов 25 минут назад
3 часов 26 минут назад
3 часов 33 минут назад