Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
вашего труда тоже немаловажны. Если вы на такую самостоятельную работу решитесь, то можете подобрать какие-то другие цветовые оттенки.
– Но мне как раз нравится сочетание серого, белого и желтого.
– Пусть так и будет. Я имела в виду лишь небольшие цветовые вариации. – Катрин чуть наклонилась и взяла в руки шелковые нити, висевшие в ряд на шнурке, идущем поперек торгового зала. – Вот чуть более теплый оттенок желтого цвета… Может быть, этот? Вот белый, более матовый… Вот серый, чуть ближе к цвету гранита…
Катрин старалась полностью сосредоточиться на беседе с новообретенной клиенткой и на проекте изготовления изделия. Но и мыслями, и сердцем – иначе и быть не могло! – она уже всем своим существом была с Жан-Полем. Катрин решила во что бы то ни стало встретиться с ним, как они и договорились. Только это было трудно осуществить, не вызывая недовольства матери и протеста дочери.
В это утро дела шли хорошо, что отнюдь не было правилом. Лишь около полудня, когда Катрин заперла дверь на обед, мать и дочь остались вдвоем и занялись уборкой помещения.
– А новая клиентка мила, правда? – произнесла Катрин как бы между прочим. – Если у нее получится этот первый пуловер…
– Ты, значит, опять собираешься в Дюссельдорф. – У Хельги Гросманн это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос.
– Мама, ну, пожалуйста… Ведь ты не будешь возражать? Это случается достаточно редко.
– Видишь, тебе самой ясно, что редко.
– Конечно. Мы не встречались уже целый месяц.
Хельга Гросманн молча, не глядя на дочь, складывала очередной пуловер. Катрин чувствовала, что и ей лучше бы не раскрывать рта, но в конце концов не выдержала:
– Что ты, собственно, хочешь сказать?
– Полагаю, ты сама можешь ответить на этот вопрос.
– Он весь в делах, носится по всему миру… – Катрин запнулась, осознав, что уже несчетное количество раз пыталась все это объяснить матери.
– Ну, конечно, – подтвердила мать с показной невозмутимостью.
– Значит, ты не можешь его упрекать…
Хельга Гросманн тут же вскинула голову и взглянула на Катрин. Ее глаза, такие же серые, как у дочери, смотрели сквозь сверкающие стекла очков, что придавало взгляду жесткое, почти демоническое выражение.
– Я? Упрекать его? С какой стати?
– Да ведь каждое твое слово направлено именно на это.
– Вовсе нет. Ты взрослая женщина, и я уважаю твои права. В твои дела я вмешиваться и не думаю.
– Но тогда…
– Мне бы только хотелось, чтобы ты подумала о своем положении.
– Я им вполне довольна.
Хельга Гросманн улыбнулась, показав свои безупречные вставные зубы.
– Поверь, дорогая, если так, то и я вполне довольна. Я рада уже тому, что ты время от времени бываешь на людях, развлекаешься, флиртуешь.
Катрин знала, что умнее всего было бы поставить здесь точку. Но и на этот раз она не смогла сдержаться:
– Если ты действительно всем довольна, то тебе очень хорошо удается это скрывать.
– Для меня нет ничего более важного, чем твое счастье, и мне кажется, я уже достаточно часто это тебе доказывала.
Катрин вдруг ощутила уколы совести. А что если именно из-за нее, а не из-за матери, возникают все их трудности?
– Прости меня, – пробормотала она сокрушенно. – Прости, пожалуйста!
– Да ладно, дорогая.
Своей холеной рукой с красивым маникюром Хельга Гросманн погладила иссиня-черные волосы дочери. Катрин всхлипнула.
– Тогда я пойду наверх и приготовлю поесть.
– Иди! Я тоже скоро поднимусь.
Катрин уже почти дошла до задней комнаты лавки, откуда узкая внутренняя лестница вела на второй этаж, в их квартиру, когда вновь услышала свое имя:
– Катрин!
– Да?
– У нас же билеты в Городской зал!
– Ах, да, по абонементу. – Глаза Катрин округлились и потемнели. – Я совсем забыла…
Мать ничего не сказала на это. Она просто стояла на прежнем месте, очень сдержанная и спокойная, всем своим видом демонстрируя сплошной молчаливый упрек – от хорошо причесанных и тщательно обесцвеченных волос до носков элегантных туфель-лодочек.
Катрин ощутила одновременно гнев и отчаяние. Конечно, матери больно, что ее так вот, походя, отодвинули в сторону. Обидно, что тот самый театральный вечер, которого обе давно ожидали как праздник, вдруг стал для дочери совершенно ненужным. И все же Катрин чувствовала себя так, словно ей опять вот-вот подсунут «Черного Петера».[3] Она обреченно стояла под сверкающим взглядом матери, который, казалось, готов был пронзить ее до самого сердца.
– Ах, не огорчайся, – решила вдруг Хельга Гросманн и пренебрежительно пожала плечами. – Думаю, если я вечером постою около кассы, то не только легко продам билеты, но меня еще и благодарить будут.
– Да что ты, зачем? – поспешила ответить Катрин, вспомнив, что им предстояло увидеть комедию Бернарда Шоу «Пигмалион» в постановке театральной труппы из Кёльна. – Если меня не будет, то это еще не значит, что ты должна отказаться от такого удовольствия. Просто возьмешь с собой Даниэлу.
– Ребенка?
– Ну,
Последние комментарии
20 часов 20 минут назад
1 день 4 часов назад
1 день 19 часов назад
1 день 22 часов назад
1 день 23 часов назад
1 день 23 часов назад