Солженицын на мифотворческом фоне [М Николсон] (fb2) читать постранично

М. Николсон Солженицын на мифотворческом фоне

И этот писатель, судьба которого, писательская и личная, была необыкновенно бурной, почти детективной, теперь у пристани…

Н. Д. Солженицына

"Отлитый в бронзе, положенный на музыку, танцуемый в балете, воспетый в стихах, герой шуток, романов и десятков научных работ, любимый объект американских диссертационных исследований, подвергнутый сортирным остротам в журнале "Хастлер", предмет многочисленных подражаний и пародий, цитируемый и интерпретируемый в бесконечных немыслимых сочетаниях, Солженицын произвел впечатление, которое по размаху, если не по силе воздействия, не удалось произвести ни одному современному писателю"^[1]. Прошло уже более двадцати лет, с тех пор как мною были написаны эти слова в завершение обзора эксцентричных откликов на Солженицына, появившихся как на Западе, так и на Востоке. Безусловно, за прошедшие годы палитра вариантов значительно расширилась, включив неизбежно и восхищенные, и презрительные мнения.

1

Мифотворчество или мифопоэтика завладевает репутациями и образами всех людей, чье значение перерастает обычный масштаб. Что же касается Солженицына, то в его случае длительность и многогранность этого процесса были беспрецедентны. В России, откуда все перипетии двадцатилетнего пребывания Солженицына на чужбине виделись очень смутно или не были различимы вовсе, эта тема недавно приобрела актуальность с выходом в свет книги о Солженицыне, которая ставит своей целью развенчать героико-привлекательный образ, созданный, по словам автора, "коллективным воображением поклонников Солженицына" (здесь и далее книга В. Войновича "Портрет на фоне мифа" — М., Эксмо, 2002 — цитируется без сносок).

В моем эссе речь пойдет не об одном образе и не о достоинствах отдельно взятого портрета, а именно о мифотворчестве, о феномене восприятия Солженицына, особенно в эмиграции, и о разнообразии возникших в этом процессе мифов. Пытаясь отклониться от шумного, за тридцать лет изъезженного большака "Солженицын — за и против", я избрал в качестве путеводной нити малоизвестный жанр не без причуд. Его можно условно определить как "Солженицын-роман", под которым имеются в виду не романы писателя, но те, в которых он сам, хоть и в определенном смысле, оказывается героем…

"Неиссякаемый интерес к Солженицыну, несомненно, зиждется на его необычайном литературном достоинстве, но и на его отважной попытке изобразить неподкупное и сложное зеркальное отражение современного русского общества"^[2].

"Он представляет собой живой образец для человеческого рода, ищущего в этот скорбный час окно, которое бы осветило дорогу в будущее"^[3].

"Я больше в долгу перед Солженицыным, чем перед большинством из социологов, историков и философов, созерцавших в течение последних тридцати лет судьбу Запада"^[4].

Уже в 60-е годы этот восторг разделяли многие как в России, так и вне ее. Исключение Солженицына из Союза писателей, присуждение ему Нобелевской премии в области литературы и "выдворение" его за пределы СССР лишь усилили восхищение. Эмоции выплескивались со страниц самиздата и заголовков западных газет, обретая существование в местах и жанрах вовсе экстравагантных^[5]. Появилась балетная композиция "Один день в их жизни", которая впервые была исполнена балетной труппой студентов Бостонской консерватории в 1974 году^[6], и композиция для школьного хора с оркестром "Один день одной жизни", которая была сочинена двумя английскими преподавателями^[7].

К середине 70-х имя Солженицына уже знали чуть ли не в каждом доме на Западе, хотя в редком могли выговорить правильно.

"Произношение Солженицкин,  — отметил один обозреватель, — изобрела в прошлом году Маргарет Тэтчер, доказывая тем самым, что о сочинениях Солженицына она знает только понаслышке, благодаря своим советникам, которые в свою очередь спутали его с персонажем сказки братьев Гримм Румпельштильцхеном"^[8].

В 1976 году был проведен опрос старшеклассников американских школ, согласно которому 19,5 процентов школьников объявили Солженицына общественным деятелем, вызывающим у них наибольшее восхищение, что в три раза превысило количество голосов, отданных Президенту США^[9]. Возможно, тысячи из этих школьников слышали поп-группу "Ренессанс", исполнившую в "Карнеги-холл" композицию "Мать-Россия", посвященную "знаменитому русскому Александру Солженицыну"^[10]. В словесном жанре слава и популярность Солженицына получили отражение в 1975 году,