Скитальцы во тьме [Алекс Бэйлор] (fb2) читать онлайн

Скитальцы во тьме

Семейный ужин

I

Иво в нерешительности переминался с ноги на ногу, стоя перед высокими металлическими воротами. Так продолжалось уже десять минут. Он подносил руку к звонку, и, казалось, уже вот-вот решится нажать на него, но в следующий миг отдергивал ладонь. Иво повторил этот ритуал уже с полдюжины раз, и так бы, наверное, все и продолжилось, если бы голос из динамика на воротах не произнес:

– Сынок, кончай ломать комедию, – ласково проговорила мама Иво, – мы все тебя уже заждались. Скорей проходи, а то лазанья стынет.

Иво хотел было что-то ответить, но в следующий миг раздался короткий щелчок, и массивные ворота со скрипом отворились. Быстрым движением руки он утер пот со лба, и шагнул вперед. Едва вступив на территорию усадьбы, ворота захлопнулись.

«Ну, что же, – подумал Иво, – пути назад нет. Придется потерпеть.»

Вдруг из кустов взметнули ввысь удивительной красоты птицы, и пролетели так близко, что юноша почувствовал на лице легкое дуновение ветра от их крыльев. Иво проследил за тем, как они взмывают высоко в небо, и, сам того не ожидая, улыбнулся. Он уже и забыл, насколько же здесь красиво.

И чего это он в самом деле так разволновался? Понапридумывал себе невесть чего, и теперь никак не может выкинуть эти глупости из головы. Ну, возможно, когда-то давно у него и были разногласия с братьями и сестрами, но теперь это все в прошлом.

Да и в какой семье нет скандалов?

Они уже давно не дети, и не будут ругаться по пустякам.

Иво прошел по аккуратно подстриженному газону, и вступил на широкую мощеную дорожку, которая вела к дому его родителей. По обеим сторонам дорожки располагались деревянные изгороди, увитые благоухающей глицинией. Из глубин сада доносилась умиротворяющая игра струнного оркестра.

Ярко светило солнце, в кронах деревьев щебетали птицы, а над свежескошенным газоном порхали бабочки.

Иво миновал бурлящие фонтаны и ряды стриженных кустов в форме виверн и драконов.

Когда на горизонте уже показался величественный трехэтажный особняк родителей, Иво снова почувствовал себя неуверенно и остановился. Он покосился на выстригающего очередную фигуру садовника, улыбнулся, и приветливо помахал рукой. Но садовник даже не взглянул в его сторону. Почувствовав себя неловко, Иво поспешил убрать руку.

– Не обижайся на него, – проговорили у него за спиной. Иво вздрогнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла, широко улыбаясь, худенькая большеглазая брюнетка, – несколько лет назад Маттиус оглох. Совершенно печальная история…

Девушка помедлила, обвела Иво внимательным взглядом.

– Впрочем, у нас еще будет время поговорить об этом, – девушка кивнула в сторону дома, – если прямо сейчас не придем на ужин, нам не поздоровится.

– Это точно, – кивнул Иво, и улыбнулся, – вспомни, как отец отчитал Георга, когда тот опоздал на мамин день рождения всего на пять минут.

Эвия прыснула от смеха.

– О да, – проговорила девушка, – думаю, эту взбучку он до конца жизни не забудет.

Эвия долго смотрела на родительский дом, затем повернулась к Иво, и, смотря ему прямо в глаза, тихо проговорила:

– Я рада, что ты здесь, Иво.

Молодой человек улыбнулся, вглядываясь в ее ясные безмятежные глаза, и обнял старшую сестру.

– Я тоже.

С минуту они помолчали, наблюдая за работой садовника, затем Эвия взяла брата за руку, и спросила:

– Готов?

Иво покрепче сжал руку старшей сестры, и, поправив прядь ее волос, спустившуюся на щеку, кивнул.

– Пошли.

Едва поднявшись по каменным ступеням крыльца, дверь особняка тут же распахнулись, и навстречу им выскочила высокая статная женщина с красивым румяным лицом.

– Ну наконец-то! – возликовала она, – что же вы так долго! Остальные уже давно собрались!

– Привет, мам, – в один голос ответили Иво и Эвия.

На матери было изящное платье из синего атласа, великолепно подчеркивающее ее стройную фигуру и красоту голубых глаз.

Женщина(!) наспех обняла их, поцеловала в щеки, и поволокла внутрь.

II

Лучи света, проникавшие из распахнутых окон, сверкали на отполированном мраморном полу. Стены были украшены гобеленами с изображениями причудливых зверей. За столом велись оживленные беседы, бряцали вилки и ложки, раздавались веселые смешки.

Пережевывая индейку, Иво бросил взгляд на одну из картин в золотой окантовке. На вершине горы поверженный дракон склоняется перед белокурым воином с окровавленным мечом.

Отец Иво, сидевший у изголовья стола, проследил за взглядом сына, и спросил:

– Иво, почему ты так долго не появлялся дома? Работаешь над новым проектом?

Голоса за столом тут же стихли. Все взоры обратились к Иво. От проступившей неловкости Иво едва не поперхнулся. Отпив воды, он утер рот платком, и взглянул на отца.

– Да, можно сказать и так, – неуверенно ответил он, – пока ничего серьезного, лишь пару задумок, но я…

– Опять он за свое! – Иво прервал вставший из-за стола старший брат.

Мейнор, высокий подтянутый брюнет, гордость родителей. Он грозно посмотрел на младшего брата, затем обратился к отцу:

– Пап, ну что ты, в самом деле! Никому неинтересно слушать оправдания и нытье этого неудачника. В последнее время мы и так редко собираемся, и я не хочу портить семейный ужин разговорами о попытках зануды Иво сделать хоть что-то стоящее.

– Вот именно! – поддержала Илса, – я, например, пришла посмотреть на первые успехи Джернис. Мама сказала, что на ее планете появился катаклизм, за считанные секунды уничтоживший весь мир.

Илса вся просияла от возбуждения и захлопала в ладоши:

– Так интересно! – захихикала она, – скорей бы увидеть вживую, что осталось от этой планеты!

Сидевшая в конце стола Джернис покраснела от гордости. Она была самой младшей в семье, но даже ей удалось заполучить расположение членов семьи. То, чего Иво пытался сделать десятилетиями, Джернис сделала с первого раза.

Нет, конечно, Иво был рад за младшую сестру. Если «ее успехи» вообще можно назвать поводом для гордости. К тому же, зависть никогда не овладевала им. Скорее, Иво был просто расстроен, что никто из семьи не выказывал подобную заинтересованность его проектами. Никто не оказывал ему поддержку. Никто, кроме Эвии. С ней у них всегда были особые отношения. Она всегда понимала его лучше других.

– Так давайте лучше порадуемся за успехи малышки Джернис! – снова взяла слово Илса.

Все присутствующие обратили к ней взгляды.

– Я не намерена выслушать очередные бредни Иво, – Илса перевела взгляд на Иво, скорчилась, и брезгливо махнула рукой, – зачем вы вообще его позвали?

– Илса! – шикнула на девушку мать, – имей уважение к брату!

– С чего это вдруг? – девушка закатила глаза, – разве этот бездарь имеет уважение ко всем нам, – Илса жестом обвела собравшихся, – когда позорит нас на Всеобщих Играх?

– Спасибо, Илса, – Мейнор отсалютовал сестре, и, повысив голос, возвел руки к потолку, – хоть кто-то меня здесь понимает!

Молчавшие до сих пор остальные братья и сестры одобрительно закивали и зашушукались вслед за репликой старшего брата. В зале снова поднялся неразборчивый галдеж. Иво отложил вилку в сторону, и ослабил узел галстука. Он был абсолютно уверен, что если съест еще хотя бы один кусок, то его точно стошнит. Больше всего на свете сейчас он желал поскорее убраться отсюда.

Какой же он был дурак… Понадеялся, что за прошедшие годы хоть что-то изменилось…

Он покосился в сторону выхода, и хотел было уже встать, как вдруг отец пробасил:

– Иво не закончил, – ледяным тоном сказал он. Наступила тишина, – прошу, сын, продолжай. Расскажи о своем новом проекте.

Иво застыл на месте, не в силах проговорить ни слова. Он неотрывно смотрел на непроницаемое лицо отца, затем почувствовал резкую боль под столом. Сидевшая по левую от Иво руку Эвия пнула брата ногой, и прошептала:

– Ну же, Иво, у тебя все получится. Главное – не бойся.

Юноша судорожно кивнул, ощущая дрожь по всему телу. Он встал из-за стола, откашлялся, и, расправив складки пиджака, пробормотал:

– В общем-то, концепция моего нового мира…

– Что ты там мямлишь? Говори громче! – перебил его Мейнор.

Эвия с отвращением взглянула на старшего брата, и призвала Иво не обращать на него внимание. Мейнор только сильнее ухмыльнулся, и принялся чавкать.

– Итак, – продолжил Иво, – э-э-э, главная идея моего нового мира состоит в невмешательстве.

– Невмешательстве? – скорчился Мейнор.

Братья-близнецы Георг и Сернак недоуменно покосились на отца, Джернис саркастически хихикнула. Илса закатила глаза, и прошептала что-то вроде: «ну и придурок».

Иво промокнул пот со лба, покосился на улыбающуюся мать, затем на неподвижно сидевшего отца. Сложив пальцы домиком, седовласый мужчина молчаливым кивком призвал его продолжать.

Иво принялся листать блокнот, пробежался глазами по нужной странице.

– Да, своего рода «политика невмешательства», – продолжил он, – я решил дать полную свободу действия моим созданиям, и ни коим образом не лезть в их дела.

Воцарилось непродолжительное молчание. Иво обвел взглядом собравшихся. Убедился, что все внимание приковано к нему, продолжил:

– Например, вот, – улыбнулся Иво. Юноша щелкнул пальцами, и над столом образовалась прозрачная сфера. Через мгновение внутри сферы показался сине-зеленый шар, затем фокус приблизился, войдя внутрь планеты, и по щелчку пальцев Иво изображение остановилось, – венец моего творения, «ЧЕЛОВЕК».

Завороженная Эвия ахнула от удивления. Братья-близнецы, увлеченные странностью увиденного создания, отвлеклись от поедания пудинга.

– Мне показалось безумно интересным идея того, к чему смогут прийти эти творения без моего контроля, – Иво окинул взглядом присутствующих, и впервые за весь ужин улыбнулся.

Он наконец-то почувствовал, что его приняли во внимание и слушают. Ободренный этим обстоятельством, Иво расправил плечи, и продолжил куда увереннее:

– Я все время задавался вопросом, почему мы так рьяно стремимся контролировать каждый аспект жизни наших творений? Разве не заслуживают они жить так, как сами того хотят? Они должны хотя бы попробовать. Почему бы нам…

– Ну, братец, в этот раз ты превзошел сам себя! – захохотал Мейнор, – правильно ли я понимаю, что ты предлагаешь нам восхваляться твоей ленью и трусостью? Ты уже настолько обленился, что свалил все на своих зверюшек, а сам решил прохлаждаться? Это так что ли, по-твоему, мы должны одержать победу на Всеобщих Играх?

Разгневанный Мейнор соскочил с места, и взмахом руки стер светящуюся сферу Иво.

– Неужели ты не видишь, что он позорит нашу семью? – Мейнор уставился на отца, – если бы не его провалы, мы бы уже давно заняли первое место. Почему ты терпишь все насмешки над семьей из-за этого бездаря? Когда же ты наконец поймешь…

– Довольно! – громогласное эхо пронеслось по всему залу. Отец медленно встал с места, и, прожигая Мейнора ледяным взглядом, погрозил пальцем, – я не позволю говорить с собой в таком тоне.

– Отец, – опешил Мейнор, – я…

– Отправляйся в свою комнату, – твердо сказал он Мейнору, а затем обернулся к Иво, – а от тебя я ожидал большего. Ты снова разочаровал меня, сын.

Иво почувствовал, как у него подкосились ноги. Он обернулся в сторону матери, но та только закрыла лицо руками, и тихо заплакала.

– Ты сегодня же покончишь со всем этим вздором, и как следует поработаешь над чем-то действительно стоящим.

Отец обошел вокруг стола, и, подойдя к Иво, положил руку на плечо сына. Юноша, не сдерживая слез, поднял взгляд на отца.

– Надеюсь, ты больше меня не подведешь.

III

Зал утонул в овациях. Зрители восторженно рукоплескали, члены жюри, все, как один, дали по десять баллов. Это был настоящий фурор. Сиявший от гордости Мейнор вышел на сцену, и принял из рук судьи сверкающий кубок.

Мейнор занял первое место за проект, выполненный в привычном для него стиле. Руками своих созданий, он создал вирус, который уничтожил все живое на его планете за рекордные двое суток. Члены жюри были просто в экстазе.

Иво, следивший за объявлением результатов на самом верхнем ярусе, аплодировал старшему брату. Несмотря на их разногласия, он был искренне счастлив за Мейнора. Сколько он себя помнил, Иво всегда гордился за него. С самого раннего детства он старался во всем походить на Мейнора. Да, чем старше они становились, тем сильнее отдалялись друг от друга. С годами они стали совершенно по-разному смотреть на вещи, и нередко ссорились даже из-за малейших пустяков. Однако Иво прекрасно понимал, что в глубине души Мейнор любит его всем сердцем.

Закончив свою речь, Мейнор, под бурные овации зрителей, направился к выходу. На какую-то долю секунды он нашел взглядом Иво, и, улыбнувшись, кивнул.

Эвия сидела по правую руку от Иво. Девушка облокотилась на спинку кресла и шумно выдохнула.

– Ничего они не понимают! – сказала разъяренная Эвия, – совсем скоро они увидят, как сильно ошибались на твой счет. У тебя есть то, чего у них никогда не будет!

Иво обернулся к сестре. На ее губах играла благоговейная улыбка.

– О чем это ты?

Девушка загадочно посмотрела на брата, затем, поднявшись с места, поцеловала его в щеку, и прошептала:

– Наши братья и сестры создают свои миры лишь только для того, чтобы потом их разрушать. И не только они. Все, кто участвует в этих долбаных Всеобщих Играх! У них нет даже мысли о том, чтобы просто наслаждаться созданными ими мирами! Ты не должен никому угождать! Ни отцу, ни маме, никому! Делай то, что считаешь нужным! У тебя всегда получалось это лучше всего.

Эвия поправила прическу брата, и прикоснулась ладонью к его щеке.

– Они никогда не поймут, что такое добро, – глаза Илсы наполнились слезами, – береги это в себе, Иво.

Он не решился что-то ответить. Обернувшись, Иво молча наблюдал за тем, как уходит его сестра.

Внезапно его осенила мысль. Он вытащил из кармана пиджака блокнот, пролистал до нужной страницы, и вырвал ее. Иво поспешил за сестрой, и окликнул ее на лестнице:

– Эвия, постой! – он схватил ее за руку, – я буду очень рад, если ты придешь ко мне в гости. На планету, которую я назвал Землей. Вот, держи.

Девушка взяла протянутый листок.

– Это человек, – улыбнулся Иво, – самое прекрасное создание, которое я когда-либо создавал.

А еще были сэндвичи с колой…

I

Дербент сощурился от пронзительного воя сирены. Кабина корабля сотряслась от нового толчка. Капитан Дербент Холигейт ударил по кнопке аварийной эвакуации, но механизм не сработал.

– Ну же, – сквозь зубы проговорил Дербент, – черт возьми, ну давай же!

Его голос сорвался на крик. Капитан стиснул зубы, но дрожь в ладонях унять никак не удавалось. И внезапно для самого себя, Дербент Холигейт раскатисто рассмеялся.

Боже мой, кто бы мог подумать…

Он десятки раз успешно проигрывал сцены экстренного падения корабля во время прохождения учебного курса в Центральном Университете Федерации. И каждый раз – на самый высший балл среди всех студентов. Профессоры рассыпались в похвалах, одногруппники восхищались и завидовали. Но только сейчас капитан Дербент Холигейт понял, что реальная жизнь – не симуляция. В симуляциях даже выведенное из строя кресло аварийной эвакуации, в конце концов, магическим образом срабатывало. Но только не в реальной жизни.

В реальной жизни всегда по-другому.

Вдалеке начали вырисовываться очертания извилистых горных хребтов.

Дербент потянул штурвал на себя, и корабль вошел в пике. Раздался сокрушительный гул, и Дербент едва не выскочил из кресла. Он почувствовал, что зацепился обо что-то дном, но все еще продолжал спускаться. По лобовому стеклу расползлась паутинка трещин. Корабль резко повело в бок, кабина сотряслась от удара. Если он сможет остаться в живых, у него будет лишь один шанс выбраться с этой планеты. Дербент разбил кулаком стеклянную крышку, и вдавил по круглой красной кнопке «SOS».

«Они обязательно найдут меня. Они придут и вытащат меня отсюда. Самое главное, продержаться, как можно дольше».

Дербент закрыл лицо руками, и в следующий миг погрузился в небытие.

II

Дербент медленно разомкнул глаза. Голова просто раскалывалась. Похоже, у него было сломано пару ребер. Он попытался подняться, но в следующий же миг все тело прошибло острой болью. Он сразу же оставил эту затею, и снова уснул.

Когда Дербент проснулся в следующий раз, то сразу же понял, что за это время что-то изменилось. В воздухе витал какой-то приторный сладковатый аромат. Было похоже, что кто-то готовил еду. Мужчина огляделся по сторонам. По всей видимости, он находился в какой-то глубокой пещере. Единственным источником света была тусклая керосиновая лампа. Дербент попытался произнести хоть слово, но вместо этого изо рта вырвалось лишь какое-то хриплое бульканье. Потрогав себя за горло, он обнаружил повязку на горле. Дербент опустил взгляд на ноги. Обе ноги ниже колен были перетянуты каким-то светло-зеленым растением.

– Нет-нет, не вставай, – из дальней части пещеры раздался чей-то приглушенный голос, – сейчас тебе нужен полный покой. Постарайся поспать.

Дербент обернулся на голос, чтобы разглядеть лицо своего спасителя, но смог увидеть лишь темный неразборчивый силуэт.

– Сспп, – «спасибо», попытался сказать Дербент, но, поняв, насколько тщетны его попытки, отбросил эту затею, и погрузился в сон.

III

На следующее утро, а может, был уже вечер, разобрать время суток было невозможно, поскольку солнечный свет в пещеру не проникал, Дербент чувствовал себя уже гораздо лучше. Головная боль немного отступила, и он, наконец-то, смог почувствовать хоть что-то ниже колен. К нему тут же пришла мысль, что растение, которым обвязаны его ноги, наверняка имеет какие-то целебные свойства. Впрочем, удивляться тут было нечему, ведь Дербент забрел в Созвездие Циклиона, доселе неизведанному для человека. Поэтому планета, на которой он оказался, могла преподнести ему еще и не такие сюрпризы.

Он был в числе одного из сотен капитанов колониального флота Объединенной Межгалактической Федерации, которых заслали колонизировать пограничную часть Созвездия Циклиона. До начала наступления разведчики несколько месяцев исследовали эту область, но никаких признаков разумной жизни зафиксировано не было. После чего Верховный Главнокомандующий ОМФ, получив одобрение Верховного Совета, выслал флот колонизаторов. В сопровождение было выслано всего два военных линкора. И уже совсем скоро стало понятно, что из этой экспедиции им не суждено вернуться.

Через некоторое время после того, как колониальный флот ОМФ вышел из межзвездного ускорения, и подошел вплотную к ближайшей планете Созвездия Циклиона, их уже поджидал многотысячный флот неприятеля. Либо же разведчики, посылаемые на исследование этой местности, оказались подосланными шпионами, либо Федерация столкнулась с формой жизни, которая была способна остаться незамеченными для человеческих технологий. Но это было уже неважно. В любом случае, колониальный флот Федерации был не готов к столь внезапной и стремительной атаке, и был разгромлен за считанные минуты.

IV

Дербент проснулся от раскатистого грохота посуды.

– Извини, – раздался приглушенный голос, – я нечаянно.

Когда Дербент Холигейт поднял взгляд на незнакомца, он с огромным трудом смог подавить в себе отчаянный вопль. Существо, стоявшее перед ним, не было ни человеком, ни гедерсисом, ни шоквитом. С подобной формой жизни он встретился впервые.

На Дербента с интересом уставился один единственный глаз с широким ртом и впалыми ноздрями. При первом впечатлении можно было подумать, что носа у него и вовсе нет. Все тело незнакомца было покрыто змеиной кожей, а из задней части туловища развивался раздвоенный хвост.

Дербент приподнялся на локтях, и уткнулся спиной в стену.

Существо смущенно улыбнулось, и, сделав шаг вперед, присело на корточки.

– Держи, – незнакомец протянул ему миску с какой-то мутно-зеленой жидкостью, – это поможет.

Дербент неуверенно кивнул, и взял миску.

– Спасибо, – тихо произнес он.

Незнакомец удовлетворенно хмыкнул, и встал на ноги.

Отхлебнув из миски, Дербент с удивлением отметил, что еда действительно съедобная. Он осушил миску за несколько глотков, и вытер рот тыльной стороной ладони. Сидя на камне, незнакомец с интересом наблюдал за ним. Склонив голову набок, существо следило за каждым движением Дербента.

– Очень вкусно, – Дербент кивнул на миску, и поставил ее на землю, – спасибо.

Существо расплылось в широкой улыбке. Встав с места, незнакомец забрал миску, и скрылся за поворотом. Дербент вновь сделал попытку встать, и на этот раз у него получилось. Это действо тут же отразилось резью в ногах. Но боль была даже приятной. Теперь он точно знал, что идет на поправку, и никакой речи об ампутации идти не будет.

Облокотившись правой рукой о стену, Дербент огляделся по сторонам. Первая ассоциация, пришедшая ему на голову – свалка. Вся пещера была заставлена различным хламом: обломки обшивки кораблей, разобранные части стационарных компьютеров, в одну кучу были сложены порванные штаны, туники, плащи и прочая одежда. Дербент подобрал металлическую трубу с пола, и, использовав ее в качестве костыля, зашагал вперед. Припадая на одну ногу, он доковылял до середины пещеры. Здесь в одну кучу были навалены старые поломанные бластеры Федерации образца Д-3, разбитые защитные шлемы, и полная экипировка пилотов ОМФ.

Порывшись в куче некоторое время, Дербент даже смог найти рабочий портативный компьютер. Основной блок питания был полностью разряжен, но старые модели были хороши тем, что на экстренный случай в них устанавливались дополнительные батареи зарядом на несколько часов.

После нехитрых манипуляций с заменой батареи, на потрескавшемся экране высветился логотип ОМФ, силуэт человека с выставленной ногой вперед.

В голове у Дербента тут же всплыл один из многочисленных моралистических лозунгов, которые прокручивались по кругу в стенах Академии буквально каждый день:

«Набравшись храбрости сделать шаг навстречу неизвестности, мы сможем обеспечить благополучное будущее для наших детей и потомков».

Дербент провел пальцем по сенсорной панели, и раскрыл главное меню. Он прокрутил пальцем до вкладки «голосовые записи» и ткнул по ней. На дисплее всплыло несколько записей, датированных несколькими десятилетиями назад.

Дербент включил первую запись. На экране появился мужчина в комбинезоне летчика ОМФ с соответствующей эмблемой в левой части груди. У него был изможденный вид, и, казалось, он держится уже на последнем издыхании. Возможно, пилот был смертельно ранен при падении корабля, а, быть может, на его состояние повлияли и какие-то другие факторы: здешний воздух или даже борьба с представителями местной флоры и фауны.

– Говорит капитан разведывательного корабля класса ДБ-11 Отто Генсвик. Наша команда успешно высадилась на пограничной планете в Созвездии Циклиона. Целью нашей миссии являлся поиск разумной жизни на выбранной планете. Состав группы включал в себя шесть разведчиков, пару медиков и двое ученых. Разбившись на три равные группы, мы загрузили в аэробили необходимое оборудование и направились в разные точки планеты.

На этом запись обрывалась. Дербент нажал на следующую, и капитан Отто Генсвик продолжил свой рассказ.

– За несколько дней исследований нам удалось найти множество признаков жизни на планете. Флора и фауна поражала своим разнообразием. Однажды, когда мы забрели глубоко в джунгли, над нами пролетело до странности невообразимое создание. Даже не знаю толком, как его охарактеризовать.

Генсвик откашлялся, затем продолжил.

– Это была какая-то своеобразная помесь синего кита и гигантской летучей мыши со Старой Земли. Воистину завораживающее зрелище.

И уже на следующий день мы увидели обратную сторону планеты. Едва выбравшись из джунглей, нашему взору предстало широкое поле, усыпанное множеством одноэтажных хибарок. Притаившись за холмом, мы решили переждать там какое-то время, и понаблюдать за местными жителями.

С двумя остальными группами мы потеряли связь практически сразу после того, как разъединились. Уж не знаю, что с ними случилось, и смог ли хоть кто-то из них вернуться назад к кораблю. Но я более чем уверен, что если они и не погибли от рук туземцев, то наверняка не смогли пережить одну из смертоносных песчаных бурь или нападение растений-убийц, которых нам удалось миновать в джунглях только по счастливой случайности.

Возвращаясь к теме внешнего вида местных жителей из поселения, здесь стоит сказать, что они были на целую голову выше любого из нас. Это были крепкие гуманоидные создания с двумя парами рук. Их туловища были покрыты густым мехом.

В целом, их повадки ничем не отличались от наших. Они…

Отто Генсивк вновь залился сильным приступом кашля. Через какое-то время, придя в себя, он продолжил рассказ.

– Как я и сказал, их повадки вполне себе походили на человеческие. Вскоре мы убедились, насколько точным было это предположение.

Часть туземцев трудилась на плантациях, возделывали огород, собирали урожай, что-то очень похожее на кукурузу. Особи поменьше, дети туземцев, дрались друг с другом на палках, метали камни, и соревновались в прыжках в длину.

Через какое-то время из-за дальних гор с востока к поселению приблизилась длинная колонна туземцев. Вскоре мы увидели, что мускулатура и внешний облик этих туземцев являли собой вид настоящих воинов. У одних в руках были длинные копья или топоры, у других – луки со стрелами.

Вслед за ними двигалось несколько повозок, запряженных мощными тягловыми животными, очень похожих на мулов.

В самом конце колонны двигались, по всей видимости, военнопленные. Их движения сковывали двойные металлические браслеты на руках и ногах. Это были хвостатые одноглазые существа, тела которых покрывала чешуя. Несколько здоровенных туземцев ударили упавших пленных плетью, заставляя подняться на ноги, но продолжить движение они были уже не в состоянии. По всему было видно, что пленники были полностью истощены и упали замертво. В тот же самый миг нами было принято решение покинуть это место как можно скорее.

В течение следующих двух суток нам уда…

На этом запись снова обрывалась. Дербент ткнул пальцем на последнюю, но на экране всплыла ошибка. Посмотреть запись не удалось. Дербент так и не смог узнать, чем все закончилось.

Раздосадовано покачав головой, он отложил компьютер в сторону, и заковылял в сторону выхода. Но не успел он пройти и половины пути, как отлучившийся незнакомец появился прямо перед ним. Дружелюбно улыбаясь, он вышел из тени, и сказал:

– Думаю, пришло время поговорить.

V

– Значит, эти самые первексы победили в гражданской войне и сделали вас своими рабами? – Дербент погрузил керимисовую лепешку в нертогское молоко, откусил, и уставился на Терв’вуккса.

За прошедший час Дербент слопал уже четыре таких лепешки. Он наелся уже со второй, но остановиться было просто невозможно. Первая ассоциация, пришедшая ему на ум, когда он откусил лепешку из керемиса – фирменные блинчики его мамы. Нертогское молоко – практически точь-в-точь сгущенное молоко с едва заметным привкусом корицы.

– Да, все верно, – кивнул головой Терв’вуккс, с умилением наблюдая, как гость поглощает его лепешки, – долгое время наши народы жили в мире, практически никак не пересекаясь. Но после того, как у первексов произошел переворот и их вождем стал Арртернакс Ужасный, все изменилось. Они поработили наш народ буквально за считанные дни, и стали единоправными властителями Торниуса.

Терв’вуккс смолк и удрученно покачал головой.

Дербент вытер ладони о грудь, и отложил еду в сторону.

– Но почему же вы не оказали им никакого сопротивления? – Вопросил Дербент.

– За всю историю нашего народа мы никогда не мастерили ни орудий, ни домов, – он пожал плечами, – мы привыкли жить в пещерах и питаться только тем, что дает нам природа. В общем-то, до прихода к власти Арртернакса первексы тоже не были особо воинственным народом. В основном, они промышляли охотой и земледелием. Долгие столетия нам удавалось жить в мире и согласии, но потом…

Какое-то время в пещере стояла гнетущая тишина. Зверский аппетит Дербента куда-то резко пропал. Он почувствовал, что если съест хотя бы еще один кусок, то тут же исторгнет все обратно на пол.

– Послушай, Тер, – прервал наконец молчание Дербент, – но откуда же все-таки у тебя все эти вещи?

Он махнул рукой на гору хлама позади себя.

– Большинство тех вещей принадлежали моим собратьям, – он немного подождал, затем продолжил, – и тот человек на видео… ты не знаешь, что с ним стряслось?

Терв’вуккс задержал пристальный взгляд своего единственного глаза на Дербенте. Почесав голову, он прильнул спиной к стене пещеры и ответил:

– Твои собратья бывали на Торниусе уже несколько раз, – спокойно проговорил он, – не удивлюсь, если кто-то из них и поделился с первексами своими технологиями и знаниями в военном деле.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – нахмурился Дербент, – что это люди винова…

– Нет-нет, Дербент, ты не правильно меня понял, – Терв’вуккс вскинул ладони кверху, – я не хотел оскорбить тебя. Скорее всего, твои собратья, не найдя на планете какого-то необходимого ресурса, улетали отсюда, и сами того не ведая, оставляли части какого-то вооружения или иных приспособлений. Но также не исключено, что первексы силой вытаскивали из них нужную им информацию…

Терв’вуккс тяжко вздохнул.

– У подножию этой самой пещеры, в которой я живу, находится русло одной из самых широких рек планеты. Время от времени сюда прибывали различные вещицы, которые я впоследствии и складировал у себя в пещере. Однажды я увидел у берега того самого человека… В руках он держал сумочку, в которой и была та говорящая штуковина.

– Так он?..

Терв’вуккс потупил голову вниз.

– Я пытался его спасти, но… но было уже слишком поздно…я…

Дербент подался вперед, и хлопнул его по плечу.

– Ты сделал все, что мог, Тер, – серьезно сказал Дербент, – твоей вины в этом нет.

Терв’вуккс медленно поднял на человека взгляд.

– Я в неоплатном долгу перед тобой, и вряд ли вообще когда-то смогу его выплатить. Но ты не должен корить себя за смерть того человека.

Терв’вуккс смущенно кивнул и расплылся в широкой улыбке. В следующий миг он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Чуть не забыл! – Терв’вуккс вскочил с места, и, подбежав к груде хлама, принялся рыться в ней, – да где же это… ага!

Он вернулся с небольшим квадратиком в руке и с довольной улыбкой протянул его Дербенту.

– Вот, моя любимая.

Дербент бросил взгляд на вздувшуюся от воды и грязи книгу «9 Чудес Света Старой Земли», и едва не расплакался. Хотя он и родился за две сотни лет до того, как последнее из величайших памятников Земли был уничтожен, он бесчисленное множество раз бывал на виртуальных экскурсиях в интерактивных музеях на Шатпане и Годеваре.

– Там есть такие красивые конусовидные штуковины, – восхищенно проговорил Терв’вуккс, – расскажешь мне о них поподробнее?

– Конечно, расскажу, – Дербент смахнул с щеки проступившую слезинку, – эх, сейчас бы нам пару сэндвичей с колой…

– А что такое седвич? – нахмурился Терв’вуккс.

Дербент прыснул от смеха, и хлопнул нового друга по плечу.

– Неси-ка еще лепешек, да побольше того молока, и устраивайся поудобнее.

***

– Адмирал Кэдвен, сэр, – капитан бомбардировщика «Энеида» проговорил в динамик микрофона, – не могли бы вы повторить приказ? Да, сигнал с утерянного колониального судна подтвержден. Он находится на этой планете. Полное уничтожение? Так точно, сэр. Вас понял, сэр. Конец связи.

Когда две сотни бомбардировщиков флота Объединенной Межгалактической Федерации под предводительством исполинского флагмана «Энеиды» пересекли границы Созвездия Циклиона, капитан Дербент Холигейт сидел в укромной пещерке где-то в дебрях Торниуса и рассказывал новому другу о своей прежней жизни и искусстве приготовления вкуснейшего сэндвича с тунцом.

Страна чудес

Крупные хлопья снега лениво падали на асфальт. По улице сновали взбудораженные толпы людей. В воздухе витал волшебный дух приближающегося Рождества. Едва выскочив из одного магазина, покупатель тут же бросался к следующему. Очередь в кондитерскую начиналась с самой улицы. На лицах детишек, довольных полученными сладостями и игрушками, сияли счастливые улыбки.

– Мам, давай зайдем? – Внимание мальчика привлекла яркая неоновая вывеска «РОЖДЕСТВЕНСКАЯ РАСПРОДАЖА ИГРУШЕК. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ – СКИДКИ 90%». Лейтон дернул маму за рукав куртки, указывая пальцем на магазинчик. Мальчик был поражен изобилием игрушек на витрине. А сколько же еще было внутри, с ума сойти!

Лейтон умоляюще поднял взгляд на маму.

– Мам, ну пожаааааалуйста! – Простонал он.

Девушка закатила глаза, и широко улыбнулась.

– Спроси разрешение у своего отца.

Белобрысый мальчик тут же ухватил отца за брюки, и начал прыгать на месте.

– Папа! Папочка! Зайдем, пожалуйста, в этот магазин! И тогда обещаю, что буду съедать целую тарелку овсянки в садике, и перестану кидаться фруктами в миссис Отрейндж! Обещаю! Только давай зайдем, я тебя очень прошу!

Высокий мужчина в сером пальто улыбнулся жене, сел на колени и похлопал по головке сына свободной от пакетов рукой.

– Ну, только если вдобавок ко всему, что ты назвал, будешь почаще наводить порядок в своей комнате.

– Конечно! – Возопил от радости Лейтон, и обнял отца, – спасибо! Пойдемте же скорей!

Мальчик потянул родителей за руки, и уже через пару секунд они оказались внутри магазина игрушек. У самого входа их встретила улыбающаяся девушка в костюме эльфа.

– Приветствую в «Стране чудес»! – Весело проговорила она, и протянула Лейтону леденец на палочке, – с наступающим Рождеством!

– И вас с Рождеством, – ответила Мидж, и обернулась к сыну, – что нужно сказать?

Мальчик покрылся румянцем и тихо сказал:

– Спасибо…

Девушка широко улыбнулась, и гостеприимным жестом пригласила семейство Финчеров пройти в зал.

– Интересует что-то конкретное?

– Пока нет, спасибо, – ответил Рикард, и, пропуская Мидж вперед, улыбнулся и добавил, – но будьте уверены, с пустыми руками мы отсюда точно не уйдем.

Родители вместе с девушкой-эльфийкой дружно рассмеялись, а Лейтон, сгорая от нетерпения заполучить новую игрушку, подбежал к витрине с машинками. Но этого добра у него уже было навалом, поэтому мальчик начал продвигаться вперед.

– Только не отходи слишком далеко! – раздался приглушенный голос матери, и мальчик скрылся за поворотом.

Он оказался перед массивной дубовой дверью. Лейтон огляделся по сторонам, и с минуту стоял в нерешительности. Однако соблазн узнать, что таится за дверью, был слишком велик. Мальчик толкнул дверь вперед, и зашел внутрь. Он оказался в просторном вестибюле с мозаичным деревянным полом и галереей, украшенной мишурой и гирляндами. В центре зала стояла гигантская наряженная елка, вокруг которой катался заводной поезд. От величественного дерева, облаченного в россыпь удивительной красоты игрушек и огоньков, исходил приятный запах смолы и хвои. Верхушку елки венчала блестящая красная звезда с позолотой. Сейчас было просто невозможно поверить, что это было все то же здание, в которое всего несколько минут назад он вошел вместе с родителями.

Глаза мальчика разбегались от изобилия игрушек на полках. Лейтон просто не мог удержать взгляд на чем-то одном. Повсюду были разбросаны необычайной красоты ручные игрушки в виде диковинных зверей, всевозможные конструкторы и роботы. Внезапно над его головой вспорхнула птица, и вылетела в открытое окно. Прежде лейтон никогда не видел таких птиц. На секунду ему даже показалось, что у нее из клюва вырвалось пламя…

Лейтон подошел к одному из стеллажей, и ахнул от изумления. На нижнем ряду сверкали величественные металлические рыцари-крестоносцы верхом на лошадях. Чуть выше располагались ряды оловянных солдатиков времен Наполеоновских Войн разного размера и обмундирования. Лейтон протянул руку, и схватил одного из рыцарей. Мальчик был поражен тем, насколько детально выполнена работа. Он мог разглядеть даже морщинки на небритом лице воина. Лейтон прищурился, и в следующий миг ему показалось, что рыцарь подмигнул ему. От удивления мальчик широко раскрыл глаза, и оступился. Лейтон почувствовал, как начал заваливаться назад, но чьи-то руки ловко подхватили его, и не дали упасть.

– Будьте осторожнее, молодой человек, – раздался мягкий мужской голос.

Мужчина преклонного возраста приподнял фетровую шляпу, и вежливо поклонился Лейтону.

– Мистер Роджер Черингтон, хозяин сего скромного заведения, к вашим услугам, – улыбнулся он, протягивая мальчику руку.

Еще пару секунд ошарашенный Лейтон рассматривал своего «спасителя», затем опомнился и быстро пожал тощую руку, испещренную пигментными пятнами. Черингтон был облачен в пестрый бархатный костюм, поражающий разнообразием цветов. Из-под желтого пиджака в горошек виднелась голубая рубашка со стоячим воротником и шелковая бабочка-галстук, а фиолетовые атласные штаны были украшены причудливыми узорами.

– Спасибо, мистер Черингтон, – выдавил из себя Лейтон.

– А тебя как зовут?

И в эту самую секунду, взглянув прямо в лицо мистера Черингтона, Лейтон отметил про себя, насколько добрые глаза у этого старичка. Это был теплый взгляд, наполненный щедростью и доброжелательностью. Наверное, Лейтон не смог бы объяснить этого даже самому себе, но по какому-то странному влечению этот человек внушал ему полное доверие.

Старичок кивнул, и бросил взгляд на рыцаря, которого Лейтон по-прежнему держал в руках.

– На редкость дивная работа, не правда ли?

– О да, сэр, никогда не видел ничего подобного… На секунду мне даже показалось, что он подмигнул мне…

– Ох, Лейтон, я более, чем уверен, что тебе не показалось, – весело ответил мистер Черингтон.

От этих слов мальчик широко улыбнулся. Он повертел рыцаря в руках, и хотел было поставить его обратно на полку, но старик остановил Лейтона:

– Нет-нет, мой юный друг, оставь себе. Это подарок.

Лицо Лейтона просияло от улыбки.

– Большое спасибо, мистер Черингтон!

– О, нет, не благодари меня! В этом нет ни капли моей заслуги. Ты полностью заслужил этот подарок. Но у меня есть для тебя кое-что еще.

На секунду Лейтон заколебался, оглянувшись в сторону выхода. Мистер Черингтон заметил его смятение, и положил руку на плечо.

– Если тебе пора идти, ничего страшного, – ласково проговорил старик, – можешь спросить разрешение у родителей, и прийти в другой день. Но Рождество уже завтра, и тогда ты не сможешь получить подарок, который я для тебя приготовил. Решать только тебе, Лейтон.

Золотисто-алая звезда на верхушке елки внезапно сверкнула, и в дальнем конце коридора из-под пола выросла лестница на второй этаж. У Лейтона от удивления отвисла челюсть.

– Так каков твой ответ? – Спросил старик, сверяясь с карманными часами, – сейчас самое время.

С верхнего этажа доносилась чарующая рождественская музыка. Откуда-то издалека послышался веселый детский хохот. В стенном проеме возникла дверь. Она медленно, с протяжным скрипом, отворилась, и по лестнице спустилась кучерявая девочка лет шести. Она подбежала к мистеру Черингтону, и, откусив кусок сладкой ваты, пожаловалась:

– Мистер Черингтон, Оливер не хочет отдавать мою куклу!

Старик весело расхохотался, и ответил:

– Элисон, познакомься сперва с этим юношей, а потом мы разберемся с твоей куклой.

Девочка неуверенно повернулась к Лейтону, и бросила на него хмурый оценивающий взгляд. Но уже в следующий миг она подошла к нему и протянула сладкую вату.

– Хочешь? – Улыбнувшись, спросила она.

– Д-да, спасибо – неуверенно сказал Лейтон, и взял лакомство.

– Вот и славно, – сказал Роджер Черингтон, и, взяв девочку за руку, направился к лестнице.

Взобравшись на первую ступеньку, он обернулся и спросил Лейтона:

– Ты с нами?

Мальчик кинул взгляд на рыцаря в руках, и откусив сладкой ваты, весело сказал:

– Конечно!

Как только Лейтон вступил на лестницу, дубовая дверь за его спиной медленно испарилась.

Оливия схватила его за руку, и потащила за собой.

– Давай быстрее, пока не закончилось мороженое!

Добежав до двери, Оливия дернула ручку, и дети, поглощенные ослепительным сиянием и звуками рождественской музыки, вошли внутрь.

Едва дверь за ними захлопнулась, Роджер Черингтон удовлетворенно улыбнулся, щелкнул пальцами, и лестница исчезла. Старик подкинул несколько поленьев в разгоравшийся камин, и устроившись на мягком бархатном кресле, погрузился в сон.

Мощнейшая сила

Больше всего в жизни я люблю путешествовать. Это уже стало моим хобби, моей работой, да и, пожалуй, смыслом жизни. Я странствую из одного места в другое, почти нигде не задерживаясь надолго. Конечно, иногда это действительно очень сильно выматывает. Слишком длительные путешествия отнимают очень много жизненных сил, но, в конечном итоге, оно того стоит. Да и вообще, должен признать, что ничем другим в жизни я заниматься не хочу.

Как же это прекрасно, перемещаться из одного мира в другой. Будто бы серфер, седлающий волну, ты скользишь по различным измерениям, принимая причудливые формы и облики. Перед тобой открываются удивительные по красоте миры, будоражащие воображение.

Я писал статьи и книги о местах, в которых побывал. Коллекционировал и продавал различные вещицы и необычайные артефакты, зарабатывая тем самым на жизнь.

Казалось, что за свою жизнь я повидал все, что только можно. Даже если бы я был бессмертным, то мне все равно бы не хватиловремени исследовать всю Вселенную вдоль и поперек. Она постоянно расширяется.

Совсем недавно я проносился мимо Проксимы Центавры, и просто не мог не заскочить на Шердон. Не покривлю душой, если скажу, что на этой планете делают лучшие во Вселенной пончики с корицей. До отвала насытившись любимым лакомством, я открыл навигационный планшет и выбрал следующую точку моего маршрута, располагавшуюся в созвездии Лебедя.

Я проносился сквозь бесчисленное множество звезд, а некоторые из них я посещал даже по несколько раз. Казалось, что меня уже ничто не сможет удивить. Однако к своему собственному удивлению, я оказался в новой для себя звездной системе.

Согласно справочнику Окирфуса, чаще всего, ее именуют Солнечной. Большинство из планет системы оказались безжизненными и не смогли привлечь мое внимание. Но одна из них все-таки была обитаемой. Должен признаться, что Земля действительно смогла меня поразить.

Нет, эта планета не выделялась какой-то исключительной красотой. Больше всего меня поразили те создания, которые на ней доминировали вот уже несколько тысячелетий подряд. Человек, так звали существо, которому удалось поразить мое пресытившееся воображение.

Вселившись в разум одного из представителей этого вида, я пробыл на Земле около двадцати лет по местному летоисчислению. Глазами этого человека мне удалось узнать об этой планете буквально все. Хотя, признаюсь, что даже сейчас, покидая Землю, у меня остается несколько неразрешенных вопросов.

Эта планета далеко не самая развитая в техническом плане из всех, что мне довелось посетить. Истинный рассвет земной цивилизации еще только впереди. Но привлекло меня в них совсем другое.

Я переживал весь спектр эмоций и ощущений своего носителя, и должен признать, что это было просто поразительно. Ничего подобного я прежде не ощущал. Радость и печаль, любовь и ненависть… Клаудио Кербинг, так звали моего носителя, произвел на меня просто колоссальное впечатление. В течение двух лет он встречался с особью женского пола Розеттой, а затем они связали себя узами брака. В течение пяти лет они обзавелись потомством, двумя девочками. И насколько я могу судить исходя из просмотренных и прочитанных фильмов и книг Клаудио, они были по истине счастливой семьей. Да, Розетта не редко ругала Клаудио за разбросанные по квартире носки, а их старшую дочь Офелию за ношение чересчур коротких юбок, но они все равно любили друг друга. И по земным меркам это была едва ли не образцовая, даже, можно сказать, идеальная семья.

И я даже не думал покидать тело Клаудио. Его жизнь была достаточно насыщенной и интересной. У него имелись все ресурсы, которые мне были необходимы для тщательного изучения землян. Поэтому меня все устраивало. А к сорока годам Клаудио уже занимал пост директора в одной из крупнейших торговых фирм в Европе. В связи с этим он довольно часто путешествовал по всему миру, что давало мне превосходную возможность еще лучше знакомиться с представителями остальных культур Земли и их традициями.

Это было просто потрясающе! Люди такие разные, и в то же время так похожи! Удивительно! Я никогда раньше не видел ничего подобного!

Но хорошие дни сменялись плохими.

Около двух лет назад в семье Кербингов случилось несчастье, Розетту сбила машина. Насколько мне известно, она до сих пор находится в коме. Не прошло ни единого дня, чтобы Клаудио не навещал ее. Скорбь и боль, которую я ощущал вместе с ним, были просто невыносимы. Даже не знаю, почему я так и не переселился в тело другого человека. Возможно, за то время, что я провел на Земле в теле Клаудио, я действительно привязался к нему. Я был обязан разделить эту боль вместе с ним.

Более того, за все время, что Розетта была в коме, у него не промелькнуло даже малейшей мысли об интимной близости с кем-то другим. Буквально, не единой мысли. Поверьте, уж я-то знаю.

И когда пришла пора покидать Землю, я был чрезвычайно опечален, что ничем не смог помочь своему другу. Наша цивилизация, в сто крат опережающая в развитии Землю, так и не смогла придумать формулу бессмертия.

Да, мы живем неисчислимо дольше землян, но все же мы не бессмертны. Мы строим гигантские межзвездные крейсеры, производим едва ли не самых эффективных мусороперерабатывающих роботов. Нашему виду и в правду есть чем гордиться.

Вернувшись на Землю через множество лет, мне удалось найти семейное древо Кербингов, и моему восторгу не было предела. Через четыре года поcле аварии Розетты, она все-таки вышла из комы. А еще через год у них родился мальчик. Я был невероятно счастлив за старого друга.

И вот теперь, дописав свой рассказ, я вынужден снова покинуть эту планету в крошечной Солнечной системке. Да, люди, как и все живые создания, далеко не идеальны. Они разрушают собственную планету, причиняют друг другу боль, И в технологическом плане моя раса ушла далеко вперед. Однако мы лишены нечто гораздо более важного. Того чувства, о существовании которого я даже не знал до своего пребывания на Земле.

Я навсегда запомню удивительного землянина Клаудио Кербинга. Ведь именно он показал мне, что сила любви – самая могущественная во всей Вселенной.

Остатки человечества

Бэйли остановился, и повернул голову набок. Он внимательно вгляделся в торчащую из-под груды мусора и обломков здания руку. Присев на колено, он потянул ее на себя. Послышался треск разрываемой ткани, и Бэйли остановился. Он отбросил мусор в сторону, и тогда он увидел, что так привлекло его внимание.

Это была кукла маленькой девочки. По всей видимости, на ней было красное платьице в горошек, но сейчас было уже сложно сказать наверняка. За прошедший век платье практически целиком выцвело, и теперь оно было скорее розовым.

Бэйли всмотрелся в крохотные черные бусинки на месте глаз. Он повертел куклу несколько раз, и поднялся на ноги. В голове Бэйли сразу же промелькнула мысль, что куклу нужно назвать Эбби. Сейчас он уже не мог сказать наверняка, почему именно это имя пришло ему на ум. Возможно, когда-то давно дочь его хозяев звали именно Эбби. Впрочем, могло оказаться и так, что он просто на просто увидел это имя на одном из рекламных щитов с симпатичной девушкой по имени Эбби. А, быть может, собаку одного из его прошлых хозяев звали Эбби.

Бэйли не мог точно объяснить свой выбор, но он знал, что кукла должна называться Эбби.

Он свесил на левое плечо потертый рюкзак, державшийся на уцелевшей лямке, и аккуратно положил Эбби внутрь. Кукла оказалась между игрушечным пикапом «Шевроле» и наполовину разорванной книжкой «Сказки братьев Гримм». Безжизненные зрачки Бэйли медленно расширились. Он не мог оторвать взгляда от своих сокровищ.

Но прекращать поиски еще рано. Бэйли чувствовал, что он уже слишком близко. Он верил, что на Земле еще остались живые люди, и совсем скоро он сможет их найти.

Бэйли застегнул до конца молнию, и повесил рюкзак на спину. Он обвел внимательным взглядом линию горизонта. Все небо было озарено багровым закатом. Оглядевшись по сторонам, Бэйли шагнул вперед.

Последний разговор

I

Врачи увезли Оливию в реанимацию минут двадцать назад, но для него это время тянулось бесконечно долго. Обхватив себя руками, Харви раскачивался взад-вперед, издавая приглушенные стоны. На виске виднелось засохшее пятно крови. Но он никому не позволял до себя дотронуться. Они должны спасать ее, а не его.

Поднимая взгляд на выходивших из отделения медсестер, он то и дело срывался с места, пытаясь разузнать, что с его женой. Но они только отмахивались, призывая набраться сил и терпения.

Он снова рухнул на стул в зале ожидания, и со стоном закрыл лицо руками. Слезы полились из глаз. Харви никак не мог остановить дрожь в руках. Он просидел так несколько минут, как вдруг услышал приближающийся к нему легкий топот. Харви поднял голову, и соскочил с места. Перед ним стояла молоденькая медсестра. Она бросила робкий взгляд в его сторону и подошла ближе.

– Мистер Нельсон, я понимаю, как вам сейчас тяжело, но поверьте, доктор Уолиш делает все возможное для того, чтобы спасти вашу супругу, – девушка окинула взглядом его израненный лоб и окровавленную рубашку, – сейчас вы больше ничего не сможете для нее сделать. Кроме того, что вы должны позаботиться о себе. Поверьте, Ваша супруга хотела бы этого. Позвольте вас осмотреть. Возможно, у вас сотрясение мозга и мне нужно…

Харви остановил ее жестом. Он опустился обратно на стул, и, приложив ладонь ко лбу, начал раскачиваться взад-вперед.

– Сколько времени займет операция? – Его голос звучал настолько отстраненно, что, казалось, он выдавливает из себя слова из последних сил.

Девушка немного помедлила, затем присела рядом с ним. Она положила руку ему на плечо и ответила:

– Вы должны понимать, что у вашей супруги внутреннее кровоизлияние в мозг. Если бы ее доставили хоть на несколько минут раньше, то… – Харви уставился невидящим взглядом в пол. Он перестал ее слушать. У него раскалывалась голова, в глазах двоилось. Харви встал с места, и обернулся к ней.

– Она будет жить.

II

Над городом опустилась плотная завеса густого тумана. На дороге мелькали редкие фонари проезжающих автомобилей. Легкий предрассветный ветер колыхал листья деревьев. Сидя на одной из многочисленных скамеек в центральном парке Стенферда, Харви, тем не менее, был его единственным посетителем. Он пригубил горлышко бутылки, и высосал ее до конца. Поежившись, он выдохнул в рукав куртки, и отбросил бутылку в сторону.

Скрестив руки на груди, Харви вытянул ноги вперед и откинулся на спинку скамейки. Его воспаленные глаза слипались и болели, но он не мог позволить себе заснуть. Харви не желал мириться с мыслью о том, что его утро больше не будет начинаться с теплой улыбки Оливии. Одна только мысль об этом вгоняла его в неописуемое отчаяние. У него не было и куска в горле после случившейся трагедии, но заставить себя есть он просто не мог. Харви мутило от одного только вида чего-то съестного.

Голова ужасно раскалывалась. Перед глазами все плыло. Харви с трудом уже мог отличить явь ото сна.

Он огляделся по сторонам. Вдалеке, у причала возле каменного моста, соединяющего оба берега парка, был пришвартован прогулочный катер. В эту секунду Харви сразу же начал подсчитывать в голове возможную глубину этого пруда. Мысль о сведении счетов с жизнью посетила его еще в отделении реанимации. С тех пор он думал об этом постоянно. Выгадывал любой подвернувшийся случай. Броситься под поезд, спрыгнуть с верхушки одного из многочисленных небоскребов этого гребаного муравейника, или же полоснуть вены лезвием для бритья и заснуть спасительным сном в собственной ванной.

Но Харви не мог перестать себя винить в смерти любимой. Ведь это он был за рулем, когда огромный тягач врезался на перекрестке в его «Тигуан». Он должен был его заметить; постараться вильнуть в сторону, вдарить на газ, да что угодно! Но, обернувшись в сторону надвигающегося «Мака», он будто бы оцепенел, и не тронулся с места.

По парку раздался пронзительный вопль. По лицу Харви потекли слезы. Он не знал, откуда они еще у него берутся. Подавшись вперед, он обхватил голову руками. Протяжно завывая и всхлипывая, Харви раскачивался взад-вперед, пока не ощутил на себе прикосновение чьей-то ладони.

– Что ты… – Харви оттолкнул подошедшего, но не рассчитав силу, повалился на землю.

– Ну что же Вы, мистер Нельсон, – ему помогли сесть обратно на скамейку, – негоже пьянствовать в столь ранний час.

Харви с трудом разомкнул слипшиеся от пота и слез глаза, и взглянул на незнакомца. Перед ним был худощавый мужчина в темном пальто и шляпе-котелке. На вид ему было не больше пятидесяти. В правом глазу у него сидел монокль. Нахмурившись, Харви пробубнил что-то нечленораздельное и отмахнулся от незнакомца. Он попытался нашарить бутылку виски, но вспомнив, что все выпил, дернулся с места. Пошатываясь, Харви побрел в сторону пруда.

Незнакомец последовал за ним. В руках он держал кожаный портфель.

– Мистер Нельсон, куда же Вы так спешите!

Занималась заря. Тусклые лучики солнца рассеивали исчезающий туман.

Мужчина в пальто догнал Харви, и схватил его за руку.

– Позвольте мне помочь!

Харви высвободил руку, и замахнувшись, попытался нанести удар. Но незнакомец парировал удар, вовремя отступив в сторону. Харви поскользнулся, и рухнул на землю.

– Да чем ты мне поможешь! – Ударившись лицом об асфальт, он сломал себе нос. Тем не менее, Харви сразу же поднялся, и выпрямившись, харкнул кровью в ноги незнакомца, – оставь меня в покое! – Он утер нос тыльной стороной руки, и пошел дальше.

Мужчина покачал головой, и двинулся следом.

Через минуту Харви уже подошел к мосту. Схватившись за парапет, он произнес сдавленным голосом:

– Прости меня, Оливия.

– Нет, Харви, стойте!

Харви перелез через парапет моста, но услышав свое имя, остановился. Он повернул голову в сторону незнакомца.

– Откуда ты меня знаешь?

– Я знаю Вас, мистер Нельсон, потому что Вы сами подавали заявку на участие в нашей программе, – человек в шляпе сделал несколько шагов вперед, – меня зовут Лейтон Кресвелл, и я здесь насчет Вашей супруги.

Харви резко переменился во взгляде.

– Что… Вы… Вы сможете ее вернуть?

Собеседник покачал головой.

– Боюсь, что это невозможно, Харви. Таких услуг мы не предоставляем, – он раскрыл портфель, и вынул тоненькую прозрачную папку, – но мы можем устроить Вам с ней последнюю встречу.

Харви не сразу смог осознать услышанное. Неужели он еще раз сможет встретиться с Мэри? Он никак не мог смириться с мыслью о том, что даже не успел нормально с ней попрощаться. И, пожалуй, лучшей возможности чем эта, больше не представится.

Он обернулся в сторону пруда. У кромки тёмной воды на ветру колыхались густые заросли камыша. Харви вгляделся в розоватую полоску горизонта и улыбнулся.

– Я вас слушаю.

III

Через полчаса они сидели за завтраком в одном из французских кафе на Мейнал-стрит. Слушая рассказ Лейтона Кресвелла, Харви умял пару круассанов с черничным джемом.

– Процедура включает в себя три этапа: сначала наши доктора тестируют ваше сознание на предмет различных изъянов и отклонений, а они, поверьте, есть у любого из нас. И в данном случае важна конкретика. Все ваши детские травмы, переживания, психические болезни. Если таковые имеются, – он сделал глоток кофе и продолжил, – затем, все ваши воспоминания загружаются в машину, и сознание оказывается внутри симуляции, в которой вы и встретитесь с Оливией. На основе ваших воспоминаний машина самостоятельно подберет наиболее подходящую для разговора локацию. Тем не менее, вы сможете внести несколько пожеланий нашим специалистам. На все про все у вас будет не больше получаса.

Все это время, пока Кресвелл вводил Харви в курс дела, он слушал его с предельной внимательностью, ни на секунду не перебивая. И только после того, как Лейтон замолчал, и вопросительно уставился на Харви, ожидая его реакции, последний спросил:

– Она… она будет настоящей? То есть… я имею в виду, какой версией Оливии она будет? У нее будут все воспоминания вплоть до последних секунд… до самой катастрофы?

Лейтон коротко кивнул.

– Как я уже сказал ранее, цель деятельности нашей компании заключается в том, чтобы дать людям возможность достойно попрощаться со своими любимыми. Ведь зачастую Господь отбирает у нас их столь неожиданно, что порой сомневаешься в справедливости его решений…

Он потупил взгляд в сторону, и на какое-то время замолчал. Харви решил его не прерывать, и позволил выдержать паузу. Сейчас ему уже не казались голословными слова этого человека о том, что их фирма набирает сотрудников, всецело понимающих пережитую боль и страдания своих клиентов. Он видел эту боль в его глазах. Лейтон тоже кого-то потерял.

– Но вы сможете самостоятельно выбрать нужный вам период жизни. Это может быть версия вашей супруги с ее воспоминаниями о том дне, когда вы только познакомились, или же день вашей свадьбы. Однако, я думаю, что вас интересует не это, – Лейтон пристально всмотрелся в Харви. Его губы и руки вновь задрожали, – сознание вашей супруги все еще функционирует.

Харви провел ладонью по волосам, и облокотился локтем об стол. Уголки его губ разошлись в улыбке.

IV

– Во время погружения в симуляцию вы почувствуете головокружение, тошноту, у вас повысится температура, пульс превысит 160-170 ударов в минуту, но не беспокойтесь, мы вколем вам нетродицин, который будет поддерживать нормальную работу сердца в течение двадцати минут.

Харви недовольно поежился, обернувшись в сторону доктора.

– Мистер Кресвелл сказал, что у меня будет около получаса.

Доктор Хелвуд взглянул на него поверх очков, и кивнул в сторону папки на столе.

– Вы должны понимать, мистер Нельсон, что я и так иду на огромный риск, позволяя вам пребывать в симуляции столь длительный период времени. Из-за хронической аритмии сердца двадцать минут для вас – потолок. Советую вам хорошенько это усвоить, – доктор посветил Харви фонариком в глаза, и сделал запись в блокнот, – иначе это путешествие станет для вас последним.

***

В половине первого ночи в квартире доктора раздался звонок. Мужчина включил свет лампы на прикроватной тумбочке, протер сонные глаза и хриплым голосом ответил:

– Господи, Харви, вы смотрели на часы? Что вы…

– Да, да, доктор, извините за столь позднее беспокойство, но меня все это время беспокоит один вопрос. Что произойдет с моим мозгом в том случае, если я не вернусь обратно? Существует ли возможность поддерживать его функционирование?

Последовала непродолжительная пауза.

– Для совершения подобных операций у нас существуют криокамеры. Если понизить температуру вашего тела, скажем, до минус трехсот, то мозг продолжит функционировать. Но, мистер Нельсон, почему вы…

– Доброй ночи, доктор Хелвуд. Спасибо, что уделили мне время, и простите еще раз за беспокойство.

Харви отключил телефон, и сел на край кровати. Он принял это решение почти не задумываясь. По дороге домой после контрольного обследования перед завтрашней симуляцией, Харви никак не мог выкинуть предостережения доктора из головы. А хочет ли он вообще возвращаться назад? Зачем ему мир, в котором он больше не сможет жить со своей любимой? Для чего обрекать себя на вечные страдания в мире, больше не имеющем для него никакого смысла? Все свои радости и переживания, взлеты и падения он переживал рука об руку с Оливией. Она была для него опорой, без которой он больше не сможет сделать ни шагу.

Она была для него целой вселенной.

Она была его жизнью.

V

Харви почувствовал легкие покалывания по всему телу. Доктор подсоединил к его телу последний шнур, и задержал на юноше внимательный взгляд.

– Помните, мистер Нельсон, не больше двадцати минут.

Улыбнувшись, Харви коротко кивнул, и закрыл глаза.

Через пару мгновений по всему телу прошел мощный поток энергии. Сверкнула яркая вспышка, и Харви погрузился в сон.

Когда Харви раскрыл глаза, он сразу же узнал место, в котором оказался. Он стоял перед входными дверьми кафетерии на Мейбол-стрит. Их любимое с Оливией заведение. Он даже и не смог бы точно сказать, сколько раз они здесь бывали. В этом месте они праздновали дни рождения, отмечали годовщину свадьбы, и любили просто отдыхать после тяжелых трудовых будних.

На улице стоял едва различимый светло-сиреневый туман. Ничего подобного Харви прежде никогда не видел. Оглянувшись по сторонам, он не заметил ни единой живой души.

Пустые автомобили стояли возле заправочных колонн, ни единого пешехода на тротуарах. Не было слышно даже пения птиц.

Сделав пару шагов вперед, Харви взялся за ручку двери, и дернул ее на себя. Внутри помещения стоял все тот же туман.

Все столики, кроме одного, были свободны.

Она сидела на их любимом месте возле музыкального автомата. На заднем фоне играла «Любовь моей жизни» в исполнении Фредди Меркьюри. Песня, под которую они впервые поцеловались на школьном выпускном.

Харви приложил ладонь к губам.

– О боже…

На ватных ногах он подошел к ее столику.

Оливия откусила кусочек своего любимого вишневого пирога, и улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.

Тоненькая слезинка скатилась по его щеке. Харви припал на колени, и схватил ее за талию.

– Ох, Мэри, – он прошептал ее имя, едва ли веря своим глазам, – Оливия, это правда ты?

Она сжала его трясущуюся ладонь, и подняла Харви с пола. Оливия заключила его в свои теплые объятия, и разрыдалась.

– Да, дорогой, это я, – Харви смахнул слезы с ее глаз, и крепко обхватив вокруг талии, поцеловал.

Он старался насладиться этим моментом как можно дольше. Харви не мог себе представить, как бы и дальше жил без запаха ее волос, ее чарующего голоса, ее нежных прикосновений, ее лучезарной улыбки и ее неиссякаемого оптимизма, поддерживающего в нем веру в жизнь в самые трудные моменты.

Оливия прервала его размышления.

– Но, Харви, что ты здесь делаешь? – Лицо Оливии исказило выражение ужаса и отчаяния, – тебе нельзя здесь находиться!

Ее губы дрогнули. Девушка отстранилась от Харви, и закрыла лицо руками.

– Господи, Харви, что же ты наделал…

Харви улыбнулся, и снова прижал ее к себе.

– Ох, милая, боюсь, я и сам до конца не понимаю, что я наделал, – Оливия положила голову на его плечо, – даже в самых заветных мечтах я не мог себе представить, что мне выпадет шанс разделить с тобой вечность.

Он почувствовал горячее дыхание на своей щеке. Харви прильнул к ее губам. Прошли долгие секунды, прежде чем она посмотрела на него, и нежно улыбнулась.

Они продолжали кружиться в медленном танце, рассекая завесу витавшего в воздухе тумана.

Наблюдатели

– После тщательного анализа деятельности жителей Орнеоса, я пришел к выводу, что планета должна быть немедленно ликвидирована, – Нэдвелл откашлялся, отпил воды из стакана, и продолжил, – я пробыл на планете около девятисот лет по местному исчислению, и могу с уверенностью резюмировать, что орнеоссийцы не учатся на собственных ошибках. Более шестисот лет назад лидеры мощнейших держав планеты повели свои армии войной друг на друга, и это едва ли не стоило уничтожению всего Орнеоса. В тот раз я счел необходимым истратить свое единоразовое право на вмешательство, и предотвратил катастрофу. Однако за прошедшие сотни лет они так и не сделали выводы из своих ошибок.

– Вы уверены? – Ледяным тоном вопросил Первый Советник Мельгермо, почесывая густую щетину, – согласно вашему отчету, в последние двести лет на Орнеосе не было ни единой войны. К тому же, общий уровень экологии на планете вырос на двадцать шесть процентов за последнюю сотню лет.

Нэдвелл сглотнул.

– Вы правы, Первый Советник, боюсь, я выразился не совсем верно. Дело в том, что в 1480 году местного исчисления шесть сильнейших государств Орнеоса заключили пакт, согласно которому они совместными усилиями работали ради процветания планеты. За эти годы уровень их экономики и производства вырос чуть ли не в половину. От расы примитивных дикарей они возвысились до одной из крупнейших межгалактических торговых держав. К примеру, они экспортируют на рынок более пятнадцати процентов от всего объема линкоров класса Р-12. И здесь мы приходим к сути проблемы.

До сего момента Гэдвин Парфакс, Председатель Комиссии по Оценке Планетарной Пригодности ни проронил ни слова. Сложив пальцы домиком, он внимательно выслушивал доклад Нэдвелла.

– Стажер Хэлвес, прошу, продолжайте, – Председатель Парфакс обратился к Нэдвеллу.

Темноволосый юноша кивнул, пролистал записи в отчете.

– В течение четырехсот лет государства, подписавшие обозначенный мной ранее пакт, соблюдали его в полной мере. Сейчас их союз перерос в целый альянс с привлечением соседних планет. Да, вы верно подметили, что орнеоссийцы извлекли урок из прошлых ошибок. И ради благополучия своей планеты они постарались на славу. В этом плане я бы рекомендовал Комиссии поставить 4 с половиной баллов из пяти с примечанием «Повторная проверка через пять столетий». Однако проблема куда более масштабна, чем могло бы показаться. Орнеоссийцы объединились лишь для того, чтобы подчинить себе остальные звездные системы.

На последнем собрании их лидеры уже приняли решение о мобилизации войск. А ведь на данный момент они имеют один из сильнейших флотов в галактике Эглесиса. Потенциальная угроза их безрассудных действий может навлечь катастрофические последствия.

Нэдвелл взял со стола портативный коммуникатор, ввел несколько цифр. В следующий миг на голографической доске компьютера полился град из всевозможных расчетов и статистики.

– По предварительным данным, – продолжил Нэдвелл, – всего через тридцать стандартных лет они поработят весь Эглесис, и, возможно, затем направят свою армаду к Андромеде. И я даже боюсь предположить, к чему это может привести.

Председатель Парфакс протяжно вздохнул, подался вперед.

– На кону стоит слишком многое. Цена промедления может быть фатальной, – Нэдвелл облизнул засохшие губы, и залпом допил воду, – в связи с этим, по результатам проверки я выставил ноль баллов из пяти. Как я и сказал вначале своего доклада, Орнеос должен быть ликвидирован.

Воцарилось напряженное молчание.

Нэдвелл закрыл папку с отчетом, отложил ее в сторону.

Он прошелся взглядом по окружавшим его голографическим изображениям членов совета. Постепенно под изображением каждого советника всплывали их голоса: зелеными буквами ПОДТВЕРЖДАЮ или ОТКЛОНЯЮ красными. Вердикт был безоговорочным.

Председатель Гэдвин Парфакс утвердительно кивнул и встал с кресла.

– Собрание окончено, – сказал он, – приговор привести в исполнение немедленно.

Оценка качества

Итарин спикировал вниз, и застыл над орбитой планеты. Нахмурившись, он огляделся по сторонам. Ему не понравилось то, что он увидел.

– Должно быть, это какая-то ошибка.

Он достал из нагрудного кармана блокнот, и сверился с записями.

– Неужели… – Итарин удивленно вскинул брови. Захлопнув блокнот, он полетел вниз, – ну что ж, посмотрим, что тут у нас.

Через несколько секунд после того, как Итарин вошел в атмосферу планеты, он сразу же зашелся в сильном приступе кашля.

– Какая мерзость, – поежился он, – что натворили тут эти невежды?

Откашлявшись, он продолжил спускаться вниз. В следующее мгновение взору Итарина предстала выжженная пустошь. Повсюду были гигантские груды мусора, а ландшафт планеты был испещрен многочисленными воронками от взрывов, отпечатками разрушительной войны прошлого. И, судя по причиненному урону, после этой ужасающей войны не выжил ни один обитатель планеты.

Итарин опустился на поверхность планеты, достал блокнот, и начал производить расчеты. За полчаса исследований он облетел всю планету. Отсканировав поверхность, он пришел к выводу, что последние следы какой-либо растительности были зафиксированы более трехсот лет назад.

В почве ему удалось разыскать останки наиболее разумного представителя планеты. Однако в нынешних условиях он бы не выжил. Слишком низкий уровень кислорода в воздухе, и чрезмерное количество радиоактивных веществ.

Покружив над поверхностью планеты еще некоторое время, Итарин взгромоздился на высокую горную вершину, и окинул взглядом умирающий мир. В воздухе витала плотная завеса ядовитого смога. Из образовавшихся в коре земли трещин вырывались потоки лавы.

Итарин протяжно вздохнул, и покачал головой.

– Опять мимо, – удрученно проговорил он, и раскрыл блокнот.

Итарин внес несколько заметок, и собирался улетать обратно, как вдруг его внимание привлек мимолетный проблеск света у подножия горы. В ту же секунду Итарин материализовался возле находки и приблизился к странному объекту.

Под грудой обломков находился странный металлический предмет конусовидной формы. Как только Итарин высвободил его, объект тут же взмыл вверх, и застыл в воздухе.

– Кто ты? – спросил Итарин, наведя луч сканера на него, – мой сканер показывает, что ты не органическая форма жизни.

– Все верно, – ответил механический голос.

– Тогда вероятно, что ты застал события, которые привели к гибели этой планеты?

– Я представляю собой одну из последних передовых моделей роботов, созданных человеком. Мои создатели наделили меня…

– Человеком? – прервал его Итарин, склонив голову набок.

– Останки существа, найденного тобой в почве планеты, и есть человек. Долгое время они были самым развитым организмом на планете, пока по собственной беспечности не уничтожили все, что создавали тысячелетиями.

– Как интересно, – произнёс Итарин, – можешь ли поподробнее рассказать мне о человеке и обо всей планете в целом?

Робот приземлился рядом с Итарином и проговорил:

– Не вижу никаких причин для того, чтобы не поделиться этой информацией. По крайней мере, этим я уже не причиню своим создателям никакого вреда. Однако мой рассказ будет очень сжатым, поскольку урон, причинённым системе моего жизнеобеспечения в последней битве, оказался критическим, – робот немного помолчал, затем продолжил, – быть может, ты даже сможешь помочь мне.

– Отлично, – кивнул Итарин, – можешь начинать.

Зелёные сенсоры на месте глаз робота окрасились в синий, и в следующую секунду на одном из камней образовалась проекция.

– Эта планета называется Земля. Довольно молодая планета, просуществовавшая чуть больше четырёх с половиной миллиардов лет. У людей было несколько версией того, каким образом была создана их планета. Однако они вплоть до своего исчезновения, они так и не смогли выбрать единую. Именно эта неопределенность, по большей части, и привела человечество к вымиранию. Они не смогли совладать с собственной гордыней, и поплатились за это.

Долгое время лидеры сильнейших держав Земли бились за установление главенства над остальными. Каждый из них хотел иметь полный контроль над всем человечеством в своих руках.

Спроецированные на камень изображения марширующих войск, сцен сражений и взрывов ядерного оружия, сменились на выжженную пустыню.

– И вот к чему это привело…

Итарин еще долгое время рассматривал череду меняющихся кадров и видео, затем обернулся к роботу:

– Этого недостаточно, – сказал он, – мне нужно знать абсолютно все.

– Я понимаю, – ответил робот, – здесь собраны все, что ты можешь узнать о человечестве.

По центру робота раскрылось отверстие, из которого вывалился крошечный прямоугольник. В следующий миг раздался короткий свист, и он рухнул наземь.

Итарин тут же спикировал рядом, и услышал угасающий голос:

– Т-ты д-д-о-о-о-лже-е-е-ен воз-зро-о-ди-ить ч-ч-ело-о-о-ове-к-ка-а-а.

Через несколько секунд свет в глазах робота померк, и Итарин снова оказался один. Он подобрал брошенный роботом предмет, вставил в портативный компьютер, и начал смотреть.

***

Сидя на вершине Эльбруса, Итарин заканчивал свой отчет об оценке качества планеты К-671.

Он поставил галочку возле графы «подлежит восстановлению», и захлопнул блокнот.

Итарин поместил контейнер с останками последнего человека на Земле в нижний отсек челнока, задал координаты маршрута на всплывшей клавиатуре.

Захлопнув крышку челнока, он проследил взглядом за исчезающим в облаках объектом, и улыбнулся.

– Думаю, они заслуживают еще один шанс.

Облокотившись о камень, Итарин закинул руки за голову и принялся ждать, с наслаждением наблюдая за рассветом.

Камень

1

Лукас потянул штурвал на себя, и плавным движением руки начал заворачивать налево. За массивным горным хребтом показалась посадочная площадка. Корабль начал снижаться. Внизу его уже ожидала делегация Эбиториуса.

Заглушив двигатель, он вытащил ключ зажигания, и положил его во внутренний карман кожаной куртки.

Люк входного трапа медленно раскрылся. Он сделал несколько шагов вперед, и остановился. Яркая красная звезда уже полыхала высоко в небе. Снаружи стояла удушливая жара. Лукас снял фуражку, и промокнул взмокший лоб. Пригладив волосы, и расстегнув куртку, он отхлебнул остатки воды из фляжки. Лукас провел языком по засохшим губам и протяжно вздохнул. Ничего страшного. Сейчас его напоят и накормят, и можно будет приступать к делу.

Взвалив массивную сумку на плечо, он ступил на обжигающе горячий песок Эбиториуса. Даже через подошвы сапог он почувствовал жжение в пятках. Лукас присел на колено, и пропустил песок сквозь пальцы. Отдалось жжением. Скрипнув зубами, он с криком отдернул руку. Если бы он снял сейчас перчатку, то наверняка увидел бы ожог.

Ну и ну, как же они здесь живут?

Он направился в сторону белого трехэтажного здания из мрамора. Своими округлыми очертаниями оно напоминало куриное яйцо. Подобная ассоциация вызвала улыбку на лице Лукаса. Он не встречал ничего подобного на Земле.

С каждой проведенной на поверхности планеты минутой ему становилось дышать все труднее. Лукас чувствовал, как по спине широкими ручейками стекал пот. Глазам тяжело было долго находиться открытыми под палящим светом красного гиганта. Он надел солнечные очки, и продолжил продвигаться вперед. На какое-то мгновение у него начало двоиться в глазах. Больше полугода он провел на дождливом Эрфионе. Сто девяносто шесть дней на планете шел непрекращающийся ливень. И теперь, находясь на удушающей жаре под 70 °C, он чувствовал себя так, словно его окунули в кастрюлю с кипятком.

Вокруг стояла кромешная тишина. Ни чириканья птиц, ни дуновения ветра. Казалось, он чувствовал лишь биение собственного сердца и хруст шагов по песку.

Через несколько минут он поднялся по склону холма, на вершине которого его уже ожидали. С распростертыми в сторону руками к Лукасу выдвинулся высокий плотный мужчина. На его лице были темные очки-авиаторы, голова обвязана каким-то балдахином или платком, защищающим от ожогов. Поправив подол белой хлопковой туники, незнакомец широко улыбнулся, поравнявшись с Лукасом.

– С прибытием, мистер Симмонс, – Лукас пожал протянутую руку, – как долетели? Были какие-то осложнения?

– В целом прошло все довольно успешно, но пришлось задержаться на несколько часов на границе Цирсейской системы. На таможне в моих пропускных документах нашли незначительные опечатки. Пришлось проходить дополнительный досмотр, но… – Лукас запнулся, и провел языком по сухим губам. Он почувствовал резкую боль в затылке и пошатнулся назад, – но вы не… не переживайте, вс-е-е уже в по-о-оря…

Лукас свалился навзничь. Где-то вдалеке раздавались пронзительные крики. Его глаза начали медленно слипаться, и совсем скоро он провалился в сон.

2

Он проснулся от прикосновения мокрого полотенца по лбу. Раскрыв глаза, Лукас увидел перед собой сидящую на краю кровати молодую девушку. Ее длинные темные волосы ниспадали до самых плеч. Яркие голубые глаза очаровывали своей выразительной притягательностью. Просторная туника на ней была подпоясана ремнем. Лукасу не хотелось отрывать от нее взгляд. Когда лицо девушки расплылось в ослепительной улыбке, он почувствовал себя неловко, и попытался привстать с подушки.

– Ну что, вы доктор Симмонс, не пытайтесь встать, – раздался нежный, успокаивающий голос девушки, не претерпевающий никаких возражений, – вы еще недостаточно сильны.

В комнате стояла приятная для глаз полутемнота. Окна были закрыты. В левом углу поместился просторный шкаф, возле которого лежали вещи Лукаса, включая всю верхнюю одежду. Он только сейчас осознал, что лежит в одних трусах. Посередине комнаты висел широкий телевизор. На экране медленно сменялись изображения пейзажей Старой Земли. Поражающие воображение фьорды Норвегии, великолепные поля и горные ландшафты Новой Зеландии, могучие дрейфующие ледники в суровой Исландии… В студенчестве Лукас изучил сотни книг и фильмов по географии, и, прямо сейчас, глядя на экран телевизора, просто не мог оторваться от представленной красоты. Он отдал бы все на свете, чтобы хоть раз в жизни увидеть это своими глазами.

Лукас попытался выдавить из себя улыбку, но получилось лишь состроить нелепую мину. Он откинулся на подушки, и, сгорая со стыда, отвел взгляд к потолку.

Девушка, завидев его волнение, взяла с лежащего на тумбочке подноса стакан воды, и протянула Лукасу.

– Вот, возьмите, – Лукас застенчиво поклонился, и залпом выпил содержимое стакана, после чего закашлялся, почувствовав боль в грудной клетке, – ничего, ничего, мистер Симмонс, все в порядке, – девушка взяла у него стакан, и вновь наполнив водой, бросила внутрь какую-то красную капсулу. Вода тут же зашипела, и покраснела.

Лукас помедлил секунду, рассматривая странную жидкость.

– Выпейте, мистер Симмонс, и вам сразу же полегчает. Вы потеряли более 20 процентов жидкости в организме, практически смертельная форма обезвоживания. Должна сказать, члены Комиссии повели себя сверх некомпетентно, не предупредив вас об опасностях столь резкой перемены климата. Если бы вас принесли ко мне несколькими минутами позже, то…

– Благодарю, – прервал ее сиплым голосом Лукас. Произнесенное слово отдалось болью в горле. Он до конца осушил стакан, и вытер губы тыльной стороной руки.

– А теперь постарайтесь заснуть, мистер Симмонс, – девушка снова улыбнулась, и встала с постели, – вам нужно набраться сил.

Захватив с собой опустевший поднос, она направилась к выходу. Лукас, словно зачарованный, не отрываясь проследил за ней восхищенным взглядом. Когда она уже коснулась сенсорной панели, и двери раскрылись, он выдавил из себя:

– Простите… как вас зовут?

Когда она обернулась, он увидел всю ту же нежную сияющую улыбку.

– Роуз Лэйн. Меня назначили вашей помощницей, – он утвердительно кивнул, – засыпайте, мистер Симмонс. Впереди нас ждет трудный месяц.

Роуз вышла в коридор, оставив его наедине с самим собой. Мягкий фиолетовый свет от флуоресцентных ламп медленно потух.

И Лукас уснул.

3

На следующий день он чувствовал себя уже значительно лучше, но голова по-прежнему болела. Встав с кровати, Лукас сразу же осознал, насколько же он голоден. Но сначала срочно нужно принять душ. Он не мылся уже трое суток, и запах в комнате стоял омерзительный.

Закончив приводить себя в порядок, он переоделся в чистую одежду. В шкафу для него была приготовлена просторная туника и льняные штаны.

«Интересный у вас тут дресс-код».

Переодевшись, он вышел в коридор.

Яркий солнечный свет заставил его сморщиться. Лукас прикрыл глаза ладонью, и начал продвигаться вдоль коридора. Он шел босиком, гладкое кафельное покрытие приятно холодило кожу. Кондиционеры работали исправно. В помещении стоял приятный холод. По обоим сторонам от Лукаса тянулись широкие прозрачные стены из солнцезащитного стекла. Тем не менее, от воздействия солнечных лучей до конца они не защищали. Лукас снова почувствовал, как у него щиплет глаза. Впрочем, быть может, он просто еще не отошел от вчерашнего удара.

Продвигаясь вглубь коридора, Лукас с удивлением про себя отмечал, насколько же здесь тихо. Он находился словно бы в вакууме.

«С ума сойти, и мне предстоит провести здесь целый месяц. Как они вообще здесь живут? Можно ли привыкнуть к такому?»

Его размышления прервал знакомый голос.

– Мистер Симмонс! – Из открывшейся в конце коридора двери вышел тот самый незнакомец, после недолгого разговора с которым, Лукас свалился в обморок. На его лице выступила краска, – примите мои самые глубочайшие извинения за произошедший инцидент. Я уже отослал жалобу в Экспедиционную Комиссию. На сколько я знаю, вы же прилетели к нам сразу же с Эрфиона?

–Да, сэр, но…

Мужчина воздел руки к потолку, брызжа слюной. Его лицо исказилось неподдельной злобой. Похоже, он действительно был ни при чем.

– Это же просто возмутительно! Они не имели никакого права посылать вас на Эбиториус до завершения акклиматизационного периода! – Заметив смущение Лукаса, мужчина прокашлялся, и сбавил тон. Поправив съехавшую набок тунику, он снова широко улыбнулся, и продолжил спокойным голосом, – но, к счастью, сегодня утром мисс Лэйн сказала мне, что вам уже значительно лучше. Даже представить не мог, что вы сможете встать на ноги настолько быстро. Вот это я понимаю тяга к работе, так держать!

Незнакомец вплотную приблизился к Лукасу, и широко улыбнулся. Он положил ему руку на спину, и учтивым жестом пригласил пройтись.

– Простите, что не представился раньше, меня зовут Томас Форнет, я управляю этой станцией больше десяти лет, с самого дня ее основания.

Лукас коротко кивнул, но ничего не сказал, предоставляя Томасу возможность продолжить.

– Вы, должно быть, ужасно проголодались, – он махнул в сторону настежь раскрытых дверей. Лукас уловил идущий оттуда запах лукового супа и чего-то мясного, – как раз для начала расскажу немного про успехи нашей десятилетней работы, а вы пока будете пробовать местную кухню.

– Благодарю вас.

– Ничего изысканного, конечно, мы только начинаем приспосабливать агрокультуру, но картофельное пюре со свиными ребрышками я готов есть каждый день, – Томас провел ладонью по животу и звонко расхохотался. От смеха затрясся его двойной подбородок.

«По всей видимости, агрокультуру вы уже неплохо наладили».

Лукас изо всех пытался оставить своему лицу серьезный взгляд. И даже с наигранными удивлением спросил:

– Вы уже научились разводить свиней? – Томас довольно закивал, когда они уже вошли в столовую, и направились в сторону свободного столика в центре зала, – по истине впечатляющий результат.

Томас довольно улыбнулся и заверил Лукаса в том, что это только начало, и если все пойдет по намеченному плану, то к 2290 году на Эбиториусе появится небольшой городок, рассчитанный на проживание пяти сотен человек. Но для этого еще нужно многое сделать, и если им не удастся убедить Комитет продолжить дальнейшее финансирование этого проекта, то все их предприятие потерпит неудачу.

Когда Томас произносил последнюю фразу, Лукас увидел в его глазах какой-то нездоровый блеск. Он не был точно в этом уверен, но в ту самуюсекунду ему показалось, что это был страх. На лицах немногочисленных посетителей столовой он ощутил на себе точно такое же выражение.

И скоро он убедился, что был абсолютно прав.

***

После завтрака они отправились в кабинет Форнета. Небольшое уютное помещение, окна которого выходили на оранжерею, находившуюся под стеклянным куполом. Томас жестом пригласил Лукаса сесть за стол, а сам начал копаться в одном из ящиков. После непродолжительных поисков он радостно хмыкнул, и вытащил оттуда объемную папку. Положив ее перед Лукасом, он сложил пальцы домиком и смерил его задумчивым взглядом.

– У вас будет время изучить любую интересующую вас информацию, но сейчас, будьте любезны, откройте страницу 16.

Лукас бегло пролистал содержимое папки: различные схемы, статистические данные, огромное количество таблиц и инженерных зарисовок, после чего остановился на нужной странице. На ней была географическая карта Эбиториуса.

Томас томно выдохнул, и встал с места. От прежнего улыбчивого добряка не осталось и следа. Управляющий выглядел очень встревоженным. Он остановился рядом со стеклянным шкафчиком, и достал оттуда бутылку «Хеннесси» с снифтерами. Улыбнувшись, он с треском плюхнулся назад на кожаное кресло, и демонстративно поднял бутылку вверх.

– 20 лет выдержки, – пробка соскочила с бутылки, и Форнет начал разливать содержимое по бокалам, – прямиком с Земли.

Лукас отрицательно покивал головой.

– Спасибо, но я не пью.

Форнет одним глотком осушил половину бокала, и подняв брови, ответил:

– И правильно.

Обтерев губы тыльной стороной руки, он поерзал на кресле, и остановил взгляд на раскрытой карте. Кажется, он был готов начать рассказ. Лукас понял, что он больше не может откладывать этот разговор.

– В общем-то, все странности начались после того, как наша исследовательская группа начала раскопки в одном из самых отдаленных районов планеты, близ Карнелльских гор, как их назвал один из наших ученых два года назад, – пристав с кресла, он ткнул пальцем на точку в карте и сел обратно. Сделав еще один глоток, Форнет вынул из ящика зажигалку и серебряный портсигар. Он постучал толстой сигарой об крышку и закурил. Сноп голубоватого дыма тонкой струйкой поднялся вверх. Растянувшись на спинке кресла с сигарой во рту, на лице Форнета показалось явное облегчение.

– Около месяца назад в одном из ущелий первая разведочная группа нашла чрезвычайно необычную горную породу. Позже вы сможете детально изучить образцы в лаборатории. Снимки на следующей странице.

Лукас перелистнул страницу, и обнаружил снимки сложенных друг на другу камней багряного цвета.

– Признаюсь честно, нам так и не удалось установить природу этих камней. Они не похожи ни на один из известных человечеству видов. Профессор Уилдер Берг, с которым у вас назначена встреча в лаборатории через полчаса, сначала предположил, что это может оказаться разновидностью одного из лавовых камней, базальт или обсидиан. Однако позже он отверг эту теорию, – на секунду он замолчал, и судорожно закивал головой, – это самый настоящий бред…

Лукас захлопнул папку, и отодвинул ее на край стола.

– Что вы имеете в виду?

Форнет выпустил очередное кольцо дыма, и подался вперед. Лукас поднял на него взгляд. В его глазах отразился животный страх. Чувство всепоглощающего трепета перед неизведанным, как если бы представитель Homo Erectus лицом к лицу встретился с мчащимся на него разъяренным саблезубым тигром.

– В составе экспедиционной группы было шестеро ученых, трое из них дотронулись до камня без перчаток…и…

На побледневшем лице Форнета выступила испарина. Казалось, он был уже не в состоянии скрывать овладевший им ужас.

– Мистер Форнет, что с ними случилось? – Спросил Лукас, но, кажется, он уже знал, какой будет ответ, – они живы?

Управляющий с шумом поставил бокал на стол, и поднялся на ноги.

– Они переродились.

4

Они простояли в абсолютной тишине за стеклянной перегородкой несколько минут. Профессор Уилдер Берг, низенький коренастый ирландец в круглых очках, обвел Лукаса оценивающим взглядом, и состроил задумчивую мину. В следующее мгновение он подхватил Форнета под локоть и отошел с ним в угол комнаты. Он старался говорить как можно тише, но удавалось плохо. Размахивая руками, он что-то доказывал Форнету, то и дело косясь сердитым взглядом на Лукаса. Берг был явно чем-то недоволен. И Лукас понимал, что проблемы в нем. Но сейчас ему было не до выяснений отношений.

Человек на кушетке лежал без малейших движений. Он был помещен в противорадиационный костюм, из-за чего Лукас не мог даже разглядеть его лица. Доктор Симмонс взглянул на дисплей монитора, показывающий частоту его пульса и ужаснулся: всего 15 ударов в минуту. Он должен быть уже мертв.

– На прошлой неделе он хотя бы губами шевелил, – Лукас чуть не вздрогнул от удивления. Она подошла слишком неожиданно, – но в последние дни он совсем не шевелится.

– Но ведь он же дышит? – Неуверенно покосился Лукас, – и его пульс...

– Да, он все еще жив, – Роуз сложила руки на груди, завороженно наблюдая за больным, – если это можно назвать жизнью.

Лукас перевел взгляд на девушку. Ее лицо выражало неописуемую скорбь.

– Возможно, этот вопрос будет неуместен и никакого отношения к делу не имеет, за что прошу заранее меня простить, – он подался вперед, – но кем вам приходится этот мужчина?

Роуз легким движением руки смахнула проступившую с глаз слезинку, и повернулась к Лукасу. Под красными от лопнувших капилляров глазами синели темные круги.

– Это Рикард, мой старший брат.

– Ох, Роуз… – Лукас положил руку девушке на плечо, – сочувствую вам. Даже не могу представить, насколько вам тяжело. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы вылечить Рикарда и остальных экспедиторов.

Она постаралась улыбнуться как можно искреннее.

– Спасибо, доктор Симмонс. Я правда ценю ваши слова, – Роуз сделала два шага вперед, и прислонилась ладонью к стеклу, – мы уже испробовали все возможные методы лечения. Создавали различные противовирусные вакцины, пытались снизить температуру тела до минимальных размеров, в надежде перезапустить работу организма. Но все наши попытки оказались провальными.

Лукас встал рядом с ней.

– Я уже практически отчаялась в попытках создания противоядия, и, наверное, управляющий Форнет уже получил приказ от Комитета о… – она помедлила, опустив взгляд в пол, – о незамедлительной ликвидации всех зараженных. И я не смогла бы ничего с этим поделать, потому что ни в коем случае нельзя допустить, чтобы эта мерзость вырвалась за пределы базы. Мне даже страшно подумать, какие еще кошмары уготовила нам эта планета…

В эту секунду Лукас был готов поклясться, что увидел в глазах Роуз мольбу о помощи.

– Но как только я узнала, что Форнету удалось уговорить Комитет дать нам последнюю попытку спасти зараженных, у мен появилась надежда. Правда, честно признаюсь, я думала, что они пришлют полноценную бригаду вирусологов, а не…

– А не безумного дилетанта-самоучку, – прервал ее Лукас.

Лицо Роуз залилось краской. Девушка смущенно опустила веки.

– Простите, я не это имела в виду…

– Я знаю, Роуз. Я знаю, – Лукас добродушно улыбнулся, – не против, если мы перейдем на ты? Думаю, так будет только проще работать.

– Да, конечно, мистер Сим… то есть, Лукас.

Он удовлетворенно кивнул.

После непродолжительной тишины Роуз сказала:

– Знаешь, ведь на самом деле, я восхищаюсь проделанной тобой работой в трансплантологии. Три года назад я была среди приглашенных студентов на демонстративной операции по пересадке мозга в Стокгольме. Это было просто поразительно. Вы настоящий гений…

Теперь Лукас и сам уже покраснел. К своим тридцати двум годам он провел десятки сложнейших операций и научных экспериментов, за которые отказывались браться «лучшие умы» человечества. Но за все это время он так и не смог привыкнуть к сыпавшимся в его сторону комплиментам и дифирамбам. Спасение человеческих жизней всегда для него было высшим приоритетом. С того самого момента, как в возрасте шести лет он вытащил соседнего трехлетнего парнишку из речки, он раз и навсегда решил, что хочет стать врачом. И он осуществил свою мечту.

Лукас скромно улыбнулся, и хотел было ответить, но за спиной послышался раскатистый басовитый голос:

– Кхм, кхм, – позади них стояли Форнет и Берг. Вид у последнего был весьма настороженный. Видимо, он с крайним нежеланием пошел на уступку, согласившись работать бок о бок с Лукасом, – прошу прощения, что прерываем вас, но мы больше не можем ждать. Неизвестно, сколько осталось время, чтобы спасти зараженных.

В дверях показались двое человек в противорадиационных костюмах. Они поднесли массивный алюминиевый ящик, и внесли его в комнату с Рикардом.

– Вероятно, вы уже задавались вопросом, почему больные находятся в разных помещениях?

Лукас кивнул.

Берг кивнул помощникам, и они поставили ящик ребром на стол. За стеклом Лукас увидел небольшой темно-синий камень. Но в следующую секунду из него вырвалось яркое серебряное свечение. Показания на аппарате ИВЛ тут же подскочили, и Рикард забился в конвульсиях.

Роуз издала приглушенный стон, и закрыла лицо руками.

От тела Рикарда начало исходить точно такое же свечение, как и от камня. Ящик заходил ходуном, и практически свалился на пол, но работники в костюмах с трудом смогли удержать его на месте.

Форнет с опаской покосился на Берга, и отмахнувшись, вышел прочь.

– Хорошо, я думаю, достаточно.

Как только ящик был вынесен из комнаты, сердцебиение Рикарда вернулось к 15 ударам в минуту. Его тело перестало излучать яркий серебристый свет. Он снова лежал неподвижно.

Лукас не мог поверить своим глазам. Ни с чем подобным ему никогда прежде не приходилось сталкиваться. Он почувствовал, как по его телу пробежал холодок.

– Господи…что это…

– Мистер Симмонс, если мы не разберемся с этой проблемой в ближайшие два, максимум, три дня, – Берг снял очки, и помассировал виски, – то в этом случае, боюсь, нам придется готовиться к эвакуации со станции.

Лукас вопросительно перевел взгляд с Берга на Роуз. Побледневшая как мел девушка не подняла на него глаз. Он начинал выходить из себя.

– Но что вы хотите от меня? – Разведя руки в сторону, он повысил голос, – я занимаюсь пересадкой органов и тканей, чем я могу здесь помочь? С самого момента моего прибытия на планету все только и делают, что чего-то недоговаривают, – Лукас подался вперед, и ткнул пальцем в грудь Берга. Тот даже не шелохнулся, – или начинайте говорить без уверток, или я буду вынужден убраться от сюда к чертовой матери, и пускай Комиссия разнесет в дребезги это место. Не моя забота, сколько вы вбухали в этот проект…

Берг остановил его жестом, и обернулся к Роуз:

– Я думаю, время пришло. Можете приступать к последней фазе.

Девушка кротко кивнула, и, метнув настороженный взгляд на Лукаса, выбежала в коридор.

– Что это значит?

– Доктор Симмонс, боюсь, что именно вы – наша последняя надежда. Признаюсь, что до сегодняшнего утра я и сам еще испытывал некоторые сомнения по этому поводу. Но другого выхода у нас просто нет. Я думаю, что нестабильность в теле зараженных, перепады температуры и прочие аномалии связаны с тем, что процесс их мутации был завершен не до конца…

– Процесс мутации?..

– …вам придется поместить оставшиеся части камней в их тела. Я думаю, это единственная возможность спасти базу от ликвидации, – Берг помедлил и Лукас заметил, что его голос дрогнул, – к тому же, как мне стало известно, Комиссия заинтересована в этом проекте. Они полагают, что таким образом мы можем создать своего рода суперчеловека.

Лукас вытаращил глаза от удивления.

– Что вы несете?! Все вокруг только и твердят, насколько опасна эта дрянь, и что от нее нужно как можно скорее избавиться. А вы хотите ее распространить?

– Вы не понимаете! Мы пытались уничтожить этот камень всеми возможными способами! Закидывали в печку под 3000 градусов °C, расплавляли под воздействием гамма-лучей, стреляли из плазменного оружия, но все без толку!

Лукас закрыл лицо руками, и закивал.

– Боже…

Направившись в сторону выхода, Берг бросил через плечо:

– Готовьтесь к операции, Лукас. У нас нет шанса на ошибку.

Лукас подошел к стеклу, и несколько минут неотрывно смотрел на Рикарда.

5

– Как он себя чувствует? – Роуз протянула Лукасу чашку капучино, и села рядом. Он поблагодарил, и сделал глоток, – есть какие-то изменения?

– С момента первой операции прошло двенадцать часов, но мистер Хорнер пока еще не пришел в сознание. Но его пульс поднялся до 75, и самое главное… – на секунду она замялась, и подняла на него изможденный взгляд. Уголки ее губ медленно растянулись в улыбке, – у тебя получилось. Через пару часов и Рикард вместе с третьим членом экспедиции должны прийти в норму.

Лукас удивленно поднял брови.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, – прервала его Роуз, – его кожа больше не светится. Ты справился с этим!

Приложив ладонь ко лбу, Лукас закивал головой.

– Не могу поверить, что у нас получилось. Уму непостижимо!

Девушка придвинулась ближе к Лукасу, и склонила голову на его плечо. Взявшись за руки, они просидели так несколько минут. Тишину нарушил короткий щелчок в дальнем углу комнаты. Двери распахнулись. Берг и Форнет в сопровождении нескольких лиц в черных кожаных костюмах направлялись в сторону Лукаса и Роуз. На их лицах были надеты респираторные маски.

Они остановились на середине комнаты. Форнет вышел вперед. Лукас заметил, что он весь в поту. Глаза управляющего хаотично метались от Лукаса к Роуз. Он явно был напуган.

Выдавив из себя кривую улыбку, он жестом пригласил одного из незнакомцев занять место за круглым столом. Тот кротко поклонился, и рухнул на кресло. Форнет и Берг сели рядом. В помещение ввалилось еще пару фигур в черном. Их было не меньше десятка. В руках они держали искрящиеся молниями палки. Лукас нахмурился. Палки с шокерами. Для чего им понадобились шокеры? Какого черта здесь происходит?

Встав с места, он улыбнулся Роуз, и взмахом руки призвал ее оставаться на месте. Девушка кивнула, опасливо озираясь на новоприбывших.

Лукас занял место напротив персоны в маске. Не вымолвив ни слова, он одарил его невозмутимо спокойным взглядом.

Форнет сглотнул застывший комок в горле, и, поправив галстук, подался вперед.

– Мистер Гейдберг, хотелось бы вам представить доктора Симмонса. Его профессионализм и безукоризненная преданность делу помогли нам спасти жизни трех экспедиторов, попавших под влияние Объекта.

Человек в маске коротко кивнул, по-прежнему не двигаясь с места. Берг передал Гейдбергу планшет с отчетом по проделанной операции. Он начал перелистывать страницу за страницей. Лукас увидел в его глазах полное безразличие к увиденному. Теперь он окончательно убедился в своих догадках. Несколько минут он долго не мог вспомнить, где уже прежде встречал эмблему алого трехглавого льва на плечах курток у вошедших солдат.

Но затем он вспомнил.

О да, это были именно они.

Ликвидационный отряд Ордена Свободы.

Двадцать пять лет назад несколько человек в черном ворвались поздно ночью дом Лукаса, и расстреляли его родителей. Они с сестрой чудом спаслись в шкафу подвала. С тех пор ни один ночной кошмар Лукаса не обходился без всплывающего в сознании образа огромного рыкающего трехголового льва. Он потратил половину жизни, в попытках найти их. Как долго он мечтал об отмщении…

И вот теперь они нашли его сами. Лукас снова загнан в угол, словно маленький дрожащий кролик, как и двадцать пять лет назад. Почему же сейчас он ничего не чувствует? Ни злобы, прожигающей его изнутри, ни даже страха, перед тем, что вскоре произойдет.

Да, Лукас прекрасно знал, для чего они пришли сюда.

Стиснув зубы, Лукас обернулся к Роуз, и крепко сжал ее руку. Девушка непонимающе посмотрела на него, но руку не отдернула.

Форнет продолжил:

– Первый прооперированный больной, капитан Стренд Хорнер, сейчас находится под тщательным наблюдением наших докторов. Текущее состояние его здоровья стабильно. Влияние Объекта на организм более не наблюдается. Надо полагать, что и остальные…

Гейдберг прервал его взмахом руки. Раздался тихий монотонный голос:

– Где сейчас находится Объект?

Форнет переглянулся с Бергом. Его глаза боязливо забегали.

– Э-э, в данный момент Объект помещен в специально оборудованное помещение из противорадиацио…

– Хорошо, покажите дорогу, – он небрежно махнул в сторону Форнета и Берга, – Стейндберг, Хопс и Донован, – вставая, повысил голос Гейндберг, – вы за мной.

Одарив Лукаса и Роуз презрительным взглядом, он махнул остальным солдатам.

– Адамс, вы руководите зачисткой.

Роуз издала истошный крик. Лукас соскочил с кресла, и попытался что-то выкрикнуть, но его тут же прошиб мощный электрический разряд. Жгучая боль пронзила его с головы до пят. Несколько секунд он бился в конвульсиях, после чего все его тело окаменело. Перед глазами все плыло. Рухнув на пол, Лукас увидел удаляющиеся вдаль силуэты и звук падающего рядом тела.

Это была Роуз.

Мой маленький мир

Пришла пора готовиться ко сну. Я ложусь на кровать, и закрываю глаза, медленно погружаясь в собственную вселенную. В следующий миг, разомкнув веки, я оказываюсь в кабинете. Сидя за столом, оглядываюсь по сторонам.

Кругом кромешная темнота.

На столе сложено несколько аккуратных стопок бумаг и шариковая ручка. Я беру верхний листок, и вчитываюсь в содержимое. По первым предложениям понимаю, что это строчки из моей собственной книги.

«Поймав такси, Колвин назвал шоферу адрес и рухнул на заднее сиденье. Он прильнул лбом к холодному запотевшему стеклу, вглядываясь в освещенные редкими фонарями ночные улицы».

Дочитав предложение, я тут же представил себя на месте главного героя. В тот же момент в темноте комнаты образовалась круглая сфера. Мутная пелена подернулась, и внутри сферы постепенно образовалось изображение садящегося в такси молодого человека. И тогда я понял, что это Колвин Малдинио, частный детектив из моего цикла криминальных романов. Будто бы в качестве незримого наблюдателя я слежу за действиями своего главного героя.

Я откладываю листок в сторону, и сфера тут же исчезает.

Встаю с кресла, и делаю шаг вперед.

Стоит мне вспомнить какое-то событие из жизни, оно тут же воплощается на фоне незримой темноты окружаемого меня пространства. Слева от меня образовалась сфера, изображающая наш с отцом первый поход в лес.

Через пару секунд картинка развеивается, и с правой стороны появляется сцена нашего с Кэндис первого поцелуя. Мы встречались около года, и, пожалуй, это был самый счастливый период в моей жизни. Но после того, как родители насильно отправили ее учиться в Германию на врача, наши пути навсегда разошлись. После выпускного я видел ее только однажды, в аэропорту на рейс в Берлин.

Но сейчас я чувствую, что могу исправить это. На секунду я останавливаюсь, и представляю нашу совместную с Кэндис жизнь. Открываю глаза, и передо мной тут же проносится калейдоскоп изображений: Кэндис остается в Бостоне и становится дизайнером одежды, мы встречаемся еще какое-то время, затем мы сидим в ресторане, на мне дорогой темно-синий костюм, а на ней платье из красного атласа. Я делаю ей предложение, и искрящаяся от счастья Кэндис говорит «ДА». Картинка сменяется на изображение нашей свадьбы, рождение дочери, я открываю собственную юридическую фирму.

Взмахом руки я прокручиваю несколько лет, и вот уже я, тридцатипятилетний брюнет в хорошей форме, один из ведущих адвокатов по уголовным делам во всем Массачусетсе, сижу на веранде трехэтажного особняка со стаканом виски в руках. Во дворе по газону носятся дети. Слышится лай собаки, и радостные детские вопли. Рядом со мной садится Кэндис, целует меня, и в этот момент понимаю, что я – самый счастливый человек на всем свете.

По щелчку пальца я оказываюсь на одной из горных вершин Альпийских лугов. Откидываюсь на спинку раскладушки, и наслаждаюсь красотами этого райского уголка. Представленная моему взору поляна являет собой удивительный разноцветный ковер, устланный великолепными цветами и дивно пахнущими травами.

Чистый воздух, наполненный притягательным ароматом орхидей и лютиков, вскружил мне голову.

Вдалеке пастух в соломенной шляпе проходит меж рядов пасущихся коров. Немного приподнявшись, я машу ему рукой. Пастух отвечает тем же.

Высоко в небе парит величественный беркут. Взмах рукой, и я оказываюсь в его туловище. За несколько минут я проношусь над поражающими своей красотой лугами и полями. В теле грозного беркута я ощущаю себя настоящим властелином мира. На какую-то долю секунды меня охватывает настоящая эйфория. Для меня не существует никаких границ.

Наблюдая за полосой багряного заката, я простоял на вершине горы около часа. Когда кофе в термосе уже закончился, а сандвич с индейкой был съеден, я в последний раз обвел взглядом раскинувшийся передо мной лес. Тяжело вздохнув, я коснулся камня на груди, и произнес заклинание. На короткий миг все мое естество пронзила жгучая боль, и тут же отступила.

Затем в воздухе материализовалась уходящая в бесконечность лестница. Я шагнул на первую ступеньку, и все зримое пространство вокруг тут же исказилось. Окружающие меня деревья и скалы изогнулись под неестественным углом, солнце раскололось пополам.

Чем выше я поднимался по ступеням, тем сильнее становились преобразования вокруг меня. Каждая новая ступень являла собой новый мир. Окружающие меня ландшафты сменялись столь стремительно, что я едва ли успевал осознавать, где нахожусь.

Щелчок, я открываю глаза, и вновь оказываюсь на кресле за столом в своем кабинете.

Это моя маленькая вселенная. Здесь все подвластно лишь только моей воле.

К звездам

I

– Когда вы будете готовы отправиться? – Спросил директор, продолжая заполнять бумаги.

Мортен в задумчивости приподнял брови, почесал затылок. Он отвел взгляд к окну. За мутным слоем от капель дождя виднелись разноцветные неоновые вывески с соседних зданий. Из стороны в сторону проносился плотный поток аэромобилей. Рекламные вывески предлагали множество вариантов весело провести вечер:

«ЖАЖДЕШЬ ПУТЕШЕСТВИЙ? ЗАГРУЗИ КАССЕТУ В ПЛЕЕР, И ОТПРАВЛЯЙСЯ В ЛЮБУЮ ТОЧКУ ПЛАНЕТЫ, НЕ ВЫХОДЯ ИЗ ДОМА!»

«НАДОЕЛО ВЫСЛУШИВАТЬ НАСМЕШКИ ОТ КОЛЛЕГ И ЗНАКОМЫХ? ПРОТИВНО СМОТРЕТЬ НА СЕБЯ В ЗЕРКАЛО? ДАВНО МЕЧТАЕШЬ СБРОСИТЬ ЛИШНИЕ КИЛОГРАММЫ?

ВЫХОД ЕСТЬ!

ВСЕГО ОДНА КАПСУЛА «ЗАПЕРНАКСА» И МЕЧТА СТАНЕТ ЯВЬЮ!»

«НЕ ОСТАЛОСЬ СИЛ ТЕРПЕТЬ НЕЛЮБИМУЮ РАБОТУ? ЧУВСТВУЕТЕ, ЧТО ПРОЖИГАЕТЕ СВОЮ ЖИЗНЬ ЗРЯ?

КОНЕЦ СТРАДАНИЯМ!

ПОСЕТИТЕ «ОРТЕГО» И ВОПЛОТИТЕ ВСЕ СВОИ СМЕЛЫЕ ФАНТАЗИИ!

Юноша вздохнул, поджав губы и грустно улыбнулся. Подавляющая часть населения Агилара последнее столетие буквально издыхает от голода и нищеты, а ненасытные толстяки из Совета всеми возможными способами хотят вкачать в себя побольше жира…

«Сколько фальши и лжи… противно смотреть… Но я положу этому конец. Совсем скоро я окажусь на другой планете… За миллионы световых лет от родного дома. Я познакомлюсь с иной формой жизни, флорой и фауной, увижу чужеродный ландшафт… и… спасу Агилар от вымирания. Нет никаких сомнений, что данные, поступившие от последнего разведывательного отряда, оказались верны. На той планете есть все необходимые ресурсы для нашего выживания. Все то, что мы умудрились потерять из-за своей алчности и жадности…».

Мортен до сих пор не мог поверить, что он оказался в числе пяти счастливцев, которым повезет войти в первый для их планеты контакт с чужеродной формой жизни. Этот день войдет в историю Агилара. Будущие поколения будут с почтением вспоминать о них. В их честь установят памятники, а школьники, изучая историю, буду читать об их подвиге в учебниках.

– Мортен? – Голос директора вернул его в реальность. Юноша перевел взгляд на седеющего толстяка в коричневом кожаному кресле. Тот уже закончил подписывать бумаги, и сверлил Мортена пристальным взглядом, – вы меня слышали?

– Да, сэр, прошу прощения, – улыбнулся Мортен, чувствуя себя полным придурком, – корабль будет готов к концу недели.

– Вот и здорово, – директор расплылся в широкой улыбке, – Вы настоящий герой, Мортен. Агиларяне будут гордиться вами. Желаю удачи.

Директор встал с места, ударив два раза кулаком в грудь. Мортен повторил его жест.

Мортен подошел к столу, расписался в бумаге, и пожал руку директора.

– Спасибо сэр, – юноша сиял от счастья, – вы не представляете, как долго я этого ждал.

II

На площади собралась многотысячная толпа жителей Агилара. Десятки миллионов следили за трансляцией по теле-сферам с диванов своих гостиных. Все трепетали в предвкушении столь знаменательного дня. Никто не хотел пропускать вылет первых агиларян, которые побывают за пределами планеты.

Аэромобиль с капитаном Мортеном и четырьмя его товарищами приземлился на посадочную площадку. Мортен почувствовал, как дрожат его руки, а по телу струится пот. Но он не должен показывать волнение перед своей командой. Капитан должен вести своих людей вперед без малейших колебаний.

Он выдавил из себя улыбку, и медленно обвел изучающим взглядом каждого члена команды. Такие же молодые юнцы, как и он сам. Один из них, бортовой врач Вейлесс, от волнения перебирал в руках какие-то бусы.

– Ну, что ж, парни, – сказал Мортен, встав с места, – наш час настал. Я верю в каждого из вас. Ваши семьи, друзья и все жители Агилара будут гордиться этим подвигом до конца дней. Ведь вас отобрали на это задание не просто так. Вас выбрали потому, что вы лучшие из лучших. И чтобы там не случилось, знайте, мы уже добились невозможного, осуществив свою мечту, – Мортен задержал взгляд на небе, и продолжил, – вперед к звездам.

Мортен заметил, что после его речи напряжение с членов команда немного спало. Они одобрительно закивали, обменялись рукопожатиями, и вышли наружу.

Восторженная толпа встретила их восхищенным рукоплесканием. Стоял оглушительный гомон. Тут и там доносились радостные выкрики и улюлюканье. Члены экипажа шли к кораблю по остекленному тоннелю. Они улыбались, отвечая взмахами рук на приветствие жителей.

Одна женщина подняла над собой плакат с надписью: «НАСТОЯЩИЕ ГЕРОИ».

Бледная светловолосая девушка вместе с худощавым мужчиной размахивали огромным красным баннером с золотистыми буквами: «СПАСИТЕ ОТ ГОЛОДА НАШИХ ДЕТЕЙ».

Тучный мужчина в шляпе тряс картонкой, на которой написал: «ПРИВЕЗИТЕ НАДЕЖДУ ДОМОЙ».

Мортен остановился, и возвел взгляд к небу. Поражающее воображение черное пространство, усыпанное мириадами звезд.

И вот этот момент настал. Они переступили борт корабля, привели в порядок аппаратуру, и заняли свои места.

Мортен задал курс полета и нажал кнопку запуска.

Три…два…один…

Загудели двигатели, и «Хаос» молниеносно взмыл вверх.

III

Мортен раскрыл глаза, и его взору предстала удивительная картина. Корабль медленно входил в атмосферу планеты. Поверхность земли была устлана протяженными зелеными полями, которые пересекала россыпь узких синих полосок. Мортен огляделся по сторонам, остальные члены экипажа просыпались вслед за ним. Капитан корабля окинул взглядом приборную панель. Все показатели были в норме. Полет прошел успешно.

Корабль все ближе приближался к поверхности земли, и уже совсем скоро стали прорисовываться очертания исполинских прямоугольных строений. Мортен потянул на себя рычаг, и корабль завис в воздухе. Из грузового отсека «Хаоса» выплыл маленький дрон, и стремглав понесся вниз. Он пролетел над поверхностью планеты, просвечивая ее зелеными лазерами. За несколько минут дрон обогнул весь диаметр планеты, и состыковался с «Хаосом».

На экране планшета высветились собранные дроном показания.

Мортен снял шлем скафандра, смахнул тыльной стороной руки пот со лба, и расплылся в широкой улыбке.

Боже… неужели это не сон? Спустя десятки поисков они нашли планету с подходящей для них средой обитания. Теперь они смогут спасти свой вид от вымирания.

От этой мысли его сердце застучало быстрее. Члены экипажа дружно зааплодировали, крича «ура» и «браво». Мортен ввел код в центральной панели управления, и сказал в микрофон:

– Говорит капитан «Хаоса» Мортен Октерс. Подтверждаю выброс объекта Е-564748942.

Люк грузового отсек вновь открылся, сбрасывая цилиндрической формой капсулу с вирусом.

Несбыточная мечта

1

– Вы уже определились, с чего бы хотели начать?

Стивен перевел взгляд на Лидию и взял ее за руку. Девушка улыбнулась и коротко кивнула.

– Нам бы… нам бы хотелось…это прозвучит странно, но мы…

Повисло неловкое молчание.

Стивен Хогрен посмотрел на дисплей монитора, и взмахом руки прокрутил несколько иконок.

Он открыл раздел «ПУТЕШЕСТВИЯ»: встреча заката на Елисейских полях, прогулка по набережной вдоль Ниагарского водопада, отдых в подводном отеле на Фиджи, путешествие на внедорожнике по заснеженной Исландии… но все это было не то.

Стивен нахмурился, поправил очки и пролистал еще десяток вариантов: «компьютерные игры», «театр», «музеи и выставки», «настольные игры», «зоопарк», «рыбалка и охота»…

Стивен вышел из системы, и протяжно выдохнул. Он зажал пальцами переносицу и покачал головой.

Доктор заметил повисшее напряжение во взглядах супругов и широко улыбнулся.

– Я знаю, что вам нужно.

Грузный мужчина в синем твидом пиджаке встал из-за стола и направился к стеклянному стеллажу в углу комнаты. Через широкие прямоугольные окна проникал яркий солнечный свет, и ослепительные блики заиграли на лысине доктора. Ему было не меньше восьмидесяти, но легкость, с которой он двигался по комнате, поразила Стивена. Лидия с напряжением проследила, как он дошел до стеллажа, встал на табуретку и, напевая какую-то праздную мелодию, начал копаться на верхней полке. Стивен покрепче сжал руку супруги.

– Ага… так, нет, это не то… куда же я ее… черт возьми… вот оно! – победоносно воскликнул доктор, вертя в руках какой-то маленький прямоугольник, – то, что нужно!

Доктор сел обратно за стол, залпом выпил стакан воды, и протянул находку Стивену. На его губах заиграла лучезарная улыбка. Он был явно очень доволен собой.

Стивен почувствовал, как дрожит рука Лидии. Он неуверенно привстал, облизнул губы, и забрал блестящий предмет.

Доктор хлопнул в ладоши. Лидия вздрогнула.

– Вот и славно! С вас десять тысяч.

Стивен повертел пластиковую карточку в руках. На обратной стороне была надпись: «РЕБЕНОК». От удивления парень выпучил глаза и проговорил что-то нечленораздельное. Тыльной стороной руки он вытер проступивший со лба пот, и ослабил узел галстука. Стивен почувствовал, как его резко пробрал озноб, закружилась голова, а руки стали ледяными.

– Дорогой? – Откуда-то издалека послышался голос Лидии, и он медленно повернулся в ее сторону, – что с тобой?

Он передал ей карточку. Когда она увидела надпись, девушка приглушенно взвизгнула, и приложила ладонь к губам.

Стивен обратился к доктору:

– Но как вы… как вы поняли, что именно это нам нужно?

Старик откинулся на спинку кресла, и сложил пальцы домиком.

– Мистер Гэдберс, признаюсь, я надеялся, что у вас не возникнет подобных вопросов. На мой взгляд, данная процедура предельно понятна. Корпорация ничего не скрывает от своих клиентов, – он подался вперед и ткнул пальцем в голографический монитор, – как только вы подписали договор и дали согласие на обработку персональных данных, система с помощью считки сведений по сетчатке ваших глаз автоматически подобрала единственный правильный вариант. Конечно, бывают случаи, когда клиенты в самый последний момент меняют свой выбор. Вот, например, на прошлой недели, одна дамочка вместо запланированной поездки на Карибы ни с того ни с сего решила заделаться кинозвездой. Или, скажем, мой давний школьный друг, полгода копил средства для симуляции полета в космос, а в последний момент решил нырнуть с аквалангом в Марианскую впадину.

Поэтому я и дал вам время для принятия окончательного решения, и тем самым сильнее убедился в серьезности ваших намерений. Ведь касательно вашего заказа в протоколе есть несколько оговорок в пункте о возможных побочных эффектах.

– О чем вы говорите? Какие…– начал Стивен, но Лидия до боли стиснула его ладонь, заставив замолчать.

– Не могу поверить, – по щеке девушки потекла тонкая слезинка, – неужели это действительно случится… я не…

Доктор доброжелательно улыбнулся, и обвел взглядом супругов.

– Да, мистер и миссис Гэдберс, ваша заветная мечта наконец-то осуществится. У вас будет ребенок.

2

– Дорогая, я дома!

Стивен захлопнул входную дверь, повесил пальто на вешалку, снял ботинки и пиджак. С кухни доносился приятный запах жареного мяса. На какую-то доли секунды он замер. Гостиная блестела от чистоты, диван заправлен новым покрывалом, книги и журналы расставлены по полкам. Стивен уже отвык от этого чувства… Как же давно он не ощущал домашнего тепла и уюта…

Миновав гостиную, он очутился на кухне, и обомлел. Обеденный стол был заставлен несколькими салатами и всевозможными закусками. Сияющая улыбка так и не сходила с лица Лидии. Она элегантно порхала по кухне, расставляя столовые приборы. В последний раз он видел ее такой во время их свадебного танца… Прильнув плечом к двери, Стивен со счастливой улыбкой на устах наблюдал за ее плавными движениями. Когда он шагнул вперед, под ним скрипнула половица линолеума, и девушка обернулась.

О боже… Ради счастливого взгляда этих голубых глаз он был готов отдать все на свете…

– Ужин почти готов, – за какое-то мимолетное мгновение она миновала половину кухни, и страстно поцеловала его в губы. Стивен ощутил приятный малиновый привкус.

Тот самый привкус, который он впервые почувствовал на ее губах, когда провожал ее домой после похода в кинотеатр на «Бегущего по лезвию 2049» с ее любимым Райаном Гослингом. Стоя на пороге ее квартиры, Лидия вся покраснела от смущения и поцеловала его в щеку. В следующую секунду по ним пронесся будто бы разряд электрического тока. В нерешительности Лидия немного отпрянула назад, и подняла на Стивена взгляд. Их взгляды встретились, а Стивен обнял ее за талию. Он ощущал ее теплое дыхание, и стук ее сердца. А когда их губы сомкнулись, Стивен сразу же понял, что больше никогда ее не отпустит.

– Я так сильно тебя люблю, – она положила голову на его плечо, и тихо заплакала.

– Милая, почему же ты плачешь?

Лидия смахнула слезы, и улыбнулась.

– Я даже и представить себе не могла, что после всего пережитого снова смогу почувствовать себя счастливой.

Из включенного радио едва слышно доносились «Большие надежды» ирландской группы «Кодалин». Стивен ласково обнял Лидию, вдыхая цветочный аромат ее волос. Они закружились в медленном танце, плача и смеясь от счастья.

– Ты станешь лучшей мамой на свете.

3

От яркого света ламп и резкого запаха спирта у него закружилась голова. Все происходило словно в тумане. Стивен почувствовал чьи-то прикосновения и слова сожаления. Его силой пытались увести отсюда. На кушетке в дальнем углу комнаты он увидел вопящую девушку в луже крови… Слишком много крови… О господи, нет… кажется, это… о нет, только не это… Лидия?

Стивен распахнул глаза и соскочил с кровати. Его сердце бешено колотилось. Парень был весь липкий от пота. Во рту пересохло, он почувствовал резкую боль в висках.

Прильнув спиной к стене, Стивен медленно сполз на пол. Взглянув на мерно посапывающую Лидию, он с облегчением вздохнул и провел рукой по мокрым волосам.

На улице стояла кромешная тьма. Стивен нараспашку раскрыл окно и с наслаждением вдохнул свежий воздух.

– Всего лишь кошмар, – просипел он, – я больше не допущу этого…

Он подошел к Лидии, поправил сползшее одеяло, поцеловал ее в лоб, и вышел в коридор.

Спустившись на кухню, Стивен залпом выпил целый графин с водой, тыльной стороной ладони вытер губы и начал рыться в холодильнике. Он не мог заставить себя вернуться в постель. Все равно не уснет.

Приготовив сэндвич с арахисовой пастой и овсяное печенье, он налил стакан молока, и вместе с подносом поднялся на второй этаж. Минуя спальню, он заглянул внутрь, и улыбнулся – Лидия по-прежнему кротко спала. А ведь еще полгода назад она была бледная словно мел от постоянного недосыпа…

Стивен прошел в конец коридора, поставил поднос на пол, и достал из кармана карточку. Он приложил ее к терминалу, вспыхнул зеленый огонек, раздался короткий писк, и дверь раскрылась.

Возле кровати на шерстяном коврике сидел пятилетний мальчик. На полу повсюду были разбросаны солдатики, кубики, и мягкие зверушки. Мальчик катал машинки по полу, сталкивал их друг с другом, издавая протяжные «вж-вж-вж» и весело хихикая. Когда Стивен вошел в комнату, он поднял на него свои голубые глазки и тут же соскочил с места.

– Папа! – вскрикнул Эдвин, бросаясь к папе с распростертыми ручками. Стивен едва успел поставить поднос на прикроватную тумбочку, как мальчик добежал до него, – ты вернулся!

Мужчина расплылся в широкой улыбке, и подхватил мальчика на руки. Он закружил его по комнате, симулируя полет самолета. Повалив сына на кровать, он защекотал его живот, от чего Эдвин тут же захихикал и взвизгнул:

– Ну п-а-а-а-п! – хохотал мальчик, съежившись на кровати, – щекотно же!

Стивен поддался на его мольбы, поцеловал в лоб, и потрепал по голове. Мальчик подался вперед, и обнял его за шею.

– Я скучал по тебе, – сказал он.

– Я тоже по тебе скучал, – прошептал отец, – прости, что не навещал тебя сегодня. Ужасно заработался и…

– А где мама? – перебил его Эдвин, – она заболела?

Стивен разжал объятия и серьезно взглянул на сына. Тусклый оранжевый свет ночника отсвечивался в его маленьких глазках. На какую-то секунду Стивен замялся, но потом ответил:

– С мамой все в порядке, просто она тоже очень сильно устает на работе, но она обязательно навестит тебя завтра.

Мальчик понурил голову, и пробормотал:

– Ну л-а-а-адно, – отведя взгляд в сторону, он о чем-то задумался, после чего поднял грустный взгляд на Стивена, – только передай маме, что я очень сильно ее жду.

– Конечно, сынок. Она постарается освободиться как можно быстрее.

Повисла непродолжительная пауза, после чего Стивен стукнул себя по лбу и потянулся к тумбочке:

– Я же принес тебя печенье и сэндвич, – он протянул Эдвину поднос, и добродушно улыбнулся, – с арахисовой пастой, твой любимый!

На лице мальчика снова заиграла лучезарная улыбка, и он начал поедать лакомство.

– Шпасибо, пап! – проговорил Эдвин, жуя сэндвич, – ты шамый лутший! Люблю тебя!

– И я тебя, – Стивен включил мультики на телевизоре, и достав из кармана платок, вытер арахисовую пасту с пухленькой щечки Эдвина, – как закончишь кушать, поставь поднос на тумбочку. Я заберу его утром.

Мальчик кивнул и уставился в телевизор.

– Спокойной ночи, сынок, – сказал Стивен, и вышел в коридор.

Стивен пересек порог комнаты, и захлопнул за собой дверь. Вынув из терминала карточку, он медленно обернулся и открыл дверь. Протяжно вздохнув, он не смог сдержать слез.

Яркий свет луны освещал абсолютно пустую комнату.

Двойник

Я просыпаюсь от пронзительного женского крика. Обвожу взглядом свою комнату. Никого. Сразу же вспоминаю, что на корабле нет женщин. Тяжело вздыхаю, понимая, что, скорее всего, мне снова приснился кошмар. В последнее время они тревожат меня все чаще. Надеваю рубашку, подхожу к умывальнику, и всматриваюсь в свое отражение. Громадные темно-синие кровоподтеки под глазами наглядно свидетельствуют о моих проблемах со сном.

Умываюсь, принимаю холодный душ. Поток ледяной воды придает небольшой заряд бодрости, но это ненадолго. Залпом выпиваю чашку кофе, и успеваю проглотить сырный крекер, прежде чем ощущаю, что в комнате слишком жарко.

Но в чем причина?

Кондиционеры должны работать исправно. Перед вылетом с Эбиториуса их работу проверяли несколько раз, да и еще вчера вечером все было в порядке.

Я подхожу к прикроватной тумбочке, на которой лежит ремень с моим снаряжением: рация внутреннего действия для связи с экипажем корабля, электрошокер, и карманный фонарик. Опоясав себя ремнем, я включаю рацию, и пытаюсь выйти на связь с механиком. Молчание. Направляюсь в сторону выхода. Прислоняю ключ-карту к терминалу. На экране загорается зеленый свет, и дверь открывается.

В коридоре стоит гробовая тишина.

Никто из членов экипажа корабля не выходит на связь. Не считая меня, с Эбиториуса вылетело шестеро: медик, двое инженеров, механик, штурман, мой давний знакомый Миллсон Трент, ученый-исследователь и десантник. Максимальная вместимость «Спектатора» не превышает тридцати человек.

Наша миссия заключается в срочной эвакуации первой группы колонистов с планеты Лейдрис. Два дня назад мы получили сигнал бедствия с их колониальной станции. Но поначалу мы не предали этому должного внимания. Первоочередные задачи лежали в другом секторе. Однако на следующий день с Лейдриса пришло тревожное видеосообщение, после которого Совет незамедлительно выделил средства для нашего отлета. На видео один из биологов успел рассказать о вирусе, поразившем всех поселенцев. Он поведал нам о том, что из тридцати членов колониальной команды в живых осталось только семеро, двое из которых были также поражены этим вирусом, и вряд ли продержатся в живых слишком долго. По ориентировочным сведениям, мы должны будем прибыть на Лейдрис через день. Однакоскладывая все возможные варианты исхода событий, я подозреваю, что нам не удастся прибыть вовремя, и хоть кого-то спасти. Я очень сильно хочу ошибаться в своих выводах. Мы просто обязаны успеть.

Пройдя в вглубь коридора, я отмечаю, что люминесцентные лампы на стенах горят очень тускло. Более того, в рабочем состоянии всего две штуки. Включаю фонарик. Ситуация с температурой в коридоре ничем не лучше, чем в комнате. На корабле серьезные проблемы с вентиляцией. Стоит невыносимая жара. Тыльной стороной ладони вытираю капающий со лба пот. Дышать становиться все труднее. Помимо этого, в ноздри врезается мерзкое зловоние. Во рту чувствуется омерзительный горький привкус.

«Что же здесь происходит?».

Я ощущаю, как чувство тревоги окутывает меня все сильнее с каждым пройденным метром.

«Главное не поддаваться панике. Происходящему здесь есть разумное объяснение. Наверняка кто-то из ребят перед вчерашним отбоем забыл проверить исправность генератора. Несколько часов мы гнали корабль на предельной скорости, вот он и накрылся».

Составляя последовательную цепочку произошедших событий, мне удается на какое-то время себя успокоить.

Мои размышления прерывает темно-бордовый след, начинающийся из каюты штурмана. По телу пробегают мурашки. Мое сердце колотится в бешеном темпе, кровь пульсирует в висках. Ледяной холод сковывает все тело. С минуту я стою как вкопанный, не в силах шевельнуться. Я стискиваю зубы, вспоминая условия экспедиции. Да, сейчас я сильно жалею, что легко подписался под тем дурацким пунктом, позволяющим взять огнестрельное оружие только десантнику, Арлину Престеру. Гребаный Совет.

Но выхода не было. Я достаю электрошокер из кобуры. Превозмогая окутывающий меня страх, на ватных ногах продвигаюсь в сторону каюты. Чем ближе я к ней подхожу, тем отчетливее слышится странный лязгающий звук. Не могу его ни с чем сравнить. Никогда не слышал ничего подобного.

Автоматические двери каюты Миллсона Трента пытаются закрыться, но им что-то мешает. Подойдя ближе, я с ужасом осознаю, в чем дело. Сначала моему взору предстают выпирающие из комнаты Миллсона ступни. Не в силах устоять на ногах, облокачиваюсь ладонью о стену. Содержимое желудка оказывается на полу. Голова неимоверно раскалывается, как будто ее сверлят изнутри.

Нужно… мне срочно нужно присесть…

Все еще не в силах принять увиденный кошмар, я дрожащими пальцами включаю рацию, и снова пытаюсь выйти на связь хоть с кем-нибудь из экипажа. По-прежнему тишина. Стиснув зубы, я встаю на ноги и вплотную подхожу к каюте Миллсона.

Двери продолжают стучаться о…о тело… тело… боже… я даже не могу точно сказать, кто передо мной лежит. Нагое обезглавленное тело может принадлежать буквально кому угодно. Внимательно присмотревшись, я точно убеждаюсь, что это не старина Миллсон. У того была выбита красная виверна на левом плече.

Из зияющей дыры продолжает сочиться темно-красная жидкость. Это произошло совсем недавно.

– ШИК-ШИК-ШИК!

Боже! Снова этот звук!

Я дергаюсь с места, но поскользнувшись, падаю на спину, и отползаю к стене. Больше не в силах сдерживаться, я снимаю шокер с предохранителя, (ИДИОТ, РАЗВЕ ОН ПОМОЖЕТ?) и ору во всю глотку:

– Я найду тебя, тварь! Ты ответишь за это! – Замерев на месте, я прислушиваюсь к каждому шороху. Зловещая тишина.

Эта мразь играет со мной.

Находясь в неописуемом шоке и ужасе, я поначалу не заметил странную деталь. Из шеи бедолаги помимо крови вытекает ярко-бирюзовая субстанция. Источник тошнотворного зловония найден. Я перешагиваю через тело погибшего товарища, и подхожу к стойке с колбами и реактивами. Натягиваю нитриловые перчатки, надеваю защитную маску. Немного поколебавшись, беру образец мерзкой жидкости. Если мне удастся выбраться из этого кошмара, я должен буду выяснить, что же за тварь это сотворила.

Внезапно в дальнем конце коридора раздается неистовый топот. Первое, что подбрасывает мне воображение, как ко мне приближается разъяренное стадо быков или гиппопотамов. Именно так лучше всего можно описать надвигающийся звук. С каждым мгновением топот становится все сильнее и отчетливее. Забившись в угол комнаты, я направляю оружие (БОЖЕ, ДА ЭТОЙ ИГРУШКОЙ ДАЖЕ ЧЕЛОВЕКА НЕ УБИТЬ) в сторону дверного проема. Когда казалось, что источник ужасающего топота уже настиг меня, все сразу же прекратилось.

Я не сразу же решаюсь выйти в коридор. Пару минут прислушиваюсь к каждому шороху. Мне остается только один выход из этой гребаной ситуации. Я должен попасть на капитанский мостик, и оттуда послать сигнал бедствия. Ни медля ни секунды, собираю последние силы в кулак, и выглядываю наружу.

Смотрю по сторонам. Никого.

Я срываюсь к мостику с бешеной скоростью. Пробегаю пару метров, и с удивлением осознаю, что меня никто не преследует. Подбегаю к лифту. Разумеется, не работает. Мне же лучше. Я мчусь к лестнице, и через полминуты оказываюсь на втором уровне.

В конце коридора уже показывается спасительная дверь, как вдруг все зримое пространство сотрясается от ужасающего топота.

«БОЖЕ, КОГДА ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ?»

Я никак не могу понять, откуда конкретно исходит этот кошмарный звук. Кажется, что он исходит сразу отовсюду. Еще никогда в жизни я не бегал так быстро. Ощущаю, что тварь уже настигает меня, но я успеваю. Прислоняю ключ-карту к терминалу. Он с писком открывается, и я влетаю в каюту.

Без малейших промедлений, решаюсь на самые крайние меры. Если все остальные члены экипажа погибли, то уже не имеет значения, что случится со мной. Я не смогу добраться до спасательной капсулы, но могу выслать на Эбиториус образец этой смердящей жидкости. Ввожу код на терминале. Экстренный код, запирающий дверь изнутри и снаружи. Теперь я не смогу открыть ее даже своим ключом. Но что более важно, ни разрыв гранаты, ни танковый выстрел не смогут пробить дверь из периолита.

Сокрушительный топот становится все отчетливее. Подбежав к приборной панели, я вскрикиваю, и ударяю по ней кулаком. Все оборудование вышло из строя.

«НУ А ТЕПЕРЬ-ТО ЧТО?»

Я не могу ни отправить сообщение о помощи, ни выслать капсулу. Перевожу взгляд к углу комнаты. Меня охватывает полное отчаяние.

Я сам загнал себя в ловушку. Эта мразь позволила мне добежать сюда. Она хотела этого. Я оказался в помещении, единственным выходом из которого была вентиляция. Меня захлестывает волна почти безумного, непе­ре­даваемого страха.

Тварь уже двигается ко мне по вентиляционной трубе. Шум усиливается. Оно приближается.

Я безнадежно отбрасываю шокер в сторону, и забиваюсь в угол комнаты. По моим щекам текут слезы. Топот уже совсем близко. Мерзкое тошнотворное зловоние заполняет все помещение. Остатки завтрака подступают к горлу. Мой язык пропитался этим омерзительным привкусом горечи.

Подняв голову, я различаю силуэт в вентиляционной шахте. Человеческий силуэт. Я не имею ни малейшего представления, как он смог так ловко и молниеносно передвигаться по вентиляции.

Это человек (УВЕРЕН?) моего роста и телосложения, и когда он вышел из тени, я понял, что это... это был я. На меня уставились свирепые нечеловеческие глаза.

– Что…что… ты такое?..

Двойник расплылся в жуткой отвратительной улыбке, после чего осклабил огромные звериные клыки.

Оно залилось чудовищным, демоническим смехом, и бросило мне в ноги бластер. Бластер Арлина Престера. Ни секунды не раздумывая, я вцепляюсь в него и спускаю курок. Двойной выстрел поражает грудь этой мрази.

Но тварь даже не пошатнулась. Я почувствовал жгучую боль в груди. Оно подходит ко мне ближе, выдавливая из себя звериный оскал.

Опустив взгляд, я все понял. О да, я смог попасть в двойника. Убив, при этом только самого себя.

Человек

I

Конец света наступил настолько стремительно и неожиданно, что в первые минуты катастрофы никто из нас не осознавал, что происходит вокруг. Словно по щелчку пальца цивилизованный мир канул в лету. Человек двадцать первого века за один короткий миг вернулся к средневековому укладу жизни.

Первые признаки надвигающегося бедствия я услышал по радио, возвращаясь домой с ночной смены. Какой-то безумный ученый-ядерщик на местной радиостанции призывал жителей прятаться в подземные бункеры или уезжать как можно дальше, например, в Антарктиду. Тогда я не придал этому особого значения. Сообщениями о приближающемся конце света пугали население слишком часто, чтобы этому можно было бы поверить всерьез. Да… Именно в этом и есть вся человеческая сущность. Наша собственная беспечность и легкомыслие привели к вымиранию. Ни инопланетное вторжение, ни падение огромного метеорита не оказались для нас столь же губительными, насколько вред, причиненный самими людьми.

И вот теперь, каждый раз, пытаясь заснуть, мне снится один и тот же сон. Раз за разом я переживаю день перед концом света. День, в который я видел живого человека в последний раз.

II

Жаркое июльское воскресенье началось с блинчиков с малиновым джемом и предложением жены провести выходной в парке. Флора всегда отличалась своей неиссякаемой тягой к жизни. Она никогда не могла усидеть дома больше двух дней.

Сев за стол, я обратил внимание на включенный телевизор. Одному из многочисленных миллионеров нашей страны, несколько лет назад получившему условный срок за денежные махинации, вручал награду сам президент. Однако, по всей видимости, все сразу же забыли о том, что этот краснолицый толстосум заставил голодать их же детей. Зато теперь, видя, как президент вручает ему награду за «неоценимый вклад» в развитие школьного образования, они готовы его боготворить.

– Господи, Флора, выключи эту чепуху! Противно смотреть на этого лживого идиота!

В эту секунду я сразу же подумал о том, как было бы здорово, если однажды вся эта мерзкая притворность, присущая каждому из нас, исчезла бы навсегда.

Совсем скоро мне пришлось пожалеть об этих мыслях.

Флора улыбнулась, и довольно кивнула.

– Согласна, – она выключила телевизор, и положила пульт в карман фартука, – но на футбол я тоже не переключу. Нужно меньше пялиться в этот ящик. После завтрака едем в парк!

Я закатил глаза, и, пытаясь как можно дольше не отвечать, поглощал блин за блином.

– Не будь занудой, Майлз! На дворе такая чудесная погода, и я просто не позволю тебе чахнуть дома весь день!

К моему собственному удивлению, долго меня уговаривать не пришлось. Не знаю, сыграли ли блинчики в этом ключевую роль, но так или иначе, к половине одиннадцатого я уже сидел за рулем своего «Ниссана». Флора соорудила пару сэндвичей с ветчиной и сыром, и мы отправились в парк.

Не умолкая всю дорогу, она тараторила о необходимости перестановок в гостиной, возмущалась нелепостью новой причёски приятельницы с работы и о прочих мелочах, ни коим образом меня не интересовавших. Я старался поддакивать как можно убедительнее, однако уже через пятнадцать минут нить разговора была утеряна. Но к моему глубочайшему удивлению, Флора резко перестала говорить. Я повернулся в сторону супруги. Ее взгляд был устремлен высоко в небо.

Боже мой…

Я резко вдарил по тормозам.

Никто из нас не мог вымолвить ни слова. Флора прижала ладонь ко рту, и приглушенно ахнула.

Все небо окрасилось в ярко-бирюзовые тона. Повсюду сверкали ослепительные молнии. Раздался оглушительный раскат грома, и в следующую же секунду с неба хлынул дождь. Я оглянулся на Флору, и увидел неописуемый страх в ее глазах. Блестящая слезинка потекла по ее щеке. Я взял жену за руку и вдавил педаль газа.

– Дорогая, все будет хорошо.

– Майлз, – ее голос задрожал, – Майлз, что э…

Она вскрикнула.

В нескольких десятках метрах позади нас прогремел оглушительный взрыв. Водитель школьного автобуса не справился с управлением, и насквозь протаранил тягач с цистерной бензина.

Наша полоса была заблокирована. Начался настоящий хаос. Охваченные страхом водители, в попытках объехать внезапно возникший пожар, выезжали на встречную полосу, и врезались в попутные автомобили.

Проехав несколько метров, я резко свернул налево, и продолжил путь по проселочной дороге. Вдалеке показался амбар. Я старался выжимать из своего корыта максимум, но больше шестидесяти миль в час она не ехала.

– Флора, проверь, открыты ли двери, а я захвачу сумку из багажника!

Через мгновение сверкнула ослепительная вспышка молнии и все затихло. Я потерял сознание.

III

Придя в сознание, я не увидел рядом ни Флоры, ни кого бы то ни было еще. Я не знаю, сколько точно прошло времени после описываемых выше событий. Мой телефон не работал. Наручные часы застыли на половине второго. Все небо было озарено багровым заревом. Ярко-красное солнце висело над горизонтом. Мне пришлось прикрыть глаза ладонью, поскольку я еще не мог привыкнуть к столь яркому свету. Оглянувшись по сторонам, я начал звать Флору. Но ответа не последовало. По всей видимости, меня спасло то обстоятельство, что каким-то невиданным образом, мне удалось спрятаться под кузовом машины, и переждать прошедшую бурю.

Я кричал вновь и вновь, но никто не отзывался. Стекла моего «Ниссана» были выбиты. В некоторых частях кузова прослеживались заметные вмятины. Направив взгляд в сторону, я вновь ощутил проблеск надежды. Флора могла быть жива!

Прийти в себя оказалось труднее, чем я ожидал. Было тяжело дышать. Температура воздуха превышала все мыслимые нормы. Было не меньше пятидесяти градусов. Капли пота застилали глаза. Немного продвинувшись в сторону амбара, я споткнулся о камень, и рухнул на землю. И в этот момент я осознал, что в округе стояла гробовая тишина. Ни пения птиц, ни звука проезжающих машин. Не было слышно даже шума листьев.

Двери амбара были не заперты. Внутри никого не оказалось. Выбившись из сил, я рухнул на пол, и припал спиной к стене. В это просто было невозможно поверить. Происходящее со мной походило на дурной сон. Я бил себя по щекам в надежде проснуться от этого кошмара. Наивный глупец.

И вдруг раздался пронзительный шум сирены. Подняв взгляд к небу, я увидел вдалеке яркий проблеск света.

Вечный закон

Смерть поджидает нас буквально на каждом шагу. К ней невозможно подготовиться. От нее нельзя скрыться или убежать.

Вот ты сидишь в ресторане с любовью всей своей жизни, готовишься сделать ей предложение руки и сердца. Незаметным движением ты нащупываешь бархатную коробку во внешнем кармане пиджака. Ваши взгляды сходятся, твое сердцебиение учащается. Глядя на лучезарную улыбку Оливии ты понимаешь, что она – именно тот, человек, с которым ты хочешь провести остаток всей своей жизни. Твое подсознание уже наперед расписывает всю вашу совместную жизнь: свадьба, медовый месяц, рождение первого ребенка, возможно, это будет девочка Джоли или Барбара с прекрасными ярко-голубыми глазами матери или же у вас родится мальчик, и вы назовете его Джорджем, в честь твоего погибшего на войне деда. Не успеешь оглянуться, как вы с Оливией, заливающейся слезами, уже отправляете вашего ребенка в колледж.

Еще несколько минут вы болтаете с Оливией о просмотренном накануне фильме с Райаном Гослингом, ее любимом актером. И в следующий миг ты давишься куском куриной фрикадельки под томатным соусом. И все перед твоими глазами будто бы расплывается в белесой дымке. Складывается ощущение, что кто-то поставил твою жизнь на замедленный режим. Ты видишь кричащую в панике Оливию. Она подскакивает к тебе и зовет на помощь. Но все решает какая-то секунда.

Мгновение, и перед твоим взором предстает она. Свет в твоих глазах меркнет, все вокруг застилает темнота. И неизменная в своих полномочиях госпожа Смерть выходит из стеклянных входных дверей ресторана. На губах молодой девушки расплывается обворожительная улыбка. Она склоняется прямо над тобой, и протягивает руку.

– Пора, Эдвард, – размеренным голосом проговаривает она, – твое время пришло.

Или же счастливая семья, отправившаяся в отпуск на дачу на темном «Форд-Гэлакси». Они едут по шоссе, смеются, обсуждают предстоящий поход в лес за грибами. Отец рассказывает сыну секреты идеальной прожарки стейка на гриле. А пятилетняя Сьюзан завороженно изучает проносящийся за окном пейзаж бескрайних полей и придорожных мотелей.

На какой-то момент девочка устремляет взгляд к небу, и не может поверить своим глазам. Такой красоты она в жизни не видела!

Прямо с небес в сторону их автомобиля приближается какая-то темная точка. Приближается стремительно.

Пораженная Сьюзан дергает за плечо впереди сидящую маму, и тычет пальцем в небо. Рыжеволосая девушка сидит, уткнувшись в экран телефона. Она целиком и полностью увлечена перепиской с подругой о новом бассейне на заднем дворе их дома. Какое-то время она не реагирует на выкрики дочери. Однако в следующую секунду где-то поблизости раздается взрыв. Завывающий звук смерти.

Мама Сьюзан вздрагивает, и отвлекается от телефона. Она выглядывает в окно, и последнее, что в своей жизни слышит пятилетняя Сьюзан, перед тем, как обломок левого крыла «Боинга-747» врезается в темный «Форд-Гэлакси» 2011 года выпуска, становится истошный вопль ее матери.

Смерть поджидает нас буквально на каждом шагу. К ней невозможно подготовиться. От нее нельзя скрыться или убежать.

Прибытие

Пока капитан «Ястреба» завершал приземление на посадочную площадку Лейдриса, я повернул кресло к ближнему иллюминатору, и словно завороженный, всматривался в бескрайние степи планеты. Вдалеке виднелись протяжённые горные равнины. В небеса возносился исполинский вулкан Эос, самая высокая точка Приоторской системы.

Через пару минут наш отряд уже стоял у центрального терминала станции. Внешне база выглядела совершенно обычно. Поначалу я не заметил ничего странного. Хотя кое-что мне не давало покоя. Угнетала абсолютная тишина. Мы находились словно в вакууме. Возможно, этому было какое-то чисто научное объяснение, связанное с особенности планеты, но я никогда не трудился вникать в подобного рода тонкости.

Нас уже давно должны были встретить, но на периметре было пусто. На горизонте не были видно ни птиц, ни другой здешней живности. Абсолютно никого.

Мы зашли в разделительный блок, и оказались на пороге входных дверей станции. Капитан пригубил флягу с водой. Услышав жадные глотки и причмокивания, я с облегчением отметил, что снова могу слышать. Остальные члены команды обрадовались не меньше моего.

Капитан Эсброн ввёл пароль на дисплее. В доступе было отказано. Он попробовал ещё раз. Снова ошибка. Стукнув ладонью по терминалу, капитан выругался, проклиная чёртову железяку. Обернувшись, он подозвал меня жестом, и отошёл в сторону. Я молча кивнул, и принялся за дело.

Ошибки быть не могло. Капитан вводил правильный код. Здесь было что-то другое. Кто-то специально не хотел нас впускать. Но почему? Мы же прибыли сюда в качестве группы спасения. Зачем жителям станции изолироваться от нас? Впрочем, мы ни черта не знаем о том, что здесь произошло. Издержки профессии. Мы просто выполняем свою работу, не задавая лишних вопросов.

Но все-таки кое в чем я был уверен наверняка. Наш отряд никогда не вызывают по пустякам. На Лейдрисе произошло что-то серьёзное, и мы должны разобраться в этом.

Через десять минут борьбы с системой безопасности мне удалось ее взломать. Послышался щелчок, и на дисплее загорелась зелёная полоска. Массивные железные двери тяжело распахнулись. Мы шагнули в темноту вслед за капитаном. Следом двигались двое солдат и медик. Я замыкал шествие вместе с новобранцем Трэвором Уотсоном, совсем ещё зелёным сопляком, который закончил службу в академии не больше месяца назад. Перед ним стояла далеко не самая простая задача для первой миссии. Но с другой стороны, опыта он наберется вдоволь, да и к тому же, трудности в начале пути пойдут ему только на пользу. Именно так и станет видно, на что он действительно способен.

В коридоре стояла гробовая тишина. Я отчетливо слышал учащенное дыхание Уотсона. Он поправил съехавший на глаза шлем, и двинулся дальше. Светом фонаря на прикладе автомата капитан указал одному солдату двигаться в левую комнату, другой отправился проверять второй этаж. Остальные пошли с Эсброном в центр управления.

Отвратительный затхлый запах в коридоре становился все более невыносимым. Я не хотел даже думать, что могло послужить его причиной. Но, похоже, об этом догадался не я один. Трупное зловоние не спутать ни с чем другим. По обеспокоенному лицу доктора Стоунсена было ясно, что он разделяет мои опасения. Казалось, из всего отряда только капитан сохранял спокойствие и хладнокровие. Уверенным шагом он продолжал вести нас за собой, ни на секунду не позволяя усомниться в своих действиях.

Если даже допустить возможность того, что станция была кем-то атакована и захвачена, а все колонисты убиты, я все равно не могу понять, почему же тогда нигде нет ни капли крови или следов перестрелки? Или это была биологическая атака? Может, какой-то удушающий газ? Тревожные мысли о случившемся никак не давали мне покоя. Продвигаясь все глубже к центру базы, я сильнее осознавал, что в этот раз нас послали не на очередную миссию по спасению заложников или отлову террористов. Какого же черта здесь произошло?

Внезапно капитан жестом остановил нас. Он приставил палец к губам, и кивнул в сторону медицинского блока. Я тоже что-то услышал в этой комнате. На какое-то мгновение мне показалось, что это был детский плач, но на сколько мне известно, на Лейдрис посылали колонистов исключительно старше тридцати. По испуганным взглядам Уотсона и Стоунсена я убедился, что мне не показалось.

– Откуда здесь ребенок, черт возьми?! – Полушепотом произнес Стоунсен, обращаясь сразу ко всем, – мне это не нравится, надо валить отсюда!

Эсброн обернулся к нему, и резко уставил фонарь прямо в глаза.

– Я понятию не имею, что здесь творится, но сделай одолжение, закрой свою пасть! Или возвращайся на корабль, и лично доложи Совету, что ты сорвал нам миссию.

– Капитан, но я не…

Эсброн схватил его за воротник, и прижал к стене.

– Еще хоть одно слово, и остаток жизни ты проведешь за решеткой в качестве дезертира. Посмотрим, какой прием тебе окажет тамошняя интеллигенция.

Испуганный Стоунсен быстро закивал головой. Он зажмурился, отводя взгляд в сторону. Капитан довольно улыбнулся. Поправив воротник его куртки, он извинился перед доктором, и швырнул его на пол. Капитан испытующе посмотрел на нас с Трэвором.

– Ну а вы? Какие-то возражения?

Сглотнув застывший комок в горле, я коротко кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Трэвор последовал моему примеру.

Капитан довольно улыбнулся и зашагал вперед.

Мы продолжили продвигаться вглубь коридора. Заглянув на пищевой склад, мы обнаружили, что полки до отказа забиты едой. Мясные и рыбные консервы, бутилированная вода, коробки с прогнившими фруктами и овощами были нетронуты.

– Да что здесь творится? – Дрогнувшим голосом спросил Трэвор, – как они могли ничего не есть?

– Не задерживаемся. Нужно попасть в медицинский блок. – Капитан вышел в коридор. Он старался всеми силами сохранять спокойствие и не вдаваться в панику, но с каждой проведенной здесь минутой, это удавалось все труднее.

Дойдя до конца коридора, мы уперлись в приоткрытую металлическую дверь, у подножия которой я увидел ярко-красную лужу крови. Она была совсем свежей. Мы с Трэвором переглянулись. Он выглядел совсем подавленным.

– Будьте наготове, и следуйте за мной. – Эсброн снял автомат с предохранителя, и махнув нам рукой, вошел в помещение. Мы вошли сразу за ним.

Оказавшись внутри помещения, мне сразу же сделалось дурно. Источник мерзкого зловония найден. На кушетках лежали растерзанные до костей безголовые человеческие тела. Трэвор с диким воплем выбежал прочь из комнаты. Я ожидал, что капитан в ту же секунду метнется вслед за ним, но он даже не шелохнулся. Уверенность в глазах капитана пошатнулась. Эсброн стоял неподвижно, заворожено уставившись на тело безголовой женщины. Я увидел страх в его глазах.

Кровь пульсировала в висках, голова просто раскалывалась. На какое-то мгновение у меня задвоилось в глазах. Оледенелые руки судорожно тряслись. Пошатнувшись, я обернулся к доктору. Стоунсена вывернуло наизнанку. Он припал на колени, вляпавшись в содержимое своего желудка и, закрыл лицо руками. Подойдя ближе, я различил слова молитвы. Положив руку на его плечо, я попытался привести доктора в порядок, но ничего не вышло. Он раскачивался из стороны в сторону, и рыдал.

– Приведи Уотсона, – еле слышно проговорил капитан, – сейчас же.

Произнося эти слова, Эсброн по-прежнему смотрел на тело безголовой женщины. Мне показалось, что за все проведенное время в этой чертовой комнате, он даже не моргнул. Я подошел к кушетке с женщиной. Мне пришлось прикрыть лицо тряпкой, но это мало чем помогло. Запах был настолько отвратителен, что, казалось, мой язык потерял все вкусовые рецепторы.

Во рту стоял омерзительный прогорклый привкус. В горле пересохло; ужасно хотелось пить. Мне было трудно дышать.

Из разорванной кровавой прорехи вытекала какая-то тягучая голубоватая субстанция. Я присел на корточки. Наклонив голову набок, с удивлением отметил, что эта жидкость оставляет после себя след, подобно лиане. Она застывает в воздухе. Ни в коем случае нельзя прикасаться к этому голыми руками. Окинув взглядом комнату, мне не составило труда найти ящик с реактивами и медицинские перчатки. Я наполнил колбы образцами с каждого трупа, и поместил их в медицинский ящик.

Проделав все эти манипуляции в течение двадцати минут, я очень сильно запыхался, и присел отдохнуть на пол. Зловещая тишина в коридоре начинала сводить с ума. Доктора Стоунсена в комнате уже не было. Наверное, я не заметил, как он вышел, пока собирал образцы. Я поднял взгляд на капитана. Он находился все в том же положении. Уже не было никаких сомнений в том, что Эсброн тронулся умом. И хуже всего то, что это может произойти с каждым из нас. Приступ паники охватывал меня все сильнее.

Несмотря на безукоризненную репутацию нашего подразделения, мы оказались не готовы к подобному кошмару. Неужели Совет не был в курсе того, что здесь происходит? Как они могли отправить всего шесть человек в такой ад?

Размышлять об этом сейчас было бесполезно. Нужно попытаться выбраться отсюда, и передать образцы этого пахучего дерьма на Эбиториус. Быть может, именно этого они от нас и ожидают. Возможно, Совет знал уже все заранее, и решил испытать удачу, отправляя нас на самоубийство. Гребаные ублюдки.

Собравшись с силами, я встал с пола, и подошел к Эсброну.

– Сэр? Вы меня слышите? – Я помахал рукой перед его лицом. Никакой реакции. Как завороженный, он стоял с автоматом в руках, и смотрел в одну точку. На истерзанный труп безголовой женщины. Я медленно забрал у него оружие. Эсброн даже не сопротивлялся. Ему было уже не помочь.

Но если я брошу его здесь, как мне объяснить это на собрании Совета? Можно сказать, что враг нас поджидал.

Неприятель устроил хорошо организованную засаду, и остальные члены отряда погибли во время бойни. Однако если я единственный останусь в живых, они могут приговорить меня к смертной казни за дезертирство. Впрочем, у меня будет время все грамотно придумать, чтобы отвести в сторону лишние вопросы. Сейчас главное не это. Важнее всего выбраться отсюда, и передать образцы ученым. Я должен как можно скорее добраться до корабля.

Направив свет фонаря в дверной проем, я вышел в коридор. У меня все еще раскалывалась голова, и пить захотелось только сильнее. Возможно ли, что эта поганая жижа как-то воздействует на людей? Ведь каждый, кто вдохнул ее запах, так или иначе изменился в поведении, и неизвестно… ох, черт возьми, я совсем забыл про Трэвора! Куда понесло этого сосунка?! Но у меня нет ни времени, ни возможности искать его.

Прости, друг, но на кону стоит очень многое. Я не могу так рисковать.

Через несколько минут блужданий по темным коридорам мне все-таки удалось выйти в центральный холл. Дверь наружу была по-прежнему открыта. Устало улыбнувшись, я ускорил шаг. Находясь всего в нескольких метрах от выхода, позади раздались неспешные шаги. Пришлось остановиться. За спиной послышался хриплый голос:

– Мэролон, куда же ты собрался?

– Неужто решил бросить своих товарищей? – Послышался второй голос. Удивительно схожие по тембру и звучанию, будто бы механические, голоса.

Я сглотнул слюну. Второй был слишком близко, и я не мог знать, вооружен ли он. Ринувшись бежать со всех ног, я наверняка получу автоматную очередь в спину. Другого выхода не было. Я положил медицинский ящик с образцами на пол, и медленно обернулся. Передо мной стояли Эдвард Филдред и Бодуэл Стродвик, двое солдат, которых капитан отправил проверять остальную часть станции. На секунду я почувствовал неописуемое облегчение, и опустил дуло автомата в пол. Но я ошибся.

– Ребята! Вы не представляете, как я рад вас ви… – я не успел договорить, как увидел, что изо рта Эдварда течет та самая голубая мерзость. Его лицо резко перекосилось. Он расплылся в омерзительной улыбке, и оскалил клыки. Тоже самое сделал Бодуэл.

Это были что угодно, но только не люди. Они выставили руки вперед, и молча направились в мою сторону. Я направил автомат в сторону Эдварда, который был уже в двух метрах от меня.

– Стойте на месте! Я буду стрелять! Эдвард, не подходи!

Я попятился назад. И вдруг уперся в кого-то. Твари впереди меня остановились. Они разразились демоническим гоготом. От этого звука у меня заложило уши, и я припал на колени. Отбросив автомат в сторону, я зажал ладонями уши. Ужасающий смех этих тварей сводил меня с ума. Из ушей и глаз начала сочиться кровь. В одну секунду все прекратилось. Обернувшись, я разомкнул веки, и увидел капитана Эсброна. На его лице был тот же нечеловеческий оскал, как и у Эдварда с Бодуэлом.

– Куда же ты собрался, Мэролон? Вздумал не подчиняться приказам командира? Я сказал тебе найти Трэвора, а ты решил смыться? Ну ничего страшного, не беспокойся, я сам нашел его, – он осклабил свои зверские клыки и залился диким ржанием.

Его дьявольский гогот подхватило еще несколько голосов, и вскоре казалось, он раздавался сразу отовсюду. Я больше не мог этого терпеть. Осознавать происходящее стало невозможно. Казалось, что мои мозги начинают плавиться. Барабанные перепонки лопнули. Последнее, что я увидел, как капитан Джон Эсброн швырнул мне в ноги голову Трэвора Уотсона.

Еще не время

Точка, расположившаяся на фоне заходящего солнца, становилась отчётливее с каждой минутой. Огдэн откусил яблоко, и продолжил наблюдать за приближающимся объектом.



– Тебе не стоит выходить сюда в одной футболке, – мальчик тут же обернулся и на его губах расползлась улыбка. Из гостиной вышел отец.



Шер Лайон накинул на плечи сына меховой плащ, и потрепал его по голове.



– Хорошо, что мама задержится на собрании до завтрашнего вечера, – сказал Шер, опершись ладонями о край парапета, – она бы точно убила меня, если бы узнала, сколько черничных пирожных ты съел сегодня за ужином

На щеках Огдэна выступил румянец.

– Надеюсь, – продолжил Шер Лайон, – ты согласишься с тем, чтобы это осталось нашим маленьким секретом.

– Конечно, – кивнул Огдэн, и с почтением взглянул на отца, – спасибо тебе.

Шер рассмеялся, и обнял сына за плечи. Склонив голову на бок, мальчик прижался к отцу, и задумчиво воззрился вдаль.



Шер Лайон, слегка сгорбленный и с тронутыми сединой висками, по-прежнему дал бы фору большинству новобранцев федерации. Но после тяжелейшего ранения в ногу, когда бывший генерал Кертонского флота только чудом не остался калекой, он мог раз и навсегда забыть о службе в армии. К сорока шести годам Шер Лайон, один из лучших пилотов федерации, отставной генерал, ветеран и герой войны за независимость Кертона, больше никогда не сможет сесть за штурвал звездолета.



Конечно, в этом были и свои плюсы. За последние два года он провел с Огдэном столько времени, как никогда прежде за предыдущее десятилетие. Он буквально заново узнал своего сына.



И все-таки, мечта хотя бы об ещё одном полёте не давала ему покоя. Если бы...



– Для чего они здесь? – вопрос сына вывел Шера из небытия.



Мужчина проследил за взглядом мальчика, и посмотрел на приближающуюся точку на горизонте.



– Без союза с Нерсами нам не одержать победы в надвигающейся войне, – вздохнул Шер Лайон.



Доев яблоко, Огдэн швырнул огрызок в мусорное ведро и поднял взгляд на отца. В голубых глазах мальчика читались страх и непонимание.



– Но я думал, что война уже давно закончилась, – нахмурился Огдэн, – ведь ты был во главе флота, разбившего Дерсийцев. Я не понимаю... почему мы...



– Сынок, – Шер положил руку на его плечо, – боюсь, все куда намного сложнее, чем ты себе представляешь.

Мальчик сокрушенно покачал головой и потупил взгляд в сторону. Корабль пришельцев был уже в паре километров.

– Я понимаю твои чувства, – выждав паузу, заговорил Шер, – я бы очень хотел, чтобы ты никогда не познал ужас войны, но…

– В таком случае я просто обязан, – вспылил Огдэн, отдернув руку отца. Мальчик сбросил с себя меховой плащ и отступил в сторону. Его лицо пылало от гнева, в глазах стояли слезы, – я хочу быть, как ты! Завтра же подам документы в Академию и стану пилотом!

– Нет, Огдэн, ты не обязан, ты еще не го…

– Обязан! – голос мальчика сорвался на крик, – я буду защищать свою планету также, как это делал ты!

Огдэн бросил испепеляющий взгляд на приближающийся звездолет, и, ни говоря больше ни слова, убежал с балкона.

Шер Лайон закрыл лицо ладонями и томно вздохнул.

Через несколько мгновений нерсийский звездолет повел резко в сторону и начал снижаться. Внизу уже начали собираться члены планетарного Совета.

Наместник Экториона, Шер Лайон, поправил складки кафтана, и, вглядываясь в полосу заходящего красного гиганта, произнес:

– Еще не время…

Оглавление

Семейный ужин

А еще были сэндвичи с колой…

Страна чудес

Мощнейшая сила

Остатки человечества

Последний разговор

Наблюдатели

Оценка качества

Камень

Мой маленький мир

К звездам

Несбыточная мечта

Двойник

Человек

Вечный закон

Прибытие

Еще не время