Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
мечту. Но когда-нибудь… Несколько раз его коварство было разгадано. С трудом унеся голову от меча, поднятого, чтобы отсечь ее вместе с безумными мечтами, Туганбек был вынужден свить себе гнездо в Герате под сенью этого медресе. Но его вера в свое счастье по-прежнему тверда: внуков и правнуков у Тимура много, они плодятся, как кролики, и грызутся за власть: сын воюет против отца, отец против сына, брат против брата, дядя против племянника. В этой стране междоусобицы стали обычаем. К тому же в больших и маленьких городах и областях сидят беки и правители. Все они стремятся к славе, власти и богатству. Туганбек знает, что кровавые распри и столкновения протянутся еще долго. В Герате, найдя приют в медресе, он только выжидает удобного случая и подходящей обстановки.
Студентам, живущим на средства вакфа,[11] приходится туго. Всю полученную «наличность» давно — проглотила зима, теперь нет возможности варить пищу даже раз или два в неделю. Ничего подходящего для продажи тоже нет. Когда студенты ломают голову, как бы раздобыть еду, Туганбек бурчит себе под нос:
— Что-нибудь да придумаем! В таком большом городе, как Герат, это не хитро.
Он уходит, переваливаясь, и вскоре возвращается с припасами для обеда. Товарищи Туганбека знают, что его кошелек давно пуст, но не спрашивают, откуда и как он достал деньги.
Однако сегодня разговор на эту тему тянется уже добрый час, а Туганбек не подает голоса. Он забился в угол комнаты и сидит, уставившись своими узкими глазками в одну точку, как будто чем-то расстроенный.
А в носу щекочет приятный запах мяса, поджариваемого на сале: во многих худжрах два раза в день готовят вкусные кушанья. Обитатели этих худжр не живут на пожертвования. Они — сыновья знатных родителей, кошельки их полны серебра и золота. По вечерам они устраивают пирушки. Собираются друзья приятели, пьют вино, всю ночь развлекаются музыкой и плясками…
Когда после долгого совещания не было найден но никакого подходящего способа достать чего-нибудь съестного, Ала-ад-дин Мешхеди сидевший в переднем углу комнаты на гладкой, вытертой, твердой, как дерево, овчине, слегка приподнял свое маленькое тело, покачал головой в широкой чалме с длинными свисающими концами. Испустив горестный вздох, он принялся жаловаться на изменчивость судьбы и тонким голосом нараспев произнес:
Часто в нашем мире все наоборот:
Умному — презренье, дураку — почет
Зейн-ад-дин предложил средство, уже оправдавшее себя не раз — обратиться к кому-нибудь из щедрых вельмож Герата или к одному из царевичей и поднести ему касыду. Хотя все нашли эту мысль удачной, Ала-ад-дину она не понравилась. Он считал, что писать стихи может только он сам, и не желал допустить участия других в этом деле. Как знать, может быть, его Мешхеди, отшлифованные стихи с их цветистым слогом до того пленят сердце благодетеля, что тот пожалует, кроме денег, несколько баранов и пурпурный халат из драгоценной ткани — и тогда все это пойдет не ему, а в общую пользу. Правда, ни один богач ила вельможа до сей поры не удостаивал Ала-ад-дина таким вниманием, но, предаваясь несбыточным мечтам наш поэт не хотел ни с кем делиться своим возможным успехом.
Желая смягчить Ала-ад-дина, Зейн-ад-дин многозначительно сдвинул свои тонкие брови и сказал:
— Если бы я был поэтом и писал касыды, то преподнес бы несравненную поэму его величеству хакану, сыну хакана, султану Хусейну Байкаре[12] и был бы облачен в дорогую одежду с головы до пят.
Прошло всего две недели, как на благословенную главу его величества опустилась птица царской власти, и его сердце успокоилось. Я уверен, что он откроет перед поэтами врата щедрости.
— Герат — удивительный город, — заметил Туганбек, покачивая головой. — Кондитер — поэт, шашлычник — тоже поэт. Ну, ступайте! Вас ждут невыразительные газели, но его сласти, несомненно, будут вкусны.
— Кондитер маулана[13] Тураби — превосходный человек! — с сердцем возразил Зейн-ад-дин. — Если хотите, пойдемте с нами. Вы сами увидите, какой это человек.
Туганбек не заставил себя уговаривать. Ала-ад-дин Мешхеди предпочел гордое, голодное одиночество чужим стихам, он слегка приоткрыл глаза и отвернулся.
Совершив послеполуденную молитву, товарищи вышли из медресе. Студенты были в старых, „но чистых халатах из пестрядевой полосатой ткани. Головы их обвивали белоснежные тюрбаны, лица хранили смиренное и вместе с тем полное достоинства выражение, приличествующее ученикам медресе. Между ними шел, переваливаясь на кривых ногах наездника, широкоплечий Туганбек в потертой шубе и огромной шапке.
По дороге Зейн-ад-дин, по своему обыкновению, то и дело заявлял, что ему необходимо зайти то в одно, то в другое место, и тащил за собой товарищей. Туганбек недовольно ворчал, Султанмурад многозначительно улыбался. Если пойдешь куда-нибудь с Зейн-ад-дином, то,
Последние комментарии
12 часов 1 минута назад
12 часов 18 минут назад
12 часов 30 минут назад
12 часов 36 минут назад
15 часов 7 минут назад
15 часов 11 минут назад