Зверь Бездны [Арина Веста] (fb2) читать постранично, страница - 116

катакомбы уже не были земляной норой, историческим колодцем. Это поле боя не принадлежало земле. В кровавом сгустке исторических ошибок, героизма и ненависти, в неистребимой жажде главенства барахтались два народа, посылая на смерть своих сыновей. И каждый, кто стрелял во тьму, выслеживал врага за поворотом подземного хода, понимал, что эта война никогда не кончится. Она будет продолжаться на земле и в небе, в каждом рождении и в каждой смерти, до тех пор, пока не явится людям бессмертная истина и не бросит свой покров между враждующими, и лишь тому, кто разрубит этот узел, пульсирующую пуповину земного бытия, будет дарована и земная власть, и небесная свобода.

Кобальт не заметил мину-растяжку под ворохом пыли и кирпичных обломков. По коридору хлынул раскаленный воздух, взрывной волной людей опрокинуло на пол и завалило щебнем и горячей пылью. Но слепой Отшельник уцелел и мог самостоятельно двигаться дальше. Кобальт корчился, зажимая руками осколочные раны. Алексей опустился на колени, ощупал его грудь под портупеей. Камуфляж Кобальта быстро темнел от крови. — Идите… Близко уже… Потом подберете, — прошептал он.

Гортанный окрик в конце тоннеля перекрыли выстрелы. К последнему колодцу-шурфу Алексей и Отшельник пробивались с боем. Оставив этажи подземного супермаркета, боевики уходили в катакомбы под городом. Стрелять в узких коридорах с бетонированными стенами было смертельно опасно. Пули рикошетили от стен и потолка, сверху срывались кирпичи и куски бетонной облицовки, рушились горы пыли и песка.

Коногон погас. Оглушенный собственным выстрелом, Алексей не слышал, как в слепой тьме со спины на него набросилось сильное, цепкое тело. Саданув под челюсть прикладом, боевик передавил горло. Отжав приклад, Алексей извернулся, вырвал автомат и ударил рамой в невидимое во тьме лицо, слыша хруст костей. Он добил врага выстрелом в упор, зажег запасной фонарик и оглянулся на Отшельника. Отшельник стоял у стены. На нем по-прежнему не было ни одной царапины, только светлое рубище было покрыто копотью и местами прожжено. В темных лабиринтах слепой Отшельник двигался уверенно, словно его вело особое зрение.

— Ложись! — Алексей с разворота сшиб Отшельника и успел прижать к полу, прикрывая его от секущих осколков. По коридору катилась цепь взрывов. Кирпичную стену разнесло в комкастую пыль, Алексея и Отшельника смяло взрывной волной и запорошило высоким сугробом.

Оглушительная ватная тишина, какая бывает после взрыва, и разрывающий легкие песок… В кромешной тьме ожил, зашевелился луч фонарика. Луч нащупал засыпанное осколками и песком тело. Алексей вытащил из-под обломков Отшельника, заглянул в его глаза.

Отшельник слепо ощупал лицо Алексея, другой рукой силясь развязать кровенеющий узел на груди, где была спрятана чаша, последним усилием Отшельник передавал чашу бессмертия по цепи верных. Через минуту он был мертв. Алексей накрыл Отшельника курткой, переложил окровавленную чашу за спину, в рюкзак, и осмотрелся. Внезапная тишина оглушила его. Он неуверенно двинулся туда, куда должен был дойти во что бы то ни стало.

От взрыва обрушилось несколько древних перекрытий и простенков, заложенных кирпичом. Алексей осветил фонариком округлый зал: на полу — доски рассыпавшихся сундуков, и из них ворохом выпали книги, хартии, свитки.

«Царская библиотека! Тысячи тысяч книг на всех наречиях Земли, Тайны Тайн и Песни Песней рассыпаны по земляному полу…»

Он поцеловал чашу и оставил ее в нише, у входа в либерею. Рядом бросил пустой автомат. Он знал, что тот, кто владеет чашей, не может умереть, расставаясь с ней, он отдавал себя на волю рока, оправдывая свое имя Обреченного. Чаша Бессмертия будет хранить его землю, его народ. А значит, и он никогда не умрет, растворенный в тысячах глаз и лиц, в пшеничных полях, озерах, лесах, в шуме русского ветра. Он будет оживать в каждой весне и в крике каждого родившегося на этой земле ребенка.

У него оставалось две гранаты. Первый взрыв завалит дальние подходы к тайнику, запечатает его на несколько столетий. Второй заряд он сбережет для себя.

* * *

В то утро Сашка проснулась от далекого рева моторов. Покачала головой, отгоняя страшный сон о бое в подземке. Поддерживая руками живот, тяжело сошла с кровати и прильнула к окну. Этот день был назначен к выселению, и она ждала его, упрямо и мстительно, еще не зная определенно, что будет делать, когда явятся судебные приставы. В сенцах была спрятана канистра с бензином. Когда не станет земли под ее ногами и неба над ее головой, она шагнет в пламя. Так вслед за мужем шли в погребальный костер, в небесную Сваргу арийские вдовы, так уходили в гари мятежные старообрядцы, так низринулась с горящих стен Зарайска княгиня Евпраксия с маленьким сыном. И Сашка раздувала в себе жаркое, злобное пламя войны.

Из низины, качая скребком, полз огромный бульдозер. Содрогаясь от слепой ярости, он с корнями выворачивал из земли молодые сосенки, сдирал кору с