Я, говорит пёс [Николь Дескур] (fb2) читать постранично, страница - 27

одно воскресенье. Чудесное солнечное воскресенье. Зеленая листва, друзья, много радости и веселья. Мы с Ней идем гулять. С самого начала Она предупреждает меня: «Я отпущу тебя в лесу, но, умоляю, не бегай слишком быстро! Ты опять будешь задыхаться. Иди помедленней, я не могу угнаться за тобой, у меня болят ноги».

Как только я перестаю чувствовать поводок, как только меня окружают лесные запахи, я, словно стрела, срываюсь с места. Я знаю, что это нехорошо по отношению к Ней, но ничего не могу с собой поделать. Она находит меня возле поворота на лесную тропинку; я кашляю и отплевываюсь, мне очень плохо. Забыв все обиды, Она гладит меня и повторяет одно и то же: «Успокойся, не нервничай, сейчас все пройдет». От прикосновения Ее рук силы возвращаются ко мне, а с ними возвращается жизнь. Моя грудь расправляется и понемногу начинает вбирать столь необходимый для меня воздух. Сердце перестает рваться из груди.

Мы проходим несколько шагов в полной тишине. Как мне хочется сказать Ей, что я чувствую себя старым и больным, что Доктор уже ничем не может мне помочь, что жизни моей скоро придет конец. Что я их всех очень люблю. Что я был счастлив с ними, хотя они ничего не понимают в воспитании собак. Что мне есть о чем вспомнить, и поэтому я могу без особой грусти расстаться с жизнью. Что я предпочитаю смерть жалкому существованию больного, который всем в тягость… Но я не могу ничего сказать. Если бы Она понимала… Пробегает заяц, и я, еще не осознав, что делаю, бросаюсь за ним. Мне удастся перебраться через изгородь, но я не могу вернуться назад. Она вынуждена сделать то же самое. Мне совестно: Ей тяжело двигаться из-за больных ног. Наконец, мы оказываемся по одну сторону изгороди. Мы идем вдоль леса по дороге, которую я очень люблю. Ее здесь привлекают цветы, а меня — пустой, еще не засеянный участок склона, по которому можно бегать, не испытывая угрызений совести. Вокруг меня нет ничего, кроме земли и неба: я поднимаюсь, поднимаюсь по склону, и мне кажется, что я вот-вот достигну черты, которая называется горизонтом. Но кончается склон, и опять нас разделяет расстояние, и это пространство снова надо преодолевать. В том и заключается секрет моих безудержных побегов, что мне всегда хочется добраться до горизонта и увидеть край земли. Это бессмысленно, я понимаю. Но каждая собака всю свою жизнь в душе остается немного щенком. В нашей жизни обязательно должна быть цель, пусть даже нелепая. И мы будем верить в нее до тех пор, пока будут силы верить, хотя потом сами же посмеемся над собой.

Мы возвращаемся домой, шатаясь от усталости. Я прямиком иду отдыхать в свою будку. Я к ней уже привык.

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ

Мы с Диком бежим по полю. Жарко. Дик меня утомляет и немного раздражает. У меня опять начинается кашель, и я задыхаюсь больше, чем обычно. Дик, ну сделай же что-нибудь, не стой просто так. Я несправедлив. Он чувствует, что мне необходимо его присутствие и что уже нет смысла бежать за садовником: он рядом, и это самое главное. Ведь мне так плохо! Грудь мою свело, а сердце готово разорваться на части. Лапы подкашиваются, мне страшно, я падаю на землю и понимаю, что глаза мои закрываются в последний раз, унося с собой образ травы, а ноздри в последний раз вдыхают запах горячей земли; я чувствую, что Дик рядом со мной, но уже ничего не могу сделать…

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Его нашли в траве, недалеко от дома. Дик сидел рядом и скулил. Его похоронили в саду, возле Тунки. Мы никогда не сможем его забыть.