Снег и летний зонтик [Иноуэ Мицухару] (fb2) читать постранично, страница - 1
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Мицухару Иноуэ Снег и летний зонтик
Автобус миновал несколько небольших рыбацких поселков, проехал мимо каменных насыпей и, наконец, пришел в порт, откуда отправлялись суда на остров Камадзима. Вернее, это был не порт, а просто причал; на маленькой улице, у пристани, стояло всего два-три старых здания. В одном из них помещалась гостиница, контора по перевозкам и оптовым сделкам, парикмахерская. Судов у причала не оказалось, и я зашел в бакалейную лавку, у входа в которую висело объявление: «Продается лапша». В тесной передней комнате стояли обеденные столики на троих и стулья; в глубине комнаты на застеленном циновками полу у жаровни сидела женщина лет пятидесяти, не похожая ни на пассажирку, ни на служащую лавки. – Когда отходит пароход на остров Камадзима? – спросил я. – Сегодня парохода на остров Камадзима не будет, был вчера, а он ходит через день, – ответила женщина удивительно молодым голосом. – Сегодня не пойдет?… Какая досада! Я решил поесть лапши, и как раз в тот момент, когда я собирался обратиться к женщине, из внутреннего помещения вышел хозяин лавки, держа в руках поднос с мисками (в темноте я хорошенько не разглядел его лица, но он был примерно одних лет с женщиной). – Господин тоже скупщик угля? – спросил он. – Что? – удивленно переспросил я. – На шахту едете? Уголь теперь в цене, – продолжал он. – Нет, не на шахту… Я еду в Сабаура, на остров Камадзима, – ответил я, немного растерявшись. – А… в Сабаура? Вот на шахту сегодня пойдет попутный пароход, а если вы хотите в Сабаура, то вам придется переночевать здесь. – А шахта находится на острове Камадзима? – Да, это шахта острова Камадзима. – Не посадите ли вы меня на этот пароход? – Посадить-то можно, но от шахты до Сабаура двенадцать километров, автобусов нет, иногда только ходят грузовые машины. – А когда отходит пароход? Страстное желание во что бы то ни стало попасть сегодня же на остров Камадзима овладело мною. – Часа через два он пройдет мимо в открытом море. Пассажиры выходят в море на лодке и ждут парохода, – сказал хозяин безразличным тоном, совсем не так, как спрашивал меня недавно, не скупщик ли я угля. Женщина услужливо предложила мне: – Вот перец. А хозяин спросил: – Вам лапшу? Пока я ел, хозяин, грея руки у жаровни, оживленно беседовал с женщиной. О чем шла речь, я как следует не расслышал, так как говорили они очень тихо, но кое-что уловил, когда они повышали голоса, и кое-что понял по выражению их лиц. Мне показалось, что речь шла и о любви и о ценах на уголь. Узнав, когда и откуда отходит лодка, я вышел на улицу. Перед гостиницей, как раз у каменной лестницы, которая спускалась к морю, была привязана лодка. До отправления время еще было. Засунув руки в карманы джемпера, я прошел мимо гостиницы и направился по холодному пирсу на мол, откуда море и небо казались одинакового цвета. Ветра не было, тяжелые волны лениво лизали подошвы моих ног. Я стоял у самого края мола и смотрел на остров Камадзима. На остров Камадзима, который казался плоским, как дымка, расползающаяся куда-то в сторону. Там, на острове, были Сакура Дзюндзи и Ёсидзуми Мадарако. Я вынул из кармана много раз прочитанное письмо. Мне казалось, что я должен был сделать это именно сейчас, когда стоял на краю мола, откуда был виден остров Камадзима. Письмо, запечатанное отдельно, пришло вместе с коротким извещением о смерти Сакура. Когда я получил его, у меня мелькнула мысль – уж не Мадарако ли писала это извещение. Однако, хорошенько присмотревшись, увидел, что иероглифы не похожи на почерк Мадарако. Я вспомнил Мадарако такой, какой она была тринадцать лет назад… И остров Камадзима, лежащий передо мной, сразу же стал близким. Присев на мол, я стал читать письмо Сакура:…Вскоре я был призван в армию. Два года пробыл в Бирме, вернулся в конце 1946 года. Мадарако очень переменилась. Эта перемена произошла в ней сразу же после того, как я и Мадарако расстались с тобой. С тех пор наши отношения испортились… Перед тем как меня призвали в армию, я писал тебе из Токио (возможно, ты не получил письма). Чем сильнее я любил Мадарако, тем чаще она говорила мне: «Ты виноват перед Суги». Мадарако каждый день мучила меня этим. Это было несправедливо – думать, будто тебя предал я. Но Мадарако говорила, что сделал это именно я. Когда я узнал, что ты вынужден был оставить школу (а узнал я от кого-то уже много лет спустя), я как-то растерялся и не знал, что делать. Ведь все считали меня виновным в этом… Много лет прошло с тех пор. Не встретишься ли ты со мною теперь? Что же касается Мадарако, то вскоре после моей демобилизации она ушла от меня.О болезни не было сказано ни слова. Это было письмо, полученное спустя тринадцать лет. И стиль и почерк его были беспорядочны. Оно адресовано мне в город S префектуры Нагасаки из Сабаура острова Камадзима префектуры Нагасаки; пять дней потребовалось, чтобы где-то узнать мой адрес. Да…
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (5) »
Последние комментарии
9 часов 31 минут назад
17 часов 31 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад
1 день 12 часов назад