Превращение элементов [Борис Игнатьевич Казаков] (fb2) читать постранично, страница - 2

химических явлений».

Одна из самых безоговорочно положительных оценок алхимии принадлежит знаменитому химику XIX в. Юстусу Либиху. По его мнению, «алхимия никогда не была чем-либо другим, как химией…»

И возраст у алхимии почтенный — более 1000 лет. Обычно верхним пределом алхимии считают XVI–XVII вв., потому что именно в это время она под влиянием возвышения городов, развития торговли, ремёсел и промыслов начала уступать место практической, прикладной химии, связанной прежде всего с горным и металлургическим производством. В XVII в. были изобретены телескоп и микроскоп, благодаря которым люди, можно сказать, стали глядеть на окружающий мир иными глазами. XVII в. — это и век, когда на почве повышенного интереса к естествознанию возникают такие научные организации, как академии. В 1603 г. в Риме появилась «Accademia dei Lincei» — в дословном переводе «Академия рысей». Её члены должны были изучать природу с зоркостью, присущей этому зверю. К слову сказать, в числе членов академии был Галилей. В 1657 г. кардинал Медичи учредил флорентийскую «Академию опыта». В 1660 г. оформилось Лондонское Королевское общество.

Рубеж, отделяющий химию от алхимии, прослеживается, казалось бы, довольно чётко. Но также чётко проглядывает и его условность: последующее становление химии ещё долго шло в борьбе с алхимическими представлениями, в их преодолении. Ярых приверженцев алхимии было немало и позже. Даже в середине XIX в. существовали герметические общества (от имени бога Гермеса), члены которых были убеждены в достижении заветной цели.

Считается, что европейская алхимия как что-то более или менее определённое, со своей системой идей, догм, набором приёмов, рецептов, со своим характерным языком символов, аллегорий, магических формул и т. д. начала формироваться в IV в. н. э.

Среди алхимиков были настоящие и честные врачи, трудолюбивые ремесленники, учёные монахи и просто учёные. Арабы Джабир ибн Гайян (Гебер) и Аль-Рази (Разес), испанцы Раймунд Лулл и Арнальдо да Виллонова, немцы Альбрехт фон Больштедт (Альберт Великий) и некто Василий Валентин, англичанин Роджер Бэкон… Это IX–XVI вв. А вот ещё несколько ярких звёзд: Теофраст Парацельс — XVI в.; Иоганн Рудольф Глаубер, Ван-Гельмонт, Готфрид Лейбниц — XVII в. Даже сам сэр Исаак Ньютон, завершивший кладку величественного здания классической механики, которая претендовала на полное объяснение мира и потому, казалось, не оставляла места для алхимических спекуляций, — даже сэр Исаак Ньютон верил в возможность превращения металлов на алхимической основе. Правда, без пресловутого философского камня, а с помощью некоего универсального растворителя. «Золото, — писал он, — состоит из взаимопритягнвающихся частиц, сумму их назовём первым соединением, а сумму этих сумм — вторым и т. д. Ртуть и царская водка могут проходить через поры между частицами последнего соединения, но не через иные. Если бы растворитель мог проходить через другие соединения, иначе, если бы можно было разделить частицы золота первого и второго соединений, то золото сделалось бы жидким и текучим. Если бы золото могло бродить, то оно могло бы быть превращено в какое-нибудь другое тело».

Было бы, по-видимому, более справедливо назвать алхимию сложным, противоречивым явлением, в котором искренняя вера сочеталась с обманом, бескорыстие научного поиска — с жаждой наживы. Но нас интересует не сама алхимия, а идея, которую она безуспешно пыталась осуществить.

Истоки идеи теряются в седой мгле веков. Вера в то, что один металл может стать другим, складывалась постепенно по мере накопления практических наблюдений над превращением веществ в процессе изготовления предметов труда и быта. Случайно найденное или замеченное потом либо бесследно терялось, либо закреплялось в опыте поколений. Имея дело с разного рода предметами, вовлечёнными в сферу производственных интересов, люди, естественно, не могли не думать о природе и сущности процессов, при которых одно вещество становилось чем-то другим: например, непрозрачный песок — прозрачным стеклом, сырая глина — звонким и прочным сосудом… Материальное производство всегда было одновременно производством знаний. Ф.Энгельс указывал, что «…существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу».

Опираясь на данные археологии и свидетельства дошедших до нас письменных и других источников, историки определяющую роль в накоплении первоначальных практических знаний, в том числе и химических, отводят народам северо-востока Африки (долины Нила) и Востока (Двуречья, Индии и Китая): именно здесь возникли первые очаги земной цивилизации. Один из древнейших — египетский. Египтяне, по мнению ряда исследователей, дали нам само слово — химия. Правда, полного единодушия в этом вопросе нет. Одни считают, что химия ведёт свою родословную от