Жертва страсти [Далия Мейеровна Трускиновская] (fb2) читать постранично, страница - 2

пыль летит прямо в кофе!

Ну, сами понимаете, сперва я удивился, потом мне это понравилось. Спросил я его насчет механизма этого явления. Он минут пять толковал насчет мозговых центров, излучений, облучений, импульсов и чего-то еще, да я не понял. Не мое это дело — турусы на колесах разводить. Вот отработать смену в термостойком комбинезоне — пожалуйста.

Понял я только, что два каких-то центра взаимосвязаны, или наоборот противоположны, друг дружке жить мешают. Они в какие-то минуты посылают какие-то импульсы.

Слово «рецепторы» он тоже говорил. Так разве ж я знал, к чему он клонит?

В конце концов он мне растолковал, что за свою удивительную способность он просит недорого, что техническую сторону дела берет на себя, и так заморочил мне голову, что я даже не понял, с чем расстаюсь ради этих проклятых плясок на потолке.

Пошли мы в бюро по обмену, в местный его филиал, подали заявление и поехали меняться на другое конец базы, в лабораторию. Накачал меня этот вредоносный Айго Брейк какими-то микстурами, облепил датчиками, помахал у меня руками над головой, и я заснул.

Просыпаюсь в космопорту. Слышу — мой рейс объявляют. Я, не ломая голову над тем, почему это Айго меня сюда сонного приволок, мчусь на посадку, лезу в глицериновую ванну, защелки лязгают, и я опять засыпаю. До своего астероидного пояса.

Там я вываливаюсь из корабля, прыгаю в катер, кидаю в рот питательную таблетку и мчусь на разведбазу. По дороге репетирую на потолке катера дикий танец с двойными подскоками и прихлопами.

Сперва-то события разворачивались так, как предсказал старикашка. Вы запишите, нотариус, — по этой части у меня к нему претензий нет. В административном блоке я выбрал минутку, чтобы народу побольше, и взбежал на потолок. Эвелина, конечно, сразу вспомнила про антигравы. Еще бы — она же в отделе снабжения, знает, кому что выдается. Я извинился перед присутствующими и исполнил свое соло босиком.

Все орут:

— Не может быть!!!

Да это не я — это они так орали, я не ору, я рассказываю. Ну, в общем, было такое удивление, что дальше некуда.

А главное — Эвелина изумилась при свидетелях! Чего мне и требовалось. Тут я ее и прижал, а ребята из отряда помогли.

Правда, она сразу же сказала, что уже давно на меня глаз положила, и не в хождении по потолку дело, и если бы она захотела притвориться совершенно неудивленной, то и притворилась бы… Но я был так счастлив, что все эти девичьи выкрутасы казались мне райской музыкой.

Вся база потребовала торжественно отпраздновать помолвку. Побежали мы к синтезатору, запрограммировали огромный торт, и я вывалил к себе на тарелку чуть ли не половину. А вы учтите, нотариус, что я с самых «Одуванчиков» не ел, проголодался — клапаны от скафандра бы съел и добавки попросил.

Значит, отправляю я в рот кусок торта, зажмуриваюсь в предвкушении… и не чувствую ровно ничего. Как если бы синтетический пух из скафандровой подкладки пробовал разжевать.

Я, естественно, сам себе не поверил и зашевелил челюстями поактивнее. Во рту образовалась консистенция, которую можно было проглотить. Я машинально проглотил.

Потом я какое-то время с подозрением смотрел на тарелку. До того унизился, что подумал — а не ребят ли моих это шуточки? Мало ли кто сейчас оплакивает несбывшиеся надежды? Больше прочих я подозревал Ольгерда. Ну, подкрался, стянул у него кусок торта и запихал в рот.

Результат был тот же самый.

Я долго жевал этот кусок, и моя физиономия делалась все задумчивее. Я этого не видел — я это чувствовал!

Ребята галдели и лезли с поздравлениями. Я вспомнил, что на Земле в таких случаях посылают к черту, и вторично удивил Эвелину. В третий раз она остолбенела, когда я заказал синтезатору соленых огурцов, острого соуса, перца, горчицы, разных маринадов по списку, и все это съел, мешая в самых невероятных сочетаниях. Вкуса не было. А было то, что через полчаса дико разболелся живот.

Меня повели к врачам.

Мне было так стыдно за свою глупость, что я сперва ни слова никому не сказад про Айго Брейка. И лишь когда перепуганные врачи объявили всеобщий карантин и опечатали синтезатор, я признался в своем обмене, чтобы ребята из-за меня не страдали.

Меня возили к каким-то светилам. Я ел, а они на меня смотрели.

Они тоже, вроде как Айго, пробовали мне растолковать насчет мозговых центров, биопотенциалов и взаимодействий. Я так понял, что одно из двух: или ты ходишь вверх ногами, или чувствуешь, что у тебя во рту пережевывается, а чтоб все вместе — так не бывает. Вроде как в человеке идет война между этими мозговыми центрами. Ну, тут, нотариус, не у меня интересоваться надо, я все равно ничего не понял. И сами академики тоже в толк не могли взять, как Айго действовал. Кончили академики тем, что по всем прочим параметрам я совершенно здоров и могу исполнять свои обязанности. А мой случай обещали описать в каком-то медицинском журнале.

На сегодняшний день ситуация такова. Командиром отделения меня не назначают, потому что