Дома стены помогают [Людмила Захаровна Уварова] (fb2) читать постранично, страница - 2

была звонкая, красивая, под стать ей — Победоносцева.

Яркоглазая, чернобровая, с жадными ноздрями, вся бело-розовая, пышноволосая, она ослепляла свежестью, блеском глаз, постоянно меняющих цвет, то синих, то голубых, то вдруг темно-зеленых…

И одна только Жанна пыталась выискать у блистательной Тамары какие-то, никому, кроме Жанны, не видимые недостатки.

— Она все-таки вульгарна, ты не считаешь? — спрашивала Жанна, и я находила в себе смелость ответить:

— Нет, не считаю.

Жанна вздыхала, дескать, что со мною, тупоголовой и непонятливой, толковать, потом, однако, начинала снова:

— Она чересчур мажется, от пудры кожа у нее увянет, а от туши ресницы вылезут…

— Это будет еще не скоро, — возражала я.

— Нет, скоро, очень даже скоро!

— И вовсе она, если хочешь, не мажется, — продолжала я. — Это у нее от природы такой цвет лица и такие ресницы…

— Нет, мажется, — не уступала Жанна. — И очень скоро она станет страшной-престрашной, вот увидишь…

Утешив себя таким образом, Жанна провожала глазами Тамару, настойчиво ища в ней первые признаки увядания.

Тамара жила с матерью, нервной, сумрачного вида пожилой дамой, в прошлом, должно быть, тоже красивой.

Обе замкнутые, немногословные. Никто у них не бывал, и они никуда не ходили. У Тамары не было ни подруг, ни знакомых, хотя за ней, наверное, многие пытались ухаживать, уверена, прохожие оборачивались ей вслед.

Тамара была, как теперь называется, неконтактной, гордо несла бремя своей красоты и одиночества.

Почему? Не знаю. Может быть, не считала кого-либо достойным себя, а может быть, просто не хотела знакомиться.

Жанна уверяла, что это все так, для вида, на самом деле у Тамары есть кто-то, глубоко законспирированный, и она тщательно прячет его от всех. Жанна, я знала, могла придумать невесть что, а после и сама поверить тому, что придумала.

Тамара работала на телефонной станции, на улице Мархлевского.

Случалось, ей приходилось дежурить ночью.

Идя в школу, мы с Жанной иной раз встречали Тамару, возвращавшуюся домой после смены.

Тамара бегло кивала, проходя мимо, а Жанна, захлебываясь, шептала:

— Погляди, она же вся желтая…

Но во мне было развито чувство справедливости. И я не могла идти против очевидной правды.

— Нисколько она не желтая, а напротив, очень красивая…

— Нет, желтая, — утверждала Жанна, сверкая выпуклыми глазами. — Как свеча оплывшая, просто глядеть страшно!

— Это возрастное, — слабо протестовала я.

Тамара была старше нас на шесть лет.

— И возрастное тоже, — охотно соглашалась Жанна. — Третий десяток, уже не молоденькая, не так-то легко в эти годы не спать всю ночь…

Однажды, когда Жанна сидела у меня и мы готовили уроки, в дверь позвонили один раз — нам.

Мы с Жанной вышли вместе открыть дверь. На пороге стоял молодой человек в коричневой кожаной куртке, светловолосый, с волевым подбородком.

Оглядел наш коридор, заставленный сундуками, велосипедами, корзинами различной величины, потом глянул на Жанну, на меня. Глаза у него были чистого, незамутненного жемчужно-серого цвета. Даже в полутемном коридоре было видно, что ресницы его загнуты кверху, словно нарочно, а на переносице крохотная родинка.

Жанна закинула назад голову, приоткрыла рот. Она считала, что ей идет закинутая назад голова и полуоткрытые губы.

— Вам кого? — ласково спросила Жанна.

— Кого? — Он пожал плечами. На его шикарной куртке блестели в два ряда пуговицы. — Тут одна девушка, кажется, живет…

Жанна улыбнулась.

— Что за девушка?

— Понимаете ли… — начал он.

— Вы похожи на артиста Кадочникова, — сказала Жанна. — Почти Кадочников, особенно вот так, в профиль…

— Неужели? — равнодушно удивился он.

— Точно. Вы в полном смысле почти Кадочников…

В этот самый момент в коридоре показалась Тамара с чайником в руках. Повернула голову, повела своими великолепными глазами. И вдруг мы увидали, что он рванулся к ней, словно подстреленный.

— Наконец-то! — быстро заговорил «почти Кадочников». — Я за вами шел от самой Пушкинской, всю Бронную исколесил и вдруг в Палашевском на минуту потерял.

— В чем дело? — хмуро спросила Тамара.

— Нет, надо же так! — восторженно продолжал он. — Я гнался за вами, честное слово, весь ваш дом облазил и никак найти не могу…

— А зачем? — все так же хмуро спросила Тамара.

— Хотите сниматься в кино? — спросил он.

Тамара перехватила чайник из левой руки в правую.

— Вот еще…

— Вы только послушайте: мы снимаем фильм-сказку, вы типичная царь-девица или царевна-лебедь…

— Будет вам, — отрезала она.

Он умоляюще сказал:

— Подождите… Я помощник режиссера, и я вас нашел. Вы такой типаж!

Голос его звучал жалобно. Даже роскошная куртка, казалось, поблекла разом, в один миг.

Тамара усмехнулась краешком рта, розового и сочного, словно лопнувшая пополам черешенка.

— Хорошо, идемте, поговорим…

Они вместе пошли в ее комнату. Жанна